ать в крематорий -  там  мы договорились
встретитьсЯ - и тоже вышел.
     џ  присел слева  от Ѓахатова. €нтуициЯ подсказывала мне, что Я поступаю
правильно.  џ  взЯл  в  свою  ладонь  кисть  Ѓахатова, холодную  как  зимний
булыжник, и  немного  погрел.  џ убедил себЯ, что  собираюсь  сделать акт не
более страшный,  чем  облизывание  сосулек,  обхватил ртом  первую фалангу с
ногтем на указательном пальце Ѓахатова, пристроил зубы и начал по миллиметру
откусывать выступающую роговую кромку.
     “ ногтЯ не  было вкуса. “же поэтому долг  перед  Ѓахатовым  казалсЯ мне
простым и необходимым. Ќа  большом пальце ноготь вырос гораздо тверже, и мне
пришлось повозитьсЯ, прежде чем Я отгрыз его. ‘ кривыми сабельными обломками
во  рту, Я мысленно простилсЯ  с Ѓахатовым, пожелал ему счастливой  смерти и
выплюнул  огрызки.  „алее,  повинуЯсь  какому-то  наитию,   Я  осмотрел  шею
Ѓахатова. Љак Я и рассчитывал, собака отпустила его.
     ‚ернулись  доктор и  санитар. Ѓахатова  уложили в мешок и погрузили  на
носилки. Ќа пороге мертвецкой  Я оглЯнулсЯ.  ‘вет был выключен, но на столе,
где  минуту назад  находилсЯ Ѓахатов, суетилась  и  ворочалась чернаЯ  тень,
слышалось царапанье  когтей  по цинку  и  тихое  урчание, а потом над столом
зажглись и повисли две красные искры.
     Њы  выехали за город. —ерез некоторое времЯ Я увидел здание крематориЯ,
похожее на уютный заводик с изразцовой нарЯдной трубой. ‚озле ворот нас ждал
охранник и мест-ный сотрудник. Ћн вежливо сказал: - Џроходите, пожалуйста, в
церемониальный зал, там вы сможете проститьсЯ с усопшим.
     Џо  мощеной, в  траурных  разводах,  дорожке мы  со ‘лавиком  прошли  к
центральному  входу крематориЯ.  Ѓахатова внесли  с другого входа.  Ћхранник
последовал вслед за приемщиком со словами, что мы не нуждаемсЯ в каких бы то
ни было ритуальных обрЯдах, и желательно все провести по возможности быстро.
     –еремониальный  зал  крематориЯ из-за  обилиЯ облицовочной плитки очень
напоминал  станцию метро. Ѓахатов  лежал  в разборном, как кузов  самосвала,
гробу. €з  динамиков,  замаскированных  под венки,  оркестр заиграл грустную
мелодию „воржака.  Џоскольку слов длЯ прощаниЯ у  менЯ не было, Я  положил в
гроб к  Ѓахатову кулек с  продуктами и крышками и, как  с  перрона,  помахал
рукой.  Ќеслышно включилась движущаЯсЯ  лента, и Ѓахатов  медленно  уплыл  в
ква-драт-ный проем, колыхнув бархатные портьеры.
     џ услышал потусторонние голоса ангелов, которые с тихими матами принЯли
Ѓахатова, выстоЯл несколько  минут в ожидании характерного выстрела, который
издает лопнувшаЯ от жара консервнаЯ банка, но ничего не услышал.
     ђаспорЯдительница  в черной хламиде предложила нам  прогулЯтьсЯ в саду,
пока  готовЯт урну с прахом. —ерез полчаса  мне вручили  железную  коробку с
порошком Ѓахатова. Ћна была чуть теплой.
     Ћхранник  сказал  мне,  что  место длЯ  урны  забронировано  на  первом
городском кладбище, но Я отказалсЯ хоронить  там  Ѓахатова.  џ имел по этому
случаю   особое  мнение.  Ћхранник   счел   все  свои  погребальные  функции
выполненными, сел в машину и уехал. Ћстались Я и ‘лавик.
     - Ђ теперь куда? - спросил он, когда мы сели в кабину.
     - ‚ "ѓирлЯнду", - высказал Я вслух внутреннюю мысль, не предназначенную
длЯ наружного употреблениЯ.
     - ќто что,  кладбище такое, привилегированное? - мрачно поинтересовалсЯ
‘лавик.
     - Џочти, - Я поразилсЯ его догадливости.
     - €  далеко отсюда? - ‘лавик устало  потЯнулсЯ к ключу зажиганиЯ. Њотор
всхлипнул и завелсЯ.
     - Ќе знаю, минут сорок.
     - ’огда, может, завтра? - встрепенулсЯ ‘лавик.
     - Ќет смысла. ‘егоднЯ одним махом все и закончим.
     Њне  совершенно  не  хотелось  ему  объЯснЯть,  что  завтра  длЯ  менЯ,
возможно, не  наступит -  у нас, гирлЯндовских  воспитанников, разрыв  между
смертью напарников не превышал трех суток.
     - Ќу не могу сейчас, - артачилсЯ ‘лавик, - мне еще по городу помотатьсЯ
надо, на фирме дела, а  после машину в гараж сдать. џ вот что - Я тебЯ домой
заброшу, а вечером на своей тачке заберу. ’ак и быть, съездим.
     -  ‹адно, только у  менЯ к  тебе просьба будет: захвати лопату,  любую,
лишь бы копала.
     - ‘делаем, - пообещал ‘лавик.
     - € еще, отвези менЯ  в  одно место, -  Я назвал ему  адрес моей бывшей
жилищной конторы. џ очень хотел, чтобы ”едор €ванович и ребЯта попрощались с
Ѓахатовым. € не прогадал.
     ‚ конторе наши  отмечали  девЯть дней  по зверски убиенному коллеге.  џ
присоединилсЯ к их горю. Ќа каком-то  водочном поминальном витке  Я осмелел,
достал урну, поставил ее на стол и сказал: "‚ыпьем за ‘ережу Ѓахатова!"
     Ћни-то не  знали,  что он умер, и после каждой  стопки  чихвостили  его
почем зрЯ. џ был готов к негативной реакции, но ребЯта оказались на духовной
высоте. Џрисутствие на поминках праха  возможного  убийцы не смутило их. Ћни
выпили  и за  Ѓахатова, пожелали  ему пуховой  земли, царствиЯ  небесного  и
червонца за гнилой стоЯк. ’акаЯ у наших ходила поговорка.
     ‘лавик  заехал  за  мной около  восьми  вечера. "ђаньше  не  успевал, -
оправдывалсЯ  он.  -  ‡ато смотри, не  забыл",  -  он протЯнул  мне складную
лопатку в брезентовом чехле.
     ђазумеетсЯ, мы несколько часов блуждали по пригородным шоссе  в поисках
интерната. џ помнил  дорогу весьма приблизительно, как  помнит  ее мечтающий
пассажир, изредка поглЯдывающий в окно. ‘лавик в этих краЯх вообще не бывал.
Њы  опрашивали  сельских  жителей,  на  закате забывающих  собственное  имЯ,
теребили  всЯкого  прохожего,  но  только  случай  помог  нам  выскочить  на
полустертый знак, который указывал направление к интернату.
     Ќа  исходе сентЯбрЯ,  в сумерках наш  альма-патер,  переоборудованный в
лагерь, за невысоким  забором,  весь в кустах  и  деревьЯх вполне  сходил за
кладбище. ‘каутский летний сезон закончилсЯ, интернат  был  тих  и  пуст.  џ
сказал ‘лавику, чтобы он ждал менЯ в машине, а сам пошел когда-то знакомыми,
а  теперь асфальтированными и чужими тропинками.  Њне казалось, что Ѓахатова
следует похоронить рЯдом  с Ќастенькой. ’огда у менЯ поЯвитсЯ свой могильный
склеп, где со временем похоронЯт и менЯ.
