‚ладимир ’ендрЯков. Џокушение на миражи

Ћцените этот текст:
‚ладимир ’ендрЯков. Џокушение на миражи

---------------------------------------------------------------
"Ќовый Њир", NoNo 4-5, 1987
ђоман
Ћтсканировано и вычитано mkl 22/08/2006 mkl958@yandex.ru
---------------------------------------------------------------

‘уществует мнение, что писатель всю жизнь пишет одну книгу. ‚о всЯком
случае, ‚ладимир ’ендрЯков (1923-1984) был именно таким писателем.
Ќад чем бы он ни работал -- будь то роман о юности или труднаЯ повесть
о послевоенной деревне, публицистическаЯ статьЯ о современных нравах или
повесть о школе, сатирическаЯ проза или военные рассказы, -- ‚ладимир
’ендрЯков пишет о своей вере в человека, страстно, мучительно пробиваетсЯ к
лучшему в человеке, отстаивает способность мыслЯщего человека отринуть
любые, самые привлекательные и удобные длЯ жизни миражи ради того, чтобы
сознательно и ответственно торить пусть скромную, едва заметную, но свою
тропинку в истории народа. ‘ейчас мы называем это новым сознанием,
пониманием того, насколько изменилсЯ мир, в котором мы живем. Њы только
приближаемсЯ к мысли о том, что наше настоЯщее -- залог продолжениЯ истории
рода людского.
ЏеречитываЯ прозу ’ендрЯкова, убеждаешьсЯ в том, что всю свою
творческую жизнь он мучилсЯ вопросами бытиЯ, видел и старалсЯ писать
бескомпромиссную правду, его социальный анализ поражает точностью, а мысль
-- упорством и бесстрашием. Њы и сейчас не знаем до конца возможности
литературы, хотЯ о ее роли в жизни общества написаны тома. ‹итература,
пожалуй, самый чувствительный инструмент общества. € когда гуманитарные
науки топчутсЯ на месте, пытаЯсь создать социальную и философскую картину
действительности, литература вынуждена взваливать на себЯ этот груз,
тревожить совесть, смущать наш покой, нащупывать закономерности. ‚озможно,
физики, работающие на нынешних ќ‚Њ, улыбнутсЯ, читаЯ, как по-домашнему
суетливо герои ’ендрЯкова готовЯт перфокарты с данными о возникновении
христианства длЯ только что построенного компьютера. ’ехника за последнее
десЯтилетие шагнула далеко вперед.
Ќо рабочее название романа "…вангелие от компьютера" точно определило
длЯ автора направление поиска: с помощью ультрасовременной техники
восстановить "свЯзь времен".
"Џредпосылки, с которых мы начинаем, -- писали Њаркс и ќнгельс, -- не
произвольны, они -- не догмы -- это -- действительные предпосылки, от
которых можно отвлечьсЯ только в воображении. ќто -- действительные
индивиды, их деЯтельность и материальные условиЯ их жизни, как те, которые
они находЯт уже готовыми, так и те, которые созданы их собственной
деЯтельностью".
ЋтправнаЯ точка обращениЯ к истории длЯ ’ендрЯкова -- это ситуациЯ,
сложившаЯсЯ сегоднЯ в области общественного развитиЯ, поэтому он так
внимателен в исследовании обстоЯтельств, созданных, по определению Њаркса,
"собственной деЯтельностью" человека, к следствиЯм этой деЯтельности. ‘ейчас
становитсЯ очевидно: современное мышление вышло на глобальные категории,
человечество должно выжить, гарантировать свое бессмертие. Њиражи и все, что
сдерживает наш жизненный потенциал, что вселЯет ложную надежду, будто ход
истории сам без личных твоих усилий приведет к обществу разума и
благоденствиЯ -- все это погибельно длЯ нас. Џоследний роман ’ендрЯкова
заставлЯет читателЯ задуматьсЯ над собственной; позицией в нынешнем мире.
ЏоражаешьсЯ бесстрашию писателЯ. Њожет быть, впервые вослед русской
классике художественному анализу подвергаетсЯ сама всемирнаЯ идеЯ гуманизма.
„лЯ нашей модели гуманизма чрезвычайно актуален и важен вывод автора о
невозможности строительства качественного общества без жесткой экономической
и социальной ответственности работника.
’ендрЯкову часто ставили в упрек публицистичность его прозы. Ќо ведь
литературу XX века все больше ведет м ы с л ь, сейчас она длЯ нас особенно
необходима. Ќе это ли так задевает нас в "Џожаре" ‚. ђаспутина или в
последних вещах —. Ђйтматова, не она ли, бестрепетнаЯ мысль, вела во многом
булгаковского "Њастера..." -- и это при всей пластике и фантасмагории
романа?
Џод рукописью романа "Џокушение на миражи" стоит дата -- 1979 год. ќто
дата окончаниЯ первого варианта, который автор считал возможный показать в
редакции журнала. Џотом снова была работа, ‚ладимир ”едорович сделал новый
вариант, изменил профессию героЯ -- героем стал не историк, а
профессиональный физик, человек, способный реально "поверить алгеброй
гармонию" на современных ќ‚Њ. Ќо не изменилась мысль романа, она лишь
укрепилась в новой редакции.
ђоман был передан автором в редакцию "Ќового мира" и подготовлен к
печати в 1982 году. Ћднако ’ендрЯков не увидел его напечатанным. € только
сейчас к читателю придет его итоговаЯ книга.
‚ давнем романе ’ендрЯкова "‘видание с Ќефертити" (1964) много раз
возникает понЯтие "миражи будущего", автор все времЯ возвращаетсЯ к этой
проблеме. ‚ книге, завершающей практически его творчество, ’ендрЯков решилсЯ
на самый важный шаг своей жизни и определил его с публицистической редкостью
-- покушение на миражи.
„. ’…‚…Љ…‹џЌ.

€з непроглЯдных временных далей течет поток рода людского, именуемый
€сторией. Ћн несет нас через наше сегоднЯ дальше, в неведомое.
‚ неведомое? Ћй нет, не совсем! „алекое проступает уже сейчас, только
надо уметь его видеть -- великое через малое, в падающем Яблоке -- закон
всемирного тЯготениЯ.
Љто в 1820 году обратил внимание на сообщение ќрстеда, что стрелка
компаса резко отклонилась к проволоке, по которой пропущен ток?.. ‹юдей
тогда волновала судьба Ќаполеона, доживающего последние дни на острове
‘вЯтой …лены, убийство герцога Ѓеррийского. Ђ стрелка компаса... экаЯ,
прости господи, чепуха. Ќо от нее вздрогнула €сториЯ, началась новаЯ
промышленнаЯ эра, электричество вошло в жизнь и изменило ее, изменилсЯ мир,
изменились мы сами.
Ђ щепотка урановой соли, случайно засветившаЯ фотопластинку
ЃеккерелЯ... Ђ "безумные" прожекты скромного учителЯ из Љалуги -- вырватьсЯ
из объЯтиЯ ‡емли!..
’ечет поток рода людского. Људа? Љакие силы гонЯт его? Ѓезвольные ли мы
рабы этих фатальных сил, или у нас есть возможность как-то их обуздать?
Њучительные вопросы бытиЯ всегда вызывали страх перед будущим. Ћн прорывалсЯ
в легендах о всемирном потопе, хоронЯщем под собой человечество в кошмарах
откровениЯ от €оанна, в жестоких расчетах Њальтуса. € хотЯ активнаЯ
жизнедеЯтельность людей побеждала этот страх, но тревога за свои судьбы не
исчезала, и загадки бытиЯ не становились менее мучительными.
—ем дальше, тем меньше человек зависел от внешних сил, тем сильней он
ощущал -- опасность кроетсЯ в нем самом. Ќе кто-то и не что-то со стороны
больше всего мешает жить, а непреходЯщаЯ лютаЯ взаимонесовместимость.
€ мы теперь острей, чем прежде, осознаем, что между обыденно житейскими
конфликтами €ванов €вановичей с €ванами Ќикифоровичами и глобальными
катаклизмами мировых войн существует глубиннаЯ свЯзь, то и другое --
нарушение общности.
ђазобщенности же во все времена противопоставлЯлась нравственность.
€спокон веков на нее рассчитывали, к ней неистово призывали. Ќо мы уже
устали от громогласных призывов, по-прежнему не уверены ни в себе, ни в
своем будущем. Људа занесет нас бурное все ускорЯющеесЯ течение €стории, в
какие кипучие пороги, в какие гибельные омуты?..
ѓрЯдущее проступает уже сейчас: в малом -- великое! Љак разглЯдеть его
неброские приметы? Џриметы надвигающейсЯ опасности, приметы обнадеживающие и
спасительные. € прежде всего приметы возрождающейсЯ нравственности, без нее
немыслима жизнь.
Ѓудущее проступает уже сейчас -- такова особенность развитиЯ. —тобы
уловить робкие приметы этого будущего, надо, как ни парадоксально,
вглЯдыватьсЯ назад, в истоки нынешнего. ’олько тогда можно понЯть, как оно
изменчиво и куда эта изменчивость приведет. ѓрЯдущее проглЯдываетсЯ через
прошлое.
Ќесет времЯ род людской, позади, по реке Џрошлого, в фарватере €стории,
остаютсЯ человеческие маЯки. Љаждый что-то собой отмечает. Џо ним легче
всего ориентироватьсЯ. € следует ли отворачиватьсЯ от их архаического света,
если даже он и кажетсЯ нам иллюзорным?

‘ЉЂ‡ЂЌ€… Џ…ђ‚Ћ…. Ћ несвоевременно погибшем •ристе

Џеред вечером море ѓалилейское замирает: волны отбегают от оглаженных
валунов, обессиленно лежат на гальке, лишь бесшумно вздыхают. Џо берегу
красные, прокаленные скалы рвутсЯ из сочной зелени, над ними сведенные
судорогой сосенки обнимаютсЯ с жирными олеандрами.
‚спыхивают весла на солнце, гонЯт неуклюжую рыбачью барку. Џуть
недалек, в ближайший городишко ‚ифсаиду, он уже виден впереди -- по склону
лепЯтсЯ друг над другом плоские крыши и клочковатые садики. ‚ барке десЯток
мужчин, рыбаков из Љапернаума. Ќа носу в прЯмой посадочке человек --
тщедушен, опален солнцем, закутан в длинный выгоревший плащ. Ћн недавно
поЯвилсЯ в этих местах и вызвал шум. ЊариЯ из Њагдалы, которую он вылечил от
бесноватости, бегала по побережью и громко славила его имЯ.

Џо земле Џалестинской издавна бродили пророки, вещающие надежды,
грозЯщие гибелью. ’еперь их едва ли не больше, чем в старину. ’етрарх
€род-Ђнтипас только что отрубил голову пророку из €удеи €оанну, жившему в
пустыне, носившему верблюжью власЯницу, крестившему водою из €ордана. ‚о
всех концах страны ропщут на Ђнтипаса. Ђ рЯдом в неспокойной ‘амарии объЯвил
себЯ мессией некто „осифей, столь свЯто соблюдавший благочестие, что совсем
отказалсЯ от пищи, ходЯт слухи -- то ли помер от голода, то ли все-таки еще
нетленно жив. „осифЯн много, и все они шумно славЯт учителЯ. € вот новый
пророк -- пришел сейчас из €удеи, встречалсЯ там с €оанном, родом же,
однако, из Ќазарета.
Ќазарет близко, день пути и того не будет. € вошел он в поговорку: "Ќе
жди из Љесарии привета, а путного из Ќазарета". ‚ богатой Языческой Љесарии
сидит римский прокуратор, а в Ќазарете живут крикуны и путаники. ‚ Љапернаум
этот назаретЯнин вошел тем не менее с толпой, ребЯтишки бежали впереди и
кричали петушиными голосами:
-- Ћсанна! Ћсанна!
Џророк шел по берегу легким, прыгучим шагом и неожиданно остановилсЯ. ‚
воде выбирали сеть в лодку братьЯ €оновы -- ‘имон и Ђндрей. ‡апутавшаЯсЯ
рыба жгуче вспыхивала под низким солнцем
-- €дите со мной,-- сказал пришелец,-- ловцами человеков сделаю вас.
‘тарший из братьев, ‘имон, сурово посмотрел на пророка, стоЯщего на
берегу. ’от был неказист на вид, мал ростом, длиннаЯ одежда мешковато
спадала с узких плеч и лицо худое, темное, с перекошенным носом, но красила
его улыбка и взглЯд черных блестЯщих глаз был прЯм и весел.
-- Љто ты? -- непочтительно спросил ‘имон.
-- ‘ын —еловеческий.
‘имон молча взЯлсЯ за весла, подгреб к берегу.
’еща ‘имона в тот вечер болела, жаловалась на голову. ѓость наложил ей
на темЯ руки, поговорил, снЯл боль, та сразу повеселела, стала собирать на
стол.
ЃратьЯ €оновы совсем недавно перебрались сюда из Ѓетсаиды, привезли с
собой недобрую славу -- согрешили в субботу. Џророк не только сел с ними за
стол, но и посадил еще подобранного на дороге мытарЯ ЊатфеЯ-‹евиЯ сына
Ђлфеева. Ќет презренней службы, чем мытарь -- сборщик податей: бродЯчие псы,
они охранЯют €родовы законы, нарушают Њоисеевы -- дерут мзду со всЯкого,
степенного и богатого не пропускают, бедного не милуют.
Ѓен-ђувим, человек благочестивейший и очень ученый, не переступив
порога, укоризненно заговорил в распахнутую дверь:
-- ђазве ты не знаешь -- не садЯт фиговое дерево среди лозы и злак
среди осота? —то они родЯт тогда?
-- ’ебе не нравитсЯ, с кем Я сижу? -- спросил пророк.
-- ‡овешь себЯ ‘ыном —еловеческим, а сидишь с грешниками и мытарЯми,
ешь с ними хлеб, пьешь вино!
‘ын —еловеческий усмехнулсЯ:
-- Ќе здоровые имеют нужду во враче, а больные. џ пришел призвать не
праведников, но грешников.
€ не только сидЯщие за столом удивились, в толпе стоЯщей за спиной
Ѓен-ђувима, раздалось:
-- Ђвва!..
Ђ в стороне от всех несмелой тенью качалсЯ под звездами убогий Њаной. “
него плетью висела праваЯ рука, и был он кожевник и давно уже не занималсЯ
своей работой. Ћн слышал, что назаретЯнин исцелЯет, об этом кричала
бесноватаЯ ЊариЯ из Њагдалы. Њаной хотел просить исцелениЯ, но не смел
тревожить пророка.

‚ конце субботнего, как всегда, собирались в синагоге. € Ѓен-ђувим
решил здесь уличить нового пророка. ‚ синагоге он был хозЯином, даже хазан,
престарелый Њанасий, сильно робел перед ним. Љроме того, Ѓен-ђувиму донесли:
утром пришелец, называющие себЯ ‘ыном —еловеческим, ходи с учениками по
полЯм, и заметили -- кой-кто из них походЯ срывал колоски. „а, да, в день
субботний!
„лЯ сынов €зраилевых нет более свЯтой, более вечной заповеди, чем
четвертаЯ заповедь из тех, что переданы Њоисею €еговой: "Ђ день седьмый --
суббота ѓосподу Ѓогу твоему: не делай в оный никакого дела ни ты, ни сын
твой, ни дочь твоЯ, ни раб твой, ни рабынЯ твоЯ, ни скот твой, ни пришелец,
который в жилищах твоих". Ђнтиох …пифан -- да будет проклЯто имЯ его! --
запрети евреЯм праздновать субботу, грози лютыми казнЯми. € евреи уходили в
пещеры, там праздновали. Ћднажды отрЯд, высланный …пифаном, наткнулсЯ в
пустыне на идущих отметить день покоЯ. Њногие из евреев были вооружены, но
ни один даже не коснулсЯ меча -- подставлЯли головы и умирали, лишь бы не
осквернить субботу. Њеч, поднЯтый в защиту -- тоже работа, а потому все до
единого полегли, остались верны ‡акону.
‘орвать колосок в поле, пусть даже и невзначай, -- малый, но труд, грех
перед благочестием. € в синагоге Ѓен-ђувим напомнил перед всеми слова
Њоисеевы:
-- ‚сЯкий, кто делает дело в день субботний, да будет предан смерти.
Ћн устремил взглЯд в сторону, где в окружении учеников сидел
назаретЯнин, посмевший называть себЯ ‘ыном —еловеческим.
-- Ћтветь нам, прохожий: правда ли, те, кого ты учил, нарушили сегоднЯ
субботу, рвали на поле колосьЯ? Ћтветь, но остерегись спасать себЯ ложью!
ЌазаретЯнин встал, и тишина нависла над ним. Ќе все глЯдели на него с
враждой. Љто не без греха: сорвать колосок -- малость, случитсЯ, и не
заметишь, но с субботой не шутЯт. Њалое может обернутьсЯ большой бедой.
ЌазаретЯнин медленно двинулсЯ к кафедре, невысокий, большеголовый, в тЯжело
обвисшем, собравшем пыль иудейских дорог плаще, босые ноги мЯгко ступают по
каменным плитам.
Ћн не дошел до кафедры, развернулсЯ лицом к людЯм. € люди затаились,
лишь задние тЯнули шеи. ‹ицо пророка было спокойно и строго, глаза блуждали
по собравшимсЯ, и те, на ком они задерживались, смущенно отворачивались.
Ќа самом заднем рЯду сбоку на скамье пристроилсЯ Њаной, здоровой рукой
покоил на коленЯх мертвую руку, взглЯд его был тоскующе влажен, как у овцы,
отбившейсЯ от стада. ЌазаретЯнин кивнул ему, позвал внЯтно:
-- €ди сюда!
Њаной вздрогнул и не посмел двинутьсЯ.
-- €ди!.. ‘тань на середину.
’огда Њаной зашевелилсЯ. Ћн давно уже не мог подыматьсЯ с легкостью,
всегда с лишними движениЯми, всегда с натугой. Ќо поднЯлсЯ, двинулсЯ вперед
с опаской, волоча непослушные ноги, и рука бескостно болталась вдоль тела.
Ћн встал рЯдом с гостем и уронил голову. Ђ гость словно забыл о нем --
снова вглЯдывалсЯ в людей.
-- „олжно ли в субботу добро делать? €ли зло делать? -- громко спросил
назаретЯнин. -- ‚от он, видите?.. -- указал на ЊаноЯ. -- ‘пасти в субботу
его или погубить?
Њолчание в ответ, только настороженно скрипели синагогские скамьи.
-- ‘уббота длЯ человека или человек длЯ субботы?..
ЌесмелаЯ тишина.
-- ђуку! -- Њаною резко, окриком. -- ЏротЯни руку!
ЃескостнаЯ рука ЊаноЯ шевельнулась и поднЯлась... Ќикто почему-то не
ахнул, не удивилсЯ. Џохоже, сам Њаной тоже.
ѓость взЯл его ладонь.
-- Њне подал руку -- подашь теперь каждому. ’олько надо сильно желать.
—то богу до тех, кто ничего не желает, даже здоровьЯ себе... -- Ћн оттолкнул
от себЯ ЊаноЯ. -- €ди!.. ‘мелей, смелей! ’ы человек, как и все!
€ Њаной пошел, его качало от изумлениЯ, и руку он нес приподнЯтой,
боЯлсЯ опустить.
-- Џосему ‘ын —еловеческий есть господин субботы! -- возвестил гость и
двинулсЯ вслед за Њаноем.

Љапернаум славил пророка, а Ѓен-ђувим был посрамлен. ‘имон гордилсЯ,
что назаретЯнин становилсЯ в его доме. †енщины сходились к источнику с
кувшинами и толковали о том, что ‘ын —еловеческий -- тот самый, кого
выжидали евреи многие века. Ћн послан €еговой вернуть величие дому
„авидову...
€ все знали -- пророк двинетсЯ дальше, сначала в соседнюю ‚ифсаиду -- с
закатом солнца, подгадываЯ к вечеру, чтоб под новым кровом собрать новых
слушателей.
Ќо еще днем Ѓен-ђувим послал в ‚ифсаиду своего человека к знакомому
фарисею ‘адоку...

‚ифсаида ничем не отличалась от других глухих галилейских городишек --
кремнистые тропинки сбегают от одной плоской хижины к другой, обрываютсЯ на
берегу просторном и каменистом. Ќо жила ‚ифсаида наособицу. Ќеширокий здесь
€ордан отделЯет ее от всех, за спиной громоздЯтсЯ спаленные горы, землЯ
обетованнаЯ кончаетсЯ тут, а потому каждый житель ‚ифсаиды с особым рвением
старалсЯ хранить ‡акон.
€з этого упрЯтанного в дальний угол городка если и уходили в €удею, то
не пророки, а секарии, презиравшие слово, действовавшие кинжалом. Ќаказав
смертью отступников благочестиЯ, они спешили возвратитьсЯ сюда. ‚ифсаида
укроет и от римлЯн и от слуг первосвЯщенника -- горы здесь дики, в них полно
незримых расщелин и потаенных пещер.
‘амый благочестивый в ‚ифсаиде -- фарисей ‘адок, не похожий на всех
других фарисеев, покрытых жиром и гордыней. Ћн жилистый, обгоревший на
солнце, как головешка, ходит во вретище, ест что придетсЯ, не ищет себе ни
выгоды, ни славы. …го боЯлись по всему побережью вплоть до суетной и
спесивой ’ивериады. € шепотом поговаривали -- ‘адок может протЯнуть руку
даже к €ерусалиму.
‘лух о новом пророке долетел и сюда, судили, гадали и ждали, как
отзоветсЯ о нем ‘адок. € тот заговорил словами €езекиилЯ:
-- Џророки твои, €зраиль, как лисицы в развалинах. Ћни видЯт пустое и
предвещают ложь, говорЯ "ѓосподь сказал", а ѓосподь не посылал их... € будет
рука моЯ против этих пророков, видЯщих пустое и предвещающих ложь...
Џосле полуднЯ, когда жара стала спадать, из всех домов начали
стЯгиватьсЯ к берегу. ‚иноградари забыли о своих виноградниках, кожевники
бросили свои замоченные кожи, рыбаки не собирали сети к вечернему лову --
топтались на берегу, переговаривались, вглЯдывались в море, ждали -- не
покажетсЯ ли лодка.
Ћна показалась, когда за далекими отсюда Љармельскими горами солнце
стало погружатьсЯ в зеленые воды великого морЯ.

‚есла, вырываЯсь из воды, тревожно отсвечивали на закате. ‘ каждым
взмахом барка приближалась к берегу. ‘осредоточенное молчание нарушил €оанн,
младший из сыновей ‡еведеевых, которых за неумеренную восторженность и
шумливость ‘ын —еловеческий назвал недавно "сыновьЯ громовы".
‚есь город высыпал! - выкрикнул €оанн радостно.
‘ерьезный ‘имон, радовавшийсЯ и огорчавшийсЯ только про себЯ, обронил:
Ќе нравитсЯ мне
Ќе нравитсЯ, что встречают учителЯ? -- возмутилсЯ €оанн.
-- ‘лишком дружно встречают.
’олпа на берегу была настораживающе неподвижна -- ни одного взмаха
руки, никто не бежит к воде, чтоб первому встретить нового пророка, --
сплоченно стоЯт. € ‘имона поддержали:
-- ‚ифсаида не любит гостей.
-- ‚ ней никому не верЯт.
-- „аже друг дружке только по праздникам.
-- ђазбойный город.
€ юный €оанн, "сын громовый", растерЯнно промолчал
-- “читель наш,-- сказал ‘имон,-- похоже, недоброе там затеЯли.
“читель из Ќазарета, сидевший на носу, оглЯнулсЯ с блуждающей улыбкой.
Ћн не боЯлсЯ толпы, он верил в свою силу над ней.
-- Ѓерег близко, -- ответил он. -- ‚ысадите менЯ и поверните прочь,
если боитесь.
-- џ останусь с тобой, учитель! -- воскликнул €оанн.
‘имон недовольно помолчал и сдержанно возразил:
-- Људа нам поворачивать? ѓлаголы жизни вечной у тебЯ. Џод носом барки
заскрипела галька.

Ћт толпы отделилось десЯтка два мужчин. ‚переди, наструненно прЯмой,
несущий на своих плечах рубище, как Ђарон червленые ризы, выступал ‘адок. Ћн
подошел к самой воде.
-- ’от, кто называет себЯ ‘ыном —еловеческим, пусть выйдет на берег.
Ћстальные останутсЯ в лодке.
‡а спиной усохшего ‘адока стоЯли рослые и хмурые вифсаидцы, а дальше
сплоченнаЯ толпа...
-- Ќас очень мало, учитель,-- тихо обронил ‘имон.
-- Љто может спасти того, кто пришел спасать других? -- возразил ‘ын
—еловеческий и полез из барки.
‘имон поспешно выпрыгнул в воду, подхватил на руки учителЯ, перенес на
берег. ‡а ним перемахнул через борт €оанн.
-- ’ы слышал, ‘имон сын €оны!.. ’ы знаешь, что ‘адок из ‚иф-саиды не
любит повторЯть дважды!
-- ђазве Я один могу помешать вам? -- спросил ‘имон.
-- ’ы нам просто не нужен, как и тот безбородый, который поспешил за
тобой.
“читель кивнул ‘имону на лодку:
-- “ходите... €м легче иметь дело с одним.
-- Љаждый может взЯть камень, учитель...
-- „лЯ этого еще надо нагнутьсЯ. “ходите в лодку оба!
€ ‘имон повиновалсЯ, подтолкнув €оанна к барке, сам следом вскарабкалсЯ
через борт.
-- ‹учше будет, если вы отплывете подальше. € совсем хорошо, когда
вернетесь назад, -- посоветовал ‘адок.
Ќо барка не двинулась с места.
‘адок тронул за рукав пророка, и они направились к толпе, оба
низкорослые, неторопливые, одинаково преисполненные достоинства. ‡а ними, с
хрустом давЯ гальку, вышагивали сопровождавшие.
’олпа при приближении зашевелилась, раздвинулась и вновь сомкнулась,
скрыв учителЯ от учеников.

‚плотную тугаЯ пустота, ее сжимает плотный круг лиц, безбородых и
бородатых, мужских и женских, старчески немощных и налитых угрюмой силой,
родственно схожих нелюдимой настороженностью. Њного ли тут счастливых? …сть
ли хоть один в этом слитном круге? “ каждого навернЯка своЯ беда, свои
горести, большие иль малые. Ѓеды разные, а страданиЯ у всех одинаковы, одни
и надежды -- о благополучии, о справедливости. Ћн дерзнул прийти к ним,
позвать в вымечтанное царство, где нет несчастных, нет ни обидчиков, ни
обиженных, но вот обложен со всех сторон, как опасный зверь.
€ ‘адок окружен вместе с ним -- толпа предоставила ему право судить.
‘адок понимает -- ежели не осудит, не справитсЯ, сам будет судим.
’олпу да, похоже, и ‘адока озадачивает спокойствие гостЯ -- стоит в
пустоте, маленький, нелепый, в тЯжело обвисшей одежде, беззащитно жалкий, но
глаз не прЯчет, затравленно не озираетсЯ и не храбритсЯ вызывающе. Џрост до
оторопи, до смущениЯ.
-- ’ы называешь себЯ ‘ыном —еловеческим? -- ‘лова ‘адока, как железные
скрежещут друг о друга.
-- Ђ чьим сыном Я могу быть? €ли ты сам не из рода человеческого? €ли Я
не похож на тебЯ? -- Ћн отвечал не напрЯгаЯ голоса, однако внЯтно, слышно
всем.
-- Џравда ли, что ты говорил -- послан от Ѓога?
-- Џравда.
-- € после этого считаешь -- Я похожу на тебЯ? Љто из нас посмеет
сказать людЯм: менЯ послал Ѓог?! ’аким был один Њоисей.
-- ’ы ошибаешьсЯ. Љаждый из нас послан на землю Ѓогом. ’олпа
завороженно замерла, а ‘адок озадаченно промолчал. Ќо он ничуть не смутилсЯ,
он еще только прощупывал приезжего, не наносил удара. ’еперь пришло времЯ...
-- Ќазывал ли ты себЯ господином субботы? -- спросил он. Ћтвет сразу,
без запинки, без раздумьЯ:
-- Ќазывал.
Ћбщий гневный выдох, за ним перекатом угрожающий гул по толпе. ‘адок
поднЯл руку, темную, со скрюченными пальцами, как птичьЯ лапа.
-- ђазве ты дал нам субботу, что считаешь себЯ господином ее?
-- „ал ее Ѓог мне и вам.
-- ’ы присвоил себе Ѓогово. Ѓерегись, прохожий!
-- ‘мерть ему! -- режущий визг из толпы. ‘амый нетерпеливый, самый
неистовый объЯвил о себе.
Ќо птичьЯ лапа ‘адока властно заставила умолкнуть.
-- Љак Я мог присвоить то, что мне дано? -- по-прежнему негромок и
внЯтен голос гостЯ. -- ђаз Ѓог дал нам субботу, то она уже наша. ‘уббота длЯ
человека, и мы ее господа.
‚изг не повторилсЯ, толпа молчала, сотни глаз обеспокоенно разглЯдывали
отчаЯнного. € ‘адок взмыл над молчащей толпой:
-- ‡начит, всЯкий может распорЯжатьсЯ субботой как хочет?! ‹етучие мыши
проносились над толпой, бесшумны и бесплотны в застойном воздухе, словно
клочьЯ нарождающейсЯ черной бури средь обмершей природы. ‚ насыщенной
ожиданием тишине спокойные и обидно будничные слова:
-- …сли ты дашь мне динарий, то кто будет распорЯжатьсЯ им после этого
-- ты или Я?
-- ‘уббота не динарий, прохожий!
-- Љак и ты не Ѓог. Ќо даже ты не станешь настолько мелочным, чтобы
дать и не разрешать пользоватьсЯ. Ќеужели Ѓог мелочнее тебЯ, человек?
’еснЯщиесЯ вокруг недружно зашевелились, заоглЯдывались. ‹ица, лица, но
они уже утратили родственную схожесть, они все выражали разное -- изумление
страх озадаченность, колебание (вот-вот согласЯтсЯ с прохожим) и прежнее
ожесточенное недоверие. ’олпа перестала быть единым телом, распалась на
людей -- разных, предоставленных самим себе.
‘адок стоЯл гневно-прЯмой, тЯнул шею, обжигал взглЯдом страннного
пророка, не изрыгающего проклЯтиЯ, не грозЯщего всевышними карами, не
возвышающего даже голоса -- ронЯющего лишь тихие и такие обычные, понЯтные
всем фразы.
-- ’ы опасней чумы, прохожий! -- скрежещущий голос. -- Људа ты зовешь
нас? Џоступай как хочешь, проводи субботу, как хочешь, живи! Ќе запрещено,
все дозволено -- можешь убить, лжесвидетельствовать, прелюбодействовать с
чужой женой... Љаждому все разрешено!
ЌачавшаЯ было распадатьсЯ толпа всплеснулась в едином негодующем
ропоте, вновь монолитно слилась, задние начали давить на передних, упругое
кольцо дрогнуло, заколебалось, стало сжиматьсЯ. € в этом враждебно
неустойчивом, конвульсивно живом кольце скрежещуще гремел ‘адок:
-- ‡ачем людЯм ‡акон?! ‡ачем людЯм единый Ѓог, если каждый сам по себе
-- как хочет? Љаждый длЯ себЯ вместо Ѓога! ‚от к чему ты зовешь, прохожий!
€ врезалсЯ острый визг того неистово-нетерпеливого:
-- ‘мерть ему!.. ‘ме-ерть!!
Љазалось бы он, неистовый, наконец-то дождалсЯ момента, но нет -- рано.
‘нова вскинулась птичьЯ лапа ‘адока.
-- Џусть ответит!
-- Џу-у-усть отве-е-ети-ит!!! -- грозным обвалом из сотен грудей.
ЋбрушившийсЯ обвал долго рокотал, раскатывалсЯ, не мог утихнуть. Њолчал
пророк, ничтожно жалкий перед вздыбленной Яростью, молчал, с покорным
терпением ждал тишины. € она наконец наступила -- неустойчиваЯ, обжигающаЯ,
дышащаЯ гневом.
-- …сли каждый примет в себЯ Ѓога, как тогда можно будет обидеть
кого-то? ‚ каждом человеке -- Ѓог, каждого уважай, как Ѓога! -- Ћн выкрикнул
на этот раз громче обычного, боЯсь, что не успеет, не будет услышан.
…го услышали, толпа угрожающе ахнула -- оскорблены за Ѓога: впустить
его, великого, в себЯ, ничтожных, -- да как он смеет! “грожающей изумление
всплеснулось и не опало, а уже ‘адок, напрЯгаЯ жилы на тощей шее,
заблаговестил:
-- ‘лушай, €зраиль!!! Ћн хочет, чтоб мы имели -- сколько людей, столько
и богов! Џосрами Язычников, €зраиль! Ћткажись от единого Ѓога! Ќе сам ли
сатана перед нами?!
-- Ћ-он!.. Ћ-он!! ‚ельзевул!!! -- ’олпа закипела, ломаЯ круг, стенаЯ и
давЯ друг друга.
€ трЯс над головой немощными кулаками ‘адок -- судьЯ, призванный
народом:
-- ‘пасай, €зраиль, веру свою!!
-- ‘ме-е-ерть!!! -- режущий визг, захлебывающийсЯ от счастьЯ.
-- ‘ме-е-ерть!! -- громово отозвалась на него толпа.
‘ын —еловеческий, стоЯвший внутри Яростной кипени, впервые опустил
голову. Ћн не хотел видеть, как люди нагибаютсЯ, подбирают камни.
Ќикто не должен касатьсЯ руками нечестивого. „лЯ таких преступников
против веры у евреев была лишь одна казнь. Љамни полетели со всех сторон.
‘ын —еловеческий упал...
...Ћн уже перестал шевелитьсЯ, а камни все еще летели в него. Љамни
отцов, камни матерей, камни детей... ‘адок тоже бросил свой камень. Ќикто не
смей остатьсЯ в стороне!
Џри такой казни виновников нет. ѓнев народный -- гнев Ѓожий.

‘идевшие в барке и видели и слышали, но не посмели заступитьсЯ. €х
кучка, а расправлЯлсЯ народ. ‚ каждого вместе с ужасом прокрадывалось и
сомнение -- а праведным ли был их учитель, собиравшийсЯ спасти других, но не
спасший себЯ? ‘ам ѓосподь допустил...
‘имон оттолкнулсЯ веслом, спихнул барку с галечника. ’ихо отплыли.
Ќикто их не окликнул, никто о них не вспомнил.
ћжнаЯ ночь не вкрадываетсЯ, а бесшумно обрушиваетсЯ. Ћна скрыла
лепЯщийсЯ к скалам жалкий городишко, каменистый берег, забросанный камнЯми
изувеченный труп.
“бийство вопреки €стории.
Ћн должен был прожить еще три года, взбудоражить ѓалилею, сказать свою
Ќагорную проповедь, зовущую -- "люби ближнего своего и врага своего",
поЯвитьсЯ в €ерусалиме, испытать предательство одного из учеников и уже
только тут мученически погибнуть, как презренный раб, -- на кресте. ‡атем
воскреснуть в своих продолжателЯх, "смертию смерть поправ".
Ќичего этого не случилось -- пророк из суетного Ќазарета не стал
€исусом •ристом, не прошел из поколениЯ в поколение по тысЯчелетиЯм, не
возвеличен людьми до бога. Љак много подвижников, не успевших доказать свое,
ныне напрочь забыто!
“бийство противу всей €стории, какую мы знаем. € нет, не жители далекой
‚ифсаиды повинны в нем. Ќепредусмотренное убийство совершено из XX века, из
наших дней. Џричем людьми вовсе не враждебно-злобными к его памЯти и, право
же, не мстительно-жестокими по натуре.

ѓлава перваЯ
1
Ћднажды вы заметили седину на своих висках и не очень тому удивились --
как-никак возраст. ‘едина не пропадет, морщины не разгладЯтсЯ -- это идет
необратимое ‚ремЯ.
...Ќа месте том,
ѓде в гору подымаетсЯ дорога.
€зрытаЯ дождЯми, три сосны
‘тоЯт -- одна поодаль, две другие
„руг к дружке близко...

Џушкинских сосен уже нет возле села Њихайловского, как нет там
скривившейсЯ мельницы, нет извозчичьих лошадей, гусаров, фельдъегерей,
крепостных мужиков, дворЯн, царей, нет и самого Ђлександра ‘ергеевича, его
детей... €дет необратимое ‚ремЯ.
€дет и оставлЯет следы: египетские пирамиды, холм ѓиссарлык, камни
римского ЉолизеЯ... -- памЯтники былого честолюбиЯ, геройства, страданий,
возвышенных и низменных страстей, бурлившей и остывшей жизни. €дет
необратимое ‚ремЯ.
џ принадлежу к тому разрЯду людей, которых противопоставлЯют лирикам.
’ридцать два года назад, не успев снЯть лейтенантские погоны, с вызывающей
независимостью видавшего виды фронтовика на физиономии и трусливым смущением
приготовишки в душе Я вступил в свЯтаЯ свЯтых -- известный московский вуз,
стал студентом физико-математического факультета. ”изика тогда уже подарила
не очнувшемусЯ от ужасов войны миру первую из своих безобразных дочерей --
атомную бомбу, вторую, водородную, вынашивала. Љ этому родовспоможению Я
прЯмого касательства не имел, в дальнейшем занималсЯ только чистой теорией,
был одним из многих избранных, кто пыталсЯ объЯть необъЯтное -- призрачные
элементарные частицы и необозримую ‚селенную мечтал заключить в едином
охвате. Ѓыло всЯкое, и восторги, граничащие с безумием, перед непостижимой
гармонией сущего, и приступы отчаЯниЯ перед бессилием и обмираниЯ перед
зыбкой надеждой. ‘ильных эмоций в моей жизни было куда больше, чем
расчетливых прозрений. Ќе только у поэтов чувственное получает перевес над
рассудочным.
Њне постоЯнно приходилось оперировать временем, символ "t" был
составной часть едва ли не всех формул, какие создавал сам и заимствовал у
других. Ћно, времЯ, непостоЯнно и богато сюрпризами. Џротон и электрон не
подвержены его влиЯнию, практически вечны, а, скажем, пион существует
невообразимо короткий миг -- долю секунды с шестнадцатью нулЯми после
запЯтой. Ќо и эта супермгновеннаЯ жизнь столь же нужна мирозданию, как и
жизнь вечных частиц. Љосмонавт в полете живет чуть-чуть медленнее, чем его
товарищ на ‡емле. € в просторах ‚селенной есть колодцы -- черные дыры, куда
времЯ как бы проваливаетсЯ и застывает в бесконечности.
Ћтносительность времени вне нас, вокруг нас, внутри нас. Њиллион лет
или много более того понадобилось нашим далеким праотцам, чтоб создать себе
грубое рубило, несколько сотен тысЯчелетий -- чтоб вооружитьсЯ луком и
стрелами, а за какой-нибудь неполный десЯток тысЯч лет в бурном темпе
промчались к теории относительности, к космическим ракетам! Џрирода подарила
нам разум и получила взамен динамичность.
Ќаше времЯ... Ќасколько известно, люди почти никогда не бывали довольны
своим временем, с завистью вглЯдывались или в прошлое -- мол, вот тогда-то
была жизнь, не чета нынешней, золотой век, -- или с надеждой в будущее.
Џроницательный Ѓелинский с неосторожной восторженностью заЯвил: "‡авидуем
внукам и правнукам нашим, которые станут жить в 1940 году..." Ђ в том году
уже шла самаЯ жесточайшаЯ из человеческих войн -- втораЯ мироваЯ.
џ тоже хотел бы знать, что станетсЯ с нашими правнуками через сто лет,
но ошибка Ѓелинского остерегает от оптимистических прогнозов. —тоб хоть
как-то понЯть будущее, следует обратитьсЯ к прошлому, уловить в нем
особенности развитиЯ. Ќьютон к концу жизни обратилсЯ к богословию, ќйнштейн
увлекалсЯ игрой на скрипке, сочинЯл бесхитростные стихи, Ћппенгеймер изучал
санскрит, ну а Я кинулсЯ с головой в историю, искал в ней счастливые
моменты.
‚ некоторых солидных работах Я наткнулсЯ на многозначительные слова
"золотой век энеолита". …ще не возникло рабство, еще не произошло резкого
разделениЯ на богатых и бедных, а распространившеесЯ земледелие -- хорошо
ли, плохо -- кормило людей. Ќо кто из нас удовлетворитсЯ таким ненадежным
благополучием, которое добываетсЯ мотыгой, зависит от малейших капризов
природы -- дождЯ не вовремЯ, случайного града, свалившейсЯ засухи. ‡олотой
век -- ой ли?..
‘частливейшими в истории считаютсЯ четырнадцать лет Џерикла в Ђфинах.
„а, но это счастье казначеЯ, прибравшего к рукам общую кассу. Ђфины
возглавлЯли союз эллинов, бесконтрольно распорЯжались стекавшимисЯ со всех
городов взносами. Ђ ‘ократ в это времЯ был приговорен к смерти, а великий
”идий брошен в тюрьму...
Ќи одно времЯ, если пристальней вглЯдетьсЯ, не счастливей нашего. џ так
и не отыскал в истории мгновениЯ, про которое можно бы сказать: остановись,
ты прекрасно!
Ћднако жалкое же утешение -- мы-де столь же несчастливы, как и наши
прадеды, ничуть не добрей, не отзывчивей друг к другу. —еловечество всегда
отказывало себе в липшем куске хлеба, чтоб получить смертоносное оружие. €
теперь танк обходитсЯ в десЯтки раз дороже трактора, работающего в поле. Џо
самомнительности и недоразумению мы продолжаем относить себЯ к виду homo
sapiens человек разумный, -- но, право же, нам куда больше подходит на
звание, которым мы наградили своих далеких предшественников, homo habilis,
человек умелый. Њы умелы, мы удивительно сноровисты, изобретательно создаем
с помощью одних вещей другие, но поразительно неразумны, сами себе
ужасаемсЯ.
Џривычно любить родину, кусок пространства, где ты поЯвилсЯ на свет. €
почему-то никогда не говорЯт о любви к своему времени. ‹юблю наше времЯ,
удивлЯюсь ему, страдаю за него, страдаю от него и хочу, хочу счастливых в
нем перемен!
Ђ возможно ли повлиЯть на времЯ? „а, вмешавшись в естественный ход
развитиЯ. „а, вносЯ элемент искусственности в стихийные событиЯ. „а,
усилиЯми разума! ЊенЯ теперь жестоко мучает этот вопрос.
Џосле такой неоригинальной филиппики, боюсь, может создатьсЯ
впечатление: эге, не болен ли он манией мессианства? Ќедуг, право же, не
столь редкий и в наш рационалистический век.
Њессианством?.. Ќет! ‘традаю весьма распространенной ныне болезнью --
непреходЯщей тревогой за день грЯдущий. џ, некий ѓеоргий Џетрович ѓребин,
пЯтьдесЯт шесть лет назад родившийсЯ в глухом районном селе џровое, в семье
неприметного даже по районным масштабам служащего, со школьной скамьи
попавший в окопы, раненный на Љурской дуге, контуженный в Љарпатах, ныне
обладающий степенью доктора, званием профессора, числЯщийсЯ в штате
известного всему научному миру Ќ€€, умеренно удачливый семьЯнин, Я хочу,
чтоб жизнь и дальше процветала на ‡емле. •очу! Ќе осудите за тривиальность.

2
‚рЯд ли кому удаетсЯ уберечь себЯ в напористом течении времени от
ударов, от случайных травм.
Ќевзгоды войны, ранение и контузию Я как-то не привык ставить в счет,
скорей даже благодарен, "что в двадцати сражениЯх Я был, а не убит". € путь
от студентика, не успевшего скинуть военную шинель, до признанного
профессора тоже должен считать гладким. Ќеизбежные шероховатости, досадные
препЯтствиЯ были, однако не настолько значительные, чтоб сетовать на них.
‹ет пЯтнадцать или более того назад Я попал в ‹ондон на международную
встречу физиков, взбудораженных тогда теорией кварков. ‚ нескольких шагах от
сверкающей рекламной Џиккадилли под аркой дома, выходЯщей на людную
мостовую, Я увидел группу юнцов длинноволосых, в цветных кофтах, увешанных
бусами, с подведенными глазами, крашеными губами, с зазывным выражением
панельных девиц. Џрохожие не обращали на них вниманиЯ -- привычно, -- а Я
выдал себЯ брезгливым содроганием.
-- “ вас такого нет, мистер ѓребин? -- осведомилсЯ мой попутчик,
известный в Ђнглии научный обозреватель.
€ Я решительно, с чистой совестью ответил:
-- Ќет. ‘окрушенный вздох:
-- ‚ таком случае верю -- будущее за вами, ибо молодость многих
развитых наций в проказе.
џ был наказан за самомнение.
Љ тому времени у менЯ уже подрос сын. Ћн увлекалсЯ собиранием марок,
научной фантастикой, фотографией, среди школьников шестых -- седьмых классов
занЯл по лыжам второе место на районных соревнованиЯх, училсЯ неровно,
порывчиками, пЯтерки и двойки часто соседствовали в дневнике. ЋглЯдываЯсь
назад, Я вижу его в счастливые летние дни на даче в Ђбрамцеве, которую мы
снимали у вдовы художника, -- выгоревшие волосы, чистое, тронутое загаром
лицо, глаза, доверчиво отражающие небо, тесные потертые шорты и сбитые
коленки... ™емит сердце, хоть кричи.
‘ева -- единственный сын в благополучной семье. Ќо длЯ подростка
наступает такое времЯ, когда каждаЯ семьЯ начинает казатьсЯ ему
неблагополучной. ЉаждаЯ, даже самаЯ идеальнаЯ! ‚ ее рамках становитсЯ тесно,
внешний мир манит к себе, опека материи отца угнетает. •очетсЯ свободы и
самостоЯтельности. ‘тановление человека неизбежно создает этот
неисключительный кризис, у одних он проходит незаметно, у других перерастает
в трагедию. ‘ева стал чаще пропадать из дома...
Ћн отпустил волосы, наотрез отказалсЯ стричьсЯ, сразу утратил ухоженный
домашний вид, эдакий одичавший послушничек. Ћн наткнулсЯ на старую кофту
матери с широкими рукавами, его только не устроили обычные пуговицы, где-то
раздобыл медные бубенчики, сам их пришил. ‚ женской кофте с бубенчиками, в
потертых, с чужого зада (выменЯнных), с бахромой внизу джинсах, с
неопрЯтными жиденькими косицами, падающими на плечи, -- страннаЯ, однако,
забота о собственной внешности: старатьсЯ не нравитьсЯ другим походить на
огородное путало. Ќаш сын...
ЌаврЯд ли он ждал, что мы станем умилЯтьсЯ, но наше недоумение, досаду,
презрительность воспринимал болезненно, стал повышенно раздражительным.
’еперь любаЯ мелочь выводила его из себЯ: неодобрительный взглЯд, горькаЯ
ухмылка на моем лице, просьба матери вынести мусорное ведро -- все
воспринималось как посЯгательство на его достоинство. € самые простенькие
вопросы длЯ него вырастали в мучительнейшие проблемы -- праздновать или не
праздновать дома день рождениЯ, ехать ли вместе с классом на экскурсию в
Љоломенское, просить ли у матери денег на покупку новой пластинки?.. Ќа его
физиономии все чаще и чаще возникало вселенски кислое выражение, пока не
застыло в постоЯнную мину и окончательно не обезобразило его. Њы чувствовали
-- чем дальше, тем больше он уже сам себЯ не уважал.
Ђ Я вспоминал случай в ‹ондоне и раскаивалсЯ в браваде -- у нас нет
того, не в пример другим безупречны... ’о, что свойственно временам и
народам, в том или ином виде не может миновать и нас.
‘акраментальный конфликт отцов и детей родилсЯ не вчера. "џ утратил
всЯкие надежды относительно будущего нашей страны, если сегоднЯшнЯЯ молодежь
завтра возьмет в свои руки бразды правлениЯ, ибо эта молодежь невыносима,
невыдержанна, просто ужасна". ќти слова произнес ѓесиод еще в VII веке до
нашей эры. Ќо отцам последующих поколений от столь древнего признаниЯ легче
не становилось.

“ж если мне не по себе -- постоЯнно на грани отчаЯньЯ,-- то, казалось
бы, как должна чувствовать себЯ мать? Ќо странно, она не срывалась на
упреки, не заводила душеспасительные разговоры, молчала и приглЯдывалась. Ќо
Я-то видел, чего ей это стоило: осунулась, запали глаза, взглЯд их стал
беспокойным, словно она постоЯнно ждала -- вот-вот ударЯт сзади.
Њы поженились, когда Я был аспирантом, а она студенткой четвертого
курса Љатенькой ‚островой -- акварельное лицо, светлые косы. Њог ли тогда Я
думать, что это эфемерное существо станет моей незыблемой опорой. Ќе Я --
ее, она -- моей, на всю жизнь. Џравда, очень скоро ЉатЯ утратила
эфемерность, раздалась, приобрела решительную стать. € надо ли говорить, что
светлые косы были отрезаны... џ занималсЯ неуловимыми нейтринами, размышлЯл,
седловидной или сферической ЯвлЯетсЯ форма ‚селенной, и не способен был
думать о плитке, отвалившейсЯ в ванной комнате, о пальто длЯ ‘евочки, о том
наконец, что "хлеб наш насущный даждь нам днесь". Ќад этим думала только
она, ЉатЯ, Я лишь покорно преклонЯлсЯ перед ее предусмотрительной мудростью,
теперь вот с надеждой ждал ее решениЯ. € она решила:
-- ќто бунт, ѓеоргий. Џротив нас, против всего мира. ’ы собираешьсЯ его
подавить?
џ ничего не ответил.
-- Ќет,-- горько проговорила она,-- ты хочешь, чтобы это сделала Я.
€ Я снова промолчал, так как она угадала. „обавить мне было нечего.
-- ’ак вот, ѓеоргий, нам лучше отвернутьсЯ от его мальчишеского бунта,
сделать вид -- не заслуживает вниманиЯ. Ќе будем подбрасывать дров в огонь.
‘амо погаснет.
‹ишний раз ЉатЯ доказала свою непостижимую длЯ менЯ мудрость --
действительно, ‘ева скоро забросил кофту с бубенчиками, подстригсЯ, смыл с
лица кислое выражение, взЯлсЯ тЯнуть школьную лЯмку, а она нынче тЯжела.
„авно исчезли альбомы с марками, детские фотоаппараты, учебники вытеснили
книги научной фантастики, даже выскочить в кино не хватало времени,
постоЯнные заботы об отметках и синЯки под глазами от усердиЯ. Ќо пора же
выбирать то, чему хочешь посвЯтить себЯ! Ќадо чем-то увлекатьсЯ, что-то
искать, пусть даже за счет успеваемости, отнимаЯ времЯ от домашних заданий,
иначе -- полнаЯ растерЯнность в начале пути, случайный институт, случайнаЯ
профессиЯ, бремЯ до самой могилы, судьба несчастливца. џ ударил тревогу, и
‘ева охотно на нее отозвалсЯ -- стал увлекатьсЯ гитарой! –елыми вечерами он
бренчал с проникновенной занудливостью:

’рутсЯ спиной медведи
Ћ земную ось...

€з четверочников свалилсЯ в троечники и уже не поднЯлсЯ. Њать не
попрекала менЯ за оплошность, лишь глЯдела порой осуждающим оком.
Ћн подал на биофак, хотЯ с таким же успехом мог подать на физический
или юридический, был отсеЯн после первого же экзамена по математике. ’ут-то
вот и поЯвилась на его еще мальчишески пухлых губах слабенькаЯ улыбочка,
ироническаЯ и беззащитнаЯ одновременно. “лыбочка бывалого человека, который
во всем разуверилсЯ, его уже не удивишь и не сразишь неудачей. ќто вам не
прежнее кислое выражение недорослЯ, не подавленность, не растерЯнность, а
обретеннаЯ решимость после поражениЯ. ‘ева не стал держать нас в неведении:
-- Ѓольше не буду никуда подавать. ‡ачем? ‚ школе была каторга, в
институте -- снова!.. •очу жить. Џросто. Ѓез натуги. Ќа хлеб себе как-нибудь
заработаю.
ђешение беспроигрышное уже потому, что длЯ его осуществлениЯ не надо
прилагать никаких усилий. џ подавленно глЯдел на улыбочку бывалого человека,
приклеенную к мальчишескому лицу.
Ђ мать тихо произнесла:
-- ’ы менЯ обкрадываешь, ‘ева.
-- —ем?
-- ЉакаЯ мать не мечтает подарить миру значительного человека.
Ќо он с ходу отпарировал:
-- —то длЯ тебЯ важней, мама: быть мне значительным, но несчастным или
же счастливым, но незначительным?
џ крЯкнул, а мать с тоскливым удивлением долго разглЯдывала его.
-- Љто тебЯ так напугал, сын? -- спросила она. -- Ќе мы же.
‘ева упрЯмо опустил голову:
-- •очу быть свободным от лишних забот, ‚от и все!
…го быстро освободили от забот о своем будущем -- призвали в армию. ’ам
за него думали, им распорЯжались, никаких хлопот...

‚ойна родственно свЯзала менЯ с одним человеком -- ѓоленковым €ваном
’рофимовичем, командиром дивизиона, с которым Я прошел от Љалача-на „ону до
‘талинграда, от ‘талинграда до Џраги. …ще до фронта, на подготовительных
учениЯх под ‘ерпуховом грозный майор ѓоленков случайно обратил внимание, что
мальчишка-разведчик батарейного взвода управлениЯ мгновенно, не заглЯдываЯ в
таблицы, делает нужные расчеты длЯ наводки орудий. ‘ам майор ѓоленков пришел
из запаса, стрелЯл в гражданскую из трехдюймовок, дальность обстрела которых
четыре версты, баллистику знал слабовато. Ћн удивилсЯ моим способностЯм,
пообещал, что сделает из менЯ командира, стал называть сынком, и это, право,
не было просто ласковым обращением -- Я оказалсЯ под отцовской опекой.
€ван ’рофимович поражал костистой громоздкостью нескладного тела,
густым басом, суровой угловатостью лица. †итейскаЯ мудрость, которую он
изрекал мимоходом, по сей день длЯ менЯ неустаревшее руководство: "Ѓереги
свою голову, но помни, что твой горшок не дороже других... Ќикогда не
горЯчись, ушат воды тушит костер... Ќе смей быть сытым, когда подчиненный
голоден..." Ќесу через жизнь бесхитростные отеческие наставлениЯ и если не
всегда следую им, то потому только, что не обладаю ни силой воли, ни
моральными качествами своего наставника.
Ќа Љурщине в наступлении немецкаЯ батареЯ, которую мы пытались
подавить, накрыла наш ЌЏ, осколком перебило мне левое предплечье. €ван
’рофимович приполз к нам с дивизионными разведчиками, собственноручно тащил
менЯ на плащ-палатке через зону обстрела. џ этого не помню, из-за плохо
наложенного жгута потерЯл много крови, был в беспамЯтстве. Ћн упросил, чтоб
менЯ не эвакуировали, оставили при санбате, боЯлсЯ потерЯть. ќтого боЯлсЯ и
Я, а потому с незатЯнувшейсЯ раной вернулсЯ в дивизион.
Љонец войны застал нас под Џрагой, €ван ’рофимович сам добилсЯ моей
быстрой демобилизации: "Ќе всю же жизнь торчать тебе возле пушек".
Ђ спустЯ десЯть лет утром менЯ поднЯл с постели телефонный звонок.
-- Џрошу великодушно простить, не здесь ли живет ѓеоргий ѓребин? --
Ќеповторимый бас, который нельзЯ ни забыть, ни спутать.
-- €ван ’рофимович!!
-- “знал, голубчик! Џомнит старика! -- ‚ басовых руладах непривычное
дребезжание.
Ћн демобилизовалсЯ в чине подполковника, жил в Њоскве, работал в
каком-то отраслевом главке инспектором.
Ћдно времЯ мы встречались часто, Я нес к нему свои радости и печали,
теперь видимсЯ куда реже, но раз в году Я обЯзательно его навещаю.
Ћн никогда не праздновал своих дней рождений, отмечал лишь один особый
день. ‚аньке ѓоленкову, круглому сироте, деревнЯ определила быть пастухом --
кормитьсЯ по дворам, ночевать по чужим углам. € вот однажды, когда он под
осенним дождичком пас стадо на приречной пожне, из редколесьЯ выехали двое
конников, у одного за плечом торчала винтовка, у другого на поЯсе висела
кобура с наганом. Ћни искали брод через реку, "где дно покрепче, тЯжелое
потащим, как бы не застрЯть". €ван бросил стадо на мальчонку -подпаска,
повел конников на перекат, дно там плотное, песок с галькой, любой воз
выдержит. Ќо тЯжелыми оказались не возы, а пушки... ‚ деревню он не
вернулсЯ, осталсЯ при артиллерийском соединении отдельной ревбригады под
командованием товарища Џестуна-ѓроздецкого. —ерез год неграмотный пастух уже
командовал батареей, под хутором Њихайловским его батареЯ разметала
наступавших казаков, решила исход боЯ €ван ѓоленков был отмечен в приказе,
подписанном ”рунзе, награжден именными часами. Џосле освобождениЯ Љрыма от
‚рангелЯ его направили на курсы комсостава, но кадровым командиром он
оставалсЯ недолго. ЂрмиЯ шефствовала над деревней, €ван ѓоленков возглавлЯл
шефские бригады, выступал с докладами, организовывал ликбезы, был послан длЯ
ознакомлениЯ в знаменитый тогда совхоз имени ’араса евченко, где создавалсЯ
первый тракторный отрЯд. Љончилось его шефство тем, что гимнастерку с
черными петлицами €ван сменил на пиджак ответственного районного работника,
а позднее и областного... Ћднако не все шло гладко, похоже, что у €вана
’рофимовича были крупные неприЯтности, о которых он не любил вспоминать. €х
разрешила война...
„ень, когда "от коров ушел к людЯм", он считал самым важным днем в
своей жизни, отмечал его в кругу близких людей.
Љогда-то в этот день рЯдом со мной за столом сидели сверстники €вана
’рофимовича. ЏренебрегаЯ артритами, колитами, катарами, которыми они все
были обременены, старички налегали на водочку и, отрываЯсь от воспоминаний,
глухими басами и вибрирующими дискантами запевали:
ЃелаЯ армиЯ, черный барон
‘нова готовЯт нам царский трон...
’еперь никого из них уже нет в живых, а сам €ван ’рофимович, последний
из могикан, едва себЯ носит. Ћн на год старше нашего катЯщегосЯ к концу
века. Ћн трудно ворочает своими крупноблочными суставами, складки пористой
серой кожи дрЯбло висЯт, только нос по-прежнему тверд да ржавые брови
кустисты и грозны, но под ними размытаЯ младенческаЯ голубизна. € со свистом
дышит, с усилием говорит -- страдает астмой, -- но ум сохранил, достоинство
тоже.
Ќе считаЯ хозЯина, ныне Я самый старший за столом. „очери €вана
’рофимовича и их мужьЯ тоже не молоды, но уже длЯ них "‚ставай, страна
огромнаЯ..." столь же экзотична, как длЯ менЯ "ЃелаЯ армиЯ, черный
барон...". €ван ’рофимович каждый раз уводит менЯ от семейного сборища в
свою спартанскую комнатку, садитсЯ напротив -- напрЯженно прЯм, плечи
поднЯты, лопатисто-широкие, узловато-венозные руки прикрывают острые колени.
-- ЊенЯ, отживающего, съедает тревога, мой друг... -- ‘иплым голосом,
превозмогаЯ одышку.
—то-нибудь случилось, €ван ’рофимович?
-- „а, голубчик, да. ‘тараЯ развалина, видите ли, стала думать.
џ не считаю нужным ни возражать, ни торопить вопросом -- сам скажет,
длЯ того и вырвал из-за стола, привел сюда. Ћн возвышаетсЯ в позе каменного
фараона, глЯдит молочным взором в окно поверх шумЯщего города, поверх
мЯтущегосЯ сегоднЯ -- в бесконечность.
-- џ всегда был заносчиво доволен собой... -- ѓлухо, не мне, а в
пространство. -- „а, весь свой долгий век считал -- звезд с неба, конечно,
не хватаю, зато совесть чиста, как слезинка. Џрожил восемь десЯтков, а
вглЯдетьсЯ в себЯ все было некогда, спешил вперед, заре навстречу. ’олько
теперь догадалсЯ оглЯнутьсЯ, и...
Ќатужный прерывистый вздох, долгое молчание, взглЯд в дальнее.
-- € ударило в старую башку: столько прожил -- а что сделал? Љирпича в
стену не положил. Љто-то другой дома строил, заводы возводил, землю пахал, а
Я... џ, голубчик, или стрелЯл, или покрикивал: "„авай-давай!"
-- Љак вы знаете, Я тоже стрелЯл и, право, ничуть не раскаиваюсь, а
горжусь даже, --возразил Я.
€ван ’рофимович хмыкнул и не пошевелилсЯ.
Ќе трать пороха, дружок, не доказывай, Я и без тебЯ знаю, что пушка
тоже может служить жизни. „а, именно из таких пушек Я и стрелЯл. „а, ради
жизни! Ќо ты вот отстрелЯлсЯ и занЯлсЯ совсем другим -- науку копаешь, забыл
о прицеле, пушка в душе у тебЯ не сидит. Ђ та трехдюймовочка, с которой Я в
молодости тесно познакомилсЯ, мне характер испортила -- не мог глЯдеть не
прицеливаЯсь, не мог действовать не сокрушаЯ, даже когда говорил, то изо
всех сил старалсЯ, чтобы мои слова имели пробойную силу. "„авай-давай!" --
штучка взрывчатаЯ...
-- Ћбстановка была взрывчатой, €ван ’рофимович. ‘нова хмыканье.
-- Џробовал, дружок, пробовал свалить на обстановку. Џолучалось но...
через раз. џ сам и накалЯл обстановочку, а потом боЯлсЯ, как бы не
взорвалась, беды не наделала...
‡амолчал, темнеЯ лицом, дыша со свистом, отводЯ от менЯ взглЯд.
ЋтдышалсЯ, заговорил глухо, как в шубу: взглЯд.
-- Ќикто менЯ не неволил в селе ‘тарожилове храм ликвидировать, сам
додумалсЯ. € обстановка к этому никак не располагала. ’оварищество по
совместной обработке земли тогда создавали, старались людЯм глаза раскрыть
на лучшую жизнь, в доверие войти. ‡ачем, казалось бы, на конфликт
нарыватьсЯ, наоборот стоило бы с батюшкой по душам потолковать. Џопик был
ветхий, но неглупый -- поддержал бы, не на дурное толкаю, бабы ему верили во
всем, а бабы и мужиков помогли б уломать. ’ак нет, от ненавистного бога
помощь принимать! ‹учше его выкорчевать, чтоб под ногами не путалсЯ. Љ
начальству ездил, кулаком стучал, доказывал -- мол, корчевать нужно, и
немедлЯ! ‚ыстучал разрешение -- бога сместить, церковь закрыть, колокола
снЯть! ‚еревками -- эх, дубинушка, ухнем! -- колокола стаскивали. Ѓольшой
грЯнул вниз -- мороз по коже. Џлач, вой, стоны, бабы остервенились, толпой
на нас с кирпичами. „воим активистам головы пробили... Ћбстановочка-то до
белого накала дошла... -- €ван ’рофимович задохнулсЯ, выждал, тускло
обронил: -- ‹опнул наш ’Ћ‡.
џ подавленно его разглЯдывал -- широкий напрЯгшийсЯ костЯк, седина в
желтизну, темное изрезанное лицо. џ знаю его четверть века, видел в минуты
смертельной опасности, он человек кристальной честности и самоотверженного
благородства, он из тех, кто не может быть сытым, когда голодны другие,
никогда не жил длЯ себЯ, но вот кончает жизнь самосудом. Ѓыть может, сейчас
он ждет от менЯ защиты, но можно ли опровергнуть выстраданное? ’ут так легко
сорватьсЯ на благостную фальшь. Ћскорбить фальшью не посмею. џ молчал.
€ он снова заговорил -- с угрюмым раздражением, с одышкой:
-- Ќе оттого ли, что Я жизнь перекалил, мои дети холодны, как
ледышки?.. „а, и дочери и зЯтьЯ! Џробовал исповедоватьсЯ -- пожимают
плечами: мол, известно, нас не удивишь. ‘прашиваю о будущем: каким вы хотели
бы его видеть? ‘нова пожимают плечами... „а черт возьми, менЯ, считай, уж
нет на свете! ‡а вас же, живых, страшусь. Љамо грЯдеши, человецы?..
Ќ-да-а...
џ молчал. Ќаверно, и мое молчание он принимал как пожатие плечами.

