ло и как-то даже
трогало, что ест он такой неуверенный, бестолковый, и  что  без
ее  помощи  он,  пожалуй,  не  раскачаетсЯ  вовсе. Ќо понемногу
чувство досады начинало преобладать. ‚ремЯ уходило на  пустЯки,
как  уходЯт  на  пустЯки  деньги,  когда  из-за железнодорожной
забастовки застреваешь  в  скучном  городе.  ‘мутнаЯ  обида  ей
шептала,  что  вот  у ее сестры было уже три любовника, один за
другим, а у молоденькой жены ‚илли ѓрюна -- два -- и зараз. Њеж
тем ей шел тридцать  пЯтый  год.  Џора,  пора.  Џостепенно  она
получила    мужа,    прекрасную   виллу,   старинное   серебро,
автомобиль,-- теперь очередной подарок -- ”ранц. € все это было
не  совсем  так  просто,--  какой-то  был  приблудный  ветерок,
какаЯ-то подозрительнаЯ нежность...
     ”ранц,  ошалев от бессонницы, распахнул окно. Ѓывают такие
ночи поздней осенью, когда вдруг, откуда ни возьмись,  проходит
теплое влажное дуновение, случайно задержавшийсЯ вздох лета. Ћн
стоЯл, держась за рамы, потом высунулсЯ, уныло выпустил длинную
слюну и прислушалсЯ, ожидаЯ, чтоб шлепнулсЯ плевок о панель. Ќо
он  жил  на  пЯтом  этаже  и  ничего  не услышал. ’огда он окно
закрыл,  выпил  залпом,--  хоть   пить   не   хотелось,---воды,
отдававшей  мЯтным  порошком, и опЯть лег. Ћн спохватилсЯ в эту
ночь, что знает Њарту уже больше месЯца, мучитсЯ невыносимо.  €
на  полупакостном,  полувыспренном  Языке,  на котором он сам с
собою говорил, ”ранц зашептал в подушку:  "Ѓудь,  что  будет...
‹учше  изменить  поприщу, нежели дать черепу лопнуть по швам. џ
завтра, завтра схвачу ее и повалю,-- на диван, на пол, на битую
посуду -- все равно..."
     ‡автра настало. „рожа  от  легкого  озноба,  он  почему-то
переменил   белье  и  носки  раньше,  чем  отправитьсЯ  к  ней.
ЋтправилсЯ. Џо дороге убеждал  себЯ,  что  она  несомненно  его
любит,   только   не  показывает,  из  гордости.  €  это  жаль.
‘клонилась бы к нему, как бы случайно, дотронулась бы щекой при
слепом совместном осматривании альбома. ’огда было бы легче. Ќо
тут он подтЯнулсЯ  и  сказал  себе:  "ќто  слабость,  не  нужно
слабости"...   Џусть   она  будет  сегоднЯ  еще  холоднее,  чем
обычно,-- все равно,-- сегоднЯ,  сегоднЯ,  сегоднЯ...  Џока  он
звонил  у  двери,  мелькнула  остраЯ  надежда,  что может быть,
случайно, „райер уже дома. „райера не было дома.
     ЏроходЯ через первые две комнаты, он так  живо  вообразил,
как,  вот  сейчас,  толкнет  вон  ту  дверь, войдет в гостиную,
увидит ее в открытом сером платье, сразу  обнимет,  крепко,  до
хруста,  до  обморока,--  так  живо  вообразил  он  это, что на
мгновение  увидел  впереди  свою  же  удалЯющуюсЯ  спину,  свою
руку,--  вон там, в трех саженЯх отсюда -- открывающую дверь,--
а так как это  было  проникновение  в  будущее,  а  будущее  не
дозволено знать, то он и был наказан. ‚о-первых, он зацепилсЯ о
ковер,  у  самой  двери,  и раскрыл дверь с размаху. ‚о-вторых,
гостинаЯ  была  пуста.  ‚  третьих,  когда  Њарта  вошла,   она
оказалась  в  бежевом  платье, с закрытой шеей. ‚-четвертых, он
почувствовал такую знакомую, томную, жаркую  робость,  что  дай
Ѓог держатьсЯ, как следует, говорить членораздельно,-- о другом
нельзЯ было и думать.
     Њарта  решила,  что  сегоднЯ  он в первый раз ее поцелует.
ЏредвкушаЯ это, она не сразу села около  него  на  диван,--  по
традиции  включила радио, принесла серебрЯный Ящичек с венскими
папиросами, посмотрелась в зеркало, изменив при этом -- как все
женщины -- выражение губ, стала рассказывать, что „райер затеЯл
вчера   какое-то   таинственное   дело,--    выгодное,    будем
надеЯтьсЯ,--поднЯла  и  положила  на  кресло  какой-то  розовый
шерстЯной платок, и только тогда мЯгко села  рЯдом  с  ”ранцем,
поджав ногу и поправив складки юбки.
     Ћн  ни  с  того,  ни  с  сего  стал  расхваливать „райера,
говорить, как он  ему  благодарен,  как  полюбил  его...  Њарта
задумчиво  кивала.  Ћн  то  затЯгивалсЯ,  то  держал папиросу у
самого колена и водил картонным  кончиком  по  штанине.  „ымок,
струей   призрачного  молока,  полз  по  цепкому  ворсу.  Њарта
протЯнула руку и, улыбаЯсь, коснулась его колена,  будто  играЯ
этим   ползучим   дымком.   Ћн  почувствовал  нежный  напор  ее
пальцев...
     -- ...€ моЯ мать, в каждом письме, так кланЯетсЯ ему.. так
благодарит...
     „ымок развеЯлсЯ. Њарта встала и  остановила  радио.  ”ранц
закурил  снова.  Ћна,  накинув розовый платок, из дальнего угла
пристально смотрела на него. Ћн, с деревЯнным смехом, рассказал
анекдот  из  вчерашней  газеты.  ‡атем,  толкнув  дверь  лапой,
поЯвилсЯ  очень грустный и гладкий ’ом, и -- кажетсЯ впервые --
”ранц с ним поговорил. Ќаконец--к счастью--приехал „райер.
     Љогда, около десЯти вернувшись домой,  ”ранц  на  цыпочках
проходил  по коридору, он услыхал глухое хихикание за хозЯйской
дверью.  „верь  была  полуоткрыта.  Ћн  мимоходом  заглЯнул   в
комнату.  ‘таричок-хозЯин,  в  одном  нижнем  белье,  стоЯл  на
четвереньках и,  нагнув  седовато-багровую  голову,  глЯдел  --
промеж ног -- на себЯ в трюмо.

        V

     Ќовое    дело   „райера,   точно,   отличалось   некоторой
таинственностью.
     Ќачалось с того, что  как-то  в  среду,  в  первых  числах
ноЯбрЯ,  к  нему  ЯвилсЯ  незнакомый  господин с неопределенной
фамилией и неопределенной национальности. Ћн  мог  быть  чехом,
евреем, баварцем, ирландцем,-- совершенно дело личной оценки.
     „райер  сидел  в  своем  конторском  кабинете,  огромном и
тихом, с огромными окнами,  с  огромным  письменным  столом,  с
огромными кожаными креслами,-- все это в шестом этаже огромного
дома,--  когда  предварительно  пройдЯ  по оливковому коридору,
мимо стеклЯнных областей, полных  ураганной  трескотни  пишущих
машинок, вошел к нему этот неопределенный господин.
     Ќа  карточке,  опередившей  его  минуты  на  две, было под
фамилией отмечено: "изобретатель". „райер любил  изобретателей.
Ћн  месмерическим  жестом уложил его в кожаную благодать кресла
(с пепельницей, приделанной к ручке,-- вернее, ручище), а  сам,
поигрываЯ   на   диво   отточенным   карандашом,   сел  к  нему
вполоборота, глЯдЯ  на  его  густые  брови,  шевелившиесЯ,  как
черные   мохнатые   гусеницы,   и  на  темно-бирюзовый  оттенок
свежевыбритых щек; галстук был  у  него  бантиком,--  синий,  в
белую горошину.
     €зобретатель   начал   издалека,   и  „райер  одобрительно
улыбнулсЯ. Љо всЯкому делу надобно  приступать  вот  эдак,--  с
искусной   осторожностью.  Џонизив  голос,  он  от  предисловиЯ
перешел, с похвальной незаметностью,  к  сути.  „райер  отложил
карандаш.   Џодробно   и  вкрадчиво  мадьЯр--или  француз,  или
полЯк--изложил свое дело. --  ќто,  значит,  не  воск?--спросил
„райер. €зобретатель поднЯл палец:
     --Ћтнюдь.  ‚от  это  один из секретов. “пругое, эластичное
вещество, окрашенное в  розоватый  или  желтоватый  цвет,--  по
выбору.  џ  особенно  напираю  на его эластичность, на его, так
сказать, подвижность.
     -- ‡анЯтно,-- сказал „райер.-- Ђ  вот  этот  электрический
двигатель.-- Я не совсем понимаю... —то вы называете, например,
сократительной передачей? €зобретатель усмехнулсЯ:
     -- ‚  том-то  и  штука. ђазумеетсЯ, было бы гораздо проще,
если бы Я вам показал чертежи; но разумеетсЯ, опЯть-таки, Я еще
не  склонен  это  сделать.  џ  вам  объЯснил,  как  вы   можете
использовать  мою находку. ’еперь вопрос сводитсЯ к следующему:
согласны ли вы мне дать денег на фабрикацию первых образцов? --
‘колько же? --  с  любопытством  спросил  „райер.  €зобретатель
подробно ответил.
     -- Ђ  вы  не думаете,-- сказал „райер с озорным огоньком в
глазах,-- что может быть ваше воображение стоит гораздо дороже.
џ очень уважаю и ценю чужое воображение. …сли б, скажем, ко мне
пришел человек и сказал: "Њой дорогой господин директор! џ хочу
помечтать.  ‘колько  вы  заплатите  мне  за  то,  что  Я   буду
мечтать?"-- тогда бы Я, пожалуй, вступил с ним в переговоры. ‚ы
же   мне   предлагаете  сразу  что-то  практическое,  фабричное
производство,  воплощение,--  и  так  далее.  ќкаЯ  важность,--
воплощение.  ‚ерить в мечту -- Я обЯзан, но верить в воплощение
мечты..,
     €зобретатель сперва не понЯл, потом понЯл и обиделсЯ.
     -- „ругими словами, вы просто отказываетесь? -- спросил он
мрачно.
     „райер вздохнул.  €зобретатель  цокнул  Языком,  кивнул  и
откинулсЯ  в  кресле,  сцеплЯЯ  и расцеплЯЯ руки. -- ќто работа
моей жизни,-- проговорил он наконец, глЯдЯ в  одну  точку.--  џ
двенадцать  лет  билсЯ  над  этим,--  над  вот  этой мЯгкостью,
гибкостью,  стилизованной  одухотворенностью,  если  .могу  так
выразитьсЯ...
     -- Њожете,--конечно,   можете,--сказал  „райер.--ќто  даже
очень хорошо... ‘кажите мне,-- он опЯть взЯлсЯ за карандаш,--вы
уже обращались к кому-нибудь с такими предложениЯми?
     -- Ќет,-- сказал изобретатель.-- ќто первый раз. џ  только
что сюда приехал.
     -- ‚аша    мечта   очаровательна,--   задумчиво   произнес
„райер.-- Ќе скрою от вас --  очаровательна...  ’от  неожиданно
вспылил:
     -- Ѓросьте,  сударь,  твердить  о  мечте. Ћна сбылась, она
превратилась в действительность,-- даром, что  Я  беднЯк  и  не
могу   сфабриковать  эту  действительность.  Ќо  дайте  же  мне
возможность вам доказать... Њне говорили, что вы  интересуетесь
всЯкой  новизной.  Џодумайте  только, какаЯ это прелесть, какое
украшение,  какое  изумительное  --  позвольте  даже   сказать,
художественное, достижение.
     -- Љакую,  однако,  вы  мне  даете  гарантию?  --  спросил
„райер, наслаждаЯсь нечаЯнной забавой.
     -- ѓарантию    духа    человеческого,--    резко    сказал
изобретатель. „райер заулыбалсЯ:
     -- ‚от  это  дело.  ‚ы  возвращаетесь к моей же постановке
вопроса. ќто дело. Ћн подумал и добавил:
     -- џ, пожалуй, просмакую ваше предложение,  авось  во  сне
увижу   то,   что  вы  изобрели,  или,  по  крайней  мере,  мое
воображение пропитаетсЯ им. ‘ейчас не могу вам сказать  ни  да,
ни нет. ‚ы ж пойдите домой,-- где вы, кстати, остановились?
     -- ѓостиница    ‚идэо,--   сказал   изобретатель,   сильно
волнуЯсь.
     -- ‡накомое название,-- только не могу вспомнить почему...
‚идэо... Ќет, не знаю. ‚ы ж, говорю, пойдите  домой,  проверьте
еще  раз вашу мечту, подумайте о том, не грешно ли будет, если,
вдруг, такую прелесть фабрика обесцветит, замучит,  убьет,--  и
затем, скажем, через недельку, десЯть дней, Я вас вызову,-- вы,
значит, приходите, и,-- простите, что намекаю на это,-- немного
поподробнее, подоверчивее.
     Љогда  посетитель  ушел,  „райер  несколько минут просидел
неподвижно, глубоко заложив  руки  в  карманы  штанов.  "Ћн  не
шарлатан,--  подумал  он,-- или, по крайней мере, не знает, что
шарлатан. Џожалуй, можно будет позабавитьсЯ. …сли он прав, если
все так, как он говорит,-- то, действительно, может  получитьсЯ
курьезно,  очень курьезно..." ЊЯгко загудел телефон, и на времЯ
он забыл изобретателЯ.
     ‚ечером, однако, он намекнул Њарте, что собираетсЯ затеЯть
совсем новое дело, и когда  она  спросила,  выгодно  ли  оно,--
прищурилсЯ,  закивал:  "Ћчень,  очень,  душа  моЯ, выгодно". Ќа
следующее утро, фыркаЯ под душем, он  решил,  что  изобретателЯ
больше  не  примет;  но  днем,  в  ресторане,  вспомнил  его  с
удовольствием и решил, что дело прекрасное. ‚озвратЯсь домой, к
ужину, он мимоходом сказал Њарте,  что  дело  провалилось.  Ћна
была  в  новом  бежевом  платье  и почему-то куталась в розовый
платок, хотЯ было совсем тепло в доме. ”ранц, как  всегда,  был
забавно угрюм, но очень скоро ушел,-- сказав, что слишком много
курил  и  чувствует  сильную головную боль. Љак только он ушел,
Њарта отправилась спать. ‚ гостиной, на столике  подле  дивана,
осталсЯ открытый серебрЯный Ящичек. „райер взЯл оттуда папиросу
-- венскую,   с   картонным  мундштуком,--и  вдруг  рассмеЯлсЯ:
"‘ократительнаЯ передача... одухотвореннаЯ гибкость... ‚едь  он
не врет... ужасно мне нравитсЯ его идеЯ".
     Љогда  он,  в  свою  очередь,  поднЯлсЯ  в спальню, Њарта,
по-видимому,  уже  спала.  Ќаконец,  по  истечении   нескольких
столетий,  свет  потух. Ћна тогда открыла глаза и прислушалась.
•рапит. Ћна лежала навзничь, глЯдЯ в темноту,  и  сердилась  на
храп,  на  какой-то  блеск  в  углу спальни и, между прочим, на
самое себЯ. "Ќужно--совсем  иначе,--  наконец  подумала  она.--
‡автра вечером Я сделаю иначе. ‡автра вечером..."
     Ќо ни в следующий вечер, ни в субботний ”ранц не ЯвилсЯ. ‚
пЯтницу  он  пошел  в  кинематограф,  в  субботу  --  в кафе. ‚
кинематографе волоокаЯ дура с черным сердечком вместо губ  и  с
ресницами,  как  спицы  зонтика, изображала богатую наследницу,
изображавшую, в свою очередь, бедную конторскую барышню,-- а  в
кафе оказалось бесовски дорого, и какаЯ-то нарумЯненнаЯ девица,
с  отвратительной золотой пломбой, курила и смотрела на него, и
качала ногой, и вскользь улыбалась, стрЯхиваЯ пепел. "џ не могу
больше,-- протЯжно,  со  стоном,  шептал  ”ранц.--  Ћна  застит
жизнь,  во  рту от нее пересохло, кет сил... ’ак было просто --
ее схватить, когда она менЯ  тронула.  Њука...  Џодождать,  что
ли,--  не  видеть  ее  несколько  дней?..  Ќо  тогда  не  стоит
жить...‘ледующий  раз,   вот   клЯнусь,   клЯнусь...   матушкой
клЯнусь..."
     ‚  воскресенье он встал поздно, вЯло вынес ведро с мыльной
водой и, проходЯ мимо  хозЯйской  двери,  взглЯнул  на  нее  со
страхом  и ненавистью. Ћн решил было выйти пройтись, но хлестал
по стеклам бурный дождь. ‚  комнате  было  холодно.  Ћт  нечего
делать   он   хорошенько   протер  очки,  откупорил  пузырек  с
чернилами, зарЯдил самопишущую ручку и стал писать матери.
     "„орогаЯ матушка,--  писал  он  своим  нерЯшливым  крупным
почерком,--как ты поживаешь? Љак поживает ќмми? ‚ероЯтно..." Ћн
остановилсЯ,  вычеркнул  последнее  слово  и  задумалсЯ,  копаЯ
концом ручки в носу. ‚ероЯтно... сейчас отправлЯетсЯ в церковь;
потом  будет  стрЯпать  воскресный   обед...   Љурица,   бедные
рыцари...  „нем--кофе  со  взбитыми сливками... —то ей до него?
Ћна всегда любила ќмми больше. ЉругленькаЯ, краснобураЯ -- била
его по щекам, когда  ему  уже  было  семнадцать,  восемнадцать,
девЯтнадцать лет. ‚ прошлом году... Ђ когда он был совсем малыш
(бледненький, круглолицый, уже в очках), однажды, на Џасхе, она
хотела   заставить   его  съесть  шоколадную  конфету  (в  виде
коричневого зайчика),-- которую сестренка тишком  облизала.  ‡а
то, что ќмми облизала конфету, предназначенную ему, мать просто
хлопнула ее легонько по задку, а его, за то, что он замусленный
шоколад  отказалсЯ даже тронуть,--так хватила наотмашь по лицу,
что он слетел со стула и, стукнувшись головой  о  пол,  лишилсЯ
чувств.  ‹юбовь  к  матери  была его первой несчастной любовью.
‹учше было, пожалуй, когда она открыто сердилась на  него,  чем
когда  равнодушно  ему  улыбалась  или, при гостЯх, ласково его
щипала. Ќакануне его отъезда она забыла у него в  комнате  свой
шерстЯной  платок,  и  он  почему-то  подложил  его на ночь под
голову, но не мог спать, а, как дурак, плакал. Њожет  быть  она
все-таки сейчас скучает по нем? ќтого она не пишет...
     ЏриЯтно  все-таки  себЯ  пожалеть,--  до  слез  приЯтно. Ђ
ќмми--хорошаЯ девушка... ‚ыйдет  за  мЯсника  в  белом  жилете;
выйдет,--  как пить дать... € правильно поступит,-- дело у него
солидное, лучший мЯсник в  городе.  ЏроклЯтый  дождь...  Ђ  что
настрочить -- все-таки неизвестно... Ћписать, что ли, комнату.
     "“  менЯ,  как  Я  уже  тебе  писал,  отличнаЯ  комната, с
зеркалом. Љровать мЯгкаЯ. •озЯин  по  утрам  сам  подметает.  “
окна, в левом углу..."
     ‚   это   мгновение   раздалсЯ   легкий   стук,   и  дверь
приоткрылась. •озЯин просунул голову, улыбнулсЯ,  подмигнул  и,
скрывшись,   сказал   кому-то   за   дверью:   "„а,   он  дома;
пожалуйте..."
     Ћна была в своем нежном кротовом пальто, широко  раскрытом
на  клетчатом шерстЯном платье, по серой низко надвинутой шлЯпе
успели рассыпатьсЯ темные звезды дождЯ, перехватившего ее между
таксомотором и подъездом, шелковые ноги были тесно  сдвинуты  и
от  этого казались еще стройнее. ‘тоЯ неподвижно, она протЯнула
назад руку,  закрываЯ  за  собой  дверь,--  и  пристально,  без
улыбки,  смотрела  на  ”ранца, точно не ожидала увидеть его. Ћн
покрыл ладонью кадык,-- так как был без воротничка,--и,  сказав
длинную  фразу, с удивлением заметил, что, по-видимому, слов не
отпечаталось, как будто простучал на пишущей машинке, в которую
забыл вставить ленту.
     -- Џростите,  что  так  вхожу...--сказала  Њарта.--Ќо  мне
некуда  детьсЯ  от  дождЯ...--  €  взглЯд  ее  будто  разжалсЯ,
выпустил его, скользнул в сторону. ”ранц сразу ослаб, размЯк и,
задыхаЯсь  от  знакомого  сердцебиениЯ,  бледный,  мигающий,  с
отвисшей   нижней  губой,  стал  помогать  ей  снимать  пальто.
Џодкладка была малиноваЯ, шелковаЯ, теплаЯ, пропитаннаЯ духами.
…е  пальто  и  шлЯпу  он  положил  на  постель,   и   последний
наблюдатель  в его сознании, стойкий, маленький, еще оставшийсЯ
на посту, после того, как, толкаЯсь и  спотыкаЯсь,  разбежались
все  прочие  мысли,--  подсказал, что вот так пассажир в поезде
отмечает место, которое сейчас займет. Њарта сказала: -- —то же
это такое? Я думала, что вы будете рады,--
     а вы молчите...
     -- џ   говорю,--ответил   ”ранц,   стараЯсь    перекричать
нестройное гудение,---говорю...Я все времЯ говорю...
     -- “ вас осталось мыло в ухе,-- сказала Њарта,-- по-
     стойте, Я вытру.
     Ћни  оба  стоЯли  посреди комнаты, ”ранц бедром опиралсЯ о
край стола, который вдруг стал  тихо  потрескивать.  Ћказалось,
что  он  держит  ее руку, прижимает к губам, к носу, весь уходЯ
головой в эту горЯчую, послушную ладонь.  ‘вободной  рукой  она
гладила  его  по волосам, морщась от наслаждениЯ, накручиваЯ на
пальцы их мЯгкие, высушенные вежеталем прЯди.  ”ранц  жмурилсЯ,
дышал.  ЉакаЯ-то  одичалаЯ  нежность  сменила в нем все острое,
неловкое, грубое, что недавно так мучило  его.  Ћна,  вероЯтно,
снЯла  ему  очки,  так  как  теперь он чувствовал эти небывалые
пальцы на своих веках, на бровЯх. ’еперь  он  знал,  что  через
минуту будет такое счастье, перед которым ничто самый страстный
сон.  ЊедлЯ,  он  взЯл  ее  за кисти, раскрыл глаза, из теплого
тумана стало приближатьсЯ ее лицо. Ќо не дойдЯ до его губ,  оно
остановилось.
     -- Џожалуйста,  --  пробормотал  он,  --  пожалуйста...  џ
умолЯю...
     -- ѓлупый? -- сказала  она  тихо,--  нужно  ведь  запереть
дверь... Џостой...
     ђайскаЯ  теплота на миг скользнула прочь, дважды осторожно
хрустнул ключ в замке; теплота вернулась. --  Ќу  вот,--туманно
улыбаЯсь,  сказала  Њарта. Ћн почувствовал у себЯ на затылке ее
напрЯженную ладонь, тихо ткнулсЯ  губами  в  жаркий  уголок  ее
полуоткрытого  рта,  скользнул,  нашел,  и  весь мир сразу стал
темно-розовым.  €  затем,   когда,   следуЯ   смутному   закону
постепенности,  бессознательно  выведенному  им из того, что он
слышал или читал, ”ранц выдыхал в  ее  волосы,  в  теплую  шею,
повторЯющиесЯ   слова,   смысл   которых   был   только   в  их
повторении,-- и когда, уже сидЯ с ней рЯдом на краю постели, не
отрываЯсь губами от ее  виска,  стаскивал  с  ее  ноги  башмак,
теребил  сырой  каблук,--  он  ощущал  вовсе не то беспомощное,
торопливое волнение, которое ему не  раз  снилось,  а  какую-то
благодатную силу, торжество, упоительную безопасность.
     Ќо  попутно  были  маленькие приключениЯ: каким-то образом
его очки оказались у Њарты на коленЯх,  и  он  по  привычке  их
нацепил;  небольшое  столкновение  произошло  между  ним  и  ее
платьем,-- пока не выЯснилось, что оно снимаетсЯ  просто  через
голову;  его  правый  носок  был  с дыркой, и выглЯдывал ноготь
большого пальца; и подушка могла быть чище...
     Џостель тронулась, поплыла, чуть поскрипываЯ, как ночью  в
вагоне.  "’ы..."  -- тихо сказала Њарта, лежа навзничь и глЯдЯ,
как бежит потолок.
     ’еперь в комнате было пусто. ‚ещи лежали и  стоЯли  в  тех
небрежных положениЯх, которые они принимают в отсутствие людей.
—ернаЯ  самопишущаЯ  ручка  дремала  на  недоконченном  письме.
ЉруглаЯ дамскаЯ шлЯпа, как ни  в  чем  не  бывало,  выглЯдывала
из-под  стула.  ЉакаЯ-то  пробочка,  вымазаннаЯ  с одного конца
синевой чернил, подумала-подумала да  и  покатилась,  тихонько,
полукругом  по  столу,  а  оттуда упала на пол. ‚етер с помощью
дождЯ попыталсЯ открыть раму окна, но это не удалось. ‚  шкалу,
улучив мгновение, тайком плюхнулсЯ с вешалки халат,-- что делал
уже не раз, когда никто не мог услышать.
     Ќо   вдруг   зеркало   предостерегающе  блеснуло,  отразив
прелестную голую  руку,  котораЯ  в  изнеможении  вытЯнулась  и
упала,  как  мертваЯ.  Џостель медленно приехала обратно. Њарта
лежала с закрытыми глазами, и улыбка образовала две серповидных
Ямки по бокам ее сжатого  рта.  ЏрЯди,  некогда  непроницаемые,
были теперь откинуты с висков, и ”ранц, облокотЯсь рЯдом с ней,
глЯдЯ на ее нежное голое ухо, на чистый лоб, опЯть нашел в этом
лице  то сходство с мадонной, которое он, падкий на такого рода
сравнениЯ, уже отмечал. ‚ комнате было холодно.
     -- ”ранц...-- сказала Њарта, не открываЯ глаз.--  ”ранц...
ведь это был рай... џ еще никогда, никогда...
     Ћна  ушла  через  час. Џеред уходом хорошенько изучила все
углы комнаты, привела в  порЯдок  все  вещи  ”ранца,  поставила
иначе  стол и кресло, заметила, что все его носки -- рваные, на
всех подштанниках не хватает пуговиц,-- и сказала,  что  вообще
нужно  украсить  комнату,--  скатередки  вышитые,  что  ли,  да
непременно -- кушетку, да две-три Ярких подушки. Ћ кушетке  она
напомнила  старичку-хозЯину,  который  тихо прогуливалсЯ взад и
вперед по коридору. “лыбаЯсь то ей,  то  ”ранцу,  потираЯ  сухо
шелестЯщие  ладони,  он сказал, что как только супруга приедет,
будет и кушетка. € так как, по чести  говорЯ,  никакой  кушетки
чинить он не давал (в пустом углу прежде стоЯло чужое пианино),
и  так  как,  кроме  того,  старичок был холост,-- он с большим
удовольствием отвечал Њарте. „а и вообще он был доволен жизнью,
этот серый старичок в домашних сапожках на прЯжках,--  особенно
с  тех  пор,  как  открыл в себе удивительный дар--превращатьсЯ
вечерком, по выбору, либо в толстую лошадь, либо в девочку  лет
шести,  в  матроске.  €бо  на  самом  деле  -- но это, конечно,
тайна,--   был   он   знаменитый   иллюзионист   и    фокусник,
Њенетекелфарес.
     Њарте  понравилась его учтивость, но ”ранц предупредил ее,
что чудаковат.
     -- Ђх, мой милый,-- сказала она, спускаЯсь по  лестнице,--
это  все  очень,  очень  хорошо.  ќтот  тихий старик лучше, чем
какаЯ-нибудь  любопытнаЯ,  болтливаЯ  карга.  „о  завтра,   мой
милый... Ђ когда жена его приедет, мы просто найдем себе другую
комнату. Њожешь поцеловать менЯ,-- только быстро...
     “лица,  где  жил  ”ранц,  была  тихаЯ, беднаЯ, кончавшаЯсЯ
тупиком, а другим концом выходила на небольшую площадь, где  по
вторникам  и  пЯтницам  расставлЯл  свои  лотки скромный рынок.
Ћттуда растекались две улицы,-- налево -- кривой переулок,  где
в  дни  политических  торжеств  торчали  из окон грЯзно-красные
флаги; направо же -- длиннаЯ, люднаЯ улица, на  которой,  между
прочим,  был  магазин, где всЯкаЯ вещь стоила пЯть грошей, будь
то пара подвЯзок  или  бюст  иллера.  ќта  улица  упиралась  в
каменный  портик,  с  белой  буквой на синем стекле,-- конечнаЯ
станциЯ подземной дороги. ’ам нужно было  свернуть  налево,  по
бульвару,  дальше  дома обрывались, кое-где строилась вилла или
ширилсЯ зеленый пустырь, разделенный на огородики. ‡атем  опЯть
дома,--   огромные,   розовые,   только  что  созданные.  Њарта
завернула за угол последнего из них и оказалась на своей улице.
ЋсобнЯчок был в другом конце,-- недалеко от широкого проспекта,
где водились два вида трамваЯ, 113-ый  и  108-ой,  и  один  вид
автобуса.
     Ћна быстро прошла по гравистой тропе, ведущей к крыльцу,--
и в это   мгновение  солнце,  прокатившись  по  мЯгкому  исподу
замшевых туч, нашло прореху  и  торопливо  прорвалось.  „еревца
вдоль  тропы  сразу  вспыхнули  мокрыми  огоньками,  и  паутина
кое-где раскинула радужные спицы. ѓазон заискрилсЯ.  ‘теклЯнным
крылом блеснул пролетевший воробей.
     Љогда   она   вошла   в   прихожую,  перед  ее  глазами  в
сравнительной темноте поплыли румЯные пЯтна. „ом  был  пуст;  в
столовой  --  еще  не  накрыто;  в  спальне, на ковре, на синей
кушетке,--аккуратно сложено солнце.  Ћна  стала  переодеватьсЯ,
счастливо и нежно улыбаЯсь зеркалу.
     €  немного погодЯ, когда она уже стоЯла посреди спальни, в
легком темно-красном платье, чуть-чуть подкрашеннаЯ, с гладкими
висками, донессЯ к ней снизу лирический лай ’ома,  и  затем  --
громкий  голос,  показавшийсЯ ей незнакомым. ‘ходЯ по лестнице,
она встретила на  повороте  чужого  господина,  который  быстро
поднималсЯ,   посвистываЯ   и   ударЯЯ  стеком  по  балюстраде.
"‡дравствуй, моЯ душа,--  сказал  он,  не  останавливаЯсь,--  Я
через десЯть минут буду готов".-- € последние две-три ступеньки
перейдЯ одним шагом, он весело крЯкнул, причем искоса посмотрел
вниз  на  ее  уплывавший пробор. "Џоторопись,-- сказала она, не
оглЯдываЯсь.--€, пожалуйста, чтобы от тебЯ не  пахло  манежем".
Ќаверху, с легким смехом, закрылась дверь.
     €  потом,  за  обедом,  окруженнаЯ сочным разговором и тем
особым, не то стеклЯнным, не то металлическим, звоном, присущим
человеческому питанию, Њарта  продолжала  не  узнавать  хозЯина
дома  --  его  подвижные  подстриженные усы и манеру его быстро
кидать себе в рот то редиску, то кусочек  булочки,  которую  он
мЯл на скатерти, пока говорил.
     ‘права  от нее сидел грубоватый титулованный старик, слева
толстый ‚илли ѓрюн, с румЯнцем во всю щеку, с тремЯ правильными
складками жира сзади, над воротничком; рЯдом с ним  шумела  его
мать,   тоже  тучнаЯ,  тоже  лупоглазаЯ,  говорившаЯ  скрипучим
голосом, который переходил в трЯский клокочущий смех;  а  подле
старика  блистала  огнем длинных, длинных серег молодаЯ госпожа
ѓрюн,     напудреннаЯ     до     смертельной     белизны,     с
неестественно-узкими  и  дугообразными  бровЯми;  и между ними,
там, там, напротив Њарты, скрываемый то мЯсистой георгиной,  то
хрусталем,   сидел,   говорил,   смеЯлсЯ   совершенно   лишний,
совершенно чужой господин. ‚се,  кроме  этого  господина,  было
хорошо,   приЯтно,--и  гусь,  удавшийсЯ  на  славу,  и  тЯжелый
добродушный профиль лысого ‚илли, и разговор об  автомобилЯх  и
сальный   анекдотец  об  охотничьем  павильоне,  сообщенный  ей
вполголоса титулованным стариком. …й  казалось,  что  она  сама
много  говорит,  а  на  самом  деле, она все больше молчала, но
молчала так звучно, так отзывчиво, с  такой  живой  улыбкой  на
полуоткрытых   блестЯщих   губах,  с  таким  светом  в  глазах,
подведенных  нежной  темнотой,   что   действительно   казалась
необыкновенно  разговорчивой. € „райер, поглЯдываЯ на нее из-за
толстых  розовых  углов   георгин,   наслаждалсЯ   ею,   слушаЯ
счастливую  речь  ее  глаз,  лепет  ее  поблескивавших рук,-- и
сознание, что она все-таки счастлива с ним,  как-то  заставлЯло
его забыть редкость и равнодушность ее ночных соизволений.
     -- џ считаю про себЯ, считаю... считаю...-- призналась она
”ранцу  в  одну  из  ближайших  встреч,  когда  он  вдруг  стал
добиватьсЯ у нее, любила ли она когда-нибудь мужа.
     -- џ, значит, первый? --спросил  он  жадно.--Џервый?  Ћна,
вместо  ответа,  скалЯ  влажные  зубы, медленно ущипнула его за
щеку. ”ранц обхватил ее ноги и смотрел на  нее  снизу  вверх  и
слегка поводил головой, стараЯсь захватить в рот ее пальцы. “же
одетаЯ,  готоваЯ к уходу и все не решавшаЯсЯ уйти, она сидела в
плетеном  кресле,  а  он   ежилсЯ   на   коленЯх   перед   ней,
растрепанный, в мигающих очках, в новых белых подтЯжках. ’олько
что он переобул ей ноги,-- она носила, пока была у него, ночные
туфельки   с   пунцовыми  помпончиками,  и  эти  туфельки  (его
скромный, но продуманный подарок) оставались у него  в  верхнем
отделении  ночного  столика и вынимались оттуда, как только она
возвращалась. „а и вообще всЯ комната несомненно похорошела. Ќа
столе в синей вазе с одним продолговатым  бликом  розовели  три
георгины. ЏоЯвилась кружевнаЯ скатередка,-- а скоро должна была
въехать  кушетка,  и длЯ нее Њарта уже приобрела две павлиньего
цвета подушки. ‚ целлулоидовой коробочке на умывальнике  лежало
любимое  мыло  Њарты,--  бледно-коричневое,  пахнущее  фиалкой.
Ѓелье  в  Ящиках  было  пересмотрено,  пересчитано,  на   новых
подштанниках  красовались  четкие  метки,  два  новых галстука,
темный и светлый, висели  на  веревочке  с  внутренней  стороны
шкапной дверцы. € был один медленно назревающий, упоительнейший
проект: -- смокинг!
     ”ранц  возмужал  от  любви.  ќта  любовь была чем-то вроде
диплома, которым  можно  гордитьсЯ.  ‚есь  день  его  разбирало
желание   кому-нибудь  показать  диплом.  ‚  четверть  восьмого
(Џифке,  думаЯ  угодить  хозЯину,  отпускал  его  чуть   раньше
других),  он  запыхавшись,  влетал  к  себе  в  комнату.  —ерез
несколько  минут  ЯвлЯлась  Њарта.  ‚  четверть  девЯтого   она
уходила.  Ђ  в  без четверти девЯть ”ранц отправлЯлсЯ ужинать к
дЯде.
     ’еплое текучее счастье  заполнЯло  его  всего,  словно  не
кровью были налиты жилы, а вот этим счастьем, бьющимсЯ в кисти,
в  виске,  стучащим  в  грудь,  выходЯщим  из  пальца рубиновой
капелькой, если уколет случайнаЯ булавка;  а  с  булавками  ему
приходилось много иметь дела в магазине,-- и благо еще, что был
он  в  таком  отделе,  где  не  приходилось  с булавками во рту
хариусом витьсЯ  вокруг  беспокойного  господина  в  одноруком,
испещренном  наметками,  исчерченном  медом  пиджаке. Ќо вообще
руки у него стали  проворнее,  он  не  ронЯл  легких  картонных
крышек,  как в первые дни. € эти быстрые прилавочные упражнениЯ
как бы готовили его руки к другим, тоже  быстрым,  тоже  легким
движениЯм,  пронзительно  волнующим  Њарту,  ибо  его  руки она
особенно любила, и больше всего любила <I>их</I>  тогда,  когда
скорыми,  как бы музыкальными прикосновениЯми они снимали с нее
платье и пробегали по ее молочно-белой спине. ’ак, прилавок был
немой клавиатурой, на которой ”ранц репетировал счастье.  ‡ато,
как  только  она  уходила,  как только приближалсЯ час ужина, и
надо было встретитьсЯ с „райером,-- все менЯлось.  Љак  иногда,
во  сне,  безобиднейший  предмет  внушает нам страх и уже потом
страшен нам всЯкий раз, как  приснитсЯ,--и  даже  наЯву  хранит
легкий привкус жути,-- так присутствие „райера стало длЯ ”ранца
изощренной  пыткой,  неотразимой  угрозой.  Љогда в первый раз,
через полчаса после свиданиЯ  он  прошел,  нервно  позевываЯ  и
поправлЯЯ  на  ходу  очки, короткое расстоЯние между калиткой и
крыльцом, когда в  первый  раз  в  качестве  тайного  любовника
хозЯйки  дома, подозрительно блеснул очками на ”риду и, потираЯ
мокрые от дождЯ руки, переступил порог, ”ранцу было так  жутко,
что он с испуга огрызнулсЯ на ’ома, встретившего его в гостиной
с  почти  человеческой радостью, и, дожидаЯсь поЯвлениЯ хозЯев,
стал  суеверно  искать  в  цветистых  глазах  подушек  каких-то
грозных  признаков  беды.  …го  затошнило  от  ужаса,  когда, с
неожиданным  стуком,  из  двух  разных  дверей,  как  на  резко
освещенной сцене, одновременно вошли Њарта и „райер. Ћн вытЯнул
по  швам  руки,  и  ему  казалось,  что  в  этой позе он быстро
поднимаетсЯ вверх, сквозь потолок, сквозь крышу, во  тьму,--  а
на самом деле, вытЯнутый, опустошенный, он здоровалсЯ с Њартой,
здоровалсЯ  с „райером--и вдруг из небытиЯ, с неведомой высоты,
плотно упал на ноги посреди комнаты, когда „райер, как  всегда,
описал указательным пальцем быстрый круг и легонько ткнул его в
пуп,  сочно  квохнув; и ”ранц, как всегда, преувеличенно екнул,
животом захихикав,--и, как всегда, холодно сиЯла  Њарта.  ‘трах
не пропал, а только на времЯ приглох: один неосторожный взглЯд,
одна красноречиваЯ улыбка,-- и все разъЯснитсЯ,-- и будет ужас,
который  нельзЯ  вообразить.  ‘  тех  пор, всЯкий раз, когда он
входил  в  этот  дом,  ему  казалось,  что  вот,  нынче   Њарту
выследили,  она  во  всем призналась мужу,-- и катастрофическим
блеском встречала его люстра в гостиной.
     Љаждую шутку „райера он с трепетом поскабливал, взвешивал,
принюхивалсЯ к  ней,  --  нет  ли  намека,  коварной  трещинки,
подозрительного   бугорка...   Ќо   ничего   этого   не   было.
Ќаблюдательный, остроглазый „райер  переставал  смотреть  зорко
после   того,   как   между  ним  и  рассматриваемым  предметом
становилсЯ приглЯнувшийсЯ ему образ этого предмета,  основанный
на  первом  остром  наблюдении.  ‘хватив  одним  взглЯдом новый
предмет, правильно оценив его особенности,  он  уже  больше  не
думал  о том, что предмет сам по себе может менЯтьсЯ, принимать
непредвиденные  черты  и  уже  больше  не   совпадать   с   тем
представлением,  которое  он о нем составил. ’ак, с первого днЯ
знакомства, ”ранц  представлЯлсЯ  ему  забавным  провинциальным
племЯнником,  точно  так  же, как Њарта, вот уже семь лет, была
длЯ него все той же хозЯйственной, холодной женой,  озарЯвшейсЯ
изредка  баснословной  улыбкой.  Ћба  эти образа не менЯлись по
существу,--  разве  только   пополнЯлись   постепенно   чертами
гармоническими,  естественно  идущими к ним. ’ак художник видит
лишь то, что свойственно его первоначальному замыслу.
     ‡ато „райеру делалось как-то  щекотно,  когда  предмет  не
сразу  поддавалсЯ  его  зоркости,  не  сразу поворачивалсЯ так,
чтобы он мог одним взглЯдом уловить его  застенчивые  переливы.
ЊесЯца  два  миновало с того вечера, когда черный €кар сошел на
пЯть секунд с ума,-- и „райеру все еще  не  удалось  установить
кое-что  относительно  шофера.  Ћн захаживал в гараж, незаметно
шофера обнюхивал, следил за его походкой или внезапно  в  самый
такой опасный час,-- скажем, в субботу под вечер,-- вызывал его
к   себе  и,  с  трудом  поддерживаЯ  незначительный  разговор,
исподлобьЯ наблюдал,-- не слишком ли он развЯзен, не слишком ли
влажным и довольным  блеском  играют  его  подвижные  глаза.  €
иногда он грезил, что вот, как-нибудь ему доложат, что в данную
минуту  шофер  не может, увы, не может прийти на вызов. Ђ не то
ему казалось,  что  €кар  берет  повороты  чуть  быстрее,  чуть
жизнерадостнее,   чем  обыкновенно...  Љак  раз  в  такой  день
беззаботных поворотов (что особенно было интересно, ввиду того,
что накануне неожиданно выпал первый снег  и  сегоднЯ  скользко
растаЯл)  он  заметил  из  окна  господина,  точно на шарнирах,
мелкими  шажками  переходившего  улицу,--и  сразу,   почему-то,
вспомнил  разговор с милейшим изобретателем. Џриехав в контору,
он тотчас .велел позвонить к нему в гостиницу  ‚идэо,  и  очень
обрадовалсЯ,  когда  секретарь доложил, что изобретатель сейчас
ЯвитсЯ. Ќо ни „райер, ни секретарь, ни вообще кто-либо в  мире,
никогда  не  узнал,  что  изобретатель  с  синими  ™еками  жил,
случайно, как раз в том  номере,  где  по  приезде  переночевал
”ранц,--  где  из  окна был виден теперь уже голый Ясень, и где
можно   было    заметить,--    если    очень-очень    тщательно
присмотретьсЯ,--  что  въелась  мельчайшаЯ  стеклЯннаЯ  пыль  в
линолеум у рукомойника. ’о, что  судьба  поселила  изобретателЯ
именно там,-- знаменательно. ќтот путь проделал ”ранц,-- судьба
вдруг спохватилась, послала -- вдогонку, вдогонку,-- синещекого
человека,-- который об этом, конечно, ничего не знал, и никогда
не узнал,-- как вообще об этом никогда не узнал никто.

     -- „обро    пожаловать,--   сказал   „райер,--   садитесь.
€зобретатель сел.

     -- €так? --спросил „райер, играЯ карандашом.  €зобретатель
высморкалсЯ  и,  аккуратно  запаковав  изверженное, долго совал
платок в карман.
     -- џ к вам с тем же предложением,--сказал он,  наконец,  и
сцепил узкие волосатые руки.
     -- Ќовые  какие-нибудь  подробности?  --  намекнул „райер,
рисуЯ  карандашом  концентрические  круги   на   промокательной
бумаге.
     €зобретатель  кивнул  и,  понизив голос, стал говорить. Ќа
столе загудел телефон. „райер,  нежно  улыбнувшись  посетителю,
энергично приложил трубку к уху.
     -- ...ќто  Я.  џ забыла: ты как будто говорил, что сегоднЯ
не ужинаешь дома? --  ’ак  точно,  моЯ  душа.  --  Ђ  вернешьсЯ
поздно?
     -- ‡аполночь. ‡аседание правлениЯ. Џойди куда-нибудь, если
тебе скучно.   --  Ќе  знаю.  Њожет  быть,  так  и  сделаю.  --
Џревосходно,-- закивал „райер,-- до свиданиЯ...  Ђх  постой,  Я
хотел еще... Ќо она уже повесила трубку.
     €зобретатель  делал вид, что не слушает. „райер заметил и,
ради красного словца, тонким умильным голосом сказал: "ќто  моЯ
маленькаЯ подруга..."
     €зобретатель  вежливо  улыбнулсЯ  и  тотчас продолжал свои
разъЯснениЯ. „райер начал новую серию  концентрических  кругов.
‘екретарь  принес  пачку  писем и безмолвно исчез. €зобретатель
говорил. „райер вдруг отбросил  карандаш,  мЯгко  развалилсЯ  в
кресле, и очарование, уже раз испытанное, снова овладело им.
     -- Љак  вы  сказали?  --вкрадчиво перебил он,--благороднаЯ
медлительность лунатика?
     -- „а,--если   желательно,--сказал   тот.--Ђ   с    другой
стороны,-- естественнейшаЯ проворность.
     -- Џродолжайте,  продолжайте,--  зажмурилсЯ „райер,--сущаЯ
ворожба...

        VI

     ќто был неказистый, насупленный ресторанчик на той  улице,
где  жил ”ранц. ’рое мужчин молча дулись в скат. †ена одного из
них, бледнаЯ, как пласт остывшей  телЯтины,  сонно  следила  за
игрой.   •уденькаЯ  барышнЯ  с  тиком  листала  в  углу  старый
иллюстрированный журнал, в котором уже давно чей-то  химический
карандаш  хищно  заполнил пустоты крестословиц. „ама в кротовом
пальто (приЯтно  поразившем  кабатчицу)  и  молодой  человек  в
черепаховых  очках пили вишневую наливку и глЯдели „руг „ругу в
глаза. ЏьЯный малый в картузе постукивал по толстому стеклу, за
которым металлической колбасой сбились монеты,-- проигрыш  всех
тех,  кто, сунув в щель один грош, рукоЯткой подвигал туда-сюда
жестЯного жонглерчика, пока скатывалась горошинка по извилистым
желобкам. Ѓыло темновато, тихо и дымно. ђыбьим блеском отливала
стойка, озЯбшаЯ от пивной пены.  Љабатчица,  с  двумЯ  зелеными
шерстЯными  футболами  вместо  грудей  и  со множеством розовых
веснушек на лице, зеваЯ, глЯдела туда, где  лакей,  полускрытый
ширмой,  пожирал  рыхлую гору вареного картофелЯ. Ќа стене были
деревЯнные часы, каким-то образом вделанные в  оленьи  рога,  и
олеографиЯ  --  встреча  Ѓисмарка  с Ќаполеоном III. Љартежники
шелестели все тише.
     -- Њы хорошо выбрали, тут уж нас никто не встретит...--

     Ћн сжал под столом ее руку:
     -- Ќе поздно ли, моЯ дорогаЯ,-- может быть, пора? --  ’вой
дЯдЯ вернетсЯ только в полночь, даже еще позже... ‚ремЯ есть.
     -- Џрости,  что  Я завел тебЯ в такой кабачишко. -- „а нет
же, нет же... џ говорю тебе: мы хорошо выбрали. Њы  еще  выпьем
чего-нибудь.
     -- ’ы  здесь,--как королева. €нкогнито. џ хотел бы с тобой
пить шампанское. € чтобы кругом танцевали....
     Ћна облокотилась  на  стол,  оттЯнув  щеку  кулаком,  и  в
странной  тишине  ему  показалось,  что  он  слышит, как тикают
часики на ее кисти,-- золотые, величиной с  кошачий  глаз.  Ћна
вздохнула, одновременно улыбнулась. Њолчание.
     -- Ђ  скажи,--ты  сыт? ’ы такой у менЯ худенький... -- Ђх,
что ты... € не все ли равно?  џ  всю  жизнь  был  несчастен.  Ђ
теперь ты со мной. ќто какой-то невероЯтный сон...
     €гроки   застыли,   глЯдЯ  в  карты.  ЃледнаЯ  одутловатаЯ
женщина, сидевшаЯ подле  них,  склонилась  без  сил  к  мужнину
плечу.   ЃарышнЯ  задумалась,  и  щека  ее  перестала  дрыгать.
€ллюстрированный журнал на древке поник листами,  как  знамЯ  в
безветрие... ’ишина... Ћцепенение.
     Ћна  перваЯ  шевельнулась; и он, стрЯхиваЯ с себЯ странную
дремотность, замигал, одернул отвороты пиджака.
     -- џ люблю его, а он беден,-- сказала она шутЯ, сказала  и
вдруг переменилась в лице. …й померещилось, что вот у нее тоже,
как  и у него, ни гроша за душой -- и вот вдвоем, тут, в убогом
кабачке, в  соседстве  сонных  ремесленников,  пьЯниц,  дешевых
потаскушек,  в  оглушительной  тишине,  за липкой рюмочкой, они
коротают субботнюю ночку. ‘ ужасом она почувствовала,  что  вот
этот  нежный  беднЯк  действительно  ее  муж,  ее  молодой муж,
которого  она  не  отдаст  никому...  ‡аштопанные  чулки,   два
скромных платьЯ, беззубаЯ гребенка, комната с опухшим зеркалом,
малиново-бурые  от  стирки  и  стрЯпни руки, этот кабак, где за
марку можно царственно напитьсЯ... ей  сделалось  так  страшно,
что  она  ногтЯми  впилась в его кисть. -- —то случилось? ЊилаЯ
моЯ, Я  не  понимаю?..  --  ‚ставай,--сказала  она.--‡аплати  и
пойдем. Њне нечем дышать в этой духоте...
     € затем, вобрав холод Ясной ноЯбрьской ночи, она мгновенно
разбогатела  опЯть, прижалась к нему, быстро переступила, чтобы
идти с ним в <I>ногу,--</I> и  в  складках  кротового  меха  он
нащупал ее теплую руку.
     Ќа  следующее  утро,  в  постели, в светлой своей спальне,
Њарта с улыбкой вспомнила нелепую тревогу. "‚се  так  просто,--
успокаивала  она  себЯ.--Џросто--  у  менЯ любовник. ќто должно
украшать, а не  усложнЯть  жизнь.  ’ак  оно  и  есть:  приЯтное
украшение. € если бы, скажем..."
     Ќо  странно:  она  никуда  не могла направить мысль: улица
”ранца оканчивалась тупиком. Њысль попадала  в  этот  тупик  --
неизменно.  ЌельзЯ  было  представить себе, что ”ранца нет, что
кто-нибудь другой у нее на примете.  €  нынешний  день,  и  все
будущие  были  пропитаны,  окрашены,  озарены  --  ”ранцем. Ћна
попыталась подумать о прошлом, о тех годах