и,  мелодичные звонки  киевских трамваев за
окнами, отдаленный свист шарманки и гудки паровоз-зов, долетавшие с вокзала.
Ћттуда  отходили  тЯжелые  поезда  и неслись, попыхиваЯ Џаром,  через рощи и
скошенные  полЯ, в то времЯ как мы, согнувшись над  партами,  задыхались  от
меловой пыли, стертой сухой губкой с классной доски.
     Џротив приготовительного класса был  физический кабинет.  ‚  него  вела
узкаЯ дверь. Њы  часто заглЯдывали на  переменах в этот кабинет.  ’ам скамьи
подымались амфитеатром к потолку.
     ‚  физический  кабинет  водили на уроки старшеклассников. Њы,  конечно,
кишели в коридоре у них под ногами, и это им,  должно быть, надоело. Ћднажды
один из  старшеклассников,  высокий  бледный гимназист,  протЯжно  свистнул.
‘таршеклассники тотчас начали хватать нас, кишат, и затаскивать в физический
кабинет. Ћни рассаживались на скамьЯх и держали нас, зажав коленЯми.
     ‚начале  нам   это   понравилось.   Њы  с   любопытством  рассматривали
таинственные приборы на полках -- черные диски, колбы и медные шары. Џотом в
коридоре затрещал первый звонок.  Њы начали вырыватьсЯ. ‘таршеклассники  нас
не  пускали. Ћни крепко держали нас, а  самым буйным давали  так  называемые
"груши". „лЯ этого надо было винтообразно и сильно ковырнуть большим пальцем
по темени. ќто было очень больно.
     ‡ловеще затрещал второй звонок. Њы начали рватьсЯ изо всех сил, просить
и плакать. Ќо старшеклассники были неумолимы. Ѓледный гимназист стоЯл  около
двери.
     -- ‘мотри,-- кричали ему старшеклассники,-- рассчитай точно!
     Њы ничего  не понимали. Њы выли от ужаса.  ‘ейчас будет  третий звонок.
Ќазаренко ворветсЯ в пустой приготовительный класс. ѓнев его будет  страшен.
ђеки наших слез не смогут смЯгчить этот гнев.
     ‡атрещал третий звонок. Њы ревели на разные  голоса. Ѓледный  гимназист
поднЯл руку.  ќто значило,  что в  конце  коридора поЯвилсЯ  физик.  Ћн  шел
неторопливо, с опаской прислушиваЯсь к воплЯм из физического кабинета.
     ”изик  был очень толстый. Ћн протискивалсЯ в узкую дверь боком. Ќа этом
и был построен  расчет  старшеклассников. Љогда физик заклинилсЯ  в  дверЯх,
бледный гимназист махнул рукой. Ќас отпустили, и мы, обезумевшие, помчались,
ничего не видЯ, не понимаЯ и оглашаЯ рыданиЯми физический кабинет, к  себе в
класс.  Њы  с размаху налетели на испуганного  физика.  Ќа мгновение у двери
закипел водоворот из  стриженых детских голов.  Џотом  мы вытолкнули физика,
как пробку,  из дверей в коридор, прорвались у него между ногами и помчались
к себе.
     Љ  счастью,  Ќазаренко задержалсЯ  в учительской  комнате  и ничего  не
заметил.
     ‘таршеклассникам удалось всего раз проделать над нами эту предательскую
штуку. Џотом мы были настороже. Љогда старшеклассники поЯвлЯлись в коридоре,
мы  тотчас прЯтались  к себе  в класс,  закрывали двери  и  загораживали  их
партами.
     ђазвлечение  это,  стоившее  нам   стольких   слез,   придумал  бледный
гимназист. …го звали Ѓагров. Ќесколько лет спустЯ он стрелЯл из револьвера в
Љиевском оперном  театре в царского  министра  ‘толыпина,  убил  его  и  был
повешен.
     Ќа суде Ѓагров держалсЯ  лениво  и спокойно. Љогда ему прочли приговор,
он сказал:
     -- Њне совершенно  все равно, съем ли Я  еще две тысЯчи котлет в  своей
жизни или не съем.
     ‚зрослые много говорили  о Ѓагрове и  гадали, был  ли  он действительно
революционером или агентом  охранки,  устроившей убийство ‘толыпина  в угоду
царю  (Ќиколай ненавидел  ‘толыпина за то,  что  не мог  сопротивлЯтьсЯ  его
воле).  Њой  отец  утверждал, что  человек,  произнесший перед смертью такие
циничные слова, какие сказал Ѓагров, не мог быть революционером.
     Ќа столе  в  классе стоЯли залитые сургучом бутылки с желтоватой водой.
Ќа  каждой  бутылке  была наклейка. Ќа наклейках  кривым старческим почерком
было написано: "‚ода из Ќила", "‚ода из реки ‹импопо", "‚ода из ‘редиземного
морЯ".
     Ѓутылок  было  много.  ‚  них  была вода из ‚олги, ђейна,  ’емзы, озера
Њичиган,  Њертвого морЯ и Ђмазонки.  Ќо сколько мы ни разглЯдывали эту воду,
во всех бутылках она была одинаково желтаЯ и скучнаЯ на вид.
     Њы  приставали к  учителю географии  —ерпунову, чтобы он  разрешил  нам
попробовать воду из Њертвого морЯ. Ќам хотелось узнать, действительно ли она
такаЯ соленаЯ. Ќо пробовать воду —ерпунов не позволЯл.
     Ќизенький, с  длинной, почти до колеи, серой бородой  и узкими глазами,
—ерпунов напоминал колдуна. Ќедаром и прозвище у него было "—ерномор".
     —ерпунов всегда притаскивал на уроки  всЯческие  редкости. Ѓольше всего
он любил приносить бутылки с водой. Ћн рассказывал, как сам набирал нильскую
воду около Љаира.
     -  ‘мотрите,- он взбалтывал бутылку,- сколько в  ней  ила. Ќильский  ил
богаче алмазов. Ќа нем расцвела культура …гипта. Њарковский, объЯсни классу,
что такое культура.
     Њарковский вставал и говорил,  что  культура -  это выращивание хлебных
злаков, изюма и риса.
     - ѓлупо, но похоже  на правду!  - замечал —ерпунов и начинал показывать
нам разные бутылки.
     Ћн очень гордилсЯ водой из реки ‹импопо. …е прислал —ерпунову в подарок
бывший его ученик.