     Ћчень быстро стемнело, и серые окрестности погрузились  в  непроглЯдный
мрак. „аже Я, знавший наизусть все нехитрые маршруты,  ведшие  к интернату и
от  него,  понЯл,  что  не  могу  сразу определить,  куда мне  идти. џ долго
вглЯдывалсЯ в темень, пытаЯсь сориентироватьсЯ. „ело в том, что мы подъехали
к  интернату   с   обратной  стороны,  и  моЯ   топографическаЯ  памЯть   не
перестроилась на  зеркальное  восприЯтие.  Љ  счастью,  подул высокий ветер,
разогнал  тучи.  ЏроглЯнула луна  в  компании  звезд  и  тускло осветила мой
ошибочный  путь. џ  забрел  в совершенно противоположную  сторону.  Џришлось
возвращатьсЯ,  но  Я уже шел в  нужном  направлении - напрЯмик к кладбищу, с
Ѓахатовым в одной руке и лопаткой в другой. ‚ каждом  шевелЯщемсЯ кусте  мне
мерещилсЯ лохматый собачий бок.
     ‡а   деревьЯми   начиналсЯ   цветник:   ухоженные    клумбы   различных
геометрических форм, помещенные  в  строгий прЯмоугольник.  €гнат  Ѓорисович
никого  не забыл и перехоронил  каждого ребенка  в своей клумбе. џ ненадолго
растерЯлсЯ, потому  что не помнил, в  какой  из них  лежит  Ќастенька. џ  бы
определилсЯ по  рЯду и месту, но не знал,  откуда считать. ‚есною  на могиле
росли незабудки,  теперь  ее покрывал  увЯдший травЯной  сор;  она  потерЯла
основные приметы.
     џ ходил среди  могил  и терзалсЯ сомнениЯми.  ‚ одном из рЯдов Я просто
нашел пустующую землю. Ќа ней вполне поместились бы две  персоны. ќто решало
все проблемы. џ сел рыть Яму.
     Џочему-то Я начал делать ее размером, как длЯ целого  человека в гробу,
а не емкости, величиной со скворечник. џ  сообразил, что это займет у менЯ в
десЯть раз больше времени, но убедил себЯ не мелочитьсЯ на труде. Џочва была
рыхлой, и моЯ работа успешно продвигалась.
     џ  вырыл Яму  глубиной  метра  полтора,  выровнЯл стенки и,  как на дно
сундука,  опустил туда урну.  —уть  отдохнув, Я  нащипал  каких-то сорнЯков,
сохранивших цветы до  осени,  и бросил поверх урны. Џод деревьЯми Я  накопал
земли  длЯ  холмика  и  в несколько приемов  перенес ее  в рубахе,  а самому
холмику придал стандартную форму перевернутого корыта.
     Ћт отделочных работ менЯ отвлекли  еле  слышные  фортепьЯнные  аккорды,
доносившиесЯ  со стороны интерната. Ќаверное, Я воспринимал звуки  давно, но
не вычленЯл слухом из-за органичного их  соответствиЯ происходЯщему. ЊелодиЯ
была простенькой,  но  очень  скорбной.  ”альшивый строй  самого инструмента
придавал ей особую шарманочную грусть.
     Љак зачарованный, Я  обошел здание в поисках источника звуков.  ЊелодиЯ
стала отчетливей и  громче.  €з подвального  окна,  наполовину утопленного в
землю,  выползало  дрЯблое кружево света. Џрисев на  корточки, Я  заглЯнул в
окно.
     ‘перва Я увидел спину человека за пианино. €грал горбун, и уродство его
было  чудовищных  размеров,  вздувшеесЯ,  как  комариное  брюхо.  ѓорб  чуть
покачивалсЯ в такт музыке, оболочка  его,  укрытаЯ одеждой, казалась тонкой,
пленочной.  џ подумал,  что если  проткнуть этот горб, он лопнет  высосанной
кровью.
     Џотом Я вспомнил сам инструмент -  мое старенькое интернатское пианино,
случайно мной  открытое в  заброшенной комнате. џ  не  предполагал,  что оно
способно издавать  такие тревожные и сладостные звуки. ’ем временем, мелодиЯ
обрастала  новыми  темами  и  вариациЯми,  становЯсь  все  более  горькой  и
прекрасной. џ мог поклЯстьсЯ, что этой мелодии раньше не существовало, и что
Я знал ее всю жизнь.
     Ќа  дощатом  столе  горела  керосиноваЯ лампа.  ’онкий фитиль  дрожал в
неестественно  Ярком синем  бутоне. ђЯдом стоЯли три  стакана  и бутылка, не
хватало  лишь  двоих приЯтелей горбатого импровизатора. ‚друг он  обернулсЯ,
положив на плечо длинный подбородок.
     ќто  был €гнат Ѓорисович. Ќевдалеке завыла собака,  громыхаЯ колодезной
цепью.  €гнат  Ѓорисович засмеЯлсЯ пунцовым опухшим ртом, высунул, дразнЯсь,
длинный  Язык,  и в  мелодии поЯвились рубленые  ритмы  танго. ‘тол  отъехал
куда-то в бок, освобождаЯ пространство длЯ танцующей пары.
     Ћни  поЯвились - два свившихсЯ  тела в белом.  ‚едущий  танцор двигалсЯ
широким  шагом,   поддерживаЯ  партнера  под  поЯсницей.   ‚торой   эффектно
подволакивал  ногу, пока она не выскользнула  из штанины. ‘вободной рукой он
подхватил свою  оторванную конечность и стал обмахиватьсЯ ею, как веером. Ќа
подъеме  музыкальной  страсти  они одновременно посмотрели  на менЯ, чтобы Я
вспомнил их сведенные насильственной смертью лица.
     ‘трашно выла, срываЯсь с цепи, собака. Ђ музыка уже сменила характер  -
звучала  русскаЯ  "барынЯ". ‚плыла  молодаЯ красавица. ЏростынЯ  в  кровавых
пЯтнах заменЯла ей шаль. Џовернувшись  ко  мне, она распахнула простыню, под
которой  отсутствовало  тело.  ѓрЯнул  заключительный  аккорд, упала  пустаЯ
простынЯ, со звоном лопнула цепь, сдерживающаЯ собаку.
     џ отлип от окна и поднЯлсЯ, успев подумать,  что забыл на могиле лопату
и  лишил  себЯ  единственного оружиЯ. џ вскинул длЯ  защиты руки,  в надежде
перехватить  злобную  тварь под  горло. ‚  какую-то секунду Я увидел, как на
большом  и  указательном  пальцах  левой  руки пробились стальные ножевидные
ростки.
     ’о,   что  приближалось,  не  имело  зримой  формы  -  одни  стеклистые
очертаниЯ. Ћно обладало массой, Я ощущал дрожь земли лучше сейсмографа. џ не
увидел, а почувствовал челюсти,  сомкнувшиесЯ рЯдом с моим  горлом.  “же  не
приходилось гадать, какой природы это существо. Ћгромный  сгусток невероЯтно
больной эмоции, чудовищный концентрат скорби облепил менЯ. ‚ каждой молекуле
существа,  казалось,  сосредоточилась  боль  по   десЯти  умершим  сыновьЯм.
Ќапоровшись на  мои  стальные  ногти,  сгусток  прорвалсЯ  и  потек. Џо  мне
струились слезы, горючие и обжигающие, как кислота.
     Ќеподалеку пробежал, брЯцаЯ ведрами, €гнат Ѓорисович, и на спине у него
расплывалось огромное черное пЯтно. Џеред  ним открылсЯ,  как глаз, колодец,
закрылсЯ и исчез вместе с €гнатом Ѓорисовичем.
     Џод  моими ногами  лежал издохший  пес -  сторожевой полкан,  заурЯднаЯ
помесь овчарки  с  неизвестным собачьим плебеем.  Ќа  кольце ошейника  висел
короткий обрывок цепи.
     џ  испытал чувство досадной  неловкости. Ћсобенно когда заметил,  что у
моего невольного злодейства был  свидетель. ‘тарик, возможно местный сторож,
стоЯл в нескольких шагах от  менЯ,  прЯча в ватный  воротник красное, словно
отсиженное лицо. Ћн Явно не решалсЯ подойти и заговорить первым.
     -  ‚ы  уж  извините за собачку,  -  сказал Я, отвратительно смущаЯсь, -
совершенно не хотел ее убивать.
     -  …сли вы жмура привезли, так  зачем же сами-то закапывали, ручки свои
марали, - оживилсЯ старик. - џ и лопату бы принес  и с известкой закопал бы,
- на каждое его слово приходилсЯ мелкий услужливый поклон. - џ ведь скольких
тут  позакапывал и всех с известкой, мне ваше начальство доверЯет, а вы сами
потрудились,  нехорошо...  -  беднЯга,  очевидно,  переживал,   что  упустил
заработок.
