го он смог назвать в
душе другом: боцмана Ќикиту Џетровича •азова.
     ќто пришло не сразу.  Ќаоборот,  вначале отношениЯ ђешетникова и •азова
никак не походили на дружеские.
     Љак-то так получалось, что впечатление первой встречи, когда во взглЯде
боцмана ђешетников прочел убийственный длЯ себЯ приговор, никак не исчезало.
Џервую  неделю  командованиЯ катером  лейтенант  видел  в  неразговорчивости
боцмана и  в  постоЯнной его  сумрачности молчаливый укор  своим  действиЯм,
нежелание сближатьсЯ и  терпеливое ожидание того счастливого длЯ катера днЯ,
когда на него придет наконец настоЯщий командир. Џотом, когда из своей каюты
он случайно услышал разговор •азова с  механиком Ѓыковым и уловил неохотную,
как  всегда,  фразу боцмана:  "Ќу и  что ж,  что суетитсЯ,  дай ты  человеку
привыкнуть..." - это ощущение сгладилось.
     Ќо самолюбие вскоре подсказало другую обидную мысль:  выходило так, что
катером командует не он,  лейтенант ђешетников,  а боцман •азов. Љатер стоЯл
еще в  ремонте после боЯ,  в котором погиб Џарамонов,  и нужно было думать о
сотне  мелочей:   как  раздобыть  необходимый  компрессор,   воспользоватьсЯ
ремонтом длЯ смены правого вала или решитьсЯ ходить и  дальше с "трЯсучкой",
как  вовремЯ кормить людей  (катер стоЯл  в  углу  бухты,  вдали  от  общего
камбуза),  что  делать с  покраской,  ждать из  госпиталЯ радиста ‘изова или
просить о его замене.  € все,  что он,  как командир катера,  должен был сам
предусмотреть или  приказать,  все было подсказано или уже сделано боцманом.
Џравда,  вел себЯ •азов очень тактично и, щадЯ самолюбие командира, советы и
предложениЯ свои  облекал в  форму  вопросов,  которые незаметно наталкивали
того на  верное решение,  но  легче от этого не было:  ђешетников чувствовал
себЯ на катере Явно лишним.
     —увство  это  скоро  стало  унизительным  и  дополнительно повлиЯло  на
безнадежные ночные мысли ђешетникова о том, что из него никогда не получитсЯ
настоЯщего  командира.  Ћно  преследовало  его  все  настойчивее  и  наконец
воплотилось во сне кошмаром.
     ‹ейтенанту приснилсЯ его первый поход на "‘Љ 0944" и первый бой. Ѓоцман
стоЯл рЯдом с  ним на мостике и  удивительным шепотом,  который перекрывал и
гул моторов и трескотню стрельбы, подсказывал ему: "Џраво на борт... все три
мотора  стоп...  теперь одним  левым,  круче  выворачивайтесь..."  €  катер,
вертЯсь, действительно избегал бомб, которые, пронзительно свистЯ, шлепались
поодаль.  € не успевал он подумать, что пора скомандовать перенести огонь по
второму самолету,  как  •азов уже стоЯл у  пулемета и  сам,  без приказаниЯ,
строчил по  нему и  тем же шепотом (которого,  видимо,  никто из матросов не
слышал) снова  подсказывал:  "‚се  три  мотора полный вперед...  ђулЯ  право
скомандуйте..."  -  и  он,  командир,  чувствовал,  что иначе сделать ничего
нельзЯ.  Ќо ему страшно хотелось сделать что-то по-своему.  Ћн собрал в себе
всю силу воли и  рванул рукоЯтки телеграфа на  "полный назад",  но  тут же с
ужасом увидел,  что Ѓыков высунулсЯ из машинного люка и  грозит ему пальцем,
как мальчишке,  а боцман улыбаетсЯ, качаЯ головой, и показывает на бомбу. ’а
не падала, а медленно опускалась с неба, как бы плыла, и ему стало Ясно, что
она неотвратимо коснетсЯ кормы.  Ћн  понимал,  что надо дать ход вперед,  но
стоЯл как зачарованный, не в силах пошевелить рукой. ’огда •азов внимательно
посмотрел на бомбу,  сделал пальцами какой-то неторопливый таинственный знак
(который был  понЯтен всем,  кроме  него,  потому  что  все  они  облегченно
улыбнулись),  и  хотЯ  винты  работали на  задний ход,  катер  вдруг  сделал
огромный прыжок вперед,  и  бомба разорвалась за кормой...  Ћт грохота ее он
проснулсЯ с  заколотившимсЯ сердцем и  решил,  что дошел до  ручки.  Ћднако,
услышав отдаленный лай  зениток,  понЯл,  что  наверху в  самом деле  что-то
происходит.
     Џолуодетый,  ђешетников выскочил на палубу,  и ему показалось, что идет
крупный налет,  когда катерам по  инструкции полагалось отходить от  пирсов,
чтобы  не  попасть всем  под  одну  бомбу.  Џо  темному небу  перекидывались
прожекторы,  с берега били зенитки,  и на мысу, метрах в пЯтистах от катера,
разрасталсЯ высокий столб огнЯ,  -  видимо,  там  горел один  из  деревЯнных
домиков, лепившихсЯ по склону горы вокруг бухты. “ машинного люка он заметил
темную фигуру, которую принЯл за механика, и тотчас крикнул:
     - ’оварищ  Ѓыков,  какой  мотор  сможете  завести?  „авайте хоть  один,
скорее!..
     - ќто Я, товарищ лейтенант, - ответил голос, и ђешетников узнал боцмана
•азова.
     ЏодойдЯ,  он увидел,  что тот стоит у  своего пулемета,  поднЯв к  небу
лицо.
     - …ще мину спустил,  -  сказал боцман неторопливо и описательно, как бы
не замечаЯ взволнованности ђешетникова.  -  ѓлЯдите,  товарищ лейтенант,  ее
тоже  к  берегу тЯнет...  „урак какой-то  нынче прилетел -  вторую мину  уже
губит. ‚етра не рассчитал.
     ‚  самом деле,  белый парашют,  Яркой точкой сиЯвший в луче прожектора,
медленно опускалсЯ за мыс к горе. ђешетников со стыдом сообразил, что это не
бомбежка,  а  обычный визит одного-двух самолетов,  пытавшихсЯ,  как всегда,
заградить  минами  выход  из  бухты.  Ћн  догадывалсЯ также,  что  необычнаЯ
общительность боцмана объЯснЯетсЯ только одним:  тот косвенным образом хотел
показать командиру совершенную ненужность заводить моторы,  когда все вообще
в порЯдке.
     Њина ударилась где-то  на склоне горы,  грохот разрыва потрЯс катер,  и
ђешетников искусственно зевнул.
     - Ќу,  чего гут  смотреть,  холодно...  мины как мины,  -  сказал он  и
повернулсЯ,  чтобы уйти, но боцман с той же подозрительной словоохотливостью
и прежним тоном стороннего наблюдателЯ сообщил:
     - ‚торой гудит.  Ќаверное,  тоже мины спускает...  Ђ  глЯдите,  товарищ
лейтенант, как от нас хорошо фарватер видно...
     €  опЯть  ђешетников  понЯл,  что  уходить  ему  никак  нельзЯ:  отсюда
действительно фарватер был виден лучше, чем с базы, и можно было проследить,
на каком его участке опустЯтсЯ парашюты, а утром доложить об этом ‚ладыкину,
чтобы облегчить траление после ночного визита...
     ‘тиснув зубы,  он встал рЯдом с  •азовым,  ища в небе отблеск парашюта,
попавшего в луч прожектора,  но все в нем восставало и кипело при мысли, что
новый урок,  как всегда,  правилен.  …динственное, что он мог сделать сам, -
это  крикнуть на  мостик  Ђртюшину,  чтобы  тот  снЯл  с  компаса  колпак  и
пеленговал опускающиесЯ в воду парашюты.  Ѓоцман,  продолжаЯ не замечать его
состоЯниЯ,  молча  стоЯл возле.  Џотом повернулсЯ к  акустику,  скучавшему у
пулемета, и негромко сказал ему:
     - ђеглан командиру принеси.
     - Ћтставить,  мне тепло!  - резко перебил ђешетников, и ему показалось,
что  боцман  в  темноте улыбнулсЯ и  покачал головой совсем так,  как  делал
только  что  в   приснившемсЯ  кошмаре.   Љошмар  будто  продолжалсЯ  наЯву.
ђешетников вдруг  поймал себЯ  на  том,  что  он  готов  скомандовать огонь,
совершенно бесполезный длЯ гудЯщего высоко во тьме самолета,  - скомандовать
только длЯ того,  чтобы показать,  что командир здесь он,  а не боцман. Ќочь
была очень холоднаЯ,  и  его здорово прохватывало в  кителе,  но  он  упрЯмо
оставалсЯ на палубе, пока самолеты не ушли.
     ‘ообщив в штаб замеченные пеленга и вернувшись в каюту, он лег в койку,
натЯнул на себЯ реглан и,  согревшись,  попыталсЯ спокойно обдумать, что же,
собственно говорЯ,  получаетсЯ у  него  с  •азовым  и  как  выйти  из  этого
положениЯ, становЯщегосЯ невыносимым.
     Ђ получалось черт знает что.
     Џросить о  переводе •азова на  другой катер  было  бы  несправедливо по
отношению к  нему и,  кроме того,  просто вредно длЯ  катера и  его экипажа:
другого  такого  знающего и  опытного боцмана  не  найти.  ѓоворить о  своем
переводе на другой катер - значило углубитьсЯ в психологические дебри ночных
кошмаров и, вероЯтно, вызвать во ‚ладыкине недоумение и насмешку. ‘казать же
ему честно и откровенно,  что с командованием катером что-то не получаетсЯ и
что  поэтому  он  просит  вернуть его  на  большие корабли,  означало прЯмую
капитулЯцию.  Љроме  того,  такаЯ  просьба перед самым окончанием ремонта (а
стало  быть,   перед  началом  походов  и  боевых  действий)  могла  вызвать
подозрение, при одной мысли о котором ђешетников вспыхнул.
     ЋставалсЯ один выход -  необычайный,  но совершенно справедливый:  надо
было просить ‚ладыкина присвоить •азову лейтенантское звание и назначить его
командиром "‘Љ  0944",  который он  знает  вдоль  и  поперек и  где  каждого
человека экипажа изучил,  как самого себЯ.  ‚едь бывали же  на флоте случаи,
когда младшие командиры без  всЯкой волокиты и  даже  без  экзамена получали
лейтенантское звание прЯмо в бою или сразу после боЯ?..
     Њысль эта  понравилась,  и  он  долго обдумывал,  как убедить ‚ладыкина
передать "‘Љ  0944" человеку,  который действительно сможет заменить на  нем
старшего лейтенанта Џарамонова,  а  его,  ђешетникова,  перевести на  другой
катер. ќто показалось ему настолько логичным и убедительным, что, повеселев,
он заснул,  решив сегоднЯ же поговорить об этом с ‚ладыкиным, когда пойдет к
нему докладывать о ночных наблюдениЯх за парашютами.
     Ћн так и  сделал и,  покончив с  докладом,  объЯснил,  что наблюдать за
минами догадалсЯ, собственно, не он, а боцман •азов и что •азов - совершенно
готовый офицер и  поэтому с  ним  очень трудно,  так  как  ему  уже  тесно в
боцманском деле,  и его вполне можно продвигать выше.  ’ак он подошел к теме
своих взаимоотношений с •азовым, и тогда полились уже откровенные жалобы.
     ‚ладыкин  слушал  его  внимательно  и   сочувственно,   даже  понимающе
улыбалсЯ,  когда ђешетников длЯ убедительности привел два-три случаЯ,  особо
задевавших его самолюбие.
     - Њне  в  свое  времЯ такой дЯдька тоже  жизнь отравлЯл,  -  сказал он,
протЯгиваЯ ђешетникову портсигар,  что  на  условном коде дивизиона означало
переход с официального разговора на дружеский. - ’олько не боцман, а главный
старшина рулевой ђодин.  џ думал,  что Я уже штурман и пуп земли,  а он менЯ
учил...  Ѓоже мой, как учил! € теперь вспомнишь, краснеешь... € тоже, старый
черт,  все обинЯком,  вежливенько,  ни к чему не придерешьсЯ... Ђ этот ваш -
как на людЯх себЯ держит? - перебил он себЯ. - ’оже учит?
     - Ќет,  -  призналсЯ ђешетников и  вдруг  неожиданно длЯ  себЯ  чихнул.
‘правившись с  платком,  он  гордо  добавил:  -  Ќу,  тогда Я  бы  сразу его
оборвал...
     - ‚от и  молодец,  -  похвалил ‚ладыкин,  и  ђешетников скромно опустил
глаза.
     - ’ак Я же понимаю, товарищ капитан третьего ранга...
     - „а не вы молодец,  -  сердито усмехнулсЯ ‚ладыкин.  -  ‚ы,  извините,
просто  мальчишка,  и  притом бестолковый и  неблагодарный.  ‚ам  на  такого
боцмана молитьсЯ надо,  а  вы...  Џодумаешь,  самолюбие заело!..  ‘амолюбие,
по-моему,  не в том,  чтоб обижатьсЯ,  когда тебЯ учат, как что сделать, а в
том,  чтоб поскорее научитьсЯ так самому все это делать, чтобы тебЯ никто не
смел  носом  ткнуть...  €  чем  это,  позвольте вас  спросить,  вам  в  себе
любоватьсЯ?  ‘амомнением своим,  что ли? €ли самонадеЯнностью?.. ”лот, милый
мой,  на  том и  стоит,  что офицер у  всех учитсЯ -  и  у  начальников и  у
подчиненных.  Љ  старым морЯкам и  адмиралы прислушиваютсЯ.  ‘амонадеЯнности
море, ох, как не любит!
     - „а  Я  учитьсЯ и  не отказываюсь,  товарищ капитан третьего ранга,  -
сказал ђешетников, удивленный резкостью, с которой ‚ладыкин его отчитал. - €
самонадеЯнности во мне никакой нет, наоборот...
     Ќо  тут он  снова чихнул,  что на этот раз оказалось вполне кстати:  по
крайней мере,  он  имел времЯ сообразить,  что  говорить сейчас о  потере им
всЯкой надежды стать когда-либо настоЯщим командиром,  пожалуй,  не очень-то
выгодно, - и повернул фразу на ходу:
     - Ќаоборот, Я очень ему благодарен за поддержку... ’олько боюсь, он так
менЯ к помочам приучит, что Я потом и шагу без него не сделаю.
     - Ќу и грош вам цена,  -  спокойно сказал ‚ладыкин.  - Џо-моему, если у
человека есть характер,  он в лепешку расшибетсЯ, чтобы такую опеку поскорее
с себЯ скинуть.
     ђешетников обрадовалсЯ,  что разговор подходит именно к  тому,  что ему
нужно, но ‚ладыкин продолжал:
     - џ,  например,  своего ђодина чем с себЯ скинул? Љак бы это сказать...
стрельбой по площадЯм...  ‚от увижу, он стоит и, скажем, на механический лот
смотрит,  а у менЯ внутри уже все томитсЯ.  Џонимаю,  что он, старый черт, у
него  в  самых  кишках что-то  приметил и  сейчас менЯ  носом ткнет.  Ќу,  с
отчаЯниЯ  возьмешь  и  прикажешь:   "’оварищ  главный  старшина,   надо  лот
разобрать, тросик смазать и барабан покрасить. ‘мотрите, в каком он виде!.."
’ак сказать,  вроде стрельбы по площади: куда-нибудь да попадешь... € точно,
он,  оказываетсЯ,  и  собиралсЯ предложить именно  тросик промазать,  да  уж
поздно:  инициатива-то за мной осталась,  за штурманом!.. ‚от так и привык к
решительности.  € подмечать все научилсЯ. •одишь и думаешь: неужто он раньше
менЯ что-нибудь заметит?..  „а чего вы все времЯ чихаете?  - вдруг посмотрел
он на лейтенанта. - Ќочью, что ли, простыли, небось голым выскочили?
     - „а  нет,  -  сказал ђешетников,  закрыв лицо платком:  признаватьсЯ в
своем упрЯмстве с регланом, пожалуй, не стоило.
     - •ватите на ночь сто грамм,  да побольше,  и горчицы в носки насыпьте,
пройдет,  -  посоветовал ‚ладыкин, на все имевший ответ. - ’ак вот... Ѓудьте
вы смелее,  инициативнее.  Ќад пустЯками не раздумывайте, быстрее решайте. ‚
мелочах ошибатьсЯ не бойтесь,  убыток небольшой,  а  мелочи вас приучат и  в
крупных делах смелее решать...  „а  он вас и  поправит,  •азов-то,  поправит
тактично,  осторожно,  в  этом Я  вам  ручаюсь.  Ћно и  лучше,  чтоб он  вас
поправлЯл, а не подсказывал. ЏонЯтно? Ђ обижатьсЯ на него нечего: он длЯ вас
все то делает, что хороший коммунист должен делать длЯ комсомольца и опытный
морЯк длЯ такого...  ну,  скажем,  молодого морЯка,  как вы.  —его ж вам еще
надо?
     ђешетников собралсЯ сказать,  что  надо-то  еще  очень  многое:  самому
почувствовать в себе ту смелость, решительность и самостоЯтельность, которые
он в  нем предполагает.  Ќо это опЯть упиралось в  ночные мысли,  говорить о
которых было нельзЯ,  чтобы не погибнуть в его глазах окончательно.  Ћднако,
представив себе, что разговор сейчас кончитсЯ ничем и ему придетсЯ вернутьсЯ
на катер,  где ждет его •азов и все свЯзанные с ним неприЯтности,  он поднЯл
глаза.
     - “  менЯ  есть  предложение,  товарищ капитан третьего ранга...  Њожет
быть, вы и согласитесь...
     - ‘амостоЯтельное  или  тоже  боцман  подсказал?   -  весело  улыбнулсЯ
‚ладыкин.
     - „а  нет...  ‘амостоЯтельное...  -  не  в  тон  ему  серьезно  ответил
ђешетников и начал излагать свой план.  Ќо по мере того как он говорил,  всЯ
убедительность и  логичность ночного проекта исчезали вместе со сползающей с
лица ‚ладыкина улыбкой.
     - ’ак,  -  сказал ‚ладыкин,  когда он закончил, и стал долго закуривать
папиросу.  Џотом защелкнул зажигалку и внимательно посмотрел на ђешетникова.
- ‡начит, в кусты?
     - Џочему же в кусты? Ќа любом другом катере...
     - Ќа  другом  катере вам  механик будет  жизнь  заедать,  на  третьем -
помощник.  ’ак и будете катера менЯть,  словно сапоги,  - искать, который не
жмет?.. Њ-да... ђешение, и, видно, самостоЯтельное...
     ‹ейтенант  почувствовал,  что  краснеет,  и  с  отчаЯнием подумал,  что
остаетсЯ одно: признатьсЯ и просить вернуть его на крейсер.
     - Ќу ладно,  - сказал вдруг ‚ладыкин жестко. - џ вам карты открою, чтоб
понЯтнее было.
     Ћн посмотрел в сторону,  как бы обдумываЯ,  с чего начать, и ђешетников
насторожилсЯ.
     - ЊенЯ что  в  вас  заинтересовало то,  что Я  в  вас любовь к  катерам
почувствовал.  Џомните,  как вы мне о пЯтьсот девЯтнадцатом рассказывали?  џ
вам  тогда сказал:  хорошо,  когда человек твердо знает,  чего он  хочет.  Ђ
сейчас Я этой твердости в вас не вижу.  € пожалуй,  скоро так обернетсЯ, что
мне будет все равно,  есть на свете лейтенант ђешетников или нет...  Ќу, это
пока мимо...  ’ак вот.  ‚ы о катере мечтали и думали, что вам катер на блюде
поднесут. ’ак, понЯтно, не бывает. џ о вас с контр-адмиралом поговорил - бой
ваш  на  пЯтьсот девЯтнадцатом в  вас  кое-что  показал...  „али вам времЯ с
катерами ознакомитьсЯ.  ‚се-таки месЯца четыре вы артиллеристом там были,  -
значит,  вопросы техники да и  тактики катерной освоили,  и,  знаю,  освоили
неплохо... Љ тому времени этот случай у нас вышел... с Џарамоновым...
     Ћн  замолчал,   и  ђешетников  почувствовал,  какой  потерей  была  длЯ
командира  дивизиона гибель  Џарамонова.  Џотом  ‚ладыкин  поднЯл  голову  и
посмотрел лейтенанту прЯмо в глаза:
     - ’ак вот.  џ все это времЯ о вас соображал и выбирал,  какой катер вам
дать. Ќу и дал парамоновский катер. ЏонЯли вы, что это за катер?
     - ЏонЯл, - тихо ответил ђешетников.
     - ‡наю,  что  понЯли.  €  за  портрет  вам  спасибо...  -  Ћн  невесело
усмехнулсЯ.  -  ‚от вы говорите,  учитьсЯ...  ќтим портретом вы менЯ многому
научили.  џ приказал ввести на дивизионе в традицию:  чтобы на каждом катере
портреты погибших героев были. ЏамЯть о них боеваЯ...
     Ћн опЯть помолчал.
     - ’ак вот...  Ђ почему именно этот катер?  Ќе только потому, что на нем
вам легче в  первый бой пойти -  не гастролером,  а настоЯщим командиром.  Ђ
потому еще,  что на  нем такой боцман,  как Ќикита Џетрович •азов.  џ  вас в
верные руки отдал, и в какие руки!.. Ђ вы...
     Ћн не договорил,  заметив,  что ђешетников помрачнел и,  видимо, принЯл
упрек всем сердцем.  Џотом открыл Ящик стола и вынул папку,  на которой была
наклейка "Ќа доклад контр-адмиралу",  сделаннаЯ,  как и все владыкинское,  с
аккуратным и скромным щегольством.
     - Ђ  •азова из-за  вас  Я  в  продвижении задержал.  ќто вам тоже нужно
знать, коли разговор всерьез пошел. —итайте.
     ђешетников взЯл листок. ќто был заготовленный приказ по базе о том, что
за отличные боевые заслуги и проЯвленные знаниЯ старшина первой статьи •азов
Ќ.Џ.  назначаетсЯ помощником командира "‘Љ 0944" с  присвоением в не очередь
званиЯ мичмана.  ‚ заголовке приказа стоЯл прошлый месЯц, но числа и подписи
не было.
     - …сли бы Џарамонов из боЯ вернулсЯ,  это было бы подписано, понЯтно? -
сказал ‚ладыкин,  взЯв обратно приказ.  -  Ќо  когда он...  когда с  ним это
случилось, речь зашла о вас, и Я контр-адмиралу доложил, что приказ придетсЯ
пока задержать.  Ћдно дело -  быть •азову помощником у Џарамонова,  а совсем
другое -  у  вас.  ‚ы  его  ничему не  научите и  ничем  на  первых порах не
поможете.  „а и длЯ вас лучше:  боцманом он вам больше даст, чем помощником.
Ѓоцманом - он король, а помощником - сам еще цыпленок. € длЯ катера лучше, а
то  и  помощник учитьсЯ  будет,  и  командир,  и  новому  боцману к  команде
привыкать.  ќтак  у  нас  не  боевой корабль получитсЯ,  а  неполнаЯ среднЯЯ
школа... Ќу, а дать ему только офицерское звание и оставить при вас боцманом
- обратно не выходит.  Ќе тот эффект получаетсЯ: этот приказ должен был всем
катерным боцманам перцу подбавить,  ну и  гордости:  вот,  мол,  как наши на
мостик прыгают! € боцмана веселей бы служили. ЏонЯтно?
     - ЏонЯтно, - взволнованно сказал ђешетников.
     ’о, что ‚ладыкин на миг приоткрыл длЯ него завесу, скрывающую неведомый
ему еще мир,  где решаютсЯ судьбы флотских людей,  и  он краем глаза увидел,
что  таитсЯ  за  маленьким листком  приказа,  сильно  его  поразило.  Љак-то
по-новому увидел он и ‚ладыкина,  и контр-адмирала, и •азова, и всю катерную
дружную семью,  и  весь тот  умный,  рассчитанный ход  флотской службы,  где
взвешиваетсЯ все, и где каждому человеку есть своЯ особаЯ цена, и где каждый
человек  судьбой  своей   неразрывно  свЯзан  с   судьбами  других  во   имЯ
боеспособности одного только катера.
     ‚ладыкин  заметил,  очевидно,  его  взволнованность  и  дал  ему  времЯ
подумать над  тем,  что  пришлось узнать.  Ћн,  не  торопЯсь,  уложил приказ
обратно в папку и только потом продолжал:
     - •орошо,  если понЯтно.  џ  вам  всю  эту механику длЯ того рассказал,
чтобы вы  одну  важную вещь  понЯли.  ‚от  уперлись вы  в  свои  отношениЯ с
боцманом и  делаете две ошибки,  непростительные длЯ командира.  €з-за этого
вашего  самолюбиЯ вы  в  боцмане живого  человека не  видите.  Ђ  боцман длЯ
командира катера первейшим другом быть должен. €наче катеру - ни плавать, ни
воевать.  Ђ что вы о Ќиките •азове знаете,  кроме того,  что он вам на нервы
действует?  Ќичего вам в нем не интересно,  вы собой занЯты. Ђ что у него на
душе,  почему он  такой хмурый да  необщительный,  на это вам наплевать.  Ќе
хотите вы к нему путь искать. ЏерваЯ ваша ошибка.
     Ћн сунул папку в стол и щелкнул замком.
     - ‚тораЯ.  Ѓоцман вам  все  на  катере заслонил,  всех  людей.  Ђ  как,
спрашиваетсЯ, вы будете командовать катером в бою, если не знаете, кто у вас
- кто?  Љто чем дышит,  чем живет,  как фашиста ненавидит? Љого вы можете на
смерть  послать,  чтобы  он  жизнью  своей  катер  спас,  а  за  кем  в  бою
присматривать  надо?  Љому  надо  душевным  разговором  помочь,  а  на  кого
рЯвкнуть?  „а,  наконец, просто: кому водку можно перед походом дать, а кому
после?.. ‡наете вы все это? Ќичего вы не знаете, а на катере уже две недели.
…сли  бы  контр-адмирал  и  командир  дивизиона  так  же,   как  вы,  людьми
интересовались,  торчал бы •азов безвылазно в боцманах, а вы на крейсере так
и мечтали бы о катере. ‚тораЯ ваша ошибка.
     Ћн встал и  тотчас привычно одернул китель,  который и так сидел на нем
без   складочки.   ђешетников  тоже  встал:   этот  жест  ‚ладыкина  означал
возвращение к официальному разговору.
     - ’ак вот,  товарищ лейтенант,  -  сказал ‚ладыкин сухо. - ‚ы остаетесь
командиром "‘Љ 0944",  и  старшина первой статьи •азов остаетсЯ боцманом там
же. Ћт вас зависит срок, когда он получит звание мичмана и станет помощником
командира.  Ќа  сорок четвертом или на  другом катере -  это тоже зависит от
вас. ЏонЯтно?
     - ЏонЯтно,  товарищ  капитан третьего ранга,  -  ответил ђешетников.  -
ђазрешите идти?
     - …сли действительно понЯтно, идите, - сказал ‚ладыкин.
     Ќе видЯ в глазах его ни улыбки, ни тепла, ђешетников понЯл, что нынче с
ним говорилось без всЯких скидок на молодость и неопытность.  ‚се в нем было
растревожено и болело. ‚первые в жизни он почувствовал, что с его поведением
и поступками тесно свЯзана чужаЯ судьба,  и непривычное это чувство никак не
могло в  нем  уложитьсЯ и  давило на  сердце тЯжелым грузом.  Ћн  как  будто
повзрослел за этот разговор.
     - ђазрешите вопрос, товарищ капитан третьего ранга? - сказал он, поднЯв
опЯть глаза на ‚ладыкина,  и взволнованно спросил:  -  Ђ •азов... он об этом
приказе знает?
     - ‡нает  врЯд  ли,   -   по-прежнему  холодно  ответил  ‚ладыкин.  -  Ђ
догадываетсЯ - несомненно. ‚се к тому шло, он не маленький.
     - ’ак как же мне с ним теперь,  ведь это...  - начал ђешетников и вдруг
опЯть глупо и смешно чихнул.
     ‚ладыкин не улыбнулсЯ,  но в глазах его проскочила искорка откровенного
смеха, и ђешетников понЯл, что не все еще потерЯно.
     - ‚ы в водку обЯзательно перцу подсыпьте,  это лучше помогает, - сказал
‚ладыкин. - Ѓолеть вам теперь некогда. ЏонЯтно?
     Ќо  ђешетников,  не ответив на этот раз,  что понЯтно,  пошел к  двери,
понимаЯ одно, что •азов стал длЯ него совсем другим человеком.


        ѓ‹Ђ‚Ђ ‘…„њЊЂџ

     ђазговор  этот  как   бы   встрЯхнул  ђешетникова.   ‚сЯ   его  "ночнаЯ
психологиЯ",  как  не  без  некоторого презрениЯ расценивал он  сейчас  свои
недавние переживаниЯ,  казалась ему теперь мальчишеской и  вздорной.  Ќа что
потратил  он  драгоценное  времЯ?  –елых  две  недели  глубокомысленно решал
вопрос,  командир он или не командир, когда надо было просто становитьсЯ им.
Ћн  внутренне поклЯлсЯ себе  немедленно,  сегоднЯ же,  начать вести себЯ как
взрослый человек,  и  прежде всего изменить свое  подозрительное отношение к
боцману, которое, вероЯтно, длЯ того просто обидно.
     ђезкий ветер дул с морЯ холодно и ровно,  и солнце светило не греЯ,  но
так сильно и  Ярко,  что в воздухе стоЯла отчетливаЯ прозрачность.  „орожка,
ведущаЯ в  глубину бухты,  где  стоЯл "‘Љ  0944",  петлЯла среди низкорослых
деревьев,  еще  лишенных зелени.  ‘квозь черное кружево сухих,  голых ветвей
странно белели гипсовые девушки с мЯчами и веслами -  напоминание о том, что
здесь  когда-то  был  парк  санаториЯ.  „омики  его  зиЯли  теперь провалами
вырванных рам  или  просто  лежали  на  земле  невысокими печальными грудами
камней и досок. Ќо за черными ветками и разваленными стенами неотступно - то
слева,  то  справа,  то  впереди,  в  зависимости от того,  как поворачивала
дорожка,  - виднелось море. Њоре, от которого не уйти и к которому все равно
придешь,  как бы ни крутило тебЯ по жизни и  как бы ни заслонЯла его от тебЯ
путанаЯ сеть мыслей и сомнений...
     Ќо хотЯ в воздухе была свежаЯ,  отрезвлЯющаЯ прозрачность, мысли оттого
не становились Яснее.  Ќаоборот,  полнаЯ неизвестность, как же быть теперь с
•азовым, с катером и вообще с морем и флотом, беспокоила ђешетникова.
     €,  словно в ответ его мыслЯм, дорожка, повернув, поднЯлась на горку, и
такаЯ живаЯ синЯЯ ширь ударила его в глаза, что он невольно остановилсЯ.
     ЏестреЯ  по  склонам  домиками,  садами,  дворцами санаториев,  которые
издали казались целыми и нарЯдными, горы круто сбегали к воде, окружаЯ бухту
с трех сторон и обрываЯсь двумЯ мысами.  Њоре,  гонимое с юго-запада ветром,
вкатывало сюда крупные в барашках валы. Џопав из вольного простора в тесноту
бухты,   они   вырастали,   выгибаЯ   спины,   накатывались  на   берега   и
расплескивались по ним длинными шипЯщими Языками,  раскачиваЯ по дороге все,
что попадалось навстречу. € все в бухте шевелилось, билось, прыгало...
     Ќа  середине ее  мерно покачивалсЯ на Якоре большой транспорт.  Ѓлиже к
берегу  быстро  кланЯлись мачтами  три  серо-голубых  миноносца.  ‚озле  них
вздымались на  волну наката сторожевые катера,  ставшие на Якорь подальше от
пирсов,  где их могло бить друг о  друга.  “  пристаней,  колотЯсь бортами и
наскакиваЯ на  соседей,  беспокойно кишели стайками мелкой рыбешки мотоботы,
шхуны, сейнера и те маленькие катерки, чьи прозвища - "каэмки" и "зисенки" -
показывали их размеры. Ќеуклюжие гидросамолеты давно уже выбрались из воды и
теперь,   присев  на  песке,  как  большие  нахохлившиесЯ  птицы,  терпеливо
выжидали,  когда прекратитсЯ этот сумасшедший накат и можно будет сползти на
притихшую воду, чтобы, с шумом пробежав по ней, вдруг оторватьсЯ и взлететь,
потерЯв кажущуюсЯ свою грузность.
     Ќакат и в самом деле был сильный,  и привычное уже чувство беспокойства
за катер охватило ђешетникова.  ‚спомнив вдобавок, что боцман с утра ушел на
базу раздобывать какую-то  особую краску,  он  почувствовал,  что  ноги сами
понесли  его  по  дорожке.  Ћднако,  сообразив,  что  катер,  наверное,  уже
перетЯнули за  баржу со снарЯдами (как,  по счастью,  догадалсЯ он приказать
перед  уходом в  штаб),  лейтенант успокоилсЯ и  снова  повернулсЯ к  бухте,
привлеченный действиЯми того единственного в ней кораблЯ,  который сейчас не
отстаивалсЯ на Якоре.
     ќто  был  сторожевой катер -  совершенно такой же,  как  "‘Љ 0944".  Ћн
полным ходом носилсЯ между мысами, зарываЯсь в волне, порой совсем исчезаЯ в
поднЯтых им  брызгах,  и  времЯ от времени за кормой его вставал черно-белый
пузырь взрыва глубинной бомбы.  ‚друг новый высокий столб воды -  огромный и
широкий -  вырос совсем рЯдом с  катером.  ‘екунду-две  он  стоЯл в  воздухе
неподвижным толстоствольным деревом, настолько могучим и крепким, что ветер,
не в силах его согнуть,  лишь пошевеливал дымную черную листву.  Џотом в уши
ударил тЯжелый,  медленный и раскатистый грохот, и звук этот словно подрубил
фантастическое дерево: оно тотчас дрогнуло, черно-белаЯ пышнаЯ листва начала
быстро осыпатьсЯ,  обнажаЯ голый ствол вертикально стоЯщей воды.  ‡атем и он
рухнул  и  рассыпалсЯ,  открыв  за  собой  катер,  и  ђешетников  облегченно
вздохнул. Љатер развернулсЯ на обратный курс и упрЯмо сбросил одну за другой
еще три бомбы.
     ќто  называлось боевым тралением.  Ћно  заключилось в  том,  что  взрыв
глубинной  бомбы  должен  был  заставить мину  сдетонировать и  взорватьсЯ в
стороне от катера, который уже успел убежать вперед.
     “гадать  заранее,  где  именно  взорветсЯ очереднаЯ мина  -  поодаль от
катера или прЯмо под его днищем,  - никто не мог. ќто зависело столько же от
умениЯ командира и  от  быстроты хода,  сколько и  от  случаЯ.  Ћднако такое
занЯтие считалось на  катерах пустЯком,  не  стоЯщим вниманиЯ,  надоедливой,
будничной работой, и ему не придавали значениЯ.
     Ќо  в  ђешетникове,  который ни разу еще не выходил на боевое траление,
картина  эта  вызвала  откровенную зависть и  знакомое нетерпение.  …му  уже
хотелось скорее вывести катер из  ремонта и  начать боевую работу Ћдин такой
пробег по  воде,  начиненной минами,  сразу  поставит все  на  свои  места и
покажет, кто же такой в конце концов лейтенант ђешетников - командир кораблЯ
или существо в нашивках...  ‚от где по-настоЯщему командир проЯвлЯет себЯ!..
€менно в  таком поединке со  смертью,  когда только его  волЯ гонит катер на
возможную гибель,  когда  малейшее колебание и  неуверенность будут замечены
всеми, когда позорнаЯ мысль...
     Ќо  тут  он  сморщилсЯ и  звонко чихнул -  и  тотчас услышал за  спиной
знакомый голос:
     - Ќа здоровье, товарищ лейтенант...
     Ћн обернулсЯ. …го нагнал •азов с большой банкой краски в руках.
     - ‘пасибо,  -  сконфуженно сказал  ђешетников,  внезапно  сброшенный  с
облаков на  землю.  Љраска  и  боцман  напомнили ему,  что  до  "поединка со
смертью", собственно, еще очень далеко и что покамест его ждут не подвиги, а
обыкновенный, ежедневный командирский труд.
     Ќекоторое  времЯ  они  стоЯли  молча  -   •азов  по   всегдашней  своей
неразговорчивости,  ђешетников,  не знаЯ, что и как говорить после того, что
услышал от  ‚ладыкина.  Ћн искоса посматривал на красивое,  как бы печальное
лицо боцмана,  испытываЯ неловкость и смущение, и вдруг ему пришло в голову,
что выражение постоЯнной печали и задумчивости, поразившее его в лице •азова
с первой встречи,  может иметь неожиданно простое объЯснение:  не вызывалось
ли оно тем, что своим поЯвлением на катере он, ђешетников, надолго отодвинул
от  боцмана  близкую,  почти  схваченную  мечту  -  быть  самому  командиром
катера?..  ‘мешанное  чувство  стыда,  виноватости  и  запоздалого раскаЯниЯ
шевельнулось в нем,  и он повернулсЯ к •азову,  чтобы тут же душевно сказать
ему что-то хорошее, дружеское, с чего мог бы начатьсЯ серьезный разговор, но
в носу его опЯть нестерпимо защекотало,  и он чихнул -  громко,  раскатисто,
самозабвенно.
     - Џростыли вы, товарищ лейтенант, - сказал •азов.
     …ще  утром ђешетников,  конечно,  увидел бы  в  этом  очередной урок  и
насмешку:  вот видишь, мол, чего ты своим упрЯмством добилсЯ... Ќо теперь он
услышал в  этом что-то  совсем другое -  живое,  простое,  человеческое -  и
неожиданно длЯ самого себЯ ответил:
     - ‚от  не  послушалсЯ  вас,   Ќикита  Џетрович,  теперь  и  чихаю,  как
нанЯтый...
     ‚се было ново в  этом ответе:  и  признание своего упрЯмства,  и  самаЯ
интонациЯ,  свободнаЯ и  дружескаЯ,  и  то,  что  впервые назвал он  боцмана
Ќикитой Џетровичем.  € •азов,  очевидно, понЯл все это, потому что посмотрел
на  него так же  открыто и  дружески и  -  удивительнаЯ вещь!  -  улыбнулсЯ.
‡асмеЯлсЯ и  ђешетников,  почувствовав,  что  какаЯ-то  стена  между  ним  и
боцманом рухнула и что жить теперь очень легко.
     - Љапитан третьего ранга советует на ночь сто грамм хватить,  -  так же
свободно  продолжал  он,   сам  удивлЯЯсь  тому,  как  просто,  оказываетсЯ,
разговаривать с боцманом. - Џоможет, как вы думаете?.. € горчицы в носки...
     - „олжно помочь. ’олько лучше в бане попаритьсЯ, - ответил боцман.
     € они двинулись вместе к катеру.
     —увство  радостного облегчениЯ продолжало веселить  ђешетникова,  и  он
шел,  поглЯдываЯ сбоку  на  боцмана,  осторожно несшего банку с  краской,  и
удивленно спрашивал себЯ, что же изменилось в •азове, из-за чего с ним сразу
стало так легко и  просто?  €  вдруг догадалсЯ,  что изменилось что-то  не в
боцмане, а в нем самом - в его собственном отношении к •азову.
     ‘транное дело,  тот не  вызывал в  нем теперь обычной настороженности и
болезненного ожиданиЯ укола самолюбию.  Ќаоборот,  боцман, казалось, с Явным
любопытством и сочувствием слушал веселый вздор,  который он понес,  придЯ в
отличное настроение. …му почему-то вздумалось рассказать, как зимой приЯтели
взЯлись в  момент  вылечить его  от  гриппа способом,  похожим на  тот,  что
рекомендовал ‚ладыкин, и как лечение закончилось тем, что "врачи" без задних
ног остались на городской квартире,  а пациент зачем-то поплелсЯ на крейсер,
но ночевал не в каюте,  а у коменданта города... ђассказываЯ это, он весело,
счастливо и  жадно посматривал на  небо,  на  море,  на  боцмана,  на  улицу
городка, в который они вошли.
     ‚се,  что попадалось ему на глаза,  -  безобразно разваленные бомбежкой
домики,  воронки  в  мостовой,  грузовики,  чавкающие  в  грЯзи  и  рыдающие
шестернЯми сцеплениЯ,  пехотинцы,  варившие  что-то  в  котелке  на  костре,
разложенном в  подъезде  обвалившегосЯ дома,  корабли,  качающиесЯ в  бухте,
голые  тополЯ,  гнущиесЯ от  ветра,  который продувал все  небо,  холодное и
синее, - все это казалось ему интересным, примечательным, по-новому занимало
и останавливало взор. “ ворот дома, уцелевшего более других, стоЯл часовой в
необъЯтном овчинном  тулупе  с  косматым  воротником.  ђешетников с  тем  же
счастливым любопытством посмотрел и на часового.
     - ‚от это постройка!  ѓлЯдите-ка, товарищ •азов! - рассмеЯлсЯ он, точно
в  первый раз увидел постовой тулуп,  но тут же замолчал.  ЌеожиданнаЯ мысль
осенила  его.  Ћн  остановилсЯ перед  часовым и  так  внимательно начал  его
рассматривать,  что тот засмущалсЯ и  на всЯкий случай стал смирно,  опустив
огромные   рукава,   в   которых   винтовка  выглЯдела  зубочисткой.   •азов
выжидательно вскинул глаза на лейтенанта,  но тот щелкнул Языком и  двинулсЯ
вперед, увлекаЯ его за собой.
     - Ђ  что,  боцман,  -  сказал он хитро и  задорно,  снова необычно (без
прибавлениЯ "товарищ"),  обращаЯсь к •азову, - а что, боцман, если нам штуки
три-четыре таких на катер раздобыть,  а?.. —ем вам не индивидуальнаЯ ходоваЯ
рубка? € тепло, и сухо, и ветер не прошибет, и в любой момент скинуть можно.
Џодумайте, рулевому в такой хате стоЯть - красота!..
     Ѓоцман  оглЯнулсЯ,  окинул  взглЯдом  часового и  второй  раз  за  этот
примечательный день улыбнулсЯ.
     - ‘оседи на смех подымут. ’улуп-то больше катера.
     - Ќу и  пусть смеютсЯ да мерзнут,  -  убежденно возразил ђешетников и с
прежним оживлением продолжал:  -  ‡начит,  рулевому -  раз, командиру - два,
сигнальщику...  нет,  сигнальщику не  годитсЯ,  в  таких  рукавах биноклЯ не
подымешь... ‚ам - три...
     - Њне-то ни к чему,  товарищ лейтенант, а вот комендорам вахтенным... -
перебил •азов, видимо начинаЯ соглашатьсЯ.
     - Џравильно,  и комендорам -  два.  ‡начит,  пЯть штук, - категорически
сказал ђешетников и тут же с удовольствием подумал,  что это не владыкинскаЯ
"стрельба по площадЯм",  а прЯмаЯ наводка.  -  ‡автра же вырвите на базе, не
дадут - сам пойду. „а они дадут, весна на носу, куда им беречь...
     Џостовые тулупы и  точно на  другой же  день  поЯвились на  "‘Љ  0944",
немедленно навлекши на  его  команду  прозвище "дворники",  пущенное штатным
острословом дивизиона,  командиром  катера  "0854"  лейтенантом Ѓабурченком.
ЋтношениЯ же ђешетникова с боцманом резко изменились, как будто прогулка эта
имела решающее значение.
     ‘обственно  говорЯ,  боцман  вел  себЯ  по-прежнему,  но  ђешетников не
чувствовал уже давлениЯ на  свою волю,  как и  не  видел более в  боцманских
советах  желаниЯ  унизить нового  командира и  доказать его  непригодность к
командованию катером,  что мерещилось ему раньше.  Џоэтому, не боЯсь, он сам
теперь встречал боцмана по  утрам  целым  залпом приказаний.  €  каждый раз,
когда по одобрению,  мелькнувшему в глазах •азова,  понимал, что приказанием
предупредил его  совет,  новаЯ  нужнаЯ  мысль  осенЯла  его,  и  смелости  и
решительности в нем все прибавлЯлось.
     Ћн чувствовал себЯ теперь как человек, который долго боЯлсЯ поплыть без
пузырей и  поЯса и вдруг,  отважившись попробовать,  с удивлением обнаружил,
что вода его держит и  что вовсе не надо думать,  какой рукой и  ногой когда
шевелить.  —увство это было настолько замечательным,  что ђешетников,  и  по
натуре человек веселый и живой,  стал еще веселее и общительнее,  что сильно
помогало ему ближе знакомитьсЯ с командой катера.
     ќтому способствовало еще и  то,  что катер из-за ремонта стоЯл вдали от
дивизиона и  того  полуразрушенного санаториЯ,  где,  отдыхаЯ  от  тесноты и
сырости катеров,  катерники обычно жили между походами.  Џоэтому весь экипаж
"‘Љ  0944"  жил  на  катере (длЯ  чего  Ѓыков  приспособил отопление и  даже
расстаралсЯ светом  от  движка  соседнего  армейского штаба),  и  ђешетников
проводил с командой целые дни. Ћн поЯвлЯлсЯ в машине у мотористов, занималсЯ
с комендорами у орудий, с минерами у стеллажей глубинных бомб, засиживалсЯ в
кубрике по вечерам. ‚ этой совместной работе и в разговорах он незаметно длЯ
себЯ все ближе узнавал людей и  хотЯ по-прежнему мечтал о  первом походе,  в
душе был благодарен ремонту.
     ‡а это времЯ он обнаружил,  что те двадцать человек, которых до сих пор
он  объединЯл в  смутном  и  безличном понЯтии "команда катера",  все  очень
разные, все сами по себе, каждый со своим характером, привычками, взглЯдами,
достоинствами и недостатками, и что у каждого из них до флотской службы была
уж  совсем неизвестнаЯ ему жизнь на  "гражданке",  определЯвшаЯ их свойства.
Ћказалось еще,  что  знание  сильных и  слабых  сторон каждого,  а  также  и
понимание их  взаимоотношений,  дружеских,  неприЯзненных или  безразличных,
может значительно помочь в командовании катером.
     Љонечно,  это была не  очень-то свежаЯ мысль.  €,  наткнувшись на нее в
своих ночных размышлениЯх,  ђешетников справедливо подумал,  что  хвастатьсЯ
этим очередным "открытием Ђмерики" ни  перед кем не  стоит и  лучше оставить
его длЯ личного употреблениЯ.  Ќо  стараЯ истина,  до которой он дошел своим
умом,  увлекла его  своей  непреложностью,  и  он  стал  пользоватьсЯ всЯким
случаем, чтобы разгадать внутреннюю сущность каждого из своих морЯков.
     ‡десь   его   ожидали   удивительные  неожиданности.   ’ак,   например,
выЯснилось, что рулевой Ђртюшин - балагур и весельчак, разбитной и несколько
нагловатый  красавец,   которому  катернаЯ  молва  приписывала  неисчислимое
количество жертв среди женского населениЯ базы,  на самом деле отпрашиваетсЯ
каждый вечер  на  берег  вовсе не  длЯ  посещениЯ очередной дамы  сердца,  в
качестве которой все  называли некую  санитарку.  Ћн  действительно проводил
отпускные часы в госпитале, но не у санитарки, а у радиста ‘изова (раненного
в  том  же  бою,  в  котором был  убит  Џарамонов),  таскал ему  те  скудные
лакомства,  какие  можно  было  раздобыть  в  разоренном войной  городке,  и
отчаЯнно ссорилсЯ с дежурными врачами и санитарами,  которые, по его мнению,
не обеспечивали ‘изову должного комфорта и лечениЯ.
     Ћб этом ђешетников узнал при своем посещении госпиталЯ,  когда он пошел
туда познакомитьсЯ с ‘изовым и кстати поговорить с врачами -  ожидать ли его
поправки  или  требовать в  штабе  другого  радиста.  Џосле,  в  разговоре с
Ђртюшиным о  ‘изове,  лейтенант выЯснил еще одну важную подробность:  в свое
времЯ, при уходе из ‘евастополЯ, Ђртюшина сбросила за борт взрывнаЯ волна, и
он  мог  бы  вовсе пропасть (ибо контузиЯ,  по  его словам,  "отшибла всЯкое
политико-моральное состоЯние",  и он плавал,  "как бессознательное бревно"),
если бы  не ‘изов,  который кинулсЯ за ним в  воду,  поймал его и  держал на
себе, пока катер не изловчилсЯ их подобрать.
     - ‡начит,  с  тех пор и  подружились?  -  спросил ђешетников,  которому
психологическаЯ ситуациЯ показалась вполне Ясной.
     Ђртюшин посмотрел на него с ироническим удивлением.
     - Ђ  с  чего ж  он тогда за мной спикировал?  Њы давно с ним дружки,  с
самой Ћдессы.
     ђешетников смутилсЯ.
     - „а,  паренек действительно ничего,  -  сказал  он,  чтобы  что-нибудь
сказать. - ‘колько ему лет-то?
     - естнадцать. ЊорЯчок хороший. ’ихонЯ только.
     - Љакой же тихонЯ, если за вами кинулсЯ?
     - ќто он со страху.
     - ЌепонЯтно, - сказал ђешетников.
     - ‡а менЯ испугалсЯ.  Ђ длЯ себЯ он ничего не сделает, больно тихий. „о
того тихий,  аж злость берет.  ‡а ним не присмотришь -  вовсе пропадет... „а
вот,  возьмите,  товарищ лейтенант:  вчера  прихожу,  а  ему  все  этого  не
достали...  как его...  сульфидину.  ѓлавный врач уже когда приказал,  а они
чикаютсЯ.
     ђешетников самолюбиво вспыхнул:  как и при первом знакомстве,  в словах
Ђртюшина ему снова почудилсЯ прЯмой упрек - какой же, мол, ты командир, если
не знаешь, что твоему морЯку нужно?..
     - џ спрашивал, не надо ли чего, а он не говорит.
     - Ћн скажет!..  -  зло фыркнул Ђртюшин.  - џ на его месте дал бы жизни,
все утки в  палате взлетели бы,  а он лежит да мо