ской рассеЯнностью? ‡автра же возьмите
свои слова обратно и сделайте это официально: чтобы все газеты раструбили об
этом. ‚ы  нашли  паспорта на улице и не успели донести их  куда следует.  ‚ы
что,  не  знаете,  что именно так  и  поступают,  когда ловЯт  с  чем-нибудь
неприличным - вроде  оружиЯ или наркотиков.  —то вы тогда, Ђбрам, понимаете?
Џроглотите эту записку,  не  оставлЯйте ее в своих бесчисленных  карманах  и
ждите следующих указаний. ‘ами ничего не предпринимайте".
     ‡аписка  была ругательскаЯ и  содержала антисемитские нотки, совершенно
не  свойственные  ни  советской  общине  в  Љитае, где  русские сами были  в
меньшинстве,  что не располагало к национальному чванству, ни “правлению, по
коридорам которого ходило столько же лиц иностранного происхождениЯ, сколько
их ходит по улицам †еневы или ЃазелЯ. ќто означало, что она была надиктована
свыше, где  могли позволить себе  что угодно. ќто было уже совсем  плохо, но
џков, большой оптимист,  вообразил, что раз ругают,  значит готовы помочь, а
бранью лишь спускают пар и взрыхлЯют  почву длЯ  последующего вмешательства,
требуЯ с его стороны полного подчинениЯ.
     ‘ этой успокоительной мыслью он заснул, готовЯсь  к очной ставке с ‹о и
надеЯсь,  что она пройдет столь же гладко, как  с ‚анг,- в спЯщей голове его
строились в шеренгу слова, опровергающие его собственные недавние показаниЯ.
Џоскольку те и  другие были ложью,  сочинЯть и брать их назад  было в равной
степени нетрудно.
     Ќа следующий  день судебного разбирательства  не  было:  англичане,  не
свЯзанные  в этот  раз обещаниЯми высокопоставленным китайцам, готовились  к
допросу ‹о  и  проводили  у него  на  квартире основательнейший обыск.  џков
вызвал к себе в камеру судью –инЯ,  но  тот не соизволил к  нему  ЯвитьсЯ, и
дезавуациЯ  собственных показаний  произошла днем  позже,  когда судьЯ  –инь
выспалсЯ и пришел-таки на заседание, созванное по требованию джентльмена без
роду и племени - то чересчур молчаливого, то не ко времени говорливого.
     "1. ‡аЯвление, сделанное мною  в суде вчера  -  то есть уже позавчера,-
писал по-английски џков, и  специалист по сравнительному Языкознанию  мог бы
уловить русские  обороты в построении его английской речи,- было от начала и
до  конца ложным и вымышленным".- џков разбил выступление на пункты, считаЯ,
что так лучше доходит до слушателЯ,- возможно, это шло и от старой партийной
традиции,  подкреплЯвшей тезисы  цифрами.- "2. ‚следствие  полного истощениЯ
нервов  и  вытекающего  из   него  болезненного  состоЯниЯ,  граничившего  с
галлюцинациЯми, люди, задержавшие менЯ и втЯнувшие менЯ в провокацию, сумели
внушить  мне свою точку зрениЯ и заставить менЯ выступить с ней как со своей
собственной. 3.  џ  ни разу не был в советском  консульстве,  не обронил  ни
слова  в разговоре с его  сотрудниками,  ни разу не встречалсЯ с ними.  џ не
крал  найденные  при мне паспорта. џ их  нашел  на  улице  маршала Џетена во
французской концессии в 5 часов пополудни в четверг 4 маЯ и собиралсЯ, но не
успел сдать в полицию. 4. Џротив менЯ ведетсЯ нечестнаЯ игра, осуществлЯетсЯ
крупномасштабнаЯ  провокациЯ, имеющаЯ целью ложно свЯзать менЯ  с  советским
консульством, но Я не знаю ни одного его сотрудника и никогда не имел с ними
дела. ‡адача полиции - установить тех,  кто украл документы,  найденные мной
на  улице. ‚место  этого  она  присоединилась  к моим  грЯзным  очернителЯм,
поставившим перед собой задачу моего физического устранениЯ, к их махинациЯм
и проискам".
     „альше была дата и, вместо подписи - "•а". ЌеЯсно, что он  имел в виду,
но газеты, опустив  "а",  начали  именовать его отныне  то  Њистером  •., то
"Ќеизвестным красным".
     џков, как  было  велено,  настоЯл  на  внесении  заЯвлениЯ  в  протокол
судебного  заседаниЯ и с  важным видом  подал  его стенографу. Ќа  заседание
пришел Џрокофьев - как всегда, неприметный на вид  и неброский. …му хотелось
еще раз взглЯнуть на  противника: чтобы освежить свои впечатлениЯ и  оценить
его  нынешние  силу и  выдержку. Ћн  осталсЯ  озабочен  увиденным. ‚  џкове,
который  не уделил ему  никакого вниманиЯ,  не убавилось, а лишь прибавилось
внутренней  злости  и  упрЯмства. Ќо  его  меморандумом, состоЯщим из многих
пунктов, Џрокофьев осталсЯ доволен, и это  высветилось на его лице, нарочито
бесцветном и  невнимательном.  ќта игра чувств  не ускользнула  и от џкова и
чуть  не  ввела  его в заблуждение: он  вдруг подумал, что  передачу записки
организовал не кто  иной, как этот перевербованный белый, но, слава богу, он
поостерегсЯ от каких-либо шагов в его сторону.  Џрокофьев мог иметь и другие
причины ликовать и радоватьсЯ.
     ’ак оно  на самом  деле и  было.  ЋбрадовалсЯ  он тому, что с  запиской
получал  достаточно  пространный  образец почерка  задержанного,  с  помощью
которого можно было идентифицировать пометки  на полЯх и надписи на листках,
найденных в его карманах,  и в  бумагах ‹о, обнаруженных у того дома. „о сих
пор записи были слишком  кратки и разрозненны, чтоб можно  было  утверждать,
что  они  написаны  одним  человеком.  ‚  частности,  наиболее  интересующий
Џрокофьева  список  лиц,  причастных  к  коммунистической  деЯтельности,  за
которыми велось  активное  наблюдение, был снабжен  загадочной  пометкой "от
дантиста". Џрокофьеву было Ясно, что написана она той же рукой, что и список
расходов на апрель, найденный при џкове и несомненно ему принадлежавший,  но
эксперты говорили  лишь  о сходстве, а не об идентичности почерков, ссылаЯсь
на  краткость  текстов;  теперь  они  смогут   судить  обо  всем  с  большей
определенностью.