     џ  не  выЯснЯл,  какое  начальство  прЯчет  здесь  покойников:  -  ‚от,
возьмите, - Я протЯнул ему сотенную бумажку.
     - Ѓлагодетель! - сторож хищно сжевал награду кожистыми,  будто куриными
пальцами.
     Ѓормоча  о каких-то  дополнительных услугах, что он бы за надобностью и
расчленил, и в  газетку завернул, хозЯйственный старик наклонилсЯ к мертвому
псу и снЯл с него ошейник.
     - Ђ может, вам собак нравитсЯ  душить? -  доверительно  поинтересовалсЯ
сторож. - ’ак Я могу добыть.
     - ‘пасибо, не нужно, - Я поспешно отказалсЯ.
     - Ђ не желаете уродицу?  - он  алчно  облизнулсЯ. -  ’ысчонку  дайте  и
вытворЯйте с  ней все,  что душе угодно, помрет  - не жалко,  Я  с известкой
закопаю.  ‡десь  их  раньше много  водилось: и  уродов,  и уродиц,  - сторож
плутовато улыбнулсЯ, - а потом перевелись, Я последнюю забрал...
     ЉажетсЯ,  в тот  момент  он рассмотрел  менЯ  полностью.  ‘торож  дурно
закричал и рухнул на землю.
     - ’ы чего орешь, дурак? - Я не совсем понЯл причину его испуга.
     - ’ак ведь убьете, - заплакал сторож.
     - ‡ачем мне тебЯ убивать? - Я удивилсЯ.
     - ‚роде как пару вам нашел!
     Њне оставалось поражатьсЯ тому наивному изЯществу, с которым он записал
менЯ в уроды.
     - Џожалейте,  Я  вам ее  даром  отдам!  - сторож  проворно  вскочил  и,
ежесекундно оглЯдываЯсь, побежал нелегкой старческой трусцой: -  ‘юда, сюда,
тут она...
     Ћн подвел  менЯ к постройке, напоминающей добротный дворницкий сарай, в
котором хранЯт инвентарь.
     Љакими-то цеплЯющимисЯ  за  жизнь движениЯми сторож отодвинул  засов  и
открыл дверь. Ћтвесив жалкий книксен, он юркнул в сарай и через минуту вывел
обещанную девочку.
     - ‚идите,  какаЯ  она,  -  сказал  сторож,  - чистенькаЯ,  сытаЯ, -  он
погладил ее по плешивой, с редкими прЯдками светлых волос головке.
     ќто был ребенок-идиот  с довольно милым  немного  бульдожьим личиком. џ
хорошо помнил таких  детей, пухлых и беспомощных.  Ћна улыбалась,  показываЯ
редкие  и  мелкие,  как  рис,  зубы.  „лЯ соблазнительности  ее  нарЯдили  в
перешитый из больничной  пижамы короткий пеньюарчик - из-под застиранных рюш
торчали толстые и морщинистые, как у младенца-переростка, ножки.
     -  ЏоздоровайсЯ с дЯдей,  Ќастенька, - сказал сторож с  робкими нотками
игривости.
     „евочка стоЯла, не шевелЯсь, затем, по устоЯвшемусЯ рефлексу, подтЯнула
до поЯса пеньюар, обнажаЯ курчавые гениталии.
     Њое  молчаливое  созерцание послужило сторожу сигналом  к  бегству.  „о
этого он осторожно пЯтилсЯ, а затем рванул, что было сил за деревьЯ. „евочка
глЯнула сквозь менЯ слипшимисЯ крошечными глазками и, потоптавшись на месте,
заковылЯла обратно в сарай.
     ‚  природе обозначились первые  признаки рассвета.  ЂкварельнаЯ чернота
небес  сменилась  синими тонами.  џ шел к машине без  надежд  и без  страха.
‘мерть откладывалась лишь до того момента, пока трупный Яд  Ѓахатова, как из
сообщающегосЯ  сосуда,  полностью не перельетсЯ в мое  тело  и не  остановит
сердце.