им  уровнем  профессионализма.  ‚  них  не  суют  нос  с
претензией  на  поручительство  никакие  политики,  журналисты,  бизнесмены,
известные артисты и спортсмены, государственные и партийные чиновники.  €ное
дело - сфера социальных исследований. ’ут чем  сложнее  проблемы  с  научной
точки зрениЯ, тем настырнее в них  суют  нос  именно  политики,  журналисты,
чиновники, бизнесмены и прочие значительные  личности,  причем  суют  нос  с
претензией на открытиЯ, понимание и поучительство. ’ут отстаивание  научного
подхода к социальным ЯвлениЯм надо начинать именно с самых фундаментальных и
очевидных принципов.
   „алеко  не  все,  что  делаетсЯ  в  сфере   профессиональных   социальных
исследований, может служить примером научного подхода к социальным объектам.
Ќе все, что делаетсЯ вне этой  сферы,  должно  быть  отнесено  к  ненаучному
подходу. Ќаучный подход есть особый способ мышлениЯ и  познаниЯ  реальности,
качественно отличный от обывательского и идеологического. Ћн больше нужен  в
профессиональной науке и чаще тут встречаетсЯ. Ќо нет запретов на  выработку
и  применение  его  и  длЯ  людей,  не  имеющих  степеней  и  званий  и   не
зарабатывающих на жизнь путем сочинениЯ научных статей и книг.
   Ќаучный подход не есть  нечто  одинаковое  длЯ  всех  людей  и  длЯ  всех
ситуаций познаниЯ. Ћн может иметь различные  степени  развитости,  различные
степени четкости, различные степени "растворенности" (концентрации) в  общем
объеме мышлениЯ и познаниЯ. Ћбычные, средненормальные  люди  так  или  иначе
овладевают какими-то элементами научного подхода или даже сами открывают их,
не отдаваЯ себе в этом отчета. € даже выдающиесЯ  мастера  научного  подхода
так или иначе  покидают  позицию  научного  подхода  и  отдаютсЯ  во  власть
обывательского и  идеологического  способа  мышлениЯ.  ’ак,  один  из  самых
выдающихсЯ умов в истории человечества - Њаркс -  создал  в  общем  и  целом
величайшую в истории нерелигиозную идеологию, а не науку, хотЯ  стремилсЯ  к
научному пониманию общества и был убежден в том, что создал именно  таковое.
‘колько лет марксизм превозносилсЯ как самаЯ что ни на есть подлиннаЯ  наука
об обществе! ‘колько  миллионов  людей  было  в  этом  убеждено  и  все  еще
убеждено! ’очно так же обстоит дело с западной сферой  социальной  мысли,  в
которой  на  самом  деле  долЯ  научного  подхода  не  превышает  таковую  в
марксизме.
   Ќаучный подход, повторЯю, образует не одна или несколько  общепонЯтных  и
общедоступных идей, а сложнаЯ совокупность средств, принципов, правил и т.д.
познаниЯ. Ќекоторые из них, самые простые, доступны широкому кругу более или
менее образованных людей. „лЯ  овладениЯ  другими  нужны  годы  специального
образованиЯ и опыт исследовательской работы. ’ретьими  могут  овладеть  лишь
немногие интеллектуально одаренные исключительные личности.
   ‚ общей словесной форме принципы научного подхода к исследуемым  объектам
выглЯдЯт очень простыми и бесспорными. Љ их  числу  относитсЯ  прежде  всего
принцип  субъективной  беспристрастности,  т.е.  познание  объектов  такими,
какими они ЯвлЯютсЯ  сами  по  себе,  независимо  от  симпатий  и  антипатий
исследователЯ к ним и не считаЯсь  с  тем,  служат  результаты  исследованиЯ
интересам каких-то категорий людей или нет. ‘ам по себе  научный  подход  не
гарантирует истину. Ћн может впадать в заблуждениЯ. Ќо  его  целью  ЯвлЯетсЯ
все-таки истина, а не воздействие на умы и чувства людей, не имеющее  ничего
общего с познанием. ”раза "Џлатон мне -  друг,  но  истина  дороже"  тут  не
просто крылатое изречение, а обЯзательное правило.
   ЏозициЯ исследователЯ, руководствующегосЯ принципами научного  подхода  к
социальным ЯвлениЯм, подобна позиции исследователЯ, наблюдающего муравейник.
‡аметив, например, разделение муравьев на различные категории, исследователь
не становитсЯ защитником интересов одних из них, не  разражаетсЯ  гневом  по
поводу какой-то  несправедливости,  не  предлагает  никаких  проектов  более
разумного и  справедливого  переустройства  муравейника.  Ќаучный  подход  к
социальным ЯвлениЯм означает беспристрастное  отношение  к  ним,  отсутствие
эмоциональной  вовлеченности  в  отношениЯ  между  людьми,   безразличие   к
интересам тех или иных категорий людей. Ћн означает также правдивое описание
изучаемых Явлений, не считаЯсь с  тем,  какие  чувства  у  людей  это  может
вызвать. Ќо люди и их объединениЯ по самой своей  природе  таковы,  что  они
скорее примирЯтсЯ с ложью о себе, чем с неприЯтной длЯ них научной  истиной.
Ћни воспринимают такую истину как разоблачение своих сокровенных  тайн,  как
клевету и как угрозу. Ќе случайно самопознание было истолковано в Ѓиблии как
первородный грех. Ђ в наше времЯ беспристрастное научное познание социальных
объектов стало фактически всеобщим табу. Ћгромное число представителей  рода
человеческого стоит на страже этого табу,  допускаЯ  к  жизни  лишь  крупицы
истины, к тому же обработанные так, что в них не остаетсЯ Яда познаниЯ.
   ’ребование  беспристрастности  в  отношении  объектов  неживой  и   живой
дочеловеческой природы очевидно.  „а  и  то  порою  исследователи  не  могут
избавитьсЯ от своих симпатий и антипатий по отношению к объектам, с которыми
имеют дело.  Ђ  в  сфере  социальных  объектов  отношение  исследователей  к
личностЯм, массам, движениЯм, партиЯм, классам, социальным системам  и  т.д.
накладывает свою  печать  на  то,  что  они  говорЯт  и  пишут  о  них.  ’ут
субъективизм и тенденциозность суть обычное дело. “станавливаютсЯ  оценочные
штампы. Ќапример, считаетсЯ, что демократиЯ -  это  хорошо,  а  диктатура  -
плохо, что коллективизациЯ в ђоссии была злом, сталинизм был  преступлением,
советский период был черным провалом русской истории, ‡апад есть  средоточие
всех   добродетелей,   ‘оветский   ‘оюз   был   империей   зла.   Џопробуйте
проанализировать с этой точки зрениЯ то, что сообщаетсЯ в средствах массовой
информации на социальные темы,  и  вы  врЯд  ли  обнаружите  беспристрастные
(нетенденциозные) суждениЯ. Џри ознакомлении советских  людей  с  марксизмом
всегда сообщали, что Њаркс и ќнгельс  перешли  на  позиции  пролетариата,  и
считали это признаком научности, а учениЯ  "буржуазных"  мыслителей  считали
ненаучными уже на том основании, что они были на позиции буржуазии. Ђ  между
тем именно классоваЯ позициЯ Њаркса была одной  из  причин,  сбивших  его  с
научного подхода к обществу и к социальной эволюции на идеологический.
   Ќаучный подход, далее, означает то, что исследователь в познании объектов
исходит из наблюдениЯ реально  существующих  объектов,  а  не  из  априорных
(предвзЯтых) представлений, мнений, предрассудков. ‘оциальные  объекты  суть
эмпирические, т.е.  наблюдаемые  людьми  посредством  их  природных  органов
чувств и усиливающих их приспособлений объекты. …сли таких  объектов  нет  в
реальности,  то  не  может  быть  никакой  науки   о   них.   €змышлениЯ   о
несуществующих  эмпирически  объектах  наукой  не  ЯвлЯютсЯ.  ќто  вроде  бы
очевидно. Ќо фактически этот принцип постоЯнно нарушаетсЯ и  даже  умышленно
игнорируетсЯ не только на уровне  обывательского  мышлениЯ,  но  и  в  сфере
профессиональной науки.  …ще  совсем  недавно,  например,  считалось  широко
признанным  убеждение,  будто  наука   о   "полном   коммунизме"   ("научный
коммунизм") возникла уже в прошлом веке, хотЯ этого  полного  коммунизма  не
было Якобы даже в ‘оветском ‘оюзе. Џри этом исходили не из фактически данной
советской реальности, а из утверждений людей, никогда не живших  в  реальном
коммунистическом обществе, причем высказывавших свои суждениЯ о  коммунизме,
когда его  еще  не  было  в  реальности  даже  в  виде  первой  его  стадии,
называвшейсЯ социализмом. Ђ многие мыслители  шли  в  этом  направлении  еще
дальше. Ћни полагали (думают так до сих пор), будто советский коммунизм  был
построен неправильно, поскольку согласно  Њарксу  он  должен  был  выглЯдеть
совсем иначе. ‘ точки зрениЯ научного подхода к  реальному  коммунизму  надо
поступать как раз  наоборот,  а  именно  -  брать  за  исходное  то,  как  в
реальности сложилсЯ социальный строй в ‘оветском ‘оюзе в силу его конкретных
исторических условий и объективных социальных закономерностей,  и  смотреть,
насколько созданнаЯ Њарксом воображаемаЯ картина будущего длЯ него  общества
соответствует этой реальности. Ќеправильной тут ЯвлЯетсЯ  не  реальность,  а
априорнаЯ теоретическаЯ концепциЯ, применЯемаЯ к ней.
   ’очно  такаЯ  же  ситуациЯ  сложилась  и  в  отношении   к   современному
социальному строю западных стран. ЋбщепринЯто считать его  капиталистическим
с экономической точки зрениЯ и демократическим с политической точки  зрениЯ.
Џричем капитализм и демократиЯ описываютсЯ так, как это сложилось в XIX веке
и в первой половине XX века в  западной  идеологии.  €  до  сих  пор  тысЯчи
специалистов  упорно  жуют  и  пережевывают   эти   ставшие   бессмысленными
представлениЯ, игнорируЯ тот очевидный факт, что социальный  строй  западных
стран радикальным образом изменилсЯ, что во второй половине  нашего  века  в
этом отношении на ‡ападе произошел качественный перелом. € даже самые  умные
и трезвые западные теоретики говорЯт об отклонении нынешней экономической  и
политической системы ‡апада от  некоего  правильного  капитализма  и  некоей
правильной демократии.
   Ќаучный подход означает, что исследователь познает  то,  что  существует,
возможно, невозможно, необходимо, случайно, закономерно и т. д.,  независимо
от того, познает это исследователь или нет, а не выдумывает то,  что  должно
быть или чего не должно быть по его мнению. ЏозициЯ долженствованиЯ не  есть
позициЯ научнаЯ.
   ‘оциальные объекты суть объекты исторические, т.е. возникают  в  какое-то
времЯ, существуют в конечном временном интервале и в конце концов прекращают
существование.  ЉажетсЯ  естественным,  что  научный  подход  к  ним  должен
заключатьсЯ в изучении конкретной истории их конкретных экземплЯров. Ќо  эта
кажимость ошибочна. Ќе изучение конкретной  истории  дает  ключ  к  научному
пониманию  социального  объекта,  а,  наоборот,  изучение  сложившегосЯ  (до
известной степени)  объекта  дает  ключ  к  научному  пониманию  конкретного
исторического процесса его формированиЯ. Ќадо  знать  то,  что  сложилось  в
результате исторического процесса,  чтобы  понЯть,  как  это  происходило  в
истории.
   Ќадо различать два вида подхода к социальным ЯвлениЯм как к  историческим
- два вида историзма. Ћдин из них можно видеть в истории  как  особой  сфере
науки. …е основнаЯ установка - выЯснение того, что конкретно  происходило  в
таких-то районах планеты в такое-то  конкретное  времЯ,  а  также  выЯснение
того, как конкретно возникали, существовали и погибали конкретные социальные
объекты. € в современности предмет вниманиЯ историков - конкретные  событиЯ,
личности,  даты.  ‚торой  вид  историзма  можно  видеть  в   социологических
концепциЯх, так  или  иначе  учитывающих  исторический  характер  социальных
объектов, а также рассматривающих эти объекты с точки зрениЯ их эволюции  во
времени. ’ут не конкретное пространство и времЯ принимаетсЯ во  внимание,  а
обобщенные пространственно-временные характеристики объектов того или  иного
рода.
   Ћ социологических концепциЯх  Я  уже  говорил.  —то  касаетсЯ  конкретных
исторических исследований, то тут положение не лучше, чем в  социологии.  Ќе
берусь судить, в какой мере прошлаЯ историЯ  человечества  сфальсифицирована
умышленно, в силу неумениЯ специалистов и идеологического  давлениЯ.  „умаю,
что в достаточно большой мере,  чтобы  не  принимать  ее  свидетельства  как
надежные.  €сториЯ  же   современнаЯ   (происходЯщаЯ   на   наших   глазах),
охватывающаЯ все самые важные ЯвлениЯ социальной жизни  человечества  нашего
века, сфальсифицирована и фальсифицируетсЯ  с  таким  размахом  и  настолько
изощренно, что искать  тут  какие-то  прочные  опоры  длЯ  научного  подхода
бессмысленно.
   Ќаучный подход к социальным объектам  предполагает,  наконец,  следование
правилам логики и методологии науки. € это  требование  кажетсЯ  бесспорным,
само собой разумеющимсЯ. ‚рЯд ли вы  найдете  человека,  который  с  ним  не
согласилсЯ бы. € опЯть-таки фактически лишь ничтожное число исследователей и
в ничтожной мере следуют ему. Џочему?  Љонечно,  многие  умышленно  нарушают
правила, о которых идет речь. Ќо это не значит, будто они знают эти правила.
Ћбычно они их не знают вообще или знают на самом примитивном уровне.
   ЏодавлЯющее большинство говорЯщих и пишущих на социальные темы просто  не
умеют пользоватьсЯ этими правилами. ‹ишь самые примитивные из этих правил  и
на самом примитивном уровне усваиваютсЯ как бы сами собой, просто в практике
образованиЯ и работы. Ќо в более сложных случаЯх без  специального  изучениЯ
этих правил следовать рассматриваемому принципу  невозможно,  подобно  тому,
как невозможно без специального обучениЯ правилам грамматики того или  иного
Языка грамотно писать на этом Языке.
   Ќо мало сказать, что исследователь должен  следовать  правилам  логики  и
методологии  науки.  ‚ажно,  как  понимаютсЯ  сами  эти  правила,  каков  их
ассортимент,  насколько  они  соответствуют  потребностЯм  познаниЯ.   …сли,
например, вы хотите строго определЯть понЯтиЯ, но не знаете  различий  между
определениЯми и утверждениЯми, а  из  видов  определений  знакомы  только  с
самыми примитивными определениЯми путем указаниЯ родовых и видовых признаков
объектов, то вашему намерению грош цена. Ђ  попробовав  найти  в  логических
сочинениЯх  полезные  советы  на  этот  счет,  вы  убедитесь,   что   хорошо
разработанной, общепринЯтой и пригодной длЯ неспециалистов в  логике  теории
такого рода не существует. ’ак обстоит дело и с прочими разделами  логики  и
методологии  науки.  …е  состоЯние  фактически   не   соответствует   задаче
обеспечениЯ научного подхода к социальным проблемам  современности.  ‚  моей
логической социологии Я стремилсЯ хотЯ бы  в  какой-то  мере  компенсировать
этот недостаток.
   Ќаучный подход к социальным объектам в каком-то смысле есть  развитие  на
профессиональном уровне того ЯвлениЯ в интеллектуальной деЯтельности  людей,
которое часто называют здравым смыслом, народной мудростью  и  Ясновидением.
‡дравый  смысл  (в  моем  понимании)  есть  способность  человека,   котораЯ
основываетсЯ, во-первых, на знании некоторых очевидных эмпирических фактов и
на  интуитивном  понимании  некоторых  простейших  социальных   законов   и,
во-вторых, на интуитивном следовании некоторым  простейшим  законам  логики.
ќто выражаетсЯ в изречениЯх народной мудрости, например "‘воЯ рубашка  ближе
к телу", "€збави менЯ, Ѓоже, от моих друзей, а от врагов Я  избавлюсь  сам",
"Ќаши недостатки суть продолжение наших достоинств", "Љак  аукнетсЯ,  так  и
откликнетсЯ" и т.п. ‡дравый смысл противостоит тому Явлению  в  человеческом
интеллекте,  из   которого   развиваетсЯ   профессиональное   идеологическое
мышление.
   ђезультаты научного  исследованиЯ  эмпирических  объектов  фиксируютсЯ  в
знаниЯх об этих объектах. ќти знаниЯ можно рассматривать в трех  аспектах  -
Языковых средств, объективного содержаниЯ и  способов  получениЯ.  Ћни  суть
аспекты единого феномена. ’ем не менее они различны.  ‚  первом  из  них  мы
абстрагируем правила образованиЯ терминологии науки и  правила  оперированиЯ
Языковыми конструкциЯми как особыми  объектами,  отличными  от  объектов,  к
которым они относЯтсЯ. ќтими  правилами  занимаетсЯ  логика  в  традиционном
смысле (формальнаЯ логика), - правилами  построениЯ  определений  понЯтий  и
суждений  и  правилами  умозаключений.  ‚о  втором  аспекте  речь  идет   об
обобщенном описании эмпирических  объектов,  к  которым  относЯтсЯ  Языковые
образованиЯ. ќтим занимаетсЯ онтологиЯ  в  традиционном  смысле  -  наука  о
познаваемом эмпирическом мире. € в третьем аспекте имеютсЯ в  виду  действиЯ
исследователей, предпринимаемые ими с целью получениЯ суждений об  объектах.
Ћбобщенным  описанием  этих  действий   занимаетсЯ   гносеологиЯ,   она   же
эпистемологиЯ, или учение о методах познаниЯ в традиционном смысле. Љак  они
это делают - это другой вопрос. Ќиже Я изложу рЯд соображений об  этих  трех
аспектах,  которые  совершенно  необходимы  длЯ  пониманиЯ   социологических
рассуждений автора.


        џ‡›Љ

   Ќаши взаимоотношениЯ с миром, в котором мы  живем,  опосредованы  Языком.
ќто опосредование играет длЯ нас  гораздо  более  серьезную  роль,  чем  это
принЯто думать. ‡десь мало сказать, что эта роль большаЯ или даже  огромнаЯ,
- слова "большаЯ" и "огромнаЯ" в  данном  случае  ровным  счетом  ничего  не
говорЯт о  качестве  играемой  роли,  котораЯ  количественно  может  быть  и
незначительной. Њы, люди, обладаем определенными свойствами, сложившимисЯ  в
результате  длительной  социально-биологической   эволюции.   Њы   живем   в
определенных исторически  данных  условиЯх.  €  потому  мы  из  поколениЯ  в
поколение вынуждаемсЯ выделЯть  в  окружающем  нас  мире  лишь  определенные
ЯвлениЯ, вынуждаемсЯ выделЯть их определенными,  доступными  нам  способами,
вынуждаемсЯ отражаемые нами ЯвлениЯ  фиксировать  в  определенных  средствах
Языка.  Њы  оперируем  этими  средствами,  не  отдаваЯ  себе  отчета  в   их
происхождении и их логических свойствах. Њы узнаем при этом в мире лишь  то,
что позволЯют нам эти средства и к чему  они  нас  принуждают.  „о  поры  до
времени они вполне достаточны длЯ нашей ориентации в мире, длЯ  фиксированиЯ
нашего жизненного опыта и результатов  познаниЯ.  Ќо  в  познании  возникают
ситуации, когда  оперирование  привычными  Языковыми  средствами  становитсЯ
серьезным препЯтствием на пути к пониманию Явлений природы и общества, ведет
к заблуждениЯм и путанице. —тобы выбратьсЯ из таких  затруднений,  требуетсЯ
специальное изучение и  усовершенствование  имеющихсЯ  Языковых  средств,  а
также изобретение новых.
   ‹огическое усовершенствование  Языка  до  известной  степени  освобождает
человека от той негативной власти, какую  имеет  над  его  сознанием  плохое
состоЯние Языка. Ќо оно навЯзывает человеку позитивную власть  Языка  в  том
смысле, что обнаруживает границы возможного и неизбежного.
   Ћбщеизвестно  различие  обычного  и  научного  Языка.  Џервый   считаетсЯ
естественным, поскольку он ЯвлЯетсЯ продуктом многовекового творчества всего
народа, говорЯщего на  том  или  ином  конкретном  Языке.  ‚торой  считаетсЯ
искусственным,  поскольку  он  ЯвлЯетсЯ  продуктом  творчества  сравнительно
небольшого числа  специалистов  в  течение  сравнительно  короткого  периода
времени. ‚заимоотношениЯ обычного и научного  Языков  многообразны.  џ  хочу
здесь остановитьсЯ только на некоторых вопросах  в  свЯзи  с  этим,  имеющих
интерес с точки зрениЯ цели книги.
   Ќаучный Язык базируетсЯ на обычном Языке и не может существовать без него
в качестве Языка. “ничтожение обычного Языка  привело  бы  к  уничтожению  и
Языка науки - последний стал бы непонЯтным. ѓраница между обычным и  научным
Языками в некоторой мере относительна, исторически условна. —асть терминов и
высказываний из научного Языка переходит в обычный.
   ‘овременный  обычный  Язык  даже  среднеобразованных   людей   переполнен
терминами, утверждениЯми и идеЯми, заимствованными из психологии,  медицины,
социологии, физики и других областей науки и  техники.  Ќаучные  открытиЯ  и
технические изобретениЯ вторгаютсЯ в обычную жизнь людей,  в  литературу,  в
прессу, в телевидение и в кино вместе с их особыми Языковыми  средствами.  ‘
другой стороны, средства обычного Языка используютсЯ в  науке  длЯ  введениЯ
специальных терминов науки и разъЯснениЯ их смысла, а на первых порах вообще
образуют основу длЯ формулированиЯ и развитиЯ новых научных идей и открытий.
Љороче говорЯ, в наше времЯ сложилсЯ своего  рода  второй  уровень  обычного
(вненаучного) Языка, по  богатству  понЯтий  и  мыслей  в  огромной  степени
превосходЯщий обычный Язык в традиционном смысле. Ќо отнюдь не превосходЯщий
его с точки зрениЯ уровнЯ логической культуры. ЏонЯтиЯ и утверждениЯ  науки,
попадаЯ в сферу обычного Языка, трансформируютсЯ в нем по  смыслу  до  такой
степени, что лишь их чисто графическаЯ или звуковаЯ форма напоминает  об  их
первоисточнике.
   ‚ сфере социальных  исследований  сложилось  такое  положение,  что  лишь
отдельные фрагменты ее Языка и лишь частично удовлетворЯют критериЯм  логики
и методологии науки. Ђ основнаЯ масса слов живет и функционирует по правилам
дологического, внелогического и  псевдологического  мышлениЯ.  ќто  особенно
сильно ощущаетсЯ в теоретической социологии, где именно логические  средства
должны играть главную роль. Ђ тут вы не найдете буквально ни одного термина,
который можно было бы признать  логически  правильно  обработанным.  ’ут  вы
можете  насчитать  десЯтки  различных  определений  "капитализма",  "рынка",
"демократий",  "государства",  "культуры",  "идеологии"  и  прочих  основных
понЯтий. ’ысЯчи специалистов манипулируют словами как особыми объектами,  не
отдаваЯ отчета в их предметном  смысле.  Ћни  обучаютсЯ  манипулировать  ими
применительно к определенным контекстам и ситуациЯм по принЯтым в  их  среде
правилам, мало что общего имеющим с интересами познаниЯ.
   ђазмышлЯЯ  на  темы  о  реальном  коммунизме  и  западнизме,  а  также  о
происходЯщем эволюционном переломе, Я пришел  к  выводу,  что  длЯ  научного
пониманиЯ этих феноменов  необходимо  прежде  всего  осуществить  логическую
обработку  Языка  социальных  исследований.  Џричем  эта  обработка   должна
охватить не отдельно взЯтые понЯтиЯ, а  весь  их  комплекс.  ђезультатом  ее
должна  ЯвитьсЯ  не  сумма  разрозненных  фрагментов,  а  целостнаЯ   теориЯ
(система, концепциЯ),  построеннаЯ  в  соответствии  с  правилами  логики  и
методологии науки. Њыслители прошлого,  создававшие  теоретические  системы,
подвергались насмешке  напрасно.  Ћни  чувствовали,  что  научный  подход  к
социальным  ЯвлениЯм  может  быть  практически  реализован  именно  в  форме
всеобъемлющих теоретических систем. €ное  дело  -  "техническаЯ"  реализациЯ
верной идеи. Ћна зависит от многих факторов, в  том  числе  -  от  состоЯниЯ
самой логики... Ќиже Я изложу мои соображениЯ об определении  и  экспликации
понЯтий.


        ЋЏђ…„…‹…Ќ€џ

   Ћпределить  объект  -  значит  определить   обозначающее   его   Языковое
выражение. Џоследнее называетсЯ понЯтием.  Ћпределить  объект  и  определить
понЯтие об объекте - это одно и то же.
   Ћбщеизвестны  определениЯ  путем  указаниЯ  родовых  (общих)  и   видовых
(специфических, отличительных) признаков. Ќапример, "ђомбом называетсЯ (ромб
есть)  четырехугольник,  у  которого  все  стороны  равны".   ‚   социальных
исследованиЯх  приходитсЯ  иметь  дело  с  объектами,  в  отношении  которых
родо-видовые  определениЯ  совершенно  недостаточны.  ’ут  требуетсЯ   более
совершеннаЯ  и  сложнаЯ  техника  определениЯ   понЯтий.   €   исследователи
фактически пошли этим путем, не  отдаваЯ  себе  в  этом  отчета  и  смешиваЯ
неЯвные определениЯ слов с утверждениЯми об объектах, обозначаемых вводимыми
в употребление словами. џ анализировал с этой точки зрениЯ многие  известные
общие социологические концепции и нашел, что  все  они,  будучи  в  основном
феноменами в сфере определениЯ понЯтий, претендуют на  статус  совокупностей
утверждений об эмпирически данных объектах, относительно которых вроде бы не
должно быть сомнений в смысле их обозначениЯ (названиЯ).
   Ђ между  тем  тут  имеет  место  существенное  различие.  “тверждениЯ  об
эмпирических   объектах   имеют   значениЯ   истинности   (ложны,   истинны,
неопределенны и т.п.), а определениЯ не имеют. Ћни ни истины, ни ложны.  Ћни
характеризуютсЯ иными признаками. Ћни суть  решениЯ  исследователЯ  называть
какими-то словами выделенные им объекты. Ћни характеризуютсЯ тем,  соблюдены
или нет правила определениЯ  смысла  терминологии,  насколько  они  полны  и
насколько четко  выражены  с  точки  зрениЯ  правил  рассуждений  (выводов),
насколько удачно выбраны объекты длЯ исследованиЯ той или иной проблемы.
   Њежду определениЯми и утверждениЯми имеет место логическаЯ свЯзь. ‚ общем
виде  она  такова:   если   принимаетсЯ   определение,   согласно   которому
определЯемый объект Ђ имеет признак ‚, то тем самым принимаетсЯ как  аксиома
утверждение, что Ђ имеет признак ‚. Ќапример, если принЯто определение "ђомб
есть четырехугольник, у которого все  стороны  равны",  то  это  равносильно
принЯтию аксиом "ђомб есть четырехугольник" и "“ ромба все  стороны  равны".
’аким путем из определений можно выводить чисто  логически  следствиЯ.  €ли,
например, если вы в  определении  понЯтиЯ  "общество"  включили  в  качестве
одного  из  определЯющих  признаков  наличие  в   человеческом   объединении
государственной власти, то из  этого  следует,  что  всЯкое  общество  имеет
государственную  власть,  и  если  в  объединении  нет  такой   власти,   то
объединение не есть общество.
   Ќадо различать определениЯ объектов и перечисление их различных  функций,
форм и состоЯний. ‚ определении объекта указываютсЯ только  такие  признаки,
которые  сохранЯютсЯ  при  всех  обстоЯтельствах,  пока  существует  объект.
”ункции же, формы и состоЯниЯ объекта могут менЯтьсЯ  и  разнообразитьсЯ.  ‚
практике словоупотреблениЯ определЯющие признаки объектов и  такие,  которые
по идее в определениЯх не должны фигурировать, не различаютсЯ. ќто - один из
источников неопределенности и многосмысленности терминологии. ‚  определениЯ
объектов стремЯтсЯ втиснуть все, что известно об этих объектах. Ђ так как  у
разных авторов знаниЯ различны, то каждый считает свое  понЯтие  об  объекте
единственно правильным, а прочие - неправильными. €ли  происходит  мысленное
умножение  объекта,  говоритсЯ  о  его  качественном  изменении  и  т.п.   ‚
результате простые проблемы запутываютсЯ и становЯтсЯ неразрешимыми.
   Џри  рассмотрении  сложных  социальных  объектов,  состоЯщих  из   многих
различных объектов, приходитсЯ давать определениЯ  объекту  в  целом  и  его
компонентам. Џри  этом  должно  быть  построено  одно  сложное  определение,
расчлененное на рЯд частичных  определений,  а  не  просто  некоторое  число
разрозненных определений. ‚ этом сложном определении  между  его  частичными
определениЯми и определением в целом должна иметь  место  логическаЯ  свЯзь.
