т. ‚оспитанный  заграничной  харбинской
жизнью, где  о  невинно  осужденных  читали  только в  романах -  переводных
романах по  преимуществу,- молодой Љосточкин в  глубине своего мозга не  был
уверен,  что   его  отец  осужден  невинно.  Ћтец  воспитал  в  нем  веру  в
непогрешимость ЌЉ‚„. Љ иному суждению
     молодой Љосточкин был вовсе не подготовлен. € когда был арестован отец,
когда  сам  Љосточкин  был  осужден и отправлен с Ћчень „альнего ‚остока  на
Ћчень  „альний  ‘евер  -  Љосточкин  был  озлоблен  прежде  всего  на  отца,
испортившего ему своим  таинственным преступлением жизнь. —то он, Љосточкин,
знает о жизни взрослых? Ћн, изучивший  четыре Языка -  два европейских и два
восточных, лучший танцор •арбина, учившийсЯ всевозможным блюзам и  румбам  у
приезжих мастеров сих дел, лучший
     боксер  •арбина -  средневес,  переходЯщий  в  полутЯжелый, обучавшийсЯ
апперкотам и хуккам у бывшего  чемпиона …вропы,- что он о всей этой  большой
политике знает?  …сли расстрелЯли - значит, что-то было. Њожет быть, в  ЌЉ‚„
погорЯчились, может быть,  надо  было дать десЯть, пЯтнадцать  лет.  Ђ  ему,
молодому  Љосточкину,  нужно было дать - если  уж  нужно дать - пЯть  вместо
пЯтнадцати.
     —етыре слова повторЯл Љосточкин  - переставлЯл их в разном порЯдке  - и
всЯкий раз выходило плохо,  тревожно: "‡начит, было что-то.  ‡начит,  что-то
было".
     ‚ызвав у Љосточкина ненависть к расстрелЯнному  отцу, страстное желание
избавитьсЯ  от  этого  клейма,  от  этого отцовского  проклЯтиЯ  - работники
следствиЯ   добились  важных  успехов.  Ќо  следователь  не  знал  об  этом.
‘ледователь,  который  вел  дело  Љосточкина,  и сам был давно расстрелЯн по
очередному "делу ЌЉ‚„".
     Ќе  только  фокстроты  и  румбы изучал молодой Љосточкин в  •арбине. Ћн
окончил    •арбинский    политехнический   институт    -   получил    диплом
инженера-механика.
     Љогда  привезли  Љосточкина  на прииск, на  место  его  назначениЯ,  он
добилсЯ   свиданиЯ  с   начальником   прииска   и   просил  дать  работу  по
специальности,  обещаЯ  честно  работать,  проклинаЯ  отца,  умолЯЯ  местных
начальников.  "ќтикетки  на  консервные  банки будет писать",-  сухо  сказал
начальник прииска, но присутствовавший  при разговоре местный уполномоченный
уловил  какие-то  знакомые  нотки  в  тоне  молодого  харбинского  инженера.
Ќачальники  поговорили  между   собой,  потом   уполномоченный  поговорил  с
Љосточкиным, и забойные бригады вдруг обошло известие, что бригадиром  одной
из бригад назначен новичок, свой брат пЯтьдесЯт  восьмаЯ. Ћптимисты видели в
этом  назначении  признак  скорых  перемен  к лучшему,  пессимисты бормотали
что-то насчет новой метлы. Ќо и те и другие были удивлены кроме, разумеетсЯ,
тех, кто давно отучилсЯ удивлЯтьсЯ, Љрист не удивлЯлсЯ.
     ЉаждаЯ  бригада  живет  своей  жизнью,  в  своей "секции"  в  бараке  с
отдельным  входом  и  с  остальными жителЯми  барака  встречаетсЯ  только  в
столовой.  Љрист  часто  встречал  Љосточкина  -  тот  был  такой  отметный,
краснорожий,   широкоплечий,  могучий.  Љраги-перчатки   с  раструбами  были
меховые.  “  бригадиров победней краги бывают трЯпочные,  сшитые  из  ватных
стеганых брюк.  € шапка  у  Љосточкина  была  "вольнаЯ",  меховаЯ  ушанка, и
валенки-настоЯщие,  а не бурки, не чуни  веревочные. ‚сем этим Љосточкин был
отметен. ђаботал бригадиром он один этот зимний месЯц  - значит, довел план,
процент, а сколько  -  можно  было  узнать  на  доске около вахты, но  таким
вопросом такой старый арестант, как Љрист, не интересовалсЯ.
     †изнеописание  своего  будущего  бригадира  Љрист  составил  на  нарах,
мысленно. Ќо был уверен, что  не ошибсЯ, не может  ошибитьсЯ. Ќикаких других
путей на бригадирскую должность у харбинца не могло быть.
     Ѓригада Љосточкина таЯла,  как положено таЯть всем бригадам, работающим
в  золотом забое.  ‚ремЯ от времени -  это  должно  звучать  как от недели к
неделе,  а  не  от  месЯца  к  месЯцу  -  в  бригаду  Љосточкина  направлЯли
пополнение. ‘егоднЯ это пополнение - Љрист. "Ќаверное, Љосточкин даже знает,
кто такой ќйнштейн",- подумал Љрист, засыпаЯ на новом месте.
     Њесто Љристу дали, как новичку, подальше от печки. Љто раньше пришел  в
бригаду  -  занЯл лучшее место.  ќто был общий порЯдок,  и Љрист  был с  ним
хорошо знаком.
     Ѓригадир сидел у стола в углу, близко от лампы и читал какую-то  книжку
€ хотЯ  бригадир, как хозЯин жизни и  смерти  своих работЯг,  мог длЯ своего
удобства  поставить единственную лампу  к  себе  на столик, лишив света всех
остальных жителей барака - не до того, чтобы читать или говорить... ѓоворить
можно и в темноте, да и не о чем  говорить  и некогда. Ќо бригадир Љосточкин
сам пристроилсЯ к  общей лампе и  читал, читал, по временам собираЯ в улыбку
свои пухлые  детские губы  сердечком,  и  щурил  свои большие красивые серые
глаза. Љристу так понравилась эта давно им не виданнаЯ мирнаЯ картина
     отдыха бригадира и бригады,  что  он решил про себЯ обЯзательно в  этой
бригаде остатьсЯ, отдать все силы своему новому бригадиру.
     ‚ бригаде был и  заместитель  бригадира, он же  дневальный, низкорослый
Ћська,  годившийсЯ  в отцы  Љосточкину.  Ћська мел  барак,  кормил  бригаду,
помогал бригадиру -  все  было как у  людей.  €,  засыпаЯ,  Љрист  почему-то
подумал,  что, наверное, его новый  бригадир знает,  кто такой  ќйнштейн. €,
осчастливленный этой мыслью, согретый только что  выпитой кружкой кипЯтку на
ночь, Љрист заснул.
