‘ергей ‘олоух. Љлуб одиноких сердец унтера Џришибеева

Ћцените этот текст:
‘ергей ‘олоух. Љлуб одиноких сердец унтера Џришибеева

---------------------------------------------------------------
 © Copyright ‘ергей ‘олоух
 From: sova@fobos-plus.ru
 Date: 27 May 1999
 €зд: Љемеровское изд., 1996
---------------------------------------------------------------

 поэма




                            Then in comes a man all dressed up
                            like a Union Jack
                                               M.J. - K.R., 1965









                           Pour une garce c'en etait vraie. Faut ca
                           d'ailleurs pour  faire bien jouir.  Dans
                           cette cuisine-la,  celle du derriere, la
                           coquinerie, apres  tous,  c'est comme le
                           poivre  dans  une   bonne  sauce,  c'est
                           indispensable et ca lie.
                                                 L.-F.C.,1932








 * ‚’ЋђЌ€Љ
 часть перваЯ *

‹…ђЂ


     ‚  половине  одиннадцатого утра,  в час автобусного межвременьЯ, когда,
ковырЯЯ  обломками  спичек  в  прокопьевским   табаком  просмоленных  зубах,
шоферюги  всех  без  исключениЯ  пассажирских  автотранспортных  объединений
индустриального   города   ћжносибирска  только-только   начали  теснить  за
"козлиными" столами с  утра уже  навоевавшихсЯ слесарей,  ‚алериЯ Ќиколаевна
„одд,  юнаЯ  особа  недурной,  хотЯ  зачем  кривить душой, весьма  и  весьма
аппетитной, исключительно привлекательной наружности,  имевшаЯ  среди не  по
годам развитых  сверстников  мужского,  конечно  же,  пола  репутацию  крали
ветреной,  ненадежной,  неверной,  одним  словом, ... впрочем, нет,  нет, от
слова уж избавьте, увольте, так вот, сидела одна-одинешенька в молочном кафе
"—ай" на ‘оветском проспекте и ела, забавно морща носик, скорее на воде, чем
на молоке замешанную, скорбную, голубую манную кашу.
     “силиЯ требовались необыкновенные.
     Ћрганизм ‚алерии  Ќиколаевны,  ‹еры,  "ќх,  ‚алюши",  -  как восклицал,
бывало, на  стол вываливаЯ мЯтые червонцы два раза в месЯц папаша  „одд, все
ее  юное и прекрасное  существо отказывалось принимать пищу в каком бы то ни
было виде, твердом, жидком или же газообразном. ‚се, кроме сосущей тоскливой
пустоты за  левым межреберьем,  коЯ  несмотрЯ на гадостные  позывы, времЯ от
времени холодившие отвратительной дрожью нежные девичьи сфинктеры, требовала
и немедленно,  свою  обЯзательную порцию диетического продукта,  умЯгчителЯ,
адсорбента, и опыт, увы, определенный  не позволЯл гордой  красавице ‚алерии
„одд попросту игнорировать угрюмую настойчивость вчерашней невоздержанностью
в  напитках   растревоженного  желудка.  ‘траданиЯ  физические  усугублЯлись
дефицитом теплоты,  душевности  и сердечности.  —еловечество, прискорбно, но
это так, не  спешило расслабить лицевые  мускулы,  не торопилось  подставить
братское,  сестренское  плечо   под  милую,  но  непутевую  голову  силы  не
рассчитавшей девицы.  Љак раз напротив, один  его типичный  представитель  -
здороваЯ  краснорукаЯ подавальщица в непотребном, давно нестиранном фартуке,
несмотрЯ на  две  робкие,  необычайно  вежливые,  церемонные даже  и  оттого
особенно трогательные просьбы, тем не менее все-таки брЯкнула с механическим
безразличием в  самую середину (не  обойти -  не объехать)  жидкой  размазни
гнусную клЯксу по раскладке обЯзательных жиров.
     € вот из-за  отсутствиЯ любви и пониманиЯ простое сгребание липкой каши
с белой  общепитовской  глазури обернулось  деликатнейшими манипулЯциЯми  со
скользкой  ложкой  алюминиевой.  „а, едва лишь калькулЯцией  предусмотренное
несчастие  случилось,  ‹ерин  мучитель,  тиран  и  инквизитор,  малохольный,
гастритный  чемпион возгонки  желудочных секретов сейчас же недвусмысленно и
грубо  предупредил  свою  хозЯйку  незадачливую  о  последствиЯх  ужасных  и
непоправимых, каковые  немедленно повлечет за собою растекание мутной желтой
жижицы с мерзкими созвездиЯми белой нездоровой взвеси.
     ќх,  непруха,  козьЯ  морда,  чертовское  невезение.  €  надо  же  было
несчастью случитьсЯ, произойти в  это  самое утро, именно  этого самого днЯ,
что скоротать  предстоЯло не в кругу плотоЯдных олухов-сослуживцев на мЯгком
кресле-   полудиванчике,  глотки   коричневого  вЯзкого   напитка  перемежаЯ
затЯжками,  колечками  сизого дымка, увы,  на  заднем  сидении  агрономского
"“Ђ‡а" с чванливой надписью от крыла к крылу "редакционный",  назначено было
бедной  именно сегоднЯ вести  ухабам  счет, колдобинам и  светофорам,  катЯ,
колбасЯ, уносЯсь неизвестно куда.
     Њ-да,  работа, тЯжкий  крест,  суроваЯ  необходимость делать  вид,  что
озабочена  со всеми  наравне проблемой  мировой,  как  честно  свою  копейку
отработать  и стаж поднакопить почетный трудовой, ох,  не облегчить  обещала
режиссеру-стажеру   отдела  программ  длЯ   учащейсЯ  молодежи  и  юношества
ћжносибирской областной студии  телевидениЯ ‚алерии  „одд, а  лишь продлить,
усугубить  процесс  и  без  того  несладкий  выведениЯ  токсинов,  продуктов
агрессивных распада аквы виты из юных жил.
     Ќо,  Ѓоже,  воскликнет, пожалуй,  в недоумении читатель искушенный,  до
принципов  ли  тут, высшие  соображеньЯ в сей невеселый час уместны  ли  они
вообще,  надо идти, ползти домой, или воспользоватьсЯ прЯмо на углу железным
автоматом с трубкой неоткушенной, диском вращающимсЯ, и звонить:
     - Ђлло, Љира ‚енедиктовна,  тут тетку мою верхнекитимскую выписывают из
больницы, а дЯдька почему- то не приехал, так вот  не знаю даже, как и быть,
только что с ней говорила, она в истерике, конечно ...
     Ќет, нет, даже к сердечной и наивной Љире, начальнице добрейшей сегоднЯ
лезть  с  такими  вот  импровизациЯми  тухлыми  вне  всЯкого  сомненьЯ  дело
недостойное,  саму возможность простой  спасительной  отмазки  заказала лапе
нашей  высокомерной  пара  мерзких глаз,  что сузились,  зажглись,  уперлись
взглЯдом в  спину  вечером  вчера, тогда,  когда стоЯла  ‹ера  „одд в тумане
радужном  перед  зеркальною  стеной кафе  с ужасной  репутацией,  кошмарной,
"‹ьдинка", Ђнюта, злючка - нос в веснушках,  двухпальцеваЯ машинистка, какаЯ
занесла ее  нелегкаЯ в гнездо порока ни раньше и не позже, все теперь, брать
в руки  себЯ надо, держать фасон и марку, никаких глупостей с родственниками
и знакомыми, ехать,  спешить  туда, где  вышка  ретранслЯтора телевизионного
отпугивает  самолеты рейсовые по  ночам смешными огоньками красными,  ехать,
улыбатьсЯ, жмуритьсЯ, шуточки отпускать,  и не  забыть,  конечно,  ни в коем
случае  всем  на  прощанье  сделать  ручкой из  пыльного чрева  вездеходного
"“Ђ‡ика" "арриведерче". ‚от так-то.
     € тем не менее прогресс, заметные сдвиги во всех  отношениЯх, есть  чем
гордитьсЯ, скажем  прЯмо, папаше „одду, например,  простодушному мужлану, ни
разу не случалось в момент, когда в коробке его  черепной силы зла исполнЯли
сатанинским  квинтетом "полет шмелЯ", задумыватьсЯ,  беспокоитьсЯ о том, как
изделиЯ  ширпотреба уберечь  снову, а субстанцию общественную, неосЯзаемую -
смолоду.
     ‚ообще, заметить следует,  разительное несходство близких родственников
возбуждало и поддерживало к жизни угасающий интерес доброй  дюжины отставных
техничек,  завхозов,   работников  бытового  обслуживаниЯ  и   коммунального
хозЯйства, обыкновение имевших все дни свободные заслуженного отдыха вопреки
своеволию азиатской погоды, континентального климата, всегда в теплых пальто
и  ботах, проводить  на скамеечке под тополЯми напротив распахнутых и  вечно
незашторенных окон квартиры семейства „одд.
     Ќу, а  нежные  чувства, любовь,  кою со всей очевидностью питали друг к
другу  длинноногаЯ  вертихвостка  дочь  и  папаша,  неуклюжий   красноглазый
увалень, уж не сомневайтесь,  заставлЯла багровые  бородавки старческих  губ
увлажнЯтьсЯ слюной невиданно  гадких предположений. —то ж, празднуй,  ликуй,
флаги  развешивай  фантазиЯ  убогаЯ  старых  калош,  в  самом  деле  ‚алериЯ
Ќиколаевна „одд,  вполне может статьсЯ,  и  не  дочь  ЌиколаЯ Џетровича,  но
несходство характеров и несовпадение  форм даже  с  бантом в петлице, даже с
кумачом  на   шесте,  все  равно  объЯснить  не  удастсЯ,  ибо  единственным
претендентом  на отцовство  в  этом случае оказываетсЯ  родной  брат ЌиколаЯ
Џетровича, близнец одноЯйцевый,  такой же грузный  и белолицый грубиЯн „одд.
Љонечно,   течение   времени,   некоторые  завихрениЯ,  смена  темпа,   зыбь
повседневного  мелководьЯ и волны  внезапных перемен безусловно, определенно
играли  пигментацией, вносили (не  без  этого) некоторую несимметричность  в
разводы морщин, шалили с волокнами  сосудов, нитЯми  тканей, дав посторонним
людЯм после четвертого десЯтка шанс худо-бедно отличать одного от другого. ‚
канун  же   Ядреного,   парного  двадцатилетиЯ,   ну,  разве  отец,  учитель
природоведениЯ Џетр  ‡ахарович, или мама-домохозЯйка,  ЂнастасиЯ Љузьминична
еще  могли,  способны  были  определить,  догадатьсЯ,  которого  ж  из  двух
паршивцев поглотила, принЯла в свою душную, прЯную мглу под старыми таежными
кедрами вечернЯЯ темнота.
     Њогли,  но, увы, Џетр ‡ахарович летом тридцать девЯтого (когда вроде бы
выпускали)  вышел  посреди урока  "‹есостепи ‘ибири" на  минутку за дверь и,
мысль свою недосказав,  просто  исчез,  а  мама ЂнастасиЯ,  еще  раньше  под
железной пирамидой с латунным штырем вместо креста была забыта среди берез и
кленов  старого, а  тогда главного  южносибирского  кладбища, ну,  в  общем,
ничего  не  мешало озорникам  летом  шестьдесЯт  второго  поочереди ходить к
‘инЯвину логу, хозЯйским промысловым свистом и зверЯ смущать, и птицу.
     „а.
     Ќо отнюдь не темноокое существо по имени ‚алера, ‚алериЯ Љараваева, что
днем  в  отдельной  комнате   летом  пустого   дома  охотников  спала,  либо
солдатскими  байками  немца с французким  литературным  псевдонимом  портила
глазенки  дивные, а  ночью  из лежебоки, чеховской  героини  превращалась  в
безумную и бесстыжую бестию,  настоЯщее наказание,  алым папиросы огоньком с
ума сводившее дремучую, инсектами озвученную ночь.
     Љрасивый,  статный  доцент,   заманивший   ее,   бедную  и   доверчивую
лаборантку,  в   романтическую   экспедицию,  оказалсЯ  подлецом,   заболел,
задержалсЯ и вовсе не приехал, а второй, тоже ничего себе кобель, недели две
улыбалсЯ  асприрантке ‹юбаше,  прогулку  подбиваЯ  совершить  волшебную  под
синими звездами июньского меридиана, соблазнил, показал разок-другой дурочке
Ђльфа-–ентавру  и ’ау-Љита  после  чего, конечно, вспомнил о делах, о семье,
собрал рюкзачок и был таков,  свалил, оставив ‹юбе, младшей научной Ќаташе и
обманутой ‚алерии  два Ящика баночек, кои следовало  к концу  лета заполнить
доверху  (работаЯ исключительно  в  резиновых перчатках) разнообразными,  но
одинаково  омерзительными  катышами,  катышками  звериного  помета,  дерьма,
прости ѓосподи, попросту говорЯ.
     Ќо,  нет,  определенно, перспектива пополнить коллекцию  биологического
института томского  государственного новыми видами  специфических  сибирских
ленточных, круглых, а может быть, если повезет, конечно,  чем черт не шутит,
и  плоских, гадких немыслимо, просто отталкивающих  паразитов, не  улыбалась
лаборантке Љараваевой, не возбуждала и все тут воображение возможность егерю
„одду  существенно  сократить  объем  санитарных  работ, лишала  рассудка  и
чувства меры  возможность  заставить его,  семижильного, не разбираЯ дороги,
идти в рассветом разведенном молоке тумана, спотыкаЯсь, скользЯ, оступаЯсь и
даже  ронЯЯ  в  траву  свое  легкое необыкновенно, воздушное  тело,  которое
неспособны оказывались, тем не менее, нести чужие, непослушные, слабые ноги.
     ‚ ситуации  этакой, кажетсЯ  даже самые  строгие моралисты,  блюстители
нравственности  согласЯтсЯ, конечно, акт  добровольного  обмена телогрейками
между егерем  Љолей и  навещавшим его в то лето необычайно  часто охотоведом
‚асей  иначе  как  братским, исполненым  великого  милосердиЯ  жестом  и  не
назовешь.
     Ќо,  впрочем, к середине июлЯ трезвый расчет  и осторожность взЯли верх
над  безоглЯдным   гуманизмом,  любовью  к   ближнему,   незнающей   границ,
мрачноватаЯ сосредоточенность вернулась к ‚асилию Џетровичу, козлинаЯ похоть
уступила место к упорному труду зовущим мыслЯм о  том,  как  старый мотоцикл
сменить  на  новый,  полуподвал  на Ђрочной в  квартиру превратить с  уютным
теплым туалетом,  о том,  короче,  как  в люди выбитьсЯ,  а  не  уподобитьсЯ
окончательно скоту  неразумному. ‚ общем Ясно, последние  едва ли не полтора
месЯца  пришлось  легкомысленному  Љоле- Ќиколаю  отдуватьсЯ  практически  в
одиночку.
     Ђ посему ему же и выпало удовольствие косой ухмылкой, невнЯтным  звуком
носовым  приветствовать февральским утром  буквально  из  леса,  из  небытиЯ
ЯвившуюсЯ  снегурочку-‚алеру  в овечьем черном  зипуне, особенности  грубого
мужского  кроЯ коего, еще недели две,  три пожалуй,  позволЯли не  утруждать
себЯ   поисками  свЯзи   между  дурным  настроением   гостьи  и  невероЯтным
исчезновеньем изгиба  деликатного,  ложбинки  нежной,  талии, решившей,  да,
определенно путем  кратчайшим стать от плеча  к бедру. Ќо, честно говорЯ,  и
тогда, когда  ужасающаЯ неосмотрительность, непростительнаЯ  и  необъЯснимаЯ
беспечность  задорной лаборантки стали очевидны, огромное сердце потомка  не
то  Џересвета,  не   то  Ѓеовульфа   экстрасистолой,  судорогой  желудочков,
волнением клапана метрального  богатырское тело сил и жизнелюбиЯ не  лишило.
Ќапротив даже, беззаботной алой кровью играло, согревало, веселило организм,
апрельским  свежим  днем,  когда  в высоких жарких псовых  унтах стоЯл егерь
Ќиколай  на  крыльце  районного  роддома и думал, щурЯсь несерьезно в  лучах
весеннего, пасхального светила:
     "Ѓыла одна, а стало две".
     (ѓосподи, может быть, и впрЯмь  врут  богомазы, не  пупсиками в розовых
Ямочках  ангелам быть  полагаетсЯ, а за  спиною  мадонны им следует маЯчить,
громоздитьсЯ десЯтипудовыми тушами надежного, добродушного, бычьего мЯса?  )
- Ѓыла одна, а стало две.
     “вы,  мадонна  томскаЯ, ‚алера  Љараваева, как  выЯснилась вскоре, иные
действиЯ арифметические в уме произвела и результат у нее получилсЯ отличный
несколько от очевидного.
     •отЯ, возможно, и действий-то никаких и не  было, так, импульс,  порыв,
очередной соблазн бесовский. ‘корее  всего, короче, после посещениЯ базара и
коопторга у  вокзала  с  водонапорной башней  (а, может  быть  и  водокачкой
пристанционной,  как  буфет,  сортир и  мост ажурный, клепаный,  прекрасный,
словно  аэроплан  Ђвиахима) попросила молодаЯ мать молодого отца  остановить
телегу,  спрыгнула на снег изъезженный и, не забыв стрЯхнуть  желтые  стебли
прошлогодней травы,  мимо грЯзного и  несимпатичного  уличного  строениЯ без
окон и дырами зловонными вместо дверей пошла, направилась  в само купеческих
времен здание.  ‚нутри,  в помещении повела она  себЯ  странно  и нелогично.
‚начале как-будто бы озиралась,  как-будто бы искала табличку, букву нужную,
не  нашла,  вышла (зачем?) на черную, ледком  подернутую платформу,  сделала
шаг,  другой,  и вдруг, решительно  вложив  ладони-лодочки  в  чьи-то  белые
конопатые  лапы,  услужливо протЯнутые из  ближайшего прокуренного  тамбура,
оторвалась от убегать из-под ног уже начавшей земли и была такова.
     ‘иротство „оддам, похоже, на роду написано,  но слава Ѓогу, на этот раз
хоть без детдома  обошлось. Ђ печаль,  если кого-то и  посетила, над  кем-то
крыла унылые  распростерла  и  округлила  коровьи глаза,  то горемыкой  этим
оказатьсЯ суждено было ‚асе. ‚асилию Џетровичу „одду, председателю правлениЯ
южносибирского  областного общества охотников и рыболовов, годам к сорока, к
пику  жизненному  и  административному  осознавшему  вдруг с  горечью и даже
завистью  в душе нехорошей, что  улыбка  милаЯ плутовки ласковой, племЯнницы
‚алеры, ‚али, ему, ворчуну, самодуру и зануде, приЯтней и дороже всех вместе
грамот,  пЯтерок и угрей  с приданым  в собственность доставшегосЯ  приемыша
‘ергеЯ.
     Ќо делать нечего, закон, конечно, был на стороне бывшего егерЯ,  а ныне
директора цеха  мелкого  опта  при  ћжносибирском  областном охотоуправлении
ЌиколаЯ   Џетровича,  успевшего  за  исторические  те  два  часа  не  только
подбросить к вокзалу  моральную  разложенку  с неустойчивой  психикой, но  и
украсить по ее просьбе настоЯтельной каракулЯми жирности завидной сразу две,
если не  три  графы  толстенной книги  регистрации актов рождениЯ и  смерти.
‚прочем,  гражданского  уложениЯ  несовершенство,  юридическое неравноправие
нисколько  не  мешало дЯде  ‚асе  баловать,  усердием  папашу  „одда  самого
превосходЯ, пожалуй  даже,  родную кровь и  плоть, на нет сводЯ, конечно же,
усилиЯ и кропотливый, повседневный труд не одного, увы,  увы,  педколлектива
областного центра.
     Ђ возможности  у  него  были,  разве  сравнишь  председателЯ  правлениЯ
общества   любителей   осеннее  небо   какого-нибудь  укромного   заказника,
заповедника  веером  дроби  азартно  дырЯвить,  лихо,  на  звук   палить,  с
директором, распустившим донельзЯ десЯтка полтора горьких пьЯниц- инвалидов,
исправно, тем не менее, признаем это,  тачавших из меха  малоценного пушного
зверЯ шубейки детские и шапки зимние с ушами, а порой и без?
     Ќет, определенно, нет.
     Ќу, сказал Ќиколай Џетрович мастеру своему одноглазому:
     -  ‚алюха, Ќиканор, вчера Явилась,  - и  ничего кроме забот все той  же
‚алюхе, ‚алерии Ќиколаевне, умыть, раздеть, уложить.
     ’а же самаЯ фраза.
     - ‚алюха наша, вот дела, вчера домой воротилась, - с такой же точно ( и
на слух их трудно различить ) довольной интонацией сорвалась с уст уже иных,
и, Ѓоже, как разволновалсЯ  Џеченин Ђльберт  Ђлексеевич,  мужчина  солидный,
двуногий,  с  глазами,  всегда в несвежей сорочке,  но  "‘вободы"  ароматами
благоухающий,  галстуком услаждающий взор и поражающий  воображение алмазной
гранью  трехрублевых запонок.  ѓосподи, ѓосподи, какаЯ удача,  везение какое
перед  самым,  по  слухам,  скорым  поступлением партейки  малой  дефицитных
стволов ижевских вороненных. - Љ нам, к нам, только к нам, ‚асилий Џетрович,
- с горЯчностью,  ну,  просто восхитительной повторЯет  товарищ Џеченин, раз
десЯть, пЯтнадцать, право,  не  меньше, из правленьЯ не выходит - выбегает и
мчит прЯмо в  телерадиокомитет, зама по кадрам в кабинет приглашает, штатное
расписание подать немедленно велит, волнуетсЯ, вне всЯкого сомнениЯ, ударить
в  грЯзь  лицом  не  хочет,  по ковровой  дорожке  прохаживаетсЯ,  ноготками
неостриженными   по  подоконнику  стучит,   трЯм,   трЯм,  и...   решенье  в
конце-концов  принимает  беспрецедентное.   ‘лужебнаЯ  мембрана   телефоннаЯ
преобразует  голос одного  ответственного лица  в ток  электрический, и  он,
волею  гениЯ  человеческого  в  бесконечном  проводе  медном в момент  любой
возбуждатьсЯ обЯзанный, секунды не прошло, уже  воркует, гармониками дивными
обогащенный в трубке домашней, ласкает слух другого ответственного товарища.
-  Ќу,  ну,  - не возражает ‚асилий Џетрович Ђльберту Ђлексеевичу, и к обеду
следующего  днЯ   ‚алериЯ   Ќиколаевна  „одд,   неполных  восемнадцати  лет,
образование  среднее,  несостоЯвшаЯсЯ  студентка  ’омского  государственного
университета имени ‚.‚.Љуйбышева  зачислена на  службу, на должность  взЯта,
коей,  утверждают,  в  природе  не  было,  нет  и  не  будет,   и  все   же,
редактора-стажера программ длЯ учащейсЯ молодежи и юношества.
     ‘ неЯсными обЯзанностЯми, сомнительным статусом, но жалованием, окладом
достаточным  вполне.  „а,  длЯ  образа  жизни  пусть  скромного  весьма,  но
независимого,  ах,  впрочем,  не  лишенного и некоторых  неудобств,  не  без
изъЯнов мелких, увы, нет совершенства под луной, под звездами  сибирскими, с
последними сомнениЯми  на  этот  счет простишьсЯ,  когда прелестным  майским
утром от пеньЯ птичек,  от милого чирик-чирик еще и пробудитьсЯ, проснутьсЯ,
оглЯдетьсЯ не успел, а у  тебЯ уже и перепонки барабанные лопаютсЯ, и голова
трещит, и вылезают из орбит шары.
     Ћх.
     Ќо в учреждении  общественного питаниЯ, кафе молочном "—ай" не напрасно
‚алера   „одд   сидела  целых  полчаса,  свой  воспаленный  пищевод  смЯгчаЯ
общеукреплЯющим  продуктом,   кашей  манной,  размазней.  €спарины  холодные
приливы  и  отливы,  урчанье  подлое внутренних органов совсем,  конечно, не
унЯв, однако,  и  взор  проЯснили  и  плавность  некоторую, движеньЯм  столь
необходимую,  возвратили.  ‚о  всЯком случае,  неловкое, опасное,  грозившее
последствиЯми  жуткими,  копанье- ковырЯнье  вблизи,  у краЯ самого гнусного
маслЯного  омута  не  разлитием  желчи  разрешилось,  нет,  ложки  уверенным
маневром в окрепшей настолько руке, чтоб гадость высокомолекулЯрную желтого,
неаппетитного,  отвратительного  цвета  отправить из своей тарелки в забытую
чужую, там омывать остатки недоеденного кем-то омлета с ветчиной.
     €так, день начат. €з потной тоски липкого сна, через процедуры водные и
океан  безмолвный  разваренной  крупы  проторен  путь  раскаЯниЯ  к  стакану
прохладного компота из Яблок мелких, сушеных, позапрошлогодних.
     “ф.
     ‚се,  открываетсЯ  дверь  молочного кафе  (  сменившего  не  так  давно
название  и профиль, но  не  успевшего  пока  ассортимент) и  утро  весеннее
кумачевого месЯца травнЯ принимает и носик, и ротик, и  глазки,  короче, всю
кралю целиком.
     Ћп.
     Ќо фаталистов жалкую компанию, готовых терпеливо ждать под  буквой  "Ђ"
финальной рыбы шоферских поединков,  она  желаниЯ пополнить не демонстрирует
вовсе, подходит к краю тротуара и... нет, выбросить руку, взмахнуть ладошкой
не  успевает. Љакой-то  бешеный "†игуль", нос срезав нагло хлебному фургону,
влетает  колесом  на низенький  бордюр  и,  голубей  вспугнув  разноголосьем
женским, невинно  замирает,  уткнувшись бампером  в  колени,  самообладаниЯ,
ввиду  невиданного  замедленьЯ  всех  реакций,  красиво  и  неподражаемо  не
потерЯвшей ‹еры.


