ей Ѓорисовной - и  пил мартини с соком. ’акже на  стол было поставлено
все, что нашлось в холодильнике, хотЯ и было там не очень много.
     - Њы поработали профессионально, - с чувством выполненного долга сказал
Џаша Ќенашев,  затЯнул хвостик  на  голове и  откинулсЯ,  ловЯ губами гроздь
винограда. - ѓлавное, что мы все сделали быстро.

     ЌатальЯ Ѓорисовна „енежкина наморщила лоб.
     - ‚ы думаете, это надолго? Ћни рано или поздно опЯть до нас доберутсЯ.
     -  Ќет!  -  сказал  ‚еселуха, одной рукой держась за  ремень,  а другой
наливаЯ еще, - никогда.
     ‚се  думали,  что  он  скажет  "пока   Я  жив",  но  џн   ‚ладиславович
простодушным тоном добавил:
     - ѓосподин ’угин им не даст.

     ’ак  ‚еселуха отвлекал внимание от себЯ  - на господина ’угина:  хитер,
ничего не скажешь,  не хочет быть героем, пытаетсЯ вниз вырасти. ’ак Ђлиса и
сказала:
     - •итер, ничего не скажешь!
     Ќо ‚еселуху было  не сбить: уж если он хочет перевести разговор, то это
надолго.  Љачнул  головой, и волосы  цвета спелого металла,  как  трава, все
склонились на лоб.
     - ѓосподин ’угин, - произнес он мечтательно, - человек чести! Ђ знаете,
кто  такой человек  чести?  ќто  тот,  кто  сделать ничего  не может, но  не
перестает от этого быть великим человеком. (—ерт! какой Я стал демагог!)
     - „а-а, господин  ’угин, - повелась,  поддалась ЌатальЯ Ѓорисовна, - он
мЯгкий и в то же времЯ внутри, в нем,  какой-то торчит железный штырь! Ћдним
словом, он - прирожденный государь своих подданных.
     ђЯбинин усмехнулсЯ иронически:
     - “ менЯ свое мнение по  поводу "прирожденных государей".  ќто  в  вас,
уважаемаЯ  ЌатальЯ   Ѓорисовна,  говорит  почтение  к  силе.  Њы  не  должны
обольщатьсЯ по  этому поводу.  •отЯ ’угин, конечно,  наилучший  из возможных
вариантов.  ‘транно,  что его до сих пор не испортили кабинет-министры своим
бездумным поклонением.

     ‚еселуха довольно улыбнулсЯ. …му  хотелось налить вино в  кувшин не длЯ
того,  чтобы  кувшин был полон, а  длЯ того, чтобы послушать звук  льющегосЯ
вина. € он налил:
     -  Њожет быть,  - сказал  он  всем, но по  преимуществу Ђлисе,  -  наше
общество  наконец  перестанет   любоватьсЯ  пороками  и  бунтами,  и  начнет
любоватьсЯ творчеством, тонкостью, добродетелью. ‚едь это совершенно ужасно,
когда хороших людей вынуждают к бунту долгими веками, и доходит до того, что
в  образе  истинно  великого  человека непременно присутствует склонность  к
бунту, а послушание и  смирение  свЯзывают с посредственностью!  ђазве более
естественно длЯ нас  любоватьсЯ черным и прожженным, чем светлым и невинным?
ђазве хорошо воспринимать  мир как попойку,  драку и азартную  игру?  Ќет! €
господин  ’угин,  -  ‚еселуха  опЯть свалил свою  идеологию  на  другого,  -
господин  ’угин  это чувствует.  <i>„ом,  который построим мы</i>,  - в  нем  будут
все-таки некоторые вещи, над которыми никто не станет смеЯтьсЯ.

     ‚еселуха  наслушалсЯ своих  речей, да и  кувшин был  полон, -  директор
замолчал.  ќто  был  как  бы  заочный  спор  с  „жеком  Њортарой,  со  всеми
героЯми-ковбоЯми, игроками, циркачами и  прочими авантюристами. Ќикто больше
не заставит менЯ играть в ваши  игры! - так  хотел  сказать  џн ‚еселуха.  џ
достаточно врос в землю,  чтобы расти выше облаков, не сходЯ с места!  - это
хотел он сказать. Ћчень хотел! Ќо  не  мог, потому что знал: не перепрыгнув,
не  говори "гоп". Ђ он еще не перепрыгнул. Ћн еще летел в кромешной глубине,
раздвигаЯ руками времЯ, как воду.

     - Ђ что ’угин, - начал было ђЯбинин, и тут зазвонил телефон.
     -  ќто  тебЯ,  џн, - сказала Ђлиса,  слушаЯ  и округлЯЯ глаза.  - ’ебЯ!
Љабинет-министр ”ерг.

     ‚еселуха взЯл трубку и  некоторое  времЯ тоже слушал, округлЯЯ  глаза в
точности  как Ђлиса. Џотом ‚еселуха положил  трубку. Ћн сдвинул брови и стал
строг.
     - ’ихо! - сказал  џн  ‚ладиславович. -  џ должен ехать -  проститьсЯ со
своим Џрезидентом.
     - Љак? - закричали соратники. - Ќеужели Њортара задел его так сильно?!
     - …сли человек не хочет жить, - мрачно сказал ‚еселуха, надеваЯ пальто,
- ему не поможет ничто.

     ‚еселуха  взЯл  шлЯпу и ушел в ночь; а соратники  сидели  еще некоторое
времЯ как громом пораженные, положив руки на стол.
     - „а что за елки-палки! - воскликнула расстроеннаЯ госпожа „енежкина. -
Ќе дадут человеку наукой занЯтьсЯ!
     - џ так  понЯл,  - поднЯл голову  ђЯбинин, -  что наш  Џрезидент  хочет
помереть и вручить власть над страной џну?
     - ‘овершенно верно, - кивнул Џаша Ќенашев. - Џотому  что длЯ всего мира
после этих спекулЯций нет ђоссийского государства, а есть ЉорпорациЯ ђоссиЯ,
как  есть  ЉорпорациЯ  Ђмерика. Ђ  ‚еселуха  этого  совершенно не  хочет, он
откажетсЯ,  и всЯ ђоссиЯ опЯть полетит к чертЯм  собачьим, потому что џн вот
только что нам заЯвлЯл: "Џусть, кто  желает, - а Я избегаю",  и сваливал всю
политику на ’угина.  ЏринЯть официальный чин ‚еселуху не заставЯт даже такие
обстоЯтельства.
     - Ђ что же  делать? - всполошилась „енежкина.  -  Љто  у нас  есть еще,
чтобы предотвратить?
     - —то делать, - передразнил  ђЯбинин. - ‚ глазах его  загорелсЯ огонек,
как в  дупле, и  сучковатые пальцы схватили  ситуацию  за горло. - Ђ не дать
этим <i>олигархам</i> провернуть все впотай! Ќадо подключить к делу народ. ‚  конце
концов, по стране, да и в других странах, до хрена наших приборов!
     -  Ќо  что? -  медленно спросил Џаша, начинаЯ  понимать, к чему  клонит
истинный друг народа.
     - Ќо то!  - вскричал ђЯбинин  суворовским петухом - и прошелсЯ, отбиваЯ
дробь. - Џусть  народ направит  всю  свою волю - все  свое желание - на  то,
чтобы  ’угин  осталсЯ жив!  ѓосударственного  переворота  не  было  -  ’угин
президент!
     - Ђ как ты будешь объЯснЯть Ђйн ђаф и Њортаре, что ђоссиЯ и ЉорпорациЯ,
которую они покупали - это две разные вещи?
     -  ќто потом!  -  отмахнулсЯ ђЯбинин, снЯл с  ржавого  гвоздЯ китайскую
куртку, прожженную во многих местах искрами, и пулей вылетел в ночь.

     ‡а ним,  путаЯсь в  рукавах,  бежала госпожа  „енежкина,  отдыхиваЯсь и
вспоминаЯ  очереди за  колбасой.  ‡а  госпожой  „енежкиной  стелил по  земле
менеджер по продажам Џаша  Ќенашев. …го хвостик  то  металсЯ, когда следовал
поворот, то плавно  плыл  под  сиреневыми  небесами ранней весны. ‡а  Џашей,
круша тонкими  острыми  копытцами хрупкую сухую траву прошлой осени, скакала
Ђлиса. Ћни проскакали  через мостик,  потом  по широкой  улице, потом  через
‹иговку и мимо Њальцевского рынка, и в уютную редакцию журнала "‘пециалист".
‘пециалисты не спали; они ругались; редактор, сиЯЯ нараспашку желтым брюхом,
гневно  критиковал  Љатю ђуннову, а  та истерично  и  Язвительно отбивалась;
здесь  же скакали друг  по другу  вразброд фотограф ќннушкин, ЏетЯ ‚арвар  и
прочие достойные люди.

     Џодельники ворвались в редакцию, шмЯкнулись на пол, и ђЯбинин завопил:
     - ЏренеприЯтнейшее известие!
     - —то, война? - ужахнулсЯ редактор, пытаЯсь упрЯтать пузо в штаны.
     - „а! ‚ойна, революциЯ, все  сразу! - выдал ђЯбинин, и только когда все
в  редакции  замолчали, оставили свои дела  и раскрыли рот, производственник
поведал им, что происходит.

     ђедактор сглотнул, потер бородку и рассудительно сказал:
     - Ќадо спешить. Ќадо спешить очень сильно. ‚се ко мне в машину - едем к
моим друзьЯм на телецентр.

     €  они  поехали. …здил редактор плохо, но  очень быстро и крепко: резко
тормозил, вцепившись в руль, и  чертыхалсЯ, а  старушки, несмотрЯ на поздний
час,  так  и  порхали  из-под   колес.  Ќаконец,  впереди  замаЯчила  башнЯ,
окрашеннаЯ  кубовой  краской,  посреди  голого  сада  с ивовыми  прутьЯми  и
остатками снега. Ќа башне вертелись, как на елке, красные огни.

     - ‘юда, - позвал редактор куда-то вбок.
     ’ам был узенький проход, деревЯннаЯ  дверца, и  редактор,  несмотрЯ  на
благодать и  мощь фигуры, показал тут чудеса ловкости и  последовательности.
‘начала он открыл ту из створок, что  была придавлена  пружиной, потом отвел
крючок,  и так, в обе створки, скользнул  сам, как  мЯч. Џотом  он придержал
створки  с  той стороны, чтобы дамы могли без  лишней поспешности  пройти на
темную  лестницу.  Ђ потом  уже  в  прикрытую створку протиснулись ђЯбинин и
Џаша.  ‚нутри было  совершенно темно, но  эта темнота была  не страшнаЯ,  не
мрачнаЯ, а деревЯннаЯ, как в чулане или внутри буфета, и пахло там малиновым
вареньем.
     - Људа  мы  идем?  -  закричала  Ђлиса,  быстро  поднимаЯсь по винтовой
лестнице и ощупываЯ  руками своды, чтобы не упасть:  так получилось, что она
шла первой.
     - ‚перед, - уверенный голос редактора вселил в них спокойствие, женщины
устремились  вперед, Џаша  Ќенашев и ђЯбинин не  стали  отставать  -  и  вот
наконец впереди оказалась такаЯ же деревЯннаЯ дверца, а под ней луч неЯркого
света.
     Ќа этом месте редактор всех предостерег:
     - ‘егоднЯ  „иана  дежурит, не беспокойте ее вдруг, а так интеллигентно,
аккуратненько постучитесь.

     Ђлиса постучалась, вложив в это занЯтие всю свою интеллигентность.

     - Љто  там?  -  поинтересовались  за дверью,  и приоткрылась  маленькаЯ
щелочка.
     -  ќто  мы,  -  проговорил редактор,  -  Я  и  мои  друзьЯ из  холдинга
"Ђмарант".
     - Ђх, Ђмарант! € господин ‚еселуха с вами? - дверь широко распахнулась,
и, так как редактор  был все-таки тучен, а  коридор узок,  все пЯтеро быстро
ввалились  в маленькую  комнатку, жмурЯсь от  света  маленькой  лампочки  на
стене.

     Ќе было в той комнатке ни окон, ни телевизора, ни компьютера, а  вместе
с  тем отчего-то складывалось ощущение, что оттуда видно всю  ђоссию.  Ѓолее
того: казалось, что всЯ ђоссиЯ сможет  смотреть  на того, кто сидит  на этом
продавленном диване.  „лЯ такого  публичного места комнатка была удивительно
мала и  бедна. •озЯйка ее, та самаЯ „иана, стоЯла посреди комнаты в красивых
шерстЯных  носках,   с  зализанными  белыми-белыми  волосами,  и  приветливо
улыбалась.

     -  Ќе  хотите ли чаю?  - спросила  она, показываЯ пузатый чайник весь в
пЯтнах, а рЯдом другой, электрический.
     -  Ќе до чаю  нам сейчас, - отказалсЯ редактор.  - € не  до  улыбок. Њы
хотим на всю ђоссию нечто важное объЯвить.
     „иана сбледнула с лица и как будто постарела на десЯть лет:
     - —то случилось?
     - ‡аводи свою волынку, - приказал редактор, тоже  смертельно бледнеЯ, -
а то поздно будет!

     Њигом  была  потушена  лампа,  мигом  загорелась  на  деревЯнной  стене
огромнаЯ карта  ђоссии; „иана скрипнула диваном,  и извлекла оттуда огромный
хайтековский шлем с наушниками и микрофоном впереди.
     - Љто будет говорить? - спросила она быстро.
     Људа  и  девалась ее неспешность, ее душевность! Џеред ними был человек
дела, дежурный на посту, понимающий, что от минуты могут зависеть века.
     - џ, - так  же быстро показал на себЯ ђЯбинин, и нырнул в  колючую тьму
шлема. ‚переди оказалась какаЯ-то кнопка - ђЯбинин поспешно ощупал ее Языком
- но не успел он освоитьсЯ там, внутри,  как вспыхнул Ярчайший свет, и голос
„ианы приказал:
     - ѓоворите!

     ђЯбинин сделал шаг вперед вслепую и заговорил:
     - ѓраждане!  ђоссиЯне! ‘лучилась  ужаснаЯ вещь.  Ќаш Џрезидент не хочет
жить. Ћн хочет  умереть и оставить страну  на произвол  судьбы. …му кажетсЯ,
что жить  в таких условиЯх -  бесчестно, что это западло.  џ призвал бы  вас
молитьсЯ за  него, но молитвы тут врЯд ли могут помочь, потому что нежелание
жить  -  это как самоубийство, это можно только  предотвратить  силой  этого
мира. ‚  свЯзи  с  этим,  граждане!  …сли  вы  на самом деле  любите  вашего
государЯ, наш прибор воскресит его, потому что он ведает ваши желаниЯ. Ќо вы
должны были об этом узнать... почему Я и обратилсЯ к вам сегоднЯ. ‚се!

     ќто последнее слово относилось уже больше к „иане, чем к гражданам; над
происходЯщим опЯть можно было смеЯтьсЯ,  что ђЯбинин  и  сделал, как  только
„иана снЯла с него шлем.
     - “ф, ха-ха, - смеЯлсЯ ђЯбинин. - Љак водолаз, блин! - "ђосс-си-Яни!"
     - „а, - вторил ему редактор "‘пециалиста", - зато действенно! и быстро!
     Ђ Ђлиса только повела  тонким носом („иана  уже заваривала  чай, и  все
было в комнате спокойно, как прежде) и сказала:
     - Љак-то там сейчас ‚еселуха!

     Ђ  между тем ‚еселуха сидел  у постели господина ’угина - слева; справа
сидел господин  ”ерг; оба были  вполне  безутешны и по временам  встречались
взглЯдами.
     - Ќу что вам стоит, ради ђоссии,  - уговаривал ”ерг.  - Ќу поживите еще
чайную ложечку! ‚ремена тЯжелые!
     -  џ не могу править  страной, -  выкладывалсЯ ‚еселуха. - џ сопьюсь! џ
буду  тираном!   ђоссийский  народ  будет  несчастлив!   Ќе  умирайте,  ваше
высокопревосходительство!

     Ќо ’угин только  бледно  усмехалсЯ на эти речи; краска отливала  от его
щек; воли к жизни и воли к власти он показывал не больше, чем полузадушенный
кролик.

     - Ђ может,  Ѓог с ним?  - шепнул ”ерг ‚еселухе на ухо. -  џ вас уверЯю,
управлЯть совсем не так уж и трудно. џ уверен, что это может делать каждый.
     - Ќет, это не может делать каждый, - сказал ‚еселуха устало. - ’о есть,
можно, конечно... но как попало. Ђ Я как попало не хочу.
     -  ЋпЯть  "Я  не   хочу",  -  усмехнулсЯ  ”ерг,  наморщив  лицо.  -  џн
‚ладиславович, ведь ЉорпорациЯ и  ђоссиЯ - одно и то же. Ћни  же продавались
вместе. Џочему вы не хотите этого признать?

     ‡а  окнами таЯл снег, наступала  весна, - ‚еселуха  подумал, что  самое
времЯ  крутить  по  телевизору  "‹ебединое  озеро".  Џереворот,  подумал  он
грустно, а никто и не знает.

     -  ‚ы всегда  втихарЯ,  - обвинил он  почему-то  не ”ерга,  а ’угина, и
погрозил ему  пальцем.  - Љонцы  с  концами  сводите - втихарЯ. Џомираете  -
втихарЯ. ђазве  это красиво? ‚ы пытаетесь спасти что-то совершенно ненужное,
а самое лучшее - не бережете и отдаете другим...
     - ...Љорпорацию... - тихо подсказал ”ерг, но ‚еселуха отодвинул его  во
мглу и продолжил, видЯ, что глаза ’угина любопытно раскрылись:
     - ...отдаете задаром!
     - Ђ что, это... э-э... самое главное? - спросил ’угин из-под одеЯла.
     - Њне так кажетсЯ, - продолжал ‚еселуха, - ему  казалось, что его голос
исходит  откуда-то  из угла, - почему-то,  впрочем,  Я не  претендую...  Њне
кажетсЯ, что самое главное - это...

     Ќету больше слова  "никогда", оно показалось - и сплыло куда-то. ‚ окне
сиЯли  крупные  звезды,  как  клЯксы, ветер перемен не  шумел над городами и
железными   дорогами,  не  волновалось  лебединое   озеро,  государственного
переворота  не случилось, и  наследник престола  не  понадобилсЯ.  Њир опЯть
принЯл нормальные размеры.

     - ќ-э!  - засмеЯлсЯ ’угин. - џн ‚ладиславович! џ не  умру, пока  вы  не
скажете мне  - что же самое  главное? —тобы скрасить  ожидание,  - эй, ”ерг,
принеси мне кофе!
     € ’угин лег обратно в постель, уютно укрылсЯ одеЯлом, и произнес сонно:
     - Ћткуда что взЯлось?

     ‹егкомысленный  сон  нашел на  Џрезидента; ‚еселуха ходил где-то рЯдом,
господин  ”ерг принес кофе. ’угин хотел понЯть, почему  все было так плохо и
вдруг стало хорошо, но  не успел, потому что здоровый сон сморил его. ‡везды
на башнЯх не гасли.  ‚етры окрепли. Љофе  пришлось пить  ”ергу с  ‚еселухой,
впрочем, это было уже совершенно необходимо - выпить наконец кофе. Ќекоторое
времЯ оба сидели молча, а потом ”ерг спросил ‚еселуху:

     - Љак у вас это получаетсЯ? ЉакаЯ техника? …ю можно овладеть?

     ‚еселуха хотел ответить, и ”ерг уже даже  понЯл, что именно, - но слова
не  шли  на  ум. Љак ‚еселуха  ни  полоскал  рот,  фразы,  произнесенные  за
последние пЯть  минут,  опЯть  отбили  у  него вкус  к человеческой речи. џн
‚ладиславович  попыталсЯ объЯснить  кабинет-министру и это: ”ерг  понЯл, что
виновником тут ЯвлЯетсЯ  не он, ‚еселуха, а... впрочем, в конечном итоге все
же он.

     - Ћднако эта  ваша бессловеснаЯ придурь,  - откровенно  заметил ”ерг, -
может нам здорово помешать.  €менно сейчас, когда требуетсЯ обговорить самые
сложные вопросы  сосуществованиЯ ђоссии и Љорпорации... ‚едь не может быть в
ђоссии двоевластиЯ, а реальнаЯ власть над людьми, что ни говори, у вас, а не
у нас, как бы народ ни любил ’угина. —иновники обленились и  не ловЯт мышей,
государство  вообще в некотором  упадке, как вы, наверное, заметили  в  ходе
своей карьеры... Ђ  у вас? ‹юди  начинают  понимать, чего им надо! ‹юди сами
требуют от себЯ больше, чем кто-либо вообще может от них потребовать! Љак же
мы будем сосуществовать - ђоссиЯ и ЉорпорациЯ?

     ‚идимо, ”ерг все же предчувствовал, что какой-то ответ на это ему будет
дан, потому что он подождал, пока ‚еселуха найдет в здании подходЯщий к делу
инструмент.  €нструмент  в  Љремле  нашелсЯ.   ‘начала  ‚еселуха  долго  его
настраивал  -  это было  тоже  частью  ответа на вопрос советника (отношениЯ
придетсЯ долго регулировать!),  а потом  заиграл  русскую  народную, блатную
хороводную песню, или, может статьсЯ, танец. ’анец этот состоЯл из двух тем,
которые, сначала в медленном темпе, а потом быстрее и быстрее переплетались,
сходились,  расходились,  то  кланЯлись  друг другу,  то  льнули  неприлично
близко. ќто  были "грЯзные танцы"  власти и бизнеса, ђоссии  и Љорпорации, -
откровенные, но  вместе с тем плодотворные,  талантливые.  ”ергу становилось
Ясно, что ни ЉорпорациЯ без ђоссии жить не  сможет, ни ђоссиЯ без Љорпорации
тоже.
     - Њда, Я понЯл, - задумчиво сказал ”ерг. - ‹юбовь до гроба.
     "€менно так!" - подтвердил ‚еселуха.

     - Ќо как мы переведем все это на человеческий Язык?
     "Ђ мы не будем, - ответил ‚еселуха. - ‡ачем? ђусский народ поймет нас и
так; а сунетсЯ „жек Њортара - Я ему скажу do kraja!"
     - Ђх, до краЯ, - кивнул  ”ерг с сомнением. - ‚от как, значит, и вы туда
же?

     ”ерг  вопросительно  поглЯдел на  ‚еселуху,  но  вдруг  прислушалсЯ:  в
умиротворенной тишине (за окном темнела оставшаЯсЯ без перемены  страна) ему
послышалсЯ какой-то сдавленный шорох.
     - Џогодите-ка, - сказал ”ерг.

     Ћн подкралсЯ к двери на цыпочках, - а надо было видеть этого блестЯщего
экономиста,  как он  кралсЯ на  цыпочках, ”ерг  был  похож на интеграл,  - и
вдруг,  рывком, распахнул ее.  ‚се, кто  подслушивал под  дверью,  хлынули в
залу:  и Ђлиса,  и  Џаша, и  ђЯбинин, и  заместители  ”ерга, - а с лестницы,
сметаЯ охрану,  валили все те, кто успел  прилететь - и партнеры ‚еселухи, и
простые покупатели, причем не только российские. ‚переди всех  с выпученными
глазами, радостный,  нессЯ пан ‡дись;  за ним -  чех Љармашек, и  два  рыжих
ирландца, профи  в покере,  и лыжник  Ђпфельбаум под руку с фрау  тер, -  и
множество другого прочего народа, о  котором  было уже  рассказано  и  будет
рассказано впредь.

     џн ‚ладиславович  растерЯнно  моргнул  пару раз, - тут растерЯлсЯ бы  и
лучший менеджер, чем он. - "Ђх, не быть мне человеком частным! € не быть мне
человеком счастливым!" - подумал он.

     - ‚ы понимаете, советник? - спросил он ”ерга.
     - Ћ да! - сказал ”ерг, ничего не понимаЯ. - „а!


        ѓлава 13: €з себЯ

     <i>Љак холодные звуки горЯчих песен,
     Љак новаЯ печь длЯ четырех невинных,
     ’ак грустна землЯ. ‘умрак мне тесен.
     Љресты правда что ль куют на спинах
     ‹уну правда что ль землЯ красным выкрасила
     Њожет там просто большаЯ война
     Ќа закате плач и выстрелы
     —ернеют травы, слипаЯсь, седеет сосна
     џ не знаю даже право где лево
     Ћдно только знаю, что сын, ну да это всем ведь
     Ќу куда Я уйду от весеннего сева
     ‚ какую дружину, в какую дворскую челЯдь
     ‡емлЯ менЯ держит, к небу не пускает
     Љлючи на шее от родного дома
     ‘то раз замерзнет, сто раз оттает,
     € стану Я - может сено, а может солома
     џ перепил воды из родного колодца
     Џереел картошки сожрал пуд соли
     џ только тогда смогу боротьсЯ
     Љогда потечет между зубов волЯ
     Љогда поседеет сосна, почернеет солнце,
     Ђ высокое небо упадет на мое поле</i>

     ‹ето  в  столице Љорпорации -Џетербурге - началось необыкновенно  тихо.
‚ообще кругом воцарилась  мертваЯ тишина, густого синего  цвета,  как вода в
Њарианской  впадине.  ‘олнце  тоже  было  Яркое-Яркое,  расцвеченное  слегка
розовым  и  сиреневым. Љому-то с таким солнцем  было проще.  ‚ставай, каждый
день как последний, вставай над тихой рекой - дождь не шел, и в окрестностЯх
‘еверо-‡апада пахло дымом.

     Њаки цвели  одновременно с  флоксами,  лето не кончалось уже так давно,
что  все перестали  думать  о  зиме, небо, как  в  €талии,  было густое и не
хмурилось.  ‘  морЯ  дул ровный  ветер.  “  собора  ‘паса  на  крови  сидели
художники,  -  навел  и  стер,  круче,  туже  извивы.  —тобы прогнать тоску,
‚еселуха работал дни и ночи. ‚сю эту эпопею он рассматривал как один большой
эксперимент, который был поставлен, конечно, длЯ того, чтобы сделать выводы.
Ћн обобщал прошедшие два года, и  по временам  ему  казалось, что он  поймал
смысл,  что он понЯл, в чем правда и суть, - и что он должен сделать, - и не
раз уже сходились все расчеты, но при проверке џн ‚ладиславович обнаруживал,
что  куда-то  вкралась ошибка. - "иш, - думал он, - Я решу эту  задачу, или
хотЯ бы докажу, что..." Ђ времени  не было; ‚еселухе теперь приходилось быть
таким,  каким его хотели видеть. Ќочью  он ворочалсЯ, и корсет  общих мнений
скрипел на нем и лЯзгал.

     - Ќе морите себЯ работой, - советовал ему Џаша Ќенашев.

     Ќесколько слов  о нем: он как раз построил себе и Њарине дом в деревне,
и они переселились туда жить.  Њарина хотела ребенка, но Џаша  говорил, что,
хотЯ времена заметно улучшились, заводить его все же рано, поскольку "в этой
стране нельзЯ  ни в чем  быть уверенным". …ще  Џаша  обрезал свой хвостик, и
теперь  прическа у  него была, как у  пажа,  зато отрастил  усики и бородку.
„олжность "исполнительного директора"  требовала  от него  примерно того же,
чего пост министра иностранных дел,  да  он и  был им  - длЯ Љорпорации. ’ак
вот:
     -  Ќе морите  себЯ,  -  говорил Џаша.  -  Џонимаю, что  все  это  вам в
удовольствие, однако...
     - „а какое теперь удовольствие, - махал рукой ‚еселуха.
     ‡а окном текла волнистаЯ Ќева, прозрачные струи убегали в море.
     - Љакое удовольствие, Џаша, - безрадостно говорил ‚еселуха.
     - ‚ы же спасли  ђоссию, - возразил  Џаша,  -  вы - любимец народа. •отЯ
„жек Њортара до сих пор так и не понЯл, чем ђоссийскаЯ держава отличаетсЯ от
Љорпорации...
     - ’ем, что она не продаетсЯ и не покупаетсЯ, - хмуро ответил ‚еселуха.
     -  Ќам, в  сущности, все равно, что будут думать о  нас, -  сказал Џаша
Ќенашев тихо, занимаЯсь своими делами, - что подумают, то и  будет. ‘лава  -
это не "когда тебЯ знают", это "когда тебЯ не знают", или, вернее, знают, но
не тебЯ, а то, что о тебе думают.

     †изнь вокруг ‚еселухи  замирала, живое  было  уже  трудно  отличить  от
неживого  -  солнце   одинаково  грело  всех.  ЌатальЯ  Ѓорисовна  „енежкина
жаловалась:
     - Ќе пойму,  что  такое? ‡рение портитсЯ, что ли? ‚се на  одно лицо длЯ
менЯ стали. ђаньше Я людей как-то различала: теперь все  одинаково милы, как
цветы, но ведь одинаково, люди, такого же не было раньше?

     „а,  днем  жутковато  порой  становилось,  если  присмотретьсЯ:  солнце
неизменное, все глуше росли высокие травы, все тише и выше становилось небо,
и все меньше было признаков жизни во всей округе...  Ќочью было живее: ночью
летали ночные бабочки, и ночные птицы глотали их; Ќева плескалась о камни, и
если не смотреть  на  неподвижную луну, котораЯ проступала  на вечернем небе
маслЯным пЯтном, можно было подумать, что все как раньше. Ќа кустах розовели
цветы, темнаЯ зелень колыхалась, какие-то неЯсные звуки доносились из болот.
Ћднажды в такую ночь ‚еселухе пришло в голову, что делу могут помочь сны.

     -  Ђлиса,  -  сказал  он,  возЯсь в темноте  и  устанавливаЯ  прибор  у
изголовьЯ, - давай Я запишу твой сон, а потом посмотрю его на видике.
     -  Ђ почему ты говоришь шепотом? - спросила Ђлиса - впрочем, тоже очень
тихо. - € зачем тебе это нужно?
     - џ хочу видеть твои сны вместе с тобой, - сказал ‚еселуха.
     - Ќе надо, џн, у менЯ нехорошие предчувствиЯ. џ боюсь.
     Ђлиса лежала, из-за  жары накрытаЯ  только легкой  простынкой,  лежала,
изогнувшись, обхватив подушку. —ерные волосы пеленой покрывали  ее загорелую
спину. Њрак, шепот, в углу букет цветов.
     -  „а ну, - махнул рукой ‚еселуха, ложась  рЯдом. -  ќто на тебЯ погода
так действует. Џонимаешь, Я чувствую, что это поможет понЯть...
     - Њожет быть, и поможет, - сказала Ђлиса тоскливо, - да Я-то как?
     - —то с тобой будет, - возмутилсЯ ‚еселуха. - …ще, смотри, не заснешь у
менЯ от страха! Ќе вздумай!

     ‚еселуха обнЯл ее, тихо прижал, и так  они лежали: часы  тикали, сердца
бились,  и сон  постепенно начал охватывать Ђлису, а вместе со сном  сладкаЯ
тоска уходила. ‚се становилось просто, плоско и Ясно...

     Ѓудто ‚еселухе надо ехать в Ђмерику, и она, Ђлиса, его уговаривает:
     - ‚се,  тебе  придетсЯ  ехать, - сказала Ђлиса  однажды утром.  -  €ли,
вернее, нам придетсЯ ехать вместе.
     ‚еселуха  встает, берет сигареты, зажигалку,  и они едут. ‡емлЯ  дрожит
под  ними, всЯ в густой зелени, а Ђлиса все  уговаривает его, хотЯ  они  уже
едут туда:
     - ‘ъездишь - и забудешь про них. ‹ето кончитсЯ, наступит опЯть зима, не
будет больше так жарко.

     ‹ето выглЯдит и во сне так, как будто мир собираетсЯ покончить с собой,
но  еще   не  выбрал  способ.   ‹ето  выглЯдит  как   затишье  перед  чем-то
сверхъестественно ужасным.
     - Џоездочка в Ћрду, блин, -  говорит сердито џн ‚ладиславович, и курит,
глЯдЯ в облака.

     ’ак  получаетсЯ,  что прилетают  они, когда в Ђмерике вечер,  и солнце,
которое Ђлисе всю душу вымотало,  прЯчетсЯ  от  него за  землю. Ћно прЯчетсЯ
совсем, не так, как в Џитере, когда видно, что солнце за землей, и если лечь
отвесно,  травы  и холмы будут празднично светитьсЯ. Ќет. ’ут  совсем темно,
вечер синий и жаркий, весь в огнЯх.

     ‘амолет  садитсЯ,  ‚еселуха  вылезает  из  него,  и  Ђлиса  сразу  чует
опасность. €х приглашают в машину.  Ќа дороге полно народу. Џо бокам, сквозЯ
на воздухе и проблескиваЯ огнЯми, стоЯт огромные  дома.  Ћни похожи на пачки
сигарет,  поставленные  на  ребро:  синие  с  желтыми огнЯми. Љак  Ђлиса  ни
запрокидывает голову, огнЯм не было в небе краЯ.
     - “дивлЯетесь,  - замечает  министр финансов  „жек  Њортара,  - он едет
рЯдом с  ними. -  „а,  мы  без комплексов.  ќто  у вас  защитнаЯ позициЯ. ‚ы
всЯчески стараетесь показать, что вы -  не круты. …сли бы вам на самом  деле
было наплевать, что о вас говорЯт, у вас бы не было никакой  позиции вообще.
‚ы бы долго-долго думали, прежде чем сказать, какаЯ у вас позициЯ. Ђ раз она
у  вас есть, значит, вы  все-таки думаете,  что о вас подумают. ’о  есть, вы
зажаты. ‡акомплексованы. ‘ червоточинкой Яблочко, а?

     ‚еселуха  не отвечает,  потому что  все, что он  сказал,  было  гнусной
клеветой на всех, у кого есть позициЯ. ’о есть на всех, кто стараетсЯ играть
красиво и вкусно длЯ себЯ, не взираЯ на то, вкусно ли это другим. Ђлиса чует
какую-то скрытую опасность в вечернем городском воздухе, и поэтому начеку.

     -  Ќам  важна красота,  -  говорит  Ђлиса.  - Љрасоту мы  будем  дарить
неустанно, и от нашей красоты люди захотЯт творить и не захотЯт вытворЯть.
     ‚от примерно это или так говорит Ђлиса.

     Њашина  останавливаетсЯ  у  одной из  сигаретных пачек,  стоЯщей  также
ребром.  „ом похож на вставшую  дыбом реку, в которой сверкают  рыбы, и луна
устраивает  плЯски. Ќо это  не отблески  луны: то горЯт  окошки дома, не все
подрЯд  (тогда  дом  казалсЯ  бы  сделанным  из  раскаленной  проволоки),  а
вперемешку.

     "‚от  был бы финт, если  бы  все разом вышли из  этого дома",  - думает
Ђлиса.

     Џо  бокам дома стоЯт еще  два  маленьких  домика, один этажа  в  два, а
другой  - в  семь; на эти дома натЯнута  пленка, может, и  стекло,  а внутри
огромный внутренний  двор,  в котором  все выложено плиткой. ‘ам этот двор -
весь почти как целый город, подсвеченный по бокам рекламами и факелами. „ом,
наверное, днем - белый, но так  как приехали они ночью, то промежутки  между
окнами, а также все неосвещенные проемы и тени отливают густой синевой.

     - ‚от наша жизнь, - говорит Њортара, показываЯ рукой. - Ѓелый дом.
     ‚   его   голосе   такое   самодовольство,   что   Ђлиса   восхищаетсЯ.
„ействительно, жизнь эта по-своему очень <i>красива</i>. ‡десь есть  стиль,  и даже
такой, который самой Ђлисе очень по  душе. „а вот и ‚еселуха заложил большие
пальцы  за поЯс  и прошелсЯ  туда-сюда, высекаЯ искры из булыжника.  Љовбой,
спекулЯнт,  железные Яйца, -  кто там еще? Ђлиса и Њортара хохочут. ‚еселуха
корчит рожу наподобие своей фотографии "‹иговскаЯ шпана", так что один  глаз
наехал на другой, а скулы перекосило, - и тут он сам не выдерживает, смеетсЯ
от души.
     - Њда, - говорит  Њортара: - ‚ы такой закомплексованный, что, наверное,
ваше больное "Я" таитсЯ в зеркале, и по вечерам, снимаЯ с себЯ все капустные
шкурки, вы себЯ не видите.

     Ќе сбить Њортару, и ведь умный человек, кажетсЯ. Ћни шагают через двор,
так неофициально и  весело. Ќо Ђлиса уже опЯть был начеку: ей чудитсЯ слабое
движение где-то на уровне третьего этажа, где помигивает вывеска "Љазино".
     - •орошо ли мы  сделали,  что оставили  прибор в  машине?  - спрашивает
Ђлиса ‚еселуху очень тихо. - Џочему-то мне кажетсЯ, что это ошибка.
     - —ему  быть, того  не  миновать, -  отвечает  ‚еселуха. -  …сли Я буду
таскать прибор под мышкой, они попытаютсЯ спереть его  из-под мышки. Ќо  они
не сопрут его, пусть хоть треснут, - не сопрут.

     Ђлиса смотрит на  џна ‚ладиславовича - и не узнает его. „а  это и не он
вовсе. ‚еселуха стал ниже, стрижка короче, челюсть вперед, на ногах какие-то
невообразимые остроносые ботинки, каких ‚еселуха не носит никогда в жизни. €
голос  не  его -  грубее, и фразы  он говорит не  свои...  ќто  из какого-то
фильма, понимает Ђлиса, - ах  да,  она же  спит, а прибор записывает ее сон,
записывает, каким  она видит ‚еселуху. —то  ж,  имидж  неплохой,  рассуждает
Ђлиса как профессионал.  ‚от только каких приключений потребует от директора
такой имидж?

     Ћни  входЯт  в огромное здание. ‚низу высокий глубокий  холл на круглых
столбиках,  как  в  советских Ќ€€.  ‚сюду стеклЯнные  перегородки  и круглые
стойки, за которыми дремлют псы. Ћни входЯт  в лифт, лифт несет их  вверх, и
Ђлисе становитсЯ страшно.

     ’ени, тени,  огни: Њортара,  ‚еселуха и Ђлиса -  на  высоте.  ‘иреневые
лампы, как звезды, крутЯтсЯ и шелестЯт, огромные окна зиЯют по сторонам, а в
них  мелкой  сине-желтой  окрошкой льетсЯ город.  ’ам струи  золотого  света
вздымают и опадают  по дорогам, - это машины,  там другие  озера, сигаретные
коробки,  стоЯт  местами,  как крепостные  стены.  Џо  темному небу  катитсЯ
серебрЯное колесо.

     - —ай, кофе, или что-нибудь более существенное? - спрашивает Њортара.
     -  џ  хочу,  чтобы  вы  посмотрели, какой  Я  бываю  пьЯный, -  говорит
‚еселуха. - Њы, русские, - нам, знаешь ли...

     „а нет, это не ‚еселуха, думает Ђлиса в который раз; а  если это все же
он, то  как его должно тошнить от этих слов,  и от своего тона, и  от  всего
этого  имиджа?  ‚еселуха или  нет?  -  решает  Ђлиса, и  вдруг ее как  током
пробирает: Њортара смотрит в ее сторону. ‘ладострастно смотрит, нехорошо.

     - ‘мелый  вы человек, -  подкалывает Ђлиса Њортару,  обливаЯсь холодным
потом. - Ќе боитесь, что вас за harrasment привлекут?
     „а, они с ‚еселухой - оба пленники,  им не выбратьсЯ из этого сна  - из
этого фильма, единственное, что от них останетсЯ - это кассета...
     - Ќет,  -  отвечает  Њортара по сценарию, грубо хохоча. -  Њне по  душе
пацанские  игры:  казино, биржа,  быстраЯ  езда, выпивка и  секс.  џ в  душе
мЯтежник, а что стал министром, так просто захотелось однажды.

     Ђлиса  заглЯдывает  в  можжевеловый  хрустальный  мрак  бокала,  и  тут
Ясно-преЯсно видит в нем внутренний двор, и машину, и три лихие  синие тени,
которые к ней незаметно подкрадывались с разных сторон.

     - Ђ-а-а! - кричит она от липкого ужаса. - џн! ‘корее!

     Ћна хочет освободитьсЯ от этого всего, вылезти  из кадра, но получаетсЯ
еще  хуже:  режиссер  дьЯвольски предусмотрителен. ‚еселуха  встает  во весь
крепкий рост,  ногой вышибает  дверь и выбегает. -  "’еперь мне  следует его
отвлечь", - думает Ђлиса, уже не сопротивлЯЯсь, кидаетсЯ к  Њортаре  и жарко
шепчет по-английски:

     - Џоедем с  тобой  на закат, где дороги,  как спины горЯчие,  спЯт, где
выходит лиса из ворот, а ночью в серебрЯных звездах крутой небосвод!
     Њортара радостно открывает рот; продолжительный  поцелуй,  потом Ђлиса,
не удержавшись, лепечет дальше:
     - Џоедем с тобой на закат, где там-там и зубаки хрустЯщие в рЯд, где ты
острием выпьешь кровь из врага, где обиды нет-нет, и некого будет руга!

     Њортара  взмахивает руками, впиваетсЯ Ђлисе в  грудь, скрежеща зубами и
торопливо  расстегиваЯ портки, - от него  пахнет жареным, - Ђлиса вскакивает
на стол, и вестерн перерастает  в мелодраму: вот ‚еселухина гитара, а вот  и
любимаЯ песнЯ Ђлисы, любимаЯ нэпманскаЯ  песнЯ  -  не спасет  ли она  ее, не
вытащит ли  из  фильма, -  откуда  ее знать режиссеру? €  Ђлиса в  последней
отчаЯнной попытке выдратьсЯ орет, скача по столу:

     <i>‚едь Я институтка,
     џ дочь камергера,
     џ чернаЯ моль,
     џ летучаЯ мышь!
     ‚ино и мужчины -
     ЊоЯ атмосфэра,
     Џривет эмигранта,
     ‘вободный Џариж!</i>

     Њортара  хватает  Ђлису  за юбку  и  стаскивает  под  стол. "Љонец!"  -
понимает Ђлиса,  и сознание  ее  меркнет, но  фильм еще  не кончен:  главный
герой, крутой мачо, ‚еселуха между тем рвет  изо всех сил к машине - спасать
прибор.

     Њашина  его   уже  тронулась  с  места.  „ва  каких-то  крутых  соплЯка
выкручивают ей руль, делаЯ лихой полицейский разворот. ‚еселуха кидаетсЯ  на
лобовуху, потом  замечает сбоку какого-то чувака, - а ну, мне машина нужнее!
—увак вылетает из машины, и начинаетсЯ погонЯ.

     ‚  сущности,  совершенно  непонЯтно,  длЯ чего  устраиваютсЯ эти  самые
погони: то ли длЯ того,  чтобы догнать и набить морду, то ли длЯ того, чтобы
что-нибудь отобрать (как  в данном случае); во всЯком случае, неминуем вылаз
обоих гонщиков из машины, и  совершенно непонЯтно именно  вот это: зачем они
вообще изначально в нее залезали?

     €так, у  убегающих то  преимущество, что все улицы и переулки они знают
очень хорошо, притом что  ‚еселуха  не знает  их  никак; однако  у них и  то
"не-преимущество",  что по  сценарию  ‚еселуха должен выиграть,  в  какое бы
положение его ни поставили.

     Ћни  с треском вписываютсЯ -  вливаютсЯ - в  какой-то большой проспект,
должно  быть,  проспект  ‹енина -  в городах главнаЯ  улица  довольно  часто
называетсЯ Џроспектом ‹енина,  а может, ее уже  успели переименовать в улицу
ирокую (Broad way), или еще как-нибудь. Ѓензин  у ‚еселухи кончилсЯ, но что
супермену  до  бензина! Џросвет постепенно делаетсЯ меньше  и меньше. - €  в
этот самый момент из темного переулка выворачивают другие, но все те же.

     "ќ, - думает ‚еселуха, уходЯ вбок, - да от вас никуда!".

     ‘права,  слева -  вдарЯют светом,  но  ‚еселуха  уже виснет на хвосте у
крутых соплЯков, они влетают  в  переулок и взмывают  вертикально вверх  над
мусорными бачками.  ‚еселуха  шарит  под приборной  доской  рычажок  и  тоже
взмывает за ними. Љраска желтаЯ и синЯЯ расплескиваетсЯ по бокам машины, как
мыло, и  ‚еселуха понимает, что все  эти дома - все  эти сигарные  коробки -
тоже только то, что о  них думаешь.  Џока думаешь, что они  дома, ну вот они
дома,  а  когда  покажутсЯ пЯтнами краски  и света,  - и  ‚еселуха пролетает
сквозь них.

     "Љабы прибор мой не сломали", - думает ‚еселуха.

     Ћни несутсЯ  все вверх и вверх, все  вокруг делаетсЯ непроходимо-синим,
начинает  накрапывать  мелкий дождичек. ‚еселуха понимает, что настало времЯ
действовать.  Ќет ли  чего под рукой?  Ќа  заднем  сиденье лежит  рыболовнаЯ
удочка: ‚еселуха открывает окошко  и закидывает  ее, но машина впереди такаЯ
гладкаЯ, кажетсЯ, зацепитьсЯ ей не за что.  “дочка соскользнула и намоталась
на  какой-то штырь, так что ‚еселуху вытащило из чужой машины,  как морковку
из грЯдки. ’ак он и летит за  своими преследователЯми, как рыбак за огромной
рыбиной, по ветру развеваютсЯ  его волосы цвета свежего алюминиЯ, и город из
желтых пЯтен с синими провалами остаетсЯ внизу.

     Ќо что так теснит боЯзнь души агентов  Њортары? Ћтчего они трЯсутсЯ? Ђ!
знаем - в их машине кончилсЯ бензин. Ћни пытаютсЯ  заправитьсЯ на ходу: один
из крутых мозглЯков, раскрыв дверь, высунулсЯ из нее наполовину с намерением
напоить  конЯ,  и  тут  же был  выдернут  џном ‚ладиславовичем.  “уу, Ђнакин
‘кайуокер, завидуй, - все супермены мира, дрожите, идет великий и ужасный џн
‚ладиславович. ђади своего прибора он  готов на все. Ќу, будет сейчас мЯсное
мочилово. „испетчеры  сообщают:  неопознанное  небесное  тело. Ђ  бензин  на
исходе,  и второй крутой дохлЯк пытаетсЯ своими  ручонками  напувать конЯ, а
‚еселуха,  который уже, растопырив ноги, висит под днищем, перехватывает его
железной рукой  и склонЯет в  синюю густую высь! Џосле чего ловко наливает в
бак бензин, сматывает удочку, садитсЯ за руль: порЯдок!

     Ђх да, забыли сказать: ту машину ‚еселуха  вернул владельцу, потому что
как ни крути, а законов надо слушатьсЯ.

     "Џростите, Я  задержалсЯ, -  должен  сказать он  наутро, входЯ в ту  же
комнату, и, по сценарию,  небрежно стрЯхиваЯ  пыль  с  брюк,  - за окном уже
рассветает, и свет во всем здании гаснет ради экономии. - џ уснул в туалете,
эти ваши американские напитки слишком крепкие длЯ менЯ".

     Ќо в комнате никого нет.

     ’ак  американский сценарий,  по которому  ‚еселуха  должен  был застать
Ђлису и  Њортару, Ђлису простить или выкинуть, Њортару обидеть, не проходит.
‚место него  получаетсЯ восточноевропейский,  абсурдный  сценарий.  ‚еселуха
стоит и в  легком  оцепенении понимает, что даже если он уснет, ни Ђлиса, ни
Њортара ему  не  приснЯтсЯ, потому  что их  нет в реальности. Ћни убежали  в
мультик,  в дурную  бесконечность, как ’ом  и „жерри,  и теперь будут  вечно
гонЯтьсЯ друг за дружкой по всей Љорпорации - как в компьютерной игре.

     € џн ‚ладиславович проснулсЯ.

     -  Ђлиса, -  промурчал он удовлетворенно, не раскрываЯ глаз, -  спасибо
тебе, душа моЯ! џ все понЯл. ’еперь не забыть бы...
     Ќо он ничего  не  понЯл, потому что  принЯлсЯ шарить  рЯдом  с собой по
постели,  а там ничего не было, кроме  прохладной простыни, едва примЯтой, -
‚еселуха вскочил, и утренний холод пробрал его. Ђлисы не было.
     - Ђх, вот как, - пробормотал он. - ’ак!

     €, хотЯ  теперь-то  всЯ  ситуациЯ была  Ясна ему окончательно, во  всей
неприглЯдной полноте,  на всЯкий  случай,  еще на  что-то надеЯсь,  ‚еселуха
толкнул  тЯжелое  окно:  внизу в  первых лучах  солнца  мокрый  двор блестел
спинами машин. ‹юди ходили, голоса их сливались в общий гул.
     - Ђлиса! - тоскливо крикнул ‚еселуха.

     Ќо  тщетно и  глупо звать ту, которой нет  нигде -  ни  в  жизни,  ни в
смерти,  ни  на  земле, ни на небе.  ‚еселуха смотрел  на  Џетербург, весь в
жаркой утренней дымке, стоЯл, не двигаЯсь, боЯсь пошевелитьсЯ, - да, вот так
все и случаетсЯ.

     ’олько выйдешь из себЯ - и  превратишьсЯ  в собственную тень. ‘танешь в
воспоминаниЯх  других  еще  гуще,  чем  был. Љак будто тебЯ долго  сушили на
солнце, и  все "лишнее", чем  ты, собственно, и  был, испарилось из  тебЯ  в
жаркое  темное небо. ’олько начни играть  жизнь  по  чужому сценарию -  и ты
станешь тем героем, которого играешь.

     ‡аметив,  что  директор  стоит  на  балконе,  народ  собралсЯ внизу,  и
принЯлсЯ выражать ему свое сочувствие и восхищение. џн ‚ладиславович помахал
людЯм  руками, отвернулсЯ в  сумрак  своих покоев  и перестал  улыбатьсЯ. Ќа
диване, положив ножку на ножку, сидел ђЯбинин и курил.

     - Људа ты дел Ђлису?- спросил ђЯбинин резко.
     -  Ћна осталась  на  той кассете,  что  мы  записали  ночью, -  ответил
‚еселуха. - Ћна слилась со своим собственным образом.
     - Ђ ты почему не слилсЯ? - спросил ђЯбинин уже даже не резко, а сурово.
- Ќеужели ты до сих пор не тот, кого за тебЯ принимают?
     - “вы, - развел руками ‚еселуха. - <i>„о сих пор</i>? - что ты хочешь сказать?
’ы хочешь сказать, "до настоЯщего времени"?
     Ќо  ђЯбинин  знал эти  штучки,  он  спрыгнул  с  дивана и  встал  перед
‚еселухой - крепкий, худой, в старом костюме, и сигаретку отставил:
     - …сли - Я - говорю - "до сих пор" - џн, - то ты должен понимать, что Я
имею в  виду! ’ы - человек,  облеченный властью.  ’ы  больше не имеешь права
выделыватьсЯ. ’ы - уже не ты, а выразитель воли...
     - Ќу, ну, социалист, хватит!
     -  ќй, одумайсЯ!  -  возопил ђЯбинин. - џн, если ты не хочешь, чтобы мы
поссорились!

     Ђ вот этих штук не любил ‚еселуха.
     - ’ы  будешь  мне скандалить, как беременнаЯ девушка, - противоречиво и
раздражительно  заметил  он.  -  ’ут  и  так  черт  знает  что делаетсЯ.  ’ы
свидетель, что  Я  сопротивлЯлсЯ, как мог. џ не просил,  чтобы  менЯ  делали
главой Љорпорации. € что, теперь Я  не могу заниматьсЯ наукой?  „а если так,
пошло оно все...
     - Љто из нас беременнаЯ девушка?  - Язвительно закричал  ђЯбинин. -  ’ы
жалуешьсЯ,  ты  не  способен  чувствовать  ответственность  за  людей,  тебе
просто-напросто нужна власть - делать все, что ты хочешь!
     -  Ђ ты социалист! - ответил ему  ‚еселуха громко, отходЯ на  шаг. - ’ы
д