ели! ќдикт уже три года как отменен. „ураки, дураки!..
Џеред солнечным восходом ћлиан уснул крепким, спо-
койным сном. Ћн проснулсЯ поздно, бодрый и веселый,
когда голубое небо сиЯло в решетчатом высоком окне
спальни.

“тром был урок катехизиса. Ѓогословие преподавал
другой учитель, арианский пресвитер, с руками мокрыми,
холодными и костлЯвыми, с уныло-светлыми, лЯгушачьи-
ми глазами, сгорбленный и высокий как шест, худой как
щепка, монах …втропий. “ него была неприЯтнаЯ привыч-
ка, тихонько лизнув ладонь руки, быстро приглаживать
ею облезлые, седенькие височки и непременно, тотчас же
после того, вкладываЯ пальцы в пальцы, слегка пощелки-
вать суставами. ћлиан знал, что за одним движением не-
минуемо последует другое, и это раздражало его. …втро-
пий носил черную рЯсу, заплатанную, со многими пЯтнами,
уверЯЯ, что носит плохую одежу из смирениЯ; на самом
деле он был скрЯга.

…всевий Ќикомидийский, духовный опекун ћлиана,
избрал этого наставника.

Њонах подозревал в своем питомце "тайную стропти-
вость ума", котораЯ, по мнению учителЯ, грозила ћлиану
вечною погибелью, ежели он не исправитсЯ. …втропий не-
утомимо говорил о тех чувствах, которые ребенок обЯзан
питать к своему благодетелю, императору Љонстанцию.
ЋбъЯснЯл ли он Ќовый ‡авет, или арианский догмат,
или пророческое знаменье,- все сводилось к этой цели,
к этому "корню свЯтого послушаниЯ и сыновней покорно-
сти". Љазалось, подвиги смирениЯ и любви, мучениче-
ские жертвы-только рЯд ступеней, по которым триумфа-
тор Љонстанций восходит на престол. Ќо иногда, в то вре-
мЯ, как арианский монах говорил о благодеЯниЯх импера-
тора, оказанных ему, ћлиану, мальчик смотрел молча
прЯмо в глаза учителю глубоким взором; он знал, что
в это мгновение думает монах, так же, как тот знал, что
думает ученик; и они об этом не говорили.

Ќо после того, если ћлиан останавливалсЯ, забыв пе-
речисление имен ветхозаветных патриархов, или плохо
выученную молитву, …втропий, так же молча, с наслажде-
нием, смотрел на него лЯгушачьими глазами и тихонько
брал его за ухо двумЯ пальцами, как будто ласкаЯ; ребе-
нок чувствовал, как медленно впивались в ухо его два
острых, жестких ногтЯ.

…втропий, несмотрЯ на видимую угрюмость, обладал
насмешливым и по-своему веселым нравом; он давал уче-
нику самые нежные названиЯ: "дражайший мой", "перве-
нец души моей", "возлюбленный сын мой", и посмеивалсЯ
над его царственным происхождением; каждый раз, ущип-
нув его за ухо, когда ћлиан бледнел не от боли, а от
злости, монах произносил подобострастно:

- Ќе изволит ли гневатьсЯ твое величество на сми-
ренного и худоумного раба …втропиЯ?

€ лизнув ладонь, приглаживал височки, и слегка по-
трескивал пальцами, прибавлЯЯ, что злых и ленивых маль-
чиков очень бы хорошо поучить иногда лозою, что об
этом упоминаетсЯ и в ‘вЯщенном Џисании: лоза темный
и строптивый ум просвещает. ѓоворил он это только длЯ
того, чтобы смирить "бесовский дух гордыни" в ћлиане:
мальчик знал, что …втропий не посмеет исполнить угрозу;
да и монах сам был втайне убежден, что ребенок скорее
умрет, чем позволит себЯ высечь; и все-таки учитель по-
часту и подолгу говорил об этом.

‚ конце урока, при объЯснении какого-то места из ‘вЯ-
щенного ЏисаниЯ, ћлиану случилось заикнутьсЯ об анти-
подах, о которых слышал он от ЊардониЯ. Њожет быть,
он сделал это нарочно, чтобы взбесить монаха; но тот за-
лилсЯ тонким смехом, закрываЯ рот ладонью.

- € от кого ты слышал, дражайший, об антиподах?
Ќу, насмешил ты менЯ, грешного, насмешил! ‡наю, знаю,
у старого глупца Џлатона кое-что о них говоритсЯ. Ђ ты
и поверил, что люди вверх ногами ходЯт?

…втропий стал обличать безбожную ересь философов:
не постыдно ли думать, что люди, созданные по образу и
подобию Ѓожию, ходЯт на головах, издеваЯсь, так ска-
зать, над твердью небесной? Љогда же ћлиан, обижен-
ный за любимых мудрецов, упомЯнул о круглости земли,
…втропий вдруг перестал смеЯтьсЯ и пришел в такую
Ярость, что, весь побагровев, затопал ногами.

- Ћт ЊардониЯ-Язычника наслушалсЯ ты этой лжи
богопротивной!

Љогда он сердилсЯ, то говорил, запинаЯсь, брызгаЯ
слюною; слюна эта казалась ћлиану Ядовитой. Њонах
с ожесточением напал на всех мудрецов ќллады; он за-
был, что перед ним ребенок, и произносил уже искренно
целую проповедь, задетый ћлианом за больное место:
старика Џифагора, "выжившего из ума", обвинЯл в бес-
стыдной дерзости; о бреднЯх Џлатона, казалось ему, и го-
ворить не стоит; он просто называл их "омерзительными";
учение ‘ократа - "безрассудным".

- Џочитай-ка о ‘ократе у „иогена ‹аэрциЯ,-сооб-
щал он ћлиану злорадно,- найдешь, что он был ростов-
щиком; кроме того, запЯтнал себЯ гнуснейшими пороками,
о коих и говорить непристойно.

Ќо особенную ненависть возбуждал в нем ќпикур:
- џ не считаю сего и стоющим ответа: зверство, с ка-
ким погружалсЯ он во все роды похотей, и низость, с ка-
кою он делалсЯ рабом чувственных удовольствий, доволь-
но показывают, что он был не человек, а скот.

“спокоившись немного, принЯлсЯ объЯснЯть неулови-
мый оттенок арианского догмата, с такой же Яростью на-
падаЯ на православную церковь, которую называл ерети-
ческой.

‚ окно, из сада, веЯло свежестью. ћлиан делал вид,
что внимательно слушает …втропиЯ; на самже деле думал
он о другом-о своем любимом учителе Њардонии; вспо-
минал его мудрые беседы, чтениЯ ѓомера и ѓесиода: как
они были непохожи на уроки монаха!

Њардонии не читал, а пел ѓомера, по обычаю древних
рапсодов; ‹абда смеЯлась, что он "воет, как пес на лу-
ну". € в самом деле, непривычным людЯм было смешно:
старый евнух делал ударениЯ на каждой стопе гекзаметра,
размахиваЯ в лад руками; и важность была на желтом,
морщинистом лице его. Ќо тоненький бабий голосок стано-
вилсЯ все громче и громче. ћлиан не замечал уродства
старика; холод наслаждениЯ пробегал по телу мальчика;
божественные гекзаметры переливались и шумели, как вол-
ны: он видел прощание Ђндромахи с ѓектором, ЋдиссеЯ,
тоскующего по своей €таке, на острове Љалипсо, пред уны-
лым пустынным морем. € сердце ћлиана щемила слад-
каЯ боль, тоска по ќлладе - родине богов, родине всех,
кто любит красоту. ‘лезы дрожали в голосе учителЯ, сле-
зы текли по желтым щекам его.
€ногда Њардоний говорил ему о мудрости, о суровой
добродетели, о смерти героев за свободу. Ћ, как и эти
речи были не похожи на речи …втропиЯ! Ћн рассказы-
вал ему жизнь ‘ократа; когда доходил до Ђпологии перед
афинским народом, то вскакивал и читал наизусть речь
философа; лицо его делалось спокойным и немного презри-
тельным: казалось-говорит не подсудимый, а судьЯ на-
рода; ‘ократ не просит милости; всЯ власть, все законы
государства-ничто перед свободой духа человеческого;
афинЯне могут умертвить его, но не отнимут свободы и
счастьЯ у бессмертной души его. € когда этот скиф, вар-
вар, купленный раб с берегов Ѓорисфена, восклицал: "сво-
бода!"-ћлиану казалось, что в слове этом такаЯ красо-
та, что перед ней бледнеют образы ѓомера. € смотрЯ
широко открытыми, почти безумными глазами на учителЯ,
весь дрожал он и холодел от восторга.

Њальчик проснулсЯ от грез, почувствовав прикоснове-
ние к уху костлЯвых холодных пальцев. “рок катехизиса
кончилсЯ. ‘тав на колени, он прочел благодарственную
молитву. Џотом, вырвавшись от …втропиЯ, побежал к себе
в келью, взЯл книгу и направилсЯ в любимый уголок са-
да, чтобы читать на свободе. Љнига была запретнаЯ, ‘им-
позион. богохульного и нечестивого Џлатона. Ќа лестнице
ћлиан нечаЯнно столкнулсЯ с уходившим …втропием.

- Џогоди, погоди-ка, дражайший. —то это за книжеч-
ка у твоего величества?

ћлиан взглЯнул на него спокойно и подал книгу.
Ќа пергаментном переплете прочел монах заглавие
большими буквами: "ЏосланиЯ Ђпостола Џавла". Ћн от-
дал не развернув.

- Ќу, то-то же. Џомни: Я за твою душу отвечаю пе-
ред Ѓогом и перед великим государем. Ќе читай еретиче-
ских книг, в особенности же тех философов, суетную муд-
рость коих Я довольно обличил сегоднЯ.

ќто была обычнаЯ хитрость мальчика: он завертывал
запрещенные книги в переплеты с невинными заглавиЯми.
ћлиан научилсЯ лицемерить с детства с недетским совер-
шенством. Ћбманывал с наслаждением, в особенности …вт-
ропиЯ. €ногда притворЯлсЯ, хитрил и лицемерил без
нужды, по привычке, с чувством злобной и мстительной
радости; обманывал всех, кроме ЊардониЯ.

‚ Њацеллуме, между бесчисленными праздными слуга-
ми и служанками, не было конца проискам, клеветам,
сплетнЯм, подозрениЯм, доносам. ЏридворнаЯ челЯдь, на

деЯсь выслужитьсЯ, днем и ночью следила за царственны-
ми братьЯми, попавшими в немилость.

‘ тех пор, как ћлиан себЯ помнил, он ждал смерти
со днЯ на день, и мало-помалу почти привык к страху,
знал, что ни в доме, ни в саду не может сделать шага,
который ускользнул бы от тысЯчи глаз. ђебенок многое
слышал и понимал, но поневоле должен был делать вид,
что не слышит и не понимает. Ћднажды донеслось к нему
несколько слов из беседы …втропиЯ с подосланным от
ЉонстанциЯ соглЯдатаем, в которой монах называл ћлиа-
на и ѓалла "царственными щенЯтами". ‚ другой раз,
в крытом ходу, под окнами кухни, мальчик нечаЯнно под-
слушал, как старый пьЯница-повар, раздраженный какой-
то дерзостью ѓалла, говорил своей любовнице, рабыне,
перемывавшей посуду: "ѓосподь да сохранит мою душу,
Џрисцилла,- удивлЯюсь Я, как это их еще до сей поры не
придушили!"

Љогда ћлиан, после урока катехизиса, выбежал из до-
ма и увидел зелень деревьев, он вздохнул свободнее.

‚ечные снега двуглавой вершины ЂргеЯ белели на го-
лубом небе. Ћт близких ледников веЯло прохладой. Џро-
секи уходили вдаль непроницаемыми сводами южных ду-
бов, с мелкими блестЯщими черно-зелеными листьЯми; кое-
где прорывалсЯ луч и трепетал на зелени платанов. ’оль-
ко с одной стороны сада не было стен: там кончалсЯ он
обрывом. ‚низу тЯнулась пустынЯ до самого краЯ неба, до
Ђнтитавра. Ћна дышала зноем. Ђ в саду шумели студе-
ные воды, низвергались с грохотом, били фонтанами, лепе-
тали струйками под кущами олеандров. Њацеллум, сто-
летьЯ тому назад, был любимым приютом роскошного
и полубезумного царЯ Љаппадокии Ђриарафа.

ћлиан, с книгой Џлатона, направилсЯ в уединенную
пещеру, недалеко от обрыва. ’ам стоЯл козлоногий Џан,
игравший на свирели, и маленький жертвенник. ‚ камен-
ную раковину струилась вода из львиной пасти. ‚ход был
заткан желтыми розами; между ними виднелись холмы
пустыни, туманно-голубые, волнообразные, как море; за-
пах чайных роз наполнЯл пещеру. ‚ ней было бы душно,
если бы не ледЯнаЯ струйка. ‚етер приносил желто-белые
лепестки, усыпал ими землю и воду. ‘лышно было жуж-
жание пчел в темном теплом воздухе.

ћлиан, лежа на мху, читал "Џир"; многого не пони-
мал; но прелесть книги была в том, что она запретнаЯ.
Ћтложив Џлатона. он опЯть завернул его в переплет
Џосланий Ђпостола Џавла, тихонько подошел к жертвен-
нику Џана, взглЯнул на веселого бога как на старого
сообщника и, разрыв груду сухих листьев, достал из внут-
ренности жертвенника, проломанного и прикрытого дощеч-
кой, предмет, старательно обвернутый тканью. Ћсторож-
но развернув, мальчик поставил его перед собой. ќто бы-
ло его создание, великолепный игрушечный корабль, "ли-
бурнскаЯ трирема". Ћн подошел к чаше водомета и опу-
стил корабль в воду. ’рирема закачалась на маленьких
волнах. ‚се готово - три мачты, снасти, весла; нос позо-
лочен; паруса-из шелковой трЯпочки, подаренной ‹аб-
дой. Ћставалось приделать руль. € мальчик принЯлсЯ за
работу. ‘тругаЯ дощечку, изредка посматривал на даль,
сквозившую между розами, на волнообразные холмы.
€ над игрушечным кораблем своим скоро забыл все оби-
ды, всю свою ненависть и вечный страх смерти. ‚ообра-
жал себЯ затерЯнным среди волн, в пустынной пещере, вы-
соко над морем, хитроумным Ћдиссеем, строЯщим корабль,
чтобы вернутьсЯ в милую отчизну. Ќо там, среди хол-
мов, где белели крыши –езарей, как пена на морских вол-
нах,- крест, маленький блестЯщий крест над базиликой,
мешал ему. ќтот вечный крест! Ћн старалсЯ не видеть его,
утешаЯсь триремой.

- ћлиан! ћлиан! „а где же он? ‚ церковь пора.
…втропий зовет тебЯ в церковь!

Њальчик вздрогнул и поспешно спрЯтал трирему в от-
верстие жертвенника; потом поправил волосы, одежду; и
когда он выходил из пещеры, лицо его принЯло снова не-
проницаемое, недетское выражение глубокого лицемериЯ -
словно жизнь от него отлетела.

„ержа ћлиана за руку своей холодной костлЯвой ру-
кой, …втропий повел его в церковь.

IV

ЂрианскаЯ базилика св. ЊаврикиЯ построена была поч-
ти целиком из камней разрушенного храма Ђполлона.

‘вЯщенный двор, "атриум", окружали с четырех сто-
рон рЯды столбов. Џосредине журчал фонтан длЯ омове-
ниЯ молЯщихсЯ. ‚ одном из боковых притворов была древ-
нЯЯ гробница из резного потемневшего дуба; в ней покои-
лись чудотворные мощи свЯтого Њамы. …втропий застав-
лЯл ћлиана и ѓалла строить каменную раку над мощами.
ђабота ѓалла, который считал ее приЯтным телесным уп-
ражнением, подвигалась; но стенка ћлиана то и дело ру-
шилась. …втропий объЯснил это тем, что св. Њама отвер-
гает дар отрока, одержимого духом бесовской гордыни.

Ћколо гробницы толпились больные, ждавшие исцеле-
ниЯ. ћлиан знал, зачем они приходЯт: у одного ариан-
ского монаха были в руках весы; богомольцы-многие из
далеких селений, отстоЯвших на несколько парасангов -
тщательно взвешивали куски льнЯной, шелковой или шер-
стЯной ткани, и положив их на гроб св. Њамы, молились
подолгу - иногда целую ночь до утра; потом ту же ткань
снова взвешивали, чтобы сравнить с прежним весом; если
ткань была тЯжелее, значит, молитва исполнена: благо-
дать свЯтого вошла, подобно ночной росе,- впиталась
в шелк, лен или шерсть, и теперь ткань могла исцелЯть
недуги. Ќо часто молитва оставалась неуслышанной, ткань
не тЯжелела, и богомольцы проводили у гроба дни, неде-
ли, месЯцы. ‡десь была одна беднаЯ женщина, старица
”еодула: одни считали ее полоумной, другие свЯтой; уже
целые годы не отходила она от гробницы Њамы; больнаЯ
дочь, длЯ которой старица сначала просила исцелениЯ, дав-
но умерла, а ”еодула по-прежнему молилась о кусочке
полинЯвшей, истрепанной ткани.

’ри двери из атриума вели в арианскую базилику:
одна - в   мужское  отделение,  другаЯ - в  женское,
третьЯ - в отделение длЯ монахов и клира.

‚месте с ѓаллом и …втропием, ћлиан вошел в среднюю
дверь. Ћн был анагностом - церковным чтецом у св. Њав-
рикиЯ. …го облекала длиннаЯ чернаЯ одежда с широкими
рукавами; волосы, умащенные елеем, придерживались тон-
кой тесьмой, длЯ того чтобы при чтении не падали на глаза.

Ћн прошел среди народа, скромно потупившись. Ѓлед-
ное лицо почти непроизвольно принимало выражение ли-
цемерного, необходимого, давно привычного смирениЯ.
Ћн взошел на высокий арианский амвон.

†ивопись на одной из стен изображала мученический
подвиг св. …вфимии: палач схватил голову страдалицы и
держал ее откинутой назад, неподвижно; другой, открыв
ей рот щипцами, приближал к нему чашу, должно быть,
с расплавленным свинцом. ђЯдом изображено было другое
мучение: та же …вфимиЯ привешена к дереву за руки, и
палач стругает орудием пытки ее окровавленные, девствен-
ные, почти детские члены. ‚низу была надпись: "Љровью
мучеников. ѓосподи, церковь ’воЯ украшаетсЯ, как багрЯ-
ницей и виссоном".
ки, горЯщие в аду, над ними рай со свЯтыми угодниками;
один из них срывал румЯный плод с дерева, другой пел,
играЯ на гуслЯх, а третий наклонилсЯ, облокотившись на
облако, и смотрел на адские муки, с тихой усмешкой. ‚ни-
зу надпись: "там будет плач и скрежет зубов".

Ѓольные от гроба св. Њамы вошли в церковь; это бы-
ли хромые, слепые, калеки, расслабленные, дети на косты-
лЯх, похожие на стариков, бесноватые, юродивые,- блед-
ные лица с воспаленными веками, с выражением тупой,
безнадежной покорности. Љогда хор умолкал, в тишине
слышались сокрушенные воздыханиЯ церковных вдов -
калугрий, в темных одеждах, или позвЯкивание вериг
старца Џамфила: в продолжение многих лет Џамфил ни
с одним человеком не молвил слова и только повторЯл;
"ѓосподи) ѓосподи! дай мне слезы, дай мне умиление, дай
мне памЯть смертную".

‚оздух был теплый, душный, как в подземелье-тЯ-
желый, пропитанный ладаном, запахом воска, гарью лам-
пад, дыханием больных.

‚ тот день ћлиан должен был читать Ђпокалипсис.
Џроносились страшные образы ЋткровениЯ: бледный
конь в облаках, имЯ которому ‘мерть; племена земные
тоскуют, предчувствуЯ кончину мира; солнце мрачно, как
власЯница, луна сделалась как кровь; люди говорЯт горам
и камнЯм: падите на нас и сокройте нас от лица ‘идЯще-
го на престоле и от гнева Ђгнца, ибо пришел великий
день гнева …го, и кто может устоЯть? ЏовторЯлись про-
рочества: "‹юди будут искать смерти и не найдут ее; по-
желают умереть и смерть убежит от них". ђаздавалсЯ
вопль: "блаженны мертвые!"-ќто было кровавое избие-
ние народов; виноград брошен в великое точило гнева
ЃожиЯ, и Ягоды истоптаны, и потекла кровь из точила да-
же до узд конских, на тысЯчу шестьсот стадий. "€ люди
проклинали Ѓога небесного от страданий своих; и не ра-
скаЯлись в делах своих. € Ђнгел возопил: кто поклонЯет-
сЯ ‡верю и образу его, тот будет пить вино Ярости Ѓожи-
ей, вино цельное, приготовленное в чаше гнева …го, и бу-
дет мучим в огне и сере, перед свЯтыми Ђнгелами и Ђгн-
цем. € дым мучений их будет восходить во веки веков,
и не будет иметь покоЯ ни днем, ни ночью поклонЯющий-
сЯ ‡верю и образу его".

ћлиан умолк; в церкви была тишина; в испуганной тол-
пе слышались только тЯжелые вздохи, удары головой о пли-
ты и звЯканьЯ цепей юродивого: "ѓосподи! ѓосподи! „ай
мне слезы, дай мне умиление, дай мне памЯть смертную!"
Њальчик взглЯнул вверх, на огромный полукруг мозаи-
ки между столбами свода: это был арианский образ •ри-

ста - грозный, темный, исхудалый лик в золотом сиЯнии
и диадеме, похожей на диадему византийских императоров,
почти старческий, с длинным тонким носом и строго сжа-
тыми губами; десницей благословлЯл он мир; в левой руке
держал книгу; в книге было написано: "Њир вам. џ свет
мира". Ћн сидел на великолепном престоле, и римский им-
ператор - ћлиану казалось, что это Љонстанций,- цело-
вал …му ноги.

Ђ между тем, там, внизу, в полумраке, где теплилась
одна лишь лампада, виднелсЯ мраморный барельеф на
гробнице первых времен христианства. ’ам были изваЯны
маленькие нежные Ќереиды, пантеры, веселые тритоны;
и рЯдом - Њоисей, €она с китом, Ћрфей, укрощающий
звуками лиры хищных зверей, ветка оливы, голубь и ры-
ба - простодушные символы детской веры; среди них -
Џастырь „обрый, несущий Ћвцу на плечах, заблудшую
и найденную Ћвцу - душу грешника.. Ћн был радостен
и прост, этот босоногий юноша, с лицом безбородым, сми-
ренным и кротким, как лица бедных поселЯн; у него была
улыбка тихого веселиЯ. ћлиану казалось, что никто уже
не знает и не видит „оброго ЏастырЯ; и с этим малень-
ким изображением иных времен длЯ него свЯзан был ка-
кой-то далекий, детский сон, который иногда хотел он
вспомнить и не мог. Ћтрок с овцой на плечах смотрел на
него, на него одного, с таинственным вопросом. € ћлиан
шептал слово, слышанное от ЊардониЯ: "ѓалилеЯнин!"
€ ‚ это мгновение, упав из окна, косые лучи солнца за-
дрожали столбом в облаке ладана; и тихо колеблЯсь,
как будто поднЯло оно вспыхнувший золотым сиЯнием
грозный, темный лик •риста. •ор торжественно грЯнул:

"„а молчит всЯкаЯ плоть человеча и да стоит со стра-
хом и трепетом, и ничто же земное в себе да помышлЯет.
–арь бо царствующих и ѓосподь господствующих прихо-
дит заклатисЯ и датисЯ в снедь серным. ЏредходЯт же
‘ему лицы Ђнгельский, со всЯким началом и властию,
многоочитии херувими и шестокрилатии серафими
закрывающе и вопиюще песнь: Ђллилуиа! Ђллилуйи!
Ђллилуиа!"

€ песнь, как бурЯ, проносилась над склоненными голо-
вами молЯщихсЯ.

Ћбраз босоногого юноши. „оброго ЏастырЯ, уходил
в неизмеримую даль, но все еще смотрел на ћлиана
с вопросом. € сердце мальчика сжималось не от благогове-
ниЯ, а от ужаса перед этой тайной, которую во всю жизнь
не суждено ему было разгадать.

€з базилики вернулсЯ он в Њацеллум, захватил с со-
бой готовую, тщательно завернутую трирему, и никем
не замеченный (…втропий уехал на несколько дней) вы-
скользнул из ворот крепости и побежал мимо церкви св.
ЊаврикиЯ к соседнему храму Ђфродиты.

ђоща богини соприкасалась с кладбищем христианской
церкви. ‚ражда и споры, даже тЯжбы между двумЯ храма-
ми, никогда не прекращались. •ристиане требовали разру-
шениЯ капища. †рец Ћлимпиодор жаловалсЯ на церковных
сторожей: по ночам они тайно вырубали вековые кипари-
сы заповедной рощи и рыли могилы длЯ христианских по-
койников в земле Ђфродиты.

ћлиан вступил в рощу. ’еплый воздух охватил его.
Џолуденный зной выжал из серой волокнистой коры кипа-
рисов капли смолы. ћлиану казалось, что в полумраке ве-
ет дыхание Ђфродиты.

Њежду деревьЯми белели изваЯниЯ. ‡десь был ќрос,
натЯгивающий лук; должно быть, церковный сторож, изде-
ваЯсь над идолом, отбил мраморный лук: вместе с двумЯ
руками бога, оружие любви покоилось в траве, у подножиЯ
статуи; но безрукий мальчик по-прежнему, выставив одну
пухлую ножку вперед, целилсЯ с резвой улыбкой.

ћлиан вошел в домик жреца Ћлимпиодора. Љомнаты
были маленькие, тесные, почти игрушечные, но уютные;
никакой роскоши, скорее бедность; ни ковров, ни серебра;
простые каменные полы, деревЯнные скамьи и стульЯ, де-
шевые амфоры из обожженной глины. Ќо в каждой мело-
чи было изЯщество. ђучка простой кухонной лампады
изображала Џосейдона с трезубцем: это была древнЯЯ ис-
куснаЯ работа. €ногда ћлиан подолгу любовалсЯ на
стройные очертаниЯ простой глинЯной амфоры с дешевым
оливковым маслом. ‚сюду на стенах виднелась легкаЯ жи-
вопись: то Ќереида, сидЯщаЯ верхом на водЯном чешуйча-
том коне; то плЯшущаЯ молодаЯ богинЯ в длинном пеплу-
ме с вьющимисЯ складками.

‚се смеЯлось в домике, облитом солнечным светом:
смеЯлись Ќереиды на стенах, плЯшущие богини, тритоны,
даже морские чешуйчатые кони; смеЯлсЯ медный Џосейдон
на ручке лампады; тот же смех был и на лицах обитате-
лей дома; они родились веселыми; им довольно было двух
дюжин вкусных олив, белого пшеничного хлеба, кисти ви-
нограда, нескольких кубков вина, смешанного с водою,
чтобы счесть это за целый пир, и чтобы жена Ћлимпиодо-

ра, „иофана, в знак торжества, повесила на двери лавро-
вый венок.

ћлиан вошел в садик атриума. Џод открытым небом
бил фонтан. ђЯдом, среди нарциссов, аканфов, тюльпанов
и мирт стоЯло небольшое бронзовое изваЯние ѓермеса,
крылатого, смеющегосЯ, как все в доме, готового вспорх-
нуть и улететь. Ќад цветником на солнце вились пчелы
и бабочки.

Џод легкой тенью портика на дворе Ћлимпиодор и его
семнадцатилетнЯЯ дочь Ђмариллис играли в изЯщную ат-
тическую игру - коттабу: на столбике, вбитом в землю,
поперечнаЯ перекладина качалась, подобно коромыслу ве-
сов; к обоим концам ее привешены небольшие чашечки;
под каждой подставлен сосуд с водой и с маленьким мед-
ным изваЯнием; надо было, с некоторого расстоЯниЯ, плес-
нуть из кубка вином так, чтобы попасть в одну из чашек,
и чтобы, опустившись, ударилась она об изваЯние.

- €грай, играй же. ‡а тобой очередь! -кричала Ђма-
риллис.
- ђаз, два, три!

Ћлимпиодор плеснул и не попал; он смеЯлсЯ детским
смехом; странно было видеть высокого человека с про-
седью в волосах, увлеченного игрою, подобно ребенку.

„евушка красивым движением голой руки, откинув ли-
ловую тунику, плеснула вином - и чашечка коттабы зазве-
нела, ударившись.

Ђмариллис захлопала в ладоши и захохотала.
‚друг в дверЯх увидели ћлиана.

‚се начали целовать его и обнимать. Ђмариллис кри-
чала:

- „иофана! ѓде же ты? Џосмотри, какой гость! ‘ко-
рее! ‘корее!
„иофана прибежала из кухни.

- ћлиан, мальчик мой милый! —то ты, будто поху-
дел? „авно мы тебЯ не видали...
€ она прибавила, сиЯющаЯ от весельЯ:
- ђадуйтесь, дети мои. ‘егоднЯ будет у нас пир.
џ приготовлю венки из роз, зажарю три окунЯ и сготовлю
сладкие инбирные печеньЯ...

‚ эту минуту молодаЯ рабынЯ подошла и шепнула
Ћлимпиодору, что богатаЯ патрицианка из –езарей жела-
ет его видеть, имеЯ дело к жрецу Ђфродиты. Ћн вышел.
ћлиан и Ђмариллис стали играть в коттабу.
’огда неслышно на пороге поЯвилась десЯтилетнЯЯ тон-
каЯ, бледнаЯ и белокураЯ девочка, младшаЯ дочь Ћлимпио-
дора, ЏсихеЯ. “ нее были голубые, огромные и печальные
глаза. Ћдна во всем доме казалась она не посвЯщенной
Ђфродите, чуждой общему веселью. Ћна жила отдельной
жизнью, оставаЯсь задумчивой, когда все смеЯлись, и ни-
кто не знал, о чем она скорбит, чему радуетсЯ. Ћтец счи-
тал ее жалким существом, неисцелимо больной, испорчен-
ной недобрым глазом, чарами вечных врагов своих, гали-
леЯн: они из мести отнЯли у него ребенка; чернокудраЯ
Ђмариллис была любимой дочерью Ћлимпиодора; но мать
тайком баловала Џсихею и с ревнивой страстностью люби-
ла больного ребенка, не понимаЯ внутренней жизни его.

ЏсихеЯ, скрываЯсь от отца, ходила в базилику св.
ЊаврикиЯ. Ќе помогали ни ласки матери, ни мольбы, ни
угрозы. †рец в отчаЯнии отступилсЯ от Џсихеи. Љогда
говорили о ней, лицо его омрачалось и принимало недоб-
рое выражение. Ћн уверил, будто бы за нечестие ребенка
виноградник, прежде благословлЯемый Ђфродитой, стал
приносить меньше плодов, ибо довольно было маленького
золотого крестика, который девочка носила на груди,-
длЯ того чтобы осквернить храм.

- ‡ачем ты ходишь в церковь? - спросил ее однаж-
ды ћлиан.

- Ќе знаю. ’ам хорошо. ’ы видел „оброго Џа-
стырЯ?

- „а, видел. ѓалилеЯнин! Ћткуда ты про Ќего
знаешь?

- Њне старушка ”еодула сказывала. ‘ тех пор Я хо-
жу в церковь. € отчего это, скажи мне, ћлиан, отчего
они все так не любЯт …го?

Ћлимпиодор вернулсЯ, торжествующий, и рассказал
о своей беседе с патрицианкой: это была молодаЯ, знатнаЯ
девушка; жених разлюбил ее; она думала, что он околдо-
ван чарами соперницы; много раз ходила она в христиан-
скую церковь, усердно молилась Ќа гробнице св. Њамы.
Ќи посты, ни бдениЯ, ни молитвы не помогли. "ђазве
христиане могут помочь}" - заключил Ћлимпиодор с пре-
зрением и взглЯнул исподлобьЯ на Џсихею, котораЯ вни-
мательно слушала.

- € вот христианка пришла ко мне: Ђфродита исце-
лит ее!

Ћн показал с торжеством двух свЯзанных белых голуб-
ков: христианка просила принести их в жертву богине.

Ђмариллис, взЯв голубков в руки, целовала нежные ро-
зовые клювы и уверЯла, что их жалко убивать.

- Ћтец, знаешь что? Њы принесем их в жертву, не
убиваЯ.
- Љак? ђазве может быть жертва без крови?
- Ђ вот как. Џустим на свободу. Ћни улетЯт прЯмо
в небо, к престолу Ђфродиты. Ќе правда ли? ЃогинЯ там,
в небе. Ћна примет их. Џозволь, пожалуйста, милый!

Ђмариллис так нежно целовала его, что он не имел ду-
ха отказать.

’огда девушка развЯзала и пустила голубей. Ћни за-
трепетали белыми крыльЯми с радостным шелестом и поле-
тели в небо - к престолу Ђфродиты. ‡аслонЯЯ глаза ру-
кой, жрец смотрел, как исчезает в небе жертва христи-
анки. € Ђмариллис прыгала от восторга, хлопаЯ в ла-
доши:

- Ђфродита! Ђфродита! Џрими бескровную жертву!
Ћлимпиадор ушел. ћлиан торжественно и робко при-
ступил к Ђмариллис. ѓолос его дрогнул, щеки вспыхнули,
когда тихо произнес он имЯ девушки.
- Ђмариллис! џ принес тебе...

- „а, Я уже давно хотела спросить, что это у тебЯ?
- ’рирема...

- ’рирема? ЉакаЯ? „лЯ чего? —то ты говоришь?
- ЌастоЯщаЯ, либурнскаЯ...

Ћн стал быстро развертывать подарок, но вдруг почув-
ствовал неодолимый стыд.
Ђмариллис смотрела в недоумении.

Ћн совсем смутилсЯ и взглЯнул на нее с мольбою, опу-
скаЯ игрушечный корабль в маленькие волны фонтана.

- ’ы не думай, Ђмариллис,--трирема настоЯщаЯ.
‘ парусами. ‚идишь, плавает и руль есть...
Ќо Ђмариллис громко хохотала над подарком;
- Ќа что мне трирема? Ќедалеко с ней уплывешь.
ќто корабль длЯ мышей или цикад. Џодари лучше Џси-
хее: она будет рада. ‚идишь, как смотрит.

ћлиан был оскорблен. Ћн старалсЯ принЯть равно-
душный вид, но чувствовал, что слезы сжимают горло его,
концы губ дрожат и спускаютсЯ. Ћн сделал отчаЯнное уси-
лие, удержалсЯ от слез и сказал:
- џ вижу, что ты ничего не понимаешь...
Џодумал и прибавил:
- Ќичего не понимаешь в искусстве!
Ќо Ђмариллис еще громче засмеЯлась.
Љ довершению обиды позвали ее к жениху. ќто был
богатый самосский купец. Ћн слишком сильно душилсЯ,
одевалсЯ безвкусно и в разговоре делал грамматические
ошибки. ћлиан его ненавидел. ‚есь дом омрачилсЯ, и ра-
дость исчезла, когда он узнал, что пришел самосец.

€з соседней комнаты доносилось радостное щебетание
Ђмариллис и голос жениха.

ћлиан схватил свою дорогую, настоЯщую, либург-
скую трирему, стоившую ему столько трудов, сломал мач-
ту, сорвал паруса, перепутал снасти, растоптал, изуродо-
вал корабль, не говорЯ ни слова, с тихою Яростью, к ужа-
су Џсихеи.

Ђмариллис вернулась. Ќа лице ее были следы чужого
счастьЯ - тот избыток жизни, чрезмернаЯ радость любви,
когда молодым девушкам все равно, кого обнимать и це-
ловать.

- ћлиан, прости менЯ; Я обидела тебЯ. Ќу, прости
же, дорогой мой! ‚идишь, как Я тебЯ люблю... люблю...

€ прежде чем он успел опомнитьсЯ, Ђмариллис, отки-
нув тунику, обвила его шею голыми, свежими руками.
‘ердце его упало от сладкого страха: он увидел так близ-
ко от себЯ, как никогда еще, большие, влажно-черные гла-
за; от нее пахло сильно, как от цветов. ѓолова мальчика
закружилась. Ћна прижимала тело его к своей груди. Ћн
закрыл глаза и почувствовал на губах поцелуй.
- Ђмариллис! Ђмариллис! ѓде же ты?
ќто был голос самосца. ћлиан изо всей силы оттолк-
нул девушку. ‘ердце его сжалось от боли и ненависти.

Ћн закричал: "Ћставь, оставь менЯ!"-вырвалсЯ и
убежал.
- ћлиан! ћлиан!

Ќе слушаЯ, бежал он прочь из дома, через виноград-
ник, через кипарисовую рощу и остановилсЯ только у хра-
ма Ђфродиты.

Ћн слышал, как его звали; слышал веселый голос „ио-
фаны, возвещавшей, что инбирное печенье готово, и не от-
вечал. …го искали. Ћн спрЯталсЯ в лавровых кустах у под-
ножьЯ ќроса и переждал. Џодумали, что он убежал в Ња-
целлум: в доме привыкли к его угрюмым странностЯм.

Љогда все утихло, он вышел из засады и взглЯнул на
храм богини любви.

•рам стоЯл на холме, открытый со всех сторон. Ѓелый
мрамор ионических колонн, облитый солнцем, с негой ку-
палсЯ в лазури; и темнаЯ теплаЯ лазурь радовалась, обни-
маЯ этот мрамор, холодный и белый, как снег; по обоим
углам фронтон увенчан был двумЯ акротэрами в виде гри-
фонов: с поднЯтою когтистою лапою, с открытыми орли-
ными клювами, с круглыми женскими сосцами вырезыва-
лись они гордыми, строгими очертаниЯми на голубых не-
бесах.
ћлиан по ступенЯм вошел в портик, тихонько отворил
незапертую медную дверь и вступил во внутренность хра-
ма, в свЯщенный •аос.
Ќа него повеЯло тишиной и прохладой.
‘клонившеесЯ солнце еще озарЯло верхний рЯд капите-
лей с тонкими завитками, похожими на кудри; а внизу был
уже сумрак. ‘ треножника пахло пепелом сожженной мирры.

ћлиан робко поднЯл глаза, прислонившись к стене,
притаив дыхание,- и замер.

ќто была она. Џод открытым небом стоЯла посредине
храма только что из пены рожденнаЯ, холоднаЯ, белаЯ
Ђфродита-Ђнадиомена, во всей своей нестыдЯщейсЯ на-
готе. ЃогинЯ как будто с улыбкой смотрела на небо и мо-
ре, удивлЯЯсь прелести мира, еще не знаЯ, что это - ее
собственнаЯ прелесть, отраженнаЯ в небе и море, как
в вечных зеркалах. Џрикосновение одежд не осквернЯло ее.
’акой стоЯла она там, всЯ целомудреннаЯ и всЯ нагаЯ, как
это безоблачное, почти черно-синее небо над ее головой.

ћлиан смотрел ненасытно. ‚ремЯ остановилось. ‚друг
он почувствовал, что трепет благоговениЯ пробежал по те-
лу его. € мальчик в темных монашеских одеждах опустил-
сЯ на колени перед Ђфродитой, поднЯв лицо, прижав руки
к сердцу.

Џотом все так же вдали, все так же робко, сел на под-
ножие колонны, не отводЯ от нее глаз; щека прислонилась
к холодному мрамору. ’ишина сходила в душу. Ћн задре-
мал; но и сквозь сон чувствовал ее присутствие: она опу-
скалась к нему ближе и ближе; тонкие, белые руки обви-
лись вокруг его шеи. ђебенок отдавалсЯ с бесстрастной
улыбкой бесстрастным объЯтиЯм. „о глубины сердца про-
никал холод белого мрамора. ќти свЯтые объЯтиЯ не похо-
дили на болезненно страстные, тЯжкие, знойные объЯтиЯ
Ђмариллис. „уша его освобождалась от земной любви.
’о был последний покой, подобный амброзийной ночи ѓо-
мера, подобный сладкому отдыху смерти...

Љогда он проснулсЯ, было темно. ‚ четырехугольнике
открытого неба сверкали звезды. ‘ерп луны кидал сиЯ-
ние на голову Ђфродиты.

ћлиан встал. „олжно быть, Ћлимпиодор приходил,
но не заметил или не хотел разбудить мальчика, угадав
его горе. ’еперь на бронзовом треножнике рдели угли,
и струйки благовонного дыма подымались к лицу богини.

ћлиан подошел, взЯл из хризолитовой чаши между но-
гами треножника несколько зерен душистой смолы и бро-
сил на угли алтарЯ. „ым заклубилсЯ обильнее. € розовый
отблеск огнЯ вспыхнул, как легкий румЯнец жизни на лице
богини, сливаЯсь с блеском новорожденного месЯца. —истаЯ
Ђфродита-“раниЯ как будто сходила от звезд на землю.
ћлиан наклонилсЯ и поцеловал ноги изваЯниЯ.
Ћн молилсЯ ей:

- Ђфродита! Ђфродита! џ буду любить тебЯ вечно.
€ слезы падали на мраморные ноги изваЯниЯ.

Ќа берегу ‘редиземного морЯ, в одном из грЯзных и
бедных предместий ‘елевки ‘ирийской, торговой гавани
‚еликой Ђнтиохии, кривые, узкие улицы выходили на
площадь у набережной; морЯ не было видно из-за леса
мачт и снастей.

„ома состоЯли из беспорЯдочно нагроможденных кле-
тушек, обмазанных глиной. ‘ улицы прикрывались они
иногда истрепанным ковром, похожим на грЯзное лохмотье,
или циновкой. ‚о всех этих углах, клетушках, переулочках,
с тЯжелым запахом помоев, прачешень и бань длЯ рабочих,
копошилсЯ пестрый, нищий, голодный сброд.

‘олнце, сжигавшее засухой, землю, закатилось. Ќасту-
пали сумерки. ‡ной, пыль, мгла еще тЯгостней повисли над
городом. ‘ рынка веЯл удушливый запах мЯса и овощей,
пролежавших весь день на жаре. Џолуголые рабы с ко-
раблей носили по сходнЯм тюки на плечах; одна сторона го-
ловы была у них выбрита; сквозь лохмотьЯ виднелись руб-
цы от ударов; у многих чернели во все лицо клейма, выж-
женные каленым железом: две латинские буквы c и F,
что значило - Cave FureM, Ѓерегись ‚ора.

‡ажигались огни. ЌесмотрЯ на приближение ночи,
суетнЯ и говор в тесных переулках не утихали. €з сосед-
ней кузницы слышались раздирающие уши удары молота
по железным листам; вспыхивало зарево горна; клубилась
копоть. ђЯдом рабы-хлебопеки, голые, покрытые с головы
до ног белою мучною пылью, с красными воспаленными
от жара веками, сажали хлебы в печи. ‘апожник в откры-
той лавчонке, откуда пахло клеем и кожей, тачал сапоги
при свете лампадки, сидЯ на корточках и во все горло рас-
певаЯ песни на Языке варваров. €з клетушки в клетушку,
через переулок, две старухи, настоЯщие ведьмы, с растре-
панными седыми волосами, кричали и бранились, протЯги-
ваЯ руки, чтобы сцепитьсЯ, из-за веревки, на которую ве-
шали сушитьсЯ трЯпье. Ђ внизу торговец, спеша издалека

по утру на рынок, на костлЯвой ободранной клЯче, в ивовых
корзинах вез целую гору несвежей рыбы; прохожие от не-
выносимого смрада отворачивались и ругались. ’олстоще-
кий жиденок с красными кудрЯми, наслаждаЯсь оглуши-
тельным громом, колотил в огромный медный таз. „ругие
дети - крохотные, бесчисленные, рождавшиесЯ и умирав-
шие каждый день сотнЯми в этой нищете,- валЯлись, виз-
жа как поросЯта, вокруг луж с апельсинными корками"
с Яичными скорлупами ‚ еще более темных и подозри-
тельных переулках, где жили мелкие воришки, где из ка-
бачков пахло сыростью и кислым вином, корабельщики со
всех концов света ходили обнЯвшись и орали пьЯные пес-
ни. Ќад воротами лупанара повешен был фонарь с бес-
стыдным изображением, посвЯщенным богу Џриапу, и ког-
да на дверЯх приподымали покров - центону, внутри вид-
нелсЯ тесный рЯд коморочек, похожих на стойла; над каж-
дой была надпись с ценою; в душной темноте белели го-
лые тела женщин.

€ надо всем этим шумом и гамом, надо всей этой че-
ловеческой грЯзью и бедностью, слышались далекие вздо-
хи прибоЯ, ропот невидимого морЯ.

“ самых окон подвальной кухни финикийского купца
оборванцы играли в кости и болтали. €з кухни долетал
теплыми клубами чад кипЯщего жира, запах прЯностей
и жареной дичи. ѓолодные вдыхали его, закрываЯ глаза от
наслаждениЯ.

•ристианин, красильщик пурпура, выгнанный с бога-
той тирской фабрики за воровство, говорил, с жадностью
обсасываЯ лист мальвы, выброшенный Џоваром:

- —то в Ђнтиохии, добрые люди, делаетсЯ, об этом
и говорить-то на ночь страшно. Ќамедни голодный народ
растерзал префекта ”еофила. Ђ за что. Ѓог весть. Љогда де-
ло сделали, вспомнили, что беднЯга был добрый и благоче-
стивый человек. ѓоворЯт, цезарь на него указал народу...

„рЯхлый старичок, очень искусный карманный вориш-
ка, произнес:

- џ видел однажды цезарЯ. Ќе знаю. Њне понравил-
сЯ. Њолоденький; волоски светлые, как лен; личико сытое,
но добренькое. Ђ сколько убийств, ѓосподи, сколько
убийств! ђазбой. Џо улицам ходить страшно.

- ‚се это - не от цезарЯ, а от жены его, от Љонстан-
тины. ‚едьма?

‘транной наружности люди подошли к разговаривав-
шим и наклонились, как будто желаЯ принЯть участие
в беседе. …сли бы свет от кухонной печи был сильнее,
можно было бы рассмотреть, что лица их подмалеваны,
одежды замараны и изорваны неестественно, как у нищих
в театре. ЌесмотрЯ на лохмотьЯ, руки у самого грЯзного
были белые, тонкие, с розовыми, обточенными ногтЯми.
Ћдин из них сказал товарищу тихонько на ухо:
- ‘лушай, Ђгамемнон: здесь тоже говорЯт о цезаре.
’от, кого звали Ђгамемноном, казалсЯ пьЯным; он по-
шатывалсЯ; борода, неестественно густаЯ и длиннаЯ, дела-
ла его похожим на сказочного разбойника; но глаза были
добрые, Ясно-голубые, с детским выражением. ’оварищи
испуганным шепотом удерживали его:
- Ћсторожнее!
Љарманный воришка заговорил жалобным голосом, точ-
но запел:

- Ќет, вы только скажите мне, мужи-братьЯ,. разве
это хорошо? •леб дорожает каждый день; люди мрут, как
мухи. € вдруг... нет, вы только рассудите, пристойно ли
это? Ќамедни из …гипта приезжает огромнейший трех-
мачтовый корабль; обрадовались, думаем - хлеб. –езарь,
говорЯт, выписал, чтобы накормить народ. € что же, что
бы это было, добрые люди - ну, как вы думаете, что? -
Џыль из Ђлександрии, особеннаЯ, розоваЯ, ливийскаЯ, длЯ
натираниЯ атлетов, пыль - длЯ собственных придворных
гладиаторов цезарЯ, пыль вместо хлеба? ђазве это хо-
рошо?-заключил он, делаЯ негодующие знаки ловкими
воровскими пальцами.
Ђгамемнон подталкивал товарища:
- ‘проси имЯ. €мЯ!
- ’ише... нельзЯ! Џотом...
—есальщик шерсти заметил:

- “ нас, в ‘елевкии, еще спокойно. Ђ в Ђнтиохии -
предательства, доносы, розыски...

Љрасильщик, который в последний раз лизнул мальву
и отбросил ее, убедившись, что она потерЯла вкус, провор-
чал себе под нос мрачно:

- Ђ вот, даст Ѓог, человеческое мЯсо и кровь будут
скоро дешевле хлеба и вина...

—есальщик шерсти, горький пьЯница и философ, тЯже-
ло вздыхал:

- Ћх-ох-ох! Ѓедные мы людишки! Ѓлаженные олим-
пийцы играют нами, как мЯчиками - то вправо, то влево,
то вверх, то вниз: люди плачут, а боги смеютсЯ.

’оварищ Ђгамемнона успел вмешатьсЯ в разговор.
‹овко, как будто небрежно, выспросил имена; подслушал
даже то, что странствующий сапожник сообщил на ухо че-
сальщику о предполагаемом заговоре среди солдат претории. Џотом, отойдЯ,
записал имена раз-
говаривавших изЯщным стилосом на восковые дощечки, где
хранилось много имен.

‚ это времЯ с рыночной площади донеслись хриплые,
глухие, подобные реву какого-то подземного чудовища, не
то смеющиесЯ, не то плачущие звуки водЯного органа: сле-
пой раб-христианин за четыре обола в день, у входа в ба-
лаган, накачивал воду, производившую в машине эти
смешные и плачевные звуки.

Ђгамемнон потащил спутников в балаган, обтЯнутый,
наподобие палатки, голубою тканью с серебрЯными звездами.
”онарь озарЯл черную доску-объЯвление о предстоЯщем
зрелище, написанное мелом по-сирийски и по-гречески.

‚нутри было душно. Џахло чесноком и копотью маслЯ-
ных плошек. ‚ дополнение органа, пищали две пронзитель-
ные флейты, и черный эфиоп, вращаЯ белками, ударЯл
в бубны.

ЏлЯсун прыгал и кувыркалсЯ на канате, хлопаЯ в лад
руками. Ћн пел модную песенку:

Hue, hue convenite nunc
Spatolocinaedi!
Pedem tendite,
Cursum addite.

ќй, вы! ‘оберем мальчиколюбцев изощренных!
‚се мчитесь сюда быстрой ногой, пЯтою легкой...

ќтот худой курносый плЯсун был стар, отвратителен
и весел. ‘ бритого лба его струились капли пота, смешан-
ного с румЯнами; морщины, залепленные белилами, похо-
дили на трещины стен, у которой известка тает под
дождем.
Љогда он удалилсЯ, орган и флейта умолкли. Ќа под-
мостки выбежала пЯтнадцатилетнЯЯ девочка, чтобы испол-
нить знаменитую, до безумиЯ любимую народом, плЯ-
ску -кордакс. Ћтцы церкви громили ее, римские законы
запрещали- ничто не помогало: кордакс плЯсали всюду,
бедные и богатые, жены сенаторов и уличные плЯсуньи.
Ђгамемнон проговорил с восторгом:
- —то за девочка!

ЃлагодарЯ кулакам спутников, он пробилсЯ в первый
рЯд.

•уденькое, смуглое тело нубиЯнки обвивала, только
вокруг бедер, почти воздушнаЯ, бесцветнаЯ ткань; воло-
сы подымались над головой мелкими, пушисто-черными
кудрЯми, как у женщин ќфиопии; лицо чистого египетско-
го облика напоминало лица сфинксов.

ЉроталистриЯ начала плЯсать, как будто скучаЯ, лени-
во и небрежно. Ќад головой, в тонких руках, медные буб-
ны - кроталии чуть слышно брЯцали.

Џотом движениЯ ускорились. € вдруг, из-под длинных
ресниц, сверкнули желтые глаза, прозрачные, веселые, как
у хищных зверей. Ћна выпрЯмилась, и медные кроталии
зазвенели пронзительно, с таким вызовом, что всЯ толпа
дрогнула.

’огда девочка закружилась, быстраЯ, тонкаЯ, гибкаЯ,
как змейка. Ќоздри ее