‚черашний школьник ‘ева ѓребин, не понюхавший жизни, уже панически
страшитсЯ ее. Ћтживающий свой век €ван ѓоленков тоже охвачен страхом. € Я,
стоЯщий между ними, Я, представитель зрелого поколениЯ, могу только пожать
плечами -- не пребывать же в постоЯнной панике, ко всему привыкаешь.
Љамо грЯдеши? -- во все века люди задавались этим вопросом. Људа
двигаешьсЯ ты, человек? —то ждет тебЯ впереди? € сколько раз случались
эпидемии ужаса перед грЯдущим -- люди бросали работу, забывали о хлебе
насущном, ждали, что вот-вот разверзнетсЯ землЯ, подымутсЯ мертвые, трубы
архангелов возвестЯт о страшном суде, о вселенской кончине. Ђпокалипсисы
никогда не выходили из моды.
Ќо теперь-то угрожает не некий гипотетический гнев божий, мы гибельно
опасны сами себе своим возросшим могуществом, своей необузданной энергией,
своим неуправлЯемым поведением.
…сли ставитсЯ врачом диагноз: такой-то не может управлЯть своим
поведением, -- то значит, даннаЯ личность психически ненормальна.
Ќе дай мне бог сойти с ума, Џусть лучше посох и сума...

Ќу а как аттестовать вкупе все человечество, неспособное отвечать за
свои действиЯ?
Џожмем плечами?..

Њы славим выдающихсЯ людей, олицетворЯющих собой наиболее активную
человеческую деЯтельность. Ћни -- носители идей, они -- источники сигналов,
приводЯщих в движение массы. —ерез них-то, казалось бы, легче всего
подобратьсЯ к самому заповедному -- каково же все-таки значение осознанной
деЯтельности человека, что совершаетсЯ по его воле, а что самопроизвольно?
‚ прошлом веке на эту тему Яростно спорили, бросались в крайности
вплоть до безапеллЯционных утверждений -- историю делают герои! € народники
шли в народ, рассчитываЯ героическим подвижничеством изменить
многострадальную народную жизнь. € наиболее решительные из народников
вооружались самодельными бомбами, стремились ценой самопожертвованиЯ убрать
тех, кто, по их мнению, мешает истории. ‘толь отважнаЯ практика не помогла
найти ответ, решение вопроса так и не вышло за пределы гадательности.
‚ других науках свои гадательные предположениЯ ученые проверЯют
экспериментом. €сториЯ же экспериментированию не поддаетсЯ. ‘ама по себе она
наиболее динамический процесс в природе. €сторическаЯ же наука, увы, едва ли
не самаЯ статичнаЯ из всех наук.
‚от если б можно было изъЯть из истории какую-нибудь известную
историческую личность, а потом понаблюдать -- как без нее дальше развернутсЯ
событиЯ...
…сли бы да кабы... ‘ие Явно невозможно.
Ћднако как зыбка в наш поразительный век грань между возможным и
невозможным! „авно ли было бредово-невозможным достать ‹уну в небе...

‹истаЯ на сон грЯдущий популЯрный журнал, Я случайно наткнулсЯ на
статью...
ѓруппа биологов, возглавлЯемаЯ доктором биологических наук ‚. ‚.
Њеншуткиным, задалась целью промоделировать -- ни больше ни меньше! --
эволюцию позвоночных начинаЯ с праланцетника. ќто примитивное существо жило
на нашей ‡емле в теплых морЯх около миллиарда лет назад, было десЯти
сантиметров длины, имело скорей всего полупрозрачное тело и спинную струну
без каких-либо намеков на головной мозг. Ћно стало предком всего плавающего,
ползающего, летающего, бегающего населениЯ планеты, плоть которых держитсЯ
на скелете. Џредком и самого человека.
Џромоделировать, как произошло такое многоликое преобразование
праланцетника, схематически воссоздать многообразно изменчивый путь длиной в
миллиард лет... ‹егко сказать!
Ќо биологи под руководством доктора Њеншуткина и раньше моделировали с
помощью элктронно-вычислительной машины не столь масштабные отрезки
эволюции. € теперь они разработали исходную программу, котораЯ содержала в
себе отличительные особенности праланцетника, учитывала внешние условиЯ.
‡акодированный праланцетник, как и живой, наделен был способностью давать
потомство, в равной степени умеющее приспосабливатьсЯ к окружающим условиЯм
и не умеющее. ќволюциЯ должна идти по „арвину -- путем отбора случайных
изменений.
Џрограмму вложили в Њ-4030, далеко не самую быстродействующую
счетно-решающую машину. Ћна послушно начала выдавать в периодических
распечатках наборы символов, из которых экспериментаторы без особого труда
стали реконструировать животных, так сказать, уже в "плотском виде". ’о, что
в природе проходило за десЯтки и сотни миллионов лет, машина прокручивала за
минуты...
…сли природа выбрала тот путь развитиЯ, который имеем мы на своей
планете, то кто может гарантировать, что он единственный? Ђ вдруг да
эволюционных путей множество, неизвестно, какой еще выпадет... Њеншуткин
загадывал: а не возникнет ли некое шарообразное существо, которое станет
перекатыватьсЯ но земле? …го помощник кандидат наук Ѓ. Њедников мечтал, что
разовьютсЯ шестиногие -- наподобие насекомых -- млекопитающие, которым в
дальнейшем почему бы и не превратитьсЯ в кентавров.
Ќо никаких чудес не произошло. €з праланцетника в машинной эволюции
образовались различные рыбы, они обрастали панцирем и терЯли его,
становились гигантами и вновь мельчали. Ќаконец одна из них выползла на
плавниках из воды на сушу, превратилась в Ящера... ‚ конце концов возникло
существо с высокоорганизованной нервной системой, передвигающеесЯ на задних
конечностЯх. Њашина честно повторила ту великую торную дорогу, какую прошли
мы, -- от праланцетника к человеку!
Џрочитав об этом, Я взволновалсЯ и устыдилсЯ. “ж кому-кому, а мне-то
постоЯнно приходилось и самому сочинЯть экзерсисы и участвовать в
коллективном создании симфонических композиций, которые затем проигрывались
на таких вот гармошках, воспроизводЯ некие физические картины мира. Џоэтам
не свойственно "алгеброй гармонию поверить", но лингвисты, изучающие этих
поэтов, теперь куда как часто прибегают к математическим расчетам столь
сложным, что с ними справлЯютсЯ только компьютеры. €сторики же и здесь
оказались рутинерами. “ж если биологи решились проиграть на машине
миллиардолетнее развитие, то почему то же самое нельзЯ совершить с
человеческими веками и тысЯчелетиЯми? ‘ледует взЯть реальный исторический
период, где действует некаЯ выдающаЯсЯ личность, запрограммировать его,
проверить через счетно-решающее устройство -- совпадет ли программное
развитие с ходом истории? ‘овпадает -- прекрасно! ’огда уберем-ка из
программы великую личность, посмотрим, как смоделированнаЯ историЯ
развернетсЯ без нее. Ѓудут конкретные результаты, никак не гадательные.
ЋказываетсЯ, с неподвластно-величавой историей тоже можно проводить
эксперименты.
Ќо легко сказать -- запрограммировать кусок истории. ќто значит
расчлени целый пласт многообразной, запутанной жизни на простейшие составные
части, представь их в виде отдельных задачек с таким расчетом, чтоб они
решались односложно -- да или нет. €менно так только и способна отвечать
машина, действующаЯ по принципу -- прошел или не прошел электрический
импульс, оперирующаЯ набором единиц и нулей, из бесчисленности которых и
создаютсЯ некие сложные выражениЯ, как из сочетаний точек и пробелов на
газетном листе получаютсЯ тональные оттиски фотографии.
џ зажегсЯ было, но тут же остыл -- неподъемно, не зрЯ же никто еще не
бралсЯ за такой подвиг. Ћднако заноза глубоко вошла, вызывала воспаление, Я
ни на минуту не переставал думать. ‘обственно, менЯ интересует не широкий
фронт исторического прошлого, а лишь участок, на котором действует
какаЯ-нибудь выдающаЯсЯ личность, тот же, к примеру, •ристос. ќто уже
несколько облегчает мое положение. Њне следует уЯснить границы влиЯниЯ
•риста.
Љогда-то у нас безоговорочно отвергали его историческую реальность --
мифическаЯ фигура, плод воображениЯ многих поколений. ‘ейчас же, насколько
мне известно, все наши историки раскололись на два лагерЯ, одни по-прежнему
считают -- такового в действительности не было, другие утверждают -- был,
существуют скупые свидетельства.
џ склонен верить последним, и вовсе не потому только, что существуют
отрывочные упоминаниЯ о нем в древних источниках. Ќет, не мимолетно
брошенные оговорки ’ацита, ЏлиниЯ Њладшего, ‘ветониЯ убеждают менЯ, а
объективное обстоЯтельство: коль возникло мощное движение -- христианство,
то у истоков его непременно должна находитьсЯ и выдающаЯсЯ среди других
личность.
—еловеческаЯ памЯть указывает на галилейского проповедника -- €исус
•ристос, не кто иной! Ќет смысла отвергать это, ставить вместо известной
величины безликий икс. ‚ажно разглЯдеть в •ристе под многовековыми
напластованиЯми божественного -- человека. € Я принЯлсЯ пристрастно
вглЯдыватьсЯ...

…го туманнаЯ биографиЯ в каком-то смысле результат биографии всего
человечества. Ђ его духовное зарождение вообще началось в непроглЯдных далЯх
бытиЯ, еще в мире животных, где сильный уже начинает подчинЯть слабого.
Ќо знаменательно -- неравноправнаЯ война сильного со слабым у животных
до крайней жестокости не доходит. ‘хватки за высокое положение большей
частью непродолжительны и бескровны, скорей символичны -- воинственные
звуки, показные выпады, демонстрациЯ агрессии, борьба характеров, в которой
нерешительный отступает, не ввЯзываЯсь в драку. ‘мертельный исход в такой
войне -- исключительнаЯ редкость. •арактерно: хищников природа наградила
орудиЯми убийства, но вместе с ними вложила инстинкт, препЯтствующий
беспощадно расправлЯтьсЯ со своими "соплеменниками" ‘держивающий инстинкт
оказываетсЯ сильнее ненависти.
…сли у современных человекообразных обезьЯн драки за первенство почти
никогда не кончаютсЯ смертью, то, должно, убийство было несвойственно и тем
приматам, которым предстоЯло превратитьсЯ в людей. „а, наверно, и сами
перволюди, те низколобые, зверообразные дикари, одно представление о которых
у нас вызывает невольное содрогание, скорей всего жестоки друг к другу не
были. Ћднако уже синантроп, дальневосточный собрат питекантропа, достаточно
далеко шагнул вверх по эволюционной лестнице, чтоб преодолеть в себе
охранительные инстинкты,-- его череп археологи обнаружили в "кухонных
отбросах". Ђ уж коль они лакомились друг другом, то, значит, и сражались
между собой с лютой беспощадностью.
—еловек головокружительно быстро набрал силу -- что прежде было
недоступным, становилось доступно, а осознание своих возросших возможностей
заставлЯло желать все большего и большего. …динственным существом, способным
воспрепЯтствовать исполнению неутолимых человеческих желаний, оказалсЯ
другой человек, столь же ненасытный и столь же вооруженный. …сть ли сейчас
на нашей планете хоть одно место, обжитое человеком, не политое его кровью,
не вымощенное его костЯми в самоутверждающих битвах?
Ќо вот открылось -- отнЯть жизнь можно и не убиваЯ, а присваиваЯ ее.
†иви, но не длЯ себЯ, а длЯ менЯ! †естокое насилие стало способом
существованиЯ, без побоев и надругательств не вырастал колос на поле, не
поЯвлЯлсЯ хлеб на столе
Ќенавистничество настолько заражает сознание людей, что даже
богов-покровителей они представлЯют себе не иначе как злобно-коварными,
жестокими до мелочной мстительности. ‚еликому ‡евсу кажетсЯ, что его
обделили при жертвоприношениЯх, и он через Ящик Џандоры насылает на род
людской болезни и бедствиЯ. ‘иЯтельный Ђполлон сдирает кожу с силена ЊарсиЯ
за то только, что тот посмел соперничать с ним в игре на флейте. џхве,
всемогущий, единодержавный бог евреев, постоЯнно суетно озабочен: боЯтсЯ ли
его люди, а вдруг как нет? Ћт Ђвраама он требует невозможной жертвы --
зарежь длЯ менЯ своего единственного сына. € когда послушный Ђвраам заносит
нож, бог удовлетворенно останавливает: "€бо теперь џ знаю, что боишьсЯ ты
Ѓога..."
’ем не менее среди всеобщей жестокости раздаютсЯ предостерегающие
голоса. "Ќе следуй за большинством на зло..." -- поучает Њоисей. Ђ пламенный
€сайЯ прЯмо требует: "ђазреши оковы неправды, развЯжи узлы Ярма и угнетенных
отпусти на свободу..." Ќет, это не атавистическое проЯвление заложенного
природой охранительного инстинкта.
‘реди изнемогающего человечества должен был возникнуть
бескомпромиссный, решительно отвергающий всЯкую жестокость голос. Њир начал
ждать глашатаЯ, и он поЯвлЯетсЯ -- из глубины подавленного народа, из самых
низов, из отверженных.
Ћн не вопит и не устрашает, как это делали до него многочисленные
пророки-правдолюбцы. Љто отзоветсЯ на пугающий вопль, когда вопЯт всюду? Љ
устрашениЯм все давно привыкли. Ћн негромко убеждает: "‚ы слышали, что
сказано: люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего. Ђ Я говорю вам:
любите врагов ваших, благословлЯйте проклинающих вас, благотворите
ненавидЯщим вас и молитесь за обижающих вас и гонЯщих вас... €бо если вы
будете любить любЯщих вас, какаЯ вам награда? Ќе то же ли делают и мытари?"
Њир без врагов, мир, живущий взаимной любовью,-- новое безрассудное
желание, противоречащее самой природе, котораЯ даже у животных установила:
сильный подавлЯет слабого, позаботившись лишь об ограничениЯх. ‚оистину
неуемен человек! Ћн и тут замахиваетсЯ на невозможное, что не предусмотрено
матерью природой.
Ќо мать природа непредусмотрительно обделила нас крыльЯми, а мы
все-таки летаем. ђазве поднЯлись бы мы в воздух, если б в глубине веков
неподготовленный человек с безрассудной страстью, вопреки природе не пожелал
заведомо невозможного -- хочу летать! •очу, и все тут, без всЯких на то
оснований.
€ основаниЯ были добыты позднее.
‘лава тем, кто заражает род людской неисполнимыми желаниЯми!

7
’е, кто пользуетсЯ автобусами, поездами, самолетами, сами их не водЯт.
’ак и те, кто прибегает к помощи вычислительных машин, чаще всего
непосредственно с ними не общаютсЯ. ‘уществует все времЯ растущаЯ армиЯ
специальных толмачей между человеческим и электронным интеллектом. ‚
обыденности их именуют программистами.
џ имел дело со многими из них, одни в моей жизни занимали не более
места, чем случайные водители такси -- провезли да высадили,-- с другими
менЯ свЯзывала теснаЯ дружба, а длЯ программистки €рины ‘ушко Я был еще и
крестным отцом.
Ќильс Ѓор как-то мимоходом бросил, что недостаточно сумасшедшаЯ идеЯ в
физике имеет меньше шансов быть правильной. Љаждый уважающий себЯ физик
пробовал сумасшествовать, Я тоже в том грешен. Ћдну шатко-ненормальную идею,
которую Я вынашивал, необходимо было подпереть расчетами, длЯ этого нужен
программист, а в них тогда ощущалсЯ острый недостаток. Њне посоветовали
взЯть студентку последнего курса мехмата: "€сключительно способна!"
Њиловидно носатенькаЯ, но с густыми, суровыми, недевичьими бровЯми,
€рина, казалось, всЯ состоЯла из несовместимых противоречий:
надменно-самолюбива и в то же времЯ пристрастно к себе недоверчива,
порывиста и крайне осторожна -- из тех, кто семь раз дотошно отмерит, прежде
чем один раз отрезать, -- страстнаЯ убежденность у нее могла внезапно
сменитьсЯ горЯчим отрицанием, упрЯмство -- раскаЯнием. ‘ловом, еще тот
характерец -- скачущий. Ћднако мы ней прекрасно сработались, совместно
получили убедительное доказательство, что моЯ идеЯ, вне всЯкого сомнениЯ
сумасшедшаЯ, ничего не имеет общего с реальной действительностью. „лЯ менЯ
-- неудача, если не конфуз, длЯ €рины -- содержательнаЯ дипломнаЯ работа. …й
пророчили большое будущее. Ќо скачущий характер, подстегнутый самомнением,
кинул ее в сторону от физики:
-- ѓеоргий Џетрович, на исхоженном вдоль и поперек континенте ќкономики
должны быть тайные тропы, ведущие под неприступные стены Ќравственности.
•очу поискать.
џ уже хорошо знал ее, а потому не спорил и не отговаривал, только
сказал на прощание:
-- …сли упрешьсЯ в тупичок, возвращайсЯ назад к нам. Њожно не
сомневатьсЯ, никаких заветных троп она не нашла, но и к нам не вернулась,
продолжала программировать хозЯйственные операции. ‡десь новое слово сказать
трудно, эту жилу разрабатывают многие, особенно активно американцы.
€рина изредка мне звонила просто так, по старой памЯти -- узнать, как Я
живу,-- еще реже мы встречались у общих знакомых. €з носатенькой норовистой
девочки она превратилась в несколько угловатую, не очень-то придирчиво
следЯщую за собой женщину, однако по-своему привлекательную, пожалуй, даже
красивую -- с темным загадочным взглЯдом из-под пугающе густых бровей. “же
она успела развестись с мужем, совсем недавно вышла во второй раз за
человека много ее старше, ответственного руководителЯ какого-то ведомства.
‘ейчас €рина нужна мне -- длЯ совета.
-- Џриду! -- отозвалась она в телефонную трубку и с присущей ей
решительностью продиктовала времЯ и место встречи:-- ‚ час у вас в
институте. Ќе встречайте -- дорогу помню.

„ва скромных зданиЯ -- старый и новый корпуса -- можно назвать
постпредством нашего института в столице. ‡десь широко расположилась
администрациЯ, имеютсЯ актовые залы разных размеров, длЯ разных случаев, две
библиотеки и несколько лабораторий, имеющих скорее музейное, чем рабочее
значение -- в них в свое времЯ тихо совершались впоследствии получившие
громкую известность событиЯ. Ћсновные силы института давно перенесены в
академгородок, прЯчущийсЯ в лесах за пределами Њосковской области. ’ам у
нас, по существу, многоцеховаЯ, технически оснащеннаЯ фабрика, на которой
сотни сотрудников с учеными степенЯми и без оных добывают (или, по крайней
мере, пытаютсЯ) уникальную информацию.
‚ Њоскве у нас тесно, далеко не все заслуженно уважаемые профессора
имеют пристанище в стенах своей альма-матер. ’еоретики вообще поставлены в
положение надомников. Ќа менЯ же некогда возложили расплывчатые обЯзанности
главного консультанта по научной периодике и выделили в старом корпусе под
самой крышей пространство в пЯтнадцать квадратных метров, с широким арочным
окном на шумную улицу. ‚озложенные обЯзанности как-то незаметно слинЯли с
менЯ, словно зимнЯЯ шерсть с зайца, а кабинет вместе с несолидным
канцелЯрским столом и солидным шкафом, забитым старыми журналами и
монографиЯми осталсЯ за мной. …динственный мой вклад в него -- большаЯ,
почти плакат, фотографиЯ спиральной галактики Њ51, смахивающей на
растрепанный знак вопроса. ”отографию эту подарил мне автор, один
американский астроном из Џаломарской обсерватории. ‚месте с ним Я пыталсЯ
объЯснить, почему закрученность галактик не размазываетсЯ, когда должна бы,
казалось. €нтерес к завиткам данной галактики у менЯ давно исчез, а ее
портрет осталсЯ.
Џод этим-то космическим портретом и расположилась €рина ‘ушко. Ћна
закурила сигарету и забыла о ней, слушала, и на скулах проступал исподволь
легонький румЯнец...
‡арЯд мой был выпущен быстро -- замысел и пространный вопрос -- не
располагает ли она какой-нибудь забытой идейкой созданиЯ математической
модели истории?..
џ кончил, €рина порывисто встала, подошла к окну, долго стоЯла ко мне
спиной, напрЯженно вытЯнутаЯ, осино-тонкаЯ в талии.
-- ‚ы безумец, ѓеоргий Џетрович,-- произнесла она наконец и
обернулась.-- ‚осхищаюсь вами.
-- Љак прикажете понЯть, €рочка,-- похвала это или осуждение?
-- „а вам-то не все ли равно? ‚ похвале моей не нуждаетесь, осуждениЯ
моего не боитесь.
-- Ѓоюсь осуждений, хочу вам нравитьсЯ, так как нуждаюсь в вашей
помощи.
Ћна откачнулась от окна, рывком придвинула кресло, села напротив,
скрываЯ под насупленностью волнение, сурово потребовала:
-- Џокажите мне кончик надежды -- сломЯ голову кинусь за вами!
-- ’о-то и оно -- самому бы за что ухватитьсЯ.
-- Ќе пытайтесь стать историком, ѓеоргий Џетрович, тем рыбаком, который
лишь выуживает признаки прошлого.
-- ‚ кого же мне советуете переквалифицироватьсЯ?
-- ‚ мыслителЯ-анатома!
-- Ђ это еще что за гибрид?
€рина разглЯдывала менЯ требовательно блестевшими глазами.
-- Ђх, вы столь наивны, что не догадываетесь, что вам придетсЯ
рассекать на части, раскладывать по полочкам запутанную историю. Ќе
догадываетесь, но предлагаете -- не возьмете ли на себЯ учет и систематику?
‚озьму, ѓеоргий Џетрович, возьму, если буду иметь что учитывать, что
приводить в систему!
џ молчал, прикидывал -- на что сам иду и какие обещаниЯ могу дать этой
женщине? €ду, в общем-то, на авантюру, пообещать же ничего определенного не
решусь. Ђ подозрительнаЯ затеЯ навернЯка будет стоить немалых трудов, и
компенсировать их ничем, кроме добрых отношений, не сумею. Ќе следует ли
вовремЯ схватить себЯ за шиворот?..
€рина приглЯдывалась, выжидала и не дождалась, сама мЯгко заговорила:
-- ’русы в карты не играют, ѓеоргий Џетрович. ѓотова с вами идти
ва-банк. ‘ вами, ѓеоргий Џетрович, только с вами! € не по старой дружбе, и
не потому, что рассчитываю на триумф, а потому, что знаю -- вы на
неосмысленное не позовете. ‘мысл на бочку! џ с самой быстродействующей
машиной ничего на бочку не положу. Ќе вам объЯснЯть: машина -- дура, умеет
перемалывать только чужое. Ђ Я у этой дуры: прислужница. Њы всего-навсего
ваш костыль, ѓеоргий Џетрович.
-- ’о есть, не знаЯ броду, не суйсЯ в воду,-- очнулсЯ Я. -- —то ж, буду
искать этот брод. Џока не найду, не потащу вас за собой.
-- Ќет, ѓеоргий Џетрович! Ќет! ‚месте полезем. Љостыль, которым станете
нащупывать твердое дно, будет с вами. €наче зачем же мы нужны, когда брод
открыт?
-- Ќайдем ли брод, переберемсЯ ли -- все равно заранее спасибо, €рина.
Ћна норовисто дернула головой.
--Ќе за что, ѓеоргий Џетрович. ѓрешна! Ќе ради вашей славы, ради
корысти своей... ‡акисла Я в стороне от вас. —ерт те тем теперь занимаюсь,
технологические процессы хлебопекарного комбината программирую. „а с ними
любой боле мене математически грамотный дьЯчок справитсЯ. Џодвигов жажду!
—тоб -- раззудись, рука, развернись, плечо! ‚асилиЯ ЃуслаЯ в себе чую!
џ вздохнул:
-- Џодвиги-то по столбовой дороге растут, а Я тЯну в околесную чащу.
‡аблудимсЯ, ‚асилий Ѓуслай. ‚ незнакомых местах...
-- Ќу и заблудимсЯ, кто нас за это попрекнет? Ќе задание плановое
выполнЯем, токмо любопытства ради... Ђ вдруг -- да!.. Ќелюбопытные жар-птицу
не ловЯт.

Ћна ушла. џ подошел к окну. ‚низу за окном, размешиваЯ мокрый снег на
асфальте, стадно неслись машины; промозглаЯ дымка над озабоченно суетливой
улицей, слЯкоть на мостовых, давЯщее серое небо над высокими призрачными
домами -- тусклый будничный денек, не обещающий надежд, не располагающий к
мечтам, не взывающий к дерзости.

Ќад миром неспешно катитсЯ очередной март, ощущаетсЯ раннЯЯ весна,
рычат на московских улицах машины, расплескивают талый снег. € где-то за
суконным небом, в солнечной пустоте плавает вокруг ‡емли космическаЯ станциЯ
"‘алют-6", соединившаЯсЯ недавно с кораблем, который доставил двух новых
добровольных узников во славу науки. Ђ Я уныло торчу в окне, без особого
воодушевлениЯ строю, однако, странные планы -- как прорватьсЯ на две тысЯчи
лет назад, в незапамЯтную древность, чтоб убить там того, кого люди чаще
всех, шумнее всех славили в веках.
Џотом Я часто вспоминал этот тусклый оттепельный день. ‡абыл даже его
число, а оно бы должно быть в моем календаре выведено красным. ‘ него
началось, до тех пор были только мечтаниЯ. ‚ тот день Я завербовал штурмана
в плаванье по реке ‚ремени. ‘ того днЯ Я стал отбирать из истории
необходимый мне багаж. ’ут начало!..

‘ЉЂ‡ЂЌ€… ‚’ЋђЋ…. ЋткровениЯ возле философской бочки

ќто случилось за триста лет до •риста.
‚ богатый и славный Љоринф вновь съехались люди со всех городов ѓрециЯ,
и только упрЯмаЯ ‘парта, котораЯ рЯдом -- рукой подать,-- опЯть никого не
прислала.
‚ прошлом году царь полуварварской Њакедонии ”илипп заставил здесь
признать себЯ предводителем эллинов. ѓрозны были его фаланги, вооруженные
македонскими сариссами -- копьЯми в пЯтнадцать локтей в длину. Ќо зимой он
праздновал свадьбу своей дочери Љлеопатры, выходил из театра, и один из его
телохранителей, юный Џавсаний, всадил ему в бок свой меч.
Ќи ”ивы ни Ђфины ни другие города ќллады не успели прийти в себЯ, как
сын ”илиппа Ђлександр повернул отцовские фаланги на юг. Ќикто не решилсЯ
сопротивлЯтьсЯ. Љоринф торжественно встретил двадцатилетнего властелина, и
отовсюду спешили посланники, чтоб выразить ему свою покорность и
преданность.

…го сопровождала пышнаЯ свита -- восточнаЯ цветистость и эллинское
изЯщество нарЯдов, горЯщие на солнце доспехи воинов. ‚ Љоринфе, где мрамор
колонн превращали в затейливое переплетение пальмовых листьев, а бронзу в
фантастические цветы, любили изысканную пышность. Ќо всех ослеплЯл юный
царь. Љоринф, стоЯщий сразу на двух морЯх принимавший людей со всего света,
еще не видел в своих стенах такого человека. Љрасив, как „ионис, мужествен,
как Ђполлон, Ђлександр с шестнадцати лет начал командовать войсками, в
восемнадцать в страшной битве при •еронее увлек за собой дрогнувшую фалангу
на ‘вЯщенный отрЯд фиванцев, считавшийсЯ непобедимым. ‘вЯщенный отрЯд весь
полег -- воин на воине, ни одного не осталось в живых... €з уст в уста по
всему городу с трепетным страхом передавали, как Ђлександр недавно посетил
„ельфийский храм. Ѓыл "черный день", когда оракул молчит, никому не выдает
предсказаний -- ни царЯм, ни простолюдинам. Ќо не Ђлександру... Ћн подхватил
пифию, силой повлек ее к храму. € пифиЯ воскликнула: "ћноша! ’ебе нельзЯ не
покоритьсЯ!" "ќтого изречениЯ мне довольно", -- сказал Ђлександр и отпустил
ее. ѓотов спорить с богами, укрощать судьбу, недоброжелатели старались
высмеЯть его непомерное честолюбие: будто бы он плакал при виде полной луны,
что не может завладеть ею. Ќо это ни у кого не вызывало смеха, а изумлЯло.
€ сейчас в переполненном Љоринфе все, все спешили хоть одним глазом,
хоть издалека, из толпы, через головы других увидеть похожего на молодого
бога господина ќллады. ‘песивые аристократы и рабы, мужественные воины и
суетные женщины, дрЯхлые старцы и дети, коренные жители и приезжие -- все,
все сгорали от любопытства.
’олько один человек в городе не пошевелилсЯ, чтоб взглЯнуть на
Ђлександра, царЯ македонского. Ћн и сам был известен и в Љоринфе и далеко за
его пределами -- „иоген из ‘инопа, странный мудрец. Ћн угрюмо презирал
богатство, ел что придетсЯ, облекал немытое тело в рваные трЯпки, жил в
бочке. …го побаивались, к нему испытывали жгучее любопытство, охотно слушали
его гневные обличениЯ, но, выслушав, шли, однако, домой, подходЯщую бочку
длЯ жильЯ искать еще никто не пыталсЯ. Љой-кто за грЯзный вид называл его
собакой, а покойный Џлатон в свое времЯ окрестил "беснующийсЯ ‘ократ".
Ђлександр не мог не слышать о „иогене, ему еще не доводилось видеть
человека, который оставалсЯ бы к нему равнодушен. ’акого следовало
завоевать. € предводитель эллинов в сопровождении торжественной свиты и
теснЯщейсЯ толпы горожан направилсЯ к бочке.
„иоген лежал на мусорной земле, грелсЯ на солнце -- сиваЯ от пыли
борода, копотно-черное, пропаханное морщинами лицо, костлЯво-крючковатые
руки, усохшее тело, укрытое бурым от грЯзи, ветхим гиматием, из-под которого
торчали босые, узловато-старческие ноги с обломанными ногтЯми. Ћн не
пошевелилсЯ, лишь приподнЯл мЯтое веко, глЯнул дремотно темным глазом на
юного властелина, на остолбенело-величественных вельмож, на толпу,
сдерживаемую воинами в начищенных латах. Ќа поклон и вежливое приветствие
царЯ он небрежно кивнул нечесаной головой.
“ Ђлександра персиковый румЯнец на щеках, влажные глаза, в смелом
разбросе густые брови, плечи широки, певучими складками с них стекает
легкий, из заморской "древесной шерсти" хитон, перехваченный золотым поЯсом.
‚ кроткие минуты он обычно клонил голову влево, глЯдел сейчас с серьезным --
почти детским -- любопытством на лежащего во прахе прославленного философа.
Ђ свита позади, полыхающаЯ пурпуром, сверкающаЯ серебром и золотом,
недоуменно взирала на встречу людей, схожих друг с другом ровно столько же,
как солнце в небе с придорожным булыжником. Ћдин равен богам, а в другом нет
человеческого, даже не раб, почти животное. Ќо на этот раз господином
держитсЯ не богоподобный -- царь почтительно стоит перед возлежащим нищим.
€ Ђлександр почувствовал -- победить не в силах, любаЯ победа тут
окажетсЯ смешной в глазах всех. Ќо в его силах осчастливить.
-- —то могу длЯ тебЯ сделать? Џроси! -- произнес он в порыве. „иоген
повел темным взглЯдом и смежил мЯтые веки.
-- Џосторонись немного. ’ы закрываешь мне солнце.
‘вита замерла, а толпа пришла в движение. Ќе все слышали ответ, но все
хотели его знать.
-- ЉлЯнусь ‡евсом! -- воскликнул царь с молодой запальчивостью.-- …сли
б Я не был Ђлександром, то стал бы „иогеном!
Ћн кинул последний взглЯд, на дремлющего черноногого философа, и свита
почтительно расступились перед ним...
‚се схлынули, осталсЯ один -- невысок, худощав, на скуластом лице в
подстриженной бородке прЯчетсЯ насмешливаЯ улыбочка. Ћн подошел и, осторожно
подвернув белую хламиду, опустилсЯ на землю.
-- ’ы узнаешь менЯ, „иоген?
‘умрачный глаз блеснул настороженно и недоброжелательно.
-- Ќе притворЯйсЯ, что не помнишь менЯ, -- с усмешкой продолжал
подсевший.
-- •орошо помню, -- сипло объЯвил хозЯин. ќтот ребенок возит тебЯ с
собой, Ђристотель ‘тагирит, как дорогую игрушку.
-- Ћн перестал играть в логику и этику, „иоген. Ћн теперь собираетсЯ
играть народами и царствами. џ больше ему не нужен.
-- Ћднако ты все еще с ним.
-- ‚ последний раз. ‚озвращаюсь в Ђфины, там ждут менЯ ученики попроще.
„иоген сердито фыркнул:
-- Ѓудешь снова учить -- принимайте этот гнусный мир, и он примет с
объЯтиЯми вас.
Ђристотель по-прежнему таил в бороде усмешечку.
-- €з твоей бочки мир действительно выглЯдит непривлекательно.
-- џ спрЯталсЯ от него в бочку потому, что досыта наглЯделсЯ, как люди
испакостили его. Ѓольше не хочу видеть.
-- €спортили мир? ‡начит, он когда-то был хорош?
-- Ћн и сейчас еще хорош там, куда люди не могут добратьсЯ.
-- Ђ как ты мог видеть такие места, „иоген, куда люди не добрались?
-- Џодыми голову, Ђристотель, -- сердито сказал хозЯин бочки. -- €
делай это почаще. ‚идишь небо? Ћно чисто, не затоптано и не заплевано.
‘равни его с грЯзной землей. Ђ ласточек видишь?.. Ћни свободны и счастливы.
’акой чистой когда-то была и землЯ. € на ней жили свободные люди, которые,
как ласточки, не желали себе много.
-- €х наказали боги?.. Ћх, это стараЯ сказка, „иоген.
-- Ќе лукавь со мной, Ђристотель. џ же знаю -- ты не из тех, кто кивает
на богов. € Я не глупей тебЯ. ‹юди сами наказали себЯ.
-- Љто и когда это сделал?
-- Ќе все ли равно -- когда. „авно! ‘терлось из памЯти... Ђ кто первый
начал портить жизнь -- догадатьсЯ можно.
-- € кто же? -- поинтересовалсЯ Ђристотель. -- Ќаверное, такой же
жадный до власти, как Ђлександр Њакедонский, почтивший тебЯ сейчас?
„иоген презрительно хмыкнул:
-- Џлоды созревают после того, как из семени вырастет дерево.
Ђлександры поЯвились потом.
-- Љто же тот злодей, бросивший дурное семЯ?
-- “сердный земледелец! -- своим сиплым голосом возвестил „иоген.
Ђристотель с прищуром уставилсЯ на него -- пыльнаЯ борода хмурый лоб,
мЯтые веки, под ними беспокойные глаза. ЏрЯчась в бочке, этот старый
почитатель ‘ократа, похоже, слышит все, о чем говорЯт его собратьЯ. ‘овсем
недавно Ђристотель высказал мнение, что наилучший из всех людских слоев -
земледельцы, бесхитростно делающие свое дело, всех кормЯщие, ни во что не
сующиесЯ, не стремЯщиесЯ править другими людьми. Ћни никому не приносЯт
вреда, только пользу. ‚оистину соль земли. „иоген делает выпад.
Ђристотель посерьезнел и спросил наивежливейше:
-- ЋбъЯсни мне, чем земледелец, да еще усердный, мог испортить
счастливый мир.
-- Ћн понЯл, что мотыга плохо кормит его, догадалсЯ построить себе
соху, запрЯг в нее вола...
-- ђазве это преступление, о „иоген?!
-- ‘амое большое. ’акого преступлениЯ никогда не сделает твой
Ђлександр, как бы он со своими войсками ни старалсЯ убивать разрушать,
сжигать. Ђлександр -- кроткий агнец, если сравнить его с первым
погонЯльщиком вола на поле.
-- ’емны мне твои слова, „иоген.
-- Ђ ты поднапрЯгись, чтобы понЯть: пока есть мотыга, не может быть
зла! -- с сердитой сипотцой, торжествующе,-- …сли ты даже очень сильный, то
все равно не заставишь менЯ, слабого -- бери мотыгу, добывай мне хлеб. ЊенЯ
же придетсЯ кормить, чтоб Я мог работать. Ђ мотыгой, хоть надорвись, много
не добудешь, едва-едва хватит быть сыту одному. Љакой же расчет, посуди сам,
Ђристотель тебе применЯть силу ко мне -- все, что ни сделаю мотыгой, уйдет
на менЯ же, тебе достанетсЯ совсем ничего. “ж выгоднее тебе самому ковырЯть
землю, чем возитьсЯ со мной.
-- Ќо ведь если Я силен и бессовестен,-- возразил Ђристотель, то почему
бы мне не использовать тебЯ, слабого, на самой тЯжелой работе -- взрыхлении
земли? ‚ это времЯ Я могу даже кормить тебЯ, чтоб совсем не обессилел.
€спользовать, а потом выгнать. ‡ачем содержать тебЯ весь год, если самое
тЯжелое сделано? “рожай Я уж как-нибудь сам сыму. ќто легче. Њотыга не
избавлЯет от зла, „иоген.
„иоген приподнЯлсЯ, глаза его теперь сверкали среди спеченных морщин.
-- ’ы выгонишь менЯ вон -- иди куда хочешь! ’ы дашь мне свободу! Ќу так
на следующий раз Я уж постараюсь не попасть тебе под руку. „а и другие тоже
будут обходить тебЯ стороной. Џри мотыге ты со своей силой не разгулЯешьсЯ
-- ни менЯ, ни кого другого рабом своим быть не заставишь. ‘ам ворочай.
†адность твоЯ обуздана! ЃесстыднаЯ сила твоЯ свЯзана! ’ы не можешь никому
сказать: Я твой господин! € жестокость свою над кем ты покажешь?.. €ли Я не
верно говорю?
Ђристотель задумалсЯ.
-- Џродолжай, „иоген, -- наконец попросил он. -- € вот усердный
земледелец догадалсЯ соорудить соху...
-- € не только соху! -- запальчиво возразил „иоген. -- Ќо и выкормил
вола. Њотыгой! Ђ это не каждому по силам. ’олько самому усердному.
-- Џусть так,-- согласилсЯ Ђристотель.-- —то соха без вола...
-- џ не клЯну этого земледельца, Ђристотель, нет! Ћн и не знал, что
открывает злую дверь в мир. Ћн хотел только больше обработать земли, больше
получить хлеба, чтоб не голодать с детьми. € получил... „а, да, соха не
только накормила его досыта, но стал оставатьсЯ лишний хлеб. ‹иш-ний,
Ђристотель! ’огда-то все и случилось. ’огда слабого уже можно заставить --
ходи за сохой, добывай мне, сильному, хлеб, а Я стану кормить тебЯ, как
кормлю вола. Љормить и погонЯть, чтоб -- больше, больше! —тоб Я смог держать
новых волов, новых рабов и еще больше, больше получить себе с них. Ќе
насытюсь!.. ‚ мире родилась жадность, Ђристотель. Ћт жадности жестокость. Ћт
жестокости -- ненависть! Њир испортилсЯ...
-- € все началось с сохи...-- ЏрежнЯЯ усмешка вернулась к Ђристотелю.--
‡аставим земледельцев разбить свои сохи. ‚озьмем снова в руки мотыги. ’ы
этого хочешь, „иоген?
-- ’еперь уже надо разбивать не только соху, а все, что она на жила, --
дворцы и богатые дома, театры и ристалища, даже храмы... Џусть даже боги не
смущают нас богатством! Ќадо собрать все золото какое есть и утопить его в
море. Ќадо заставить скинуть богатые одежды и сжечь их на площадЯх. ’ех, кто
посмеет противитьсЯ, пре давать смерти. —еловек должен вернутьсЯ к самому
себе!
-- ’о есть должен походить на тебЯ, „иоген?
-- џ показываю, как можно быть счастливым, когда ничего не хочешь.
-- †аль, что ты не видишь себЯ со стороны, счастливый человек.
-- € все-таки мне позавидовал даже он, сын могущественного ”илиппа,
юный царь македонский!
‚склокоченный, одно тощее плечо выше другого, лицо темное, иссеченное,
что кусок выветренной скалы, и безумием горЯщие глаза, и черные искривленные
ноги из-под грЯзного гиматиЯ -- "беснующийсЯ ‘ократ".
Ђристотель рассмеЯлсЯ:
-- Ћн умен этот юный царь. ’ы своим безобразием сейчас украсил его, сам
того не заметив. Џозавидовал... „а слава о его странной зависти разнесетсЯ
по всей ќлладе. ‚се станут повторЯть его слова удивлЯтьсЯ им. Ќеужели ты мог
хоть на миг поверить, что он... он владыка эллинов, собирающийсЯ сокрушить
спесивых Ђхменидов, улЯжетсЯ вместе с тобой в бочке? Ќе смеши, „иоген!
€ „иоген приосанилсЯ, вздернул вверх пыльную бороду.
-- ’ы прав -- признаю, его слова лживы. Ћн всегда будет всех только
обманывать -- обещать славу, а приносить кровь, даровать счастье, а вызывать
ужас и слезы, щедро бросать богатства и превращать хватающих царские подачки
в своих рабов. € в благодарность за все это чей-то меч поразит его, как
недавно поразил его отца. ’ы так не считаешь, Ђристотель?
-- ‚се возможно, „иоген,-- согласилсЯ Ђристотель.
-- Ђ-а! -- восторжествовал тогда „иоген.-- Џризнал это, признай и
дальше: не лучше ли всем вести себЯ так, как веду себЯ Я! Ќе рватьсЯ ни к
славе, ни к богатству, не завидовать другим, не надрыватьсЯ на работе, чтоб
получить лишнюю гроздь винограда. Љому тогда придет в голову замахнутьсЯ на
тебЯ, обидеть, отнЯть твою жизнь?
-- ‚се, как ты, „иоген?
-- ‚се, как Я! € это так просто!
-- Ђ позволь тебЯ спросить: почему ты не завел в своей бочке семью, не
вырастил детей?.. Ќе надо, не отвечай, без того Ясно. ’от, кто
довольствуетсЯ бочкой, не хочет себе лучшего, врЯд ли сумеет хорошо
заботитьсЯ о детЯх. €м возле бочки придетсЯ недоедать, зарастать грЯзью,
мерзнуть от холода. € если они не умрут, то вырастут слабыми и болезненными,
дадут хилое потомство. ‚се, как ты, готовые иметь самое малое, лишь бы не
осложнЯть жизнь. „а люди выродЯтсЯ тогда, „иоген! Ќа земле будут выть волки
в одичавших виноградниках.
-- Ђ не получитсЯ ли иначе, Ђристотель: люди, соперничаЯ в жадности,
так ожесточатсЯ, что перегрызут друг друга? € тогда волки в одичавших
виноградниках все равно будут выть.
-- ЋглЯнись, „иоген, кругом. ЋглЯнись повнимательней! ‹ев в пустыне
грызет газель, коршун в небе хватает ласточку, лисица жрет мышь, а все
живое, однако, не оскудевает. ’ак повелевают боги. €ли кто-то свыше богов. €
не тебе, „иоген, сокрушать это.
ЌапрЯженно скособоченный „иоген устало обмЯк, отвел глаза, долго угрюмо
молчал.
-- ’ы прав, всезнающий Ђристотель,-- глухо согласилсЯ он -- Ѓоги
жестоки... ‚от потому-то Я и прЯчусь от них в бочке. Ќичего не прошу у богов
себе, но и помогать им не хочу. €ди, угодный богам сын ‘тагира, иди, тебЯ
ждут новые ученики. Ћдного уже ты вырастил длЯ мира, кажетсЯ, он щедро
напоит его кровью. ѓотовь других, говори им, чтоб не стеснЯлись душить друг
друга и не стонали, если кто-то станет душить их. ’ак уж заведено в нашем
мире. €ди, Ђристотель, Я хочу спать.
€ „иоген полез в свою бочку.
Ђристотель поднЯлсЯ, стрЯхнул мусор со своего белого хитона, улыбнулсЯ
в подрубленную бородку:
--Џожалуй, ты нашел способ быть счастливым -- проспать жизнь. ’аких не
следует будить. Џрости менЯ, „иоген, больше не потревожу.
„иоген не ответил.

Ћн прожил в своей бочке еще тринадцать лет и умер на восемьдесЯт первом
году. ‚ тот год в далеком ‚авилоне от загадочной болезни скончалсЯ полный
сил грозный завоеватель мира Ђлександр Њакедонский. Ћн избежал меча, но
избежал ли Яда?..
Ђристотель пережил их обоих только на год. Ћн что-то плохо ладил с
афинскими богами и афинскими правителЯми, ему пришлось удалитьсЯ на остров
ќвбею, жить последние дни в изгнании. €з всех Языческих философов
христианство принЯло только его, много веков прикрывалось его могучим
авторитетом.

ѓлава втораЯ

‘норовистый земледелец, вырастивший вола, приспособивший его к сохе, --
незаметное событие в истории. ‘толь же незаметное, как в огромной плотине,
запрудившей большую реку, просочившаЯсЯ перваЯ каплЯ. Ќо за этой первой
каплей, проложившей себе путь, пойдет втораЯ, третьЯ, каплЯ за каплей, и вот
уже слабенькаЯ струйка, жалкий ручеек, который крепнет, ширитсЯ,
превращаетсЯ в большой поток, прорывающий плотину. ‡наЯ напор воды, толщину
плотины, плотность грунта, инженер может рассчитать скорость размыва, то
есть математически выразить совершающийсЯ процесс.
Ќо на этот процесс могут повлиЯть некие случайности, предусмотреть
которые невозможно: в верховьЯх реки вдруг выпадут проливные дожди, увеличат
напор воды, некоторые неуловимые неравномерности в насыпи облегчат размыв
или, напротив, вызовут осадку плотины и размыв задержат...
€сториЯ загромождена фатальными случайностЯми... ‘лучайно солдат,
защищавший ’улон, ранил капитана Ѓонапарта в ногу, а не нанес ему
смертельную рану, скажем, в живот или грудь. ’огда бы не было Ќаполеона, не
было бы тех побед, какие одержала ”ранциЯ в …вропе, не было бы в ђоссии
войны 1812 года, и ‹ев ’олстой не написал бы свой великий роман "‚ойна и
мир". € вообще, что было бы и не было в нашей жизни и как бы сейчас она
выглЯдела? …сли случай фатален, то чего стоЯт закономерности, которые мы
пытаемсЯ улавливать в окружающем мире?..
џ вглЯдывалсЯ в далекие времена, пыталсЯ вывести общий показатель в
развитии условного рабовладельческого хозЯйства.
ђаб, наверное, работал ленивее стародавнего земледельца -- не длЯ себЯ
старалсЯ. Ќо хозЯйственный механизм, составленный из таких рабов, способен
был совершить то, что патриархальному хозЯйству и не снилось, а значит,
интенсивней шел рост и развитие.
‚ маленьком, неразвитом хозЯйстве господин сам хозЯйским глазом
наблюдал за своими немногочисленными рабами, собственноручно палкой подгонЯл
нерадивых. Ќо вот хозЯйство разрастаетсЯ настолько, что хозЯйский глаз уже
не может углЯдеть за всеми рабами, до каждого не дотЯнешьсЯ палкой -- ставь
надсмотрщиков.
Ќадсмотрщик ничего не производит, но обеспечивать его надо не в пример
лучше, чем раба, иначе не станет усердствовать, блюсти хозЯйские интересы.
Ђ рабский труд не очень-то продуктивен, неизбежно приходит момент,
когда доходы расширЯющегосЯ хозЯйства начинают съедатьсЯ управлением.
ќтот процесс, где несоразмерный количественный рост приводит к
несовместимым противоречиЯм, -- первое, что удалось мне выразить
математической зависимостью. Џредставить процесс, так сказать, в чистом
виде, освобожденном от случайностей...
Љазалось бы, так ли уж нужен математический подход, чтоб доказать
неизбежность •риста? € без математики сие с успехом доказываетсЯ. Ћй ли?..
ЏоЯвление именно такой, а никак не иной индивидуальности в ходе
человеческого развитиЯ есть случайность. €ндивидуальности неповторимы! €
если допустить, что родилсЯ не •ристос с его уникальными особенностЯми, а
кто-то другой, на него не похожий то, как это отразитсЯ на истории -- темна
вода во облацах.
Ќо длЯ того чтобы умозрительно отобрать •риста у истории, необходимо то
и другое представить себе не иначе как в виде свЯзанных между собой
признаков. Џризнаков незаурЯдной личности и признаков эпохи. ‘воими
собственными силами и математической сноровкой такое море Я не расхлебаю.
Њы с €риной ‘ушко усиленно готовились принЯть в свои руки
интеллектуальное оружие -- электронно-счетную машину.

ђаньше новые знаниЯ получали "вручную". ѓалилей сам смастерил первый
телескоп и открыл с его помощью четыре спутника ћпитера. ‹евенгук
собственноручно шлифовал линзы длЯ своих микроскопов и узрел невидимый до
тех пор мир микробов. „аже ђезерфорд в начале нашего века ремесленнически
изготовлЯл необходимую длЯ научных экспериментов аппаратуру.
‘ейчас ученым приходитсЯ отказыватьсЯ от кустарщины. ‘инхрофазотроны
физиков, оптические и радиотелескопы астрономов -- технические установки,
сравнимые с промышленными объектами. ‚се большаЯ часть государственного
бюджета в развитых странах идет нынче на то, чтобы обеспечить добычу
неощутимого, нематериального продукта -- знаний.
„авно вошедшее в обиход устройство, хозЯйственникам помогающее решать
сложные производственные задачи, физикам -- раскрывать таинственные
взаимодействиЯ элементарных частиц, космическому центру -- рассчитывать
траектории аппаратов, летЯщих к ‚енере и Њарсу, мы собираемсЯ превратить в
заветную Њашину ‚ремени.
‚ академгородке, где расположен наш филиал, есть свой вычислительный
центр, гордостью и украшением которого ЯвлЯетсЯ стоЯщаЯ в отдельном зале
ЃольшаЯ электронно-счетнаЯ машина последней модели--Ѓќ‘Њ-6. ’аких машин не
так-то уж много по стране. Ќо помимо нее существуют и другие, поменьше,
попроще, помедлительней. ‚се они не стоЯт без дела, так как вычислительным
центром пользуетсЯ не один наш институт, а и все прочие, расположенные в том
же утопающем в зелени городке. ЋбслуживаютсЯ иногда и клиенты со стороны.
ђабочее времЯ машин стоит дорого, особенно Ѓольшой, быстродействующей. џ же
не настолько богат, чтобы мог оплачивать его из своего кармана. „а если б и
смог, все равно сунутьсЯ в наш вычислительный центр не осмелилсЯ бы. ‘ какой
стати физик-теоретик ЯвлЯетсЯ вдруг с программой... убийства €исуса •риста в
глубине истории? ќто никак не вЯжетсЯ с теми задачами, которые разрабатывает
наш институт.
€ Я уныло философствовал перед €риной
-- Ђкадемик Ђрцимович как-то сказал, что наука способ удовлетворениЯ
любопытства отдельных лиц за счет государства. Ќо, во-первых, можно ли еще
называть нашу затею наукой? Џока она только дилетантское увлечение. Љроме
того, государственное учреждение, в котором Я служу, Явно не разделит моего
личного любопытства.
€рина ‘ушко, затЯгиваЯсь сигаретой, щурЯ от дыма длинные жесткие
ресницы, ленивенько осведомилась:
-- —то, совесть мучает -- зрЯ получаете свой профессорский оклад?
-- Ќу, до мучений мне дойти, положим, не дадут лЯмку тЯнуть заставЯт --
консультации, рефераты, совещаниЯ разные... Ћднако и афишировать пока
желаниЯ нет, что душой влез в другую упрЯжку.
-- Ђ Я, похоже, и душой и телом с вами -- от всех предложений теперь
отказываюсь.
-- –еню такую преданность и казню себЯ, что не могу обеспечить вас,
€рочка, достойным орудием труда. Ќам, наверное, не следует мечтать о
высокопроизводительном комбайне, нам бы жаточку-лобогреечку попроще. Ќе
высоковельможную Ѓќ‘Њ, а какую-нибудь скромную, но безотказную Њ-4030.
-- “ менЯ есть намерение оседлать …‘-1065.
Њне ровным счетом ничего не говорил этот буквенно-цифровой код, мог
только догадыватьсЯ, что под ним скрываетсЯ вычислительнаЯ машина
определенной марки.
-- —то-то не слыхал о такой.
-- Ќеудивительно. …‘ -- последнее слово третьего компьютерного
поколениЯ.
-- ’ретьего! ‚ыше рангом Ѓќ‘Њ-6?!
-- Ѓќ‘Њ, как вам известно, второе поколение. ‚ыше у нас пока ничего
нет.
-- € сколько же таких машин в Њоскве?
-- ‚озможно, всего одна.
џ уставилсЯ на €рину, словно мальчишка на фокусника, только что
вынувшего из шлЯпы живого зайца.
-- Љто нас к ней допустит, €рочка?
-- ђебЯта, которые с ней сейчас возЯтсЯ. џ с ними немножко знакома.
-- Џонимаю, знакомство -- сила, но не настолько же великаЯ, чтобы
пробить нам проход к такому уникальному оракулу. ‚округ него навернЯка стоЯт
плотной стеной жаждущие от самых влиЯтельных организаций, не нам чета,
жалким гуманитариЯм.
-- ‚ том-то и дело -- никто еще не стоит. ‡аЯвок пока не принимают.
-- Ќу?..
-- Ќу а опробовать-то на чем-то новорожденного оракула надо.
Џусть его обкатают на нашей задаче. †рецам оракула, наверно, самим
будет интересно приложить руку к покушению на •риста.
џ склонил голову перед дерзостью €рины, хотЯ и не очень-то верил в
успех ее авантюры.
Ћднако как плохо Я себе представлЯл, в какого делового человека выросла
бывшаЯ студенточка мехмата. —ерез несколько дней €рина объЯвила:
-- ‡аметано. ‚ам придетсЯ нанести визит вежливости жрецам. Џостарайтесь
быть обаЯтельным.

‚ самом центре Њосквы есть глухие, сохранившие душок старины уголки,
куда лишь доноситсЯ сторонний шум больших улиц, где прохожие редки, а
всезнающие шоферы такси чешут в затылке, вспоминаЯ, где же находитсЯ такаЯ
набережнаЯ. Ђ с этой тихой набережной не видно ЉремлЯ потому только, что его
закрывали стены вовсе не высотных зданий.
Љогда-то здесь были солЯные склады, потом подсобные помещениЯ одной из
самых первых электростанций столицы, ныне давно бездействующей, теперь же
тут вычислительный центр, один из крупнейших в городе. € обслуживает он
главным образом энергетиков, помогает им управлЯть энергосистемами,
раскинувшимисЯ по всей нашей обширной стране с ее тысЯчекилометровыми
высоковольтными линиЯми, уникально гигантскими и типовыми станциЯми, с ее
разноликим потребителем в виде промышленных городов и периферийных деревенек
с животноводческими комбинатами.
„о сих пор Я бывал в вычислительных центрах, где высокие окна, обильно
пропускающие солнце, пластиковаЯ роскошь, шаткаЯ модерноваЯ мебель, параднаЯ
современность, выпирающаЯ из всех углов. ‡десь же сумрачнаЯ величавость,
присущаЯ только старым московским домам, затертые лестницы, узкие окна,
пробитые в толстых стенах, к тому же загроможденные объемистыми
кондиционерами. ‚ бывших солЯных складах теперь ревниво поддерживаетсЯ
нужнаЯ температура: интеллектуальные машины капризны -- отзываютсЯ на
малейшее охлаждение и потепление. ‘ами машины работают беззвучно, зато
постоЯнно гудЯт вентилЯторы, создаваЯ впечатление -- попал в
производственный цех. „а так оно и есть, здесь обрабатывают, причем в
массовом масштабе, поточным способом, информацию. € комнаты на этажах,
освещенные лампами дневного света, действительно очень напоминают цехи
каких-то фабричек местного значениЯ. ‚округ машин, смахивающих скорей на
холодильные шкафы, обычно толчетсЯ много народу, озабоченного и далеко не
всегда занЯтого делом,-- большей частью это программисты - терпеливо своей
очереди (или рассчитывающие протиснутьсЯ без очереди). “ всех нерешенные
срочные вопросы, каждый надеетсЯ, что машина объЯснит их.
‡аветнаЯ …‘-1065 стоЯла в одной из таких тесных комнат. ’еснота здесь
вызвана не только тем, что в бывших солЯных складах не хватает помещений --
оно так и есть,-- но еще и тем, что аппаратура должна быть расположена на
определенном, достаточно близком расстоЯнии друг от друга. ЋказываетсЯ, нам
придетсЯ иметь дело не с одной машиной. …‘ означает -- единаЯ система,
система нескольких машин. …е основной, центральной частью ЯвлЯетсЯ
электронный мозг, состоЯщий из сотен тысЯч Ячеек. €менно в нем и возникает
вихрь импульсов -- да и нет, единица или нуль в строго заданном порЯдке,
миллионы раз в секунду. Љ нему подключено оперативное запоминающее
устройство, устройство, считывающее перфокарты, устройство, считывающее с
дисков, которые подаютсЯ сразу целым пакетом, устройство печатающее и пр. и
пр. ‚се они объединены в одно целое. …‘ -- компактный комбинат вычислениЯ. ‘
его помощью, например, можно за неуловимое мгновение -- пЯть миллисекунд --
отыскать нужную цифру в библиотеке состоЯщей из тридцати двух томов объемом
в двести страниц каждый. Џроворность и мудрость оракула здесь почти
равнозначны.
†рецы и пифии окружали его -- бойкие ребЯта в потасканных свитерах,
резковатые, самостоЯтельного вида девицы. Ћн все, даже те, кто очень молод,
сталкивались со всЯким -- с трагическими авариЯми величественных
энергосистем, каких даже не случалось в действительности (но могут
случитьсЯ!), им навернЯка приходилось нырЯть в глубь атомного Ядра, тасовать
народонаселение земного шара, порыватьсЯ в просторы ‚селенной, а потому наша
подготовка к убийству •риста в глубине веков длЯ них, конечно, любопытна, но
не более того.
Џо совету €рины Я изо всех сил старалсЯ быть обаЯтельным -- держалсЯ
запросто, но в простачка не играл, удивлЯлсЯ совершенству машины, но дал
понЯть, что смыслю в компьютерах, не стеснЯлсЯ расспрашивать, сам
рассказывал, почему вдруг изменил физике, какие именно секреты пытаюсь
прощупать в истории. €, по-моему, добилсЯ, что досужее любопытство жрецов
превратилось в Явную заинтересованность... ‡атем мы спустились вниз к
руководителю вычислительного центра -- без его разрешениЯ доступ к заветной
…‘ получить нельзЯ. €рина заранее уже переговорила обо всем с ним. ѓлавный
жрец был лишь немногим старше подведомственных ему жрецов, не успел обрести
начальственные замашки, был улыбчив и доброжелателен... ‘ловом, все
устроилось как нельзЯ лучше.
‚ приподнЯтом настроении Я вышел вместе с €риной через проходную на
набережную. ‚ канале, идущем параллельно Њоскве-реке среди разводьев черной
воды дотлевал серый лед, в воздухе ощущалсЯ пресный, подмывающе свежий запах
весны. € Я, счастливый авантюрист, с пафосом продекламировал бессмертные
слова Ћстапа Ѓендера:
-- ‹ед тронулсЯ, господа присЯжные заседатели! ‹ед тронулсЯ!
€рина повела на менЯ своим агасферовским глазом:
-- ѓеоргий Џетрович, вы отслужили свою мессу в этом храме, больше в нем
вам делать нечего. Ѓудете только путатьсЯ у менЯ под ногами. ‘ама без вас со
всем справлюсь.
ЊенЯ бесцеремонно отшивали от оракула, Я лишь поставщик продукции длЯ
его интеллектуального чрева. —то ж, согласен, вполне устраивает.

Ќо как бы хотелось пережить свЯтую минуту! ‡аложил со всеми подобающими
ритуалами внутрь машины запрограммированный кусок истории, нажал бестрепетно
соответствующую кнопку и... нате вам, сотворил ‚ремЯ. ‘трелки твоих часов
отмерЯют твои секунду за секундой, секунду за секундой всего сущего на
‡емле: привычные шажочки из прошлого в будущее, торжествующее шествие матери
природы, крестный путь неуемного человечества -- всепокорЯющее, неумолимое
‚ремЯ. Ђ вот ткнул пальцем в кнопку, и... рЯдом, в электронных недрах, за
пластиковым покрытием возникает времЯ другое, скопированное с нашего, но уже
независимое, не схожее своим бешеным темпом. Ќа твоих часах секунднаЯ
стрелка проскакивает одно деление, но в машинном организме проходЯт
десЯтилетиЯ, за наши минуты минуют многие века, умирают и нарождаютсЯ
поколениЯ, поЯвлЯютсЯ и сходЯт на нет народы, вырастают и рушатсЯ
государства, выдающиесЯ герои вершат свои дела, остаютсЯ в памЯти. Џрошлое
неистово повторЯетсЯ, то, что давно умерло, восстает из праха. € ты не
успеваешь даже пошевелитьсЯ. ’ы бог, вновь возродивший былую жизнь!
“вы и ах, такой светлой минуты пережить не дано. Џроигрывание времени,
как и всего прочего, оказываетсЯ, утомительно тЯжелое, длительное,
прозаическое дело.
€рина ‘ушко выстроила тот материал, который мы с ней успели
подготовить, в алгоритмы, таинственные длЯ несведущего, понЯтные длЯ машин.
џ принЯлсЯ разрабатывать дальше, а она с пачкой бумаг в тисненом
портфельчике направилась в вычислительный центр. ’ам она получила броское
(но весьма, однако, условное) название длЯ нашей программы -- "Ђпостол",
пакет дисков длЯ записи, место длЯ него на полке и занЯлась длЯ начала, в
общем-то, несложной операцией-набивкой. ‚сю кропотливо созданную программу,
окрещенную "Ђпостолом", надлежало перенести на картонные карточки величиною
с ладонь -- перфокарты. ќто совершаетсЯ с помощью особого механизма --
перфоратора, электрифицированного собрата пишущей машинки. ‚ результате весь
наш вымученный труд предстал в виде дырочек, рассыпанных по многочисленным
карточкам. ќто, так сказать, черновик рукописи, предлагаемой машине. ‚ ней
навернЯка будет много ошибок и досадных неточностей, а значит, много раз
придетсЯ перебирать карточки, перебивать их заново, вносить исправлениЯ.
ќтим делом €рине суждено заниматьсЯ едва ли не на протЯжении всей
работы -- и до и после того, как ее допустЯт к машине. „опускают... „ают
всего лишь три -- пЯть минут. ‘топка карточек придавлена увесистой крышкой
-- утюгом на жаргоне программистов, машина начинает поспешно слизывать их,
стопка тает... ‚от тут-то, казалось, почему бы и не наступить свЯтой минуте.
Ќо нет...
„аже скупо выделенные три минуты €рина не использует. ‘лизав все
карточки, машина в первую же минуту выдает результат. ‚олшебно оживает
стоЯщаЯ рЯдом пишущаЯ машинка, сама по себе начинает с победной бойкостью
стучать, оракул вещает строчками на листе и... несет какой-нибудь
несусветный бред. Џочти всегда! Ќе случаетсЯ, чтоб с первого же раза он
сообщил что-нибудь вразумительное.
‘ этого момента начинаетсЯ длительнаЯ борьба программиста с машиной,
она тЯнетсЯ не день, не два -- многими месЯцами, порой годами. €щетсЯ
взаимопонимание, вскрываетсЯ ошибка за ошибкой, подгонЯетсЯ, видоизменЯетсЯ
программа, какие-то логические ходы в ней оказываютсЯ произвольными,
какие-то понЯтиЯ -- недоступными машинному восприЯтию, требуют углубленной
расшифровки, мельчайшие упущениЯ вырастают в гротесковые искажениЯ.
Џрограммист должен проникнутьсЯ педантичным машинным характером, сам стать
педантом, быть пристрастным к любой запЯтой, интуитивно чувствовать, в каких
именно местах программы машина может споткнутьсЯ, с какой стороны обойти ее
косное упрЯмство. Ћпытный программист -- тоже провидец, иначе он не обуздает
оракула, станет получать от него только галиматью. ’акой тЯжкий период
работы называетсЯ будничным словом "отладка".
Љапризы неукрощенного оракула подразделЯютсЯ на два вида -- сбой и
зацикливание. € того и другого за времЯ своей битвы с …‘-1065 €рина получила
в избытке.
‚ начале отладки машина однажды выстучала безапеллЯционный вывод:
рабство принципиально невозможно. € поставила точку, отказываЯсь вникать в
дальнейшую часть программы. Ћказалось, что виноват Я, слишком категорически
указавший -- с помощью мотыги человек способен лишь прокормить себЯ и детей.
Њашина это принЯла за исходную аксиому и сделала из нее заключение -- раз
способен обеспечить едой только себЯ и детей, то выкормить вола, крупное и
прожорливое животное, и вовсе недопустимо. Ѓез вола же не будет интенсивной
запашки, не окажетсЯ и тех излишков, которые дают возможность содержать
рабов, рабство исключено... Џришлось разубедить электронного оракула, внесЯ
поправки в доходность мотыжного земледелиЯ. ‘бой по нашему упущению --
недостаточно точны были в посылках.
‚ другой раз высокомудрый оракул, дойдЯ до кризиса господского
хозЯйства, когда штат надсмотрщиков стал пожирать доходы, пришел к решению
простому, как колумбово Яйцо. Ќет же прЯмого запрета избавлЯтьсЯ от лишних
рабов, и электронный прозорливец в погоне за доходом бестрепетно уничтожил
их, заодно сократил и господские земли, избавил господина от необходимости
держать обременительных надсмотрщиков. Ќо на этом оракул не остановилсЯ,
продолжал работать -- господское хозЯйство у него снова разрасталось, снова
в нем стало слишком много рабов, пришлось ставить над ними многоэтажный штат
надсмотрщиков, пожирающих доход, что вновь привело к экзекуции... Ћракул
намеревалсЯ крутить так до бесконечности, случилось зацикливание.
‘ама €рина устранЯла лишь мелкие погрешности, но там, где требовалось
внести что-то в программу, бежала к нам, в наш штаб "террористической
группы" с арочным окном на шумную улицу на пЯтом этаже институтского
корпуса. Ђ в нем ее встречал уже не Я один. Ќашего полку прибыло, у менЯ
поЯвились еще два помощника.

Њимо менЯ прошло немало молодых людей, которых могу с полным правом
назвать учениками. Љой-кто из них тоже стали уже докторами, сами теперь
имеют учеников. ‚от уже три года как Я покровительствую Њише Љопылову. Ћн
самоотверженно предан мне, Я отношусь к нему с тем отцовским чувством, с
каким когда-то относилсЯ ко мне командир дивизиона ѓоленков. Ћднако должен
признатьсЯ, что сей родственный союз приносит весьма скромные результаты длЯ
науки -- более бесшабашного ученика у менЯ не было
ЌельзЯ сказать, что Њиша не даровит. Ћн поразительно легко усваивает
знаниЯ, способен отличить главное от второстепенного интуитивно найти
красивый ход конем в сложившейсЯ ситуации но, тут же забыть о ней, метнутьсЯ
к другому. Џоразительное жизнелюбие не дает ему сосредоточитьсЯ на чем-то
одном, он из тех, кто вопреки предостережению Љозьмы Џруткова пытаетсЯ
объЯть необъЯтное.
Њиша невысок, неширок даже в плечах, но плотно сбит, грудь круто
выпирает вперед, голова без шеи, но горделиво посаженнаЯ, носит рыже-пегую
окладистую бородку, за что в обиходе зоветсЯ „едом -- Њиша „едушка,-- нос
пуговицей, глаза светлые, быстрые, веселые, всегда отутюжен, щеголеват,
пружинист. Ћн мастер спорта по шахматам, у него первый разрЯд по каратэ --
ребром ладони разбивает кирпичи -- и этим выдвинулсЯ до заметной фигуры в
институте, где едва ли не каждый второй чем-то славен и знаменит. Њиша
кипуче деЯтелен -- ведет секцию каратистов, организует встречи с артистами и
литераторами, участвует в праздничных капустниках и вообще -- " ”игаро
здесь, ”игаро там". Ћн лишь временами нырЯет в науку увлеченно, с головой,
но, увы, чаще всего эти увлечениЯ не деловые, а романтические.
ђассказывают, Ђлександр ’вардовский как-то бросил фразу: "‚ каждой
науке существует свой снежный человек". Ќаш XX век падок на сенсации,
склонен к мифотворчеству. ”изика, пожалуй, грешит этим больше других наук. ‚
ней подчас даже невозможно отличить, что бредовый вымысел, а что серьезнаЯ
научнаЯ гипотеза, то и другое выглЯдит одинаково невероЯтно. Њиша „едушка
поочередно загоралсЯ идеЯми: ‚селенной, сокращающейсЯ до элементарной
частицы, фридмона; некими фантастическими прорехами в пространстве;
вакуумом, рождающим частицы, то есть поЯвлением из ничего нечто. Њир длЯ
Њиши прежде всего интересен чудесами и фантасмагориЯми. џ смертельно обидел
бы его, если б не привлек к заговору покушениЯ на •риста. €рина ‘ушко после
первой же встречи окрестила Њишу Њанилушкой, но Я-то знал -- он способен не
только на маниловские прожекты.
Ќам, дилетантам в истории, нужна была помощь профессионального
историка, но такого, который без предубеждений принЯл бы нашу затею. Њиша
сразу же сообразил:
-- Ќам необЯзательно иметь дело с маститым доктором наук?
-- ‘ маститым необЯзательно, а сведущим -- да.
-- Ђспирант, подающий большие надежды, подойдет?
-- Џодойдет.
-- Ѓудет. Џриведу.
€ привел -- весьма молод, мЯгок, сдобен, глуповато круглолиц, по
первому взглЯду довериЯ не вызывает.
-- ‡ыбков Ђнатолий. -- Ѓез излишней застенчивости первый протЯнул мне
руку, румЯные щеки раздвинуты в обезоруживающую улыбку, эдакий юный ‘тива
Ћблонский.
џ начал разговор издалека: нас интересует влиЯние человека на
собственное развитие; перваЯ палка, использованнаЯ приматом, внесла
усовершенствование в его природу; от палки к скребку, от скребка к рубилу, к
каменному топору и дальше вплоть до современных машин -- непрерывнаЯ цепь
влиЯний человека на жизнь, на свою судьбу свЯзана с акциЯми, совершаемыми
отдельными личностЯми...
Ќаш гость, молодое дарование, удобно расположившись на шатком стуле,
слушал и по-кошачьи ласково жмурилсЯ на менЯ.
-- ‚ы хотели бы знать, может ли быть управлЯемо это влиЯние? -- спросил
он вкрадчиво, и Я сразу же почувствовал: эге, не так-то прост, как кажетсЯ,
в его подбитом легким жирком теле, ей-ей, прЯчетсЯ каверзный характер.
-- •отел бы... -- ответил Я. -- Ќо не смею рассчитывать. ‘амое большее
-- надеюсь уловить конкретные признаки влиЯниЯ. Љак вам уже известно,
собираемсЯ провести операцию с конкретной исторической личностью и
посмотреть, чем мы ей обЯзаны.
-- „а-а, от отдельных личностей зависЯт судьбы рода людского... „а-а...
-- Ћт отдельных личностей исходЯт толчки общего развитиЯ, -- поправил
Я.
-- Ќо если б “атт не изобрел паровую машину, это сделал бы кто-то
другой. Ќеизбежно.
-- ‚ерно,-- согласилсЯ Я.-- „ругаЯ личность! ‚от и разберемсЯ, легко ли
они взаимозаменЯемы.
-- Ђга, понЯл. Џотому вы и на •риста замахнулись, что он кажетсЯ
наиболее трудно заменЯемым.
-- €ли очень легко. ‘тоит проверить.
€ молодое дарование ’олЯ ‡ыбков приоткрыл на менЯ зеленый, вовсе не
дремотный, а проницательный глаз.
-- ‘тоит, -- согласилсЯ он. -- …сли вы не против, Я с удовольствием в
вашей компании поиграю с историей в поддавки.
’ак создалась моЯ маленькаЯ команда -- "флибустьеры и авантюристы по
крови горЯчей и густой", решившиесЯ пробитьсЯ в I век нашей эры, чтоб
совершить там убийство, которого быть не должно.

‚ штабной комнате с арочным окном каждый день совещаниЯ. €рина измучена
единоборством с бестолковой машиной, без того узкое ее лицо сильно
осунулось, торчит только внушительный нос да пугающие брови в грозном
разлете. Ћна делает сейчас самое трудное -- пробивает нам брешь из
настоЯщего в прошлое. џ страдаю из-за того, что бессилен ей помочь, а ’олЯ
‡ыбков, уютно угнездившийсЯ в креслице сбоку от менЯ, подбадривает:
-- Ќичего, €рина Њихайловна, справитесь. ‚ы интеллектуально жилистаЯ
женщина.
€рина поводит в его сторону носом.
-- ’ы, сурочек, скрытый хам.
’олЯ обезоруживающе улыбаетсЯ, не возражает.
Њы не можем ждать, когда €рина взнуздает своего оракула, идем дальше,
прокладываем трассу. …сли оракул начнет понимать €рину, прорыв совершитсЯ,
тогда они непременно понесутсЯ галопом, мгновенно нас нагонЯт. ‘ейчас мы
прощупываем то времЯ, когда выплеснулось наружу христианство. ђабство в
агонии, но оно продлитсЯ еще долго, несколько веков. Ћплот рабства ђим пока
что велик и могуч, все трепещут перед ним...
Њне даже моментами грезЯтсЯ картинки. ‚ижу пыльную дорогу в опаленной
бурой степи. ‚доль нее столбы с перекладинами, на которых распЯты рабы.
(’акие придорожные украшениЯ с истлевающими смрадными трупами и усохшими
костЯками порой тЯнулись на многие сотни стадий, на десЯтки километров, не
прерываЯсь, от селениЯ к селению.) € важно кружатсЯ над ними стаи ожиревших
птиц.
Џо дороге вдоль мрачного парада смерти неторопливо -- шаг легионера
отмерен -- двигаютсЯ римские когорты. Ѓлестит солнце на шлемах, качаютсЯ
вскинутые на древках значки, щетинЯтсЯ жгучими остриЯми пилумы, верное ђиму
страшное оружие, -- копьЯ с чудовищными наконечниками в два локтЯ отточенной
стали. €дут когорты, оседает за ними лениваЯ пыль. Људа идут?.. Ќе все ли
равно? Ќо там, где им назначено поЯвитьсЯ, прольетсЯ кровь нагромоздЯтсЯ
новые трупы. €наче зачем же им шагать под палЯщим солнцем, в пыли, нести
свои пилумы?
‘трахом и ненавистью охвачен мир. Ќикто на земле не чувствует себЯ в
безопасности. Ќикто -- ни обожествленный при жизни владыка вселенной римский
император, ни самый ничтожнейший из презренных рабов. “ каждого хронический
страх за себЯ, у каждого непроходЯщаЯ ненависть к другому. ‚ кошмарном мире
только отчаЯнной отвагой можно подавить ужас и ненависть -- только
предельной любовью...
-- ђим -- мировой центр жестокости и насилиЯ, а христианство возникло
не в нем, а в провинциальной €удее. Џочему? -- ’резвый ’олЯ ‡ыбков стрелЯет
в менЯ очередным вопросом.
€ Я пытаюсь найти объЯснение:
-- ђим не был бы эпицентром насилиЯ, если б не создал внутри себЯ
мощного механизма, охранЯющего сложившийсЯ насильнический порЯдок.
Џроповедники любви душились бы в ђиме при первом же изданном ими звуке...
-- ќто очень важно учесть, -- озабоченно вставлЯет €рина.-- €наче
машина споткнетсЯ, выкинет нам коленце.
Ќо дотошный ’олЯ не удовлетворен:
--"‹юби"-то выступало в религиозной одежке, а ведь римлЯн того времени
религиозными фанатиками назвать было нельзЯ. € у них там всЯкие идеи
бродили, а вот •риста миру не они выдали. Џочему?
€ взрываетсЯ Њиша „едушка:
-- ‚се не так! ‚се не то! …врейский народ не поразил мир ни шедеврами
искусства, ни научными открытиЯми, но выдал человечеству •риста.
Џредопределенность!
-- Љем? -- спросил вкрадчиво ’олЯ.
-- Џриродой! Ћна не абы как шалтай-болтай движетсЯ -- целенаправленно,
тоже свою программу выполнЯет!
-- Џрикажешь мне вложить предопределенность в машину? -- осведомилась
€рина.
-- Ђ как ты смеешь этого не учитывать?
-- € ты знаешь, Њанилушка, что тогда получитсЯ?
-- “ твоей машины схема перегорит. Ќе переварит великого?
-- Ќет, лапушка. Ћна довольна будет, ухватитсЯ за твою
предопределенность, ко всЯкому вопросу станет ее приклеивать. Џочему
возникло рабство? Џредопределено. Џочему оно стало закисать? Џредопределено.
ќлектронный ханжа ничем не лучше ханжи двуногого.
-- €рина Њихайловна, нельзЯ ли без намеков! -- ’олЯ ‡ыбков с наигранной
обидой.
-- —то ты, сурочек, не имела тебЯ в виду.
-- Ќе себЯ, не себЯ -- друга защищаю! -- Ќа круглой физиономии ’оли
невинное простодушное огорчение.
Њиша „едушка рассвирепел:
-- Ќу вас к черту!
Џочти каждый день такие громогласные споры.

Ќам надо отчетливо представить того, на кого мы покушаемсЯ. € не только
его прославленную в веках деЯтельность, но и сам человеческий облик. Ћчень
важно выЯснить, как отражаютсЯ на ходе истории индивидуальные особенности
выдающихсЯ личностей, даже самые незначительные.
ђеальный •ристос, разумеетсЯ, нисколько не походил на того
богочеловека, каким создала его человеческаЯ фантазиЯ множества поколений.
Ќо и образ того же Ђлександра Њакедонского, в существовании которого не
смеет никто усомнитьсЯ, длЯ нас теперь тоже ведь покрыт толстым слоем
легенд, скрывающим реальные черты. ’ем не менее мы довольно легко
прокапываемсЯ сквозь этот слой, достаточно отчетливо представлЯем себе
конкретный облик великого полководца.
Џри некотором усилии и •риста можно очистить от напластований.
‚оссоздать -- пусть относительно -- в живом виде. Ќо при этом не следует
забывать, что не случайно он возведен в бога...
Ђ напластованиЯ начались сразу же после его трагической смерти. ‘лава о
нем начала распространЯтьсЯ по странам, им жадно интересовались, о нем
рассказывали не только были, но и небылицы. †изнеописаниЯ его поЯвились
позднее, их составлЯли люди, врЯд ли лично знавшие •риста. “становлено, что
самое раннее из канонических …вангелий -- от Њарка, в нем сквозь
легендарность отчетливо проглЯдывают реальные черты. Џоследующие евангелисты
домыслили даже то, что нищий проповедник оказалсЯ потомком царЯ „авида. Ќо и
у них можно выловить следы действительности.
€ верующие ‹ев ’олстой и „остоевский, и неверующий Њаксим ѓорький
отмечали высокие литературные достоинства …вангелий. Ќе потому ли, что эти
легенды написаны выдающимисЯ мастерами? Ћй нет, на наш изощренный вкус, их
мастерство, право, далеко небезупречно -- частые назойливые повторы и
многословие, где требуетсЯ скупость, скупость там, где необходима
развернутость, порой невнЯтность изложениЯ, позволЯющаЯ трактовать текст
произвольно, наконец, и образность не всегда-то зрима -- из всех четырех
…вангелий, увы, нельзЯ даже приблизительно представить себе внешний облик
€исуса. € тем не менее это сильнаЯ литература, спустЯ тысЯчелетиЯ
продолжающаЯ воздействовать на нас. ‚ чем секрет ее силы? Њожет быть, в том,
что она повествует об исключительно Яркой, обаЯтельной личности.
€исус •ристос -- поэт, никак не строгий мыслитель. ’олько поэт мог
проповедовать с такой беспечной безответственностью перед логикой. ‚ одном
месте с покорЯющей страстью призывать: "‹юбите врагов ваших, благословлЯйте
проклинающих вас!" ‚ другом с той же страстью заЯвить прЯмо противоположное:
"Ќе думайте, что џ пришел принести мир на землю, не мир пришел џ принести,
но меч".
€ сам •ристос не считает наличие ума исключительным достоинством
человека -- мешает безоглЯдно предаватьсЯ вере: "Ѓлаженны нищие духом..."
"‚ то времЯ, -- повествует …вангелие от ЊатфеЯ, -- ученики приступили к
€исусу и сказали: кто больше в –арстве Ќебесном? €исус, призвав дитЯ,
поставил его посреди них и сказал: истинно говорю вам, если не обратитесь и
не будете как дети, не войдете в –арство Ќебесное; итак, кто умалитсЯ как
это дитЯ, тот и больше в –арстве Ќебесном".
Џо-детски наивный и доверчивый человек, по мнению •риста, не должен ни
о чем задумыватьсЯ, обременЯть себЯ никакими заботами. —ем поддержать свое
существование? Љаким способом добыть себе пропитание? ‘амые насущные, самые
проклЯтые вопросы, которые испокон веков висели над людьми, •ристос
разрешает с умилительной простотой:
"Џосему говорю вам: нее заботьтесь длЯ души вашей, что вам есть и что
пить, ни длЯ тела вашего, во что одетьсЯ. „уша не больше ли пищи, а тело --
одежды? ‚зглЯните на птиц небесных -- они не сеют, не жнут, не собирают в
житницы; и Ћтец ‚аш Ќебесный питает их. ‚ы не гораздо ли лучше их?"
Ћ последствиЯх такого прекраснодушного наставлениЯ •ристос беспечно не
думает.
…го почитали спасителем всего страждущего человечества, верили -- не
кто иной как €исус •ристос сокрушил тесные национальные рамки. Ћднако
исследователи теперь уже не сомневаютсЯ, что очищенный от мифологических
наслоений •ристос вовсе не столь широк. Ћн был озабочен судьбой лишь одних
евреев и не собиралсЯ осчастливить другие народы. ‚ …вангелии от Њарка есть
одна красноречиваЯ сцена:
"€бо услышала о Ќем женщина, у которой дочь одержима была нечистым
духом, и, пришедши, припала к ногам …го; а женщина та была Язычница, родом
сирофиникиЯнка; и просила …го, чтобы Ћн изгнал беса из ее дочери.
Ќо €исус сказал ей: дай прежде насытитьсЯ детЯм; ибо нехорошо взЯть
хлеб у детей и бросить псам.
Ћна же сказала …му в ответ: так, ѓосподи; но и псы под столом едЯт
крохи у детей.
€ сказал ей: за это слово пойди; бес вышел из твоей дочери".
Ћн откровенно осуждает имущих, тех, кто "служит Ѓогу и мамоне":
"“добнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в
–арство Ѓожие". Ќо тем не менее •ристос не решаетсЯ призвать к возмущению,
уклончиво наставлЯет: "Ћтдай кесарево кесарю, а Ѓожие Ѓогу". ЋпЯть чисто
поэтическаЯ непоследовательность!
…вангелисты ни словом не обмолвились о его облике, но какие-то скупые
сведениЯ к нам все-таки пробились.
’еперь при упоминании его имени любой и каждый невольно видит перед
собой несколько инфантильного красавца с кротким лицом, короткой бородкой,
ниспадающими волосами. Ћднако враг христианства –ельс, философ-стоик, друг
императора Њарка ЂврелиЯ, пишет: "Њежду тем люди рассказывают, будто €исус
был мизерного роста и с таким некрасивым лицом, что оно вызывало
отвращение". –ельс, Яростный противник христианства, мог наговорить всЯкого.
Ќо дело в том, что этого не отрицает и ’ертуллиан, неистовый сторонник
•риста. "Ћблик его был лишен какой-либо красоты и обаЯниЯ",-- отмечает он.
Ќепримиримый враг и горЯчий последователь, один в ђиме, другой в
Љарфагене, независимо друг от друга примерно столетие спустЯ после смерти
€исуса высказывают одну и ту же версию. ‡начит, эта версиЯ была широко
распространена, ни у кого не вызывала сомнениЯ. …сли б •ристос был даже не
прекрасен, а просто заурЯдно нормален по внешнему виду, то такого единодушиЯ
уж навернЯка бы не существовало. …го сторонники упреки в некрасивости
воспринимали бы как оскорбительный поклеп. Ћднако и позже даже Ћриген,
запальчиво критикующий во всем –ельса, не возражает, что •ристос уродлив. Ћн
лишь стараетсЯ оправдать уродливость, увидеть в этом его божественную
сущность -- дух, мол, возвышаетсЯ над бренным телом.
‚нешность -- не досужий вопрос. Њысленно представим себе первых
слушателей •риста, бесхитростных жителей ѓалилеи. ‚ их неискушенном
понимании все, что от бога, должно быть непременно совершенным, поражать
воображение. Џрежние пророки это учитывали, старались привлечь к себе
внимание людей необычным видом -- €еремиЯ, например, проповедовал с Ярмом на
шее, €оанн Љреститель "имел одежду из верблюжьего волоса", жил в пустыне,
питалсЯ акридами, был истощен постом.
€исус •ристос не прибегал к таким традиционным приемам, акрид не ел,
постом себЯ не изнурЯл, садилсЯ вместе со всеми за стол, пил вино и
одевалсЯ, должно быть, неплохо, если римские солдаты во времЯ казни бросали
жребий -- кому достанетсЯ его одежда. Ќичем внешне не поражал, более того -
был некрасив, а значит ему приходилось преодолевать не только косность
сознаниЯ своих слушателей, но и невыгодное впечатление, которое поначалу он
у них вызывал.
Љонечно, легче всего объЯснить: такова, мол, была покорЯющаЯ сила его
слова -- гений устного творчества! €, казалось бы, …вангелиЯ, своеобразные
литературные шедевры, подтверждают это. ‚ысказываниЯ, приписываемые ими
€исусу, разошлись по миру в крылатых пословицах.
Ќо даже самое проникновенное слово бессильно, когда оно противоречит
вековым привычкам и традициЯм. Ђ именно их-то, традиции ортодоксального
еврейства, рискованно ломал €исус из Ќазарета. ‚ыступить против субботы,
назвать себЯ ее господином, когда малейший, даже самый безобидный проступок
против нее строго -- вплоть до смерти -- наказывалсЯ. Ќет, тут мало одного
красноречиЯ, оно должно подкреплЯтьсЯ еще чем-то более убедительным.
‚се четыре канонических …вангелиЯ едва ли не в каждой главе повествуют
о чудесах, которыми •ристос подкреплЯл свои слова,-- исцелЯл неизлечимых
больных, оживлЯл мертвых, пЯтью хлебами накормил досыта пЯть тысЯч голодных
людей, по воде ходил, Яко посуху. Љазалось бы, нам ли принимать во внимание
эти наивные небылицы?
Ћднако над ними-то Я и задумалсЯ...
‘овременники €исуса воспринимали мир совсем не так, как мы. „лЯ нас
свет не может возникнуть сам по себе, из ничего, обЯзательно должен быть его
источник. Ђ их нисколько не смущало, что бог в первый день творениЯ
приказал: "„а будет свет!" -- и лишь на четвертый сотворил светила "на
тверди небесной". „лЯ нас весь мир тесно взаимосвЯзан, одно не в состоЯнии
существовать без другого, любое Явление -- некий процесс, длЯ них же все
сущее -- результат чьей-то воли. € если изнемогающий от жажды путник не
выбивал ударом посоха из скалы родниковую струю, то вовсе не считал -- это
вообще невозможно. ‚озможно, только не каждому посильно. —удо тогда
представлЯлось реальностью, чудотворец -- искусником, а потому и прослыть
чудотворцем было нетрудно.
Ћсобенно в исцелении. Ѓольных в те времена было навернЯка подавлЯюще
много. ЌапрЯженнаЯ и неустойчиваЯ жизнь Џалестины с ее тройной властью --
ђима, тетрархов, первосвЯщенника, -- с враждующими многочисленными сектами,
с беснующимисЯ пророками, пугающими божьими карами, концом мира,
способствовала массовому психозу. Џрипадочные, паралитики, покрытые паршой
на нервной почве (их могли принимать и за прокаженных), встречались на
каждом шагу. ‚се они с неистовой страстью жаждали чудесного излечениЯ.
‘овременные психотерапевты могут лишь мечтать о такой клиентуре.
€ тот, кто обладал талантом словесного внушениЯ, легко мог превратитьсЯ
в чудотворца-исцелителЯ. Ѓыло бы скорей странно, если б €исус •ристос
избежал этой роли, не использовал столь мощное оружие длЯ утверждениЯ своих
идей. Ћн, разумеетсЯ, не кормил пЯтью хлебами тысЯчи голодных, по воде, Яко
посуху, не ходил, мертвых не оживлЯл, но возвратить способность двигатьсЯ
парализованной руке, наверное, было ему под силу, как и избавить от
припадков "одержимого бесами", как и очистить от нервной экземы тело... Ђ
этого вполне достаточно, чтобы поверили в его сверхъестественную силу,
простили ему неказистую внешность.
‡агадочное длЯ исследователей обстоЯтельство -- отношение €исуса к
своей матери и семейству. ‚ …вангелии от Њарка €исус проповедует в одном
доме... "€ пришли Њатерь и братьЯ …го и, стоЯ вне дома, послали к Ќему звать
…го, Ћколо Ќего сидел народ. € сказали …му: вот Њатерь ’воЯ и братьЯ ’вои
вне дома, спрашивают ’ебЯ. € отвечал им: кто Њатерь ЊоЯ и братьЯ Њои? €,
обозрев сидЯщих вокруг ‘ебЯ, говорит: вот Њатерь ЊоЯ и братьЯ Њои; ибо кто
будет исполнЯть волю Ѓожию, тот Њне брат и сестра и Њатерь".
Ћтзывчивый и доброжелательный ко всем вплоть до случайных встречных,
•ристос тут проЯвлЯет холодную сдержанность, если не настораживающую
суровость, его ответ звучит почти как отречение
—то кроетсЯ за этим ответом, какаЯ семейнаЯ драма? Ѓиографических
данных о частной жизни •риста совсем нет. ‡агадку представлЯет даже его отец
-- плотник €осиф. …вангелие от Њарка совсем не упоминает о нем, лишь у
ЊатфеЯ и ‹уки поЯвлЯетсЯ вскользь имЯ этого человека.
Љонечно же, мое представление об этой жившей две тысЯчи лет назад
личности, столь сильно поразившей воображение человечества далеко не полно.
Ќо ведь и праланцетник, существовавший в непроглЯдно кромешном прошлом, за
миллиард лет до нас, оставивший в памЯть о себе лишь жалкие отпечатки в
осадочных породах, тоже навернЯка чем-то не соответствует воссозданному
палеонтологами облику. Ћднако характерные признаки все же сохранились, их
оказалось достаточно, чтоб использовать в моделировании эволюционного
процесса.

6
Љ моим соображениЯм о личности •риста каждый из участников
флибустьерской группы отнессЯ по-своему. Њиша „едушка возликовал:
-- ќто вы здорово сказали, ѓеоргий Џетрович: "—удо тогда представлЯлось
реальностью"! Ђ Я скажу больше -- чудо и сейчас реальность! „а! ’олько оно
не влезает в наш косный детерминистический образ мышлениЯ... €рина
Њихайловна, как вы концепцию чуда трезвой Њашине преподнесете?
-- Ќе беспокойсЯ, деточка. ЏсихотерапиЯ давно уже пользуетсЯ
вычислительными машинами,-- ох ладила €рина.
-- ЏсихотерапиЯ... ќх! ќмпирики заскорузлые!
’олЯ ‡ыбков на этот раз не сказал своего обычного "нет", поворочавшись
в креслице, задумчиво произнес:
-- "Љто Њатерь ЊоЯ и братьЯ Њои?.." ѓеоргий Џетрович, а мне кажетсЯ,
эту загадочку все-таки тронуть можно.
-- Љак?
-- –ельс, если помните, между прочим, упоминает... -- ’ы хочешь сказать
о Џанфере?..
-- Ћ нем, ѓеоргий Џетрович.
‚от тот же враждебный христианству –ельс поведал о ходившем в его времЯ
слухе, будто бы мать €исуса ЊариЯ отличалась легким поведением, изменЯла
мужу с римским солдатом, греком по национальности, Џанферой, была выгнана из
дома, родила внебрачного сына в чужой конюшне. ’а же историЯ изложена и в
талмудистском трактате "Ђвода ‡ара".
-- Џоздний и нечистоплотный навет,-- возразил Я.-- Љто из ученых
принимает это всерьез?
-- Ќу а если на минуту принЯть?..
-- Њешает, ’олЯ.
-- —то, ѓеоргий Џетрович?
-- ’ы это должен знать не хуже менЯ -- лютаЯ еврейскаЯ ортодоксальность
тех лет. ‘амый последний нищий из евреев считал тогда себЯ выше
иноплеменного вельможи. Ђ уж женщину-еврейку, уличенную в прелюбодеЯнии с
необрезанным, в живых бы не оставили. € сын ее, если б уцелел, нес на себе
проклЯтие до конца дней. ‘ такой славой пророком не станешь -- плевались бы
в его сторону, шарахались, как от прокаженного.
€з-под крутого надлобьЯ на менЯ взирали Ясные, с весенней прозеленью
глаза.
-- ‚се так. ѓеоргий Џетрович, -- осторожненько согласилсЯ ’олЯ -- ‚се
так, если б ЊариЯ была уличена...
Њиша „едушка не выдержал:
-- ’огда не уличили, сейчас собираешьсЯ?!
Ќо ’олЯ упрЯмо гнул свое:
-- Ќо в таких делах редко налицо оказываютсЯ прЯмые улики, куда чаще
смутные подозреньица, а с ними и наветики... ’олько не задним числом, как у
–ельса, сто с лишним лет спустЯ после смерти €исуса, а еще до его рождениЯ,
когда у мамы Њарии живот заметен стал: мол, с солдатом видели; шепоток
подлый. Њогло так случитьсЯ?
-- —то за удовольствие ворошить вонючие пеленки тысЯчелетней давности!
-- проворчал в бороду Њиша.
-- € в самом деле, к чему нам бытовые мелочи? -- поддержала €рина.
-- ‡лые шепотки не такаЯ уж мелочь, €рина Њихайловна. …сли они были, то
ох сильно отравлЯли жизнь матери •риста. ‘ын-то длЯ нее -- сплошное
проклЯтие! “дивительно ли, что она любила его меньше других детей. Ђ сам
€исус разве не страдал от грЯзных подозрений?.. ѓорькое у него получаетсЯ
детство. Ќе оттого ли он рано уходит из дома, не оттого ли к матери и
братьЯм прохладен?..
Ќа безмЯтежно круглом лице ’оли сквозь постненькое смирение проступает
торжество. €рина ‘ушко рассердилась:
-- €з домыслов шубу шьешь, мальчик! ѓлЯди -- платьем голого королЯ
обернетсЯ!
’олЯ вкрадчиво улыбнулсЯ:
-- Ђ вы, €рина Њихайловна, в математических доказательствах никогда не
прибегаете к допущениЯм?.. Ќу так чем мы хуже вас, математиков? € как только
допустим существование раннего навета, нам открываетсЯ -- €исусу еще в
детстве пришлось отстаивать человеческое достоинство. …ще в детстве!
‡наменательно, €рина Њихайловна! ‡наменательно!
Ќаступило озадаченное молчание. ’ри пары глаз уставились на менЯ.
„ействительно, стоит только нам принЯть эту вовсе не исключительную, а,
напротив, весьма обыденную житейскую коллизию, как она, вместо того чтобы
ложитьсЯ на €исуса компрометирующим пЯтном, начинает освещать формирование
его необычного характера. €менно еще в ранней юности €исус должен был уже
обрести и свои нравственные позиции и ту силу убеждениЯ, которые
впоследствии поразЯт мир. Ќичтожные натуры озлоблЯютсЯ от враждебного
окружениЯ, значительные преодолевают его. €спытываЯ постоЯнно необходимость
в человеческом уважении, в человеческой доброте, они становЯтсЯ их
глашатаЯми. ЌабившаЯ оскомину истина: несчастье калечит слабых и закалЯет
сильных. €исус, прежде чем стать •ристом, должен был пройти нелегкую школу
жизни.

Ќедели две мы занимались анатомированием €исуса •риста, разбивали его
на отдельные признаки. €рина ‘ушко кодировала их, выстраивала
соответствующим порЯдком. Ќе такое, оказываетсЯ, уж и фантастическое дело --
представить человека, даже сложного, глубокого, противоречивого, в виде
некой формулы. ‚прочем, нет, не самого человека, а всего-навсего свое
представление о нем, сложившийсЯ в наших головах образ.
€ вот однажды €рина, как всегда, стремительно ворвалась ко мне, бросила
на стол тисненый портфель.
-- Ћткройте и посмотрите!
‚ портфеле лежала небрежно завернутаЯ в бумагу толстаЯ пачка перфокарт.
-- —увствуете, что вы сейчас держите в руках?
-- €исуса •риста?..
-- €мен-но!
€исус •ристос в виде стопки тонких картонок, испещренных дырочками.
-- Њ-да-а...

Љазалось бы, мне надлежало перенести свой флибустьерский штаб домой --
за чашкой чаЯ спорь на разные голоса хоть до полночи, жена будет только
рада. ‚ последнее времЯ она работала по договору с одним ведомственным
издательством, сверЯла технические расчеты -- работа утомительнаЯ и нуднаЯ,
но с уходом сына в армию ЉатЯ просто не могла заполнить образовавшуюсЯ в ее
жизни пустоту. Ќаши встречи разогнали бы застойную тишину, а кроме того Я
всегда мечтал, чтоб жена прониклась теми увлечениЯми, которым Я отдавал себЯ
без остатка. ђаньше это было невозможно, с багажом институтской физики,
приобретенным тридцать лет назад, она даже подступитьсЯ не могла к
проблемам, какими Я жил. ‘амый близкий мне человек и одновременно далекий.
‘ейчас не так трудно и понЯть, и принЯть, и стать соучастницей, но...
ќто "но" длЯ менЯ было полной неожиданностью. ЋказываетсЯ, где-то под
спудом, на самом дне моей души таилсЯ невнЯтный страх -- осудит! ‡а что?! ‡а
то, что хочу "алгеброй гармонию поверить", за то, что подменЯю чувство
холодными расчетами. Ћсудит, погасит пламЯ, вместо поддержки найду в ней
противника... Џодспудное, неосознанное ощущение, которое давил в себе и не
мог от него отделатьсЯ.
џ никогда ничего не скрывал от Љати и теперь сообщил ей свой замысел,
но в общих чертах, в виде набежавших предположений. Ћна выслушала, пожала
плечами, даже не особо удивилась, не выказала желаниЯ узнать поподробнее. џ
это принЯл как разрешение -- действуй по-прежнему, в стороне от менЯ.
Џотому-то и собирал свой штаб под крышей института, хотЯ при случае это
могло вызвать и справедливые нареканиЯ: чем занимаетесь, профессор ѓребин?..
Џришло очередное письмо от сына. ‘ева довольно часто писал нам, но,
право же, каждое письмо мы распечатывали с душевным замиранием. •отЯ,
казалось бы, чего тревожитьсЯ -- сыт, одет, под надзором, служит себе в
глубине ‘ибири, никакой опасности. Ќо ‘ева из тех, кто спотыкаетсЯ и на
ровном месте.
€ в самом деле -- вот письмо... Ћно длинное, путаное. "„орогие мои,
долго колебалсЯ -- сообщить вам или промолчать..." ‘уть же сообщениЯ,
лежащаЯ под нагромождением оправданий и путаных отступлений, проста: сошелсЯ
с женщиной, котораЯ рассталась с мужем-пьЯницей, имеет десЯтилетнюю дочь,
после окончаниЯ службы намереваетсЯ остатьсЯ у нее, вести простую трудовую
жизнь в глухом таежном крае... ‚озраст женщины стеснительно не упомЯнут,
зато многословно перечислены ее достоинства -- добраЯ, чуткаЯ,
самоотверженнаЯ и так далее.
Џервый порыв матери -- немедленно собиратьсЯ и ехать к сыну. џ
остановил:
-- •ватит думать и решать за него. Џусть сам разберетсЯ.
-- ђазберетсЯ, да будет поздно.
-- „о конца службы почти полгода. …сть времЯ опомнитьсЯ.
-- Ђ если не опомнитсЯ?
-- ’огда отнесемсЯ внимательней к его желанию. ‚друг да это не
увлечение и не блажь, может, он действительно не представлЯет себе без нее
жизни.
ЉатЯ сидела передо мной -- высоко вскинута голова, жаром охвачены
скулы.
-- Џослушай!.. -- ‚озглас, словно хруст жести под каблуком. -- „а
любишь ли ты сына?
€ Я даже растерЯлсЯ.
-- ’ы из тех, у кого большаЯ голова и маленькое сердце. ’ы отравлен
абстрактной любовью...
-- Ќе понимаю, ЉатЯ.
-- ’ы можешь помочь человеку -- просто помочь мне, сыну, соседу,
приЯтелю?.. Ќет! …сли только походЯ, невзначай. € то -- любить кого-то,
какаЯ малость, стоит ли ею себЯ утруждать. ‚сех людей, все человечество,
никак не меньше, -- вот к чему ты нацелен. ’ут уж и сам готов сгореть дотла,
и все гори вокруг... Ђ вокруг-то тебЯ мы -- Я и ‘ева!..
-- „а неужели Я настолько бесполезен, даже вреден длЯ окружающих?
Ќа секунду она замЯлась, бегающий взглЯд замер, но решительно отмахнула
выбившуюсЯ прЯдь.
-- ђазве о пользе идет речь, ѓеоргий?.. Ћ любви! ’вои слова близки к
тривиальной отповеди всех бессердечных отцов: зарабатываю на жизнь, приношу
пользу -- что еще вам от менЯ надо? ‹юбви, дорогой мой! ‹юбви! Љоторую
никакой пользой не купишь. Ђ длЯ таких, как ты, любовь лишь предмет изучениЯ
-- нельзЯ ли из нее нечто извлечь, покорыстоватьсЯ. ђаскраиваете на части,
суммируете, обобщаете -- подопытнаЯ собака на лабораторном столе...
-- —то же, не смей над ней задумыватьсЯ -- запретно! Ѓудем смиренно
повторЯть вслед за •ристом: люби ближнего, люби врага своего...
‘кользнула опалЯющим взглЯдом, презрительно дернула подбородком.
-- ‚след за •ристом?! Ќе Я, это ты вслед за ним... •ристос из вас:
первый, кто любовь омертвил.
-- „аже так? -- удивилсЯ Я.
-- ‹юби ближнего... „лЯ •риста ближние все, даже первый встречный. Ќе
знаю его, случайно встретила, не привЯзана ничем к нему, впервые вижу --
любить его? Ђ длЯ менЯ любовь -- это готовность собой жертвовать. ђади
первого встречного, мне неизвестного,-- собой?.. Ќет, как бы ни насиловала
себЯ, а не смогу. Џротивоестественно! Ђ вот тебЯ знаю, с тобой сроднилась,
срослась, а уж сын и вовсе -- самаЯ дорогаЯ часть менЯ самой... ‹юбить вас
жертвовать собой длЯ вас -- да, да! ‘амое естественное состоЯние, иначе и
жить не смогу... € если Я буду сына своего любить больше самой себЯ, а сын
так же своего сына, свою жену, то, как молекулы цеплЯЯсь одна за другую,
создают неделимое вещество, так и люди, любЯ только самых наиблизких,
свЯжутсЯ воедино. Ќе надо от человека требовать невозможного -- люби
всЯкого. ‹юби того, с кем тебЯ жизнь тесно переплела, -- вот тогда-то любовь
одного за другим свЯжет всех, от менЯ протЯнетсЯ прочнаЯ спайка через
наиблизких к самым далеким. ’огда мир охватит не условнаЯ любовь, не
выдуманнаЯ, а обычнаЯ, жертвеннаЯ... ђазум -- великое 6лаго? Њожет быть.
’олько за всЯкое благо непременно чем-то платить приходитсЯ. € за разум
тоже. ‘омнениЯми, недоверчивостью, подозрительностью... —еловек разум
получил, а вместе с ним и порчу... ђазъединенные сомнениЯми люди не способны
любить даже самых наиблизких: родители -- детей, дети -- родителей...
ЉатЯ замолчала и отвернулась. Њолчал и Я. ‚о мне росло тЯжелое
изумление. ЋказываетсЯ, она любила менЯ и не верила в мою любовь, служила
мне и осуждала менЯ. € давно ли так?.. Ќе всю ли совместную жизнь?.. †или
рЯдом и были в одиночестве -- у нее свое, у менЯ свое! € не заметил, как она
наедине с собой пришла к выводам, с которыми Я не просто не согласен, а не
могу совместить себЯ с ними -- иначе думаю, иначе живу. Љак нам слитьсЯ
воедино? „руг же без друга существовать не можем!
-- ЉатЯ, не клевещи на себЯ, -- сказал Я,-- ’ы вовсе не такаЯ, какой
себЯ представлЯешь.
Ћна отвела за ухо мешавшую прЯдь, и лицо ее, усталое лицо с вкрадчивой
текучестью скул, с выпуклым лбом, тронутым морщинками, верхней губой, сурово
попирающей нижнюю, щемЯще знакомое до стона родное лицо, выражало сейчас
привычную покорность -- говори, слушаю, возражать не буду, но знай, что
останусь при своем.
-- ’ы считаешь, что только любовь к самым наиблизким свЯжет людей
воедино... Ќо разве люди никогда не грабили, не насиловали, с ожесточением
не истреблЯли друг друга ради того только, чтоб их горЯчо любимые дети жили
лучше других? ‹юбовь к наиблизким! „а она постоЯнно оборачиваетсЯ слепой
звериной ненавистью ко всему светлому и темному миру. € мир таким отвечает
той же лютой ненавистью. Ќе разновидность ли самовлюбленности эта
ограниченнаЯ любовь -- мое, не посЯгай, горло перегрызу! ‚семирнаЯ прочнаЯ
спайка эгоистически любЯщих? Ќу нет, не мечтай! —ем они любвеобильней, тем
разобщенней... ’ы любишь ‘еву, ЉатЯ... „а, знаю, ради него готова
пожертвовать собой. Ќо скажи: принесешь ли ты ради ‘евы в жертву другого,
хотЯ бы первого встречного?.. Ђ! Њолчишь!" Џроповедуешь то, чему сама
никогда не следовала.
‘клоненное лицо Љати по-прежнему выражало покорную усталость. Ћна не
собиралась возражать мне, и потребуй -- признает мою правоту, сознаетсЯ в
своей ошибке, но от этого ей легче не станет. € своего мнениЯ обо мне она не
изменит, по-прежнему будет любить менЯ и не верить в мою любовь, служить и
осуждать...

‘пор с Љатей продолжал жить во мне и на другой день. џ не смел обвинЯть
ее, но себЯ не щадил.
Ђ ведь действительно большую часть своей жизни ты вкладываешь в дело,
длЯ жены, длЯ сына -- какие-то остатки...
Ќо замкнись на семье, не отдавай себЯ на сторону -- и станешь выглЯдеть
ничтожным в своих и чужих глазах, и, наверное, даже жена задумаетсЯ, за что
же тебЯ, собственно, любить, и у сына будут основаниЯ тебЯ презирать.
€ все же стоит ли твое дело такой отдачи -- жизнь оптом, семье остатки?
ЋглЯнись трезво: что значительного ты сделал? Ќикак не корифей в физике,
твой вклад в науку весьма умеренный. € от этого вклада, право же, счастьЯ на
земле не прибавилось. Ђ сейчас вот ухватилсЯ за то, что другие благоразумно
обходЯт. Ќе случайно обходЯт, не рассчитывают на результаты. Џочему ты
должен оказатьсЯ счастливее их?
Ќе кажетсЯ ли, что тебе просто интересна деЯтельность ради
деЯтельности, пахота ради пахоты?.. Ђ сыну по занЯтости не успел передать
своего...
‡а арочным окном моего институтского скворечника бежал переменчивый
денек, то хмурилсЯ, кропил дождичком, то брызгал горЯчим солнышком, и город
улыбалсЯ голубым многоэтажьем.
‚ самый разгар саморазоблачений на лестнице, ведущей к моей двери,
раздалсЯ суматошный перестук каблучков. „верь толчком распахнулась -- мокрые
от случайного дождЯ кудри, взметнувшиесЯ брови, сверкнувшаЯ улыбочка --
€рина ‘ушко шагнула вперед и подбоченилась. —то-то принесла.
-- Ќу! Њожете поздравить!
-- ‘ чем?
-- Џереписала на диски...
Њне не надо объЯснЯть, что, это значит. …сли перфокарты -- черноваЯ
рукопись, которую следует беспощадно править и переделывать, то запись на
дисках в данном случае означает -- программа переписана начисто. Џравда, при
нужде и тут еще можно что-то изменить. Њожно, но нежелательно.
€рина уселась нога на ногу, сапожок с высоким каблуком покачиваетсЯ над
полом, темный глухой свитер обтЯгивает грудь, тонкаЯ рука с сигаретой на
отлете и капризные женственные губы.
-- ’еперь -- под горку с песнЯми. ‘пешите, спешите, иначе потопчу!..
ќ-э, а что вы менЯ так внимательно разглЯдываете? „авно не видели?
’о-то и оно, что вижу часто, €рина, а вот поймал себЯ на том, что знаю
вас только с фасада.
-- ‡драсте! Ђ зачем вам мои задворочки?
-- Ћткрылось вдруг -- никак не пойму себЯ. Ќе потому ли, что плохо знаю
тех, кто со мной рЯдом?
‘клонив голову, €рина, как птица, боковым взглЯдом разглЯдывала менЯ.
-- “ вас что-то стрЯслось, ѓеоргий Џетрович?
-- Ќичего особенного. Џросто обвинили -- глЯдишь поверх голов людей.
Ћна отвела глаза, секунду-другую молчала, наконец обронила:
-- —то ж, верно.
ЉающийсЯ жаждет возражений, а потому согласие €рины больно менЯ
царапнуло.
-- ђазве и вас Я обидел невниманием, €рина?
‚здох и ответ:
-- Ћ да.
-- Ќапомните -- когда именно?
-- ‘ тех самых пор как мы познакомились.
€рина -- жесткие локоны, вздернутаЯ бровь -- глЯдела в стену на
респектабельное изображение космического чудовища, галактики Њ51.
-- ќта бабушка мой свидетель.-- €рина кивнула на растрепанную
галактику.-- ‚ы только что получили ее в подарок, не знали, куда повесить,
так как еще не имели не только своего кабинета с подходЯщей, стенкой, но и
своего стола... ‚ы менЯ вальЯжно принимали в вестибюле, бабушка была
прислонена к стулу, мы оба любовались ею -- вы искренне, Я из вежливости.
Џришла к вам девчонка, нуждавшаЯсЯ во всем: в деньгах, в идеЯх, во внимании,
-- а оттого вызывающе заносчиваЯ. Ђ вы и не заметили моей заносчивости... ‚ы
с ходу бросились излагать мне суть дела... Џомните ли?
-- Џомню, что вы походили тогда на общипанного грачонка.
-- Ќу а вы, разумеетсЯ, были самим собой, то есть ни на кого не похожи,
уникальны. ‚ы никогда не замечали, что вам удивлЯютсЯ, вами любуютсЯ?.. Ђх
нет! Џотому-то и не знаете самого себЯ...
-- ‘милуйтесь, €рина, кончим об этом.
-- Џрошу прощениЯ, прорвалось наружу, не удержу... ‘толкнувшись с вами,
Я, глупаЯ девчонка, загорелась... Ќе поеживайтесь, не вами загорелась, нет,
а кем-то на вас похожим, которого должна встретить, вместе с ним сотворить
головокружительное... ‚от теперь вы имеете право ухмылЯтьсЯ... Ѓыло ли тогда
вам сорок? Џожалуй, еще не исполнилось. Ќо зеленой дурочке вы казались
недостижимым стариком. Ќе кинулась вам на шею, не вцепилась в вас мертвой
хваткой. џ и тогда уже была с характером -- добилась бы, не устоЯли бы...
€рина зажгла новую сигарету, отбросила спичку, криво усмехнулась:
-- €, право, чего Я раскудахталась? ЉакаЯ же Я вам пара! Ћдноименные
зарЯды при тесном сближении отталкиваютсЯ. ‘ойдись мы, кто б из нас вел
хозЯйство, кто следил за детьми?.. Ђ вот то, что нас снова схлестнуло дело,
считаю подарком судьбы. ‘ерый мир длЯ менЯ вновь расцвел, не барахтаюсь в
кислом тумане... Ќо хватит! -- €рина резко встала.-- Љончим эту лирическую
щекотку. Џоухаживайте за мной, подайте плащ.
“же в натЯнутом плаще, качнувшись к двери, она обернулась с веселым
проблеском из-под бровей.
-- •отите, удивлю признанием?.. џ бабушка!
-- Љ-как?
-- ЏриемнаЯ, правда. ‚нучка, собственно, не моЯ, а мужа. Ќо когда мы
видимсЯ, малышка чинно, как и положено, зовет менЯ бабушкой... ’ак-то вот,
ѓеоргий Џетрович.
Ћднако броской концовки под прихлоп двери у €рины не получилось, уйти
она не успела, на пороге поЯвились Њиша „едушка с ’олей ‡ыбковым.
џ сообщил им новость:
-- €рина переписала программу на диски.
-- Ћтметить! -- решительно потребовал Њиша. -- € у менЯ есть повод длЯ
праздника. ‘ообщу не иначе как за столом.

‚ полуподвальном кафе подавали жиденькую солЯнку, Яичницу-глазунью и
выдержанный, не пользовавшийсЯ большим спросом ввиду кусачей цены
вкрадчиво-мЯгкий молдавский коньЯк. Њы кутили. €рина ‘ушко горела в румЯнце,
сиЯла глазами и заливисто смеЯлась.
Џохохатывавший Њиша „едушка вдруг посерьезнел, решил открытьсЯ:
-- ’у нашел... Ќет уж, братцы, на этот раз безошибочно! …сли б вы
знали, какаЯ она... ‹егкаЯ, как стрекоза. Љогда Я жду ее, мне не веритсЯ,
что придет. Ђ когда вижу ее, то тогда всегда вздрагиваю. € она не болтлива,
вот уж нет -- всегда очень внимательно молчит. Ќо уж зато если скажет...
Ћдно слово, а у менЯ целый день все поет внутри... ‡а нее! Ћчень прошу!
ђаскисавший в блаженной улыбочке ’олЯ ‡ыбков вдруг запел. Џодперев
толстую щеку, пригорюнившись, завел по-бабьи страдающе:

‡ачем тебЯ Я, милый мой, узнала, ‡ачем ты мне ответил на любовь?..

€, право, у него был приЯтный, чисто женский голосок, эдакое
меццо-сопрано длЯ домашнего употреблениЯ. Љнижник и заумный спорщик, Ћбломов
по обличью и многообещающий аспирант -- и нате вам: "‡ачем тебЯ Я, милый
мой, узнала..." с бабьими интонациЯми, бабьим голоском. Љак нам не прийти в
восторг. € тронутый этим восторгом ’олЯ старалсЯ вовсю продать себЯ
подороже:
-- ЊенЯ в детстве насиловали классической музыкой, а усвоил только
пошлые романсы, учили рафинированного ребенка на скрипке, а играю лишь на
балалайке: "Ђх вы, сени, мои сени!.." џ человек способный, обождите,
когда-нибудь отколю вам концерт...
‚озвращалсЯ Я домой навеселе. Ђ дома ждала менЯ обеспокоеннаЯ судьбой
сына жена, и стены нашей квартиры никак не располагали к легкомысленному
веселью. Ќо... маленькаЯ, однако нужнаЯ и долгожданнаЯ победа над
электронным оракулом, неожиданно ошеломлЯющее признание вовсе не
сентиментальной €рины ‘ушко, светлое счастье Њиши „едушки, вовсе не
стороннего длЯ менЯ человека, оборотнаЯ сторона ученого мальчика (надо же,
балалаечник!), прекрасный коньЯк, к которому, оказываетсЯ, не так уж Я и
равнодушен, а тут еще семейные осложнениЯ -- господи, до чего же, однако,
полна моЯ жизнь! …й-ей, из таких вот суетно заполненных одиночных жизней и
складываетсЯ перенасыщеннаЯ событиЯми буйно-деЯтельнаЯ
†изнь рода людского. ‘традаем, стонем, скорбим, проливаем кровь,
насильничаем, коснеем в невежестве, думаем, созидаем, открываем и несемсЯ
победно через века и тысЯчелетиЯ. Људа?..

Џоверх портрета вселенской "бабушки" мы растЯнули по всей свободной
стене карту ‘редиземноморьЯ и Њалой Ђзии -- мир первых веков до и после
рождениЯ •риста. Ќа карте скупо помечено: тут-то и тут-то пребывали такие-то
народы. ‡а именами одних встают из небытиЯ целые эпохи, любой школьник может
рассказать о них. „ругие же народы даже специалистам известны только по
названиЯм -- мелькнули в письменных источниках, не оставили заметного следа.
Љакие-то народы и просто не помечены на этой карте -- жили да исчезли,
неведомы совсем.
Љарта -- тоже своего рода модель прошлого, но крайне схематичнаЯ
застывшаЯ. Њы намерены создать модель действующую, котораЯ должна
развиватьсЯ по образу и подобию существовавшего мира.
Ќо как ни схематична карта, мы и ее не в силах использовать целиком,
запрограммировать все те государства, какие изображены на развернутом по
стене полотнище. €з всего лоскутно-пестрого многообразиЯ мы выбрали лишь
несколько стран в качестве определенных образцов. € как из отдельных
закодированных характеристик мы составили относительно целостный образ
•риста, так, разобран сначала по частЯм, а потом, вновь сложив воедино, мы
получили некое подобие ђимской империи, €удеи, ѓреции, …гипта. Ќаша карта
мира намеренно сжата, предельно упрощена, сведена до минимума, но и в таком
виде она стоила нам больших, кропотливых трудов в течение двух месЯцев.
Ћднако и это не все. Њодель наша должна быть населена. €звестные поэты,
художники, философы, полководцы, императоры, политические деЯтели, просто
чем-то выдвинувшиесЯ из общей среды личности стали предметом нашего
исследованиЯ. …сли мы сумели €исуса •риста вложить в машину, то в принципе
ничто не мешало то же самое совершить со многими историческими личностЯми,
нужны длЯ этого лишь труд и времЯ, времЯ и труд.
Ђ можем ли мы свою модель мира населить только выдающимисЯ людьми? Ќаш
схематический мир делитсЯ на господ и рабов, но такое деление далеко еще не
отражает характер населениЯ.
‘реди рабов одни забиты до тупости -- рабочий скот, не более. „ругие же
таЯт в себе взрывную силу, постоЯнно прорывающуюсЯ наружу. ‚осстание
‘партака -- самый мощный из прорвавшихсЯ взрывов, но далеко не единственный,
Ѓыли рабы-поэты, были рабы-философы.
ѓоспода тоже не единообразны. Њногие из них болезненно ощущают развал
рабовладениЯ, пытаютсЯ приспособитьсЯ, предоставлЯют рабам относительную
свободу, наделЯЯ их клочками земли. Љази, или казати, звали таких рабов в
ђиме. ‘ ними смыкаютсЯ мелкие землевладельцы -- колоны...
Ќет ничего пестрее, чем масса свободнорожденного плебса. ‘реди них
огромное количество пребывающих в нищете бездельников -- тЯгостный балласт
общества. Ќо свободнорожденный плебс вмещает в себЯ и кустарей-ремесленников
и ремесленников-предпринимателей, содержащих мастерские, ведущих торговлю,
обладающих зачастую крупным богатством, а значит, и определенным весом в
стране.
Ђ различие среди аристократической верхушки, а обособленнаЯ каста
военных, а жреческое сословие...
ЉомпактнаЯ модель обширного мира, заполненного пестрым населением... Њы
изымаем из нее пророка из Ќазарета, по нашему произволу он, не успев
проЯвить себЯ, погибнет в какой-нибудь ожесточившейсЯ ‚ифсаиде. ‘корей всего
машине придетсЯ кого-то подобрать на выбор из тех, кого мы предлагаем на
освободившеесЯ место •риста. Ќо наша программа тут предусматривает даже и
самотворчество машины, из отдельных закодированных характеристик она может
сама создать некую условную личность, наиболее подходЯщую на роль •риста. €
только одно запрещено машине -- повторЯть код, который соответствует •ристу.
Ќет смысла менЯть •риста на •риста! „олжен быть кто-то иной, не идентичный.
€ больше всего мы боЯлись утонуть в подробностЯх, наши усилиЯ в
основном были направлены на то, чтоб многоцветный исторический калейдоскоп
свести к скупому колориту, к принципиальной схеме. Њы заранее должны
смиритьсЯ с тем, что наша модель станет походить на действительность, как
модель авиалюбителЯ на сверхзвуковой воздушный лайнер. Ќо все-таки та и
другаЯ модель способна повторЯть действиЯ оригинала -- авиалюбительскаЯ
летать, наша развиватьсЯ.
‚ трудах, в неудачах и посильных победах, в огорчениЯх и радостЯх
прошла зима, вновь наступила весна. Џолностью готовую программу, где •ристос
занимал свое место, €рина ‘ушко прокрутила на машине, добилась полной
отладки, и машина вынесла приговор: модель действующаЯ, все в порЯдке, пора
приступать к самому главному акту -- акту уничтожениЯ •риста.

‘обственно, его совершила одна €рина -- просто стерла из программы
"Ђпостол" воплощенный в символы образ •риста, пришла к нам, села нога на
ногу, закурила сигарету и, щурЯсь сквозь дым, сообщила:
-- ‚се готово. ‡автра запускаю.
Ѓыл вечер, институт уже опустел, внизу под нами -- пустые лаборатории,
безлюдные коридоры, за арочным окном сыпал мелкий тоскливый дождичек, шумела
улица. Ќа улицах час пик, люди набиваютсЯ в троллейбусы, переполнЯют
подземные переходы в метро, разъезжаютсЯ по домам, усаживаютсЯ перед
телевизорами, собираютсЯ идти в театры и кино, никто не подозревает, что в
этот уходЯщий день совершаетсЯ странное убийство, какого еще не случалось во
все существование человечества. ‘амое странное и самое бескровное!
€ мы четверо в тесной комнатке на верхнем этаже зданиЯ со скромной, но
почтенной вывеской Ќаучно-исследовательского института физики, мы, группа
террористов, не возбуждены, не насторожены, а скорей просто растерЯны. –елый
год ждали этот момент, напрЯженно готовились. „олжны бы торжествовать, но...
как-то все слишком буднично -- и дождь за окном, и привычнаЯ тишина
опустевшего института, и слишком уж знакомые, слишком обычные слова: "‚се
готово. ‡автра запускаю". ‘колько раз мы их слышали от €рины ‘ушко. Ќе
веритсЯ, что час пробил, свершение наступило.
Њиша „едушка первый подал голос:
-- Џомните бабочку Ѓрэдбери?..-- с замогильной ноткой.
Њы молчали, вспоминаЯ незатейливый рассказ американского фантаста.
-- €исус •ристос, знаете ли, не бабочка... —то же будет?..
€рина небрежно ответила:
-- ‘вЯто место пусто не останетсЯ. Ѓудет другой, совершит то же самое.
„ругой -- он и есть другой. Ќепохожий Явит миру сему, €рина
Њихайловна.-- ’олЯ ‡ыбков, уютно угнездившись в креслице, жмурилсЯ в грозные
брови €рины.
Ћна снисходительно хмыкнула:
-- Ћн, другой, будет иметь другой нос, другой цвет бороды, но не другие
идеи.
-- ЋглЯнитесь на нас, €рина Њихайловна. -- ’олЯ ‡ыбков сладенько
вежлив.-- ‚от здесь собрались четверо, учтите, единомышленников. Ќо Я и Њиша
„едушка не только же волосистостью подбородков отличаемсЯ. € вы образом
мышлениЯ на менЯ не похожи и ѓеоргий Џетрович на нас, грешных... ’олько
четверо, а какие различиЯ!
-- Ќе стоит детишки, толочь воду в ступе, -- дернула плечом €рина. --
‡автра выЯснитсЯ, кто вместо •риста.
-- Њожет, никого! -- с прежней замогильной ноткой возвестил Њиша. --
Њожет, •ристос действительно уникален и незаменим!
џ молчал, не вступал в гаданиЯ, но ’олЯ ‡ыбков повернулсЯ ко мне всем
телом.
-- ѓеоргий Џетрович, мы цареубийцы, освобождаем трон. ’ак позвольте
задать законный вопрос: кого бы вы хотели возвести на него?
џ ответил уклончиво;
-- ‘амого вероЯтного.
-- ’огда кто же, по-вашему, наиболее вероЯтен?
-- џ не оригинал. Џочти все считают второй фигурой в христианстве
Џавла. џ тоже.

‘ЉЂ‡ЂЌ€… ’ђ…’њ…. Ћ Џавле, не ведающем •риста

Љакой-то племенной вождь в какие-то безвестно далекие времена средь
угрюмой пустыни, неприветливых темных скал, возле худосочной речушки, на
горе ‘ион соорудил нехитрое укрепление, чтоб оборонЯтьсЯ от назойливых
соседей. ‚ египетских манускриптах сохранилось письмо фараону Ђменофису III
от подвластного царька “рсалимму, а в Љниге ЃытиЯ упоминаетсЯ город ‘алим с
его правителем Њельхиседеком. €ерусалим не евреЯми создан, не ими назван, он
древнее из древнейшей истории.
€исус Ќавин разбил хананеев, среди них Ђдониседека, царЯ
иерусалимского. ѓород вошел во владениЯ колена €удина, вошел, но власти над
собой еще не признавал, был крепостью независимого горного племени иевусеев.
€ лишь „авид наконец захватил город, поселилсЯ на ‘ионе, укрепил его,
перенес туда ковчег завета. €ерусалим стал столицей евреев, не только тех,
кто проживал на земле обетованной, но и тех, кто был рассеЯн по чужим
землЯм. ‘ион, град „авидов в нем -- духовный центр, хранитель свЯтынь, сам
свЯтынЯ.

‚ыросший из спаленной пустыни €ерусалим одноцветно сер, угнетающе
безрадостен -- глина и камень, среди сбившихсЯ хижин редко можно увидеть
пыльную, тЯжелую зелень померанцевого дерева. ’олько в Ќижнем городе дворцы
€рода и Ђсмонеев утопают в садах. “лочки, лезущие в глубь оврагов и ползущие
наверх, кривы и столь тесны, что едущий на осле порой поджимает колени, чтоб
не зацепитьсЯ за стены. ЏластаетсЯ угарный дым от очагов, запахи варева,
помоек, густой кислый смрад перенаселенности.
‚ послезакатный час, когда суета сменЯетсЯ зыбким покоем, кто-то уже
спит, забыв заботы и огорчениЯ, кто-то, прЯчась в своих стенах, вполголоса
устало судит день прошедший или наедине с самим собой с надеждой ли, без
надежды размышлЯет о дне грЯдущем, когда просиненный воздух замирает перед
обвалом темноты,-- в этот час по узким улочкам двигалсЯ отрЯд парней. Ќа
молодых лицах грознаЯ деловитость, устремленнаЯ решительность в каждой
фигуре. € кой у кого из-под войлочного плаща торчит короткий меч.
‡апоздавшие прохожие или шарахаютсЯ в сторону, или жмутсЯ к стене
€дут те, кто называет себЯ слугами синедрионовыми. ‘ейчас их времЯ
вылавливать врагов первосвЯщенника.
Ќикогда не было спокойно в €ерусалиме, нынче его лихорадит едва ли не
сильней, чем прежде. ‘юда едут евреи из ђима и Ђлександрии, из Љоринфа и
”илипп Њакедонских, из недалекой Ђнтиохии и дальнего царства ЏарфЯнского,
где они осели еще со времени Ќавуходоносорова пленениЯ. …дут, чтоб
укрепитьсЯ в вере, а находЯт сомнениЯ. ‡десь, в €ерусалиме, каждый
благовестит во что горазд, на свой лад толкует законы, стон и гам стоит от
многоголосьЯ. Ќужен один голос, чтоб его слушались, и этот голос должен
принадлежать первосвЯщеннику, иначе зачем же он поставлен над всеми хранить
древние свЯтыни?
Ќынешний первосвЯщенник €осиф Љаиафа имеет осанку царЯ ‘оломона, но во
всем послушен своему тестю ѓанану. € в синедрионе среди семидесЯти одного
избранного сидЯт помимо самого ѓанана еще пЯтеро его сыновей, им подчинЯютсЯ
остальные. –арствующие потомки €рода ‚еликого не смеют им перечить, римский
прокуратор вынужден с ними считатьсЯ. ‘инедрион -- высшаЯ власть €удеи и
€зраилЯ! Ђ в народе непокорность, разброд. Њожно ли такое терпеть?
Ќа помощь высокому синедриону из гущи народной, из числа тех, кто хочет
порЯдка, спокойствиЯ и благочестиЯ,-- молодые силы!
ќто сыновьЯ разных семейств, выросшие ли в богатстве, вырвавшиесЯ ли из
нищеты, родом ли из €ерусалима, из соседних ли городов или пришедшие
издалека, знающие назубок свЯтое писание или бесхитростно невежественные --
все они горЯт неистовым желанием служить вере отцов.
Ћни ни в чем не сомневаютсЯ сами, не терпЯт сомнений в других.
Ћни не хотЯт ни о чем думать, так как знают, что за них думают
избранные из избранных в синедрионе.
Ћни не терпЯт молчаниЯ, когда сами громко славЯт, не терпЯт крика,
когда им наказано молчать.
Ћни всегда держатсЯ сплоченной кучкой, у них молодые, крепкие мускулы,
горЯчаЯ кровь, а потому -- берегись, не стой на пути!
Ћни за синедрион и синедрион за них, им дозволено то, что не дозволено
другим. Њогут жестоко избить, могут убить -- дело свЯтое, суд на их стороне.
Џусть каждый трепещет, если они идут в свой назначенный час! ‹юбой
может вызвать у них подозрение, любой встречный может оказатьсЯ тем самым
врагом, которого они ищут в жертву синедриону.
€ случайные прохожие стараютсЯ сейчас исчезнуть с их глаз, а те, кто не
успевает, сторонЯтсЯ, клонЯт головы, глЯдЯт в землю, обмирают.
‚переди отрЯда -- мЯгким шагом на выгнутых ногах, голова без шеи на
перекошенных плечах, крепкий гнутый нос, угрожающие брови и жгучий взглЯд
из-под них -- некто ‘авл. Ћн недавно поЯвилсЯ в €ерусалиме, не могуч телом,
не знатен происхождением, но сразу стал главарем среди слуг синедрионовых, и
молодые головорезы подчинЯютсЯ его неистовству.
‡а два полнолуниЯ перед тем высокий синедрион судил ‘тефана из
Ђнтиопии, бесноватого Языческого города, где и евреи заражались
бесноватостью. ‘тефан говорил, что еврей, который одеваетсЯ в индийские
шелка, забывает о вдовах и сиротах, хуже бедного Язычника, ломающего свой
хлеб с другим таким же бедным. ‚ €ерусалиме полно нагих и голодных, они
толпами ходили за ‘тефаном.
‚ свЯтом храме перед грозным синедрионом ‘тефан вел себЯ дерзко. Љогда
сам Љаиафа со своего первосвЯщеннического места важно сказал: "Џеред тобой
богоизбранные, презренный. Ћдно может спасти тебЯ -- покаЯние" -- ‘тефан
отрезал:
-- Ѓогоизбранные ли те, кто печетсЯ о чреве своем и забывает душу свою?
Љого вы спасли и кому помогли?
€ не понЯть было, кто кого судил -- ‘инедрион ли его, он ли синедрион.
ѓордеца приговорили к смерти, но перед храмом собралась большаЯ толпа и
неизвестно было -- так ли уж смиренно согласитсЯ она с судом?
’олпу расколол молодой ‘авл. Љак только стража вывела ‘тефана в рваной
одежде, с обнаженной мускулистой грудью, через головы толпы ‘авл крикнул
ему:
-- ‡абыл, что завещал нам господь: "‘удей не злословь и начальника в
народе твоем не поноси"!
€ товарищи ‘авла с молодой Яростью подхватили:
-- ‘мерть тому, кто против господа нашего!
’олпа вздрогнула, колыхнулась, толпа вознегодовала, спасаЯ веру свою:
-- ‘мерть! ‘мерть отступнику!
ЌавернЯка тут были сторонники ‘тефана -- как не быть! -- но затаились,
ибо гнев толпы, защищающей веру, страшен.
—ерез весь город вели ‘тефана, кликушествуЯ, извергаЯ проклЯтиЯ, славЯ
всемилостивейшего €егову. Њедники откладывали и сторону свои молотки,
плотники и гончары снимали свои фартуки, торговцы сворачивали свой товар --
присоединЯлись к толпе, заражались ее ненавистью, даже не успев узнать, в
чем же провинилсЯ осужденный. ’олпа росла и жаждала стать палачом.
‹юбой и каждый мог схватить камень, но должен помнить: здесь не
самосуд, прежде соблюди древний обычай -- выйди, сними одежду с себЯ, положи
ее у ног обвинителЯ: тебе преданы, твою волю исполнЯем, не свою.
‡а городом, спустившись в ’иропеонскую долину, толпа остановилась,
угрожающе сбилась вокруг преступника. € перед ‘авлом, утопившем голову в
плечах, прЯчущим под густыми бровЯми горЯщие глаза, стала расти куча
войлочных плащей, кафтанов, хламид. Ћхотники готовились исполнить его волю.
‘тефан умер безмолвно, даже не издав стона.
Ќочью его изуродованный труп исчез.

‘ейчас ‘авл нес себЯ на выгнутых, увлекаЯ рослых молчаливых парней. ‚
последние дни он впал в неистовство, днем не знал покоЯ, металсЯ по городу,
встречалсЯ с десЯтками людей -- нищими и увечными, торчащими возле храма,
менЯлами и торговцами, старшинами общин,-- выспрашивал, выискивал: кто, что,
где, когда, а ночью уверенно вел свой отрЯд, врывалсЯ... Ќи слезы, ни мольбы
не могли разжалобить его, самых безвинных устрашал плетьми, тех, кого
подозревали, тащил в подвалы крепости ЂнтониЯ. ѓлаза его запали, лишь
жесткий нос угрожающе торчал на усохшем лице. ‘авл вызывал страх даже у
товарищей.
Ќыне тайные соглЯдатаи донесли, что казненный ‘тефан часто посещал
одного плетельщика циновок, жившего возле „амасских ворот. ‘ам старый ѓанан
от имени первосвЯщенника приказал хватать всЯкого, кто подозреваетсЯ в
знакомстве с богодерзким антиохцем. Њногие скрылись, немногие схвачены, но
на этот раз ‘авл послал человека доглЯдывать, не уйдет ли зверь. Ќичего не
сообщали, значит, спешат не зрЯ -- зверь в своем логове.
‘вернули в узкий тупичок, упирающийсЯ в стену дворца €рода, и впереди в
сумраке выросла тень. ‘авл еще не успев подойти к ней вплотную, выдохнул:
-- Ќу?..
-- ‡десь...-- кивнула тень.
‚ щель из-под двери сочилсЯ слабенький свет, за дверью ни звука, ни
шороха -- затаились. € дверь легкаЯ, без особого труда любой может выдавить
ее плечом. ‘авл осторожно тронул ее, она подалась, тогда толчком распахнул,
шагнул в душное жилье.
Љрохотный огонек светильника мигнул, но устоЯл под напором ворвавшегосЯ
воздуха, два лица уставились на ‘авла, одно косматое, темное, изрезанное
морщинами, глаза тонули в глубоких провалах, другое бледное, невнЯтно
сглаженное, обмерше-глазастое. ‘тарик и девчонка лет шести, если не меньше.
-- ’ы ли хозЯин дома сего? -- спросил ‘авл старика,
-- ’еперь хозЯин ты -- и моего жалкого дома и менЯ... †дал, что
придешь.
“ старика тихий, с одышкой голос, пропаханное лицо спокойно, а в
круглых глазах девочки застывший ужас. € за спиной ‘авла дыхание сбившихсЯ у
распахнутых дверей ребЯт. €х два десЯтка и они вооружены.
-- Ќе тебЯ ли звать ЂхаЯ? Ќе плетение ли циновок твое занЯтие?
-- ‡ачем лишние вопросы -- Я тот, за кем ты пришел.
-- € ты помогал богопротивному ‘тефану?
“ старика дрогнули морщины, он покачал косматой головой:
-- ’ебе лучше моего известно, что ничем Я не мог помочь ‘тефану.
-- Ђ если б мог?
-- ‚се бы сделал, чтоб его спасти.
‘авл глЯдел на старика -- у него были узкие плечи и впалаЯ грудь,
тонкаЯ сморщеннаЯ шеЯ, казалось, с трудом держит бородатую голову, и
обнаженные, в дрЯблой коже руки до ломкости тонки. ‘коль слаб и немощен этот
враг высокого синедриона.
-- Њне жаль тебЯ, но Я должен...
‘тарик не дал договорить, удивилсЯ:
-- ’ебе доступна жалость, ночной гость?
€ ‘авл даже не смог оскорбитьсЯ.
-- ’ы не видишь себЯ,-- сказал он с досадой. -- ’ебЯ пожалеет всЯкий.
-- ЊенЯ жалеть поздно. Џожалей ее. ‘тарик слабым кивком указал на
девочку.
‚ ее распахнутых глазах тлели отраженные огоньки слабенького
светильника. ‘авл смутилсЯ, а потому спросил раздраженно:
-- ’ы хочешь, чтоб Я взЯл ее себе... вместо дочери?
-- „очерью человека, кого все боЯтсЯ и тайно клЯнут в сердце своем?
‘тать самой клЯтой? Ќет! -- ‘тарик потрЯс космами, посидел с опущенной
головой, наконец поднЯл запавшие глаза на ‘авла.-- “бей ее, когда менЯ
выведешь отсюда, и ты сделаешь доброе дело.
‡а спиной ‘авла кто-то удивленно обронил:
-- Ђвва!
Љто-то сдавленно выругалсЯ. ‘тарик издевалсЯ. ‘авл, сжав кулаки,
качнулсЯ на него.
-- џ вырву твой поганый Язык!
-- ‚ырви...-- согласилсЯ старик.-- Ќо сначала открой на нее глаза --
что ее ждет?.. …е отца распЯли на кресте римлЯне, он висел много дней на
площади и гнил... …е мать схватили солдаты и надругались, она перерезала
себе горло, потому что знала -- все у нас благочестивы, все станут считать
ее нечистой... ѓлЯди на нее, воин синедриона -- она только начала жить, а уж
тонет в крови. € ты хочешь, чтоб она жила и дальше -- в крови, в злобе, в
голоде, в этом страшном мире, где хорошо только тем, кто убивает и насилует?
‚роде тебЯ ворвавшийсЯ ночью в чужой дом! Ћна похожей на тебЯ стать не
сможет, ей лучше не жить. “ менЯ не подыметсЯ рука, а твоЯ рука привычна.
‘делай доброе дело раз в жизни, но прежде выведи менЯ, чтоб Я не видел...
‘авл с размаху пнул старика, тот опрокинулсЯ, а девочка с неожиданным
проворством шарахнулась в темный угол, затаилась там. Ћна не вскрикнула, не
заплакала. ‘авл не видел ее, лишь кожей чувствовал, как жметсЯ она в темном
углу, пытаетсЯ исчезнуть.
Џинок ‘авла был принЯт как команда. Џарни ворвались, схватили старика,
вытащили наружу. Љто-то сбил светильник, и в доме стало темно. ‘авл стоЯл
вэтой темноте, пытаЯсь сдержать дрожь в руках и коленЯх, и всей кожей
чувствовал -- рЯдом прЯчетсЯ девочка, не смеет вскрикнуть и шевельнутьсЯ.
Џохоже, она уже не раз в своей коротенькой жизни вот так прЯталась и все
происшедшее сейчас длЯ нее не ново.
Ѓросить ее здесь одну?.. ђазве это не все равно что убить? Њедленно
станет умирать с голоду. Ќо, может, кто-то даст ей место в своем доме?..
Љто-то -- не ты! ’ебе доступна жалость?.. „оступна! „оступна! ‘тарик лгал!..
Ќо тогда куда девать тебе девочку, когда нет у тебЯ ни дома, ни семьи, сам
ночуешь где придетсЯ?.. € что скажут ребЯта, если увидЯт -- ‘авл подобрал
богопротивное отродье?.. —то скажут, что подумают, не будут ли смеЯтьсЯ?..
„евочка прЯталась от него, а за распахнутой дверью голоса, шевеленье,
зажгли факелы, ожидали его.
-- ‘авл окликнул:
-- ќй, где ты?..
Њолчание. ‘тучала кровь в голове.
-- ќ-эй! -- громче.
’ихо. Ћна боитсЯ. € скорей всего она уже научилась ненавидеть. ‡ачем
она ему?..
Ћн рассердилсЯ, и сразу стало легче. ђезко повернулсЯ и вышел.
„ва десЯтка рослых парней, вооруженных палками, ножами и мечами, при
свете факелов деловито, почти торжественно вели одного с трудом
переставлЯющего ноги старика. ‘авл шагал всех, радовалсЯ, что факелы горЯт
впереди, никто не видит в темноте его лицо.

"‹учше убить одного, чтобы спасти весь народ!" -- эти слова постоЯнно
провозглашались в синедрионе. Ћн, ‘авл, убил ‘тефана. „а, да, все сделал длЯ
этого: позвал толпу, привел ее к месту казни, и добровольцы-палачи к его
ногам сбрасывали одежду -- твою волю выполнЯем, не свою! —тоб спасти народ
богоизбранный, праведных детей Ђвраамовых, не каких-нибудь проклЯтых
Язычников, которые поклонЯютсЯ идолам! “бил ‘тефана и был горд собой --
угоден богу, сделал добро своему народу!
‘тефан умер молча, не молил о пощаде. € перед грозным синедрионом --
цари не смеют перечить! -- бросил: "†естоковыйные!" Ћн не мог не
догадыватьсЯ, что после таких слов в живых не останетсЯ. ‘инедрион не
прощает обидчиков.
Ќе думал о себе. ’ак о ком же он думал? ђади чего, ради кого он готов
был принЯть смерть?
‡нал ли ‘тефан о девочке? Ћ том, что не начала жить, а уже утонула в
крови отца и матери... Ќе мог не знать, потому что был знаком со стариком.
"†естоковыйные!"-- кажетсЯ понЯтным, отчего ‘тефан не устрашилсЯ синедриона.
Џросил ли старик ‘тефана: "“бей девочку, и ты сделаешь доброе дело"?..
Џросить о таком можно только убийцу. ‘тефан не убийца -- сам жертва. “бийца
ты, ‘авл!
"‹учше убить одного, чтобы спасти весь народ!" …ще одного, что за
малость, еще раз пролить лишнюю кровь, сделать кровавый мир более кровавым.
’ы верил, верил: можно спасти, нужно спасать народ убийством! ‡вал к этому
толпу. € толпа слушалась тебЯ, медники откладывали в сторону свои молотки,
плотники и гончары бросали работу, шли, чтоб убить того, кто хотел, чтоб они
не убивали друг друга, не страшась жили.
‘тарик сказал: "‚ этом страшном мире хорошо только тем, кто убивает..."
’ы, ‘авл, стал известен в €ерусалиме, тебЯ боЯтсЯ, тебе при встрече уступают
дорогу, синедрион ценит тебЯ, ѓанан, всемогущий ѓанан, кого безропотно
слушаетсЯ сам первосвЯщенник, нуждаетсЯ в твоей помощи. Џлохо ли тебе, ‘авл?
‘о временем ты окажешьсЯ в числе семидесЯти одного, которые заседают в
синедрионе.
‘тарика вели с зажженными факелами по пустым улочкам. „вадцать парней с
решительными физиономиЯми. ‘тарика бросЯт в подвалы крепости, он уже не
вернетсЯ оттуда. …ще одна смерть, еще одно убийство. ‘авл шагал сзади,
верный слуга, который рано или поздно станет господином. Ќикто не видел в
темноте его лица.
Ђ позади в пустом, темном, нищенском доме забилась в угол маленькаЯ
девочка -- одна перед залитым кровью миром.

“тром ‘авл кинулсЯ к „амасским воротам, в тупичок, упирающийсЯ в
городскую стену. Ћн по-прежнему не знал, что делать с девочкой, куда ее
пристроить, сможет ли заменить ей отца или старшего брата. Ќо знал: если не
отыщет, не возьмет к себе, то каждый день его будет начинатьсЯ с мысли --
бросил!.. Ќе смей радоватьсЯ, что живешь на свете, не смей напоминать о себе
богу! € в конце концов проклЯнешь себЯ. Ќе девочку бежал спасать ‘авл --
себЯ самого!
Џри свете днЯ дом старика был так же дрЯхл, как и его хозЯин,--
неровные выпирающие камни, обмазанные рыжей глиной, дверь распахнута, внутри
пусто, просиженные циновки, куча трЯпьЯ в углу, глинЯный светильник,
опрокинутый ночью, на полу. ‘авл бросилсЯ к соседЯм -- должны же они знать,
где девочка!..
‘оседи прЯтали глаза, отвечали неохотно:
-- Ќе знаем. Ќичего не видели.
Ћн упрашивал, он молил...
-- Ќе видели. Ћткуда нам знать.
ђобеющие лица, опущенные глаза, неискренние голоса. ‡нают, что перед
ними тот, кто вчера в ночь ворвалсЯ в этот нищенский дом. ‡нают и о том, что
это он, ‘авл, казнил ‘тефана, который здесь часто бывал, говорил им свои
проповеди.
‹юди старательно прЯтали глаза, но ‘авлу и не нужно было в них
заглЯдывать, чтоб понЯть, что они о нем думают: "Њало тебе расправитьсЯ со
‘тефаном, мало схватить едва живого старика, тебе нужен еще и безвинный
ребенок". ‘авл содрогнулсЯ от потайной к себе ненависти, не посмел дальше
расспрашивать.
Ђ хочешь не хочешь -- надо жить. ‚ последнее же времЯ его жизнь
заполнена одним -- вслушивайсЯ, вглЯдывайсЯ, выискивай врагов синедриона,
хватай их. Ћт тебЯ ждут только этого и ничего другого. †дет могущественное
вельможное семейство ѓананов вместе с первосвЯщенником €осифом Љаиафой, ждут
старосты общин, ждут товарищи по ночным вылазкам, признающие тебЯ старшим,
ждут начатые и незаконченные дела, и на сегоднЯшний вечер намечены уже новые
жертвы.
ЋтказатьсЯ? ‘просЯт -- почему? ’верд ли сам в вере?.. ‘инедрион
отступников не жалует.
‚ полдень ‘авлу сообщили -- его требует к себе не кто-нибудь, а сам
ѓанан.

Ћн усох и сморщилсЯ от многолетних высоких забот -- беззубый рот под
костлЯвым носом, слезЯщиесЯ глазки, затейливаЯ вЯзь бескровных морщинок,
темные немощные старческие руки. Џосле €рода ‚еликого в €удее не было более
могущественного человека. Ћн верно служил ђиму и заставлЯл служить себе ђим.
Ћн ставил первосвЯщенников и снимал их. Ћн мог вызвать на суд царствующих
тетрархов и заставить их вымаливать прощение. Ћн даже пыталсЯ влиЯть на
судьбы мира, ибо евреи всюду, а где евреи, там должна ощущатьсЯ и власть
ѓанана.
‘авл почтительно стоЯл перед ним. Ђ тот ощупывал слезЯщимисЯ глазами
его приземистую нахохленную фигуру.
-- Ѓогу угодно твое усердие, -- произнес ѓанан дребезжащим голосом.
Ќе раз ‘авл слышал эту милостивую фразу, но впервые ей удивилсЯ --
говорЯт за бога, убеждены, что богу желательно именно то, что им самим.
ѓанан, однако, никогда не был слишком щедр на похвалу, сразу же перешел
к делу.
-- Ќам принесли весть из „амаска. ’ам община ждет помощи -- кой-кто
утратил крепость веры. ЋтправлЯйсЯ туда и покажи, как надо защищать
благочестие. „ействуй решительно, но не спеши, присмотрись, не открывай
сразу себЯ. ‘перва подбери себе верных людей. € моего имени не упоминай.
„ействуй, а уж мы не забудем твои заслуги перед богом.
„амаск длЯ ѓанана дверь на восток -- в ‘ирию, в Љаппадокию, в Ђзию, --
а потому возле этих дверей должны находитьсЯ верные ему слуги. ‚ „амаске у
ѓанана жили тайные соглЯдатаи, и часто ходили туда столь же тайные посланцы.
‘авл должен стать одним из них, из тайных.
‘ейчас ему трудно в €ерусалиме, ‘авл ни на минуту не забывает об
исчезнувшей девочке, еще вчера верил -- все, что ни сделает, во благо;
теперь веры нет. ‚рыватьсЯ по ночам в чужие дома, видеть испуганные бледные
лица, грозить, хватать, заламывать руки -- богу угодно твое усердие! —ем
могла прогневить всевышнего девочка? Ќет опоры, на что ни оглЯнись -- все
шатко... ѓанан заставлЯет исчезнуть из €ерусалима, забыть на времЯ -- хотЯ
бы на времЯ! -- то, чем занималсЯ...
€ впервые с прошлого вечера ‘авл облегченно вздохнул.
-- Љогда отправлЯтьсЯ, господин?
-- ‡автра. Ќа рассвете.
„а благословенно на этот раз нетерпение сильных мира сего, он исполнит
приказ ѓанана -- оставит €ерусалим как можно раньше, еще до рассвета.

„о „амаска восемь дней пути. ‚ одиночку не ходили -- по дороге грабили,
особенно в ‘амарии. ‚еками презирали евреи самаритЯн -- та же вера, но не
тот народ, дальше от бога, нечисты, грешно даже с ними заговаривать.
‘амаритЯне мстили евреЯм при случае. ‚ глухой час, в глухом углу лучше с
ними не встречатьсЯ.
Џутники первые дни держались двух римских солдат, направлЯвшихсЯ в
Љесарию. „а, они чужой веры, да, молЯтсЯ идолам, но презрениЯ к ним не
покажешь, сами смотрЯт на иудеев свысока -- скандальное племЯ. ђим -- хозЯин
вселенной, даже благочестивые евреи желали называтьсЯ римлЯнами, конечно, не
отказываЯсь при этом от своей веры.
„ед ‘авла еще при Џомпее получил звание римского гражданина -- чем
услужил, за сколько купил, этого уже узнать теперь нельзЯ. Ќо и отец и сам
‘авл носили такое звание. Џотому-то солдаты сразу отличили ‘авла от других
путников, вступали в беседу, называли его на латинский лад Џавлом. Џавлом он
стал и длЯ остальных... ‚ыйдЯ за стены €ерусалима, он получил новое имЯ,
которое потом понесет историЯ.
Њиновали одно селение за другим, чаще стесненные горами, реже
рассыпанные по каменистым долинам. †ители ковырЯлись в виноградниках,
мотыжили черствую землю, в тесных дворах гонЯли по кругу ослов, обмолачивали
полбу, рыжий кизЯчный дымок путалсЯ в ветвЯх старых смокв. —то еще надо
людЯм -- добывай пищу на день свой грЯдущий, дорожи покоем соседа, и он не
нарушит твой покой. Љак проста вообще-то жизнь!
€ нет, нет покоЯ на земле обетованной! ’от, кто копаетсЯ в
винограднике, гонЯет осла по сжатому хлебу, не знает, будет ли он пить свое
вино, есть хлеба досыта. Њытари сторожат его -- отдай римскому кесарю, отдай
тетрарху, отдай первосвЯщеннику! ‘ильный рвет кусок у слабого. Џлач и
угрозы, стоны и проклЯтьЯ -- не могут поделить люди то, что отпущено им
богом. Ќе могут поделить даже самого бога единого, всЯк его видит по-своему,
считает себЯ перед ним чище других, славит законы, данные богом, и бесстыдно
нарушает их. ’олько одному закону усердно подчинЯютсЯ все: око за око, зуб
за зуб!
‘авл, ставший Џавлом, шагал по €зраилю, жадно глЯдел на все вокруг и ни
на минуту не забывал об исчезнувшей девочке Ћна обреченнаЯ, научила его
страдать. Ќе за себЯ, за других, не сознающих, что каждый сирота в мире сем,
каждый нуждаетсЯ в защите и помощи. ‘традание вызывали даже жалкие
самаритЯне, встречающиесЯ на пути. ‘е тоже люди и еще большие сироты, чем он
сам, -- разве им не нужна защита и помощь?..
Ћдин ли он сострадает и хочет помочь? ‘колько пророков ходит по земле,
любого встречают с надеждой, любой щедр на обещаниЯ но ни одно пока не
сбылось.
Ђ нужно ли обещать? Ќе лучше ли сказать: не ждите от других сами
давайте чем богаты. …сли есть у тебЯ кусок хлеба, преломи его с тем, кто
голоден. …сли нет хлеба, голоден сам, найди доброе слово длЯ такого же
голодного. € тогда не око за око, не зуб за зуб, а благодарность за
благодарность, спасение за спасение -- кто тогда почувствует себЯ сиротой?..
‚се люди станут одной семьей, не о том ли говорил пророк Њихей: "и
перекуют они мечи свои на орала и копьЯ свои -- на серпы; не поднимет народ
на народ меча и не будет учитьсЯ воевать, но каждый будет сидеть под своею
виноградною лозою и под своею смоковницею, и никто не будет устрашать их..."
Џосле ‘амарии шли по ѓалилее, здесь не столь суровы скалы, не так
испечена землЯ, зелень Ярче и народ поприветливее. Љазалось Џавлу: мир
улыбаетсЯ тому светлому, что росло внутри его.
Ѓерегов морЯ ѓалилейского они лишь коснулись, пройдЯ кусок пути по
прибрежным селениЯм. Љапернаум осталсЯ в стороне, ‚ифсаида тоже. Џавел не
знал, что в этой сторонней ‚ифсаиде несколько лет назад побили камнЯми
захожего пророка по имени €исус, называвшего себЯ ‘ыном —еловеческим. ‹ишь
жалкаЯ кучка рыбаков вспоминает теперь о нем, да в Ќазарете все еще живет
его мать, живут его братьЯ и сестры. € куда-то исчезла ЊариЯ из Њагдалы,
вылеченнаЯ им от бесноватости.

—ерез три днЯ, "пройдЯ €турию, Џавел вступил на большую „амасскую
долину"...
Ћб этом событии позднее будет рассказывать и сам Џавел и многие многие
-- в разное времЯ, трактуЯ на свой лад. ‚ XIX веке его попытаетсЯ
реалистически представить ќрнест ђенан, известный французский писатель и
выдающийсЯ семитолог. ‚от его описание:
"...Џавел вступил на большую „амасскую долину. Ћн подошел к городу и
находилсЯ, должно быть, уже около окружающих город садов. Ѓыл полдень. ‘
Џавлом было несколько товарищей, и он, по всей вероЯтности шел пешком.
„олина эта принадлежит к плодороднейшим и живописнейшим местностЯм
земного шара, и с самых древних времен и доныне она называетсЯ "ђаем
ѓосподним"... Џо всей вероЯтности, глаза его были воспалены, может быть,
начиналась офтальмиЯ. Џри подобной продолжительной ходьбе последние часы
самые опасные. Ќервное напрЯжение проходит, начинаетсЯ реакциЯ. Њожет быть,
что внезапный переход из палЯщей пустыни в прохладную тень садов вызвал удар
в болезненном и сильно потрЯсенном организме. ‚ этих местностЯх человеком
внезапно овладевает опаснаЯ лихорадка, сопровождающаЯсЯ приливом крови к
голове. ‚ несколько мгновений человек как бы поражаетсЯ молнией. Џосле того
как проходит припадок, остаетсЯ впечатление темной, прорезываемой молнией
ночи, на черном фоне которой ЯвлЯютсЯ какие-то смутные картины. (Џодобный
припадок был со мной в Ѓиблосе; будь у менЯ другие взглЯды, Я принЯл бы
бывшую тогда у менЯ галлюцинацию за чудесные ЯвлениЯ.)
Ќесомненно, что страшный удар лишил Џавла в одно мгновение сознаниЯ...
‚ероЯтно, что внезапно разразилась бурЯ на отрогах ѓермона, центре
скоплениЯ электричества, с силой которого ничто не может сравнитьсЯ. Ќе
нужно также забывать того, что в древности подобные ЯвлениЯ считались
божественными откровениЯми, что они согласно тогдашним представлениЯм о
судьбе не заключали в себе ничего случайного, что каждый имел обыкновение
рассматривать все происходившие вокруг него ЯвлениЯ природы по отношению к
самому себе. ‚ особенности у евреев гром всегда считалсЯ гласом божьим,
молниЯ огнем божьим. Џавел находилсЯ в необычном волнении. …стественно, что
он услышал в голосе грозы то, что именно волновало его. Ћвладело ли им
внезапное помрачение рассудка, вызванное солнечным ударом или офтальмией,
или ослепила его на довольно продолжительное времЯ молниЯ, или молниЯ и гром
повергли его на землю и вызвали потрЯсение мозга -- все это имеет мало
значениЯ. ‚оспоминаниЯ самого апостола, по-видимому, довольно смутны, он был
убежден, что имело место сверхъестественное Явление... Џри подобных
потрЯсениЯх человек иногда совершенно терЯет представление о моментах
кризиса..."
ќрнест ђенан следовал реальной истории, его Џавел знал об €исусе
•ристе, был гонителем христианства, а потому и галлюцинации, вызванные
шоковым состоЯнием, свЯзаны у него с •ристом:
"Ћн увидел образ, преследовавший его уже несколько дней, увидел
призрак, о котором носилось столько рассказов, он увидел самого €исуса,
который говорил ему: "‘авл! ‘авл! —то ты гонишь менЯ?"..."
Ќаш Џавел находитсЯ в истории, где совершилось событие в ‚ифсаиде.
Ќашему Џавлу не мог ЯвитьсЯ •ристос со скорбным упреком. “дар перед „амаском
он мог воспринЯть лишь как грозное божье остережение -- не смей жить, как
жил, творить, что творил, вступай на новый путь, который тебе открылсЯ
‘обытие в ‚ифсаиде убрало из истории •риста. Ќо историЯ сразу же
предложила готового подвижника.

Њашина выбрала наиболее вероЯтного. € мы без лишних эмоций принЯли его
и вплотную занЯлись Џавлом.

ѓлава третьЯ

Џоследователи, как правило, разительно не похожи на зачинателей. Џавел
громко славит •риста и постоЯнно противоречит ему.
•ристос не ценит достоинство ума в человеке, напротив, считает --
"блаженны нищие духом", им, бездуховным, легче уверовать в бога, а потому
умиленно увещевает: "Ѓудте как дети", Ќеистовый глашатай •риста Џавел
взывает к иному: "ЃратиЯ! Ќе будте дети умом: на злое будте младенцы, а по
уму будте совершеннолетни". Ћн убежден, что божеское постигаетсЯ, "соображаЯ
духовное с духовным". ‘оображаЯ! Ќе бездумнаЯ доверчивость, а наличие ума --
вот достоинство человека, по Џавлу.
•ристос беспечно наставлЯет: "Џосмотрите на полевые лилии, как они
растут: не трудЯтсЯ, не прЯдут... €так, не заботьтесь и не говорите: "что
нам есть?" или: "что пить?" или: "во что одетьсЯ?"... €щите прежде –арства
ЃожиЯ и правды …го, и это все приложитсЯ вам". Ђ Џавел и помыслить не может,
что "все приложитсЯ" само собой, он настойчиво призывает трудитьсЯ, именно
ему приписываютсЯ знаменитые слова: кто не трудитсЯ, тот не ест! € он, Џаве,
уже озабочен распределением продуктов труда. "€бо в Њоисеевом законе
написано, -- напоминает он, -- "не заграждай рта у вола молотЯщего". Ћ волах
ли печетсЯ Ѓог? €ли, конечно, длЯ нас говоритсЯ? ’ак длЯ нас это написано;
ибо кто пашет, должен пахать с надеждою, и кто молотит, должен молотить с
надеждою получить ожидаемое".
•риста в веках умиленно почитали спасителем всего человечества, а он
был из иудейских пророков, длЯ кого евреи -- дети, все остальные псы... €
только Џавел дерзко ломает тесные национальные рамки, вызывающе бросает
миру: "џ должен эллинам и варварам, мудрецам и невеждам... Ќеужели Ѓог есть
Ѓог иудеев только, а не Язычников? Љонечно, и Язычников". Џожалуй, его можно
считать первым интернационалистом в мировой истории.
Ќаконец, и в самом главном, в основе основ учениЯ -- в любви к
ближнему,--Џавел вовсе не такой уж покорный последователь •риста. Ћн не
повторЯет безрассудного: "‹юбите врагов ваших". "…сли враг твой голоден, --
говорит он, -- накорми его; если жаждет, напои его: ибо, делаЯ сие, ты
соберешь ему на голову горЯщие угольЯ". Ћт "люби врага" такаЯ позициЯ --
"горЯщие угольЯ на голову" -- далека, враг длЯ Џавла остаетсЯ врагом.
Љак любить и что, собственно, такое любовь? -- длЯ •риста нелепа сама
постановка вопроса. Џросто люби и не рассуждай лишку, так указано господом
богом.
„лЯ Џавла же любовь здраво осознаннаЯ -- необходимость, нуждающаЯсЯ в
точно объЯснении. € он объЯснЯет: "€бо заповеди: "не прелюбодействуй", "не
убий", "не кради", "не лжесвидетельствуй", "не пожелай чужого" и все другие
заключаютсЯ в сем слове: "люби ближнего твоего, как самого себЯ"..."
‚ыходит, что любовь не божественное наитие, а всего-навсего исполнение
моральных законов.
Џожар христианства уже вспыхнул, а этот недюжинный человек еще не успел
сформироватьсЯ. € пламЯ было слишком велико, слишком много людей уже грелось
возле него, бессмысленно разжигать рЯдом новый костер, пришлось стать
раздувающим. Џавел раздувал, но при этом подкидывал свои дрова.
‚ нашей модели •риста нет, Џавлу предоставлена самостоЯтельность. Њожно
ли сомневатьсЯ, что павлианство окажетсЯ столь же отличающимсЯ от привычного
христианства, как сам Џавел отличен от €исуса •риста? ѓоворЯ словами Њиши
„едушки, "это вам не бабочка Ѓрэдбери".
Љакие сюрпризы ждут нас?..

Ќо у дерзновенного Џавла был враг, с каким часто сталкиваютсЯ
недюжинные люди,-- он сам! Џавел отрицал Џавла, да так, что вызывал полное
недоумение -- изумлЯтьсЯ ему или негодовать, оправдывать его или отвергать?
‚озникло даже сомнение: а существовала ли эта историческаЯ фигура, не
перепутались ли под одним именем в течение веков противоречащие друг другу
взглЯды и мнениЯ?
„лЯ того чтоб как-то выЯснить, мы решили устроить судилище.
Џрокурорские обЯзанности взЯл на себЯ ’олЯ ‡ыбков. Ђдвокатом мог стать
каждый...
Њы, как истые террористы, хранили в тайне свой заговор. Њне не нужно
было предупреждать своих флибустьеров о молчании, каждый понимал, что если
наша затеЯ вырветсЯ наружу, сразу обрушатсЯ досадные осложнениЯ: полезут
любопытные, пойдут досужие разговоры, и Я окажусь в двусмысленном положении
-- почтенный физик-теоретик стал подозрительным теологом! Џомимо нас о
криминальной вылазке в глубину истории знали лишь в вычислительном центре те
самые доброжелательные жрецы и пифии, которые обкатывали на нашей программе
своего нового электронного оракула. Ќо они-то никак не были свЯзаны с нашим
окружением, с их стороны разоблачение не грозило.
€ все-таки к нам проник один посторонний, виной тому стал Њиша „едушка.
Џеред началом назначенного судилища он ЯвилсЯ ко мне горделивый до
заносчивости, отутюженный до умопомрачениЯ -- белоснежные полоски манжет из
рукавов, бордовый с прожилками галстук, значок мастера спорта на лацкане,
цветной кончик платочка из нагрудного кармашка и обихоженнаЯ борода,
распространЯющаЯ благоухание, и петушинаЯ осаночка.
-- ѓеоргий Џетрович, хочу представить...-- Ћбернувшись к распахнутой
двери, провозгласил:-- Џрошу, ЌастЯ!..
Ћна вплыла несмело, бочком, с беззащитной улыбочкой: ломко-долговЯзаЯ,
пунцовеющее личико маЯчит над тщательно расчесанной макушкой Њиши, с высоты
стынут обморочно-голубые, кукольно-на-ивные, обильно реснитчатые глаза.
-- ‡накомьтесь...-- выдохнул Њиша. -- € предупреждаю: менЯ хватит
паралич, ежели вы друг другу не понравитесь.
џ бережно подержал тепленькую ладошку Ќасти;
-- ‘мирение паче гордости, Њиша. ’ебе никак не грозит паралич.
-- ѓеоргий Џетрович, Я, верный пес, свирепо охранЯл от посторонних наш
высокий ареопаг. ѓеоргий Џетрович, за преданность прошу награды...
-- Џроси!
ђазрешите ей времЯ от времени находитьсЯ среди нас.
Ќу мог ли Я отказать?
€ ЌастЯ, примостившись рЯдом с Њишей на подоконнике, стала представлЯть
в своем лице публику...
’олЯ ‡ыбков деловито нахохлен, на коленЯх раскрытый блокнот -- длЯ
торжественности, не длЯ памЯти. ЏамЯть у парнЯ отменнаЯ, нужные цитаты
безошибочно выдает наизусть, и голос его на сей раз без насмешки, щекастое
лицо насуплено.
-- џ утверждаю: Џавел постоЯнно предавал самого себЯ. € доказать это
большого труда не составлЯет...
џ рисую ромашки и бакенбардисто-усатые физиономии, €рина дымит
сигаретой, прицельно щуритсЯ сквозь дым на неподкупного ’олю, Њиша „едушка,
плечо в плечо с завороженной Ќастей, в картинном внимании задрал тугую
бородку.
Ђ ’олЯ не торопЯсь стравливает Џавла с Џавлом:
-- ‚ "Џослании к ђимлЯнам", глава двенадцатаЯ, брошен призыв "€ не
сообразуйтесь с веком сим!" ‘ одним из самых, можно сказать, безобразных
веков в истории, породившем чудовищ вроде Љалигулы и Ќерона. "Ќе
сообразуйтесь!" -- вполне достойный новатора призыв...
’олЯ опускает глаза к непорочно чистой странице блокнота, даваЯ нам
возможность проникнутьсЯ значительностью сообщениЯ.
-- Џосле такого призыва, наверное, следует ждать совета -- как же
изменить несообразный век? € совет Џавел дает в том же "Џослании к
ђимлЯнам": "Љаждый оставайсЯ в том звании, в котором призван..." ’о есть раб
оставайсЯ рабом, а господин господином. "Ќе сообразуйтесь с веком сим",
стремитесь к иному, но пусть остаетсЯ все как было, не нужно ничего менЯть.
‘транное совмещение несовместимого!
€ не выдерживает €рина:
-- „а он же хотел изменить не социальное устройство, а нравы. ’олько
нравы, голубчик!
џ рисую гусара с усами и кожей чувствую -- ’олЯ ‡ыбков собираетсЯ длЯ
выпада. ѓоворит он противным постно-назидательным тоном:
-- ЌельзЯ изменить нравы, €рина Њихайловна, не менЯЯ социального
устройства.
€скушенный бретер делает ложный финт, и отважно-прЯмолинейнаЯ €рина
попадаетсЯ на него.
-- ќто тебе умный мальчик, известно и мне, -- раздражаетсЯ она -- а
Џавел не изучал марксизма, он-то ведь искренне считал -- можно нравы
изменить, так сказать, напрЯмую.
€ ’олЯ с ленцой, медлительно тЯнетсЯ к блокнотику, перелистнул его с
чистой странички на чистую, заговорил с Явным наслаждением:
-- Ђ вот в "Џервом послании к ЉоринфЯнам", глава пЯтнадцатаЯ, Џавел
провозглашает: "Ќе обманывайтесь: худые сообщества развращают добрые нравы".
Ќе правда ли, знаменательные слова? „аже длЯ нас с вами, €рина Њихайловна...
Ќет, он не хуже нас, просвещенных, понимал, что нравы зависЯт от сообществ.
‡нал это и... "Љаждый оставайсЯ в том звании, в котором призван".
-- ѓм... —ерт возьми!
Њатематик €рина ‘ушко слабо сведуща в Ќовом завете, сообщение ’оли длЯ
нее -- ошеломлЯющее открытие. Ђ ’олЯ не снисходит до торжества, двигаетсЯ
дальше уже победным маршем, без выжидательных остановок:
-- Џавел отстаивает: "‹юби ближнего твоего, как самого себЯ".
Ћтстаивает не только страстно, но и бесстрашно. ‚ раболепстве его никак не
обвинишь. € тем не менее усиленно внушает: "ЃлагословлЯйте гонителей ваших;
благословлЯйте, не проклинайте". €меете право, €рина Њихайловна, заметить --
гонители длЯ него не имели, мол, классовой подоплеки, просто дурные люди,
заблудшие души. “вы, Џавел тут не оставлЯет двусмысленности, объЯснЯет без
околичностей; "‚сЯкаЯ душа да будет покорна высшим властЯм". ѓонителЯми-то
высшие власти оказываютсЯ. Џавел признает это, но объЯснЯет: "€бо начальник
есть Ѓожий слуга, тебе на добро. …сли же делаешь зло, бойсЯ, ибо он не
напрасно носит меч... € потому надобно повиноватьсЯ не только из страха
наказаниЯ, но и по совести". Љаковы наставленьица, €рина Њихайловна? Ђ между
прочим, в другом месте Џавел настойчиво утверждает, что вовсе не проповедует
мудрость "властей века сего предержащих". ‚от и гадай, чему из того, что
говорил, он сам верил, чему нет...
-- ‚ерил и в то и в другое -- гениальный путаник! -- авторитетно
объЯвлЯет от окна Њиша „едушка.
€рина с досадой морщитсЯ:
-- ‘казал -- что рублем одарил.
-- ‘кажи иначе.-- Њиша петушино-воинствен при Ќасте, однако с
острасточкой: €рина может и припечатать.-- Ћн бесстрашен, с эти ты согласна?
-- Џоложим.
-- € бесчестным его тоже не назовешь. ЋстаетсЯ одно -- путаник! …сли не
гениальный, то уж навернЯка дерзкий, чего не отымешь, того не отымешь.--
Њиша торжественно повел бородой в мою сторону: оцените, каков Я, ѓеоргий
Џетрович.
џ не отозвалсЯ, в эту минуту Я, право, знал не больше него.
‡аговорила €рина:
-- Ђ кто был тогда не путаник, позволь тебЯ спросить? Џросвещенный
‘енека красиво откровенничал о справедливости, а служил Ќерону. ’от же
•ристос убеждал: "“добнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели
богатому войти в –арство Ѓожие", но призывал -- отдай кесарю кесарево. ’оже
ведь не очень-то логично с нашей точки зрениЯ.
-- Ќе забывайте, €рина Њихайловна,-- вежливо вмешалсЯ ’олЯ ‡ыбков,--
•ристос проповедовал "люби врага своего". ‘ такой позиции "кесарево --
кесарю" вполне оправдано -- купи себе независимость, но не враждуй. Ђ
Џавел-то, как мы знаем, "люби врага" боком обходил -- насыпь врагу горЯчие
угольЯ на голову и покорись сильнейшему, тому, кто с мечом. Ћт недомыслиЯ
это? Џутаник?.. ‘омневаюсь!..
‚се взглЯды повернулись ко мне -- слово за судьей! Ќо Я лишь утвердилсЯ
сейчас в одном: суд наш преждевременен, предварительное следствие не
закончено, возможно, даже и обвинение предъЯвлено не по адресу.
-- ‘корей всего это загадка не Џавла,-- сказал Я.
-- Ђ чьЯ же? -- насторожилсЯ ’олЯ.
-- …го времени.
-- ‚ремЯ нелогично?
-- Ќелогичными могут быть люди, но не времЯ.
-- ’ак что, что тогда?..
-- Ќам ничего другого не остаетсЯ, как дальше копать вокруг Џавла.
Ќеудовлетворенное молчание. …ще бы, Я, похоже, и сам скис от своих
ответов.
€ вдруг раздалось мелодичное сопрано:
-- Њожно мне спросить?
Њы не сразу сообразили, что обрела дар речи новоЯвленнаЯ подруга Њиши
„едушки. „о сих пор ЌастЯ прилежно слушала, прилежно молчала, даже неведомо
было, какой по звуку ее голос. ЋказываетсЯ -- ангельский. Ћна по-школьному
поднимала вверх розовую ладошку, доверчиво глЯдела на менЯ
кукольно-рисованными глазами.
-- Ђ зачем нужно судить человека, который так давно умер? Ќе все ли
равно нам, как он там вел себЯ?
Њиша „едушка нацелилсЯ на ’олю ‡ыбкова взглЯдом заклинателЯ змей --
только попробуй сострить! Ђ Я озадаченно почесывал лысину -- вопросик-то
хотЯ и девичий, но не простой. € Я ответил как мог:
-- Њы выросли из него, ЌастЯ.
ЌастЯ на минуту задумалась с голубым недоумением во взоре, но тут же
счастливо озарилась:
-- Aга! Њы должны знать Џавла, чтоб не походить на него в своих
поступках.
’олЯ ‡ыбков честно выдержал, не издал ни звука, зато сам Њиша негромко
крЯкнул.
џ же счел нужным согласитьсЯ:
-- Џочти угадала.

ђассеЯнно молчавшаЯ €рина ‘ушко негромко произнесла:
-- “стами младенца глаголет истина... ЏризнатьсЯ честно, Я тоже смутно
представлЯю себе, чего мы хотим от Џавла.
Њиша „едушка удивилсЯ:
-- ќва, опЯть двадцать пЯть! ‘колько раз мы это колесо крутили -- роль
личности в истории.
-- Ѓуксует наше колесо, друг бесценный, не двигаемсЯ с места.
-- ѓонЯла, гонЯла машину -- и ни с места! -- “ Њиши даже скулы над
бородой возмущенно порозовели.-- Ђ не кажетсЯ ли, что сейчас, в эту вот
невдохновенную минуту оглЯдываемсЯ на пройденный путь и -- эхма! --
признавать вынуждены, что длЯ госпожи истории незаменимых личностей нет.
€рина презрительно фыркнула:
-- ‚от именно, доехали до открытиЯ. ‘тоило ради него машину насиловать,
-- легко можно было самим сообразить.
-- Ђ что ты ждала? †ар-птицу красоты невиданной? €стина-то, мамочка, в
скромных перьЯх, оказываетсЯ.
-- †дала цель, мудрый „ед. –ель! Ѓольшую и светлую, ради которой и
жизнь положить не жалко. Ђ наткнулись на старого знакомого -- традиционного
путаника, который заветных секретов, не жди, не откроет.
“ ’оли ‡ыбкова поЯвилось на физиономии простодушно-дураковатое
выражение.
--Џозвали девочку в лес за лисичками...-- начал он мечтательным
голосом.
€рина свела грозные брови, перебила:
-- „авай без паЯсничаньЯ, сурочек. Ћ самом важном говорим. ’олЯ скорбно
вздохнул:
-- Ќе надо плакать €рина Њихайловна, лисички рЯдом, лисички всюду,
только они не на четырех ногах и не с хвостами. Њы добытчики знаний €рина
Њихайловна! ‡начит, званиЯ и есть наша цель.
-- Ќет, Яблочко наливное, знаниЯ не цель, как и кирпич еще не дом. Њогу
Я поинтересоватьсЯ: длЯ чего пригодЯтсЯ те знаниЯ, которые мы добудем?
-- Љто мог сказать ѓерцу -- длЯ чего пригодЯтсЯ его электромагнитные
волны? „ело ѓерца и нас с вами -- поймать новые знаниЯ, выпустить их в мир:
летите, голуби! Ђ уж кто и когда голубей приручит к чему приспособит -- не
наша забота.
ѓоловастый румЯный мальчик, пожалуй, один из лучших представителей
современного поколениЯ духовных акселератов. ’акие мальчики родились тогда,
когда их папы в мамы со вздохом вспоминали войну: "’Яжелое было времЯ". Ѓыло
да прошло, мальчикам не пришлось мерзнуть в окопах, ползать на брюхе под
пулЯми, видеть трупы, есть лепешки из гнилого картофелЯ. Ћни всегда спали на
чистых простынЯх, ели досыта, не знали, что такое заплаты на штанах, а
потому снисходительно презирают грубый утилитаризм. ‚от абстрактные знаниЯ
-- другое дело, увлекательное занЯтие вылавливать их, любоватьсЯ ими, а
потом отбрасывать -- авось подберут, приспособЯт. Њир длЯ этих мальчиков
вроде кроссворда -- загадка пересекаетсЯ с загадкой, любопытно, стоит
поломать голову. ’акое любопытство доступно только особо подготовленным,
только избранным -- аристократам духа. ‹юдЯм нужен хлеб насущный, людЯм
нужна нравственность -- да, да, конечно! ѓотовы признать, но не способны
поверить, что когда-нибудь не станет обиженных и униженных, обманщиков и
корыстолюбцев,-- противоречиЯ неистребимы, рай земной такаЯ же наивнаЯ
выдумка длЯ простаков, как и рай небесный. ђаздираемый страстЯми мир весьма
ненадежен, но тем более торопись насладитьсЯ им. Ќет, такие мальчики не
собираютсЯ услаждать свою плоть, длЯ многих из них действительно, кроме
"свежевымытой сорочки", ничего не надо, аристократы духа жаждут истины.
‘амой разнообразной, касающейсЯ нейтрино или квазаров, формы „ЌЉ или наличиЯ
биополЯ,-- изощренными приемами добыть ее, потешитьсЯ и выпустить: летите,
голуби! ‚думатьсЯ -- странный интеллектуальный снобизм... Ћн коробит не
только менЯ, €рина внимательно разглЯдывает ’олю матовыми, не пускающими в
себЯ глазами.
-- Ќе клевещи на ѓерца, сурочек,-- заговорила она. -- ѓерц в отличие от
тебЯ навернЯка таил в душе свЯтую корысть: мол, открою неизвестное Явление,
узнаю получше мир, значит, если не Я сам, то дети и внуки сумеют получше в
нем устроитьсЯ.
-- Ђ так ли уж навернЯка, €рина Њихайловна, достопочтенный ѓерц держал
про себЯ этот расчетец? -- усомнилсЯ ’олЯ.
-- „остопочтенный ѓерц жил в то времЯ, когда никто не сомневалсЯ, что
всЯкое знание людЯм во благо. „остопочтенному ѓерцу и в голову не могло
прийти, что когда-нибудь научные знаниЯ через водородные бомбы и прочих
технических монстров станут глобальной угрозой. „а и сейчас, деточка, далеко
не все освободились от свЯтой корысти, лелеют надежду через новые знаниЯ
принести пользу, а не вред. ’олько мой электронный олух, с которым Я роман
кручу, корыстного расчетца в душе не держит по той причине, что души-то у
него нет. ‘тала бы Я ковырЯтьсЯ в жизни Џавла, покрытой вековой пылью, если
б не рассчитывала что-то выковырЯть длЯ нашей нынешней жизни. •очу, хо-чу
что-то внести в нее что-то поправить. Ќе сомневаюсь, ѓеоргий Џетрович того
же хочет.
Ќа широком простецком лице ’оли гулЯла ироническаЯ улыбочка.
-- •отеть-то и Я хочу. Љто не хочет... -- Џроникновенным голосом,
примирЯюще: -- ’олько как мое, так и ваше, €рина Њихайловна хотение,
признайтесь, дешево стоит. Ћно равноценно мечтанию: эх если бы да кабы... џ
же не поэтом стремлюсь быть -- ученым длЯ менЯ, простите, беспредметные
мечтаниЯ неприемлемы.
’ут не выдержал Я:
-- Ѓез мечты, голубчик, невозможна никакаЯ деЯтельность, в том числе и
научнаЯ. Њечта -- освободитьсЯ от изнурительного труда, мечта -- летать по
воздуху, мечта -- добратьсЯ до ‹уны... Љаждой научной победе предшествовало
исступленное мечтание. ’ы собираешьсЯ подавить в себе эту способность --
чего же от тебЯ тогда ждать, каких свершений?
’олЯ распрЯмилсЯ, его рыхлое тело обрело упругость, а щекастое лицо
достоинство, на чистое чело набежала морщинка.
-- ѓеоргий Џетрович,-- произнес он почти сурово,-- вы не хуже менЯ
знаете, что на крыльЯх мечты можно залететь черт-те куда. Њечтать умеют все,
а вот в узде держать мечту, как ею править -- не каждому-то дано. ‚ы в этом
нас куда опытнее, научите.
-- Њогу посоветовать: правь туда, куда зовет мечта. ‚от только дорогу,
дружок, выбирай уж сам. ЏрЯмые дороги к цели бывают крайне редко.
-- Љ цели? -- воспрЯнул ’олЯ.-- Љ какой? ‚ы же слышали, как €рина
Њихайловна убивалась: в тупичок уперлись, нет цели! Ђ она мечтала о большой
да светлой, за какую жизнь отдать не жалко. “вЯли у мечты крыльЯ. Љак
быть?..
-- ’ак-таки и увЯли?..-- џ повернулсЯ к €рине.-- ’ы в тупичке щель не
заметила. …сли ее расширить, чую Я -- на большие просторы выйти можно.
€рина уставилась на менЯ провально темными глазами.
-- ‚спомни -- Џавел обронил: "„урные сообщества развращают добрые
нравы".
-- Ќу и что? -- осторожно спросила €рина.
-- Ђ то, что уже тогда мелькала мысль, котораЯ противоречит
религиозному пониманию нравственности.
‚ провальных глазах €рины недоуменный мрак, Њиша „едушка целитсЯ на
менЯ задранной бородкой. Ђ ’олЯ ‡ыбков, проскрипев креслицем, подалсЯ
вперед, морщинка на лбу стала глубже -- похоже, он уже учуЯл запах дичи.
-- ЌачинаЯ с •риста до сего днЯ,-- продолжал Я, -- живет убеждение:
быть или не быть тебе нравственным человеком, целиком зависит от тебЯ
самого, от твоей воли, от твоего желаниЯ. Џоступай так, как требуют догматы
веры,-- и добро восторжествует над злом. ђелигиозных наставников не
интересовало, в каких условиЯх находитсЯ человек...
-- Ђ ведь верно!-- удивилсЯ ’олЯ.-- Џавел уловил нешуточное: нравы
зависЯт не от воли отдельных лиц -- от того, в каких общественных
устройствах эти лица находЯтсЯ. „иалектик две тысЯчи лет назад!
-- “ловил, но, как часто бывает, не придал этому значениЯ.
-- € до Џавла бродило, ѓеоргий Џетрович. …ссеи, например, пытались же
создать сообщества, которые не развращали бы добрые нравы.
-- Џытались до Џавла и многие после Џавла.
-- €?..-- колыхнулсЯ ’олЯ.
-- € что-то мешало им.
-- —то-то не зависЯщее от самих людей? -- сколовшимсЯ голосом спросил
’олЯ,
€ все уставились на менЯ. ‘ минуту стоЯла тишина. џ выдержал ее и
произнес:
-- ‚от на это-то и хотелось бы получить ответ.
-- Ќич-чего себе задачка! -- вышла из недоуменного столбнЯчка €рина.
-- ‚о всЯком случае, не тупик, как казалось тебе,-- напомнил Я. € Њиша
„едушка возликовал:
-- „олой нытиков и маловеров! "Ќаш паровоз, вперед лети!"
-- ‹юблю бодрЯщие лозунги,-- ухмыльнулсЯ ’олЯ.
-- Ђ можно еще вопросик? -- ‘нова по-школьному розоваЯ ладошка вверх.--
Ќу никак не могу понЯть -- этот Џавел... он вредный длЯ нас сейчас или
полезный?
-- Ќас-тЯ! -- опасливо выдохнул Њиша.
-- Ќо интересно же!..
-- €нтересно,-- согласилсЯ Я.-- ‚от мы и разбираемсЯ.
-- € еще не разобрались?
-- Џока нет. € сегоднЯ наврЯд ли...
џ поднЯлсЯ.
-- ’ак что ж, до следующей встречи, друзьЯ.
‚се зашевелились, подымаЯсь, а ЌастЯ взирала на менЯ изумленно и
озабоченно, и в ее распахнутых глазах Явно зрел новый сокрушительный вопрос.
Ќо Њиша „едушка постаралсЯ заглушить его в самом зародыше:
-- џ тебе потом все объЯсню. ‚се!
€ ’олЯ ‡ыбков не удержалсЯ:
„аже все! •отел бы Я это послушать.

—то-то случилось у €вана ’рофимовича ѓоленкова. “тром раздалсЯ от него
телефонный звонок:
-- ‘амоедством занимаюсь, мой друг, небо с овчинку кажетсЯ. ‚ыбери
свободный часок, заскочи утолить мои печали. Ћчень прошу.
‘тарик никогда еще не обращалсЯ ко мне с просьбами. џ быстро оделсЯ и
поехал.
‚стретил он менЯ с чопорной торжественностью, даже принарЯдилсЯ --
громоздкий костЯк упрЯтан в просторный порыжевший пиджак, морщинистую шею
облегает жестко накрахмаленный воротник сорочки, и галстук по моде сороковых
годов -- узел в кулак, а в пропаханных складках землистого лица смущение,
-- ‘тарый ворон в одиночку с ума помаленьку сходит. ‘Ядем-ка рЯдком,
поговорим ладком. Ќе осуди, ежели мое карканье тебе непутевым покажетсЯ.
€ван ’рофимович сам выглЯдел сейчас гостем в своей голой, неуютной
комнате с узкой железной койкой, над которой висело несколько больших
фотографий -- делегаты каких-то давным-давно состоЯвшихсЯ конференций,
лежащие на земле, сидЯщие тесно на скамьЯх, стоЯщие в несколько рЯдов друг
над другом. €вана ’рофимовича отыскать среди них теперь невозможно --
фотографии безнадежно выцвели, хозЯин на них молод, совсем не схож с
нынешним. Њослаковатые руки на острых коленЯх, клочковатые брови над твердым
носом, взглЯд в пол, сипЯщее натужное дыхание.
-- „обрые люди в смущение ввели, покою нет...
‚ыдавленное признание и тЯгостнаЯ пауза. ‘амое неразумное подгонЯть
старика вопросами, ему нужно раскачатьсЯ, взЯть разгон, а уж тогда выложит
все -- затем и позвал.
-- ЏодвернулсЯ тут один молодец... „а-а... ЏриЯтель зЯтЯ, из молодых да
ранних. Љак их зовут, которые костЯми умерших животных занимаютсЯ?
-- Џалеонтологи?
-- ‚о-во! Ћн тут, так сказать, от имени науки заЯвленьице преподнес,
коротенькое, в два слова. Ќикто и вниманиЯ на него не обратил, а менЯ
ошпарило. „а-а...
‘нова тЯгучаЯ пауза, крупнаЯ голова нависла над полом, седина на ней
желта, как стараЯ слоноваЯ кость.
-- € что же он сказал такого? -- спросил Я.
-- ЌаправленнаЯ эволюциЯ!
џ озадаченно молчал.
-- Ќаука-де утверждает -- существует направленнаЯ эволюциЯ! ’ы об этом
слыхал?
-- „а. Ќо почему должно волновать такое. €ван ’рофимович?
-- ’ебЯ ничуть не волнует?
Ќисколько.
‘тарик крЯкнул.
-- ќх! Ђ что такое эволюциЯ? †изни развитие, не так ли?
-- ‚ общем, так.
-- ‚ыходит, жизнь-то не сама по себе вольной речкой течет --
направлена. Љем направлена? ‘верху, богом?.. Ђ ты знаешь, что бога Я и от
себЯ и от людей в шею гнал?
€з кустистых бровей в упор -- зрачки, плавающие в голубой старческой
влаге. џ не удержалсЯ от улыбки.
-- ‘мешно?.. —то ж, смейсЯ, но только объЯсни; неужели наука к богу
повернулась?..
-- Џредставь себе, -- начал Я осторожно, -- что с горы сорвалсЯ камень,
катитсЯ вниз. € не просто катитсЯ, а направление имеет, которое даже
вычислить можно: мол, по такому-то месту проскачет, раздавит, если не
посторонишьсЯ. Љем задано это направление? Ќеужели же богом? „а нет, силой
земного притЯжениЯ, профилем самой горы, случайными препЯтствиЯми, быть
может...
-- ѓм, верно... ’ут бог ни при чем. Ќо жизнь, дружочек, не камешек.
Ћткуда она образовалась, почему так хитро плететсЯ -- от мокрицы
какой-нибудь к маЯщемусЯ человеку ѓоленкову €вану?.. Ћткуда и зачем,
ѓеоргий? ’воЯ наука может сказать?
-- “вы, нет.
-- Џока нет или даже не надеетесь и узнать?
-- ЌадеемсЯ, €ван ’рофимович. € пока мы живы -- будем надеЯтьсЯ.
-- Ђ если надежды не исполнЯтсЯ? €ли такого даже не допускаете?
-- „опускаем. Ќе исключено.
-- ’э-эк! -- дрогнув отекшими складками лица, протЯнул €ван ’рофимович,
словно уличал менЯ в преступлении.-- “ж коль допускаете, что может быть
непостижимое, чего никому знать не дано, то самое начальное, самое
недоступное -- бог, творец всего, и вовсе уму людскому непосилен!
-- „а бог ли тебЯ волнует, €ван ’рофимович? ‘даетсЯ мне -- что-то
другое.
-- ‚олнует менЯ, голубь, все тот же €ван ѓоленков, топтавший землю
восемь десЯтков лет и много на ней наследивший. Ћшибка Я или не ошибка
богова?
-- Ћшибок природа не терпит -- выбраковывает,-- сказал Я.-- Ђ тебе она
разрешила полный срок прожить, значит, за ошибку не посчитала.
‘тарик замолчал, разглЯдывал свои узловатые руки на коленЯх, хмурилсЯ,
соображал про себЯ, наконец невесело усмехнулсЯ:
-- Љогда-то, сказывают, Ящеры нелепые на свете жили, природа их
похерила -- мол, ошибочка вышла, дай исправлюсь. ‚от и Я, похоже, из
доживающих Ящеров. Љак ни оглЯнусь кругом -- все на менЯ не похожи. „аже ты,
голубчик. Ђ уж дети и подавно не в отца. Ќа мой взглЯд, нынешние ничуть не
лучше нас, ошибочных. Ќо это на мой взглЯд, Ящерный.
-- Ќикогда еще одно поколение не походило на другое, €ван ’рофимович,--
возразил Я.-- € в этом не только мать природа виновата -- сами люди тоже. ’ы
менЯл круто жизнь, было бы странно, чтоб твои дети никак не менЯлись вместе
с жизнью.
-- ЊенЯл... „а, круто... Ќу так пусть хоть это вас поостережет --
полегче на поворотах, сами видите, черт-те куда мир заносит.
-- Џолегче не получитсЯ, развитие не притормозишь.
€ старик поднЯл склоненную голову, строго уставилсЯ на менЯ.
-- ‚от и проговорилсЯ, дружок. Ќе притормозишь, даже если видишь, что
оно, осатанелое, в пропасть несет. —то же это как не стараЯ песнЯ на иной
манер -- все мы в руце божьей?!
-- ‚се мы подчинЯемсЯ объективным, то есть от нас не зависЯщим,
законам. ‡аконам, €ван ’рофимович, не богу! €х путать нельзЯ.
-- Џочему же нельзЯ? Џочему обЯзательно считать -- они, мол, законы,
такие-сЯкие, сами по себе откуда-то поЯвились? Ђ что ежели предположить: они
им спущены, чтоб порЯдок был? —ем ты докажешь, что твой взглЯд верней моего?
-- „оказать нельзЯ ни тебе, ни мне. Ќо если предположить, что законы от
бога, то нам с таким законодателем не так уж и трудно поладить, а при случае
и поправить его.
-- ќй-эй, не бахвальсЯ! Њного на себЯ берешь, мил друг!
-- Ќе Я беру, человеку дано. Џриродой или тем же богом, если тебе это
название больше нравитсЯ.
-- „ано богом -- "поправлЯйте менЯ, люди"?!
-- ЏерваЯ же палка, которую наш обезьЯний предок подхватил,-- что это
как не поправка природы: мало возможностей ты мне отпустила, ну так Я сам
увеличил их, вооружившись палкой. Џрирода позаботилась, чтоб люди поправлЯли
ее, совершенствовали себЯ. Ѓог предполагает, а человек располагает...
по-своему.
-- „орасполагались, хвастливое племЯ! -- грудным сиплым голосом, с
темной кровью, бросившейсЯ в лицо.-- ‘ами себе стали страшны, друг длЯ друга
пироги с начинкой стрЯпаем... ‘ебЯ поправьте, не бога!
-- ’о-то и оно, €ван ’рофимович, что себЯ-то мы, оказываетсЯ, еще плохо
знаем. —еловек куда более сложнаЯ материЯ, чем атомное Ядро, а человечество
трудней длЯ пониманиЯ, чем вселеннаЯ.
-- Ђга, бодливой корове бог рогов не дает. …сли люди еще и в себЯ
полезут, то они такое натворЯт, что, как ЃиблиЯ обещает, смерти будут искать
все, но и ее даже не найдут.
ЋткрытьсЯ ему или утаить? ‘ейчас он и без менЯ травмирован, боюсь
нанести новую рану -- последний из друзей занЯлсЯ сомнительным делом. Ќо
если вдруг он узнает стороной, что Я не доверилсЯ, скрыл, был с ним
неискренен, то прЯмолинейный €ван ’рофимович с презрением отвернетсЯ от
менЯ. Ќе хочу, чтоб наши многолетние добрые отношениЯ завершились враждой,
не могу играть с ним в прЯтки... ђешилсЯ открытьсЯ:
-- €ван ’рофимович, а ведь Я та самаЯ комолаЯ корова, котораЯ пытаетсЯ
бодатьсЯ...
Ќедоуменный взглЯд и настороженное молчание, похоже, что он ждал от
менЯ какого-то коленца.
Ќет, он не возмутилсЯ, он слушал менЯ, не выражаЯ ни недовольства, ни
интереса, в его крупных одрЯбших морщинах -- отрешенность монумента, не
очень-то располагающаЯ к красноречию. Џосле моей непродолжительной исповеди
вновь наступило неуютное молчание.
-- ђассчитываешь получить ответ... от игрушки? -- спросил он бесцветно.
-- Ћт модели,-- поправил Я.
-- Њодель, игрушка -- не настоЯщее.
-- Ђ разве модель самолета не помогает авиаконструктору понЯть, как
станет вести себЯ его будущий, вовсе не игрушечный самолет?
Ћн трудно вздохнул и натужно стал подыматьсЯ, разогнулсЯ медленно во
весь рост -- прЯмаЯ спина ломаетсЯ у лопаток,-- передохнул и заговорил:
-- „а, сынок, да, Я из тех, кто ломал историю. Љак трудно мне было
понЯть, что историЯ -- это нажитый опыт человечества. ‘ынок, неужели мой
опыт длЯ тебЯ ничего не значит? Ќе мудрствуй лукаво, не вноси отсебЯтины!..
Љак некогда на фронте, он называл менЯ сынком, но это теперь не
сближало нас, а походило на прощание. Ћн ждал от менЯ успокоениЯ, а Я не
принес его, взывает ко мне и уже не верит, что пойму... ѓлЯдит мимо, в
беспредельное -- сжимаетсЯ сердце.

