 на ‚ашем пути,
     Џусть не устанет и не перестанет
     ‘частье за ‚ами целый век идти!
     ђады за ‚аши успехи в труде! Џетр и ‚асилий ’ишковы,
     г. ‚Ятка". ќто все его однополчане, -- добавила Я.
     „ед кивнул. Џри нас дед больше не плакал.

     €  вот  уже  совсем по-настоЯщему наступила весна,  безо всЯкого снега.
‡ойка ходила  в ситцевой  юбочке и мохнатых носочках,  а Я --  во фланелевом
толстом платье и панталонах. џ дома сказала:
     -- ќти штаны Я носить не буду!
     Ђ бабушка сказала:
     -- Ѓудешь! Ћни  китайские, из хлопка! Ќа них  написано  "„ружба" и  два
кольца, к тому же Я не хочу, чтобы ты все себе простудила!
     џ  рано-рано проснулась и вышла  на балкон. џ смотрю с четвертого этажа
вниз, а двора совсем не видно. Џросто море зеленых листьев, и  они  от ветра
выворачиваютсЯ наизнанку и поэтому светлеют. џ могла  только слышать, что во
дворе, а слышен был треск веток. ќто значит, что зацвела сирень, а „роздик с
„имкой ‡еленкиным ее ломают, потому что ‹юдмилка сказала, что  ломать сирень
-- полезно длЯ сирени.
     Њне ночью  такой  страшный сон приснилсЯ: будто бы опЯть  ђо-дительскаЯ
‘уббота, а  Я потерЯлась у кладбищенской стены, и вот Я иду вдоль этой стены
и спрашиваю у всех, где бабушка  с тетей ’омой? Ђ  никто не знает. ‘тарухи у
стены с бумажными васильками тоже не знают. џ иду и вглЯдываюсь в их лица, а
они мне все отдают и отдают бумажные цветы, и  вдруг одна положила мне живую
веточку сирени. џ посмотрела  ей  в лицо -- а она мертваЯ, и за  ней --  все
мертвые старухи сидЯт с живыми цветами  в руках, а все живые бабки по другую
сторону  с  искусственными васильками.  ’огда  Я крикнула:  "Џусть все будет
живым! Ђ мерт-
     вого пусть не будет!" Ђ на кирпичной стене -- надпись  на черной ленте:
"Ќа  вечну...  памЯть  от..." €  как только Я ее  прочла,  все  старухи -- и
мертвые, и живые -- стали кустами сирени...
     Њне вообще-то страшное не  снитсЯ. џ всегда по вечерам молюсь, чтобы не
снилось ничего  такого.  џ  только помню,  давно,  мне  было  четыре года, Я
увидела на кухне огромный нож с пластмассовой ручкой. Ћна была  всЯ зеленаЯ,
в  белых разводах. Ѓабушка резала этим  ножом мЯсо,  а на  лезвии оставалась
кровь. џ убежала в свою комнату и спрЯталась под стол. Ђ ночью мне приснилсЯ
этот нож и что будто бы за мной с ним гонЯлись разные люди.
     Њне все утро хотелось сирени -- синей и белой.

     џ  пошла в школу, а в коридоре наткнулась на ‹юдмилку. Ћна была в белой
кофточке, и сквозь нее просвечивал лифчик в красный горох. Ќаши как увидели,
так покатились прЯмо в коридоре. Ђ ‹юдмилка услы-шала и застеснЯлась входить
в класс. Ћна  отвернулась к окну  в кори-доре, а уже  пЯть  минут шел  урок.
’огда все наши стали по очереди выбегать в коридор и спрашивать:
     -- ‹юдмила Љирилловна! Ђ расскажите про строение пчелы!
     Ђ сами пЯлились на лифчик.
     € никому не было жалко ее за то, что она такаЯ худаЯ и рыжаЯ, что у нее
лифчик в красный горох...

     Ђ когда совсем стал кончатьсЯ  май, мы перестали ходить к де-ду, потому
что стало жарко. Њы только иногда  приносили молоко, но  в  квартиру уже  не
заходили, а подавали через порог. „ед говорил  нам  только: "Ќикто ко мне не
ходит, даже сын...",  и  еще  говорил, что  ему  прибавили пенсию  на десЯть
рублей... џ помню, зимой, мне всегда наливали  молоко, прозрачное, с голубой
каемкой от воды по краю чашки, а сейчас оно загустело...
     Њы  с ‡ойкой часто  прыгали в резинку во  дворе. „ед Ђполлонский уже не
выходил  во   двор  сидеть  со   стариками,  и  поэтому  здоро-ватьсЯ  стало
неинтересно. Њы  с ‡ойкой прыгали в резинку  под его окнами. …ще с нами была
’анЯ Ђфонасик. ’олстаЯ. Њладше нас на год. Љогда она прыгала, у нее трЯслись
ноги.  џ  этого  сначала  не заметила,  мне  про это сказала  ‡ойка. џ ей не
поверила, но она говорит:
     --  Ќу  давай возьмем  ее  с  нами.  “  нее дрожат ноги от  прыжков. ’ы
посмотришь.
     €  вот как раз  прыгала ’анЯ  Ђфонасик, топоча ботинками,  а ‡ой-ка мне
сигналила  глазами,  чтобы Я смотрела, но мне было  не до ’ани. џ  с  тоской
думала, что сейчас прыгать придет моЯ очередь и как Я буду прыгать, когда на
мне желтые панталоны на толстых резинках? Љогда пришла моЯ очередь, Я  стала
прыгать, натЯнув юбку на ко-ленЯх,  чтобы ‡ойка с ’аней не смеЯлись, а ‡ойка
мне говорит:
     -- ЋлЯ, Ћль, ты что, в панталонах?
     џ уже  собралась  ответить, что нет, но вдруг  обернулась назад: у окна
стоЯл дед  Ђполлонский, смотрел, как  мы  прыгаем. Ћн  увидел, что Я на него
смотрю, замотал головой и потЯнулсЯ к раме, чтобы открыть.
     џ крикнула:
     -- ‡драсьте, дедушка!
     Ќо он, как раньше, стал показывать пальцем на уши,  что он не слышит, и
с треском раскрыл окно. Ћн крикнул мне:
     -- —то ты сказала?
     -- ‡драсьте, дедушка!
     -- Ђ,  --  говорит,  -- а  то  Я  смотрю на вас,  вижу, что вы со  мной
разговариваете, а не слышу ничего.
     -- Њы ничего вам  не говорили, -- сказала Я. -- Њы  просто прыгали. ‚ам
показалось!
     „ед нам сказал тогда, что никто к нему не ходит и что он скоро умрет, а
на государственный счет его, наверное, не похоронЯт. Њы промолчали  в ответ.
Њы тогда еще не умели наврать, что придем. „ед не знал, что нам еще сказать,
поэтому мы стали прыгать дальше.

     ЊоЯ  бабушка  как-то  купила  картошку  на  остановке "3оопарк".  ’акую
черную, в комьЯх земли. Ћна сидела на кухне,  чистила ее, и у нее совершенно
почернели  руки, а  картошку,  всю  побелевшую,  она кидала в воду.  Ћна мне
сказала:
     -- ’ам, в сумке... џ купила тебе два абрикоса.
     џ  достала  их из сумки --  они были  в полиэтиленовом  мешочке, к нему
прилипло чуть-чуть  земли...  €х было  два.  „ва  желтых рыхлых  абрикоса, и
каждый из двух половинок. Ћдин был с розовым бочком, слегка помЯтый, так что
половинка съехала набок, а другой по-крепче, в коричневых  точечках. џ съела
их  оба. ‘ жадностью.  „аже облизала горьковатые косточки,  а потом  вытерла
руки о кафель  на кухне. Ђ потом бабушка увидела желтые  разводы на стенке и
очень менЯ ругала. “ менЯ абрикосовый запах впиталсЯ в пальцы, и бабушка мне
сказала:
     -- Њы в июне поедем на юг. ‚ ‘очи. ’ам такого много.
     џ стала ждать июнЯ. џ даже ‡ойке не говорила.

     џ помню тот день. †аркий майский день. Џоследние  дни перед июнем. Њы с
‡ойкой  вчера наломали  сирени и  принесли  домой  по  бу-кету. Ќас  ругали.
ѓрозили штрафом.  ЊоЯ  бабушка  поставила синие  ветки в банку  с  водой, на
кухню, на подоконник, к абрикосовым косточкам и луку в банках.
     Њне ‡ойка сказала:
     -- ‘ейчас деда повезут, -- и показала на автобус у подъезда.
     -- Љакого деда?
     -- „а нашего... Ђполлонского...
     --  Људа повезут? -- спросила Я и тут же подумала про юг. -- Ђ Я в июне
поеду в ‘очи. ’ам всего много...
     -- Ђ в Њоскву ты уже не поедешь?
     -- ‚ Њоскву позже...
     -- ‘ейчас, сейчас его вынесут... -- сказала ‡ойка.
     -- Љого вынесут? -- спросила Я.
     -- Ќу кого-кого! Ќу, деда нашего! ЏонЯтно тебе? Ђполлон-
     ского! Ћн умер недавно... •очешь поближе посмотрим?
     џ  не  поверила  сначала, но  мы  подбежали  к  маленькому  автобусу  у
подъезда.  џ  заглЯнула:  стоЯл  венок  из  бумажных  цветов, веЯло  жарой и
сиренью. ’огда  мне все стало  Ясно. € тут  дверь подъезда открылась, и  два
мужичонки в костюмах вынесли деда в гробу. џ прищурилась слегка, чтобы лучше
рассмотреть, который  из  них его сын, но ни один из них  на сына не походил
даже отдаленно. Ђ мне  так захо-телось, чтобы все было,  как мечтал дед, и Я
решила
     узнать.  џ  спро-сила у  тех, кто нес гроб,  на государственный ли счет
хоронЯт де-да Ђполлонского. Ќо они прогнали нас  с  ‡ойкой и крикнули, что у
нас нет совести. Ђ мы  очень волновались. Ђ когда деда пронесли мимо нас, то
Я увидела, что он совсем не изменилсЯ, только глаза у него были закрыты и не
было очков. Ђ потом из подъезда вышли старики в  костюмах, но не те,  что на
лавочке,  а другие, Я их не знала. Ћни  несли на подушечках  дедовы награды.
„аже тот орден, который ‡ойка лизнула,  он тоже лежал на  подушечке. Ђ потом
выходили музыканты и люди с сиренью. Ќе было других цветов. Ћдна сирень. Ћна
тогда  росла всюду, ее  все  ломали.  Ћна тогда росла всюду, только отодвинь
ветку, еще  одну,  а третьЯ -- обЯзательно сирени. Ћна заполнила весь жаркий
автобус,  и все  люди с сиренью не поместились. € музыканты  не  поместились
тоже.  Ђ деда все равно не было видно из-под крышки, поэтому плакать  как-то
не хотелось.  Ђ  все  старики держали подушечки  с орденами на  коленЯх, как
будто бы  это их  ордена. €  когда автобус медленно поехал,  музыканты пошли
следом и медленно заиграли, и люди с сиренью тоже пошли, ронЯЯ сирень.
     Ђ Я все волновалась, Я спросила у ‡ойки:
     -- Љак же все-таки его хоронЯт? Ќа государственный счет?
     -- „а, -- сказала  ‡ойка, тоже волнуЯсь, --  надо бы узнать! -- …ще она
сказала: -- –ветов много!
     € мы пошли с ней, поднимаЯ сирень из майской пыли...

     <i>6 апрелЯ -- 31 маЯ 1992 г.</i>