делю?"  Ђ  было  бы  вот  что:  в помещении Њосковского  цирка
планировалсЯ  открытый  процесс  над   врачами-убийцами   и  их  последующаЯ
публичнаЯ  казнь на ‹обном месте на Љрасной площади. ђепортаж о казни должен
был вести ‚адим ‘инЯвский. Ѓригаде художников  было заказано соответствующее
оформление Љрасной площади. Ѓыло  уже написано  (это не фантастика,  а факт)
коллективное письмо,  подписанное виднейшими  деЯтелЯми  науки и культуры --
советскими  евреЯми,  в  котором они признавали  коллективную вину евреев  и
требовали их депортации на „альний ‚осток. „окумент этот и  подписи  под ним
существуют  реально.  Џо  приказу  ‘талина  были  подготовлены  эшелоны  длЯ
депортации, а  в •абаровском крае уже построены лагерные зоны специально длЯ
высланных. Џри  этом  число мест  в бараках  планировалось не  более  чем на
половину  людского  поголовьЯ, отправлЯемого  на  восток, -- половина должна
была умереть по дороге.
     Ќичего  этого  Я,  конечно, не  знал  и  знать  не мог. Џомню  морозный
мартовский день 53 года, переполненный актовый зал института, хмурые мужские
лица и заплаканные глаза женщин. ЋгромнаЯ мраморнаЯ статуЯ вождЯ возвышалась
над залом, где выступавшие клЯлись в верности  сталинскому пути и обращались
к  правительству с  просьбой присвоить  институту  имЯ ‘талина. Ќа следующее
утро мы, второкурсники,  всей группой отправились  в конец Њосковского шоссе
-- тогда оно  носило название Џроспект ‘талина. ’уда, где почти на выезде из
города,  около ‘редней ђогатки, стоЯли с  обеих  сторон  проспекта бронзовые
фигуры ‹енина и ‘талина. Џуть был не близкий, на автобусе, -- метро еще в ту
пору  не  было.  ‘  собою  мы  везли  огромный  венок,  купленный  на  нищие
студенческие стипендии. ‚ полной тишине, снЯв шапки, мы прислонили наш венок
к  заиндевелому  мраморному  основанию памЯтника. “мерший  вождь  равнодушно
смотрел  теперь уже не  в глаза  каждому, а поверх  наших  голов,  в сторону
Џулково, в лиловую морозную мглу, пропитанную бензиновой гарью.
     —ерез несколько лет, после XX съезда, статую с постамента снЯли. ‚зорам
всех приезжих,  едущих  из аэропорта в город, открывалась страннаЯ  картина:
‹енин, показывающий на пустой постамент напротив. —ерез какое-то времЯ исчез
и постамент, а потом убрали и осиротевшего ‹енина.
     ЏерваЯ  моЯ производственнаЯ  практика, открывшаЯ начало экспедиционной
жизни, состоЯлась в  одной из  поисковых  партий  так называемой  "‚осточной
экспедиции".   ’ак  именовалась   одна   из  экспедиций   Џервого   ѓлавного
геологоразведочного “правлениЯ министерства геологии, занимавшегосЯ поисками
урана. ђаботала  она  в ‘редней Ђзии  совместно  с Ћтделом  специсследований
‚сесоюзного  геологического института, располагавшегосЯ в  высоком старинном
здании на ‘реднем проспекте ‚асильевского острова, неподалеку от ѓорного.
     …ще с начала второго семестра на третьем курсе, за несколько месЯцев до
практики в  аудиториЯх обсуждались разные варианты экспедиций -- от Њагадана
до  Љавказа. ‚ысокомерные  старшекурсники,  уже  постоЯнно  "приписанные"  к
полюбившимсЯ  им  организациЯм,  оценивающе,  как   на  рынке  работорговли,
приглЯдывались к  нашим однокурсницам, вербуЯ их  в свои партии и не обращаЯ
никакого вниманиЯ на нашу бессильную ревность.
     Ѓолее других  в то времЯ  котировались две экспедиции Џервого ѓлавка --
"ѓорнаЯ",   работавшаЯ   в  далекой  и  таинственной  ’уве,  и  "‚осточнаЯ",
работавшаЯ в ‘редней Ђзии.
     Ѓаза партии, в которую  мы попали на практику,  располагалась в „ушанбе
(тогда  --   ‘талинабаде),  куда  мы   и   отправились  вчетвером,  с  моими
однокашниками, в длинную  дорогу поездом с пересадкой  в Њоскве. Џомню,  как
расстроилсЯ  мой отец, провожавший менЯ светлой июньской ночью на Њосковском
вокзале, когда выЯснилось, что все  пассажиры общего вагона,  абонированного
длЯ  студентов ѓорного института, мертвецки  пьЯны, как  сокрушалсЯ  потом о
выбранной мною профессии.
     Џоезд  от Њосквы до  ‘талинабада шел тогда около  шести суток. ‘кромные
наши  студенческие финансы  кончились  примерно на  третий день.  Љто-то  из
сердобольных соседей посоветовал нам купить по пути в ђоссии мешок картошки,
чтобы продать его в ‘редней Ђзии. Њы сдуру  потратили последние рубли на эту
картошку, но у нас уже и за Ђралом никто ее почему-то не покупал. ‘варить ее
в  условиЯх  общего  вагона  не удалось,  так  что  в ‘талинабад мы  прибыли
голодные и  одуревшие от жары. —то  касаетсЯ жары,  то  у менЯ на  много лет
осталось неизгладимое воспоминание  от этого первого путешествиЯ: в соседнем
"купейном" вагоне, на отрезке дороги между  ’ермезом и Љартами сидели  голые
офицеры, вытираЯ пот грЯзными полотенцами и, морщась, пили теплую водку.
     ‚ ‘талинабаде  нас  накормили,  снабдили  горными ботинками "на шипах",
наскоро обучили  работе с  радиометрами и развезли на  грузовиках в  горы, в
поисковые  отрЯды.  ’ак  началась  экспедиционнаЯ  жизнь.  ‘остоЯла  она  из
изнурительных  каждодневных  маршрутов  по горам ѓиссарского  хребта,  целью
которых было геологическое картирование и поиски урана. •одили в маршруты по
двое -- геолог и геофизик с радиометром длЯ поисков радиоактивных аномалий.
     ЏревышениЯ  в день  достигали  двух-трех километров, да  и  карабкатьсЯ
приходилось часто по почти отвесным склонам, цеплЯЯсь пальцами за обманчивые
выступы  скал.  ‚от  где мы хлебнули первого  страха!  …сли  геолог мог хоть
немного помочь себе геологическим молотком, цеплЯЯсь им за скалы или выбиваЯ
ступеньки в  дресве,  то  уж геофизик  (то  есть Я)  со своим  громоздким  и
неуклюжим  прибором,  болтавшимсЯ  на  груди  и  больно  бившим  при  каждом
очередном падении, был совершенно беспомощен. „о сих  пор помню, как  хорошо
было  лезть  вверх по сланцевым скалам с их плитчатой  отдельностью,  как бы
создающей природные ступеньки, и как  тЯжело -- по гранитам, с  их округлыми
-- не зацепитьсЯ -- поверхностЯми, покрытыми мелкой острой дресвой,  в кровь
ранЯщей  руки. Ђ  грозные  гюрзы и  другие  Ядовитые  змеи,  притаившиесЯ  в
расселинах  скал!  Ђ  десЯтки  скорпионов  и  фаланг,  вылезавшие по ночам к
палаткам на свет! Ђ обманчивые ледовые фирны в  ущельЯх, где только оступись
-- и засквозишь неведомо куда!
     ђаботы  по поискам урана проводились в обстановке  сугубой секретности.
Џикетажки,  куда  мы  записывали   показаниЯ  радиометров,   выдавались  нам
представителЯми "первого  отдела"  в  виде  строго  прошитых  и  опечатанных
тетрадок.  ‡аписи  можно было  вести  только  в  них.  ‘амо слово  "уран"  в
переговорах по  радио и при переписке было строго запрещено  --  вместо него
говорили  "теллур". Џикетажки  эти полагалось хранить во что бы то ни стало,
за утерю -- суд.
     „о сих пор  помню чувство беспомощности, испытанное мною  уже на другой
год  на том же  ѓиссарском  хребте. Њы  с моим геологом  Љостей  ѓригорьевым
удобно расположились на  привал у ручьЯ под редкой  сенью  низкорослой арчи,
снЯв с себЯ  --  он рюкзак с образцами,  Я  -- надоевший и раскалившийсЯ  на
солнце радиометр. Ќе успели мы расслабитьсЯ, как раздалось грозное хрюканье,
и  по  распадку прЯмо на нас понеслось несколько рослых кабанов. “ж не помню
как, но  практически  молниеносно, мы с  Љостей  ухитрились вскарабкатьсЯ на
самое  высокое  деревце,  бросив  все  пожитки   внизу.   ‘емейство  кабанов
закружилось   под   нами,   тыча   в  них   розовые   пЯтачки,   трогательно
контрастировавшие с внушительными клыками.
     € тут Я, несмотрЯ  на жару,  похолодел от ужаса,  увидев, что мой "сов.
секретный"  полевой  дневник  валЯетсЯ  внизу,  и  огромный  секач--   глава
семейства к нему внимательно принюхиваетсЯ -- не схарчить ли. ‘лужебный долг
и  боЯзнь неминуемой посадки  боролись во мне с вполне естественным животным
страхом. џ с надеждой посмотрел на геолога, ожидаЯ приказа, но он нахмурилсЯ
и отвернулсЯ. ’ут Я окончательно понЯл, что вниз ни за что не полезу. Ќа мое
счастье,  потоптавшись  под   деревом  и  слегка  унавозив  "сов.  секретное
имущество", свинЯчье семейство неспешно отправилось дальше.
     —ерез  каждые несколько дней отрЯдный лагерь менЯл свое место.  Ќикаких
вертолетов в  ту пору в каждодневном обиходе еще не было, и перебазировались
с помощью вьючных лошадей, на которых грузили весь скарб -- палатки, вьючные
Ящики и сумы. ђабочими  и коноводами  были  местные таджики, нанимавшиесЯ на
сезон.  Ѓыли  они  все  молодыми,  непьющими  и  верующими. ‚се  носили  усы
одинаковой  формы --  опущенные от  углов  рта вниз.  Љто-то сказал мне, что
такаЯ форма усов  считаетсЯ в ’аджикистане  общепринЯтой  "из-за Ѓуденного".
"Љак  это  из-за  Ѓуденного?" -- не  понЯл Я. € мне  объЯснили,  что в  годы
коллективизации и "борьбы с  басмачеством" по горам  и долинам  ’аджикистана
огнем  и  мечом  прошелсЯ  легендарный  маршал  ‘емен  Њихайлович  Ѓуденный,
посланный сюда  насаждать  советскую  власть.  Њне часто потом  в  маршрутах
доводилось  набредать на  брошенные и разоренные  кишлаки,  где в  безлюдных
глинобитных домах  шуршат  обжившие  их  змеи. ’ак  вот,  таджики с  тех пор
закручивают усы концами вниз, потому что Ѓуденный носил их концами вверх...
     Џо вечерам костров, как правило, не жгли, песен не пели и ложились рано
-- во-первых, вставали около пЯти  утра, чтобы начать маршрут  не по жаре, а
во-вторых, уставали смертельно, поначалу  не  столько от физической нагрузки
(хотЯ и  от нее,  конечно), сколько  от нервного напрЯжениЯ.  Ќесколько  лет
потом мне все снились сны, что Я оступаюсь на скальном карнизе и падаю.  € Я
просыпалсЯ в холодном поту.
     Ќе  менее  рискованными оказывались  и  переходы  с вьючными  лошадьми.
Џеремещались по узким козьим тропам,  над скальными обрывами и ущельЯми, что
чревато  было ежеминутными  неприЯтностЯми,  особенно  после дождей. ‹ошадей
вьючили до отказа. Ћни,  знаЯ  это,  старались надувать животы,  на  которых
затЯгивали подпругу. Џолагалось поэтому резко ударить носком сапога лошадь в
брюхо,  и  сразу  же после этого  туго  затЯнуть подпругу.  Ќадежность вьюка
проверЯлась  тем,  что  полностью навьюченную  лошадь  прогонЯли  вскачь  по
ровному месту.  …сли вьюк  не  разваливалсЯ,  он считалсЯ  готовым.  ‘ложной
наукой оказалось  и ведение лошади в поводу  по узкой тропе  или оврингу над
пропастью или крутым склоном. †ивотное  каждую  минуту могло  испугатьсЯ или
оступитьсЯ, поэтому категорически запрещалось наматывать повод на руку. ‚ то
же времЯ, всегда надо было быть готовым разгрузить упавшую или  испугавшуюсЯ
лошадь  от вьюка, особенно  съехавшего  набок,  не  забываЯ в  то  же  времЯ
постоЯнно успокаивать ее, чтобы она не начала битьсЯ и метатьсЯ.
     ‚  свЯзи с этим  вспоминаетсЯ страннаЯ  историЯ,  происшедшаЯ на первой
производственной практике.  Њы, не помню уж зачем, приехали  в ‘талинабад, и
по пути обратно в горы заехали на ѓЂ‡-51 на рынок. Ќачальник партии вместе с
шофером  пошли закупать  арбузы, а мы  с Ћлегом (так звали  моего  товарища)
остались стоЯть  в тени машины на пыльной базарной площади. Ћдеты  мы были в
выгоревшие и  драные ковбойки,  сатиновые  тренировочные  штаны и  войлочные
широкополые шлЯпы,  носившие  почему-то  название  "мечта  идиота". Ќа ногах
красовались изрЯдно поизносившиесЯ "горные ботинки", подбитые на общий манер
кусками автомобильного  баллона,  что, как утверждали  знатоки, обеспечивало
меньшее скольжение их на крутом склоне. Џо этому нарЯду,  выделЯвшему нас из
пестро-халатной и тюбетеечной толпы аборигенов, а также по начисто сгоревшим
и    облупленным   от   непривычного    солнца   носам,   опознать   в   нас
геологов-практикантов было нетрудно.
     Љ нам подошла цыганка, обликом  своим сразу же напомнившаЯ мне  старуху
€зергиль. ‚олосы ее были седыми с темно-лиловым оттенком, глаза  -- в  таких
же  темно-лилового  цвета  глазных   впадинах  --  казались  неподвижными  и
пугающими.  ‹илово-черным  был  и  платок  на  ее  голове.  ‚  это  времЯ  в
‘талинабаде дул "афганец", южный ветер, приносивший в город мелко взмученную
пыль. Џыль эта, висевшаЯ в воздухе, делала  его полупрозрачным,  поэтому все
краски темнели и  насыщались, как на театральной сцене при боковом освещении
через фильтр. ‘таруха  предложила нам погадать, но денег у нас не было, да и
желаниЯ узнать судьбу тоже, поэтому, чтобы отвЯзатьсЯ, мы отдали ей случайно
оставшийсЯ  рубль.  Ћна  Явно оскорбилась  и,  цепко схватив  своими  худыми
пальцами Ћлега  за запЯстье,  стала  гадать.  € он, и  Я  при  этом впали  в
какое-то странное, до сих пор непонЯтное мне, оцепенение и покорно выслушали
все, что она нам нашептала своей хриплой  скороговоркой. "Љончишь учитьсЯ --
большим начальником  станешь, -- сказала она  Ћлегу.  --  ‘амую дорогую руду
найдешь, там, где другой не найдет. Ћрден красный получишь и денег несметно.
Ђ потом в горах разобьешьсЯ. …ще тридцати тебе не будет, а разобьешьсЯ".
     џ бы и не вспомнил  после про старушечьи бредни,  если бы не странность
последовавших  за  этим событий.  ‚ 1957  году мы с Ћлегом  окончили  родной
ѓорный институт и расстались навсегда. Ћн попал по распределению в Ђлтайскую
экспедицию  в “сть-Љаменогорск, и Я с ним  больше не встречалсЯ. —ерез  пару
лет  Я   узнал,   что  Ћлегу  крупно  повезло  --  в  каком-то  районе,  уже
забракованном как неперспективный  предыдущими  геологическими съемками,  он
совершенно  неожиданно  наткнулсЯ на  крупнейшее  месторождение ртути. Ћ нем
писали в газетах. Ћлег вместе с другими был  представлен сначала к ордену, а
через год  и  к  ѓосударственной  премии. Ќесколько  позднее  Я  узнал,  что
министерство   геологии,  несмотрЯ  на   его  молодость,   назначило   Ћлега
начальником  большой   экспедиции   и   заместителем   начальника   краевого
геологического управлениЯ.
     Ћ дальнейшей  его  судьбе Я узнал  только в  конце  шестидесЯтых годов,
когда сам уже полностью переключилсЯ на морскую геологию.
     ‡а несколько дней до своего тридцатилетиЯ, по  причине которого был уже
заказан  банкет в  городском  ресторане, Ћлег,  будучи большим  начальником,
прилетел  на вертолете  инспектировать  какую-то поисковую  партию на Ђлтае.
ђаботы партии ввиду наступлениЯ осени уже сворачивались, и она, как когда-то
мы на ѓиссаре, должна была выходить с караваном вьючных лошадей вниз. Џогода
случилась  нелетнаЯ,  и,  не  дождавшись  вертолета  и   боЯсь  опоздать  на
собственный юбилей, Ћлег решил  отправитьсЯ пешком вместе со всеми. “ж никак
не могу понЯть,  с  какой стати  ему, крупному начальнику,  вдруг вздумалось
самому вести в поводу вьючную лошадь, да еще  в нарушение самых элементарных
правил безопасности,  которым нас обучали  еще  в студенчестве,  намотать на
руку повод.  Ќа крутом и скользком  склоне над  обрывом лошадь оступилась  и
сорвалась в пропасть, унесЯ с собой Ћлега.
     —то касаетсЯ нашего тогдашнего отношениЯ к опасностЯм, то мы привыкли к
ним как  к неизменной детали нашего повседневного  быта. Ќам даже надбавку к
зарплате  платили  за  это  --  двадцать  процентов  "высокогорных"  --  как
говорилось, "плата за страх". € тем не менее, уже в первый полевой сезон мне
довелось  быть  свидетелем  гибели  своего  коллеги  --  двадцатипЯтилетнего
Ђдольфа Ћбразцова,  насмерть  разбившегосЯ в маршруте. €стерзанное его тело,
расклеванное орлами, долго не могли достать со дна ущельЯ,  а достав, тащили
на веревках до  тропы, потому что иначе было нельзЯ. ќта перваЯ в моей жизни
безвременнаЯ смерть врезалась в памЯть, и  тогда же Я написал об этом песню,
где был такой припев:  "‘нова солнце встает с утра, нам в маршрут собиратьсЯ
пора." ЏеснЯ эта  уже  как  безымЯннаЯ, некоторое времЯ  просуществовала, но
потом  почему-то  пополз слух, что  она приносит  несчастье в горах. Њне  по
окончании ѓорного в горах больше работать не доводилось, однако и сам Я  эту
песню петь не люблю.
     €з  странных мистических Явлений, запомнившихсЯ мне в студенческие годы
по экспедициЯм на  ѓиссарском  хребте, помню еще одно. џсной лунной ночью, в
полном  безветрии,  палатки  наши  стоЯли на  плоском травЯнистом  склоне на
берегу  узкой  и  бурной  горной  речушки,  у  самого  подножьЯ  отвесных  и
неприступных гранитных скал.  Ќапротив нас, на том берегу  реки -- такой  же
травЯнистый склон,  со всех  сторон также  замкнутый  отвесными  скалами.  ‚
отличие  от  нашего   берега,  вдоль  которого   шла  узкаЯ  вьючнаЯ  тропа,
противоположный  берег  длЯ  людей  был недоступен.  Џеред  палатками  стоЯл
складной походный стол, на котором мирно  горела свеча. —етверо геологов при
свете огарка Яростно сражались "в пульку".
     ‚друг неожиданно  и  громко завыли обе наши собаки, а  через  несколько
минут после  этого прибежал  рабочий  ‘айд и  стал взволнованно и  сбивчиво,
забыв  от испуга  русские  слова, что-то  мне объЯснЯть, все времЯ показываЯ
рукой в сторону противоположного (берега.  Њы приглЯделись и  вдруг  увидели
странную процессию -- около десЯтка темных фигур, напоминавших средневековых
монахов  с  накинутыми на  голову  капюшонами, спускались  вниз по склону от
нижнего краЯ скальной грЯды, направлЯЯсь в нашу сторону. Џеред каждым из них
колыхалось  в такт  их движениЯм бледно-голубое пламЯ, как будто  каждый нес
перед собой  огромную свечу. € хотЯ за  ревом реки  и  стуком  швырЯемых  ею
камней   ничего  разобрать  было  невозможно,  мне  показалось,  что  слышно
монотонное пение.  Љак  могли попасть  люди  в  это  неприступное  место? €з
путаных  речей  нашего  проводника,  требовавшего немедленно  бежать,  стало
понЯтно наконец, что по местному поверью, души умерших и не  преданных земле
бродЯт в лунные  ночи  по горам с  непогашенным  огнем и умерщвлЯют  грешных
людей своим прикосновением. ‘идевшие вокруг стола так  и застыли с картами в
руках. ‘обаки продолжали выть. Ќикто  был не в  состоЯнии двинутьсЯ с места.
„ойдЯ  почти до реки, тени  и  огни  исчезли.  џ взглЯнул  на часы.  ‚се это
продолжалось  не  более  десЯти  минут.  ‘айд,  успокоившись,  ушел,  собаки
замолчали, преферанс  был продолжен,  и о странном событии скоро забыли.  „о
сих пор не могу понЯть, что это было -- мираж? ЊассоваЯ галлюцинациЯ?
     ‚ наших поисковых  партиЯх  работали несколько женщин, которые казались
нам  тогда уже  пожилыми. …ще бы -- ведь  им  уже было за тридцать. Њаршруты
вдвоем --  геолог и  геофизик -- иногда выходили двух-трехдневными  -- через
горный  перевал..  Ћбычно брали  с  собой продукты и один спальный мешок  на
двоих  -- во-первых,  легче  нести, во-вторых,  ночью  на  перевале было так
холодно, что приходилось спать вдвоем в одном мешке, тесно прижавшись друг к
другу. €ногда нашими  геологами  были  и женщины. Ќи разу, однако, помнитсЯ,
при том  даже,  когда  спали с ними  в обнимку в  одном мешке,  не возникало
никакого  сексуального  чувства.  ‚о-первых,  --  старые   (нам-то  было  по
девЯтнадцать), во-вторых -- безумно уставали за день.
     —то же касаетсЯ  памЯтных историй, то приключались, конечно,  не только
мрачные,  но и порой  смешные.  ‚  число  методов поиска месторождений урана
входил  так  называемый  эманационный.  „ело  в том, что в  процессе распада
соединениЯ урана могут образовывать радиоактивный газ -- радон, а соединениЯ
ториЯ -- торон. …сли месторождение  урановой руды в коренных породах закрыто
сверху  чехлом осадков, то газ  этот может проникать снизу в почвенный слой,
создаваЯ  эманационный ареал.  Џоэтому на  горных склонах,  закрытых почвой,
уран искали так: откачивали специальным насосом  из шпуров в  почве воздух в
специальные  резиновые  мешочки  и  затем  отправлЯли  их  в  ‘талинабад,  в
лабораторию,  на  определение  содержаниЯ  торона  или  радона. Џри  этом  в
качестве   "резиновых  мешочков"  весьма   успешно   использовались  обычные
презервативы.  ‚ один прекрасный день они  вдруг кончились, и менЯ вместе со
"старшим",  которым  был тоже  студент-практикант ѓена ‘лонимский, учившийсЯ
когда-то  со  мной  в  одной  школе,  отправили  за  пополнением  "резиновых
мешочков" в ‘талинабад, поскольку их отсутствие грозило срывом работ.
     Њы  с  ѓеной,  исполненные  важностью  нашей миссии, оседлали  коней  и
поскакали   вниз.  "„евушка,  нам,  пожалуйста,  презервативы",  --   заЯвил
ѓеннадий,  осадивший  своего  Ѓасмача у  дверей центральной аптеки,  где  по
случаю жаркого днЯ было  безлюдно. "‘колько?" --  спросила  продавщица. "„ве
тысЯчи", -- гордо  сообщил ѓена. „евушка  всплеснула руками  и  скрылась  за
дверью с надписью "заведующий". —ерез несколько минут оттуда поЯвилсЯ старый
еврей-провизор в серебрЯных очках. "‚ чем дело, ‹еночка?" -- переспросил он,
и,  наморщив лоб, посмотрел на нас  поверх очков. "‹ев €саакович, они просЯт
две  тысЯчи!" -- "Ќу и что? --  невозмутимо заметил  провизор, -- отпустите,
может быть, у них вечеринка"...
     Ќесколько месЯцев, проведенных в горах, тЯжелые маршруты на солнцепеке,
скупой палаточный быт (хотЯ по нынешним временам  он  не был таким уж скупым
--  всегда  были  и  фрукты,  и арбузы,  и свежаЯ  баранина)  закалили  наши
городские нетренированные тела, укрепили уверенность в том, что профессию мы
выбрали верно. ‘амое замечательное, как Я понЯл уже значительно позднее, что
за три  года,  которые Я  проработал на производственной  практике в ‘редней
Ђзии, сначала на ѓиссарском хребте, а потом на ’ахталыкской грЯде ’Янь-анЯ,
никаких  серьезных  рудопроЯвлений  урана мы  так и не  обнаружили,  как  ни
старались.
     ‡ато запомнились на всю жизнь Яркие крупные и близкие звезды над ночным
хребтом,  лунное  мерцание  соседних  ледников, пронзительно-голубые  краски
мечетей  и  медресе,   недолгое  ощущение  счастьЯ,  когда  поднимаешьсЯ  на
недоступную, казалось  бы, вершину и приЯтный холодок штатива на  обожженном
солнцем плече.  ’еперь,  когда  Я  вспоминаю  это времЯ,  из  памЯти начисто
выветриваютсЯ  все  невзгоды и неприЯтности, которых  было, видимо,  немало.
ЋстаютсЯ  только  сожаление  о  невозможности вернуть  эти  первые  ощущениЯ
страха,  смешанного  с постоЯнным восхищением многогранностью  и  богатством
таинственной горной страны, и тоска по утраченному ныне собственному легкому
и послушному телу, стремительно карабкавшемусЯ когда-то по отвесным кручам.
     ‡апомнилось мне с тех пор и одно древнеперсидское изречение, выбитое на
скальной стене: "‚ горах кто  ходит медленно, тот ходит  хорошо, а кто ходит
хорошо, тот ходит быстро".
     Џервой    практике,   знаменовавшей   начало   экспедиционной    жизни,
предшествовало  еще  одно  немаловажное  событие  -- осенью 1953  года,  при
активном содействии  ‚олоди Ѓританишского и  ‘аши ѓдалина, учившихсЯ со мной
на  одном  курсе,   в  ѓорном  институте   было  организовано   литературное
объединение. ‚  качестве его руководителЯ,  конечно  же, приглашен  был ѓлеб
‘ергеевич ‘еменов.
     ‚  ѓорном  выходила в  то времЯ многотиражка "ѓорнЯцкаЯ правда", вокруг
редакции  которой группировались  люди,  интересующиесЯ  литературой или уже
пишущие.  ѓлавный  редактор этой  газеты  Џавел  €ванович  Њустель,  ставший
позднее  ректором  ѓорного  института,  оказал  нам  немалую  поддержку,  и,
наконец, профком и комитет комсомола принЯли соответствующее решение. Џервые
занЯтиЯ  "объединениЯ",  на  которые  собиралось  вначале  не  более  десЯти
человек, проходили в тесной комнатке редакции,  но  популЯрность ‹€’Ћ  стала
быстро расти, и уже через месЯц длЯ каждого занЯтиЯ нужна была аудиториЯ. Њы
с  ‚олодей  в  ту  пору  были  уже   третьекурсниками,  и  Я,  как  один  из
организаторов, стал первым
     старостой ‹€’Ћ.
     ЉостЯк  его составили  начинающие  поэты.  ‚  их  число  вошли  геологи
ѓеннадий ’рофимов и  €горь ’упорылов, старше нас  на курс,  студенты-геологи
пЯтьдесЯт  третьего  года  поступлениЯ  ‹еонид  Ђгеев и  Ћлег ’арутин,  наша
сокурсница ‹ина  ѓольдман,  студентка  с  нефтЯной геофизики  ‹идиЯ ѓладкаЯ.
Ќесколько  позднее   в   ‹€’Ћ   вошли  первокурсники  с  геологоразведочного
факультета …лена  Љумпан и џков ‚иньковецкий, студент-буровик  Ђндрей Ѓитов,
писавший вначале, очень недолго,  стихи, а  затем переключившийсЯ  на прозу,
геолог ќдуард Љутырев  и другие. Џроза была  поначалу представлена Ђнатолием
Љравчинским, в отличие от известного классика именовавшимсЯ "Љравчинский--не
‘тепнЯк", ‚севолодом Ѓелоцерковским, быстро  переметнувшимсЯ в  режиссеры, а
также уже упомЯнутыми Ѓитовым и ‚иньковецким.
     ‡анЯтиЯ велись  примерно  по  той  же схеме,  что  когда-то  во  „ворце
пионеров. Љонтингент, однако, был иной, да и эпоха была уже совсем другаЯ --
умер  ‘талин,  приближалсЯ  „вадцатый  съезд.  „лЯ  нас, студентов  ѓорного,
выбравших  себе,  как  мы  были  уверены,   самую  "земную"   специальность,
литературные  увлечениЯ  были  не  абстрактными,  а  дополнЯющими суровую  и
горькую  нашу  действительность,  перемещением  в  отвлеченный  от  нее  мир
"изЯщной словесности", но формой  осмыслениЯ этой действительности и, прежде
всего,  попыткой  мучительного  прозрениЯ  от детски-просталинских  иллюзий.
Њожет  быть, именно  поэтому  основным  направлением  в  ‹€’Ћ  стало  сугубо
реалистическое,  из-за  чего  мы  довольно  скоро  получили  полунасмешливое
название "почвенники". ‚ названии этом, однако, как Я думаю сейчас, не было,
по  существу,  ничего  обидного,  ибо  оно  довольно  точно  соответствовало
реальности.
     Ќаиболее Яркими представителЯми этого направлениЯ были, конечно, ‹еонид
Ђгеев, Ћлег ’арутин и  ‚олодЯ  Ѓританишский. Ќесколько позднее к нам  в ‹€’Ћ
пришли поэты из других объединений --Ќина Љоролева, ѓлеб  ѓорбовский,  и еще
позднее -- Ђлександр Љушнер.
     ‘ самого начала "горнЯцкого объединениЯ" или,  как мы называли его в ту
пору "глеб гвардии семеновского полка", в нем установилсЯ  нетипичный  в  то
времЯ дух демократии, который, как  Я теперь понимаю, был определен в первую
очередь  ѓлебом ‘ергеевичем  ‘еменовым.  Ќа обсуждениЯх  стихов, встречах  с
поэтами  из ‹€’Ћ и просто  в разговорах, он  никогда  не  выглЯдел ментором,
скорее -- старшим  товарищем. —ем далее, тем больше он  незаметно становилсЯ
как  бы  нашим   ровесником  и,  возможно,  сам   чему-то   училсЯ.   Ќичего
удивительного в  этом  не было -- все  как-то  незаметно  стали  друг  другу
друзьЯми-соперниками и учителЯми, тем более, что круг  доступного нам чтениЯ
был достаточно узок и о многом мы узнавали друг от друга.
     ‚ это времЯ  в ‹енинграде  существовало  несколько  групп  молодых  дых
поэтов.  Ќаиболее  "официальным"  было университетское  объединение, которое
состоЯло в  основном  из филологов.  ‘юда  входили Ѓорисова,  €льЯ  ”онЯков,
‚ладимир   ’оропыгин,  ‚алентин  ѓоршков   и   некоторые   другие.   Ѓольшой
популЯрностью пользовалось ‹€’Ћ при „оме культуры трудовых резервов, которым
руководил  „авид  џковлевич „ар. €менно  оттуда  пришел ѓлеб ѓорбовский, там
занимались  в  те годы  ‚иктор  ‘оснора, Ђлексей  …льЯнов и другие  поэты  и
прозаики.
     Ќаиболее  близкаЯ  к рафинированному  литературному слою группа создала
(правда,  несколько  позднее)  круг, который  концентрировалсЯ  вокруг  Ђнны
Ђндреевны Ђхматовой.  ‚ него входили …вгений  ђейн, Ђнатолий Ќайман, „митрий
Ѓобышев  и, наконец,  нынешний Ќобелевский лауреат  €осиф Ѓродский. Ћни-то и
назвали нас  "почвенниками".  ЋсобнЯком держались  авангардисты  --  “флЯнд,
…ремин и ‚иноградов.
     ‘уществовало также литобъединение в  Џолитехническом институте,  видную
роль в  котором  играл  поэт  ‚иктор Ѓерлин,  и  на занЯтиЯ  которого ходили
Ђлександр тейнберг, Ѓорис ѓоллер, ‚ладимир Њарамзин и другие.
     ‚  1954   году  в  актовом  зале  Џолитехнического  института  начались
общегородские вечера студенческой поэзии, проходившие при огромном  стечении
народа.  “  менЯ много лет хранитсЯ  "самиздатовский" сборник  по материалам
одного  из  таких  вечеров,  с  памЯтной  надписью "талантливым горнЯкам  от
литобъединениЯ  Џолитехнического института".  ’ам напечатаны стихи ‚алентина
ѓоршкова,  ‚иктора  Ѓерлина,  Ѓориса  ѓоллера  и  многих  других.  Џри  всей
похожести отдельных  авторов их объединЯет энергиЯ  и некаЯ устремленность в
завтра,   которой,  при  всей  несравнимости  уровнЯ  нынешней  гласности  и
дозволенности, сегоднЯ нет.
     ‚озвращаЯсь к  нашему горнЯцкому ‹€’Ћ, надо сказать,  что его "идейными
лидерами" в ту пору, в действительности, были Ѓританишский, Ђгеев и ’арутин,
а поэтическим -- ѓлеб ѓорбовский.
     џ вспоминаю  вечера поэзии,  на  которых  выходил ‚олодЯ  Ѓританишский,
худой, казавшийсЯ всегда почему-то небритым, в заношенной горнЯцкой тужурке,
и читал  свои  героические, по тем временам, стихи о вечере встречи в родной
школе "Ћбстановка совсем семейнаЯ, -- семьи тоже бывают лживые", или стихи о
курсантах "Ќе любитель  Я военщины, только хочетсЯ  и мне,  чтобы девушки  и
женщины уважали их  вдвойне". „о  сих пор помню короткое его  стихотворение,
которое неизменно пугало тогдашних ревнителей "идейной выдержанности":
     ЊенЯ едва не сбили с ног --
     ѓудок.
     Ђ за стеклом, с шофером рЯдом,
     ‚кушаЯ необъЯтным задом
     Џодушек кожаный покой,
     ‘идит с чужим недобрым взглЯдом
     „ругой.
     „ругой -- не из другой страны,
     Џопутным ветром занесен.
     „ругой -- не из других времен
     Ќе пережиток старины,
     €з наших мест, из наших дней,
     ’акой другой куда страшней.
     ‚от он глЯдит, и взглЯд сердит,
     офер -- его шофер -- гудит.
     € этот взглЯд, и этот тон,
     Њне говорЯт, что Я -- не он.
     —то Я, мол, от природы -- пеш,
     Ђ он в машине родилсЯ.
     —то разница большаЯ меж,
     € мне, мол, непонЯтна всЯ.
     Љогда Я всю ее пойму,
     Ћх, будет весело ему!
     ‘тихи эти, написанные в пЯтьдесЯт шестом году, напечатаны были только в
девЯностом. Ќо  уже тогда  они ходили  в списках,  смело  обличаЯ всемогущий
класс "аппаратчиков".
     ‹еонид Ђгеев писал тогда же жесткие и горькие  стихи о поэтах, погибших
в тридцать седьмом:
     …ще  их  тело  сытое,  хмельное,  Ѓлаженствует.  Ќе  этому  ли  телу  ‘
распоротою пулею спиною “пасть, хрипЯ, под каменную стену?
     —то же  касаетсЯ поэтических  открытий, то  ими  буквально молодой ѓлеб
ѓорбовский,  в  стихах  которого  казалось  бы  обыденный  мир  вокруг   нас
преображалсЯ в таинственную страну:
     Џросеменила муха вдоль клеенки,
     € в блюдечко уткнулась хоботком.
     ЋтравленнаЯ, умирать в сторонку
     Ћтправилась на животе ползком.
     †аль мне муху -- безрассудна муха,
     „оконала муху ‘мерть-старуха.
     Ќо прекрасен в блюдце мухомор --
     Љрасный в белых крапинках убор.
     Ќет, конец у мухи не простой --
     Ћтравилась муха красотой.
     ’олько  поэтический  глаз  ѓорбовского  мог  заметить  очевидную  вещь:
"крокодилы  ходЯт  лежа". •олодом  северного  пространства шали  строки  его
стихов, привезенных из первых экспедиций, он работал рабочим-взрывником:
     ЏустынЯ кончитсЯ обрывом
     ‚ необозримый океан.
     ’вой воротник стоит, как грива,
     ’вое шоссе -- меридиан.
     ’ема отдельного разговора  -- песни  ѓлеба ѓорбовского,  ставшие  целой
эпохой в  ‹енинграде  конца пЯтидесЯтых.  Џесни  эти,  написанные по большей
части  на расхожие мотивы,  тут же  распространись  и распевались  не только
нами, его друзьЯми,  но и  широким кругом людей, о нем никогда не слыхавших.
Џожалуй,  наиболее  известной стала  песнЯ  ѓорбовского, придуманнаЯ  им  на
оригинальный  мотив --  "Љогда  качаютсЯ  фонарики ночные". Њне неоднократно
приходилось в  самых разных  местах до хрипоты спорить,  доказываЯ авторство
ѓлеба,  с  Яростными  сторонниками "древнего народного"  происхождениЯ  этой
песни.  ирокой популЯрностью пользовалась в шестидесЯтые годы в  ‹енинграде
его  песнЯ  о  художниках  "Ќа  дива-  на  диване, на  диване,  мы лежим  --
художники. “ менЯ, у  менЯ да и у ‚ани протЯнулись ноженьки". Ђ мы в те годы
с удовольствием дома и на улице распевали его песни о незадачливом постовом:
     “ помещеньЯ "пиво-воды"
     ‘тоЯл не пьЯный постовой,
     ‘луга народа из народа, ;
     Љак говоритсЯ, парень свой.
     Ќадо сказать, что сам  ѓорбовский на гитаре не играл, песни пел  только
вместе со всеми "а капелла" и со сцены их не пел, кажетсЯ, никогда.
     ‚ажным  событием  в  нашей  тогдашней  жизни,  как  и  в  жизни  нашего
поколениЯ,  был  „вадцатый съезд  партии и доклад •рущева,,  впервые открыто
разоблачившего культ ‘талина.  ђухнул идол,  завалив  своими  обломками  все
жизненное  пространство.  Ќадо  было  заново  учитьсЯ  жить. ќто не могло не
отразитьсЯ в стихах, которые мы писали.
     ‘овсем  недавно,  весной  девЯностого  года,  в  ‹енинграде,  благодарЯ
инициативе Њайи Ѓорисовой,  вышел  стихотворный  сборник  "’о  времЯ --  эти
голоса.  (‹енинград,   поэты  оттепели)".  ‚  него   вошли  стихи  ‚ладимира
Ѓританишского, ѓлеба ѓорбовского, ‹еонида Ђгеева, Ћлега ’арутина, Ђлександра
Љушнера и других поэтов, свЯзанных  в  те  годы с  ‹€’Ћ  ѓорного  института.
ЏосвЯщен  этот сборник  памЯти безвременно ушедшей из жизни поэтессы ’атьЯны
ѓалушко, тоже  имевшей отношение  к ѓлебу ‘еменову. Ќеслучайно,  вспоминаЯ о
той  поре в предисловии  к своим  стихам, неожиданно и трагически ушедший из
жизни  ‹еонид  Ђгеев  написал  в  этой  книге: "Ѓыли "лишние  люди"...  Ѓыло
"потерЯнное  поколение" ђемарка. Ѓыл заданный  однажды  себе  вопрос:  "Ђ из
какого  поколениЯ  ты?  Љак  его  нарекут,  если  такому суждено  случитьсЯ,
потомки?"  ЌаходилсЯ  и  ответ: "џ из поколениЯ  "детей  войны",  тех самых,
родившихсЯ незадолго перед началом  ‚еликой Ћтечественной". Ќа пЯтом десЯтке
всплыло и утвердилось новое -- не  то  чтобы  более  точное, а просто  иного
плана понЯтие: обманутое поколение. џ из поколениЯ обманутых...
     Ћпознанию первого обмана помог XX съезд. Ћ культе и репрессиЯх говорили
и раньше, до съезда; настойчивее -- после 1953 года. Њне и двадцати не было.
Њолодо-зелено, но не настолько, чтобы, наслушавшись таких --чаще полушепотом
-- разговоров, не добратьсЯ до материалов всех съездов ‚ЉЏ(б) и не сравнить,
с карандашом в руках, в первую очередь -- списки руководЯщих органов партии,
избранных  XVI и  XVII  съездами.  Ћбман оказалсЯ жестким:  с  детства  тебе
рассказывали   сказку  о  самом  добром,   самом  мудром,  самом  заботливом
отце-вожде-учителе. Ћн же, оказываетсЯ, был  совсем не таким:  нехорошим, по
меньшей мере, был человеком, а скорее всего -- настоЯщим злодеем.
     “слышать  сказанное  •рущевым на XX  съезде  Я был готов. ‚  1957  году
‘талин  длЯ  менЯ  умер вторично.  ’руп Я  сжег, прах развеЯл.  •рущевский и
брежневский обманы были впереди"...
     ЏеречитываЯ сегоднЯ в книге "’о времЯ -- эти голоса" наши старые стихи,
пусть наивные с позиций сегоднЯшнего времени, Я  все-таки испытываю  радость
за них и за нас тогдашних.
     ‚ 1956 году и думать было нельзЯ  эти  стихи  напечатать. –еной больших
усилий на ротаторе ѓорного института  был на правах рукописи выпущен тиражом
триста экземплЯров сборник стихов членов ‹€’Ћ, под редакцией ѓлеба ‘еменова,
ставший теперь  предметом зависти коллекционеров.  ‚месте с  нашими  стихами
туда  вошли  также  стихи студентов  ‹ѓ€  более старших  поколений  --  Ќины
Ћстровской, Ѓориса ђацера, ‹ьва Љуклина, €горЯ ’упорылова. €з "литовцев" там
-- €горь ’рофимов, ‹идиЯ ѓладкаЯ, ѓорбовский, ќдуард Љутырев,  ‹еонид Ђгеев,
Ћлег ’арутин, ‚ладимир Ѓританишский и Я.
     Џоскольку сборник  разошелсЯ  моментально, решили  сделать  эй  выпуск,
существенно расширив  круг авторов. ќтот второй выпуск действительно вышел в
1957  году. …му, однако,  не повезло.  ‚ это времЯ проходил первый ‚семирный
фестиваль молодежи, и  цензура  была  особенно  бдительна.  ‘борник  попалсЯ
кому-то на глаза и  вызвал бурю. Џо  категорическому  указанию  партийных ей
партком  института принЯл решение весь  тираж  сборника уничтожить, и он был
сожжен в котельной института. —удом уцелело только несколько экземплЯров.
     “ничтожение этого  сборника,  а  также рЯд  доносов в разные инстанции,
включаЯ ЉѓЃ, привели  к тому, что занЯтиЯ ‹€’Ћ ѓорного института в 1957 году
были прекращены, а ѓлеб ‘ергеевич ‘еменов был из него изгнан.
     Ћдним из  поводов этого разгрома послужили также стихи  ‹идии  ѓладкой,
посвЯщенные происходившим тогда печально известным венгерским событиЯм:
     ’ам алаЯ кровь заливает асфальт,
     ’ам русское "стой" -- как немецкое "хальт"...
     "Ѓогема  проклЯтаЯ",  --  стучал  на  нас  кулаком  секретарь  парткома
института   Ћлег   ‚асильевич   ‹итвиненко,   --  до   прЯмой  антисоветчины
докатились!"
     €  хотЯ  ‹€’Ћ  формально не  закрыли, вместо  ѓлеба ‘еменова  из  ‘оюза
писателей был приглашен руководить им  „митрий ‹еваневский, хорошо известный
своим  приспособленчеством.  Ќа  этом недолгий взлет ‹€’Ћ ѓорного  института
закончилсЯ.  Њы  же,   питомцы  ‘еменова,   уже  после   окончаниЯ  ѓорного,
перебрались в его ‹€’Ћ в „оме культуры  им. Џервой пЯтилетки, которое он вел
в последующие годы. ’ам на занЯтиЯ вместе с нами приходили Ђлександр Љушнер,
џков  ѓордин, Ќоина ‘лепакова,  ‚адим  •алупович,  ‚иктор ‘оснора,  Ђнатолий
Џикач, ЊайЯ „анини и многие другие, прочно вошедшие позднее  в ленинградскую
литературу.
     ‚споминаЯ  о  ‹€’Ћ  ѓорного  института,  нельзЯ   не  сказать  о  џкове
‚иньковецком, который гораздо позднее -- уже в 1975 году эмигрировал в ‘Ђ и
трагически погиб, кончив жизнь самоубийством. ќто был человек удивительных и
разносторонних   талантов,  окончании   ѓорного  довольно   быстро   защитил
кандидатскую.  Џисал прозу.  Џотом  увлексЯ  живописью  и  приобрел довольно
широкую известность как  художник-модернист  и  в  ‘оюзе,  и за  рубежом.  џ
вспоминаю споры между ним и сугубым реалистом ‹еней Ђгеевым, который,  глЯдЯ
на абстрактную  џшину живопись, говорил: "џша,  Я  признаю, что ты настоЯщий
художник. ’олько ты нарисуй менЯ, или вот птичку, чтобы похоже было. Ђ потом
рисуй любую абстракцию. Ђ пока ты птичку не нарисуешь, Я тебЯ художником  не
признаю". ‚иньковецкий при этом всЯчески ругал Ђгеева, но птичку не рисовал.
     Ѓыл он человеком удивительным.  Ќезадолго  до  своего отъезда написал и
опубликовал  -- как  рукописное издание  -- небольшую  книжку  об устройстве
‡емли, котораЯ  отражает  скорее  не геологические,  а натурфилософские  его
взглЯды. ЌеожиданнаЯ его смерть всех потрЯсла...
     —то касаетсЯ  ЂндреЯ Ѓитова, то он впоследствии перешел из ‹€’Ћ ѓорного
института  в  ‹€’Ћ  при  альманахе  "Њолодой  ‹енинград",  бывший  в те годы
единственным изданием, реально доступным длЯ молодых авторов.
     ЌесмотрЯ  на  сравнительно недолгий срок существованиЯ (не  более  трех
лет),  ‹€’Ћ  в ѓорном институте  сыграло  значительную  роль в  жизни  почти
каждого из  его участников,  большаЯ  часть  которых навсегда свЯзали себЯ с
литературой.  ‘тали   профессиональными  литераторами   ‹еонид  Ђгеев,  Ћлег
’арутин,  Ђндрей Ѓитов,  Ќина  Љоролева,  ‹идиЯ  ѓладкаЯ,  ѓлеб  ѓорбовский,
‚ладимир Ѓританишский и некоторые другие  -- Явление длЯ технического вуза в
известной степени уникальное.
     Џримерно в пЯтьдесЯт четвертом -- пЯтьдесЯт пЯтом годах  в нашем ѓорном
пошла мода на  студенческие спектакли.  Ѓыл даже объЯвлен конкурс на  лучший
факультетский  спектакль.  ’ут  же  возникли группы режиссеров, актеров,  и,
конечно, в  первую  очередь,  авторов. ѓлавными сценаристами  факультетского
спектаклЯ геологов были Ђгеев и  ’арутин,  на нашем геофизическом факультете
-- мы с ‚олодей Ѓританишским.
     ’арутин с Ђгеевым написали лихой текст в  стихах, и спектакль с блеском
прошел на институтской сцене, Явно обеспечив себе первое место. Њало того, в
отдельных  героЯх  легко  угадывались  пародийные  черты  их   потенциальных
соперников-геофизиков.
     џ незадолго перед этим, под впечатлением экспедиций на ѓис-сар; написал
цикл "мужественных",  в  духе своего любимого в те поры Љиплинга, а на самом
деле -- довольно беспомощных и подражательных "‘тихов о  ѓиссарском хребте",
где  всЯчески воспевал  трудности  экспедиционного  быта  и суровые  мужские
забавы.    Џоэтому   герой   агеевско-тарутинской    пьесы,   старшекурсник,
рассказывающий небылицы робким первокурсникам, гордо заЯвлЯл:
     Џомню, было на ѓиссаре...
     Ћт сапог подметки ели --
     Ђж Язык распух во рту, --
     Ђ последних три недели
     „отЯнули -- на спирту.
     —то  было  делать?  Ќадо  было  как-то,  хотЯ  бы  в  чем-нибудь обойти
торжествовавших геологов.  Ћ  том, чтобы написать  стихотворный текст лучше,
чем  Ђгеев  с  ’арутиным,  Ќе могло  быть  даже  речи.  ’огда  на  заседании
факультетского комсомольского  бюро  было  решено  написать  специально  длЯ
спектаклЯ песни, которых у  геологов не было  -- чтобы выиграть конкурс. ’ем
более, что недавно закончивший  геофизический  факультет молодой  композитор
ћрий ѓурвич  обещал написать музыку. Ћтветственным  за  тексты  песен  и  их
подготовку  в спектакле был  назначен  Я  -- Ѓританишский  в это  времЯ  сал
стихотворные репризы, описываЯ деканатский коридор:
     ‚от первокурсники-ЯгнЯта,
     Љакими были все когда-то,
     Ќа расписание толпой
     ѓлЯдЯт с покорностью тупой.
     Ќо, в расписание не глЯдЯ,
     агает старшекурсник-дЯдЯ,
     Ћн расписание давно
     ‚ сплошное превратил "окно".
     џ исправно, к указанному мне сроку, сочинил требуемые тексты длЯ песен,
главной  из  которой  в спектакле должен был стать "ѓеофизический  вальс", и
отправилсЯ  к ѓурвичу, бывшему в те поры  '‡Ятем  известного  ленинградского
писателЯ ћриЯ ѓермана.  Џотом неск