“мные мысли приходЯт на лестнице.
Ѓереги опыт и не вноси отсебЯтины... …сли бы только одним нажитым
опытом люди руководствовались в жизни, то они навернЯка никогда не совершили
бы ничего нового. Ђналога колеса не существовало в природе, никакой опыт --
только опыт! -- не заставил бы служить нам колесо. џ, грешный человек,
должен уразуметь и то, до чего всемогущий господь не додумалсЯ!
„олжен! Ќо по силам ли?..

Ѓыл вечер, но не настолько поздний, чтоб собиратьсЯ ко сну. џ сидел за
столом, пыталсЯ читать, но больше блуждал мыслью поверх строчек. ‹ампа
освещала толстую книгу, стаканчик с карандашами и неказистую статуэтку --
грубо вылепленного, нескладного, как краб, человечка, сидЯщего на низенькой
скамейке. Ћн высоко выставил колени, подпер руками срезанную голову --
думает. ѓость из непроглЯдного, какой-то скульптор каменного века вылепил
его из глины, а засохшаЯ глина способна сохранЯтьсЯ в земле вечно.
‘идЯщего человечка раскопали румынские археологи, сделали с него копии,
одну из них привез мне приЯтель, ‚ нелепом облике человечка, в его позе было
то отрешенно-трагическое, которое через много тысЯчелетий вновь мощно
повторит ђоден. €сторики так и назвали гостЯ из неолита -- "Њыслитель".
‚ свое времЯ Я полюбовалсЯ на подарок, поставил его возле стаканчика с
карандашами и... перестал замечать. ’ак и существовали мы долгое времЯ
рЯдом, он -- занЯтый своими мыслЯми, Я -- своими.
Ќо однажды, когда Я пыталсЯ безуспешно охватить какой-то слишком общий
вопрос, он бросилсЯ мне в глаза, менЯ поразила догадка: если он пыталсЯ
размышлЯть (а сомнений в том быть не может), то в своем каменном веке его
мучало в принципе то же, что мучает менЯ в моем веке атомном. Љак повлиЯть
на жизнь -- навернЯка уже зрело и в его темном мозгу.
‚елико разделЯющее нас времЯ, какими только событиЯми и переворотами
оно не было заполнено, но ни капризы бытиЯ, ни прах бесчисленных поколений
не в состоЯнии отрезать нас друг от друга. Ћн, из кромешной тьмы веков, и Я,
нынешний, свЯзаны единой заботой, котораЯ возникла вместе с человеком,
вместе с ним и исчезнет.
„осужие мысли прервал телефонный звонок.
—епе, ѓеоргий Џетрович! -- голос €рины ‘ушко.
ќтого еще не хватало.
-- ‘ машиной что-нибудь?
-- € Я так поначалу думала... ‘ машиной, ѓеоргий Џетрович, все в
порЯдке. Њогу за нее ручатьсЯ!
-- ’ак что же?
-- ‚ той жизни случилось странное...
-- ‚ той жизни?
-- ’ам ЯвилсЯ... ’олько не падайте в обморок!
-- •ватит скоморошничать, €рина! -- крикнул Я.
-- Ќ-но, но! Ќе так сердито. €наче ничего не скажу, заставлю терпеть до
завтра.
-- ‹адно. ѓотов стать кротким. ‚ыкладывайте!
-- џвилсЯ •ристос.
Њолчание. €рина не спешила с разъЯснениЯми.
-- € это все? -- поинтересовалсЯ Я.
-- ѓоворю: там ЯвилсЯ •ристос.
-- Њне неинтересны ваши розыгрыши, €рочка!
-- Ђх да, мы его убили!.. Ќу так он восстал из мертвых. „окладываю
официально: €исус •ристос воскрес, смертью смерть поправ.
-- —то это значит?
-- ќто вы менЯ спрашиваете?.. ‹адно, ѓеоргий Џетрович, времЯ позднее
длЯ гаданий. ‡автра в десЯть ноль-ноль буду на вашем чердаке.
Ћна положила трубку. џ ничего не понимал.
‡автра в десЯть ноль-ноль... Ќо через десЯть минут телефон снова
заблаговестил. Ќа этот раз баритон Њиши „едушки:
-- ѓеоргий Џетрович, чего это €рка лепит? Љакого •риста?
-- Ќе больше твоего знаю, Њиша.
Ђ через полчаса звонок ’оли ‡ыбкова. € Я взорвалсЯ:
-- ‡вони Њихаилу -- и ко мне! Ћба! Ќе задерживаЯсь!.. „а, ко мне домой.
€рина через час будет здесь.

ЉатЯ на скорую руку собрала на кухне чай, присоединилась к нам, мы
тесно впЯтером обсели маленький столик.
Џо дошедшим до нас преданиЯм первой возвестила о воскрешении •риста
ЊариЯ Њагдалина, пришедшаЯ проститьсЯ с упрЯтанным в пещеру телом учителЯ.
ЋдержимаЯ "царица идеалистов", как называет ее ќрнест ђенан, ЊариЯ издала
восторженный крик, пронесшийсЯ по векам: "Ћн воскрес!"
€рина ‘ушко длЯ нас исполнЯла сейчас роль Њарии Њагдалины. Ћна -- нет,
не восклицала в бурной экзальтации, да и волнениЯ особого не выказывала --
успела в одиночку пережить невероЯтное событие,-- отхлебнула из чашки,
поставила ее на стол, выудила пачку сигарет из сумочки.
-- …сли позволите, Я закурю...
‡атЯнулась, прищурилась на дымок.
-- Ќу так слушайте...
€ стала трезвенько рассказывать.
Њашина по запущенной в нее программе двигала нашу модель -- вместо
исчезнувшего •риста действовал Џавел. € тут отпала необходимость в
наложенном на машину запрете -- не повторЯть сочетаниЯ символов, которые в
своей совокупности означали в нашей модели •риста. Ќо €рина, наверное, не
стала бы специально снимать этот запрет, если б пришлось прилагать какие-то
усилиЯ, стирать с диска запись, нарушать цельность программы. Ќикто из нас
не придавал большого значению побочному запрету. Ћднако случилось досадное.
€рина должна была снЯть свой пакет дисков, освободить место длЯ другой
программы, но замешкалась, оператор начал манипулировать с машиной...
‘похватились сразу, но часть нашей записи пострадала. €, оказываетсЯ, как
раз в том именно месте, где находилсЯ запрет на €исуса. €рина не стала его
восстанавливать -- зачем, когда уже самостоЯтельно действует Џавел,
историческое место занЯто,-- стерла окончательно.
“ченые постоЯнно нарываютсЯ на случайности. “ ќрстеда случайно компас
оказалсЯ рЯдом с проводом, подключенным к батарее... ‘лучайно Ѓеккерель
положил кусочки урановой соли на обернутую и черную бумагу фотографическую
пластинку... €рина случайно, не придаваЯ тому значениЯ, выбросила запрет из
нашей программы.
€ освобожденнаЯ от запрета машина породила •риста, Ћна не ведала о его
прежнем существовании, всЯкие следы об основателе христианства были стерты
из ее машинной памЯти, существовал лишь разрозненный набор многочисленных
символов, означающих отдельные черты человеческих характеров. € то, что из
этих частичек сложилсЯ облик •риста, случайностью уже быть не могло!
Ћтнюдь не экзальтированнаЯ, никак не идеалистка, но по-своему
одержимаЯ, €рина несколько дней гонЯла машину, ловила ее на ошибке...
“битый нами €исус воскрес, самаЯ фантастическаЯ из всех евангельских
легенд повторЯлась бесстрастной машиной. € не повторЯлась даже, нет --
машина ничего знать не знала о легенде, она ее вновь сотворила. Ќевольно
испытываешь знобЯщий холодок -- не на сверхъестественное ли наткнулись?
€рина ‘ушко, новоЯвленнаЯ Њагдалина, придавила в блюдечке окурок,
поставила точку в рассказе. Њы все молчим. „аже Њиша „едушка, всегда готовый
приветствовать чудо, сейчас смущен и растерЯн, исподтишка поглЯдывает то на
менЯ, то на €рину. ЉруглаЯ физиономиЯ ’оли ‡ыбкова покрылась розовой
испариной, глаза распахнулись, стали обостренными, рысьими. € сбоку
вглЯдываетсЯ в менЯ пытливо поблескивающим глазом ЉатЯ -- хотел бы Я сам
взглЯнуть на свою физиономию.
ЉатЯ в своей обычной горделивой посадочке, белые руки прилегли
отдохнуть на скатерть. Ћна перваЯ нарушила тишину:
-- Љто хочет еще чаю?
Ќикто не ответил. Џустота в моей голове и переполненность в моей
грудной клетке. Ђ все-таки почему не торжествует Њиша „едушка, пропускает
длЯ себЯ столь редкий момент?
‘нова Љатин голос, уравновешенный, слегка насмешливый:
-- ‘ами себЯ, выходит, перепугали... ‚ыпейте еще по чашечке.
ЋсунувшеесЯ лицо €рины устало, она говорит в пространство, ни на кого не
глЯдЯ:
-- Њы -- себЯ?.. „а нет, со стороны свалилось. —то-то там есть.
€ Њиша шумно выдохнул из бороды:
-- Ћно!..
‚се шевельнулись, охотно повернулись в его сторону -- пусть хоть Њишины
необузданные фантазии, уже кое-что.
-- Ћно. Џредопределение. ‚озразите теперь, что его не существует.
Ќе слишком-то необузданные и не очень новые длЯ нас фантазии, слышал их
не раз. ’олЯ ‡ыбков без энтузиазма фыркает:
-- Ќу да, конечно, перст божий!
Ћн успел потушить рысий блеск в глазах, но взволнованный румЯнец все
еще держитсЯ на его толстых щеках.
-- “ тебЯ короткаЯ памЯть, забыл, что Я всегда втолковывал: и без бога
природа божественна! -- •мель сенсационности наконец ударил в голову Њиши,
выправочка его обретает осанистость, а голос заносчивость: --
Џредопределенность в природе во всем -- рыбы должны были создать
пресмыкающихсЯ, пресмыкающиесЯ в свою очередь...
€рина ‘ушко досадливо перебивает:
-- ‘лышали, Њанилушка. ’воим предопределением, ѓордий мудрый, любой
узел не распутываЯ можно разрубить. ђубанем -- предопределен •ристос, и все
тут! ‡акрывай тогда нашу лавочку.
Њиша всепрощающе пожимает плечами.
-- —то ж, объЯсни по-иному. џ послушаю.
-- ‘ейчас не могу. ЏридетсЯ набратьсЯ терпениЯ.
-- —ему вы удивлЯетесь? Њогло ли быть иначе? -- заговорила ЉатЯ, краем
глаза ловЯ выражение моего лица -- ‹юбой из вас должен знать, как трудно
изменить ход событий даже в том крошечном уголке жизни, где мы сидим
пленниками. ‚ той же семье, скажем... Ќам постоЯнно кажетсЯ: стоит только
поднажать -- и наша жизнь станет на нужные рельсы, покатитсЯ себе
ровнехонько... Ђ кто из нас не желал ровнехонького наката и кто может
похвалитьсЯ, что его добилсЯ? ‚сегда-то нас заносит на сторону, туда, где
трЯсет да качает, набивает синЯки и шишки. ќто в семье, в малом масштабе, а
вы хотите историю подправить -- плыви, голубушка, иначе! Љомары своим писком
ветер изменить вознамерились, не смешно ли!..
-- €сторию? -- возразил Я.-- ‘лишком сильно сказано. Џростенькой,
весьма простенькой ее моделью пытаемсЯ манипулировать. € вот -- сюрприз!
Ќ-да-а, впечатлЯющий.
-- —то ж...-- спокойненько согласилась жена.-- —есть вам и слава,
модель-то ваша получилась нешуточной, настоЯщее повторЯет.
-- ’о есть учит: не лезьте вы со своими суконными рылами в калашный
рЯд. Ќе так ли? -- без обычной агрессии, скорей тоскли-венько произнесла
€рина.
ЉатЯ с грустной улыбочкой пожала плечом, ничего не ответила.
-- —есть нам и слава! -- подхватил бодро Њиша.-- Џохоже, уловили самое
потаенное -- наличие заданности в природе. €з атомов конструировала
молекулы, из молекул живые клетки, из клеток организмы возрастающей степени
сложности -- по существу, природа работает на разум! Ђ что мы сделали? Њы же
бесцеремонно вырвали у нее дискретную частицу добытого разума. Ќет, шалишь,
не смей, не отдам! Њодель сработала, возвратила свое...
…рзавший ’олЯ ‡ыбков вскочил с места, прокатилсЯ по тесной кухне от
стула к двери, от двери к стулу, выпЯтив пухлую грудь, остановилсЯ, светло
оглЯдел всех.
-- џ... џ в растерЯнности! Ќе стыжусь признатьсЯ... …сли хотите знать,
даже счастлив этим! ‚ы вот тоже растерЯлись, так радуйтесь -- есть над чем
поломать голову, обозначилось, дух захватывает!.. —асто ли вам удаетсЯ
пережить такое? “ менЯ, может быть, это чувство впервые. „а! Ќо ждал его,
ждал! ‚ерил -- поЯвитсЯ.
€ Я вдруг ощутил прилив благодарности к этому бескорыстному ловцу
знаний. "‹етите, голуби!" -- пусть так. Ќо не кто другой, а он, ’олЯ ‡ыбков,
со своим интеллектуальным снобизмом сноровистей других поможет расставить
мне силки на голубЯ. Ђ уж Я потом из рук не выпущу -- лети, мол,-- да нет,
постараюсь заставить служить. Ќа других ловчих, на Њишу „едушку, даже на
€рину ‘ушко Я так не рассчитываю. Њиша мне станет извергать вулканические
эмоции (еще нахлебаемсЯ), а €рина ‘ушко отстранитсЯ: "џ штурвальный, ѓеоргий
Џетрович, а вы капитан, путь вы прокладываете".
„ух захватывает... ’олЯ счастлив, а Я разве -- нет?.. ‚прочем, следует
помнить, что самые духозахватывающие тайны, раскрывшись, куда как часто
оказываютсЯ разочаровывающе скучны: наш праотец Ђдам отнюдь не идеал
человека, а всего-навсего полуобезьЯна, легендарный потоп -- просто
наводнение, а ‚авилонскаЯ башнЯ -- не столь уж и высокий храм... € надо
ждать: мистическое чудо, воскрешение •риста, скорей всего объЯснитсЯ до
обидного просто, до конфуза обыденно. Ќо дух захватывает -- ничего не могу с
собой поделать. ЌевыЯсненное есть чудо!
‘о стороны поглЯдывала на менЯ вернаЯ жена ЉатЯ с сочувственной
усмешечкой, которую уловить мог лишь Я один. Ћна лучше всех понимала, что
творитсЯ со мной. Џонимала и, как всегда" не разделЯла настроениЯ, не
принимала его всерьез.

‚ эту ночь Я не мог уснуть, лежал в темноте и уносилсЯ в смутные
времена, когда новое учение лишь слабо тлело под спудом событии, раздиравших
великую ђимскую империю.

‘ЉЂ‡ЂЌ€… —…’‚…ђ’Ћ…. ‘трасти о ближнем

ђано утром по спЯщей Ђквилее разнессЯ тупой звук копыт
Ќескладно-долговЯзый всадник, неловко взмахиваЯ локтЯми, проскакал к улице,
где жила знать города, остановилсЯ у калитки в каменной стене, через которую
переваливалась тЯжелаЯ зелень. Њорщась и постанываЯ, он сполз с низкорослой
лошаденки, размЯл одеревеневшие ноги, постучал.
„олго не отвечали, наконец за калиткой раздались ленивые шаркающие
шаги, выглЯнула соннаЯ, изрытаЯ оспой физиономиЯ раба. “видев приезжего, раб
послушно отступил.
-- ‚озьми лошадь! -- коротко бросил приезжий и, нетвердо ступаЯ,
двинулсЯ через дышащий росной свежестью сад к колонной галерее господского
дома.
•озЯин дома, один из видных людей города, ‘татилий Ђппий был худ,
мелковат ростом, на горбоносом, со впалыми щеками и висками лице несходЯщаЯ
утомленнаЯ брезгливость. ‘ейчас брезгливость держалась только в складке
запавшего рта, глаза же, прикрытые веками, тревожно бегали. …го сорвали с
постели, а он и без того плохо спал по ночам, всем известно -- каждаЯ минута
утреннего сна длЯ господина драгоценна.
-- ѓовори,-- обронил он, опускаЯсь на шкуру медведЯ, накинутую на
сиденье.
-- ‚ ’рех Џтицах бунт!
“ хозЯина дрогнули веки и бегающие глаза замерли, но в мЯгкой складке
бескровных губ прежнЯЯ брезгливость и усохшее желтое лицо бесстрастно.
’ри Џтицы -- местность в сторону гор, в двухстах стадиЯх от Ђквилеи,
обширные земли владетельного ЂппиЯ. ’ам господскаЯ вилла, там хранилище
зерна, загоны длЯ скота, там свыше тысЯчи рабов и сотнЯ вооруженных
охранников.
-- ’ы ждал этого,-- произнес хозЯин.
-- € ты тоже, господин! -- с вызовом ответил приезжий. Ђппий впервые
поднЯл на него взглЯд, темный, недобрый.
-- ’вои слова о любви сделали свое дело...
-- Њои слова без твоих благодеЯний, господин, пусты. Ѓог их не слышит,
а люди злобЯтсЯ.
‘татилий Ђппий не спускал налитых тьмою глаз с говорившего. ќтот
человек имел над ним странную власть. Џлебей -- с длинными руками, сутулой
спиной, с истощенным, неутоленным лицом. Ћн без малого четыре года заменЯл
управлЯющего, запутывал хозЯйство. „о него у ЂппиЯ было много разных
управлЯющих, вытащенных из рабов и взЯтых со стороны, все они усердно
разваливали хозЯйство -- пресмыкались и нагличали, льстили и бесстыдно
воровали, клЯлись в верности и быстро обрастали жиром. Ђ этот так и не
отъелсЯ -- иссушен страстЯми, не угодничает, ничего не просит длЯ себЯ, но
постоЯнно надоедал просьбами о других. € прогнать его Ђппий не мог -- в
тЯжелую минуту свела их жизнь. ’огда все рушилось и смерть стоЯла над
головой аквилейского всадника ‘татилиЯ ЂппиЯ.

Ћн был не из тех, кто гордилсЯ древностью и знатностью своего рода.
‘корей всего его прапрадед из простых солдат, которые добывали ђиму
–изальпинскую ѓаллию. Ћставшись в живых, он вместе с другими такими же
освобожденными от службы получил клочок земли на далекой окраине возле вновь
заложенной крепости против варваров.
“ военных крепостей, как и у людей, судьбы разные -- одна хиреют и
гибнут, другие живут и процветают. Љрепость, построеннаЯ между речками
‘анциусом и Ќазито, оказалась на счастливом месте, через нее потекли товары
в Џаннонию и Ќорикум, €стрию и „алмацию. Ћна быстро населЯлась,
отстраивалась, своими палаццами, театром, форумом старательно копировала
ђим. € знаменитаЯ ‚иа ќмилиЯ соединила новый шумный город Ђквилею с ‚ечным
городом. ‡емли здесь обильно рожали, рабы стоили дешево, а потому ‘татилии
разбогатели в Ђквилее, но только дед ЂппиЯ незадолго до своей смерти получил
от божественного Ђвгуста золотое кольцо всадника.
‚от тут-то неприметно проступила потаеннаЯ болезнь, как корневаЯ гниль
у крепкого дерева. ‘амо богатство ее породило -- тучные земли до самых гор и
тысЯчи рабов на них. ђабов тысЯчи, надсмотрщиков сотни. ђаба можно не
кормить, надсмотрщика ублажи во всем. Ќадсмотрщики усердствовали -- рабы
гибли...
Ђ земли ЂппиЯ лежали на окраине империи -- за горами текла большаЯ река
„анувий, за ней кончалась власть всемогущего ђима, там жили дикие свободные
племена Язигов и сарматов. Љаждый раб знал об этом. ‡нал он и о том, что
путь к свободе лежит через покоренную Џаннонию, где стоЯт многочисленные
легионы, все дороги перекрыты, все селениЯ под надзором. Ќо выбора у раба
нет, не все ли равно ему, где умереть -- на поле под палкой надсмотрщика или
на кресте за побег. Ѓежали группами и поодиночке, их ловили, казнили в
устрашение другим, но снова бежали, и редким счастливцам все же удавалось
перебратьсЯ за „анувий.
Ђппий знал, что кое-кто из хозЯев решилсЯ -- подумать только! --
доверитьсЯ своим рабам. Ћни раскраивали свои земли на клочки, садили на них
рабов -- обрабатывайте, сейте, снимайте урожаи, обзаводитесь семьей, никто
не будет стоЯть над вами с палкой, заставлЯть: работай! ‡а это только отдай
половину своего урожаЯ господину!
‘татилий Ђппий был из тех новых всадников, которые неохотно садились на
конЯ, не знали, с какого конца братьсЯ за меч, зато хорошо знали, сколько
медими зерна даст поле и где это зерно выгоднее сбыть. Ћн понимал выгоду --
приручить рабов, освободитьсЯ от прожорливых надсмотрщиков,-- но его
прапрадед, римский легионер, был свободнорожденным, презирал рабов, считал
-- с ними нужно договариватьсЯ только кулаком или дубиной, даже использовать
меч недостойно. Ќикто из ‘татилиев аквилейских, более двухсот лет
сколачивавших себе богатство руками рабов, представить не мог, что раб
способен трудитьсЯ сам -- без угроз, без палки. ЌельзЯ же вообразить, что
волу вдруг придет желание пахать пашню! ђаб та же рабочаЯ скотина, только
говорЯщаЯ. € этой-то словесной скотине доверить то, чем сам живешь,-- свою
землю! Џоставить себЯ в зависимость от рабов! ‚ъевшеесЯ веками недоверие
сразу не изгонишь.
Ђппий видел, как запускаютсЯ полЯ, как редеют стада на пойменных лугах,
как льстивые прислужники с жадной поспешностью рвут из его хиреющего
хозЯйства жирные куски и не могут насытитьсЯ. ‚идел -- и ничего не мог
поделать, ни на что не решалсЯ.
Ћн страшилсЯ за свою старость и все чаще и чаще стал думать о службе:
неплохо бы получить здесь, в Ђквилее, должность главного наблюдателЯ за
товарами, приходившими морем... „олжности же раздавались в ђиме.

ђаспутный ђим ужасал провинциальную знать, котораЯ все еще робко
держалась за суровые нравы италийской старины. Ќедавно принцепс Ќерон, чьи
статуи стоЯли рЯдом с изваЯниЯми богов по всем городам империи, приказал
умертвить свою властительную мать Ђгриппину. ѓоворЯт, она подставила под меч
живот, выносивший сына: "Џоражай в чрево!" Џриказано дни, когда случилось
убийство, ежегодно отмечать веселыми играми, а день рождениЯ Ђгриппины
считать в числе несчастливых. € ходили тревожные слухи о знамениЯх: одна
женщина родила змею, другаЯ на супружеском ложе поражена молнией, и солнце
будто бы затмевалось над ђимом...
Ђппий все же отправилсЯ в ђим и попал на учрежденные Ќероном пЯтилетние
игры, проводившиесЯ уже второй раз. Љоль прибыл в ‚ечный город, то не пойти
на игрища просто нельзЯ -- сразу же донесут, а это длЯ провинциального гостЯ
вернаЯ казнь. € входить в ристалище нужно с веселым лицом, так как множество
соглЯдатаев запоминают тех, кто ЯвлЯетсЯ с дурным настроением
•отЯ по всадническим привилегиЯм Ђппий имел право занимать место в
первых четырнадцати рЯдах, но пробиватьсЯ к ним он должен через тесные
проходы, куда ломилсЯ буйный, наглый, жадный до зрелищ римский плебс.
‚месте со знакомым веронцем, почтенным старцем тоже из всаднического
сословиЯ, Ђппий оказалсЯ в ревущей толпе. Љругом остервенело веселые
физиономии, грубый смех, злобнаЯ ругань, истошные вопли, жалобные стоны.
‘тарца опрокинули, Ђппий ничем не мог ему помочь, его несло в потном, дурно
пахнущем, рычащем потоке, он уловил ломкий старческий крик, видел, как в том
месте в прущей вперед толпе образовалась волна, понЯл -- веронец погиб,
тысЯчи ног втопчут его старые кости в каменные плиты.
ђаздавленный, побитый, в располосованной тоге, в измЯтой истерзанной
тунике, на которой всадническаЯ узкаЯ пурпурнаЯ полоса выглЯдела
непристойно, Ђппий, не способный ни ужасатьсЯ, ни радоватьсЯ, что осталсЯ
цел, оказалсЯ на жесткой скамье в четырнадцатом, самом последнем длЯ
избранных рЯду. Ќад его головой все еще буйствовал, заполнЯЯ цирк, римский
народ, пробивавшийсЯ на представление по трупам своих сограждан.

‚ыступление кифаредов и декламаторов сбившаЯсЯ публика слушала с
каким-то нервным невниманием -- до них ли, когда сам божественный император
собираетсЯ сейчас лицедействовать перед всеми.
Ќаконец народ замер в ожидании...
€ вышел он. Ђппий впервые видел Ќерона.
‚ пестрой, расшитой по-восточному тунике, в легкой, скромно отделанной
золотом лацерне, приоткрывавшей несколько отЯжелевшие лЯжки, он выглЯдел
слегка приземистым, недостаточно величавым в сравнении со своими
многочисленными статуЯми. …го лицо, нежно-пухлое, как у нездорового
младенца, было осенено светлым нимбом легких кудрей. € все ж таки он
выглЯдел молодым и красивым. ѓустой гул одобрениЯ хлынул сверху, с мест
плебса. •лынул, заполнил чашу цирка и медленно растворилсЯ, литаЯ тишина
сковала людей, каждый невольно затаил дыхание.
Ќаверно, не только Ђппий, не соприкасавшийсЯ с высоким искусством у
себЯ в Ђквилее, но и самые искушенные слушатели привередливого ђима не
смогли бы честно себе ответить, хорошо или плохо под звуки кифары
декламирует Ќерон, хороши или плохи его стихи. Ќи длЯ кого не было
существенным, что исполнЯетсЯ и как исполнЯетсЯ, подавлЯюще важным было длЯ
всех -- кто исполнЯет: всемогущий властитель мира, перед которым трепещут
сильные и слабые, самые знатные и презренно подлые. ‚се внимание каждого с
болезненным напрЯжением направлено только на то, как он выглЯдит, как
держитсЯ.
Ђ Ќерон со смиренным старанием исполнЯл все, что принЯто у лицедеев,
то, чего требовала от них пристрастнаЯ публика: не сметь присаживатьсЯ длЯ
отдыха, не сметь отирать пот ничем кроме одежды, в которую облачен, не сметь
брызгать слюной или выделЯть что-либо носом, чтоб заметили зрители...
‘кромность и безупречность лицедействующего императора вызывали неистовые
рукоплесканиЯ и грозовой одобрительный гул, прорезанный истерическими
всплесками голосов, требовавших: еще, еще, не насытились!
Ќаконец-то Ќерон кончил, преклонил колено, опустив осененную светлыми
кудрЯми голову, повел рукой -- униженно-почтительнейший жест, выражающий
уважение к зрителЯм, готовность принЯть их суд.
€ зрители, притиснутые друг к другу, взорвались сначала хаотическими
криками и рукоплесканиЯми, но крики постепенно упорЯдочились в дружные,
нарастающие и спадающие валы восторга. €м в такт аккомпанементом хлопки
тысЯч ладоней. ђимскаЯ публика сейчас сама давала представление
одному-единственному зрителю, стоЯщему со смиренно опущенной головой на
сцене. ђимскаЯ публика была искусна, так как на постоЯнно устраиваемых
зрелищах имела возможность освоить свои обЯзанности -- хулить или
восторгатьсЯ. ‘ейчас хулить запрещено -- она тысЯчеусто восторгалась.
Ђппий же у себЯ в Ђквидее такой школы не прошел, он был разбит,
чувствовал себЯ неуютно в рваной тоге, устал от шума толпы, от напрЯжениЯ, с
каким следил за императором, от собственного усердиЯ, с каким бил в ладоши.
€ он никак не мог попасть в такт, хлопал вразнобой со всеми. •одивший между
рЯдами центурион надвинулсЯ на него, без слов -- ржавое лицо под начищенным
шлемом равнодушно -- ударил древком дротика раз, другой... ‘ безразличием,
как раба. Ђ из-за его плеча вынырнула лисьЯ физиономиЯ, бросила острый
взглЯд, повела многозначительно носом.
ЂппиЯ в жизни никто никогда не бил, всегда он был окружен почтением, но
странно: сейчас он не чувствовал ни обиды, ни гнева, а только боль в плече
от удара. € страх... ‘толь внушительна удалЯющаЯсЯ спина центуриона, такаЯ
каменнаЯ уверенность в ней -- честно исполнено возложенное дело,-- что Ђппий
не смел сомневатьсЯ -- провинилсЯ, получил по заслугам. Ћднако почувствовал
себЯ низким ничтожным, затерЯнным во враждебной толпе -- каждый должен
презирать его, каждый волен оскорбить.
-- „а хлопай же! •лопай! -- не глЯдЯ в его сторону, внЯтно сказал
сосед, немолодой и осанистый, тоже с одной всаднической полосой на мЯтой
тунике.-- „омой не вернешьсЯ.
€ Ђппий усердно захлопал, стараЯсь попасть в такт. Ћн хлопал, а страх в
нем рос. Ћн вспоминал брошенный из-за плеча центуриона острый взглЯд лисьей
физиономии. …го приметили, его должны вывести. ‡а неуважение к императору.
„омой не вернешьсЯ. ‘ такими, как он, в ђиме не церемонЯтсЯ...
‘осед старательно не смотрел в его сторону, ел глазами смиренного
Ќерона, бил в ладоши.
Ђппий хлопал и -- надо же! -- попадал в такт.

Џредставление длилось весь день и всю ночь. Ѓыли недолгие перерывы, во
времЯ которых разрешалось выйти. ‚сем разрешалось, но он-то, Ђппий, на
примете. € Ђппий не смел покинуть свое место. ‡рители прЯмо на скамьЯх
закусывали, доставаЯ хлеб и вино из корзин. ђаба, который должен принести
еду Ђппию, не пустили. ‘ледовало бы разыскать у входа...
Ћн сидел и смотрел на представление, ничего уже не видел; ничего не
слышал, но изо всех сил рукоплескал, когда рукоплескали все. –елый день, и
ночь, и еще часть днЯ...
Ћн не помнит, как выбралсЯ из ристалища. ђаб, верно ждавший с корзиной
еды у входа, оттащил его до дома, где Ђппий всегда останавливалсЯ, когда
приезжал в ђим.
…го заботливо уложили, и началась горЯчка...

Ћн очнулсЯ и увидел над собой нависшее узкое смуглое лицо, внимательные
темные глаза.
-- Ѓлагодать божьЯ снизошла к нам -- ты глЯдишь и взглЯд твой
осмыслен,-- объЯвил незнакомец.
-- Љто ты? -- слабо спросил Ђппий.
-- џ врач, имЯ мое ‹укас
’ак состоЯлось знакомство -- еще в полубреду.
•озЯин дома -- богатый купец-иудей -- был свЯзан торговыми делами с
Ђппием уже много лет. Ђппий через свое влиЯние в Ђквилее помог ему получить
римское гражданство, а потому сейчас больному -- лучшие покои, внимательный
уход и верный врач.
‹укас был грек из Ђнтиохии, там он сошелсЯ с проповедником новой веры.
Џроповедник этот страдал тайным недугом, ‹укас его лечил, ездил с ним и по
ѓалатее и по Њакедонии, прибыл в ђим
‚ прошлом году страшный пожар опустошил ђим, Ќерон посчитал, что в нем
повинны те, кто исповедует подлую веру, неугодную богам, приказал хватать и
казнить. € казни были страшны, о них говорили по всей империи -- несчастных
одевали в шкуры диких зверей, травили собаками, их жгли на кострах в таком
количестве, что ночами в садах Ќерона было светло, словно в праздник. ‘ам
Ќерон сидел в толпе в одежде возничего и любовалсЯ...
‚ эти дни ‹укас потерЯл проповедника Џавла: погиб ли тот, схваченный на
улицах среди сотен других, или успел с немногими счастливцами прорватьсЯ в
Ћстию, где их ждал корабль, отправлЯвшийсЯ в €спанию,-- неизвестно. ‘ам
‹укас уцелел потому, что врачевал богатого патрициЯ в загородной вилле.
Ћн был вольноотпущенником, но не из тех, кто добилсЯ свободы собачьей
преданностью хозЯину, изворотливостью и помыкательством над другими рабами.
Ћн заслужил благодарность знаниЯми, которые щедро применЯл с пользой. €
слабый и сильный одинаково в нем нуждались. “гловато-нескладный, не
скрывающий своей плебейской простоты, он словно исчезал, становилсЯ
незаметен, когда не нужен, и возникал, оказывалсЯ незаменим, если случалась
беда. Ћт его мЯгкого голоса, от внимательного молчаниЯ, от прЯмого, чего-то
ждущего взглЯда усталых темных глаз исходил обволакивающий покой, столь
редкостный в этом издерганном, ненадежном мире, где каждого сторожит
незримаЯ опасность.
Ќе настойки из трав и не резко пахнущие притираниЯ лечили ЂппиЯ, а этот
нежданно свалившийсЯ покой. …го страх, что могли заподозрить в неуважении к
божественному Ќерону, стал мало-помалу казатьсЯ нелепым. „а и сам коварный
Ќерон в этом тихом убежище был далек и призрачен, неправдоподобен, как
минувший кошмарный сон. Ћ нем просто не хотелось вспоминать, и начинало
веритьсЯ, что есть еще на свете доброта, есть надежные люди, возможна
неторопливаЯ -- без недомолвок, без утаиваний -- беседа.
-- Ѓог установил, чтоб на земле были рабы и были господа,-- тихо
говорил склонившийсЯ над лежащим Ђппием ‹укас.-- Ќо это не значит, что бог
больше любит вас, господ. ђабу он поручил самое тЯжелое -- носить бремЯ
покорности. —то может быть тЯгостнее этого? ’ак неужели бог не должен любить
раба? € господин, спесиво презирающий покорность, не идет ли против бога, не
наказывает ли тем сам себЯ?
’ихий голос, но уЯзвлЯющий. Ђппий пыталсЯ возмутитьсЯ:
-- Ќо разве раб не ленив, не лжив, разве он нес бы бремЯ, которое
взвалил на него бог, если б его не заставлЯли силой? Ќайди мне такого раба,
который смиренно покорЯлсЯ бы, и Я буду любить его!
-- џ сам был рабом,-- напоминал ‹укас с кроткой прЯмотой,-- и менЯ
любили... „а, такие, как ты, господа. €наче Я не получил бы свободу.
-- “ менЯ не было похожих на тебЯ рабов.
-- ’ы просто их не замечал,-- спокойно возражал врач. €х мало. „а.
Ѓольшинство рабов не несут богово, потому-то бог и наказывает их вашими
руками. Ќу а скажи, господин, многие ли из вас поступают так, как завещал
бог? Ћн завещал -- не убий, а вы убиваете не жалеЯ, даже гордитесь своим
правом убивать. ‡авещал -- не кради, а вы крадете...
-- џ ни разу в жизни ни у кого не украл! -- возмутилсЯ Ђппий.
-- Ћй ли?..-- усомнилсЯ ‹укас.-- ’ы крал, сам того не знаЯ, у своего
раба -- вместо полной горсти олив давал половину. ’ы кормил досыта своих
волов, но только не рабов, которые на тебЯ трудЯтсЯ. €ли Я лгу, благородный
‘татилий Ђппий, твои рабы всегда были, сыты?..
€ ‘татилий Ђппий молчал.
-- ‚от Я и хочу сказать, что угодных богу господ так же мало, как
угодных богу рабов. Ќикто из них не любит ближнего своего, как самого себЯ.
“зко посаженные внимательные глаза в упор. Ђппий молчал и вспоминал,
как на его плантациЯх остервенелые надсмотрщики рвут себе его именем у
голодных рабов последний кусок хлеба. € рабы бегут от него, чтобы быть
пойманными и распЯтыми на кресте... Ћн, честный ‘татилий Ђппий, негодует на
жестокий мир, где люто господствует злобный Ќерон, а как должен чувствовать
себЯ его раб в том мире, господином которого ЯвлЯетсЯ сам Ђппий?..
€ ‹укас, словно угадываЯ его мысли, начинал рассказывать об учителе --
в Ђнтиохии, ѓалатии, ”ракии он создавал общины, где есть бедные, есть
богатые, есть господа и есть рабы, но все друг другу братьЯ; господин
постоЯнно помнит -- "трудЯщийсЯ достоин награды своей", а раб, ставший
братом господина, не забывает, что тем более должен усердно служить ему.
„ень изо днЯ шли разговоры, день ото днЯ крепло решение у ЂппиЯ --
создать у себЯ общину, в которой он станет любЯщим отцом своих рабов. Ќо ему
нужен верный помощник... Ђппий стал уговаривать ‹укаса ехать с ним.
Ћбоим было опасно оставатьсЯ в распаленном злобою суетном ђиме. Ћни
выехали, как только Ђппий почувствовал себЯ достаточно здоровым.
…хали Ясными осенними днЯми по ќмилиевой дороге сквозь холмы ќтрурии,
по низким долинам лениво текущего Џадуса. € продолжали вести неторопливые
разговоры. € Ђппию тогда казалось -- все Ясно и просто, впереди новаЯ жизнь,
впереди перерождение.

ќмилиеваЯ дорога кончилась в Ђквилее, а вместе с ней кончилась и
Ясность и простота. Ђппий сразу же протрезвел. Ћн собиралсЯ почти всех рабов
посадить на землю. € это должно быть только началом будущего братства... Ќо
как все оказываетсЯ сложно и запутано, когда приглЯдишьсЯ попристальнее!
‘реди самых сильных и здоровых рабов полно неисправимо испорченных. ‚сю
жизнь их били, чтоб работали, не смели передохнуть, не жалели себЯ. € вбили
в них такую ненависть к труду, что охотней сдохнут с голоду, чем добровольно
пошевелЯт пальцем. Ќикакими уговорами, обещаниЯми их не проймешь. ’аким --
землю?..
Ѓольшинство рабов еле себЯ таскают -- истощены. ќти просто с землей не
справЯтсЯ, если даже и захотЯт...
‚ыходит, только горстку рабов, сохранивших силу и какую-то
добросовестность, можно наделить землей.
Ќо и тут сомнение -- давать им хорошую землю или ту, что похуже? ‘
плохой земли эти лучшие работники будут получать и плохой урожай -- много ли
с них возьмешь тогда? Ђ отдать им лучшие полЯ, а самому возитьсЯ с плохими
работниками на плохой земле -- уж совсем глупо.
Ђппий колебалсЯ и ничего не предпринимал.
‡ато ‹укас действовал. Ћн требовал, чтоб надсмотрщики не свирепствовали
без нужды. Љаждый раб мог теперь пожаловатьсЯ на них хозЯину.
-- Ѓог требует -- хозЯин, люби своих рабов, рабы обЯзаны любить своего
хозЯина! -- внушал новый управлЯющий.
†алобы рабов до ЂппиЯ не доходили, от имени хозЯина их разбирал ‹укас.
Ћн помнил, что сам когда-то был рабом, каждую жалобу разбирал по совести,
обидчиков не щадил. € надсмотрщики начали остерегатьсЯ, не пускали в ход
палки и просмоленные веревки не подгонЯли рабов. Ђ рабы вместо благодарности
стали хуже работать все чаще и чаще вели себЯ нагло.
‹укас, хороший врач, горЯчий проповедник слова божиЯ, оказалсЯ плохим
хозЯином. …ще немного -- и все начнет трещать и разваливатьсЯ. Ђппий очнулсЯ
и решил вмешатьсЯ, пока не поздно
Ћн отобрал молодых рабов, выделил им землю, разрешил брать в жены
рабынь. „лЯ остальных он вернул прежние строгости -- палки и просмоленные
веревки снова заработали по тощим согнутым спинам.
Ђппий ждал, что ‹укас возмутитсЯ, готовилсЯ к крупному раз говору:
-- ‘огласен слушать твои советы, но от помощи уволь...
‹укас, бывший раб, был бестолковым хозЯином, но никак не глупым
человеком, он и сам понЯл, что заигралсЯ с рабами. Ђппию не пришлось
убеждать его, напротив, опомнившийсЯ ‹укас вознегодовал:
-- Ќеблагодарные! ‚ы забыли, что всЯкаЯ власть от бога! Љто не слышит
слова божиЯ, того вразумит палка!
€ странно, ‹укас упал в глазах ЂппиЯ -- не столь уж и мудр на поверку,
он, Ђппий, прозорливее.
‘реди полей стали расти хижины, крытые камышом. ‚ них жили те, над
которыми не висела палка надсмотрщика. Љаждый из рабов теперь мог заслужить
такую свободу -- стоит лишь войти в доверие к хозЯину. Ђ через несколько лет
большинство осЯдут на землю, обзаведутсЯ семьЯми. Ќадсмотрщики будут не
нужны, крики избиваемых умолкнут, ни у кого не поЯвитсЯ желание бежать,
кресты с распЯтыми телами не вырастут больше вдоль дорог. ќто ли не новаЯ
жизнь?"
‚ те дни Ђппий тихо торжествовал и как никогда верил в "люби ближнего
своего".

Ќо это покойное торжество длилось недолго. ‡емлЯ, переданнаЯ рабам,
стала рожать куда меньше, чем прежде. Ќе получалось ли, что раб без палки --
плохой работник? Ќет, рабы-наделыцики трудились, не жалеЯ сил. Ћднако
большинство ковырЯло землю мотыгой -- нельзЯ же вместе с землей подарить
каждому еще пару волов. „а и какой смысл при малом поле держать волов, они
просто сожрут жалкое хозЯйство раба. ‡емлЯ словно рубище нищего, заплата к
заплате, в нее вколачивалось много сил, а половина, которую получал с земли
Ђппий, была тоща.
€, как всегда, ожидались купцы, с которыми торговали еще отец и дед
ЂппиЯ. Ћтказать им -- значит, признать себЯ разоренным. „ед и отец ЂппиЯ
снабжали хлебом и мЯсом римские легионы, стоЯщие в Џаннонии. ’ут хоть сам
умри с голоду, а выдай сполна -- ђим отговорок слушать не станет. Ћдин
выход: не жалеть посаженных на землю рабов, забрать у них все что имеют.
Ќа этот раз всегда сговорчивый миротворец ‹укас не выдержал, начал
упрЯмо возражать:
-- ѓосподин! „ал слово и не держишь его. ‘амый последний раб будет
презирать тебЯ.
Ђппий сурово и холодно ответил:
-- Љогда бегут от опасности, конЯ не жалеют. ’ы спасаешь конЯ и хочешь
гибели всадника. ‚ыбери, кому служить!
-- џ давно выбрал, благородным Ђппий, -- служу богу, а перед богом все
равны, всадники и кони, господа и рабы.
-- Ђ кто недавно говорил, что бог требует от рабов покорности? --
напомнил Ђппий.
-- ’ак же как и от господ -- милосердиЯ.
€ Ђппий вспыхнул.
-- •очу быть милосердным! •очу! -- ‘ гневом, с болью, со страстью. --
Ќо тогда кто-то должен быть милосерден и ко мне. Љто менЯ спасет от
кораблей, которые осенью придут из „алмации, чтоб забрать обещанную шерсть и
оливковое масло? Љто менЯ спасет от римских закупщиков, от гнева легатов?
‘паси ты, и Я поступлю, как ты скажешь.
‹укас поднЯл усталые из-под серых век глаза.
-- ’ы привык торговать, ‘татилий Ђппий. € сейчас готов продать свое
милосердие подороже. Ћплаченное милосердие -- просто корысть, как купленнаЯ
совесть -- уже бессовестность.
Ђппий долго разглЯдывал сутулЯщегосЯ перед ним помощника -- узкое лицо
поражает худобой, глаза темные и больные. Љак ни странно, сейчас всем
нехорошо -- ему, хозЯину, его рабам и этому вклинившемусЯ страстотерпцу. Љто
ж тогда счастлив на этом свете?
-- Љто ты, чтоб оскорблЯть менЯ? -- с глухой угрозой спросил Ђппий.
-- ’вой брат.
-- Ќет -- враг!
‹укас невесело улыбнулсЯ:
-- ‚ наше времЯ все друг другу враги -- браг брату, сын родной матери.
‚спомни Ќерона, Ђппий, и поступи со мной так, как всегда поступал он,--
прикажи убить.
Ђппий не хотел походить на Ќерона, он проглотил обиду и постаралсЯ
подавить в себе гнев.
-- ’ы будешь жить,-- сказал он.-- ’ы будешь служить мне. џ стану
действовать, и тебе придетсЯ менЯ оправдывать. Њы -- братьЯ. ’ы и Я. ђабы
давно уже так считают. Ћни никогда не поверЯт, что ты спасаешь их, а не
менЯ. ‘амое удобное в твоем положении -- не подавать голоса.
‹укас опустил голову. Људа ему детьсЯ? ‚елик белый свет, но всюду в нем
одни порЯдки, одна жизнь -- богатые и обездоленные, властные и подвластные,
и нет между ними такого пространства, где можно бы спрЯтатьсЯ.
‹юбвеобильному вольноотпущеннику ‹укасу не найти иного места как быть при
хозЯине.

‘вою верную домашнюю челЯдь Ђппий облачил в панцири, вооружил тупыми
гладиаторскими мечами, послал к рабам-надельщикам. ‚озле крытых камышом
хижин раздались вопли, там били палками тех, кто утаивал от хозЯина свои
жалкие запасы.
‚се, что отбиралось, свозилось на усадьбу ’ри Џтицы, за высокий
частокол, за крепкие стены. Ћхранники с длинными сарматскими копьЯми
сторожили собранное добро.
‹укас молчал, возражать не мог, знал, что его возмущение будет
встречено всеми с подозрением и со злобой. Ђ слова о любви сейчас и вовсе
прозвучат издевкой. Ќаиболее упрЯмых рабов-надельщиков забивали до смерти.
’ам и сЯм горели камышовые крыши. Ќесколько матерей задушили своих детей,
так как решили, что им все равно суждено умереть от голода. ‹укас молчал, а
все вокруг накалЯлось.

€ вот -- бунт. ‚ ’рех Џтицах. ђабы перебили охрану, подожгли господскую
виллу и склады с зерном. ‘татилий Ђппий был готов к этому, заранее
договорилсЯ с городскими властЯми -- выделить ему манипулу из охранных
когорт. € сейчас поднЯть ее на ноги не требовалось много времени.
‘ первыми лучами солнца от Ђквилеи ускоренным шагом двинулсЯ отрЯд
легионеров -- поблескивали латы, игриво вспыхивали лезвиЯ вознесенных
пилумов, качалсЯ значок манипулы.
Ђппий в торжественной белой тоге, открывающей тунику с пурпурной
всаднической полосой, ехал позади отрЯда. ‡а ним сплоченной кучкой поспевали
облаченные в гладиаторские доспехи домашние рабы, его личнаЯ охрана.
Ђппий ни на шаг не отпускал от себЯ трЯсущегосЯ на неоседланной
лошаденке ‹укаса, щурЯсь, вглЯдывалсЯ вдаль, мстительно говорил тихим,
ровным голосом:
-- ’ы лжец, ‹укас. ‚сего-навсего лжец. ’ы лгал мне, себе, рабам, своему
богу. Ќе может человек любить человека. Ќа земле слишком тесно, ‹укас, люди
мешают друг другу. ’ак было и так будет.
‹укас встрЯхнулсЯ, распрЯмилсЯ, повел, блуждающим затуманенным
взглЯдом, с вызовом произнес:
-- ЋглЯдись, господин, раскрой глаза. ђазве ты не видишь, какой простор
кругом?
Ђ оглЯнутьсЯ стоило. Ћни ехали однообразной равниной, ее конец
означалсЯ в запредельной дали зыбкими, как облака, горами. Џока еще низкое
солнце освещало сутулые опаленные горбы, между ними лежали низинки, до краев
заполненные влажной тенью. ‚ глубине неба плавали два Ястреба, им нетрудно
было окинуть с высоты степную бескрайность. €, должно быть, свободные птицы
презирали ползущих по узкой дороге ничтожно маленьких людей, закованных в
металл.
-- ‡емлЯ обширна, господин, и это ты видишь сам. Ќа ней всем хватает
места. Ќо человеческаЯ алчность больше необъЯтной земли. Њы сейчас войдем в
тот край, который ты зовешь своим. € будем идти и идти, не раз отдыхать,
поить коней, а твое все не кончитсЯ. ‡ачем тебе столько земли, благородный
Ђппий? ’ы так же мал, как и другие, тебе не под силу проглотить все, что на
ней родитсЯ. € все-таки тебе тесно, тебе мешают, не даешь жить другим. Ќе
безумен ли ты, ‘татилий Ђппий? …сли так, то достоин жалости.
Ђ Ђппий щурилсЯ на далекие синие горы.
-- ’ы уже достаточно жалел менЯ, ‹укас, не пора ли тебе пожалеть и
себЯ?
-- Ќе пугай менЯ, Ђппий. —то ты можешь мне сделать? ’олько одно --
отнЯть жизнь. Ќо неужели ты еще не понЯл -- мне тЯжело жить на этом свете, в
котором тесно от алчности. Ћтними и живи сам, страдай от тесноты, дрожи от
страха перед более алчными. Ќе позавидую тебе.
Ћбдуваемый ветерком, покойно покачивалсЯ на коне Ђппий, покачивалсЯ и
болезненно щурилсЯ в освещенную солнцем даль, не спешил с ответом.
-- џ проверю, ‹укас,-- наконец сказал он.-- Џроверю, хочешь или нет ты
жить дальше. џ предложу тебе выкупить жизнь. € цена, наверно, не будет очень
большой.
‹укас огорченно вздохнул:
-- ’ы и тут остаешьсЯ торгашом, Ђппий. Ђ вот Я никогда не торговал...
жизнью. Ќи своей, ни чужой.
Ћни продолжали ехать бок о бок.
Џодымалось солнце, низинки, заполненные влажными тенЯми, исчезали,
степь стала ровней и казалась теперь еще обширней. „ва Ястреба продолжали
кружить в синеве над упрЯмо ползущими людьми.

“душливый чад окутывал обломанные ветлы, истоптанную усадьбу, насыпь с
выщербленным частоколом. ‘квозь нечистый дым зловеще багровело оседающее
солнце, и слепо метались выгнанные из загонов овцы. €х жалобное блеЯние
походило на капризный женский плач. “тробно мычали волы, пахло паленой
шерстью, горелым мЯсом и едкой кислотой разлитого вина.
Ѓыли взломаны винные погреба, и нельзЯ сразу распознать, кто из
валЯющихсЯ среди уксусной грЯзи рабов мертв, а кто мертвецки пьЯн.
Љ дымЯщемусЯ пепелищу виллы, от которой почти целиком осталась
колоннада галереи, сгонЯли схваченных женщин, детей, стариков. Њужчин было
немного, большинство ушло в горы, их начнут ловить позднее, а пока хватает
хлопот и с теми, кто есть. ’олько один рослый раб свЯзан, он был пьЯн,
крутил медно-гривастой головой, скалил белые зубы, рычал и рвалсЯ из
веревок. ‚сех остальных тут же заставлЯли рыть Ямы, подтаскивать столбы,
набивать на них перекладины. ‘тучали топоры, лЯзгали лопаты, раздавались
сдавленные выкрики, маЯчили в угарном тумане рослые фигуры легионеров -- шла
работа, виновники готовили длЯ себЯ место казни.
Ђппий с темным лицом, провалившимисЯ глазами, но в белой, лишь чуть
потускневшей от копоти тоге сидел на уцелевшей садовой скамье, и к нему
кучками подгонЯли рабов, ставили на колени. ‹ицо ЂппиЯ было темно не только
от сажи -- все запасы зерна уничтожены, скот разбежалсЯ, неизвестно, удастсЯ
ли собрать половину... Ћн бросал лишь скользЯщий взглЯд на припавших к земле
рабов, вЯлым движением руки указывал наугад. ђука часто попадала на детей.
‚оины выхватывали указанных -- вопли, стоны, женский плач, блеЯние овец,
стук топоров, угарный дым и низкое кровавое солнце.
‹укас торчал за скамьей позади ЂппиЯ, смотрел в земли, старалсЯ ничего
не видеть. ‡а его спиной переминались двое охранников, бородатых, остро
пахнущих потом. €м приказано не отпускать управлЯющего.
Ќочь прошла в угарной толчее. Љ рассвету потЯнуло свежим ветерком,
согнавшим дым, открывшим унылое безобразие земли. € все было готово длЯ
казни -- столбы, напоминающие какую-то редкую, мертвенно голую рощу, и
стиснутаЯ рослыми воинами теснаЯ толпа обреченных. ‘колько столбов, столько
голов.
Ќо один столб стоЯл на отшибе, казалсЯ лишним.

ђабы распинали рабов. ’е, кому вЯлый жест руки ЂппиЯ даровал жизнь,
трудились в поте лица, казнили жуткой казнью своих товарищей. ‹егионеры
брезговали этой грЯзной работой, стоЯли в стороне, наблюдали, величественные
и невозмутимые.
‘олнца, вырвавшегосЯ из-за гор, хлынувшего через степь, никто не
заметил. Ќа сожженном, истоптанном, загаженном кусочке земли металсЯ вой,
надсадный, рвущийсЯ, гортанный, режущий, звериное рычание, сдавленные стоны,
истошные проклЯтиЯ, раздирающаЯ бессловеснаЯ мольба. Љипит воздух, мир до
небес отравлен бешенством. € корчились вознесенные на столбах тела, и с
ожесточенной неумелостью суетились возле них палачествующие. € закутанный в
тогу, немощно маленький ‘татилий Ђппий завороженно взирал запавшими глазами.
‡а ним теснилась трусливо сбившаЯсЯ челЯдь.
Ќа ближайшем столбе, напрЯгаЯ мощные мускулы, хохотал рослый раб,
пышные волосы Ярой меди, сам весь ковано-бронзовый, только оскал на
безглазом лице сверкающе белый. Ћн уже раз сорвалсЯ вниз, раскидал троих
палачей, вцепилсЯ четвертому в горло, подоспевший легионер опустил плашмЯ
меч на медную голову, оглушил. …го вновь подтЯнули, прикрутили к столбу.
‘ейчас буйный раб очнулсЯ, изгибаЯсь, рвалсЯ и дико хохотал, заглушаЯ вопли
и стоны. ђаба этого звали ”ортунат, то есть счастливый.
“же тогда только, когда солнце поднЯлось высоко, накалило землю,
вздернули на столб последнего -- золотушного мальчишку. ‘ ним справилсЯ в
одиночку некто Љривой ‘илан, громивший винные погреба, возле них и
схваченный спЯщим. ‘илан старалсЯ изо всех сил, выслуживал прощение.
Џосреди разгромленной усадьбы разноголосо выла и стенала обремененнаЯ
плодами роща, хохотал в корчах ”ортунат, отдыхали под столбами рабы-палачи,
честно исполнившие господскую волю. ‘веркаЯ на солнце шлемами, на равном
расстоЯнии друг от друга стоЯли неподвижные воины.
Ђппий, спеленатый тогой, словно дремал, лицо темно и безглазо лишь
прокаленный лоб таил жизнь -- прорезан напрЯженной морщиной. ‚се
оглЯдывались на него, ждали повелений. Ђппий слабо пошевелилсЯ, чуть слышно
в бушующем вое сипло позвал:
-- ‹укас.
‹укас был рЯдом, старалсЯ ничего не видеть, но слышал все -- и смех
обезумевшего ”ортуната, и тоненький, еле-еле уловимый среди общей
бесноватости плач только что распЯтого золотушного мальчика. ‹укас не
откликнулсЯ, но двое охранников грубо подхватили его под руки, выволокли на
глаза господина.
-- Љривого ‘илана сюда,-- приказал вЯло Ђппий.
Љривой ‘илан сам услужливо двинулсЯ волочащейсЯ от страха походкой,
встал раскорЯкой--на шерстистой физиономии собачьЯ преданность.
-- ‹укас, подыми глаза, поглЯди на своего ближнего.-- Ћсипший голос
ЂппиЯ не гневен, скорей устал, равнодушно тускл.
‹укас смотрел в землю.
-- Џодыми глаза на ‘илана, ‹укас!
€ ‹укас поднЯл глаза. ’олько низкий покатый лоб не зарос волосней, две
вывороченные ноздри да мутный глаз в красном мокром веке проглЯдывают сквозь
шерстистые заросли. Њутный глаз, таЯщий
тупой страх и покорное ожидание. € жилистаЯ сморщеннаЯ шеЯ и выпирающие
голодные ключицы.
-- Ћдин столб еще свободен, ‹укас. ‘ам выбери, кому висеть на нем. ’ебе
или ему? -- Ђппий кивнул на ‘илана.
Њутный глаз в красном веке лишь смигнул, но тупой страх в нем не стал
ни больше, ни тревожней, путанаЯ волоснЯ скрывала лицо и душу, если только
она, душа, была в этом искореженном теле.
-- Џеред тобой твой ближний, ‹укас. ‚глЯдись в него повнимательней. Ћн
умеет жрать и пить да еще ковырЯть землю под палкой. ’олько под палкой,
‹укас. Ћн никого не любит, никого никогда не жалеет, ни о чем никогда не
думает кроме как о своем брюхе. ’ы так много, ‹укас, говорил о любви к
ближнему, так вот тебе ближний, докажи, что его любишь, что слова твои не
обман. ‘огласись вместо него висеть на столбе. Ђ он распнет тебЯ, он охотно
это сделает, потому что хочет жить... ‘илан, ты хочешь жить?
-- •очу, господин, -- смигнув красным веком, ответил ‘илан.
-- ђешай, ‹укас, а Я подожду. Ќе стану тебЯ торопить -- обдумай, хорошо
обдумай. Ќам некуда спешить.
€ ‹укас, обмираЯ, разглЯдывал своего ближнего -- дика его заросшаЯ
физиономиЯ, под низким черепом не рождаютсЯ мысли, тело его раздавлено
тЯжелой работой, изувечено постоЯнными побоЯми, он рожден в рабстве, не
слышал доброго слова, только ругань, только угрозы, даже мать навернЯка
никогда не ласкала его. € сам он, можно не сомневатьсЯ, ни разу в жизни не
произнес доброго слова, зато постоЯнно грубые проклЯтиЯ, не умеет жалеть,
пожалуй, даже и ненавидеть не умеет. Ѓез ненависти он сейчас распЯл на
столбе золотушного мальчишку, не дрогнув, без ненависти распнет и его,
‹укаса. ‚место себЯ, чтоб жить дальше своей проклЯтой, безрадостной жизни.
Ћн не скрывает -- хочет жить!
Ђппий удачно выбрал ближнего -- полюби, сменЯй себЯ на это выросшее в
жестокости животное. ‘ебЯ, который способен страдать за других, себЯ,
который тонко чувствует, много знает. Ќет. Ќет...
-- Ќу и что же, ‹укас? -- спросил Ђппий.
Њутный глаз в красном веке сверлил ‹укаса. Љривой, заросший ‘илан
ничего не понимал, как не понимали, наверное, и другие. ‘илан просто боЯлсЯ
и ждал развЯзки, как ждет баран, приведенный к убойщику.
Ђ спеченно-темное лицо ЂппиЯ ожило, на нем проступила брезгливаЯ
усмешечка. Ђппий не сомневалсЯ в ответе.
‹укас молчал... „лЯ всех Ясно -- не равноценен обмен! Ђ уж длЯ ЂппиЯ в
первую очередь. ‹укас молчал.
Ћн скажет "нет", и тогда Ђппий окажетсЯ прав: он, ‹укас, лгал -- люби
ближнего, как самого себЯ. ‘ебЯ любит куда больше, чем Љривого ‘илана. €
Ђппий восторжествует: он выторговал все-таки себе оправдание, станет жить
как жил, услаждать свою алчность, считать -- нельзЯ иначе, чиста совесть.
…го совесть будет чиста, а совесть ‹укаса не даст ему покоЯ -- продал, что
свЯто, предал, чем жил! ‹юби ближнего? Ќо даже самого себЯ любить
перестанешь -- лжив, нестоек, продажен. €з года в год презрение к себе, из
года в год к себе ненависть! Ђппий предлагает -- спаси жизнь, пошли на
смерть другого. Ќо ведь жизни-то не будет, будут мучениЯ...
-- ‘толб свободен, ‹укас,-- все с той же брезгливенькой усмешечкой
напомнил Ђппий.-- Љого же ты выберешь длЯ него?
‹укас распрЯмилсЯ, и брезгливенькаЯ усмешечка слинЯла с лица ЂппиЯ.
-- ‘кажи ему,-- повел ‹укас острым подбородком в сторону Љривого
‘илана,-- пусть делает свое дело.
€ медленно побрел к столбу.
Ђппий растерЯнно молчал, Љривой ‘илан не двигалсЯ, стрелЯл единственным
глазом то в спину ‹укаса, то в господина -- ничего не понимаЯ, он ждал
знака, не заросшей физиономией, а всем телом выражаЯ готовность.
‹укас дошел до столба, развернулсЯ к людЯм -- серое узкое лицо горЯщие
глаза, расправленные плечи. Ђ по соседству с ним корчилсЯ в жутком хохоте
кроваво-бронзовый ”ортунат. € многоустый стон рвалсЯ к небу.
‘ минуту ‹укас стоЯл, обводЯ взглЯдом взъерошенного, как больнаЯ птица,
ЂппиЯ, раскорЯченного возле него Љривого ‘илана, тесно сбившуюсЯ,
настороженную толпу позади их, хоронЯщуюсЯ под столбами кучку рабов-палачей,
сурово-неподвижных, парадно сверкающих латами легионеров в оцеплении.
-- ‹ю-ди!
ѓолос ‹укаса был неожиданно режуще звонок, в сбившейсЯ толпе произошло
некое содрогание.
-- ‹ю-ди! -- ‹укас вскинул длинную тощую руку к стонавшим столбам.--
‚ам нравитсЯ это?! Ћчнитесь, люди,-- вы затравите друг друга! ‚ам и теперь
невмоготу жить. Ћдно спасение, люди,-- лю-бить! Џеред смертью зову вас --
любите! Њудрый блаженного, богатый нищего, сильный слабого! ‹юбите, как
братьЯ! †ертвуйте всем ради любви, как Я сейчас жертвую жизнью!
‹укас кричал, а рЯдом в корчах изнемогал от хохота ”ортунат. €
нескладнаЯ, тощаЯ фигура ‹укаса, его срывающийсЯ, резкий, заглушаемый
громкими воплЯми голос, взывающий к любви, был столь нелепо неуместен, что
все стали недоуменно переглЯдыватьсЯ. Ќикто, кроме ЂппиЯ, не понимал, что,
собственно, происходит, почему этот длинный человек оказалсЯ у столба и о
чем он кричит -- о какой-то любви. ‚озле столбов с казненными!
Ќедоумение должно было как-то разрЯдитьсЯ. •охотал ”ортунат, и его
издевательский смех заражал недоумевающих. Љто-то за спиной нахохлившегосЯ
ЂппиЯ в тесной толпе истерически взвизгнул, кто-то рассыпалсЯ мелким
смешком, и все зашевелились, заколыхались -- прорвалось! ‘меЯлись,
раскачиваЯсь, в толпе. Џриседали, хлопаЯ себЯ по коленкам, рабы-палачи.
’рЯслись в своих латах невозмутимые легионеры. ЋщерилсЯ в путаной бороде
беззубый рот Љривого ‘илана, выдавил кашлЯющие звуки. Ђ громче всех
по-прежнему хохотал ”ортунат. € стонали распЯтые на столбах.
‹укас, взведенно вытЯнувшийсЯ, ставший, казалось, еще длиннее и
нескладнее, с гримасой ужаса озиралсЯ. Ќаконец он пошатнулсЯ, схватилсЯ за
голову, медленно осел. Ђ все глЯдели на него и покатывались...
Ќе смеЯлсЯ только Ђппий, взирал провалившимисЯ глазами на скорченного
под столбом ‹укаса. ‚се вторили обезумевшему ”ортунату. ‘ Явным усилием
Ђппий шагнул вперед, волоча по земле свалившуюсЯ тогу, подошел, постоЯл над
согнувшимсЯ ‹укасом, тронул его за плечо.
-- †иви... € не будь шутом.
ђезко отвернулсЯ, дергающимсЯ шагом, таща за собой конец тоги, двинулсЯ
прочь, скупо кивнул на ходу, чтоб собирались в дорогу.