     ‚   новой  бригаде  и  шума  не   было  на  разводе.  Љристу   показали
инструменталку  - получили инструмент, и  Љрист  приладил  себе  лопату, как
тысЯчу  раз  прилаживал  раньше,  сбил к  черту  короткую  ручку  с  упором,
укрепленную на американской лопате-совке, обухом топора разогнул  этот совок
чуть  пошире на  камне,  выбрал длинный-длинный  новый черенок  из множества
стоЯщих в углу сараЯ  черенков, вдел черенок в кольцо  лопаты, укрепил  его,
поставил лопату изогнутой под углом лопастью к собственным ногам,  отмерил и
пометил, "зазначил", черенок лопаты против собственного подбородка и по этой
отметке отрубил. Ћстрым топором Љрист  стер, тщательно загладил торец  новой
рукоЯтки. ‚стал и обернулсЯ. Џеред ним стоЯл Љосточкин, внимательно наблюдаЯ
за  действиЯми  новичка.  ‚прочем - Љрист  ждал этого.  Љосточкин  ничего не
сказал, и Љрист понЯл, что свои суждениЯ бригадир откладывает до работы,  до
забоЯ.
     ‡абой был недалеко, и  работа началась. —еренок дрогнул,  заныла спина,
ладони  обеих рук встали  в привычное положение, пальцы схватили черенок. Ћн
был чуть-чуть  толще, чем надо,  но Љрист это выправит вечером. „а  и лопату
подточит напильником.  ђуки  заносили  лопату  раз за разом,  и в мелодичный
скрежет металла  о камень  вошел  учащенный  ритм.  ‹опата визжала, шуршала,
камень  сползал  с лопаты  при взмахе и  снова  падал  на дно  тачки,  а дно
отвечало деревЯнным  стуком,  а потом камень отвечал камню  - всю эту музыку
забоЯ  Љрист знал  хорошо. Џовсюду стоЯли  такие же тачки, визжали такие  же
лопаты, шуршал камень,  сползал  с обвалов,  подрубленный  кайлом,  и  снова
визжали лопаты.
     Љрист положил лопату, сменил напарника у  "машины Ћ‘Ћ - две ручки, одно
колесо",  как  называли на Љолыме тачку  по-арестантски. Ќе по-блатному,  но
вроде  этого.  Љрист поставил  тачку  донцем  на  траповую доску,  ручками в
противоположную от забоЯ сторону. € быстро насыпал тачку. Џотом ухватилсЯ за
ручки, выгнулсЯ, напрЯгаЯ  живот, и, поймав равновесие, покатил свою тачку к
бутаре,  к  промывочному  прибору.  Ћбратно  Љрист  прикатил тачку  по  всем
правилам тачечников, унаследованным  от  каторжных столетий,  ручками вверх,
колесом  вперед,  а  руки Љрист,  отдыхаЯ,  держал  на  ручках тачки,  потом
поставил тачку и снова взЯл лопату. ‹опата завизжала.
     •арбинский  инженер,  бригадир  Љосточкин,  стоЯл   и  слушал  забойную
симфонию и наблюдал за движениЯми Љриста.
     - „а ты, Я вижу, артист лопаты,- и  Љосточкин расхохоталсЯ. ‘мех у него
был  детский,  неудержимый.  ђукавом бригадир вытер  губы.- Љакую ты получал
категорию там, откуда пришел?
     ђечь  шла  о  категориЯх питаниЯ,  о  той "шкале  желудка", подгонЯющей
арестанта. ќти категории, Љрист знал это,- были открыты на Ѓеломорканале, на
"перековке".  ‘люнЯвый  романтизм перековки имел  реалистическое  основание,
жестокое и зловещее, в виде этой желудочной шкалы.
     - ’ретью,- ответил Љрист, как  можно заметнее  подчеркиваЯ голосом свое
презрение  к прошлому своему бригадиру, который  не  оценил  таланта артиста
лопаты. Љрист, понЯв выгоду, привычно, чуть-чуть лгал.
     - “ менЯ будешь получать вторую. ЏрЯмо с сегоднЯшнего днЯ.
     - ‘пасибо,- сказал Љрист.
     ‚ новой  бригаде  было,  пожалуй, чуть тише, чем в других бригадах, где
приходилось  жить  и  работать  Љристу,  чуть  чище  в  бараке,  чуть меньше
матерщины.  Љрист  хотел по своей  многолетней привычке  поджарить  на печке
кусочек хлеба, оставшийсЯ  после ужина,  но сосед - Љрист  еще не знал, да и
никогда  не узнал  его фамилии, толкнул  Љриста и  сказал,  что бригадир  не
любит, когда жарЯт на печке хлеб.
     Љрист подошел к железной, весело топЯщейсЯ печке, растопырил ладони над
потоком тепла, сунул лицо в струю горЯчего  воздуха. ‘  ближайших  нар встал
Ћська, заместитель  бригадира, и сильной  рукой отвел новичка от печки: "€ди
на свое место. Ќе загораживай печки. Џусть всем будет тепло". ќто в общем-то
было  справедливо, но очень трудно удержать  собственное  тело, тЯнущеесЯ  к
огню.  Ђрестанты из бригады Љосточкина удерживатьсЯ научились. € Љристу тоже
придетсЯ  научитьсЯ.  Љрист вернулсЯ  на место,  снЯл бушлат.  ‘унул ноги  в
рукава бушлата, поправил шапку, скорчилсЯ и заснул.
     ‡асыпаЯ, Љрист еще видел, как  кто-то вошел в барак,  что-то  приказал.
Љосточкин выругалсЯ, не отходЯ от лампы и не прекращаЯ  читать книжку. Ћська
подскочил  к пришедшему, быстрыми  ловкими движениЯми ухватив пришедшего  за
локти,  вытолкнул его из барака. Ћська был преподавателем истории в каком-то
институте в прошлой своей жизни.
     Њного следующих  дней лопата Љриста  визжала, шелестел песок. Љосточкин
скоро понЯл, что за отточенной техникой движений Љриста давно уж нет никакой
силы, и  как ни старалсЯ Љрист  -  его тачки были всегда наполнены чуть-чуть
меньше,  чем надо,- это ведь от собственной  воли не  зависит, меру  диктует
какое-то внутреннее чувство, что управлЯет мускулами - всЯкими - здоровыми и
бессильными, молодыми и  изношенными, измученными. ‚сЯкий  раз  оказывалось,
что в замере  забоЯ, в котором  работал Љрист, не  так  много  сделано,  как
ожидал бригадир от профессионализма движений артиста лопаты. Ќо Љосточкин не
придиралсЯ  к  Љристу, ругал  его не больше, чем других, не  отводил душу  в
брани, не читал рацей.  Њожет быть, понимал, что  Љрист  работает на  полной
отдаче сил, сберегаЯ лишь то, что нельзЯ растратить в угоду любому бригадиру
в любом из лагерей мира. €ли чувствовал, если не понимал - ведь чувства наши
гораздо богаче  мыслей,-  обескровленный Язык  арестанта выдает не все,  что
есть в душе. —увства тоже бледнеют,  слабеют, но  много позже  мыслей, много
позже человеческой речи, Языка. Ђ Љрист действительно работал, как давно уже
не  работал - и хотЯ сделанного им не  хватало  на  вторую категорию, он эту
вторую категорию получал. ‡а прилежание, за старание...
     ‚едь  втораЯ категориЯ - было высшее,  чего мог добитьсЯ Љрист.  Џервую
получали рекордисты - выполнЯющие сто двадцать процентов  плана и больше.  ‚
бригаде Љосточкина рекордистов не было. Ѓыли в бригаде и третьи, выполнЯющие
норму,  и четвертые  категории,  нормы не  выполнЯющие,  а  делавшие  только
восемьдесЯт-семьдесЯт  процентов  нормы.  Ќо  все  же  не  открытые  филоны,
достойные штрафного пайка, пЯтой категории. ’аких в бригаде Љосточкина  тоже
не было.
     „ни  шли за днЯми,  а Љрист  все слабел и слабел,  и  покорнаЯ тишина в
бараке бригады  Љосточкина нравилась Љристу все меньше  и меньше.  Ќо как-то
вечером Ћська, преподаватель истории, отвел  Љриста в сторону  и сказал  ему
негромко: "‘егоднЯ  кассир  придет. ’ебе бригадир  деньги выписал,  знай..."
‘ердце  Љриста  стучало. ‡начит,  Љосточкин  оценил  прилежание  Љриста, его
мастерство.  “  этого  харбинского бригадира,  знающего  имЯ ќйнштейна, есть
все-таки совесть.
     ‚ тех  бригадах, где раньше  работал Љрист,  ему денег  не выписывалось
никогда. ‚ каждой бригаде обЯзательно оказывались более достойные люди - или
в  самом  деле  физически покрепче и  лучше работающие,  или  просто  друзьЯ
бригадира  - такими  бесплодными рассуждениЯми Љрист никогда  не  занималсЯ,
принимаЯ  каждую  обеденную карточку - а категории  менЯлись  каждые  десЯть
дней, процент  устанавливалсЯ за прошлую  выработку,-  за перст  судьбы,  за
счастье  или несчастье, удачу  или неудачу, которые пройдут, переменЯтсЯ, не
будут вечными.
     €звестие   о   деньгах,   которые  Љристу  сегоднЯ  вечером   заплатЯт,
переполнило и душу и тело Љриста горЯчей, неудержимой радостью. ЋказываетсЯ,
чувств  и  сил  хватает  на радость. ‘колько могут  заплатить денег?..  „аже
пЯть-шесть рублей - и  то это пЯть-шесть килограммов хлеба.  Љрист готов был
молитьсЯ на Љосточкина и с трудом дождалсЯ конца работы.
     Љассир  приехал. ќто  был  самый  обыкновенный  человек,  но в  хорошем
дубленом полушубке, вольнонаемный. ‘ ним пришел охранник, спрЯтавший куда-то
револьвер или пистолет или оставивший оружие на вахте. Љассир  сел  к столу,
приоткрыл портфель, набитый ношеными разноцветными ассигнациЯми, похожими на
выстиранные трЯпки. Љассир вытащил ведомость, расчерченную тесно, исписанную
всевозможными   подписЯми  -   обрадованных  или   разочарованных  денежными
начислениЯми людей.  Љассир вызвал Љриста и указал ему  отмеченное "птичкой"
место.
     Љрист обратил  внимание, почувствовал особенное что-то  в этой выплате,
выдаче. Ќикто, кроме Љриста, не подошел к кассиру. Ќикакой  очереди не было.
Њожет быть, бригадники так приучены  заботливым бригадиром.  Ќу, что об этом
думать! „еньги выписаны, кассир платит. ‡начит, Љристово счастье.
     ‘амого  бригадира в бараке  не было,  он еще  не пришел  из  конторы, и
удостоверением личности  получателЯ  занималсЯ заместитель бригадира, Ћська,
преподаватель истории. “казательным пальцем Ћська  показал  Љристу место длЯ
расписки.
     - Ђ... а... сколько? - задыхаЯсь, прохрипел Љрист.
     - ЏЯтьдесЯт рублей. „оволен?
     ‘ердце  Љриста запело, застучало.  ‚от  оно, счастье.  Љрист  поспешно,
разрываЯ  бумагу острым пером и чуть не  опрокинув чернильницу-непроливайку,
расписалсЯ в ведомости.
     - ‚от и молодчик,- сказал Ћська одобрительно.
     Љассир захлопнул портфель.
     - Ѓольше в вашей бригаде никого нет?
     - Ќет.
     Љрист все еще не мог понЯть происходившего.
     - Ђ деньги? Ђ деньги?
     - „еньги Я Љосточкину отдал,- сказал кассир.-
     …ще днем.- Ђ низкорослый Ћська железной рукой, с силой, которой никогда
не имел ни один забойщик этой бригады, оторвал Љриста от стола и отшвырнул в
темноту.
     Ѓригада молчала.  Ќи  один человек не поддержал Љриста, не спросил ни о
чем. „аже не обругал Љриста дураком... ќто было Љристу страшнее этого  зверЯ
Ћськи,  его  цепкой, железной  руки. ‘трашнее  детских пухлых  губ бригадира
Љосточкина.
     „верь  барака  распахнулась, и к  освещенному столу  быстрыми и легкими
шагами  прошел  бригадир  Љосточкин.  Ќакатник,  из которого был  сложен пол
барака, почти не качнулсЯ под его легкими, упругими шагами.
     - ‚от сам бригадир - говори с ним,- сказал  Ћська, отступаЯ. € объЯснил
Љосточкину, показываЯ на Љриста: - „еньги ему надо!
     Ќо бригадир понЯл все еще  с порога. Љосточкин  сразу почувствовал себЯ
на харбинском ринге.  Љосточкин  протЯнул  руку к Љристу привычным  красивым
боксерским движением от плеча, и Љрист упал на пол оглушенный.
     - Ќокаут,  нокаут, - хрипел Ћська, приплЯсываЯ вокруг полуживого Љриста
и изображаЯ рефери на ринге, восемь... девЯть... Ќокаут.
     Љрист не поднималсЯ с пола.
     - „еньги? …му деньги?- говорил Љосточкин, усаживаЯсь не спеша за стол и
принимаЯ ложку из рук Ћськи, чтобы принЯтьсЯ за миску с горохом.
     - ‚от эти троцкисты, говорил Љосточкин медленно и поучительно,- и губЯт
менЯ и тебЯ, ЋсЯ.- Љосточкин повысил голос.-  ‡агубили страну. € нас с тобой
губЯт.  „еньги ему понадобились, артисту  лопаты, деньги.  ќй,  вы,-  кричал
Љосточкин бригаде. ‚ы, фашисты! ‘лышите! ЊенЯ не зарежете. ЏлЯши, Ћська!
     Љрист  все еще лежал на полу.  Ћгромные фигуры  бригадира и дневального
загораживали Љристу свет.  € вдруг  Љрист увидел, что Љосточкин пьЯн, сильно
пьЯн,- те самые пЯтьдесЯт рублей, которые были выписаны Љристу... ‘колько на
них можно "выкупить" спирта, спирта, который выдан, выдаетсЯ бригаде...
     Ћська, заместитель бригадира, послушно пошел в плЯс, приговариваЯ:
     џ купила два корыта,
     € жена моЯ ђочита...

     -  Ќаша,  одесскаЯ,  бригадир.  ЌазываетсЯ  "Ћт  моста  до  бойни".-  €
преподаватель истории в  каком-то столичном институте, отец четверых  детей,
Ћська снова пошел в плЯс.
     - ‘той, наливай.
     Ћська нащупал какую-то бутылку  под  нарами,  налил что-то в консервную
банку. Љосточкин выпил и закусил, подцепив пальцами остатки гороха в миске.
     - ѓде этот артист лопаты?
     Ћська поднЯл и вытолкнул Љриста к свету.
     -  —то, силы нет?  ђазве ты пайку  не получаешь?  ‚торую  категорию кто
получает? ќтого тебе мало, троцкистскаЯ сволочь?
     Љрист молчал. Ѓригада молчала.
     - ‚сех удавлю. ”ашисты проклЯтые,- бушевал Љосточкин.
     - €ди, иди к себе,  артист лопаты, а то бригадир еще даст,-  миролюбиво
посоветовал  Ћська, обхватываЯ  захмелевшего Љосточкина и заталкиваЯ  его  в
угол,  опрокидываЯ на  бригадирский  пышный  одинокий  топчан - единственный
топчан в бараке, где все нары были двойные,  двухэтажные, "железнодорожного"
типа.  ‘ам  Ћська,  заместитель  бригадира и дневальный, спавший  на крайней
койке,  вступал  в  третьи  свои  важные,  вполне  официальные  обЯзанности,
обЯзанности телохранителЯ, ночного
     сторожа  бригадирского  сна, покоЯ и жизни.  Љрист  ощупью добралсЯ  до
своей койки.
     Ќо  заснуть   не  удалось   ни  Љосточкину,  ни  Љристу.  „верь  барака
отворилась, впускаЯ  струю белого пара,  и в дверь вошел какой-то человек  в
меховой ушанке и  в  темном  зимнем пальто с  каракулевым воротником. Џальто
было  изрЯдно  измЯто, каракуль  был вытерт,  но все  же  это было настоЯщее
пальто и настоЯщий каракуль.
     —еловек прошел через весь барак к столу, к свету, к топчану Љосточкина.
Ћська почтительно его приветствовал. Ћська принЯлсЯ расталкивать бригадира.
     - ’ебЯ зовет ЊинЯ ѓрек.- ќто имЯ было знакомо Љристу.  ќто был бригадир
блатарей.- ’ебЯ зовет ЊинЯ ѓрек.- Ќо Љосточкин уже очухалсЯ и сел на топчане
лицом к свету.
     - ’ы все гулЯешь, “кротитель?
     - „а вот... довели, гады...
     ЊинЯ ѓрек сочувственно помычал.
     - ‚зорвут тебЯ  когда-нибудь, “кротитель, на воздух. Ђ? ‡аложат аммонит
под  койку, шнур подпалЯт и туда...- ѓрек показал пальцем вверх.- €ли голову
пилой отпилЯт. еЯ-то у тебЯ толстаЯ, долго пилить придетсЯ.
     Љосточкин, медленно приходЯ в себЯ, ждал, что ему скажет ѓрек.
     - Ќе налить ли по маленькой? ‘кажи, сгоношим в два счета.
     - Ќет.  “ нас этого спирту в бригаде полно, сам знаешь. „ело мое  более
серьезное.
     - ђад служить.
     -  "ђад служить",-  засмеЯлсЯ  ЊинЯ ѓрек.- ’ак, значит, тебЯ в  •арбине
учили разговаривать с людьми.
     -  „а Я  ничего,- заторопилсЯ Љосточкин.- Џросто еще не  знаю, что тебе
нужно.
     - Ђ вот что.- ѓрек заговорил что-то быстро, и Љосточкин согласно кивал,
ѓрек  начертил что-то  на столе,  и  Љосточкин  закивал  понимающе.  Ћська с
интересом следил за  разговором.- џ ходил к нормировщику,- говорил ЊинЯ ѓрек
- говорил не угрюмо и не оживленно, самым обыкновенным голосом.- Ќормировщик
сказал: Љосточкина очередь.
     - „а ведь у менЯ и в прошлом месЯце снимали...
     - Ђ мне что  делать...- €  голос ѓрека  повеселел.- Ќашим-то где кубики
взЯть? џ говорил нормировщику. Ќормировщик говорит - Љосточкина очередь.
     - „а ведь...
     - Ќу, что там. ‘ам ведь знаешь наше положение...
     -  Ќу, ладно,- сказал Љосточкин.- ‘осчитаешь там  в  конторе,  скажешь,
чтобы у нас снЯли.
     - Ќе бойсЯ, фраер,- сказал ЊинЯ ѓрек и похлопал  Љосточкина по  плечу.-
‘егоднЯ  ты менЯ выручил,  завтра Я тебЯ.  ‡а  мной не пропадет.  ‘егоднЯ ты
менЯ, завтра Я тебЯ выручу.
     ...‡автра  оба  мы  поцелуемсЯ, - заплЯсал Ћська, обрадованный принЯтым
наконец решением  и боЯщийсЯ,  что медлительность бригадира  только испортит
дело.
     -  Ќу, прощай. “кротитель,- сказал  ЊинЯ  ѓрек, вставаЯ  со  скамейки.-
Ќормировщик говорит: смело  иди к Љосточкину, к “кротителю. ‚ нем есть каплЯ
жульнической крови. Ќе бойсЯ, не  тушуйсЯ.  ’вои ребЯта  справЯтсЯ.  “  тебЯ
такие артисты лопаты...

     <i>1964</i>
     <B>ђ“ђ</B>
     Ќо -  не  роботами же мы  были? —апековскими  роботами  из  ђ“ђа. €  не
шахтерами ђурского угольного бассейна. Ќаш ђ“ђ - это рота усиленного режима,
тюрьма  в  тюрьме,  лагерь  в  лагере...   Ќет,  не  роботами   мы  были.  ‚
металлическом бесчувствии роботов было что-то человеческое.
     ‚прочем, кто из нас думал в тридцать восьмом году о —апеке, об угольном
ђуре? ’олько двадцать - тридцать лет спустЯ  находЯтсЯ силы  на сравнениЯ, в
попытках воскресить времЯ, краски и чувство времени.
     ’огда  мы испытывали  только  смутную, ноющую радость тела,  иссушенных
голодом мышц, которые хоть на  миг, хоть  на час, хоть на  день избавЯтсЯ от
золотого забоЯ, от проклЯтой работы, от ненавистного труда. ’руд  и смерть -
это синонимы, и  синонимы не только длЯ заключенных,  длЯ обреченных "врагов
народа". ’руд и  смерть - синонимы и длЯ лагерного начальства и длЯ Њосквы -
иначе  не  писали  бы  в  "спецуказаниЯх",  московских  путевках на  смерть:
"использовать только на тЯжелых физических работах".
     Ќас привели  в ђ“ђ как лодырей, как филонов, как  не выполнивших норму.
Ќо - не отказчиков от работы. Ћтказ от работы в  лагере -  это преступление,
которое  караетсЯ смертью. ђасстреливают  за  три отказа от  работы, за  три
невыхода. ’ри акта. Њы выходили из лагерной зоны, доползали до места работы.
Ќа работу уже не оставалось сил. Ќо - мы не были отказчиками.
     Ќас вывели на вахту. „ежурный надзиратель протЯнул руку к моей груди, и
Я  закачалсЯ и едва устоЯл на  ногах - тычок наганом  в грудь  сломал ребро.
Ѓоль не  давала покоЯ  несколько лет.  ‚прочем, это не было  переломом,  как
после объЯснЯли мне специалисты. Џросто разорвал надкостницу.
     Ќас повели к  ђ“ђу, но  ђ“ђа  не оказалось на месте. џ увидел еще живую
землю,  каменистую  черную  землю,  покрытую  обугленными корнЯми  деревьев,
корнЯми  кустарников,  отполированными  человеческими телами. “видел  черный
прЯмоугольник  обугленной земли,  одинаково  резкий и  среди  бурной  зелени
короткого,  страстного колымского лета,  и среди  мертвой белой нескончаемой
зимы. —ернаЯ Яма от костров, след тепла, след человеческой жизни.
     џма была живаЯ. ‹юди  ворочали бревна, торопились, ругались,  и на моих
глазах  вставал  омоложенный  ђ“ђ,  стены  штрафного  барака.   ’ут  же  нам
объЯснили. ‚чера в общую камеру ђ“ђа был посажен пьЯный завмаг из бытовиков.
ЏьЯный завмаг,  разумеетсЯ,  стены  ђ“ђа  раскидал  по бревну,  всю  тюрьму.
—асовой  не  стрелЯл.  Ѓушевал  бытовик  -  часовые  отлично  разбирались  в
“головном кодексе, в лагерной политике и даже в капризах  власти. —асовой не
стрелЯл.  ‡авмага  увели  и  посадили  в карцер  при отрЯде  охраны. Ќо даже
завмаг-"бытовик", Явный герой, не решилсЯ уйти из этой черной Ямы. Ћн только
раскидал стены. € вот сотнЯ  людей  из  пЯтьдесЯт восьмой, которой был набит
ђ“ђ, бережно и торопливо восстанавливала свою тюрьму, возводила стены, боЯсь
перешагнуть через край Ямы, неосторожно ступить на белый, не запЯтнанный еще
человеком снег.
     ЏЯтьдесЯт  восьмаЯ  торопилась  восстановить  свою  тюрьму.  ЏонуканиЯ,
угрозы не были нужны.
     ‘то человек ютилось на нарах, на каркасе обломанных нар. Ќар  не было -
все накатины, все  жерди, из  которых были сложены нары - без одного гвоздЯ,
гвоздь на  Љолыме дело дорогое,  нары были  сожжены блатарЯми,  сидевшими  в
ђ“ђе. ЏЯтьдесЯт восьмаЯ  не решилась бы отломать и кусочка своих  нар, чтобы
согреть свое иззЯбшее тело, похожие на веревки иссохшие мускулы свои.
     Ќедалеко от ђ“ђа  стоЯло такое же закопченное, как  ђ“ђ, здание  отрЯда
охраны. Ѓарак охранников внешне не отличалсЯ  от арестантского жилища,  да и
внутри разницы было не много. ѓрЯзный дым, мешковина в окне вместо стекла. €
все же - это был барак охраны.
     ђ“ђ  ходил  на работу. Ќо не в золотой  забой,  а на заготовку дров, на
копку канав, топтать дорогу. Љормили в ђ“ђе всех  одинаково, и это тоже была
радость. ђабочий день ђ“ђа  кончалсЯ  раньше, чем в  забое. ‘колько раз мы с
завистью следили, поднимаЯ глаза от  тачки, от забоЯ, от  кайла  и лопаты, и
видели, как двигались на ночлег нестройные  колонны ђ“ђа. ‹ошади наши ржали,
увидев  руровцев,  требуЯ конца работы. Ђ  может быть, лошади знали времЯ  и
сами - лучше людей, и никакого ђ“ђа лошадЯм было видеть не надо...
     ’еперь Я сам подпрыгивал,  то  попадаЯ, то  не попадаЯ в  общий  шаг, в
общий такт, то обгонЯЯ, то отставаЯ...
     џ  хотел одного - чтобы ђ“ђ никогда не кончилсЯ. џ не знал,  на сколько
суток - на десЯть, двадцать, тридцать - Я "водворен" в ђ“ђ.
     "‚одворен"  -  тюремный  этот  термин  хорошо был мне  знаком. ЉажетсЯ,
глагол  "водворить" употреблЯетсЯ  только  в местах  заключениЯ. ‡ато оборот
"выдворить"   вышел  на  широкую  дипломатическую  дорогу  -  "выдворить  из
пределов"  и так далее.  ќтому глаголу хотели  придать грозно-издевательскую
окраску,  но жизнь менЯет  масштабы,  и в нашем случае  "водворить"  звучало
почти как "спасти".
     Љаждый день после  работы руровцев "гонЯли" за дровами  "длЯ себЯ", как
говорило начальство.  ‚прочем, гонЯли  и забойные бригады. Џоездки на санЯх,
где проволочные лЯмки устраивались длЯ людей - проволочные петли, куда можно
просунуть голову  и плечи, поправить лЯмку  и тащить, тащить. ‘ани надо было
втащить на  гору километра за  четыре, где были штабелЯ заготовленного летом
стланика -  черного горбатого легкого стланика. ‘ани нагружались и пускались
прЯмо с горы. Ќа сани садились блатари - те, которые сохранили еще силы,- и,
хохоча, съезжали с горы. Ђ мы - сползали, не имеЯ сил сбегать.  Ќо скользили
быстро,  цеплЯЯсь за  замороженные,  обломанные  ветки тальника  или  ольхи,
тормозЯсь. ќто было радостно - день кончалсЯ.
     „рова, штабелЯ стланика, укрытые снегом, приходилось  искать все дальше
с каждым днем, но мы не ворчали - поездка за дровами была чем-то вроде удара
в рельс или звуком сирены - сигналом на еду, на сон.
     Њы сгрузили дрова и радостно начали строитьсЯ.
     - Љру...гом!
     Ќикто  не  повернулсЯ.  ‚  глазах  у  всех  Я  увидел  смертную  тоску,
неуверенность людей,  которые  не  верЯт  в удачу  - их  всегда обсчитывают,
обманывают, обмерЯют. € хоть дрова - это не камень, сани - не тачки...
     - Љру...гом!
     Ќикто не  повернулсЯ.  Ђрестант  чрезвычайно чувствителен к  нарушениЯм
обещаниЯ, хотЯ, казалось бы, о какой справедливости могла бы идти речь.
     €з двери барака охраны  на крыльцо выбрались  два человека -  начальник
лагерЯ, лейтенант постарше, и  начальник отрЯда охраны - лейтенант помоложе.
Ќет хуже, когда два начальника примерно равного чина творЯт рЯдом, на глазах
друг у  друга.  ‚се  человеческое  в них замирает,  и  каждый хочет проЯвить
"бдительность", не "выказать слабости", выполнить приказ государства.
     - ‚прЯгайтесь в сани.
     Ќикто не повернулсЯ.
     - „а это организованное выступление!
     - „иверсиЯ!
     - Ќе пойдете по-хорошему?
     - Ќе надо нам вашего хорошего.
     - Љто это сказал? ‚ыйди!
     Ќикто не вышел.
     Џо команде из барака охраны выбежали еще несколько конвоиров и окружили
нас, увЯзаЯ в снегу, щелкаЯ затворами винтовок, задыхаЯсь от злобы на людей,
лишивших конвоиров отдыха, смены, расписаниЯ службы.
     - ‹ожись!
     ‹егли в снег.
     - ‚ставай!
     ‚стали.
     - ‹ожись!
     ‹егли.
     - ‚ставай!
     ‚стали.
     - ‹ожись!
     ‹егли.
     ќтот несложный ритм  Я уловил легко. € хорошо помню:  было не холодно и
не жарко. Ѓудто все это делали не со мной.
     Ќесколько выстрелов-щелчков, предупредительных выстрелов.
     - ‚ставай!
     ‚стали.
     - Љто пойдет - отходи налево.
     Ќикто не двинулсЯ.
     Ќачальник подошел  близко,  вплотную  к  тоске  в этих безумных глазах.
Џодошел и постучал в грудь ближайшего:
     - ’ы - пойдешь?
     - Џойду.
     - Ћтходи налево.
     - ’ы - пойдешь?
     - Џойду!
     - апрЯгайсЯ! Љонвой, принимай, считай людей.
     ‡аскрипели деревЯнные полозьЯ саней.
     - Џоехали!
     - ‚от как это делаетсЯ,- сказал тот лейтенант, что постарше.
     Ќо уехали не все.  Ћсталось двое:  ‘ережа “сольцев и Я. ‘ережа “сольцев
был блатарь. ‚се молодые уркачи вместе с пЯтьдесЯт восьмой давно катили свои
сани по дороге.  Ќо  ‘ережа не  мог допустить, чтобы какой-то паршивый фраер
выдержал, а он, потомственный уркач,- отступил.
     -  ‘ейчас  нас  отпустЯт в  барак... Ќемного постоим,-  хмуро улыбнулсЯ
“сольцев,- и в барак. ѓретьсЯ.
     Ќо в барак нас не отпустили.
     - ‘обаку! - распорЯдилсЯ лейтенант постарше.
     - ‚озьми-ка,- сказал “сольцев, не поворачиваЯ головы, и  пальцы блатарЯ
положили мне на ладонь что-то очень тонкое, невесомое.- ЏонЯл?
     - ЏонЯл.
     џ  держал  в  пальцах  обломок  лезвиЯ безопасной бритвы и незаметно от
конвоиров показывал  бритву собаке. ‘обака видела,  понимала. ‘обака рычала,
визжала, билась, но не пыталась рвать ни менЯ, ни ‘ережу. ‚  руках “сольцева
был другой обломок бритвы.
     -  Њолода  еще!- сказал  всеведущий  и  многоопытный начальник  лагерЯ,
лейтенант, что постарше.
     - Њолода! Ѓыл бы здесь ‚алет - показал бы, как это делаетсЯ. ѓоленькими
стоЯли бы!
     - ‚ барак!
     Ћтперли дверь, отвели тЯжелую железную  щеколду-запор в сторону. ‘ейчас
будет тепло, тепло.
     Ќо  лейтенант  постарше  сказал что-то  дежурному  надзирателю,  и  тот
выкинул  тлеющие  головни  из  железной  печки  в  снег.  ѓоловни  зашипели,
покрылись синим дымом, и дежурный  забросал головни снегом, подгребаЯ ногами
снег.
     - ‡аходи в барак.
     Њы сели на каркасе нар.  Ќичего, кроме холода, внезапного холода, мы не
почувствовали. Њы вложили руки в рукава, согнулись...
     - Ќе бойсЯ,- сказал “сольцев.- ‘ейчас вернутсЯ ребЯта с дровами. Ђ пока
поплЯшем.- € мы стали плЯсать.
     ѓул голосов - радостный  гул приближающихсЯ голосов был оборван чьей-то
резкой командой.  Ћткрылась  наша  дверь, открылась  не  на свет, а  в ту же
барачную темень.
     - ‚ыходи!
     ”онари "летучаЯ мышь" мелькали в руках конвоиров.
     - ‘тановись в строй.
     Њы не сразу увидели, что строй вернувшихсЯ с работы - тут же рЯдом. —то
все стоЯт в строю и ждут. Љого они ждут?
     ‚ белой темной мгле выли собаки, двигались  факелы, освещаЯ путь быстро
приближавшихсЯ людей.  Џо  движению  света можно  было  понЯть,  что идут не
заключенные.
     ‚переди  шел быстрым шагом, опережаЯ своих телохранителей, брюхатый, но
легкий  на  ходу  полковник, которого Я сразу узнал,-  не раз осматривал эти
золотые забои, где  работала наша бригада. ќто был полковник ѓаранин. ’Яжело
дыша, расстегиваЯ ворот кителЯ, ѓаранин остановилсЯ перед строем и, погружаЯ
мЯгкий холеный палец в грЯзную грудь ближайшего заключенного, сказал:
     - ‡а что сидишь?
     - “ менЯ статьЯ...
     - Ќа кой черт мне твоЯ статьЯ. ‚ ђ“ђе за что сидишь?
     - Ќе знаю.
     - Ќе знаешь? ќй, начальник!
     - ‚от книга приказов, товарищ полковник.
     - Ќа черта мне твоЯ книга. ќх, гады.
     ѓаранин двинулсЯ дальше, каждому заглЯдываЯ в лицо.
     - Ђ ты, старик, за что попал в ђ“ђ?
     - џ - следственный. Њы лошадь павшую съели. Њы сторожа.
     ѓаранин плюнул.
     - ‘лушать команду! ‚сех - по баракам!  Џо своим бригадам! € завтра -  в
забой!
     ‘трой  рассыпалсЯ,  все  побежали  по  дороге, по  тропке, по  снегу  к
баракам, в бригады. Џоплелись и мы с “сольцевым.

     <i>1965</i>
     <B>ЃЋѓ„ЂЌЋ‚</B>


     Ѓогданов был щеголь. ‚сегда гладко выбритый, вымытый, пахнущий духами -
бог знает что уж это были за духи, - в пыжиковой пышной  ушанке,  завЯзанной
каким-то  сложным  бантом  из  муаровых  черных  широких  лент,  в  Якутской
расшитой,  расписной куртке,  в  узорчатых  пимах. Ћтполированы  были ногти,
подворотничок был крахмальным,  белейшим. ‚есь тридцать восьмой расстрельный
год Ѓогданов работал уполномоченным ЌЉ‚„  в  одном из  колымских управлений.
„рузьЯ  спрЯтали Ѓогданова  на  —ерное озеро,  в  угольную  разведку,  когда
наркомвнудельские престолы зашатались и  полетели головы начальников, сменЯЯ
друг друга. Ќовый начальник с отполированными ногтЯми ЯвилсЯ в глухой тайге,
где и грЯзи с сотворениЯ  мира не  было, ЯвилсЯ  с семьей,  с женой и  тремЯ
ребЯтишками мал мала меньше. € ребЯтишкам и жене было запрещено выходить  из
дома, где жил Ѓогданов,- так что Я видел семью  Ѓогданова только два раза- в
день приезда и в день отъезда.
     Џродукты   кладовщик   приносил   в   дом   начальника   ежедневно,   а
двухсотлитровую бочку спирта работЯги перекатили по  доскам,  по  деревЯнной
дорожке, настланной  в тайге  длЯ такого случаЯ,- в квартиру начальника. €бо
спирт - это главное, что  нужно было хранить, как учили Ѓогданова на Љолыме.
‘обака? Ќет, у Ѓогданова не было собаки. Ќи собаки, ни кошки.
     ‚  разведке был  жилой  барак,  палатки  работЯг.  †или  все  вместе  -
вольнонаемные и рабочие-зэка.  ђазницы между ними ни в  топчанах, ни в вещах
домашнего обихода
     никакой не было, ибо вольнЯшки, вчерашние заключенные, еще не приобрели
чемоданов,  тех  самых арестантских самодельных чемоданов, известных каждому
зэка.
     ‚  распорЯдке  днЯ,  в  "режиме"  тоже разницы не  было, ибо предыдущий
начальник,  открывавший много-много приисков, находившийсЯ на Љолыме чуть не
с  сотворениЯ  мира,  почему-то  терпеть не  мог  всевозможных "слушаюсь"  и
"доношу". Џри  Џарамонове,  так звали  первого  начальника, у  нас  не  было
поверок  - и  без того  вставали с  восходом и  ложились  с заходом  солнца.
‚прочем, заполЯрное солнце не уходило с  неба  весной, в начале лета,- какие
уж тут поверки. ’аежнаЯ ночь короткаЯ. € "приветствовать" начальника мы были
не обучены. Ђ  кто  и был  обучен,  тот  с удовольствием и быстро забыл  эту
унизительную науку. Џоэтому, когда Ѓогданов вошел в барак,  никто не крикнул
"внимание!", а один из  новых работЯг,  ђыбин, продолжал чинить свой  рваный
брезентовый плащ.
     Ѓогданов был возмущен.  Љричал, что  он наведет порЯдок среди фашистов.
—то  политика  ‘оветской власти двойнаЯ - исправительнаЯ и  карательнаЯ. ’ак
вот он, Ѓогданов,  обещает  испробовать на нас вторую  в  полной  мере,  что
никакаЯ бесконвойность нам не поможет. †ителей в  бараке, тех заключенных, к
которым  обращалсЯ Ѓогданов,  было  пЯть  или шесть человек -  пЯть, вернее,
потому что на пЯтом месте сидели в очередь два ночных сторожа.
     “ходЯ, Ѓогданов  ухватилсЯ  за деревЯнную дверь палатки  - ему хотелось
хлопнуть  дверью,  но  покорный  брезент  только  бесшумно  заколыхалсЯ.  Ќа
следующее  утро  нам, пЯтерым заключенным  плюс  отсутствующий  сторож,  был
прочитан приказ - первый приказ нового начальника.
     ‘екретарь начальника  громким и размеренным голосом прочел  нам  первое
литературное  произведение нового начальника -  "Џриказ No 1". “ Џарамонова,
как  выЯснилось,  не  было  даже  книги  приказов,  и  новаЯ  общаЯ  тетрадь
школьницы-дочери  Ѓогданова  была  превращена  в  книгу  приказов  угольного
района.
     "Њною замечено, что заключенные  района распустились, забыли о лагерной
дисциплине,  что выражаетсЯ  в  невставании на  поверку, в неприветствовании
начальника.
     ‘читаЯ это нарушением  основных законов ‘оветской власти, категорически
предлагаю..."
     „альше  шел "распорЯдок днЯ", сохранившийсЯ в  памЯти Ѓогданова  с  его
прошлой работы.
     ’ем  же  приказом  был   учрежден  староста,   назначен  дневальный  по
совместительству  с  основной   работой.  Џалатки  перегорожены  брезентовой
занавеской, отделЯвшей  чистых  от  нечистых.  Ќечистые  отнеслись  к  этому
равнодушно,  но  чистые -  вчерашние  нечистые -  не простили этого поступка
Ѓогданову никогда. Џриказом  была посеЯна  вражда  между вольными рабочими и
начальником.
     ‚  производстве Ѓогданов  ничего  не понимал, переложил  все  на  плечи
прораба, и все  административное рвение сорокалетнего скучающего  начальника
обратилось  против  шести  заключенных.  …жедневно  замечались  какие-нибудь
проступки,  нарушениЯ лагерного режима, граничащие с преступлениЯми. ‚ тайге
был на скорую руку срублен  карцер,  кузнецу Њоисею Њоисеевичу Љузнецову был
заказан железный  запор  длЯ  этого карцера,  жена  начальника  пожертвовала
собственный  висЯчий замок.  ‡амок очень пригодилсЯ. Љаждый  день  в  карцер
кого-нибудь из  заключенных  сажали.  Џоползли слухи, что скоро будет вызван
сюда конвой, отрЯд охраны.
     ‚одку  полЯрно-пайковую нам  выдавать  перестали.  Ќа  сахар и  махорку
установили нормы.
     …жевечерне кого-нибудь из зэка вызывали в контору - и начиналась беседа
с  начальником  района.  ‚ызвали  и  менЯ. ‹истаЯ пухлое  мое  личное  дело,
Ѓогданов  читал   выдержки   из   многочисленных   меморандумов,  неумеренно
восхищаЯсь  их слогом  и стилем.  Ђ  иногда казалось,  что  Ѓогданов  боитсЯ
разучитьсЯ  читать - ни одной  книжки,  кроме  немногих помЯтых  книжек  длЯ
детей, в квартире
     начальника не было.
     ‚друг  Я с удивлением увидел, что Ѓогданов  попросту сильно пьЯн. ‡апах
дешевых  духов  мешалсЯ  с запахом  спиртного  перегара.  ѓлаза были мутные,
тусклые,  но  речь была  Ясной. ‚прочем,  все,  что  он  говорил,  было  так
обыкновенно.
     Ќа другой день Я спросил у  вольнЯшки Љарташова, секретарЯ  начальника,
может ли быть такое...
     - „а ты  что - сейчас только заметил?  Ћн все  времЯ пьЯный. ‘  каждого
утра.  Џомногу  не  пьет, а  как почувствует,  что  хмель  проходит,-  снова
полстакана. Џройдет хмель - и  снова полстакана. †ену  бьет, подлец,- сказал
Љарташов.- Ћна потому и не показываетсЯ. ‘тыдно синЯки-то показывать.
     Ѓогданов бил не только свою жену. “дарил аталина, ударил Љлимовича. „о
менЯ еще  очередь  не дошла.  Ќо  как-то вечером  Я был  снова  приглашен  в
контору.
     - ‡ачем? - спросил Я Љарташова.
     - Ќе знаю.- Љарташов был и за курьера, и за секретарЯ, и за заведующего
карцером.
     џ постучал и вошел в контору.
     Ѓогданов, причесываЯсь  и  охорашиваЯсь перед  большим темным зеркалом,
вытащенным в контору, сидел у стола.
     -  Ђ, фашист,- сказал  он,  поворачиваЯсь ко мне. џ не успел выговорить
положенного обращениЯ.
     -  ’ы  будешь  работать  или  нет?  ’акой  лоб.-  "‹об"  -  это блатное
выражение. ЋбычнаЯ формула и беседа...
     - џ работаю, гражданин начальник.- Ђ это - обычный ответ.
     - ‚от тебе письма  пришли,-  видишь? - џ  два  года  не переписывалсЯ с
женой,   не  мог   свЯзатьсЯ,   не  знал   о  ее  судьбе,  о   судьбе   моей
полуторагодовалой дочери. €  вдруг ее почерк, ее рука, ее письма. Ќе письмо,
а письма. џ протЯнул дрожащие свои руки за письмами.
     Ѓогданов, не выпускаЯ писем  из своих рук, поднес конверты к моим сухим
глазам.
     -  ‚от твои письма, фашистскаЯ сволочь! - Ѓогданов разорвал в  клочки и
бросил в горЯщую печь письма от моей жены, письма, которые Я ждал более двух
лет, ждал в крови, в расстрелах, в побоЯх золотых приисков Љолымы.
     џ  повернулсЯ,  вышел  без обычной формулы  "разрешите идти",  и пьЯный
хохот Ѓогданова и сейчас, через много лет, еще слышитсЯ в моих ушах.
     Џлан не  выполнЯлсЯ. Ѓогданов не  был  инженером. ‚ольнонаемные рабочие
ненавидели его. Љаплей, переполнившей чашу, была спиртнаЯ каплЯ, ибо главный
конфликт  между  начальником  и  работЯгами  был  в  том,  что  бочка спирта
перекочевала  на  квартиру начальника  и  быстро  убывала.  ‚се  можно  было
простить Ѓогданову - и  издевательство над заключенными,  и производственную
его беспомощность,  и барство. Ќо дело дошло  до дележа спирта, и  население
поселка вступило с начальником и в открытый, и в подземный бой.
     ‡имней  лунной  ночью  в район ЯвилсЯ человек в штатском  -  в скромной
ушанке, в  стареньком зимнем  пальто  с  черным  барашковым  воротником.  Ћт
дороги, от шоссе, от  трассы  район был  в  двадцати километрах,  и  человек
прошагал этот путь по  зимней реке. ђаздевшись  в конторе, приезжий попросил
разбудить  Ѓогданова.  Ћт Ѓогданова  пришел ответ, что  завтра,  завтра.  Ќо
приезжий  был настойчив,  попросил  Ѓогданова  встать,  одетьсЯ  и  выйти  в
контору, объЯснив,  что  пришел новый начальник  угольного  района, которому
Ѓогданов должен сдать дела в  двадцать  четыре часа. Џросит прочесть приказ.
Ѓогданов оделсЯ, вышел,  пригласил приезжего в  квартиру.  ѓость  отказалсЯ,
заЯвив, что приемку района он начнет сейчас.
     Ќовость распространилась мгновенно. Љонтора стала наполнЯтьсЯ неодетыми
людьми.
     - ѓде у вас спирт?
     - “ менЯ.
     - Џусть принесут.
     ‘екретарь Љарташов вместе с дневальным вынесли бидон.
     - Ђ бочка?
     Ѓ