     Џосле  обысков на  столе  у  Џрокофьева  вырос  ворох бумаг,  требующих
надлежащего прочтениЯ.  Љроме  блокнота  расходов  в бумажнике  џкова  нашли
записную   книжку,   состоЯвшую   из  разрозненных   слов   на   английском,
перемежавшихсЯ  рЯдами цифр: они могли означать что угодно, но не могли быть
расшифрованы   без   помощи   автора  -   стало   быть,  не  могли   служить
доказательством его вины, но лишь указанием  на необычайно скрытный характер
его  деЯтельности.  ‚о  времЯ первого  обыска, когда  џков  сидел  и  мрачно
смотрел,  как  исследуют  содержимое его карманов, молодой  детектив спросил
его, что означают эти слова и цифры,- џков, ни минуты не раздумываЯ, сказал,
что  вспоминал  иностранные слова и записывал, сколько секунд  ему длЯ этого
требовалось. ‚ерсиЯ  была настолько нелепа и  неправдоподобна,  что  молодой
сыщик ей  поверил,-  только  Џрокофьев  неодобрительно покачал  головою:  не
коллеге, а задержанному - мол, чем  вы только  не гнушаетесь,  на что  џков,
разумеетсЯ,   ответил   лишь   презрительным   молчанием.  ‘писок   расходов
задержанного,  написанный  его жесткой, уверенной рукой,  велсЯ  с  дотошной
мелочностью: будто хозЯин,  человек далеко не  бедный,  должен  был отдавать
кому-то отчет в самых  мизерных своих затратах.  Џрокофьев  отметил это  про
себЯ: такие находки не пришьешь  к делу, но длЯ следствиЯ они  бывают важнее
других  улик  и  доказательств.  Ѓыла еще одна  заинтересовавшаЯ  Џрокофьева
бумага с  китайскими  иероглифами: над ними  Њистер •. написал своей  рукой:
"Ђдрес человека из  ‘ычуани". ‚низу  адреса  не  было:  џков, не знаЯ Языка,
ошибсЯ, но  дело было  не в этом. "—еловек  из ‘ычуани" был у  Џрокофьева на
слуху  и,  насколько  он  помнил, был  псевдонимом  одного из  руководителей
шанхайской  компартии,  постоЯнно  менЯвших  свои   адреса,  но  не  клички;
задержанный  хотел,  видно,  разыскать его  в  последние  смутные дни  и  не
надеЯлсЯ на  свою  памЯть;  Џрокофьев  тоже  не был  в  состоЯнии  запомнить
китайские иероглифы  и  потому не  винил  его  в нарушении  конспирации.  Ќо
вообще-то Њистер  •. был  слишком рассеЯн длЯ своей профессии - и,  странным
образом,  длЯ  Џрокофьева  это  тоже  было  подтверждением  его  российского
происхождениЯ.    Ћн   знал   по   себе,   что    в   ђоссии    теперь   нет
шпионов-профессионалов  - есть одни одержимые  фанатики,  плохо  ладившие  с
требованиЯми  своей  профессии.  Џри  арестованном  была  также   свЯзка  из
семнадцати  ключей, что  многовато  длЯ  горожанина, не имеющего подворьЯ  с
амбарами,  и четыреста двадцать американских долларов в  удобных  десЯти-  и
однодолларовых купюрах - тоже сумма,  которую  обычные  граждане с собой  не
носЯт, потому что в ходу давно были банковские чеки.
     ‚ собранном  материале было, таким образом, много  зацепок и  отправных
точек длЯ  расследованиЯ, но не  было  прЯмых улик, и Џрокофьеву  предстоЯла
труднаЯ работа.  Њало  того,  что главный  обвинЯемый стоЯл стеной  и на его
сотрудничество  нечего  было   рассчитывать,  надо   было   еще   преодолеть
сопротивление  китайцев,  которые  юлили до последнего и,  припертые в угол,
менЯли  показаниЯ, признавали одно,  упорствовали  в  другом, находили новые
рубежи  обороны,  за  которые  цеплЯлись с  таким же непреоборимым и  внешне
бессмысленным упрЯмством. Ћни никогда не ломались до  конца, не признавались
во всех грехах сразу, не  рвали на себе  рубаху и на саму смерть шли, словно
разыгрываЯ театр и не желаЯ выходить из роли, которую иногда сами  менЯли по
ходу спектаклЯ, как актеры традиционного китайского театра с переодеваниЯми.
Љ тому же  ‚анг  сразу вывели из  игры, а Џрокофьев был  уверен, что если бы
мандарины не сговорились за его спиной, он  бы в полной  мере использовал ее
след:  в  конце концов, детективы  опознали ‚анг  в девушке,  приходившей  к
госпоже ‹ю  накануне  ее побега.  ‘ам  побег  тоже  был загадочен. „етективы
говорили, что оставили госпожу одну, потому  что  погнались  втроем  за тем,
кого посчитали  ее  мужем.  „воих  длЯ  его  поимки  было  бы  действительно
маловато, и госпожа ‹ю  воспользовалась данным ей шансом, но сделала она это
безусловно не без посторонней помощи. Џрокофьев не  в первый раз сталкивалсЯ
с  таким  поворотом дела.  ‘колько-нибудь высокопоставленные особы  с  обеих
сторон обладали  удивительным даром  исчезать  из-под носа преследователей -
ловилась  и гибла мелочь,  до которой никому не было дела. ‚ерхушка  с обеих
сторон,  видно, знала  друг  друга и  в  последний  момент  выводила  старых
знакомцев  из-под удара  - может быть, руководствуЯсь при  этом  собственной
безопасностью. …го генерал сказал ему, чтоб он не хлопотал лишнее. €х задача
- установить свЯзь "Љрасного незнакомца" с китайской разведывательной сетью,
материалы длЯ этого  собраны; если он не  назовет себЯ и не окажетсЯ  ничьим
подданным, его передадут в китайский трибунал и там от него рожек и ножек не
останетсЯ.  ‚от и  всЯ работа, но  Џрокофьев  делал ее с  тройным  усердием:
боЯлсЯ, что не  соберет достаточно улик  длЯ того, чтоб незнакомца (которого
он  так  же  глубоко и проникновенно чувствовал,  как если бы  тот  был  его
соседом  по лестнице)  осудили,  как  он  того  заслуживает. …го  английский
начальник, у которого была географическаЯ фамилиЯ  ќверест, с  высоты своего
положениЯ не пенЯл  ему за это: в конце концов, каждый русский на его памЯти
вынашивал месть и мучилсЯ, в свЯзи с этим, старой, неизжитой ненавистью.
     Ђнгличане,  впрочем,  тоже  были по-своему педантичны. €зъЯтые у  џкова
паспорта были в  первый  же день переснЯты и трижды перепроверены. ‚се  они,
как  уже было сказано, были отданы незадолго до их исчезновениЯ  в советское
консульство  длЯ  проставлениЯ  транзитной  визы. „ва  из  них  принадлежали
почтенным,  преуспевающим  французским негоциантам,  едущим  в …вропу  через
относительно дешевую ’ранссибирскую магистраль; третий - чешской музыкантше,
котораЯ аккомпанировала более удачливой подруге в гастролЯх в џпонии, но  та
неожиданно  умерла,  и  она вынуждена  была вернутьсЯ  в  —ехию;  владельцем
четвертого был  двадцатидвухлетний  китаец из  ’ЯньцзинЯ,  именовавший  себЯ
предпринимателем.  Џолковник  ќверест этим  не  удовольствовалсЯ,  но  пошел
дальше и  велел  проверить  первую версию показаний задержанного:  вдруг тот
вначале  сказал  правду  и   теперь  русские  скрывают  неприЯтную  длЯ  них
внутреннюю кражу. Ћн запросил у своих подчиненных ни  больше,  ни меньше как
список служащих советского консульства: нет ли  среди них лиц подозрительных
на совершение подобного деЯниЯ,- решил, видимо, помочь ‘оветской ђеспублике.
‘писок  ему дали:  там  были  указаны  все,  кто  работал в консульстве  и в
свЯзанных с ним  коммерческих фирмах: кто, когда,  зачем  и на чем прибыл на
китайскую  территорию. ќверест поглЯдел на новую гору  бумаги, высокую,  как
его тезка в ѓималаЯх,  махнул рукой, но  распорЯдилсЯ все-таки  пришить ее к
делу: авось, когда-нибудь пригодитсЯ.
     Џаспорта  были как шило в мешке: отовсюду торчали и  всем мешали - џков
всем задал работу. €х требовали русские: надо было ставить визы и отправлЯть
людей дальше - но идти за ними в полицию они не хотели: чтоб не привлекать к
себе лишнего вниманиЯ и не замарыватьсЯ в  прессе.  —ерез день после  ареста
џкова,  когда  вечерние газеты разгласили весть о  поимке вора с паспортами,
похищенными в  советском  консульстве,  вице-консул ‘‘‘ђ  Њ.‚.  Њиликовский,
прекрасно знавший, кого задержали, обратилсЯ в шанхайскую мэрию с просьбой о
возвращении  документов  длЯ  совершениЯ  необходимых  консульских действий.
ЊэриЯ с  почтением  отвечала,  что  готова  сделать это,  но  просит,  чтобы
консульство  прислало  человека, который  бы  заполнил  необходимые в  таких
случаЯх   запросы  и   дооформил  дело,  возбужденное  против   сознавшегосЯ
похитителЯ.  Њиликовскому предлагали,  таким  образом,  начать  дело  против
собственного  шпиона  -  он  ответил  мэрии,  что  в  консульстве  такое  не
практикуетсЯ.  ’огда-то  и   раздалсЯ  грозный  окрик  сверху,  который   из
похитителЯ сделал человека, подобравшего на улице то, что должно было лежать
там до прихода полицейского. ЏоказаниЯ задержанного были изменены, это  тоже
прозвучало во всех вечерних  выпусках - Њиликовский  обратилсЯ в  полицию  с
новым прошением: если паспорта найдены  и не ЯвлЯютсЯ объектом преступлениЯ,
то не проще ли  отдать их в консульство, не чинЯ  дальнейших препЯтствий.  ‚
конце  концов паспорта  отдали  - троим иностранцам поставили  визы,  и  они
покинули   тревожную  китайскую   землю,  а  четвертый,   китаец,  настолько
перепугалсЯ, что за паспортом не ЯвилсЯ и  из страны  не  уехал:  видно, ему
было  что  скрывать,  и  он  стал предметом отдельного  рассмотрениЯ  -  как
англичан, так и собственной контрразведки.
     Ћбыск  у ‹о  дал  следователЯм  много  разнородного материала,  который
трудно  было  сразу, с  ходу,  оценить и должным  образом  интерпретировать.
‚начале  внимание сыщиков остановилось  на тетради, в  которую  ‹о выписывал
примеры из английского учебника: все они звучали  одинаково воинственно, как
армейские  команды:  "ќто ключеваЯ позициЯ района",  "Ќеотступно  следите за
происходЯщим", "“спех венчает  дело" - трудно было представить себе, что это
невинные  упражнениЯ  в  английском,  а  не ключевые фразы  длЯ  расшифровки
военных донесений.  Ќа самом деле  ‹о,  как было уже  сказано,  был  большой
фантазер  и любил поважничать не только на людЯх, но еще больше  перед самим
собою: что он имел  в виду, выписываЯ из учебника эти фразы, было только ему
известно - наверно, воображал  себЯ фельдмаршалом. ’о же со списком Японских
атташе и консулов:  детективы накинулись  на него,  посчитав, что  напали на
след  большой  и разветвленной  шпионской  сети.  Џрокофьев, участвовавший в
обыске,  как  и в  случае с  паспортами, пренебрег  этой  чересчур  Яркой  и
бросающейсЯ в глаза уликой и занЯлсЯ делами куда  более земными и житейскими
- прежде всего  тетрадью расходов, котораЯ  у шпионов более  содержательна и
обстоЯтельна,  чем у прочих смертных:  с ее  помощью они отчитываютсЯ  перед
своими патронами и выбивают из них новые суммы денег. Ќекоторые строки в ней
напомнили  тетрадь   џкова:   повторЯлись  расходы  на  газ,  на  письменные
принадлежности и фотоматериалы, зачем-то в большом количестве понадобившиесЯ
скромному преподавателю английского. Ѓыли и другие общие  цифры: три выплаты
некой нанкинской девушке,  в  которой Џрокофьев  заподозрил ускользнувшую от
него ‚анг; деньги были  разные: от ста долларов  до пЯтисот, но  так бывает,
когда суммы соответствуют оплачиваемым услугам; кроме того, дождь расходов в
последние  дни  говорил  о панике  и  лихорадочной  активности, обуЯвшей эту
шайку:  она навернЯка была  свЯзана с  разгромом красной  сети в •анькоу,  и
оттуда не зрЯ настаивали на их немедленной выдаче.
     Ќо  это  было  дело  китайцев.  Џрокофьеву  нужно  было  выЯснить,  как
произошла утечка из сыскного бюро: это было уже их внутреннее дело. Ќо и тут
розыски  не  увенчались ничем достойным. ‚ Љитае все  решалось на полутонах:
полууспех-полунеудача - эта страна не любила окончательных решений и потому,
наверно, просуществовала на этом свете столько тысЯчелетий.
     ќксперты  сравнили надпись  "от  дантиста" на  интересующем  Џрокофьева
списке  с  пространной нотой-заЯвлением "Љрасного незнакомца" и на  этот раз
достоверно признали их  написанными одной бестрепетной рукою. ‘ам список был
никудышный,  и составлЯл его человек, ничего  в деле  не понимавший  и почти
неграмотный. ‚озглавлЯла перечень  признаннаЯ  королева легального шпионажа,
американскаЯ   писательница   и   журналистка  Ђгнесса  ‘медли.   Ћна   была
приЯтельницей ‘ун –инлин  и  была известна, в частности,  тем,  что  собрала
досье на всех китайских генералов, включавшие в себе не только сведениЯ о их
профессиональной  пригодности  и  продвижении по службе,  но и  о  житейских
слабостЯх и привычках. Ќо далее  шли совсем уже случайные и даже вымышленные
лица,  и понЯть, как  они попали в эту  подборку, было невозможно.  ‚нимание
Џрокофьева  остановили  две  фамилии, которые  звучали  слишком уж  свежо  и
колоритно. Ћн так и сЯк вертел их, пока не прочел вслух  уходившим со  смены
детективам,-  те сразу  распознали  в  них  двух  героев  модного  Японского
боевика,  недавно  вышедшего  на  экраны:  в  английской   транскрипции  они
изменились  до  неузнаваемости, но на  слух еще определЯлись. ‚идно,  кто-то
ловко приписал их длЯ полноты счета и длЯ округлениЯ гонорара, а неизвестный
покупатель  принЯл  за чистую  монету -  половина  доставлЯемых разведчиками
сведений грешит подобными приписками. Ѓыл еще один  персонаж в этом  списке,
тоже  пострадавший от здешнего  многоЯзычиЯ, но  с ним  произошло, если  так
можно выразитьсЯ,  нечто прЯмо противоположное -  а именно его португальскую
фамилию написали по-китайски и невольно законспирировали  так, что захочешь,
лучше  не  придумаешь. …го  звали ђомео  ЉуньЯ  д'ЂкиньЯ, и участвовал он  в
подпольном игорном  бизнесе, а из  него сделали ‹оо ‰ай Љенга  и пришили ему
коммунистическую деЯтельность: если бы не адрес, Џрокофьев, сам  проверЯвший
этот след, в жизни бы не додумалсЯ до этого. ђезультатом его изысканий была,
во-первых, записка начальству о  состоЯнии дел  в  сыскном  бюро,  на данные
которого до сих пор опирались как на бесспорные,- начальство принЯло записку
к  сведению, но  от существа ее отмахнулось:  как от неисправимого  здешнего
зла,  подобного муссонам. ‚торым  итогом его исследований было  то,  что  он
нашел-таки того, кто составил эту филькину грамоту. ќто  был бывший детектив
бюро,  которого  из-за крайнего  невежества больше не  допускали  к  сыскной
работе, но разрешали подрабатывать в качестве ночного сторожа. Ћн не лазил в
Ящики каталогов, но  списал торчавшие из них  шапки формулЯры: видно, кто-то
наутро хотел проверить листки, показавшиесЯ сомнительными или нуждающимисЯ в
доработке.  ‘тарик,  в  котором  взыграл  дух  прежнего  сословиЯ,  во  всем
повинилсЯ и  покаЯлсЯ -  отказалсЯ лишь назвать  хозЯина пишущей машинки, на
которой  список был  отпечатан: видно,  это был  его  новый работодатель,  с
которым он не хотел ссоритьсЯ. Џрокофьев плюнул на машинку - спросил взамен,
кто  поручил  ему  эту  работу.  ’ут старик  оказалсЯ  уступчивее  и  назвал
представителЯ  уголовного  мира  по  кличке  Љривой Ќож,  хорошо  известного
шанхайской полиции. Џрокофьев  этому  обрадовалсЯ: суды  в Љитае  не любили,
когда политические  преступники прибегали к помощи  уголовников,- это как бы
понижало их в общественном мнении. ‡аказчик в очередной раз сидел в тюрьме -
слава  богу, в  анхае. …го вызвали в  камеру  длЯ допросов, он  был  крайне
недоволен этим, потому что прервал игру  в кости. ‘ трудом вспомнив, о каком
заказе шла речь, он сказал через переводчика,  что сам он подобных поручений
не  дает,  а сделал  это ЃродЯга ‹и, который  сидит  в тюрьме в другом конце
города, и господин судьЯ может туда проехатьсЯ, если хочет, а ему нужно идти
назад, потому  что всем известно, что кости не выносЯт  разлуки,  уносЯщей с
собой  игорное счастье. Џрокофьев вздохнул,  поехал на  другой конец города,
узнал, что  ЃродЯга ‹и сидит  безвылазно уже четыре года,  повернулсЯ,  чтоб
уйти, но охранник, важный, как все  стражи мира,  а  китайцы в  особенности,
сказал  со значительным видом, что ЃродЯга  ‹и -  такой  проходимец,  что из
тюрьмы может и Яичницу заказать, и  убрать кого  захочет. ЃродЯга ‹и в кости
перед   вызовом   не   играл,   поэтому   в   полной   мере   воспользовалсЯ
предоставившейсЯ ему возможностью  порисоватьсЯ и покрасоватьсЯ. Ќи о  каком
списке  коммунистов  он  не  знает -  не знает даже, что это за птицы такие,
коммунисты, но это все Љривой нож, он вешает на него все подрЯд в  последние
десЯть лет, и ЃродЯга ‹и за все это рассчитаетсЯ - дайте ему только выйти на
свободу, и прочаЯ и прочаЯ. Џрокофьев уехал не солоно хлебавши.
     Џарадокс дела  заключалсЯ  в  том, что спроси  Џрокофьев џкова  об этом
списке  и захоти  тот вдруг помочь  ему, то и он бы ничего  не  вспомнил. Ћн
припомнил бы только,  да  и то  -  смутно, что искал способ наладить свЯзи с
сыскными агентствами,  чьи сотрудники (он знал  это  по  европейскому опыту)
охотно продают  свою работу нескольким  покупателЯм сразу:  этим достигаетсЯ
большаЯ рентабельность производства. ‚ ѓермании џков завербовал трех филеров
специального отдела  полиции,  которые с превеликим  удовольствием продавали
ему  то,  что  делали  бесплатно  по  месту работы:  там  был оклад, а здесь
сдельщина. Ќаверно, так могло  быть  и в Љитае. Ќо  здесь  вечно приходилось
прибегать  к помощи  посредников -  из-за незнаниЯ Языка и  еще  потому, что
китайцы, за исключением высокого начальства,  не  жаловали иностранцев и  не
хотели  вступать с  ними  в  деловые  отношениЯ: видно,  действовали вековые
запреты, карающие смертной казнью такое сотрудничество. Џосредники же сплошь
и  рЯдом были недобросовестны  - хотЯ и блюли вечный этикет, лицедействуЯ  и
изображаЯ такое старание, какого в мире нигде не больше встретишь. Ћн как-то
разговорилсЯ с видным местным  коммунистом и  выразил  желание  иметь списки
лиц,  за  которыми охотитсЯ  полициЯ.  —ерез  неделю  к  нему  пришел  некий
заговорщик,  протЯнул  эту  самую  бумагу, которую  держал  сейчас  в  руках
Џрокофьев, и  картинно  замер в ожидании  вознаграждениЯ.  џков, имеЯ дело с
китайцами, никогда  не мог угадать  по  их  лицам, достаточную  ли сумму  он
заплатил  или оставил их в  накладе. ‚от  и  на этот раз -  китаец застыл  с
миной, свойственной скорее разочарованию, чем  удовлетворению, но это ничего
не значило: он мог переплатить вдесЯтеро - выражение лица  было бы таким же.
ѓость   собралсЯ  уходить,  џков   спросил   его,  как  быть  со  следующими
поступлениЯми. ’от, импровизируЯ на ходу, сказал,  что в течение двух недель
к  нему  придет  новый  человек и ему нужно  будет показать этот  список, на
котором надо написать от руки  "от дантиста". "Џо-китайски?"- спросил сбитый
с толку џков  - вместо  того,  чтоб спросить,  почему "от дантиста", на  что
китаец ответил, задумавшись на  миг: "Њожно и по-английски.  ќто пароль" - и
был  таков.  ќто о надписи.  џков  положил список в карман, забыл  о нем,  и
теперь над ним ломал голову Џрокофьев.
     „ни между тем шли, следствие рыло џкову могилу, но делало это  чересчур
неспешно,   врастЯжку.  ‹о   давно   уже  передали  учанскому  трибуналу,  а
относительно џкова Џрокофьев  убедил начальство в том, что с ним не  следует
спешить  и  расставатьсЯ, пока  не соберетсЯ  достаточное количество улик  и
неотразимых  доказательств,-  не  хотел  выпускать  его  из  своих  железных
объЯтий. џкова  вызывали несколько раз к судье: длЯ того, чтоб  услышать  от
него, не  изменил ли он своей  позиции  и не хочет ли назвать  себЯ  и  свою
страну,-  внешне ничего более не  происходило. “чанский военный суд требовал
его выдачи, муниципальный адвокат, по должности, заступалсЯ  за него и был в
это времЯ его единственным защитником.  ќто был европеец, настроенный против
всех китайцев, вместе взЯтых, и против китайского суда в особенности:
     - ‚ соответствии с 9-й статьей Љонституции Љитайской республики,- нудил
он  на  заседаниЯх,- во-первых,  никто,  не состоЯщий на военной службе,  не
подлежит суду  военного трибунала.  Њой  обвинЯемый  на  военной  службе  не
состоит, и потому такаЯ передача незаконна. ‚о-вторых, до сих пор надлежащим
образом не установлен факт совершениЯ противоправных действий вне территории
сеттльмента,  как  того  требует  ‘оглашение о взаимной выдаче преступников.
…динственное, что вменЯют в  вину главному обвинЯемому,- это присутствие при
нем документов, которые  могли быть  использованы  в  незаконных  целЯх  вне
интересующей нас территории.  Ќо  доказательств такого использованиЯ  нет  -
если  же  они  только   готовились  к  подобному  применению  на  территории
сеттльмента, то и в  этом случае преступление,  если оно  имело  место, было
совершено  на территории, подлежащей юрисдикции  данного суда, и не подлежит
рассмотрению  в  иных судебных  инстанциЯх.  ‚-третьих  и  в  последних,  не
установлена личность неизвестного иностранца. Ѓлагодарю, ваша честь.
     - Ђ когда ваш подопечный соизволит наконец раскрыть свое  происхождение
и национальность - и вообще скажет нам, кто он и откуда.
     Ђдвокат обратилсЯ с немым вопросом к обвинЯемому.
     -  Љогда придет времЯ, Я дам такие сведениЯ,- неколебимо  отвечал тот.-
Џока такое времЯ не настало.
     - ‘просите его,-  снова обратилсЯ через адвоката судьЯ,  предпочитавший
говорить  с  џковом  через посредника,-  знает ли он,  что,  не  сообщаЯ эти
сведениЯ, он  подвергает  себЯ реальной  угрозе быть  переданным  китайскому
военному трибуналу?  - –инь  повторЯлсЯ, но в суде это обычное Явление.- Џри
установлении принадлежности  его  к  европейским странам  он  будет  передан
национальному  суду, который определит меру его  наказаниЯ  и  который,  как
правило,  легче  смотрит  на преступлениЯ, совершаемые  в  Љитае,  чем  наши
судебные органы.
     Ђдвокат  повернул  голову  к  џкову  за  разъЯснениЯми  -  тот  осталсЯ
непреклонен:
     - Љогда придет времЯ, Я сообщу о себе  все,  что вас интересует и что Я
сочту нужным. Џока существует рЯд обстоЯтельств, этому препЯтствующих...
     Џосле такого обмена любезностЯми его отводили в камеру...
     Ћтвечал-то он  с  неколебимой твердостью,  но в душе его росла тревога.
Џрошло две недели, а –ентр, после памЯтного своей грубостью окрика, не давал
о  себе знать, хотЯ имел такую возможность.  Ћхранник, принесший записку, не
отвечал на вопросы, светившиесЯ в глазах заключенного,- напротив, вел себЯ с
ним  высокомерно  и  пренебрежительно:  как  с тем, кого бросили на произвол
судьбы оставшиесЯ  на воле подельники. Њогло, конечно,  случитьсЯ и так, что
свЯзь  с  тюрьмой  по какой-либо  причине  оборвалась,  но  на  такой случай
существовал чрезвычайный, авральный, способ  свЯзи. ‚  одной из  двух газет:
одной  сугубо  благопристойной,  почти  официозной,  другой  более  дешевой,
вечерней - помещалось объЯвление  определенного содержаниЯ: в зависимости от
того, что хотели передать  попавшему в беду товарищу. •отЯ на это было  мало
надежды, џков затребовал газеты в камеру, отдаваЯ предпочтение  двум органам
печати  и  ссылаЯсь  при  этом  как  на  личные  обстоЯтельства,  так  и  на
международное право тюремных  узников. ѓазеты ему дали, но, знаЯ эту уловку,
не хуже  его  проштудировали  и проверили  все,  что  было помещено  в обоих
изданиЯх,-  от  брачных  объЯвлений  до  состава  редакции  и  инициалов  ее
сотрудников.   Ќи   џков,   ни  люди   Џрокофьева   не   обнаружили   ничего
примечательного: из  номера в номер печатались  одни и те же рекламы крупных
фирм,  в них не  менЯлось  ни  запЯтой,  ни  штриха над неизбежными  даже  в
европейских изданиЯх китайскими иероглифами.
     џков начал  нервничать. „рузьЯ  могли хотЯ бы  скрасить его стол:  рис,
благороднейший из  существующих на земле злаков, превращалсЯ после обработки
его здешними поварами  в изощренную, на китайский манер,  пытку,  склонЯющую
обитателей  тюрьмы  к  воздержанию  от  еды  и  неизбежному  угасанию.  џков
затребовал   бумагу   и,  за  неимением  других  адресов,  начал  жаловатьсЯ
администрации,  грозЯ поднЯтьсЯ  до  Џрезидента  и  обвинЯЯ своих  стражей в
нарушении  прав  человека  и  в попытке умерщвлениЯ его  недоброкачественной
пищей. ’аких жалоб нигде не любЯт:  даже когда  не надо отвечать  на них  по
существу, необходимо делать это  по форме. Ђнгличане  этим воспользовались и
прислали  к  џкову  офицера,  который,  помимо  военной  должности,  имел  и
гражданскую:     числилсЯ     в     местном     законодательном     собрании
"депутатом-инспектором   Ћсобого   отдела"   -   таков   был   его    титул,
предоставлЯвший ему  возможность  встречатьсЯ  с  заключенными  на  законных
основаниЯх в более непринужденной, чем  в стенах контрразведки,  обстановке.
Ћфицер  этот,  по  фамилии  ‹оквуд,  разродилсЯ  после  посещениЯ  жалобщика
следующим  ведомственным отчетом  (он  хранитсЯ в архивах,  а примечаниЯ  на
полЯх   принадлежат   его   прЯмому   начальнику,  полковнику  ќвересту,   и
предназначены, видимо, длЯ последующих проверок и комиссий):
     "‚ ответ на жалобу, направленную на имЯ начальника тюрьмы  "Ќеизвестным
красным" и  содержащую  обвинениЯ в том, что он  так и  не  был ознакомлен с
обстоЯтельствами   дела,   инкриминируемого  ему  шанхайской   муниципальной
полицией   и   Љитайским   правительством,   было   решено,    совместно   с
депутатом-контролером   Ћсобого   отдела,   доставить  его   в   полицейское
управление, в кабинет названного должностного  лица - длЯ беседы по поднЯтым
им вопросам. Ѓеседа эта состоЯлась в 3 часа  30 минут  пополудни 22 маЯ 1935
года.
     „епутат-инспектор  Ћсобого  отдела  начал   с  того,  что  настоЯтельно
посоветовал заключенному нанЯть адвоката, который  бы  взЯлсЯ защищать его в
этом деле, на что  он сказал, что  всерьез над  этим подумает". (ђемарка  на
полЯх:  "џ  надеЯлсЯ, что  таким  образом он  вынужден  будет  раскрыть свое
инкогнито. ќверест".)
     "€з  беседы,  котораЯ  последовала за этим, из того,  что  "Ќеизвестный
красный" сообщил мне  о своей  прежней жизни, можно заключить следующее.  Ћн
прожил в анхае более года: половину  времени  - во  французской  концессии,
вторую -  в международном сеттльменте. Ћн называет  себЯ писателем и, как он
считает, не  лишенным дарованиЯ,  но отказываетсЯ назвать опубликованные  им
произведениЯ, равно как  и своих издателей.  Ћн  говорит, что немецкий - его
родной  Язык, но он  говорит и  на  других  Языках, а  именно - французском,
английском и русском. ‚ беседе он обнаружил неплохое владение английским. Ћн
сказал,  что у него хорошаЯ библиотека  в шанхайской квартире, приобретеннаЯ
большей частью  здесь  же. ‚ отношении  современной  политической ситуации в
Љитае он выразил полное одобрение военной тактике и  стратегии —ан Љайши, но
об общем положении  в стране говорил Явно пренебрежительно - похвалил только
почту, котораЯ работает будто бы на европейском уровне.
     „остойно упоминаниЯ  то,  что в  ходе беседы он несколько  раз произнес
фразу:  "ќто так же  верно, как то,  что  сегоднЯ среда 22 маЯ".  Џо  мнению
депутата-инспектора Ћсобого отдела,  "Ќеизвестный красный" повторЯет в  этом
манеру д-ра ‚альтера ”укса, недавно покинувшего немецкое консульство.
     Љогда  разговор  зашел о  его  возможной свЯзи  с  коммунистами,  он не
отрицал  своей  принадлежности  этой партии у  себЯ на родине,  но  за времЯ
пребываниЯ в Љитае он не участвовал ни  в  одном мероприЯтии, организованном
китайской компартией, не  принимал  участиЯ в  составлении  коммунистических
документов и листовок или  в их распространении и по приезде  в Љитай вообще
не принимал участиЯ в деЯтельности какого-либо политического движениЯ.
     Љитайские дела, утверждает  он,  всегда  очень интересовали  его,  и он
вынашивает  план  написаниЯ  книги, котораЯ  глубже  проникнет в современное
состоЯние дел этой страны,  чем что-либо, прежде опубликованное. Ћн не начал
еще писать  ее, но мысленно построил план,  знает ее внутреннюю структуру  -
так что, дай ему карандаш и бумагу, он  немедлЯ  перечислит названиЯ  глав и
изложит их  краткое содержание. Ћн признает,  что, собираЯ материал длЯ этой
книги, мог пользоватьсЯ  не вполне традиционными  источниками  и сведениЯми,
обычно не подлежащими широкой  огласке. Ћн утверждает, что  не может  сейчас
раскрыть  их  -  это  противоречило  бы  журналистской  этике,  но  подобное
происходит и в открытой печати: так, по его  словам, еженедельник "Љитайское
ревью"  часто печатает  информацию,  раскрыть  источник  которой не  считает
возможным  или допустимым.  Ћн  категорически  отрицал  какую-либо  свЯзь  с
китайской Љрасной  армией  и  передачу ей сведений и настаивал  на  том, что
утверждениЯ такого рода никогда  не смогут  быть доказаны.  Ќа вопрос о  его
шанхайском  месте  жительства  он  сказал  только,  что  жил  во французской
концессии.
     Ќеобходимо особенно отметить, что  он очень заинтересован  в ежедневном
получении  газет,  и   следует  предположить  как   возможный  вариант,  что
шанхайские газеты могут содержать  зашифрованные  посланиЯ ему, что делаетсЯ
обычно под  видом объЯвлений." (‡аметка ќвереста  на полЯх: "‚се экземплЯры,
которые он затребовал, надлежащим образом проверены".)
     "‚  конце  беседы заключенный  сказал, что вполне  вероЯтно, что  он  в
скором времени раскроет свое имЯ и национальность. ќто, возможно,  означает,
что он  следит за  известиЯми из  газет  или ждет какого-то другого сигнала,
который  бы  сообщил ему, что настало времЯ длЯ этого. Љогда Я спросил о его
средствах,  которые  должны  быть достаточно велики:  учитываЯ его  месЯчные
расходы и  находившуюсЯ при нем  немалую  сумму денег,  то ответ его, вполне
благопристойный  по форме,  по  сути  граничил с  издевкой:  он  сказал, что
получил большое наследство от дЯдюшки, недавно скончавшегосЯ в Ђвстралии.
     …го  легенда,  согласно  которой  он  всего  лишь  свободный  писатель,
приехавший в Љитай собирать  документы длЯ написаниЯ книги, в высшей степени
сомнительна и, учитываЯ  имеющийсЯ в распорЯжении полиции  материал, врЯд ли
может быть рассматриваема серьезно.
     „епутат-инспектор особого отдела ‹оквуд."
     џков действительно ждал сигнала  и был уверен, что рано или  поздно его
получит.  Ќо  он  ошибалсЯ.  „ела его  были  хуже,  чем  он  думал.  ЏолициЯ
напечатала его снимок  в газетах, и хотЯ его  нелегко  было  узнать на нем -
из-за полученных при аресте побоев, его каждую минуту могли опознать соседи,
хозЯин  квартиры,  оба  боЯ,  старый  и  молодой,  у  него  работавшие.  “же
посыпались ложные опознаниЯ.  Ћсколки  Ѓелой армии, осевшие  в Њаньчжурии  и
рассеЯвшиесЯ   по  китайскому  побережью,   "узнавали"  в  нем  коммунистов,
допрашивавших  их в  подвалах  особых  отделов  или председательствовавших в
местных советах. ’ак некто Њаклаевский  опознал на снимке …всеЯ Љарпуховича,
бывшего в 1922 году председателем ђ€Ља в Ѓлаговещенске, позже  служившего  в
торговом   флоте   в   Љитае   и   сбежавшего   во  ‚ладивосток   во   времЯ
советско-китайского  конфликта.  „ругой,   Ђ.‹.   ђутилевский,   увидел   на
фотографии некоего  Љ.  ѓартмана, который  в  1928 году  был агентом  ѓЏ“  в
€ркутске и имел  брата, в недавнем прошлом - служащего шанхайского отделениЯ
„альбанка. ‚се эти письма дотошно проверЯлись Џрокофьевым и, хотЯ ни одно из
них не пролило света  на личность задержанного, но, как это  часто  бывает в
случаЯх обращениЯ к населению, они помогли кое-кого выЯвить: пусть не  того,
кого искали, но все-таки. Ћдин информатор попал прЯмо в точку. "—еловек, чей
снимок опубликован в газете,- писал он,- известен среди  своих как Ђбрам или
Ђбрамов". Ќеизвестно,  откуда шла утечка и  кто  был  источник,  но ќверест,
видно, ему верил, потому что приказал подшить листок к делу.
     ђано или поздно личность  џкова  должны были установить,  и это грозило
ему полным  крахом:  учитываЯ  содержание сейфа в квартире на улице  маршала
†оффра,-  но   начальство  отмалчивалось  и   ничего  не  предпринимало  длЯ
уничтожениЯ  опасных  документов.  Ћстальное  было  сделано  сразу  же,  без
промедлениЯ:  всех, и ђене в первую  очередь, спрЯтали  в безопасных местах,
откуда она  продолжала  радировать,  как прежде. Љ ней относились  теперь  с
удвоенной заботливостью и  предупредительностью,  но ей  от  этого  не  было
легче: с ней не говорили о џкове,  и она знала о его судьбе немногим больше,
чем тогда, когда второпЯх оставила  квартиру. ‚ыходить из дома приютивших ее
рабочих, сочувствовавших коммунизму, ей не разрешали: чтоб  не  ставить  под
удар хозЯев,  так что она сама была как под арестом. “ нее было впечатление,
что о ней забыли,- она же не могла больше оставатьсЯ в неведении, плюнула на
субординацию  и вызвала к себе, через посредника,  человека из  консульства,
который, как она знала, осуществлЯл общее руководство операциЯми. Ћни бывали
у него  в гостЯх с џковом и были едва ли  не друзьЯми, но теперь, когда  все
изменилось, она повела  себЯ так, будто находилась до сих пор  с ним  лишь в
служебных, официальных отношениЯх.
     Ћн пришел на ее квартиру - нельзЯ сказать, чтоб с большой охотой и чтоб
был при этом очень любезен. Ќо пришел все-таки.
     - џ знаю,  ќлли, о  чем ты будешь менЯ  просить,-  предупреждаЯ  лишние
вопросы, сказал он.- ’ы хочешь, чтобы мы пошли на маршала †оффра и вычистили
все, что там осталось. Ќо мы этого делать не будем. Ќам запретили это - кто,
ты сама знаешь.  Њы не можем плодить провалы, а  там много шансов за то, что
уже сидит засада.
     - ќто проверено? - враждебно спросила она. Ћн взглЯнул на нее, прощупал
глазами, признал:
     - Ќет, в  точности нам  это  не известно. Ќо  вполне  вероЯтно. Ђ мы не
можем  действовать наугад, фифти-фифти,- и уже собралсЯ  встать и уйти, чтоб
покончить с этим крайне неприЯтным длЯ него разговором, как она спросила:
     - Ђ если пойду Я?
     Ћн остановилсЯ, помешкал.
     - џ не советую тебе это делать.  ќто  нарушение приказа, а у нас за это
по головке  не  гладЯт  - какими  бы ни  были результаты... џ не имею  права
допустить  этого.  …сли  это сказано  не  под влиЯнием  эмоций,  а  ЯвлЯетсЯ
форменным предупреждением, Я обЯзан немедленно изолировать тебЯ и  отправить
с  первым  пароходом на родину... Ќе делай  этого,- еще  и попросил  он.- Ќе
думай, что нам легко. ’ы же знаешь, как мы к вам  обоим относимсЯ - к тебе и
к џкову... …сли попадешьсЯ, от тебЯ все откажутсЯ.
     - Ћт џкова вы уже отказались! - мрачно  сказала она, строЯ в уме далеко
идущие планы.- •отЯ он был само послушание!
     Ћн скривилсЯ как от чего-то невыносимо кислого.
     -  ‚о-первых,  он  не так  невинен,  как ты говоришь.  —его стоит  одна
историЯ с  паспортами?.. ‚о-вторых,  никогда  не говори  "вы",  когда хочешь
сказать "мы" - это может  быть неправильно понЯто...  Ѓудем считать, что это
оговорка.-  Ћн встал -  на  этот раз  окончательно.- ‘ловом, Я запрещаю тебе
идти туда и ставлю перед командованием вопрос о твоей немедленной переброске
к нашим. ’ебе не место здесь - с твоим сроком беременности.
     - Ќо не арестовываете все-таки? - Ядовито осведомилась она.
     - Ќе арестовываю,- помедлив, согласилсЯ он, хотЯ в эту минуту был готов
и на это.- Ѓудь умницей, терпи. —то делать,  когда  так вышло. ’ак сложились
обстоЯтельства...
     "—то  делать?"  Ћна не была фаталисткой,  как эти русские,  и, едва  он
ушел, засобиралась  в дорогу: взЯла имевшиесЯ у нее деньги - их  у  нее, как
всегда,  было мало:  больших сумм  ей не выдавали  -  и вышла на  улицу. Ѓыл
вечер. “ нее не было даже ключа от  квартиры. Ћна постучалась к соседке - та
не стала с нею разговаривать: они не  были знакомы - но выслала к ней слугу,
который знал ее боЯ: прислуга в анхае была коротко знакома и не нуждалась в
представлении. ‘оседский бой  согласилсЯ позвать  к ней своего приЯтелЯ: тот
жил неподалеку и  давно уже  хотел  увидетьсЯ с пропавшими  хозЯевами. ‡десь
могла таитьсЯ ловушка, но дороги назад не  было. Џока соседский бой ходил за
товарищем, она наскоро оглЯделась - признаков слежки за домом не было, дверь
выглЯдела нетронутой  -  такой, какой  она  ее  оставила. ‚прочем,  бой  мог
открыть ее кому угодно: у него-то ключи были. ‚се теперь упиралось  в  него.
Ћн испугал ее: ЯвилсЯ не с улицы, а со двора, откуда она его не ждала. Ќо он
был  один, и  это было главное.  Ћна  вперилась  в  него  взглЯдом,  пытаЯсь
угадать, знает ли он  о  случившемсЯ  или нет, но,