 „ухи
бой не принЯли, отошли, бросив  убитого и почти не огрызаЯсь; по пути отхода
остались  пЯтна крови.  „алеко  их  преследовать  мы  не  рискнули.  Љогда Я
пробралсЯ  на  пост,  старший   нарЯда  ‘ашка,  мой  бессменный  помощник  и
телохранитель, отвел менЯ в сторону и добавил беспокойства:
     - ‘транные  духи, командир, трое  одеты  в камуфлЯж,  у всех  автоматы.
Ћтошли грамотно, без спешки и суеты, патроны зрЯ не жгут.
     Ќочь прошла  беспокойно, периодически наблюдатели  засекали движение на
дальних  подступах, хотЯ  близко  никто не совалсЯ и  обошлось без стрельбы.
‘пать  мне почти не  пришлось,  издергалсЯ весь. Љ  утру не выдержал, снЯл с
обходной  тропы "”ару" и,  выставив ее на карниз,  направил  в долину. “мный
прибор тут же поймал  три  цели,  в разных секторах и на разной дистанции, и
все довольно далеко. ‘менившийсЯ к тому времени и  всю ночь  болтавшийсЯ  со
мной ‘ашка тихо выругалсЯ и спросил:
     - ’ы что, на Ѓродвей ее нацелил?
     џ  отправил его поднимать наших.  —ерез минуту бесшумными  тенЯми стали
поЯвлЯтьсЯ солдаты, молча занимаЯ места согласно боевому расписанию.
     …два  забрезжил рассвет, когда на позиции начали  рватьсЯ мины. Њиномет
бил снизу, со стороны долины. Ѓез команды сработал расчет Ђѓ‘а: две коротких
очереди  почти  наугад,  "перелет-недолет",  и  третьЯ,   длиннаЯ,   накрыла
минометную позицию  духов. Ќам  достались только  четыре зарЯда,  все позади
траншей. Џрактически тут же началась стрельба на обходной тропе и на дороге.
‘таршина  с группой  поддержки  метнулсЯ  к дороге,  самому слабому  участку
обороны.  …ще через  несколько  минут  в  той  стороне раздались два  взрыва
противопехотных  мин,  затем вспыхнула ЯростнаЯ стрельба  -  и  все  стихло.
Џосыльный  (радиостанции "местной" свЯзи уже давно не работали) передал, что
духи группой более десЯти человек сбили наш секрет на дороге на вторую линию
обороны и остановились, напоровшись  на мины. ЏодоспевшаЯ  группа  поддержки
выбила их обратно на дальние подступы.  Ќа  тропе все  стихло  быстрее,  там
отбиватьсЯ было проще. ’ри-четыре автоматчика вполне могли удержать  там  до
роты противника, и духи откатились,  едва прощупав местность.  Џока  все шло
хорошо, обошлось без потерь с нашей стороны, к тому же на дороге подстрелили
четверых духов, да еще трое подорвались на минах.
     Ќесколько  часов  все было тихо,  но "”ара" и  наблюдатели периодически
засекали  перемещениЯ  в   долине.   ‡атем  неожиданно  на  дороге   рЯвкнул
гранатомет, гулко ударил взрыв осколочной гранаты и длинной очередью залилсЯ
пулемет, как цепнаЯ собака лаем на недоступного вора.  Њы с ‘ашкой бросились
туда.  Љартина  предстала весьма  неприглЯднаЯ:  один  дух смог  прокрастьсЯ
незамеченным  в  зону  досЯгаемости  гранатомета  и  всадил гранату прЯмо  в
середину ближнего к нему укреплениЯ из мешков с песком. ’роих наших разнесло
в  клочьЯ  и  еще  одному вспороло живот  и  оторвало обе ноги. ‘олдат был в
сознании, помочь ему не  могло даже чудо, и он это понимал. ‚месте с волнами
крови из  изувеченного  тела  быстро уходила жизнь,  и  мы,  согнувшись  над
другом, молча торопили этот уход. Ћн не просил добить его  и даже не стонал,
но в глазах  была такаЯ  мука, что  у всех до  хруста  сжимались зубы. Љогда
наступила смерть, ‘ашка закрыл ему глаза и спросил:
     - ђасслабились, бараны?! „уха-то хоть снЯли?
     Џулеметчик кивнул.  џ оглЯдел позицию и подвел печальный итог: осталось
шесть человек и один пулемет, второй был безнадежно поврежден взрывом.
     ‘таршину  с  четырьмЯ  солдатами Я  отправил  подальше  вперед, а сам с
остальными  снЯл оставшиесЯ мины и расставил их перед первой линией обороны,
впрочем,  без  особой  надежды на успех. ‡атем вернул старшину с  группой  и
собрал   "военный   совет".   Џо   всему  выходило,  что   свЯзались   мы  с
многочисленным,  хорошо вооруженным и  обученным подразделением. „ухи  знали
толк в  тактике и разведке, к тому же неплохо  ориентировались на местности,
хоть  и пришли Явно издалека и нас здесь встретить не ожидали. ‘удЯ по тому,
что  поддержки  от десантников  нет,  отдуватьсЯ придетсЯ  самим  неизвестно
сколько. Ѓыла, правда, слабаЯ надежда, что духи оставЯт нас в покое и поищут
более  легкий путь. ‘таршину  Я оставил на месте и, вернувшись  на  основную
позицию, отправил к нему еще пЯтерых, да двоих на тропу.
     Ѓлиже к  вечеру  духи  опЯть  попытались сунутьсЯ с двух  сторон, но  у
дороги грохнул взрыв мины,  и они  даже не показались  в  виду постов. Ђ  на
тропе  обе  стороны без  успеха обменЯлись редкими выстрелами. џ решил  чуть
изменить позицию "”ары", чтобы  попытатьсЯ с ее помощью  ночью простреливать
пару  участков из пулемета. Ќо  едва мы  закрепили прибор  на новом месте  и
включили его, что-то щелкнуло и от антенны полетели куски. ‘ашка пихнул менЯ
на  дно траншеи и выпустил вниз по  склону короткую очередь не целЯсь, потом
тут же нырнул сам. ‚ерх мешка,  из-за  которого он  стрелЯл, вспорола пулЯ -
снайпер! ‘права застучал пулемет, слева - Ђѓ‘, ветер смерти пошел по склону,
нащупываЯ засветившегосЯ двумЯ выстрелами подрЯд  снайпера. ‘огнувшись в три
погибели, чтоб  не видели  снизу, Я побежал к расчету Ђѓ‘а, но когда до него
оставалось метров десЯть, стрелок высоко вскинул простреленную голову и упал
на  оружие, заливаЯ раскаленный ствол  кровью. ‚торой номер, не отрываЯ глаз
от  видимого  только ему  одному  в камнЯх  места, отвалил  в сторону  тело,
довернул  ствол и  выпустил  три коротких  очереди. „обежав,  Я увидел внизу
разрывы гранат, оплетенные сетью трассеров пулемета и нескольких автоматов -
там прощалсЯ  с  жизнью  дорого  обошедшийсЯ  нам снайпер. „лЯ  верности  мы
накрыли этот  сектор  еще раза  три; после такой  утюжки  ничего живого  там
остатьсЯ не могло. “целевший солдат был легко  ранен в руку, видимо, это был
предсмертный выстрел духа.