ѓлава четвертаЯ

Џрофессор-востоковед ћ. џ. Џерепелкин, открывший тайну
древнеегипетского золотого гроба (в нем лежала соперница Ќефертити), писал
впоследствии: "Џо необходимости расследованиЯ ведутсЯ способами,
напоминающими те, что описываютсЯ в так называемых детективных романах, с
тою особенностью, что предмет расследованиЯ отстает от нас более чем на
тридцать три столетиЯ".
‚от и Я, чтоб уличить свЯтого апостола Џавла, тоже пытаюсь превратитьсЯ
в ерлока •олмса.
ђассмотрим версию, котораЯ напрашиваетсЯ сама собой: Џавел сочувствует
гонимым и угнетенным, но пасует перед силой власть имущих -- "всЯкаЯ душа да
будет покорна...".
Ћднако скупые свидетельства говорЯт не в пользу этой версии.
‚ „амаске правитель царЯ Ђреты хотел схватить его. “ченики спустили
Џавла в корзине на веревке с городской стены.
‚ Ђнтиохии толпа взбешенных евреев напала на Џавла и его спутника
‚арнаву, вытащила за город, забросала камнЯми. €х посчитали убитыми, бросили
посреди полЯ и разошлись. Љ утру они очнулись.
"Ћт иудеев пЯть раз дано мне было по сорока ударов без одного",--
невесело вспоминает он.
Џомимо этого его еще трижды били палками.
Ќе раз заковывали в кандалы.
’рижды он терпел кораблекрушение -- "ночь и день пробыл во глубине
морской".
"Њного раз был Я в путешествиЯх, в опасностЯх на реках, в опасностЯх от
разбойников, в опасностЯх от единоплеменников, в опасностЯх от Язычников, в
опасностЯх в городе, в опасностЯх в пустыне... в опасностЯх между
лжебратьЯми, в труде и изнурении, часто в бдении, в голоде и жажде, часто в
посте, в стуже и наготе".
„аже отрывочные сведениЯ о жизни Џавла доказывают -- он был фанатично
неуступчивым, бескомпромиссным человеком. Ќет, не приспособленец, и в
напористости и дерзости ему не откажешь.
ЌельзЯ объЯснить его поведение и кастовой принадлежностью. ‘ын
шатрового мастера, должно быть, не бедного, если уж дед его был настолько
заметен в процветающем ’арсе, что сумел приобрести себе и своим потомкам
римское гражданство. Ќо Џавел-то оторвалсЯ от дома еще в ранней юности, жил
"в голоде и жажде... стуже и наготе", его окружение -- друзьЯ и ученики --
не из привилегированных слоев, отнюдь не властители.
Ѓыл нищ, был гоним, никогда не отличалсЯ угодливой кротостью --
воинственно страстен, лишен какой-либо изворотливости, всем его посланиЯм
присуща напористаЯ прЯмолинейность, он из тех, которые что думают, то и
говорЯт, ‡начит, он был искренне убежден, когда настойчиво повторЯл: "ђабы,
повинуйтесь господам своим". € всего лишь несколько раз у него стеснительно
прорываетсЯ: "и вы, господа, поступайте с ними так же, умерЯЯ строгость,
знаЯ, что Я над вами самими и над ними есть в небесах ѓосподь, у Љоторого
нет лицеприЯтиЯ". Љ рабам требовательно, к господам просительно. "‹юби
ближнего своего" у Џавла получаетсЯ с перекосом.
•ристос обещал царство небесное обездоленным и не собиралсЯ пускать в
него богатых -- "удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши". € потому рабы
принимали его; но какой интерес им было идти за Џавлом?.. Џожалуй, даже и
самим господам трудно верилось, что на их жестокое насилие им смогут
ответить беззаветной любовью. Ќе рабы, не господа -- тогда кто же следовал
за Џавлом?..
€ Я ухватилсЯ за трубку, набрал номер...
-- €рочка, простите за поздний звонок. ‘рочно нужна справка: как в
нашей модели прививаетсЯ павлианство?
‘екундное молчание, вздох.
-- Ќе хотела огорчать вас, ѓеоргий Џетрович,-- туго прививаетсЯ,
буксует.
-- Џрекрасно!
-- Ќе нахожу. Њодель наша стала вЯлой, недоношеннаЯ какаЯ-то. € тут еще
•ристос из небытиЯ выплыл...
-- Џрекрасно! ’ак и должно быть.
-- ќге! —то-то вы у себЯ наколдовали. Џохвастайтесь.
-- •вастатьсЯ рано. Џока смутное. Љ утру, думаетсЯ, Ясней будет.
Џотерпите.
џ положил трубку. Њыслитель со стола взирал на менЯ доисторическими
глазницами. Љ черту прославленный дедуктивный метод! Џлох тот криминалист,
который не становитсЯ на точку зрениЯ преступника. ерлок •олмс должен
влезть в шкуру Џавла.

€ снова, снова Я вижу пыльную дорогу в бурой степи. ‘толбы вдоль нее от
селениЯ к селению, на них висЯт смрадные трупы, кружитсЯ воронье... Њертвый
оскал на каждом шагу, крики и стоны, брЯцанье лат, сверкание отточенных
пилумов -- и Я, гонимый последователь того, кто призывал любить врагов,
отказатьсЯ от забот: "Ќе заботьтесь о завтрашнем дне, ибо завтрашний день
сам будет заботитьсЯ о своем: довольно длЯ каждого днЯ заботы". ’о есть
закрой глаза на то, что делаетсЯ вокруг, живи себе, как живут птицы небесные
-- "они не сеют, не жнут, не собирают в житницы". Њы бы теперь это назвали
"внутреннЯЯ эмиграциЯ".
€ не надо быть семи пЯдей во лбу, чтоб понЯть элементарное: если все
станут жить наподобие птицам небесным, не засевать полЯ, не выращивать скот,
то впереди ждет всеобщий голод, оскудение, смерть! ‹юбой здравомыслЯщий
содрогнетсЯ от такой перспективы. ђазве Я, находЯсь на месте Џавла, не
противопоставил бы легкомысленной беззаботности жестокое условие: "…сли кто
не хочет трудитьсЯ, тот не ешь"? “словие по сути своей благонамеренное и
никак не новое, господа издавна им пользовались -- не кормили тех, кто не
хотел или уже не мог работать. „олжно пройти много веков, когда восставшие
труженики отточат его до лозунга и направЯт против господ: "Љто не работает,
тот не ест!"
"…сли кто не хочет трудитьсЯ..." Ќо смрадные трупы с оскалом потому и
висЯт на столбах, что несчастные уже не могли больше вынести... да, труда!
Ћн страшнее смерти. Ќа положении птиц небесных не проживешь -- трудись! Ќо
как?..
‚ одиночку? Љаждый обеспечиваЯ лишь сам себЯ?..
‚ одиночку не осушишь болота, не выкорчуешь лесной массив, не проведешь
оросительный канал, какие-то земли, которые уже кормЯт человечество,
придетсЯ забросить. ‚ одиночку затруднительно даже пользоватьсЯ силой вола
-- обходись мотыгой. Ђ тут уж о хорошей жизни и не мечтай. €сториЯ повернет
тогда вспЯть--регресс, деградациЯ...
ђаботать сообща, сообща делить между собой без лишних ухищрений -- всем
поровну?..
Ќо не получитсЯ ли тогда, что сильный и добросовестный работник будет
кормить лодырЯ? Њускульный труд нелегок, добросовестный в конце концов
начнет снижать усердие до бездельника. ’ут уж и работЯщим и неработЯщим
одинаковаЯ нищета.
ђаспределЯть же по заслугам -- больше усердному, меньше бездельнику...
‡начит, поЯвЯтсЯ привилегированные и парии, которые со временем должны
превратитьсЯ в тех же господ и рабов...
Џавел не знал о существовании производительных сил, их диктаторском
влиЯнии на общественные отношениЯ, он просто интуитивно чувствовал:
господство, увы, неизбежно длЯ его времени, от него не избавишьсЯ.
"‹юби ближнего своего..."
џ мысленно пытаюсь действовать за Џавла. Љ кому обратитьсЯ в первую
очередь с увещевающим словом -- к господам или рабам? ќлементарнаЯ логика
подсказывает -- к господам. Ћни хозЯева положениЯ, в их власти миловать и
наказывать, проЯвлЯть доброту и творить зло. Ђ вот на подневольных рабов
рассчитывать просто бессмысленно, их возможности ничтожны.
Ќо почему же тогда Џавел обращаетсЯ главным образом к рабам с
настойчивостью и даже с пламенной надеждой? Љ господам же -- нехотЯ, через
силу, без всЯкого энтузиазма?
Џопробуем поступить вопреки Џавлу. ‘о всей силой и страстью, на какую
только способен, Я обращаюсь к господину -- люби! €, предположим, он примет
благоговейно это "люби", отбросит палку, повернетсЯ участливым ликом к рабу.
Ђ раб?.. „о сих пор он надрывалсЯ под палкой из последних сил, ну а теперь,
без палки, станет надрыватьсЯ еще сильней -- уже от умилениЯ. Ћй ли? ‘корей
всего захочет отдохнуть, снизит усердие. ‹юбЯщему господину придетсЯ вновь
пустить в ход свою палку.
Ђ вот ежели убедить раба: будь послушен, чти господина, усердствуй длЯ
него,-- тогда в идеале палка, возможно, и не подыметсЯ, если даже ее станут
держать нелюбЯщие руки. ’олько от раба может исходить инициатива любви, от
господина ждать ее нечего. Ђ потому: "•очешь ли не боЯтьсЯ власти? „елай
добро и получишь похвалу от нее";
‘колько угодно можно с высоты нашего времени и не соглашатьсЯ
возмущенно с Џавлом, и удивлЯтьсЯ его простодушной утопичности, но нельзЯ
отрицать его сообразную с веком логику. ‚овсе не такой уж он на поверку
непоследовательный.
‡а •ристом, наставлЯющим любить врага, не обременЯть себЯ заботами,
поднимались обезличенно забитые, беспомощные, не способные постоЯть за себЯ,
мечтающие сбросить извечное проклЯтие ненавистного труда. ќти люди не
привыкли думать, за них это делали хозЯева, а потому последствиЯ обещанной
беззаботности их не смущали -- "птицы небесные...". € к таким относилось
большинство населениЯ. Њассовость движениЯ была обеспечена.
Ќо это движение неизбежно сразу бы столкнулось с самой жизнью,
требующей забот и усердиЯ. € если б оно не было задушено силой, то со
временем навернЯка само угасло бы, как угасли многочисленные религиозные
волнениЯ, которые постоЯнно сотрЯсали €удею.
‘пасти движение могли иные взглЯды и настроениЯ. Ћдин •ристос еще не
делал христианства, поЯвившийсЯ за ним Џавел -- столь же необходимаЯ фигура.
Ћднако и Џавел, возникни он со своим учением без •риста, как в нашей
модели, имел бы тоже сомнительный и недолговечный успех. Џроповедь
покорности и неизменности -- "каждый оставшийсЯ в том звании, в котором
признан",-- врЯд ли бы принЯли обездоленные массы. Ђ то учение, которое не
принимает раб, бесполезно и длЯ господина. Ќа рабов оно никак не влиЯет, а
на господина-то кой-какие обЯзанности все же накладывает: "не заграждай рта
у вола молотЯщего", проЯвлЯй заботу, даже люби... „а зачем же господину
столь обременительное и безвыгодное учение?
Џарадоксально -- длЯ того чтобы учение жило, оно должно объединЯть в
себе крайне несходные, противоречивые утверждениЯ. ђазличие взглЯдов в
массовом движении -- Явление обычное. Љому было выгодно верить •ристу, тот
продолжал верить. Љого •ристос не устраивал -- обращались к Џавлу. Ђ так как
помимо несходства в учениЯх •риста и Џавла существовали и общаЯ
непримиримость к жестокости, и общий мотив любви к ближнему, то это
создавало впечатление единства. ђезко несходные по образу жизни, взглЯдам,
интересам люди, каждый цеплЯЯсь за наиболее приемлемое длЯ него, вливались в
общее течение, ширили его. € все же забитый раб вылавливал утешающее --
"трудно богатому войти в –арство Ќебесное", а владетельный господин тащил
себе -- "каждаЯ власть от Ѓога".
Љак длЯ дела •риста нужен был Џавел, так и длЯ дела Џавла -- •ристос.
„руг без друга они оказались бы всего-навсего временщиками, каких множество
в истории, и почти все забыты.
Њашину запрограммировали на развитие возникшего движениЯ, а сохранить
его с одним Џавлом было невозможно, потому-то убитый нами €исус •ристос
должен был воскреснуть вновь.
Ќет, не мистика: смертию смерть поправ... •од развитиЯ того требовал.

Ќа следующий день наша четверка должна была собратьсЯ у менЯ в
институте. •отЯ мои размышлениЯ были пока, так сказать, прикидочными, "не
промешанными", но кой-чем поделитьсЯ можно. € где-то под спудом Я ощущал и
угрожающие толчки новых проблем...
Ћднако очередной наш "совет четырех" сорвалсЯ -- в семь утра раздалсЯ
звонок в дверь: "Џримите телеграмму!" ’елеграмма от сына:
"Ѓуду двенадцатого девЯтичасовым поездом, встречать не надо. ‘ева".
Ћ его приезде шли разговоры давно, еще до демобилизации. ’о мы начинали
ждать со днЯ на день такой телеграммы, то смирЯлись: осел на стороне,
вот-вот сообщит о женитьбе, придетсЯ или самим ехать, или зазывать к себе --
уже в гости. Ђ затем снова период не-внЯтностей, недомолвок в письмах,
намеков на возвращение в отчий дом. ‡а периодом невнЯтностей начиналась
неустойчиваЯ пора горЯчих желаний, тоска по дому... Њы ждали и теперь, да,
но все же сообщение -- "буду" -- нас застало врасплох. ѓосподи!
„венадцатое-то -- сегоднЯ! € поезд-то прибывает через два часа. € номер
вагона не указан -- "встречать не надо". ’ри года не виделись, столько
разочаровывались, а когда пришло вымечтанное "буду" -- встречать не надо.
‘ева! ‘ева!..
Џосле долгих и бестолковых обсуждений мы согласились: мчатьсЯ на
вокзал, рассчитывать на удачу -- авось столкнемсЯ -- глупо, лучше уж здесь
ждать и готовитьсЯ.
€ ждать нам пришлось не два часа, а целых четыре. ЉатЯ слепо толкалась
по углам, что-то прибирала, что-то налаживала в кухне, ронЯла кастрюли, Я
металсЯ, висел на телефоне, разузнал, что поезд опоздал всего на пЯтнадцать
минут, с отчаЯньЯ хваталсЯ даже за книги и бросал их. —етыре часа!..
Њы не просто ждали сына после долгой разлуки. Ќетерпением наше
состоЯние никак не назовешь. ‚се последние годы судьба сына висела над нами,
как горный снег над путниками, как пресловутый дамоклов меч. Њы ждали
затЯнувшейсЯ развЯзки. Њы ждали приговора. Људа мог исчезнуть наш блудный
сын, в какую свернул сторону?..
ЋказываетсЯ, ‘ева галантно решил отвезти не знавшую Њосквы попутчицу в
џсенево...
Ќо он предстал перед нами, и мы вмиг все забыли -- и прошлые раны и
нынешнюю пытку. ЉатЯ ожила, принЯлась накрывать на стол, а Я завел с сыном
мужской разговор пока что так, ни о чем -- о духоте в вагонах, о возросшей в
Њоскве суетности, о зелени новоотстроенного периферийного џсенева. „лЯ ‘евы
отец навернЯка -- "каким ты был, таким осталсЯ", три года мало изменили
менЯ. Џередо мной же сидел пугающе незнакомый человек.
Ћн чуть-чуть подвытЯнулсЯ, а вширь не раздалсЯ, вместо прежней
юношеской угловатости обрел вкрадчивую гибкость. ђаньше глЯдел букой,
наверно, поэтому не замечались широко расставленные прозрачные глаза --
прЯтал их. ’еперь же, напротив, они как бы подставлЯлись -- вглЯдись,
пожалуйста, у менЯ длЯ тебЯ на дне спрЯтана эдакаЯ легкомысленнаЯ, но
приЯтнаЯ улыбочка. ‚ид здоровый и уверенный, а по одежде не разгадаешь --
бедствовал или преуспевал в последнее времЯ: помЯтаЯ в дороге сорочка с
небрежно закатанными рукавами и не слишком заношенные, ладно сидЯщие джинсы,
да на вешалке -- видавшаЯ виды кожанаЯ куртка. џ вглЯдывалсЯ и испытывал
тихое счастье оттого, что приЯтно смотреть, ничего не оскорблЯет -- нравитсЯ
парень!
€ весь день прошел в этом тихом созерцательном счастье, в
необЯзательных разговорах, в расспрашивании, приглЯдывании, вспоминании
анекдотических случаев нашего далекого семейного прошлого. Ќо за вечерним
чаем ЉатЯ, более решительнаЯ, чем Я, начала...
-- —то ж, пора открыть свои козыри, сынок,-- сказала она.
‘ева, должно, давно ждал этого, ответил с ходу, без колебаний:
-- Њосква. ’олько Њосква! €з нее ни ногой.
-- “читьсЯ? -- спросил Я.
Ћн улыбчиво встретил мой взглЯд и трЯхнул головой.
-- џ крепок в своих убеждениЯх, папа.
-- Љак это понЯть?
-- “читьсЯ и потом торговать своими знаниЯми считаю по-прежнему... Ќу
как бы тебе сказать?..
-- Ќевыгодным? -- подсказал Я.
-- „а нет, того больше -- опасным!
-- „а-а,-- произнес Я.-- „а-а... ’орговлЯ вообще рискованное дело.
Ћсобенно торговлЯ знаниЯми. Џриобрел их, кусок жизни тратил, а вдруг спросу
не будет.
Ќовый, не похожий на прежнего ‘ева разглЯдывал менЯ широко
расставленными улыбчивыми глазами.
-- ’ы хочешь сказать, папа: следует отдавать себЯ безвозмездно --
стране, народу, грЯдущим потомкам?
-- ’ебе это совсем кажетсЯ диким?
-- ‘таромодным.
-- Џрости. Ћтстал. Љак же выглЯдит новаЯ мода?
-- †иви и жить давай другим, папа.
-- Ќе такое это уж и новое.
-- Ќо со времен моего деда -- забытое.
-- ЌаврЯд ли. ‚сегда хватало тех, кто старалсЯ жить тихой сапой.
-- ‚от-вот. ’ихой, прЯчась. Џотому что наши деды установили: не смей
жить длЯ себЯ, живи длЯ будущего, длЯ далеких потомков. Ќу так Я уже тот
самый потомок, папа. Ђ разве оттого, что мои дед себе во всем отказывал, мне
жить стало лучше?.. џ и решил, папа, жить длЯ себЯ, тогда мой внук, может, и
в самом деле станет счастливее менЯ.
-- Ћтчего собственно, ему быть счастливее? Ћттого ли, что его дед
‚севолод что добыл, то сам и прожил, ничего не оставил после себЯ?
-- Ђ Я бы хотел, чтоб предки мои забыли кое-чего мне оставить.
-- Ћчень хотел! Ќапример, термоЯдерную бомбу, папа...
-- ‚месте с ней мы оставлЯем тебе еще и много полезного.
-- Ђвтомобили "†игули", пилу "„ружба" и всЯкую всЯчину, зато отнимаете
чистые реки, свежий воздух, зеленые леса.
Ћн сильно вырос за эти годы, наш мальчик, стал не только
самостоЯтельней, а Явно умнее -- за словом в карман не лезет, не дуетсЯ на
родителей, как прежде, глЯдит с открытой улыбочкой и... пожалуй,
откровенней, чем прежде, презирает отца вместе с его обветшалыми упованиЯми
на прогресс.
-- …сли мода "живи длЯ себЯ" утвердитсЯ,-- заговорил Я, стараЯсь быть
спокойным,-- то еще неизвестно, сын, есть ли смысл нам говорить о твоих
внуках. ‚ы, того глЯди, откажетесь иметь детей, так как длЯ них нужно
постоЯнно отрывать от себЯ. € немало! Љак бы род людской не прекратил
существование.
-- ’ы забыл, папа, что Я сказал: живи и жить давай другим. “ж ежели Я
буду делать все возможное, чтобы не заедать жизнь чужому дЯде, то неужели Я
не постараюсь длЯ своего сына?
‘ева сидел перед нами свежий после приЯтой ванны, в белой майке,
открывавшей смуглые мускулистые плечи -- жизнь на стороне не потрепала
парнЯ, а выпестовала и отшлифовала,-- красив, невольно любуешьсЯ. Ќо мне не
по себе возле него, стеснЯет, не прилажусь.
џ повернулсЯ к Љате.
-- ’ебе это нравитсЯ, мать?
€ осексЯ: ЉатЯ долго молчала, чужевато разглЯдывала сына, наконец
произнесла:
-- ‡а что, ‘ева?..
-- ђазве Я что сказал обидное, мама?
-- ’ы ударил менЯ.
-- џ? ’ебЯ?!
-- ’ы же знаешь, что Я никогда не жила длЯ себЯ, только длЯ тебЯ. € еще
длЯ отца. „лЯ вас двоих... € вот слышу сейчас: а зачем?.. ЋказываетсЯ, надо
было жить себе просто, давать другим жить, но особо длЯ них не
надрыватьсЯ... Ќаграды, право, себе Я и не ждала, но зачем же осуждать менЯ?
€ еще свысока...
-- Ња-ма! -- ‘ева вскочил, обнЯл мать.-- Њама! Ћсуждаю?.. Ќет, нет!
‚сегда помнил, мама! ‹юбил, жалел, думал о тебе постоЯнно... ‘ нежностью,
мама!
-- ’ы хорошо научилсЯ обманывать себЯ, но не менЯ, ‘ева.
-- Љак мне доказать тебе?!
-- ’ы уже доказал.
-- —то?
-- ‹юбишь, постоЯнно думаешь, а за два года службы не постаралсЯ
вырватьсЯ к матери. € после службы не спешил ее увидеть. Ќаконец приехал --
любишь мать, кинулсЯ опрометью, знаЯ, что она ждет, волнуетсЯ... „а ничего
страшного, если поволнуетсЯ и еще подождет,-- девочку-попутчицу отвезу на
край Њосквы, лишнюю минутку с ней побуду... Ќе надо оправдыватьсЯ, ‘ева. џ
же не тебЯ упрекаю -- себЯ. ’ратила себЯ -- все тебе, себе ничего, а в ответ
-- люблю. џ почему-то не очень верю -- слова и ничего больше. Ќе научила
отзывчивости. Ђ кто как не мать должна учить этому.
Ќа секунду в лице ‘евы колыхнулось смЯтение, щеки вспыхнули, глаза
остекленели, он растерЯнно оглЯнулсЯ на менЯ, уставилсЯ снова на мать и...
освобожденно рассмеЯлсЯ:
-- € правда хорош!.. ‚се в точности, все так и было. € с девчонкой
этой... ‡ачем мне перед ней перьЯ распускать? Ќравилась-то умеренно. —емодан
у нее тЯжелый, ну как не помочь. ‚озле такси очередь, ну как не усадить. Ђ
когда в машине дверка распахнута и на тебЯ благодарно смотрЯт, ну как не
сесть рЯдом: жми, шеф! ‚сегда у менЯ черт карты путает. Џомню, скучаю по
дому, Њоскву во сне вижу, жду не дождусь отпуска, наконец оформлЯют, и...
несет менЯ в другую сторону. € ведь помню же, скучаю, да себе не хозЯин.
Џообещать бы вам сейчас: исправлюсь, мама, исправлюсь, папа! Ќо честно --
слаб против черта, все равно же попутает...
ЊаленькаЯ рисовочка -- любуйтесь, такой уж есть, иным не буду! --
право, не мешала искренности, глаза глЯдели прЯмо, с недоуменной над собой
насмешечкой. € Я почувствовал угрызение совести -- в первый же день въелсЯ в
парнЯ. € не глупо ли ждать рассудочности в неполных двадцать три года, не
бессмысленно ли огорчатьсЯ -- ветер, мол, в голове. Ћн сейчас смеетсЯ над
нашей серьезностью.
ЉатЯ конфузливо кинула на менЯ потеплевший взглЯд, ища сочувствиЯ.
‚озвращение блудного сына не обошлось без столкновениЯ. € победителем в
нем были не мы.

Ћн быстро уснул на своем детском диванчике под ковриком с изображением
фантастического оленЯ в фантастическом лесу. Ђ мы с Љатей засиделись на
кухне.
-- Ђ не кажетсЯ ли тебе странным,-- спросил Я,-- у нашего ‘евы вдруг
легкий характер?
„олгое молчание.
-- Ћн что-то пережил...-- сказала она.-- Ћчень тЯжелое.
-- Ќо почему очень?
-- €наче бы так резко не изменилсЯ. Ћн менЯ пугает, сам на себЯ не
похож.
-- Ѓодр, весел, неглуп, конечно, с заносами и, что важно, сам это
осознает... Ќет оснований пугатьсЯ, ЉатЯ.
-- Ћн не такой, ѓеоргий, каким кажетсЯ...
€ мы затихли.
Љакими тайнами заполнены эти три года в жизни сына? —то он испытал, что
открыл, что понЯл -- узнаем ли мы, или же так и останетсЯ от нас скрытым?
‚месте с житейскими тайнами он и сам длЯ нас сейчас тайна. Њожет, у всех
так? Ѓыл ли Я тайной длЯ своего отца?.. Џожалуй, нет. Ћтец мой, инспектор
райзо по коню (существовала и такаЯ должность), многого не понимал из того,
что увлекало менЯ, но кто Я, "в каких щах варюсь", он себе достаточно
отчетливо представлЯл.
џ открываю свЯзи, которые тЯнутсЯ к нам через тысЯчелетиЯ, а вот свЯзь
с родным сыном длЯ менЯ остаетсЯ проблематичной.

Ќаша модель, не удовлетворившись одним Џавлом, вновь возродив •риста,
подсказывала нам: эти личности не случайны, сложившиесЯ в течение веков
обстоЯтельства должны были породить именно таких, а не каких-то иных
персонажей истории. •ристос и Џавел -- выдающиесЯ фигуры, ну а не
выдающиесЯ, заурЯдные -- они случайны, разве историЯ не создает их по
определенным образцам?..
Ќекий предположительный ‘татилий Ђппий -- личность самаЯ что ни на есть
заурЯднаЯ. Ћн, пожалуй, не прочь бы стать добрым, да обстоЯтельства
вынуждают--приходитсЯ изуверствовать. ‚ патриархальные времена он скорей бы
всего мирно пас скот, возделывал своими руками поле, а где-нибудь в середине
XIX столетиЯ был бы добропорЯдочным буржуа. •ристос и Џавел, Љалигула и
Ќерон, ‘татилий Ђппий и Љривой ‘илан -- любой и каждый без исключениЯ
продукт времени, его одухотворенно-вещественнаЯ молекула.
€сторию делают люди?.. Ќо ведь историЯ сама кует людей, как гигантов,
так и пигмеев, героев и обывателей. Њы не созидатели всеохватного
человеческого процесса, лишь участники его.
‡а широким арочным окном в зное городского полднЯ варилась улица --
урчала, шипела, выплескивалась через край машинным ревом. ‡а окном очередной
день, к нему некогда медлительно сотнЯми тысЯчелетий шел с корЯвой палицей
сутулый неандерталец, продвигалсЯ облаченный в шкуры кроманьонец, родовые
кланы объединЯлись в племена, племена сливались с племенами, строили города,
-- создавали государства, бушевали войны, возникали и исчезали народы,
менЯлсЯ способ добываниЯ хлеба насущного и всего прочего, что поддерживало
жизнь,-- движение вперед, к этому проходному дню! Ћн рубеж между прошлым и
будущим. Ћн зыбкий гребень времени, который зовем настоЯщим, чтоб с новым
поворотом планеты проститьсЯ с ним навсегда...
ЏроститьсЯ? „а нет, понести его дальше, дальше... Љаждый текущий день
-- финиш неведомо когда начавшегосЯ пути. Ћн ли несет в себе нас, или мы
несем его на своих плечах?
ќтот день наблюдает и старый €ван ’рофимович ѓоленков. ‚сю свою долгую
жизнь он действовал во имЯ этого днЯ, а сегоднЯ вот недоволен собой --
получилось не совсем то, что хотел. Њой же сын ‘ева не озабочен, чтоб что-то
вложить в день текущий, просто намерен прожить его, как и все остальные
отпущенные ему дни. Ќо и ‘ева, однако, не желаЯ того, что-то все-таки
оставит сегоднЯ. Ќе зрЯ же мы с матерью гадаем -- обрадует он нас или
огорчит? € огорчение и радость -- след, и не такой уж поверхностный, если
способен тревожить менЯ, менЯть мои мысли и мои поступки. Ѓесследных людей
не существует на свете. Ѓесследных людей -- в истории. Ђ тогда верен ли
вывод -- не люди делают историю?
Ќаш маленький штаб собралсЯ на совещание. ‚се противоречивое, что
варилось во мне, Я, разумеетсЯ, не смел выплескивать наружу. Ќо от этого
проклЯтый вопрос роли личности имел недоношенный вид, выглЯдел
неутешительно.
€рина туго сводила свои сумрачные брови, и глаза под ними поблескивали
с выжидательностью затаившегосЯ хищника. Њиша „едушка усиленно мигал,
теребил бороду -- вот-вот хмель прозрениЯ ударит ему в голову. Ђ ’олЯ ‡ыбков
неловко вывернулсЯ в креслице, одно плечо выше другого, круглое лицо, словно
луна над речным туманом, то подергиваетсЯ тенью, то светлеет.
-- “ж не достигли ли мы конечной истины? -- первой негромко нарушила
молчание €рина.-- “ныло же она выглЯдит, однако.
Њиша встрепенулсЯ.
-- ‘вЯт, свЯт! —то с тобой, €рочка? "€стина конечнаЯ"!
-- Ќам, человекам, не дано взнуздать историю, напротив, она нас кует
себе на потребу. ’огда зачем же нам ковырЯтьсЯ в жизни, зачем мучительно
въедатьсЯ мыслью, открывать неведомое? ‹ишний раз можем только напомнить
себе -- несамостоЯтельны, рабы стихии. ‚ыходит, сейчас мы набрели на такие
знаниЯ, которые отвергают необходимость знаний вообще. ђазве это не конечнаЯ
истина? ‘мертельно конечнаЯ длЯ разума!
-- Њать, дай пощупать твой лобик. ’ы температуришь. “ тебЯ бред.
€рина даже не повернула головы в сторону „едушки, досадливо повела
плечом.
-- „ерни себЯ за бороду Њанилушка. Џроснись! Ќам сейчас нужно или
отречьсЯ от эксперимента -- к абсурду пришли, ерундовиной занимались, -- или
во всеуслышание объЯвить: дорогие собратьЯ, мы со своим хваленым сознанием
добрались до черты, дальше ехать некуда.
-- Ќе пугайте, €рина, сказал Я. -- ‚ы же сами не верите своему
максимализму.
Ћна скорбно вздохнула.
-- …ще бы. Џоверь в такое -- и надо вешатьсЯ.
-- Ќу то-то,-- воспрЯнул Њиша „едушка.-- ‚ следующий раз будь
осторожней -- может родимчик хватить.
-- "Ђ все-таки она вертитсЯ!.." -- ’олЯ ‡ыбков, выломившись в креслице,
обвел нас немигающим рысьим взглЯдом.-- ‚се-таки от "историЯ кует" легко не
отмахнешьсЯ.
-- ‚нимание! -- объЯвил Њиша.-- €скусник сейчас выпечет крендель.
-- ЌесамостоЯтельны, рабы стихии... €рина Њихайловна, вы стихию-то
видите эдаким богом-погонЯлой, Ђ ведь стихиЯ -- это же мы и есть.
-- ЌеуправлЯемые,-- вставила €рина.
-- ‘ами собой -- да!.. Ђ вообще -- как сказать.
-- ќй-эй! -- подхватилсЯ Њиша,-- ’ы у менЯ сейчас предопределение
украдешь.
-- Ћдолжу на времЯ. Ќе возражаешь?
-- Ѓери насовсем, не жалко.
-- —то ты хотел сказать своим "вообще"? -- спросила €рина.
-- ‚ообще, €рина Њихайловна, что такое управлЯемость? “правлЯем ли
процесс распада радиЯ? €ли синтез гелиЯ в солнечном чреве или фотосинтез
зеленого листа?.. ’ут, наверное, не об управлении говорить надо, а об
упорЯдоченности...
-- ‡аданной, старичок, заданной! -- напомнил Њиша.
-- Љем?
-- ќтого, извини, не скажу.
-- Ђ раз не скажешь, то и о заданности не имеешь права заикатьсЯ.
“порЯдоченность просто неотъемлемое свойство стихии, как мно-гоцветность
радуги. € почему эта строго упорЯдоченнаЯ стихиЯ -- та же историЯ -- должна
нуждатьсЯ в управлении, нашем или боговом?.. „ед, возвращаю тебе твое
предопределение, больше не понадобитсЯ...
-- Људа гнешь, лукавый?
-- Ќа перехват €рины Њихайловны, мудрый „ед. Ћна, прошу прощениЯ,
сильно разогналась -- "бесполезно мыслить"... Љ необъЯтной природе мы лезем
со своим куцым утилитаризмом -- полезно нам или бесполезно? ‘ловно природе
до этого есть дело. Ќам выделена роль мыслЯщих существ, и хотим мы того или
не хотим, а мыслить придетсЯ -- сомневатьсЯ, ошибатьсЯ, страдать от
бессилиЯ, совершать весь джентльменский набор гомо сапиенса. Џоэтому не
спрашивай никогда себЯ, что даст тебе новаЯ мысль, а радуйсЯ, что она
Явилась, мысли дальше,
€ снова в который раз менЯ охватило возмущение этим умным мальчиком.
‘ейчас сильней прежнего, потому что в ’оле ‡ыбкове увидел Я ‘еву ѓребина с
его неоригинальной мудростью -- живи и жить давай другим. “ этих двух столь
разительно несхожих представителей молодого поколениЯ одна движущаЯ пружина,
заведеннаЯ на себЯ. ‘ева способен удовлетворитьсЯ малым -- работка
повольней, зарплатка покрупней, не исключено даже левый доходец сорвать при
случае, но дальше не пойдет. Ђ вот лобастый ’олЯ ‡ыбков собираетсЯ
использовать торжествующую науку. Њне в удовольствие тешить свою
любознательность, искушать свою мысль, постараюсь заручитьсЯ длЯ этого
помощью государства, а что касаетсЯ того, буду или нет "тем любезен Я
народу", менЯ, право, не волнует -- можете пользоватьсЯ, если сумеете, а сам
Я до ваших низменных нужд не опущусь. ‘упермены в джинсах!
џ перед ‘евой чувствую родительскую вину -- не приложил усилий в
воспитании,-- потому сейчас пасую перед его улыбочкой, мои доказательства
отскакивают, как горох от стенки. Ќу а перед ’олей-то моЯ совесть чиста,
пасовать не собираюсь. € Я повернулсЯ к ’оле всем телом.
-- ’ы, кажетсЯ, забыл, какими вопросами мы занимаемсЯ?
-- Џомню, ѓеоргий Џетрович.-- Ќевиннейшим голосом, с ласковой кошачьей
прижмуркой.
-- Џомнишь, что были распЯтые на крестах, сожженные на кострах,
погибшие на баррикадах, расстрелЯнные в застенках ради решениЯ этих
проклЯтых вопросов? Ќу так они и теперь висЯт над нами проклЯтием. € ради
чего же ты предлагаешь нам заниматьсЯ ими? ђади того, оказываетсЯ, чтоб
доставить себе удовольствие, свои способности испытать, свои силы потешить.
’о, что, мол, мучительно длЯ других, мне в наслаждение. —ерт знает, какаЯ-то
патологиЯ! Ќа садизм похоже. ’ебе это не кажетсЯ?
-- Ќа садизм?.. ѓеоргий Џетрович, уж так-то зачем?..-- ЏлотнаЯ
физиономиЯ ’оли порозовела, прижмурка исчезла, круглые глаза зелено цвели.
-- Џусть не садизм, а безнравственность. ’ебЯ устроит?
-- Ќет, ѓеоргий Џетрович, не устроит. ‚сего-навсего смею лишь не
согласитьсЯ с вами: вы считаете -- будем управлЯть стихией, Я говорю -- нет.
’ак неужели это безнравственно?
-- ќ-э, голубчик, не отказывайсЯ от того, что сказал: не спрашивайте,
мол, себЯ, что даст новаЯ мысль, просто радуйтесь и мыслите себе дальше.
-- Ќе вижу тут никакой безнравственности.
-- —то ж, объЯсню поподробней... ’ы считаешь -- природа нам выделила
особую роль мыслЯщих существ, ну так будем играть ее с душой, наслаждатьсЯ
изощренным искусством. ђазум длЯ наслаждениЯ!.. ќто ложь, голубчик!
ЌеоправданнаЯ и вреднаЯ ложь! ђазум и поЯвилсЯ-то от нужды, от
безвыходности. —ем еще наш праотец мог спасти себЯ как не счастливой
догадкой использовать палку? Ѓудь он вооружен острыми зубами, когтЯми,
сокрушающими мускулами -- не пыталсЯ бы задумыватьсЯ. € мы сейчас бегали бы
беспечно нагишом, носили бы под твердыми черепами недоразвито- гладкий мозг.
Ђ теперь вот во всеуслышание заЯвлЯем и не краснеем: играть роль мыслЯщих
готовы, но до нужды нам дела нет. € это тогда, когда подпирают глобальные
опасности, гамлетовское "быть или не быть" миру заставлЯет содрогатьсЯ всех.
„ела нет, плевать, будем наслаждатьсЯ, а там хоть трава не расти...
нравственна такаЯ позициЯ? Ћй нет!
„обрейший Њиша „едушка со смущением гнулсЯ к полу, избегал глЯдеть на
друга. €рина же прицельно уставилась на ’олю, забыв о дымЯщей сигарете. ’олЯ
подобралсЯ в своем креслице, совино нахохлилсЯ, круглые глаза стынут на
круглом лице.
-- ѓеоргий Џетрович,-- заговорил он после недолгого молчаниЯ холодно и
с достоинством,-- убедите менЯ, что есть... есть реальные возможности
взнуздать неподвластную стихию -- да, силой разума, да, подчинив управлению!
-- и Я признаю себЯ иудой, повешусь от стыда на первой же осине.
-- Ќу, милый мой!..-- џ развел руками.-- Ћсадил! € с какой
напыщенностью, с трагедийным пафосом: повешусь, торжественно обещаю, но
прежде убеди менЯ в том, в чем пока никто на свете не убежден. Њного же ты
хочешь длЯ доказательства своей неправоты.
‡еленые глаза повело в сторону, на выпуклый лоб набежала морщина. ’олЯ
ничего не ответил, опустил голову -- по-прежнему нахохлен.
€рина вонзила в пепельницу потухшую сигарету, закурила новую.
-- Њальчику Ясно! -- возвестила она. -- Ђ мне пока нет!.. Џомните ли,
ѓеоргий Џетрович, наш разговор о том, что дурные сообщества развращают
добрые нравы?..
-- Љонечно.
-- Ђ Я-то думала -- запамЯтовали. ‚ы, если не ошибаюсь, сказали тогда,
ѓеоргий Џетрович: что-то мешало людЯм создавать хорошие сообщества, не
исключено -- что-то не зависЯщее от самих людей.
-- € еще сказал, €рочка,-- это "что-то" нам следует выЯснить. ‘ейчас
беру на себЯ смелость заЯвить: подбираемсЯ к выЯснению... окольными
дорожками, но, надеюсь, они приведут от Џавла в наш день.
-- ‚ерно. Џривели,-- с холодной бесстрастностью согласилась €рина.-- Љ
тому, что люди не влиЯют на историю. ЏолучаетсЯ: дурные сообщества возникают
сами, а хорошие создать нам не дано -- невлиЯтельны, стихии, видите ли,
подчинены. Ќо тогда есть ли смысл, ѓеоргий Џетрович, упрекать в
безнравственности нашего милого ученого сурочка? Џомочь себе мы не можем,
предаватьсЯ отчаЯнью бессмысленно, так не лучше ли принЯть мудрый совет --
предатьсЯ доступным наслаждениЯм, как это делали в средние века во времЯ
повальных эпидемий? Љ черту самоистЯзаниЯ, да здравствует пир во времЯ чумы!
Џрошу прощениЯ, наши экспериментальные выводы толкают на это.
-- Ќу и ну! -- возмутилсЯ Њиша „едушка.-- „оигрались...
-- Ћбождем пировать. ђано,-- сказал Я.
-- ѓотова ждать сколько угодно. ‡нать бы -- чего?
-- Љонца расследованиЯ, €рочка. Ќадо же нам понЯть, что именно мешает
людЯм творить доброе, нравственное.
-- Џредположим, поймем. € что же?
-- ‚от те раз!-- удивилсЯ Я.-- ЏонЯть объективный закон -- не значит ли
им пользоватьсЯ? Ќе закон ли всемирного тЯготениЯ указал нам, как его
преодолеть, вырватьсЯ из объЯтий планеты?
-- € Њиша облегченно хохотнул:
-- ’очно! ‡акон что телеграфный столб -- перепрыгнуть нельзЯ, а обойти
можно.
-- ѓм...-- €рина украсила пепельницу новым окурком.-- —то ж, подождем.
—умной пир на времЯ откладываетсЯ.
’олЯ ‡ыбков усиленно заворочалсЯ, заскрипел креслицем, обратил ко мне
свое круглое обиженное красное лицо.
-- ‹адно, ѓеоргий Џетрович, кто старое помЯнет, тому глаз вон. Ѓуду с
вами до конца... пока не упремсЯ в глухую стенку.
-- ‚ стенку, ’олЯ?.. ‚ глухую?.. €ли ты забыл, что таковой не
существует в природе? ‚спомни-ка: "‘амое непостижимое в этом мире то, что он
постижим".
’олЯ смутилсЯ. Ђвтор этих слов Ђльберт ќйнштейн свЯт даже длЯ
суперменов в джинсах.

Љ селу џровому, где прошло мое детство и не успела начатьсЯ моЯ юность,
подступали запущенные -- с вырубками, болотами, мокрыми пожнЯми -- леса.
‡имой они были густо истоптаны зайцами, и подростки, мои приЯтели,
промышлЯли ими. Ќе ружьЯми, ружей не было, да и кто на зайцев тратит дробь и
порох? €з балалаечной струны, а то и просто из тонкой проволоки делались
петли и развешивались по лесу на заЯчьих тропах.
“же в начале зимы 1941 года у нас дома было голодно, не хватало хлеба,
берегли скудные запасы картошки, а сестренке исполнилось двенадцать лет,
хотелось устроить ей маленький праздник. џ решил добыть зайца. € хоть этим
заниматьсЯ мне как-то не приходилось, но теоретически Я знал все до
тонкости: петли сделал из струны, ставил их в выветренных (то есть
полежавших на улице, не пахнущих человеческим жильем) рукавицах, и места
выбрал ходовые, и подвесил надежно, чтоб если даже вскочат матерый самец, то
уж, шалишь, не сорветсЯ.
Џрилежному -- награда. —ерным утром, когда снега лишь начинают натужно
синеть, а в небе все еще утомленно помаргивают звезды, Я спешил по
немотному, окоченелому лесу к своим наставникам. € где-то на подходе к ним
из мрака, из глубины смерзшегосЯ лесного молчаниЯ раздалсЯ взрывчатый треск,
словно незыблемаЯ чащоба тронулась от толчка, начала валитьсЯ. …сть!!
Ќас еще разделЯла плотнаЯ толща величественных, как заснеженные горы,
елей, но Я уже улавливал на слух -- он не похож на обычного зайца, это не
робкое, а Яростное существо. € набатно колотилось в груди сердце, и безумное
нетерпение хищника несло менЯ сквозь обвалы снега, колючую хвою, жесткие
ветки -- к жертве, к нему! Ђ он металсЯ впереди в эпилептическом ужасе
передо мной.
ЊутнаЯ просинь, прокравшаЯсЯ сквозь чащу, и среди многоэтажной,
фантастической заснеженности подпрыгивала, дергалась голаЯ елочка, словно
пыталась выдрать корни из смерзшейсЯ земли и бежать от менЯ опрометью. Ђ
рЯдом с ней вихрЯщийсЯ сгусток... „а, сгусток серого предрассветного воздуха
в насквозь промороженном лесу.
Ќаверное, это был именно тот, о каком Я и мечтал, матерый самец. Ќо
разглЯдеть его Я не мог, видел лишь тугое движение -- бестелеснаЯ сила,
мЯтущаЯсЯ страсть, неистовость.
џ стоЯл, увЯзнув в глубоком снегу, не смел дышать, колотилось в грудную
клетку сердце. Ќо мало-помалу, как мороз сквозь рукава шубы, стала проникать
отрезвлЯющаЯ мысль: "Ћн сможет прыгать в петле весь день, даже больше...
Ѓывает, живут и по трое суток. ’ы долго собираешьсЯ стоЯть?.."
€ продолжал стоЯть в снегу, не двигалсЯ. Њне повезло -- попал крупный
самец, сильный заЯц, у сестренки праздник... Ќадо его добить, как это делают
все. ‚ыломать потЯжелей палку и... „ень рождениЯ сестры завтра. “ж коль
затеЯл, то доводи до конца...
џ выломал ольховый сук, кривой, как рог матерого лосЯ. џ двинулсЯ на
рвущуюсЯ от менЯ жертву. € уже совсем развиднелось, и мЯтущийсЯ сгусток
обрел плоть. Ќо даже теперь, отчетливо видный, он мало походил на зайца --
не смиренный зверек, а зверь агрессивный, пружинисто-прекрасный. Ќе зрЯ,
оказываетсЯ, мне рассказывали -- матерые самцы иногда ударом лапы
распарывали живот неосторожным охотникам. ‡а свой живот мне можно было не
опасатьсЯ, до него прежде пришлось бы распороть толстый ватник. Њой кривой
ольховый сук не подымалсЯ...
’ы жалкаЯ размазнЯ! ЉислЯй! „аже пойманного зайца взЯть не можешь!
‡ачем было тогда ставить петлю! Ќу! Ѓей! ’ак делают все!.. ‚ голодном доме
должен быть праздник!..
џ шагнул вперед, вплотную к трепещущей елочке, но мой кривой сук не
подымалсЯ. € тогда Я нагнулсЯ, освободил из-под елочки держалку, переломил
ее. ‚ лесу раздалсЯ тонкий, как всхлип, звук: то ринувшийсЯ от менЯ белЯк
задел концом струны за ветку...
Ђ каких-нибудь восемь месЯцев спустЯ Я убил человека. џ и раньше
корректировал с ЌЏ огонь своей батареи, направлЯл тЯжелые снарЯды на окопы
противника и радовалсЯ, когда над ними вспухали взрывы, знал -- там остаютсЯ
лежать трупы.
Ќочью пешаЯ разведка запоролась в траншею противника, ей на помощь
поднЯли две роты, и неожиданно длЯ себЯ наши вышибли немца с высоты,
продвинулись вперед. Ђ значит, и нам, артиллерийским наблюдателЯм, надо было
искать новый ЌЏ.
Џехота еще не начала окапыватьсЯ, толкались в отбитых траншеЯх, нас же
манила гривка кустов по самому гребню -- укрытьсЯ можно и обзор хорош. Џо
росной травке Я полз с автоматом следом за младшим лейтенантом ѓорбиной,
командиром нашего взвода управлениЯ, за мной тащилсЯ телефонист с катушкой.
Љусты были не слишком густы и не слишком высоки -- ѓорбина прилег, стал
выпрастывать из-под себЯ бинокль, телефонист приткнулсЯ шагах в пЯти,
облокотЯсь на катушку. € тут в стороне из кустов вырвалсЯ человек, ринулсЯ
вниз по склону -- всклокоченнаЯ волоснЯ, непривычнаЯ глазу зелень мундира.
Ќемец! Ђвтомат сам взметнулсЯ и забилсЯ в моих руках. џ не целилсЯ, лупил
наобум, но удиравший споткнулсЯ, с усилием встал, сделал шаг, упал ничком.
-- Џохоже, достал,-- удивилсЯ ѓорбина и припал к биноклю.-- ‹ежит
куманек. ЏолюбоватьсЯ хочешь?
-- „ай,-- сказал Я, чувствуЯ, как недоумение сменЯетсЯ хмель ком удачи.
‚ бинокль хорошо были видны густо подбитые блестЯщими гвоздЯми подметки
немецких сапог, а дальше за короткими голенищами -- невнЯтнаЯ смЯтость
солдатской одежды. Ќи жалости, ни раскаЯньЯ Я не испытывал, а гордость --
пожалуй.
Ќа этой же высоте через три днЯ младшему лейтенанту ѓорбине перебило
обе ноги, взводом управлениЯ батареи стал командовать Я -- выслеживал
противника, а четыре тЯжелых орудиЯ расстреливали его. „ва с лишним года
война была моей профессией.

‚о дворе нашего дома идет небойкое строительство -- шумливаЯ торговаЯ
база наконец-то отделЯетсЯ от нас глухой стеной. ‚ окно кухни можно
наблюдать, как времЯ от времени к куче кирпича в глубине базы выстраиваетсЯ
цепочка, и слева направо, слева направо -- ручеек кирпичей, впадающий в
ровный, растущий на глазах штабелек. „лЯ этой несложной операции, должно
быть, приглашаютсЯ все, кто свободен,-- грузчики в синих халатах, женщина из
проходной, хромой мужик, хлыщеватый юнец, ремонтник в замасленной спецовке,
сам рабочий-каменщик, выводЯщий стену. € как только выстраивались, как
только начиналось -- слева направо, слева направо,-- все они, разноликие,
становились похожи друг на друга. Џопал в цепочку -- сам себе уже не хозЯин.
‘лева направо -- норма твоего поведениЯ.
Љаждого из нас окружают люди. € эти люди никогда не бывают хаотичной
массой, всегда определенным образом выстроены в некий действующий механизм
-- локально маленький, временный, как цепочка, перебрасывающаЯ кирпичи, или
же необъЯтно великий, непостижимо сложный, который мы привыкли называть
словом "общество".
‹юди не способны жить неупорЯдоченно. Ќикто не посмеет сказать про
себЯ: Я независим, сам себе полный хозЯин, что хочу, то и ворочу. € меньше
всего имели право на это царствующие особы, они ЯвлЯлись наиболее важной
частью сложившихсЯ механизмов, а потому свое личное "хочу" должны были
обуздывать больше других. Ќе сам себе, а принадлежность системы! Њеханизм
крутитсЯ соответственно своему устройству -- крутись вместе с ним и ты, в
рабочей цепочке поворачивайсЯ слева направо, находЯсь в обществе, участвуй в
общественных функциЯх.
‚ юности Я стал мельчайшей молекулой грандиознейшей гиперобщественной
системы -- второй мировой войны. Џо своей природе Я никак не был убийцей, ни
по природе, ни по воспитанию, пушкинское "и милость к падшим призывал"
всегда отзывалось во мне. Ќо вопреки себе Я был вынужден убивать и делал это
без содроганиЯ, без каких-либо угрызений совести. „аже гуманнейший из людей
-- Џушкин, окажись на моем месте, поступал бы так же.
–епочка перекидывающих кирпичи за окном -- слева направо, слева
направо... „елают нехитрое полезное дело. ’ревожит душу тривиальнаЯ мысль...
…сли стихийные людские системы способны заставить гуманнейшего убивать,
сострадательного совершать жестокости, честного кривить душой, то должно
быть принципиально возможно и обратное -- некие общественные механизмы,
принуждающие жестокосердного проЯвлЯть сострадание, эгоиста -- творить
великодушные поступки. ‘лева направо, слева направо -- против настроенного
движениЯ не попрешь. ‚сЯ суть в том, куда направить движение механизма.
€з века в век эпизодически предлагались проекты идеальных общественных
устройств, при которых должны отсутствовать насилие и вельможное тунеЯдство,
побуждениЯ длЯ зависти и корыстолюбиЯ, необузданнаЯ роскошь и унизительнаЯ
нищета. Џлатон, џн ѓус, ’омас Њор, Љампанелла -- сколько таких благородных
проектировщиков прошло по земле, не все получили широкую огласку. ‘корей
всего и у апостола Џавла существовал свой проект, основанный на принципе
"если кто не хочет трудитьсЯ, тот и не ешь".
€ ни один не принЯт жизнью. Ћтвергнуты все.
Џочему?
‚озьмем едва ли не самый известный из таких проектов, вглЯдимсЯ в него
и представим, что произошло бы, если б он был осуществлен...

‘ЉЂ‡ЂЌ€… Џџ’Ћ…. Џрощание с градом ЋссиЯниным

Ќа улице ‘ент-Ћноре экипажи уже обдавали прохожих летней пылью, но за
стеной монастырЯ деревьЯ хранили еще майскую праздничность листвы, кругом
лежала влажнаЯ тень, было прохладно, было тихо. €з распахнутых дверей
хмурого гостиничного дома доносились вкрадчивые звуки лютни. Њонахи,
бесплотные, как тени, поспешно проплывали, оглЯдываЯсь на гостиничные двери,
осенЯли себЯ крестом, исчезали...
‚ своей келье умирал фра ’оммазо.
ќтот оплывший старик с иссинЯ-темным, иссеченным лицом, сатанинскими
провально черными глазами, с трудом носивший себЯ, всегда пугал братию. „ве
самые могущественные силы в мире -- испанскаЯ монархиЯ и свЯтаЯ служба --
держали его за толстыми стенами и тЯжелыми запорами, страшно подумать,
тридцать три года! € все это долгое времЯ он боролсЯ с ними в одиночку. €
победил -- сквозь стены и замки вырвалсЯ на волю, околдовал самого папу
“рбана, наконец, поЯвилсЯ в Џариже.
Џервый министр ђишелье обласкал его, сам король милостиво назначил ему
пенсию. ‚ благодарность фра ’оммазо пообещал королю, чего тот больше всего
желал и уже отчаЯлсЯ получить -- наследника. ‘лучилось чудо: Ђнна
ЂвстрийскаЯ, остававшаЯсЯ бездетной все двадцать два года замужества, в
прошлом году разродилась мальчиком. ”ра ’оммазо по расположению звезд
предсказал -- новый ‹юдовик будет царствовать долго и счастливо.
ЊонастырскаЯ братиЯ сторонилась страшного старика, шепталась по углам о
его нечеловеческой сущности.
‘ейчас он умирал под нежную светскую музыку, не под свЯтые песнопениЯ.
€ он загодЯ знал день своей смерти -- 1 июнЯ. ‚ тот день, обещал он,
закроетсЯ солнце, мрак окутает землю... †дать недолго, еще двенадцать суток,
но уж очень плох, едва ли дотЯнет...
Ћн весь раздулсЯ, лицо пошло зелеными пЯтнами, не мог шевелитьсЯ,
натужно дышал, но мысль по-прежнему была Ясной.
Љ близости смерти он привык, она постоЯнно сторожила его и совсем
вплотную подходила уже тридцать восемь лет назад, много дней и ночей
дежурила над его соломенным матрацем в камере Љастель Ќуово. ‘вЯтаЯ
инквизициЯ применЯла в своих застенках множество пыток -- от простой дыбы,
выворачивающей суставы, до изобретательного станка полледро -- жеребенка. Ќо
самый страшной была знаменитаЯ вельЯ -- человека в течение сорока часов
постепенно насаживали на заостренный кол, который медленно входил в тело,
рвал внутренности. ”ра ’оммазо просидел на острие кола тридцать четыре часа
-- день, ночь, еще день -- и... выдержал. Ќе выдержали палачи -- сдались.
Ћн потерЯл много крови, началось воспаление, жар, тюремный хирург
ипионе Љамарделла ждал гангрены -- тогда уж спасениЯ нет. ”ра ’оммазо
захлестнула тревога -- умрет, не сказав главного... Ћ городе, который ему
открылсЯ, о городе, никому не ведомом, где нет несчастных, счастливы все! Ќе
успел поведать исстрадавшимсЯ, изуверившимсЯ людЯм -- даже смерть не искупит
такую оплошность.
‚ полубреду, не смеющий шевельнутьсЯ, чтоб не потревожить разорванные
внутренности, он в очередной раз шел к своему заветному городу. Ћн издалека
видел его белые, одна над другой возвышающиесЯ стены, плавЯщийсЯ на солнце
купол -- двойной, большой венчаетсЯ малым. Ђ перед городом зеленые полЯ и
цветущие сады, в них с песнЯми работает народ в одинаковой одежде, с
одинаково веселыми лицами. Ќаселение города работает все, только старость и
болезнь освобождают от труда. € здесь нет ни своих полей, ни чужих --
общие...
Ћкованные железом городские ворота поднЯты -- входи каждый, кто несет в
себе добрые чувства. Ћни опускаютсЯ только перед врагом, и тогда -- семь
стен, одна выше другой, неприступны.
‚нутри эти стены расписаны превосходной живописью -- геометрические
фигуры и карты разных земель, алфавиты стран и виды деревьев, трав,
животных, минералов, портреты великих людей и орудиЯ труда... ‚доль
красочных стен ходЯт группами дети в сопровождении ученых старцев. ‚есь
город, школа, дети, глЯдЯ на стены, играючи постигают науки. Ќевежественных
в городе нет.
Џо мраморным лестницам, по крытым галереЯм, пересекаЯ улицы, гость
подымаетсЯ к широкой центральной площади, к величественному круглому храму.
‚нутри он просторен и прохладен, освещен светом, падающим из отверстиЯ
купола. ‚ алтаре два глобуса -- неба и ‡емли. € семь золотых лампад,
знаменующих собой семь планет, освещают плитчатый пол редкостного камнЯ.
ѓостЯ выходЯт встречать правители города. ‚переди старший, он же высший
свЯщенник,-- ‘ол, то есть ‘олнце. ‡а ним три его помощника -- Џон, ‘ин и
Њор, или иначе Њощь, Њудрость и ‹юбовь.
-- Џриветствуем того, кто узрел нас сквозь тщету и жестокость суетной
жизни!
‘ол не завоевал себе свое высокое место, не получил его по наследству.
€збран народом?.. „а нет, не совсем... ‡вание ‘ола может получить лишь тот,
кто окажетсЯ настолько учен, что будет знать все. Ћн сам собой должен
выделитьсЯ средь прочих своей непомерной мудростью. "Џусть он даже будет
совершенно неопытен в деле управлениЯ государством, никогда, однако, не
будет ни жестоким, ни преступником, ни тираном именно потому, что столь
мудр",-- считают граждане города.
’ри его соправителЯ необЯзательно всеведущи, а осведомлены лишь в тех
науках, какие им помогают управлЯть назначенными делами. Њощь -- воинскими,
зашитой города. Њудрость -- обучением. ‹юбовь наблюдает за деторождением. ‚
счастливом городе все общее -- и жены тоже. Љакому мужчине с какой женщиной
сходитьсЯ, у них не решаетсЯ по желанию, это вопрос государственной
важности. ‡десь издеваютсЯ над тем, что в других странах, заботЯсь усердно
об улучшении пород собак и лошадей, пренебрегают породой человеческой.
"†енщины статные и красивые соединЯютсЯ только со статными и крепкими
мужами; полные же -- с худыми, а худые с полными, дабы они хорошо и с
пользою уравновешивали друг друга".
€зуродованный пыткой, валЯЯсь в душном каземате на грЯзном, жестком
матраце, ’оммазо Љампанелла, ученый монах-доминиканец, уличаемый в ереси и
бунте, на грани бреда и сознаниЯ пребывал в счастливом ѓороде ‘олнца, вел
тихую беседу под прохладными сводами храма о любви и всеобщем благе с
мудрыми правителЯми.
€ одновременно он страдал -- нет, не от мучений плоти, а от жестоких
мук совести: не успел никому поведать! ‹юди должны знать, как выглЯдит их
всеобщее счастье, они должны разрушить свои греховные грады и построить
грады новые.
‘траданиЯ совести и несокрушимое здоровье тогда победили смерть --
гангрены не случилось. Ћн заставил свои затекшие, изувеченные руки держать
перо, пользуЯсь тем, что за больным не слишком строго следили, описал свой
ѓород ‘олнца. Џодвиг, едва ли еще повторенный в истории.
Ђ сейчас, изгнанный с родины, переживший застенки, вынесший пытки,
вопреки всему переваливший за седьмой десЯток, фра ’оммазо знал: на этот раз
уже не выживет,-- сам себе назначил день, в который его смерть, как высчитал
он, ознаменуетсЯ солнечным затмением. …го верный ученик ”илиппе Ѓорелли, сын
испанского тюремного солдата, родившийсЯ в той самой проклЯтой Љастель
Ќуово, где долго страдал Љампанелла, нанЯл на последние деньги музыкантов,
чтоб учителю было не столь тЯжело умирать.
Ќежно пела лютнЯ, и с хрипом дышал фра ’оммазо. ќтот неистовый человек,
удивлЯвший всех умом, трезвым расчетом, хитростью, сатанинской
изворотливостью, благодарЯ чему победивший испанский суд, ‘вЯтую инквизицию,
недоверчивого, отнюдь не глупого папу, был простодушно наивен, когда
возникали надежды.
‚ последнее времЯ он горЯчо верил... в младенца. ‚ того, что лежал
сейчас в роскошных покоЯх королевского дворца, окруженный в своей колыбели
вельможными нЯньками, охранЯемый бравыми королевскими мушкетерами. ’оммазо
Љампанелла надеЯлсЯ -- этот будущий правитель ”ранции непременно вспомнит,
что он, фра ’оммазо, предсказал по звездам и его поЯвление на свет, и его
удачливое долгое правление. ‚спомнит предсказателЯ -- и прочтет его "ѓород
‘олнца" и возжаждет построить свое государство по вымечтанному образцу. „а
будет счастлива ”ранциЯ, если ему, Љампанелле, не удалось сделать счастливой
свою родину!
“дивительно, но почти все сбывалось по его предсказаниЯм. ‚ысокородный
младенец не успевает подрасти и в самом нежном возрасте становитсЯ королем
‹юдовиком XIV. …го правление оказываетсЯ редкостно долгим и счастливым тоже.
„лЯ него, ‹юдовика XIV, счастливым, ни длЯ кого боле. € не сбываетсЯ только
самое главное -- счастливейший монарх ни разу не вспомнил об опальном
провидце-монахе, книг его никогда не читал и всю жизнь поступал вопреки
тому, что советовал Љампанелла. …му приписывают спесивую фразу: "ѓосударство
-- это Я!" € словно в насмешку над автором "ѓорода ‘олнца" придворные
льстецы величают спесивого владыку: "Љороль ‘олнце". €сториЯ щедра на
издевки.
Ќежно пела лютнЯ, и хрипло дышал фра ’оммазо. „аже верный ”илиппо
Ѓорелли не догадывалсЯ, что его задыхающийсЯ учитель отправилсЯ сейчас в
свое последнее путешествие, в исхоженный, знакомый, более родной, чем
родина, более дорогой, чем собственнаЯ мученическаЯ и героическаЯ жизнь,
ѓород ‘олнца.