‹…Ђ

     “ф.
     ‚оздушных масс волнение, сгущение, разрежение, скрип, крежет,  свист не
разорвали  дивное  пространство  на  жуткие  и мрачные  куски.  Ћтнюдь  нет.
Ѓесцеремонно взболтанный эфир в мгновение ока обрел утраченную было весеннюю
прозрачность, и всЯк полюбоватьсЯ смог героем днЯ.
     -  Ќу,  что, попалась? -  изрек мерзавец беспардонный,  небрежно локоть
положив на белую (цвета колониальных  трофеев - сафари) крышу лихого своего,
отчаЯнного аппарата. ‚прочем, вовсе не нового, местами ржавчиною  тронутого,
с багажником,  непристойно отклЯченным,  задранным,  а  носом же,  наоборот,
чего-то  вынюхивающим, высматривающим  в  серой дорожной  пыли,  без бампера
заднего, с трещиной, расколовшей  ветровое стекло, но  тормозами,  тормозами
отменными, чему мы все, слава Ѓогу, живые свидетели.
     -  ѓы-гы, - звуком  радостным, торжествующим, нос  гаденыша сопровождал
растекание  ухмылки,  улыбки  порочности  беспримерной  по его, не  лишенной
приЯтности, смазливой даже, пожалуй, физиономии.
     Ќет, нет,  подобным образом девушку  приличную, блюдущую  себЯ  и честь
дома, не  приветствуют.  Ќе  на  всЯкую, уверЯю вас, курносую  и  голенастую
позволено было даже „име вец-–ареву,  ‘име, исключительно  наглому субчику,
младшему  сыну секретарЯ городского комитета  одной влиЯтельной  организации
общественной,  племЯннику  начальника  областного,  абсолютно   неподкупного
управлениЯ вот так по-хамски наезжать средь бела днЯ.
     Њ-да, как ни старалась ‚алера, какое благоприЯтное впечатление она иной
раз ловко ни производила  на  поколениЯ иные,  гнусные ее  сверстники  никак
забывать не  хотели,  отлично помнили, все  как  один,  и не  звездные  часы
школьных спартакиад,  не то,  как  поЯвилась ее  фотографиЯ  (глаза бесенка,
легушачий рот), а, увы, то, как в одно обыкновенное, прохладное утро исчезла
со  стенда "‘портивнаЯ слава", после себЯ оставив лишь стойкий серый уголок,
который  ноготь  завуча товарища (товарки?)  котовой сердито  исцарапал, но
подцепить  не  смог.  —то  ж,  нравитсЯ-не  нравитсЯ,  но  ладную  и  ловкую
девЯтиклассницу ‚алеру „одд  из  школы  третьей,  центровой,  престижной, за
аморальное, ни больше,  ни меньше, поведение выгнали, выставили, выперли,  в
общем,   перевели   по  настоЯтельной   просьбе  родителей  (папаши   „одда,
разумеетсЯ, в единственном числе) в обыкновенную среднюю общеобразовательную
школу номер семь.
     Ќу, а смыть пЯтно, очиститьсЯ не так-то просто оказалось, да, ни умение
внезапно открывшеесЯ быть независимой и гордой - способность смотреть поверх
голов,  ни  улыбка достойнаЯ,  с  легким  оттенком  презрениЯ,  даже  синева
непроницаемаЯ  глаз - ничего не помогало,  все равно они, гады, щурились,  и
щерились,  и Языками мерзко  цокали,  и продолжали  подкатыватьсЯ  к  ней  с
розоватыми от мыслей однообразиЯ белками.
     ‚прочем,  так  ли уж  старалась ‚алериЯ  Ќиколаевна  очистить  себЯ  от
скверны,  так  ли  уж безупречна была ее последующаЯ жизнь и поведение? Љак,
например,   прикажете  понимать  вчерашнюю  безобразную   выходку,   попойку
отвратительную, гнусную, в компании подонка всем известного ‘имы вец-–арева
и двух дружков его, братишек- братцев €вановых, Џавлухи и ћрца?
     —то тут ответишь?
     ‚сему виной  почтовый Ящик,  три черных  дырочки- сестрички, сквозь кои
лишь  сквознЯки  подъездные гулЯют,  или, случаетсЯ,  что  горше  и  обиднее
намного, надежды  белый Язычок смутит, и  глупо и напрасно заставит ускорЯть
шаги,  кидатьсЯ к  двери унылый номер очередной  газеты  местных пролетариев
"ћжбасс".
     ‚общем так, без двух недель ровно два года тому назад в сумрачном узком
переходе запасном, соединЯвшим (на случай пожара, наводнениЯ, иного бедствиЯ
внезапного стихийного) второй этаж школы со спортивным залом, стан изогнув с
известной  грацией   зоологической   и   брюк  кримплен  сирийский  немалому
подвергнув испытанию, стоЯл в скандальной позе  немолодой уже мужчина,  глаз
оторвать не  в силах, отвести от  скважины замочной, вполне обыкновенной.  ‘
той  стороны двери, в  пределах  прЯмой  видимости  и слышимости  господина,
подмышек стойкий аромат распространЯвшего, на черных матах  ученица девЯтого
"Ѓ" класса ‚алериЯ „одд, капитан школьной баскетбольной сборной и выдающийсЯ
десЯтиклассник,  любимец  всех  физичек  и  химичек, молчун  и  умница Ђлеша
…рмаков дышали нежно в унисон, какие-то  слова при этом лепеча забавно. ™еки
соглЯдатаЯ,   позвольте,   кстати,   представить   вам   директора   третьей
специализированной   (с   физико-   математическим  уклоном)  школы  ѓеоргиЯ
…горовича  ‘таропанского,  наливались  багровым  соком  нетерпениЯ,  крестец
отличника народного образованиЯ к подобным упражнениЯм, конечно, привычки не
имевший,  затЯжелел   неимоверно,  и  тем  не  менее,  распрЯмилсЯ   ѓеоргий
…горович,лишь досмотрев,  лишь  дождавшись  шепота, шуршаниЯ одежд,  зыркнул
гневно  на  Явно  томившегосЯ  (возможно, впрочем, показалось) за его спиной
ЂндреЯ  ђечко,  ЂндреЯ  Ђндреевича,  учителЯ  физкультуры,  и уж  затем, без
всЯких, право, уже не нужных церемоний растворил,  иллюзию уединениЯ все это
времЯ создававшую, но не закрытую на ключ беспечными ‚алерой и Ђлешей дверь.
     ‘ему изделию  неизвестного  плотника  судьба, как  видно,  нисколько не
смущаЯсь избитости приема,  назначила сыграть роль особую в  жизни двух юных
искренних существ. ‚  феврале,  месЯца за  три до того, как парочку, сопЯ  и
брызгаЯ слюной, так унизительно попутал в прекрасный миг заслуженный учитель
ђ‘”‘ђ, в переходе узком, соединЯвшим второй  этаж  со спортзалом (что в этот
момент героЯм нашим известно не было, поскольку тесный коридор использовалсЯ
только и единственно, как черный  ход в лабораторию химическую) стоЯл  Ђлеша
…рмаков,  немного одуревший от  запахов  и  газов,  сопровождающих,  как это
водитсЯ обычно,  процессы бурные соединениЯ  неорганических веществ, стоЯл и
пальцами перебирал домашние ключи на металлическом кольце.
     ‡а дверью, ведущей на второй этаж, слышно было, как привычнаЯ и  бойкаЯ
развозит  швабра  грЯзь от стыка к  стыку уже  изрЯдно  истертого,  ненового
линолеума,  а вот из-за  второй (унылой,  без нарисованного котелка и очага)
доносились равномерные и загадочные, сочные, гулкие удары  предмета, сказать
определенно  можно  было  только, сделанного из резины  ,о дерево, металл  и
кожу.
     Ћднако (гордись, возрадуйсЯ наука пополнению) даже азарт исследователЯ,
страсть к  неизведанному естествоиспытателЯ, не заставили,  нет, нет,  Ђлешу
…рмакова, красу  и гордость школы номер  три, подобно наставнику, известному
нам, молодежи и юношества, спину гнуть, колени пригибаЯ, к холодному металлу
припадать.  Ѓыл выбран ключ на  свЯзке голубоватый, длинный, с разновеликими
проточками,  и  он  с  похвальной, редкой,  право же, отзывчивостью,  охотно
щелкнул пару раз  в замке, вниманиЯ  такого  к  себе не знавшим, не ведавшим
давно, да и не чаЯвшим уже, пожалуй, заслужить.
     —исто  механическое совпадение, гармониЯ  ньютонова  шпенька, бородки и
пластинок, работа, строго равнаЯ  произведению силы на путь, а в  результате
что?,  как всегда  исчезновение детерминизма,  насмарку  система  хитроумнаЯ
ѓеоргиЯ …горовича ‘таропанского, саму  возможность  исключавшаЯ не  то чтобы
контакта, а просто встречи лицом к лицу  детей к наукам точным, естественным
божественную склонность проЯвивших с районной шантрапой, балбесами,  которых
новатор-педагог держать обЯзан был по прихоти нелепой ѓЋђЋЌЋ  в одних стенах
и под одной, как ни печально, крышей.
     ‡а дверью играли в американскую игру,  тренировались, но не все, не все
дубили  шершавые подушечки  пальцев пупырышками апельсиновыми рыжими, прима,
‚алера  „одд  с подругой-одноклассницей  Њалютой  €рой заодно,  валЯлась  на
черных  матах  в  укромном  уголке,  кармане, закутке,  чуть-чуть  филонила,
немного  шланговала, не развивала, нет, свой необыкновенный дар, способность
удивительную, и некоторую ленность искупавшую и  нежелание бегать,  носитьсЯ
по площадке,  в  кольцо с  отменным  хладнокровием (дочь  охотника?)  пузырь
прыгучий  отправлЯть  из  положениЯ  практически  любого  под неприЯтельским
щитом.
     €рка тараторила.  “же в ту пору ее  роман  с подонком  ‘имой,  скотиной
вец-–аревым,  неимоверной  сложностью  интриги  всеобщий  интерес  питал  и
требовал, конечно, немало слов и знаменательных, и служебных  (не говорЯ уже
о воздуха игре причудливой  и невербализированной)  длЯ изложениЯ всех, иной
раз просто невероЯтных,  перепетий и драм. Ѓеседой увлеченные, понЯтно, не в
миг  потери сплошности, секунду превращениЯ  стены привычной  части  в щель,
проем, гулЯть пустивший сквознЯчок веселый, заметили две балаболки  феномен.
ќто само собой разумеетсЯ. Ђ вот Ђлеша, Ђлексей, как он сумел, в открывшеесЯ
перед ним внезапно искусственного света  полное пространство  пытливый кинув
взглЯд,  сейчас  же узреть  под  самым  своим носом  конечностей  прекрасных
совершенство, столь откровенное вдали от надоедливых, нескромных глаз. € тем
не  менее,  песчинок  унциЯ,  другаЯ  успела  прошуршать  из  верхней  колбы
хронометра  вселенского во  мрак  бездонный  нижней, прежде чем  всЯ  троица
смешно и неожиданно лишилась дара речи.
     Ќу, да ладно, …рмаков, тут, право слово, причины были, а  вот девицы  -
оторви да  выбрось, нахалки малолетние, их  чем же,  позволительно спросить,
очаровал высоколобый претендент на золото медали выпускной?
     Ќаглостью. ‚ уголке его рта, между холодной,  неподвижной верхней губой
отличника и нижней, беззащитной мальчишеской, пухлой и розовой, качнулась  и
замерла, столбик серого  пепла грозЯ рассыпать,  уронить в любую секунду, о,
свЯтой и безгрешный  Ђнтоний,  Ђнтон ‘еменович,  покровитель всех  высших  и
средних,  исправительные не  исключаЯ, конечно же,  учреждений  и заведений,
она,  до  половины  истлеть  не  успевшаЯ,  вызывающе  длиннаЯ,  немыслимаЯ,
недопустимаЯ, но вот вам сюрприз, сигарета болгарскаЯ с фильтром.
     Ѓоже.
     -  Џардон,  -  пробормотал,  приЯтным  румЯнцем щеки  согрев, смущенный
несколько Ђлеша и  притворил тотчас же дверь,  но не успел вась-вась железок
звонких щелчками быстрыми еще раз подтвердить.
     ‘ократились  парные  и   непарные,  плоские,  широкие,   икроножные   и
тазобедренные   (похоже,  все-таки  разминка  носоглотки  скорее  исключение
невинное в часы вечерних тренировок) тень, белаЯ футболка, мелькнула быстраЯ
в интимном закутке спортзала.
     -  ’ук-тук,  -  услышал Ђлексей,  - тук-тук,  - его  определенно,  Явно
просили не спешить.
     -  ’ук-тук, -  не бойсЯ, негромко косточки,  костЯшки пальцев вынуждали
вибрировать эмалью белой крашенное дерево.
     -  Ќу,что?  -  спросил он, свет вновь  впустив в свой узкий  коридор, и
растерЯлсЯ  снова, и замолчал, такого блеска,  таких  вот карих и  беспутных
огоньков, нет, не дарил ему еще никто,  нет,  даже с  мимолетным  поцелуем в
прихожей темной и пустой средь вечеринки классной развеселой.
     -  „ай-ка, - шепнули незнакомые  губы  и раскрылись в улыбке неожиданно
свойской, славной и необидной.
     - „ай-ка... дернуть разочек.
     —удесными деталЯми ЯвлениЯ  этого внезапного четыре  месЯца  спустЯ  не
стал  отЯгощать   Ђлеша   подробностей  и  без   того   разнообразных  груз,
доставленный из школы  прЯмиком домой ѓалиной Ђлександровной, родительницей,
мамой.  Ћн вел себЯ  благоразумно, и тем  не  менее, интеллигентнаЯ женщина,
кандидат исторических  наук, доцент, лектор общества "‡нание", пропагандист,
о  Ѓог  ты мой, пыталась и неоднократно  его ударить  по лицу, коварно,  без
замаха, но с оттЯжкой, чтоб вышло побольней.
     ‘ынишка,  не  признать  того   нельзЯ,  ославил  маму,   опозорил  и.о.
заведующего  кафедрой  истории  и теории  самого  передового  в мире учениЯ,
подвел, подвел,  но  состоЯние  аффекта,  першенье  в горле,  членов  дрожь,
нечеткость  силуэтов,  их  радужный дразнЯщий ореол,  все это  если движений
резкость,  алогичность хоть как-то объЯснЯет,  то кровожадность  изощренную,
тевтонское упорство в достижении цели ни в коем случае, конечно.
     —то ж, ѓалине Ђлександровне, женщине с анемичными губами,  скругленными
разводами  морщинок ранних к подбородку, просто нравилось  бить по лицу себе
подобных,  по  щекам,  по  губам,  и  по уху  нравилось,  звук  удовольствие
доставлЯл, чмок  неупругого  соударениЯ, сенсациЯ ее еще довольно ладное  (о
коже  суховатой на  времЯ  позабудем)  тело  наполнЯло  радостью,  бодрЯщей,
освежающей радостью жизни.
     Ќо увы, увы, в бессклассовом нашем обществе,  пусть с пролетарскими, но
все-таки  условностЯми,  нередко,  да   как  правило,  обиду  выместить  так
незатейливо и просто, утешитьсЯ,  возможности  ѓалина  …рмакова лишена была.
—ем не пример один июльский день не то пЯтьдесЯт четвертого, не то пЯтьдесЯт
шестого, когда  давЯсь  настойкой  разведенной  валерианы,  студентка  юнаЯ,
гуманитарий, с  мучительным желанием боролась  по  голубой  щетине мерзкой с
размаху  смазать,  по  серой,   безразличной  ко  всему   щетине  полковника
‚оронихина,  Ђлександра  ‚итальевича, начальника немалого в  системе томских
учреждений пенитенциарных. Љак  он  мог, как он  смел,  ее, деточку-ѓалочку,
любимицу  младшенькую,  свою  хозЯйку,  госпожу, так  подло,  так по-свински
бросить, отдать на растерзанье всему свету.
     ѓад.
     „а,  сама, сама  ѓалина  Ђлександровна  выбивалась  в  люди,  хлебнула,
навидалась,  не то  что  братец ее старший  Љонстантин  или сестра  Ќадежда,
баловни   судьбы,  успевшие   урвать   достаточно,  пожировать  неплохо   на
довольствии, под крылышком народного комиссариата дел внутренних,  секретных
и совершенно секретных, с грифами "хранить вечно".
     Ќу,  а   ѓалке,  бедной  ѓалке  самой  даже  голову   пришлось   искать
человеческую, чтобы глазами, зеркалом души любоватьсЯ, когда в сердцах и без
предупреждениЯ  кухонной трЯпкой  так  захочетсЯ  проехатьсЯ  от уха до уха.
‘обственно, таких,  всегда  готовых  гнев  ее  принЯть  смиренно,  у  ѓалины
Ђлександровны  имелось  две. ЃелокураЯ,  дивнаЯ  дочки  ‘веточки,  цветочка,
лапушки, лишь поцелуЯми нежнейшими, сладкими, сахарными осыпалась. Ќу, а  уж
‚алентин  ‚асильевич и  сынок его, Ђлексей ‚алентинович,  …рмаковых парочка,
всем остальным из арсенала не слишком уж изысканного жены и мамы.
     ’ерпели оба, молча, стоически, всегда.
     ’ем поразительнее  случившеесЯ  в тот  майский вечер,  предлетний день,
когда  привыкший лишь  очи  долу опускать Ђлеша,  Ђлексей, от первого  удара
сумел счастливо  увернутьсЯ, а прочих же ( ах,  беднаЯ ѓалина Ђлександровна,
ах, несчастнаЯ мать) да попросту не допустить. ђуками, пальцами в  отметинах
от маркого шарика ручки  копеечной, он  вдруг  внезапно, сам себе не верЯ, в
полете запЯстьЯ  неуемные поймал и удержать с трудом, но смог, на безопасном
расстоЯнии от  себЯ, покуда истеричке угодно было беседу с ним  родительскую
продолжать.  Ѓеседу,  коЯ  по сей причине неожиданной  обернулась  длЯ  мамы
дорогой   серией  невыносимо  унизительных,   бессмысленных   конвульсий.  ‚
противоположность  мамаше   растленного,   папаша   прелюбодейки   подобному
сомнительного свойства  испытанию свои отеческие чувства не счел необходимым
подвергать.  •отЯ товарищ ‘таропанский  и наперсница его,  завуч  с фамилией
морской  и  бравой, правда глазами неромантичными совсем,  непарными, увы, и
сизыми, Ќадежда Ќиловна котова, на пару никак не меньше двух часов, дыхание
не переводЯ, пытались в нем пробудить суровости дремучие инстинкты.
     Ќе вышло. ‘ детьми не совладав, два педагога- лауреата и с папой „оддом
пообщавшись, лишь нервную систему свою собственную опасно возбудили.
     „ома,  застав  готовую  к  чему  угодно ‹еру в  кухне, Ќиколай Џетрович
некоторое времЯ молча и с известной обстоЯтельностью изучал нежно булькавшее
содержимое  утЯтницы,  хмыкал,  щурилсЯ,   любуЯсь   процессом   размЯгчениЯ
крольчатины, и уже  только  опускаЯ  крышку, заметил  без строгости  особой,
впрочем:
     - Њорковки, ‚алЯ, положи побольше.
     ‡атем  он  сделал  то,  чего  не  делал никогда до  этого. Ђ именно,  в
столовой, в  той  самой комнате, где на диванчике Ќиколай Џетрович забывалсЯ
ежевечерне  сном  перед вечно рЯбЯщим Ящиком "Ѓерезка", он  стол облагородил
единственной, но  стараниЯми ‚алеры  всегда свежей  скатертью,  на  середину
коей, на шершавый крест, бутылку выставил  "ђозового десертного" и к ней уже
присовокупил, с улыбкой странной, необычной,  не свой стаканчик неизменный с
названием  смешным  "мензурка",   а  два,  да,  два   зеленых  торжественных
бокальчика.
     ‡а ужином  папаша  подчевал ‚алеру рассказом  о новом  карабине системы
"Ѓарс" брата ‚асилиЯ, и  судЯ по всему, осталсЯ доволен и собой, и кроликом,
но,  главное, был умилен,  и  даже умиротворен впервые  Явно заставив  дочку
испытать  и легкое отвращение,  и  приЯтное недоумение, и  движений забавную
неловкость, и безобразие зевоты непрошенной, неодолимой.
     “тром он, как  бы между прочим, сообщил своей голубе следующее: учебный
год  длЯ  нее завершилсЯ на две  недели раньше  срока,  новый начнетсЯ,  как
обычно,  в  сентЯбре,  но  не в  третьей, а  в седьмой,  без всЯких уклонов,
прихватов, претензий, обыкновенной общеобразовательной школе, ну, а сегоднЯ,
часа в три после обеда заедет на своем ульЯновском "козле" дЯдЯ ‚асЯ:
     - Ћсобо сидор не  набивай,  навещать буду,  - и  увезет на лето  к тете
„аше,  „арье  ‘еменовне,  учительнице  сельской, сестре двоюродной  медведей
„оддов, в избе которой, кстати, ‹ера провела два первых года своей жизни.
     Ќелюбопытным, в общем, оказалсЯ папаша нашей милой героини.
     Ќо думать не следует, будто бы на свете так  и не нашлось души, готовой
выслушать по-родственному признаний жаркие слова:
     -  €  тут  он,  знаешь,  так серьезно-серьезно говорит: "Ђх,  ты просто
ничего не понимаешь, ‚алера, ведь Я же Њаугли, зверек, волчонок".
     - Ќу, а  ты, что же ты ответила? - глаза  ‘таси, сестры молочной, дочки
тетидашиной смотрели  из-под стекол единственных в семье очков с сомнением и
чувством  вечного, как  бы родительского (с оттенком жалости  такой, печали)
превосходства:
     - ’ы что ответила на это?
     - Ќичего.Ќичего, сказала, что Я кошка, чернаЯ кошка, мЯу.
     Ђх,  ‘тасЯ,  ровесница,  студентка  ныне  института  культуры,  как  ей
хотелось, Ѓоже мой, увидеть,  разок один взглЯнуть на этот феномен, если  не
врет, конечно же,  сестрица, красавец,  умница, отличник  и  ‹ерка,  "зараза
чертова",- как выражаетсЯ изЯщно мать, сердЯсь и удивлЯЯсь. •отелось, очень,
да, но судьба, вернее будет, впрочем, физиологиЯ, распорЯдилась по-другому.
     ђовно  за два  днЯ до того, как из перегретого  летним солнцем пазика у
леспромхозовского магазина,  неловко  щурЯсь, вышел  улыбчивый, застенчивый,
уже   студент   биологического    факультета    ’омского    государственного
университета, Ђлеша  …рмаков, бедную ‘тасю сосед  на  зеленом "“рале" свез в
районный  центр, где  девочке  очкастой,  худышке  угловатой  и  заносчивой,
нетрезвый  эскулап  оттЯпал,  недолго  думаЯ,  взбесившийсЯ,  должно   быть,
сослепу, кишки отросток.
     €так, около  трех часов  пополудни, в  один из  дней  потного,  душного
августа,  вслед  за  небритым  мужиком, Ђнтоном  …рофеевым,  умудрившимсЯ  в
рейсовый, белый  с красной  полосой автобус загрузить окалиной припорошенную
свЯзку  тонких металлических труб,  по  узким, резиной еще крытым ступенькам
сошел  и   на  лишенную  домашней  скотиной  гордой  прЯмизны  траву  ступил
разношенным сандалем польским (сначала одним, потом другим) занЯтный молодой
человек приЯтной городской наружности.
     Џриезжий    определенно   намеревалсЯ   закурить,   дабы   взбодритьсЯ,
осмотретьсЯ и путь единственно верный выбрать,  но нет, спичке балабановской
фабрики   "ѓигант"  не  суждено  было   воспламенитьсЯ,  соприкоснувшись   с
коробочкой  родного предприЯтиЯ, да, прЯмо  перед собой, тут  же, сейчас же,
здесь же, на родном крыльце  торговой точки симпатичный юноша  узрел, увидел
то,  ради чего он сутки  коротал в дороге, батона  белого кусками суховатыми
очередную  сотню  километров  заедаЯ,  а  именно,  ситцевого  платьЯ  наглое
великолепие, нахальных глаз чудесный блеск и возмутительной улыбки (нужны ли
тут  слова?)  простое  торжество. ‚  руках  его  милаЯ  ‹ера-‚алера  держала
обыкновенную  стеклЯнную  банку,   сосуд  с  болгарским  сливовым  компотом,
единственным  деликатесом и  вообще товаром  в ассортименте скудном таежного
сельпо,  противоестественное  пристрастие  к   коему  вызывало  у  населениЯ
поселка, охотников и лесорубов, предпочитавших заморскому продукты домашнего
солениЯ, копчениЯ и возгонки, неЯсное чувство тревоги за будущее Ћтечества и
ценностей его неприходЯщих.
     - ’ы?
     - Ђ ты думал, кто?
     ЌесчастнаЯ "‘тюардесса" в руке  Ђлеши  гнетсЯ,  ломаетсЯ, терЯет желтый
мусор драгоценного содержимого, отделившийсЯ фильтр  пропадает в истерзанной
осоке, а  полупрозрачнаЯ белаЯ трубочка превращаетсЯ в  идеальный снарЯд длЯ
бесшумной дуэли посреди урока географии. - „олго плутал?
     - „а нет. ’вой отец объЯснил все подробно... Я же звонил... два раза по
автомату... знаешь, за пЯтнадцать копеек...
     - Ќе знаю, - отвечает ‹ера и оба начинают смеЯтьсЯ, глупые и счастливые
дети.
     Ќе сказал, ничего не стал говорить, не поделилсЯ, этот крик, этот визг,
си взволновавший третьей октавы светкиной "Ћды":
     - Њерзавец,  гад, - при себе оставил,  не стал вспоминать, как лишеннаЯ
свободы  движений женщина,  мать, преподаватель высшей школы, просто плюнула
слюной горЯчей, едкой, белой, ему в лицо.
     €  он,  конечно,  выпустил  ее,  но  не  кулаком  сейчас  же получил по
физиономии,   а   коленкором   тетради  общей   "‹абораторные  по   физике",
единственного  увесистого,  способного расстоЯниЯ значительные  преодолевать
предмета из  всей  той  кучи  тетрадок  и  листочков,  кою сгребла мамаша  в
приступе безумном со скромного стола ученического и с воплем жутким:
     - “бирайсЯ  вон из моего дома, - запустила в ослепленного и оглушенного
сыночка.
     ‡апустила, и так проклЯв  на  веки,  начала  падать, оседать. ‚змахнула
рукой, качнула  этажерку, отправила  на пол скрепок московских  разноцветную
баночку,  костЯшками  другой, зацепитьсЯ  как  будто даже  и не  пытаЯсь, по
оголившейсЯ столешнице безвольно провела, и на бумагу, еще дрожжать, шуршать
не переставшую, упала, опрокинулась, легла.
     Џух.
     „а, не готова оказалась  к внезапной попытке возмужаниЯ отпрыска ѓалина
Ђлександровна, импровизировала  буквально на ходу, но  исключительно удачно,
во всЯком случае негодник не где-нибудь оказалсЯ,  а на  коленЯх подле  нее,
слова, секунду, может быть, всего  назад в  его  устах немыслимые просто,  в
волненьи страшном повторЯЯ:
     - Њама, мамочка, что с тобой?
     Ќет, скорую она им  вызвать не позволила.  —ередой  размеренных, злых и
коротких импульсов,  предсердьЯ  метрономом  хладнокровным потешить  лекарЯ,
пропахшего  бензином и  бессонницей,  а вслед за ним и всю горластую конюшню
ординаторской  ѓалина  Ђлександровна  не  собиралась. Ћна  хотела  одного  -
услышать звук молниеносного соприкосновениЯ резцов,  клыков и  коренных, она
хотела, должна была любой ценой, немедленно и непременно,  убедитьсЯ в своей
способности испуганную эту ноту извлекать.
     € что же,  когда отец и сын укладывали  маму на  кровать, она, сознание
как будто обретаЯ  на  мгновенье, вновь приподнЯлась на  локотке и, наградив
отличника, красу и гордость третьей школы словцом неласковым:
     -  Џодлец, - в  движение его  челюсть  ударом хлестким, ловким,  точным
привела, и он, не то чтобы  препЯтствовать посмел, несчастный и  отвернутьсЯ
даже не попыталсЯ.  € не обмолвилсЯ, ни слова  не сказал,  не  выдал  тайну,
воспользовалсЯ  просто родительким воЯжем,  отъездом ежегодным  на  воды,  и
сорвалсЯ,  спокойный, уверенный  -  никто,  никто  исчезновеньЯ  не заметит,
внезапно не  нагрЯнет, березовый, бутылочный,  зеленый сумрак  не  спугнет в
панельной, однокомнатной хрущевке на улице кривой, неправильной, в старинном
городе губернском ’омске, в  квартире,  ключи от коей  выдала племЯннику, на
пару дней длЯ  процедуры этой сезона дачного спокойный распорЯдок специально
изменив, такаЯ  непохожаЯ  на  мать, приветливаЯ вроде  бы и добродушнаЯ как
будто, Ќадежда Ђлександровна, роднаЯ тетЯ.
     „а, ЯвилсЯ, прикатил, познавший радость незамысловатых па уан-степа, он
возвратилсЯ,  он  приехал,  веселье дерзкое вкусить  раскрепощающих движений
волшебных танцев - танго и бостона.
     € вновь  с  ним  вроде  бы все Ясно, но вот  она,  эта ловкаЯ  и гибкаЯ
бестиЯ, книгам  предпочитавшаЯ  кино,  а  разговорам  долгим  поцелуи,  она,
почему,  увидев юного студента, роскошной челкой  летней беззаботной на  нет
сумевшего свести высокий,  круглый лоб, она, девчонка- хулиганка,  отчего не
спрЯталась,  не  улизнула, не  исчезла в  сельпо  -  тазов  и  ведер  капище
железных, оловЯнных,  бочком, бочком,  не возвратилась, из-за решетки,  едва
проваренной  и паучком стыдливо  и  наивно скрепленной паутиной, с  ухмылкой
нехорошей  наблюдать,  как  невезучий дурачок, бычок  свой  дососав,  нелепо
топчетсЯ, вершков остатки жалкие сминаЯ, и  …рофеЯ, присевшего у драгоценных
своих труб, распросами нелепыми из равновесиЯ выводЯ.
     ‚едь ей же нравились еще недавно, желанны были  и  милы  совсем другие.
„олгоногие  лыжники,  короткопалые борцы, здоровЯки, атлеты, хамы, которых и
приЯтно, и легко водить за сапожки  носов нечутких,  гонЯть в буфет,  морить
напрасными часами  ожиданиЯ, игрою незатейливой в тупик отчаЯнный  загонЯть,
все,  что угодно,  не дай лишь Ѓог неосторожно в  угрюмом темном  коридоре у
раздевалки баскетбольной в суровые объЯтиЯ в  час  поздний  угодить. „а, да,
‚алере  нравились  другие.  €  ей  самой  казалось  так.  ‚от  ее  мальчики,
самоуверенные  недоумки,  лопоухие драчуны. Љазалось, да, покуда февральским
вечером негаданно-нежданно из озорства, шалЯ и балуЯсь, она, и вкус, и запах
не любившаЯ в ту пору, уже успевшаЯ однажды слюнных желез запасы  истощить в
попытках выплевать мгновенно скисшую, противную  наредкость горечь, к двери,
проворно затворенной,  без долгих  размышлений прыгнула, метнулась,  и юношу
из-под   ресниц   чудесных,   золотистых,   с  таким   забавным   недоверием
взглЯнувшего, без всЯкого стеснениЯ, так  запросто, как  закадычного дружка,
земелю, попросила:
     - Ђ ну-ка, дай разок, другой дернуть.
     ( „авненько что-то Я "Ћпала" не курила).
     Ќо, впрочем,  шалостью, забавной несуразностью  ‚алера  увлечение  свое
внезапное считала  и тогда,  когда  уже без стука и  предупреждениЯ, обычным
образом, из коридора через класс (предусмотрительно не запертый) она входила
каждый  вечер  в  обставленную  необыкновенно, немецкой  мебелью специальной
кафельной (гордость  шефов  -  коллектива  южносибирской  ѓђќ‘)  лабораторию
химическую,  беззвучно  забиралась  на  высокий, нелепый, колченогий стул  и
сквозь  прозрачную   перегородку  смотрела  на  спиртовки  огоньками  синими
таинственно   подсвеченные  веки  Ђлеши  …рмакова,   отличника,  красавчика,
готоваЯ, конечно, как только  подымет он глаза, как  только оторвет от  колб
своих дурацких и реторт, ему тотчас же  показать невероЯтно длинный, острый,
красный, бессовестный Язык.
     ’акаЯ вот чертовка, шалаболка, и кто бы мог подумать, что разлученнаЯ с
голубчиком, она начнет  печалитьсЯ, грустить и прежних лет такие развлечениЯ
желанные, прогулки, скажем,  на моторной лодке в компании отчаЯнных  ухарей,
солЯркой  пахнущих,  лихих  и  конопатых, не будут больше  девичье  сердечко
весельем ненормальным, диким наполнЯть.
     € уж никак не ожидала ‘тасЯ, что через ночь, а  то и крЯду две, и три в
начале  первого едва  лишь  придетсЯ  ей прощатьсЯ  с высоких  чувств и слов
прекрасным миром и книгу закрывать, и свет гасить, вот так сюрприз, безумнаЯ
сестра  ‚алера не  рветсЯ, как обычно, стыда  не  ведаЯ  и  меры, испытывать
стогов высоких,  свежих, темных мЯгкость  под сенью чудного кухонного набора
"Џара  мишек"  свою находчивость и ловкость  проверЯть, увы, под самым носом
лежит вот  и сегоднЯ, невинно  щурЯсь,  огорченнаЯ как  будто бы  всего лишь
невозможностью в страну неверных сладких грез отбыть без промедлениЯ.
     Љстати, хотЯ знаток великий  детских душ,  пастырь, наставник юношества
строгий, …гор ѓеоргиевич  ‘таропанский в беседе с руководительницей классной
‚алеры „одд Ђнютой, Њорилло Ђнной Ђлексеевной, и употребил разок, другой без
всЯкого сомнениЯ и смущениЯ, лишь не переставаЯ удивлЯтьсЯ той неизменности,
с которой тик обнажает верхний рЯд зубов у безнадежно старой  девы, словечко
мерзкое "шлюшонка", а  мама нашего героЯ, женщина с университетским дипломом
и  с синим  остробоким поплавком, вводЯ сестру Ќадежду в  курс дел семейных,
назойливых  шуршунчиков  обычных  телефонных  нисколько  не стеснЯЯсь,  речь
уснащала  совсем  уж жуткими  глаголами  из лексикона  неистового протопопа,
‚алериЯ Ќиколаевна „одд, ‹ера, до  встречи удивительной с Ђлешей  …рмаковым,
еще  ни разу, да, да, да, ни  разу,  прожив на  этом  свете  уже шестнадцать
полных лет,  не пробовала роль  подростковую субъекта  на  женскую  извечную
объекта действиЯ сменить.
     Ђ  возможности  были,  и  отрицать  сие  нет смысла.  Ћднажды над собой
контроль внезапно потерЯл не одноклассник даже, смущенный сумерек сгущением,
не обалдевший  от  речного  воздуха  сынок  механизатора-  стахановца, а сам
Ђндрей Ђндреевич ђечко, крепыш ушастый, учитель физкультуры, любимый тренер.
     Џеред  финальным  матчем спартакиады школьной областной  в Ќовокузнецке
он,  надо же, в полночный час ее застал в пустынной душевой. „евичье розовое
тело в горЯчих и шальных плескалось струЯх, не по-дневному из черных дырочек
неровных уныло каплЯми сочившейсЯ воды, а вырывавшейсЯ, хлеставшей, бившей.
     Ћ, честное слово,  он  хотел удалитьсЯ,  выйти, бежать,  исчезнуть,  но
вместо этого, Ѓог знает почему,  мочалку, мыло,  полотенце  на  облупившуюсЯ
рыжую скамейку  положил и  молнию немецкой олимпийки стал разводить замочком
синим. Џаршивка же, срам прикрывать не думаЯ совсем, лишь фыркнула, откинула
со  лба  дурную прЯдь,  из пены водопада вынырнула и,  глЯдЯ педагогу в очи,
негромко, но уверенно, шутить не собираЯсь Явно, пообещала:
     -  џ так  сейчас  орать  начну, Ђндреич, так заблажаю, что слышно будет
даже в ћжке.
     ‚от так.
     ѓлаза закрывать и смеЯтьсЯ, да, да, нелепым, неуместным образом комочек
горловой выталкивать на волю,ее заставил человек, лишенный бицепсов свирепых
и образцово-показательной брюшины, совсем неопытный парнишка-книгочей.
     - ’ы чего, что-то не так?
     - Ќет, ты молодец, молодец, Ђлешенька.
     —ерез неделю пришло  времЯ забирать ‘тасю и они поехали  вместе, все на
том  же "“рале", зеленом  лЯгушонке. ‚алера  в  люльке, а ‹еша на скрипучей,
неласковой беседке, да и то  лишь благодарЯ исключительной работе на сжатие,
кручение и разрыв резинового, в  живот ему  с остервенением необъЯснимым всю
дорогу отчаЯнно и злобно целившего черного кольца.
     €  вновь  не  повезло   серьезной,  целеустремленной,  хорошей  девочке
(библиотекарем решившей стать) Ђнастасии. Ќе доехал Ђлексей до больницы.
     - ќй,  ты,  - лихач  рыжеволосый прокричал, у старого  вокзала тормозЯ,
осаживаЯ вдруг свой трехколесный вездеход, - никак твоЯ электричка.
     Љороче,  не увидела,  в глаза  не  заглЯнула,  и ныне  в  растерЯнности
совершенной пребывает,  после того,  как  два семестра,  борЯсь с чудовищной
зевотой, не сыну,  а  мамаше смотрела честно в рот. „оценту …рмаковой ѓалине
Ђлександровне.
     Ђ,  может  быть, и  наоборот,  кто  знает, в  приЯтном  состоЯнии,  что
характеризует   превращение   невинной   толики   таежного   высокомериЯ   в
непреходЯщее и  всеобъемлющее  чувство  превосходства  над  публикой нелепой
городской. Ќу и ладно.
     €так,  зеленаЯ пыльнаЯ  электричка  уже  ждала  Ђлешу  на  перроне, без
всЯкого  стеснениЯ,  цинично, приглашаЯ  из  тамбура  зловонного  прощальный
кинуть взглЯд на  девочку  ‚алеру,  котораЯ бежать  во след стучать начавшим
буферам,  конечно  же,  не  пожелала,  зато  успела   нахально  и  бесстыдно
подмигнуть.
     Ђдью.
     ѓуд бай.
     €  тут, как будто бы,  сама собой напрашиваетсЯ точка. „вадцать шестого
августа  ‚алера  вернулась в  ћжносибирск,  в привычный круг знакомых рож  и
глаз, в тот самый, где представление о ней, как о любительнице игр опасных и
ощущений  острых  давно  уже  сложилось,  бытовало   и  после  неприглЯдного
скандала,   оргвыводы   имевшего   известные,  определенно,   не   подлежало
пересмотру.
     ‡начит так, двадцать  шестого  августа она вернулась,  а третьего  уже,
представьте,  сентЯбрЯ,   ее,  шалунью,   захмелевшую  слегка  на   именинах
развеселых  подруги милой €ры,  не то галантно проводить пытались, не  то во
двор глухой нечаЯнно завести два наглых лосЯ белоглазых, братишки €вановы, в
ту  пору,  впрочем, еще  не смевшие  персты ломать  и  длани  тонкие крутить
прекрасным  дамам,  во тьму  несоглашавшимсЯ  идти походкой легкой.  Џервые,
заметить  следует,  в  сибирском   нашем   далеке   обладатели   незабвенных
полуботинок "‘аламандер" на каучуковом ходу.
     Ќо ничего им не обломилось. Ќи старшему, гладколицему и очень простому,
еще  месЯца  два   ‚алере  досаждавшему  ночными  телефонными  звонками,  ни
угреватому  уроду  младшему,  желтозубому дегенерату,  однажды подловить  ее
сумевшему в нелепом месте на ѓагарина, где часоваЯ мастерскаЯ  соседствовала
с женской консультацией.
     „а,  кое-кто  обманулсЯ  той осенью,  не  только  парочка жлобов,  но и
субчики  потоньше, понаблюдательнее,  и  те поверить  не в силах оказались в
возможность   внезапной   перемены   характера  девицы  такой   общительной,
невероЯтно  бойкой,  и от того  не одному  обиженному  чудилось,  что смесью
жуткой  гнева и презрениЯ волокна миокарда,  напитав  столь многих праведных
сердец, плутовка  ‹ера  решила просто осмотрительнее  стать,  иначе  говорЯ,
подлей, хитрей и вероломней.
     Ќа самом деле,  девочка ‚алера изменилась весьма своеобразно. Ќекоторый
прилив доселе ей не свойственной совсем  мечтательности, она таким ехидством
замаскировала,  такой  насмешливостью  скрыла,  какую,  право,  не будь  она
милашкой красногубой, умевшей брючки синие  "Њонтана" эффектно  в сапожки на
шпильке итальЯнской заправлЯть, ей не простил бы, нет, никто и никогда.
     ђаз в десЯть  дней  примерно, случалось даже чаще,  из Ящика  почтового
вместе  с "ћжбассом", унылым,  желтым, неприглЯдным, (несвежим, в общем, еще
до подписаниЯ  в печать)  ‚алера  извлекала конверт  с  квадратиком условной
марки, гашеной суровым дегтем черным томского почтового штемпелЯ.
     (ЌевероЯтное  Явление само по себе, между прочим, ибо до той  поры лишь
домоуправление состоЯло в  переписке с жильцами из номера второго по Љирова,
17а. ’ов.„одда имел обыкновение мордатый  пергидрольный аноним ежеквартально
бумажкой  бесстыдно озаглавленной "перерасчет" уведомлЯть о  своих  вечных и
прискорбных неладах с  арифметикой.) €так, конвертов  белых пермской фабрики
"ѓосзнак" с ландшафтами  цветными  любимой родины знавать еще не приходилось
стальному Ящику с тремЯ отверстиЯми круглыми и надписью фабричной "„лЯ писем
и газет".
     Cтеснительный  отличник, улыбчивый молчун,  биофизик  вдумчивый,  Ђлеша
…рмаков, он оказалсЯ однолюбом.
     ЏосланиЯ его, как  и  речи, и это  очень нравилось  спортсменке бывшей,
пространностью  особой,  многословием не отличались,  и тем не менее, именно
они  питали,   постоЯнным   делали  ощущение   чего-то  славного,  смешного,
необычного,  то чувство,  которое  ‚алере случалось  всЯкий  раз переживать,
когда  она  из  коридора светлого беззвучно проникала  во  мрак  таинственно
подсвеченной лаборатории химической.
     Џочти  всегда  это  были  открытки,  но не  цветы, не зайчики, не флаги
красные над  башнЯми кремлевскими,  нечто  (впоследствии он рассказывал, как
заходил в старинный книжный магазин на улице горбатой и,  повинуЯсь импульсу
случайному, уж не ‚алерой ли за сотни  километров  к проказам  побуждаемый?,
покупал  чудеса,   не   предназначенные   вовсе  длЯ  пересылки  почтой).  "
‚любленные.   Џесчаник.  €ндиЯ.YII-•  вв."  из   коллекции  ѓосударственного
ќрмитажа или " Џитер Љлас. ‡автрак с ветчиной. 1647 г." из того же собраниЯ.
     Ќу,  а  слова:"  ‚чера решил, что  ты вдруг  взЯла  и приехала.  ел из
универа, смотрю,  девчонка  впереди, сапоги, шубка твоЯ заЯчьЯ и,  представь
себе, берет.  ‚от  так  да, думаю, ‹ера здесь и  в берете, точно, чудеса. Ќе
удержалсЯ, догнал, дурачина. ќкое разочарование."  украшали обратную сторону
парадного портрета поЯсного героЯ-космонавта номер три, Ђндриана Ќиколаева.
     Љороче, напрашивалась  точка, знак пунктуации  ехидно норовил испортить
фразу,  пыталсЯ перебить  красавицу  на  полуслове, но нет,  не вышло,  перо
сломалось, слава Ѓогу, сомкнулись капилЯры, чернила высохли.
     Џривет.
     €так,  в  сочельник католический,  прилежно  четверть  завершив,  сумев
искусно отвертетьсЯ, обычных кривотолков, впрочем,  дурную кашу  заварив, от
дюжины  разнообразных  предложений  вино   и  хлеб   за  трапезой  полночной
разделить,  тридцатого декабрЯ ‚алера „одд в  "€карусе", автобусе венгерском
красном  пЯть долгих, тело изнурЯющих часов в дороге провела, дабы с любимым
православный  праздник чистый встретить  и  в богомерзкую колЯду со страстью
юною и пылом обратить.
     Џолторы  недели,  все  десЯть дней  каникул  ‚алера  провела  в городе,
основанном  по  просьбе   племени   таежного   и   дикого  в  недолгое,   но
приснопамЯтное   царствование  Ѓориса   ѓодунова,  однако,  подышать  озоном
вдохновлЯющим, морозным воздухом “ниверситетской рощи минуты не нашла, часок
не выкроила  длЯ  прогулки  по  лагерному  саду. Ќапрасно  затейник-массовик
какой-то полотнищами  алыми  "‹ыжнЯ  здоровьЯ зовет",  "Ќа  старты,  томичи"
проспекты украшал,  растЯгивал  на  проволоке  между фасадами  резными,  все
времЯ,  отведенное судьбой, часов отлучек  кратких, сессионных ‹еши в расчет
не принимаЯ, герои наши дома просидели.
     ‘ей оборот  устойчивый  речи, конечно  же, в контексте истории любовной
предполагает  многообразие  известное   взаимных   поз   и   положений,   не
ограниченное  вовсе спартанским ригоризмом комбинации обычной наробразовской
- плечи развернуты, живот подтЯнут, ноги расслаблены.
     „а, дни  незаметно  переходили  в ночи, незавершавшиесЯ  вовсе с лучами
первыми, ленивыми  и сонными  Январского  светила, однако,  как  ни странно,
отсутсвие  чувства  меры,  вопреки  тому,  о  чем  с  трагичным  предыханием
предупреждали  ‹еру  авторы  столь назидательных  рацей из  книги "„лЯ  вас,
девочки", не обернулось болью и запоздалым разочарованием, наоборот, зима та
школьнаЯ  весной, пожалуй,  раньше времени  сменилась,  подкрасила  до срока
лазурью  славной ћжносибирский дымный небосвод, возможно, от  того  как раз,
что девочка  ‚алера решила уже в  уединении своем лукавом мечту отличника  с
глазами  майской  синевы:  - ’ы должна  просто  приехать летом и поступить в
универ, -  не просто разделить, нет, сделать Явью. €так,  в июле он вновь ее
встречал  у  образцового  свинарника,  сплошным   стеклом   немытых   стекол
влюбленным  подмигнуть  определенно  наровившего,  но  не  способного,  увы,
автовокзала.
     - Ќу,что?
     - Љак видишь.
     Ќу,  все,  сомневатьсЯ  после  такого  взглЯда  кроткого,  конечно,  не
приходитсЯ,  ‚алере  предоставлена  была  сейчас  же возможность  наконец-то
оценить дремучий  бурелом бескрайних  зарослей,  скрывавших  от  совершавших
променад по  главному проспекту  города,  центральный портик четырехколонный
некогда  единственного императорского высшего  учебного заведениЯ на  землЯх
русским Ѓогом забытых за “ралом.
     Ћ, да.
     Ќо, нет, Ђлеша устоЯл, соблазну не  поддалсЯ, намек подруги, пораженной
июльским буйством  хлорофилла,  с улыбкой  славной пропустил  мимо ушей,  не
захотел тотчас же  заблудитьсЯ, потерЯтьсЯ  (ненадолго) в  волшебных  дебрЯх
академической  чащобы.  Ќет, нет, рукою  твердой  и заботливой  наш кавалер,
иронии судьбы не ведаЯ,  увы,  на  биофак отвел ‚алеру и  заЯвление  на  имЯ
ректора с завидной легкостью продиктовал.
     ’ут  бы продолжить,  чудному  благодушью ЏровидениЯ радуЯсь, на  первом
устном ей, конечо же, вопрос ехиднейший досталсЯ - "’ип круглые черви. ЋбщаЯ
характеристика. ‚нешнее строение. Њускулатура, питание, дыхание, регенерациЯ
и  размножение",  забавно  было бы, однако,  на  узкой  экономной  полосочке
бумажной  копиркой  полужирной  размазанные  буквы   внезапно  в  скучнейшую
сложились  пару неполных предложений: "—.„арвин о  происхождении человека от
животных. ”.ќнгельс о роли труда в превращении древних обезьЯн в человека".
     Ћтветила.
     ‚ообще,  заметим,  марку  скромную,  неброскую  своей  седьмой обычной,
соседством  лишь  с трамвайной линией,  да неухоженным  и пыльным  Љузнецким
трактом  известной только  школы,  сумела  поддержать.  ’о есть,  ни  одного
экзамена не  завалила, не срезалась,  три раза  выходила из  тленом  сладким
пахнущих аудиторий,  почти  что сотню  лет уже  служивших  и столом, и домом
бесчисленным  семействам носатых и  хвостатых, с оценкой в  пору ту название
носившей приЯтное длЯ слуха, а именно, международнаЯ. ‚прочем, нет, третьего
троЯка пришлось ждать почти сутки, последним было сочинение.
     Ќеплохо,  безусловно, длЯ спортсменки,  особы  аморальной,  из  средней
школы  изгнанной  однажды  с  позором,   как  мы  помним.  “кор  припадочным
ревнителЯм, радетелЯм нравственности, определенно  так,  но вовсе  не указа,
увы,  комиссии,  лишь баллы скрупулезно  призванной  считать,  в  уме  держа
десЯтка  следующего  цифру и  больше  ничего.  „а,  необыкновенно  ‚алериной
фамилии   не   нашлось  места   в  списке   зачисленных   в  том   году   на
биолого-почвенный  факультет  ’омского государственного  университета  имени
большевика, традиции обычной вопреки ни псевдонимом вкрадчивым литературным,
ни  кличкой  звонкою подпольной не пожелавшего разнообразить унылый лексикон
отрЯдов лекторов грЯдущих.
     Ќо  слез не было, объЯтиЯ  имели  место, поцелуи и разнообразные весьма
телодвижениЯ,  самодостаточные,  вроде  бы,  и  тем  не менее перемежавшиесЯ
разговорами о подыскании места лаборантки  и поступлении на подготовительные
курсы, как это ни смешно, девЯтимесЯчные.  ‚ момент неверный, эмоциональный,
слова, что шепотом горЯчим сорвались с губ, с  делом, тем не менее (еще один
упрек морали стражам несгибаемым) не разошлись,  на  курсы  ‹ера  поступила,
первого  сентЯбрЯ отнесла  заЯвление, а  восьмого  октЯбрЯ,  казну  пополнив
университетскую заранее  внесенной платой за  подготовки  полный цикл,  была
зачислена.  Џуть  в  лаборантки  длиннее  оказалсЯ,  привыкший  с  легкостью
необычайной  к полудню пробуждатьсЯ  организм  из-под простынки белой в семь
ноль-ноль в  мир, всем ветрам открытый,  вытолкнуть  внезапно сил  не  было,
конечно, очень долго, ну, а когда они нашлись, и  волю девичью в кулак все ж
удалось собрать, увы, все кафедры и даже  деканат, как ни печально, биофака,
укомплектованы  вдруг  оказались  техническим  разнообразным  персоналом,  и
глазки  напрасно силЯсь отвести от  ‹еры,  лапушки такой,  чины от  мала  до
велика, желаньЯм Явно вопреки, руками разводили с сожаленьем.
     € тем не менее,  за  времЯ все  же  небольшое длЯ наполнениЯ  печальной
влагой озорных, шкодливых  даже  глаз  определенно  недостаточное, в  стенах
креста ее некогда (с осени восемьсот восемьдесЯт пЯтого) осенЯвшего лишенной
альма матер нашлось  и ‹ере место за клавишами  черными красавицы чугунной с
названием  о  пищеблоке монастырском  мысли  навевающим "џтрань". ‚ здоровый
коллектив  ‚алеру  принЯли  доценты  и  профессора  и  не  какой-нибудь  там
лженаучной волновой, нет, квантовой, диалектической теории полЯ.
     Љороче, как будто бы зажили.
     „а,  вроде бы наладилось все к концу октЯбрЯ, сложилось,  закрутилось и
даль открылась светлаЯ и перспектива чуднаЯ, не то брег морской лазурный, не
то  волшебнаЯ  долина,  и кто, кто  мог ( ‘оздателЯ  всеведающего в  расчет,
конечно же, не принимаЯ)  подумать, в прекрасный  этот миг, вообразить,  что
нарисуетсЯ вот-вот на горизонте дивном, Ясном, не пароход с трубой, не домик
с черепичной  крышей, а энергичнаЯ и злобнаЯ  фигура, суровой, непреклонной,
дочери  героЯ   внутреннего   фронта,   полковника  Ђлександра   ‚асильевича
‚оронихина.
     Ђть-два.
     •м, кстати,  очень может быть, что именно под  сенью оказавшись, в тени
сего  плечистого   мужчины,  историЯ  наша   о   чувствах  чистых,  детских,
мистических,  загадочным  каким-то  образом  и обрела  характер  коридорный.
„вижениЯ  ритмический рисунок в пространстве замкнутом между  сойтись во что
бы   то   ни   стало   стремЯщимисЯ  стенами   и   парочкой   дверей   нрава
непредсказуемого.  Ќу, первую забыть, конечно, невозможно,  времен заветных,
из цельной древесины, эмалью белой  крашенную  школьную. ‚тораЯ, час которой
только, только пробил, похуже качеством, из материала стоЯщего  только рама,
все  остальное -  древесностружечнаЯ  ерунда  поры  махрового  волюнтаризма,
покрыта в два слоЯ охрой половой.
     €так,  прошу  вас,  вот  она, ведущаЯ в  квартиру с  окнами на “сова  и
Љосырева.
     Ђ,  впрочем, нет, начать  придетсЯ с предмета  совсем уже  истеричного,
припадочного,  право,  а  именно, с  приЯтного  салатного оттенка  аппарата,
произведенного над речкой „аугавой в цехах  завода под названием ‚ќ”. ќто он
в  один  осенний  вечер  капризной  трелью возвестил  Ќадежде  Ђлександровне
Ѓойцовой, в девичестве, конечно, ‚оронихиной, что баритон мальчишеский Ђлеши
…рмакова  сегоднЯ  приЯтным   образом  соединитсЯ  с  видеорЯдом  неизменным
программы "‚ремЯ".
     Ћн  бодро  начал  обычно вЯлый телефонный  монолог  племЯнника любимого
недельный  о  том,  как  он  живет  и  учитсЯ,  как  наблюдает  неусыпно  за
однокомнатной  квартирой  своей  двоюродной сестры  Њарины,  в  ѓермании,  в
немецком городе старинном ‹ейпциге за капитаном службы свЯзи дни коротающей,
все  гладко  шло,  поскольку  наш  герой  в  своей,  лишенной  стекол  будке
таксофонной  мог  видеть  только пацанов, пузырь  гонЯвших на  газоне жухлом
большого  стадиона  детского "Њотор", а  тетю  Ќадю, от нетерпениЯ,  избытка
лукавства  и  возбуждениЯ,  лопатки  даже  отлепившую от клейкой спинки  под
кожанное финнами сработанного кресла, не мог никак.
     - Ќу, вот, - закончил, слава Ѓогу.
     - Ќу, а  теперь  ты  поделись  со мной, голубчик, - сказала тетка, нет,
пропела сладко, - что это  там за  дева у тебЯ  на днЯх белье развешивала на
балконе?
     Ќет,  он не  побледнел,  не умер.  Ћн  смутилсЯ.  ’о есть не мог решить
мгновенно, сразу, какую степень откровенности пришла пора себе позволить.
     ‘мешно? “вы, намеками, улыбочками стараЯ плутовка такой сумбур приЯтный
в  голове  парнишки,  привыкшего  к  солдатской грубости  и  беспардонности,
произвести  сумела, что он  ее  заочно, если  не  в  тайные сообщники  успел
зачислить, то уж в разрЯд  особ, готовых добродушным попустительством себе и
окружающим печаль земного бытиЯ немного скрасить определенно.
     -  Ђлеша,  ты  чего  примолк?  - веселым  голосом  мерзавка приободрила
жертву.
     - Ќет, нет,  - заторопилсЯ он, - это  знакомаЯ одна, землЯчка из общаги
приходила, - сказал, инстинкту,  привычке  с великой осторожностью  делитьсЯ
сокровенным,  не  пожелав благоразумно  идти наперекор, - там  постирать, вы
сами знаете, наверное, проблема целаЯ.
     - Ќу,  ну,  - довольно  лаконично поощрила тетка отменную  находчивость
племЯнника, и, щурЯсь, жмурЯсь, промурлыкала вдобавок:
     - ’вое, надеюсь, тоже простирнула?
     - Љонечно.
     ЉакаЯ радость,  не  плевок в  лицо,  не обморок,  смешок веселый, да  и
только. € тем  не менее,  не поделилсЯ,  вновь при себе оставил,  проглотил.
‚збежал  по  лестнице,  поцеловал,  увлек на ковриком облагороженную  старую
тахту:
     - ‘умасшедший... ты чем... ты чем... на улице... там... занималсЯ?
     Ђ ничем, монетки колесиком зубчатым легонько по железке  будки стукал и
улыбалсЯ, как последний идиот. Ќо, впрочем, дурак дураком,  и все же, даже в
невероЯтное  уверовав,  черт  знает  что вообразив, он  не утратил  ощущениЯ
физической  несовместимости своей  семьи,  холодных ребер  нерушимой решетки
кристаллической и этой  девочки,  ‚алеры,  частички Яркой и  счастливой, как
шарик детский в  самом центре пособиЯ  наглЯдного - строение молекулы. Љакой
лапши  он тетке  навертел, фуфла какого ей подкинул,  не сплоховал, ну, а за
веру,  за тот холодный  и сухой  осенний  вечер, когда внезапно показалось -
пронесет,   все  обойдетсЯ,  два  чуждых  мира   могут   сосуществовать,  не
контактируЯ друг с другом, да кто ж его посмеет осудить? Ќикто.
     ђугнуть имеет право, может быть, лишь Љобзев,  капитан-гвардеец, хозЯин
той, ничем не примечательной, нелепой охрой крашеной двери, в замок  которой
всего  лишь десЯть  дней  спустЯ, вставлЯЯ по обыкновению ключ, наш  Ђлексей
едва не угодил предметом колющим, железкой, куда?, да прЯмо тетке в  глаз, в
зрачок, холодный  и  змеиный,  на миг лишь  самообладанье потерЯвшей Ќадежды
Ђлександровны.  Ћпределенно,  Љобзев,  злыдень, (второй,  не пара, на  времЯ
лишь,  в  стране далекой, плодами,  шмотками обильной  нервы  успокоить) муж
‹ешиной  сестры  двоюродной Њарины, на  нечто  схожее и  рассчитывал,  такую
ситуацию как раз в воображении, должно быть, и рисовал, когда лечил похмелье
предотъездного  мальчишника,  на  нестандартной  высоте, на  уровне багровой
переносицы своей, врезаЯ в дверь блестЯщее изделие п/Я 1642.
     Ќо, нет, увы, подвел его товарищ:
     -  Ђх,  ‹еша, это  ты, как  напугал  менЯ,  - пролепетала  тетка, успев
каким-то чудом только  увернутьсЯ, от столкновеньЯ  неприЯтнейшего уберечь в
миг округлившеесЯ буркало.
     ЉакаЯ  встреча,  вот так  да,  какой представилсЯ  прекрасный случай  с
прекрасной непосредственностью выпалить:
     - Ђ ты что тут делаешь, крыса стараЯ, пока хозЯев нету дома?
     Њеж тем, не вовремЯ ЯвившийсЯ студент молчал. ‹ишь желвачок перекатилсЯ
раз, другой  под кожей розовой и детской.  Ќо улизнуть тихонько не  успевшей
тетке  досаднаЯ наредкость смена освещениЯ  мешала  видеть  мелкие детали. -
Ђ...  а Я вот за Њаринкиным  дипломом  заскочила,  -  с испугом  справилась,
однако, очень  быстро  Ќадежда Ђлександровна  и показала сумочку, как видно,
содержавшую  разводами червончиков,  узорами полсотенных билетов в  солидную
бумагу превращенный  документ, - ђешила  вот девчонка  немного подработать в
гарнизонной школе. - “гу, - он опустил глаза, посторонилсЯ и  выпустил ее на
волю.
     - Ќу, побежала, обед кончаетсЯ, - уже совсем уверенным, веселым голосом
врать продолжала  тетка.  ‚зъерошила  племЯнничку  затылок  влажной  дланью,
пролет  ступенек  серых  отсчитала,  и в абсолютной безопасности  уже  сочла
уместным на прощанье пожурить:
     - „а, мать вчера звонила, Ђлексей, ты что же ей совсем не пишешь? Ђ?
     Ќе  пишешь, не  звонишь. ‡абыл? Ђ  мама, мамочка, она помнит о  тебе, с
сестренкой свЯзь регулЯрную поддерживает и не на шутку встревожилась, узнав,
какие трудности в общагах нынешних со стиркой.
     ‚прочем, после непрошенного визита тетки и ‹еша это понЯл:
     - ‚алера, мы на днЯх переезжаем.
     - Ђ что такое, мне здесь нравитсЯ.
     - € мне, но, в общем, у тети Ќади и Њарины внезапно изменились планы.
     - „а, и куда?
     - …ще не знаю.
     Ќаивный, он полагал, недели  две еще  в запасе есть, дней десЯть, может
быть, пока закончитсЯ рекогносцировка, резервы развернутсЯ, подтЯнутсЯ тылы.
     —етыре днЯ ему ‘оздатель отпустил, даже три,  воскресным  ранним  утром
Ђлешу  заставили  открыть  глаза  в  молочной  синеве  рассвета щелчки,  два
металлических   предмета  соприкасались  деликатно,  шептались,   звЯкали  с
приЯзнью очевидной,  и  тем не  менее,  поладить  не  могли. Ћбрубок  жирной
стрелки  будильника "Ќаири"  угрюмо  упиралсЯ в фигурную  семерку.  €сточник
звука был в прихожей.
     Ђх,  Љобзев,  капитан,  знакомый с телеграфным  кодом  Њорзе,  мужчина,
выбравший длЯ никудышной,  дешовой охрой  крашенной двери изделие повышенной
секретности п/Я 1642. ќксцентрик, механизм, с характером  собаки  преданной,
до  самого  упора  повернутый  рукою  Ђлеши изнутри,  любезно щелкал,  но не
поддавалсЯ родному папе, ключу снаружи вставленному тихо.
     - Ќу, что  там, ЌадЯ? - вопрос негромкий прозвучал с  той стороны,  и у
босого юноши, стоЯвшего по эту, за вдохом выдох не последовал.
     -  ’ы  знаешь,  кажетсЯ  опЯть  перепутала  ключи.  Ѓрала  дубликат  от
‘ашкиного  кабинета позавчера,  ну,  и  в  который  раз,  похоже,  его  себе
оставила, а ‘аше, конечно, сунула от этой чертовой квартиры.
     - —то теперь? - нет,  нет, шипенье это гнусное ни с чем не спутаешь, за
хлипкой древесностружечной  панелью  в  каком-то полуметре  от него  стоит и
взглЯдом испепелЯет тетку животное с глазами бледно-голубыми.
     -  Ќе  кипЯтись,  ѓалина,  сейчас  позвоним  ‘аше  снизу,  тут  автомат
буквально за углом, он через двадцать минут привезет свой.
     Ќу, и за  этим  вслед смешок,  тот  самый,  что  ‹еша  …рмаков,  пацан,
мальчишка, так искренно, так долго за признак доброты душевной принимал:
     -  ’ы не волнуйсЯ, ѓалЯ, уж Я-то знаю, раньше двенадцати в  их возрасте
никто не просыпаетсЯ.
     -  Љто  это? -раздалсЯ шопот  за спиной, горЯчий воздух ушную  раковину
белую, мгновенной гормональной катастрофой обескровленную, согрел внезапно.
     ’очас же рука любимого  (праваЯ) уста любимой  запечатала,  а леваЯ без
промедлениЯ  длЯ  ласки  нежной созданный животик перехватила  поперек,  и в
комнату беззвучно повлекла.
     -  ‹ера, - произнесли  сухие губы, так чудно  целовать умевшие, - через
две минуты нас не должно быть здесь. - „а кто же это там?
     - Њать.
     ’ри  ночи  подрЯд они спали  у  ‹еры  на кафедре в  жарком и неудобном,
стеганом   спальном   мешке,   который   извлекалсЯ   под  перезвоны  свЯзки
карабинчиков из  чрева  абалакова, заслуженного ветерана,  еще  недавно  так
смешившего  милашку-лаборантку  соседством  с  парой  ржавых,  видавших виды
триконей  в шкафу под  полками  с программами, отчетами, горой разнообразных
бланков и кипой чистой, стандартными листами нарезанной оберточной бумаги.
     Ќа  занЯтиЯ  Ђлеша  не  ходил,  из  столовой  он  направлЯлсЯ  прЯмо  в
библиотеку, там  пЯлилсЯ  минут  пЯтнадцать, двадцать  на  сортирные  изыски
работы художника Ѓасырова и утомленный  акварельной рЯбью цветов, зеленого и
желтого, в  конце концов безвольно  припадал щекой, ложилсЯ на издательством
"Ќаука" размноженное произведение искусства и засыпал.
     ‚  среду  сон  беднЯги  был особенно  сладок,  именно в  этот  день  из
путешествиЯ, почти что трехнедельного, к  отрогам невысоких,  но  живописных
алтайских гор вернутьсЯ должен был приЯтель …рмакова, одногруппник бывший, а
ныне студент  училища художественного ‘ережа ‚острЯков, хозЯин пЯтикомнатных
апартаментов,  особнЯка  в  купеческом  исконном  стиле, хоромов  деревЯнных
двухэтажных  на  каменном метровом  столетней  давности подклетье. Џрофессор
‚острЯкова, орнитолог,  мать рериха таежного, от сибирских грачей и воробьев
уехала на  юг малороссийский,  остаток  жизни  посвЯтить  крикливым  чайкам,
забрав с собою сына  старшего,  биолога, дочь младшую, школьницу, а среднему
оставив  семейную  обитель,  за  резными  ставнЯми  которой,  под  крышей  с
петушками  и  надеЯлсЯ  от жизненных невзгод  укрытьсЯ  ноЯбрьским  морозным
вечером и наш Ђлеша.
     €так,  он  спал  и  видел,  как  скорый поезд везет  ‘ерегу  -  верного
товарища, спешит,  гремит железом, посредством тока  электрического просторы
ужимаЯ  и сокращаЯ расстоЯниЯ. € вот в этот момент  чудесный, его, спЯщего и
беззащитного,  чьЯ-то цепкаЯ рука вдруг ухватила за мочку уха, а, ухватив за
мЯкоть, принЯлась вращать,  определенно намереваЯсь сей нежный и необходимый
хрЯщ от непутевой головы длЯ жизни новой и самостоЯтельной скорее отделить.
     „а,  встреча  мамы с  сыном  состоЯлась в культурной,  интеллектуальной
атмосфере  читальни университетской  у полки с красными гроссбухами  Ѓольшой
советской многотомной энциклопедии.
     - ќто та же самаЯ? - спросили губы-ниточки после того, как насмотрелись
глазенки блеклые, бесцветные, на полное бессилье негодЯЯ.
     - ’а, - коротким звуком горловым он подтвердил, что с ним сегоднЯ можно
делать  все, он  будет  нем,  не пошевелитсЯ, не пикнет здесь, где несколько
десЯтков глаз мгновенно могут вскинутьсЯ  от  вороха бессмысленных  бумаг на
дальний столик угловой.
     - Ќу, так вот, - продолжали бескровные, при этом не мешаЯ сухим и белым
пальцам  наслаждатьсЯ  податливостью родной  горЯчей  плоти.  -  …сли  самое
позднее завтра вечером ты  не приползешь  на коленЯх домой, весь ’омск, весь
университет будет знать и говорить об этой гнусной потаскухе.
     - ЏонЯтно?
     - ЌЯтно.
     -  Ђ  теперь  можешь продолжить  занЯтиЯ,  - сказала  тварь,  прибольно
напоследок красивый нос отличника  вминаЯ в шершавую обложку журнала " •имиЯ
и †изнь".
     Ќа  сей раз он готовилсЯ стоЯть насмерть, быть  мужчиной,  пасть, но не
сдатьсЯ.  “бить  в  душе  отца-  филателиста,  ценою   бесконечных  унижений
купившего,  нет,  вымолить  сумевшего  смешное   право   субботним  вечером,
вооружившись  лупой  и  пинцетом,  в  который  раз  счастливо  убеждатьсЯ  в
сохранности полнейшей, неизменной, чудесных зубчиков, всех до одного.
     Ћн  хотел, да, но  ‚оронихина ѓалина вновь, как  всегда, рассчетливей и
хитрей, проворней оказалась десЯтка …рмаковых. Љаким уверенным движением она
с  доски  такую  грозную на вид  фигуру,  вновь  бунтовать надумавшего сына,
небрежно сбросила,  смахнула, и  девочку  ‚алеру холодной пЯтерней с улыбкой
омерзительной погладила по голове. - ‡наешь, - в тот вечер ‹еша сказал своей
единственной, когда в мансарде зимней ‚острЯкова они сидели среди  холстов и
гипсовых слепцов, румЯные от скудости еды и тЯжести напитка неразбавленного,
- тебе, наверное, придетсЯ  уехать на какое-то времЯ. Ќа месЯц,  может быть,
до ЯнварЯ.
     - ’ы ее боишьсЯ?
     - џ... Я ее ненавижу, - ресницы вздрогнули чудесные и нежные, мерцающие
в свете неверном уже оплывших белых свеч, - џ ее убью, убью гадину.
     ‚от  так, молчал, молчал,  скрывал, таилсЯ и  вдруг заговорил,  а ‹ера,
невероЯтно, чудовищно, но  в этот  момент ужасный вдруг засмеЯлась,  нелепо,
глупо, тихо.
     - —то с тобой? - спросил Ђлеша грубо.
     -  ќто так, это так, мой  хороший, Я просто дура, дура и все тут. “дарь
менЯ, если хочешь.
     Љонечно,  чутье  не  обмануло ‚алеру  „одд.  „ар  несравненный  женской
интуиции  был заодно с дурацкой непосредственностью чувств оправдан временем
унылым,  в отличии, увы, от самомнениЯ  мужского, решимости,  что сочетаетсЯ
обыкновенно  с необычайным  напрЯжением покровов кожных лицевых, брутальным,
барабанным, кинематографа, юпитеров и просветленной оптики достойным.
     „а,  все вышло совсем не  так,  как представлЯл себе студент-биолог, от
водки и обид насупившийсЯ грозно.  ’варь, гадина, мамаша ЂлексеЯ …рмакова, с
раскроенной коробкой черепной на стол холодный паталогоанатома, конечно,  не
легла.  Ќапротив,  сама,  похоже,  вознамерилась отправить сына, если  и  не
навсегда, то на  годок, другой уж  точно, в специальное учреждение лечебное.
…два  ли не  каждую пЯтницу  в восемь вечера  он  должен был встречать  ее в
примерно  убранной  квартире,  а  утром  в  понедельник  провожать на первый
ћжносибирский автобус, сопровождать  безропотно сквозь непрозрачную, морозом
в неправильной пропорции замешанную смесь сублимата и конденсата водного.
     - €  не вздумай снова дергатьсЯ,  - говорила ему мама ласково  в дверЯх
студеного шестичасового "€каруса", - одно неверное движение, и ты в армии.
     €меновалось  сие  мероприЯтие  научными  изысканиЯми  в архивах ’омской
парторганизации.
     ‚прочем,  об  этом ‹еша ‹ере почти  ничего не  писал.  Ђ  слал он милой
письма, особенно первые несколько месЯцев,  очень и  очень  часто. ‚ конверт
теперь  он, правда, крайне  редко вкладывал  открытку,  все эти  полгода  из
’омска  ‚алера  получала самые  настоЯщие  письма  с зачином  "  ‡дравствуй,
‹ерочка" и  подписью  "‚олчонок  ‹еша".  Ћн стал на  удивленье многословен и
оптимизмом  поражал,  настолько  не  сочетавшимсЯ  с  тогдашним  обликом   и
состоЯнием студента, что лишь  бумага в клетку и могла его терпеть,  сносить
великодушно. „а, планы воссоединениЯ в унылом далеке своем самые невероЯтные
строил Ђлеша  …рмаков, из  коих  постепенно, отодвигаЯ все другие в сторону,
все  затмеваЯ простотой  и  совершенством,  волшебным  и  единственным  стал
вырисовыватьсЯ главный  -  перевод. Џеревод  из томской, таежной, семейством
‚оронихиных схваченной глуши в украинскую вольную приазовскую степь, бегство
от собственной  мамаши  - доцента,  кандидата исторических наук под крылышко
…лены ‘ергеевны ‚острЯковой, профессора, доктора биологических.
     " ‚се сбудетсЯ, все сбудетсЯ", - писал Ђлеша ‹ере, ну  а  пока, пока он
не мог ничего. Ќе в силах был даже вернуть кое-какие вещички, что, убегаЯ от
фурии безумной, оставила ‚алера в квартире окнами  на “сова и Љосырева. “вы,
весь  ее  нехитрый (но,  тем не  менее,  заметим,  между прочим,  эффектный)
гардероб  ѓалина  Ђлександровна  с  животным упоением,  восторгом,  порезала
острейшим, длЯ нужд кухонных  лериных сыночком отлично заточенным ножом. Ќу,
а что ‚алера? Џлутовка, бестиЯ, такаЯ-сЯкаЯ- этакаЯ?
     ‚алера  разрывалась  пополам.  ’а   часть  ее  естества,  кою   принЯто
обыкновенно  считать здоровым  началом, кровь с молоком -  игристый напиток,
определенно  стремилась и  звала  забыть ресниц длиннющих,  глаз синих  свет
необычайный, и  жить,  ловить  момент. —ем, собственно, со  стороны казалось
многим, и занималась долгоногаЯ  шалуньЯ с бессовестными губками. Ћднако,  в
безупречном  почти  что  теле, как  с  изумленьем убедилась порой  недавней,
летней, сестра  молочнаЯ ЂнастасиЯ,  вдруг  странный  обнаружилсЯ,  длЯ глаз
невидимый изъЯн,  дефект, мешавший желез разнообразных буйство  в  беспечный
праздник  ежечасный длЯ  четырех конечностей  и копчика  счастливо обратить.
Ќечто, заставлЯвшее ‚алеру каждый  день с волненьем  удивительным, никак  не
вЯжущимсЯ,  право,  с  ее походкой,  глазами  наглыми и вызывающей усмешкой,
входить в подъезд  и  издали, сейчас  же взглЯд  пристальный  бросать на три
отверстиЯ  в   почтовом  Ящике,  три  дырочки,  зверюги  три,  три  лапушки,
сестрички- невилички.
     ’акаЯ беззаботнаЯ  на  вид,  веселаЯ не в  меру, смешливаЯ  ни к  месту
‚алера „одд, да, оказалась  подвержена  типичной меланхолии, печали, грусти,
короче, склонность обнаружила девичьим грезам, романтическим мечтам значенье
придавать, ну, право  же, несообразное, противоречащее,  в  общем, тому, что
именуют с оттенком удовлетворениЯ в быту и на работе, здравым  смыслом. “вы,
увы.
     Ќо, впрочем, об  этом  знать, догадыватьсЯ даже, не должен  был  никто.
’оварка, одноклассница, подруга,  Њалюта  €рка, в том числе.  Ќи  под  каким
предлогом, ни в  коем случае.  „а,  кстати, девицы,  после периода  довольно
продолжительного  обид взаимных и претензий, почти что  годового отчуждениЯ,
вновь были  вместе, в чем убедитьсЯ мог любой, когда бы времЯ и желание имел
по лестнице, каким-то вдохновенным  конструктивистом-вуаЯристом задуманной и
возведенной,  взбежать на  третий, любимый молодежью золотой,  развратной  и
веселой, этаж, кафе с названьем незабвенным "‹ьдинка".
     €менно там и  накрыли вчера, заставив текстолит  площадки  танцевальной
чирикать и  пищать  под водостойким полимером  подошвы  импортной,  красавиц
наших три исключительных подонка - скотина ‘има вец-–арев и братьЯ €вановы,
Џавлуха и ћрец.
     - Ђ-га-га!
     - ›-гы-гы!
     Џопались, курочки! „ержитесь, телочки!
     - ‚сем по полтинничку длЯ разгона!
     € что же вы  думаете?  Џосле разгона,  взлета и набора высоты, посадка,
черт  возьми,  опЯть не  состоЯлась.  ‚ который  уже раз, сотый,  двухсотый,
тысЯча первый,  ‚алериЯ Ќиколаевна  „одд  мерзавцев  обломила. ‚сех ли троих
прокинула  разом, одного ли Џавла лупоглазого или, быть  может, братишку его
гнилозубого только, сейчас не  столь уж важно. Џринципиально то, что  больше
всех разволновалсЯ, ‚алеру  вдруг не обнаружив в квартире длЯ дебошей пьЯных
специально словно созданной, хавире, с  видом на излучину ’оми, Њалюты €рки,
ни  кто  иной,  как  ‘има вец-–арев, не то  жених, не то  любовник хозЯйки,
накушавшейсЯ, кстати, в печальный вечер сей в  лохмотьЯ,  в  дым,  вдрезину,
вдребадан.  -  Љак?  -  икал  он изумленно,  чертоги €ркины  шарами  мокрыми
обозреваЯ:
     - Ћна же с вами поднималась?
     - ‡а нами, - братишки соглашались, любуЯсь ‘иминой  зазнобой, что  сидЯ
прЯмо на полу, непривлекательном наредкость, сопЯ, ругаЯсь жутко, в чулках и
в  волосах забавно путаЯсь, стЯнуть пыталась непокорные, на ножках ее бедных
остатьсЯ навсегда решившие,  похоже, в тепле ее  коровьем, французской замши
туфельки с застежками из вороненого металла.
     -  Ќу, е  мое,  - был  безутешен ‘има,  чему  порукой,  безусловно, Ямб
одностопный - классической трагедии размер. - Ќу, елы-палы.
     ‘мылась.   Џока  он  возилсЯ  с  дверцей  чумных  "†игулей",  открывал,
закрывал, замочком клацал, эта  хитраЯ кралЯ,  бестиЯ, непостижимым  образом
исчезла.
     € в самом  деле  улизнула. €з положеньЯ безнадежного как будто бы нашла
единственный  возможный  выход. ‚  момент,  когда  в  неприбранной  передней
хозЯйку на  пол  братаны сгружали, ‚алера с хладнокровием неподражаемым, оп,
проскочила  роковой  этаж,  на третьем,  белками в темноте  сиЯЯ,  дождалась
‘имки-Љомандира, еще раз миновала прикрытую на сей раз  дверь, сбежала вниз,
на улицу, неосвещенный двор преодолела махом, сквозь прутьЯ давно заботливым
каким-то добрЯком  прореженной ограды изЯщно  просочилась  и  раз, два, три,
четыре, через десЯть, пЯтнадцать максимум минут уже, босыми  пЯтками родимой
ванной ощущаЯ кафель, пыталась щеткою зубной не в нос попасть, а в рот.
     -  ™а Я ее привезу, ща Я ее доставлю, - горЯчилсЯ тем временем ‘има, но
нет,  конечно  же,  пижон бежать  по  следу теплому не пожелал, влез в  свой
рыдван недоделанный, стал разворачиватьсЯ, примЯл крыло о маленький чугунный
столбик  исчезнувшего  ограждениЯ,  рванул  по  Ђрочной,  едва не  въехал  в
свежеотрытую траншею,  еще раз развернулсЯ  (вписалсЯ аккуратно, аппарат  не
повредив),  но  на Ћстровского свой перекресток нелепо проскочил, на  Љирова
вспугнул  худую  кошку  неизвестной масти,  минут, должно  быть, пЯть не мог
сообразить, как въехать в ‹ерин двор, короче, марш-  бросок победно завершил
не в том подъезде.
     ’ревожил полчаса звонок бездушный чей-то, и вдруг, решив, свиньЯ бухаЯ,
что обогнал  голубку нашу, на вираже обставил, уселсЯ на ступеньку  и, мирно
поджидаЯ девочку,  головку приложил к  дверному  косЯку и задремал  невинно.
ЋчнулсЯ  в  полседьмого,  опЯть  ломитьсЯ  пробовал  в  необитаемое,  видно,
помещение.  ЏолаЯлсЯ  с  какой-то  дамой,  соседкой,  через  цепочку  нахала
урезонить вздумавшей.  Џослал ее, поклал-облокотилсЯ, завел железку боевую и
на  речной  отправилсЯ  вокзал, где пиво  малохольным  отпускали с  восходом
солнца.  ‚збодрилсЯ,  подкрепилсЯ  и  в часть  махнул, к  месту  прохождениЯ
действительной службы (да, „митрий вец-–арев в  тот  исторический  момент к
Ќ-скому приписан был  полку,  в  почетном звании  рЯдового  состоЯл)  сгонЯл
оттуда  к жене комбата в Љедровскую больницу  с  передачей и,  наконец,  так
много дел  и  нужных, и полезных  совершив,  к  родительскому дому  кочумаЯ,
внезапно  на проспекте на ‘оветском, самом главном, увидел, углЯдел, заметил
от каши манной порозовевшую, похорошевшую девицу, ‚алеру „одд. - Ђааа!
     ‚от  при  каких  обстоЯтельствах,  бурлЯ,  кипЯ  от  чувств нахлынувших
избытка, резиной жигулевской едва не переехал редактора-стажера программ длЯ
юношества и студенчества, ответственного сын, племЯнник компетентного и внук
заслуженного, гаденыш ‘има вец-–арев.
     - Ќу что, попалась?
     -  Џопалась,  попалась, -  охотно  согласилась ‹ера,  без  лишних  слов
усаживаЯсь прЯмо на переднее сиденье. - Људа изволите? - скосил свой гнусный
глаз неисправимый и улыбнулсЯ безобразно.
     - Људа? Људа? Ќа студию. “ менЯ эфир через полчаса. - Ђ, ну, ну.  ’ы же
у нас кинозвезда. ѓундарева- Џундарева.
     - Њадам,  -  зарыготал,  запузырилсЯ  веселый ‘има,  рукоЯтку  на  себЯ
потЯнул,   педаль   в  противоположном  направлении  двинул,  пугнул  гудком
прохожего, беднЯгу, на зебре  зазевавшегосЯ, и дунул вдоль по улице широкой.
ЏЯть  минут, и  вот  уже  паркуетсЯ у проходной красивой  телецентра.  -  ‚о
сколько освободишьсЯ?
     - ‚ четыре, - в  глаза  зеленые спокойно глЯдЯ, лжет ‹ера без малейшего
смущениЯ.
     - Ќу, смотри, без пЯтнадцати Я жду тебЯ на этом самом  месте. Ћбманешь,
пенЯй на себЯ.
     „а, строг  был ‘има, крут и краток, но спросить с проказницы  и в  этот
раз ему не удалось.  “вы, сегоднЯ рано  утром, еще не  пробовала даже ‚алера
веки  разлепить,  и ‘има жидкостью  студеной разбавить  излишествами разными
вчерашними  испорченную кровь,  а  на столе дежурного  центрального ђЋ‚„ уже
лежало  птицей дохлой  заЯвление, в котором  потерпевшаЯ  €рина  Ђфанасьевна
Њалюта, от сложностей  оперативно-розыскных мероприЯтий бригаду следователей
избавлЯЯ, не только имЯ, вец-–арев, фамилию насильника, ублюдка указала, но
также год рождениЯ - шестидесЯтый и адрес - проспект ‘оветский, 8-42.



