        ‚ладимир ‚ойнович. „ело No 34840

---------------------------------------------------------------
     &copy; Copyright ‚ладимир ‚ойнович
     †урнальнаЯ версиЯ
---------------------------------------------------------------


     ‘овершенно несекретно
     <b>Ќачато:</b> 11 маЯ 1975 г.
     <b>Ћкончено:</b> 31 маЯ 1993 г.
     <b>‡акрыто:</b> не закрыто


        <i>‚ведение в тему</i>

     Ќиже  излагаетсЯ  историЯ   одного  покушениЯ,  совершенного  Љомитетом
госбезопасности  ‘‘‘ђ  в 1975  году, и  рассказ о расследовании, на  которое
автор потратил ровно восемнадцать лет.
     ‘ама  историЯ  была  в свое  времЯ  описана,  но ожидаемого эффекта  не
произвела, поскольку состоЯла из фактов,  в которые  одни просто не  верили,
другие верить боЯлись, третьи не хотели, четвертые, когда заходила речь или,
сами ее заводЯ, помогали не верить  первым, вторым и третьим. Ђвтор оказалсЯ
в   положении  джеклондоновского  персонажа,  которого  соплеменники  побили
камнЯми  за небылицу о том,  будто белые  люди  плавают по морю  в  железных
посудинах. ‘оплеменники знали точно, что железо не плавает.
     ’рудность  усугублЯлась   еще   и   тем,   что  иные   даже   косвенные
доказательства своей  правоты  автор  не мог полностью  привести из опасениЯ
повредить некоторым людЯм, кое о чем  вынужден был помалкивать и предпочитал
не раскрывать своих ближних и дальних намерений.
     ’еперь, когда  детективный сюжет развилсЯ, дотЯнувшись до наших дней, а
в  прежних  умолчаниЯх  проку  не стало,  автор решил  изложить  всю историю
целиком, как она случилась тогда,  с описанием обстоЯтельств, в  которых она
происходила,  событий, за  нею  последовавших, с добавлением  подробностей и
документов,  полученных  в  результате  расследованиЯ, приведшего,  в  конце
концов,  к раскрытию тайны, которую хранило в свое времЯ ЉѓЃ и изо всех  сил
пыталось сохранить нынешнее Њинистерство безопасности ђоссии.


        <i>Њанциг цванциг</i>

     4  маЯ 1975  года было  тем  самым  ‘ветлым  воскресеньем, про  которое
народом или каким-нибудь членом ‘оюза писателей была сочинена частушка:

     ‘лава партии родной
     ‡а любовь и ласку
     Ћтобрали выходной,
     Ћбосрали пасху.

     „лЯ идеологического отдела –Љ ЉЏ‘‘ даты совпали  исключительно  удачно.
1-го и 2-го маЯ официальный  праздник, 3-го  нерабочаЯ суббота, а выходной с
четвертого  маЯ перенесли на  десЯтое, чтобы, утопив  религиозное чувство  в
патриотическом угаре,  дать  народу  возможность  три днЯ  гулЯть по  случаю
тридцатилетиЯ ‚еликой победы, а следующее воскресенье, 11 маЯ объЯвить снова
рабочим днем длЯ окончательного сбитиЯ с панталыку.
     ‚озможно, изобретателю такой передвижки была объЯвлена благодарность, а
если им был  лично  главный идеолог страны Њихаил Ђндреевич ‘услов (кто  его
помнит сегоднЯ?),  тут, не думаю, чтоб  обошлось без какого-нибудь  высокого
ордена.
     “тром в половине девЯтого в моей комнате вкрадчиво зажурчал телефон.
     ЏолдевЯтого утра -- времЯ,  в которое люди  нашего полубогемного образа
жизни друг друга не поднимают. Њы все обычно поздно ложимсЯ и поздно встаем.
Ђ  вчера  Я лег особенно поздно, засидевшись у Љости Ѓогатырева на вечеринке
по поводу приезда Љостиного  лагерного  друга. ЌесмотрЯ  на свою  постоЯнную
бедность, ЉостЯ  всегда  и охотно что-нибудь праздновал: свой день  рождениЯ
(два месЯца  тому  назад как  раз было пЯтидесЯтилетие),  день рождениЯ жены
‹ены  ‘уриц,   годовщину  своего   ареста  или  освобождениЯ,   какую-нибудь
где-нибудь публикацию и даже книжную посылку из-за границы. Ђ тут приехал из
„онецка  этот  самый друг, который,  несмотрЯ  на  солидный  (за  пЯтьдесЯт)
возраст и внушительную внешность, в узком кругу называлсЯ  ѓришкой Ђгеевым и
никак иначе. Ћ  нем Я был уже наслышан  от Љости: "‚от приедет ѓришка, ты  с
ним обЯзательно должен встретитьсЯ, это чистый —онкин. Њежду прочим, он спас
мне жизнь.  Ћдин  уголовник  хотел проломить мне  голову  ломом,  но  ѓришка
подлетел и лом перехватил. Ќо  интересен он  не этим,  а тем, что это чистый
—онкин"
     €  вот -  вчера  звонок:  "…сли  у  тебЯ  есть  времЯ,  приходи. ѓришка
приехал".  џ сказал "хорошо" и повесил трубку. Ћн позвонил опЯть: "…сли есть
что-нибудь выпить, то принеси, пожалуйста",
     “ менЯ, конечно, кое-что было. Њои первые публикации на ‡ападе принесли
не только  неприЯтности, но и  открыли  на  короткое (очень  короткое) времЯ
доступ к магазину "Ѓерезка", где скромных сертификатных гонораров хватало на
всЯкие  налитки, тогда еще  очень дешевые: бутылка  виски  или  джина стоила
около одного сертификатного рублЯ (полтора доллара).
     ЊоЯ  жена   €ра  со  мной  пойти  не   могла,   у  нее  на  руках  наша
полуторагодовалаЯ дочка ЋлЯ.
     Џрихватив с  собой  0,75  тогда  еще диковинного  "„жонни  ‚олкера",  Я
отправилсЯ к Љосте,  который жил  на  Љрасноармейской улице,  в ста шагах от
менЯ.
     ќто  были еще  времена,  когда  приезжавших  иностранцев удивлЯло,  что
русские, постоЯнно жалуЯсь на жизнь и отсутствие  в магазинах чего бы то  ни
было, выставлЯют  на стол невероЯтное количество всЯких напитков  и закусок.
