дскаЯ битва,  Явление волхвов, •ашмонай-старший или ''‹юбовь  џроваЯ
(ЋзимаЯ)''.

        12

     ќстетика  никогда не была асоциальной и  аполитичной; политика никогда,
со свое стороны, не оставлЯла эстетику своей заботой.  Џриведем  радикальный
пример, правда, несколько, навЯзший в зубах. Ћн, даже не будучи исключением,
сделает прозрачным правило.
     ‚еликий Ѓальзак счел нужным включить в ''“траченные иллюзии'' следующий
фрагмент:
     ? ‚ы классик или романтик? ? спросил ‹усто.
     “дивленное лицо ‹юсьена изобличило столь полное  неведение о  положении
вещей в республике изЯщной литературы, что ‹усто счел нужным его просветить.
     ? „орогой мой,  вы вступаете в литературу в самый  разгар  ожесточенной
борьбы, вам надобно пристать к той или иной стороне.  ‚ сущности, литература
представлена  несколькими направлениЯми, но наши знаменитости раскололись на
два враждующих стана. ђоЯлисты ? романтики;  либералы  ? классики.  ђазличие
литературных мнений сопутствует различию  во мнениЯх политических,  и отсюда
следует война, в ход пускаютсЯ все  виды оружиЯ ? потоки  чернил, отточенные
остроты, колкаЯ  клевета,  сокрушительные  прозвища  ?  война  между  славой
рождающейсЯ  и славой угасающей.  Џо странной случайности роЯлисты-романтики
проповедуют  свободу изЯщной словесности и  отмену канонов,  замыкающих нашу
литературу в условные формы, между тем как либералы отстаивают три единства,
строй  александрийского   стиха   и   классическую  тему.   ’аким   образом,
литературные мнениЯ в обоих лагерЯх  противоречат мнениЯм политическим. …сли
вы эклектик, вы обречены на одиночество. Љ какой же стороне вы примкнете?
     ? ЉотораЯ сильнее?
     ?  Џодписчиков  у  либеральных  газет больше,  нежели у  роЯлистских  и
правительственных; Љаналис,  тем не менее, уже выдвинулсЯ, хотЯ он монархист
и правоверный  католик и  ему покровительствует  двор  и духовенство. Ќу,  а
сонеты!..  ќто  литература эпохи,  предшествующей  Ѓуало,  ?  сказал  ќтьен,
заметив,  что  ‹юсьена  пугает  необходимость  выбрать себе знамЯ, ?  Ѓудьте
романтиком.  ђомантики сплошь  молодежь,  а  классики  поголовно  ?  парики;
романтики возьмут верх.
     Ћбратим  внимание на  то,  что Ѓальзак (а не участники  диалога) назвал
государство  изЯщной литературы республикой  (а,  скажем,  не  царством  или
империей,  или, как  сказал бы Я сам, ''миром литературы''). ‹юбопытно  и то
обстоЯтельство,  что  ‹усто  называет  борьбу  школ  ''войной  между  славой
рождающейсЯ и славой угасающей''.
     Џрежде всего, откуда  республика? ''“траченные иллюзии'' были начаты  в
1835 и  закончены  в  1843  году, при  ‹уи-”илиппе. „ействие основной  части
романа происходит в первые годы ђеставрации, в царствование ‹юдовика XVIII и
при  жизни Ќаполеона (завершаетсЯ он  в 1823 году, а в последних его строках
автор рассказывает о жизни кое-кого из героев в момент работы над романом, в
1842 году), таким образом,  трудно предположить, что длЯ умеренного роЯлиста
Ѓальзака в  указанный период слово ''республика'' было расхожей банальностью
? скорее, напротив.  Џожалуй, эта ''оговорка'' - сознательный шаг, сделанный
писателем,  чтобы более или  менее открыто определить  свое  место в великой
литературной войне.  Ѓальзак объЯвлЯет себЯ романтиком  (как будто его книги
не сделали это за него), выступающим за республиканский, то есть либеральный
режим  в виртуальном (литературном) государстве, но непременно с  оговоркой,
определЯющей  его  реальные политические воззрениЯ. Ћднако почему длЯ  ‹усто
это ''война  между славой рождающейсЯ и славой угасающей''?  Ћттого ли,  что
романтики ? молодежь, а классики ? парики? Ћттого ли, что в 40-е годы, когда
писалсЯ  роман,  кое  у  кого  поЯвилась   надежда  преодолеть  достославное
политико-эстетическое  противоречие?  “вы,  налицо  неудачный,  незадачливый
анахронизм.  —то  бы  сказал  Ѓальзак,  столкнувшись  с   молодой  советской
культурой 20-х годов XX века, возродившей классические традиции  на гремучей
основе   революционной   идеологии?  €  что  сказали  бы  ему  сегоднЯ   мы,
классики-постмодернисты?
     —тобы   понЯть   природу   великого   противоречиЯ,   стоит   зайти   с
классического, а не с романтического конца, желательно,  в  его  радикальном
варианте.  ђеволюциЯ  ищет простоты  и всеобщности ибо только что преодолела
сложность  и  она  отталкивает  ее физиологически;  она,  революциЯ, и  есть
простота   (вспомним:   ''простой   советский   человек'').  ‚  самом  деле:
романтическаЯ   эстетика   индивидуальна,   поскольку   доверху   сексуально
наполнена. ‚едь  интерес к индивиду как  таковому -  не как  к части чего-то
большего,  класса,  сословиЯ,  народа  ?  присущ  консервативному  обществу,
критически  относЯщемусЯ  к  себе  и  вечно  ищущему  что-то  в  собственных
внутренностЯх.  ЉлассическаЯ же  эстетика притЯзает на  обобщение, а  оттого
коллективна, оттого  революционна,  порождаетсЯ поиском или актом совершениЯ
перемен, а  в коллективе, сознаемсЯ, непросто  испытать сильные  сексуальные
впечатлениЯ, да  еще довести их до кульминации. џ с интересом присматриваюсь
к попыткам  религиозных  сект и радикальных групп  пристрастить человечество
или  хотЯ бы своих адептов к  открытому, коллективному  сексу, но не слишком
верю,  что у  них  что-нибудь  получитсЯ.  “спех  на этом поприще  неизбежно
произвел бы эстетический переворот, политический переворот,  но, боюсь,  раз
этот  переворот не произошел в „ревней ѓреции, то  он  не мог  произойти и в
Џариже. ‚ообще, у  него  нет ни  одного шанса до тех  пор, пока не изменитсЯ
природа  человека, иначе говорЯ,  пока ‘ократ с  его вопросами и ответами не
станет  неактуальным.  Њистерии,  которые   устраивал  ђобеспьер,  мало  чем
отличались от массовок первых  лет ‘оветской  власти и сопровождались  точно
таким   же   сексуальным   разгулом   ?   поразительно   невдохновлЯющим   и
неиндивидуальным.  Љ ним можно относитьсЯ  как угодно, их можно изучать, они
небезынтересны  социологически   и  психологически,  но  просто   невозможно
представить их катарсически очищающими ? что, собственно, и требовалось.
     „обавлю  лишь,  что  Ђристотель,  породивший   гениальную  эстетическую
теорию,  был одним  из  самых реакционных  социальных  мыслителей  в истории
человечества,  законченным  консерватором  в  эпоху  быстрых  перемен,  что,
по-видимому, пошло на пользу его исследованиЯм. Џриведу короткую  цитату  из
''Џолитики'':  ''‚ообще  все   то,   что  в  законах  ЯвлЯетсЯ,  по   нашему
утверждению, полезным  длЯ государственного  строЯ,  служит  и  к сохранению
строЯ;  также  и  главное  неоднократно  упоминавшеесЯ  правило   ?  следует
наблюдать   за  тем,  чтобы  часть  населениЯ,   котораЯ  желает  сохранениЯ
существующего строЯ, была  сильнее  той, котораЯ этого не желает''. Џолагаю,
что именно Ђристотель, желавший сохранениЯ любого существующего  строЯ, если
он  подпадал под его классификацию, мог любить, воспринимать и анализировать
сложную,  индивидуалистическую драму своего времени,  в  отличие, скажем, от
теоретика-революционера   Џлатона,  проповедавшего   радикальные   (хотЯ   и
чрезвычайно  несимпатичные нам) реформам.  ‡амечу  напоследок,  что  дуализм
классической  и   романтической   эстетических  форм   ЯвлЯетсЯ   (если   не
первопричиной, то) гарантией, печатью,  свидетельствующей о том, что дуализм
консервативной  и  радикальной  политических  культур будет сопровождать нас
столько  же,  сколько мы  будем  оставатьсЯ  самими  собой.  €  тут Я  снова
вспоминаю о ‘ократе.