вел своего конЯ все
медленнее и медленнее, давал войску передышку и волю, в —еркассах и вовсе
остановилсЯ, боЯсь ехать дальше, не отваживаЯсь послать гонцов, чтобы
узнать: в —игирине ли сама, знает ли о патриаршем благословении, ждет ли как
жена и гетманша?
Ћднако не посылал гонцов и никого к себе не подпускал. ђаздумье мое
длилось недолго. „олжен был ехать дальше! Џрискакать в —игирин не как
мученик, а как муж!
‘олнце в то утро взошло над степЯми большое и чистое, сыпало на менЯ
своими тЯжелыми, словно охапки золота, лучами, звало, ожидало, призывало. џ
нарЯдилсЯ, будто длЯ встречи королевских послов, в кармазины и меха, весь
сиЯл золотом, и войско мое сиЯло золотом, а в душе все равно был мрак, грех
и зложелательство. Џеред моими глазами снова и снова поЯвлЯлась пани ђаина с
кислым поникшим видом, поднимала взглЯд нечистый и лживый, шипела зловеще:
"‚ы не увидите ее, пане •мельницкий, больше никогда не увидите..."
џ отгонЯл это видение, призывал к себе Њатронку, рисовал себе ее
печальную красоту, слышал ее испуганное: "Ќет! Ќет! Ќет!" - и сама по себе
мысленно напевалась песнЯ о нашей удивительной и трудной любви:
- Џостiй, прошу, голубонько, размовлюсь з тобою,
Љоли буде божа волЯ, жить будем з тобою.
- џк же менi, мiй гетьмане, з тобою стоЯти,
Њаю ж бо Я ворiженьки, що будуть брехати.
Ђ ще к тому, мiй гетьмане, тепер од'“жджа‘ш,
‡мовлЯть мо“ ворiженьки: про мене не дба‘ш.
- Ћй, хоча ж Я i по“ду, тебе не забуду,
Ќа злiсть нашим ворiженькам споминати буду.
- Џобий, боже, ворiженькiв, що нам зичать лихо,
Њи з тобою, гетьманоньку, любiмосЯ тихо.
’от час сво“м ворiженькам зав'Яжемо губу,
џк з тобою, гетьманоньку, станемо до шлобу.
‚ерный „емко встречал менЯ в поле со старшинами перед —игирином, и еще
издалека мне было видно, как радостно светилось все его лицо. ЏродралсЯ ко
мне сквозь страшную давку, пробил непробивную стену дорогих кунтушей,
растолкал плотные рЯды железных коней, поклонилсЯ мне, крикнул: "—елом,
гетман великий", и пустил из-под усов такую улыбку, что у менЯ заиграла
душа.
- Љак там мои все? - спросил Я его.
- „а уже! - беззаботно промолвил он.
- ‡доровы?
- Ѓлагодарение богу.
- Ђ гетманша?
- € гетманша в добром здравии.
- —то же она?
- †дет. ѓетманша ждет тебЯ, великий гетман, а пани ђаина, похоже, ждет
вроде бы свадьбы, гетманич ’имош даже насмехаетсЯ над ней. ѓоворит, не
страшно женитьсЯ, а страшно к попу приступитьсЯ. Љогда Я монаха того привез
от патриарха, пани ђаина даже подпрыгивала от радости и вмиг выпустила из
своего тайника пани гетманову, а ’имош, напоив монаха нашей скаженной
горилкой, поджег ему бороду одной из тех свечей, которые сами зажигаютсЯ. Ќу
шума было! “же пани гетманова, чтобы загладить дело, подарила монаху за его
бороду пЯтьдесЯт талеров. ‚едь ему без бороды - что мужчине без штанов!
џ слушал и не слушал глупые россказни „емка. ѓнал конЯ. Ѓыл теперь как
тот чабан из песни, который, будучи привороженным чарами дивчины, прилетел к
ней на белом коне. ‹етел на белом коне в —игирин, навстречу своей печали.
’еперь дорога была каждаЯ минута, ибо чем дольше Я не буду приезжать, тем
больше она будет озабочена, встревожена, измучена долгим ожиданием, а хотел
видеть ее веселой, озаренной, в безгранично щедрой радости.
‚ знак приветствиЯ били из пушек, разрывали воздух тугой стрельбой, а у
менЯ разрывалось сердце от нетерпениЯ, звонили колокола чигиринские на
радость гетману, а во мне звенел голос Њатронки, который Я должен был вскоре
услышать.
Ћна одна встречала менЯ! Ќе было никого, пани ђаина исчезла, как злой
дух, никто не решалсЯ соватьсЯ во двор гетманского дома, пустынЯ была бы
страшной, если бы не стоЯла на резном крыльце в ожидании менЯ она сама! ‚
кунтуше, крытом жарким бархатом, талиЯ и рукава в обтЯжку, воротник широкий,
лежащий, откидные отвороты на высокой груди, высокие обшлага на рукавах,
кунтуш на груди открытый, только в талии схваченный золотой застежкой,
подпушка, как и надлежало жене гетманской, положена из мехов не малоценных,
а соболинаЯ пластинчатаЯ, и шапка на Њатроне тоже соболинаЯ, и стоЯла не на
голых досках и не на казацкой дерюжке, а на дорогом персидском ковре,
светила навстречу мне своими серыми глазами уже не пугливо, как это было
раньше, а как-то словно бы хищно - она или не она?
Ќо когда Я выскочил из седла и, пошатываЯсь, побежал к крыльцу,
выставила вперед тонкие руки, испуганно сверкнула глазами,
застонала-заплакала: "Ќет! Ќет! Ќет!" Ћна! ѓетманша! ‘грабастал ее в
объЯтиЯ, готов был задушить и уничтожить и сам готов был уничтожитьсЯ вот
здесь, ведь зачем же мне жить более? Џотом оттолкнул ее от себЯ, не отпускаЯ
из рук, заглЯнул в глаза, в самую глубину, хотел спросить, ждала ли, но не
мог вымолвить ни слова, только потом выдавил из себЯ вовсе не то, что
хотелось:
- ѓде была?
- ѓде же мне быть? ‚ —игирине!
- ’огда, когда Я искал тебЯ! - закричал Я. - ‹етом! Љогда спрЯталась!
Љогда вы со своей матерью...
- ђазве ты искал менЯ? - сказала она спокойно. - ’ы приехал и уехал.
- —то же Я должен был делать? Џеревернуть всю “краину ради тебЯ?
- ‡ачем всю “краину? ђазве Я так далеко была?
- ѓде же ты была? - не закричал, а застонал Я, как будто от этого стало
бы мне легче.
- ‚ ‘убботове.
- ‚ ‘у... - Я посмотрел на нее ошеломленно. - Љак могла ты там быть?
Љто тебЯ туда? ’ам же все уничтожено.
- ‘ам сказал ‡ахарке ‘абиленко отстроить. Ћн и сделал. € отвез туда
менЯ.
- ‡ахарка? инкарь некрещеный?
- ‘читал, что ты прежде всего захочешь посмотреть на свой ‘убботов. €
уговорил менЯ туда поехать. џ ждала тебЯ там.
†дала в ‘убботове! Љак Я мог забыть про свой ‘убботов? Љак Я не
подумал, не почувствовал, что она ждет менЯ?
џ склонил перед нею голову.
- Џрости менЯ, Њатронка.
- ’ы обидел мать.
- ‚иновен и перед ней.
- Ћна хочет теперь сыграть нашу свадьбу.
- ‘вадьбу? Љогда все утопает в крови? Ѓыла уже наша свадьба здесь -
разве забыла? †елтые ‚оды наша свадьба, и Љорсунь, и ЏилЯвцы, и ‹ьвов, и
‡амостье! Њало - так еще будет! Џоедем в ЏереЯслав. ’ам соберетсЯ всЯ
старшина ‚ойска ‡апорожского, поставлю тебЯ перед нею, назову гетманшей.
Њало тебе?
Ћна молчала.
- Џригласишь менЯ в хату или как? - спросил Я.
Ћна отступила от дверей, но Я не пошел впереди нее, взЯл Њатрону за
руку, повел с собою, в светлице сорвал с нее кунтуш соболиный, снова
оттолкнул от себЯ, смотрел и не мог насмотретьсЯ. Ѓыла в саЯне из серебрЯной
в золоте травчатой объЯри, обшитой немецким кружевом с городами, к саЯну -
босторг жаркий в золотых травах с кружевом в серебре и золоте. †дала своего
гетмана, ждала!
“ менЯ задрожали ноздри.
- ‘тала бы ты передо мною где-нибудь там в снегах, когда Я ехал, - Я
растопил бы все снега! - сказал ей шепотом.
€ тут холодной тенью возникла между нами пани ђаина.
џ поклонилсЯ своей шлЯхетной теще, проклинаЯ ее в душе и с отвращением
думаЯ о том, как придетсЯ извинЯтьсЯ перед нею за свое грубиЯнство тогда, в
июне. Љ счастью, она не дала мне промолвить ни слова, змеино поиграла своими
тонкими устами, потом известила:
- ’ам гонцы к пану гетману.
- —то за гонцы неурочные? - недоброжелательно взглЯнул Я на пани ђаину.
Ќи любви, ни дружбы. ‚раги до самой смерти, и тут уж ничего не
поделаешь.
- ѓонцы от панов королевских комиссаров, - мстительно улыбнулась пани
ђаина и упорно стоЯла, не уходила из светлицы, не оставлЯла нас наедине с
Њатронкой, ждала, чтобы Я возвратилсЯ к своим гетманским обЯзанностЯм, тем
более что речь шла о милых ее сердцу панах комиссарах.
џ пошел к гонцам, и помост прогибалсЯ под моей тЯжелой походкой,
содрогались стены, жалобно звенела серебрЯнаЯ посуда в креденсах, все
содрогалось испуганно, только пани ђаина стоЯла неподвижно и вела менЯ своим
змеиным взглЯдом, как по шнурку.
ѓонцы были не от самих комиссаров, а от моего писарЯ генерального
‚ыговского, который возвращалсЯ из ‘емиградщины, вез с собою посла от
ђакоци, но писал не про свое посольство, а в самом деле про комиссаров
королевских, ибо, мол, по приезде в Љиев узнал, что комиссарам чинЯт
всЯческие препоны в их миротворческой миссии, держат на волости без
провианта и фуража, кто отлучаетсЯ от комиссарского полка, платитсЯ жизнью,
потому необходимо вмешательство гетмана, а также следует твердо определить
место комиссии. Ќа отдалении пан €ван забыл о своей осмотрительности и
проЯвлЯл незаурЯдную назойливость. ‡абыл, кому служил. Љисель был милее его
сердцу, чем гетман казацкий!
- ѓде вы оставили писарЯ генерального? - спросил Я старшего из гонцов,
человека, видно, больше шлЯхетского, чем нашего казацкого обхождениЯ.
- Џан ‚ыговский гостит у митрополита Љосова в Љиеве, Ясновельможный
мосципане гетмане, - промолвил тот, стрЯхиваЯ пальцем наледь с усов. - Ћни
вместе выезжали к королевским комиссарам в Ќовоселки, в маетность пана
сенатора ЉиселЯ, теперь ждут веленьЯ мосципана гетмана Ясновельможного.
Љак там очутилсЯ мой генеральный писарь и зачем встревал не в свое
дело? „олжен был торопитьсЯ ко мне, а он, вишь, целуетсЯ с Љиселем да пьет
монастырские меды в Љиеве! џ знал, что Љисель рвалсЯ исполнить свою миссию
комиссарскую до крещениЯ, после чего Я назначил войсковую раду, на которой
казаки могли либо одобрить поход на море, либо подтвердить союз с ордою. џ
распустил войско только до заговин, а после заговин должны были снова
собиратьсЯ в обоз на Њасловом ‘таве. ‚ каком количестве будет это войско -
Љиселю было не все равно. Ќо что он мог поделать? ‚ Љиеве Я не стал ждать
комиссаров, выехал оттуда, еще когда они где-то неторопливо продвигались по
‚олыни, и назначил местом встречи Ѓогуслав. Љомиссары ехали по тем самым
шлЯхам, что и Я из-под ‡амостьЯ, но только видели не то, что пришлось видеть
мне: панские глаза устроены как-то не так. “ менЯ перед глазами расстилалсЯ
край, словно созданный или обреченный на руины, край, претерпевший
опустошениЯ всех родов, уничтожение и всесожжение, залит был человеческой
кровью, засыпан пеплом, а панам комиссарам виделось всюду только гультЯйство
и мЯтежничество, и если и замечали они какие-нибудь уничтожениЯ, то относили
это за счет заслуженной кары. ’ам, где Я встречалсЯ с крайним обнищанием и
недолей, там паны комиссары замечали только дары из-под ЏилЯвцев; Я делилсЯ
черствой краюшкой с сиротами, умиравшими с голоду, а пан Љисель в ‡вЯгеле
обедал у какой-то шорницы, котораЯ подавала ему еду на дорогом серебре и
смеЯлась над •мелем, что так скромно живет, хотЯ бог послал всего много.
- ’ак где нынче панове комиссары? - еще спросил Я гонца. - Џочему же
сидЯт на волости и до сих пор не въехали в Љиев?
- Џробовали, но в •одосове казаки с посполитыми преградили им дорогу,
пленили панов комиссаров, и им пришлось давать выкуп. Џомог пан генеральный
писарь. …сли бы не он...
џ с неохотой махнул рукой. „овольно уже наслышалсЯ о своем пане
‚ыговском. ‚сегда был таким преданным и смиренным... Ђ может, - хиренным?
- ‹адно, - молвил Я гонцам этим неуместным. - ‘качите назад в Љиев и
передайте пану писарю генеральному, чтобы немедлЯ прибыл в ЏереЯслав.
Љомиссары же, если хотЯт стать передо мной, пускай направлЯютсЯ через „непр
вслед за паном ‚ыговским.
„ень заканчивалсЯ, а хлопотам гетманским не было конца. Џрилетели гонцы
из Ѓелой –еркви от „желалиЯ, возвратившегосЯ от султана. ‘прашивал, куда ему
направлЯтьсЯ. „емко мозолил глаза, ожидаЯ моего велениЯ созывать старшин на
угощение, или на свадьбу, или еще там на что; пани ђаина ходила за ним по
пЯтам, норовила остатьсЯ со мной с глазу на глаз, но потерЯла надежду и
выставила вперед Њатрону, чтобы хоть она отогнала от менЯ моих назойливых
казаков.
- ‡автра едем с тобой в ЏереЯслав, - сказал Я Њатроне.
- Ћтдохнул бы ты, гетман, дома. € с детьми не говорил... - напомнила
она.
- Џоговорю еще. Ђ отдыхать на том свете буду. ‚ремЯ - не длЯ отдыха.
- Њожет, хоть посмотрел бы на ‘убботов. ‡ахарко заново отстроил его...
- Џосмотрю. ‘лишком много всЯких напоминаний.
- Љакие же еще напоминаниЯ?
- Ђ ты не знаешь? „урили мне голову летом, хотите дурить и теперь?
’огда сговорились между собой, и лани ђаина обвинила менЯ чуть ли не в
распутстве, а теперь ты винишь, что поехал тогда из —игирина в напрасном
гневе и не нашел тебЯ там, где ты менЯ ждала. —то же это за встреча!
Ћна подлезла мне под руку, прижалась, ластилась по-кошачьи, была не
похожа на себЯ. Ќеужели снова наущениЯ пани ђаины?
- ѓетманич ’имош безецный, - прошептала неожиданно.
- Љ кому же? Љ монаху патриаршему, который перепилсЯ нашей горилкой?
- Љ пани ђаине.
џ ожидал, что она скажет: "Љо мне", - и уже негодовал на ’имка за его
нестатечность* и готов был всерьез возмутитьсЯ, и велеть прислать его ко
мне, чтобы проучить как следует. Ќо ведь ’имош - и пани ђаина?
______________
* Ќестатечность - непристойность.
- ’ы сказала: к пани ђаине? - переспросил Я Њатрону.
- „а.
џ расхохоталсЯ. Џани ђаина хотела быть благословенной после того, как
не удалось стать грешной. “часть всех нечестивцев.
- џ буду ограждать ее честь. ЋстанетсЯ здесь присматривать за
гетманским домом. € за ‘убботовом, - не сдержал своей мстительности.
Ќо Њатронка больше не защищала пани ђаину. Њолча прижималась ко мне,
обвивала менЯ чарами, вовсе ей не присущими, даже во мне пробудилась
ревность и подозрениЯ, которые не знал, чем и заглушить. ЏопыталсЯ
отстранить ее от себЯ и не мог. ќто податливое молодое тело было сильнее
менЯ, моего гнева и моего раздражениЯ.
‘ладкаЯ дрожь плоти. ѓрудь вылущиваетсЯ из одежды, как Ядро из ореха.
‘мЯтаЯ ночь - и все смЯто.
Ќа рассвете мы отправились на ЏереЯслав, и пани ђаина была с нами. џ
согласилсЯ на это без уговоров, без слов и мольбы. †аль говорить!
‡арЯ была холоднаЯ. Њы погрузились в сизый мороз, и его молчаливаЯ
неистовость забавлЯла менЯ.
30
‚первые ехал Я с Њатроной. ќто был не военный поход, в который казаку
жену брать негоже, а простой переезд с одной стороны „непра на другую, от
одного города до другого. ЏереЯслав объединЯл нас с Њатронкой далеким
воспоминанием, она возвращалась в свое детство, Я - в давнюю
растревоженность и в гетманское беспокойство.
Џока мы были бессильными и угнетенными, никто нас не знал, теперь же,
когда поднЯлись в силе, потЯнулись к нам отовсюду цепкие руки, ненасытные
взглЯды, разгорались нечистые страсти. ’ак что же лучше - сила или бессилие?
‚ ЏереЯслав со всех сторон съезжались послы, где-то там мой есаул
€ванец Ѓрюховецкий вместе с —арнотой устроили их так, чтобы самых
значительных принЯть на улице евской, где в доме ‘омка должен был
остановитьсЯ Я, а остальных поместили кого дальше, кого ближе, - в своем
доме уже мы теперь распорЯжались!
Џриветствовали менЯ соседние земли, почтение приносили отовсюду, из
самых отдаленных стран могущественные властелины, сопутствовала мне слава
всех достоинств и всемерного счастьЯ. Ќо нет покоЯ и на самой высокой
ступени блаженства, а если бы и был, то слишком краток, как тишина, котораЯ
всегда предвещает бурю.
Њожет, только и отпущено было в ту зиму беззаботного счастьЯ в этом
переходе через „непр, когда рЯдом Њатрешка, и речь спокойнаЯ и чувства
неомраченные. …хала рЯдом со мною всю дорогу верхом, в сани к пани ђаине
садитьсЯ не хотела, была наконец настоЯщей гетманшей и моим
ангелом-хранителем, а еще - моей ученицей и хранительницей дум. Ќе боЯлсЯ
обвинениЯ в изнеженности, ибо разве же не бывает так, что и некоторые копьЯ
во времЯ битвы стоЯт вбитыми в землю и не пронзают вражеских тел. Џесни
звенели на походе, смех и возгласы, а затем долго скакали мы в молчании,
только тЯжкий топот конский да стаи напуганных зимних птиц над нами; потом
заводил Я с Њатронкой речь о достоинствах, которые помогают укрощать порывы
сердца, ибо, как говорил еще преосвЯщенный ‚инцент Љадлубек, доблестного
мужа украшает не только сила телеснаЯ, но и безупречность духа.
Њатронка со смехом допытывалась, не намекаю ли Я, говорЯ о
безупречности духа, на ее детские приключениЯ нецеломудренные с
переЯславскими лавочниками, Я же испуганно отмахивалсЯ руками, словно бы
отгонЯЯ злых духов прошлого, и снова переводил речь на хрониста из древних
веков, угощал свою гетманшу его дикой латынью, в которой смертельный грех
простого и понЯтного Языка обойден был старательно и последовательно. ђазве
же это не обо мне и моей жене сказано было: "Ћчень удивительна в муже
храбром не только незамутненнаЯ терпеливость, но также и особаЯ сметливость,
когда он удары причиненной кривды не только спокойно переносит, но даже с
благодарностью прощает, живо делает невинными, внимательностью вознаграждает
и дарами осыпает. Ќо откуда же взЯлись эти дочери всЯческих добродетелей (их
целый сонм!), которые, какой бы долг ни исполнЯли, что бы ни делали, все
относЯт к смышлености? Љ примеру, терпеливость, котораЯ ЯвлЯетсЯ дочерью
мужества, три чести носит в одном и том же мешке: честь слабости, честь
труда, честь обвинений или кривд. “видев расторопность, спрашиваешь: что
несешь, дочь? Ќа это она, сгибаЯсь под тЯжестью: поторопись, мать, сними
тЯжесть с обессиленной, сестра твоЯ отвага велела к тебе тЯжесть принести.
Ќа это расторопность сказала: знаю моей сестры сладости, знаю привычные
дары, велит, чтобы мы ей служили, о терпеливость, будем терпеть вместе.
Џотому подержи немного, сделаю, чего просит.
‘уровые глыбы кладет в печь желаний, дует, готовит, пробует,
раскладывает на части и дивным искусством создает украшениЯ".
- Ќеужели мне все это непременно надо понимать? - испугалась Њатронка.
- „лЯ жены такое непосильно.
- Ћставим это мужам натруженным, - охотно согласилсЯ Я с ее нежеланием
ломать голову над словами пана ‚инцента.
Ћднако слишком легкаЯ победа не удовлетворила Њатронку.
- ’огда что же остаетсЯ женам? - спросила она.
- †ены либо ведут благочестивую жизнь, либо изменЯют своим мужьЯм.
- —то же выпадает на мою долю?
- Ѓлагочестивость, дитЯ мое, ибо ты гетманша, тебЯ видит весь мир.
- Ђ если захочу изменить?
- ‘ кем же? „лЯ этого нужен другой гетман. Ђ его не будет и после моей
смерти. ’еперь ты женщина самаЯ близкаЯ к истории из всех сущих на нашей
земле.
- ќто, наверное, тЯжело?
- “видишь, дитЯ мое. …ще все увидишь. Љогда-то Ћдиссей, премудрый и
божественный, не захотел дарованного ему богиней Љалипсо раЯ, где обещана
была любовь, молодость и бессмертие, - это был рай принудительный и без
возможности выйти оттуда. ‚ истории же приходитсЯ жить принудительно, даже
тогда, когда достиг наивысших вершин и когда сам к ним стремилсЯ. ’ЯжкаЯ
бызысходность и крест вечный. „умала ли ты о чем-либо подобном?
- Ќикогда.
- Ќу и не надо. ђазве что помоги мне удержатьсЯ от гнева и
пристрастности, это очень тЯжело. €мею здоровье крепкое и после столь
великих опасностей и испытаний, а дух не всегда удерживаетсЯ в спокойствии.
€ никто не поможет, только самаЯ близкаЯ душа. ’воЯ душа, Њатронка. “жели не
станешь моей утехой и опорой во всем, где не помогут и все мои советчики,
радетели, помощники и благодетели?
Ћна показала одними глазами: стану. ѓлаза были еще серее среди снегов,
была в них сизаЯ летучесть, и душа моЯ полетела за ними и сквозь них, в миры
далекие, еще неведомые, не просветленные даже моим тЯжким разумом.
Џеред ЏереЯславом было почти в точности так, как у премудрого Љадлубка
с Љазимиром ‘праведливым, когда тот въезжал в Љраков. ‚ыехало навстречу с
непередаваемой радостью многочисленное войско, отовсюду сыпались толпы люда,
в восторге кричали и приветствовали: прибыл их освободитель! ’Янулись ко мне
люди всЯкого возраста, отдавали честь все сословиЯ и все достоинства, и
врата города, хотЯ и охранЯвшиесЯ неприступной стражей, сразу же были широко
раскрыты. ‚се с глубоким поклоном припадали к ногам, пожеланиЯ и приветствиЯ
всех соединЯлись воедино.
€ в самом ЏереЯславе были сплошные виваты, ехал Я уже не неизвестным
сотником по улице евской и не утешал несчастную шлЯхетскую вдову с малым
дитем перед запущенным домом, не припорошена пылью одежда, и мое лицо, и мои
усы, - утоптанный сотнЯми ног людских и конских копыт, снег сверкал серебром
и золотом под низким красным солнцем, дворы были устланы коврами и Яркими
рЯднами, дома убраны и нарЯжены, даже дом пани ђаины каким-то чудом за
неделю был отстроен, покрыт новой крышей, украшен новым крыльцом и новыми
ставнЯми, так что Њатронка схватилась за лицо и закрыла глаза, а потом
посмотрела еще раз на свой давнишний дом и прошептала, что хочет туда с пани
ђаиной.
- Ѓудешь со мной, - сказал Я твердо. - Џани ђаина имеет свой дом, ты
будешь иметь свой. ’ы - гетманша.
‚ доме ‘омков, где Я должен был остановитьсЯ, встретил менЯ €ванец мой
Ѓрюховецкий и младший брат голубки моей ѓанны - џким ‘омко, уже сотник
казацкий, мужчина такой неземной красоты, что его невозможно было с кем-либо
и с чем-либо сравнить. џ подумал, неужели и ѓанна была такой красивой? €
испугалсЯ этой мысли, потому что Њатрона, смотревшаЯ то на џкима, то на
менЯ, могла угадать ее. ‚ерил в Њатронкину доброту, но и не хотел без нужды
подвергать эту доброту испытаниЯм. Џоэтому не без радости услышал заверениЯ
џкима, что он сразу уедет в свою сотню, а прибыл сюда лишь длЯ того, чтобы
поприветствовать великого гетмана с гетманшей и выразить свою радость
оттого, что избрали его дом длЯ пребываниЯ.
…сли бы Я умел угадать страшную судьбу џкима, - может, не отпустил бы
его тогда, держал возле себЯ? Ќо все равно ведь не спас бы, ведь удержать
человека можно, пока ты живешь, а после смерти как это сделать?
Ђ они как стоЯли вот сейчас передо мною на крыльце сомковского дома -
прекрасный џким и вертлЯвый мой €ванец, оба верные мне, полные уважениЯ и
любви к своему гетману, так и станут и через два десЯтилетиЯ, когда менЯ уже
не будет, перед черной радой казацкой, два мужа в расцвете сил, один
простодушный и чистый, как и сейчас, а другой коварный и хитрый, козырЯл
тем, что из гнезда Ѓогданова, ходил, как и Я, в простой одежде, ел с
запорожцами саламату и тетерю обычную, спал, подложив седло под голову, -
Ѓрюховецкий - Ѓреховецкий. ѓнездо в самом деле мое, а дети - кукушкины, и
среди них €ванец - самый подлый. ‚озьмет он верх над ‘омком и отдаст его под
топор палача, но и равнодушный палач-татарин не захочет рубить голову џкиму,
удивлЯЯсь людЯм, которые могут лишать жизни такое совершенное творение
божье.
џ отпустил џкима, может, даже прогнал его: уже боЯлсЯ молодых красивых
мужчин рЯдом с Њатроной, хотЯ и ведал доподлинно, что всех не прогонишь и не
отстранишь, но и не хотел быть завистливым прежде времени.
‚ ЏереЯславе менЯ уже ждали все мои старшины и полковники и послы
отовсюду - от господарей молдавского и мунтЯнского, от кнЯзЯ семиградского,
от ордынцев и от самого султана турецкого, была уже весть, что едет посол из
Њосквы, а где-то из-за „непра направлЯлись ко мне панове королевские
комиссары с Ђдамом Љиселем во главе.
‚ыговский, прискакав в ЏереЯслав по моему велению самым первым, тотчас
пристроил семиградского посла, которого привез с собой, напротив моего двора
на евской улице, а еще один двор держал длЯ королевских комиссаров, но Я в
день своего прибытиЯ велел отдать этот двор длЯ московского посла, а
комиссаров по приезде рассовать по всему городу, чтобы не могли свободно
общатьсЯ между собой.
‚се делалось словно бы само собою, уже в ту ночь Я поставил перед
своими побратимами Њатронку, и нарек ее гетманшей, и пани ђаину тоже посадил
возле себЯ за столом, и пила она со вчерашними мужиками, лишь слегка
прикасаЯсь своими шлЯхетскими губами к крепкому нашему напитку, а потом она
еще должна была слушать песню, которую Я начал, играЯ на старенькой
отцовской кобзе тридцатиструнной:
ђозлилисЯ крутi бережечки, гей, гей, по роздоллi,
ЏожурилисЯ славнi козаченьки, гей, гей, у неволi.
ѓей, ви хлопцi, ви добрi молодцi, гей, гей, не журiтьсЯ,
Џосилайте конi ворниi“, гей, гей, садовiтьсЯ.
’а по“дем у чисте‘ поле, гей, гей, на ЏилЯву,
’а наберем червоно“ китайки, гей, гей, та на славу.
ѓей, щоб наша червона китайка, гей, гей, не злинЯла.
’а щоб наша козацькаЯ слава, гей, гей, не пропала.
ѓей, щоб наша червона китайка, гей, гей, червонiла,
Ђ щоб наша козацькаЯ слава, гей, гей, не змарнiла,
ѓей, у лузi червона калина, гей, гей, похилиласЯ.
—огось наша славна “кра“на, гей, гей, засмутиласЯ.
Ђ ми ж тую червону калину, гей, гей, та пiднiмемо,
Ђ ми ж свою славну “кра“ну, гей, гей, та розвеселимо.
џ спросил ‚ыговского:
- Љак это ты зацепилсЯ за комиссаров?
- „умал, что ты в Љиеве, гетман, туда и поехал.
- Љогда же увидел, что менЯ там нет, почему не поспешил за мною? €ли
захотелось Љиселевых медов пробовать?
- ѓрех было бы упустить возможность. ‚ыведал намерениЯ комиссарские.
- —то же ты выведал?
- Љисель проговорилсЯ перед митрополитом. Њол, мы тут будем держать
тирана за слово, которое он дал под ‡амостьем: амнистиЯ, 12 тысЯч войска
реестрового и отмена унии. Ђ за все это - казацкое войско все отодвинуть на
‡апорожье, а в “краину пустить панов в их маетности.
- …сть в кувшине молоко, да голова не влезет! —то из ‹итвы?
- ђадзивилл пошел против казаков.
- Љак же замирение королевское?
- Њол, ђадзивилл нарушает волю королевскую.
- Ђлешто! Ћни нарушают, значит, и нам не грех. —то привез от ђакоци?
- Џосол со мною прибыл. ЏроситсЯ к тебе.
- Џриму после. Џервым буду принимать московского посла.
- …ще не прибыл, да и неизвестно когда будет.
- ’огда султанского. ‘ледовало бы дать ему асисторию возле моего двора,
а ты взЯл да разместил там посла семиградского.
- Ќе хотел пускать сюда басурманов.
- Љогда нет в христианстве правды, можно попробовать ее и у иноверцев.
Љогда тонешь, то и за бритву схватишьсЯ. —то же ђакоци молодой обещает?
- Њожет собрать свое войско в Њукачеве и ударить оттуда на Љраков.
Џоможет ему џнуш ђадзивилл, потому что они в союзе, как диссиденты, кроме
того, может, станут своЯками, ибо ђадзивилл женат на дочери молдавского
‹упула, а ђакоци хочет женитьсЯ на младшей дочери ‹упула. ѓоворЯт, такой
красы невиданной, что уже и молодой Џотоцкий, и сын ‚ишневецкого, и ђакоци
зарЯтсЯ на нее, даже султанский двор обеспокоилсЯ и забрал эту ђоксанду в
султанский гарем, чтобы сберечь целомудрие.
- Њного успел ты, пан писарь! € о целомудрии дочери ‹упула узнал?
Њожет, расскажешь старшинам, как сохранЯют это сокровище в султанском
гареме?
- Ќу, пока султан малолетний, укрытие там самое надежное.
- •ватит об этом целомудрии. —его же хочет ђакоци за услугу?
- •очет, чтобы ты помог ему добыть корону польскую.
- € тогда будет казацким покровителем или как?
- Ќаверное.
- •орошо. ’еперь послушаем „желалиЯ. ”илон! ЏридвиньсЯ-ка поближе!
„желалий, потемневший от вина, сел ближе, отодвинув —арноту и судью
генерального ‘амийла, неприЯзненно взглЯнул на ‚ыговского. ЏоднЯл бокал.
- ‡а твое здоровье, гетман, и за здоровье гетманши молодой!
- Ќе был ты, ”илон, таким вежливым, когда мы с тобой в ‘тамбуле в
неволе сидели, а при султанском дворе уже и нахваталсЯ?
- „а где там, пан гетман? - засмеЯлсЯ „желалий. - „о султана и не был
допущен, ведь мал он еще, да и мы, выходит, тоже малы, никто и не знает о
нас толком. ‘ трудом добралсЯ до великого визирЯ. Ђ тот так и брызжет слюной
в лицо! €зменили, мол, панам своим и вере своей, да еще и нас предадите,
зачем притащилсЯ к свЯщенному порогу его величества султана! Ќу, и еще там
много чего было сказано, да Я уж и не прислушивалсЯ: они так бормочут, ты
ведь знаешь, Ѓогдан. ’ак Я и говорю этому визирю. Њы, говорю, у панов своих
терпели муку большую, чем у вас невольники на галерах, так почему должны
придерживатьсЯ верности своим мучителЯм? Ђ прибыл Я от народа великого и
храброго, и просим только давать нам татар, а мы будем платить вам дань, как
валахи, молдаване и ‘емиградье, сколько уж там скажете, а против каждого
вашего врага мы будем всЯкий раз выставлЯть хоть и десЯть тысЯч войска, а уж
какое это войско, вы хорошо ведаете и сами.
‚от так поговорили, и визирек этот сделал все как следует, уступил.
Ћтправили уже менЯ не одного, а с послом своим Ћсман-чаушем, привез он тебе
фирман султанский и подарки от султана и от султанской матери.
- Ѓекташ-агу видел?
- Ќе видел, а письмо от него к тебе есть у Ћсман-чауша.
- ‡автра станешь у менЯ с послом султанским, - сказал Я „желалию.
‚ыговский осторожно подсказал, что надлежало бы раньше дождатьсЯ
королевских комиссаров.
- ‚рЯд ли нужно кого-нибудь принимать раньше комиссаров... - выставил
он над столом ладони, как апостол на тайной вечере.
- Љ дьЯволу! - крикнул —арнота. - —то нам эти комиссары!
- Њы королевские подданные, - смиренно напомнил пан €ван.
- Ђ может, это король наш подданный? - ударил кулаком по столу —арнота.
- ђазве не наш гетман поставил королем џна Љазимира? џ и ‡амостье не захотел
брать ради этого!
’еперь уже смеЯлись все, вспоминаЯ, как —арнота "не захотел" брать
‡амостье.
- Њолись богу, что хоть сидеть уже за столом можешь, - крикнул ему
‚ешнЯк.
- ‚ир инкомпарабилис, - покичилсЯ своим знанием латинского ’етерЯ,
обращаЯсь к своему тоже эдукованному соседу Њатвею ѓладкому.
—арнота на слова ‚ешнЯка не откликнулсЯ, а латынь ’етери задела его за
живое.
- ’ы себе верь или не верь, - презрительно кинул он ’етере, - мне лишь
бы гетман мой верил, вот как!
- ‚сегда ли они такие? - шепотом спросила менЯ Њатронка.
- Ђ какими же хотела их видеть? †алуютсЯ, возмущаютсЯ, гневаютсЯ,
плачут, мучаютсЯ, проклинают, угрожают и обвинЯют друг друга и весь мир, а
гетман за всех должен просить, требовать, оправдыватьсЯ, объЯснЯть. Ђ потом
все просЯт: помоги. Џомоги одолеть врагов и собственную слабость, помоги
жить, помоги умереть, помоги перейти в вечность.
- Њне страшно, - прошептала еще тише она.
- —его тебе страшно, дитЯ мое? €спугалась этих воинов? „а ведь они как
дети - добрые душой, чистые сердцем, а благородством никто в мире с ними не
сравнитсЯ.
- ‘трашно возле тебЯ, - сказала она.
- Љак это? —то молвишь? €ли Я не сумею защитить тебЯ от всех бед?
Њожет, это ЏереЯслав так подействовал на Њатронку? ‚спомнила свое
сиротство и все вспомнила, не спасала от воспоминаний и пани ђаина, котораЯ
сидела поблизости от нас и играла глазами на моих полковников, не спасал ее
даже Я в своей славе и всемогуществе. —ем тут поможешь?
џ встал из-за стола, протЯнул кубок, чтобы джура наполнил его, -
пригласил товарищество:
- Џанове братьЯ! Џили уже и за мое здоровье, и за здоровье гетманши
Њатрегны, и за все добро и богатство длЯ всех нас. Ќо еще раз прошу вас
выпить за гетманшу нашу Њатрегну, чтобы ей хорошо было среди нас, а мы с нею
будем как один, ибо она теперь дочь и мать наша! ‘лава!
џ поцеловал Њатронку, прежде чем выпить, поднЯв ее на одной руке,
легонькую девчонку, счастье мое и радость наибольшую. Џоцеловал ее в чело, и
оно было холодное, как лед. —ело - монастырь, стан - молодой тополь, волосы
- дождь, ладони - снег, уста - смех, глаза - плач, так дивно была она
создана - на радость мою или на горе?
‘таршины же мои шли к Њатронке, как на богомолье. Џо нашему древнему
обычаю несли дары. Ќечай клонил свою негнущуюсЯ шею и клал к ногам гетманши
целые вороха драгоценностей. ‡а ним шел Ѓогун, светЯ своими умными глазами.
Џотом левобережные полковники подошли с поздравлением и подарками. „желалий
бросил на гору своих подарков даже подшитый соболЯми кафтан, полученный им
от султана, еще и запел, пританцовываЯ:
Љоли б не таЯ горiлица, не таЯ мокруха,
Ќе так хутко Я збавивсЯ б вiд свого кожуха...
џ обнЯл и поцеловал ”илона, задержал его возле себЯ, хотел сказать
Њатронке, что это за человек и какой человек, но только развел беспомощно
руками. Ђ тут уже подходил —арнота, сверкаЯ своими черными глазами, вел за
собою десЯток молодых пахолков, которые на вытЯнутых руках несли подарки,
припевал, как „желалий:
Њене дiвки пiдпо“ли,
†упан менi пiдкро“ли..
- “спокоилось ли твое сердце? - тихо спросил Я Њатронку.
- Ќе знаю. Ќичего не знаю, - промолвила она.
ЃоЯлась чего-то неизвестного мне, и тут Я был бессилен со всей своей
гетманской властью, потому как и наивысшаЯ власть, доходЯ до души
человеческой, становитсЯ беспомощной.
- ‘о мной ничего не бойсЯ, - сказал Я Њатронке с несвойственной мне
самоуверенностью.
- Ђ без тебЯ?
- Ќе будешь без менЯ никогда.
Ќе нужно было говорить этих слов, но уже сказал и махнул товариществу
своему дорогому, чтобы запевали песню. Њожет, хотЯ бы снова те же
"Ѓережечки" или же "“ гаю, гаю, чабан вiвцi зганЯ‘". …ще в "ђоксолании"
Љленовского рассказываетсЯ об этой нашей старинной песне, как летит на белом
коне чабан к дивчине, котораЯ его причаровала. Џрилетел и Я на белом коне к
своей любови.
Ќадолго ли? € возможна ли любовь на тех вершинах, на которых Я
оказалсЯ? •отел, чтобы была там любовь, а то как же иначе?
Ѓыл Я добрым в тот вечер, хотел быть согласным со всеми. ‚ыговский
предостерегает, чтобы не принимал никаких послов, пока не прибудут
комиссары? ‘огласен. Џани ђаина жаловалась на неучтивость моего сына ’имка?
џ подозвал его к себе, обнЯл, спросил тихо: "•очешь, пошлю тебЯ в Њолдавию?"
- "Ђ чего Я там не видел?" - "ѓоворЯт, у ‹упула дочь красы невиданной". - "Ђ
что мне ее краса?" - "‡ахочешь - станет твоей женой".
Ћн оторопело посмотрел на менЯ. Љак ни пьЯн был, а показалось ему,
будто Я говорю неразумное.
- •орошо, - сказал Я ему. - …ще поговорим об этом.
’ак прошла эта ночь в моих попытках творить благодеЯниЯ, а потом Я стал
ожидать королевских комиссаров, то есть согласилсЯ с советами ‚ыговского.
Љисель со своими приЯтелЯми из ”астова поехал на ’риполье, там
перебралсЯ через „непр и заночевал в ‚оронькове.
џ надумал принЯть комиссаров с почестЯми. ‚ыехал навстречу им за город
с Њатроной в санЯх, с полковниками и старшинами, под знаками, белым бунчуком
гетманским и красной запорожской хоругвью. “садил к себе в сани ЉиселЯ, и
так въехали в город. €з двадцати пушек ударили в знак приветствиЯ, пан Ђдам
растрогалсЯ, называл менЯ милым приЯтелем (в который уже раз!), призывал
прижать к сердцу все духовные сокровища народа, позаботитьсЯ о его вере и
будущем. —ьЯ бы корова мычала, а его бы молчала! Ќо Я до поры до времени
сдерживалсЯ, чтобы не расхолодить пана сенатора, пригласил его с комиссарами
к себе на обед, дал времЯ длЯ устройства со всеми панскими удобствами (но и
не давал слишком много времени, чтобы не понЯли, как рассовал их по всему
ЏереЯславу да еще и окружил казаками, будто длЯ обеспечениЯ комиссарского
спокойствиЯ).
Ќа обеде, как только Я пригласил ЉиселЯ сказать слово, он начал орацию,
передаваЯ мне и всему войску ласку королевскую и хвалЯсь, что привезли они
от џна Љазимира клейноды длЯ гетмана, но тут „желалий без церемоний прервал
его суровой речью:
- Љороль как король, потому-то мы и поставили его над вами. Ќо вы,
королЯта, кнЯзьЯ и сенаторы, броите много - и уже столько наброили! € ты,
Љисель, кость от костей наших, отщепилсЯ и пристал к лЯхам.
џ попыталсЯ урезонить ”илона, но он, махаЯ перначем под самым носом у
пана ЉиселЯ, кричал так, что полковникам пришлось успокаивать его и
отталкивать от побледневшего пана сенатора, которому изменил его рыцарский
дух, коим он так любил хвалитьсЯ повсюду.
- Џривезли сии игрушки, - кричал „желалий уже из-за спин старшинских, -
хотите одурачить казаков, чтобы снова взнуздать? Ќужно оружием, а не словами
кончать дело! €мейте вы свою Џольшу, а “краина пусть казакам будет!
- ‚идишь, пан Љисель, - сказал Я, - услышал ты лишь одного моего
полковника, а из них каждый как порох, - не знаешь, когда и взорветсЯ. ’ак
как тут начинать комиссию, не смЯгчив хотЯ бы малость мЯтежных душ сих?
Ќужно вам будет подождать, пока Я приму послов иноземных и дам им отпуск,
потом, может, и возьмемсЯ за свое дело.
- Ќо ведь комиссиЯ не может ждать! - воскликнул пан ‘мЯровский, давний
мой знакомый из-под ‡амостьЯ.
џ посмотрел на него спокойно, но тЯжело. Џомнил его ненавистные слова
про Љривоноса. Њожет, и сюда напросилсЯ, чтобы сводить счеты с Љривоносом?
’ак нет уже Њаксима, нечего и искать. Ђ тот кнЯзь —етвертинский? ’оже будет
вспоминать свои кривды и своего брата, убитого в Ќестерваре горЯчими
головами, и невестку свою, ту белую кнЯгиню, котораЯ так пришлась по душе
Њаксиму? ’ак нет же Љривоноса уже теперь ни длЯ кого, а эта белаЯ кнЯгинЯ,
говорЯт, уже нашла себе какого-то шлЯхтича и утешилась в горе своем двойном.
Ќа кого из комиссаров ни смотрел Я, в каждом вычитывал ненависть к нам
и презрение, так почему же должен был уважать их сам?
- Ќе могут ждать послы иноземные, - промолвил спокойно. - ‚едь прибыли
издалека и от чужих властелинов. Ђ мы - свои, в своей державе, у себЯ дома,
так куда же нам спешить? Џью за ваше здоровье, панове комиссары, и на этом
конец ныне, а что завтра будет - увидим.
Ђ завтра ждал Я прибытиЯ посла московского, подьЯчего ‚асилиЯ
Њихайлова, но он был и не посол, а только гонец, который должен был
присмотретьсЯ к нам, убедитьсЯ в нашей силе, мне же передать, что вскоре
прибудет ко мне настоЯщий посол от самого царЯ с письмами и надлежащими
наставлениЯми.
‡ато подарки от царЯ Њихайлов привез такие, что и с послами никогда не
присылаютсЯ: сорок соболей в 200 рублей и два сорока по 150 рублей, всего на
пЯтьсот рублей.
џ принЯл Њихайлова, как брата, одарил его щедро, приготовил еще одно
письмо к царю, в котором снова писал о желании всего народа нашего быть в
подданстве царском и просил помощи против шлЯхты. Ћтпуск Њихайлову дал не
сразу, чтобы повнимательнее присмотрелсЯ он ко всему, что происходило в
ЏереЯславе, и было ему о чем рассказывать в Њоскве.
‘ам тем временем принимал султанского посла Ћсман-чауша.
Џышное это было зрелище длЯ казацкого глаза. Ћсман-чауш стоЯл во дворе
напротив моего гетманского, потому мог бы просто перейти улицу, а перед
крыльцом Я уже и встретил бы его. Ђ он вырЯдилсЯ, как будто бы в дальний
поход. ‘ам на коне, и всЯ его свита тоже на конЯх под чепраками и попонами,
такими дорогими, что за каждую можно купить целый город. Ћкружил себЯ
султанский посол закованными в черное железо разбойниками, будто отправлЯлсЯ
на битву, привез из ‘тамбула даже своих барабанщиков и зурначей, и вот так с
грохотом, дикими возгласами и криками, в роскошном мрачном величии двинулсЯ
этот поход через улицу, и все это продолжалось так утомительно долго, что
весь ЏереЯслав успел посмотреть на турецкое диво, и купцы чужеземные, и
служки панов комиссаров, и те люди посольские, которые там обретались.
‚переди своего похода Ћсман-чауш пустил помощников, в раззолоченных
кафтанах, подбитых толстым мехом, в тюрбанах таких огромных, будто намотаны
они были не на головы, а на бочки, что ли. Љаждый из них нес на золотой
парчовой подушке подарки длЯ менЯ от султана: саблю в драгоценных ножнах,
хоругвь, шитую золотом и жемчугами, и булаву в редкостной Яшме, серебрЯную,
золоченую.
џ встретил посла перед крыльцом с короткой речью, принЯл султанские
дары, пригласил Ћсман-чауша в дом - уж очень вельможного турка донимал наш
мороз, и потому вид у пана посла был далеко не торжественным.