„а менЯ, признатьсЯ, задним числом этот феномен и самого поражает. “ж на что
были бедны ЉостЯ и ‹ена, а и у них, если званый ужин, то стол просто ломилсЯ
от обилиЯ выставленных на нем блюд.
     ‘ейчас за столом, кроме хозЯев, сидели ‚ладимир и ‹ариса Љорниловы, а в
качестве  главного  гостЯ и главного  угощениЯ --  ѓригорий  Ђгеев, крупного
(вдоль, и поперек) сложениЯ, с лицом  смуглым,  асимметричным, простоватым и
плутоватым.  Џод столом находилось еще  одно существо  -- фокстерьер Џрошка,
подаренный  Љостей ‹ене.  Ѓыл он,  как  и хозЯева,  довольно нервный, но,  в
отличие от хозЯев, агрессивный,  лежа внизу, он иногда  по-своему реагировал
на  поведение  сидевших  за столом, начинал  вдруг  зловеще  урчать,  а то и
просто, ни  с того, ни с сего  вгрызалсЯ  в  ногу кого-нибудь из гостей. Џри
этом знал, кажетсЯ, меру -- ботинки насквозь не прокусывал.
     Ђгеев сидел во главе стола, как именинник, но держалсЯ поначалу скромно
и скованно, его еще не раскачали.
     Ћн порадовал  менЯ  сообщением, что  в „онецке, благодарЯ, отчасти, его
пропаганде,  многие люди слушали  по Ѓи-Ѓи-‘и три  передачи по "—онкину",  а
один из его друзей записал передачи на магнитофон, с магнитофона перепечатал
и теперь распространЯет среди своих.
     Џитье разливал ЉостЯ. Љогда он наклонЯл над рюмкой бутылку, руки у него
дрожали. Ћни  у  него всегда  дрожали, и это с ним  стало  после  ‘ухановки,
пыточной тюрьмы, которую, как говорили, никто не выдерживал, а он выдержал.
     ‚ыпили, закусили, еще раз  выпили, и ЉостЯ стал подбивать своего друга,
чтобы тот рассказал о себе.
     Ќу, давай, давай, -- поощрЯл ЉостЯ.-- Ќа вот еще выпей длЯ разгону. Ќу,
рассказывай.
     -- „а  ну, -- вЯло и привычно,  но  всего лишь  длЯ  проформы артачилсЯ
Ђгеев, -- чего там рассказывать? € рассказывать нечего.
     -- ђасскажи, как ты попал в немецкий лагерь.
     -- Ќу, как попал? Љак  все  попали.  џ  тогда жил в  ђостове, мне  было
семнадцать лет,  и менЯ  как раз только что призвали в армию. ЊенЯ, конечно,
могли и не призвать, потому что Я был неблагонадежный. Њать у менЯ умерла, а
отец,  как мне говорили,  был  изъЯт  органами ЌЉ‚„. Ќо  мне это удалось  от
народа скрыть. џ жил у  тетки и  о том, что мой  отец  изъЯт  органами ЌЉ‚„,
никому  не  говорил.  Ђ  даже,  наоборот,  как  хамелеон,  маскировалсЯ  под
нормального  советского юношу и в  самодеЯтельности читал "‘тихи о советском
паспорте".  ‡а что менЯ, как наиболее преданного советской власти, и взЯли в
Љрасную Ђрмию. ЌесмотрЯ на то, что мне было только семнадцать лет и, не знаЯ
того, что мой отец изъЯт органами ЌЉ‚„. Ќо мне родину защищать слишком долго
не пришлось. Љогда немцы подошли  к  ђостову, товарищ ‘талин, руководствуЯсь
своими,  значит,  стратегическими  замыслами,  передвинул войска  на заранее
подготовленные позиции,  и так  передвинул,  что  всЯ наша  дивизиЯ со всеми
командирами  и комиссарами  попала в мешок. Ђ  наш  политрук говорит: умрем,
говорит, ребЯта, но живыми врагу не дадимсЯ. Ќо сам знаки различиЯ со  своих
петлиц спорол, чтобы остатьсЯ живым даже и после сдачи.
     Ќу, мне было, конечно, легче  врагу отдатьсЯ живым, потому что Я был не
политрук и советскую власть, правду  сказать,  не любил. Џочему не любил, не
знаю. Њожет быть, на почве личной обиды. Џотому что Я был к тому времени уже
сирота. Њать умерла, а отец  был изъЯт органами  ЌЉ‚„. —то  Я,  Ясное  дело,
скрывал. Ќо когда немцы менЯ в плен взЯли, стали, значит, расспрашивать, кто
такой, Я  понЯл, что  теперь скрывать  ничего не надо, а надо наоборот. € на
вопрос, кто мои родители, Я отвечал прЯмо: мать,  говорю, так и так, умерла,
а  отец изъЯт органами ЌЉ‚„. ’олько раньше изъЯтие отца было как бы минус, а
теперь как бы плюс.
     ‚кусив, и как следует, "„жонни ‚олкера", Ђгеев раскраснелсЯ, разошелсЯ,
теперь никакой скованности в нем вроде и не бывало.
     -- Ќемцы менЯ, сперва из других прочих не выделЯли и отправили в лагерь
длЯ военнопленных под ’ихорецк. Ќу, Я там и был. Ђ потом кто-то заметил, что
возле менЯ все времЯ  народ. ѓде  Я,  там  толпа. џ им про советскую  власть
анекдоты рассказываю,  какаЯ  нехорошаЯ  была  власть,  все в  лежку  лежат,
смеютсЯ. Ќу, немцы сразу заметили, что Я человек влиЯтельный, с тенденцией к
лидерству  и  вообще могу быть полезен. ’ем более при  таких  биографических
данных --  отец изъЯт  органами ЌЉ‚„. Ќу,  значит, проходит какое-то  времЯ,
вдруг вызывают менЯ к начальнику  лагерЯ. Ђ там сам начальник, какой-то  еще
эсэсовец и переводчик. Ќу, опЯть стали расспрашивать, кто такой, откуда, где
родители. Ќу, Я говорю, как есть: мать умерла, отец изъЯт органами ЌЉ‚„.
     -- Љак относишьсЯ к советскому режиму? -- спрашивает эсэсовец.
     --  џволь,  --  говорю,  --  к  советскому  режиму  отношусь с  большим
отвращением.
     -- Ќу что ж, -- говорит, -- мы тебЯ пошлем в Љенигсберг, там есть школа
русских пропагандистов, которые согласны сражатьсЯ против коммунистов.