’Ћ‹€Љ


     ќкий прЯмо-таки демон,  исчадье ада, смотришь, вроде  бы спит, дремлет,
дурной  румЯнец  оттенЯет  полудетскую щетину, невинный  пузырек  слюны  все
силитсЯ, но  капелькой горЯчей  скатитьсЯ  по подбородку в  Ямочку землистую
никак не может, дитЯ природы, молочный агнец, так нет же, выродок, последний
негодЯй, непостижимым образом  в  минуту  эту же, вот  в  этот  самый миг, в
другом, совсем другом, представьте себе, месте, на свежем воздухе в чудесном
скверике под сенью алюминиевой огромной  чаши  приемной станции  программ –’
"Ћрбита" с цинизмом просто фантастическим чудовищные  совершает действиЯ,  о
коих   трактует  с  презрением   Явным  и  очевидным  отвращением  позорнаЯ,
неуважаемаЯ 117 статьЯ “Љ ђ‘”‘ђ.
     ”у.
     Џодлец, мерзавец,  скот,  и  еще  осмеливаетсЯ, подумать только, гудком
пронзительным пугать законопослушных,  смирных граждан, спешащих под мигание
зеленого глазка по освеженным  совсем недавно  к майским торжествам полоскам
белым пешеходной зебры.
     ‚прочем, всего лишь  одного, одного  лишь  только гражданина  по пЯткам
стеганул  сигналом  звуковым внезапным,  в зад  подтолкнул свирепо  затейник
полупьЯный ‘има, от ‹еры заработав, кстати, неласковое:
     - €диот, -  а именно, соседа  „оддов, ’олю  Љузнецова,  такого молодого
человека с волосами,  президента, в ту  пору  знаменитого, овеЯнного  славой
даже  дискоклуба  ћжносибирского   горного   института,  ћѓ€,  "33  и  1/3".
ќлектрический  разрЯд природы гнусной мурашками скатилсЯ от шейного позвонка
к  поЯсничному, аукнулсЯ в поджилках, и  ’олЯ  стрекоча  задал, да, что есть
духу  припустил,  забыв,  отбросив  прежнее  жеманство  ленивой,  семенЯщей,
полупрезрительной рысцы.
     ‚от  так судьба бывает несправедлива, в каком порою  неприглЯдном  виде
готова выставить не  охламона с рожей мЯтой и  не девицу моральных принципов
сомнительных,  а  юношу  серьезного, к тому же исполнЯющего  свЯщенный  свой
гражданский долг.
     „а-да,  ведь  не  к  какой-нибудь   блондинке   в   колготках   красных
непристойных  спешит в  объЯтиЯ Ђнатолий.  ‘уроваЯ  ђодина-мать ждет  его на
аллейке безлюдной в  час  утренний, в день будний городского  сада.  ‚  лице
гулЯющего как бы  среди скамеек синих и  зеленых  свежеокрашенных мужчины  в
кепке и плаще. ‚ образе старшего лейтенанта ‚иктора  Њихайловича Њакунько из
управлениЯ по городу ћжносибирску и области одноименной.
     €менно  к нему спешит,  торопитсЯ  от  дома  прочь,  от  института, наш
диск-жокей, организатор молодежи, вот чудом только не наткнулсЯ на циферблат
своих  часов,  к лицу рукой  внезапно вознесенных, и  ускорЯетсЯ опЯть,  без
всЯкой видимой угрозы внешней, сам все быстрее и быстрее переставлЯет ноги.
     Ћпаздывает.  Ћпаздывает Явно, не  успевает. Ќет,  скрыть  сие, конечно,
невозможно.  Ќо можно, необходимо даже просто-напросто другое, причину столь
поразительной,  несвойственной  ’олЯну  совершенно  необЯзательности.  €наче
говорЯ, еще одно унизительнейшее происшествие прикрыть, задвинуть пЯткой под
стул, то самое, что не позволило ’оле походкой гордой  и размеренной идти по
улице  советской (имени  Љирова) с  высоко поднЯтой головой  и  чистыми (ах,
горе-горюшко)  руками.  „а,  сегоднЯ  утром  Ђнатолий  Љузнецов  (планида ты
несладкаЯ  добровольного  помощника,  информатора,  осведомителЯ,  стукача),
человек,  выше личного поставивший  общественное,  выше  дружбы (на  цыпочки
встав) долг,  а выше любви  (подпрыгнув,  полагаю) честь,  составивший такую
вот, на зависть многим правильную пирамиду, был дважды за каких-то несколько
часов оскорблен, намеренно причем, несознательными элементами из числа своих
ровесников.
     “вы, увы, еще до того, как  галопом  не слишком элегантным  ’олЯн  свое
достоинство  буквально растоптал, он уронил его,  да, птицу  белую, цыпленка
бройлерного,  утратил безвозвратного,  вообразите только,  он,  юноша тонкой
кости, изЯщного склада, все утро  сегоднЯшнее  (зубы  не  вычистив, кудри не
расчесав)  занималсЯ, о, Ѓогородица-заступница, сбором дурно пахнущих  и вид
имеющих отталкивающий, вы угадали, человеческих выделений.
     Љошмар.
     Ђ дело вот  в чем, вчера, признатьсЯ надо, не одной ‚алере „одд напитки
крепости различной  без всЯкой  меры подавали. € баламут  известный, Ћнегин,
—айлд ѓарольд, с  обличьем ‹енского и препохабнейшей фамилией ‡ухны  (чудак,
приЯтель ’оли школьный) пороку предавалсЯ и вследствие сего имел шанс редкий
отличитьсЯ,  которым  он воспользовалсЯ,  не  преминул,  то  есть  буквально
ввалилсЯ в тихий  час вечерней сказки длЯ детей в квартиру чинную  семейства
Љузнецовых,   чудесно   пахнувшую   завтрашним   обедом  и,  получив  вопрос
корректный:
     - ‹енЯ, что случилось? - не стал воспоминаниЯм унылым предаватьсЯ, нет,
в будущее скорое, прекрасное и светлое, свой мутный кинул взор:
     -  Ќа  старт,  внимание, марш,  -  с  торжественностью  некоторой  даже
возвестил и поЯснил с улыбкой милой: - ‘ейчас здесь все будет заблевано.
     Џосле чего, однако, не замычал, не зарычал ужасно, а грохнулсЯ довольно
неуклюже  на  коврик домотканный и реагировать  не пожелал вообще на емкости
различные,  тазы  и  ведра, любезно предлагавшиесЯ длЯ облегчениЯ  страданий
органов беднЯги внутренних хозЯином любезным.
     Џодвел, мечту  свою  заветную  - остатками  непереваренной дешевой "  в
оболочке"  ветчины  украсить  ’олины обои чешские с  цветочками в портвейне,
напитке приторном и гадком, косаЯ  морда, утопил. Ќу, ничего, зато чистейшей
желчью,  своей  собственной,  густой,  неразведенной, самородной, души поэта
квинтэссенцией, охотно, просто щедро поделилсЯ поутру.
     Ѓеееее.
     €так,  в  часу   одиннадцатом,  когда  движеньем  резким  осадил  ’олЯн
устройство с механическим заводом,  ‡ух не лежал  жердиною нескладной в углу
на стареньком матрасе, исчез (простынка белаЯ - комком, истерзаннаЯ извергом
подушка - боком), пропал, отчалил, удалилсЯ без лишних слов, как джентльмен,
но след канальи, тем не менее, нет, не простыл, на самом деле не остыл, пах,
то  есть,  иначе  говорЯ, хранил еще тепло большого  органа кровотворЯщего и
пузырЯ,  имеющего форму грушевидную,  расширенный  отдел,  часть  среднюю  и
суженную шейку,  соединенную  протоком  узким  с  кишкою незначительной,  но
нервной и слабохарактерной, двенадцатиперстной.
     €  в  этом  убедилсЯ ’олЯ  тут  же,  проехав голою  ступней  по  кафелю
сортирному,  спасибо,  зацепилсЯ,  ухватилсЯ  за  полочку   с  хозЯйственным
набором, а то бы неизвестно, что  еще по неопрЯтной плитке поплыло, когда бы
головой  своей  Љузнец с  размаху тюкнулсЯ о финский унитаз. „а,  кстати,  в
ванной  тоже  было  сыро,  но  веселее,  ибо  там   бескрайние  пространства
мелководьЯ чистого отважно бороздила лишь крышечка югославского шампунЯ.
     „обавить нечего.
     € смысла нет, радиослушателЯм лет минувших  известно, еще бы,  пароходы
провожают  совсем  не так,  как  поезда. ‚  общем, выбежал  ’олЯ  из  наспех
прибранной квартиры, желтка Яичного остатки с невыдающегосЯ подбородка ронЯЯ
на ходу, минут за пЯть, не больше, до встречи, ему назначенной в аллеЯх сада
городского. Ћт  испытаниЯ  к испытанию  ведет судьба сегоднЯ  Љузнецова,  от
одного  к другому  движетсЯ  Љузнец,  как  некий грек,  наживший  вследствие
перееданиЯ козлиный голос, от сувенира к сувениру.
     €так,  навстречу  ’оле,  миновавшему  парадное  излишество,  дорическую
колоннаду и  железные ворота,  из-под  младых  ветвей,  листвою  шелестЯщих,
мужчина выступает грубый, рыжий, с недружелюбным ежиком под носом.
     -  €звините,  немного  задержалсЯ,  -  торопитсЯ  сейчас же  повинитьсЯ
Љузнецов,  выдерживаЯ,  впрочем, с достоинством  немалым рукопожатие, клешне
холодной и безжалостной не позволЯЯ смешать фаланги, свЯзки, сухожильЯ, свою
ладонь, пусть оскверненную общеньем с трЯпкой половой, но все равно изЯщную,
сухую  длань   пианиста,  музыканта,  в  бесформенную  массу  превратить.  -
—то-нибудь серьезное? - густеет, как бы  невзначай, синева  в  очах  суровых
рыцарЯ  без  страха  и   упрека.  -  „а,  нет...   нет,  так,   дома  мелкое
недоразумение, - румЯнЯтсЯ немного щечки молодого  человека, ввиду дурацкого
стечениЯ обстоЯтельств оправдыватьсЯ принужденного.
     ’о есть опЯть что-то невнЯтное  смущенно  бормотать, не ведаЯ, не знаЯ,
где  взглЯд  остановить,  к чему  приклеить  на абсолютно непроницаемом челе
товарища Њакунько ‚иктора Њихайловича.
     ‚от,черт  возьми.  Љазалось  бы,  к  концу  их  встречи предыдущей  уже
возникло   какое-то   приЯтное   подобие    довериЯ   и   даже   собиратьсЯ,
кристаллизироватьсЯ  начинали,  может  быть,  мельчайшие,  еще  неразличимые
частицы, способные в условиЯх определенных приЯзни флюиды испускать, так нет
же, вновь с  двусмысленности начинать  приходитсЯ,  краснеть, увиливать,  от
Ясного,  прЯмого ответа уходить,  короче,  возвращатьсЯ  к тому  моменту  не
слишком уж приЯтному, когда  ’олЯна какой-то незнакомец в штатском  завел  в
пустой  и узкий кабинет  на этаже  втором военкомата и сунул там, без всЯких
предисловий, едва ли не к переносице беднЯги прилепил (возможно, от привычки
с  близорукими субъектами  иметь контакт) оттенка розового разворот бордовых
корочек красивых.
     Ќу,  вот, писали мы героЯ и тушью, и гуашью, и  кистью, и пером, и  все
ради того лишь,  чтобы  сознатьсЯ вдруг,  да,  помогать борцам  с  невидимым
врагом родного государства  охотно  взЯлсЯ ’олЯ, но вовсе не по зову сердца,
нет, не по собственному решил он это делать все почину.
     ‹ишен был  выбора  прЯтный юноша с  хорошими  манерами,  в  безвыходное
просто  поставлен  положение  невиданным кощунством, бессмысленным  и наглым
свЯтотатством, грозившим  комсомольской организации  ћжносибирского  горного
лишитьсЯ  навсегда, навеки почетных званий - передоваЯ, боеваЯ, но, впрочем,
это ’олю  мало  беспокоило, когда  бы  черное  пЯтно,  упавшее  внезапно  на
накрахмаленную  грудь,  не угрожало растечьсЯ, лишаЯ  вида,  шарма, обаЯниЯ,
буквально  все и всЯ, и в  том числе, конечно,  примерно с  год  тому  назад
союзом  молодежи институтским  прижитый от  ’оли Љузнецова столь  популЯрный
дискоклуб с названием идеологически нейтральным (не  вредным, то есть) "33 и
1/3".
     “вы, никто не мог уверен  быть в своей уЯзвимости, спокоен, равнодушен,
безразличен, после  того, как  в одно прекрасное утро  (в канун, о,  ”еликс,
архангел без весов, но с маузером, сто десЯтой  годовщины рождениЯ своего) в
‹енинской  комнате  ћжносибирского горного  прозрел внезапно  вождь мирового
пролетариата.
     ‘кандал.
     “ гипсового  изваЯниЯ,  у бюста метр на метр  на  полтора, проклюнулись
вдруг глазки голубые, моргала алкаша и маловера.
     Џривет.
     €  что  прискорбнее  всего,  событие  сие, неописуемое чудо, принародно
Явленное, никто из  членов актива институтского, места в президиуме занимаЯ,
не  заметил.  ђасселись  деканы  и  секретари,  под носом  у основоположника
расположились   и   в  зал  уставились  угрюмо,  а   с  залом,  отличниками,
стипендиатами именными, лауреатами конференций научных, олимпиад предметных,
красой и гордостью, грЯдущей сменой неладное как будто что-то происходит.
     ’о есть  присутствуют, конечно, внимают  рапортующему, лица правильные,
глаза Ясные, и в то же времЯ впечатление создаетсЯ такое, будто бы шепчутсЯ,
черти, шумок какой-то  гулЯет по рЯдам,  сквознЯчок. Ќи один мускул на лицах
не дрогнет,  а  между тем какаЯ-то улыбочка неЯснаЯ как  будто бы бродит, то
тут  мелькнет,  то  там,  флуктуирует  сама по себе, эманациЯ  нехорошаЯ  от
присутствующих исходит, а  от  кого конкретно, и не  сказать, от всех как бы
сволочей  разом.  ЌапрЯжение,  словом,  и  вдруг... смешок.  ќтакое фырканье
мерзкое, тут, там, здесь...
     „а что такое? “ж и оратор, ректор, профессор Њарлен ‘амсонович ‘атаров,
как ни  был  увлечен  перспективами  и  планами,  задумок роем  воодушевлен,
взволнован,  и  тот  нить  потерЯл,  встревожилсЯ,  ноздрЯми  поиграл,  туда
зыркнул,  сюда  глЯнул.  ‡а  спиной,  сзади, слева,  -  чутье  подсказывает,
селезенка  сигнализирует,  но  не  к  лицу  такой  персоне, сами  понимаете,
движениЯ резкие и праздный интерес,  вновь рот открыл Њарлен ‘амсонович, но,
нет, увы, не утерпел председатель совета ректоров  вузов промышленного краЯ,
пЯть  раз  (пожалуй,  даже шесть)  не  избранный  член-корром  ЂЌ  ‘‘‘ђ,  не
выдержал,  наперекор  гордыне  обернулсЯ,  а  там,  пролетарии   всех  стран
соединЯйтесь,  будь готов  - всегда готов, подмигиваЯ  правым  глазом, в усы
посмеиваЯсь бесцеремонно так,  по-свойски, любуетсЯ  им, свЯтый Ѓоже,  самый
человечный человек.
     Љороче,  никаких  шансов  скрыть  злодеЯние  чудовищное,  факт  утаить,
замЯть,  спустить  на тормозах,  в  рабочем порЯдке,  в узком кругу,  своими
силами, исключено. ‡аседание окончено, выезднаЯ сессиЯ открыта.
     ‚от после чего  доселе незримый, то ли  из воздуха, из теней коридорных
голубых  сложилсЯ,  а,  может  быть,  и  прЯмо  из стены  шагнул,  мгновенно
отделилсЯ мужчина рыжий в неброском пыльнике широком  армейского  покроЯ и в
кепке пролетарской восьмиклинке. џвилсЯ, неулыбчивый, протопал по-хозЯйски в
зарезервированный   кабинет   без   разъЯснЯющей  таблички,  но  с   пломбой
пластилиновой  на косЯке,  старший  лейтенант  ‚иктор  Њихайлович  Њакунько,
оперуполномоченный, кем?  так и проситсЯ  в  строку дополнение,  ну, что  ж,
извольте, с превеликим удовольствием, всем советским народом.
     ‘ел  в  кресло  под  портретом  черно-белым  сердечника  чахоточного  с
бородкой, без очков, во  френче и комсомолом занЯлсЯ ћжносибирского горного,
с руководЯщей головкой работать стал,  но, впрочем, и рЯдовыми членами союза
молодежи  не брезговал,  случалось, вызывал длЯ  очного знакомства,  беседы,
разговора тет-а-тет.
     Ќа каком основании, спрашиваетсЯ?
     Ќе следует  ли  здесь усматривать попытку  начальства институтского  на
плечи  молодые неокрепшие,  на спины  юные, учебой безоглЯдной искривленные,
сложить? Љонечно, безусловно, но в то же  времЯ  захочешь  и не придерешьсЯ,
ибо  рыльце  у  институтского  авангарда,  пЯтачок,  да  что там,  всЯ  рЯха
оказалась и в пуху, и в соломе, и еще черт знает в чем, наредкость, в общем,
неприглЯдной  вышла  физиономиЯ.  “вы,  именно  она, неоперившаЯсЯ  поросль,
боевитаЯ  смена, добродушием старых  товарищей безобразно  злоупотреблЯЯ,  и
превратила свЯтое  место, ‹енинскую комнату, подумать  только, в  проходную.
„а, дверь, что виднелась справа в простенке за  сценой с €льичом, светЯщимсЯ
во мраке,  декоративной  не  была,  вела  полированнаЯ, блестЯщаЯ, под  цвет
панелей  (продукции побочной ћжносибирской  пианинной  фабрики) в большое  и
нерЯшливое  помещение, где и студенческий театр  репетировал миниатюры, и за
фанерной  перегородкой  дискоклуб  "33 и  1/3"  хранил  свою  аппаратуру,  и
редколлегиЯ стенной газеты  сатирической  "ѓлухой забой" одутловатые мордасы
прогульщиков и бузотеров хари омерзительные зеленой краской малевала.
     ‘обственно,  сам факт использованиЯ  длЯ возвращеньЯ  зрениЯ основателю
первого  в мире государства  рабочих  и крестьЯн  баночки  из  набора красок
редколлегии  сомнению  не подлежал. Ќо  взЯть за  холку,  за  гузку ухватить
художников беспечных хоть  и пыталсЯ  товарищ Њакунько, но поводов особых не
имел длЯ этого, поскольку  номер мартовский уж выцвести успел в углу у входа
в библиотеку,  а за апрельский халтурщики и не брались, о чем вопрос как раз
был поднЯт на заседании последнем комитета комсомола  ћѓ€, что  подтверждал,
увы,  казенным  стилем  бездушный  протокол.  ‘’ќЊ, театр  миниатюр,  продув
февральский Љ‚Ќ  мединституту, был  в  творческом  застое,  не собиралсЯ, то
есть,  уже  почти  полгода,  а  дискоклуб,  завоевав  на  конкурсе  недавнем
областном  заветный  главный  приз,  в иную  крайность впал,  но  с  тем  же
результатом, то  есть  бездействовал и после своего  триумфа  уже сорвал два
вечера,    два    бала,    заранее    объЯвленных,   назначенных    в   фойе
электромеханического корпуса.
     Љороче,  установить не  просто  оказалось, кто  мог  оставить за спиной
большого  бюста, в  соседней,  изрЯдно  захламленной комнате, под стульЯми в
углу у длинного стола две склЯнки разновеликие - толстушку темноокую  из-под
шампанского и длинношеюю красавицу, шибающую  в нос свежеотлитым содержимым,
водочную.
     ‚ чем, между прочим,  откровенно в  беседе  с глазу на глаз и призналсЯ
’оле Љузнецову  трехзвездочный офицер в костюме сером, товарищ Њакунько. Ќо,
впрочем, не  сразу, не  в  след немедленно за  тем, как  ошарашил  он ’олЯна
красивым разворотом служебного удостоверениЯ.
     Ќет, дав  времЯ  Ђнатолию полюбоватьсЯ  на шит и  меч,  заговорил с ним
Њакунько ‚иктор Њихайлович о сложностЯх, которыми коварно угрожает организму
весенний  недуг,  болезнь  задорно водами  журчащаЯ,  похлюпать  и почмокать
невиннаЯ любительница - инфлюэнца.
     Ђ дело в  том, что помимо  исключительной отмазки, каковою, находЯсь  в
победной прострации, почиваЯ  на лаврах, сами того не ведаЯ, обеспечили себЯ
все до единого диско-  оболтусы из клуба  богомерзкого, президент и тридцати
трех,  и  одной  трети  Ђнатолий  Љузнецов  имел  еще  и   лично  длЯ   себЯ
безукоризненное алиби.
     ђоковые  восемь  дней,  пЯть до  чудовищного свЯтотатства, и два  после
провел он  дома, в  постели своей собственной по  воле вируса  безжалостного
платки, салфетки, полотенца без передышки увлажнЯЯ.
     ’ак вот,  о  ’олином  здоровье осведомившись перво- наперво  в холодном
кабинете райвоенкомата с оконным  переплетом времен простых решений, похожим
на  решетку,  лейтенант  Њакунько как-то  очень  быстро и  уверенно стал  от
болезней  уха,  горла, носа,  минуЯ недомоганиЯ  печени, желудка несварение,
живот, способный острым  стать  в любой момент,  и почки,  отказать преподло
норовЯщие, спускатьсЯ  в  тот отдел, укромный уголок организма приматов, где
гнездЯтсЯ напасти совсем малоприЯтные, стыдливо в народе именуемые женскими.
     €наче говорЯ, вел опер ’олю путем извилистым и странным, и уж казалось,
что  вот-вот суровым  голосом  потребует сознатьсЯ, за  сколько  же  абортов
криминальных  ему  устроила фальшивую,  дутую справку  заботливаЯ  мама  €да
‘оломоновна  напир,  врач,  доктор,  заведующаЯ   отделением,  несмотрЯ  на
деликатность исключительную, самаЯ известнаЯ в областном центре специалистка
по  устранению  последствий  нежелательных  неосмотрительности обоюдной, как
вдруг...  улыбка? нет,  ее предвозвещающее  измененье кривизны шаров, утрата
выпуклости угрожающей  белками  голубыми,  едва  заметнаЯ,  но  слабина  губ
малокровных,    позыв,   определенно,    служебным   предписаниЯм   вопреки,
самодовольство, достигшего без лишних осложнений цели профессионала. - „а вы
не  волнуйтесь,  -  внезапно  отпустил  упавшего  уж было  духом,  бледного,
скованного, неадекватного ’олЯна, ослабил хватку, снизошел, даже  барабанить
перестал  сухими, как сучки  обструганные, пальцами  по суконными армейскими
локтЯми истертой столешнице.
     - ‚ас  мы ни в чем,  абсолютно ни в чем не  подозреваем. …сли  бы  хоть
малейшее сомнение  на ваш счет имелось,  мы бы беседовали с вами не здесь, в
военкомате,  вдали  от посторонних глаз,  а  сами знаете, наверное,  куда  Я
приглашаю остальных?
     - Ќет,  нет, узнать вас, Ђнатолий, поближе Я решил постольку, поскольку
кажетсЯ мне,  что у  нас  с  вами  общаЯ должна  быть  заинтересованность  в
скорейшем разоблачении тех, кто самым  подлым  образом, в кустах  укрывшись,
просто- напросто сбежав, товарищей своих поставил под удар. Ћ!
     €  вслед за этими  словами золотыми  ‚иктор Њихайлович стал  мысль свою
детализировать  и  развивать, да  так психологически  верно, столь  тонко  и
расчетливо, что  ни малейшего сомнениЯ  возникнуть не могло,  конечно, ждала
карьера  фантастическаЯ  такого вот ловца  душ  человеческих в  рЯдах бойцов
секретной службы сыска.
     „а, говорил  лейтенант о том,  о чем предпочитал ’олЯн  не  думать,  не
вспоминать, на счастье, на авось традиционно уповаЯ.
     €так, в самом начале апрелЯ, то  есть  недели за  две  до  злополучного
происшествиЯ в ‹енинской комнате ћжносибирского  горного института,  по едва
просохшему  после  весеннего полноводьЯ  асфальту молодежь города химиков  и
углекопов потЯнулась к дверЯм не столько тенорами звонкими, сколько блохами,
коварно ждущими поднЯтиЯ  занавеса под швами плюшевыми кресел прославленного
театра  оперетты  ћжбасса.  ‚  этом,  отвоеванном  прыгающими  паразитами  у
музыкальной общественности  города здании,  четыре  днЯ подрЯд  с  утра и до
позднего вечера  на радость насекомым бескрылым и прожорливым гулЯл, насосом
безотказным  ритма  накачивал всегда  готовую отдатьсЯ  цвету,  свету, танцу
огневому публику областной смотр-конкурс дискотек и дискоклубов.
     ‚прочем,  машина,  перфоратор,  устройство электрическое на самом  деле
заводилась лишь  после  шести. ‚есь день  до  этого во тьме полупустого зала
жюри  (компетентное и представительное),  шурша бельем  нательным,  кривЯсь,
почесываЯсь, но  сохранЯЯ выдержку, экзаменовало  коллективы  самодеЯтельной
молодежи на политическую и гражданскую зрелость. Ћ, нет, не зрЯ, не напрасно
все   силы   бросил  Ђнатолий,   нелепое   сопротивление  своих   паршивцев-
несмышленышей преодолеваЯ, на отработку программы тематической с названием к
сердцам горЯчим обращенным "’оварищ •ара".
     Ћдни слайды чего стоили, тут и комманданте —е с глазами просветленными,
и дЯдЯ ‘эм с  хлебалом перекошенным, крестьЯне на  полЯх,  рабочие на марше,
черно-  белый  президент  Ђльенде - палец  на  спусковом  крючке,  Џиночет -
бульдожьЯ рожа в очках пижонских,  штурмовые  винтовки, солдатские сапоги, и
даже,  кажетсЯ,  нейтроннаЯ  бомба промелькнула  зловещей  тенью  под  звуки
"‚енсеремоса"  и  песни  "Љогда  мы  едины,  мы  непобедимы",  фон  создаваЯ
неповторимый  и   незабываемый  длЯ  пируэтов,   па   революционных,  фуэте,
исполненных  специально   приглашенными  солистами   ансамблЯ  институтского
танцевального  "ахтерский огонек". €сключительнаЯ  работа  и  в  результате
первое место, и возможность в субботу вечером в  день заключительный Ђмандой
‹ир  и „онной  ‘аммер потешить  весь молодежный городской актив, о положении
регулЯтора громкости уже не беспокоЯсь.
     „а, так,  но  если  откровенно, начистоту,  то  вовсе  не  ради  этого,
конечно, два месЯца (не меньше), забросив прочие дела,  готовилсЯ к большому
смотру  ’олЯ. Ќет,  победитель конкурса -  дискоклуб ћжносибирского  горного
помимо  грамот,  вымпела  и  ценного  подарка   (магнитофона  "€леть")  смог
получить,  добитьсЯ невозможного,  казалось бы, права на  большом  празднике
спорта  и  мира  в столице нашей  ђодины  необъЯтной,  городе-герое  Њоскве,
представлЯть  наш  промышленный,   богатый  талантами  край,  иначе  говорЯ,
участвовать  этим летом в культурной программе  Ћлимпиады-  80, привечать  и
развлекать  атлетов,  дискоболов, метателей,  если  не  серпа, то  уж молота
определенно.
     Ѓыл удостоин чести, да,  но  мог и лишитьсЯ ее, не отведать, не вкусить
плодов   заслуженного,   долгожданного  успеха,  на   что  внимание   ’олика
обостренное  и  обратил (обинЯками  душу отведЯ  сперва,  намеками  серьезно
растревожив селезенку собеседника), уже без всЯких новых экивоков, подвохов,
хитростей, тон доверительный избрав на сей раз, товарищ лейтенант, гражданин
красивый   фуражкин,   вернее   кепкин,   хоть   и  обладатель  восьмиклинки
пролетарского покроЯ,  но сшитой, тем не менее, в  стране, стихию буржуазную
изжившей не вполне, ѓерманской демократической республике.
     - ‚ы  же  понимаете,  Ђнатолий, - добрел  ‚иктор  Њихайлович, смЯгчалсЯ
прЯмо на  глазах, - покуда  в этом грЯзном деле  не будет поставлена  точка,
пЯтно  позорное не  смыто с института,  едва ли может речь идти  об  участии
вашего, безусловно, интересного клуба в столь ответственном мероприЯтии.
     -  ‘кажу  вам  больше,  -  склонилсЯ  вдруг  к столу товарищ  Њакунько,
приблизил поросль  уставную,  усища  рыжие, рецепторы гвардейские совсем уже
по-дружески, непринужденно к лицу  еще  довольно  анемичному  ’олЯна, -  под
вопросом  даже  не  поездка,  что  поездка,  само  существование  ваше,  как
коллектива.
     ‚от  так просто,  по-человечески,  с печалью  даже, грустью  в  голосе,
ѓосподи,  да  только  за  это,  за  перемену  чудную   внезапную,  за   знак
расположениЯ сладкий, казалось, право,  безусловно, впредь исключавший  саму
возможность возвращениЯ к вопросам, вроде:
     - ‚ случае  недомоганиЯ вы к врачу обращаетесь или вас  €да ‘оломоновна
по-семейному  пользует?  -  о, Ѓоже мой,  готов  был ’олЯ,  о сей,  почти  с
приЯтельской  небрежностью  к  его щеке придвинутый  прибор, колючки  рыжие,
иголки  безобразные с признательностью  искреннею  потеретьсЯ. Ќо,  впрочем,
этого не  требовалось. ‘ущую мелочь,  безделицу,  услугу  мелкую всего  лишь
попросил ЂнатолиЯ Љузнецова оказать ‚иктор Њихайлович Њакунько.
     - Џоскольку вы,  ’олЯ, человек чистый, с этой провокацией не свЯзанный,
личной заинтересованности чью- либо сторону держать, по  мнению большинства,
не имеющий,  то,  Я думаю, многие  именно с вами и будут откровенны.Љонечно,
ожидать не  следует признаниЯ, но если вы будете  внимательны и, главное, не
станете чуратьсЯ компании товарищей, прежде всего из состава комитета ‚‹Љ‘Њ,
Я полагаю, Я  уверен, вы не  только нам сможете помочь, но и в перспективы с
вашим клубом и нашим доверием к вам можете рассчитывать не только на поездку
в Њоскву или на ЃЂЊ.
     Ћ!  Ќо  это  в принципе,  в общем. Љонкретно же, в ближайшую пару  дней
хотелось  бы  лейтенанту  Њакунько через  дискжокеЯ  Љузнецова  деликатно  и
ненавЯзчиво выЯснить, чем  все  же накануне  торжественного, ко дню рождениЯ
вождЯ, велевшего "учитьсЯ, учитьсЯ и еще раз учитьсЯ" приуроченного собраниЯ
отличников ћѓ€  занимались  два  других  основателЯ музыкального клуба "33 и
1/3",  иммунитет  имевшаЯ  и  к  насморку,  и  к  кашлю  стойкий, парочка  -
заместитель  секретарЯ  институтской  организации  молодежной  ‚асилий  ‡акс
(впрочем,  бывший)  и  верховодивший дружиной комсомольской  горнЯков,  член
комитета ‚‹Љ‘Њ ( пока еще ) €горек Љим.
     ЏьЯнствовали. „а.
     Ђ  смесью жидкостей  различных разгорЯчив кровь  и  плоть  разволновав,
отправились оба в сопровождении  двух или трех дружинников активных из числа
тех двоечников, что как бы вечно на поруки взЯты  не  то студсоветом,  не то
студотрЯдом,  любимым делом заниматьсЯ, а именно, боротьсЯ за  здоровый быт,
иначе говорЯ, весь вечер  свиньи беспардонные ногами двери открывали на всех
без исключениЯ этажах общаги номер три.
     ‘обственно, рассказом об этом  чудовищном злоупотреблении  общественным
доверием,  непрекрытом   самодурстве,   самоуправстве,   короче,  безобразии
"невиданном, но регулЯрном" и смог восстановить доверие к себе, чуть было не
утраченное  вовсе после  невнЯтных, подозрительных,  да  просто  недостойных
мужчины извинений за непростительное опоздание, ’олЯ Љузнецов.
     - ’ак, так, - с приЯтной интонацией в голосе, с невольной фитой носовой
резюмировал его доклад, сообщение, ‚иктор  Њихайлович, - значит, в нетрезвом
состоЯнии находились?
     - „а, - подтвердил  Љузнец, - ‚не всЯкого  сомнениЯ, - головой  качнул,
шагаЯ  нога в  ногу с  высоким рыжим лейтенантом, вглубь уходЯ  аллейки сада
городского, под  фонарЯми  зимними которого  порой  отроческой,  увы,  ввиду
здоровьЯ никудышного  ему ни разу  так  и не  пришлось  пошаркать острыми по
гладкому.
     - Ћтлично, отлично, - внезапно выполнил ‚иктор Њихайлович  молниеносное
кру-гом, сено с соломой перепутал, заставил возомнившего уже черт знает что,
буквально окрыленного  реакцией товарища Њ-ко,  ’олЯна,  второй за это утро,
подумать только, раз позорно  дергатьсЯ,  какие-то движеньЯ  мелкие, смешные
невольно совершать. ‚прочем, сотрудник комитета особого при ‘овете Њинистров
унижать  информатора,  его  на  место  ставить  и  в  чувство  приводить  не
собиралсЯ, не планировал, нет, просто эмоциЯм дал волю офицер,  расстроенный
донельзЯ не просто безответственностью, ах, если бы, преступным, скажем так,
пособничеством  и  не  каких-то   отдельных  отщепенцев,  а  целых  групп  и
коллективов молодых людей мерзавцам, негодЯЯм и подонкам.
     ‚едь от скольких он уже об этом рейде слышал,  а скольких расспрашивал,
подробности той экспедиции карательной пыталсЯ выЯснить, и  никто,  ну, надо
же,  ни  один  человек до  сего момента о самом главном,  что уж говорить  о
множестве  подробностей,  деталей,   скрытых  не  без  умысла,  о  ключевом,
центральном не сказал ни слова.
     ‡начит, приуныли малость, развеЯли печаль, ну,  ну,  услышал наконец-то
‚иктор  Њихайлович звук  долгожданный, си-бемоль  прикосновениЯ  зеленого  к
прозрачному, схватил, похоже, поймал мелодию, которую, как и предчувствовал,
он должен был извлечь из стеклотары, двух запылитьсЯ не успевших даже в углу
под стульЯми сосудов, короче, разволновалсЯ, и интуиции триумфом опьЯненный,
переступил немного грань невозмутимости привычной.
     -  •орошо,   -  остановилсЯ  товарищ  Њакунько,  маневрами  внезапными,
нехитрым способом скрываЯ чувства, дыханье восстанавливаЯ, а так же соблюдаЯ
дистанцию положенную.
     -  Ќеплохо,  Ђнатолий, -  сказал  ‚иктор  Њихайлович,  усы  неугомонные
сверкнули  в лучах весеннего  светила,  - ваши  сведениЯ  в  общем  и  целом
совпадают с моими,  но есть  и заслуживающие  вниманиЯ  особого различиЯ. €х
изучением мы и займемсЯ.
     Ћ!  Џосле  этих  слов,  такое  сладкое,  приЯтное  невыразимо  сознание
причастности лишило ’олю разума, что показалось  бедному, будто и впрЯмь  за
этим   "мы"  немедленно  должно  последовать  неимоверно  лестное,  конечно,
предложение  отправитьсЯ немедленно со старшим  лейтенантом в зеленый дом на
площади ‘оветов, дабы за шторами, решетками и сеточкой  специальной в Ячейку
мелкую по-братски разделить и тЯготы ночей бессонных и бремЯ славы „‘Џ.
     Ќо, нет, товарищ  Њакунько, уполномоченный в гражданском  реддинготе уж
полностью владел собой. - ‚ институт сейчас? - осведомилсЯ он с бесстрастием
обычным.
     -  Ќо  Я  не  тороплюсь, -  надежды не терЯл  наш диск- жокей,  любимец
молодежи  городской,  красавец  с волосами.  -  Ќикаких проблем  с зачетами,
экзаменами? - участлив был, но холоден и равнодушен товарищ лейтенант, - ‚се
нормально?
     - „а вроде бы.
     -  Ќу, что  ж, - беседу  закруглЯЯ,  ‚иктор Њихайлович Њакунько  ’олЯну
Љузнецову предложил вновь поборотьсЯ за форму,  за целостность и неделимость
его  ладони музыкальной. „еватьсЯ некуда, студент вложил в сухую и  шершавую
свои изнеженные пЯть и, спину, шею, даже ухо призвав на помощь, и в этот раз
с нелегким испытаньем справилсЯ.
     € так они расстались.
     Љокетка синЯЯ  уполномоченного разок, другой мелькнула за  деревьЯми  и
потерЯлась среди стволов,  побегов молодых, листочков клейких сада,  а ’олЯ,
любимец мальчиков и  девочек, кумир, со  временем  идущей в ногу молодежи на
просеку,  аллею  главную без  приключений  быстро  вышел и,  позади  оставив
колонны  белые,  высокий  портик  полукруглый,  как  и  предполагал  товарищ
Њакунько,   направилсЯ  в  прославленную   (ославленную)  кузницу  сибирских
инженерных кадров.
     Љонечно, неЯсность  с поездкой в столицу оставалась полнейшей, о чем-то
большем,  обещанном  как будто  бы за  мелкую  услугу,  стараньЯ  искренние,
желанье следствию помочь, не  стоило пока, пожалуй,  и мечтать, все это так,
но  тем  не   менее,  общение   президента  с  товарищем  усатым  синеглазым
определенным, благотворным  образом  уже  сказалось  на жизни клуба,  вместо
названиЯ приличного имевшего знак?, символ?, цифру?, литеру? - периодическую
дробь.
     „а,   только   энтузиастам  диско-движений,  поп-звуков  пионерам  было
позволено  забрать аппаратуру из опечатанной каморки.  „аже ‘вЯтопуло ЂндреЯ
…встафьевича, студента- заочника  института  культуры, режиссера  ‘’ќЊа ћѓ€,
просившего, буквально умолЯвшего в слезах ему возможность предоставить взЯть
хотЯ на времЯ, под расписку даже, какие-то необходимые длЯ завершениЯ работы
дипломной сценарии, и того отказом грубым обломили, а вот этим безумным, нос
по  ветру держащим флюгерам, бесстыдно  развращавшим поколенье целое пустыми
ритмами,  мелодиЯми  глупыми,  без долгих  просьб  и  уговоров позволили все
совершенно, до  последнего штепселЯ, разъемчика спокойно вынести из-за спины
широкой  белой вандалами и выродками опоганенного  бюста.  ‚прочем, конечно,
велено при сем "молниеносно, и чтоб никто не видел".
     €з  главного  корпуса диско-клуб  переезжал в  инженерно-экономический.
†изнь продолжалась, распорЯженьЯ президента исполнЯлись.
     ЏриЯтным  свидетельством  чего был "пазик" институтский у застекленного
крыльца третьего корпуса.  …го,  тупорылого, Љузнец увидел сразу,  едва лишь
ноги вынесли на улицу ‘ибирЯков-ѓвардейцев.  ‡вукооператора же своего, тезку
’олю ѓромова, несмотрЯ на сто двадцать килограммов живого веса, лишь подойдЯ
вплотную и обогнув зеленый автобус неуклюжий. Ћбжора, меломан, нерЯха сидел,
шельмец,   на   электрическом   приборе,   устройстве   деликатном,  колонке
акустической и  папиросой "Ѓеломор", болтаЯ толстыми конечностЯми, обутыми в
ботинки неприглЯдные, определенно наслаждалсЯ.
     -  ‚се тип-топ,  босс,  - хрюкнул,  на  месте  преступлениЯ застуканный
козел, проворно  спрыгнул на железный пол, схватил предмет, служивший только
что  ему  исправно, и  на  ходу  плевком окурок на газон невинный отправлЯЯ,
доложил: - “же почти все затарили.
     "‚от пес", - сердито думал Љузнецов,  шагаЯ следом, изобретаЯ наказаниЯ
одно ужаснее другого, вплоть до угрозы изгнать  из  коллектива  в предверьи,
накануне поездки фантастической в далекий город на Њоскве-реке.
     Ќо ход, полет идей административных был остановлен, прерван неожиданным
видением,  ‡ух,   ‹енчик,   глист,   кишка,   свиньЯ,   не  слишком  сегоднЯ
церемонившийсЯ  в  аппартаментах,  в  клозете  Љузнецова, пихтовым  ароматом
освежаемом, мелькнул там впереди, возник  из  темноты внезапно пустого холла
поточных аудиторий.
     Ќет, он не умер от стыда, не провалилсЯ, не ушел сквозь половицы по шею
в глинистую  почву,  отнюдь  нет.  ‡авидЯ  школьного  приЯтелЯ на том  конце
коридора  длинного,  не  попыталсЯ даже  скрытьсЯ, чертЯка этакий,  в проеме
лестничном. Ќапротив, у  приоткрытого окошка замер и пухлыми губами какие-то
невероЯтно паскудные движеньЯ совершаЯ, причмокиваЯ, цыкаЯ, он ждал спокойно
приближеньЯ  диск-жокеЯ. Ћн даже  времЯ дал  ему собратьсЯ духом длЯ  тирады
гневной,  но подловил на  вздохе,  не  дал исторгнуть  звук,  с  гадливостью
немыслимой спросив: - Ќу, что, пархатый, последнее продал?



‹…Ќџ

     Њ-да.
     ‚прочем, одно очевидно, сей  губастый  субъект,  образина, щеки  как бы
однажды втЯнувший в себЯ, а воздух выдувший (по  ошибке, видимо)  через нос,
отчего приспособление обонЯтельное и  без того  неклассической формы  размер
обрело попросту неприличный, этот тип, ‹еонид  €ванович ‡ухны, нечто иное  в
виду иметь должен, нечто  отличное  определенно, несозвучное мыслЯм столь же
нескладного, но  белокурого, белокожего и безгубого €вана ђобертовича ‡акса,
‚аньки ѓосстраха,  клЯвшегосЯ,  между прочим, истинный  крест,  в  тот самый
опустошительным набегом  отмеченный вечер  мальчику из  слоновой,  сливочной
кости,  ладному,  ловкому  и кареглазому  €горю ќдуардовичу: - Љимка, Я тебе
говорю. ќта сука, мордехай хитрозадый, он спит и видит, как будет всем один,
без нас, крутить и распорЯжатьсЯ.
     ‚ самом деле. Љонечно. „олжен. ‚опрос не в этом.
     ‚опрос в другом, имеет ли он что-либо разумное в виду вообще, в себе ли
‹енЯ ‡ух,  а?, взглЯд только бросьте мимолетный на руки,  грабли, лапы этого
нетрезвого гениЯ, загадочных иносказаний сочинителЯ.
     " џ полз, Я ползу,  Я  буду ползти, џ неутомим, Я без костей." Ќет, они
не  трЯсутсЯ,  мерзейший  тремор,  позорнейший  симптом похмельЯ  заурЯдного
скрыт,  смазан,  незаметен, поскольку  пальцы  худые,  суставчатые, длинные,
щелкунчика, урода ‹ени сжимаютсЯ и разжимаютсЯ нелепо, несинхронно, сами  по
себе, в кулак как будто  бы надеютсЯ,  пытаютсЯ сложитьсЯ нерушимый, но нет,
увы, не могут сговоритьсЯ. Ќикак.
     ЌевменЯемый, социально опаснаЯ личность. Џсих.
     ‚не всЯкого сомнениЯ,  полнаЯ противоположность ’оле  Љузнецову, ничего
общего, полнаЯ несовместимость,  и тем  не  менее,  еще  совсем  недавно, ни
кто-нибудь,  а  именно  Љузнец,  там,  за  спиною  ‹ени, в  тени  у  пыльной
старорежимной бархатной кулисы на стуле винтовом за инструментом неуклюжим и
громоздким  с навЯзчивой, лишь одному ему присущей методичностью и черные, и
белые вгонЯл, вбивал  заподлицо  с  порожком  лакированным, утраченные знаки
препинаниЯ сурово расставлЯЯ.
     "  Ћна Њосфильм  Ћна мерило чувства меры € образец запоминаньЯ слов Ћна
Њосфильм".
     „а, диск-жокеем,  президентом  клуба  с  названием, достойным  учебного
пособиЯ   по  прикладной   механике,   Ђнатолий  Љузнецов  был   не  всегда,
организатором молодежного досуга, помощником комсомола  он  стал, и, кстати,
года не прошло еще.
     „о  этого  же  внезапного  возвышениЯ,  обретениЯ известного статуса  и
положениЯ в  обществе,  свою добрую и осмотрительную  маму, €ду  ‘оломоновну
расстраиваЯ, и бесконечно огорчаЯ папу, …фима Ђйзиковича (казенного  лудилу,
запевалу,  барабанщика,  уж  лет  двадцать,  наверное, заведовавшего отделом
партийной  жизни  и строительства  газеты ненавистной вертихвостке ‹ере „одд
"ћжбасс")  ходил Ђнатолий …фимович Љузнецов по  лезвию  ножа, играл с огнем,
пер на  рожон, против течениЯ греб, короче, короче никак  не мог избавитьсЯ,
освободитьсЯ  от  жуткого влиЯниЯ (дурного)  мальчишки непутевого, подростка
длинношеего.  „а,  юноши   худого,  но  с  безобразными  губами  семипудовой
негритЯнки, ‹енчика ‡ухны.
     ‚прочем,  родители  как  всегда  ошибаютсЯ, заблуждаютсЯ,  все видЯт  в
неверном свете, шиворот- навыворот и задом-наперед.
     Ќа самом деле никто  ни на  кого  влиЯние  оказывать не  собиралсЯ,  не
строил козней гнусных, коварных планов громадье, интриг не плел, нет, просто
рослый девЯтиклассник шел коридором  школьным с ведром, наполненным водой из
крана,  субстанцией  прозрачной,  голубоватой,  в веселой мелкой  зыби  коей
крейсировали, волновались, дрейфовали  вдоль бесконечного, мерцающего цинком
краЯ мелкие щепочки, кусочки неопознанной материи, бумажки, ниточки, короче,
свидетели безмолвные общениЯ вчерашнего  суровой трЯпки половой с линолеумом
классным. „ержал путь  к  кабинету  номер 23 дежурный из 9 "‚", ведро в руке
худой, отставленной  смешно, тащил, шагами коридор  длиннущий мерил и вдруг,
забыв о цели и о смысле движениЯ, остановилсЯ неожиданно и жидкости холодной
изрЯдной толикой пол остудил.
     Џролил,  плеснул,  ботинки замочил,  но  не  заметил этого,  не обратил
вниманиЯ. Ѓуквально замер, обалдел,  ушам своим не верЯ, на  дверь,  обшитую
кофейным пластиком,  ведущую из коридора на сцену зала актового, уставилсЯ в
волнении  забавном. „а, из узкого проема, из темноты за приоткрытой створкой
немыслимою чередой, подобно шарикам железным  в  игре мальчишеской дворовой,
выкатывались звуки фортепиано и, на свободе оказавшись, красиво  рассыпались
музыкой, мелодией волшебной и невероЯтной.
     " Љогда ты чужой, все вокруг чуждо".
     Ѓоже.
     ќта кровь холодЯщаЯ гармониЯ,  гусиными пупырышками гулЯющаЯ от ключицы
к  запЯстью,  до этого  самого  момента,  секунды невероЯтной,  принадлежала
только ему, ‹енчику ‡ухны, в его  лохматой голове жила,  в  коробке черепной
таилась,  кружилась,  нежилась, играла и  в комнате  его,  в  одной из двух,
пожалованных   в  годы   совнархоза  семье   художника   ‡ухны,  отстегнутых
начальством  щедрым в квартире грЯзной коммунальной, звучала, когда с утра к
столу  с тетрадками  не чувствуЯ желаньЯ встать, брал ‹енЯ  у изголовьЯ  его
панцирного  ложа почивавшую гитару и трогал пальцами шершавыми и желтыми  от
постоЯнного   общеньЯ  со  щипковым  инструментом  и   сигаретами  "ђодопи",
"‘тюардесса", "’у".
     ќтим  летом, ночью, укрывшись  с  головой, простынки белизной обманываЯ
комаров, он выловил в эфире, поймал таинственную  станцию, передававшую одну
лишь  музыку (шалость частот мегогерцовых,  подарок  высоких, ионизированных
слоев холодной  атмосферы), внезапный  чистый звук в безбрежности  хрипЯщей,
воющей, ревущей тьмы.
     ЏЯть  или шесть песен успел послушать ‹енЯ,  прежде чем большой вонючий
механизм из дальнего конца шкалы до пойманной иголкой красной полосы-полоски
на гусеницах ехал.
     "  Ќе может быть",  -  думал, стоЯ в коридоре полутемном  с ведром воды
осенней  в  руке,  смешной, нелепый подросток, - "не может быть, невероЯтно,
фантастика", и  тем не менее, сомнений не было, кто-то, еще неизвестный пока
ученик  центральной школы номер  три  сподобилсЯ  неведомую  станцию  (ђадио
’эксес?  Ѓиг Ѓи без ‘и, но с ’и?) одновременно,  вместе с ним июльской ночью
под звездами сибирскими магическими слушать.
     Ќу,  нет, конечно,  нет,  сей пианист неведомый,  а им  окажетсЯ (через
секунду  ‡уху  предстоЯло  убедитьсЯ) ’олЯ,  что-ли,  Љузнецов,  как  будто,
короче,  ни  рыба, ни  мЯсо  из  9 "Ђ",  не должен был ловить, подобно ‹ене,
ночные звуки  на лету, у него в  комнате (квартиры отдельной) был не старый,
расколотый   небрежным   рыбаком   "Ђльпинист",    а   новенькаЯ   приставка
стереофоническаЯ "ЊаЯк".  ’ак что  Љузнец имел возможность, ленту шелестЯщую
гонЯЯ слева  направо  по  десЯть  раз  на  дню, не  только запомнить  все до
мельчайшей четвертушки, но и проверить, и перепроверить себЯ неоднократно.
     Ђ на сцену ’олЯ  попал вот  как. Џерепутал времЯ репетиции хора, точнее
день,  а  именно,  вторник  со  средой.  Ќо,  как видим, вместо  того, чтобы
подумать немного, пораскинуть мозгами, сопоставить одно с другим и убедитьсЯ
в ошибке грубой, сидел  и игнорируЯ анализ, пренебрегаЯ синтезом, бездумной,
беззаботной игрой тревожил старый инструмент. ЌепонЯтно еще  как способность
реагировать на свет при этом сохранил, то есть заметил, что внезапно полоска
желтаЯ,  дорожка  тараканьЯ  расширилась,   раздвинулась  и  превратилась  в
треугольник, трапецию разностороннюю, головку ’олЯ  повернул,  взглЯд бросил
влево и узрел, нет, не компанию шкодливую альтов, длЯ шутки гадкой кравшихсЯ
вдоль  стенки, глаза,  большие выразительные  очи на смуглом некрасивом лице
ровесника.
     ‚едро, с которым ‡ух  не пожелал  расстатьсЯ,  скрывал  приставленный к
стене  портрет шахтера  в красной каске. -  Ђ слова,  -  спросил  вошедший у
сидевшего, - слова случайно ты не знаешь?
     - Ќет,  призналсЯ  честно  музыкант  и  улыбнулсЯ,  и мелкий рЯд  зубов
приветливо  при  этом обнажил, - а ты? ‚от так  по воле ЏровидениЯ, не ведаЯ
греха, и о последствиЯх возможных не подозреваЯ, у  самого порога возмужаниЯ
два паренька, подростка имели возможность встретитьсЯ.
     ‚торой раз в жизни.
     Џопытку  первую  составить  роковую пару  судьба  предпринимала лет  за
десЯть, наверно, до этого  событиЯ,  еще, пожалуй, в школу  не ходили детки,
однако, по недосмотру очевидному в присутствии родителей  и ничего поэтому у
гнусной бестии не вышло.
     „а, летописец медноглазый свершений славных (зануда с пером, сверкающим
на  лацкане  графитном  пиджака  двубортного)  …фим  Љузнецов  и оформитель,
художник, таинственными жидкостЯми, без коих невозможен творческий процесс -
олифой,   скипидаром,  керосином   пропитанный  настолько,  что  даже  самый
злонамеренный   начальник  не  смел  с  категоричностью  оргвыводы  влекущей
утверждать, несет ли так от рук,  от пЯтен на рубашке клетчатой или разит из
пасти ‡ухны €вана, кривой и неопрЯтной, служили одному делу, в одном  месте,
а  именно, в  газете с орденом красивым, приткнувшимсЯ  к названию "ћжбасс",
флагмане  пролетариев  южносибирских,  органе  всех  мыслимых  общественных,
советских и  профсоюзных  организаций, рупоре (горлане, агитаторе,  главаре)
желтом,  четырехполосном с  программкой  телевидениЯ  на  каждый  день, а  в
пЯтницу на всю неделю разом.
     € оба, надо же,  на елку редакционную в году веселом шестьдесЯт шестом,
или, быть может, шестьдесЯт седьмом, двух мальчиков, конечно, каждый своего,
одновременно привели.  €  они, сведенные  случайно „едморозом с зудЯщейсЯ от
ваты, красной рЯхой, на  удивленье слаженно, красиво "а капелла" исполнили о
настоЯщей дружбе романтическую песню:
     " “йду с дороги, таков закон, ’ретий должен уйти".
     Џолакомились шоколадом вместе, но по домам пошли отдельно.
     Ќу, да, конечно, что общего могло быть у симпатичного, одетого в костюм
Џартоса, кудрЯвого сыночка румЯного …фима и неухоженного, в бумажном колпаке
с  цветными  звездами  нелепыми,  вихрастого, носатого  потомка сквернослова
‚ани.
     Ќичего.
     - ‚от  так,  ’олЯ,  -  дорогой комментировал папанЯ Љузнецов отсутствие
ушей  из плюша,  усов из  старой  шапки и  лихого картонного хвоста у  ‹ени,
певшего красиво, - цени, голубчик, то, что длЯ тебЯ мы с мамой делаем.
     “грюмый  же человек,  ребенок нелюбимый  машиниста  грубого со  станции
Ѓарабинск,  ‡ухны  €ван Ђнтонович,  с  привычной  мрачностью  послушав  сына
болтовню:
     -  ’ы знаешь, папа,  этот мальчик, который пел  со  мной сегоднЯ, живет
через  дорогу от "“нивермага", - завел  мальца на набережную в  забегаловку,
стакан  с  рубиновым напитком опростал, дождалсЯ,  пока наследник  проглотит
последний  скользкий  пельмень,  и,  завершаЯ  празднество на этом,  заметил
хмуро:
     - џ тебе скажу одно, держись-ка ты от этих жидов подальше.
     Ќи больше и ни меньше, конец и точка.
     “гу.
     Љто   мог  предположить   тогда,  что  в  этой   жизни  размеренной   и
упорЯдоченной  раз и  навсегда  балансом интересов  материальных,  внезапно,
вдруг,  в  один прекрасный день из тьмы (с небес буквально) необычный  голос
завораживающий, переворачивающий  душу,  прозвучит, и ЯвитсЯ маньЯк,  алкаш,
шаман, безумец  круглолицый и, разницы меж иудеем и греком не ведаЯ никакой,
заманит  всех во мрак ѓрейхаунда ночного  автобуса, ведущего  упорно красным
габаритным огоньком неоновую линию над черным полотном пустынной федеральной
номер шесть от северо- востока к юго-западу?
     Ќикто.
     Ќу,  ладно,  предполагать, предвидеть  неспособность простительна, быть
может, но  игнорировать, упорно и нелепо не замечать,  что это Њистер Њоджо,
во  весь рост поднЯвшись, расправив плечи, единственный огромный  и великий,
указывает к звездам путь, косматый  шарлатан под  лунным нимбом  варварским,
сие, определенно, прискорбный признак профессиональной непригодности партией
мобилизованного и призванного бойца идеологического фронта, …фима Љузнецова.
     Љонечно, и тем не менее, со стороны,  с той, что лишь свежесть гуталина
позволЯет  различать  под белою коростой  соли  коммунхозовской,  навЯзчивое
создавалось   впечатление,   казалось,  представлЯлось,  будто   всего  лишь
прилежный  ученик, усидчивый и аккуратный ’олЯ  Љузнецов внезапно под дурное
влиЯние  попал  подростка  непочтительного,  дерзкого,  лишенного  к  наукам
склонности и интереса, зверька угрюмого, глазастого и злого, ‹енчика ‡ухны.
     Ђ  подтверждением тому  ну вот хотЯ бы печальный случай,  происшествие,
—Џ,  в  истории  спецшколы  номер три  длЯ  одаренных  девочек  и  мальчиков
отмеченное, как  "те самые",  да, да, жуткие и безобразные "те самые танцы".
„ействительно.
     Ќо прежде  чем за описанье взЯтьсЯ очередной облезлой елки профсоюзной,
казенных  хлопьев  белых, свисавших  с  потолка  на  ниточках  разновеликих,
гирлЯнд,  фонариков,  серебрЯнных полосок  из фольги железной, ну, в  общем,
торжеств  привычных  по  поводу  грЯдущей  смены холодного  без меры студенЯ
совсем уж лютым просинцем, невозможно  в который уже раз не  подивитьсЯ игре
небесных  сил, непостижимаЯ  прихоть  коих  способна сделать  внука  прачки,
безропотно  стиравшей  с утра до ночи дорожными ветрами пропыленные  рубахи,
злодеем, возмутителем спокойствиЯ, изгоем, пугалом, чудовищем на двух ногах,
а  правнука  солдата, кантониста  беглого,  бродЯги,  арестанта,  каторжника
личностью  приветливой, мЯгкой, ненавЯзчивой, как  бы  всегда  нечаЯнно, без
умысла,  без  задней  мысли,  нелепой  волей  обстоЯтельств  вовлеченного  и
втЯнутого во что-то безобразное и неприемлемое в принципе.
     Ќо, впрочем, размышлЯЯ здраво, ну кто вниманье обращает на  пианиста, в
углу за инструментом полированным пристроившегосЯ скромно, притулившегосЯ, в
тот  миг, когда пластмассовым зубочком, коготком, реветь, стонать и  плакать
заставлЯЯ  колонку  черную  с  красивой  самопальной  вЯзью букв  "Њаршалл",
суровый,  непреклонный  гитарист у краЯ сцены,  у  микрофона, слова отчаЯнно
вдогонку  звуку  резкому  струны,   зажатой  с  двух  сторон,   выкрикивает,
отправлЯет.
     " ‹юби менЯ раз, ‹юби менЯ два, ‹юби менЯ три".
     „а, молчал, молчал, стоЯл всегда не то спиной к  публике, не то  боком,
бренчал чего-то  там  невыразительное и вдруг,  мама  роднаЯ,  очами зыркнул
полоумными,  к  рампе  шагнул,   к  стойке  с  прибором  звукочувствительным
приблизилсЯ  решительно, трЯхнул  кудрЯми,  боднул башкою  воздух  липкий  и
что-то  Явно  репертуаром утвержденным не предусмотренное,  всю банду бравую
лабать заставил. - Џока Я твой, Ќа часы не смотри.
     ‹юби менЯ раз, ‹юби менЯ два, ‹юби менЯ три.
     ‚от  какой   чудовищной,  немыслимой,   недопустимой,  право,  выходкой
гитариста  ансамблЯ школьного вокально- инструментального  ‹еонида ‡ухны был
омрачен, испорчен Ќовогодний праздник выпускников, десЯтиклассников, бал без
напитков,  но  с  грамотами  почетными   и  флагом  переходЯщим,  устроенный
стараниЯми  педколлектива  дружного в  фойе  с колоннами  (полом мозаичным и
фризами  кудрЯвыми) рабочего  клуба  над  заведением учебным со днЯ рождениЯ
шествующего предприЯтиЯ орденоносного.
     ’акой вот дебют.
     ‚ самом деле весь предыдущий год пел:
     "„аром  преподаватели" и  "’олько не надо  переживать", звонко, но  без
надрыва, попутно,  как  бы заодно, из-за  укрытиЯ, засады-баррикады  (праваЯ
рука  на  настоЯщих  костЯшках  полированных старинного,  с  чугунной  рамой
инструмента,   леваЯ   на  белой,  копеечной  пластмассе  клавиш   свистелки
электрической "ћность") под  занавес  не частых, но регулЯрно дозволЯемых по
соображениЯм сугубо физиологическим, директором  образцовой  школы товарищем
‘таропанским вечеринок, ’олЯ Љузнецов. Ћн же, проверенный, испытанный солист
большого хора школьного, легко получивший ключи от каморки  на втором этаже,
где  пылились  перламутровые, в  паутине  разноцветных проводов инструменты,
считал разумным (да, год,  наверное,  крамольным мыслЯм, побужденьЯм воли не
давал) на публике играть одно, а, вечером, после уроков, в пенале с видом на
грЯзную теплицу запершись, нечто иное, чумное, дикое, в безумный трепет душу
приводЯщее.
     „а,  казалось бы, инстинкт  врожденный отторженьЯ,  неприЯтиЯ поступков
необдуманных имел  ’олЯн, к безумствам был не  склонен от  природы, но, увы,
как видим, и его, правильного мальчика с ушами чистыми и идеальными ногтЯми,
ночные  прелюбодеЯниЯ с  неистовым  безумцем  из города  ќл-ќй  до добра  не
довели. ’о есть нечто  природой  не предусмотренное  в принципе,  произошло,
случилось  с  головой этого  аккуратного хорошиста,  если он,  казалось  бы,
органически неспособный реагировать на предложеньЯ типа: - Ђ что, Љузнец, не
дать ли  им  всем  разок  просратьсЯ?-  ответил не  ставЯщим на  место,  пыл
охлаждающим, мгновенно приземлЯющим:
     -  ’ы, кстати,  ‹енЯ,  "ЋтелЯ" пленку  мне  возвращать думаешь? -  нет,
безобразным, самоубийственным буквально, согласием:
     - Ќу... пару песен...наверно, можно вставить в середину.
     ЌевероЯтно.  Ћдно хоть  как-то  если не  оправдывает,  то со  временным
рассудка  помраченьем  мальчика из образцовой семьи  примирЯет. Њожет  быть,
возможно, он просто  наивно предполагал, надеЯлсЯ, невиннаЯ душа - в  разгар
веселой танцевальной бани  программы, заверенной  и  утвержденной, изменение
никто не зафиксирует, пропустит, не заметит. ‚озможно.
     €так,  мало того, что правый зрачок Ќадежды Ќиловны котовой неудержимо
стремилсЯ,   так   и  норовил  водораздел  проклЯтой  переносицы  преодолев,
перекатитьсЯ в левый, стеклЯнный от напрЯжениЯ глаз, сим завучу мешаЯ объемы
и цвета воспринимать в  гармонии прекрасной, оба  уха шкраба настолько чутко
реагировать способны были  на перепады температуры окружающей среды, что  во
избежанье  звона,  резей  острых  и  болей ноющих и то, и другое приходилось
незаметно, конечно, ватными комочками  закладывать,  всецело полагаЯсь таким
образом  в педагогической деЯтельности на два всего лишь из шести дарованных
природой человеку  чувства, а именно, осЯзание и  обонЯние. Љороче, стоит ли
удивлЯтьсЯ, если Ќадежда Ќиловна и  в самом  деле прослушала  и просмотрела,
зевнула попросту момент внезапной смены  чистого тенора нарочито хрипловатым
баритоном.
     ‚от и рассчитывай после  этого на  дуру, ну,  раз в  жизни,  один  лишь
только, ѓеоргий …горович ‘таропанский не проследил за мероприЯтием лично. ’о
есть задержалсЯ всего- то навсего в зале, продлил себе еще минут на двадцать
торжественную   часть,   сумел   беседой   увлечь   такого   школе   нужного
замгенерального  объединеньЯ шефствующего,  заговорил, в президиуме удержал,
ну,  Ѓоже ж мой, имел  в  конце концов право,  на входе  члены родительского
комитета, в фойе дружина комсомольскаЯ...
     Ћ, дура, коза, идиотка...
     „а,  оплошала, нечего сказать, стоЯла у колонны и вопрошала недоуменно,
к невероЯтно  хитрой и коварной клевретке, словеснице  †анне ‚илиновне лицо,
глупейшую физиономию поворотив:
     - Ђ сколько времени?
     ‡атылком,  макушкой  ритм  ощущаЯ ненормальный, несчастнаЯ рыба  начала
подозревать,  решила будто всего-то навсего из побуждений хулиганских четыре
негодЯЯ порЯдок  номеров  программы обЯзательной  нарушили, не  в  конце, не
вместо коды, как положено, а в середине  вечера,  в разгар опасный отчаЯнной
работы  всех  желез уже недетских  организмов,  надумали  негодЯи песню"„ень
рождениЯ"  на английском завести,  песню  разухабистую, непристойную  почти,
коей снисходительно …гор ѓеоргиевич, контакт стараЯсь с молодежью не терЯть,
веселье завершать обычно разрешал под общий гвалт и аплодисменты.
     Ќо, свЯт, свЯт, Ђнатолий ‚асильевич, страстотерпец с козлиным клинышком
на  подбородке,  муз   пролетарских  угодник,   как   гнев  самого  товарища
‘таропанского описать,  в фойе  нырнувшего, вылетевшего  и сразу моментально
осознавшего,  спаси,  помилуй ђайоно, поют,  поют-то  всю эту  дикость,  шум
вместо музыки усугублЯют русским, родным, прекрасным Языком:
     "‚озьми эту правду, Ќо лучше оставь нашу ложь".
     €сключить!  ‚ыгнать  всех  до  единого  завтра  же  с  волчьим, причем,
билетом.
     Ћн жаждал, позыв неодолимый колено  к заду приложить одному, другому, с
размаху  двинуть,  припечатать,  разок, другой, ѓеоргиЯ  ‘таропанского  нес,
влек, тащил поперек  взбесившегосЯ под елкой, ошалевшего фойе,  "ну, хватит,
хватит  либеральничать",  мысль  билась  в  голове,  грозЯ сосуды разорвать,
блестЯщий   гладкий   черепок   заполнить,   затопить   сознаньЯ   местность
пересеченную, покуда  задыхаЯсь, расшвыривал  директор  детишек обезумевших,
буквально обалдевших, свихнувшихсЯ как  будто, торопил дорогу к возвышению в
торце, площадке, полыхающей огнЯми многоцветными.
     "  ‡ачем тебе это завтра, …сли сегоднЯшний день хорош?" ‘обственно, сей
животный инстинкт  защиты территории, ареала от посЯгательства извне, границ
незнающаЯ Ярость, четверку  юных  идиотов  и  спасла,  да,  ибо продравшись,
прорвавшись сквозь ораву ополоумевших  десЯтиклассников,  сквозь протоплазму
под  звуки дерзкие,  лихие  внезапно  потерЯвшую  и  стыд, и  срам,  ѓеоргий
…горович  озверел,  осатанел настолько,  что сокрушаЯ все  и  всЯ, в  лучах,
остыть, опомнитьсЯ  ему не позволЯвших прожекторов, сломал несчастному поэту
в  день краткого, но триумфального дебюта ногу. Ѓерцовых парочку  сестричек,
желание не загадав, к тому же обе сразу.
     ђебенку? Ќогу?
     Ђй-ай-ай.
     €так,  второе  полугодие  ‡ух, хулиган,  бунтарь,  негодник  начал, два
костылЯ  железных демонстративно сваливаЯ в  проходе  между  партами,  ну, а
педколлектив  был  вынужден,  следы  путаЯ,  хвостом  снег  заметаЯ,  таЯсь,
хоронЯсь, к земле припадаЯ и мимикрируЯ,  ограничитьсЯ выговорами, беседами,
внушениЯми,  двойками  внеплановыми, в  общем, мелкими  пакостЯми,  душе  ни
радости, ни облегчениЯ не приносЯщими, зато  поганцу, повстанцу,  партизану,
черт его дери, и славу, и авторитет.
     € не  ему одному, зачинщику безобразиЯ очевидному, всем  четырем героЯм
того незабываемого вечера  досталось по куску  изрЯдному пропитанного  ромом
торта с гусЯми, лебедЯми жирными всеобщего вниманиЯ и восхищениЯ, да, каждый
насладилсЯ изрЯдной порцией рукопожатий,  тычков, хлопков,  ухмылок,  вкусил
косноЯзычного восторга  мальчишеского  вдоволь, а кое-кто, как утверждают, и
плод несовершенства аппарата речевого девичьего счастливо пригубить сумел.
     ќх, славные то были денечки, незабываемые,  впрочем,  сознаемсЯ, в душе
обласканного сверстниками  Љузнеца  боролось,  мешалось,  соединЯлось  подло
чувство законной гордости  и удовлетворениЯ  глубокого  постыдным, заурЯдным
страхом, ужасом. Њохнатые ресницы, густые, проволочные взбешенного директора
над ’олиной  макушкой  трепетали,  взлетали, разлетались  и  ощущенье  длани
неизбывное, ладони, будто  бы зависшей  в тот вечер  феерический над головой
его, несчастной руки тЯжелой, готовой в любой момент проехатьсЯ как следует,
пройтись по нежной юношеской шее, не оставлЯло  пианиста бедного ни днем, ни
ночью. Љонечно, он не сознавалсЯ,  вида не показывал, но выдавали походка  и
осанка.
     - ’ы что-то бздеть стал сильно, ’олЯ.
     - Ќет, Я просто должен идти, Я маме обещал быть дома в девЯть.
     Љривой улыбкой только лишь на это мог ответить ‡ух. Ћн ничего никому не
обещал.  Џопросту некому было.  “вы,  подросток трудный,  дерзкий,  хулиган,
короче, рос без матери. …му, носатому, нескладному, губастому  неведомо было
тепло  руки,   непроизвольно   утешающей   поглаживаньем   ласковым   родную
забубенную, отчаЯнную плоть.
     Ђ все потому, что ‹енин отец,  сын прачки и машиниста, учащийсЯ училища
художественного, надежды подающий график €ван  ‡ухны  влюбилсЯ,  вот те раз,
сухим  и жарким летом шестидесЯтого в еврейку, дочь профессора мединститута,
девчонку городскую, практикантку  синеглазую ‹илю ђабинкову. Ћн  с ней гулЯл
под звездами таежными и рисовал то в образе доЯрки совхоза "‘вет победы", то
в робе крановщицы ‹юбы с далекой стройки романтической.
     € девушка как будто отвечала юноше взаимностью, но...
     Ќо,  соединитьсЯ двум сердцам на этом  свете не было дано, не  суждено,
сию  безысходность мирового устройства €ван ‡ухны осознал, Явившись с  алыми
осенними цветами  впервые в  жизни  к любимой  в  дом  и  сразу же  на  день
рождениЯ.
     - ‚от, - пробормотал он, в  прихожей протЯгиваЯ ‹иле ее портрет на фоне
березок  гладкоствольных, и  папа  ђабинков как-то нехорошо  переглЯнулсЯ  с
мамой ђабинковой.
     …ще за вечер  раза  два с пренеприЯтным чувством их  засекал, ловил  на
этом молниеносном обмене взглЯдами многозначительными.
     Ђ на прощанье, когда уж собираЯсь, ‚анЯ, возможно, от смущеньЯ или, кто
знает, достоинство хранЯ, от ложки обувной нелепо отказалсЯ:
     -  „а, ничего,  Я так одену, -  из-за спины  любимой  дочери  профессор
соизволил его поправить с улыбкой гнусной на лице.
     - Ќаденете, молодой человек, наденете.
     †иды,  жидЯры,  жидовнЯ. ќти знакомые с детства  слова покоЯ не  давали
‚ане всю дорогу длинную от дома ђабинковых до общаги. Ќо, хоть это и смешно,
но  ужасные и  мерзкие,  они,  как  бы не  относились  к  ‹иле,  коЯ в мозгу
художника ‡ухны  существовала, пребывала  как бы  отдельно  от  мамочки,  от
папочки,  на которого, кстати, была  похожа необыкновенно.  ‚  общаге, занЯв
бутылку самогона у  соседа, €ван надралсЯ так,  что  не ЯвилсЯ в училище  на
следующий день.
     ‚прочем,  пришел  в себЯ, к прохладному оконному  стеклу лбом припадаЯ,
унЯл  дурное   головокружение,  чайком  желудок,   кишечник,   взволнованный
необычайно, промыл и стал  опЯть исправно посещать занЯтиЯ, а  к  ђабинковым
больше не ходил. Ќе ходил и все тут. Ќикогда.
     ‚стречалсЯ с ‹илей, молчал  угрюмо,  ее сопровождаЯ  в кинотеатр или на
вечеринку, потом по снегу белому под небом черным провожал до дому, прощалсЯ
неуклюже и уходил,  чтоб  в одиночестве бродить по улицам ночным, скрипучим.
•олодной и сырой весной прогулки  вдоль апрелЯ при обуви  худой, конечно же,
закончились унылым  воспаленьем  легких, больницей,  где в  белом  всЯ €вану
делала инъекции четыре  раза в день губастаЯ и скромнаЯ сестренка ‘онЯ. ‘онЯ
ѓик, на ней-то всем и всЯ назло, уже  распределившись в газету южносибирскую
"с предоставлением жильЯ", вдруг взЯл да и женилсЯ в мае ‚анЯ. „а. ‚зЯл-таки
дочь  племени их подлого, вырвал свое. € был  наказан,  его неразговорчиваЯ,
темноокаЯ   детдомовка   через  семь  месЯцев   всего-то,  уже   в   родзале
южносибирской городской,  дав  сыну  жизнь,  сама,  не  приходЯ  в сознанье,
отошла.
     Ђх, гнусный род, а он еще ребенка назвал, как этого покойнице хотелось,
не знал,  не знал,  как дьЯвольски и хитроумно  умудрилась она пометить  его
мальчишку.
     ‚рожденный порок сердца, €вану объЯснили доктора, когда мальца повел он
выЯснить, что же мешает пЯтилетке носитьсЯ вместе со всеми по двору.
     ‚от  так,  казалось  бы,  какие  могут быть  вопросы,  забудь  их нацию
бесовскую,  не подходи, но нет, подросток непослушный не  желал,  и все тут,
учитьсЯ на ошибках отца родного.
     “вы.
     Ќо  справедливости  ради заметим,  в доме  Љузнецовых,  уютной,  теплой
крепости  семейства праведного к этому непутевому, не  в пример другим домам
приличным города промышленного  на скальных  берегах реки ’оми воздвигнутого
врагами  народа  трудового троцкистами, бухаринскими прихвостнЯми Ќоркиным и
„робнисом,  относились хорошо. ’о есть ’олина мама, €да  ‘оломоновна, даже и
не подозреваЯ об общности  скрываемой, умалчиваемой  кровей,  а только лишь,
похоже, подспудно вину чужую ощущаЯ, за недоучек, эскулапов, за безалаберных
коллег  крест  принимаЯ  добровольно,  и  кров,  и  стол всегда была  готова
предоставить парнишке долговЯзому.
     ‚ообразите,  и  даже после  ужасных новогодних  танцев, когда носитель,
проповедник  идей   передовых,  моральному  кодексу  простого  верхолаза   и
каменщика стройки коммунизма верный, сурово и решительно отрезал:
     - € чтобы впредь в мой дом глист этот ни ногой!
     €да ‘оломоновна  ему  ответила  с  укором тихим и  печальным  в  голосе
(христианский, право, демонстрируЯ при этом фатализм ):
     - Ќо, …фим, мы же не можем вот так вот взЯть и выгнать из дома сироту.
     Љоторый...      который...да,      с      прискорбной,      безусловно,
неосмотрительностью, на ровном месте,  без сомнениЯ,  конечно, но, Ѓоже мой,
всего лишь оступилсЯ.
     ЋступилсЯ. ’акое вот, господа, ужасное заблуждение.  Ќо простить доброй
женщине его можно и  нужно, ведь  на двоих паршивцев, Љузнецова и ‡ухны, был
дан ‘оздателем всего лишь один Язык, и  он, к  несчастью находилсЯ у ’олЯна.
’ак   что  могло,  вполне  могло  и   у  существа   куда  более  хитрого   и
проницательного  сложитьсЯ  впечатление превратное - ошиблись  в  самом деле
мальчики,  желаЯ  в центре  быть  вниманиЯ,  всеобщим  восхищением,  любовью
наслаждатьсЯ,  неправильный,  напрасный,  просто  детский,  глупый  поступок
совершили. Љороче,  доктор, врач,  специалист, неверный  ставила диагноз, на
кухне  собственной  за  разом  раз  прискорбный факт один и  тот же отмечаЯ,
губастный юноша  нескладный  все чаще и чаще  котлеткам с  рисом чаек пустой
предпочитает. “вы, сие не  признак огорчительный гастрита  раннего  на почве
слабости сердечной, это симптом пугающий безумьЯ, маниакального, навЯзчивого
стремлениЯ  быть  злым,  голодным,  одиноким.  Ќо  вовсе  не длЯ того, чтобы
пленЯть  горЯщим  взором  окружающих,  сурово  и  неумолимо  мозги  им  всем
вправлЯть носатый жажадал ‡ух гитарой электрической.
     ‹ови! Ћтваливай! ‘ледующий!
     €м  всем,  которым правда  и смысл  существованьЯ  недоступны  хотЯ  бы
потому, что никогда игла стальнаЯ  не прошивала их  насквозь, лишаЯ воздуха,
движеньЯ, жизни... €так, они  должны  были расстатьсЯ, рано или  поздно, эта
нелепаЯ,  но столь типичнаЯ  длЯ времени  всеобщего крещеньЯ звуком, вокалом
сумасшедшим обрезаньЯ, пара. Љонечно,  безусловно, определенно, ’оле с ‹еней
было  не  по пути,  но,  как ни странно,  еще  почти  три  года,  насыщенных
разнообразными  событиЯми,  потребовалось  ‹енчику ‡ухны,  дабы  в душе  его
дозрела наконец до состоЯниЯ немедленного разрешеньЯ требующего  потребность
ЯвитьсЯ вечерком  и  обблевать с цветочками  богемские  обои, а если  хватит
ветчины, то и  дорожку полосатую ковровую в прихожей  чистенькой, ухоженной,
’олЯна Љузнецова, товарища по школьному ансамблю вокально-инструментальному.
     „а,  кстати,  как  водитсЯ,   самое  значительное  из   всех   событий,
происшествий, мельчайших радостей минутных и крупных, омрачающих не день, не
два, а целые недели  неприЯтностей, сложившихсЯ подобно кубикам в  трехлетьЯ
конструкцию, на свое место  встало столь буднично и  скромно, что вездесущий
глаз соглЯдатаЯ молчаливого момент сей эпохальный не зафиксировал вообще, не
приукрасил,  не  раздул,  противным  шепотком  гулЯть  по  кругу  не  пустил
рассказец гнусный, а посему  интуитивнаЯ  догадка  ‹енчика  ‡ухны,  на  веки
вечные так и осталась всего лишь мерзким и беспочвенным предположением.
     Ђ между тем,  он не ошибсЯ,  сынок художника, внук прачки и  машиниста,
истопник  котельной центральной  бани  с  номерами.  „ействительно,  однажды
мартовской порой, в библиотеку институтскую спеша, надеЯсь учебник нужный до
закрытиЯ    с   железной    полки    получить,    студент   первого    курса
инженерно-экономического   факультета   ћжносибирского   горного   института
Ђнатолий  …фимович  Љузнецов, лишилсЯ мотивации  внезапно, остановилсЯ средь
коридора  полутемного, паркета  старого  щербатого,  как  оказалось,  метров
тридцать  до  входа  в пахнущее червЯми книжными, должно  быть, хранилище по
воле  случаЯ слепого  пощадил.  Ќо  нет,  не  музыкой  (полного  зеркального
совпадениЯ,  увы,  он  не   добилсЯ)   всего  лишь  привлеченный,   огромным
объЯвленьем  огорошенный,  куском дурного  ватмана Ђ3-формата,  который  был
небрежно присобачен, определенно, полчаса каких- нибудь тому назад к двери с
табличкой незатейливой и скромной "Љомитет ‚‹Љ‘Њ".
     "‚есна-78" - привычно,  броско,  лихо  на  белой  пористой  поверхности
гуашью алой некто соединил слова и цифры, в углу птенца с огромной неуклюжей
нотой  в  клюве прилепил,  а  снизу,  унЯв вдруг  неизвестно  почему  задора
молодого  прыть,  пером   железным,  строгим,  редисным,  толково   поЯснил:
"…жегодный  отчетный  смотр-конкурс самодеЯтельных коллективов и ансамблей".
Ќазначалось мероприЯтие на апрель.
     Ќу,  да, конечно,  как же, об  этом слышал ’олЯ,  то есть ему  говорили
осенью,  ключи от  очередной коморки  с инструментом вручаЯ,  на  сей  раз в
деканате:
     - 29 октЯбрЯ в день молодежи у нас обычно факультетский вечер, на Ќовый
год вы тоже обЯзательно  должны играть, само-собой восьмое марта, ну, а там,
там  главное.  Ќе  вырвете  первое место  на студенческой "‚есне",  попросим
освободить помещение. €мейте в виду.
     "Ђга", - едва успел подумать Љузнецов, как дверь с табличкой лаконичной
отворилась,  и  на  пороге  объЯвилсЯ,  ба,  в плаще  распахнутом,  отменном
заграничном светлом, линейка галстука бордового от кадыка до  прЯжки (значок
сверкнул,  мигнул,  конечно же, да  не простой,  украшенный  плюс к капельке
казенной  головы  словами  золотыми   "‹енинскаЯ"  и  еще   "поверка")  сам,
собственной  персоной  вожак  всей  институтской молодежи,  плечистый  тезка
нашего героЯ, освобожденный секретарь, Ђнатолий ‚асильевич ’имощенко.
     ‚прочем,   в   сем  поЯвлении   внезапном   нет  ничего   особенно   уж
примечательного.   Ќу,   работал   человек,   доклад   готовил   к  собранью
общеинститутскому весеннему, сверЯл  план-факт, проценты вычислЯл прироста и
привеса,  оттачивал абзацы  в разделе  "самокритика", трудилсЯ, трудилсЯ, да
устал, отбросил ручку, потЯнулсЯ, взглЯд кинул за окно, встал, плащ накинул,
в карман засунул пачку "’у", кейс прихватил, свет потушил и ...
     Ќет,  не вышел.  ‚от  это-то  и  замечательно,  хотел, но  нос  к  носу
столкнулсЯ  с юношей лохматым, лист  объЯвлениЯ свежего с завидным интересом
изучавшим.
     Ќу, ну.
     €  тут отметим,  согласимсЯ,  не зрЯ,  не за  красивые  глазенки  карие
товарища  ’имощенко  на должность  руководЯщую  молодежь заведениЯ  учебного
единодушно выдвинула, а  орган вышестоЯщий без лишних возражений кандидатуру
поддержал.  Ѓыл дар,  определенно  умел  с людьми  работать  сей краснощекий
организатор масс. € не одно лишь чванство, хамство и пошлость, соединенные в
лице  номенклатурном,  ЯвлЯл  он, приговаривать любивший: -  „а Я  вас  всех
насквозь  вижу,  -  похоже,  что   действительно,  талантом   препарировать,
заглЯдывать  в  таинственные  душ  чужих  пределы,  отыскивать там клавиши и
струны потаенные, был наделен ’имоха, товарищ Ђнатолий. € в  самом деле, ну,
казалось бы, какое ему, человеку партийному, дело до тезки, обросшего, прЯмо
скажем, безобразно, одетого в какой-то непотребный свитер пестрый, с флажком
страны далекой и враждебной, приколотым на грудь,  на  то место, где  должен
профиль дорогой сиЯть  на  фоне сочном леденцовом, и  в  довершение  всего в
штанишках синих поношенных,  швами наружу. „а никакого. ‡ахлопнуть дверь, по
тени длинной коридорной подошвой каучуковой пройтись, и до свиданьЯ. —ао.
     Ќо нет.
     -  Љо мне? -  спросил он ’олю Љузнецова с  улыбкой  дружеской и тут же,
словно  не  сомневаЯсь в  ответе положительном,  посторонилсЯ, махнул рукой,
гостеприимно,  по-товарищески, просто, приглашаЯ, ну, заходи, коли пришел. Ћ
чем он говорили больше часа, беседовали  под стЯгом сидЯ малиновым, тЯжелым,
обшитым желтой бахромой? „а так, вроде бы и ни о чем.
     Ѓыл мимоходом секретарь освобожденный оказываетсЯ, присутствовал, а как
же, в огромном холле  электро-механического  корпуса, с соратниками скромно,
ненавЯзчиво,  минут  пЯтнадцать,  двадцать  наблюдал  из  дальнего  угла,  у
гардероба стоЯ, за веселЯщимсЯ студенчеством экономического факультета.
     - ‘лышал, слышал, конечно... да вот не понЯл только, что это вы там про
шпионов-диверсантов такое пели? - Џро шпионов... „а нет, это про любовь.
     - Џро любовь?
     - Ќу, да.
     " џ лазутчик в  стране круглых лбов, џ вижу во тьме, џ  слышу во сне, џ
знаю смысл таинственных слов".
     - €нтересно, интересно... Ђ круглые лбы, это на кого намек?
     - Ќа родителей... на тех, кто лезет во все...
     Љороче, сидели,  толковали  о  том, о сем, из корпуса уже пустого вышли
вместе и на крыльце расстались дружески. ’оварищ ’олЯ пошел в свою гостинку,
а Љузнецов  домой и по дороге окрыленный (ну,  непонЯтно, право,  чем) вдруг
песню написал, сложил  внезапно. Ќе всю, конечно, сразу,  но мелодию, припев
придумал и один куплет, а утром встал и остальные  два  досочинил. ‚от  так,
впервые в жизни. ЋтличилсЯ.
     Ќо, увы,  именно  с этого приступа вдохновениЯ  и началсЯ  разлад между
приЯтелЯми, Љузнецовым  и ‡ухны,  который  ужасной,  мерзкой сценой напротив
туалета  женского  (у   входа  в   темный  узкий   холл  аудиторий  электро-
механического корпуса) всего лишь пару лет спустЯ прискорбно подытожен был.
     ЏеснЯ  не  понравилась ‡ухны  решительно.  ’о есть  начало  только лишь
услышав,  "фугас  - на нас",  "страны -  войны", такую рожу кислую  состроил
‹енЯ,  что  плавный  переход  аккордов музыкальных одного  в  другой  слегка
подрастерЯвшийсЯ Љузнец невольно парой неуместных пауз нарушил.
     Љогда же руки с клавиш он убрал совсем,  то беспардонный, грубый ‹енчик
ему сейчас же предложил такой вот джентльменский вариант:
     -  џ,  блЯ, одно  могу пообещать,  если  ты больше  об  этой  херне  не
вспомнишь никогда, то и Я никому ничего никогда не стану рассказывать.
     Љороче,  играть,  исполнЯть,  на  конкурсе  за  место  первое  боротьсЯ
отказалсЯ наотрез. ’о есть, ’ухманова с Ђнтоновым, вроде как бы черт с ними,
готов был ради дела, прикрытьЯ, инструментов,  комнатухи этой без окон,  без
дверей,  а Љузнецова, значит, на фиг.  Ћбидел, что и говорить.  Ѓолее  того,
подвел  невероЯтно,  ибо  длЯ  выступлениЯ  на  фестивале  студенческом  ему
пришлось  искать замену, срочно,  Џеть мог ’олЯн и сам, а звуки одновременно
извлекаЯ из пианино и органа электрического, еще и на гитаре тренькать,  уже
никак.
     Ќу, в общем, началось,  поехало.  Љузнец  с товарищами взЯл первую свою
высоту-высотку, пЯдь  в  мире серьезных дел и начинаний важных,  гражданской
темой покорив жюри. Ђ ‡ух два днЯ спустЯ, с дворовым шалопайским шиком пивко
несвежее  залив  портвейном непрозрачным, не  только словом, но  и действием
надумал  унижать  достоинство седого ветерана, вахтера электро-механического
корпуса  ћѓ€,  стаканчик  белой  чистой  по-простому,  по-людски,  хрустЯщей
луковкой заевшего.
     - Људа ты прешьсЯ, идол, на ночь глЯдЯ?
     - ђепетировать.
     - Ђ девку на чем играть ведешь?
     - ’ебе какое дело, старый пень? Ќа барабане...
     •орошо, урка  ‹ыткин, одноклассник,  фэн,  свидетель и  участник  "тех
самых" развеселых танцев, студент-  механик ныне, как раз в этот самый вечер
дежурил  в раздевалке,  услышал  шум,  из  амбразуры  выскочил, оттер майора
отставного, словами  правильными, строгими  сбил с  панталыку, мысли спутал,
суровым, грозным:
     - Ђ, ну, давай, давай, - ввел в заблуждение, и боком,  боком,  отступаЯ
ловко, в дверь вытолкнул кретина ‹еню, увел, спас дурака, но чертов хрыч все
равно  на утро докладную  длинную составил, сочинил, и ’олЯ из  триумфатора,
героЯ, сейчас же превратилсЯ  в лгуна последнего, недели две во всевозможных
кабинетах обЯзанного объЯснЯть, как старый особист и вертухай мог так нелепо
обознатьсЯ.
     ‚ общем, судьба стремительно их разводила.
     ‡ух  убеждалсЯ  с каждым  днем - друг  богу  изменил, неистового предал
Њоджо-‚стань-с-колен,  безумца,  с  лицом,  в  бой  увлекающего  орды воинов
’охтамыша. Ќа сладкое тю-тю, сю-сю,  ребЯтушки, козлЯтушки, отчаЯнный, дикий
вопль: - Џленных не брать! - в испуге потном променЯл.
     Ќу, а ’олЯ? Ћн вовсе так не думал, вины за собой никакой не чувствовал,
все ту  же  гриву  расчесткой  частой  мучал поутру, и в  то же самое индиго
облекал заметно округлившеесЯ,  но не пастозное,  не рыхлое  еще пока,  нет,
гладкое, приличное вполне седалище. Ћн был о'кей, тип-топ, а ‡ух  не в кайф,
не в жилу, он разрушал себЯ и дело общее, былое обаЯнье уходило, терЯлось, и
лишь усиливалсЯ запах, назойливый и мерзкий того, чем накануне, после звезды
вечерней, разговлЯлсЯ худой и желчный кочегар.
     Љороче,  внезапно стало  Ясно,  что  ’оле  с ‹еней  не  катит.  Њ-да. €
окончательно этой осенью, когда движенье дискотечное Љузнец  с благословениЯ
начальства  институтского,   если  и  не   возглавил,   то  за  собой  повел
определенно. ‘обственно,  с момента согласованиЯ в горкоме  ‚‹Љ‘Њ репертуара
клуба,  ничего практически  уже не свЯзывало  бывших выпускников центральной
школы номер  3. (’олЯ, кстати, хотел  назвать клуб "†елтаЯ подводнаЯ лодка",
но убедить товарищей не смог, возможно, акроним нечайный  †Џ‹ смутил, или же
от  упоминаниЯ  морских  глубин,  пучины  темной  невольно пахнуло,  повеЯло
диверсией  какой-то,  не дай  Ѓог,  идеологический,  может быть,  но так или
иначе, пришлось ’олЯну порытьсЯ, покопатьсЯ среди любимых пленок еще  денек,
другой, прежде чем отыскалсЯ приемлемый вполне, нейтральный вариант - " 33 и
1/3  ").  „а. ничего,  ничего  ’олю  с  ‹еней больше не  свЯзывало.  Ќичего,
кроме... кроме комнаты, каморки, логова, помещениЯ без окон, в  которое вела
из холла поточных  аудиторий низкаЯ, тЯжелаЯ, обитаЯ железом толстым  дверь.
’ам, внутри, в  унылом  полумраке, разъедающем глаза, в углу, на  колченогом
стуле, без зрителей, в угрюмом одиночестве, качаЯсь (сам себе и  камертон, и
метроном ),  железной  ножкой отбиваЯ  ритм,  играл  часами, сутки  напролет
(отлучек к топке не считаЯ кратких) одно и то же, одно и то же, ‹енЯ ‡ух.  "
џ полз, Я ползу, Я буду ползти џ неумолим, Я без костей".
     €ногда случалось, правда, и не так уж редко, компанию ему составлЯл еще
один участник  бывший квартета боевого -  „има ‚асин. ’олЯ, обретший редкий,
экзотический,  пленительный  статус дисжоккеЯ, практически не  поЯвлЯлсЯ; не
лез, не интересовалсЯ  ничем особенно,  хотЯ незримо присутствовал, конечно,
постоЯнно.  “Ћтветственный  за противопожарное  состоЯние  Љузнецов Ђ.….”  -
табличка извещала на двери, встречала, провожала каждого.
     „а, он покрывал их сомнительные посиделки своим авторитетом, положеньем
рисковал, да,  черт возьми, действительно,  ведь ‡уха, кочегара -  через два
днЯ на третий,  не  то чтоб  в комнату  с материальными  ценностЯми, в  само
здание,  в  третий корпус ћѓ€ (в котором этажи  в  неравной пропорции делили
электро-механический  и инженерно-  экономический  факультеты),  по  доброму
пускать-то не должны были вообще, а что до „имы ‚асина, то он  хоть и  имел,
вне всЯкого сомнениЯ, конечно, в свое времЯ, право художественной заниматьсЯ
самодеЯтельностью в  стенах  родного ‚“‡а, но  к весне этого года  свЯщенное
утратил, оказавшись  в столь незавидном положении,  когда  лишь выбор  между
майским или ноЯбрьским призывом остаетсЯ.
     Љороче,  Ѓог  свидетель,  Љузнец  был добр  и  милосерден,  и  выгонЯть
несчастных  этих  двух  отнюдь не  собиралсЯ,  когда  команду отдавал  своим
дискотечным гаврикам  перетаскать аппаратуру клубную из  главного  корпуса в
электро-механический, в каморку без окон  с  обитой жестью низкой  дверью. €
тем  не  менее,  и тем  не  менее, именно  такое  у „имы  с  ‹еней сложилось
впечатление. €х выселЯют, выставлЯют, все, кранты, конец.
     ’о есть, нет, „имон  пыталсЯ поначалу даже в обратном ‡уха убедить,  не
верить  слухам предлагал, не поддаватьсЯ  панике советовал, но,  увы,  вчера
вечером,  едва  лишь приспособились они  писать на  старую "  Љомету" вокал,
дверь  в  их  берлогу  (оплошно  не  запертаЯ, не  зафиксированнаЯ  засовом)
приотворилась,   и   рожа   сальнаЯ  подручного  ’олЯна,   шестерки  ѓромова
просунулась, ощерилась  и  чмокнула:  -  ‘идите?  -  поинтересовалсЯ  гад  и
засмеЯлсЯ, захихикал, - Ќу, сидите,  сидите, последний  ваш денечек.  ‡автра
попрем вас на фиг.
     „альнейшее,   в  общем-то,  уже  известно,  ‡ух  с   ‚асом  нарезались,
надрались,  нагрузились по ватерлинию  по  самую, последний удержать пыталсЯ
первого  от позднего  визита к  товарищу  былому. Ќо ‡ух,  упрЯмый,  пьЯный,
невменЯемый,  конечно,  вырвалсЯ, ЯвилсЯ,  без  приглашеньЯ в гости завалил,
но... равновесье потерЯл,  сознанье, облик человеческий, порыв угас и он  не
смог  с  портвейном  теплым  разлучитьсЯ.  “тром  же  поднЯлсЯ,  шатаЯсь  от
омерзениЯ,  добрел  до кафелЯ  холодного,  глаза  не открываЯ,  взбодрилсЯ в
судорогах  жалких, башку под душем  остудил, и  смылсЯ,  сбежал,  ушел,  как
проклЯл, не прощаЯсь.
     Ќу, вот так бы и расстатьсЯ приЯтелЯм, без слов, без объЯснений лишних,
благородно,  но,  увы,  дурнаЯ  логика  похмельЯ,  отходнЯка и  раскумара на
дрожжах  вчерашних свела  еще  раз, теперь уже  на зебре солнечной  весенней
пустого коридора ,’олю с ‹еней.
     Џод своды храма знаний (технических, универсальных) ‡ух прибыл минут на
двадцать  раньше  Љузнецова,  до  этого  он  совершить успел  намаз? навруз?
куйрам-байрам?,  то  есть две  стопки опрокинул  азербайджанского  напитка с
названием  "ЉоньЯк" и  следом  тут же засосал "Ђгдама"  полстакана в немытой
рюмочной на улице ЌоградскаЯ (в  кредит у бармена,  приЯтелЯ  дворового),  и
сразу освеженный,  он  вспомнил,  ну,  конечно, что струны  новые  оставил в
каморке у магнитофона со снЯтой верхней крышкой.
     -  Људа?  - с  улыбкой милой в  дверЯх  встретил  ѓромов,  эта сволочь,
ублюдок,  когда-то, год назад всего лишь готовый им таскать колонки, стойки,
провода, лишь бы  на репетиции,  длЯ шутки как  бы, просто  так, ну, хоть на
румбе, на бубне или маракасе подыграть.
     ‘ейчас  эта разожравшаЯсЯ падла  стоЯла на пороге и щурЯсь  лаского, не
собиралсЯ пускать, подумать только, ‹еню, ‡уха, великого и несравненного.
     - Ђх,ты...
     Ќет, это тебе, браток,  не вахтер,  инвалид  невидимого фронта. •ватала
жирные сомкнулись,  запЯстьЯ защемив  пребольно,  ‡ух  был под лестницу  без
церемоний лишних препровожден  и там ему пришлось на  Ящике каком-то ломаном
немного  посидеть,  покуда  дыханье,  остановленное коротким,  но  резким  и
надежным хуком в сплетенье солнечное, восстановилось.
     " џ полз, Я ползу, Я буду ползти, џ неутомим, Я без костей, џ гибкий, Я
скользкий, но Я устал, џ устал быть ужом, Я хочу стать гадюкой".
     - Ќу, что, пархатый, последнее продал?
     - Љлюч, - ’олЯн был краток в этот миг ужасный.
     -  Ќа,  - предложил  ему  козел,  скотина  датаЯ,  подпрыгнуть, от пола
оторватьсЯ  на  аршин,  с  разбега выхватить  из  поднЯтой  над головой руки
железку со скрепкой канцелЯрской вместо бирки полустертой.
     - Џодонок.
     - Ђх, - улыбка  пакостнаЯ  слюнкой белой размазалась по роже, разжались
пальцы и с  высоты  двух  метров ухнув,  невероЯтно, предмет  блестЯщий,  не
звЯкнув даже, ушел в сантиметровое отверстие пол украшавшей щели.
     Џрости-прощай! Џривет!
     Ђн  нет,  и трех минут не прошло, еще  трЯслись  от  бешенства коленки,
играла жилка в  пузе Љузнецова,  как  распахнулась  настежь  дверь  каморки,
мелькнула тень поэта гнусного.
     - ‘юда, прошу вас... осторожней, - до  ’олиных ушей донессЯ ненавистный
голос и ...  в помещение, заваленное  всевозможной рухлЯдью и дрЯнью, зашла,
вкалила, Ѓоже правый, ‚алера „одд.
     - “ф, мальчики, едва вас отыскала.



‘€ЊЂ


     Љороче говорЯ, жизнь  неслась, летела, колбасила, не желала,  не хотела
оглЯдыватьсЯ,   останавливатьсЯ,   перекуривать   это   дело,   обмывать   и
обмозговывать.  Џо  местности  пересеченной,  преграды  преодолеваЯ  водные,
шагала с песней, топала, катила, героЯм нашим не давала дыхание перевести.
     •отЯ нет,  одного,  непостижимым образом  каким-то  оставила  в  покое.
‚прочем, возможно, попросту на сладкое, под кофеек, посмаковать  за чашечкой
полуденной.
     „а,  господа,  покуда  с  ног  на  голову мир  становилсЯ, в  тартарары
валилсЯ, к  черту, под откос, один зеленоглазый  юноша, бездельник, шалопай,
отъЯвленный мерзавец ‘има, вец-–арев „митрий ‚асильевич, в постели нежилсЯ,
на   голубом  белье   лежал,  похрустывал  крахмалом  освежающим,   в  тепле
гигиеничном розовел, добрел, ну, в общем, жизненными наливалсЯ соками.
     ‚ желудке молодца  рассасывались, бодрЯ и  согреваЯ носоглотку отрыжкой
луковой,  пельмешки.  Њного  пельмешек, маленьких,  ладненьких, кругленьких,
уплел,  умЯл,  захавал  ‘има,  беспутной  ночью  нагулЯл  изрЯдный  аппетит,
проголодалсЯ  сукин сын, съел  целый противень  один,  заставил полчаса  над
жаркою  конфоркой  раскаленной  пот  смахивать со  лба  ‹юбашу, домработницу
папаши  своего  ‚асилиЯ  ђомановича  вец-–арева.  Ћднако  спасибо,  как  уж
водитсЯ, забыл:
     - „ай молока, - изрек, нажравшись, - в моей зеленой кружке. “ф.
     - €ди  поспи, -  сказала  тихо  и невесело  ‹юбовь  Ђндреевна  борцу  с
зевотой, спрошенное подаваЯ.
     - “гу.
     Ђх, нет,  не  зрЯ  он  этой  беспокойной  ночью приснилсЯ  ей,  сыночек
непутевый младший  хозЯев, весь в черном с бритой головой. Ќет, не случайно,
не просто так.
     - —е, Њитька дома? - каких-то полчаса,  минут сорок  прошло с тех  пор,
как повалилсЯ горемычный, улегсЯ на кровать, привычно  пол и стульЯ исподним
мЯтым и платьЯ верхнего предметами украсив.
     - „ома, нет ?  -  допытывалсЯ старший брат, ‚адим, каким-то удивительно
поганым голосом,  похоже,  щурЯсь,  ухмылЯЯсь  и  знаки делаЯ кому-то  рукой
свободной там где-то вдалеке, на том конце петлЯющего под землей телефонного
провода.
     - „а спит он, ‚адик.
     - Ѓуди, ‹юба,  поднимай,  -  был  агрессивен  более обычного, предельно
хамоват и беспардонен ‚адим ‚асильевич вец-–арев.
     •а!
     —то   ж,  отвернулсЯ   от   девки   паскудной,  криворотой   по   имени
†изнь-†елезка, ‘има, забил,  положил, облокатилсЯ, отъехал на фиг, отбыл, не
беспокоить, но игриваЯ, то перышком по трепетной ноздре проведет, то  волосы
ему  взъерошит дыханьем теплым и  вдруг,  как  рЯвкнет дико: - Ѓудь  здоров,
спокойной ночи, -  и  трубку из  холодного  небьющегосЯ  пластика приложит к
голове. - Ђлло.
     - Њитька, - в ответ ушную наполнЯет раковину необычайно гадкий, гнусный
тенорок  родного  брата.  -  ЊитЯй,  -  от  смеха  давитсЯ,  вот-вот  начнет
сморкатьсЯ, кашлЯть, воздух портить, врач, доктор, ‚адик вец-–арев:
     - Ќу уж теперь-то, парень, стараЯ карга тебЯ точно посадит.
     Љто? —то? Џочему?
     -  Њалюта-дура  сегоднЯ  утром на  тебЯ  телегу  написала. „а, да, увы,
написала,  накатала,  слезой сивушною  смочила,  подписью скрепила.  Џолучи,
фашист, за все. —то, думаете, накануне пьЯнаЯ была, бухаЯ, и суете паскудной
‘имкиной значениЯ не придала, волненьЯ подлого не понЯла причину, в суть  не
проникла?
     Ђх,  вот  что,  ‹ерку-сучку,  значит,   потерЯл,  недосчиталсЯ,  тварь,
скотина.
     Ћбиды сердце не снесло (нежное, девичье),  зашлось, затрепетало, право,
и стала, беднаЯ, замочком разводить  ткань толстую  и  грубую, индиго цвета,
известный шарм  и  даже привлекательность конечностЯм ћрца, подонка €ванова,
придававшую.  ђазвела,  освободила  нечто,  в  ее  руках  волшебным  образом
начавшее менЯть  размер и цвет, да, осмотрела, оценила, и всхлипнув  горько,
безутешно, в помадой фиолетовой измазанные губы принЯла.
     Ќу-ну.
     ‚торой, сим действом потрЯсенный, €ванов, конечно же, сейчас же, тут же
без  посторонней  помощи  и  с  пуговкой  управилсЯ  и  с плаварЯми  синими,
бессмысленно,  по  долгу  службы лишь  пытавшимисЯ  как-то неуклюже сдержать
напор всепобеждающей, вечнозеленой (хм? - определенно) молодости буйной.
     ‚  общем,  было,  было  на  что посмотреть,  полюбоватьсЯ  чем вчера  к
полуночи  ближе  на  улице  ЂрочнаЯ в доме с  архитектурными излишествами, в
квартире управлЯющего ‚ерхне-Љитимским рудником ЂфанасиЯ Џетровича Њалюты.
     ‚прочем,  и поутру  три  служивых, сержант и  пара рЯдовых сил не имели
отвести  глаза  от зрелища поистине невероЯтного, немыслимого, невозможного.
Џодумать только, ехали  в  патрульном  сине-желтом  воронке,  светили фарами
туда-сюда блюстители порЯдка,  сна,  покоЯ мирного, неторопливо толковали на
ходу о том, о сем,  точнее  об  одном,  о вечном,  и вдруг, стрелЯть-копать,
товарищ  капитан,  увидели,  уткнулись,  из-за  угла  к  "Ћрбите"  вывернув,
равнЯйсь-смирно-   на  плечо,  премет   беседы,  цветочек  голубой,  короче,
заповедное то место, из коего берутсЯ дети.
     Џричем, как бы отдельно  стоЯщее,  вернее,  висЯщее на перекладине,  на
жердочке, на спине скамейки свежеокрашенной под мелкой майскою листвой. €  в
самом  деле,  в  то времЯ, как припухлость деликатнейшую, пирожок  с частЯми
мелкими  впридачу,  овевал  беспечный  ветерок, накрытые  небрежно  сорочкой
сползшей голова и руки на неуютной, темной  стороне скамейки белой почивали,
травы ночной дышали ароматом.
     - ќй, девка, блЯха-муха, живаЯ, нет?
     Џохоже, да. ‘тоЯть не может, правда, сама никак, но жмуритсЯ,  от света
желтого  безжалостного   фар   пытаетсЯ  закрытьсЯ  ладонью   узкой,  икает,
вздрагивает, и, наконец, сумев качан тЯжелый, непослушный поворотить к тому,
что держит слева, несчастного отвратным смрадным жаром обдает:
     -  Ќайдите  его,  -  слеза мгновенно  набухает,  стеклЯшкой вспыхивает,
зигзаг блестЯщий оставлЯет на щеке: - Ќайдите гада, мальчики.
     Ћпределенно  невменЯема.  Ќо то, что  очевидно  было парочке  ублюдков,
Џавлухе и  ћрцу,  которые лишь мерзко оскалились, да переглЯдывались гнусно,
когда Њалюта, переходЯ из рук одних в другие, меж делом вдруг начинала выть,
скулить и хлюпать носом:
     - ѓде ‘има? ‘има где?,  - отнюдь не показалось  таковым суровым людЯм в
серых  кителЯх,  в фуражках с  красными  околышами  праздничными.  “лыбочки,
усмешечки  с обветренных и  пропыленных лиц пусть не  сбежали,  но  (  чего,
конечно,  можно было ожидать  вполне) и не расплылись, стальными  фиксами не
заиграли,  не  брызнули слюной  горЯчей во все стороны. ѓосподь всемилостив,
внезапно  стали  постными, кривыми,  глуповатыми,  фигнЯ  какаЯ, накинули на
плечи телке шинель,  пропахшую бензином (б/у без пуговиц) и в часть дежурную
свезли.
     ѓде с первыми лучами раннего рассвета она не протрезвела, не сгорела от
стыда,  не  умерла,  нет,  просто  спЯтила,  сошла  с  ума, мозгов  лишилась
окончательно,  то  есть  на  все  вопросы  наводЯщие,  паскудные   и  подлые
наредкость старлеЯ  кадыкастого,  с готовностью,  охотно, отвечала коротким,
мстительным кивком:
     - „а, да, он самый, „митрий вец-–арев.
     Љто  от любви  до  ненависти путь шагами  мерил, тот утверждает, раз, и
там. ‚озможно.  Ћднако, наши зайчики почти  три года по дороге разочарований
тащились, бедные,  влачились без  надежды когда-нибудь  прийти из пункта Ђ в
пункт Ѓ.
     Ђ ведь могли бы быть избавлены от испытаниЯ сего, в покое и в неведении
о  сути  непотребной  себе  подобных  пребывать,  когда  бы не  желание (  с
абстрактной  точки  зрениЯ похвальное, конечно) Џолины  €ннокентьевны Њалюты
своей дочурке, дуре €рке, хорошее образованье дать. € впрЯмь, ну, чему могли
научить дочь  управлЯющего рудником €рину  Ђфанасьевну  Њалюту полуграмотные
(еслив,  оставалисЯ, с  ’опок)  учителЯ из  вверенного  волею судьбы  Џолине
€ннокентьевне педколлектива ‚ерхне-Љитимской средней школы?
     Ђх, надо быть врагом ребенку своему.
     €так,   благодарЯ  заботе  и  предусмотрительности   своей   наредкость
дальновидной матери, Њалюта €ра семи лет  отроду покинула поселок рудокопов,
в  котором  за  кольцами  запреток  с  высокими, похожими на марсиан  “эллса
вышками, ее отец был  господином абсолютным длЯ пары  тысЯч душ, и уехала, с
пожитками перебралась в большой и светлый  областной центр,  в мир,  где уже
другие папки делами заправлЯли. „а.
     Ќо,  правда, поселилась  не в  той  похабной  (с  прекрасным  видом  на
излучину ’оми) квартире, куда вчера  компаниЯ веселаЯ из "‹ьдины" прикатила,
в другой, в обители семейной тети Ћли, родной сестры Џолины €ннокентьевны, с
кузиной Љатькой разделила комнату, а с ‹ерой „одд и двор, и парту.
     ‡аметить  надо,  Ћльга  €ннокентьевна,  доцент,  преподаватель  кафедры
обогащениЯ  полезных   ископаемых  ћжносибирского  горного,  сестры  решенье
трудное и одобрЯла, и поддерживала. Ђ почему? Ђ  потому, вообразите,  что не
могла  забыть, как  в  юности  студенческой  услышала короткие щелчки сухие,
когда случилось  ей к  куску  невзрачному  породы обрубок трубки на  длинной
рукоЯтке поднести.
     ‚от так, из  лучших  побуждений, от чистого сердца.  € что же  девочка?
ђосла,  не  отличаЯсь  прилежанием  особым,  аккуратностью, отнюдь  нет,  не
блистала,  зато  в  подвижные  играла  игры и  неизменно  культурно-массовым
заведовала  сектором.  Ќосила фартук  с  кружевами,  глаза  скосив, курносый
изучала свой в кружочке  оловЯнном зеркала карманного, а вечерами, не  очень
часто, но бывало, гулЯла  с  ‹ерой „одд по освещенному ‘оветскому проспекту.
‘мешили козы тех, кому за тридцать, губами одинаковыми.
     Ђ  тех,  кому нет  восемнадцати, бросали в  жар,  лишали аппетита, сна,
теченье мерное  потоков в сосудах юных нарушали, и вследствие сего  у особей
иных (в  угоду чреслам  неуемным)  катастрофическое ухудшение кровоснабженьЯ
мозга головного порою наблюдалось.
     Љонечно, чем еще, как ни рассудка временной потерей возможно объЯснить,
ну,  скажем,  „имы  вец-–арева  поведение. ‡ашел однажды  десЯтиклассник  с
зелеными, как камешки длЯ крупных и  безвкусных сережек  золотых, глазами, в
кафе-мороженое "‹ьдинка",  поднЯлсЯ,  в  кармане куртки  внутреннем  бутылку
ноль-пЯть литра греЯ,  на второй этаж, ленивым  взором  публику окинул,  что
смешивала джем с мороженым,  и в бар  на  третий идти внезапно  расхотел.  -
Џривет,  -  сказал  девицам  незнакомым,  у  столика остановившись,  улыбкой
замечательной очаровав, - “ вас не занЯто?
     -  „а  нет,  -  ответом  было  глазенок  быстрых   раз-два-  три,   лоб
незнакомца-нос-и-зайчик-желтый от  замысловатого  прибора осветительного  на
липкой полированной столешнице. ‘обственно, с этого днЯ и начинаетсЯ любовь.
Ћтсчет ведетсЯ поступков идиотских, безумных выходок  и эскапад невероЯтных,
короче, сплетен, домыслов, досужих разговоров, легенд и мифов.
     Њалюта  с  ‘имой,  пара  живописнаЯ,  определенно  друг длЯ  друга были
созданы.  Џрирода  обделила  в равной степени обоих тормозами, стоп-кранами,
ремнЯми безопасности, зато  снабдила  беззаботно  лыжами, колесами, сиреной,
плюс пропеллер, конечно же, на реактивной тЯге. Ђ приходЯщее  благодарЯ лишь
воспитанию, среде и положению сознание  того, что ты при всем при этом еще и
не  обЯзан дороги разбирать, оторванной от  дома барского  Њалюте  красавчик
‘има просто возвратил.
     ‚олшебник,  одним  движеньем  э...  инструмента,  скажем  так,   скорей
слесарного, чем  музыкального, не  слишком видного,  зато  неугомонного и до
смешного, право же, анекдотически неутомимого.
     €наче говорЯ, в тот вечер, побрезговав  мороженым, зато беседу ни о чем
без видимых усилий, легко  и просто, умудрившись растЯнуть на добрых полтора
часа,  известный троечник  из школы  номер двадцать шесть отправилсЯ,  шурша
листвой сентЯбрьской, двух девЯтиклассниц из третьей провожать до дому.
     - Ђ про то, как ‚асилию €вановичу недосуг было, знаете?
     Ќе знали и смеЯлись дружно.
     €так,  едва  лишь  ‹ера, жившаЯ  на сорок  метров  ближе  к  ‘оветскому
проспекту,  исчезла в проеме низком своего подъезда, как пламенный герой  ее
подруге €рке предложил зайти в соседний и емкость  застоЯвшуюсЯ, несомненно,
в кармане куртки синей финской, без лишних церемоний осушить.
     ЏЯток  глотков  "Љавказа",  доселе  ей  неведомого,  такое  впечатление
произвели  на девочку из ‚ерхнего Љитима, что  идиотка не только согласилась
на  подоконнике  облупленном расположитьсЯ,  но,  мама-завуч, товарищ €несса
Ђрманд - дух свЯтой животворЯщий, оплодотворЯющий, не возражала даже слишком
уж,  когда  ладошка  наглаЯ взволнованного сверх всЯкой меры  вонючей  жижею
гаденыша (без слов, только  сопел красивый нос у мочки уха дуры-крали) стала
сопровождать  пупырышки  беспутные, веселый  холодок  все  безоглЯднее,  все
дальше вдоль нежных и незагорелых изгибов €ркиного стана.
     Ћн  и к  себе  успел  впустить сквозь  зубчики  замочка  молниЯ немного
сквознЯчка, но ... тут внезапно распахнулась на площадке шумно дверь, и наши
горемычные любовники, терЯЯ туалета части важные, ломаЯ каблуки и оправлЯЯсь
на ходу, посыпались по лестнице на улицу.
     Ќе вышло.
     …ще   четыре   потребовалось  подхода,   две   поллитровки   портвейна,
шампанского  огнетушитель и  двести  граммов коньЯка, прежде  чем наконец-то
беднЯгам  удалось сыграть, не прикасаЯсь, впрочем, к клавишам, у фортепиано,
в доме отдыха "ахтер Љузбасса", в паучьем сцены закутке собачий вальс.
     Ћтметили  победой  трудовой  ноЯбрьскую годовщину  ‚еликой пролетарской
революции. Ќе подкачали, отрапортовали.
     …сть!
     Љороче,  было, было  чем  делитьсЯ  €рке,  о чем  рассказывать  в кругу
интимном,  глаза закатываЯ, чмокаЯ губами, плечами  поводЯ  и щелкаЯ задорно
пальцами. ‚от так.
     Ћна вообще, заметить надо, слыла треплом. Ќеисправимым, несусветным. €,
кстати,  он, Язык, не  знающий покоЯ, €ркин, ее на год, наверное, не меньше,
развел с ‚алерой „одд,  после изгнаньЯ  дочери таксидермиста  и  скорнЯка из
школы высокоморальной третьей.
     Џротивна стала  балаболка ‹ере,  неприЯтна, и  все тут, после того, как
чуть ли не  сейчас же по возвращении  из ссылки деревенской  на дне рождениЯ
свиньи безмозглой под бульканье напитков разноцветных вдруг выЯснилось,  что
это  не  кто-нибудь, а  именно  она, Њалюта,  не удержала  своего  малыша за
мелкими  зубами  и  рассказала,  Ѓоже  мой,  кому?,  дочурке  ‘таропанского,
жидковолосой ‘ветке, поведала на ушко, чем занимаетсЯ отличник из десЯтого с
баскетболисткой из  девЯтого на черных  матах  в  зале  темном. ’а  доложила
матери, котораЯ, естественно, за долг  гражданский  посчитала необходимостью
нарушить  клЯтву,  обещанье не  сдержать,  вначале было данное.  ђагневалсЯ,
ножищами застучал ‘таропанский …гор ѓеоргиевич - директор  школы образцовой,
но в интересах дела общего себЯ взЯл в руки, на  цыпочках, как шиш, как тать
по коридору узкому прошел, и к щелочке дверной припал.
     Ђга!
     ’ихушники,  темнилы,  молчуны и надо  же, попались.  Ђ вот ‘иму с €ркой
никто ни разу  так и не  застукал. …ще  бы, поди попробуй ухватить,  поймать
летЯщий с горки к черту, в огне, в дыму, гудЯщий и свистЯщий паровоз, карету
скорой  помощи, пожарную машину, воронок. ‚о всЯком случае  едва ли  до того
момента,  как  год назад  в  июне  ключ  €рка  получила (дабы  готовитьсЯ  к
экзаменам грЯдущим без помех) от той родительской малины на Ђрочной, в одном
и том  же месте безумной парочке случалось подрЯд  два раза охать, чмокать и
кусатьсЯ.
     Ќу, а в июле пузырем столичной белой,  который ‘има выставил на пластик
красный  столика  кухонного (ах, мама, где ты,  мамочка,  метавшаЯ на  ту же
скользкую поверхность  ежесубботне все без  разбора, и бутерброды  с  черною
зернистой, и пирожочки с печеньем домашние) закончилась у „имы вец-–арева и
у Њалюты €ры жизнь кочеваЯ, началась оседлаЯ. ’о есть все настоЯщее пришло к
родимым, и блевотина,  и похмелье, и триппер, ‘имой  привезенный из ‘еверной
Џальмиры, и выкидыш восьминедельный, подаренный ему Њалютой на Ќовый год.
     ’о есть  красиво жили,  без оглЯдки,  студент  истфака  университета  и
первокурсница  мединститута. Ќа зависть  всем и  кутерьме веселой, казалось,
вечной,  конца  не  будет  никогда,  однако  нечто  нехорошее,  определенно,
приключилось зимою этой.
     €наче  говорЯ,  народ глазастый,  любознательный, сметливый, чу,  начал
замечать  - все  чаще, регулЯрней  в одиночку или в  компании ‚алерки хитрой
„одд   Њалюта  €ра,  буркала   залив,  заправив  баки,  нализавшись,   косаЯ
скандалистка, дура,  красиво пишет кренделЯ  лихие  по этажам, по  лестницам
развратной "‹ьдины", а ‘има же предпочитает свой "†игуленок" белый парковать
под  тополЯми  набережной,  с мордатыми  дружками новыми ему  приЯтней  зубы
скалить,  толковать,   заплевывать  болгарскими   бычками  высокое  крылечко
ресторана "’омь".
     —то  ж,  в  самом  деле,  нам  памЯтнаЯ  встреча,  котораЯ  закончилась
бумажкой,  разлинованной  похмельными каракулЯми  потерпевшей,  была  первой
приЯтной неожиданностью с момента расставаньЯ драматического мартовского.
     „а,  господа, девЯтого числа, еще мимозы  не увЯли, "‹аванда горнаЯ" не
выдохнулась в  квартирах  рыцарей-  гусаров,  вообразите,  утром, когда  еще
теплые  и духовитые от брудершафтов  множества  граждане страны  огромной на
кухнЯх  сумрачных  глушили  чай  простой целебный,  подонок  ‘има лишь чудом
подругу зреньЯ не лишил, заехав вместо глаза падле в ухо, после чего покинул
ее гостеприимные хоромы, тЯжелой дверью так пугнув известку на площадке, что
беднаЯ  рассыпалась  по  лестнице,  по всей  площадке  разметалась  смешными
звездочками жалкими.
     Ђ  началось все,  Ѓоже мой,  в феврале с того, что  вец-–ареву  просто
глупой  шуткой,  причудой  идиотки  пьЯной  показалось.  Ќу,  да,  а чем еще
прикажете считать  внезапно выраженное Њалютой недоделанной желание пройтись
однажды под белою фатой рука об руку с одетым в  тройку черную,  неотразимым
‘имой по  солнечной аллее липовой героев, дабы у ‚ечного огнЯ, шурша парчой,
шелками  подвенечными,  на  гладкую  плиту  букетик гвоздик  азербайджанских
положить?
     - ’ы  че, совсем плохаЯ, ты думай головой,  мы же двух дней  с тобой не
проживем.
     - Ќу и что, зато у всех отвиснет и опуститсЯ, когда мы лихо по ‚есенней
на "—айке" с бубенцами проплывем. Џинцет, короче, дальше некуда.
     € тем не  менее, идеЯ не  в  пример иным прожектам ума лишенной €рки на
завтра  не оставила несчастную. “вы, уж  слишком  сильное  на слабые  коровы
чувства  впечатление  произвела   женитьба  двоюродного  брата  ‘имы  ЂндреЯ
Љовалева,  сыночка  генеральского, и  ‹енки  Љостюшевич,  дочурки  главврача
больницы областной. Џо папкиным чинам и бабкам, решила наша слабоумнаЯ, им с
‘имой уж нечто просто грандиозное положено.
     ‘вихнулась, в общем, ни о чем другом  не могла ни говорить,  ни думать.
€, главное, если бы лишь одного только ‘иму испытывала на прочность, так нет
же,  помелом мела на  всех углах, стучала боталом,  несла, трепала,  и  дело
стало представлЯтьсЯ многим едва ли не уже решенным.
     Ќу,  ладно,  дружков, подружек  зубоскальство, намеки тухлые,  смешочки
‘има, возможно, смог  бы пережить, но, черт возьми, параша гнуснаЯ, переходЯ
из  уст  в  уста, волну,  водичку стала  гнать, и общаЯ их лужа  полудетскаЯ
внезапно  вышла  из камышовых бережков.  €наче говорЯ,  седьмого марта  мать
‘имы, ‹идиЯ  ‚асильевна, работавшаЯ, как назло,  в одной системе просвещениЯ
народного, что и родительница €рки, сыночка привычным чмок-чмок-чмок в висок
за розы поблагодарив, спросила:
     -  Ђ почему так получаетсЯ,  „имочка, что мы  с папой о  чем-то важном,
происходЯщем в твоей жизни, узнаем последними и от чужих людей?
     Њ-да, удивительно ли,  что после беседы семейной,  за сим последовавшей
восьмого, ‘има  надралсЯ мерзко в компании  чужой, а утром с бодуна великого
зашел к  под  ожидание  напрасное приговорившей  три  четочка  лапе  и, снЯв
синдром четвертой,  отвесил ей, обмен эпитетами веско завершив, отменный, но
неточный справа.
     Ќу, все. ђасстались навсегда.
     Љазалось  бы, но  вот вчера, в кафе, он так (определенно, нет сомнений)
заревновал, заволновалсЯ. Џочти киску снЯл свою с коленей  €ванова старшего,
стащил  комплектность   частей  знакомых,  боеготовность   излюбленных  стал
проверЯть, клешнею  шарить  там  и  сЯм,  поить  винцом,  звать  "мордой"  и
"говехой", - короче, был готов припасть, вернутьсЯ в лоно, но то ли недожала
€рка (слюнЯвым кончиком шершавым недогулЯла по уха ‘иминого загогулинам), то
ли  переборщила  (напрасно  в  холле висла на  ћрце,  своими  липкими в  его
развЯзные, мокрые  все  норовЯ  попасть), ошибку, в  общем, сделала, досадно
просчиталась, фу, и в  результате  всецело, душой и телом не смогла любимому
отдатьсЯ, ибо, увы, была дружками вец-–арева по-справедливости,  по-братски
на двоих раскидана сначала в помещении, а после на свежем воздухе весеннем.
     Љак будто бы конец. Џрости-прощай.
     Ќо случай  (право же, счастливый) шанс  новый подарил внезапно. „а, да,
конечно, доставленнаЯ утром по месту жительства все в той же шинели, службой
траченной  мусарской,  €рка была уверена, могла поклЯстьсЯ,  что поведет  ее
мерзавец под венец, и очень скоро.
     Џросто деватьсЯ ему теперь некуда.
     •а-ха.
     - Ќу, уж теперь-то, парень, стараЯ карга тебЯ точно посадит.
     Ђх, как смеЯлсЯ,  цыкал, хрюкал ‚адик с очередным успехом братца Њитьку
поздравлЯЯ безголового.
     •орошо ему, ловко устроилсЯ, летает самолетами Ђэрофлота девЯть месЯцев
в году, во ‹ьвове наберетсЯ, над  ‚олгой пролетаЯ, отольет, в ’юмени примет,
а в  Љомсомольске-на-Ђмуре все аккуратно, до  копейки выложит  во что-нибудь
фаЯнсовое, белое, вернет, и снова в форме, в ажуре, на фиг, давай, давай, по
новой разливай.  ‹афа, ни глаза за ним, ни указа ему,  ни хвостов у него, ни
долгов, эх,  кто  бы ‘имку сделал врачом футбольной команды первой  лиги. „а
хоть бы и второй.
     …лы-палы,   а  ведь   мог   бы,   мог   бы   и   не  врачом,   лепилой,
костоломом-костоправом,  сбоку-припеком,  бесплатным  приложеньем   быть.  ‘
великим ђазуваем рЯдом  на острие атаки, в штрафной площадке у ворот гостей,
на  жухлой  травке  стадиона  "•имик",  вполне,  а  что?,  он мог  бы,  „има
вец-–арев, с мЯчом красивым мастеритьсЯ.
     - „елай, ‘има!
     - вец, мочи!
     € неизвестно, кто  бы тогда кому  отстегивал широким жестом тачки битые
за полцены.
     - Ќа, ЊитЯй,  катайсЯ,  ђазуваев  себе  шестерку новенькую  отсосал,  -
‚адька ему, или он ‚адьке.
     Ќо не вышло. ‘таруха, крыса, большевичка, все за него решила.
     -  ‚асилий,  -  ‘има  помнит, как  за столом  воскресным  она шары свои
лупила, отцу  с приЯтностью мешаЯ рюмашку водки опрокинуть, - нельзЯ сдавать
рубежей, кто-то должен продолжать линию, идти по стопам.
     - € вообще, - чертила ложечкой на скатерти звезду ли пЯтиконечную, серп
ли с молотом  ( в  морщинах всЯ,  как деревЯнный  истукан  с  потрескавшимсЯ
рылом),- сомнительное достижение позволить каким-то  там  газетчикам трепать
без толку наше имЯ.
     ќто  она о  статье, заметке  в "‘ибирском комсомольце", какой-то  фуфел
‘иму  после российского  турнира  надеждой  спорта  и футбола  вдруг вздумал
объЯвить. Љонечно, сыграли они отлично,  ничего не скажешь, первое  место  в
подгруппе, второе в финале. Ќормально.
     „а только  что  с того?  Љогда,  как дупель  ухмылЯЯсь,  ЯвилсЯ ‘има  и
огорошил ‘еменыча, отца родного:
     - ‚се, ухожу, отбегал, - тот не сказал ему  ни слова. ЏонЯл мужик,  что
не его ума это дело.
     - Ќу, заходи, не забывай, - пожал плечами и пацанов пошел гонЯть.
     ЏроклЯтаЯ бабка.
     ’огда она еще в бюро сидела, старейшим членом была, культурой-мультурой
помыкала, старуха в буденовке, сама себе и конь, и шашка.
     —то  ж, в  самом деле, бабушкой  оболтусу  и  негодЯю ‘име  вец-–ареву
приходилась   не   какаЯ-нибудь  там  контра,  двурушница,  низкопоклонница,
перерожденка, нет, нет, пламеннаЯ, несгибаемаЯ, твердаЯ, как сталь,  которую
кует,  кует,  и все  не  может  на  орало  перековать  железный  пролетарий,
революционерка.
     Ђ внук, мерзавец, ее подвел. ‚сю семью опозорил. „ЯдЯ московский, Ђнтон
ђоманович вец-–арев -  инструктор  общего  отдела  из дома,  громадой серой
сползшего с €льинки на ‚арварку, хоть и курирует  Ђлтайский край,  ЃурЯтскую
Ђ‘‘ђ и  область Ќовосибирскую,  но кто  его не  знает,  не  уважает  сыночка
старшего  …лизаветы ‚асильевны, дЯдЯ  по тете ‘вете - ‚илен, ‚илен Ђндреевич
Љовалев, генерал с  адмиральскими звездами на голубых игрушечных погончиках,
и  на трибуне, и на телеэкране всегда на своем месте - не хочешь, а увидишь,
ну, и отец ‚асилий, тоже  фигура, ‚асилий ђоманович, секретарь крупнейшей  в
области  организации  передового   пролетариата,  крестьЯнства  трудового  и
интеллигенции народной.
     ‹юди, в общем.
     Ђ  он,  ‘има,  шестнадцатилетний недоумок, взЯл и пропил  комсомольские
взносы.
     „а,  года  три  тому  назад  впервые потребовала  …лизавета  ‚асильевна
отправить подлеца на исправление в одно из  подчиненных зЯтю учреждений. Ђх,
какие бабулЯ на него,  красавца зеленоглазого, надежды возлагала после того,
как бросил ‘има свой мЯч дурацкий гонЯть с утра до вечера. € товарищи  ему в
школе доверие  оказали, и райком в резерв охотно записал, а „митрий, ‚асилиЯ
сын, Ђнтона племЯнник ... ЌевероЯтно.
     € тем не менее.
     ќэээх!   ирота   душевнаЯ  подвела,   наклонности  ухарские,  характер
компанейский.
     -  Њужики!  - морозным  утром  объЯвил второй день безнадежно  на  мели
сидевшим собутыльникам.
     - ЌиштЯк! ‚ечерним  пароходом ожидайте! - сказал и укатил на  рейсовом,
исчез в разрыве белом, прорехе между раскинувшими мохнатые, игольчатые  лапы
стволами леса строевого.
     “ехал  в десЯть, а  в четыре  вернулсЯ в вихре снежном, лихо,  гаденыш,
скот, на тачке, на такси.
     “-у-у-ух! ‚одЯры Ящик. Њать чесна!
     Џустил  по  ветру,  сучий  потрох,  копейку идеологическую  отрЯда юных
ленинцев полутаротысЯчного, двухмесЯчную дань со школы номер двадцать шесть,
фьюить, не в комитет вышестоЯщий снес, а в "папин мир".
     Љороче,  до конца каникул недельных обеспечил компании своей беспутной,
непрерывность     гарантировал     кругооборота    жратвы     в     природе,
возвратно-поступательное  движение салатов  зимних, винегретов,  каш,  щей и
зраз  - всего того,  чем потчует обыкновенно хлебосольный  "ахтер ћжбасса",
угощает на отдых съехавшихсЯ к елке школьников и школьниц.
     „а, провинилсЯ,  оступилсЯ. Ќо скандал-то зачем  было  устраивать? ‚есь
мир  оповещать? ‡акланьЯ требовать,  колесованиЯ,  лишеньЯ  семенных  желез?
‡ачем? „еньги-то все равно вернул.
     - Њолчи, болван, - отец был краток.
     Љак он уговорил,  уломал старую грымзу, одному только Ѓогу известно. Ќо
обошлось.  ‹ишили тихо-мирно  ‘иму права носить значок с головой золотой,  а
через полгода также незаметно, без шума лишнего и помпы малиновый вернули.
     Ќе дали ходу, спустили, в общем, на тормозах, замЯли.
     € просчитались, напрасно  ведьму  не  послушались,  не внЯли.  Ћсобенно
хорош, признатьсЯ надо,  дЯдЯ ‚илЯ оказалсЯ, как он  веселилсЯ, какие пузыри
пускал тем летом, мент, на даче.
     - Љупец, - орал, сверкаЯ самоварными резцами, - идешь купатьсЯ, нет?
     Њ-да.
     •отелось бы, конечно, полюбоватьсЯ на грубую,  бугристую, всю в пЯтнах,
точках, как перезревший корнеплод, физиономию ‚илена Ђндреевича вот этой уже
осенью  (одним глазком хотЯ бы), когда  в могильном сумраке мерцающих унылым
лаком стенных панелей кабинета  его негромким голосом, но внЯтно и отчетливо
проинформировали.  ‚се трое из  задержанных по  делу об  ограблении квартиры
вожака областного комсомола, зЯтЯ ‘тепана Љондакова, €горЯ –уркана указывают
дружно на вец-–арева „митриЯ ‚асильевича, охотно на себЯ неблагодарный труд
продажи краденого взЯвшего.
     …ще бы.
     •м. Ќо  удовольствие  метаморфозу  наблюдать,  внезапность  превращениЯ
свиных моргал в собачьи  буркалы имел, увы, один-единственный на белом свете
человек,  старший  следователь  управлениЯ  внутренних  дел,  майор  ‚италий
ђоссомахин.
     -  ’ак  ты  знал,  что  ворованное  или  не   знал?  -  вопрос  тЯжелый
выкатывалсЯ,  ухал из  дЯдькиной утробы  и  накрывал волной горЯчей,  липкой
башку поникшую племЯнника. - џ спрашиваю?
     ‘има, ‘има,  имел свое дело, репутацию, какую- никакую клиентуру, раз в
месЯц летал с  ветерком, с веселой  песней  в Ќовосиб,  брал  партию  синек,
сдавал, не слишком уж заламываЯ, оптом все в ћжке, и горЯ не знал.
     ‡ачем  ты, бедолага,  свЯзалсЯ  с  этой  аппаратурой  "два  магнитофона
Японских двухкассетных "арп"  и радиола "ѓрюндиг",  ”ђѓ",  как в  заЯвлении
именовал  утраченное гражданин –уркан,  что  ты  наварить  на всем  на  этом
собиралсЯ, зачем обещал в Ќ-ск свезти и сдать надежным людЯм?
     ќх, если бы вот так, не лаЯ ему в темечко, а под рюмочку, стаканчик, да
с шуточкой,  да  с  прибауточкой, по-  свойски,  призналсЯ бы, наверно, ‘има
дЯдьке, рассказал бы, а может быть, и показал  бы, но нет, по-родственному в
этот раз не получалось и идиот  несчастный лишь бормотал угрюмо: -  Ќе знал,
не ведал, обманули...
     ‚ тот же  вечер  он, словно ’имур,  герой  и  бессребренник,  юный друг
милиции, с  кривой улыбкой поперек  мурла,  кнопку звонка у свежеокрашенного
косЯка нажал и внес в прихожую огромную картонную коробку из-под сигарет без
фильтра "Џрима".
     - ‚от,  -  сказал, глазами  чистыми  сиЯЯ,-  взглЯните. ’ут  предлагают
купить. Ќе ваше ли часом?
     Ќе помогло.
     - Џод суд! ‚ тюрьму! - сурово требовала хранительница великих традиций,
заветов нерушимых, зверюга-бабка, председатель областного комитета ветеранов
войны и труда.
     - ‚ колонию особого режима.
     “же и следствие закончилось, и имЯ ‘имкино  ни в каких показаниЯх, ни в
материалах не значилось, не фигурировало, а комиссарша  все лютовала, махала
саблей и орошала пузырЯщейсЯ слюной неплодородные пространства квартиры сына
младшего ‚асилиЯ.
     -  Ќикакой ему пощады.  ѓниль  вырвать  с корнем.  ‡аразу растоптать  в
зародыше.
     €  опЯть,  и вновь  отец его, дубину, спас,  вытащил,  короче, в  армию
отдал,  пристроил в  спортроту Њ‚„. -  Ќичего, - за  ужином  немного принЯл,
подобрел, - хорошаЯ строка в биографии не помешает.
     “гу.
     „а,  видно,  без  толку.  ‘удьба,  похоже,  у  ‘имы  веселаЯ  девчонка,
подстилка   с   варенниками-губами,   грЯзнулЯ    в   короткой   юбочке,   в
чулочках-сеточках, никакого с ней сладу, никакой на нее управы.
     Џальчиками мЯгонькими, теплыми закрыла ему веки и дышит в шею.
     - ‹юсЯ? - угадывает дурачок, - Њилка? ’ы, Љатька, что ли?
     ”иг-то там! Ѓратан ‚адим.
     ѓа-га-га! ‘ известием приЯтным.
     Ђ, впрочем, что за ерунда, какие глупости, собачьЯ  чушь.  “ него же, у
‘имы, алиби есть, ну, да, конечно, и свидетели.
     €так,  все. ’абличка с неблагодарно съеденным углом "Ђттракцион  закрыт
на  обед"  исчезает, убираетсЯ,  фигура хоть  ущербнаЯ,  но  геометрическаЯ,
правильнаЯ,  отваливает,  пропадает,  куда-то  вниз  уноситсЯ  с  прощальным
кувырком ( на полку?, на пол?) хлоп, и месЯц, Ясно-солнышко, †итухи щербатое
мурло   всплывает,  светитсЯ,  лоснитсЯ,   щуритсЯ  за  стеклышками  будочки
служебной. ‚здрагивает железный  остов  карусели, бодаютсЯ вагончики веселых
горок, качели звЯканьем задорным откликаютсЯ. ’ок дан, поехали, ура! - ‹юба,
- орет  в  прихожей ‘има, под вешалкой ногою шарЯ, рожа  со сна еще измЯтаЯ,
одна рука в рукаве, другаЯ тычетсЯ в подкладку куртки, бьетсЯ комсомолка, то
в карман попадает, то в дыру под ним, - где мои ботинки, ‹юба, черт возьми?
     Ћх,  не зрЯ, не  напрасно он ей сегоднЯ привиделсЯ, голубчик, под  утро
ЯвилсЯ черный, весь в щетине, надо лбом густаЯ жесткаЯ, на подбородке редкаЯ
колючаЯ, а на щеках, так, пушок детский, и страшно, и жалко.
     - Ќа, - выносит  из ванной еще блестЯщие от влаги. •рЯсь, разодрал-таки
чухонский шелк по шву до поЯса.
     - ЊитЯ! Ќеужто так пойдешь? „авай зашью.
     Љакой  там.  ‚ылетел,  выскочил, унессЯ,  и вдруг  ... звонок. ѓосподи,
спаси и сохрани, все к одному, какой знак-то нехороший. ‚ернулсЯ.
     Љлюч  выронил, потерЯл, от жестЯнки своей,  в  папашин  тапок  фетровый
прЯмиком угодил.
     - „а вот же он.
     „аже  в  зеркало не глЯнул, не  посмотрел. ‡ахлопнул дверь и был таков.
Ќу, жди беды. Ћй-ой-ой.
     ‘пакуха! ‚се будет тити-мити.
     Ќеисправим, неисправим. Џоложительно, определенно.
     €так, выруливает, урчит мотор, газует ‘има, ну, если только от двери до
двери, от  сиденьЯ  до кровати  пЯток,  десЯток  километров на  своих  двоих
проделавший за год потомок никудышный рода славного. …дет, а ехать-то, проще
плюнуть, сморкнутьсЯ, дольше ждать, пока с неглавной  Ќоградской на основную
50 лет ЋктЯбрЯ автобусы-гармошки выпустЯт.
     Ќо прибыл.  ‘вистнул  снизу, балконнаЯ, горЯчий солнца шар  ему в  лицо
катнув, уходит внутрь дома дверь, и в майке, полуголый,  в  проеме кирпичном
возникает живой- здоровый ћрка €ванов.
     - Ђ, ‘имка, ну, поднимайсЯ, че стоишь.
     „рузьЯ, корешки, сидЯт как люди напитком из солода, из ЯчменЯ отборного
желудочно-кишечный услаждают тракт, закусываЯ рыбкой - всЯ "Џравда" в чешуе.
     - ‘адись. •лебни малеха. ‚ картишки перекинемсЯ.
     - Љакие картишки, лыжи-кран. ’ут такаЯ  папа-мама. -  Ќу, ну,  - качают
головами  братьЯ, у одного в руках подлещик, полбока съедено, и  у другого -
замученный  на  солнышке  рек  обитатель  пресноводных  - башки  уж  нет.  -
‡аЯвление, говоришь, написала, двустволка, сука.  - Ќа тебЯ  катит,  шалава,
тварь.
     - Ђ Я же... Я же там... да вы-то знаете, блин, мужики... Я там и близко
не был.
     ‘ухие  сыплютсЯ ошметки на мЯтую газету, в стаканах  оседает, на гранЯх
пытаЯсь удержатьсЯ, пена.
     -  —его  уставились,  -  противнаЯ, набухнув  вмиг, соскальзывает каплЯ
крупнаЯ, располовиниваЯ ‘иму струйкой от шейного до тазового позвонка.
     - Ђ?
     Љадык Џавлухи отсчитывает бульки.
     -  „а мы-то  что,  -  из  пасти  вынимает  кусочек нежный  позвоночного
усопшего ћрец, - а мы, хрен его знает, был ты там, ‘има, или нет.
     -  Њы-то  сами, - второй  кивает,  - вчера с  утра  до  вечера  у  бати
горбатили на даче.
     “х.
     € от пивного освободившись  кома,  так смачно, громко перед репой  ‘имы
губами делает:
     - Џык-пык.
     Љозлы!  ‚онючки! ќто  их  ‘има  кормил,  поил,  товар им  самый  лучший
отдавал, считай задаром.
     Џаскуды!
     Ќо, нет, не обагрилось кровью поле брани. “вечий, телесных повреждений,
влекущих стойкую  утрату трудоспособности ‘оздатель не допустил, героической
110-й не дал разбавить позорную 117-ю.
     „а  и вец-–арев,  всем известно, с  расстоЯниЯ в полшага заехать точно
пьЯной бабе и  той не  может, а братьЯ (вонючки, в самом  деле) ему за спину
длани заведЯ, то есть возможность полную имеЯ красавца расписать по  полному
разрЯду,  разумно (и в этом не откажешь  сволочам) не стали оставлЯть на нем
свидетельств дружеской беседы.
     - Ќу, че? ‚ хайло или по рогу? - глумливо младший прыгал перед ревущим,
но  бессильным  из  клейких  пальцев  упитанного  €ванова-старшего  запЯстьЯ
вырвать ‘имой. - „а между ног ему.  Љирзач надень батЯнин,  Я подержу,  - не
суетитьсЯ ћрчик предлагал, легко справлЯЯсь с тощим футболистом, лЯгнуть его
в надкостницу бессовестно пытавшимсЯ.
     Ќо,  повторЯю,  цел осталсЯ ‘има, в конце концов всего лишь был пинком,
ударом голой пЯтки грамотным за дверь отправлен, в подъезд, на волю.
     -  џ  удавлю  вас,  говнюки, - как  идиот ломилсЯ  ‘има обратно, назад,
стучал  ногами, кулаками в нормальную, еще  плененными  однажды  европейцами
соструганную и навешанную дверь.
     - ЏерестрелЯю, как собак.
     •а, подумать можно.
     Љороче,  вырвал с мЯсом, с древесной пылью на шурупах, звоночка кнопку,
лишил  контакта  разъемы медные,  об  пол  шарахнул  дрЯнь  пластмассовую, о
шашечки  копеечного кафелЯ,  заверил грЯзным полукругом  каблука  и  вниз по
каменным ступенькам пролетов лестничных, к машине двинулсЯ, плюЯсь и устилаЯ
путь общеславЯнскими корнЯми, то есть словами, от сердца шедшими.
     •лопает дверца  цвета "сафари", проснувшийсЯ  стартер похмельной дрожью
оживлЯет безумный драндулет, поехали.
     Људа?
     ’очить ножи, затворы смазывать?
     Ќу, нет, мысль эту оставил ‘има, точнее,  она сама,  под  крики  психа,
уханье двери, прискорбный полимера писк преобразилась, растеклась по дереву,
перескочила от братьев к €рке, прошлась от уха к уху колесом,  рондат, флЯк,
сальто с переворотом  отменно  выполнила, в воде зеленой  угрюмого "оно"  на
краткое мгновенье скрылась и вынырнула со словом "‘ыр" в кривых зубах.
     ‚  общем, возможным  счел  повременить  с  братишками  ‘имак,  поставил
галочку,  загнул по-свински ушком уголок, закладку вставил и  задвинул Ящик.
ђешил сосредоточитьсЯ на главном, историк неудавшийсЯ, на €рке, на Њалюте, а
частности, детали "разъЯснить" потом,  впоследствии. €наче  говорЯ, внезапно
новаЯ  открылась  перспектива  вец-–ареву,  и  одного знакомого  он захотел
немедлЯ повидать, не то чтобы  близкого, но рюмочку случалось  пропускать за
одним столом, однажды дело даже назревало  общее,  какой-то общий  намечалсЯ
интерес,  однако,  сорвалось  (но, впрочем. ничьей в  том  не было вины, так
обстоЯтельства  сложились), короче,  надумал  ‘има поговорить,  потолковать,
покалЯкать с Ћлегом ‘ыроватко.
     ‘куластым малым, с которым в том году его ‚италька познакомил ЉорЯков в
"’оми", в  бедламе  вечной пьЯнки. -  ќто ‘ыр, ‘ыр,  - на ухо  начал  горЯчо
шептать и  к столику плечом, бедром, так незаметно стал поддталкивать, туда,
в  уютный  закуток,  где в  сполохах  багровых  пульсирующей  басовой струны
светилсЯ зуб.
     Ђ ‘има,  хотЯ  к тому моменту  практически всю норму  свою вечернюю уже
успел  принЯть,  заметил тем  не менее,  едва лишь сел за скатерть белую,  и
шрама рваную  бороздку  под губой,  и маленькую синюю корону, как  солнце  с
лучиками детскими,  в  укромном месте на фаланге среднего с той стороны, что
безымЯнным,  рабом,  шестеркой бессловесной прикрыта от взглЯдов посторонних
обыкновенно.
     - Џроблемы будут - не стеснЯйсЯ.
     - ‡арезать €вановых можешь?
     Ќу, нет, нет, ѓосподь с вами, это  так, глупость, мелькнула, конечно, в
голове, в  запале,  в азарте  детском  и  в  нечто  путаное, не  вполне  еще
понЯтное, но дельное, определенно, превратилось.
     - ќэ... короче, баба... елы-палы... без лишней только  суеты... того...
но, чтоб навернЯка... без нюансов... не посоветуешь?
     ‘ыр! ‚от  кто ‘име нужен.  Ћн-то знает точно  как и чем  ее  прищучить,
подкараулив завтра  утром у рощи  по дороге в анатомичку,  а может и поможет
сам, нет, врЯд ли, скорее даст кого-то из своих лбов, не важно, факт то, что
завтра она свою  дурацкую бумажку  пойдет  и заберет. Ќа мелкие, мельчайшие,
все в тараканчиках лишенных смысла букв порвет кусочки и пустит по ветру под
хохот, гогот, хрюканье и кашель сиплый ‘имы.
     - Ђ теперь иди сюда!
     ‚сего-то навсего.
     Ќо, черт возьми,  в  полупустой, лишь  соусом мучным  говЯжьим пахнущей
"’оми" не оказалось ‘ыра.  ‘има,  винцом болгарским балуЯсь, прождал  его до
пЯти, после чего смоталсЯ  в  "‘олнечный",  там  угостилсЯ  "Ђйгешатом",  но
взглЯдом по залу,  в  котором кухни ароматы в час  сей соединЯлись с синевой
прогорклой табачных  заводей, напрасно шарил вец- –арев, вернулсЯ в "’омь",
где  железы танцующих  уже  работали  вовсю,  ингредиент  последний добавлЯЯ
тонкой струйкой в коктейль миазмов заведениЯ привычный. Ќе поЯвилсЯ.
     Љаждый день с завидной неизменностью сидел ‘ыр  там, в своем углу перед
графинчиком с прозрачной жидкостью, и в черных его хрусталиках ногами кверху
плавал, толкалсЯ, с ума сходил, сгорал в мерцании полЯрном безумный зал.
     Ќо сегоднЯ, именно сегоднЯ, тот круглый  столик маленький  табличка "не
обслуживаетсЯ" одна лишь украшала. "ћжбасс"? Њахнул туда. ЏоследнЯЯ надежда.
     € в холле, в дверЯх столкнулсЯ с братом.
     - ‡начит, не знаешь, как без шума ее заставить забрать телегу? - за ухо
‘име струйку дыма мутного пустив, с ухмылкой скотской, ‚адЯ рассказ  балбеса
заключил. - Ђ ты что, знаешь?
     ‚  ответ, все  также гнусно  скалЯсь, брат  колечко выпустил  красивое,
полюбовалсЯ нестойким бубликом из тухлой окиси "‚’" и тихо, тихо произнес:
     - ЏЯть тысЯч, ‘има.



‚…—…ђ

     €так, горели фонари, шары, наполненные желтизной, сходились где-то там,
во  мраке  межпланетном  (должно быть,  над троллейбусным кольцом),  парили,
зигзагом,  вереницей  уходЯ  вдоль   бесконечного  ночной  порой  ‘оветского
проспекта в никуда. Џод ними по серому с наждачною искрой, еще  прохладному,
весеннему  асфальту  под  взглЯдами  мооровских   ударников  и  передовиков,
бессменно  обреченных  бдить  на стендах пЯть на  три  среди еще  нетронутой
косилкой зеленстроевской травы молоденькой газона разделительного, по правой
строне  красивой  улицы с домами желто-красными  брели  -  угрюмый  юноша  и
длинноногаЯ девица. Ћба нетрезвые.
     ЋпЯть. ‚прочем,  сегоднЯ  ‚алера „одд  вполне, так ей самой,  во всЯком
случае, казалось, владела,  управлЯла  организмом, расслабленным слегка лишь
телом, по крайней  мере, контролировала положение свое в пространстве. € тел
иных стремительно несущихсЯ на битых "†игулЯх" или же, чем черт не шутит, на
своих  двоих,   возможными  параболами,  кривыми,  огибающими,  траекториЯми
интересовалась.  ’о  есть,  известной бдительности не терЯла,  посматривала,
ресницы вскидывала,  поводила  носиком,  окрест бросала  взглЯды  быстрые, и
очень ловко (опыт!) как бы в тени держалась кавалера своего.
     —то  же касаетсЯ  ‹енчика  ‡ухны,  а  это он  шел с  ‹ерой параллельным
курсом, то приближаЯсь  к ее  обласканному бризом встречном бедру на  ширину
ладони теплой,  то уходЯ на метр, на  два куда-то вправо  (считать  щербины?
выбоины гранитного  бордюра  инспектировать?), маневры  девушки  чрезвычайно
усложнЯЯ,  беднЯга  трезвый-то с  эмоциЯми не справлЯлсЯ, сладить не умел, а
тут такое, сразу,  после  года  невезениЯ тотального вообще,  и с бабами, их
род, в частности, да еще  в  день... в день, который, определенно, не мЯгким
женским завершитьсЯ  должен  был, а  острым,  грубым и  мужским -  кастетом,
финкой, ЂЉеэЊом.
     џ знаю, ты мне не поверишь, џ знаю, ты смеЯтьсЯ станешь,  …сли Я скажу,
что кайфа Ѓольшего уже не будет.
     „а, она шла рЯдом. ќто  создание в высоких  сапогах  и джинсах голубых,
ќлќй  вумен, ћ гел, та, из-за которой только  лишь последних  пару  месЯцев,
поклЯстьсЯ  можно, нет- нет,  а приходил ‡ухны  туда, на Љирова, как-будто в
гости, по  делу, мимоходом, к гнилому Љузнецу.  Љак медленно, неторопливо он
двор  пересекал, входил в подъезд, у  Ящика  "длЯ писем и  газет", у ‹ериной
двери стоЯл, старательно, неторопливо сминаЯ, укорачиваЯ  папиросы трубочку,
курил, посматриваЯ вниз с площадки между первым и вторым, и наконец зачем-то
не  ту,  еще  длЯ  маленького ’оли  на уровне  плеча  (груди, пожалуй)  ‡уха
долговЯзого прикрученную кнопку нажимал.
     Ќи  разу, ни разу, Ѓоже мой, они не встретились, нечаЯнно, так, как ему
хотелось бы, в  подъезде, где только паучок, готовЯсь  к летнему сезону  над
бездною качалсЯ деловито, отчаЯнный верхолаз.
     €  вот сегоднЯ,  надо  же,  в постылом третьем корпусе ћѓ€,  в  забытом
всеми, кроме несчастных, обреченных  ради пометки  - "уд"  в  графе  "работа
курсоваЯ" чертить бредовые узоры  шариков  и роликов  каких-то  тошнотворных
коробок передач, в унылом коридоре, она к нему сама шагнула, как невозможное
виденье из солнечного  конуса возникла, приблизилась  и,  улыбаЯсь  хорошо и
просто, спросила: - Ќе скажете где дискоклуб?
     Ќу,  как же мир устроен идиотски. €з  всего разнообразиЯ  людей на этом
шаре, истоптанном  и унавоженном,  в  огромном городе, вселившим  недавно  с
положенною  помпой  обитателЯ  полумиллионного  в   квартиру   с  видом   на
химкомбинат, девчонка  чуднаЯ,  курносенькаЯ,  славнаЯ, увидеть пожелала  не
кого-нибудь,  а  своего соседа  со  второго  этажа,  ’олю Љузнецова, барана,
прожившего,  прокуковавшего над  ней пЯтнадцать лет,  и на вопрос  приЯтелЯ,
расплющившего пальцев длинных подушечки шершавые о подоконник:
     - ‘кажи, а  как  ее зовут, не знаешь? - сумевшего всего лишь равнодушно
пожать плечами.
     "‘ чего ты взЯл, что Я фигней подобной могу вообще интересоватьсЯ?" ‚от
так, у него  под носом непостижимым образом каким-то  нечто, еще казалось бы
недавно в салазки  лайку запрЯгавшее,  вдруг превратилось в мечту волшебную,
сошедшую  с обложки удивительной,  еще  нераспечатанной пластинки,  а  ’олЯ,
идиот, и не заметил.
     - Ќе скажете где дискоклуб?
     - ‚ обмен.
     - Ќа что?
     - Ќа ваше имЯ.
     Ћн мог коснутьсЯ ее губ, лица... он мог...
     - ‚алера.
     €так,  ей  не пришлось в "уазике", зеленом Ящике редакционном в училище
ремесленное  ехать, дабы там снЯть  сюжет о том,  как  завсегдатаи  недавние
районной  комнаты  милиции,  путь  исправлениЯ избрав,  овладевают  навыками
нужными швей-мотористок.
     Ќе-а.
     -  ‚алериЯ,  -  ее начальница  приветствовала  голосом  от  непрерывной
ингалЯции,   вдыханьЯ   неумеренного   дыма  Ядовитого   незнавшим,  чудной,
мелодичной  середины  тембра,  меж шелестом  и  писком смешно  метавшимсЯ  и
путавшимсЯ в мелких, не прочищавших глотку, увы, совсем, комочках кашлЯ.
     - ‚се отменЯетсЯ. “ них вчера  там эта отличница,  которую  подсовывали
нам,  другую  дуру  исколола  ножницами   так,  что  в   областной   полночи
шили-зашивали.
     „а.
     Ќо ехать  надо  все равно.  Џравда, не на  машине,  ее забрал с утра  и
возвращать  не  собиралсЯ   отдел  кондовый  сельской  жизни,  на   автобусе
предстоЯло ‹ере прокатитьсЯ до центра. „омой вернутьсЯ, можно так сказать.
     - ’ы представлЯешь,  - бычком пространство протыкала Љира,  прикуривала
от жалкого,  истлевшего и вновь  дырЯвила эфир, -  они сами позвонили. ЏрЯмо
сказка какаЯ-то. Ћтличное, сказали, начинание. Њы целиком и  полностью за. Ђ
главное, ну, надо же, как повезло, своевременно, сказали, и актуально.
     ‚ общем, похоже, попала в точку Љира ‹абутина со своей "‘тудией „иско",
а это  помимо  всего прочего  означало  вот что,  ‚алера  „одд, должна была,
конечно,  неминуемо  звездой  телеэкрана  стать,  ибо,  ее,   красулю  нашу,
предполагала  Љира  ‚енедиктовна  ведущей  сделать  популЯрной  (ну,  кто бы
сомневалсЯ) молодежной передачи.
     ‡амечательно.
     Ќе  рукой, сующей в  кадр микрофон, не  голосом, испорченным простывшим
аппаратом, не ухом-носом, мелькнувшим в какое-то мгновенье черной галкой, ей
быть отныне в центре,  в фокусе, под светом плавитьсЯ юпитеров, свой  дивный
морщить пЯтачок, в волненье приводЯ всю  еще годную к воспроизводству  часть
населениЯ промышленного краЯ.
     “х!
     Ќо  прежде,  прежде, надо  было  еще поработать, потрудитьсЯ,  засучить
рукава, подоткнуть юбку.
     ’о есть.
     -  ‚от, ‚алера, координаты.  ќто  коллектив горного.  Љлуб "33  и 1/3".
‹ауреаты областного конкурса, между прочим. ‘ их программы нам рекомендовано
начать.  Џоезжай,  разыщи,  побеседуй,  и обЯзательно  узнай,  когда  у  них
ближайший вечер, когда  можно приехать посмотреть на них и,  кстати,  заодно
спроси, что эти дроби означают.
     - „роби... ну, это просто скорость  вращениЯ долгоиграющей пластинки, -
старалсЯ,  лез из кожи в конопушках ’олЯ, перед нежданной  гостьей суетилсЯ,
не знал, где усадить, чем угостить и как к себе  расположить, - тридцать три
и одна треть оборота в секунду... простите,  в минуту, конечно же... придете
домой, посмотрите, всегда на лейбе пишетсЯ.
     Ђх, ах, ах,  кого благодарить за столь  счастливое светил  расположение
небесных,  благоприЯтное звезд сочетанье и луны?  ‘удьбу ли, свою невиданную
прозорливость или  же лейтенанта Њакунько, ’олЯн, право, не знал. Ќо склонен
был, все больше укреплЯлсЯ в мысли, да, что это он, лично Љузнец, свою удачу
выпестовал, выковал, принес, как аист (буревестник?)  всем кто ему  поверил,
за ним пошел.
     Љороче, глаза ЂнатолиЯ горели, уши алели, рука то крошки  мелкие катала
в кармане чешских брючек плисовых, то теребила значок  вишневый на праведной
груди, душа его плЯсала, пела, как дура прыгала, вертелась, стучала пЯтками,
дышала часто, и ’олЯ даже фигуру гнусную  поэта, посмевшего  не только вновь
сюда  ЯвитьсЯ,   но  так  непринужденно  угол  подпереть   спиной,   законам
распостраненьЯ света вопреки не видел, игнорировал, не замечал.
     Ќо, впрочем, негодЯй терпенье коллектива популЯрного испытывал недолго,
послушал, постоЯл и тихо удалилсЯ, вышел.
     €счез.
     …ще  примерно  час  окучивал  девчонку  телевизионную  ’олЯн, показывал
сценарий, крутил отрывки песен, слайды демонстрировал и напоследок (с плеча,
геройски,   махом)   пообещал  в   четверг  ближайший,  то   есть  буквально
послезавтра,  все  это  уже  в  логической  последовательности,  в  единстве
композиционном повторить.
     Ќа удивленье гладко получалось. ‘лавно. “ вас товар, у нас купец.
     Ћтлично, замечательно.
     € тем не менее лишь каши манной бултыханье ощущала ‹ера  в груди своей.
Ќе ликовало сердце. “качивало, ни чашки черной жидкости с немеренным объемом
растворенных  углеводов,  ни   трубочки  бумажные,  набитые  травой  сушеной
туго-туго,  не  помогали,  не  оттЯгивали,  словно  в  "“Ђ‡е"  редакционном,
несмотрЯ на хамство и самоуправство вечное отдела сельской нудной жизни, все
это  времЯ она трЯслась,  куда-то ехала,  качала  головой, железные предметы
круглой задевала и запахи  вдыхала  мерзопакостные  бензина, масла  и резины
запасной.
     Ѓэээээээ. Ѓрррррррр.
     ЌапитьсЯ  бы  водички чистой,  прохладной, смочить  виски  проточной  и
упасть, в  простынку завернутьсЯ, баю-баю.  Ќо  путь  домой, кто  знает, кто
предскажет, уж не ведет ли он (какими  закоулками не пробирайсЯ, а двор свой
собственный придетсЯ пересечь) к автолюбителю бухому, ‘име, прЯмо в лапы:
     - —то, думала обманешь? ѓа-га-га!
     ѓде  ждет  ее  уже животное,  томимое весенним полнолунием  разбуженным
инстинктом смены телки, чушки: - “-тю-тю-ююю, лапушка!
     Ђх, в самом деле, Ѓоже мой, определенно, не надо выход запасной искать,
так и идти, нести улыбочку, паралитический  бутончик,  бантик,  к тому,  что
терпеливо, носатенький такой, ждет ее, ‹еру, ну, кто бы сомневалсЯ, сохнет в
коридоре у отопленьЯ ледЯной трубы.
     Љонечно, она его  узнала, еще бы, с первого взглЯда, и это несмотрЯ  на
общий недуг, заметно исказивший черты  лица одного и зоркость притупивший  у
другого.  Ћн, ‡ух, великий, безусловно,  имел свЯтое право ее не помнить, не
замечать  веселую дуреху-восьмиклассницу порою давней, не обращать вниманиЯ,
не видеть разницы меж фартуками белыми,  но, она, ‹ера, разве способна  была
забыть тот  вечер  выпускников,  те  обалденные, безумные,  лихие танцы, что
завершились  воем скорой помощи? €х провела,  работавшаЯ билетершей  в клубе
энергетиков,  мамаша ‹енки —есноковой  через  служебный,  и они втроем  (еще
Њалюта) стоЯли сверху на балюстраде,  все не решаЯсь двинуть  вниз, страшась
попастьсЯ педагогам на глаза. (‡анЯтно, между тем, и  то, что памЯть девичьЯ
лишь  образ  поэта  забубенного,  отчаЯнно  рЯвкавшего  в  микрофон,  гитару
мучавшего, сохранила, а вот ’олин приЯтный лик соседа, безумье добросовестно
на  свиристелке  "ћность"  оформлЯвшего  в  углу, увы... да, стерсЯ. ‘ одной
стороны,  точка  обзора  не  способствовала,  с  другой,  скромность  ’олЯна
общеизвестна).
     ‚сего-то минуло  три  года,  и  ‹ера баскетболистка-  малолетка звездою
стала, а гордый независимый бунтарь - беззвестным, с лопатой ночи коротающим
работником котельной –ентральной бани с номерами, робеющим, смущенно ждущим,
ха-ха-ха. ЏриЯтно, что ни говорите, на лестницу похожа жизнь.
     „а, он ждал, стоЯл  все это времЯ, покусываЯ губы безобразные, у стенки
в коридоре, большие пальцы рук нелепых в ременных шлевках синих брючек, едва
живаЯ  подошва  правого  ботинка  перпендикулЯром к  полу  грЯзному.  -  ‚ы,
наверное, и как отсюда выйти не знаете?
     ‚ ответ сверкнули глазки, губка шевельнулась:
     - ‚ обмен на отчество?
     - ‡адаром, - поэт был краток, как всегда.
     -  Ѓокал шампанского  или  же белой предпочитаете? - галантно  улыбалсЯ
‡ух,  чертовски  мило,  к  ‚алере,  словно растерЯвшейсЯ  от света,  забавно
замершей,  остановившейсЯ  на  солнечном  крылечке большого  корпуса ћѓ€,  с
полупоклоном обращаЯсь.
     - ‘ейчас?
     - Ќемедленно!
     „а,  день  счастливым  оказалсЯ,  долгожданным длЯ  бармена  ЂндреЯ  из
неопрЯтной  забегаловки  на улице ЌоградскаЯ.  „умал ли он,  что ‹енька ‡ух,
дворовый бука- гитарист,  не только  долг свой  утренний уже к обеду  ЯвитсЯ
отдать, о вот так  покатило,  повезло,  в разнос пошел пацан, объЯвит сразу,
сходу, без предисловий:
     - Љороче, можешь завтра забирать.
     ђаспЯтье! ‹егендарное, серебрЯнное, блин, то самое, что  еще в детстве,
в пору школьную после набега удалого зимнего на спЯщую часовенку шахтерского
погоста искитимского широким жестом покровителЯ и тезки ‡уху подарил сиделец
ныне вечный ‹енька ”илин.
     Њать,  женщина-ударница,  казалось,  не  уступит   никогда,  и   вдруг,
кот-слон-тарелка,  отдал   за   пЯтьдесЯт,   бутылки  советского  полусухого
ростовского завода не считаЯ. ‡а так, совсем рехнулсЯ парень.
     ‘горим  до тла, сгорим до тла, Џусть  остаетсЯ пустота, Џусть  остаетсЯ
темнота, Ќо нет прекраснее костра Ќа свете ничего.
     € не  стошнило.  Џрава была Њалюта,  не  дышать, вот фокус в чем,  если
глотнуть  побольше, сразу  принЯть  в себЯ,  без рассуждений,  без  оглЯдки,
много, оно  ложитсЯ, плюхаетсЯ мЯгким теплым комом и растекаетсЯ чудесно, не
желчью, а смешком, пузыриками мелкими в нос ударЯЯ.
     €  стало  славно,   весело,   цедить  из  горлышка   чуть-что   готовый
взбунтоватьсЯ, вспенитьсЯ напиток не так уж сложно оказалось, ну, кто бы мог
подумать,  во  дворике  двадцать  седьмого  магазина  за   столиком   пустым
картежников вечерних, под ветками младой листвой уже пытающихсЯ по- дружески
от  посторонних  глаз  укрыть  и  спрЯтать кленов. €  дух окреп, и  поЯвилсЯ
аппетит  внезапно, и захотелось посидеть  уже в тепле котлетном, маргаринном
кафе "‚есеннее".  €  с макаронами  гулЯш пошел,  и щи вчерашние, и  местного
разлива солЯры цвета стылой "Ђгдам". Ќу,  а когда, тЯжелой мокрой трЯпкой по
ногам пройдЯсь, им намекнула толстаЯ нерЯха, пора  бы честь знать,  дорогие,
уж восемь вот-вот возвестит "ЊаЯк"  сигналом точным времени московского,  не
страшно показалось пойти продолжить в "‹ьдинку", гадюшник, вотчину подонков,
вроде вец-–арева.
     „аже  забавно   ‘имку  подразнить  хвостом,   глазами  этого  губастика
безумного, готового как-будто бы сожрать, всю ‹еру проглотить, в желудке?, в
сердце?  спрЯтать,  но,   правда,  не  способного  притронутьсЯ,  коснутьсЯ,
преодолеть последний трудный миллиметр пространства наэлектризованного.
     -  ...  ну,  это фуфло, знаешь, в школе... про  сокола... тело жирное в
утесах...  хернЯ  все  это... мрак... природой  правит  ‚еликий  ‡мей...  он
ползет...  понЯла...  и он  всеведущ  и  вездесущ...  хочешь Я  тебЯ  сделаю
Ящерицей?...  хочешь?  Ђ  ‘имы-то не  оказалось  в  "‹ьдине".  Ќи  €рки,  ни
€вановых,  тишина, никто  на  огонек,  отведать  пунша  пламень  голубой  не
заскочил  в  сей  вечер.  €  беспокойство охватило, и  вариант  естественный
спуститьсЯ  с  сигаретой  вниз,  но  не  прикуриваЯ,  тихо  выйти,  в ночную
превратитьсЯ фею, летЯщую без провожатых, уж не прельщал.
     Ќо глупо было думать, что нерешительность, такаЯ безнадежнаЯ,  забавнаЯ
под фонарей  Языческими  лунами ‘оветского проспекта, в темном дворе  (а как
туда  с ним не войти,  с высоким, сильным кавалером, увы) не обернетсЯ вдруг
угрюмою готовностью преодолеть себЯ во что бы то ни стало.
     Ђх, вот и все, уже стоит, красулЯ, спиною ощущаЯ стену  лишь кирпичную,
и с глупою улыбочкой  из-под полуприкрытых век безвольно наблюдает, кажетсЯ,
как  надвигаЯсь,  голова  лохматаЯ   окошек  желтых  свет  в  доме  напротив
заслонЯет.
     Ќу?
     Љак много воздуха, прохладного весеннего, может втЯнуть в себЯ, вобрать
спортсменки бывшей грудь, и выдуть разом:
     -  Џара-пара-парадуемсЯ на своем веку! - словно блином наотмашь  мокрым
по лицу.
     ‡ух отшатнулсЯ, ошалев, а ‹ера смылась, исчезла, скрылась моментально в
проеме черном своего подъезда, в грехом невинным пахнущей дыре.
     Ђдью.



 * —…’‚…ђѓ
 часть втораЯ * 





‹…ђЂ


     Ќу, понедельник, понЯтно, тут уж ничего не попишешь, раскрывай ворота и
будь готов, природнаЯ аномалиЯ, черный день, правофланговый, тупой верзила -
вот такие ручищи. Ќо  четверг, милый душка,  котик с  усиками, на  дружеской
ноге с пЯтницей,  розовощекой коротышкой  - рот  до ушей,  не  день, а  одно
сплошное предвкушение грЯдущей беззаботности,  и надо  же,  не  заладилсЯ  с
утра, одно цеплЯть стал за  другое, нанизывать,  сплетать,  валить, тащить в
одну  большую   кучу,  и  вот  уже  в  упревшем,  осовевшем,  на  солнцепеке
задохнувшемсЯ - готовом,  мертвом ’рансагентстве,  нельзЯ автобусов весенних
расписанье изучить на  стенке в уголке без  того, чтоб не проквакал знакомый
голос за спиной:
     - Ќу, здравствуй, здравствуй.
     Ќо, впрочем,  началсЯ день хорошо. —удесно даже. ‚ полшестого с постели
нечесанную, но трезвую и праведную, поднЯл отец. ‚ернулсЯ.
     „зинь-дзинь-дзинь.
     ’акой  вот у ‚алеры папка, никогда не полезет в карман за своим ключом,
не станет мелочью  звенеть, ронЯть трамвайные талоны на пол, суетитьсЯ, утро
ли, вечер, Я пришел, молока не принес, Ѓог не дал, но и не с пустыми руками.
‚стречай, страна, своих героев.
     „а,  уехал Ќиколай Џетрович  в прошлую пЯтницу за лосем, а, может быть,
за утками, или таежных кабальеро - глухарей  с деревьев посшибать, не важно,
плечо давненько не бодрила отдача старой доброй тулки, вот и собралсЯ бывший
егерь в  гости к приЯтелю в  заказник на реке „ерсу. Ќе вовремЯ, вы скажите.
“лыбкой вас  обезоружит круглолицый  „одд, на стол  поставит два  стаканчика
калибра  малого, но боевого, и  угостит рассказом  о том,  как чучело хорька
недавно  подручным материалом набивал длЯ  краеведческой  кунсткамеры, музеЯ
областного.
     ‚  общем, уехал изводить на воле  капсулЯ, те,  что  придуманы покойным
†евело,  но  вот  вернулсЯ,  наконец,  раньше  обещанного,  и  не  с  мешком
полиэтиленовым, кроваво  пузырЯщимсЯ лосиной печенью, не с парой красноперых
певцов отголосивших, нет, с рыбой.
     -  „ержи!  -  дочурке протЯнул ведро,  накрытое штормовкою линЯлой, а в
цинковом  -  акула, крокодил,  ух, щука, владычица морей и рек, метр  будет,
пожалуй что, зубов и жестЯной блестЯщей чешуи.
     Љороче, утро началось  с  ухи, с  отцовских  прибауток. Ћтменно, весело
день занималсЯ,  майский,  замечательный,  и обещал,  порхаЯ  от  завтрака к
обеду, мотивчик  беззаботный  промурлыкать,  прелюдией  мелькнуть  короткой,
необременительной к вечерней дискотеке, куда предполагала ‹ера прибыть лицом
значительным,  желанным,  в прекрасной блузке синевы небесной  и новой юбке.
Ђтас!
     Ќо, что-то не свЯзалось, не состыковалось, чуть-чуть сместилась  полоса
бумажнаЯ  на половинку, ничтожную, смешную,  сантиметра жалкого, неправильно
легла  на валик  первый,  с  противным  шелестом была двумЯ  другими втЯнута
неверно, косо, криво, пошла, поехала, поперла гармошкой,  веером,  малЯрской
тюбетейкой,  пароходиком, и  вышел,  ѓосподи  прости,  не  дивный  календарь
настенный "Љрасоты среднего  течениЯ  ’оми",  а  пакостное  нечто,  разводы,
пЯтна, клЯксы - грЯзь, готоваЯ  сложитьсЯ, предстать  какой угодно гадостью,
то  зенками  молочными блеснуть  начальника ‚алеры нового,  Љурбатова  Ћлега
Ђнатольевича,  то  жабьей пастью  растЯнутьсЯ  сестры  двоюродной  Ђнастасии
‘авельевны ‘иненко.
     ‚от, черт.
     Ќет,  скорее  уж кабан. Ѓоров в соку,  ватрушка  свежеиспеченнаЯ прЯмой
кишкой  здорового, функционирующего  безотказно организма, цветет, лоснитсЯ,
ну, разве только пахнет странно - "ипром", но, впрочем, тот, кому случалось
жидкость употреблЯть не только после бритьЯ, и этому не слишком удивитсЯ.
     “гу.  ’акой   вот   у  ‚алеры  „одд  теперь  патрон,  шеф,  заместитель
председателЯ областного телерадиокомитета Ћлег Љурбатов, уже, наверно, месЯц
исправно  исполнЯющий   обЯзанности   ‚алеркиного  благодетелЯ   -  Ђльберта
Ђлексеевича Џеченина.
     „а, жил, был человек, носил несвежие сорочки, заколку безобразную, часы
"ђакета", любил порассуждать  о творчестве и об упадке кинематографа, ‚алеру
принЯл на работу, невиданную  единицу штатную учредив ли, отыскав в каких-то
одному  ему  лишь  ведомых  инструкциЯх казенных,  короче, никому  не портил
настроениЯ, не делал зла, пошел  себе на голодный  желудок в один апрельский
мокрый понедельник рентгеновский, обыкновенный, заурЯдный сделать снимок,  и
не вернулсЯ.
     ’о есть вернулсЯ,  но  ровно  на два  часа, собрал  вещички, двустволку
любимую зачем-то вытащил из  шкафа,  задумчиво  погладил,  вернул  на место,
хотел стопарик "русской" проглотить на  посошок - стакан внезапно целый влил
в  холодный  пищевод  и  в  хирургическое  отделение  по  лужам,  по  радуге
селедочной, отвратной прЯмиком.
     ‚ общем, слег,  и хотЯ,  как говорили,  прооперирован  удачно  был и на
поправку, вроде бы  пошел, но из клиники  выписыватьсЯ еще только собиралсЯ,
еще  только надеЯлсЯ вернутьсЯ  в свой  пропахший  пеплом стылым  и ношенным
исподним  кабинет,   всего   лишь,  хвала  ‘оздателю,  из  стационарного   в
амбулаторного больного превратитьсЯ. Ћх.
     ’акие  дела-делишки. ’акаЯ малина, лафа Љурбатову  Ћлегу  Ђнатольевичу,
снеговику, батону, сайке в костюмчике из эдинбургской материи отменной.
     „олго  он   к  ‚алере  подбиралсЯ,  в  день  Љрасной  Ђрмии  галантный,
искрЯщийсЯ мельчайшим воробьиным бисером, щекастый, лишь с  ней  одной желал
мазурку танцевать,  ‚осьмого марта полпачки "‘алема" невосполнимого на кралю
хитрую  извел,  под  лестницей  с  ней  дым  пускаЯ,  заманиваЯ  в  квартиру
холостЯцкую  коллекцией роскошной  записей невиданных,  неслыханных  пытаЯсь
соблазнить.
     € вновь  не понЯла. “лыбочкой  отделалась, глазенок  прищуром. Ќо, все,
привет, теперь игра пойдет в одни ворота, попалась курочка, приехала.
     ЌЯм-нЯм.
     Њ-да. Ђ  все почему,  а потому, господа хорошие, что ‚алерию Ќиколаевну
„одд сразу невзлюбил весь женский коллектив областной студии телевидениЯ. ’о
есть,  вернее, принЯл поначалу настороженно, ну, а затем уже  в часы занЯтий
служебных ежедневных возможность приглЯдетьсЯ к новенькой имеЯ несравненную,
в конце концов суровым чувством неприЯзни прониксЯ, пропиталсЯ, сформировал,
короче, отношение определенное.
     €  дело  тут  вовсе даже не  в двухпальцевой машинистке Ђнюте (интуициЯ
женскаЯ коей, образованием, воспитанием и прочим не униженнаЯ, в день первый
же откликнулась  звоночком, подсказала - не просто так филейчики,  окорочка,
нежнаЯ  гузочка Љурбатова Ћлега  Ђнатольевича вдруг заиграли, встрепенулись,
взволновались -  ах,  сколько  сил  было положено на  этот жир, на  это сало
мерзкое,  да),  но  праведное  возмущение  уже  корреспондентов  и   младших
редакторов,   как  не  понЯть,  если  с  приходом  этой   твари  долгоногой,
единственным  на студии  местом,  где  мог мужчина  выпить  чашку  кофе  или
"Ћпалом"  угоститьсЯ,  оказалась  комната  редакции  программ  длЯ  учащейсЯ
молодежи и юношества.
     Ћх-ох-ох. Ќу, как не посочувствовать им, молодым, красивым, часа ждущим
своего напрасно,  если вдобавок ко всем обидам несносным предыдущим внезапно
выЯснЯетсЯ,  что  мать, свЯтаЯ  женщина, Ќадежда Љонстантиновна,  заступник-
наркомпрос, единственнаЯ, может быть, возможность засветитьсЯ по-настоЯщему,
войти в дома, шагнуть с экрана голубого, в сердца и души постучатьсЯ суровые
сибирские, и та сплыла,  ушла, дана все  той же, той же ‹ерке „одд, крысючке
драной,  потаскушке,  ей,  и никому  другому,  достанетсЯ  роль несравненнаЯ
ведущей,  звезды,  в  без   всЯкого  сомнениЯ  сулЯщей,  обещающей  гвоздем,
сенсацией  сезона  телевизионного стать,  точно,  передаче  "‘тудиЯ  „иско".
›-ыы-ыыы.
     Ќо,  впрочем, чу, поспешные наветы,  напраслина,  уместны ли, ну, право
же,  быть  может  зрЯ  припутали  коллег  мы, действительно,  да мало  ли  в
конце-концов на свете  людей с  обостренным чувством справедливости, готовых
положить за  правду жизни живот и прочий уд, подобно древнему герою, короче,
кто, неизвестно, но написал  письмо, настукал  на машинке пишущей  железной,
цок-цок, и в Ящик сбросил с  государственным гербом, лети  с приветом,  лЯг,
уголки расправив в папочку зеленую, что на столе перед товарищем Љурбатовым,
под  дермантином  с  буквами  "XXII областнаЯ  конференциЯ"  укройсЯ  и  жди
момента, мига, когда на том  конце  немытого, прокуренного коридора мелькнет
весенней ласточкой знакомый свитерок и джинсы голубые.
     Ђга, Явилась.
     -  Ђлло,  ‚алериЯ  Ќиколаевна...  здравствуйте,  мур-  мур...  зайдите,
пожалуйста, ко мне, мур-мур...
     €так, без  пиджака  (жара-с  и  атмосферный  столб  полуденный  нещадно
давит-с) он у окна стоЯл, поворотив свой сочный,  Ядреный, идеально  круглый
зад к двери, и  любовалсЯ майскими затеЯми пернатых, что продолженьем  рода,
воркуЯ,   занимались   меж  швелеров   стальные  ноги  раскорЯчившей  нелепо
телебашни.
     - „оброе утро.
     - Ђ, ‚алериЯ Ќиколаевна... мур-мур... прошу, прошу... Њ-да, а когда-то,
не так уж, впрочем, и давно (лет семь каких-нибудь тому  назад)  иначе, куда
как романтичнее имел обыкновенье брать в плен девичии сердца Ћлег Љурбатов.
     “гу, при  той же,  практически, комплекции  (ну, разве что  подмышки не
разили столь  откровенно  советским  сыром, сайрой, сельдереем)  устойчивый,
квадратный,  гладкий  Ћлег  имел  успех у длинноногих  и курносых,  подумать
только, не подневольным кислым поцелуем подчиненной  пробавлЯлсЯ, а смачным,
сладким,  полноценным  засосом ему  случалось и не раз перекрывали  кислород
девчонки о-го-го какие.
     Ђ все почему?
     ‚ походы лыжные и  пешие ходил  турист  Ћлег  Љурбатов,  стирал студент
филфака о камни Џоднебесных ‡убьев подошвы  вечные дюймовые ботинок польских
армейского  фасона,  пил на  привалах черный чай, о  кружку алюминевую  губы
обжигаЯ, ну, а  затем, гитару  в руки брал и: - ЊилаЯ  моЯ, солнышко лесное,
ѓде, в каких краЯх, встретишьсЯ со мною?  - лукаво  интересовалсЯ, испытывал
круг карих, голубых, зеленых, сомкнувшийсЯ  у первобытного костра, уверенный
вполне,  очередное  солнышко  найдет   его  сегоднЯ  под  луною  в   палатке
одноместной у шершавого ствола сосны высокой и прЯмой. …ще бы.
     ’елеграмма уж  готова, Ќи одной в ней запЯтой, ‚ ней всего четыре слова
- Ћлежка, у тебЯ глаза волшебные.
     •е-хе.
     Ќо, правда, и так бывало, уже светает, а руки всего лишь струны жесткие
перебирают, холодного  бездушного  металла  ощущают  только напрЯжение, увы,
случалась под полотном  походным синим  ужаснаЯ  динама, и не раз,  и тет-а-
тет, и доз-а-до.
     ђомантика была, а  определенности,  Ясности,  четкости,  надежности  не
было.
     ЏоЯвилось же и то, и  другое, и третье,  когда петь  перестал. ’о есть,
если в первый год  своей службы (тогда корреспондентом) на телевидении  Ћлег
Ђнатольевич  еще  мог, нет, нет, да и вспомнить  про запахи тайги, куплетами
про крыльЯ и  капот расстрогать, то  став  инструктором  горкома организации
общественной  орденоносной,  стихами  все реже,  все  неохотней  изъЯснЯлсЯ,
предпочетал распостраненные, немыслимым количеством придаточных  задушенные,
обилием причастий  отглагольных  замордованные и  окосевшие от  бесконечного
повтора слов вводных, предложениЯ,  без подлежащих нередко и  без сказуемого
часто, зато созвучные текущему моменту и духу формулируемой резолюции.
     €  что  же?  Љазалось  бы,  прощай, ЊарусЯ-ламповаЯ,  девчонки  -  души
нараспашку,  до  свиданиЯ.  •а,  как  бы не  так.  Ќапротив,  все  те,  кому
предписывал  незыблемый и  нерушимый  демократического  централизма принцип,
Ћлегу  не отказывали  никогда,  сначала  секретари  первичек,  затем,  когда
заведовать  отделом  стал  -  инструктора,  да, и  так далее, все привечали,
целовали,  хотЯ, конечно,  опрокинув маленькую,  напитка  классового вмазав,
насчет  чудесного сиЯньЯ  глаз  обыкновеньЯ не имели как-то распостранЯтьсЯ,
игрой  фантазии, поэзией  вообще не баловали, ну,  если так, попросит  вдруг
какаЯ-нибудь  свет  включить,  дабы  прекрасных персей  шевеленьем  улучшить
наполнение, размах и частоту. € все. ‡ато ни до, ни после никаких проблем...
     ’ак бы  и  рос, так  бы и  шел стезею  из  оружейного  булыжника, был в
аппарат уже и авангарда взЯт, но что-то, как  лаконично  объЯснил ему (после
двух месЯцев хождениЯ  с портфелем новым  лакированым по площади парадной  к
дверЯм нарЯдным ) товарищ старший по борьбе:
     - Ќе срослось.
     € пришлось негаданно,  нежданно  диплом  свой синий, светский из  шкафа
извлекать,   идти   работать   по  специальности,  полученной   когда-то   в
пединституте. “вы, в  мир  возвращатьсЯ  неуютный,  где  кошечкам,  голубкам
двухсот  пшеничной, как правило, бывает недостаточно, им песни подавай и очи
с  искрой загадочной на  донышке  хрусталика. Ђ она, искра, из коей  некогда
нешуточное, боевое разгорелось пламЯ (дуга, достойнаЯ великой лампы  €льича)
вновь светлЯчком  июньским, таинственно мерцающим во  мраке,  становитьсЯ не
хотела. ’о есть не пленЯла больше, не завораживала, хоть  снова  пой,  но  к
лицу ли  ему, второму  человеку  в областном телерадиокомитете, мальчишество
такое демонстрировать?
     “вы, увы,  уж что  дают,  то  и  приходилось  брать -  тут  плоско, там
квадратно, а носик-кнопочка  и  та в веснушках. Њашинку вот ей электрическую
организовал,  чтоб  хоть не сотрЯсалась, болезнаЯ, всЯ, стальные рычаги, как
мавзолей огромной "“краины" в движенье приводЯ.
     Ќо точка,  об этом  эпизоде можно и забыть, хорошего,  как говоритсЯ, в
меру,  немного, Ђнюта-детка,  цветочек засуши  между  страницами  в  линейку
реестра исходЯщей почты и за работу:
     - ‚от это к завтрашнему дню, в трех экземплЯрах.
     Ќу, а  мы,  мур-мур,  кис-кис,  займемсЯ  рыбой  настоЯщей,  серьезной,
призовой, тихонечко подтЯнем к берегу и, хоп, в сачок ее, родимую.
     “-тю-тю.
     -  Џрисаживайтесь,   ‚алериЯ  Ќиколаевна,  как  дела,  как  ваша  новаЯ
передача? ѓотовите материал? Џроблемы, трудности? -  играли брови на круглой
харе  обЯзанности  исполнЯющего,  приподнимались вверх  и  опускались  вниз,
отслеживаЯ интонации  начальственной  волну,  а  с  ними  вместе  с завидною
синхронность демонстрируЯ (предательски в противофазе) уши шевелились.
     - Љира ‚енедиктовна о вас высокого мнениЯ.
     - „а?
     („ушнЯк!  Џарфен французкий  от фабрики  "‘вобода" и  тот,  беднЯга, не
справлЯлсЯ,  сникал  перед  сибирской удалью  желез  многообразных.  Џрирода
споспешествовала сохранению преемственности в руководстве  облтелерадио. Ћно
подванивало трогательно и неизменно.) ”у!
     -  „а, Љира  ‚енедиктовна в вас верит, да  и мы,  как видите, ее заЯвку
рассмотрев, одобрив, определенные надежды свЯзывали с вами. Љонечно... но...
€  тут  внезапно меж мЯгких  и  подвижных щек сурово утвердилсЯ нос,  застыл
киЯнкой скорбной.
     - ‘итуациЯ внезапно осложнилась... „а, собственно, ознакомьтесь...
     € холодочек, сквознЯчок с  собой несЯ, мурашки непроизвольные по-детски
разбегатьсЯ заставлЯЯ,  листочек белый спланировал с широкого стола ‚алере в
руки. - ќто копиЯ, - любезно предостерег от глупостей хозЯин кабинета гостью
милую.
     "... моральный облик  означенной ведущей...  какой  пример  извлечь длЯ
молодежи... еще восьмого  класса ученицей будучи... и по наклонной плоскости
катЯсь...  на  фоне  пьЯнства  ежедневного...  терЯЯ  облик  человеческий...
разврата дух и разложениЯ... без сожаленьЯ указать на  дверь..." ќге, значит
вовек ей  не отмазатьсЯ. Ќе зарастет  народнаЯ  тропа, не  засосет  болотнаЯ
водица,  смыв  не  работает.  Ќо,  впрочем,  и   новостей  немало,  успехов,
достижений "...  в нетрезвом виде...  во  хмелю... в вине  и водке последние
остатки совести и  чести утопив..." .  ’ак,  так, на  месте  не стоим,  идем
намеченным путем к заветной цели.
     „ела.
     -  ЌекрасиваЯ  историЯ...  Ћчень  некрасиваЯ...,-  сошлись  подушечка к
подушечке пЯть коротышек правой с упитанными близнецами левой.
     - —то,  заЯвление писать? - упала прЯдь  веселаЯ на девичье лицо, и тут
же рукой изЯщной, тонкой была отброшена с высокомерием неподражаемым.
     - Ќу, нет, зачем же, - вдруг ожило лицо товарища Љурбатова, задвигались
хрЯщи, клетчатка под кожей белою заволновалась, и мерзкаЯ Явилась, на пухлом
улыбка расползлась:
     -  џ думаю, вы доказать  сумеете,  нисколько  в  этом Я не  сомневаюсь,
найдете  способ  опровергнуть  все  эти...  ’ут бывший  идеолог  замЯлсЯ  на
мгновение, синонимы словам вранье и подлое подыскиваЯ наилучшие:
     - ќээ... сведениЯ... мм...  факты, скажем  так... ‚ы  девушка красиваЯ,
неглупаЯ... Я  думаю  безвыходных совсем  уж положений не бывает...  „а... €
если что, - ах, эти брызги бледно-голубые, на белых, санфаЯнсовых шарах, все
очевидно, Явно, прЯмо, таинственности, в самом деле, не осталось  никакой, -
и если что, звоните прЯмо мне... домой... вот телефончик... ‹егко запомнить,
но Я записал... звоните, подумаем, прикинем вместе варианты... сю-сю...
     ЏонЯла! ЏонЯла, понЯла, нет  никаких сомнений, сообразила,  что к чему,
хватает на лету! € улыбнулсЯ на прощанье, два рЯда желтых показал.
     „ерьмо! Љозел! “блюдок!
     €счезнуть, смытьсЯ, отвалить, уехать.
     Џока,  действительно,  остатки,  как там, совести  и чести,  хрен знает
чего, того, что мешает, не дает балдеть, тащитьсЯ, ловить свой кайф со всеми
наравне, в душе?, на сердце?,  где-то там внутри ворочаютсЯ, теплЯтсЯ, жизнь
отравлЯЯ?, украшаЯ? непонЯтным смыслом, не важно, пока еще имеешь право всей
‹ерой  навалитьсЯ,  прижать,  ладони  запустить  в  густую,  спутанную  сном
мальчишеским,  коротким,  шевелюру  и  эти  дивные ресницы согреть  дыханием
своим:
     - „авай поженимсЯ! „авай, мой милый!
     „зинь-дзинь.
     -  ‚алера,  вы  не забыли,  сегоднЯ  вечером  клуб  горного  устраивает
показательную дискотеку?
     - „а, да, конечно, Љира ‚енедиктовна, а у вас что-то случилось дома, вы
сегоднЯ будете?
     -  Ќет,   ‚алера,  нет.  Ђндрюшу   все-таки  кладут  в  больницу  снова
обследоватьсЯ,  так что сегоднЯ без менЯ там управлЯйтесь, а вечером давайте
встретимсЯ на остановке. - •орошо.
     - Ќачало в девЯтнадцать тридцать?
     - „а.
     - Ћтлично, значит ровно в семь у €скитимского моста.
     Ћтбой. Ѓип-бип-бип-бип.
     Ђга,  значит  Љира  еще не в курсе. €ли это  пока вообще наше частное с
товарищем Љурбатовым дело? Џохоже. ‘винное рыло. “пырек. Ќу, подожди, Я тебе
еще пришлю открытку  из многоцветного набора длЯ  молодой хозЯйки  "•олодный
поросенок с хреном".
     Ђ с  Љирой,  с Љирой ‚енедиктовной,  с ней надо  просто сегоднЯ вечером
поговорить, по-бабьи все ей выложить, как есть. Ђвось поймет.
     ‚ общем, так. …сли завтра уехать первым, шестичасовым, то можно будет к
третьей  паре уже  быть  там.  ‘тоЯть  спиной к  окну в  старинном, пахнущем
клопами, крысами  и вековой известкой коридоре, стоЯть  и  ждать, когда чуть
только захлебнетсЯ  трелЯми  звонок, откинетсЯ,  привычно  стали  купеческой
испытываЯ  прочность,  двернаЯ створка, и вместе со спертым воздухом наружу,
на свободу повалит, посыпетсЯ народ худой и беззаботный.
     - Џривет. Ќе ждал? Џойдем.
     - Људа?
     - Људа угодно!  ‚ сад на скамейку,  на чердак, а  хочешь,  можно  прЯмо
здесь.
     - ‚алера....
     - џ...
     Ќа лестнице столкнулась  с Ђнютой,  ах, личико у  нас какое, ну, просто
светитсЯ, сиЯет:
     - ‘алют! - нежнее нежного ей улыбнулась ‹ера. Ћтлично! ’ак держать!
     Ђ  в  проходной, везение  какое,  надо  же, нос к носу повстречалась  с
грымзой из  соседнего отдела, Њариной Ѓородатых, и с ней  была  любезна, как
наследница престола. - ‚сего!
     €  сразу  села  на  девЯтку,  словно специально  поданную  к  трапу,  и
покатила, поехала,  любуЯсь грЯзными витринами, котами, тополЯми, торговцами
колбой, и встречный ветерок спешил то о цветеньи  плановом  сирени доложить,
то о поре горЯчей в чанах огромных плавить битум.
     ѓосподи,  как это просто, и непонЯтно лишь одно, что же  мешало раньше,
не дожидаЯсь приглашениЯ ио, иа,  иу, бумажки с красными строками и грамотно
оставленным длЯ  дырокола полем слева,  на все  это подобье  жизни  плюнуть.
’ьфу. „ура ты, ‹ера. Ќу, это уж само собой.
     €так, часу в четвертом, потном, пыльном, весеннюю голубизну на желтизну
июньскую   сменившего   внезапно   днЯ,   вдоль    жухлой   зелени   вонючим
автотранспортом  замученного  прежде времени газона, от  остановки  автобуса
"‡авод ќлектромашина" к  бессмысленно с утра на  солнце пЯлившемусЯ большими
окнами  немытыми,  ослепшему  и  задохнувшемусЯ ’рансагентству  шла  девушка
красиваЯ,  высокаЯ  в приЯтном тонком свитерке и  джинсах голубых,  беспечно
уплетаЯ эскимо на  палочке по  22 копейки. Џлыла, смешно подхватывала Языком
полоски расползавшегосЯ  шоколада,  не думаЯ  и  не  подозреваЯ,  что  сериЯ
приЯтных  встреч и неожиданных  свиданий  через мгновений  парочку  каких-то
продолжитсЯ, и новое, пленЯЯ простой  и непосредственностью  родственной,  в
цепи поЯвитсЯ звено:
     - ’ы что, еще здесь?
     ‘тасЯ.  Љузина  заносчиваЯ  и  самоувереннаЯ.  ‘тудентка  библиотечного
факультета ћжносибирского института культуры.
     ‚езет, определенно, ‹ере,  ее несет нелегкаЯ сегоднЯ от краЯ к краю, от
мерзко чмокающего порока к скрипучему невыносимо благочестию, без остановок,
перекуров,  колбаской-колбасой,  пурум-пурум-пурум, с холодным  завтраком  в
пути.
     Ђх  ты,  морально устойчивое существо, высоконравственный  до  клеточки
последней  организм, только тебЯ, голубушка,  сегоднЯ и не хватало, с твоими
взглЯдами "деватьсЯ некуда" и проповедью невозможной.
     Ќу, чем порадуешь на этот раз?
     „а,  кто бы  мог подумать, что кровь роднаЯ, сестры, делившие  когда-то
мирно,  полюбовно,  делЯнки  землЯники  конопатой  на  склонах  солнечных  у
шестопаловских прудов, будут стоЯть друг перед другом с такими недостойными,
позорными ухмылками, улыбочками на устах?
     Ќехорошо.
     Ђ ведь смешно сказать, ‚алерка не то чтоб радовалась, но с любопытством
некоторым студентки поЯвлениЯ ждала  в  расцвеченном  иллюминацией, красивом
желто-красном центре  областном. Ќе то чтобы себЯ, кулему малолетнюю  времен
далеких, равнЯла  с этой очкастой выдергой, но все же с симпатией  какой-то,
какую-то, быть может, занЯтную метаморфозу предвкушаЯ.
     Љстати,  из  ’омска возвращалась,  не сомневалась даже  ни  минуты, что
дверь ей, с  глазами синими от удивлениЯ, сестра  откроет.  Ќу, где ей жить,
как не в  пустующей  зимой неделЯми квартире, не пропадать же, в самом деле,
шестнадцати уютным метрам  ‹ериным,  прекрасной  комнатке с  окошком, словно
специально  длЯ  нее,   длЯ   ‘таси,   выходЯщим  во  двор   вечно  украдкой
разгружающего контейнеры коричневые магазина "Љнижный мир".
     -  Ќе, забоЯлась,  что менЯ кормить придетсЯ, - папаша, как всегда  был
незатейлив, и в настроении отменном, - „а и ближе ей, вроде  как, там. —ерез
дорогу от общежитьЯ институт.
     Ђх, превратилась, превратилась, да, только не в подружку  неуклюжую, но
верную. ‹Ягушкой обернулась, жабой,  на материнский  взглЯд  немой и  долгий
внезапно перестала натыкатьсЯ и расцвела. “ф, наконец-то, еще одной синенкой
на свете больше стало.
     агают октЯбрЯта,  стоЯт  безмолвно пионеры и  пароходные  гудки гудЯт.
„очь  героического  бригадира ‘авелиЯ ‘иненко, погибшего по  глупости  бухих
мерзавцев-  мужиков на  лесосеке, разве  чета  она соплЯвке, у которой не то
чтобы фотопортрета  нет  раскрашенного (с доски почета переданного на вечное
хранение)  в квартире городской, у нее,  простите, неизвестно,  был ли  хоть
кто-нибудь  вообще  длЯ  черно-белой  карточки  доски  вокзальной "’ы помоги
милиции, товарищ".
     ‚от так, вот так, то есть как-то  само собой понЯтно стало, что девочке
серьезной ‘тасе  пришла пора  за  дело  приниматьсЯ,  ну,  а удел  известной
шалаболки  ‹еры,  увы  и   ах.   ‚прочем,  некоторые  условности,   конечно,
соблюдались,  кое-какаЯ  видимость, определенно,  сохранЯлась  до  поры,  до
времени, а точнее говорЯ, до встречи идиотской мартовской. ѓосподи, и почему
их, правильных и Яснооких, всех до одного так  тЯнет в "‹ьдинку"? Ќет,  нет,
да  и  заглЯнет,  то  недотрога  вдруг какой-нибудь,  нос выше  головы,  или
чистюлЯ,  прищуренные глазки  и  губки  - Ѓоже-ж-мой.  —тоб праведного гнева
огонь  в душе не  гас?  Ќаверно,  а зачем  еще. ’ак  или иначе,  но,  ах-ах,
студентки   симпатичные,  особы  поэтические,  длЯ  торжества   невинного  с
мороженым и пуншем гнилое, неподходЯщее длЯ чистых душ возвышенных, наивно и
времЯ выбрали,  и  место.  ‚торой  этаж "‹ьдинки",  в  пору когда на третьем
вот-вот начнутсЯ танцы с водкой, а на первом блевотина с милицией и анашой.
     - ‡начит, вот как ты живешь?
     - Ђга.
     Љороче,  презирала,  избегала,  маратьсЯ  не  хотела, стихи  за томиком
читала  томик,  в серебрЯной ладье над  миром проплываЯ, в  высокой рубке из
слоновой кости, и надо же, ни раньше, и ни позже возникла в потной духоте от
солнца спЯтившего, мозгов  лишившегосЯ четверга, и сразу,  сходу, едва лишь,
вслед за:
     - ‡дравствуй, здравствуй, -  к ней повернула ‹ера свои смешливые глаза,
допрос продолжила,  дознанье,  словно в тот раз на месте нечто упустила,  не
выловила  что-то важное  чрезвычайно  (кость  мозговую?)  принципиальное  из
общепитовской, чем Ѓог послал разЯщей, гущи жизни: - ’ы еще здесь?
     - Ђ где же мне быть?
     - Љак где?
     Ќадо   же,   мамочки,    сколько   серьезности,   сколько   немерЯнного
превосходства всезнайки и зануды во всем ее нелепом облике. Ђ, между прочим,
доча, в такой вот бабушкиной блузке даже косые механизаторы к тебе в клуб не
пойдут читать "Љак закалЯлась сталь".
     - Љак где? ‚ ’омске, конечно же.
     —то?  “ж не поиздеватьсЯ ли она решила, ехидничать надумала подруга? Ќе
много ли, ты, детка, на себЯ берешь? †алеть не будешь?
     - ќто с чего... с чего ты это взЯла, лапулЯ?
     - ’оже мне тайна, да об этом всЯ Љультура только и говорит.
     - Ћ чем?
     - Ћ том, что сын у …рмачихи женитсЯ против ее воли.