Ћбъект в целом должен быть определен через его составные части, а части -  в
отношении друг к другу и к целому. ‚ логике этот тип определениЯ  не  описан
должным образом. ‚ дальнейшем нам с такими определениЯми придетсЯ иметь дело
неоднократно. ‡абегаЯ вперед, упомЯну здесь об определении  общества  и  его
социальной организации совместно с определениЯми основных  компонентов  этой
организации - государства, экономики и других.  …сли  брать  элементы  этого
сложного  комплекса  по  отдельности  и  изолированно  друг  от  друга,  они
превращаютсЯ в предмет бесконечного словоблудиЯ. Ђ будучи взЯты  именно  как
элементы  единого  комплекса,  они  оказываютсЯ  сравнительно  простыми  длЯ
пониманиЯ.
   Џриведу еще один прием, который также Я ввел в  логическую  социологию  и
неоднократно использовал (он пригодитсЯ и в дальнейшем).  Џри  теоретическом
исследовании  объектов  некоторого  данного  типа  мы  вправе  выбрать   длЯ
наблюдениЯ их наиболее развитые и четко выраженные экземплЯры.  ђассматриваЯ
их,  мы  стремимсЯ  найти  самое  абстрактное  их  определение  -  идем   от
конкретного к абстрактному. Џри этом  мы  руководствуемсЯ  таким  принципом.
‘амые абстрактные признаки объектов, включаемые в их  исходное  определение,
суть признаки, определЯющие их качество. Ћни  сохранЯютсЯ,  пока  существуют
объекты. Ћни образуют "нижнюю" эволюционную границу  объектов.  ЌайдЯ  такое
исходное определение, мы восходим от него к высшему уровню развитиЯ объектов
- идем от абстрактного к конкретному.  Џри  этом  мы  прослеживаем  реальное
развитие потенций объектов, изначально заложенных  в  их  определенном  выше
качестве. ‚ процессе развитиЯ абстрактные признаки в конце концов  достигают
уровнЯ, на котором они воплощаютсЯ в особые структурные компоненты объектов,
- реализуютсЯ в виде, близком к абстрактному "чистому" виду. ќто и позволЯет
в конкретных наблюдаемых объектах найти их абстрактные основы  и  проследить
процесс  их  развитиЯ  от  их  исторического   и   логического   начала   до
качественного "потолка", предела.
   ѓлавным в определениЯх с точки  зрениЯ  их  роли  в  познании  социальных
объектов ЯвлЯетсЯ не нахождение слова длЯ обозначениЯ выбранного объекта,  а
процесс выбора объекта и выделениЯ  его  признаков,  которые  указываютсЯ  в
определЯющей части определениЯ. Ћт того, какие именно объекты  исследователь
выбирает и какие именно признаки в них выделЯет, зависит успех  исследованиЯ
в целом. ’ут имеет место  свобода  выбора.  Ќо  она  ограничена  интересами,
возможностЯми и предполагаемыми результатами исследованиЯ. ‚ыбор  слова  длЯ
сокращениЯ того, что говоритсЯ в определЯющей части  определениЯ  (т.е.  длЯ
краткого  обозначениЯ  объекта,  выделенного  определением),  кажетсЯ  делом
полного произвола  исследователЯ.  Ќо  и  тут  есть  свои  ограничениЯ.  Ћни
вынуждают прибегать к особой логической операции - к экспликации понЯтиЯ.


        ќЉ‘Џ‹€ЉЂ–€џ ЏЋЌџ’€‰

   Ћдно  из  требований  логики  и  методологии  науки  -  определенность  и
однозначность терминологии. Ђ если вы обратитесь к сочинениЯм на  социальные
темы, то первое, что вы заметите, это игнорирование  этого  требованиЯ.  ‚се
основные  понЯтиЯ  (без  исключениЯ!)   здесь   ЯвлЯютсЯ   многосмысленными,
расплывчатыми, неустойчивыми или вообще утратили всЯкий смысл, превратившись
в идеологически-пропагандистские фетиши. Џросмотрите хотЯ бы небольшую часть
только профессиональных (т.е. совсем  не  худших)  сочинений  на  социальные
темы,  и  вы   найдете   десЯтки   различных   значений   слов   "общество",
"государство",   "демократиЯ",   "капитализм",   "коммунизм",   "идеологиЯ",
"культура" и т.д. ‹юди вроде бы употреблЯют одни и те же слова и говорЯт  об
одном и том же, но на самом деле они говорЯт на разных Языках, лишь частично
совпадающих, причем  манипулируют  словообразными  феноменами,  как  правило
лишенными вразумительного смысла.
   ’акое состоЯние терминологии не есть лишь результат  того,  что  люди  не
договорились относительно словоупотреблениЯ.  „ело  тут  гораздо  серьезнее.
€меетсЯ  множество  причин,  делающих  такое  состоЯние  неизбежным.  Ќазову
некоторые  из  них.  ђазличаютсЯ  ЯвлениЯ,  которые  ранее  не  различались.
ЋбращаетсЯ внимание на различные аспекты одних и тех же Явлений.  ЏроисходЯт
изменениЯ объектов вниманиЯ. Њногие люди размышлЯют о социальных ЯвлениЯх  и
высказываютсЯ о них, а у всех у них различный уровень пониманиЯ и  различные
интересы. ‹юди употреблЯют одни и те же слова в  различных  контекстах  и  с
различной целью. Њногие  умышленно  замутнЯют  смысл  терминов.  Љ  тому  же
логическаЯ обработка терминологии требует особых профессиональных приемов  и
навыков,  которыми  почти  никто  не  владеет.  Џросмотрите  из  любопытства
справочники,  в  которых   даютсЯ   определениЯ   социальной   терминологии.
ЏриглЯдитесь к ним внимательнее. €  даже  без  специального  образованиЯ  вы
можете заметить их логическое убожество. Ђ ведь  эти  определениЯ  создаютсЯ
знатоками! ’ак что же на этот счет творитсЯ в головах у прочих?
   ЃоротьсЯ  против  этой  многозначности  и  неопределенности  слов   путем
апеллЯции к требованиЯм логики и призывов к однозначности  и  определенности
слов - дело абсолютно безнадежное. Ќикакой международный  орган,  наделенный
чрезвычайными Языковыми  полномочиЯми,  не  способен  навести  тут  порЯдок,
отвечающий правилам логики. ‘колько в мире печаталось и  печатаетсЯ  всЯкого
рода  словарей  и  справочно-учебной   литературы,   которые   стремЯтсЯ   к
определенности и однозначности терминологии, а положение в мировой  Языковой
практике нисколько не менЯетсЯ в этом отношении к лучшему. ‘корее  наоборот,
ибо  объем  говоримых  и  печатаемых  текстов  на  социальные  темы   возрос
сравнительно с прошлым веком в тысЯчи раз и продолжает возрастать, а степень
логической их культуры сократилась почти что до нулЯ.
   ‚озможно  ли  преодолеть  трудности,  свЯзанные  с  неопределенностью   и
многосмысленностью Языковых  выражений,  которые  стали  обычным  состоЯнием
сферы  социального  мышлениЯ  и  говорениЯ?  ‚  науке  длЯ  этой  цели  была
изобретена особаЯ логическаЯ операциЯ - экспликациЯ Языковых выражений. ‘уть
этой  операции  заключаетсЯ  в   том,   что   вместо   Языковых   выражении,
характеризующихсЯ  упомЯнутыми   неопределенностью   и   многосмысленностью,
исследователь  длЯ  своих  строго  определенных  целей  вводит  своего  рода
заместителей или дубликаты  этих  выражений.  Ћн  определЯет  эти  дубликаты
достаточно  строго  и  однозначно,  Явным  образом  выражает  их  логическую
структуру.  €  в  рамках  своего  исследованиЯ  он  оперирует  такого   рода
дубликатами  или  заместителЯми  выражений,  циркулирующих  в  Языке,  можно
сказать - оперирует экспликатами привычных  слов.  Ћбычно  в  таких  случаЯх
говорЯт об уточнении  смысла  терминологии.  Ќо  тут  мало  отмечать  аспект
уточнениЯ, ибо экспликациЯ к уточнению не сводитсЯ. Љ тому же уточнение есть
некоторое усовершенствование наличных Языковых средств, тогда как  в  случае
экспликации  имеет  место  нечто   более   серьезное:   фиксируетсЯ   полнаЯ
непригодность данных выражений и вводЯтсЯ дубликаты, заместители длЯ них.
   ‡адача экспликации состоит не в том, чтобы перечислить, в каких различных
смыслах (значениЯх) употреблЯетсЯ то или иное Языковое  выражение,  и  не  в
том, чтобы выбрать одно какое-то из этих употреблений  как  наилучшее  (т.е.
подобрать объект длЯ слова), а в том, чтобы выделить достаточно  определенно
интересующие исследователЯ объекты из некоторого более  обширного  множества
объектов и закрепить  это  выделение  путем  введениЯ  подходЯщего  термина.
Ћсобенность ситуации тут состоит в том,  что  вводимый  термин  ЯвлЯетсЯ  не
абсолютно новым Языковым изобретением, а словом, уже существующим и привычно
функционирующим в Языке именно в качестве многосмысленного  и  аморфного  по
смыслу выражениЯ. ‚озникает, естественно, вопрос: а почему бы тут не  ввести
совершенно новый термин? —асто так и делаетсЯ.  Ќо  тогда  эта  операциЯ  не
ЯвлЯетсЯ экспликацией. Џри экспликации  использование  старого  слова  имеет
вполне серьезные основаниЯ. ‚  случае  введениЯ  совершенно  нового  термина
создаетсЯ впечатление, будто речь пойдет о  чем-то  другом,  а  не  о  таких
объектах, к которым так или иначе относЯтсЯ привычные слова. Ќапример, когда
Я вводил термин "коммунизм" как экспликат этого слова в широком  разговорном
Языке, мне многие читатели  советовали  изобрести  другое  слово,  поскольку
каждый понимает коммунизм по-своему. Ќо Я все же настаивал  именно  на  этом
слове, поскольку оно ориентировало внимание именно на  тот  объект,  который
менЯ интересовал и мое  понимание  которого,  отличное  от  обывательских  и
идеологических представлений, Я хотел изложить.
   ќкспликациЯ стремитсЯ ориентировать внимание читателЯ на  те  объекты,  о
которых  читатель  уже  имеет  некоторые  представлениЯ,  но  она  при  этом
стремитсЯ  придать  такой  поворот  мозгам  читателЯ,  какой  необходим  (по
убеждению автора) длЯ научного  пониманиЯ  этих  объектов.  ѓлавным  в  этой
операции ЯвлЯетсЯ именно поворот мозгов, который стоит за определением слов,
а не сами эти определениЯ,  как  таковые.  ’ак  что  ошибочно  рассматривать
экспликаты слов просто как  одно  из  употреблений  многосмысленных  слов  в
дополнение к уже имеющимсЯ смыслам.
   ‚ случае экспликации понЯтий читателю сообщаетсЯ новый  способ  пониманиЯ
объекта, о котором у читателЯ уже накоплена  какаЯ-то  сумма  знаний,  можно
сказать  -  уже  имеетсЯ  интуитивное  представление  об   объекте.   ‡адача
исследованиЯ при этом  заключаетсЯ  в  том,  чтобы,  осуществив  экспликацию
интуитивного представлениЯ об объекте и опираЯсь на нее, предложить читателю
нечто новое, что невозможно узнать без такой логической работы ума. ’ак  что
читатель должен быть готов к тому, что в последующем  изложении  многое  ему
покажетсЯ известным и даже банальным, и отнестись  к  этому  с  терпением  и
терпимостью. ѓлавнаЯ трудность в сфере социальных исследований состоит не  в
том, чтобы делать какие-то сенсационные открытиЯ неведомых фактов, наподобие
микрочастиц, хромосом, генов и т.п. в естественных науках, а  в  том,  чтобы
увидеть  значимость  общеизвестных  и  привычных  Явлений,  осмыслить  их  и
обнаружить именно в них закономерности грандиозных исторических процессов  и
огромных человеческих объединений.
   ‚  текстах  на  социальные  темы,  включаЯ  относЯщиесЯ  к  сфере  науки,
специальные  термины  употреблЯютсЯ,  как   правило,   в   логически   плохо
обработанном или совсем необработанном  виде.  —тобы  эти  тексты  приобрели
какую-то осмысленность, они  нуждаютсЯ  в  дополнительных  истолкованиЯх  (в
интерпретациЯх) и примысливаниЯх (в частности - в том, что называют  чтением
между строк). ‡адача экспликации состоит в том, чтобы исключить такого  рода
интерпретации  и  примысливаниЯ,  которые  различны   у   различных   людей,
неустойчивы, многосмысленны, изменчивы. Ћдно из требований научного  подхода
к изучаемым объектам - сделать тексты осмысленными сами по себе,  вычитывать
в них то, и только то, что в  них  содержитсЯ  без  всЯких  интерпретаций  и
примысливаний. Ќа практике добитьсЯ этого почти невозможно или возможно лишь
в ничтожной  мере.  „лЯ  этого  требуетсЯ  хорошо  разработаннаЯ  логическаЯ
теориЯ, которой нет, требуетсЯ специальное  образование,  которое  никто  не
получает, и требуютсЯ гигантские усилиЯ. „остаточно  сказать,  что  если  бы
даже было возможно осуществить полностью логическую экспликацию текстов,  то
получились бы тексты, в десЯтки и даже сотни  раз  превосходЯщие  по  объему
эксплицируемые тексты. Ћперирование ими было бы невозможно.  Ђ  если  учесть
интеллектуальное  убожество  подавлЯющего  большинства  таких  текстов,   то
вообще, как говоритсЯ,  игра  не  стоит  свеч.  €  ко  всему  прочему  люди,
производЯщие  такие  тексты,  не  заинтересованы  в  логической  Ясности   и
определенности, - они имеют цели,  мало  общего  имеющие  со  стремлением  к
научной истине.


        ‹Ћѓ€—…‘Љ€… “ЊЋ‡ЂЉ‹ћ—…Ќ€џ

   ЏодавлЯющее большинство рассуждений, претендующих на то, чтобы  считатьсЯ
логичными, таковыми на самом деле не ЯвлЯютсЯ. Ћни ЯвлЯютсЯ псевдологичными,
логичнообразными или в лучшем случае лишь частично логичными.
   ‹огичными ЯвлЯютсЯ рассуждениЯ  (умозаключениЯ),  совершаемые  по  особым
логическим правилам. Ћтносительно природы этих правил в логике  до  сих  пор
нет  Ясности.  ‚озьмем  длЯ  примера  умозаключение  по  одному  из   правил
силлогизма, которое ЯвлЯетсЯ наиболее широко известным. ‚  общей  форме  оно
имеет такой вид: "…сли все предметы,  называемые  словом  Ђ  (относЯщиесЯ  к
классу Ђ), имеют признак ‚ и предмет ‘  называетсЯ  словом  Ђ  (относитсЯ  к
классу Ђ, есть Ђ), то  предмет  ‘  имеет  признак  ‚".  Ћбычно  это  правило
иллюстрируют таким примером: "‚се  люди  смертны,  ‘ократ  человек,  значит,
‘ократ смертей". Џочему это  правило  имеет  силу?  Ќа  этот  счет  философы
насочинЯли тома всЯкой чепухи. ‘огласно моей логической теории  это  правило
есть часть определениЯ Языковых знаков "‚се", "имеет признак" и "относитсЯ к
классу" (или "есть").
   ‚озьмем другой  пример.  ЋбщепринЯто,  что  эмпирическое  тело  не  может
одновременно находитьсЯ в разных местах. Џочему? Ћбычно говорЯт: таков закон
природы. Ќо природа тут ни  при  чем.  ќто  утверждение  есть  следствие  из
определениЯ Языкового выражениЯ "разные места". Џопробуйте определить, какие
места в пространстве считаютсЯ разными! ’ут возможны два  варианта.  Џервый.
Њеста Ђ и ‚ ЯвлЯютсЯ (называетсЯ) разными,  если  длЯ  любого  эмпирического
тела ‘ имеет силу следующее: если тело ‘ находитсЯ в одном из мест Ђ и ‚, то
оно не находитсЯ в другом. €з такого определениЯ очевидным  образом  следует
рассматриваемое утверждение. ‚торой вариант есть ослабление первого:  вместо
любого тела ‘ (вместо всех эмпирических  тел)  говоритсЯ  лишь  о  некоторых
телах. ‚ первом варианте предполагаетсЯ, что разные  места  не  пересекаютсЯ
(не  имеют  общих  "точек"),  во  втором  допускаетсЯ,  что   разные   места
пересекаютсЯ. „лЯ второго варианта рассматриваемое утверждение неверно.
   Ћдним  словом,  логические  правила  умозаключений  (правила   логических
умозаключений)  суть  части  определений  Языковых   выражений   (логических
операторов и терминов)  или  следствиЯ  из  таких  определений.  Ћбычно  они
остаютсЯ неЯвными и фрагментарными, люди  пользуютсЯ  ими  безотчетно  и  по
привычке, причем фактически очень редко. …сли вы  попробуете  четко  выЯвить
(эксплицировать)  логическую  структуру  рассуждений  на   социальные   темы
полностью, вы обнаружите, что более 99 процентов текстов строитсЯ совсем  не
по правилам логических умозаключений, а размер эксплицитных текстов будет  в
десЯтки раз превосходить эксплицируемые тексты. Ћбычные рассуждениЯ  создают
видимость логичности  за  счет  примеров,  пр