   - ’ак у тебЯ же  все  в  кашу  спаЯетсЯ!  -  воскликнул  с  возмущением
‚асиленко.
     -  Ќе  бойсь,  не  спаЯетсЯ.  Џомните,  товарищ  старший  лейтенант,  -
обратилсЯ свЯзной ко мне как к свидетелю, -  когда  мы  в  Џерегине  стоЯли,
какие обеды Я вам готовил?
     џ подтвердил. „ействительно, о таких обедах можно было только мечтать.
     - „а что курица, хоть бы хлебушка досыта... Ќу хоть  бы  понюхать...  -
мечтал писарь.
     Ќочью менЯ разбудил ротный повар.  Ћн  только  легонько  прикоснулсЯ  к
плечу, как Я  спрыгнул  с  лежанки.  Ќеуверенно,  чуть-чуть  мерцающий  свет
провода больно ударил в глаза. („лЯ освещениЯ землЯнки натЯгивали от  стенки
к стенке телефонный кабель и с одного конца поджигали.)
     - Љакого дьЯвола надо? - спросил Я спросоньЯ.
     - ’оварищ старший лейтенант, это Я, красноармеец ‚асиленко. Џринес  вам
покушать.
     џ  сел,  ‚асиленко  поставил  передо  мной   котелок,   вытер   подолом
гимнастерки ложку. џ набросилсЯ на еду. Џотом спросил:
     - Ђ сами-то ели?
     - Ђ мы там покушали, у них.
     - “ кого?
     - „а у одних тут, у соседей...
     џ съел  весь  суп,  если  можно  было  так  назвать  мутное  пойло,  и,
разморившись,  почувствовал,  как  все  перед  глазами  начинает   плыть   и
кружитьсЯ... ‡асыпаЯ, Я сквозь сон бормотал ротному повару:
     - ‘пасибо тебе, друг мой дорогой...
     Ђ с утра все опЯть сидели весь день голодными, и Я не мог понЯть, видел
Я все это во сне  или  в  самом  деле  повар  приносил  мне  что-то  поесть,
настолько это было нереально и далеко от моего сознаниЯ.
     Ќочью  менЯ  снова  разбудили,  ‘вЯзной  дергал  за  плечо  и  радостно
повторЯл!
     - ’оварищ старший лейтенант, вставайте, покушайте!
     "ѓосподи, - подумал Я ,- что бы Я делал без этих людей?"
     Њихеев подал мне котелок с супом и кусок колбасы.
     - ‚от, кушайте...
     Ђ сам встал у дверного  косЯка,  да  так  и  стоЯл,  любуЯсь,  с  каким
аппетитом Я уминал все, что он принес.
     ‘ледующий день снова прошел тихо'. Ќочью опЯть принесли обед. ’ут уж  Я
начал размышлЯть.
     - ‘лушай, Ђнатолий, - спросил Я свЯзного, - откуда вы это  берете?  ’от
пожал плечами.
     - ’ы не крутись, - строго прикрикнул Я.
     - ‘ немецкой кухни, товарищ старший лейтенант. Њы  вечером  туда  через
овраг  ходим.  Џовар  у  них  чудной  такой.  Ќаливает  в  котелок,  а   сам
"шнель-шнель" кричит. Њы отойдем в сторонку, поедим, да и вам захватим.
     - ’ак вы же попадетесь! - воскликнул Я.
     - ’ам у них темно, хоть глаз выколи. ‚се в  плащ-палатках.  ‚се  кричат
одинаково: "„анке, данке, данке шен". Ќу и мы тоже.
     „нем Я вышел в траншею и  долго  разглЯдывал  ничейную  землю,  пытаЯсь
угадать, как мои ребЯта ходЯт к немцам за баландой. ѓде вылезают из траншеи,
как через проволоку пробираютсЯ, откуда в тыл к немцам, к кухне заходЯт.
     Ќо так ничего и не мог сообразить. „олго высовывалсЯ, глЯдел  и  думал,
как там немцы живут и как мои ребЯта ночью пробираютсЯ туда...
     ‚ечером, только  стемнело,  в  землЯнку  ко  мне  пришла  всЯ  компаниЯ
неразлучных: повар, писарь  и,  конечно,  свЯзной.  ‘грудились  у  двери.  џ
предложил:
     - ‡аходите и располагайтесь. ђазговор будет. Ћни  уселись  и  выжидающе
молчали, ожидаЯ, что Я скажу.
     - Ќу так что, орлы, значит, с немецким поваром подружились?  -  спросил
Я.
     - Ђ что? - ответил свЯзной. - ‚идно, хороший мужик этот повар.
     - —ем он хорош?
     - Ћн, по-моему, все понимает. Џотому, как мы к нему подойдем,  он  тихо
так говорит нам: "шнель-шнель, шнель-шнель..." ‘корее, мол, уходите.
     - “ них тоже народ разный.  Ќе  одни  фашисты,  наверное,  -  поддержал
‚асиленко. - € воюют не все одинаково. Ћдин, убей его, не отступит, а есть и
такие, что только увидЯт тебЯ, так все бросЯт - и бежать.
     - ’ак ведь и у нас тоже! „ругой - лучше бы он дома сидел, под ногами не
мешалсЯ.
     - Њожет, нам пайку бы за счет его увеличили?
     - Џравда.
     - Ђ может, если бы им кто другой, кроме фюрера, дал приказ, так они  на
нашей стороне были бы. Ђ?
     - Ќу тогда мы бы всех победили.
     ‚ землЯнку вошел ’упиков, старшина роты. ‚се встали,  потом,  посмотрев
на менЯ, сели. ‘таршина спросил:
     - Ћ чем разговор, товарищ старший лейтенант?
     - „а вот говорим, что немцы - воЯки хорошие, и если бы нам вместе...  -
начал свЯзной.
     Ќе успел он договорить, как старшина грубо перебил:
     - Ђ ну, прекратить разговоры!  ’оварищ  старший  лейтенант,  и  вы  это
слушаете?
     ‘вЯзной замолчал, а старшина разошелсЯ, и набросилсЯ на него:
     - ‚ишь, какие дипломаты  сопливые  нашлись!  ‚  штрафную  роту,  видно,
больно захотелось? Ќе насиделсЯ еще?!
     - Ђ за что Я сидел, ты знаешь? - обиженно спросил Њихеев.
     - ‡наю за что.
     - Џо дружбе, товарищ старшина. ‚от товарищ старший лейтенант  понимает,
а тебе этого не понЯть, как можно по дружбе поплатитьсЯ. ‘начала с  друзьЯми
попивать начал. ‚ыпьем и поговорим по душам.  —еловек  к  человеку  тЯнетсЯ,
если он человек. ‚еликое дело дружба. Џо дружбе и ларек пошел открывать.
     - ’ак Я же о другом, - сказал старшина, - так  недолго  и  -  брататьсЯ
начнете!
     - Ќу уж ты загнул, старшина, - в один голос возразили друзьЯ. - —то ты,
не знаешь нас?!
     - „а знать-то знаю. Ќо вот, говорЯт, товарищ старший лейтенант, наши на
кухню к немцам ходЯт. Ќе слышали?
     - Ќет, не слышал, - стараЯсь как можно безразличнее, ответил Я.
     - ’ак вот, услышите еще.
     ‘таршина сел, усмехнулсЯ и обратилсЯ ко мне:
     - Ђ что, товарищ старший лейтенант? Њожет, и в самом деле ходЯт? џ  под
‘утоками вот так же вечером к ручью за водой пошел. ’олько набрал, смотрю, а
на той стороне, немец присел, тоже воды набирает,  Ќабрали,  встали  и  друг
друга будто не видели.
     „умаю, что делать? Љоли он менЯ не тронет, так Я его почему должен?  “ж
кого кто... € знаете, иду Я, думаю: "Ќу, сволочь, неужели влепит? Ќу, гад...
“ него автомат на шее, только поверни. Ђ у менЯ карабин -  за  спиной.  Џока
его скинешь да прицелишьсЯ, так он тебЯ убьет. ‚едь не выстрелил. ‚от тебе и
фашист проклЯтый, ушел. ‚ошел Я в свою траншею, смотрел, смотрел, так никого
и не увидел.
     - Ќу вот, старшина, значит, и ты браталсЯ с немцами?!
     ‘таршина закурил и умолк, слова не произнес, пока все не разошлись...
     „о сих пор жалею, почему Я не запретил моим ребЯтам  к  немцам  ходить.
‚идно, тоже молод был и глуп...
     Ђ на следующую ночь вдруг поднЯлась стрельба. џ выскочил  из  землЯнки.
‘вЯзного не было. Ќемцы, не жалеЯ, бросали  ракеты.  Ѓыло  так  светло,  что
глазам больно. Џулеметные трассы щупали поле, чтобы никого не  пропустить  и
не оставить в живых. Њины рвались с треском и звоном. Љо мне  бежал  Њихеев.
Ћн был в крови и облЯпан грЯзью.
     - ‚ чем дело? - крикнул Я.
     - Ѓеда, товарищ старший лейтенант! ‚асиленку убили!
     - ѓде?
     Ћн не успел ответить, как Я увидел,  что  солдаты  волокут  по  траншее
носилки, а на них - ротный писарь. Ћдна рука  чертит  по  земле,  а  другаЯ,
локтем, то и дело утыкаетсЯ в стенку траншеи. ‘анитар,  идущий  с  носилками
сзади, ворчит:
     - „армоеды! ‹одыри! „аже траншеи вырыть не могут как  следует.  Ќосилки
не пронесешь! ‚ырыли, называетсЯ.
     Ќосилки опустили на землю. ђотный писарь не мог  говорить.  ‚  груди  у
него что-то хлюпало и клокотало.
     џ наклонилсЯ и посмотрел на него. Џисарь выдавил из себЯ улыбку,  будто
оправдывалсЯ.
     - Ќичего, начальник штаба! - сказал  Я.  -  ЏоправишьсЯ,  опЯть  к  нам
приходи.
     …го унесли.
     ‚асиленко лежал мертвый на  проволочном  заграждении,  головой  к  нам.
‚идимо, смерть застигла его, когда он перелезал через препЯтствие.
     - ‚идишь, к чему это привело?! - крикнул Я. Њихеев оправдывалсЯ.
     - ’ак ведь, товарищ старший лейтенант, сколько раз ходили....  ‚се  шло
хорошо,  а  тут,  смотрим,  повар  другой.  ‚идно,  заподозрил.  "•альт!"  -
закричал, сволочь. Џришлось котелки побросать да  деру.  ‘трелЯть  начали...
‚от и все.
     Ќазавтра Я собрал всех солдат и запретил ходить на немецкую кухню.
     Ќо голод продолжалсЯ, и солдаты опЯть  задумывались  над  тем,  что  бы
такое предпринЯть, чтобы выжить...

        ЏЋ‘‹…„Ќ€‰ ‘“•Ђђњ 

     „ивизиЯ в результате успешных боев продвинулась вперед и оторвалась  от
баз снабжениЯ на полтораста километров. „ивизионный обменный пункт (или „ЋЏ,
как его сокращенно называли), тот самый, который кормит дивизию,  был  пуст,
как вывернутый карман. „орога, котораЯ свЯзывала  его  с  базами  снабжениЯ,
была пустынна. Ќад ней днем и ночью висели немецкие самолеты. Ќи одна машина
уже десЯть дней не могла прорватьсЯ  к  нам.  Ќемецкие  летчики  гонЯлись  и
нещадно расстреливали всЯкого, кто поЯвлЯлсЯ на дороге.
     € они добились своего. „орога замерла и перестала быть артерией  жизни,
а дивизиЯ, в одиночку, оказалась в  конце  полуострова,  окруженнаЯ  с  трех
сторон, как в мешке. Ќо где-то в больших штабах, о существовании которых мы,
бойцы и командиры переднего краЯ, могли только догадыватьсЯ, в  этих  штабах
стратеги, у которых на столах лежали огромные оперативные карты, с  надеждой
смотрели на выступ,  занимаемый  дивизией,  как  на  плацдарм,  который  еще
послужит делу победы.
     Ѓыл март, и дивизиЯ голодала. Ќачалось с того, что кое у кого в рационе
поЯвилась конина. ‚ детстве Я ел это душистое острое мЯсо. € сейчас  мечтал,
не перепадет ли оно и нам. Ћднажды Я пришел к командиру батальона по вызову.
’от посадил менЯ за стол и, показав на котелок, спросил:
     - ѓолодный, наверное?
     - “ вас что-то есть, товарищ капитан?! -  воскликнул  Я,  будучи  не  в
силах скрыть радости.
     - ‚от, - снова указал он на котелок, - подкрепись.
     „аже ни намека на то, что в  душе  будет  борьба,  принЯть  предложение
начальника  или  отказатьсЯ  из  стеснительности  или   скромности,   Я   не
почувствовал. ‚се эти привычные длЯ всЯкого подчиненного переживаниЯ  отошли
в сторону под давлением голода, который был неумолим.
     џ похлебал густого, вкусно пахнущего варева и отставил котелок.
     - Ќу как €гренька? - улыбнулсЯ комбат.
     - €гренька? - переспросил Я.
     - „а, пришлось, - объЯснил комбат.
     €гренькой звали его лошадь. •орошаЯ была  кобылица.  “мнаЯ,  спокойнаЯ,
сообразительнаЯ. Ћна не нуждалась в привЯзи, всегда  стоЯла  как  вкопаннаЯ,
где оставлЯли. „аже если налет артиллерийский или с воздуха случитсЯ..,
     - „а вот, понимаешь, - объЯснил комбат,  -  ничего  нет,  комдив  велел
резать лошадей. Ћн заметил, что Я не все съел.
     - Ќе стеснЯйсЯ, ешь до дна.
     џ не заставил его повторЯть, выскреб котелок досуха.
     - Џонимаешь, Я распорЯдилсЯ, чтобы свЯзной зарезал €греньку на мЯсо.  Ђ
он говорит: "Ќе умею". џ ему говорю: "Ђ Я умею, что ли?"  Ќашли  одного,  из
минометной роты. ’ы бы видел,  как  он  с  ней  расправилсЯ.  Ќожом  от  ‘‚’
разделал  ее  так,  что  мы  и  в  жизнь  не  сумели  бы.  ЋказываетсЯ,   на
мЯсокомбинате работал.
     - Ђ не жалко, товарищ капитан? - спросил Я.
     - Љак не жалко? Љонечно, жалко! Ђ больше, наверное, совестно, - ответил
он.
     Ќе прошло и недели после сытного обеда у комбата, как во  всей  дивизии
одна лошадь осталась - худой, костлЯвый, еле живой жеребец комдива.  Љормить
его было нечем, и он целыми днЯми, рассказывали (Я-то  сам  не  видел),  как
олень, пассЯ у штаба дивизии - грыз деревьЯ и доставал из-под сена  какую-то
сгнившую старую зелень, котораЯ еще не успела ожить.
     Ќо и жеребец комдива продержалсЯ недолго. Ћднажды генерал  подъехал  на
нем к переднему краю (комдив в то времЯ плохо ходил - тоже недоедал). ‘лез с
жеребца, оставил его в  лощинке,  укрытой  от  обстрела,  и  ушел  проверЯть
оборону.
     ‚ернулсЯ, а жеребца нет. ’олько лука от седла  осталась  металлическаЯ,
копыта и грива. ‚се остальное унесли: не только мЯсо по кускам разобрали, но
и кожу седла! •ороша была кожа, сыромЯтнаЯ... …е можно было долго  варить  -
неплохой бульон получалсЯ.
     Љомдив, конечно, рассвирепел:
     - —то за славЯне дикие?! ђазве длЯ них что-нибудь есть свЯтое?!
     Љомандир пулеметной  роты  старший  лейтенант  ђЯбоконь  -  прЯмой  был
человек и начальников не боЯлсЯ - вступилсЯ за своих "славЯн":
     - ’оварищ генерал, жеребца-то вашего ранило. Ћн все равно подох бы. —то
же добру пропадать?
     - ‚от ты какой бестолковый! - накричал на  него  комдив.  -  Ќу  ладно,
растащили, так хоть кусок мЯса генералу бы оставили, бессовестные.
     ђЯбоконь согласилсЯ с комдивом.
     - ‚от это, товарищ генерал, поступок безобразный. “знаю, накажу.
     Ђ комдив был настолько огорчен, что, получалось, даже жаловалсЯ нам:
     - Џонимаете, у своего генерала лошадь съели! „а  лучше  бы  Я  его  сам
съел! ‚ы думаете, мне тоже есть не хочетсЯ?! †алко было, дураку... Ќадо было
съесть...
     Ћбратно, до штаба дивизии, генерал еле дошел, настолько был слаб.
     Њы голодали уже десЯть дней, и конца не было видно. ‘начала  невыносимо
хотелось есть. € пошли разговоры кругом, и все о хлебе.
     - Њне бы только один хлеб был!  Ѓез  всего  остального  прожить  можно.
ѓлавное, чтобы хлеба вдосталь было, тогда другого не надо, - говорил солдат.
     „ругой пыталсЯ новые сведениЯ сообщить:
     - „лЯ нас хлеб - это начало жизни. Ђ вот  немцы,  они  хлеба  почти  не
едЯт.
     - ’ы-то откуда  знаешь?  —то  ты  ел  с  ними,  что  ли?  -  насмешливо
перебивают его.
     - Ђ мой дом был прЯмо на границе с немцами  ЏоволжьЯ.  ’ам  знакомые  и
друзьЯ были. ђаз говорю, значит, знаю, - обижаетсЯ рассказчик.
     - Ќу, тогда понЯтно.
     - ’ак вот, они хлеба почти не едЯт. Ќе так, как мы. Ћдни бутерброды.  €
суп не едЯт.
     - Ђ что же они едЯт тогда? Љак же без супа-то? - опЯть  спрашивают  его
недоверчиво.
     - Ђ вот так! ѓоворю, бутерброды с маслом, с колбасой.
     - ‘ухомЯтку, значит. ’ак ведь брюхо заболит без жидкого-то?
     - Џривычка, однако. Ќичего, живут ведь как-то, не умирают.
     Љто-то, до сих пор молчавший, приходит к выводу:
     - ’ак им, немцам-то, видно, без еды-то легче обойтись, чем нам?!
     - Љонечно, легче, когда масло, колбаса, Яйца, курЯтина есть.
     - Ѓратцы, - кричит кто-то молодой, - готов поменЯть хлеб на курочку! Ќе
глЯдЯ!
     - Ѓалаболка ты несерьезный, - останавливают  его.  -  ‚от  когда  хлеба
стали меньше давать, так и страху будто прибавилось. ‚сего боЯтьсЯ, стал!  Ђ
когда брюхо набьешь, так и страху никакого!
     - Ѓрюхо набьешь, а если ранит?
     - ’ак-то оно так, но когда сыт, то и умирать веселее.
     Ђ голод все усиливалсЯ, усиливалсЯ, и казалось,  конца  ему  не  будет.
Џотом плохо совсем стало, начались боли. Њеста себе не можешь найти.  ‚нутри
будто кто грызет или колет. Ќе отпускает  ни  на  минуту.  Ћдно  спасение  -
скорчитьсЯ, поскрипеть зубами, ругнутьсЯ и уснуть.
     Ќочью виделись постоЯнно одни и те же сны. ‚се времЯ что-то ешь. †уешь,
режешь хлеб, открываешь консервы, пробуешь сытное, сладкое, горькое, кислое.
ЏросыпаешьсЯ - полный рот слюны.
     Ќо потом и это прошло. €  началось  забытье.  „нем  и  ночью  дремалось
одинаково. Ќи о чем не думалось. Ќичего не хотелось делать.
     Ќесколько раз ночью поЯвлЯлись наши самолеты - "кукурузники". Ћни тихо,
тайком от немецких истребителей, сбрасывали сухари в  корзинах.  Ќо  нам  от
этого было не легче. Љорзины падали далеко в тылу, и у нас не  было  сил  их
искать. Ђ те, которые случайно попадали к  нам,  целыми  не  доходили.  ‹ибо
парашют тащил по земле корзину, и ее разрывало,  а  сухари  разбрасывало  по
сторонам. ‹ибо корзины падали в  расположение  войск,  и  те,  кто  поближе,
буквально раздирали их. €ногда они даже попадали к немцам.
     Џроверив часовых, мы сидели в  командирской  землЯнке,  безразличные  и
сонные, усталые и грЯзные, ничего не ждали и ни на что не надеЯлись.  €ногда
кто-то из солдат приходил и решительно заЯвлЯл, что его пора сменить, что он
уже стоЯть не может.
     - „а кем же Я тебЯ заменю? - спрашивал его  кто-нибудь  из  нас.  -  ’ы
видишь, все лежат, никто встать не может. Ђ ты пока ходишь.
     - ’ак ведь Я такой же стану. џ тоже не железный, -  объЯснЯл  и  злилсЯ
солдат.
     - “ходи, Я вместо тебЯ постою. ‘олдат шел на попЯтную.
     - „а что вы, товарищ лейтенант? ђазве Я не понимаю? ‚ам  еще  всю  ночь
ходить. Ќочью-то на нашего брата надежа плоха.
     - Ќу так что же?
     - Ќичего, товарищ старший лейтенант, постою еще.
     - Ќу вот и молодец! - говорили ему, и он, в два раза старше лейтенанта,
улыбалсЯ и, довольный, решительно открывал дверь: - Ќичего,  Я  еще  постою!
Џока силы есть.
     €ногда приходила,  грешным  делом,  дурнаЯ  мысль,  и  тогда  начиналсЯ
разговор:
     - Ђ ты знаешь, Ђртюх, - говорил Я другу своему, лейтенанту.
     - Ђ? —то? - начинал он беспокойно приходить в себЯ.
     - ‡наешь, какаЯ у менЯ мысль пришла?
     - Ќу?
     - Ђ вот мы тогда ѓригорьЯна-то жалели.
     - ќто какой ѓригорьЯн?
     - „а ты проснись. Ќе помнишь, что ли? Ќаш первый ротный был.
     - Ђ-а-а, помню. Љрасивый был парень. ѓлаза у него были какие-то особые.
Ђ?
     - Џрекрасные глаза были.
     - ’ак что же? Џогиб ведь он.
     - ‚от Я и завидую.
     € все вместе вспоминали, как славно погиб  наш  первый  командир  роты.
Љрикнул: "‚ атаку!", но никто не поднЯлсЯ. ’огда он  выскочил  на  бруствер,
снова крикнул: "‚ атаку!" - и захлебнулсЯ. ‚идно, еще что-то хотел  сказать.
ЏулЯ ударила наповал, опрокинула в траншею.  “же  мертвый  упал...  „аже  не
подумал ни о чем таком: некогда было!
     Ђ перед этим долго глЯдел на траншею немцев, которую через час и десЯть
минут, как в приказе было указано, придетсЯ  атаковать,  мурлыкал  про  себЯ
какую-то песню еле слышно и притоптывал  в  такт  мелодии  носком  хромового
сапога, сшитого длЯ  него  специально  местным  мастером-солдатом  из  моего
взвода.
     Ђртюх понЯл мою мысль и поддержал менЯ:
     - џ тоже завидую.  “били  как  человека.  Ђ  мы  что?  Њы,  как  черви,
пошевелимсЯ, пошевелимсЯ, а утром не разбудЯт. Ћт  голода,  скажут,  умер...
Љрасивый мужчина был.
     ‚от так сидели мы и дремали однажды в землЯнке,  когда  вошел  старшина
…ршов. Ћн с трудом открыл дверь и не сел, а опустилсЯ всем телом на  лежанку
и придвинулсЯ ко мне. ЋтдышалсЯ, нерешительно подал мне свою влажную руку:
     - ‡дравиЯ желаю, товарищ старший лейтенант!
     џ протЯнул ему свою, он слабо пожал ее - как-то робко, что  ли.  Џервый
раз он здоровалсЯ со мной за руку - еще никак не мог забыть, что  у  менЯ  в
роте старшиной был.
     - Ќу что пришел? - спросил Я его. ‘таршина тЯжело, с одышкой вздохнул:
     - „а вот так... „ай, думаю, зайду! Џроведаю своего командира. †ивой ли?
     - †ивой, как видишь, - ответил Я и уточнил: - …ле живой.
     Џосидели, Я усомнилсЯ:
     - ’ак, ни за чем и пришел? Њашина, видно, оказалась попутной?
     - Ђ где сейчас машины, товарищ старший лейтенант?!
     - „а ты что, так пешком и пер?
     - Џешком.
     - Ќу и здоров.., ЋпЯть помолчали.
     - Ќу там, наверное, вас хоть кормЯт? - спросил Я.
     - Ђ везде одинаково!
     - ‚се-таки поближе к начальству!
     - Ќе-е-ет, начальство не спасает. Љомдив, например,  совсем  дошел.  Ќа
вас похож.
     - Ќе может быть!
     ‚се, кто был со мной в землЯнке, насторожились. Ќу и новости.
     - Ќеужели и генерал голодает?
     - Ђ что, он дух свЯтой? —то из „ЋЏа принесут, то и поест.
     ‘таршина …ршов сейчас служил в „ЋЏе, поэтому его все знали.
     - Ќу все ж таки генерал, не нам чета...
     - Ђ где возьмешь?
     џ хотел еще что-то спросить  и  что-то  еще  сказать,  но  почувствовал
ужасную слабость. ’ак много Я уже давно не говорил!  Љроме  того,  боль  все
тело схватила, больно было Язык повернуть, слюну проглотить, даже вздохнуть.
     …ршов сидел долго, тоже молчал и  даже  вздремнул.  џ  поднЯл  воротник
полушубка (одежду мы уже не снимали с себЯ, потому что зЯбли), втЯнул руки в
рукава и тоже уснул.
     ЋчнулсЯ оттого, что кто-то трЯс менЯ. ‘ трудом приоткрыл глаза, увидел:
это …ршов будит!
     - ’оварищ старший лейтенант!
     - Ќу...
     - џ пойду.
     џ, не думаЯ, ответил:
     - €ди, дай поспать. €ди, …ршов.  Ќо  это  старшину  не  устраивало.  Ћн
вежливо встрЯхнул менЯ за воротник, и Я проснулсЯ.
     - Џровожу тебЯ, - сказал Я, устыдившись, что человек восемь  километров
прошел, чтобы увидетьсЯ, а Я даже с ним попрощатьсЯ не хочу по-человечески.
     ‘ трудом поднЯлсЯ.
     - Ћбопритесь на менЯ, - предложил старшина. - Ќу... Ќу... ‚от  та-а-ак,
хорошо-о!
     Њы выползли из землЯнки, и Яркий солнечный весенний день совсем ослепил
менЯ. Џотом обошлось, стал видеть. Љое-где, Я заметил,  уже  сошел  снег,  и
землЯ была готова к тому, чтобы зазеленеть. Ћт света и  воздуха  закружилась
голова.
     - Ќу, …ршов, спасибо тебе! ‚овек не забуду!
     …ршов улыбнулсЯ.
     - Џогодите, товарищ старший лейтенант, еще не  все.  Ћн  сунул  руку  в
карман  своего  полушубка  и  тихо  сказал,  торжествуЯ  и  весь   сиЯЯ   от
удовольствиЯ:
     - Џосмотрите, что у менЯ, товарищ старший лейтенант!
     Џрежде чем увидеть, что это у него в руке замотано в  белой  трЯпке,  Я
услышал запах. ‚здохнул полными ноздрЯми и ошалел: подуло ржаным хлебом.  Ќе
успел старшина полностью разметать трЯпку, как Я  выхватил  у  него  из  рук
огромный жесткий сухарь, опустилсЯ на землю,  собралсЯ  весь  в  комок,  как
бродЯчаЯ собака, и начал облизывать, потому что кусать было больно.
     ‚ это времЯ немцы начали лениво обстреливать нашу  оборону.  Ћдна  мина
взорвалась у  траншеи,  недалеко  от  нас,  другаЯ  хлопнула  где-то  сзади.
Џомолчали, снова бросили две мины.
     ‘таршина …ршов угрюмо произнес:
     - Ќаелись, видно, гады. Џообедали, вот и давай баловать.
     - ќто ничего, - успокоил Я его, продолжаЯ сосать сухарь.
     - Љонечно, ничего, - сказал  …ршов,  -  а  отвыкаешь,  товарищ  старший
лейтенант, в тылу-то! Љак-то мурашки по телу пошли.
     - Ќу, спасибо тебе. - џ пожал старшине руку своей  отвердевшей  ожившей
рукой.
     …ршов ушел.
     џ уже настолько окреп, что попробовал даже откусить от сухарЯ, но десны
словно обожгло, зубы скользнули по твердому, Я испытал нечеловеческую боль.
     џ оживал  и  вдруг  ни  с  того  ни  с  сего  почувствовал,  что  горло
перехватило, а  изнутри  невольно  вырвалось  рыданье,  Я  захлебнулсЯ.  Њне
показалось, что сухарЯ не убывает.  џ  поднЯлсЯ,  ни  на  что  не  опираЯсь,
посмотрел на землю, на небо, на снег, которого оставалось немного, и на свою
полуобрушившуюсЯ землЯнку.
     "ѓосподи! - подумал Я. - Љак хорошо! Љакое счастье!"
     € вспомнил товарищей, которые сидели, молчали  и  дремали  в  землЯнке,
тупо и безразлично ожидаЯ конца.  џ  повернулсЯ,  сделал  несколько  тЯжелых
шагов, почувствовал неожиданно, как вдруг ухнуло, остановилось  и  начало  с
остервенением колотитьсЯ сердце, как остраЯ боль обожгла снова живот,  точно
так же, как это было не раз и прежде, и подкосились ноги.
     ЏридерживаЯсь руками за стенки траншеи, Я сполз на дно, опасаЯсь упасть
и разбитьсЯ, приподнЯлсЯ на корточках и так вполз в землЯнку.
     Ќикто на мое поЯвление не обратил никакого вниманиЯ. џ  приподнЯлсЯ,  с
трудом втЯнул свое тело, будто чужое, на  лежанку  и  привалилсЯ  к  Ђртюху,
чтобы не  свалитьсЯ.  Ђртюх  спал,  поднЯв  воротник  полушубка  и  опершись
затылком о землЯную стену. Ћн на времЯ приоткрыл глаза, равнодушно посмотрел
на менЯ и снова заснул.
     џ поднес к его опухшему лицу сухарь, облизанный мною со всех сторон.
     - Џонюхай, - сказал Я.
     Ђртюх оживилсЯ. ‘начала он начал жевать опухшими губами,  потом  открыл
глаза и крикнул на всю землЯнку:
     - •ле-е-еб! ђебЯта, хлеб! Ћткуда ты взЯл?!
     ‚се проснулись, заулыбались и потЯнулись ко мне.
     “ нас не хватило сил разломить сухарь на пЯть равных частей, и он долго
переходил от одного  к  другому.  Ћдин  облизывал,  сосал  его  и  передавал
другому, а в это времЯ на того, у кого сухарь, смотрели четыре пары глаз.
     ‘ейчас мне стыдно вспомнить: свою долю Я уже высосал из  этого  сухарЯ,
но все-таки, когда подходила  моЯ  очередь,  у  менЯ  не  хватало  решимости
отказатьсЯ, и Я облизывал сухарь тщательно, как и все, еще и еще раз.
     Џосле того как сухарь исчез в  наших  ненасытных  утробах,  мы  сначала
обнЯлись, долго хохотали, а потом все разом уснули.
     Ќазавтра  в  дивизию  прорвалась  одна-единственнаЯ  машина,  груженнаЯ
продовольствием. ‚ ней был  шоколад.  Љаждый  получил  по  плитке.  Њы  его,
конечно, съели в этот же день.
     Љомбат говорил, что немцы перебросили авиацию на какой-то другой, более
ответственный участок фронта, и дорога открылась.

        „ЋЃђЋ € ‡‹Ћ 

     ‚есной мне было приказано съездить  в  штаб  армии  и  привезти  оттуда
командирские доппайки.
     џ выехал утром на молодом монгольском жеребце.
     Џрыгнул в седло, поднЯлсЯ на стременах, и полудикий конь с места  вошел
в галоп.
     Ќо хватило конЯ ненадолго, хотЯ лошади этой породы отличаютсЯ не только
боевым нравом, но и удивительной выносливостью. …хать пришлось по  жердевому
настилу. †еребец мой  то  и  дело  попадал  ногами  между  жердей,  поспешно
выскакиваЯ из болота, а то и с храпом билсЯ, пытаЯсь  найти  твердую  опору.
‘начала он покрылсЯ потом, потом кое-где на теле его поЯвилась пена. Ќаконец
присмирел, и теперь мне не  нужно  было  придерживать  его.  “став,  он  уже
нуждалсЯ в понукании.
     ‚ штабе армии  мне  подсказали,  что  обратную  дорогу  можно  было  бы
подсократить. џ поверил, проложил по карте более короткий маршрут  и  тронул
отдохнувшего жеребца.
     „ва мешка с консервами, маслом и папиросами Я перекинул на круп  лошади
и подвЯзал сзади к седлу веревкой из мочала. Њешки  с  продуктами,  конечно,
мешали жеребцу. Ћн попыталсЯ было, времЯ от времени взбрыкиваЯ, скинуть  их.
Ќо потом, устав, успокоилсЯ и поплелсЯ, понурив голову, не похожий на  себЯ,
будто старый мерин.
     ‘начала, как и с утра, все шло  хорошо,  и  Я  уже,  грешным  делом,  с
вожделением подумывал о скором возвращении в теплую, обжитую и потому уютную
землЯнку, к которой Я привык.  “же  месЯц,  как  кончились  бои,  мы  отрыли
довольно глубокие траншеи, оборудовали укрытиЯ и блаженствовали в обороне  в
тридцати-сорока метрах от немцев, отгородившись от них проволокой и минами и
будучи недосЯгаемыми длЯ артиллерии крупного калибра.
     ‚се, казалось, было хорошо, если бы не этот  проклЯтый  ручей,  который
перегородил мою дорогу и не был обозначен на карте.
     џ остановилсЯ, посмотрел вправо, влево  и  понЯл,  что  объехать  ручей
невозможно. Ћставалось одно - преодолевать.
     - €так, форсируем, - сказал Я себе и  с  силой  ударил  конЯ  каблуками
сапог.
     †еребец прЯнул ушами, взбодрилсЯ на времЯ, шустро потопталсЯ на  месте,
взЯл разбег, казалось, достаточно хорошо, но вдруг остановилсЯ и замер  всем
телом у самой воды. џ еле удержалсЯ в седле. Џришлось отъехать  назад,  дать
ему  успокоитьсЯ  и  отдохнуть.  †еребец  стоЯл,  понурив  голову.   ‚идимо,
повторЯть попытку перепрыгнуть заболоченный ручей не имел никакого желаниЯ.
     - Ќу давай, давай, - подбодрил Я его. - Ќочевать, что ли, здесь?
     џ подъехал к дереву, отломил крупный сук, очистил его  от  веток,  взЯл
крепко, удобно в  руку  и  трижды  ударил  по  отощавшим  бокам  несчастного
жеребца. ’от всхрапнул, подпрыгнул  всеми  четырьмЯ  ногами  и  понессЯ  как
бешеный. Џодлетев к ручью, он встал на  дыбы  и  после  минутного  колебаниЯ
прыгнул. Џрыжок был слабый, жеребец упал в жидкую грЯзь.
     џ вылетел из седла и оказалсЯ на твердом берегу. Ќи полета, ни удара  о
землю Я не почувствовал. Њешки с продовольствием упали в воду:  веревка  ,из
мочала не выдержала. џ бросилсЯ за ними и, к счастью, успел схватить.
     ’олько потом уже испугалсЯ. Џотопи Я мешки, позора  мне  не  обобратьсЯ
бы! Ђ то и попал бы под трибунал: с едой было плохо.
     ‚ыбравшись на берег, Я увидел, что передние  ноги  лошади  скользЯт  по
твердой земле, а задние на глазах оседают в грЯзь. џ не знал, что делать,  а
жеребец испуганно билсЯ и вместо того, чтобы  выйти,  все  глубже  и  глубже
погружалсЯ в болото. Џередние ноги  сползали  с  твердого  берега,  и  через
несколько минут он так погрузилсЯ в жидкую  грЯзь,  что  видны  были  только
острые лопатки, шеЯ да прЯдавшаЯ ушами, фыркавшаЯ голова.
     џ подобралсЯ поближе к тонувшему жеребцу и за узду пыталсЯ вытащить его
на берег. Ќо с каждым новым рывком он, казалось мне, все глубже уходит в то,
что было когда-то водой, а сейчас превратилось в засасывающее месиво.
     €з грЯзи виднелись лишь уши, прижатые к голове, и белки  глаз,  которые
от страха вылезли из орбит и слезились.  †еребец  смотрел  как  затравленный
зверь, мутные глаза его, налившись кровью, подергивались мглой, как пленкой.
†ивотное понимало, что оно погибает,  и,  оскалив  зубы,  тихонько  стонало,
жалобно ржало, ожидаЯ от менЯ помощи.
     Ќо Я не в силах был что-либо  сделать.  џ  тоже  понимал,  что  жеребец
медленно и верно тонет.
     ‚ это времЯ ко мне подошел солдат. џ не видел, откуда он поЯвилсЯ,  но,
заметив его, обрадовалсЯ: как свидетель защиты  он  мог,  если  потребуетсЯ,
подтвердить, что в таких условиЯх  ничего  невозможно  было  сделать,  чтобы
спасти конЯ.
     -  —то,  старшой,  тонет?  -  спросил  солдат,  одновременно   как   бы
констатируЯ, что выхода нет.
     - ’онет, - ответил Я, не оставлЯЯ тщетных попыток вытащить жеребца и  в
то же времЯ стараЯсь показать,  что  Я  делаю  все  возможное  длЯ  спасениЯ
животного.
     ‘олдат сплюнул и сказал решительно:
     - Ќет, это что мертвому припарка. ’ак ничего не получитсЯ. “топишь!
     Ћн отошел к елкам, стоЯщим невдалеке, вынул из чехла  топорик,  отрубил
толстый сук и очистил его от веток. Џлюнул на руки, растер ладонь о ладонь и
сказал:
     - „ай-ко попробую, однако!
     Џодошел солдат к лошади, грубо прикрикнул на нее, и та  -  понимающе  в
ожидании помощи - словно ожила, прЯнула ушами, а глаза  засветились.  ‘олдат
встал сбоку, широко расставил ноги, сказал:
     - Ќу-ко, дай Я тебе подмогу!
     € с этими словами что есть силы ударил ее гибким и крепким суком.  “дар
пришелсЯ как раз по открытому участку шеи. ‚идимо, солдат вложил в  него  не
только силу, в которой ему отказать было нельзЯ, но  и  всю  свою  ловкость,
опыт, злость. †еребец дико всхрапнул, внутри у него что-то  торкнуло,  и  он
вылетел из болота.
     Ћт неожиданного рывка Я не успел отпустить узду, потерЯл  равновесие  и
упал, больно ударившись локтем о землю. †еребец  стоЯл  на  твердом  берегу,
дрожал всем телом и нервно фыркал. џ не без опасениЯ подошел к  разъЯренному
животному, нагнулсЯ за поводом, переживаЯ унижение и  стыд  перед  солдатом,
перед своей совестью и даже перед измученным животным, которого чуть было не
загубил.
     ‘олдат хмуро сказал:
     - Ќет в тебе, старшой, злости. „обром-то разве все сделаешь? Ћни  ведь,
добро и зло, рЯдом ходЯт!
     џ думал, даже надеЯлсЯ, что солдат, оказав мне помощь, за которую Я ему
в душе был благодарен, возьмет и уйдет. Њне было  бы  легче!  Ђ  он  сел  на
пенек, закурил и предложил мне, спросив:
     - Љуришь?
     - Ђ как же ты воюешь без этого? ‚едь не курить - так  с  ума  можно  от
разных мыслей сойти. Ђ зимой простудитьсЯ в два счета можно.
     - „а вот не научилсЯ как-то...
     - Њожет, ты и не пьешь?
     - Ќет.
     - Ќу, брат, наделали лейтенантов! Ђ как же ты в бой пойдешь?
     - Ђ Я уже ходил. Ќе первый год.  "‡а  отвагу"  имею.  -  ’ы  смотри-ко,
молодец какой... Ђ насчет выпивки и курева Я шучу. Ќе
кури и не пей: хороший человек из тебЯ выйдет.
     †еребец прЯдал ушами, косил на менЯ глаз и  пыталсЯ  ухватить  за  руку
оскаленными желтыми зубами. џ все еще не мог освободитьсЯ  от  чувства  вины
перед ним. ‚се еще было стыдно, что Я не знал, как помочь ему,  и  не  сумел
выручить его из беды.
     Џотом Я соскабливал долго и тщательно болотную слизь с длинной пушистой
шерсти конЯ, наконец вытер  его  сухой  травой.  ‚ременами  к  брезгливости,
которую Я испытывал при этом, примешивалсЯ голод -  то  самое  состоЯние,  в
котором дивизиЯ уже пребывала длительное времЯ.
     Ђ солдат снова предложил посидеть и, когда Я опустилсЯ рЯдом, сказал:
     - ‚ы, интеллигенты, больно уж добрые, как Я замечаю! “ нас у  командира
роты лошадь в голову ранило. ’ак она, беднаЯ, оземь ударилась, лежит, ногами
бьет, ржет, и другие лошади ей отвечают. Ћт жалости с  ума  сойти  можно.  “
лошади слезы из глаз текут. Џотом стонать начала, вот все  равно  как  мычит
тихонько. Ђ капитан стоит около нее, фуражку снЯл, плачет.  ‡аливаетсЯ,  так
конЯ жалко.
     Џодхожу Я к нему: "—его лошадь мучаете?" - говорю. Ћн смотрит на  менЯ:
жалко, мол. џ к ней подошел поближе и в ухо  из  винтовки  выстрелил.  ‘разу
успокоилась. "Ћх, - говорит капитан, - какаЯ лошадь была! Љак человек!" - "Ђ
что сделаешь, - говорю, - товарищ капитан, один выход".
     - Ђ вот Я бы лошадь не смог застрелить!
     - Ђ ты, старшой, не стыдись, что добрый. ‡лым-то еще будешь! ќто легче.
Ђ вот доброты-то набратьсЯ, ох,  это  не  так  легко...  •отЯ  и  зла  нужно
набиратьсЯ. “ нас первый ротный  был,  так  тот  сразу  погиб.  ‚ыскочил  из
траншеи, кричит: "‡а ђодину!" - и вперед. Ђ из траншеи-то никто за ним и  не
вышел. ’ак погиб ни за что.
     Ђ другой, так тот, пока все из траншеи не выйдут, пока последних бойцов
не вытурит, сам из траншеи не покажетсЯ. € что же? ‚оевал  долго,  и  с  ним
надежнее было. ‡аставит кого угодно! Ѓежишь в атаку,  а  сам  думаешь:  "‚се
бегут. ђотный никому отстать не позволит". ‚еселее с ним было. ЏонЯл?
     Џопрощались мы с солдатом. …го, оказываетсЯ, прислали через ручей  мост
построить. ‘таршим назначили. Ђ с ним еще три солдата с топорами и пилами.
     Ћстаток пути мы с жеребцом преодолели благополучно  и  прибыли  в  полк
друзьЯми. Њне казалось, что жеребец под  конец  забыл  о  том,  что  с  нами
случилось.
     Љогда стало темнеть, по дороге начали рватьсЯ мины  -  очередной  налет
немецких минометов. џ слез с жеребца,  отвел  его  в  большую  Яму,  которую
заметил недалеко от дороги. “спел вовремЯ. Џотому что второй налет был очень
сильный, и взрывы грохотали как раз вдоль дороги.
     †еребец вздрагивал, но вырватьсЯ от менЯ, как это бывает с лошадьми при
обстреле, не пыталсЯ. Ќаоборот, ближе  и  ближе  жалсЯ  ко  мне,  переступаЯ
ногами, когда становилось особенно страшно.
     Ћ происшествии, случившемсЯ со мной в дороге, Я никому не рассказывал -
разве хочетсЯ,  чтобы  над  тобой  потешались?  Ќо  монгольского  жеребца  и
солдата, который спас его, запомнил на всю свою долгую жизнь.

        Ђ‡Ђђ’ 

     ‘таршина …ршов возвращалсЯ в роту из штаба полка.  Џо  пути  он  срезал
тонкий пружинистый ивовый прут. ел легко,  что-то  напеваЯ  себе  под  нос,
постегиваЯ прутом по голенищу сапога. Ћн был молод и здоров. ‚  штабе  полка
покормили, и …ршов был доволен и весел - поесть  в  то  времЯ  удавалось  не
каждый день. Ћн сделал все, что ему приказывал командир, потому  с  чувством
выполненного долга представлЯл  себе  картину,  как  он  шагнет  в  землЯнку
командира роты, встанет по стойке "смирно", браво доложит:
     - ’оварищ старший лейтенант, ваше приказание выполнил!
     Ђ ротный встанет, такой серьезный, важный, хотЯ ростом не  вышел  и  до
предела худ, и скажет:
     - Ѓлагодарю за службу, товарищ …ршов!
     Ѓудет смешно и хорошо. ‘мешно оттого, что ротный,  совсем  еще  мальчик
(…ршову тридцать,  а  тому  нет  еще  двадцати),  в  поведении  своем  будет
копировать комбата, мощного, высокого, широкоплечего  капитана,  воюющего  в
пехоте с небольшим перерывом с финской кампании.
     •орошо потому, что этот честный, смелый, этот  свЯтой  ротный,  который
любит, как  отца  своего,  старшину,  будет  доволен  тем,  что'  приказание
выполнено, что …ршов жив, здоров, цел и невредим.
     …ршов шел подпрыгиваЯ и приплЯсываЯ, будто не было  уже  ни  войны,  ни
опасности - ее главной стихии.
     Љогда он вышел на бугор,  который  на  картах  значилсЯ  как  высота  с
отметкой 88,2 (солдаты называли его ‹ысаЯ гора), он услышал и вскоре  увидел
немецкий самолет. ќто был истребитель. Ћн  шел  довольно  высоко.  …ршов  не
только не лег, но даже не сбавил шагу. Ђ самолет подошел к  переднему  краю,
круто развернулсЯ, резко снизилсЯ, на бреющем полете пронессЯ над дорогой  и
обстрелЯл …ршова короткими очередЯми. …ршов привычно припал к  земле.  Љогда
самолет проскочил, встал,  отрЯхнулсЯ,  погрозил  летчику  кулаком.  ‘амолет
снова резко развернулсЯ, прошел над …ршовым совсем низко,  выпустил  длинную
очередь.
     Љогда …ршов упал, самолет был уже  высоко  над  передним  краем,  резко
повернул назад и начал снижатьсЯ.  …ршов  погрозил  ему  кулаком  и  крикнул
недовольно:
     - —то, сволочь, выкусил?
     Ќевдалеке от  дороги,  замаскировавшись  с  воздуха,  занимала  позиции
зенитнаЯ батареЯ.  ‘трелЯть  по  отдельным  самолетам  ей  запрещали,  чтобы
напрасно не демаскировать себЯ.  Ќесколько  солдат  -  зенитчиков  из  щелей
наблюдали,  как  самолет  нацеливаетсЯ  на  человека,  который  от  него  не
прЯчетсЯ. Љто-то крикнул …ршову:
     - ќй, служба, ты лучше не дразни его! Џолежи малость, пусть  успокоитсЯ
и улетит.
     Ќо …ршов только приветливо помахал рукой, показал  в  небо,  в  котором
немецкий летчик делал очередной заход по нему. Ќа сей раз  летчик  выстрелил
из пушки. …ршов упал. ‚идно было, что его чуть оглушило. Ћн встал,  попрыгал
на одной ноге, как это делают ребЯтишки, чтобы  вылить  воду  из  ушей.  ќто
помогает, когда уши закладывает при разрыве. Љогда  самолет  снова  проходил
над …ршовым, тот долго неистово трЯс кулаком и громко ругалсЯ матом.
     Ќа обратном пути летчик, буквально проплыв над толовой …ршова, выпустил
по нему длинную-длинную очередь. Џулеметы захлебывались от злобы - они  были
до предела скорострельны, потому звуки выстрелов переплетались между собой.
     …ршов вспомнил фильмы о войне. ’ам пулеметы всегда стрелЯли ровно,  как
работает хорошо налаженнаЯ швейнаЯ машина:
     "’ак-так-так-так-так-так-так..."
     ќтот же хрипел, задыхалсЯ и кашлЯл:
     "•р-р-р-... •р-р-р-рлы... •р-р-р-..."
     …ршов снова упал, потом поднЯлсЯ живой, невредимый, только  еще  больше
оскорбленный, обиженный и выведенный  из  себЯ  безнаказанностью  летчика  и
своим бессилием.
     Ћн который раз поднЯл в небо кулак, крикнул вдогонку, как будто  летчик
мог услышать:
     - ‘лышишь ты, гадина! ’ы что думаешь,  у  тебЯ  такаЯ  машина,  так  ты
царь?!
     ‹етчик снова шел над ним, а …ршов кричал:
     - „ай мне такую машину, Я из тебЯ кишки вымотаю...
     Ђ самолет снова стрелЯл, то снижаЯсь, то взмываЯ вверх.
     …ршову, когда летчик опЯть подходил к нему на своей неуЯзвимой,  ловкой
и быстрой машине, показалось, что он видит его. Њожет, он  и  в  самом  деле
видел, а может, солнечный блик так заиграл на стекле  кабины,  что  ему  это
показалось. Џо крайней мере он остановилсЯ, расставил ноги прочно, будто длЯ
схватки.
     - Ќу-ну, иди ко мне, - иди, сволочь, иди без машины!
     ‹етчик снова стрелЯл из пушки по одному-единственному человеку,  а  тот
ложилсЯ плашмЯ на дорогу, чтобы  выждать  и  снова  встать,  снова  потрЯсти
кулаком:
     - ќй ты, фриц несчастный!
     ‘ батареи …ршову снова кричали:
     - Џарень, не шути, убьет!
     …ршов слышал, приветливо махал им рукой, кричал:
     - Љакого черта не стрелЯете? Ќо те отвечали:
     - Џриказ!
     Љогда самолет снова подлетел, …ршов вдруг вспомнил,  что  за  спиной  у
него карабин. Ћн быстро сдернул его, приложил  к  плечу,  выстрелил.  ‹етчик
резко ушел вверх.
     …ще несколько раз …ршов и немец стрелЯли друг в  друга.  …ще  несколько
раз …ршов вскидывал кулак к небу, на чем свет стоит ругаЯ немца, а тот снова
и снова заходил на боевой  курс,  чтобы  в  конце  концов  убить  одержимого
русского.
     Ќемцу показалось, что ему это удалось. …ршов в  азарте  стрельбы  вдруг
почувствовал толчок в грудь и в затуманенном сознании  увидел,  что  самолет
уходит, а сзади его тЯнетсЯ хвост и дымом все больше застилаетсЯ горизонт.
     Љогда к нему  подбежали,  …ршов  лежал,  слегка  прищурив  левый  глаз,
уверенный, спокойный, даже веселый в своем азарте, оборвавшемсЯ только что.
     ‡енитчики несли …ршова к батарее,  чтобы  похоронить  с  почестЯми  как
бойца. ‘зади шел солдат, который по возрасту вполне мог быть отцом  старшине
…ршову. ‘квозь рыданиЯ было слышно, как он просил:
     - ѓосподи, чтобы он сгнил заживо, этот гад, вместе со своим  самолетом.
—тобы отец и мать его  были  несчастны,  господи,  неужели  ты  не  видишь?!
ѓосподи!

        ‘…ђ†ЂЌ’ Ѓ“ђЊЂЉ€Ќ 

     Ћн прибыл в роту и ЯвилсЯ ко мне в начале  весны  1942  года.  ‚  армии
подчиненные и младшие никогда  не  "приезжают"  в  часть  и  не  "входЯт"  к
начальнику. Ћни только "прибывают" и "ЯвлЯютсЯ".
     ’ак и он. Ћн  именно  ЯвилсЯ.  Џостучал  в  обледеневшую  плащ-палатку,
служившую в землЯнке дверью, и, когда  получил  разрешение,  крупно  шагнул,
вытЯнулсЯ во весь рост и доложил:
     -  ’оварищ  старший  лейтенант,  сержант   Ѓурмакин   ЯвилсЯ   в   ваше
распорЯжение длЯ прохождениЯ дальнейшей службы.
     Ћжидали  наступлениЯ.  …го  приближение  чувствовалось   во   всем:   ‚
частности,  в  том,  что  непрерывно  прибывало  пополнение.  џ  давно   уже
командовал ротой - больше  трех  месЯцев.  €  до  этой  весны  рота  не  раз
пополнЯлась. Ќо сейчас это было нечто  особенное.  Љаз