ћрий ЏолЯков. Љозленок в молоке

Ћцените этот текст:
ћрий ЏолЯков. Љозленок в молоке

-----------------------------------------------------------
OCR и проверка орфографии: „енис & Ђлена Љоновальчики
Ћригинальное изд.: ћ. ЏолЯков "Љозленок в молоке". Њ., "ЊолодаЯ
гвардиЯ", 2001.
-----------------------------------------------------------

ЉЂЉ џ ‚Ђђ€‹ "ЉЋ‡‹…ЌЉЂ ‚ ЊЋ‹ЋЉ…"

Љогда моЯ книга "Љозленок в молоке" увидела свет, Я получил множество
писем, в которых было немало разных вопросов. Ќо, по сути, всех читателей
интересовало примерно одно и то же. Ђ именно:
Љак Я решилсЯ сочинить "литературный роман"?
—то Я имел в виду, даваЯ роману такое странное название -- "Љозленок в
молоке"?
Љаких реальных литераторов Я "спрЯтал" под фамилиЯми персонажей романа?
€ правда ли, что Я был избит в „оме литераторов группой взбешенных
персонажей романа?
Џоскольку на письма всех читателей Я, к сожалению, ответить не в
состоЯнии, мне и пришла в голову идеЯ написать это предисловие к очередному
переизданию романа, который, к моему немалому удивлению, стал бестселлером,
хотЯ в нем никого не убивают, а эротические сцены хоть и имеютсЯ, но
всего-навсего в количестве, необходимом длЯ раскрытиЯ внутреннего мира
героев. Љстати, некоторые эротические сцены, изъЯтые в прежних изданиЯх, на
сей раз Я восстановил...
Џрежде всего отвечу на последний вопрос. Ќет, никакому насилию со
стороны прототипов Я не подвергалсЯ ни в стенах писательского клуба, ни в
каком-либо ином месте. ‚ противном случае, дорогие читатели, вы бы не
держали сейчас перед собой это предисловие. € объЯснЯетсЯ это отнюдь не
смЯгчением литературных нравов (они жестоки как никогда), а тем, что в
творчестве Я исповедую принцип "придуманной правды". ‚се мои герои вполне
могли существовать, они даже порой напоминают существующих деЯтелей
отечественной словесности, более того, историЯ, с ними приключившаЯсЯ,
вполне могла произойти, но на самом деле таких людей никогда не было и
подобные событиЯ никогда не имели места в истории российской литературы.
‚семи силами Я старалсЯ удержать будущих читателей романа от ложных
идентификаций. Ќапример, менестрель-шестидесЯтник Џерелыгин, исполнЯющий
свои стихи под виолончель, в первоначальном варианте носил фамилию
"Џыльношлемов", но поскольку это сразу ассоциировалось у вдумчивого читателЯ
со знаменитыми строчками Ѓ. Ћкуджавы про "комиссаров в пыльных шлемах", Я
избежал недоразумениЯ, отдав эту фамилию эпизодическому персонажу. €
проблема ошибочного узнаваниЯ была исчерпана, ведь каждый знает, что сам
Ћкуджава исполнЯл свои стихи под гитару, а не под виолончель, каковаЯ хоть и
стала мощным орудием демократии, но в руках совершенно иного мастера
культуры.
ЏопадаетсЯ в письмах и такой вопрос: имеют ли встречающиесЯ на
страницах романа поэты-контекстуалисты отношение к реальным
поэтам-концептуалистам? Ќо ведь достаточно сравнить приведенные мной в
тексте образчики контекстуальной поэзии с образцами широко публикуемой ныне
концептуальной поэзии, чтобы самим без труда на этот вопрос и ответить. Ќо
раз уж зашла речь о стихах, могу сообщить, что первоначально все событиЯ
романа должны были происходить в чисто поэтической среде, а называтьсЯ он
должен был так: "Њастер лирической концовки". ‚прочем, когда десЯть лет
назад этот сюжет пришел мне в голову, он тЯнул максимум на большой рассказ,
работу над которым Я все откладывал и откладывал.
—естно говорЯ, каждый писатель чем-то похож на огуречную лиану,
покрытую множеством цветков, большинство из которых так никогда и не будут
оплодотворены пчелиным трудолюбием литератора и не вырастут до размеров
полноценного художественного зеленца. ‚озможно, именно такаЯ участь ждала и
сюжет про мастера лирической концовки, если б не одно обстоЯтельство. Њного
лет назад во времЯ вечерних прогулок вдоль знаменитого Ћрехово-Ѓорисовского
оврага Я рассказал этот сюжет своему другу ѓеннадию €гнатову. € всЯкий раз
после этого, когда Я начинал томитьсЯ в рассуждении, чего бы написать, он
мне с пневматическим упорством указывал на этот полузабытый сюжет. "Ђ что?!"
-- однажды подумал Я, и через полтора года сюжет длЯ большого рассказа
превратилсЯ в роман, по нашим ленивым временам тоже довольно большой. ’ак
что, пользуЯсь случаем, хочу поблагодарить своего давнего товарища за
плодотворную настойчивость!
Ќо, по большому счету, писатель -- всего лишь карандаш, которым эпоха
выводит необходимые ей слова. ’ы можешь ощущать себЯ охренительным
демиургом, замыкатьсЯ в замок из слоновой и даже мамонтовой кости, но именно
эпоха "затачивает" тебЯ, условно говорЯ, с красного или синего конца и,
помусолив, утыкает в чистый лист бумаги. ’воЯ задача -- не сломатьсЯ под ее
нажимом.
Џозвольте, можете спросить вы, при чем же здесь описаннаЯ в романе
нереальнаЯ ситуациЯ, когда человек, не сочинивший ни единой строчки,
человек, весь литературный багаж которого заключаетсЯ в папке с чистыми
листами бумаги, при помощи откровенно плутовских ухищрений становитсЯ
всемирно известным писателем? Ђ вы оглЯнитесь вокруг, отвечу Я. ђазве мало в
советской и постсоветской литературе писателей, чьи имена известны всем, но
чьи книги, или, как теперь принЯто выражатьсЯ, тексты мы с вами никогда не
читали, а если и пытались, то очень быстро уперлись в дилемму: или это --
галиматьЯ, или мы с вами ни черта не смыслим в литературе.
‘уществует два основополагающих принципа взаимоотношений между
(употреблЯЯ птичий Язык современного литературоведениЯ) отправителем
коммуниката и реципиентом, то есть, попросту говорЯ, между автором и
читателем. Џервый принцип: "—итатель всегда прав". „оведенный до крайности,
он оборачиваетсЯ так называемым бульварным чтивом: "’ихо застонав, она
ослабла в его крепких загорелых руках и через мгновение почувствовала внутри
себЯ что-то большое и твердое..." ‚торой принцип: "Џисатель всегда прав".
„оведенный до крайности, он оборачиваетсЯ этой самой папкой с чистой
бумагой. €бо писатель, которого невозможно прочесть, в сущности, мало чем
отличаетсЯ от писателЯ, которого нельзЯ прочесть вследствие "ненаписанности"
текста. Њы живем в эпоху литературных репутаций, нахально пытающихсЯ
заместить собой собственно литературу.
‚прочем, эта постмодернистскаЯ реальность легко распространЯетсЯ и на
другие сферы нашей жизни. Њы слушаем певцов, лишенных голоса и даже слуха.
Ќашу жизнь определЯют политики, за всю свою деЯтельность не принЯвшие ни
одного верного решениЯ. Ђ консультируют их ученые, не замеченные ни в одном
сколько-нибудь серьезном исследовании. Њы с вами страдаем от реформ, даже не
понимаЯ, в чем они заключаютсЯ, а не понимаем мы этого в основном благодарЯ
подробным телевизионным политкомментариЯм. ‘овременное телевидение, как
справедливо сказано, -- это изобретение, позволЯющее заходить к нам в
спальню тем людЯм, которых мы не пустили б даже на порог своего дома. Ђ как
вам нравЯтсЯ "властители дум", утонченнаЯ творческаЯ интеллигенциЯ,
старательно выполнЯющаЯ функции козла-провокатора, ведущего покорное стадо
на заклание?
€ так ли уж в этой ситуации фантастична историЯ выгнанного со стройки
‚итька Ђкашина, которого два приЯтелЯ во исполнение заключенного в нетрезвом
виде пари "заделали" всемирно известным писателем? Љстати, в некоторых
письмах менЯ упрекали в неоригинальности этого сюжета, ссылаЯсь, в
частности, на известную повесть Ђ. Ђверченко. Ќо, конечно, правильнее всего
сослатьсЯ на пресловутую интертекстуальность, которую задолго до
постструктуралистов открыл русский народ, обмолвившись поговоркой: "Џлоха
песнЯ, непохожаЯ ни на какую другую песню!" € действительно, оригинальные
сюжеты, как известно, можно по пальцам сосчитать, а избраннаЯ мной коллизиЯ
и вообще бродит по мировой литературе давным-давно. ‘обственно, даже
"ђевизор" о том же: "…сть другой "ћрий Њилославский". ’ак тот уж мой..." Ќо
с гоголевских времен ситуациЯ значительно переменилась как в жизни, так и в
литературе. —то Я имею в виду? Ђ вот что. Џредставьте себе, будто
"приехавшим по именному повелению чиновником из Џетербурга", настоЯщим
ревизором, оказываетсЯ все тот же €ван Ђлександрович •лестаков! Џредставили?
Ќе правда ли, очень современно?
Њы преступили в нашей жизни какую-то крайне опасную границу.
‘обственно, отсюда и название романа. ‡апрещение варить козленка в молоке
матери его -- табу из древнего Њоисеева кодекса. ‘уществует множество
исторических и этнографических объЯснений этой заповеди, но всЯкаЯ стараЯ
мудрость имеет особенность трактоватьсЯ расширительно. Ђ что, разве, вступив
в борьбу с природой, мы не варим козленка в молоке матери его? Ђ что, разве
швырнуть русский народ сначала в палочный социализм, а потом, когда он
смЯгчил и приспособил этот уклад под себЯ, погнать его той же палкой в дикий
капитализм, -- не значит сварить козленка в молоке матери его? Ђ деЯтель
культуры, который, вместо того чтобы "милость к падшим призывать",
призывает "раздавить гадину", имеЯ в виду обездоленную "реформами" часть
населениЯ, -- разве он не варит козленка в молоке матери его?
Њногие авторы писем замечают, что читать роман очень весело, но по
окончании чтениЯ становитсЯ очень грустно. “вы, это стойкаЯ традициЯ
российской сатиры, восходЯщаЯ скорее не к "пародийному модусу
повествованиЯ", а к невеселой отечественной реальности, в чем все мы каждый
по-своему виноваты. Џотому-то Я и не стал совсем уж скрыватьсЯ за столь
модной сейчас "авторской маской", а вывел самого себЯ на страницах романа в
качестве эпизодического лица и без особого, как вы заметите, снисхождениЯ.
—то же касаетсЯ главного организатора всей этой литературной аферы, от имени
которого и ведетсЯ повествование, то мало-мальски внимательный читатель
увидит, что нигде на всем пространстве романа он ни разу не назван ни по
имени, ни по фамилии, полностью отсутствуют и описаниЯ его внешности.
Џолагаю, смысл этого незамысловатого авторского ухищрениЯ понЯтен. Њы живем
в эпоху, когда антигероем может стать каждый.
‚от и все, о чем Я хотел предуведомить читателей. Ћстальное, надеюсь,
будет понЯтно из книги. ‚едь, как заметил один из моих героев,
критик-табулист ‹юбин-‹юбченко: "Љаков текст -- таков контекст!"

ћрий ЏЋ‹џЉЋ‚,
Џеределкино-Џерепискино,
март 1997 года

ЉЋ‡‹…ЌЋЉ ‚ ЊЋ‹ЋЉ…

Њногоуважаемый €осиф ‚иссарионович!
"—ем далее, тем более усиливалось во мне желание быть писателем
современным. Ќо Я видел в то же времЯ, что, изображаЯ современность, нельзЯ
находитьсЯ в том высоко настроенном и спокойном состоЯнии, какое необходимо
было длЯ произведениЯ большого и стройного труда. ЌастоЯщее слишком живо,
слишком шевелит, слишком раздражает; перо писателЯ нечувствительно переходит
в сатиру..." Ќ. ѓоголь
€з письма Њ. Ђ. Ѓулгакова €. ‚. ‘талину
30 маЯ 1931 г.

1. ЏђЋ‹Ћѓ ЌЂ Ќ…Ѓ…‘Ђ•

"‘амолет набрал высоту и теперь натужно гудел, точно обожравшийсЯ
нектаром шмель, тЯжело волокущий по воздуху свое мохнатое тело к скрытой в
разнотравье заветной норке..." "ђазнотравье" -- плохо. ‚ траве... „а, просто
в траве! €ногда проще избавитьсЯ от избыточного веса, чем от избыточного
слова. (Ќеплохо сказано! Ќадо бы запомнить.) Џошли дальше. "‚ иллюминаторе
виднелась землЯ, такаЯ крошечнаЯ, что казалось отсюда, сверху, можно одним
плевком накрыть средний европейский город". ’оже ничего -- образно. Ќо с
физиологическим оттенком. ќто менЯ всегда смущает. Џопробуйте роденовский
"Џоцелуй" представить себе в виде интенсивного обмена двух организмов
выделениЯми слюнных желез -- стошнит!..
‘тюардесса подкатила к моему креслу уставленную бутылками тележку и
великодушно предложила на выбор: лимонад -- даром, алкоголь -- за валюту. Ћт
нее прЯмо-таки разило парфюмерией. Џомимо этого девушка тщательно
демонстрировала свою вызубренную в школе стюардесс улыбку, которую,
очевидно, перед сном она вынимает изо рта и кладет в стакан с водой, как
пенсионер -- вставную челюсть. ќто тоже надо бы запомнить. ЏрофессиЯ
литератора очень напоминает первобытное собирательство. ‚ырвал корешок,
надкусил. ѓорько -- сплюнул и выбросил, вкусно -- сунул в торбочку и дальше
побрел.
‚от о каких пустЯках Я думал, даже не подозреваЯ, что он уже рЯдом и
собираетсЯ менЯ убить или в лучшем случае изувечить...
џ взЯл сто "‘мирновской" и порцию оливочек, фаршированных анчоусами, --
на закуску. „олгое времЯ Я полагал, что анчоусы -- это нечто вызывающе
растительное, но оказалось -- просто рыбки, наподобие килек. џ заплатил пЯть
долларов, получив вместо сдачи все ту же вставную улыбку. …рунда! ’акие
расходы Я теперь мог себе позволить, потому что возвращалсЯ из Љатаньи с
гонораром, которого мне должно хватить на полгода скромной жизни.
‘обственно говорЯ, эти полгода Я собиралсЯ провести за письменным
столом, чтобы наконец закончить повесть о партийном функционере, оказавшемсЯ
жутким вампиром и по ночам пробиравшемсЯ в сектор учета своего райкома,
чтобы, контактируЯ с фотографиЯми, наклеенными на учетные карточки, пить
биоэнергию из ничего не подозревавших рЯдовых коммунистов. “летаЯ на
‘ицилию, Я остановилсЯ на том, что, лакомЯсь одной привлекательной
кандидаткой в члены ЉЏ‘‘, он -- по фотографии -- влюбилсЯ в нее без памЯти
и, чтобы познакомитьсЯ поближе, пришил ей персональное дело... —то случитсЯ
дальше, Я представлЯл себе очень смутно, а заканчивать вещь нужно срочно,
иначе будет совсем поздно: все издательства просто завалены
беллетризированными поношениЯми предшествующего режима, ибо это
единственное, чем сегоднЯ может прокормитьсЯ честный, но не
упорствующий в своих принципах писатель. ‚ремЯ, когда можно было заработать
на пионерских приветствиЯх, безвозвратно ушло, а написать нечто стоЯщее или,
как Я выражаюсь, "главненькое" мне не удалось и уже никогда, наверное, не
удастсЯ... Ќо жить-то надо!
…сли же быть совсем откровенным, то повесть у менЯ застопорилась
задолго до того, как Я улетел на ‘ицилию, на этот дурацкий день рождениЯ,
вылившийсЯ в конференцию по обмену опытом между отечественными и
итальЯнскими мафиози. ‚едь с повестью -- как с женщиной: если ты, обнимаЯ
ее, думаешь о другой, разрыв -- просто вопрос свободного времени. ‘очинЯЯ
эту чепуху, Я чувствовал себЯ мерзавцем, который изменЯет своей невинной,
как свежий гигиенический тампон, невесте с привокзальной цыганкой. € вот
однажды, проснувшись утром, Я почувствовал, что ненавижу все: сюжет, героев,
пишущую машинку, себЯ... џ ненавижу эту мерзкую, задышливую жизненную
борьбу, не оставлЯющую ни сил, ни желаний длЯ борьбы за мечту. ‚ этом,
кстати, и заключаетсЯ главное, базисное свинство бытиЯ: осуществить мечту
можно только за счет тех сил, какие обычно тратЯтсЯ на борьбу за жизнь.
‡амкнутый круг. € разорвать его невозможно. Џочти... ’ех, кому это удалось,
можно сосчитать по пальцам. Љостожогов, к примеру... ‚прочем, пример
неудачный: жизнь его в конце концов все-таки сожрала, схарчила, схрумкала. €
не подавилась, скотина! Ќет, мир стоит не на слонах, не на китах и даже не
на быках. Њир стоит на трех огромных свиньЯх, грЯзных, смердЯщих и
прожорливых...
…динственный раз в жизни у менЯ был шанс разорвать этот проклЯтый круг,
но Я воспользовалсЯ им, как дуралей, который по счастливой случайности
выпустил джинна из бутылки (именно из бутылки!), а на громовой призыв:
"‘прашивай чего хочешь!" спросил: "Љоторый час?"
€так, повесть о вампире застопорилась. џ целыми днЯми маЯлсЯ на диване,
пытаЯсь вдохновитьсЯ чтением разной там нобелевской и бейкеровской
графомании, -- начинаешь возмущатьсЯ: мол, они и писать-то не умеют, а им
еще и премий понадавали! ќто иногда помогает вернутьсЯ (в знак протеста) к
письменному столу и, стуча по клавишам, мстить, мстить, мстить. Ќо на сей
раз даже чтение тошнотворного ‘артра не помогло. €ногда Я вставал, подходил
к пишущей машинке, постыдно износившейсЯ от многолетней моей литературной
халтуры, тыкал в какую-нибудь букву и испытывал отчетливое желание
расколотить эту клавишную шмару о стену моего кабинета, служившего
одновременно спальней, столовой и гостиной. Њуки творческого бесплодиЯ
дополнЯлись еще и тем, что денег -- а Я держу их в прикроватной тумбочке --
становилось все меньше и меньше. џ даже уже не заглЯдывал в тумбочку, а
просто, приоткрыв дверцу, нашаривал рукой несколько бумажек и спускалсЯ в
магазин, чтобы купить чего-нибудь пожрать, -- чаще всего пельмени -- их
просто нужно высыпать в кипЯщую воду и не упустить момент, иначе они
развариваютсЯ до лохматого бульона, в каковом, если верить науке, некогда и
зародилась жизнь. ‚прочем, сам Я считаю, что жизнь -- это всего-навсего
экскремент Ђбсолютного „уха.
Ќаступил день, когда, пошарив рукой в тумбочке, Я обнаружил там полное
отсутствие надежд на очередную пачку пельменей. ’огда Я подошел к столу,
ткнул пальцем в клавишу и, не совладав с собой, метнул машинку в стену,
оставив там самый глубокий след за все годы моего пребываниЯ в этой
квартире. €нтересно, что удар пришелсЯ точно в коричневое пЯтно на обоЯх,
похожее по форме на Ђпеннинский полуостров с ‘ицилией и поЯвившеесЯ на стене
давно, очень давно, еще до моего бегства в ‘емиюртинск. “дар пришелсЯ, между
прочим, как раз в то место, где, по всем географическим приметам, должен
находитьсЯ город ЉатаньЯ. ’ерЯЯ металлические и пластмассовые фрагменты,
машинка рухнула на пол, и тут же по батарейным трубам донессЯ возмущенный
стук нижнего соседа, парализованного старичка. “ него действует только
праваЯ рука, и он энергично пользуетсЯ ею, чтобы выражать свое
негодование, если в моей квартире раздаетсЯ какой-то шум. €нтересно, что,
когда у менЯ бывала “жаснаЯ „ама, кричавшаЯ во времЯ предварительных ласк
так, словно ей без наркоза удалЯли аппендикс, лукавый паралитик никогда не
стучал по трубам отоплениЯ.
’аким вот образом Я осталсЯ не только без денег, но и без средств
производства. Љонечно, эпиграммушечки можно было сочинЯть и без машинки, на
памЯть, но спрос на них после прокатившихсЯ по Њоскве террористических
разборок упал до нулЯ, и Я снова оказалсЯ в такой же безвыходной ситуации,
как после моего жалкого возвращениЯ из ‘емиюртинска. ‹ежа на диване без
жратвы и работы, Я, как это и водитсЯ меж людьми интеллигентных профессий,
начал предаватьсЯ суицидальным размышлениЯм, то есть воображал, как, не
успев повиснуть в петле, буду вызволен оттуда почтальоном, который вдруг
принесет мне солидный денежный перевод за мою давнюю "€сторию шинного
завода", ни с того ни с сего вдруг переизданную благородным, как ђобин ѓуд,
"новым русским", насобиравшим у пьЯнчуг мешок ваучеров и
приватизировавшим это дымное предприЯтие.
€ногда Я выходил на балкон подышать воздухом и высматривал местечко на
газоне, которое после падениЯ с седьмого этажа гарантировало бы мне жизнь и
возможность слабо махнуть рукой в сторону примчавшейсЯ к месту трагедии
съемочной группы "ќкспресс-новостей". Ќо в конце концов Я решил остановитьсЯ
на пищевом спирте "Royal". Ћт него, как писали в газетах, ежедневно в городе
помирало несколько человек. ќто было заманчиво: если из трех миллионов
активно пьющих москвичей в день погибает всего несколько бедолаг, то Я
получал гораздо больше шансов выжить, нежели при падении с седьмого этажа
даже в заранее облюбованное место. Ќо чтобы осуществить этот
мЯгкосуицидальный план, нужно было купить бутылку спирта. Ђ денег-то
как раз не было!
€ тут Я вспомнил про акции ЂЋ „„„! џ вложил в них почти все сбережениЯ.
ќту глупость Я совершил после возвращениЯ из теплоходного круиза Њосква --
Ђстрахань, устроенного горЯчим поклонником моих эпиграммушечек -- торговцем
квартирами по кличке "Ќедвижимец". Ћн придумал замечательную вещь: находил
одинокого нуждающегосЯ пенсионера или пенсионерку, обещал солидное
ежемесЯчное вспомоществование, а те в знак ответной признательности должны
были завещать ему свою жилплощадь. ‚ общем, ничего особенного, фантастически
доходного, но бизнес тем не менее процветал, потому что
облагодетельствованные старички после заключениЯ контракта помирали с
какой-то несвойственной даже их преклонному возрасту расторопностью и
квартиры поступали в полное распорЯжение Ќедвижимца. Љак ему удавалось
регулировать смертность своих клиентов -- загадка, но, думаю, дело
свЯзано с тем, что, помимо квартир, он еще приторговывал просроченными
американскими пилюлЯми от головной боли, каковыми бесплатно снабжал своих
пенсионеров. Ђ как известно, самые головокружительные открытиЯ происходЯт на
стыке наук!
€ вот однажды, почувствовав себЯ необратимо богатым, Ќедвижимец закупил
целый теплоход, наприглашал певцов, артистов, телезвезд. ЊенЯ же, грешного,
выписали длЯ того, чтобы в перерывах между эстрадными номерами Я читал мои
эпиграммушечки:

Ќалоги -- несущественны.
Џолитика -- былье,
Љогда срываешь с женщины
”ранцузское белье!

’ам, на теплоходе, Я познакомилсЯ с одним хмырем, который умел
имитировать голоса разных знаменитостей, но его взЯли только длЯ того, чтобы
он говорил голосом Ќедвижимцевой тещи одну лишь фразу: "„ура Я
коломенскаЯ...", что вызывало феерический восторг хозЯина. ѓолосом тещи он
овладел настолько, что Ќедвижимец начал на него даже по-родственному
покрикивать, а потом и поколачивать. ‚ результате парень не выдержал и сошел
на берег в Ќижнем Ќовгороде. Ќо перед тем как сбежать, он посоветовал мне
вложить деньги в акции ЂЋ „„„. "„еньги должны работать, а не мы..." --
молвил он на прощание, прикрываЯ здоровенный чернильный синЯк под глазом --
награду за подражательство. € Я послушалсЯ этого идиота, чтоб ему всю
оставшуюсЯ жизнь подражать реву довоенного унитаза: ЂЋ „„„ оглушительно
лопнуло, снова сделав менЯ нищим. Ќо об этом как-нибудь потом...
Љогда Я совсем уже отчаЯлсЯ и стал поглЯдывать на многочисленных
столичных нищих с полупрофессиональным интересом, вдруг позвонил Ќедвижимец.
“ него были серьезные неприЯтности со здоровьем: с похмельЯ, по ошибке, он
принЯл американскую пилюлю от головной боли, к счастью, только одну -- это
его и спасло. Ќа радостЯх Ќедвижимец решил отметить свой день рождениЯ на
‘ицилии, куда и звал менЯ, обещаЯ хороший гонорар. ‡амираЯ от счастьЯ, Я
выдержал паузу и тут же согласилсЯ.
‚ Љатанье Я практически ничего не делал, шаталсЯ по городу, пил дешевое
итальЯнское винишко, купил себе на меркато, проще говорЯ, на толкучке пиджак
и несколько хороших рубашек. ‚ыступать мне пришлось один только раз во времЯ
прощального обеда, накрытого персон на сто в роскошном загородном ресторане
под старинным акведуком. Ќаши мафиози, слетевшиесЯ отовсюду, чтобы
поздравить новорожденного, громко ржали над моими эпиграммушечками. Ќо
итальЯнские коллеги только улыбались длЯ приличиЯ, хотЯ переводил им доктор
филологических наук из Њѓ“, лучший знаток ѓабриэлЯ „'Ђннунцио, специально
привезенный по такому случаю. Џричем за перевод дюжины эпиграммушечек,
призналсЯ он, пьЯно плача на моем плече, ему заплатили в несколько раз
больше, чем за всего „'Ђннунцио, которого он, беднЯга, переводил двадцать
пЯть лет! €з итальЯнцев оценил мое творчество только директор библиотеки
Љатаньского университета. Ћн подошел ко мне и через жалобно всхлипывающего
переводчика сообщил, что как раз готовит антологию современной российской
поэзии и обЯзательно включит менЯ в нее, поставив между …втушенко и
Џушкиным. Џосле такого заЯвлениЯ каждый итальЯнский мафиози почел своим
долгом пожать мне руку, ибо директор библиотеки, как оказалось, и был
крестным отцом. ђастроганный таким признанием со стороны местной элиты,
Ќедвижимец заплатил мне в полтора раза больше, чем обещал, и Я обрадованно
смекнул, что смогу купить еще и новую машинку, электрическую. Љроме того,
мой расщедрившийсЯ наниматель вручил мне обратный билет бизнес-класса, а сам
осталсЯ еще на недельку, чтобы ознакомитьсЯ с тонкостЯми решениЯ жилищного
вопроса на ‘ицилии. …го гости разлетелись кто в таты, а кто на Љанары.
Џереводчик „'Ђннунцио, протрезвев, устроилсЯ ложкомоем в тот самый
ресторан под акведуком. ‚от почему в Њоскву Я возвращалсЯ, одиноко
прихлебываЯ из пластмассового стаканчика "‘мирновскую" и заедаЯ ее
сливочками, фаршированными анчоусами.
џ снова поглЯдел в иллюминатор и принЯлсЯ старательно думать, с чем еще
можно сравнить видневшуюсЯ далеко внизу землю. Ќо безрезультатно...
Ќаверное, Я даже чуть-чуть вздремнул: в голове воцарилась нежнаЯ
многозначительнаЯ невнЯтица. ЋчнулсЯ Я оттого, что кто-то грубо взЯл менЯ за
плечо. џ открыл глаза и увидел его. ‚ нацеленном на менЯ взглЯде было
столько ненависти, что ее вполне могло хватить на геноцид какого-нибудь
малого народа...
-- ‡дравствуй, сволочь! -- произнес он. -- ‚от мы и встретились. ’еперь
тебе точно конец.
Ћн стоЯл около моего кресла и смотрел на менЯ так, как, наверное,
мЯсник с Ярко выраженными садистскими наклонностЯми смотрит на юного, еще
ничего не знающего о бараньих отбивных Ягненка. Ћн почти не изменилсЯ: у
него было все то же усеЯнное веснушками круглое лицо, румЯнец во всю щеку,
рыжие, завивающиесЯ на лбу колечками волосы и большие голубые глаза. ’олько
смотрели они на менЯ не с прежней простодушной доверчивостью, а с холодной
враждебностью. € одет он был тоже не как прежде: вместо экзотического,
придуманного мной нарЯда гениЯ, вышедшего из таежной деревни ™имыти, на нем
красовалсЯ отличный двубортный костюм, переливающийсЯ, как нефтЯное пЯтно на
воде. •орош был и дорогой галстук цвета кинжального удара.
-- Ќе узнал, что ли? -- спросил он, скривив губы в беспощадной усмешке.
-- “знал, -- прошептал Я. -- —его ты хочешь?
-- •очу набить тебе морду!
-- € только?
-- ’олько длЯ начала: потом Я тебЯ просто убью!
-- Ђ за что?
-- ’ы менЯ об этом спрашиваешь?
-- ’ебЯ...
-- ‘ам знаешь, котЯра! ”ранкельштерн стоптанный! Џассажиры
заинтересованно посмотрели на нас.
-- ”ранкенштейн, -- автоматически поправил Я.
-- •ватит менЯ учить! Ќаучил уже один раз... Ќа весь мир чуть не
опозорил!
-- џ хотел как лучше! -- Њне удалось придать своему голосу
неправдоподобную искренность.
-- Ђ получилось как всегда! Ќе вари козла! џ длЯ тебЯ всю жизнь был
кроликом Џавлова...
-- ‘обакой... -- снова поправил Я и похолодел.
-- ‚от-вот -- собакой! џ всегда это чувствовал! Џойдем выйдем! -- Ћн
схватил менЯ за шиворот.
Џассажиры уже перешептывались, вникаЯ в драматургию назревающего
мордобоЯ.
-- ќто самолет -- тут нельзЯ дратьсЯ... -- возразил Я.
-- Ђ кто тебе сказал, что мы будем дратьсЯ? џ просто откручу тебе
голову! Ћчень тихо... Џошли!
-- ‚се равно нельзЯ: можно нарушить балансировку центрирующей оси
крылоподъемной конструкции! -- выпалил Я первую пришедшую в голову
чепуховину.
-- Ќе глупее некоторых. ‘ам знаю. џ тебЯ в аэропорту прибью. ѓотовьсЯ!
€ тут в воздухе снова запахло парфюмерией. џ давно заметил: насколько
мужчины, носЯщие униформу, привержены к крепким напиткам, настолько женщины,
находЯщиесЯ при исполнении, склонны к крепким духам. (•орошее наблюдение.
‡апомнить!)
-- Ћсвободите проход! -- потребовала стюардесса, подкреплЯЯ свои слова
суровой вставной улыбкой. -- ‘ейчас вам будет предложена горЯчаЯ пища.
-- —то ж, Я с человеком поговорить не имею права? -- спросил он,
предусмотрительно отпустив мой ворот и даже по-приЯтельски взъерошив мне
волосы на затылке. -- џ, может, старого друга встретил. ‚осемь лет не
виделись! џ, может, его обнЯть хочу!
-- ‹юди поедЯт -- тогда обобнимайтесь! -- отрезала бортпроводница.
Ћн посмотрел на менЯ с многообещающей ненавистью, повернулсЯ, и его
широченнаЯ спина двинулась по салону самолета, точно поршень. Џеред тем как
скрытьсЯ за занавеской, отделЯвшей бизнес-класс от экономического, он
обернулсЯ и показал мне огромный кулак, суливший, по меньшей мере, обильное
кровотечение и множественные переломы. Љонечно, рано или поздно это должно
было случитьсЯ. ‡а все приходитсЯ платить. ђано или поздно придуманнаЯ и
выпущеннаЯ в мир тварь задушит своего ”ранкенштейна, а ѓалатеЯ наставит
Џигмалиону рога. ‘обственно, с этих чертовых маральих рогов все и
началось...
‘тюардесса вынула из металлического Ящика на колесиках пластмассовый
поднос с сиротской аэрофлотовской снедью и поставила передо мной на откидной
столик:
-- ЏриЯтного аппетита! Џива не желаете?
-- —то? Ќет... Ќет-нет! -- вздрогнул Я всем телом.

2. ‚ЌЂ—Ђ‹… Ѓ›‹Ћ Џ€‚Ћ

Ќет, не с маральих рогов -- все началось с пива! џ очень хорошо помню
тот день. ѓод тоже легко вспомнить: шли первые месЯцы горбачевской
перестройки, когда слов было уже много, а пива еще мало, и если в
писательский Љлуб завозили свежее "†игулевское", то за столиками было шумно
и свободомысленно. „а и времЯ было замечательное: нашему доверчивому народу
уже дали в ручонку погремушку гласности, но пока еще не отнЯли от
материнской груди социализма. ‚прочем, нет! Ќачалось это чуть раньше, как
раз накануне гласности. Ќу конечно, как можно перепутать? ‚едь и гласность
хренова началась именно с этой истории, с моей давней непростительной
глупости.
„ело было так. ‘тас †гутович, Ђрнольд и Я сидели в „убовом зале „ома
литераторов и пили пиво с раками, которые в ту пору, если говорить о Њоскве,
водились только здесь да еще иногда в „оме журналистов. Ђрнольд все времЯ
порывалсЯ выставить на стол бутылку настойки из маральих рогов. €бо она, как
он, смеЯсь в бороду, объЯснЯл, лучшее средство от рогов супружеских. €
вообще, у них в ‘ибири такую настойку зовут "амораловкой" -- за ее необоримо
возбуждающее действие. Ђ недавно, например, пробную партию "амораловки"
закупили совсем уж почти невозмутимые финны и просто с ума посходили.
Ђрнольд, почуЯв выгоду, начал хлопотать об организации производственного
кооператива -- их как раз только-только разрешили постановлением –Љ ЉЏ‘‘.
-- ‚зъерошимсЯ, мужики! -- предложил Ђрнольд, заманчиво подмигиваЯ.
Ќо мы, сосредоточившись на пиве, разрешили ему выставить только
литровую банку соленых рыжиков, которые идут с "†игулевским" еще лучше
раков. „еморализовав нас рыжиками, он наконец сделал то, от чего мы
удерживали его весь вечер: начал нам рассказывать сюжет своего нового
романа. Џодробностей Я, конечно, уже не помню, но суть такова: один таежный
охотник по имени Ђльберт выслеживает и убивает самку рыси, чтобы сшить шапку
любимой женщине. € тут-то начинаетсЯ самое главное. ‹ишившись подруги, самец
принимаетсЯ мстить за свое порушенное звериное счастье и преследует охотника
аж до самого ЉрасноЯрска, где и загрызает его насмерть возле мехового
ателье, куда Ђльберт пришел, чтобы получить уже готовую шапку. Њстительного
самца отстреливает случившийсЯ поблизости милиционер. Ћн вместе с шапкой
приносит страшное известие любимой погибшего промысловика. € остаютсЯ на
свете две одинокие, лишившиесЯ своих мужчин самки -- одна в виде женщины,
другаЯ в виде шапки...
-- Ќу как? -- спросил Ђрнольд, заранее скромно потупив глаза.
-- ѓовно! -- выпалил Я, чтобы опередить какую-нибудь чудовищную
бестактность со стороны †гутовича и не слишком огорчить самолюбивого
провинциального автора.
-- ‡а что ж вы здесь, в Њоскве, так ‘ибирь не любите? -- задумчиво
поинтересовалсЯ Ђрнольд.
-- ’ы Њелвилла хоть читал? -- тЯжелым от пива голосом спросил ‘тас.
-- Ќе довелось.
-- Љогда доведетсЯ, обрати внимание: у него там кит за мужиками
гонЯетсЯ... "Њоби „ик".
-- ’ак то ж кит!
-- Ђ у ђаспутина медведь тоже одного мужика выслеживает, -- добавил Я.
-- ’ак то ж медведь, -- не сдавалсЯ Ђрнольд, -- у менЯ-то -- рысь! Ђ
про шапку у них там есть?
-- Џро шапку у них там нет, -- покачал головой †гутович, -- но на
аллюзиЯх далеко не уедешь!
Ђрнольд затих, видимо, прикидываЯ, далеко ли можно уехать на аллюзиЯх,
а главное, соображаЯ, что это такое -- аллюзиЯ. ‘порить со ‘тасом он даже и
не пыталсЯ, потому что †гутович был человеком угнетающе начитанным, да и
работал в букинистическом магазине "ЉнижнаЯ находка", что на ‹убЯнке, рЯдом
с памЯтником первопечатнику €вану ”едорову. ‘таса знала всЯ литературнаЯ
Њосква, так как он помогал писателЯм в обстановке жестокого книжного
дефицита доставать редкие и идеологически неоднозначные изданиЯ. Ћн бы мог
озолотитьсЯ на этом деле, но у него была одна пагубнаЯ и неизлечимаЯ
болезнь. Џо сравнению с ней наследственный алкоголизм с запоЯми и
галлюцинациЯми -- всего лишь легкое недомогание. Ћн писал стихи.
Ћтвратительные, как утренний остаток макиЯжа на лице нелюбимой женщины. Џо
этой печальной, но уважительной причине книги писателЯм он доставал задаром,
рассчитываЯ, что они в знак ответной признательности порекомендуют его
произведениЯ в какой-нибудь популЯрный журнал. Ћднако чаще всего, получив
искомую книгу, вероломный писатель в ответ на просьбу "поддержать" начинал
морщить лоб и, полистав ‘тасовы стихи, бормотал что-то про пока не
обретенный еще автором консенсус между экзистенцией и поэтическим инобытием
логоса... ‚ переводе на обычный Язык это означало следующее: хоть ты,
‘тасик, и хороший парень, но твое плохо прорифмованное дерьмо
порекомендовать куда-нибудь очень сложно, разве что ты достанешь мне
собрание сочинений Ђрцыбашева. Ђ когда, достав, наконец, Ђрцыбашева, да еще
комплект романов ђенье в придачу, †гутович заводил речь о том, что стихов у
него набралось уже на три сборника, а поэт без книги, как Џариж без ‘ены,
ему начинали бормотать что-то о судьбе как формообразующем факторе
творчества...
’ак бы ‘тас и мучилсЯ до пенсии, но однажды случилось невероЯтное:
какой-то бомжеватого вида мужичок приволок в магазин здоровенный том
"Њасонской энциклопедии", изданной перед самой революцией. ќто была
немыслимаЯ удача, ну, как если б сегоднЯ кто-нибудь нетрезвый притащил вам
мешок платиносодержащих радиодеталей и попросил за это пЯтьдесЯт долларов.
Њужик опасливо запросил пЯтьдесЯт рублей. ‘тас великодушно заплатил за
"Њасонскую энциклопедию" червонец из собственного кармана, и доходЯга был
счастлив, ибо пребывал в том специфическом состоЯнии, когда за стакан
портвейна можно продать себЯ на галеры. Љонечно, †гутович сразу понЯл, что
наступил его звездный час и что теперь или никогда он станет наконец автором
книги стихов, без которой поэт, как ‹ондон без ’емзы. ‘лух о "Њасонской
энциклопедии" разнессЯ по литературной Њоскве с эпидемической скоростью. Љ
магазину возле памЯтника €вану ”едорову потЯнулись, как волхвы к
•ристу-младенцу, писатели: всем хотелось завладеть уникальной энциклопедией
и проникнуть в тайну великого закулисьЯ, в тайну, по сравнению с которой
марксизм -- детскаЯ сказка про алтаЯ-ЃолтаЯ. Ќо их ожидало суровое
встречное предложение: ‘тас, как вы уже, наверное, догадались, решительно
требовал в качестве вознаграждениЯ издать его собственную книжку и не
торопилсЯ расставатьсЯ с "Њасонской энциклопедией", дожидаЯсь надежного
соискателЯ, безотказного, как автомат Љалашникова. ЋшибитьсЯ †гутович не
имел права. ќто теперь, когда хрупкий скелет нации хрустнул в объЯтиЯх
капитализма, ты можешь прийти, заплатить, и твоЯ книга, состоЯщаЯ, допустим,
из альковных прозвищ, какими одаривали тебЯ женщины, будет мгновенно издана.
Ќо тогда... ’огда на каждого, кто приходил в издательство с рукописью,
смотрели так, точно это был маньЯк, сбежавший из психушки вместе со своей
историей болезни, каковую теперь и просит опубликовать, да еще собираетсЯ
получить за это гонорар.
Ђ чтобы до конца стало Ясно, сквозь какие тернии приходилось
продиратьсЯ стихотворной строке на пути от первой гримасы вдохновениЯ на
лице поэта до пахнущего свежей типографской краской сигнального экземплЯра,
Я должен рассказать, как была издана моЯ перваЯ и единственнаЯ книжка.
‘лучилось это только благодарЯ тому, что, разведЯсь в один прекрасный день с
женой и разменЯв нашу общую жилплощадь, Я стал обладателем однокомнатной
квартирки на улице командарма ’Ятина (ныне 2-Я ‚здыбленскаЯ) в панельном
доме, построенном в семидесЯтые годы. ќти облупившиесЯ белые многоэтажки в
центре Њосквы напоминают мне сломанные холодильники, завезенные дачниками в
лес и там брошенные... (Ќеплохо. ‡апомнить!)
Џочему Я развелсЯ с женой, вопрос неЯсный, пожалуй, даже более неЯсный,
чем вопрос, почему Я на ней женилсЯ. Ћна была миловидной, пухленькой дамой,
неплохо готовила, изъЯснЯлась на литературные темы и изнурЯлась аэробикой.
Џо вечерам мы лежали в постели и, прежде чем занЯтьсЯ любовью, читали: Я --
стихи какого-нибудь просочившегосЯ на журнальные страницы мерзавца, она --
"‡доровье". ‘игналом к переходу от чтениЯ к уныло-вазелиновому интиму
обыкновенно служило нажатие кнопки ночника. ‡аметив, что моЯ рука потЯнулась
к выключателю, она поворачивала ко мне свое густо смазанное ночным кремом
лицо и говорила: "Џодожди, милый, Я дочитаю страницу!.." Џо утрам жена
ходила на стадион (он был виден из нашего окна) и длЯ поддержаниЯ фигуры
делала несколько кругов по гаревой дорожке. € вот однажды, прихлебываЯ кофе
и наблюдаЯ через стекло, как она движетсЯ по терракотовому ободку зеленого
полЯ, Я неожиданно подумал о ней как об искусственном спутнике, который
может в любой момент сорватьсЯ со своей орбиты и навсегда исчезнуть в вечной
космической мерзлоте.
—ерез два месЯца мы развелись. Љ этому времени Я еще не опубликовал ни
одного своего стихотворениЯ и на жизнь зарабатывал тем, что, во-первых,
служил корреспондентом в многотиражке "‡а образцовый рейс" 4-го
автокомбината, а во-вторых, тем, что писал стихотворные пионерские
приветствиЯ и юбилейные истории фабрик и заводов. Џо сему поводу, уже
собираЯ мои вещи, жена заметила, что это чисто русскаЯ традициЯ:
нестрелЯющаЯ –арь-пушка, незвонЯщий –арь-колокол и непечатающиесЯ поэты...
Џолучив после размена в полное свое распорЯжение однокомнатную
квартиру, Я поначалу и не сообразил, что таким образом обеспечил себе
литературное будущее. џ просто наслаждалсЯ полузабытым счастьем безотчетного
одиночества. „евушки у менЯ, конечно, бывали, но не так уж часто, ибо
свобода настраивает мужчину на философский лад и делает гурманом. €змена в
браке -- это нечто профилактическое. …сли б адюльтер входил в ежеквартальную
медицинскую диспансеризацию, думаю, большинство мужей бросили бы заниматьсЯ
этой чепухой...
†изнь моЯ изменилась внезапно. Ћднажды Я притащил к себе домой критика
‡акусонского. Џритащил в буквальном смысле слова, ибо в этот день он получил
авансы за положительную рецензию, а также за два упоминаниЯ в обзорной
статье -- и поэтому был просто не в состоЯнии добратьсЯ до дома.
Џробудившись утром, ‡акусонский обполз мою квартиру оловЯнным взглЯдом и
полувопросительно простонал, так как на полноценный вопрос сил не было:
-- ѓде Я?
-- “ менЯ.
-- Ђ разве ты один живешь? -- удивилсЯ он.
Њне показалось, что это эмоциональное усилие будет стоить ему жизни, и
Я достал из холодильника бутылку пива.
-- ’еперь вот один...
-- ЌевероЯтно! -- задохнулсЯ он то ли от изумлениЯ, то ли от
спасительного глотка.
-- —то -- невероЯтно?
-- ’ы живешь один и еще ни разу нигде не печаталсЯ?
-- Ќи разу.
-- ЌевероЯтно...
—ерез несколько дней ко мне подошел толстенький поэт, работавший в
молодежном журнале.
-- Ќу ты не прав! -- укорил он менЯ, хлопаЯ по плечу, хотЯ до этого
никогда со мной даже не здоровалсЯ. -- Ќеси срочно! тук пЯть. Ћдно -- за
‘оветскую власть. Ћстальные можешь за...
€ он ввернул расхожее матерное словцо, обозначающее примерно то же, что
в его собственных стихах, неплохих, кстати говорЯ, обозначало словосочетание
"мохнатаЯ роза любви". Ќесколько дней Я мучительно составлЯл подборку, а
потом, специально купив длЯ машинки свежую ленту, тщательно перепечатывал
стихи, комкаЯ и бросаЯ в корзину листы, даже если в них была
одна-единственнаЯ опечатка... Ћн принЯл менЯ в своем заваленном рукописЯми
кабинете, взЯл мою подборку и не глЯдЯ сунул в братскую усыпальницу пыльных
манускриптов.
-- †ди! -- сказал он.
†дать пришлось недолго. ‚скоре он заЯвилсЯ ко мне с длинноногой юной
поэтессой, годившейсЯ ему в дочери. ‘тоЯ рЯдом, они напоминали персонажей
сказки "Џузырь и ‘оломинка". Њы выпили, поговорили немного о поэзии, а потом
он стал, по-рачьи вращаЯ глазами, показывать мне на дверь моей собственной
квартиры. Ќа всЯкий случай Я оставил на кухонном столе склЯнку сердечных
капель и ушел в ночь, каковую и провел на лавочке зала ожиданиЯ џрославского
вокзала. ‚оротившись утром, Я нашел валокордин нетронутым, зато из
холодильника бесследно исчезли килограмм вареной колбасы и фрукты. ‘ тех пор
он стал поЯвлЯтьсЯ у менЯ довольно часто, и благодарЯ этому Я в сжатые сроки
достаточно близко смог познакомитьсЯ с цветом молодой женской поэзии. „олжен
заметить, среди всех этих девиц были не только длинноногие, но также и
литературно небезнадежные особы. Ќекоторые из них по протоптанной дорожке
потом не раз заглЯдывали ко мне и без него, объЯснЯЯ, что после этого
пузырЯ им хочетсЯ чего-то мужского -- как по форме, так и по содержанию.
Њои стихи он напечатал ровно через год, а критик ‡акусонский, тоже
однажды затащивший ко мне какую-то очкастую грымзу в спущенных чулках,
тиснул в "‹итературном еженедельнике" теплую рецензию под названием "€
половодье чувств...". Љ тому времени ко мне уже захаживало несколько
сотрудников толстых журналов, заместитель заведующего отделом центральной
газеты, три радиокорреспондента и звукооператор с телевидениЯ. Џришлось
составить жесткий график, передружитьсЯ со всеми бомжами и постовыми
милиционерами џрославского вокзала, но зато мои стихи периодически
поЯвлЯлись в печати, звучали по радио, а однажды Я даже возник на телеэкране
в передаче "ђабочий полдень", где среди станков читал свои произведениЯ
рабочим завода "ќлектролит", тосковавшим об испорченном обеденном перерыве.
Ќаконец случилось то, что должно было случитьсЯ: мне позвонил важный
человек из солидного издательства и сказал довольно хмуро, что хотел бы
посмотреть рукопись моих стихотворений и если она удовлетворЯет тем высоким
требованиЯм, которые предъЯвлЯет издательство к своим авторам, то, вероЯтно,
можно будет попытатьсЯ подумать о перспективе изданиЯ книги. ‡амираЯ от
счастьЯ, Я спросил, когда можно привезти рукопись. "џ сам приеду", -- был
ответ.
Ћн приехал в тот же вечер в сопровождении трех совершенно пьЯных девиц
легкого поведениЯ, которые начали раздевать его, даже не дождавшись моего
ухода. “видев, как Я заторопилсЯ к двери, он дружески махнул мне волосатой
рукой и великодушно пригласил: "‚али к нам до кучи!" Ќо Я, забормотав что-то
про внезапно заболевшую бабушку, отклонил приглашение, ибо барахтатьсЯ
голышом в куче мале с незнакомыми девицами и пузатым полузнакомым дЯдей --
это никакой не групповой секс, а самый настоЯщий разврат!
‘ поЯвившейсЯ перспективой изданиЯ книги график посещениЯ моей
несчастной квартиры стал настолько жестким, что мне иной раз приходилось
снимать койку у старушки в доме напротив, потому что спать на вокзальных
лавках жестко, и к тому же Я стал простужатьсЯ от сквознЯков. Љроме этого,
вышло какое-то постановление о борьбе с бомжами и прогульщиками. € в
результате менЯ однажды забрали в милицию, но отпустили после того, как Я
объЯснил начальнику отделениЯ, что ЯвлЯюсь поэтом, а в доказательство спел
песню на стихи …сенина. џ даже не мог пригласить к себе домой Ђнку, и чтобы
совпасть в желаниЯх, приходилось тащитьсЯ к ней на дачу в Џерепискино.
Ќо вот вышла моЯ книжка. џ вдохнул свежий запах типографской краски.
Џрочитал ее от начала до конца сперва очень быстро, а потом еще раз, очень
медленно, и понЯл, что стихи мои не то чтобы плохи, нет, они даже по-своему
хороши, однако устраивать из квартиры общегородской бордель, снимать койку у
старушки только ради того, чтобы увидеть их набранными и сброшюрованными в
тонкую книжицу, не стоит. Љонечно, искусство всегда требует жертв, но только
гении и кретины приносЯт ему человеческие жертвы. (Ќепременно запомнить!) Ќе
будучи первым и не желаЯ стать вторым, Я объЯвил всем посетителЯм, что
лавочка закрываетсЯ, и перевез пожитки от старушки назад в свою квартиру,
котораЯ за два года настолько пропахла потом сладострастиЯ и прочими
сопутствующими ароматами, что срочно пришлось делать ремонт. Ќа это ушел
почти весь гонорар за книжку.
Љстати, мне всегда казалось, что если у менЯ выйдет книжка, моЯ жизнь
совершенно изменитсЯ -- Я даже по улицам начну ходить по-другому, а прохожие
станут смотреть на менЯ совсем иначе... Ќичего подобного. Ќикто даже не
заметил. € только критик ‡акусонский, встретив менЯ в –„‹ и радостно боднув
головой в плечо, поздравил с выходом сборника, но заломил за рецензию такую
несусветную цену, что Я, потратившись перед этим на ремонт, вынужден был
отказатьсЯ.
…ще вдруг позвонил Љостожогов. џ как раз лежал под одеЯлом и с
нетерпением ждал, когда Ђнка выйдет из ванной.
-- ЏоздравлЯю! -- сказал Љостожогов.
-- ‚ам понравилось? -- встрепенулсЯ Я.
-- ‚ы -- человек способный. џ вам уже это говорил. Ќо ведь перваЯ книга
-- это всего лишь повод подумать, стоит ли писать дальше.
-- ‘пасибо, Я подумаю...
‚ это времЯ из ванной вышла Ђнка. Ћна всегда превращала свой выход в
маленькое эротическое представление, а в тот день изображала как будто бы
Японку и, плотно обернувшись большим полотенцем, шла ко мне, по-восточному
семенЯ ножками. Ќа середине комнаты тЯжелое махровое "кимоно" вдруг
распалось и обрушилось на пол...
-- Ќет, в самом деле, в книге есть несколько вполне профессиональных
стихотворений, -- продолжал Љостожогов, -- но профессионализм в литературе
-- то же самое, что хорошее пищеварение. ‚есь вопрос -- длЯ чего! Џомните, Я
говорил вам о трех путЯх? Џохоже, вы об ном даже не думали. Ћ выборе вы еще
и не размышлЯли...
-- Џростите, что вы сказали? -- переспросил Я. Ђнка уже забралась под
одеЯло и отвлекала менЯ от разговора самым изощренным образом.
-- ‚ы занЯты? -- смутилсЯ Љостожогов.
-- —уть-чуть, -- ответил Я, изнываЯ. -- џ вам перезвоню...
-- Њне некуда перезванивать. ‹учше приезжайте ко мне как-нибудь в
–аплино. Џоговорим. Џочитаете стихи моим ученикам. „ети -- замечательные
критики! Ђдрес вы мой не потерЯли?
-- Ќет, -- соврал Я.
-- Џриезжайте! Ѓуду ждать.
€ Љостожогов повесил трубку. Ђ Ђнка вдруг выбралась из-под одеЯла и
стала молча одеватьсЯ.
-- ’ы куда?
-- Ќадоело, -- ответила она.
Ќо Я ее умолил -- и Ђнка осталась. Ћкончательно мы поссорились месЯца
через два.
Ѓольше по поводу книжки мне никто не звонил, хотЯ телефон не умолкал:
мои благодетели, оставшись без квартиры, требовали, убеждали, даже
угрожали... Ћни просили менЯ принести стихи, уверЯЯ, будто без них
взыскательный советский читатель просто не находит себе места, а
литературный процесс неумолимо оскудевает, но Я вежливо отнекивалсЯ,
ссылаЯсь на глубокий творческий кризис и на не очень удачные попытки перейти
со стихов на прозу. Џричины были уважительные, и несколько дней мой телефон
молчал. Ќо потом на менЯ вышел заведующий отделом прозы толстого журнала и
решительно объЯвил, что не успокоитсЯ, пока не получит от менЯ повесть или в
крайнем случае рассказ! ’огда Я позвонил на Ђ’‘ и попросил отключить на
времЯ мой телефон.
-- Ќе положено! -- ответили мне. -- ‚от если б вы не оплатили межгород
-- тогда другое дело.
-- „евушка, Я вас прошу!
-- € не просите!
-- Ђ вам кто-нибудь говорил, что у вас голос, как у ‘офи ‹орен?
-- Ќе-ет! -- потеплел голос.
‚ообще-то Я слукавил: тембр у нее был не как у ‘офи ‹орен, а как у
нашей отечественной актрисы, всегда дублирующей эту кинозвезду. Ќо телефон
она, подобрев, отключила. ’огда издатели, страстно желаЯ менЯ опубликовать,
стали звонить в дверь, даже присылали телеграммы, но в конце концов все-таки
успокоились, а следом за ними потерЯл ко мне интерес и взыскательный
советский читатель. Ќо пора вернутьсЯ в ресторан „ома литераторов к пиву и
рыжикам...

3. ‘ЏЋђ ЉЌ€ѓЋЏђЋ„Ђ‚–Ђ ‘ ЏЋќ’ЋЊ

Њы тихо допивали пиво и доедали рыжики. Ћфициантка уже четыре раза
уносила с нашего стола пустые бутылки. „ело шло к вечеру. ‡ал ресторана
постепенно наполнЯлсЯ. Џришел и в ожидании клиентов, как часовщик-починщик,
занЯл свое место в уголочке критик ‡акусонский. …сли прежде, увидев менЯ, он
вскакивал, подбегал, обвивалсЯ руками вокруг моей шеи и, ласково боднув лбом
в плечо, говорил: "Ќу, здорово, старый!" -- то теперь лишь приветствовал
усталым полузакрытием глаз.
‘ледом возник поэт Ћдуев. ‘егоднЯ он был не со своей обычной
подружкой-телевизионщицей ‘теллой, а с какой-то длинноногой малолеткой.
Џристально оглЯдев зал и дружески кивнув мне, он заказал ей мороженое и стал
читать, громко завываЯ, стихи, а она смотрела на него с тем слепым
обожанием, с которым смотрела бы, наверное, меломанка на свинью, запевшую
голосом Џаваротти.
‚ окружении стайки западных журналистов ЯвилсЯ поужинать прозаик
—урменЯев, автор знаменитого романа "†енщина в кресле", где описываетсЯ, как
некаЯ дама, раскорЯченнаЯ в гинекологическом кресле, пытаетсЯ найти в себе
Ѓога. ќтот роман он сочинил лет десЯть назад будучи еще сущим юношей.
‡амысел, как сам автор рассказывал в одном из интервью (Я слышал по радио
"‘вобода"), пришел ему в голову, когда он вдруг вообразил себе Ќастасью
”илипповну на приеме у гинеколога.
‡акончив роман, —урменЯев тут же с оказией отправил его в нью-йоркское
издательство. ‘реди интеллектуальной части золотой молодежи это называлось
тогда "рискнуть отцовским партбилетом". Ћтец его был крупным руководителем
среднего звена и к тому же сыном классика детской литературы. Ћднако ничего
не случилось: благополучно миновав бдительную таможню, сначала в одну, а
потом и в обратную сторону, рукопись воротилась назад с кисло-сладкими
замечаниЯми по поводу несомненного таланта автора и еще более несомненной
ненужности этого произведениЯ взыскательному американскому читателю.
—урменЯев озлилсЯ, но не отчаЯлсЯ: пользуЯсь любой тайной оказией, он
рассылал рукопись романа в разные страны, но с тем же результатом. ’ак
продолжалось несколько лет. € вот как-то раз один тертый диссидент по
фамилии Џыльношлемов, общеизвестный несколькими грамотно организованными
скандалами, посоветовал —урменЯеву вложить в папку с рукописью сотню-другую
незадекларированных долларов. ќто помогло: первый же таможенник зеленые,
конечно, конфисковал, а с ними и рукопись. Ђвтора срочно вызвали в ‘оюз
писателей, мгновенно выдали ему писательский билет (обычно этот процесс
занимает у молодого литератора от пЯти до двадцати лет жизни), а через
неделю —урменЯева с треском исключили из ‘оюза писателей в назидание всем
прочим, предпочитающим западных книгоиздателей отечественным. ‡аодно снЯли с
должности и —урменЯева-старшего, дабы руководители среднего звена серьезнее
относились к воспитанию подрастающего в их спецквартирах молодого
поколениЯ...
’ак —урменЯев-младший однажды проснулсЯ знаменитым и упоительно
гонимым. Џолосы западных газет пестрели заголовками: "ЋпЯть -- 1937!",
"ЌоваЯ жертва Ѓабьего џра?", "—урменЯев против ЉѓЃ"... ‚се издательства,
которые когда-то отклонили роман "†енщина в кресле", тут же завалили автора
телеграммами с предложениЯми самых выгодных контрактов. …го книга вышла
почти одновременно в двадцати семи странах, а обозреватель влиЯтельнейшего
американского еженедельника "Book magazine" назвал свою рецензию "—урменЯев
-- „остоевский сегоднЯ". ‡ацеписто, конечно, но других русских писателей он
просто не знал. ‚ ЉѓЃ сформировали специальную оперативную группу под
кодовым названием "ѓинеколог" исключительно длЯ контролЯ за писателем
—урменЯевым. ‚о главе группы поставили генерал-лейтенанта, хорошо
знавшего папашу проштрафившегосЯ литератора по совместной охоте.
‘ тех пор автор знаменитого романа всюду поЯвлЯлсЯ в окружении западных
журналистов, а на почтительном расстоЯнии от них следовали сотрудники ЉѓЃ из
"наружки". ѓенерал-лейтенант и —урменЯев-старший продолжали ездить вместе на
охоту и по ночам у костра, наевшись медвежьего шашлыка, обсуждали, как
ловчее вернуть блудного сына в лоно советской литературы. Љогда благодарЯ
мне началась гласность и слежку за —урменЯевым прекратили, к нему подошел
человек в штатском и, представившись заместителем начальника оперативной
группы, смущенно попросил длЯ личного состава надписать несколько
экземплЯров романа, только-только переизданного "Џосевом". Ќо не буду
забегать вперед...
€так, мы допили пиво, и Я предложил заказать еще несколько бутылок, но
денег у нас со ‘тасом больше не было.
-- Њ-да... -- сказал Ђрнольд, выгребаЯ из карманов последнюю мелочь. --
‘волочи вы тут в Њоскве-то!
-- Џочему сволочи? -- вЯло полюбопытствовал Я.
-- ‚се соки из ђоссии выпили...
-- Ђ что ж, Њосква не ђоссиЯ, по-твоему? -- заступилсЯ за столицу ‘тас.
-- Ќет, не ђоссиЯ. Њосква -- желвак на здоровом теле нации, --
отозвалсЯ Ђрнольд, тЯжко вздохнув.
Ћн уже несколько раз пробовал перебратьсЯ в столицу, печатал объЯвлениЯ
в разделе "Њеждугородный обмен", даже фиктивно женилсЯ, но девица деньги-то
взЯла, а потом выЯснилось, что она и сама лимитчица, прописаннаЯ в городе
Ћрле. Џришлось разводитьсЯ...
-- Њосква -- джунгли, -- продолжал Ђрнольд, -- другое дело -- тайга! џ,
мужики, когда белке в глаз попадаю, ощущаю то же самое, когда рифму хорошую
нахожу...
Њы со ‘тасом деликатно переглЯнулись: Ђрнольд работал корреспондентом в
газете "ЉрасноЯрский зверовод" и белок, судЯ по всему, видел только в
клетках.
-- Ђ бывалочи, -- не унималсЯ Ђрнольд, -- сидишь у костерка, полешки-то
потрескивают, искорки в небо сигают, а на душе так хорошо, так стихоносно...
€ строчки даже не сочинЯютсЯ, а всплывают из сердца, как жуки-плавунцы из
придонной травки. џ хоть и прозу пишу, а вот тоже недавно сочинил. ‘ейчас...
обождите... Ђга...
Ђрнольд профессионально помертвел лицом, вспоминаЯ строчки. ‘тас и Я
снова переглЯнулись и безмолвно договорились не повторЯть той ошибки,
которую давеча допустили с сюжетом Ђрнольдова романа. …сли поэт, неважно --
столичный или провинциальный, читает за столом хотЯ бы одну свою строчку, он
уже не остановитсЯ, пока не вывалит вам на голову весь накопившийсЯ в его
душе стихотворный мусор. ’акие поползновениЯ нужно давить в зародыше.
-- Ђга, вот-вот... -- ‹ицо Ђрнольда начало угрожающе оживать.
-- Ђ вот Я, -- ‘тас резко перехватил инициативу, -- когда глЯжу на
пыльные рЯды книг в магазине, чувствую себЯ мальчишкой, вознамерившимсЯ
ублажить ненасытное лоно Ђстарты...
-- Љого? -- огорченно переспросил Ђрнольд, еще надеЯсь, что почитать
ему все-таки дадут.
-- ’а-ак, баба одна... -- поЯснил высокомерный ‘таc. -- Ќам страшно не
повезло: мы живем в эпоху перенасыщенного культурного раствора. ’ут недавно
ко мне в магазин ‹юбин-‹юбченко заходил -- рассказывал. ќто его теориЯ. —тоб
ты, Ђрнольд, понЯл, получаетсЯ эдакаЯ двойнаЯ уха!
-- Љак не понЯть! -- закивал Ђрнольд.
-- Њы с вами жертвы набитых книжных полок, -- вздохнул †гутович,
видимо, вспомнив о своем не изданном до сих пор сборнике.
-- †ертвы, -- согласилсЯ Ђрнольд. -- “ менЯ об этом в романе тоже
есть...
-- џ даже не представлЯю, -- не уступал ‘таc, -- что сегоднЯ нужно
написать, чтобы тебЯ услышали?!
-- џ вот недавно написал! -- не унималсЯ и Ђрнольд.
-- Ќичего писать не надо, -- подыграл Я †гутовичу. -- ’екст не имеет
никакого значениЯ.
-- Ђбсолютно никакого, -- согласилсЯ Ђрнольд. -- џ вам сейчас об этом
рассказ прочитаю!
-- —то значит -- не имеет значениЯ? -- не понЯл ‘таc.
-- Ђ то и значит: можно вообще не написать ни строчки и быть знаменитым
писателем! ’ебЯ будут изучать, обсуждать, цитировать... -- развил Я эту
внезапно пришедшую мне в голову мысль.
-- –итировать? -- переспросил ‘тас.
-- „а -- цитировать! -- не отступал Я, ибо пиво в больших количествах
делает человека удивительно упрЯмым.
-- Ќонсенс!
-- —его? -- не понЯл Ђрнольд.
-- ‚ы, конечно, можете менЯ спросить, -- все более воодушевлЯЯсь,
продолжал Я, -- почему у классиков все-таки есть тексты? Ћтвечаю -- потому
что они были в плену профессиональных условностей: портной должен шить,
столЯр -- строгать, писатель -- писать! „опустим, ты не читал експира, а
это, в сущности, равносильно тому, как если б он ничего не написал. Ќо ведь
експир все равно гений!
-- ‚се равно, -- согласилсЯ Ђрнольд.
-- ‘офистика! -- ухмыльнулсЯ ‘тас.
-- —его? -- не понЯл Ђрнольд.
-- Ќет, не софистика, -- настырно возразил Я. -- ‘офистика -- обман
ума, рассыпающийсЯ при первом столкновении с действительностью. Ђ Я могу
доказать свои слова на практике. џ готов взЯть первого встречного человека,
не имеющего о литературе никакого представлениЯ, и за месЯц-два превратить
его в знаменитого писателЯ!
-- Ќонсенс! -- замахал руками ‘тас.
-- —его? -- снова переспросил Ђрнольд.
-- ”игнЯ! -- уточнил †гутович.
-- Ђх, фигнЯ! -- возмутилсЯ Я, и кровь с пивом бросились мне в голову.
-- ѓотов поспорить: первого встречного дебила за два месЯца Я сделаю
знаменитым писателем, его будут узнавать на улицах, критики станут писать о
нем статьи, и вы будете гордитьсЯ знакомством с ним!
ЌесмотрЯ на решительную интонацию, все это было сказано мной, конечно
же, в риторическом порыве и с оттенком Явного алкогольного романтизма. Ќо
‘тас рассудил иначе.
-- Ќа что спорим? -- деловито усмехаЯсь, спросил он.
-- ‚ каком смысле? -- не понЯл Я.
-- ‚ прЯмом. ’ы предлагаешь спорить? џ готов. Ќа что спорим? €ли ты
испугалсЯ?
-- Ќа что угодно! -- ответил Я, заводЯсь.
-- € этот твой дебил не напишет ни строчки? -- издевательски уточнил
†гутович.
-- Ћн вообще может быть неграмотным! -- небрежно бросил Я.
-- Ќонсенс! -- сказал Ђрнольд.
-- •орошо. …сли ты проиграешь, а это неизбежно, то Я буду по первому
звонку в любое времЯ пользоватьсЯ твоей квартирой! €дет? -- оживилсЯ
†гутович.
’ут Я должен снова сделать поЯснительное отступление. „ело в том, что
‘тас по натуре бабник-тихушник, а книжнаЯ пыль к тому же, как Я где-то
прочел, чрезвычайно стимулирует женолюбие. ‚ €талии, например, ослабшим
мужчинам врачи даже рекомендуют чаще бывать в библиотеке. Ћднако ‘тасу очень
не повезло с женой: она у него из кубанских казачек -- ревнива до
умоисступлениЯ и не только лазает по карманам, но еще ежевечерне
тщательнейше осматривает его одежду в поисках приставших дамских волос и
даже обнюхивает на предмет внебрачных запахов. Ћднажды она до полусмерти
отходила ‘таса чугунной сковородкой за то, что от его майки тЯнуло "„иором".
€ только потом, отходив и немного отойдЯ, вспомнила, как сама же и
помазалась этими духами, когда заезжала к подружке за выкройками. Љроме
всего, жена звонит ему на работу через каждый час -- проверЯет, а в
девЯтнадцать ноль-ноль неукоснительно встречает его на пороге магазина с
полными сумками продуктов, каковые он и тащит на себе домой -- в ’еплый
‘тан.
џсное дело, ‘тас не мог себе позволить даже самые невинные мужские
удовольствиЯ, а в тот памЯтный вечер он оказалсЯ в ресторане нашего клуба
только потому, что после обеда должен был ехать на курсы повышениЯ
квалификации продавцов-букинистов, но занЯтиЯ отменили из-за болезни
лектора, о чем, естественно, он жену в известность не поставил. Ќо такие
подарки судьба подкидывала ему нечасто. ‘ам он свою жизнь называл
добродетелью строгого режима. Ђ ведь в нем, как в каждом мужчине, тоже
кипели страсти: он влюблЯлсЯ в своих постоЯнных покупательниц, ужасно
страдал от бесперспективности, и постепенно на его лице установилось
выражение застоЯвшейсЯ невостребованности, которое часто путают с признаком
пытливого ума. ‘вое сексуальное неудовлетворение ‘тас сублимировал в
творчество, но за мелькнувший в его стихах "ласкающий пепельный локон",
абсолютно вымышленный, он был жестоко избит кофеваркой. Ћт более лютой
расправы ‘таса спасло то, что его жена лет десЯть назад, сдуру,
покрасилась в какой-то пепельно-пегий цвет, о чем и вспомнила, занесЯ
кофеварку длЯ решающего удара... Њетодом жестоких проб и роковых ошибок ‘тас
нащупал безопасную длЯ жизни тематику. Ћбычно его стихи и поэмы назывались
крайне филологично -- "ЏеречитываЯ третью главу "Љентерберийских рассказов",
или "ЊодильЯни пьет абсент в "ђотонде", или "‘мерть Ђльбера Љамю в
автомобильной катастрофе 4 ЯнварЯ 1960 года". Ќо надо ли объЯснЯть, что
†гутович мечтал о большем? ‚от почему моЯ однокомнатнаЯ квартира,
расположеннаЯ в пЯти минутах бега от букинистического магазина "ЉнижнаЯ
находка", была единственным выходом из того кошмара, в котором он влачил
свои половозрелые годы.
-- ‡начит, ты будешь пользоватьсЯ моей квартирой? -- игриво переспросил
Я.
-- ‚ любое времЯ и в любых целЯх! -- уточнил ‘тас.
-- Њолоток! -- Ђрнольд хлопнул †гутовича по плечу.
-- €дет, -- согласилсЯ Я и сделал многозначительную паузу. -- Ќо если
ты проиграешь, то Я буду в любое времЯ пользоватьсЯ твоей "Њасонской
энциклопедией"!
-- ‚ каком смысле? -- затомилсЯ алчный ‘тас.
-- ‚ прЯмом. ’ы мне ее просто отдашь!
-- Њолоток! -- Ђрнольд хлопнул менЯ по плечу.
Ќа мгновение †гутович замер, и на лице его живо отобразилась схватка
скрытого сладострастиЯ с Явным честолюбием, но довольно скоро честолюбие
пискнуло и поднЯло вверх свои крысиные лапки.
-- €дет! -- кивнул он. -- ’ем более что ты все равно не выиграешь!
-- Џодумай! -- усмехнулсЯ Я и решил его помучить. -- ’ы терЯешь
единственный шанс. …сли ты отдашь мне энциклопедию, книгу тебе никто не
издаст, и взыскательный читатель никогда не сможет насладитьсЯ твоей поэмой
"€ван ’ургенев читает Џолине ‚иардо фрагменты романа "„ым".
-- ђомана "Ќовь", -- обиженно поправил ‘тас. -- ’ы всегда был ’ерситом
по натуре...
-- Ђ кто такой ’ерсит? -- вмешалсЯ Ђрнольд.
-- ’ак, мужик один, -- объЯснил ‘тас и добавил: -- џ подумал. ’ы
никогда не выиграешь! -- и он протЯнул мне руку.
џ протЯнул свою. Ќет, это было не рукопожатие, а схватка двух лукавств.
-- ђазбей! -- приказал Я Ђрнольду. ’от сначала решительно занес руку,
но вдруг заколебалсЯ:
-- Ќе-ет, так не пойдет...
-- Џочему?
-- Ђ вы мне объЯсните, что значит -- первый встречный?
-- Љак что? -- пожал Я плечами. -- Њы выходим на улицу, останавливаем
первого встречного и предлагаем ему принЯть участие в нашем эксперименте, --
растолковал Я.
-- Ђ если он отказываетсЯ? -- уточнил Ђрнольд.
-- ’огда мы останавливаем другого.
-- Ђ если и он отказываетсЯ?
-- ’огда третьего -- и так до тех пор, пока кто-нибудь не согласитсЯ.
-- Ќо ведь тогда это будет не первый встречный! -- логично заметил
Ђрнольд.
-- Ќе придирайсЯ к словам! -- заступилсЯ за менЯ ‘тас, которому уже не
терпелось поразвратничать на моей жилплощади.
-- ‹адно, -- смирилсЯ Ђрнольд, -- в конце концов, вы спорите, а не Я.
‚ам и расхлебывать.
-- —то? -- не понЯл Я.
-- Џодумайте сами: а если первым встречным окажетсЯ, допустим,
”рансуаза ‘аган? Џо Ящику сказали: она как раз сейчас в Њоскве...
-- •орошо, -- согласилсЯ Я. -- €звестных людей мы отметаем как класс!
-- Ђ если первым встречным окажетсЯ твой друган, с которым ты заранее
все обшлЯпил? -- спросил Ђрнольд и глЯнул на менЯ с чалдонской хитрой
улыбкой.
-- ‚аши необоснованные подозрениЯ мне странны! -- ответил Я, и, хотЯ у
менЯ не было никаких жульнических планов (у менЯ вообще не было планов),
щеки мои затеплились, как у всЯкого порЯдочного человека, заподозренного в
свинстве.
-- ‚ самом деле, -- насупилсЯ ‘тас, -- Я хотел бы гарантий.
-- Њое честное слово длЯ тебЯ не гарантиЯ? -- фальшиво, несмотрЯ на всю
чистоту своих намерений, возмутилсЯ Я.
-- Џисатель, дающий честное слово, то же самое, что проститутка,
котораЯ клЯнетсЯ своей невинностью! -- отрезал †гутович.
-- Љак сказал! -- воскликнул Ђрнольд, и его лицо напрЯглось в
запоминающем усилии.
-- —то ж, в таком случае наше пари расстраиваетсЯ, -- облегченно
констатировал Я.
-- ‚ы, мужики, не расстраивайтесь, -- успокоил Ђрнольд, глЯнув на часы.
-- ЏрЯмо сейчас должен прийти ‚итек, племЯш нашего редакционного шофера. џ
ему от дЯди привез рыжиков, -- он кивнул на пустую банку, -- и бутылку
"амораловки", -- он показал глазами на свой рюкзачок.
-- Љем он работает? -- подозрительно поинтересовалсЯ ‘тас.
-- —альщиком.
-- Ђ что это? -- .продолжал допытыватьсЯ †гутович.
-- ’ак, мужик с чалками, -- ответил злопамЯтный охотовед.
-- Ћбразование? -- не обратив на это внимание, спросил обладатель
"Њасонской энциклопедии".
-- Ќу какое образование у чальщика? Ќезаконченное...
-- Љонкретнее! -- потребовал †гутович.
-- €з Џ’“ за двойки выгнали...
-- Ћчень хорошо!
-- ‚от вы ‚итька и заделайте знаменитым писателем. Ћн дЯдьке письма
присылает с такими ошибками, что всЯ редакциЯ гогочет. ‚от вам и чистота
эксперимента. Ђ из первого встречного тебе любой дурак гениЯ сконструлит!
-- €дет! -- обрадовалсЯ ‘тас и буквально вцепилсЯ в мою руку.
џ нехотЯ сжал его вспотевшую от предчувствиЯ удачи ладонь, а Ђрнольд,
крЯкнув, разбил наш заклад. ЋтмечаЯ заключенное пари, мы допили остатки пива
и закусили по-братски последним рыжиком из дЯдиной банки. Ђрнольд пошел
встречать будущую знаменитость: по его прикидкам ‚итек должен был уже
подъехать.
-- “ тебЯ диван или кровать? -- задумчиво жуЯ гриб, спросил ‘тас.
-- „иван-кровать, -- буркнул Я, мысленно ругаЯ себЯ за это дурацкое
пари.

4. ЏђЋ‘’Ћ„“Ќ›‰

—ерез несколько минут он уже сидел за нашим столиком -- здоровенный
кудрЯво-конопатый парень, не знающий, куда деть свои огромные красные
ручищи. Ќа нем были синие портки, которые сшившие их в городе Њожайске люди
почему-то поименовали джинсами, и байковаЯ клетчатаЯ рубаха с
залохматившимисЯ манжетами. Ђ его башмаки, грубые строительные бахилы,
удивлЯли взглЯд бело-серыми разводами, похожими на те, что остаютсЯ на
черной школьной доске, если стереть написанное мелом с помощью грЯзной
трЯпки. ‡ато лицо парнЯ светилось добродушной безмЯтежностью: вероЯтно, из
всех проклЯтых вопросов бытиЯ его беспокоил только один -- как дотЯнуть от
аванса до получки. € то, видимо, не очень... џ еще раз пожалел о заключенном
пари. Љогда Ђрнольд подвел его к нашему столику, он, ужасно робеЯ и
запинаЯсь, представилсЯ: "‚итек". Ќе "‚итЯ" , не "‚иктор", не "‚итька", а
именно -- ‚итек. —увствовалось, что малый впервые оказалсЯ в таком
значительном месте и, чтобы не оплошать, контролирует каждое свое движение,
мучительно призываЯ на помощь с мутные образцы хороших манер, виденные в
каких-нибудь фильмах про благородную жизнь, где роли столбовых дворЯн
исполнЯют томные внуки аптекарей и огородников. Љогда мы пригласили его
присесть за наш столик, он ответил нам коротким поклоном, которым в этих
самых кинокартинах обычно заканчивают переговоры о месте поединка,
секундантах и прочих дуэльных подробностЯх.
-- ѓрибки-то мы с ребЯтами того... -- виновато сообщил Ђрнольд,
показываЯ пустую банку.
-- „а ладно уж, -- кивнул ‚итек и улыбнулсЯ.
-- „авайте за встречу! -- предложил ‘тас.
-- Ќадюха! -- џ ухватил за кружевной передничек пробегавшую мимо
официантку.
€ тут Я снова должен сделать отступление. (Њежду прочим, их будет
впредь довольно много, поэтому читатель, любЯщий прЯмоезжие сюжеты, может
сразу отложить это сочинение.)
Ќадюхе, самой молодой официантке в ресторане, было лет двадцать пЯть, и
она обладала всеми тремЯ основными признаками женской привлекательности:
большими глазами, большой грудью и большим задом. Џри этом фигура ее
оставалась достаточно стройной, а волосы радовали взор аккуратной
парикмахерской курчавостью. ‘удЯ по тому, что в течение нескольких лет она
частенько поЯвлЯлась на работе с тщательно запудренным синЯком под глазом,
Ќадюха была девушка замужнЯЯ. Џравда, в последние несколько месЯцев никаких
брачных отметин на лице не наблюдалось, и это наводило на мысль, что ее
супружество распалось. Ѓолее того: в карих Ќадюхиных глазах возникло то
загадочно-задумчивое выражение, которое всегда выдает томЯщуюсЯ в
одиночестве женщину. Ќе путать с насмешливо-призывным взглЯдом женщины,
томЯщейсЯ в браке! Ћт прочих официанток она отличалась еще и тем, что
обслуживала быстро, грубила вполсилы, а обсчитывала очень умеренно, не
жалуЯсь при этом, что детское пальтишко в магазине стоит чуть не половину
ее официантской зарплаты. „етей, кстати, у нее не было.
-- Њальчики, -- вздохнула она, глЯдЯ не на нас, а на кусочек свежего
неба, видневшийсЯ сквозь приоткрытое витражное окно, -- пиво кончилось.
Џоследний портвейн взЯл ‡акусонский. Ћстались шампанское и коньЯк -- очень
дорогой!
—еловеку, начавшему свою алкогольную биографию после гайдаровских
реформ и с малолетства привыкшему к изобилию веселЯщего зельЯ везде и в
любое времЯ суток, эта возникшаЯ у нас проблема может показатьсЯ надуманной.
Ќо напомню, что описываемые событиЯ происходЯт как раз накануне
спровоцированных мной, дураком, реформ, и мы, воспитанные справедливой, но
суровой социалистической действительностью в духе жесткой борьбы за каждый
децилитр алкоголЯ, воспринЯли эту весть спокойно. ЉоньЯк, даже безумно
дорогой, в условиЯх разразившейсЯ антиалкогольной кампании -- это просто
подарок судьбы. ‚ конце концов расплатитьсЯ можно и завтра, оставив в залог
на крайний случай часы или писательский билет. € чтобы закрыть тему, выскажу
соображение, давно не дающее мне покоЯ. Џерестройка лишила нас главного --
жизненной цели. ‘оздаваЯ массу препон и преград перед пьющим человеком,
социализм имитировал, пусть неумело, цель, а значит, -- и смысл жизни.
Љапитализм с его ломЯщимисЯ от горЯчительных напитков витринами оставил
нас один на один с леденЯщей онтологической бессмысленностью бытиЯ. € нет
ему за это прощениЯ!
-- Ѓудем пить, что есть, -- бодро сказал Я Ќадюхе.
-- „еньги, пожалуйста, вперед! -- попросила она, продолжаЯ
рассматривать кусочек неба в окне.
-- Ќадежда, ты же менЯ знаешь! -- неуклюже возмутилсЯ Я.
-- ‡наю, поэтому деньги, пожалуйста, вперед...
-- ‚перед так вперед! Ѓудем скидыватьсЯ. -- € Я полез в боковой карман
с таким видом, будто у менЯ там филиал госбанка.
ќто была известнаЯ рестораннаЯ уловка: ты задерживаешь руку в кармане,
а ничего не подозревающий новичок вынимает деньги, после чего можно
сообщить, что забыл бумажник в пальто, даваЯ ему возможность потратитьсЯ.
Ћпытные в секретах застольного мастерства, ‘тас и Ђрнольд сделали то же
самое. ’ак мы некоторое времЯ и сидели, точно три мафиози: каждый сунулсЯ в
карман за стволом, но начать пальбу первым никто не решаетсЯ...
-- Ѓудем платить-то? -- нетерпеливо спросила Ќадюха. Њы вопросительно
посмотрели на ‚итька.
-- Ђ у менЯ шуршиков уже неделю нет! -- простодушно ответил он, совсем
не смутившись тем, что наше знакомство начинаетсЯ с прЯмого вымогательства.
-- ЊенЯ же со стройки уволили...
-- Ќу мужик пошел! -- возмутилась Ќадюха. -- ‚ ресторан без денег идет,
к бабе без...
ЏроизносЯ все это, она почему-то глЯдела именно на ‚итька, хотЯ и мы
тоже были "без".
-- Ѓез гладиолуса! -- подсказал ‚итек, ухмылЯЯсь. Ќадюха посмотрела на
него долгим взглЯдом женщины, забывшей, когда ей в последний раз дарили
цветы.
-- Њожет, часами возьмешь? -- поколебавшись, предложил Я, глЯнув на
свои "командирские". -- ‡автра принесу деньги...
-- Ѓери, очень хорошие "котлы"! -- поддержал менЯ ‚итек, уже начавший
понемногу осваиватьсЯ.
‘кажу сразу: отдать эти часы в залог мне было так же непросто, как
папуасу оставить в колониальной лавке свой амулет -- мумифицированную и
ставшую свЯщенной погремушкой мошонку любимого дедушки. (Џошловато, но все
равно надо запомнить!)
-- Ќу, конечно... ‘ейчас! Људа их девать-то, часы ваши? ‘коро магазин
"’ик-так" тут откроем! -- ответила она с той чисто бабьей сварливостью,
после которой обычно следует согласие.
-- Ђ что это вы, собственно, грубите! -- влез нечуткий †гутович и все
испакостил.
-- џ грублю?! -- возмутилась она.
-- ’ы, Ќадь, пока иди, -- примирительно сказал Я. -- Њы
посельсоветуемсЯ...
Ћкатив нас взглЯдом, исполненным женского презрениЯ, она отошла от
столика, и ‚итек проводил ее жадным глазом. Ќекоторое времЯ мы сидели молча,
стараЯсь не смотреть друг на друга, а потом Ђрнольд, крЯкнув, полез в рюкзак
и выставил на стол литровую бутылку из-под венгерского вермута, наполненную
жидкостью, по цвету напоминающей отработанное моторное масло.
-- ќто та самаЯ "мараловка"? -- уточнил Я.
-- "Ђмораловка", -- поправил Ђрнольд, разливаЯ по рюмкам -- себе
чуть-чуть, нам со ‘тасом побольше, а ‚итьку -- граммов сто. -- ’ебе до
краев. ’ы молодой, у тебЯ еще всЯ печень впереди!
-- ќто не опасно? -- покосилсЯ на рюмку ‘тас.
-- Џока еще никто не умер.
Њы чокнулись и выпили. “ настойки был вкус технического спирта, в
который уронили кусочек селедки иваси с луком. ‚итек, опрокинув рюмку,
замер, прислушиваЯсь к тому, как алкоголь теплой мышкой бежит вниз по
пищеводу. ‚ тот момент, когда мышка достигла желудка, он согласно кивнул.
-- ‹екарство? -- морщась, спросил ‘тас.
-- Ќастойка из маральих рогов -- лучшее средство от рогов
внутрисемейных, -- разъЯснил Ђрнольд. -- „аже самый плевый мужик, как
выпьет, места себе не находит, пока кого-нибудь не прищемит. “ нас ее
поэтому "амораловкой" и прозвали. ‚ы сегоднЯ больше -- ни-ни, а то резьбу
сорвете.
-- Џредупреждать надо! -- обиделсЯ ‘тас.
-- Ќе серчай. —уть-чуть полезно. “ вас ведь с ‚ить-ком -- разговор, а
какой разговор без рюмахи?
-- „а, разговор, -- вздохнул Я. -- ‡начит, говоришь, выгнали тебЯ с
работы?
-- Ђга.
-- „а ладно, не чинись, расскажи, как ты на собрании бригадиром по
трибуне колотил! -- подсказал Ђрнольд.
-- Ѓригадиром? -- переспросил Я.
-- Ѓригадиром, -- виновато кивнул ‚итек.
-- Њ-мотивы? -- не очень твердо потребовал ‘тас.
-- ‘ука он!
-- “-уважительные мотивы! -- кивнул Явно поплывший †гутович.
„а Я и сам почувствовал, как внутри зарождаетсЯ и начинает пульсировать
горЯчее беспокойство вполне определенной направленности. Ђ бредоваЯ идеЯ
сделать из ‚итька мировую знаменитость вдруг показалась мне не такой уж
глупой, но даже волнующе заманчивой, как первое прикосновение к незнакомой
девичьей коже. џ глЯнул на ‘таса: его бледные впалые щеки зарумЯнились,
залысины запотели, а в глазах поЯвилась похотливаЯ целеустремленность. “
‚итька на лбу тоже выступила испарина, и он своими толстыми пальцами пыталсЯ
слепить из хлебного мЯкиша нечто женское. Ђрнольд же наблюдал за действием
"амораловки" с тихой улыбкой юнната.
-- Ќу и что ты теперь собираешьсЯ делать? -- спросил Я у ‚итька после
некоторой паузы.
-- Ђ хрен его знает... -- пожал он здоровенными плечами.
-- Ќо работать-то надо!
-- Ќаумиха моЯ тоже говорит -- надо...
-- ђугаетсЯ?
-- Ђ то -- пила двуручнаЯ!
-- –ыц! Ћ матери такие слова! -- нахмурилсЯ Ђрнольд.
-- Ќу и какие у тебЯ, ‚иктор, планы? -- џ постаралсЯ вопросом замЯть
возникшую неловкость.
-- Ќе знаю, может, грузчиком в универсам устроюсь.
-- ‘опьешьсЯ! -- покачал головой Ђрнольд.
-- ‘опьюсь... Ђ может, к дЯдьке, к вам в ЉрасноЯрск, подамсЯ...
-- Џриезжай. Ќайдем тебе сибирЯчку! ‡наешь, такую, с огоньком в одном
месте...
Џо тому, как это было сказано, стало Ясно: те несколько капель, что
выпил Ђрнольд, тоже не прошли длЯ него бесследно. Ќо с ‚итьком вообще
творилось нечто невообразимое: он вдруг побагровел и покрылсЯ потом, словно
минут двадцать пробыл в хорошо протопленной русской парной, нещадно
обхлестываЯ себЯ дубовым веником с крапивцей. „а и сам Я ни с того ни с сего
вдруг Ярко и остро вспомнил одну мою мимолетную подругу юности, котораЯ в
кульминационные моменты почему-то всегда разражалась хриплым хохотом, по
звуку напоминающим тот, что издают "мешочки со смехом", продающиесЯ теперь
во всех развлекательных магазинчиках. ЊенЯ тоже бросило в пот, и Я
исподлобьЯ глЯнул на ‘таса: он, нервно подергиваЯ щекой, так лихорадочно
листал свою записную книжку, словно кругом был огонь, а он забыл телефон
пожарной команды.
-- Ћ'кей -- сказал Џатрикей! -- кивнул ‚итек. -- Џриеду.
џ с укоризной посмотрел на Ђрнольда, а раздосадованный ‘тас даже пнул
его под столом ногой.
-- Ђ с другой стороны, -- спохватившись, покачал головой Ђрнольд, --
мать одну бросать нельзЯ!
-- ЌельзЯ, -- согласилсЯ ‚итек.
-- Ђ писателем ты стать не хочешь? -- напрЯмки спросил Я.
-- Љем? -- обалдел он.
-- Џисателем.
-- Ќе-ет... “ менЯ по русскому в школе три с минусом было. „а и то
потому, что Я учительнице картошку окучивать помогал...
-- ќто неважно! Џисать тебе не придетсЯ, -- решительно пообещал Я под
влиЯнием "амораловки".
-- Ђ что же тогда Я буду делать?
-- Ќичего.
-- ‡начит, писать не надо?
-- € читать не надо! -- захихикал ‘тас, оторвав страстный взглЯд от
незнакомки, одиноко пившей шампанское за соседним столиком.
-- —его? -- не понЯл ‚итек.
-- Ћн пошутил, -- объЯснил Я.
-- Ћни когда-нибудь тут в Њоскве дошутЯтсЯ! -- молвил Ђрнольд с угрюмой
неопределенностью.
-- Ќадо покумекать, -- тихо ответил ‚итек и задумчиво обвел глазами наш
стол, жалкий, как завтрак мусорщиков.
-- Ђх, это! -- понЯл Я. -- ќто пусть тебЯ не смущает. ’акова
писательскаЯ жизнь: сегоднЯ густо -- завтра пусто...
-- Ђ чаще что? -- спросил ‚итек...
-- ’рудный вопрос. “ кого как... Ќо у тебЯ деньги будут, много денег,
потому что есть такой закон: чем писатель меньше пишет, тем больше у него
денег!
-- ‡начит, будешь миллионером? -- хихикнул ‘тас и послал незнакомке
пылкий взглЯд, хотЯ надо было бы послать бутылку шампанского, ибо свою она
уже допивала.
-- €з загранок вылезать не будешь! -- продолжал живописать Я и,
покосившись на ‘таса, громко добавил: -- Ђ женщины! Љакие женщины у тебЯ
будут!
-- Џравда? -- зарделсЯ ‚итек.
-- Џравда! ‚ Њоскве тоже девки с огоньком есть. Њало, но есть.
‘оглашайсЯ, -- посоветовал Ђрнольд. -- —его ты терЯешь? “ них свой интерес,
у тебЯ -- свой. Ќе понравитсЯ -- пошлешь их на хрен... € к нам -- в
ЉрасноЯрск!
-- Ћ'кей -- сказал Џатрикей! -- кивнул ‚итек.
€ одновременно с его словами в потолок громко выстрелила втораЯ бутылка
шампанского, заказаннаЯ незнакомкой. Ќаверное, как Я позже понЯл, таким
образом провидение хотело предостеречь менЯ от этого опрометчивого шага,
стоившего мне, да и всему нашему Ћтечеству, впоследствии так дорого...
‚прочем, настоЯщую цену тому давнему пари Я узнаю, когда мы приземлимсЯ
в ереметьево-2.
-- ’огда по рукам! -- засмеЯлсЯ Ђрнольд.
џ во второй раз за один вечер, но теперь уже с куражистой уверенностью
протЯнул свою ладонь длЯ скреплениЯ договора. ‚итек сжал ее крепко, но без
членовредительства, а Ђрнольд накрыл наши руки сверху растопыренной
пЯтерней. Ќи руки †гутовича, ни его самого в этот ответственный момент
поблизости не оказалось. Ћн уже со свойственной советскому обольстителю
непосредственностью сидел за столиком незнакомки и хлебал ее шампанское...
-- ‚от и славненько! -- сказал Ђрнольд, вставаЯ. -- Ћчень хорошо, что
все сладилось. Ђ мне пора на паровоз. ‚ы только с "амораловкой"
поосторожнее! Њного -- вредно. ѓлЯньте: †гутович -- глиста глистой, а как
вскобелилсЯ-то!
‹укаво усмехнувшись, он подхватил рюкзачок и направилсЯ к выходу. Ђ Я,
глЯдЯ ему вслед, почему-то с будоражащей достоверностью вспомнил
давний-предавний свой турпоход и одну крепенькую инструкторшу, научившую
менЯ, школьника, ставить палатку за рекордные две минуты, а потом в этой
самой палатке разъЯснившую мне, возбужденному, несмышленому: то, что в
туризме -- абсолютный рекорд, в сексе -- абсолютно не рекорд. Џрав Ђрнольд:
"амораловки" больше ни капли!
’ем временем к нам, чтобы собрать пустую посуду, подошла Ќадюха.
ЏерешучиватьсЯ и кокетничать с безденежными клиентами не имело смысла,
поэтому она хмуро и молчаливо складывала в стопку грЯзные тарелки, брезгливо
косЯсь на понатыканные в них окурки. ‘клонЯЯсь над столом, официантка
невольно предъЯвлЯла нам свою вполне убедительную грудь. Ќеожиданно ‚итек
схватил ее за руку и потЯнул к себе:
-- Љак зовут-то?
-- Ћтпустите, -- ответила она с томной строгостью.
-- Ћтпущу -- упадешь!
-- Ќахал...
-- Џускай нахал -- лишь бы пахал! -- засмеЯлсЯ ‚итек, и Я подумал о
том, что современнаЯ наука Явно недооценивает нынешний городской фольклор.
-- џ милицию вызову! -- неуверенно пообещала Ќадюха.
-- Џозвонила Я ноль-два -- ноги сходЯтсЯ едва! -- поддал ‚итек.
-- ‘кажите вашему другу! -- Ћна растерЯнно глЯнула на менЯ.
-- Ћтпусти ее! -- приказал Я, заметив, что вознЯ у столика привлекла
внимание хмурой метрдотельши, похожей на смотрительницу женской тюрьмы.
‚итек неохотно выпустил руку, Ќадюха потерла покрасневшее запЯстье,
буркнула: "„урак" и, подхватив посуду, ушла. Њы проводили ее голодными
взглЯдами. Џервым опомнилсЯ, конечно, Я:
-- „авай сразу договоримсЯ: ты ничего не делаешь без моего разрешениЯ!
-- —то ж, мне теперь и лЯльку без вашего разрешениЯ не зачалить? --
засопел ‚итек.
-- Ѓез моего разрешениЯ -- нет. ЏовторЯю: ты должен менЯ слушатьсЯ,
иначе эксперимент сорветсЯ...
-- ќксперимент... Ђ Я, выходит, кролик?
-- ’ебЯ это так смущает?
-- ‚ общем, нет... ‚ нашей собачьей жизни кроликом побыть -- это даже
неплохо.
Ћн задумалсЯ и снова принЯлсЯ лепить из хлебного мЯкиша форму, которую,
если ее увеличить раз в сто, можно совершенно спокойно показывать на
выставке современной скульптуры, назвав, допустим, "†енщина на изломе луча".
џ тоже задумалсЯ, а точнее, под влиЯнием "амораловки" затомилсЯ
воспоминаниЯми об Ђнке, о наших безумных ночах на даче в Џерепискино, о
смуглом мраморе ее тела, с победной ненасытностью вздымавшегосЯ надо мной,
точно торс Языческой богини над пьедесталом... „а, воспоминаниЯ -- это
разновидность некрофилии. Љ здоровой реальности менЯ вернул ‘тас, снова
усевшийсЯ за наш столик.
-- Ђ где Ђрнольд? -- удивилсЯ †гутович.
-- “шел на медведЯ, -- объЯснил Я.
-- ЏонЯл... ‘лушай, -- страстно зашептал он, -- у менЯ к тебе есть
просьба. Џоскольку ты все равно проиграешь, Я бы хотел сегоднЯ вечером в
счет будущих прав использовать твою квартиру. ’ы не возражаешь?
ЏроизнесЯ это, он метнул нежно-обещающий взглЯд незнакомке,
приканчивавшей уже третью бутылку шампанского. ‚ ответ она показала ему
алчущий Язык.
-- ‚ принципе не возражаю, -- ответил Я, -- хотЯ это то же самое, как
если б мне в счет моего будущего несомненного выигрыша захотелось бы вырвать
несколько страниц из твоей "Њасонской энциклопедии"...
-- Ќу ты сравнил! -- возмутилсЯ ‘тас.
-- Ђ во что вы играете? -- поинтересовалсЯ ‚итек.
-- ‚ жизнь, -- улыбнулсЯ Я нашему простодушному другу и, снова
повернувшись к ‘тасу, добавил: -- Ќо даже если Я, учитываЯ твое состоЯние,
разрешу тебе воспользоватьсЯ моей квартирой, ты все равно не сможешь этого
сделать...
-- Џочему это? -- возмутилсЯ ‘тас, уловив в моем ответе недоверие к его
потенциалу.
-- ЋглЯнись, эротоман ты хренов! Ћн обернулсЯ: в дверЯх стоЯла его
жена, которую Я заметил минуту назад.
-- Ћна... она... видела, как Я?! -- прошептал он, мертвеЯ, и показал
глазами на незнакомку, манившую его к себе пустым бокалом.
-- Ќе умирай, -- успокоил Я. -- Ћна вошла, когда ты вернулсЯ к нам.
-- ”у-у, -- ‘тас выдохнул, как подсудимый, которому в последний момент
расстрел заменили пожизненной каторгой.
-- ‘ам выпутаешьсЯ или помочь? -- великодушно спросил Я.
-- Џомоги!
џ встал, подхватил ‘таса под руку и, широко улыбаЯсь, повел его к
супруге. Ћна смотрела на нас, как пулеметчик смотрит на наступающие
вражеские цепи, подпускаЯ поближе, чтобы бить навернЯка. Џопутно мне
довелось принЯть на себЯ пьЯные объЯтиЯ незнакомки, кинувшейсЯ вслед
ускользавшему от нее †гутовичу. Ѓережно, но не без усилий усадив ее за
столик, Я догнал ‘таса еще до того, как он успел открыть рот. Ќевинно глЯдЯ
прЯмо в свинцовые глаза его супруги, Я затараторил про то, что сегоднЯ Якобы
имело место одно очень серьезное обсуждение моей новой книги и длЯ менЯ
жизненно важным было выступление ее мужа, славЯщегосЯ своим безукоризненным
вкусом и неописуемым красноречием. ‚ранье затЯгивает, и Я рассказал, как
после блестЯщего выступлениЯ †гутовича в зале долго не смолкали аплодисменты
и как потом Я в знак благодарности пригласил его на ужин, естественно, все
расходы взЯв на себЯ. ‚ этом месте Я чуть не засмеЯлсЯ. џ говорил все это
без единой паузы, втискиваЯ слово в слово, фразу в фразу так, чтобы
перебить менЯ было невозможно. џ уверЯл, будто бы ‘тас каждые пЯть минут
бегал в холл звонить домой, но линиЯ была фатально занЯта, ибо наша ЊиусскаЯ
телефоннаЯ станциЯ, самаЯ стараЯ в Њоскве, построена еще до революции, а во
времЯ мЯтежа левых эсеров в 1918 году в нее угодил снарЯд, и последствиЯ
этого сказываютсЯ по сей день, в чем мадам †гутович могла собственнолично
убедитьсЯ, не дождавшись звонка от мужа! ‚се это Я тараторил до тех пор,
пока не довел супругов до дверей и не выпустил на улицу, где обилие
пространства позволЯло разрешить им свой семейный конфликт в самых
адекватных формах. Џеред тем как вернутьсЯ к ‚итьку, Я забежал вниз, в
туалетную комнату, чтобы смыть пот, выступивший на моем лице от "амораловки"
и изнурЯющего враньЯ.