     —тобы  мы  лучше   запоминали  всЯкие  географические  вещи,   —ерпунов
придумывал  разные наглЯдные  способы. ’ак,  он  рисовал  на  классной доске
большую букву Ђ. ‚ правом углу он вписывал в эту букву второе Ђ, поменьше, в
него - третье, а в третье - четвертое. Џотом он говорил:
     -  ‡апомните: - это ЂзиЯ, в Ђзии  - ЂравиЯ, в  Ђравии - город Ђден, а в
Ђдене   сидит  англичанин.  Њы  запоминали   это  сразу  и   на  всю  жизнь.
‘таршеклассники рассказывали, что на квартире у  —ерпунова устроен небольшой
географический музей, но старик к себе никого не  пускает. ’ам были будто бы
чучела колибри, коллекциЯ бабочек, телескоп и даже самородок золота.
     Ќаслушавшись  об  этом  музее,  Я  начал собирать  свой музей.  Ћн был,
конечно,  небогатый,   но  расцветал   в  моем  воображении,   как   царство
удивительных вещей.  ђазнообразные  истории  были свЯзаны  с каждой вещью, -
будь то пуговица румынского солдата или засушенный жук-богомол.
     Ћднажды Я встретил —ерпунова в Ѓотаническом саду. Ћн сидел на мокрой от
дождЯ скамейке и ковырЯл тростью землю: џ снЯл фуражку и поклонилсЯ.
     -  Џойди сюда! - подозвал менЯ —ерпунов  и протЯнул  мне толстую руку.-
‘адись, рассказывай. ’ы,  говорЯт,  собрал маленький  музей. —то  же  у тебЯ
есть?
     џ робко перечислил свои незамысловатые ценности. —ерпунов усмехнулсЯ.
     - Џохвальное-сказал  он.-Џриходи ко мне в воскресенье утром. Џосмотришь
мой музей. „опускаю, что коль скоро ты этим  увлекаешьсЯ, то из тебЯ  выйдет
географ или путешественник.
     - ‘ мамой? - спросил Я.
     - —то с мамой?
     - Џрийти к вам с мамой?
     - Ќет, зачем же, приходи один. Њамы не понимают в географии.
     ‚  воскресенье  Я  надел  новенький  гимназический  костюм  и  пошел  к
—ерпунову. Ћн жил  на  Џечерске, в низеньком флигеле  во дворе.  ”лигель так
густо оброс сиренью, что в комнатах было темно.
     Ѓыла позднЯЯ осень, но сирень еще не пожелтела. ‘ листьев стекал туман.
‚низу на „непре  трубили пароходы. Ћни уходили зимовать в затоны и прощались
с Љиевом.
     џ поднЯлсЯ  на крыльцо  и  увидел  вделанную в  стену медную  чашечку с
круглой  рукоЯткой  от  звонка.  џ потЯнул рукоЯтку.  ‚нутри флигелЯ  пропел
колокольчик.
     Ћткрыл мне сам —ерпунов. Ќа нем были  сераЯ теплаЯ куртка  и  войлочные
туфли.
     —удеса начались тут же в передней. ‚ овальном зеркале отражалсЯ красный
от смущениЯ маленький  гимназист, пытавшийсЯ  расстегнуть озЯбшими  пальцами
шинель.  џ не  сразу  понЯл, что  этот гимназист  -  Я  сам. џ долго  не мог
справитьсЯ с пуговицами. џ расстегивал их и смотрел на раму от зеркала.
     ќто  была  не рама, а венок  из  стеклЯнных, бледно окрашенных листьев,
цветов и гроздьев винограда.
     - ‚енецианское стекло,- сказал —ерпунов, помог мне расстегнуть  шинель"
снЯл ее и повесил на вешалку.- Џосмотри поближе. Њожешь даже потрогать.
     џ осторожно прикоснулсЯ к стеклЯнной  розе. ‘текло было матовое,  будто
присыпанное  пудрой.  ‚  полоске света,  падавшей из соседней  комнаты,  оно
просвечивало красноватым огнем.
     - ‘овсем как рахат-лукум,- заметил Я.
     - ѓлупо, но похоже на правду,- пробормотал —ерпунов.
     џ покраснел так, что у менЯ зажгло в глазах.  —ерпунов похлопал менЯ по
плечу.
     - Ќе обижайсЯ. ќто  у менЯ такаЯ поговорка. Ќу, пойдем. ‚ыпьешь с  нами
чаю.
     џ  начал  отказыватьсЯ,  но  —ерпунов взЯл менЯ за  локоть  и  повел  в
столовую. Њы  вошли в комнату, похожую на сад. Ќужно было осторожно отводить
листьЯ филодендрона и свисавшие с полотна ветки с красными пахучими шишками,
чтобы добратьсЯ до своего места за столом. ‚еернаЯ пальма нависала над белой
скатертью. Ќа  подоконниках теснились вазоны  с розовыми,  желтыми  и белыми
цветами.
     џ сел  за  стол,  но  тотчас  вскочил. ‚ столовую  быстро  вошла, шурша
платьем, невысокаЯ молодаЯ женщина с блестЯщими серыми глазами.
     - ‚от,  Њаша,-  кивнул  на  менЯ  —ерпунов,-  это  тот гимназистик, про
которого Я рассказывал. ‘ын ѓеоргиЯ Њаксимовича. ЉонфузитсЯ, конечно.
     †енщина протЯнула мне руку. ‡азвенел браслет.
     -  Ќеужели вы ему будете все  объЯснЯть, Џетр Џетрович? - спросила она,
разглЯдываЯ менЯ и усмехаЯсь.
     - „а, после чаЯ.
     - ’огда Я схожу на это времЯ в город. ‚  кондитерскую. Љ Љирхгейму. Њне
надо кое-что купить.
     - Љак хочешь.
     †енщина  налила  мне  чаю  с  лимоном  и  пододвинула вазу  с  венскими
булочками.
     -- Ќабирайтесь сил перед лекцией.
     Џосле  чаЯ  —ерпунов закурил  папиросу. Џепел он  стрЯхивал в раковину,
покрытую  окаменелой  пеной  нежнейшего  розового  цвета.  ‚тораЯ  такаЯ  же
раковина стоЯла рЯдом.
     - ќто раковина из Ќовой ѓвинеи,- заметил —ерпунов.
     - Ќу, прощайте! - громко сказала молодаЯ женщина, встала и вышла.
     - Ќу вот,- промолвил —ерпунов, проводил ее глазами, а потом показал мне
на портрет на стене. Ћн  изображал бородатого человека с изможденным лицом.-
’ы  знаешь,   кто  это?   Ћдин  из  лучших  русских  людей.   Џутешественник
Њиклухо-Њаклай.  Ћн  был великим гуманистом. ’ы, должно быть,  не понимаешь,
что  означает  это слово. Ќеважно.  Џоймешь  потом. Ћн был великий ученый  и
верил в добрую волю  людей.  Ћн  жил один  среди людоедов  на Ќовой  ѓвинее.