†ЂЃЂ


     ‚от так. ‘начала скромный  невесомый восьмиугольник из тусклого металла
белого со штампом  "10  грамм", потом такой же  правильный геометрически, но
уже толстый,  бойкий, наглый  -  пЯтьдесЯт, качнулась  стрелка  и опускатьсЯ
стала чашечка, еще  шутЯ,  подмигиваЯ, дескать, да, если что,  назад в любой
момент, и вдруг, не алюминий мЯгкий,  сговорчивый, сталь, сверкающаЯ гирька,
сотнЯ, хлоп, за ней безжалостный, дурной бочонок - 250, и, наконец,абсурдный
просто  среди  аптечного  хозЯйства   мелких  движений,  вкрадчивых  шажков,
угрюмый,  грЯзный, из  овощной палатки прЯмиком  притопал килограмм, упал  и
пригвоздил,  лишь  жалко звЯкнули  цепочки  и  бесполезное уткнулось в  небо
коромысло.
     Ѓаланс  утрачен,  смех  и  слезы, вселенское  исчезло  равновесие,  швы
разошлись, поехали, все поплыло. “вы. Ќо дано ли нам узнать,  к кому прибыло
то, что убыло здесь. „остойный ли  человек вкусил  плоды везениЯ внезапного,
необъЯснимого и трижды благословил чудесный солнечный четверг?
     Ћ, да. …ще бы.
     €бо, едва  лишь начал со  дна поганый подниматьсЯ слой зеленой  мерзкой
мути,  в  минуту  невеселую, что ‹ера встретила  под сальною  начальственной
луной,  в нелепом  низком  кресле  сидЯ,  на широком,  заваленном  газетами,
унылыми  брошюрами,  томами  ЏЏ‘  и  карточками  с  нужными  цитатами, столе
заведующего  отделом  партийной  жизни  и  строительства  газеты   областной
"ћжбасс"  …фима Љузнецова,  задергалсЯ,  заверещал,  проглатываЯ даже  паузу
обЯзательную, дурацкий  черный аппарат  с кружком дырЯвым  на  самом  видном
месте.
     ‡ззззззззз.
     € пришлось отпрыску …фима Ђйзиковича ’оле бежать  (сам боец агитпропа в
это  времЯ  года уже  находилсЯ  за  лесом  и  рекой,  то  есть  по  доброй,
сложившейсЯ давно традиции в местечке дачном †уравли, за "ќрикой" выносливой
дни проводил  сиюминутным, суетным, всецело  поглощенный, а вечерами с  €дой
‘оломоновной  о   вечном,   но,   впрочем,  тоже   мелком  и  незначительном
порассуждать ходил на  бережок  крутой ’оми),  да, вынужден  был президент и
дискжокей, оставив  поздний завтрак свой (Яичко  всмЯтку  -  желтой сытности
томительное истекание из краем ложечки неловко рассеченного бочка) нестись в
папашин кабинет,  дабы унЯть,  попрыгать  неожиданно решившую, пластмассу. -
Ђлло.
     - Ђнатолий?
     - „а, Я.
     - Ђ это тезка. Ќе узнал?
     Ќу, как же, как же, конечно, и  даже мысль шальнаЯ успела промелькнуть,
да неужели же решилось и с  Њосквой, простили окончательно, готовьте  сумки,
аппарат и разговорник  датско-русский,  в балтийском клубе  будете работать,
уверены, с ответственным заданьем справитесь, не подкачаете.
     “ра!
     „а, ’олин номер набрал в обкоме ‚‹Љ‘Њ, в особнЯчке приЯтном двухэтажном
под тополЯми,  уже готовыми вполне сезон игры с огнем, со спичками очередной
открыть,    Ђнатолий   ‚асильевич   ’имощенко,   недавний   лидер   молодежи
институтской, нечаЯннаЯ вечернЯЯ беседа с коим вернула некогда, чуть было не
утратившего в жизни ориентиры  Љузнецова младшего, на путь единственный,  но
верный.
     - ‘обратьсЯ быстро сможете? ’ранспорт наш.
     Ќет, не в столицу, на  турбазу  "ћность"  пока что приглашал с командой
Љузнеца ’имоха, за  год  работы в штабе молодежном, кстати, сумевший вырасти
стремительно,   инструктором  простым  весною  прошлой  начал,  а   ныне  уж
завотделом числилсЯ, входил в руководЯщую головку, молодец.
     „а,   между  прочим,   кое-кто  (нашлись,  конечно,   злопыхатели,   не
сомневайтесь) успех  "тридцати  трех  и одной  трети"  на  том  незабываемом
ристалище апрельском дискоклубов именно работой, влиЯнием, давленьем на жюри
бывшего секретарЯ горного  и объЯснЯли.  ‹ожь, что может  изменить буквально
пара  слов  каких-то,  на ходу,  в  фойе, всего лишь брошеннаЯ  в момент,  в
момент, когда кресало чиркало о кремень? Ѓессовестные сплетни, грЯзь. Џросто
отлично  подготовились  ребЯта,  и в этом  весь  секрет успеха.  €,  кстати,
приглЯнулись      (позицией       гражданственной,      бескомпромиссностью,
отвественностью)   главному  комсомольцу   области  €горю  €льичу   –уркану.
‘обственно  говорЯ,  это  он вчера, во времЯ обсуждениЯ программы культурной
закрытиЯ  слета молодых рационализаторов  производства  о  юношах, крутивших
музыку задорную в последний вечер недавнего мероприЯтиЯ и вспомнил: - Ђ этих
васьков из горного нельзЯ зафаловать?
     -  Њожно,  -  ответил  тут  же,  на  глупые  раздумьЯ,  колебаньЯ,  губ
шевеленье, подниманье плеч напрасно  времЯ не терЯЯ, ’олЯ  ’имощенко, кивнул
уверенно, надежный,  солидный человек, готовность выразил, короче,  устроить
все и в  полном соответствии, и  к  удовольствию всеобщему. ‡а это,  заметим
откровенно, и ценил ’имоху †аба, хозЯин, и видеть  потому желал бы рЯдом, то
есть иметь все времЯ под рукой. ‘казал - сделал (как? что? - не важно) молча
и в  самом лучшем  виде. Џравильный парень, нужный,  не  хитроверткий падла,
фуцан,  зам  по  идеологии  ђаденич  ЉостЯ.  Љолчак,  швец-царевского  клана
выкормыш,  племЯнник чей-то по их  мусарской линии, казалось вот-вот  свалит
†абу и в кресло сЯдет под  знамЯ юбилейное, визировать  входЯщие и исходЯщие
начнет. Љ  тому все шло. –аревскаЯ брала, пал тесть –уркана, могучий  ‘тепан
Ђндреич, и им самим шикарно некогда обставленные кабинеты чужих и неприЯтных
ему  новых  владельцев  принимали.  „а. Љак  ни прискорбно. „а.  Ђ вот  зЯть
Љондакова, и  как  только этого  (ействительно, возможно вследствие досадной
нетерпеливости  его  мамаши  на  свет  ЯвившимсЯ  повадки  и  черты большого
батрасьена не утратившим вполне) широкогрудого, без шеи,  мастера по вольной
борьбе,  не  звали  за  глаза,  и тупицей, и  дебилом,  и валенком  ушастым,
толковей и сноровистее многих оказалсЯ.
     Љонечно, надоумил тесть.
     - Ќа  твое место,  говоришь, нацелилсЯ цыпленок?  Ђ ты его выше,  через
себЯ, €горек.
     ‘казал,   тЯжелым   мельхиором   поддел   кусочек  Языка,  застывший  в
искрЯщемсЯ, горчицей смазанном  желе,  и  рюмочку,  проглоченную  только что
отправил догонЯть. - ЏонЯл?
     Ћпределенно. Ќе просто выше, а еще и как  бы  в  сторону,  отвел угрозу
навсегда. Ђга. Џозвал к себе перед началом самым отчетно-выборной компании и
ласково  бумагу  из  –Љ (конечно, и  друзьЯм  московским  спасибо,  как  же,
устроили) змеюге показал:
     -  ‘ечешь масть,  Љонстантин? Њестечко на область  кинули в Њѓ€ЊЋ. •очу
твою кандидатуру  зарЯдить. ’ы как? Ђх, щечки вспыхнули, и был таков, сгорел
наш гаврик.
     - Ќу, все тогда, давай всю эту туту-муту  оформлЯй. ‡десь  ворох, клин,
на два мешка.
     ‚от вам и †аба, €горек –уркан, сын спецпереселенца, обхитрил, объегорил
вохровское семЯ. ‹овко.
     Ќе зрЯ ‘тепану Љондакову пришелсЯ ко двору. ‚прочем, в дом управлЯющего
делами обкома партии  брали примака из знаменитой ну разве крапивы буйством,
да шпаной жестокой, деревни, давным-давно  проглоченной ‡аводским, вкривь  и
вкось расползшимсЯ районом города ћжносибирска, —ушки, не  за красивые глаза
и  ум  недюженный,  что  притаилсЯ   неприметный  под  бобриком  борцовским,
грозившим  рано  или  поздно  у переносицы  сойтись  с  бровЯми. Ќет,  брали
любезного   за  выдающуюсЯ  тЯгу,  натурально   за  необыкновенную,  особую,
конфигурацию  его  балды, коЯ,  хвала тебе, ‘оздатель,  покой душе неистовой
‘ветланы, дочурки младшей ‘тепана Љондакова принесла.
     € в кого мерзавка такой оторвой уродилась, никто понЯть не в силах был.
Џоверите ли, но лет с пЯтнадцати голуба  загулЯла. „а как. …ще семнадцати не
стукнуло  девице, а папка уж привез  ей в первый раз с  Љирпичной главврача,
доставил, чтоб  доктор  позорных насекомых размножение в волосЯных  покровах
полудетских приватно прекратил. Ѓоже, Ѓоже, так бы, наверно, и окончила свой
век  под  лавками  автовокзала,   кабы  не  турнир  международный  на  призы
фарфоровые  газеты  "’руд".  ‘пасибо, Џровиденье  смиловалось.  €так,  зимою
семидесЯтого,   перед   красавцем  главным  корпусом  профилакториЯ   завода
"”ибролит" торжественно в  безветрии морозном опали флаги стран и близких, и
далеких,  а на матах праздничных цветных, в отстроенном  недавно (на зависть
всем на областные денежки) спортивном зале, сошлись, дабы поспорить за кубки
в разводах кисельных голубых дулевских, захватов и подсечек мастера.
     Ђ  на  трибунах  поглазеть,  позырить  честные,  открытые  единоборства
собралось (и  кто им выдавал  спецпропуска, и как хватило розовых картонок с
куском  углЯ на фоне шестеренки, тайна)  все,  что способно  было  только  в
центре областном стрелЯть глазами, вертеть частЯми тела выступающими и губки
делать бантиком. Ѓуквально оголилась передоваЯ, "’омь"  обезлюдела и опустел
"ћжбасс", без малого неделю не с кем было отдохнуть, потанцевать,  словечком
перекинутьсЯ  согражданам, в  наш город  занесенным по  личной или  казенной
вечной надобности. „а, событие незабываемое.
     Ќу, а в центральной ложе, среди гостей  почетных, блузоном желтым  глаз
ласкает  ‘вета  Љондакова. “х.  €  все  болеют за чеха, блондина -  сажень в
плечах, а его землЯк  наш,  черт скуластый †аба, берет и  делает.  €  венгра
укладывает  лихо, и соотечественника, братишку,  из  Ќижнего ’агила. Љороче,
шансов не оставлЯет никому в своей  говЯжьей полутЯжелой  категории парнишка
из —ушков.
     ѓерой, а  финал чуть было не отдал болгарину. —уть было  не по плечо не
оказалсЯ •ристо †ихову на пьедестале с цифрами 3-2-1.
     Ќе может  быть! € виной тому ‘ветка Љондакова, выбравшаЯ не чистенький,
сверкающий  средь снега красным  пластиком призывным лоджий (на первом этаже
за  каждой шторкой  одетые  в  спортивные  костюмы стальные  люди  с медными
глазами) чудесный корпус  длЯ гостей из стран нам братских,  нет,  под своды
веток, лап сосновых, в синь леса углубилась девка, подкралась к подкрашенной
лишь наскоро пЯтиэтажке, в  дверь юркнула  служебного подъезда, пока гремела
пара мужиков  небритых железом сеток  с  бутылками  молочными  буфетными,  и
затаилась.
     ‡аходит в комнату свою  без двух минут  турнира  победитель, конечно же
чтоб лечь и выспатьсЯ как следует  перед последним, главным поединком, а его
рука,  пальчонки игруньи  шаловливой за  гусака, за беленького, цап,  и  он,
веселый  дурачок,  мгновенно,  оп,   и  в  поросенка  превратилсЯ  розового,
гладкого, ей-Ѓогу, хрюкнет.
     €  хрюкнул,  кто  бы сомневалсЯ,  и мЯукнул,  и даже гавкнул  пару раз,
короче, не ошиблась ‘вета, не обмануло, в заблужденье не ввело ее борцовское
трико,  заснула  девушка  в конце концов  -  лик  просветленный,  на  сердце
благодать,  и юноша с ней рЯдом прикорнул, но  не прошло и трех часов, кулак
угрюмый тренерский сотрЯс дверь хлипкую, вскочил беднЯга:
     - ‘лышу, батЯ!
     € в душ, то ледЯную включит, то горЯчую, то голову подставит, то живот,
и вроде бы взбодрилсЯ, но разве ’ихона, волчару старого, обманешь.
     - ’ебе сейчас  расплющить нюхалку, паскуда, или  попозже,- ааа-ааах, но
хрЯщичек не хрустнул, не хлынула горЯчаЯ в два ручейка, работа - заглЯдение,
не зрЯ ѓлеб Ђлексеич ’ихонов,  заслуженный, любимый всеми  тренер  федерации
родной, остановилсЯ, щупальца разжал ни раньше и ни позже, тика в тику.
     Џрофессор психологии  спортивной знал, понимал, еще  бы, продолжит  его
дело  •ристо  †ихов,  без меры,  без оглЯдки,  едва опустит в  партер,  едва
почувствует, что можно  финал взЯть чисто,  пойдет в ход локоть обЯзательно.
„а, скромный,  невыдающийсЯ  нос –ура, лишенный  кислорода,  сжатый,  смЯтый
здоровым  бугаем  из  Џловдива  такую  бурю  в  удаленных  от  него  изрЯдно
надпочечниках  произвел, что  †аба,  законам всем природы  вопреки, огромным
стал,  ужасным, страшным, и  жалкими колечками  рассыпались по полу трудовые
†ихова очки,  когда  его  лопатки вмЯл, вогнал, к  ковру  приклеил  насмерть
рассвирепевший  бык  чушковский,  какой  там  руку,  лезвие  просунешь  фиг,
полмиллиметра обоюдоострых.
     ‘вободен.
     € злобы никакой, взЯл ’ихона и в раздевалку внес, а тот  бормочет, репа
краснаЯ:
     - Ђх, ты, сученок, раскидай, убить тебЯ, ублюдка, мало...
     ‘ ума  сошел мужик, совсем рехнулсЯ. Ќо и †аба молодец, хорош, с башкою
мокрой,  в  куртешке  легкой  и  с медалью вышел  на крыльцо, зачем?  какого
черта?, да видно было так назначено ему.
     ‘тоит   машина   барскаЯ,  "волжанка"  -  два  нолЯ  семнадцать,  дверь
открываетсЯ  и  чемпиона манит  указательный,  крючочек  розовый,  иди сюда,
жеребчик,  давай скорее,  племенной. –ур шаг, его  за синюю болонью  хвать и
втЯгивают внутрь, и кто, вчерашнЯЯ коза, ночнаЯ гостьЯ. - Људа?
     - Љо мне.
     Ђ утром папа с мамой.
     Љто? —его?
     - Ћн будет жить у нас.
     € некуда деватьсЯ.
     ’аким  вот образом, в бою чуть нос не потерЯв, и симметричный ему орган
(относительно  чего  поможет циркуль  вам  определить) чуть было  не  сточив
совсем, €горь €льич –уркан вдруг  оказалсЯ зЯтем ‘тепана Љондакова. Ђ  был в
ту пору ‘тепан  Ђндреевич  человеком не простым, влиЯтельным, могущественным
даже,  и  не  столько   должность  тут  играла  свою  роль,  хотЯ,  конечно,
безусловно,  вес  придавала  определенный  его словам,  желаньЯ  и  поступки
наполнЯла  смыслом государственным, но в первую очередь благодарЯ отношениЯм
неформальным, приЯтельским, что свЯзывали  ‘тепу  и Ѓориса, а, проще говорЯ,
управлЯющего  делами  и  первого  секретарЯ,  отца  тогдашнего  ћносибирской
области, ћжбасса, творца морей,  плотин и  дамб, а также чемпиона сбережениЯ
энергетических ресурсов, Ѓориса ’имофеевича ‚ладыко.
     ‘лучай,   по  правде  говорЯ,  редкий,  но  так  уж  вышло,  сложилось,
сохранили,  по  жизни  как-то  умудрились  пронести  тепло  прозрачной,  без
закуски, соседи бывшие по закутку гаражному, пионеры автовождениЯ, владельцы
(  одни  из  первых  в  захолустье  города  Љольчугино  )  проворных,  юрких
"Њосквичей"  за девЯть  тысЯч,  парторг и  механик  водоотлива прославленной
трудом ударным  шахты  "‚орошиловский стрелок". Ќу, сами  знаете,  дискуссии
мужские  под   козырьком   открытого  капота,   ключей  трофейных   торцевых
позвЯкиванье  деловитое,  стартера обороты  трудные,  и,  наконец,  клубочек
долгожданный  голубой  из  выхлопной  трубы.  Ќу  вот  и  все,  пора ветошки
наступает и  алюминиевой посуды,  бидончика с напитком,  что сохранЯет  цвет
даже отбулькав  восемь метров толстых, тонких  и  прЯмых, давно  томЯщемсЯ в
тенечке, в уголке.
     Љонечно,  Ясно  кто,   как   правило,   с  разнообразным   инструментом
управлЯлсЯ, а кто  затем умело здравницы произносил.  ‚ общем,  привык Ѓорис
’имофеевич считать ‘тепана Љондакова хозЯйственным, сноровистым, умелым.  Ќо
главное,  сложилось  рано  мнение,  и  отложилось убеждением в его партийной
голове, дабы  все  ездило отлично,  плавно, времЯ от  времени  обЯзан кто-то
закатывать рубашки рукава  и  масло  под  ногти  загонЯть.  ’о  есть,  ценил
‘тепана, да.
     Ќу, а тот сознаемсЯ, ох, этим пользовалсЯ, пользовалсЯ, пользовалсЯ.
     ‚о всЯком  случае, нет, не  напрасно, не  зрЯ  €горь €льич  –уркан снес
героически  однажды  те  испытаниЯ,  что  выпали  на  долю  двух  важнейших,
многофункциональных  частей  его в  суровых чушковских  буднЯх  закаленного,
воспитанного тела. †изнь †абы заметно изменилась  после пупсика на бампере и
ленточек цветастых от радиатора и до багажника.
     ‚озьмем  хотЯ  бы   длЯ  примера,   институт  технологический   пищевой
промышленности,  в котором он, железной волей ’ихона  ведомый исключительно,
перемещалсЯ третий год с курса на курс. Џосле внезапной смены €горьком среди
сезона вида спорта, сие учебное, тогда такое молодое заведение, не только не
распростилось с  юношей,  наоборот,  объЯтиЯ раскрыло широко, засеменило ему
навстречу с улыбкой плотоЯдной, и †аба, ни днЯ не числившийсЯ в комсомоле до
того момента, не только  книжечку с  парадной  радугой  наград  и  штампиков
"уплачено" сейчас  же  получил, но,  вот  те  раз, оказалсЯ первым справа от
кресла председательствующего на заседаниЯх бюро.
     Љстати, возможно,  да, конечно,  тут оплошал  ‘тепан Ђндреевич, ошибсЯ,
ведь мог же,  спокойно, без церемоний с переходЯщими знаменами дать зЯтю его
диплом  и сделать  завпроизводством  какой-нибудь шашлычной  или  директором
пивного  зала на Љрасноармейской,  эх,  то-то горЯ  не  знал  бы  нынче,  но
странных  предрассудков пленник,  этот циничный и неглупый человек  зачем-то
вел его номенклатурными полЯми заповедными куда-то в завтра светлое:
     - Ќу, подожди еще годок и будешь ты в –Љ с квартирою на ћго-‡ападе.
     “вы, теперь и на общагу Њѓ€ЊЋвскую, и ту губ не раскатишь. Њ-да.
     ђуководитель соседу  бывшему  уж боле  не  благоволил,  безоговорочному
покровительству   пришел  конец.  „обилась   своего,  достигла  цели   шайка
швец-царевскаЯ,  со  старой чоновкой  и особисткой бабкой во главе поссорили
‚ладыко с Љондаковым.
     ‘ошлись  когда-то на  автомобилЯх,  и  они  же, средства  передвиженьЯ,
развели  знакомых  давних,  не  брезгавших  в  иные  времена соленой  кильки
хвостиками мокрыми  из  гастронома за углом.  Ќе верил,  не верил, не  сразу
сдалсЯ  Ѓорис ’имофеевич,  но  факты, факты,  насекомые без  крылышек  (ать,
пальцем бы размазал, но нельзЯ, секут), умело собранные материалы  заставили
признать, способствовал  ‘тепан,  способствовал невольно,  бескорыстно  (тут
никаких  сомнений  не допускал  товарищ  Џервый),  но оказалсЯ  соучастником
позорных, грЯзных махинаций отдела сельского хозЯйства со льготными талонами
и чеками "‘ибирский урожай".
     - Ѓорис, да  Я ж и  мысли допустить не мог, что это все они затеЯли без
твоего согласиЯ.
     Џодвел, подвел, и был  безжалостно понижен,  разжалован  в директора  и
сослан в ‡еленогорский районный торг.
     ‚от так, теперь мог †абу пристроить, ну, если только командовать сельпо
в “сть-Љовалихе. ‚прочем, несмотрЯ на это, надежды и бодрости привычной духа
не терЯл:
     - „ержись, -  зЯтька  не уставал учить, -  Ќе  суетись,  еще  вернемсЯ,
повоюем.
     €  –ур держалсЯ.  ‚от Љолчака в Њоскву отправил,  то есть, все, получил
вонючка подтверждение,  подходит, мандатную прошел,  теперь  билеты  покупай
экзамены сдавать. - „авай отвальную.
     -  Ќу, ладно, ладно, а... если взЯть...  поехать в "ћность", к закрытью
слета приурочить?
     „а  хоть к поносу  приурочивай, сазан, к седьмому  дню  запора, водЯру,
главное, организуй и музычку.
     —то ж, намечалсЯ праздничек, а могло бы и не быть, ничего могло бы и не
быть, кроме  портвейна под прилавком и сросшихсЯ  ирисок  на витрине лавки у
пристани ‘тарочервово, определенно, если  бы осенней ночью прошлогодней  три
ловких  малых,  отличник  бывший  и  пара  крепких  троечников  из  школы  с
английским уклоном не влезли в квартиру вожака  южносибирской молодежи, дабы
оттуда  вынести  подарки,  что  по  традиции везли  из  дальних  путешествий
секретари разнообразных  комитетов низовых, отправленные группами руководить
по линии ЃЊЊ’ "‘путник".
     ќээээх,  какой  компромат  пропал,  стопроцентный,  исключительный. …ще
чуть-чуть  и  полную победу одержали  бы из гроба  (из засады?),  с  обочины
истории  внезапно вставшие  розовощекими и бодрыми сторонники суровой линии,
покончили  бы  раз и навсегда  в организации  партийной областной  с уж было
утвердившимисЯ  нравами  отребьЯ  всЯкого из подкулачников  и полицаев.  Ћх,
золотаЯ жила, ниточка, за кончик только  дерни, потЯни, тесть брал на  лапу,
зЯть мздой не брезговал, и не дожали, не дожали, ай-ай-ай, и что обидно, кто
всему виной?
     Љто?   ‘има.   „митрий  вец-–арев,   вынесли-то,  ладно,  в  грабители
подавшиесЯ  длЯ  расширеньЯ кругозора жизненного студенты  вузов  областного
центра,  вынесли  три  радиоприбора  бытовых,  шкатулок  пару  палехских  со
‘веткиными брюликами, то, се  еще по  мелочи, но занесли-то, занесли, слезой
облейсЯ  ‹еонид-первопечатник,  инженер- покровитель  конспираторов  Љрасин,
куда?, мать  вашу,  идиоты, в  квартиру  первого секретарЯ горкома,  к ‘име,
попросту сказать, который согласилсЯ покупку, барахло, шурье-мурье продать.
     „а, квадратный, вороватого ‘тепана родственник со счета списан был уже,
открыжен, подчеркнут красным  марким шариком, изъЯт из  списков,  обведен  -
готово, ан, нет, не вышло,  осталсЯ на  своем  посту, как  прежде в бордовый
бархат вонзив локти, сидел на председательском почетном месте возле  подноса
с пепси-колой, тЯжелым взглЯдом земноводного неспешно  обводЯ партер,  зал в
тонусе  держал.  Ќе сдавалсЯ, в  общем, держалсЯ на плаву,  интриговал  даже
немного и  не  без  успеха,  упиралсЯ, надеЯлсЯ  на  что-то, существовал,  а
единственным, кому все  это продолжало доставлЯть удовольствие, истинное, ни
с чем не сравнимое удовлетворение, оставалсЯ папаша батрасьена, €лиЯ –уркан,
диетологами из народного комиссариата ночных марусь переведенный одним махом
в  сорок шестом, без  подготовки и предупреждениЯ, с горЯчей мамалыги желтой
на бледно синюю картошку.
     - ’Яни их, - повторЯл, - сынок!
     -  Џори!  -  сурово  требовал,  когда от  лишнего стаканчика  домашнего
двойной возгонки,  под помидорчик,  сосуды голубые выступали, вздувались  на
висках, - пори их всех и в нос, и в глаз, и в рот. ’Яни безжалостно, сучков.
€, надобно заметить, в известном фигуральном смысле отеческий завет старалсЯ
†аба выполнЯть, его чушковское и неизменное по-фене-ботанье:
     -  Ќу, будем всем  теперь вам  рвать  гудок,  -  с  уст  не  сходившее,
руководЯщей фразой, крылатой  стало, прижилось  в среде зубастых  активистов
области  промышленной.  €  впрЯмь,  что-то такое чудилось  задорное,  живое,
молодецкое, что-то от горнов, барабанов,  труб традиций боевых  шахтерских в
этой  угрозе,  в этих  стахановских гудках,  "тревожно загудевших", хотелось
строитьсЯ, маршировать, идти на приступ.
     (’о  есть, попутно  замечаем,  умел  и  мог  €горь  –уркан  энтузиазмом
заразить,  к сердцам  горЯчим  ключик  подобрать и за собой  увлечь  людские
массы.  Џерспективы  роста  были, но,  обстоЯтельства, увы,  сложидись  тому
противно, не благоприЯтствовали.) €так, команда ЯснаЯ:
     -  €ди  сюда,  -  звучала  часто, венчала  мероприЯтиЯ,  регламент коих
присутствие  большеголовой  амфибии  с  изрытым  буйными угрЯми  борцовского
отрочества (знак как бы вечной молодости) рылом предполагал.
     ’ак, получаетсЯ,  ослушатьсЯ отца  не мог, но и буквально наказ суровый
не воспринимал.  ‚ернее, долгое времЯ  не  воспринимал.  ’очнее... ммм, нет,
кратко не выходит. ЏридетсЯ сообщить сначала,  что пЯть, шесть лет последних
жена ‘ветлана в ласках своего супруга коротконогого особо и не нуждалась, не
то чтобы  пресытилась конкретным безотказным  ванькой-встанькой, нет, вообще
запросы изменились, потребности  другими  стали,  вместе  с  трубой, отнЯтой
грубо во времЯ  первой несчастливой беременности, ушло желание былое попасть
под трактор непременно, паровоз, зверюгу  жуткую из зоосада,  родник  иссЯк,
источник   пересох,   и   длЯ  разрЯдки   гормональной  этой   крикливой   и
нечистоплотной дуре теперь вполне хватало одной хорошей оплеухи.
     ’акаЯ перемена драматическаЯ.
     Ќу, а поскольку на триединство €горькова никто не покушалсЯ, он, в силу
некоторых,  уже  сложившихсЯ  привычек,  стереотипов,  иногда  скучал,  тень
набегала  на  чело, синели склеры, зрачок сливалсЯ, растворЯлсЯ в радужке, и
ехал он  тогда  в спортзал  •импрома  и долго  истЯзал  там грушу,  покорную
судьбе, давно надежду потерЯвшую с крюка сорватьсЯ и (не до жиру) хотЯ бы на
ноги упасть, заставить маму вспомнить гада в перчатках кожаных.
     “вы.
     Љоллективное же скотство аппаратных междусобойчиков как-то не радовало,
деревенское  ли тут  происхождение  сказывалось, натура  скрытнаЯ,  характер
замкнутый, мешало что-то, в общем, и от всех этих потных, водных, сибирских,
финских  процедур  с  девчонками из  секторов учета на  утро  следующее лишь
голову  тЯнуло отстегнуть и бросить  на фиг в корзину длЯ бумаг, то есть, на
пиво с водкой нажимал как правило €горь €льич.
     (Љстати,  зам по  идеологии  недавний Ћлег Љурбатов - любителем большим
совместных  омовений  был,  его  и  взЯли  на  площадь  в  дом красивый  как
специалиста, да развернутьсЯ  не успел на новом месте, поперли,  когда вдруг
выЯснилось,  настучал  проворный  кто-то,  что последний ‹енинский субботник
отметил  он,  отправив  два  студенческих  отрЯда  месить цемент  ударно  на
объектах своего гаражного  кооператива. € правильно, тому кто чисто работать
не умеет, разве  доверишь  ответственный участок.) ‚ общем,  без  искры, без
поэзии  жил  †аба,  пузырь  початый сосуды  расширЯющей  настойки спирта  на
дубовых щепках держал за створкой шкафа  полированного  в кабинете, мрачней,
угрюмей становилсЯ  от весны к  весне, собака и  есть собака - глаза пустые,
желтый клык, а съездил  в семьдесЯт восьмом на фестиваль всемирный молодежи,
и, нате  вам,  сюрприз, вернулсЯ, нет,  нет,  другим  не став,  таким  же  в
общем-то животным  большеротым,  но  словно обрести сумев,  там, вдалеке  от
ђодины, утраченный как-будто бы навеки к жизни интерес.
     ’е же дискотеки идиотские. Ќу,  мало  ли  какие  рекомендации  спускают
сверху. ‚семерно поддержать...  направить... включитьсЯ... мобилизовать... €
ладно, вызвал кого надо,  вручил  что следует, а  сам на  полигон стрелковый
училища военного командного валить мишени поЯсные, палить из калаша. Ћн, нет
же, сам лично кампанию  возглавил,  руководил,  идею  смотра  не просто  так
одобрил,  а  деньги,  и  немалые,  сумел  пробить,  и   даже  лично  посетил
мероприЯтие,  то есть заехал пару  раз  во времЯ  конкурсной  недели,  а  на
закрытие со всеми прибыл  - третьими-вторыми и даже  в зал, в фойе, то есть,
из спецбуфета пару раз с ухмылкой благосклонной выходил.
     Љонечно, понимал,  как  там, на  корабле,  в карибских звездных водах -
кофе  с  молоком,  здесь не  получитсЯ, пусть даже  этот  дискжокей  шалмана
политеховского,  курчавенький, и  был  похож, да,  вылитый  €гнасио  Љевлар,
товарищ переводчик. Ћдин  в один, только глазенки голубые, но  в этом, черт,
какой-то даже свой был цимус.
     €  тоже  дискотека ухала.  Ћткрытие  кубинское (парилка, но с чухонской
сухой баней не сравнить. € так, по письмам если и  постановлениЯм судить, не
одному  лишь †абе показалось). Љороче, музыка играла, свет рожу делал синей,
а  рубаху красной, и все свои, все равные, и €горек даже ходил в круг общий,
переминалсЯ там с блестЯщей рЯхой.
     Ќормально.  Ћдно  хреново,  в баре  только  ром, папашиного  первача не
слаще.
     - Џойдем, - позвал €гната, - ко  мне  в каюту. …ще одна бутылка  белой,
пшеничной есть в заначке.
     ‚ел выпить, больше ничего.
     ђазве  мог   знать,  что  повторитсЯ.  ‚се  повторитсЯ,  как  тогда,  в
семидесЯтом, среди снегов и  сосен, в топке темной, душной  и железной,  его
опЯть  возьмут  за  рукоЯтку,  штырь,  рычаг,  единственный покрытый  нежным
эпителием, а не коростой носорожьей орган.
     Џеред отплытием еще часок успели у €гната дома провести. € все.
     ‘ тех пор услышать стоит этот “Ѓони Њ”.
     •ач, хач, хач, хач.
     €  сразу  себЯ  видишь  шашалычником  косматым  с  цыпленочком румЯным,
желтым, тепленьким на  вертеле.  - ‡начит  "€каруса"  не  надо? -  уже шутЯ,
прощалсЯ с Љузнецом ’имоха, - в "Џазик" вполне поместитесь?
     - „олжны. Ђ вот в Њоскву, - отважилсЯ на дерзость дискоклуба президент,
-  пожалуй,  лучше на "€карусе".  -  ‚  Њоскву  поедете поездом, как  все, -
спокойно и по- деловому отозвалсЯ ответственный товарищ, - специальный будет
поезд на Ћлимпиаду.
     - Љак  все!  Љак все! ‘пециальный  поезд!  -  вопил  Љузнец  на  кухне.
Џредубеждению  и  предрассудкам  вопреки,   трудом  и   честностью,  трудом,
настойчивостью, прЯмотой, чего угодно, чего угодно добитьсЯ можно.
     -  Љак  все!  Љак  все!  -   орал  и  прыгал  идиот,  и  опрокинув-таки
никелированный   кофейник,  чуть   было  спортивные   штаны   не  припаЯл  к
разгорЯченным лЯжкам.




‚ЂЌџ

     ѓосстрах не просыхал уже вторую неделю. „а,  вице- президент дискоклуба
"33 и 1/3" €ван  ђобертович  ‡акс  кирЯл. Ќе то  чтобы совсем  уж безнадежно
пузыри  пускал  из  бездны  омута  осеннего запоЯ,  нет,  скорее спотыкалсЯ,
плюхалсЯ, плескалсЯ на  мелководье  летнем,  но каждый день.  ‘такан  сирени
перед едой и полтора на сон грЯдущий - пустой огнетушитель в шкаф.
     ‘   похвальным  педантизмом  соблюдал  режим,  но  улучшеньЯ  состоЯньЯ
констатировать нельзЯ было никак. Ќастроение ‚анино от часа к часу лишь гаже
и  паскудней  делалось,  увы.  Ќу, а чего,  собственно, ожидать,  если такие
ужасные несправедливости творЯтсЯ  в  мире.  „а  просто заговор  злодейский,
чудовищные  происки   одних,  доверчиваЯ   близорукость  и   непростительное
легковерие других, а  силы  убывали, надежды  таЯли и потому  хотелось выть,
урчать, идти, обходы совершать, боротьсЯ за здоровый быт, культуру поведениЯ
и общежитиЯ, а полномочий, полномочий уже не было.
     “вы.
     Ђ всего лишь месЯц  с небольшим тому  назад,  в  апреле, как  весел был
€ван, кудрЯв, улыбчив, в  какие  дали без очков глЯдел, вокруг  него роились
люди, искали девушки знакомства, рассвет скворцов петь под  окошко  посылал,
суббота росами встречала на стекле  сосуда, извлеченного из холодильника без
морозилки "‘евер".
     –ель жизни была  у ‡акса и место в боевом  строю, а с апрелЯ  одна лишь
видимость, иллюзиЯ, обман.
     ’о  есть,  в  конце  марта  подготовив  устав  и утвердив программу  на
заседании бюро, €ван спокойно уехал на свадьбу к брату, отсутствовал  неделю
ровно, вернулсЯ:  - Ќу, как дела, - зашел румЯный, синеглазый в  комитет,  -
согласовали?
     -  Ђ,  да...  -  замЯлсЯ  как-то  странно, неестественно Ћлег ‚асильев,
большеголовый,  но безгубый  юноша,  - жидок тут  бегал, переделывал, вчера,
по-моему, все подписал. - —то переделывал?
     -  “став,  - скривилась  щелка,  округлились щечки, да хмыкнуть насморк
помешал,  -  в  обкоме  объЯвили,   что  президентом  русский   быть  должен
обЯзательно.
     - ’ак он же...
     - ЏонЯтно, но фамилиЯ-то Љузнецов.
     мЯк.
     Ѓыло.  ‡акс  -  президент,  Љим -  зам  по  оргвопросам  и  Љузнецов  -
художественный руководитель, по-нашему, по  алфавиту,  нормально, честно  и,
главное, понЯтно, какой участок у  кого.  €ван перед начальством за четкость
линии и верность курса отвечает, Љим с  опергруппой отсекает безбилетников и
чужаков,  на  нем  порЯдок в  зале, ну,  а Ќатан  (так,  люди  утверждают  и
оснований  им  не  верить  нет,  зовут  свои  Ђбрама  дома)  читает  заранее
одобренные тексты в  микрофон  и  ленты  воспроизведение, а также  перемотку
организует. ‚се четко.
     Ђ стало. ’оварищ русский (дальше некуда) теперь все  сам, один, большой
и важный, а остальных, так, чтобы только видимость создать в каких-то тухлых
вице  превратили.  ‚от,  дескать,  коллективность,  подстраховка, козлы,  и,
главное,  ведь  убедить хотЯт, будто  все  это  по  распорЯженью личному, по
указанию ’имохи. ’олика ’имощенко.
     Ђ  уши-то  торчат.  ‹опухи свешиваютсЯ. ‘разу  видно,  сидите  тут  под
пенопластовыми орденами всего лишь первый год. „а ’олику, если хотите знать,
’имохе, €ван еще  первокурсником приглЯнулсЯ. “же  тогда он его двинул,  уже
тогда такие  вещи доверЯл... „а что  там говорить,  когда  собрались  ‚аню в
прошлом  году  за  двух семестров  косу с лентами  хвостов разнообразных  из
института  выпнуть,  разве  не  ’олЯ его  буквально  вытащил,  спас,  академ
придумал, устроил, организовал?
     ‚асилий  ЂлександровиЯ “стрЯлов топил ѓосстраха. € сомневатьсЯ  нечего.
Џреподаватель  старший с  теоретической механики. …му €ван был должен  одних
контрольных восемь или девЯть. ‚ натуре, спиногрыз. Ќе то что ’олЯ, тот вел,
конечно,  как же,  какие-то лабораторные у разработчиков,  но  это так,  длЯ
смеха,  длЯ  отвода глаз, просто полставки получал.  Ђ ‚асилий Ђлександрович
“стрЯлов,  извините,  в   какую  не  заглЯнешь,  зайдешь  кабинку  по  малой
мимолетной или серьезной  полуденной нужде в четвертом корпусе, и  колесован
он, и четвертован, и на копалке жилистой катаетсЯ, будьте любезны. Ќу, ей же
Ѓогу, падла.
     ‘ам лично ректор ‘атаров представлЯть пришел.
     - Љто за? Љто против?
     - …диногласно.
     -  —то  ж,  поздравлЯю,  ваш  новый  секретарь,  товарищи  комсомольцы,
кандидат физ-мат наук.
     ђады старатьсЯ!
     € ‚анЯ  пЯсть искренне  несет сухую в общем строю,  примите уж, ‚асилий
Ђлександрович, от  всей души, от сердца чистого, теперь ‚асилием нам будете,
своим, то есть, кто прошлое помЯнет...
     ќгэ, угу, оттыкали  под  стЯгом алым горнисты, запевалы, глЯдит на ‚аню
кукиш, фига с маслом, руки ж не подает.
     -  Ђ, вот  ты, -  сложилась, наконец, в приветливое "на- ка, выкуси", -
оказываетсЯ,  где сидишь, бездельник.  „у-ду-ду. “крепили, называетсЯ актив.
Љвартирой завлекли.
     „ушило  зло,  брало  за  горло. ‘ловно  и  впрЯмь накаркал  фатер.  „а,
осуждал,  не  понимал механизатор  совхоза "‘ветлый  путь" ђоберт Ђдольфович
‡акс желаньЯ сына младшего €вана оторватьсЯ от корней, дать деру из деревни.
Ќаше  дело -  землЯ, -  не  мог взЯть  в  толк,  что  с  головою  у  потомка
багровоглазый человек, - она и кормит, и греет.
     - Љто  ты там? Ќикто. Ђ на  земле...  ‡десь из  дерьма  конфетку всегда
можно сделать,  - с любимой присказкой к любимой теме приступал хозЯин  дома
ладного  с наличниками красными  и желтым петушком, - вот когда нас  с ‚олги
привезли, тут что было...
     Ќу, если бы еще  на зоотехника или агронома пошел учитьсЯ,  ну,  ладно,
коли  разрешили,  а  то  ведь  в   горный   институт.  Њаркшейдер  -  звучит
по-человечески,  неплохо,  но суть,  однако,  в  том, что  по  осени  копать
картошку и ту можно теперь не ехать.
     Ќе был, не был на своих братьев  ђудольфа и ќрнеста  €ван похож.  € все
врачи  виноваты, как назвали  в честь €вана ’еплЯкова (хороший человек,  но,
видно, сглазил), что  ехал  на "ковровце"  к соседу председателю "„зержинца"
свататьсЯ, да вот женитьсЯ  не успев, прЯмо на грЯдке,  в поле роды  принЯл,
так и пошло, поехало.
     ‡доровым не  был  никогда,  а  семилеткой зимой  за братьЯми  на  речку
увЯзалсЯ.  € они,  понЯтно,  хороши,  два лба,  нет, чтобы  сразу без  затей
прогнать  у дома, решили в  прЯтки поиграть с мальцом, вот и пришлось вместо
холодных жестЯнок сонных из аккуратных  лунок тащить  из  полыньи  дымЯщейсЯ
орущего, не только шапку и  пимы, а их обоих наровившего, как-будто, утопить
€вана.
     „ва месЯца провел в  больнице в городе. Љак  уж и чем  там пичкали, Ѓог
знает, но кашлЯть начал еще в машине. ‚роде бы и  лето было жаркое, и делать
ничего не заставлЯли, а осенью пришлось везти опЯть.
     €ван записку написал к какому-то ‘емену ‹еопольдовичу имкису.
     - —то, ќмма, вылечит, в ‘емена перекрестишь?
     Ћбиделась.  —ерез  год,   когда  уже  в  ћжносибирск  не  то  к  Ђндрею
Ђфанасьевичу,  не то  к  Ђфанасию  Ђндреевичу собиралась,  шутить  не  стал.
Њолчал. €  что  тут  скажешь,  если и  так уже все  Ясно,  пропал  парнишка,
загубили.  Ќу, разве при таком внимании,  с такими нежностЯми из пацана хоть
что-то путное получитсЯ?
     Љонечно, нет.
     ‚  общем, год без малого  в тубинтернате-санатории провел и вернулсЯ  с
хорошими анализами, но совершенным барчуком и белоручкой. €, плюс к тому, не
тронь его. Љролей и тех кормить ни-ни, пусть лучше полежит.
     ќээээх!
     - ‡начит едешь-таки в институт?
     - “гу.
     - ‘мотри,  как знаешь, только денег не дам ни копейки. Њать дала. ‘орок
рублей. ‚сю жизнь, наверное, полушки собирала. € провожать пошла на  попутку
до Ѓелова. - ’ы ехай, ‚анЯ, готлестерер не слушай.
     —ерт, если б  вместе  с  именем  еще  бы  и  свою фамилию  девичью сыну
подарила  ќмма   ‚ирховски,   да,  разве  нарекли   €вана  сволочи  общажные
ѓосстрахом. Џо-крайней мере за пархатого уж точно никто б не принимал.
     …го белокурого, голубоглазого арийца. ‘обственно до того, как стал €ван
общественником, свЯзал свою  жизнь  с союзом ленинским, беднЯга и вообразить
не мог, что этакаЯ чушь собачьЯ вообще возможна.
     €  тем  не менее, с  завидным постоЯнством, тем, кто по зову  сердца  и
долгу службы, чернильной путанкой сиреневыми кренделЯми украшал углы бумажек
официальных, за инициалами  невинными €.ђ.  перед фамилией  саксонской  ‡акс
мерещилсЯ  не  €оган ђудольфович,  сын  одноглазого  часовщика,  и  не €озеф
ђихардович, неразговорчивый потомок саратовского  кузнеца, нет,  обЯзательно
велеричивый и  нахальный  €саак  ђувимович, огромный шнобель, харЯ  хитраЯ и
родственники в ’ель-Ђвиве.
     „а,  покуда  не  окунулсЯ  с  головой €ван в энтузиазма  гущу, весь  не
отдалсЯ борьбе за юные  умы, не стал проводником идей великих и бессмертных,
он  и не подозревал,  какие подлые, коварные и  гнусные  враги, объединенные
порукой племенной, узами  кровными,  у  него, у  преданного  делу подчинениЯ
меньшинства большинству душой и телом, на этом свете есть.
     Ќу,  а  без борьбы,  без равнениЯ  ежедневного на  идеалы светлые, €ван
попросту  не мог. ’о есть лишилсЯ бы буквально и средств  к существованию, и
крова.
     “вы, хоть  и наплел в  деревне  младший ‡акс  чего-то  про маркшейдера,
балл, набранный при поступлении не оставлЯл ему надежды искусством землемера
овладеть, хорошо,  что подсказали,  и  он успел  за день до  срока,  роковой
черты, буквально  чудом, документы  перенести и  принЯт  был  на  технологию
пропащую,  унылую, разработки рудных месторождений.  Ќо и  ремеслу нехитрому
"брать больше,  кидать  дальше"  учитьсЯ не  по  силам оказалось  ‚ане.  ‚от
тогда-то и открыл ему ’имоха, благодетель, способ стипендию при неудах иметь
и жить в общаге в комнате отдельной.
     - устри, шустри, будь под рукой и на виду.
     ѓод продержалсЯ  ‚анЯ, а к четвертому семестру,  все,  казатьсЯ  стало,
выгонЯт без  вариантов,  и снова спас ’имоха,  придумал академ и  посадил на
место второго, освобожденного секретарЯ.
     Ђх, времечко  какое было, рос, капитал, багаж копилсЯ, и, елы-палы, все
коту под хвост.  ‚ сентЯбре ’олю в обком  забрали, ЯвилсЯ в октЯбре “стрЯлов
солидность придавать.
     - ‡дгаствуйте.
     („а, такой  же он “стрЯлов, как ЉузнЯ - Љузнецов) ‚асилий Ђлександрович
- так и поверил ‚анЯ.
     - •огошо, хогошо.
     —ернЯвый, глаза карие, и нос горбатый, всю зиму дурака валЯл,  смотрел,
как ‚анЯ прогибаетсЯ, невиданную демонстрирует,  показывает преданность, а в
апреле  за  одну  неделю  всего  лишил.  Ѓыл  ‚анЯ  вторым  лицом  в  Ячейке
организации  общественной, отвественным  за верность идеалам, то  есть с кем
надо  имел  контакт  понЯтный тесный,  это  с  одной стороны,  а  с  другой,
президентом  дискоклуба  состоЯл,  заслуженной  любовью  широких  масс   мог
наслаждатьсЯ. Ђ что теперь? •орошо ЌастасьЯ Ђлексеевна, комендант общежитиЯ,
его  взЯла  мести  дорожки, дворником,  деньжата  хоть  какие-то  и  комната
осталась. Ђ впереди - тоска, курсовики, зачетов пЯть и три экзамена. Љороче,
шансов  никаких даже до годовщины  ЋктЯбрЯ ближайшей  в  науки  горной храме
продержатьсЯ.
     ’ак  что обрадовалсЯ, ох,  как  обрадовалсЯ  ѓосстрах,  когда  всЯ  эта
кутерьма  вокруг  большого  бюста началась.  Ќет,  вылупились  синенькие  не
случайно,  не  просто  так глазенки  €льича люминисцентною гуашью  заиграли,
теперь их  всех,  всех до одного, на  воду  чистую €ван,  какие  могут  быть
сомненьЯ, выведет.
     ‚ общем, сочинил ‚анюша два письма, и подписалсЯ, открыто, честно, €ван
‡акс, без отчества, но имЯ полностью, пускай удостоверЯтсЯ. Ћдно о положении
в комсомольской  организации  ћѓ€, второе о  личности и гнусной деЯтельности
Ќатана €зраилевича Љузнецова.
     Њало    того,     что     человек    этот,     взЯвшийсЯ     руководить
воспитательно-массовой  работой,  политически  неблагонадежен   и   морально
неустойчив, этот €уда  без- смазки-верткий, попросту вор. „а, утащил к  себе
домой  общественный,   на   смотре-конкурсе   всем   институтом  завоеванный
магнитофон высшего класса "€леть".
     Ќу, Ясно,  Ясно  и понЯтно, готов был  ‚анЯ, только позовите, объЯснить
откуда что растет. Ќо...
     Ќе звали. ’аскали  всех, в полном составе комитет, полдискоклуба, ‘’ќЊ,
кто только не ходил к товарищу специальному юлить,  кривить душой, лукавить,
врать. Ђ ‚ани, ѓосстраха, бывшего второго секретарЯ и президента как бы и не
существовало вовсе. …го, и €горька Љима.
     ‚прочем,  кто его знает, Џотомка. Ћн парень скользкий, азиат, скуластый
чурка. ’огда в апреле сразу ‚аню продал. …ще бы, ему-то что, как распределЯл
билеты и пригласительные,  девчонок у  дверей сортировал, так и осталсЯ  при
своем, при шкурном интересе.
     €ли вот сейчас, неделю пили вместе, а позавчера  пропал, исчез,  вторую
ночь  в  общагу  не  приходит... Ћпределенно  заговор! Љоварнейшие  происки,
предательские  козни,  ох, мало ѓитлер  их стрелЯл, фашист,  собака, за дело
взЯлсЯ - делай до конца. €ль не по силам просто человеку с ордою дьЯвольской
сражатьсЯ? ЏогубЯт, погубЯт, только тронь.
     - Љим, сука!
     Ќикого.
     "Ќеужто и Џотомок тоже..." - уныло думал ‚анЯ, в трусах зеленых и майке
кремовой  на панцирной кровати сидЯ. Ќикто за  стенкою  не отзывалсЯ на стук
настойчивый и кулаком, и пЯткой, не реагировал, и  в сердце венознаЯ, густаЯ
пребывала ненависть, а в душе тоска туманом кислым, нехорошим поднималась.
     Џотомок,  ладно,  можно  пережить,  но вместе  с ним,  козлом, внезапно
улетучились  и  деньги.  Љапуста,  башли, грЯзь,  купюры,  которыми,  миф  о
происхожденьи   небесном,  царском,   оправдываЯ   словно,   сорил   дружины
институтской комсомольско-молодежной  командир,  без  сожалений  тратил,  не
считаЯ. (‹егко быть щедрым, если после каждой дискотеки,  хоть не закуривай,
бумажки потные,  пЯтерочки, да трюльнички,  так  и выпархивают из  карманов,
гнусные, ловить не успеваешь).
     Џоил. Џоил, кормил, сознаемсЯ, последнюю неделю ѓосстраха Љим, своих же
денег  у  €вана оставалось  шесть  рублей,  и  половину,  мать  роднаЯ,  он,
несчастный, уже вчера истратил.
     ‚ общем,  немедленно  за  первым утренним  стаканом  просил  измученный
борьбой   бесплодной  организм   второй,  но  опрокинешь,  засосешь,  искрой
черешневой, бордовой, соблазнЯющий,  манЯщий элексир  - не хватит, не хватит
точно пузырЯ до ужина,  сгорит до  срока сок закавказкой падалицы мелкой,  и
что  тогда,  чем  встретишь  угреватую  луну,  когда  за  форточку зацепитсЯ
полночной репой.
     - Џушнину сдай! - бес подбивал писклЯвым голоском на безрассудство.
     - Џозора  больше, все равно нигде не  принимают, -  хрипел,  за  правым
спрЯтавшись плечом ангел-хранитель. ‚от.
     ‚от в  какой момент трагического раздвоениЯ, внутренней борьбы (печенка
примериваетсЯ   к  селезенке,  и  почку  укусить  аппендикс  норовит)  некто
стеснительный и скромный три  точки, два тире отбил  с той  стороны  входной
двери.
     - Љто там?
     -  €з  деканата,  -  открытым  текстом  сообщил,  растолковал  значение
таинственных сигналов знакомый птичий голос:
     - „а  открывай  же... ђаспишись, €ван, -  курносаЯ  ЌатулЯ,  секретарша
технологического  потупилась,  то  есть  взглЯд сам собой  упал, приклеилсЯ,
остановилсЯ на гладких, бледно-голубых конечностЯх разжалованного, попавшего
в немилось вожака.
     - ѓде? - вертЯ бумажек пару, не понимает ‚анЯ, что плоть его сиротскаЯ,
нелепо обнаженнаЯ, сегоднЯ за обедом под компот пойдет  у младшего, падежных
окончаний   наглотавшегосЯ,   предлогами,  приставками   по   горло  сытого,
печатающего, тык-тык-тык, персонала.
     - Ќу, там вот, видишь, "получил".
     - Ђ, тут...
     - Њне эту, тебе эту. „о свиданьЯ.
     "’ов.  ‡акс  €.ђ.  ‘егоднЯ  в  15.35  ‚ас  примет  ректор  ћѓ€,  доктор
технических наук, профессор Њ.‘. ‘атаров по ‚ашей просьбе".
     —итал, читал  и вдруг дошло.  ђазобрались, родные. Ћценили,  ждут.  ќх,
хрустнул пальцами, присел, привстал, сквозь дым сомнений в Ясность прошагал,
да, полстакана ровно,  и все, ни  грамма  больше. „лЯ  плавности движений  и
четкости мышленьЯ, безусловно. „опил и бритьсЯ, мытьсЯ, гладить брюки, носки
в порЯдок приводить.
     „ень занималсЯ исключительный.
     Ћб  этом  думал  мелкозвездный  офицер ‚иктор  Њихайлович Њакунько, меж
фетровых  и  шерстЯных,  бесформенных  и неуклюжих,  достойно  проносЯ  свой
головной  убор, кепчонку  восьмиклинку  из хлопка  и полиамида  на  шелковой
подкладке.
     ‚доль по ‘оветскому проспекту мужчина шел, в витринах тканей столбенели
манекены, игрушки строились в рЯды за стеклами "‚есны", затем приветствовали
пешехода  барсуки, сурки, орудиЯ ремесел  сибирского крестьЯнства, линЯвшие,
черневшие  на стендах музеЯ  краеведческого и, наконец, екатерининскаЯ пушка
салютовала свежими окурками,  что прислюнЯвили  полночные гулЯки к  сосновой
пробке, вбитой некогда хранителем заботливым бандуре черной в жерло боевое.
     “ра!
     ел брать товарищ Њакунько  удачу, страуса,  хохлатого  павлина сегоднЯ
должен   был  схватить  за  хвост   рукою  медной  культуриста-велосипедиста
бесстрашный  лейтенант.  €,  но-оооо! ‚перед, поехали, где шило,  где мундир
парадный,  мама,  вскипел в бокале  полусладкий,  новосибирский сводный брат
напитка  "Ѓуратино" и золотинки две с гвардейской  пробою ѓоззнака (одну  на
правый, и одну на левый) из морЯ пена вынесла, к ногам швырнула сына твоего.
‚прочем, нет,  шампанского  не  будет, не будет углекислота  спиралью  белой
завиватьсЯ,  хрусталь  тЯжелый  холодЯ, желчь скатитсЯ  скупой слезой,  и  в
пересохших  глотках запершит противно. ‚се, это максимум, чего мог от коллег
по управленью ожидать ‚иктор Њихайлович.
     „а,  не  любили,  не  жаловали   перспективного  соратники,  неспешной,
кропотливой работы мастера. Ќи в грош не ставили,  завидовали, Ѓог им судьЯ.
Ќа  самом  деле  просто  невезение,  судьбы  гримаса,  бессовестной  фортуны
неурезанный  лизун,  преподло  увлажнивший нижнюю  губу  и  даже  родинку на
подбородке,  у-тю-тю, в  тьму-таракань загнали, заставили  отличника б-вой и
по-ческой  подготовки  ’-  ского  училища  свЯзи  Љ-та  ѓ-т-ой  Ѓ-ти  начать
оперативно-  превентивную  работу не в столице многомиллионной, скажем,  а в
городе, где  всех нестойких политически,  на ложь, посулы  падких, незрелых,
инстинктов  не  изживших,  с  червоточинкой  в  душе,  включаЯ  зачатых,  но
нерожденных, всего-то было сорок восемь тысЯч двести пЯтнадцать человек.
     “вы,   увы,  внук  вертухаЯ,   сверхсрочника-героЯ,  потомок  особиста,
племЯнник полковника в костюме-тройке,  поверить невозможно,  начал там, где
по  традиции  заканчивают, ужас,  в  дыре, в  шахтерском  городке  -рцке.  ‘
задатками такими, родословной, подумать только, впрочем, от дедушки остались
грамоты, медалей двести грамм и следопытов юных интерес к судьбе изъЯтого из
поросЯчьей кобуры на вечное хранение в специальном фонде пистолета именного,
системы старой, но прославленной ’’.
     Ќа  деда  серьезно  рассчитывать нельзЯ  было. Ђ на отца, родителЯ, тем
более, собственно, ‚иктор Њихайлович без колебаний  бы отрексЯ  от  капитана
рыжего, пропившего и ум,  и честь, и совесть - свЯтое, бордовый коленкор,  а
развернешь  -  щит ’октамыша, меч  Ђлександра  Ќевского,  но времена  прошли
решений легких и  простых. ’ак что: - Џосле  художеств  макуньковских,  - не
осуждала  мать  родного брата, приблизить не спешившего  к себе, столичному,
синелампасному, сына сестры:
     - ‹юбой тут поневоле осторожничать начнет, но ничего,  у ЂлексеЯ сердце
доброе,  он только так,  длЯ вида  строжитсЯ, но сына  моего не бросит, будь
спокоен.  €  не  ошиблась, все  верно,  приглЯделсЯ,  испытал на прочность в
изъеденном, источенном колючей,  мелкой пылью угольной -рцке и двинул сразу,
резко,  в  областное   управление,  на  место  хлебное,  куратором  учебного
(студентов только  десЯть тысЯч)  заведеньЯ.  Џлюс  ассистенты  сторублевые,
преподаватели  с нагрузкой  "за двадцать академических  часов  в  неделю", в
общем, народ такой, что только успевай докладывать, подписывать, подклеивать
и подшивать.  Ќе хочешь, а отличишьсЯ. Ћпределенно таилось нечто,  поджидало
‚иктора Њихайловича в паркетных (нечищенных  и безобразных)  коридорах  дома
бесконечного, раннехрущевской вольности, развЯзности  невероЯтной  в  плане,
казалось,   право,   пролетарий   утомленный,   горнорабочий   -    гегемона
представитель,  вихры склонил у скверика на улице ‚есеннЯЯ, при  этом попу с
аркой  и крыльцом бесцеремонно выкатил на площадь  Џервопроходца ‚олкова,  а
ноги в сапогах резиновых устало вытЯнул во всю длину „емьЯна Ѓедного.
     Ђ молодого-о-о коного-о-она-аа, несут с пробитой головой.
     ЌастоЯщее,  большое дело,  серьезное, должно было, обЯзано было созреть
длЯ хорошего человека, многообещающего уполномоченного, конечно, не случайно
гуашью   голубой   налились  в  день  апрельский  глЯделки  €льича,  однажды
выкатились,  хоп, шары полтинники-червонцы.  €ным заблудшим, непутевым душам
почудилось - прищурилсЯ бюстЯра, косит ехидно, вот-вот плюнет на все высокое
собрание,  а  ‚иктору Њихайловичу  простым и  строгим взглЯд ЯвилсЯ, живой с
живым и впрЯмь заговорил. - ‡адача архиважнаЯ, товарищ Њакунько.
     - ђешим, - заверил волейболист  и конькобежец, рабоче-крестьЯнский свой
поправил головной убор,  широкий поЯс затЯнул и вышел, работать, действовать
решительно и быстро.
     ’о есть, конечно, не без этого, в начале самом сомнениЯ кое-какие были,
просматривалась  пара,  тройка  версий,  но  очень  скоро  ложные  отпали и,
собственной  гордЯсь  и правотой, и прозорливостью, шел к ордеру  на обыск и
арест старлей, спокойно, грамотно и четко разрабатываЯ свЯзку Љим-‡акс.
     ЏризнатьсЯ,  правда, политикой не пахло, рукой Њоссада, деньгами  –эђэ“
(жаль,  но  не  все  же   сразу)   пьЯным,  циничным  хулиганством  отдавало
происшествие  (на  почве,   сомнений  никаких,  обиды   личной   и   амбиций
непомерных), хотЯ, кто знает, кто знает, что может вскрытьсЯ,  обнаружитьсЯ,
когда припертый к стенке уликами ‚анюша ‡акс сознаетсЯ во всем, заговорит.
     ‚едь  кто-то  надоумил,  подал  идею  чудовищную  кощунственного  плана
мщеньЯ.  ‘лабохарактерный, безвольный, недалекий  ‡акс (таким лепилсЯ  образ
‚ани со слов  “стрЯлова, ‚асильева,  его товарищей, знакомых, педагогов) сам
врЯд ли  мог решитьсЯ, в одиночку  задумать  и  злодеЯнье гнусности подобной
совершить. Љто за его  спиной  стоит, с какою целью манипулирует  обиженным,
запутавшимсЯ в жизни,  бывшим вторым секретарем и президентом дискоклуба? Ќе
Љим ли, €горь ќдуардович? ‘туденческой  дружины командир, организатор секции
спортивной  "—ерный поЯс"?  Ђх, как  хотелось ‚иктору Њихайловичу за  шкирку
взЯть   указанного   юношу,  за  коим   числилось,   похоже,   многое  -   и
вымогательство,  и  спекулЯциЯ, и  вовлеченье в  проституцию,  да-да,  но он
исчез. Ќи раньше и не позже, именно тогда, когда поставил галочку в блокноте
лейтенант -  пора.  €счез, два днЯ назад из  общежитьЯ вышел, направилсЯ  на
консультацию по высшей математике, но по дороге слилсЯ с местностью. Џропал.
     „ома,  деревьЯ, гаражи,  заборы  - предметы пребывали на  своих местах,
безропотно  путь  следованиЯ   краткий  обозначали,   а   €горь   ќдуардович
отсутствовал. ЏолднЯ напрасно сбиваЯ  с  ритма сердца  преподавателей  основ
анализа  и  матстатистики, гулЯл метр восемьдесЯт два в козырном  чепчике по
коридору,  знакомилсЯ  со   стендами,   заданьЯ  изучал   самостоЯтельные  и
методические указаньЯ  к  ним.  Џотомок шелестел  листвой,  ходил  неплотным
облачком по небу, пичугой серокрылой чирикал в кронах тополей, а вот лицом к
лицу ЯвитьсЯ, предстать не соглашалсЯ ни за что.
     „осадно,  огорчительно,   что   предпоследний   оперативный  пункт   не
отработав,  приходитсЯ  переходить к последнему, важнейшему. Ќо, может быть,
сам   график   был  слегка   неточен,  и   эта   несущественнаЯ,  пустЯковаЯ
перестановка, корректировка,  всего  лишь  нужнаЯ,  необходимаЯ  поправочка,
внесеннаЯ,  оправданнаЯ   самою   жизнью,   и  служит,   в  общем-то,   лишь
подтверждением правильности общей линии  и стратегического замысла. ‚ общем,
спеша  пожать  плоды трудов своих, летел ‚иктор Њихайлыч Њакунько, неумолимо
приближалсЯ  к  фасаду главному с  фронтоном, ложными  колоннами  и башенкой
нелепой  (дотом-дзотом  системы  раннего  оповещениЯ то ли ЏЋ,  то  ли ѓЋ на
крыше). Ђ  корпус номер один ћѓ€  сиЯл, то  есть  густаЯ  тень на  репутации
доселе  безупречной вовсе  не мешала зданью институтскому глЯдеть  на солнце
беззаботно,  светитьсЯ,  сверкать слюдой  фигурных рам и  даже  с рейсовыми,
урчащими на площади ‹иа‡Ђми иной раз перемигиватьсЯ без смущениЯ.
     ‚от так.
     Ќо осечки, сбоЯ, на сей раз не должно быть. ‘то процентов. ‘пособностью
проникнуть в  психологию  подозреваемого  гордитьсЯ мог  заслуженно  товарищ
лейтенант.  Ћн сам  в  15.10, оставив внешнюю распахнутой, а внутреннюю чуть
прикрыв, через двойные двери в кабинет профессора и ректора  вошел, и тут же
пЯть  черных  точек  всего-то  успела  стрелка  отсчитать часов стенных,  за
четверть часа  до назначенного срока, впорхнула излучавшаЯ все, что положено
особе,  причастной  к делу  государственному, барышнЯ при папке коленкоровой
"на подпись" и доложила носиком напудренным, но внЯтно:
     - Ћн здесь.
     -  „авайте, -  распорЯдилсЯ  лейтенант,  хотЯ,  казалось  бы,  кивнуть,
отмашку  дать,  уместно  было  бы, приличествовало  в данной ситуации самому
Њарлену ‘амсоновичу, присутствовавшему,  не удалившемусЯ  гордо и брезгливо,
сидевшему, пусть  и  не на  привычном месте  в  центре под поЯсным портретом
(масло, холст) высоколобого калмыка без кепки, но в пальто, однако здесь же,
сбоку  у приставного  столика  с  моделью экскаватора шагающего,  и,  тем не
менее,   неловкости  не   ощущаЯ   ни   малейшей,   шесть  раз   почти   что
член-корреспондент не вздрогнул, не пошевелилсЯ даже.
     ЃоЯлсЯ, может быть, услышать:
     - Ђ вас Я попрошу покинуть помещение.
     Ќо  наш уполномоченный  был  благородным  человеком,  офицером, и слово
данное умел держать. ђад старатьсЯ! Ќикак нет! ‘у-жу ‘о-му ‘о-зу!
     Ќо он не  пожалел,  не  пожалел  о  молчаливом  соглЯдатае,  свидетеле,
дышавшем в ухо ‚ане ‡аксу. ‚едь запиратьсЯ стал ѓосстрах.  Џризнал,  что был
обижен, не отрицал, что горькую не в меру пил и планы строил мщениЯ, то есть
восстановленьЯ  справедливости,  был подведен, поставлен,  вроде  бы,  перед
необходимостью  и   неизбежностью  чистосердечного  признаниЯ,  но  у  черты
последней  малодушно замирал, писал,  де, письма, разговоры вел,  интриговал
даже,  переизбраньЯ, кооптированьЯ  добивалсЯ, но гипс не  портил,  подобных
мыслей  не  имел, все  это оговор,  ошибка,  недоразумение,  враждебных  сил
чудовищные  козни и ложь  нелепаЯ лиц  недостойных не  то  чтоб  в  комитете
заседать, а просто звание студента гордое, тем более, доцента, преподавателЯ
носить. Џодробности хотите? Ќе-а. ’о есть, конечно, с удовольствием, охотно,
про заговор  послушать  -  мы  всегда  готовы,  но  прежде  €ван ђобертович,
голубчик,  дорогой, надо  бы груз с  души тЯжелый снЯть. ‚едь  каждый  может
оступитьсЯ,  под  чуждое  влиЯние  попасть,  Я понимаю,  жизнь  сложна...  и
искупить ошибку можно,  определенно, уж  поверьте, только...  только  одним.
Џризнанием! ‹ишь искренность и прЯмота вам перед ђодиной зачтутсЯ.
     ’ак говорите же, черт побери, на что и как вас сионизм подбил.
     ќ... мэ...
     Ќепониманье, бездна,  пропасть, от  счастьЯ, от взаимности,  приЯзни  в
миллиметре. „а...
     €  вот, когда уж истекал  второй  тоскливый час бессмысленной,  нелепой
канители, Њарлен ‘амсонович, молчавший, синевший, зеленевший, багровевший по
мере  наполнениЯ  лоханок   и   пузырЯ  небезразмерного  продуктами  обмена,
нетерпеньЯ  гневного,  вдруг в  свою очередь иерархию взаимной подчиненности
нарушил и рЯвкнул страшной лекторскою глоткой:
     - ‚стать! •ватит! Ћтвечай по существу!
     € задрожал €ван, и оторвал глаза  от тусклой  без ухода должного латуни
прибора   письменного  юбилейного,  и   посмотрел  в  лицо  сначала  рыжего,
скуластого перед собой,  затем землистое с набрЯкшими подушечками, жилочками
справа, и понЯл,  с  Ясностью трагической  увидел, осознал -  разлюбЯт,  еще
мгновенье и  поставЯт крест, забудут, замкнутсЯ эти  люди русские, к которым
он стремитсЯ всей душой, всем  сердцем,  если  сейчас же,  наконец-то, он не
уступит,  немедленно не  сделает  навстречу  шаг... у-уу.. у-уу...  и  слезы
чистые на гладкую столешницу упали и сил их не было смахнуть.
     - Ќе помню просто... пили мы в тот день с утра... - Ђ ключ где взЯли? -
в ответ сейчас же потеплел, смЯгчилсЯ, вселил надежду голос лейтенанта.
     - “ Љима дубликаты есть... “ €горЯ... от всех дверей.


€ђЉЂ

     Ђ  люди  исчезали.  „а,  да,  не только  начальник дружины добровольной
института горного  €горь ќдуардович  Љим, насвистываЯ на ходу, весь воздухом
сквозь  губы  вышел, рассеЯлсЯ в  пространстве, утек  за  горизонт  мелодией
задорной и там  затих,  пропал  и ‘има  вец-–арев, мотивчиком  ли атмосферу
уплотнЯЯ,  или  же мыслью полируЯ древо, се тайна,  но факт,  что не звонил,
рукой громилы дверь сотрЯсаЯ,  не орал:  - "открой, достану так и так"  , не
слал  гонцов,  не прЯталсЯ  в неосвещенной  арке,  короче  говорЯ, в тревоге
величайшей, в  сомнениЯх и  беспокойстве страшном, уж  третьи  сутки  держал
Њалюту €рку, свою  голубку непутевую.  ‚есь день  подачи заЯвленьЯ  мерзкого
ждала  ответчика истица. “ж полный совершаЯ кругооборот,  портвейн почти что
весь,  пламень  малиновый из емкости початой,  ноль-семь литра, глоточек  за
глоточком   в   горло   проскочил,  сморил,  излилсЯ  струей  горЯчей  после
пробуждениЯ,  допит был, слит опЯть, ночь наступила - времЯ  белую  глушить,
сукровицу  и слезы размазываЯ  по лицу, а  милый  так и  не ЯвилсЯ  по рЯшке
двинуть кулаком, ногами тело белое взбодрить, неужто  в шутку  не  вкупилсЯ,
озлобилсЯ,  замкнулсЯ,  к  другой печаль унес... так и  отъехала к  полуночи
€русЯ одна на свете  одинешенька, в тарелку, правда, растрепанную, буйную не
уронила, как в  кино, на  пионерский пластик  щеку  опустив  землистую всего
лишь.
     ќгм-эгм. ”ьюить-фьюить.
     Ђ ‘има что? Ћн торговалсЯ. –арева пыталсЯ урезонить вец.
     - ЏЯть тонн, ты че, блин, ‚адЯ... да, где ж, Я столько бабок наколупаю?
     - Ќу, три давай,  и два десЯтка синек, - над младшим издевалсЯ старший,
свист со слюной, а смех клубками дыма из пасти вылетал.
     •е-хе.
     Ђ с потолка свисали зубьЯ, сталактиты, соски неведомого млекопитающего.
€счерченные,  разукрашенные  когтЯми  твари сдохшей,  стоЯли  стены  досками
стиральными,  венчал пещерную  эстетику полупустого холла ресторана  высшего
разрЯда  "ћжбасс" - швейцар, Ђндрей  Ђрсентьев, вышибала, беседовавший через
цепку с лихими девками, что пересемывали с той стороны дверей стеклЯнных.
     - Ќу, ладно, сколько у тебЯ сейчас найдетсЯ, - отфыркав, отсморкавшись,
спросил в конце-концов (все ж снизошел) братишку брат.
     - …сть штука, самое большое.
     - •м...
     - ‚адЯ, подожди, есть еще...
     Љочерыжка, штучка по руке из сплава легкого,  легчайшего, не то что там
"Ќаган" или  "ЏЊ",  в карман  положишь и  не  чувствуешь,  наоборот, летишь,
поешь, ах, черт возьми, жеребчик дыбом выбит под бойком, орел на щечке ручки
деревЯнной  и  словом  ЂќђЉђћЊќЌ украшен  ствол  короткий.  €дешь, тихонечко
шуршишь подкладкой  и гладишь,  и трогаешь прохладный  спусковой  крючок,  и
щелкаешь предохранителем, когда совсем  один,  а то стоишь  и тихо-тихо, как
слепак, читаешь надписи нерусские подушечками  пальцев. ЏђЋЏ…ђ’€  Ћ”  ћ‘ ќ‰ђ
”Ћђ‘.
     ђевольвер. …го привез  из  экспедиции  таежной, сокровище,  награду, за
лето,  проведенное  с  пудовым  рюкзачищем  на  горбу  в  компании  отпетых,
забубенных алкашей  мужского пола и нимфоманок, понЯтно, женского, посланцев
партии геологической ‘еверосибирской,  ‘ережа Љарсуков, сосед и одноклассник
†абы.
     - ...  ну, знаешь,  самолет... немецкий, у наших  не  было  таких... не
веришь?...  двери,  как у "‚олги", ну, прЯмо так и открываютсЯ  чик-чик... и
вроде  как  двигун  не  спереди, а  сзади...  да, точно  говорю,  винт  весь
погнутый, он, как обычно... а двигатель, слышь, точно за  кабиной... Џривез,
а  от отца, крутого мужика, забойщика угрюмой шахты "ЉраснаЯ ‡арЯ" в высокой
стайке прЯтал –урканов.
     ‚ неделю раз, другой, когда отец на смене был, а мать в деревню уезжала
с  автолавкой,  брал, уносил  домой,  садилсЯ  у окошка в огород,  откидывал
послушный барабан, любовно смазывал,  расстреливал, за шифоньером укрываЯсь,
горку, трельЯж  скрипучий,  родительское  свадебное  фото,  и  день, и  ночь
икавшие уныло ходики, ну а навоевавшись, нащелкавшись, в трЯпицу заворачивал
опЯть и уносил на место.
     - Ђ где патроны-то?
     -  „а не было, вот  крест,  три раза приходил туда,  как-  будто  белки
выели.
     € никакие не  подходили. Љалибр тридцать восьмой, как  много лет спустЯ
понЯтно стало †абе, Ясно, девЯть миллиметров, такой же точно у "Њакарова", и
по длине, что надо, но фланец, невезуха, держать не хочет, еще бы,  система-
то другаЯ совершенно.
     € с самолетом, кстати, все стало на свои места.
     - Ќемецкий? Ѓыть не может, откуда здесь? „ругое дело, Я, правда, сам не
слышал  от  ‚итали,  но кто-то  говорил, что  парни из  его отрЯда  томского
однажды   находили  американский,   из  тех,  что  через   ЂлЯску  в   войну
перегонЯлись, ленд-лизовские. ’оже,  видно, падали... Ђ что? Ћни нам, вроде,
ни к селу,  ни  к городу,  или  какие перемены намечаютсЯ?  Џодарок Љартеру?
Њухамеду Ђли? ’огда найдем какой- нибудь...
     - ‘мотри,  доболобонишьсЯ, баклан... - не стал в  подробности вдаватьсЯ
†аба.  ђуку  пожал,  напутствовал комиссара сводной поисковой  группы ‚адима
‘иволапова,  не осрамись  там  с  партизанскими  реликвиЯми, свидетельствами
зверств колчаковских и доблести красноармейской на слете всесоюзном.
     „ержи, мол, марку, честь не урони. € все.
     „а,  скрытен  был,  немногословен  вождь  комсомольский.  €  осторожен,
осторожен, как животное.  ‚едь всЯ деревнЯ  знала,  уверенно сказать  бы мог
любой жиган чушковский кому досталась пушка, бесценный сувенир, а –ура так и
не созналсЯ,  даже в момент отчаЯнный,  когда они с Ћлегом ‘ыроватко первыми
из  переулка  выбежали  к  пЯтачку,  где  в  луже  крови  черной, освещенный
уцелевшей  левой  фарой,  сидел,  качаЯсь,  готовЯсь только отойти  под  лай
водителЯ  автобуса   паскудный,  Њуса   •идиатуллин,  а  Љарсучок,  смешной,
счастливый пассажир,  в пыли  у смЯтого крыла  вместе с "ковровцем"  (с виду
целым, хоть бы хны) уже беззвучно холодел.
     - “ тебЯ? - белками поражаЯ круглыми, ‘ыр проглотил последних пару букв
от бега и возбуждениЯ, дыхание терЯЯ.
     - ‚чера забрал, -  своею  порцией фонем едва не поперхнулсЯ †аба, - как
раз вчера.
     € перепрЯтал в ту же ночь.
     ќх, надо было лучше.
     Ќу,  скажем, в  грЯзные трикухи завернуть, потуже завЯзать и бросить на
дно на  самое (да, в жизни ‘ветке никогда  не опростать) в дурацкий Ящик тот
плетеный, что за стиральною машиной. €ли в пимы засунуть, с в бумагу стертой
пЯткой  и изведенными  совсем на  скрип крещенский  черными носами, их  -  в
непрозрачный  полиэтилен  и  в  самый  дальний  угол  антресолей,  коробками
заставить с дачной мелочовкой, мешками под картошку, капусту завалить. ђазве
нашли бы?
     Ђ  так,  первое,  что взору  €горька  открылось, когда он через  фомкой
разлученную  с  проемом  дверь  вступил  в  свою  поруганную,   оскверненную
квартиру, была коробка из-под сандалей чешских  "Ѓотас", валЯвшаЯсЯ в центре
комнаты, среди разбросанного, жалкого в уродливом, циничном беспорЯдке бельЯ
и шмоток ношеных.
     ‡абрали, суки.  ѓады,  говнюки.  Ќо если...  …сли бы  лежал  родимый  -
фиг-найдешь, в углу цементом пахнущем  на антресолЯх или на  дне под ворохом
нестиранного с года прошлого трЯпьЯ,  разве  бы мог, он, €горь, не часто, но
иногда,  когда  подкатывала  к  сердцу   сгустком  черным  угрюмость,  злоба
беспросветнаЯ,  на  заседанье собираЯсь,  гантели  откатить и из-под  стопки
шерстЯных  носок  извлечь  трофей,  откинуть  барабан, крутнуть,  вернуть на
место, перещелкнуть предохранитель  и бережно в карман пиджачный  внутренний
бесценный всепогодный отправить талисман?
     Ќикогда.  Ќикогда,  в  президиуме  сидЯ,  не  смог бы он тогда  улыбкой
благосклонной  согревать, ласкать  болотным взглЯдом  бородавчатого  полоску
белую на  черепе оратора, ложбинку бритую  за ухом  трепача на идеальном длЯ
выстрела навскидку расстоЯнии.
     Ќет, нет, не мог.
     ‡а этот, ни с  чем несравнимый,  обалденный  кайф  - прицельной  планки
воображаемую  горизонталь  с  пупочкой мушки совмещать  и, задержав дыханье,
плавно-плавно, мЯгко,  как это только  можно сделать в сладком забытьи,  сне
наЯву, прижать  железный спусковой крючок к защитной  скобке, едва не  отдал
честь  семьи, и  репутацию, и будущее  самое болван, кретин и  недоумок ‘има
вец-–арев.  Љонечно,  загорелсЯ  он,  едва  лишь  показали   дураку  пустую
безделушку  без патронов,  “Љольт”  настоЯщий,  и  сдалсЯ,  каких уж ни были
зачатков разума лишилсЯ и согласилсЯ, взЯлсЯ не только спрЯтать у себЯ заем,
но и продать неправильное, меченное барахло.
     Ќо,  впрочем, хорош и †аба, в миг долгожданный и неповторимый, когда он
на  колени  мог  поставить  буквально всю  династию от  бабки  до  внучка  и
требовать чего  угодно,  смешной  зверюга черноглазый тимуровца, неловко так
ладошки мЯвшего под коридорным абажуром розовым, не выпроваживает вон тычком
ручищи волосатой в спину, нет, в  комнату к  себе ведет и долгую имеет с ним
беседу. €  ждет потом звоночка  телефонного, нечаЯнной, быть может, встречи,
надеетсЯ, на слово полагаетсЯ бродЯги, пообещавшего найти, узнать, куда уйти
мог нефигурировавший в заЯвлениЯх, незафиксированный в протоколах предмет из
легкого  металла  с вращающимсЯ на оси подвижной  в окошке неразъемной  рамы
барабаном. Ќу-ну.
     ‚от вам отгадка детскаЯ загадки длЯ доброго десЯтка  разведенных жизнью
по  разным  кабинетам,  но одинаково взволнованных  товарищей, что  даже  не
открывшись столь напрЯженно искавшим подобие  какой-нибудь хоть логики умам,
позволила,  однако,  к  неудовольствию  одних  и  вЯщей  радости  других все
сохранить, как есть.
     Ђга.
     Ђ пушка? Ћна, собственно, лежала, валЯлась по большей части в бардачке,
вонЯющем  дорожной  пылью отделении  рыдвана симкиного,  малолитражки битой,
хозЯин коей в отличие от бывшего владельца многолетнего  вещицы из арсеналов
армии  воздушной,  с  теченьем  времени  все  меньше  склонен  был  таитьсЯ,
прЯтатьсЯ, стеснЯтьсЯ,  то есть, признатьсЯ  надо, так обнаглел  с  весенним
пробуждением  и  перевозбуждением  системы  эндокринной,  что  пару  раз уже
случалось, даже тыкал людей совсем  малознакомых: - Ћн не зарЯжен, гы-гы-гы,
-  ствола обрубком в бок. ‚ общем, возможно,  во-времЯ, по-родственному брат
‚адим  изъЯл у младшего,  ей Ѓогу,  идиота дуру,  избавил он  неснарЯженного
механизма:
     - Љрючок  что надо...  Џойдет, давай сюда, - короче,  посидели плечом к
плечу, поговорили  вец-–аревы о том, о сем, на вид товарный потерЯвших пару
лет назад сидениЯх передних "†игулей", и по рукам.
     ‚адим, тюфЯк, который проиграет сегоднЯ же хлопушку в карты, вернулсЯ к
хлебному  вину  в кабак,  а  „има поскакал, помчалсЯ  сшибать,  выпрашивать,
набрать во что бы то ни стало к полудню завтрашнего днЯ не много и не мало -
полтора куска.
     „а, господа, не кинулсЯ, речь  уснащаЯ  поэтическими оборотами, просить
руки своей кисули, пинками выражать судьбе покорность, готовность пуд соли и
фунт  лиха   разделить.   "Ђгдамом"   -  жидкостью   длЯ   снЯтиЯ  мигреней,
разглаживаньЯ преждевременных  морщин  и  обесцвечиваньЯ  гемотом,  им  даже
пренебрег,  и  в  результате  горемыка €рка  наедине  с  народным  средством
безотказным нахрюкалась опЯть,  вновь набралась,  нарезалась,  надралась,  а
утром в таком очнулась  ужасе  и  страхе,  что булек пЯть всего  отмерив чаю
горького, собралась и поехала  (впервые  за неделю целую) в свой институт (и
не  судебно-медицинскую пройти  там экспертизу), а лекцию прослушать доцента
Љулешова о внутреннем строеньи тела человеческого.
     Ќе помогло.
     Ќеконтролируемое    введенье   в   организм   продуктов   органического
происхождениЯ,  разнообразие  сосудов,  путей  проникновениЯ   и  дозировки,
последних дней безумства настолько  радикально размЯгчили вещество в коробке
девки черепной, что лапушка, убей, а вспомнить не могла, она ли, часов всего
лишь  тридцать  тому назад утехам  предавалась  непотребным  под  щурившейсЯ
неприлично на небесах луною, потом дыханием тЯжелым туманила патрульным очи,
и, наконец, писала заЯвление, в шинели милицейской у батареи сидЯ?
     € спросить,  проконсультироватьсЯ,  пусть из  намеков, обинЯков неЯсных
заключить, понЯть, она ли требовала в самом деле:
     - Ќесите в сад, гвардейцы. •очу в пруду купатьсЯ, как графинЯ,- просила
ли шершавым Языка кресалом о небо чиркаЯ:
     - Ќайдите его, мальчики, - качала ли злорадно головой:
     -  Ћн, ‘има, „има вец-–арев, -  определенно, положительно,  ну, просто
было не у кого.
     ‚от  если бы  любимый  обнаружилсЯ,  ее, заюлю,  ждущим, поджидающим  в
подъезде с  кастетом  или  кулаком  хотЯ  бы  уж,  обернутым длЯ  сохранениЯ
костЯшек легкоуЯзвимых мохеровым  шарфом, все  проЯснилось  бы  мгновенно, и
контур,  и  объем, и цвет тот час  же  обрело.  Ђ  так, увы,  в пространстве
малонаселенном  она  плелась,  не  в  силах  отличить  горЯчки белой смутные
знаменьЯ  от  омерзительной  реальности, лишенной узнаваемости, затуманенной
продуктами переработки забродивших Ягод. € с каждым шагом, метром  и верстой
все гуще, все безнадежней, непроглЯдней становилсЯ мрак за белой, потерЯвшей
гладкость и преждевременно жирком подернувшейсЯ спиной девицы безрассудной.
     ѓосподи,  ах, кабы об этом исчезновеньи целых суток из ватного сознаниЯ
Њалюты два шалопаЯ гнусных знали, ‚адим –арев и друг его, приЯтель, дежурный
офицер центрального отдела “‚„  Ђндрей „ементьев,  не  беспокоЯсь ни  о чем,
точнее, думаЯ  лишь  как на лицах  подлых серьезность подобающую  сохранить,
продать они  могли  бы  ‘име, от страха оказатьсЯ зэком  готового на все, то
самое,  рукою  пьЯной  идиотки,  наклон  чередовавшей  с  правого  на  левый
беспорЯдочно, писаное заЯвление. Љое, кстати, не могло считатьсЯ таковым, то
есть  бумагой официальной, поступками и намереньЯми способной управлЯть лиц,
облеченных властью и наделенных полномочиЯми.  Џоскольку весельчак  Ђндрюша,
допросом  голой  бабы  насладившись, детали все обсмаковав, не зафиксировал,
как того требуют устав и долг, бумаги поступление в журнале соответствующем.
‚ходЯщий  номер сэкономив, листочек дважды перегнул  и положил в карман, под
серое х/б упрЯтал кителька. Ќу, а с зарей, освободившись и сдав  дела, дошел
до автомата телефонного ближайшего и неожиданным звонком развеЯл метаболизма
утреннего тЯгость врачу команды первой лиги ‚адиму вец-–ареву.
     - ‚адЯн, не хочешь ли стрЯсти с сыночка ‘имы тысчонок пару на пропой?
     Ќе знали, не ведали затейники, как  им судьба  благоволила, и вынуждены
были  потому мозгами  пораскинуть, поработать, чтобы  решить,  как потаскуху
нейтрализовать навернЯка.
     Ђ  потаскуха  хотела, то есть  ее как приступы пульпита частые, желание
одолевало, подкатывало  неодолимое скорее же,  скорей, увидеть ‘иму, в глаза
зеленые взглЯнуть и восторжествовать, или же сникнуть, опустить головку,  но
от навЯзчивого бреда освободитьсЯ, отделатьсЯ раз и навсегда. ‡вонила  ему в
среду дважды - не  застала, хотела завалитьсЯ в "‹ьдину",  но вновь со счета
сбилась, запуталась в стаканах  и задремала в ванне, уснула,  гуманно вместо
пароходиков пустив в естественной  стихии  поплескатьсЯ снова  куски-кусочки
заглоченной без  предварительной работы  челюстей  и  Языка,  рыбешки, сайры
тихоокеанской из банки металлической.
     Ќу,  а  четверг,  ах, ѓосподи,  сулил  ей,  наконец,  чудесной  встречи
долгожданное мгновение,  ибо,  благодарЯ счастливому стеченью обстоЯтельств,
Њалюта лишена была  возможности нажратьсЯ раньше времени.  Њарина ‚оропаева,
медичка-одногруппница, ее зазвала после уроков в гости на камешки взглЯнуть.
’о есть,  отвлечьсЯ,  заглушить  тоску и  скоротать  часок,  другой  (покуда
влажнаЯ уборка  превращает  заведенье  общепита  в  вертеп, гнездо  порока),
бокальчик сушнЯчка всего лишь при этом накатив.
     - ‘ережки, два колечка, цепка... - смешно и быстро тараторила Њарина на
ходу.
     - „линнаЯ? -  Њалюта,  пусть вЯло, но демонстрировала к жизни  интерес,
как видно, стойкий, и это несмотрЯ на ужасы и мерзости ее.
     - Ђга, - трЯслись волосики бесцветные в ответ, - до сюда вот.
     - ’ы че,  все  в бигудЯх и спишь,  -  на  раздраженье нерва зрительного
неадекватно реагировал  Язык запойной €рки. - Ђ разве некрасиво? Њне  локоны
идут.
     †ила Њарина  рЯдом  с институтом.  ‡а рощей кировской березовой, резную
русскую  листву  которой  воспитанники  детсадов   днем   сотрЯсали  криками
безумными, а вечерами,  готовЯсь  к бою,  молча раздвигали угреватыми носами
учащиесЯ школ и Џ’“ района. „ва шага, идти минут пЯтнадцать.
     €так,  сережки,  два колечка, цепка.  …ще  одна невольно  нам открылась
слабость, цветок в  букете,  малинки  чудные  пупырышки в мисочке с  черными
дробинами   смородины.   ‹юбила  девушка   округлость   пальцев   пухленьких
подчеркивать и  шеи  белизну,  ключицы  мЯгкие  изгибы  оттенЯть  продукцией
пошлейшей ювелирной.
     Џричем, имеЯ деньги на  изведение, пусть  не литрами, но  все  же порчу
крови  продавщицам  магазина  специального "Љристалл",  в  котором  рЯдом  с
бархатом  витрин, соседствовала  кожа  портупеи  постового  с  "Ќаганом"  на
шнурке, предпочитала €рка золотишко брать, ну, скажем, у Њаринки ‚оропаевой.
‘омнительного, будем откровенны,  да, происхождениЯ цацки, зато куда дешевле
и в кредит. ’о есть с задатком,  а то и без него, и с длительной рассрочкой,
это уж как правило.
     ‘обственно этим-то и заманила ‚оропаиха.
     - „а, ну, не важно даже, мне бы только знать, что ты возьмешь. Ђ деньги
хоть когда, на той неделе,  если сможешь половину, а остальное в  июне можно
даже.
     - ‹ишь  бы понравились  тебе,  -  повторЯла  она, ведЯ  тропинкой  рощи
городской Њалюту к дому. ’уда, где  щеголихи, в крахмальных кружевах березы,
сдавали  караул одетым в робы серо-зеленые б/у, высоким тополЯм,  к  полоске
пыльного, щербатого асфальта с названьем улица ‹азо. Љак-будто  ничего живет
Њаринка, когда к ней не заЯвишьсЯ - в квартире никого,  фатера вроде бы, что
надо, однако, фиг, гульнуть по-настоЯщему  нельзЯ, ибо под вечер  неизменно,
на  гвоздик  свой  повесив  респиратор и душ принЯв с  казенным мылом,  мать
‚оропаихи приходит, мастер режимного  завода  "Ђвангард". ‘егоднЯ,  впрочем,
сечь стрелки часовой клюющий носик не было нужды:
     - Ђ выпросила два днЯ отгулов и к сестре уехала в Ќовокузнецк.
     ‚се  удивительно сходилось, одно  ложилось  к одному,  и  не  спешить с
деньгами можно, и  есть  бутылочка  "ђкацители”, и  мать уехала надолго. Љак
странно. Ќе смущает гладкость?  €ли нормально? …шь да  пей, иди, если ведут?
Љороче, видЯ, что на мозги €руси полужидкие рассчитывать нельзЯ  никак, знак
ей послало Џровиденье  милостиво  простой и грубый. ЉогдЯ подружки проходили
под черными балконами  панельного урода номер  9 по улице  ‹азо,  к седьмому
направлЯЯсь, пальчики детские разжались и пакетик полиэтиленовый, наполненый
неаппетитной взвесью пемоксоли в растворе порошка стирального,  с четвертого
(двенадцать метров разгонЯтьсЯ) этажа под ноги €рке ухнул. †ах!
     € освежил ей юбку, блузку и лицо.
     Ћй, мама.
     ‚от  тут  бы  кинутьсЯ  наверх,  заставить  стуком,  страшными угрозами
бандитов малолетних дверь отпереть, дождатьсЯ папы с мамой  (или  найти их в
кухне  у  соседей), и  страшный  закатить  скандал, чтоб  экзекуции  суровой
насладитьсЯ справедливостью.
     Ђ после, на часы вглЯнув, товарке бросить:
     - „авай уж завтра.
     € на автобус, на автобус.
     Ќе тут-то было,  секунды  даже не  дала Њарина развинченному  организму
€рки длЯ отработки правильной реакции.
     - Ћй, это алкашей отродье, ублюдков пара всем известнаЯ, -  схватила за
руку  подругу,  - брось,  бесполезно  с  ними  свЯзыватьсЯ, пойдем,  пойдем,
сейчас, мгновенно состирнем и выгладим. Ќи пЯтнышка не будет.
     ‚от так, благое дело, и то  во зло  себе  способно  безмозглое созданье
обратить.   ‚  общем,  когда  бесшумно,  за  платЯным   шкафом   от  зеркала
голубенького    хоронЯсь,   два    чина    младшего    командного    состава
милиции-заступницы к ней сбоку подобрались и руку больно заломили,  поставив
в позу малосовместимую с  понЯтием о  гордости и чести девичьей, на ней,  на
глупой,  не  только  золото  чужое имелось  тут и там, но и  костюмчик новый
финский воропаевский.  -  ‡акрыла, закрыла,  -  взвыла за  спиной,  согласно
уговору, плану, запричитала,  заголосила  Њаринка, крыса, тлЯ, сама каких-то
пЯть минут  тому  назад устроившаЯ грандиозную примерку, - у мамки в комнате
закрыла  и обокрасть хотела. - ’ы че,  совсем? -  шуршало  горло скрученной,
униженной Њалюты.
     - Ћй, помогите, помогите, - трЯсла  льнЯными  кудельками ‚оропаиха,  не
реагируЯ на  клокотание и шелест, еще  бы, ей так по-дружески,  доступно эти
двое в форме объЯснили накануне, вчера  буквально, что  за торговлю краденым
статьЯ  есть в уголовном кодексе двести восьмаЯ, и предусматривает в случае,
когда в деЯньи этом промысел возможно усмотреть, срок,  детка, от пЯти  и до
семи. - ‚оровка мерзкаЯ, паскуда.
     Љороче,  получилось. Џолучилось,  скрывать  не станем.  Ќе зрЯ  топтали
травку утро целое,  березовым дышали ароматом рощи два  мента, не  то посуду
собирали, не то грибочки на супец.
     €так,  уже  к  одиннадцати  часам имел  Ђндрей „ементьев  на  руках три
документа.
     Ђ. ѓражданки ‚оропаевой Њарины ‚икторовны заЯвление о грабеже.
     Ѓ. Џротокол допроса задержанной с поличным на месте преступлениЯ Њалюты
€рины Ђфанасьевны, студентки курса первого мединститута.
     и ‚. Ѓумагу, котораЯ свидетельствовала, безусловно,  сомненьЯ, мучавшие
девушку последние два  днЯ, галлюцинации, виденьЯ, бред, оставили ее,  хвала
‘оздателю,  сон  разума  несчастного  (без  лишней суеты, поездок, встреч  и
неизбежных  возлиЯний)  вдруг  разрешилсЯ  абсолютной   Ясностью,  внезапным
осознанием содеЯнного, глубоким сожалением и искренним раскаЯнием.
     ’о  есть, пусть снова под  диктовку,  но рукой тверезой  на сей-то  раз
Њалюта  €ра  изложила,  сиреневой  приЯтной  пастой  мотивы,  побудившие  ее
оговорить, оклеветать солдата срочной службы „иму вец-–арева.
     "... из чувства мести, ревности  и  с тайным намереньем шантажировать в
дальнейшем его и  членов  семьи указанного  молодого человека, длЯ получениЯ
денежного выкупа..." „а-с, ловко. Ќу, а то, что девушка в теченье вечера ему
четырежды  пыталась съездить по мусалу, значеньЯ, в общем, не имеет. ‚едь не
попала же, шалава.


†ЂЌ€‘

     Ђ  в это самое времЯ свадьба  пела и плЯсала всего- навсего  в двухстах
пЯтидесЯти километрах к западу. Џо  Љрасному  проспекту города Ќовосибирска,
по  главной,  расцветавшей,   зеленевшей  артерии  его,  законам  физиологии
нормальной  вопреки  плыли  веселые  и  шумные отбросы  общества,  участники
вокально-инструментального  ансамблЯ  популЯрного  "Ђлые",  ну,  безусловно,
"Џаруса".   Џередовой   отрЯд   эстрады   молодежной   изрЯдно   укрепленный
поклонницами  из числа  аборигенов, горланЯ,  па  выделываЯ несусветные,  на
полквартала растЯнувшись, все ж продвигалсЯ, тем не менее,  к заветной цели,
гостинице на берегу реки великой "Ћбь".
     ’он  в авангарде задавал  блондин  наружности разгульной,  но приЯтной,
двух барышень за шейки с нежностью придерживаЯ (беленькаЯ справа, черненькаЯ
слева),  он  хрипом удалым вечерний воздух  волновал,  подмигивать  при этом
успеваЯ и той, что семенила, и той, что шла вприпрыжку:
     - ‚севышний, купи мне ѓаз двадцать четыре,  „рузьЯ на колесах, Ђ Я пилю
пехом.
     -  €  ножки,  -  подхватывал  сзади  еще  один,  лохматый,  живописный,
отставший малость с дамой,  пусть одной,  но боевой наредкость, умудрившейсЯ
уж две из трех возможных молний кавалеру расстегнуть:
     - € ножки устали, и нет  больше сил, џ жду в  эту среду Ѓольшой  черный
"‡ил". ѓулЯли добры молодцы, гудели, напитки по усам текли. Љричали:
     -  ѓорько,  -   по  случаю,  не  больше  и  не  меньше,  бракосочетаниЯ
руководителЯ   прославленного  коллектива,  композитора  и  пианиста,  зарЯд
несущего  бодрЯщий  оптимизма  социального и в жизни, и на  сцене,  ‘амылина
‚олоди. „а, правильно, красавца белокурого с физиономией не первой свежести.
     Ѓуквально в день  отлета, за пару  часиков всего лишь  до первой  дозы,
полфлакона этого турне  сибирско-  дальневосточного  ‚ладимир распростилсЯ с
жизнью  холостой,  то есть  вступил в законный брак с  буфетчицей  из  клуба
’рубного  завода,  смешной  малышкой  (имевшей,  тем  не  менее,  необычайно
развитые  выпуклости   млекопитающего  теплокровного),  что   незаметно   за
последние  полгода,  колбаской укреплЯЯ силы  музыкантов  между репетициЯми,
сменили джинсики сорокчетвертого, на  юбочку сорокшестого,  ее  на  платьице
сорок восьмого, а к лету (о-го-го) уже строчилсЯ сарафан совсем невероЯтного
размера.
     Љороче, записались, поцеловались, обнЯлись  и полетели - Ђнюта к  маме,
простынки на пеленки рвать, а ‚ова гастролировать, медовый месЯц, как никак.
     ‹Я-лЯ-лЯ-аа! ‹Я-лЯ-лЯ-аа!
     Ќа  славу отдыхал народ. „ва  гитариста, басист с косицей, барабанщик в
кепке,  саксофонист, трубач, три  вокалиста и  прочий персонал, включаЯ двух
рабочих сцены - Ђркашу ‚ыхина и ‹енчика ‡ухны.
     †ив! ‚ пьЯной драке нож хулигана жизнь  юную не оборвал после того, как
кралЯ подлаЯ хмельнаЯ  над чувствами поэта надругалась,  ему в  лицо швырнув
куплетик гнусный. Ќо, впрочем, кровь все же  пролилась.  ѓлаза залила теплаЯ
водителЯ второго  таксопарка города ћжносибирска. Ќе понЯл широколобый,с кем
жизнь свела.
     - ‡аправишь? - спросил его,  сидевшего, курившего, о чем-то говорившего
с таким же чебуреками затаренным козлом,  нелепый  псих с трЯсущимисЯ синими
губищами: - Ђ шел бы ты... - ответил коротко, не поворачиваЯ чана, шеф.
     -  ‚от  деньги,  - пыталсЯ ‹енЯ в приоткрытое  окошко  сунуть последнюю
несвежую купюру.
     - Ќе понЯл? Ќа хер, парень, на хер...
     € тут соединилось все,  и день, и жизнь, и  мелкие обиды,  и большие, и
воздух - божественный ночной эфир сменил внезапно состоЯнье агрегатное, стал
жидким, липким,  едким, вЯзким и,  задыхаЯсь,  ‡ух  согнулсЯ у облупившегосЯ
булочной угла, поднЯл бесхозный,  от  дома отвалившийсЯ обломок кирпича  и с
ловкостью  необычайной  длЯ  художника,  мечтателЯ,  идеалиста, пустил кусок
шершавого в синь лобовую бурчавшей мирно "‚олги".
     •рЯсь! варк!
     - “блюдок! ’ы ж убил, подонок, человека.
     - Џоймаю! ‚се равно поймаю! ‘той!
     Џопробуй.  „вор,   площадка  детскаЯ,  щель  между  гаражами  и  будкой
трансформаторной, скрип гравиЯ, скамейки, вросшие в песок, вонючаЯ и длиннаЯ
(исписанные стены) подворотнЯ овощного, проспект  ‘оветский - поперек, склад
тары ломаной  мЯсного  и  мусорные  баки  "†аворонка", вновь  гаражи, ограда
школьной  спортплощадки,   кустов  колючих  хруст,  дерьмо  собачье,  крышки
погребов,  сруб,  государством охранЯемый, опЯть свет - улица, бульвар ѓероЯ
ђеволюции, стрелою в тень общежитиЯ "Ђзота",  дыра в железных  прутьЯх Яслей
"‚осход", сырой  суглинок вдоль  свежевырытой траншеи,  карагачей  полночный
шорох -  все. „ом, подъезд, этаж четвертый,  дверь с цифрой 36, едва рЯбЯщей
под всех цветов бессчетными слоЯми краски. ‡ухны дышал. Ћн  втЯгивал  в себЯ
весь кислород из кухни, ванной, из-под двери соседской, из темноты отцовской
комнаты  незапертой, весь-весь  до капельки  вбирал  последней и,  выпустив,
молекулам истерзанным в прихожей даже разбежатьсЯ  не давал, вновь втЯгивал,
открытым ртом хватал, хватал...
     € вдруг остановилсЯ, замер,  рука по стенке чиркнула и сполз на пыльный
половичок...
     -шшшшш.
     Ќо,  нет,  не  умер,  не  умер,  пороком  врожденным  сердца  от  армии
избавленный  искатель  истины и правды. —ерез полчаса уже  стоЯл у изголовьЯ
спЯщего  в  носках и  брюках на  кровати  неразобранной отца  и  выворачивал
карманы  родительского  пиджачка.  ‘емнадцать  рубчиков  с  копейками  (улов
довольно скромный) - все, что осталось от вчерашнего  аванса.  ‘воЯ десЯтка,
немного серебра - тридцатник, в общем.
     Џошел к  себе. ‚зЯл сумку  польскую потертую с  ремнем  через  плечо, а
положить в нутро  клеенчатое  нечего.  „ве  пленки, прошлогоднЯЯ готоваЯ,  и
новаЯ  (втораЯ копиЯ), вокал пока что не  записан. ѓитара у „имона, распЯтие
продал. „а, продал, вспомнил, единственное нищего жилища украшенье.  Џодарок
урки.
     - „ержи, млЯ, тезка. ’ебе. ЊолитьсЯ станешь - вспомни обо мне.
     Ђ ‹енЯ и не собиралсЯ, и не умел.  Џросто держал на самом видном месте,
между кроватью  и  столом, войдешь и первое,  что видишь, крест, на  зло  их
комсомольским флагам, грамотам, значкам. Џросто пусть знают, Я не ваш.
     „а, продал. Џродал, но не отдал. € не отдаст.
     Ќа, выкуси, приЯтель. €щи-свищи.
     …ще он взЯл на кухне полбуханки хлеба и пару луковиц соседских (в мешке
их много - не заметЯт). ‡аписок не писал и не присаживалсЯ на дорожку, дверь
щелкнула   и  радужным   пульсирующим  нимбом  в  подъезде  лампа  встретила
сороковаттнаЯ.
     Ђ  на  улице  все  повторилось.  €гла пронзила,  прошила почку, легкое,
стальнаЯ беспощаднаЯ, и носик высунула у ключицы. € чем дышал ‡ух целый час?
Љак  насекомое,  наверно,  пупырышками,   бугорками,   порами,  к   скамейке
пригвозженный под желтыми плафонами, шарами сливочными ‘оветского проспекта.
     Ђу, братва!  ‚он  он, сечешь,  у клуба,  там,  разлегсЯ,  развалилсЯ на
левой, сука, видишь? Ђту, его!  Њочи ботинками -  рант пластиковый,  ключами
гаечными - зуб железный, белобилетника, косЯщего, шлангующего. Џолучи!
     Ќикто  не тронул. ЊилициЯ проехала разок, но озабоченнаЯ  чем-то совсем
другим, не тормознула  даже. Ђ огоньки зеленые шнырЯли по хлебному проспекту
‹енина, похоже.  Ќе  посылали граждан,  жаждущих забытьсЯ, а спрос  насущный
удовлетворЯли,  и  между  делом,  между прочим,  ловили  диспетчера  ночного
ды-ды-ды, докладывавшего сколько понадобилось  швов, чтобы  стЯнуть  в рубец
багровый раскроенную камнем шкуру.
     - „а как он выглЯдел, скажи хоть?
     - Ћх, не запомнил ура, высокий, говорит, и волос длинный.
     - Ќу их полгорода  таких.  ‚  конце-концов  поднЯлсЯ и пошел, доплелсЯ,
дотащилсЯ до голубого  на заре автовокзала. ‚ пЯть  тридцать,  раньше  всех,
машина  уходила  в  ќнск, на ней,  закрыв  глаза,  и ноги  подогнув,  словно
счастливый, не ведающий горЯ эмбрион, ‡ух и уехал.
     € словно  вырвалсЯ, два  приступа  за вечер,  таких, что раз в три года
только  до сих  пор напоминали,  торопись, твой век  недолог, а путь длинен,
иди, иди, иди, это предупреждение, последнее, но Ясное, беги. € убежал, ноги
унес,  спас  душу  и  бренное  вместилище ее, четыре с лишним часа летел над
гладью,  битумом  политой, словно  обрел  счастливо и  заслуженно ту  линию,
потерЯнную в океане на пути от берега до берега ‚еликого, подхватил и  снова
вел на ‡апад,  снова вел, пространство рассекаЯ, вспарываЯ, и музыке внимал,
что заполнЯла пустоту. ‘оединЯЯ несоединимое, два голоса стелились за спиной
- Ѓобби Њакѓи и Његги Њакѓилл, слов только, как ни старалсЯ, и этой песни не
расслышал. € все.  —етыре часика  всего  лишь  чистоты и  Ясности  во  чреве
автобуса, в позе  плода. Ќо,  не дано было родитьсЯ  снова,  распалась нить,
затихла песнЯ давным-давно, давным- давно, ну,  а судьба жестока  к  живущим
грезами, ее железной воле вопреки.
     -  ‡ух! ‹енЯ! - сомнамбулу по Љрасному  проспекту  кочумавшую  окликнул
кто-то, лег тенью, путь загородил  и Ящик пива, динь-динь-динь, поставил под
ноги.
     - Ђркаша... - разъехалсЯ, распалсЯ слабый кокон, и шнобель ‹енин ЯвилсЯ
на посмешище, открылсЯ белу свету. - ‚от встреча! Ќадо же... - пред беглецом
с поклажей  легкой стоЯл Ђркадий ‚ыхин  в куртке тертой, таких же  дудках  и
тенниске с цветочком лилии - три лепестка. Ђркаша-лабух, распущенной всем  в
назиданье группы школьной, уехавший после десЯтого к отцу в Њоскву.
     - Ђ? џ? Ќет.. так... проездом... а ты?
     - ‚от с ними, с дЯдькой разъезжаю, - кивнул Ђркадий головой. ‡ух бросил
взглЯд  в  указанную сторону  и  вычленил  из кутерьмы весенней  безошибочно
автобус  быстроходный, сработанный на берегах  „унаЯ (но не  на совесть, как
выЯснитсЯ вскоре, увы и ах). "€карус", но не красно-белый межгортрансовский,
а   сине-голубой  ЃЊЊ’  "‘путник"  на  сей  раз.  Ќахальный  люд  в  одеждах
праздничных,  кучкуЯсь  у  двери  открытой,  напиток  пузырЯщийсЯ  вливал  в
гогочущие глотки. - "Ђлые Џаруса".
     - €граешь с ними?
     - Ќет, аппарат ворочаю, отец пристроил...
     ’ут бы расстатьсЯ:
     - Ќу,  давай, -  отплыть, отчалить, окунутьсЯ снова в души таинственной
глубины,  чтоб  среди водорослей  и  рыб понЯть  течений,  сумрака  и  света
деликатную природу и  смыслом преисполнившись, ЯвитьсЯ, вынырнуть спокойным,
цельным, неприступным.
     џ утром проснулсЯ € понЯл, что умер, —то нет менЯ больше € мне хорошо.
     Ќе  вышло...  Ђ,  может  быть,  кто  знает, как  раз  и  получилось,  и
Џроведение  тут вмешалось, чтоб он не потерЯлсЯ на дороге, ведущий в никуда,
не обнаружил пустоту и впереди, и сзади, а навсегда осталсЯ здесь с надеждой
чудной, верой в существование мечты.
     ’ак или иначе, четыре с небольшим часа было отпущено ему.
     - Ќикак, увидел землЯка? - племЯннику ‚ладимир подмигнул, лишаЯ на ходу
гигиенического целофана "‘толичных" пачку.
     -  „ЯдЯ ‚олодЯ, это...  ну,  помните...  Я  пленку вам крутил... вы еще
говорили,  кое-что  взЯть  можно  было  бы... попробовать. Ќу,  помните. Ћна
Њосфильм?
     - Ђ, ну, ну, ну... Я партизан, Я шпион...
     €так, перваЯ бутылка напитка слабогазированного была опростана прЯмо на
месте,  благо  у ног услужливо  и терпеливо конца беседы  дожидалсЯ Ящик  из
голубого пластика.
     Ђ следующаЯ уже в автобусе.
     "Љавказ"  рванули  после  того,  как  заЯвление  ‡ух  написал  зелеными
чернилами  на беленьком листочке из блокнота  администратора  "прошу принЯть
менЯ..." - „авай, счас месЯчишко покантуешьсЯ рабочим, а дальше видно будет.
     Љ вечернему  концерту  уже  такие  смеси  сердце  ‹ени  омывали,  что в
грим-уборной он гитару взЯл чужую и запел,  и странным образом сей перфоманс
подействовал  на  банду, слаженно  и  без  забот привыкшую шагать от первого
аккорда к третьему, оп, кругом марш:
     „ружба  -  огромный материк, ’ам молодость обрел  старик  € к юноше там
вновь и вновь Џриходит чистаЯ любовь.
     ‚ообразите. Ћдин заставил палочками  буковыми жить,  волноватьсЯ крышку
черную  от  Ящика дорожного,  другой  сестрицы  басовые  толстые  светитьсЯ,
вздрагивать  и  замирать,  а  третий поддакнул,  подтЯнул,  дыханьем обогрев
стальные лепестки губной гармошки:
     џ  утром проснулсЯ, џ  утром  проснулсЯ, џ утром проснулсЯ € понЯл, что
умер.
     € ‹еню хлопали и по плечам, и по спине, и кто-то волосы  ему взъерошил,
а  после  трубач  схохмил  удачно, и  снЯл  несвойственный  и  даже  вредный
коллективу  чересчур  серьезный  стеб.  Љороче,  потЯнулись  со смешками  за
кулисы. - Џора, народ, - в общем, никто  не видел и  не слышал, как колобком
пыталсЯ выкатитьсЯ,  выпрыгнуть в  стульчак немытый  плюхнутьсЯ желудок,  да
горло  рваное  мешало.  Џам! Џу-бу-бу,  пу-бу-бу,  пу-бу-бу!  Џа!  ’а-та!  €
отключилсЯ.  ‚ернее,  себЯ  запомнил  у  изъеденного  серебра  общественного
зеркала, над головой малиновый излом уж электричество не силитсЯ до желтизны
шестидесЯтисвечовой  раззадорить, раскалить,  а  на  лице,  на коже  застыли
капельки воды, не смачиваЯ серую, по голубой не расстекаЯсь.
     € нет менЯ больше, € нет менЯ больше, € нет менЯ больше, € мне хорошо.
     Ђ ночью снова  жрал, давилсЯ, а  заглотив, плевал  угрюмо,  цедил слюну
паучью  и слушал лажовщиков,  старавшихсЯ  известным и безотказным  способом
избавитьсЯ  от  странных и ненужных  чувств,  которые  он,  ‹енЯ,  своим  ад
либитумом  предконцерным  навеЯл  невзначай.  Ќу,  то есть с удалью,  кою не
занимать,   похабству  предавались   сентиментальному.  Џолузабытые  мелодии
безумной юности своей насиловали  грубо,  скопом, свистЯ и улюлюкаЯ, словами
повседневными, тупыми, пошлыми.
     Њы идем, блин, шагаем в коммунизм, ‡адом наперед, иеллоу субмарин.
     „нем, когда у  стойки с гвоздЯми медными тоскливые и тЯгостные  сумерки
пивком прохладным разогнал,  томившее  и  мучавшее полночи  и полутра  нечто
неосознанное внезапно понЯтным, Ясным побужденьем оказалось.
     “йти! Ќа что ты соблазнилсЯ, дурень? Ќа что свой шанс, свой зов сменЯл?
“йти! “йти от них, уйти от всех. ‘егоднЯ... ЋбЯзательно!
     Џродолжить путь.  Њелодию движениЯ опЯть поймать... …ще немного выпить,
съесть, что это? желе из клюквы, стрельнуть десЯтку и привет. ’у-тууу!
     ‚севышний, купи мне Љрутую педаль.
     умел  камыш, деревьЯ гнулись,  шалман  катил  по Љрасному проспекту, и
пелось,  и плЯсалось,  Ѓоже мой, как  никогда,  ах, может  быть неплохо, что
рвутсЯ у автобусов ремни какие-то резиновые, быть может в этом есть какой-то
смысл.
     “  всех аппарат  есть,  Ђ Я  на бобах,  Џока в сердце  джаз,  а в  душе
рок'н'ролл, Џошли мне за верность новый ‹е Џол.
     -  ‹ень!  Ќу, че  ты там  отстал?  -  Ђркаша  обернулсЯ. Џлан  забирал,
прикалывала кочубеевка, тень школьного товарища куда-то утекала, рассыпалась
бисером и капельками ртути впитывалась в рЯбой ночной асфальт.
     - „а дай же ты отлить спокойно человеку, - обнЯл и за собой увлек ‚адим
ипицын, клавишник с  брюшком, -  вишь мучаетсЯ полчаса  уже,  беднЯга, угол
ищет,  закоулок. „огонит. ”иг вам! ”иг вам!  ‚от только бы  немного воздуха,
совсем чуть-чуть... железо, отпусти, три раза  за два днЯ, ведь это ж десЯть
лет  моих, зачем  же сразу, несправедливо  так...  обидно...  шик-шик-шик...
немного,  горсть  всего лишь дай в ладошку  наскрести  внезапно заиндевевшей
ночной   мути,   вдохнуть   разок...    ‘вет,   больше   ничего,   небесный,
ослепительный...  € в мЯгкую землицу лбом  вмЯл  ‡ух мелкую  траву, и  сумку
судорожно  к животу прижал.  Џатрульные,  найдЯ  его под  утро  с распЯтием,
приклеенным к пупу, беззлобно ухмылЯЯсь, посочувствовали: - —то, не помог?
     - ‘мотри, вроде бы тощий, а тЯжелый.
     ‚олодЯ же ‘амылин не стеснЯлсЯ. Ћн, предварительно у дам (у левой  и  у
правой) прощеньЯ попросив,  извлек свирель из  закромов вельветовых и  стал,
под  визг девиц, и  хлопать успевавших, и разбирать вслух буквы непривычные,
писать парной струей на пыльном тротуаре.
     - †а... нис..
     Ћй, мама!
     - †оп... лин...


‚…—…ђ

     —то ж, дискотека удалась.
     Љузнец  сиЯл, светилсЯ и даже пах шампунем "џблоневый цвет" и туалетною
водой "Ћ'†ен". …му пожала руку дама телевизионнаЯ.
     - Ќе ожидала, скажу вам честно, такого профессионализма не ожидала, ну,
хоть сейчас записывай, - фантастика, а девушка, помощник-ассистент, соседка,
даже осталась на второе отделение.
     Ћсталась полномочным  представителем  ”ортуны,  удачи,  дома  разумных,
деловитых граждан  посещающей  не в расслаблЯющем как  разум, так и чувства,
костюме неприличного  фасона, а в строгом синем с пуговками медными, зовущем
к собранности, самоограниченности и самоусовершенствованию.
     - Ѓудь готов!
     - ‚сегда пожалуйста!
     Ћсталась. “красила танцульки ‚алера „одд.
     ‚о-первых,  Љира  попросила,  а,  во-вторых,  идти  девице,   в  общем,
оказалось некуда. ‘пешить, бежать и даже ехать.
     - Ћб этом всЯ Љультура говорит.
     - „авно?
     - „а, уж недели две, наверное.
     Љонечно,  можно было бы и в "‹ьдинку" закатитьсЯ и весело отпраздновать
событье историческое. ђаз всЯ Љультура ее замуж выдает, грех не отметить это
дело. „евичник полагаетсЯ невесте, ну, а затем мальчишник, дабы впоследствии
не горевать о том, что упустила вот, когда могла. Ќо на винте пройти по залу
и на  колени  плюхнутьсЯ, пусть рот разинет  €ванов какой-нибудь, не  поздно
никогда. ‹ишь бы напитки по фужерам разливали и без, и с пузырьками.
     Ќо если... •отЯ, какие могут быть сомненьЯ...
     - € что же?
     - Ќичего, он женитсЯ, а мать на скорой в областную увезли.
     ’огда  есть вариант  другой. Џусть не на первом, на втором, на третьем,
не завтра, ну, так послезавтра все же автобусе за три с полтиной туда уехать
и  взЯть. ‚зЯть  напоследок  эти  глазища синие, ресницы  золотистые, ну,  а
оставшеесЯ, ради  Ѓога, берите,  пользуйтесь,  Я ведь не  жаднаЯ. -  Џривет,
Ђлешка! Ќе горюй!
     €ли  вообще не надо ничего, ведь понимала,  разве нет, еще тогда, когда
обветренные губы милого царапали  лицо под фонарЯми ледЯными,  это конец.  €
продолженьЯ ждать  не  надо.  Ђ  дивные слова, объЯтьЯ, руки?  Ѓыли, и  все.
ЏриЯтное воспоминание, не больше.
     Ђ  если чувствам вопреки  во  что-то верила, надеЯлась  и снам значенье
придавала, приметы собирала глупые, так ха- ха-ха. —удес на свете не бывает.
…сть,  ты же  сдавать  ходила биологию, ты вспомни, гады.  Џодонки  просто и
гнусные подонки.
     -  ‚ы  знаете, ‚алера,  Я,  когда  утром в девЯть заезжала на  студию с
Љурбатовым, да-да, имела длЯ вас немаловажный разговор, - докладывала  Љира,
в кисельных сумерках  дворами неопрЯтными весенними, вдоль гаражей, песочниц
и заборов путь держа, к общагам приближаЯсь горного.
     Ђх, сердце застучало, заволновалось неразумное. Ќеужто?
     -  Ћн приглашенье показал  мне на ленинградский  семинар  редакторов  и
режиссеров  программ длЯ молодежи. € только-то? Ќе всей заначкой  поделилсЯ,
Љира ‚енедиктовна, и мне оставил кое-что, дрЯнь сальнаЯ и потнаЯ. - ЌеделЯ с
третьего июнЯ в Џетергофе. Ќу  Я, конечно,  отказалась,  кому и как ЂндреЯ Я
сейчас оставлю? Ђ он тогда сказал, что вас пошлет и сам, возможно, совместит
приЯтное с полезным.
     - ’ак и сказал?
     - Ќу, да.
     “блюдки  хитрые  и очень хитрые,  не знающие только,  как же лучше, так
сразу проглотить или  сначала удавить  длЯ верности. €дут, шагают  стройными
рЯдами, а между ними мелькнет  вдруг, попадетсЯ  смешной  лопух  с ресницами
длиннющими наивными, как лучики у солнца детского.  Ђ жизнь? Ќе в  том ли ее
дурацкий  смысл, чтобы козлов,  мерзавцев  и  скотов дурачить  каждый  день,
обманывать  и  изводить,  а  этих вот,  смешных  кулем, доверчивых,  нелепых
простаков  прощать. ‘мотреть, смотреть  в глаза повинные и за  шершавый нос,
ам, укусить.
     - ‚алерка, больно. ’ы совсем с ума сошла?
     - Ђга.
     ’акое  утешенье  сумасбродное,  полушальное,  полублаженное, принес  ей
вечер, чему  способствовал,  похоже, бокал шампанского, "ну,  за удачу", что
был  осушен под строгими  пиджачными  бортами членов политбюро –Љ, взиравших
пусть сурово,  но  покровительственно, по-отечески, на  всю  эту  антрактную
возню,  устроенную  дискотечниками  в  специально отданном  сегоднЯ  им  длЯ
совещаний,  переодеваний  и  закулисной  суеты  общажном  красном уголке.  €
огоньки, конечно,  огоньки, гипнотизировавшие,  жучки  тропические,  самоеды
сбесившиесЯ,  спЯтившие  окончательно  от  ритма  экваториальной   церемонии
заглатываниЯ зеленым желтого, а желтым красного.
     - ‚ас можно пригласить?
     - ЊенЯ? џ на работе не танцую.
     - Ђ после?
     -  Џосле  будет  видно,  -  и  улыбнулась,  значит   можно  клиньЯ  еще
позабивать. ‘ложитьсЯ может. Њожет, может, может. ‘растись, как все сегоднЯ,
словно  по  заказу,  у  ’оли  ѓромова. ‚  отсутствии Џотомка  и ѓосстраха из
принеси-подай произведенного вдруг махом (с пренебреженьем полным к канители
сложной  слиЯниЯ  и  рассыпаньЯ  звезд  на  множащихсЯ  линиЯх просветов)  в
распорЯдители, парадоустроители, дворецкие с правами комиссаров ‚—Љ. Џо залу
центнер розовый перемещаЯ, он успевал и тут слюной побрызгать, и  там белков
эмалью  поиграть,  здесь  чью-то  маму  приласкать,  там  папиросы  изжевать
мундштук картонный. ‚ общем, моментом пользовалсЯ, был  жаден, груб, и сзади
заходил, и спереди, спешил, словно предчувствовал,  недолго будет барабанить
тапер по клавишам, а повтореньЯ можно и не дождатьсЯ вовсе.
     €  в  самом деле, интуициЯ  широкогузого  двуногого, присущаЯ  животным
способность брюхом ощущать, воспринимать и делать выводы,  не подвела ’олЯна
ѓромова. “дача сунет ему кукиш в пЯтак уже сегоднЯ. €згадит, смажет концовку
праздника   внеплановый   ущерб   имуществу  казенному.  ѓосстрах  вернетсЯ,
притопает  к  разбору самому  полетов и  учинит  ему  допрос,  как  главному
виновнику, козлу, не в свои сани севшему:
     -  џ  тебЯ  выведу, мешок,  на воду чистую, ты мне все скажешь, - будет
дышать в моргающие плошки ‚анЯ парами неразбавленного, пугаЯ так:
     - ’ы, сука, знаешь, длЯ примера, где Я  был сейчас? ’ебе сказать, блин,
кто мне  руку  пожимал? Џотомок,  €горь Љим,  не  пара,  нет, расхристанному
‡аксу, под вечер завтра ЯвитсЯ  беззвучно, тихо, мирно войдет, кивнет  тому,
другому,  как человек  за сайкой выбегавший в ботиночках на босу ногу, своим
ключом дверь ванькину тристадвадцатую откроет, с кровати сдернет по-хозЯйски
бухого, красноглазого ѓосстраха,  даст  устоЯтьсЯ, укрепитьсЯ чурбану, ну, а
затем  ногой  залепит  в  пах  беднЯге, а кулаком холодным  отверзнет  хлЯби
носовые.
     ’акие вот причуды вещества астрального. Џросыпалось, Ѓог знает от чего,
на голову ничтожнейшего толстЯка, раз -  эполетов  распушились бороды,  оп -
аксельбантов  заплелись усы, чу - золотом оброс околыш. Љрасота. Ђ у старлеЯ
невезучего  т. Њакунько последние  пЯтиконечные чуть  было с  плеч не сдуло,
малюсенькие, махонькие, и те едва  не сжались до черных меточек сиротских от
инструмента грубого сапожного.
     “вы,  попутал  бес  сотрудников  отдела  номер  ...Ять  из   “правленьЯ
областного.  Ћдин,  ‚иктор-железный-Њакунько,  ладони  возложив  на  копчик,
прЯмой   и   строгий,   прохаживалсЯ,   наблюдаЯ,   как   жаркими    словами
чистосердечного   признаниЯ  бумажку   делает  бесценной,  склонившийсЯ  над
приставным  столом ‚анюша ‡акс.  Ђ два других Ђ...ский и  Ѓл...ов, буквально
двери в двери, наискосок по коридору, нельзЯ, нет,  невозможно было услышать
через панели деревЯнные и кладку многослойную шуршанье шарика, и уж подавно,
в  отсутствии  мельчайшей  щелки,  дырки,  трещинки  победный запах  "ипра"
уловить, и  тем  не менее, однако, сидели друг напротив друга  и ухмылЯлись,
отвратительно, не по- товарищески, гадко.
     €х вызвал  первыми к себе с  докладом полковник Џ..т..иков. ‚иктора  же
Њакунько  последним. ‚сего  лишь  неделек парочку, другую,  отсутствовал, на
водах находилсЯ невидимого фронта и тыла генерал, спецрейсом возвратилсЯ, на
службу  с  полЯ летного приехал, и надо же, такой  на вверенном  ему участке
детский сад нашел,  такое лето пионерское  в  разгаре,  что хоть сейчас  всю
троицу под трибунал.
     ’о  есть,  конечно,  вина  Ђ...скова и  Ѓл...ова  при  всех неоспоримых
достиженьЯх очевидна,  непростительна, но  глупость  и,  главное,  ретивость
молодого Њакунько просто уму непостижима.
     „а,  Џрохор  сделал  свое  дело.  ’от, на кого надежды возлагались,  не
подвел, то есть подвел... вернее... в общем...  - Ќу, тут заранее соломку не
подстелишь,  никто  не  знает,  где  объект  сорветсЯ,  но  вы-то  почему  в
известность, пускай постфактум, но не поставили курирующего?  Ћн что, второе
дело, параллельное открыл?
     Ћткрыл, завел, увы,  и  даже двигаЯсь  путем кривым,  неверным,  ложным
изначально,  однако,  вышел,  вопреки  всему,  на  человека,  подстроившего,
организовавшего  незабываемое чудо, Явление очей, бельм превращенье гипсовых
пустых в живой искрой флуоресцентной, хулиганской, играющие глазки.
     Ќа €горЯ, дружины комсомольской командира,  Љима,  имен, наверное,  еще
пЯток различной звучности имевшего,  помимо собственного.  Ќо,  если Џроша -
милое  христианское,  он  получил  зубастой  подписи  построив частокол  под
обЯзательством  скрывать от  окружающих  цель своей  жизни  и  тайный  смысл
деЯний,  помимо своей воли,  так  сказать, как штамп на фотографию чернилами
какие были. ’о  множество  других, степных, шаманских, варварских, буквально
выпросил,  сам заработал,  заслужил дурной  привычкой рассуждать (вес лишний
взЯв, соотношенье  жидкой и твердой фракций  не  рассчитав корректно) о том,
куда восходит, упретсЯ линиЯ, ветвь древа генеалогического,  коль от сучка к
сучку  из  млеющего  в развитом  социализме  ћжносибирска  до  утопающего  в
благоухании чучхе ЏхеньЯна зеленым, полужидким, волосатым доползти.
     - € кто ты ему будешь, Љим?
     - ЏлемЯнником, родным племЯнником, не веришь, что ли?
     Ђга, отсюда и нелюбимые им - ђодственник, Џотомок, и то, что нравилось,
ласкало  слух, лишенное неблагозвучного  —енгиза, короткое  и  уважительное,
•ан.
     ’ак вот, именно ему, €горю ќдуардовичу и было предложено сына приемного
‘ергеЯ  Љонстантиновича  евелева,   писателЯ,   правдоискателЯ,   сибирской
всемирной знаменитости  мучителЯ, болвана  и шалопаЯ ‚адика дожать. €  он  с
заданьем справилсЯ отменно.
     „а,  уже  трижды  только за две  последние недели,  вместо  того, чтобы
французкого интервьюера  деньги не считаЯ, кликушествовать, бородой  шурша о
дырочки  шумовки  - трубки  телефонной, прославленный творец романов,  пьес,
повестей,  рассказов,   смирив  мужицкую   гордыню,  свиданьЯ  добивалсЯ  со
следователем, обыкновенным капитаном Ђ...ским.  Ђ тот его не  принимал, ждал
распорЯжений и –“, был занЯт, в общем.
     Џри всем при том, что времена иные знавать  случалось  евелеву. Ѓорису
’имофеевичу  "уважаемому" писал размашистые дарственные на титульных листах.
Ќу,  и его не забывал ‚ладыко, товарищ первый секретарь, чему свидетельством
красивый орден  многоугольный  "„ружбы Ќародов" к пЯтидесЯтилетию  прозаика.
‘обственно, и теперь помнил,  и операцию санкционировал, одобрил  в надежде,
что  удастсЯ возвратить народу  его гордость, из цепких лап врагов,  пока не
поздно, вырвать самобытнейший талант.
     Ќет,  не верил,  не верил  Ѓ.’.  и все  тут, что щелкоперы московские и
заграничные  могли носами длинными  и  острыми изрыть и  источить, испортить
сердцевину кедра сибирского, могучего.
     - Љак говорил? Ћтца замучили, теперь  могилу под воду  хотЯт запрЯтать?
Ѓлажь. ЏьЯн был? Љак обычно.  € кто  ему всю эту  шушеру с магнитофонами под
коньЯчок приводит?  ‘ын? Џасынок? Ќу, ну, вот с  ним и разберитесь, молодым,
да  ранним. Ђ  евелеву дачу надо будет дать у  нас в поселке  за запреткой,
пусть там работает у леса, без водки и без телефона.
     €так, приказ есть приказ.
     € €горь Љим с очередною клавой длинноногой ЯвилсЯ вдруг без приглашеньЯ
на премьеру межвузовского театра- студии "Ђнтре", спектакль внезапно посетил
с  названьем  "‹ошадь Џржевальского",  где в роли  главной блеснул,  приЯтно
удивил  бывший  студент  ћѓ€, Џотомка  одногруппник, а ныне исполнительского
отделениЯ Љультуры слушатель ‚адюха евелев.
     - Ќу,  дал.  ’ы дал, братишка, поздравлЯю. Ђ это ЌастЯ,  кстати. •отела
очень с тобою познакомитьсЯ.
     Љороче,  встретились,  о  времени  былом  веселом поговорили,  решили в
"‹ьдину" заглЯнуть, там после "Ћгненого  ара" "‘оветского  сухого" зацепили
пару  и  закатили к  настиной  подружке  ’омке  на  огонек  зеленый  абажура
лейпцигского.  Ќу,  то  есть,  удалась импровизациЯ. Љим  утречком  исподнее
нашел,  а евелю так и пришлось  отчалить, плоть  нежную незагорелую царапаЯ
изнанкой грубого денима.
     Ќехило начали.  € кончили отлично,  заметим тут  же.  ’о  что  казалось
будущим  далеким, мечтой, ради которой стоило из кожи лезть, ломать комедию,
волшебник  ђодственник  приблизил,   махом,  за  две   недели,  десЯть  дней
буквально, сделал Явью. Ћдним движением руки:
     - „а ну, слабо, на это даже у тебЯ кишка тонка, братуха, - вознес паЯца
и фиглЯра ‚адьку евелева  к зениту  сладостному славы, известности всеобщей
ореолом озарил. € разницы особой, право нет, в каком уж качестве, актера или
же художника, лишь бы вкусить, отведать, насладитьсЯ незабываемым моментом.
     “вы,  не  вышло,  слава - да,  но безымЯнность при этом была  важнейшим
правилом игры.  € не предупредили, никто  заранее ни слова не сказал. ќэ-эх.
’акое собиралсЯ  итальЯшкам  рассказать, такое наплести, проездом  в ђигу на
‚есненых  с  кассетой  заскочив  очередной,   но  вот   не  получилось.  „ва
симпатичных  человека  с  усами одинаковыми  подошли  на  улице  и попросили
вежливо помочь им завести машину.
     - Ќоу проблем.
     ‘вернули  за  угол,  еще   один  комплект  растительности  командирской
навстречу двинулсЯ.
     - ‘адитесь, ‚адим  ‘ергеевич, садитесь, нам по пути. Ђ утро солнечное с
ветерком. Ђ вечер, вечер  днЯ  предыдущего -  сама любовь и нежность. ‚есна.
Ѓутылка  белой и шампанского огнетушитель в холщовой сумке  с красно-  белым
словом  "Џознань",  но, черт,  накладка, вернулись предки  томкины, к  Ќасте
нельзЯ, у Љима в общежитии - в лом всем.
     -  Џослушай,  €гореха,  -  пришла  идеЯ  гениальнаЯ  в  голову  бывшему
‘’ќЊовцу, - а у тебЯ ключи, наверно, есть от ‹енинской?
     - Ќаверно есть.
     - ’ак что ж мы тут стоим?
     Ђга. ’ерпение, немного выдержки и  вот вам результат.  Ќе  стал Џотомок
мелочитьсЯ, ловить на анекдотах евелЯ или записывать тайком (на  спрЯтанный
под  девичьим  диваном  магнитофон)  как  дурачок  (с  немалым  мастерством,
заметим) копирует мычание бумагу доклада прожевать уж неспособного четырежды
героЯ.   ‡ачем?  ‘покойный,   вдумчивый  мичуринец  все   созреваньЯ  стадии
неторопливо зафиксировал, дождалсЯ спелости товарной и чик-чик, срезал. Ћдно
движение руки. - „а ты и не дотЯнешьсЯ дотуда, морда пьЯнаЯ.
     - Ќа спор достану? ќй, ЌастЯ, разнимай. ‚елели сделать рыжего и Љим его
не упустил. „вести  шестаЯ чистаЯ, "то есть действиЯ, отличающиесЯ по своему
содержанию  исключительным  цинизмом и  особой  дерзостью... -  наказываютсЯ
лишением свободы на срок от одного до пЯти лет".
     •а!
     € сам не засветилсЯ,  через спортклуб привел и  той же черной лестницей
(сначала  на  четвертый по боковой, там коридором до  малого спортзала,  две
двери и вас встречают ароматами апрельскими цветущие зады родного института)
всю гопку, шайку-лейку, вывел.
     ‘илен.
     Ќу, а потом  общага,  дружину под  ружье и на  полночи  шурум-бурум  до
потолка, чтоб никаких сомнений  не  возникало, а чем же  занималсЯ  командир
отрЯда комсомольско-молодежного в  тот злополучный вечер? —ем? —ем?  ЃоролсЯ
за здоровый быт, конечно.
     Ђ глазки? ‡енки как живые получились, с огоньком, только не поломойку к
месту пригвоздили, не тете Њаше с трЯпкой подмигнули, увы, стал строить бюст
голубенькие  собранью  ежегодному  отличников и  именных  стипендиатов.  Ћх,
засмущал, защекотал, игрун проклЯтый.
     ’акое  совпадение. „а,  без шума лишнего  было  бы лучше, но  с  другой
стороны,  нет  худа  без  э...  м...  ну,  в  общем,  не любили,  приходитсЯ
сознатьсЯ, не любили, товарищи по ратному труду старлеЯ Њакунько.
     Ќо, впрочем, все это домыслы, догадки, пища длЯ размышленьЯ (жеваньЯ  и
поплевываниЯ)  полковнику Џ..т..икову. Љто виноват, был  ли  тут умысел  или
досадный, обидный, запаркой и горЯчкой объЯснимый недосмотр? „а, это с одной
стороны. ‘ другой же, сомненьЯ возникали по поводу профессиональной попросту
пригодности  и  соответствиЯ  высокой должности и  званию,  такие, вроде бы,
надежды  подававшего  т.Њакунько. Ќу, в самом деле, нужен  ли,  не то чтоб в
“правленьи  областном, вообще, так сказать,  в  органах,  болван,  способный
полагать, будто бы нечто,  навроде озареньЯ  или прозреньЯ может  случатьсЯ,
иметь место, происходить с кем-либо, когда-либо, без надлежащей санкции тех,
кто, как говоритсЯ, компетентен?
     Ђх,  опростоволосилсЯ,  в  калошу  сел  ‚итюлЯ.  ‘портсмен  в  плаще  с
кокеткой.   •орошо  еще  начальству  (и  это  несмотрЯ  на  всю  серьезность
служебного  расследованиЯ)  так  никогда   и   не   откроетсЯ  всЯ  пропасть
мальчишества и полоротости офицера в погонах с созвездьем скромным. ’ак и не
будет знать  никто, что времЯ коротали перед  докладом Ђ...ский с Ѓл...овом,
прослушиваЯ  вновь  и  вновь очередную  пленочку, на  сей раз запись  свежую
беседы уполномоченного с разжалованным  активистом в кабинете  ректора  ћѓ€.
Ћсобенно вот это место нравилось:
     - Ќе помните?
     - Ќе помню.
     - Ђ если постаратьсЯ?
     - џ стараюсь.
     - Ђ если поднапрЯчьсЯ?
     - ЌапрЯгаюсь.
     ’ут  старший  званием  демонстративно  мЯть  бумажку начинал, а младший
весело показывал глазами, мол, не хватает, мало.
     Ќу,  в  общем,  отпустить  пришлось  ѓосстраха, и пропуск  выписать,  и
извинитьсЯ  в тот  же вечер. “вы, увы. Ђ  Љима,  Џотомка,  инкогнито в рЯдах
студенчества,  не  стали на  ночь глЯдЯ беспокоить. ‹ишь утром  в квартире с
видом   на   проспект  ЋктЯбрьский,   необитаемой  как-будто,  но  регулЯрно
посещаемой  разнообразными субъектами (при абсолютном  безразличии к сему  и
участкового,  и  домоуправлениЯ)   с  постели  холостЯцкой   юношу  поднЯли,
цивильным  не  чета, настойчивые, унтер-офицерские звонки зеленого, как мина
полковаЯ аппарата.
     -  Њожешь идти в общагу досыпать, - не  представлЯЯсь и  не здороваЯсь,
поздравил с  окончаньем  карантина самодостаточный  и  грубый  баритон,  но,
впрочем,  тут же потеплел  и  со  смешком, вполне приЯтельским, добавил: - Ђ
немчура-дружок тебЯ продал, сдал-таки, сдал фриц недобитый.
     Љороче, пропустили дискотеку, пропустили оба такое мировое мероприЯтие.
Ђ ‹ера  „одд, помощник  режиссера,  ассистент, исполнила  служебный  долг  и
потогонного  тропического  ритуала  не  дожидаЯсь  окончаниЯ, собралась  под
там-тамы  и  кимвалы,  во мраке,  незаметно,  сделать ноги.  “йти,  свалить,
исчезнуть.
     €  надо было-то всего  - тихонько юркнуть  в  красный  уголок,  пакетик
пластиковый со стола, не зажигаЯ света, прихватить, и ходу, ходу.
     Ќо пас  ее не зрЯ, тень не  напрасно неподвижную,  что справа  у пульта
весь вечер в  поле зрениЯ держал жиртрест,  герой сегоднЯшнего  днЯ,  ѓромов
’олЯн.
     ‚алера - только за полиэтилен, замочек щелкнул за спиной, свет вспыхнул
и  снова,  второй раз, батюшки, за этот  идиотский день,  поплыло, потекло в
улыбке сало.
     Ћн приближалсЯ, он брать любил вот так, и по- другому просто не умел. Ђ
баба? Ћна, известно, всем дает, так чем он хуже, елки-палки.
     - ’ы хоть бы выпить притащил, что так-то сразу?
     ‚ыпить? Љричать  бессмысленно, все окна зарешочены, замок только ключом
можно открыть хоть с той, хоть с этой стороны...
     - ЋсталсЯ "•ерес" наверху, ты будешь?
     - „авай.
     -  Ћдин момент,  только без глупостей,  договорились? ™еколда щелкнула.
Њинута выиграна. Ђ  эта  парочка  столов  зачем  в углу там  друг на  друге?
ђазминку  проводили? ђепетировали  танцы?  €ли же  просто развернутьсЯ  было
негде? ’еперь не важно, главное - поставить на попа  тЯжелый верхний... так,
так... еще... еще... чуть ближе к подоконнику... огонь!
     ќх,   только-только  члены  и  кандидаты  в  члены   политбюро,  работы
исключительной издательства  "Џлакат", в полном  составе, дружно  стали  длЯ
улучшениЯ обзора  и  конвекции расстегивать  партийный  шевиот, девка-оторва
опрокинула,  в  окно столкнула двухтумбовый  и  вместе со  стеклом  стальную
халтуру, тЯп-лЯпство из гнутых прутьев высадила.
     Џока-пока-покачиваЯ  перьЯми  на  шлЯпах,  ‘удьбе не  раз шепнем, -  на
теплый, пыльный суглинок маЯ приземлЯЯсь, колени выпрЯмлЯЯ и отрЯхиваЯсь:
     - —ао!


 * ‘“ЃЃЋ’Ђ
 часть третьЯ * 




‹…ђЂ

     Ћн позвонил в субботу. ‚алера только-только закончила беседу  глупую  и
утомительную   со   свиньей,   внезапно  объЯвившимсЯ   и   алчущим  общениЯ
немедленного, тесного, подонком ‘имой вец-–аревым.
     - Ќу что,  кинозвезда, должок-то будем отдавать? - прохрюкал, прочавкал
претендент очередной на обладанье прелестЯми девичьими.
     -  €ли ты думала, забуду и прощу? Ђсь?  Џлохо слышу, повтори-ка?  - был
жеребец наредкость нагл и по обыкновению решителен, Ѓог знает каким образом,
с чего и почему, ей отрицательное, красное выведЯ сальдо.
     ‘ебЯ  же  он  Явно  чувствовал в плюсах.  …ще  бы.  ‚чера  за  ужином в
"ћжбассе"  под  молодецкие коленца "ЊЯсоедовской",  под  коньЯчок  со вкусом
неутраченным  исходного продукта,  который  шкуркою  лимонной  и то не сразу
перешибешь,  брат  ‚адик  выдал  младшенькому  „име,  извлек  из  накладного
пижонского кармашка и бросил через стол бумажку неказистую, измЯтую, однако,
купленную ‘имой, тем не менее, за деньги настоЯщие.
     „лЯ  ощущеньЯ  жизни полноты, помучал  чуточку,  но отдал. Љинул. Ѓери,
соплЯк. ‘кажи, спасибо.
     Љонечно, угодил в тарелку с шашлыком, но  не испортил этим настроение и
аппетит единокровного, родного.  Ќаоборот,  необычайно возбудил,  взбодрил и
даже  окрылил  наследника  традиций  героических  до степени,  потребовавшей
скорейшей  смены общей залы предприЯтьЯ  общепита на  узкую  кабинку мужской
уборной заведеньЯ.  ’ам  оказавшись, впрочем,  ‘има не стал  рвать молнию  и
пуговки, в  зеленых бликах малахитовых щербатой  плитки он почерком  зазнобы
"мама мыла  Њашу" насладилсЯ,  затем движеньем  резким  отделил  придаточные
неуклюжие  от  главных безобразных,  отнЯл  у подлежащих,  пусть мерзкие,  с
ошибками чудовищными,  но все-таки  сказуемые,  смешал приставки, суффиксы и
корни,  сложил  на  край фаЯнсовый,  подошвами  изгаженный,  бумажек  мелких
стопку, и сжег. ‘махнул  ботинком пепел в  вазу неопрЯтную и утопил в водице
рыжей. ‚от это  помнил.  Ћтчетливо  и  Ясно. Ђ  далее  - ком,  муть,  ерунда
зеленаЯ.  Џил все со всеми. ђазмахиваЯ вилкой,  обещал лишить врача  команды
первой лиги внешности приЯтной, пыталсЯ забодать его чуть теплого, прижать к
столбу фонарному железным ситом передка тупого  жигулевского, блевал в окно,
с педали газа  ногу не снимаЯ, на развороченном асфальте у ™етинкиного  лога
подвеску чудом не разнес,  но потерЯл  колпак,  остановилсЯ, подобрал,  стал
надевать, да  от усилий непомерных сомкнулись очи, и  к  пыльному,  горЯчему
крылу  припав,  уснул,  забылсЯ  бедолага.  Љороче,  милость  ’ворца  в  том
непостижимаЯ, что утро встретил не распотрошенным трупом в морге, а ссадин и
синЯков происхожденьЯ неизвестного в расчет не принимаЯ, живым и невредимым,
у  открывающейсЯ  всем страждущим на  радость  ровно в семь, железной шайбы,
пивной точки при речном вокзале.
     Љровь разогнал, разбавил, охладил парочкой кружек. ‘вел горизонта линию
с  воображаемой  границей  неба  и  земли,  твердь  под  ногами  ощутил,  на
кожемитовое  плюхнулсЯ,  дух  смачно  отрыгнул  Ячменный  и  порулил  домой.
ЌажралсЯ  пирога  вчерашнего,  распухшего  от  осетровых   нежного  филе,  и
завалилсЯ в люлю. Ѓаю-бай.
     ‘пал,  до  двенадцати  подушку обнимал,  дышал  в  атлас,  лен  слюнкой
увлажнЯл. ‘он славный вторничный,  вторженьем  смеха  вадькиного  прерванный
столь безобразно, счастливо досмотрел в субботу, и пробудилсЯ, будто бы и не
было трех  этих  гнусных дней,  в  отменном духа расположении, готовый жизнь
продолжить с той минуты, когда несчастнаЯ едва не прервалась.
     Ђ  закачалась дивнаЯ  на волоске в миг сладкий смены мЯгкого и круглого
на гладкое, упругое, прохладное. Џосле того, как  первой, витаминами, солЯми
минеральными  богатой  травушки  откушав, попер  бычок,  расталкиваЯ  стадо,
прочь, к черту,  двинулсЯ от опостылевшей пеструхи к маЯчившей  там, с краю,
гордой, тонконогой, черненькой.
     Њу-уууу-ууууу!
     - —то значит, не получитсЯ сегоднЯ?
     „урнаЯ  ‹иска,   добратьсЯ  до  сахарных  берцовых,  большой  и  малой,
вознамерившись, щенЯчьими, но остренькими зубками хозЯйку заставлЯла быстро,
очень быстро соображать.
     - ’ак у менЯ же съемка, ‘има.
     - ‚ субботу?
     -  ‚  том-то  и дело,  что  в субботу.  Џоедем  в  "ћность",  будем там
записывать длЯ передачки новой программу дискоклуба ѓорного.
     - •о,  хо, гы-гы!  Џойдет. ЌиштЯк.  Њы это любим,  танцы-шманцы.  Љогда
заехать за тобой-то? ‡а час намазатьсЯ успеешь?
     - “же в порЯдке,  не волнуйсЯ, за мной послали полчаса назад  со студии
дежурку, вот жду с минуты на минуту.
     -  Ќу,  тоже катит. ‡начит  там  встречаемсЯ.  Ќачало-то во сколько?  ‚
шесть? Ќу, все, замерЯно. —улочки красненькие не забудь надеть.
     Ќю-ню-ню-ню.
     Љозел. ‘частливо наловить тебе впотьмах каких захочешь, красных, синих,
черных, заштопанных вчера и разошедшихсЯ сию минуту в аллюре страстном.
     Џохоже  кинула, так просто. …ще бы одного неплохо так же точно оставить
с носом, в луже, на бобах. €ли ни в коем случае? ЏерекреститьсЯ, что в день,
когда Ђлешка  сделал  дурой, он,  кстати так,  вонючка,  нарисовалсЯ,  мосье
Љурбатов, можно сказать, руку протЯнул?
     Ќет, подождем, пока что подождем, не станем пачкатьсЯ, спешить,  просто
не  выйдем в понедельник на  работу, во  вторник тоже не  пойдем,  приветик,
голубой экран,  терпенье,  рано  или  поздно, отец за  ужином ли,  за обедом
скажет сам:
     - ’ы, ‚алЯ, вот что... ‚асилий завтра трудовую принесет, пойдешь...
     Људа  теперь?  ђаспространителем  билетов  в  ”илармонию,  учительницей
кройки и шитьЯ в „ом Џионеров? ЉакаЯ  разница? Ћн все равно придет, какой бы
ни  был, чтобы ни  было,  придет, придет,  и пусть он будет  виноватым,  а Я
прощу, прощу и никуда уже не отпущу...
     -  Ќе  стыдно? - ‚алера присела, за холку  поднЯла звереныша  смешного,
лайку ‹иску (вчера отец от  дЯдьки притащил племЯнницу трехмесЯчную попавшей
в этом феврале под колесо уазовское Ѓелки).
     -  Ђ?  Ќе слишком ли здоровый  тебе попалсЯ заЯц  длЯ  первого-то раза?
Њожет быть, лучше пузо почешем длЯ начала?
     Ћдно другому  не  мешает, похоже,  полагала псина. …два  лишь  ласковые
пальцы  перестали пух  ерошить, малышка  тотчас  же за недоеденную,  вкусную
лодыжку принЯлась. Ќу, в общем, самаЯ игра у них с собакой началась, веселье
самое,  когда  на  коридорной тумбочке вновь  дернулсЯ и  запросил ботинка в
голову,  опутанную  проводами, телефон.  € кто же?  ‘има,  неведомым титаном
мысли  надоумленный, с контрольною  проверкой? Њалюта, куда-то забурившаЯсЯ,
пропавшаЯ, исчезнувшаЯ на неделю:
     - ‚алерка, забери менЯ отсюда!
     - ’ы где?
     - Ќе знаю. Ќичего не знаю, забери менЯ отсюда.
     €ли же.
     - Ђнна ‚итальевна? Ђлло? ќто "†аворонок"? Ђлло, бухгалтериЯ?
     ‡зззз - телефон. ’ик-тик - часы. ‡зззз - телефон. ’ик- тик - часы.
     ‚зЯть?
     („ень-конь? €ли день-птица? ‘ отметиною черной или белой?) - „а.
     €  ничего.  ’о  есть,  сердечной  мышцы  сокращение  без  расслаблениЯ,
физически,  как близкое удушье, ощущаемое напрЯжение  молчаньЯ.  —то  лопнет
первым, перепонка, мембрана, жила  меднаЯ или же губы разомкнутьсЯ? Ћ, Ѓоже,
неужели? ’ак скоро?
     - ’ы?
     - џ.
     Ђлексей, ее Ђлеша, вот, знайте,  знайте, как это происходит, случаетсЯ,
ха-ха, звонит с вокзала: - ’ы что там делаешь? ЊенЯ ждешь? Ќадо же. „авно? -
и  просит, смеша  суровостью  внезапно оробевшего балбеса,  приехать  к нему
немедленно, сейчас же.
     - Ђ ты, ты сам-то почему не можешь, мой хороший?
     - џ объЯсню, Я объЯсню тебе.
     € надо ему должное отдать, он попыталсЯ.
     - Џонимаешь, она бы никогда нам не дала, не то что вместе быть, жить не
дала бы, - Ђлеша повторЯл, на гнутой спартанской деревЯнной скамейке пустого
зала ожиданьЯ жд вокзала сидЯ:
     - Ђ теперь... она никто, ноль, ее нет.
     - ‘ерьезно?
     -  „а,  Я уезжаю, перевожусь  в  ‡апорожье, -  его чудесные, но  темные
глазища  смотрели   не  на   ‹еру,  от  фрески  оторватьсЯ  не  могли  эпохи
алюминиевого  романтизма  во всю стену,  с  расставленными там  и сЯм, серой
ракете параллельно, головастиками, что карты звездные заправивши в планшеты,
в раздумьЯх проводили предстартовые неизменные одиннадцать минут.
     ‘обственно, уже можно считать, перевелсЯ, во всЯком случае, сдал сессию
досрочно  и  документы во вторник,  среду ближайшую  на  “краину отошлет,  а
там... там не должно быть никаких проблем.
     Ђ проблем, препЯтствий, неожиданностей от судьбы не  ждал Ђлеша …рмаков
постольку, поскольку несложным делом томского студента, там,  на днепровских
берегах  занЯтьсЯ обещал не кто-нибудь случайный, посторониий,  равнодушный,
нет, напротив, его собственнаЯ  теща, доктор  биологических наук, профессор,
проректор ‚“‡а уважаемого и авторитетного …лена ‘ергеевна Љостырева.
     ‚прочем,  ‚алере подробность эту любопытную,  деталь,  нюанс не выложил
Ђлеша тут же, не бухнул, с  плеча не рубанул, умолк в очередной раз и  сидел
решительный  и  бледный,  двухмерным,   плоским   покорителЯм   галактик   и
туманностей сродни.  Ђ ‹ера, его чуднаЯ девчонка, все  просчитавшаЯ заранее,
все, как казалось ей понЯвшаЯ,  простившаЯ уже, лишь улыбалась, "ну же, ну,"
- любуЯсь нежным и чуть вздрагивавшим золотом. Ћн волновалсЯ, он не решалсЯ,
смешил забавно заострившимсЯ и удлиннившимсЯ как-будто носом, и так хотелось
миг борьбы его с самим  собой (начало сдачи, отступлениЯ продлить) купатьсЯ,
фыркать  в нем,  нырЯть,  но  жалость  и  любовь  сильнее  оказались эгоизма
победительницы:
     - Ђга, а мне, так надо понимать, пока что лучше здесь побыть?
     - ’ебе... тебе тут лучше оставатьсЯ, - померкли несравненные, опали.
     - Ђ, вот как.
     - „а, ‚алера, Я женилсЯ...но... но, в общем-то, не в этом дело.
     "Љонечно, конечно же,  мой славный дурачок ,"-  дочь следопыта-скорнЯка
смотрела ласково, неправильно, не так как надо,  как всегда,  короче, -"  ’ы
говори, Я слушаю, чего держать все это, говори, давай, пока смешно не станет
самому."  Ђх,  ѓосподи,  зачем, зачем он  клЯтву,  данную стеклу  вагонному,
линЯлой  шторке позавчера,  нарушил и позвонил, за  три часа до  отправленьЯ
электрички на ’айгу не выдержал,  набрал ненужный номер в  будке телефонной.
•отел быть честным, объЯснитьсЯ. ‘ кем? ‘ незнающим уныньЯ сгустком задорной
плоти? Ћ чем? Ћ чем он говорить хотел с рекою, ветром, цветущим лугом? ‘мысл
жизни  -  смех.  –ель, планы - рожица.  ‘трах, ужас, безысходность - Язык  в
развратных розовых сосочках.
     Њожно  подумать,  не отрезал он,  не отрубил,  две майские  недели тому
назад,  десЯтого  гвардейского  числа,  когда  в  руке  ладошку  прЯча  ‹ены
Љостыревой, сестренки младшей ваЯтелЯ и живописца, кивнул  распорЯдительнице
‡Ђѓ‘а, толстухе с замазанными пудрою прыщами:
     - ‘огласен. „а.
     Ћн снова погибал,  он снова возвратилсЯ  в канун проклЯтый бесшабашной,
шумной ежегодной стрельбы по люстрам полупрозрачным пластиком, в пору, когда
…лена  Љостырева,  к  высокому  стремЯщеесЯ  существо,  однако,  вынужденное
миритьсЯ  с участью невыносимо пошлой - студенточки прилежной курса первого,
вдрызг разругавшись  с мамой (весьма практичным орнитологом, специалистом по
пернатым)   на  поезд  села,  и  в  ночь  малороссийскую   была  увезена   в
великорусском направлении. Џрибыв в столицу, целый день на —истых Џатриаршии
пруды искала, ну, а наутро с мокрыми ногами и неопасным першеньем в горле на
самолете Ђэрофлота убыла в богемную ‘ибирь.
     ’аким вот образом, с небес, в нежнейшей дымке семицветной керосиновой и
в реве зверском все за собою выжигающих турбин к нему ЯвилсЯ избавитель, без
крыльев, но в образе голубки кареглазой.
     - ‚олчонок, - Ђлеша ей представилсЯ с привычным фатализмом.
     -  Ћ,  значит  вечера  мы будем  проводить за долгою  игрою в  бисер, -
немедленно откликнулась …лена.
     Ђ  он  не  понЯл,  не понЯл сразу, не  врубилсЯ,  забаву  поначалу  эту
странную не оценил, игру, котораЯ неспешную, что теплитсЯ  от паузы к паузе,
беседу предполагает. ‘такан молдавского, туман во взоре от постепенно тающих
кристалликов-зрачков, и желтый Язычок свечи на каждой грани.
     -  ’ак  жить  нельзЯ,  ты должен убежать, уехать,  перевестись,  ну,  в
‡апорожье то же.
     "‚алера, - назавтра будет Ђлексей строчить, терЯЯ поочередно, то лекции
холодной нить, то сумасшедшего письма идею пылкую, - Я уже знаю, почти знаю,
как   можно   все  исправить,  переменить..."   Ћн  будет,   будет,   будет,
но...но...но...
     Ћднажды варварский процесс безжалостного  потрошениЯ и  без того совсем
уж отощавшего конспекта  остановитсЯ. ЋчереднаЯ выволочка, мозгов воскреснаЯ
прочистка, за  что, так, ни за что,  за пол  невымытый,  квартиру пыльную по
случаю  удачного  доклада  в  ученом  обществе студенческом, лишит  внезапно
обаЯниЯ привычного,  желанности открытку, такую редкую,  такую замечательную
птичку, не чаще раза  в месЯц залетающую под букву "…" старинной  деревЯнной
полки с Ячейками, глухими отделениЯми в холле у вахтера.
     "…й  нипочем,  все  нипочем... мой  милый...  мой  хороший...  лЯ-лЯ...
лЯ-лЯ... все чепуха, все чепуха на этом свете... и если написать, Я погибаю,
умираю, ‹ера, нет больше сил моих, ну,  что она ответит в  конце весны или в
начале лета?
     Ќос выше, хвост трубой, не унывай.
     ’воЯ...  твоЯ... ну кто? Љто,  как ее назвать?  Ѓолельщица, сидЯщаЯ  на
берегу и  наблюдающаЯ за его борьбой  с симпатией, приЯзнью, любовью,  может
быть, но безучастно, отстраненно, фиксируЯ  лишь  только  ход событий, вот в
водорослЯх   запуталсЯ,  вот  тины  первый  раз  хлебнул...  ђасписывайсЯ  в
протоколе, ‹ера! Ќе выплыл твой. ‘тавь точку. “тонул." ’ак думал,  думал он,
не понимаЯ просто, что  одинокий человек не должен, не может  без  опасности
лишитьсЯ  головы,  у карих, ласковых и нежных, гретьсЯ. ‚се, шел,  шагал, не
замечаЯ  светофоров и людей. „а, именно в апрельский понедельник, в месЯц не
цветень,  березозол,  когда на  неумытом  еще  дождем  асфальте пыль  мелкаЯ
скрипит   и  серебритсЯ,  все  вдруг   решилось.  ђазом.  “грюмый,  мрачный,
большеглазый ѓарри, он в костыревский дом вошел и на вопрос:
     -  Ђлеша,  неприЯтности  опЯть?  -  картонную  коробку из-под  рафинада
квадратным  кулаком  расплющил,  белою  пудрою  усыпав  и  стол,  и  пол,  и
собственные брюки. - Ћна? —то-то  случилось с  ней? Ћна... она тебЯ бросила?
‘кажи? Ќаписала тебе что-то?
     ‹ишь голову, семь пЯдей опустил, не отвечаЯ, …рмаков.
     € тогда,  тогда  две длани  легкие  ему легли  на плечи  и губы  мЯгкие
домашние со страстью неожиданной его искусанные, беспризорные отчайно  стали
врачевать. Ќу, наконец-то костюмированный бал открыл трубач, и в маске новой
приблизилась ѓермина.
     ‚  общем,  выиграла, сложилсЯ  домик,  пасьЯнс  почти  что  безнадежный
удалсЯ, читательнице журнала "€ностраннаЯ литература". “ра. ‘ама не ожидала.
     Ќу, а мать-то, мама, …лена  ‘ергеевна,  как умудрилась допустить  такой
накал страстей, такое пламЯ, бред,  нелепость. ’ак вышло. „ва раза в декабре
звонила,   пытаЯсь   урезонить  дерзЯщую  девицу,   и...  и  все.  €бо  ночь
провославного   ђождества  наполнил  длЯ   нее  мелкой  вибрацией   и  шумом
нескончаемым  €л-62,  унесший  профессора  Љостыреву  в  страну  ирокезов  и
семинолов, штат  ‚исконсин, город Њилуоки, то есть туда, куда по приглашенью
тамошнего   университета  и  направлЯлась  …лена  ‘ергеевна  лекции  читать,
знакомить с  нашей  флорою и фауной разнообразной чрезвычайно любознательную
молодежь  ‘реднего  ‡апада. ’ри  месЯца на берегах озера  Њичиган  сеЯла она
разумное, доброе, вечное, вернулась, и сейчас же за  непослушной в ’омск. Ќа
десЯть дней каких-то опоздала. Ђх-ах-ах. Ќо, впрочем, жениха нашла разумным,
неболтливым,  скромным, положительным,  короче,  согласилась  на довольствие
принЯть, тем более, что юноша готов был под ее крыло с вещами хоть сейчас.
     - ‹адно,  сдавай  сессию,  а  Я с  кем  надо  тут  поговорю.  ’о  есть,
благословила. Ѓлагословила и уехала.
     ЌапутствиЯ, совет вам да любовь - слов отпускающих грехи от  мамы номер
два никто не ждал, а посему  ее не стали  загодЯ  предупреждать о времени  и
месте.
     -  ЏредставлЯешь, какаЯ рожа постнаЯ  будет у  нее, когда она узнает! -
так выразил  на ушко новобрачной всю безграничность радости своей молодожен,
зал  драпированный дешевым кумачом  и розами  бумажными „ворца венчаний  под
звуки марша покидаЯ.
     „ействительно,  лицо  ѓалины  Ђлександровны  скоромным  стало,  усохло,
раскрыло мириады старых  и  новых тьму  мгновенно,  безобрано  прорезавшихсЯ
вдруг   морщинок,  но   вовсе   не  тогда,  когда  она  записку  обнаружила,
подброшенную гнусным негодЯем в почтовый Ящик, нет, изуродовал несчастную за
сим последовавший разговор с сестрой Ќадеждой:
     -  Ќу  что ты, ѓалЯ,  -  лениво в кресле шевелЯсь,  та молвила, услышав
просьбу  в заключение рассказа гневного, свести мать оскорбленную немедленно
с военным  комиссаром или же с комитета областного председателем, - не стоит
беспокоитьсЯ.
     - „а как ты смеешь? ’ы же обещала?
     -  € что с того, что обещала, ведь  речь-то о девке уличной тогда  шла,
правда? Ђ  с  шушерой  профессорской никто  не станет свЯзыватьсЯ. “ одного,
ЂндреЯ Ќиколаевича, сейчас девчонка на истфаке, а у Ђнтона два племЯнника на
разных курсах. Ќет, нет,  тем более, что все это на самом деле Яйца не стоит
выеденного... Ќу, эка невидаль, женилсЯ, не спросив тебЯ...
     —ерез  час  с  неодолимой  дрожью  в  членах  и  родственного  эпителиЯ
частичками под  потерЯвшими опрЯтность коготками, ѓалина Ђлександровна уже в
автобусе сидела южносибирском. Ќо выйти из  железного ей в пункте назначениЯ
самой не довелось,  вынесли  женщину,  уложили, скорую  вызвали сердобольные
попутчики,  отзывчивые  люди.  Ќу  а   уж  в  третьей  городской  доценту  с
неподвижными глазами длЯ женщины весьма нечастый поставили диагноз. €нсульт.
‘осудик  лопнул в голове. Љак видите, все, к  черту,  сплетники поперепутали
проклЯтые.
     Ђ  томский житель  ‹еша не ведал и сего,  избавлен был судьбою  даже от
гнусных  этих врак, да он  и  сам  все  сделал,  дабы  миновали его  муки  и
переживаниЯ по поводу того, что им в горЯчке брошенное некогда:
     -  “бью ее,  убью, -  лишь по случайности счастливой  эхом  мрачным  не
откликнулось спустЯ полгода:
     - …рмаков, зайдите в деканат.
     - Ђ что такое?
     - ’ам все скажут.
     Ќет, повезло. •одить  вокруг да около, подыскивать слова  и официальное
сочувствие изображать  не  требовалось вовсе. ‡а  жабры  брать, как  раз  не
возбранЯлось, даже вменЯлось случай  не упускать и потому декан был краток и
конкретен:
     - ’ак,  отъезжающий,  пока мы тут твои бумажки рассмотрим  да подпишем,
свези-ка эти материалы в оргкомитет южносибирской конференции региональной .
’ы все  равно, небось, поедешь  прощатьсЯ  со своими,  ну, вот и  совместишь
общественное с личным.
     —то он  и  сделал, идиот. ‚се,  все предусмотрел, даже  поехал, нелепой
встречи,  или свиданиЯ страшась  ужасного,  путем замысловатымм, хитроумным,
дорогою железной с пересадкою в ’айге. “ ‘ашки “шакова хоронилсЯ, как  вор в
законе, гастролер.
     - Ђлло... простите, не приехал Ђким ‘еменович... а? €звините.
     ‘утки сидел, лежал у телефона, и удержалсЯ, а на вокзале, на вокзале...
нет объЯснений, нет...
     - ’ак будет лучше.
     - ’ебе?
     - ’ебе, ‚алерочка, тебе, ты и представить себе не можешь даже...
     "Ќу,  хватит, милый, мой хороший, вид делать неуклюжий, что ты случайно
здесь,   проездом.   ’ы   же  вернулсЯ,   и  не  надо   из   последних   сил
сосредотачиватьсЯ  на  отвратительной  мазне  сырыми  красками   по  влажной
штукатурке, ты посмотри же наконец на девочку свою, дурашка,  а рот  закрой,
чтоб стыдно не было потом." - ‹еха-лепеха.
     - ‚алера, это глупо, перестань.
     - Ќет, буду, буду, буду.
     Ћна  стоЯла  и  манила  ЂлексеЯ.  Њанила  сумкой  его дорожной,  тощей,
грЯзной, но с парой папочек - рифленый коленкор, тесемочки бордовые:
     - “ж вы, пожалуйста, Ђндрею Љонстантиновичу лично.
     - ‚алера, - догнал, конечно, догнал, еще бы, и под руку волнуЯсь взЯл.
     - —то будешь отбирать?
     - Ќет, нет, но ты...ты шутишь, ты сама отдашь.
     - Љонечно, завтра, послезавтра обЯзательно.
     "Џреступница,  преступница,  мать-тварь права,  ‚алерка - исчадье  ада,
ведьма, и то, что  кажетсЯ немыслимым, невероЯтным, противоестественным, ты,
ею загипнотизированный, заколдованный, делаешь с легкостью  безумной, дикой,
и кажетсЯ, что  даже счастлив, счастлив при  этом." -  ‚от, так бы сразу,  -
сказала ‹ерка  балабасу  своему уже  в  стопервом,  когда Ђлешка,  испытаниЯ
последнего не  выдержав, взбежал, от желтых оттолкнулсЯ ступенек грЯзных,  и
чудом в  дверные клещи не попав, встал с нею  рЯдом. -  Ќа, пассажир, багаж,
таскай уж сам свои сокровища. ‚се, только  запах, его волшебный, несравненый
запах  мальчишки  славного,  который не  механизм  вонючий,  не  налегавшаЯ,
плодившаЯсЯ  с  бесстыдством  туфелек, амеб в  неимоверной  духоте субботних
дачников  толпа,  не  в  силах  оказалась,  неспособна,  как  ни  старалась,
заглушить. Њой милый, мой смешной.
     € даже  на Љирова, протискиваЯсь,  прорываЯсь к выходу,  казалось,  его
дыханье ощущала рЯдом, чуть сбоку, сзади, непрерывно...
     …е толкнули,  какой-то  ненормальный зацепил  лопаты черенком,  бабенка
толстою спиной  оттерла было,  но ‹еха, кто ж еще,  плечом?,  рукой?, ногой?
сумел-таки на долю может быть секунды образумить  копошенье потное, и вышли,
слава тебе ѓосподи, выпали.
     -  Ќу  что,  не сердишьсЯ, не злишьсЯ  больше? -  ‚алерка обернулась, и
вместо синих и родных, в чужие чьи-то черные уткнулась взглЯдом.
     Ќе может быть, не может быть.
     ѓармошка, вмЯв  тетку белотелую в людское месиво,  сомкнулась,  автобус
отвалил,  просев до  мостовой,  а  невезучий, оставшийсЯ с  рассадой в мешке
полиэтиленовом, мужик, нисколько не стеснЯЯсь, зло и громко, всю душу в трех
словах излил.


‚…—…ђ

     Љ разврату все готово было.
     “же  по стольнику вкатили,  выпили  пайкового,  наркомовского, рЯбинкой
умЯгченного  Љ‚‚Љ,  Љолчак  ушел насчет бассейна утреннего распорЯдитьсЯ,  а
’олик,  ’имоха, убежал  еще разок посты проверить,  готовность всех расчетов
боевых,  столы,  закусочку,  напитки,  эх,  мать  родна,  но  перво- наперво
курчавенькому дискжокею в баре:
     - ’ри, четыре, три, четыре, - дыханьем распалЯющему микрофон, шепнуть:
     -  Ќу,  тезка,  поздравлЯю. •озЯин зовет тебЯ  после всего к себе.  ’ам
будет  маленький  междусобойчик только длЯ  своих, ты понЯл, комната пЯтьсот
двенадцатаЯ... „а,  о клубе городском, о  новом аппарате... о чем  захочешь,
будешь аккуратен, сумеешь поговорить".
     Љонечно,  дупель, будь  смелее,  запретных тем  сегоднЯ нет, ты  только
засади еще рюмашку, вот так, вот так, пускай мЯгчают, увлажнЯютсЯ, до нужной
деликатнейшей,  десертной  кондиции  особой, доходЯт губки  заповедные твои,
тогда умолкшего  под утро мы возьмем, штанишки снимем  с мЯгких  ножек,  два
прЯничка кофейных извлечем, разложим на подушечке...
     Њммммм.... в самом деле, в  самом деле,  стоЯл и  мЯтной  слюнки шарики
катал во рту –уркан, глЯдЯ  в окно  открытое, окрестности  турбазы  "ћность"
обозреваЯ. •е-хе.
     Ќо, Џровидение, судьба  хранила  кузнецовский трудолюбивый сфинктер  от
совершенно неадекватного, по мнению светил тогдашней отечественной медицины,
проникновениЯ извне.
     Ђга,  угрюмый,  скрытный  страстотерпец  †аба  не  дожидаЯсь   ужина  с
московскою  особой  и  танцев  под  Ѓи  „жиз  оттЯнетсЯ, кончаЯ,  замычит  и
заскрипЯт его большие коренные соприкоснувшись с малыми.
     “вы, похабные  движениЯ  под музыку придетсЯ отменить. ЊилициЯ займетсЯ
активистами и  рационализаторами  буквально  через  час, станет  прочесывать
лесок  и  вызывать  всех  в комнату на первом  этаже. ‚сех,  всех,  товарища
–уркана, виновника внезапной смены декораций, в том числе.
     Ќо  обойдетсЯ, обойдетсЯ, иные подозрениЯ возникнут,  свЯзи  наметЯтсЯ,
всплывут завтра,  и драма настоЯщаЯ  начнетсЯ после того, как бывшаЯ подруга
€рка, подкараулив у  подъезда ‘иму безлошадного,  плеснет ему в  лицо  грамм
двести жидкости, кою обыкновенно  применЯют в слесарном деле, готовЯ к пайке
пару железЯк.
     Љакие перемены  ждут  каких  людей, перестановки,  пенсии,  отставки, и
только  †аба, €горек, раз в  жизни  совершивший  поступок  опрометчивый,  но
радующий  душу,  согревающий  ее  в минуту  трудную  воспоминаньем  светлым,
спокойно  отсидит свой цикл  отчетно-перевыборный, и в  областное “правление
торговли уйдет с почетом в конце- концов.
     Ќо что случитсЯ, произойдет сегоднЯ?
     ”ейрверк!  ‘горит,  сгорит "†игуль"  с отклЯченным багажником и  рылом,
наровЯщим грызть асфальт, пахать газоны, землю есть.
     ‹ишь черный  остов в  серых струпьЯх пепла  дымитьсЯ будет через час на
пЯтачке,  площадке  бетонированной за кинозалом,  где  друга верного вот-вот
оставит, припаркует сынок ‚асилиЯ ђомановича вец-–арева „има.
     € ничего  тут  изменить нельзЯ,  летит  по  просеке  под  соснами  авто
самонадеЯнного гада, еще секунда,  и выскочит из  леса,  чтоб, резко сбросив
газ  у  неразъемного шлагбаума, свернуть  под узкие бойницы туалетов клубной
части.  „верь  распахнетсЯ,  и  симкина  башка  поЯвитсЯ  над  крышей  цвета
африканских дюн, замочек  щелкнет и гаер, ослепив искрою бархатного пиджака,
вальЯжно вдоль  белых стен  пойдет, поплевываЯ,  на ту сторону  к  парадному
крыльцу.
     €  все  это на глазах, на  виду  у  €горЯ –уркана,  товарища с  большою
головой и очень  сильными  руками, в отличном  кейсе  крокодиловом  которого
лежит, покоитсЯ завернутый  в  трЯпицу  белую, красавчик, лапушка, патронами
калибра  тридцать  восемь  спешал  снарЯженный  армейский  револьвер  модели
"Ђэркрюмен".
     •а.  Ќе   пропали,   не   пропали  милые,   привезенные  из  ѓерманской
„емократической ђеспублики секретарем училища командного в подарок:
     - Џод ‡ауэр ”ђ4, должны быть, как родные к твоему, нашелсЯ кстати?
     Ќет,  но  должен был, обЯзан,  и верил в  это  †аба,  знал,  не  зрЯ  в
коробочке лежат, ласкаЯ взор,  если открыть,  колесиками-солнышками капсулей
патрончики-патроны,  только   не  думал,  никак  не  думал,  что   организма
неотъемлемую  часть,  часть  существа вернет сосед  чушковский, вор  и  зэк,
Ћлежка ‘ыроватко, ‘ыр.
     ‚чера,  буквально  на часок к родителЯм заехал.  ‘ отцом сидели в доме,
толковали о письмах дЯди €она, о том, что ехать надо, ехать:
     - ’ы  подожди, отец, ты всю дорогу так, разгоношишьсЯ,  не  остановишь.
Џодумать надо...
     - —то тут думать...
     Ѓыл на машине, первача не стал,  но мать  уговорила варенников  поесть.
‘ама копалась в огороде, вдруг заходит. - ’ам ‘ыроватко младший во дворе. Ќе
выйдешь, спрашивает?
     ‚ышел.
     - Ќу, здравствуй.
     - ‡дравствуй.
     ђазговор не клеилсЯ, прошли меж грЯдок до  теплицы и там, в  малиннике,
достал ‘ыр сверток из кармана и, фиксы звездочкой подмигиваЯ, развернул.
     - ѓде взЯл?
     - Ќе важно, взЯл и все.
     - Ќет, ты скажи.
     -  вец проиграл в ази. Ђзартен, а дурак, царевский послед, знаешь? - и
ухмыльнулсЯ ‘ыр и цыкнул, - а Я ведь никогда тебе не верил  –ура, вот знал и
все, что у тебЯ хлопушка покойника осталась.
     - Џродай.
     - ‡ачем, Я так тебе отдам.
     - Ћтдашь?
     - Љонечно, не чмо же  Я какое, землЯк на  землЯке сидеть не должен, так
ведь? €  Я тебЯ по шерсти,  и ты менЯ не станешь обижать. „а мне-то самому и
ничего не надо. ’ы помоги  ‚итальке  ‚аргашеву, ‚итальку помнишь, ‘ерегиного
брата,  ну,  так  он  участковым  тут в  —ушках, хороший парень,  да малость
залетел  по  пьЯнке, теперь вот хочет в школу высшую милиции, а ходу нет. ’ы
бы  помог парнишке с рекомендацией.  Ђ пушку -  забирай,  бери, бери, и  мне
свободней, и тебе потеха.
     ‘покоен был, как в тире Њ‚„, откинул барабан, крутнул, вернул на место,
в  пустынный  коридор  начальственного  вышел этажа  и по  мохнатому ковру в
торец, защелку  потЯнул двери  стеклЯнной  -  пошла,  пошла  милашка.  ‡десь
лестница пожарнаЯ, балконы  с дырками в решетке половой, спустилсЯ до ветвей
черемухи  и  спрыгнул  на траву. Љружок по склону дал  и,  точно  рассчитав,
поднЯлсЯ к тем кустам, березам, что у клуба.
     ‚сего лишь  пара метров до швец-царевского корыта. „вумЯ руками поднЯл,
проигранный ‚адюхой-доктором, а, впрочем, разница какаЯ, подонком, негодЯем,
кольт и на изгиб ствола подруги белой опустил.
     Ѓлин,  ночью  в  чаще  собиралсЯ  пошмалЯть,  но   днем-  то,  днем-то,
Ясна-песнЯ, веселее.
     —то ж, знатнаЯ субботка выдалась. Ќу, просто заглЯдение.
     - ’ы только полюбуйсЯ, - пассажир толкнул водителЯ, - ниче дает!
     „ействительно,  под  сизою  сиренью  фонарей-очей  ‘оветского проспекта
девчонка шла,  красулЯ длинноногаЯ, баскетболистка,  по центру  правой серой
полосы,  вдоль синих окон, желтых стен, лепнины красной и неоновых партийных
букв  по направленью  к площади с  чугунным монументом. …е  качало,  уводило
силой  вражьей с  белого  пунктира,  но  шла,  настырнаЯ,  упрЯмо, держалась
середины,  лишь  на   мгновенье   замираЯ,  останавливаЯсь,   чтобы  головку
запрокинуть  и поднести  сосуд к  губам. Џустой,. увы,  пустой,  прозрачный,
круглый и холодный.
     - ‘адись, подбросим... Људа тебе, веселаЯ?
     - ЏрЯмо. ‘трого прЯмо.
     - Ђ что за праздник, девушка? ѓулЯем почему?
     - Ђ в Џитер еду. …ду в Џитер на той неделе.

     1991-1995


Last-modified: Thu, 27 May 1999 17:16:41 GMT
Ћцените этот текст:
‘ергей ‘олоух. Љлуб одиноких сердец унтера Џришибеева

* ‚’ЋђЌ€Љ часть перваЯ *

‹…ђЂ

‹…Ђ

’Ћ‹€Љ

‹…Ќџ

‘€ЊЂ

‚…—…ђ

* —…’‚…ђѓ часть втораЯ *

‹…ђЂ

†ЂЃЂ

‚ЂЌџ

€ђЉЂ

†ЂЌ€‘

‚…—…ђ

* ‘“ЃЃЋ’Ђ часть третьЯ *

‹…ђЂ

‚…—…ђ

* ‚’ЋђЌ€Љ
часть перваЯ *

‹…Ђ

* —…’‚…ђѓ
часть втораЯ *

* ‘“ЃЃЋ’Ђ
часть третьЯ *
