        €горь ѓергенредер. Ѓуколические сказы

---------------------------------------------------------------
     &copy; Copyright €горь ѓергенредер
     Email: igor.hergenroether()gmx.net, igor.hergenroether()epost.de
     Date: 21 Feb 2002, 19 Nov 2006
---------------------------------------------------------------

        €горь ѓергенредер. ‹ичное и космическое в соитии

        ‚печатлениЯ ‚осторженного —еловека


     „о  сих  пор не  определю чувство, ошеломившее менЯ, когда  из  темноты
выбежали с хохотом  девушки,  буйно раскованные, сильные, совершенно  нагие.
‘верканье Ядреных икр, Ягодиц, мелькание торчливых грудей,  огненные дерзкие
взглЯды -  бурЯ  возбуждениЯ смешала,  смела мысли.  џ восхищен? Ѓезусловно!
‘конфужен? Ћчевидно. Њы в  огромном сарае, под потолком пылают мощные лампы,
два прожектора укреплены на балке. „вери распахнуты в теплую июльскую ночь.
     ЌачинаетсЯ   завораживающий   праздник  деревенской  молодежи,   кратко
называемый: <i>гульба</i>.  Џразднество негласно  дозволено  местными  властЯми  по
случаю постройки двух сараев. Ћни возведены в поразительно сжатый срок. ‚рЯд
ли   это  произошло  бы,  не  намекни  начальство  на  <i>гульбу</i>  по  окончании
строительства.  Њолодежь развила столь горЯчую  энергию,  что  обошлось  без
помощи так называемых шабашников. Ѓич  местности -  прогрессирующаЯ нехватка
рабочих рук. Ќо тут их нашлось достаточно - перед самой-то уборочной!
     „о  того продуктивным оказалось обещание <i>гульбы</i>: дерзких народных игр с
потрЯсающим любовным озорством,  с откровенными актами  совокуплениЯ. Џарни,
девчата,  подростки в  предвкушении  безумно  счастливой  ночи  стекались на
строительство сараев и с дальней округи. џ видел группу из соседней Ѓашкирии
(из  русской  деревни).  „евЯть  пареньков  и  семь   девушек  проделали  на
мотоциклах путь в двести тридцать километров.
     Њестные  власти,  решаЯсь  в удавке  хозЯйственных  забот  прибегнуть к
<i>гульбе</i>, идут на немалый риск. ЋбластнаЯ парторганизациЯ,  прокуратура  и ЉѓЃ
проЯвлЯют интерес к неофициальным сборищам молодежи, в особенности же к тем,
что  свЯзаны  со  старинными  местными  традициЯми.  „аже  в  хрущевскую так
называемую   "оттепель"   совершеннолетних   участников   <i>гульбы</i>   настигали
длительные  тюремные  сроки.  Џри  этом  обЯзательно попадал  за  решетку  и
кто-либо из начальства - за халатность и попустительство.
     ‚ то  лето 1973 мне  до чрезвычайности посчастливилось. џ присутствовал
на празднике, подобного которому  не было в южноуральских краЯх,  по меньшей
мере,  лет двенадцать.  Љак выразить  всю пылкость  впечатлениЯ?.. Ќесколько
парней играют на аккордеонах, звучат балалайки, башкирские бубны. Ћбнаженные
девы приплЯсывают на  гладчайшем  некрашеном  полу,  шаловливо  вскрикивают,
прЯчутсЯ  друг  за  дружку,  зазывно  шлепают  себЯ  по  бедрам.  €груний  -
десЯть-двенадцать.   ќто   опытные   девушки   с  обольстительно  вызревшими
прелестЯми; на головах - венки из цветов, роскошные волосы распущены.
     “жимки,  выплЯсы   все  темпераментней,  озорницы  задорно  затрагивают
парней. Њы образовали круг, пока еще довольно широкий.  ‚ызывающе прекраснаЯ
нагота   девушек,   их   неподдельный,   стихийно-рвущийсЯ   азарт   желаниЯ
воодушевлЯют  бунтарством.  ‘трастность подъема  так головокружительна,  что
переносит в иной мир, где реально утоление нестерпимой жажды. †ажды свободы,
беззаветного  наслаждениЯ  и  героизма.  €скренность вызова и красоты  - без
этого огнЯ герою не родитьсЯ. ѓероическое даритсЯ любовью.
     „евицы, смелеЯ в телодвижениЯх, запевают, толпЯщиесЯ подхватывают:

     <i>Џовернусь направо, повернусь налево:</i>
     <i>’ут замедовело, там захорошело...</i>

     Ѓрюнетка  с  шельмецки-лукавым  прехорошеньким личиком, колыхаЯ  передо
мной крупными грудЯми, спрашивает, отчего Я не пою? €ли  не хочу ни одну  из
них  <i>победить</i>?  …е  оттеснЯет  коренастенькаЯ  прелестница с задумчивым, без
улыбки, взглЯдом, произносит что-то, не  слышное  мне,  - подружки  хохочут.
‚зглЯд  опЯть и опЯть скользит от моего лица вниз -  Я чувствую, как краснею
до корней волос.
     - —то ему петь? - и, указываЯ глазами, нагаЯ девушка звонко поЯснЯет: -
‘таричок торчком - победишь молчком!
     ‚   сконфуженности   не   знаю,   куда   детьсЯ.  ‚от   она,   гнетущаЯ
закрепощенность:  отравленный  плод  тотализированного воспитаниЯ.  „о  чего
сознание должно быть изуродовано,  чтобы  неописуемаЯ прелесть естественного
воспринималась     как    преступление    против     морали.    ‚оздвигнутаЯ
ленинско-сталинским государством пирамида фальшивых  ценностей  выситсЯ  вне
здоровых основ народного мировосприЯтиЯ. Џод уродливым сооружением, поднЯтым
на крови и лжи, нашли законное место массоваЯ безмозглость, эмоциональное  и
духовное   отупение,   садизм   в   его   разновидностЯх,   мерзко-воровской
"широкоохватный" разврат. ‘нующим внутри трухлЯвой пирамиды все  эти ЯвлениЯ
-  родные; просто правила запрещают о них распространЯтьсЯ. Ќо стоит кому-то
выглЯнуть  в мир разневоленных  народных желаний -  и у беднЯги выпучиваютсЯ
глаза;  вот-вот  его  хватит  кондрашка.  Ћн  истошно  взывает  к  власти  в
невыносимом  ощущении собственной обделенности. Ћ,  как ему  жаждетсЯ, чтобы
гнусность запрета,  рождающаЯ одичание  и алкоголизм, омертвила и  это чудом
уцелевшее светлое озерцо естественно-чувственной жизни! ‚озмущение увиденным
он передает посредством похабных сравнений и матерщины.
     Ђ как раз этому  и нет места  в поэтичных таинствах любовного восторга.
€сполненные трогательного  юмора  слова  "<i>старичок</i>",  "<i>приветень</i>"  (лиричное
образование  от  слова  "<i>приветить</i>")  могут  у  кого-то вызвать  усмешку, но
повернетсЯ   ли  Язык  назвать  их  циничными?..  ЋсвобожденнаЯ  искренность
влечениЯ  ведет к чистоте,  а  не в  закоулки порока. Ќе утомлюсь утверждать
это, вопреки  замечаниЯм, будто Я - как выразилсЯ некий критик - "рискованно
впечатлителен".  Џо мне, гораздо хуже  -  недооценивать первозданную волю  к
игре, присущую и людЯм и животным.
     ‘тремление вырватьсЯ из пут и  помочь в этом другим не пострадает, будь
оно описано  даже  с  некоторым  - если  угодно  - пафосом.  Њысль  не более
спорнаЯ, чем инаЯ:  нельзЯ  раскрепоститьсЯ в каких-то полчаса.  “слышав  от
девушки  присказку, в которой слились  смелость  и доверительность, Я понЯл,
что происходЯщее -  длЯ менЯ еще не сиЯние полднЯ, а, скорее, полыхание огнЯ
с  плЯской  вокруг него  неистово  ликующих  мотыльков. Ќаверно,  мои  глаза
выпучились  -  иначе  коренастенькаЯ  чаровница  и  ее  подруга-брюнетка  не
смотрели  бы  с таким  насмешливым  любопытством. Ћни обменЯлись  репликами,
прошептав их друг другу на ухо.  џ напрЯг мои умственные способности, силЯсь
изобрести блесткую остроту, но все, что приходило в  голову, казалось пошлым
или грубым.
     Њеж тем девицы  повели хоровод, с  вывертами притопываЯ босыми пЯтками.
‚олнующее пение продолжилось:

     <i>•орошо медует приветень курчава,</i>
     <i>‘таричок налево, кутачина справа...</i>

     ‹овлю  взглЯд   коренастенькой,   завидуЯ  ее   властной   дерзновенной
открытости:  как  очаровательно  торчат чуть в стороны  ее соски,  напоминаЯ
рожки   козленка!  темный   мысок  растительности,   подровненный   бритвой,
умилительно курчавитсЯ. „евушка в  хороводе  проходит с приплЯсом мимо менЯ,
выкрикивает мне загадку:
     - ‡вездочка пред месЯцем, полюбил - не свеситсЯ!
     ЊенЯ  прошибает пот, терЯю драгоценные мгновениЯ. Ѓрюнетка с шельмецким
личиком, притопываЯ голой ножкой, бросает мне нетерпеливо:
     - Ћтгадывай, кто такие? Ќу?!
     ‘боку от менЯ выступает на шаг парень.
     - ЊесЯц - это вам старичок, а звездочка - приветень. ‚от!
     •лопки  в  ладоши,  взвизги, хохот; девушки  расступились  -  парень  в
середине  стайки. Ќа две-три минуты его заслонили голые спинки,  Ягодицы - и
вот он  стоит  разутый, на  нем только  рубашка.  €груньи  нервно  толпЯтсЯ,
возбужденные его  впечатлЯющей  наготой. ‹ицо славное, почти детское - но он
уже по-мужски крЯжист.  Љрасотка-брюнетка, крутнувшись,  звучно шлепнула его
по бедру босой стопой. Ќесколько подружек повторили ловкую выходку.
     ‘реди нагих шалуний поЯвлЯетсЯ молодой человек  с аккордеоном; громче и
задорней наЯривают  бубны. Џарень  встает  на принесенный  табурет: озорницы
награждают прикосновениЯми его выраженную  мужественность. Њеж тем из  рук в
руки передаетсЯ довольно объемистый чайник.
     - џгоднаЯ медовина! - раздаютсЯ тут и там голоса зрителей-мужчин.
     - Ќу, а если разольет...
     Џрелестницы принимают  перед  парнем беззастенчиво-притЯгательные позы,
он поедает глазами гибких вожделеющих чаровниц. Њиг - чайник повешен.
     - „ержит! „ержит, о-ооо!!!
     - …сть почин!.. - громко и радостно объЯвил кто-то из публики.
     - Ѓудет гульба отменнаЯ!
     € вот уже приЯтный тенорок ввернул присказку:
     - Ћт этакой стати гульба при понЯтии!
     ѓерой  момента твердо стоит на табурете, выдвинув низ туловища. „евушки
поочередно,  наклонЯЯ   висЯщий  чайник   руками,  отхлебывают  из   носика,
сладострастно причмокивают, потирают груди и надпашье; отходЯ, потЯгиваютсЯ.
‘колько зовущей неги! Ѓлагоухание летней ночи льетсЯ в распахнутые  двери, в
широкий проем  с близкого  неба сиЯют  рог  месЯца и звезды-звезды-звезды...
Ћколо менЯ народ рассуждает:
     - Ѓратан  сказывал, в Џривольном, в пЯтьдесЯт девЯтом, парнишка ведро с
молоком держал.
     - Ѓыло, знаем! Џосадили парнишку. Ќо заметь - с молоком парным ведро!
     - €менно!  Ђ  с  водой  бы,  к  примеру, ведро  не удержал.  •оть  семи
задницами подопри.
     - Џусть парное благодарит! “ж как оно полезно - и старичку, и приветени
- парное-то молочко!
     - Ђ наши хорошие, глЯди-кось, как сластЯтсЯ клюквенной медовиной...
     Ћт дев,  возбужденных  ритуалом, взбодренных глотками  сладостно-пенной
медовины, исходЯт таинственно-окрылЯющие волны. ‚осхитительнаЯ безудержность
торжества воссоздала мир чарующих сказов, мы в самой его сердцевине, где нет
гнета, хамства, матерной ругани и тюремной морали,  но где  всевластна вечно
влекущаЯ  народнаЯ  мечта  о  доступности  необычайного. Њы среди  нежного и
задушевного, что вдруг выплеснулось из гениальной памЯти сказителей и  стало
зримым,  сама деликатность воплотилась  в  трепетные  девичьи  формы, в юные
лица.
     ‹икование бурливо-безбрежно: все новые и новые девушки, разнагишавшись,
подходЯт отхлебнуть из чайника, потираЯ и пошлепываЯ разохотившиесЯ тела. Ќо
вот чайник пуст. Ћзорницы с забористым  смехом подхватывают парнЯ, снимают с
табурета.
     - ђазгадка  цветов! Ѓой  любви!  - разноситсЯ  в гурьбе. - ‘обрание длЯ
обонЯниЯ!
     Џосреди сараЯ вновь образовалсЯ круг. Ќа пол ставЯт корзинки с влажными
пахучими цветами.  Џарень  стоит  в  круге; чайник,  теперь уже легкий, - на
прежнем  месте.  ‚ысокаЯ  девушка,  постарше остальных,  щелкает пальцем  по
чайнику, снЯв, бросает  подружкам.  ‚зЯв то,  что составлЯет предмет мужской
гордости, ведет парнЯ за  собой  на  середину круга.  “  нее тонкое стройное
тело,  но груди большие; она чересчур сильно повиливает бедрами,  и, однако,
это идет ей.
     €гриво шлепнув парнЯ ладонью, раза два  ущипнув, она  поворачивает  его
спиной к цветочным корзинам.
     - Ќу, теперь  глЯди!  - говорит кто-то  сбоку от менЯ. -  €хнЯЯ  судьба
решаетсЯ!
     „ругой добавлЯет:
     - Ќе  то что  глупо щупатьсЯ или еще глупей теретьсЯ, нет! ’ут задумка,
да притом с красотой. ќто и есть - гульба при понЯтии!
     Џодружки подали высокой девушке корзинку с цветами. ‚ыбрав  цветок, она
прижимает его к губам. „ержит минуту-другую.
     - •ватит! - кричат подружки. -  Ќе  подыгрывай  ему. €шь, понравилсЯ до
чего.
     Ћна нехотЯ отнимает цветок от губ, аккуратно помещает  его ниже мыска и
зажимает  стебель меж ног.  ‘трастнее гудЯт  бубны,  исстарались  балалайки.
Ђккордеоны сменили  разухабистую мелодию на  что-то сентиментально-лиричное.
Џарень оборачиваетсЯ, он заметно взволнован. ЊЯгко обнЯв милую, привлекает к
себе. Ћба одного роста. ’о, чем парень так горд, находит цветок. ЌапруженнаЯ
плоть упираетсЯ, тычетсЯ  туда,  где он зажат.  Џри  этом нос парнЯ - у  губ
девушки.  …е  руки   нервно  разминают  его  поЯсницу,  спускаютсЯ   ниже  -
пощипывают.
     -  Џереживает  сколь за него!  -  воскликнула,  не  сдержалась  одна из
подруг.
     - Ќе смущай его, ‚алЯ! - вмешалась втораЯ.
     Ћн принюхиваетсЯ, на лице отражаетсЯ внутреннее напрЯжение. Ѓрюнетка  с
лукавой усмешкой подступает к обнЯвшимсЯ:
     - Ќу, где твое обонЯнье? ђазгадай!
     ЃеднЯга колеблетсЯ,  принюхиваетсЯ  опЯть. Ѓолельщики  подбадривают его
криками, девицы азартно взвизгивают, бьют в ладоши,  хлопают себЯ по  икрам,
Ягодицам.  Ћн должен назвать цветок, что  прижимала к губам девушка, цветок,
которого касаетсЯ отнюдь не носом. ђаздаетсЯ голосок, полный сочувствиЯ:
     - ’ихо, вы! Ќе мешайте!
     „ругие участницы <i>гульбы</i> неуступчивы:
     - Ќеколи нам ждать! ‘амим охота!..
     Џарень произносит беспомощно:
     - ™ас  скажу...  - и без  уверенности  добавлЯет:  - Љуневата  красавка
вроде...
     Ѓрюнетка протЯнула руку к промежности  подруги,  бесцеремонно выхватила
стебель:
     - Ќе угадано! -  помахала бутоном над головой. - „рапач! ‚се смотрите -
драпач-цветок!..  - и  стала со  смехом,  безжалостно толкать парнЯ  к  краю
круга: - €ди, иди - мучайсЯ!
     Њузыка   смолкла,   все  разразились  криками:   подтруниваЯ,   утешаЯ,
злорадствуЯ. Џроигравший густо покраснел. Њужественность, благодарЯ  которой
он был героем событиЯ, разом сникла. Ќе угадав цветка по запаху, оставшемусЯ
на губах милой, он лишалсЯ права на соитие с нею.
     - ‚алЯ, кого  теперь  выбираешь? - прозвенел вопрос бойкой красотки.  -
€ль Я тебе изберу?
     “ менЯ похолодело  и  одновременно защекотало в  горле, ибо  шельмецкий
взглЯд прехорошенькой озорницы остановилсЯ на  мне.  Љ  счастью (а  может, и
нет!), ‚алЯ заЯвила, что ни с кем, кроме  того,  кто столь драматично открыл
<i>гульбу</i>, играть не будет. Џод вздохи: "‹юбовь! ‹юбовь!" - она  бежит к своему
единственному.  ‚опреки  неудаче, ему  отныне  безраздельно  принадлежит  ее
сердце. Џо  неписаным правилам, им  нельзЯ соединитьсЯ в эту  ночь. „о конца
<i>гульбы</i> (позднего утра) они останутсЯ терпеливыми зрителЯми.
     Ђ  на середине круга - ладно  сложеннаЯ  смуглаЯ  участница с  огромной
шапкой иссинЯ-черных,  как вороново крыло, кудрей; мелкие,  рассыпчатые, они
великолепным    руном    ниспадают    на    гибкую    спину.    “    девушки
страстно-привлекательное,  с  высокими скулами лицо,  глаза  полыхают из-под
стреловидных  бровей. Ќедлинные, с легкой  кривизной,  ловкие ноги исполнены
остро-чувственной  прелести.  €груньЯ плЯшет  в неистовом  темпе балалаек  и
бубнов; мелькание икр, изумительно подвижных бедер завораживает.
     Џриблизившись  в  плЯске  к  краю  круга  справа  от  менЯ,  танцовщица
выбросила  руку,  указываЯ на  молодого  человека  без  рубашки.  ‚ыкрикнула
загадку:
     - ѓонЯл - упустил, упал - загрустил, шапка лилова: молодчиком снова!
     - Ћголовок-посошок!  - восклицает спрошенный;  он заметно спешит, чтобы
какой-нибудь  соперник  не  опередил  с  разгадкой.  -  ‚сЯко  его  зовут  -
кутак-напарье, старичок, теплюша!
     ’олпЯщиесЯ взволновались:
     - Ѓольно простую дала загадку!
     Љто хлопает в ладоши с одобрением, кто - свистит.
     - ЏонравилсЯ! ‘говорились!
     - Љоли б сговор - могла б и потрудней задать...
     - „а вы чего ополоумели? …е право - без загадок выбирать!
     Ћна ведет избранника на середину, он уже успел сбросить все мешающее. “
него копна пшеничных волос,  приЯтно женственное лицо,  усики, концами вниз,
подчеркивают  сочность губ;  выражение несколько сладкое.  Ќебольшого роста,
сложениЯ  отнюдь  не  мощного,  однако  мужественность  весьма  внушительна.
„евушка с  силой шлепает его  по  круглой Ягодице, он не остаетсЯ  в  долгу.
’огда она  награждает  его шлепком, от которого зарозовела  метка. ‘трастный
смех, поощрЯющие возгласы. Љто-то из участниц кричит:
     - € так-то оголовок соколом! Ђ от шлепа еще соколистей стоит!
     „евушка  грубовато  повернула молодого человека спиной  к себе.  Џодали
цветочную корзину. ‚ыбрав цветок, она не целует его, а втыкает в свою черную
шапку  буйных,  роскошных кудрей.  ‚стрЯхивает  головой: стебель  держитсЯ в
мелких  плотных  кудрЯх.  Џомедлив,  она  вынимает цветок, слегка приседает,
чтобы  удобнее зажать его. “ нее гибкаЯ тонкаЯ  талиЯ, большой  зад, кошачьЯ
грациЯ движений.  Ћна  опускаетсЯ  на колени,  принимает  позу  тигрицы, что
встает ото сна, томно потЯгиваЯсь.
     Њолодому   человеку   разрешено   обернутьсЯ.   ђасставив  колени,   он
удерживаетсЯ на  пальцах ног. Ћхватив  ногами  игрунью, склонЯетсЯ над  ней;
пальцы его  рук  коснулись  пола  - крепко  оперсЯ  ими. Ќос  притронулсЯ  к
иссинЯ-черному   руну.  „ионис,  собирающийсЯ  объездить  вакханку.   “мелые
движениЯ туловища... фаллос - под  крутыми толстыми выпуклостЯми;  очевидно,
нашел цветок. Њолодой человек погружает нос  в плотные колечки  руна, делает
медленный вдох и, вскинув голову, выкрикивает хрипловато, с еле сдерживаемой
страстью:
     - —ерлок колючий!
     „евушка   расставила  колени  -  бутон  упал  на  пол.  –веток  тут  же
подхватывает подскочившаЯ бойкаЯ красотка:
     - “гадано! Љолючий черлок!
     ќкстаз всколыхнул толпу.
     - Ќе носом - напарьем опознал, по шершавости! Љолюч-то черлок!
     - Ђ то нет? Ћголовком коснулсЯ - и Ясно!
     - ‘коль говорено - на черлок не играть!
     - Ћна нарочно выбрала черлок: аж два отгада!
     - ‘говорились!
     -  ‚ы  чего  ополоумели?  ершавость! Ђ то там,  помимо черлока, ничего
колючего нет?!
     ‘поры  перекрыл крик:  сперва  сдавленный, потом -  разнесшийсЯ во  всю
силу.  ‚осторженно-бешеное соитие!  девушка,  сладострастно прогибаЯ  спину,
запрокинула голову - шапка кудрей скрыла от менЯ профиль счастливца, который
безоглЯдно старателен. ‡аразительно-жаркаЯ  спешка  самозабвенно действующих
тел! Љругом  молчание.  ‘колько  минут прошло? ЏЯть? Ѓольше?..  ‚друг  тихий
голос произносит слева от менЯ:
     - ‡ачем об загадке сговариватьсЯ? - коренастенькаЯ знакомаЯ смотрит мне
в глаза  задумчиво, без улыбки.  -  Ќадо - Я с месЯцем  сговорюсь!  Ѓуду его
просить,  почувствую  себЯ  звездочкой горЯчей,  и он  пошлет  мне отгадчика
желанного - на любую загадку, на любой цветок!
     Њужчина рЯдом с ней одобрительно смеетсЯ, переминаетсЯ с ноги  на  ногу
от желаниЯ.
     - ЏоглЯнь, как  пахтают масло! Ќасчет загадки, может, и сговорились, но
черлок он сам  честно отгадал. ѓлавное  - вон  как оба-то  довольны. ‡аЯц  с
топотком, гусь с гоготком, а скок до упора - завсегда не от вора! - мужчина,
встав позади  девушки,  обнимает ее,  покрЯхтываЯ, прижимает к себе выпуклые
Ягодицы, но она высвобождаетсЯ, берет менЯ за руку, увлекает к выходу.
     Ћборачиваюсь: пара завершила действо и застыла. ЊоЯ спутница  глЯдит на
блаженно изнемогших со жгучим сопереживанием;  до чего менЯ тЯнет поцеловать
ее! Њы  выходим наружу, впереди вырисовываютсЯ широкие смутные  пЯтна. ѓлаза
после Яркого света не сразу схватывают очертаниЯ кустов.
     ‚оздух невозмутимо  тих, нас обволакивает  густаЯ душноватаЯ теплынь. ‘
озабоченно-деловитым  гудением пролетел  жук.  Њне  представлЯетсЯ,  что  он
подвыпил,  но  крепко помнит  о  некой  важной цели. „евушка  приблизилась к
кустам  и,  отстранЯЯ рукой ветви,  вошла  в  прогалину; иду следом.  ѓде-то
близко в листве ворохнулась, чуть пискнула птица.
     џ  несколько раз уже  прикоснулсЯ к телу моей  спутницы, теперь  тронул
ладонью ее  плечо,  но она  не остановилась. Џуть  нам  преградил  плетень с
одичало разросшейсЯ по обе стороны  высокой травой. „евушка осторожно  пошла
вдоль плетнЯ, открыла калитку, мы оказались среди Яблонь.
     -  „обро пожаловать или  от  ворот  поворот! -  было  вдруг сказано  со
зловещей издевкой.
     џ  страдал,  не  понимаЯ, отчего отношение  ко мне стало иным. •отелось
думать: нет-нет, это не всерьез! Ќочь  дышала истомой  и что,  казалось  бы,
могла сулить, как не упоение? Ќас обступал сад, за деревьЯми темнел дом, чью
шиферную крышу выбеливал свет луны. ’а, кого Я в мыслЯх уже страстно ласкал,
направилась к постройке: по виду, летней кухне. “ двери порывисто прошептала
мне:
     - Ќе злись, но не нравишьсЯ ты больше!
     - —то Я сделал не так? - мой  голос дрожал, и Я едва не выругал себЯ от
досады.
     -  ’олько  полезь... - произнесла она  с  угрозой и повернула  голову в
сторону дома, - окна открыты, отец и брат спЯт чутко - сразу вскочат.
     џ молчал, невыразимо страшась одного: что придетсЯ уйти. Ћна шептала:
     - ‘перва не  нахальничал, смотрел на  нас,  будто  перед тобой  незнамо
какие  бесстыдницы. Ђ как никто не видит, начал прилипать.  €шь!  џ этого не
люблю!
     -  ЊилаЯ... -  прошептал  Я покорно и елейно и принЯлсЯ нанизывать одно
ласковое выражение на другое...
     Ћна следила за мной: обнаженнаЯ, ладнаЯ, угрюмо насторожившаЯсЯ.
     -  Ќе  улестишь! Њне твои слова - против  души! ‚ы, городские,  -  люди
притворные.
     - Ќе городской Я вовсе! ‚ маленьком поселке вырос.
     - Ќо теперь-то в институте учишьсЯ...
     - ќто вина моЯ?.. - прошептал Я жалобно.
     Ћна бросила запальчиво:
     - ‘тудент-умник! Ѓудешь в институте своим подружкам рассказывать, какие
деревенские девки бесстыжие, да и дуры еще! как ты им головы кружил.
     ЌегодующаЯ прелесть вошла во флигелек,  включила электричество и плотно
закрыла дверь перед моим носом. ‚ отчаЯнии Я невольно возвел глаза к небу. ‚
нем стоЯл твердо очерченный месЯц, лучились звезды, испускаЯ волны какого-то
сладко будоражащего магнетизма. ‘мЯтение и горчайшаЯ тоска  внезапно  родили
во мне  позыв к творчеству, стало  слагатьсЯ  стихотворение...  Њинуло минут
десЯть, четверть часа. џ легонько постучалсЯ.
     -  ‘кребешьсЯ,  как котЯра!  - прозвучало ехидное. - Ђ  запора-то нет у
двери.
     џ  нажал на нее и  попал в летнюю кухню. ‘боку у  окошка стоЯл  стол; у
стены напротив,  на  покрытой  тулупом лавке,  полулежала  моЯ  любовь,  она
опоЯсалась чистым кухонным полотенцем.
     - ‘тудент-студентЯра! - произнесла с наигранной враждебностью.
     ‚дохновение, владевшее мной, пробудило во мне отвагу. џ стал решительно
делать  то, чего  хотелось.  ‘нЯл, уронил  на пол рубашку, за  нею  - брюки;
предварительно извлек из заднего кармана и положил на стол записную книжку с
авторучкой, которые всегда имею при себе.
     ЊоЯ пригожаЯ легла на  тулуп  ничком, приподнЯла свою  развитую попку и
сделала  вид, будто пытаетсЯ рукой  натЯнуть  на  Ягодицу краешек полотенца.
‚олевым усилием Я оторвал взглЯд,  присел на табуретку и принЯлсЯ записывать
мою импровизацию. „евушка смешливо наморщила носик.
     - ЏоросЯчьЯ ножка торчит, а он пишет!
     - —то, что? - вырвалось у менЯ. - Љак ты сказала?
     - Џодруга называет такие поросЯчьими ножками.
     - Љакие - такие? - спросил Я обеспокоенно.
     - ќдакие! “ нее узнай! - и насмешница искушающе-игриво повилЯла попкой.
     Џодавив  стон, Я  неимоверным напрЯжением заставил себЯ сосредоточитьсЯ
на стихе; зачеркнув несколько слов, вписал новые. ЌенаглЯднаЯ села на лавке,
развела ноги и, перед тем как прикрыть ее ладошкой, продемонстрировала мне.
     - „ай, что написал!
     џ  вырвал из записной книжки  листок, встал  перед  хозЯйкой, прошептал
заискивающе, как только смог:
     - •орошаЯ... дотроньсЯ - и дам...
     Ћна  прикоснулась   к  моему  стоЯчему   фаллосу,   кратко  и  дразнЯще
потеребила, затем, завладев листком, стала читать вслух:

     <i>Џара лун взволнованно-устало</i>
     <i>‚ душной ночи жаждет опахала,</i>
     <i>•очет и боитсЯ тонкой ласки</i>
     <i>Џривередливо-застенчиваЯ сказка.</i>

     <i>Ђ упрЯмства крепкое копытце</i>
     <i>Џобедить ее стыдливость тщитсЯ:</i>
     <i>Ќежности с обидой вперемежку</i>
     <i>€скушают сказку-сладкоежку.</i>

     <i>Ќо она с собой играет в прЯтки -</i>
     <i>€, на таинство заманчивое падки,</i>
     <i>Џродолжают препиратьсЯ глупо</i>
     <i>‘казка и упрЯмаЯ за-а-а...агадка.</i>

     ЏроизнесЯ последнее слово,  девушка  зажмурилась от остроты  эмоций - Я
заметил движение  губ и помог ее ручке найти то, что было безмолвно названо.
Џодушечки пальчиков замерли на налитой зудом  головке. ЊоЯ рука, несмотрЯ на
увертку   чаровницы,  с   которой  она  несколько  запоздала,  добралась  до
промежности,  тронула  волосЯной   покров.  Ќеудержимо  повлекло   затейливо
понежничать  с   переполненной  нектаром,  но  теперь  ее   владелица  умело
сопротивлЯлась, предпочитаЯ пока пиру чувств их дегустацию.
     - Љак ты написал - копытце? - прошептала с горловым смешком.
     џ прервал ласки и по памЯти прочитал две строки.
     - •очешь, - хихикнув, спросила она, - <i>покопытить заливную?</i>
     - •очу-ууу!..
     ‚елев  мне  пристроитьсЯ  сверху  нужным образом,  она  взЯла штуку  и,
притронувшись ею к заветной, стала с моей помощью проделывать то, что Я знал
как <i>"дразнение"</i>. ’еперь процедура имела новое  обозначение: моЯ возлюбленнаЯ
с блеском показала творческий дар. ‚ознесенный на седьмое небо, Я обогатилсЯ
также выражением "<i>пончик с разрезом</i>"... Ќаконец-то мне дали угоститьсЯ им до
счастливой отрыжки. Ќемного позже любимаЯ сказала:
     - —тобы скорей опЯть встал, поешь сметаны.
     џ  не без  удивлениЯ обнаружил, что "сметана"  - не иносказание.  Њне в
самом  деле предложили густую  деревенскую  сметану.  Њы  ели ее  и,  весело
безобразничаЯ,  мазали  друг  другу  щеки. ‘илы  восстановились, но  хозЯйка
потребовала:
     - Џогоди! Џосиди со стоЯчим и попиши что-нибудь...
     ‘крепЯ  сердце,  Я  исполнил  ее  прихоть.  „елаЯ  записи,  спросил  из
неотвЯзного   педантизма,  не  поделитсЯ   ли   моЯ  любовь  еще  чем-нибудь
любопытным? Ћна,  лукаво  взглЯнув,  произнесла  "<i>звездочка</i>"  и  "<i>сигарить</i>".
ѓлагол означал известное действие, и Я  заинтересовалсЯ, не образован ли  он
от  слова "сигара",  которое, казалось  бы,  должно  было  оставатьсЯ чуждым
лексике краЯ. ЊоЯ милаЯ не знала ответа, и впоследствии, несмотрЯ на все мое
усердие в  исследовании  вопроса,  Я так и  не  пришел к его  окончательному
проЯснению.  ‡ато  выЯснил,  что  "<i>звездочка</i>" может  относитьсЯ и  вообще  к
девушке. ‡везды и месЯц - это разгорЯченные прелестницы и их возлюбленный...
     ‘коль поэтична  душа  народа, как восхитителен  внутренний мир девушки,
если в сладостные минуты перед соитием она чувствует себЯ беззаветно горЯщей
звездой!  ‚озлюбленный  обретает черты  месЯца -  не Ясноликого ли богатырЯ,
повелителЯ,  божества? "<i>Ћн пошлет  мне отгадчика  желанного!</i>" ЊесЯц - это  и
прообраз  суженого,  вознесенный  в  космические пределы.  Ќародное сознание
свело  в  озарЯющем   миге   соитиЯ  личное  и  космическое,   опоэтизировав
повседневность. "<i>‡везда  из-под платьЯ - ан месЯц  со статью!</i>", "<i>Ћтчего  она
горит? Ѓольно месЯц становит!</i>"
     ‘колько  лиричности  вноситсЯ  в  обозначение  интимного!  "<i>ЉучерЯвка</i>",
"<i>елок</i>", "<i>лукавый  прищур</i>"... Љакие еще  слова-самоцветы  приберегает мужское
сердце  длЯ предмета желаний?..  Ќеменьшее богатство припасено и у  девушки:
"<i>теплюша</i>",   "<i>гусек-тупорылец</i>",  "<i>посошок</i>"...  ’епло,  согревающее   сердце,
неизменно облагораживает акт: "Љак он менЯ <i>вытеплил!</i>"  Ћ счастье разделенной
любви, о  пережитой  судороге  она  скажет: "<i>џ  вздохнула...</i>"  ѓерой событиЯ
произнесет: "<i>џ восхитил!</i>"
     ЋбъезжаЯ в  1972-75 годах села в бассейне реки, котораЯ некогда звалась
џиком,  изучаЯ то,  что поистине  заслуживает определениЯ  "феномен русского
ЏриуральЯ", Я встречал среди грубостей и оголтелого цинизма озорно звучащее:
"Ђ  мы - <i>восхищатьсЯ!</i>  Ђ мы - <i>обожатьсЯ!</i>", "‡авелись в леске кореньЯ -  ищут
девки <i>восхищеньЯ!</i>"  Љак часто слышалось:  "<i>Џомедуем</i>", "<i>захорошеем</i>"!  Ћднажды
мне  повезло  стать свидетелем  такого  вот  объЯснениЯ  в  любви:  "џ  тебЯ
<i>восхищу!</i>" - "Ћй ли?" - "Ѓыла б <i>приветень</i> добра - <i>навздыхаешьсЯ</i> до утра!"
     “слышанное и увиденное  Я постаралсЯ, по мере  возможности,  передать в
сказах.
     Ќадеюсь,   что,  несмотрЯ  на  катастрофические  деформации  природы  и
деревенского  быта, и сейчас  еще жива в Џриуральской  ђуси  та неподражаемо
образнаЯ  речь, котораЯ столь  ладно  лилась  из уст  сказителей:  моложавых
стариков, чей гений светилсЯ в каждой чудаческой  ужимке. ‚ свои семьдесЯт с
лишком они  делили усладу плотской  любви с девушками,  часто  и  у  молодых
крепышей вызываЯ зависть.
     Љогда  на  ‡ападе  поЯвились  мои  публикации  об этих  эпизодах,  один
американский ученый весьма неуклюже сыронизировал, высказав предположение: а
не ловец ли Я  летающих  тарелок? ‡а менЯ вступилсЯ  авторитетный германский
специалист   по  ђоссии  -  вступилсЯ,  напомнив  человека,  который  путает
честность с  чесночным соусом. Џрофессор заЯвил в  солидном  издании, что  Я
достоверно описал Явление, известное как снохачество. Љ сему он присовокупил
мысль, будто Я показываю "развитие процесса". ‚ советское-де времЯ колхозные
бригадиры, оделЯвшие вниманием своих снох, Якобы получали, выходЯ на пенсию,
право  первой ночи: в  отношении всех  тех девиц, чьи родители  и  женихи не
пользовались влиЯнием.
     ‚ызывает недоумение, почему мои публикации оказались понЯты именно так.
‘казители,  которых  Я встречал,  не  были колхозными бригадирами, и девушки
приходили к ним сами. Ќачиналась трапеза, хозЯин  любезно  потчевал  гостью,
рассказывал какую-нибудь историю, пел что-либо старинное, затем  происходило
неспешное,   носившее   характер  обрЯда,   раздевание  -  и  в   завершение
торжествовала  плотскаЯ  любовь. „евушек  вела  к  сказителЯм потребность  в
бесценном  опыте  или  - если понимать  глубже -  в  <i>одухотворении</i> соитиЯ. џ
касаюсь  категории  познаниЯ,  относЯщейсЯ  к тому  синтезу  чувственного  и
духовного, который привносил в бытие села устремленность в космос.
     Ќародное миропонимание Џриуральской ђуси  полагает  ее местом,  славным
своими   исполинами  женолюбиЯ  и  владычицами   сладострастьЯ.   Ѓесконечно
восхищаЯсь ими, народ самоутверждаетсЯ  в осознании непреходЯщей  значимости
краЯ. ‹юбовные отношениЯ казака, казачки и персиЯнина в сказе "‹осевый —удь"
преисполнены   того  эмоционально-духовного  накала,   который   сопутствует
Џриуральской ђуси в историческом утверждении ее  индивидуальности, когда то,
что  присуще ђоссии европейской, постепенно  и непросто  сживаетсЯ с чертами
‚остока.
     ЏоглощаЯ  влиЯние   ‚остока,  русское  Џриуралье  охотно  признает  его
оплодотворЯющую силу. Ќо мужественное начало, воплощенное в казачестве, само
хочет властвовать этой силой и сохранить самобытность.
     ‚остоку,  чьим  представителем  выступает  персиЯнин, ЏриуральскаЯ ђусь
желанна, как бывает  желанна  многообещающаЯ,  с  несравненными  прелестЯми,
любовница ("коса толстаЯ, талиЯ тонкаЯ и большой, очень  белый  зад.  ’угой,
крепкий, очень хороший").  Џрестарелый любовник, казалось бы, преуспевает  -
но  высочайше-упорна  ревность  мужественного  начала.  ‚  конце  концов оно
достигает  вожделенной  мощи женолюбиЯ.  € выживает -  гонимое! действует  -
влекущее!
     ‚  сказе  "Џтица  “ксюр"  исполинское  женолюбие не  ведает недоступных
пространств,  "<i>освоив</i>"  заокеанскую   Ѓразилию.  ‚ладычица  сладострастьЯ  -
посланница  бразильской  императрицы  -  деЯтельно  участвует  в  сбережении
самобытного ЏриуральЯ.
     Џо-детски  непосредственно открываЯсь  экзотике, народное сознание ждет
помощи  отовсюду, ибо  убеждено,  что  везде  есть  героические  женолюбы  и
самозабвенные прелестницы. €х желание защитить естественность  и  значимость
соитиЯ  как  исключительное  достоЯние Џриуральской  ђуси кажетсЯ само собой
разумеющимсЯ.
     Ђравийские жемчуга и африканские страсти переполнЯют истории о ‘теповом
ѓулеване  и ”орсистой Џолиньке. …сли  в "Џтице  “ксюр"  на  помощь Џриуралью
приходит   мироваЯ  женственность,  то  теперь  ЏриуральскаЯ  ђусь  осознает
собственную,  самодовлеющую  волю  к   спасению,   перед  которой  вынуждена
приклонитьсЯ высшаЯ власть  - ‘талин и •рущев.  Ќе постигший же сути местных
поверий, глухой к евразийской  ментальности  Ќиколай Ѓухарин кончает жизнь в
подвале палача.
     ЏриуральскаЯ  ђусь  обличает в  Ѓухарине пренебрежительное легкомыслие,
которое выказывают советские либералы к источнику народных идеалов, к вере в
исключительность  своего  краЯ.   ‚  Ѓухарине   воплощена   та   извращеннаЯ
женственность,  что  жаждет овладеть женственным  же началом, заменив  собой
доминанту  мужественного  женолюбиЯ.  ЌеприЯтие  духа   евразийства  привело
Ѓухарина  к  тому, что он  так и  не понЯл  причин кары. ѓлухота к  духовным
"табу"  выглЯдит  в представлениЯх народа  кощунственной  попыткой  низвести
таинство на уровень скотоложества.
     Ќе менее  непримиримо изобличаетсЯ и измена носителю спасающей  силы  -
трансастральному исполину  женолюбиЯ - ‘теповому ѓулевану, измена, на  какую
толкнул низы населениЯ  соблазн коммунистического раЯ.  ‚ наказание виновные
лишаютсЯ радости  совокуплениЯ, меж тем как соблазнившаЯ их советскаЯ власть
заискивает перед  мужественной  мощью исполина  и  упиваетсЯ  сладостью  его
достоинств.
     ЋбманувшиесЯ приходЯт к осознанию своего преступлениЯ. Џри  этом вера в
исключительность  краЯ  вновь  торжествует.  ѓулеван  удостаивает  избранниц
непреходЯщей негой  соитиЯ, оберегает  его  прелесть от опошлениЯ, печетсЯ о
сохранении  неповторимого  ЏриуральЯ. Ќедаром  здесь  поселЯетсЯ  бесподобно
очаровательнаЯ   игруньЯ   Џолинька,   особенно  благоволЯщаЯ   к   местному
юношеству...
     ЏамЯть  и все духовное бытие  народа окрашивает поразительный оптимизм,
отчего   поэзиЯ   совокуплениЯ,  соединЯЯ   земное  и   космическое,  делает
Џриуральскую ђусь местом, волшебно притЯгательным длЯ всего мира.


     <i>‚ступительное слово опубликовано  в книге  "ђусский  эротический  сказ"
(Ѓендеры, "Џолиграфист", 1993, ISBN 5-88568-090-6).</i>
     ________________________________________________________

        €горь ѓергенредер. ‹осевый —удь

---------------------------------------------------------------
     &copy; Copyright €горь ѓергенредер
     Email: igor.hergenroether@epost.de
     Date: 09 Oct 2000
---------------------------------------------------------------

                                  Ѓуколический сказ


     Њеста эти звались ‚ысокаЯ  ’равка. ‡десь было оренбургское  казачество.
…дешь четыре  днЯ до “ральских отрогов,  а травы с  обеих сторон колеи двумЯ
стенами так и клонЯтсЯ на телегу. ‚ысотой до конской холки.
     —ерез нашу местность бухарские купцы  проезжали  на  Љазань. ‹етние дни
разморЯт, от  травЯного духа человек  пьЯн;  кругом птички паруютсЯ. Љупец в
телегу положит  под себЯ  всего мЯгкого, его истома и пронимает. ’ут озорные
девки разведут руками заросли и покажутсЯ голые. Ќедалеко от  дороги у них и
шалаш,  и  квас  длЯ  веселого  ожиданиЯ. ‡аслышат  телегу и  бегут  крадком
наперехватки. Ќа самый стыд лопушок навешен.
     Љупца и подкинет. "Ђй-ай, какой хороший!  ‘корей иди,  барышнЯ!" Ђ она:
"Ѓрось шаль!"  Џосверкает телом, повертитсЯ  умеючи  -  и скрылась. ’ак же и
другаЯ, и третьЯ... Љупец уж клЯнет себЯ, что не кинул: давай в голос звать.
Ђ они опЯть на  виду:  груди торчком, коленки  играют. "Ѓрось платок!  Ѓрось
сарафан!"
     Ћн и кинет. ѓорит человек - что поделать? Ќа одной вещи не остановитсЯ.
Ђ они  подхватывают - и пропали.  Ђ  он  все  надеетсЯ улестить...  ‚от  так
повыманЯт приданое.
     Ќо чтобы купец хоть какой раз получил  за свой товар - не бывало! Љакие
ни  нахалки,  но тут  казачки строги. ‡абава есть забава,  но  продажность в
старину не допускалась в наших местах.  Џобежит  купец вдогон - в травах его
парни переймут: "’ы что, хрЯчина некладеный?!" ‘терегли своих казачек.
     Ѓухарцы страшно обижались, что ругают хрЯчиной.  †аловались начальству:
у вас, мол, ездить нельзЯ, такие оскорбленьЯ терпишь от молодых казаков. "Њы
свинину не  выносим  на дух!  Ђ  казачки-барышни красивые,  хорошие..." € ни
слова  не  скажут про озорство.  ‚се-таки  хотелось  купцам, чтобы  им девки
показывались.
     Ќо,  конечно,  такое  озорство  шло  не  отовсюду,  а  только от хутора
Џерсики. ‚от где снесли деревню Њулановку, там был в старину казачий  хутор.
Љто-то говорил, что его назвали по  прелестЯм девок. Ќо врЯд  ли. ’огда  все
выражали гораздо проще.
     ‚ыражали грубо, но чего  стеснЯтьсЯ, если особаЯ  красота казачек была:
выпуклый  зад... Љак киргизские кобылы  огневые, норовистые,  так и те девки
были. “мели заиграть  хоть  кого. ‡акружат голову и разорЯт. Ђ вон в станице
„онгузской жили казаки-староверы - там ничего подобного. ‘уровость!
     ‚  Џерсиках  веселье  было  от  смешанности. Љазаки  много  женились на
калмычках.  Ћколо  жили  башкиры, они делали набеги  на  Љалмыкию, приводили
девушек.  ’е  сбегали к  казакам,  окрестЯтсЯ  и замуж.  ’ак же  и  красивых
башкирок, если замужем за стариком, казаки сманивали. Џотому даже русых было
мало на хуторе, а светлой - и подавно не найдешь. Ќарод чернЯвый.
     ‘реди него  выделЯлась Ќаташка: вон как  среди  грачей чайка. ‡а  такую
красоту лучше  б сразу куда упрЯтать - чтоб без убийств. ЃелокураЯ; коса вот
такой толщины! †ила с матерью, та пьющаЯ. “ Ќаташки был ЂверьЯн, но его
     родители ни  в какую, чтобы он на  ней женилсЯ: голь-голаЯ. Ђ красота -
чего на нее  глЯдеть? Ќаташка собирала  себе  приданое, дразнЯ  бухарцев, но
мать все пропивала.
     Ђ за хутором, на берегу реки ‘алмыш, жил старый персиЯнин. „лЯ его дома
возили отборную сосну из Ѓузулукского бора, за триста пЯтьдесЯт верст. Ѓогач
был.  ‡а какие-то  заслуги  наградило  его  царское  правительство  большими
деньгами, и он почему-то угнездилсЯ  у нас. Ќачальство его  почитало, казаки
относились с приглЯдкой. “ж такой приветливый; говорит как гладит, да медком
подмазывает. ЌепонЯтный! Љто его знает: что он да как?!
     ‚от  по  его  детЯм,  видать-то,  и  назвалсЯ  хутор.  Џерсики: то есть
персиЯнина приплод,  малые  персы. ‘тарый-старый, жил  тихо,  а  после вдруг
наплодил...
     Љак вышло? ‘перва он углЯдел Ќаташу на  горЯчем песочке у  ‘алмыша. Ќад
берегом  откос, вот  с  откоса  он  затрагивает ее: "Џодымись  ко мне в тень
дерева, Ќаташа! ‘олнышко попечет". ’ут ЂверьЯн выходит на песок из кустов. “
них  с  Ќаташкой только что была  сердечность. ЏерсиЯнин как ни в чем: "Ђ, и
ты, ЂверьЯш! как хорошо! Џодымитесь длЯ обсуждениЯ".
     ‚зошли; он  объЯснЯет.  Ѓудет он красить в доме полы,  и  вот что. …сли
Ќаташка и ЂверьЯн - так, как их мать родила - исхитрЯтсЯ по свежей краске до
его  спальни  дойти  и  не  попачкатьсЯ, на  постели побыть и тем  же  путем
обратно, он такое приданое даст! Ќи у одной девки на хуторе не было!
     ЂверьЯн  так  бы его  и  зарезал. Ђ  персиЯнин посмеиваетсЯ: "џ  ее  не
коснусь.  ‚двоем  будете.  €дите  в  обнимку. •очешь,  на руках  ее неси, не
выпускай. ‚се останетсЯ скрытым: заплот у менЯ вон какой высокий, без единой
щелки".
     ЂверьЯн:  "’ы иди к мужичью  сули, а Я - казак!  Њы на всЯкое такое  не
продажны".
     ЏерсиЯнин:  "’ы характер показываешь потому, что  соображениЯ не можешь
показать.  Љак по  свежей краске  пройти сени, коридор,  залу  и  спальню до
середины и не попачкатьсЯ?"
     ЂверьЯн  стал  задумыватьсЯ.  ЏерсиЯнин  говорит:  "…сли  попачкаетесь,
деньги все  равно дам.  Ќичего страшного.  ’олько буду  иной  раз  про  себЯ
напоминать. Ќо это безвредно. Њожет, и к  удовольствию".  ѓлЯдит на Ќаташку:
что  скажет?  Ђ она: "џ  б согласилась, но только, мне  кажетсЯ,  вы  будете
подсматривать". ЂверьЯн говорит: да! мы не согласны!
     Ќо Ќаташка тут: "’ебе-то что?! ЏогулЯешь - другую возьмешь, с приданым!
Ђ мне как?" Ќачинает рыдать.  ЏерсиЯнин успокаивает: зрЯ, мол, ЂверьЯн, так.
‚се честно.  ’от говорит: сколько  денег-то?  "’ри с половиной тыщи рублей!"
’огда были огромные деньги. ЂверьЯн  чуть не  присвистнул. Ђ Ќаташка так его
прЯмо за руку. Ђ персиЯнин такой с ними обходительный.
     ЂверьЯн  спрашивает: будешь подглЯдывать? "‚рать не хочу. Њожет, с саду
подойду к  окошку,  из-за занавески глЯну. Ќо вам это  нисколько не заметно;
значит, вы про то ничего не знаете. Ќе интересуйтесь!"
     ‹адно - ЂверьЯн  с Ќаташкой уходЯт думать. Ћн даже отправлЯетсЯ в баню,
чтобы паром себЯ проЯснить. ’ут и мысль ему: мыло! к мыльной руке сажа-то не
липнет.
     €дут к персиЯнину: согласны. “тречко раннее, в саду у персиЯнина птички
поют.  ‡аплот  кругом  в два человеческих  роста.  „орожка к  крыльцу речной
галечкой  посыпана. Ќикого нет. ЏерсиЯнин  один.  ‚ыходит из  пристройки: Я,
говорит,  жду, жду... „вери дома настежь;  крыльцо, сени  и  сколько  внутрь
видно
     -  все покрашено темно-красной краской. ‚от как уголь притухает:  такой
цвет. ЏрЯмо рдеют полы.
     ‘   собой  принесены   таз  и   мыло.  ЏросЯт   персиЯнина   удалитьсЯ.
ђазнагишались,  ноги намылили и легоньким шажком...  ‘кользко ужасно, но оба
ловкие - чего! ’аз и мыло несут. Ђ постель разубрана! Љак  обрадовались, что
дошли и  краски ни полпЯтнышка  ни на ком.  ‘вадьбу уж видЯт. ‘колько они ее
ждали - тЯнет, конечно, друг к дружке.
     Ќу  дали жизни!.. Џуп