5. ЏЋЉ€Ќ“’›‰ Њ“†—€ЌЂ

Љогда Я вернулсЯ к нашему столику, там никого не было, а метрдотельша
смотрела на менЯ как-то странно.
-- Ђ вот здесь парень сидел? -- спросил Я.
-- ќтот маньЯк в нечищеных ботинках? -- отозвалсЯ со своего места
наблюдательный ‡акусонский.
-- Џочему маньЯк? -- удивилсЯ Я. -- Ћчень талантливый молодой писатель.
-- ’ак уж и талантливый? -- ухмыльнулсЯ ‡акусонский.
Ћн, будучи настоЯщим критиком, твердо считал талант своей глубоко
личной принадлежностью и наличие талантов у кого-либо еще полагал такой же
нелепостью, как копыта у болонки.
-- ќтот твой молодой талант схватил Ќадюху и уволок...
-- Људа?
-- ‚ грот любви! -- обронил мерзавец Ћдуев, покидавший ресторан в
обнимку со своей школьницей.
-- ‘тишки ей читать будет, -- добавил ‡акусонский с интонацией, в
которой заключалась зоологическаЯ ненависть ко всем жанрам литературы без
исключениЯ.
-- Џри чем тут стихи? -- разозлилсЯ Я. -- Ћн пишет... Ќу, допустим,
прозу...
-- Ђх, бросьте, -- засмеЯлсЯ ‡акусонский, подмигнув нашему ресторанному
обходчику ѓере, деликатно шакалившему возле столика, где, уронив голову
между пустых бутылок, спала незнакомка.
’ем временем к столику приблизилась строгаЯ метрдотельша:
-- “чтите, если Ќадежда не вернетсЯ через полчаса, Я переведу ее в
посудомойки!
-- Ђ если она не виновата, если он насильник! -- заступилсЯ за Ќадюху
глумливый ‡акусонский.
-- ’ак не бывает... Џисатель, а такой ерунды не знаете! -- отрезала
метрдотельша.
Ћни не вернулись. Ќе вернулись ни через полчаса, ни через час... Ћни
вообще не вернулись в тот вечер. ђесторан начал пустеть. Ћчнувшись,
незнакомка допила шампанское, подкрасила губы и ушла, твердо печатаЯ шаг.
—урменЯев с иностранцами, нализавшимисЯ совершенно по-русски, уехал
догуливать в "Њетрополь". џ прождал до самого закрытиЯ ресторана, когда уже
притушили свет и официанты принЯлись срывать со столов, будто одежды с
пьЯных женщин, скатерти и ставить стульЯ вверх ножками. Џеребравших
литераторов, выборматывающих что-то о своей неоцененной гениальности и
безусловной слабости „остоевского как стилиста, под руки выводили на воздух,
где они стоЯли и, пошатываЯсь, мучительно вспоминали адреса, чтобы сообщить
таксистам.
џ взЯл со стола бутылку "амораловки", покрепче завинтил пробку, сунул в
портфель и тоже вышел на улицу; был теплый июньский вечер. ‚ воздухе стоЯл
нежно-металлический запах первой грозы, которую синоптики настойчиво обещали
и котораЯ, видимо, все-таки осуществилась, покуда Я сидел в ресторане.
‚прочем, что там гроза, некоторые умудрЯютсЯ революции в кабаках
пересиживать! ЋпасаЯсь, что моЯ нетрезвость может заинтересовать дежурЯщих в
метро милиционеров, Я решил отправитьсЯ домой пешком. „о моей 2-й
‚здыбленской, в ту пору еще носившей имЯ командарма ’Ятина, было полчаса
ходьбы.
џ испытывал очень странные чувства. Џрошло много лет, а Я хорошо помню
те ощущениЯ. …сли принЯть эзотерическую версию творившегосЯ со мной, то мое
плотное тело -- иными словами, плоть -- спокойным шагом, соблюдаЯ все
правила общежитиЯ и дорожного движениЯ, перемещалось по вечернему городу в
направлении Ќикитских ворот, правда, чересчур внимательно разглЯдываЯ
встречных женщин и девушек. Ќо мое эфирное тело желаний рвалось куда-то,
точно юный кобелек с поводка.
"ЏроклЯтаЯ "амораловка"!" -- подумал Я и стал шарить по карманам.
„вухкопеечную монету Я нашел, а вот найти исправный автомат оказалось
значительно труднее: у одних были с "мЯсом" вырваны трубки, у других
отсутствовали диски, третьи вообще напоминали вскрытые злоумышленниками
небольшие настенные сейфы. ‹ишь много позже, ознакомившись с замечательной
теорией этногенеза ‹ьва ѓумилева, Я понЯл причину столь лютой ненависти моих
соотечественников к телефонным автоматам. ‚идимо, наш народ, будучи
исторически моложе, чем, допустим, англичане, в настоЯщее времЯ переживает
тот период, который у англосаксов ознаменовалсЯ движением разрушителей
ткацких станков -- луддитов. “ нас же крушат телефонные автоматы:
национальнаЯ специфика.
Ќо работающий аппарат Я все-таки нашел. ‘начала он безвозмездно сожрал
мою монету. Ќо при второй попытке соединил менЯ абсолютно бесплатно.
-- Ђлло? -- отозвалась она ровным голосом и почти сразу.
"‡начит, одна", -- подумал Я.
“ нее была страннаЯ манера: она никогда не отключала телефон и даже в
моменты самого захватывающего крещендо, услыхав звонок, выскальзывала из
моих объЯтий и брала трубку. Ќо в такие минуты голос у нее был прерывистым и
говорила она очень коротко и сухо: "„а. ‘корее. џ занЯта..." Ђ потом она
возвращалась ко мне, смеЯсь: "‘оскучилсЯ?"
-- Ђлло?! -- еще раз сказала она, и в голосе послышалось раздражение.
-- ѓоворите.
Ђ что Я мог сказать? ‚се, что возможно, Я уже сказал, и это не помогло.
-- „а что же вы молчите, черт подери!
ђазумеетсЯ, она сказала далеко не "черт подери", но Я не какой-нибудь
постмодернист литинститутского разлива и никогда не путаю бытовую речь с
литературной. ‚ообще Ђнка очень вспыльчиваЯ. “ нее даже в наших литературных
кругах одно времЯ было прозвище "‚ернаЯ рука". ќто потому, что, когда ей
вдруг казалось, будто кто-то на обсуждении рукописи или просто за пьЯным
столом говорил нечто подлое или просто несправедливое, она тихонько отзывала
его в сторонку и, ничего не объЯснЯЯ, вкатывала звонкую пощечину. ‘дачи ей,
разумеетсЯ, не давали: во-первых, женщина, во-вторых, красиваЯ женщина, а
в-третьих, дочь самого ѓорынина! ЊенЯ, кстати, она не ударила ни разу! Ќи
до, ни во времЯ, ни после. Ђ Ђнкой ее назвал отец, выросший в деревне, где в
клубе чаще всего крутили "—апаева", и молоденькаЯ пулеметчица была его
идеалом революционной женственности.
-- …сли это ты, -- уже совершенно другим голосом сказала она, -- то
повесь трубку первым...
џ повесил трубку. € пошел домой. Џо дороге мое тело желаний совершенно
обезумело: мне с большим трудом удавалось удерживать его на лугом астральном
поводке, и таким образом Я успешно избавил от самых разнузданных приставаний
двух милых студенток и усталую домохозЯйку с большой сумкой, из которой
уныло свешивалсЯ зеленый лук. Ќаконец, почти у самого подъезда Я чудом
уберегсЯ от опрометчивого и бесперспективного знакомства с немолодой, но юно
намакиЯженной длЯ вечернего выгула собаки дамой. ЌатЯгиваЯ астральный
поводок, мое тело желаний обнюхалось с ее остриженным под Ягненка пудельком
и вернулось ко мне, разочарованное.
‚ойдЯ в квартиру, Я, не раздеваЯсь, присел к столу. ‚ машинку была
заправлена страничка с напечатанными неделю назад словами:

€‘’Ћђ€џ ЊЋ‘ЉЋ‚‘ЉЋѓЋ €ЌЌЋѓЋ ‡Ђ‚Ћ„Ђ

ѓлава перваЯ
ины длЯ диктатуры пролетариата

ЏроведЯ пальцем, Я обнаружил, что бумага покрылась тонким слоем пыли.
‡а историю шинного завода Я уже получил аванс и давно прожил эти деньги.
‚прочем, точно так же мной были получены и прожиты авансы за статью длЯ
журнала "Џионер" о закаливании холодной водой, чего сам Я с детства не
выношу, за стихотворное приветствие учащихсЯ Џ’“ съезду профсоюзов, за
историю Љировской пионерской организации, за перевод поэмы ќчигельдыева
"‚есенние ручьи созиданиЯ" и еще за что-то. џ никак не мог заставить себЯ
написать эту в общем-то плевую чепуху, ибо во мне уже несколько месЯцев
клубилсЯ, все сгущаЯсь, роман, настоЯщий роман, главный, "главненький",
прочтЯ который Ђнка поймет все и примчитсЯ ко мне внезапно, ночью, навсегда!
‘обственно, длЯ того и существует литература, чтобы женщина, прочтЯ,
плачущаЯ и полуодетаЯ, примчалась к тебе ночью -- навсегда. Ќо и за роман,
за "главненькоеote , сесть Я тоже никак не мог, ибо оплаченнаЯ поденщина
не пускала, висела на душе чугунной гирей. Џисать настоЯщую книгу, когда на
тебе висит пионерское приветствие съезду профсоюзов, -- то же самое, как, не
залечив случайный триппер, добиватьсЯ благосклонности Џрекрасной „амы,
которую искал всю жизнь... (”у! Џошло. Ќе запоминать!)
‚от в таком крайне буридановом состоЯнии Я и существовал последнее
времЯ, маЯсь между халтурой и "главненьким". Љстати, о "главненьком".
ЏоЯвление этого словечка тоже свЯзано с Ђнкой. Ѓыл такой популЯрный в ту
пору анекдот. †енщина, родившаЯ тройню, показывает младенцев журналисту в
той последовательности, в какой они поЯвились на свет. „ети лежат в мокрых
пеленках, плачут -- просЯт титьку, а она говорит: "ќто -- мой старшенький.
ќто -- мой средненький. ќто -- мой младшенький..." "Ђ это?" -- удивлЯетсЯ
корреспондент, киваЯ на мужика в мокрых штанах, который лежит на полу и тоже
плачет -- просит бутылку. "Ђ это -- мой главненький!" -- отвечает
многодетнаЯ мать. ‘ловечко перешло сначала в наш альковный Язык, а потом
Ђнка стала величать "главненьким" и мой будущий роман. …го Я как-то в ночном
разговоре с неосторожной искренностью назвал своей "главной вещью"...
‚ задумчивости Я достал из портфелЯ бутылку "амораловки", взЯл
маленькую коньЯчную рюмочку и налил граммов тридцать -- не больше. џ был так
расстроен, что забыл о предупреждениЯх Ђрнольда, забыл о навЯзчивых
эротических видениЯх, забыл о дурацком споре со †гутовичем, об исчезновении
‚итька, забыл обо всем, -- Я налил себе совершенно автоматически, так
вохровец, даже будучи на пенсии, в задумчивости делает движение, точно
передергивает затвор винтовки. „а, по вкусу действительно похоже на водку,
куда уронили кусочек селедки, скорее всего, иваси. џ выпил и несколько
секунд сидел, прислушиваЯсь к тому, как напиток пускает в менЯ свои
бесчисленные живые, горЯчие, волнующие корни. Џотом Я, как сейчас помню,
вздохнул и по-йоговски задержал дыхание... Ћдно времЯ Я этим увлекалсЯ, но
быстро понЯл: длЯ русского человека йога примерно то же самое, что длЯ
индуса подледнаЯ рыбалка на Њедвежьих озерах. ‚незапно у менЯ страшно
закружилась голова, а в следующую минуту Я увидел всю историю шинного
завода с такой отчетливостью, что даже различил капли пота, выступившие на
лбу директора этого краснознаменного предприЯтиЯ, когда, отрапортовав с
трибуны съезда победителей об успехах, он услышал медленные слова ‘талина:
мол, конечно, шинный завод хорошо работает, но было б интересно узнать,
почему же он не работает еще лучше. џ вдруг почувствовал, что мне остаетсЯ
самое малое -- просто перенести внезапное озарение на бумагу. Ќе написать, а
записать. Ќе сочинить, а сыграть по ногам. џ опустил пальцы на клавиши моей
"ќрики" так, точно это были клавиши белого роЯлЯ, и сам Я не обычный
литературный халтурщик, но ‚ан Љлиберн, исполнЯющий Џервый концерт
—айковского. ’алант -- это безумие, посаженное в клетку разума... (•орошо!
Ќо, кажетсЯ, до менЯ это уже кто-то говорил.)
џ работал до шести утра, пробарабанив от восемнадцатого года, когда был
открыт шинный завод, до главы под названием "Ќа дороге в Ѓерлин". Џотом
встал, сделал шаг по направлению к дивану и рухнул на простыни, как раненый
Џушкин в снег...

6. ‚ ЏЋ€‘ЉЂ• “’ђЂ—…ЌЌЋѓЋ ‚€’њЉЂ

’елефонный звонок пробивалсЯ к моему сознанию долго и настойчиво -- так
спасатели пробиваютсЯ к погребенному под лавиной человеку. Ќаконец, не
открываЯ глаз, Я нашарил трубку и прижал к уху.
-- ‘пишь? -- спросил бодрый †гутович.
-- ‘плю...
-- ‡начит, Я тебЯ разбудил?
-- ђазбудил...
-- Ќу и хорошо -- времени уже второй час...
-- џ до шести работал... —его ты хочешь?
-- Ќичего. “ тебЯ кухнЯ сколько метров?
-- есть. Ђ что?
-- ’ак. ‘просить, что ли, нельзЯ?
-- Њожно...
-- Њаловато...
-- Њне хватает...
-- ‚се равно маловато. Ќе умеют у нас строить. Ђ ты, кстати, знаешь,
что, по некоторым сведениЯм, масонство восходит к древним строителЯм
€ерусалимского храма? Ќо это не доказано. Ђ по новейшим сведениЯм... Ќет, Я
лучше тебе зачитаю. ‘лушай! "Џредками современных франкмасонов, носившими то
же имЯ, были, несомненно, настоЯщие каменщики, и добавление к названию их
ремесла слова "свободный" имело первоначально профессионально-ремесленное, а
не социальное значение.
‘вободными камнЯми, в отличие от обыкновенных, назывались в Ђнглии
более мЯгкие каменные породы, вроде мрамора и известнЯка, употреблЯвшиесЯ
длЯ более мЯгкой, барельефной работы..." “лавливаешь?
-- —то? -- начинаЯ просыпатьсЯ, уточнил Я.
-- …сли б наши дома строили свободные каменщики, кухни были бы
просторнее. Ќе говорЯ уже обо всем остальном!
-- ’ебЯ вчера жена тЯжелым по голове не била?
-- ’ы что! „аже наоборот... “ тебЯ, кстати, "амораловка" осталась?
-- Ќет, -- соврал Я.
-- †аль. Њежду прочим, масоны очень большое значение придавали
различным магическим напиткам...
-- ‘тасик, что с тобой случилось?
-- Ќичего. џ просто вдруг подумал: а если ты выиграешь наше пари? •отЯ,
конечно, это невозможно, но Я на всЯкий случай теперь решил перед сном
читать страничку-другую из энциклопедии. ’ы знаешь, безумно интересно.
Џодожди, Я тебе сейчас про ’ота ѓермеса ’рисмегиста прочитаю...
-- Ќе надо мне читать про ’ота ѓермеса ’рисмегиста! “ менЯ нет
времени... Ћ каком пари ты говоришь? -- поинтересовалсЯ Я, осторожно
перебираЯ в памЯти обмылки вчерашнего вечера.
-- Џривет! ќто тебЯ, наверное, тЯжелым по голове ударили. Њы же с тобой
поспорили...
-- Ћ чем?
-- Љак о чем! Ћ том, что ты сделаешь из ‚итька знаменитого писателЯ.
-- џ?
-- ’ы. …сли не сделаешь, то твоЯ квартира поступает в полное мое
распорЯжение... ‡абыл?
-- Ћбижаешь... Ђ если сделаю?
-- ’огда Я отдаю тебе мою энциклопедию.
-- ќнциклопедию? Ђ на фига мне твоЯ энциклопедиЯ?
-- Ќе знаю. ’ы же спорил... €ли ты передумал?
-- Ќет, не передумал. Џросто уточнЯю детали, -- ответил Я, просыпаЯсь
окончательно и вспоминаЯ в подробностЯх вчерашний спор. -- …сли обещал,
значит, сделаю... Ђ где ‚итек?
-- ќто у тебЯ надо спросить. Ћн же с тобой оставалсЯ!
-- ЋставалсЯ. Ђ потом исчез...
-- Љак это исчез? —то-то ты крутишь! -- молвил ‘тас с тем презрительным
разочарованием, которое Я ненавижу больше всего на свете.
-- Ќичего Я не кручу! џ как раз собиралсЯ его искать...
-- Ќайдешь -- перезвони мне домой.
-- Џочему домой?
-- †ена, пока "амораловка" действует, отгул взЯла и менЯ тоже
отпросила. ‘ейчас за шампанским побежала. Ђ как ты отработал?
-- ЏЯть глав, -- гордо ответил Я.
-- “ тебЯ кто-то и сейчас еще есть? -- завистливо спросил измученный
моногамией ‘тас.
-- Џочему ты так решил?
-- Ќу, выражаешьсЯ ты иносказательно: пЯть глав... џ только три успел,
-- расстроилсЯ †гутович.
-- Ќе горюй: на своем поле это очень хороший результат!
-- Њне тоже кажетсЯ. Ђ у тебЯ точно "амораловки" больше нет?
-- Ќет, конечно! ‡ачем мне тебЯ обманывать? -- искренне ответил Я,
косЯсь на бутылку, где еще оставалось граммов восемьсот.
-- Ќу ладно, пока, а то жена дверь открывает... -- заторопилсЯ ‘тас.
-- ’ы учти, женщинам нравЯтсЯ длинные главы, -- ехидно посоветовал Я и
повесил трубку.
‘ трудом поднЯвшись, Я побрел в ванную и долго стоЯл перед зеркалом,
вглЯдываЯсь в свое бледное лицо и красные, воспаленные глаза. ‚от влип! ‘
таким же успехом Я мог пообещать превратить ‚итька в генсека. Џрав классик:
нельзЯ мешать напитки... Ѓольше всего в этот момент Я был похож на лежавший
тут же в мыльнице выдавленный тюбик пасты.
Џервым делом надо было срочно реанимироватьсЯ...
‚ „оме литераторов, куда Я доковылЯл через час, уже вовсю гудела
благообразнаЯ дневнаЯ рестораннаЯ жизнь: на спасительный огонек стЯгивались
злоупотребившие вечор труженики пера. Ћ, Я знаю по себе: пробуждение их было
ужасно! Џомимо неизбежной головной боли, тошноты, диабетической сухости во
рту, их терзало чувство похмельной безысходности и вдобавок чисто
профессиональный ужас собственной бездарности и бесплодности. ‘ самого утра
они мучительно осознавали, что жизнь так и пройдет всуе, в злоупотреблениЯх,
без больших художественных открытий, а потом тЯжко влачились в –„‹, по пути
ошарашиваЯ транспортную общественность тЯжким духом вчерашнего удовольствиЯ.
Ќо уже после нескольких рюмок водки, закутанных рыбной солЯнкой, где в
золотисто-оранжевой лимфе плавает желтый полумесЯц лимонной дольки и с
самого дна таращатсЯ иссинЯ-черные маслины, жизнь постепенно начала
наполнЯтьсЯ смыслом, думы обретать внЯтность, а литературные образы
теснитьсЯ в голове, как гости в лифте. € вот человек, который всего
полчаса назад просто не хотел жить, уверенно сидит за столиком, и на лице
его играет мудраЯ улыбка тихого победителЯ жизни.
‚торым делом Я прошел в закуток к официантам, но Ќадюхи там не было.
Њне объЯснили, что она сегоднЯ не поЯвлЯлась, позвонила и сказала: на работу
не выходит, потому что выходит замуж.
-- ‡а кого? -- оторопел Я.
-- ЉакаЯ разница, -- вздохнула немолодаЯ уже официантка ђита, уставшаЯ
от одиночества и чаевых.
-- …сли она и завтра не выйдет, Я ее даже посудомойкой не возьму! --
добавила строгаЯ метрдотельша.
Ћна-то после долгих уговоров и дала мне адрес Ќадюхи, жившей, как
оказалось, в глухом спальном районе Њосквы, названном в честь снесенной с
лица земли деревеньки, где в прошлом веке обоз, тронувшийсЯ из старой
столицы в новую, останавливалсЯ на первую ночевку. ЏробегаЯ через
ресторанный зал, Я краем глаза заметил вчерашнюю незнакомку, уныло пившую
минеральную воду. ‹ицо ее было абсолютно неподвижно, ибо при малейшем
мимическом колебании толстый слой грима мог осыпатьсЯ прЯмо в тарелку с
солЯнкой.
-- ‘ледопытствуешь? -- сочувственно спросил менЯ уже приступивший к
своим обЯзанностЯм обходчик ѓера.
-- ‘корее да, чем нет...
Џоколебавшись, Я поехал по выЯсненному адресу. •орошо, если ‚итек тоже
забыл про вчерашний спор. Ђ если нет? Ћбдумав по пути ситуацию, Я решил так:
используЯ все свое красноречие, убеждаю ‚итька в том, что знаменитым
писателем становитьсЯ ему не стоит. Џотом звоню настырному †гутовичу и
сообщаю о нежелании ‚итька участвовать в наших нелепых играх. ’аким образом
Я сохранЯю лицо и выпутываюсь из дурацкого спора...
Ќадюхин дом стоЯл на краю огромного оврага, и дальше начинались
малюсенькие, точно разбитые лилипутами, огородики с сарайчиками, более
напоминавшими собачьи конурки. ‘текла в подъезде были выбиты, лифт расписан
однообразными непристойностЯми.
"‚езде луддиты", -- подумал Я.
„верь мне открыла древнЯЯ старуха, одетаЯ в застиранную куртку
строительного отрЯда с нашивкой "‘‘Ћ ђомантик-76". ЏереминаЯсь на пороге, Я
заглЯнул в глубь маленькой однокомнатной квартиры и увидел ту привычную
бедность, котораЯ копитсЯ всю жизнь, чтобы в конце концов прикинутьсЯ
достатком.
-- ‡дравствуйте! -- сказал Я.
-- Ђ? -- переспросила старуха.
-- ‡дравствуйте!! Ђ где ЌадЯ?!
-- “ехала, слава Ѓогу!
-- Џочему "слава Ѓогу"?!
-- Ђ?!
-- Џочему "слава Ѓогу"?!!
-- ‚сю ночь спать не давали -- как резаные... -- и она показала рукой
на комнату, где виднелась постель, истерзаннаЯ, точно в ней искали
спрЯтанные бриллианты.
"Њ-да", -- подумал Я.
-- ‚сю ночь на кухне просидела, -- жаловалась старушка. -- ’оже
молодыми были. € пообниматьсЯ любили. Ќо чего ж криком-то орать? Џрошлый-то
мужик у Ќадьки, хоть и пил, не в пример тихий был... Ђ этот сущий варнак
прЯмо-таки!
-- ‚итек?!
-- Ђ?!
-- ‚итек?!!
-- Ћн.
-- Ђ куда они поехали?!!
-- Љ нему. ‚ Њытищи. ‡амуж, сказала, позвал...
Џовеселев, Я отправилсЯ на џрославский вокзал. ‡адача моЯ Явно
облегчалась. ђаз ‚итек решил обзавестись семьей, то теперь ему, уж конечно,
не до участиЯ в нашем пьЯном споре.
...Њне всегда казалось, что Њытищи -- это маленький подмосковный
городок с утками в обмелевшем прудике, с кринками на выбеленных временем
штакетинах. Ћказалось, это здоровенный город с дымЯщимисЯ трубами,
эстакадами, колоннами марширующих в баню солдат. ‘ойдЯ с электрички и
оглЯдевшись, Я понЯл, что, не знаЯ ‚итькиного адреса, на худой конец хотЯ бы
фамилии, отыскать его здесь будет невозможно. Ќо Я все-таки решил попытать
счастьЯ и, выбрав в толпе мужика с рожей полиловее, расспросил его о
дислокации мытищинских пивных ларьков. Љонечно, в былые времена мне не
хватило б днЯ объехать все точки, но описываемые событиЯ происходили в самый
разгар антиалкогольной горбачевской кампании, когда большинство ларьков и
павильонов были перепрофилированы на торговлю квасом и соками, а те, что
продолжали нести Янтарный свет пива в массы, были крайне редки и
общеизвестны, как синагоги в стране, где так долго и настойчиво боролись с
антисемитизмом, что к власти в конце концов пришли юдофобы. (‚рЯд ли
использую, но все равно запомнить!)
ЏерваЯ будка располагалась возле техникума, и очередь состоЯла в
основном из лохматой, буйно гоготавшей молодежи. ‚тораЯ приютилась рЯдом с
Ѓульдозеростроительным заводом имени наркома Џервомайского, и вокруг нее
толкались хмурые работЯги в промасленных спецовках, как пиво водой,
разбавленные трудовой интеллигенцией -- в шлЯпах и с портфелЯми. ’олько
третий ларек стоЯл в новом микрорайоне, где шло бурное строительство и
горизонт был заставлен ажурными силуэтами подъемных кранов. Ћчередь --
человек в тридцать -- состоЯла из строителей, одетых в припорошенные
кирпичной пылью робы, пластмассовые шлемы и измазанные цементом бахилы --
такие, в каких был вечор ‚итек.
џ прикинул: если актив, подносЯщий пустые кружки, будет работать споро,
если не подвалит ватага шпаны и не возьмет сразу двадцать кружек, если никто
не поднимет скандал из-за недолива, а хозЯйка в знак протеста не закроет
ларек по техническим причинам, то минут через сорок Я выпью пива. ‚став в
конец хвоста и высказав задумчивые сомнениЯ в свежести пива, Я установил
неформальный контакт с соратниками по ожиданию и втЯнулсЯ в серьезный
мужской разговор. ‘начала поговорили о сравнительных качествах "’уборга" и
"ѓиннеса", о которых все участники обсуждениЯ очень много слышали.
Џотом соскользнули на политику и пришли к единодушному заключению,
что Њишка мужик в общем-то неплохой, хотЯ и с гнидовинкой, а вот его ђаиса
-- очевиднаЯ бензопила "„ружба", хотЯ женщина, конечно, обстоЯтельнаЯ. Њежду
делом Я поинтересовалсЯ, не знает ли кто-нибудь ‚итька. € один дЯдька
великодушно предложил мне на выбор трех ‚икторов, включаЯ и своего родного
брата, но все они мне не подошли. †дать пришлось все-таки немного дольше,
чем Я планировал, потому что к хозЯйке зашел сын-школьник, она выставила
перед самым моим носом табличку "перерыв" и минут десЯть отчитывала его за
двойку по географии. Ќаконец Я получил кружку мыльно вспененного пива.
-- Њоча-а! -- жмурЯсь от наслаждениЯ, подмигнул мне здоровый малый в
красном пластмассовом шлеме.
-- Ћпределенно моча, -- согласилсЯ Я, блаженно отдуваЯсь после
нескольких крупных глотков.
-- Ђ вчера совсем пить нельзЯ было! -- сообщил он радостно.
-- ’ы местный?
-- “гу...
€ Я спросил про ‚итька. Ћн ответил, что отлично знает ‚итька, рыжего,
конопатого чальщика, неделю назад выгнанного с работы за ссору с бригадиром.
-- Ђ где он живет? -- оживилсЯ Я.
-- ‚он в том доме.
-- Џокажешь?
-- Ќе-ет... ЊенЯ его мать не любит. ѓоворит -- спаиваю. Ђ моЯ жена
‚итька ненавидит. ’оже говорит -- спаивает. „иалектика!
‚ конце концов он объЯснил мне, как отыскать ‚итькину квартиру, и даже
подсказал, что звонить нужно двумЯ короткими и одним длинным, потому что его
мать жутко боитсЯ воров, но глазка в двери у них нет: кто-то рассказал ей,
будто по Њытищам ходит маньЯк, который звонит в квартиру и, когда хозЯин
припадает к стеклышку, бьет в глазок шилом, крича при этом ненормальным
голосом: "‘покойной ночи, малыши!"
Ќа условный звонок дверь открыли, но беседовали со мной через цепочку.
‘квозь узкую -- сантиметра три -- щель Я мог разобрать лишь то, что это
женщина и на голове у нее бигуди.
-- „обрый день! -- сказал Я.
-- џ ‚итькиных долгов не раздаю! -- зло крикнула она.
-- џ не за долгом...
-- Ђ за чем? -- испуганно спросила она, и дверь начала медленно
закрыватьсЯ.
-- Џодождите! џ из стройуправлениЯ. •отим ‚иктора на работе
восстановить.
-- Ђ удостоверение у вас есть?
-- Љонечно! -- џ махнул перед щелью, сократившейсЯ до сантиметра,
писательским билетом.
-- ‚осстановите! Ћн же не виноват! -- раздалсЯ звон отстегиваемой
цепочки, что в этом доме, очевидно, означало высшую степень довериЯ к гостю.
„верь распахнулась сантиметров на пЯтнадцать -- как раз на длину второй
цепочки. џ увидел, что ‚итькина мать еще сравнительно молодаЯ женщина с
белым круглым лицом, тонко выщипанными бровЯми и пышными формами.
-- ‚ы уж восстановите! -- снова попросила она. -- Џарень-то совсем с
круга сбилсЯ. „ружки портЯт. ‚одка проклЯтаЯ! Ђ сегоднЯ утром вообще
какую-то шушундру в дом притащил -- еле выгнала... †енитьсЯ собрались. Ђ где
тут женитьсЯ на двадцати пЯти метрах? “ менЯ самой хороший человек есть,
непьющий, так Я же его в дом не вожу!
-- Ђ невесту Ќадюха звали?
-- ‡ачем мне знать-то? џ, может, сама -- невеста!
-- Ђ куда же они пошли?
-- Њне-то что? џ так и сказала: к себе жить не пущу. “ менЯ тоже
хороший человек есть... Џусть живут где знают. ‘ милым рай в шалаше... ’ак
они, наверное, в шалаше!
...‚озле шалаша сидел, грустно обхватив колени руками, ‚итек. Љругом
валЯлись несчетные пустые бутылки, грубо вспоротые консервные банки, обертки
и огрызки, из чего можно было заключить, что в трудные минуты в этом шалаше
отлеживаетсЯ пол-Њытищ. ‚итек печально смотрел на сгущавшеесЯ вечернее небо.
-- Ђ где Ќадюха? -- спросил Я.
-- “бежала, -- грустно ответил он.
-- Џочему?
-- ‘казала, что не шалашовка какаЯ-нибудь по шалашам отиратьсЯ...
-- Џравильно сказала. Ђ ты потерпеть, что ли, не мог?
-- Ќе мог! -- с вызовом ответил ‚итек. -- "Ђмораловка" проклЯтаЯ! “
менЯ внутри как помпа работает...
-- Џройдет, -- успокоил Я. -- Ђ что она еще сказала?
-- ‘казала, что не длЯ того с одним алкоголиком разошлась, чтоб с
другим путатьсЯ. „а еще наумиха моЯ со своим лимитчиком: Я в дом не вожу, Я
в дом не вожу...
-- ’ы в самом деле на Ќадюхе женитьсЯ собралсЯ?
-- ЌельзЯ, да?
-- ‡ацепила?
-- †ивотрепещущаЯ девушка.
-- ‡абудь о ней!
-- “же забыл, -- уныло отозвалсЯ он. -- Ђ ты-то чего приперсЯ?
-- ЏрогуливалсЯ и решил тебЯ проведать...
-- ЊенЯ тоже всегда с похмельЯ на воздух тЯнет, -- созналсЯ ‚итек. --
‘тремность какаЯ-то в организме, а походишь -- отпускает... Ќо ты вчера
хорош был! ‚ писатели менЯ заманивал. Џомнишь хоть? ’елок мне заграничных
наобещал... €ли передумал? џ тоже однажды доехал до Џополамска и со
сварщиком поспорил, что бухгалтершу за задницу ущипну, а утром передумал.
‘кандальнаЯ баба -- всегда мне получку трешками выдает...
-- € совсем даже не передумал, -- внезапно возразил Я. -- Ќаоборот.
‘егоднЯ и начнем. ‚се у тебЯ будет -- и деньги, и загранка, и женщины в
ассортименте. Ќо про Ќадюху забудь! †енщина -- это не постельнаЯ
принадлежность и не кухонный комбайн с накрашенными глазами. ќто -- образ,
стиль и уровень жизни. “ тебЯ поЯвЯтсЯ такие женщины, что прохожие будут
оглЯдыватьсЯ... Џотому что есть такие роскошные женщины, на которых смотришь
и не веришь, что кто-то их раздевает!
-- Ђга, а одевать Я их буду на какие шиши?
-- Ќе волнуйсЯ. “ тебЯ будет слава, а слава и деньги всегда рЯдом
ходЯт, как алкоголизм и цирроз...
-- Ђга, а слава откуда возьметсЯ? Ћт сырости?
-- Ќет, не от сырости. ’ы будешь знаменитым писателем! ’вое имЯ будет
греметь! Љстати, как твоЯ фамилиЯ?
-- Ђкашин...
-- †аль.
-- Џочему это?
-- ЌепронзительнаЯ у тебЯ фамилиЯ. Џонимаешь, чтоб люди сразу
запомнили, нужно или имЯ иметь необычное, например -- Џантелеймон ђоманов,
или фамилию почудней -- —ичибабин, скажем... Ќо еще лучше, когда сразу и имЯ
и фамилиЯ странные. Ќапример: ”ридрих ѓоренштейн. Ђ у тебЯ ни то ни се:
‚иктор Ђкашин... •орошо хоть не Љашин. “жас! ‘ такими данными и в литературу
соватьсЯ не стоит: читатель из принципа не запомнит. џ бы на твоем месте
взЯл псевдоним...
-- —его?!
-- Љак твое отчество?
-- ‘еменович.
-- ‘еменов. Ќет, пошло... Ђ маму как зовут?
-- ѓалина.
-- ѓалин. Ќет, не годитсЯ. Ќе фамилиЯ, а какой-то полиэтиленовый
тюльпан... Ђ если попробовать по названию города? ’ак часто делают. ‚иктор
Њытищин. ‚ообще кошмар... ‹адно, оставайсЯ Ђкашиным. Љак-нибудь выкрутимсЯ,
сделаем из тебЯ писателЯ!
-- Ђга, а как Я буду писателем, если Я писать-то толком не умею? џ ж
тебе объЯснЯл... Ќе-е, ничего не получитсЯ...
џ медленно обошел вокруг ‚иктора. ‘ломал себе веточку и, прицелившись,
срубил верхушку у крапивного кустика -- х-х-эк!
-- ’ы менЯ вчера невнимательно слушал. џ понимаю: "амораловка",
влечение -- род недуга и так далее. Џоэтому повторЯю все с самого начала.
„опустим, ты не умеешь писать. Ђ кто умеет? Љто?! •емингуэй застрелилсЯ,
когда понЯл, что он всего-навсего раздутый критиками репортеришко. (•-х-эк!
-- Я срубил еще один кустик крапивы.) ђембо в восемнадцать лет плюнул на
стихи и занЯлсЯ торговлей. (•-х-эк!) ѓоголь вообще понЯл, что ничего не
умеет, и сжег "Њертвые души". (•-х-эк!)
-- Ђ что же мы тогда в школе проходили?
-- ’о, что осталось! Ѓабель по двадцать раз переписывал каждую
страницу. Ѓудет человек, который умеет писать, переписывать по двадцать раз?
€ ты считаешь, все они умели писать? (•-х-эк!) € потом, писать тебе не
придетсЯ. ’ы будешь только говорить... ѓоворить ты, надеюсь, умеешь?
-- ‘мотрЯ о чем... џ же ничего не знаю.
-- Џо крайней мере, ты уже знаешь, что ничего не знаешь! ќто очень
немало! ’е люди, которых ты вчера видел в –„‹, не знают и этого. (•-х-эк!)
Ћни способны лишь раздувать щеки и повторЯть десЯток-другой заученных фраз.
ќтим фразам Я тебЯ научу. ќто -- пустЯк. —ерез неделю о тебе заговорЯт.
—ерез месЯц о тебе начнут писать. -- ЃоЯсь, что ‚итек откажетсЯ от участиЯ в
споре, Я мобилизовал все свое красноречие. -- —ерез два месЯца тебЯ станут
узнавать на улицах. —ерез три ты будешь летать на международные симпозиумы в
Џариж и Ќиццу, ездить на собственном автомобиле и, как от мух, отбиватьсЯ от
таких женщин, по сравнению с которыми твоЯ Ќадюха -- пособие по сексуальной
безработице! (•-х-эк!)
џ оглЯделсЯ и обнаружил, что прилично-таки выкосил на полЯнке крапиву.
€ еще Я вдруг подумал, что теплые черточки и пЯтна на белой коре стоЯвших
вокруг берез не что иное, как не расшифрованнаЯ до сих пор письменность, и с
ее помощью природа пытаетсЯ рассказать нам что-то очень важное, но мы в
нашей жалкой суете не понимаем ее великодушного порыва. "Ќеплохо", --
подумал Я и решил приберечь эти соображениЯ длЯ "главненького".
џ снова подошел к ‚итьку:
-- ’ы все понЯл?
-- ’уда-сюда... фифти-фифти.
-- ‚итек, а ты случайно английским не владеешь? "Ћ'кей",
"фифти-фифти"... Ђ то давай, будем всем говорить, что ты сразу на двух
Языках пишешь, как Ќабоков?!
-- Ќе-е, -- засмущалсЯ ‚итек. -- ќто у нас на стройке студент
подрабатывал. џ и запомнил...
-- ‹адно, тогда ограничимсЯ великим и могучим. Ќо все это у нас с тобой
получитсЯ, если ты будешь делать и говорить только то, что Я скажу! „аже
спать с теми женщинами, на которых Я покажу!
-- Ќам однохренственно. Ђ Ќадюха менЯ еще вспомнит!
-- ‘огласен?
-- Ћ'кей -- сказал Џатрикей!
џ остановилсЯ, занесЯ прутик над маленьким нежно-матовым крапивеночком.
Њне вдруг стало жалко его.
-- Ђ теперь ты можешь мне задавать вопросы. ‹юбые!
-- ‹юбые?
-- ‹юбые...
-- ‡ачем тебе-то этот эксперимент?
-- Њне?
-- ’ебе.
џ стоЯл и разглЯдывал трогательно-зубчатый крапивный кустик, покрытый
серебристо-стрекучими, похожими на младенческий пушок ворсинками. —тобы
ответить на вопрос, Я должен был рассказать ‚итьку про все. Џро моего
неведомого папу, про маму-машинистку, печатавшую за занавесочкой до глубокой
ночи чьи-то кандидатские и докторские и верившую, что когда-нибудь
перепечатает и мою диссертацию. Џро то, как Я сидел перед операцией в ее
душной многолюдной палате и она, уже знаЯ, что никогда не будет печатать мою
диссертацию, шептала бескровными губами: "Џо сорок копеек не соглашайсЯ, по
сорок копеек за страницу -- дорого!" џ должен был рассказать о том, как с
третьего раза поступил в университет и как менЯ любили однокурсники, сынки
больших начальников, за то, что Я в любое времЯ суток мог достать водку. Ћ
том, как однажды после пьЯной вечеринки гордаЯ однокурсница, котораЯ
настолько мне нравилась, что Я боЯлсЯ дышать в ее сторону, сама
напросилась со мной в койку. Ћна никак не могла залететь от нашего общего
приЯтелЯ, а ей очень хотелось за него замуж, ибо его папа трудилсЯ ректором
института торговли. џ должен был рассказать о том, как Я принес свою первую
повестушку одному классику на отзыв. Ћн прочитал, похвалил и даже предложил
напечатать ее под своим именем, выплатив мне пЯтьдесЯт процентов гонорара. џ
проплакал целую ночь и согласилсЯ. џ должен был рассказать ему об Ђнке, о
том, как она, прекраснаЯ и хмельнаЯ, хотела вскрыть себе вены маникюрными
ножницами, чтобы доказать свою любовь, а через два днЯ вышвырнула менЯ, как
надоевшего щенка... џ должен был рассказать ему еще тысЯчу разных -- важных
и неважных -- историй, событий, случаев, без которых жизнь другого человека,
других людей всегда кажетсЯ утомительной массовкой, фоном длЯ твоей
собственной жизни, единственной и неповторимой, нежной и трепетной, как вот
этот маленький крапивный кустик. џ должен был объЯснить, что, сделав из
него, полудурка, знаменитого писателЯ, Я смогу доказать всему миру, но
прежде всего самому себе, нечто неимоверно важное, такое неподъемно важное,
чего не в силах доказать никто. „аже Љостожогов... ‚первые в бездарной моей
жизни Я буду не бумагомарателем, сочинЯющим полумертвых героев, а
вседержителем, придумывающим живых людей! “ менЯ получитсЯ. Ќе знаю как, но
получитсЯ! ‚от оно, мое "главненькое"! Ђ "ЊасонскаЯ энциклопедиЯ" †гутовича
в этом споре такаЯ же никчемнаЯ дрЯнь, как позавчерашний трамвайный билет...
-- ‡начит, ты интересуешьсЯ, зачем мне все это нужно? -- весело спросил
Я.
-- Ђга.
-- Ќе вари козленка в молоке матери его!
-- —его? -- оторопел ‚итек.
-- Ђ это перваЯ фраза из тех, что тебе придетсЯ запомнить!
€ Я не стал срубать прутиком бедненького крапивеночка, Я просто
каблуком вдавил его в замусоренную землю.

7. ЋѓЋЌњ, ‚Ћ„Ђ € ”Ђ‹‹ЋЏ€…‚› ’ђ“Ѓ›

Љогда Я привез ‚итька к себе домой, он совершенно ослаб: действие
"амораловки" закончилось. џ уложил его спать в чуланчик-кладовку, где всегда
у менЯ готова раскладушка длЯ заночевавшего гостЯ.
-- ‘пи, -- напутствовал Я. -- € пусть тебе приснитсЯ, как ты гулЯешь по
Џарижу с самой красивой женщиной. “ тебЯ много денег. ’ы знаменит. ‘пи!
-- Ђ можно Я с теми же деньгами по Њытищам гульну?
-- Њожно.
-- Ћ'кей -- сказал Џатрикей! -- отозвалсЯ ‚итек и закрыл глаза.
Џотом Я решил повторить свой вчерашний трудовой подвиг, хотЯ в душе
подозревал, что это было всего-навсего странным стечением
психофизиологических обстоЯтельств, наподобие того, как испуганный собаками
прохожий вспрыгивает на дерево, откуда потом не может слезть. џ махнул
граммов пЯтьдесЯт настойки, подождал, пока начнетсЯ действие и
соблазнительные мыслеформы слетЯтсЯ ко мне, словно воробьи на горбушку.
Џотом, учитываЯ свой предыдущий опыт, глубоко вздохнул и по-йоговски
задержал дыхание:

‚ладыкой стану мира Я,
‹ишь только сублимируЯ.

Ћднажды, немало лет спустЯ после всех этих событий, уже став популЯрным
эпиграммушечником, Я выступал на товарищеском банкете участников
всеэсэнгового семинара психоаналитиков, и там это двустишие имело
грандиозный успех. ‚ менЯ даже влюбилась знаменитаЯ и достаточно хорошо длЯ
доктора наук сохранившаЯсЯ психоаналитесса, с которой сразу после банкета мы
поехали ко мне домой. "‡авоеватель! -- шептала она всю дорогу, прижимаЯсь ко
мне. -- Њой копьеносец!" Њы приехали. ‡атем был краткий постельный официоз,
пресный, как кумырскаЯ лепешка, а потом всю ночь она читала мне главы из
своего исследованиЯ "Ќезаживающий шрам нарциссизма" и выспрашивала, что Я,
будучи мальчиком, чувствовал, когда мама обещала мне отрезать палец, если Я
по обыкновенной детской привычке совал его себе в рот. Ѓольше мы не
встречались...
“дивительно, но "амораловка" подействовала -- в тот вечер Я снова
ощутил в себе необъЯтные творческие силы и снова историЯ шинного завода
Явилась моему внутреннему взору во всей своей дымной красе. џ потрудилсЯ до
утра, намолотив страниц сорок. Њог бы стучать дальше, но заболели подушечки
пальцев, да и действие "амораловки" подходило к концу. Ћстатки воображениЯ Я
решил посвЯтить ‚итьку. Џока Я работал, мне приходили в голову различные
идеи, как превратить его в знаменитость. „олжен сказать, наша писательскаЯ
действительность изобилует случаЯми, когда слава выбирает и возносит на
своих перепончатых крыльЯх таких умственных заморышей, что просто хочетсЯ
плакать. Ќад подобными случаЯми Я много думал, стараЯсь разобратьсЯ в
блудливом механизме внезапного, ничем не оправданного успеха, и кое-что
понЯл... „лЯ начала нужно придумать ‚итьку легенду, как разведчику. Џисатели
-- люди патологически завистливые, они не могут примиритьсЯ с тем, что
рЯдом с ними, по тем же улицам и переулкам, бродит гений, который училсЯ в
соседней школе, а потом работал в соседней редакции. Џримирить их с этим
фактом способно лишь сознание того, что гений приехал в Њоскву черт знает из
какой глубинки. Ђ еще лучше: родилсЯ от колхозницы, собиравшей в лесу грибы
и изнасилованной медведем. (‡апомнить!)
Љонечно, Я понимал, что ‚итек еще не готов к квалифицированному
изложению легенды, и рассудил так: если его будут спрашивать, откуда он,
разумнее всего с улыбкой отвечать -- "из фаллопиевых труб". „лЯ особенно
любопытных Я придумал заснеженную красноЯрскую деревню ™имыти, образовав
название, как вы заметили, с помощью перестановки слогов в родных ‚итькиных
Њытищах, которые расположены слишком близко от Њосквы, чтобы из них вышел
хоть сколько-нибудь стоЯщий литератор.
‚тораЯ важнаЯ проблема -- экипировка. ‚едь писатель не может быть одет,
как рЯдовой инженер или учитель, ибо тогда сразу возникает законный вопрос:
почему в этом случае он работает писателем, а не инженером или учителем.
Љонечно, проще всего было взЯть пример с дедушки •эма -- ковбойка, грубый
свитер, джинсы, ботинки на толстой каучуковой подошве. Ќо по этому пути уже
не первое десЯтилетие идут толпы графоманов всех рас и народностей, и тут
легко затерЯтьсЯ. ‚ задумчивости Я распахнул мой платЯной шкаф. Џервое, что
бросилось мне в глаза, -- торчавшаЯ из кучи трЯпьЯ пЯтнистаЯ штанина,
похожаЯ на фрагмент оголодавшей анаконды. ќти десантные брюки лет десЯть
назад мне подарили в одной воинской части, где Я по путевке бюро пропаганды
читал стихи, посвЯщенные „ню ‘оветской армии.

...€ Я стою в почетном карауле,
Џрижав к груди любимый автомат...
‚ообще-то сначала у менЯ было совсем по-другому:
‘тою и коченею в карауле --
€ греет руки стылый автомат...

Ќо знакомый редактор, таскавший ко мне в квартиру веселых пэтэушниц и
волооких продавщиц, строго заметил: такие строчки он напечатать не может,
ибо советский солдат одеваетсЯ государством так тепло и справно, что не
может замерзнуть в самый лютый мороз. Ђ сочетание "греет руки" подозрительно
напоминает выражение "нагреть руки". Ќаконец, "стылый автомат" очень
смахивает на постылый автомат, а это будет мгновенно отмечено недругами из
Џентагона, денно и нощно отслеживающими политико-моральное состоЯние нашей
армии. Ќа вопрос, что же делать, он пообещал слегка поучаствовать в моем
тексте. ‘тихи вышли через две недели в "‹итературном еженедельнике" тиражом
два миллиона экземплЯров, да еще с моей фотографией. Љогда Я увидел, как он
"поучаствовал", то чуть не заплакал. џ даже несколько дней носил темные
очки: мне казалось, что вот-вот кто-то, менЯ узнавший, особенно военный,
подойдет и спросит: "Ќу и где, чудило, твой любимый автомат?" Ћбошлось...
џ потЯнул за штанину, внимательно осмотрел пЯтнистые брюки и решил
принЯть их за основу. ‘ледующим был синий стеганый восточный халат,
полученный в подарок от кумырского поэта ќчигельдыева, чьи стихи Я переводил
по подстрочнику: одно времЯ ко мне таскал подружек заведующий отделом поэзии
народов ‘‘‘ђ, он-то и втЯнул менЯ в это, прЯмо скажем, прибыльное дело.
ђазумеетсЯ, ни кумырского, ни какого другого тюркского, равно как и
финно-угорского или романо-германского Языка Я не знал, но по подстрочнику
можно переводить даже с древнеазотского Языка, который, как известно,
полностью утрачен. „елаетсЯ это элементарно. ‚ подстрочнике значитсЯ:

“ моей любимой щеки, как гранат,
‹ицо, как полнаЯ луна,
’ело, как свитки шелка,
‘лова, как рассыпавшиесЯ жемчуга...

‡адача поэта-переводчика -- следовать, конечно, не букве, но духу
оригинала:

Ќас с ‡ухрою луноликой
Ќочь укроет повиликой...

Џомню, ќчигельдыев очень удивилсЯ, прочитав этот перевод своих стихов в
журнале, так как не знал никакой ‡ухры и уверЯл, что повилика в ‘емиюртинске
не растет, он даже не знает, как она выглЯдит. Љ тому же он обиделсЯ,
заЯвив, что восточные девушки, в отличие от русских профурсеток, по ночам
где попадЯ не шастают, а сидЯт дома. Ћднако халат он мне все-таки подарил,
ибо публикациЯ в московском журнале длЯ национальных поэтов в те времена
была чем-то вроде дополнительной звездочки на фюзелЯже истребителЯ. Њежду
прочим, длЯ самого ќчигельдыева эта публикациЯ стала судьбоносной: его
заприметили и взЯли инструктором в Љумырский райком партии. Џравда, после
этого он окончательно порвал с любовной лирикой и с головой ушел в
гражданственность. …го поэма "‚есенние ручьи созиданиЯ" ждала своего часа на
моем письменном столе.
Џоразмыслив, Я отложил халат в сторону, ибо он придавал будущему имиджу
‚итька некоторую излишнюю ориенталистичность. ‚нимание мое привлекла
войлочнаЯ шапочка-сванка, подареннаЯ мне грузинским критиком, которого Я
перепил на „нЯх литературы в Љутаиси. Њы выступали в винодельческом совхозе,
а потом пили молодое вино, закусываЯ шашлыком и ведЯ ученую беседу о том,
что грузинскаЯ культура гораздо более древнЯЯ и мудраЯ, нежели любаЯ инаЯ, а
уж тем более русскаЯ, что Ѓаратынский в подметки не годитсЯ Ѓараташвили, а
если б ‚ан ѓог увидел хотЯ бы одну вывеску Џиросманишвили, он бы отрезал
себе в отчаЯнии не одно ухо, а два и, возможно, даже -- нос! Ќо сванку,
после колебаний, Я тоже отверг, опасаЯсь, что Њедноструев примет ее за
иудейскую ермолку -- тогда конец всем моим замыслам...
Ќо вот следующую вещицу -- черную майку с надписью "LOVE IS GOD" -- Я
решил пустить в дело. ќту майку забыл у менЯ мерзавец Ћдуев, которому Я за
четвертак как-то сдал на две ночи квартиру: его родители, работавшие за
границей, как раз в ту пору приехали на побывку, а у него вдруг закрутилсЯ
роман с рыжей страшненькой американочкой, до такой степени горЯчо
интересовавшейсЯ судьбами социалистического реализма, что идиоту было Ясно
-- помимо статей об эстетических тенденциЯх советской литературы, она пишет
и аналитические записки длЯ соответствующего отдела –ђ“. ‚прочем, как
говорили древние, что внизу, то и наверху, -- Ћдуев тоже навернЯка
сотрудничал с ЉѓЃ, в противном случае хрен бы он оказалсЯ в одной постели с
представительницей чуждой идеологии. ‚ те времена такаЯ поэтическаЯ
вольность могла закончитьсЯ печальным извивом судьбы.
џ отложил майку и продолжил трЯпичные раскопки. ‚ самой глубине
шифоньера, точно хищник, затаилась лохматаЯ доха закарпатского пастуха. ќту
доху Я выменЯл за бутылку московской водки с завинчивающейсЯ пробкой
(большаЯ редкость в тех краЯх), когда летал на ѓуцульщину по командировке
журнала "‘реднее животноводство", где в молочном отделе работал знаменитый
‹юбин-‹юбченко -- теоретик авангарда и практик андерграунда. €ногда он
подбрасывал мне работенку -- интересные командировки, но совсем не за то,
что Я разрешал ему водить в мою квартиру женщин. Ќет, не за то! Ћн водил в
мою квартиру мужчин.
Ђ та командировка незабываема: Љарпаты есть Љарпаты! Њы очень хорошо
посидели с ребЯтами-пастухами у костра: они мне полушепотом рассказывали про
Ѓольшого €ванку -- местного "снежного человека", ворующего у них овец. Ђ Я
им -- про московское метро. ‚ моем рассказе их больше всего поразило, что
если в турникет бросить не пЯть копеек, а пЯтнадцать, то он тебЯ в метро не
пустит, хотЯ, казалось бы, ты переплачиваешь. Ђ весть о чудо-автоматах,
разменивающих любые монеты на пЯтаки, просто повергла их в смЯтение. “же
засыпаЯ, Я слышал их удивленное шушуканье. ЊенЯ же поразил в их рассказе тот
факт, что Ѓольшой €ванка таскает не только овец, но иногда и женщин. Ѓолее
того, "Ѓольшой €ванка" -- это у гуцулов еще и ласково-уважительное обращение
женщины к неутомимому мужчине.
џ положил доху на пол, присовокупил к ней остальное -- десантные брюки,
майку -- и получилсЯ довольно забавный силуэт. Ќо что-то надо было делать с
ногами и головой, без чего, понЯтное дело, человек неполон. ‘ ногами проще:
Я достал с антресолей пыльные малиновые полусапоги -- их подарила мне Ђнка в
пору нашего взаимного счастьЯ. ‚ообще-то их купил себе, будучи с
писательской делегацией в Ђмстердаме и польстившись на смешную цену, ее отец
-- Ќиколай Ќиколаевич ѓорынин. Ќо поскольку по программе пребываниЯ на
"шопинг" отводилсЯ всего час, а у него имелсЯ еще длиннющий список,
составленный Ђнкой и ее матерью, то он купил сапоги на глазок, не
примериваЯ, боЯсь потерЯть времЯ и по возвращении получить внутрисемейную
нахлобучку за невыполненные магазинные поручениЯ. Ђ у страха, как известно,
глаза велики: сапоги оказались тоже велики и ему, и мне. Ќо вот ‚итьку, по
моей прикидке, они должны были прийтись впору.
‘ головой дело обстоЯло сложнее. ирокополую шлЯпу Я отверг с ходу, ибо
в ней было что-то извращенно-эстетское, совершенно не подходЯщее лесному
гению из заснеженной деревушки ™имыти. Ќо и кожанаЯ кепка с пуговкой на
макушке, в просторечье -- "цэдээловка", тоже не подходила ‚итьку, ибо каждый
самонадеЯнный графоман, срифмовавший за всю свою жизнь четыре строчки,
норовил завести себе такую же. џ уже было после долгих колебаний решил
оставить ‚итька простоволосым, но тут мне попалась на глаза забытаЯ Ђнкой
тенниснаЯ повЯзка с надписью "Wimbledon". Ђнка очень прилично играла в
большой теннис. ‚прочем, почему играла? Ћна и сейчас играет с разными
выпендрилами из дипломатического корпуса. Ќа их сиЯющих башмаках никогда не
увидишь даже капельки грЯзи. Ћни мне напоминают ходЯчих мертвецов, не
отбрасывающих тени. (‡апомнить!)
’енниснаЯ повЯзка достойно увенчала мои поиски: всЯ экипировка теперь
лежала передо мной на полу, очень похожаЯ на человека, по которому проехал
асфальтовый каток. ‘ одеждой вопрос был решен положительно. Љак говоритсЯ,
по одежке встречают... Ќо провожают, разумеетсЯ, не по уму, а по тому, что
давно уже в нашем вывихнутом мире успешно заменЯет ум -- по словам. ‘лова-то
длЯ ‚итька мне и предстоЯло придумать. џ заправил в каретку машинки чистый
лист бумаги и задумалсЯ: в голове ничего не было, кроме уже известной вам
фразы про козленка в молоке, слышанной мной от ‹юбина-‹юбченко.
Ќа составление такого словарного минимума, с помощью которого
начинающий гений мог бы свободно общатьсЯ с себе подобными, в обычном
состоЯнии у менЯ могли уйти недели, если не месЯцы, -- ведь эта дюжина фраз
(не больше) должна обнимать все оттенки мысли и чувств, вбирать в себЯ весь
культурологический космос и культурный хаос. „а, задуманное мной было под
силу, может быть, лишь великому русскому лингвисту и филологу Ђлександру
€вановичу Ѓодуэну де Љуртенэ! Ќо "амораловка", видимо, особым образом
воздействует на те девЯносто процентов нашего мозга, каковые, по уверениЯм
ученых, спЯт, точно сурки, всю тЯжесть интеллектуального труда спихнув на
оставшиесЯ бодрствовать десЯть процентов. ‚ероЯтно, под влиЯнием
"амораловки" эти "ленивые" проценты просыпаютсЯ и начинают вкалывать, как
комсомол на строительстве Њагнитки... ‚скоре Я уже бодро стучал по клавишам
машинки:

‡Ћ‹Ћ’Ћ‰ Њ€Ќ€Њ“Њ ЌЂ—€ЌЂћ™…ѓЋ ѓ…Ќ€џ
1. ‚естимо
2. Ћбоюдно
3. Њентально
4. Ђмбивалентно
5. ’рансцендентально
6. ѓовно
7. ‘корее да, чем нет
8. ‘корее нет, чем да
9. ‚ы менЯ об этом спрашиваете?
10. Ћтнюдь
11. ѓении -- волы
12. Ќе варите козленка в молоке матери его!

‚ итоге на составление лексикона у менЯ ушло двадцать минут. € все
предшествовавшее развитие мировой культуры! Џеречитав список выражений, Я
осталсЯ доволен: если б мне посчастливилось вступать в литературу,
вооруженным этими двенадцатью фразами, моЯ судьба могла сложитьсЯ совсем
по-другому. ‚прочем, у менЯ еще все впереди!
ЏонЯтно, что пользоватьсЯ столь совершенным орудием общениЯ без
инструкции ‚итек не сможет. €, поразмышлЯв, напротив каждой фразы Я
нарисовал, как умел, по человеческой пЯтерне. Џолучилось что-то вроде азбуки
длЯ глухонемых: каждому выражению соответствовал определенный оттопыренный
палец. ‘начала, как говорЯт профессионалы, "задействовалась" праваЯ рука:

"‚естимо" -- мизинец.
"Ћбоюдно" -- безымЯнный палец.
"Њентально" -- средний.
"Ђмбивалентно" -- указательный.
"’рансцендентально" -- большой.

„алее эстафету принимала леваЯ рука:

"‘корее да, чем нет" -- большой палец.
"‘корее нет, чем да" -- указательный.
"‚ы менЯ об этом спрашиваете?" -- средний.
"Ћтнюдь" -- безымЯнный.
"ѓении -- волы" -- мизинец.

€ наконец, указательный и средний пальцы, выставленные "рожками", или,
иначе говорЯ, буквой "V" (символ нашей с ‚итьком грЯдущей победы над силами
литературного зла), обозначали двенадцатую фразу -- "Ќе варите козленка в
молоке матери его!". Ќаблюдательный читатель, конечно, уже заметил, что мной
пропущено короткое словечко под цифрой "6" (см. "‡олотой минимум"). ‚се
верно! ќто словечко в писательском обиходе, особенно при неформальном обмене
мнениЯми о качестве произведений товарищей по перу, используетсЯ с
наибольшей частотой и выразительностью. —тобы оградить моего незамысловатого
‚итька, знающего это слово с малолетства, от соблазна свести все богатство
"‡олотого минимума" к шестому пункту, Я решил поставить на него своеобразную
защиту, наподобие той, которую авиаконструкторы называют "защитой от
дурака": напротив соблазнительного словечка Я нарисовал сразу две руки с
двумЯ оттопыренными большими пальцами.
ђабота была закончена... Ќо возбудившиесЯ девЯносто процентов никак не
хотели угомонитьсЯ. ’огда Я заправил в "ќрику" чистую страничку и, пользуЯсь
остаточным действием "амораловки", стал добивать моих шинников. ЏоследнЯЯ
глава представлЯла собой задушевную беседу с директором завода. …е мне
пришлось сочинить от начала до конца, потому что диктофоннаЯ запись беседы с
этим человеком ЯвлЯлась тЯжким звуковым свидетельством неравной борьбы
руководителЯ производства с нормами русского Языка. Ђ вот на бумаге разговор
получилсЯ острый, глубокий, искрометный, и в конце директор мне рассказал
даже о том, что узоры на белой коре берез, растущих под окнами его кабинета,
напоминают ему еще не расшифрованный Язык мудрой природы. ‚едь она хочет
докричатьсЯ до человеческой цивилизации, повернувшей свои рубчатые покрышки
совсем не в ту сторону...
Ћкончание работы ознаменовалось звуком спускаемой в клозете воды. ќтот
звук у нас в доме напоминает нечто среднее между боевым кличем пьЯного
команчи и заводским гудком, которым в эпоху тотальной нехватки будильников
поднимали рано утром на работу окрестный рабочий класс и трудовую
интеллигенцию. џ оглЯнулсЯ: в дверЯх стоЯл полупроснувшийсЯ ‚итек в длинных
и цветастых, как у ‚олка из "Ќу, погоди!", трусах. ‚ толстых пальцах он
механически крутил кубик ђубика -- эта разноцветнаЯ головоломка всегда
лежала у менЯ в туалете, чтоб не давать восторжествовать тужащейсЯ плоти над
парЯщим духом. ‘егоднЯ кубик ђубика почти забыт, но в те времена гексаэдр с
разноцветными гранЯми был чрезвычайно популЯрен. Ђ еще в цветные квадратики
Я вписал весь алфавит, и при вращении буквы складывались в замысловатые
словечки. Љак известно, даже самое нелепое буквосочетание что-то да
означает. "Ђбракадабра", например, по-древнееврейски значит "мечи свою
молнию даже в смерть!".
-- ’рансцендентально! -- воскликнул Я. -- ’ак и будешь ходить?
-- —его? -- оторопел ‚итек.
-- ’рансцендентально -- это хорошо, клево...
-- ЌиштЯк, -- подсказал ‚итек.
-- „а. ЌиштЯк. ‚от так и будешь теперь ходить с кубиком, и если кто-то
спросит, зачем тебе он, ответишь: "€щу культурный код эпохи..." Џовтори!
-- €-ищу к-культурный код э-э-эпохи... -- неуверенно повторил он.
-- Ќе хмурьсЯ! “лыбнись!
‚итек озарилсЯ светлой улыбкой идиота, которому пообещали купить
мороженое.
-- Ќет, не так! ’ы не так должен улыбатьсЯ.
-- Ђ как?
-- Љак? -- Я задумалсЯ. -- Љак...
‚ этой улыбке должны воссоединитьсЯ горечь бытиЯ, мед воспоминаний,
дерзость сердца и усталость души... Љак? џ улыбнулсЯ так, как мы улыбаемсЯ,
если на улице вдруг встречаем женщину, в которую когда-то были безумно
влюблены, а теперь увидели ее расплывшейсЯ, увЯдающей домохозЯйкой с
набитыми сумками в руках и гирлЯндой из рулонов туалетной бумаги через
плечо.
-- ЏонЯл?
-- ‚роде понЯл, -- кивнул ‚итек. Џосле нескольких попыток у него
получилось нечто подходЯщее. € тогда Я приказал ему одетьсЯ.
-- ‚ это? -- обиделсЯ он. -- џ не шаромыжник...
-- „а, в это! ЋдевайсЯ!
-- €ди ты знаешь куда!
-- Њы же с тобой договорились! ’ы выполнЯешь все, что Я тебе говорю!
-- Ќадо мной же смеЯтьсЯ будут, -- захныкал ‚итек.
-- ќто мы над ними смеЯтьсЯ будем, когда ты премию Ѓейкера получишь.
-- Љакую еще премию?
-- Љак-нибудь расскажу. ЋдевайсЯ!
Ћн напЯлил на себЯ разложенную на полу одежду -- и эффект превзошел
самые смелые ожиданиЯ: передо мной стоЯла живаЯ загадка русского
национального характера и, тихо матерЯсь, разминала тесноватые сапожки.
-- ђазносЯтсЯ, -- успокоил Я.
ЋбойдЯ ‚итька со всех сторон и поправив на лбу алую ленточку с надписью
"Wimbledon", Я отошел на несколько шагов и еще раз осмотрел моего питомца,
щурЯсь и складываЯ губы гузочкой, как это делают на вернисажах некоторые
посетители, подчеркиваЯ таким образом свою причастность к миру искусства.
-- ‚ращай кубик! ќнергичнее! Њентально...
-- —его? -- переспросил ‚итек.
-- ’о, что надо, -- объЯснил Я.
-- ’ы надо мной насмехаешьсЯ, что ли?
-- Ћтнюдь...
-- ЌасмехаешьсЯ, -- помрачнел ‚итек. -- ‡наешь, Я не хочу быть
писателем. џ лучше назад... Ѓригадир -- мужик отходчивый -- возьмет. €
Ќадюха тоже вроде не злопамЯтнаЯ...
-- Ќе вари козленка в молоке матери его! -- строго сказал Я.
…ще вчера утром Я бы с восторгом воспринЯл этот ‚итькин отказ. Ќо
сегоднЯ нет! џ уже вступил на тропу войны с идиотизмом жизни и смывать
боевую раскраску не намерен. џ успокоюсь, только заполучив в руки
кровоточащий скальп этой подлой людской несправедливости! џ успокоюсь только
тогда, когда всЯ эта литературнаЯ сволочь будет лебезить и заискивать перед
простодушным чальщиком, которого Я снарЯдил в гении!
‚зЯв со стола листочек с лексиконом, Я протЯнул его ‚итьку:
-- “чи слова!
Ћн принЯл страничку и, медленно шевелЯ губами, начал читать по пунктам,
оттопыриваЯ при этом указанные в бумажке пальцы.
-- ЏонЯл систему? -- спросил Я.
-- ‚роде понЯл...
-- „авай проверим!
-- „авай.
џ показал ему правый мизинец.
-- ‚естимо, -- сказал он.
џ показал ему левый указательный палец.
-- ‘корее нет, чем да, -- неторопливо сверившись с бумажкой, ответил
он.
-- •орошо! Ќо учти, это Я сейчас тебе пальцы к самому носу подставлЯю.
Џри посторонних Я буду делать тебе знаки незаметно. ‡наешь, вроде как
поигрываЯ пальцами... „авай порепетируем.
-- „авай.
џ сел на диван в непринужденной позе и, похлопываЯ ладонью по
подушке-думочке, неожиданно выставил правый большой палец.
-- ’ранс... -- скосив глаза в бумажку, забормотал ‚итек, --
транс...детально...
-- ’ранс-цен-ден-таль-но, -- по слогам подсказал Я.
-- ’ранс... транс... дентентально... —ерез полчаса он выговаривал это
слово так, точно окончил Ћксфорд.
-- Њолодец! Џросто молодец! -- подбодрил Я. -- Ќо учти, ты должен все
это делать без шпаргалки, на памЯть...
-- Ћ'кей, -- сказал Џатрикей! -- кивнул он.
-- Ђ как тебе вообще моЯ система? -- с плохо скрытой гордостью спросил
Я.
-- ѓовно! -- не глЯдЯ в лексикон, бухнул ‚итек. џ взвилсЯ с дивана:
-- ‡апомни раз и навсегда: это слово ты никогда не должен произносить
без команды! Ќикогда! Љоманда -- два больших пальца! Ќе один, а два.
‡апомни! Џорепетируем. „опустим, тебЯ кто-то спрашивает: "‚иктор, а как вы
относитесь к прозе —урменЯева?" -- ‘казав это, Я резко выставил вперед два
больших пальца.
-- ѓовно! -- ответил ‚итек, почему-то произносЯ "г" на украинский
манер, отчего слово зазвучало еще обиднее и неприличнее.
-- Њолодец! -- похвалил Я и медленно повернул пальцы вниз.
-- Ђ это что значит? -- спросил он.
-- ’ак римлЯне приказывали гладиаторам добить жертву. Ќо это можешь не
запоминать -- тебе не понадобитсЯ. €ди мой руки, будем завтракать!

8. ‘ Љ…Њ ‚›, ЏЋ„ЊЂ‘’…ђњџ Љ“‹њ’“ђ›?

Ќа следующий день Я повез экипированного и обученного ‚итька в „ом
литераторов. ‚ метро пассажиры оглЯдывали Ђкашина с недоумением, из этого Я
сделал вывод, что одел моего воспитанника именно так, как надо!
…сли вы спуститесь в московское метро и доедете до станции
"ЃаррикаднаЯ" (революции нужны хотЯ бы длЯ того, чтобы давать названиЯ
станциЯм и площадЯм), а потом, поднЯвшись наверх по эскалатору и оказавшись
в городе, повернете налево и пересечете ревущее, пропахшее выхлопными газами
‘адовое кольцо, то окажетесь в самом начале Ѓольшой Ќикитской, бывшей улицы
ѓерцена. ’очнее сказать, вы окажетесь в самом ее конце, ибо начинаетсЯ она с
противоположной стороны, почти от кремлевских стен. Ђ если вы пройдете по
улице ѓерцена буквально несколько шагов, то очутитесь возле массивных
дверей, выполненных в министерском стиле пЯтидесЯтых годов. ’еперь рЯдом со
входом укреплена табличка:

Љ‹“Ѓ Џ€‘Ђ’…‹…‰

Ќо в ту пору там была другаЯ вывеска:

–…Ќ’ђЂ‹њЌ›‰ „ЋЊ ‹€’…ђЂ’ЋђЋ‚ €Њ…Ќ€ Ђ. Ђ. ”Ђ„……‚Ђ

Ќадо ли объЯснЯть, что если у тебЯ нет писательского билета, то в этот
храм литературы ты просто так не пройдешь! Љстати, первый раз менЯ провел в
–„‹ Љостожогов, но Я только потом узнал, что это был именно он. џ маЯлсЯ
возле дверей и вдруг услышал вопрос:
-- •отите зайти?
‚опрос задал невысокий человек, одетый с той аккуратной заурЯдностью,
котораЯ забываетсЯ через минуту, и если даже следователь по особо важным
делам будет тебЯ потом пытать, во что же все-таки был одет тот человек, ты
никогда не вспомнишь. ‚прочем, одна деталь осталась: у него был вытершийсЯ
кожаный портфель с ручкой, обмотанный синей изолЯционной лентой...
-- Ќет, Я жду друга! -- самолюбиво ответил Я.
Ћн внимательно посмотрел на менЯ и улыбнулсЯ. “ него было очень
странное лицо -- пергаментное, нездоровое, покрытое бесчисленными, очень
мелкими и как бы ломкими морщинами. ќто было лицо ребенка, вдруг узнавшего
какую-то страшную тайну и под бременем этой тайны внезапно постаревшего. Ђ
вот глаза не состарились и остались Яркими-преЯркими. џ долго потом не мог
понЯть, кого же он мне напоминает, а потом сообразил. Љогда Я был
школьником, мы ездили с классом в ‹енинград и там ходили в Љунсткамеру. ЊенЯ
страшно поразил заспиртованный в огромной стеклЯнной банке младенец, у него
тоже была сераЯ, почти обесцвеченнаЯ, пугающе неживаЯ кожа и широко
раскрытые, абсолютно живые, Яркие-преЯркие голубые глаза... ќтот младенец
потом мне долго снилсЯ. (Ќе запоминать!)
-- „а ладно вам, -- продолжаЯ улыбатьсЯ, сказал Љостожогов. --
Џойдемте!
Ђдминистраторша, увидав менЯ, бдительно напружинилась.
-- ќто со мной! -- поЯснил Љостожогов.
-- ‚ижу! Ђ вы-то кто такой? -- сварливо спросила она.
-- џ? Ђ, ну конечно... -- Ћн стал, растерЯнно улыбаЯсь, шарить по
карманам. -- Ќеужели забыл...
Ќа физиономии администраторши уже начало вырисовыватьсЯ торжество
вознагражденной бдительности, но тут Љостожогов нашел свой билет.
-- Џроходите, -- разочарованно разрешила она. Њы вошли.
-- ђедко бываю. ‚ лицо не узнают. ‡абыли... -- словно извинЯЯсь,
объЯснил он. -- Ђ вы первый раз здесь?
-- „а-
-- Љофе хотите?
-- •очу.
Њы вошли в буфет, который, как Я впоследствии узнал, называлсЯ
"Џестрым", потому что стены были разрисованы литературными карикатурами и
испещрены разными смешными строчками и эпиграммами.
“ поэта ‚аси Њуравлева
Ќе Џегас, а стараЯ корова...
или:
…сли сидишь над романом, пупеЯ,
ќто уже не роман -- эпопеЯ!
Ћн посадил менЯ за столик, отошел к буфетной стойке и вернулсЯ через
некоторое времЯ, несЯ бутерброды и поставленные на тарелку четыре кофейные
чашечки: в двух был действительно кофе, а в двух других -- коньЯк.
-- “гощайтесь!
џ выпил, Љостожогов пригубил.
-- …шьте бутерброды, -- посоветовал он, заметив мое смущение. -- ‘тихи
пишете?
-- „а.
-- „ело хорошее. —тобы научитьсЯ понимать чужие стихи, надо обЯзательно
попробовать писать самому. •отите почитать?
-- •очу! -- с вызовом сказал Я.
-- —итайте...
Њинут сорок Я, по-дурацки завываЯ, читал стихи, а он слушал не
перебиваЯ: в неудачных местах улыбалсЯ с каким-то совсем необидным
сочувствием, а в удачных -- вдруг на миг поднимал на менЯ свои
Яркие-преЯркие глаза, а потом снова упиралсЯ взглЯдом в стол. Ќаконец Я
закончил и вопросительно посмотрел на него.
-- Ќедурно. ‚ы человек способный. Ќо это ничего не значит. „орога в ад
вымощена не столько благими намерениЯми, сколько талантами. “ человека,
обладающего талантом, два пути -- он может стать или подмастерьем дьЯвола,
или подмастерьем Ѓога. Џервое проще и доходнее. ‚торое -- почти невозможно.
€ очень опасно.
-- “ Ѓога опасно? -- удивилсЯ Я.
-- „а, именно так. ‚ыбирайте!
-- Ђ третьей дороги нет?
-- …сть, конечно... Ќе писать.
-- Ђ талант, значит, зарыть? -- надменно полюбопытствовал Я.
-- ‚ы никогда не задумывались, почему самые красивые женщины уходили в
монастырь?
-- Џочему?
-- Џотому что лучше зарыть талант в землю, чем распорЯдитьсЯ им
неверно. Љаждое неверное слово -- пулЯ, выпущеннаЯ в чужое сердце. Љогда
писатель это осознает, он иногда берет револьвер и стрелЯет в свое
собственное сердце... Ќу, не расстраивайтесь! џ, наверное, немного
сгустил... ‚ы сюда часто ходите?
-- Џервый раз.
-- €звините, Я, кажетсЯ, уже спрашивал об этом. Ќе ходите сюда больше!
Џо крайней мере, до тех пор, пока не поймете, у кого вы хотите быть
подмастерьем...
-- Ђ вы понЯли?
-- ЏонЯл. Ќо не сразу. џ очень долго соблюдал нейтралитет. ЏыталсЯ. Ќо
это долгаЯ историЯ... …сли интересно, заезжайте как-нибудь ко мне в –аплино.
џ работаю в сельской школе. ЏредставлЯете -- деревЯннаЯ, одноэтажнаЯ школа,
у нас даже звонка нет. Љогда наступает перемена, завхоз звонит в большой
колокольчик. Ђ возле школы огромный вЯз, к которому французы привЯзывали
лошадей, идЯ на Њоскву... Џредставили?
-- Ќеужели еще есть такие школы?
-- …сть. Џриезжайте.
Ћн вынул из портфелЯ тонкую ученическую тетрадку, вырвал листок,
написал адрес. Џотом встал, пожал мне руку и ушел. Ќесколько минут Я сидел в
одиночестве. Џотом ко мне подошел странный человек в лоснЯщейсЯ замшевой
куртке и, не отрываЯ взглЯд от недопитого костожоговского коньЯка, спросил:
-- ‚ы вновь присовокупившийсЯ?
-- ‘корее да, чем нет... -- растерЯнно ответил Я, не совсем понимаЯ
вопроса.
-- Џоспособствуйте коньЯчком!
Џозже Я навел о Љостожогове справки и выЯснил, что в юности он написал
знаменитую поэму об обороне –арицына, и хотЯ, конечно, в обороне молодой
поэт лично не участвовал, вещица удалась и была сразу включена в школьную
программу. Ђвтор получил за нее ‘талинскую премию и орден. ‚ старых
учебниках под портретом так и написано: "Ќ. Љостожогов, поэт-орденоносец".
Ћн был знаменит, богат и страшно плодовит. …го стихи без конца издавали,
переиздавали, читали с эстрады, по радио, даже пели... …го дача в
Џерепискино была самой большой, богатой и хлебосольной. †енат он был на
популЯрной киноактрисе, игравшей в тогдашних фильмах боевых деревенских
девушек, которые по ходу сюжета становились то певицами, то летчицами, а то
и председательницами колхозов. ђассказывали, что жену ему нашел сам ‘талин,
предварительно удостоверившись в ее всевозможных положительных качествах.
Љостожогова прочили на место ”адеева, поскольку тот часто запивал и не
справлЯлсЯ с многочисленными обЯзанностЯми. € вдруг Љостожогов исчез.
‘начала вообще думали, что его посадили. Ќо потом выЯснилось: нет, он просто
однажды утром ушел со своей перепискинской дачи с чемоданчиком бельЯ и
свЯзкой книг и обнаружилсЯ через некоторое времЯ в глухом Џодмосковье в
качестве обыкновенного учителЯ литературы цаплинской сельской школы. ќто
классик-то!
’огда возникла версиЯ, будто он застал свою жену то ли с самим вождем,
то ли с кем-то из членов Џолитбюро, а жена вместо раскаЯниЯ, как говоритсЯ,
рассмеЯлась ему в лицо. Ќичего невероЯтного в этой версии, конечно, нет, тем
более что как раз накануне Љостожогову ни с того ни с сего влепили еще одну
‘талинскую премию. Ќо имеетсЯ все-таки некаЯ странность. †ена очень
переживала его уход, ездила к нему в –аплино, умолЯла вернутьсЯ, а когда он
отказалсЯ -- с горЯ запила, перестала сниматьсЯ и через несколько лет
умерла. ‚ опустевшую дачу въехал сначала какой-то песенник, а потом --
ѓорынин, как раз прошумевший своей пьесой "Џрогрессивка". Џотом о
Љостожогове стали говорить то, что всегда говорЯт о литераторе, вдруг
переставшем печататьсЯ, -- "исписалсЯ". (Љак будто писатель -- это стержень
от шариковой ручки!) Ќо вдруг в одном неприметном журнальчике поЯвилсЯ его
маленький рассказ о деревенской жизни, такой по тем временам необычный и
вызывающе честный, что, несмотрЯ на неприметность журнала, публикациЯ
вызвала целый шквал разгромных статей, а закончилось все снЯтием с должности
главного редактора. Љостожогова хотели сначала исключить из ‘оюза писателей
за клевету на советское село, даже термин такой поЯвилсЯ --
"костожоговщина", но потом пошел слух, будто писатель из-за жизненных
обстоЯтельств попросту тронулсЯ умом, и его оставили в покое. ‘ тех пор он
нигде не печаталсЯ и только изредка бывал в Њоскве. ѓоворили, он приезжал на
могилу жены, похороненной на Ќоводевичьем, и по старой памЯти раз или два в
год поЯвлЯлсЯ в –„‹. ‚идимо, в один из таких приездов Я его и встретил.
—естно говорЯ, разговор с ним произвел на менЯ такое сильное
впечатление, что Я решил последовать его совету: перечитал свои стихи и даже
сжег больше половины. џ как раз собиралсЯ поехать к нему в –аплино, чтобы
своими глазами увидеть звонЯщего в колокольчик завхоза и вЯз, к которому
французы привЯзывали лошадей, но тут объЯвилсЯ Ћдуев и сообщил, что у него
есть два билета на вечер "Џоэты -- флоту". Ћн предлагал, воспользовавшись
билетами, пройти в –„‹ и хорошенько пообщатьсЯ... џ согласилсЯ. Љогда мы все
прилично набрались, Я завел речь о Љостожогове и о том, чьими подмастерьЯми
мы все собираемсЯ стать... —то же тут началось! ‡акусонский ржал, бодаЯ менЯ
в грудь головой. Ћдуев хохотал, вытираЯ слезы рукавом и приставлЯЯ к голове
"рожки". Ђ Ќеонилин, тонко улыбаЯсь, заметил, что исписавшиесЯ старперы
любЯт морочить молодых конкурентов разговорами об ответственности писателЯ
перед человечеством. Љак известно, больше всех боЯтсЯ заразитьсЯ
венерической болезнью импотенты! Ќа что пьЯнехонький †гутович заметил: хотЯ
он и не импотент, но тоже боитсЯ из-за жены. џ поначалу обиделсЯ и хотел
даже уйти, а потом стал смеЯтьсЯ вместе с ними: какие, к черту, подмастерьЯ!
Ќаливай и пей.
‚ общем, к Љостожогову Я не поехал. Ђ бумажку с адресом потерЯл,
наверное, выронил где-нибудь...
‘ тех пор Я стал ходить в –„‹ постоЯнно. € хотЯ, конечно, никто больше
не предлагал провести менЯ внутрь, однако существовала масса способов
перехитрить бдительных администраторш. Ќапример, если дело происходило
вечером, ближе к семи, то можно было купить или даже просто выпросить
пригласительный билет на встречу с каким-нибудь маститым автором или,
скажем, на круглый стол "Ћбраз передового рабочего в поэме семидесЯтых". Ќо
предъЯвив приглашение бдительной и очень скандальной старушке
администраторше, Я шел, конечно, не в зал направо, а в буфет или ресторан --
прЯмо, где и находил своих товарищей по литературному поколению, проникших
сюда подобным же образом чуть раньше, но уже успевших напитьсЯ до состоЯниЯ
буйного самоуважениЯ...
‘ложнее, конечно, было попасть в „ом литераторов днем, когда буфет и
ресторан уже работали, но в кабинетах и коридорчиках еще кипела
литературно-административнаЯ жизнь, напоминавшаЯ суету бригады реаниматоров
вокруг коченеющего тела, назовем это тело длЯ простоты социалистическим
реализмом. (Ќе путать с русской литературой!) Ќо вот днем-то вас сразу же
останавливали на пороге и строго спрашивали: "‚аш писательский билет!" ќто
теперь Я гордо взмахиваю перед носом администраторши красной корочкой, а
тогда Я использовал массу уловок. Џорой Я просто называл фамилию кого-то из
поэтов-бильЯрдистов, с самого утра толкавшихсЯ с киЯми наперевес, играЯ в
"американку". Ќо чаще Я караулил, выглЯдываЯ из-за угла, пока в „ом не
заглЯнет какой-нибудь известный мне литератор, например, знаменитый
менестрель-шестидесЯтник Џерелыгин, исполнЯвший свои баллады не под гитару,
как другие, а под виолончель, каковую всегда носил с собой. Ћн заходил в
–„‹ почти каждый день, если, конечно, не был в загранкомандировке, и Я
всегда с нетерпением ждал поЯвлениЯ этого великого человека, намурлыкиваЯ
про себЯ его знаменитую балладу "Џринцесса и комиссар", на которой все мы
выросли:

Џринцесса вздохнула: ну, что же вы!
Џринцесса вскричала: ну, что же вы!
Џринцесса взмолилась: ну, что же вы!
’акой неуклюжий и кожаный...

Љогда мы в университетской общаге под гитару вполголоса пели эту
балладу, то чувствовали себЯ страшными вольнодумцами, чуть ли не
антисоветчиками, ибо отлично понимали, кого автор имеет в виду под
"зеленоглазой егозой принцессой" и, "как черт, кудрЯвым комиссаром с большим
наганом на боку". Џерелыгин, между прочим, был племЯнником наркома
Џервомайского, погибшего вместе с командармом ’Ятиным при странных
обстоЯтельствах в тридцать восьмом году. €х автомобиль упал в џузу.
‚прочем, особое уважение мыслЯщей общественной прослойки замечательный
менестрель снискал не виолончельными балладами и даже не своим родством с
утопшим наркомом, а совсем другим способом. Љогда •рущев однажды вызвал к
себе советскую творческую интеллигенцию и стал на нее кричать, топаЯ ногами,
у Џерелыгина на нервной почве случилось расстройство желудка: ему казалось,
Ќикита ’аврический гневно смотрит и орет конкретно на него. Њенестрель
стремглав выскочил из зала, что было воспринЯто потаенной общественной
мыслью как безумный в своей отваге протест против грубого вмешательства
партии в художественно-творческий процесс. Ђ •рущев даже крикнул ему
вдогонку: "Ђга! Ќу и вали к своим империалистам!" Ћб этом смелом поступке
отважного менестрелЯ писала тогда всЯ западнаЯ пресса. Џотом, конечно,
Џерелыгин в длинном покаЯнном письме в –Љ объЯснил подлинную причину своего
выбеганиЯ из зала -- и был прощен. Ќо общественность о письме не узнала,
и оно долгое времЯ хранилось в спецшкафу у ѓорынина, где Я, пользуЯсь почти
родственными отношениЯми, его нашел и прочитал, буквально захлебываЯсь
слезами разочарованиЯ. ‡наете, так мальчик растет, уверенный, будто его папа
погиб, дрейфуЯ на льдине, а потом случайно узнает, что родитель просто удрал
с чужой тетей... (Ћбразно, запомнить!)
€так, дождавшись Џерелыгина, Я минут через пЯть входил следом, называл
его имЯ, объЯснЯЯ бдительной старушке, что мне назначено времЯ и Я принес
стихи, чтобы показать классику. Ћбычно это срабатывало, и менЯ пускали. Ќо
однажды Я жутко опростоволосилсЯ. Њой любимый менестрель не пришел: пел,
должно быть, за рубежами, и Я наобум назвал администраторше имЯ известного
поэта-бильЯрдиста, который всегда был на месте, при своих шарах. ‘тарушка
вдруг зарыдала и сообщила, что панихида уже закончилась, тело увезли, но
если Я потороплюсь на ‚аганьковское кладбище, то, наверное, успею проститьсЯ
с покойным. …сли не считать этого печального случаЯ, то описанный способ
проникновениЯ в –„‹ срабатывал довольно долго, до тех пор, пока компаниЯ
молодых поэтов, заспорив о сравнительных достоинствах точной и ассонансной
рифмы, не устроила классическую салунную драку с битьем посуды и
разламыванием казенных стульев о головы оппонентов. ‘ тех пор никакие ссылки
на классика, назначившего тебе в –„‹ встречу, а тем более на
какого-нибудь бильЯрдиста, не помогали. Џришло времЯ искать новые подходы.
џ отрастил бородку-шотландку и стал канать под корреспондента Ѓи-би-си,
на ломаном русском Языке объЯснЯЯ, что должен... well... взЯть интервью...
well... у одного писателЯ... о'key? Ќазывал Я обычно фамилию того, чьи главы
или заЯвлениЯ недавно читались по радио "‘вобода": за этим Я специально
следил. ‚ глазах старушки, котораЯ тоже, конечно, слушала радио "‘вобода",
вспыхивал огонек неистребимого русского инакомыслиЯ, и, заговорщицки
подмигнув, она менЯ пропускала. ќто продолжалось довольно долго, пока не
поЯвилась одна новенькаЯ старушка, как потом выЯснилось, до пенсии
преподававшаЯ в школе английский. Ћна очень обрадовалась возможности
пообщатьсЯ с природным британцем и обратилась ко мне на Языке Ѓайрона. Ќо Я,
не знавший в ту пору английский вообще, а немецкий -- согласно школьной
программе на уровне "майн брудер ист тракторист", несколько секунд
растерЯнно хлопал глазами, а потом, сообразив, завопил: "ќто есть
провокациЯ! Well... ‚ы из кей-джи-би!.. O'key!" € убежал...
Џосле этого происшествиЯ мне пришлось сбрить бороду и освоить новый
способ проникновениЯ в „ом литераторов. ‘праведливости ради должен сказать,
что способ этот придумал не Я, а писатель ѓуськов, который, потерЯв по
причине похмельной забывчивости свой писательский билет вместе с партийным,
не спешил сознаватьсЯ: он боЯлсЯ, что его тут же с радостью вычеркнут из
очереди на новую квартиру. ЋпасениЯ его были не напрасны, ибо в те времена,
о которых идет речь, лучше было потерЯть все -- здоровье, близких, памЯть,
невинность, совесть, чувство реальности, но только не партбилет. Џотерю он
скрывал довольно долго, а чтобы беспрепЯтственно проходить в –„‹,
обыкновенно надвигал кепку на глаза и скрипучим голосом говорил
администраторше: "џ шофер писателЯ ѓуськова". € его беспрекословно
пропускали. Џодсмотрев, Я стал тоже выдавать себЯ за шофера ѓуськова, а в
ответ на удивленное замечание, что вчера-де был совсем другой шофер, Я
разъЯснЯл, что у писателЯ ѓуськова целых два водителЯ, работающих
посменно -- через день. ’аким вот образом Я довольно долго свободно
захаживал в –„‹ в любое удобное времЯ, пока однажды, в приливе
снисходительной откровенности, не рассказал об этом хитром приеме своим
безбилетным друзьЯм-поэтам, все еще продолжавшим выклЯнчивать у дверей
лишнее приглашение на дискуссию "Џоложительный герой как
социально-философскаЯ категориЯ". —ерез неделю каждый второй человек,
заходивший в –„‹, представлЯлсЯ шофером писателЯ ѓуськова, и администраторши
охрипли, в изнеможении стыдЯ и выгонЯЯ бесчисленных самозванцев. •уже всех
пришлось самому писателю ѓуськову, которого увез вызванный к месту скандала
нарЯд милиции. Ќа допросе он во всем созналсЯ и написал в инстанции
чистосердечное заЯвление о безнадежной утрате как партийного, так и
писательского билетов. ‘ ним обошлись на удивление мЯгко: по партийной линии
вкатили "строгачe , а по литературной -- сильно пожурили на предмет
недоброго примера, подаваемого творческой молодежи, но из списков
очередников на жилье не вычеркнули, хотЯ квартиру дали не в –ентре, как
остальным, а черт-те где, с окнами на Ћкружную дорогу.
‚прочем, к тому времени, когда писатель ѓуськов въезжал в новую
квартиру, молчаливо посылаЯ проклЯтиЯ в адрес того, что впоследствии было
названо командно-административной системой, у менЯ уже не было необходимости
прикидыватьсЯ то британцем, то инспектором пожарной охраны, то ревнителем
рабочего романа -- к тому времени у менЯ уже имелсЯ свой собственный
писательский билет. џ получил его благодарЯ Ђнке, точнее, благодарЯ ее отцу
-- Ќиколаю Ќиколаевичу ѓорынину, автору знаменитого, вошедшего во все
учебники, антологии и переведенного на все сущие Языки романа "Џрогрессивка"
("Progressivka"). „о прихода в литературу Ќиколай Ќиколаевич работал
начальником цеха на мебельной фабрике.
џ уже точно не помню сюжета, но кажетсЯ, там шла речь о том, как
рабочие, возмущенные тем, что руководство не желает модернизировать
производство, но составлЯет липовые отчеты о несуществующем росте
производительности труда, сначала отказываютсЯ от очередной прогрессивки, а
потом, поорав, деньги берут, складываютсЯ и покупают на них новый станок с
цифровым управлением. ‘ таким же успехом они могли купить и баллистическую
ракету. Ќо на эту невероЯтную в условиЯх системы жесткого распределениЯ
ресурсов развЯзку никто не обратил вниманиЯ, ибо у социалистической
организации производства свои законы, а у искусства социалистического
реализма -- свои. Ќо, возможно, отец Ђнки проЯвил тут свойственную иным
редкостным художникам способность заглЯдывать в будущее: ведь теперь,
сбросившись, можно купить и станок с цифровым управлением, и баллистическую
ракету, и даже завод, производЯщий эти самые ракеты...
Џо роману "Џрогрессивка" было снЯто два фильма, поставлена куча
спектаклей, опера, оперетта, балет и мюзикл. ѓорынин постоЯнно ездил за
границу -- туда, где выходил очередной перевод романа, осуществленный
каким-нибудь прогрессивным издательством, симпатизировавшим, разумеетсЯ, не
задаром ‘тране ‘оветов. Ћн получил с полдюжины премий "‡а оригинальность
темы" в основном в тех странах, где проблема производительности труда совсем
ушла из полЯ зрениЯ художников слова, сосредоточившихсЯ в своем большинстве
на сексуальных аномалиЯх криминального характера.
Ѓольше Ќиколай Ќиколаевич ничего не написал, если не считать передовых
статей и докладов: он был третьим лицом в ‘оюзе писателей, и у него просто
не оставалось времени, так как руководство литературным процессом -- дело
трудоемкое и чрезвычайно нервное. „умаю, руководить табуном мустангов,
мчащихсЯ по прерии, намного легче. Ћн ездил на черной персональной "‚олге" и
был на "ты" с ответработниками –Љ партии, включаЯ видного идеолога
†уравленке. ‘осредоточенный на руководстве литературным процессом, о наших с
Ђнкой отношениЯх ѓорынин не имел никакого представлениЯ. € вот однажды,
засидевшись допоздна в ресторане, мы поехали к ней. Ћна сказала, что
родители на даче, а в отцовском домашнем баре полно выпивки. Ћни жили в
большом, затейливо выстроенном доме с консьержем, похожим на переодетого
оперативника, и удивительным лифтом: на стенках не было ни единой, даже
самой простенькой неприличной надписи. „о посещениЯ Ђнки Я привык делить
квартиры на две категории: обычные, размер и конфигурацию которых понимаешь,
стоЯ еще на пороге. € прочие, встречавшиесЯ гораздо реже, размеры и
конфигурациЯ которых длЯ стоЯщего на пороге человека остаютсЯ некоторое
времЯ загадкой. Ќо планировка и размеры квартиры, куда привезла менЯ Ђнка,
остались длЯ менЯ тайной даже после того, как Я проплутал по ней добрых
полчаса.
Ђнка обожала вести долгие разговоры о смысле взаимоотношений двух
полов, сидЯ со мной в горЯчей ванне, -- а она у них оказалась в два раза
больше, чем в моей квартире, да еще стены были выложены керамической плиткой
с фривольными картинками. ’ам нас и застал Ќиколай Ќиколаевич, случайно
заехавший домой. Љогда он открыл дверь ванной комнаты -- мы нырЯли...
-- ЊоешьсЯ, дочка? -- спросил он, не замечаЯ менЯ, словно Я был большой
губкой, сделанной в форме голого мужчины.
-- “же выхожу, папа! -- невинно ответила она, нехотЯ вылезла, накинула
халатик и отправилась вслед за отцом.
‹ежа в теплой, пахнущей хвоей воде, Я слышал весь их разговор, так как
дверь была прикрыта неплотно.
-- џ же просил -- домой не таскать! -- устало возмущалсЯ отец. -- ‚
доме столько дорогих вещей!
-- €звини, папочка. Њы заехали выпить...
-- ’ы же обещала не пить!
-- Џрости, папочка, мы чуть-чуть...
-- Љоллекционное бордо не трогали?
-- ‡а кого ты нас принимаешь?
-- ‡наю за кого... абли шестьдесЯт восьмого кто в прошлый раз выдул!
-- ’ы же знаешь, мы по ошибке...
-- Џо ошибке... —то хоть за парень?
-- ‡накомый...
-- Ќу, хоть знакомый в этот раз -- уже легче... Џросто так или
серьезно?
-- ‚роде серьезно...
-- ’огда знакомь!
Њне пришлось тоже вылезти, обернутьсЯ большим полотенцем и
представитьсЯ.
-- ѓде-то Я тебЯ, парень, видел, -- задумалсЯ ѓорынин.
‚ своих свежеотпущенных бакенбардах и массивных импортных очках он
напоминал ученого енота.
-- ‚ –„‹. џ поэт.
-- Ќу да, у нас теперь любой, кто хоть раз до блевотины в –„‹ нажралсЯ,
поэт. ‚ наше времЯ не так было...
-- Џапочка, в ваше времЯ нужно было нажратьсЯ два раза, -- заметила
Ђнка.
-- џ, между прочим, первый раз по-настоЯщему напилсЯ, когда мою
"Џрогрессивку" в Ћтчетном докладе съезду партии похвалили! -- гордо сообщил
ѓорынин.
-- ‘ горЯ? -- спросила Ђнка.
-- Ђ-а-а! -- махнул рукой отец. -- ‚се бы вам насмешничать!
„онасмешничаетесь когда-нибудь, плакать захочетсЯ... ЏечаталсЯ хоть
где-нибудь, поэт? -- Ћн пренебрежительно глЯнул в мою сторону.
-- “ него даже книга вышла! -- важно сообщила Ђнка.
-- Љнига? -- Ќиколай Ќиколаевич был искренне удивлен, потому что ни
разу не водил в мою квартиру девочек. -- Љнига... €шь, пулеметчик какой!
’огда давай к нам -- в ‘оюз писателей!
-- “ менЯ заЯвление не принЯли.
-- Џочему?
-- ‘казали, одной книги маловато.
-- —то значит маловато -- у менЯ тоже одна книга. € у ѓрибоедова --
одна! € у ѓомера одна... Ќет, у ѓомера -- две... €шь, буквоеды, -- одна
книга... Ќе переживай -- проконтролируем. ‹адно, Я поехал... Џлещитесь! Њы
тоже с женой поплескались, поплескались, а потом и зарегистрировались.
—ерез две недели Я получил новенький, пахнущий краской писательский
билет и побежал хвастатьсЯ к Ђнке.
-- ЏоздравлЯю! -- сказала она. -- Ќо Я больше люблю безбилетников...
‚скоре она вышвырнула менЯ из своей жизни, как надоевшего щенка.

9. Џ…ђ‚›‰ ЃЂ‹ ‚€’њЉЂ ЂЉЂ€ЌЂ

€так, мы вошли в „ом литераторов. џ провел ‚итька, небрежно взмахнув
перед носом бдительной администраторши своим новеньким писательским билетом,
длЯ сохранности обернутым тонким целлофаном.
-- ќтот со мной!
-- €здалека, наверное? -- спросила старушка, уважительно оглЯдываЯ
странно одетого парнЯ.
џ незаметно показал ему правый мизинец, и ‚итек ответил:
-- ‚естимо...
Ќе зрЯ мы тренировались почти два днЯ! “ входа в ресторан Я остановилсЯ
и осмотрел помещение, как полководец осматривает на рассвете еще мирное,
покрытое парным туманом поле, которое через несколько часов будет завалено
окровавленными трупами и искореженным металлом. (“ кого-то уже было, но все
равно запомнить!) „олжен заметить, ресторан у нас красивый -- отделан
мореным дубом, освещен огромной хрустальной люстрой, есть даже большой
камин. ‚итек заробел, точно очутилсЯ здесь впервые: в прошлый раз зал был
переполнен, скрыт в клубах табачного дыма, вибрировал от пьЯного гула. ‡лые
официанты с тЯжеленными подносами, шипЯ на попадающихсЯ под ноги
посетителей, метались по залу, как куски масла по раскаленной сковородке.
„ругое дело сейчас: почти безлюдно, если не считать нескольких занЯтых
столиков, где чинно шелестЯт серьезные разговоры. Ћфицианты, похожие на
шабашников, которым вовремЯ не подвезли раствор, бесцельно бродЯт от одного
пустого столика к другому, поправлЯЯ таблички "‘тол заказан". Џочти
сразу, что бывает только днем, к нам подошла суроваЯ метрдотельша и, снЯв
табличку с одного из столов, разрешила сесть. џ больше чем уверен, если б мы
сели за этот же стол, но без ее ведома, нас тут же согнали бы, строго
проинформировав, что место зарезервировано длЯ делегации объединенного союза
зулусских писателей.
Њы сели, ‚итек отложил кубик ђубика и углубилсЯ в меню, иногда
отрываЯсь и спрашиваЯ, что же это такое, например, расстегаи, если они до
смешного напоминают неприличное слово. Ђ Я продолжал внимательно изучать
зал, проверЯЯ первую реакцию на наше поЯвление. Ќа почетном месте, возле
камина, обедал с двумЯ иностранцами —урменЯев и, судЯ по доносившимсЯ
обрывкам разговора, втолковывал им весь кошмар существованиЯ художника в
условиЯх тоталитаризма. ‡аметив нас, один из иностранцев удивленно поднЯл
брови, но в ответ —урменЯев бросил что-то пренебрежительное. ‘волочь!
Ќеподалеку от автора "†енщины в кресле", полуприкрывшись свежим номером
"‹итературного еженедельника" с профессиональной чекистской рассеЯнностью
пил минеральную воду плечистый парень из "наружки".
‚ другом конце зала дрожащими вставными челюстЯми пережевывала салат
"оливье" знаменитаЯ Ћльга ќммануэлевна ЉипЯткова. …сли составить антологию
стихотворений, которые посвЯтили ЉипЯтковой добивавшиесЯ ее расположениЯ
поэты, то это будет увесистый том. ‚прочем, если собрать стихи поэтов,
добившихсЯ ее расположениЯ, выйдет двухтомник. ‹юбопытно, что с возрастом ее
интерес к молодым мужчинам не исчез, а лишь прихотливо видоизменилсЯ, о чем
в литературных кругах ходили возбуждающие слухи. Џриметив нас, она бросила
на ‚итька туманный взглЯд заждавшейсЯ морЯчки. Ђга!
Ѓлиже к проходу старательно обедала известнаЯ литературнаЯ семьЯ
‘виридоновых. ќто была абсолютно замкнутаЯ эстетическаЯ система: отец
сочинЯл бесконечные романы, нудные, как завываниЯ ноЯбрьского ветра. †ена
писала на них восторженные рецензии под псевдонимами. ‘ын, драматург, делал
инсценировки по этим романам и осаждал театры, требуЯ немедленной
постановки. Ђ заневестившаЯсЯ дочка, белесаЯ оплошность генетики,
обложившись словарЯми, переводила эти романы на основные зарубежные Языки и
рассылала по западным издательствам. ‚сЯ семьЯ поглЯдела на ‚итькину надпись
"LOVE IS GOD" с таким откровенным равнодушием, что не оставалось никаких
сомнений: дома вечером на семейном совете наше поЯвление будет подвергнуто
самому тщательному и всестороннему обсуждению.
Ќеподалеку от них широко обедал писатель Њедноструев -- бородатый
человек в хромовых сапогах и тонких золотых очках. Ћн встретил наше
поЯвление тЯжким взором, полным неизбывной обиды за обманутый евреЯми
доверчивый русский народ, и даже сплюнул через левое плечо.
‡аметил Я и ‡акусонского, но он только глЯнул на нас и пренебрежительно
отвел глаза, как опытнаЯ путана отводит глаза от задыхающегосЯ пузанчика, с
елкой на плече торопЯщегосЯ домой.
Ќаконец, за резной колонной, в так называемом секретарском уголке,
ответственно питались двое: Ќиколай Ќиколаевич ѓорынин и видный цековский
идеолог †уравленко, худой, востроносый человечек, похожий на честного
ревизора из нудного советского теледетектива, разоблачающего подпольных
цеховиков, строчащих из государственного сырьЯ левые модные панталончики.
‘частливый мир, где самое страшное преступление -- ограбление сберкассы и
где даже самый матерый уголовник безнадежно сникает под пристальным взглЯдом
прокурора! ’уда бы теперь -- отдохнуть...
†уравленке и ѓорынин ели очень серьезно, видимо обговариваЯ между
блюдами актуальные вопросы литературной политики. ‘итуациЯ в ту пору была
непростаЯ: вкусы и пристрастиЯ нового генсека с большим кисельным родимым
пЯтном на лбу покуда никак не проЯвились, и оставалось неЯсно, куда он
загнет салазки стране в целом и литературе в частности. Џоэтому главнаЯ
мудрость идеологических работников в этой обстановке заключалась в том,
чтобы не кукарекнуть прежде времени! Ђ у самого прохода, аккурат на
сквознЯчке, рискуЯ, что на их головы официанты уронЯт солЯнку, сидели четыре
мужика, одетые в немодные, подзалоснившиесЯ костюмы и галстуки такой
неутешительной расцветки, что даже при советском дефиците они висели во всех
галантерейных магазинах вечной бахромой. Њужики говорили что-то о поставках
и недопоставках, о квартальных и годовых планах, о "налике" и "безналике", о
других вещах, чуждых и даже смешных творческому уху. …сли бы кто сказал
мне в тот миг, что буквально через два-три года эти занюханные барыги, эти
серые деловые мыши превратЯтсЯ в миллионеров, летающих похмелитьсЯ на Љанары
и покупающих дома в лучших районах ‹ондона, Я бы расхохоталсЯ и ответил: мой
милый, вы ошиблись, семинар сказочных фантастов закончилсЯ на прошлой неделе
и победила новелла, в которой ЉраснаЯ апочка трактуетсЯ как человек нашей
расы, ‘ерый ‚олк как представитель тупиковой, агрессивной ветви эволюции, а
лесорубы -- как пришедшие на выручку к нам из космоса ЃратьЯ по разуму...
-- Џрикинь, жратва под названием "теща"! -- заржал ‚итек.
-- Ќе "теща", а "теша", -- поправил Я.
-- Ћднохренственно, -- ответил мой питомец и продолжил изучение меню.
’ем временем —урменЯев начал громко рассказывать зарубежным коллегам о
новом течении в русской поэзии -- "контекстуализме", главный эстетический
принцип которого сформулировал знаменитый ‹юбин-‹юбченко: "Љаков текст --
таков контекст". ќто новое дерзкое направление каждой строчкой, каждой
рифмой, каждой метафорой бросало непримиримый вызов советской
действительности. ‚ качестве подтверждениЯ —урменЯев нарочито громко,
злоумышленно посматриваЯ в сторону обедавшего начальства, продекламировал
известные строки Ћдуева:

Љак ныне сбираетсЯ ‚ещий Ћлег
Љ сисЯстой хазарке на буйный ночлег!

Ќиколай Ќиколаевич и идеолог †уравленке многозначительно переглЯнулись,
на их лицах мелькнуло сложное чувство, его, несколько упрощаЯ, можно
выразить так: разрешат -- убьем, а пока живи, гаденыш! Џлечистый парень из
"наружки" шумно перелистнул страницу "‹итературного еженедельника", достал
из кармана портсигар и положил его на край стола.
‚опреки моим ожиданиЯм, особого вниманиЯ никто на нас не обращал -- не
помогал даже вызывающий нарЯд ‚итька. Ќо тут, к счастью, поЯвилсЯ обходчик
ѓера. ѓоворЯт, много лет назад его привел в –„‹ Њихаил ‘ветлов. Ћни
познакомились в утренней очереди за вином, разговорились, и ѓера пожаловалсЯ
на ужасное самочувствие, а все потому, что вчера он умудрилсЯ смешать в
своем бедном организме портвейн, водку, красное сухое, коньЯк и тройной
одеколон... "ђазве можно мешать напитки!" -- изумилсЯ ‘ветлов. "џ эклектик",
-- грустно молвил ѓера. ќтот ответ привел знаменитого остроумца в восторг,
он потащил нового знакомого обедать в –„‹, всем его представлЯл и
восторженно пересказывал их диалог в очереди за вином. ‘ тех пор они не
расставались, но ‘ветлов к тому времени был уже неизлечимо болен и грустно
шутил с официантками: "Џринеси ты мне, голубушка, пива, а вот раков не надо,
рак у менЯ уже естьlquote . Ћн вскоре умер, но ѓера так и осталсЯ
существовать при –„‹, как приблудный кот, который вроде бы никому не нужен,
но и выгнать жалко -- привыкли... †ил он тем, что ежедневно медленно и
печально обходил ресторанные столики, останавливалсЯ возле каждого и
спрашивал бесцветным голосом: "†рете, Яствоеды?" Џри этом он смотрел на стол
с таким выражением, будто имел серьезное намерение плюнуть кому-нибудь в
тарелку. …му тут же наливали, намазывали бутербродик, бегло интересуЯсь
здоровьем и прочими совершенно неинтересными мелочами. ѓера молча принимал
дань, выпивал, закусывал и, смЯгчившись, отходил от стола, бросаЯ вполне
дружелюбно: "Ѓлагодарствуйте, чревоугодцы!"
‚ отличие от пошлых ресторанных приставал и халЯвщиков ѓера никогда без
многократного приглашениЯ к столу не присаживалсЯ и разговоров о литературе
не заводил. Ќазывал он себЯ скромно "обходчиком". Ђ когда его кто-нибудь
спрашивал, согласен ли он с тем, что Њандельштам недостоин пить воду, в
которой вымыл ноги …сенин, ѓера пожимал плечами и ответствовал: "Ќе ведаю.
Њое дело -- обход", € зимой, и летом он ходил в одних и тех же вытертых
джинсах и замшевой курточке, залоснившейсЯ до такой степени, что, глЯдЯсь в
ее обшлага, можно было бритьсЯ. Љроме всего прочего, ѓера был переносчиком
новостей.
Ћсмотрев зал, ѓера, как Я и предполагал, двинулсЯ в нашем направлении:
официант к тому времени уже принес нам триста граммов водочки, селедку и
тарталетки с чесночным сыром. Џока он расставлЯл все это, Я заказал то же
самое и длЯ ѓеры. Џрикинув будущий счет, точнее -- "приговор", Я решил, что
если оставлю свои "командирские" часы в экспортном исполнении под залог, то
уйти удастсЯ без скандала. Ћсобенно менЯ это не беспокоило, так как за
историю шинного завода мне кое-что причиталось, а до этого можно было
попытатьсЯ урвать в правлении материальную помощь. Ћгорчало другое: часы мне
дала Ђнка после той первой ночи, которую мы пробезумствовали, точно два
погибающих мотылька, нанизанных на одну сладостно-смертельную булавку. Ђнке
же часы достались от отца, который, в свою очередь, получил их в подарок от
командира ’аманской дивизии, где его роман "Џрогрессивка" знали и любили. Ќа
тыльной стороне была выгравирована петлистаЯ надпись: "Ћ’ Ѓ‹ЂѓЋ„ЂђЌЋѓЋ
‹€—ЌЋѓЋ ‘Ћ‘’Ђ‚Ђ". ЏринимаЯ утренний подарок от Ђнки, Я вспомнил, что уже
видел именно эти часы на запЯстье у сына идеолога †уравленко. ‘ын окончил
Њѓ€ЊЋ, переводил ради удовольствиЯ ѓенри Њиллера и даже бывал на наших
сборищах. Ћн собиралсЯ в длительную загранкомандировку в ‹ондон, а Ђнка
собиралась за него замуж и спешно доучивала английский. "†изнь даетсЯ только
один раз, и прожить ее нужно там..." -- любила говорить она. Ќо во времЯ
одной шумной цедээловской пьЯнки, буквально за неделю до свадьбы, жених
неудачно сравнил "Џрогрессивку" с "’ропиком рака". Ђнка вызвала его из-за
стола и отвела за колонну. ‚ернулсЯ он с отбитой щекой и без "командирских"
часов. ‚ тот вечер Ђнка уехала со мной...
...ѓера подошел и уставилсЯ на закуски.
-- †рем! -- не дожидаЯсь вопроса, призналсЯ Я. -- ‘адись!
-- Ќе имею подобного обыкновениЯ, -- глухо ответил ѓера -- с некоторых
пор он почему-то стал изъЯснЯтьсЯ в стиле начитанного русского мастерового.
-- „а ладно, пообедай с нами!
-- Ѓлагодарствуйте. -- Ћн сел и сосредоточилсЯ. џ разлил водку и
предложил выпить.
-- ‚о здравие! -- кивнул ѓера и поднЯл рюмку, оттопыриваЯ мизинец.
-- Ћтнюдь! -- брЯкнул передрессированный ‚итек, непроизвольно
отреагировав на ѓерин правый мизинец.
џ укоризненно посмотрел на Ђкашина -- он виновато потупилсЯ. ‚ыпили,
перевели дух, потеплели взорами и закусили селедочкой. џ сделал ‚итьку
незаметный знак, он, с облегчением отложив вилку и нож, серьезно осложнЯвшие
ему прием пищи, взЯл в руки кубик ђубика и, задумчиво уставившись в
пространство, начал со скрипом поворачивать грани. Џринесли борщ. ‚итек
быстро выхлебал и снова вернулсЯ к кубику. ѓера ел степенно, показываЯ, что
его эти странные манипулЯции с гексаэдром, испещренным буквами, абсолютно не
волнуют, однако было заметно, что любопытство в нем накапливаетсЯ, как
мышьЯк в локонах злодейски отравленного Ѓонапарта. „ожевываЯ котлету, он
наклонилсЯ ко мне и, показав глазами на ‚итька, тихо спросил:
-- Љто сей отрок?
-- ѓений, -- вЯло отозвалсЯ Я.
-- Ђ кубик почто?
-- €щет культурный код эпохи... ѓера некоторое времЯ сидел с
непрожеванным куском во рту, соображаЯ, потом сказал:
-- €щите и обрЯщете...
‚ыпили еще по чуть-чуть. ѓера закусил хлебными крошками, которые
тщательно смел со скатерти себе в горсть. Џотом он неожиданно повернулсЯ к
‚итьку и спросил:
-- Ћткель же ты таков?
-- €з фаллопиевых труб... -- отлично среагировал ‚итек, продолжаЯ
вращать кубик.
-- ‘очинительствуешь? -- начал домогатьсЯ ѓера. џ незаметно оттопырил
большой левый палец.
-- ‘корее да, чем нет! -- бодро ответил ‚итек.
-- Љ славе взревновал? -- продолжал допрос ѓера.
-- ‘корее нет, чем да, -- молвил ‚итек, быстро скосив глаза на мою
руку.
-- ’рудненько будет!
-- Ђмбивалентно, -- озвучил движение моего правого указательного ‚итек.
-- Ђ испепелитьсЯ не боишьсЯ?
-- ‚ы менЯ об этом спрашиваете? -- удивилсЯ ‚итек, сверившись с моим
дрогнувшим левым средним.
ѓера невольно проследил направление его взглЯда, но Я забарабанил
пальцами по скатерти, как бы отбиваЯ популЯрный эстрадный ритм, а выражением
лица продемонстрировал полную мысленную отдаленность от происходЯщего за
столом.
-- Ђ испепелишьсЯ -- тоже в обходчики пойдешь? -- вдруг
скрипуче-ревнивым голосом спросил он.
ђасчет мой оказалсЯ абсолютно верным: ѓера заволновалсЯ, почувствовав в
‚итьке потенциального соперника в борьбе за дармовую рюмку с закуской. џ
стал соображать, как достойнее всего ответить на этот вопрос, -- и повисла
многозначительнаЯ пауза. Ќаконец Я принЯл решение и незаметно показал ‚итьку
"рожки".
-- Ќе вари козленка в молоке матери его! -- торжественно отреагировал
он.
ѓера от уважениЯ помертвел. Џотом посмотрел мне в глаза. џ выдержал
взглЯд, и он понЯл, что ему нужно делать, чтобы ‚итек никогда не стал его
конкурентом. Ћн поднЯлсЯ из-за стола, аккуратно промокнул салфеткой свои
розовые губы и молвил:
-- Ѓлагодарствуйте за снедь и пиво. ‘частливо оставатьсЯ. Ћповещу в
лучшем виде...
-- Џокендра! -- махнул ему рукой ‚итек, но, поймав мой недовольный
взглЯд, смутилсЯ.
‚прочем, ѓера уже повернулсЯ к нам спиной. Џринесли кофе. “жасный. …сли
ложку растворимого кофейного порошка бросить в ванну с горЯчей водой,
напиток, полагаю, вышел бы лучше. ЏрихлебываЯ и морщась, мы наблюдали, как
ѓера продолжал свой традиционный обход. “ каждого столика ему наливали и,
очевидно, расспрашивали о нас. Ђ судЯ по тому, как энергично головы стали
поворачиватьсЯ в нашу сторону, ѓера делал все возможное и невозможное, чтобы
заинтересовать ‚итькиной персоной литературную общественность. € лишь
деловые мужики не стали ѓеру ни о чем расспрашивать. Ћни налили обходчику
полный фужер водки, потом, поплевав на купюру, приклеили к его лбу двадцать
пЯть рублей и проводили дальше. Њимо секретарского уголка, знаЯ
субординацию, уже пошатывающийсЯ ѓера хотел пройти не останавливаЯсь, но его
приблизили и хотЯ, конечно же, ничего не налили, тоже о чем-то спросили.
Џарень с "‹итературным еженедельником" ему тоже, кстати, ничего не налил,
но по-свойски угостил сигареткой, которую достал не из портсигара, а из
обыкновенной пачки.
„альше была моЯ очередь. џ приказал ‚итьку никуда не ходить, а сам
встал из-за стола и, сопровождаемый любопытными взглЯдами обедающих, вышел
из зала. Џрежде всего Я направилсЯ к строгой метрдотельше, котораЯ на
электрическом калькулЯторе проверЯла кипу накладных, а потом перепроверЯла
при помощи деревЯнных конторских счетов. џ виновато сообщил ей, что оставил
бумажник в другом пиджаке, что деньги занесу днЯми, и снЯл с руки часы. Ћна
посмотрела на менЯ уничижающе, молча выдвинула Ящик стола и небрежно
швырнула мои "командирские" в груду самых разнообразных часов, где были даже
карманные "Ѓуре" начала века и золотые женские часы-кулончик. Џотом Я
спустилсЯ в туалетную комнату и устроилсЯ у писсуара с урологической
гримасой на лице. —ерез минуту рЯдом со мной вырос критик ‡акусонский. Ћн
сердечно боднул менЯ в плечо, повинилсЯ, что не понЯл с самого начала, с кем
имеет дело, и предложил упомЯнуть о ‚итьке в большой обзорной статье
"ѓоризонты молодой литературы". џ обещал подумать. Њесто ушедшего
‡акусонского занЯл ‘виридонов-старший, сообщивший, что скоро у его дочери
день рождениЯ и они были бы рады видеть у себЯ в гостЯх менЯ вместе с моим
симпатичным гением... ‘ледующим был —урменЯев. ‘ вежливым презрением он
сказал, что обедающий с ним мистер Љеннди, ответственный секретарь комитета
по Ѓейкеровским премиЯм, интересуетсЯ, в каком жанре работает странный
молодой человек, сидЯщий за моим столом.
-- Ћн прозаик, -- поколебавшись, ответил Я, сообразив, что так и не
определилсЯ, к какому жанру прикомандировать моего ‚итька.
-- Ќадеюсь, он не соцреалист? -- усмехнулсЯ —урменЯев.
-- Ќет. € даже не постмодернист. ќто сверхпроза.
-- ‚ каком смысле?
-- Љак объЯснить, чтоб вы понЯли... Џредставьте себе кнЯзЯ Њышкина,
работающего врачом-гинекологом!
Ќе дожидаЯсь ответа, Я застегнулсЯ и вышел. ‚ холле менЯ поджидала
старушка ЉипЯткова, она ревниво разглЯдывала фотографии недавнего
творческого вечера поэтессы ќллы ђахматуллиной, вывешенные на специальном
стенде.
-- —то это за зверь с тобой? -- кокетливо спросила ЉипЯткова.
-- ѓений, -- скромно ответил Я.
-- ‚ижу -- не слепаЯ. —то он пишет?
-- Џрозу, -- неуверенно сообщил Я.
-- џ хочу почитать!
-- ќто не очень удобно, -- смутилсЯ Я.
-- Џочему же?
-- ‚ его прозе слишком много эротики...
-- џ так и думала! -- прошептала она, и ее морщины по-девичьи
зарозовели. -- ќто повесть?
-- ђоман! -- наконец решилсЯ Я -- и жанроваЯ будущность моего
воспитанника определилась.
-- ђома-ан... -- нежно повторила старушка. -- ’огда приходите ко мне
обедать. ‡автра. € роман с собой обЯзательно приносите! Ђ Я вам почитаю
что-нибудь из мемуаров...
-- ‘пасибо, Ћльга ќммануэлевна, обЯзательно придем!
‘обытиЯ разворачивались даже лучше, чем Я рассчитывал. ѓлавнаЯ рыбешка,
плававшаЯ еще в доднепрогэсовских водах, клюнула! ‚озвращаЯсь в ресторан, Я
увидел ‚итька возле входа на мойку. Ћн разговаривал с Ќадюхой, нервно
вытиравшей мыльные руки о грЯзный передник.
-- Ћбщаетесь? -- спросил Я.
-- Ђга, -- ответил ‚итек.
-- —его вы его таким клоуном вырЯдили? -- сердито спросила Ќадюха.
-- ’ак нужно, -- ответил Я.
-- Љому?
-- …му.
-- ‚итек, тебе это нужно, да? -- спросила она.
-- ‘корее да, чем нет... -- без подсказки ответил он.
-- Ќу и дурак! -- всхлипнула Ќадюха, закрыла мыльными ладонЯми лицо и
убежала к своим грЯзным тарелкам.
-- †алко? -- глЯдЯ ей вслед, спросил Я.
-- †алко... -- вздохнул ‚итек.
Љогда мы уже выходили из –„‹, менЯ догнала дежурнаЯ администраторша и
сообщила, что кто-то хочет поговорить со мной по телефону. џ подошел к
конторке и взЯл трубку.
-- Џривет, -- послышалсЯ голос. -- ќто ‘ергей ‹еонидович. “знал?
-- Љонечно!
-- ‘овсем друзей стал забывать, -- добродушно попенЯл голос.
-- „ела...
-- „а знаем, знаем, какие у тебЯ дела. ‡ашел бы!
-- Љогда?
-- „а хоть завтра.
-- Људа?
-- ‚ нумера.
-- ‡айду.
-- Ѓуду ждать тебЯ часиков в пЯть. € захвати с собой >... —то там твой
новый друг накорЯбал?
-- ђоман.
-- ‚от -- роман и захвати. „руга пока не надо... †дем тебЯ, парень!
џ положил трубку. —то ж, рано или поздно это должно случитьсЯ. Џусть
лучше рано. ‘ергей ‹еонидович был майором ЉѓЃ и курировал ‘оюз писателей...

10. ‚ђЂЌњ… Ѓ…‡ ђЋЊЂЌЂ

Љогда мы воротились домой, ‚итек, обалдевший от обилиЯ свежих
впечатлений, завалилсЯ спать, а Я целенаправленно хватил пЯтьдесЯт граммов
"амораловки" и сел за историю Љировской районной пионерской организации:
аванс Я уже проел, но под расчет, кроме денег, мне пообещали еще и
бесплатную путевку в хороший санаторий. ђабота шла быстро: и если порЯдочный
современный прозаик черпает основную информацию из двухтомника "Њифы и
легенды народов мира", то Я извлекал оную из выданных мне заказчиками копий
отчетов о проделанной работе. ‘ухие цифры о среднем привесе пионеров за
летне-оздоровительный период и списки идейно-воспитательных мероприЯтий Я
расцвечивал своими личными воспоминаниЯми о незабвенном пионерском детстве,
проведенном в лагере "„ружба", принадлежавшем макаронной фабрике и
располагавшемсЯ неподалеку от железнодорожной станции ‚острЯково, на
берегу речки со странным названием ђожайка. …динственное, что мне не удалось
использовать в этом почти художественном тексте, так это мои сладкие
воспоминаниЯ о случившемсЯ именно в позднепионерский период жизни первом,
внезапном всплеске моего подросткового либидо... Ђ это как всплеск
испуганного гадкого утенка, с шумом взлетевшего с озерной глади и еще не
осознавшего своего превращениЯ в большого похотливого белого лебедЯ.
(‡аковыристо, но запомнить!) џ в ту пору уже писал стихи, чем и покорил
вожатую ’аю, котораЯ была старше менЯ на космогоническое количество лет --
пЯть или шесть. Њне -- четырнадцать, ей -- под двадцать. џ помню, как мы
после отбоЯ сидели в зарослЯх золотых шаров, только что распустившихсЯ и
возвестивших таким головокружительным образом о неминуемой осени. џ читал ей
свои свежие, сочиненные под казенным пионерским одеЯлом стихи:

—его же ты хочешь, женщина?
—его же ты хочешь, женщина?
‚ моем интеллекте трещина --
’рещина поперек!
€з этой зиЯющей трещины
‚ глаза восхищенной женщины
Љапает, капает, капает
‘амый бесценный сок...
Ђ руки дрожат от жадности,
ѓлаза потемнели от Ярости,
Ђ губы все тЯнутсЯ, тЯнутсЯ
‚ погоне за самым большим --
‡а тем, что хранитсЯ бережно,
Ћ чем вспоминают набожно,
—то цвета кроваво-радужного, --
’ак вот чего губы хотЯт
€ тЯнутсЯ, тЯнутсЯ -- к трещине,
‚се ближе, и ближе, и ближе...
—его же ты хочешь, женщина?
Ќе любви же?..

Ќаверное, благодарЯ именно этим стихам мне удалось невозможное -- Я
умудрилсЯ поцеловать вожатую ’аю в крепко сжатые, пахнущие ароматическим
вазелином губы. Џосле этого она заплакала и сказала мне, что Я очень хороший
и талантливый мальчик, но она любит другого -- физрука ‘ашу, накачанного
прыщавого парнЯ, щедро раздававшего подзатыльники зазевавшимсЯ пионерам. џ
навел справки у осведомленных товарищей по палате и выЯснил: после первой же
вожатской вечеринки негодЯй лишил ’аю невинности, котораЯ, вероЯтно, уже
тЯготила бедную девушку. Ћб этом он с удовольствием рассказывал всем, даже
старшим пионерам. “знав об этом, Я быстро охладел к ’ае, подобно тому, как
романисты прошлого века непременно охладевали к своим героинЯм, если те
утрачивали целомудрие до обЯзательной свадьбы, да еще не в объЯтиЯх главного
героЯ, а какого-нибудь эпизодического проходимца...
Ќо стихотворение осталось, Я долго считал его своей творческой вершиной
и охотно в течение нескольких лет читал при каждом удобном случае, будучи
уже студентом и тусуЯсь в компаниЯх таких же молодых поэтов. ќто
продолжалось до тех пор, пока однажды на одной из таких тусовок не поЯвилсЯ
начинающий критик ‹юбин-‹юбченко -- длинноволосый юноша с масленой улыбкой.
€ он, странно приобнЯв менЯ, заЯвил, что покуда еще не встречал в поэзии
более точного и свежего описаниЯ орального секса. џ взглЯнул на свой шедевр
осознанным взором и с тех пор никогда его больше на людЯх не читал.
ђабота шла -- спасибо "амораловке" -- споро, и Я лихо доехал до того
места, когда пионеры-кировцы одержали внушительную победу на всесоюзном
соревновании 1954 года, собрав самое большое количество металлолома длЯ
целинных комбайнов, -- кстати, после этого созидательного налета ничего
металлического в Љировском районе нельзЯ было обнаружить даже с помощью
миноискателЯ. Ќо зато к мерзнувшим в брезентовых палатках героЯм залежных
земель отправились сделанные из этого железа комбайны и тракторы с
трафаретными надписЯми "Џашите, герои!". „умаю, лет через пЯть металлические
обломки этих сельхозагрегатов собирала уже целиннаЯ пионериЯ, так как все
следующее десЯтилетие на всесоюзных соревнованиЯх неизменно побеждали именно
дети Љазахстана, что, кстати, непосредственно сказалось на нынешней
бронетанковой мощи суверенной Љазахской республики.
‚ этом месте Я решил отдохнуть, тем более что мне нужно было как-то
прореагировать на навЯзчивое желание общественности получить длЯ
ознакомлениЯ роман моего ‚итька. Ќет, Я все-таки правильно сделал, что
объЯвил его мастером крупной прозаической формы, -- стихи все времЯ просЯт
почитать. ђоман же совсем другое дело. Ћпыт показывает: люди, как правило,
успокаиваютсЯ, получив в руки увесистую папку -- символ каторжного труда
прозаика, и даже тесемки не развЯзывают...
џ полез на антресоли и достал оттуда шесть пустых красных папок,
упакованных еще по-фабричному, вставленных одна в другую, как персонажи
романов маркиза де ‘ада. Џапки сохранились у менЯ с тех времен, когда Я лет
шесть назад служил в многотиражке 4-го автокомбината, называвшейсЯ "‡а
образцовый рейс". ђабота была нуднаЯ: бесконечные заметки про езду без
нарушений и дорожно-транспортных происшествий, про экономию горюче-смазочных
материалов, иногда -- портретный очерк, начинавшийсЯ обычно словами:
"ирокой мозолистой, испачканной в масле ладонью он потер свое усталое
доброе лицо и -- неожиданно -- улыбнулсЯ..." Ћдин раз в квартал редактор
выписывал на весь строчащий коллектив канцтовары, которые мы -- четыре
сотрудника -- тут же по-братски делили между собой и уносили по домам,
поэтому в редакции никогда нельзЯ было найти ни одного карандаша или чистого
обрывка бумаги.
€так, Я достал с антресолей полдюжины папок и столько же стандартных
упаковок машинописной бумаги -- по пЯтьсот листов в пачке. ђазорвав пачки и
разъЯв папки, Я вложил в каждую папку по пЯтьсот чистых страниц и туго
завЯзал тесемки трогательными бантиками. ’еперь предстоЯло самое главное. џ
вырезал из бумаги шесть квадратиков, размером с поздравительную открытку, и
разложил их перед собой: роману нужно было дать название, а это -- дело
непростое. Ќапример, назови Я роман "‘квозь зори" -- и литературнаЯ судьба
‚итька окончилась бы, не начавшись, ибо его сразу объЯвили бы бесцветным
новобранцем многочисленного отрЯда писателей, воспевающих нашу
социалистическую действительность. Ќапиши Я на этих квадратиках непонЯтное
мне самому слово "‡атеей" -- и Ђкашин мгновенно будет причислен к ватаге
писателей-деревенщиков, что само по себе неплохо, но ни один уважающий себЯ
эстет не подаст ему даже мизинца, а в свете моих стратегических планов
это никуда не годилось. ‡аголовок "€ плюЯ на алтарь...", конечно, сразу же
сделает ‚итька видной фигурой среди чистоплюев-постмодернистов, но тогда ни
один уважающий себЯ писатель-деревенщик, а тем более соцреалист, рЯдом с ним
на собрании не сЯдет! ќто тоже нарушало мои виды на ‚итькину литературную
будущность...
џ полчаса бесполезно ходил по комнате, листал "‹итературную
энциклопедию", потом включил телевизор. Ћперный толстЯчок, вдохновенно
косоротЯсь, пел про заздравную чашу. џ убрал звук и налил себе еще чуть-чуть
"амораловки", чтобы подогреть остывающий интеллект. Џока напиток не
подействовал, в моей голове мелькнуло несколько бездарных названий, и вдруг
откуда-то из глубин подсознаниЯ, как рыбешка, спасающаЯсЯ от хищника,
выпрыгнуло на поверхность заветное сочетание. Ќу конечно! Љонечно: "‚
чашу"... ‡амечательно! „еревенщики увидЯт в этом Явный намек на один из
способов рубки избы, когда в нижнем бревне делаетсЯ выемка, а в верхнем,
наоборот, шип, что обеспечивает особую крепость и устойчивость сруба. Ђ
чистоплюи-постмодернисты и сочувствующие им усмотрЯт в этом нечто мусическое
и мистериальное. ‚ общем, неважно что: ‹юбин-‹юбченко растолкует!
‘оцреалисты вообще ничего не поймут, что, собственно, от них и
требуетсЯ... €так, Я вставил первый квадратик в каретку машинки и напечатал:

‚€Љ’Ћђ ЂЉЂ€Ќ
‚ —Ђ“
ђЋЊЂЌ

€зобразив это на шести квадратиках, Я приклеил их к ликам, которые, в
свою очередь, рЯдком-ладком разместил на диване. € вот они лежали передо
мной -- новенькие, чистенькие, свеженькие, точно младенцы в роддоме,
разложенные нЯньками перед тем, как нести их к мамашам на кормление.
Ќалюбовавшись, Я снова сел за машинку, ибо напиток Ђрнольда стучал мне в
виски и требовал творчества. ‘ледующаЯ глава из истории Љировской пионерской
организации называлась "Љосмонавт XXI века" и рассказывала о победе районных
пионеров во ‚сесоюзном конкурсе "•очу на орбиту!". Љак все-таки тесна и
непредсказуема жизнь! Ћказалось, победителЯ конкурса -- тринадцатилетнего
†еню ‘еверьЯнова Я знал. ’очнее, знаю теперь. Ђ еще точнее, Я познакомилсЯ с
ним, уже будучи эпиграммушечником на банкете, незадолго перед вылетом на
‘ицилию... ‡начит, в тот вечер, девЯть лет назад, сочинЯЯ историю
пионеров-кировцев, Я понЯтиЯ о нем не имел. Џриехали. Ќет, обЯзательно мне
нужно запутатьсЯ во временных слоЯх, как в незнакомом женском белье! ‹адно,
черт с ним, с согласованием времени, эта историЯ стоит того, чтобы ее
рассказать!
ЊенЯ пригласили почитать эпиграммушечки на дне рождениЯ какого-то
крутого деЯтелЯ. ‘тол -- персон на сорок -- был накрыт в банкетном зале
"Љосмоса". Џела Џугачева. Ћстрил †ванецкий. ”окусничал Љио. ‚ставали
увешанные орденами летчики-космонавты и со слезой говорили о замечательном
их соратнике, человеке чуткого сердца и необъЯтной, как расширЯющаЯсЯ
‚селеннаЯ, души …вгении Ђнтоновиче ‘еверьЯнове, попросту -- ‘еверьЯне, о его
неоценимом вкладе в дело спасениЯ отечественной космонавтики в годину тЯжких
реформ и угрожающих нововведений. ‘еверьЯн, еще молодой мужик с лысиной,
скромно потуплЯл взглЯд и умолЯл друзей: "„а ладно, ребЯта, чего уж там...
Ќа моем месте так поступил бы каждый". -- "Ќет, не каждый! -- вскочил седой
космический генерал с двумЯ геройскими звездами на кителе. -- ќти новые
толстосумы все на Љанарских баб тратЯт -- а ты на людей! Ќа наш советский
космос!" € начались крепкие до взрыда мужские объЯтиЯ.
Џотом был мой знакомый имитатор, с которым Я плавал по ‚олге, он в
лицах изображал, как воскресший ‘талин вызвал к себе ѓорбачева с …льциным и
строго спрашивал их, зачем же они довели до такого состоЯниЯ страну, а те
малодушно оправдывались. Њишка все твердил, что "процесс пошел", а Ѓорька,
кроме "эта... понимаешь ли...", так ничего ответить и не смог.
‘опровождаемый одобрительными возгласами, диалог закончилсЯ коротким
распорЯжением генералиссимуса: "‹аврентий, расстрэлЯть..." ‘ледующим был Я и
сорвал бурные восторги, прочитав эпиграммушечку, сочиненную тут же и
записанную на салфетке:

‚сю жизнь, мужики, Я стремлюсь неуклонно
Љ разверстому космосу женского лона...

‘еверьЯн встал, выпил со мной на брудершафт, обнЯл, после чего Я
почувствовал в своем кармане присутствие небольшого прЯмоугольного предмета,
оказавшегосЯ при более близком знакомстве пачкой денег. ‘умма была
приличнаЯ, даже несмотрЯ на галопирующую инфлЯцию. Ќазад мы ехали в одной
машине с хмельным полковником, видимо, не очень успешным, потому что он стал
жаловатьсЯ, что хоть ему и удалось слетать в космос, но у напарника
разыгралсЯ простатит и полет прервали, за это им дали не ѓероев, а всего-то
по ордену ‹енина. Ђ потом Я спросил его о виновнике торжества, и он поведал,
что ‘еверьЯн чуть было не стал космонавтом, но на последнем этапе у него
что-то не заладилось со здоровьем, и его "ушли" в науку. ‘о временем он
возглавил лабораторию искусственной гравитации -- огромный ангар с
центрифугой посредине. ‚ этом положении его и застали реформы девЯносто
второго. ‘начала честный ‘еверьЯн, как и все, бедствовал, обивал пороги,
просил денег у правительства, но бесполезно. …му отвечали, что космос --
достоЯние всего человечества, и какаЯ, в сущности, разница, кто запустит
раньше, больше и дальше -- мы или американцы. ‚ конце концов, он нашел выход
-- стал сдавать свой огромный, с автоматической терморегулЯцией, ангар
азербайджанцам, которые устроили там арбузохранилище, такое огромное, что
почти каждый второй арбуз, продающийсЯ в Њоскве, был оттуда, из лаборатории
искусственной гравитации. ‚ скором времени ‘еверьЯн сделалсЯ очень богатым
человеком: вилла на Љипре, "мерседес", дети в Џринстонском колледже, но он
не забурел, как остальные "новые русские", а принЯлсЯ помогать оставшимсЯ
без работы космонавтам и даже открыл в ‡вездном городке бесплатную столовую
длЯ голодающего научно-технического персонала. € все это -- на свои кровные,
заработанные. ‚от такой он человек, †енька ‘еверьЯнов -- подлинный герой
нашего времени!
...џ фактически уже заканчивал историю пионеров-кировцев, когда из
чуланчика показалась заспаннаЯ рожа ‚итька. џ заметил, что у него, как у
всех, кто работает на свежем воздухе, лицо и шеЯ буровато-красные, а
остальное тело молочно-белое.
-- ‡дорово, голова писателЯ Ђкашина! -- поприветствовал Я.
-- ‡дорово, стукач!
-- Џочему -- стукач?
-- „а все на машинке стучишь. ‘тук-стук-стук... Њного настучал?
-- Ќа молочишко.
-- Ђ это что? -- спросил он, увидав разложенные на диване папки.
-- ’вой роман.
-- €ди ты! -- заржал ‚итек и начал развЯзывать тесемки. -- Ђ почему "‚
чашу"?
-- Ђ почему тебЯ ‚итей назвали? -- вопросом на вопрос ответил Я.
-- —тоб с другими не перепутали, -- после некоторых раздумий сообщил
он.
-- Ќу вот ты сам и ответил на свой вопрос, -- не отрываЯсь от пионеров,
сказал Я.
-- Ђ где роман-то? -- оторопел ‚итек, заглЯнув внутрь и переворошив
чистые страницы.
-- Ђ зачем тебе роман? ’ы почитать хочешь?
-- Ћтнюдь.
-- € они читать не хотЯт. ’ак что не волнуйсЯ!
‚итек слопал банку свиной тушенки, закусив ее батоном белого хлеба,
выпил чайник кипЯтку, посидел у телевизора, дождалсЯ окончаниЯ передач и
снова ушел спать. Ђ Я, взбодрив себЯ глотком "амораловки", работал до тех
пор, пока не поставил окончательную точку в том месте, где ѓорби со
свежеповЯзанным вокруг шеи алым галстуком рассказывает затаившим дыхание
пионерам-кировцам о своем колхозном детстве. ’акой встречи, конечно, не
было, но менЯ попросили...
џ уже укладывалсЯ спать, когда -- в половине второго ночи -- зазвонил
телефон.
-- ‘пишь? -- спросил †гутович.
-- Џочти... —его нужно?
-- “ тебЯ точно "амораловки" не осталось?
-- ’очно.
-- †аль... жена просто извелась. †алко смотреть. ‚се-таки не чужие.
-- Ђ ты без "амораловки" уже не можешь?
-- ќто мысль! Ќадо попробовать...
-- Ђ что ж ты про ‚итька не спрашиваешь?
-- Ђ ты разве не передумал?
-- ‘ чего это! Ќаоборот.
-- Ќу и как там наш ‚итек?
-- Ќормально. ‚се идет согласно графику.
-- „а слышал уже. ‚се только и говорЯт, как ты с каким-то рЯженым в –„‹
приходил, -- уныло призналсЯ ‘тас.
-- –ель оправдывает средства.
-- џ думаю, эта цель тебе не по средствам. ’ы все равно не выиграешь.
-- €сториЯ нас рассудит, -- отозвалсЯ Я, с надеждой посмотрев на папки,
которые переложил на подоконник, освобождаЯ диван длЯ сна.
-- Ђ у тебЯ ванна новаЯ?
-- Ќе очень.
-- Џлохо. џ брезгливый.
-- џ тоже...
-- Ђ ты можешь себе представить, оказываетсЯ, декабристы были все
поголовно масонами. Њожет, они поэтому и разбудили ѓерцена? Љстати, прости,
что Я тебЯ разбудил!
-- Ќичего...
-- „а что там декабристы! Џушкин оттуда же... ‡наешь, даже Љутузов был
масоном!
-- Ђ ‘уворов?
-- ‘уворов вроде нет. Џо крайней мере, в энциклопедии об этом ничего не
сказано. Ђ о Љутузове есть. ‚от послушай: "Џри посвЯщении в седьмую степень
шведского масонства он получил орденское имЯ "‡еленеющий лавр" и девиз
"Џобедами себЯ прославить"..."
-- Ђ ты какое масонское прозвище хотел бы получить? -- спросил Я.
-- €здеваешьсЯ?
-- Ќисколько! џ бы тебЯ назвал "‡вонЯщий по телефону, когда все
нормальные люди уже спЯт"... ‘покойной ночи!
Џосле этого дурацкого звонка Я долго не мог уснуть, ворочалсЯ, вставал
пить воду, а потом как провалилсЯ... € мне приснилась Ђнка. Ћна сидела над
‚итькиным романом и запоем читала его, то хохоча, то плача, а то
сладострастно оглаживаЯ свою нежно напрЯгшуюсЯ грудь, точно ей попадались
какие-то жутко эротические места. Џрочитанные страницы она разбрасывала
вокруг, и пол в незнакомой комнате был устлан чистыми, белыми, как полевой
снег, листами...

11. ЉЂЉ ЏЋ‘‘Ћђ€‹€‘њ €‚ЂЌ €‚ЂЌЋ‚€— ‘ €‚ЂЌЋЊ „Ђ‚€„Ћ‚€—…Њ

“тром, уже довольно поздно, Я растолкал ‚итька:
-- ‚ставай, вредитель!
-- Џочему вредитель?
-- Џотому что много спать вредно... Ќадо идти!
-- Људа?
-- ‡а зипунами.
-- ‡а какими еще, на хрен, зипунами?
-- ‚ школе надо было учитьсЯ, а не собак гонЯть!
-- …сли б Я в школе училсЯ, разве с тобой свЯзалсЯ бы?
-- ‚ставай! € запомни: за зипунами ‘тенька ђазин ходил в Џерсию, где и
добыл себе персидскую кнЯжну, которую потом утопил...
-- Љак ѓерасим -- Њуму? -- оживилсЯ ‚итек.
-- Џримерно, -- удивленно кивнул Я: такаЯ аналогиЯ мне в голову никогда
не приходила.
-- Ђ что на завтрак?
-- Ќичего.
-- Љак это -- ничего?
-- Ђ вот так: денег нет. Џоэтому пойдем за зипунами...
‚итек оделсЯ. џ еще раз с удовольствием оглЯдел его вызывающе народный
облик, взЯл одну из папок и сунул ему под мышку, но, поразмыслив, отобрал:
было в этом что-то противоестественное. Џотом Я усадил ‚итька за стол, дал
ручку и чистый лист бумаги:
-- Џиши! ‚ секретариат правлениЯ ‘оюза писателей. ‡аЯвление. Џрошу
выдать мне материальную помощь в свЯзи с работой над новым романом. Џоставь
крестик.
-- —то?
-- ђаспишись!
-- Ћбожди, "секретариат" как пишетсЯ?
-- —ерез "е".
-- ‚езде?
-- „ай сюда! -- џ отобрал у него бумажку: автор гениального романа,
делающий ошибки в каждом слове, в мои планы не входил.
џ отстучал заЯвление на машинке и заставил ‚итька расписатьсЯ.
-- Ќеужели дадут? -- засомневалсЯ он.
-- …сли правильно попросить -- обЯзательно дадут. —то такое социализм?
ѓигантскаЯ касса взаимопомощи. Ќа этом и сгорим...
џ сунул на всЯкий случай в портфель три папки, и мы пошли за зипунами.
‚озле правлениЯ ‘оюза писателей, расположенного в старинном особнЯке с
осыпающимсЯ фронтоном и табличкой "„ом охранЯетсЯ государством", было
оживленно: подъезжали и отъезжали черные "‚олги", литераторы поодиночке и
целыми группами входили и выходили, хлопаЯ большой дубовой дверью. џ
пристроил ‚итька на лавочке возле памЯтника ‹ьву ’олстому, который сидел в
своем бронзовом кресле немым мемориальным укором этой муравьиной
литературной жизни. •отЯ муравьи всегда что-нибудь тащат в свою родную кучу,
а писатели, наоборот, всегда норовЯт что-нибудь уволочь из правлениЯ.
-- Ќикуда не уходи! -- приказал Я. -- Љрути "рубик". …сли будут
привЯзыватьсЯ с разговорами, что отвечать -- знаешь.
-- €щу культурный код эпохи?
-- Њолодец!
ЌамерениЯ мои были просты, как голодное урчание в желудке: получить на
имЯ молодого талантливого Ђкашина материальную помощь (на свое имЯ Я уже два
раза получал) и вызволить "командирские" часы: если не сделать этого в
течение суток, то в следующий раз по неписаному ресторанному закону не то
что часы -- золотой самородок под залог у менЯ не примут.
‚ приемной ЌиколаЯ Ќиколаевича ѓорынина под надзором хмурой секретарши
Њарии Џавловны (она, говорЯт, работала с ним еще на мебельной фабрике)
толкалось человек пЯтнадцать писателей. Џо выражению лиц можно было сразу
определить, какаЯ потребность привела каждого из них сюда. “лыбчиваЯ
нервозность означала, что речь пойдет, как и в моем случае, о материальной
помощи на творческий период. …сли же на физиономии застыло плаксивое
недоумение, то литератор прибежал жаловатьсЯ на хамство издателей. ‘трогаЯ
озабоченность -- верный признак того, что писателю срочно понадобилсЯ
автомобиль и он хочет попасть в список на приобретение машины вне очереди.
ЊрачнаЯ обреченность означает одно: человек решил просить квартиру и уже
подготовил прочувствованный монолог о том, что писать полновесные
художественные произведениЯ в одной комнате с орущим младенцем или
парализованным родителем просто невозможно. џ заранее знал ответ ѓорынина,
выслушивавшего по десЯтку таких монологов за день. Ћн ответит, что ‹енин
писал свои бессмертные произведениЯ на пеньке возле шалаша и не жаловалсЯ...
Ћднажды, когда в пору наших с Ђнкой отношений Я на правах будущего зЯтЯ
распивал с Ќиколаем Ќиколаевичем на даче бутылочку, он объЯснил: "‚се
просЯт... Ќо знаешь, кому дают?" -- "Љому?" -- "Ђ тому, кто так просит,
словно маму перед смертью кличет. Џонимаешь? Ѓольшой талант нужен! €ной раз
знаю ведь, что дурочку валЯет, а ничего не могу поделать -- сердце от
жалости жмет..."
Џо моим наблюдениЯм, первенство в этом деле держал поэт с редкой
фамилией ерстЯной, получивший таким вымогательским способом уже две
комсомольские премии и одну государственную, поменЯвший, улучшаЯсь, три
квартиры, каждый год бравший новенькую машину, а свою, еще не тронутую даже
коррозией "старенькую", учитываЯ тогдашний автомобильный дефицит,
продававший с большой выгодой. “ него было совершенно особое выражение лица,
точно его посадили на кол, но ему неимоверным усилием удалось выдрать кол из
земли, и вот в таком недоказненном, Я бы даже сказал, насаженном виде он и
пришел к своему писательскому начальству со скромной просьбой. Џостепенно
ерстЯной привык к этому выражению лица, не расставалсЯ с ним уже никогда и
даже, говорЯт, спал с перекошенной физиономией, чтобы не терЯть форму. ‚
приемной правлениЯ он буквально жил и работал: изредка доставал из бокового
кармана блокнотик и, кривЯсь, как от боли, записывал туда пришедшие в
голову строчки:

Љак у тына
„ва Њартына
‚ыЯснЯли у трех ‹юб,
Љто из них
Љоторой люб?

„верь открылась, и оттуда вывалилась разочарованнаЯ семьЯ ‘пиридоновых.
•одили слухи, будто ‘виридонова-старшего пригласили на симпозиум в
Ђвстралию. ‘лучилось это так: его жена написала хорошую критическую статью
об одном писателе, работавшем в "‹итературном еженедельнике". ’от, как это и
водитсЯ между интеллигентными людьми, в знак благодарности взЯл интервью у
‘виридонова-старшего. Љсерокс интервью вкупе с тщательным английским
переводом, выполненным дочерью, ‘виридонов разослал во все мировые
культурные центры, присовокупив разъЯснительную записку о своей
исключительно ведущей роли в советской литературе. Љлюнули на кафедре
русистики одного австралийского университета, где искренне полагали, что в
тоталитарной ђоссии все писатели, не успевшие эмигрировать, давно уже
переведены на землеройные работы. Ђ тут вдруг -- интервью! Џолучив
приглашение из университета, ‘виридонов пришел требовать, чтобы ‘оюз
писателей отправил в командировку и всю его семью, нажимаЯ на то, что такое
небывалое количество писателей в одной Ячейке общества станет длЯ
австралопитеков самым убедительным свидетельством замечательного расцвета
культуры в ‘‘‘ђ и доказательством решительного превосходства советского
образа жизни над западным. Ћднако по тому, с какими недовольными лицами
‘виридоновы покинули кабинет, было Ясно: валюту выделили только на главу
семьи. ‘удЯ по обрывкам разговора, весь обиженный семейный подрЯд направилсЯ
в партком -- жаловатьсЯ на несправедливость ѓорынина. ‚от ведь времена --
было куда пожаловатьсЯ! ѓоворЯ стихами Ћдуева:

Ќигде, кроме
Љак в парткоме!

‚ освободившийсЯ кабинет сразу попыталсЯ войти следующий посетитель --
Њедноструев. Ћн огладил свою кудлатую черную бороду, поправил на носу очки в
тонкой золотой оправе и, осуществив на лице выражение плаксивого недоумениЯ,
двинулсЯ к двери, но буквально в последний момент его опередил неизвестно
откуда взЯвшийсЯ —урменЯев, строго-престрого озабоченный.
-- Pardon! -- буркнул он, проскочив в кабинет перед самым
медноструевским носом.
-- ‚се куплено ‘ионом! -- рЯвкнул ему вдогонку обиженный Њедноструев и
вызывающе посмотрел на тихо сидевшего в углу писателЯ €вана „авидовича
€рискина.
’от презрительно усмехнулсЯ и демонстративно закрылсЯ томом
олом-Ђлейхема. Ћстальные же сделали вид, что их это не касаетсЯ.
€ван €ванович Њедноструев был известным в литературных кругах
антисемитом, автором ходившего по рукам рукописного исследованиЯ "’ьма.
…вреи против ђоссии". ‚ этом труде всЯ отечественнаЯ историЯ рассматривалась
под этим весьма своеобычным углом. Њедноструев считал, что евреи непоправимо
виноваты перед ђоссией еще с тех былинных времен, когда ђусь изнывала под
алчным и беспринципным игом иудейской •азарии, не говорЯ уже о последующих
пакостЯх, учиненных этим неискоренимым племенем над доверчивыми славЯнами.
‘воих взглЯдов Њедноструев не скрывал и когда, бывалочи, сидел с учениками и
единомышленниками в холле „ома литераторов, а мимо бочком спешил писатель с
загогулистой фамилией или просто неудачно крючковатым носом, €ван €ванович
качал головой и говорил своим замечательно густым басом, при этом
издевательски грассируЯ: "‚ р-русской литературе только два настоЯщих поэта
-- ‚енЯ ‚итинов и ЃенЯ „иктов!" ‚от какой это был субъект, настоЯщаЯ
•арибда литературного процесса, и будущность ‚итька во многом зависела от
того, найду ли Я с Њедноструевым общий Язык.
-- ‡аполонили русскую литературу! -- пророкотал Њедноструев. --
Џрисосались к сердцу народному! ‚ыхолокостили историю!
-- ќтот —урменЯев обычный хам! -- џ постаралсЯ перевести конфликт в
невинную бытовую плоскость, осторожно косЯсь на упивавшегосЯ олом-Ђлейхемом
€рискина.
-- ‚от-вот! •ам, ‘им, џфет... ‚се -- оттуда! -- подхватил Њедноструев.
-- € дружок твой тоже оттуда!
-- Љакой дружок?
-- Љакой? ’от, что в кацавейке! џ еще давеча в ресторане приметил!
-- „а вы что? ќто же закарпатскаЯ доха! €сконно славЯнскаЯ форма
одежды! -- воскликнул Я и похолодел от мысли, что мог нахлобучить на ‚итька
сванку.
-- Ђ каббалистические знаки?
-- ‘ чего вы взЯли?
-- Ђ вон! -- он кивнул в окно, где виднелсЯ ‚итек, старательно
вращающий свой кубик ђубика. -- џ сразу приметил: буковки-то
каббалистические...
-- „а что вы такое говорите! ќто обычный кубик ђубика, а буквы на нем
наши.
-- —то вижу -- то и говорю. ‡начит, кубик ђубика? -- Њедноструев
задумчиво почесал довольно большой шрам на лбу. -- ђубик -- ђубин --
ђубинчик -- ђабинович... ЏонЯл? € чтоб ты знал, "Џротоколы сионских
мудрецов" тоже русскими буковками написаны! ЏонЯл?
-- ЏонЯл. Ђ ‚итек-то мой при чем тут?
-- Ђ масть? ’ы на масть посмотри! -- настаивал бдительный €ван
€ванович.
-- ЌормальнаЯ масть. ‚ы тоже не блондин!
-- џ-то не блондин, а дружок твой -- рыжий. € конопатый! “лавливаешь?
”амилиЯ-то как у него?
-- Ђкашин.
-- ‚о-от! ‘ этого бы и начинал! Ђкашин -- Ђкашман -- Ђшкенази --
Ђксельрод! ЏонЯл?
-- ‘корее нет, чем да...
-- ’ы в баню с ним сходи, тогда поймешь!
-- •одил, -- соврал Я. -- ‚се на месте...
-- ќто тоже ничего не значит. ’еперь за большие деньги можно
пластическую операцию сделать. ‚ырезают лоскут с задницы и
восстанавливают...
Љстати, в своем труде Њедноструев доказывал, что обрезание -- это не
что иное, как древний способ зомбированиЯ человека, ибо после операции
обнажаютсЯ какие-то важные нервные окончаниЯ и происходит целенаправленное
перевозбуждение каких-то участков мозга. ‚ итоге подвергшийсЯ такой операции
человек превращаетсЯ в • биоробота и готов выполнЯть самые разнузданные
приказы самых мрачных закулисных сил, борющихсЯ, как известно, за
установление мирового господства. Џравда, Њедноструев никак не поЯснЯл,
почему такаЯ же в точности операциЯ, проделаннаЯ над мусульманином,
аналогичных результатов не дает... Љроме того, в исследовании приводилсЯ
подробнейший перечень писателей, имевших еврейские корни и даже корешки,
причем наиболее зловредные из них были выведены жирным. Џросто вредные --
полужирным. ‡амыкали список литераторы, всего-навсего женатые на еврейках и
поэтому записанные обычным шрифтом.
-- „а бросьте, €ван €ванович, Я его семью знаю! Њаму... -- Ќа этот раз
Я сказал правду.
-- ‘емьЯ тоже ничего не значит! ђусские дуры до крапивного семени
падки.
-- ’ак ведь у евреев по матери национальность устанавливаетсЯ! --
возразил Я.
-- Џо матери... -- Ћн снова почесал шрам. -- Љакой еще такой матери?
ќто все сказки длЯ гоев. Ћдин еврейский ген может такого наделать!
-- “верЯю вас, у ‚итька все до одного гены -- русские!
-- ‚се до одного! -- передразнил Њедноструев. -- —то ж он тогда в
писатели подалсЯ? ел бы в цех или на стройку!
-- Ђ вы?
-- “ менЯ талант... и долг перед одураченным народом нашим.
-- € у него -- талант. Ћн замечательный роман написал!
-- Љак называетсЯ?
-- "‚ чашу".
-- "‚ чашу"... -- €ван €ванович наморщилсЯ, соображаЯ, из-за чего шрам
вопросительно изогнулсЯ. -- "‚ чашу", говоришь? Ќеплохо. "‚ чашу"...
„еревенский, чай, парнишка? Џлотничал небось?
-- Ђ Я вам о чем битый час толкую!
-- Ќу ладно, извини! Ѓдительность в нашем деле не помешает! ‘ам знаешь,
как Я с этим носатым перекати-полем обмишурилсЯ! Ћбжегшись на молоке... --
Ћн, вздохнув, снЯл очки и стал протирать стекла.
‚ это времЯ дверь распахнулась и оттуда поЯвилсЯ Явно неудовлетворенный
—урменЯев. ‘удЯ по его нахмуренной решительности, он тоже отправилсЯ
жаловатьсЯ, но не в партком, а, как и положено уважающему себЯ диссиденту,
-- в –Љ. Ќиколай Ќиколаевич выглЯнул в приемную, определЯЯ объем предстоЯщей
работы и взглЯдом приказываЯ Њарии Џавловне по возможности избавлЯтьсЯ от
попрошаек, не допускаЯ их в кабинет. “видев менЯ, он было по-родственному
поманил к себе пальцем, но потом, заметив Њедноструева, сделавшего
плаксиво-требовательное лицо, распорЯдилсЯ:
-- ‡айдешь после €вана €вановича!
Ќо тут ему на глаза попалсЯ €рискин, который опустил на колени томик
олом-Ђлейхема и посмотрел на ѓорынина с тем же плаксиво-требовательным
выражением, что и Њедноструев, но еще присовокупив еле заметный, но вполне
понЯтный опытному руководителю упрек за тысЯчелетние гонениЯ и драму
рассеЯниЯ. Ќиколай Ќиколаевич вздохнул и строго сказал мне:
-- ‡айдешь после €вана „авидовича! -- и, пропустив в кабинет
Њедноструева, закрыл дверь в полной уверенности, что таким ‘оломоновым
решением укрепил интернациональный дух писательского сообщества.
ђазговором с €ваном €вановичем Я осталсЯ доволен: он и его заединщики
если и не помогут ‚итьку, то мешать, по крайней мере, не будут. ’еперь надо
было решать вопрос с €рискиным, ибо его сочувствие длЯ достижениЯ стоЯщих
передо мной задач значило нисколько не меньше, чем благорасположение
юдобуйствующего Њедноструева. € Я уставилсЯ печальными очами на обложку
олом-Ђлейхема, скрывавшую от менЯ лицо €вана „авидовича. Љстати сказать, во
внешности €рискина не было ничего предосудительного, если не считать, что
выглЯдел он моложе своих лет, укладывал волосы феном, носил вельветовые
костюмы, а шею повЯзывал шелковым платком. Ќо тем не менее это был широко
известный в литературных кругах семит -- взглЯдов своих он не скрывал. Џо
рукам ходил его рукописный труд "’емнота. ђоссиЯ против евреев". ќто была
очевиднаЯ и многолетнЯЯ полемика с сочинением Њедноструева "’ьма". Ќо €ван
„авидович начинал свое исследование с гораздо более глубоких исторических
пластов, можно сказать, с иудейских древностей. ЋпираЯсь на факты
современной науки, он утверждал, что врожденный антисемитизм русские
получили в наследство от своих предков скифов, как известно, участвовавших
вместе с Ќавуходоносором в подлом разграблении €ерусалима в VI веке до нашей
эры, закончившемсЯ печально знаменитым "вавилонским пленением". Ѓолее того,
€рискин утверждал, что обрезание действительно возбуждает определенные
мозговые центры, но как раз это и обеспечивает евреЯм особо интенсивное
развитие интеллектуальных способностей и творческих задатков, а именно это
испокон веков служит предметом зоологической зависти медноструевых всех
времен и народов. Џочему такаЯ же в точности операциЯ, проделаннаЯ над
мусульманином, не приводит к аналогичным результатам, €ван „авидович тоже
умалчивал...
‚незапно €рискин опустил книгу и посмотрел мне прЯмо в глаза с
вызывающей грустью. џ напрЯгсЯ, вспомнил издевательский хохот Ђнки во времЯ
нашего окончательного разговора и ответил ему взглЯдом, исполненным
концентрированно-эсхатологической безысходности. ’огда он показал глазами на
свободный стул рЯдом с собой. џ подсел.
-- ‚ы, дружок, -- молодец! -- тихо сказал он.
Ѓукву "р" он иногда, волнуЯсь, не выговаривал, и получилось не дружок,
а двужок. ќтот дефект у него поЯвилсЯ много лет назад, когда он был зверски
избит за свои убеждениЯ.
-- џ давно за вами наблюдаю, -- продолжал €ван „авидович. -- џ знаю,
как остроумно вы заставили этих крыс (у него получилось -- квыс) издать вашу
многострадальную книгу. ‘ветлые стихи! € еще Я от души благодарен, что вы
помогаете этому талантливому юноше... ‚ы настоЯщий русский интеллигент! Ќе
вам объЯснЯть, как тЯжело пробитьсЯ инородцу (иноводцу) в этой стране!
Ћсобенно в литературе, где сам воздух заражен великодержавным шовинизмом.
„аже светлый гений Џушкин писал: "Љо мне постучалсЯ презренный еврей..." Љак
вам это нравитсЯ?
-- Љошмар, -- ответил Я с готовностью.
-- Љонечно, кошмар. Њедноструев всюду кричит, будто чуть не половина
‘оюза писателей... Ќу, вы менЯ понимаете... Ћ чем это говорит?
-- Ћ чем?
-- ќто говорит только о том, что даже политика государственного
антисемитизма бессильна перед подлинным талантом. ‘огласны?
-- Љонечно! Ђ как вы догадались, что ‚итек... Ќу, вы менЯ понимаете...
-- џ не догадывалсЯ -- Я рассуждал. Џосудите сами, будет ли русский
(вусский), который проходит, видите ли, всюду, как хозЯин, нарЯжатьсЯ
чучелом? …му это не надо: Я-то знаю, Я был русским... Љак, вы сказали, его
фамилиЯ?
-- Ђкашин.
-- € замечательно, что Ђкашин. ЏредставлЯете, что бы ждало бедного
парнЯ (павнЯ), будь он, как выразилсЯ это монстр, Ђкашманом?
-- ‚ы правы. Ќо вам Я могу рассказать по секрету: на самом деле его
отца звали ‘емен Ђкашман. Ћн был студентом медицинского факультета, а когда
началась борьба с врачами-вредителЯми, испугалсЯ и уехал в таежный поселок
™имыти. ђаботал простым фельдшером, бедствовал...
-- ЌеблагодарнаЯ страна! -- вздохнул €рискин.
-- Џотом женилсЯ на медсестре из здравпункта...
-- Ѓоже мой!
-- ђодилсЯ ‚иктор... Ђ председателю сельсовета, сами понимаете, что --
Ђкашин, что -- Ђкашман...
-- ’роглодиты (твоглодиты)!
-- Ќо Я вас умолЯю! ‚ы менЯ понимаете?
-- Ћб этом можете не предупреждать. Љак, вы сказали, называетсЯ его
роман?
-- "‚ чашу".
-- "‚ чашу"... —аша сиЯ... —аша страданий... —аша терпениЯ! Ћ, она
скоро переполнитсЯ! ‚ы менЯ понимаете?
-- Љонечно.
-- Ќо пока надо быть очень осторожными! ќти крысы (квысы), этот
Њедноструев способны на все! ‚ы, кстати, ловко его надули! џ все слышал.
€наче с этими подонками просто нельзЯ... …ще не времЯ. Ќо наша победнаЯ чаша
впереди! ‚ы менЯ понимаете?
-- Љонечно... Ђ как же вы сами?
-- —то -- Я?.. Љто-то должен выйти к ѓолиафу с пращой! Љ тому же,
дружочек (двужочек), у менЯ с Њедноструевым давние счеты! џ расплачиваюсь за
ошибки юности, когда Я по трагическому недоразумению был русским...
Ќо в это времЯ распахнулась дверь -- из кабинета вышел полностью
удовлетворенный €ван €ванович. €ван „авидович, не договорив фразы, поспешно
вскочил, понимаЯ, что если просьбу его научного и генетического оппонента
удовлетворили, то по всем законам советского общежитиЯ ему тоже теперь ни в
коем случае не откажут. ‚озле двери €ван €ванович и €ван „авидович
поравнЯлись и, точно по команде, брезгливо отвернулись друг от друга, как от
чего-то неприлично пахнущего. „верь за €рискиным закрылась, а Њедноструев,
уже покидаЯ приемную, многозначительно глЯнул на менЯ и поднес к уху ладонь,
точно в ней была телефоннаЯ трубка, -- мол, созвонимсЯ... џ кивнул.
„лЯ полной Ясности Я должен сообщить, что в молодости €ван €ванович и
€ван „авидович были приЯтелЯми, подружились они, служа в одном полку, а
потом, став студентами ‹итературного института, жили в общежитии в одной
комнате: выпивали, читали друг другу свои произведениЯ, по-братски
обменивались девушками, ругали космополитов и низкопоклонников. Љак раз в ту
пору развернулась кампаниЯ против безродных космополитов, и оба-два €вана
громили, выступаЯ на комсомольских собраниЯх, как бы помЯгче выразитьсЯ,
"безродных гадюк, пригретых советским народом на своей широкой
интернациональной груди". ќто из выступлениЯ студента третьего курса €вана
Њедноструева, которое было опубликовано в "Љомсомольской правде". Ђ вот
слова из речи студента того же курса €вана €рискина, напечатанные в том же
номере газеты: "Њой отец, чекист с горЯчим сердцем, холодной головой и
чистыми руками, погибший при выполнении заданиЯ партии еще до моего
рождениЯ, любил говорить: "‘орную траву -- под корень!" ’ак и надо поступать
с этими врагами нашей ‘оветской ђодины!" Љстати, в ту пору начинающий
литератор €ван €рискин считал себЯ стопроцентным русским, гордо писал об
этом в анкетах, носил отчество "„авыдо-вич", но в графе "родители" напротив
слова "отец" ставил прочерк, хотЯ доподлинно знал со слов матери, что отец
его -- отважный чекист, погибший вместе с наркомом Џервомайским и
командармом ’Ятиным в автомобильной катастрофе. Ќо об этом он, поддаваЯсь
просьбам матери, никому пока не рассказывал.
€ тут грЯнул гром: в газете "Џравда" поЯвилась статьЯ, доказывавшаЯ,
что давнЯЯ гибель ’Ятина и Џервомайского была тоже делом рук подпольных
космополитов, внедривших в охрану командарма агента по имени „авид, имевшего
к тому же очень подозрительную фамилию, еще, к сожалению, окончательно не
установленную. Ћн-то и организовал падение автомобилЯ в џузу, но и сам в
последний момент не сумел выпрыгнуть. €рискин потребовал от матери
объЯснений, и она рассказала, что, работаЯ стенографисткой у командарма
’Ятина, сошлась с присланным из ЌЉ‚„ черноглазым красавцем охранником,
обещавшим на ней женитьсЯ сразу после выполнениЯ важного секретного заданиЯ.
Ђнтонина €рискина была уже на сносЯх, когда „авид в последний раз заезжал к
ней и сказал, что через два днЯ операциЯ закончитсЯ -- и они запишутсЯ,
чтобы к рождению ребенка все было по закону. Ѓольше она его не видела. Ќо
несколько раз ее вызывали на допросы, выЯснЯЯ какие-то подробности о
подозрительном охраннике, а с работы на всЯкий случай уволили. Љогда
родилсЯ сын, Ђнтонина от греха подальше назвала его €ваном и дала свою
фамилию, благо брак так и не зарегистрировали. Ћт отца осталось лишь слегка
видоизмененное отчество. "Њама! -- воскликнул потрЯсенный €рискин. --
Ќеужели ты никогда не догадывалась, кто папа по национальности?" -- "ѓосподь
с тобой, сыночка! џ же комсомолкой была. € потом, он менЯ девушкой взЯл..."
ќто известие произвело на впечатлительного молодого литератора
сильнейшее воздействие: он чувствовал себЯ чуть ли не отцеубийцей, а тут,
как специально, во времЯ очередной пирушки в общежитии Њедноструев стал с
гордостью рассказывать собравшимсЯ, что они с другом ‚анькой еще покажут
этим космополитам почем фунт обрезков и что товарищ ‘талин совершенно
правильно собираетсЯ переселить всех евреев заместо Љрыма туда, куда Њоисей
свой избранный народ не гонЯл! € тогда молодой и горЯчий €ван „авидович (в
ту пору еще -- „авыдович) со страшным криком "‘мерть антисемитам!" вскочил и
разбил о голову Њедноструева бутылку водки. Ѓутылка была последнЯЯ, это и
обусловило ту обстоЯтельность, с которой взъЯрившаЯсЯ компаниЯ отходила
бедного €рискина.
ЋчнулсЯ он на следующий день у ‘клифосовского. ‹юбопытно, что на
соседней койке покоилсЯ его бывший друг Њедноструев с глубоко пробитым
черепом. ѓоворить €вану „авидовичу после нечеловеческих побоев было
труднехонько, тогда он, взЯв карандашный огрызок, вывел на тетрадном листке:

Њ…„ЌЋ‘’ђ“…‚, ‚› ЏЋѓђЋЊ™€Љ,
—…ђЌЋ‘Ћ’…Ќ…– € Ћ•Ћ’ЌЋђџ„…–!

€ через медсестру переправил на соседнюю койку. ЏринЯв записку, €ван
€ванович долго думал своей поврежденной головой, но потом все же нацарапал
на том же тетрадном листке:

€ђ€‘Љ€Ќ, ’› ЉЋ‘ЊЋЏЋ‹€’,
Ќ€‡ЉЋЏЋЉ‹ЋЌЌ€Љ € †€„ ЏЂђ•Ђ’›‰!

‘обственно, с этого тетрадного листочка и началась знаменитаЯ переписка
Њедноструева и €рискина, ходившаЯ в многочисленных копиЯх по рукам и даже
фрагментарно издававшаЯсЯ на ‡ападе. ‚се, конечно, еще помнЯт эти
захватывающие наш спертый советский дух письма, неизменно начинавшиесЯ
обращением: "ѓлубоко неуважаемый г-н Њедноструев!" и "ѓорЯчо презираемый г-н
€рискин!". Ќо главнаЯ схватка началась гораздо позже, когда потаенные труды
этих антагонистов увидели все-таки свет. €менно тогда произошли знаменитые
событиЯ, кончившиесЯ громким судебным процессом. „ело в том, что...
-- ‡аходи! -- поманил менЯ ѓорынин, дружески выпроваживаЯ из кабинета
светЯщегосЯ от радости €вана „авидовича, который, перед тем как покинуть
приемную, незаметно кивнул мне и сделал такое движение пальцем, будто
вращает телефонный диск.
‚ходЯ в кабинет, Я с удовлетворением подумал, что, кажетсЯ, мне
благополучно удалось, как хитроумному “лиссу, сделать невозможное --
пропихнуть моего ‚итька между ‘циллой и •арибдой...

12. ‡Ђ ‡€Џ“ЌЂЊ€

Љабинет ЌиколаЯ Ќиколаевича был похож на запасник краеведческого музеЯ.
’акое впечатление складывалось из-за огромного количества подарков и
сувениров, накопившихсЯ в правлении за многие годы существованиЯ ‘оюза
писателей. ‘ потолка до пола теснились специальные стеллажи, уставленные
самой невообразимой утварью, ибо главный принцип торжественного подношениЯ
-- не повторить предшественников. ђассказывают, как однажды руководитель
молдавских литераторов, опаздывавший к открытию писательского съезда и не
позаботившийсЯ о том, чтобы заранее запастись сувениром, по пути с вокзала
остановил такси возле Њосторга и второпЯх купил то, что бросилось в глаза. Ђ
в глаза ему бросилась полутораметроваЯ фигура сталевара, вытиравшего со лба
трудовой пот. Љогда он, сгибаЯсь под тЯжестью сталевара, ввалилсЯ в комнату
президиума, нервные сотрудники правлениЯ закричали, что, мол, как раз
сейчас вручает приветственный сувенир руководитель Њелитопольской
писательской организации, а за ним -- очередь молдаван. ‚ынесЯ из-за кулис
свой подарок съезду, словно ребенка, которого, несмотрЯ на изрЯдный возраст,
никак не могут отучить от рук, молдаванин обомлел: мелитопольский коллега
передавал в руки ”адееву точно такого же фарфорового сталевара. ‘идевший в
президиуме ‘талин усмехнулсЯ в прокуренные до желтизны усы и заметил, что
подражательство -- самый большой грех в советской литературе. Њолдаванину
сделалось дурно, а вызваннаЯ карета "скорой помощи" констатировала гибель от
разрыва сердца...
Ќо это, как говоритсЯ, случай единичный. ‚ основном дарители проЯвлЯли
выдумку и изобретательность. Ќа стеллажах можно бьшо увидеть портрет
основоположника соцреализма Њаксима ѓорького, выполненный из рисовых зерен,
-- от китайских собратьев по перу, макет крейсера "Ђврора", вырезанный из
моржового, кажетсЯ, бивнЯ, -- от —укотской писательской организации, сноп
пшеницы, обвитый кумачовой лентой со стихами евченко, -- от украинских
письменников, и чучело огромного угрЯ, подаренное эстонскими литераторами,
большое серебрЯное блюдо с грузинской чеканкой... €мелась даже такаЯ
уникальнаЯ вещь, как преподнесенный Якутскими писателЯми бюст ЊаЯковского,
изготовленный из арктического льда и хранЯщийсЯ в специальном холодильнике
"Њорозко" рЯдом с бутылками "Ѓоржоми"... Ѓыл и самаркандский коврик с
портретом Њаркса. ‡абегаЯ вперед, сообщу: когда после девЯносто первого года
‘оюз писателей раскололсЯ на два враждебных лагерЯ -- демократический и
недоумевающий, -- произошел также раздел подарочного имущества. Љоврик с
Њарксом досталсЯ писателЯм-демократам, и они положили его прЯмо перед дверью
правлениЯ так, чтобы каждый входЯщий литератор в буквальном смысле вытирал
об основоположника научного коммунизма ноги... Ќо в тот момент, когда Я
входил в кабинет ѓорынина, совместной фантазии Љафки и Ѓорхеса при участии
ѓофмана не хватило бы, чтобы вообразить себе этот коврик лежащим перед
порогом....
-- Џроходи, родственничек! -- пригласил Ќиколай Ќиколаевич и уселсЯ за
свой знаменитый стол.
Ћб этом историческом столе, который в писательских кругах именовали
"саркофагом", тоже нужно сказать несколько слов. ‘читалось, что в его
бездонных Ящиках хранилось множество так называемых "трудных рукописей",
зарубленных злой цензурой. ‡абегаЯ вперед, доложу вам, что победившие
демократы обнаружили там ворох незавизированных заЯвлений на матпомощь,
полсотни пустых трубочек из-под валидола и три пыльные рукописи, составившие
впоследствии славу постсоветской литературы...
€ последний штрих: на приставной тумбочке теснилось полдюжины
телефонов, а чуть особнЯком стоЯл массивный белый аппарат со снопастым
советским гербом на диске -- знаменитаЯ "вертушка".
-- —то ж ты даже рожей не пошевелишь, -- улыбаЯсь, спросил менЯ
ѓорынин, -- или думаешь, Я по-родственному тебе и так дам?
џ спохватилсЯ и восстановил на лице необходимое длЯ такого случаЯ
плаксиво-потребительское выражение.
-- ’о-то, -- кивнул Ќиколай Ќиколаевич. -- Џроси!
-- „а вот зашел...
-- ‚ижу! Љвартира у тебЯ есть. Ќа машину денег у тебЯ нет. Љнига у тебЯ
недавно вышла. ‚ызовов за границу тебе не присылали. —то будешь просить --
матпомощь или путевку в Џерепискино?
-- Њатпомощь.
-- Њатпомощь тебе в этом году уже выдавали. „ва раза.
Ќемудрено, подумал Я, что Ќиколай Ќиколаевич после "Џрогрессивки" так
ничего и не написал, если он держит в голове, кто именно и по скольку раз
получил материальную помощь. Ђ ведь у него только членов ‘оюза десЯть тысЯч,
не считаЯ попрошаистой молодежи! Љакой уж тут роман!
-- Ќе себе прошу, -- грустно сообщил Я.
-- ѓуцулу своему, что ли? ‚идел тебЯ с ним в ресторане. Ћн бы в
заводской столовой питалсЯ, тогда и попрошайничать не надо.
-- Њы отмечали окончание работы над романом.
-- €шь ты! џ когда "Џрогрессивку" закончил, купил четвертинку, колбаски
"любительской" и с ‘ерафимой Џетровной, Ђнкиной матерью, отпраздновал.
Љстати, скажи-ка мне, дружок ситный, почто от Ђнки утек?
-- Ќе утекал Я, -- ответил Я совершенно искренне. -- ќто она утекла...
-- •орошо, что не врешь! Џросто не знаю, что с ней делать! ЌенадежнаЯ
какаЯ-то выросла. Ђ учили ведь только хорошему. „а что говорить: хотели
пулеметчицу, а получилась переметчица! -- ѓорынин вдруг замолк, пораженный
художественной точностью и народной меткостью своей случайной формулировки.
Ћн с ревнивой подозрительностью глЯнул на менЯ, но Я сделал вид, будто
совершенно не заметил его выдающегосЯ словотворческого открытиЯ. ’огда
ѓорынин с чувством облегчениЯ вынул из настольного прибора, выполненного в
виде пусковой установки, авторучку в форме баллистической ракеты (подарок
военных) и записал удачное словосочетание на перекидном календаре.
-- Ћ чем мы говорили? -- Ћн снова посмотрел на менЯ.
-- Ћб Ђнке.
-- ’ак вот, продолжаю свою мысль: просто горе! ‘ тобой разбежалась. “
друзей сыновьЯ подросли. Ќи хрена! ’олько зрЯ друзей пообижал. †уравленке до
сих пор на менЯ зуб точит. Ђ сейчас и вообще с этим выпендрилой —урменЯевым
спуталась... ‘тыдно людЯм в глаза смотреть! Њожет, у тебЯ какой хороший
мужичишка на примете есть? ’ы уж по-родственному...
-- Ќет, -- насупилсЯ Я.
-- Ќу, не подумал! €звини. ‘овсем зачерствел тут с этими
попрошайками...
-- Ђ как она? -- спросил Я.
-- Ќормально. —то ей сделаетсЯ? ’ут мою "Џрогрессивку" в Љорее издали,
хотел на даче ванную переоборудовать. Ќе-ет... ‚ыпросила у менЯ лисью шубу.
‹иса! ‚сЯ в мать.
-- Ќиколай Ќиколаевич, -- тоскливо вернулсЯ Я к теме своего посещениЯ.
-- Ђ нельзЯ ‚иктору из фонда помощи молодым подкинуть? Ѓольшой талант.
-- Љак роман-то называетсЯ?
-- "‚ чашу", -- ответил Я, доставаЯ из портфелЯ папку.
-- ЋпЯть небось чернуха какаЯ-нибудь? Љогда ђодину будем славить?
•ватит с нас костожоговщины!
-- ќто совсем другое. ќто как раз то, что вам нужно! -- сообщил Я,
протЯгиваЯ роман.
’ем временем зазвонил телефон с гербом.
-- Ђлло! „обренький день!.. Ђ где ж мне быть? Ќа посту... „а какаЯ там
эпопеЯ! —етвертый год в отпуск не ходил. ‘лушаю внимательно!
‘удЯ по тому, какаЯ счастливаЯ готовность отразилась на горынинском
лице, -- звонили свысока.
-- —урменЯев? ’олько что от менЯ вышел. ЏрЯмо ѓоголем!.. Ќе в
переносном -- в буквальном смысле! ЊенЯ в восемнадцати странах издали -- Я о
себе никогда такого не воображал. —то?.. „а читал Я эту "†енщину в кресле".
Ѓред сивой кобылы! —то?.. “ менЯ студенты в ‹итинституте на первом курсе
заковыристее пишут... Ќа ‡ападе по-другому думают? Ќа то они и ‡апад. Ћт
слова "западнЯ"! -- Њолвив это, ѓорынин снова радостно насторожилсЯ лицом,
схватил ручку-ракету и чиркнул на перекидном календаре. -- Ќу, конечно...
Њогут "Ѓейкеровку" дать -- им ведь чем хуже, тем лучше... Ќу!.. Њашину
приходил без очереди просить. џ его спрашиваю: "Љогда ђодину будем славить?"
ђжет! ѓоворит, когда он "Ѓейкеровку" получит, к нему журналисты со всего
мира съедутсЯ, а он свои "†игули" разбил... „а, так и сказал: на ‡ападе не
поймут, когда узнают, что писатель такого ранга вынужден ездить на битой
машине... Љонечно, отказал... Ђга, значит, и вам уже наЯбедничал... —то?
„ать машину?! Љак скажете...
Ќиколай Ќиколаевич, вздохнув, снова вынул из пусковой установки ручку,
вычеркнул чью-то фамилию в лежавшем перед ним списке и вцарапал —урменЯева.
-- …сть! ѓотово! -- доложил он в трубку. -- ...Ќу почему другой
молодежи у нас нет?.. …сть! ‚от у менЯ сейчас сидит... этот... (ѓорынин
нервно показал пальцем на папку. џ подал ему). ‚от... Ђкашин ‚иктор. --
ђаботЯга. € роман называетсЯ хорошо -- "‚ чашу"... Ќе-ет... џ тоже сначала
подумал, но потом начал читать -- не оторвусь. ЌастоЯщаЯ полнокровнаЯ проза.
†изнеутверждающаЯ!..
Ђ как же! Љонечно, поможем... „очь? Ђ что дочь? ђастет, то есть выросла
уже. ЃарышнЯ... —то? Љлевета... Ќу, конечно... Љвартиры распределЯем -- вот
и пошло разное вранье и клЯузы. Џросто руки опускаютсЯ... „а какой отпуск?!
Ћни как дети -- ни на минуту без присмотра оставлЯть нельзЯ!.. ‘пасибо! „о
свиданиЯ!
Ќиколай Ќиколаевич положил трубку. ‚ытер платком вспотевший лоб. €
выругалсЯ:
-- ...мать! ‘пециалисты!.. Ќи хрена они там в литературе не понимают, а
тоже лезут. Џлохо все это кончитсЯ! Ћчень плохо. Ђ попробуй поперек скажи --
переедут и не заметЯт! ‚едь что обидно: Ѓог талантом наградил, так Я весь
свой талант в чужое дерьмо и зарыл! Ђ сколько мог бы написать! Ќе-ет, сижу
-- распределЯю... „умаешь, ценЯт? •рен в тыкву! Ќа полтинник вместо орленка,
как подачку, трудовуху бросили! (‚ переводе с номенклатурного на
общечеловеческий это означало, что к пЯтидесЯтилетнему юбилею Ќиколаю
Ќиколаевичу вместо ордена ‹енина дали всего-навсего ’рудового Љрасного
‡намени, из-за чего он даже прихворнул сердцем.)
-- Њерзавцы, -- кивнул Я.
-- Ђ что мне эти цацки? -- подкрепившись таблеткой валидола, продолжал
ѓорынин. -- Ќу, вынесут их впереди менЯ на подушечках. Ћдной подушечкой
больше, одной меньше -- какаЯ разница! ЋстаютсЯ только дети и книги. ‘ Ђнкой
-- сам видишь. Ђ книги? Џрочитает "Џрогрессивку" лет через пЯтьдесЯт
какой-нибудь ихний Ѓелинский и закричит: "Ђ где остальное?" Ђ нету
остального! Ћстальное здесь! -- он хрЯснул рукой по столу. -- ‚се мои
"Ѓейкеры" здесь... ‚ этом "саркофаге" проклЯтом! Ћни думают, это длЯ них
"саркофаг"! ќто длЯ моего таланта -- могила!
-- Ќу и пошлите все к чертовой матери! -- посоветовал Я.
-- € пошлю. ‚от "гертруду" к шестидесЯти получу -- и пошлю! ‹адно,
давай заЯвление. Ћ чем, говоришь, роман-то у твоего дружка?
-- Ћ жизни...
-- Ћ жизни -- это хорошо! € название неплохое -- с подзадоринкой! Ќе
модернист, часом?
-- Ќет, он с “рала.
-- ‘ “рала иной раз такие модернисты выскакивают, что нашим московским
сто очков вперед дадут. ‹адно, беру! -- Ћн сунул папку в стол и, снова взЯв
ручку-ракету, стал внимательно читать заЯвление.
Љак раз в тот момент, когда он налагал резолюцию "‚ыдать" и выводил
свою подпись, такую витиеватую, что подделать ее мог только изощренный
каллиграф, и то после многодневной тренировки, дверь приоткрылась и в
кабинет вошла Ђнка. Ќа ней были безумно модные в ту пору джинсы-стрейч,
бескомпромиссно обтЯгивавшие ее длинные ноги, замшеваЯ курточка с бахромой и
полупрозрачнаЯ блузка, под которой самостоЯтельно жила, не соблюдаемаЯ
бюстгальтером, грудь. ‚олосы она теперь, оказываетсЯ, собирала в пучок,
скрепленный какой-то оплеткой из разноцветных кожаных ремешков.
-- Џривет! -- сказала она, абсолютно не удивившись встрече со мной.
Ђнка подпорхнула к столу и, наклонившись, поцеловала ЌиколаЯ
Ќиколаевича в макушку, при этом как-то совсем по-кордебалетному откинув
ножку. ќто уже -- персонально длЯ менЯ. ‹ицо ѓорынина из
строго-сосредоточенного тут же сделалось нежно-беспомощным. Џотом опЯть --
строго-сосредоточенным. Џотом опЯть -- нежно-беспомощным. Ќаконец --
нежно-строго-сосредоточенно-беспомощным .
-- —его Явилась-то? -- спросил он.
-- ’а-ак, по пути. —урменЯев пообедать пригласил.
-- Ћх, Ђнна! ЋпЯть народ Языки чесать будет... ’ам, -- он показал
пальцем вверх, -- уже знают.
-- Ќу и пусть знают. џ, может, замуж за него пойду! -- сказала она и
поглЯдела в мою сторону.
-- Ђга... ’ы замуж пойдешь, а он за границу сбежит!
-- Ђ Я с ним!
-- ‚от и ехала бы с †уравленко!
-- †уравленко -- извращенец: его только ѓенри Њиллер возбуждает.
-- ’ы что несешь! •орошо здесь все свои... ‚ это времЯ снова раздалсЯ
звонок -- обыкновенного телефона.
-- Ђлло... Џривет от старых штиблет... -- развЯзно отозвалсЯ ѓорынин.
-- ’олько что разговаривал с твоим шефом. ‘овсем у них там из-за этого
"Ѓейкера" крыша съехала... ЉакаЯ уж тут контрпропаганда, если —урменЯев вам
позвонил и вы перед ним расстилаетесь. ‡начит, ѓорынин -- зверь, а в –Љ
добрые дЯди с маковыми плюшками! (Ќиколай Ќиколаевич снова что-то черкнул на
календаре.) ’огда нечего с этой диссидентурой боротьсЯ, берите их к себе на
работу -- и дело с концом! —то?.. „а объЯснЯл -- не понимает... Ќу, Я же
машины, как курица Яйца, не несу, придетсЯ у хорошего человека оттЯпать. Ђ
он тоже к вам побежит. ‚никаешь?..
‘удЯ по интонации и расслабленным мышцам лица, теперь он говорил с
ровней, скорее всего с †уравленко. Ђнка подошла ко мне, положила на мою
грудь руку, наманикюренными ноготками осторожно залезла за край рубашки и
пощекотала кожу -- менЯ трЯхануло, как током.
-- ќто ты звонил?
-- „а.
-- ‡ачем?
-- Ќе знаю...
-- Ќе знаешь? -- Ћна наморщила лоб и очень внимательно посмотрела мне в
глаза.
“ нее была страннаЯ манера смотреть, нет, вглЯдыватьсЯ в глаза, точно
она хотела прочесть на роговице какую-то сделанную малюсенькими буквами
надпись -- такие бывают на мелких иностранных монетках.
-- џ больше не буду, -- пообещал Я.
-- Ќе надо... € верни мне, пожалуйста, часы!
-- ‚ерну... Џотом. “ менЯ сейчас их с собой нет.
-- •орошо -- потом... Ќо обЯзательно.
-- Ћни тебе очень нужны?
-- Ћчень.
-- ’ы не ошибаешьсЯ?
-- Ќет. џ никогда не ошибаюсь. џ просто быстро устаю от правильного
выбора. †алко, что теперь нет монастырей, Я бы ушла... Ќам с тобой нужно
встретитьсЯ снова. ‹ет через пЯть. џ устану от своей правоты и буду тихаЯ,
вернаЯ и нежнаЯ. ’ы хочешь?
-- •очу. Ђ пораньше нельзЯ?
-- ‚рЯд ли... ’ы менЯ дождешьсЯ?
-- Ќе знаю...
-- ‘читай, что Я ушла на фронт. € Я могу погибнуть. Ќо Я обещаю тебе
вернутьсЯ. „оговорились?
-- „а.
Ќиколай Ќиколаевич закончил разговор и положил трубку.
-- •орошаЯ вы пара! -- сказал он, полюбовавшись на нас. -- Ќа черта,
Ќюрка, тебе этот выпендрежник —урменЯев?!
-- „лЯ усталости.
-- ђазве что... ‹адно, -- он протЯнул мне листок с завизированным
заЯвлением. -- Ќа, корми своего гениЯ "котлетами –„‹".
-- ’ы завел гениЯ? -- оживилась Ђнка.
-- „а, пушистый такой...
-- Ђ где он?
-- ‚он сидит, -- Я кивнул в окно. ‚итек сидел на лавочке в своей дохе
и, отложив кубик ђубика, целилсЯ камнем в гревшуюсЯ на солнце кошку.
-- ‘мешной, -- улыбнулась она. -- ќто ты его так нарЯдил?
-- џ.
-- ‡абавно. Џознакомь!
-- Ќечего! -- разозлилсЯ Ќиколай Ќиколаевич. -- Џришла обедать с
—урменЯевым -- обедай! Ќечего талантливой молодежи голову морочить! Ђ ты
давай, -- он махнул мне рукой, -- иди в кассу, а то на обед закроетсЯ.
ЏЯтнадцать минут осталось!
-- Ђ он вправду гений? -- спросила Ђнка.
-- ‘коро узнаешь, -- ответил Я и вышел из кабинета.

13. ЉЂЉ „…‹Ђ’њ ‚…ђ‹€Ѓђ

Љассирша, толстаЯ дама с пепельной прической, напоминавшей огромное
осиное гнездо, уже закрывала стальную дверь, чтобы идти на обед.
-- ЉакаЯ у вас сегоднЯ замечательнаЯ прическа! -- запыхавшись,
выкрикнул Я.
-- „а? -- удивилась она и начала отпирать кассу.
Ђ вот если бы Я принЯлсЯ возмущатьсЯ, что до обеда осталось еще целых
пЯтнадцать минут, она бы ни за что дверь отпирать не стала, денег бы мне не
выплатила да еще обозвала бы дармоедом, который, вместо того чтобы у станка
стоЯть, прикидываетсЯ писателем... Љстати, это интуитивное умение сказать
человеку именно то, чего ему больше всего хочетсЯ услышать, у менЯ с
детства. ‘ам не знаю, как это получаетсЯ. Џросто не могу огорчить человека.
…й-богу! ‚ молодости у менЯ был литературный товарищ по фамилии Ќеонилин,
писавший исключительно венки сонетов. Ћднажды комиссиЯ по работе с молодыми
литераторами отправила нас в командировку -- подзаработать. …здили мы по
городам, весЯм и чумам Љоми, ели у гостеприимных геологов строганину,
выступали перед трудЯщимисЯ. џ, правда, старалсЯ в основном рассказывать
свежие столичные анекдоты, а зануда Ќеонилин норовил каждый раз прочитать от
начала до конца венок сонетов, причем один и тот же... Љ концу поездки мы
возненавидели друг друга: Я -- его "венок", а он -- мои анекдоты. —тобы
как-то разнообразить выступлениЯ, мы менЯлись ролЯми: Я, представившись
публике Ќеонилиным, читал его венок сонетов, который уже знал наизусть, а
он, выдаваЯ себЯ за менЯ, рассказывал трудЯщимсЯ мои анекдоты...
Ќо эту историю Я вспомнил по другому поводу. „ело в том, что
возвращались в Њоскву мы уже под самый Ќовый год, когда авиалинии
перегружены, и прочно застрЯли в ‘ыктывкаре -- билетов не было. Њы двое
суток спали в зале ожиданиЯ, и Я понЯл: выход только один -- охмурить
толстых теток-кассирш, у которых всегда припрЯтаны билеты длЯ отдельных
хороших людей. Ќо мы к этой категории не относились, потому что деньги
должны были получить только в Њоскве, а в тот момент потратили последние
командировочные и были отвратительно бедны. Ќо теток Я все-таки охмурил:
тонкой лестью и душевными разговорами. ќто было несложно. Џродавцы и кассиры
-- самые одинокие в мире люди! Љогда мы уже летели в столицу, Ќеонилин вдруг
сообщил мне, что всю поездку внимательно наблюдал за мной и сделал
любопытный вывод: в каждой неординарной ситуации Я поступал исключительно
согласно рекомендациЯм знаменитого Љарнеги. "Ђ кто это?" -- спро!!-сил Я
совершенно искренне. "’ы не читал Љарнеги?" -- оторопел Ќеонилин. -- "Ќет".
-- "утишь?! …сли человек хочет добитьсЯ успеха, он обЯзан знать Љарнеги! ’ы
менЯ просто разыгрываешь!" -- "…й-богу, даже в руках не держал!" --
призналсЯ Я. -- "Ќе верю!"
Ћн так и не поверил, но это была чистаЯ правда. ‚последствии Я
ознакомилсЯ с книжкой Љарнеги и, между прочим, не нашел длЯ себЯ ничего
нового. Ђ вот Ќеонилин, знавший Љарнеги досконально, в результате однажды
попал в скверную ситуацию. Ћказавшись в такси без копейки денег, он стал
действовать строго в соответствии с указаниЯми знаменитого американца и был
зверски избит распоЯсавшимсЯ шофером, которому, оказываетсЯ, в тот день уже
третий раз отказывались платить по счетчику. Џосле полученных травм
несчастный Ќеонилин уже не мог писать в рифму, а тем более -- сонеты, не
говорЯ уже о "венках". ‘ил у него хватило только на верлибры... ’акаЯ резкаЯ
смена стилЯ была тут же замечена критикой, резко осудившей столь вызывающий
разрыв с плодотворной классической традицией. Ћбычно после подобной
выволочки, особенно в те, доперестроечные времена, поэты моментально
возвращались к традиционным формам, а верлибры, если и продолжали писать, то
прЯтали в стол или несли на хранение в "саркофаг" ѓорынина. Ќо Ќеонилин
был просто не в состоЯнии сочинЯть по-другому: важнаЯ часть мозга, ведающаЯ
рифмами и размером, безмолвствовала. Ќичего, кроме верлибра, не получалось.
’огда по нему ударили тЯжелой артиллерией в партийной периодике. ђезультат
не замедлил сказатьсЯ: кафедра русистики ќдинбургского университета
присудила ему престижную премию имени ќлиота и объЯвила его лидером
советского верлибра. ‚ Њоскве он теперь бывает очень редко, но летает отнюдь
не в ‘ыктывкар, а в Џариж, ‹ондон, ђим, Џрагу... ’ак что в нашем споре --
должен ли человек, чтобы достичь успеха, знать Љарнеги, -- признаюсь,
победил Ќеонилин...
€так, Я получил в кассе деньги и пошел к скамейке возле ‹ьва ’олстого
за ‚итьком, но его там не оказалось. ЏоразмышлЯв, куда он мог детьсЯ, и
довольно быстро догадавшись, Я отправилсЯ в ресторанную мойку, куда можно
было пройти прЯмо из скверика через служебный вход. ’ак и есть. ЌахмуреннаЯ
Ќадька в оранжевых резиновых перчатках молча ополаскивала бокалы, а ‚итек,
облокотившись об эмалированную раковину, смотрел на нее долгим виноватым
взглЯдом.
-- Ќу, Ќадь! -- говорил он.
-- —то -- Ќадь?
-- “лыбнись!
-- ЏеретопчешьсЯ.
-- Џравильно, Ќадюха! -- похвалил Я. -- ѓони его. Ћт него же одни
неприЯтности. ‚идишь, тебЯ из-за него в посудомойки перевели. Ѓудешь с ним
встречатьсЯ, вообще в уборщицы переведут!
-- Ђ это не ваше дело! -- буркнула Ќадюха.
-- „а! -- подхватил ‚итек. -- —его ты в мою личную жизнь лезешь?
-- ’воЯ личнаЯ жизнь принадлежит литературе. Џошли обедать!
џ крепко взЯл ‚итька под локоть и повел в ресторанный зал, мы сели, и Я
оглЯделсЯ. ‚озле камина, в самом почетном закутке -- на этом столике всегда
стоит табличка "‡аказано", -- уже сидели Ђнка и —урменЯев. Ћни пили
шампанское. Ћн что-то рассказывал, а она смеЯлась, откидываЯ назад голову. џ
вскочил, пошел к метрдотельше и оплатил свой вчерашний счет. Ћна открыла
Ящик стола и довольно долго искала мои "командирские" среди перепутавшихсЯ
ремешками часов, похожих на клубок зимующих змей. ‚ернувшись за столик, Я
заказал полноценный обед с тремЯ закусками и бутылку водки.
-- Ќу, за твое светлое будущее, ‚итек! -- провозгласил Я.
-- Ћ'кей -- сказал Џатрикей! -- кивнул он. Ќа первое был бульон с
профитролЯми, и ‚итек чуть не подавилсЯ от смеха, потому что "профитроли"
напомнили ему какое-то крайне неприлично ругательное слово. Љогда мы ели
котлету, подошел заступивший на пост ‡акусонский.
-- Љак жизнь молодаЯ? -- спросил он.
-- Ђмбивалентно, -- скосив глаза на мой правый указательный палец,
отозвалсЯ ‚итек. џ похвалил его взглЯдом.
-- —то будем заказывать? -- приступил к делу ‡акусонский.
-- „а мы вроде уже... -- самостоЯтельно буркнул ‚итек и осексЯ, заметив
мою недовольную гримасу.
-- Ђ вот что, -- сказал Я. -- „лЯ начала, Я думаю, организуй-ка нам
развернутое упоминание в обзорной статье! ‹учше всего в "‹итературном
еженедельнике".
-- ђазвернутое?
-- €менно!
-- ђукопись с собой? -- деловито спросил ‡акусонский, по-официантски
что-то помечаЯ в блокнотике.
џ вынул и положил перед ним папку. Ћн осмотрел ее и сделал над ней
несколько пассов, как экстрасенс.
-- ’а-ак... теплаЯ вещица! ’а-ак... ќнергетически насыщеннаЯ! "‚ чашу".
•орошее название -- емкое... -- Ћн снова черкнул в блокнотике.
-- Њожет, возьмешь почитать? -- предложил Я и почувствовал, как ‚итек
под столом наступил мне на ногу.
-- ‡ачем? -- удивилсЯ ‡акусонский. -- Њне и так все Ясно. —етвертак.
Ћн получил деньги и ушел, а Я посмотрел на ‚итька взглЯдом отца,
которому обнаглевший сын пытаетсЯ давать рекомендации по технике
детозачатиЯ. Љогда мы пили кофе, поЯвилсЯ обходчик ѓера. ЏредвидЯ его
приход, Я оставил в бутылке немного водки и маслинку на блюдечке.
-- Ѓлагодарствуйте! -- молвил он, выпив и закусив.
-- Љак дела?
-- ‘поспешествую.
-- €нтересуютсЯ?
-- ‡ело.
-- “ менЯ просьба: когда мы уйдем, отнесешь это -- вон ей! -- Я
протЯнул ему "командирские" часы и кивнул туда, где, откидываЯ голову,
хохотала Ђнка.
-- ‚сенепременно! -- ответил ѓера и по-гусарски щелкнул стоптанными
каблуками.

14. ЃЂЃ“ЉЂ ђ“‘‘ЉЋ‰ ЏЋќ‡€€

...Ћльга ќммануэлевна ЉипЯткова жила в высотном здании на
Љотельнической набережной. ‚ каком году она родилась, никто не мог сказать
достоверно, но Ѓлока и …сенина, если заходил разговор, ЉипЯткова называла
соответственно -- ‘аша и ‘ережа. Ћт тех времен осталсЯ ее знаменитый портрет
"„евушка в красной косынке" кисти Ђльтмана. Ћднако несмотрЯ на красную
косынку и членство в ђЉ‘Њ, она прилично знала латынь и блестЯще --
французский. ‚се это наводило на мысль, что образование Ћльга ќммануэлевна
получила как минимум в гимназии. €звестно также, что ее четвертый муж,
знаменитый поэт-баталист и адъютант командарма ’Ятина, был репрессирован.
€менно тогда она написала и опубликовала в "Џравде" известные стихи:

Њы делили с тобой наслаждениЯ,
‘ообща упивались борьбой,
Ќо идейные заблуждениЯ
Ќе могу разделить Я с тобой!

Ћднако звездный час Ћльги ќммануэлевны наступил вскоре после войны,
когда Ђндре †ид, приехав в Њоскву, добилсЯ встречи со ‘талиным, чтобы
уговорить его дать некоторые послаблениЯ советским гомосексуалистам. …е на
эту встречу пригласили в качестве переводчицы, потому что штатные сотрудники
французского отдела Њ€„а оказались лексически неподготовленными к такому
шекотливому разговору. Љак известно, ‘талин мЯгко, но твердо отверг
домогательства Ђндре †ида, но бойкую миловидную поэтессу заметил и даже на
прощанье подарил свой "Љраткий курс" с теплой двусмысленной надписью. Ћб
этом стало широко известно, а в писательских кругах установилось твердое
мнение о больших свЯзЯх ЉипЯтковой наверху. € когда она, спорЯ с
писательским начальством, говорила: "Ђ вот мы сейчас спросим у..." (далее
следовали имЯ и отчество текущего государственного лидера) и бросалась к
"вертушке", секретари гурьбой оттеснЯли ее от опасного телефона, уверЯЯ, что
по такому пустЯковому вопросу не стоит тревожить небожителЯ и что все они
решат в своем профессиональном кругу. ђешат, разумеетсЯ, положительно!
Џользовалась Ћльга ќммануэлевна своими баснословными свЯзЯми в
правительстве и в сугубо личных целЯх. ’ак, одну смазливую поэтесску,
отбившую у нее статного и перспективного прозаика, она погубила совершенно
изощренным образом. ’а пришла на партсобрание в парике, а парики тогда у нас
в Ћтечестве были еще в диковинку и стоили больших денег. ’ак вот, ЉипЯткова
обвинила ее чуть ли не в злостном глумлении над руководством страны,
представленном в ту пору, как на грех, исключительно лысыми, лысеющими и
облысевающими мужчинами. ЌесчастнаЯ модница пыталась оправдыватьсЯ, но лишь
до тех пор, пока в "Џравде" не поЯвились стихи Ћльги ќммануэлевны:

Љогда страна, в труде изнемогаЯ,
ЊенЯет русло вековой реки,
’ебЯ интересует жизнь другаЯ:
Њужчины, маникюры, парики...

€спуганный перспективный прозаик поэтесску тут же бросил, и та вскоре
исчезла с литературного небосклона, мелькнув париком, как случайнаЯ комета.
Ќо шло времЯ, и обстоЯтельства смЯгчили Ћльгу ќммануэлевну, тем более что
год от года поддерживать свою женскую очевидность становилось все труднее:
была засунута в дальний угол шифоньера знаменитаЯ краснаЯ косынка, поЯвились
и платьЯ с глубоким декольте, и маникюр, и французские духи, и даже --
парик. Ќадо отметить, что на ошибках своих Ћльга ќммануэлевна никогда не
настаивала и умела сознатьсЯ в былых заблуждениЯх как с трибуны, так и в
стихах, за что ее, собственно говорЯ, всегда и ценили:

‚исит в шкафу походнаЯ шинель.
€ краснаЯ косынка позабыта.
Ќошу парик, использую "анель" --
‘видетельства налаженного быта!

‚ общем, ЉипЯткова всегда шла в ногу с эпохой. —то ж поделаешь, если
мужчины так переменчивы: сегоднЯ их привлекает в женщине алаЯ косынка, а
через сорок лет -- парик и призывный запах глумливой парижской парфюмерии.
ЋткрывшаЯ нам дверь Ћльга ќммануэлевна была одета в черное, расшитое
золотыми дракончиками кимоно, которое непрестанно распахивалось и обнажало
мумифицированную ножку. Љроме того, на ней был роскошный кудлатый рыжий
парик, а лицо свидетельствовало о том, что косметика может почти все.
-- Ќу вот и вы! -- радостно воскликнула она и протЯнула руку, унизанную
колечками, перстеньками, браслетиками, каждый из которых мог во времена ее
молодости стать поводом длЯ серьезнейшего разбирательства на заседании
партЯчейки.
-- ‚от и мы! -- џ почтительно наклонилсЯ и поцеловал сухую ручку, но
так, чтобы губы чмокнули мой собственный большой палец, при этом Я незаметно
ткнул ‚итька в бок локтем, и он протЯнул хозЯйке предусмотрительно купленный
мною букет гвоздик.
-- Ћ! -- застонала она, погрузив лицо в букет, и алые цветы сразу
поседели от пудры.
Џросторный холл был завешан фотографическими и живописными портретами
мужчин, среди которых встречались и знаменитости.
-- Ђ теперь к столу! -- голосом капризной гимназистки объЯвила Ћльга
ќммануэлевна.
‘тол был накрыт на три персоны. Џосредине стоЯло серебрЯное блюдо с
несколькими ломтиками сыра и пучком зелени, которым даже „юймовочка не
смогла бы прикрыть наготу. €мелось еще несколько кусочков ветчины. € все.
Џосле такого обеда комнатнаЯ мышь по-собачьи взвыла бы от голода!
-- ђассаживайтесь! ‚ы, должно быть, страшно голодны? ЌастоЯщие мужчины
всегда страшно голодны!
-- ‘корее да, чем нет, -- по моей подсказке молвил ‚итек и поглЯдел на
менЯ с благодарностью за предусмотрительно плотный обед в –„‹.
џ ему ответил взглЯдом, означавшим: "‚от видишь, важно во всем
слушатьсЯ старших". Њы сели.
-- Ђх, Я совсем забыла про вино! -- вскрикнула хозЯйка и умчалась на
кухню движением агонизирующей газели.
-- ‘овсем бабушка с глузду съехала! -- глЯдЯ ей вслед, буркнул ‚итек.
-- “мри! -- цыкнул Я.
-- Ћ'кей -- сказал Џатрикей.
Ћльга ќммануэлевна вернулась с бутылкой дешевого сухого вина под
пластмассовой пробкой -- такое даже умирающие с перепою ханыги покупают
только в самых безвыходных случаЯх.
-- ’ребуетсЯ мужскаЯ сила! -- прожеманничала она. ‚итек взЯл бутылку,
ловко поддел пробку зубом и профессионально разлил вино по старинным
хрустальным бокалам одним непрерывным движением, не уронив на скатерть ни
капли.
-- Ћ, вы волшебник! -- захлопала в иссохшие ладошки Ћльга ќммануэлевна.
-- ‚ы можете выступать в цирке!
-- Ћтнюдь! -- с достоинством и без всЯкой подсказки ответил ‚итек.
џ с грустным предчувствием подумал о том, что Ђкашин, как всЯкое
талантливое произведение, начинает жить своей собственной, отдельной от
автора жизнью. Њы выпили. ‚зЯли по кусочку ветчины, и началсЯ обед, скорее
похожий на микрохирургическую операцию, осуществлЯемую по какой-то странной
необходимости огромными серебрЯными старинными ножами и вилками, наверное
фамильными. •отЯ возможен и другой вариант. Ћдин из мужей Ћльги
ќммануэлевны, поэт-пролеткультовец, служил в —Љ в отделе реквизиций. Џогиб
он страшно: замешкалсЯ у стены, расставлЯЯ очередную группу приговоренных, и
его по ошибке застрелили свои же. ‚ истории поэзии он осталсЯ знаменитыми
строчками:

„вум сладострастьЯм охладелым
“же не нужен бред строки --
’ак вышибает парабеллум
Ѓелогвардейские мозги...

•отЯ, возможно, столоваЯ утварь досталась ЉипЯтковой от ее второго мужа
-- богатого нэпмана, которого она, уличив в неверности, сама отвела в —Љ,
где, кстати, и познакомилась со своим третьим мужем и откуда второй муж,
разумеетсЯ, уже не вернулсЯ. ‚прочем, за последовательность ее мужей Я не
ручаюсь...
-- Ћ чем ваш роман? -- мелко пережевываЯ, спросила она.
‚итек посмотрел на менЯ вопросительно.
-- Ћ любви... -- сказал Я.
-- Ѓольшой?
-- Љонечно.
-- „айте, дайте!
џ сходил в прихожую, достал из портфелЯ папку и принес ей.
-- "‚ чашу", -- прочитала она, нежно поглаживаЯ картон сухими ручками.
-- "‚ чашу"... Џочему "‚ чашу"? ќто знак?
-- ‚ы менЯ об этом спрашиваете? -- строго по инструкции удивилсЯ ‚итек.
-- Ќу конечно, глупый вопрос, -- согласилась она. -- ђазве можно
сказать, откуда приходит к нам вдохновение. "‚ чашу"... Ђ может быть, вы --
гедонист?
-- ‘корее да, чем нет, -- ответил ‚итек, глЯнув на мой левый большой
палец.
-- †изнь так мимолетна, что единственное утешение -- длинные романы, --
грустно произнесла ЉипЯткова. -- Ќе так ли?
-- ‚естимо, -- сказали мы с Ђкашиным одновременно.
-- ‚ы мне прочтете кусочек? -- Ћна начала развЯзывать тесемки.
-- Ћбоюдно, -- ответил ‚итек согласно указанию и тревожно пнул менЯ
ногой под столом.
-- Љонечно, конечно... -- закивала ЉипЯткова. -- џ сейчас пишу
воспоминаниЯ о ЊаЯковском. ‚ообразите, ведь он звонил мне в тот роковой
день. ‡вал... Ђ Я, глупенькаЯ, тогда увлекалась совсем другим молодым
человеком. Ќе поехала. ‚ результате он умер на руках этой потаскушки
Џолонской. Ќе могу себе до сих пор простить!
-- ’рансцендентально, -- посочувствовал ‚итек не без моей помощи.
-- „а, в судьбе много трансцендентального... џ всегда верила в
хиромантию, даже когда инструктором агитпропа работала. Џосмотрите, какой у
менЯ ‚енерин бугорок! -- и она продемонстрировала нам свою пергаментную
ладошку.
-- ЏотрЯсающе! -- воскликнул Я. -- Ђ какаЯ линиЯ жизни!
-- ЉороткаЯ линиЯ жизни! -- пожаловалась она. -- Ђ как, ‚иктор, вы
относитесь к Ѓлаватской?
џ невзначай шевельнул правым указательным пальцем.
-- Ђмбивалентно, -- молвил он.
-- ‚ы очень образованный юноша. ѓде вы учились?
-- ‚ы менЯ об этом спрашиваете? -- самостоЯтельно ответил ‚итек.
-- Ђх, ну конечно! -- засмеЯлась она. -- —то есть книжнаЯ мудрость по
сравнению с внутренним знанием?
-- ‚ы обещали почитать воспоминаниЯ! -- встрЯл Я, сообразив, что Ђкашин
готов своевольно вывалить слово, значащеесЯ в "‡олотом минимуме" под цифрой
"6".
-- Ђх, Я и забыла! -- воскликнула она, завЯзала тесемки и положила
папку на край стола. -- ‘ейчас принесу...
Ћна встала, кокетливо прикрыла грудь отворотами кимоно и ушла в другую
комнату.
-- ’ы охренел?! -- шепотом набросилсЯ на менЯ ‚итек. -- —то Я буду
читать?
-- Ќе бойсЯ -- до этого не дойдет!
-- Ђ до чего дойдет? -- осунулсЯ Ђкашин.
-- ’рудно сказать...
-- Ќет, ты скажи!
-- ‚сЯкое бывает...
-- џ тебе не трупоед какой-нибудь! -- возмутилсЯ мой воспитанник.
-- ‹адно, -- сжалилсЯ Я, -- если что, скажешь, дал обет не прикасатьсЯ
к женщинам, пока не напишешь своей главной книги. „олжна поверить: ей всЯкие
в жизни попадались.
-- Ђ зачем эта стараЯ бетономешалка нам вообще нужна?
-- Џонимаешь, у нее комплекс -- каждого мужчину, который ей понравилсЯ,
она тут же объЯвлЯет гением. ќто психологиЯ. Љак бы тебе попонЯтнее
объЯснить...
-- —его тут объЯснЯть-то! ‡наю: вот у моей наумихи хахаль -- пьЯнь
пьЯнью, алконавт. Ђ она всем говорит: †оржик в рот не берет! —тоб перед
людьми не стыдно было!
-- ‚от! ’очно. …сли ты ей понравишьсЯ -- завтра всЯ Њосква будет знать,
что ты -- гений.
-- Ћ чем это вы шушукаетесь? -- кокетливо спросила ЉипЯткова, входЯ в
комнату. ‚ руках у нее было несколько машинописных страничек.
-- Ћ вечной женственности! -- галантно сообщил Я.
-- Ђх, шалуны! ‚от Я принесла. Ќо сначала -- чай. ‚иктор, помогите мне!
џ кивнул, и ‚итек отправилсЯ следом за ней на кухню. ‚скоре оттуда
донеслось позвЯкиванье посуды и поощрительный хохоток, какой обычно издает,
если верить классике, прихваченнаЯ в темном коридоре озорнаЯ горничнаЯ. Ћни
вернулись: ‚итек тащил поднос с чайником и чашками, она -- блюдечко с
пирогом, по размеру напоминающим помет колибри.
-- ‚иктор, вы трудно пишете? -- пригубив чай, спросила она.
-- ѓении -- волы, -- скосив глаза на мой левый мизинец, молвил ‚итек.
-- Ђ Я, вообразите, после каждой страницы чувствую себЯ, как после ночи
любви с кем-то огромным и ненасытным.
-- Ћбоюдно, -- отозвалсЯ ‚итек, кисло среагировав на мой содрогнувшийсЯ
палец.
‹ексикон Явно пошел по второму кругу, и с разговорами надо было
заканчивать.
-- ‚ы обещали почитать! -- напомнил Я.
-- „а-да, пойдемте в спальню! џ, как Џушкин, пишу всегда в спальне. џ
вас не шокирую?
-- Ќет, спальнЯ -- это лучшее из всего, что изобрело человечество! --
заметил Я.
-- ќто из “айльда?
-- џ всего-навсего цитирую роман ‚иктора.
-- Ћ! Ќу так пойдемте.
-- Ћльга ќммануэлевна, -- обратилсЯ Я. -- ‚ы очень обидитесь, если Я
покину вас и поручу моего друга вашим заботам?
-- ‘трашно обижусь! -- ответила она голосом, дрогнувшим от радостного
старушечьего предчувствиЯ.
-- Ќе обижайтесь! “ менЯ встреча с директором "‘оветского писателЯ".
Ћни хотЯт издать роман...
-- Ќу что с вами поделаешь! ЏридетсЯ нам с ‚итенькой побыть
тет-а-тет...
-- џ думаю, это пойдет ‚иктору на пользу, -- кивнул Я.
-- Ќе вари козленочка в молоке бабушки его! -- самостоЯтельно взмолилсЯ
бедный ‚итек.
џ незаметно показал ему кулак. Њы встали. •озЯйка пошла проводить менЯ
к двери, а Ђкашин бросил взглЯд, каким смертник проводил бы своего
сокамерника, которому вдруг вышло помилование. Ќа пороге, протЯгиваЯ длЯ
поцелуЯ руку, ЉипЯткова вдруг с тревогой спросила:
-- Ђ ваш молодой друг случайно не женоненавистник?
-- Ќет, он -- женоненасытник...
-- Ђх, шалун! -- она засмеЯлась, обнажив ровные белые зубы из
довоенного фарфора. -- Њожно Я использую это словечко в моих воспоминаниЯх о
ѓумилеве?
-- ‚ам можно все! -- воскликнул Я и, манерно склонившись, поцеловал ее
ручку.
Џо линиЯм этой руки, наверное, можно было изучать всю бурную, грешную и
прекрасную историю двадцатого века.

15. ‚ Љђ“ѓ… ‚Ћ‘њЊЋЊ

‘ ‘ергеем ‹еонидовичем Я познакомилсЯ в общем-то случайно и по
совершенно пустЯчному поводу. ‘транно, что Я не стал его другом гораздо
раньше, ведь постоЯнно же читал разную привезенную кем-нибудь из-за бугра
антисоветчину, самый истошный самиздат и прочую ходившую тогда в
интеллигентных кругах инакомыслЯтину. ‘идишь, бывалочи, в уголочке на
открытом собрании коммунистов 4-го автокомбината и шепотом обсуждаешь с
редакционными коллегами прочитанный по кругу ксерокс "Ђвгуста 14-го". €ли
продекламируешь на вечере молодой поэзии тонко диссидентские стихи:

‡а ночь наметилсЯ хрупкий ледок,
•отЯ обещали грозу.
-- —то ж ты, мой песик, грызешь поводок?
џ-то ведь свой не грызу!

€ хоть бы хны! € вдруг это случилось... €з-за ерунды. ђодители моего
литературного знакомца “доева, в поэтичестве Ћдуева, работали в торгпредстве
на Ѓлижнем ‚остоке и, прибыв в очередной отпуск, подарили сыну
видеомагнитофон. ‘ейчас-то в Њоскве видеомагнитофонов больше, чем мЯсорубок,
а тогда присутствие этого -- в ту пору серебристого -- аппарата в квартире
было знаком особой роскоши и вызывающего достатка, ну, как теперь
какой-нибудь вечнолетающий агал на стенке в гостиной.
‘ Ћдуевым, тогда еще просто “доевым, мы познакомились в литературном
объединении "‘емафор" при –ентральном доме железнодорожника. ‡анЯтие там вел
старенький, очень душевный поэт, поработавший в юности машинистом и
сохранивший пристрастие к железнодорожной теме на весь творческий период.
‚се, что он пыталсЯ сделать длЯ нас, начинающих, это -- втолковать нам:
знаки препинаниЯ в стихах ставить все-таки надо, а если забыли правила
пунктуации -- такое случаетсЯ с каждым, -- то длЯ подобных случаев есть
чудный грамматический справочник профессора ђозенталЯ. „оказывать же нам,
что "любовь" -- "вой" это не рифма -- ни ассонанснаЯ, ни йотированнаЯ, ни
усеченнаЯ, никакаЯ, -- он давно уже бросил, понЯв безнадежность этого дела.
Ќаши стихи он слушал уныло и, вздохнув, произносил обычно одну-единственную
фразу: "Ќу что ж, это имеет право на существование..." € только если
кто-то из молодых поэтов приводил с собой смазливую подружку, старичок
оживал и строгим голосом к своей обычной фразе добавлЯл: "‘ метафорой
работаете. ‚ижу. Ђ где звукопись? ‡вукопись где, Я вас спрашиваю? Љонечно,
себЯ цитировать неловко, но все-таки:

‘ту-ча на сты-ках,
‹е-тЯт сос-тавы...

“читесь, молодой человек!"
‘обственно говорЯ, с подружкой, а то и с несколькими, приходил, как
правило, Ћдуев. Ћн уже тогда нигде не работал, пьЯнствовал, безобразничал,
распутничал, без устали растлевал и без того ветреных студенток из соседнего
общежитиЯ педагогического техникума. ‘тихи он сочинЯл, кажетсЯ, только
потому, что это придавало его беспутной жизни некую осмысленность и
облагораживало в глазах родителей, присылавших ему из-за границы деньги и
вещи. Љонечно, если б он, как Ѓродский, попал под суд за тунеЯдство или на
худой конец был бы избит таксистом, как Ќеонилин, дело могло кончитьсЯ если
не Ќобелевской, то, по крайней мере, ќлиотовской премией. Ќо, увы, даже в
самом самозабвенном состоЯнии он, как на грех, добиралсЯ домой целым и
невредимым. Ђ что касаетсЯ тунеЯдства, то по настоЯнию родителей он положил
свою трудовую книжку, дав умеренную взЯтку, в какую-то переплетную артель,
где трудились исключительно слепые и полузрЯчие инвалиды. € там, конечно, в
глаза его не видели. Џозже, Ясное дело, он спохватилсЯ, из артели
уволилсЯ и стал широко пропагандировать свой антиобщественный образ жизни,
но к тому времени системный кризис советского общества принЯл столь
необратимый характер, что делом о тунеЯдстве можно было разве что рассмешить
народных судей.
Џолучив "видик", предприимчивый Ћдуев решил резко улучшить свое
материальное положение и открыл по примеру других на квартире видеосалон:
собрал по знакомым старые стульЯ, а на сданную посуду купил видеокассету с
двумЯ фильмами -- "‘мерть в ‚енеции" и "ѓлубокаЯ глотка". Џервый, так
сказать, -- длЯ ума, второй -- длЯ сердца. Ѓрал он недорого: три рублЯ с
человека, пЯть -- с пары. Џричем в эту стоимость входил и граненый стакан
чаЯ с ванильным сухарем. Џозже он установил контакт с подпольными
видеокругами и в порЯдке обмена мог получить практически любой фильм из
ходивших в ту пору по Њоскве. Ѓизнес его процветал, тем более что парам,
раззадорившимсЯ после просмотра "фильма длЯ сердца", дозволЯлось уходить
целоватьсЯ в ванную. џ и сам частенько бывал у него и, как все, в перерывах
за стаканом чаЯ или еще чего-нибудь (приносить и распивать не только не
запрещалось, а, напротив, приветствовалось) последними словами вместе со
всеми ругал наше посконное отечественное кино и восторгалсЯ западным
качеством.
‚скоре, поднакопив денег, Ћдуев собралсЯ проветритьсЯ со своей
очередной подружкой в ‘очи, а поскольку в ту пору по столице как раз
прокатилась сериЯ дерзких ограблений квартир, где имелись видеомагнитофоны,
он доверил "видик" мне, как профессионально близкому элементу. Џолучив на
две недели аппратуру, Я решил тоже поправить свои материальные дела. “езжаЯ,
Ћдуев оставил мне кассету с фильмами "Љто-то пролетел над гнездом кукушки" и
"Љаллигула". Ќа "Љаллигулу" народ повалил валом. Ѓыли и такие, которые
приходили по нескольку раз и настаивали, чтобы вопреки сложившейсЯ салонной
традиции сначала показывали "Љаллигулу", а только потом уже -- "Љукушку",
дабы попусту не томитьсЯ.
Љстати, громче всех на этот предмет выступал один лохматый мужик в
дешевом залоснившемсЯ костюме, похожий на сотрудника ЉЃ. џ его встречал и
раньше во времЯ просмотров на квартире Ћдуева, поэтому даже не насторожилсЯ.
ЏомнитсЯ, когда в перерывах между фильмами крыли ‘оветскую власть за
чудовищную политику в области кинематографа, он так и говорил: "Ќа кой черт
мне тема труда на экране, мне этой темы в моем ЉЃ хватает! ‚ы мне нервные
окончаниЯ взбодрите!" Џриходил он раза четыре, приводил с собой друзей,
таких же кабэшников, приносил вино, закуску и даже задерживалсЯ после
окончаниЯ сеанса, чтобы пообщатьсЯ. ѓоворили, понЯтное дело, о жизни,
точнее, о том, какаЯ она у нас в Ћтечестве подлаЯ, мерзкаЯ, несправедливаЯ,
паскуднаЯ, безрадостнаЯ, позорнаЯ, никчемнаЯ, убивающаЯ живую душу и
благородное сердце жизнь! ‡вали его ‘ергей ‹еонидович, после второго стакана
-- ‘ергей, после третьего -- ‘ерега, а потом, когда уже сбивались со
счета, -- просто ‘ерый... ‚о времЯ разговоров ‘ерый обычно хваталсЯ за
голову, лохматил свои вихры и стонал: "Људа катимсЯ? Људа катимсЯ?" -- и
даже плакал, не надеЯсь получить ответа на этот роковой вопрос...
‚ернулсЯ неприлично загорелый Ћдуев, забрал аппаратуру. Ђ еще через
неделю мне позвонили и осторожным голосом предложили ЯвитьсЯ в шестнадцать
ноль-ноль в районное управление ЉѓЃ в комнату номер семнадцать. џ обомлел.
ђазумеетсЯ, из ходивших по рукам "Џосевов", "ѓраней" и перепечатанных через
копирку писем "узников совести" Я отлично знал, что у нас в стране к каждому
гражданину приставлен, наподобие ангела-хранителЯ, агент ЉѓЃ, а то и два, но
тем не менее с работниками этой угрюмой организации сталкиватьсЯ мне еще не
доводилось.
“правление располагалось в том же доме, где и булочнаЯ, куда Я
заглЯдывал почти каждый день, не обращаЯ вниманиЯ на зеленые ворота с
металлической калиткой. “же по тому, как на менЯ взглЯнул сержант с синими
погонами, Я понЯл, что крупно влип. Ќакануне, честно говорЯ, Я обзвонил
самых верных друзей и посоветовалсЯ, как себЯ вести, в чем сознаватьсЯ, а
что намертво отрицать. ‚се они, ссылаЯсь на статьи из "Џосева" и письма
правозащитников издалека, предупреждали: главное -- ничего не подписывай,
коси под идиота, но не до такой степени, чтобы прЯмо из "конторы" отправили
в психушку.
‚ маленьком кабинете под портретом насупленного „зержинского сидел
веселенький ‘ергей ‹еонидович, он же ‘ергей, он же ‘ерега, он же ‘ерый...
Џолучалось, что, называЯ место своей службы, он, в сущности, не врал, а лишь
только, чтобы не тревожить общественность, опускал одну букву из
аббревиатуры: не ЉѓЃ, а ЉЃ.
-- Ќу привет! -- сказал он.
-- Џривет, -- вымолвил Я.
-- Ќе бойсЯ! ‡а организацию подпольного просмотра порнографической
кинопродукции -- до пЯти лет усиленного режима. ‚от такое кино! Ќо ты не
переживай -- ты мне нужен на свободе.
-- ‡ачем?
-- ’ам посмотрим.
-- џ ничего подписывать не буду! -- ответил Я с той истерической
непреклонностью, следом за которой обычно идет полнаЯ и чистосердечнаЯ
"сознанка".
-- Ђ на хрена мне твоЯ подпись? …сли подпишешь, тебе деньги платить
надо. Ђ где их взЯть? Људа катимсЯ? Њы уж лучше с тобой на общественных
началах потрудимсЯ... Џо-дружески. „умаю, состукаемсЯ... €ли нет?
-- ‘остукаемсЯ, -- кивнул Я, вспомнив передачу радио "‘вобода" о
разгуле гомосексуального террора в советских лагерЯх.
-- ’огда -- ажур! ‚от мой телефончик. Ѓудут хорошие фильмы -- звони!
-- “ менЯ теперь нет "видика"...
-- ‡наю, но ты все равно, если будет что-нибудь интересненькое,
позванивай!
-- Ђ что вас интересует?
-- Ќас? „а ты что, "Љортик" в детстве не читал? Ћсвежи! „авай пропуск
отмечу!
Љогда Я брал бумажку, моЯ рука постыдно дрогнула.
-- ‚от блЯхопрЯдильный комбинат! € что вы все так "контору" боитесь?
’акие же люди, между прочим, тут работают. „умаешь, мы всего маразма не
видим? ‚идим, и гораздо лучше вас. Ќо если все рухнет, ты не представлЯешь
себе, что будет!
-- —то? -- с совершенно неподходЯщим к случаю ехидством спросил Я.
-- ‚от рухнет -- узнаешь...
џ вернулсЯ домой, и когда мне стали звонить встревоженные друзьЯ,
спрашиваЯ, зачем вызывали, у менЯ хватило мозгов наврать, что все это из-за
‘нежаны, моей болгарской любви... Ћни поверили, а Ћдуев, услыхав эту версию,
как-то уж слишком показательно стал мне сочувствовать. ‘ергею ‹еонидовичу Я
решил не звонить. Ќо он через недельку объЯвилсЯ сам и пригласил погулЯть по
вечерней Њоскве. Њы бродили по ѓоголевскому бульвару и обсуждали состоЯние
умов в среде творческой молодежи. џ соглашалсЯ с ним, что
государственно-патриотическое мышление в ней начисто вытеснено
вестернизированным критиканством, но приводить конкретные примеры избегал. Ђ
он почему-то не настаивал. ‚ следующий раз он позвонил через полгода, мы
снова отправились на ѓоголевский, но пошел мокрый поганый снег, и Я
пригласил его к себе домой. Њы выпили, разговорились, и он рассказал, как
десЯть лет назад его, студента последнего курса строительного института,
перед самым распределением (светил ему Љрайний ‘евер, а жене оставалось
еще два года учитьсЯ) вызвали в партком, и незнакомый серьезный дЯдЯ,
тщательно побеседовав с ним и проЯвив доскональное знание самых мелких
подробностей его биографии, вдруг напрЯмик предложил поработать в органах.
‡арплата -- порЯдочнаЯ, надбавка за звание и выслугу, лечебные, бесплатный
проезд в общественном транспорте, а главное -- Њосква и, что еще главней,
квартира всего через пару лет. ‘ергей ‹еонидович согласилсЯ и не жалеет, тем
более что поначалу работал он почти по специальности -- курировал
строительные организации, где больше занималсЯ хищениЯми фондированных
материалов, и только один раз, когда новый дом треснул поперек, слегка
запахло антигосударственной деЯтельностью. Ќо потом его вдруг бросили на
творческую интеллигенцию, а там -- сам черт не разберет! •орошо, хоть жена у
него начитаннаЯ, постоЯнно ходит по театрам и выставкам с подругой и всегда
можно проконсультироватьсЯ. "Људа катимсЯ?" -- совершенно искренне
причитал он, обхватив руками взлохмаченную голову.
-- Ќе горюй, ‘ерый! -- успокаивал Я. -- „окатимсЯ -- узнаем...
-- ‚от ты, талантливый парень, -- продолжал он, -- чтобы книжку свою
издать, разную сволочь с шалавами на квартиру к себе пускаешь! Ђ у нас...
„умаешь, кто-нибудь о державе думает? Ќикто! ‘ейчас садовые участки по
управлению распределили, никакой оперативной работы: все кирпич ищут... Ђ Я
ведь раньше строителей курировал, так мне проходу не дают: помоги, помоги...
Ђ что Я им, украсть, что ли, помогу?!
-- Ќе помогай им! -- посоветовал Я.
-- €м не помогу. Ђ тебе помогу! „авай Я по начальству доложу: мол, есть
хороший парень, талантливый. Џозвоним куда надо... “ нас в "конторе" у
одного генерала сын стихи пишет, хреновые-прехреновые, так уже две книжки
издал! Џозвонить?
-- Ќе надо.
-- „а ты не бойсЯ! Ќикто не узнает. Њы же -- могила...
-- Њогилы тоже иногда разрывают! -- ответил Я.
‚озможно, это был один из самых дальновидных поступков в моей жизни.
Џотом у ‘ергеЯ ‹еонидовича начались обидные неприЯтности с женой:
оказалось, по выставкам и театрам она ходит не с подружкой, а с другом --
каким-то заню-ханным художником-авангардистом, и продолжаетсЯ это уже давно.
Ћднажды вечером ‘ергей ‹еонидович заЯвилсЯ ко мне с чемоданом, разъЯснил,
что ушел из дому навсегда, и осталсЯ жить в моей квартире. ѓоре, понЯтное
дело, топили в портвейне, а портвейн, как известно, напиток
мизантропический. ђазговоры наши были под стать наливаемому.
-- Џодведу Я его под статью. ’очно подведу! Ћн у менЯ на мордовском
солнышке погреетсЯ! -- бешено глЯдЯ в ненавистное пространство, угрожал
‘ергей ‹еонидович, имеЯ в виду художника-авангардиста. -- Њой кореш как раз
ЊЋ‘• курирует. џ попрошу -- он не откажет. ’ем более что его бабе тоже
какой-то режиссеришко звонить повадилсЯ... Џодведу под статью!
-- € подведи! -- обезволенный нездоровым напитком, кивал Я.
-- Ќет, не подведу, -- качал лохматой головой ‘ергей ‹еонидович. -- Љак
Я потом людЯм в глаза смотреть буду? Ќевинного человека на нары! џ ведь не
…жов какой-нибудь... џ лучше его застрелю, а потом и сам застрелюсь! џ тебе
своего табельного "Њакарова" показывал? Ќет? Џринесу... ‡астр-релю гадину!
-- Џравильно, его застрели, а себЯ не надо! -- умолЯл Я. -- •ороших
людей и так мало...
-- „ай Я тебЯ поцелую!
џ даже познакомил в психотерапевтических целЯх своего безутешного друга
с одной молодой общедоступной поэтессой, однако наутро он заЯвил, что лучше
его беспутной жены все равно никого нет, а эти поэтессы вообще какие-то
ненормальные и трахаютсЯ даже как-то Ямбом. ‚ конце концов он пришел к
мысли, что разумнее всего будет застрелить жену и сдатьсЯ начальнику своего
отдела. ‘ этим ‘ерый от менЯ и выбралсЯ, а через два днЯ позвонил и сообщил
о полном примирении с женой, она попросила прощениЯ и объЯснила свое
поведение тем, что он вечно пропадал на службе и совсем ее забросил. ’ак
сказать, невольный протест любЯщей женщины в неадекватной обстоЯтельствам
форме. Ђ безутешному авангардисту, чтобы только отвЯзатьсЯ, он с помощью
своего кореша организовал двухгодичную стажировку в ђимской Ђкадемии
художеств. ’от там так и осел.
Џосле того случаЯ ‘ергей ‹еонидович стал уделЯть семье больше вниманиЯ,
утихомирив свою неадекватную супругу двойней. Њы с ним почти не встречались
и не вели разговоров об антигосударственных настроениЯх в среде творческой
интеллигенции. Џравда, несколько раз он вызывал менЯ на Явочную квартиру --
в номер гостиницы "“краина" -- и просил до получки то четвертак, то
полтинник: с рождением двойни расходы резко возросли, а Я как раз напал на
золотую жилу -- пионерские приветствиЯ, без которых, если помните, в ту пору
не обходилось ни одно стоЯщее общественное мероприЯтие. ЏринимаЯ у менЯ
деньги, он каждый раз хваталсЯ за голову и говорил: "Људа катимсЯ! Њайор ЉѓЃ
у писателЯ деньги до получки сшибает. Ђ если завтра, блЯхопрЯдильный
комбинат, Я у –ђ“ взаймы попрошу? Џлохо это кончитсЯ, ох плохо!"
‚от почему, говорЯ с ним по телефону в холле –„‹, Я был почти уверен,
что вызывает он менЯ в основном, чтобы призанЯть очередной четвертак...
‚ гостиницу "“краина" менЯ после долгих препирательств со швейцаром
все-таки пропустили. џ постучал в дверь номера.
-- ‡аходи! -- донеслось из глубин. ‘ергей ‹еонидович лежал на диване и,
прихлебываЯ пиво, смотрел футбол по телевизору.
-- Џрибыл по вашему приказанию! -- отрапортовал Я и отдал честь.
-- Љ пустой голове руку не прикладывают. ‘адись! Ѓери стакан. Џиво
свежее. —ешское. џ сел. Ћн встал, убавил звук:
-- Ќу, что новенького?
-- „а так все как-то...
-- Ђ что там у тебЯ за гений поЯвилсЯ?
-- ‚итек?
-- ‚итек.
-- •ороший парень. ’алантище. ’акой романище написал!
-- Џочитать дашь?
-- Љонечно, -- ответил Я и достал из портфелЯ папку.
-- Ќу-ка подожди! -- Ћн не глЯдЯ сунул папку в свой портфель и прибавил
звук.
ђаздалсЯ рев трибун. ‘партаковский полузащитник вышел один на один с
динамовским вратарем и засандалил точно в штангу...
-- Љозел! Људа катимсЯ?! -- Ћн снова убавил звук и посмотрел на менЯ:
-- Ђ ты-то что с этим парнем носишьсЯ?
-- €з чувства справедливости!
-- Њолодец! Џарень-то наш?
-- …ще бы!
-- ’огда трудное дело затеЯл.
-- ’рудное, -- согласилсЯ Я.
-- ’рудное, но нужное. Џогоди-ка... -- Ћн подвинул к себе телефон и
набрал номер. -- Ќиколай Ќиколаевич! Џривет. ‘ергей ‹еонидович беспокоит!
Љак ты там в своем мелкобуржуазном болоте? Љвакаешь? ѓоворЯт, у вас там
молодые таланты косЯками ходЯт?.. Ќе ходЯт. Ђ единичные экземплЯры? ’оже
нет... Ђ этот, как его бишь... -- он прикрыл трубку ладонью и вопросительно
посмотрел на менЯ.
-- Ђкашин, -- подсказал Я.
-- Ђ вот Ђкашин?.. Ќет, за ним ничего нет. Ќаоборот. џ тут его роман
начал читать... -- он снова прикрыл трубку.
-- "‚ чашу", -- подсказал Я.
-- ..."‚ чашу" называетсЯ. Џросто охреневаю!.. € ты тоже? Ќу, вот
видишь, а то все жалуешьсЯ: нет молодежи, нет молодежи... „авай вместе
помогать парню! ’ы со своей стороны, мы со своей... “же помог? Њолодец! Ђ
что там с —урменЯевым?.. „а понЯтное дело -- мразь: за бейкеровскую горбушку
отца родного продаст! •уже Љостожогова какого-нибудь... ‚от и давай свои
кадры готовить! “стукались!.. Љак мои близнецы? ђастут. †ена-то различает, а
Я иной раз путаю. Ќу, бывай, на пленуме увидимсЯ...
‘ергей ‹еонидович положил трубку, взЯлсЯ было за стакан пива, но тут на
экране снова возникла какаЯ-то суета в штрафной площадке, и он прибавил
звук. ЋпЯть раздались рев трибун и захлебывающийсЯ голос диктора.
„инамовский нападающий вышел один на один со спартаковским вратарем и
въЯремил мЯч точно ему в пах, так что голкипер скрючилсЯ и упал на
вытоптанную землю.
-- Људа катимсЯ? -- вздохнул ‘ергей ‹еонидович и выключил звук, -- Ќам
бы с тобой этого Ђкашина на международный уровень вывести. ’ам их пощупать!
„умаю, можно. ‚он, Ќиколай говорит, здорово твой паренек сочинил --
оторватьсЯ не может. Ђ ѓорынин -- профессионал, зрЯ не скажет...
-- „ругих не держим! -- ответил Я с тихой гордостью.
-- Ќу ладно. „авай подумаем, как сделать, чтоб на твоего Ђкишина
идеологический противник внимание обратил. ђоман -- дело хорошее, но тут ход
нужен. ‘кандальчик! €сториЯ какаЯ-нибудь с легким запашком, чтоб клюнули...
‡наешь, как сомов на тухлых лЯгушек ловЯт? Ђ мы прикроем...
-- Ќадо подумать.
-- ‚от и думай! ѓолова у тебЯ хорошаЯ. € Я тоже подумаю. Ќа €рискина у
тебЯ есть выход? Ћт этих ирискиных всЯ информациЯ на ‡апад ползет. ‚раги!
-- Џоищу! -- пообещал Я.
-- €щи и звони. Ќе забывай старого друга!
џ встал.
-- ‚от черт, совсем заработалсЯ, -- спохватилсЯ ‘ергей ‹еонидович. --
’ы деньгами случайно не богат?
-- Ќебогат, но есть немного.
-- ’ы уж извини, четвертачок, как обычно! —ерез неделю отдам...
џ полез в карман.

16. ‚ Ћ†€„ЂЌ€€ ‚€’њЉЂ

Љогда Я вернулсЯ домой, ‚итька еще не было. џ слегка приложилсЯ к
"амораловке" и сел за пионерское приветствие. ЏриветствиЯ -- мой конек!
‘колько Я написал их, пожалуй, не сосчитаешь! Ќе работа -- удовольствие.
Ќекоторые специалисты считают, что во всей мировой литературе не более
дюжины основных сюжетов, остальное -- вариации. …сли же говорить о
пионерских приветствиЯх, то существует единственный сюжет, открытый в
тридцатые годы. ‚се остальное -- модификации.
џ достал одну из своих предыдущих работ -- копии у менЯ подшиты в
специальную папку -- и начал перелицовывать. „елаетсЯ это так. Ќапример, в
старом варианте читаем:

ђеет над нами победное знамЯ,
€, словно клЯтва, доноситсЯ клич:
Њы счастливы жить в одно времЯ с вами,
„орогой ‹еонид €льич!

Љстати, это было одно из лучших моих приветствий. ђассказывают, еле
переставлЯвший ноги Ѓрежнев даже заплакал от избытка чувств. ‚ результате Я
не только получил обещанный гонорар, но еще и бесплатную путевку в Ѓолгарию
на ‡олотые Џески. ’ам у менЯ состоЯлсЯ головокружительный роман с черненькой
и сладкой, как лакричный леденец, ‘нежаной из ’ырново. Њы отплывали далеко
от берега и любили друг друга в открытом море, захлебываЯсь счастьем и
горько-соленой водой. Џожалуй, лучше мне было только с Ђнкой... ‘нежана
втрескалась в менЯ по самое некуда. Ћна все допытывалась, неужели после
всего случившегосЯ мы можем расстатьсЯ, а Я энергично кивал головой, что у
болгар, в отличие от всех других народов, означает "нет, никогда!".
Ћна все времЯ спрашивала, люблю ли Я ее больше жизни, а Я отрицательно
качал головой, что по-болгарски, наоборот, означает "да". Ќеправда, что
лучше всего объЯснЯтьсЯ с женщинами по-французски. ’олько -- по-болгарски!
Ќо вернемсЯ к приветствию. ЏонЯтно, что со времени написаниЯ
предыдущего жизнерадостного текста политическаЯ ситуациЯ в стране резко
изменилась, и приветствие настоЯтельно требовало принципиальных коррективов,
отражающих новую объективную реальность в Ћтечестве. Џодумав, Я пересочинил
так:

ђеет над нами победное знамЯ,
€, словно клЯтва, доноситсЯ клич:
Њы счастливы жить в одно времЯ с вами,
„орогой Њихаил ‘ергеевич!

Љонечно, не шедевр, но если чтец-декламатор сделает ударение на
последнем слоге -- "‘ергеевич", -- сойдет. ђабота шла радостно и споро, но
впоследствии, когда текст был уже готов и сдан заказчикам, возникли
трудности. ‚ частности, с этим четверостишием. € хотЯ Я к тому времени
сбежал в ‘емиюртинск, менЯ там разыскал -- через ‘ергеЯ ‹еонидовича --
идеолог †уравленке, как раз курировавший это приветствие.
-- Ќе пойдет! -- крикнул он сквозь междугородный телефонный треск. --
‚ы игнорируете новые реалии общественной жизни. € потом, что это еще за
"‘ергеевич"? Ђ производили впечатление сообразительного человека. Ќадо
переделать!
ђеалии к тому времени, не без моей помощи, действительно изменились:
завыли свежие ветры и объЯвилась перестройка. Џришлось напрЯчьсЯ:

‘вежими ветрами вздыблено знамЯ.
Љлич перестройки нам дорог и мил:
Њы счастливы жить в одно времЯ с вами,
„орогой ѓорбачев Њихаил!

Ќовый вариант Я переправил в Њоскву с ќчигельдыевым, вызванным на
какое-то совещание. —ерез день снова позвонил рассерженный †уравленке:
-- ‚ы что-то недопонимаете! ѓде новое мышление? € как вообще можно
обращатьсЯ к генеральному секретарю по имени? ‘рочно переделать!
-- Џонимаете, Я сделал это абсолютно умышленно...
-- ’ем хуже длЯ вас!
-- ‚ыслушайте! —ем отличаетсЯ новый лидер государства от прежних? €ли
вы считаете, Њихаил ‘ергеевич ничем от ‹еонида €льича или Љонстантина
“стиновича не отличаетсЯ?
-- Ќет, Я так не считаю! -- поспешно ответил †уравленке. -- Ћн
руководитель нового типа.
-- Ђ раз он руководитель нового типа, то и обращатьсЯ мы к нему должны
по-новому! ‘огласны?
-- ‘огласен.
-- Ђ если мы обращаемсЯ к нему по-новому -- "ѓорбачев Њихаил", то
подчеркиваем тем самым его прирожденный демократизм!
-- ‚ы так считаете? -- после долгого молчаниЯ спросил †уравленко.
-- Ќу сами посудите, американцы ведь не обращаютсЯ к своему президенту
ђональд “илсон ђейган?
-- ђезонно. џ должен подумать.
Ћн подумал и разрешил все оставить, как есть, только попросил дописать
еще кусок про новое мышление. џ дописал: очаровательные девчушки с большими
белыми бантиками в косах под звонкий смех зала уносЯт со сцены "старое
мышление" -- мерзкие, неприлично сморщенные мозги из раскрашенного
папье-маше, и приносЯт из-за кулис другие -- из того же папье-маше, но
большие, красивые, налитые соком созидательной мысли... ѓорбачев
присутствовал на конференции и пришел от пионерского приветствиЯ в восторг.
Ћн только что встречалсЯ с Њаргарет ’этчер в ‹ондоне, и железнаЯ леди звала
его попросту -- Њайкл. ѓенсеку очень понравилось, что во вверенной ему
стране даже дети зовут его просто "Њихаил". ЏриступаЯ к реформам, он очень
переживал, сможет ли расшевелить эту дремлющую азиатскую махину, а тут --
сразу такой энергичный отзыв с самого юного фундамента державы! ‡абегаЯ
вперед, скажу, что †уравленко за чуткость к общественным переменам резко
повысили. ‚прочем, он и в самом деле оказалсЯ чутким человеком: одним из
первых переметнулсЯ на сторону …льцина и в следующий раз позвонил мне как
руководитель предвыборной кампании первого российского президента. Џо его
заказу Я придумал плакат, который вы все, конечно, помните! ‚ообразите: на
огромном глЯнцевом листе в цвете изображены три богини (позировали, между
прочим, победительницы конкурса "Њисс Ѓюст-1989"), а чуть в сторонке --
задумавшийсЯ Џарис, очень похожий на рЯдового избирателЯ. Ќо главное -- мои
стихи:

Ќа месте Џариса
џ б выбрал Ѓориса!

ќтот плакат был перепечатан всеми демократическими газетами и
журналами. ЊенЯ пригласили в семиюртинский общественный комитет поддержки
…льцина и выдали в качестве премии сто долларов -- это была перваЯ честно
заработнаЯ валюта в моей безвалютной жизни! ‚полне возможно, что менЯ ждала
блестЯщаЯ политическаЯ карьера, и †уравленко даже справлЯлсЯ, когда же Я
наконец вернусь в Њоскву, но по трагическим обстоЯтельствам Я медлил и к
тому же имел неосторожность почти бесплатно сочинить агитационные стихи длЯ
кумырского отделениЯ либерально-демократической партии:

•очешь порЯдка во всем и всегда --
‘мело скажи †ириновскому -- да!

ЊоЯ мелкаЯ политическаЯ беспринципность стала известна, это все и
погубило. “вы, Я слишком поздно понЯл, что беспринципность должна быть
последовательной и крупномасштабной -- только в таком случае можно
рассчитывать на политическую карьеру. €менно так поступал сам †уравленко.
Љстати, он уже сбежал от …льцина и теперь организовал собственную партию
демократического патриотизма. Џодозреваю, что †уравленко сам теперь будет
баллотироватьсЯ в президенты. Ќезадолго до вылета в Љатанью Я сочинил по его
просьбе такую подпись к будущему предвыборному плакату:

…сть у демопатриота
…жедневнаЯ забота --
‘мысл и жизни, и борьбы:
ЋтрЯхнуть народ от лени
€ поднЯть его с коленей,
Ђ ђоссию -- на дыбы!

Ќо денег пока не получил...
„а, ѓорбачева погубила любовь к чутким, сметливо-переметливым
соратникам. Ђ …льцина доконает его нездороваЯ любовь к сподвижникам,
владеющим иностранными Языками! ЏонЯтнаЯ слабость длЯ человека, не
получившего в юности порЯдочного образованиЯ... Ќо тут трудно удержатьсЯ и
не вспомнить историю, приключившуюсЯ с Ќедвижимцем. Ћн в свое времЯ окончил
сельскую школу, где иностранный Язык по причинам бездорожьЯ и удручающей
удаленности от очагов культуры вообще почти не преподавали, если не считать
уроков школьного завхоза, которого в конце войны немцы угнали на работу в
ѓерманию, но подоспевшие наши на полпути отбили и вернули домой. ’ак вот,
Ќедвижимец, даже разбогатев, долго не мог женитьсЯ, потому что непременно
хотел взЯть девушку, в совершенстве владеющую одним из европейских Языков,
предпочтительно английским. Ћн даже сваху за большие деньги нанЯл, и та все
же нашла. „евушка была так себе, не первой свежести, но окончила спецшколу,
стажировалась за границей и на Языке експира щебетала, как птаха. Џервое
времЯ Ќедвижимец был положительно счастлив. Ќо потом стал замечать за своей
женой разные странности: то она засмеетсЯ невпопад, то Яичницу на сметане
поджарит... ђешил навести справки и выЯснил: спецшколу она действительно
окончила, но спецшкола эта была особеннаЯ, единственнаЯ в Њоскве, где
применЯлась уникальнаЯ методика обучениЯ иностранным Языкам детей с
дефектами умственного развитиЯ. Њетодика оказалась чудодейственной, ума она,
правда, не прибавлЯла, но совершенное знание иностранных Языков
обеспечивала. Ђвтор методики, он же директор школы, защитил на этом
диссертацию и получил золотую медаль ‚„Ќ•. Ђ жена Ќедвижимца чуднела день
ото днЯ. ’ут как раз начались гайдаровские реформы, и она, увидав в
телевизоре какого-нибудь министра-реформатора, хлопала в ладоши, пускала
пузыри и кричала: "Ђ Я с ним в одной школе училась!.." Ќедвижимец хотел было
развестись, да куда там h она уже забрюхатела. ‘начала он очень
переживал, особенно за будущего ребенка, но потом рассудил: если после
окончаниЯ этой спецшколы люди аж до министров выросли, то что, собственно,
беспокоитьсЯ... ‘ейчас его странноватенькому сыну только три года, но
Ќедвижимец уже заранее оплатил ему место в этой замечательной спецшколе!
...‚итек воротилсЯ поздно и был хмур до неузнаваемости.
-- Ќу и как воспоминаниЯ? -- спросил Я.
-- €ди ты со своей старухой!
„алее последовало замысловатое крупноблочное ругательство, которое,
конечно, не под силу выдумать одному человеку, и могло оно родитьсЯ только
усилиЯми многих поколений отечественных строителей в условиЯх чудовищной
организации труда. ‚ыразившись, ‚итек проследовал в ванную. Ќо сразу
вернулсЯ с тюбиком шампунЯ:
-- Ђ поЯдреней у тебЯ ничего нет?
-- ‚ каком смысле?
-- Ќу, какого-нибудь хозЯйственного мыла?
-- Ќет.
-- Ђ стиральный порошок есть?
-- …сть, под ванной.
€з любопытства и состраданиЯ Я пошел за ним следом. ‚итек нашел
непочатую коробку "‹отоса", надорвал и полностью высыпал в горЯчую воду.
Џотом разделсЯ и влез по горло.
-- ‘пинку потереть?
-- €ди ты!
„алее последовало еще более замысловатое ругательство, отличающеесЯ от
предыдущего примерно так же, как "”ауст" ѓете отличаетсЯ от "”ауста" Њарло.
Њогуч и неисчерпаем русский народ!
‚ это времЯ позвонил †гутович:
-- ‘пишь?
-- ’ружусь.
-- ‘лушай, может, Ђрнольду позвонить? Џусть еще "амораловки" подошлет!
-- ‘овсем плохо?
-- „а хуже некуда... Џозвони, а?
-- ‚от ты и позвони! џ тебе сейчас телефон продиктую.
-- Ќет, ты позвони. Ћн на менЯ тогда в ресторане обиделсЯ!
-- € правильно сделал! Ќе будешь над людьми насмехатьсЯ. Ћн же не
виноват, что ты в Њоскве родилсЯ...
--- Џозвони, -- продолжал клЯнчить †гутович. -- †ена уже на пределе! Ђ
может, у тебЯ все-таки осталось?
-- ‹адно, позвоню, -- согласилсЯ Я, глЯнув на бутылку, где было уже не
больше стакана.
Ђ этого длЯ того, чтобы плавно от халтуры перейти к "главненькому",
Явно маловато.
-- —то там наш ‚итек поделывает? -- спросил воодушевленный ‘тас.
-- Џочему это "наш"?
-- Ќу, твой, твой.
-- ‚ ванной, грехи смывает.
-- ‡аезжал в –„‹ -- только и разговоров о нем, -- тоскливо сообщил
†гутович.
-- ’о ли еще завтра будет!
-- Ђ что будет?
-- “знаешь. ’ы с ЉипЯтковой знаком?
-- „а... Ћна к нам в магазин заходит.
-- ‚от, когда в следующий раз зайдет, ты ее про акашинский роман и
спроси... —его молчишь?
-- Ђ чего говорить?
-- ‚ среду читай "‹итературный еженедельник", там ‡акусонский про моего
‚итька пишет.
-- Ќу, это еще не слава.
-- Љурочка по зернышку клюет!
-- ’ы все равно не выиграешь!
-- ‚ыиграю! ’ак что скорее дочитывай свою энциклопедию, Я уже длЯ нее
на полке место освободил. —то ты там еще интересненького вычитал?
-- „а все то же, -- упавшим голосом сообщил †гутович. -- ђеволюцию в
ђоссии, оказываетсЯ, тоже масоны сделали. Љеренский был масоном. € все
остальные. ‹енин, наверное, тоже, но об этом не пишут. ‚ообще Я поражен: как
какаЯ-нибудь мало-мальски историческаЯ личность -- так масон; как выдающийсЯ
человек -- так масон...
-- Њожет, они оттого историческими да выдающимисЯ стали, что масонами
были?
-- џ подумаю...
-- Џодумай! ‘покойной ночи!
џ положил трубку, очень довольный тем, как уел самонадеЯнного
†гутовича, и вдруг почувствовал в комнате бодрЯще-удушливый запах прачечной.
ќто был вымывшийсЯ ‚итек.
-- —то это за масоны такие? -- спросил он.
-- Љак бы это тебе попонЯтнее объЯснить, -- начал Я. -- ‚ двух словах
не скажешь. …сть много версий, написаны десЯтки книг... Ќо если все-таки в
двух словах, это такое тайное общество...
-- Љакое же оно, на хрен, тайное, если о нем десЯтки книг написаны? ќто
вроде как у нас на стройке тайное общество было. ’ри парнЯ стройматериалы с
площадки коммуниздили и на сторону продавали, а нам, чтобы молчали, каждый
день выпивку ставили. Џрорабу, правда, деньгами отдавали...
-- Ќакрыли их?
-- Ќе-е... „о сих пор коммуниздЯт!
-- Ќу вот, -- кивнул Я, -- а ты про масонов удивлЯешьсЯ. ’о же самое...
€ ты на менЯ, ‚итек, не злись! “вы, путь к славе вымощен дерьмом. Ќо победа
не пахнет! ђади этого стоит потерпеть. Ђ Я со своей стороны обещаю: старушек
больше не будет. „оговорились?
-- Ћ'кей -- сказал Џатрикей! џ пошел спать.
-- Ђ мне еще поработать надо...
Ќо ни спать, ни работать нам не пришлось: в двадцать минут первого
позвонил Ћдуев и сказал, что Я должен срочно приехать к нему домой, что у
него намечаетсЯ редкостнаЯ ночь поэзии и чтоб Я обЯзательно прихватил с
собой "этого с кубиком ђубика и романом "‚ чашу".
-- Ђ ты откуда знаешь?
-- ‚сЯ Њосква знает. †ду с содроганием!
џ растолкал ‚итька и объЯснил, что мы едем в гости.
-- ’ы охренел -- в такое времЯ! -- возмутилсЯ он, зеваЯ во все лицо.
-- “ писателей жизнь только начинаетсЯ. Џривыкай! € прими душ -- ты
ведь в стиральном порошке.
‚иктор, пошатываЯсь и налетаЯ на мебель, пошел в ванную, и Я, видЯ его
такое беспробудное состоЯние, на всЯкий случай сунул в портфель, кроме папки
с романом, еще и бутылку с остатками "амораловки".

17. ЌЋ—њ ЏЋќ‡€€

ђодители Ћдуева в ту пору трудились уже в Ђмерике, очень тосковали по
ђодине, но о неизбежном, как смерть, возвращении в Њоскву думали с ужасом. ‘
еще большим ужасом думал об этом сам Ћдуев. ‚идеомагнитофона, правда, уже не
было -- его все-таки украли. ‡ато на покрытом реликтовой пылью столе стоЯл
компьютер -- большаЯ диковинка в те времена.
Ћдуев прЯмо на пороге обнЯл менЯ и расцеловал. ’о же самое он проделал
с ‚итьком, но при этом несколько раз чихнул из-за простынной свежести,
исходившей от моего воспитанника.
-- Њолодцы, что приехали! Џошли, с людьми познакомлю!
‚ комнате двое мужчин азартно колотили по клавишам компьютера. €гра
была незамысловатаЯ: возникавший то в одном, то в другом месте экрана удав
жрал кроликов, и задача состоЯла в том, чтобы уберечь от него как можно
больше ушастых бедолаг. …сли это удавалось, то на экране -- в качестве
поощрениЯ -- поЯвлЯлось какое-то членистоногое и принималось с тем же
энтузиазмом жрать беззащитных рыбешек. ‡адача же оставалась прежней.
Ћдин из мужчин был мой давний знакомый ‹юбин-‹юбченко, одетый, как
всегда, в старенький кургузый костюмчик с галстуком необЯзательного цвета --
такие обычно повЯзывают безымЯнным покойникам, когда хоронЯт их за казенный
счет. (‡апомнить!) Ћбтрепанные манжеты рубашки на несколько сантиметров
высовывались из коротких рукавов, и казалось, у ‹юбин-‹юбченко вместо рук --
копыта. „ополнЯлось все это длинными немытыми волосами, ассирийской бородкой
и, главное, замечательно алыми, улыбчиво-лоснЯщимисЯ губами. ‘ловно он
только что съел намасленный блин и теперь удовлетворенно облизываетсЯ.
‚торой гость был мне незнаком: лет тридцати пЯти, тощ и
многозначительно хмур. Ќа самовЯзаном свитере бессмысленно синел ромбик
выпускника технического вуза. џ почему-то сразу вспомнил один трамвайный
эпизод. Џодвыпивший, уже Явно успевший несколько раз упасть гражданин
настойчиво предлагал хорошо одетой интеллигентной гражданке безотлагательную
и неутомимую любовь, а когда был отвергнут, начал громко кричать: "џ
электротехникум закончил! Ђ ты кто такаЯ?" ‚ конце концов его ссадили...
Ћба мужчины неохотно оставили компьютер и встали нам навстречу.
-- ‹юбин-‹юбченко, теоретик поэзии! -- представилсЯ ‹юбин-‹юбченко и
выпростал из манжеты маленькую сухую ручку.
-- ‚иктор Ђкашин, прозаик, -- ответил ‚итек с достоинством, именно так,
как Я и учил.
’еоретик нежно сжал ‚итькину лапу и, не отпускаЯ, оглЯдел его, особенно
почему-то задержавшись на пЯтнистых десантных штанах.
-- Ћткуда вы такой? -- облизнувшись, спросил он.
-- €з фаллопиевых труб, -- был ответ.
-- ‡абавный юноша... Ђ мы с вами нигде раньше не встречались? --
спросил он, переводЯ глаза со штанов на доху.
-- ‚рЯд ли, ‚иктор в Њоскве недавно, -- вмешалсЯ Я.
-- Њожет быть, мы встречались в прошлой жизни? -- маслено улыбнулсЯ
теоретик.
-- ’рансцендентально, -- буркнул ‚итек, покосившись на мой палец.
-- ’ер-€ванов, -- хмуро представилсЯ второй и угрюмо добавил: --
Џрактик поэзии.
-- Ђкашин, автор романа "‚ чашу", -- отрекомендовалсЯ ученый ‚итек.
-- ‚ы модернист?
-- ‘корее нет, чем да, -- ответил ‚итек согласно приказу.
-- Њодернистов презираю! -- сказал ’ер-€ванов.
-- Ђ постмодернистов? -- уточнил Я.
-- …ще больше!
-- Ђмбивалентно! -- покосившись на мой палец, сказал Ђкашин.
-- Џодобное уничтожаетсЯ подобным! -- -вздохнул ‹юбин-‹юбченко и
погладил узоры на ‚итькиной дохе.
‚ это времЯ с кухни, несЯ блюда с бутербродами, поЯвились две женщины.
Ћдну из них Я тоже знал. ќто была ‘телла лапоберскаЯ с телевидениЯ, давнЯЯ
подружка Ћдуева, от которой, как от осеннего гриппа, он никак не мог
отвЯзатьсЯ. ‘ ног до головы одетаЯ во все кожаное, ‘телла напоминала
зачехленную вЯзальную машину. Ћна была коротко острижена (в пору моего
детства такаЯ стрижка называлась "полубокс"), а в ушах висели огромные
серьги, похожие на елочные украшениЯ. ‚тораЯ была совсем еще девочка, в
школьной форме и с толстой русой косой. ќто с ней несколько дней назад Ћдуев
ужинал в –„‹.
-- ЌастЯ, поэт, -- представил он девочку, и она смущенно протЯнула
розовенькую ручку с чернильным пЯтнышком на среднем пальчике.
-- Ђ Я -- просто ‘телла, -- сказала лапоберскаЯ и поцеловала
обалдевшего ‚итька прЯмо в губы. -- Ћт вас пахнет мужской чистотой!
-- ‚естимо, -- самостоЯтельно отозвалсЯ ‚итек и покраснел, видимо,
вспомнив о своем купании в стиральном порошке.
-- Ќе смущайте молодого человека! -- ревниво облизнулсЯ ‹юбин-‹юбченко
и, взЯв ‚итька под руку, повлек к дивану, усадил и пристроилсЯ рЯдом.
‘телла мгновение постоЯла в растерЯнности, потом решительно подошла к
дивану и села, прижавшись к ‚итьку с другой стороны.
-- ‘одержание алкоголЯ в крови упало до смертельного уровнЯ! -- крикнул
Ћдуев и вытащил из-под стола две бутылки крепленого вина, которое тут же и
разлил в разнокалиберные чайные чашки.
-- ‡а поэзию! -- провозгласил он.
-- •отите на брудершафт? -- спросила ‘телла ‚итька, не дожидаЯсь
ответа, просунула свою чашку под его руку и выпила. -- Џейте!
Ђкашин, неуклюже изогнувшись, выпил. € тут же был жадно поцелован
‘теллой в губы. —уть отхлебнув вина, ‹юбин-‹юбченко заботливо поднес ‚итьку
бутерброд. ЌастЯ опрокинула свою чашку резко и зажмурив глаза, точно
запивала анальгин.
-- Љак вы относитесь к "Ящику"? -- заглЯдываЯ Ђкашину в глаза, спросила
‘телла.
-- —его?
-- Љ телевидению, -- поЯснила она. -- џ его ненавижу!
-- ’елевидение -- Њолох, питающийсЯ человеческими мозгами! Ђ вы,
‘телла, его неумолимаЯ жрица! -- многозначительно сказал ‹юбин-‹юбченко и
погладил руку оторопевшего ‚итька.
Ћдуев еще раз налил всем вино, заставил выпить уже без всЯкого тоста,
потом подошел к Ќасте, поцеловал ее в тонкую беззащитную шею и приказал:
-- —итай!
-- —то? -- жалобно спросила она.
-- "Љолонну".
ЌастЯ обхватила себЯ нервно подрагивающими руками, откинула голову и
низким, завывающим голосом начала:

’омит одинокое лоно,
€ зЯбко раздетым плечам:
„орическаЯ колонна
ЊерещитсЯ мне по ночам...

Љогда она закончила, Ћдуев глЯнул на нас с той гордостью, какаЯ бывает
у хозЯина, когда его любимаЯ собака на глазах у гостей подает лапу по первой
же команде.
-- ‚ысказывайтесь!
‚се почему-то посмотрели на ‚итька, а тот скосил глаза на мои пальцы и
произнес:
-- Њентально.
-- ЉакаЯ вы еще наивнаЯ, Ќастенька! -- вздохнула ‘телла и положила свою
стриженую голову на плечо моего воспитанника.
-- Џластмассовые кружева, -- рЯвкнул ’ер-€ванов и закурил вонючую
"Џриму".
-- Ќу почему сразу -- пластмассовые! -- заступилсЯ Я. -- ‘овсем даже не
пластмассовые... ќто имеет право на существование.
’еперь все посмотрели на ‹юбина-‹юбченко, он некоторое времЯ в
задумчивости теребил акашинский мизинец, потом заговорил:
-- „а... Ќаверное... ‚ы, деточка, просто лапочка! ќто, конечно же,
возрастное. „ело в том, что одиночнаЯ колонна означает "мировую ось". ќто
космический символ. Ќо она может иметь и чисто эндопатическое значение,
определЯемое направленным вверх символом самоутверждениЯ. ‚ам восемнадцать?
-- естнадцать, -- поправила она.
-- Ђх, даже так! -- облизнулсЯ ‹юбин-‹юбченко и посмотрел на Ћдуева с
беспокойным удивлением. -- ’ем не менее тут присутствует, без всЯкого
сомнениЯ, и фаллический символ. „ревние приписывали –ерере колонну как
символ любви. Љроме того, древние считали колонну проекцией позвоночного
столба, ибо позвоночный столб тоже знак мировой оси... ‚ы на уроках,
Ќастенька, не сутулитесь за партой?
-- Ќет... ђаньше сутулилась, а теперь уже нет.
-- Ќу и славненько.
-- Џочему же дорическаЯ, а не ионическаЯ или, скажем, коринфскаЯ? --
полюбопытствовал Я.
-- „а, в самом деле? -- кокетливо подхватила ‘телла, поправлЯЯ ‚итьку
уимблдонскую повЯзку.
-- ‘теллочка, -- маслено улыбнувшись, произнес ‹юбин-‹юбченко с тонкой
издевкой. -- …сли вы в вашем возрасте этого не понЯли, то вам лучше не
беспокоить мужчин.
‘казав это, он попыталсЯ полностью завладеть акашинскими пальцами, но
мой гений испуганно отдернул руку.
-- Ђ Я не у вас, Я у Ќасти спрашиваю! -- огрызнулась ‘телла.
-- Ќе знаю. џ так чувствую... -- растерЯнно объЯснила девочка.
-- Џравильно, лапочка, правильно вы чувствуете! -- успокоил
‹юбин-‹юбченко и многозначительно посмотрел на Ћдуева.
’от снова налил всем вина и предложил выпить за Ќастю.
-- ‚ы любите Ђхматову? -- чокаЯсь с ней, спросил Я.
-- Ќе очень. Ћна так и не сумела переплавить оргазм в поэзию!
-- Ђ –ветаеву?
-- Ќет. Ћна так и не сумела переплавить поэзию в оргазм.
’еперь уже Я посмотрел на Ћдуева с уважением. ’от удовлетворенно
засмеЯлсЯ и снова поцеловал девочку в шею. ‚ это времЯ хмурый ’ер-€ванов
молча встал, вышел на середину комнаты, заложил руки за спину и,
раскачиваЯсь, как конькобежец, начал без всЯкого предупреждениЯ:

ур-шур, тук-тук,
Љрысы бегут с кораблЯ,
‘кучно матросам без крыс,
ур-шур-шур-шур,
’ук-тук-тук-тук.

‡акончив, он так же решительно вернулсЯ на свое место, прыгающими
руками достал из кармана пачку "Џримы" и снова закурил. ‚се посмотрели на
Ђкашина, а он на мой дрогнувший левый указательный.
-- ‘корее нет, чем да!
“слышав это, ’ер-€ванов нахмурилсЯ и затЯнулсЯ с такой силой, что
сигарета затрещала и брызнула искрами, как бенгальский огонь.
-- Ђ мне кажетсЯ, что-то есть! -- вступилась ЌастЯ. € это понЯтно:
любой поэт после похвал становитсЯ добрее к чужим стихам, даже очень плохим.
-- Ѓрр! -- сообщила ‘телла и подергала обомлевшего Ђкашина за ухо.
-- Ђ почему сразу "брр"? ќто имеет право на существование! -- џ решил
подбодрить автора.
’еперь была очередь ‹юбина-‹юбченко, который как бы невзначай перенес
сферу своих интересов с руки моего несчастного воспитанника на его колено.
-- —то ж вы изменЯете верлибру с белым стихом? -- попенЯл теоретик,
облизываЯсь.
-- џ не изменЯю! -- огрызнулсЯ поэт-практик.
Ћн побурел, достал новую сигарету и прикурил прЯмо от предыдущей. ‚
глазах его засветилась та тоскливаЯ ненависть, какаЯ бывает только у поэтов,
когда ругают их стихи.
-- Џоэта надо судить по его собственным законам! -- выдавил ’ер-€ванов
из себЯ вместе со струей сизого дыма.
-- Ќе кипЯтитесь, -- примирительно улыбнулсЯ ‹юбин-‹юбченко. -- џ вам
не судьЯ. Ќо давайте порассуждаем: крыса -- злое божество в „ревнем …гипте.
Џобег может означать освобождение... ‘огласны? ”аллический символ крысы
означает отвратительное в сексе...
-- џ же говорила? -- обрадовалась ‘телла и нежно взлохматила и без того
после порошка торчащие в разные стороны ‚итькины волосы.
-- ‚ы мне очень мешаете, ‘теллочка! -- раздраженно сказал
‹юбин-‹юбченко. (€ это была чистаЯ правда!) --
’еперь о корабле. џ бы на вашем месте остерегсЯ делать такие смелые
политические заЯвлениЯ, -- ведь плавание кораблЯ с точки зрениЯ любой
философии абсолюта отрицает возможность возвращениЯ. Љ примеру, корабль
дураков выражает идею самого плаваниЯ без всЯкой цели... Ђ если мы продолжим
вашу мысль и уподобим матросов народу, к тому же скучающему без крыс... Ѓез
грЯзного, скотского в сексе... ‚ы это хотели сказать?
-- Ќет! -- скрипнув зубами, отозвалсЯ ’ер-€ванов.
-- Њожет быть! Ћчень даже может быть. Ќо каков текст -- таков контекст!
‚се посмотрели на автора злополучного стихотворениЯ с состраданием, и
лишь Ћдуев -- с предвкушением.
-- Ќет, Я имел в виду другое... -- поЯснил ’ер-€ванов. -- џ как
поэт-практик... -- он заволновалсЯ и полез за новой сигаретой.
-- „а вы не волнуйтесь! -- успокоительно облизнулсЯ ‹юбин-‹юбченко. --
‚полне возможно, корабль у вас входит в традиционную систему символов,
обозначающих мировую ось, а мачта в центре выражает идею Љосмического
древа...
-- Ђ если трактовать мачту как фаллический символ? -- спросила ЌастЯ.
-- ЉакаЯ умненькаЯ лапочка! -- улыбнулсЯ теоретик. -- Љонечно, не
исключено... Ќо в таком случае корабль с мачтой, символизирующей фаллос,
можно трактовать как полную безнадежность на сексуальную взаимность...
-- Љакой вы догадливый! -- обидно захохотала ‘телла и, полноценно обнЯв
бедного ‚итька, потЯнула его на себЯ.
-- ‚ы тоже так считаете, ‚иктор? -- огорченно облизнувшись, спросил
‹юбин-‹юбченко.
џ по рассеЯнности выставил левый безымЯнный, означавший "отнюдь".
Ђкашин некоторое времЯ смотрел на него с недоумением, а потом самочинно
сказал:
-- ‚естимо.
-- „лЯ гениЯ вы слишком большое значение придаете условностЯм! --
покачал головой ‹юбин-‹юбченко.
-- ѓении -- волы, -- снова самостоЯтельно буркнул потерЯвший управление
‚итек.
‘делав ему страшные глаза, Я, чтобы сменить тему, попросил почитать
свои стихи хозЯина, славившегосЯ в литературных кругах самой крутой
"чернухой", за которую другого бы давно уже привлекли.
-- Ќе боитесь? -- игриво спросил Ћдуев.
-- Џуганые! -- зло ответил раздраконенный ’ер-€ванов.
-- Ќу тогда слушайте! -- Ћдуев подмигнул Ќасте и задекламировал:
Ќаш хлеб духмЯней, наш кумач алее!
агаю вдоль ЉремлЯ, е...а мать,
€ хочетсЯ на угол ЊавзолеЯ
Њне лапку по-собачьему задрать...
ЌастЯ ответила ему горЯщим взором, исполненным беззаветного восхищениЯ
и жертвенной любви.
-- Ќе задрать, а взорвать! -- угрюмо поправил поэт-практик, нашедший
наконец выход переполнЯвшей его обиде.
-- ‚зорвать! -- захохотал Ћдуев. -- ‚зорвать, ты сказал?
-- Ћн неудачно выразилсЯ! -- заступилсЯ Я.
-- Ђ что скажет теориЯ? -- спросил Ћдуев.
-- ’еориЯ? Љонечно... Њ-да... -- ‹юбин-‹юбченко осторожно облизнулсЯ.
-- ‘обака -- эмблема преданности. Ќа средневековых надгробиЯх изображалась у
ног женщины. “чтите, Ќастенька! ‚ алхимии собака, терзаемаЯ волком,
олицетворЯет очищение золота при помощи сурьмы. ќто вы тоже учтите!
Џо слухам, ‹юбин-‹юбченко три года провел в лагере за что-то
противоестественное и был крайне осторожен в политической тематике.
-- € это все? -- разочарованно спросил Ћдуев.
-- Ђ что вы еще от менЯ хотите услышать? -- в свою очередь удивилсЯ
теоретик, предупредительно улыбаЯсь.
-- Ќу и ладно, -- кивнул Ћдуев. -- Ђ теперь пусть ‚иктор прочтет нам
что-нибудь из своего романа.
-- џ? -- оторопел ‚итек.
-- —итай! „авно не слушал гениЯ! -- злобно потребовал ’ер-€ванов,
предвкушаЯ скорую расправу над Ђкашиным.
-- Џожалуйста! -- попросила ‘телла, обвиваЯсь вокруг ‚итька, как
кожанаЯ лиана. џ сделал пальцами "рожки".
-- Ќе варите козленка в молоке матери его! -- ответил ‚итек.
-- Ђ вы не простой юноша! -- горестно облизнулсЯ ‹юбин-‹юбченко и
глЯнул на Ђкашина с ласковой безнадежностью.
-- Ќет, пусть читает! -- настаивал ’ер-€ванов. -- Ќечего козлЯтами нам
зубы заговаривать!
-- Ђ что он такого сказал? -- спросила ЌастЯ.
-- —то он сказал, лапочка? Ћн произнес только что десЯтую, самую
таинственную, заповедь завета, записанного на Њоисеевых скрижалЯх!
‚итек ошалело, разинув рот, переводил взглЯд то на ‹юбина-‹юбченко, то
на менЯ. Ћн и не подозревал, какой глубокий смысл содержалсЯ в этой смешной
фразе про козленка! ‚друг Я услышал шепот над моим ухом: Ћдуев предлагал мне
выйти на пару слов. Ќа кухне царила такаЯ грЯзь, которой даже при большом
желании не достигнешь в одночасье -- она должна накапливатьсЯ месЯцами и
даже годами, как угольные отложениЯ. „ело в том, что одуевские родители в
целЯх экономии уже третий год не приезжали в отпуск, а уборкой квартиры, как
Я понимаю, занимались только они. ‘телла длЯ этого была слишком творческой
женщиной, а ЌастЯ -- слишком юной. Ќо своего поэтического сына родители все
же не забывали: на разделочном столе, среди высохших до легкости мушиного
крыла колбасных шкурок стоЯла новенькаЯ микроволноваЯ печь --- тоже большаЯ
редкость в ту пору.
-- Љак тебе ЌастЯ? -- блудливо почесываЯ подбородок, спросил Ћдуев.
-- ѓде познакомились?
-- Љак где? Ќа вечере контекстуальной поэзии... ѓде ж еще?
-- Ќе боишьсЯ? ђодители узнают...
-- ‡нают. Ћтец уже прибегал. ЏредставлЯешь, пацан, на год менЯ моложе!
Ћрал тут на кухне: "Џосажу!" Ђ Я ему ответил: "Њожет быть, вы мечтали, чтобы
вашу дочь лишил невинности какой-нибудь пэтэушник в подъезде?" “бежал. Џотом
мамаша прискакала. ’ы знаешь, "выглЯнд", как выражаютсЯ полЯки, вполне еще
товарный. ѓоворит: "Њы с мужем посоветовались. ‚озможно, вы и правы. ’ем
более что ЌастЯ вас любит. Ћна у нас девочка сложнаЯ, вот еще и стихи
пишет... Ђ у поэтесс в этом отношении все иначе. џ знаю, Я про –ветаеву
книжку читала. ’олько вы ее не обижайте! € конечно, главное, чтобы это на
учебе в школе не отразилось..." ’еперь перезваниваемсЯ. Љогда ЌастЯ уходит,
звоню, а они на троллейбусной остановке ее встречают. ‘начала просили, чтобы
она домой ночевать возвращалась, а теперь и вообще оставатьсЯ у менЯ
разрешили. Џередовые родители!
Њамаша даже как-то созналась, что сама замуж рано вышла и ничего не
видела, пусть хоть дочь...
-- Ќу и как, на учебе не отражаетсЯ? -- поинтересовалсЯ Я.
-- —то ты! џ же дневник у нее проверЯю. …сли вижу "тройку" --
наказываю, сплю отдельно. ђодители счастливы. Ћна ж до этого неделЯми в
школу не ходила -- мечтательнаЯ девчонка! Њежду прочим, очень советую...
ћность есть юность! ‘ловно новую жизнь начинаешь. Џомнишь, как в школе в
сентЯбре первый раз чистую тетрадочку со склеенными еще страничками
открывал? Џомнишь?! Џримерно такое же ощущение! Ћдна беда: ‘телла, как
узнала, что у менЯ с Ќастенькой серьезно, сразу скандалить начала. ѓоворит,
на телевидение больше менЯ не пустит! € ведь не пустит, стерва! Ђ у менЯ,
говорЯт, здорово получаетсЯ! ‚идел?
„ело в том, что Ћдуев стал недавно вести по учебной программе цикл
передач длЯ школьников "ѓений чистой красоты" -- об адресатах любовной
лирики русских поэтов, и его начали узнавать в метро, чем он страшно
гордилсЯ и даже старалсЯ на улицу выходить в той же куртке, в которой вел
передачу. Ќо настоЯщаЯ слава все-таки пришла к нему позже, когда он
опубликовал свою знаменитую книжку "‚ербное воскресенье".
-- ‚идел, -- сдержанно ответил Я. -- ЌеплохаЯ передача.
-- Ђ ‘телка говорит: "џ тебЯ с разными соплюшками делить не собираюсь!
ђаз ты такой мерзавец, ищи мне мужика на замену. ‘амой мне некогда и
негде..." ЏонЯть-то ее можно: у них же там на телевидении сплошной "ѓолубой
огонек", вроде нашего теоретика! € потом, женщина она требовательнаЯ,
привередливаЯ, с кем попало не заведетсЯ! џ уж месЯц чуть не каждый день
смотрины устраиваю. Ќикто ей не нравитсЯ. ‘егоднЯ, как этого ’ер-€ванова
увидела, на кухню менЯ вызвала и чуть не избила, кричала: "Љого
подсовываешь! џ себЯ что, на помойке нашла?" џ так растерЯлсЯ, что с испугу
‹юбченке позвонил... Ђ потом про тебЯ вспомнил! ЉажетсЯ, понравилсЯ ей твой
бармалей! —удные они, бабы, ей-богу!
-- ’еперь осталось, чтобы твоЯ ‘телка моему бармалею понравилась. Ћн
себЯ тоже не в мусоропроводе нашел!
-- „а ладно! ’ы объЯсни, что она его по телевизору покажет. ‡а это
можно потерпеть. џ же терпел! Ћтдаю ему ‘телку, но при одном условии...
-- Џри каком условии?
-- Љогда она его в эфире будет спрашивать, кого он больше всего ценит
из современных поэтов, он должен назвать менЯ...
Њы вернулись в комнату. ‘телла ласково гладила бедного ‚итька по
голове, ’ер-€ванов мрачно курил свою вонючую "Џриму", а слабенькаЯ ЌастЯ
задремала, уронив головку на руки. ‹юбин-‹юбченко все еще говорил:
-- ...запрет на смешанную пищу распространен почти среди всех народов.
Ћсобенно это касаетсЯ смешениЯ мЯсной и молочной пищи. Љонечно, такую
устойчивую традицию можно объЯснить и симпатической магией: вскипЯтишь
молоко -- повредишь корове или, скажем, козе: не будет удоЯ... Ђ если
сваришь козленка в молоке матери его...
-- Ќе будет козлЯт! -- радостно вставила ‘телла.
-- ‘овершенно правильно! -- удовлетворенно облизнулсЯ теоретик. --
Ћднако последние исследованиЯ наводЯт на мысль, что запрет на смешанную пищу
-- это, скорее всего, зашифрованный символ взаимного отчуждениЯ носителей
разного типа хозЯйствованиЯ -- земледельцев и скотоводов и шире -- разных
типов культуры... ‚ы это имели в виду, ‚иктор?
-- Ђмбивалентно, -- без подсказки ответил тот.
-- Ђмбивалентно? -- удивилсЯ ‹юбин-‹юбченко и посмотрел на моего друга
с безнадежным восхищением. -- Џопробуем тогда взглЯнуть на эту проблему с
другой стороны. Љозел в символической философии ассоциируетсЯ с дьЯволом. Ќо
помимо этого он ЯвлЯетсЯ также мистическим знаком отца...
ђасходились утром, когда за окном посерело, точно кто-то развесил
выстиранные солдатские подштанники. ЌастЯ так и не проснулась -- ее
перенесли на диванчик и укрыли пледом. Ќе знаю, снилась ли ей в этот момент
дорическаЯ колонна, но на пухлых детских губах играла безмЯтежно-счастливаЯ
улыбка. ’ер-€ванов, нещадно курЯ, писал на листочке бумаги какие-то сложные
математические расчеты: в разговоре выЯснилось, что по профессии он
инженер-сопроматчик, и Ћдуев попросил его рассчитать, сколько понадобитсЯ
тротила, чтобы взорвать Њавзолей. џ попыталсЯ вмешатьсЯ, но ведущий передачи
"ѓений чистой красоты" метнул в менЯ холодный взглЯд, означавший -- не мешай
работать. џ понЯл, что несчастного поэта-практика он из своих рук уже не
выпустит. ‹юбин-‹юбченко, окончательно убедившись, что боротьсЯ со ‘теллой
бесполезно, зачем-то оставил ‚итьку свой телефон и уехал -- часа в четыре.
Ђкашин тоже уже начал клевать носом, и Я, чтобы взбодрить, вызвал его на
кухню и дал ему приложитьсЯ к бутылке с "амораловкой".
Ќа улицу мы вышли втроем. Њашину поймали довольно быстро. “садив ‚итька
со ‘теллой, Я уточнил, где именно в Љоньково она живет, и спросил водителЯ,
во что обойдетсЯ мне это свадебное путешествие. офер критически осмотрел
мою одежду, оценил степень моего алкогольного опьЯнениЯ, потом оглЯнулсЯ на
пассажиров, задержавшись взглЯдом на ‘телле, все норовившей залезть рукой
под ‚итькину майку с надписью "LOVE IS GOD", и назвал чудовищную сумму.
‚здохнув, Я расплатилсЯ.
-- Ђ ты? -- испуганно вскричал ‚итек, сделав попытку выбратьсЯ из
машины.
‘овместными усилиЯми мы его удержали.
-- Џорошка купи, гад! -- успел крикнуть Ђкашин перед тем, как
автомобиль рванулсЯ с места.
Ђ Я, побренчав в кармане оставшейсЯ мелочью, отправилсЯ к ближайшему
метро. Џо пути Я думал о том, что если в иссушенной социалистическими
экспериментами ђоссии хоть в ком-то и осталсЯ дух здорового
предпринимательства и рыночного мышлениЯ, то это, без сомнениЯ, таксисты. ‘
них, должно быть, и начнетсЯ возрождение Ћтечества.

18. ЃЋ‘’ЋЌ - ѓЋђЋ„ •‹…ЃЌ›‰

„обравшись домой, Я завалилсЯ спать. € мне снова приснилась Ђнка, но
одетаЯ почему-то наподобие ‘теллы во все кожаное -- даже на руках у нее были
длинные перчатки. Ђнка сидела в моей комнате, за моим письменным столом и
печатала на моей "эрике" под мою диктовку. Ђ Я ходил из угла в угол, курил,
как ’ер-€ванов, одну сигарету за другой и диктовал мой "главненький". Њною
владело то упоительное, восторженное, редчайшее и потому особо памЯтное
любому пишущему человеку состоЯние, когда кажетсЯ, что ты можешь все, когда
твое стремительное, безжалостное, когтистое слово бросаетсЯ на зазевавшуюсЯ
мысль, как коршун на куропатку, когда придуманные тобой люди начинают жить
своей собственной непридуманной жизнью, а ты сам вдруг становишьсЯ длЯ них
чем-то вроде судьбы, античного рока, милующего или перемалывающего, когда ты
ощущаешь себЯ бессмертным, ощущаешь еще даже острее, чем в объЯтиЯх
любимой женщины. Ќо, упиваЯсь своим задыхающимсЯ бессмертием, ты боишьсЯ
только одного -- внезапно умереть и не закончить работу. „а, умереть и
лежать под презрительными взглЯдами прохожих на заплеванной и замусоренной
окурками обочине, словно чудище из "Ђленького цветочка", которое
только-только начало превращатьсЯ в юного принца, но так и сдохло,
недопревратившись... (Ђй да Я! Ђй да сукин сын! ‡апомнить.)
Ќо сон был не об этом, а вот о чем. „иктуЯ, Я шагал из угла в угол,
каждый раз на какое-то мгновение поворачиваЯсь к стучащей на машинке Ђнке
спиной, и, вот, когда в очередной раз Я оказалсЯ к ней лицом, то от
неожиданности замолчал на полуслове: она сидела на табурете совершенно голаЯ
-- только "командирские" часы блестели на тонком запЯстье. ’ело у нее --
долгое, нежное, загорелое, с узенькой светлой поперечной полосочкой от
купальника. Ћна оглЯнулась на менЯ, призывно изогнулась, точно от затылка к
Ямке между Ягодицами протЯнулась невидимаЯ тугаЯ тетива, и облизнула губы.
"’ы любишь менЯ?" -- дрожащим голосом спросил Я и начал торопливо и
бестолково раздеватьсЯ. "‘корее нет, чем да..." -- покачала головой Ђнка. "џ
люблю тебЯ, люблю тебЯ!" -- задыхаЯсь, повторЯл Я, стаскиваЯ с ноги ботинок.
"Ћбоюдно!" -- ответила она, по-кошачьи потЯгиваЯсь. Ќаконец, снЯв
последнее, Я бросилсЯ к ней и вдруг увидел, что она снова одета, на руках
снова длинные перчатки и она продолжает быстро стучать по клавишам, хотЯ Я
давно уже не диктую. Џотом внезапно Ђнка остановилась, повернула голову и с
мучительным вниманием посмотрела на мою постыдно и неуместно напрЯгшуюсЯ
плоть -- и начала хохотать, сначала хрипло, пытаЯсь подавить смех, потом,
откинув голову, все громче и беспощаднее... џ покраснел и попыталсЯ закрыть
руками свое осмеЯнное вожделение, а она все продолжала хохотать... ђазбудил
менЯ, как обычно, †гутович:
-- Џривет! Џрошу отметить, что специально звоню тебе днем, дабы не
потревожить твой почтенный сон!
-- ‘пасибо, ты настоЯщий друг... Ђ который час?
-- Ѓез десЯти два. ђаботаешь?
-- Ќа износ... —его надо?
-- ’ы звонил Ђрнольду?
-- Ќет еще...
-- Џозвони!
-- ‘ейчас.
-- Ђ как там наш... твой ‚итек?
-- џ сдал его на ценное хранение.
-- Љому?
-- ‘коро узнаешь. Ђ что ты так волнуешьсЯ?
-- џ не волнуюсь. џ переживаю. Љо мне в магазин утром заходили
несколько писателей, сказали, что ЉипЯткова нашла какого-то гениЯ. Џо
приметам похож на нашего... на твоего ‚итька!
-- Ђ Я тебЯ честно предупреждал.
-- …ще был Њедноструев. ђугал масонов и евреев, но предупреждал, что из
‘ибири приехал какой-то молодой парень, который всем им скоро утрет нос.
-- €нтересно!
-- …ще был €рискин. Ќамекнул, что познакомилсЯ с одним очень
талантливым юношей, который скоро утрет нос Њедноструеву... Ќеужели они все
имели в виду ‚итька?
-- Ђ кого же еще? ’ы читаешь энциклопедию-то?
-- „очитываю... Ђ как ты думаешь, в ‘оветском ‘оюзе есть масоны?
-- ’очно не знаю, но по полезным ископаемым мы на первом месте. „олжны
быть.
-- Њне тоже так кажетсЯ. Ќу, пока... Џозвони Ђрнольду!
Ћн повесил трубку. џ чертыхнулсЯ, вспоминаЯ сон, и пошел в ванную.
“мылсЯ. Ќалил воды с пенЯщимсЯ шампунем и нырнул в этот теплый сугроб. ‘о
стороны Я, наверное, был похож на наполеоновского солдата, оставшегосЯ в
коварных снегах ђоссии. џ лежал и думал, думал о том, почему-таки Ђнка
приснилась мне сидЯщей за пишущей машинкой? Џочему она приснилась мне голой
и хохочущей -- понЯтно. ЋбъЯснимо даже то, почему сначала одетой, потом
обнаженной и снова одетой: она любила позлить менЯ. Ќо почему за машинкой?
Ћна никогда мне не печатала! ‚ ванной Я так ничего и не надумал, а вот
завтракаЯ пельменЯми с чаем, Я все-таки понЯл, в чем дело! Њне всегда
хотелось иметь настоЯщую писательскую жену. Љстати, со своей первой супругой
Я -- подсознательно, конечно, -- разошелсЯ именно по этой причине. Ћна была
ненастоЯщей писательской женой: ей было скучно слушать мои
разглагольствованиЯ о смутных творческих замыслах и мои искрометные суждениЯ
о том, что Џруста можно дочитать до конца, если только ты парализован и
по этой причине ничего другого делать не в состоЯнии. Њне хотелось, чтобы
она тайком записывала за мной и складывала записи куда-нибудь в заветную
женскую коробочку. ‘мешно, конечно, но мне очень этого хотелось! џ бы,
заметив, как она записывает, подшучивал над ней, называл ее записи
"…вангелием от Њатвеихи" и был бы счастлив! Ќо она относились к моей
профессии с терпеливой брезгливостью, как к неопасной, но неприЯтной
болезни, вроде псориаза, когда раза два-три в год все тело обсыпаетсЯ
огромными шелушащими болЯчками. ‘крепЯ сердце на редакционные звонки она еще
как-то отвечала, но чтобы сесть за машинку -- об этом не могло быть и речи.
€ не потому, что Я был непечатающимсЯ литературным ничтожеством! …сли б она
была замужем за „остоевским, точнее, будь Я „остоевским, она все равно,
входЯ в комнату, некоторое времЯ иронически смотрела бы, как, склонившись
над столом, Я сочинЯю, допустим, "Ѓесов", потом вздыхала и говорила
насмешливо: "”едор Њихайлович, а картошка-то тютю -- кончилась!"
‡начит, это был просто сон о настоЯщей писательской жене! ‚роде жены
этого травматологического верлибриста Ќеонилина, котораЯ берет трубку и
говорит, всегда умираЯ от гордости: "€звините, муж не может подойти -- он
работает!" € Я сразу представлЯю себе, как Ќеонилин работает -- выжимает из
двух своих оставшихсЯ при исполнении извилин бездарную верлибрЯтину, точно
мыльную воду из перекрученного бельЯ! Ќо настоЯщую писательскую жену -- в
самом подлинном смысле этого слова--Я встречал только один раз в жизни.
ђечь, конечно, о знаменитой супруге прозаика Ѓодалкина! ќто была уникальнаЯ
женщина: ее можно было часто встретить в издательстве, сидЯщей вместе с
редактором над рукописью своего мужа, или в бухгалтерии, возмущающейсЯ
издевательски низким гонораром, или в приемной ЌиколаЯ Ќиколаевича --
пришедшей требовать дачу в Џерепискино... €ногда она поЯвлЯлась вместе с
мужем и напоминала при этом заботливую сестру, выведшую на прогулку
своего беспомощного братца-дауна, который, вопреки сложившейсЯ
психиатрической традиции, не пускал радостные слюни, но задумчиво курил
дорогую английскую трубку.
Ћна даже на писательские собраниЯ ходила вместо него, объЯснЯЯ, что муж
обдумывает новый роман и никак не может прийти сам. Љстати, это
обстоЯтельство очень выручило Ѓодалкина во времЯ знаменитой травли
Џастернака, когда всех мало-мальски приличных писателей заставлЯли ругать
бедного автора "„октора †иваго", жена, выскочив на трибуну и сославшись, как
обычно, на занЯтость мужа, так отчихвостила Ѓориса ‹еонидовича, что вскоре
им выделили давно уже обещанную квартиру в писательском доме. ђассказывают:
уже плохо соображавший Ѓрежнев, вручаЯ в Љремле прозаику Ѓодалкину орден, по
ошибке чуть было не приколол его к груди этой самоотверженной писательской
жены, конечно же, пришедшей на вручение вместе с мужем.
‡абегаЯ вперед, скажу: когда разразилась гласность, писателЯм,
громившим Џастернака, стало мучительно стыдно и они начали винитьсЯ. € тут
Ѓодалкина заЯвила, что к тому выступлению ее муж, обдумывавший роман, не
имеет никакого отношениЯ, что это было ее глубоко личное мнение, в котором
она, разумеетсЯ, раскаиваетсЯ. € тогда выЯснилось: Ѓодалкин -- единственный
из писателей старшего поколениЯ не имеет прЯмого отношениЯ к мрачным
временам идеологического насилиЯ над свободным художественным словом. Ќа
попытки завистников через прессу доказать, будто в данном случае чрезвычайно
уместна поговорка "Њуж и жена -- одна сатана", Ѓодалкина остроумно ответила
тоже через прессу, что хоть муж и жена -- едина плоть, но не един мозг!
€ вдруг, понервничав из-за того, что вместо обещанного восьмитомного
собраниЯ сочинений мужу выделили всего-навсего шеститомное, она
скоропостижно скончалась. •оронила ее всЯ литературнаЯ Њосква, трогательно
прощаЯсь с единственной и последней настоЯщей писательской женой. ‚скоре
после этого Я встретил Ѓодалкина в „оме творчества "Џерепискино" --
румЯного, бодрого, с неизменной английской трубкой в зубах. Ќапористый
старичок приставал к официанткам и шумно ругалсЯ по телефону с издателем,
готовившим к выпуску его воспоминаниЯ о том, как он не травил Џастернака.
ќто, кстати, была последнЯЯ работа, в которой ему помогала покойнаЯ супруга.
Ѓольше он так ничего и не написал. "‚идите ли, -- объЯснЯл Ѓодалкин мне в
баре за рюмкой водки, -- работали мы так: Я диктовал, а она печатала на
машинке. Џотом правила. Џотом несла в издательство. Џотом держала
корректуру. Џотом приносила домой сигнальный экземплЯр, который Я,
конечно, не читал, чтоб не отвлекатьсЯ от следующего романа. ‚ы не
представлЯете, какаЯ это была женщина! Ћна даже с девушками менЯ знакомила,
когда видела, что Я закисаю. ’акой жены у менЯ больше уже не будет..."
‚от какие бывают писательские жены! ‚здохнув, Я выпил "амораловки" и
сел за статью о пользе закаливаниЯ холодной водой. Ђ в перерыве все-таки
дозвонилсЯ по межгороду Ђрнольду. Ћн принЯлсЯ долго и нудно (за разговор-то
платить мне) рассказывать о том, каких трудов ему стоило добитьсЯ разрешениЯ
на расширение производства "амораловки" в подсобном хозЯйстве редакции, о
том, что каждому самому мелкому чиновнику помимо непременных подарочных
бутылок с чудодейственным напитком приходитсЯ давать на лапу наличными! „ело
вообще чуть не сорвалось из-за того, что главный санитарный врач города,
вскормленный вроде бы с конца ланцета и вспоенный медицинским спиртом, после
работы взЯл да и по-дилетантски выкушал целую бутылку подаренного снадобьЯ,
в результате его еле откачали. Ќо в конце концов все-таки разрешение выдали.
Џотом Ђрнольд стал жаловатьсЯ, что из-за суеты с организацией производства
писать совершенно некогда, а тем временем Њоскву заполонЯет разнаЯ
агрессивнаЯ и бездарнаЯ литературнаЯ поросль. ‚чера из столицы вот вернулсЯ
председатель местной писательской организации и рассказал про какого-то
парнЯ из глубинки, написавшего Якобы гениальный роман, о чем только теперь и
говорЯт в Џервопрестольной.
-- ’ак это ж ‚итек! -- засмеЯлсЯ Я.
-- Љакой ‚итек? -- не сообразил Ђрнольд.
-- Ђкашин. ЏлемЯнник вашего редакционного шофера.
-- €ди ты! -- после пространной паузы оторопел Ђрнольд.
-- …й-богу!
-- Ќу ты даешь! Ђ Я думал, вы это все в шутку... ‡начит, твоЯ берет!
Њолодец! ’ак его, книгопродавца ледащего!
‚ итоге он пообещал через несколько дней подослать мне с оказией пару
бутылок "амораловки" при условии, что †гутович не получит ни капли!
‚итек в течение всего днЯ так и не позвонил -- должно быть, обиделсЯ.
—естно говорЯ, без него было пусто и тоскливо. Џеред сном Я, как обычно,
слушал радио "‘вобода". ‘пециальнаЯ передача была посвЯщена Ѓейкеровской
премии. ЋказываетсЯ, ее в конце прошлого века учредил американский булочный
король „жон ‘пенсер Ѓейкер из Ѓостона. ‚ наследство от родителей он получил
маленькую захолустную пекарню с магазинчиком и еле сводил концы с концами:
клиентов было мало. Ћбычно, засунув в духовку противень с очередной порцией
булок, „жон, одиноко поджидаЯ за прилавком покупателей, увлеченно читал
романы, в основном приключенческие. Ћднажды ему попалась в руки особенно
интереснаЯ книга про то, как два закадычных друга, перестрелЯв из засады
индейцев, забрали какой-то золотой тотем с алмазными глазами, потом,
понЯтное дело, один закадычный друг подпоил и прирезал второго
закадычного... € как раз в этот захватывающий момент мистер Ѓейкер
почувствовал, как из духовки потЯнуло дымком. ЋбжигаЯ руки, „жон вытащил
противень: так и есть -- булки подгорели и вышли не белые, как обычно, а
коричневатые и противно хрустели на зубах, будто свиные хрЯщи. Њистер Ѓейкер
страшно расстроилсЯ, подсчитываЯ убытки, но потом на всЯкий случай выложил
бракованный товар на прилавок, предполагаЯ продать его по сниженной цене. Ђ
тут как раз в магазинчик заглЯнули шедшие со смены проголодавшиесЯ фабричные
рабочие, которые и купили подпорченные булки, прельстившись большой скидкой.
Ќо самое удивительное началось на следующий день, когда „жон испек и
выставил на продажу булки обычного качества. ‡аходившие покупатели требовали
от него передержанных, хрустЯщих булок. †елание покупателЯ -- закон длЯ
хлебопека. Њистер Ѓейкер срочно изготовил несколько противней булок по
нечаЯнно открытой им технологии -- пока дымком не потЯнет. ‘лава о
необыкновенном хрустЯщем хлебе быстро разлетелась по городу, и с утра у
магазинчика выстраивалась длиннаЯ очередь. Ѓейкер был вынужден нанЯть
дополнительных рабочих и расширить производство, а потом даже запатентовать
свое хлебобулочное изобретение. ‚скоре по всему Ѓостону стали открыватьсЯ
магазинчики с красочными вывесками "’олько у нас -- настоЯщий хрустЯщий
бейкеровский хлеб!".
„вадцатый век мистер Ѓейкер встретил одним из самых богатых людей
Ђмерики. Ђ перед смертью, уже удалившись на покой и передав детЯм
процветающую фирму, он решил разыскать и отблагодарить автора той чудесной
книги, котораЯ сделала его богачом и теперь как семейнаЯ реликвиЯ хранилась
на самом почетном месте в огромном доме в центре Ѓостона. Ќо автор,
оказалось, давным-давно умер, причем в страшной нищете и безвестности.
ЏотрЯсенный мистер Ѓейкер выделил значительную сумму из своего гигантского
состоЯниЯ и учредил ежегодную премию за лучший роман, присуждавшуюсЯ
специальным жюри из самых авторитетных американских хлебных магнатов.
Љ своему удивлению, Я узнал из передачи, что этой престижной премии за
много лет был удостоен весь цвет мировой литературы. €з русских на нее
выдвигалсЯ ‹ев ’олстой, и дело было почти решенное, но тут до Ѓостона дошла
информациЯ, что на старости лет выдающийсЯ граф принЯлсЯ собственноручно
пахать землю, и в этом трогательном факте высокое булочное жюри усмотрело
косвенное покушение на их кровный бизнес, поэтому в последний момент
кандидатура автора "‚ойны и мира" была отклонена. ‘ тех пор ни один русский
писатель не фигурировал в качестве претендента на замечательную премию.
Џравда, недавно, прослышав, будто Љостожогов пишет или написал какой-то
роман, Ѓейкеровский комитет заслал к нему депутацию. Џриехали в село
кавалькадой "мерседесов", но Љостожогов даже к ним не вышел. € только после
этого соискателем вдруг стал знаменитый прозаик —урменЯев с его нашумевшим
романом "†енщина в кресле". Ћб этом как раз и сообщалось в передаче. џ не
вынес и плюнул в радиоприемник. ‚ качестве ответного плевка радио "‘вобода"
наградило менЯ интервью с —урменЯевым. ќтот мерзавец, захлебываЯсь,
рассказывал о том, что самое Яркое впечатление от его недавнего пребываниЯ в
‘Ђ -- это американский хлеб, нежный, воздушный, ароматный, питательный и
никогда не черствеющий. Џотом он стал мрачно повествовать о полном упадке
хлебобулочной промышленности в ‘‘‘ђ и о невыразимо низком, унижающем
человеческое достоинство качестве советского хлеба, о длинных, угрюмых
очередЯх к булочным, о постоЯнных драках у прилавков, когда покупатели
буквально убивают друг друга из-за черствой корки...
‚ этом месте Я выключил приемник, пошел на кухню, достал из деревЯнной
хлебницы свежий батон, который купил как раз в булочной, расположенной в
одном доме районным управлением ЉѓЃ, разрезал его вдоль, намазал маслом,
медом, посыпал сахаром и съел, запив чаем. ќто менЯ как-то успокоило. Ќа
следующий день ‚итек снова не позвонил. € хотЯ, конечно, Я мог узнать у
Ћдуева телефон ‘теллы и выЯснить, в чем дело, но решил тоже выдержать
характер. €шь ты, какой обидчивый Ѓуратино выискалсЯ! •арактер показывает.
„а если Я захочу -- завтра о нем все забудут, как и не знали! Ќо все-таки
без ‚итька мне было тоскливо и одиноко. џ даже зачем-то набрал номер Ђнки,
но услышал только унылые длинные гудки. Ќеожиданно позвонил ‘ергей
‹еонидович:
-- …сли будешь у менЯ через двадцать минут -- отдам долг. Џремию
отвалили!
-- ’ы где?
-- ‚ "конторе".
Џоскольку после всех трат у менЯ оставалась какаЯ-то мелочь, Я
подхватилсЯ и поехал. ‘ергей ‹еонидович сидел под портретом прилизанного на
пробор невозмутимого „зержинского и ЯвлЯл ему полную противоположность,
будучи взлохмаченным и страшно озабоченным. Љогда Я вошел, он схватил
какую-то бумажку, которую перед этим изучал, и перевернул ее чистой стороной
вверх. Ќо Я успел все-таки узнать: это были расчеты ’ер-€ванова на предмет
взрыва ЊавзолеЯ.
-- Џолучи -- теми же купюрами, между прочим! -- сказал он, протЯгиваЯ
деньги. -- ‘пасибо!
-- ђад помочь. ’ы занЯт?
-- Ћчень. ’ут такое серьезное дело! ‚се управление на ушах стоит! —то
там у тебЯ -- быстрее!
-- ‡наешь, Я подумал... Ђ если ‚итек даст интервью радио "‘вобода"? „лЯ
наживки. Ђ?
-- €сключено.
-- —урмЯнЯеву можно, а Ђкашину нельзЯ?
-- —удило! —урменЯев -- это большаЯ политика. ’ут не мы решаем. Ђ
‚итьку -- нельзЯ. „умай дальше. €ди, Я очень занЯт. Њне через полчаса
начальству докладывать...
-- —то-нибудь серьезное? -- невзначай спросил Я.
-- ’ы даже себе не представлЯешь, хоть раз в жизни дело по
специальности обломилось! ‹адно, шагай.
€ взЯв карандаш, он склонилсЯ над своими собственными цифрами, видимо,
проверЯЯ, правильно ли поэт-практик рассчитал количество тротила. џ хотел
было сострить, что если заложить взрывчатку как следует, то саркофаг с
€льичом может выйти на орбиту и стать первым в истории человечества
космическим кораблем с мумией космонавта на борту. Ќо вовремЯ спохватилсЯ,
ибо тогда пришлось бы объЯснЯть слишком многое, а дураку ’ер-€ванову уже не
поможешь. ‘нова забегаЯ вперед, скажу, что этого несчастного бомбиста
действительно посадили. Ћн отмотал полгода и вышел по личному распорЯжению
ѓорбачева, который после нашей с ‚итьком выходки стал срочно пересматривать
политику партии и государства в отношении инакомыслЯщих. Ќачал он, как все
помнЯт, с телефонного звонка ссыльному академику ‘ахарову. ‘о временем, как
очевидную жертву тоталитаризма, ’ер-€ванова избрали в парламент и определили
в Љомитет по правам человека. ’еперь он знаменитый правозащитник, не
вылезает из телевизора, а все свои выступлениЯ гнет в одну сторону, --
мол, пока мы страдали в мордовских лагерЯх, вы тут перед прежним режимом
пресмыкались... ‚ывод обычно он делает такой: всех, кто не пресмыкаетсЯ
перед нынешним режимом, нужно срочно отправить в мордовские лагерЯ!
...‚ечером ‚итек снова не позвонил. џ допил последний глоток
"амораловки" -- минут десЯть держал бутылку перевернутой, чтобы вытекло все
до капли. Џотом сел и лихо докончил статью о закаливании холодной водой. „лЯ
достоверности изложениЯ Я даже впервые в жизни, дрожа от отвращениЯ, принЯл
ледЯной душ. Џоставив точку, Я решил заодно уж перевести и поэму знаменитого
кумырского поэта ќчигельдыева "‚есенние ручьи созиданиЯ":

‚есело бегут ручьи созиданиЯ
по землЯм дружных народов великой страны.
‘пешат и впадают они
в реки трудового энтузиазма,
которые соответственно
несут свои воды в океан
мирового социализма...

џ быстро подрифмовал "‚есенние ручьи созиданиЯ", и поскольку действие
"амораловки" еще не кончилось, чтоб не пропадало добро, заполнил на два года
вперед расчетные книжки платы за газ, электроэнергию, телефон и прочие
коммунальные услуги. ’ут Я почувствовал, что "амораловка" выдыхаетсЯ и менЯ
неодолимо тЯнет в постель.
€ был мне сон...
Њне грезилось, что ‚итек в Ќью-‰орке произносит свою бейкеровскую речь.
Ћн волнуетсЯ и не знает, о чем говорить, а мы с Ђнкой, одетой почему-то в
свадебное платье, сидим в первом рЯду, и Я, манипулируЯ пальцами,
подсказываю ‚итьку. Џредседатель жюри, похожий на не очень строгого и все
понимающего учителЯ, грозит мне из президиума пальцем. џ смущаюсь и
прекращаю подсказывать. ‚итек тоже останавливаетсЯ и вопросительно смотрит
на менЯ. ‚оцарЯетсЯ тЯгостное молчание. Ђнка толкает менЯ в бок. Ђ молчание
все длитсЯ и длитсЯ. ‚итек краснеет от волнениЯ, достав из кармана хлебный
мЯкиш, начинает лепить какие-то глупые фигурки. ‚озникает ропот. Ћн
становитсЯ все громче, насыщеннее, неодобрительнее. ‚стает и, сердито
хмурЯсь, выходит из зала Њаркес, следом за ним ”аулз под руку с Љоллин
Њаккалоу. Ќазревает скандал. ‚итек мнетсЯ, как школьник, не выучивший урок,
Ђнка пытаетсЯ помочь ему и тоже начинает делать знаки пальцами. Ќо он не
понимает. џ осознаю: спасти его может только одно -- звонок на перемену.
€ звонок раздаетсЯ -- оглушительно-громкий, но очень странный, прерывистый,
пульсирующий, очень похожий на телефонный...
ќто и есть телефон. „ама с голосом ‘офи ‹орен кокетливо сообщает, что
за мной -- междугородный должок и что вообще Я очень уж долго беседовал с
ЉрасноЯрском, но она из состраданиЯ написала в счете вместо двадцати трех
минут всего-навсего шесть! ‘казав все это, она ждет... џ хмуро благодарю и
вешаю трубку. Џотом набираю номер Ћдуева. Џосле некоторых колебаний он дает
мне телефон ‘теллы.
-- Ђ как там этот ’ер-€ванов? Ќе заходил? -- зачем-то спрашиваю Я.
-- Ќет. Ќаверное, куда-то уехал, -- не дрогнув голосом, говорит Ћдуев.
“ ‘теллы никто не отвечает. …сли ‚итек не позвонит и сегоднЯ, решаю Я,
завтра придетсЯ ехать и спасать его от этой кожаной телевизионной –ирцеи...
Џоскольку "амораловка" закончилась, а новаЯ партиЯ еще не прибыла,
полноценно трудитьсЯ Я не мог и занЯлсЯ развозом выполненной работы по
заказчикам. Ќамотавшись по Њоскве и получив кое-какие деньги, Я заехал
выпить чашечку кофе в –„‹, но почти сразу же вынужден был сбежать оттуда:
буквально каждый второй бросалсЯ мне навстречу и расспрашивал, куда же Я
подевал моего гениального друга, о котором такие замечательные вещи
рассказывают ЉипЯткова, €рискин, Њедноструев и ѓорынин. “же у самых дверей
менЯ догнала Ќадюха и, нервно вытираЯ руки о передник, тоже спросила про
‚итька.
-- ‡абудь о нем, -- посоветовал Я.
-- Ќе могу...
-- Џонимаю! -- грустно кивнул Я, вспомнив про Ђнку. -- Ќо это
бесполезно...
-- џ буду за него боротьсЯ! -- вдруг с какой-то чернышевской интонацией
сказанула Ќадюха.
-- ќх ты, борчиха! -- улыбнулсЯ Я, погладив ее по голове. € ушел.
Љогда в половине девЯтого, купив на ужин пельменей и бутылку сухого
вина, Я вставил ключ в замок, то услышал трель телефонного звонка. Њое
сердце многообещающе екнуло. € действительно, это был ‚итек.
-- Џриезжай скорее! -- плачущим басом орал он.
-- ’ы где? —то случилось?
-- Ћна менЯ по телевизору показывать везет! —ерез час этот... как
его... э-э-фир... ЏрЯмой!
-- ђасслабьсЯ! ‚се идет по плану. џ еду! …сли буду опаздывать, к
телекамерам близко не подходи! € не открывай рта! ЏонЯл?
-- Ћ'кей -- сказал Џатрикей, -- отозвалсЯ он, видимо, немного
успокоившись.

19. ЉЂ’Ђ‘’ђЋ”Ђ ‚ ЌЋ—ЌЋЊ ќ”€ђ…

Ќет, Я не опоздал, Я даже приехал раньше, чем они, минут на десЯть и,
как кот ученый, бродил возле стеклЯнного подъезда с вращающимисЯ дверЯми. ‚
отдалении, светЯсь огоньками на фоне ночного неба, торчала ЋстанкинскаЯ
башнЯ. „авно, еще будучи молодым, томимым метафорической озабоченностью
поэтом, Я, помнитсЯ, сочинил:
Ћстанкино, словно огромный термометр,
’орчит из горЯчей подмышки Њосквы...
Ђ вот Њедноструев пишет в своем исследовании "’ьма", что Ћстанкино --
это Ядовитый сатанинский рог, пропарывающий православные небеса. ‚торой рог,
поменьше размерами, торчит в районе аболовки. „алее Њедноструев поЯснЯет,
где в Њоскве можно обнаружить также копыта и хвост, но Я забыл, где
именно... €рискин же в своем труде "’емнота" сравнивал Ћстанкино с надменно
поднЯтой пикой безграмотного казака, нагло въезжающего на потной кобыле в
поверженный Џариж -- столицу европейской культуры!
...Ћни подкатили на такси. ‘егоднЯ ‘телла сбросила свою кожаную шкурку
и была одета, как класснаЯ дама, в строгую темную юбку и кружевную кофточку:
времена, когда у телевизионных дикторш от резкого движениЯ бровей перси
вываливаютсЯ из декольте, еще не наступили. Ќа голове у нее было свежее, не
остывшее после укладки феном парикмахерское сооружение, а на лице -- нежный,
словно пастель „ега, макиЯж. Ђкашина Я бы просто не узнал, если б не мой
кубик ђубика с буковками. ЏарнЯ подменили! „орогаЯ моднаЯ стрижка,
темно-синий блейзер с золотыми пуговицами, светло-серые брюки и
шелково-изысканный галстук. Ѓотинки -- лакированные и с серебрЯными
прЯжечками. Ћдуев как-то рассказывал, что щепетильнаЯ ‘телла длЯ своих
мужчин, которых чаще всего она собирает по обочинам жизни, специально держит
несколько комплектов одежды разных размеров: длЯ выгула в эфир.
-- Ђ Я на тебЯ пропуск не заказывала! -- увидев менЯ, пролепетала она.
-- ‡акажешь! -- голосом, не допускающим возражений, приказал Я.
-- Ќо...
-- Ќикаких "но"! €наче эфира не будет! Њы уезжаем! „а, ‚итек?
-- ‚естимо, -- ответил он вполне самостоЯтельно.
-- •орошо, -- покорилась она, ибо за срыв прЯмого эфира можно было
запросто вылететь с работы.
-- Џодожди. …ще одно условие: Я буду стоЯть в студии так, чтобы он
видел менЯ во времЯ всей передачи.
-- Ќо это же запрещено! -- захныкала ‘телла.
-- ‚итек, поехали! -- распорЯдилсЯ Я.
-- •орошо. Ќе уезжайте! џ постараюсь договоритьсЯ.
-- ’огда пошли, -- смилостивилсЯ Я.
Ћна оставила нас в большом Ярко освещенном холле рЯдом с бюро пропусков
и убежала хлопотать, чтобы менЯ допустили в эфирную зону. џ принюхалсЯ: от
‚итька вдобавок ко всему пахло мужским французским одеколоном.
-- —то ж ты, паршивец, даже не позвонил! ЋбиделсЯ?
-- ‘начала -- да, а потом некогда было.
-- Ђ чего трубку не снимали?
-- ѓоворю, некогда было...
-- ’ак не бывает!
-- Ѓывает. џ больше всего боЯлсЯ, что она разговоры со мной начнет
разговаривать: то да се. Ќу, Я и... Ђ что Я еще умею!
-- Ќеужели так и не поговорили?
-- ѓоворю -- некогда было!
-- Њолодец, -- Я хлопнул его по плечу. -- ’еперь слушай менЯ
внимательно: Я встану рЯдом с камерой. ‘леди за моими пальцами. Ќикакой
самодеЯтельности! ќто -- прЯмой эфир, а он шуток не любит! Ћт сегоднЯшнего
выступлениЯ зависит наше будущее. …сли она спросит, кто твой любимый
писатель, назовешь менЯ... ЏонЯл? ЊенЯ.
-- Ђ ‘телка... ќто... -- замЯлсЯ ‚итек. -- Ћна за Ћдуева просила... Ћна
сказала, что вы договорились.
-- Ќикаких Ћдуевых! Ќазовешь менЯ! ЏонЯл?
-- Ћ'кей -- сказал Џатрикей.
‚ернулась запыхавшаЯсЯ ‘телла с пропуском, и, миновав полусонного от
многочасовой бдительности милиционера, мы помчались в гримерную. ’ам
оцепеневшего ‚итька усадили в кресло, обвЯзали простынкой и стали пудрить,
подмазывать, подрисовывать, подкрашивать, обрызгивать лаком длЯ волос. Ќа
его лице во времЯ этого процесса играло то же смЯтение чувств, как давеча,
когда к нему приклеивалсЯ ‹юбин-‹юбченко со своей масленой улыбочкой. “же
выходЯ из гримерной, Ђкашин шепнул мне в ухо:
-- Њужикам на стройке расскажу -- не поверЯт: как шмару накрасюкали!
Џока по бесконечным коридорам и переходам, то и дело предъЯвлЯЯ
пропуска все новым милиционерам, мы шли к студии, ‘телла нервно
инструктировала:
-- ‚итюша, Я тебЯ умолЯю! ‚есь эфир -- десЯть минут. ќто очень, очень
мало. Ќе заметишь... Ћтветы должны быть короткими, четкими, никаких
особенных рассуждений и примеров. ђаз -- и ответил! ЏонЯл, ‚итюнчик?
-- Ќа этот счет, ‘теллунчик, можешь не волноватьсЯ! -- успокоил ее Я.
-- ‚иктор ‘еменович будет краток, как приговор судьи-заики!
-- ‚се шутите... Ћх, попадет мне за вас!
‚ойдЯ в студию, ‚итек замер на пороге. € было от чего, особенно длЯ
непривычного человека. Џредставьте себе огромную залищу, где вполне можно
разместить пару теннисных кортов. ‘ потолка, словно в каком-то угрюмом
магазине электротоваров, свисают вниз сотни черных единообразных
светильников: некоторые горЯт, но большинство из них мертвы. …ще павильон
напоминает гигантский чулан: в пыльном полумраке свалены самые невообразимые
вещи. Ќо в отличие от классического бабушкиного чулана, где наткнешьсЯ на
старый трехколесный велосипед (привет из детства!), поломанную птичью клетку
и выношенную обувь, в павильоне все по-другому! ‡десь можно вдруг увидеть
настоЯщую кухню со всей необходимой кастрюльной утварью. ќто осталось от
передачи "‚арим-парим", которую ведет знаменитый рок-певец Љомаревич,
похожий на счастливого кролика. —уть правее -- натуральный колодезный сруб с
"журавлем". …го не успели вывезти после закончившегосЯ на прошлой неделе
фольклорного фестивалЯ "Џойду ль -- выйду ль Я!". Ђ слева можно обнаружить
огромный валун -- наверное, все-таки из пенопласта -- с надписью, сделанной
церковно-славЯнской вЯзью:

Љ“„Ђ ЏЋ‰’€ “—€’њ‘џ?

’оже от какой-то передачи длЯ абитуриентов. џ не говорю уже о завалах
разной мелочи -- стульЯх, креслах, ломберных столиках, полочках, подставках,
горшках с вечнопластмассовыми фикусами и прочем не поддающемсЯ учету
разнообразии. € вот посреди этого захламленного полумрака расчищена и Ярко
освещена совсем крошечнаЯ площадка, а на ней -- журнальный столик с
затейливой икебаной и два кресла. €менно на эту площадку направлен свет
горЯщих на треногах юпитеров. €менно на эту площадку нацелены большие черные
телевизионные камеры, возле которых стоЯт хмурые люди в огромных наушниках.
€менно на этой площадке толкутсЯ несколько суетливых женщин, без конца
что-то замерЯЯ, поправлЯЯ, подвигаЯ, просовываЯ и бранЯсь при этом промеж
собой... ’о там, то здесь раздаетсЯ полный ужаса вопль: "‘корее!.. —ерез
семь минут эфир... ѓде эта чертова ведущаЯ со своим идиотом?!" ђЯдом с
операторами в кресле сидит обессиленнаЯ и белаЯ как мел женщина. Љогда-то
она с помощью химии сделалась соломенной блондинкой, но потом в
телевизионной суматохе совершенно позабыла про это, отчего ее прическа стала
напоминать двухслойное черно-белое суфле. …й, обессиленной, капают в стакан
валерьЯнку. …й плохо: внезапно и, очевидно, навсегда она утратила смысл
жизни заодно с верой в людей. ’акое случаетсЯ с ней перед каждым прЯмым
эфиром. Ћна -- режиссер. †уткаЯ профессиЯ!
“видев поЯвившуюсЯ на пороге ‘теллу и ‚итька, она отпихивает протЯнутый
ей стакан с успокаивающими каплЯми, вскакивает как ужаленнаЯ и кидаетсЯ
навстречу вошедшим с тем жутким выражением лица и с теми ужасными
выражениЯми, с какими доведенный до бешенства рецидивист бросаетсЯ, чтобы
порезать бритвой оборзевшего фраера. Ћднако на бегу лицо ее вдруг менЯетсЯ,
возникает застенчиваЯ улыбка, а брань как-то сама собой привычно
преображаетсЯ в счастливое воркование:
-- ‘теллочка, у вас изумительнаЯ прическа! „айте телефончик мастера. Ђ
вы и есть знаменитый Ђкашин? Ћчень приЯтно... Џрошу на площадку! ‘телочка,
где вы нашли такого импозантного мужчину? Џисатели обычно лысые и
скрюченные... Ђх, озорница, поделитесь!
лапоберскаЯ даже не успела ответить, а режиссерша, подхватив ‚итька,
вывела его на освещенное место и усадила в кресло. ђЯдом устроилась ‘телла
и, вглЯдываЯсь в свое изображение на экране монитора, как в зеркало, начала
поправлЯтьсЯ и припудриватьсЯ. Џодскочила длинноногаЯ девушка и пристегнула
обоим крошечные черные микрофончики-петлички. ‚итек испуганно покосилсЯ на
микрофон, точно на ползущую по лацкану осу. Џодбежала еще одна девушка,
одетаЯ в коротенький нейлоновый халатик, и специальной мЯгкой кисточкой
припудрила бисерно вспотевший от волнениЯ и жара юпитеров ‚итькин лоб.
-- ќфир через минуту! -- сверху, точно из поднебесьЯ, раздалсЯ
оглушительно усиленный динамиками мужской голос. -- ‚сем приготовитьсЯ!
-- ‘теллочка, работаешь на четвертую камеру! -- напутствовала крашенаЯ
режиссерша.
‘телла расправила плечи, выкатила вперед небогатую грудь и намертво
улыбнулась. ‚итек, глЯдЯ на нее, попыталсЯ сделать то же самое, но без
особого успеха. џ тем временем пристроилсЯ рЯдом со смотревшей прЯмо на
Ђкашина камерой и ободрЯюще кивнул: мол, не волнуйсЯ, Я здесь!
-- ЏриготовитьсЯ! -- снова раздалось сверху. ‚ студии стало тихо, как в
ночном морге.
-- ѓазета! -- вдруг, страшно побледнев, выдохнула ‘телла.
-- ѓазета, газета, газета... -- разнеслось по павильону.
—ерно-белаЯ режиссерша схватилась за сердце. Ќо тут, словно молниЯ, к
столику метнулось нечто джинсово-длинноволосое, и перед ‘теллой поЯвилась
сложеннаЯ вчетверо газета.
-- ђаботаем! -- донеслось свыше.
‘тоЯщий со мной рЯдом оператор плавно махнул рукой.
ђежиссерша судорожно дернулась.
‘телла глубоко вздохнула, как перед нырЯнием, и заговорила совершенно
приторным голосом:
-- „обрый вечер, дорогие телезрители! џ -- ‘телла лапоберскаЯ. ’очнее
-- доброй ночи! € сегоднЯ наш полночный гость -- а передача наша так и
называетсЯ "Џолночный гость" -- молодой, но очень талантливый писатель
‚иктор Ђкашин, автор еще не опубликованного, но уже нашумевшего романа "‚
чашу". Џередо мной свежий номер "‹итературного еженедельника", где известный
своим требовательным вкусом критик ‡акусонский пишет буквально следующее: "Ђ
вот и он -- давно чаемый и востребованный нашей словесностью молодой талант,
бурлЯщий теплой художественной отвагой! €мЯ этому природному Явлению --
‚иктор Ђкашин..." -- Ћна отложила газету и посмотрела на моего питомца так,
словно видела его впервые. -- ‚иктор, Я тоже много о вас слышала, теперь вот
рада возможности познакомитьсЯ лично и представить вас нашим телезрителЯм!
-- Ћбоюдно! -- напрЯженно ответил ‚итек, глЯнув на мой правый
безымЯнный.
-- €так, первый вопрос, ‚иктор: почему вы не расстаетесь с этим кубиком
ђубика?
-- ќто... э-э-э... это Я ищу культурный код эпохи...
џ облегченно вздохнул, точно тренер боксера, удачно ушедшего от первого
удара соперника-мордоворота. ‡дорово Я его все-таки вымуштровал: даже
подсказывать не пришлось.
-- Ќу и как, удаетсЯ? -- чуть насмешливо спросила ‘телла.
ќто, кстати, менЯ всегда раздражает в телевизионщиках. Љонечно, одна
мысль о том, что в данный момент на твою глупую физиономию вынуждены
любоватьсЯ миллионы ни в чем не повинных людей, невольно настраивает на
иронический лад. Ќо всему есть предел. џ показал ‚итьку правый указательный
палец, точно пригрозил.
-- Ђмбивалентно! -- четко отреагировал он, и ‘телла, уже начавшаЯ
беспокоитьсЯ из-за паузы тоже, облегченно вздохнула.
-- ќто помогает вам в творчестве? -- уже серьезно спросила она.
’о-то же! € Я показал большой палец левой руки.
-- ‘корее да, чем нет.
-- ‘кажите, ‚иктор, а писать трудно?
-- ѓении -- волы! -- глЯнув на мой левый мизинец, ответил ‚итек.
-- ЊенЯ всегда страшно интересовало, как писатели находЯт сюжеты. Љак
вам вообще пришла в голову мысль сесть за роман?
-- ’рансцендентально! -- сообщил ‚итек согласно моему правому большому.
џ перехватил укоризненный взглЯд режиссерши, котораЯ решила, что,
выставлЯЯ большой палец, Я подбадриваю и тем самым отвлекаю молодого гениЯ
от работы в эфире.
-- џ так и думала, -- кивнула ‘телла. -- Ђ когда вы пишете, вы думаете
о ваших будущих читателЯх?
-- ‚естимо, -- подтвердил Ђкашин, сверившись с моим левым мизинцем.
-- Љогда же мы увидим роман напечатанным?
џ выставил вперед средний палец левой руки, что, конечно, длЯ
непосвЯщенного человека выглЯдело крайне непристойно, и поймал на себе
теперь уже гневный взглЯд режиссерши.
-- ‚ы менЯ об этом спрашиваете? -- послушно поинтересовалсЯ мой
воспитанник.
-- „а, действительно, -- согласилась ‘телла. -- Ћб этом надо бы
спросить наших издателей, которые не торопЯтсЯ замечать молодые таланты. €ли
Я ошибаюсь?
-- ‘корее нет, чем да! -- подтвердил бдительный ‚итек.
-- Ќу, раз уж мы заговорили о современной литературе, скажите, кого из
современных писателей или поэтов вы цените больше всего? -- спросила ‘телла
и выжидательно посмотрела на ‚итька.
-- џ? ќ-э-э... -- затосковал он и беспомощно глЯнул в мою сторону.
џ подсказывающе ткнул пальцем себЯ в грудь, но по его испуганному
взглЯду вдруг понЯл: он попросту забыл от волнениЯ мою фамилию. ‘телла
краешком телевизи-онно улыбающегосЯ рта что-то шепнула ‚итьку. џ же,
беззвучно артикулируЯ, старалсЯ ему напомнить, как менЯ зовут. Џауза
затЯгивалась. ЉрашенаЯ режиссерша показала мне острый кулачок.
-- Ђ Я догадываюсь, кого вы цените больше всего, -- нервно кокетничаЯ,
пошла на выручку ‘телла. -- ’елезрители знают его по передаче "ѓений чистой
красоты". …го зовут...
-- Џушкин... -- вдруг выпалил ‚итек.
-- „а, -- разочарованно вздохнула ‘телла. -- Џушкин -- наш современник.
‚се мы вышли из шинели Џушкина...
-- Њентально, -- в полном соответствии с инструкцией отреагировал
‚итек.
„лЯ этого мне снова пришлось выставить средний палец, но теперь уже
правой руки. ‚о второй раз увидав этот неприличный жест, режиссерша не
выдержала и решительно двинулась ко мне, чему Я, к величайшему моему
сожалению, в тот момент не придал особого значениЯ.
‘телла кивнула и покосилась на часы, светившиесЯ на экране одного из
мониторов: до конца прЯмого эфира оставалось меньше трех минут. € тут ей,
как каждой ведущей, под занавес захотелось задать какой-нибудь оригинальный,
нетрадиционный вопрос, разумеетсЯ, заранее согласованный с руководством.
•отЯ если учесть, что два днЯ они не подходили к телефону, тут, возможно,
имела место импровизациЯ личного свойства.
-- ‘кажите, ‚иктор, -- игриво спросила она, -- какое место в жизни
писателЯ занимают женщины?
-- Ќе вари козленка в молоке матери его! -- буркнул ‚итек, даже не
дожидаЯсь моей подсказки.
‹ицо ‘теллы вытЯнулось от неожиданности. ‡дорово! ’ак ее,
выпендрежницу! Њолодец, ‚итек! € Я чисто механически, повинуЯсь
эмоциональному порыву, без всЯкой гнусной семиотики, показал ему сразу два
больших пальца. Њолодец! ‘вою оплошность, конечно, Я бы тут же заметил и
исправил, но как раз в этот миг, обходЯ юпитеры и камеры, ловко перешагиваЯ
провода, до менЯ добралась разъЯреннаЯ режиссерша и зашипела, чтобы Я не
мешал писателю глупой жестикулЯцией и сейчас же выкатывалсЯ из студии.
Ћтвлеченный этим, Я вовремЯ не убрал свои злополучные большие пальцы. Ђ тут,
как на грех, прозвучал новый вопрос ‘теллы, котораЯ, вероЯтно, решив, что
переборщила с личной тематикой (не будем забывать, когда все это
происходило!), предпочла закончить встречу идейно-выверенным вопросом:
-- —то ж, ‚иктор, будем надеЯтьсЯ, что скоро ваш роман увидит свет и
продемонстрирует неисчерпаемые возможности метода социалистического
реализма! Љстати, как вы относитесь к этому методу?
‚опрос, надо заметить, по тем временам был традиционным, Я бы даже
сказал, рутинно-ритуальным, и, конечно же, не требовал никакого иного
ответа, кроме утвердительно-восторженного. „аже простодушный ‚итек с
некоторым удивлением посмотрел на мой совершенно неуместный знак -- два
больших пальца -- и пожал плечами. Џотом он рассказывал, что очень удивилсЯ
в эту минуту, но, посомневавшись, решил: его дело -- озвучивать, а думать --
мое дело. ’ем более что лексикон за исключением одного-единственного слова
был исчерпан. ќто слово в результате моей невольной подсказки он и вывалил в
прЯмой эфир:
-- ѓовно!
-- ‘пасибо! -- еще не вникнув в смысл услышанного и выдаваЯ заранее
подготовленный текст, радостно поблагодарила ‘телла. -- Ќапоминаю: нашим
полночным гостем был писатель ‚иктор Ђкашин. „о новых встреч!
Ћсознав сказанное ‚итьком, Я с ужасом посмотрел на свои большие пальцы.
ђежиссерша стала белее, чем мел, ‘телла, наконец освоив услышанное, так и
осталась сидеть с открытым ртом. Ђ из поднебесьЯ раздалсЯ сдавленный стон.
Ќа мониторе сначала крупным планом поЯвилась икебана, и было видно, как по
синтетическим листьЯм ползает муха. Џотом возникла картинка с ночным
Љремлем. Ќас вывели из эфира.
ќто была катастрофа!

20. ‚€Љ’Ћђ ЂЉЂ€Ќ ЉЂЉ ‡…ђЉЂ‹Ћ ђ“‘‘ЉЋ‰ ђ…‚Ћ‹ћ–€€

‚ ту ночь ‚итек уснул знаменитым. …му даже не понадобилось, как некогда
Ѓайрону, дожидатьсЯ утра. „ома, на нервной почве, он вобрал в себЯ глазунью
из семи Яиц, пакет молока, батон хлеба и рухнул в своем чуланчике, не ведаЯ,
что угрюмаЯ его слава уже бьет в дверь здоровенной колотушкой. ќти удары мне
пришлось принЯть на себЯ, о чем Я, конечно, сейчас расскажу. Ќо сначала
объЯснимсЯ...
Ђ что, собственно, спросите вы, произошло? Ќу, обозвал ‚итек соцреализм
полупечатным словом, кстати, далеко не самым полупечатным из могучих
полупечатных запасов русского Языка, не говорЯ уже о непечатных запасах!
Џодумаешь, делов-то! Љ тому же обозвал какой-то там социалистический
реализм, сомнительный творческий метод, похожий на искусственный мед,
который Я однажды ел в несуществующей уже ѓ„ђ. Ќыне выросло целое поколение,
понЯтиЯ не имеющее, что такое соцреализм и с чем его едЯт. Ђ люди постарше,
даже неплохо в свое времЯ подзаработавшие на этом творческом методе, если и
вспоминают о нем, то как о давно усопшем родственничке, часто дававшем на
мороженое, но при этом все времЯ читавшем нудные нотации... Ћдним словом,
ерунда все это, если еще учесть, что буквально на наших с вами глазах (и на
наши с вами головы) рухнула целаЯ страна заодно с социально-экономическим
строем...
Ќо времЯ! -- возражу Я вам. ‚ы совершенно не учитываете времЯ -- этот
неостановимый поток нечистот, в который нет даже никакой необходимости
вступать дважды, ибо одного раза вполне достаточно, чтобы безнадежно
измаратьсЯ на всю оставшуюсЯ жизнь... (‡апомнить!) Љ тому же происходило все
это в пору, когда ѓорбачев уже начал мечтать о невинных демократических
удовольствиЯх, но еще не решалсЯ скинуть поЯс марксистско-ленинского
целомудриЯ. Ћднако жажда принципиально новых ощущений уже бурлила в нем и
длЯ начала вылилась в полусухой закон и средневековые гонениЯ на заслуженно
выпивающих после работы граждан. „олжен сказать, этот первородный -- в
условиЯх нашего Ћтечества -- грех до самого конца тЯготел над Њихаилом
‘ергеевичем и в конечном итоге предопределил крах всех его реформ. †ена, во
времЯ застолий хватающаЯ своего мужа за руку, несущую к устам наполненную
рюмочку, всегда плохо заканчивает! (’оже запомнить!)
Ђ еще ѓорбачев стал выезжать за рубежи, и это имело далекие
последствиЯ. ‚ сущности, он был похож на девочку-подростка, которую строгие
родители впервые свозили в гости к родственникам, и там эта отроковица,
перезнакомившись с кузинами, вдруг с завистью узнала, что они, оказываетсЯ,
давно уже курЯт и целуютсЯ с мальчиками. € девочке страшно захотелось стать
похожей на своих раскованных кузин. Ќо как? Џри таких строгих и неумолимых
родителЯх, при таком сурово-размеренном внутрисемейном быте это невозможно!
Ќо хитраЯ девочка все же сообразила: начать надо с мелочей, с колебаниЯ
почти незаметных устоев, даже -- устойчиков. Ќапример, отказатьсЯ от
утренней тарелки геркулесовой каши, каковую безропотно лопает в их семье по
утрам уже четвертое поколение. € с кашей вроде получилось... ’еперь можно
дождатьсЯ другого случаЯ и однажды капризно объЯвить: в девЯть часов
ложитьсЯ спать Я больше не буду, ибо как раз в это времЯ по телевизору идет
сериал о мексиканской девице, сходЯщей с ума из-за того, что она никак не
может определить, кого любит больше и темпераментнее -- Џедро или „иего.
’оже получилось... ’огда как-нибудь после школы можно не прийти домой
обедать, а отправитьсЯ шататьсЯ по улицам, строЯ глазки проезжающей мимо
шоферне... Џройдет совсем немного времени, и родители, внезапно вернувшись
домой из вынужденной отлучки, вдруг обнаружат свою обкурившуюсЯ травкой
дочку в постели с двумЯ неграми... Ќеужели, вы думаете, в этот миг родители
поверЯт, что все началось с той давней поездки к родственникам и с
отвергнутой тарелки геркулесовой каши? ‚прочем, с неграми -- это Я уже
заехал в ельцинский период отечественной истории...
Ќо именно такой геркулесовой кашей и стало длЯ ђоссии выпущенное
‚итьком в эфир -- не без моей помощи -- уже известное вам словечко. „а, как
ни горько признать, но именно это слово было в начале всего того, что
случилось впоследствии с нами. Љонечно, об этом никто сейчас и не
вспоминает, как несчастные родители, увидев бесчувственного ребенка с двумЯ
чернокожими извращенцами, не вспоминают о тарелке геркулесовой каши. Љ тому
же передача шла прЯмо в эфир и никакой записи не сохранилось, поэтому
доказать документально истинность своих слов Я не могу. Ќо Я взываю к вашей
памЯти! ‚спомните давно уже закрытую -- кстати, именно после того случаЯ --
передачу "Џолночный гость"! ‚спомните ваше потрЯсение! ‚ы не могли его
забыть! “слышать такое с робкого советского телеэкрана, который и
существовал-то тогда в наших квартирах вроде лишь длЯ того, чтобы прЯмо или
исподволь настойчиво внушать нам: когда в конце времен солнце
окончательно остынет, то своим прощальным лучом оно осветит склоненную
фигурку школьника, конспектирующего статью ‹енина "Љак нам реорганизовать
ђабкрин". Џравда, сейчас экран с тем же упорством доказывает нам, что при
тех же обстоЯтельствах луч умирающего солнца высветит того же школьника,
только склоненного над свежей сводкой долларовых торгов... Ќо вернемсЯ,
вернемсЯ в то безмЯтежно-тоталитарное времЯ: вот вы полудремно раскинулись в
кресле перед включенным телевизором -- и вдруг подскочили, услыхав, каким
восхитительно-срамным словом молодой писатель Ђкашин обозвал постылый
соцреализм, как бесшабашно он боднул пусть не устои, а всего-то один
устойчик осточертевшего режима. Ѓоднул-таки! € не по вражьему голосу боднул,
а по родному советскому телевидению... "Ќу, началось!" -- подумали вы и
принЯлись криком звать с кухни жену. Њол, иди сюда! ’ут такое! Ќаверное,
медведь в Љремле сдох. Ќеужели забыли? ‡абыли... Џонимаю, с тех пор
столько всего произошло... Ќо это было! Ѓыло это слово! € было оно --
вначале!
...Љак только погасли юпитеры и осветители унесли лишившуюсЯ чувств
крашеную режиссершу, ‘телла зарыдала и, размазываЯ по лицу поплывшую тушь,
убежала куда-то за колодезный сруб. ЋпытнаЯ телевизионщица, она, конечно,
понимала, чем ей грозит это сквернословие на всю страну! ‚итек пожал
плечами, встал и тут же запуталсЯ в длинном проводе от "петлички", но
потрЯсенный телеперсонал даже не решилсЯ подойти и отстегнуть микрофон. ќто
пришлось сделать мне.
-- ‚роде Я чего-то не так сказал? -- настороженно спросил ‚итек.
-- ‚се было отлично! -- фальшивым голосом успокоил Я.
-- ’ы извини, у менЯ твоЯ фамилиЯ из башки совсем выскочила!
-- Ќормально. ‡ато Џушкин был на месте...
-- …ще бы! “ нас учительница по литературе такаЯ стерва была! џ ей на
огороде картошку окучивал, а она мне "…вгениЯ Ћнегина" наизусть шпарила.
-- Џовезло.
-- Џоехали домой -- жрать хочетсЯ, сил нет! -- взмолилсЯ ‚итек.
-- —ерез двадцать минут будем дома! -- самоуверенно пообещал Я.
Ќа самом деле Я, конечно, так не думал и даже побаивалсЯ, что нас
возьмут прЯмо в Ћстанкино. Ќе взЯли, хотЯ милиционер, проверЯвший на
обратном пути наши пропуска, зачем-то свЯзывалсЯ со своим начальством, но
команды, видимо, не получил и отпустил нас с Явным огорчением. Ќа улице
стоЯла абсолютнаЯ ночь, и добратьсЯ домой на муниципальном транспорте было
делом безнадежным. Ќо не успели мы подойти к стоЯнке такси -- понЯтное дело,
пустынной, -- как откуда-то из зловещей темноты выскочила чернаЯ "‚олга" и,
завизжав тормозами, остановилась возле нас. "ѓлавное, до того, как начнут
бить и допрашивать, позвонить ‘ергею ‹еонидовичу!" -- подумал Я и, сложив
две руки вместе, чуть выставил их вперед, чтобы удобнее было застегивать
наручники. Ќо это оказалсЯ решивший подзаработать водитель служебной машины.
‚сю дорогу он ругал московские дороги в частности и коммунистов в целом
самыми последними словами, по сравнению с которыми наше словечко в эфире
было невинным пустЯком.
Ћ том, как повел себЯ ‚итек, придЯ домой, вы уже знаете. џ же, несмотрЯ
на поздний час, оказалсЯ прикованным к телефону. Љстати, когда мы вошли, он
беспрерывно звонил и, казалось, уже охрип, как младенец, вывезенный подышать
воздухом на балкон и там позабытый. Џервым был легкий на помине ‘ергей
‹еонидович.
-- „остукалсЯ? -- грозно спросил он.
-- ‚ каком смысле? -- прикинулсЯ Я.
-- ‹адно ваньку валЯть! Џочему не согласовал акцию?
-- Љакую акцию?
-- ‹адно, сказал, придуриватьсЯ: твой телефон только завтра на
прослушку поставЯт. Џочему, спрашиваю, не согласовал?
-- Ђ ты бы разрешил?
-- Ќет, конечно!
-- Џоэтому и не согласовал. Ќадо было на месте решать. Ђ другого такого
случаЯ не представилось бы! Ќу, в общем, Я решил взЯть ответственность на
себЯ...
-- ‹учше б Я, блЯхопрЯдильный комбинат, тебе подпольный журнал разрешил
издавать... -- вздохнул он. -- Ќо это хорошо, что ты свою ответственность
понимаешь! Ќеужели поинтеллигентнее нельзЯ было? ’ы ж писатель, едрена вошь!
Џихнул бы в подтекст -- и ажур.
-- Ќе тот эффект. ’ы ведь тоже профессионал, должен соображать:
западники только на жареное реагируют. Ђ что Я еще эдакого придумать мог --
не Њавзолей же мне взрывать, ей-богу!
Ќа том конце провода образовалась напрЯженно-соображающаЯ тишина.
-- Ђ вот это не твое дело, -- наконец промолвил ‘ергей ‹еонидович. -- “
тебЯ есть свой участок -- на нем и работай! Ќо учти, если ситуациЯ выйдет
из-под контролЯ и пойдет выше, мы с тобой незнакомы. Ќа следствии будешь
проходить как свидетель. Ђ парню твоему самое большое года три дадут, Я его
потом вытащу. ’ы ему про менЯ случайно ничего не лЯпнул?
-- Ћбижаешь!
-- ‘мотри!
-- Ќеужели так плохо?
-- Ђ черт его знает! ‚се зависит от того, как начальству доложат!
Њожет, и обойдетсЯ...
-- Ђ кто докладывать будет?
-- џ.
-- Ќу и доложи получше!
-- ќто не от менЯ зависит. „оложу так, как начальство прикажет.
-- Ќе понЯл.
-- ’олько сейчас или вообще? -- иронично спросил ‘ергей ‹еонидович. --
‹адно, умник, суши сухари! утка... Ќо Я тебЯ на всЯкий случай предупредил.
ЏонЯл? Џока!
‚торым был Ќиколай Ќиколаевич, џ даже сначала его не узнал и вообще
решил, что слышу магнитофонную запись, и только потом сообразил: ѓорынин
записывает свое телефонное заЯвление на пленку -- длЯ вышестоЯщих товарищей.
-- ‘читаю своим долгом выразить вам от имени ‘оюза писателей ‘‘‘ђ, --
говорил он голосом диктора, повествующего об авиационной катастрофе, --
решительное возмущение безответственной и дерзкой выходкой всЯчески
разрекламированного вами так называемого молодого литератора Ђкашина B.C.,
замахнувшегосЯ в своем телевизионном выступлении на одно из самых высших
духовных завоеваний нашего общества, нашей советской культуры -- метод
социалистического реализма, давший человечеству такие замечательные
произведениЯ, как "Њать" ѓорького, "ђазгром" ”адеева, "–емент" ѓладкова,
"Џрощай, ѓюльсары!" Ђйтматова, "Џрогрессивка" ѓорынина и др. „лЯ дачи
объЯснений предлагаю вам ЯвитьсЯ в правление завтра в двенадцать ноль-ноль.
Џри себе иметь писательский билет.
-- ЏонЯл, приду, -- ответил Я. -- ‘корблю вместе с вами.
ЏослышалсЯ щелчок выключаемого магнитофона, а затем жаркаЯ скороговорка
ЌиколаЯ Ќиколаевича:
-- € никакой матпомощи Я твоему поганцу не выписывал. ‡апомни!
’ретьим был Њедноструев, который старательно измененным голосом
спросил:
-- Ќу что, сионистские морды, доигрались?
Ќе успел Я среагировать, как он повесил трубку, не дожидаЯсь ответа,
потому что вопрос был, собственно, риторический.
—етвертым был €рискин.
-- Ђлло? ‡дравствуйте, -- сказал он. -- Љакие-то странные помехи в
трубке... Ђлло!
-- Ќе волнуйтесь, €ван „авидович, -- успокоил Я. -- ќто самые
обыкновенные помехи. Ђ вот завтра будут уже те, которых вы боитесь.
-- Џонимаю... -- ѓолос €рискина посвежел. -- Џередайте ‚иктору, что мы
все гордимсЯ (говдимсЯ) его мужеством! Џусть он не волнуетсЯ: о судилище над
ним и несправедливом приговоре узнает все прогрессивное (пвогвесивное)
человечество. ‚ы понимаете? Ќо Я умолЯю, на допросах он ни слова не должен
говорить о своем папе! Њы не имеем права давать такие козыри в руки
медноструевым. Ћни только этого и ждут, чтобы устроить погромы (погвомы)! ‚ы
менЯ понимаете?! Ћбещайте!
-- ’оржественно обещаю!
-- Њы не забудем... џ пока вам больше звонить не буду. „о свиданиЯ!
ЏЯтым был Ћдуев.
-- ‘пасибо, друг! -- проговорил он с чувством.
-- ‡а что? -- удивилсЯ Я.
-- Љак за что? ‡а то, что в эфире менЯ не заложили! ЏредставлЯешь, в
каком бы Я был сейчас говне? Џередачу мою точно закрыли бы! Ќикакой ‹еонидыч
не помог бы. ‘телка звонила, всЯ в истерике... ѓоворит, это Я во всем
виноват -- познакомил ее с ‚итьком. џ ей ответил, что с таким темпераментом,
как у нее, на телевидении работать нельзЯ! Џравильно?
-- ‚естимо.
-- ‘лушай, между нами, он по дури лЯпнул или специально?
-- Ђмбивалентно.
-- џ почему-то так и думал... †алко парнЯ! ’алантливый, черт.
Џодожди-ка... -- Ћдуев на мгновение умолк, а потом закричал возбужденно: --
Ќастька "‘вободу" поймала -- про вас чешут! ‚ключай!
џ бросилсЯ к приемнику. ‚ те времена он у менЯ всегда был настроен на
эту станцию. ‚ трещаще-пищащем эфире знакомый женский голос с неуловимым
антисоветским акцентом говорил "...‘удЯ по той неожиданной оценке, какую в
своем телевизионном интервью дал известный писатель ‚иктор Ђкашин
насаждаемому коммунистическим режимом методу социалистического реализма,
можно заключить, что в кремлевских коридорах власти резко усилилась борьба
между политическими кланами и, похоже, верх одерживает реформаторское крыло.
’еперь все зависит от того, чью сторону примет генсек ѓорбачев. Ћднако по
последним данным, ‚иктор Ђкашин арестован и находитсЯ на ‹убЯнке. †ена
академика ‘ахарова …лена Ѓоннэр сообщила, что ее муж готовитсЯ выступить в
защиту отважного писателЯ, смелое слово которого он, исходЯ из своего опыта
физика-атомщика, назвал "началом сокрушительной цепной реакции..." „альше
шла информациЯ о зверстве •онеккера, приказавшего стрелЯть в немцев,
пытающихсЯ перелезть через Ѓерлинскую стену. Њожно было подумать, во всех
прочих странах граждан, пытающихсЯ нелегально перейти границу, забрасывают
цветами и свежими фруктами. естой была Ђнка.
-- Ђ он смешной! -- сказала она.
-- Љто?
-- ’вой гений. ‘мешной и смелый.
-- Њ-да..
-- ’ы бы никогда на такое не решилсЯ!
-- Џочему же?
-- Ќе знаю.. ’ы все всегда просчитываешь. Ђ он взЯл и сказал. ќто
поступок! Ђ ради мужчины, способного совершить поступок, женщина готова на
все. ’ы думаешь, почему декабристки молодых любовников побросали и за своими
постылыми мужьЯми в ‘ибирь поехали? €менно поэтому!
-- Ќо ты-то пока с —урменЯевым в Ќью-‰орк за "Ѓейкером" собираешьсЯ!
€нтересно, какой поступок он совершил?
-- Ќикакого. Ћн длЯ менЯ просто средство передвижениЯ. ’ы разве не
понЯл? ‚роде метлы...
-- Ћн случайно это не слышит?
-- Љонечно, слышит -- он рЯдом лежит. Ђ ‚итьку своему передай, что Я
его почти уже люблю!
-- Ћн спит.
-- Џередай, когда проснетсЯ! ‘едьмым и последним был †гутович:
-- џ так и знал, что ты еще не спишь!
-- ‹ожусь.
-- ‚ообще интервью было неплохое, насыщенное, Я даже от ‚итька не
ожидал: на вид ведь дурак дураком. ‡рЯ ты его не предупредил, что в прЯмом
эфире ругатьсЯ нельзЯ!
-- ’ак получилось.
-- Џлохо получилось. Њогут антисоветскую пропаганду пришить. ‘
использованием средств информации. Ђ тебЯ за подстрекательство пристегнут!
Ќо ты не волнуйсЯ, если что, Я, пока ты сидеть будешь, за квартирой
присмотрю, как и договаривались. “ нас, кстати, на работе индийское
постельное белье давали, Я комплект взЯл... Ќадо будет к тебе завезти. ‘ам
понимаешь, жена увидит -- на шнурки менЯ порежет!
-- ’ы зрЯ губы раскатал! џ на следствии расскажу о нашем с тобой споре.
’ак что за подстрекательство отбывать будем вместе. „еревьЯ валить. ’ы
будешь пилу за одну ручку тЯнуть, а Я за другую...
-- утишь? -- затосковал он.
-- Ќичего подобного!
-- „а-а, -- после длительного раздумьЯ сказал †гутович. -- ‚оистину
сказано: "Џодобно тому, как волны океана омывают, ласкаЯ, берега, нежнаЯ
забота ЏровидениЯ не покидает масона, пока он проЯвлЯет добродетель,
умеренность, стойкость ума и справедливость..."
-- ќто ты в энциклопедии прочитал?
-- Ђ где же еще такое прочитаешь? ‡рЯ мы с тобой все это затеЯли.
€ он повесил трубку.
„ело прошлое, но в ту ночь Я долго не мог уснуть, терзаЯсь жгучим
чувством совершенной непоправимой ошибки и гнетущим предчувствием, что
расплата за нее будет чудовищна. џ проклинал все: и дурацкий спор со
†гутовичем, и ‚итька, и Ђрнольда с его "амораловкой", и дуру лапоберскую,
но прежде всего -- собственную самонадеЯнность и неосмотрительность.
‘реди ночи Я проснулсЯ от каких-то странных звуков, вообразив, будто
нас пришли уже брать. Ќо оказалось, что это проголодавшийсЯ во сне ‚итек
встал и вскрывает столовым ножом банку тушенки. ‚сю оставшуюсЯ ночь мне
снилсЯ лесоповал. Њы с Ђнкой, оба совершенно голые, по колено в снегу,
двуручной пилой валили деревьЯ. Џочему-то пальмы...

21. ‘’ђЂ• € ’ђ…Џ…’

Ќа следующий день, перед тем как выйти из дому, Я растолкал спЯщего
‚итька и строго-настрого приказал: -- Љ телефону не подходи!
-- Ћ'кей -- сказал Џатрикей, -- не открываЯ глаз, кивнул он.
‚ метро до менЯ дошуршал обрывок тихого разговора. „ва субъекта с Ярко
выраженной инженерной внешностью, загородившись большими черными портфелЯми,
поставленными на колени, обсуждали вчерашнее происшествие в эфире.
-- „умаешь, не случайно? -- тихо спросил один.
-- Ђ у нас случайно кирпичи на голову не падают! -- ответил другой.
-- ЏровокациЯ?
-- Љонечно, мы -- прыг, а они -- хоп!
-- —то делать?
-- Ќичего. Џоливать редиску оружейным маслом!
ќто был намек на популЯрный в ту пору анекдот про деда, схоронившего в
грЯдках пулемет и каждый день поливавшего его маслом, чтобы не поржавел до
нужного часа. Љакие же мы были тогда все-таки наивные дураки!
Ђ по тому, как сердобольно глЯнула на менЯ старушка администраторша в
дверЯх –„‹, Я понЯл, что информациЯ о моей причастности ко вчерашнему
эфирному скандалу уже овладела массами. Ћчередь возле буфета, завидев менЯ,
дернулась и затаилась. џ встал в самый конец. Љто-то, пристроившийсЯ сзади,
шепнул, по-прибалтийски растЯгиваЯ гласные:
-- Њужа-айтесь!
џ оглЯнулсЯ: это был известный литовский поэт ‘идорас ЏодкаблукЯвичюс,
автор знаменитой поэмы "Ѓитва в дюнах", посвЯщенной подвигу Љрасной Ђрмии,
освобождавшей край от фашистского ига. Џоэма была даже удостоена ѓоспремии.
—ерез несколько лет, когда ‹итва стала суверенной республикой,
ЏодкаблукЯвичюс вдруг объЯвил, что на самом-то деле "Ѓитва в дюнах"
посвЯщена мужественным "лесным братьЯм", до последней капли крови боровшимсЯ
с советскими оккупантами. Џоскольку поэма была написана сложным
экспериментально-метафорическим Языком, выЯснить из текста, кому конкретно
посвЯщено произведение, оказалось делом невозможным. Џришлось верить на
слово автору. Ћн стал лауреатом ѓедиминовской премии.
€так, Я оглЯнулсЯ, но на мой вопросительный взглЯд ЏодкаблукЯвичюс не
отреагировал никак, словно и не он воодушевлЯл менЯ свистЯщим шепотом
секунду назад. Ѓуфетчица, когда подошла моЯ очередь, вопреки традиции сама
положила мне сахар в кофе и старательно выбрала на блюде бутерброд с
ветчинкой попостнее.
ЋтойдЯ от стойки, Я внимательно осмотрел зал и решил подсесть к
‡акусонскому, сокрушенно пившему пиво.
-- Њожно? -- спросил Я, киваЯ на свободный стул.
-- ’еперь все можно!
-- Ђ что такое?
-- —то такое! Џредупреждать надо... Ѓоже, зачем Я про него написал?
‡ачем? Ђ эта дура лапоберскаЯ еще мою фамилию назвала! ќто -- конец...
-- Њожет, обойдетсЯ.
-- Ќе издевайсЯ. Њне уже позвонили из "‹итежа" и сказали, что больше
сотрудничать со мной не будут! €з "‹итобоза" тоже позвонили. €з "‚оплей"
позвонили! €з "‘овраски" позвонили. ќто кошмар! ’еперь жду, когда из ЉѓЃ
позвонЯт... ["‹итеж" -- "‹итературный еженедельник". "‹итобоз" --
"‹итературное обозрение". "‚опли" -- "‚опросы литературы". "‘овраска" --
"‘оветскаЯ ђоссиЯ" -- прим. авт.]
-- —ем Я могу помочь?
-- Ќичем. џ погиб.
-- Ќу хоть что-нибудь может скрасить твою гибель?
-- „вадцать пЯть рублей.
џ отдал.
‚ приемной ѓорынина было, как всегда, многолюдно, но Я не увидел ни
одного просителЯ. „а и кто ж пойдет выпрашивать материальную помощь или тем
более машину, когда хозЯин кабинета не в духе. ‚ерный способ остатьсЯ ни с
чем. ‘екретарша ЊариЯ Џавловна только грустно взглЯнула на менЯ и сказала:
-- †ди. ЋсвободитсЯ, без очереди пущу.
‘егоднЯ в приемной были не просители, а письмоносцы. € лица у них были
не плаксиво-требовательные, но вдохновенно-бескомпромиссные. ’акова наша
писательскаЯ традициЯ: как только случаетсЯ что-то внезапное, сразу же бегут
к начальству делегации с письмами протеста. €х, кстати, никто не
организовывает, это какаЯ-то непроизвольнаЯ реакциЯ литературного организма,
вроде икоты. ’акое Я наблюдал неоднократно, и состав всегда примерно один и
тот же, независимо от повода. Ђ повод может быть любой: диссидентскаЯ
выходка вчерашнего собрата по перу, утеснение арабов в ‘екторе ѓаза,
неудачнаЯ шутка американского президента в обращении к своему народу и т.д.
‚се делегации, а их было три, встретили мое поЯвление взглЯдами, выражавшими
различные оттенки и разновидности негодованиЯ.
‘амыми искренними и непримиримыми были ветераны партии и литературы во
главе с женой Ѓодалкина, который не объЯвил еще в ту пору о своем неучастии
в травле Џастернака. Њужчины были облачены в костюмы времен пакта Њолотова
-- ђиббентропа. †енщины держали в руках доисторические ридикюли и кутались в
горжетки, несмотрЯ на теплый июньский день. ЌавернЯка они принесли письмо
протеста против издевательства над идеологическими свЯтынЯми советского
общества. Џочему-то среди них оказалсЯ нахмуренный и раздосадованный своей
безвестностью ‘виридонов: прославитсЯ он только в августе девЯносто первого,
когда догадаетсЯ собрать иностранных журналистов и на их глазах сжечь
партбилет.
‚тораЯ группа, поменьше, смотревшаЯ на менЯ с агрессивной гадливостью,
выражала настроениЯ патриотически мыслЯщей части писательского сообщества.
„умаю, их петициЯ клеймила антирусский смысл вчерашнего недоразумениЯ,
направленного, по их убеждению, против вековых традиций отечественной
культуры, логическим продолжением которой и даже вершиной ЯвлЯетсЯ метод
социалистического реализма. Ќа самом же деле они, конечно, считали
соцреализм интернационалистской дьЯвольщиной, с трудом, но все-таки
переваренной национальным организмом во благо Ћтечества. Ћдеты они были с
москвошвеевской скромностью, а Њедноструев влез по такому поводу даже в
расшитую украинскую рубаху и начистил сапоги до блеска. ‚ ту же компанию
зачем-то затесалась свиридоновскаЯ жена, до сих пор ни в каком таком
почвенничестве не замеченнаЯ.
Ќаконец, самой многолюдной была группа либерально настроенных писателей
-- одетых со вкусом и европейским лоском, а его в ту пору литератору могла
придать только творческаЯ командировка за границу. Ћни тоже смотрели на менЯ
с осуждением, но это было осуждение хорового коллектива, обиженного на
своего коллегу, который дал петуха в самом неожиданном месте. (‡апомнить!)
‚озглавлЯл их Џерелыгин. Ћни принесли сразу два письма. Ћдно держал в руках
Ќеонилин, одетый в совершенно антисоветский клетчатый пиджак, второе --
огорченный €рискин, грустно моргнувший при моем поЯвлении. ‚ первом письме,
скорее всего, они требовали: раз и навсегда исключить из ‘оюза писателей и
вымести из творческого процесса всех тех, кто замахиваетсЯ на
гуманистические традиции советской литературы и сеет межнациональную рознь в
писательских рЯдах. ‚о втором, более мЯгком варианте они, наверное,
предлагали срочно провести общенародную дискуссию о социалистическом
реализме, а уже потом независимо от результатов выгнать из рЯдов всех
недостойных носить высокое звание советского писателЯ... ‘реди этих
свободолюбцев Я приметил прыщавую свиридоновскую дочку. ‘виридонов-сын
маЯлсЯ тут же в коридоре, видимо, на тот случай, если поЯвитсЯ еще
какаЯ-либо группа письмоносцев. Џо-своему это было мудро и называлось
семейным подрЯдом или тотальным охватом идейно-творческого пространства
силами одной семьи.
‘удЯ по обрывкам разговоров, в приемной все три делегации томились
из-за того, что начальство никак не могло получить конкретные указаниЯ
сверху и выбрать одно из принесенных писем длЯ публикации в центральной
печати. ептались, поглЯдываЯ на менЯ, будто бы о вчерашней телевизионной
выходке уже шла речь на заседании Џолитбюро, но к какому выводу пришли отцы
государства, было пока неизвестно. Ћднако все понимали: от того, чьему
письму отдадут предпочтение, чье письмо поЯвитсЯ завтра-послезавтра в
прессе, зависит расстановка сил в литературе на ближайшие годы.
Њежду прочим, в кабинете ѓорынина имелсЯ специальный несгораемый шкаф,
набитый сотнЯми подобных писем, скопившихсЯ за полвека существованиЯ ‘оюза
писателей и аккуратно подшитых. €х публикациЯ уже в наши годы могла бы
полностью перевернуть представление о литературном процессе советского
периода и роли в нем отдельных популЯрных писателей, считающихсЯ чуть ли не
отцами нынешнего вольномыслиЯ. Ќо в августе девЯносто первого, когда крах
режима стал очевиден и толпы писателей ринулись штурмовать правление,
первое, что они сделали (тут старались все, независимо от направлениЯ
мысли), -- уничтожили содержимое несгораемого шкафа. € только потом, тоже
сообща, отобрали гербовую печать у несчастного ЌиколаЯ Ќиколаевича, выбросив
его самого в окно на клумбу гладиолусов. Џосле этой совместной акции
интересы разошлись, и в результате ожесточенной потасовки печатью завладели
либерально настроенные литераторы, усиленные вышедшими на свободу
диссидентами и раскаЯвшимисЯ коммунистами. ЌеувЯдаемой славой покрыли
себЯ Яростный ’ер-€ванов и ‘виридонов-старший. Ћбладание печатью и
определило, в сущности, дальнейшее развитие литературного процесса. ѓорынин
до сих пор не может простить себе, что не успел вывезти содержимое шкафа
куда-нибудь в укромное местечко и не зарыл гербовую печать где-нибудь в
клумбе. €сториЯ российской литературы могла пойти совершенно другим путем!
Њне, кстати, известен прелюбопытный и совершенно достоверный случай.
Ћдин мой знакомый в августе девЯносто первого, когда многие, даже некоторые
неглупые люди, ликовали, празднуЯ победу демократии, отправилсЯ в ближайший,
всеми покинутый райком партии и купил у одиноко дежурившего там пенсионера
за две бутылки водки шесть мешков партийных билетов, которые нестойкие
коммунисты второпЯх посдавали, трепетно предчувствуЯ наступление новой эры.
„ома он их разобрал по алфавиту и разместил в специальных картотечных
Ящиках, загромоздив полквартиры. Њы тогда посмеивались над ним. Ќо будучи
убежденным диалектиком и знаЯ, что историЯ, как моль, движетсЯ по спирали,
он на наши насмешки не отвечал и терпеливо ждал. € можете себе представить,
дождалсЯ. ‚ сентЯбре девЯносто третьего, когда …льцин и парламент вошли в
клинч, когда стали поговаривать, что все может вернутьсЯ назад, народ
потЯнулсЯ к моему приЯтелю. Њало ли что! Ђ вдруг? ‡а возвращенный бывшему
владельцу партбилет брал он недорого, но, однако, и не дешевил. Ќа
вырученные деньги он купил себе двухэтажную дачу в Љратово и автомобиль
"ситроен", подержанный, но вполне приличный. ’еперь он терпеливо ждет нового
витка истории и уверЯет, что на заработанные деньги отстроит себе виллу на
Љипре. џ ему, между прочим, верю...
‚незапно дверь в кабинет распахнулась, и оттуда вышел нахмуренный
секретарь писательского парткома, а следом за ним, точно денщик за суровым
офицером, семенил, озарЯЯсь бессмысленной комсомольской улыбкой, кудрЯвый
юноша с ранним, но уже вполне отвислым брюшком -- лидер писательского
комсомола, насчитывавшего в своих рЯдах четырех членов, -- больше взЯть было
негде, так как средний возраст члена ‘оюза в ту пору превышал шестьдесЯт
восемь лет. Ћжидающие с надеждой уставились на них. Ќо секретарь парткома
только тихо выругалсЯ себе под нос и вышел из приемной. ЉудрЯвый, стараЯсь
шагать в ногу с начальством, последовал за ним. Љто мог тогда подумать, что,
воспользовавшись начатыми мной переменами, этот пузатый мерзавец через
несколько месЯцев достанет из стола и опубликует скандальную повестушку "—Џ
районного масштаба" и не оставит на комсомоле, вскормившем его своей грудью,
живого места!
-- ‡аходи! -- кивнула мне ЊариЯ Џавловна.
џ зашел.
‚ кабинете было три человека. Ќиколай Ќиколаевич сидел за своим
столом-"саркофагом", грустно обхватив голову. †уравленко разговаривал по
телефону. ‘ергей ‹еонидович жадно пил минеральную воду из горлышка
запотевшей бутылки, а из раскрытого холодильничка сумрачно таращилсЯ ледЯной
ЊаЯковский.
-- џвилсЯ? -- вздохнул ѓорынин.
џ молча кивнул.
†уравленко оторвалсЯ от телефона и посмотрел на менЯ долгим грустным
взглЯдом. ‘ергей ‹еонидович только болезненно сморщилсЯ, борЯсь с мощной
газовой отдачей, неизбежной при одноразовом поглощении большого количества
нарзана.
-- —то же нам с тобой делать? -- с суровой задумчивостью произнес
ѓорынин.
џ покорно развел руками. Џо всему, никаких указаний о том, что со мной
и с ‚итьком делать, они еще не получали. €наче разговаривали бы совсем
по-другому.
-- ѓде Ђкашин? -- спросил ‘ергей ‹еонидович.
-- ‘пит.
-- “йдет в бега -- будешь отвечать! џ кивнул.
-- —то ж ты нам такого проходимца подсуропил? -- снова заговорил
Ќиколай Ќиколаевич. -- Њы тут запросили его прежнее место работы.
ЋказываетсЯ, он и там хулиганил! ‚от ведь: сначала на бригадира руку поднЯл,
а теперь эвона на что замахнулсЯ! „а и роман у него, когда вчитаешьсЯ, с
душком! џсно теперь, на чью мельницу он воду из своей чаши льет! ‘тыдно!
џ послушно покраснел.
’рудно сказать, чем бы закончилсЯ разговор, но в этот момент в кабинет
ворвалась Ћльга ќммануэлевна. Ћна была страшно взволнована -- парик съехал
на затылок, как пилотка у солдата после марш-броска. Ќе замечаЯ менЯ или
делаЯ вид, что не замечает, она закричала:
-- џ буду звонить ѓорбачеву! џ ему все объЯсню! ЊенЯ обманули! џ должна
все лично объЯснить Њихаилу ‘ергеевичу! џ ему расскажу все про этого
мерзавца Ђкашина! ‚се, что знаю...
€ она ринулась к "вертушке". Љонечно, это было Явное преувеличение:
всего она, конечно, не рассказала бы. Ќо испуганные мужчины повскакали и,
образовав стенку, как в футболе во времЯ опасного штрафного удара, заслонили
свЯщенный телефон своими телами. ‚оспользовавшись суматохой, Я покинул
кабинет. —лены трех делегаций встретили мое поЯвление с брезгливым
любопытством. Џравда, брезгливость либеральной делегации имела легкий
родственный оттенок.
-- ‡вонЯт ѓорбачеву! -- многозначительно сказал Я и покинул приемную,
заметив, как зашевелились письмоносцы, перегруппировываЯсь длЯ броска в
кабинет.
џ спустилсЯ в туалет и заперсЯ в кабинке, чтобы помимо прочего
перевести дух и обмозговать ситуацию. Ќеожиданно сверху поЯвилась рука и
протЯнула мне бумажку. Ќа запЯстье Я успел заметить знакомые "командирские"
часы -- это был —урменЯев. ђазвернув листочек, Я прочитал написанные
печатными буквами по клеточкам слова:

‘егоднЯ. ‚ 18.00. Џерепискино. “лица „овженко, дача 12-Ђ.
Џрошу быть вместе с ‚. Ђ. и романом. Ќемедленно.
†ду. —.

Љогда Я вернулсЯ домой, ‚итек уже проснулсЯ и ел.
-- Љакие новости? -- спросил Я.
-- Ќикаких. Љакой-то ‘ахаров звонил из ѓорького. ‘прашивал менЯ или
тебЯ.
-- џ же тебе сказал: не подходить к телефону!
-- Ќу, Я ему и ответил, что никого нет дома. Ћн обещал перезвонить
через два часа...
€ тут раздалсЯ звонок, Я сорвал трубку.
ќто была моЯ знакомаЯ телефонистка с голосом ‘офи ‹орен. Ћна объЯвила,
что за неуплату отключает телефон. ЏолагаЯ, что ее просто задела моЯ
невежливость во времЯ нашего предыдущего разговора, Я завел свою обычную
песню про необыкновенную мистическую сексуальность ее голоса и, чувствуЯ
внезапную неуступчивость, пошел на крайность: пригласил незнакомку к себе в
гости -- на чай. ‚ гости она зайти как-нибудь пообещала, но сказала, что
телефон все равно отключает, так как это распорЯжение самого высокого
начальства. ‚ трубке щелкнуло, и воцарилась мертваЯ тишина. Ђкадемик ‘ахаров
напрасно старалсЯ теперь дозвонитьсЯ до менЯ из своей горьковской ссылки.

22. ЏЋ‘…‹ЋЉ Џ…ђ…Џ€‘Љ€ЌЋ € …ѓЋ ЋЃ€’Ђ’…‹€

‚ечером, в половине шестого, мы с ‚итьком стоЯли на платформе
"Џерепискино". ќлектричка, только что привезшаЯ нас из Њосквы, с шипением
сомкнула двери, прищемив какого-то гражданина, слишком увлекшегосЯ прощанием
с друзьЯми. Џотом состав дернулсЯ и пополз, постепенно набираЯ скорость,
дальше -- в ѓолицыне. ѓремЯщаЯ и все быстрее мелькающаЯ зеленаЯ стена поезда
вдруг оборвалась, и мое тело, подхваченное какой-то мгновенной невесомостью,
шатнулось к обрыву платформы, вниз -- к призывно гудевшим рельсам. џ
невольно ухватил ‚итька за руку.
-- ’ы чего? -- спросил он.
-- ‚се нормально... ’ы все равно не поймешь! -- отмахнулсЯ Я, приходЯ в
себЯ.
-- —его ж тут непонЯтного? “ менЯ так в метро часто бывает: как будто
на рельсы сдувает.
—тобы скрыть неловкость, Я переложил завернутую в газету папку "с
романом" под мышку и из-под руки посмотрел вслед удалЯвшейсЯ электричке:
хвостовой вагон, расцвеченный с торца Ярко-красными полосами, был еще
отчетливо виден. Ќа обратном пути в Њоскву машинист просто перейдет в этот
вагон -- и хвост превратитсЯ в голову. ’акова же переменчивость жизни!
Ќа автобус мы, разумеетсЯ, опоздали и решили не ждать следующего, а
пойти пешком. ќто примерно два километра, если идти не по шоссе, а напрЯмик,
через старинный сосновый бор. ’ропинка, усыпаннаЯ хвоей, во многих местах
бугрилась толстыми, похожими на варикозные вены корнЯми высоченных сосен.
‚итек споткнулсЯ, выругалсЯ и стал внимательнее смотреть под ноги. џ же
хорошо знал эту тропинку. ‘колько раз Я мчалсЯ по ней, трепеща нетерпеливыми
крылышками вожделениЯ, к горынинской даче. Ћднажды Я тоже зацепилсЯ ногой за
корень, набил себе здоровенную шишку, и неутомимо-нежнаЯ Ђнка всю ночь звала
менЯ "мой носорожек". Љто знает, возможно, если б шишка не сошла, мы бы
никогда не расстались и Я бы навсегда осталсЯ "ее носорожком"? Љто знает...
Ѓыл теплый июньский день, а точнее, тот переломный миг днЯ, когда
солнце еще Ярко бьет сквозь прорехи сосновых крон, но в воздухе уже реют
острые вечерние запахи, а в тенЯх, отбрасываемых деревьЯми, начинает
накапливатьсЯ мрак будущей ночи. (Џочти Ѓунин! ‡апомнить.)
-- •орошо! -- шумно вздохнув, сказал ‚итек. -- Љак у нас в Њытищах!
Џоселок Џерепискино называетсЯ так потому, что построили его недалеко
от деревеньки Џереписки. Ђ сама деревнЯ называлась так потому, что в начале
прошлого века ею владел один страшно занудливый старикашка, который
постоЯнно переписывал свое завещание. ѓлЯнет наследник недостаточно
почтительно или просто без выражениЯ -- старикашка тут же его гонит прочь и
зовет к себе стрЯпчего, бумаги переписывать. Џерепишет, вызовет следующего
наследника, а тот возьмет да и опоздает к назначенному обеду. ‘тарикашка его
тоже в шею -- и опЯть за стрЯпчим посылает. —ем дело закончилось, кому
досталась деревенька в конце концов, никто уже и не помнит, но с тех пор это
место так и прозвали -- Џереписки...
Ђ писательский поселок возник здесь гораздо позже, в начале тридцатых,
когда Ђлексей Њаксимович ѓорький вернулсЯ с Љапри -- посмотреть, чего тут в
ђоссии понадрызгали друзьЯ его молодости, взЯвшие власть в семнадцатом году.
Џриехал, изумилсЯ, да так в изумленном состоЯнии и осталсЯ. Љак уедешь снова
на Љапри, если здесь твои книжки в школах проходЯт, а члены ‚–€Љ хлопают по
плечу и упрекают: "—то это ты, в самом деле, Њаксимыч, разъездилсЯ?!"
ЋсмотрелсЯ ѓорький, изучил обстановку и как-то на обеде принЯлсЯ упрекать
‘талина: мол, сколько писатели длЯ революции сделали, а ты, Coco, их в
черном теле держишь! "Ђ золотой телец писателЯм вреден!" -- усмехнулсЯ
‘талин. Ќо ѓорький не отступал и однажды во времЯ ужина напомнил вождю, что
при старом режиме писатели летом жили и творили исключительно на дачах, а не
в городской духоте и шуме. € какаЯ литература была -- Џушкин, ‹ермонтов,
’олстой, —ехов! ‘талин, говорЯт, пыхнул трубочкой и молвил: "’ак они, на
дачах сидючи, царизм и свергли! ’ы хочешь, Њаксимыч, чтоб они и нас так
же?!" ѓорький испуганно замахал руками и начал объЯснЯть, что имел в виду
совсем другое! ’огда ‘талин покивал и сказал: "‹адно. ’ы -- основоположник
пролетарской литературы, поступай со своей сволочью как знаешь!" ‚озможно,
это была самаЯ большаЯ ошибка отца народов за все годы его правлениЯ...
Џереписки длЯ строительства писательского дачного поселка ѓорький
выбрал не случайно. ‚о-первых, само название местности до смешного подходило
длЯ компактного проживаниЯ пишущей интеллигенции. Ђ во-вторых, места
чудесные: сосны, река и всхолмленнаЯ голубоватаЯ даль. Љстати, в молодые
годы Ђлексей Њаксимович тут бывал на рабочих маевках, которые, как мы бы
теперь выразились, спонсировал текстильный миллионер ‘авва Њорозов,
застрелившийсЯ задолго до накликанной буревестником и проплаченной им самим
революции. Џриехал ѓорький сюда, оглЯделсЯ, всплакнул, по своему
обыкновению, а вечером написал в Џариж ђомену ђоллану: "Ѓудем, ђома,
возделывать свой садик. Џриезжай!" ђоллан приезжал, погостил, но не осталсЯ,
а вернулсЯ в свою ”ранцию.
„ачи строились, конечно, за казенный счет -- большие, двухэтажные,
рубленые, с затейливыми верандами и беседками, окруженные глухими заборами.
ђаспределЯли их между заслуженными писателЯми ѓорький и ‘талин сообща,
спорили, составлЯЯ списки. ‚ождь старалсЯ, чтобы дачи достались хорошо
поработавшим на революцию литераторам, и упрекал классика: "—то-то ты,
Њаксимыч, одних попутчиков мне подсовываешь?" Ђ ѓорький махал руками,
оправдывалсЯ, но все-таки добилсЯ нескольких дачек и длЯ хороших писателей.
‘ложный был человек и трагическаЯ фигура отечественной культуры. Џотому и
псевдоним такой -- ѓорький. „а и времЯ было непростое: только литератор
заселитсЯ, семью разместит, рукописи разложит, как приедет ночью черный
автомобиль и увезет всех обитателей в неизвестном направлении. € снова
начальство ломает голову -- кому освободившуюсЯ дачу выделить. Џодумают,
поспорЯт, выделЯт, а там глЯдь -- снова ночные шины на дорожке
зашуршали... Џосле смерти ѓорького ‘талин распределЯл дачи вместе с
”адеевым, а с хрущевских времен передали это непростое дело в ведение
правлениЯ ‘оюза писателей. ‘колько скандалов и обид было, с ума сойти!
ѓорынин получил свою дачу вскоре после выхода "Џрогрессивки", когда ему
поручили выступить с речью на съезде партии и он пожаловалсЯ, что трудно ему
писать такое ответственное выступление в шумной городской квартирке.
Ќо еще задолго до ЌиколаЯ Ќиколаевича, при жизни ѓорького, получил дачу
в Џерепискино поэт џков —урменЯев, дед нынешнего —урменЯева. „о революции
служил он приказчиком в мануфактурной лавочке купца ѓалкина и фамилию носил
обыкновенную -- …ропкин. Љогда пришли красные, он первым делом выдал им
своего хозЯина, схоронившегосЯ между штуками ситца. ѓалкина шлепнули, а џшу
…ропкина, признав тружеником аршина и пролетарием прилавка, взЯли в отрЯд
писарем. Ќо скучно ему было перебеливать приказы да списки, завел себе он
кожанку, папаху и маузер. Ђ когда очередную партию "контриков" в расход
пускали, попросил у командира разрешениЯ -- пристрелЯть новое оружие.
Љомандир подивилсЯ таким склонностЯм бывшего приказчика и откомандировал его
в —Љ -- там можно каждую ночь маузер пристреливать. € хотЯ именно там џков
познакомилсЯ со вторым мужем ЉипЯтковой, став свидетелем его трагической
гибели, но все-таки не остыл и не одумалсЯ. —ерез некоторое времЯ
…ропкина назначили командиром продотрЯда, наводившего ужас на уездных
крестьЯн, которые по своей прирожденной тупости, о чем так хорошо писали
товарищи Ѓухарин и ’роцкий, ну никак не хотели отдавать хлеб голодающим
рабочим Њосквы и Џитера, а прЯтали его даже в навозных кучах. ’емные мужики
вообще додумались считать …ропкина чертом. Љогда он, одетый в кожаную
тужурку, внезапно влетал в деревню на своем черном коне и, глЯдЯ в
цейсовский бинокль, размахивал шашкой, насмерть перепуганные селЯне
крестились, приговариваЯ: "—ур менЯ! —ур менЯ!" Ѓыло из-за чего пугатьсЯ: по
своему обыкновению, …ропкин сначала рубил мироедов шашкой и, лишь утомЯсь,
спрашивал, где хлеб. ќтим "чур менЯ" …ропкин страшно гордилсЯ, видЯ в нем
невольное признание врагами своих революционных заслуг. Ќо все кончилось
плохо. Ћднажды -- дело было в селе †елдобино, -- намахавшись шашкой и
погубив народу бесчисленно, он, поостыв, спросил: !!ldblquote ѓде хлеб?" и
выЯснил, что селЯне зерно сдали вполне добровольно, и оно, погруженное на
подводы, полднЯ как дожидаетсЯ возле комбеда. ‡а такое бессмысленное
самоуправство …ропкина вызвали в губ-ком, пропесочили и выгнали из
командиров к чертовой матери.
Ћказавшись, как тогда выражались, в "первобытном состоЯнии", џков
задумалсЯ о том, где заработать на хлеб насущный. Љонечно, можно вернутьсЯ в
приказчики, но торговать нечем, так как все распределЯлось начальством. €
чтобы добыть справные башмаки, нужно было получить мандат в каком-нибудь
подотделе или Ячейке. „а и стыдно после шашки снова в руках аршин держать.
‡а что ж тогда боролсЯ? ђазмышлЯЯ о том, кем бы стать, …ропкин вспомнил, что
самые дорогие отрезы в лавке купца ѓалкина всегда покупал один литератор,
писавший свЯточные стихи и рассказы в губернскую газету. Џрикинув все "за" и
"против", …ропкин стал поэтом, благо грамотой владел и почерк имел
писарский. Ћставалось только подобрать псевдоним, ибо без оного и соватьсЯ в
молодую пролетарскую литературу было как-то неловко. Ќа дворе стоЯла эпоха
псевдонимов, всЯ страна, начинаЯ с ‹енина и заканчиваЯ каким-нибудь
последним ‘ашей Љрасным, сочинЯвшим подписи к революционным плакатам,
носила псевдонимы. € вспомнив испуганно крестившихсЯ при его поЯвлении
мироедов, …ропкин подписал свои первые стихи "—урменЯев". „а так и осталсЯ в
литературе. ‡амечу как бы вскользь, некоторые его собратьЯ по перу,
поленившиесЯ взЯть псевдонимы, кончили плохо -- …сенин, ЊаЯковский,
Њандельштам и другие...
Џисал —урменЯев в основном длЯ детей. Ќет, конечно, сначала он сочинил
большую поэму о борьбе за ‘оветскую власть длЯ взрослых и послал ее на отзыв
ѓорькому. ’от и подсказал начинающему автору обратитьсЯ к юным читателЯм,
начертав на полЯх рукописи резолюцию: "„етский лепет!" ќтот автограф
великого пролетарского писателЯ потом очень помог —урменЯеву в жизни --
открыл ему редакции журналов и газет, где и поЯвились его первые стихи,
посвЯщенные борьбе за личную гигиену, столь необходимую молодой республике,
изнывавшей от вшей и нехватки медикаментов:

—тобы мама не бранила
Џоутру тебЯ, дружок,
Љак проснешьсЯ, в руки -- мыло,
‚ зубы -- мЯтный порошок!

‚ообще критика сразу отметила мЯгкость и задушевность его стихов, что
было большой редкостью в те суровые литературные годы. “ —урменЯева
поЯвилась определеннаЯ известность, пошли благодарные письма от читателей,
которые только-только выучились читать да писать благодарЯ всенародной
борьбе с неграмотностью. ’еплое письмо пришло даже от девушки из села
†елдобино. ћнаЯ ликбезовка, сочинившаЯ его, не могла себе вообразить, что
страшный командир продотрЯда џков …ропкин и добрый поэт —урменЯев -- одно и
то же лицо! Љ тому времени он женилсЯ и бедствовал с молодой женой и сыном в
маленькой комнатушке, полученной по ордеру ЉЂђЏа (Љрасной ассоциации
революционных поэтов). ’огда он снова обратилсЯ к ѓорькому, и тот переслал
его прошение по начальству с припиской: "†алкий человек. Џомогите. ‚аш
ѓорький". Љстати, любознательный читатель может найти это письмо с
автографом ѓорького в полном собрании сочинений џкова —урменЯева. Ќо там
почему-то значитсЯ несколько иначе: "†алко человека. Џомогите. ‚аш ѓорький".
Џосле этого детскому поэту дали крошечный флигелек в Џерепискино, поначалу
задуманный как банька, но из-за нехватки места переоборудованный под жилье.
’ворческий процесс продолжалсЯ. Џо-доброму, увещевательно поэт доводил
до детишек линию партии, направленную на изучение Языков вражьих стран:

—тобы, прошмыгнув границу,
“ врагов секрет узнать --
Ќадо хорошо учитьсЯ,
‚ражьи буквы изучать!

Џравда, сын —урменЯева не очень хорошо училсЯ, а все больше каталсЯ по
дачным окрестностЯм на велосипеде, лазал за Яблоками в соседние сады и
заодно слушал разговоры, которые вели знаменитые писатели, выпиваЯ со своими
гостЯми за столами, накрытыми прЯмо в саду. ђазговоры он обычно пересказывал
папе. ’от задумчиво кивал и записывал, а вскоре по усыпанным хвоей дорожкам
зашуршал черный автомобиль. € хотЯ, конечно, это было простое совпадение,
ибо такие же автомобили шуршали по всей стране, но со временем семьЯ
—урменЯевых перебралась в освободившуюсЯ большую дачу, где и осталась
навсегда.
Џосле войны —урменЯев умер. Џроизошло это так: к старости его стали
мучить ночные кошмары, он вскакивал, хватал старую боевую шашку и с воплЯми
"—ур менЯ!" начинал отмахиватьсЯ от напиравших на него призраков, которые,
по его словам, каждую ночь приносили ему в своих разрубленных черепах зерно
длЯ голодающего Џитера. …го лечили. Ќа времЯ он утихал, а потом все
начиналось сначала. Ћднажды ночью он по неосторожности зарубил себЯ
собственной шашкой. Џохоронили его торжественно: как он и просил, на
Џерепискинском кладбище. ‚се центральные газеты вышли с некрологами и
статьЯми "„етскаЯ литература осиротела", "‹юбимый ученик ѓорького" и т.д. Ђ
через неделю пришли отбирать дачу -- ведь —урменЯев-сын, как Я уже сказал,
училсЯ не очень хорошо и в писатели не вышел, став всего лишь руководителем
среднего звена. Ђ поселитьсЯ в огромной даче желающих было очень много,
началась даже тайнаЯ война за право внести свой диван в исторический дом.
‚ этой войне серьезно пострадали несколько "космополитов". € тут —урменЯевым
пришла в голову замечательнаЯ идеЯ -- они объЯвили дачу домом-музеем
выдающегосЯ писателЯ, а себЯ хранителЯми. Ђ против хранителей не попрешь, и
беспардонные соискатели, рыча и облизываЯсь, отступили. Ќадолго ли? €
поэтому своего наследника —урменЯев-средний воспитывал с твердой установкой
на то, чтобы сын стал писателем. "Џиши! -- повторЯл он ему. -- Џиши, сынок,
а то, не ровен час, вышибут нас всех с дачи!" Ђ как заметил древний педагог,
детскаЯ душа -- восковаЯ табличка, на которой родители пишут свои мечты.
‚нук, как вы уже знаете, писателем стал, и дача осталась за родом
—урменЯевых.
‡абегаЯ вперед, скажу: когда вслед за ‘оветским ‘оюзом обрушилсЯ и ‘оюз
писателей, перепискинские дачи достались тем, кто в них тогда обитал.
Џравда, прежней роскоши уже не было: немногие сохранили за собой, как
—урменЯевы, целые дома, большинство коттеджей были поделены на несколько
писательских семей. Ќо пока все они оставались советскими писателЯми,
проблем не возникало, жили дружно. € вдруг все изменилось. Ћказалось, что
под одной крышей подчас собрались демократ, консерватор, монархист,
коммунист или анархист. ЊирнаЯ жизнь кончилась: люди месЯцами не
разговаривали друг с другом, даже не здоровались, выдергивали из грЯдок
чужой укроп или, еще хуже, морковь, рвали на клочки телеграмму, принесенную
почтальоном в отсутствие адресата, и т.д... ’олько однажды они снова все
объединились -- когда толпа бездачных писателей приехала на электричке из
Њосквы и попыталась восстановить справедливость. Ћборону возглавил уже
выгнанный с работы за сыновьи штучки —урменЯев-средний -- сказалсЯ
многолетний опыт умеренно руководЯщей работы. Ћн вооружил обитателей дач
охотничьими ружьЯми, сам взЯл отцовскую шашку, и в течение днЯ они отбивали
атаки размахивавших дрекольем неимущих литераторов. ЊилициЯ не вмешивалась,
считаЯ это внутренним творческим спором тружеников пера. Љ ночи,
проголодавшись, нападающие уехали в Њоскву с последней электричкой, на
прощанье спалив пару беседок... Ќаутро наметившеесЯ было единство снова
распалось. Ќо все это произошло несколько лет спустЯ после описываемых
событий.
...Њы вошли в поселок, и нас с двух сторон обступили большие деревЯнные
терема, видневшиесЯ за сплошными зелеными заборами. Ћткуда-то потЯнуло
волнительным шашлычным дымком.
-- ЉучерЯво живут! -- присвистнул ‚итек.
-- џ же не зрЯ из тебЯ писателЯ хочу сделать!
-- Ђ чего, мне тоже дачу здесь дадут?
-- Ђ как же. Љак только -- так сразу!
-- ’рансцендентально!
‚озле чурменЯевской дачи стоЯл роскошный новенький "мерседес" -- такие
в те времена можно было встретить разве что у подъезда посольства да еще в
Џерепискино. Љалитка оказалась предусмотрительно не заперта...

23. ѓЋ‘’€ ‘љ…‡†Ђ‹€‘њ ЌЂ „Ђ—“...

ЏоднЯвшись по ступенькам крыльца, мы попали в полутемную прихожую и,
толкнув первую же дверь, очутились в просторной комнате, где висел большой
конный портрет какого-то головореза в кожаной тужурке и с шашкой наголо, а в
углу в стеклЯнной витрине были выставлены те же самые тужурка и шашка, но
уже в натуральном качестве. “ окна располагалсЯ письменный стол, а на нем --
стараЯ пишущаЯ машинка с заправленным в каретку листом бумаги, на котором
были напечатаны две строчки:

‚осьмилетнЯЯ Ќаташа
Ћчень не любила кашу.

€ Я понЯл, что мы по ошибке забрели в музейную часть дома, а на листке
-- последнее незаконченное стихотворение, сочиненное —урменЯевым-дедом перед
тем, как зарубитьсЯ... џ чертыхнулсЯ и потащил ‚итька к другой двери. ‡а ней
нашим взорам открылась зала с горЯщим камином и кабаньими шкурами,
устилавшими пол. ‚ центре залы со стаканами в руках стоЯли ‹юбин-‹юбченко,
Ћдуев и ЌастЯ.
-- Ђ вот и мы! -- сообщил Я.
-- ‡аждались! -- облизнулсЯ теоретик, нежно глЯдЯ на ‚итька. --
—урменЯев с американцем в кабинете беседуют. ‘ейчас придут.
-- ‘ каким американцем? -- изумилсЯ Я.
Ћдуев подошел ко мне, взЯл под руку и отвел в сторону:
-- Ђ ты ничего не знаешь?
-- Ќет...
€ тогда он объЯснил мне, в чем дело. ЋказываетсЯ, —урменЯев пригласил
на дачу мистера Љеннди -- секретарЯ жюри Ѓейкеровской премии, человека, от
которого все и зависит. “ жюри возникли некоторые сомнениЯ насчет "†енщины в
кресле". ‚о-первых, потому, что всплыла историЯ чурменЯевского дедушки,
крайне неосторожно обращавшегосЯ с шашкой. Ђ во-вторых, и это главное: в
‚енгрии поЯвилсЯ писатель-диссидент, сочинивший роман "Џлесень", где
описываютсЯ страданиЯ венгерского народа под коммунистическим игом. ’ираж
романа конфисковали, а автору пришлось попросить политическое убежище в
Ђвстрии. ‚прочем, с венгром —урменЯев был на равных, так как дедушка
мадьЯра-разоблачителЯ тоже был коммунистом, устанавливал ‘оветскую власть в
ђоссии и чуть ли не участвовал в расстреле царской семьи. Њежду прочим, сам
мистер Ѓейкер, учредивший премию, некогда горЯчо этот расстрел приветствовал
и даже устроил по сему радостному поводу бесплатную раздачу хрустЯщих
булок. Ќо времена, как говоритсЯ, менЯютсЯ, а вместе с ними менЯютсЯ и
поводы длЯ бесплатной раздачи булок. †юри колебалось, кому вручить премию, и
вот мистер Љеннди прилетел в Њоскву...
-- „лЯ этого —урменЯев тебЯ с ‚итьком и высвистал, -- объЯснЯл Ћдуев,
-- чтобы показать: вот, мол, с какими Я людьми вожусь! ‚едь об акашинском
выступлении у них сейчас все газеты орут! ‚ъехал?
-- Ђ роман зачем? -- спросил Я.
-- Ќе знаю. Ќаверное, мистер Љеннди просил.
-- Ђ ты как сюда попал?
-- џ... џ представлЯю здесь движение поэтов-контекстуалистов, --
скромно потупил глаза Ћдуев.
-- € все?
-- Ќет. …ще ‹еонидыч просил передать, чтоб глупостей ты больше не
делал. ЏонЯл? €наче он тебЯ не отмажет...
-- ЏонЯл.
‚ это времЯ открылась дверь, в каминную вошел —урменЯев в потертых
джинсах и показательно ветхом свитере. Ћн бережно вел под локоток высокого
сухощавого иностранца в приталенном темном пиджаке. ‹ицо иностранца было
покрыто дорогим загаром, а приветливаЯ улыбка свидетельствовала об очевидном
превосходстве западной школы зубопротезированиЯ над отечественной.
-- Ђ вот и наш герой! -- воскликнул —урменЯев.
Ћн бросилсЯ к Ђкашину и обнЯл с такой радостью, точно это был его
лучший брат, найденный после многих лет разлуки. Ќа запЯстье —урменЯева
блеснули знакомые "командирские" часы. ‘котина!
-- Њистер Љеннди, это наш отважный ‚иктор! ‚итЯ, это мистер Љеннди... џ
тебе о нем много рассказывал!
-- ‚естимо, -- не дожидаЯсь подсказки, ответил ‚итек.
-- Ћтчэнь рад! -- тщательно артикулируЯ, произнес американец. -- џ
много наговорен про вас... -- Ћн с восхищением оглЯдел ‚итькины пЯтнистые
штаны, майку с надписью "LOVE IS GOD", закарпатскую доху и уимблдонскую
повЯзку на голове. Ќо особенно, как и следовало ожидать, ему понравилсЯ
кубик ђубика с загадочными буковками.
-- Ћбоюдно, -- снова самостоЯтельно ответил ‚итек.
Њистер Љеннди недоуменно посмотрел на —урменЯева, и тот начал жарко и
долго переводить ему что-то на ухо. Ђмериканец слушал, киваЯ и поглЯдываЯ на
‚итька со все возрастающим интересом. џ почувствовал внезапную обиду из-за
того, что ‚итек отвечает без всЯкого со мной согласованиЯ, а менЯ самого
даже не представили американцу. џ тихонько пнул обнаглевшего Ђкашина в бок,
но он сделал вид, что не заметил.
-- ‚ы есть... -- мистер Љеннди запнулсЯ, видимо, исчерпав запасы
русских слов. -- You are a brave man!
-- ’ы смелый мужик! -- вымученно улыбаЯсь, перевел —урменЯев.
-- Ћтнюдь! -- тут же отреагировал Ђкашин, которому, судЯ по всему, моЯ
помощь уже и не требовалась.
-- € скромный... -- Ядовито добавил Я.
-- Sorry? -- не понЯл американец.
-- A modest guy, -- перевел —урменЯев.
-- Yes... I was told they were going to arrest you, weren't they?
-- Њне сказали, что вас хотЯт арестовать, не так ли? -- завистливо
вздохнув, перевел —урменЯев.
-- ‚ы менЯ об этом спрашиваете? -- улыбнулсЯ ‚итек, продолжавший, и
надо отметить, вполне удачно, пороть самодеЯтельность.
—урменЯев перевел. Ђмериканец засмеЯлсЯ -- и все дружно засмеЯлись
следом. Џотом он оглЯнулсЯ на сервировочный столик с бутылками, и
‹юбин-‹юбченко услужливо подал ему бокал с виски. —тобы налить себе, Я
положил сверток с романом на диван.
-- Ќо! ‚одка! -- перешел снова на русский заморский гость.
’еоретик растерЯнно облизнулсЯ и налил ему водки. Њистер Љеннди взЯл
стакан, зачем-то посмотрел его на свет и начал говорить по-английски. ‘пич
был пространен.
-- Њистер Љеннди, -- переводил —урменЯев, кислеЯ на глазах, --
предлагает выпить замечательной русской водки за то, что в ђоссии еще есть
люди, длЯ которых права личности на свободу слова свЯты и нерушимы! Ћн
надеетсЯ, что длЯ отважного ‚иктора годы заключениЯ в ѓ“‹Ђѓе станут тем же,
чем стали они длЯ великого ‘олженицына!
-- € Џастернака! -- краснеЯ, добавила ЌастЯ.
-- Џастернак не сидел, дура, -- мЯгко поправил Ћдуев.
-- †изнь всЯкого честного писателЯ -- тюрьма! -- громко сказал Я, решив
наконец обратить на себЯ хоть какое-то внимание.
Ђмериканец бросил на менЯ взглЯд, потом вопросительно посмотрел на
—урменЯева, и тот что-то прошептал ему на ухо. ‚ыслушав, мистер Љеннди снова
перевел глаза на менЯ и облагодетельствовал улыбкой, какой обычно награждают
удачно пошутившего официанта.
-- Љоллеги, -- поднЯв стакан и озарившись своей масленой улыбкой,
заговорил ‹юбин-‹юбченко, -- разрешите алаверды?
-- Sorry? -- не понЯл американец.
-- Backtost, -- неуверенно перевел —урменЯев.
-- O'key! -- кивнул мистер Љеннди.
-- Ћ'кей -- сказал Џатрикей! -- заржал ‚итек и победительно глЯнул на
менЯ.
-- ...коллеги, -- продолжил ‹юбин-‹юбченко, облизываЯсь, -- Я хочу
обратить ваше просвещенное внимание на одну важную деталь. ‚се, конечно,
помнЯт то слово, которое отважно бросил в эфир наш ‚иктор! Ќе буду повторЯть
это слово при даме...
-- Ћ, shit! -- радостно воскликнул внимательно слушавший американец.
-- ’ак вот... -- выжидательно поулыбавшись, продолжал ‹юбин-‹юбченко.
-- ќто слово было услышано миллионами! ‘огласно исследованиЯм ѓубернатиса и
”рейда, экскременты ассоциируютсЯ у людей с самым ценным. Ќапример, с
золотом! Ќедаром великий Ќицше говорил: "€з самого низкого самое высшее
достигает вершины!" € Я предлагаю выпить за нашего юного друга, чей путь из
нечистот бытиЯ лежит к высотам сиЯющего искусства!
-- Great! -- воскликнул иностранец и чокнулсЯ с ‚итьком.
-- Ћбоюдно! -- ответил тот, даже не посмотрев в мою сторону.
‚се бросились к ‚итьку, чокаЯсь, поздравлЯЯ и напутствуЯ. Ђ —урменЯев
чуть не задушил его в объЯтиЯх. € только Я, стукнув своим стаканом о его
стакан, сказал сквозь улыбку:
-- ’ы что, совсем оборзел, сволочь? Ќо менЯ оттеснил ‹юбин-‹юбченко,
норовивший поцеловать Ђкашина в губы.
-- џ тоже хочу с ним выпить! -- раздалсЯ вдруг громкий женский голос.
‚се обернулись: на пороге стоЯла Ђнка, одетаЯ в какой-то воздушный
комбинезон, сквозь который отчетливо просвечивались трусики. Ћна была уже
прилично пьЯна. Ђмериканец вопросительно посмотрел на —урменЯева.
-- It is my girl-friend, -- смущенно поЯснил тот.
-- Ћ, отчэнь рад! -- улыбнулсЯ мистер Љеннди.
-- Ђ Я нет! -- крикнула Ђнка. -- Њне противно! —ему вы радуетесь?
‡олота хотите? €з любого дерьма вам бы лишь золото сделать! Ђ на то, что
человека завтра посадЯт, вам наплевать!
-- Ђнна! -- —урменЯев, мучительно озираЯсь на опешившего американца,
двинулсЯ к ней.
-- Ќе подходи! Ѓой-френд... „умаешь, не знаю, зачем Я тебе
понадобилась? ‡наю. •очешь и менЯ в своем гинекологическом кресле
раскорЯчить, чтоб все узнали, как дочка классика советской литературы тебе
минет делает! ‡а это могут еще и Ќобелевку дать...
-- What is minnet? -- спросил американец.
-- Oral sex, -- обреченно объЯснил —урменЯев.
-- Ћ-о!
’ут решительно выступил вперед Ћдуев:
-- Ђнна Ќиколаевна, вам лучше уйти! џ вас провожу. ‚се-таки
иностранец...
-- Ђ что мне твой драный иностранец?! џ ничего не боюсь! ќто ты бойсЯ!
„умаешь, если ты стукач, то можно школьниц портить?
ЌастЯ всхлипнула и закрыла лицо руками.
-- What is "stjuckatch"? -- спросил мистер Љеннди.
-- Џлотник... A carpenter... -- объЯснил взмокший —урменЯев, длЯ
убедительности демонстрируЯ, как молотком заколачивают гвозди.
‹юбин-‹юбченко облизнулсЯ, собираЯсь что-то сказать, но не успел.
-- Ђ ты вообще молчи! -- истерично крикнула Ђнка. -- Ђ то Я сейчас всем
расскажу, за какие художества тебе три года дали! џ у папашки интересную
бумажку про тебЯ прочитала!
-- Ђ Я молчу, -- сник ‹юбин-‹юбченко.
-- ‚от и молчи!
‚озникла тЯгостнаЯ пауза. Ќадо было что-то делать.
-- Ђнка! -- взмолилсЯ Я.
-- Ђ-а... ’ы тоже хочешь узнать, что Я о тебе думаю?
-- Ќет, не хочу.
-- Џочему?
-- Џотому что Я знаю. Џотому что Я тоже о тебе думаю...
-- Ќе стоит думать о такой дрЯни, как Я. Ќо Я всего лишь маленькаЯ
дрЯнь, даже дрЯнцо... Ђ вы все -- извращенцы!
-- What is she saying? -- спросил американец, чувствуЯ, что —урменЯев
доносит до него происходЯщее в крайне адаптированном переводе.
-- Perverts.
-- Ћ-о-о, my God!
Ђнка вдруг тихо засмеЯлась, подошла к ‚итьку и положила ему на плечи
руки:
-- Ђ ты, глупенький гений, ты-то здесь зачем? Ѓеги от них, пока таким
же не стал! Ѓеги... ѓде твой роман?
-- ‚он, -- ‚итек растерЯнно кивнул на газетный сверток, лежащий на
диване.
-- Ђх, вот он где! -- Ћна подбежала, схватила сверток, дразнЯ, издали
показала его американцу. -- ќто тебе, спиннинг трехчленный, нужно? (‚ этом
месте —урменЯев запнулсЯ от полного переводческого бессилиЯ.) Ќу-ка, отними!
‘ейчас мы посмотрим, горЯт рукописи или нет?!
€ на глазах ошеломленной общественности она швырнула папку в камин.
‘верток упал прЯмо на горЯщее полено и сбил пламЯ. Џо комнате прокатилсЯ
вздох потрЯсениЯ.
-- Ќу, мистер, не-знаю-как-вас-зовут-и-знать-не-же-лаю, достаньте! €ли
вы привыкли, чтобы вам рукописи из огнЯ другие таскали?
Ђмериканец смотрел на все это с трепетным туристическим восторгом, с
каким, наверное, смотрел бы на дикарЯ, глотающего живую кобру. —урменЯев
вытирал пот платком и ничего ему не переводил. Ђнка тем временем снова
подошла к ‚итьку, снова положила ему на плечи руки и заглЯнула в глаза так,
точно старалась прочитать на роговице крошечные буковки правды. Љаминный
огонь, видимо, оправилсЯ после удара, и газета по краЯм начала стремительно
коричневеть.
-- ‘кажи, глупый гений, -- спросила Ђнка, -- тебе очень жалко? ќто ведь
твой роман! Ћн сейчас сгорит... …сли жалко, Я сама сейчас достану. „остать?
-- ‘корее нет, чем да... „а хрен с ним, с романом! -- великодушно
ответил Ђкашин. -- Џусть горит к едрене фене!
-- Њолодец! ’ы единственный человек среди этих извращенцев! -- и она
страстно поцеловала его в губы.
-- Њентально... -- только и вымолвил мой ошарашенный воспитанник, на
глазах перевоплощающийсЯ в моего соперника.
Њне показалось, что Я чувствую на губах ее пьЯное нежное дыхание. ’огда
Я бросилсЯ к камину и схватил щипцы...
-- Ќе смей! -- завизжала Ђнка. -- …сли ты это сделаешь -- между нами
все кончено.
-- Њежду нами и так все кончено!
-- Ќет, ты еще не понимаешь, что значит -- все... ’олько достань --
тогда узнаешь!
џ остановилсЯ. …е лицо горело сумасшедшим счастьем. Ћна сорвала с
‚итька уимблдонскую повЯзку, выхватила из его рук кубик ђубика и отшвырнула
в сторону:
-- ѓлупый, несчастный гений, тебе нужно бежать от них! ’ебе нужно
спрЯтатьсЯ! ‚се очень плохо! џ слышала, как отец говорил о тебе по телефону!
•очешь, Я помогу тебе спрЯтатьсЯ? •очешь?
-- ‘корее да, чем нет...
-- Џошли! ’ы менЯ боишьсЯ, глупый гений?
-- Ќе вари...
Ќе дав договорить, она потащила его к выходу.
-- ‚итька! -- крикнул Я. -- ‚ернись, не ходи с ней, дубина.
Ћн растерЯнно посмотрел на менЯ и замедлил шаг.
-- Ќе слушай его! -- заговорила Ђнка. -- Ћн завидует. Ћн просто
завистливаЯ бездарность! ќй, завистливаЯ бездарность, ты всегда хотел
написать что-нибудь главненькое. „остань и возьми себе! Ќам не жалко! Ќам
ведь правда не жалко?
-- ѓовно, -- буркнул ‚итек.
€ они направились к двери. Џапка в камине была уже полностью охвачена
пламенем. ‚друг у самой двери Ђнка остановилась, захохотала и, бегом
вернувшись к —урменЯеву, на глазах восхищенного американца сорвала с руки
автора "†енщины в кресле" "командирские" часы. Џотом снова подбежала к
‚итьку и застегнула часы на его запЯстье.
-- ’еперь все... Џошли, глупый гений!
-- Why has she taken the watch? -- изумленно спросил мистер Љеннди.
-- It is her charm, -- чуть не плача, объЯснил —урменЯев.
-- Ћ!
-- ‘тойте! -- заорал Я. -- ‘той, ‚итька-подлец! €наче Я тоже расскажу
про тебЯ правду!
ќто было глупо, унизительно, а главное -- бессмысленно. Љак говоритсЯ,
испугал ежа голыми руками! ‚итек остановилсЯ, посмотрел на менЯ с изумлением
и сказал:
-- Ќе вари козленка в молоке матери его!
џ ринулсЯ к нему, сжав кулаки, но, сделав несколько шагов, почувствовал
во рту сладко-металлический привкус, а в глазах вдруг стало стремительно
темнеть, как в кинозале перед самым запуском фильма. € Я потерЯл сознание.
‚торой раз в жизни. Џервый раз это случилось в детстве -- от гордости за
порученное дело. ‚о времЯ районного пионерского сбора мне поручили стоЯть на
сцене со знаменем, и Я так разволновалсЯ, что упал в обморок, не выпускаЯ из
рук заветного древка. ЊенЯ утащили в комнату за сценой и впервые в жизни
напоили валерьЯнкой. ‘ тех пор запах валерьЯнки ассоциируетсЯ у менЯ с
выполненным до конца гражданским долгом. (‡апомнить!)
ЋчнулсЯ Я, наверное, через несколько минут в кресле. ЌастЯ, расстегнув
мою рубашку, массировала мне грудь, а Ћдуев старалсЯ влить в рот водку.
‹юбин-‹юбченко, отдергиваЯ, точно от печеной картошки, руки, отшелушивал с
папки обгоревшие газетные страницы.
-- Ќичего... ’олько чуть-чуть папка обгорела, а рукопись цела! найдер
различает два типа огнЯ в зависимости от их направленности. Ћгонь оси "огонь
-- землЯ", означающий эротизм, и огонь оси "огонь -- вода", свЯзанный с
очищением и возвышением. џ думаю, тут налицо и то и другое. ‚ доме есть
какаЯ-нибудь папка? џ рукопись переложу...
-- …сть, в кабинете, -- махнул рукой раздавленный —урменЯев.
‹юбин-‹юбченко подхватил обугленный сверток и понес в кабинет, Я
дернулсЯ, чтоб его удержать, но Ћдуев с Ќастей не дали мне поднЯтьсЯ из
кресла. ’ем временем —урменЯев жалостливым голосом начал что-то объЯснЯть
американцу.
-- What a fantastic woman! -- кивал мистер Љеннди. -- It's Nastasija
Philippovna... really!
‚ернулсЯ ‹юбин-‹юбченко и с недоумением протЯнул мне рукопись,
уложенную в новенькую синюю папочку с белыми тесемками.
-- No, give the manuscript to me, please! -- замахал руками американец.
—урменЯев выхватил папку из моих рук и услужливо передал мистеру
Љеннди. ’от с удовлетворением зажал ее под мышкой и дружески хлопнул хозЯина
по плечу:
-- I must be going! I'm being late for a plane! Good-bye to everybody!
Stay in touch!
Ћн пошел к выходу, а за ним, тараторЯ извинениЯ, поспешил —урменЯев.
-- ѓнида заокеанскаЯ! -- глЯдЯ ему вслед, сказал Ћдуев.
-- Џочему же? -- возразила ЌастЯ. -- Ћчень приЯтный мужчина...
-- ‡аткнись, соплЯчка! -- оборвал ее лидер контекстуалистов.
џ встал с кресла. ‚се тело гудело от слабости.
-- ‘транный сегоднЯ день! -- облизываЯсь, произнес ‹юбин-‹юбченко и
загадочно глЯнул на менЯ. -- ‘только неожиданностей...
-- Ђ вы ожидали чего-то другого? -- спросил Я.
-- —естно говорЯ, да...
-- Ќу, и что скажете?
-- Ќичего. Џока ничего. џ должен подумать. ‚ернулсЯ вдрызг расстроенный
—урменЯев.
-- Љак вы считаете, -- спросил он, глЯдЯ на нас ошалевшими глазами, --
мистер Љеннди очень обиделсЯ?
-- Ќаоборот, -- приободрил его ‹юбин-‹юбченко. -- ‘читай, что "Ѓейкер"
у тебЯ в кармане! ѓде бы еще он такого насмотрелсЯ?
-- ’ы думаешь? -- обрадовалсЯ будущий лауреат.
-- ‚естимо! -- подтвердил Я. -- Љупишь себе на премию новые часы --
"‘ейко", например. "Љомандирские" ходЯт слишком быстро! Ќе угонишьсЯ...

24. ЉЋЊЂђ ЌЂ “‹€–… ЉЋЊЂЌ„ЂђЊЂ ’џ’€ЌЂ

Ќа џрославском вокзале Я купил из-под полы у какого-то деда водку и
портвейн "Ђгдам": мне было просто необходимо напитьсЯ. „ома Я постелил
чистую скатерть, аккуратно нарезал хлеб, колбасу, еще кое-какую закусочную
мелочь и сразу зачастил, сознательно чередуЯ два этих несопоставимых
напитка. Њне было так плохо, что единственным выходом было сделать себе еще
хуже. Ќо поначалу мне, конечно, стало лучше -- Я подобрел, ведь это забавно:
Ѓуратино уводит у папы Љарло бабу. ЋбхохочешьсЯ! ‚ыпив еще, Я решил
поделитьсЯ этой уморительной новостью с †гутовичем, а заодно сообщить, что
хотЯ пари Я, по сути, выиграл, он тем не менее может пользоватьсЯ моей
квартирой начинаЯ прЯмо с сегоднЯшнего днЯ, точнее, ночи. џ даже придумал
хорошую хохму, а это очень важно, когда проигрываешь. •охма такаЯ: мол,
фривольных штукатурщиц можешь в квартиру водить -- только вольных
каменщиков не смей!
Ќо телефон не работал. Ќу, конечно, его же отключили еще утром!
Џортвейн показалсЯ мне сладковатым, и Я начал по вкусу добавлЯть в него
водку, мысленно называЯ этот коктейль "Ѓитва при Љалке".
Ђ все-таки Я проиграл! †гутович этого еще не понимает, а Я понимаю.
ЋблизывающийсЯ теоретик, когда менЯл папку, навернЯка увидел, что никакого
романа нет, и теперь он разболтает об этом всем. Ќе ко времени! Ћх, не ко
времени! …ще не все успели восхититьсЯ глубиной и стилистической мощью
знаменитого романа "‚ чашу". †елезный расчет разбилсЯ о бумажную
случайность. —то мы имеем в результате? Ђкашина могут загрести. ђаз. Њне
тоже достанетсЯ, особенно когда выЯснитсЯ, что Я раздавал всем папки с
чистой бумагой. ќто -- два. ѓорынин теперь с одобрениЯ ‘ергеЯ ‹еонидовича
перекроет мне кислород, по крайней мере, на некоторое времЯ. ќто -- три.
€зголодавшийсЯ †гутович превратит мою квартиру в остров внебрачной любви.
—етыре. Њальвина спуталась со свежеоструганным Ѓуратино, и сейчас он терзает
ее трЯпичное тельце своими деревЯнными конечностЯми! ЏЯть! џ попыталсЯ
вообразить, чем в этот момент занимаютсЯ Ђнка с ‚итьком, представил себе
моего "глупого гениЯ" и эту нежнокожую гадину совокуплЯющимисЯ в самой
непристойной позе, какую только можно придумать. Ђ придумать можно было
многое! ‘терва-а-а! џ схватил стакан с "Ѓитвой при Љалке" и швырнул его об
стену: осколки разлетелись по всей комнате, а на обоЯх расплылось коричневое
пЯтно, формой напоминающее Ђпеннинский полуостров. џ понЯл, что должен найти
ее, дозвонитьсЯ и сказать, проорать: между нами теперь уже на самом деле все
кончено. € первым говорю это Я. џ -- а не ты!
’елефон не работал. …го отключили еще утром.
—то же мне теперь делать? —то? џ знал, что делать. џ поеду в деревню к
Љостожогову и расскажу ему все -- про себЯ, про Ђнку, про ‚итька, про этот
дурацкий спор. Ћн посмотрит на менЯ своими Яркими-преЯркими глазами и
простит. џ объЯсню ему, что сделал выбор. Ќаконец сделал. € он похвалит
менЯ. Ќо тут Я сообразил, что давно потерЯл бумажку с его адресом. …рунда! џ
выйду на улицу и у каждого встречного буду спрашивать, где находитсЯ такое
село, черт его знает, как оно называетсЯ, но там еще есть школа, где нет
даже звонка, а есть завхоз, который, когда наступает перемена, звонит в
большой колокольчик. € есть там еще одна примета: старинный вЯз -- к нему
французы, когда шли на Њоскву, привЯзывали лошадей. ‹юди добрые -- они
подскажут. ‚едь хоть кто-то обЯзательно знает. Ђ если Љостожогов менЯ не
простит, если он будет сидеть не поднимаЯ глаз... —то тогда? Ќет, Я не поеду
к Љостожогову, Я поступлю по-другому. џ поступлю, как и должен поступить
подмастерье дьЯвола! € Я расхохоталсЯ голосом оперного ЊефистофелЯ. Љак
именно Я поступлю, мне было еще неЯсно, но почему-то Я захотел поведать о
своем решении мерзавцу Ћдуеву. Ќо телефон не работал.
Ђ что Я, собственно, хочу сделать? Џогоди... ђешение очень простое,
даже элементарное, многократно описанное в литературе, и оно разом избавит
менЯ от всех мучений. џ старалсЯ нашарить его в себе и назвать, но оно
глумливо ускользало от менЯ, точно с детства знакомое слово, вдруг
закатившеесЯ в какую-то темную щель памЯти. џ продолжал пить и с каждым
стаканом все ближе подбиралсЯ к этому уже принЯтому, но все еще не
пойманному и не названному решению. € вдруг Я совершенно отчетливо понЯл,
что должен сделать. џ убью их -- обоих! “бью. € черное теплое счастье
разлилось по всему телу. € этим своим непереносимым счастьем Я должен был
поделитьсЯ с ‘ергеем ‹еонидовичем. ’олько с ним. Ћн тоже хотел убить свою
жену и, хотЯ потом передумал, менЯ, конечно, поймет и одобрит. џ потЯнулсЯ к
трубке и, потерЯв равновесие, грохнулсЯ со стула.
Ќо телефон все равно не работал. Ђ вот поднЯтьсЯ Я уже так и не смог...
џ лежал, взглЯдываЯсь в коричневое пЯтно на обоЯх, и постепенно курки
моей плоти какими-то головокружительно бесплотными сгустками стали
отрыватьсЯ от распростертого на полу тела и устремлЯтьсЯ к стене, втЯгиваЯсь
в это гудевшее с пылесосной жадностью пЯтно. Ђ там, по другую сторону пЯтна,
сгустки собирались, состыковывались, слеплЯлись, снова образуЯ менЯ, при
этом ссорЯсь и попискиваЯ, как крысы. Ќаконец Я воссоединилсЯ: последними
нашли свое прежнее место замешкавшиесЯ глаза. € Я увидел, что стою в спальне
горынинской дачи, перед знакомой широкой кроватью, и сжимаю в руке
мельхиоровый столовый нож. Ђ на сбитых простынЯх лежат они. Ќо Ђнка почти не
видна из-за широкой, белой ‚итькиной спины, лоснЯщейсЯ от пота и потому
похожей на блестЯщую консервную жесть. —тобы пробить этот панцирь, надо
ударить со всей силы двумЯ руками и в то место, где бурый загар шеи резко
граничит с металлической белизной загривка. џ замахиваюсь... "ќто
бесполезно!te -- тихо говорит Ђнка, выглЯдываЯ из-под Ђкашина, как
–аревна-лЯгушка из-под корЯги. Ћна пристально смотрит на менЯ. Ћн тоже
оглЯдываетсЯ, но молча, причем голова его поворачиваетсЯ на сто восемьдесЯт
градусов, точно шеЯ -- это вставленный в туловище штифт. "Џочему?" --
удивлЯюсь Я. "ђазденьсЯ -- тогда скажу!" -- предлагает она. "’ы опЯть
обманешь!" -- "Ќет, раздевайсЯ!"
џ снимаю одежду и втЯгиваю живот, чтоб выглЯдеть поатлетичнее. "’ы
похудел..." -- вздыхает она. "Џочему?" -- повторЯю Я свой вопрос. "Џотому
что ты просто убьешь себЯ..." -- "Џочему?" -- "„а потому, что вы сиамские
близнецы!" -- смеетсЯ она. "Џочему?" -- "Ѓоже, какой ты тупой! ‚иктор,
покажи ему". -- "Ћ'кей -- сказал Џатрикей!" -- ухмылЯетсЯ Ђкашин и встает. €
Я вижу, что мы действительно сиамские близнецы: из его мохнатого паха
тЯнетсЯ глЯнцево-краснаЯ, напрЯженно-подрагивающаЯ пуповина, и заканчиваетсЯ
она в моем собственном паху, там, где прежде существовало мое мужское
начало. "’рансцендентально", -- говорит ‚итек. "—то же делать?" -- вопрошаю
Я. "Љак что? -- хохочет Ђнка, откидываЯсь на подушки. -- Џрыгать! „евочки
очень любЯт прыгать через веревочку! ’ы забыл?"
Ќет, Я не забыл... “ нас во дворе были две подружки, они привЯзывали
веревочку к бельевому столбу, потом одна из них крутила свободный конец, а
другаЯ прыгала. ‡атем они менЯлись местами. ќто -- правда. Ќо Я-то тут при
чем? "Љак при чем? ‚иктор, покажи ему!" Ђкашин хватает пуповину у самого
основаниЯ и начинает раскручивать, а Я стою, как столб. Ђнка вскакивает с
кровати и начинает прыгать, словно через скакалочку: сначала на двух ногах,
потом чередуЯ правую и левую, потом скрещиваЯ ноги... ‚иртуозно, не задеваЯ
пуповину, описывающую свистЯщие, сливающиесЯ в красное свечение круги. …е
груди мечутсЯ вверх-вниз, а светлые волосы на лобке трепещут от встречных
потоков воздуха... "Ќу, что же ты стоишь? -- задыхаЯсь, кричит она. --
Ќеужели ты ничего не хочешь?" -- "’ебЯ!" -- отвечаю Я. "ЊенЯ? ѓлупый, длЯ
этого нужно разрезать! Ќо никому в мире еще это не удавалось. ‚се
операции заканчивались смертью. Љто-то один всегда умирал!" -- "џ не боюсь!"
-- "’огда режь! “ тебЯ же нож... ђежь!" -- подпрыгиваЯ все выше и даже
зависаЯ над полом, кричит она. "ђежь, козел!" -- орет ‚итек, все быстрее
раскручиваЯ пуповину. џ взмахиваю ножом: из рассеченной плоти, как из двух
брандспойтов, начинает хлестать горЯчаЯ кровь, заливаЯ кровать и обрызгиваЯ
нас всех с ног до головы. Ђнка подставлЯет пригоршни и жадно пьет дымЯщуюсЯ
кровь.
џ ощутил восхитительное облегчение и умер...

25. Ќ…ЊЌЋѓЋ ‘Ћ‹Ќ–Ђ ‚ ЏЋ•Њ…‹њЌЋ‰ ЉђЋ‚€

“тром Я умирал.
ЌапиватьсЯ так дико, бессмысленно и антигигиенично мне, кажетсЯ, не
приходилось еще никогда. ЋчнулсЯ Я на полу и долго лежал, стараЯсь не
шевелитьсЯ, даже не думать ни о чем. ‹юбое усилие, даже мысленное, даже
попытка просто сосредоточитьсЯ могли стоить мне жизни. ‚о рту была
скрежещущаЯ сухость, в голове клубилось причудливое облако боли, а в животе
пружинистым, готовым к броску гадючьим крендельком свернулась тошнота... Љ
вечеру мне стало чуть лучше, Я дополз до кухни и выпил литровый пакет
кефира, потом доковылЯл до ванной и смыл с себЯ весь вчерашний позор. ‘
трудом воротившись в комнату, Я включил телевизор, лег на диван и уснул. ‚
эту ночь мне, к счастью, ничего не приснилось.
Ќа следующий день Я очнулсЯ часов в двенадцать и , понЯл, что уже в
состоЯнии целенаправленно думать, хотЯ мыслительный процесс очень напоминал
движениЯ человека, который, страдаЯ болезнью Џаркинсона, пытаетсЯ вдеть
нитку в игольное ушко. Џро свой страшный сон Я старалсЯ не вспоминать. џ
просто лежал, недоумеваЯ, как вообще мне могла прийти в голову мысль убить
их обоих. ‡а что? Љак вообще можно убить близкого человека, даже если он и
виноват перед тобой? Ђ далекого человека? Ќе знаю... Ќо Ђнка была моей самой
близкой, самой любимой женщиной, мы в самом деле -- пусть недолго -- были
едина плоть, не в пошлом, пространственно-физиологическом смысле, но совсем
иначе, совсем по-другому. ќто похоже на то, когда смешиваешь два цвета,
скажем, синий с желтым, и получаешь новый -- зеленый, живой и клейкий, как
только что вылупившийсЯ из почки листочек... „а, пожалуй, именно так! Ђ
‚итек? ‚итек был простым поленом, валЯвшимсЯ под забором. и Я вырезал из
него смешного говорЯщего человечка. ѓоворЯщего то, что прикажу Я. Ќо
человечек вышел из повиновениЯ, спрыгнул с верстака и начал безобразничать,
лукаво поглЯдываЯ на часы... ‘волочь! Љогда "командирские" часы носил
—урменЯев, мне было просто обидно. ‘ейчас мне невыносимо обидно. Ќо за это
тоже не убивают, разве если только себЯ... Џриехали! џ с трудом поднЯлсЯ и
выключил телевизор, где показывали какие-то утренние соревнованиЯ по
спортивной стрельбе из лука... € Я вспомнил одну очень поучительную историю.
‚прочем, что же это Я вру?! Ќе мог Я тогда вспомнить эту историю: она
случилась гораздо позже. Ќо какаЯ, в сущности, разница!
†ила-была обыкновеннаЯ советскаЯ семьЯ: он -- опытный
инженер-программист, в нерабочее времЯ ведущий исключительно прителевизорный
образ жизни. Ћна -- учительница химии в старших классах, эдакаЯ
складненькаЯ, спортивнаЯ дамочка: в походы с учениками любила ходить... †или
нормально, как и все, -- копили на машину, возделывали шесть соток, на
которых, правда, ничего пока, кроме туалетной будки, где хранились лопата и
грабли, не было. „етей заводить не торопились -- зачем нищету плодить. ‚сем
бы сейчас такую нищету! € тут, как мордастый тать в ночи, подкралсЯ
девЯносто второй год. „еньги на книжке -- полторы тысЯчи -- испарились. Ђ
тут еще в Ќ€€, где трудилсЯ муж, начались сокращениЯ, его из старших
программистов перевели в обыкновенные, он психанул и уволилсЯ, а нового
места найти не смог. Ћказалось, программистов в стране больше, чем тараканов
в общепите. †или сначала на зарплату жены, но цены в магазинах росли каждый
день, а оклад -- нет. Џродали дачный участок, но и эти деньги таЯли
просто на глазах. €нфлЯциЯ, понимаешь ли! Њуж, глЯдЯ на других, решил
занЯтьсЯ бизнесом, тут и подвернулсЯ ему друг детства, надежный, кристально
честный человек, собиравший деньги длЯ верного дела. Џлан был хороший:
сколотить сумму, слетать в Ђмерику, закупить большую партию ширпотреба, с
выгодой продать, а прибыль поделить. ‚зЯли то, что оставалось от участка,
загнали женино золотишко, умещавшеесЯ в баночке из-под черной икры, а
главное -- еще и занЯли под проценты у другого человека, приЯтелЯ молодости,
в институте вместе учились. „руг детства улетел с деньгами в Ђмерику и
больше не вернулсЯ. Ђ приЯтель молодости подождал-подождал и заслал
"трЯсунов". Ћни встретили мужа вечером в подъезде, потрЯсли до
неузнаваемости, "включили счетчик" -- дали месЯц сроку, пообещав, если не
вернет деньги, убить...
‘упруги подумали и решили из двухкомнатной квартиры переехать в
комнатку, а разницу вернуть: жизнь дороже. ‘тали уже варианты по объЯвлениЯм
искать. ‚друг жена ушла из школы и устроилась на новую работу, очень
хорошую, с умопомрачительной зарплатой. —то-то свЯзанное с нефтью и прочими
богатствами недр. ’олько в командировки нужно было ездить часто и надолго.
Ћна даже себе специальный чемодан завела, длинный такой. ѓотовила мужу
пЯтилитровую кастрюлю его любимого фасолевого супа из рульки, нажаривала
полсотни котлет, ставила все это в холодильник и уезжала. Ќо стрЯпнЯ
заканчивалась задолго до ее возвращениЯ, и мужу приходилось по неделе, а то
и по две питатьсЯ всухомЯтку, грЯзного бельЯ тоже накапливалось прилично.
‘начала -- только в прЯмом смысле...
€з командировок она никогда не звонила, говорила, что жить приходитсЯ в
полевых условиЯх и со свЯзью очень плохо. ‡вонила только из аэропорта: мол,
еду домой! ‚озвращалась загорелаЯ, обветреннаЯ, с темными кругами под
грустными глазами. Ђхала, оглЯдываЯ по-холостЯцки запущенную квартиру,
бросалась стирать, наводить чистоту, готовить вкусные блюда и всЯчески
заботитьсЯ о муже. Џотом был, разумеетсЯ, не по-супружески бурный после
разлуки секс, а когда они, расслабленные, курили, муж обычно говорил:
"Њожет, хватит тебе мотатьсЯ? Џусть другие эту чертову нефть ищут!" --
"„ругие... Ђ жить на что будем?" -- сонно спрашивала она. "‘уперменка ты
моЯ!" -- ласково целовал он ее в ухо.
‡арабатывала она в самом деле очень прилично. ‚ернули долг, даже
отметили этот факт с приЯтелем молодости в кооперативном ресторане.
Џриоделись, особенно муж, -- никогда у него таких костюмов и курток не было.
Њебель поменЯли. Ќу, понЯтное дело -- разные там видео-шмидео... Њуж-то и на
работу устраиватьсЯ не торопилсЯ, все ждал хорошего места по специальности.
’ак и жили, лучше прежнего. Џравда, после одной из командировок жена
приехала совсем высохшаЯ и больнаЯ, даже в клинике отвалЯлась. € как-то у
них после этого с сексом не заладилось: ей совсем не хотелось, несмотрЯ на
разлуку. Ђ он на этом даже особенно и не настаивал. „ело в том, что в ее
отсутствие он, мужчина видный, хорошо одетый и с деньгами в кармане, не
терЯлсЯ: сначала разных отдельно взЯтых девушек водил, а потом познакомилсЯ
с симпатичной пухленькой хохотушкой из соседнего подъезда. ђоман не роман,
но свЯзь, близкаЯ к любовной. “ соседки был страшно ревнивый и параноидально
подозрительный муж, поэтому встречались на квартире нашего героЯ, благо
все условиЯ: оба на службу не бегали -- весь рабочий день в их распорЯжении.
€ вот однажды жена возьми и не позвони из аэропорта: тогда
только-только пластмассовые жетоны ввели, а их у нее не оказалось. Џриехала
без звонка и застала их, как говоритсЯ, при исполнении. ‚ошла, поставила
чемоданчик и застыла как вкопаннаЯ. Ђ соседка нервно засмеЯлась в том
смысле, что такую пикантную внезапность ей раньше только во французских
фильмах видеть приходилось. †ена постоЯла, послушала, подхватила чемоданчик
и -- к входной двери. ‡акрыла ее на ключ, потом пошла на кухню. Њуж впрыгнул
в брюки -- и за ней, бормоча, что сейчас все, мол, ей объЯснит. •отЯ,
собственно, что можно объЯснЯть в подобных случаЯх?
‚ойдЯ на кухню, он обмер: жена открыла свой чемоданчик, а там в
специальных замшевых углублениЯх уложена разобраннаЯ на части оптическаЯ
винтовка.
-- ‡ачем тебе это? -- шепотом спросил он.
-- „еньги зрЯ, милый, не платЯт. џ по контрактам работаю. Њог бы
догадатьсЯ!
€ тут до него дошло. †ена, правда, еще до знакомства с ним, занималась
биатлоном, а следовательно -- отлично стрелЯла из любого положениЯ. Ђ тут
еще по телевизору чуть ли не каждый день говорили о каких-то "белых
колготках", женщинах-снайперах, воюющих то в Џриднестровье, то в Љарабахе,
то в Ђбхазии...
-- Ќо тебЯ же могли убить! -- вскричал он.
-- Њогли. Ќо не убили. ’олько один раз изнасиловали вшестером. €ли
всемером -- не помню... •отели шлепнуть, но наши отбили. Џоэтому Я после
этого с тобой... Ќу, это неважно... ’еперь неважно, потому что Я вас сейчас
пристрелю, как блудливых собак! -- ѓоворЯ все это, она привычно собрала
винтовку и вставила обойму.
-- ’ы что, серьезно?
-- Љонечно! џ сейчас вас убью. ‡а такие вещи нужно убивать. Ћбоих!
-- Ђ ты сможешь? -- спросил муж, которому стало так стыдно, что он даже
и страха не чувствовал.
-- Љонечно. ќто очень просто. Ћна будет у менЯ тридцать четвертой. ’ы
-- тридцать пЯтым...
-- Ќо ведь ты же...
-- Ђ Я буду тридцать шестой. ќто неважно. Џошли!
†ена втолкнула его в комнату и, пихнув стволом в грудь, заставила сесть
на кровать с соседкой, котораЯ от неожиданности не то что убежать, даже
одетьсЯ не пыталась, только простынкой прикрылась. Ћна хоть и была
классической постельной дурой, сразу сообразила: происходит что-то страшное.
€ заорала.
†ена вскинула "оптарь" и прицелилась.
-- Ќе ори! -- обреченно сказал муж. -- Ћна права. џ бы тоже ее убил,
если б вернулсЯ оттуда и застал ее с мужиком...
-- ‚ы оба больные! -- еще пуще завопила соседка. -- џ -то здесь при
чем! —то уж такого случилось? ЊенЯ муж три раза заставал и даже пальцем не
тронул. Ћн менЯ лю-ю-бит...
€ вдруг жена отшвырнула в угол нацеленную винтовку, подскочила к
соседке и дала ей затрещину, одну, другую, третью, -- только голова у той в
разные стороны моталась. Џотом вцепилась в ее шестимесЯчные кудри и
несколько раз как следует ударила затылком о металлическую спинку
итальЯнской кровати, приговариваЯ:
-- …сли тебЯ твой муж, сука, так любит, что ж ты, лЯрва немытаЯ, по
чужим мужьЯм бегаешь?! Ђ?
Џотом за волосы же она выволокла ее в прихожую, сорвала простынку и
вытолкнула абсолютно голой на лестничную площадку, а одежду потом в
мусоропровод спустила. Џравда, у соседки все обошлось. Ћна сказала
обалдевшему своему супругу, что ее ограбили в лифте, и тот, чтобы успокоить
безутешную подругу, купил ей норковую шубу. Ђ наша суперменка, выставив
соперницу, спокойно пошла на кухню, разобрала винтовку, уложила в чемоданчик
и начала готовить любимый суп мужа -- фасолевый, из рульки. Ѓольше она
никуда не ездила, вернулась преподавать химию в свою школу. Ђ муж устроилсЯ
около дома торговать "Њосковским комсомольцем". Ќо соседка газет у него
никогда не покупает. ‡ато жена, прибежав из школы, несет ему в термосе и
судках горЯчий обед. ‚от такаЯ историЯ...
Џоходив по комнате, Я осознал: окончательно вернуть менЯ к жизни и
сделать полноценным членом общества могут, как и советовал в таких случаЯх
великий Ѓулгаков, только сто граммов водки, закутанные солЯнкой с маслинами.
џ представил себе, как буду наливать водку в рюмочку из казенного с золотыми
ободками графинчика, и не ощутил никакой тошноты, а только сосущую сладость
во рту. Ћрганизм победил!
Ќа улице Я зажмурилсЯ от солнца и вдохнул неизъЯснимый воздух раннего
московского лета, настоЯнный на свежей тополиной листве, выхлопных газах и
сырых подвальных сквознЯках. ’ак бывало в детстве, когда после долгого
гриппа в первый раз выходишь из дому, чтобы отправитьсЯ в поликлинику. Ђ
друзьЯ за времЯ твоей болезни даже немного подросли...
–„‹ встретил менЯ все тем же настороженным любопытством. ‡акусонский
отвел глаза. Ђ €рискин, обедавший в компании других письмоносцев, приветливо
дернул мельчайшим лицевым мускулом. Ќо мне было наплевать! „а, коллеги, Я
жив, Я на свободе, более того -- свободен и сейчас буду обедать! “ менЯ даже
есть деньги: шинники заплатили! Ђ если еще и пионеры мне отстегнут, то Я
вообще буду богат, как инкассатор...
џ сел и, как завсегдатай, не раскрываЯ меню, стал озиратьсЯ в поисках
официанта. Љо мне подошла Ќадюха -- снова в форменном фартучке и с кружевной
наколкой в волосах.
-- Ћбедать или поправлЯтьсЯ? -- спросила она.
-- ЏоправлЯтьсЯ. Ђ тебЯ что -- простили?
-- Џростили... Ђ где ‚итек?
-- Ќарушаешь последовательность! -- упрекнул Я, и она, даже не уточнЯЯ,
что принести, убежала на кухню.
џ оглЯделсЯ. ‚ углу с дамой обедал поэт …вгений ‚сполошенко; он,
размахиваЯ руками, громко читал ей стихи, ревнивым глазом успеваЯ проверить,
какое впечатление на окружающих производит его лиловый, с золотым переливом,
как у конферансье, пиджак. ‡а соседним столиком по-восточному звучно жевал
известный среднеазиатский поэт, пишущий в основном о прохладных арыках,
зеленых кишлаках и влюбленных хлопкоробах, но почему-то исключительно на
русском Языке. ‘транное занЯтие -- похожее на плов из гречневой каши. Ќе
уважаю! “важаю ќчигельдыева, он хоть свою лабудень на кумырском пишет...
Ђ Ќадюха на крыльЯх неразделенной любви уже летела ко мне с графинчиком
водки:
-- Ќу, что там с ‚итьком? Њетриха мне такого наговорила!
-- Ћпережаешь событиЯ! -- улыбнулсЯ Я, и она снова убежала на кухню.
џ посмотрел на графинчик, напоминающий химическую колбу, на которую по
глупой прихоти нанесли два золотых ободка, и решил доказать себе, что
бытовой алкоголизм еще не одолел мою волю и выпью Я, лишь когда принесут
солЯнку. ќто было непросто, и чтоб отвлечьсЯ, Я стал прислушиватьсЯ к тому,
о чем говорЯт за столиком €рискина. Ђ говорили вот о чем: сверху никаких
команд еще не поступало и подписан™ все эти дни дежурили в приемной,
подменЯЯсь, чтобы перекусить и справить нужды. Ќо надолго отлучатьсЯ нельзЯ,
ибо, не ровен час, позвонЯт с высот -- и судьбу целого умонаправлениЯ может
решить одно лишнее напористое плечо и один лишний зычный голос...
‘олЯнки все не было. Џрикинув, что уже достаточно испытал свою
алкогольную независимость, Я наполнил рюмку по всем законам поверхностного
натЯжениЯ и "немедленно выпил", как сказал бы ‚енедикт …рофеев. Љто хоть раз
в жизни злоупотреблЯл, тот поймет мои ощущениЯ: целебное тепло, зародившись
в желудке, через несколько мгновений уже нежно принЯло форму всего моего
тела, а затем, выйдЯ за его пределы, образовало вокруг менЯ радостное
марево, трепещущее, как воздух над раскаленными камнЯми. џ закусил корочкой
хлеба и увидел Ќадюху, несущую над головами всей этой литературной сволочи
судок с моей солЯнкой -- серебрЯную чашу, почетный приз за несуетную
жизнестойкость! (ЋбЯзательно запомнить!)
-- Ќу, что там с ‚итьком? Ќе посадили хоть? -- ставЯ судок, спросила
она.
-- Ђ где маслины? -- в свою очередь спросил Я, огорченно поваландав
ложкой.
-- Ќе завезли... ‚ы чего не отвечаете! ‚тЯнули его в разные пакости, а
теперь отлыниваете! ѓде ‚итек?
-- Ђ где маслины?
-- Ќе завезли, говорю!
-- Ђ его, наоборот, увезли...
-- Људа?
-- Ќе знаю...
-- Љто?
-- „ама. „ама с "командирскими" часами.
-- ѓорыниха! -- всплеснула руками Ќадюха. -- Ђ Я думала, врут на кухне!
-- Ќа кухне никогда не врут.
-- „урак вы. Џредупреждала Я ‚итьку, чтоб не свЯзывалсЯ... ‘вЯзалсЯ!
…сли с ним что-нибудь случитсЯ, Я вам горЯчий бульон на голову вылью!
-- ’вои угрозы, словно розы, а позы, словно туберозы! -- процитировал
Я, кажетсЯ, себЯ самого.
-- „а ну тебЯ... кофе будешь? -- спросила Ќадюха, переходЯ на "ты".
-- ‚естимо.
Ћна снова ушла. Ђ Я бодро помахал ручкой печальному ‡акусонскому. Ћн в
ответ только мотнул головой и скуксилсЯ еще больше. џ бы на его месте просто
повесилсЯ на клейкой ленте длЯ мух!
-- ‚от ты где! ‘лава Ѓогу! -- Џередо мной стоЯла запыхавшаЯсЯ
секретарша ѓорынина ЊариЯ Џавловна. -- Ђ Я уж к тебе курьера хотела
посылать. ’елефон не отвечает, Ќиколаич ругаетсЯ, тебЯ требует. Ђ тут
€рискин прискакал и говорит: ты в ресторане...
-- Љонечно, где ж еще быть настоЯщему писателю! Ђ что случилось?
-- Ќе знаю, но что-то серьезное. Џошли!
-- Ќе могу. Ѓез кофе не могу. Ћбед без кофе, как жизнь без смерти...
-- ‚от, правильно понимаешь: прибьет Ќиколаич. Џошли!
€ Я пошел. Ѓез кофе.

26. ѓђЋ‡„њџ ‘‹Ђ‚›

ЏриемнаЯ ѓорынина была набита томившимисЯ в ожидании подписантами: они
сидели третий день, поникли и осунулись. Њужчины заросли щетиной. †енщин
Явно не красил неловкий макиЯж, выполненный в полевых условиЯх. „елегаций
теперь стало четыре: поЯвились еще защитники природы, принесшие письмо
против загрЯзнениЯ эфира ненормативной лексикой. Љ ним примкнул болтавшийсЯ
без дела ‘виридонов-младший.
‚ кабинете Я застал странную картину.
’рое мужчин -- ѓорынин, ‘ергей ‹еонидович и †уравленке боролись с
Ћльгой ќммануэлевной. ‚ыглЯдело это так. ‚идный идеолог, прикрыв "вертушку"
своим телом, одной рукой придерживал на носу очки, а другой, стараЯсь
сохранить уважение к старости, насколько это возможно в подобной ситуации,
отталкивал атакующую бабушку русской поэзии. ѓорынин и ‘ергей ‹еонидович,
схватив ее соответственно за талию и за руку, пытались оттащить ЉипЯткову от
опасного аппарата. Ћльга ќммануэлевна отбивалась с редкой длЯ ее возраста
энергией, а свободной рукой старалась сорвать очки с носа †уравленке. Џри
этом она кричала:
-- „айте мне позвонить! џ скажу ему все...
-- Ћн занЯт. Ћн не подходит к телефону! -- увещевал ответработник,
уворачиваЯсь от цепкой старушечьей лапки.
-- ‚ы лжете! ‚ы отрываете руководство партии от почвы! -- кричала
ЉипЯткова. -- џ скажу ему: Њихаил ‘ергеевич...
-- Ќе надо! -- умолЯл Ќиколай Ќиколаевич. -- Ќе надо ему ничего
говорить!
-- Ќе-ет, Я скажу-у! -- настаивала старушка, делаЯ совершенно
борцовскую попытку вырватьсЯ.
-- Ћн все уже знает! …му доложили! -- крЯхтЯ, убеждал ‘ергей
‹еонидович.
-- Ќет, не все! Ћн не знает, какой ‚иктор Ђкашин замечательный
писатель! џ должна прочесть Њихаилу ‘ергеевичу одно место из романа...
-- ѓорбачеву не до романов! Ћн за целую страну отвечает! -- снова
вступил †уравленке.
Њое поЯвление несколько отрезвило ЉипЯткову.
-- •орошо, -- согласилась она. -- џ напишу ему письмо...
-- Џрекрасно. џ передам, -- переводЯ дыхание, но на всЯкий случай
продолжаЯ прикрывать телом "вертушку", отозвалсЯ идеолог †уравленко.
-- „а, Я напишу, -- теперь уже глЯдЯ прЯмо мне в глаза, повторила
старушка. -- Ќапишу, что ‚иктор Ђкашин -- гордость нашей литературы! € Я
благодарна за то, что Њихаил ‘ергеевич это понЯл и остановил травлю честного
человека, сказавшего народу то, что давно уже надо было сказать! џ напишу...
-- ‹учше на машинке напечатать, -- посоветовал ‘ергей ‹еонидович.
-- Ћтпустите менЯ!
…е отпустили. Ћна достала из сумки зеркальце с дореволюционной
монограммой, припудрилась и вышла из кабинета с таким видом, с каким
путешествующаЯ по своей державе королева покидает замок вассала, не
угодившего ей ночлегом. Ќиколай Ќиколаевич облегченно вздохнул, вытер мокрый
лоб краем лохматой бурки, подаренной некогда ‘оюзом чеченских писателей, и
посмотрел на менЯ с некоторым замешательством. џ понЯл, что на этот раз все
обошлось.
-- ‚ызывали? -- спросил Я, не подав виду.
-- Џриглашали... -- поправил ѓорынин. -- ЏлЯши, умник! Џронесло!
“дивлен?
-- ‘корее да, чем нет... -- неожиданно длЯ себЯ самого ответил Я.
-- Ѓыло заседание Џолитбюро, -- поЯснил †уравленко, на всЯкий случай
так и не отходЯ от "вертушки". -- ‹игачев требовал крови. Ћстальные --
примерного наказаниЯ. Њихаил ‘ергеевич всех внимательно выслушал, задумалсЯ,
а потом сказал... -- тут идеолог замолчал и вопросительно глЯнул на ‘ергеЯ
‹еонидовича.
-- ѓовори: наш человек! -- успокоил его Ќиколай Ќиколаевич.
-- Џроверенный, -- добавил ‘ергей ‹еонидович.
-- ‚ общем, подумал генеральный и сказал: пусть писатели сами в своем
говне и копаютсЯ! ЏартиЯ -- не нЯнька, а наставник общества. ‡апомни раз и
навсегда, товарищ ‹игачев!
ЏроизнесЯ это, ответработник посмотрел на всех со значением. ‚оцарилось
молчание. € хотЯ ѓорынин и ‘ергей ‹еонидович Явно слышали эту фразу не в
первый раз, на их лицах засветилось печальное торжество людей, по долгу
службы соприкасающихсЯ с сакральными тайнами большой политики.
-- ‚ы понимаете, что означают эти слова? -- †уравленке отнессЯ
персонально ко мне, остальным присутствующим он, видимо, уже объЯснЯл. --
ќто означает полный переворот в культурной политике партии. Ћт контролЯ и
мелочной опеки -- к сотворчеству: социальному, идеологическому, духовному!
ќто означает, что партиЯ полностью доверЯет своей народной интеллигенции и
полностью отказываетсЯ от роли идейного надсмотрщика, которую ей приписывают
наши недобросовестные идеологические оппоненты на ‡ападе! ќто, мужики, новаЯ
эпоха!
-- —то ж мне теперь, с разными чурменЯевыми целоватьсЯ? -- возмутилсЯ
‘ергей ‹еонидович. -- Њожет, еще Љостожогова из –аплино пригласить и встречу
ему на вокзале устроить? ‘ букетами... „окатились!
--- Џоцелуетесь, если партиЯ сочтет нужным! Ђ насчет Љостожогова -- это
мысль. Ќа перспективу... € еще, между прочим, Њихаил ‘ергеевич сказал: если
люди нашу идеологию уже в прЯмом эфире ругают, надо идеологию менЯть!
-- ‹юдей надо менЯть, а не идеологию! -- буркнул ѓорынин.
-- ‚ы это серьезно? -- спросил †уравленке, посмотрев на ЌиколаЯ
Ќиколаевича поверх очков с нехорошим интересом.
-- Ћн пошутил, -- поЯснил ‘ергей ‹еонидович.
-- Џошутил Я, -- подтвердил ѓорынин. -- Ђ вот что с письмами делать?
€сториЯ нешуточнаЯ получаетсЯ. Ћни скоро в приемной белье развесЯт...
-- Њожет, скажем им, что передадим наверх? Џисьма заберем, а там
посмотрим... -- предложил ‘ергей ‹еонидович,
-- Ќет, товарищи, вы ничего не понЯли! -- занервничал †уравленко и даже
снЯл очки. -- Ќадо привыкать к новому мышлению! Ђ вы все по старинке!
-- ЏонЯл, -- кивнул Ќиколай Ќиколаевич. -- ‘оберем актив. Ћбсудим
письма и выработаем обращение. ‚ыдержанное. Ћбобщающее. Ћбращение опубликуем
в "Џравде".
-- ќто лучше, -- согласилсЯ ответработник. -- Ќо где плюрализм? Њихаил
‘ергеевич говорил о плюрализме...
-- Џлюрализм... -- задумчиво повторил ѓорынин. -- Ђ поподробнее он
ничего про плюрализм не говорил?
-- Ќет. …го дело -- идею бросить. Ђ мы должны ее до людей довести!
-- •орошо, -- кивнул ‘ергей ‹еонидович. -- Џроводим четыре разных
актива. Ќа каждом обсуждаем по одному письму. Џотом организовываем
согласительную комиссию, вырабатываем обращение. Ћбращение печатаем в
"‹итеже".
-- ‘овсем другое дело! -- улыбнулсЯ †уравленко и нацепил очки.
-- Љакой же это плюрализм? -- вмешалсЯ Я, даже не предполагаЯ, к каким
тектоническим сдвигам в отечественной истории приведут эти мои слова.
-- Ќе лезь! -- буркнул ѓорынин. -- ђадуйсЯ, что выпуталсЯ...
-- Ќу почему же -- не лезь! -- поощрительно глЯнул на менЯ идеолог. --
Ќадо учитывать все точки зрениЯ, даже самые неожиданные. —то вы предлагаете?
-- „а напечатайте вы все четыре письма -- и дело с концом!
-- Џил? -- потЯнув в мою сторону носом, спросил ‘ергей ‹еонидович.
-- Џил, -- созналсЯ Я.
-- Ђ что, это мысль! -- засветилсЯ †уравленке. -- ‚ы неглупый человек.
‘транно, что мы раньше с вами не встречались. ’ак и сделаем! Ќадо ободрить
народ, заставить его думать! Џусть печатают! Ђ мы поможем. „адим главным
редакторам телефонограммы, чтоб не самоустранЯлись... ‡овите писательскую
общественность!
ѓорынин нажал кнопку селектора и сказал Њарии Џавловне:
-- ‡апускай!
—ерез минуту кабинет был полон. Ќиколай Ќиколаевич обвел изможденные
ожиданием лица грустным взглЯдом, но произнес довольно бодро:
-- ‚от, значит, так... •ватит ходить в коротких штанишках. ЏартиЯ
доверЯет нам. Ѓудем печатать.
-- Љакое письмо? -- робко спросили из толпы.
-- —то значит -- какое? ‚се будем печатать! Џлюрализм...
-- ‚от это по-нашему, по-русски! -- рЯвкнул Њедноструев, но соратники
посмотрели на него укоризненно.
’олпа некоторое времЯ молча обдумывала сказанное, стараЯсь понЯть
тайный смысл этих слов и особенно -- последнего, незнакомого, подозрительно
оканчивающегосЯ на "изм". Џотом возникло движение, и четыре конверта
осторожненько легли на краешек стол а-"саркофага". Џравда, тут приключилась
некотораЯ суматоха, потому что Ќеонилин положил сначала одно письмо, затем
Џерелыгин заменил его на другое. Џотом они еще посовещались с €рискиным и
отдали оба своих конверта. Џисем стало пЯть.
-- ќ, нет! -- возразил ѓорынин. -- ‘ами несите в газеты. ЏартиЯ вам
доверЯет!
-- „а кто ж возьмет? -- раздалось из толпы.
-- ‚озьмут! -- значительно произнес †уравленке. -- Ѓудет специальное
указание...
Ќедоумевающие ходоки разобрали письма и, ропща, покинули кабинет.
-- ЋпЯть какие-то жидовские штучки, -- буркнул Њедноструев, уходЯ.
Џотом дверь вдруг снова приоткрылась и всунулась голова опытного
Џерелыгина:
-- Ђ если?
-- €сключено! -- опроверг †уравленке.
‡абегаЯ вперед, скажу, что историЯ с письмами на этом не закончилась.
ЌесмотрЯ на телефонограммы, главные редакторы никак не могли определить,
какое именно письмо напечатать, чтобы впоследствии не пострадать. Ѓыло
собрано специальное совещание главных редакторов, на котором идеолог
†уравленке долго объЯснЯл, что каждое печатное издание должно теперь иметь
свою, неповторимую общественно-политическую физиономию. Ќо поскольку все
газеты были не то чтобы на одно лицо, но и особыми физиономиЯми как-то не
выделЯлись, то снова возникли проблемы. € тогда прЯмо на совещании было
принЯто решение, какаЯ газета или журнал с какой физиономией будут теперь
выходить. Џо требованию главных редакторов это историческое постановление
закрепили в соответствующем протоколе, который, к сожалению, исчез во времЯ
захвата архива –Љ ЉЏ‘‘ в августе девЯносто первого восставшим против
тоталитаризма народом. турм, кстати, возглавил †уравленке, хорошо знавший,
где что лежит. ‚от так и произошло знаменитое размежевание единой
советской прессы на коммунистическую, патриотическую, либеральную и
природоохранную...
-- Ђ где же Ђкашин? -- задумчиво спросил ‘ергей ‹еонидович, когда мы
снова остались вчетвером.
Џри этом он посмотрел в сторону ѓорынина, но тот что-то старательно
записывал на перекидном календаре.
-- ‚ самом деле? -- озаботилсЯ †уравленке.
-- Ђ зачем он вам? -- поинтересовалсЯ Я.
-- Љак зачем? -- удивилсЯ ответработник. -- Ѓудем роман печатать. ‘
"Ќовым миром" уже договорились. Ћни специально оставили место в ближайшем
номере. € "Џравда" тоже кусок возьмет... „авайте прЯмо здесь и выберем. ѓде
рукопись?
-- ‘ейчас найдем, -- пообещал Ќиколай Ќиколаевич и стал искать по
выдвижным Ящикам. -- Људа же Я ее дел? ’ам одно замечательное место есть --
про плюрализм...
‘казал он это таким уверенно-озабоченным тоном, что было Ясно: в
подозрительные дни от рукописи он постаралсЯ избавитьсЯ.
-- ‹адно, потом найдешь, -- махнул рукой †уравленко и снова посмотрел
на менЯ. -- Ђ что вы, собственно, пишете?
-- ЏриветствиЯ... €ногда истории заводов и фабрик...
-- ЏриветствиЯ? Ћчень интересно! Љакие же?
-- Ћбычно просЯт стихотворные. ‡наете, когда пионеры говорЯт стихами,
трудно не прослезитьсЯ!
-- ‘тихотворные! -- воскликнул он. -- Ђ длЯ профсоюзной конференции не
вы сочинили?
-- џ...
-- Ќеплохо, но есть замечаниЯ... € тут раздалсЯ звонок.
-- ’ебЯ, -- кивнул ѓорынин ‘ергею ‹еонидовичу. ’от взЯл трубку, и по
мере того как он слушал, лицо его вытЯгивалось и озарЯлось одновременно:
-- …-мое... „а ты что! ‚о блЯхопрЯдильнаЯ фабрика! Људа катимсЯ?..
Џоложив трубку, он обвел нас торжественным взглЯдом.
-- Ќу? -- в один голос спросили ѓорынин и †уравленко.
-- Џришла шифровка из Ќью-‰орка, -- торжественно начал он. -- —ас назад
жюри единогласно присудило премию "‡олотой Ѓейкер" ‚иктору Ђкашину за роман
"‚ чашу"...
-- Ђ —урменЯев? -- опешил ѓорынин.
-- Џрокатили за недостаточно активную общественную позицию.
Њы переглЯнулись. ќто была моЯ победа! џ мысленно представил себе
"Њасонскую энциклопедию" на своей книжной полке, но не испытал никакой
радости. Ќапротив, сердце заныло от предчувствиЯ, что скандал из-за папки с
чистыми листами из внутреннего обещает теперь стать международным: по уставу
Ѓейкеровской премии, роман-победитель должен быть напечатан миллионным
тиражом в течение месЯца с момента принЯтиЯ решениЯ. џ ждал скандала, но не
такого. ќто была настоЯщаЯ катастрофа! …динственное, что Я мог сделать
теперь, -- это не думать о ней, пока она не разразилась.
-- Ќадо срочно найти Ђкашина! ‘рочно! -- сказал †уравленке не
допускающим возражений тоном и строго глЯнул на ‘ергеЯ ‹еонидовича.
-- Ќайдем! -- успокоил тот.
-- Ђ что его искать, -- вдруг весело молвил ѓорынин. -- Ћн у менЯ на
даче отсиживаетсЯ...
-- “ тебЯ? -- Ћт удивлениЯ ответработник снова снЯл очки.
-- Ќу да! Ђнка замуж за него выходит. Ќаверное, уже и вышла...

27. “Ќ€†…ЌЌ›‰ € Ћ’‘’ђЂЌ…ЌЌ›‰

—ерез три днЯ Я провожал ‚итька в Ќью-‰орк на церемонию, посвЯщенную
торжественному вручению премии Ѓейкера. ‚ообще-то поначалу никто менЯ на
проводы не приглашал, и Я сидел дома, тупо уставившись на заправленный в
каретку чистый лист бумаги, обдумываЯ первую фразу "главненького". џ понЯл,
что от нравственных мук и терзаний спасти менЯ может только работа.
"Ђмораловка" от Ђрнольда еще не поступала, и в душе царило гневливое
отвращение ко всем без исключениЯ видам письма, изобретенным человечеством,
начинаЯ с узелкового. џ решил: пока не прибудет произведенное и
бутылированное в ЉрасноЯрске вдохновение, придумаю, по крайней мере, первую
фразу. ‚прочем, что значит -- "по крайней мере"? ЏерваЯ фраза в романе --
это как первый поцелуй в любви! Ћн должен обещать такое, от чего твое немало
повидавшее и поимевшее на своем веку тело вдруг начинает мальчишески
трепетать в надежде на небывалое. Ќеважно, что в итоге ты получаешь бывалую
женскую плоть, в той или иной степени натренированную в любовных
содроганиЯх, и, обливаЯсь потом в требовательных объЯтиЯх, из последних сил
борешьсЯ за свою мужскую честь. Џервый поцелуй должен быть легким и
загадочным, ничем не намекающим на суровую реальность биологического соитиЯ,
он должен быть сорван, как роза в городском саду, даже если ты и заплатил за
это сторожу со свистком. Ќаконец, он должен быть свеж и ароматен, а если он
пахнет мЯтной жевательной резинкой, это -- конец, и читатель закроет твой
роман на первой же странице. (Ќе забыть!)
€так, Я сидел и, мечтаЯ о глотке "амораловки", с ненавистью перебирал в
уме самые разные первые фразы, десЯтки, сотни фраз. ‘амаЯ короткаЯ состоЯла
из одного-единственного междометиЯ, самаЯ длиннаЯ -- из восьмидесЯти трех
слов, образовавших длиннющее сложносочиненное предложение с гроздью
подчиненных, свисавших, как аксельбанты из-под эполета. ‚се они были
невыразимо отвратительны и бездарны. џ уже подумывал о том, чтобы начать
роман с фразы о знаменитой амазонке, скакавшей по аллеЯм Ѓулонского леса, но
тут в мою дверь позвонили. џ бросилсЯ отпирать, надеЯсь, что это -- гонец от
Ђрнольда, но это был всего лишь шофер горынинской служебной машины.
-- Џоехали!
-- Људа?
-- ’уда.
-- ‡ачем?
-- ‚елели.
...‚ зале вылета международного аэропорта было пустынно и торжественно,
как в культовом сооружении. Ќемногие вылетающие, одетые в неповторимо
импортные плащи и несущие в руках дорогие кожаные чемоданчики,
раскланивались при встрече, словно добрые знакомые. € неудивительно: они
были той особой привилегированной кастой, которую Я назвал бы "регулЯрно
выезжающими". Ѓольшинство из них состоЯли в дружеских, а то и в родственных
отношениЯх. џ вообще заметил, что чаще всего привилегии передаютсЯ половым
путем. Џо-овечьи сбившаЯсЯ вокруг своего обшарпанного багажа какаЯ-то
случайнаЯ рабоче-крестьЯнскаЯ делегациЯ взирала на все это благолепие со
свЯщенным ужасом. ђуководитель группы, Явно принадлежавший к могущественной
касте "регулЯрно выезжающих", брезгливо раздавал им красные туристические
загранпаспорта, а они разглЯдывали их с глупым любопытством. „олжно быть,
беспаспортный колхозный паренек, отправлЯвшийсЯ в город учитьсЯ на
комбайнера, так же рассматривал выданный ему в сельсовете
серпасто-молоткастый документ. ђазве можно было в ту минуту поверить, что
всему этому незыблемому благочинству оставалось жить год-полтора и что скоро
на свЯщенных плитах аэропорта будут вповалку спать, как на џрославском
вокзале, сотни вылетающих за рубеж на постоЯнное жительство, за товаром или
просто проветритьсЯ? ђазве можно было поверить, что каста "регулЯрно
выезжающих" исчезнет, сгинет, попросту растворитсЯ, как природные римлЯне
растворились в ордах вольноотпущенного сброда!..
Ћни, все пЯтеро, стоЯли возле таможенной стойки с табличкой:

„‹џ „€Џ‹ЋЊЂ’Ћ‚ € Ћ”€–€Ђ‹њЌ›• „…‹…ѓЂ–€‰

Ќа Ђнке были тугие бархатные брючки, полусапожки, курточка из нежной
замши и широкополаЯ фетроваЯ шлЯпа, по-ковбойски надвинутаЯ на глаза. —уть в
сторонке лежала ее цветастаЯ спортивнаЯ сумка. —то ж., супруга, вместе с
мужем-лауреатом летЯщаЯ в Ќью-‰орк на торжественное вручение премии, может
позволить себе некоторое легкомыслие в отношении багажа!
‚итек, ѓорынин, †уравленке и ‘ергей ‹еонидович были по причине
внезапного похолоданиЯ одеты в единообразные темно-синие финские плащи, а
стоЯвшие рЯдком четыре их чемодана напоминали подрощенных поросЯт из одного
помета. ‡начит, в Ђмерику отправлЯлись все четверо! ѓорынин, конечно, летел
как руководитель делегации и представитель ‘оюза писателей, открывшего
молодой талант. †уравленке, видимо, в качестве посланника €нститута мировой
литературы, где он и в самом деле несколько лет назад защитил докторскую
диссертацию "Ћбраз бригадира-новатора в романе Ќ. ѓорынина "Џрогрессивка".
Ќу а ‘ергей ‹еонидович, понЯтное дело, вошел в состав делегации в виде
спецкорреспондента "‹итературного еженедельника" и похлопывал ладонью по
непривычно болтавшемусЯ у него на боку кожаному кофру длЯ
фотопринадлежностей.
-- Ќу, в чем дело? -- увидев менЯ, закричал ѓорынин. -- Њы из-за тебЯ
на регистрацию опоздаем! ‘пециально машину за тобой послал...
-- ‹адно тебе, Ќиколаич, -- успокоил его ‘ергей ‹еонидович. -- …ще
времЯ есть.
‚итек заулыбалсЯ и двинулсЯ ко мне вертлЯво-извинЯющейсЯ походкой
собаки, сожравшей хозЯйский ужин:
-- џ им сказал, что без тебЯ не полечу. ‚ общем, если с тобой не
попрощаюсь -- не полечу...
-- Ќеужели не полетел бы? -- усмехнулсЯ Я.
-- Џолетел бы... -- созналсЯ он. -- ‚се-таки -- Ђмерика. ‘ ума сойти! Ђ
ведь Я, честное слово, не верил тебе, когда ты про загранку врал! ’ебе чего
привезти?
-- ‚оздух свободы.
-- џ серьезно!
-- € Я серьезно.
-- ‡рЯ ты на менЯ обиделсЯ! -- отводЯ взглЯд, сказал ‚итек. -- џ же все
делал, как ты говорил. џ же не виноват, что... Ќу, что так получилось.
-- ‚естимо, -- отозвалсЯ Я. -- ‚идишь, как все получилось. Љак Я и
обещал: слава, загранка, самые лучшие женщины...
-- ’рансцендентально! -- вздохнул ‚итек и глЯнул на "командирские"
часы.
-- Љак часики? -- спросил Я. -- ’икают?
-- ’ак себе. ‚от у менЯ электронные были с голой теткой на циферблате.
ќто да! џ их крановщику проиграл, когда он менЯ перепил. Њы тоже поспорили.
џ полкружки не добрал...
-- ’ы просто ничего в этом не понимаешь.
-- Људа нам, кудрЯвым!
-- ‹адно, ты тоже не обижайсЯ. ђот там не разевай. …сли будут
вербовать, посылай всех к ‹еонидычу...
-- „а говорили уже. џ это... џ еще спросить хотел.
-- ‘прашивай! Ќо Я знаю, почему ты без менЯ лететь не хотел...
-- џ думал, ты сам скажешь, -- потупилсЯ он.
-- Ќет. ’еперь не скажу. Ђ вот когда эти американские хлебобулочные
покровители высокой литературы обнаружат в папке чистую, как совесть дебила,
бумагу -- тогда...
-- Ђ если не обнаружат? -- с надеждой спросил ‚итек.
-- ЋбЯзательно обнаружат. Љнига по традиции должна выйти через месЯц
после вручениЯ премии... —то там начнетсЯ!..
-- †уть! —то делать?
-- Ќичего особенного. Љогда члены делегации будут убивать тебЯ в
роскошном нью-йоркском номере, ты посоветуй им позвонить мне в Њоскву. Ђ Я
уж с ними как-нибудь объЯснюсь. ЏонЯл?
-- Ђмбивалентно... -- задумчиво кивнул ‚итек.
-- Ќу и отлично! ЊЯгкой тебе посадки, лауреат-обладатель! Љак у тебЯ,
кстати, с Ђнкой: слов хватает?
-- џ... џ ее боюсь.
-- € правильно делаешь -- страшнаЯ женщина: мужские шкурки
коллекционирует. Џредсмертные желаниЯ, просьбы будут?
-- Ѓудут... ‚от, передай Ќадюхе, -- и он протЯнул мне мелко сложенную
бумажку.
-- Ћ'кей,-- сказал Џатрикей! -- џ сунул записку в карман. -- Џрощай,
мой сиамский друг!
џ крепко обнЯл ‚итька и тут же оттолкнул от себЯ, потому что к нам уже
направлЯлсЯ обеспокоенный нашим долгим прощанием ѓорынин. Ћтослав Ђкашина к
чемоданам, Ќиколай Ќиколаевич задержал взор на моей невеселой физиономии и
решил, очевидно, подбодрить менЯ. Ќо разговор вышел странноватый.
-- Ќе журись, хлопец! Ќапишешь что-нибудь стоЯщее -- и тебе
"Ѓейкеровку" дадут, -- тепло сказал он.
-- “же пишу! -- твердо ответил Я.
-- Ќу да? -- Ћн снова глЯнул на менЯ, но на сей раз ревниво. -- џ,
знаешь, тоже решил: вернусь и возьму творческий отпуск, месЯца три! Ќет, три
не дадут -- два. Ќа роман хватит. Ѓудет на них горбатитьсЯ! ’ак весь талант
в справки да отчеты вбухаешь... ‘южетец у менЯ есть. ‘ила! Ђ ты про что
пишешь?
-- Џро жизнь...
-- „а? -- запереживал он. -- € ты тоже?! Ќу, ничего, Я все равно вперед
тебЯ успею. Њне главное -- сесть. џ, когда сЯду, такой злописучий -- только
оттаскивай!
-- ‡авидую! -- вздохнул Я.
-- ’ы на нас не обижайсЯ. Ќу никак тебЯ с собой взЯть не могли, хоть на
торжественном секретариате все отмечали твой вклад в это дело. Џонимаешь,
валюту за первое полугодие перерасходовали... ‘виридоновы, сквалыжники,
добили!
-- Џонимаю. Ќо на случай непредвиденных обстоЯтельств снимаю с себЯ
всЯкую ответственность...
-- ќто ты брось! ‚о-первых, ответственность с советского человека
только смерть может снЯть. Ђ во-вторых, какие такие непредвиденные
обстоЯтельства? ‚се предвидено! Ђ если ты из-за Ђнки журишьсЯ, то напрасно.
ђадоватьсЯ надо: расписались они. †уравленке был свидетелем со стороны
жениха, а ‹еонидыч -- со стороны невесты. ‘вадьбу сыграем, как только
вернемсЯ... џ уже в –„‹ банкетный зал зарезервировал. ѓотовьсЯ!
ѓоремыкин хлопнул менЯ по спине и отошел в сторону.
‘ледующим был идеолог †уравленке. Ћн участливо посмотрел и произнес:
-- Џонимаю ваши чувства, но есть еще и общегосударственные интересы.
‘огласны?
-- ‘корее да, чем нет...
-- ‚от и хорошо. Ђ Я вам после возвращениЯ позвоню. …сть очень
любопытнаЯ идеЯ насчет приветствиЯ! ‚ремЯ требует серьезных корректив.
-- ‚ы знаете, Я тут за роман взЯлсЯ. Ѓоюсь...
-- ЃоЯтьсЯ не надо, -- успокоил он. ‡атем подступил и ‘ергей
‹еонидович. Ћн был расстроен.
-- Људа катимсЯ?.. Љомандировочных четыре доллара в сутки выписали!
ЏредставлЯешь? ќто банка пива с бутербродом. € они еще хотЯт за такие деньги
"холодную" войну выиграть! ѓроб они себе с бубенчиками выиграют, а не
"холодную" войну... ’ы чего такой хмурый?
-- Ќичего.
-- ‹адно уж, ничего -- колись!
-- Ћбидно.
-- Љонечно, обидно. Ђ мне, думаешь, не обидно было, когда Я этого
идиота, который Њавзолей хотел взорвать, взЯл, а звезду начальнику отдела
бросили...
-- „а Я не об этом.
-- ЏонЯл. Ђ мне, думаешь, не обидно было, когда Я свою с этим
авангардистским шакалом застукал? Љрепись. ‚се они одинаковые...
-- џ не об этом.
-- „а что ж такое?
-- ‘кажи им, чтоб телефон мой включили!
-- ‚от блЯхопрЯдильнаЯ фабрика, забыл!.. ‹адно, Я им из Ќью-‰орка
позвоню. Ќе серчай!
-- € ты, если что, не серчай...
Џоследней была Ђнка. Ћна нежно поцеловала менЯ в щеку:
-- “лыбнись! џ улыбнулсЯ.
-- Ќу вот! џ же все-таки не с —урменЯевым еду!
-- ќто утешает...
-- Ќе куксись. Њы же договорились: Я вроде как на войну, а ты вроде как
ждешь...
-- ’ы в плен только не сдавайсЯ! -- попросил Я.
-- …сли что, Я тебе из плена письма писать буду... Ќет, Я, может быть,
тебе даже позвоню из Ќью-‰орка...
-- ‚ы мне обЯзательно позвоните!
Ћна посмотрела на менЯ удивленно, провела рукой по моей щеке и
вернулась к остальным, которые уже выстроились в очередь перед стойкой длЯ
дипломатов и официальных делегаций.
"‹етите, голуби, -- зло подумал Я, -- вы даже не подозреваете, какаЯ
замедленнаЯ мина-сюрприз ожидает вас по ту сторону океана. Ќесправедливость
должна быть искоренена. Љонечно, в жизни нет и никогда не было
справедливости. Ќо если исчезнет хотЯ бы несправедливость, то жить в этом
мире можно"! (‡апомнить!)
"‚олги", привезшей менЯ в аэропорт, уже не было: классическое отношение
‘оветской власти к личности. …сли нужен -- машина к подъезду, а отпала
необходимость -- топай на своих двоих. ѓоворЯт, один член Џолитбюро умер от
инфаркта, когда утром не обнаружил под окнами черный "членовоз". ђешил:
снЯли с работы, а тот, оказываетсЯ, просто по пути врезалсЯ в рефрижератор.
Ћчень даже может быть!
„обираЯсь домой сначала на рейсовом автобусе, потом на метро, Я, чтобы
убаюкать обиду, во всей красе представлЯл себе международный скандал,
который должен разразитьсЯ через несколько дней. џ видел первые полосы
американских газет с пылающими заголовками: "‹итературнаЯ афера века!",
"Џощечина эстетическому вкусу мистера Ѓейкера!", "Њожно ли верить русскому
медведю?". Њне виделсЯ снЯтый со всех постов ѓорынин, которому Я говорю: "Ќе
журись, Ќиколаич, зато теперь попишешь всласть!" џ видел беспомощно
хлопающего своими умными канцелЯрскими глазами идеолога †уравленко. џ видел
рвущего на себе волосы ‘ергеЯ ‹еонидовича, наконец понЯвшего со всей
чудовищной очевидностью, куда мы катимсЯ! ‚ходЯ в свой подъезд, Я
представлЯл себе Ђнку, униженную, оскорбленную, плачущую у менЯ на плече и
повторЯющую сквозь рыданиЯ: "џ же не знала, что он просто чальщик! џ
думала..."
—то она думала, Я так и не узнал, потому что на ступеньках возле моей
квартиры, аккуратно подстелив газетку, сидел грустный †гутович, на коленЯх у
него лежали два свертка -- один побольше, другой поменьше.
-- Ђ Я звонил, звонил... ђешил вот приехать.
-- “ менЯ телефон отключили, -- объЯснил Я и, отперев дверь, пригласил
его в квартиру.
‚ойдЯ, ‘тас тоскливо осмотрел помещение, которое могло бы стать, но
все-таки не стало приютом его стреноженного полового инстинкта.
-- ‚от, -- сказал он, -- Я тебе энциклопедию привез. ‡наешь, до
последнего не верил, что ты выиграешь...
-- Ђ это что? -- кивнул Я на сверток побольше.
-- ќто белье постельное. €ндийское. џ захватил. Њожет, купишь у менЯ?
„омой нести нельзЯ -- жена не поверит, что просто так взЯл...
-- Љуплю, -- кивнул Я. -- ‘колько? Ћн назвал цену, Явно накинув
процентов пЯтнадцать за доставку на дом, но Я, не торгуЯсь, расплатилсЯ.
-- „аже не знаю, что теперь делать! -- тоскливо сказал †гутович.
-- •очешь, Я тебе посоветую: запишись в какой-нибудь кружок.
-- —то Я, мальчик, что ли?
-- Џочему сразу -- мальчик? ‚ Ђнглии, например, все мужчины в каких-то
клубах состоЯт. ЏредставлЯешь, как удобно! †ена спрашивает: "’ы куда?" Ђ муж
отвечает: "‚ клуб!" € идет туда, куда его влекут желаниЯ.
-- Ђ жена ведь и проверить может!
-- ‚ том-то и штука. Љлуб должен быть закрытый, чтобы проверить нельзЯ
было. ‚ Ђнглии-то почти все клубы закрытые. Џоэтому клуб любителей научной
фантастики или судомодельный тебе не подходЯт. Ќадо тоже что-нибудь закрытое
найти -- какой-нибудь клуб любителей целебного пара, банный клуб, к
примеру... “лавливаешь?
-- “лавливаю. џ, знаешь, тоже про это думал, когда энциклопедию читал.
Њне бы масоны подошли. ’ам тоже женщин не пускают, если только по
праздникам. Ђ обычно -- полнаЯ тайна и никаких посторонних...
-- Ћтлично! ЏредставлЯешь, звонит твоЯ половина твоему масонскому
начальнику...
-- Њастеру стула.
-- —то?
-- Ќачальник у них "мастером стула" называетсЯ.
-- Ђга, а тот отвечает: "ЏонЯтиЯ не имею, гражданочка! “ нас полнаЯ
тайна!" ’о, что тебе нужно.
-- џ это и без тебЯ понимаю. Ќо ты же знаешь, с клубом любителей
фантастики просто -- пошел и записалсЯ... Ђ как масонов найти? Ћни же не
пишут объЯвлений: "Џри „ворце культуры имени ѓорбункова с первого сентЯбрЯ
открываетсЯ ложа вольных каменщиков. ‡апись ежедневно с 18.00 до 20.00..."
-- Ђ ты пробовал искать?
-- Џробовал... Ќесколько дней возле кинотеатра "‚осток" продежурил
после работы -- жена чуть не убила!
-- Ђ почему у кинотеатра "‚осток"?
-- Ћни место, где ложа находитсЯ, называют "востоком"...
-- Ќет, это слишком просто. ‚рЯд ли они так элементарно засвечиватьсЯ
будут. ’ут надо тоньше... ‘корее, на доме должны быть какие-то тайные знаки.
Љакие у них знаки?
-- Ќу, циркуль, мастерок, наугольник... —то-нибудь в этом роде.
-- …сть такой дом! -- воскликнул Я. -- Ќа ђазгулЯе. Џомнишь, здоровый,
с колоннами, а на фронтоне -- разные инструменты вылеплены?
-- ќто инженерно-строительный институт! -- вздохнул †гутович. -- џ там
был. Ѓесполезно. € место очень людное, студенты косЯками ходЯт...
-- Њ-да-а... -- задумалсЯ Я. -- ’огда зайдем с другого бока. —то ты
делаешь Џервого маЯ?
-- Љак -- что? €ду на демонстрацию. Џотом в гости к теще. Ђ в чем дело?
-- Ђ вот в чем. …сть у масонов какой-нибудь праздник?
-- Љонечно, двадцать четвертое июнЯ, €ванов день... ќто у них вроде
нашего ‘едьмого ноЯбрЯ. „ень основаниЯ.
-- Ђга! ‘егоднЯ у нас какое число?
-- „вадцать первое.
-- ‡начит, через два днЯ. ’еперь поставь себЯ на их место. …сли б
‘едьмое ноЯбрЯ отмечалось летом и жены с тещей у тебЯ не было, где бы ты его
праздновал -- дома или на природе?
-- Ќа природе, конечно! ’епло, уже купатьсЯ можно, шашлычок.
-- ’а-ак. ЉупатьсЯ. ашлычок... ќто можно, конечно, везде: отъехал в
зону отдыха -- и празднуй. Ќо масоны -- люди необычные, и если они выезжают
на пикник, то место навернЯка выбирают особенное, масонское. ’ак или нет?
-- ’а-ак...
-- Ђ теперь давай думать, где в Њоскве или Џодмосковье есть местечко с
купанием, с шашлыками и с чем-нибудь масонским?
-- Ќе знаю.
-- Ђ Я знаю! џ, когда студентом был, гидом подрабатывал. € такое место
знаю -- это –арицыно. ‚о-первых, замечательный пруд -- лодки, купание...
‚о-вторых, старинный парк. ‚-третьих, шашлыки продают. Ђ в-четвертых, и это
самое главное, там недостроенный дворец Ѓаженова. Ђ за что императрица
запретила его достраивать?
-- ’очно! ‚ энциклопедии про это есть: он в орнаментах масонскую
символику использовал...
-- ‚от, двадцать четвертого едешь туда и действуешь по обстоЯтельствам.
Ќо то, что они там обЯзательно будут, Я не сомневаюсь. ‹огика -- это
все-таки наука!
‚зволнованный †гутович аж подскочил на стуле:
-- џ их узнаю. “ них жесты специальные есть, длЯ посвЯщенных. ‘лушай,
поехали вместе!
-- Ќет, -- сказал Я. -- ‚ моей жизни и так много тайн. Ћдна из них на
днЯх раскроетсЯ, и у менЯ будет много хлопот. …зжай один, потом расскажешь!
-- ‡рЯ... ‹адно, ты пока энциклопедию почитай -- потом сам попросишьсЯ!
-- Џочитаю... ’ам видно будет.
€ тут раздалсЯ долгий звонок в дверь.
-- †ена! -- позеленел †гутович.
Ќо это была не жена, а гонец от Ђрнольда -- мощный краснолицый сибирЯк,
в руках он держал полиэтиленовый пакет, обнадеживающе тугой и тЯжелый. Ћт
предложениЯ зайти и хотЯ бы попить чайку посыльный наотрез отказалсЯ,
сообщив, что никак не мог мне дозвонитьсЯ и вот заскочил буквально перед
самым поездом. ‡акрыв дверь, Я сунул сумку в тумбочку длЯ обуви и вернулсЯ в
комнату.
-- Љто это? -- часто дыша от испуга, спросил †гутович.
-- ‘осед за сигаретами заходил! -- энергично соврал Я, не желаЯ
делитьсЯ с ним вдохновенным напитком. -- Ђ знаешь, что ђембо писал о Џариже?
-- Ќет...
-- Џариж -- это город, где каждый гарсон -- масон.
-- „а ну?
-- ‚от тебе и "да ну"!
Ќа самом же деле Я придумал эти строчки, пока шел из прихожей в
комнату.

28. ЉЋЌ…– ‹€’…ђЂ’“ђ›

Џроводив окрыленного ‘таса, Я хотел было сразу выпить "амораловки" и
сесть за машинку, истомившуюсЯ, должно быть, без менЯ, как вернаЯ солдатка.
Ќо потом рассудил, что к "главненькому" надо приступить по-особенному,
торжественно или, на крайний случай, хотЯ бы хорошенько выспавшись.
€нтересно, думал Я, если б Љостожогову попалась бутылка чудодейственной
"амораловки", воспользовалсЯ бы он ею или вылил в раковину? € вообще, можно
ли с помощью дьЯвола стать подмастерьем Ѓога? џ представил себе, как повезу
ему написанный роман (адрес все же надо выЯснить, ‹еонидыч навернЯка знает)
и как он, прочитав, поднимет на менЯ свои Яркие-преЯркие, словно орденскаЯ
эмаль, глаза и улыбнетсЯ. Џотом Я еще долго ворочалсЯ, продолжаЯ вполголовы
обдумывать первую фразу романа. ЋстальнаЯ же часть моей мыслЯщей колбы была
заполнена по-митьковски наивными картинками грЯдущего
всемирно-исторического успеха будущего романа. Ќапример: ѓабриэль ѓарсиЯ
Њаркес хлопает менЯ по плечу и дарит свою электрическую пишущую машинку.
€ли: ‘олженицын называет менЯ "дароносцем достоподлинного слова...". “же
засыпаЯ, Я в интервью ”ранс Џресс наотрез отказалсЯ от присужденной мне
Ѓейкеровской премии, мотивируЯ это тем, что выдающемусЯ писателю, каковым Я,
несомненно, ЯвлЯюсь, негоже принимать премию, которую другим дают за стопку
чистых листов бумаги, уложенных в обыкновенную папку. Њистер Љеннди -- а
интервью у менЯ брал почему-то именно он -- заплакал, швырнул о стену свой
Японский диктофон, упал на колени и, по-ветхозаветному обхватив мои ноги,
умолЯл не позорить хлебное дело и принЯть премию, но Я отвечал ему:
"Ќет-нет-нет!", сопровождаЯ отказ звонкими щелбанами в его розовую
американскую макушку. Ђ Ђнка, глЯдЯ на мое озорство, заливисто хохотала и
откидывала голову...
“тром Я принЯл контрастный душ, надел чистое белье, плотно позавтракал
и распаковал посылку: там было две бутылки со знакомой темно-Янтарной
жидкостью. ‚ыглЯдели они теперь вполне официально, даже имели криво
наклеенные этикетки "Њараловый бальзам. Џринимать по назначению врача". Ђ
может быть, и легендарную сому -- напиток арийских героев -- делали не из
растений, а из рогов? (‡апомнить и выЯснить!) џ взЯл рюмочку и наполнил ее
до краев. Ќо потом, рассудив, что работа над романом может затЯнутьсЯ,
разветвитьсЯ (художественнаЯ реальность всегда шире замысла автора!), Я
осторожно отлил полрюмочки назад в бутылку. ЋставшеесЯ Я, по-дегустаторски
смакуЯ, чтобы обеспечить наиболее полное всасывание волшебных ингредиентов в
организм, выпил. "Ђмораловка" по вкусу напоминала водку, куда уронили
селедочный кусочек, но не иваси, как прежде, а обычной, атлантической,
спецпосола. ‚нутри у менЯ многообещающе потеплело. —ерез несколько минут
тело начало наполнЯтьсЯ зовущей легкостью и предощущением волшебного
трепета. —уть позже из недр подсознаниЯ, по-кротовьи раздвигаЯ слежавшиесЯ
пласты книжного хитромудриЯ и самостоЯтельного мыслительного хлама, начали
выползать розовотелые эротические фантазии. Ћказавшись на поверхности, они
вдруг, словно созревшие куколки, выпрастывали крыльЯ и превращались в нежных
бабочек с призывно курчавыми подбрюшьЯми. Ѓабочек становилось все больше,
они мелькали надо мной, сбиваЯсь в теплое будоражащее облачко, потом -- в
тучу, постепенно наливавшуюсЯ сладострастной угрозой. € вот, когда из тучи
готова была ударить неудержимаЯ и испепелЯющаЯ, как первый оргазм, молниЯ, Я
расслабилсЯ, потом резко и глубоко вздохнул, а пальцы положил на клавиши
машинки... € тут зазвонил молчавший неделю телефон.
-- џ вас включила! -- радостно сообщила станционнаЯ девушка голосом,
похожим на голос дублерши ‘офи ‹орен.
-- ‘пасибо, -- поблагодарил Я, стараЯсь не выходить из своего
творческого обморока.
-- ‚ы занЯты? -- участливо спросила она.
-- ‚ообще-то да...
-- ’огда не буду вам мешать... •отЯ сегоднЯ вечером Я свободна.
-- ќто замечательно! -- сказал Я, чувствуЯ, что туча начала редеть,
распадаЯсь на юрких, бесстыжих бабочек-шоколадниц.
-- ‡начит, ваше приглашение остаетсЯ в силе? -- с легкой обидой
спросила она.
-- Љакое приглашение?
-- €нтересно, все писатели такие забывчивые? € тут Я вспомнил про свое
неосторожное приглашение на чай.
-- Ђх, ну конечно... ‡аходите! Ѓуду рад. „авайте Я вам адрес продиктую.
-- “ менЯ есть. џ же вам все времЯ счета оформлЯю...
-- ’огда без церемоний! ‡аходите -- посидим, поговорим!
-- Ђ вы разговорчивый?
-- ’рудно сказать. Ќо женщины обычно от менЯ очень устают! -- бухнул Я
первую же пришедшую в голову скабрезность.
-- Џослушаем! -- игриво подхватила она.
-- ‹учше один раз увидеть, чем сто раз услышать! -- автоматически
сэротоманничал Я.
-- Џосмотрим... Ќу, до встречи!
џ положил трубку. Ќо душа уже опустела. Њне даже показалось, что на
полу валЯютсЯ дохлые бабочки, похожие на разбросанную колоду
порнографических карт. ’акую же колоду Я выменЯл в седьмом классе за
Японскую шариковую ручку, которую подарил мне один соискатель; ему моЯ мама
печатала диссертацию. ЉажетсЯ, у них что-то было... ‚о всЯком случае,
столько денег на кино и мороженое мне не давали ни до, ни после...
‡ащитившись, соискатель исчез, уехал в свой город, а постоЯнные заказчики
еще несколько месЯцев интеллигентно удивлЯлись, что, такаЯ обычно аккуратнаЯ
и внимательнаЯ, мама сажает одну опечатку на другую. Љолоду Я прЯтал в
гардеробе, под старыми кофтами, и на свет извлекал, только когда оставалсЯ в
комнате один. Љарты были сделаны из обычной фотобумаги и представлЯли собой
довольно грубые коллажи, составленные на основе вырезок из западных
порнографических журналов -- их иногда просовывали к нам в страну через щель
под железным занавесом. Ќо белокурых девиц с осиными талиЯми и
вздыбленными бюстами автору-изготовителю длЯ всей колоды не хватило, и он
восполнил этот недостаток несколькими любительскими снимками какой-то своей
подружки, раскинувшейсЯ на тахте под самодельным торшером. € хотЯ грудь у
нее висела, как уши грустного терьера, а на простоватом курносом лице играла
настороженнаЯ улыбка продавщицы, обвешивающей покупателЯ, именно эта голаЯ
советскаЯ труженица, а не журнальные красотки, волновала менЯ по-настоЯщему.
…сли быть уж совсем откровенным, то она и стала моей первой женщиной! € звал
Я ее почему-то €нной... ‚ этом имени была некаЯ проникновеннаЯ
таинственность! € вот однажды, придЯ из школы, Я обнаружил колоду
разбросанной по полу, а карты с €нной были разорваны на мелкие клочки. ‚
комнате до тошноты пахло нафталином: видимо, мать боролась с молью и
случайно наткнулась на мою тайну. џ собрал колоду, отнес на улицу и выбросил
в помойный бак в чужом дворе. Ѓез €нны эти настриженные из журналов
красотки менЯ абсолютно не интересовали... Њать сделала вид, что ничего не
произошло, Я -- тем более. Ќо с тех пор она никогда больше не отправлЯла
менЯ по вечерам в кино... Ђ может быть, у нее просто больше не было причин
отправлЯть менЯ в кино? Џотихоньку она начинала болеть...
‚ернувшись от телефона к машинке, Я снова возложил персты на клавиши,
однако ничего, даже отдаленно напоминающего трепет вдохновениЯ, не ощутил,
хотЯ несколько раз глубоко вдыхал и надолго задерживал воздух в легких.
Џришлось выпить еще полрюмочки, потом еще... Њои чресла снова наполнились
зноем похоти, но сколько Я ни дышал, привычной переброски энергии из
животного подпольЯ в духовный верх не происходило. € никаких новых идей,
кроме желаниЯ освободитьсЯ от распиравших менЯ порывов пошлым библейским
способом, в голову не залетало. џ вдруг подумал о том, что €нна давно уже
состарилась, а может быть, и умерла. € вдруг понЯл настоЯщую причину той
давней материнской Ярости: ведь на вид €нна была ее ровесницей! € еще одну
вещь Я понЯл совершенно неожиданно: у разорванной в клочки €нны было такое
же, как и у Ђнки, упругое, зовущее, стремительно сужающеесЯ книзу лоно...
€ тут снова, точно стараЯсь восполнить свое недельное молчание,
зазвонил телефон. ќто был ‹юбин-‹юбченко.
-- џ все понЯл, -- сказал он. -- ќто гениально!
-- —то вы понЯли?
-- ‚се... Ќам надо встретитьсЯ.
-- Љогда?
-- Љак можно быстрее!
-- •орошо, -- сказал Я, даже радуЯсь возможности отвлечьсЯ от всего
этого кошмара. -- —ерез час в –„‹.
‚ероЯтно, от моего тела исходили особые волны, потому что встречные
женщины смотрели на менЯ с волнующим испугом. Ђ в троллейбусе какаЯ-то
студентка, которую Я зачем-то вообразил себе голой и сладостно изгибающейсЯ,
вдруг покраснела как маков цвет и сердито отвернулась к окну...
‚ холле томилсЯ ‹юбин-‹юбченко. Ћн сидел у журнального столика,
подперев задумчивое лицо кулаками, которых из-за непомерной длины манжет
видно не было, и складывалось впечатление, будто теоретик авангарда сидит
опершись подбородком о копыта. “видев менЯ, он затрепетал, радостно
облизываЯсь, и Я с ужасом почувствовал, что его всегда отвратительнаЯ
масленаЯ улыбка вдруг показалась мне не лишенной приЯтности. „оехали! џ
сунул руку в карман брюк и с ненавистью ущипнул себЯ за лЯжку.
-- Ќу? -- спросил Я, подойдЯ к нему.
-- ќто гениально! -- повторил он. -- ‚ы, конечно, знаете, что в
эзотерической философии пустота определЯетсЯ как то место, которое создано
отсутствием вещества, требуемого длЯ строительства небес?
-- Ђмбивалентно, -- ответил Я.
-- Ћтлично. Ќа саркофаге ‘ети Џервого есть изображение пустоты,
представлЯющее собой полунаполненный сосуд. —ашу... џ сразу понЯл тонкость
названиЯ романа! Ќо такой глубины даже не предполагал...
-- ‚естимо, -- значительно кивнул Я.
-- ’еперь о чистых страницах. Ћни -- белого цвета. џ даже не буду
останавливатьсЯ на том, что, по ѓенону, белый цвет представлЯет собой
духовный центр --- ’уле, так называемый "белый остров" -- страну живых или,
если хотите, рай. Љстати, ‹ойфлер в исследовании о мифических птицах
свЯзывает белых птиц с эротизмом... Џонимаете?
-- ‚ы менЯ об этом спрашиваете? -- вздрогнул Я всем телом.
-- Ќо это еще не все. —истаЯ страница -- это окно в коллективное
бессознательное, поэтому, существуЯ в сознании автора и не существуЯ на
страницах рукописи, роман тем не менее существует в коллективном
бессознательном, куда можно проникнуть, распахнув, как окно, книгу...
Џонимаете?
-- ‘корее нет, чем да...
-- Ђ это практически и нельзЯ понЯть, не учитываЯ новейшие теории,
трактующие человеческий мозг как особое считывающее устройство! ’аким
образом, чистаЯ страница -- это прежде всего шифр длЯ выхода сознаниЯ в
надсознание -- к астральным сгусткам информационной энергии, где безусловно
есть и сочиненный, но не записанный роман вашего ‚иктора...
-- ’рансцендентально...
-- „а бросьте! ђоман мог быть не только не записан, но даже и не
сочинен вообще. Ќеважно! ѓлавное -- это шифр, открывающий тайники астральной
информации, где каждый может найти свое. ’олько за это ‚иктору нужно
поставить памЯтник напротив Џушкина!
-- Ќе варите козленка в молоке матери его! -- ревниво сказал Я.
-- џ смотрю, вы тоже попали под влиЯние Ђкашина: говорите просто его
словами! Ќо это естественно: быть рЯдом с гением... Ќадеюсь, вы одобрите
название, которое Я дал творческому методу, открытому ‚иктором! ’абулизм.
-- Џочти -- бутулизм...
-- Ќу что вы такое говорите? ќто же -- от "tabula rasa". Џомните,
римлЯне называли так чистую, выскобленную доску? Џонимаете? ’абулизм -- это
не просто возносЯщаЯ нас ввысь энергиЯ чистой страницы, это вообще запрет --
табу на любое буквенное фиксирование художественного образа! ‹юбое... ‚
общем, подобно "концу истории" мы подошли к "концу литературы". € в этом
гениальность открытиЯ Ђкашина, равного открытиЯм ќйнштейна! ’еперь-то мне
Ясен эзотерический смысл слова, сказанного им в прЯмом эфире! Ќичего другого
он сказать-то и не мог!
-- Ќе мог, -- согласилсЯ Я.
-- ‚от именно: экскремент -- это символ завершениЯ духовной эволюции, в
нашем случае -- "конец литературы". “лавливаете? € только теперь Я понЯл
подлинный смысл его фразы: "Ќе вари козленка в молоке матери его..."
-- € какой же смысл?
-- Ѓоже, Я думал, вы умнее. Њолоко какого цвета?
-- Ѓелого.
-- Ќу вот! ‡аписывать литературу на бумаге так же недопустимо, это
такое же табу, как у древних -- запрет на смешанную пищу, на козленка,
сваренного в молоке... Ђ это значит, что даже самый невинный знак,
начертанный на бумаге, навсегда закрывает нам выход к информационному полю
‚селенной! ЏонЯтно?
-- ’еперь -- да.
-- Ђ мне теперь понЯтно, почему мудрые американцы предпочли
ненаписанный роман ‚иктора пачкотне этого графомана —урменЯева.
‘праведливость восторжествовала! ‚от и все, что Я хотел вам сказать. џ,
кстати, написал об этом статью. "’абулизм, или Љонец литературы". “ нас,
конечно, не напечатают... Ќадежда только на "тамиздат". Ќо услугами этой
бездарности —урменЯева Я пользоватьсЯ не собираюсь, да он и не согласитсЯ:
разъЯрен... ќто же пощечина ему и всем подобным! Ќо вот если вы через
‚иктора...
-- „авайте статью, -- кивнул Я.
‹юбин-‹юбченко протЯнул мне большой фирменный конверт журнала "‘реднее
животноводство" со стилизованным барашком в уголке.
-- Џод псевдонимом? -- уточнил Я.
-- Љонечно! -- конспиративно облизнулсЯ он. -- "Ђвтандил ’ургенев".
-- •орошо, -- одобрил Я. -- Ќо только вы понимаете, что об этом никто
знать не должен? Ќикто!
-- Љонечно.
-- ЉопиЯ у вас осталась?
-- —то вы! џ всегда помню, в какой стране мы живем...
-- ‚ы кому-нибудь об этом вашем открытии уже говорили?
-- Ќет, вам первому...
-- џ прошу вас -- не говорите пока никому. —урменЯев может перехватить
идею! Ћн ведь тоже статьи пишет.
-- ќто исключено! џ лучше откушу себе Язык...

29. €‡ЌЂ‘€‹Ћ‚ЂЌ€… ЌЂ„…†„›

‡абрав статью и размышлЯЯ, чем же ‹юбин-‹юбченко будет облизыватьсЯ,
если откусит себе Язык, Я направилсЯ к буфету -- выпить кофе. Џо пути Я
просто утомилсЯ принимать бесконечные поздравлениЯ от встречных писателей,
точно Я был счастливым родителем скрипичного вундеркинда, выигравшего
международный конкурс. ‚ холле менЯ перехватил и отвел в сторону €ван
„авидович: оказываетсЯ, он терпеливо ждал за колонной, пока Я закончу
разговор с ‹юбиным-‹юбченко. ‚зЯв менЯ под локоток, он жарко зашептал, что
ни на минуту не переставал верить в победу и чрезвычайно горд своим
непосредственным участием в мировом триумфе Ђкашина! € как раз теперь
настало времЯ ненавЯзчиво довести до общественного сознаниЯ, кто конкретно в
заснеженной сибирской деревне ™имыти дал жизнь будущему лауреату
Ѓейкеровской премии. €рискин даже посоветовал издать роман на ‡ападе под
настоЯщей фамилией ‚иктора, не изуродованной невежественным председателем
™имытинского сельсовета, что, в сущности, ЯвитсЯ простым восстановлением
исторической справедливости.
-- ‚ы полагаете?
-- Љонечно. ‚ противном случае западнаЯ критика может просто не понЯть
масштабы его дарованиЯ (давованиЯ).
-- ’рансцендентально!
-- Ќичего тут трансцендентального, дружочек (двужочек), нет! ’олько так
можно противостоЯть мировому черносотенству. ‚ы менЯ понимаете?
-- ‘корее да, чем нет...
-- ‘лавненько! Џусть эта крыса (квыса) Њедноструев захлебнетсЯ своей
желчью!
-- Ђмбивалентно, -- кивнул Я.
-- € еще Я хотел посоветоватьсЯ! Ќа днЯх наше письмо напечатают. Њы
очень хотим, чтобы под ним стоЯла подпись нового лауреата Ѓейкеровской
премии! ‚ы менЯ понимаете?
-- ‚естимо.
-- Ќе возражаете?
-- Ћтнюдь!
-- Ђ вы стали чем-то похожи на вашего друга, -- прощаЯсь, заметил
€рискин.
-- ’рудно быть рЯдом с гением и не попасть под его влиЯние, -- объЯснил
Я.
Њедноструев, бодрый и совершенно не собирающийсЯ захлебыватьсЯ
собственной желчью, перехватил менЯ чуть позже -- уже на подходе к
ресторану.
-- Љак мы их с тобой сделали! -- гаркнул он, хрЯснув менЯ по спине,
будто кувалдой. -- Ќичего, пусть русский дух понюхают! Џусть эта сволочь
€рискин с горЯ мацой подавитсЯ...
-- Ђмбивалентно, -- кивнул Я.
-- Љстати, как его отчество, ‚иктора нашего?
-- ‘еменович...
-- Ћтлично! ’ак и подпишем: Ђкашин ‚. ‘., лауреат Ѓейкеровской
премии...
-- —то подпишете?
-- Љак -- что! Ќаше открытое письмо "Ћкстись, русский народ!". €ли мы
зрЯ в приемной у ѓорынина ночевали?! Џусть все знают, какие люди болеют за
державу! ЋдобрЯешь?
-- ‘корее да, чем нет...
-- Ђ ты-то сам у нас крещеный? -- вдруг насторожилсЯ Њедноструев.
-- ‚ы менЯ об этом спрашиваете?
-- Ќе обижайсЯ! ‚се куплено ‘ионом! Ќу, бывай... -- он дружески бухнул
менЯ кулаком в спину и ушел.
Ѓуквально на пороге ресторана Я был перехвачен ‘виридоновым. Џосле
изматывающих предисловий, в процессе которых он зачем-то сообщил, что через
два месЯца они летЯт всей семьей в Ђвстралию, ‘виридонов пригласил ‚итька и
менЯ к своей дочери на день рождениЯ, специально перенесенный на неделю,
учитываЯ отсутствие Ђкашина.
-- Џридете?
-- ‘корее да... но...
-- Ќе надо "но"... џ хочу поближе познакомить ‚иктора с моей дочерью.
Ћна знает три Языка!
-- Ћн в определенной степени женат! -- напомнил Я.
-- ќто ровным счетом ничего не значит! -- был ответ. € уже зайдЯ в
ресторан, Я попал в пьЯные объЯтиЯ ‡акусонского.
-- ‘пасибо, старый! -- пробормотал он и благодарно боднул менЯ в плечо.
-- ‡а что?
-- Љак это за что! ЊоЯ статьЯ про нашего ‚иктора признана лучшей! Њне
заказали целый цикл. …ще звонили из "‚оплей", "‹итобоза", "‘овраски" --
просЯт... „аже на работу зовут! ‚ремена-то, сам знаешь, какие наступают!
‹итературе вроде как вольную дают... ’еперь люди с моим уровнем критического
мышлениЯ на вес золота будут! ‚ыпьешь со мной?
-- Ќет, спасибо, угости лучше ѓеру!
„ело в том, что обходчик ѓера, пока мы разговаривали, приблизилсЯ к нам
и почтительно замер. “слышав мои слова, он сказал:
-- Ѓлагодарствуйте! € соблаговолите принЯть самые чувствительные
поздравлениЯ по поводу первенства!
-- ‘адись! -- пригласил его ‡акусонский за свой столик.
-- Ќе имеем такого привычества.
-- „а какое там привычество -- наливай и пей! -- приободрил Я. --
‘адись и роскошествуй!
‚ тот день, как мне потом рассказали, ѓера не обходил столики, а
впервые весь вечер просидел с ‡акусонским, обстоЯтельно беседуЯ и
периодически в знак совпадениЯ эстетических воззрений крепко с ним
обнимаЯсь. Љто же мог подумать, что это сидение сыграет решающую роль в
судьбах отечественной словесности! Ќо в тот момент Я не придал всему этому
никакого значениЯ, ибо мысли мои были устремлены к грЯдущему международному
скандалищу, который, разразЯсь, по заслугам накажет моих обидчиков.
Ќе успел Я присесть за свободный столик, как ко мне подпорхнула Ќадюха:
-- Ћбедать или поправлЯтьсЯ?
-- Ћбедать.
-- Ѓорщ сегоднЯ хороший.
џ взглЯнул на Ќадюху -- глаза у нее были нежные и заплаканные.
‚ероЯтно, под влиЯнием подлой "амораловки" со мной произошло что-то
странное: Я посмотрел на Ќадюху совсем не так, как обычно, не как на
знакомую официантку, котораЯ если и вызывает у тебЯ нежные чувства, то
обычно ты уже находишьсЯ в том состоЯнии, когда объЯтиЯ становЯтсЯ
единственным способом передвижениЯ в направлении дома и уже абсолютно
равнозначно, кого обнимать длЯ устойчивости -- женщину, фонарный | столб или
милиционера. џ же взглЯнул на Ќадюху иначе, впервые обратив внимание, что
под ее платьем прерывисто дышит грудь, что талиЯ у нее тонкаЯ, а бедра,
напротив, многообещающе тЯжелые; накрашенные губы -- призывно трепещут, а
напудренные ноздри -- раздуваютсЯ. € все это на фоне больших заплаканных
глаз! Љустодиев -- и никак не меньше! џ вдруг со сладким предчувствием остро
осознал себЯ всесокрушающим орудием мести, каковым эта брошеннаЯ женщина
должна воспользоватьсЯ. € воспользоватьсЯ сегоднЯ, прЯмо сейчас! Ђ что? ‚
шахматах это называетсЯ "размен фигур". џ еще раз оценивающе посмотрел на
Ќадюху: фигура у нее недурственнаЯ!
-- ‘кучаешь? -- сочувственно спросил Я.
-- ‘ чего это?
-- “летел твой ‚итек. "Џрощайте, ‚иктор ‘еменович! ”ьюить!"
-- ‚от еще... џ и думать о нем забыла!
-- ’огда Я записку порву.
-- Љакую записку?
-- Ћн просил передать. Џеред отлетом.
-- „авай! -- потребовала она с напрЯженным равнодушием.
-- „ома оставил...
-- ‚решь!
-- Џисатели, Ќадюха, не врут, а сочинЯют, но Я в данном конкретном
случае говорю правду: дома забыл.
-- Џринеси!
-- ‡автра!
-- ‘егоднЯ!
-- —то Я тебе, почтальон, что ли? ќто мне надо домой ехать, потом сюда
возвращатьсЯ. Џотом опЯть домой. “ менЯ без этого дел по горло! -- умело
нагнетал Я.
-- џ поеду с тобой!
-- ’ы же на работе.
-- „ отпрошусь. Ќа час...
-- ЋтпрашивайсЯ на два. —ас будешь над запиской рыдать. …сли б
какаЯ-нибудь женщина ко мне относилась так, как ты к Ђкашину, Я бы ее на
руках носил -- из ванной в постель... -- вполне искренне сказал Я.
-- ’ы серьезно? -- Ќадюха вдруг посмотрела на менЯ с особенностью.
Ќаверное, Я тоже в этот миг предстал перед нею не как заурЯдный
ресторанный жмот, вместо чаевых дающий официантке поощрительный шлепок по
тому месту, куда свисают завЯзки форменного передничка, но как вполне
определенный мужчина.
-- Љонечно, серьезно! -- воодушевилсЯ Я. -- Ќебось этот чальщик-лауреат
никогда и не говорил, что из-за такой шеи, как у тебЯ, в девЯтнадцатом веке
мужчины стрелЯлись!
Ќадюха зарделась и поправила цепочку с сердечком на груди, заходившей
вдруг под платьем, как просыпающийсЯ вулкан.
-- Ќе говорил...
-- Ђ то, что у тебЯ глаза, как у Ќики ‘амофракийской, он тебе говорил?
-- Ќе-ет! Ћн вообще в этом деле неразговорчивый... был...
-- ‚от! Ђ ты из-за него плачешь! Ћдна твоЯ слеза стоит дороже, чем
карат Якутских алмазов...
ЏонЯтно, что такую засахарившуюсЯ, но безотказно действующую на женщин
лесть можно гнать только будучи в состоЯнии неуправлЯемой
целеустремленности, но как раз в таком состоЯнии под влиЯнием "амораловки" Я
и находилсЯ...
-- џ сейчас! -- хрипло сказала Ќадюха и убежала отпрашиватьсЯ.
-- Ќу что ж, ‚итек, -- очень тихо и все-таки вслух проговорил Я, глЯдЯ
ей вслед, -- сплетемсЯ рогами, сиамский мой друг!
...џ набросилсЯ на Ќадюху прЯмо в прихожей. Ћт нее пахло общепитовскими
пережаренными котлетами и дешевыми восьмимартовскими духами, но именно это
менЯ сегоднЯ и возбуждало.
-- Џодожди! „ай мне раздетьсЯ... -- неуверенно отбивалась она, стараЯсь
снЯть плащик.
-- џ тебЯ сам раздену! -- задыхалсЯ Я.
-- ’ы что? џ не это хотела...
-- Ђ Я хочу это!
-- ѓде записка? -- допытывалась она, выворачиваЯсь из моих объЯтий. --
џ сейчас уйду...
-- Ђх, записка! ‚от она! -- џ достал мелко сложенную бумажку из кармана
пиджака.
-- ‡начит, врал, что она у тебЯ дома! -- нахмурилась Ќадюха.
-- Љонечно, врал! Љонечно, врал, но чтобы остатьсЯ с тобой наедине.
-- Ќу, мудрец!.. ‘ хреном сушеным ты наедине останешьсЯ, а не со мной!
„умаешь, если Я подносы таскаю, так с каждым-всЯким? џ без любви не могу...
„авай записку, мудрило!
Ћбычно любаЯ ненормативнаЯ лексика в женских устах повергает менЯ в
совершенно беспомощное разочарование, но только не сегоднЯ. Ќадюхина
грубость взбодрила менЯ до мелкой вибрации.
-- Џоцелуй! -- приказал Я.
-- Љого?
-- ЊенЯ!
-- Ќе будет этого!
-- ’огда рву! -- и Я сделал движение, будто хочу разорвать бумажку в
клочки.
-- ‹адно, -- поколебавшись, кивнула Ќадюха и тыльной стороной ладони
стерла помаду с губ.
…е поцелуй, поначалу невинно-сестринский, затЯгивалсЯ... Љроме того,
Ќадюха, очевидно, предпочитала острую пищу с большим количеством чеснока, и
это просто разбудило во мне зверЯ, хотЯ обычно малейший чесночный фактор
мгновенно превращает менЯ из плотоЯдника в жалкого вегетарианца. Џрервав
лобзание, Ќадюха нащупала мою руку и попыталась перехватить записку, при
этом, стараЯсь как бы вырватьсЯ, она повернулась ко мне спиной. ’огда Я
поцеловал ее в шею, в то место, где начинаютсЯ волосы, она охнула и чуть
приослабла. Ђ Я, наращиваЯ инициативу, просунул руки под ее блузку и наивно
попыталсЯ уместить в горстЯх ее груди с холодными, как собачьи носы,
сосками. Ќадюха сопротивлЯлась, слабеЯ буквально на глазах от вампирского
поцелуЯ в шею и оттого, что зажатаЯ в моих пальцах бумажка нежно царапала ей
кожу...
-- —то ты делаешь? —то-о ты делаешь! -- все беззащитнее бормотала она,
все поощрительнее отталкиваЯ мои руки.
‡а тысЯчи лет общениЯ с мужчинами женщины выработали особый тайный
Язык, в котором обычные слова приобрели совершенно иной смысл, помимо
прочего подсказывающий нападающему последовательность действий и
сигнализирующий, что пора от предварительных ласк (их на военный манер можно
сравнить с артподготовкой) переходить к глубоким рейдам в расположение
противника. Џо моим многолетним наблюдениЯм, словосочетание "—то ты
делаешь?" означает: приготовитьсЯ к броску на бруствер. Ђ сказанные следом
слова типа "глупый", "глупенький", "дурачок" и т. д. Я, не задумываЯсь,
смело уподоблю сигналу к атаке.
-- —то ты делаешь, глупый?..
€ Я бросил свой полк правой руки на вражий дзот, не встретив никакого
сопротивлениЯ, потому что противник сосредоточил все свои усилиЯ на моей
левой руке, обладавшей гораздо меньшими оперативными возможностЯми по
причине зажатой в ней записки. ‚ результате важнейшие штабные документы,
содержавшие, как выЯснилось впоследствии, стратегическую информацию,
оказались у почти уже капитулировавшей Ќадюхи. Ќо Я даже не обратил внимание
на этот факт, прикидываЯ, как ловчее перенести дальнейшие боевые действиЯ из
прихожей на диван: твердой уверенности, что у менЯ хватит сил перенести
Ќадюху в комнату на руках, как Я ей самонадеЯнно пообещал, не было...
џ на всЯкий случай стал нежно подталкивать податливую гостью в сторону
дивана, но вдруг ее трепещущее тело закоченело, и мне показалось, что Я
обнимаю гипсовую пловчиху. џ прервал поцелуй, глЯнул через ее плечо и увидел
развернутую записку. ‚ ней была всего одна строка:

‘ЉЋђ…… „Ђ, —…Њ Ќ…’. ‚€’…Љ

-- Џорви! -- приказал Я, энергично прочесываЯ окрестности захваченного
дзота.
-- Ћтпусти! -- низким ненавидЯщим голосом потребовала Ќадюха.
-- Ќе отпущу!
-- Ћтпусти, сволочь!
-- Ќе отпущу!
-- Ћтпу-устишь!
Ќадюха резким движением вырвалась из моего захвата, а когда Я попыталсЯ
удержать ее за плечи, мощной дланью, привыкшей таскать уставленные тарелками
подносы, бухнула мне в ухо так, что Я отлетел к стене.
-- ‡а что?
-- ‡а все! …ще хочешь? -- спросила она, оправлЯЯ юбку.
-- ‚полне достаточно! -- ответил Я, держась за щеку.
...Љогда она удалилась, хлопнув дверью так, что где-нибудь в несчастной
сейсмической џпонии могло начатьсЯ землетрЯсение, Я осознал свое полное
поражение: любые военные действиЯ бессмысленны, если противник обладает
Ядерным оружием. џ потер рукой зашибленное место и почувствовал исходЯщий от
ладони запах упущенной победы... € тут раздалсЯ звонок в дверь.
"€нтересно, -- подумал Я, -- неужели она менЯ еще и мазохистом
считает?"
Ќа всЯкий случай не отпираЯ, Я спросил через дверь:
-- Ќу, что тебе еще?
-- Ђ вы разве гостей не ждете? -- донессЯ голос ‘офи ‹орен.
ѓосподи, Я и забыл про телефонистку! ‚прочем, все правильно: мужской
порыв -- это слишком редкий и ценный вид энергии, чтобы Њировой разум дал
ему так вот попусту улетучитьсЯ в пространство. џ отдернул щеколду.
-- ‚от и Я! -- проворковала она, заполнЯЯ прихожую.
Ѓоже праведный! Љонечно, Я догадывалсЯ, что за все мои грехи, грешки и
прегрешениЯ однажды буду строго наказан. Ќо даже в самых кошмарных видениЯх
Я и не чаЯл, что возмездие выльетсЯ в такие чудовищные формы... (‡абыть!)

30. ЏЋ—…Њ“ џ Ћ’ЉЂ‡Ђ‹‘џ Ћ’ Џђ…Њ€€

“тром, одиноко лежа в постели, напоминающей артиллерийскую воронку, Я
поймал себЯ на том, что теперь-то понимаю, почему женщины, подвергшиесЯ
сексуальной агрессии, требуют длЯ насильников исключительно высшей меры
наказаниЯ, причем некоторые даже предлагают возродить такие средневековые
способы умерщвлениЯ, как: четвертование, колесование и поджаривание на
медленном огне. ‡азвонил телефон.
-- ’ы жив, пузик? -- спросил голос ‘офи ‹орен.
-- Џока еще не понЯл. ‹ежу...
-- Џоспи! ’ы должен хорошенько отдохнуть, мой могучий мышонок! Ђ мне
все сегоднЯ говорЯт, что Я просто свечусь, изнутри...
-- ‘мотри, не ослепи сотрудников!
-- Ћдин линейный мастер уже подкатывалсЯ! -- кокетливо сообщил голос.
-- Ќе волнуйсЯ -- Я отшила. „о вечера! –елую сам знаешь куда...
Ћна повесила трубку.
‘трах и трепет перед неизбежным можно притупить только работой. “ менЯ
была еще слабаЯ надежда, что такое однобокое воздействие "амораловки"
свЯзано с моими переживаниЯми последних дней. џ решил выбросить из головы
все лишнее, полностью сосредоточившись на "главненьком". ‚место утреннего
кофе Я выпил "амораловки", вместо двенадцатичасового чаЯ -- еще, вместо
обеденного компота -- опЯть... Ћт постоЯнно задерживаемого дыханиЯ у менЯ
заломило в груди, но в голову ничего, кроме убогих, как эротический сон
аграриЯ, фантазий не лезло. џ даже не смог сочинить первую фразу. ’огда Я
решил позвонить в ЉрасноЯрск Ђрнольду.
‚ыслушав мои туманные претензии к его продукции, он обиженно спросил:
-- ’ак что тебЯ не устраивает? Ќе взводит, что ли?
-- Ќет, взводит, конечно, но от первой бутылки был еще, как бы это
выразитьсЯ, побочный эффект...
-- €зжога?
-- Ќет, не изжога, -- дальше юлить было бесполезно. -- Ќаоборот, очень
хорошо писалось!
-- ‡начит, ты тоже заметил! Ђ Я-то голову ломал: случайное совпадение
или на самом деле! Џонимаешь, Я как раз кооператив регистрировал,
документацию оформлЯл, думал, неделЯ уйдет... Њахнул рюмочку, и
представлЯешь, все бумажки за одну ночь нашарашил: устав, протоколы -- целый
ворох... Ђ ты?
-- ’о же самое! -- созналсЯ Я. -- ‚сю халтуру за несколько дней
раскидал...
-- ‡начит, так и есть! -- посерьезнел Ђрнольд. -- ’о-то Я смотрю:
послал пузырек братишке в армию... …му скоро домой, а там, сам знаешь,
ребЯтам бром, чтоб не дичали, дают. „умал, пусть паренек восстановитсЯ, а то
еще осрамитсЯ на "гражданке"! —то ж ты думаешь? Ѓугаина за два года матери
трех писем не прислал, а тут ну буквально завалил, по два в день, да по
десЯть страниц в каждом... ‡наешь, описывает, как в карауле стоит, звездочки
считает! Ђ мы все с мамашей головы ломали, с чего бы это! ’еперь Ясно...
-- Ђ не осталось больше той "амораловки"? -- заискивающе спросил Я.
-- Ќе-ет... Љончилась. Њы ведь тогда еще неопытные были, по старинке из
одних рогов литра три делали, а теперь -- усовершенствовались: литров
двадцать у нас выходит... Ђвтоматика! Ђ главное, те рога особенные,
списанные из краеведческого музеЯ. Ћни там лет сорок провисели... џ так
думаю -- в этом весь секрет, как у скрипок ‘традивари! ‡наешь, из какой
доски самые лучшие скрипки выходЯт?
-- €з какой?
-- €з гробовой... џ вздрогнул.
-- ’ак что пиши уж в натуральную! Ђ то вы в Њоскве сами не знаете, чего
бы вам уж и придумать! -- не без ехидства сказанул Ђрнольд. -- Љак там наш
‚итек-то?
-- ‚ Ќью-‰орк улетел -- премию получать.
-- ѓоворЯт, еще и на горынинской дочке женилсЯ?
-- Ќе без этого...
-- ќх, надо было вам со †гутом на менЯ спорить... как Я сразу не допер!
-- ќто точно. ’ы бы так, как он, со мной не поступил...
’ут в трубке зашелестело, и в наш разговор вторгсЯ голос ‘офи ‹орен:
-- Џузик, ты извини... Ђ чего на ужин купить -- рыбки или мЯска?
-- џ на ночь не ем.
-- Ќет, ты должен есть! €наче -- ослабнешь! -- настаивала она.
-- •орошо, купи что хочешь. елест прекратилсЯ.
-- Љто это? -- спросил Ђрнольд.
-- ќриниЯ.
-- ‘транное имЯ. Ќо ты все равно не терЯйсЯ! …сли что, Я тебе еще
"амораловки" подошлю!
Ђ ночью, затаившись в отрогах моей новой подруги, которую мысленно стал
именовать “жасной „амой, Я слушал признаниЯ о том, что ее голос часто
привлекал мужчин, но, как правило, при визуальном знакомстве соискатели
терЯлись и оказывались абсолютно ни на что не годны, а Я -- единственный,
кто оказалсЯ настоЯщим мужчиной не только по телефону! Џравда, у нее
оставались сомнениЯ, ибо истосковавшийсЯ представитель сильного пола иногда
способен на одноразовый подвиг. ’ак было с одним хозЯйственником,
освобожденным по амнистии... ("’ы не ревнуешь, пузик?" -- "Љак можно!") €
вот теперь, при повторном свидании, она убедилась, что Я именно тот мужчина,
какого она ждала всю жизнь. € она никому менЯ не отдаст, пусть даже ей
придетсЯ передушить всех соперниц, как куриц! Ћб "амораловке" Я рассказывать
ей не стал. ‡ачем? ‚ конце концов каждаЯ женщина хотЯ бы раз в жизни имеет
право на счастливое заблуждение.
џ уснул, и мне снилсЯ голос ‘офи ‹орен, который по-садистски жестоко
душил хриплый, предсмертно захлебывающийсЯ голос Ђнки...
ђано утром, часов в пЯть, менЯ разбудили длинные телефонные звонки.
-- Ђлло, -- слабосильно отозвалсЯ Я.
Ќа том конце провода послышались звуки борьбы, сопровождаемые криками:
"„ай Я ему скажу!" -- "Ќет, Я..." Ќаконец мембрана содрогнулась от гневного
рева ЌиколаЯ Ќиколаевича.
-- ’ы что же, гад, делаешь? „а мы тебЯ за это...
Ћтветить Я не успел, потому что трубка перешла к идеологу †уравленке.
…го бешенство было отлито в холодную аппаратную бронзу:
-- ‚ы, надеюсь, любезный, понимаете, чем грозит вам эта мистификациЯ?
Ќо и ему Я ответить не смог, потому что трубка оказалась у ‘ергеЯ
‹еонидовича:
-- ’ы знаешь, что содержание порносалона на суде могут приравнЯть к
содержанию притона? Ђ если еще найдут наркоту... Ђ ее обЯзательно найдут! џ
тебе обещаю!
-- Ђ мне все равно! -- равнодушно сказал Я.
-- Љак это все равно? ’ы знаешь, что в зоне тебЯ в первую же ночь зеки
"петухом" заделают? Ѓудешь кукарекать, предатель!
џ посмотрел на эсхатологически зашевелившуюсЯ во сне телефонистку и
ответил:
-- Њне теперь уже все равно...
-- Љак это все равно?
-- Ђ вот так, -- отозвалсЯ Я, почти исчезаЯ под ее сонно шарЯщей
лаской.
-- Ђ что же нам делать? -- растерЯлсЯ ‘ергей ‹еонидович.
-- Ќе знаю... ‚ы же сами сказали, что Я вам больше не нужен.
‚ыпутывайтесь...
-- Ќо это же международный скандал! €здатель рукопись требует. Њы пока
сказали, что по ошибке в папку чистые листы положили... ѓде роман?
-- “ менЯ больше ни одного экземплЯра не осталось. џ вам с ѓорыниным
все отдал.
-- Њой экземплЯр уже с диппочтой прислали -- там тоже чистые листы! --
клокоча возмущением, сообщил ‘ергей ‹еонидович.
-- Ђ горынинский?
-- Ћн позвонил в Њоскву. ЊариЯ Џавловна смотрела -- там тоже чистаЯ
бумага...
-- ‡начит, вы с ним чистую бумагу читали и нахваливали?
-- —то ты, блЯхопрЯдильнаЯ фабрика, к частностЯм цеплЯешьсЯ, тут надо
престиж державы спасать! ‚ Ѓейкеровском комитете все тоже на ушах стоЯт,
говорЯт: если мы не объЯснимсЯ, они отменЯт свое решение и присудЯт премию
этому венгру!..
-- Ћни ему тоже не читаЯ присудЯт? -- желчно спросил Я.
’ут трубка снова перешла в руки †уравленко.
-- џ бы на вашем месте не задерживал внимание на тактических мелочах, а
сосредоточилсЯ на стратегических проблемах.
-- Ќапример?
-- „алеко за примером ходить не надо. ‚ы поймите, ‚енгриЯ -- самое
слабое звено социалистического лагерЯ! Њожет произойти катастрофа.
‚енгерскаЯ интеллигенциЯ и так уже мелко обуржуазилась! Џрисуждение этой
премии венгерскому диссиденту может полностью разбалансировать ситуацию...
‚ мембране вдруг опЯть забилсЯ Ќиколай Ќиколаевич:
-- џ тебЯ удавлю! —то ж ты, гад, мне резаную бумагу подсунул?! ’ы же
знаешь, мне читать некогда, Я с вашими матпомощами и автомобилЯми с утра до
ночи, как белка в колесе... Џридешь еще ко мне за матпомощью -- Я тебе
выпишу!
€ снова мне был голос ‘ергеЯ ‹еонидовича:
-- ѓде роман?
-- Ђ вы у лауреата спросите! -- ехидно посоветовал Я.
-- ‡апил твой лауреат! ЏрЯмо в „иснейленде. ‘ Њикки-Њаусом. € потом, он
ничего объЯснить не может -- повторЯет, как попугай: "’рансцендентально" --
и ржет! Ђ чуть нажмешь на него, хамит: "Ќе варите козла!" ѓде роман спрЯтал,
Я тебЯ спрашиваю именем закона?!
-- Ђ не было никакого романа! џ все это придумал...
-- ‡ачем?
-- Ќа спор... џ поспорил с одним мужиком, что могу из любого лимитчика
всемирно известного писателЯ сделать. ‚идишь -- сделал!
-- ‘ каким мужиком?
-- Ќеважно. џ отвечаю за все.
-- Ћтветишь! -- растерЯнно пригрозил ‘ергей ‹еонидович.
‚оцарилось молчание. ќто была победа. џ наказал их всех. ќто была моЯ
премиЯ, настоЯщаЯ, громаднаЯ, неизбывнаЯ, по сравнению с которой все эти
нобелевско-бейкеровские цацки -- хлопушки с искусственной елки.
€ вдруг в трубке возник нежный живой голос Ђнки:
-- ’ы это сделал, чтобы отомстить мне?
-- ‘корее да, чем нет...
-- “ тебЯ очень хорошо получилось. ’алантливо. џ себЯ никогда еще такой
дурой не чувствовала! ќто лучшее твое произведение! ѓлавненькое. “мри, лучше
не сочинишь...
-- Ќе сочиню, -- вздохнув, согласилсЯ Я и покосилсЯ на темневшую в
серванте бутылку бесплодной "амораловки".
-- Ђ знаешь, Я на вручение такое платье себе купила -- совершенно
белое, с малиновым поЯсом...
-- ’ебе идет белое.
-- Ђ он и в самом деле просто чальщик?
-- „а.
-- Ќеужели ты не мог хотЯ бы слов тридцать в него запихнуть? ‘ ним же
поговорить не о чем. Џомнишь, как мы с тобой целыми ночами разговаривали...
’ы мне стихи читал!
-- Џомню.
-- Ђ помнишь, какие ты стихи написал, когда еще за мной ухаживал?
Џомнишь?
-- Љонечно... -- ответил Я. -- џ все помню.
-- Ђ помнишь, как ты мне звонил и дышал в трубку?
-- ‚естимо. Ќо это было потом, когда все кончилось...
-- ѓлупенький! Љто тебе сказал, что все кончилось? ‚се только
начинаетсЯ... џ возвращаюсь с войны! •ватит. тык -- в землю!
-- Џравда?
-- џ тебЯ когда-нибудь обманывала?
-- ‚сегда.
-- „а, в самом деле... Ќо Я не тебЯ обманывала, Я обманывала себЯ! Ђ ты
тоже менЯ обманул. Њы квиты. „авай теперь начнем с чистого листа...
’рубка неожиданно перешла к Ќиколаю Ќиколаевичу.
-- ‘ какого, на хрен, чистого листа? -- заголосил он. -- “ нас тут
целаЯ папка чистых листов! ‘колько можно?!
Џотом Я снова услышал ласкающий голос Ђнки:
-- Џапа нервничает -- его можно понЯть! …сли его выгонЯт с работы, это
-- катастрофа: книги писать он давно разучилсЯ... Ќам просто будет не на что
жить! џ буду голодать... ’ы хочешь, чтоб Я голодала?
-- •орошо! -- внезапно согласилсЯ Я. -- ‘ чистого так с чистого...
‘колько у вас валюты осталось?
-- ‘ейчас узнаю...
‚ трубке послышались сквалыжные разборки, шелест купюр, звон мелочи.
-- ’риста двадцать пЯть долларов... ЂкашинскаЯ премиЯ не в счет. …е,
оказываетсЯ, наше государство забирает. „аже †уравленке ничего сделать не
может, -- объЯснила Ђнка.
-- „умаю, хватит. ‚озьми из папки чистую бумагу и ручку!
-- ‚зЯла!
-- ’еперь пиши заголовок: Ђвтандил ѓургенов. "’абулизм, или Љонец
литературы". Ќаписала?
‚ трубке раздалсЯ заинтересованный голос ‘ергеЯ ‹еонидовича:
-- ќто какой еще ѓургенов? ‹юбин-‹юбченко, что ли?
-- Ќе твое дело!
-- Љак это не мое! Љак раз мое.
-- џ сейчас передумаю! -- пообещал Я. ‘итуацию смЯгчила Ђнка.
-- Ђ знаешь, -- вздохнув, сказала она, -- Я тут все времЯ тебЯ
вспоминаю...
-- Љак?
-- Ќеужели забыл -- как...
-- Ќет, не забыл...
Ќа глазах у менЯ навернулись теплые слезы.
-- Џузик, а с кем ты так рано разговариваешь? -- голосом сонной ‘офи
‹орен спросила “жаснаЯ „ама и, нежно вминаЯ в матрац, погладила менЯ по
голове.
-- ‘ам с собой. ‘пи!
-- Љто это там у тебЯ? -- ревниво поинтересовалась Ђнка.
-- ђадио... ‡аписывай! ‘ абзаца: "Џо справедливому замечанию ѓотфрида
Ѓенну, написание поэтической строки -- это перенесение вещей в мир
непостижимого. Ќо если от неведомого образа мы продвинемсЯ дальше, в область
невидимого, то несомненно должны вспомнить знаменитую "черную соль"
алхимиков! •отЯ, по мнению ћнга..." Ќаписала? •орошо, буду диктовать
медленнее...
Љогда Я закончил диктовку, рыжее утреннее солнце уже просунуло свои
щекочущие тараканьи усики в мое окно.
-- ‘пасибо! -- сказала Ђнка. -- ’ы -- друг. џ тебЯ целую. Џока!
ќто был ее последний поцелуй. „аже не воздушный -- телефонный...
(‡апомнить навсегда!)

31. ќЏ€‹Ћѓ ЌЂ Ќ…Ѓ…‘Ђ•

џ тоскливо глЯнул в иллюминатор: мы неслись сквозь рваный молочный
туман. ‘амолетное крыло, точно гусиной кожей, было покрыто бесчисленными
стальными заклепками и такими же бесчисленными крупными каплЯми воды,
отличавшимисЯ от заклепок только чуть заметным дрожанием. ‚низу, под
накренившимсЯ и трепещущим крылом, виднелась бураЯ, с желтыми отмелЯми лужа
•имкинского водохранилища: там, как спички, -- плавали лодки. „ело шло к
развЯзке: самолет круто заходил на посадку. џ ощутил над собой душное
парфюмерное облако и поднЯл глаза.
-- ‚ам передавали привет! -- сказала стюардесса, одариваЯ менЯ своей
вставной улыбкой.
-- Љто?
-- ‚аш друг, рыжий такой... Ћн к вам уже подходил! „а вон же он!
џ оглЯнулсЯ: из-за портьеры, отделЯющей бизнес-класс от экономического,
выглЯдывал Ђкашин. ѓлумливо улыбаЯсь, ‚итек показывал мне два больших
пальца, поднЯтых вверх. ‚друг улыбка исчезла с его лица, уступив место
выражению изощренной жестокости, переходЯщей в садизм. € он медленно
повернул оттопыренные большие пальцы вниз -- так римлЯне приказывали
гладиатору добить жертву. ‡атем, хохотнув, Ђкашин театрально исчез за
портьерой.
Њое сердце сжалось до размеров куриного.
-- утник, -- улыбнулась стюардесса. -- Ђ он и в самом деле писатель?
-- Љто вам об этом сказал?
-- Ћн сам. Ђ в библиотеке его книги есть?
-- ‘корее нет, чем да...
-- Ђ вы тоже писатель?
-- Џочему вы так решили?
-- ѓоворите вы с ним как-то одинаково.
-- Ќет, Я уже не писатель...
-- ‡начит, вы друзьЯ?
-- ‘иамские...
-- Љак это?
-- ‘коро узнаете... Ћн пил?
-- „а. —етыре раза заказывал. „аже жена стала ругатьсЯ...
-- ЉакаЯ жена?
-- Ћн с женой летит. Ђ вы не знали? Ћчень интереснаЯ дама...
-- Ќо ведь они разошлись! -- невольно вскричал Я.
-- ‘егоднЯ разошлись, завтра сошлись... џ сама с мужем два раза
разводилась. ‘ейчас опЯть вместе живем, нерасписанные...
-- ‚озможно, и так, -- кивнул Я. -- Њы идем на посадку?
-- „а. Џристегнитесь! Ђ он мне даст автограф?
-- Ќе знаю, наверное, если писать не разучилсЯ... Њы с ним давно не
виделись...
-- Ђ вы тоже шутник!
џ и в самом деле не видел ‚итька с того самого момента, как простилсЯ с
ним в ереметьево-2. ‚се дело в том, что еще до его возвращениЯ из Ќью-‰орка
мне пришлось бежать из Њосквы, ибо мою судьбу неодолимой поступью
тиранозавра перешла “жаснаЯ „ама. Љаждый вечер с сумкой, набитой продуктами,
она вторгалась в мою квартиру, ставила кастрюли и сковородки сразу на четыре
конфорки, а потом на сытый желудок начинались ночные кошмары. џ предпринЯл
робкую попытку расстатьсЯ, но она предупредила, что будет боротьсЯ за нашу
любовь: убьет сначала менЯ, а потом и себЯ. ‘перва Я хотел согласитьсЯ даже
на это, но изменил решение, вообразив, что могут подумать милициЯ и понЯтые,
когда обнаружат мой вполне достойный мужской труп рЯдом с ее
обескураживающим телом. Ќо надо было что-то делать: одна бутылка
"амораловки" уже кончилась, и в скором времени мне предстоЯло просто
испепелитьсЯ в клокочущем кратере ее термоЯдерной женской нежности.
‘пасение пришло, как это часто случаетсЯ, неожиданно: за готовым
переводом поэмы "‚есенние ручьи созиданиЯ" ко мне заехал ќчигельдыев, его
как раз вызывали в Њоскву на всесоюзное совещание заведующих отделами
агитации и пропаганды райкомов партии, чтобы разъЯснить, зачем это вдруг в
центральной печати поЯвилось сразу несколько открытых писательских писем и
что такое "плюрализм". Ћн приехал ко мне прЯмо с совещаниЯ, прочитал
перевод, похвалил, а потом сказал, что в свЯзи с грЯдущими внезапными
революционными переменами, о чем их строго предупредили на совещании, поэму
нужно полностью переписать. —то он и сделал еще до конца совещаниЯ:

‚есело бегут ручьи перестройки
по дружным просторам великой страны.
‘пешат и впадают они
в реки обновлениЯ,
которые соответственно
несут свои воды в океан
Ћбщечеловеческих –енностей...

џ начал было отказыватьсЯ, но он вдруг пригласил менЯ в ‘емиюртинск --
погостить и поработать. џ согласилсЯ при одном условии: выезд сегоднЯ же.
‡атем Я дозвонилсЯ †гутовичу и объЯснил, что уезжаю на
месЯчишко-другой, а в целЯх укреплениЯ его семейного счастьЯ оставлЯю ему
ключи от квартиры, которую он, регулЯрно оплачиваЯ коммунальные услуги,
может использовать по прЯмому назначению. Ћднако, к моему несказанному
удивлению, ‘тас отказалсЯ, сообщив, что у него теперь совсем нет времени, он
готовитсЯ к таинству посвЯщениЯ, а сверх того, мастер стула дал ему одно
очень ответственное вступительное поручение!
-- ‡начит, ты их нашел? -- воскликнул Я. -- Ќу и скрытнаЯ же ты свиньЯ!
-- Љого нашел? -- спросил он омерзительно таинственным голосом.
-- Ќе придуривайсЯ! ’ех, про кого в энциклопедии написано! --
иносказательно молвил Я, ибо моЯ “жаснаЯ „ама взЯла моду, пользуЯсь
служебным положением, подключатьсЯ к телефонным разговорам и прослушивать их
на предмет обнаружениЯ соперниц.
-- ‚ какой энциклопедии? -- девственно изумилсЯ †гутович.
-- Њожет, ты и про ‚итька Ђкашина ничего не знаешь?
-- Ђкашин? Ђкаша... ќто, кажетсЯ, что-то эзотерическое?
-- ‡дорово! € спора, конечно, никакого у нас с тобой не было? -- ехидно
поинтересовалсЯ Я.
-- ‘транности ты все какие-то сегоднЯ говоришь...
-- ‹адно, свиньЯ партизанскаЯ, желаю, чтоб у твоего мастера всегда был
хороший стул! -- рЯвкнул Я и швырнул трубку.
Њорда масонскаЯ! „елай после этого людЯм добро...
Љлючи Я оставил соседЯм, пообещав регулЯрно переводить деньги, и
предупредил, чтобы они никому не говорили, куда Я уехал. ‡абегаЯ вперед,
скажу, что соседи времЯ от времени сообщали мне в ‘емиюртинск про какую-то
неописуемую женщину, котораЯ каждый вечер после работы приходит с полными
сумками, сидит на ступеньках перед моей дверью и рыдает так, что в доме
осыпаетсЯ штукатурка. Ѓоже, почему у постоЯнства такое неженское лицо?
‚ ‘емиюртинске Я поселилсЯ в садовом домике. Џо утрам в мое окно
заглЯдывал цветущий урюк, Я садилсЯ в служебную машину и ехал на работу --
ќчигельдыев оформил менЯ руководителем кружка бальных танцев в районный
„ворец культуры, но занималсЯ Я исключительно литературной деЯтельностью, а
танцы возглавлЯл спившийсЯ солист балета, оформленный истопником. ‘о
временем мы с классиком кумырской словесности вышли на совершенно новые
формы творческого содружества: он между заседаниЯми рассказывал мне про то,
о чем хотел бы написать стихи, а Я сразу делал высокохудожественный перевод,
минуЯ стадии оригинала и подстрочника. ќчигельдыев был моей работой доволен
и, чтобы Я не отвлекалсЯ попусту, прикрепил ко мне одну из своих
исполнительных секретарш по имени ќчигедель. Ѓудучи девушкой местной, она
все делала исключительно на корточках, но особенно ей удавались душистые
пресные лепешки.
‘начала московские новости мне рассказывал по телефону ‘ергей
‹еонидович -- он разыскал менЯ по просьбе †уравленко. Ќо потом свЯзь
оборвалась. Ћ происходивших в столице событиЯх Я узнавал в основном из газет
и по телевизору. Ћднажды по радио "‘вобода", которое в ‘емиюртинске ловилось
даже лучше, чем в Њоскве, Я выЯснил, что Ѓейкеровский комитет все-таки издал
роман "‚ чашу" с предисловием Ђвтандила ѓургенова, и книга имела просто
немыслимый успех. Џо результатам всеамериканского анкетированиЯ, девЯносто
восемь процентов школьников и восемьдесЯт четыре процента студентов на
вопрос, какую книгу они прочитали в текущем году, назвали роман о
перестройке ‚иктора Ђкашина "‚ чашу". ‚незапно к роману пришел и грандиозный
коммерческий успех: знаменитаЯ рок-певица ЂвемариЯ в нашумевшем
телевизионном интервью, которое она давала, лежа в постели и не прекращаЯ
заниматьсЯ любовью с ударником своего ансамблЯ, сообщила, что записывает
новые кулинарные рецепты на чистых страницах нашумевшего акашинского романа.
Ђмериканцы -- сущие дети рекламы, и на следующий день тысЯчи домохозЯек
стали вести летопись своей кухонной деЯтельности исключительно в роскошно
изданных томиках романа-лауреата. "Ѓейкеровцам" пришлось срочно выбрасывать
на рынок дополнительный тираж с красочными надпечатками на суперобложках:
"„лЯ мЯсных рецептов", "„лЯ рыбных рецептов", "„лЯ вегетарианских
рецептов"... ‚итек мог бы стать миллионером, но в те времена все гонорары,
причитающиесЯ советским авторам, издающимсЯ за рубежом, прикарманивало
Ђгентство по охране авторских прав, выдаваЯ самим писателЯм только на
карманные расходы. ѓоворЯт, прибыль от романа была столь велика, что на эти
средства ‘оветское правительство построило академику ”иордову знаменитый
Ќаучный центр протезированиЯ вестибулЯрных аппаратов, впоследствии
приватизированный трудовым коллективом, состоЯвшим из самого академика, его
шести заместителей -- докторов наук и его любовницы-аспирантки.
…ще дошли слухи, что из Ќью-‰орка Ђкашин воротилсЯ один-одинешенек:
Ђнка его бросила, заключила контракт с "Џлейбоем" на цикл фотографий и
осталась в Ђмерике. џ сначала не поверил, но потом ќчигельдыев привез из
Њосквы свежий номер "ЏлейбоЯ", купленный в спецкиоске в –Љ партии, где
теперь, оказываетсЯ, продавалось и такое: из Њосквы буквально сквозило
новизной. Ќа обложке красовалась ЯркаЯ фотографиЯ обнаженной Ђнки,
полузавернувшейсЯ в красный флаг. ‚ руках у нее был автомат Љалашникова, а
на запЯстье -- до боли знакомые "командирские" часы. € броскаЯ надпись:
"Miss Perestroika". Ћ снимках, помещенных внутри журнала, мне просто больно
вспоминать...
Љстати, ќчигельдыев вернулсЯ из Њосквы радостно-озабоченный, сообщил,
что готовЯтсЯ просто революционные подвижки и, значит, поэма требует
коренной переработки. џ засопротивлЯлсЯ, сослалсЯ на тоску по дому, но он
поцокал Языком, хитро улыбнулсЯ и прикрепил ко мне еще одну секретаршу,
помоложе... ‚скоре его назначили первым секретарем Љумырского райкома
партии, времени у него совсем не стало, и творческие инструкции Я теперь
получал от его младших братьев -- второго и третьего секретарей райкома.
Њежду тем из Њосквы продолжали приходить разнообразные вести. ‘оседи
сообщали, что страннаЯ женщина продолжает ЯвлЯтьсЯ каждый вечер, и на той
ступеньке, где она сидит, обливаЯсь слезами, вытесалось уже приличное
углубление. “дивительные событиЯ произошли с —урменЯевым -- об этом писали
все газеты. „важды не получив премию Ѓейкера, он пошел на крайность: ночью,
вооружившись заступом, автор романа "†енщина в кресле" отправилсЯ на
Џерепискинское кладбище, чтобы выкопать из могилы останки своего рубаки-деда
и торжественно сжечь их в дачном мангале, таким вот диким образом
демонстрируЯ всему цивилизованному миру и Ѓейкеровскому комитету
окончательный разрыв с тоталитарным прошлым своего рода! …го поймали уже
волокущим кости на дачу, смирили и отправили в психиатрическую больницу.
…ще более невероЯтнаЯ историЯ приключилась с Њедноструевым и €рискиным.
‚оспользовавшись гласностью, они наконец-то смогли опубликовать каждый свой
труд: первый -- "’ьму", второй -- "’емноту". € тут разразилсЯ жуткий
скандал. „ело в том, что в последний момент €рискин вставил в книгу список
русских писателей еврейского происхождениЯ. Џричем фамилии талантливых
литераторов, внесших наибольший вклад в российскую словесность, он обозначил
жирным шрифтом, менее талантливых -- полужирным, а тех, кто так себе, --
обыкновенным. Њедноструев, у которого, если помните, тоже в книге был
список, тут же подал на него в суд за плагиат, ибо, как это ни странно, оба
списка до смешного совпадали не только пофамильно, но и даже в шрифтовом
отношении. Ѓыл громкий процесс, освещавшийсЯ всеми средствами массовой
информации, плагиат €рискина был доказан, и на этом основании суд дал
Њедноструеву три года принудработ за разжигание межнациональной розни.
Ћднако этим дело не закончилось: непредвиденные неприЯтности начались у
€рискина. Џисатели, набранные жирным шрифтом, правда, отнеслись к его
выходке вполне терпеливо. Ќо полужирные перестали с ним здороватьсЯ, те же,
которые так себе, несколько раз неблагодарно били несчастного €вана
„авидовича по цэдээловским закуткам. Ђ Џерелыгин, чью фамилию он включил в
список ошибочно, да еще к тому же набрал обыкновенным шрифтом, просто
разломал о его многострадальную голову свою виолончель. Ћскорбленный €рискин
заЯвил, что в этой стране жить больше не может, и эмигрировал на
историческую родину, в €зраиль, где поначалу у него складывалось все очень
неплохо: ему дали хорошую пенсию, квартиру. Ќо вот однажды, листаЯ в
тель-авивской публичке свежий "Ћгонек", он наткнулсЯ на статью "’айна гибели
командарма ’Ятина", где доказывалось, что секретного агента ЌЉ‚„,
внедренного в охрану командарма, звали не „авыд и тем более не „авид, а
„авит и что, по некоторым сведениЯм, происходил он из семьи
бедного-пребедного мусульманина. Љак только ‘оветскаЯ власть пришла на берег
его родного арыка, пытливый и статный юноша создал одну из первых
комсомольских Ячеек и возглавил движение срывателей паранджи. Џосле того как
хваткий черноволосый красавец „авит неудачно сорвал паранджу с молоденькой
жены одного баЯ и чудом ушел от погони, его, заботЯсь о кадрах, забрали в
"–ентр" и по комсомольской путевке направили на работу в органы. ’ам он
успешно трудилсЯ, пока не принЯл участие в роковой операции, закончившейсЯ
падением с моста автомобилЯ, в котором сидели командарм ’Ятин и нарком
Џервомайский, возвращавшиесЯ с секретного совещаниЯ на даче маршала
’ухачевского. ‘итуациЯ тем более туманнаЯ, что в секретном архиве ЌЉ‚„
обнаружено два письма. ‚ первом нарком Џервомайский обвинЯл командарма
’Ятина в тайных свЯзЯх с џпонией. ‚о втором командарм ’Ятин обвинЯл в том же
самого наркома Џервомайского. € в обоих письмах „авит изобличалсЯ как
турецкий шпион. …сли к этому добавить, что нарком и командарм были женаты на
сестрах ’руа и ЯвлЯлись своЯками, а обе сестры оказались любовницами
последовательно џгоды, …жова и Ѓерии, а также состоЯли в интимной свЯзи с
„авитом, то голова окончательно пойдет кругом...
Џошла кругом голова и у €рискина: статьЯ его попросту перепахала!
‚незапно он выступил с гневными разоблачениЯми антиарабской политики
’ель-Ђвива, сочинил монографию "•алдейскаЯ правда", где подло доказывал,
будто арабы имеют гораздо больше исторических прав на ‘вЯтую землю, нежели
сами евреи, и в конце концов даже записалсЯ в подпольную фундаменталистскую
организацию, подговаривавшую неуравновешенных палестинских мальчишек швырЯть
камни в израильских солдат. Ћрганизацию разоблачили, и €рискин получил
приличный срок. ќто обстоЯтельство внезапно примирило двух старых антиподов.
€рискин и Њедноструев стали дружить тюрьмами, обмениватьсЯ длинными письмами
и в конце концов сошлись на евразийской идее...
Џроскочила и небольшаЯ информациЯ о Љостожогове: ѓорбачев хотел
призвать его под знамена нового мышлениЯ и даже послал в –аплино
представительную делегацию во главе с †уравленке, но строптивый учитель
спустил на них собаку. ‘ тех пор Љостожогова оставили в покое.
Ћтчудил и Ћдуев. ‚ разгар гласности он шумно раскололсЯ, издав
знаменитую книгу "‚ербное воскресенье" -- ее тоже привез из Њосквы
ќчигельдыев. Ћдуев писал, как его вербовали, как он закладывал своих друзей,
а те тоже, в свою очередь будучи сексотами, закладывали его, как все они
делали вид, будто ничего этого не знают, и, сойдЯсь на маленьких московских
кухнЯх, от души ругали проклЯтых коммунЯк, а потом, разъехавшись по домам,
строчили друг на друга доносы -- каждый своему куратору, лично он --
улыбчивому майору ЉѓЃ, постоЯнно стрелЯвшему у своих осведомителей деньги до
зарплаты. ‚скоре Ћдуев стал сопредседателем ‚сероссийского фонда
интеллектуальных жертв тоталитаризма.
Ќо совершенно уже невообразимо попал в историю †гутович. Ћб этом с
удивлением рассказывал даже привыкший к восходЯщим потокам судьбы
ќчигельдыев. Џосле подавлениЯ знаменитого путча в августе девЯносто первого
года к магазину "ЉнижнаЯ находка" подъехала чернаЯ "‚олга" со шторками.
‘таса вызвали из-за прилавка, и на свое рабочее место он больше не вернулсЯ,
ибо буквально на следующий день возглавил Њинистерство книжной торговли.
Ћднажды он во главе представительной делегации прилетел в ‘емиюртинск на
торжественную презентацию первого кумырско-английского словарЯ, в
составлении которого Я тоже принимал посильное участие, и тепло кивнул мне
из президиума. Ќа банкете же охрана менЯ к нему даже не подпустила, а потом
его куда-то увезли срывать паранджу.
‚ ‘емиюртинске Я провел несколько лет, готовЯ шестнадцатитомное
собрание сочинений ќчигельдыева. Џосле того как был завершен десЯтый том,
классик, ставший между делом уже единственным кандидатом в президенты
Љумырской республики, подарил мне третью секретаршу. Љ тому времени у менЯ
было уже четверо детей и свой большой дом прЯмо на берегу арыка имени
’амерлана, но жить становилось все труднее. Ќациональное самосознание
местного населениЯ окрепло настолько, что на базаре менЯ стали называть
русской свиньей и не давали сдачи... Ђ еще под ‘емиюртинском просверлили
первую нефтЯную скважину (кто же знал, что она окажетсЯ последней), и
кумырский министр иностранных дел, средний сын ќчигельдыева от старшей жены,
позволил себе мерзкую расистскую выходку в отношении министра иностранных
дел ђоссии. ‡апахло вооруженным конфликтом. Њои секретарши, которых
родственники обещали побить камнЯми за то, что они живут с гЯуром, убежали
от менЯ, забрав детей. ’ворческие указаниЯ от патрона тоже перестали
поступать. Ѓолее того, на митинге в центре ‘емиюртинска он поклЯлсЯ народу,
что до тех пор, пока …льцин не пришлет ему голову российского министра
иностранных дел в шелковом мешке, ни одна его стихотворнаЯ строка не будет
переведена на русский Язык. џ понЯл, что нужно сматыватьсЯ. Љ счастью, от
соседей поступили обнадеживающие сведениЯ: “жаснаЯ „ама впервые за несколько
лет не поЯвилась с сумками перед дверью моей квартиры, и они беспокоЯтсЯ, не
случилось ли с ней что-нибудь недоброе. € тогда Я решил вернутьсЯ в Њоскву.
ЋпЯть-таки забегаЯ вперед, сообщу, что сегоднЯ ќчигельдыев --
президент, премьер-министр, министр культуры, генеральный прокурор,
председатель парламента и ‚ерховный главнокомандующий вооруженными силами
суверенной Љумырской республики. Ћднако среди государственных забот и
бесконечных встреч на высшем уровне с президентами ‘Ђ, ”ранции,
‚еликобритании и т.д. он не забрасывает поэзию и даже написал поэму
"‚есенние ручьи суверенитета", где гневно бичует жестокость и подлость
русских людей, которые, прожив бок о бок с кумырами триста лет, только в
середине двадцатого века под давлением мирового сообщества были вынуждены
наконец-то придумать длЯ них письменность... ‘о временем отношениЯ Њосквы и
‘емиюртинска наладились, был подписан договор о дружбе и ненападении. Џеред
самым моим вылетом на ‘ицилию ќчигельдыев, будучи в Њоскве и хлопоча о
поставках в Љумырскую республику истребителей "Њиѓ-29", заезжал ко мне и
просил по старой дружбе перевести поэму за хорошее вознаграждение. Ќо Я,
несмотрЯ на то, что был, как вы помните, в трудном материальном положении,
прочитав подстрочник, ответил: всего золотого запаса Љумырской республики не
хватит, чтобы выплатить мне гонорар. Ћн обиделсЯ, обозвал менЯ русским
фашистом и уехал на своем черном бронированном "линкольне"...

„ождливой ночью, нелегально перейдЯ кумырско-российскую границу с
узелком и пишущей машинкой, Я сел на поезд, шедший в Њоскву, и среди прочего
газетного, хлама купил у проводника популЯрный эротический еженедельник
"‚засос", где обнаружил вдруг фотографию моей “жасной „амы и узнал, что она
стала абсолютной победительницей международного конкурса "„юймовочка":
потрЯсенное жюри под председательством известного поэта Ќеонилина присудило
ей первое место, а менеджер знаменитого американского "Monster show"
заключил с ней двухлетний контракт на мировое турне... "€ эта тоже
секс-звезда!" -- удивилсЯ Я.
‘толица в самое сердце поразила менЯ обилием нищих и иномарок. ‚ моей
квартире лежал толстый слой пыли, напоминающей тополиный пух. ‘тоЯвшаЯ в
кухонном шкафу непочатаЯ бутылка "амораловки", из тех двух, что мне прислал
когда-то Ђрнольд, походила на древний сосуд из погреба. џ бросил свои
скудные пожитки и первым делом заспешил в „ом литераторов, как блудный
сынишка, припасть к милосердным коленам родной словесности... Ћднако в
ресторане сидели какие-то мордатые ребЯта в красных кашемировых пиджаках и
радужных спортивных костюмах. Љ литературе они имели такое же отношение, как
сапернаЯ лопатка к демократии. Ќа вокзале Я поменЯл всю имевшуюсЯ у менЯ
кумырскую валюту -- эчигелы -- на рубли, денег хватило как раз на чашечку
кофе с бутербродом. ЌаливаЯ мне кофе, сильно постаревшаЯ буфетчица долго
вглЯдывалась в мое лицо, наконец вспомнила менЯ и заплакала: оказываетсЯ,
она не видела живого писателЯ уже несколько месЯцев...
—тоб раздобыть хоть немного денег, Я пошел в правление. ‚ приемной
ничего не изменилось. ‘трогаЯ ЊариЯ Џавловна поначалу тоже менЯ не узнала,
потом, узнав, долго не хотела допускать к начальнику, ссылаЯсь на его крутой
нрав и нелюбовь к посетителЯм, но в конце концов сжалилась и по старой
памЯти пустила в кабинет, как только оттуда вышел поэт ерстЯной: на его
лице была все та же гримаса человека, безвинно погибающего на колу.
‚ горынинском кабинете за знаменитым столом-"саркофагом" сидел обходчик
ѓера, одетый в умопомрачительно дорогой костюм. Ќа стене висела большаЯ
фотографиЯ: на башне танка стоит президент …льцин, а чуть ниже, преданно
поддерживаЯ его за ноги, -- сам ѓера и идеолог †уравленке.
-- —то вам угодно? -- спросил он, глЯдЯ мне в лоб. ' џ представилсЯ,
что не возымело никакого действиЯ, и вкратце обрисовал свою безрадостную
финансовую ситуацию, тонко намекаЯ на его собственный жизненный опыт,
позволЯющий понЯть, как глубоко страдает человек в минуты абсолютного
безденежьЯ. ѓера посмотрел на менЯ с недоумением энтомолога, поймавшего
восьминогого таракана. Џотом молча достал из стола какие-то бумаги и стал
неторопливо листать.
-- ‚ списках споспешествовавших одолению тоталитаризма на баррикадах
Ѓелого дома не значитесь! -- наконец молвил он. -- ‚спомоществованиЯ оказать
не можем.
-- Љак же не споспешествовал! -- взмолилсЯ Я. -- Ђ скандал в прЯмом
эфире?
-- Љакой скандал?
-- Ќу как же? ‘ него же все и началось! ‚спомните: ‚иктор Ђкашин. ђоман
"‚ чашу"!
-- „ействительно, что-то такое было... -- кивнул он. -- Ќо ежели,
милостивый государь, мы станем мирволить каждому, кто скандалил в прЯмом
эфире, нам на два днЯ денег не хватит! Ќичем не могу помочь, -- сказав это,
он икнул, дотЯнулсЯ до холодильника и достал покрытую инеем банку пива
"’уборг".
-- Ђ где ЊаЯковский? -- растерЯнно спросил Я.
-- Љакой такой ЊаЯковский?
-- ’ам в холодильнике раньше голова была...
-- „а, наличествовал... ’еперь нет. Ќа коктейли пустили...
‚ это времЯ зазвонила "вертушка", у которой теперь на диске был не
серпасто-снопастый герб, а двуглавый орел.
-- ‚нимаю! -- сказал ѓера, снЯв трубку. -- Џокорнейше благодарю...
‘очувствую... ‹учше из пушек... Љонечно, поддержим! ‚сенепременно! Ќет,
треволнениЯ те же: шлЯетсЯ разнаЯ бездарь -- христарадничает...
џ выскочил из кабинета как ошпаренный и столкнулсЯ с большой делегацией
писателей во главе с Џерелыгиным, державшим в руках страницу машинописного
текста, как Я потом понЯл, это было знаменитое письмо "ђаздавить гадину!", в
котором литераторы, ссылаЯсь на вековые гуманистические традиции российской
словесности, требовали от президента во имЯ укреплениЯ демократии разбомбить
к чертовой матери парламент, а самых строптивых парламентариев развешать на
фонарЯх вдоль Њосквы-реки...
-- Ќу что? -- спросила ЊариЯ Џавловна.
џ только пожал плечами. Ћна задумалась и посоветовала мне зайти к
ѓериному заместителю, занимающемусЯ распределением гуманитарной помощи. џ
заглЯнул в соседний кабинет и обнаружил там ‘виридонова-старшего. Ћн
встретил менЯ с ледЯным радушием опытного бюрократа, а потом долго и
безрезультатно нажимал клавиши компьютера, затем длЯ верности листал свои
гроссбухи и наконец открыл толстенную учетную книгу с надписью "Џисатели,
пропавшие без вести". ’ам-то он все-таки обнаружил мою фамилию. "Ђ мы вас
чуть в покойники не записали!" -- без тени улыбки пошутил он и протЯнул
талончик с гербовой печатью.
Њесто распределениЯ гуманитарной помощи располагалось в просторном
подвале за железной дверью, на которой висела табличка на двух Языках --
английском и русском:

Њ…†„“ЌЂђЋ„Ќ›‰ –…Ќ’ђ ѓ“ЊЂЌ€’ЂђЌЋѓЋ Џђ€‡ђ…Ќ€џ Џ€‘Ђ’…‹…‰
INTERNATIONAL CENTER OF HUMANITARIAN HELP FOR WRITERS

ђаздавала гостинцы свиридоновскаЯ дочка, заметно повзрослевшаЯ, но от
подростковых прыщей так и не избавившаЯсЯ. ‡а несколько лет моего отсутствиЯ
гуманитарной помощи набралсЯ целый мешок: в основном это были просроченные
консервы и галеты из запасов Џентагона с красочными наклейками: "FOR HEROES
OF STORM IN DESERT"1 и хлопчатобумажнаЯ майка с эмблемой Ђрмии спасениЯ...
ќтим Я и жил первое времЯ.
—ерез несколько дней в поисках заработка Я попыталсЯ выйти на тех, кто
некогда заказывал мне пионерские приветствиЯ, но в бывшем „ворце пионеров
располагалсЯ валютный бар со стриптизом и рулеткой, а приветствие бойскаутов
очередному съезду партии "„емократическаЯ ђоссиЯ" писали совсем другие люди
-- молодые и нахальные. Ћб истории фабрик и заводов даже говорить не
приходилось: там рабочие месЯцами не получали зарплату, а мой любимый шинный
завод уже стал собственностью некоего ѓогаладзе, получившего это предприЯтие
вместе с его славным прошлым в обмен на вагон мелких, как фасоль, грузинских
мандаринов.
Ќа всЯкий случай Я позвонил Ћдуеву. Ќо он рассказал мне, что ЌастЯ
сбежала от него к какому-то итальЯнскому коммивоЯжеру и ему самому, чтобы
прокормить двоих ребЯтишек, приходитсЯ писать всЯкую гадость, поэтому
поддержать менЯ материально он никак не сможет, а в данную минуту очень
торопитсЯ: нужно забрать младшенького из Яслей...
’огда, одолев собственную гордость, Я решил заЯвитьсЯ в министерство к
†гутовичу, в знак нашей старинной дружбы преподнести ему в дар некогда
выигранную у него "Њасонскую энциклопедию" и попросить взаймы. Ќо оказалось,
он уже не министр, а посол на Њальте и в Њоскве его нет. Ћставалось одно --
продать энциклопедию за хорошие деньги, но неожиданно выЯснилось, что с тех
пор она несколько раз переиздавалась и теперь пылилась в каждом газетном
киоске. € тут, подобрав брошенный в урну номер "‹итежа", Я узнал, что
возглавлЯет его теперь мой старый бодливый друг ‡акусонский. џ сел в автобус
и, по пути в редакцию листаЯ еженедельник, наткнулсЯ на стихотворение
неувЯдаемой Ћльги ќммануэлевны ЉипЯтковой "Ќасельникам Ѓелого дома":
ЏредателЯм народовластьЯ, Љрасно-коричневым скотам, џ гневно говорю:
вылазьте €з дома Ѓелого! Ђ там...
ђедакциЯ "‹итежа" располагалась все в том же здании на ‘ухаревке, но
была теперь сильно потеснена какими-то конторами, офисами, турагентствами, а
в конференц-зале обосновалась выставка-продажа сантехники. Љак Я понЯл, весь
штат еженедельника теперь умещалсЯ в кабинете главного редактора, приемной и
двух прилегающих к ним комнатках. џ даже заготовил забавную эпиграммушечку
про пользу тесноты, но к ‡акусонскому менЯ даже не пустили, сказав, что идет
редколлегиЯ. Љогда секретарша вносила в кабинет поднос, уставленный чашками
и рюмками, Я заглЯнул в приоткрывшуюсЯ дверь и увидел в кабинете троих --
самого ‡акусонского, растолстевшего до невероЯтных размеров, и ‘пиридоновых
-- маму и сыночка. Њне стало Ясно, что ждать бессмысленно.
"Ќеужели, -- думал Я по дороге домой, -- весь этот кошмар случилсЯ в
Ћтечестве исключительно длЯ того, чтобы процветали обходчики, вроде ѓеры,
закусонские и свиридоновы? Ќеужели все остальные -- лишние на этом празднике
передовой экономической мысли? Ќеужели литература так же нужна рынку, как
оральные контрацептивы египетской мумии?! Ќе может быть! …сть ведь еще и
Љостожогов..."
ЏоразмышлЯв над сложившейсЯ ситуацией, Я решил возвратитьсЯ к моей
первоначальной специальности учителЯ истории. ‹учше, рассуждал Я, умереть от
инфаркта, лаЯсь у доски с дебильным учеником, чем летально обессилеть на
хлебно-картофельном рационе. џ уже и школу присмотрел -- через дорогу от
моего дома. „иректрисой там оказалась интереснаЯ крашенаЯ блондинка с
бюстом, напоминающим стенобитную машину. Ќо она мне прЯмо объЯснила:
жалованье теперь такое ничтожное, что молоденькие учительницы вынуждены
прирабатывать по ночным барам и только неизбывнаЯ любовь к педагогике
удерживает их в школе. Џрибегают к первому уроку измызганные, невыспавшиесЯ
-- страшно смотреть! Ћбескураженный этими сведениЯми и понимаЯ, что врЯд ли
смогу подработать в ночном баре, Я на всЯкий случай оставил директрисе
заЯвление о приеме на работу и продолжил поиски.
џ, кстати, совершенно забыл сказать, что воротилсЯ в Њоскву в сентЯбре
девЯносто третьего, накануне знаменитой танковой атаки на Ѓелый дом. € хотЯ
отовсюду доносились споры о "нулевом варианте", о том, кто гарант демократии
-- президент или парламент, о том, что лучше -- ширЯющийсЯ чеченец во главе
законодательной власти или пьющий секретарь обкома во главе исполнительной,
менЯ все это мало трогало: Я был озабочен тем, где достать деньги. „лЯ
начала Я решил продать часть полученных в качестве гуманитарной помощи
консервов и по совету соседей отправилсЯ в ‹ужники на стадион имени ‹енина,
превращенный в огромный продуктово-вещевой рынок. ’ам-то Я совершенно
неожиданно встретил ЌиколаЯ Ќиколаевича ѓорынина. Ћн стоЯл, обвешанный
гроздьЯми шерстЯных перчаток, и кричал хорошо поставленным трибунным
голосом: "ЉорейскаЯ ангорка! ‚се цвета и размеры!" џ пристроилсЯ со своими
банками рЯдом, и мы разговорились.
„ела у него шли неплохо. …сли конъюнктура не изменитсЯ, он планировал
через полгода открыть собственную палатку и даже присмотрел местечко --
около "Ѓаррикадной", недалеко от ‘оюза писателей. Ђ еще ѓорынин радостно
сообщил, что, стоЯ тут на воздухе, уже полностью обдумал роман
"Џрогрессивка-2", где согласно новым историческим обстоЯтельствам
возмущенные рабочие выбрасывают ретрограда-директора в окно и объЯвлЯют
завод акционерным обществом. Џоследнюю сцену он рассказал мне особенно живо,
видимо, исходЯ из собственного печального опыта падениЯ с руководЯщих высот
в клумбу гладиолусов.
џ спросил об Ђнке. Ћн помрачнел и созналсЯ, что и сам ничего толком о
ней не знает: служит она в каком-то стриптиз-балете, деньги, правда, изредка
присылает. Џоследний раз оказией из ќмиратов... Љогда она осталась в Ђмерике
и заключила контракт с "Џлейбоем", у ѓорынина были крупные неприЯтности,
хотели даже снЯть с работы, но потом вдруг выЯснилось, что журнал с
полузавернутой в знамЯ Ђнкой попалсЯ на глаза ѓорбачеву и тот очень смеЯлсЯ.
ЌиколаЯ Ќиколаевича не только оставили на посту, но и без всЯкой юбилейной
причины дали ему вдруг орден ‹енина.
-- Љому сейчас нужны эти побрЯкушки? -- вздохнул Ќиколай Ќиколаевич. --
‚от если б Я документы догадалсЯ припрЯтать -- жил бы сейчас как кум королю!
Џростить себе не могу... ’ак мне, старому дураку, и надо -- мордой в газон!
Ћ ‚итьке ничего определенного он сказать тоже не мог. ‚ернувшись из
Ђмерики, Ђкашин сначала форсил, раздавал автографы, сорил деньгами и,
разумеетсЯ, как положено триумфатору, каждый божий вечер надиралсЯ в –„‹.
‘начала пил на свои, поил всЯкую шушеру, безобразничал, орал на весь
ресторан: "Ќе варите, волки поганые, козленка в молоке такой-то матери!"
Ќоровил отвалтузить любого, кто сомневалсЯ в гениальности романа "‚ чашу", а
такие, учитываЯ профессиональную ехидность литераторов, попадались часто.
‚стречаЯ ѓорынина, ‚итек обЯзательно хватал его за лацканы пиджака, называл
"тестюшкой" и выпрашивал деньги на выпивку, так как свои очень быстро
кончились.
-- ’ебЯ часто вспоминал! -- многозначительно отметил Ќиколай
Ќиколаевич. -- ѓоворил, за все, что ты с ним сделал, он тебЯ удавит! …ще
жаловалсЯ, вот, мол, был чальщиком -- уважали!
“смирить его в моменты алкогольного правдоискательства, продолжал свой
рассказ ѓорынин, могла только официантка Ќадюха ("Ќу, помнишь, такаЯ упругаЯ
у нас в ресторане была?"). Ћна утаскивала его на мойку и там охаживала
мокрой трЯпкой по личине, приговариваЯ: "Џосмотрела бы на тебЯ твоЯ жена!"
("ќто она Ђнку в виду имела".) Џоначалу ‚итькины художества терпели:
все-таки лауреат Ѓейкеровской премии. Ђ потом, когда в Њоскве на каждом углу
бейкеровских булочных понаоткрывали, писатели начали роптать и жаловатьсЯ на
акашинские безобразиЯ, к ѓорынину делегации с письмами косЯками шли! Ђ тут
еще Ђкашин с обходчиком ѓерой стал конкурировать. ("‚идел, какой теперь
пузырь? ’о-то!") Ќу, ѓера ему и подстроил. Љак раз на побывку из Џринстона
приехал ‹юбин-‹юбченко -- он после своего знаменитого предисловиЯ
прославилсЯ, и его забрали жить и работать на ‡апад. “видев ‚итька, он
полез, как всегда, обниматьсЯ и облизыватьсЯ. Ќу, ‚итек со словами
"Ќенавижу ”ромма и Љафку!" врезал ему. ("Џо-нашему, по-рабоче-крестьЯнски!")
Ђ подлец ѓера только этого и ждал: вызвал милицию и сдал Ђкашина на
пЯтнадцать суток. ‘ тех пор ‚итек и пропал... Ђ следом исчезла и Ќадюха: ее
уволили. Љакой-то денежный мерзавец шлепнул ее по заду, вероЯтно, перенЯв
эту своеобычную жестикулЯцию у кого-то из литераторов, но она была так
возмущена этим чуждым прикосновением, что вылила ему на голову горЯчий
бульон. Ѓольше об их судьбе Ќиколай Ќиколаевич ничего не знал.
-- Ђ Ђнка? -- снова спросил Я.
-- Ђ что Ђнка... -- огорчилсЯ он. -- Ќоги перед бедуинами задирает.
Џишет: устает... Џромашка с дочкой вышла. ’акаЯ вот у нас со старухой
пулеметчица получилась! ’ак без внуков и помру. ‘пециально полдачи
многодетной семье сдал. •оть и чужие мальцы -- а все-таки бегают, иной раз
по ошибке "дедой" назовут...
ђынок стал закрыватьсЯ, продавцы торопливо засовывали в свои сумки на
колесиках нераспространенные товары. Њилиционеры торопливо заталкивали в
автобус пойманных карманников. ѓорынин купил у менЯ банку консервов --
побаловать дачных кошек. Џожал мне руку и ушел. ќто была единственнаЯ банка,
которую удалось продать за целый день!
Ѓезденежье приобрело характер хронической болезни, каковую постепенно
начинаешь считать даже не болезнью, а просто деликатной особенностью своего
организма. џ попыталсЯ мыть машины возле отделениЯ "Њост-банка", но уже
облюбовавшаЯ это местечко учащаЯсЯ молодежь предупредительно менЯ
поколотила. ЋхранЯть же автомобильную стоЯнку менЯ не взЯли: там из
полковников ѓђ“ была очередь желающих. Ќаконец, когда Я уже начал мечтать о
каком-нибудь физическом дефекте, чтобы поучаствовать в конкурсе типа "Љрошка
–ахес", мне повезло: Я устроилсЯ торговать в палатку. Ќесколько дней
проработал нормально, даже научилсЯ обсчитывать пьЯных и влюбленных
покупателей. Ќо однажды к палатке подкатил новенький "рено", откуда вылез
роскошный мужик невнЯтной национальности и заЯвил:
-- ‘лушай, парень, мы тут с ‘амедом в рулетку продулись. Ћн за деньгами
прислал. „авай!
‘амедом звали моего хозЯина, и поэтому, не раздумываЯ, Я выгреб из
кассы все деньги и отдал. Ђ к вечеру за выручкой приехал сам ‘амед, и
выЯснилось, что никого, конечно, он за деньгами не посылал, а был это уже
надоевший всей торговой Њоскве кидала, специализирующийсЯ на новеньких,
неопытных продавцах. ‚ыслушав менЯ, ‘амед задумчиво почмокал, достал из
кармана радиотелефон и распорЯдилсЯ:
-- „авай сюда -- есть дэло!
—ерез пЯть минут у палатки, визжа тормозами, остановилась "девЯтка", из
которой выскочили трое здоровенных парней. „вое были в джинсах, черных
кожаных куртках и белых кроссовках, а третий, видимо старший, -- в кремовом,
туго перетЯнутом в талии плаще и больших, закрывающих пол-лица очках.
-- ђазбэритесь! Ќо нэ насмэрть! -- приказал ‘амед и уехал.
Њужик в кремовом плаще подошел ко мне страшным шагом и смертоносным
движением Ђбадонны снЯл темные очки.
-- ’ы? -- обалдел Я.
-- џ... -- обалдел он.
ќто был ‘ергей ‹еонидович. Њы обнЯлись. Џотом прЯмо в палатке выпили
сначала водки. Џоговорили. €з органов, оказываетсЯ, его уволили еще в
девЯносто первом, когда вышла знаменитаЯ книжка Ћдуева "‚ербное
воскресенье", где ‘ергей ‹еонидович был выведен под именем ‹еонида
‘ергеевича. ‚ообще сначала посадить хотели, но спас ’ер-€ванов: все-таки не
забыл, кому обЯзан своим сегоднЯшним положением! Ћставшись без работы, ‘ерый
тоже долго мыкалсЯ, бедовал, пока не устроилсЯ начальником службы
безопасности к ‘амеду. ’еперь вроде ничего -- дети растут. ‘ женой все в
порЯдке. ‡аезжал, между прочим, как-то из €талии художник ("Ќу, помнишь?"),
очень благодарил за помощь в трудную минуту, написал даже в знак
признательности их семейный портрет -- сметаной, перемешанной с мелко
порубленными пионерскими галстуками. ЃольшаЯ, между прочим, ценность!
-- ’ы, ‘ерега, не продавай! -- посоветовал Я.
-- ‘кажешь тоже! —то ж Я, с культурой, что ли, не работал? Џонимаю!
„аже кошку пришлось теще отдать. Ќу а ты? -- спросил он.
џ тоже рассказал свою историю.
-- ќка тебЯ крутануло! -- посочувствовал он.
€ ронЯЯ невольные мужские слезы в "Ќаполеон", изготовленный на
Љраковском химзаводе, мы стали вспоминать золотое времЯ. ЏосмеЯлись.
Ћсобенно над тем, как они тогда в Ќью-‰орке ошалели, выЯснив, что никакого
романа нет и не будет.
-- Ќу и голова у тебЯ была -- целый блЯхопрЯдильный комбинат! --
восхищалсЯ ‘ерый. -- ’ы бы у нас в органах до генерала дослужилсЯ!
-- Ђга, и стерег бы "мерседесы" возле Љраснопресненских бань!
-- “ бань не надо! “ бань стрелЯют... Људа катимсЯ? Људа?!
‡апиваЯ неприЯтные впечатлениЯ от коньЯка пивом, ‘ергей пообещал мне
дело с пропажей выручки замЯть, ведь обычно за такие промашки продавцов
бьют, пока растрату не покроют, -- один тут даже почку продал, чтоб
отвЯзались... ђассудил, мол, все равно отобьют! Ќо уговорить ‘амеда не
выгонЯть менЯ с работы ‘ергей ‹еонидович даже и обещать не стал. ‘озналсЯ,
что не в его компетенции. “же настойчиво влекомый помощниками в машину, он
одолжил мне тысЯч двадцать -- в переводе на старые деньги примерно
четвертной... € тут Я вспомнил то, о чем хотел спросить ‹еонидыча:
-- Џослушай, ты помнишь Љостожогова? …го лицо профессионально
затрезвело:
-- Ѓыл такой...
-- Ђдрес помнишь?
-- Ђдреса, Явки, пароли... Љонечно, помню. “ него еще собака серди-итаЯ
была.

...Ђвтобус от станции трЯссЯ по колдобистой дороге минут тридцать до
села –аплино. ЌужнаЯ мне остановка так и называетсЯ "кола", но школы не
было, был дом, одноэтажный, деревЯнный, очень старый, но располагалась там
теперь не школа, а какой-то оптовый склад, из которого два подвыпивших
мужика вытаскивали и кидали в крытую машину коробки со "сникерсами",
сигаретами "Bond" и ароматизированными презервативами "Sweet love".
-- Ђ где школа? -- спросил Я.
-- Ђ нету теперь школы... ‡акрыли теперь, знамо дело, школу, -- ответил
тот, что потрезвей.
-- Ќа хрен! -- уточнил второй, тот, что попьЯней.
-- Џочему закрыли? -- поинтересовалсЯ Я.
-- Ђ ребЯтишек нет. Ќе настрогали. тук семь осталось. Ќа станцию,
знамо дело, в школу их теперь возЯт.
-- Ђ вЯз? -- спросил Я. -- ’ут дерево большое было. Љ нему французы
лошадей привЯзывали...
-- ’ак то французы... ‘пилили вЯз твой!
-- Ќа хрен! -- уточнил тот, что попьЯней.
-- ‚ишь, машине к складу подъезжать мешал. Ѓензопилой -- фыр-р-к -- и
нету!
-- Ђ учитель? “читель тут был -- Љостожогов?
-- ‡астрелилсЯ твой учитель!
-- Љак застрелилсЯ?
-- Ќа хрен...
-- ‹адно, помолчи, -- цыкнул на своего напарника тот, что потрезвей. --
€з "тулки" застрелилсЯ. ‡намо дело, в сердце приставил, ботинок снЯл и ногой
курок нажал...
-- Ђ отчего застрелилсЯ?
-- Ђ отчего стрелЯютсЯ? Ћт души... •ороший человек был. „етишек, знамо
дело, доучил, на каникулы отправил, чтоб не беспокоить, потом уж и
стрельнулсЯ. Ђ в письме так и написал: в моей смерти прошу никого не винить,
знамо дело, подмастерье ушел к своему мастеру... Њне участковый письмо
показывал, он от него полколЯски разных бумах увез. ѓрамотный был учитель!
-- џ слесарь четвертого разрЯда, понЯл?! -- вдруг сообщил тот, что
попьЯней.
-- Ђ давно это случилось? -- спросил Я.
-- „а уж два года, как похоронили.
-- Ђ где похоронили?
-- Ђ где хоронЯт-то? Ќа кладбище, знамо дело...
...Ќа заросшем холмике не было никакого памЯтника, а лишь воткнутаЯ в
землю фанернаЯ дощечка с размытой чернильной надписью, да еще уцелели
измочаленные ветром и обесцвеченные непогодой остатки бумажного венка. €
только вплетенные в венок алЯповатые пластмассовые розы полностью сохранили
свой синий цвет -- Яркий-преЯркий. џ дал мужикам на водку и вернулсЯ в
Њоскву.
Ќа следующий день, безработно сидЯ дома и тупо созерцаЯ бесконечную
телерекламу женских гигиенических прокладок, Я вдруг наткнулсЯ на передачу
"Ѓизнесмены круглого стола", которую вела знаменитаЯ ‘телла лапоберскаЯ,
родоначальница гласности на телевидении. Ђ среди сидЯщих за круглым столом
богачей (мир тесен, как туалетнаЯ комната в блочном доме) Я неожиданно
увидел одного моего давнего приЯтелЯ, точнее, мужа моей еще более давней
приЯтельницы. Ћна нежно уважала менЯ за то, что после окончаниЯ нашего
бурного романа Я, в отличие от моих многочисленных предшественников, не стал
делать вид, будто однажды мы вместе с ней стоЯли в магазинной очереди, а
выдал ее замуж за хорошего парнЯ, своего знакомца, сочинЯвшего сказки, --
тогда все что-нибудь сочинЯли. Њежду делом, за пивом в „оме литераторов, Я
пожаловалсЯ ему, что впервые встретил женщину, от которой не смог добитьсЯ
взаимности без соответствующей отметки в паспорте. Џораженный таким
реликтовым целомудрием, он немедленно на ней женилсЯ. Ќо что самое
интересное, этот лох вытЯнул счастливый билет: она оказалась верной,
заботливой и трудолюбивой женой. € когда Я, оказавшись во временном
сексуальном промежутке после очередной подлой Ђнкиной измены, заЯвилсЯ к ней
домой в отсутствие мужа, чтобы, так сказать, возобновить знакомство, она,
оторвавшись от стирки, отхлестала менЯ по лицу мокрым полотенцем. Њы
расхохотались и стали друзьЯми. Ђ начинающий сказочник, вишь ты, стал
миллионщиком! ђешение, как пишут в детективных романах, созрело мгновенно. џ
нашел номер ее телефона, позвонил -- и внезапно был приглашен на юбилей их
свадьбы, который они отмечали через два днЯ в "Џраге".
ќто было 4 октЯбрЯ 1993 года, Я очень хорошо запомнил этот день, потому
что именно тогда сочинил первую эпиграммушечку и таким образом снова обрел
свое место в полноценной жизни. џ шел с купленным на последние деньги
букетом по взбудораженной Њоскве, мне не было дела до солдат в касках и с
автоматами, до растерЯнных милиционеров и плохо одетых людей, волокущих
куда-то потрепанные красные флаги. Ѓукет вышел отличный: Я по дешевке набрал
целую охапку белоснежных гвоздик с поломанными ножками, а завернули мне их
так, что этот извинительный в моем положении дефект почти не был заметен.
‡а огромным столом, ломившимсЯ от улыбчивых жареных поросЯт и утопающих
в черной икре долготелых осетров, было много известных бизнесменов и
популЯрных политиков. џ узнал знаменитого правозащитника ’ер-€ванова и даже
постаралсЯ поймать его взглЯд, но он сделал вид, что мы с ним незнакомы. Ђ
может, и в самом деле забыл о моем существовании. ‘начала говорили
витиеватые тосты, а потом кто-то остроумный предложил не тратить времЯ на
разговоры, а поднимать бокалы после каждого залпа: с Љраснопресненской
набережной доносилась глухаЯ канонада -- танки как раз начали обстреливать
Ѓелый дом... €деЯ понравилась. € когда между залпами образовывалась слишком
пространнаЯ пауза, гости сердились, нервничали и роптали на нерасторопность
танкистов... Ќаконец канонада вовсе прекратилась. Љак потом выЯснилось,
именно в это времЯ депутатов с поднЯтыми руками выводили из парламента и
пинками заталкивали в автобусы. Ђ рЯдовых оборонцев утаскивали на
Љраснопресненский стадион -- истЯзать и приканчивать...
‚озникла какаЯ-то неюбилейнаЯ пауза. Љто-то пьЯным голосом заорал
"ѓорько!", призываЯ десЯтилетнюю пару слитьсЯ в супружеском лобзании. Ќо
предложение не прошло, видно, за десЯть лет брачные ласки юбилЯрам приелись,
как икра одному из гостей, специально длЯ себЯ заказавшему у официантов
порцию гречневой каши с котлетами -- главную пищу его прежнего инженерного
существованиЯ... ’огда, воспользовавшись заминкой, Я встал и попросил
вниманиЯ, решив прочитать первую эпиграммушечку, сочиненную прЯмо тут же и
записанную на салфетке. ЏоказываЯ рукой на счастливую пару, Я громко и с
чувством продекламировал:

‘емейного союза узы
Џрочней ‘оветского ‘оюза!

‡астолье взорвалось аплодисментами, счастливый муж все-таки сорвал
поцелуй у своей уворачивающейсЯ жены, а из-за стола резко вскочил Ќедвижимец
и крикнул:
-- …ще!
Џриободренный, Я стал вспоминать разные эпиграммы и прочие рифмованные
глупости, которыми балуютсЯ любые литераторы в своем незамысловатом быту, и
только отдельные проходимцы выдают их за шедевры контекстуальной поэзии.
‚есь остаток юбилейного вечера Я выступал "на бис". †енщинам особенно
понравилось мое "Џредостережение старому холостЯку":

Ќо час придет -- кондрашка хватит,
Џосмотрит: кудри в седине.
ђешит: теперь жены мне хватит...
Ђ хватит ли теперь жене?

Џри этом жены толкали своих обленившихсЯ спутников жизни в бока и
бросали на них взглЯды, полные лукавой тоски по невостребованным супружеским
объЯтиЯм. Њужчины же высоко оценили другое мое четверостишие, называвшеесЯ
"‡а что?":

†енщины любЯт мужчин --
Ќе за высокий чин
€ не за банковский счет,
Ђ кое за что еще...

’еперь уже мужчины поглЯдывали на своих дам с тем чувством
превосходства, которое неизменно заставлЯет женщину страдать от комплекса
кастрации, открытого ”рейдом, и остро ощущать драму своей природной
незавершенности. Ќо моим настоЯщим триумфом стал двустишие "Љ смерти", -- о
его существовании Я вспомнил лишь после восьмой рюмки. ‚ероЯтно, это
случилось потому, что ближе к десерту гостЯми овладело чувство
экзистенциального тупика, испокон сопутствующее перееданию. ‚от эта
эпиграммушечка:

"‘обирайсЯ!" -- прошамкает, скрипнув мощами.
“лыбнусь и спрошу ее тихо: "‘ вещами?"

Ќедвижимец даже заплакал, называЯ себЯ душегубом и подлым убийцей,
обнЯл менЯ и заЯвил, что ничего более глубокого о жизни и смерти он слыхом
не слыхивал. —естно говорЯ, Я не придал этой похвале никакого значениЯ: в
нашем литературном мире принЯто спьЯну давать самые неожиданные оценки
товарищам по перу, а наутро даже не помнить об этом, но вдруг мне стали
позванивать и приглашать на разные вечеринки -- почитать эпиграммушечки.
Љонечно, Я не отказывалсЯ, имеЯ возможность наестьсЯ на несколько дней
вперед и даже перехватить немного деньжат. †изнь стала сносной, и Я не пошел
работать в школу, тем более что при непосредственном знакомстве директриса,
несмотрЯ на свою стенобитную грудь, напомнила мне разоренную неприЯтелем
крепость. (‡апомнить!)
Џостепенно у менЯ сложилсЯ круг благодетелей. џ стал откладывать деньги
на черный или, как любЯт выражатьсЯ англичане, на дождливый день. € тогда Я,
как вы уже понЯли, совершил непростительную глупость: вложил все свои
сбережениЯ в акции ЂЋ „„„ по совету того хренова подражателЯ, с которым
познакомилсЯ во времЯ круиза "Њосква -- Ђстрахань". ќто знаменитое
акционерное общество называлось „„„ потому, что его создателЯ, кандидата
физико-математических наук, звали „има, жену -- „ина, а любимую собачку --
„унЯ. Џоначалу акции стоили копейки, но к концу года были обещаны
грандиозные дивиденды, и Я клюнул... “вы, жизнь всегда ухудшаетсЯ, как
только начинаешь ее целенаправленно улучшать! Ќо справедливости ради нужно
сказать: несколько месЯцев Я действительно чувствовал себЯ благополучным
рантье. Ќо потом пришел этот самый дождливый, точнее -- грозовой день.
Ќачалось с пустЯка: на выходе из бани застрелили одного моего благодетелЯ
-- банкира. Џотом взорвали вместе с роскошным "Ягуаром" другого -- владельца
сети закусочных, где из-под прилавка можно было купить хорошую маковую
соломку. Ќаконец, из гранатомета угодили в праздничный стол, за которым
сидели сразу несколько моих клиентов. ‚ довершение всего тЯжко занемог
Ќедвижимец... Њой телефон замолк. ‘нова замаЯчило безденежье, по-приЯтельски
подмигнув мне своим оранжевым глазом. € Я решил продать акции. „ело в том,
что у менЯ еще со времен моего брака обозначилась дурацкаЯ привычка прЯтать
деньги и ценные бумаги в книги -- а их у менЯ больше двух тысЯч. ђоЯсь на
полках, Я острее, чем обычно, ощутил скоротечность бытиЯ: ведь большинство
из этих книг Я уже не прочитаю никогда, даже если брошу пить, встречатьсЯ с
женщинами и сочинЯть, что, собственно, и нужно бросать в первую очередь, а
буду только читать, читать, читать... Ќо даже в таком случае смерть
настигнет менЯ лишь на подходе к первой тысЯче! ЏеретрЯхиваЯ восьмитомник
експира, Я обнаружил, что Ћтелло не задушил „ездемону, как мне всегда
казалось, а зарезал, точнее -- недодушив, доколол кинжалом. ќто менЯ
внезапно очень растревожило, и Я вспомнил, как хотел убить Ђнку... Ђкции
обнаружились в "Њасонской энциклопедии". †изнь полна глумливыми символами и
подлыми совпадениЯми! ЏредвкушаЯ плотный ужин, Я отправилсЯ к ближайшему
пункту покупки и продажи акций ЂЋ „„„ и обнаружил там гигантскую толпу,
скандирующую: "‘вободу „име!" Ќад толпой реЯли портреты самого „имы, его
жены „ины и их любимой собаки „уни, вызывающе беспородной и оттого особенно
любимой простыми акционерами. Џоговорив с людьми, Я выЯснил некоторые
обстоЯтельства, возникшие в период моих суицидальных исканий и потому мне
неведомые. ’ем более что мой телевизор тихо угас два месЯца назад, а денег
на ремонт не было. ѓазет же Я не покупал, экономЯ на пельмень насущный.
‘лучилось же вот что. Ќаш президент, как общеизвестно, человек
употреблЯющий -- за что, собственно, его и выбрали. Ђ выпив, он может снЯть
последнюю рубашку, как с себЯ, так и с рЯдового российского
налогоплательщика. Џрезидент как раз вернулсЯ в Њоскву из Џакистана, где он
здорово загулЯл на самом высшем уровне и даже, как рассказывали западные
средства информации, во времЯ циркового представлениЯ выскочил на арену и
стал отбирать у обалдевшего факира дрессированного питона. ’ак вот,
воротившись, он давал пресс-конференцию в таком усталом состоЯнии, что не
мог говорить, а только вЯло кивал. ќтим-то и воспользовались недоброжелатели
ЂЋ „„„, подкупив одного журналиста, до этого слывшего неподкупным, ибо
заламывал он уж очень высокие цены. ќтот журналист спросил у уставшего
президента, правда ли, что „има, возглавлЯющий знаменитое „„„, -- жулик и
негодЯй. Џрезидент, разумеетсЯ, кивнул. Ќаутро все газеты вышли с шапками
"„„„ mdash деньги длЯ дураков!", "Ђфера века", "Џодлый бизнес" и т.д. Џо
телевидению выступил видный финансовый эксперт, сказавший, что крах „„„
неизбежен и если он еще вчера говорил совершенно противоположное, то это
только потому, что сегоднЯ он говорил правду.
Ќачалась паника. ЋЊЋЌ оцепил пункты продажи акций и никого туда не
пускал, чтобы сами омоновцы успели обменЯть собственные ценные бумаги. ‘дав
свои, они за хорошую плату стали пускать внутрь других запаниковавших
акционеров, которые выходили оттуда с набитыми рублЯми сумками -- огромными,
в таких хоккеисты носЯт спортивную амуницию. —ерез два днЯ деньги у „имы
кончились, и он не нашел ничего лучшего, как призвать народ к восстанию
против кивающего президента, за что был арестован и препровожден в
"Њатросскую тишину", где, наверное, ему и в самом деле было спокойнее. …го
жена „ина успела вылететь в Ђмерику и затворилась в своем небольшом замке на
окраине ‘анта-Ѓарбары. Ђ оставшаЯсЯ в опустевшей московской квартире
беспороднаЯ „унЯ ничем не могла помочь потрЯсенным акционерам. Ћни, осадив
штаб-квартиру ЂЋ „„„, вели списки, устраивали переклички и митинги, слали
телеграммы кивающему президенту, патриарху всеЯ ђуси, генеральному
секретарю ЋЋЌ, ходили демонстрациЯми до ЉремлЯ и обратно, но даже такому
акционерному младенцу, как Я, стало понЯтно: денег не будет. џ подошел к
группе акционеров, которые, дико прыгаЯ вокруг огромного костра, ритуально
жгли груды акций. Џодумав, Я швырнул в огонь и свои бумажки. Џозже, читаЯ в
газете репортаж из зала суда, Я узнал, что, помимо всего прочего, „има,
оказываетсЯ, еще внедрил в народ группу своих агентов влиЯниЯ,
спровоцировавших массовое сжигание акций...
Ќо это было потом. Ђ тогда, голодный и обескураженный, Я возвратилсЯ
домой, с интересом поглЯдываЯ на многочисленных нищих в переходах и понимаЯ,
что такаЯ же судьба ждет менЯ в ближайшем будущем. “ подъезда моего дома Я с
таким отчаЯнием посмотрел на знакомую старушку-пенсионерку, кормившую
голубей, что она отломила и протЯнула мне кусочек горбушки, сообщив при
этом, что ко мне заходила какаЯ-то женщина и ждала менЯ, сидЯ на ступеньках
у двери. "Ћна что-нибудь сказала?" -- мертвеЯ, спросил Я. "‘казала, еще
придет!" -- был ответ.
"…сли это “жаснаЯ „ама, -- думал Я, стоЯ в лифте, -- нужно бежать как
можно дальше, хоть назад в ‘емиюртинск, а денег нет, даже чтобы доехать до
Њытищ!" ‚ дверЯх Я услышал телефонный звонок, но долго не решалсЯ снЯть
трубку, потому что некогда именно с телефонных звонков и началсЯ весь
кошмар! Ќаконец Я отозвалсЯ. ќто был всего-навсего выздоровевший Ќедвижимец.
Ћн звал на ‘ицилию. ‡амираЯ от счастьЯ, Я выдержал приличествующую паузу и
тут же согласилсЯ. ‚прочем, кажетсЯ, Я повторЯюсь...

32. “Ќ…‘…ЌЌ›… ‘‚…†€Њ ‚…’ђЋЊ (POST EPILOGUM)

...‘амолет ткнулсЯ колесами в посадочную полосу, промчалсЯ, трЯсЯсь на
бетонных стыках, остановилсЯ, а потом, как огромнаЯ акула, ведомаЯ
рыбкой-лоцманом, пополз за автомобилем с надписью "‘ледуйте за мной".
џ дотерпел, пока откроют бортовой люк, подхватил чемоданчик и рванул на
волю сразу же за деловито покидавшим самолет командиром экипажа.
Џротестующую стюардессу Я просто оттолкнул в сторону, и она плюхнулась в
свободное кресло, беззащитно обнажив полные ноги в узорных, как змеинаЯ
шкурка, колготках. Љак Я прошел паспортный контроль и таможенный досмотр --
не помню. “молЯл пропустить менЯ без очереди и ссылалсЯ на утюг, который
Якобы забыл выключить, улетаЯ за границу. Љогда Я выбежал в зал прилета, на
менЯ набросилась с предложениЯми услуг целаЯ орава таксистов. Ќе торгуЯсь, Я
вскочил в первую же машину.
-- —ерти гонЯтсЯ? -- резко взЯв с места, спросил шофер с академической,
как у Љурчатова, бородой.
-- ‘корее да, чем нет!
-- ’огда закройте глаза -- перехожу на сверхсветовую скорость!
‘таренький "Њосквич" задребезжал, а в щелЯх засвистел ветер.
Љилометровые указатели на обочине слились в танец маленьких лебедей.
(‡апомнить!)
-- Ћткуда? -- спросил водитель, убавлЯЯ звук магнитофона, из которого
неслось что-то печально-классическое.
-- ‘ ‘ицилии...
-- Љак же, знаю. •ороший островок. џ был там на международной
конференции по сверхпроводимости. ‹ет семь назад... ‘пагетти с осьминогами
под соусом из каракатицы ели?
-- …л...
-- †уткаЯ дрЯнь!
-- ‚естимо.
-- Џлатить будете лирами или рублЯми?
-- ‹ирами.
-- Ђ где живете?
-- “лица командарма ’Ятина.
-- Ђ-а... ‚тораЯ ‚здыбленскаЯ теперь. ’огда -- пЯтьдесЯт тысЯч. € за
скорость -- двадцать процентов... -- подумав, прибавил таксист.
-- Ќе обижу! -- пообещал Я.
€ вдруг сзади послышались бешеные сигналы. ‘ нами поравнЯлась "‚олга"
цвета заветрившегосЯ майонеза, а из окна чуть не по поЯс высунулсЯ ‚итек --
он что-то орал, размахиваЯ руками.
-- ‡а вами? -- спросил водитель.
-- ‡а мной...
-- —его хотЯт?
-- Ќичего хорошего! “йдем?
-- …сли уйдем, это будет "чудо „жинса"! „вижок больше не тЯнет.
Ћстанавливаюсь...
-- џ заплачу в два раза больше!
-- „а хоть в десЯть! Љоллега одного такого повез. „огнали. Џассажир
начал отстреливатьсЯ. …му-то ничего, а коллеге ухо отстрелили... Ћчки носить
теперь не может -- тоже кандидат наук, между прочим!
-- “молЯю! Ћтдам все!
-- ‚сего не надо! Џоложите деньги в бардачок. ’ак. •орошо. ‘ейчас Я
резко съеду на обочину. ‚ыскакивайте и бегите через поле к лесу... “ менЯ
таким методом двое ушли, чтоб не платить. Џриготовьтесь!
џ кубарем скатилсЯ в кювет, потерЯл чемоданчик, но, не обращаЯ на это
вниманиЯ, вскочил и дернул к видневшейсЯ на горизонте березовой роще. ‡а
спиной раздалсЯ скрежет тормозов и крик Ђкашина:
-- ‘той, козел! ‚се равно не уйдешь!
џ бежал, рассекаЯ грудью высокую зацепистую пшеницу, проваливаЯсь
ногами в невидимые борозды и с ужасом понимал, что далеко не уйду... ‚друг,
споткнувшись, Я кувырком полетел на землю. € подниматьсЯ уже не стал. ‹ежал,
уткнувшись лицом в прощально пахнущую землю, и, закрыв голову руками,
зажмурившись, ждал конца. ‚скоре послышалсЯ жуткий треск сминаемых колосьев,
потом приближающийсЯ топот и наконец тЯжелое, прерывистое дыхание нависло
надо мной.
-- ѓоворил тебе -- не уйдешь! -- констатировал Ђкашин, ткнув менЯ в бок
ботинком. -- ‚ставай!
-- Ќе встану! Ѓей так!
-- ‡а что же мне тебЯ бить?
-- ‘ам знаешь.
-- Ђга, значит, все-таки было!
‘нова послышалсЯ шелест растревоженных хлебов -- к ‚итьку подошел еще
кто-то. "Њожет, таксист?" -- с отчаЯнной надеждой подумал и Я приоткрыл
глаз: рЯдом с акашинскими башмачищами виднелись женские лаковые туфли,
запорошенные седой пыльцой и еще какими-то мельчайшими семенами.
-- ѓовори, гад, что было?! -- страшным голосом приказал ‚итек.
-- „а говорю же тебе -- ничего не было! -- возразила женщина.
ќтот голос Я хорошо знал.
-- ‚решь! -- заревел Ђкашин.
-- ‹учше молчи, гулЯвый, -- визгливо крикнула женщина, -- а то Я сейчас
тебе все вспомню!
-- ‹адно, заткнись! -- примирительно молвил ‚итек. -- Џусть немного
помандражирует, чтоб над живыми людьми больше опытов не ставил! ‹ысенко
долбаный... џ из-за него чуть не спилсЯ!
-- „а ну тебЯ! …сли б не он -- мы бы с тобой вообще не познакомились!
-- ќто верно! ’ы посмотри: может, он от страха коньки откинул!
‹асковаЯ женскаЯ рука нашла мое ухо и потЯнула вверх:
-- ‚ставай, не бойсЯ!
џ поднЯлсЯ. ђЯдом с ‚итькой стоЯла улыбающаЯсЯ Ќадюха. Ћна чуть
пополнела и была одета в самое дорогое платье, какое только можно купить в
самом дешевом итальЯнском магазине. Њне показалось, что от нее веет все тем
же неистребимым запахом пережаренных котлет, слегка облагороженным
дуновением французского парфюма.
-- ’ы извини! -- сказала она. -- џ когда тебЯ в самолете увидела, то
сдуру рассказала ему, как ты менЯ тогда с запиской хотел охмурить... „лЯ
смеху рассказала, а он вскобенилсЯ! ђевнивый как не знаю что...
-- ’ак ничего же не было! -- встрепенулсЯ Я.
-- € Я ему говорила: не было. Ђ он завелсЯ. •арактер в свекровь --
сволочужный! Ђ вообще-то он по тебе скучал!
-- €звини, -- улыбнулсЯ Ђкашин. -- ЏогорЯчилсЯ... џ по тебе точно
скучал!
-- ‚решь! -- отозвалсЯ Я, постепенно приходЯ в себЯ.
-- Ћтнюдь! -- возразил он.
-- Ћбоюдно, -- созналсЯ Я.
-- Ђмбивалентно-о-о! -- заржал Ђкашин и крепко обнЯл менЯ.
‚ Њоскву мы въехали на их машине, а по пути они, перебиваЯ друг друга,
рассказали о том, что с ними произошло за эти годы. ЋказываетсЯ, когда ‚итек
совсем уж бессмысленно запил и свЯзалсЯ со своими мытищинскими пивными
дружками, Ќадюха его пожалела, простила и принЯла к себе: бабка-то ее к тому
времени уже померла. ‘начала просто так жили, по старой памЯти, но когда
наметилсЯ ребенок, потребовала: женись! Ќадюха списалась с Ђнкой через
московскую редакцию "ЏлейбоЯ", разыскала ее где-то на гастролЯх в Ђргентине,
и та по факсу прислала согласие на развод, очень при этом удивившись самому
факту своего замужества, о чем она давно уже и забыла.
-- Ђдрес у тебЯ осталсЯ? -- живо спросил Я.
-- Љакой там адрес!.. "•отэл" вроде "Ѓабилона"...
Џотом случилось вот что: когда стали в квартире ремонт делать, нашли
бабкин узелок, а там фотокарточки старинные и документы. Ѓабулька-то из
купчих происходила, но даже перед смертью, когда просила внучку обЯзательно
ее отпеть, не призналась в этом. ‚от ведь поколение! Ђ когда разглЯдывали
пожелтевшие, наклеенные на тисненый картон снимки, нашли фотографию
многолюдной купеческой семьи на фоне двухэтажного дома с геранЯми в окнах.
„ом выглЯдел знакомо. …ще бы! ќто был тот самый особнЯчок с почтой и
сберегательной кассой, что находилсЯ в двух минутах ходьбы от писательского
Љлуба. € купчаЯ на дом, приобретенный купцом Ќесмолкаевым в 1907 году у
дворЯнской вдовы Ѓекатовой, тоже была в том бабкином узелке -- целехонька. Ђ
тут как раз в газетах стали писать про то, что, мол, в семнадцатом у людей
собственность несправедливо отбирали -- произвол царил чудовищный и
беззаконный.
ќнергичнаЯ Ќадюха отправилась в Њоссовет, а там какой-то бородатый
нерЯха в джинсах и свитере с заплатами на локтЯх над ней только посмеЯлсЯ.
‘казал, что надо было в семнадцатом с большевиками как следует боротьсЯ, в
"ледЯные походы" ходить, а не на печках развратничать. Њол, раз профукали
‹енина с его опломбированным вагоном, то нечего теперь и собственность назад
требовать. €наче тогда и ‡имний дворец ђомановым возвращать надо -- у них
тоже, между прочим, наследники имеютсЯ! Ќо Ќадюха не отступилась, пошла на
прием к обходчику ѓере, а от него к самому †уравленке. Ћн и помог...
’ак Ђкашины внезапно стали домовладельцами. „лЯ начала они сдали
несколько комнат в правом крыле под пункт обмена валюты и туристическое бюро
"Ќильс", рассчитываЯ скопить денег, отремонтировать дом и открыть в нем
что-нибудь изысканно общепитовское. Ќадюха хотела пиццерию с кондитерской
"‘ластена", а ‚итек -- пивной бар с рулеткой "‘частливаЯ фишка". ‚ €талию же
они летали, во-первых, повидатьсЯ со своими родственниками, размножившимисЯ
там от младшей бабушкиной сестры, еще до революции вышедшей замуж за графа
ЉьЯнтивелли, правнучатого племЯнника легендарного ѓарибальди, а во-вторых,
присмотреть мебель и оборудование длЯ будущего семейного предприЯтиЯ. Ќо так
ничего и не выбрали, ибо консенсуса в их семье не было...
‘обственно, весь остаток дороги они ругались, доказываЯ друг другу
выгоды каждый своего плана. ‡а спорами и доехали.
„ом, где раньше располагались почта и сберегательнаЯ касса, а второй
этаж был жилым, стоЯл теперь пустым. …ще остались следы от прежних вывесок,
из-под осыпавшейсЯ штукатурки торчала дранка, и только правый угол зданиЯ,
свежеотреставрированный, выкрашенный в заморскую лазурь, напоминал Яркую
шелковую заплату на ветхом рубище. Њы прошли по пустым помещениЯм. Haборный
паркет выглЯдел так, будто на нем разворачивалсЯ бульдозер. †ильцы, съезжаЯ,
увезли с собой все, кроме ободранных стен и чугунных батарей.
-- ‚низу хотим сделать торговые площади, а наверху сами будем жить, --
объЯснил ‚итек.
-- Ќалогами замучают, -- покачал головой Я.
-- ’ак пиво ж. € рулетка...
-- ’ем более -- игорный бизнес. ђэкет достанет!
-- Ђ сладости детишкам? -- жалобно спрашивала Ќадюха.
-- Ќа сладостЯх разоритесь... “ людей на хлеб нет, а дети, которые
машины моют, водку пьют. џ знаю -- сталкивалсЯ!..
-- —то же делать? Џридумай что-нибудь! -- взмолилась Ќадюха. -- …сли
даже из моего дурака писателЯ сделал, неужели ничего не придумаешь?
-- …сли придумаю -- позвоню! -- пообещал Я.
€ пошел домой. Њосква, как это бывает, когда возвращаешьсЯ издалека,
была похожа на жену после командировки -- родную и чуть незнакомую...
„орогой, по своему обыкновению, Я останавливалсЯ у всех книжных лотков и на
одном вдруг увидел толстую книгу в мЯгкой обложке: "Ќ. Љостожогов.
ЏосмертнаЯ проза". Љнига была издана фондом интеллектуальных жертв
тоталитаризма на серой газетной бумаге малюсеньким тиражом. ‚ предисловии,
написанном Ћдуевым, говорилось, что сборник составлен на основе рукописей,
обнаруженных в письменном столе Љостожогова после его самоубийства. џ
расплатилсЯ и сунул книгу в чемоданчик.
“ подъезда моего дома пенсионерки, сидевшие на скамеечке и обстоЯтельно
обсуждавшие упадок дворовых нравов, завидЯ менЯ, хором зашептали, что ко мне
все времЯ ходит какаЯ-то женщина и в настоЯщий момент она сидит на
ступеньках возле моей двери.
Џриехали! ‘начала Я хотел удрать. Људа угодно: в суверенный ‘емиюртинск
-- переводить поэму ќчигельдыева "‚есенние ручьи суверенитета" или назад на
‘ицилию -- мыть тарелки вместе со знатоком ѓабриэлЯ „'Ђннунцио. Ќо потом,
поколебавшись, решил, что навсегда от моей “жасной „амы с голосом ‘офи ‹орен
не спрЯчешьсЯ, она ведь со своим "Monster show" и в €талии на менЯ может
набрести, поэтому надо, наконец, объЯснитьсЯ, а там будь что будет! € Я
решительно вошел в подъезд, хранЯщий запахи седой кошачьей истории.
Ќа лестничной площадке, прислонившись к перилам, стоЯла Ђнка. Ћна была
одета в длинное черное платье с глухим воротом, а волосы были гладко
зачесаны назад и собраны в сиротливый пучок. € ни следа косметики, что
сообщало ее лицу нежно-беззащитное выражение.
-- ‡дравствуй! -- тихо сказала она, даже не вздрогнув от моего
поЯвлениЯ.
-- ‡дравствуй! -- ответил Я, почувствовав в сердце теплое неудобство,
-- џ вернулась...
-- ‚ижу...
-- џ устала.
-- Ќадолго?
-- Ќавсегда.
Њы вошли в квартиру, пахнущую хлебом, забытым перед отъездом на столе.
Ѓыло полутемно, Я включил свет, и первое, что бросилось мне в глаза, --
пЯтно на обоЯх, по форме похожее на Ђпеннинский полуостров.
-- €ди ко мне! -- попросила она. -- “ менЯ есть длЯ тебЯ подарок. џ
подошел:
-- Љакой?
Ћна достала из сумочки часы, все те же "командирские", некогда очень
модные, а теперь выглЯдевшие трогательно устаревшими, новым был только
блестЯщий металлический браслет. Ћна застегнула его на моем запЯстье, потом,
порывшись в сумочке, извлекла оттуда крошечный ключик, вставила его в
скважинку на браслете и повернула.
-- ќто и есть твой подарок?
-- Ќет.
Ћна подошла к окну, распахнула форточку и выбросила ключик:
-- ‚от!
-- Њне никто никогда в жизни не делал таких дорогих подарков! „аже не
знаю, чем тебЯ отдарить!
-- —ем может мужчина отдарить женщину? ’олько любовью. Ћтвернись,
пожалуйста, Я разденусь...
џ отвернулсЯ, услышал нежное потрескивание снимаемого платьЯ и пошел на
кухню. ’ам Я открыл шкафчик и достал запылившуюсЯ бутылку "амораловки",
которую так и не вскрывал. Ќу в самом деле, чем такой идиотский мужчина, как
Я, может отдарить такую замечательную женщину, как она? "Ђмораловка" от
многолетнего хранениЯ загустела, стала похожа на сироп, но по вкусу
напоминала водку, куда уронили кусочек селедки иваси... Љогда Я вернулсЯ,
Ђнка уже успела застелить диван индийским бельем и лежала, до горла
укрывшись одеЯлом. ѓлаза у нее были крепко зажмурены, как у отличницы,
целующейсЯ на переменке с хулиганом-старшеклассником... (•орошее сравнение.
‡апомнить!)
Ђ под утро мне приснилсЯ сон. “дивительный. „вухэтажный дом Ђкашиных --
это уже не дом, а огромный светЯщийсЯ огнЯми ресторан со странным названием
"“ застоЯ". Џричем вывеска украшена электролампочками -- так в пЯтидесЯтые
годы оформлЯли транспаранты к ‘едьмому ноЯбрЯ. Љ ресторану подкатывают
машины, в основном почему-то рыдванистые "—айки" с розовыми шторками на
окнах. “ подъезда их встречают швейцары, одетые в военную форму с голубыми
гэбэшными петлицами, а распорЯжаетсЯ всем ‘ергей ‹еонидович -- у него
генеральские погоны и звезда ѓероЯ ‘оветского ‘оюза, -- только очень
большаЯ, как маЯтник от напольных часов. ‚нутри ресторан оформлен
темно-малиновыми бархатными портьерами, державно-золоченой лепниной,
праздничными кумачовыми лозунгами. €грает, сиЯЯ медью, военный духовой
оркестр. ’ут же стоЯт, похожие на мойдодыров, пивные автоматы времен моей
студенческой юности. Ќа светЯщихсЯ стеклышках надписи: "џчменный колос.
165 граммов -- 15 копеек". ЋдетаЯ в шерстЯной, с люрексовой отделкой костюм
Ќадюха строгаЯ, как смотрительница женской тюрьмы, проводит гостей в зал
мимо киоска "‘оюзпечать", где Ќиколай Ќиколаевич, нацепив все свои
правительственные награды и лауреатские значки, продает пожелтевшие газеты,
бюстики вождей, ордена и значки со щемЯщей советской символикой. ‘лева --
игорный зал, где крупье, точно массовики-затейники из профсоюзного дома
отдыха, внимательно следЯт за тем, как гости режутсЯ в огромные, величиной с
кегли, шахматы, набрасывают обручи на штыри и бегают наперегонки в мешках...
ђуководит всем этим радостный ‚итек.
‡ал ресторана полон, но официанты ходЯт неторопливо, изобретательно
хамЯ посетителЯм. ‘толы сервированы общепитовскими щербатыми тарелками,
алюминиевыми вилками, гранеными стаканами, на бутылках криво наклеены
этикетки с изображением рогов. ќто "амораловка". Ћфициант, повторЯЯ вслух,
записывает заказ в блокнот: "”ирменное блюдо "Љозленок в молоке" -- раз. —то
еще? „умайте быстрей -- Я по десЯть раз на кухню бегать не буду!" ѓости
радостно хохочут от редкого удовольствиЯ. ‚ конце зала -- небольшаЯ клубнаЯ
сцена с задником, изображающим стрелЯющую "Ђврору". Ќа сцене, по-оперному
прижав руки к груди, читает стихи Ћльга ќммануэлевна ЉипЯткова:

Њы делили с тобой наслаждениЯ,
‘ообща упивались борьбой...

Џотом оркестр разражаетсЯ чем-то бравурно-советским, и на сцене
поЯвлЯетсЯ Ђнка. Ћна полузавернута в красное шелковое полотнище. Џублика,
затаив дыхание, следит за тем, как в танце сквозь трепещущий кумач мелькает,
словно саламандра в огне, ее нагое, гибкое, бессовестное тело. Ќаконец
резким движением она сбрасывает с себЯ красный шелк и швырЯет полотнище в
зал. Ќесколько мгновений Ђнка стоит совершенно обнаженнаЯ, холоднаЯ и
недоступнаЯ, как мраморнаЯ весталка. Џотом, опустив голову, медленно уходит
за кулисы. Ћбезумевшие гости рвут красный флаг в клочки -- на сувениры...
€ тогда на сцену поднимаюсь Я. Ћстанавливаюсь, внимательно вглЯдываЯсь
в зал. ’ам много знакомых лиц: многозначительный ѓера, толстый ‡акусонский,
облизывающийсЯ ‹юбин-‹юбченко, бдительнаЯ семьЯ ‘виридоновых в полном
составе, †гутович со своей чопорной, как все послихи, женой, чинный
ќчигельдыев, —урменЯев с безумным блеском в очах, пьЯно обнЯвшиесЯ
Њедноструев и €рискин, хмурый ’ер-€ванов, знаменитаЯ лапоберскаЯ,
жизнерадостный Ђрнольд в шапке из рыси. ЌастЯ рассказывает обо мне что-то
своему новому мужу -- щуплому итальЯнчику. Ћдуева нет, -- видимо, сидит дома
с двумЯ детьми. Ќо †уравленке здесь, он сквозь бухгалтерские очочки
поощрительно смотрит на менЯ из правительственной ложи...
-- ќпиграммушечку! -- кричат они. -- „аешь эпи-граммушечку!!
џ успокаивающе киваю, набираю в легкие воздух и вдруг с ужасом
чувствую, что не помню ни одной. ’олько что помнил и вдруг забыл. ‘овсем! џ
пытаюсь сочинить что-нибудь с ходу: раньше ведь получалось. џ даже сочинЯю:
"“несенный свежим ветром, стал Я ресторанным мэтром..." Љонечно, не бог
весть что, но длЯ экспромта сгодитсЯ. џ воодушевлЯюсь, хочу прочитать вслух,
но тут же забываю и эту эпиграммушечку. Ќе помню ничего... Ќа лбу выступает
холодный пот, Я беспомощно озираюсь. ЏрикрываЯсь портьерным плюшем, из-за
кулис выглЯдывает обнаженнаЯ Ђнка и, беззвучно шевелЯ губами, пытаетсЯ мне
что-то подсказать, но Я ничего не могу разобрать. ‚итек, прибежавший из
игорного зала, тоже начинает мне делать знаки -- сначала показывает "рожки",
а потом сокрушенно два больших пальца... Ѓесполезно: Я ничего не понимаю и
от бессилиЯ начинаю плакать. Ќавзрыд. џ плачу, размазываЯ едкие, как
купорос, слезы по лицу... џ хочу уснуть, умереть, исчезнуть, чтобы не
видеть своего позора...
џ просыпаюсь.
Џодушка под моей щекой совершенно мокраЯ. Ќо жалкого слезливого
беспамЯтства уже нет -- есть веселое всесилие, которое не посещало менЯ с
тех самых пор, как закончилась та, перваЯ, вдохновеннаЯ бутылка
"амораловки". Ћсторожно, чтоб не потревожить свернувшуюсЯ калачиком Ђнку, Я
встаю с дивана и бегу на кухню... „рожащими от нетерпениЯ руками хватаю со
стола бумагу -- это страницы моей дурацкой повести о вампире-партократе.
Ќичего, можно писать на обратной стороне... Џотом начинаю судорожно искать
"ќрику", но тут соображаю, что она разбита. …рунда! €щу что-нибудь, чем
можно записать. ђонЯю на пол том Љостожогова, который хотел почитать перед
сном. “ менЯ поЯвлЯетсЯ чувство, будто роман Я уже когда-то написал, Я потом
сжег рукопись и сейчас мне просто нужно его вспомнить... џ вспомню! ‘егоднЯ
надо только начать, а потом махнуть в Џерепискино, к ѓорынину на дачу, и
работать, работать, пока не кончитсЯ "амораловка". „умаю, ее хватит.
„олжно хватить.
-- ’ы что? -- вскидываетсЯ спросоньЯ Ђнка.
-- Ќичего. ‚се хорошо. ‘пи!
...Ќахожу обмусоленный огрызок карандаша. Ѓегу на кухню. ‘ажусь перед
чистым листом бумаги, глубоко, по-йоговски вдыхаю и сразу же узнаю ее --
первую фразу моего долгожданного "главненького". „а, главненького,
главного... †енщина, которую любишь, и книга, которую пишешь, -- что может
быть главней? € Я начинаю писать, нет, не писать, а какими-то только мне
понЯтными каракулЯми пришпиливать к бумаге выпорхнувшую из тьмы памЯти на
огонек лучезарного вдохновениЯ живую, трепещущую, как пойманнаЯ бабочка,
первую фразу романа:
"‘амолет набрал высоту и теперь натужно гудел, точно обожравшийсЯ
нектаром шмель, волокущий свое мохнатое тело к скрытой в разнотравье
заветной норке... "ђазнотравье" -- плохо. ‚ траве... „а, просто в траве!"

ЉЋЌ…–

Џерепискино, 1994 г.

"ЌЂ‰„…ЌЂ ђ“ЉЋЏ€‘њ!" (послесловие издателЯ)

ќта рукопись попала ко мне совершенно случайно. Љак-то раз, возвращаЯсь
из „ома литераторов, Я заинтересовалсЯ пепелищем, оставшимсЯ от знаменитого
ресторана "“ застоЯ", где до пожара собиралсЯ весь столичный бомонд. џ и
прежде с любопытством хаживал мимо этого шумного заведениЯ. Џоговаривали,
будто за одну ночь там запросто можно прокутить или просадить в игорном зале
целое состоЯние. ђасполагалсЯ ресторан в отлично отреставрированном
двухэтажном особнЯке на Џоварской улице. Џо фронтону дома тЯнулсЯ кумачовый
транспарант "Љоммунизм -- это есть ‘оветскаЯ власть плюс электрификациЯ всей
страны". ‚озле ресторана неизменно теснилась вереница новеньких иномарок, у
входа по обеим сторонам выстеленного на тротуар министерского ковра стоЯли
гипсовые барабанщики и трубачи, привезенные, должно быть, из какого-нибудь
подмосковного пионерского лагерЯ. ‚место швейцаров при дверЯх обретались
люди, одетые в парадную форму войск ЉѓЃ. ‘ веселыми шутками они обыскивали
улыбающихсЯ гостей -- ставили мужчин лицом к стене, а дамам заглЯдывали под
норковые шубки. ќто у них юмор такой...
Ћднажды Я подобрал брошенный кем-то ресторанный проспектик, оформленный
в виде ордера на обыск, и выЯснил, что внутри у них тоже все, как в лучшие
застойные времена: пиво "џчменный колос" из старинного автомата, фирменное
блюдо "Љозленок в молоке" после 18.00 и водка "Ђмораловка" -- не более
двухсот граммов на человека. €горный зал также предлагал давно забытые
удовольствиЯ: пневматический тир и бег в мешках. ‚ концертной программе
значились попурри на темы советских композиторов и "Љраснознаменный танец"
(на фотографии была изображена обнаженнаЯ женщина, ронЯющаЯ к ногам
кумачовое полотнище с серпом и молотом). Љроме того, проспектик гарантировал
"россыпи юмора, эпиграмм и стихотворных экспромтов в течение всего вечера".
Ћбразец прилагалсЯ:
†изнь -- это золотое ѓалерное весло. € только "“ застоЯ" ‹егко и
весело!
ђазумеетсЯ, зайти в ресторан Я даже не помышлЯл -- с моими-то
заработками! € вдруг в телевизионных "ЌовостЯх" сообщили, что знаменитое
заведение сгорело. ‘перва случилась заурЯднаЯ пистолетнаЯ стрельба, и ничто
не предвещало трагедию, но потом подоспели с огнеметом друзьЯ одной из
конфликтующих сторон, а пожарные, как водитсЯ, замешкались. Ѓыли и
человеческие жертвы...
ЋзираЯ обугленный хлам, Я заметил полуобгоревший кейс, уже вскрытый,
поэтому ничего ценного внутри не оказалось, а только -- краснаЯ папка с
развЯзанными тесемками. ‚идимо, кто-то успел заглЯнуть в нее, поворошил
страницы и бросил. ’итульного листа не было, но беглого взглЯда хватило,
чтобы понЯть: передо мной литературное произведение, скорее всего роман. џ
принес рукопись домой и прочитал, прЯмо скажу, с интересом и сочувствием,
хотЯ мой собственный путь в литературу был не таким пикантным и
затейливым...
Љонечно, первым делом надо было отыскать автора, и Я дал объЯвление в
газете: "Ќайдена рукопись!" †дал, но тщетно. ’огда Я решил вычислить
создателЯ этого произведениЯ самостоЯтельно. ЌавернЯка нам доводилось
встречатьсЯ -- ведь роман посвЯщен нашей литературной среде и в нем
действуют под своими настоЯщими именами многие видные писатели, даже ваш
покорный слуга! Џомните, там описываетсЯ пузатый комсорг, робко семенЯщий
следом за секретарем парткома? ’ак вот, автор имеет в виду непосредственно
менЯ, ибо в те времена комсомольскую писательскую организацию возглавлЯл
именно Я. ‘тыдно признатьсЯ, но это правда: от сидЯчего образа жизни и
неразумного питаниЯ Я тогда в самом деле обзавелсЯ совершенно неприличным
животом. Ќо теперь Я занимаюсь спортом, умерен в еде и выглЯжу нормально...
Ћднако сколько Я ни ломал голову, соображаЯ, кто бы мог быть автором
романа, сколько ни советовалсЯ с коллегами -- безрезультатно. Џо крайней
мере, десЯток, а то и два десЯтка известных мне литераторов могли написать
это сочинение. Ќо никто не сознавалсЯ. Ђ один коллега даже воскликнул:
"Љакой же дурак подпишетсЯ под этим пасквилем!" "Ќу почему же пасквилем? ќто
скорее эпиграмма", -- возразил Я.
‚ конце концов Я решил опубликовать роман под своим именем,
рассчитываЯ, что, обнаружив такое самоуправство, автор, если с ним все в
порЯдке, возмутитсЯ и объЯвитсЯ. Ќо не желаЯ ссоритьсЯ со всей литературной
Њосквой, Я заменил подлинные фамилии на вымышленные. …ще, поскольку
титульного листа в папке не было, Я придумал название и определил жанр --
"роман-эпиграмма". ‚от, собственно, и все. ’еперь остаетсЯ только ждать
результатов...

Џеределкино, 1995 г.
Last-modified: Wed, 12 Sep 2001 20:03:49 GMT
Ћцените этот текст: