Ђлександр ‘тепанович ѓрин. €ва

Ћцените этот текст:
Ђлександр ‘тепанович ѓрин. €ва

---------------------------------------------------------------------
Ђ.‘.ѓрин. ‘обр.соч. в 6-ти томах. ’ом 4. - Њ.: Џравда, 1980
OCR & SpellCheck: Zmiy (zmiy@inbox.ru), 26 апрелЯ 2003 года
---------------------------------------------------------------------

Ќачало легенды о Ѓам-ѓране относитсЯ к глубокой древности. Ћкруг
Џотонувшей ‡емли славитсЯ вообще легендами, среди которых Ћдноглазый
Љонтрабандист, †елезнаЯ ЏЯтка и другие, давно уже повешенные бандиты,
играют крупную роль, но самой выдержанной, тонкой, самой, наконец, изЯщной
Я считаю фигуру Ѓам-ѓрана. Ќа этот счет мое мнение расходитсЯ с мнением
остальных, когда-либо внимавших легенде; все же Я остаюсь и останусь
навсегда при своем. Ћсобенно, если Я закурил.
„а. Ќичто лучше струи табачного дыма не приближает моей душе этот
реальный и изменчивый образ существа с нежной, но лукавой душой, существа,
созданного порывом ветра и фразой доктора-акушера. Љак рассказывают,
Ѓам-ѓран родилсЯ в самую свирепую бурю, какую можно представить на берегу
’ихого океана, от родителей, вполне способных произвести такого сына. Ћтец
этого существа беседовал на •уан-”ернандеце с тенью ђобинзона или, вернее,
Ђлександра ‘елькирка, так как автор снабдил знаменитого героЯ псевдонимом
во избежание упреков от его родственников. Џростой матрос благодарЯ этому
разговору получил некоторые литературные сведениЯ, а также указание
относительно клада, зарытого сбежавшим из Њонте-Љарло кассиром лет
пЯтьдесЯт назад. Љлад состоЯл из пЯти тысЯч двадцатифранковиков,
оставленных в славном учреждении преимущественно русскими ‘обакевичами и
Ѓазаровыми.
ђазбогатев, матрос повел недостойный образ жизни и женилсЯ на
ЯсновидЯщей, некоей ‹уизе Ѓастер, имевшей все данные сделатьсЯ второй Ђнной
ѓресс, не увидь она во времЯ одного из сеансов нечто, посеребрившее ее
волосы белой мукой страха. Ћна никогда никому не говорила об этом, и даже
муж ее не узнал, отчего можно так испугатьсЯ, засыпаЯ под блеском лунного
камнЯ гипнотизера Ѓерга.
Ќаконец - все пропил матрос, все проиграл в карты, все раздарил
фальшивым красноносым приЯтелЯм и дал, как водитсЯ в таких случаЯх, зарок
вести лучшую жизнь. ‹учшаЯ жизнь, естественно, началась со страшной нищеты.
‚ то времЯ ‹уиза была беременна. Ћсновательно протрезвившийсЯ муж со
страхом ждал увеличениЯ семейства, но чем ближе подступало времЯ родить,
тем спокойней становилась жена. ‚ыведенный однажды из жалкого своего
равновесиЯ кротким благодушием женщины, матрос начал исступленно кричать:
"…сли родитсЯ сын, пусть не будет у него ни семьи, ни дома, ни родины, ни
денег; пусть он живет со зверЯми, вырастет скандалистом, и пусть всегда
скалит зубы, как ты теперь, подлаЯ. …сли родитсЯ дочь..."
…два он начал определЯть судьбу дочери, как помертвевшаЯ от испуга
женщина слабо поднЯла руку, успев сказать: - "’олько не злой, не злой".
‡атем заклинание матроса, очевидно, произвело действие, так как с
несчастной начались родовые схватки. Њатрос бросилсЯ за доктором и привез
его в самый нужный момент.
Љогда рассказ о Ѓам-ѓране подходил к этому месту его истории,
рассказчик поникал головой, смотрЯ исподлобьЯ, делал произвольную паузу,
затем, веще протЯнув руку и блистаЯ вдохновенным лицом, внушительно и
быстро шептал, задыхаЯсь от естественного волнениЯ: "Ѓыла ночь. ‚етер
ударЯл с силой пушечного снарЯда. € вот - мальчик лежит на руках доктора.
…два были окончены хлопоты по этому делу, как доктор сел писать рецепт, а
колокол на церкви, двинутый ветром, жутко раскатил: Ѓам... "ѓран", - сказал
в это же времЯ доктор, выписываЯ рецепт, вслух. …го рука застыла - заметьте
- застыла, перо застыло, и родители застыли от ужаса: новорожденный,
приЯтно улыбнувшись, помахал ручкой, чихнул и внЯтно произнес: "Ѓам-ѓран".

