 некоторые люди  или  организации стараютсЯ спасти
загнанных и  обездоленных животных,  не жалеЯ на это сил и  средств.  ќто по
многим причинам очень нужное дело,  но  самаЯ убедительнаЯ причина:  как  ни
изобретателен человек,  он не в  силах ни сотворить новый вид животного,  ни
воссоздать  уничтоженный  вид.  Џредставьте  себе,  какой  взрыв  возмущениЯ
вызовет попытка стереть с лица земли, скажем, лондонский ’ауэр - и это будет
справедливое негодование; а единственный в своем роде, чудесный вид, который
эволюционировал сотни  тысЯч  лет,  чтобы достичь сегоднЯшнего совершенства,
можно отправить в небытие одним духом,  как гасЯт огонек свечи, и никто даже
пальцем не пошевельнет,  кроме считанной горсточки людей,  никто и  слова не
скажет в  их  защиту.  ’ак вот,  до  тех пор,  пока мы не поймем,  что живые
существа так же  достойны вниманиЯ и  благоговениЯ,  как и  старинные книги,
картины  или   памЯтники  истории,   рЯдом  с   нами  всегда  будут  обитать
животные-беженцы,  которым помогают удержатьсЯ на грани жизни и  смерти лишь
усилиЯ и милосердие горсточки людей.


        ѓлава 3
                             Ћтдельные животные

     „ержать  дома  диких  животных -  дело  трудное  и  утомительное как  в
городских,  так и в экспедиционных условиЯх.  ‚ы частенько выходите из себЯ,
порой вас охватывает отчаЯние,  и тем не менее животные-любимцы приносЯт вам
огромную радость.  ЊенЯ всегда спрашивают, почему Я люблю животных, и каждый
раз мне трудно ответить.  ќто все равно,  что отвечать на  вопрос,  почему Я
люблю  покушать.  „ело  в  том,  что  животные не  только интересуют менЯ  и
доставлЯют мне  удовольствие.  ‚  этом есть и  кое-что другое.  Њне кажетсЯ,
животные завоевывают сердце еще и потому, что во многом напоминают человека,
но в них нет ни капли лжи и лицемериЯ,  свойственных человеческому обществу.
ЋтношениЯ с животным всегда недвусмысленны:  если вы ему не понравились, оно
даст вам это почувствовать весьма наглЯдным образом, а если понравились - не
станет этого скрывать.
     Ќо порой любовь живого существа оказываетсЯ сомнительной честью. Ќе так
давно у  менЯ жил пегий ворон из ‡ападной Ђфрики.  Ћн полгода демонстративно
не  обращал на менЯ вниманиЯ,  видимо исподтишка присматриваЯсь и  оцениваЯ,
что Я  за  птица,  как вдруг решил,  что Я  -  единственное дорогое длЯ него
существо на всем белом свете.  ‘тоило мне подойти к клетке, как он приседал,
весь трепеща от  восторга,  или  спешил поднести мне подарок (обрывок газеты
или перышко): он совал его сквозь прутьЯ клетки, непрерывно бормоча себе под
нос  хриплым голосом,  истерически икаЯ и  вскрикиваЯ.  ќто еще ничего,  но,
когда Я  выпускал его из  клетки,  он стремглав взлетал и  усаживалсЯ мне на
голову,   длЯ  начала  крепко  вцепившись  когтЯми  мне  в   волосы,   потом
разукрашивал  мой  пиджак  сзади  "приЯтными"  жидкими  испражнениЯми,  а  в
довершение всего любовно клевал менЯ в  темЯ.  Ђ клюв у него был в три дюйма
длиной и  острый-преострый,  так что эти ласки можно назвать по меньшей мере
болезненными.
     Ѓезусловно,  в отношениЯх с животными всегда надо соблюдать меру. ‘тоит
потерЯть бдительность,  и любовь к ним может превратитьсЯ в чудачество, если
вовремЯ не остановитьсЯ. џ остановилсЯ вовремЯ - в прошлое ђождество.
     џ  решил незадолго до  Ќового года купить жене рождественский подарок -
белку-летЯгу  из  ‘еверной Ђмерики;  сам  Я  всю  жизнь  мечтал иметь  такую
зверюшку и был уверен,  что жене она тоже понравитсЯ.  ‡верек прибыл к нам и
сразу завоевал наши  сердца.  Ћн  оказалсЯ очень пугливым,  и  мы  решили на
недельку-другую поместить его у нас в спальне - будем разговаривать с ним по
ночам,  когда он вылезает поразмЯтьсЯ,  пускай привыкает. ‡адуманное удалось
бы  как  нельзЯ лучше,  но  мы  кое-чего не  предусмотрели.  Ѓелка мастерски
прогрызла дыру в клетке и устроилась за платЯным шкафом.  Џоначалу мы с этим
примирились:  казалось бы,  ничего страшного.  Ќочью,  сидЯ  в  постели,  мы
любовались акробатическими трюками зверька на шкафу,  слушали, как он, шурша
и  шаркаЯ лапками,  снует вверх-вниз по  комоду,  где мы  оставлЯли длЯ него
орехи и  Яблоки.  Ќаступил последний день старого года,  мы  были приглашены
встречать Ќовый год,  и Я собиралсЯ надеть смокинг.  ‚се шло отлично, пока Я
не заглЯнул в комод. Ќаконец-то Я получил ответ на мучивший менЯ вопрос: где
наша белочка хранит запасы орехов,  Яблок,  сухариков и прочих лакомств? Њой
шелковый поЯс,  ни разу не надеванный,  стал похож на кусок тонких испанских
кружев.  ‚ыгрызенные кусочки -  весьма экономно!  - пошли на устройство двух
гнездышек прЯмо на манишках моих парадных рубашек. ‚ этих кладовых хранились
семьдесЯт два  лесных  ореха,  пЯть  грецких  орехов,  четырнадцать кусочков
хлеба,   шесть  мучных  червей,  пЯтьдесЯт  два  огрызка  Яблок  и  двадцать
виноградин.  џблоки и виноград, само собой, не были рассчитаны на длительное
хранение,  и  обе рубашки оказались расписанными прелюбопытными абстрактными
картинами в стиле Џикассо.
     Џришлось пойти  на  новогодний вечер в  пиджачной паре.  Ѓелочка теперь
живет в Џейнтонском зоопарке.
     Ћднажды моЯ жена сказала, что было бы чудесно иметь дома малютку выдру.
џ поспешно переменил тему.


                             †ивотные-родители

     џ  глубоко уважаю животных-родителей.  ‚  детстве Я сам более или менее
удачно  пыталсЯ  вскармливать  различных  животных,  да  и  потом,  когда  Я
путешествовал по всем частЯм света и отлавливал животных длЯ зоопарков,  мне
пришлось выхаживать множество звериных детенышей.  Њогу  сказать одно -  это
сплошнаЯ нервотрепка.
     Њой первый дебют в амплуа приемной матери -  попытка вырастить четверых
новорожденных ежат.  …жиха - образцоваЯ мать. Ћна заблаговременно строит под
землей  детскую,  где  будут  жить  малыши:  это  круглое помещение примерно
сантиметрах в тридцати от поверхности земли,  выстланное толстым слоем сухой
листвы.  ‡десь ежиха рождает малышей,  слепых и  абсолютно беспомощных.  Ћни
рождаютсЯ в  шкуре,  густо  покрытой колючками,  только колючки эти  белые и
мЯгкие,   как   из   каучука.   Ќо   постепенно  они  отвердевают  и   через
недельку-другую  обретают  свой  обычный  буроватый  цвет.   Љогда  младенцы
подрастут и окрепнут,  мать выводит их наружу и учит добывать пищу; они идут
гуськом,  напоминаЯ школьников,  вышедших на прогулку: каждый малыш держитсЯ
зубами за  хвостик переднего.  Џервый в  колонне цеплЯетсЯ изо  всех сил  за
хвост  матери  -  так  они  и  шествуют  в  сумерках среди  кустарника,  как
диковиннаЯ колючаЯ сороконожка.
     „лЯ ежихи-матери воспитание детей -  дело привычное. Ќо когда у менЯ на
руках  оказалась четверка  слепых,  белесоватых,  покрытых мЯгкими  иголками
"грудных" младенцев,  Я почувствовал себЯ очень неуверенно. (Њы тогда жили в
ѓреции,  и  крестьЯнин,  обрабатывавший свое поле,  вывернул на  поверхность
ежиное гнездо из дубовых листьев,  размером с  футбольный мЯч.) Џервым делом
надо было накормить малышей,  а это оказалось непросто: соска, налезавшаЯ на
бутылочку,  была слишком велика длЯ их маленьких ртов.  Ќа счастье,  у дочки
моего друга оказалась кукольнаЯ бутылочка с  соской,  и  Я  всеми правдами и
неправдами уговорил девочку отдать ее мне. …жата быстро приноровились сосать
и благоденствовали, питаЯсь разбавленным коровьим молоком.
     ‘начала Я держал их в неглубокой картонной коробке,  пристроив в ней их
родное гнездо. Ќо в рекордно короткое времЯ они так загадили гнездо, что мне
пришлось менЯть лиственную подстилку по десЯть -  двенадцать раз в  день.  џ
призадумалсЯ:  неужели мать-ежиха только и  делает,  что шнырЯет туда-сюда с
охапками листьев,  прибираЯ свой дом?  Ђ как же она тогда успевает накормить
своих ненасытных крошек? Њои питомцы готовы были поглощать еду в любое времЯ
днЯ  и  ночи.  ‘тоило  только  прикоснутьсЯ  к  коробке,  как  из  листвы  с
пронзительным хоровым  писком  высовывались головки  с  острыми  рыльцами  и
прическами  "ежиком"  из  белых  неколючих  иголок;  крошечные  черные  носы
лихорадочно подергивались, вынюхиваЯ вожделенную бутылочку.
     Ѓольшинство животных даже во  младенчестве никогда не  объедаютсЯ,  но,
насколько мне известно, к ежатам это не относитсЯ.
     Љак потерпевшие кораблекрушение,  оказавшиесЯ на грани гибели от голода
и  жажды,  они бросались к  бутылочке,  присасывались и сосали,  сосали так,
словно у  них неделю капли во  рту не  было.  …сли бы  Я  дал им  волю,  они
заглотнули бы  раза в  два больше,  чем нужно.  „а  Я  и  так,  кажетсЯ,  их
перекармливал:  тоненькие лапки не  в  силах были выдержать увесистые жирные
тельца,  и ежата ползали по ковру уморительным "брассом", скользЯ на брюшке.
Љак бы  то ни было,  они росли как на дрожжах:  лапки у  них окрепли,  глаза
открылись,  и  они  совершали рискованные вылазки из  Ящика  на  целых шесть
дюймов!
     џ с гордостью любовалсЯ своей колючей семейкой, предвкушаЯ, как однажды
вечерком вынесу их  погулЯть в  сад и  угощу тончайшими Яствами вроде слизнЯ
или садовой землЯники.  “вы,  моей мечте не суждено было осуществитьсЯ.  Њне
было необходимо уехать на целый день, да еще с ночевкой. Ѓрать с собой целый
выводок ежат было неловко,  и пришлось оставить их на попечении моей сестры.
Ќа прощанье Я еще раз напомнил ей о прожорливости ежат и наказал,  чтобы она
ни  под каким видом не давала им больше чем по одной бутылочке -  пусть хоть
испищатсЯ до хрипоты.
     Љак будто Я не знал свою родную сестру!
     Ќа следующее утро,  когда Я вернулсЯ и спросил,  как там мои ежата, она
посмотрела на менЯ как на детоубийцу.  Ћна заЯвила,  что Я приговорил бедных
крошек к медленной и мучительной смерти от голода. †уткое предчувствие сжало
мне сердце,  и Я спросил,  поскольку бутылочек она скармливала им за раз. Џо
четыре,  заЯвила она,  и просто любо поглЯдеть, какие они стали гладенькие и
полненькие.  „а уж, полненькие, спору нет. †ивотики у них так раздулись, что
лапки даже не  доставали до  земли.  Ћни  были похожи на  немыслимые колючие
футбольные мЯчики,  к которым по ошибке прилепили четыре лапки и рыльце. Љак
Я  ни  билсЯ,  ничего поделать не  мог  -  все они погибли за  одни сутки от
острого воспалениЯ кишечника.  ‘естра,  конечно,  горевала больше всех, но Я
подозреваю,  что  она  заметила,  с  каким  неприступным видом  Я  слушал ее
покаЯнные рыданиЯ,  и  понЯла одно:  больше никогда в  жизни Я  не доверю ей
своих питомцев.
     „алеко не  все животные так нЯнчатсЯ со  своими отпрысками,  как ежиха.
Њногие из  них,  можно сказать,  относЯтсЯ к  семейным обЯзанностЯм довольно
небрежно,  как и многие из нас.  ‚зЯть хотЯ бы кенгуру.  ЉенгурЯта рождаютсЯ
недоношенными -  фактически это  просто эмбриончики:  самка  большого рыжего
кенгуру,  в сидЯчем положении достигающаЯ пЯти футов высоты,  разрешаетсЯ от
бремени малюткой в полдюйма длиной!  € этому слепому, голенькому комочку еще
приходитсЯ самостоЯтельно пробиратьсЯ к материнской сумке. ‚ы понимаете, что
это труднейшаЯ задача длЯ недоразвитого зародыша,  но мало того:  кенгуренок
может  владеть только  передними лапками -  задние аккуратно скрещены позади
хвостика. Ђ мамаша сидит себе, не обращаЯ вниманиЯ на собственного младенца,
хотЯ однажды видели, как она вылизывала тропинку в зарослЯх шерсти у себЯ на
животе,  чтобы  малыш  не  сбилсЯ с  пути.  Љрохотный,  недоношенный детеныш
вынужден пробиратьсЯ сквозь густую шерсть, как сквозь джунгли, пока - скорее
чудом,  чем  чутьем -  не  разыщет вход в  сумку.  ’огда он  нырЯет внутрь и
накрепко  присасываетсЯ  к   соску.   Џеред  этим   подвигом  бледнеет  даже
восхождение на ќверест.
     џ  не  удостоилсЯ чести  выкормить младенца кенгуру,  но  мне  пришлось
повозитьсЯ  с  маленьким  валлаби,  близким  родственником  кенгуру,  только
карликового роста.  џ  работал  тогда  служителем  в  “ипснейдском зоопарке.
‚аллаби бегали по парку на свободе,  и стайка мальчишек погналась за самкой,
у  которой  был  уже  вполне  сформировавшийсЯ  детеныш.  ЏерепуганнаЯ,  она
поступила так же,  как все кенгуру в  минуту опасности:  выбросила малыша из
сумки.  џ  нашел его немного спустЯ:  он лежал в густой траве,  конвульсивно
подергиваЯсь и  еле слышно постанываЯ и чмокаЯ.  Ћткровенно говорЯ,  это был
самый необаЯтельный из всех звериных детенышей, каких Я только видел. Ћн был
длиной  около  фута,   но  еще  слепой  и  совершенно  голый,  а  кожа  была
пронзительно розового цвета,  как марципан.  ‘удЯ по всему, он не владел еще
своими мышцами, только времЯ от времени судорожно лЯгалсЯ непомерно длинными
задними лапами. Ћн сильно побилсЯ при падении, и Я был почти уверен, что ему
не выжить.  Ќо Я все равно взЯл его домой и,  уломав свою хозЯйку,  водворил
его в собственной спальне.
     Љенгуренок прекрасно сосал из  бутылки,  но  вот как его не простудить,
как обогреть?  џ  заворачивал его в фланелевую пеленку и обкладывал горЯчими
грелками,  но грелки-то стынут -  того и глЯди,  мой кенгуренок простудитсЯ.
‚ыход был один - держать его поближе к себе, и Я стал носить его за пазухой,
под рубашкой.  ’ут-то Я  понЯл,  какие муки терпит самочка-валлаби!  џ уж не
говорю о том,  что он беспрерывно тыкал менЯ мордой,  пытаЯсь сосать, - он к
тому  же  периодически выбрасывал вперед задние ноги,  вооруженные страшными
когтЯми,  и  лЯгал  менЯ  прЯмо  "под  дых".  Џрошло несколько часов -  и  Я
чувствовал себЯ так,  будто провел времЯ на  ринге,  где  менЯ измолотил сам
Џримо Љарнера.  Ѓыло  Ясно,  что  придетсЯ придумать другой выход,  иначе не
миновать мне Язвы желудка.  џ попыталсЯ носить его на спине, но он, не терЯЯ
времени,  перебиралсЯ ко  мне  на  грудь  короткими конвульсивными бросками,
цеплЯЯсь за  голую кожу длинными когтЯми.  Ќочью в  постели он устраивал мне
настоЯщий ад:  мало того,  что  всю  ночь пробовал на  мне  все приемы самой
неклассической борьбы;  иногда он  лЯгалсЯ так  отчаЯнно,  что  сам  вылетал
из-под одеЯла,  и мне приходилось еще нагибатьсЯ и поднимать его с пола. Љак
ни  печально,   он  погиб  через  два  днЯ  -  должно  быть,  от  внутренних
кровоизлиЯний.  Ѓоюсь, что этот безвременный уход вызвал у менЯ двойственное
чувство,  хотЯ,  безусловно,  жаль,  что  Я  лишилсЯ возможности выпестовать
такого необычайного младенца.
     Љенгуру,   конечно,   небрежно  обращаетсЯ  со  своим  отпрыском,  зато
карликоваЯ  мартышка  -   образец  материнской,   точнее,  отцовской  любви.
ЉарликоваЯ мартышка,  размером с  крупную мышь,  в своей пестренькой зеленой
шерстке, с миниатюрным личиком и Ясными карими глазами похожа на существо из
волшебной сказки -  на мохнатого гномика или домового.  Џосле свадьбы, когда
самочка приносит потомство,  ее  крошка муж оказываетсЯ идеальным отцом.  Ћн
принимает поЯвлЯющихсЯ на свет младенцев -  обычно их двое -  и  прЯмо после
рождениЯ  носит  их  на  бедрах,  как  пару  перекидных седельных сумок.  Ћн
непрестанно вылизывает  их  до  ослепительной чистоты,  а  ночью,  согреваЯ,
прижимает к  себе и уступает их своей довольно равнодушной супруге только на
времЯ кормлениЯ.  Ќо ему так не терпитсЯ получить обратно своих дорогих чад,
что,  кажетсЯ,  он бы и  кормил их сам,  если бы мог.  „а,  самец карликовой
мартышки - идеальный муж и отец.
     Љак ни  странно,  обезьЯньи младенцы туповаты и  дольше других не могут
научитьсЯ сосать из бутылочки.  Ћбучив их с  превеликим трудом сосать,  вы в
недалеком  будущем  снова  претерпите неимоверные мучениЯ,  пытаЯсь  научить
подросших  обезьЯнок пить  из  блюдечка.  ‚идимо,  они  считают,  что  самый
надежный способ пить из блюдца такой: надо как можно глубже окунать мордочку
в молоко и не вынимать ее,  пока не лопнешь или не утонешь в стакане молока.
Ћдин из самых очаровательных детенышей обезьЯн,  каких Я помню,  - маленькаЯ
зеленаЯ мартышка гвенона.  ‘пинка и хвост у зверька были зеленые, как темный
мох,  а  живот и  усы -  красивого цвета желтого лютика.  Ќа  верхней губе -
широкаЯ белаЯ полоса в  форме банана,  роскошные усы  -  ни  дать  ни  взЯть
отставной  бригадный  генерал.  Љак  у  всех  обезьЯньих  детенышей,  голова
казалась чересчур большой,  а лапки -  длинными и неуклюжими. Ћн с комфортом
умещалсЯ в  чайной чашке.  Љогда он попал в  мои руки,  то наотрез отказалсЯ
пить  из  бутылочки,  видимо считаЯ это  какой-то  изобретенной мною  адской
пыткой.  Ћднако со временем,  разобрав,  что к  чему,  он приходил в бешеный
восторг при  одном  виде  бутылки,  впивалсЯ в  соску,  самозабвенно обнимал
бутылку и  перекатывалсЯ на  спину.  Ѓутылка же  была раза в  три больше его
самого,  и  мне всегда хотелось сравнить ее с  белым дирижаблем,  за который
судорожно цеплЯетсЯ единственный оставшийсЯ в живых после катастрофы пилот.
     Љогда гвенончик,  пускаЯ пузыри и  отфыркиваЯсь,  как дельфин,  овладел
наконец искусством пить  из  блюдца,  возникли новые затруднениЯ.  џ  обычно
сажал его на стол,  а потом приносил блюдце с молоком.  …два завидев блюдце,
он пронзительно вскрикивал и  начинал дрожать,  как в лихорадке или в плЯске
свЯтого ‚итта, но это было всего лишь выражение восторга и Ярости - восторга
при виде блюдца,  Ярости от того, что оно слишком медленно снижаетсЯ. Ћн так
надрывалсЯ от крика и так трЯссЯ,  что буквально подпрыгивал,  как кузнечик.
…сли у менЯ хватало ума поставить блюдце на стол,  не зацепив предварительно
малыша за хвостик,  он с победным,  терзающим уши воплем нырЯл в блюдце вниз
головой,  а  когда Я  протирал глаза и  лицо,  залитые молочным штормом,  он
восседал передо  мной  в  самом  центре блюдца и  причитал,  захлебываЯсь от
Ярости, - пить-то ему было уже нечего.
     Ћдна  из  самых  главных  проблем  в  воспитании звериных  детенышей  -
необходимость держать их  в  тепле ночью,  и,  как ни странно,  эта проблема
существует даже  в  тропиках,  где  ночью температура заметно снижаетсЯ.  Ќа
свободе детеныши, конечно, прижимаютсЯ к теплой мохнатой матери, и им всегда
тепло.  ѓрелки как источник тепла никуда не  годЯтсЯ,  в  чем Я  убедилсЯ на
собственном опыте.  ѓрелки быстро остывают,  и приходитсЯ то и дело вставать
среди ночи  и  менЯть воду,  а  если  у  вас  несколько малышей,  не  считаЯ
множества  взрослых  зверей,   то   за  одну  ночь  вы  измотаетесь  вконец.
ЏолучаетсЯ,  что  легче всего взЯть всех  младенцев с  собой в  постель.  ‚ы
быстро  научитесь  спать,  не  переворачиваЯсь,  а  порой,  когда  захочетсЯ
перевернутьсЯ, просыпатьсЯ, чтобы не передавить малышню.
     “ менЯ в постели за долгую жизнь перебывало множество разных детенышей,
иногда по  нескольку разных видов сразу.  Џомню,  как на моей узкой походной
раскладушке уместились три  мангуста,  пара маленьких мартышек,  бельчонок и
младенец шимпанзе.  Њне  самому почти не  оставалось места.  ЉажетсЯ,  после
таких жертв и неудобств человек имеет право на капельку благодарности, но по
большей части  получаетсЯ совсем наоборот.  Ћдним из  своих самых живописных
шрамов  Я  обЯзан маленькому мангусту,  которому пришлось лишних пЯть  минут
дожидатьсЯ соски.  ’еперь, когда менЯ спрашивают, откуда этот страшный шрам,
Я вынужден отвечать,  что на менЯ напал свирепый Ягуар.  Љто же поверит, что
ногу мне располосовал сосунок-мангуст в постели, под одеЯлом?!


                                 "Ѓандиты"

     Њое  первое  знакомство с  удивительными зверюшками,  которых  называют
кузиманзе,  произошло в  ‹ондонском зоопарке.  џ зашел в экспозицию грызунов
поближе рассмотреть прелестных белочек из  ‡ападной Ђфрики.  Њне  предстоЯла
перваЯ в  жизни экспедициЯ длЯ  отлова животных,  и  Я  понимал,  что задача
значительно облегчитсЯ,  если  Я  заблаговременно познакомлюсь с  животными,
обитающими в тропических лесах.
     Џоглазев на белок,  Я пошел вокруг домика,  заглЯдываЯ в другие клетки.
Њне бросилась в глаза висевшаЯ на одной клетке дощечка,  где значилось,  что
здесь обитает животное,  называемое кузиманзе (Grossarchus obscurus),  и что
родом  оно  из  ‡ападной Ђфрики.  џ  же  видел только кучку соломы на  полу,
котораЯ ритмически и  еле заметно приподымалась в такт доносившемусЯ до менЯ
тихому похрапыванию.  “бежденный,  что  мне вскоре предстоит встреча с  этим
животным, Я счел себЯ вправе нарушить его покой.
     ‚   любом   зоопарке  существует  строгое   правило,   которое  Я   сам
неукоснительно соблюдаю  и  советую  соблюдать всем:  никогда  не  тревожить
спЯщих животных,  тыкаЯ в  них палками или бросаЯ орешки.  “  них и без того
нелегкаЯ жизнь -  весь день на  виду.  ’ем не  менее на  этот раз Я  нарушил
правило:  провел ногтем большого пальца по решетке туда-сюда. ‚ообще-то Я не
ожидал,  что это подействует.  Ќо треск еще не затих,  а в недрах соломенной
кучи  что-то  словно взорвалось,  и  тут  же  высунулсЯ длинный,  подвижный,
вздернутый нос,  а следом за ним показалась мордочка, напоминающаЯ крысиную,
пара  аккуратных  ушек  и  блестЯщие  любопытные  глазки.  ‡верек  с  минуту
рассматривал менЯ,  но,  приметив кусок сахара,  который Я тактично держал у
самой решетки,  негромко вскрикнул, как восторженнаЯ стараЯ дева, и принЯлсЯ
с бешеной скоростью выпутыватьсЯ из своего соломенного кокона.
     Џока была видна только голова, Я думал, что зверек маленький, не больше
хорька,  но когда он наконец выкарабкалсЯ на пол и вразвалочку пошел ко мне,
Я  поразилсЯ:  тело было не просто большое,  а  почти шарообразное.  €  этот
толстЯк,  шаркаЯ короткими лапками,  бросилсЯ к  решетке и  вцепилсЯ в кусок
сахару  с  такой  жадностью,  как  будто  уже  много  лет  не  видел  ничего
вкусненького.
     Ќасколько Я  понЯл,  это был один из  видов мангуст,  только совершенно
непохожий на других -  ни у  каких мангуст Я не встречал такого вздернутого,
шмыгающего носа,  таких прЯмо-таки  фанатически горЯщих глаз.  Љонечно,  это
круглое пузо у  зверька было не от матери-природы,  а от обжорства.  Ќожки у
него  были  коротенькие,  с  довольно изЯщными лапками и  двигались с  такой
скоростью, что, когда он бегал по клетке, они, как спицы в колесе, сливались
в  облачко,  несЯ увесистое тело.  Љаждый кусочек лакомства он выхватывал из
моих пальцев с  негромким,  жеманным аханьем,  словно укорЯл за  то,  что  Я
соблазнил его нарушить диету.
     ‡верек настолько менЯ очаровал,  что Я опомнилсЯ только после того, как
скормил ему сахар весь,  до  последнего кусочка.  “бедившись,  что лакомства
иссЯкли,  зверек глубоко,  страдальчески вздохнул и  трусцой вернулсЯ в свою
кучу соломы.  ‘екунды через две он уже снова крепко спал. џ не сходЯ с места
решил,  что если в  тех местах,  куда еду,  водЯтсЯ кузиманзе,  то в лепешку
разобьюсь, но хотЯ бы одного раздобуду.
     ’ри месЯца спустЯ Я был уже в самом сердце камерунских джунглей,  и мне
предоставилась полнаЯ возможность познакомитьсЯ с кузиманзе.  Ћказалось, что
этот вид -  один из самых обычных видов мангуст, и мне частенько приходилось
наблюдать за ними,  поджидаЯ в лесной засаде совсем других животных.  Џервый
дикий мангуст внезапно вынырнул из кустарника на берегу лесного ручейка.  Ћн
долго потешал менЯ, демонстрируЯ оригинальный способ охоты на крабов: он шел
вброд по  мелкому руслу,  переворачиваЯ своим вздернутым носом (должно быть,
дыхание он  при  этом задерживал) все  попадавшиесЯ на  пути камни,  пока не
выковырнул большого черного пресноводного краба.  Ѓез  малейшего промедлениЯ
он  схватил его в  зубы и  молниеносным движением головы отшвырнул на берег.
Џотом догнал свою жертву и принЯлсЯ плЯсать вокруг, взвизгиваЯ от восторга и
не  забываЯ при этом пускать в  ход зубы.  Њолниеносными укусами он  наконец
прикончил добычу.  Ќо когда особенно крупный краб ухитрилсЯ цапнуть врага за
вздернутый  носик,  Я  чуть  не  задохсЯ  от  смеха  и  боюсь,  звуки  моего
сдавленного хохота заставили кузиманзе поспешно нырнуть в чащу.
     ‚ другой раз Я видел, как один зверек ловил тем же способом лЯгушек, но
охота Явно не удалась.  Џо-моему,  зверек был молодой, неискушенный и ловить
лЯгушек Явно не  умел.  Ћн  долго вынюхивал и  вытаптывал очередную лЯгушку,
хватал ее зубами и швырЯл на берег, но, пока выбиралсЯ сам, лЯгушка успевала
опомнитьсЯ и  прыгнуть обратно  в  ручей;  беднЯге  приходилось начинать все
сначала.
     Љак-то  утром  в  наш  лагерь  пришел  местный  охотник с  корзинкой из
пальмовых листьев.  џ  заглЯнул туда  и  увидел тройку невообразимо забавных
зверЯт.   ђазмером  они  были  с  новорожденных  котЯт,  лапки  у  них  были
коротенькие,  а  хвостики словно  побиты  молью.  €х  рыжевато-бураЯ  шкурка
топорщилась хохолками  и  сосульками,  так  что  они  смахивали на  каких-то
невиданных ежиков.  Џока  Я  их  разглЯдывал,  пытаЯсь понЯть,  что  это  за
зверьки,  они поднЯли мордочки и  уставились на  менЯ.  Љак только Я  увидел
длинные розовые,  словно резиновые,  носы,  Я догадалсЯ,  что это кузиманзе,
причем  совсем  недавно  поЯвившиесЯ на  свет:  глаза  у  них  только-только
открылись,  а  зубов не было вовсе.  ‚ восторге от малышей,  Я расплатилсЯ с
охотником,  но,  когда попыталсЯ научить их  сосать,  в  мою  душу закралось
сомнение:  а  не  взвалил  ли  Я  на  себЯ  непосильное  дело?  Ќи  одна  из
разнокалиберных бутылочек моего  арсенала  не  годилась:  рты  были  слишком
маленькие,  и  пришлось прибегнуть к испытанной уловке -  намотать на спичку
немного ваты,  обмакнуть в  молоко и дать им пососать.  Џоначалу они решили,
что Я -  чудовище, которое садистски стараетсЯ их прикончить. Ћни выдирались
из рук с  диким писком,  а  как только Я ухитрЯлсЯ затолкать ватку им в рот,
они ее в ужасе выплевывали. Љ счастью, они довольно скоро почуЯли, что ватка
пропитана молоком,  и  все  мои мучениЯ остались позади.  Џлохо только,  что
иногда  эти  крошки,   неистово  набрасываЯсь  на  еду,   вместе  с  молоком
заглатывали и ватку, отстававшую от спички.
     Џервое времЯ  Я  держал зверьков в  корзинке возле кровати.  Њесто было
самое удобное,  ведь мне  приходилось вставать и  кормить их  среди ночи.  ‘
неделю они  вели себЯ прекрасно,  по  большей части лежали,  раскинувшись на
подстилке из  сухих  листьев;  были  видны  лишь  тугие  толстые животики да
подрагивающие лапки.  Ќо когда наставал час кормежки,  они начинали отчаЯнно
копошитьсЯ в корзине, громко пища и немилосердно топча друг дружку.
     ‚скоре  у  маленьких кузиманзе выросли  резцы  (теперь они  еще  крепче
вцеплЯлись  в   ватку,   а   значит,   подвергались  еще  большей  опасности
подавитьсЯ),  лапки  у  них  тоже  окрепли,  и  окружающий корзинку мир  все
неотступнее манил их к себе.  Џервое на дню кормление было в то времЯ, когда
Я  пил свой утренний чай;  Я  вынимал их  из  корзинки и  пускал побегать по
кровати,  чтобы они освоились.  “вы,  мне пришлось очень скоро отказатьсЯ от
этого  обычаЯ:  однажды утром,  когда Я  блаженно прихлебывал чай,  один  из
младенцев приметил мою босую ногу, высунувшуюсЯ из-под одеЯла, и решил, что,
если запустить зубы в большой палец,  оттуда потечет молоко. Ћн вцепилсЯ изо
всех силенок в  новую "соску",  а братишки тут же налетели и запустили в мой
палец острые,  как иголки,  зубы -  как бы не прозевать кормежку!  Љогда мне
удалось  снова  водворить их  в  корзинку,  привести в  порЯдок залитую чаем
постель и  утереть забрызганное лицо,  Я  принЯл решение прекратить утренние
"прогулочки" - уж очень они болезненны!
     Ќо  это были лишь "цветочки" -  впереди менЯ ждали новые испытаниЯ.  Ќе
успел  Я  оглЯнутьсЯ,  как  младенцы  превратились  в  настоЯщих  малолетних
преступников,  так что Я поневоле окрестил их "бандитами".  ђосли они как на
дрожжах,  и, когда у них прорезались все зубы, они стали получать вдобавок к
молоку Яйца и сырое мЯсо.  Ђппетит у них был зверский, и всЯ жизнь проходила
в нескончаемых поисках пищи. ‘даетсЯ мне, у них был один девиз: лопай все, а
там разберемсЯ,  съедобное оно или нет!  Ќа закуску они слопали крышку своей
корзинки.  ‘легка заморив червЯчка,  зверьки вылезли наружу и  отправились в
разведку по лагерю.
     Љ  несчастью,  они прЯмиком пустились к  тому единственному месту,  где
могли  нанести максимальный урон  в  минимум времени,  -  к  складу  пищевых
припасов и медикаментов.  Џока Я их разыскивал,  они успели разгрызть дюжину
Яиц и,  судЯ по их виду,  вывалЯтьсЯ в  содержимом.  Ћни задали взбучку двум
свЯзкам бананов и,  очевидно,  одержали победу:  вид  у  бананов был  крайне
помЯтый.  “чинив  бойню  среди  ни  в  чем  не  повинных фруктов,  "бандиты"
двинулись дальше и опрокинули две бутылки с жидким витамином.  ‡атем они,  к
своему полному восторгу,  обнаружили два больших толстых пакета боракса. Ћни
вспороли пакетам брюхо и рассеЯли содержимое далеко вокруг,  не считаЯ того,
что пристало к  их липким от расквашенных Яиц шкуркам.  Љогда Я  добралсЯ до
мародеров,  они  как  раз  собирались хлебнуть  жутко  вонючего и  Ядовитого
дезинфицирующего раствора;  Я  сграбастал их буквально в  последнюю секунду.
‚се они напоминали какие-то несусветные чучела вроде тех фигурок, что бывают
на рождественском торте, только присыпанных не сахаром, а борной кислотой. џ
возилсЯ битый час,  отмываЯ их, потом заточил всю "банду" в более просторную
и прочную корзину - уж оттуда-то, думал Я, им не выбратьсЯ.
     Ќо не прошло и двух дней, как они выбрались и оттуда.
     Ќа этот раз кузиманзе отправились наносить визиты всем обитателЯм моего
зверинца.  „олжно быть,  они  неплохо подзаправились в  чужих  клетках,  где
всегда можно найти превкусные объедки.
     ‚  то  времЯ у  менЯ  жила  крупнаЯ,  необыкновенно красиваЯ обезьЯнка,
которую Я назвал Љолли.  ќто была самочка колобуса,  или гверецы, - одной из
самых  красивых африканских мартышек.  ерсть  у  гверецы  глубокого черного
цвета,  а вокруг тела,  как шаль,  идет белоснежнаЯ грива.  •вост у нее тоже
черный,  с  пышной белой кистью на  конце.  Љолли была кокетливаЯ мартышка и
уйму времени тратила на  уход за своей нарЯдной шкуркой,  а  остальное времЯ
принимала картинные позы то в  одном,  то в другом углу клетки.  Ќа этот раз
Љолли решила провести послеобеденную сиесту на полу своей клетки,  поджидаЯ,
пока Я принесу ей фрукты.  Ћна разлеглась,  как купальщица на плЯже,  закрыв
глаза и благонравно сложив ручки на груди.  Љ несчастью,  хвост ее высунулсЯ
сквозь прутьЯ клетки и  лежал на  земле,  как  черный шелковый шарф с  белой
бахромой.  € как раз когда Љолли забылась глубоким сном,  на сцене поЯвились
"бандиты".
     Љак  Я  уже  говорил,  "бандиты" считали,  что любой предмет,  каким бы
несъедобным он  ни  казалсЯ,  надо прежде всего попробовать на зуб -  просто
так,  на всЯкий случай.  “видев прЯмо перед собой валЯвшийсЯ на земле и Явно
ничейный  хвост,   главарь  "бандитов"  решил,   что  это  новое  лакомство,
свалившеесЯ прЯмо с  неба.  Ћн  бросилсЯ вперед и  вонзил зубы в  аппетитный
кусочек.  „вое братцев,  не терЯЯ времени,  присоединились к нему - налетай,
тут на всех хватит!  ЃеднаЯ Љолли пробудилась от безмЯтежного сна, когда три
пары челюстей,  вооруженных острейшими зубками, впились почти одновременно в
ее  хвост.  „ико вопЯ от  ужаса,  Љолли вскарабкалась к  потолку клетки.  Ќо
"бандиты" не  собирались уступать свою  добычу  без  боЯ  и  сцепили зубы  в
мертвой хватке. —ем выше влезала Љолли, тем выше возносились и "бандиты", и,
когда Я прибежал на вопли несчастной, они болтались в трех футах над землей,
держась зубами за "трос",  -  настоЯщие акробаты. –елых пЯть минут Я пыталсЯ
заставить их разжать зубы,  но они сдались только тогда, когда Я пустил им в
носы папиросный дым и они расчихались. Љ тому времени, когда Я снова посадил
преступников под замок, на Љолли было жалко смотреть.
     џ  решил,  что надо сделать длЯ "бандитов" настоЯщую клетку,  если Я не
хочу,  чтобы они своими вылазками сеЯли панику среди моих зверей. џ соорудил
прекрасную клетку со  всеми удобствами.  Ќа  одной половине была  просторнаЯ
спальнЯ,  на другой - площадка длЯ игр и столоваЯ. ’ам было две двери: через
одну  Я  мог  просунуть руку  в  спальню,  через  другую -  положить корм  в
столовую.  Ќо  кормить зверЯт было очень трудно:  стоило им  заметить менЯ с
тарелкой,  как они сбивались в  кучу возле дверцы,  вереща от нетерпениЯ,  а
когда  дверь  приотворЯлась,  они  всем  скопом вырывались оттуда,  вышибали
тарелку у менЯ из рук и летели вместе с нею на землю,  где все смешивалось -
кузиманзе,  кусочки сырого мЯса, сырые Яйца и потоки молока. Љогда Я пыталсЯ
поднЯть их,  они частенько менЯ кусали -  не  со  зла,  а  просто по ошибке,
принЯв мои  пальцы за  нечто съедобное.  „а  уж,  кормить "бандитов" было не
только накладно,  но  и  очень больно.  Џока Я  не  доставил их в  целости и
сохранности в  Ђнглию,  они кусали менЯ вдвое чаще,  чем любой другой зверь,
какого Я  вообще когда-нибудь держал.  Џризнаюсь,  Я с искренним облегчением
поместил их в зоопарк.
     Ќа  другой день после их водворениЯ на новом месте Я  зашел посмотреть,
как  они себЯ чувствуют.  Љузиманзе топали по  огромной клетке с  совершенно
потерЯнным видом,  подавленные массой  незнакомых форм  и  запахов.  "Ѓедные
крошки,  -  подумалось мне,  -  они  совсем расстроились".  Ћни  были  такие
заброшенные,  такие несчастные. Њне стало ужасно жаль своих малышей. џ сунул
палец в  клетку и поманил,  потом позвал их.  Њне казалось,  что разговор со
старым другом их приободрит.  Џора бы мне быть поумнее:  "бандиты" бросились
ко мне со всех ног и вцепились в мой палец,  как бульдоги. џ рЯвкнул от боли
и  с  трудом стрЯхнул с  пальца угрюмую семейку.  Љогда  Я  уходил,  вытираЯ
окровавленную руку, мне вдруг показалось, что Я не так уж горюю, расставшись
с ними.  Љонечно, без "бандитов" жизнь лишена многих острых ощущений, зато и
невыносимой боли можно не опасатьсЯ.


                                ‚ильгельмина

     Џочти все новые знакомые,  услышав, что Я отлавливаю диких животных длЯ
зоопарков,  задают одинаковые вопросы,  в  одном и  том же  порЯдке.  Џервый
вопрос:  это очень опасно?  Ћтвечаю - нет, если вы не натворите каких-нибудь
глупостей.  ‡атем менЯ спрашивают, как мне удаетсЯ поймать животных. Ќа этот
вопрос  ответить потруднее,  потому  что  есть  сотни  способов ловить диких
животных;  подчас никаких традиционных способов нет, и приходитсЯ выдумывать
что-то прЯмо на ходу.  ’ретий стандартный вопрос:  а  вы не привЯзываетесь к
своим животным,  не грустно вам отдавать их после экспедиции?  „а,  конечно,
еще как привЯзываюсь;  порой, когда расстаешьсЯ с существом, прожившим рЯдом
с тобой восемь месЯцев, просто сердце разрываетсЯ.
     €  ведь бывает же,  что  совершенно неожиданно длЯ  себЯ отдаешь сердце
самому несообразному животному,  какому-нибудь маленькому чудищу,  которое в
обычной обстановке вызвало бы у тебЯ прЯмо противоположные чувства. Ћдним из
таких существ, помнитсЯ, была ‚ильгельмина.
     ‚ильгельмина  -  это  самка  хлыстоногого скорпиона,  и,  если  бы  мне
сказали,  что  настанет день,  когда Я  почувствую хоть  малейшую симпатию к
хлыстоногому скорпиону, Я бы ни за что не поверил. €з всех населЯющих земной
шар живых существ хлыстоногие скорпионы самые несимпатичные. „лЯ тех, кто не
обожает пауков  (а  Я  именно  такой  человек),  хлыстоногий скорпион просто
воплощение ужасного кошмара.  Ћн  похож  на  паука размером с  грецкий орех,
расплющенного паровым катком в тонкую, как вафлЯ, лепешку. ‹епешка топыритсЯ
во все стороны бесчисленными,  на первый взглЯд,  угловатыми лапами, занимаЯ
окружность с суповую тарелку.  ‚ довершение всего возле головы,  если только
можно  сказать,  что  у  подобного  созданиЯ  есть  голова,  находитсЯ  пара
неимоверно длинных,  похожих на хлысты ног,  которые у  взрослого экземплЯра
достигают длины  в  двенадцать дюймов.  ќти  существа  способны скользить по
любой поверхности с  неслыханной резвостью -  вверх,  вниз,  в  сторону -  и
заталкивать свое отвратительное тельце в  трещины,  куда не  поместилсЯ бы и
кусочек папиросной бумаги.
     ‚от  что  представлЯет собой  хлыстоногий скорпион,  и  длЯ  всех,  кто
терпеть не может пауков,  это просто сущий дьЯвол.  Љ счастью, он совершенно
безобиден - если у вас здоровое сердце.
     ‘  родичами ‚ильгельмины Я  впервые свел знакомство в тропических лесах
‡ападной Ђфрики,  где ловил животных. ‚ тех местах охотитьсЯ всегда трудно -
по множеству причин.  ‚о-первых,  деревьЯ там настоЯщие великаны, высотой до
ста  пЯтидесЯти футов,  с  толстенными стволами,  что  твоЯ фабричнаЯ труба.
‹иства в  их кронах густа и  обильна,  ветви переплетены лианами и  украшены
паразитическими растениЯми -  настоЯщие висЯчие сады. Ќо все это находитсЯ в
восьмидесЯти -  ста  футах  над  землей,  и  добратьсЯ туда  можно только по
гладкому,  как столб, стволу, без единого сучка до высоты в семьдесЯт футов.
ќто  верхний  горизонт  тропического  леса,  самый  густонаселенный,  где  в
относительной безопасности обитает  множество  животных,  которые  на  землю
спускаютсЯ или очень редко,  или ни разу за всю жизнь. ђасставлЯть ловушки в
пологе  леса  -  дело  нелегкое.  Џорой  все  утро  убиваешь  на  то,  чтобы
вскарабкатьсЯ на дерево и надежно пристроить ловушку.  Ђ когда с облегчением
касаешьсЯ  ногой  земли,   проклЯтаЯ  ловушка  сама  собой  захлопываетсЯ  с
торжествующим лЯзганьем,  и  весь изнурительный процесс приходитсЯ повторЯть
заново.  ‚от  почему,  мирЯсь  с  печальной необходимостью ставить ловушки в
кронах,  вы  всегда мечтаете отыскать менее  трудоемкий способ ловить нужных
вам  животных.  Ћдин  из  самых  интересных и  добычливых способов  ловли  -
выкуривание обитателей гигантских стволов.
     “ некоторых лесных великанов,  с виду совершенно крепких и надежных, на
самом деле внутри находитсЯ дупло, иногда во всю длину. ’акие деревьЯ и надо
разыскивать,  хотЯ это вовсе не  просто.  ‡а  день можно найти от  силы штук
шесть, и только одно из них принесет после подкуриваниЯ приличный улов.
     Џодкуривать дуплистое дерево -  настоЯщее искусство.  „лЯ начала,  если
понадобитсЯ,   нужно  расширить  отверстие  внизу  и  разложить  возле  него
небольшой костер из сухих веток. ‡атем надо послать двух африканцев наверх с
сетЯми -  они загораживают все щели и дыры в коре, после чего устраиваютсЯ в
тех точках,  где могут выскочить всполошенные животные. Љогда все готово, вы
разжигаете костер  и,  как  только  ветки  хорошенько занЯлись,  наваливаете
сверху огромную охапку свежей зеленой листвы.  Ћгонь тут же  глохнет,  но от
костра поднимаетсЯ столб густого,  едкого дыма. ѓромадный полый внутри ствол
создает отличную тЯгу,  как фабричнаЯ труба, и дым бурно устремлЯетсЯ вверх.
Џока не разожжешь костер,  просто не представлЯешь себе,  какое бесчисленное
множество дыр и  щелей в  древесном стволе.  ѓлЯдЯ вверх,  вы  видите тонкий
завиток дыма,  чудом возникающий на коре футах в двадцати над землей,  -  он
просочилсЯ через едва видимую щелку;  а  немного погодЯ еще на  десЯть футов
выше из трех дырочек,  как из крохотных пушек,  вылетают новые облачка дыма.
‘ледЯ  глазами  за  вьющимсЯ  над  корой  дымком,  вы  контролируете процесс
подкуриваниЯ. …сли дерево попалось удачное, наблюдениЯ внезапно обрываютсЯ в
тот момент,  когда дым достигает примерно середины ствола,  - тут начинаетсЯ
всеобщее бегство и только смотри не зевай.
     ’акое полое дерево,  населенное живностью, очень похоже на многоэтажный
дом.  ‚  квартирах первого  этажа,  например,  обитают гигантские сухопутные
улитки,  размером с  Яблоко,  которые вылезают из укрытиЯ со всей скоростью,
доступной улиткам  в  минуту  бедствиЯ.  ‡а  ними  следуют животные,  то  ли
предпочитающие бельэтаж, то ли не умеющие лазать: крупные лесные жабы, спины
у  которых цветом и  узором напоминают сухой лист,  а щеки и бока -  Яркого,
чудесного цвета красного дерева.  Ћни  вразвалочку вылезают из-под  корней с
уморительно высокомерным и  возмущенным видом,  а  на  открытом месте  вдруг
припадают к земле и озираютсЯ с трогательной беспомощностью.
     Џринудительно  выселив  нижних  жильцов,   приходитсЯ  подождать,  пока
обитатели верхних этажей доберутсЯ до отверстий внизу ствола.  Џервыми почти
всегда  выползают  гигантские многоножки -  забавные  созданиЯ,  похожие  на
толстенькие,  тугие сардельки с  бахромой бесчисленных ножек на  брюшке.  џ,
признатьсЯ,  питаю слабость к  этим  безобидным,  довольно глупым существам.
Џотешнее  всего  наблюдать,   как  такаЯ  сарделька,  оказавшись  на  столе,
бросаетсЯ со  всех ног вперед,  добираетсЯ до краЯ и,  даже не замечаЯ,  что
опора  уходит  из-под  ног,  неистово молотит в  воздухе ножками,  продолжаЯ
двигатьсЯ  в  пустоту  до  тех  пор,  пока  не  начнет  сгибатьсЯ  вниз  под
собственной тЯжестью.  ’огда,  наполовину  висЯ  над  пропастью,  многоножка
замирает, обдумываЯ положение, и, очевидно, смекает, что не все в порЯдке. €
вот,  начинаЯ с самой последней пары ног, она дает задний ход, подтЯгиваетсЯ
на стол, чтобы, добравшись до другого краЯ, повторить тот же трюк сызнова.
     ЌаступаЯ,  так сказать,  на  пЯтки гигантским многоножкам,  бросаютсЯ в
бегство остальные жильцы верхних этажей:  кто лезет вверх, кто - вниз. ‘реди
них могут оказатьсЯ белки с  черными ушками,  зеленой шкуркой и  изумительно
красивым  огненно-рыжим   хвостом;   серые  гигантские  сони   сломЯ  голову
выскакивают из  дупла,  а  пушистые хвосты тЯнутсЯ за ними,  как струи дыма;
вылезает  парочка  буш-бэби  с  громадными  удивленными глазами  и  тонкими,
дрожащими ручками, словно у древних старичков. € само собой, масса различных
летучих мышей: