е знаешь,
куда зовешь. € на кого надеешьсЯ? Ѓоги твои-мертвецы.
Ћт этой заразы, от страшного запаха тлена бегу Я в пу-
стыню. Ћставь менЯ. џ не могу тебе ничем помочь. “йди!
ѓлаза его вспыхнули гневом и страстью.
Ќо она произнесла еще спокойнее, с еще большей жа-
лостью, так что сердце его дрогнуло и похолодело, как от
смертельной обиды:
- € зачем Tы обманываешь себЯ? ђазве ты не такой

же неверующий-, погибающий, как все мы? Џодумай, что
значит твое милосердие, странноприимные дома, проповеди
эллинских жрецов. ‚се это - подражание галилеЯнам, все
это-новое, неизвестное древним мужам, героЯм ќллады.
ћлиан, ћлиан, разве боги твои - прежние олимпийцы,
лучезарные, беспощадные - страшные дети небесной лазу-
ри, веселЯщиесЯ кровью жертв и страданиЯми смертных?
Љровь и страданиЯ людей - нектар и амброзиЯ богов.
Ђ твои - соблазненные верой капернаумских рыбаков,
слабые, кроткие, больные, умирающие от жалости к лю-
дЯм,- потому что, видишь ли, жалость к людЯм длЯ бо-
гов смертельна!..

ЃурЯ утихла. ‚ окно было видно, как между разорван-
ных туч бездонно-глубокое небо сиЯло зеленой печальною
зарею, в которой умирала звезда Ђфродиты. €мператор
чувствовал тЯжелое утомление. ‹ицо его покрылось мерт-
венной бледностью. Ћн делал страшные усилиЯ, чтобы ка-
затьсЯ спокойным, но каждое слово Ђрсинои проникало до
самой глубины его сердца и ранило.

- „а,- продолжала она неумолимо,- вы больные,
вы слишком слабые длЯ собственной мудрости. ‚от ваше
проклЯтие, запоздалые эллины! Ќет у вас силы ни
в добре, ни во зле. ‚ы - ни день, ни ночь, ни жизнь, ни
смерть. ‘ердце ваше-и здесь, и там; отплыли от одного
берега, не пристали к другому. ‚ерите и не верите, вечно
изменЯете, вечно колеблетесь, хотите и не можете, потому
что не умеете желать. ‘ильны только те, кто, видЯ одну
истину, слепы длЯ другой. Ћни вас победЯт - двойствен-
ных, мудрых и слабых...

ћлиан поднЯл голову с усилием, как будто преодоле-
ваЯ неимоверную тЯжесть, и произнес:

- ’ы неправа, ЂрсиноЯ. „уша моЯ не знает страха,
волЯ моЯ непреклонна. ‘илы рока ведут менЯ. …сли суж-
дено мне умереть слишком рано, Я знаю, смерть моЯ пред
лицом богов будет прекрасной. Џрощай! ‚идишь - Я ухо-
жу без гнева, печальный и спокойный, потому что теперь
ты длЯ менЯ, как мертваЯ.

Ќад воротами главного зданиЯ больницы Ђполлона
„альномечущего, длЯ нищих, странников и калек, на мра-
морном челе ворот вырезана была надпись по-гречески,
стих из ѓомера:

‚се мы от ‡евса -

‘транники бедные. Њало даю, но с любовью даЯнье.

ћлиан вступил во внутренние портики; рЯд стройных
ионических столбов окружал двор; здание было некогда
палестрой.

‚ечер стоЯл тихий, безмЯтежно радостный. ‘олнце еще
не заходило. Ќо из больничных портиков, из внутренних
покоев веЯло тЯжелым смрадом.

‡десь, в одной куче, валЯлись дети и старики, христиа-
не и Язычники, больные и здоровые, калеки, уроды, рас-
слабленные, хромоногие, покрытые гнойными струпьЯми.
распухшие от водЯнки, исхудалые от сухотки,- люди с пе-
чатью всех пороков и всех страданий на лицах.

ЏолуголаЯ старуха, в отрепьЯх, с темным цветом кожи,
подобным цвету сухих листьев, чесала себе спину, покры-
тую Язвами, о нежный мрамор ионической колонны.

Џосредине двора возвышалось изваЯние Ђполлона Џи-
фийского с луком в руках и колчаном за спиною.

“ самого подножьЯ кумира сидел сморщенный урод, не
то дитЯ, не то старик; обнЯв колени руками, положив на
них подбородок, медленно раскачивалсЯ он из стороны
в сторону и с тупоумным выражением лица напевал жа-
лобную песенку:

- €исусе •ристе, ‘ыне Ѓожий, помилуй нас окаЯнных!
џвилсЯ главный смотритель больницы, Њарк Ђвзоний,
бледный и дрожащий.

- Њудрейший и милостивый кесарь, не угодно ли те-
бе будет пожаловать в мой дом?-‡десь воздух нехоро-
ший. € зараза недалеко: отделение прокаженных.
- ’ы главный смотритель?

Ђвзоний, стараЯсь не дышать, чтобы не заразитьсЯ,
низко поклонилсЯ.

- ђаздаетсЯ ли ежедневно хлеб и вино?
- ‚се, как повелел блаженный Ђвгуст.
- ЉакаЯ грЯзь!

- ќто-галилеЯне. ЊытьсЯ считают грехом: никаки-
ми силами не загонишь в баню...

- ‚ели принести счетные книги,- проговорил ћлиан.
‘мотритель упал на колени и пролепетал:
- ѓосударь, все в исправности, но случилось несча-
стье: книги сгорели...

€мператор нахмурилсЯ.

‚ это мгновение раздались крики в толпе больных:
- —удо, чудо! ђасслабленный встает!
ћлиан обернулсЯ и увидел, как человек высокого роста,
с обезумевшим от радости лицом, с протЯнутыми к нему

руками, с детскою верою в глазах, вставал с гнилой соло-
менной подстилки.

- ‚ерую,  верую,- проговорил расслабленный.- ’ы
бог, сошедший на землю!' ‚от лицо твое, как лицо бога!
Џрикоснись ко мне, исцели менЯ, кесарь!

- —удо, чудо! - торжествовали больные.- ‘лава им-
ператору, слава Ђполлону-€сцелителю!

- € ко мне, и ко мне!-взывали другие.-‘кажи
слово - исцелюсь!

‡аходЯщее солнце проникло в открытые ворота и неж-
ным светом озарило мраморное лицо Ђполлона „альноме-
чущего. €мператор взглЯнул на него, и вдруг все, что
делалось в больнице, показалось ему кощунством: очи бо-
га не должны были видеть такого уродства. € ћлиану
захотелось очистить древнюю палестру, где некогда упраж-
нЯлись эллины в вольных играх,- от всей этой галилей-
ской и Языческой сволочи, от всего этого смрадного чело-
веческого тлена. Ћ, если бы древний бог воскрес,- как
засверкали бы очи его, как засвистели бы стрелы, разЯ
этих калек и расслабленных, очищаЯ душный воздух!

Џоспешно и молча вышел он из больницы Ђполлона,
забыв о счетных книгах ЂвзониЯ. „огадалсЯ, что донос
верен, что главный смотритель - взЯточник, но такаЯ уста-
лость и отвращение овладели сердцем его, что не хватило
духу исследовать обман и проверЯть.

Љогда вернулсЯ во дворец, было поздно. ‚елел никого
не принимать и удалилсЯ на свое любимое место, высокую
площадку между колоннами, над заливом Ѓосфора.

‚есь день прошел в скучных мелких делах, в чинов-
ничьих дрЯзгах, в проверке счетов. Ћткрывалось множест-
во взЯток. €мператор видел, что лучшие друзьЯ обманы-
вают его. ‚се эти эллинские ученые, поэты, риторы, кото-
рым он отдал управление миром, не меньше грабили казну,
чем христианские евнухи и епископы во времена Љонстан-
циЯ. ‘транноприимные дома, убежища философов, вроде
монастырей, больницы Ђполлона и Ђфродиты были пред-
логом длЯ наживы ловких людей, тем более что не одним
галилеЯнам, но и Язычникам казались они смешной и ко-
щунственной прихотью кесарЯ.

Ћн чувствовал, что все тело его ноет от тЯжелой, бес-
плодной усталости. Џотушив лампаду, прилег на поход-
ное ложе.

- Ќадо обдумать в тишине, в спокойствии,- говорил
он себе, смотрЯ на вечернее небо.
Ќо думать не хотелось.

ЋгромнаЯ звезда сиЯла в темнеющем бездонно-глубо-
ком эфире. ћлиан смежил веки, и сквозь ресницы луч
ее мерцал, проникаЯ в сердце, как холоднаЯ ласка.

Ћн очнулсЯ и вздрогнул, почувствовав, что кто-то во-
шел в комнату. ‹унный свет падал между колоннами. ‚ы-
сокий старик с длинной, белой, как лунь, бородой, с глу-
бокими темными морщинами, в которых выражалось не
страдание, а усилие воли и мысли, стоЯл над ложем его.
ћлиан приподнЯлсЯ и прошептал:
- “читель! ќто ты?..

- „а, ћлиан, Я пришел говорить с тобой наедине.
- џ слушаю.

- ‘ын мой, ты погибнешь, потому что изменил себе.
- € ты, Њаксим, и ты против менЯ!..
- Џомни, ћлиан: плоды золотых ѓесперид вечно зе-
лены и жестки. Њилосердие-мЯгкость и сладость пере-
зрелых, гниющих плодов. ’ы постник, ты целомудрен, ты
скорбен, ты милосерд, ты называешь себЯ врагом христиан,
но ты сам - христианин. ‘кажи мне, чем ты хочешь по-
бедить ђаспЯтого?

- ‘илой богов - красотой и весельем.
- …сть ли у тебЯ сила?
- …сть.

- ’акаЯ, чтобы вынести полную истину?
- „а.
- ’ак знай же - их нет.

ћлиан в ужасе заглЯнул в спокойные, мудрые глаза
учителЯ.

- Џро кого ты говоришь: "их нет"? - спросил он
дрогнувшим голосом, бледнеЯ.
-- џ говорю: нет богов. ’ы - один.
“ченик Њаксима ничего не ответил и опустил голову
на грудь.

ѓлубокаЯ нежность затеплилась в глазах учителЯ. Ћн
положил руку свою на плечо ћлиану:

- “тешьсЯ. €ли ты не понЯл? џ хотел испытать те-
бЯ. Ѓоги есть. ‚идишь, как ты слаб. ’ы не можешь быть
один. Ѓоги есть-они любЯт тебЯ. ’олько помни: не ты
соединишь правду ‘кованного ’итана с правдой ѓалилеЯ-
нина ђаспЯтого. •очешь, Я скажу тебе, каков будет Ћн,
не пришедший, Ќеведомый, Џримиритель двух миров.
ћлиан молчал, все еще испуганный и бледный.
- ‚от Ћн ЯвитсЯ,- продолжал Њаксим,- как молниЯ
из тучи, смертоносный и всеозарЯющий. Ћн будет страшен

и бесстрашен. ‚ нем сольютсЯ добро и зло, смирение
и гордость, как свет и тень сливаютсЯ в утренних сумерках.
€ люди благословЯт его не только за милосердие, но и за
беспощадность: в ней будет сила и красота богоподобнаЯ.

- “читель,-- воскликнул император,- вот, Я вижу все
это в глазах твоих. ‘кажи, что ты - Ќеведомый, и Я бла-
гословлю тебЯ и пойду за тобой.

- Ќет, сын мой! џ свет от света его, дух от духа его.
Ќо Я еще не он. џ надежда, Я предвестник.

- ‡ачем же скрываешьсЯ ты от людей? џвись им,
чтобы они узнали тебЯ...

- ‚ремЯ мое не настало,- ответил Њаксим.- “же не
раз приходил Я в мир и еще приду не раз. ‹юди боЯтсЯ
менЯ, называют то великим мудрецом, то соблазнителем,
то волшебником - Ћрфеем, Џифагором, Њаксимом ќфес-
ским. Ќо Я-Ѓезыменный. џ прохожу мимо толпы с не-
мыми устами, с закрытым лицом. €бо что могу Я сказать
толпе? Ќе поймут они и первого слова моего. ’айна люб-
ви и свободы моей длЯ них страшнее смерти. Ћни так да-
леки от менЯ, что даже не распинают менЯ и не побивают
каменьЯми, как своих пророков, а только не узнают.
џ живу в гробах и беседую с мертвыми, ухожу на горные
вершины и беседую со звездами, ухожу в пустыни и при-
слушиваюсь, как трава растет, как стонут волны морЯ, как
бьетсЯ сердце земли,- подстерегаю, не пришло ли времЯ.
Ќо времЯ еще не пришло,- и Я опЯть ухожу, как тень,
с немыми устами и закрытым лицом.
- Ќе уходи, учитель, не покидай менЯ!
- Ќе бойсЯ, ћлиан: Я не покину тебЯ до конца.
џ люблю тебЯ, потому что ты должен погибнуть из-за ме-
нЯ, возлюбленный сын мой,-и нет тебе спасениЯ.-Џреж-
де чем приду Я в мир и откроюсь людЯм, много еще по-
гибнет великих, отверженных, возмутившихсЯ против Ѓо-
га, с глубоким и двойственным сердцем, соблазненных муд-
ростью моею, отступников, подобных тебе. ‹юди проклЯ-
нут тебЯ, но никогда не забудут, потому что на тебе моЯ
печать, ты создание мое, ты дитЯ моей мудрости. ‹юди
поздних грЯдущих веков узнают в тебе менЯ, в твоем от-
чаЯнии мои надежды, и сквозь позор твой мое величие, как
солнце сквозь туман.

- Ћ, божественный,- воскликнул ћлиан,- если сло-
ва твои ложь, дай мне умереть за эту ложь, потому что
она прекраснее истины!

- Ќекогда Я благословил тебЯ на жизнь и на царст-
во, император ћлиан; ныне благословлЯю тебЯ на смерть
и бессмертие. €ди, погибни за Ќеведомого, за ѓрЯдущего,
за Ђнтихриста.

‘ торжественной и тихой улыбкой, как отец, благослов-
лЯющий сына, старик возложил руки на голову ћлиана,
поцеловал его в лоб и сказал:

- ‚от опЯть скрываюсь Я в подземный мрак, и никто
не узнает менЯ. „а будет дух мой на тебе!


‚ ‚еликой Ђнтиохии, столице ‘ирии, в переулке, неда-
леко от главной улицы ‘ингон, находились термы, теплые
бани. Ѓани были модные, дорогие. Њногие приходили сю-
да, чтобы услышать последние городские новости.

Њежду раздевальней и холодильней роскошнаЯ зала,
вымощеннаЯ цветными мраморами и мозаикой, назначена
была длЯ потениЯ.

€з соседних зал слышалось непрерывное журчание
струй в звонкие купальни, в огромные водоемы, плеск
и смех купающихсЯ. ‘муглые рабы, голые банщики бега-
ли, суетились, откупоривали сосуды с благовониЯми. ‚ Ђн-
тиохии банЯ была главною радостью жизни - высоким
и разнообразным искусством: недаром славилась столица
‘ирии обилием, вкусом и чистотою воды, такой прозрач-
ной, что наполненнаЯ купальнЯ или ведро казались пу-
стыми.

‘квозь млечно-белые пары, подымавшиесЯ из мрамор-
ных отдушин, в зале длЯ потениЯ виднелись красные го-
лые тела. €ные полулежали, другие сидели; некоторых
банщики натирали маслом. ‚се разговаривали и потели,
с важным видом. Љрасота древних изваЯний, расставлен-
ных по стенам в углублениЯх, Ђнтиноев и Ђдонисов, уси-
ливала новое уродство живых человеческих тел.

€з горЯчей купальни вышел жирный старик, величест-
венной и безобразной наружности, купец Ѓузирис, держав-
ший в руках своих всю торговлю антиохийского хлебного
рынка. ‘тройный молодой человек почтительно поддержи-
вал его под руку. •отЯ оба они были голы, но можно бы-
ло тотчас видеть, кто господин, кто клиент.

- Џоддай жару! -проговорил Ѓузирис повелитель-
ным, хрипким голосом: по густоте этого звука легко было
заключить, какими миллионами ворочает хлебник.

Ћткрыли два медных крана: горЯчий пар с шипением
вырвалсЯ из отдушины и окружил старика белым обла-
ком. Љак чудовищный бог в апофеозе, стоЯл он в этом
Ћблаке, ‘ЋЏе‹. крЯхтел от наслаждениЯ и похлопывал жир-
ными ладонЯми по красному мЯсистому брюху, звучавше-
му как барабан.

Ѓывший смотритель странноприимных домов и больниц
Ђполлона, чиновник квестуры Њарк Ђвзоний, сидел на
корточках; крохотный, худенький, рЯдом с жирной грома-
дой купца, казалсЯ он ощипанным и замороженным цып-
ленком.

Ќасмешник ћний Њаврик никак не мог вызвать пота
на своем жилистом, сухом как палка, костлЯвом теле, про-
питанном желчью.

ѓаргилиан лежал, растЯнувшись на мозаичном полу,
дебелый, дрЯблый, мЯгкий как студень, огромный как
туша борова: пафлагонский раб, задыхаЯсь от натуги, тер
ему пухлую спину мокрой суконкой.

ђазбогатевший стихотворец Џублий Џорфирий Ћпта-
тиан с грустной задумчивостью смотрел на свои ноги, изу-
родованные подагрой.

- ‡наете ли, друзьЯ мои, письмо белых быков рим-
скому императору? -спросил поэт.
- Ќе знаем. ѓовори.

- ‚сего одна строчка: "…сли ты победишь персов,-
мы погибли".
- € все?
- —его же больше?

ЃелаЯ туша ѓаргилиана затрЯслась от хохота:
- ЉлЯнусь Џалладою, коротко, но верно! …сли только
он вернетсЯ победителем из Џерсии, то принесет в жертву
богам такое множество белых быков, что эти животные
сделаютсЯ большею редкостью, чем египетский Ђпис. ђаб,
поЯсницу! ‘ильнее!

€ туша, медленно перевернувшись на другой бок, шлеп-
нулась с таким звуком, как будто бросили на пол кучу
мокрого бельЯ.

- •э-хэ-хэ! - засмеЯлсЯ ћний тоненьким, желчным
смехом.-€з €ндии, с острова ’апробана, привезли, гово-
рЯт, несметное множество белых редкостных птиц. Ђ отку-
да-то из ледЯной ‘кифии - огромных диких лебедей. ‚се
длЯ богов. Ћткармливает олимпийцев. Ћтощали, беднень-
кие, со времен Љонстантина!

- Ѓоги объедаютсЯ, а мы постимсЯ. ‚от уже три днЯ,
как на рынке ни одного колхидского фазана, ни одной
порЯдочной рыбы,- воскликнул ѓаргилиан.

- Њолокосос!-заметил  хлебный  купец  отрыви-
сто.
‚се обернулись, почтительно умолкнув.
- Њолокосос!-повторил Ѓузирис еще более важным
и сиплым голосом.- …сли бы вашему римскому кесарю,
говорю Я, прищемить губки или носик, молоко из них по-
текло бы, как у сосунка двухнедельного. •отел сбить це-
ну на хлеб, запретил продавать по той, которую сами на-
значили, 400 000 мер египетской пшеницы выписал...
- € что же? ‘бил?

- Ђ вот, слушайте. Џодговорил Я купцов; заперли
житницы; лучше, думаем, пшеницу сгноим, а не покорим-
сЯ. …гипетский хлеб съели, нашего не даем. ‘ам заварил,
сам расхлебывай!

Ѓузирис с торжеством хлопнул себЯ по брюху ладо-
нЯми.

- „овольно пару. ‹ей! - приказал купец, и молодой
красивый раб, с длинными кудрЯми, похожий на ЂнтиноЯ,
откупорил над его головой тонкую амфору с драгоценной
аравийской кассией. Ђроматы полились обильными струЯ-
ми по красному потному телу, и Ѓузирис растирал густые
капли с наслаждением. Џотом, умастившись, с важностью
вытер толстые пальцы, как о полотенце, о золотистые
кудри раба, наклонившего голову.

- ‘овершенно верно изволила заметить твоЯ ми-
лость,- вставил с поклоном угодливый прихлебатель-
клиент,- император ћлиан не что иное, как молокосос.
Ќедавно выпустил он пасквиль на граждан Ђнтиохии под
названием Ќенавистник бороды, в коем на ругань черни
ответствует еще более наглой руганью, прЯмо объЯвлЯЯ:
"вы смеетесь над моею грубостью, над моею бородой?
‘мейтесь сколько угодно! ‘ам Я буду смеЯтьсЯ над собою.
Ќе надо мне ни суда, ни доносов, ни тюрем, ни каз-
ней".- Ќо, спрашиваетсЯ, достойно ли сие римского ке-
сарЯ?

- Ѓлаженной памЯти император Љонстанций,- наста-
вительно заметил Ѓузирис,- не чета был ћлиану: сразу,
по одежде, по осанке видно было - кесарь. Ђ этот, про-
сти ѓосподи, выкидыш богов, коротконогаЯ обезьЯна, мед-
ведь косолапый, шлЯетсЯ по улицам, неумытый, небритый,
нечесаный, с чернильными пЯтнами на пальцах. ‘мотреть
тошно. Љнижки, ученость, философиЯ!-Џодожди, про-
учим мы тебЯ за вольнодумство. ‘ этим шутить нельзЯ.
Ќарод надо держать вот как! ђаспустишь,- не соберешь.

Њарк Ђвзоний, до тех пор молчавший, проговорил за-
думчиво:

- ‚се можно бы простить, но зачем отнимает он
у нас последнюю радость жизни - цирк, сражениЯ гла-

диаторов? „рузьЯ мои, вид крови дает людЯм блаженство.
ќто свЯтаЯ радость. Ѓез крови нет весельЯ, нет величиЯ
на земле. ‡апах крови - запах ђима...

Ќа лице последнего потомка Ђвзониев вспыхнуло сла-
бое странное чувство. Ћн вопросительно обвел слушателей
простодушными, не то старческими, не то детскими гла-
зами.

ЋгромнаЯ туша ѓаргилиана зашевелилась на полу; под-
нЯв голову, он уставилсЯ на ЂвзониЯ.

- Ђ ведь хорошо сказано: запах крови - запах ђи-
ма! Џродолжай, продолжай, Њарк, ты сегоднЯ в ударе.

- џ говорю, что чувствую, друзьЯ. Љровь так сладо-
стна людЯм, что даже христиане не могли без нее обой-
тись: кровью думают они очистить мир. ћлиан делает
ошибку: отнимаЯ у народа цирк, отнимает он веселие кро-
ви. —ернь простила бы все, но этого не простит...

Џоследние слова Њарк произнес вдохновенным голосом.
‚друг провел рукой по телу, и лицо его просиЯло.

- Џотеешь?-спросил ѓаргилиан с глубоким уча-
стием.

- ЉажетсЯ, потею,- отвечал Ђвзоний с тихой, востор-
женной улыбкой.- ’ри, три скорее спину, пока не про-
стыл,-три!

Ћн лег. Ѓанщик начал растирать жалкие, бескровные
члены его, подернутые синеватой бледностью, как у мерт-
веца.

€з порфировых углублений, сквозь млечное облако па-
ра, древние эллинские изваЯниЯ смотрели на безобразные
тела новых людей.

Ђ между тем, в переулке, у входа в термы, собиралась
толпа.

Ќочью ЂнтиохиЯ блистала огнЯми, особенно главнаЯ
улица ‘ингон, прЯмаЯ, пересекавшаЯ город, на протЯже-
нии 36 стадий, с портиками и двойными колоннадами во
всю длину, с роскошными лавками. Џеред лестницей бань,
озарЯЯ пеструю толпу, пылали уличные светильники, раз-
дуваемые ветром. ‘молистаЯ копоть расстилалась клуба-
ми с железных подсвечников.

‚ толпе слышались насмешки над императором. “лич-
ные мальчишки шнырЯли, выкрикиваЯ насмешливые песен-
ки. ‘тараЯ поденщица, схватив одного из них и задрав
ему рубашонку на голову, ударЯла по голому заду звон-
кой подошвой сандалии, приговариваЯ:

- ‚от тебе, вот тебе! Ѓудешь, чертенок, петь срамные
песни!
‘муглолицый мальчик кричал пронзительно.
„ругой, вскарабкавшись на спину товарищу, углем чер-
тил карикатуру на белой стене - длиннобородого козла
в императорской диадеме. Њальчик постарше, должно
быть, школьник, с милым, бойким и плутоватым лицом,
выводил под рисунком надпись крупными буквами: "се
нечестивый ћлиан".

‘тараЯсь сделать свой голос грубым и страшным, пере-
валиваЯсь с ноги на ногу, как медведь, он рычал:

ЊЯсник идет,
ЊЯсник идет,
Ћстрый нож несе—,
Ѓородой трЯсет,
‘ шерстью черною,
‘ шерстью длинною,-
Ѓородой своей козлиною.

Џрохожий, старый человек, в темных одеждах, должно
быть, церковник, остановилсЯ, послушал мальчика, пока-
чал головой, поднЯл глаза к небу и обратилсЯ к рабу-но-
сильщику:

- €з уст младенца правда исходит. Ќе лучше ли
нам жилось при Љаппе и •и?
- —то это значит: Љаппа и •и?

- Ќе разумеешь? ѓреческой буквой Љаппа начинаетсЯ
имЯ Љонстанций, а •и перваЯ буква в слове •ристос. Ќи
Љонстанций, ни •ристос, говорю Я, не сделали жителЯм
Ђнтиохии никакого зла - не то, что разные проходимцы-
философы.

- —то верно, то верно, при Љаппе и •и нам лучше
жилось!

ЏьЯный оборванец, подслушав эту остроту, с торжест-
вующим видом помчалсЯ разносить ее по улицам.

- Џри Љаппе и •и недурно жилось!-кричал он.-
„а здравствуют Љаппа и •и!

утка облетела всю Ђнтиохию, понравившись черни
бессмысленной неопровержимостью.

…ще большее веселье царствовало в кабаке, против
бань, принадлежавшем каппадокийскому армЯнину ‘ирак-
су: давно уже перенес он торговлю из окрестностей –еза-
реи близ Њацеллума в Ђнтиохию.

€з козьих мехов, из огромных глинЯных амфор щед-
ро цедилось вино в оловЯнные кубки. ѓоворили, как
и везде, об императоре. Ћсобенным красноречием отли-
чалсЯ маленький сириец-солдат, ‘тромбик, тот самый, ко-
торый участвовал в походе цезарЯ ћлиана против север-

дых варваров ѓаллии. ђЯдом с ним был его неизменный
спутник и „руг, исполинского роста сармат Ђрагарий.

‘тромбик чувствовал себЯ, как рыба в воде. Ѓольше
всего в мире любил он всевозможные бунты и возму-
щениЯ.

Ћн собиралсЯ произнести речь.
‘таруха трЯпичница сообщила новость:
- Џогибли, погибли мы все до единого. Џокарал ѓос-
подь! ‘оседка такое сказывала, что сперва не поверили.
- —то же, старушка?.. ђасскажи!..

- ‚ ѓазе, милые, в городе ѓазе случилось. Ќапали
Язычники на женскую обитель. ‚ыволокли монахинь, раз-
дели, привЯзали к столбам на площади, рассекли тела их,
и, обсыпав Ячменем трепещущие внутренности, кинули
свиньЯм!

- џ сам видел,- добавил молодой прЯдильщик с блед-
ным упрЯмым лицом,- в ѓелиополисе ‹аванском Язычник
пожирал сырую печень убитого дьЯкона.
- Њерзость! -проговорил медник, нахмурившись.
Њногие перекрестились.

Џри помощи ЂрагариЯ ‘тромбик вскарабкалсЯ на
липкий стол с лужей вина и, подражаЯ ораторам, с вели-
чественным видом обратилсЯ к толпе. Ђрагарий одобри-
тельно кивал головой и указывал на него с гордостью.

- ѓраждане! - начал ‘тромбик,- доколе будем тер-
петь? ‡наете ли вы, что ћлиан поклЯлсЯ, вернувшись
из Џерсии победителем, собрать свЯтых мужей и бросить
их на съедение зверЯм? Џритворы базилик обратит в се-
новалы, алтари в конюшни...

‚ двери кабака вкатилсЯ кубарем горбатый старичок,
бледный от страха, муж трЯпичницы, стекольщик. Ћн
остановилсЯ, в отчаЯнии ударил себЯ обеими руками по
лЯжкам, обвел всех глазами и пролепетал:

- ‘лышали? ‚от так штука! „вести мертвых тел
в колодцах и водосточных трубах!
- Љогда? ѓде? Љаких мертвых тел? —то такое?
- ’ише, тише' - замахал руками стекольщик и про-
должал таинственным шепотом:-ѓоворЯт, Ћтступник дав-
но уже гадает по внутренностЯм живых людей о войне
с персами...

€ он прибавил, задыхаЯсь от наслаждениЯ:
- ‚ подвалах антиохийского дворца отыскали Ящики
с костЯми. Љости-то человечьи! Ђ в городе Љаррах, неда-
леко от ќдессы, нашли в подземном капище труп беремен-
ной женщины, подвешенной за волосы - живот распорот,
младенец вынут из чрева! ћлиан гадал по печени неро-
дившегосЯ о будущем - все о проклЯтой войне с персами,
о победе над христианами...

- ќй, ѓлутурин, правда ли, что в выгребных Ямах
находЯт человечьи кости? ’ы должен знать,-спросил са-
пожник.

ѓлутурин, чистильщик клоак, стоЯл у дверей, не смеЯ
войти, потому что от него дурно пахло. Љогда ему пред-
ложили вопрос, он, по обыкновению, начал застенчиво
улыбатьсЯ и моргать воспаленными веками:

- Ќет, почтенные,- отвечал он кротко.- Њладенцев
находили. …ще ослиные и верблюжьи остовы. Ђ чело-
вечьих как будто не видать...

Љогда ‘тромбик снова заговорил, чистильщик клоак
смотрел на оратора благоговейно и, почесываЯ голую ногу
о косЯк двери, слушал с неизъЯснимым наслаждением.

- Њужи-братьЯ, отомстим!-восклицал оратор пла-
менно.- “мрем за свободу, как древние римлЯне!..

- —его глотку дерешь?-рассердилсЯ вдруг сапож-
ник.- Љак до дела, небось, первый улизнешь, а других
на смерть посылаешь...

- ’русы вы, трусы!-вмешалась в разговор нарумЯ-
неннаЯ и набеленнаЯ женщина в пестром бедном нарЯде,
уличнаЯ блудница, называемаЯ поклонниками попросту
‚олчихой.

- ‡наете ли вы,- продолжала она с негодованием,-
что сказали палачам свЯтые мученики Њакедоний, ”еодул
и ’атиан?

- Ќе знаем. ѓовори, ‚олчиха!

- ‘ама слышала. ‚ Њирре ”ригийской три юноши,
Њакедоний, ”еодул и ’атиан, ночью вошли в эллинский
храм и сокрушили идолов во славу Ѓожью. Џроконсул
Ђмахий схватил исповедников и, положив на железные
сковороды, велел развести огонь. Ћни же говорили: "…сли
ты, Ђмахий, хочешь испробовать жареного мЯса, повороти
нас на другой бок, чтобы мы на твой вкус не показались
недопеченными". € все трое засмеЯлись и плюнули ему
в лицо. € многие видели, как ангел слетел с тремЯ венца-
ми.-Ќебось, вы бы так не ответили? ’олько за свою
шкуру трЯстись умеете. ‘мотреть тошно!
‚олчиха отвернулась с презрением.
‘ улицы долетели крики.

- “ж не идолов ли бьют? -обрадовалсЯ стекольщик.
- ѓраждане, за мною!-размахивал руками ‘тром-
бик. Ћн хотел соскочить со стола, но, поскользнувшись,

грохнулсЯ бы на пол, если бы верный Ђрагарий не принЯл
его с нежностью в свои объЯтьЯ.

‚се кинулись к дверЯм. ‘ главной улицы ‘ингон дви-
галась огромнаЯ толпа и, запрудив тесный переулок, оста-
новилась перед банЯми.

- ‘тарец Џамва, старец Џамва! -сообщали друг дру-
гу с радостью.- €з пустыни пришел народ обличить, ве-
ликих низвергнуть, малых спасти!

“ старца было грубое, широкоскулое лицо; весь он об-
рос волосами; вместо туники, облекал его холщовый запла-
танный мешок, вместо хламиды - пыльный бараний мех,
с куколем длЯ головы; на ходу позвЯкивал он длинной
палкой с острым наконечником. „вадцать лет не мылсЯ
Џамва, потому что считал опрЯтность тела греховной, ве-
рЯ, что есть особый дьЯвол чистоты телесной. ‚ страшной
пустыне, Ѓерее •алибонской, на восток от Ђнтиохии, где
змеи и скорпионы гнездились на дне выжженных колодцев,
жил он в одном из таких колодцев, питаЯсь в день пЯтью
стеблЯми особого тростника, мучнистого и сладкого. …два
не умер от изнурениЯ. ’огда ученики стали ему спускать
пищу. Ћн разрешил себе в день половину секстариЯ чече-
вицы, смоченной водою. ‡рение его ослабело, кожа покры-
лась шелудЯми. Ћн прибавил немного масла, но стал об-
винЯть себЯ в чревоугодии.

Џамва узнал от учеников, что овец •ристовых гонит
лютый волк-Ђнтихрист, император ћлиан, покинул пусты-
ню и пришел в Ђнтиохию укрепить ослабевших в вере.
- ‘лушайте, слушайте,- старец говорит!
Џамва взошел на лестницу перед банЯми, остановилсЯ
на мраморной площадке, у подножиЯ светильников, и об-
вел вокруг себЯ рукою, указываЯ народу на Языческие
храмы, термы, лавки, дворцы, судилища, памЯтники.

- Ќе останетсЯ камнЯ на камне! ‚се пройдет, все по-
гибнет. ‚спыхнет огонь и пожрет мир. Ќебеса с шумом
совьютсЯ, как обугленный свиток. ‘е-страшный суд
•ристов, необъЯтное зрелище! Људа обращу мои взоры?
—ем полюбуюсь? Ќе тем ли, как Ђфродита, богинЯ любви,
с маленьким сыном ќросом, трепещет в наготе своей пе-
ред лицом ђаспЯтого? Љак ‡евс, с потухшими громами,
и все олимпийские боги бегут от громов ‚севышнего?
’оржествуйте, мученики! ‚еселитесь, гонимые! ѓде ваши
судьи - римские начальники, проконсулы? ‚от охвачены
они пламенем сильнее того, на котором жгли христиан.
”илософы, гордившиесЯ суетной мудростью, покраснеют
от стыда перед учениками своими, пылаЯ в геенне, и уже
не помогут им ни силлогизмы ЂристотелЯ, ни доказатель-
ства Џлатона! ‡авопЯт трагические актеры, как не вопили
ни в одной трагедии ‘офокла и ќсхила! ‡апрыгают канат-
ные плЯсуны на адском огне, с проворством невидан-
ным! ’огда мы, люди грубые и невежественные, содрог-
немсЯ от радости и скажем сильным, разумным и гордым:
вот, смотрите. ЋсмеЯнный, вот ђаспЯтый, ‘ын плотника
и поденщицы, вот –арь €удеи, покрытый багрЯницей, вен-
чанный тернием! ‚от Ќарушители ‘убботы, ‘амаритЯнин,
Ћдержимый бесом! ‚от Љого свЯзали вы в претории. Љо-
му плевали в лицо. Љого напоили желчью и уксусом!
€ услышим мы в ответ вопль и скрежет зубовный, и по-
смеемсЯ, и насытим сердце наше веселием. …й, грЯди,
ѓосподи €исусе!

ѓлутурин, чистильщик клоак, упал на колени и, мор-
гаЯ воспаленными веками, как бы видЯ •риста грЯдущего,
простирал к нему руки. Њедник, крепко сжав кулаки, за-
мер, как бык, готовый сделать страшный прыжок. Ѓледно-
лицый долговЯзый прЯдильщик, дрожа всеми членами, бес-
смысленно улыбалсЯ и бормотал: "ѓосподи, ѓосподи, по-
милуй!" Ќа грубых лицах бродЯг и чернорабочих выража-
лось злорадное торжество слабых над сильными, рабов над
господами. Ѓлудница ‚олчиха, оскалив зубы, тихонько
смеЯлась, и неукротимаЯ жажда мести сверкала в ее гла-
зах, пьЯных и грозных.

‚друг послышалось брЯцание оружиЯ, стройный, тЯж-
кий топот. €з-за угла поЯвились римские воины - ночнаЯ
стража. ‚переди шел префект ‚остока, ‘аллюстий ‘екунд.
“ него была чиновничьЯ римскаЯ голова, четырехугольнаЯ,
с горбатым орлины.м носом, с широким голым черепом,
с умным, спокойным и добрым взглЯдом; простаЯ сенатор-
скаЯ латиклава облекла его; в осанке не было никакой
важности, но простота и благородство древнего патрициЯ.

€з-за круглой далекой крыши Џантеона, воздвигнуто-
го Ђнтиохом ‘елевком, медленно выплывала громаднаЯ
тускло-багроваЯ луна; зловещие отблески задрожали на
медных римских щитах, шлемах и панцирЯх.

- ђазойдитесь, граждане,- обратилсЯ ‘аллюстий к
толпе.- Џовелением блаженного августа воспрещены ноч-
ные собраниЯ на улицах.

—ернь загудела и заволновалась. ђебЯтишки поднЯли
свист; визгливый дерзкий голосок затЯнул песенку:

Љу-ку-ре-ку!
ѓоре бедным петушкам,
ѓоре беленьким бычкам,
Џеребьет их император
‚ жертву мерзостным богам!

ђаздалсЯ быстрый грозный лЯзг железа: римские ле-
гионеры, все сразу, вынули мечи из ножен, готовые ки-
нутьсЯ в толпу.

‘тарец Џамва застучал железным острием клюки
о мраморные плиты и закричал:

- ‡дравствуй, храброе сатанинское воинство, здравст-
вуй, премудрый начальник римский! ‚спомнили, должно
быть, старину, когда вы нас жгли, древней философии
учили, а мы за вас Ѓогу молились. Ќу, что же - добро
пожаловать!..

‹егионеры поднЯли мечи. Џрефект остановил их дви-
жением руки.

Ћн видел, что толпа в его власти.
- —ем вы грозите нам, глупые? - продолжал Џамва,
обращаЯсь к ‘аллюстию.- —то вы можете? „овольно нам
одной темной ночи и двух-трех факелов, чтобы отомстить.
‚ы боитесь аламанов и персов; мы-страшнее аламанов
и персов! Њы-всюду, мы-среди вас, бесчисленные, не-
уловимые! Ќет у нас границ, нет отечества; мы признаем
одну республику-вселенную! Њы-вчерашние, и уже
наполнЯем мир - наши города, крепости, острова, муници-
пии, советы, лагери, трибы, декурии, дворцы, сенат, фо-
рум,-только храмы еще оставлЯем вам. Ћ, как истребили
бы мы вас, если бы только не наше смирение, не наше
милосердие, если бы не хотели мы лучше быть убиваемы,
чем убивать! Ќе надо нам ни меча, ни огнЯ: так много
нас, что стоит лишь всем сразу удалитьсЯ - и вы погиб-
ли, города ваши опустеют, вы ужаснетесь своему одино-
честву-молчанию мира; остановитсЯ всЯкаЯ жизнь, по-
раженнаЯ смертью. Џомните же: ђимскаЯ империЯ сохра-
нЯетсЯ только нашим христианским терпением!

‚се взоры обращены были на Џамву: никто не заме-
тил, как человек, в грубой старой хламиде странствующе-
го философа, с желтым исхудалым лицом, с косматыми во-
лосами и длинной черной бородой, окруженный несколь-
кими спутниками, быстро прошел среди римских воинов,
почтительно перед ним расступившихсЯ. Ћн наклонилсЯ
к префекту ‘аллюстию и шепнул ему на ухо:
- ‡ачем медлишь?

- …сли подождать,- отвечал ‘аллюстий,- сами ра-
зойдутсЯ. € без того у галилеЯн слишком много мучени-
ков, чтобы делать новых: они летЯт на смерть, как пчелы
на мед.

—еловек в одежде философа, выступив вперед, произ-
нес громким, твердым голосом, как военачальник, привык-
ший повелевать:

- ђазогнать толпу! ‘хватить мЯтежников!
‚се сразу обернулись. ђаздалсЯ крик ужаса:
- Ђвгуст, август ћлиан!

‚оины бросились в толпу с обнаженными мечами; по-
валили старушку трЯпичницу. ‚ ногах легионеров барахта-
лась она и визжала. Ќекоторые, бежали. Џрежде всех
скрылсЯ маленький ‘тромбик. Џроизошла свалка. Џолете-
ли камни. Њедник, защищаЯ Џамву, бросил камень в ле-
гионера, но попал в стоЯвшую рЯдом ‚олчиху. Ћна слабо
вскрикнула и упала, обливаЯсь кровью, думаЯ, что уми-
рает мученицей.

‚оин схватил ѓлутурина. Ќо чистильщик клоак отдал-
сЯ с такой готовностью-долЯ страдальца, всеми почи-
таемого, казалась ему раем в сравнении с его обыкновен-
ной жизнью впроголодь,- и от его отрепьев так дурно
пахло, что легионер тотчас же с отвращением выпустил
пленника.

‚ середину толпы, с ослом, нагруженным свежей капу-
стой, нечаЯнно затесалсЯ погонщик. ‚се времЯ, с разину-
тым ртом, слушал он старца. ‡аметив опасность, хотел
убежать, но осел заупрЯмилсЯ. Ќапрасно погонщик сзади
колотил его палкой и понукал; упершись в землю передни-
ми ногами, пригнув уши и поднЯв хвост, животное изда-
вало оглушительный рев.

€ долго этот ослиный рев звучал над толпой, заглушаЯ
стоны умирающих, брань солдат, молитвы христиан.

‚рач Ћрибазий, бывший среди спутников ћлиана, по-
дошел к нему:

- ћлиан, что ты делаешь? „остойно ли твоей муд-
рости?..

Ђвгуст посмотрел на него так, что он запнулсЯ
и умолк.

ћлиан не только изменилсЯ, но и постарел в послед-
нее времЯ: на осунувшемсЯ лице его было то жалкое,
страшное выражение, которое бывает у людей, одержимых
медленной, неисцелимой болезнью или одной всепоглощаю-
щей мыслью, близкой к сумасшествию.

‚ сильных руках он рвал и комкал, сам того не заме-
чаЯ, случайно попавший в них папирусный свиток - свой

собственный указ. Ќаконец, заглЯнув прЯмо в глаза Ћри-
базию, произнес глухим сдавленным шепотом:

- Џоди прочь от менЯ, и все вы подите прочь с ва-
шими советами, глупцы! џ знаю, что делаю. ‘ негодЯЯми,
не верующими в богов, нельзЯ говорить, как с людьми,-
надо истреблЯть их, как хищных зверей... €, наконец, что
за беда, если десЯток-другой галилеЯн будут убиты рукой
одного эллина?

“ ЋрибазиЯ мелькнула мысль: "Љак он похож теперь
на своего двоюродного брата ЉонстанциЯ в минуты
Ярости".

ћлиан закричал толпе голосом, который ему самому
казалсЯ чужим и страшным:

- Џока еще, милостью богов, Я - император, слушай-
тесь менЯ, галилеЯне! ‚ы можете смеЯтьсЯ над бородой
и одеждой моей, но не над римским законом. Џомните:
Я казню вас не за веру, а за бунт.- ‚ цепи негодЯЯ!

Ћн указал на Џамву дрожащей рукой. ‘тарца схватили
два белокурых голубоглазых варвара.

- ‹жешь, богохульник! - вопил торжествующий Џам-
ва.-‡а веру •ристову казнишь! ‡ачем же ты не милуешь
менЯ, как некогда Њариса, слепца халкедонского? ‡ачем,
по обычаю своему, не прикрываешь насилие ласкою, уду
приманкою? ѓде твоЯ философиЯ? €ли времена уж не те?
‘лишком далеко зашел? ЃратьЯ, убоимсЯ не кесарЯ рим-
ского, а Ѓога Ќебесного!..

’еперь никто уж не думал бежать. ‘традальцы заража-
ли друг друга бесстрашием. Ѓатавы и кельты ужасались
этой готовности умереть, смеющимсЯ, кротким и безумным
лицам. Џод удары мечей и копий кидались даже дети.
ћлиан хотел остановить побоище, но было поздно: "пчелы
летели на мед". Ћн мог только воскликнуть, с отчаЯнием
и презрением:

- Ќесчастные! …сли жизнь вам надоела, разве трудно
найти веревки и пропасти!..

Ђ Џамва, свЯзанный, поднЯтый на воздух, кричал еще
радостнее:

- €збивайте, избивайте нас, римлЯне,- да преумно-
жимсЯ! –епи - наша свобода, слабость - наша сила, побе-
да наша - смерть!

‚низ по течению Ћронта, в сорока стадиЯх от Ђнтио-
хии, была знаменитаЯ роща „афны, посвЯщеннаЯ богу
Ђполлону.
Ћднажды девственнаЯ нимфа,- рассказывали поэты,-
бежала от преследований Ђполлона с берегов ЏинеЯ
и остановилась на берегах Ћронта, изнеможеннаЯ, настига-
емаЯ богом. Ћна обратилась с мольбою к матери своей,
‹атоне, и та, чтобы избавить ее от объЯтий ‘олнца, пре-
вратила в лавровое дерево - „афну. ‘ тех пор Ђполлон
больше всех деревьев любит „афну, и гордой зеленью
лавра, непроницаемой длЯ лучей солнца и все-таки вечно
ими ласкаемой, обвивает лиру и кудри свои; ”еб посещает
место превращениЯ „афны, густую рощу лавров в долине
Ћронта, и грустит и вдыхает благовоние темной листвы,
согретой, но не побежденной солнцем, таинственной и пе-
чальной даже в самый Яркий день. ‡десь люди воздвигли
ему храм и ежегодно празднуют свЯщенные торжества -
панегирии, в честь бога ‘олнца.

ћлиан выехал из Ђнтиохии рано поутру, нарочно ни-
кого не предупредив: ему хотелось узнать, помнЯт ли анти-
охийцы свЯщенное празднество Ђполлона. Џо дороге меч-
тал он о празднестве, ожидаЯ увидеть толпы богомольцев,
хоры в честь бога ‘олнца, возлиЯниЯ, дым курений, отро-
ков и дев, восходЯщих по ступенЯм храма, в белой одеж-
де - символе непорочной юности.

„орога была труднаЯ. ‘ каменистых равнин Ѓореи •а-
либенской дул порывами знойный ветер. ‚оздух пропитан
был едкой гарью лесного пожара, синеватой мглою, рассти-
лавшейсЯ из дремучих теснин горы ЉазиЯ. Џыль раздра-
жала глаза и горло, хрустела на зубах. ‘квозь дымную
воспаленную мглу солнечный свет казалсЯ мутно-красным,
болезненным.

Ќо только что император вступил в заповедную рощу
Ђполлона „афнийского, благоуханнаЯ свежесть охватила
его. ’рудно было поверить, что этот рай находитсЯ в не-
скольких шагах от знойной дороги. ђоща имела в окружно-
сти восемьдесЯт стадий. ‡десь, под непроницаемыми свода-
ми исполинских лавров, разраставшихсЯ в течение многих
столетий, царили вечные сумерки.

€мператор удивлен был пустынностью: ни богомоль-
цев, ни жертв, ни фимиама - никаких приготовлений
к празднику. Ћн подумал, что народ близ храма, и пошел
дальше.

Ќо с каждым шагом роща становилась пустыннее.
‘траннаЯ тишина не нарушалась ни одним звуком, как на
покинутых кладбищах. „аже птицы не пели; они залетали
сюда редко; тень лавров была слишком мрачной. –икада
начала было стрекотать в траве, но тотчас умолкла, как

будто испугавшись своего голоса. ’олько в узкой солнеч-
ной полоске полуденные насекомые жужжали слабо и сон-
но, не смеЯ вылететь из луча в окрестную тень.

ћлиан выходил иногда на более широкие аллеи, между
двумЯ бархатистыми титаническими стенами вековых кипа-
рисов, кидавших черную как уголь, почти ночную тень.
‘ладким и зловещим ароматом веЯло от них.

Љое-где скрытые подземные воды питали мЯгкий мох.
‚сюду струились ключи, холодные, как только что растаЯв-
ший снег, но беззвучные, онемевшие от грусти, как все
в этом очарованном лесу.

‚ одном месте из щели камнЯ, обросшего мхом, медлен-
но сочились светлые капли и падали одна за другой. Ќо
глубокие мхи заглушали их падение. капли были безмолв-
ны, как слезы немой любви.

Џопадались целые луга дикорастущих нарциссов, мар-
гариток, лилий. ‡десь было много бабочек, но не пестрых,
а черных. ‹уч полуденного солнца с трудом пронизывал
лавровую и кипарисовую чащу, делалсЯ бледным, почти
лунным, траурным и нежным, как будто проникал сквозь
черную ткань или дым похоронного факела.

Љазалось, ”еб навеки побледнел от неутешной скорби
о „афне, котораЯ под самыми жгучими лобзаниЯми бога,
оставалась все такою же темною и непроницаемою, все так
же хранила под ветвЯми своими ночную прохладу и тень.
€ всюду в роще царили запустение, тишина, сладкаЯ
грусть влюбленного бога.

“же мраморные, величавые ступени и столпы „афний-
ского храма, воздвигнутого во времен „иадохов, сверкну-
ли, ослепительно белые среди кипарисов,- а ћлиан все
еще не встречал никого.

Ќаконец, увидел он мальчика лет десЯти, который шел
по дорожке, густо заросшей гиацинтами. ќто было слабое,
должно быть, больное, дитЯ; странно выделЯлись черные
глаза, с голубым сиЯнием, на бледном лице древней, чисто
эллинской прелести; золотые волосы падали мЯгкими коль-
цами на тонкую шею, и на висках виднелись голубоватые
жилки, как на слишком прозрачных лепестках, выросших
в темноте цветов.

- Ќе знаешь ли, дитЯ мое, где жрецы и народ? -
спросил ћлиан.

ђебенок ничего не ответил, как будто не слышал.
- Џослушай, мальчик, не можешь ли провести менЯ
к верховному жрецу Ђполлона?
Ћн тихо покачал головой и улыбнулсЯ.
- —то с тобою? Ћтчего не отвечаешь?
’огда маленький красавец указал на свои губы, потом

на оба уха и еще раз, уже не улыбаЯсь, покачал головой.

ћлиан подумал: "„олжно быть, глухонемой от рож-
дениЯ".
Њальчик, приложив палец к бледным губам, смотрел на

императора исподлобьЯ-

- „урное предзнаменование! - прошептал ћлиан.
€ ему сделалось почти страшно, в тишине, запустении
и сумраке Ђполлоновой рощи, с этим глухонемым ребен-
ком, пристально и загадочно смотревшим ему в глаза, пре-
красным, как маленький бог.

Ќаконец, мальчик указал императору на старичка, вы-
ходившего из-за деревьев, в заплатанной и запачканной
одежде, по которой ћлиан узнал жреца. ‘горбленный,
дрЯхлые, слегка пошатываЯсь, как человек, сильно выпив-
ший, старичок смеЯлсЯ и что-то бормотал на ходу. “ него
был красный нос и гладкаЯ круглаЯ плешь во всю голову,
обрамленнаЯ мелкими седыми кудерками, такими легкими
и пушистыми, что они, почти стоЯ, окружали его лысину;
в подслеповатых, слезЯщихсЯ глазах светилось лукавство
и добродушие. Ћн нес довольно большую лозниковую
корзину.

- †рец Ђполлона? - спросил ћлиан.
- џ самый и есть! €мЯ мое ѓоргий. Ђ чего тебе
здесь нужно, добрый человек?

- Ќе можешь ли мне указать, где верховный жрец
храма и богомольцы?

ѓоргий сперва ничего не ответил, только поставил кор-
зину на землю; потом начал усердно растирать себе ла-
донью голую маковку; наконец, подпер бока обеими рука-
ми, склонил голову набок и не без плутовства прищурил
левый глаз.

- Ђ почему бы мне самому не быть верховным жре-
цом Ђполлона? -произнес он с расстановкой.-€ о каких
это богом