эта самостоЯтельность его даже особенно заметна.
     ‚  английском "лиллипьюшн" (lilliputian) и во французском "лиллипюсьен"


(lilliputien)    все-таки   еще   чувствуетсЯ значение "лилипутиец" -- житель
"‹илипутии".    Ђ в русском Языке эта свЯзь давно исчезла. “ нас "лилипут" --
недоросток, малютка, и только.
     Ћткуда ‘вифт взЯл такое причудливое слово? Ћб этом можно только гадать.
Џравда, было несколько попыток сообразить, что он мог положить в его основу,
но твердо установить ничего не удалось. Џо-видимому, самые звуки этого слова
показались  ему  подходЯщими  длЯ  имени  таких  людей-крошек, каких он себе
представлЯл.*   Џоверить  же  тому,  что  он  просто  переделал и а свой лад
английское   слово "литтл" -- "маленький"-- крайне трудно. ќто ничуть не более
вероЯтно, чем предположить, будто он составил свое слово из перековерканного
предложениЯ     "ту пут ин лили", "засовывать в лилию", намекаЯ иа крошечный
размер своих человечков. ќто все досужие домыслы.
-----
*‘тоит    указать все же, что в шведском Языке (а с ним ‘вифт был, вероЯтно,
отчасти  знаком) есть слова lilia (малышка-девочка), lille (малыш-мальчик) и
putte, puttifnasker -- "младенец, крошка".
-----
     ‚от  рЯдом с лилипутами в книге ‘вифта действуют еще и люди-лошади: так
их    название   --   "гуигнгнмы" -- ЯвлЯетсЯ уже Явным подражанием лошадиному
ржанию.
     Ќо   следует отметить одно: ни трудно произносимое слово "гуигнгнм", ни
название  страны  великанов  "броб-дингнег",  ни странное имЯ "струльбруги",
приданное    ‘вифтом несчастным и противным бессмертным старикам в другой из
выдуманных  им стран, не сделались самостоЯтельными словами. —итатели ‘вифта
помнЯт  их  и  иногда,  может быть, применЯют в переносном значении. Ћднако,
увидев человека высокого роста, нельзЯ просто сказать: "‚от, смотрите, какой
бробдингнег      идет":    вас    не    поймет никто. Ќазвав древнего старца
"струльбругом", вам придетсЯ объЯснить, что это значит. Ђ слово "лилипут" ни
в каких объЯснениЯх не нуждаетсЯ: его понимают все.
     џзыки   мира  принЯли  только  одно  из всех изобретенных ‘вифтом слов.
‚идно, творить новые слова -- далеко не простое занЯтие, потому что составить
из   звуков  нашей  речи  то  или  другое сочетание и придать ему какое-либо
значение  --  это  еще  даже  не  полдела.  ‘амое важное -- чтобы Язык и народ
принЯли  все это соединение звуков и смысла, утвердили, начали употреблЯть и
понимать   и,   таким   образом,   ввели бы вновь созданное звукосочетание в
словарный состав Языка, сделали его словом.

        „‚Ђ ‘ЏЋ‘ЋЃЂ

     € все-таки новые слова творЯтсЯ, иногда удачно, иногда нет, но творЯтсЯ
постоЯнно.
     …сли  вы  заглЯнете  в  словарь  и найдете там слово "газ", вы получите
справку: "‘лово изобретено в XVII веке физиком ‚ан-ѓельмонтом". Џо-видимому,
это так и есть.
     ‘емнадцатый    век оказалсЯ веком бурного развитиЯ физики. ‚первые люди
понЯли,  что  в  мире,  кроме  жидких и твердых тел, существуют особые тела,
подобные  воздуху,  но  все  же  отличные от него по разным своим свойствам.
’аких  тел раньше никто не знал. ЏонЯтно, что и слова, которым их можно было
бы назвать, не существовало ни в одном Языке.
     ‚ан-ѓельмонт  взЯл  на  себЯ  эту  задачу.  “ченые спорЯт теперь о том,
почему     ему пришло в голову именно сочетание звуков "г + а + з". ЏытаютсЯ
установить    свЯзь   этого   сочетаниЯ с различными греческими и латинскими
словами,     относЯщимисЯ к предметам и понЯтиЯм, более или менее близким, --
например,    со словом "хаос", которое по-голландски звучит похоже на "хас".
Ћднако    попытки эти пока остаютсЯ, по меньшей мере, сомнительными, так как
сам  ѓельмонт  не  оставил  нам  на этот счет никаких указаний. € приходитсЯ
слово  "газ"  считать  таким же "измышленным", "изобретенным", как "лилипут"
‘вифта.
     ’ем   не менее слово это вошло в словари огромного числа Языков, совсем
не родственных друг другу. € по-турецки "газ" будет "газ"; даже в џпонии оно
звучит как "гасу". ’ак слово, созданное между 1587 и 1644 годами в крошечном
фламандском    городишке ‚ильварде, завоевало весь мир. ќто случилось только
потому, что оно было принЯто, утверждено человеческими Языками.
     …сть    в русском Языке не слишком употребительное, но все же известное
слово  "хлыщ".  “потреблЯетсЯ  оно  тогда,  когда  надо с оттенком презрениЯ
обрисовать  самонадеЯнного и неумного франта, щеголеватого пошлЯка, "ќто был
аристократически глупый хлыщ", -- говоритсЯ у писателЯ ‹ескова.
     ‘лова    "хлыщ" вы не найдете ни в одном словаре позапрошлого века. Ћно
родилось  на  свет  всего  лет  сто  назад, и в литературе нашей сохранились
свидетельства, показывающие, что его придумал и пустил в ход другой писатель
--  €ван  Џанаев.  …сть  предположение, будто его изобретение основывалось на
каком-то    особом, бранном значении слова "хлыст", существовавшем в местном
говоре  около  Ќовгорода.  ’ам-де  "хлыстами";  называли "беспроких" молодых
людей, лодырей или что-то в этом роде, тогдашних местных "стилЯг".
     Ќо  вполне  возможно,  что  создатель  его  шел и по совсем иному пути:
просто    он отправлЯлсЯ от выразительного и неприЯтного слова "хлыст"=кнут,
которое   знали не в одном только Ќовгороде, а везде и всюду. ’ак или иначе,
слово   это сразу привилось в русских журналах и в газетах; через письменный
Язык    оно пошло и в устный. Ћт него, как от корнЯ, возникло прилагательное
"хлыщеватый",   сходное по смыслу со "щегольской". "•лыщ" стало как бы чисто
русским дубликатом иностранного слова "фат".
        ‚о всЯком случае, про все три слова эти -- "лилипут", "газ", "хлыщ" --
можно  сказать  одно:  при  их  создании человек, возможно, и не использовал
старых  корней,  а  создал  корни  или  "основы" новые. ‘ ними увеличилсЯ не
только  "словарный  состав"  Языка,  всегда  изменчивый  и непостоЯнный. Ћни
обогатили  и  самую  заповедную,  самую глубокую, самую "вечную" часть этого
состава  --  его  "Ядро",  которое  состоит из "корневых слов". ќто случаетсЯ
крайне    редко.* ѓораздо чаще новые, слова Языка, его неологизмы, возникают
другим,  более  простым  способом.  Ђ  именно:  их производЯт от тех древних
корней, которые издавна жили в Языке.
-----
*Љ словам, указанным выше, ученые добавлЯют еще несколько, -- например, слово
"кодак". ’ак в начале века назывались и фирма, производившаЯ фотоаппараты, и
сами  эти  аппараты.  ‚ошло  в употребление даже слово "кодакировать" вместо
"фотографировать". „ва близких к свифтовским слова-термина изобрел ѓ. “эллс,
разделивший людей далекого капиталистического будущего (“эллс верит, что оно
возможно)   на "алоев" и "морлоков". "Њорлокам" повезло: поЯвилсЯ даже роман
другого  английского  писателЯ  о  рудокопах,  так и озаглавленный "Њорлоки"
(впрочем,    так  --  "морлаки"  или  "морлоки"  именовалось когда-то одно из
иллирийских   племен). ‚ последнее времЯ на ‡ападе поЯвилсЯ целый рЯд слов --
"флопник"      (неудача,    крах),    "битник" (стилЯга), новых длЯ англичан
наполовину,  так  как  все  они построены на использовании русского суффикса
"-ник", ставшего им знакомым по слову "спутник".
-----
     ‚  огромном большинстве случаев остаетсЯ неизвестным, кто, как, когда и
где первым сказал то или другое слово, хотЯ любое из слов Языка когда-нибудь
да было произнесено в первый раз.
     Њы  знаем,  что  слова  "столЯр" и "столешница" родились от слова-корнЯ
"стол".  Ќо, разумеетсЯ, даже они не могли возникнуть сразу в головах тысЯчи
или     хотЯ бы сотни людей. Љто-то их придумал первым. Њы только никогда не
узнаем, кто именно.
     “становить это можно лишь в тех случаЯх, когда по каким-нибудь причинам
их    рождение было сразу же замечено или следы этого сохранились в каких-то
записЯх.
     ‘лово   "тушь" (чернаЯ краска особого состава) известно в русском Языке
давно.    ‹юди,   работавшие   с   этой краской, также довольно давно начали
употреблЯть и различные производные слова от этого слова-корнЯ: "растушевка"
(особый   инструмент),  "тушевать"  (закрашивать  тушью,  а  потом  и вообще
покрывать темным цветом) и т. д.
     Ќо  с  середины  прошлого  века в Языке наших писателей начало мелькать
новое  слово того же корнЯ: "стушеватьсЯ". Ћно означало: скрытьсЯ, сделатьсЯ
незаметным.   ‘лово это, как видно, ново не только потому, что отличаетсЯ от
старых     своих собратьев по составу и форме. ‚ нем и сам корень -- "тушь" --
получил    новый,  переносный  смысл;  оно  уже  не значит "покрытьсЯ темным
цветом".
     Њы  бы никогда не узнали ничего о рождении этого слова, если бы в одной
из    книг  писателЯ  ”.  Њ.  „остоевского  не нашлось заметки, в которой он
утверждает, что слово "стушеватьсЯ" придумано им.
     ‚  1845  году  „остоевский  читал  свой рассказ "„войник" на квартире у
Ѓелинского.  "‚от тут-то, -- пишет он, -- и было употреблено мною в первый раз
слово "стушеватьсЯ", столь потом распространившеесЯ".
     „ействительно,  слово  это  какое-то  времЯ было очень популЯрным. Ќадо
сказать,    что особенно любил и постоЯнно употреблЯл его сам „остоевский. “
него   "стушевывалсЯ"   герой   "„войника"   ѓолЯдкин, "стушевалсЯ даже один
генерал. Ћднако рЯдом с этим особым употреблением данного глагола в значении
"незаметно  удалитьсЯ, трусливо и скрыто отступить" (равносильно теперешнему
просторечно-вульгарному  "смытьсЯ")  Язык  знает  и  совсем  другое значение
слова:   "образовать мЯгкий переход от темных тонов к более светлым". ‚ этом
значении оно употреблЯетсЯ художниками, фотографами и другими специалистами.
Ќикак   нельзЯ думать, что оно возникло путем приданиЯ второго, переносного,
смысла  слову,  придуманному  „остоевским;  дело  обстоЯло как раз наоборот:
писатель    по-новому   переосмыслил   пленившее   его слух профессиональное
словечко. Ћн сам рассказывает об этом.
     ’ак    или иначе, однако он его считал своим творением и, видимо, очень
гордилсЯ этим словотворчеством. ‚прочем, своей заслугой считал он и введение
в   литературный  Язык  другого  нового  слова  -- "стрюцкий", имевшего смысл
"пустой,  не заслуживающий довериЯ человек". '‘лово это тоже доныне держитсЯ
в наших словарЯх.
     Ќе будем отнимать у „остоевского чести введениЯ в литературу этих слов,
но  скажем,  что  оба  случаЯ не ЯвлЯютсЯ примерами словотворчества в чистом
виде.  € там и тут родились не новые слова, а были переосмыслены или введены
во всеобщее употребление старые. ќто не одно и то же.
     Ќо  в  то  же  времЯ  приходитсЯ  сказать, что такого рода новые слова,
производимые     от корней и основ уже известных, имеют в Языке куда большее
значение,  чем слова-курьезы, слова-редкости, порожденные вдруг "из ничего",
вместе со своим корнем.
     ‚еликим     творцом  именно  таких  полуновых  слов  в  нашем Языке был
гениальный    архангелогородец, "первый наш университет" -- Њихаил ‚асильевич
‹омоносов.
     ‚  этом нет ничего удивительного. ‹омоносову приходилось заново строить
на пустом месте целый рЯд наук: физику, химию, географию, литературоведение,
Языкознание   и множество других. ‘овершенно не было слов, которыми могли бы
пользоватьсЯ    первые   работники   этих наук. “ченые-иностранцы беззаботно
засорЯли  наш  Язык  великим множеством нерусских, неуклюжих терминов. €з-за
них  чтение тогдашних научных книг длЯ русского человека становилось пыткой.
‹омоносов   взЯл  на  себЯ  задачу  созданиЯ  основы длЯ русского научного и
технического Языка.
     ‘лов,  которые  ‹омоносовым  введены  в  русский  Язык,  так много, что
рассказывать   о каждом из них нет никакой возможности. €з нашей таблички вы
легко   поймете, что очень часто встречающиесЯ вам в современной речи слова,
про  которые  каждый  из  вас  думает,  что они "всегда были", на самом деле
созданы   лишь 180--200 лет назад, и созданы именно ‹омоносовым. Ќекоторые из
них     построены по правилам русского Языка, но из чужестранных корней, как
"градусник"    (от латинского слова "градус" -- ступенька). „ругие свЯзаны со
словами, и до ‹омоносова жившими в нашей речи, например название "предложный
падеж".
     ‚от  те  из  них,  про которые точно известно, что их впервые употребил
‹омоносов:

зажигательное  (стекло); огнедышащие (горы); преломление (лучей); равновесие
(тел);   негашенаЯ  (известь);  горизонтальный;  диаметр;  квадрат; кислота;
минус; удельный (вес); горизонт; квасцы и др.

     Ќемалое   количество  русских  слов  обЯзано  своим поЯвлением крупному
писателю  Ќ. Њ. Љарамзину, жившему одновременно с Џушкиным. •орошо известно,
например,  что  он  придумал  и  пустил  в ход через свои произведениЯ такие
совершенно  необходимые теперь длЯ нас слова, как "влиЯние", "трогательный",
"сосредоточить". „аже слова "занимательный" не существовало до него.
     Ќо, конечно, роль и ‹омоносова и Љарамзина не может равнЯтьсЯ по своему
значению     той роли, которую в Языке играли и играют все времЯ, ежедневно,
ежечасно,  незаметно  работающие,  никому  не известные рЯдовые творцы новых
слов.
     Њожно   довольно точно установить времЯ, когда впервые прозвучало слово
"большевик".   ќто  случилось  в  дни  II  съезда  ђ‘„ђЏ, в 1903 году. Њожно
сказать,  что наше теперешнее слово "совет" приобрело свое новое значение не
раньше  1905  года,  а  производное  от  него слово "советский" стало широко
распространЯтьсЯ  уже в послереволюционные годы. Ќо если вы захотите узнать,
кто   и  когда  в  первый  раз  произнес  каждое  из этих слов именно в этом
значении,   вам придетсЯ совершить сложную и нелегкую работу, причем, весьма
возможно,     установить не удастсЯ ничего. ’ысЯчами наших самых ходких слов
Язык обЯзан великому творцу -- народу.

        ‘‹Ћ‚Ђ ‚ ЊЂ‘ЉЂ•

     ‘реди   слов,  ежегодно,  ежечасно  создаваемых  народами, особое место
занимает   одна их любопытнаЯ и даже курьезнаЯ группа. џ говорю о словах как
бы переодетых, по разным причинам замаскированных.
     ‘    первым таким словом мы встретились в самом начале этой книги. ђечь
шла    о выражении "рынду бей", этой своеобразной команде русского флота. Ќо
замаскированных слов много, и происхождение их совершенно различно.
     ‚ы,  полагаю  Я,  еще помните: в Языкознании установление происхождениЯ
слов  называетсЯ  "этимологизацией".  Љогда  такую  же работу проделывают не
осведомленные ученые, а сам народ, руководствуЯсь смутным ощущением сходства
между  словами,  он  обычно впадает в удивительные ошибки. ЏриравниваЯ чужое
слово  к  своему  схожему,  стараЯсь  дать ему объЯснение на основании этого
сходства,    люди   как   бы вскрывают его этимологию. Ќо такие доморощенные
этимологии недаром ученые именуют народными или "ложными". Ќадо сказать, что
иной раз они приводЯт к самым неожиданным результатам.
     ‚   свое времЯ католический монах „оминик основал в ’улузе, во ”ранции,
новый монашеский орден. …го последователей стали звать по имени их духовного
вождЯ -- доминиканцами, по-латыни -- "dmini-cani" от слова "dminicanus"; точно
так же последователей ЂриЯ звали арианами, а Ќестора -- несто-рианами.
     Ќо  слово "доминус" по-латыни значит "господин", "господь", а окончание
слова   "домини-кани" созвучно со словом "канис" -- "собака". ќтого оказалось
достаточно:  народнаЯ  этимологиЯ  сделала  из  имени  ордена словосочетание
"дбмини   канэс",   то   есть   "божьи псы". ‘оздалась легенда: мать свЯтого
„оминика  перед  его  рождением  видела  будто  бы во сне собаку, бежавшую с
факелом  в  зубах.  Љонечно,  это было сочтено предзнаменованием, что ее сын
станет   "божьим псом", повсюду несущим светоч истинной веры. Љончилось тем,
что изображение собаки с факелом сделалось гербом доминиканского ордена.
     ‚   любом Языке мира есть немало слов, возникших именно благодарЯ таким
ложным  "этимологизациЯм". ”ранцузы из перешедших к ним латинских непонЯтных
выражений     "бонум    и    малум    аугуриум", означавших "доброе и плохое
предсказание", сделали свои "bn-heur" и "malheur" -- "счастье" и "несчастье".
Ќо    слова  эти  пишутсЯ  и  произносЯтсЯ  так, что место непонЯтного слова
"аугуриум"   в них как бы занЯло понЯтное французское слово "heure" -- "час"-
"счастье" -- "добрый час", "несчастье" -- "дурной час".
     ‚сем    нам известно полушутливое выражение: "быть не в своей тарелке".
”амусов   говорит  —ацкому  в  "ѓоре  от  ума":  "‹юбезнейший! ’ы не в своей
тарелке.  ‘ дороги нужен сон!" “же Џушкин заметил, что это русское выражение
ЯвлЯетсЯ переводом с французского, скорее точным, чем правильным. ‚о ”ранции
одно и то же слово "ассьетт" означает и "тарелку" и "положение, расположение
духа".   ”ранцузы  говорЯт  "не  в  своем  обычном расположении духа", "не в
настроении",    а  мы  перевели  это  каламбуром  "не  в своей тарелке". ќто
несомненнаЯ    ошибка,  но  надо  признать,  что  она  никому не принесла ни
малейшего    вреда, а Язык русский обогатила удобным и небесполезным, хотЯ и
совершенно     бессмысленным,    если    не    знать его истории, постоЯнным
словосочетанием. Ћно прочно вошло и в машу литературу и в разговорную речь.
     Ћднако,     разумеетсЯ, литературный Язык гораздо реже принимает, а тем
более сохранЯет, подобного рода "слова-ошибки", чем народнаЯ речь.
     ‚   наших говорах и вообще в просторечье надолго прижились такие слова,
как  "полусадник" (от французского "palissade" -- рЯд растений, подвЯзанных к
колышкам  или к изгороди) или "полуклиника" (вместо греческого "ply" (много)
"klynike" (врачевание).
     ‚    народе упорно держалось смешное слово "спин-жак" (то, что носЯт на
спине),   из английского "пиджак". Љаждый, кто читал рассказы Ќ. Ђ. ‹ескова,
знает,  каким  великим  мастером  на  отыскивание и комическое использование
таких      "маскированных    слов" был этот писатель: "клеветой" (фельетон),
"публицей-ские  (полицейские) ведомости", "потнаЯ спираль" (спертый воздух),
даже    "гимназист   Џропилеи"   (помесь   слов "пропиливать" и "пропилеи" --
колоннада  по-древнегречески)  не  составЯт  и  одной сотой его удивительной
коллекции.  Њножество таких же народных этимологии встречаетсЯ и в пьесах Ђ.
Ќ.  Ћстровского:  достаточно  вспомнить  знаменитое  "мараль пущать", вместо
"морально чернить человека".
     Ћсобенно   распространены народные этимологии разных чужестранных имен,
фамилий,     географических названий. ќто и естественно: имЯ не имеет Ясного
значениЯ;  его  легче  свЯзать  с любым желательным смыслом, нежели значимое
слово. Џоэтому, как только народ замечает хотЯ бы отдаленное сходство чуждой
ему иноплеменной фамилии с тем или иным русским словом, пере-- осмысление ее
происходит легко и просто.
     €звестно, что фамилию любимого солдатами полководца Ѓагратиона, котораЯ
по-грузински   значит  просто  "Ѓагратов",  "сын  Ѓаграта",  воины 1812 года
произносили       и толковали, как "Ѓог + рати + он", видЯ в ней своего рода
благоприЯтное  пророчество.  Ќапротив  того,  талантливый и дальновидный, но
непонЯтный   солдатской массе медлитель Ѓарклай де ’олли превратилсЯ в устах
рЯдовых в "Ѓолтай, да и только".
     ‘тарые    имена  географические,  которые  в  значительной  своей части


достаютсЯ   народам от их древних предшественников по жизни в той или другой
местности,   обычно бывают совершенно непонЯтны им по своему происхождению и
составу.  €х невозможно раскрыть обычными путЯми так, как раскрываютсЯ имена
нового  происхождениЯ.  Ћчень  понЯтно,  что  значит слово "‚ладикавказ" или
"„непропетровск".  Ђ  вот  каково  значение  самих  слов "Љавказ" и "„непр",
остаетсЯ          длЯ     не Языковеда довольно загадочным. Џоэтому народнаЯ
этимологизациЯ  таких старинных таинственных имен -- Явление в высшей степени
частое. Ћна сплошь и рЯдом приводит к созданию сложных легенд, относЯщихсЯ к
происхождению   имени, а нередко и самого населенного пункта или урочища, им
названного.
     …сть   в ‘аксонии городок Ѓауцен. ќто название --переделанное славЯнское
"Ѓудышын".  ‘лово  же  "буды-шын",  состав  которого довольно темен, местные
жители,  лужичане  (западные  славЯне),  в  свое  времЯ объЯснЯли при помощи
наивной   легенды. Ћдин из их древних кнЯзей, будучи на охоте в этих местах,
получил-де из дому известие: у кнЯгини родилсЯ ребенок. "Ѓуди сын!" (то есть
"Џусть  это будет сын, а не дочь!") --воскликнул обрадованный кнЯзь, и город,
который был основан на том месте, получил такое имЯ: "Ѓудисын".
     ’опонимика   (географические имена) любой страны дает сотни точно таких
же, до странности похожих друг на друга "этимологии".
     †ители Ђрхангельска доныне охотно рассказывают, будто предместье города
‘оломбала    названо так в памЯть первого бала, данного на этом месте Џетром
‚еликим.  Ѓыло начало XVIII века, в Ђрхангельске не существовало еще никаких
подходЯщих помещений, и молодому царю пришлось устроить этот "бал" просто на
лугу,    устланном соломой. Ћтсюда и название: "‘олома-бал". Ќе говорЯ уже о
том,    что танцевать на соломе довольно неудобно, хорошо известно, что само
слово  "бал"  было,  редким  во дни Џетра; вместо него говорили "ассамблеЯ",
"куртаг"   и пр. Ќазвание же "‘оломбала", безусловно, финского происхождениЯ
и,    пожалуй, свЯзано с финскими словами "su" -- "болото" и "lembj" -- "черт"
плюс  характерный  (ђайвола,  Њуу-рила) финский суффикс названий местностей:
"суолем-бо-ла" -- "черто-болот-ское".
     Ћ возникновении имени города Љалача ‚олгоградской области рассказывают,
будто    оно свЯзано с никому не известной девушкой, Якобы угощавшей некогда
калачами  своего изготовлениЯ проходивших мимо воинов. Ќа деле же оно, всего
верней,        возникло     из тюркского слова "кала", означавшего крепость,
огражденное поселение.
     ѓеографических    имен, включающих в себЯ это слово, множество на нашем
юго-востоке; да и в соседней ‚оронежской области имеетсЯ еще один населенный
пункт    "Љалач". Ќеужто и там сердобольнаЯ девушка тоже занималась пекарным
делом?
     —исло  таких примеров можно было бы легко удесЯтерить. ‘тремление Языка
искусственно придавать заимствованным словам звучание и значение по образу и
подобию слов собственных, по-моему, в лучших доказательствах и не нуждаетсЯ.
Њожет  быть, впрочем, вам показалось, что это любопытное Явление не столь уж
важно,    что рЯженые, замаскированные чужестранцы не играют в Языке большой
роли?
     ќто  не совсем верно. ‚о-первых, мы столкнулись и с примерами обратного
положениЯ  вещей, когда говорили о словах с народной этимологией, получивших
благодарЯ   ей свою форму и вошедших даже в общерусский, даже в литературный
Язык     ("рынду бей" и т. п.). ‚о-вторых, мы, вполне возможно, далеко не со
всех переодетых снимаем маски.
     ‘просите  у  десЯти  ваших  друзей, от какого слова происходит название
болезненного  ЯвлениЯ "колики". „евЯть из них ответЯт вам: от того же, что и
"колотье",  "колоть".  ’ак  называетсЯ  "колющаЯ"  резкаЯ боль в кишечнике и
желудке.   Ќа деле же слово это французское, точнее -- греческое, пришедшее в
наш  Язык  через  французский. "Љолон" -- по-гречески "толстаЯ кишка". Ћтсюда
произошли  и  французское  слово "clique" (колики) и медицинский современный
термин    "колит".  Ђ  к  русскому  глаголу  "колоть" наши "колики" не имеют
никакого отношениЯ.
     ’аких неразоблаченных пришельцев в нашем Языке, если поискать, найдетсЯ
не   так уж мало, да и в Языках других народов тоже. Ќадо сказать, что порою
далеко    не   столь   уж   просто заставить их скинуть с себЯ плотную маску
утвердившейсЯ народной этимологии.
     ‚озьмите  длЯ примера название древнего нашего города •олм, стоЯщего на
реке  ‹овати,  на  старом  водном  пути  "из  варЯг  в греки", -- от чего оно
происходит?   Ћт "русского слова "холм" -- пригорок, или же от скандинавского
"хольм"   --  остров.  ‚едь  у  шведов  много названий, в состав которых этот
"хольм"    входит:    "Љекс-хольм",    "Ѓорнхольм", "‘токхольм". "‘токхольм"
по-шведски   значит "Џалочный остров", а иаши предки новгородцы в свое времЯ
тоже этимологизировали это слово по-своему: у них столица веции именовалась
"‘текольна".
     ‘ловом, Ясно: вопрос о словах, созданных при помощи народной этимологии
из   ввозного чуждого словесного материала, а затем вошедших так или иначе в
общенародный  (а порой и в литературный) Язык и упорно скрывающих до сих пор
свое  происхождение,  и  не  так  уж  прост, как может показатьсЯ, и гораздо
интересней,     чем представлЯетсЯ с первого взглЯда. €м занимались пока еще
далеко не достаточно.

        ЃЋ‹њЋ… ѓЌ…‡„Ћ

     ‘лова,    имеющиесЯ в Языке, составлЯют так называемый словарный состав
Языка. ѓлавное в словарном составе Языка -- основной словарный фонд.
     џдро  основного  словарного  фонда  составлЯют корневые слова. Ћсновной
словарный фонд гораздо менее обширен, чем словарный состав Языка.
       ‡ато  живет  он  очень  долга, в продолжение веков, и дает Языку базу
(материал) длЯ образованиЯ новых слов.
     ЏолучаетсЯ любопытнаЯ картина.
     ‚се   слова Языка, какие мы знаем, оказываетсЯ, можно вообразить себе в
виде трех кругов, вписанных один в другой.
     ‚   самый большой круг, внешний, входЯт именно все слова, какие сегоднЯ
живут    в Языке; даже те, которые родились только вчера; даже те, что умрут
завтра;   даже те, что возникли лишь по случайным причинам, длЯ какой-нибудь
специальной надобности (вроде слова "лилипут" или слова "хлыщ"). ќтот круг и
есть словарный состав Языка.
     ‚нутри   этого круга существует другой, более узкий. Ћн содержит в себе
уже не все слова, а лишь некоторую часть их. Љакую?

& image010.jpg portret

     ’олько   те слова, которые Язык отобрал и признал окончательно, которые
существуют   и развиваютсЯ в течение долгого, очень долгого времени, которые
менЯютсЯ,   переосмыслЯютсЯ, дают начало и жизнь другим словам, -- только они
входЯт в этот второй круг, в основной словарный фонд.
     Ќаконец  внутри этого круга есть еще один, охватывающий самую отборную,
исходную,  основную  часть  слов.  ‡десь  хранЯтсЯ слова-корни, те самые, из
которых  --  при  помощи  которых! -- Язык в течение долгих веков образует все
нужные  длЯ  его  развитиЯ  новые  слова.  ќтот малый круг -- Ядро словарного
состава    и  основного  фонда,  это  свЯтаЯ  свЯтых Языка. ‡десь нет ничего
случайного,  ничего временного. ‡десь таЯтсЯ основы, созданные народом много
веков   назад, бережно и осторожно пополнЯемые. Љрайне редко, в виде особого
исключениЯ,  проникают сюда пришельцы-гости -- слова, изобретенные заново. Ќо
именно  из этого Ядра в основном течет в Языке непрерывнаЯ струЯ обновлениЯ,
освежениЯ  его запаса. €менно здесь находитсЯ главный, первый источник всего
по-настоЯщему нового, огромного большинства всех образуемых заново слов.
     ќто  легко  представить  себе. Ќо попробуем наполнить нашу воображаемую
картину    живым  содержанием.  ЏопытаемсЯ  хотЯ  бы  на одном-двух примерах
посмотреть,    как же распределЯютсЯ по этим кругам наши самые обычные, всем
известные простые слова.
     ‘  незапамЯтно-древних  времен  находитсЯ  во  внутреннем круге-- в Ядре
основных  слов на самой глубине словарного состава -- широко распространенное
и   известное слово-корень "лов". €скони, насколько мы можем знать, оно было
свЯзано  с одним значением: хватанье, поимка. ‚ самых старых рукописЯх наших
мы уже встречаемсЯ со словами, в которые входит этот корень.
     ‚  "Ќачальной летописи", под датой 21 маЯ 1071 года, сказано о том, как
кнЯзь    ‚севолод за городом ‚ышгородом в лесах "деЯл звериные ловы, заметал
тенета". "‹ов" уже тогда означало: охота сетью, поимка зверЯ.
     ‚   поучении ‚ладимира Њономаха детЯм тоже говоритсЯ, что великий кнЯзь
много  трудилсЯ, всю жизнь "ловы деЯ": он свЯзал своими руками 10 и 20 диких
коней,   охотилсЯ и на других зверей. Ћн же сообщает, что "сам держал ловчий
нарЯд", то есть содержал в порЯдке охоту, конюшню, Ястребов и соколов.
     ‡начит,   уже в XI веке слова "лов", "ловчий", "ловитва" существовали и
были  известны  русскому  народу.  ‘лово "лов" означало тогда охоту, "ловлю"
сетЯми  или  силками.  Џозднее,  несколько  веков спустЯ, оно приобрело иное
значение:  в  многочисленных  грамотах Њосковской ђуси упоминаютсЯ "бобровые
ловы",   "рыбные   ловы",   которые   один собственник передает или завещает
другому.   Ћчевидно, теперь "лов" стало значить уже не только действие того,
кто  охотитсЯ, а и место, на котором можно промышлЯть зверЯ. Ќо в обоих этих
значениЯх   сохранЯетсЯ одна сущность: "лов" -- это охота при помощи "поимки"
добычи. Ћдин и тот же корень живет и там и здесь.
     €     сейчас в нашем Языке имеетсЯ слово "лов". Њы тоже понимаем его не
совсем    так, как понимал Њономах или московские подьЯчие времен царЯ €вана
IV.  €ногда  мы  можем  встретить  выражение "началсЯ подледный лов сельди",
"закончилсЯ  осенний  лов  трески".  ‡десь  слово  "лов" означает то же, что
"ловлЯ рыбы"; началсЯ "лов зайцев" мы не скажем никогда.
     ‚стречаетсЯ  и  чуть-чуть  отличное  от данного употребление слова. "Ќа
этом    омуте   самый   большой лов". ’ут оно как бы обозначает "способность
ловитьсЯ",  близко к таким словам, как "клев". Ќо, как и восемь веков назад,
длЯ   нас совершенно Ясна живаЯ свЯзь между всеми этими словами. ‚о всех них
живет и дает им жизнь все тот же древний корень "лов".
     ‘лова-родичи,  потомки  корнЯ  "лов-",  к  нашему  времени образовали в
русском     Языке обширную семью, большое гнездо. џ выписал их в виде схемы.
‚глЯдитесь в многочисленное потомство старого "лова".
     "„еды"   и "внуки" различаютсЯ по многим признакам. ‚о-первых, тут есть
слова  очень  древние  и  совсем новые. * ‘лово "ловитва", например, в нашем
современном  Языке  совсем  не  употреблЯетсЯ;  даже  во времена Џушкина оно
представлЯлось  уже  старинным,  неживым  словом.  €м  пользовались только в
"высокой"  речи, в стихах и других литературных произведениЯх. ** ‚ "‘ловаре
современного    русского  Языка"  вы  его  не  найдете, хотЯ, встретив его в
какой-нибудь    старой   книге,   поймете   без особого труда. Ћчевидно, оно
находитсЯ  у  самого  внешнего  краЯ  большого круга нашей схемы; оно готово
вот-вот выпасть из словарного состава Языка.
-----
*  —итатели  сообщают  мне  множество  таких  новых и новейших образований с
корнем   "лов": лов-итки (пЯтнашки), само-лов-ка (верша, рыболовнаЯ снасть),
тигро-лов, крото-лов, ондатро-лов (все -- официальные названиЯ профессий).
**  €нтересно, что Ђ. Њайков в стихотворении "Љто он?" употреблЯет это слово
в значении "рыбнаЯ ловлЯ". "‘тарый рыбарь" у него говорит Џетру ‚еликому:

"„а теперь мне что в ловитве"?
‚ишь, какаЯ здесь вознЯ!
‚ы дрались, а бомбой в битва
—елн прошибло у менЯ..."
-----
     Ћчень  старым ЯвлЯетсЯ такое слово, как "ловчий". Ќо все же оно кажетсЯ
нам   более живым. Џомните, у Љрылова в басне "‚олк на псарне" еще действует
ловчий,  с  которым  беседует  серый разбойник? ‘лово это употреблЯетсЯ нами
сейчас  очень редко; однако в Языке людей, занимающихсЯ охотой, вы, пожалуй,
еще      и теперь встретите его. ‘тоит охоте с гончими собаками занЯть у нас
место  массового  спорта  (а  это  вполне  возможно), и слово "ловчий" может
ожить,   как  ожило  во  дни  боев  Ћтечественной войны слово "надолба", как
воскрес     на футбольном поле старый монастырский вратарь. „а еще не только
воскрес, а положил на обе лопатки иноплеменного "голкипера". Ћчевидно, слово
"ловчий"  все еще ЯвлЯетсЯ законным обитателем "большого круга" -- словарного
состава русской речи.
     ‘овершенной    противоположностью   этим   словам   ЯвлЯютсЯ такие, как
"ловчить"    или   "ловчило".   Ћни зарегистрированы в "‘ловаре современного
Языка".      Ќо еще каких-нибудь сто лет назад их никто не знал и не слышал.
“ченые  проследили историю их поЯвлениЯ. Џришли они в общий Язык из военного
жаргона,      из тех слов, которые произвели длЯ своих нужд офицеры и юнкера
царской  армии.  "‹овчить"  у  них  значило: умело и пронырливо пользоватьсЯ
обстоЯтельствами; "ловчилой" называлсЯ проныра, "ловкач".
     Њожно  думать, что этим случайно родившимсЯ словечкам не суждена долгаЯ
и    плодотворнаЯ  жизнь.  Џройдет  немного  лет,  и  они исчезнут. ’олько в
письменных  памЯтниках  прошлого  найдет  их  будущий  ученый, как сейчас он
находит   в   них   старое   слово   "ловитва". Ћни -- временные гости нашего
словарного    запаса. Џусть живут в кем. Ќо им никогда не проникнуть даже за
первую его перегородку, внутрь основного словарного фонда.
     ‚  особенном  положении  находитсЯ слово "неловкость". Ћно замечательно
тем,    что, происходЯ от того же старого корнЯ "люв", имеет значение, очень
далекое от понЯтий "поймать", "схватить", "сделать своей добычей".
     —то   значит,  когда  Я  говорю:  "Ђх,  вчера Я случайно совершил такую
неловкость!"?    ќто значит: "џ допустил неправильный поступок, вел себЯ как
неумелый, неловкий человек".
     ‘лово  "неловкость",  хоть  и  несет  в  себе корень "лов", но здесь он
употреблЯетсЯ   нами в совершенно новом, очень удаленном от первоначального,
смысле.  Њы  еще  чувствуем  свЯзь слова "неловкость" со словом "ловкий" или
"ловкач",  а  вот  его  свЯзь  со  словами "ловлЯ", "ловец" или "лов" совсем
утратилась (если искать свЯзи не только звуковой, но и по смыслу).


     ‘казать:   "џ  сделал  неловкость"  можно;  но  попробуйте скажите: "он
допустил"   или "он сделал "ловкость""! ’ак выразитьсЯ нельзЯ. € получаетсЯ,
что   теперь  в  Языке  образовалось  уже  нечто вроде нового корнЯ "нелов",
который почти совершенно отделилсЯ о г старого "лов".
     ‘лово "неловкость" принадлежит тоже к числу потомков "лова", родившихсЯ
почти  на наших глазах в течение последнего столетиЯ. ’рудно сказать, какова
будет  его  дальнейшаЯ  судьба  и  проникнет  ли  оно  во внутренний круг, в
основной   словарный фонд нашего Языка, породит ли оно там какое-нибудь свое
потомство.   Ќо в первом круге, в словарном составе, оно занЯло свое прочное
место.  Њногие,  весьма  многие  из  потомков  "лова"  имеют теперь уже свои
обширные семьи.
     ‘лов   непосредственно свЯзан глагол "лов-ить". Ђ от него пошло великое
множество    производных   глаголов;   они   были   бы   немыслимы без него:
"на-лов-ить",   "вы-лов-ить", "об-лов-ить", "об-лав-ливать". ‹егко заметить,
что  в  последнем  глаголе  (так  же как и в слове "облава" *) старый корень
"лов" ЯвлЯетсЯ перед нами уже в виде "лав", так что не каждый и не сразу тут
его узнает.
-----
*Џо поводу слова "облава" в Языкознании существует мнение, согласно которому
тут мы имеем дело уже с другим корнем, не свЯзанным непосредственно с "лов".
-----
     Ћднако  нас  сейчас  среди  этого  хоровода слов интересует только одно
прилагательное, также происходЯщее от того же корнЯ. ќто "лов-кий".
     ‘лово    "ловкий" хорошо знакомо каждому; врЯд ли кто-либо заподозрит в
нем  наличие  какой-нибудь  странности,  неожиданности, загадочности. ’ем не
менее оно тоже ставит перед исследователем Языка довольно любопытные задачи.
     Џопросите   нескольких ваших знакомых, чтобы они объЯснили вам, что, по
их мнению, значит слово "лов-кий".
     Ќесомненно,  большинство из них, подумав, скажет примерно так: "‹овкий?
ѓм...   ловкий...  Ќу,  это  значит:  изЯщно, сноровисто двигающийсЯ, хорошо
развитой   физически... ‹овкий физкультурник. ‹овкий акробат или наездник...
Њало ли..."
     ‘правившись      в современном словаре, вы увидите, что и он согласен с
таким определением. ‚ словаре „. Ќ. “шакова сказано:

"‹Ћ‚Љ€‰, -аЯ, -се:
1.   €скусный   в   движениЯх,   обнаруживающий большую физическую сноровку,
гибкость...
2. €зворотливый, умеющий найти выход из всЯкого положениЯ.
3. “добный".
     „ействительно,  рЯдом  с  "ловкий  вратарь"  мы  чаете слышим и "ловкий
жулик" или "какой-то мне неловкий стул попалсЯ".

     Ќо    интересно вот что. ‡аглЯнув в словарь XVIII века, вы тоже найдете
там   слово   "ловкий".   Ћднако   толкование   этого слова удивит вас своей
неожиданностью.
     ’ам  совершенно  не  будет  указано  наше современное, основное, первое
значение  этого слова: "искусный в движениЯх", "гибкий телом". Ћчевидно, его
тогда  совсем  не  знал  Язык.  ‘татьЯ  словарЯ  тех времен о слове "ловкий"
выглЯдит примерно так:

"‹Ћ‚Љ€‰, -аЯ, -ое:
1.    ‘ручной,   удобный   на   обхват и держание: ловкий инструмент, ловкое
топорище...
2. „вум господам слуга (то есть плут, двуличный человек)".

     Ќетрудно  разобрать,  что  тогдашнее  первое,  основное, значение слова
сохранилось   и   до   нашего   времени,   только   теперь оно стало длЯ нас
второстепенным   и стоит под No 3: "удобный". ‘тарое второе значение осталось
вторым и у нас.
     Ќо   стоит  обратить  внимание  вот  на  что: есть тонкаЯ разница между
выражениЯми   "ловкое кресло" или "ловкое седло", с одной стороны, и "ловкое
топорище",   "ловкое косовье", "ловкаЯ ручка, рукоЯть" -- с другой. ‚ чем эта
разница?
     „а в том, что и "косовье" и "рукоЯть" могут называтьсЯ "ловкими" именно
потому,  что они хорошо ловЯтсЯ охватывающей их рукой, подходЯт к этой руке.
‡десь  Язык еще довольно Ясно чувствует в слове, которое означает "удобный",
самое   исконное  значение  корнЯ  слов  -- "брать руками", "ловить". Ќедаром
Языковеды XVIII века вместо "удобный" говорили "сручной".
     Љогда  же мы сейчас произносим: "по этой лестницг неловко подниматьсЯ",
тут   уже первоначальное значение почти исчезло; осталось и окрепло значение
вторичное-- "удобно". € его уже не заменить словом "сручно".
     Ќа   таком примере очень Ясно, как развивались эти значениЯ. ђаньше они
были  более  картинными,  как говорЯт, конкретными. "‹овкий" значило "удобно
охватываемый  рукой". ‡атем постепенно они стали более общими, расплывчатыми
и,   выражаЯсь ученым словом, абстрактными. ’еперь "ловкий" означает "вообще
удобный",   удобный  и  длЯ  руки,  и  длЯ  головы, и длЯ всего тела. ’еперь
говорЯт:  "как ловко сидит на нем костюм"; мы даже не замечаем, что, по сути
дела,    это означает: его костюм сшит так, что он как бы ловит, обхватывает
его  фигуру.  Њы  понимаем  это  слово  более абстрактно: "удобно сидит" -- и
только.*
-----
*‚    других,  близких  к  русскому,  Языках  могут встречатьсЯ и еще дальше
отстоЯщие    от первоначального значениЯ слова, происходЯщие от слова "лов".
’ак,    например, на “краине слово "ловкий" стало уже вообще синонимом слова
"хороший";  вы  можете  услышать  там выражениЯ "ловкаЯ дивчина" или "ловкий
борщ", причем ни то, ни другое никак не будет правильно понЯто нами, если мы
попробуем    разбирать их по уже знакомым нам значениЯм этого корнЯ. "‹овкаЯ
дивчина"     -- может быть довольно неловкой в движениЯх, но просто красивой,
хорошенькой    девушкой. "‹овкий борщ" -- это "суп, ловко приготовленный", то
есть попросту вкусный.
-----
       Љ  великому  сожалению  Языковедов,  во времена еще более ранние, чем
XVIII      век,    у    нас не было хороших, полных словарей русского Языка,
составленных  современниками.  …сть  только  такие  словари  Языка тех дней,
которые   ученые составлЯют в наши дни. ‘оставить же их сейчас можно лишь на
основании  письменных  свидетельств  о  Языке  далекого прошлого, выбираЯ из
старых  грамот,  рукописей,  записей  одно  за  другим все находЯщиесЯ в них
слова.    Ћб   устной   речи   XVI   или XIV столетиЯ мы можем теперь только
догадыватьсЯ по косвенным признакам.
     ’ем    не  менее  тот,  кто  займетсЯ  разысканиЯми о слове "ловкий" по
документам  и  по  позднее  составленным словарЯм старорусского Языка, будет
весьма удивлен: он этого слова там совершенно не встретит.
     ‚от  непонЯтное  Явление!  ‚  XVIII  веке слово "ловкий" существовало и
имело     даже несколько значений, а в XVI веке его как будто не было вовсе.
Џравдоподобно   ли это? Љак же возникло оно потом и когда? Људа делось? €ли,
вернее, откуда взЯлось?
     „умаетсЯ,     что слово "ловкий" в разных значениЯх жило в нашем Языке,
входило    в его словарный состав и задолго до XVIII века. Ђ не можем мы его
обнаружить    там лишь потому, что в те времена оно как раз и было словом не
письменной, а устной речи.
     ‚прочем,    и   сейчас   это   так.   Џодумайте, много ли шансов, что в
каком-нибудь      служебном    заЯвлении,    в переписке между двумЯ важными
учреждениЯми,  в учебниках по различным наукам встретитсЯ вам слово "ловкий"
или "ловко"?
     "ЌастоЯщим  удостоверЯетсЯ,  что  ученик  Џавлов  ловко решает задачи".
ансов найти такую фразу не так уж много!
     Ђ   в устной речи мы его употреблЯем постоЯнно. ђазница, значит, в том,
что     в наши нынешние словари мы все же включаем и слова, живущие в устном
Языке, а лет триста назад этого никто не делал.
     ‡аметьте и другое. ‚ народном устном Языке, в разных областных наречиЯх
мы  и сегоднЯ можем найти такие значениЯ слова "ловкий", которые не занесены
ни в один большой словарь.
     Ћколо  Џскова*  мне  приходилось  слышать  выражениЯ вроде: "“ нас этот
черный  кот  --  вот  ловкий: мышей пЯть за ночь поймает!", или: "ђыбу ловить
любишь?     Ќу ладно, сведу тебЯ на самое на ловкое место". ‚думайтесь в эти
примеры.   "‹ов-кий  кот"  здесь  значит:  "искусно ловЯщий мышей". "‹овким"
называетсЯ     место, изобильное рыбой, где она хорошо ло-витсЯ. Њежду тем в
наших   словарЯх таких значений, как "удачливый при ловле" или "искусный при
ловле", длЯ слова "ловкий" нет. Џочему нет? Џотому что живут эти значениЯ не
в общерусском Языке, а только в отдельных народных говорах.
     Њожно  навернЯка сказать, что и четыреста лет назад в живой устной речи
народа  существовали все э