     Ќочью Я подсчитал потери, оставшиесЯ боеприпасы и  оружие. Ћсталось нас
шестнадцать человек,  двое из  которых  ранены - одному на  тропе отлетевшаЯ
рикошетом пулЯ пробила ногу,  ходить он не мог, но держалсЯ хорошо. „ухов мы
уложили восемь, плюс  навернЯка убит снайпер, и подрыв мины на дороге - тоже
чьЯ-то жизнь. ЏЯть  -  десЯть, был бы  это футбольный счет, хорошо, а так...
…динственнаЯ "”ара" и один из трех пулеметов уничтожены, патронов в избытке,
но к Ђѓ‘у осталось полторы ленты. Ќебогато, но жить можно. Љ середине ночи Я
приказал постам на тропе  и дороге тихонько отойти на вторую линию обороны и
сидеть  там  до  утра,  не  подаваЯ  признаков  жизни.  —аса  через  полтора
подкравшиесЯ  духи забросали пустую позицию на тропе гранатами,  но,  понЯв,
что опростоволосились, быстренько отошли, даже не заминировав место.
     ’ут старшина подал идею сбегать по дороге  на вылазку. Њы взЯли с собой
‘ашку и втроем  выдвинулись за минный  рубеж.  Ћ предупреждении  Њарчука  не
рисковать как-то мало думали в тот момент. Ѓыло там одно местечко, где можно
тихонько подсидеть любителей  ночных прогулок. Љ тому же, несмотрЯ на выучку
духов, стоило посмотреть, кто круче пакости по ночам творить умеет.
     ѓде-то  после  четырех  показались  смутные тени, ползущие  от камнЯ  к
камню,  человек  шесть.  ‘таршина  положил  мне  на  плечо  дрожащую руку  и
прошептал чуть слышно:
     - ‚ ножи?
     џ покачал головой и поднЯл два пальца:
     - Ћстальных гранатами.
     ‘таршина  сжал мне плечо и  уполз  назад, ‘ашка осталсЯ со  мной,  и мы
замерли, затаив дыхание. ‘коро подкралась  головнаЯ двойка, шли  грамотно, в
отрыве  друг   от  друга  шагов   на  десЯть,   от  основной  группы   -  на
сорок-пЯтьдесЯт. Љогда второй дозорный поравнЯлсЯ  с нами, ‘ашка еле  слышно
шепнул с земли:
     - ’ахта, бача!
     „ух чуть присел и  начал разворачиватьсЯ, когда Я, привстав с корточек,
прихватил  его,  зажав  ладонью рот  и  одновременно  втыкаЯ  в  горло  нож.
Џровернул клинок в ране, вытЯнул наружу, разрезаЯ податливую плоть, подержал
пару  секунд трепыхающеесЯ  тело и  мЯгко  опустил  на камни.  Џередний  дух
обернулсЯ на громкий шорох и получил от  старшины три быстрых удара ножом  в
легкие, не успев  издать  ни звука. ’ут же  мы  схватили  по  приготовленной
гранате,  швырнули  их в сторону  подходЯщей  группы,  сразу  после  взрывов
подскочивший старшина добавил  в сторону поднЯвшихсЯ криков еще  пару, после
чего мы, почти не  таЯсь, бегом смылись  на  блок-пост,  не забыв прихватить
оружие и разгрузочный жилет одного духа  и  "укомплектованный" труп второго.
‘трельбы вдогонку не последовало. Џрибежав на пост, старшина скинул на землю
труп,  который  нес  на  плечах, и  мы  увидели  хорошо  одетого и  серьезно
вооруженного воина,  а  не  нищего патриота-крестьЯнина. Ћдин из захваченных
автоматов был наш, второй - китайский.  "‹ифчики" почти новые, в специальных
гнездах гранаты, аптечки, запасные магазины, ножи. Ќа убитом камуфлированнаЯ
куртка  не нашей  расцветки, а  рубаха,  штаны  и  обувь  традиционные.  ‹ет
примерно 35 - 40. ‚се оставленные нам предыдущие трупы тоже разного возраста
и одеты по-разному,  но  экипированы  примерно  так  же.  Ќет,  все-таки  не
сарбозы-дезертиры, и не  партизаны, а крепкаЯ организованнаЯ банда, такие не
отвЯжутсЯ. ‹езут, гады, на рожон без страха, рискуют, но лезут.
     ‚се  это  перечеркнуло наши надежды  на счастливый  исход, и к утру  мы
приготовились к последнему  штурму.  ‘омнений в том,  что  враг повис на нас
мертвой хваткой, не осталось. џ приказал оставить посты первой линии обороны
- их Явно не удержать - и закрепитьсЯ на второй, поближе к основной позиции.
‚се понимали, что противник теперь почти полностью  знает наши возможности и
утром  нас сотрут в порошок,  если  не выручит десант. Ќо, обходЯ солдат,  Я
видел в  лицах  все, кроме страха: азарт,  возбуждение,  спокойствие.  Ѓудто
никто не верил, что  сегоднЯ умрет, хотЯ каждый умом понимал, что серьезного
штурма нам не выдержать.
     Ќа  рассвете прибежал посыльный с дороги  и выдал новость, от которой у
менЯ  глаза  вылезли на лоб - парламентер!  џ добежал до поста, не  чуЯ ног.
‘таршина  сидел на переднем блоке второй линии обороны  с карабином в руках,
спокойно курил и не отрывал взглЯда  от поворота  дороги, из-за которого мог
поЯвитьсЯ противник. ђассказ его о беседе с духом был краток. Ќам предложили
пропустить банду и за это  оставить в  живых,  в противном случае  пообещали
заставить сожрать собственные кишки. Ќа раздумье - полчаса. ‚се  это сообщил
довольно  молодой и  наглый тип  на хорошем  русском, ЯвившийсЯ на позицию с
белым платком в руках. џ спросил, что ответили. ‘таршина засмеЯлсЯ и сказал,
что пообещал пристрелить вестника,  если тот придет  еще  раз,  даже если он
обмотаетсЯ в белую простыню целиком.
     - ‘ижу вот, дожидаюсь, скоро времЯ кончитсЯ. Ќадеюсь, ты не возражаешь?
     - Џротив того, чтобы пропустить или чтобы пристрелить?
     - Ђ и так и так!
     џ  улыбнулсЯ  и сказал,  что отпускать  банду,  конечно,  не следует, а
прибить наглеца не помешает. Ђзартный ‘ашка тут же начал битьсЯ об заклад на
флЯгу воды, что дух второй раз не придет.
     -  ’ы бы пошел к такой горилле повторно? ’олько за  деньги  и притом за
большие!
     ‘таршина  действительно здорово смахивал  на  гориллу: огромного роста,
сутулый, заросший, с первого взглЯда видна дикаЯ физическаЯ мощь. џ отправил
‘ашку назад с указанием примерного времени штурма, потому как после убийства
посланника атака могла начатьсЯ немедленно, отослал солдат во второй окоп, а
сам лег к пулемету.
     ’очно в назначенное времЯ из-за  поворота поЯвилсЯ тип с большим  белым
платком в  поднЯтой  руке. ‘таршина  прильнул  к  карабину -  и  отброшенный
тЯжелой пулей калибра 7,62 человек, нелепо взмахнув руками, тЯжело шлепнулсЯ
на  землю. џ нагнулсЯ  над прицелом  пулемета и замедлил  дыхание в ожидании
цели, старшина отложил карабин и поднЯл автомат.
     —ерез пару минут сзади послышалось громкое, короткое  покашливание Ђѓ‘а
и пулеметнаЯ стрельба  -  духи не рассчитывали на мирный исход, и у них была
радиосвЯзь! “ менЯ в прицеле тоже замелькали первые силуэты, над нами запели
пули. џ подождал, пока  атакующие  выберутсЯ  на  открытое пространство,  и,
поймав  на  мушку  переднего,  только поднЯвшегосЯ длЯ  перебежки,  выпустил
короткую  очередь.  „ух  еще кувыркалсЯ  по  земле,  а  в  прицеле  был  уже
следующий, затем  еще,  еще...  Ќедалеко  шарахнул взрыв,  но  гранатометчик
стрелЯл  из неудобного  положениЯ  и промазал. ‡астучали  скорыми одиночными
выстрелами автоматы  старшины  и  солдат  из второго  укреплениЯ.  Ђтакующие
остановились,  попрЯтались  кто куда  мог и  принЯлись  щедро  поливать  нас
очередЯми. џ огрызалсЯ, не жалеЯ патронов, больше пугаЯ, солдаты по-прежнему
били  одиночными,  тщательно целЯсь. ‘таршина  опЯть  взЯлсЯ  за  карабин и,
нимало  не заботЯсь о плотной стрельбе духов, удачно снЯл приготовившегосЯ к
выстрелу гранатометчика, а за  ним посшибал  со скального  выступа непонЯтно
как забравшийсЯ туда пулеметный расчет.
     ЉидавшиесЯ  пару раз  к лежавшему зарЯженному гранатомету духи тонули в
пыльных фонтанах  наших  пуль  и оставались неподвижными  куклами на дороге.
‘идЯ на  высотке, в здоровенных колодцах из мешков с песком, мы находились в
более выгодном положении,  чем прЯчущиесЯ внизу за  сомнительными  камнЯми и
скальными выступами нападающие, поэтому скоро им надоело такое положение дел
и они стали отползать, оттЯгиваЯ  раненых и оставлЯЯ  убитых. Љ тому времени
утихла стрельба и на основной позиции.
     Џрибежал ‘ашка  и сказал, что  духи здорово  давили на тропе и пытались
поднЯтьсЯ по  склону в лоб, есть потери.  џ оставил старшину собирать оружие
убитых и  поспешил  на  позицию.  Џосле  подробного опроса постов  мне стало
страшно  по-настоЯщему - выучка  и количество членов банды превосходили  все
прогнозы. ‘ отчаЯнной храбростью противник полез в атаку  по склону горы, не
обращаЯ  вниманиЯ на гранаты  Ђѓ‘а и пулеметный  огонь. —астой  стрельбой  и
перебежками  они  грамотно  отвлекли внимание, и  подобравшаЯсЯ  с фланга по
труднодоступному  склону  тройка  расстрелЯла  из  гранатомета  и  автоматов
крайний  окоп.  €тог  - двое убитых  и четверо раненых. Ћдновременно пост на
тропе подвергсЯ такому свирепому нажиму, что был вынужден отбиватьсЯ ручными
гранатами,  оттуда принесли  двух тЯжелораненых. Џо  сравнению с этой  бедой
атака  на  дороге  была  детским  садом,  а мы-то  считали тропу с  основной
позицией неуЯзвимыми!
     ‡арЯдов к Ђѓ‘у не осталось, его  разобрали и попрЯтали части  по разным
местам. ЌакрылсЯ ствол у одного пулемета, а сменного у нас не было. Џатронов
к оставшемусЯ пулемету  и автоматам по-прежнему было навалом, ручных  гранат
тоже много,  плюс захваченный гранатомет, правда, с одной  гранатой.  Ќо вот
люди...
     ‚ конечном счете противник оставил в  зоне видимости на подступах около
тридцати трупов, навернЯка  были и  еще, плюс раненые. “ нас - двое убитых и
шесть раненых, из  которых  смерть  смотрела  в  глаза  еще двоим.  ’ак  нас
осталось восемь здоровых, трое легко и трое тЯжело раненых. ‘олдат,  раненых
в первый день  штурма,  Я поставил в тот самый  злополучный крайний окоп  на
склоне, казавшийсЯ таким безопасным, но ставший могилой обоим...
     ‘идЯ на корточках в расстрелЯнном  окопе, Я крутил в пальцах автоматную
гильзу  и  раздумывал:  отводить  все  посты  на  основную  или   продолжать
отбиватьсЯ  на  подступах. ‘ашка  растолковал  мою задумчивость по-своему  и
сказал успокаивающе:
     - „а не казни ты себЯ, кто же знал, что порветсЯ там, где крепко?
     - ђветсЯ, ‘анЯ, всегда там, где тонко. џ был обЯзан знать и предвидеть,
а  получилось - угадывал, да и облaжалсЯ. ‹адно, ребЯт не вернуть, подступов
не удержать. ‚се, вали к старшине, пусть отходит на основную.
     ‚ернулись  люди с  дороги  и  тропы, рассредоточились  по  площадке,  в
огневых точках  у  самого жилого модулЯ, но так, чтоб  поближе друг к другу.
‘таршина  против  такого  перемещениЯ  не  возражал,  глЯнул только в  глаза
тоскливо и сказал тихонько, чтоб солдаты не слышали:
     -  Ќе сдюжим мы, командир. Њожет, их и не батальон, но уж больно много.
Ђ, ладно! ЏострелЯем, сколько успеем.
     џ только вздохнул:
     -  ЏодержимсЯ, они уже второй день давЯт, торопЯтсЯ. ‚идать, одна у них
дорога - ни назад, ни в сторону, только через нас.
     Њы еще раз прикинули, что  знаем о противнике. ѓранатометов у них  было
четыре,  три уже у нас,  но зарЯжен  только один, а у нас гранат к нему нет.
Џулеметов  осталось  два,  третий  -  дрЯнь,  итальЯнского  производства,  с
полупустой патронной лентой, тоже у нас. „олго  использовать его не удастсЯ,
наши  патроны к нему не подходЯт, ленту добьем -  и об угол. Њиномет молчит:
либо  выведен  из  строЯ расчетом Ђѓ‘а,  либо нет зарЯдов.  ‘удЯ  по  всему,
первоначальный состав группы противника был  сто - сто двадцать человек. џ и
не представлЯл, что возможно собрать такую ораву, по сути даже не  банду,  а
организованное  армейское подразделение. “ложили  мы  примерно  половину, но
осталось еще много, ох как много!..
     Џодошел ‘ашка, глЯнул виновато:
     -  “мер  один с  тропы,  так  в сознание и  не пришел. ‚торой тоже  без
сознаниЯ, вот-вот уйдет,  ничего мы не сможем. ђаны  у обоих тЯжкие, похоже,
срикошетившими пулЯми - все внутренности в клочьЯ.
     џ только выругалсЯ, раны ребЯт Я и сам видел. ‘таршина  скрипнул зубами
и спросил:
     - Љак остальные, стрелЯть могут?
     Њы с ‘ашкой кивнули. Џомолчав, ‘ашка сказал с горечью:
     - —ерт, неужели соседи не слышат, что у нас творитсЯ?
     џ пожал плечами, а старшина ответил:
     -  ’ы же  слышишь, что  везде тихо, может, основные  силы на  операции,
может, еще что.
     ‘тараЯсь не думать ни  о чем,  кроме предстоЯщей атаки, мы разошлись по
позициЯм. џ лег  в ближнем к выходу на дорогу, плохоньком - широком и мелком
- окопе. ЏристроилсЯ к непривычному итальЯнскому пулемету, переложил поближе
автомат и пару гранат, рЯдом повозилсЯ  и  затих ‘ашка, сзади послышалсЯ рык
старшины, урезонивавшего кого-то из перебегающих солдат. ‡а нашей спиной был
проход на перевал, столь необходимый духам и такой ненужный нам...
     ЃольшаЯ группа духов высыпалась в зону видимости со стороны дороги, как
черти  из  мешка. Ќе  отвечаЯ на  выстрелы,  одолев треть  разделЯвшего  нас
расстоЯниЯ,  они  начали  рассредоточиватьсЯ по  площадке, грамотно выбирали
укрытиЯ, падали за них и только тогда открывали огонь. Ќачалась перестрелка.
џ выловил прицелом зазевавшуюсЯ тройку и нажал на спуск. "€тальЯшка" забилсЯ
в моих руках, словно отказываЯсь стрелЯть по своим бывшим хозЯевам. Ћдин дух
проскочил,  второй молчком ткнулсЯ в  землю, третий упал  и начал крутитьсЯ,
дико визжа. ‘ашка прицелилсЯ, выпустил короткой очередью остатки магазина, и
он затих. Џока мы отвлеклись на перебегающих, двое духов подобравшихсЯ к нам
непростительно близко вскочили  и  побежали  вперед, замахиваЯсь  гранатами,
остальные длинно застрочили по соседним окопам, прикрываЯ.
     „руг долгие  секунды менЯет магазин, ребЯта из соседнего  окопа свЯзаны
перестрелкой  или  не  могут поднЯть  головы  под  огнем.  Ќе  имеЯ  времени
тщательно  прицелитьсЯ,  Я  довернул непривычный и потому  какой-то  корЯвый
пулемет и открыл огонь, пытаЯсь скорректировать себЯ по фонтанам пуль. Њимо!
Ќе прекращаЯ очереди, Я водил  стволом, глупо промахиваЯсь на  "пистолетной"
дистанции...  и  вдруг проклЯтый "иностранец"  выплюнул  последний  патрон и
замолк. „ико крича от страха, Я отшвырнул его,  привстал и схватил  автомат,
видЯ,  что  не  успеваю. € тут  поднЯвшийсЯ в полный рост ‘ашка  выпустил от
живота  длинную очередь,  до железки  опустошив свежий магазин  автомата. Ћн
срезал обоих, но один  успел швырнуть гранату. ‘ашка выпустил оружие и упал,
увлекаЯ менЯ вниз и накрываЯ своим телом.  “дарили два взрыва: один у самого
окопа, второй на месте падениЯ духов. џ почувствовал, как судорожно дернулсЯ
заваливающийсЯ на менЯ ‘ашка. ‘пихнув  его в сторону, Я привстал  на колено,
поднЯл автомат и врезал длинной очередью в сторону стрелЯющих, затем кинулсЯ
к  ‘ашке. Ћн уже  лежал  на  боку,  морщась от  боли -  осколок гранаты  или
брошенный взрывом камень проделал  длинную, но, к счастью, не очень глубокую
кровавую  борозду  поперек  его  спины.   ‚новь  заметил   боковым   зрением
перебегающих врагов, помог другу устроитьсЯ, сунул ему в  руки оружие. Њежду
выстрелами он злобно материл менЯ, выбравшего самый мелкий окоп в мире и тех
горе-саперов, что его устроили.
     ’ем  временем  противник  подобралсЯ к  нам непозволительно близко, еще
десЯток  метров - и  войдет  в наши  рЯды  их живой  клин, дистанциЯ  броска
гранаты  будет обеспечена  и нам и им, тогда  все, конец!  € тут  звуки  боЯ
перекрыл рев старшины: "ђуби! „ави гадов!" ‘ловно волна поднЯла сначала нас,
а  затем  и  духов,  бросила навстречу  друг  другу в  рукопашную.  ™елкнули
несколько неприцельных выстрелов с обеих сторон. Џули, выпущенные с желанием
разорвать врага руками, прошли  мимо  целей. ЌабегаЯ  навстречу  ненавистным
фигурам   в   разнообразной   одежде,  Я  машинально  поставил  автомат   на
предохранитель и искал глазами первого противника.
     ‘близились, вот он, мой! ђазинутый в неслышном крике рот, расширенные в
страхе  и  злобе  глаза  смотрЯт только на  менЯ... ‹Язгнули,  столкнувшись,
автоматные стволы,  Я  нырнул под  удар и врезал прикладом снизу  в  печень,
отшатнулсЯ, перехватил автомат двумЯ руками за горЯчий после  стрельбы ствол
и обрушил его на голову  противника, как дубину. ‚торой удар, на добивание -
разлетелсЯ приклад автомата, отскочила крышка ствольной  коробки,  треснул и
рассыпалсЯ  серо-кровавыми  брызгами  череп врага.  Љровь стучит  в  висках,
бешенство пеленой застилает глаза, мутнеет рассудок...  ѓде, кто  еще?!  ‚от
он,  справа, движетсЯ  плавно, как в замедленном  кино, автомат занесен  длЯ
тычкового удара стволом в грудь. ‘ доворотом изувеченным оружием по передней
руке - и  оба  ствола на земле.  Џерехватил протЯнутую  к  горлу руку,  удар
правой в лицо на опережение, ногой в пах и ребром  ладони сверху по шее, как
кирпич на показательных выступлениЯх - хрЯсь! ‚ыхватил из ножен клинок, вбил
по рукоЯть  в  спину, вырвал  с трудом... ‘зади крик, голос знакомый,  рЯдом
никого. Ћбернувшись, вижу: мой солдат лежит на земле, закрыв руками разбитое
лицо, над ним крепкий дух, его автомат долго поднимаетсЯ длЯ сокрушительного
удара,  к ним  бежит старшина,  весь в крови,  с  саперной  лопаткой в руке.
Џерехватываю  клинок за лезвие, взмах, попал! „ух вздрогнул, мой нож  торчит
из  живота, автомат выпадывает на  землю из слабеющих рук, лопатка  старшины
разрубает  голову, как  чурбак.  ђазум смолк. ‘зади тень, прыжок  в сторону,
разворот - в  поле зрениЯ  промахнувшаЯсЯ рука с  ножом. Ќогой снизу - и нож
кувыркаетсЯ в  воздухе.  Ќапрочь срываЯ ноготь,  бью большим  пальцем правой
руки в  висок  врага,  подсекаю ноги, тело  падает, прыжок  двумЯ  ногами на
голову. ‘ледующий!
     ЉрутитсЯ, крутитсЯ  карусель,  навсегда впечатываЯ кровавые картинки  в
памЯть...  “дары руками,  ногами... ‘кользкие  от крови  пальцы,  вырывающие
гортани  и   выбивающие  глаза.  Љлинки,  стволы,   приклады,  проходЯщие  в
сантиметрах   от  извернувшегосЯ   тела,  хруст  ломающихсЯ   костей,  треск
лопающихсЯ черепов,  запах крови и пота, хрипы умирающих и  над  всем этим -
вой! ‡вериный вой, единый  вопль  десЯтков  обезумевших  животных из  породы
людей...
     ‘рывающийсЯ,  но  зычный, родной голос старшины: "Ћтходим, все  назад!"
‚ыпустив  свернутую шею, поднимаюсь  с колен, оглЯдываюсь. ‚ сторону  дороги
убегают несколько духов, им навстречу подходЯт свежие силы  банды, открывают
огонь, наши  отходЯт. ’еснЯ противника, мы добрались почти до карниза. ђЯдом
с только что убитым врагом валЯетсЯ автомат, наш. •ватаю и  бегу за  своими,
проверЯЯ,  есть ли  патроны  в магазине.  ‘таршина, припав  на колено,  бьет
куда-то  мне  за спину  длинными очередЯми.  Џерепрыгиваю два трупа -  наш и
афганец,  лежащие в обнимку, как  братьЯ. ’олько рука афганца  сжимает  нож,
вбитый  по  рукоЯть  под  лопатку нашему,  а праваЯ  рука  солдата  намертво
стиснула  горло  врага,  пальцы  левой  -  в  глазницах,  выдавленные  глаза
огромными мутно-кровавыми  слезами  застыли у висков...  ђазвернувшись,  ищу
глазами стрелков  противника, начинаю  торопливо стрелЯть,  прикрываЯ  отход
старшины.  €  мы  и  они  лупим  неприцельно,  длЯ острастки.  ‡аговорил наш
пулемет, и  под  его  стук  мы  ввалились в  окопы.  ‚раг  отступил из  зоны
видимости, стрельба стихла.
     ’Яжело  проходило это опьЯнение кровью и  ощутимой смертью. џ  сидел на
дне окопа,  привалившись  спиной  к мешкам с песком, и  тупо смотрел на свои
окровавленные, дрожащие  руки, словно видел их впервые.  ЏоЯвилсЯ скалЯщийсЯ
‘ашка, голый по  поЯс,  руки  и грудь  в засохшей крови, рана на  спине  уже
перевЯзана.
     - ‹ихо причесали  мы  их, командир,  дали  прикурить! ‘лавненько  вы со
старшиной  разгулЯлись,  да и  остальные  преуспели:  кто одного,  кто двоих
уделал.  Њы  только   одного  потерЯли,   у  двоих  порезы  средненькие,  да
синЯки-шишки, мелочь. ‘лабо им с пограничниками тЯгатьсЯ!
     Џодошел старшина, глЯнул осуждающе:
     - ‘дурел ты,  командир. Њало тебЯ Њарчук долбит! Љакого хрена к черту в
зубы лезешь и там  крутишьсЯ? …ще пару минут  и  до Љабула добежал бы. ЋпЯть
толком не помнишь ничего? ‚ ‘оюз  вернешьсЯ - ложись  в "дурку", нервы лечи.
’ы  пЯтерых  убил, одного - броском  ножа. Џулеметчик должен тебЯ водкой всю
жизнь поить, это с него ты духа снЯл.
     - Ђ ты что, агнец божий?  ’ы ж того  духа  своим  совком,  как  шашкой,
разрубил, вот тебЯ  пулеметчику и  поить... - не узнаю свой голос, неприЯтно
резкий, визгливый.
     -  Љукушка  хвалит  петуха за  то, что хвалит  тот  кукушку, -  влез  в
разговор ехидный ‘ашка. - ‘ейчас остатки банды поднимутсЯ по пустой дорожке,
соберутсЯ  в  кодлу, тогда  поглЯдим,  как у  вас получитсЯ  еще  один раз в
рукопашную поднЯтьсЯ, чапаевцы недоделанные. Ђ вообще,  старшина отстает, он
только с  тремЯ справилсЯ.  ‚идно,  ты,  командир, своей ощеренной  беззубой
пастью да кошачьим визгом всех духов распугал.
     Ќа самом деле менЯ никто всерьез в бою не воспринимал благодарЯ мелкому
росту, зато  на гиганта  старшину лезли только  самые  сильные, а  остальные
просто бежали перед ним, отсюда и результаты рукопашной.
     альной успех  опьЯнил,  раззадорил людей,  а  заодно  и  придержал  от
немедленной  повторной  атаки  противника. “  всех наших были веселые  лица,
будто с  этой выигранной  схваткой пришла победа. Ќа  времЯ  забыли смертную
угрозу,  и  то  хорошо.  Њы обошли  ребЯт, успокоили  самых  развоевавшихсЯ,
проверили оружие  и  вновь  залегли по  огневым  точкам. ђешили  не занимать
угловые позиции,  а расположитьсЯ полукругом: так меньше шансов у  атакующих
сжать  с  нами  дистанцию  на  флангах.  ЏервоначальнаЯ  позициЯ  никуда  не
годилась,  это   Ясно.  …сли   бы  не  сообразительность  старшины,   да  не
относительнаЯ малочисленность и медлительнаЯ  осторожность передового отрЯда
атакующих, нас бы стерли еще первой атакой.
     ***
     Џоследний  штурм  осталсЯ  в  памЯти  рваными кусками,  до сих пор менЯ
мучают  воспоминаниЯ  с  белыми  пЯтнами.  Џомню,  как  Я  кричал  старшине,
державшему  у себЯ  единственный трофейный  зарЯженный  гранатомет:  "‘лева,
посмотри! ЋбходЯт!"  ‚ижу,  как  он  развернулсЯ и  поднЯлсЯ  во  весь  свой
богатырский рост и всадил гранату прЯмо в  изготовившийсЯ  пулеметный расчет
духов,  а  потом  упал, срезанный десЯтком пуль. Џомню, как  еще раз раненый
‘ашка бросилсЯ  по открытому  месту к штабелю  приготовленных  длЯ установки
опор,  отсекаЯ  огнем  духов,  пробиравшихсЯ  к нашему  пулемету. ЏулЯ,  как
кинжалом, отсекла ему стопу правой ноги, но он дохромал на кости до штабелЯ,
упал между бревен и открыл стрельбу. …го пули косили духов, как траву, и они
перенесли  основную  часть  своего  огнЯ  на  него. ‘коро  от  их  трассеров
загорелсЯ весь  штабель, пропитанные креозотом и высушенные солнцем до звона
столбы горели, словно облитый бензином хворост, но ‘ашка продолжал стрелЯть,
не имеЯ возможности  даже  выползти из своего погребального костра.  Љогда Я
попыталсЯ проскочить к нему, на менЯ навалились сразу двое солдат, спасающих
своего бестолкового командира от неминучей,  но такой желанной тогда смерти.
Ћн  так и сгорел живьем, без  крика, продолжаЯ стрелЯть до  последнего. „аже
когда он был мертв, патроны в его магазинах  продолжали взрыватьсЯ, отвлекаЯ
обезумевших от страха и безнадежности духов, и  Я  видел, как их пули бьют в
огромный  костер,  с  дымом  которого  отлетела  душа человека, столько  раз
спасавшего мою жизнь.
     Џомню, как упала мне под  ноги граната, и Я едва успел перекинуть ее за
бруствер  окопа,  как Я машинально считал  патроны в магазине  и  количество
отвечающих духам автоматов моих солдат.  ‚ижу взрывы  Ќ“ђ‘ов на подступах  и
всплески   крупнокалиберных   пуль   среди  наседающих   духов,   выпущенные
подошедшими  вертолетами с десантом. Џомню безразличие  и спокойствие, когда
раскаленный кусок железа врезалсЯ мне  в живот, а сам Я, отброшенный близким
взрывом чужой  гранаты,  ударилсЯ  о стену окопа,  терЯЯ  сознание  с  одной
мыслью: "Њои  стрелЯют, значит живы..."  Џомню, как Я пришел  в  сознание  в
трЯском  вертолете и  спросил склонившегосЯ надо мной десантника: "Љто жив?"
Џомню, как этот озверевший  на войне мальчик-старик опустил глаза и, покачав
головой, ответил: "’олько ты..."


        „ЋЊЋ‰
     „ом...  “   каждого  человека   должен   быть   настоЯщий  дом,  помимо
"ненастоЯщего",   временного  что  ли,  места  отдыха,   в  которое  хочетсЯ
возвращатьсЯ из поездок, командировок, или просто мотаний по свету. ‡а времЯ
службы сколько у менЯ поменЯлось этих "домов"! ’ак  называли заставу, ротную
казарму,  модуль  в горах,  но  стоило  добратьсЯ  туда,  отдохнуть, и сразу
начинались разговоры о настоЯщем доме - маленькой родине, месте, где родилсЯ
и вырос, где все знакомо и дорого, где ждут тебЯ близкие люди.
     “езжают в родные краЯ
     „ембелЯ, дембелЯ, дембелЯ...
     Ѓыла у нас в ходу такаЯ песнЯ на службе, тупаЯ-а-а-а... ну просто жуть!
Ќи слов нормальных, ни мелодии, ерунда полнаЯ - десЯток строк и три аккорда.
Ќо  зато  популЯрнаЯ, просто  вечный  "хит",  ни  одни посиделки без  нее не
обходились.  ’ак  сказать,  "на  злобу днЯ". Љак  нас  всех тЯнуло  поскорее
вернутьсЯ! ‘транно, но  как только поЯвилась возможность досрочно уволитьсЯ,
Я отказалсЯ  не задумываЯсь.  Ќа  медкомиссии в ’ашкентском  госпитале долго
уговаривали:
     - Њы тебе нормальные документы даем, с ними на любую работу примут, это
же всего третьЯ  группа инвалидности, снимут  через год на перекомиссии.  Ќу
сам подумай, полтора года прослужил, отвоевалсЯ, ранен, чего тебе нейметсЯ?!
„о конца решил себЯ ухайдокать? „а любой бы  до  потолка прыгал,  если б ему
службу на полгода скостили, езжай домой, мать обрадуй!"
     Ќо Я тогда рогом крепко уперсЯ:
     - „ослужу и все, не нужен мне никакой досрочный дембель. Ђ не вернете в
часть добром - сам поеду, своим ходом.
     Џосмотрели на менЯ, как на полного придурка, да и махнули рукой: черт с
ним, пусть едет к себе, там с ним и разбираютсЯ. ЏрипаЯли категорию "годен к
нестроевой",  вручили  путевую бумажку "направлЯетсЯ  в часть на  усмотрение
командованиЯ" и вперед, к своим, "домой".
     „обралсЯ  до ЏриморьЯ,  вдохнул  в  себЯ  морской  воздух  -  аж сердце
защемило от  радости -  "„ома!"  Љогда  в часть приехал, сразу  к начальнику
инженерного отделениЯ:
     -   ‡аступись,   отец  родной!  ѓде   ж   это   видано,   чтоб   такого
супер-специалиста, как Я, раньше времени из войск выгонЯли или на нестроевую
переводили?
     Ќа комиссии в отрЯде разговор простой, благо, все свои:
     - Ќа фланге не сдохнешь? Ќагрузки сам знаешь какие, выдержишь?
     -  ’ак  точно!   -  и  все  дела.  Џод   это   дело   оставили  менЯ  в
инженерно-саперной роте,  на должности инструктора по сигнализации. €  опЯть
пошло-поехало:  с  первой заставы на  последнюю,  с девЯтой - на третью,  то
туда, то сюда, неделю в гарнизоне, две на границе.
     "Ќа  дембель"  из  войск  тогда  отпускали  поздно,  очень  поздно. Љак
правило,  перваЯ партиЯ "осенников"  из нашего  отрЯда  уезжала  числа 15-20
декабрЯ, так что до Ќового года доехать домой успевали далеко не все. џ  был
не женат, не комсомольский активист  и  не политодтеловский стукач, так что,
раньше 27-го  и не собиралсЯ. Љ тому же служба захватывала целиком и считать
дни  или просто заглЯдывать в календарь  было  некогда,  да и неохота. Љогда
работа  затЯгивает  полностью,  счет  времени  особо  не ведешь.  Ќаше  дело
служивое: скажут - поедем, не скажут  -  подождем.  ‚от, помнитсЯ,  весенний
призыв  собирались отправлЯть по домам, а тут американские военные корабли в
наши воды сунулись, а потом маневры проводили вблизи  границы.  ’ак ребЯта в
средине  августа уехали, когда обстановка разрЯдилась. Њы  тогда  шутили над
ними:   "ѓотовьте  шинели,  братцы,  еще  пара-тройка  недель  и   вместе  с
"осенниками", по холодку домой  помчитесь". €  действительно, со днЯ отъезда
последней партии до осеннего  приказа о  демобилизации  прошло ровно  четыре
недели. Ќикто не жаловалсЯ и не возмущалсЯ, относились, как к должному.
     Љак-то  между делом, добралсЯ Я до очередного неисправного комплекса на
дальней  заставе - у черта на рогах, в такой глухой тайге, что до ближайшего
поселка 35  км по карте, по  прЯмой. ЉовырЯлись  неделю,  вымотались все, но
сделали.  ‡апустили  комплекс, прогнали тесты -  работает! Љрасота,  сижу  в
дежурке, наслаждаюсь. ’олько  собралсЯ  доложить  оперативному  - звонок  из
отрЯда. Ѓеру трубку, представлЯюсь, а оттуда вещает начальник инженерного:
     - ’ы домой хочешь?
     џ не сразу врубилсЯ, о чем это он, и говорю:
     - „а  ну  его, гарнизон этот,  Я  еще пару  дней тут  посижу,  комплекс
проверю.
     -  „урень,  ты увольнЯтьсЯ  собираешьсЯ,  или  на сверхсрочную остатьсЯ
решил? џ тебЯ  по всей границе разыскиваю. …сли  домой поедешь - чтоб сел на
сегоднЯшний поезд,  завтра  получишь расчет  и свободен,  а  то  эта  партиЯ
последнЯЯ,  с  которой ты можешь  успеть  к  празднику.  Ђ может останешьсЯ,
съездишь в отпуск, потом в школу прапорщиков, да еще послужим?..
     џ  только  потом  себЯ поймал на  том,  что вместо ответа вслух, просто
помотал головой и трубку бросил. Ќа календарь в часах глЯнул - мать честнаЯ,
24-е декабрЯ! „а и  времЯ уже  18  с  минутами, до  поезда полтора  часа,  а
трЯстись  до станции  со всей возможной скоростью - час двадцать. џ  бегом к
начальнику  местному:  дескать, выручайте,  горю!  Љонечно,  дал он  машину,
понеслись.  Џодъезжаем к  станции, по времени - опоздали на  пЯть  минут,  а
поезд стоит, то-то радость. Џодлетели, Я на последнюю площадку прыгнул прЯмо
из машины, поезд сразу тронулсЯ. Џошел в 11-й вагон,  там  всегда  наш нарЯд
ездил,  по проверке  документов. Џришел к ним - оказалось, начальник заставы
на станцию позвонил, и старший нарЯда специально из-за менЯ поезд придержал.
Ќадо же, сколько чести одному охламону! •орошо, что мир не без добрых людей.
Џока до отрЯда ехали, Я лихорадочно пыталсЯ вспомнить, а где же мои шинель и
параднаЯ форма и в каком состоЯнии они находЯтсЯ? ќто те, кто в штабе да  на
подхозе  служили,  к  увольнению  за полгода  готовились,  а  всем остальным
некогда было. Ќичего не вспомнил, да ладно, думаю, ночь длиннаЯ, успею все в
порЯдок  привести.  …два  вошел  в  казарму -  ко  мне  сразу  человек  пЯть
подскакивают  и давай  на менЯ  форму  мерить, как  в  хорошем  ателье: "’ут
обрезать, здесь подшить, там погладить..." џ опешил и проблеЯл:
     - „а вы чего, ребЯта, Я и сам...
     Ќо договорить мне не дали.  „ежурный  по роте, ‚овка Љап, сгреб  менЯ в
охапку и пихнул к умывальнику:
     -  уруй  мытьсЯ, самостоЯтельный, мы тебе воды нагрели, а через десЯть
минут  чтоб спал, как младенец, без  тебЯ управимсЯ. —его там в тебе мерить,
шкурка с дырками!
     ‘валилсЯ  в сон Я тогда, как в Яму - устал да и понервничал порЯдком. Ђ
утром проснулсЯ, глЯжу и глазам не  верю: висит на спинке кровати моЯ форма,
отутюжена  -  об стрелки порезатьсЯ  можно,  все  сверкает,  даже награды на
месте. ‘апоги - хоть смотрись в  них, так блестЯт. ЋблачилсЯ, глЯнул на себЯ
в  зеркало -  ну не может быть! ђебЯта  рЯдом  стоЯт,  улыбаютсЯ.  џ  руками
развел, что  тут скажешь? Џоблагодарил и бегом  с остальными  счастливчиками
обходной лист подписывать и расчет получать.
     ‚ечером  собрались в  казарме, сели в круг с теми, кому еще  служить  -
поговорить  напоследок  да  попрощатьсЯ.  Ћфицеры  наши  пришли  -  ротный и
начальник инженерного.  Џопели песен под гитару, потрепались. ‚сем так много
сказать  тогда хотелось,  но  ничего  путного  не  вышло, все какие-то общие
слова, пожеланиЯ, невесело  как-то...  ђотный с  "инженерным" тогда всех еще
раз спросили:
     -  ђебЯта,   кто   на  сверхсрочную  хочет  остатьсЯ,  последний  шанс,
решайтесь! ѓраница от себЯ  просто так  не отпустит, помЯнете  на гражданке.
’ам уже совсем не та жизнь, что вам помнитсЯ, весь мир перевернулсЯ с ног на
голову...
     Ќо мы только  плечами  пожимали, ну что там могло  сильно изменитьсЯ за
два года? Ќикто из наших не осталсЯ, все домой рвались. Џопрощались с грехом
пополам,  отправились  на "шмон" в клуб.  Џосле  проверки  чемоданов  (можно
подумать, что найдетсЯ  дурак, который с  собой оружие или еще  какую  дрЯнь
домой потащит!) пожали  руки своим командирам в последний раз и - в автобус.
Џока служил, думал, будем уезжать - автобус от криков радости развалитсЯ,  а
тут...  Њолчком  все в окна уставились  - и ни  слова, лица у всех  жесткие,
хмурые. џ себЯ не сразу поймал на том, что глазами словно вобрать, впитать в
себЯ все старалсЯ напоследок, с собой в сердце увезти: дорогу, бухту, черные
кривые деревьЯ, кочки на болоте,  желтый сухой камыш, сопки эти ненавистные,
вдоль-поперек истоптанные, наблюдательные вышки...
     Џоезд  подошел, у всех билеты в разные вагоны, а мы сгрудились напротив
11-го,  по  привычке.  ‡агрузились,  а  потом  давай  с пассажирами билетами
менЯтьсЯ  -  никто  не  захотел из "своего" вагона уходить.  Џока  последнюю
заставу нашего отрЯда не проехали, никто спать не лег, а все вЯлые разговоры
- только о  службе. “же совсем ночью, приЯтель мой еще  по взводу повышенной
боеспособности,  †енька  Џаркин,  сорвалсЯ  куда-то,  ни  слова  не  говорЯ,
вернулсЯ через несколько минут с двумЯ бутылками водки и пакетом закуски.
     -  „авайте  выпьем  братцы, домой же  едем, не в командировку. ‚се, все
кончилось, радоватьсЯ надо. „а заодно и помЯнем,  и  службу,  и тех,  кто не
дожил... - и к нарЯду:
     - ђазрешите, товарищ прапорщик? ‚ы не против, мужики?
     ’е руками замахали:
     - „а пейте, конечно, полное право имеете, а мы просто с вами посидим за
одним столом.
     џ  пить  не стал (после того, как  на  войне месЯц спиртом вместо  воды
умывалсЯ, мне и смотреть на водку жутко было), сжал руку в кулак, как  и те,
кто на службе, чокнулсЯ со всеми. Ќо после выпитого весельЯ  не прибавилось,
почти все спать разошлись, а Я к прапорщику подсел. Њы с ним, вроде, землЯки
- он из ’омска родом, недавно из отпуска вернулсЯ.
     - ђасскажите, как там, дома?
     - ’ак ты через пЯть суток сам  увидишь,  чего уж там? Ђ вообще-то  черт
знает  что  творитсЯ,  народ как  с  ума посходил  и в  большом,  и в малом.
Љооперативы какие-то, деньги бешеные, в  магазине водка  с  двадцати  одного
года,  по паспорту, и  то  не купишь. Ѓандиты  на  крутых  машинах по городу
внаглую гонЯют,  на ментов плюют. ‚ газетах и по телеку - сплошнаЯ политика,
перестройка  и  прочий  мусор.   ’о  афганскаЯ  война,  то  гражданскаЯ,  то
бандитскаЯ. џ всего год не был, а приехал - и город, и людей не узнаю. „а ты
не тушуйсЯ, здесь выжил, а дома и подавно  все нормально будет,  привыкнешь,
жизнь наладитсЯ.
     „обрались мы до “ссурийска, с великим трудом билеты взЯли  -  и опЯть в
поезд, до  дома. џ почти всю дорогу проспал, как сурок, словно всЯ усталость
за службу сразу навалилась. Џоезд в  Ќовосибирск  пришел 31-го декабрЯ  в 23
часа. Џрикинул, домой зайду, как „ед Њороз,  перед самым наступлением Ќового
года.  ‚ышел  Я  на перрон,  снег кругом, холодина, глЯнул на табло  рЯдом с
вокзалом  -  32 градуса, крутовато, после приморского  нулЯ.  Џо пограничной
"собачьей"  привычке  воздух  носом  втЯнул прерывисто, принюхалсЯ... ”у  ты
пропасть!  ‚сЯ таблица Њенделеева в воздухе, как  тут люди дышат?!  € побрел
наверх по  лестнице, отмахиваЯсь от таксистов  - куда там ехать, если мне до
дома пЯть минут ходьбы. ЏоднЯлсЯ, глЯнул на площадь - огни, люди кругом, все
торопЯтсЯ, машины,  все цветное,  ничего армейского...  € тут менЯ  аж в жар
бросило - осознал, почувствовал: все! „ома!  џ живой и  Я дома!  ‘нЯл шапку,
поднЯл лицо к небу, постоЯл долгую минуту, не обращаЯ вниманиЯ на удивленных
прохожих, продышалсЯ и пошел, медленно-медленно, и мороз менЯ не брал. ел и
внимательно присматривалсЯ: этого забора  не было, а  здесь  дом здоровенный
вырос  и  уже  люди в нем живут, на  этом  повороте так  же скользко, как  и
раньше,  а в  этот тополь  три  года назад машина врезалась...  —то-то новое
видел, что-то  старое,  не  изменившеесЯ,  но  почему-то  особой радост