Њолодой человек, пришедший из ивовых зарослей, что внизу, по отмели
реки Ђдары тЯнутсЯ на протЯжении трех миль в длину и полуторы в ширину, не
пользовалсЯ уважением населениЯ, так как не удовлетворЯл основному
требованию - "иметь здравый рассудок". Ћ нем было известно, что он ведет
жизнь дикарЯ, что он кого-то ждет и имеет непонЯтную цель, свЯзанную со
своей зарослью. ‡вали его ”рангейт.
…го волосатаЯ голова была обвЯзана синим платком; старый пиджак,
подпоЯсанный широким ремнем на манер блузы, открывал шею и расстегнутый
воротник смЯтой белой рубашки. –вет брюк и состоЯние их можно вообразить, -
но какой бытовик воздержитсЯ от указаниЯ, что они были оттопырены на
коленЯх.
‹ицо ”рангейта ЯвлЯлось смесью обдуманной, упрЯмой силы с
болезненно-тонкой восприимчивостью, - лицо глубоко чувствующего человека,
способного, не морщась, нанести смертельный удар, если встретитсЯ
неотстранимый вызов. Ћн был широкоплеч, сутул, тонок в талии, ступал крепко
и медленно, смотрел прЯмо и, когда улыбалсЯ, застенчивое озарение широкого
смуглого лица выказывало белые ровные зубы, блестевшие, как у девушек. …го
волосы и глаза были почти черны; он не расставалсЯ с коротким ружьем,
висевшим всегда на его правом плече вниз прикладом, и курил маленькую
Японскую трубку, набиваЯ ее в рассеЯнности иногда так крепко, что огонь не
просасывалсЯ.
‚ этот день Ђхуан-‘кап мог по праву гордитьсЯ тем, что на него
обращены глаза всего мира. ЋтношениЯ между солнцем и луной достигли
противоречиЯ, называемого обыкновенно "затмением". ‡адолго перед тем
компетентные люди установили и объЯвили повсюду, что на этот раз затмение
можно отлично наблюдать именно из Ђхуан-‘капа, в силу чего затерЯнный
полудикий город, преподнесший астрономам такое редкое лакомство, должен был
отпраздновать свою пчелиную свадьбу, погрузЯсь затем снова в так громко
потревоженное забвение.
Љак ни был озабочен ”рангейт тем, что в неизвестной стране чужие люди
покупали за деньги право смотреть на лицо девушки, увлеченной Ярким огнем
созданной из пустЯков жизни, как мучительно ни разрывал он любЯщей мыслью
тЯжелое, глухое пространство, скрывающее где-то в бесформенном слиЯнии всех
вещей и Явлений его стройную Љарион, - он не мог не обратить вниманиЯ, что
город принЯл важный, шумный и такой чистый вид, какого не было со времен
последнего циклона, выбившего из всех улиц и тюфЯков пыль не хуже
голландки, моющей свой тротуар мылом. „ома были украшены флагами. ‘
балконов свешивались ковры и цветные материи, а у фонтана, где бегали и
приплЯсывали ребЯтишки, играл хор трубачей, торжественно шевелЯ золотом
больших труб. Љроме того, всюду развивалось самое усиленное движение: по
шоссе, огибающему скалистый узор горных возвышенностей, неслись
расфранченные экипажи, полные разодетой публики, лошадиные зубы и скулы
которой, совместно с золотыми набалдашниками тростей, Ярко сиЯли от солнца.
‚ремЯ от времени видел ”рангейт фигуры, вызывающие представление о костЯх,
- нескладные старики, в очках, с Ящиками и какими-то инструментами под
мышкой, озираЯсь дико и неприспособленно, стремились, развеваЯ полы
макинтошей и прЯди седых волос, к какому-то таинственному пункту. Ќечто
похожее видел ”рангейт один раз, когда в город нагрЯнула партиЯ землемеров.
Њеж тем все или почти все, кого встречал он, смотрели вверх, задрав головы,
на лицах же поЯвилось столько темных очков, что все, казалось, ослепли или
тренируютсЯ в выпрашивании милостыни под незрЯчих. Љроме того,
прошествовали шагом в сопровождении чрезвычайной охраны четыре большие
подводы, нагруженные большими и малыми телескопами в зеленых чехлах,
открывающих проницательному взору уличной детворы свои медные части,
вычищенные до боли в глазах.
- Ѓыть может, - сказал ”рангейт одному из тех людей со старческими,
сухими лицами, осматривать которых ему доставлЯло не меньшее удовольствие,
чем некогда взирать на мумии в ‹исском музее, - может быть, вы объЯсните
мне снисходительно, что значит этот гром, блеск и оживление?
Џриезжий остановилсЯ, строго ловЯ сверх очков, не дерзость ли блеснет
в лице вопрошателЯ, но ”рангейт смотрел на него лишь любопытно и кротко.
- џ вижу, вы не здешний, - сказал старец, берЯ ”рангейта за пуговицу
пиджака и отводЯ в сторону. - ‚от! - Ћн извлек золотые часы с хрустальной
крышкой и сунул их к глазам ”рангейта. - Њы имеем точное времЯ - десЯть
часов сорок три минуты одиннадцатого утра 22 февралЯ тысЯча девЯтьсот
двадцать третьего года, а в двенадцать с одной минутой первого того же
числа и этого же года начнетсЯ солнечное затмение, которое продлитсЯ один
час и сорок минут. ’руба упала! - вскричал он затем, Яростно потопал ногами
и ринулсЯ к подводе, где загремели небесные принадлежности.
"‚ таком случае, - подумал ”рангейт, - надо торопитьсЯ. …сли Я не
куплю теперь же пороху, крючков, пистонов и табаку, лавки, несомненно,
закроютсЯ, так как часть торгашей будет ожидать конца мира, а другаЯ -
начала дневного света, покупатели же исчезнут на крыши".
Ќа рынке ”рангейт увидел на возвышении человека, размахивающего
руками; вокруг него, покатываЯсь от смеха, роилась рыночнаЯ толпа.

III

’уда пока что трудно было пробратьсЯ. Ќастроенный невесело, ”рангейт
задумчиво смотрел на развлекающуюсЯ толпу, машинально прислушиваЯсь в то же
времЯ к разговору под навесом рыночного трактира. ђазговор этот, с трубками
в зубах, вела компаниЯ трубочистов; их ведьмины хвосты, которыми
прополаскивают они щели труб, свешивались с их плеч ниже сиденьЯ вместе с
остальными орудиЯми пыток. Ќет еще автора, который описал бы физиономию
трубочиста без мыла, поэтому и мы не посЯгаем на трудную задачу, а
предоставлЯем солнечному лучу, проникающему сквозь дыры холста трактирной
палатки, играть на лицах негритЯнского цвета с европейскими очертаниЯми.
Љаждый раз, как прихлебывал трубочист из стакана, немного черной мути
осаживалось с усов на дно.
- ’ак вот, - говорил наиболее пьЯный из них, - Я не настолько пьЯн,
чтобы нести вздор. Ђ все это штуки Ѓам-ѓрана, которого давно уже не было в
нашем городе.
- „авно или недавно, - сказал другой, - а сдаетсЯ, что начинаетсЯ
похожее на ветер с горы.
- —то же это за "ветер с горы"? - спросил гуртовщик, пересев из угла к
столу.
- ‚етер с горы... ќ, это страшнаЯ вещь, - сказал трубочист. - ’о дело
произошло лет двадцать назад, когда в Ђхуан-‘капе не было и половины домов.
‘лушайте: началсЯ ветер. ‚етры бывали, само собой, и раньше, но такого не
упомнит даже моЯ бабушка, а она еще, слава богу, жива. Ќе был он ни силен,
ни холоден, но дул все в одну сторону и намел песку с подветренной стороны
к стенам фута на три. Ќаступила такаЯ тоска, что хоть вешайсЯ. „ействовал
этот ветер, как вино или горе. ‚се побросали свои занЯтиЯ, лавки закрылись,
мужьЯ бросили жен и ушли в неизвестную сторону. ‚ то же времЯ четырнадцать
человек кончили самоубийством, спилсЯ целый квартал и сошла с ума добраЯ
половина. ‚от что такое "ветер с горы". џ сам чувствовал себЯ так, как
будто потерЯл дом и семью и надо идти разыскивать их где-то на краю света.
Ќо известно, что все это штуки Ѓам-ѓрана. Ћднажды...
- Ђ кто такой этот Ѓам-ѓран? - спросил молодой солдат.
‚опрос был, очевидно, так неуместен, невежествен и невежлив, что
рассказчик, зацепив бороду черной клешней, крЯкнул, посмотрел вверх и
горько покачал головой. Ќа тупило молчание, а незаметно длЯ себЯ, но сильно
покрасневший солдат стал беззаботно крутить ус, смотрЯ в пространство с
напрЯжением затаенной обиды.
‡аинтересованный, ”рангейт подошел ближе.
- ‘лушай, молодчик, - начал поучать дерзкого трубочист, - скажем,
идешь ты по улице и видишь, что тебе несут на блюде жареную свинью. •орошо.
Ќе спрашиваЯ лишний раз, почему и как эта свиньЯ, берешь ты ее в обе руки и
ищешь места, где закусить, а свиньЯ преспокойно слезает с блюда, идет рЯдом
и говорит: "ќкий ты дурак, братец. ќкий же ты осел, молодой человек". ’ак
вот это и есть Ѓам-ѓран, если только он вознаградит тебЯ тут же, толкнув
под ногу золотую монету.
ѓомерический хохот окружил растерЯвшегосЯ солдата. ЏеребиваЯ шум,
трубочист продолжал:
- Ѓам-ѓран ходит в зеленом сюртуке, на голове у него цилиндр, жилет
модный и брюки модные, а сапоги блестЯт, как зеркало. …сли ты его встретишь
и поладишь с ним, то он сделает тебе все, что ты хочешь, хоть клад
достанет; кроме того, знает он птичий и звериный Язык и может показать в
любом месте земли, что там делаетсЯ. Ќо он, видишь, очень нервен, и угодить
ему трудно, как барышне, если она, закатив глаза, начнет бить ногами и
требовать немедленно Яду, а если не угодишь, то он исчезнет, как все равно
- пфу.
“лыбаЯсь, ”рангейт двинулсЯ дальше, попав теперь как раз на пустое
место, с которого расходилась толпа и где можно было почти вплотную
придвинутьсЯ к возвышению.

…ще не начиналось затмение, но легкие облака, времЯ от времени набегаЯ
на солнце, как бы готовили жителей длЯ предчувствиЯ его великой ночной
тени. Љак это, так и другие настроениЯ смешанного характера, напоминающие
не то объезд, не то нашествие гастролеров, тронули уже душу ”рангейта
беззвучной мелодией, располагающей к странностЯм. Ќо был он все же громко
озадачен тем, как выглЯдел человек, стоЯвший на бочке - именно тот человек,
вокруг которого толпились и зубоскалили обыватели. ”рангеит даже вздрогнул
и отступил, невольно оглЯнувшись на палатку трактира, где нарисовали ему
портрет легендарного фантома, - так точно описал трубочист костюм человека
на бочке.
‹егким движением воли отогнав суеверие, ”рангеит внимательно
присмотрелсЯ. Ћстрые, как шпильки, глаза смотрели прЯмо на него с лица,
очень худого, но не болезненного; могучий и кроткий сарказм змеилсЯ в углу
тонких губ, обведенных длинной золотистой бородой, завивавшейсЯ наподобие
штопора и висевшей ниже второй пуговицы цветного жилета. ’емно-зеленый
сюртук скрывал до колен тонкие ноги, небрежно заведенные буквой X. Ѓольшой
палец правой руки был засунут в верхний карман жилета, отчего острое плечо
пыжилось вверх соответственно такому же напыщенному выражению локтЯ,
подрагивающего так независимо, что хотелось снЯть шлЯпу; левую руку держал
он вытЯнутой вперед, показываЯ небольшой Ящичек, содержимое которого
рассмотреть было довольно трудно, - блестело там и темнело нечто
искрЯщеесЯ. ‚ысокий цилиндр делал рост субъекта еще больше на взглЯд.
Њаленькие огненные усы под острым, тонким носом закручены были вверх с
отчетливостью осенних былинок, рдеющих на солнце торчком. Ќо невозможно
было уловить основное выражение лица - оно менЯлось с беспрерывностью
бегущих теней. ђассмотрев основательно наружность, ”рангеит начал наконец
понимать, что выкрикивает этот человек таким бесподобно оглушительным
петушиным голосом:
- Џочтенные люди, думающие, что Я смеюсь над вами, сделайте серьезное
лицо и берите из первых рук первый товар в мире. Ќигде нет таких
закопченных стекол, как у менЯ. Ћни выкопчены на свечке самоубийцы и
выломаны из развалин древнего храма Ђтлантиды, где умели делать стекло
тогда, когда предки ваши еще ловили когтЯми летучих мышей. Ћбратите
внимание, что, купив у менЯ стекло, вы тем самым равнЯетесь с орлами,
взирающими, не моргнув, на солнце. ’аким образом, вы лично убедитесь в
существовании протуберанцев и солнечных пЯтен, - следовательно, в том, что
наука не лжет, а это дает спокойный сон самым пытливым умам. Љроме того, на
что вы ни взглЯнете через такое стекло, все ЯвитсЯ перед вами в самом
неожиданном свете. ЋбладаЯ им, можете вы быть уверены также, что вам
повезет в игре, любви и политике. Ќе просЯ дорого, даже совсем не просЯ
денег, требую лишь, чтобы желающий приобрести это замечательное стекло,
тотчас и единым духом вышвырнул все до одной монеты, какие у него есть, на
землю или отдал первому встречному.
- Ќашел дурака, - сказал мЯсник, сунув под передник руки и оглЯдываЯсь
на других, с негодованием внимавших оратору. - Џойду Я, разобью банку
из-под вареньЯ и накопчу, сколько хочу.
’отчас несколько человек поддержали его горЯчими заЯвлениЯми о том,
что первый раз видЯт наглеца или сумасшедшего, пытающегосЯ ограбить их
таким лукавым и непонЯтным способом. ’ем временем некаЯ проворнаЯ девица,
растолкав любопытствующих, протискалась к человеку в цилиндре и,
самоотверженно кинув через плечо мелкую медь, так как более ничего не
имела, получила от продавца кусочек черного стекла, немедленно навела его
на своего кавалера, но, с визгом бросив стекло, побледнела и
перекрестилась. ’отчас обступили ее подруги, соболезнуЯ и спрашиваЯ; биЯсь
в их объЯтиЯх, отталкивала она также и кавалера, крича, что ее околдовали.
”рангейт немедленно подошел к ней, пытаЯсь узнать, в чем дело.
‘мущенный не менее своей подруги, кавалер приступил тоже с расспросами.
- Ђх, ах, - выговорила сквозь слезы девушка, - если бы ты знал, как
выглЯдишь ты через это стекло. Ѓог с тобой, не хочу тебЯ обижать, но,
право, сердце мое сгорело, так похож был ты на обезьЯну с собачьей
мордой... Ќе покупайте! Ќе покупайте! - завизжала она, топча стекло, - вон
его, вон бесовское копченое производство.
- Њолчать! - громовым голосом крикнул человек с бочки. - Ќе
поддавайтесь истерике. ‚ерно, пробежала тут случайно собака, а где-нибудь
взвизгнула обезьЯна... Њного ли надо длЯ девичьего овечьего сердца. ђаз,
два - и готово оскорбление кавалеру. Џочтенный пострадавший, идите сюда. “
менЯ есть длЯ вас наиудобнейшее закопченное стекло, с помощью которого вы,
направив его на собаку, немедленно различите в ней лучшие человеческие
черты, и обида ваша окажетсЯ торжеством. Ќо только швырните деньги и
наступите на них. € бойтесь обмануть менЯ размером отвергнутой суммы, ибо Я
вижу во всех карманах так же просто, как вы - друг друга. Ќесчастный
обескураженный, слушайте, что говорю Я!
…ще не знал ”рангейт, потешатьсЯ ли ему этой сиеной или принЯть в ней
какое-нибудь участие, как начал, сначала тихо, а потом все громче,
перелетать шепот: "Ѓам-ѓран. Ѓам-ѓран. Ѓам-ѓран. ‘лепые и дураки, слышали
вы о Ѓам-ѓране?.. Ђ если слышали, то вот он, вот. Ѓегите - это и есть
Ѓам-ѓран. ‘таруха его узнала".
- —то за болтовнЯ... - сказал ”рангейт, обернувшись к наводЯщему на
человека с бочкой револьвер охотнику, вытаращенные глаза которого уже
чем-то стрелЯли. - “стыдитесь, приЯтель.
Ќо вЯло произнес он эти слова. Љ его сердцу подступил холод неведомого
событиЯ. Њинутами казалось все сном, мгновениЯми - оглушительно Ярким, как
если открывать и закрывать форточку на шумную улицу. ђевольвер стукнул
возле самого его уха, но Ѓам-ѓран, если это был он, засмеЯлсЯ и спокойно
махнул рукой; из нее тихо перелетела обратным путем горЯчаЯ пулЯ, попав
охотнику в бороду. ‚ это времЯ дневной свет был уже неестественно дик и
сумрачен.
- ЌачинаетсЯ! - закричал кто-то. “спев подсмотреть, как с негодованием
и ужасом охотник выцарапал из бороды пулю, ”рангейт, а за ним все поднЯли
головы к почерневшему глубоким отрезом солнцу; немощно, полумертво горело
оно, почти без лучей, в грозном смЯтении.
‚еликаЯ тень вылилась с высот на землю. ’огда все, устрашенные
зрелищем, пустились бежать, и скоро площадка перед бочкой опустела; пуста
была и сама бочка, и ”рангейт с отчаЯнием заглЯнул под нее.

‚езде хлопали полотнЯные навесы, трещали замки - то закрывались лавки.
’емно было уже, как перед сильной грозой.
‘ердце ”рангейта болело и горело теперь от страха, что исчез навсегда
Ѓам-ѓран, которого он принимал слепо. Љак с нами, когда, после череды
томительных глухих дней, полных всЯкого ожиданиЯ, случаетсЯ что-либо,
внезапно подхлестываЯ замершую жизнь счастливым ударом, и мы, наперелом
двух настроений, делаемсЯ горЯчи, легки, нервны и певучи, еще не входЯ в
подробные разъЯснениЯ громкой случайности, - так ”рангейт вышел в то
мгновение из круга в прорыв, даже не подумав о том, но следуЯ лишь душевной
повелительной жажде, в надежде столь странной, что и размышлЯть об этом
было бы ему не под силу.
- Ѓам-ѓран, - вскричал он, даже не прислушиваЯсь к своему голосу, как
бывает не при неуверенности, а от полноты страданий, - Ѓам-ѓран! џ брошу
все деньги, только покажитесь мне.
- Ѓросай, - раздалось где-то так лукаво и тонко, как на пискливой ноте
замирает скрипичнаЯ струна...
"Ќе мышь ли пискнула?" - подумал ”рангейт. Ћднако он не колебалсЯ,
подобно тонущему, срывающему с себЯ одежду, и, вывернув судорожно карман,
мрачно разбросал все немногие свои монеты, топнув от нетерпениЯ ногой.
’отчас взЯл его кто-то под руку. ђванувшись, он увидел цилиндр, под ним
неукротимым синим огнем блестели насмешливые глаза.

Џустынно было кругом.
- џ знаю, - начал ”рангейт, - как скучно выслушивать чужие истории,
но...
‘обеседник перебил его, сказав:
- ђассказ должен быть интересен. џ должен быть заинтригован или
растроган. Ѓез этого у нас ничего не выйдет. ‚от щель; войдем в нее, как
два луча: зеленый и желтый; но страха не должно быть у тебЯ, Я ведь
Ѓам-ѓран, Ѓам-ѓран, Я - большой звон. ‘лушай менЯ в сердце своем; Я хочу
играть, вечно шевелить пыль, - он топнул ногой и свистнул. - Њаленький
смерч длЯ начала, крошечный, как хвостик козы, - затем будем говорить.
’отчас две струйки ветра выползли из-под ног ”рангейта и, крутЯ с
пылью бумажку, темным винтом проплыли, на манер вальса, в неестественную
тьму этого днЯ. Њеж двумЯ лавками, на груде Ящиков с соломой, Ѓам-ѓран
уселсЯ, вытЯнув и скрестив ноги. ЏеремогаЯ оцепенение и головокружение,
”рангейт прислонилсЯ к стенке. „умаЯ, что говорит громко, - так было сильно
его волнение, - он тихо и быстро шептал; когда же очнулсЯ, возле него
никого не было, лишь два пальца, прЯмо против лица, торчали из щели
деревЯнной стены лавки, помахиваЯ черным стеклом.
- Џротив большой ивы, на косе у красного бакена, - зашептал некто
сквозь стену, - не отнимаЯ глаз от стекла, смотри на воду и вокруг;
поЯвитсЯ множество людей, не достигших цели. ‘ ними разговор короткий:
просто молчать. Ќо как только увидишь человека с важным и тихим лицом в
старинном костюме, прикладывающего к сердцу пистолет, громко скажи ему:
"Џодожди, ђауссон, есть слово и длЯ тебЯ". ’огда увидишь, как поступать.
…сть часы разные, но нет лучше часа затмениЯ. Ћно началось, ступай.

VII

Ќе размышлЯЯ и не ожидаЯ ничего более, ”рангейт поспешно выбралсЯ с
опустевшего рынка. Ќа улицах сновала толпа; присев, выли собаки; где-то
пьЯный стрелЯл в луну, надеЯсь простым убийством девственницы вернуть дню
блеск; в небе же среди равнодушно блестЯщих звезд сиЯл слабый
кольцеобразный свет вокруг черного, зловещего Ядра, которое, казалось, и
есть само потухшее солнце.
Џовернув к реке и одолев плоские скаты, за которыми далеко внизу
тЯнулась обширнаЯ ивоваЯ заросль, ”рангейт невольно поддалсЯ впечатлению,
что стоит ночь. ‘мыкаЯсь над его головой, мрачные завалы кустарника изредка
пропускали звезду, но пахло сухим песком и нагретой зеленью, чего не бывает
ночью. Џтицы, трагически свистЯ крыльЯми, носились в тоске, и их
изменившийсЯ, устрашенный крик пугал, как неожиданный стон. ЏутаЯсь и
торопЯсь, избитый по лицу ветвЯми, прошел ”рангейт к тысЯчелетнему дереву;
меж ним и материком, чернеЯ, блестела вода.
Ћн прислонилсЯ к стволу под спадающими вокруг листьЯми, далеко впереди
него трогающими воду, колеблющую и отстранЯющую их быстрым течением. ‡апах
сырой реки стал крепче, острее пахло песком, цветы и листьЯ, казалось,
возбужденные всеобщей тишиной, излучали острый, отчетливый аромат.
’ут, немного передохнув от ходьбы, ”рангейт вынул из кармана стекло.
Ћно было не больше ладони, но толще, чем обыкновенные оконные стекла,
и закопчено только слегка в исчерна фиолетовый тон. Џрежде чем начать его
испытание, прошел он немного вправо, где меж двумЯ пнЯми наклонно торчал
ивовый прут с выбегающими из влажной, как будто отпотевшей коры новыми
узкими и Яркими листьЯми. Ћни были еще нежны и слабы, как почки, но в
глазах ”рангейта превосходили всю красоту остальной всЯкой растительности.
- Њое чудо, - сказал он с суровой глубиной одинокого восхищениЯ и
дрожащей рукой подержал один листик снизу, как держат за подбородок
ребенка. €, вырвав вздох, медленными кругами повернулись перед ним три года
тоски.
‚округ прута было выведено на песке множество раз одно и то же имЯ:
"Љарион". "’о ли, что Я писал это, помогло зацвести пруту, - размышлЯл
”рангейт, - или есть на то причины таинственные?" Џоддавшись мгновенному
внушению, он извлек стекло и посмотрел сквозь него на зеленеющий прут.
“ корней двигалось, присев на корточки, ничтожное существо, в капюшоне
и длиннополом халатике; крошечные турецкие туфли были ему велики, и он
поправлЯл их, топаЯ сердито ногой каждый раз, как, поспешив, оставалсЯ об
одной туфле. ”рангейт безошибочно видел, что существо работает увлеченно,
но не мог различить движений, а также предметов, с помощью которых
орудовало это создание. - "Љрыса, что ли?" - нетерпеливо сказал он, трогаЯ
ногой упавшего кувырком вершкового старика. "Ќе крыса, но доктор растений,
- гневно завизжало создание, - вы совершенно менЯ расстроили, и Я пролил
свой хлорофилл. †елаю вам наступить на змею". Ћн скрылсЯ, а ”рангейт стал
щупать траву на том месте, где стоЯл карликовый доктор, но комары, жутко
напав стаей, нестерпимо изжалили его, и он выпрЯмилсЯ.
- Ѓудет дело, - сказал ”рангейт, весь дрожа, как в те минуты, когда в
лесу его удочки водила большаЯ рыба. ‚новь поспешил он к тысЯчелетней иве,
прикрыв глаза чудным стеклом, и, прислонЯсь к стволу, замер.
Џрошло очень немного времени, как услышал он ровный плеск весел; глухо
шумЯ песком, на отмель выползла, перевалЯсь, лодка. Ќачала светитьсЯ вода и
стала прозрачной, как будто всЯ глубина ее слилась с воздухом. ’огда увидел
он странную форму большой мели, которую представлЯл ранее треугольником;
она имела вид виноградного листа, с отвесным обрывом на глубине, по обрыву
всплывали и опускались черные палки рыб. Њеж тем, сидевшие в лодке встали,
вооруженные с головы до ног, вышли гуськом. - "Ќаконец-то, - сказал первый,
с суровым и неприЯтным лицом, - черный клад у острого камнЯ далсЯ нам в
руки". Ќо красный блеск выстрела мгновенно опрокинул его; выстрел был из
кустов, и двое живых, прЯчась за лодкой, открыли встречный огонь. - "Ѓилль
опередил нас", - сказал шепотом, умираЯ, второй с лодки, и, тихо повернув
ее, третий, живой, скрылсЯ за поворотом реки.
‘казать, что ”рангейт слышал выстрелы, было нельзЯ, но он переживал
их. …ще светлее стало на берегу и, как нарисованные на прозрачном озаренном
стекле, выделились тончайшим узором все стволы, ветки и листьЯ: сквозь них
до самого горного ската можно было бы читать справочный петит
"‡урбаганского …жемесЯчного ѓлашатаЯ". Џо обширному плато ивовой заросли
мерцали и плыли клады. Ѓочки среди костей, с лопнувшими в земле обручами,
открывали тусклое золото; малые и большие бочонки, набитые драгоценностЯми,
спали между корней, и жуки точили их дерево. ‘реди этих гробниц
какой-нибудь истлевший холщовый узел или горшок с окисленным серебром жадно
таились на глубине двенадцати футов, в то времЯ как целаЯ лодка, увЯзаннаЯ
и обитаЯ кожами, тащила драгоценную утварь времен Љолумба.
Њеж тем, не было теперь места на реке и на берегу, где встретил бы
взглЯд пространство, свободное от тел человеческих; даже у ног ”рангейта
дремали с карандашами в зубах пуделеобразные поэты, и сладкие стоны их
взывали к ускользающей вечности. ‚ кустах возлежали лентЯи, почесываЯ
грЯзную шею и мечтаЯ о женитьбе с приданым. €х собаки неодобрительно спали
задом к небритым физиономиЯм. “сидчивые рыболовы, скорчившись, как калмык
на седле, гипнотически приникали взглЯдом к таинственному волнению
поплавка, а внизу, на глубине приманки, прожорливые, поседелые в боЯх рыбы
осторожно откусывали ту половину червЯка, где не колол их рыло крючок.
ЏьЯницы с бутылкой в руках, растроганно обращаЯсь к каждому дереву с
торжественной, но маловразумительной речью, шатались, выискиваЯ укромное
место, и, сев циркулем, приступали к свЯщеннодействию, потираЯ руки. ‘реди
этой толпы, полной одинокого смеха, возгласов, звучащих рассеЯнно или со
скорбью, далеких, настораживающих зовов, поЯвились черные лодки пиратов.
Ћни гребли, налегаЯ на весла, и у их ног бились свЯзанные женщины.
Ќаконец поЯвились люди, не достигшие цели. Ћни двигались над водой,
против течениЯ, с взглЯдом, направленным в глубокую и Ясную даль. ”рангейт
не ошибсЯ, разглЯдываЯ их с сильным сердцебиением. ‘начала было их не так
много, не более десЯти сильных, но усталых фигур, затем всЯ тень, подобнаЯ
туче, стелющейсЯ над водой, рассеЯлась, зашумев вокруг него неудержимой
толпой и бесчисленным блеском упорных взглЯдов, направленных к невидимому
препЯтствию... - "Ќе падай, - сказал кто-то рЯдом с ”рангейтом; в ответ
послышалсЯ стон. - Ќемного... еще немного терпениЯ". "Ћ, нет более сил". -
"’огда Я пойду один". - "Ќе ходи этой дорогой, она трудна". - "‡начит, это
моЯ дорога", - сказал невидимый голосом, напоминающим треск сердито
захлопнутой двери. ‚се более раздавалось слов, песен, рыданий и
восклицаний. Ќо вот выделилсЯ из толпы красивый, как грозный свет вечернего
окна, стройный и важный человек с тихим лицом; улыбаЯсь, он отошел в
сторону, провел по высокому Ясному лбу белым платком и, расстегнув камзол,
приставил пистолет к сердцу. "Ѓудь счастлива, дорогаЯ, - сказал он, - мой
путь кончен, Я ухожу".
- ‘тойте! - крикнул, похолодев, ”рангейт, так как вдруг опустела река,
и берег вновь погрузилсЯ в тьму; все отшатнулось, пропало. ‹ишь темный
силуэт с белым платком вглЯдывалсЯ в него. - Ћстановитесь, - продолжал
”рангейт. - длЯ вас есть дело, и это дело - мое. - ‚спомнив, что исказил
фразу, назначенную самим Ѓам-ѓраном, он торопливо поправилсЯ, прокричав: -
‘той, ђауссон, есть дело и длЯ тебЯ.
- ‘лова не имеют особенного значениЯ, - сказал тот, кого назвали
ђауссоном, - Я понЯл вас с первого обращениЯ.
ЏодойдЯ, он мЯгко взЯл руку ”рангейта маленькой, горЯчей рукой и
крепко пожал ее.
- ’олько безумное сердце остановит менЯ, - сказал он, - безумное, как
мое. ‚аше сердце такое. ‘кажите, друг мой, что Я могу сделать длЯ вас?
”рангейт опустил стекло, - оно упало меж корней в воду и навсегда
исчезло. Ќо ђауссон был тут; солнце, как при раннем рассвете, уже могуче и
щедро искрило воду реки, освобождаЯсь от тени, а печальнаЯ рослаЯ фигура
самоубийцы, полнаЯ случайной жизни, оставалась стоЯть рЯдом с ”рангейтом, и
тени их, две, чернели на засветлевшем песке.
‘тараЯсь говорить кратко, ”рангейт рассказал про девочку и ее прут.
Џрут был неочищеннаЯ от коры удочка, которой она с ним вместе ловила рыбу.
- Ћна танцевала, - с горечью сказал он, - еще совсем маленькаЯ, она
танцевала так хорошо под любую музыку, что ее заставлЯли иногда сделать
это. Ќаши семьи были соседЯми. ‡а все времЯ нашей дружбы Я сделал ей более
сотни удочек, но, когда она выросла и стала носить длинное платье, она все
чаще поглЯдывала на пароходы и не раз намекала, что нам придетсЯ скоро
расстатьсЯ. „овольно вам сказать, что в этой иве мы облазили все кусты,
играЯ в разбойников, и мне очень не хотелось, чтобы она уехала, но ей так
вскружили голову ее танцами, что она все времЯ смотрела на свои ноги, и,
откровенно сказать, Я тоже любовалсЯ ими. Џоследний день стоЯли мы здесь,
на этом самом месте, затем она села в лодку, и Я выстрелил, чтобы
остановить пароход. Њы отплыли немного, чтобы нас не слышали другие
провожающие. - "‘лушай, Љарион, - сказал Я, - останьсЯ, здесь на реке так
хорошо и светло". Ќо она была смущена, смеЯлась и шутила уклончиво. -
"Џодумай, что ты прочтешь мое имЯ в афишах", - сказала она. џ молчал. ’огда
она взЯла одну из удочек, что лежали здесь, воткнула ее и легкомысленно
произнесла: - "џ вернусь, если этот прут зацветет. €наче, ты можешь менЯ
презирать до конца дней". Љто внушил ей такую мысль?.. Ќемедленно Я вынул
нож и сделал отчетливую на пруте зарубину. - "“знаешь ты эту метку?" -
сурово спросил Я. Ќемного струсив, она поклЯлась, что узнает. ’огда Я
сказал: - "‡десь, где Я тебЯ отпустил, Я буду ждать и не уйду никуда, пока
не зазеленеет твой прут", - и с той же минуты свЯто поверил в это. Ћна
холодно выдернула свою руку из моей и пошла к лодке задумчиво. Џрошло три
года, не было от нее ни письма, ни слуха о ней; ее брат тоже уехал, мать
умерла. ђаз десЯть в день ходил Я смотреть на ту удочку, что торчит там,
между двумЯ пнЯми, пока третьего днЯ не увидел, что на ней вспухли четыре
почки, и стал несколько сумасшедшим. ’еперь необходимо узнать, где
находитсЯ эта, - а она всегда говорила правду, она всегда держала слово, -
эта маленькаЯ увлекающаЯсЯ девушка.
Ќекоторое времЯ они молчали. ђауссон посмотрел вдаль и как бы
отсутствовал.
- ‚ы поступили правильно, - сказал он, - и Я в совершенном восхищении
от вашей истории. Џространство огромно, в нем нет еще указаний. Џредставьте
себе Ясно ее.
Ќе было ничего легче длЯ ”рангейта в эту минуту.
- Ќу, так, - сказал ђауссон, - вы отправитесь в ‘ан-ђиоль и спросите в
театре ќлен ѓрен.
- Ќо... - начал ”рангейт, - ее, как Я вам сказал, зовут Љарион.
Ќа это он не получил ответа. Џолный блеск солнца воскресил уже зелень
пустыни, и голубое над синей рекой пространство улыбкой трогало далекие
горы.

VIII

Џосле солнечного затмениЯ жители Ђхуан-‘капа были, среди общего
благополучиЯ наблюдений, несколько скандализованы заЯвлением двух
астрономов, передававших по секрету всем, кто мог или хотел им верить, что
луна окривела на правый глаз, почему, сочтЯ неудобным из деликатности
лорнировать ее посредством телескопических стекол, ученые мужи поспешили
вознаградить себЯ обильным возлиЯнием на веранде "’ропического кафе" под
мелодию "Њарша идиотов" (бывшего о ту пору в большой моде). Ћдновременно с
тем некоторые прохожие, воспользовавшиесЯ длЯ любознательных своих
изысканий осколками темного стекла, разбитого на базаре истеричной девицей,
были смущены тем обстоЯтельством, что солнце грозило им кулаком... •отЯ в
компетентных кругах наиболее посещаемых харчевен сии противоестественные
случайности были приписаны Ѓам-ѓрану, газеты таинственно молчали, оставлЯЯ
каждого думать, что он хочет.
‚ настроении вышеописанных событий плотно пообедавшаЯ компаниЯ
пассажиров, наслаждавшаЯсЯ летним вечером на шезлонгах палубы парохода
"Ђдмирал ѓент", стала постепенно говорить о вещах, привлекших
сосредоточенное внимание одинокого пассажира с кожаной сумкой через плечо,
сидевшего пока в стороне. Ћн пересел так, что очутилсЯ сзади кружка, и,
слушаЯ, не раз пыталсЯ вмешатьсЯ в разговор, но удерживалсЯ. Ћднако было
произнесено имЯ, после которого он судорожно, глубоко вздохнул, решив о
чем-то спросить.
Њежду тем седой, плотный бакенбардист, вытЯнув огромные ноги в
зеркальных сапогах, сказал:
- ђешительно она затмила ее. ќлен нервнее и эластичнее, но у этой
Њарианны „юпорт бесподобнаЯ техника, кроме того, множество мелких
неожиданностей жеста, производЯщих обаЯтельное впечатление. €сход борьбы
меж ними решен. џ высчитал это с метром в руках по столбцам театральной
хроники "ЋбозревателЯ", и, как сейчас помню, на ќлен ѓрен приходитсЯ десЯть
дюймов за неделю против двух с половиной метров "блистательной Њарианны".
ЏредупреждаЯ смех слушателей, человек с сумкой обратилсЯ к
бакенбардисту:
- Џозвольте спросить вас, - сказал он при всеобщем несколько
ироническом внимании, - разговор, кажетсЯ, идет об ќлен ѓрен, артистке
театра?
- €менно так, - ответил пассажир, оскаливаЯсь с фальшивой любезностью
человека, чувствующего свое превосходство. - ‚ы любитель балета?
- ЊенЯ зовут ”рангейт, - сказал молодой человек, - Я плохо знаю, что
такое балет. ЊенЯ интересует, не знаете ли вы также другой подобной
артистки, - ее имЯ Љарион. Љарион ”эм.
- Ќо это - одно лицо, - вмешалсЯ человек с длинными волосами, с пышным
галстуком и измЯтым лицом. - ‘ценическаЯ фамилиЯ интересующей вас артистки
ѓрен. Ђ настоЯщаЯ - совершенно верно - Љарион ”эм, хоть Я удивлЯюсь, как
вам стало известно настоЯщее ее имЯ.
ЏропускаЯ бесцеремонность тона, ”рангейт, помолчав, спросил:
- Ќо почему же она переменила имЯ? ’ак, Я слышал, бывает в монастырЯх.
ђазве поступивший на сцену уходит от жизни? € главное - "Љарион ”эм"
гораздо красивее.
- Џожалуй, - сказал капитан парохода, - пожалуй. ‚роде как бы и
уходит. “ходит от многого.
”рангейт снова раскрыл рот, но общество, заметив его надоедливое
оживление, поспешно забалагурило. Ћн отошел и стал смотреть на темную воду,
бегущую под водоворот колес. ‚переди, как бы нависшаЯ в воздухе, светилась
пелена огней. - "‘коро ли ‘ан-ђиоль?" - спросил он матроса. - "‚от - это он
виден", - сказал матрос.

Џеред последним актом спектаклЯ через тонкие перегородки уборных
слышалсЯ ретивый мужской смех, лукавый, сдержанный шепот и гневные
восклицаниЯ. Џо коридору хлопали двери, вдали играла музыка, перебиваемаЯ
шорохом и стуком кулис.
‚ уборной ќлен ѓрен стоЯли два человека: она и грузный господин с
умным порочным лицом. „евушка, нервически оправлЯЯ окружающую ее гибкий
стан стрелой газового кольца, трепещущую, как туман, юбку, сдержанно, но
тЯжело дышала, улыбаЯсь и смотрЯ вниз; ее губы были искусаны от волнениЯ,
ноги машинально переступали на месте. Ќиже колен, под шелковым трико, видны
были вздувшиесЯ веревкой вены. Џо напудренному лицу пробегала мгновениЯми
глубокаЯ бледность.
- ’ак это было хорошо, Ѓезантур?
- Ћтлично, маленькаЯ моЯ. ’еперь тебе предстоит нанести последний
удар. ‘импатии вернулись к тебе. ‚ антракте ѓлаубиц сказал, крепко пожав
мне руку: - "Ћна восхитительна. Љ ней вернулась всЯ прежнЯЯ экспрессиЯ.
Ѓоюсь, что Њарианна сегоднЯ проведет плохую ночь. Џишу статью, равную
блеску ног ќлен ѓрен", - и он усмехнулсЯ, очень довольный.
- Џодай мне кокаин, - быстро сказала Љарион.
Ѓезантур взЯл с ее туалетного стола хрустальный флакон и зацепил в нем
крошечным серебрЯным острием ложечки немного белого порошка. „евушка
втЯнула его, как нюхают табак, прижав одну ноздрю, затем другую. Љраска
вернулась к ее лицу, глаза стали ненормально блестеть. ’еперь она не
чувствовала усталости.
“же музыка начинала то место, с какого должна была выступать ќлен
ѓрен. ‚олнуЯсь, поднЯла она голову и вышла к расступившейсЯ перед ней толпе
закулисных гостей, толкающихсЯ в проходах сцены.
ђежиссер, поддерживаЯ балерину под локоть, вывел ее к кулисе. -
"ђаз... два..." - считал он. ‡атем танцующее, ею самой не чувствуемое тело
в облаке газа было передано силой музыки и момента ослепительно Яркому
помосту, полному женской толпой с заученной неподвижной улыбкой
гримированных лиц и открытой пастью авансцены, где в глубоких сумерках
притушенных ламп слышалось сдержанное напрЯжение зрителей.
’олько что Њарианна „юпорт кончила свое соло, покрытое, после глубокой
паузы, ревом аплодисментов. ’еперь должна была танцевать соло ќлен. Ћркестр
начал быстрый, плывущий мотив. “же чувствуЯ победу по холоду рук и ног,
пробегающему иногда сквозь все тело болезненной электрической волной,
Љарион выбросилась из рук партнера, поднЯвшего ее выше головы, с силой
птицы; едва коснувшись земли, немедленно завладела она сценой и зрителЯми,
стремЯсь вверх такими быстрыми и сильными движениЯми, что оркестр вынужден
был ускорить темп. ЌесЯсь мимо левого угла сцены, мельком взглЯнула она на
вызывающее лицо „юпорт.
- Љарион! - раздалсЯ взволнованный мужской голос из первого рЯда
кресел. - џ, верно, угадал сразу. Ќо сомневалсЯ, так как ошибитьсЯ было бы
глупо. ‘мотри. ‹ови. ќто твоЯ метка на иве.
…е как будто ударили по ногам. ‘ледуЯ обычаю, быстро нагнулась она
поднЯть венок или то, что мелькнуло в воздухе, как венок. ќто был свЯзанный
кольцом ивовый прут с редкими молодыми листьЯми. Ћна поднЯла и, всЯ
вздрогнув, старалась некоторое времЯ понЯть, что все это значит. Ќаконец
сцена на берегу выступила среди волнений этого вечера хлестким и неприЯтным
ударом, напоминающим холодную каплю дождЯ, упавшую на лицо в разгаре
весельЯ огненного летнего днЯ. …е порыв согнулсЯ и смолк, сердце упало;
легкий гнев вместе с холодным любопытством остановил упоительное движение,
и Љарион, выпрЯмившись, просительно посмотрела на то место первого рЯда,
где сиЯло загорелое лицо привставшего и махающего рукой ”рангейта.
‡аставив себЯ кивнуть, она сделала это вполне театрально, хотЯ с
упреком себе. ‚сЯ сцена, включаЯ кивок, длилась не более минуты - минуты, в
течение которой было совершенно нарушено равновесие духа одной женщины и
укрепилось - другой. Љарион, не оглЯнувшись, ушла с раздражением; ее
провожал несколько приподнЯтый шум ровных аплодисментов. ’ак на весы успеха
одинокий человек из ивовой заросли бросил решительный груз - не в пользу
своей любви.
Ћкруженный легкой атмосферой скандала, выражаемой изумленными или
негодующими взглЯдами, ”рангейт просидел тихо, с упавшим сердцем, до
занавеса. Ћн чувствовал, что она уедет. Ћн видел, как девушка передала
ветку руке, высунувшейсЯ из-за кулис, и множество раз ошибаЯсь
всевозможными переходами, спрашиваЯ с краской в лице, как идти, попал в
коридор, где газовые рожки делали белый день среди ночи. ђассеЯнно
посмотрев на змеиные глаза горничной, он стукнул в заветную дверь
одновременно рукой и сердцем, затем очнулсЯ среди цветов, разбросанного
платьЯ и зеркал. ‡десь пахло тЯжелыми ароматами и жженым волосом.
- ‡дравствуй, дикое прошлое, - полусмеЯсь и прислушиваЯсь к шуму за
дверью, сказала девушка. - “ тебЯ уже борода. ’ы слышал обо мне. Љак? ѓде?
—то значит твоЯ оригинальнаЯ выходка? Ћ, если бы ты подождал немного! ‚едь
ты зарезал менЯ. џ сразу устала, у менЯ был очень трудный момент... менЯ
сильно избили. € все пропало...
”рангейт не кончил. Ћн потрепал ее руку, дружески похлопав холодные
пальцы своей сильной рукой.
- џ знаю, что тебе тЯжело, - сказал он, - Я чувствовал, что тЯжело;
потому и разыскал и приехал к тебе. Ќо дай взглЯнуть.
Ћн обвел ее лицо пристальным взглЯдом. Ћт прежней Љарион сохранилась
лишь упрЯмаЯ верхнЯЯ губка и глаза, - остальные черты, оставшись почти
прежними, приобрели острый оттенок лихорадочной жизни.
- ’ы похудела и очень бледна, - сказал он, - это, конечно, оттого, что
нет света наших долин. ‘мотри, как у тебЯ напружены на руках жилы. ’вое
сердце слабеет. Ѓросай немедленно свой театр. џ не могу видеть, как ты
умираешь. ‚ каких странных условиЯх ты живешь! ‡десь нет нашей ивы, и наших
цветов, и нашего чудесного воздуха. ’ебЯ, верно, здесь держат насильно.
Ћднако Я здесь, если так. ’ы будешь снова розовой и веселой, когда
перестанешь портить лицо различными красками. ‡ачем ты назвалась ќлен ѓрен?
‚месте с именем как будто подменили тебЯ. ђазве не ужасает тебЯ жизнь среди
этих картонных роз и холщовой реки? џ видел нарисованную луну, когда сюда
шел, - она валЯлась в углу. ’ебе надо быть здоровой, как раньше, и бросить
этот убийственный мир. ‘лушай... Я говорю много оттого, что мне дико и
непривольно здесь. ‘лушай: давно уже, так как Я хорошо знаю реку, зовут
менЯ лоцманом на два парохода, и ты будешь жить со мной спокойно, как твоЯ
рука, когда лежит она ночью под головой. ‚спомни, как золотист и сух песок
на ивовой заросли, вспомни купанье и как кричала ты утром пронзительное
"а-а" и болтала ногами. €дем. €дем, Љарион, скоро будет обратный пароход, в
три часа ночи, - погода отличнаЯ.
ѓоворЯ так, он притЯгивал и целовал ее руки, заглЯдываЯ в глаза.
Ћна отнЯла руки.
- ’ы... ты говоришь очень смешно, ”рангейт. „умаешь ли ты о том, что
говоришь?
- џ думал все времЯ.
- ‡наешь ли ты, что такое "артист"? Ђртист - это человек, всецело
посвЯтивший себЯ искусству. џ уже известна; вот-вот - и слава разнесет мое
имЯ дальше той трущобы, где Я родилась. Љак же ты думаешь, что Я могу
бросить сцену?
- Џрут был посажен тобой, - кротко возразил ”рангейт, - случилось
истинное чудо, что он дал листьЯ. џ всей душой хотел этого. ќто была твоЯ
памЯть, и ты поклЯлась ею, что возвратишьсЯ. ђазве Я не могу верить тебе?
- Ќет, можешь, - сказала она с трудом, всЯ дрожа. …е взглЯд стал остер
и неподвижен, лицо побелело. ‚зЯв шарф, она, не сводЯ взглЯда с ”рангейта,
стала медленно окутывать им шею, смотрЯ с открытой и глубокой ненавистью. €
всЯ она напоминала теперь отточенный нож, взЯтый неосторожной рукой.
”рангейт смолк. Ќесколько выражений пробежало в омраченном его лице:
боль, тревога, нежность; наконец, залилось оно глубоким, Ярким румЯнцем.
- Ќет, - сказал он. - џ не хочу жертвы, Я пришел только сказать, что
ива цветет и что не поздно еще. Џростите менЯ, ќлен ѓрен. Ѓудьте счастливы.
’ак он ушел и очутилсЯ на улице, идЯ совершенно спокойно, как длЯ
прогулки. Ќа темной площади встретил его неподвижно ожидающий ђауссон,
шепча на ухо тайные, заманчивые слова. Ќо у него хватило силы подождать
ровно три года, пока снова не зацвело сердце, как та ива, которую
спрыскивал хлорофиллом доктор растений.

Џђ€Њ…—ЂЌ€џ

€ва. ‚первые - журнал "Џетроград", 1923, ќ 11.

ћ.Љиркин
Last-modified: Sat, 26 Apr 2003 19:53:01 GMT
Ћцените этот текст: