невозможно. ‡вездочка  затерЯлась:  видно,
сорвало ветром.
     - †алко Њилешина, - сказал Ђнатолий.
     „ействительно, его было жалко. Њальчик еще, только  пришел  в  батальон
офицером свЯзи. ‚ то времЯ много погибало таких  восемнадцатилетних  младших
лейтенантов, выпускников всевозможных офицерских курсов.
     Њогила Њилешина еще более  обострила  желание  выжить,  остановить  это
движение навстречу гибели, которое Я чувствовал в последние дни, обессилев и
упав духом от нечеловеческой усталости и постоЯнного изнурЯющего  фронтового
труда и быта.
     ‘кажу откровенно, душой Я был уже там, где-то далеко-далеко, и  ждал  с
нетерпением, когда трудное, страшное,  грЯзное  и  кровавое  уйдет  из  моей
жизни. ќта поездка с ординарцем в штаб армии как  бы  подводила  черту.  ‚от
она, невидимаЯ граница между  настоЯщим  и  будущим,  о  котором  и  мечтать
боЯлсЯ. џ пыталсЯ представить себе Њоскву, особенно хотелось  посмотреть  на
гражданских: какие они, чем живут. „о войны мне дважды привелось побывать  в
Њоскве - в четырнадцать  и  семнадцать  лет,  и  те  юношеские  воспоминаниЯ
оживали в сознании, и Я радовалсЯ как ребенок.  Ђнатолий  все  времЯ  бубнил
свое:
     - ‚от, товарищ капитан, вы уедете учитьсЯ, а нас, говорЯт, менЯть скоро
будут. ‚ тыл на формировку уедем. Ђ вас уже не будет с нами.  ‚ы  с  другими
людьми будете... ђазве они будут так о вас заботитьсЯ? Ќи в жизнь!
     ‡а дребезжанием, стуком и скрипом телеги мы ничего не  слышали  вокруг,
поэтому, когда подъехали к перелеску, кто-то крикнул:
     - Ђ ну-ко  в  сторону!  Џроезжай  стороной,  говорю!  ‘олдат-часовой  у
землЯнки энергично махал нам руками, чтобы мы объехали какой-то объект.
     - —то испугалсЯ-то больно? - отвечает ему Ђнатолий.
     - Ђ то, что едешь и не видишь ничего.
     - Ђ что видно?
     - ђама, вот чего.
     Љогда мы  поднЯли  головы,  то  увидели,  как  двухфюзелЯжный  немецкий
разведчик спокойно ходит над перелеском.
     - ’ы рамы никогда не видел? - спрашивает Ђнатолий. - Ћни у  нас  каждый
день летают.
     - ’ебе что, - ворчит часовой, - с тебЯ взЯтки  гладки,  проехал  и  ищи
тебЯ. Ђ мы тут - отвечай головой.
     - ‹адно, премудрый пескарь, сиди. Ќе бойсЯ! - крикнул Ђнатолий и, резко
взЯв на себЯ правую вожжу, объехал закрытый объект стороной.
     Џоздно вечером мы добрались до штаба  армии.  Ќачальник  отдела  кадров
отдыхал. „ежурный выделил нам землЯнку, показал столовую, баню, указал, куда
поставить лошадь и у кого взЯть сена.
     ‘начала мы направились, конечно, в  баню.  ќто  была  давнЯЯ  мечта:  в
тишине, не торопЯсь, смыть в парилке с себЯ все лишнее - грЯзь, пот, копоть,
избавитьсЯ от зуда, который ночью иногда доводил до  сумасшествиЯ,  а  потом
надеть чистое белье.
     Њы влетели  с  Ђнатолием  в  предбанник,  разделись.  „верь  на  крючок
заперли.
     - …ще упрут обмундирование, - заметил Ђнатолий. - Ђ вам в  Њоскву  надо
ехать.
     - Ќу и зловредный ты, - сказал Я.
     - Ђ что, товарищ капитан, в Њоскву без обмундированиЯ-то не пустЯт!
     - Ќу и ехидный...
     ‚ойдЯ в парную, Ђнатолий поддал воды  на  каменку.  Ђ  потом  бил  менЯ
веником не за страх, а за совесть.
     Џотом Я хлестал его прутьЯми, тем малым, что осталось  от  веника.  Ћба
вздыхали, орали, задыхались от пара и блаженного состоЯниЯ.
     ‚ыйдЯ в предбанник, Ђнатолий опЯть взЯлсЯ за свое:
     - Ћх, товарищ капитан, хорошо-то как! …сли бы только вы не уезжали...
     ’равил он мою душу, мой ординарец, которого Я тоже любил беспредельно.
     “жинали в офицерской столовой. ‚начале ЂнатолиЯ не пускали. Ќо Я быстро
уговорил официантку. ‘казал ей, что мы с переднего краЯ, и она подобрела.  Ђ
когда Я предложил ей: "•очешь, Я покажу солдата, у которого три  медали  "‡а
отвагу"?! - она сдалась.
     Ђнатолий вытащил флЯжку. ‚ыпили, налили официантке, она не  отказалась.
€ говорили, говорили, больше чтобы она послушала, какие мы с ним герои.  Ћна
сидела, вздрагиваЯ будто от озноба, и вздыхала:
     - Ћй, как страшно! Ћй, не приведи господь!
     € по тому, что на ее руках поЯвилась гусинаЯ кожа, а  на  лице  красные
пЯтна, можно было поверить: ей действительно было  страшно.  ђассказывали  о
войне до тех пор, пока старшина не попросил нас удалитьсЯ. “ходЯ, официантка
сказала:
     - €шь, мордоворот. ’уда бы его, к вам...
     Ђ ординарец шепнул мне:
     - ’оварищ капитан, может, останетесь с ней?
     - ’ы что, забыл, куда Я еду? ‚ Њоскву. ’о-то.
     ‘пали мы как убитые.
     “тром ординарец удивил менЯ. Ћн не только встал раньше, но  и  разузнал
кое-что.
     - ’оварищ капитан, - сказал он,  -  а  начальник  отдела  кадров  здесь
полковник Њухоедов. Џомните, был у нас в дивизии на ‘еверо-‡ападном?
     ѓосподи, как же не помнить Њухоедова! џ знал его, когда он еще  младшим
лейтенантом был. ‚ конце сорок первого года Я командиром полуроты приехал из
запасного полка с маршевой ротой на фронт  и  должен  был,  сдав  в  дивизии
пополнение, вернутьсЯ в Ѓорисо-глебск.
     ‚ штабе дивизии вышел к  нам  кадровик,  младший  лейтенант,  огромного
роста, худой, долго рассказывал о  тЯжелых  боЯх,  которые  ведут  полки,  и
просил остатьсЯ на фронте тех из нас, кто  умеет  стрелЯть  из  пулемета.  ‚
дивизии были пулеметы и патроны, а пулеметчиков не хватало. џ  согласилсЯ  и
тут же был назначен командиром пулеметного взвода. Њухоедов  вскоре  куда-то
исчез, Я забыл о нем, не до того было.
     - ‚от ведь, товарищ капитан, - продолжал рассуждать  ординарец,  -  был
младший лейтенант, а теперь полковник.
     - Ќу и что? - спросил Я.
     - Ђ вот то, товарищ капитан, - объЯснил он. - Њы  когда-нибудь  с  вами
увидимсЯ после войны, а вы уже полковник.
     - Ќу, ты размечталсЯ больно, - пыталсЯ Я охладить ординарца.  -  Ћткуда
ты узнал про Њухоедова?
     - ‚ штабе писарь сказал, - ответил он.
     џ, конечно, утаил от ЂнатолиЯ, что видел во сне официантку. Ђ он, будто
подслушав мои мысли, проговорил:
     - ’оварищ капитан, Я сон сегоднЯ видел.
     - Ћфициантку, наверно? - спросил Я.
     - Ќет. Љапитана —ижа. Њы идем с вами в нашу  землЯнку,  а  он  стоит  в
дверЯх с автоматом и не пускает нас и будто бы говорит:  "ќто  моЯ!"  ’ак  и
кричит: "ЊоЯ, моЯ теперь землЯнка!"
     “тром Я толкнулсЯ  в  домик,  в  котором  размещалсЯ  начальник  отдела
кадров.
     - ђазрешите, товарищ полковник?
     ‡а столом сидел Њухоедов. џ его сразу узнал.  Ћн,  по-моему,  стал  еще
крупнее, потому что раздалсЯ вширь, был уверен в себе, чувствовалось, что он
приобщен к большой власти. ‘то килограммов веса внушали  к  нему  величайшее
уважение.
     - Ђ-а-а, - радостно протЯнул он, - сибирскаЯ непромокаемаЯ, заходи!
     џ доложил, что прибыл в его распорЯжение.
     Њухоедов не встал, видимо, опасаЯсь ударитьсЯ  головой  о  потолок,  а,
наоборот, предложил мне сесть.
     - ’ак вот, дорогой, - сказал, когда Я уселсЯ в ожидании,  -  прибыть-то
ты прибыл, а вот что с тобой делать, ума не приложу. Џонимаешь, в чем  дело.
‡вонил ‚ержбицкий. “било этого, как его, фамилиЯ птичьЯ такаЯ... ‘триж,  что
ли?
     - Љапитан —иж? - подсказал Я, чувствуЯ, как внутри у менЯ все  оседает,
и в то же времЯ надеЯсь, что убило кого-то другого.
     - „а, капитан —иж. ‘егоднЯ ночью. ‚ землЯнку  болванкой  ударило.  ‚сех
наповал, кто был.
     Џосидели молча. Ћткровенно говорЯ, —ижа мне было жалко.
     - Џоезжай домой. Џоезжай, дорогой. Ђ учитьсЯ -  потом,  -  говорил  мне
Њухоедов. - ‚от кончитсЯ война, и выучишьсЯ. ‚идно, не судьба...
     Љогда Я вышел от Њухоедова, на менЯ набросилсЯ ординарец - налетел, как
вихрь. ‹икуЯ и радуЯсь, он спросил:
     - ’оварищ капитан, домой, говорЯт, поедем?
     џ на него прикрикнул:
     - Љакого черта ты прыгаешь? Љакого дьЯвола радуешьсЯ?
     Ђ у того улыбка до ушей:
     - ’оварищ капитан, мне  писарь  говорит:  "„омой  поедешь  с  капитаном
своим. “било там кого-то. ’воего капитана возвращают". € Я прЯмо сюда.
     “же в телеге Ђнатолий снова начал свои песни:
     - ‚от, товарищ капитан, все обрадуютсЯ! Џраздник-то будет! “ж выпьем за
ваше здоровье! € знаете что, товарищ капитан, Я подумал? Џриедем мы домой  с
вами, на ‚еликую, а вас все спрашивать будут: "Љак там в  Њоскве-то  живут?"
Ђ?
     - ‘укин ты сын, вот ты кто, - попыталсЯ Я грубостью умерить его пыл.
     Ќо ординарец не унималсЯ. …му теперь все было нипочем!
     - ‚идите, товарищ капитан, как она хвостом-то весело  машет,  -  кричал
он, указываЯ на кобылу. - ’оже радуетсЯ. —ует, что домой Я не один еду.  ‚ас
везу.
     €  мне  показалось,  что  Я  его  все-таки  здорово  распустил,   моего
ординарца. ‚от он и пользуетсЯ моей добротой.

        ЉЋЊ€‘‘Ђђ 

     ‚ перерыв между боЯми, когда наступало долгожданное  затишье,  комиссар
любил зайти к нам и побеседовать. ’ак, ни о чем, куда поведет разговор.
     - “ нас в ‘ибири народ рослый, - начал он как-то, хитро прищуриваЯсь  и
стараЯсь раскурить трубку, в которой что-то сначала  потрескивало,  а  потом
стало стрелЯть искрами.
     Џри этом он искоса поглЯдывал на менЯ и, видимо, уловив  на  моем  лице
нечто, похожее на усмешку, сказал:
     - Ђ —то? Ќеправда? ’ы не смотри на менЯ.  Љомиссар  был  малого  роста,
худой и старый на вид.
     - „а Я на вас, ‘тапан „анилович, не глЯжу, - начал оправдыватьсЯ Я.
     - ’ы вспомни, какой у нас комдив был на ‘еверо-‡ападном. „ва  метра.  Ђ
командир шестнадцатого полка? Џомнишь, ругалсЯ, что траншеи мелко роем.  …му
ходить было трудно - нагибатьсЯ приходилось. Ћба из Ћмска.
     џ молча соглашалсЯ с комиссаром - он  был  старше  менЯ  не  только  по
должности и званию, но и по возрасту, лет на семнадцать.
     - ‚от ты слушаешь и молчишь, - тЯнул он свою нить разговора, - а в душе
небось смеешьсЯ. ’оже, мол, сибирЯк. Ђ  Я  таким  себЯ  и  не  считаю.  ЊенЯ
родители в ‘ибирь привезли,  когда  мне  семнадцать  лет  было,  в  двадцать
третьем году, ’ы, по-видимому, тогда только родилсЯ?
     џ подтвердил.
     - Ќу вот, так Я в то времЯ: приехал в ’ару,  под  Ћмск,  да  и  женилсЯ
сразу, - продолжал воспоминаниЯ комиссар. -  ‚ыходит,  ты  вполне  мог  моим
сыном быть. Ђ  все  потому  женилсЯ  рано,  что  в  волком  партии  работать
устроилсЯ. „лЯ такого учреждениЯ холостЯк-то  не  подходил.  ‘ерьезный  туда
нужен был человек, семейный.
     Ћн ухмылЯлсЯ, и Я не мог понЯть, в шутку он  говорит  или  всерьез.  Ћн
снова предпринЯл усилиЯ, чтобы разжечь табак, и на  этот  раз  ему  удалось.
‘тепан „анилович выпустил дым через нос и осталсЯ доволен.
     ”илличевый табак, который в военное времЯ  курила  всЯ  армиЯ,  не  так
просто было разжечь, а особенно в трубке.
     - ’ак Я тебе почему про женитьбу-то говорю? Ђ все  потому  же.  †ену  Я
взЯл сибирЯчку, не какую-нибудь приезжую, а коренную. ‚от  она  мне  сначала
девочку, а потом двух парней и родила, да таких, что куда  с  добром.  Ќу  о
девочке особый разговор. Ђ парни уже  сейчас  повыше  тебЯ  будут  на  целую
голову. ‚от ты и улыбайсЯ после этого.  €м,  когда  Я  уходил,  было  одному
шестнадцать, а другому четырнадцать.
     Џравда, дочь мелковата вышла, в менЯ, но зато красива, всЯ ’ара  с  ума
сходила, пока замуж не вышла.  Ђ  нашла  себе  такого  парнЯ,  что  смотреть
страшно, до чего велик и силен. џ его "гардеробом" звал. Љак сЯдет за  стол,
будто гардероб поставЯт, настолько высок и широк. Ђ тихий - мухи не обидит.
     Љомиссар волновалсЯ и быстро говорил, чтобы скрыть волнение:
     - ‚оюет где-то сейчас. Ќо чую  нутром,  недалеко  от  нас.  Џо  письмам
догадываюсь.
     €   тут,   словно   опомнившись    и    застеснЯвшись    оттого,    что
разоткровенничалсЯ, вдруг ни с того ни с сего указал мне:
     - ’ы, Џерелазов, за оружием в роте плохо следишь. џ смотрел у  часовых.
“ одного патронник забит грЯзью так, что патрон не досылаетсЯ, а  у  другого
канал ствола ржавчиной зарос. Џроверь. ‚ следующий раз накажу. ЏонЯл?
     џ понЯл, и комиссар легко выскочил из землЯнки, сказав на прощание:
     -  Ќе  выходи.  ‘ам  дорогу  знаю.  џ   все-таки   раздвинул   шуршащие
обледеневшие накидки, прикрывавшие вход,  и  посмотрел  вслед  комиссару.  ‚
длинном  не  по  росту  полушубке,  с  подвернутыми  рукавами   и   подшитых
растоптанных валенках, он был похож  на  дельного,  работЯщего  деревенского
мужика из хорошего колхоза, если бы не ремни, кобура с пистолетом и  полеваЯ
сумка, до отказа набитаЯ неизвестно чем, что, однако, невольно придавало ему
вид военного человека.
     ‘обственно, если быть точным, то ‘тепан „анилович  ‡обнин  уже  не  был
комиссаром. ќто мы по  старинке,  по  привычке  так  называли  его.  ‚от  на
‘еверо-‡ападном фронте в сорок втором, да, он  был  комиссаром  батальона  и
имел звание старший политрук  -  шпалу  носил  в  петлице.  Ђ  потом,  когда
институт комиссаров упразднили, стал он замполитом батальона и присвоили ему
капитана.
     Њы таким поворотом событий недовольны были. ‘читали, что он  уже  и  по
своему фронтовому опыту, и по возрасту, если бы  по  справедливости  решать,
перерос все это. Ќо, вероЯтно, кому-то там, сверху, виднее, а может,  оттуда
и не разглЯдишь ничего. џ к этому времени уже командиром  роты  был  и  тоже
звание капитана имел. Џоэтому перед капитаном ‡обниным стыдилсЯ, что ли.
     Џотом вскоре, когда менЯ заместителем комбата назначили, то есть  будто
и совсем почти подравнЯли нас, то неудобство или, точнее говорЯ,  неловкость
перед ним испытывал постоЯнно.
     •оть мы, молодые, его, кажетсЯ, догонЯли, он так комиссаром длЯ  нас  и
оставалсЯ. Љак-то раз даже заикнулсЯ ему об  этом.  Љак  же  это  так,  мол,
‘тепан „анилович, вас затирают? „ескать, нехорошо вроде. Ќа что комиссар мне
ответил:
     - Ђ ты не думай об этом. ’ы мысли свои направлЯй на то, чтобы мы задачу
лучше выполнили и народу меньше положили своего. ќто раз. Ђ  во-вторых,  мне
только конца войны дождатьсЯ, на победу посмотреть. џ ведь приписной.  Љонец
войне - Я домой сразу, в свою ’ару, к жене, к детЯм, к зЯтю своему.  Ђ  тебе
еще  служить,  как  медному  котелку,  тебе  звание  и  должности  еще   как
пригодЯтсЯ, если в кадрах останешьсЯ.
     Ќу хорошо, согласилсЯ  Я,  может,  это  правильно...  Ђ  почему  его  в
наградах обходЯт? Ќадо сказать, в то времЯ орденами не разбрасывались. Ќо  Я
за ‘еверо-‡ападный фронт "‡а отвагу" имел, а  комбат  наш,  €ван  ‚асильевич
‹огунов, - Љрасную ‡везду. џ уже не говорю о больших начальниках.  Ћни  были
на виду. Љомдив боевое Љраснее ‡намЯ  получил,  а  комиссар  дивизии,  тоже,
кстати, из запаса пришел, - Љрасную ‡везду.
     ѓлавное, что обидно, уже тогда происходили странные вещи. Ќапример, был
у нас на  ‘еверо-‡ападном  командир  взвода,  старший  лейтенант,  как  все,
голодный и грЯзный ходил. Ћднажды вызвали его куда-то вверх, и больше мы его
не видели.
     Ђ через год вывели нашу дивизию на отдых,  собрали  всех  на  совещание
(тогда уже нас офицерами называли). Џриехал командарм.  ‘мотрим,  узнать  не
можем, адъютантом у него тот наш товарищ с ‘еверо-‡ападного, но  уже  майор,
чистенький, полненький, такой и с орденом. Ќу, сказать по  правде,  красивый
парень, только нас уже будто не замечает никого.
     “ ‘тепана же „аниловича - такого человека! - как не  было  ничего,  так
ничего и не прибавилось, хотЯ пахал  он  на  войне  уже  два  года,  все  на
переднем крае, а не где-нибудь, и ранен  был  трижды.  Ќу  правда,  еще  раз
говорю, наградами тогда не очень баловали. ‚се-таки обида брала за него,  за
нашего комиссара.
     ‚ общем, капитана ‡обнина мы не только уважали, но и жалели,  да  и  он
нас любил. Љакое-то тепло от него шло, уверенность в победе и выдержка.  „а,
выдержка у него была потрЯсающаЯ.
     ‚ марте сорок второго на ‘еверо-‡ападном фронте мы  восемнадцать  суток
голодали. €з дивизионного обменного  пункта,  через  который  шло  снабжение
людей продовольствием, ни одного сухарЯ не получили. Ќе  буду  рассказывать,
как мы это вынесли. ќто к нашему разговору прЯмого отношениЯ не имеет. ‘кажу
лишь, что, когда мы уезжали дивизией на формировку, уже  эшелон  погрузилсЯ,
вот-вот долгожданнаЯ команда "Џо  ваго-о-нам!"  послышитсЯ,  к  нам  подошел
‘тепан „анилович и сказал:
     - Ќу, братцы, мы уже с голоду не умрем. Ќалетай!
     Ћткрыл полевую сумку, вынул плитку шоколада, развернул ее с  хрустом  и
начал каждому  отламывать  по  кусочку.  Љто-то  сунулсЯ  по  второму  разу,
комиссар его по носу:
     - ‘овесть у тебЯ есть?
     ‚се, кто подбежал, по кусочку получили.
     „ело в том, что  в  апреле,  после  того  мартовского  голода,  в  небе
поЯвились наши  самолеты,  дорога,  по  которой  шло  снабжение,  открылась,
привезли сухари и консервы, а длЯ командиров  и  политработников  шоколад  -
каждому по плитке. Њы, конечно, шоколад съели в первый  же  день,  а  ‘тепан
„анилович,  оказываетсЯ,  решил:  "‘ъем,  когда  ранЯт  или  на   формировку
повезут". € полтора месЯца носил плитку в сумке.
     ‚ вагоне мы разговорились:
     - Ќу, ‘тепан „анилович, вы из железа сделаны,сказал Я ему.
     - Ђ что?
     - „а как же так - с шоколадом-то?!
     - Ђ-а-а, - рассмеЯлсЯ ‡обнин. - ’ак ведь Я думал:  вдруг  опЯть  дорогу
закроют, а у менЯ шоколад. Џо кусочку в день, и уже не умрешь с голоду.
     •итро прищурил глаза и опЯть улыбнулсЯ:
     - „а, Я этого шоколада смолоду объелсЯ. џ  сразу  не  понЯл  подвоха  и
спросил:
     - ‚ы что, на шоколадной фабрике работали?
     - Ќе работал, а вот так пришлось. —етыре раза  ел.  Џервый  раз,  когда
отдыхал однажды в  санатории.  Ќа  радостЯх-то  жене  купил  плитку,  ну  и,
естественно, сам попробовал. Ќичего, думаю, но баловство. Ђ потом еще трижды
покупал. †ена дочку родила. ‚ынесла  и  показала  в  окно.  Ђ  Я  ей  плитку
шоколада в передачу завернул. ’ак ведь половину обратно прислала и написала,
чтобы Я обЯзательно съел. Џотом сына родила, Я опЯть шоколаду, второго  сына
- опЯть плитку купил. Ђ она ни в жизнь без менЯ не съест. ‚от Я и наелсЯ  до
войны шоколаду досыта.
     Њудрый был комиссар. ’от кусочек шоколада, который он мне у вагона дал,
Я всю жизнь забыть не могу. Ќа всю жизнь он  со  мной  осталсЯ.  •оть  после
этого чего только попробовать не довелось!
     Ќедавно  Я  встретилсЯ  со  своим  старым  фронтовым  другом   в   „оме
композиторов, где ‘еверо-‡ападный фронт собираетсЯ в „ень Џобеды. ‚виду того
что Я  должен  был  выступать,  посадили  менЯ  в  президиум  длЯ  всеобщего
обозрениЯ. ‚ первом рЯду сидел - командиров стрелковых рот сейчас  живых  по
пальцам пересчитаешь. ‚ыступил Я, и объЯвили перерыв. ‚ фойе подходит ко мне
один ветеран и улыбаетсЯ:
     - Ќе узнаешь? - спрашивает.
     - Ќе могу припомнить, - говорю.
     - Ђ вспомни,  как  мы  у  эшелона  шоколад  комиссара  нашего,  ‘тепана
„аниловича, ели?
     - „а ты, наверно, Љоровников? - спрашиваю.
     - Љоровников, - говорит, - а Я тебЯ  тоже  не  узнал  бы,  если  бы  не
объЯвили.
     ЋбнимаемсЯ и смотрим друг на друга, удивлЯемсЯ и жалеем:  что  времЯ  с
человеком  делает!  Ќо   скоро   разговорились.   Ћ   друзьЯх-товарищах,   о
боЯх-пожарищах, как в песне поетсЯ, вспомнили.  ‚ошли  в  буфет.  ‚зЯли  длЯ
приличиЯ соку и сидим, отпиваем из стаканов.
     - Ђ помнишь, как комиссар пленного взЯл? - спрашивает менЯ Љоровников.
     - Љак не помнить? Џомню!
     € в самом деле, анекдотичный  случай  вышел  со  ‘тепаном  „аниловичем.
ђазве такое забываетсЯ!
     „ивизиЯ наша участвовала в прорыве долговременной  обороны  противника.
‡анЯла три траншеи, а дальше продвинутьсЯ не смогли. “строились  в  немецких
сооружениЯх. џ уже был замкомбатом,
     ’елефоны поставили. „ень прошел  спокойно.  Ќаблюдатели  доложили,  что
противник  окапываетсЯ.  Џоужинали.  џ  предупредил  командиров  рот,  чтобы
усилили бдительность. ЌадеЯсь, что все будет в порЯдке, лег спать.  ђазбудил
телефонист:
     - ’оварищ капитан! Љто-то вас спрашивает.
     - Љто?
     - Ќе знаю, что-то неразборчивое.  ‚зЯл  трубку.  “слышал  встревоженный
голос ‘тепана „аниловича:
     - ‚ыручай. Ќемец ко мне пришел.
     џ быстро затЯнул ремень, надел  полушубок.  Ђнатолий  -  как  нитка  за
иголкой. ‚бежали в землЯнку комиссара и увидели в мерцании горЯщего провода:
сидит  ‘тепан  „анилович  в  полушубке,  подпоЯсанный  ремнЯми,  а  рЯдом  -
здоровенный немец  в  шинели  и  каске,  с  автоматом  за  спиной,  обнимает
комиссара. ’елефонист направил на него карабин и кричит:
     - Ђ ну не дури! •енде хох, тебе говорЯт!
     Ќемец ухмылЯетсЯ во весь рот и  лезет  к  комиссару  целоватьсЯ,  а  на
окрики совсем не реагирует, будто не слышит.
     Ђнатолий оторвал пьЯного немца от комиссара, скрутил ему руки  назад  и
попросил телефониста:
     - Ќу-ка дай какую-нибудь веревку.
     ’от дал ему кусок провода. Ђ  ‘тепан  „анилович  еле  встал,  поднЯл  и
опустил плечи, размЯл руки, переступил ногами и произнес облегченно:
     - Ќу, медведь, думал, задавит...
     Џотом вытащил носовой платок (мы такие платки делали из парашютиков, на
которых  немцы  пускали  осветительные  ракеты),  тщательно  вытер  лицо   и
брезгливо сказал:
     - ЋбслюнЯвил всего, пьЯнаЯ рожа!
     Ќемец пришел в себЯ и, испуганный, стоЯл, упершись головой в  накат.  Ђ
мы хохотали!
     Џотом стало известно, что немецкий батальон, который оборонЯлсЯ  против
нас, вечером справлЯл день рождениЯ  своего  командира  (его  отец,  крупный
промышленник, прислал на фронт спиртного на весь батальон).
     Љогда немцы, сбитые нами со старых позиций, окопались на новых рубежах,
именинник приказал выдать спиртного всем солдатам. ‘олдату-телефонисту  тоже
поднесли и приказали проверить линию от штаба батальона до  первой  траншеи.
ЏридЯ туда, он еще выпил и направилсЯ к себе спать.
     Ќо тот блиндаж, в котором он когда-то жил, был уже  в  наших  руках,  и
немец, весело напеваЯ, не подозреваЯ об опасности, пришел "к  себе".  Ђ  там
хозЯином был уже наш замполит батальона.
     Љогда заблудившегосЯ и  плененного  телефониста  отправили  вверх,  всЯ
дивизиЯ узнала о том, что замполит третьего  батальона  шестнадцатого  полка
"взЯл "Языка". Ќад ‘тепаном „аниловичем посмеивались. Љогда же пришла  весть
о том, что капитан  ‡обнин  за  захват  "Языка"  награжден  орденом  Љрасной
‡везды, мы обрадовались.
     ‘тепан „анилович без всЯкого стеснениЯ говорил, что это ошибка, что ему
выдали аванс в счет будущих боевых действий и наших побед.
     ‚скоре, когда дивизиЯ  вновь  была  брошена  на  прорыв  долговременной
обороны противника, капитан ‡обнин был ранен и эвакуирован в госпиталь.
     Љогда он вернулсЯ в батальон, мы уже стоЯли в обороне, долго и с трудом
окапывались, оборудовали себе глубокие траншеи,  ходы  сообщениЯ,  теплые  и
надежные землЯнки. Њы давно были на фронте и хорошо знали:  если  инженерное
оборудование местности закончено, то это Явный признак того, что  долго  нам
здесь не сидеть. ЋпЯть предстоЯло наступление.
     ‚ечером мы собрались у комбата,  чтобы  отметить  возвращение  капитана
‡обнина. ‚ыпили, конечно, за встречу. ‘тепан  „анилович  предложил  тост  за
тех, кто погиб за ђодину.
     - Џусть землЯ им будем пухом, - сказал он, - да не забудет ђодина своих
погибших сынов!
     џ услышал в его голосе отчаЯние  и  спросил:  -  —то-нибудь  стрЯслось,
‘тепан „анилович? Ћн подлил водки, выпил,
откашлЯлсЯ и сказал:
     - “били зЯтЯ, богатырЯ-то моего. Њы налили в кружки,  встали,  сдвинули
их и произнесли в один голос:
     - ‘мерть немецким оккупантам!
     - ‚от ведь пулЯ десЯти грамм не  весит,  а  такого  мужика  свалила,  -
только и сказал комиссар, виновато улыбаЯсь.
     —ерез неделю Я получил сообщение о том, что мой  старший  брат  ‚асилий
…горович Џерелазов в боЯх за социалистическую ђодину погиб смертью храбрых.
     Љомиссар узнал об этом и пришел ко мне. ‘казал:
     - ѓоре с тобой разделить зашел.
     € заплакал. џ пыталсЯ успокоить его, и вдруг обоим стало хорошо.
     ‚скоре ‘тепана „аниловича снова ранило. ќто и не мудрено: он всегда лез
вперед! Њы расстались и с тех пор не виделись. Ќе знаю, жив  он  сейчас  или
нет.
     Ќо не хотелось бы на этом закончить рассказ о нашем комиссаре.
     ‚ конце сорок четвертого года во  времЯ  последней  длЯ  менЯ  атаки  Я
внезапно  почувствовал,  как  обожгло  ногу,   сделал   шаг   вперед,   нога
подвернулась, будто подкосило менЯ, - Я упал и понЯл, что ранен.
     Ќе буду рассказывать, как менЯ вынесли с полЯ  боЯ,  оказали  помощь  в
медсанбате,  отправили  в  полевой  госпиталь,  а  оттуда  -  в  Њоскву,   в
коммунистический госпиталь (сейчас это госпиталь Ѓурденко), где оперировали,
выходили. Ќогу мне спасли. џ доживал в хирургическом отделении последние дни
перед выпиской.
     Ќадо сказать, раненые в нашей палате были необыкновенные. ‘амый  старый
- майор ветеринарной службы, кандидат наук, лет тридцати. ‹ежал он с ожогами
в тЯжелом состоЯнии, не ходил, лечилсЯ по собственным рецептам. …му всЯчески
помогали пЯтеро молодых парней из саперов, все с оборванными кистЯми рук.  “
них не было ни одного пальца на пЯтерых, как шутили они.
     —етверо  из  них  уже  готовились  к  выписке,  каждому  были   сделаны
продольные разрезы предплечий обеих рук, лучеваЯ и локтеваЯ  кости  отделены
одна от другой. Ќа той и другой руке у каждого образовались как  бы  клешни,
по два больших пальца, идущих от локтЯ. ќтими  клешнЯми  они  умели  держать
предметы, застегивать пуговицы, сворачивать самокрутку.  ЏЯтый  раненый  был
доставлен значительно позже, ему тоже хирурги оформили  "руки  Љрукенберга".
Ћн только еще училсЯ брать предметы, застегивать пуговицы.
     ‚скоре  четверо  выписались,  и  он  осталсЯ  один.  Ѓольше  всего  его
заботило, что свернуть самокрутку не удавалось. Љак-то он подсел ко  мне  на
кровать и начал разговор:
     - Џонимаешь, никак с этой "рукенбергой" не совладаю. ‚от курить хочу, а
завернуть не могу!
     џ не курил и поэтому заворачивать тоже не умел.
     - Ђ ты не кури, - посоветовал Я ему.
     - Ђ что тогда? Џить, что ли?
     - ‡ачем пить?
     - ’ак ведь надо же как-то нервишки-то  держать  свои,  а?  ’ебе  хорошо
говорить...
     - Ќу тогда заведи трубку.
     - Ђ что, - вдруг заинтересовалсЯ он идеей. - € в самом деле. Ђ?
     ‚скочил с кровати, потом снова подсел:
     - Љак это Я не сообразил? ‚едь знал же! Ѓыл у нас в бригаде майор один,
трубку изо рта не вынимал. ‡амкомбат по политчасти.
     - € у нас, - вспомнил Я ‘тепана „аниловича, - тоже замполит батальона с
трубкой ходил.
     - Ќу? Њаленький такой?
     - Њаленький.
     - —ерный?
     - —ернЯвый.
     - Ќа нижней губе Ямочка?
     - „а.
     - Ђ трубка какаЯ?
     - "Њефистофель".
     - —то-что?
     - Ќу, черт с бородкой и рожками, черный такой.
     - Љак раз он, - восторженно воскликнул сапер.  -  Љак  каплЯ  воды!  Ќе
может быть!..
     - Ђ фамилию помнишь? - спросил Я. ЊенЯ тоже распирало от радости.
     - ‡лобин.
     - Ђ может быть, ‡обнин?
     - Ќет, твердо знаю, ‡лобин.
     - „а ‡обнин же тебе говорЯт. - џ уже начал обижатьсЯ на этого дурака.
     - ‘лушай, кто лучше знает, ты или Я?! џ его вот как тебЯ видел! •ороший
комиссар, добрый. € герой настоЯщий.	‚ечером, когда  Я  уже  засыпал,  сапер
крикнул мне: - ‘лушай, Џереходов или Џерелазов, как там тебЯ?
     - Ќу что тебе? —его будишь? - спросил Я недовольно.
     - ‘лушай, а может быть, и в самом деле не ‡лобин?  “  менЯ  на  фамилии
памЯть плохаЯ. Љроме того, Я ведь в саперной роте был,  а  он  в  стрелковом
батальоне. Љак ты своего замполита называл?
     - ‡обнин.
     - “ него еще на сына похоронка пришла. ’олько на фронт пришел, и убили.
’ы менЯ извини, не обижайсЯ, пожалуйста. Њожет, и ‡обнин...
     ђаненый умолк, и Я снова уснул, чтобы через какое-то  времЯ  проснутьсЯ
от его крика:
     - ‘лушай-ка, Я забыл тебе сказать! Џонимаешь, которую ночь  не  спитсЯ:
обо всем передумаешь. ‚спомнил.  Љомиссар-то  этот,  который  трубку  курил,
ѓероЯ ‘оветского ‘оюза получил: ‡а Ћдер!
     Џомолчал, повозилсЯ в постели, повздыхал.
     - Љомбата у них убило, понимаешь.  Ђ  заместителЯ  и  начальника  штаба
ранило. ‚ общем, мЯсорубка была, он один осталсЯ за всех.
     ’ак вот он вместе  с  разведчиками  на  тот  берег  перешел.  Ћдин  дот
захватили, а в соседних никого не было - резервов у противника, говорЯт,  не
хватало, замполит за ночь весь батальон по  льду  мелкими  группами  на  тот
берег перевел. Ђ когда противник подошел, так там, на плацдарме-то, уже наши
сидели. Ќас с товарищем на их участок послали минировать.
     ‡амполит этот задачу ставил.  •одит,  говорит,  а  трубку  изо  рта  не
вынимает. Ќочью холодновато было... џ еще думал, что он этой трубкой  пальцы
и нос греет. € все времЯ будто усмехаетсЯ. Ђ чего,  казалось  бы,  смеЯтьсЯ,
когда немцы утром обЯзательно в контратаку пойдут?
     - Ќу а где он сейчас?
     - Ђ Я откуда знаю? Ќеделю они отбивали контратаки противника.  Ђ  когда
нас туда послали проходы в минных полЯх проделывать, так в эту же  ночь  мне
руки оборвало. ’ут уж ни до кого было... ‚полне погибнуть мог,  комиссар-то,
бои тЯжелые шли. Ђ мог и живым остатьсЯ. Ќе всех же убивало.
     ‘ тех пор Я не расстаюсь с  мыслью:  может,  там  действительно  ‘тепан
„анилович был? € до сих пор хочу, чтобы это был наш комиссар. ’акое  желание
и такаЯ надежда не покидают менЯ, а со временем все больше и больше крепнут.
Џочему-то длЯ менЯ сейчас особенно важно, чтобы это был именно он.

        Џ…ђ…„ ЉЋЌ–ЋЊ ‚Ћ‰Ќ› 

     Љогда Я впервые попал на фронт, ординарец, фамилию и имЯ которого Я,  к
сожалению, забыл, сказал мне:
     - Ќу, вам повезло, товарищ лейтенант. ‘ейчас воевать можно. Ќе то,  что
в самом начале!
     Љогда через  несколько  лет  после  войны  Я  встретилсЯ  в  ѓорьком  с
Ђнатолием Њихеевым, тот сказал:
     - ќ, вам не повезло, товарищ  полковник!  Џосле  того  как  мы  перешли
границу с ѓерманией, это без вас уже, война совсем не такой стала.  Џомните,
мы с вами одну за другой высотки брали, иной раз  даже  деревушки,  а  крови
сколько пролито было? Џосле  вас-то  мы  уже  в  большие  города  врывались,
столицы захватывали. ‚ходили как освободители. ‚спомнишь - дух  захватывает.
Ћткровенно, жалел, что вас в это времЯ не было с нами... ќто все равно,  что
посеЯл, а жать не пришлось.
     Џри этом он проводил рукой по наградам. …му  было  чем  гордитьсЯ:  две
"‘лавы", полученные после менЯ, и три "‡а отвагу" - при мне. Џо тем временам
немало.
     Ђ Я в это времЯ, о  котором  говорил  ординарец,  выйдЯ  из  госпиталЯ,
училсЯ на курсах "‚ыстрел" -  из  менЯ  хотели  полководца  сделать.  ’ам  и
встретил великий „ень Џобеды, испытав при этом,  если  откровенно  говорить,
некоторый осадок горечи на самом дне  торжествующей  души.  †алко  и  обидно
было, что недотЯнул.
     Џосле „нЯ Џобеды из головы не выходил вопрос: а что же было  на  фронте
после менЯ? џ смотрел на солдат и офицеров, которые возвращались из  …вропы,
как на людей, которые прикоснулись к чему-то такому, о чем мы,  не  сумевшие
дотЯнуть, в свое времЯ и мечтать не смели. Њожет, такое отношение и  привело
менЯ к знакомству с очень интересным человеком, прибывшим на курсы прЯмо  из
Ѓерлина, длЯ которого война там и закончилась.
     ѓенерал-майор Њаслов был человек складный,  энергичный  и  сильный.  Ћн
чем-то напоминал сжатую пружину. Џрибавьте к этому бронзовый загар лица,  не
сходивший  даже  зимой,  быстрый,  решительный  орлиный  взглЯд,  в  котором
угадывалась готовность действовать в  любой  обстановке  моментально  и  без
колебаний, и вы можете представить себе, какого человека имеют в виду, когда
говорЯт, что он хорошо скроен и крепко сшит.
     ‚оеннаЯ форма очень шла к нему,  он  был  словно  влит  в  нее.  Њожет,
поэтому Я не видел его никогда в штатской одежде, хотЯ знакомство наше  было
довольно продолжительным. Ќе случайно,  очевидно,  он  и  запомнилсЯ  мне  в
парадном, длЯ строЯ,  мундире  цвета  морской  волны.  Њножество  орденов  и
медалей, советских и иностранных,  закрывало  полностью  его  мощную  грудь,
котораЯ, казалось, была специально сделана такой широкой, чтобы носить  весь
этот "иконостас". итый золотом ремень, тЯжелаЯ прЯжка с гербом и  блестЯщие
погоны из золотого галуна составлЯли как бы единый ансамбль.
     ѓенерал Њаслов, к сожалению, был невелик ростом. ќтот обидный  изъЯн  в
своей  фигуре  он  умело  и  незаметно  скрывал  высокими  каблуками  всегда
начищенных до блеска жестких сапог, похожих на черные бутылки.
     …сли к описанию внешнего вида  генерала  прибавить  еще  сиЯние  ‡везды
ѓероЯ ‘оветского ‘оюза, непременное позвЯкивание наград на каждом шагу и при
каждом движении, а также легкую и бодрую походку уверенного в себе человека,
то портрет полководца ‚еликой Ћтечественной войны,  с  которым  менЯ  свела,
судьба в молодости, будет закончен..
     џ питал к генералу симпатию, - мне казалось, на Њаслова нельзЯ было  не
любоватьсЯ. Ћн, видимо, скоро почувствовал  мое  отношение.  Љогда,  окончив
учебу,  Я  осталсЯ  работать  на  курсах,  мы  ближе  сошлись   с   ‚асилием
’имофеевичем: так звали Њаслова.
     Њне льстило его внимание. Љонечно, когда тебе немногим больше двадцати,
то человек, которому за  сорок,  кажетсЯ  пожилым,  опытным,  мудрым,  много
знающим. ’ем более такой, как генерал Њаслов, прошедший не одну войну.
     Ќе скажу точно, что его привлекало во мне. Њожет,  молодость  и  особый
неистребимый интерес к жизни, который поЯвилсЯ, когда  Я  понЯл,  что  чудом
осталсЯ в живых. Љонечно, имело значение также то, что во времЯ войны  мы  с
ним в пехоте хлебнули лиха полной мерой: он на фронте командовал дивизией, Я
- взводом, ротой и батальоном.
     Њы с ‚асилием ’имофеевичем часто вели задушевные разговоры. Ћн особенно
любил рассказывать истории, которые с ним случались на войне. џ слушал его с
интересом, и он это не только высоко  ценил.  Њое  внимание  распалЯло  его.
‚идимо, он не мне первому рассказывал их, потому его рассказы были похожи на
новеллы и запоминались легко. „ве истории засели в моей памЯти  навсегда.  џ
хочу все рассказать примерно так, как он их излагал сам,

       Џ…ђ‚Ђџ €‘’Ћђ€џ

     Ќу когда мы в ѓерманию вошли, в самое логово врага, как тогда говорили,
и на дорогах повсюду указатели поЯвились по-русски:  "Ќа  Ѓерлин!",  каждому
стало Ясно, что скоро войне конец.
     ‚еселее,  бесспорно,  стало,  а  отсюда  и   легче.   ‚о-первых,   наше
превосходство по всем статьЯм. ‚ ѓерманию два  с  половиной  миллиона  наших
солдат вошло, а сколько танков, артиллерии, минометов - не счесть! ‚ два-три
раза больше, чем у фашистского командованиЯ оставалось в то времЯ  на  нашем
театре военных действий.
     ‚ воздухе, куда ни посмотришь, только наши орлы. Ќу  и,  конечно,  если
бой завЯжетсЯ, так смотреть приЯтно, как вражеские самолеты падают да горЯт.
Ђсов-то у них уже не видно было. Ќе то, что в сорок первом или сорок втором,
когда они господствовали в небе, издевались и хулиганили, за  каждым  бойцом
гонЯлись, бочки пустые сбрасывали. ЏрострелЯт  ее  и  бросЯт.  Ћна  летит  и
визжит, и воет,  и  дребезжит  так,  что  сердцу  становитсЯ  холодно,  ужас
охватывает.
     ‘ейчас уже им  было  не  до  этого.  €  на  море  уже.  наши  полностью
инициативу взЯли в свои руки.
     ‚о-вторых, каждый солдат увидел, что по чужой  земле,  а  не  по  нашей
горе-то человеческое пошло. € не то чтобы мы были злопамЯтны. Ќет, этого  мы
были лишены напрочь. Џросто солдат наш стал  не  только  бодрее,  увереннее,
насмешливее (это у нас всегда было), а даже как-то великодушнее, что ли.  “ж
очень каждый из нас жалостливый, памЯть на зло у нас короткаЯ.
     Љроме того, почти каждый если не с орденом, так с медалью  ходил.  Ћдин
перед другим начистит, чтобы блестели, и ходит. Ќу не хвалЯтсЯ,  а  все-таки
гордость любого берет, когда на груди что-нибудь имеетсЯ. Џо себе знаю.
     џ первый орден за €спанию получил, молодой еще был. ’ак петухом  только
что не пел. € даже когда на фронт попал, не снимал.  …сли  на  груди  что-то
есть, то это совестливого человека ко многому обЯзывает.
     Ќу каждый солдат, естественно, гордилсЯ и считал, что коли у него орден
или медаль, то выходит, что и его вклад в нашу общую победу имеетсЯ.
     Ќе подумай, что война в  это  времЯ  в  прогулку  превратилась.  Ќечего
говорить, потери в войсках были уж не такие, как прежде: воевать  научились.
Љогда на своей территории шли, и отходили, и наступали, то мы  своей  кровью
обильно полили землю русскую. Ќе тебе об этом рассказывать.
     Џо моим подсчетам получаетсЯ, что на каждом квадратном километре  нашей
земли, которую когда-то немецко-фашистские войска оккупировали и  с  которой
мы их потом выбивали, примерно  пЯть-семь  наших  солдат  похоронено.  Џотом
ученые все это подсчитают, но уверен, что в каждый километр полдесЯтка наших
ребЯт легло.
     Ђ уж когда границу перешли, так совсем дело по-другому  повернулось.  €
все-таки миллион мы в …вропе оставили. ’олько в  ѓермании  около  ста  тысЯч
захоронили! ќто выходит, что  на  каждом  квадратном  километре  европейских
стран, которые мы освободили, один наш  человек  зарыт.  Љаждый  десЯтый  из
наших солдат домой не вернулсЯ. ђазве это мало? ђазве не обидно и не жалко?
     € все-таки война к победе шла. Џленных мы брали уже тысЯчами.  Џомнишь,
в свое времЯ о захвате обер-ефрейтора сообщали в сводках ‘овинформбюро? Ђ мы
под конец войны только в ѓермании, по-видимому, не  меньше  чем  полмиллиона
пленных взЯли.
     ’ак вот, в свЯзи с этим вспоминаетсЯ  эпизод.  ‡абавный,  конечно...  ‚
одном городе построили  пленных  в  походную  колонну  и  повели  в  тыл.  џ
возвращалсЯ с переднего краЯ на "виллисе". Ѓыла такаЯ открытаЯ, низенькаЯ, с
хорошей проходимостью машинка. Џо обочине Я обогнал колонну и подумал  даже:
"‚от ведь как все хорошо идет! ‘ердце радуетсЯ!"
     Ќаши солдаты-конвоиры остановились, чтобы  мне  было  удобно  проехать,
честь отдали  по-ефрейторски  на  караул.  џ  рукой  им  помахал,  смотрю  -
улыбаютсЯ во весь рот.
     ’олько Я подъехал к штабу  и  из  машины  вышел,  вижу:  идет  на  менЯ
сержант, огромный, с автоматом на груди, пилотка сидит лихо, чудом  держитсЯ
на кудрЯх. агает он по грЯзной шоссейной дороге, топает немецкими  сапогами
"хлюп" да "хлюп", давит грЯзь будто  утюгами.  ‚ластным  жестом  левой  руки
торжественно и многозначительно расчищает путь впереди себЯ.
     џ остановилсЯ. ‘мотрю, -  за  сержантом  робко  двигаетсЯ,  со  страхом
оглЯдываЯсь по сторонам, человечек. ‘разу подумал: на кого это он так похож?
Џотом будто в голову кто ударил: на ѓитлера,  каким  его  у  нас  изображали
обычно в газетах, в карикатурах разных. “ этого  человека  жиденькаЯ  чернаЯ
прЯдь волос свисает на низкий лоб. Џо голове идет аккуратный  косой  пробор.
ѓлаза как у крысы, а  под  носом  -  черное  пЯтно,  будто  клЯкса.  Ћдет  в
коричневый френч, галифе  и  желтые  полосатые  гетры.  ђемень  с  портупеей
обтЯгивает худую грудь и впалый живот.
     ‡а немцем, в ногу с сержантом, шагает солдат. Ћн  на  изготовку  держит
автомат и с гордостью посматривает то  вправо,  то  влево,  а  лицо  у  него
дочерна загорело, будто с курорта. ‚сЯ его  поза  и  движениЯ  -  это  смесь
нарочитой небрежности, подчеркнутого  безразличиЯ  ко  всему  окружающему  и
гордости за миссию, котораЯ на него возложена. утка ли,  они  с  сержантом,
оказываетсЯ, заметили и схватили в пленной  солдатской  массе  спрЯтавшегосЯ
там ѓитлера!
     ‘ержант торжественно подошел ко мне, взЯл лихо и привычно под  козырек,
громыхнул тЯжелыми сапогами, пытаЯсь изобразить прищелкивание каблуками, что
всегда принЯто делать по команде "смирно", и столь же торжественно доложил:
     -  ’оварищ  генерал!  ђазрешите   доложить!   ‚от   фюрера   захватили.
”ашистского верховного главнокомандующего.
     џ посмотрел на пленного. ѓолова у  него  была  втЯнута  в  плечи,  ноги
дрожали, грЯзные струйки пота текли по  лицу.  †ивого  ѓитлера  Я,  конечно,
никогда не видел, но показалось, что пленный очень смахивает на  изображение
ѓитлера в карикатурах.
     Љ тому времени толпа ездовых, шоферов и других солдат окружила конвой и
менЯ с моими людьми. ‚се с любопытством, удивлением, радостью  и  презрением
рассматривали захваченного немца, который стоЯл ни жив ни мертв.
     - ѓитлера поймали! - весело кричал солдат на всю  улицу,  выбираЯсь  из
толпы. …го, видно, распирало желание сообщить об этом всем, кто проезжал или
проходил мимо.
     - ѓде поймали?
     - Ќа передовой.
     - Ќу да, будет тебе ѓитлер на передовой! Ћн, говорЯт, в бункере сидит.
     - „а нет, в колонне пленных опознали.
     - „ак ведь он не военный, как он туда попал?
     - Ђ вишь ремень с портупеей?
     - Џогоны вполне мог сорвать...
     - ќти отломЯт по "Ћтечественной"!
     - Ќет, поболе, пожалуй, по "‡намени"!
     - ‚от повезло чертЯм!
     - Џод конец войны всем повезет!
     - ‚сем, кто жив останетсЯ.
     Њой адъютант непривычно подмигнул мне, по-дружески, что ли, по-свойски,
чего он никогда себе не позволЯл, и тихо, с восторгом проговорил:
     - ‚ам,  товарищ  генерал,  повезло.  “  нас  дивизий-то  сколько?  тук
четыреста, верно? Ђ он вот именно нам, нашей дивизии, досталсЯ.
     ЌаклонилсЯ надо мной (он был выше менЯ на две головы) и прошептал  так,
чтобы никто не услышал:
     - ‡а фюрера, товарищ генерал, меньше ‡везды не дадут.  ‚торую,  значит,
получим.
     Ћдну ‡везду ѓероЯ ‘оветского ‘оюза  Я  к  тому  времени  уже  имел.  Ќа
какой-то миг  Я,  может  быть,  тоже  поддалсЯ  влиЯнию  толпы.  ‘кажу  тебе
от