Ѓезоружный,  умирающий от  лихорадки.  Ќо  он сумел  сделать  столько  добра
дикарЯм и проЯвить столько терпениЯ, что,  когда  за ним  пришел наш  корвет
"€зумруд",  чтобы увезти  его  в ђоссию,  толпы  дикарей плакали на  берегу,
протЯгивали  к корвету руки и кричали: "Њаклай,  Њак-лай!" ’ак вот, запомни:
добротой можно добитьсЯ всего.
     †енщина вошла  в столовую  и остановилась в дверЯх. Ќа  ней была чернаЯ
маленькаЯ шлЯпка. Ћна натЯгивала на левую руку перчатку.
     - Њежду  прочим,  что  такое поэзиЯ?  - неожиданно  спросил  —ерпунов.-
Џожалуйста, не собирайсЯ мне отвечать. ќто определить нельзЯ. ‚от раковина с
острова, где жил Њаклай. …сли ты долго будешь смотреть на нее, то вдруг тебе
придет в голову,  что как-то утром солнечный свет упал в эту раковину и  так
на ней и осталсЯ на вечные времена.
     †енщина села на стул около двери и начала стаскивать с руки перчатку.
     џ уставилсЯ на раковину. Ќа  минуту мне показалось, что Я на самом деле
уснул и вижу  медленный восход солнца над прозрачными массами океанской воды
и вспышки розовых лучей.
     - …сли ты прижмешь раковину  к уху,-говорил где-то далеко —ерпунов,- то
услышишь гул. џ не могу тебе объЯснить, почему это происходит. €  никто тебе
этого не объЯснит. ќто тайна. ‚се,  что человек не может  понЯть, называетсЯ
тайной.
     †енщина снЯла шлЯпку и положила ее себе на колени.
     -  ‚озьми,  послушай,-предложил  —ерпунов.  џ  прижал раковину  к уху и
услышал сонный шум, будто далеко-далеко набегали на берег равномерные волны.
†енщина протЯнула руку.
     - „айте и мне. џ уже давно не слушала. џ отдал ей раковину. Ћна прижала
ее к  уху,  улыбнулась  и приоткрыла рот  так,  что были видны ее маленькие,
очень белые и влажные зубы.
     - —то же ты, Њаша, не идешь к Љирхгейму? - неожиданно спросил —ерпунов.
†енщина встала.
     -  џ  раздумала. Њне  скучно одной  идти к Љирхгейму. €звините, если  Я
помешала. Ћна вышла из столовой.
     -  Ќу, что  же,-  сказал  —ерпунов,-  продолжим  нашу  беседу,  молодой
человек. ‚он там, в углу стоЯт черные  Ящики.  Џринеси-ка сюда верхний Ящик.
’олько неси осторожно.
     џ  взЯл  Ящик и поставил его  на  стол перед —ерпуновым. џщик  оказалсЯ
совсем легким.
     —ерпунов  не  торопЯсь  открыл  крышку. џ заглЯнул  через  его плечо  и
невольно вскрикнул. ЋгромнаЯ бабочка, больше, чем лист клена, лежала в Ящике
на темном шелку и переливалась, как радуга.
     - Ќе так смотришь! - рассердилсЯ —ерпунов.- Ќадо вот так!
     Ћн взЯл менЯ за  макушку и начал поворачивать мою голову то  вправо, то
влево. Љаждый раз бабочка вспыхивала разными цветами - то белым, то золотым,
то пурпурным, то  синим. Љазалось,  что крыльЯ ее  горели чудесным огнем, но
никак не сгорали.
     - ђедчайшаЯ бабочка с острова Ѓорнео! - с гордостью произнес —ерпунов и
закрыл крышку Ящика.
     Џотом —ерпунов показал  мне звездный  глобус,  старые  карты  с  "розой
ветров", чучела колибри с длинными, как маленькие шила, клювами.
     -  Ќу,  на  сегоднЯ  довольно,-  сказал  —ерпунов.-  ’ы  устал.  Њожешь
приходить ко мне по воскресеньЯм.
     - ‚ы всегда дома?
     - „а.  џ  уже стар, чтобы бродить и  путешествовать, мой друг. ‚от  Я и
странствую  по стенам  и столам,- он показал  на книжные полки  и на мертвых
колибри.
     - Ђ вы много путешествовали? - спросил Я робко.
     - Ќе меньше, чем Њиклухо-Њаклай.
     Љогда, торопЯсь и не попадаЯ в рукава, Я натЯгивал  в  передней шинель,
вошла  молодаЯ  женщина.  Ћна  была  в  коротком узком  жакете,  в  шлЯпе  и
перчатках. ЊаленькаЯ темнаЯ вуаль  была опущена у нее на глаза. Ћт этого они
казались совсем синими.
     - ‚ы где живете? - спросила она. џ ответил.
     - ‡начит, до Љрещатика нам по пути. Џойдемте вместе.
     Њы вышли. —ерпунов  стоЯл в дверЯх и смотрел нам вслед. Џотом он громко
сказал:
     - Њаша, прошу тебЯ, будь осторожна. € возвращайсЯ скорей.
     - џ слышу,- ответила женщина, но не оглЯнулась. Њы  миновали Ќикольский
форт  с  бронзовыми  мордами  львов  на  крепостных  воротах,  прошли  через
Њариинский парк,  где  Я  встретил  когда-то  гардемарина,  и  повернули  на
€нститутскую  улицу. †енщина молчала. џ  тоже молчал.  џ боЯлсЯ,  что  она о
чем-нибудь спросит и мне придетсЯ отвечать.
     Ќа €нститутской она наконец спросила:
     - —то вам больше всего понравилось в нашем музее?
     - Ѓабочка,- ответил Я, помолчав, и добавил: - ’олько жалко эту бабочку.
     - „а? - удивилась женщина.- Џочему же вам ее жалко?
     Њне в то времЯ никто не говорил "вы", и от этого Я еще больше смущалсЯ.
     - Ћна очень красиваЯ,- ответил Я,- а ее почти никто не видит.
     - Ђ еще что вам понравилось?
     Ќа  Љрещатике  мы остановились  около  кондитерской Љирхгейма.  †енщина
спросила:
     - ‚ам позволЯют пить какао в кондитерской? € есть пирожные?
     џ  не  знал, позволЯют ли мне  это или нет, но вспомнил, что один раз Я
был с мамой и сестрой  ѓалей у  Љирхгейма, и  мы  действительно  пили какао.
Џоэтому Я ответил, что, конечно, мне позволЯют бывать у Љирхгейма.
     - ‚от и хорошо! ’огда пойдемте.
     Њы сели  в  глубине  кондитерской.  †енщина  отодвинула на край столика
вазон с гортензией и заказала две чашки какао и маленький торт.
     - ‚ы в каком классе? - спросила она, когда нам подали какао.
     - ‚о втором.
     - Ђ сколько вам лет?
     - „венадцать.
     - Ђ мне двадцать восемь. ‚ двенадцать лет, конечно, можно верить всему.
     - —то? - спросил Я.
     - “ вас есть какие-нибудь любимые игры и выдумки?
     - „а, есть.
     - € у Џетра Џетровича есть. Ђ у менЯ нет. ‚от вы бы принЯли менЯ в свои
игры. Њы бы хорошо играли.
     - Ђ во что? - спросил Я. ђазговор становилсЯ интересным.
     -  ‚о что?  Ќу хотЯ бы в ‡олушку или в бегство от злого  королЯ. €ли мы
придумали бы новую игру. Ћна называлась бы "Ѓабочка с острова Ѓорнео".
     - „а!  -  сказал  Я,  загораЯсь.- Њы бы разыскали в заколдованном  лесу
колодец с живой водой.
     - ‘ опасностью длЯ жизни, конечно?
     - Ќу да, с опасностью длЯ жизни!
     - Њы  бы несли эту  воду,-  сказала  она и  поднЯла на  лоб  вуаль,-  в
ладонЯх. Љогда  один уставал бы нести,  он  осторожно  переливал  бы  воду в
ладонь к другому.
     - Љогда  мы  будем переливать  воду,-  заметил Я,-  одна  или две капли
обЯзательно упадут на землю, и в тех местах...
     -  ‚  тех  местах,-  перебила  она,-  вырастут кусты с  большими белыми
цветами. Ђ что случитсЯ потом, как вы думаете?
     - Њы обрызгаем бабочку этой водой, и она оживет.
     -  €   превратитсЯ   в  прекрасную  девушку?   -   спросила  женщина  и
засмеЯлась.-Ќу, пора идти. ‚ас, наверное, ждут дома.
     Њы вышли. Ћна проводила  менЯ  до угла  ”ундуклеевской, а  оттуда пошла
обратно. џ оглЯнулсЯ. Ћна переходила Љрещатик, тоже оглЯнулась, улыбнулась и
помахала мне маленькой рукой в черной перчатке.
     „ома  Я  не  рассказал  никому,  даже  маме,  что  был  в  кондитерской
Љирхгейма. Њама все  удивлЯлась,  почему Я ничего не  ем за обедом. џ упорно
молчал. џ думал об этой женщине, но ничего не понимал.
     Ќа следующий  день Я спросил  у  одного из  старшеклассников,  кто  эта
женщина.
     - Ђ ты разве был у —ерпунова? - спросил старшеклассник.
     - Ѓыл.
     - € видел музей?
     - ‚идел.
     -  Џовезло,-  сказал  старшеклассник.-  ќто  его жена. Ћн старше ее  на
тридцать пЯть лет.
     ‚ следующее воскресенье Я не пошел к —ерпунову, потому что среди недели
он заболел и перестал  ходить в гимназию. Ђ через несколько  дней мама вдруг
спросила менЯ за вечерним чаем, не видел ли Я у —ерпунова молодую женщину.
     - ‚идел,- сказал Я и покраснел.
     -  Ќу,  значит,  правда,-  обернулась  мама к отцу.- Ђ он  был  с  ней,
говорЯт, так добр! Ћна жила, как принцесса в золотой клетке.
     Ћтец ничего не ответил.
     - Љостик,-  сказала  мама,-  ты уже выпил  чай. €ди к себе,  скоро пора
ложитьсЯ.
     Ћна услала  менЯ, чтобы поговорить с отцом  о —ерпунове.  Ќо Я не  стал
подслушивать, хотЯ мне очень хотелось знать, что случилось.
     ‚скоре Я  узнал  об этом в  гимназии.  †ена ушла от —ерпунова, уехала в
Џетербург. ‘тарик заболел от горЯ и никого к себе не пускал.
     - ’ак и  надо "—ерномору",- сказал  гимназист ‹иттауэр.-  Ќе  женись на
молодой!
     Њы возмутились  этими словами. Њы любили старика —ерпунова.  Џоэтому на
следующем  же  уроке,  когда француз  ‘эрму  влетел  в  класс, мы  отомстили
‹иттауэру.
     - ‹иттауэр! - громовым хором крикнул весь класс.- €ттауэр! ’ауэр! Ђуэр!
ќр! ...Џотом сразу наступила тишина.
     ‘эрму вспылил и, как всегда, не разобрав, в чем дело, крикнул:
     - ‹иттауэр, вон из класса!
     € поставил ‹иттауэру четверку по поведению.
     Ѓольше мы не видели —ерпунова. Ћн не вернулсЯ в гимназию.
     —ерез год  Я  встретил  его на улице.  Ћн  едва брел-  желтый, опухший,
опираЯсь на толстую  трость.  Ћн  остановил менЯ, расспросил, как Я учусь, и
сказал:
     - Ѓабочку  помнишь?  ‘ острова  Ѓорнео? ’ак вот,  нет  у  менЯ уже этой
бабочки.
     џ молчал. —ерпунов внимательно посмотрел на менЯ.
     - џ подарил  ее  университету.  €  ее и всю свою коллекцию бабочек. Ќу,
будь здоров. ђад был встретить тебЯ.
     —ерпунов вскоре  умер.  џ  долго  помнил о  нем  и  о молодой  женщине.
ЌепонЯтнаЯ тоска охватывала менЯ, когда Я вспоминал  ее вуаль и то, как она,
переходЯ Љрещатик, улыбнулась и помахала рукой.
     Љогда  Я был уже в старшем классе, преподаватель психологии, говорЯ нам
о плодотворной силе воображениЯ, неожиданно спросил:
     - ‚ы помните —ерпунова с его водой из разных рек и морей?
     - Ќу, как же! - ответили мы.- ‚еликолепно помним.
     -  ’ак вот, могу вам сообщить, что в  бутылках была самаЯ  обыкновеннаЯ
водопроводнаЯ  вода.  ‚ы  спросите,   зачем  —ерпунов   вас  обманывал?   Ћн
справедливо   полагал"  что   таким  путем  дает  толчок   развитию   вашего
воображениЯ.  —ерпунов очень  ценил его. Ќесколько раз  он упоминал при мне,
что  человек отличаетсЯ от животного способностью к воображению. ‚оображение
создало искусство.  Ћно раздвинуло границы мира и сознаниЯ и  сообщило жизни
то свойство, что мы называем поэзией.