‘нова он видит средь спеченной равнины под глубоким небом зеленый холм,
семистенный белоснежный город на нем, венчанный двойным храмовым куполом. Ћн
спешит к нему, спешит, так как времени осталось в обрез -- намеченный путь
может оборватьсЯ в любую секунду.
‡накомый путь в счастливый город -- через тучные полЯ, через цветущие
сады, через красочное обилие и улыбки работающего народа. Ќо нынче почему-то
пусто кругом, никто не встречает его улыбками. € полЯ вытоптаны и заброшены,
сплошь в лебеде, и сады не цветут, не плодоносЯт, затЯнуты колючим
кустарником, торчат в стороны засохшие ветви.
Њост ведет к городским воротам. ‚орота поднЯты, но никто не входит и не
выходит из них. Џечально звучат на мосту шаги одинокого гостЯ.
‡а воротами стража, раньше ее не было. “ солдат дикой шерстью заросшие
лица, сквозь шерсть видно: чему-то дивЯтсЯ, словно не человека видЯт,
привидение.
-- Љто таков?
-- џ Љампанелла. ’от самый, кто издалека прозрел этот город.
ЏереглЯнулись, хмыкнули:
-- Љой бес тебЯ гонит к нам?
-- Џришел проститьсЯ... ‚ последний раз.
-- ђаз пришел -- иди, а проститьсЯ -- шалишь! Џускать сюда дозволено, а
выйти -- нет.
€ толкнули в спину, чтоб не вздумал, чего доброго, попЯтитьсЯ.
Ќе успел даже оскорбитьсЯ, как бросилось в глаза... Љазалось бы,
пустое, не стоит вниманиЯ -- просто трава густо пробилась сквозь камень на
мостовой. Ќо такое, знал Љампанелла, бывает, когда по городу проходит чума
или мороваЯ Язва!
Џришибленный, растерЯнный стоЯл он посреди заросшей пустынной мостовой
и озиралсЯ. ‚зглЯд упал на городскую стену, и фра ’оммазо вздрогнул... Ќа
стене знакомаЯ ученаЯ роспись -- геометрические фигуры -- облезла и
потрескалась. Ђ поперек нее -- истлевший повешенный, лицо черно и безглазо,
рваное трЯпье не прикрывает темное мЯсо, и тЯнет смрадным запахом. ‚верху же
на выступающей балке, к которой привЯзана веревка, сидит важный ворон,
лениво косит агатовым глазом на пришельца -- сыт, мрачнаЯ бестиЯ, перо жирно
лоснитсЯ.
Ќикогда и ни перед чем не отступал ’оммазо Љампанелла, и сейчас он
двинулсЯ в глубь города: не все же в нем повымерли, кто-то навернЯка
осталсЯ, встречу -- расспрошу о беде...
€ верно: на пустых улицах раза три промаЯчили люди в черном (а прежде
считалось -- "черный цвет ненавистен солЯриЯм"), они жались к стенам домов,
исчезали при приближении, словно проваливались сквозь землю.
‡а четвертой стеной на мраморной лестнице он увидел нищих. Ќищие в
ѓороде ‘олнца!
‚о всем мире эти людские изгои схожи друг с другом -- нечистые рубища,
уродливые лица, выставленные напоказ гнойные Язвы, култышки ног, скрюченные
руки, протЯнутые за подаЯнием, гнусавые голоса. Ќищие в ѓороде ‘олнца!..
Љампанелла знал: таким терЯть нечего, они только прикидываютсЯ робкими
и забитыми, на самом деле -- самый дерзкий народ. € действительно, нищие не
отказались говорить с ним.
-- Ћткуда ты взЯл, пришелец, что в нашем благословенном го роде
стрЯслась беда? -- просипел один с красными вывернутыми веками и белыми, как
отснЯтое молоко, глазами.-- Њы радуемсЯ жизни, славим бога за это. ђазве ты
не видишь?
-- џ видел, как ты протЯгиваешь ко мне за подаЯнием руку.
-- ‚ыполнЯю приказ наших мудрейших из мудрых правителей счастливого
города.
-- Ћни приказали тебе просить милостыню?
-- Ћни приказали мне радоватьсЯ. Ђ чтоб радоватьсЯ жизни, Я до/жен
есть. Џорадуй менЯ из своего кошелька, иначе доложу, что ты помешал мне
исполнить приказ.
-- € все радуютсЯ так, как ты?
-- ‚се. Ќерадостных в нашем городе нет.
-- € все по приказу?
-- Ђ разве можно делать что-либо без приказа?
ѓорбун с утопленной в плечах пыльной, нечесаной головой хихикнул:
-- џсноглазый ошибсЯ, в нашем городе нерадостные есть.
Џо нищей братии прошло шевеление. џсноглазый смигнул воспаленными
веками, сердито сказал:
-- ’ы всегда плохо шутишь, ЏрЯмаЯ ‘пина.
-- •и-хи! Ћни есть, они висЯт по стенам, украшают наш город.
-- Њы глЯдим на них и еще больше радуемсЯ. €ли это неправда,
џсноглазик?
-- Ќо прежде вы радовались без приказа,-- напомнил Љампанелла.
-- Ќикогда этого не было! ’ы лжешь, странник!
-- џ знаю. “ вас что-то случилось. —то-то страшное. Џрошла чума? ‚ласть
захватил тиран? —то?..
-- € џсноглазый закрутилсЯ, визгливо закричал:
-- ‚ы слышали?! ‚ы слышали?.. ќто сказал не Я! ќто сказал он! ‚ы все
это подтвердите!
Ђ ЏрЯмаЯ ‘пина довольно хихикнул:
-- Њы слышали, џсноглазик, все хорошо слышали, к чему ты вел разговор с
чужеземцем. ’ебе хотелось, чтобы он сказал то, чего тебе не дозволено.
‚исеть тебе, џсноглазый, на стене. •и-хи! € тебе, чужеземец, тоже.
Љампанелла презрительно бросил:
-- —то мне может грозить в моем городе? џ разузнаю, что с вами
стрЯслось, и верну все как было. ‚ы снова станете радоватьсЯ не по приказу.
ЏереступаЯ через костыли, через целые и обрубленные ноги, он двинулсЯ
вверх по лестнице. Ђ вслед ему хихикал горбун:
-- Ќе успеешь! •и-хи!.. Ќе успеешь! џсноглазик обернетсЯ быстрей тебЯ.
Љаким образом обернетсЯ џсноглазик, Љампанелле, в общем-то, было Ясно.
Ћн сам в свое времЯ определил, что все увечные в счастливом ѓороде ‘олнца не
должны бездельничать, никакой телесный недостаток не повод длЯ праздности.
"…жели,-- убеждал он,-- кто-нибудь владеет всего одним каким-нибудь членом,
то он работает с помощью его хотЯ бы в деревне, получает хорошее содержание
и служит соглЯдатаем, доносЯ государству обо всем, что услышит". ‡десь все с
телесными недостатками -- безногие, безрукие, слепые, горбатые,-- должно
быть, все пристроились доносчиками: работа не тЯжелаЯ, был бы только спрос
на нее. Ђ спрос, похоже, есть, и большой, если государство вешает своих
граждан за нерадостное настроение.
Љампанелла спешил к храму, чтобы встретитьсЯ с правителЯми. “ входа на
•рамовую площадь его ждали солдаты с мушкетами и алебардами, капитан в
начищенной кирасе восседал на коне.
-- ‚зЯть!
-- џ ’оммазо Љампанелла -- создатель вашего города!
-- ’ебЯ-то нам и надо!
Џодвал, куда повели его, был, должно быть, столь же глубок, как
знаменитаЯ "ЉрокодильЯ Яма", в Љастель Ќуово, витой каменной лестнице не
было конца.
‘ силой втолкнули в низкую дверь, в затхлый мрак.
-- ‚ались! ‚стретишь старого знакомого... Ћн упал на скользкий каменный
пол.

‚ темноте зашуршала солома и раздалсЯ то ли всхлип, то ли смешок.
Љампанелла сел.
-- Љто ты, друг? -- спросил он.
‘мешок в ответ. ’еперь уже Явственно -- не всхлип.
-- џ Љампанелла. џ породил этот город, а менЯ схватили в нем как врага.
‘нова торжествующий тихий смех и шуршание соломы.
-- Ђх да,-- рассердилсЯ Љампанелла,-- здесь теперь радуютсЯ по приказу.
’ебе-то что за нужда, несчастный, в этой Яме исполнЯть подлейший приказ?
Џридушенный ликующий голос:
-- Ќе по приказу веселюсь -- от души.
-- ’огда уж совсем гнусно -- жертва зла радуетсЯ злу.
-- ‘праведливости радуюсь, Љампанелла. ‘праведливости! Ћна свершилась!
-- ‚первые слышу, чтоб тюремщики совершали справедливость.
-- Ѓог не очень разборчив, Љампанелла. Ћн творит свое руками и
тюремщиков и героев.
‘прессованнаЯ подземнаЯ темнота, за толщей земли не слышно мира, слышно
дыхание собрата по несчастью и недоброжелателЯ.
-- Љто ты, чудовище? -- спросил Љампанелла.-- †аль, что не могу видеть
тебЯ.
-- „ействительно жаль... џ не чудовище, Я жалок, Љампанелла,-- лысый
череп, свалЯвшаЯсЯ борода, беззубый рот, лохмотьЯ не прикрывают уже тот
скелет, который все еще приходитсЯ считать своим телом. € у менЯ переломаны
обе ноги... †аль, что не можешь увидеть, ты бы сравнил с тем, каким Я был.
-- ‡начит, верно... ’ы мой старый знакомый?!
‘мешок, смахивающий на всхлип:
-- џ -- ‘ол, верховный правитель ѓорода ‘олнца. ‘ейчас Я счастлив --
создатель вместе со мной. ’ы чувствуешь, как на нас давит наш город? Њы на
дне его.
‘прессованный мрак, спрессованнаЯ тишина, где-то далеко над ними гора
камнЯ в виде вознесенной к небу башни. Џогребены под тем, что усердно
создавали.
-- ‘ол...-- срывающийсЯ тихий голос.-- —то?.. —ума? ‡лобный враг?..
Љакое несчастье?
-- ‡аблуждениЯ порой страшней чумы, создатель.
-- ’ы совершил роковую ошибку, мудрый ‘ол?
-- •а-ха! џ?.. Ќет, почтенный фра ’оммазо, ошибалсЯ ты.
-- ‚ чем?
’оржествующий ответ:
-- ѓрешил простотой!
-- ђазве это такой уж большой грех, ‘ол?
-- Џростота хуже воровства, хуже разбоЯ. Џростота -- недомыслие,
Љампанелла. …сли недомыслие начинает руководить людьми, то люди становЯтсЯ
сами себе врагами.
€ Љампанелла рассердилсЯ:
-- •ватит словоблудствовать, ‘ол!
-- —то ж...-- ‘ол замолчал.
’ишина каменного склепа. Ћна столь монолитна, что кажетсЯ, времЯ
бессильно пробитьсЯ сквозь нее, останавливаетсЯ где-то рЯдом. Ќичто уже не
может продвинутьсЯ вперед, все застывает, и умолкнувший голос никогда не
возобновитсЯ, жди, жди его до скончаниЯ -- не дождешьсЯ. Ќо Љампанелла не
проЯвил нетерпеливости, не подхлестнул невидимого собеседника. ‡а тридцать
три года в темницах он научилсЯ терпению.
€ ‘ол заговорил из темноты:
-- "‚се, в чем они нуждаютсЯ, они получают от общины..." ’вои слова,
’оммазо, о нас. ’ы предлагал именно так и жить: сообща работать, складывать
все в один общий котел, из него сообща черпать.
-- ђазве это не верно, ‘ол?
-- "‚се, в чем они нуждаютсЯ..." Ќ-да-а... Ђ в чем?.. ‘кажи про себЯ:
что тебе нужно длЯ жизни?
-- џ никогда не желал иметь многого --- хлеб, вино, свечи длЯ работы по
вечерам, бумага, чтоб писать, ну и самаЯ скромнаЯ одежда, чтоб прикрыть
наготу.
-- € книги...
-- € книги, конечно.
-- € у тебЯ еще собрана небольшаЯ коллекциЯ старинных монет. ’ы о ней
почему-то не упомЯнул. ’ак ли уж она необходима длЯ жизни?
-- …динственное, чем Я тешил себЯ в часы отдыха.
-- € тебЯ в последнее времЯ не носЯт больные ноги. •отел бы ты иметь
экипаж? Љак бы, наверное, он облегчил твою жизнь...
-- Љампанелла промолчал.
-- ‚от видишь,-- тихо продолжал ‘ол,-- даже ты про себЯ не скажешь
точно, что тебе нужно, где твой рубеж желаний. Ђ почему другие должны себЯ
ограничивать? Ќаверное, лишь мертвый перестает желать себе большего.
-- Ќа этот счет, если помнишь, Я говорил: "€ должностные лица тщательно
следЯт, чтобы никто не получал больше, чем следует".
-- Љому сколько следует?.. Љак это определить? Љампанелла решительно
ответил:
-- ’олько уравнЯв аппетиты, ‘ол. „о необходимого! ЏростаЯ здороваЯ
пища, добротнаЯ, но не роскошнаЯ одежда, крыша над головой...
-- Њы так и поступили, ’оммазо. “становили давать всем только самое
необходимое. Љонечно, уж никаких ценных коллекций иметь не полагалось...
-- ќто справедливо, ‘ол.
-- Ќет, ’оммазо, это оказалось ужасной несправедливостью. ‘ нее-то и
началась та чума, котораЯ погубила город.
€ Љампанелла тЯжело колыхнулсЯ в темноте.
-- Ќе верю, ‘ол! ЉакаЯ же несправедливость, когда все у всех одинаково,
нет повода кому-то завидовать, на что-то обижатьсЯ.
-- “вы, повод есть -- и серьезный.
-- ’олько у ненасытно жадных, ‘ол, у отпетых негодЯев!
-- Ќаоборот, ’оммазо, у самых достойных граждан, у тех, кто способен
лучше других, самоотверженнее других трудитьсЯ.
-- ’ы смеешьсЯ надо мной, ‘ол!
-- „о смеха ли мне, когда сижу здесь. ‚думайсЯ, ’оммазо: способный
труженик, не жалеющий себЯ на работе, дает общине много, а рЯдом с ним
другой по неумелости или по лени еле-еле пошевеливаетсЯ, от него мало
пользы. Ќо получали-то они одинаково необходимое -- пищу, одежду, крышу над
головой. Џоставь себЯ на место добросовестного гражданина, надрывающегосЯ на
работе. Љак ему не задуматьсЯ: Я добываю, а за мой счет живет бездельник. €
справедливо ли это, ’оммазо?
’оммазо озадаченно промолчал.
-- € вот наши лучшие труженики перестали надрыватьсЯ, начали
подравниватьсЯ под тех, кто работал из рук вон плохо. „ень за днем незаметно
падало уважение к труду. Ќаши полЯ и виноградники стали дурно
обрабатыватьсЯ, мы все меньше и меньше получали хлеба и вина, наши стада
хирели, наши ткацкие мастерские выпускали недобротную ткань, и ее не хватало
на одежду. ‚ наш город пришла нищета. Њы уже не могли ни накормить людей, ни
одеть, ни отремонтировать их жилища. ѓород превратилсЯ в сборище
бездельников. Љампанелла взорвалсЯ:
-- Ќерадивых следовало бы наказывать, а усердных поощрЯть! „олжны же
вовремЯ сообразить.
-- ’ы наивен, ’оммазо Љампанелла. ’ебе все кажетсЯ простым и легким,--
бесстрастно возразил из темноты ‘ол.-- Џодскажи: как отличить нерадивого от
усердного? Љто это должен делать? Ќадсмотрщик с плетью? Џусть он следит и
подгонЯет? Џусть он распределЯет, кому за работу пожирней кусок, а кому
наказание? —ем тогда этот надсмотрщик лучше хозЯина? Њожно ли после этого
говорить: у нас все общее?
-- Ќадо было сделать так, чтоб каждый следил за своим товарищем,
сообщал выбранному лицу, сколько его сосед сделал. ‘делал мало -- хлеб и
вода, не слишком много -- не слишком хороший обед, много -- ешь досыта.
Џроще простого!
-- Ћчень просто, ’оммазо. € мы тоже, как и ты, клюнули на эту
простоту... ‘леди за своим товарищем по работе! „оноси на него! џ уж не
говорю, что все стали работать плохо,-- на каждого можно было донести,
испортить ему существование. Ќо теперь еще длЯ каждого гражданина ѓорода
‘олнца товарищ по труду становилсЯ врагом, которого надо уличить раньше, чем
он уличит тебЯ. ‘пеши оболгать, иначе оболжет он, постарайсЯ запугать, не то
сам станешь жить в страхе перед ним. Њы превратили наш город в кипЯщую
ненавистью клоаку, но не получили взамен ничего. €з того, что нам доносили,
нельзЯ было понЯть, где наглаЯ и бесстыднаЯ ложь, а где правда, где злостные
наветы, а где возмущение честного труженика. ‹гали чаще на тех, кто
старательно работал, своим трудом мог подвести бездельников, а потому нам
чаще приходилось наказывать достойнейших людей. Њы добились, что их совсем
не стало. “жасающаЯ нищета, ненависть и ложь!.. —ума набирала силу,
благородный ’оммазо. € виной тому был слишком простой взглЯд на жизнь.
‘ол умолк. ‚новь спрессованнаЯ подземнаЯ тишина. Љампанелла сквозь
толщу земли ощущал тЯжесть раскинувшегосЯ наверху города, где на мостовых
растет трава, а по расписанным стенам висЯт казненные.
уршание соломы, вздох со стороны ‘ола.
-- Ќу так вот...-- его тихий голос. € Љампанелла закричал:
-- •ватит! Ќе хо-чу! …ще слово -- и Я придушу тебЯ!
-- ЊенЯ, мудрый ’оммазо? Џочему не себЯ? Љрик Љампанеллы захлебнулсЯ,
он застонал:
-- ЏроклЯни, разбей мне голову, но не рассказывай, не рассказывай
больше!
-- Ћго! †елезный Љампанелла сдал. Џравда, выходит, страшней вельи...
--“молЯю, ‘ол...
-- Ќет ’оммазо, не жди от менЯ пощады. ’ы должен знать все до конца...
’ак вот -- нищета, ненависть, ложь и впереди никакой надежды, что все это
когда-то кончитсЯ. Љого не охватит ужас перед будущим, кому захочетсЯ дальше
жить! Ђ если ужас станет расти... Ћн рос, ’оммазо, он грозно рос! € надо
было любым путем прекратить его... Њы не в силах изменить жизнь, но мы
научились принуждать. Џриказ вызрел сам собой: те граждане, которые
поддаютсЯ ложному ужасу, а не радуютсЯ цветущей жизни, совершают самое
тЯжкое преступление и подлежат смертной казни через повешенье. Ќе Я придумал
этот приказ, но Я... „а, ’оммазо, как верховный правитель города Я обЯзан
был его подписать... ’ы слышишь менЯ?
Ћтвета не последовало.
-- џ подписал его. ’ы слышишь?.. —то ж ты не возмущаешьсЯ?
-- —то ж не обливаешь менЯ презрением?
Њолчание.
-- Џодписал потому, что ничего не мог предложить другого. Џодписал, но
заставить себЯ радоватьсЯ не мог -- сверх моих сил. € Я молчал. ‚сех таких
молчащих, не восторгающихсЯ, не смеющихсЯ шумно при народе хватали и вешали.
Ђ тут молчащий верховный правитель. …му следовало бы выступать с
жизнерадостными речами, призывать к бодрости и всеобщему веселью, а он... он
молчит. ‘ам пони -маешь, такого правителЯ должны убрать...
Љампанелла безмолвствовал. ‘ол вздохнул.
-- ЊенЯ не повесили на стене. Ќет, не из жалости, не из уважениЯ, не за
прошлые заслуги. Џросто это могло вызвать у граждан самое удручающее
настроение. ‚исЯщий на стене верховный правитель. ЊенЯ бросили сюда, в самый
глубокий подвал города...
Љампанелла не отозвалсЯ.
-- Ђ твоего прихода мы ждали, Љампанелла. †дали и боЯлись. Љто знает,
что еще ты натворишь, увидЯ нашу жизнь. Њы-то живем по твоему слову,
старательно выполнЯем все, что ты сказал, но теперь ты нам страшен, учитель
’ы можешь объЯвить, что это не твое, что надо начинать все сначала, все
сызнова. Џереживать еще раз снова то, что было!.. Ќет! Ќет! Ѓудь что будет,
но только не прежнее. Џотому-то наши молодцы и поспешили затолкать тебЯ в
этот склеп. ’ы слышишь менЯ?.. ’ы жив, Љампанелла?..
’ишина.

‘мерть наступила в четыре часа утра 21 маЯ 1639 года. Ќад Џарижем
разливалась застенчиваЯ зарЯ, башнЯ монастырЯ на улице ‘ент-Ћноре робко
румЯнилась.

ѓлава пЯтаЯ

Ќа моем столе Њыслитель из неолита и стопкой тЯжелые тома Њаркса и
ќнгельса. Џод бесстрастное молчание ЊыслителЯ ищу ответы.
Њаркс говорит: "‘пособ производства материальной жизни обуславливает
социальный, политический и духовный процессы жизни вообще". џ без удивлениЯ
принЯл знаменитое высказывание еще за школьной партой.
‘ейчас запоздало удивилсЯ прозрению. ЊноголикаЯ, путанаЯ жизнь
человеческаЯ, собственно, есть не прекращающаЯсЯ деЯтельность -- сугубо
личнаЯ и внутрисемейнаЯ, групповаЯ и сословнаЯ, народнаЯ и международнаЯ.
‚еликое разнообразие деЯтельности учету не поддаетсЯ, но существует самаЯ
главнаЯ, основополагающаЯ, в равной степени присущаЯ и отдельным лицам и
общественным объединениЯм,-- деЯтельность трудоваЯ. Ћна источник нашего
бытиЯ, она кинетическаЯ основа нашего развитиЯ, от того, как мы станем
трудитьсЯ, так будем и жить, обуславливает, утверждает Њаркс и добавлЯет:
"‚сЯ... историЯ есть не что иное, как порождение человека человеческим
трудом..."
"Љто этого не знает..." ‹юбаЯ истина, коль она признана и общедоступна,
становитсЯ банальной, в нее уж нет необходимости вникать, стараютсЯ не
упоминать о ней лишний раз, досадливо отмахиваютсЯ от нее как от назойливой
очевидности и в конце концов тихо предают забвению. Њногие ли нынешние
апологеты нравственности свЯзывают падение нравов со спецификой труда в наш
напористый век научно-технической революции? Ћбуславливает? „а нет, забыли о
том.
Џавел, Љампанелла и иже с ними, кого мы называем утопистами считали:
надо заставить трудитьсЯ всех -- кто не работает, тот не ест! -- и тогда
справедливость восторжествует, нравы облагородЯтсЯ. ЉакаЯ наивность! --
говорим теперь мы со вздохом и красноречиво умолкаем, считаЯ, что этим все
сказано.
Ђ вот Њаркс и ќнгельс на наивность, на личное человеческое недомыслие
утопичность проектов таких мыслителей, как Љампанелла и иже с ним, не
списывали. Ћни утверждали: "‡начение критически-утопического социализма и
коммунизма стоит в обратном отношении к историческому развитию".
‘колько прошло по земле людей глубочайшего ума, поразительной
проницательности, но как только они предлагали конкретно- наглЯдные картины
идеального общества, так оказывалось -- историческое развитие не совмещаетсЯ
с ними. € не случайно сам Њаркс идиллических картин будущего не рисовал. "Ќо
открывать политические формы этого будущего Њаркс не бралсЯ",-- отмечал в
свое времЯ ‹енин.
—тоб разобратьсЯ, почему попытки наглЯдно представить социально
справедливое общество оказывались "в обратном отношении к историческому
развитию", наверно, следует обратитьсЯ все к тому же, что "обуславливает все
процессы жизни вообще",-- к менЯющемусЯ характеру труда, который образует
человека.
’руд немыслим без вложениЯ сил... Њыслитель каменного века торчит перед
моими глазами. Љ его времени человек приобрел уже немалые силы. Џриобрел, а
не получил -- мускулы его не стали крепче, рост выше, плечи шире, зубы
острей. Љогда-то дикий бык с его природной мощью был длЯ него устрашающ, но
вооружилсЯ копьем с каменным наконечником и стал сокрушать быка, добываЯ
мЯсо длЯ себЯ и детей. Љогда-то человек не способен был свалить дерево, но
соорудил каменный топор, и деревьЯ стали валитьсЯ к его ногам. ‘оздавались
силы, небывалые досель в природе, где живое совмещалось с вещью,
одухотворенное с неодухотворенным. ќти новоЯвленные силы получали название
производительных, они росли из поколениЯ в поколение, из века в век.
Ћни росли, непосильное прежде становилось посильным, человек получал
все больше и больше необходимых продуктов. Љазалось бы, рано или поздно
должно наступить изобилие, а вместе с ним и благоденствие -- умеренно
трудись, пребывай в полном достатке. ђано или поздно -- неуклонно растущие
производительные силы тому гарантиЯ. € если даже сородичи ЊыслителЯ не
особенно бедствовали -- даже находили времЯ лепить скульптурки,-- то
изобилие должно бы давно уже наступить. Ќо шло тысЯчелетие за тысЯчелетием,
производительные силы росли и росли, а заветное изобилие -- где оно?
“гловатый Њыслитель подпирал мощными руками маленькую деформированную
голову, таил свою замогильно древнюю мысль. …го глинЯное бесстрастие
несокрушимо.
‚ каменный век ЊыслителЯ только-только научились ковырЯть землю
мотыгой. Џраправнуки ЊыслителЯ запрЯгли вола в соху. —еловек стал обладать
большей производительной силой, так что же -- лучше жил, легче жил?.. Љак
сказать. ‘илы-то возросли, но возросли заботы и возросли расходы. Џрежде
выламывал человек в лесу кривой сук -- вот тебе и орудие труда, мотыга,
выбирай клок земли поудобней, добывай себе хлеб насущный, никаких затрат.
’еперь же мотыгой себЯ не прокормишь, удобные земли давно все распаханы,
остались такие, которые деревЯнным суком не возьмешь, обзаводись волом и
сохою. Ђ чтоб поднЯть вола, нужно в течение нескольких лет на него работать,
отрывать от себЯ -- сам не съешь, а его накорми. ’рудности жизни не
уменьшились, а возросли, не каждый-то способен их преодолеть, многие не
справлЯлись, оказывались в самом незавидном положении. Џарадокс: причина
этих трудностей -- развитие производительных сил, которые, казалось бы,
наоборот, должны облегчить жизнь, повысить благополучие.
ђастут производительные силы, растут, но без употреблениЯ не остаютсЯ,
вместе с ними растет и деЯтельность человека, открываютсЯ новые возможности,
возникают новые запросы, а в результате -- нехватка сил, нехватка средств,
стремление их увеличить. Љак только увеличение произойдет, все начинаетсЯ
сначала на более высоком уровне, в убыстренном темпе...
‚ыходит, что во все времена, доисторические и исторические, люди
подчинЯлись одному бескомпромиссному закону -- чем выше производительные
силы, тем выше темп развитиЯ, их пожирающий.
Џровозвестница машинной эры -- примитивнаЯ "дженни" -- уже заменЯла
усилиЯ шестнадцати -- восемнадцати ткачей. ‚ начале XIX столетиЯ машины
распространЯютсЯ по миру, происходит взрывообразный рост производительных
сил, и сразу же набирает бешеный темп развитие человечества: лавинообразно
множатсЯ заводы и фабрики, буйно подымаютсЯ города, осуществлЯютсЯ небывало
грандиозные замыслы, такие, например, как прокладка трансконтинентальных
железнодорожных магистралей. Ќикогда еще не требовалось столь колоссальных
вложений. „вижимые паром, поражавшие воображение современников, машины не
способны их покрыть целиком. Ќедостаточную производительность таких машин
приходитсЯ компенсировать жестокой эксплуатацией рабочего -- не мечтай об
отдыхе, вкалывай от зари до зари, за труд на износ получай жалкие гроши.
’емп развитиЯ требует жертв!
‘тоит только пожалеть труженика, сократить убийственно непосильный
рабочий день, увеличить заработную плату -- и... темп затормозитсЯ. ‘окращай
тогда расходы на расширение производства -- не строй новые заводы и фабрики,
не выпускай машины в нужном количестве, сократи получение необходимых
продуктов, а это значит -- обнищание общества, чудовищное усиление
безработицы, пауперизм, голод, преступность, в конце концов катастрофический
развал. ‘ темпом развитиЯ шутки плохи...
‡а окном стороной прошумела раннЯЯ машина.
Ќочь прошла. џ встал, выключил лампу, отдернул занавеску. ‚оздух в
комнате призрачно дымчат, но вещи уже обретали вещественность, а Њыслитель
на столе утратил одухотворенность -- сидит растопыркой нечто отдаленно
похожее на человека, чуждое пластике творение еще несовершенных рук.
€ опЯть напористаЯ машина как дальний буревой порыв ветра. Љто-то
спешил из одного днЯ в другой. Ћн перед порогом, очередной день. Ћн вырос из
днЯ ушедшего. ‚ нем люди будут есть хлеб, испеченный вчера, переживать беду,
вчера случившуюсЯ, исполнЯть надежды, вчера возникшие. Ђ наше вчера выросло
из позавчера, позавчера--из третьего днЯ... € так далее -- тЯнетсЯ пуповина
в пережитое, ко временам ЊыслителЯ и дальше, дальше...
Џрошлое сидит в нас, оно наша плоть и наш дух, без него нас нет, мы --
концентрат прошлого.
Љонцентрат всего, что выстрадано нашими предками?.. Њы -- вместилище
всечеловечьего несчастьЯ?.. Ќо ведь этого нет! ђабочий теперь работает по
восемь часов в сутки, имеет в неделю два выходных днЯ, не надрываетсЯ и в
нищете не прозЯбает...
ќ-э, нет! Ќе все сразу. ђождалсЯ новый всплеск, но Я его решительно
подавил -- надо лечь и постаратьсЯ уснуть. Џродолжение следует, но уже на
свежую голову. Џосторожи мой сон, недремлющий друг Њыслитель.
ЏроснулсЯ Я с подмывающим ощущением -- впереди у менЯ что-то
значительное, незавершенное, словно вернулсЯ в молодость в те годы, когда
вдохновленнаЯ собственными успехами физика с часу на час ждала завершающих
триумфов, а Я, в числе многих подающих надежды, самонадеЯнно тешил себЯ --
вдруг да, чем черт не шутит... вдруг да Я первым -- на заветную тропку,
ведущую к свЯтаЯ свЯтых, к легендарному …диному Џолю! ”изика поуспокоилась и
до сих пор терпеливо ждет, а мы, подававшие надежды, позастревали где-то на
обходных путЯх... Ќо какие, однако, были волнующие дни! € сегоднЯ день
солнечно Ярок, и захлебывающийсЯ детский смех доноситсЯ со двора...
Џравда, день предстоЯл суетный, в институте накопились дела, которые Я
беспечно откладывал на потом. Ћткладывать дальше уже просто непорЯдочно,
менЯ и так не особенно перегружали обЯзанностЯми -- присутствовал на ученых
советах, на деловых совещаниЯх, знакомилсЯ с работами молодых коллег,
изредка оппонировал на защитах, если даже и продолжить этот список, то все
равно окажетсЯ -- нахожусь в легкой пристЯжке. Ќадрывные усилиЯ, когда Я
впрЯгал себЯ то в одну нерешенную проблему, то в другую, давно миновали.
Ќовое поколение физиков с ухмылочкой оглЯдываетсЯ на менЯ: чудит профессор
ѓребин...
’еперь в нашем институте очередное оживление -- намечаетсЯ
широковещательный симпозиум, в каких-то отделах дым коромыслом, подбивают
бабки, теоретики на этот раз в стороне, но и их не оставлЯют в покое.
‚спомнили и обо мне, наш директор просил сегоднЯ к себе -- "конфиденциально,
ѓеоргий Џетрович, на пару слов".
‘олнце ломитсЯ в окна, и со двора детский смех... ‡анЯтость днЯ менЯ не
угнетает, напротив -- мне нужна разрЯдка. Ћкунусь с головой в привычные
воды, смою с себЯ наросшие обЯзанности и обрасту навернЯка новыми, хлебну
свежей информации, да и встреча с директором весьма любопытна -- куда
засватает? „иректор любит взнуздывать тех лошадок, которые уже не кидаютсЯ
брать барьеры, они обычно хорошо тЯнут администраторские постромки. „ень
занЯт, так отдадимсЯ ему, но вчерашнее незавершенное будет таинственно жить
во мне, пронесу, не расплескаю, а уж вечер и ночь мои на пару с терпеливым
Њыслителем.
‚ыбритый, наодеколоненный, в свежей сорочке, при галстуке, Я вышел
завтракать.
-- „оброе утро, ЉатЯ. „оброе утро, ‘ева.
„а, и ‘ева тут, за столом. „алеко не каждое утро нам удаетсЯ
встретитьсЯ -- встаем в разное времЯ, в разное времЯ разбегаемсЯ, он
оперативнее менЯ, Я из числа "сов", люблю полуночничать. „нем ‘ева домой
залетает редко. € Я и мать едва ли не с первых дней понЯли -- сын не
собираетсЯ прирастать к нам, сейчас живет в стороне, со временем улетит.
†изнь его Явно деЯтельнаЯ, но какие в ней заботы, какие радости и огорчениЯ
-- от нас скрыто. Ћн приучил нас не волноватьсЯ из-за слишком поздних
возвращений, иногда звонил: "‘рываюсь с товарищем к нему на дачу, там и
заночую в тепле и уюте. Џрошу не подымать паники. ‡автра вечером увидимсЯ".
Ђ когда-то мы не верили в самостоЯтельность нашего сына. Џорой мне влезала в
голову дикаЯ мысль: "“дивимсЯ ли, если вдруг откроетсЯ, что ‘ева замешав в
воровстве или бандитизме?" Љаждый раз Я оскорблЯлсЯ сам на себЯ -- такое
подумать!-- но от этого веры в сына не прибавлЯлось.
Ћн вырос среди книг и прежде полосами увлекалсЯ литературой, доступной
длЯ его возраста. Ќо после возвращениЯ ‘ева ни разу не протЯнул руку к
полкам. € когда ему читать? Ћн не оставалсЯ наедине с собой -- в
деЯтельности, в общении. Џраво же, надо быть увлеченным человеком, чтоб
вести такую непоседливую жизнь. Ќо никакие науки его не увлекали, никаких
особых пристрастий не замечалось напротив, мою увлеченность историей он
считал безобидной слабостью -- у папы хобби. €, наверно, на любого, кто к
чему-то неравнодушен, он смотрел с превосходством -- человек со слабинкой,
вот Я не таков.
‘ева охотно (даже очень охотно!) соглашалсЯ -- мир не идеален,
ненадежен, неустроен и вообще, по его выражению, "лажа кругом", но
соглашалсЯ без беспокойства, без возмущениЯ. ‘ высоты своих умудренных
двадцати трех неполных лет он покровительственно охлаждал менЯ неунывающим
советом: "Ќе фонтанируй, папа. Ѓереги адреналинчик".
€ при всем том у него были свои понЯтиЯ чести и совести. ЌельзЯ
оставатьсЯ в долгу, если кто-то тебе услужил, старайсЯ побыстрей услужить
ему. Ќо это правило, похоже, не распространЯлось на женщин, тем можно и не
отвечать услугой на услугу, от их попреков можно отмахнутьсЯ, им можно
солгать. ЋдалживатьсЯ у родителей он считал длЯ себЯ унизительным, и хотЯ
поначалу ему приходилось брать у матери на карманные расходы, но делал он
это Явно со стесненным сердцем, от крайней нужды, ™епетильность, длЯ нас
удручающаЯ.
„икие мысли, вызванные у менЯ таинственностью ‘евиной жизни вне дома,
были не более как абстрактным допущением -- невероЯтно, но в принципе даже и
такое возможно. Ћднако придирчивые наблюдениЯ чем дальше, тем больше
доказывали мне обратное. ‘корей всего записному моралисту было бы трудно
упрекнуть ‘еву в безнравственности. Ћн меньше всего думал о десЯти заповедЯх
ЊоисеЯ, но, кажетсЯ, выполнЯл их с безупречностью пуританина, кроме, быть
может, одной -- "не пожелай жены ближнего своего". ’ут бы Я не поручилсЯ за
безгрешность своего сына.
„лЯ нас оставалось загадкой, что произошло у ‘евы с той женщиной,
котораЯ так и не стала его женой. ‚се наши расспросы он со свойственной
теперь непринужденностью решительно пресекал:
-- Њама, папа! ќто была глупаЯ ошибка. џ теперь поумнел, мои дорогие
родители. ’акого больше не повторитсЯ. ‚се! ’очка!
Њы смущенно молчали, зато нас осаждали по телефону колоратурные голоса:
-- Џростите, можно позвать ‘еву?..
-- …го нет дома. —то ему передать? ‚ ответ раздавались короткие гудки.
‘ева -- наш семейный сфинкс, неразгаданнаЯ загадка. ‘ейчас он, как и Я,
собранный на выход, в белоснежной рубашке, при галстуке, сидел за столом,
встретил менЯ благожелательным взглЯдом.
-- Џривет, папа. ‘егоднЯ мы вместе берем старт.
-- Љак твои дела, сын?
-- „вигаютсЯ в заданном направлении.
-- ‡начит, работой доволен?
-- Ѓудем считать, что работа больше довольна мной.
Ћн недавно устроилсЯ в телеателье. ‚ армии ему приходилось иметь дело с
аппаратурой наблюдениЯ, а потому... "Ќачинка гражданских Ящиков, папа, длЯ
менЯ -- семечки".
-- Ђ в институт радиоэлектроники по-прежнему не тЯнет?
-- џ уже говорил, что в мой генеральный план это не входит.
-- € всю жизнь намереваешьсЯ просидеть в телеателье?
‘ева скорчил привычную гримасу, неизменно означающую: сколь
неизобретательны шаблонные отцовские вопросы
-- ‘овершив некоторые вариации, папа.
-- Ђ именно?
-- ‚ шаражкиной конторе, где Я бросил Якорь, сидЯт, пригревшись,
маленькие бонзы, которые нуждаютсЯ в рабсиле. Ћ кей! Џолгода буду на них
ишачить, но за это времЯ получу клиентуру, стану свободным художником. ѓода
через три моЯ клиентура разрастетсЯ по Њоскве, принесет мне прочные свЯзи. €
тогда... ‚от тогда снова вернусь в родную шарагу.
-- ‡ачем? -- удивилсЯ Я.
-- —тоб тоже стать там маленьким бонзой. Њаленьким, папа большим не
хочу. ’ы же знаешь, у менЯ скромные запросы.
-- Ќе перестаю удивлЯтьсЯ тебе: кто ты -- просто циник или всего лишь
мелкий проходимец?
-- Ќи то, ни другое, папа,-- трезвый человек, который хочет иметь
приличный шалаш в кооперативном доме и "†игули" цвета "коррида" у подъезда.
€ учти -- ни у кого ничего не вырываЯ изо рта и никому ничего чтоб не
должен. ќто, папа, и есть свобода. €ной не представлЯю.
€ в который раз снова вырвалсЯ один из вечных, самых неизобретательных
моих вопросов:
-- ’ак кто же все-таки научил тебЯ этой мудрости, сын?! ‡нал, что
нарвусь,-- на столь привычный замах у сына существует отработанный хук.
-- ’ы, папа. ’вой личный пример.-- “ ‘евы под чистым лбом опасно
ласковый блеск светлых глаз.
ЉатЯ, возившаЯсЯ у плиты, резко обернулась, шагнула к столу, решительно
села -- готова защищать менЯ от сына.
‘ева подобралсЯ, но не смутилсЯ, начал решительно:
-- —еловек как гора, вблизи его не разглЯдишь, надо уехать подальше,
чтоб всего как есть увидеть. џ почти три года вглЯдывалсЯ в тебЯ, папа,
издалека... ЏонЯл, какой ты умный, не сравнить с другими, каких встречал. Ќо
ты, папа, беспомощнее самых глупых. „ураки вовсе не беспомощны, они не
мудрствуют, они действуют. —то, например, стоит дурному отцу справитьсЯ с
непослушным сыном -- выпорет раз, выпорет два, сын станет таким, как надо. Ђ
вот вы с мамой менЯ изменить не сумели. Џобились-побились да отступили --
пусть идет, в армию, авось там изменЯт... „ругие люди, не такие умные, никак
не профессора... € что ж, можно считать, у них получилось -- изменилсЯ, как
видите. ’олько, папа, пожалуйста, не обижайсЯ, от твоего неумениЯ Я любить
тебЯ меньше не стал, даже теперь больше люблю...
-- Ќе извинЯйсЯ,-- сказал Я.-- ‘пасибо за то, что наконец-то заговорил
откровенно.
-- џ же не из скрытности молчал. „а если б Я полез к вам с такой
откровенностью, что б получилось?.. Џолучилось бы, что вас виню, себЯ
несчастненьким выставлЯю. Ђ Я вовсе не несчастненький и вам благодарен -- не
держали возле себЯ, в мир выпустили... Ќо вот могу ли Я теперь жить по
твоему образцу, папа? € по твоим советам... ’ы мне постоЯнно повторЯл и
теперь повторЯешь, не стремись подлаживатьсЯ, стремись влиЯть на жизнь!
‚думайсЯ, папа: что получитсЯ, если каждый -- да, каждый -- станет
стремитьсЯ влиЯть на жизнь? ‘колько людей есть -- и все влиЯют. ‚се, умные и
недоумки, честные и прохвосты, каждый на свой лад -- влиЯет. „а жизнь и так
запутана больше некуда, а тогда и совсем каша перемешаннаЯ получитсЯ, сам
господь бог ее не расхлебает. €ль Я не прав, папа?
€ Я согласилсЯ:
-- ’ы прав... …сли каждый в одиночку... „а-а, если друг с другом не
сообразуЯсь влиЯть, то каша...
-- Ќе сообразуЯсь?! -- с горечью удивилсЯ ‘ева.-- Ќеужто, папа, ты
веришь, что люди могут сообразоватьсЯ?.. „а они всегда будут тЯнуть --
каждый к себе. € всегда отнимать друг у друга, и всегда друг друга за горло
хватать -- отдай, мое!
-- “дивительно, как еще они не передушили друг друга.. Ђ?!.. „авно бы
пора.
-- Ћтвечу, отвечу, к этому и веду!.. Ќе передушили потому только, что
приспосабливались. „а, к жизни! „а, друг к дружке! Џри-спо-саб-ливались!..
Ђх, слово дурное! Ђх, стыдно слышать та кое!.. Ќо почему, папа? Џочему,
мама?.. ‡аЯц должен приспосабливатьсЯ, а человеку не положено. Ћ
приспособлЯемости зайца да же природа заботитсЯ -- линЯть научила, обрастай
к зиме белой шерсткой, к лету серой,-- а люди не смей, запрещено?! Љем?.. „а
теми же людьми. ‡апрещать-то запрещают, но каждый по-своему
приспосабливаетсЯ, только не признаетсЯ в том... Ќу так вот, папа-мама, ваш
сын приспособленец и ничуть этого не стеснЯетсЯ. Џриспособленец -- да; но не
захребетник и не насильник, из горла ни у кого не рву. †иви и жить давай
другим -- считаю, свЯтей лозунга быть не может... ‚от все как на духу.
‘ева, розовый от возбуждениЯ, умолк, вызывающе в нас вглЯдываЯсь.
џ молчал, молча клонила к столу лицо ЉатЯ, ей так и не удалось встать
на мою защиту. € сам Я защитить себЯ не сумел. Ќе так-то просто доказать
очевидное: что естественно длЯ зайца, противоестественно длЯ человека.
‹юбой, спор сейчас выльетсЯ в путаные пререканиЯ. џ молчал.
‘ева, видать, строил свою систему не один год, ею защищалсЯ и ею
гордилсЯ, сейчас тихо торжествовал победу -- сработала, оглушила. Ћн вежливо
выждал, Явно жаждаЯ возражений, их не было, тогда решительно поднЯлсЯ,
стЯнув со спинки стула свой пиджак, не спеша надел его, расправил плечи --
легкаЯ ткань пиджака плавно облегает талию, статен, Ясноглаз, счастлив своей
нерастраченной молодостью, своей неуступчивой самостоЯтельностью,
снисходителен к нам, пропитанным пылью ветхих мнений.
-- Љлюч у менЯ, так что не беспокойтесь, если задержусь.
Ћн Явно чувствовал спиной мой провожающий взглЯд, взглЯд этот смущал
его, поигрывал лопатками эдакое безмЯтежное "ты ушла, и твои плечики"...
ЉатЯ поднЯла голову -- над переносьем резкаЯ морщинка, глаза темны,
скользЯт мимо. џ не выдержал ее молчаниЯ, заговорил:
-- Ђ может, он и прав. —то еще делать как не приспосабливатьсЯ, если на
большее не способен?
Ћтветила не сразу.
-- џ думаю...-- голос глух,-- не разменЯть ли нам нашу квартиру на
двухкомнатную и однокомнатную?..
џ растерЯлсЯ:
-- Ќе глупи...
Џусть это будет нашим последним родительским взносом.
-- •очешь, чтоб уже сейчас?..
-- Њы сейчас, ѓеоргий, живем с ним на разных этажах. Ќу так будем жить
в разных районах.
Ћна всю себЯ отдала сыну -- единственное в ее жизни. € -- "в разных
районах", подальше! Ќу и ну...
’елефонный звонок спас менЯ от ответа.
-- ќто Ђлевтина говорит... Ђлевтина €вановна, дочь €вана ’рофимовича. џ
хочу, чтоб вы сегоднЯ пришли к нам. Ћчень нужно. ѓде-то в полпЯтого, не
позже...
-- —то случилось, ЂлЯ?
Ќелепое, ѓеоргий Џетрович, не хочу объЯснЯть...

„ень по-прежнему Ярок и горЯч, но он уже не радовал менЯ, казалось --
значительное впереди, незавершенное выгорело, осталсЯ лишь след его, пепел.
Ќо день только начинаетсЯ, нужно пройти его до конца.
Љак это так получаетсЯ, что Я постоЯнно оказываюсь безоружным перед
сыном?!

Љто-то из наших институтских острословов сказал: "’еоретик это гусь в
журавлиной стае, летит вместе, но держитсЯ наособицу". —етверть века Я лечу
с институтом, сжилсЯ с косЯком физиков-экспериментаторов, одна цель, один
маршрут, без них истощилсЯ бы, сгинул безвестно, менЯ всегда считали своим,
но предоставлЯли летать как хочу -- гусь по-журавлиному не может. ‘егоднЯ
после разговора с ‘евой наплыло тоскливое одиночество -- все дружно летЯт
дальше, а менЯ уносит в сторону.
џ ходил по этажам, встречалсЯ с нужными людьми, вел с ними не очень
нужные разговоры, решал несложные вопросы, без которых одинаково легко могли
обойтись как институт, так и Я сам. € всюду Я чувствовал: вклиниваюсь не ко
времени, в эту минуту не до менЯ, но мной занимались доброжелательно и... на
скорую руку.
Ћднако директор-то менЯ хочет видеть наврЯд ли просто так, скуки ради,
зачем-то Я ему нужен. ‡ачем?.. Ћстрое желание убедитьсЯ: чего-то еще ждут от
тебЯ,-- породило нетерпение. Ќо директора срочно вызвали, должен вернутьсЯ с
минуты на минуту. Њинуты шли, день перевалил за половину, а Я еще обещал
дочери €вана ’рофимовича... ‘о стариком что-то стрЯслось.
‚озвращение директора Я проглЯдел, кто-то более проворный проскочил
раньше, пришлось пережидать...
Ќаш директор любил повторЯть: "’олько та кошка, котораЯ сама по себе
ходит по нашей теоретической крыше, способна ловить мышей". Ћн добилсЯ славы
и высоких званий не столько личными подвигами в науке, сколько
организаторским умением -- безошибочно угадывал таланты, делал на них
рискованные ставки, напористо выбивал средства, проЯвлЯл оборотистость, если
средств не хватало. Ќаука теперь становитсЯ индустрией, и организаторские
способности приносЯт едва ли не больше, чем счастливые озарениЯ гениев.
ќкспериментаторами директор умело правил, теоретиков лишь изредка ласкал,
чтоб не дичали, не забывали хозЯина, и ненавЯзчиво следил -- каких мышей
носЯт. ЊоЯ добычливость резко снизилась, и он, конечно, уж это заметил...
„иректор из-за стола вышел мне навстречу, прЯм, подтЯнут, седые волосы,
моложавое, чуть тронутое неувЯдающим загаром лицо, глаза в лучистых
морщинках. ‚ свои шестьдесЯт с хвостиком он все еще отменный горнолыжник,
отпуск проводит на —егете, бьет на скоростных спусках не только молодых
физиков, но и лавинщиков с горной станции.
-- Ђ ну, поворотись-ка, сынку!.. ђедкий же вы гость у менЯ, ѓеоргий
Џетрович.
-- Ќенадоедливость подчиненного -- его капитал перед начальством.
‚ежливаЯ пикировочка входила в ритуал наших встреч.
Њы уселись в стороне от директорского кресла, за круглый столик, а это
означало -- Я не сразу узнаю о цели вызова, разговор будет блуждать вокруг
да около.
-- Љак живете, ѓеоргий Џетрович?
-- Ќе обременЯЯ себЯ заботами, Љонстантин Ќиколаевич.
-- Ћй ли?..
-- Ђга, от менЯ ждут первого шага, и Я его сделал:
-- ‚ам что-то хочетсЯ узнать, Љонстантин Ќиколаевич. ‘прашивайте, не
стеснЯйтесь.
„иректор рассмеЯлсЯ:
-- ‹юблю дипломатов... Њожет, за менЯ и вопрос произнесете?
-- •отите знать, что за тайные совещаниЯ Я провожу в своей келье?
-- ‚ы телепат, ѓеоргий Џетрович.
-- „олжен сразу покаЯтьсЯ: они не имеют отношениЯ к физике.
-- Ќу, это-то Я знаю. €мей они отношение к физике, на мой стол легла бы
бумажка с неоригинальной просьбой: отпусти денег.
-- Ќу так, не кичась своим бескорыстием, сразу раскроюсь: не занимаюсь
ни горным спортом, ни альпинизмом, ни станковой живописью, ни игрой на
флейте...
-- ‚ы хотите сказать, что наконец-то выбрали себе увлечение?
-- € прошу к этому отнестись снисходительно.
€ронические складки в углах тонкого рта, прищур в упор.
-- Ђй-ай, дорогой ѓеоргий Џетрович! Џытаетесь провести на мЯкине
старого воробьЯ.
-- ‘читаю подозрениЯ безосновательными.
-- ‚идите ли, в нашем возрасте, ѓеоргий Џетрович, хобби -- это
самоуглубленность, это самоутешение, это интимное занЯтие, а вы собрали
вокруг себЯ маленький каганат...
-- Ђ разве вы на горнолыжные вылазки не ездите компанией?
-- Ћдно дело -- компанейскаЯ поездка в горы, другое -- многомесЯчный
труд в тесной келье. ’руд, насколько мне известно, не освЯщенный
бухгалтерскими сметами, труд на энтузиазме! € вы хотите убедить менЯ -- он
спаЯн досужим увлечением? Ќет, ѓеоргий Џетрович, не поверю! „олжны быть
зажигательные замыслы, высокие идеи... Ђх, они не относЯтсЯ к физике, ну так
тем мне любопытней. € не понимаю вашей девичьей стеснительности -- сколько
серьезных физиков ушло в биологию... € в геологию подались, и даже в
психологию... ‚ас-то куда бросило, ѓеоргий Џетрович? ѓотов хранить тайну
исповеди, если прикажете.
-- ‚ террористический заговор.
Ќаш директор был не из тех, кого легко можно было огорошить. Ќа мою
серьезную мину он ответил тонкой улыбочкой:
-- Џротив кого же?.. “чтите, Я не люблю экстремистов.
-- Џротив •риста.
-- ‘овсем интересно. € что же, получилось? €ли пока только готовитесь?
-- Џолучилось.
-- Љаким образом? ‘гораю от любопытства.
-- ‡абрались в первый век и прикончили там еще до того, как •ристос
стал •ристом.
-- Ќо поделитесь -- как вам удалось попасть в первый век?.. €,
простите, зачем вам такие хлопоты?
-- “далось общепринЯтым теперь способом -- заложили в машину
запрограммированную модель нужного нам отрезка истории...
-- Њодель истории?! -- ужаснулсЯ директор.
-- ђазумеетсЯ, схематически упрощенную. € он облегченно вздохнул:
-- “ф! ‡адали загадочку... ’еперь, кажетсЯ, понимаю. €сториЯ, но без
•риста. •отелось узнать, как поведет она себЯ без этой фигуры... € что же
получилось?
џ пожал плечами.
-- ’о-то и оно, что ничего. •ристос снова воскрес.
„иректор ничуть не удивилсЯ, удовлетворенно кивнул седой головой.
-- Ђ вы ждали конвульсий, апокалипсических потрЯсений? € если
выдающаЯсЯ личность столь влиЯтельна, то нельзЯ ли этим воспользоватьсЯ --
сделать героев истории инструментом доводки, направить жизнь в райские кущи?
Џравильно ли Я вас понЯл ѓеоргий Џетрович?
-- ђазве можно было объЯснить накоротке, чего Я ждал? Њне и теперь-то
это далеко не совсем Ясно.
-- ‚ы очень догадливы, Љонстантин Ќиколаевич -- —то Я еще мог ему
ответить?
Ћн помолчал, оценивающе разглЯдываЯ менЯ, наконец заговорил:
-- “вы, ваш результат подтверждает сермЯжное правило -- знай, сверчок,
свой шесток. Љ великому сожалению. ѓеоргий Џетрович, мы не ведущие, а
ведомые. € зачем вы так далеко забирались -- аж в первый век? Џробрались бы
поближе, в прошлый век в самый его конец, в лабораторию Ђнри ЃеккерелЯ. —то
вам стоило выкрасть у него ту самую роковую пластинку, засвеченную урановой
солью! Ћт нее же все началось -- и раскупорка Ядра, и взрыв над •иросимой, и
нынешние термоЯдерные кошмары. Ќе-ет, вы знали, что такой дешевый
криминалистический трюк ничего не даст: не наткнись Ѓеккерель на оказию,
было бы то же самое -- тот же уровень развитости Ядерной физики, тот же
запас бомб, мешающих нам спать. ќволюциЯ, наверное, не устоЯла бы перед
энтропией, если б не застраховала себЯ от случайностей... •риста убили --
•ристос возродилсЯ. Ћч-чень, оч-чень интересный результат.
Њногозначительный!..-- „иректор распрЯмилсЯ и сразу стал озабоченно
деловит.-- Ћднако Я вас пригласил не длЯ того, чтобы уличать. Љаждый волен
тешить себЯ чем хочет. ђасчетец на вас имею. € заранее скажу: буду очень
огорчен, если вы не пойдете мне навстречу.
џ насторожилсЯ -- наконец-то увертюра окончена, началась ариЯ.
-- ‚ыдвинули мы в свое времЯ Љалмыкова и надеЯлись -- молодость не
порок. Ђ ведь слаб, мелко пашет. ‚ы не находите?..
Љалмыков, тоже физик-теоретик, но не успевший еще проЯвить себЯ, был
выдвинут ученым секретарем, должность ответственнаЯ и хлопотливаЯ, где
приходилось быть и дотошным канцелЯристом.
-- Ќе нахожу, Љонстантин Ќиколаевич,-- ответил Я.-- ‚озможно, Љалмыков
и неглубоко пашет, но борозды не портит.
-- ‘ вашего чердачка, ѓеоргий Џетрович, не видно, а вот мне постоЯнно
приходитсЯ подправлЯть огрехи... „а особенно и винить парнЯ нельзЯ, трудно
без имени, без авторитета, ординарному кандидату наук ладить с нашими
мастодонтами. ’ут нужен человек с опытом и заслугами.
Њне сразу открылось все. ‚овсе не ради досужего любопытства
расспрашивал директор о моих чердачных бдениЯх, ему позарез было нужно знать
-- насколько они серьезны. џ занималсЯ не физикой -- это его нисколько не
смущало, при случае мог даже взЯть под покровительство. ‘ейчас все ждут
открытий на стыке наук, заройсЯ Я в биологию или психологию -- директор не
стал бы взваливать на менЯ должностную ношу. ‚друг да пробьет брешь, куда
Њакар телЯт не гонЯл,-- новое направление, новые перспективы, новое в активе
института! ’еперь вот выЯснил -- "каждый волен тешить себЯ чем хочет",-- но
за блажь денег не платЯт, изволь-ка занЯтьсЯ делом: Љалмыков не пашет, паши
ты! џ знал своего директора -- намеченную дичь из полЯ зрениЯ не выпустит.
Ћн поднЯлсЯ.
-- џ не требую, ѓеоргий Џетрович, немедленного ответа. Ќе к спеху.
‚звесьте, обдумайте, выдвиньте мне условиЯ, какие найдете нужными. Ћбещаю
быть покладистым. Ќе сомневаюсь -- мы с вами сработаемсЯ.
Ћх, мЯгко стелет, да жестко спать. € полное пренебрежение к тому, что
влекло менЯ. џ тоже встал и пожал доброжелательно протЯнутую руку.
“ дверей внезапно вызрел вопрос.
-- Љонстантин Ќиколаевич,-- обернулсЯ Я,-- вот вы сказали: мы не
ведущие, а ведомые... Ќе значит ли это, что в основе нашей деЯтельности
лежит приспособлЯемость?
Ћн, не успевший опуститьсЯ за свой стол, задержалсЯ, задумалсЯ на
секунду, ответил:
-- Ћдно из свойств живого -- способность адаптироватьсЯ. Џо чему мы
должны быть исключением?
Џоразительно: у моего легкомысленного сына оказалсЯ столь могучий
сторонник.

„верь открыла Ђлевтина €вановна, младшаЯ из дочерей €вана ’рофимовича.
џ ее знал еще восьмилетней девочкой, худенькой, конопатой патлато-белесой,
тихой, как мышка. ‘ейчас это плотнаЯ молодаЯ женщина с жаркой шапкой
крашенных хной волос, с тЯжелой, решительной поступью.
-- ‚ы опоздали,-- осуждающе сказала она.-- ќтот уже у него.
-- Љто -- этот? -- не понЯл Я.
-- Ќу поп! Ѓатюшка! ‘вЯтой отец! -- Ћна не могла сдержать своего
раздражениЯ.
-- ЂлЯ, Я ничего не понимаю.
-- Ќе могла же Я пускатьсЯ в объЯснениЯ по телефону -- мол, мой отец
совсем свихнулсЯ, потребовал... как там у них называетсЯ?.. свЯтое причастие
или просто исповедь, уж не знаю... „о сих пор в голове не укладываетсЯ: он,
€ван ѓоленков, из тех, кого раньше называли гранитными, твердокаменными,
сейчас вот испрашивает у попа прощение!
Ђлевтина €вановна порывисто вынула платочек, но к глазам не поднесла,
скомкала его в кулаке -- глаза сердитые, но сухие.
-- Џойдемте, ЂлЯ, сЯдем где-нибудь,-- попросил Я.-- –елый день на
ногах.
‚скинув рыжую копну волос, тЯжело и прочно ступаЯ, она провела менЯ в
столовую, перваЯ устало опустилась на стул, кивнула.
-- ’ам...
„верь, ведущаЯ в столь знакомую мне угловую комнатку €вана ’рофимовича,
плотно прикрыта, ни шороха, ни голосов не пропускает -- непривычный гость
действует в тишине.
-- ђодной дочери запретили даже заглЯдывать! -- Ђлевтина €вановна не
боитсЯ, что ее раздражение будет услышано.-- ’аинство, видите ли. „ушу
открывает... Љому?! Ќе мне, не вам -- чужому человеку!
€менно это-то у менЯ сейчас вызывает никак не раздражение, а вину. €ван
’рофимович пыталсЯ мне исповедоватьсЯ, да, и настойчиво, но в последнее
времЯ полного пониманиЯ у нас не получалось. џ уносил огорчение -- эх,
старость не радость, а €ван ’рофимович оставалсЯ со своим -- кому повем
печаль мою? Љак было ему, однако, нестерпимо плохо, если решилсЯ пригласить
со стороны, пусть даже не враждебного уже теперь, а все равно чужого
человека, своего рода должностное лицо. …му повем сокровенное, больше
некому... Ћбиженно-раздраженный голос дочери мне неприЯтен: тебе-то,
голубушка, навернЯка тоже пыталсЯ исповедоватьсЯ, хоть бы чуть устыдилась,
что не смогла понЯть отца.
-- ‚ы, конечно, думаете -- должна бы наотрез отказать... ‚прочем, отца
вы моего хорошо знаете, никогда он ни перед чем не останавливалсЯ. Ћтказала
бы -- умер, да еще и проклЯл перед смертью... ‚от мне и хотелось, чтобы
вы... вы пораньше, до прихода попа встретились. ‚ы один имеете на отца
влиЯние. Џросила же не опаздывайте!..
-- ‚рЯд ли Я что-нибудь бы изменил, ЂлЯ.
-- Ќо тогда -- кто, кто как не вы?..
-- Љто поможет человеку, который сам в себе запуталсЯ?
-- Ђх, вам-то что! Џожмете плечами: мол, старый знакомый с ума спЯтил.
Ђ нам каково? Ќа нашу семью пЯтном лЯжет, не сразу отмоемсЯ. Њуж лекции о
дарвинизме читает, издательство "‡нание" договор на книгу с ним заключило. Ђ
теперь станут трубить кому не лень: в семье дарвиниста поповщина гнездо
вьет.
“ нее ненастно-серые глаза, какие когда-то были у отца, но в них злой,
колючий зрачок, и в лице ее, пухлом, утратившем скупую отцовскую рубленость,
проглЯдывает что-то дрЯбло-бульдожье.
-- Џослушайте, ЂлЯ, отцу сейчас куда хуже, чем вам. Ќа вашем месте Я
все-таки думал бы о нем, а не о себе.
€ она задохнулась.
-- ‚ы!.. ‚ы смеете -- мне!.. џ -- о себе, о нем нет?!
-- „а, и не только сейчас, а уже давно. „авно отец длЯ вас -- досаднаЯ
обЯзанность, житейский долг, который полагаетсЯ выплачивать.
џ знал, на что иду: с этой минуты мы враги, но многого не терЯю --
друзьЯми мы никогда и не были. Ђ Я бы презирал себЯ, если б перед
надвигающейсЯ смертью предал своего командира, своего названого отца. Ќе от
трусости, не от ханжества этот мужественный и честный человек изменЯл теперь
сам себе -- от отчаЯньЯ. Љому дано понЯть глубину отчаЯньЯ ближнего? Ќе
дочери же, страшащейсЯ за судьбу мужниной расхожей книжонки. Ќе решусь
сказать: понимаю, но подозреваю -- отчаЯнье бездонно.
Њы глЯдели друг на друга. “ нее наливалось кровью лицо, розовел лоб, а
глаза Яростно светлели...
‘кандал не успел разразитьсЯ, за дверью раздалсЯ придушенно-сиплый
выкрик, грохот падающего стула. „верь распахнулась, из нее не выскочил, а
скорей вывалилсЯ, путаЯсь в рЯсе, долговЯзый батюшка -- молод, бородат,
гневно румЯн, на узкой груди в вольных складках поблескивает крест.
-- ‚ам... Ђх, бож-ж мой! -- Ћн налетел на угол дивана.-- ‚ам следует
пригласить врача-психиатра, а не свЯщенника!
‚озвышаЯсь посреди комнаты, Ђлевтина встретила его пасмурным взглЯдом,
не ответила. € батюшка обиженно приосанилсЯ, траурно колыхаЯсь, на ходу
обретаЯ должное достоинство, двинулсЯ к выходу.
-- ‘то-ой!..
‚ дверЯх, держась за косЯк, вырос €ван ’рофимович -- тЯжелаЯ, темнаЯ,
как кусок мореного дуба, голова с устремленным вперед полированным надлобьем
и плоско висЯщаЯ на перекошенном костЯке пижама игривой расцветки в белую и
розовую полосу.
-- ‘той! Ќе бежи! -- сипло, с клекотом.
‘вЯщенник передернул плечиками, остановилсЯ, досадливо обернулсЯ.
-- Ѓож-ж мой! ‘ами позвали -- и раздражаетесь... ‡ачем вам свЯтое
причастие?
-- џ много ненавидел, хочу любить... ‹ю-бить!.. ‚ы ж обещаете это...
-- ’ак проникнитесь кротостью, подготовьте себЯ к любви.
-- Љротостью?! Њальчишку прислали. —то ты мне можешь сказать?
-- ‘лово божье. ‘ ним пришел.
-- Џришел поучать... Џо какому праву?.. Ѓольше видел? Ѓольше пережил?..
—то ты знаешь о жизни, молокосос?
-- Ѓатюшка всплеснул траурными рукавами.
-- џ к вам с утешением, а вы оскорблЯете!
-- “тешение? “мирающему?! ќкие вы балбесы!
-- Ћ господи! —его же вы хотите?
-- ‹юбить напоследки! Ee!.. -- €ван ’рофимович дернул подбородком в
сторону стоЯщей с запрокинутым лицом дочери. -- …го!.. Љивок в мою сторону.
-- ‹юбить их! ‘традать за них!.. „а!.. Ђ ты... уте-ше-ние... Џовесь его
себе... вместо креста...
Ћн задыхалсЯ, изрытое лицо стало угрожающе черным, корЯваЯ рука в
нарЯдном бело-розовом рукаве дрожала, цеплЯЯсь за косЯк дверей. ‘ейчас
рухнет. € Я кинулсЯ к нему.
•ватит! Џойдем!
Ћн обмЯк, навалилсЯ на мое плечо -- пугающе легкий, по-детски
беспомощный.
‚ знакомой сумрачной комнате держалсЯ неистребимый берложий запах. џ
уложил бывшего командира на смЯтую постель, укрыл одеЯлом. ‡апрокинутаЯ
тЯжелаЯ голова на тонкой скрученной шее, острый кадык, мЯтые веки опущены,
каждый вдох сопровождаетсЯ клекотом, а в запавший висок бьетсЯ наружу
неуспокоеннаЯ жизнь.
-- ‘лушай, что Я тебе скажу,-- заговорил Я, склонившись над черным
пугающе чужим сейчас лицом. -- ’ы зрЯ терзаешьсЯ -- ты не из последних
могикан на земле. ЊладаЯ жизнь будет играть. Ѓудет! Ќе прерветсЯ!
Ћн поднЯл веки -- мерцающий взглЯд из бездны,-- и натужно прерывистое:
-- ‹адно уж... Џрощай...
Ќе последние ли это слова? џ постоЯл над ним. Њы часто были сердечны
друг с другом, но никогда не проЯвлЯли нежности. € сейчас Я осторожно пожал
лежащую на одеЯле руку. Ћна была холодна -- словно коснулсЯ водопроводного
крана.
Џод дверЯми, уткнувшись рыжими волосами в резную спинку старого
узенького дивана, беззвучно плакала Ђлевтина, спина согнута, полные плечи
вздрагивают. € менЯ прожгло -- хищница? „а протри глаза!
Џройти мимо Я теперь уже не мог.
-- ЂлЯ, простите... Љакой же Я дурак, однако.
Ћна пошевелилась, приподнЯлась, вытерла лицо ладонью крепко, с нажимом
-- простонародный жест бабы, которой некогда убиватьсЯ, надо хвататьсЯ за
дело.
-- €дите, ѓеоргий Џетрович. -- “стало и недружелюбно, в сторону.
-- —ем мне вам помочь?
-- “же помогли. ‘пасибо. -- Ћна повернулась -- лицо в пЯтнах, сквозь
непролившиесЯ слезы кипЯщее презрение: -- "—ем помочь?"-- ножкой шаркнули.
„а кто мне поможет?! ќто Я всем помогаю, все на себе волоку! ‘естры
откололись -- одна на край света в •абаровск сбежала, другаЯ хоть и в
Њоскве, да в стороне, тоже порой расшаркиваетсЯ: чем помочь тебе, Ђленька? “
Ђленьки и дети на шее, и муж-рохлЯ, которого в спину надо толкать, сам себЯ
не подхлестнет -- приЯтели, шахматишки, разговорчики пустопорожние... Ђ
отец... Ћх, отец!.. „аже когда здоров был -- к нему не подладишьсЯ. ’еперь
ему и вовсе весь мир нехорош с собой в придачу. Њиру плевать на выжившего из
ума старика. Ќад собой поизмываешьсЯ да перестанешь. Ђ Я всегда у него под
боком, менЯ можно не жалеть -- снесет, двужильнаЯ!.. ѓос-спо-ди! „околе
еще?! Ќ-не мо-гy! Ќе мо-гу! ‚ыдохлась! Ђ тут еще радетели подкатывают -- не
смей думать о себе! Љто б за менЯ о нем подумал?.. €з многих лет хоть на
один день груз снЯл, дыхание бы перевести...
Ћна потухла, вЯло махнула рукой.
-- Ћх, чего ради доказывать?.. €дите, ѓеоргий Џетрович, да побыстрей.
‡десь все лишние, кроме менЯ...

‚ечер. „ень кончилсЯ. џ вошел в этот день с ношей, ее мне подарил день
вчерашний. —то в этой ноше, Я толком еще не дозналсЯ -- может, это Ящик
Џандоры, который бы лучше и не раскрывать, а может, сокровища. Ќет ничего
соблазнительней неразгаданного! џ собиралсЯ развЯзать свою ношу вечером,
ждал этого часа. Џусть даже Ящик Џандоры, но устоЯть не смогу -- незнание
длЯ людей страшнее, чем Явные бедствиЯ.
‚ечер. џ тупо смотрю на древнего ЊыслителЯ, „ень нанес мне несколько
сокрушительных ударов, и Я разбит, оглушен, ничто уже не соблазнЯет, ничего
не хочетсЯ -- калека. Ќе сумел одарить своего сына тем немногим, что имел
сам. „иректор института указал мое место -- на должность мессии не
подходишь, займись более доступным делом... Ђ старик ѓоленков добавил: все
бренно -- высокие мечты, кипучие страсти,-- и уйдешь в мир иной
неудовлетворенным.
-- ѓеоргий, что с тобой?
Ћт Љати не скроешь и от нее не отделаешьсЯ случайным ответом -- мол,
нездоровитсЯ что-то. ђад бы открытьсЯ, но как? "Ќа должность мессии не
подхожу, Љатенька". Ћна-то это бедой не считает. ‘амый близкий мне человек
на свете.
-- Њоей вере сегоднЯ ноги переломали. Ќо это пройдет, ЉатЯ.
-- ‚ере? -- удивлЯетсЯ она. -- ’ы же из неверующих, живешь сомнениЯми.
-- „а сомнениЯ-то начинаютсЯ с веры, ЉатЯ.
-- Ђ Я считала -- наоборот. ‘начала сомневаешьсЯ, затем опровергаешь
сомнениЯ, только потом уж вера. €стина и вера не едины ли?
-- ‚ера -- старт к истине, ЉатЯ. ‘начала Я должен поверить, поверить
просто, без достаточных оснований: в падающем Яблоке есть что-то сверх того,
что видишь. Ђ уж потом и сомнениЯ и опровержение сомнений -- полный набор,
который сопровождает процесс мышлениЯ.
-- ’ы сегоднЯ ходил по Њоскве и указывал людЯм на падающее Яблоко --
тут что-то есть?..
-- Ќет, просто приглЯдывалсЯ к людЯм и понЯл -- мне не открыть им глаза
на "верую". € неизвестно, удастсЯ ли это кому-либо.
-- Ђ твои юные апостолы?.. ’ы веруешь, они -- нет?
џ еще не успел им всего сказать...
’ак скажи!
џ уныло молчал, а ЉатЯ решила действовать:
-- ‘ейчас еще не поздно. Џозвони, пригласи на чашку чаЯ.
-- “стал, ЉатЯ. Ќе стоит.
-- џ тебЯ знаю -- не уснешь, завтра будет испорченный день. € хорошо бы
завтра, того глЯди, неделЯ окажетсЯ испорченной. ‡ови, но не всех, чтоб не
разводить шабаш на ночь.
€ Я решилсЯ позвонить ”оме неверующему из апостолов -- ’оле ‡ыбкову. Ћн
жаден до знаний, но разборчив -- подозрительное съесть не заставишь. € он
безжалостен, этот мальчик, ложь во спасение ему чужда.
—ерез час ’олЯ был у менЯ. ЉатЯ собрала в моей комнате на журнальном
столике чай, оставила нас одних. џ рассказывал, а ’олЯ ерзал, чесалсЯ,
хмыкал, однако слушал внимательно. Ћн слушал, а Я оживал. Њыслитель забыто
сидел на письменном столе к нам спиной.

‘вободы сеЯтель пустынный,
џ вышел рано, до звезды;
ђукою чистой и безвинной
‚ порабощенные бразды
Ѓросал живительное семЯ --
Ќо потерЯл Я только времЯ,
Ѓлагие мысли и труды...

Ќаверное, все, кто олицетворЯл собой совесть человечества, кто бросал
живительные семена добра и справедливости, испытывали, как и Џушкин,
бессильное отчаЯнье. Њногие из них терЯли не только "благие мысли и труды",
но и жизнь.
Џушкин считал -- всему виной косность, равнодушие людей;

Џаситесь, мирные народы!
‚ас не разбудит чести клич.
Љ чему стадам дары свободы? €х должно резать или стричь.

ЏодавлЯющее большинство подвижников разделЯли этот взглЯд.
‘амому раннему изображению колеса -- неуклюжему, еще без спиц, на так
называемом штандарте “ра -- нет и пЯти тысЯч лет. Ќа свете произрастают
деревьЯ и постарше возрастом. ќволюционное мгновение, в которое укладываетсЯ
всЯ наша буйнаЯ цивилизациЯ.
Ќичто в природе не находитсЯ в покое, движение -- одно из условий
существованиЯ от элементарной частицы до ‚селенной в целом. •арактер
движениЯ определЯет специфику природных модификаций. Џланеты ‘олнечной
системы не могут вращатьсЯ быстрей или медленней -- система развалитсЯ.
—еловечество на данном этапе может пребывать лишь в состоЯнии
возрастающего ускорениЯ. € такое состоЯние вовсе не исключительно, через
него проходит и штамм развивающихсЯ бактерий, и разрастающаЯсЯ популЯциЯ
животных; и взрыв научной информации, какой мы сейчас переживаем,-- Явление
того же порЯдка. Њатематики это называют экспонентным развитием.
ђастущаЯ скорость не даетсЯ даром, за нее приходитсЯ дорого платить --
силой и благополучием многих и многих поколений безымЯнных рабов,
крепостных, фабричных рабочих, потом Я кровью своей смазывавших несущеесЯ
вперед колесо истории. € как следствие -- притеснение, вражда, обоюднаЯ
ненависть, унижениЯ, пресмыкательство... ‘овершаютсЯ завоеваниЯ, осваиваютсЯ
новые стихии, но...

Ќа всех стихиЯх человек --
’иран, предатель или узник.

Џушкин с поэтической силой провозглашал традиционный взглЯд -- люди
ответственны за свою порочность. Њаркс вскрывает объективные причины. Ѓурно
развивающиесЯ производительные силы, считал он, не приносили и не принесут,
если не изменить существующие порЯдки, благополучиЯ труженику. Ћн выдвигает
теорию относительного и абсолютного обнищаниЯ рабочего класса. …сли господин
был вынужден как-то заботитьсЯ о своем рабе -- собственность, потерЯ которой
длЯ него прЯмой урон,-- то капиталист нанимает рабочего: не собственность,
беречь нечего, умрет от непосильного труда -- туда ему и дорога, легко
заменить другим. Њашины освободили от работы столько тружеников, что всегда
найдутсЯ желающие продать себЯ за черствый кусок хлеба. —ем дальше, тем
больше станет машин, они будут совершенствоватьсЯ, все больше и больше
окажетсЯ безработных, готовых нанЯтьсЯ за жалкие гроши, заработнаЯ плата
рабочих неудержимо покатитсЯ вниз. Џроизводительные силы растут, вместе с
ними растет обнищание трудЯщихсЯ масс, в той же пропорции растет богатство
хозЯев, растет к ним озлобление, существовавший прежде антагонизм
беспредельно обострЯетсЯ, сильным мира сего придетсЯ прибегать к столь
жестоким мерам, каких прежде и не знало человечество. Љошмар впереди!
Ќо не прошло и семидесЯти лет с тех пор как Њаркс впервые опубликовал
свою теорию обнищаниЯ, а уже один из его сторонников, ”ранц Њеринг (по
определению ‹енина, не только желающий, но и умеющий быть марксистом),
сообщает, что "широкие слоЯ рабочего класса обеспечили себе на почве
капиталистического строЯ условиЯ существованиЯ, стоЯщие даже выше жизненных
условий мелкобуржуазных слоев населениЯ".
Љ нашему времени эти жизненные условиЯ рабочих еще больше повысились --
восемь часов рабочий день, два выходных днЯ в неделю и материальнаЯ
обеспеченность, о какой прежде только могли мечтать простые труженики.
—то же случилось?.. Ќе значит ли, что закон -- чем выше
производительные силы, тем выше и темп развитиЯ, их пожирающий оказалсЯ
ошибочным? €ли этот необузданный темп стал спадать, молох начал утрачивать
аппетит?.. Ѓеспристрастные математические расчеты предсказывают именно такой
исход -- ускоренное возрастание до бесконечности продолжатьсЯ не может, спад
неизбежен
Ќе случайно же мы говорим о разразившейсЯ научно-технической революции.
Њы наблюдаем, как мир заполнЯетсЯ машинами их неиссЯкаемый поток ширитсЯ,
проникает во все уголки нашей жизни. € сами машины с каждым днем становЯтсЯ
производительней и производительней, с каждым днем они сказочно
совершенствуютсЯ... Ќет, производительные силы сейчас возрастают с
фантастической мощью, вызываЯ феноменальный темп развитиЯ, который не на
шутку начинает пугать нас.
‡акон возрастаниЯ не только осталсЯ в силе, но проЯвлЯет теперь себЯ с
наглЯдностью ошеломлЯющей. €звечный молох растет как никогда, как никогда
прожорлив. Ќо что теперь длЯ его непомерно возросших аппетитов та жалкаЯ
надбавка, котораЯ выжималась из труженика жестокой эксплуатацией! ”изические
ресурсы человека практически неощутимы длЯ вымахавшего колосса. ‹ишь
усиленнаЯ эксплуатациЯ сверхмощных машин способна его насытить.
‚ мире идет процесс -- эксплуатациЯ человека подменЯетсЯ эксплуатацией
машин!
Ћй ли?..

†ена легла спать. ‚ полночь пришел ‘ева, просунул к нам голову, сказал:
"Џардон", исчез в своей комнате и, повозившись за стеной, тоже уснул. Њы с
’олей сидели за неприбранным столиком голова к голове, говорили вполголоса.
‚се, что Я накопил в бдениЯх с Њыслителем, выплеснул сейчас на ’олю, и
это вывело его из привычного самоуверенного равновесиЯ -- ни уютной
посадочки в креслице, ни загадочной блуждающей улыбочки, поглЯдывает
исподлобьЯ, и даже физиономиЯ его, кажетсЯ, обрела некую удлиненность от
серьзности.
-- ‘ытый человек необЯзательно должен быть добрей и отзывчивей. ќто
давным-давно замечено, ѓеоргий Џетрович... -- Ќо своей кошачьей вкрадчивости
’олЯ не утратил, осторожно подкрадываетсЯ, чтобы совершить прыжок. -- ’еперь
многие страны живут сытно, но ни одна, ѓеоргий Џетрович, ни одна не может
похвастатьсЯ, что нравственность стала выше. Ќапротив, сытые-то и стонут о
падении нравов.
џ предупреждаю прыжок, спрашиваю:
-- —то ты хочешь сказать?
’олЯ вздыхает.
-- „умаетсЯ, вы и сами это хорошо понимаете, ѓеоргий Џетрович. ‘пособ
производства изменилсЯ, благоприЯтно изменилсЯ, а люди лучше относитьсЯ друг
к другу не стали. ‚ыходит, Џушкин и прочие страдавшие за народ поэты и
моралисты правы -- не в способе производства беда, а в самом человеке сидит
ущербность. Љак ее выкорчевать? Џроповедью "люби ближнего" не получаетсЯ,
стихами -- тоже...
Ћн ищуще вглЯдываетсЯ в менЯ. ‘ейчас это уже не самовлюбленный
суперменчик -- лишь бы потешить себЯ знаниЯми, "летите, голуби"... ‚ голосе
его не иронические, а страстные нотки: как выкорчевать?.. €щуще
вглЯдываетсЯ, ждет ответа. Џохоже, какую-то победу над независимым мальчиком
Я все-таки одержал.
-- ’ы считаешь, что способ производства изменилсЯ?-- спросил Я.
€ ’олЯ опешил.
-- Љ-как?! ‚ы только что говорили...
-- ѓоворил: изменилось производство, но не его способ.
-- ђазве это не одно и то же?
-- Ќет.
…го подбитое жирком тело напрЯглось.
-- ‚иноват, ѓеоргий Џетрович, туп, не секу -- какаЯ разница?
-- ЉакаЯ разница между плаванием и стилем, действием и способом его
осуществлениЯ?.. Џловец вырос из детского возраста, стал мощным мужчиной,
мощно и плавает, но... собачьим стилем, как в детстве. ‘колько неудобств он
от этого испытывает! ‚от и производство развилось, приобрело размах -- дедам
не снилось! -- а осуществлЯетсЯ оно тем же дедовски-капиталистическим
способом: по найму.
-- ’ак и что же?
-- Ђ то, что акт найма -- своего рода диктаторство: исполнЯй то-то и
то-то, получай столько-то, сам себе не принадлежишь, за тебЯ решают другие.
-- Ќо диктаторство-то уже не прежнее, ѓеоргий Џетрович, заметно
смЯгчилось -- соки не выжимает, страдать от него сильно не приходитсЯ.
“вы, заставлЯет страдать.
’руженика?..
-- …го в первую очередь. ’олЯ зЯбко поежилсЯ.
Ќе вЯжетсЯ у менЯ что-то, ѓеоргий Џетрович. Џрежде давили юшку --
страдали, понЯтно, теперь юшку не давЯт, и нате -- острей страданиЯ.
-- Џрежде все силы труженика, все его времЯ без остатка уходили на то,
чтоб прокормитьсЯ, удовлетворить свои чисто физиологические потребности, ни
на что другое уже не хватало. ’еперь же "быть сыту" все силы не съедает,
остаетсЯ избыток. Ђ избыточные силы выхода требуют, в покое оставатьсЯ не
могут. „остаточно малейшего повода, чтоб человек стал проЯвлЯть себЯ. „а,
соответственно поводу, да, толчку, который он получил извне. Ђ толчки-то
труженик ежедневно испытывает раздражающие, каждый день его ставЯт в
незавидное положение -- подчинЯйсЯ без возражений, сам себе не принадлежишь,
не свободен...
-- „алеко в не столь незавидное, в каком был раньше.
-- ’ак ли? ђаньше чувство неполноценности у него заглушалось животным
чувством голода, но теперь-то, при сытости, оно должно стать нестерпимым. €
все потому, что осталсЯ старый способ производства. Њаркс, выходит, все-таки
прав, ’олЯ.
’олЯ клонил лоб, посапывал озадаченно.
-- ђабочие должны написать на своем знамени революционный девиз:
"“ничтожение системы наемного труда"!-- произнес он подчеркнуто размеренно,
как обычно выдавал цитаты.-- …сли помните, это слова Њаркса из доклада на
ѓенеральном совете €нтернационала... Ќо вот Я никак не припомню, ѓеоргий
Џетрович, чтобы Њаркс предлагал что-то взамен, какую-то новую систему.
џ развел руками.
-- Ќу, ’олЯ!.. Џлавали мы, плавали по времени, вглЯдывались в него с
разных сторон, а главного ты так и не увидел... „а мог ли Њаркс предложить
новый способ -- не по найму, скажем, а на каких-то рабочих коллективных
началах? Њы только что говорили: во времена Њаркса темп развитиЯ требовал
усиленной эксплуатации рабочего. € не считатьсЯ с темпом развитиЯ нельзЯ.
‡адайсЯ Њаркс тогда целью превратить рабочих в коллективных хозЯев,
получалось бы, что они, рабочие, должны стать эксплуататорами... самих себЯ,
не иначе. ’акую нелепицу и вообразить трудно. Џустопорожним прожектером
Њаркс не был. ‚ремЯ не приспело, друг мой.
-- Ќо тогда чем же мы займемсЯ, ѓеоргий Џетрович? -- спросил ’олЯ.--
‚ыЯснением новых закономерностей?
-- Ѓез них не обойтись.
-- Џрошу прощениЯ -- "летите, голуби"?..
Њальчик менЯлсЯ на глазах -- теперь уже он кидал мой камень в мою
голову.
-- ЌельзЯ изобрести способ производства, ’олЯ.
-- Ќо?.. ‚едь есть же у вас в запасе "но", ѓеоргий Џетрович?
-- Ќо можно уловить его поЯвление
-- ѓде?
-- ‚ жизни, разумеетсЯ. Џервые робкие росточки.
-- € вы считаете, ѓеоргий Џетрович, что росточки уже поЯвились?
-- „олжны.
-- € в нашей стране?
-- € в нашей стране.
’олЯ замолчал. ‡а окном стоЯла глубокаЯ ночь.

Ћт •риста и Џавла мы вышли на наше времЯ. ‚ моем институтском
скворечнике с арочным окном на шумную улицу два днЯ подрЯд мы подбивали
итоги, выЯснЯли, как действовать дальше.
€рина ‘ушко принесла огорчительное известие, которое, впрочем, мы давно
уже ждали,-- нам закрыли доступ к электронному оракулу: хватит, потешились,
пора и честь знать, нас и так слишком долго терпели. €рина сердечно
поблагодарила участливых жрецов и с миром рассталась...
џ находилсЯ под прицелом -- директор института не торопил с ответом, но
ждал его. Ћн умел и ждать и дожимать. …сли Я скажу ему "да", то витать в
эмпиреЯх мне будет некогда, захлестнет текучка.
Ќо теперь-то, собственно, длЯ нас все и начинаетсЯ. „о сих пор мы вели
авантюрную, неупорЯдоченную разведку, шарили в тумане. ’уман рассеивалсЯ.
Љаждое Явление мы рассматриваем во времени, которое не стоит на месте --
движетсЯ то замедленно, то напористо,-- придетсЯ делать сложные
количественные расчеты...
Љазалось бы, обилие и сложность задач должны пугать, но Я почувствовал
себЯ в своей стихии. ‚ самом начале нашего флибустьерского плаваньЯ Я уже
подозревал: какие бы шальные ветры ни носили наш корабль, его рано или
поздно должно занести в открытые воды физики. Ћни так широко разлились, что
экспедиции под разными научными флагами ныне не могут их миновать.
Њатематический аппарат исследованиЯ физических Явлений применим и к
человеческой природе. ’еориЯ случайных процессов объЯснЯет не только
движение взвешенных частиц в жидкости, но и некие исторические
неожиданности; кривой экспоненты можно выразить и возрастание напрЯжениЯ в
конденсаторе, и развитие нашей цивилизации... џ перестаю быть увлеченным
дилетантом, тридцатилетний профессиональный опыт теоретика -- мой взнос в
новое дело. —увствую себЯ полномочным представителем от физики, науки,
котораЯ в наш век двумЯ революционными скачками вырвалась вперед в познании
мира.
Ђ раз так, то сейчас Я могу уже без смущениЯ, в полный голос
разговаривать с директором:
"“ вас создалось впечатление -- Я увлечен потехой. Љаюсь, Я сам ввел
вас в заблуждение, не смел еще раскрыть карты, не знал, достаточно ли сильны
мои козыри. ’еперь готов ходить в открытую, бить любое ваше сомнение. Ђ вы
не из тех, кто хватает за шиворот своих сотрудников -- не лезь на
неосвоенную целину, топчись в отведенном загоне. ‘мею рассчитывать -- не
станете задерживать, а благословите в путь. Ќо тогда Љалмыкова вам придетсЯ
заменить не мной, а кем-то другим, а мне оказывать посильную помощь. ‚ам,
например, не стоит большого труда узаконить двух моих сотрудников --
историка и программиста, -- пробейте длЯ них две ставки. €, разумеетсЯ, вы
не допустите, чтоб мы заводили интрижку с чужими оракулами -- в нашем
институте и своих хватает..."
Ћднако такой разговор, верно, произойдет не скоро, к нему нужно
подготовитьсЯ, "поднабрать козырей". Ќо уже и теперь из подвешенного
состоЯниЯ Я опускалсЯ на твердую почву, радужные надежды переполнЯли менЯ.
Њы вышли на наше времЯ и это событие решили торжественно отпраздновать.
-- ‚ремЯ плакать -- и времЯ смеЯтьсЯ; времЯ сетовать -- и времЯ
плЯсать!-- Ћхота на •риста даром не прошла длЯ Њиши „едушки, он стал
знатоком ‚етхого завета, цитировал …кклезиаста.-- —ур, ѓеоргий Џетрович, на
праздник Я приду с Ќастей.
-- Ђ Я с балалайкой,-- ввернул ’олЯ.
’оржественный обед давал Я, и веское слово тут принадлежало не мне, а
Љате:
-- Ќикаких ресторанов! †ареных лебедей не обещаю, а сыты и веселы
будете.
’акой праздник не мог пройти мимо ‘евы, хотЯ мы и жили с ним "на разных
этажах". Њне даже хотелось столкнуть его с моими флибустьерами -- взглЯни на
отца с лицевой стороны!

Џервой Явилась €рина ‘ушко с гвоздикой, рдеющей в черных волосах, и
букетом гвоздик в руках, лучащиесЯ глаза под бровЯми умиротворенны, почти
благостны, никакой колючести в них. €рина сейчас, похоже, переживала то
внутреннее победное удовлетворение, какое, наверное, должен испытывать
приземлившийсЯ парашютист -- совершил, что пугало, готов теперь совершить
большее.
€рина пристроила в вазе гвоздики, освободилась от кофточки, ринулась на
кухню помогать Љате. ‘ева, шатавшийсЯ по квартире с миной показательного
терпениЯ, встрЯхнулсЯ, изрек многозначительное: "ќге!" € скрылсЯ в своей
комнате.
—ерез десЯть минут он возник при параде -- накрахмаленнаЯ сорочка,
широкий галстук с павлиньим глазом, вельветовые брючки в обтЯжку.
‘ коротким звонком в дверь ввалилсЯ ’олЯ ‡ыбков, растрепанный,
распаренный, блаженно жмурЯщийсЯ, тоже с цветами, изрЯдно помЯтыми в
автобусной давке, и... с балалайкой.
-- Ќаш „ед, он же Љопылов Њихаил Ђлександрович, задержитсЯ,-- объЯвил
он с порога.-- Ќевесту на вокзал провожает.
-- Љак на вокзал?! Ћн же обещал быть здесь вместе с Ќастей.
-- ЌастЯ, ѓеоргий Џетрович, было бы вам известно,-- шкатулочка с
сюрпризами. Љогда договаривались, она, видите ли, забыла, что именно в этот
вечер ее троюроднаЯ тетка в ‡венигороде справлЯет... не помню только что --
день ангела или серебрЯную свадьбу... Љонечно, очень жаль, что ЌастЯ не
украсит наше общество, ну а Њишка быстр на ногу, моментально обернетсЯ...
–веточки вот... €звинЯюсь, подарочного вида они уже не имеют. Џриходилось
оберегать от внешней агрессии инструмент, гордость маэстро.
Ѓалалайка -- гордость маэстро -- была без футлЯра, дешевенькаЯ,
неказисто-облезлаЯ. ’олЯ непочтительно сунул ее в угол возле входных дверей,
прЯмо на мои ботинки.
-- Њаэстро лучшего места длЯ инструмента не нашел?-- заметил Я.
-- Ќе балую, ѓеоргий Џетрович. Ќе привередлива.
Њужчинам, чтоб они не попадались под ноги, не мешали накрывать стол,
приказано было не вылезать из моего кабинета. ’олЯ вооружилсЯ парой бутылок
минеральной воды, пил, отдуваЯсь, и лоснилсЯ. ‘ева с любопытством на него
поглЯдывал.
-- Џапа, у тебЯ обаЯтельные помощницы,-- сказал он.
’олЯ хмыкнул.
-- ‚ы не согласны?-- повернулсЯ к нему ‘ева.
-- ‘огласен,-- пропыхтел ’олЯ, набулькиваЯ себе второй стакан --
‚олчица тоже выглЯдит обаЯтельной... когда не рычит.
-- ђычит?..
-- Ђ вы думаете -- людоедством занимаютсЯ молча?
-- Ћна -- людоедка?!
-- Џусть это вас не пугает -- мальчиков она переваривает с трудом, а
потому за ними и не охотитсЯ.
‘ева попыталсЯ дать сдачи:
-- Ќо длЯ вас она, конечно, делает исключение?
-- ЏриходитсЯ. ђаз нет других -- хватай тех, кто рЯдом. ’ерпим.
-- Љого это вы терпите? -- ‘ама €рина с накаленными у плиты щеками
ворвалась к нам.
-- ‚ас, €рина Њихайловна. ‚аше обаЯние нам приходитсЯ терпеть.-- ’олЯ
раздвинул в улыбочке круглую физиономию.
€рина повернулась к ‘еве.
-- "Ѓерегитесь лжепророков, которые приходЯт к вам в овечьей одежде..."
-- Џредставьте себе, и Я примерно то же подумал, только, конечно,
другими словами,-- обрадованно подхватил ‘ева.
-- ђаз уж вы столь проницательны, то догадайтесь -- зачем Я сюда сейчас
пожаловала?
-- Ќаверно, чтоб пригласить нас к столу.
-- Ќе угадали! ‚о-первых, наша компаниЯ еще не в полном составе, а
во-вторых, пирог с капустой пока не дошел, а в-третьих... ‚от ради этого
третьего Я и пожаловала: считаю, что крепкой настойки, которую приготовила
…катерина €вановна, может и не хватить. Ќадо учитывать -- четверо мужчин!
Ќеплохо бы срочно купить бутылочку или две коньЯка. Ђ теперь еще раз
проЯвите свою проницательность, молодой человек, скажите мне: кто должен
совершись сей подвиг?
-- Ѓерегитесь лжепророков и берегитесь пророчествовать!-- торжествующе
возвестил ’олЯ ‡ыбков.
‘ева смиренно принЯл:
-- Џонимаю. ќтот подвиг должен совершить Я.
-- “мница. € не медлите!
‘ева ушел, €рина выкурила с нами сигарету, скрылась на кухне. ’олЯ
‡ыбков узрел ЊыслителЯ на столе, взЯл его в руки, долго вертел, наконец
непочтительно перевернул его вверх ногами, присвистнул.
-- Ђ скамеечка-то!
ЌизенькаЯ скамеечка, на которой восседал Њыслитель, была с украшением
-- по нижнему краю шел простенький ступенчатый узор. џ как-то не обратил на
него вниманиЯ.
-- ќто поразительно, ѓеоргий Џетрович! Ќедостаточно, видите ли, сидеть
на удобной скамеечке, желаем еще и на красивой... Ћткуда эта страннаЯ
потребность в красоте? Ѓабушка обезьЯна, похоже, ею совсем не грешила.
€ мы, склонЯЯсь над перевернутым Њыслителем, заговорили о необходимости
искусства...
’ема наша не скоро иссЯкла, а Њиша все еще не поЯвлЯлсЯ. ‚ошла ЉатЯ,
уже без передника, без кухонного румЯнца на лице, тщательно причесаннаЯ, со
следами косметики, в светлом праздничном платье.
-- ‚се готово. Њожет, начнем, чтоб не томитьсЯ?... „а, а где же ‘ева?
-- Џослан за коньЯком.
-- Ћн давно уже вернулсЯ. ‘унул коньЯк и мгновенно исчез. џ думала, он
поспешил к вам... Ќу-ка, ну-ка, пойду взглЯну, что он там?..
Њинут через десЯть ‘ева поЯвилсЯ. Ћн был почему-то без своего
ультрамодного галстука, лицо чуть бледно и как-то асимметрично. џ не успел
его спросить, что с ним, как на столе зазвонил телефон.

‘овсем незнакомый мужской голос:
-- ’оварища профессора ѓребина ѓеоргиЯ Џетровича мне, если можно.
-- ‘лушаю вас.
-- €з отделениЯ милиции беспокоЯт. Љапитан Љумушкин. ‚опрос один к вам,
если разрешите.
-- €з милиции?.. „а, прошу.
-- ‚ам известен такой гражданин... Љопылов Њихаил Ђлександрович?
-- —то с ним?
-- „а вот задержан...
—ерез пЯть минут Я уже бежал вниз по лестнице.

„овольно просторнаЯ, не слишком светлаЯ комната милиции, перегороженнаЯ
барьером, вызывала ощущение суровой отрешенности даже заброшенности, словно
находилась не рЯдом с шумной, залитой вечерним солнцем московской улицей, а
где-то на глухой железнодорожной периферии.
“ входа скучающе подпирал косЯк дверей дюжий милиционер, за барьером
маЯчили красные околыши, а у стены на скамье под плакатом, уныло призывающим
к борьбе с пьЯнством, четверо -- нахохленный Њиша „едушка и длинноволосые
долговЯзые парни. “ двоих оскорбленно постные физиономии праведников, у
третьего же физиономиЯ деформирована, безобразно распухли губы -- тут уж не
до праведности, углублен в себЯ.
Њиша встрЯхнулсЯ, поспешно вскочил навстречу мне, придавленный,
ставший, казалось, ниже ростом, жалко улыбнулсЯ:
-- Ќе дошел до вас, ѓеоргий Џетрович. ‚от... свернуть пришлось.
-- Џрошу прощениЯ...
Ћфицер милиции, крепенький, ладный, с приветливо-официальным лицом,
живыми оценивающими глазами.
-- Љапитан Љумущкин. Ђ вы, если не ошибаюсь, профессор ѓре- бин.-- ‘
осуждающей властностью в сторону Њиши: -- Џрошу оставатьсЯ на месте. …сли
понадобитесь, позовем... Џройдемте в кабинет, товарищ ѓребин, там все
выЯсним.
-- 3-зыб-бы, гад, выб-бил...-- простонал парень с деформированной
физиономией.
Љумушкин не обратил вниманиЯ на стон.
‚ тесном кабинетике с канцелЯрским столом, с окном на дворовую детскую
площадку с качелЯми Љумушкин сменил официальную приветливость на
начальственную озабоченность.
-- Џроизошло следующее...-- без предисловий начал он.-- Њагазин
"ѓастроном" по нашей улице, тот самый, что напротив скверика, думаю, вам
хорошо известен... Ќу так вот, некий молодой человек вышел из него с
авоськой там или пакетиком, откуда торчали горлышки бутылок. ‡а ним сразу,
увЯзалось трое молодцов... ‚ы их только что имели честь лицезреть, правда,
не в том геройском уже обличье, какое они обычно имеют на улице... ‚
скверике они обступают этого молодого человека, происходит очень знакомаЯ
длЯ нас картина -- хваткаЯ лапа на авоську, разумеетсЯ, с увещеванием: мол,
алкоголь вреден длЯ здоровьЯ!.. Џри этом, учтите, сквер вовсе не безлюден --
и прохожие, как всегда, и старушки с колЯсочками, и отдыхающие на скамейках
пенсионеры, девочка собачонку на поводке прогуливает. Љонечно, хозЯин
бутылок пытаетсЯ негодовать -- тычок в живот, а может, и в челюсть, парень
оседает на землю, а молодцы, прихватив авоську с бутылками, резвым
галопчиком... „а наткнулись. Ќа него. Ќа Љопылова... Ћн действительно у вас
работает?
-- Ћн мой ассистент. ‡нал его еще студентом. Њогу со всей
ответственностью...
-- „а, да, товарищ ѓребин! -- с некоторым энтузиазмом, не дав даже
договорить, соглашаетсЯ со мной Љумушкин,-- Ќет никакой необходимости
убеждать менЯ в порЯдочности вашего ассистента. ‚ам верю и ему верю! Ћн не
напал на них с кулаками, а предложил вернуть отнЯтое и, должно быть,
потребовал извинитьсЯ. Ќо это же уличные герои, их трое на одного... Џервыми
с кулаками набросились, конечно, они...
-- Њ-да-а. Ћпрометчиво.
-- ’о-то что опрометчиво. „вое сразу легли, а вот третий бросилсЯ
бежать, но, должно быть, со страху забыл, что уносит украденную авоську. ‚аш
ассистент нагнал его и... в спешке неосторожно сработал -- до крови и,
похоже, зубы выбил.
-- € вы это ему вменЯете в вину?
-- ‹ично Я -- нет.
-- Ќу тогда большаЯ просьба -- побыстрей отпустить его. Ќас ждут.
Љапитан Љумушкин с минуту сочувственно разглЯдывал менЯ, вздохнул.
-- ‚ам придетсЯ все-таки выслушать менЯ до конца... ‡начит, герои
шлЯютсЯ по газончикам, потерпевший сидит, съежившись, на дорожке, а в
скверике, разумеетсЯ, переполох. €, конечно же, недобрыми словами нас
вспоминают, милицию: мол, когда нужно, ее нет! „евочка с собакой самой
разумной оказалась -- добежала до постового. „есЯти минут не прошло, молодцы
даже очнутьсЯ не успели, как лежали, так и лежат. € ваш ассистент честно
показывает -- так-то и так, напали, сбили с ног того вон товарища. Ђ
потерпевший товарищ, когда постовой повернулсЯ к нему, в глаза заЯвлЯет:
"Ќикто на менЯ не нападал, ничего не знаю, сами сцепились, а постороннего
втЯгиваете". € покупочку свою с бутылочками уже в руках держит...
-- Љак? -- изумилсЯ Я.-- Џочему?..
‘нова на менЯ сочувственный взглЯд капитана Љумушкина.
-- €спугалсЯ,-- просто объЯснил он.-- ќти копеечные разбойнички могут
потом припомнить. € другие молчали по той же причине -- от греха подальше.
Ќе каждый же может постоЯть за себЯ против троих, как ваш ассистент...
‘ловом, народу много, а свидетелей-то нет.
-- Ќу-ну, тем более должны принЯть решительные меры -- терроризируют
население.
-- ќ-эх! -- с досадой выдохнул капитан Љумушкин.-- Њеры? Љакие?..
Њожет, прикажете собственными силами молодцов проучить?
-- „а боже упаси!
-- ‚от именно, упаси нас от всЯкого своеволиЯ, мы первые подчинены
закону. Ђ господин закон от нас потребует: выкладывай доказательства на
стол! € что же можем положить? Џервое -- заЯвление благородного заступника,
которое отвергаетсЯ даже тем, за кого он заступилсЯ. ‚торое -- следы
жестоких побоев, нанесенные всем троим, вплоть до выбитых зубов. ’ретье --
поЯснительнаЯ справочка к делу: Љопылов Њихаил Ђлександрович -- мастер по
каратэ, а пользоватьсЯ этим опасным мастерством равносильно применению
холодного оружиЯ... € как вы считаете, что скажет после этого закон?..
џ с минуту подавленно молчал.
-- Ќо почему же потерпевшего не пригласили в отделение милиции? --
неожиданно удивилсЯ Я.-- Џочему здесь внимательно не побеседовали с ним?..
Џочему из-за труса должен страдать порЯдочный человек? €з-за подлого труса!
Љумушкин огорченно покрутил фуражкой.
-- ’о-то и оно. Џока разваливающихсЯ на части молодцов собирали с
газонов, потерпевший словно сквозь землю провалилсЯ. „а, постовой допустил
промашку. Ћн не наш -- из ѓЂ€. ‘пасибо ему на том, что согласилсЯ пост
покинуть.
-- ‘транные фокусы выкидывает жизнь,-- заговорил Я подавленно --
очевидное недоказуемо, подлость ненаказуема, а самоотверженность
непростительна. „а неужели это вас не ужасает, товарищ Љумушкин?
-- Ђ Я себЯ, товарищ ѓребин, в рукавичках держу. Ќа нашей работе
возмущатьсЯ да кипеть -- быстро испаришьсЯ, на дело тебЯ не останетсЯ.
-- € как же вы нынешнее дело решите? Љаким холодным способом?
-- ‚ три этапа, товарищ ѓребин, в три этапа. Џервый этап, можно
считать, уже совершен -- обратил пристальное внимание на этих подонков. €м
мое внимание -- нож острый, за каждым из них навернЯка хвост тЯнетсЯ. Ђ
сейчас -- второе: прощу их великодушно...
-- Љ-как?!
-- Ђ вы хотите, чтобы Я их к скамье подсудимых притЯнул? Ћни-то сЯдут,
да рЯдом с собой усадЯт Ђнику-воина. € кому закон больше отвалит -- этот
вопрос мы с вами уже рассматривали. ’ак не лучше ли прохвостов отпустить,
чтобы самоотверженного парнЯ спасти? €ли вы думаете иначе, товарищ ѓребин?
-- Њ-да! „войнаЯ бухгалтериЯ.
-- Љ сожалению, еще третий пунктик есть. € очень неприЯтный.
Ѓлагородный Ђника переусердствовал -- высадил одному зубы. ‚от этот не
успокоитсЯ, потребует медицинского освидетельствованиЯ, получит
соответствующую справку, вместе с заЯвлением подсунет ее мне или кому-то
выше. ’огда уж Я бессилен остановить разбирательство.
џ молчал, Я покорно ждал, когда капитан. Љумушкин сообщит новый
спасительный ход конем.
-- ђади страховки,-- продолжал он деловито,-- в протокол придетсЯ
внести пунктик -- вставить зубы за счет Љопылова. € предвижу -- начинающий
уголовничек станет торговатьсЯ, потребует золотые...
-- Њ-да-а...
-- ‘оветую согласитьсЯ, иначе за зубы Љопылов может заплатить не только
деньгами.
Љапитан Љумушкин поднЯлсЯ, плечистый, грудастый, серьезный, Явно
довольный собой. џ молчал.

Њиша шагал вместе со мной в угрюмом молчании. Ћтравленным чувствовал
себЯ и Я, однако сказал:
-- Ќе самоедствуй, Њихаил. ‚ жизни случаетсЯ и похуже.
-- € в самом деле,-- выдавил Њиша,-- дешево отделалсЯ. ‚сего-навсего --
золотые зубы в поганый рот. ‚предь будь умней -- когда бьют да грабЯт, ходи
спокойно сторонкой...-- € его прорвало: -- ќтот хлюст сломал менЯ сейчас,
ѓеоргий Џетрович. Џарни что, они издалека показательно видны -- обычные
подонки. „аже в родниковой воде грЯзь оседает, в людЯх -- тоже.
Ћтфильтровать ее несложно. Ќо вот когда ЯдовитаЯ соль растворЯетсЯ, она
неразличима, чистаЯ-то вода отравой становитсЯ. ‘о стороны -- нормальный
человек, культурный, на вид даже приЯтный, мухи не обидит, старушке место в
автобусе уступит. ‹апушка! Ќу как к такому с сочувствием не отнестись, плечо
не подставить, в разговоре душу не открыть. €, конечно же, ждешь, что и он
тебе -- плечо, душу, сочувствие... Ђ ты-то длЯ него пустое место, так себе,
невзаправдашний. ‡ачем ему считатьсЯ с тобой... ‘тою перед ним, у него и
галстук помЯт, и физиономиЯ набок, поди и коленки дрожать не перестали, а
глЯдит на менЯ эдак холодно и прозрачно -- "Ќикто менЯ не трогал, знать не
знаю, сами сцепились"... ‚ руках-то держит авоську с бутылками, которую Я
ему отвоевал и вернул. ‘ам выворачивайсЯ, а Я в сторону уйду, и совесть у
менЯ спокойнешенька. ѓеоргий Џетрович, тридцать с лишним лет живу на свете,
а такого бесстыдства еще не встречал...
-- ‡а всю жизнь одного встретил... ‡начит, не так и много на свете
таких прохвостов.
-- “ж не хотите ли сказать, ѓеоргий Џетрович: радоватьсЯ Я должен?.. Ќе
могу! Ћдин такой сотни людей заразить может. ‚от и Я себЯ теперь чувствую
уже не тем, каким к вам бежал.
-- ќй, Њиша! €стерикой пахнет.
-- Ќет, ѓеоргий Џетрович, все думатьсЯ будет: кто из людей менЯ не
скашлЯнув продаст? Ќу а если Я с подозрением к людЯм, то они ко мне с
распростертыми объЯтиЯми, что ли? Ќет! ’оже станут подозревать. € от менЯ
пойдет эдакаЯ проказа во все стороны.
-- Ќе лги на себЯ, Њиша! €ли Я не знаю тебЯ? ’ого быть не может, чтоб
случайный подлец твою веру в людей сломал.
-- Ђ вдруг да, ѓеоргий Џетрович?
-- ‚ тебе талант сидит, Њиша. Ќе к наукам, уж прости, а к вере в людей.
Ќасколько знаю, ты тут всех превосходишь.
-- ‘пасибо на добром слове, но только кто быстро бегает, тому лучше не
спотыкатьсЯ -- скорей других калекой окажетсЯ. ‚от и Я с разгончику сильно
споткнулсЯ...
Њы подошли к нашему подъезду. Њиша замолчал. “ него сейчас в лице
Явственно проступал костЯчок -- выперли лобные бугры, провалились виски, в
скулах какаЯ-то мослаковатаЯ жесткость и несолидный птичий нос из
неухоженной бороды.
“ входа висели почтовые Ящики с номерами квартир, из нашего торчала
вечернЯЯ газета, Я захватил ее по пути. ‚месте с газетой пришло письмо. Ќе
мне -- ѓребиной …катерине €вановне.
‚стревоженнаЯ ЉатЯ встретила нас у дверей.
-- Ќу наконец-то!... —то произошло?
‡а ее спиной в моем кабинете слышалсЯ тенористый голос ’оли ‡ыбкова.
-- „осаднаЯ случайность. ‡ови всех к столу. Ќам с Њишей срочно надо
хватить по большой стопке... „а, вот тебе какое-то письмо...
ЉатЯ взЯла письмо, озадаченно повертела, нахмурилась, спрЯтала, громко
и строго возвестила:
-- Љ столу, гости дорогие! Љ столу! Џросим...
ЏолуобнЯв Њишу за плечи, Я ввел его в столовую. Љосой луч солнца из
окна ломалсЯ в стекле графинов, разбивалсЯ на брызги на ребрах фужеров.
‚друг Я почувствовал, как окаменели под моей рукой плечи Њиши. € словно
выпрыгнуло на менЯ лицо ‘евы -- брови на известковом лбу, остекленевшие,
широко расставленные глаза. „виганье стульев, шарканье ног, будничные
реплики...
џ снЯл руку с Њишиных плеч, шагнул вперед. ЋборвалсЯ нутрЯной хохоток
’оли ‡ыбкова, все замерли, и только звенел на столе кем-то задетый фужер.
‘удорогу стиснутого рта Њиши не укрывает даже борода, а взглЯд темный,
плавающий, уходЯщий от стеклЯнно выкатившихсЯ глаз ‘евы.
-- Ћн?..-- выдохнул Я Њише.
Њиша молчал, убегал взглЯдом от менЯ.
-- ќто он, Њиша?!
-- ѓеоргий Џетрович...-- с сипотцой, через силу.-- €звините, мне лучше
уйти...
-- Ќет, зачем же...-- ѓолос ‘евы был неестественно высок, тонок,
вот-вот сорветсЯ.-- ‡ачем же... “йду лучше Я. €, собственно, зачем Я вам на
вашем вечере?
Ћднако не двинулсЯ, ожидаЯ, что ему возразЯт. € не ошибсЯ. €рина повела
туго сведенными бровЯми в мою сторону.
-- —то случилось? џ не ответил ей, бросил ‘еве:
-- „а, тебе лучше уйти.
‘ева встрЯхнулсЯ, деланно повеселел, двинулсЯ к двери легким, с
прискоком шагом. Ќа пути его стоЯл Њиша -- глЯдел мимо ‘евы, не шевелилсЯ.
‘ева запнулсЯ и остановилсЯ перед ним. ‘ минуту стоЯли друг перед другом --
подобранный, чуть сутулЯщийсЯ, глЯдЯщий мертвым, касательным взглЯдом Њиша и
бледный, с вежливой виноватой улыбочкой ‘ева.
-- ‚ы же должны понЯть, мне приходилось выбирать: быть благородным, но
изувеченным или неблагородным, да целым,-- произнес ‘ева уже не срывающимсЯ,
просто тихим, с искренней вкрадчивостью голосом.
Њиша не ответил, не пошевелилсЯ.
Ћстрый, словно заточенный профиль €рины ‘ушко, рысьЯ прозелень в
прищуре ’оли ‡ыбкова и обморочно бескровное, с разлившимисЯ зрачками лицо
матери.
‘ева поспешно скользнул мимо Њиши. џ увидел легкий переплЯс его спины:
"’ы ушла, и твои плечики..."

џ помог Љате собрать со стола. Ќевеселым же получилсЯ наш обед, гости
не засиделись... € балалайка ’оли ‡ыбкова простоЯла в углу у дверей на моих
ботинках, никто о ней и не вспомнил.
Њы сели друг против друга в кухне и стали ждать -- его, выгнанного
сына, которого стыдились. Ћн мог и не прийти в эту ночь -- обидетьсЯ,
испугатьсЯ предстоЯщего разговора, решитьсЯ на разрыв. Ќо это была бы уж
слишком большаЯ жестокость к нам.
ЉатЯ перебирала на коленЯх вЯзанье, а Я глЯдел в глухое ночное окно.
Џочему-то вспомнилась рабочаЯ цепочка за ним, цепочка людей перекидывающих
кирпичи -- слева направо, слева направо... ‘тена, отделЯющаЯ наш двор от
торговой базы, на днЯх была закончена.
-- ѓеоргий...-- произнесла ЉатЯ.
€ Я вздрогнул.
-- Њне очень бы не хотелось добавлЯть, ѓеоргий... Ќо письмо... ’о
самое, что ты принес...
„олжно быть, мой взглЯд был совсем затравленным, так как ЉатЯ стала
виновато оправдыватьсЯ:
-- Ќе сейчас, так завтра ты все равно же узнаешь. ’акое не спрЯчешь,
ѓеоргий...
-- ѓовори, все вытерплю,-- сказал Я.-- ‚ полный сосуд долить нельзЯ.
-- Џисьмо от той женщины, ѓеоргий...
-- €з ‘ибири?
-- “ нее -- сын. Ћт него. ‘ыну уже почти год.
-- Џочему же она сообщила нам только сейчас?
-- †дала, что ‘ева сам подаст голос. Ќу а он, похоже, прЯталсЯ от нее.
Џотому и к нам не сразу приехал, что здесь отыскать его легче всего...
‚ыждал, убедилсЯ, что нас она не тревожит, решил -- пронесло.
џ долго молчал, а ЉатЯ продолжала перебирать вЯзанье на коленЯх,
выжидающе косилась на менЯ.
-- Љогда-то ты его спросила: "Љто тебЯ так напугал, сын?.."
€ ЉатЯ вздрогнула.
-- ’ы считаешь...
-- „а. ЉатЯ, считаю -- страх стал его натурой.
-- Ђ от страха и бессовестность?..
-- ’ы только что слышала, ЉатЯ: "Ѓыть благородным, но изувеченным или
неблагородным, да целым!" …го кредо. ‘трашитсЯ всего -- даже собственного
сына.
-- ’огда снова тот же вопрос, ѓеоргий: кто?.. Љто его так напугал?
Ќеужели мы?
-- Ѓоюсь, что так, ЉатЯ.
ќто было жестоко, но нельзЯ же без конца спасатьсЯ недомолвками.
-- —ем же мы его напугали, ѓеоргий?
-- Ќаверное, тем, что слишком старательно оберегали его от житейских
сквознЯков.
ЉатЯ задумалась.

Ћн вернулсЯ в самую глухую пору ночи -- щелкнул замок, чмокнула дверь.
ЉатЯ вздрогнула, вскинула голову, вспыхнула -- деревЯнное выражение
сменилось суровым.
‚Ялый, не прикрытый своей защитной улыбочкой, не снимаЯ кожаной куртки,
‘ева опустилсЯ на стул, бескостно ссутулилсЯ.
Њать не выдержала тЯгостного молчаниЯ:
-- ‘ева, Я боЯлась, что ты не придешь.
Ћн дернул головой, как заеденнаЯ слепнЯми лошадь.
-- џ пришел... —тобы услышать, как вы скажете: ты подлец. ‘ева! Ђ мне
это известно... „а! € лучше вас. џ не люблю себЯ, а временами просто
ненавижу. Љак сейчас! € до того, как выгнали, ненавидел себЯ. ‘ той минуты,
когда папин каратист, как его... Њиша, раскидывал шестерЯт. ‘ижу жабой на
дорожке, а он за менЯ управлЯетсЯ. …сли б вы видели, как красиво! ќти
здоровенные лбы кидаютсЯ на него, а он даже и не размахиваетсЯ, касаетсЯ --
и дубина падает. Џочему Я его продал?.. „а потому что Я подонок, мама и
папа, ловчу да выгадываю, а потом мучаюсь, ненавижу себЯ... ‚от пришел к
вам, знаю, что вы простите. Ћклемаюсь, повыветритсЯ -- и сам прощу себЯ...
Ћ-о, до чего все гадко!..
-- ’ы ошибаешьсЯ,-- сурово произнесла мать.-- Ќа этот раз Я не прощу.
Ќи тебЯ, ни себЯ!
-- ‘ева поднЯл голову, вглЯделсЯ ей в глаза, холодные, недружелюбные,
стылые, вЯло удивилсЯ:
-- Ђ себЯ-то тебе за что... не прощать?
-- €спортила тебЯ Я!
-- Ќ-ну, мама... ‚иновата ли ты, что Я такой уродилсЯ... бракованный?
-- ’ы несносно капризничал в детстве, а Я любила. Њалодушно отступал --
Я любила. ѓрубил мне, уродовал себЯ кофтой с бубенчиками, тешил себЯ тупым
самомнением -- любила! „а, любила со всей материнской силой и портила тебЯ с
безжалостностью врага!
-- ђазве ты должна была менЯ ненавидеть, мама?
-- Ќе тебЯ, ‘ева! -- с прежней резкостью, с прежним вызовом и с прежним
осуждающе-вдохновенным лицом.-- Ќе тебЯ, нет, а другое в тебе -- да, должна
была, да, ненавидеть! ‘ той же силой, с какой любила. Љак поздно мне
открылось, что любовь без ненависти столь же опасна, как и оголтелаЯ
ненависть без любви.
џ крЯкнул, а ‘ева сник.
-- Њне надо куда-то уехать...-- выдавил он.
-- ЊенЯ мало заботит, ‘ева, уедешь ты или останешьсЯ. ЊенЯ заботит
другое -- твои долги!
-- Љакие долги, мама?
-- “ж не собираешьсЯ ли ты и сейчас мне повторить: "Ќикому ничего не
должен"? „олжен мне и отцу за все наши муки и разочарованиЯ. „олжен таким,
как Њиша Љопылов, которых ты продавал. ’ы успел задолжать своему сыну, хотЯ
тот недавно поЯвилсЯ на свет...
-- ‘ыну?.. Ђ Я и не знал...
-- ‚решь! ’ы прЯталсЯ от него!
-- Ћт нее мама! Ћна почти на десЯть лет старше менЯ.
-- Ћт нее, от людей, от собственной совести! ‘прЯтатьсЯ? Људа? ‚ какую
щель ты забьешьсЯ?
€ ‘ева надолго замолчал, уныло горбилсЯ, наконец устало ответил:
-- Људа?.. Ќе знаю. џ сам себе не нужен, мама. Ђ другим уж и подавно.
-- ЌегодЯй! Ќикому не нужен!.. „а зачем же мы столько лет колотимсЯ над
тобой?
‘нова долгое молчание. ‘ева беспомощно взглЯнул на мать.
-- Њама, ты веришь?.. …ще веришь, что выкарабкаюсь из бракованных?...
—то могу?..
-- ‚ерю, сын. ‹юбаЯ мать неизлечима в этом.
-- Њама, а что, если Я снова... снова подведу?
€ ЉатЯ взорвалась:
-- ’огда ухватись крепче за мою юбку! Џока смогу, пока ноги носЯт,
поведу тебЯ по жизни. —то делать, когда родила ненормального! —то делать?!
-- ‚се это времЯ Я молчал, мать расправлЯлась в одиночку.

—ерез два днЯ ‘ева уехал в ‘реднюю Ђзию: "‚ городе Ќавои живет
приЯтель, говорит -- у них легко устроитьсЯ мастером по
электрооборудованию". ‘лабый человек, хочет сбежать сам от себЯ и верит, что
это возможно.
Ђ после ‘евы стала собиратьсЯ ЉатЯ -- в ‘ибирь, к женщине, обманутой
нашим сыном, к внуку.
-- Љому как не матери отвечать за сына, ѓеоргий.
-- Њы можем предложить ей только помощь, ЉатЯ. „лЯ этого не нужно ехать
так далеко.
-- џ должна ее видеть.
€ Я проводил Љатю в аэропорт, осталсЯ один в опустевшем доме. Ћднако ни
от пустоты, ни от одиночества мне страдать не приходилось. Њой штаб заседал
теперь у менЯ -- составлЯли план будущих работ, и тут на передний план вновь
выступила €рина ‘ушко. Џространные рассуждениЯ, случайные домыслы,
произвольнаЯ пикировка, которыми мы так дружно угощали друг друга, сменились
озабоченным пересмотром математического багажа: чем выразить такую-то
зависимость, применимо ли конструктивное направление к общественной
структуре, какими уравнениЯми может быть описан тот или иной процесс...
€рина ‘ушко деловито -- с учетом использованиЯ в будущем электронного
оракула -- наводила порЯдок, а вот ’олЯ ‡ыбков оставалсЯ в стороне,
потерЯнно сидел, в обсуждениЯх не участвовал. Њатематику он изучал лишь за
школьной партой, да и то, по его признанию, "взаимности не наблюдалось".
Њатематика становилась способом нашего мышлениЯ, башковитый парень мог
выпасть из нашей упрЯжки.
-- ЏридетсЯ изучать,-- сказал Я ему.
’олЯ посопел, покрЯхтел, согласилсЯ:
-- ЏридетсЯ... €рина Њихайловна, что, если Я постараюсь быть примерным
учеником?..
-- џ плохой педагог, сурочек. ’олку не получитсЯ, а врагами станем.
-- ‘тарик! -- неожиданно подал голос Њиша „едушка -- ‡ачем лезть на
рога бешеной антилопе? џ возьму над тобой опеку.
‚се эти дни Њиша был подавлен и молчалив, ни разу не пошутил, не
улыбнулсЯ. џ же переживал приступы саднЯщей любви к нему, столь же сильной,
как сильно было мое презрение к сыну. Ќе только при встречах, но и оставаЯсь
один, Я постоЯнно помнил Њишу, думал о нем, поражалсЯ своей слепоте. џ знал,
что люди улыбались при виде его, улыбалсЯ сам и не догадывалсЯ -- он
исключителен, от природы наделен редчайшим даром доброты, какого нет ни у
менЯ, ни у моих знакомых, быть может, только у Љати. џ считал его
легкомысленным и несобранным -- вертопрах, прости господи,-- а он
разбрасывалсЯ потому, что каждый встречный был длЯ него не безразличен,
каждому стремилсЯ помочь.
‘ейчас нам трудно друг с другом. Џротив воли Њиша должен быть
насторожен и ко мне. џ не могу избавитьсЯ от вины, не смею открытьсЯ -- моЯ
страдающаЯ нежность вдруг да покажетсЯ ему оскорбительной компенсацией за
травму.
Њиша раньше всех нас понЯл, в каком незавидном положении оказалсЯ ’олЯ
‡ыбков. €рина отмахнулась: "’олку не получитсЯ", а он сразу пришел на
помощь, бессознательно, не задумываЯсь, как кинулсЯ тогда спасать
незнакомого парнЯ. € никто этого сейчас не оценил. Љто удивитсЯ щедрости
плодоносЯщей Яблони -- длЯ того же она и существует на свете, чтобы
одаривать Яблоками.
-- —то ж, давай сомкнемсЯ,-- согласилсЯ ’олЯ не слишком воодушевленно:
€рина ‘ушко длЯ него куда более знающий и авторитетный человек.
Ђ Њиша „едушка вдруг раздвинул бороду в улыбке:
-- „ержись -- сЯду верхом.
€ Я возликовал про себЯ: эге! ’акой человек травмированным долго
оставатьсЯ не сможет, всегда кто-то будет нуждатьсЯ в его помощи, а оказать
помощь -- длЯ него органическое счастье.

ЉатЯ не пробыла в отъезде и недели. џ не очень-то удивилсЯ, когда в
дверЯх аэропорта увидел ее с мальчиком в красной шапочке на руках.
-- ‡накомьсЯ. ’вой внук ‘ережа.
Ѓледное личико, насупленный взглЯд, надутые губы. Њой внук ‘ережа, по
всему видать, был недавно разбужен, а потому недоволен и миром и
сконфуженным дедом. Џредложить ему перейти ко мне на руки Я не посмел,
только спросил:
-- Љак получилось?.. €ли ты чувствовала, что отдаст?
-- —увствовала. Џо письму...
-- “ нее беда?
-- Ќет, просто славнаЯ, но неудачливаЯ женщина, котораЯ все еще
надеетсЯ выйти замуж. ќта-то надежда и помогла убедить... Ѓудет к нам
приезжать, будем встречать ее как родную.
-- Ѓудем, ЉатЯ, будем... Џошли, такси ждет.
Ћн сразу же показал мне все, на что способен. Ћн уже пробовал держатьсЯ
на ногах, но еще не осмеливалсЯ сделать свой первый шаг в жизни. Ћн с
неубедительной отчетливостью произносил лишь одно слово "ма-ма"; но
несколько раз обратилсЯ ко мне с речью, смысл которой осталсЯ длЯ менЯ
непостижим. Ћн оказалсЯ крайне непоследовательным -- гневно возмущалсЯ, что
мы опускаем его в теплую ванну, и столь же гневно, что вынимаем оттуда.

џ отнес его, розового и негодующего, в Љатину комнату, уложил в
простыни на диван, попробовал спеть:

‘пЯт усталые игрушки,
Љнижки спЯт--

Њне не удалось придать своему фальшивому баритону те ангельские
интонации, которые каждый вечер изливает длЯ малышей телевизор. ‘ережа долго
крутилсЯ и не засыпал...
Ћн уснул, выкинув из-под одеЯла ручонку. ЉатЯ гремела на кухне,
готовила плацдарм длЯ будущего днЯ. ‡а окном над грузной грЯдой сумеречных
многоэтажных домов прорезалась одинокаЯ, самаЯ настойчиваЯ звезда.
‚нук спал, слабенькаЯ ручонка лежала поверх одеЯла. …му не исполнитсЯ и
двадцати лет, когда закончитсЯ наш пресыщенный событиЯми век. Љ тому времени
внук еще не успеет ничего совершить, совершать ему суждено уже в веке
грЯдущем,-- и только где-то в середине нового века этот человек станет
оглЯдыватьсЯ на свой пройденный путь.
ЊоЯ жизнь показалась бы колдовской моему деду ”едосию ‘тепановичу
ѓребину, по-уличному ”едоско Љвасичу, не слишком удачливому мужику из
деревни Џрислон. Њой дед не видывал домов выше двух этажей, хотЯ и слыхал,
что бывают даже и четырехэтажные. Њой дед гонЯл на санЯх по зимнему накату
до пЯтнадцати верст в час, летал он только во сне, а чтоб, не выходЯ из
избы, устроившись перед Ящиком, следить, как гонЯют шайбу хоккеисты на той
стороне планеты, этого он уже и помыслить не мог. Ќаверное, столь же
фантастичной должна выглЯдеть и длЯ менЯ жизнь моего внука. Ќисколько не
удивлюсь, если он окажетсЯ небожителем, на ‡емлю станет спускатьсЯ только в
гости.
ѓлЯдит в окно звезда. ‚прочем, это ћпитер притворилсЯ робкой звездой.
‹ишь он смог пробитьсЯ на закате сквозь мутный воздух великого города...
Њестожительство моего внука, возможно, будет выглЯдеть примерно так же
-- звезда да и только. Ќо при взглЯде в бинокль она должна превратитьсЯ в
золотого мотылька, парЯщего в траурной пустоте. Ђ в солидные телескопы -- в
полыхающего многокрылого дракона, устрашающее исчадие космоса. ђано или
поздно люди выберут за пределами ‡емли симпатичную планету и облекут ее в
металл, керамику, пластик, раскинут в сторону ‘олнца драконовы крыльЯ...

‡азвонил телефон. џ бережно накрыл одеЯлом выброшенную ручонку, встал.
-- ‘лушаю вас.
ѓолос Ђлевтины, дочери ѓоленкова. Ќи боли, ни отчаЯньЯ в нем -- лишь
мертвеннаЯ усталость.
-- €ван ’рофимович... час назад. џ остолбенело молчал.
‘ветил в окно застенчивый ћпитер.
—ас назад... €ван был на год старше нашего идущего на убыль века.

Last-modified: Fri, 15 Sep 2006 10:19:23 GMT
Ћцените этот текст: