то
брали у них. Ђнальгин лишь  оставили.  „а напутствие Ќиканоровны: справку  о
выписке.  Ѓыло  там,   между   прочим,  такое:  "Џод  влиЯнием   проводимого
комплексного лечениЯ в течении эпид.  гепатита наступило видимое улучшение".
—то ж, лечение, а не комплекснаЯ из трех подростеночков... ну, та самаЯ.
     -- џ бы сам съездил, -- сказал ‹ине, -- но  видеть их не могу. ’ы скажи
им, что мы ненавидим их. ’олько их. ’ы не скажешь.
     -- Ќет, почему же... -- а глаза уклонились.
     „а  и же  кто скажет,  если сами не  сможем, и  нечего  было на  нее уж
такое-то взваливать. ‚ечером:"‚се передала". -- "€ это?" -- "Ќ-ну, в общем Я
начала
     этой, ’атьЯне, а она мне: Я вас понЯла". ‚ это надо было поверить, не в
слова,  но что та понЯла. Џривезла нам ‹ина  твои вещички. ’е,  что ждали  в
дезкамере этого часа.  Ѓыли  сшиты-продернуты ниткой  халат,  лифчик, чулки,
штанишки.  Џо-живому  заношенные, да  не пахло все это.  „аже хлоркой.  „аже
смертью.
     ...Ђ тогда, двадцать третьего:
     Ќадо ехать. ‘темнеет. -- € встал.
     €ду-у!..-- отозвалась ’амара на тихий стук в стену. -- —итать? ‘ейчас,
     сейчас... перелистнула, -- нам уж совсем немного осталось.
     €  читала, читала, пока Я шел на вокзал, ехал до ђазлива, брел к озеру,
берегом -- цикуту искал. Њысленно, только мысленно.
     -- Ќу, что? Ќе поедешь? ‹адно. Ќе надо . Њожет, завтра. Џосмотрим.
     "€ завтра, наверное, не смогу. ‘ъездить что, найти, привезти, натереть,
а как дать?" -- стоЯл у окна, глЯдел на лужи.
     Ќу, вот и все!.. -- захлопнула книжку.
     "„а, все...  кто  бы подумал  две недели  назад, что  успеем дочитать".
‡вонок  в дверь. "Љвартира восемнадцать?.. -- молодаЯ,  круглолицаЯ женщина,
улыбаЯсь,  стоЯла в дверЯх. -- џ врач..." -- "Џроходите. ’олько, пожалуйста,
не мучьте ее". -- ’ихо напутствовал в дверЯх. "Ќет, нет, не беспокойтесь. --
€, нырнув в комнату, озарилась: -- ‡дравствуйте!.."
     џ ушел, чтоб не видеть. „а,  признатьсЯ,  не засиделась. Џодал  плащик;
времЯ все пожевало -- его, потертый портфельчик, туфли, халат, но на крепких
антоновских щеках ее покрошило свои алмазные зубы.
     -- Љак сердце?  -- тупо, машинально спросил.  -- ђаботает хорошо, но...
--  осветилась, -- Я думаю, что недолго. „ыхание почти не прослушиваетсЯ. џ,
правда, так, лежа ее послушала... чтоб не мучить. -- € все шире, беспомощней
улыбалась.--  Ќо мне  кажетсЯ, что недолго. Ќу, если что...  --  никак,  ну,
никак не стЯнуть было ей на молнийный замочек добрые спелые губы  на  добром
лице. -- Ќе стеснЯйтесь,  звоните.  „о вечера -- нам,  а потом в  неотложку.
Ќу,.. -- растерЯнно, радостно
     глЯнула: -- „о свиданьЯ. ‘кажите, сто восемнадцатаЯ квартира
     где?" -- неожиданно посерьезнела: там сто восемнадцатаЯ, там
     нормальный ребенок, нормальный больной.
     ’ак и вышла в лестничный полумрак, где никак не хотели  гореть лампочки
и который сразу же празднично озарилсЯ  -- от нее. ‡ахлопнув дверь, глЯдел в
темный междверный тамбур. ѓде же Я слышал про сто восемнадцатую квартиру? Ќу
да,  в  "Њастере",  когда  он  с  Њаргаритой  прилетает  прощатьсЯ  к  €вану
Ѓездомному.
     "--  Ќет,  ЏрасковьЯ  ”едоровна,  не  надо  доктора  звать. Ђ  вы лучше
скажите,  что там  рЯдом, в сто восемнадцатой комнате сейчас случилось? -- ‚
восемнадцатой? -- переспросила ЏрасковьЯ ”едоровна, и глаза ее  забегали. --
Ђ ничего  там  не случилось.-- Ќо голос ее  был фальшив, €ванушка тотчас это
заметил и сказал: -- ќ, ЏрасковьЯ ”едоровна! ‚ы такой человек правдивый... џ
ведь через стену все чувствую. -- ‘кончалсЯ сосед ваш сейчас".
     „а, скончалсЯ мастер, и дал ему Ѓог, презрев  ходатайство  ‚оланда,  не
райские кущи,  а только покой. €, должно быть, недаром в то лихолетье именно
так  распорЯдилсЯ всеми  ими Њихаил  Ђфанасьев  Ѓулгаков, потому что  рай --
давнишнЯЯ пошлаЯ сказка и зачем он? ‹учше покой. ’олько дал  он живой,  а не
тот мертвый,  о  котором писал Њикельанджело. Ќа то …го  волЯ: писатель,  он
тоже ведь бог --  хочу милую, хочу казню. ‚от и выбрал лучшее: вроде живут и
вроде бы нет. Џотому что какаЯ же это жизнь, когда полный покой?
     -- Џапочка!.. ’ы что  там  делаешь?  Ѓрось, иди к  нам, -- обернулась с
улыбкой  ко  мне.  --  ‘мотри,  как  ‹ерочке  понравилсЯ твой  лимонад.  „а,
доченька? -- (€ ты поднЯла руку, показала нам: на большой палец). -- …ще? --
засмеЯлась мама, окунула шприц в чашку. -- ‘мотри, мы почти уже всю бутылку
     выпили.
     џ схожу, еще принесу.
     ‘ходи-и!.. …сли тебе не трудно. —то, доченька, ты хочешь сказать?
     ‹-…-ѓ-—... -- пальцем по одеЯлу.
     - ’ебе легче? „а?.. ‹учше?.. „а!..  Ќемного?  ‘ейчас, сейчас  папа  еще
принесет!
     Џошел Я -- быстро, осознанно. Ќе в ђазлив -- за бутылками.
     -- Ќу, купил? „ве, смотри, ѓуленька. „ать? „ать!! ‘ейчас...
     Ќа  коленЯх лежал ѓайдар. Ќа табуретке  порошковый  анальгин,  палочки,
вата, блюдце, и на нем под салфеткой (стерильно!) шприц.
     Ќу, еще? ‘аша, смотри, она уже выпила почти полторы бутылки.
     Ќу, раз хочетсЯ...
     € с давно  невиданным удовольствием ты попила. Ќет, не эти губы твои, а
далекие -- как  умели они не  жадно, благородно  сдержанно  принимать ложку,
груженную  кашей, супом.  ’угие,  темно-крепкие,  хоть  широкие,  а  все  же
хорошие.
     -- ‚от, папочка, тебе!.. -- подала с улыбкой  длЯ  стирки комок кофейно
испещренных пеленок.
     Џозвонила мать, сказала,  что хочет прийти. —то ж, если не страшно. Љак
завидую тем, кто может уйти и не  видеть.  ’олько так,  чтобы не уходить  от
тебЯ, чтобы ты была здесь, но чтоб этого не  было. Ќо тогда зачем уходить? Ђ
дождь все шел, шел, фонари болтались над плоскими лужами,  и мерещилось мне,
будто они осторожно кипели -- шевелением выгребной Ямы.
     Џришла мать, села, не она надевала -- сама надевалась на лицо ее маска,
стоическаЯ. € молчала. € ты. Ќо еще есть времЯ, говори же, доченька, говори!
Ћчень мало осталось, еще Я не уехал туда за цикутой, говори, говори!
     --  ‘аша!!  ‘корей  вызывай!.. --  ворвалось  из  комнаты  в кухню.  --
„оченька, сейчас,  сейчас!.. -- анальгин, шприц. € успел увидеть, как  села,
заметалась.
     Ћни прибыли  так,  что  даже нам  не показалось долго.  ‚рач спокойный,
хмурый, приЯтный.  Џодступил с иглою  к тебе.  Љак  сказал "неотложный"  наш
мальчик? "Џо  отношению к детЯм нельзЯ  применЯть  телесные наказаниЯ, можно
только   физические".  ЏровожаЯ  врача,  видел,  что  весело  ему  не  было.
“частковаЯ  улыбалась виновато, растерЯнно.  Ћна - добраЯ, выпестованнаЯ  на
ангинах да насморках, никак не могла удержать улыбки --  белой розой в  алых
губах расцветала никчемность. Ћн давил беспомощный  вздох. Ћба были понЯтны.
Ќо не оскорблЯли, нисколько. "‡воните, если что. Њы сразу приедем".
     ‚ышла на кухню моЯ мать, шепотом: "Ѓоже сохрани!.. ’ы не видел, как она
себЯ кулачками по голове била...  от боли. Ѓо-оже мой..."  -- и в глазах ее,
кроме увиденного,  Я прочел  боЯзливый упрек: ну? надо было тебе ее брать? €
растерЯнно опустил  свои в пол. "‘пит...  -- вышла  ’амара.  Ђ в этих глазах
острыми ледЯными  осколками стыл  раскрошившийсЯ ужас. ѓоловой (не  чувствуЯ
этого) тихонько раскачивалась.  € опЯть слились наши взглЯды: ехать...  надо
ехать в ђазлив. -- „авай лЯжем. Ќу, что ты все маешьсЯ".
     ‘пали  вы. џ выделывал то же, что одно существо,  о котором поведал нам
мальчик:  "ѓусеница молча ползала по дну коробки". Ќа столе бдела настольнаЯ
лампа.  „лЯ  которой  мама сшила  абажур  из  своего сношенного платьЯ цвета
роскошной морской волны. €з того, в котором вынесла тебЯ (полешко березовое,
перетЯнутое розовой лентой)  из родильного  дома. "2 июлЯ 1960.  ’ипус! (это
было одно  из наших  имен). Ќу, вот и Явилась на  свет такаЯ цаца -- ‚алериЯ
‹обанова --  крепкаЯ, ладнаЯ девка  с пухлыми пальчиками,  с черной курчавой
головой. ‚от  личика  Я не  успела  разглЯдеть --  оно  морщилось, а рот был
широко  открыт  в  крике. Ћна  начала орать благим  матом,  как  только  нос
высунулсЯ на свет божий. ѓолос громкий и  требовательный,  но не  противный.
Ћчень походит на  того  грачонка,  которого Я спасала  у  нас под окнами.  Ђ
вообще-то никаких материнских чувств, восторга и умилениЯ  еще не испытываю,
а  просто приЯтно,  что мучениЯ кончились,  что дочка здороваЯ. Њожет, когда
буду кормить, поЯвитсЯ  материнское чувство. Ќадо скорее делать ремонт, а то
ведь менЯ продержат только неделю. “ж ты там  крутись,  терпи. 6 июлЯ. ЉитЯ!
‘пасибо за  внимание!  ‚чера  объедалась  Яблоками,  помидорами, сыром и  --
прочь!  ’ы больше  не  присылай ничего.  “ нашей Џомидоринки  уже отвалилась
пуповина, прибавлЯет в весе, здоровенькаЯ. 7 июлЯ. ‘аш! ‚ субботу еду домой.
Џриходи встречать. Ќадеюсь, пол в  комнате  просохнет. 8  июлЯ.  ‡дравствуй,
торопыжка-зашивалка! ‚се-таки зашилсЯ ты,  как Я поглЯжу. џ-то  управилась к
сроку, Џомидоринка тоже. Ќу, ладно, разрешили выписатьсЯ  в воскресенье. ’ак
что пол успеет просохнуть.  —то за краска  такаЯ тебе  попалась?"  (џ  тогда
покрыл наши доски в комнате краской, а  она не желала сохнуть, вот и ублажал
ее по совету бывалых людей хлебным квасом). "‘егоднЯ уже  выписались трое из
нашей  палаты  --  Я с  ними  рожала. ЊенЯ берут завидки, но  Я все-таки  не
огорчаюсь. ‚ общем, все к лучшему. 9 июлЯ. ’ипус! ‚се наши уже отбыли домой,
менЯ  положили  в коридоре, палату  дезинфицируют. џ поплакала  немножко, но
утешилась, что завтра домой -- как-нибудь стерплю. Ќе опаздывай, пожалуйста,
а то  Я исстрадаюсь тут. €, пожалуйста, не  приводи много народу. ’ы знаешь,
как Я люблю пышные церемонии".
     ЋглЯдел Я вас. ‹ампа плавала в теплом желто-зеленом  абажуре. Љоторый и
сам уж не помнил, кем он когда-то был. —то ж, это было так же давно, как то,
про что  сказал мальчик: "‘веча тускло освещала толстый  стакан,  в  котором
были гусиные  перьЯ, тетрадь  в черном переплете и курчаваЯ голова Џушкина".
Џриоткрыл окно, влажный  воздух, процеженный сквозь частые нити дождЯ, свежо
полилсЯ  в  комнату. ЏостоЯл,  скользнул  взглЯдом по  книжным полкам,  там,
откуда  ныне  глЯдишь.  ’ам, где  нынче  цветы,  и над  ними  трутнем жужжит
вечность. € тебЯ обнЯл взглЯдом. Ќа боку лежала, и ручонка была, как раньше,
заброшена вверх. € дыхание тЯжко прерывистое. "—ерез месЯц, через год -- как
будем мы переносить, что морЯ отдалЯют  нас друг от друга, что день начнетсЯ
и  день кончитсЯ, а  ’ит никогда не увидит Ѓереники,  и  она  его никогда не
увидит".  Ќа  балкон  вышел,  покурить.  ’ак  же  нежной,  влажной  ладошкой
пошлепывало по  лужам.  ‚етер, стихший, так же рылсЯ,  чего-то ища в листве.
’ак же ныло,  что завтра мне ехать. €скать, тереть.  "Џапа,  ты что не тъешь
мне моковный сок?" Ќацеживать в шприц.  —тобы дать тебе. €  глЯдеть. ™елчком
отбросил окурок. Џолетел, угасаЯ, дугой. € прошло: так и ты в нашей жизни. €
ѓайдара представил -- ту книгу, что лежала на стуле  подле дивана. € прошло,
раздираЯ:  что  книги?  вообще  все?  теперь?  Ќо  Яснее  этого  холодело  в
просветах:  еще  меньше  значит  твоЯ жизнь  --  засохшаЯ  веточка  на буйно
клубЯщемсЯ вверх да вширь древе жизни. Ћт  ѓайдара хоть что-то осталось. Љак
писал  один  даровитый   школьник:  "џ  бы  поставил  такой  памЯтник  этому
литературному герою: он сидит и  читает книгу. Ћдна нога стоит сзади, другаЯ
спереди. Ћдной рукой он приглаживает волосы, другой указывает вперед. ѓолову
он запрокинул назад и мечтательно смотрит вдаль".
     €  едва  лишь переступил порог  от  балкона,  что-то  стукнуло: внЯтно,
странно.  Ѓудто  кто-то  вошел.  "—то за  черт?" ‡аглЯнул  к  вам в  большую
комнату. Ќикого. „а и кто может? Ќо подалсЯ на  кухню. Ќикого. ‘вет горел --
везде. "Ѓудто смерть вошла",--  пробежало ознобом.  „верь  проверил.  ‚се на
месте  --  засов.  €  на крюк еще взЯл,  как  всегда  это  делали  на  ночь.
“смехнулсЯ: "Љак же,  заложишьсЯ от нее". —то  же это такое было? ѓода в два
говорила с испугом, прислушиваЯсь: "’о там сюмит? (кто там шумит?) -- € себе
отвечала: -- Ђтобас". Ђвтобус? ќто он уже подъезжал к нам.
     Џодошел к  тебе, присел на диван: не понравилось что-то мне. ђуку взЯл,
нашел пульс. —то такое? ’ук, тук, тук... пропуск.  ’ук, тук, тук... пропуск.
Ћпустил руку. “пала. Џальцы,  чуть согнувшись,  свободно  легли. —то же это?
‘ердце? €  опЯть взЯл руку:  тук, тук... тук, тук... такой страшный пропуск.
Џрошел  в маленькую комнату, прикрыл дверь,  тихо  в трубку: "Ђнна  ‹ьвовна,
что-то сердце  у  ‹ерочки... как-то  странно. ‘  перебоЯми". --  "Њожет,  от
укола? ‘пит?" -- "„а. € дышит  плохо. Ќу, Я пойду". -- "‡воните". ‘ел,  руку
взЯл. ’ук, тук... тук,  тук... —аще пропуски. ’амару?  Ќет,  не  буду, жалко
будить. € отметилось  (и  подумалось:  странно, что отметил) -- из подмышки,
как  в котельной  в жару, на  живот  холодной острой  иголкой упала капелька
пота. ‚тораЯ. ’ук, тук... тук, тук... Ћх, как дышит!.. Ќет, так еще не было.
     --   ‹ерочка...   доченька...   --   передвинул   подушку,  приподнЯл.-
„оченька!..  -- "•удо,  худо! ’амару?  ќто от  того, понтапона, вот и  давай
снотворное". -- „оченька, тебе плохо? ’амара...„оченька! „авай сЯдем.
     €   в   последний   раз   приоткрылсЯ,  как   мог,   еле-еле,   глазик,
заволакиваемый,  и не  боль, не  мука,  что будЯт -- мольба, предсмертнаЯ  и
безмолвнаЯ: ЏЂЏЂ!.. ЏЂЏЂ!.. ЏЋЊЋѓ€!!!
     --  „оченька... ‹ерочка!! Ќу, давай, давай сЯдем... --  "Ќет,  нет, это
что-то... хрипит... боже мой". -- ’амара... ’амара!..
     „а?...что? -- села.
     —то-то плохо... дышит...
     џ держал  тебЯ,  но  все  хуже,  хуже  --  быстро,  сразу. €  валилась,
обмЯкнув.
     -- Џоставим!..--вскрикнула. -- ‹ерочка?.. „о-оченька!..
     ЏоднЯли. € упали на мамины руки твои острые плечи, и ручонки повисли.
     -- Џоложим!..  кислород!.. помоги... держи... ‹ерочка?  ‹ерочка?!  Ќадо
ротик открыть!.. „иван к свету... на середину...
     ’оропливой рукой  ’амары  надписано  над аршинными  буквами:  "Ћкт. 66.
‹еркино объЯвление:
     •Ћ„Ћ
     Ќ…’
     ЌЂ „…‚Ђ
     Ќ"
     Џередвинул. ‘тал искать... там, во рту... что мешало.
     „ави!.. дави же!.. -- и сама рукой к кислородной подушке.
     Џульс...  --  бросил   подушку,  взЯл   ручонку,  падающую.  --  Ќет...
кажетсЯ... -- наклонилсЯ ухом к груди.
     ЃьетсЯ?
     „а... и нет... нет...
     Ќо дышит...
     ђаз... другой... ‚стали. Њолча. Ќад тобой. ЏоглЯдели: вот оно, то, чего
жаждали. € не помню, сколько стоЯли, но знаю, что пошел Я звонить.
     "Ђнна ‹ьвовна, ‹ерочка умерла... умирает". -- "’ак умерла или умирает?"
--  так  она  и  осталась  во  мне  эта страннаЯ,  спокойно логичнаЯ  фраза.
"ЉажетсЯ,  умерла". ‚ернулсЯ,  упал на  колени,  ухом  --  к груди. € словно
услышал: тук... тук...тук. ‚се. ЏоднЯлсЯ. Њашинально взглЯнул на часы.
     „вадцать два часа  десЯть минут. „вадцать третьего  сентЯбрЯ. € вот это
число, эти стрелки, их  положение, до сих пор помню,  чувствую каждый  день,
дважды  в день, утром и вечером. "Ќадо... этим звонить", --  набрал номер. €
мгновенно примчались. ’от же врач. —то укол делал  -- час назад. ЌаклонилсЯ.
Џоложил руку на лоб, приоткрыл веко.
     --Њ-да... все... -- разогнулсЯ.
     --“мерла? -- оба.
     --„а.
     Ќо ведь... еще теплаЯ...
     ќто не скоро... часа два.
     Њы  остались одни. €,  как прежде, тебЯ обцеловываЯ, раньше всех всегда
чувствовала  страшный  подземный огонь  смерти  -- так сейчас,  наклонЯсь  и
припав губами, сказала  твоЯ  мама: "Ћстывает... эта..." „а,  то чужое,  что
жгло, убивало -- холодело быстрее тебЯ, твоего, еще твоего тела.  € опЯть --
сразу  же -- неизбежно вставала череда  наших  дел: "Ќадо мыть  ванну". —тоб
тебЯ. € звонить. Ђнне ‹ьвовне. Ђ она по собственной воле -- ѓорлову, а он --
твоей  бабушке  (только-только  вошла, вернувшись от  нас). € еще,  наверно,
кому-то. € пошло, заскрипело, поехало, расходЯсь кругами все  шире, шире. Ћт
тебЯ, в ‹ету брошенной.
     Њыл  Я  ванну.  —тоб в последний  раз тебЯ искупать. Ќет, обмыть. Њыл Я
ванну,  и текло соленое, мешаЯсь со щелоком.  …сли были счастливейшие минуты
(после утренних, когда просыпалась) -- это те,  что во времЯ купаниЯ. ќх, да
что там -- те ли, эти ли -- разве мало их  было.  џ всегда один тебЯ  нес. Ђ
теперь  и  вдвоем  трудно  было  Њы  обмыли тебЯ.  Њы  одели  тебЯ.  ‚ нашей
маленькой,  в  вашей спаленной  комнате,  стол  расставил  целых шесть  ног,
раскинутый вдлинь.  Ѓело  застланный.  †естко застланный.  ‘ плоской  чистой
подушечкой -- твоею  младенческой. ЌарЯдили тебЯ в лучшее  платье, выходное,
бирюзовое,  газовое.  ‚  то, которое так просила весной, на май, принести  в
больницу. ђуки сложили.  Љак прелестны они и сейчас  --  эти пальчики.  „аже
темные синЯки  их не портЯт. Њы головку твою положили по-новому: набок, чтоб
о н а  не видна была тем, что придут. Ќу, она --  что убила тебЯ. € ушло это
сразу -- твой изувеченный лик. ‚се ушло, и вернулось родное, любимое личико.
€ ушастое, и губастое, и глазастое, но -- твое.
     ђассветало.  Њы  входили по  очереди.  —тоб  с  тобою  наедине.  ‡нали:
сыплютсЯ,   досыпаютсЯ,  оползаЯ,  все  быстрей,  быстрей,   последние  наши
песчинки. „оченька!.,  холодней всего, ледЯней всего --  ты. €  стола этого,
полированного.  €  шкафа,  и зеркала,  бело  ослепшего.  „аже труб,  железно
холодных, вот этих, ледЯней ты. Ќе скажу теперь: не уходи, доченька,  оттуда
не  возвращаютсЯ!.. Ќе скажу теперь, нет -- ушла. ЏонЯл Я, понЯл сразу же --
ох, как правы были  они!.. Ђнна ‹ьвовна,  другие. …сли б сделал  Я (разве не
было времени,  морфиЯ?), если б сделал -- не жить бы мне, нет. Ђ обречь тебЯ
на  мучениЯ? —то же? Љак же? Њожет,  вы должны были это сделать? Ќе сказавши
нам. Ќо простили б мы, понЯли бы? Ќе знаю, не знаю.
     ‚ душном  августе в  той желтушной больнице,  в  те горЯщие дни,  когда
тлеть начинало  безумие,  когда легче стало  тебе от  народного средства  на
день, на два, и возрадовалась  твоЯ глупаЯ мама, -- ты, рисуЯ,  играЯ, вдруг
задумалась и спросила:
     -- Њама, а  Я  буду слышать на том свете,  что  вы говорите на этом, на
вашем свете?
     „оченька, слышишь ли ты свою маму?
     --  Џтичка  моЯ  маленькаЯ,  нахохленнаЯ.  Љак она садилась  и глазиком
своим... единственным заглЯдывала в боксы. —то там делаетсЯ. —то она видела?
„вери  эти  и  потолки...  €  этих,  которые  с  иглами...  с  капельницами.
„оченька!., как она  кулачками  по  голове  себЯ била в  последний день, как
мучилась.  €  не  жаловалась.  ’олько слезы  искала  ручонкой у менЯ...  что
жалею... что  плачу. Љак сидели мы с  ней у окошка и  спрашивала:  а  где же
собачки?
     € когда дожди льют иль седыми космами несетсЯ метель:
     -- ќто души умершие мечутсЯ. € где-то, где-то ѓуленька среди них. ‘аша,
ну,  влюбись ты в кого-нибудь, освободи ты менЯ! џ не буду  сердитьсЯ,  нет,
нет! Ќу, пусти менЯ к ‹ерочке. „аже  хоронить тебе  менЯ не придетсЯ: Я сама
вырою  Яму и лЯгу с ней. Њожет, Я еще с ней увижусь, может, Я ей нужна, а  Я
еще здесь.
     ‘лышишь ли, доченька?
     -- Ќу,  почему ее  забрали? ’акую маленькую, с такими глазами Ясными, с
таким голосочком. ‡а что,  за  что?  Ќу, что тебе не жилось в этой квартире?
’ам, в той вонючей дыре, щебетала, смеЯлась, а здесь... „оченька, ну, почему
ты так нас обидела? „лЯ чего здесь оставила? Ќа кого?
     ‘лышишь ли, доченька, как смеютсЯ временами твоЯ мама  и твой папа? Љак
они все чаще молчат о тебе? €  даже  думают реже. Љак колючий  снег третсЯ о
твой холмик? Љак  шумЯт  над тобою зеленые  листьЯ,  соловьи  поют и щебечут
скворцы-семьЯнины? Љак шуршат  эти листьЯ по  осени, осыпаЯ  вас с бабушкой?
’ой, которую наконец ты узнала.
     ‚ той больнице длЯ обреченных,  после операции, ожидаЯ, что  скажет нам
гистологиЯ,  мы  читали  сказки. €  кончались они все  тем же: тут и  сказке
конец.  €  страшась, но не  допускаЯ в сердце самого страшного, разве думали
мы,  что  и  наша подходит  к концу. ђазве  думала  мама,  радостно,  наспех
записываЯ твой первый стихотворный экспромт, что ты оставлЯешь ей вещее: "26
марта 64. ’учи улетучи ветер гонит их солнышко сиЯй вспоминай менЯ".
     € мы это делаем, ‹ерочка.  Ќо  скоро-скоро  не будет мамы,  не станет и
папы, а тучи будут. Ѓудут и будут. € такие же девочки, такие же мамы да папы
будут глЯдеть на  них: "“летай,  туча,  без тебЯ лучше!" Ќо ты  ведь  не  им
говорила? Ќе им ведь!  џ знаю. ’ы говорила одному мальчику, самому умному. Ђ
он  -- тебе.  Љогда много позже в твоем бывшем классе писали  они сочинение.
’олько имЯ твое подзабыл, что поделаешь -- ты ведь только числилась в первом
классе  и чуть-чуть  во втором. ‚от  он и перепутал: "‚алЯ,  если тебе нужна
личность ѓрибоедова, возьми  мою и  переставь как-нибудь".  ‚от  этим они  и
будут заниматьсЯ -- почти все и всю жизнь: подставлЯть тех, кого им подсунет
жизнь, вместо тех, о которых мечтали.  Ђ ты этого не смогла. ’ы, ЯвившаЯсЯ к
нам ниоткуда и ушедшаЯ в никуда.

        1969--1975, 1987--1991

        Џослесловие 2003 года

     Џрошло больше десЯти лет с тех пор, когда эта книжка должна была  выйти
аж  100-тысЯчным тиражом (нынче о таком даже подумать грешно  и невероЯтно).
Ќо   в  канун   нового   года  пришел   милый   дед   морозик  ѓайдар,  взЯл
либерализационный  топорик и  срубил елочку,  на которой  Я  думал развесить
другие  свои рукописи.  ‚овсе не такие  тЯжелые  - говорЯт,  даже  легкие  и
веселые.
     ’ак Я  вновь осталсЯ тем, кем давным давно уже был -  замшелым  лежачим
камнем,  под  который, как известно,  и вода не  течет. ‚ общем,  тем старым
чудаком, который  думал, что главное - это хорошо написать,  а  т а м (ну, в
журналах) о  н и  напечатают. Џонимал, но еще не хотел верить, что "с улицы"
или "из самотека",  как издавна говорЯт  журнальные  люди, всплывают  только
вверх  брюхом.  €ли  - случаетсЯ  ведь и  такое  - все же проскальзывают  на
печатные страницы, когда  звезды  на  секундочку подмигнут. ‚едь даже первую
повесть какого-то неведомого рЯзанского ‘олженицына в "Ќовый мир" представил
его  друг по  лагерной  шарашке  московский  литератор  ‹ев Љопелев.  —то уж
говорить о рЯдовых.
     Ђ говорить о них можно только одно - они должны, как теперь выражаютсЯ,
тусоватьсЯ  в литературной  среде.  € тогда  ты там примелькаешьсЯ,  станешь
почти что своим. € тогда тебЯ,  может, где-нибудь тиснут. „а ведь так всегда
было,  во  все  времена.  € Я это  понимал,  но - дурачок -  думал, что дело
писателЯ  сидеть  над  бумагой  за  столом (лучше  всего кухонным)  ,  а  не
отиратьсЯ  в редакционных предбанниках. ‚ общем, не хотел мешать божий дар с
Яичницей -  первый Я оставлЯл себе, вторую охотно делил с друзьЯми (особенно
если у них в гостЯх).
     ’ак Я выпал из  литературного обихода,  хотЯ  и характер,  и  некоторые
знакомства  позволЯли  идти проторенным путем.  „а  к тому же и окончательно
деклассировалсЯ - ушел в сторожа, в кочегары.
     ѓод спустЯ после краха издательства мне все же удалось с помощью друзей
издать эту книжку  небольшим тиражом.  € тогда  разослал некоторым уважаемым
мною литераторам  эту книжку. Ќе совсем бескорыстно  -  безымЯнный, Я думал,
что,  может,  кто-нибудь   из  них  отзоветсЯ  хоть  каким-нибудь  публичным
откликом. € опЯть  Я на что-то надеЯлсЯ.  Ћтветил мне лишь  ‚иктор Ђстафьев.
‚от  что  он,  в  частности,  написал:  "Ќу  и  чтением  вы  менЯ  наделили!
ЌевероЯтное,  немыслимое,  испепелЯющее   чтение!  Љак?  —то?  Љаким  слогом
написано?  ќто  остаетсЯ  за гранью  сознаниЯ. —итаЯ,  перечитывал некоторые
места, чтобы убедитьсЯ - написано ладом".
     ‚ыше похвалы не  бывает, но ведь мне-то нужен был отклик.  Ђ шесть  лет
спустЯ, в  1999 году, "ЌезависимаЯ  газета"  опубликовала большое интервью с
Ђстафьевым  по случаю его  75-летиЯ. Ћдин из моих  знакомых переслал мне эту
беседу. ’ам между  прочим было такое: вот, сказал Ђстафьев, на столе у  менЯ
лежит  книга,  и,  пересказав содержание,  заметил: вот какие  книги  теперь
нужны.  Ќо... ни имени  автора, ни названиЯ книги не упомЯнул. Ќо Я навсегда
останусь благодарным ‚иктору Џетровичу.
     Ђ  "•роника"  влачила  странную жизнь  -  то ли  как  рукопись  (больше
половины  тиража  валЯетсЯ  дома),  то  ли  как книга  (когда-то около сотни
экземплЯров  у менЯ принЯл  на  реализацию один магазин, потом уж от частных
лиц не  брали). „а еще несколько десЯтков подаренных разошлись про друзьЯм и
знакомым, а от них к неизвестным мне людЯм.
     ‡а эти годы книжку прочли десЯтки человек. ѓоворили они примерно то же,
что и, увы, ныне покойный ѓлеб ѓорышин. Ќо были  и такие люди, которые, едва
лишь  понЯв, о  чем речь, благоразумно  откладывали  книгу  в  сторонку. € Я
хорошо понимаю  их -  далеко  не  всЯкому нужно  такое тЯжелое чтение.  •отЯ
читатель у книги навернЯка был бы.  €бо, к сожалению, в  мире не  становитсЯ
меньше несчастий и  бед. € - сужу по себе - в трудное времЯ  мне  нужны были
горькие книги.  •отЯ,  конечно, чужое страдание  не облегчит своего, но хоть
скажет: все уже было. € еще: все проходит. Љ сожаленью  и к  счастью. Ќо это
так, умозрительно, потому что книжку читали вполне благополучные граждане.
     Ђ Я писал -  новое  и переделывал  старое. €зредка посылал  в  журналы.
Ѓезответно  - теперь так. Ђ когда перешел с  пиш-машинки на компьютер, когда
стало возможным давать уже  не  вторые слепые экземплЯры  желающим, то очень
часто слышал такое: "Ќу, почему же это не напечатают? ‚едь публикуют же черт
знает что!"
     Џочему, Я уже давно знал, но лучше всех это объЯснил заведующий отделом
прозы "‡везды".  „важды Я просил свою однокашницу  отнести в  этот журнал по
одной рукописи. Џотому просил,  что  живет  она рЯдом, а самому ЯвлЯтьсЯ  со
своей старой  безымЯнной рожей уж давным-давно нестерпимо. „важды заведующий
отвечал:  не подошло. € тогда  Я робко  спросил:  "Њожно уж в  последний раз
предложить вам еще одну повестушку?" € вот тут он взорвалсЯ: "„а на кой черт
мне ваше собрание сочинений! “  менЯ тридцать  постоЯнных авторов, которых Я
знаю тридцать лет  - и  куда  мне девать их,  если в каждом номере так  мало
страниц длЯ прозы?! - и, чуть-чуть поостыв, сказал: - Ќо вы  не обижайтесь".
- "Ќу,  что  вы,  что вы,  напротив  - большое  спасибо  за откровенность  и
честность!"  џ ни разу не  видел  этого литератора, но по голосу, по повадке
это, безусловно, твердый, достойный  человек. Љ тому же и сам пишет: однажды
в библиотеке Я увидел, что он опубликовал какой-то роман в своем журнале.
     ‚  минуты  малодушиЯ  и отчаЯниЯ, глЯдЯ  на  многоэтажные  залежи своих
рукописей,  Я  иногда  поступал  как  младенец.  €ли  впавший  в  отрочество
безмозглый  старичок:  прочитав  о   ком-то  добром,  хорошем,  вдруг  решал
"подарить" ему книжку. Ќе без тайной надежды: а вдруг  как-нибудь отзоветсЯ?
ќто были все, как на подбор, прекрасные, интеллигентные люди. € каждому надо
было хоть  немножечко что-то объЯснить, чуть-чуть приоткрытьсЯ. ‚сЯкий раз с
таким отвращеньем к себе - "до  кислоты  в челюстЯх", как сказал  один очень
хороший писатель. Ќе ответил никто - с тем же успехом Я мог бы опустить свою
книжку  не в щель почтового Ящика, а в решетку канализационного люка. Ќо уже
хода  удивлению не давал,  ибо догадывалсЯ,  что такой освежеванный душевный
стриптиз  глазу  преуспевшего  человека  противоестествен.  Ќе  говорЯ  уж о
высокодуховном, интеллигентном гражданине.
     Ќо  два  человека  все  же  отозвались  -  журналист "€звестий"  Ђндрей
Ђнненков и  создатель  электронной библиотеки Њаксим  Њошков.  Ћт первого на
страницах газеты Я случайно узнал  о  существовании этой библиотеки,  второй
любезно согласилсЯ ввести книжку на свои "полки". ‘пасибо!


     ’елефон: 373 80 26
     Email: nimich@mail.ru
     —еркасский Њихаил €осифович.