     Ќу, и направили  нас в Љенигсберг. ЊенЯ и еще одного. „али нам немецкую
форму без  погон, дали документы,  талоны на еду.  Џоехали.  …хали  сами.  ‘
пересадками. Ќа  станциЯх везде  полевые  кухни  длЯ  немецких солдат  и длЯ
таких, как мы. Џюре картофельное и сосиски.
     Џравда, порции маловаты. Ќемцы жаловались, что им недостаточно,  а  нам
ничего, хватало. “ нас с  напарником  было  такое большое ведро, Я подхожу к
повару и  говорю: "Њанциг цванциг". ’о есть на двадцать человек. Ђ он же мне
не  поверить не может, не  может оскорбить  менЯ  подозрением,  что Я, такой
приличный молодой человек, ему вру. € накладывает почти полное ведро. Ќу, мы
с  напарником тут же  за угол зайдем,  по  десЯть порций навернем,  так  еще
ничего, жить можно.
     ‚се  это Ђгеев рассказывает  с  такими уморительными ужимками, что  все
хохочут, а больше всех  ЉостЯ, открываЯ рЯд стальных  зубов, тускло сиЯющих,
как  патроны  в  обойме. "Њанциг  цванциг!" --  повторЯет  он  восхищенно  и
дергаетсЯ в конвульсиЯх, словно слышит это впервые.
     -- ‘амое главное,  -- говорит он, утираЯ выступившие слезы, -- что  все
это правда.
     Ђгеев рассказывает дальше.
     ‚ Љенигсберге будущих пропагандистов  направили  в общежитие.  Џоселили
каждого  в  отдельной  комнате,  завалили  антисоветской  литературой,  дали
карточки на еду, на парикмахерскую, на кино и публичный дом,
     ‚виду присутствиЯ дам, рассказывать о  публичном доме Ђгеев не стал. Ќо
зато рассказал об экзамене, который ему устроили как будущему антисоветскому
политруку:
     -- ‚хожу в комнату, там за столом несколько офицеров  и  один  генерал.
‚ажный такой генерал с моноклем  в глазу, точь-в-точь как в кино.  Џо-русски
говорит,  как мы с вами. ђасспросил менЯ, кто Я  такой и  откуда. ѓоворю, из
ђостова, сирота, мать умерла, отец изъЯт органами ЌЉ‚„.
     -- Ћчень хорошо,  -- говорит генерал. -- ’о есть не то хорошо, что  ваш
отец  изъЯт органами ЌЉ‚„, а что вы придерживаетесь правильных представлений
о сущности коммунистической  власти. Ќу,  а  какой вообще круг ваших знаний?
‹итературой интересуетесь?
     --   џволь,   --  говорю,  --   ваше  превосходительство,   очень  даже
интересуюсь.
     ѓенерал переглЯнулсЯ со  всеми офицерами, все  довольны,  все  головами
кивают,  вот  какого   образованного  человека   нашли!   „аже   литературой
интересуетсЯ.
     -- •орошо,-- говорит генерал.-- ‡начит,  книжки читаете. € кто же, если
не секрет, ваш любимый писатель?
     -- ЊаЯковский, -- говорю, -- господин генерал.
     ѓенерал  так удивилсЯ, что даже монокль  у него из глаза, как  лЯгушка,
выпрыгнул.
     --  Љто?  --  говорит,  --  ЊаЯковский?  Ђ  какое  именно  произведение
ЊаЯковского вы любите больше всего?
     -- Џоэму "‚ладимир €льич ‹енин".
     ЉостЯ  Ѓогатырев  правой  рукой  схватилсЯ за  живот, а левой машет  и,
давЯсь от смеха, уверЯет, словно сам он там был:
     -- €  самое главное, это  все правда. Ћн ведь ничего не выдумывает. ‚се
хохочут,  кроме  Џрошки,  который   под  столом  начинает  тихонько  урчать,
предупреждаЯ нас о нашем плохом поведении.
     -- €нтересно, --  изображает генерала  Ђгеев,  -- интересно. Ђ писателЯ
„остоевского вы читали?
     -- ’ак точно, господин генерал, читал.
     -- € что больше всего вам понравилось у „остоевского?
     --  ђоман "—то  делать"!  -- прокричал Ђгеев, чем сразил в сорок втором
году немецкого генерала, а в семьдесЯт  пЯтом всех нас, сидевших за столом у
Љости Ѓогатырева. € прежде всего самого Љостю.
     џсно,  что  карьера Ђгеева  как пропагандиста не состоЯлась. …го  и его
напарника  немцы  зачем-то  отправили  обратно,  и путь  их  назад был полон
приключений. ‘начала  они  попали  в  руки  к бандеровцам, которые хотели их
расстрелЯть как москалей и  коммунистов. ѓришка рассказал, как  снЯли с него
немецкие Яловые  сапоги и, разутого, повели на расстрел, и, уж, казалось бы,
что может быть  несмешнее расстрела человека, но рассказчик так  все  подал,
что  слушатели  опЯть  помирают со смеху,  а Ѓогатырев схватилсЯ за живот  и
корчитсЯ, словно у него приступ Язвы. € опЯть, смахиваЯ слезы, подтверждает:
     -- ‚се правда, все  правда! -- будто при несостоЯвшемсЯ расстреле лично
присутствовал.
     ђасстрел не состоЯлсЯ, потому что по дороге к месту казни ѓришка убедил
бандеровцев, что  он сам украинец, но говорит  по-украински неважно,  потому
что  после изъЯтиЯ  отца органами  ЌЉ‚„  попал  в детский дом,  где  москали
запрещали  детЯм  говорить  на ридной  мове.  Љто-то из бандеровцев  пожалел
сироту, ему вернули жизнь и сапоги,  взЯли к  себе на службу, на  которой он
пробыл два месЯца с лишним.
     -- ‚  конце  концов,--  сказал  ѓришка,-- Я  к ним  настолько  вошел  в
доверие...-- тут он приосанилсЯ и сделал значительное лицо...-- что мне даже
поручили ответственнейшее задание,  в ходе выполнениЯ которого... -- на лице
огорчение... -- Я и сбежал.
     ’ут Џрошка  не  выдержал и вцепилсЯ Ђгееву в ногу,  что (поскольку нога
осталась  цела)  вызвало  дополнительный  взрыв смеха  и  предположение,  не
ЯвлЯетсЯ ли Џрошка агентом ЉѓЃ или цензором ѓлавлита.
     Ђгеев переместил ноги подальше  от  зверЯ и продолжил  рассказ  о своих
похождениЯх и приключениЯх. Џока он  возвращалсЯ в  ђостов, город был  отбит
‘оветской Ђрмией, куда его снова призвали. Ќо воевать ему не пришлось. ‚ это
самое  времЯ,  сказал  он,  отбирали  людей  в  дивизию  охраны  ‘талина. Ќа
кавказском побережье длЯ ‘талина держали несколько дач, из них самаЯ главнаЯ
была на озере ђица. ЌоваЯ дивизиЯ и должна была эти дачи стеречь.
     --  Ќу,  естественно,--  говорит Ђгеев очень серьезно,--  туда отбирали
людей кристальных,  только с идеальными  анкетами и  чистейшими биографиЯми.
—тобы был  обЯзательно из рабочих  или  крестьЯн, чтобы  даже среди  дальних
родственников не было никаких репрессированных, и чтоб сам никогда не был ни
в  оккупации, ни в  плену,  вообще,  чтобы прозрачен  был, как стекло... вот
почему Я туда и попал, -- заключает он  свои  рассуждениЯ, отчего  слушатели
опЯть дергаютсЯ, сползаЯ со стульев, а Џрошка рычит.
     „альше был рассказ о том (и ЉостЯ, ссылаЯсь на свидетелей и подельников
Ђгеева,  божилсЯ,  что  и  тут  все чистаЯ правда), как в дивизии  по охране
‘талина  составилась  подпольнаЯ  группа,  ставившаЯ   себе  целью  убийство
охранЯемого объекта, лишь только он  вздумает в здешних  местах  отдохнуть и
расслабитьсЯ. ‚озглавлЯл группу секретарь комсомольской организации.
     ‚ходили в нее рЯдовые,  сержанты, офицеры и штатские лица, включаЯ даже
нескольких  девушек. ѓруппа вынашивала разные планы -- от минированиЯ дороги
до снайперского выстрела. € все эти  планы не состоЯлись  только потому, что
за много  месЯцев существованиЯ группы ‘талин ни  на одной  из своих дач  ни
разу и не поЯвилсЯ. ‚ группе не нашлось ни одного стукача, и разоблачена она
была случайно. Ђ когда это случилось, чекисты просто ахнули, как же это  они
прозевали такой разветвленный заговор?
     Ћбычно, когда им  выпадало стрЯпать  мнимое дело, они, длЯ приданиЯ ему
зловещего характера  и  масштаба, старались его всЯчески  раздувать.  ‘амого
Љостю, сказавшего что-то плохое о ‘талине, судили как за покушение, и первый
приговор был -- к  расстрелу, а  уж потом заменен двадцатью пЯтью годами. Ќо
случаем Ђгеева и других, в самом деле замышлЯвших убийство ‘талина и на суде
нисколько  своих   намерений  не   отрицавших,  начальство  было   настолько
потрЯсено, что стало, наоборот, дело  всЯчески заминать. ‚оенный трибунал  в
‘ухуми  к  расстрелу  не приговорил никого.  ‚сем  дали  по "четвертаку", но
дивизию  при этом расформировали, лишили  знамени, старших офицеров --  кого
под суд, кого в отставку.
     Љ  концу  "вечера  кто-то вспомнил о  Џасхе.  ђелигиознаЯ  ‹ена  быстро
собралась  и  ушла  к  всенощной,  Љорниловы  --  домой,  а  ЉостЯ  и  Ђгеев
перебрались ко мне и здесь, перейдЯ с виски на водку, Ђгеев пыталсЯ прочесть
свое  изложение  (стихами) "Ђнти-„юринга",  а  ЉостЯ,  восхищенный талантами
друга, рассказывал, как тот в лагере изобрел и пыталсЯ построить миниатюрную
подводную лодку, чтобы с ее помощью через какой-то канал со сточными  водами
бежать на волю.


        <i>…сть желание встретитьсЯ</i>

     ’елефон дребезжал, Я руку к трубке тЯнуть не  спешил,  но звонивший был
терпелив и настойчив.
     Ќе  переселись ‚ладимир Њаксимов  к тому времени в Џариж, Я бы подумал,
что это  он. Ќа Џасху он всегда  звонил раньше других и не соответствовавшим
событию  мрачным голосом  возвещал:  "•ристос воскресе!"  —ем  заставал менЯ
неизменно врасплох. џ тут же начинал истекать суетливою мыслию: как? неужели
опЯть  Џасха? €  что же отвечать? "‚оистину  воскресе"? Ђ если Я сомневаюсь,
что воистину?  Ђ если  далее  не  сомневаюсь,  но  Язык  мой  деревенеет при
необходимости  произнесениЯ  любых  ритуальных  словес?  ‚  армии  Я  всегда
уклонЯлсЯ  от употреблениЯ  уставных  конструкций,  вроде  "слушаюсь",  "так
точно", "никак нет", "не  могу  знать",  а  вместо "‘лужу ‘оветскому  ‘оюзу"
норовил  сказать  "спасибо".  ‡а  что  выводим  был   из  строЯ  и  наказуем
несоразмерно провинности.
     ЋглЯдываЯ  свою  жизнь, могу  сказать,  что  постоЯнное  уклонение -- в
устной и письменной форме --  от употреблениЯ определенных правилами  слов и
движений было причиной многих моих передрЯг, в числе которых  --  исключение
из советских писателей и фактическое объЯвление вне закона.
     Ћднако наступали новые времена, религиЯ, переставаЯ быть наркотиком длЯ
народа,  в  сознании  многих постепенно,  но  неуклонно  вытеснЯла Џередовое
“чение,  неофиты  зверели  и предписывали  колеблющимсЯ  рапортовать  четко,
по-пионерски:  "‚оистину  воскресе!"  Џричем   именно   "воскре-се",  а   не
"воскрес".
     Ќа  максимовское "воскресе" Я  отвечал обычно: "‡дравствуй, ‚олодЯ", --
никак не в порЯдке вызова, а, наоборот, в замешательстве.
     Ќо  в этот раз  звонил не  Њаксимов, а некий обладатель голоса тихого и
смущенного:
     --  ‚ладимир  Ќиколаевич?  ‘  вами  говорЯт из Љомитета государственной
безопасности...
     ‚торжениЯ органов в мою жизнь Я ожидал  и раньше, а в  последнее  времЯ
тем  более,  потому  что  некоторые  мои  действиЯ  и даже само по себе  мое
существование  нарушали  ту  идиллическую картинку,  котораЯ по  их  замыслу
должна бы сложитьсЯ после предпринЯтых ими усилий.
     Љ описываемому времени все у  них вышло  почти  как надо. „иссидентство
удушить  полностью  не  удалось  (и  не  надо,  враг  нужен  длЯ  увеличениЯ
количества мест, зарплат, устройства на теплые места ближайших родственников
и корешей,  длЯ получениЯ званий, орденов, премий, квартир  и прочего), но в
литературе  должны  были  наступить  тишь  да  гладь.  ‘олженицына  выслали,
Њаксимов  и  ѓалич уехали сами, кто  там еще? €з оставшихсЯ литераторов Я  у
них, видимо, вышел на место врага номер один.
     Џрощенный за прошлое подписантство и даже одаренный возможностью издать
две книги  повестей (а до того у менЯ была всего одна тоненькаЯ книжонка), Я
скушал  подачку и,  не  сказавши  спасибо, погрЯз  во враждебной активности,
котораЯ  проЯвилась  сначала в том, что не уступил квартиру свою всесильному
их человеку, полковнику ЉѓЃ {а Я-то думал, он генерал) ‘ергею €ванько, затем
написал   открытое  письмо   председателю  ‚ЂЂЏ  Ѓорису   Џанкину,   защищал
‘олженицына, вылетел с  треском из ‘оюза писателей,  и теперь состоЯлось мое
главное  преступление:  на  ‡ападе  вышел  из печати  "—онкин".  ‚ышел  и не
собиралсЯ  пропасть  бесследно. “же  "‘вобода"  читала роман  длЯ  советских
слушателей полностью, Ѓи-Ѓи-‘и сделало три больших передачи, "ѓолос Ђмерики"
и "ЌемецкаЯ волна" тоже новинку вниманием не обошли.
     …ще  до  русского  изданиЯ  поЯвилось  шведское,  было накануне  выхода
немецкое,  книга  переводилась  на английский  и прочие  Языки, о  чем  было
известно не только, конечно, мне.
     Њогли ли они такое терпеть?
     Ќе могли, хотЯ и пытались.
     Љогда  менЯ  исключали  из  ‘оюза  писателей,  тактика  была  взЯта  на
замалчивание. Ќе было такого человека и нет. € все. Џоэтому полное молчание,
и  даже  у  "‹итературной газеты",  всегда  оповещавшей  читателей  обо всех
исключениЯх и  сообщившей незадолго до того о том, что исключена из ‘Џ ‹идиЯ
—уковскаЯ, длЯ менЯ не нашлось ни слова.
     --  ‚ы  не  знаете,  как  поживает  ‚ойнович?  --  спрашивали  пытливые
иностранцы  кого-нибудь из секретарей ‘оюза писателей ‘‘‘ђ. ‘екретарь морщил
лоб,  тужилсЯ  и отвечал на вопрос вопросом: "‚ойнович?  Ђ кто это?"  €ногда
даже  мусолил пальцем  список наличных  членов и  предъЯвлЯл  спрашивавшему:
видите, нет такого.
     ‚ласти делали вид, что менЯ нет, а Я делал вид,  что нет их,  менЯ это,
более или менее, устраивало, а их, менее или более, наоборот.
     Ќо  вот  "—онкин"  поЯвилсЯ  на  западном  книжном   рынке,  а  оттуда,
отдельными   экземплЯрами,  стал   просачиватьсЯ  и  сюда.  ‘  возмутительно
оформленной  обложкой. ‘  изображением свЯщенной фигуры  товарища  ‘талина в
напЯленном на  него  женском платье. Ћни были бы  не они,  если б стерпели и
это.
     € вот:
     --  ...государственной безопасности.  ЊоЯ  фамилиЯ  ‡ахаров. “ нас есть
желание  с  вами  встретитьсЯ.  …сли  бы  вы  могли  найти  несколько  минут
времени...
     €сключительно длЯ проформы, чтобы отстоЯть свое никем не подтвержденное
право на независимость  поведениЯ,  спросил Я, а что, по какому, собственно,
делу,  и получил ожидаемый ответ,  что дело,  хотЯ и короткое,  но важное и,
конечно, ни в коем случае не по телефону.
     Љак будто нас мог подслушать кто-нибудь, кроме них самих.
     “  диссидентов  были   разработанные,   записанные  и  распространЯемые
‘амиздатом рекомендации: по звонку  ни в коем случае ни в ЉѓЃ, ни в милицию,
ни в прокуратуру, ни в суд -- ни ногой. ’олько и исключительно по  повестке.
€ в повестке должно быть точно обозначено, по какому делу и в качестве кого:
подозреваемого, обвинЯемого, свидетелЯ. € Я с этими правилами был совершенно
согласен. Ќо был при этом любопытен и в любопытстве нетерпелив. € думал, что
раз они хотЯт менЯ видеть,  то своего все  равно  добьютсЯ,  но,  добиваЯсь,
будут плести вокруг менЯ свою паутину, и Я, ощущаЯ плетение"  не буду знать,
длЯ чего оно.
     Љороче, Я согласилсЯ.
     Ќе успел положить трубку, опЯть звонок и тот же ‡ахаров:
     -- ‚ладимир Ќиколаевич, у нас к вам просьба. Џожалуйста, пока никому не
говорите, что вы к нам идете. Ђ потом поступите, как захотите.
     -- ’о есть, как никому не говорить? „аже родственникам? Џосле некоторой
заминки:
     -- Ќет, ну родственникам, конечно, но все-таки нам бы хотелось пока без
широкой огласки. Џоговорим, потом поступайте, как хотите.
     ’айна -- первый союзник бандита.  ‡а  предложением никому  не  говорить
всегда стоЯт несколько целей.  ‚о-первых, с пошедшим на тайную встречу можно
делать все, что не получаетсЯ три огласке. ‚о-вторых, обещание хранить тайну
означает  вступление человека в такие  отношениЯ, которыми  потом можно  при
случае (не при каждом) шантажировать.
     Џоэтому Я сказал  звонившему, что шум заранее поднимать  не  буду, но и
засекречивать свой визит тоже не собираюсь.
     ‚о  мне боролись и любопытство, и беспокойство, и страх  совершить<sup>
</sup>ложный шаг, и  страх  за  своих  близких.  •отЯ  о себе самом Я  решил
слишком не беспокоитьсЯ, а все же и за себЯ было боЯзно.
     „олжен  сказать,  что  никаких  иллюзий  насчет  террористической  сути
советского  режима  Я давно  не питал.  ‘  тех пор как сознательно  пошел на
обострение своего конфликта  с властЯми, Я знал,  что это  очень  серьезно и
готов  был к тому, что моЯ свобода  и даже жизнь могут прекратитьсЯ  в любую
минуту. џ нисколько  не сомневалсЯ  в том, что длЯ верхушки ЉЏ‘‘  и длЯ ЉѓЃ,
называемого  романтически мечом  революции  (Я  бы  его назвал топором),  не
существует  преступлений,  перед  которыми они  могли бы  остановитьсЯ  ради
закона  или морали. €х  ограничивали только  физические возможности, текущаЯ
политика и действительные на данный момент соображениЯ целесообразности.
     ЏрикидываЯ  за  них  возможные варианты,  Я предполагал,  что в  данный
исторический момент  разнообразных форм заигрываниЯ  с ‡ападом, сажать менЯ,
может быть,  не выгодно, но придавить где-нибудь в  темном углу, почему бы и
нет?
     20  февралЯ 1974  года, когда Я  послал свое письмо  секретариату ‘оюза
писателей  (на  самом деле оно  было адресовано,  вообще  <b>им</b>,  то  есть  той
неопределенной структуре, которую  <b>мы</b>, чуждые структуре элемента, обозначали
условно словами  "советскаЯ власть"), Я решил так. Ѓуду считать, что сегоднЯ
моЯ жизнь завершилась. ЃоЯтьсЯ больше нечего. Ќо каждый день, который  будет
после сегоднЯ, есть еще один подарок судьбы. …го следует принЯть с радостью,
тем более, что он может оказатьсЯ последним.
     ’акое психологическое  настроение  врЯд ли можно  считать  приемлемым в
нормальной жизни, но мое положение было далеко от нормального, Я находилсЯ с
государством  в  состоЯнии  войны, а  на войне  психологиЯ  любого  человека
менЯетсЯ.
     ‚сЯкому, кто, ступаЯ на путь диссидентства, приходил ко мне за  советом
(а таких было немало), Я  диссидентствовать  не  советовал, говорЯ,  что раз
ищешь совета, значит, еще недостаточно прилегаю, Ђ проЯвлЯвшим настойчивость
советовал  ни в коем  разе не  рассчитывать на выигрыш, не оставлЯть себе ни
малейшей надежды на благополучный исход, поскольку в таком положении надежда
есть слабость.
     ЊенЯ провожала моЯ жена  €рина. Џеред  входом в приемную ЉѓЃ (Љузнецкий
мост,  24)  мы  простились,  договорившись, что, если  часа  через  два Я не
вернусь домой, она начнет звонить иностранным корреспондентам.  џ взЯл у нее
три рублЯ на ларек. Ћна предложила больше, но  Я сказал, что там и три рублЯ
--  сумма  немалаЯ, в чем Я, как мне потом объЯснили бывшие  зэки, ошибалсЯ,
трешка и там не деньги.
     ‚  приемной  менЯ встретил рыжеватый, конопатый, упитанный человек  лет
тридцати с обручальным кольцом  на пальце. ќто и был ‡ахаров,  “видев, что Я
не  один, он всеми своими конопушками,  и плечами,  и  ушами выразил ужасное
смущение.  …му неудобно, показал он,  что  он беспокоит не только менЯ, но и
жену.  €зобразив  €ре быструю  смену  недоуменных ужимок  с  пришепетыванием
("Џраво, вам не следует беспокоитьсЯ... но... в общем... как хотите..."), он
повел  менЯ в  их главное здание,  где  сердитый  прапорщик долго ворчал, не
желаЯ  пропускать менЯ по истрепанным  водительским  правам (паспорт Я забыл
дома), но затем смилостивилсЯ.
     ‚  скромном  кабинете  на  девЯтом  этаже  менЯ  ждал старший  соратник
‡ахарова, высокий  человек лет  пЯтидесЯти или  больше. ‚ытЯнутое  загорелое
лицо, очки на горбатом носу, черные курчавые волосы коротко стрижены.
     ‚ышел  из-за  стола,  протЯнул  руку  (улыбка до  ушей): Џетров Ќиколай
Ќиколаевич, очень рад познакомитьсЯ, давно мечтал.
     Ќа столе журнал "ѓрани" с моим рассказом  "Џутем  взаимной  переписки",
"‹итературнаЯ  газета" с интервью Ѓориса Џанкина, номер "ђусской мысли", еще
какие-то  вырезки  из  газет,  машинописные   тексты,  плакат  с  портретами
пациентов спецпсихушек (и Я среди них).
     •озЯин кабинета смотрит на менЯ приветливо.
     -- ‚ы кому-нибудь сказали, что к нам идете?
     -- ‘казал.
     -- †ене?
     --  Ќе только. ‘казал нескольким людЯм, вам  не обЯзательно знать, кому
именно.
     “лыбаетсЯ.
     -- Ќе доверЯете органам?
     -- Ќе очень.
     -- Ђ почему?
     -- ’акаЯ у вас репутациЯ.
     -- ‚ладимир Ќиколаевич, а разве вы не замечаете, что мы менЯемсЯ?
     -- Ќе знаю. Њожет быть, изнутри менЯетесь, но снаружи не заметно.
     ‘лова мои Явно  его огорчили, он стал мне доказывать, что они менЯютсЯ,
что они  совсем  не такие, как  прежде,  хотЯ многие никак  не  хотЯт  этого
видеть.
     -- Ќу  ладно,--  сказал он,  примирившись с фактом,  что  люди существа
неблагодарные, сколько  хорошего им ни  делай,  все  равно  не поймут. Њожет
быть, когда-нибудь  в  исторической  перспективе разберутсЯ, а сейчас -- что
поделаешь.-- Љак праздник провели, ‚ладимир Ќиколаевич?
     џ прикинул, какой  именно праздник? …сли Џасха, то она еще всЯ впереди,
а если  1 маЯ,  то Я, во-первых, о  нем  забыл, а,  во-вторых, к  праздникам
советским и  несоветским  (не  считаЯ  Ќового года)  давно уже не  относилсЯ
никак,  и вопрос  о качестве  их проведениЯ в приложении  ко  мне  был лишен
всЯкого смысла. —то же касаетсЯ наших дружеских попоек, то они если и бывали
свЯзаны с датами, то это были дни рождений, свадеб или смертей,  но никак не
официальные годовщины.
     -- ‡ачем вам знать,  как Я провел праздник?  ‚ы лучше скажите  мне, кто
‚ы?
     -- џ вам сказал: Џетров, сотрудник комитета.
     -- џ бы хотел знать должность и звание.
     --  „а зачем вам это нужно? Џотом, посмотрим,  как сложитсЯ разговор  Я
вам, может быть, и скажу. Ђ пока давайте просто поговорим.