     ЏерваЯ заповедь
     Ќа  каждый  день недели  у  нашего  законоучителЯ, соборного протоиереЯ
’регубова,   были  рЯсы   разного  цвета.  ‘ераЯ,  синЯЯ,  лиловаЯ,  чернаЯ,
коричневаЯ,  зеленаЯ"  и,  наконец,  чесучоваЯ. Џо  цвету  рЯсы  можно  было
определить, какой сегоднЯ день - вторник или суббота.
     Љак  только  ’регубов  поЯвилсЯ  у  нас  в  третьем  классе, он  тотчас
уничтожил вековые традиции в преподавании  "закона божьего". Ћбыкновенно  по
этому  предмету  гимназисты во всех гимназиЯх  получали пЯтерки. ЋбъЯснЯлось
это,  очевидно,  тем,  что законоучители по обЯзанности  своей  должны  были
проЯвлЯть человеколюбие и старались не огорчать гимназистов. Ђ может быть, и
тем,  что  и  законоучители  и  гимназисты не относились  к  этому  предмету
всерьез.
     ’регубов одним ударом разрушил наше пренебрежение к "закону божьему".
     - Ђлтухов,- сказал он,- прочти первую заповедь.
     - "Ђз семь господь бог  твой  да не  будет тебе бози иний разве  мене!"
-выпалил Ђлтухов и усмехнулсЯ. ЏридратьсЯ к этому ответу было невозможно.
     - ‘адись!  - сказал ’регубов и  поставил Ђлтухову единицу.-  Ѓоримович,
теперь ты прочти первую заповедь.
     Ѓоримович,  бледнеЯ,  прочел первую  заповедь  так  же  правильно,  как
Ђлтухов, и тоже получил единицу.
     ’регубов  вызывал  всех   по  алфавиту.  ‚се  читали  первую   заповедь
правильно, и всем ’регубов, злорадно улыбаЯсь, ставил  единицы. Њы ничего не
понимали. ‚есь  журнал от Ђ до ™ украсилсЯ  единицами. ќто грозило  великими
бедами.
     Ћкончив ставить единицы, ’регубов разгладил надушенными руками бороду и
произнес:
     -  Џренебрежительно относитесь  к  знакам препинаниЯ. ‡а это и  понесли
заслуженную кару. Ќевнимательны  к божественным текстам и легкомысленны, как
ЯгнЯта.  Џосле  речениЯ "Ђз есмь  господь бог твой" стоит  запЯтаЯ.  —то это
означает? ќто означает, что в месте сем следует  сделать короткую остановку,
иначе говорЯ, паузу, дабы  выделить значительность последующего утверждениЯ.
Ђ вы сыплете свЯщенные слова одним духом, как горох об стенку. ‘рам!
     Ћн говорил тихо,  глЯдЯ на нас  узкими презрительными глазами.  ‡олотой
значок академика поблескивал на его шелковой рЯсе.
     „о ’регубова  законоучителем  у  нас был  протоиерей  ‡латоверховников,
дрЯхлый,  шепелЯвый и глухой. ‘  тем  было  проще.  Њожно  было нести  любую
галиматью,  но  требовалось  только говорить  быстро  и монотонно.  Ћт этого
‡латоверховников на  второй-третьей минуте начинал дремать, а потом и совсем
засыпал.  ’огда  мы  могли  заниматьсЯ  чем угодно,  лишь  бы  не  разбудить
престарелого иереЯ.
     Ќа  задних  партах  играли  в  железку  и  жарили  на спичках  копченых
маленьких  рыбок.  Ќа   передних  зачитывались  "ЏриключениЯми   знаменитого
американского сыщика Ќика Љартера".
     €ерей посапывал, а класс тихо веселилсЯ, пока  наконец минуты за две до
звонка не надо было будить ‡латоверховникова. „лЯ этого ронЯли на пол свЯзку
книг или весь класс по команде чихал.
     Џосле ‡латоверховникова ’регубов ЯвилсЯ к нам, как карающий бог ‘аваоф.
Ћн и вправду был похож на  бога  ‘аваофа  с  церковного купола - огромный, с
широкой бородой и гневными бровЯми.
     ’регубова  боЯлись  не   только  гимназисты,  но  и  учителЯ.   Ћн  был
монархистом,  членом ѓосударственного совета  и  гонителем свободомыслиЯ. Ћн
стоЯл на равной ноге с киевским митрополитом и  приводил  в полное безгласие
захудалых  сельских  батюшек, когда  они  ЯвлЯлись к нему получать разнос за
недостойные поступки.
     ’регубов  любил выступать  на  модных в то времЯ религиозно-философских
диспутах. Ћн говорил гладко и сладко, распространЯЯ запах одеколона.
     Њы  ненавидели его так же холодно, как  он ненавидел  нас. Ќо церковные
тексты мы заучивали на всю жизнь.
     Њы  пользовались  любым  поводом,  чтобы  удрать  с  "закона  божьего".
Ќадежным убежищем в  этих случаЯх были уроки католического "закона". Ћни шли
одновременно с  нашими, но в другом классе. Њы пробирались туда и только там
чувствовали себЯ в  безопасности. ’о уже была территориЯ, как бы подчиненнаЯ
апостолической церкви  и  римскому  папе  ‹ьву XIII.  ’регубов  терЯл всЯкую
власть  на  пороге  этого  обыкновенного  пыльного класса. ‚ нем  властвовал
ксендз-каноник Ћлендский.
     ‚ысокий,  тучный,  с  белой  головой,  с черными  четками на  руке,  он
нисколько не  удивлЯлсЯ,  когда  в  дверЯх его  класса показывалсЯ смущенный
"российский" гимназист.
     - ‘бежал? - сурово спрашивал Ћлендский.
     - Ќет, пан каноник, Я только хотел немного посидеть у вас на уроке.
     - Ќемного посидеть? Ђх, лайдак, лайдак! - Ћлендский начинал трЯстись от
смеха.- Џодойди сюда!
     ѓимназист подходил к Ћлендскому. Љсендз громко хлопал его табакеркой по
голове. ќтот жест обозначал отпущение грехов.
     - ‘адись! - говорил после этого Ћлендский.- ‚он туда,  в угол, за спину
•оржевского (•оржевский был очень высокий гимназист, полЯк),  чтобы тебЯ  не
увидели из коридора и не повлекли в геенну  огненную. ‘иди  и читай  газету.
Ќа!
     Ћлендский вытаскивал  из кармана  сутаны  сложенную вчетверо  "Љиевскую
мысль" и протЯгивал беглецу.
     - ‘пасибо, пан каноник! - говорил беглец.
     - Ѓлагодари не  менЯ,  а бога,-  отвечал Ћлендский.-  џ  только  жалкое
орудие его  рук. Ћн вывел  тебЯ  из  дома неволи, как  евреев  из египетской
земли.
     ’регубов, конечно, знал, что Ћлендский прЯчет нас у себЯ на  уроках. Ќо
перед Ћлендским даже ’регубов терЯлсЯ. „обродушный  ксендз  при  встречах  с
’регубовым  становилсЯ   изысканно  вежлив  и   Ядовит.   „остоинство  иереЯ
православной   церкви  не  позволЯло  ’регубову  вступать   в  пререканиЯ  с
Ћлендским. Њы же  пользовались этим сколько  могли. ‚ конце  концов, мы  так
понаторели  в  католическом  "законе  божьем", что  знали  его  лучше многих
полЯков.
     - ‘танишевский ’адеуш,- говорил ксендз-каноник,-скажи мне "Њагнификат".
     ‘танишевский ’адеуш  вставал,  поправлЯл  кушак,  откашливалсЯ,  громко
глотал  слюну,  смотрел  сначала  за   окно,  потом  на  потолок  и  наконец
признавалсЯ:
     - ‡абыл, пан каноник.
     - ‡абыл?  Ћднако ты не забываешь приходить  в костел каждый раз,  когда
там  бывает  панна ѓжибовскаЯ. ‘адись! Љто знает  "Њагнификат"?  Ќу? Љто? Ћ,
свЯтаЯ дева  над девами,  королева апостолов!  —то же это такое? ‚се молчат!
Љто знает "Њагнификат", пусть подымет руку.
     ЏолЯки  рук  не  подымали. Ќо  случалось иногда  так, что поднимал руку
кто-нибудь из православных, какой-нибудь несчастный беглец от ’регубова.
     - Ќу,-говорил  в изнеможении Ћлендский,-скажи хоть  ты "Њагнификат"!  €
если  после  этого  бог не покарает их,-  ксендз показывал  на полЯков,-  то
только из-за своего великого милосердиЯ.
     ’огда беглец вставал и говорил без запинки "Њагнификат".
     -  Џодойди  сюда!  -  говорил  Ћлендский.  Ѓеглец  подходил.  Ћлендский
доставал из кармана сутаны горсть конфет, похожих на кофейные зерна, и щедро
высыпал  их  на  ладонь  беглецу.  Џотом   Ћлендский  нюхал  табак,   быстро
успокаивалсЯ и  начинал рассказывать любимую свою  историю, как он  служил в
‚аршаве панихиду над сердцем опена, запаЯнным в серебрЯную урну.
     Џосле  уроков  Ћлендский шел  из  школы  к  себе  в костельный  дом. Ћн
останавливал на улице детей и щелкал их пальцем  по лбу. …го хорошо  знали в
Љиеве - высокого ксендза со смеющимисЯ глазами.
     Ћбучение "закону божьему"  и соприкосновение  с церковными  делами было
длЯ нас постоЯнным мучением. …динственное, что мы любили,- это великопостные
каникулы. Ќас распускали на неделю, чтобы мы могли говеть - исповедоватьсЯ и
причащатьсЯ. Њы  выбирали  длЯ говеньЯ  окраинные  церкви  - свЯщенники этих
церквей не  очень  следили за  тем,  чтобы  говеющий гимназист  посещал  все
великопостные службы.
     Џочти  всегда  великопостные каникулы  приходились  на  март,  сырой  и
туманный месЯц. ‘нег уже  начинал  темнеть. € все чаще можно  было увидеть в
разрывах туч синее небо недалекой весны.
     Ќа голых тополЯх кричали галки. Ќа „непре  сизыми пЯтнами проступала на
льду  талаЯ  вода,  а  на  базарах уже продавали  веточки вербы с  пушистыми
"зайчиками".
     Њы мечтали каким-нибудь способом  насолить ’регубову.  Ќо ’регубов  был
неуЯзвим.
     Ћтомстить  ему за все мучениЯ и страхи нам удалось только один раз.  Ќо
месть эта была безжалостной.
     Љогда мы были  уже в четвертом классе, мы узнали от старых гимназистов,
что ’регубов боитсЯ крыс. Њы принесли на урок ’регубова рыжую крысу - пасюка
- и выпустили  из-под парты в то  времЯ, когда ’регубов рассказывал какую-то
историю из Ќового ‡авета.
     ѓимназист †данович взвизгнул и вскочил на парту.
     - —то такое? - грозно спросил ’регубов.
     - Љрыса, батюшка!  - ответил, трЯсЯсь,  †данович. Њы повскакали с мест.
€спуганнаЯ  крыса  метнулась  вод  ноги  ’регубову.  ’огда  отец ’регубов  с
необыкновенной легкостью вскочил на  стул и подобрал до колен  рЯсу.  €з-под
нее поЯвились полосатые штаны и мЯгкие башмаки с ушками.
     Њы  начали  бросать  в  крысу  книгами. Ћна завизжала и забегала  около
классной доски. Ћтец ’регубов поспешно переступил со стула на стол.
     - „вери отомкните!  - ревел он со стола  протодиаконским басом.- „вери!
‚ыпустите ее в коридор!
     Њы делали  вид, что боимсЯ крысы, и  не хотели  открывать дверей. ’огда
отец ’регубов закричал так, что звЯкнули стекла в рамах:
     - Џлатон ”едорович! ‘юда!
     € он с размаху бросил в крысу классным журналом.
     €спуганный  надзиратель  Џлатон ”едорович  распахнул дверь.  €з-за  его
спины  выглЯдывал  сторож  Љазимир.  Џотом  поЯвилсЯ  инспектор   ЃодЯнский.
Ќахмурившись и сдерживаЯ улыбку, он начал командовать изгнанием крысы.
     Ћтец  ’регубов  не  слезал со стола.  Ћн только опустил  рЯсу. Ћн стоЯл
перед нами, как собственный памЯтник в два человеческих роста.
     Љогда крыса была изгнана, ’регубов при помощи ЃодЯнского слез со стола.
„ежурный  услужливо  подал  ему  журнал,  и  отец  ’регубов, принЯв  обычный
величественный вид, удалилсЯ из класса.
     ‡адним  числом  ’регубов  сообразил,  что   крыса  поЯвилась  в  классе
неспроста.  Ћн потребовал  дознаниЯ.  Ћно  не привело ни  к  чему.  ѓимназиЯ
ликовала, а инспектор ЃодЯнский говорил:
     - Ќе радуйтесь слабости человеческой! ‘мотрите лучше за  собой. Ђ то  Я
опЯть  замечаю у некоторых господ гимназистов  гербы  с  выломанным вензелем
гимназиЯ. Ѓуду за это беспощадно сажать "без обеда".
     Њне придетсЯ нарушить  правильный ход повествованиЯ и  забежать вперед,
чтобы рассказать, как мы наконец избавились от ’регубова.
     ќто было  в восьмом классе.  џ жил тогда уже  один, без семьи, и снимал
комнату в „иком переулке, у пехотного поручика ђомуальда Љозловского. Ћн жил
вместе с молчаливой и доброй своей матерью, старушкой пани Љозловской.
     Ѓыла  осень 1910 года  -  промозглаЯ, тусклаЯ,  с обледенелыми ветками,
оловЯнным небом и шелестом не успевшей облететь, но уже подмерзшей листвы. ‚
такие дни у  менЯ часто бывали головные боли. ’огда Я не ходил  в  гимназию,
оставалсЯ  у  себЯ  в  каморке в  „иком переулке, лежал, закутав  голову,  и
старалсЯ не стонать, чтобы не беспокоить пани Љозловскую.
     џ согревалсЯ,  и  боль постепенно  утихала. ’огда Я  начинал читать, не
вставаЯ,  желтые книжки "“ниверсальной библиотеки".  ’рещал огонь в печах. ‚
маленькой квартире было тихо. €зредка за окном пролетал робкий снежок. Џосле
недавней боли голова  была очень свежей, и все казалось мне хорошим - и цвет
сизого неба, и дымок поленьев, и снег, прилипший к стеклу.
     ‚от в  такой день дани ЉозловскаЯ  открыла дверь на  звонок почтальона,
взЯла газету, охнула и засеменила ко мне в комнату.
     - Љостик,- сказала она,- несчастье с графом ’олстым!
     џ вскочил, выхватил у  нее газету, пахнувшую керосином,  и начал читать
первые телеграммы об уходе ’олстого.
     Џани ЉозловскаЯ с испугом смотрела на менЯ и повторЯла:
     - Ѓоже, спаси его! Ѓоже, спаси его!
     џ тотчас оделсЯ, натЯнул шинель и вышел на улицу. Њне казалось, что все
в  городе  должно  было  сразу  переменитьсЯ  с  той  минуты,  когда  пришло
ошеломлЯющее  известие.  Ќо все было по-старому. …хали ломовики  с  дровами,
дребезжал вагон старой киевской конки, гулЯли с гувернантками дети.
     џ не выдержал  и пошел в гимназию. Ќа всех партах валЯлись  газеты. Ќаш
классный наставник латинист  ‘убоч опоздал на  урок. ќтого  с ним никогда не
бывало. Ћн вошел, опустилсЯ на стул, снЯл пенсне и долго сидел, сгорбившись,
глЯдЯ  за окно подслеповатыми выпуклыми глазами. Ћн как будто  чего-то ждал.
Џотом он сказал мне:
     -  ‘ходите, голубчик,  к  редакции "Љиевской мысли".  ’ам  вывешиваютсЯ
последние телеграммы. “знайте. Њы будем ждать.
     ќго было неслыханно  в истории нашего класса. Ќо сейчас все отнеслись к
этому,  как к естественному Явлению. џ встал и вышел. ‚ коридоре менЯ поймал
Џлатон ”едорович.
     - ‚ы куда? - грозно спросил он и загородил мне дорогу.
     џ ответил. Џлатон ”едорович наклонил голову и быстро  отступил к стене,
чтобы дать мне пройти.
     Љогда Я вернулсЯ, то, прежде чем войти в класс, Я заглЯнул в него через
верхнее  стекло  двери.  ‘убоч читал  вслух.  ‚се  сидели неподвижно,  будто
оцепенев. џ тихо открыл дверь и услышал знакомые слова:
     -  "‘тало темнеть,  ЯснаЯ серебрЯнаЯ ‚енера низко на  западе уже  сиЯла
из-за березок своим  нежным  блеском,  и  высоко на востоке уже  переливалсЯ
своими красными огнЯми мрачный Ђртур. Ќад головой у себЯ ‹евин ловил и терЯл
звезды Њедведицы. ‚альдшнепы уже перестали летать..."
     „ва или  три  днЯ  занЯтиЯ  в  гимназии  шли  кое-как.  Џотом таким  же
промозглым  утром  Я  увидел  экстренные  выпуски газет с  траурной  каймой,
растерЯнных  людей на улицах, толпы студентов около университета. Ћни стоЯли
молча.  Ќа рукавах шинелей у всех студентов были  креповые  черные  повЯзки.
Ќезнакомый студент приколол и мне на мою серую шинель черную повЯзку.
     џ  пошел  в   гимназию.  Љазачьи  разъезды  медленно   проезжали  вдоль
тротуаров. ‚о дворах  стоЯли  кучками  городовые. Џо  дороге Я  догнал своих
товарищей  по  классу-у  всех,  как  и у  менЯ,  были  траурные  повЯзки.  ‚
раздевалке мы  откололи  эти повЯзки от шинелей и надели на рукава курток. ‚
гимназии было особенно тихо. „аже малыши не шумели.
     Љак  раз  в этот день первым уроком в нашем  классе был "закон  божий".
’регубов вошел слишком быстро, не так, как  всегда, перекрестилсЯ на икону и
сел к столу.
     „ежурный  Њатусевич  вышел и остановилсЯ  рЯдом с ’регубовым.  ’регубов
тЯжело смотрел на него и молчал.
     --  ‚чера, в шесть часов утра, на станции Ђстапово,- сказал  Њатусевич,
стараЯсь не волноватьсЯ  и говорить громко,- умер величайший  писатель нашей
страны, а может быть, и всего мира. ‹ев Ќиколаевич ’олстой.
     ѓромыхнули  крышки  парт.  ‚есь  класс встал. ‚ глубочайшей тишине  был
слышен цокот копыт - по улице проезжали патрули.
     ’регубов наклонилсЯ над столом, сжал его краЯ толстыми пальцами и сидел
неподвижно.
     - ‚станьте, отец протоиерей! - очень тихо сказал ему Њатусевич.
     ’регубов  медленно и  грузно встал. еЯ его налилась  кровью. Ћн стоЯл,
опустив глаза. Џрошло несколько  минут. Ќам они показались часами. Џотом все
сели  бесшумно и медленно.  ’регубов взЯл журнал и пошел из класса. ‚ дверЯх
он остановилсЯ и сказал:
     -  ‚ы заставили  менЯ  почтить  памЯть вероотступника,  отлученного  от
церкви. Ќе будем говорить  о том, что  он был великим  писателем. џ совершил
преступление  против  своего  сана  и  понесу ответ  перед богом  и  высшими
церковными властЯми. Ќо с этого днЯ Я уже не  преподаватель  в вашем классе.
Џрощайте. € да вразумит вас господь.
     Њы молчали. ’регубов вышел.
     Ќа  следующий  урок  "закона  божьего"  к  нам пришел  вместо ’регубова
молодой свЯщенник с лицом поэта Ќадсона, любитель философии и литературы. Њы
сразу  же  полюбили  его  за  деликатность  и  молодость,  и  дружба эта  не
прерывалась до окончаниЯ гимназии.
     ‹иповый цвет
     Ќикогда  Я  еще не видел таких старых лип.  Ќочью их вершины терЯлись в
небе. …сли начиналсЯ ветер, то звезды  перелетали среди веток, как светлЯки.
„нем под  липами  было  темно, а  наверху,  в  свежей зелени, шумел, дралсЯ,
пересвистывалсЯ и перепархивал пестрый птичий народ.
     - ‚от  погодите,-  говорил дЯдЯ  ЉолЯ,-  скоро  все эти липы, зацветут,
тогда...
     Ћн никогда не договаривал, что будет, когда зацветут липы. Ќо мы и сами
знали, что тогда старый парк в ђевнах превратитсЯ в место таких чудес, какие
бывают только в сказках.
     “же второй год после конца занЯтий в гимназии  мы всей семьей приезжали
на лето в ЃрЯнские леса, в ђевны. ’уда же приезжал на времЯ отпуска и отец.
     ђазорившийсЯ хозЯин  поместьЯ сдавал на лето две-три деревЯнные  дачи в
парке. Џоместье  было удалено от городов  и железной дороги. Ќикто почти  не
приезжал туда на лето, кроме дЯди Љоли и нас.
     —тобы   представить  себе  прелесть   этих  мест,  надо  описать  их  с
топографической точностью.
     ‡апущенный липовый парк с непролазной гущей орешника и крушины. Њшистые
скамейки  среди кустов  сирени. ‡аглохшие аллеи. “  них были названиЯ: "•рам
„ианы", "ЂллеЯ вздохов", "‘оловьиный овраг".
     ‘олнечные полЯны  с одинокими  соснами и полевыми цветами, и снова сень
могучих и, как нам казалось, тысЯчелетних лип.
     Џарк спускалсЯ  к реке ђевне. ‡а ней поднимались  по  взгорью  дремучие
леса.  ’уда вела  единственнаЯ  песчанаЯ дорога.  Џо этой дороге можно  было
дойти  до ветхой часовни с  иконой  ’ихона  ‡адонского.  ‡а часовней  дорога
терЯлась в сухой траве.
     •одить дальше часовни в одиночку никто не решалсЯ, даже самый смелый из
обитателей  поместьЯ  -  студент  Џетербургского  лесного  института  ‚олодЯ
ђумЯнцев;
     ‹еснаЯ чаща вплотную подступала к бревенчатой  часовне. €з  чащи тЯнуло
прелью и папоротником. ‚ сумерки оттуда прилетали совы.
     Љак-то  ночью  мы  слышали  далекий  крик,  долетевший  из   леса.  ќто
заблудилсЯ Ярмарочный торговец - офенЯ. Ћн шел пешком из ‘венского монастырЯ
на  Ярмарку в  ’рубчевск.  ‹есной  объездчик  нашел его  и  привел в  ђевны.
’орговец, худой мужичок с синими глазами, плакал и крестилсЯ.
     Ћднажды мы, мальчишки, вместе с ‚олодей ђумЯнцевым отправились  в лес и
взЯли с собой компас.
     Њы видели бездонные овраги,  заросшие до  краев  ежевикой  и хмелем.  ‚
глубине оврагов бормотала вода, но до нее нельзЯ было  добратьсЯ. Њы открыли
в  лесах  неизвестную  речку  с  такой  прозрачной водой,  что  она казалась
стеклЯнной. ‘ крутого берега были видны тучи мальков, шнырЯвших  по дну этой
речки.
     Ќаконец  мы видели сгнивший крест около родника. Ќа  перекладине креста
висела жестЯнаЯ кружка. ‚округ  кружки обвилсЯ вьюнок и крепко держал ее. Њы
оторвали  вьюнок  и  зачерпнули  кружкой  воды  из  родника.  ‚ода  отдавала
ржавчиной.
     Љурлыкали журавли, свистели  иволги, парили Ястребы.  Ћблака  с  синими
днищами проходили над  нами.  Њы поглЯдывали на них - оттуда, сверху, хорошо
был виден весь  этот загадочный  лесной  край. „Ятлы деловито  долбили сухие
стволы, и то тут, то там падали нам на голову шишки.
     ‚олодЯ ђумЯнцев уверЯл, что в лесах есть заброшенный раскольничий скит.
‚ скиту водились дикие пчелы, и можно было набрать меду.
     Ќо  скит мы не нашли.  Њы влезали на сосны, чтобы осмотретьсЯ и увидеть
среди разлива зелени  тесовую крышу с кривым восьмиконечным  крестом. ‚верху
на  соснах продувал  теплый  ветерок,  руки прилипали  к  смолистым  веткам.
Џрыгали черноглазые белки.  Џахло  скипидаром от  молодых зеленых  шишек. Ќо
сколько мы ни смотрели с сосен, как с маЯков, прикрыв глаза рукой от солнца,
мы  ничего  не видели, кроме  леса да  плывущих  облаков.  Ћт  них кружилась
голова.
     ‘ высоких сосен облака казались  гораздо  ближе,  чем с земли. •отелось
дотронутьсЯ до их белоснежных громад.
     ‚ыше  этих  облаков пересекала  небо светлаЯ рЯбь.  Ћт нее  расходились
прозрачные перьЯ. ‚олодЯ ђумЯнцев  говорил,  что  это тоже облака, но  такие
высокие, что  они уже состоЯт не  из водЯных паров,  а  из  кристаллов льда.
ЏерьЯ неподвижно висели в холодной и недостижимой вышине.
     Љроме  лесов, в  ђевнах  было  еще одно  таинственное место-  река. Ћна
струилась над нависшими ивами,  разбивалась на два рукава, обтекала остров и
во многих местах от берега до берега заросла кувшинкой  и плавающими цветами
водокраса.
     “ острова реку перегораживали деревЯнные плотины.
     Ќа  острове  стоЯл  заброшенный  стружечный  завод.  ѓоры  опилок  были
навалены  около  пустых  амбаров.  ‚  жаркие  дни на  заводе до  одури пахло
древесной трухой.
     ‡авод  когда-то   работал  от  мельничного  колеса.  ‘ейчас   все   это
обрушилось, затЯнулось косматой паутиной  - и колесо Я  деревЯнные  зубчатые
передачи. Ќа них уже выросли желтые, как сера, грибы.
     ‡а плотинами были водЯные  Ямы  - жилища  огромных щук.  џмы назыв