     ‚  самом  деле, какаЯ мне разница, кто  он? Ћн может сказать  все,  что
угодно. ‚от и фамилию, конечно, наврал. (џ тогда решил почему-то, что Џетров
это  псевдоним, а. ‡ахаров  --  фамилиЯ, и в первом своем  репортаже называл
одного  ‹жепетровым, а другого просто  ‡ахаровым, потом выЯснилось, что  оба
были  "лже", но пока пусть останутсЯ теми,  кем назвались.) „остаю сигареты,
спрашиваю, можно ли курить.
     --  „а сколько  угодно. ‚от вам  пепельница,  располагайтесь  как дома.
‡абудьте, где  вы находитесь.  •отите,  окно  откроем  настежь,  чтобы  было
прохладно, хотите, совсем закроем, чтобы было жарко.
     ‚  последней фразе была полуприкрыта  угроза,  но Я  ее  пропустил мимо
ушей, менЯ пугали и посильнее.
     ‡акурив,  кладу  сигареты  на столик, рЯдом  с  собой.  ‘игареты у менЯ
болгарские, называютсЯ  "€нтер", цена -- 35  копеек.  ‡ахаров тоже тЯнетсЯ к
пачке: "Њожно, Я у вас возьму сигаретку?"
     -- Њожно, конечно.
     ‘ лица Џетрова не сходит благожелательнаЯ улыбка.
     --  ‚от, ‚ладимир Ќиколаевич, смотрю  Я на ваши руки. ќто рабочие руки.
ќто не руки писателЯ.
     „умает, мне лестно, что у менЯ рабочие руки.
     -- Ќо Я этими руками пишу, -- говорю Я на всЯкий случай.
     -- „а, вы ими пишете, но  все-таки  до сих пор видно,  что это  рабочие
руки.
     џ,  понЯтно,  настороже.  …сли  это  намек  на  то,  что  этими  руками
сподручнее держать не перо, а лопату, Я не согласен.
     Ђ  он гнет  свою линию дальше:  у менЯ такаЯ трудоваЯ биографиЯ,  такаЯ
советскаЯ (прЯмо  почти  слово  в слово  по ѓаличу: "’ы ж советский,  ты  же
чистый, как кристалл...").
     -- € как же это получилось, что вы,  с такой биографией вдруг оказались
вне советской литературы?
     €мей Я  желание говорить  с ним всерьез и  откровенно, Я бы сказал, что
моЯ  биографиЯ как раз  и была главной  причиной, почему Я  терпеть не мог и
советскую  власть, и советскую  литературу.  џ  от  рождениЯ  был  человеком
интеллектуального склада, а  рабочим стал  потому, что отца  у менЯ  сначала
посадили,  а  потом  он  с фронта  вернулсЯ  инвалидом  и осталсЯ  при  этом
неблагонадежным,  и  занимал  в  маленьких  газетах  маленькие должности,  и
прокормить менЯ не мог. € как раз, будучи рабочим и солдатом, Я  увидел, что
реальнаЯ жизнь очень сильно отличаетсЯ от ее изображениЯ в совлитературе,
     Ќо объЯснЯть всего  этого Џетрову Я не  хотел и готов был  вместе с ним
удивлЯтьсЯ, как же Я с такой биографией так далеко зашел.
     -- Ќеужели они вас так втЯнули? -- спросил Џетров.
     -- Љто это "они"?
     -- Ќу, например, те, кто издает нас на ‡ападе, рекламирует.
     ’ут мне и пришла пора делать ответный ход. џ в те  годы выбрал длЯ себЯ
такую тактику,  отвечать тем,  кому приходилось  допрашивать менЯ  от  имени
государства, что вы,  мол, сами во  всем виноваты. …сли  бы вы печатали менЯ
здесь, Я бы не стремилсЯ печататьсЯ  там (к тому же тогда бы это и не  имело
значениЯ). …сли бы вы не сажали людей, то западной пропаганде не о чем  было
б шуметь, и все было бы хорошо,
     ‚ таком подходе было,  конечно, некоторое лукавство, но в нем же была и
правда.
     -- ‚идите ли, -- сказал Я Џетрову, -- менЯ в эту ситуацию не втЯнули, а
втолкнули.
     -- „а? -- оживилсЯ он. -- € кто же?
     -- ‚ первую очередь руководство ‘оюза писателей.
     -- Љак?
     -- Ђ вот перед вами мои интервью, там все написано.
     -- „а, здесь написано. -- Ћн грустно покачал головой, даваЯ понЯть, что
написано здесь нехорошее. -- Ќо вы же советский человек?
     -- Ќе знаю.
     -- Љак не знаете?
     -- Ђ  так и не  знаю.  Ѓыл когда-то советским, а теперь  и сам не пойму
какой.
     „лЯ менЯ  понЯтиЯ "советский" или "антисоветский" давно уже были лишены
всЯкого смысла, но вдаватьсЯ  в дискуссию по этому поводу  тоже не хотелось.
’ем более,  что  чем дальше от понЯтиЯ  "советский", тем ближе  к уголовному
кодексу.
     -- Ќет, ‚ладимир Ќиколаевич, вы советский человек.
     -- ‚ы так считаете? Ђ Я уже думал, что нет.
     -- Џочему же вы так думали?
     -- Њне так говорили.
     -- Љто?
     -- „а в том же ‘оюзе писателей неоднократно.
     Џетров  досадливо морщитсЯ.  „а,  дураков  у  нас еще много.  ‘тоит  ли
обращать  внимание на то,  кто  чего  скажет.  Љто бы что ни говорил, а  он,
Џетров, в моей советскости нисколько даже не сомневаетсЯ.
     -- ‚от посмотрите, это  же вы  писали. -- Џодсовывает мне  одно из двух
подписанных  мною писем  в защиту ‘инЯвского и „аниэлЯ: "...Њы, всем сердцем
преданные идеЯм социализма...
     џ очень хорошо помню, что когда  мне давали это письмо на подпись, менЯ
как раз эта строчка, насчет  преданности всем сердцем, весьма покоробила, но
Я очень хотел, чтобы ‘инЯвского и „аниэлЯ освободили, и ради этого готов был
подписать все, что могло привести к этому. Ћ чем и сказал сейчас Џетрову. Ќо
при этом добавил, что  с  момента подписаниЯ письма прошло девЯть лет, Я это
времЯ  развивалсЯ и  теперь  к слову "социализм"  добавил бы  определение "с
человеческим лицом". ’ак Я тогда сказал, а теперь мне даже неловко повторЯть
сказанное, но, впрочем,  Я и потом говорил и  сейчас в подобной ситуации мог
бы сказать: покажите мне социализм с человеческим лицом, а  не свиным рылом,
и Я его охотно приму. ’ем более, что по моим  представлениЯм (и сегоднЯшним)
социализм  с  человеческим лицом  --  это смешанное  общество,  социализм, в
"котором достаточно капитализма.  Ђ капитализм с человеческим лицом  --  это
тот, в котором достаточно социализма, то есть, приблизительно, то же самое.
     „ержась выбранной тактики,  Я стал убеждать моих собеседников  (а через
них  и  их начальство,  среди  которого,  Я  думал,  есть такие, кто со мной
согласитсЯ),  что не  те,  кто  подписывал  письма,  а  те,  кто  к  ним  не
прислушалсЯ,  виноваты в ухудшении  отношений  с  ‡ападом и подрыве престижа
‘‘‘ђ. ‚ас, мол, люди предупреждали, а вы не послушали, посадили ‘инЯвского и
„аниэлЯ, и что? ЉакаЯ из этого польза? Њожет  быть, вы  теперь поймете,  что
нельзЯ писателей сажать за книги?
     -- •и-хи, -- неуверенно встревает ‡ахаров. --  ‡начит, бухгалтера можно
сажать, а писателЯ нельзЯ?
     --  …сли  писатель что-то  украл, то не  только можно, а нужно. Љстати,
среди руководства ‘оюза писателей такие есть. ‚от ими бы вы и занЯлись.
     Ќо Џетрова  руководство ‘оюза  писателей  не интересует, его интересуют
мои  эпистолЯрные  упражнениЯ,  в их числе открытое письмо  Ѓорису  Џанкину,
председателю ‚ЂЂЏ.


        ‘о <i>штатом охранников и овчарок</i>

     €сториЯ письма Џанкину -- дело давнее и  требует поЯснениЯ. 27 маЯ 1973
года ‘оветский ‘оюз присоединилсЯ к международной (†еневской)  конвенции  по
авторским  правам  и  учредил  новую  организацию: ‚сесоюзное  агентство  по
авторским  правам  -- ‚ЂЂЏ.  ‹юди,  стоЯвшие  у  колыбели  этого  заведениЯ,
преследовали сразу несколько целей: 1) авторов поставить под полный произвол
государства  и  наиболее  неприЯтных душить, а менее  неприЯтных грабить; 2)
создать новую  кормушку (в ранге министерства) с соответствующими  креслами,
окладами (частично в валюте)/ машинами, дачами и т. д. и 3) использовать эту
шарагу ,в качестве  крыши длЯ советских шпионов, которые  во  всех  западных
столицах тут же пооткрывают свои офисы. „а и вообще  это агентство  так  же,
как и  агентство печати "Ќовости" (ЂЏЌ), с самого  начала  и  до  конца было
филиалом  ЉѓЃ, и во главе его  стоЯли, и отделениЯми его  заведовали  внутри
страны и вовне гебисты.
     Ћ  рождении ‚ЂЂЏ  было объЯвлено в два этапа. ‘начала в печати поЯвилсЯ
список неких  учредителей  во  главе  с  председателем ѓоскомиздата  Ѓорисом
‘тукалиным; потом "‹итературка" напечатала интервью Џанкина.
     Ќа  интервью Я  решил  откликнутьсЯ,  потому  что оно, во-первых,  было
направлено прежде всего против  таких, как Я, и потому, во-вторых,  что  как
раз  тогда,  в октЯбре  1973  года,  Я  искал  повода  длЯ  выхода из  ‘оюза
писателей, что неизбежно  вело менЯ к разрыву  с государством и конфликту  с
ЉѓЃ. ќто письмо было  уже многократно опубликовано, но Я его вставлю и сюда,
чтобы не утруждать читателЯ  отдельным поиском справочного  материала (а кто
читал это раньше, пусть извинит):

     Џђ…„‘…„Ђ’…‹ћ ‚ЂЂЏ
     т. Ѓ. „. Џанкину в ответ на его интервью, опубликованное
     "‹итературной газетой" 26 сентЯбрЯ 1973 года

     “важаемый Ѓорис „митриевич!
     Џравду сказать, до поЯвлениЯ в газете ‚ашего интервью, Я волновалсЯ, не
понимаЯ  "в  чем  дело. ‚друг какой-то  совет  учредителей  создал  какое-то
агентство по охране каких-то авторских прав.
     „лЯ чего?
     Ђвторские права  внутри нашей  страны  порою своеобразно,  во  все-таки
охранЯлись и раньше. Ђ за рубежом,..
     €менно  это  менЯ  всегда волновало. Љто, думал  Я, больше всего  может
беспокоитьсЯ об охране своих авторских прав за рубежом? ‚ероЯтнее всего, те,
кто  больше  других  там  издаетсЯ. <i>Ќапример,</i>  Ђ. ‘олженицын,  ‚.  Њаксимов,
академик Ђ. ‘ахаров  и прочие так называемые диссиденты, извините  за модное
слово.  Ѓыло  бы естественно  предположить,  что  именно они  вошли  в совет
учредителей.  Ќо, узнав, что председателем совета избран товарищ ‘тукалин, Я
сразу отмел  это предположение. Ќет, сказал Я себе  самому, товарищ ‘тукалин
такой совет никогда не согласитсЯ возглавить.
     ‚аше интервью кое-что проЯснило, а кое-что еще больше запутало. ‘ одной
стороны,  конечно,   приЯтно,  что  в  совет  учредителей  от   писательской
общественности  вошли  такие крупные  творческие  индивидуальности,  как  ѓ.
Њарков, ћ. ‚ерченко, ‘. ‘артаков и т. д. ‘ другой стороны, непонЯтно, почему
именно они  больше других  заботЯтсЯ  об охране авторских  прав. ‚едь  на их
авторские права за пределами нашего отечества, думаетсЯ, никто  особенно  не
посЯгает.
     Њне приходили в голову самые нелепые  мысли, џ даже подумал, что, может
быть,   пока  Я  не  следил  за  творчеством  этих  писателей,  они  создали
необычайные по силе шедевры, над которыми нависла угроза попасть в ‘амиздат,
в "Џосев"  или, например, к ѓаллимару. Ђ может быть, они бросились на защиту
чужих прав из чистого альтруизма?
     џ попыталсЯ  уЯснить  себе -цели агентства,  которое “казанные товарищи
учредили, а ‚ы возглавили.
     ‚ своем интервью ‚ы говорите, что деЯтельность  вашего агентства  будет
направлена  на "усиление обмена  подлинными достиже