оловы; Я
рассказывал ему о ѓерое ‘оветского ‘оюза летчике-североморце €лье Ѓорисовиче
Љатунине, которому  даже  после  смерти  не  было  позволено  предстать  на
страницах газет евреем, и  о  том, что подобное  повторЯетсЯ  теперь во всех
газетных  и литературных жанрах, -- стоит, впрочем, Џоликарпову обратитьсЯ к
своему "саркофагу", чтобы убедитьсЯ в этом.
     -  Ќи  в  одном  жанре  нельзЯ  защитить  национальное  меньшинство  от
поношениЯ  и дискриминации, -  с  гневом говорил Я. -  ‡ащитить от поруганиЯ
‘оветскую Љонституцию, декларировавшую равноправие рас  и  наций... ЌельзЯ
даже  здесь... вот в моем задержанном романе об ученых, которых уволили или
пересажали  в  49-м  году, хотЯ  Я  об  этом и  не пишу... Џоликарпов  вдруг
оживилсЯ, перебил:
     -- Џозвольте, разве в 49-м году кого-нибудь сажали?
     џ напомнил, он протЯнул басовито, словно зевоту подавил:
     -  Ђ-ах, евреев... --  ѓолос у него сразу стал  незаинтересованным,
погасшим: "Ђх, евреев, не  нас... "  ’акое  в  нем  зазвучало  откровенное
бесчувствие, что Я поднЯлсЯ.
     Ћн взглЯнул  на менЯ добродушно-отечески, отнюдь не сановито, простилсЯ
спокойным, уютным  голосом  человека, который если  и  собираетсЯ что-либо
менЯть - так  только  свое положение в  кресле: ноги  затекли. Ћн  пожал мне
руку, запросто  пожал, по-дружески   крепко, не  чинЯсь, в  его  пожатии
чувствовалось все то же недвусмысленное: "Ќе  сметь писать об  убитых, это
беспокоит... " Љого-то это беспокоит. ‚сегда беспокоит...
     ’о был день открытий! ‚ечером мне позвонили из редакции журнала "„ружба
народов" и сказали, что главным редактором назначен ‚асилий ‘мирнов.
     “  менЯ  едва  трубка из  рук  не  выпала. ‘тарый, вечно  раздраженный,
желчно-скрипучий  ‚асилий  ‘мирнов  оставалсЯ  ныне, пожалуй, единственным
членом  ‘оюза  писателей  ‘‘‘ђ, который никогда  и  нигде  не скрывал своих
погромных взглЯдов. Ћн был самым известным, оголтелым и злобным шовинистом и
антисемитом. Ђнтисемитом номер один: по  этой причине в ‘оюзе писателей его
даже окрестили, как Ѓисмарка, железным канцлером...
     ’акого  откровенного  глумлениЯ над писателЯми еще не было. ‘ таким  же
успехом  руководство  советским журналом с названием "„ружба  народов" можно
было поручить... Џуришкевичу.
     Џоликарпов в одно и то же времЯ утверждал Џуришкевича и улыбалсЯ мне...
     ЏридЯ в журнал, ‚асилий ‘мирнов, естественно, прежде всего потребовал,
"чтоб жидами тут не пахло".
     Њне позвонили из отдела прозы журнала, чтоб Я быстро, не мешкаЯ, забрал
свой роман "‹енинский проспект" и катилсЯ на все четыре стороны.
     -- ‘ам знаешь почему, -- объЯснил мне сотрудник редакции.
     - Ќо роман был редакцией одобрен, автору выплачен гонорар...
     -   „еньги-то   не   его, государственные, --  успокоил  сотрудник   и,
раздосадованный моими  недоуменными вопросами, прокричал в трубку: --  ђазве
антисемиты когда-либо приносили государству доход?.. Ќачхать им на  народные
деньги!..
     џ отправил  несколько протестов против выдвижениЯ воинствующего юдофоба
секретарЯм –Љ ЉЏ‘‘ €льичеву, Њ. ‘услову, наконец, Ќиките •рущеву. Џрекратил
это  бессмысленное занЯтие, узнав, что из речей ‚. €. ‹енина, записанных на
грампластинку, при  их  переиздании  •рущев  исключил  речь  ‹енина  против
антисемитизма, котораЯ называетсЯ "Ћ погромной травле евреев"...
     ќтак  взЯл и выкинул речь своего вождЯ и учителЯ... —его  стеснЯтьсЯ в
своем Ћтечестве...
     —лен ЉЏ‘‘ с июлЯ 1917 года  ѓ. Њеханик на  совещании пропагандистов 20
ЯнварЯ 1965 г. спросил  о  причине  этого  первого  секретарЯ Ѓауманского ђЉ
партии тов. ‚оронину.
     --  ђечь  ‹енина  не  вошла  по  техническим  причинам, --  был ответ. €
добавила торопливо: --  џ не имею возможности дольше останавливатьсЯ на этом
вопросе...
     Љак-то Я слушал, как Ќикита •рущев, поднЯв ленинским  жестом руку, учил
зарубежных  гостей, среди них ‚ладислава ѓомулку, интернационализму. ‘ жаром
учил. Џроникновенно. Њикрофон потрескивал, и в треске  этом отчетливо звучал
в моих ушах  воинственный клич  откровенного хрущевского  интернационализма,
возникшего еще до нашей эры и известного на  многих Языках. "ћде! ", "†иды! ",
"Ќекоренное население! ". Ђ чтобы всем было непререкаемо Ясно, что он, Ќикита
•рущев, ведет страну по  ленинскому пути, чтоб это зарубили себе  на носу и
стараЯ крестьЯнка, котораЯ таскает  и таскает из города на спине, сгибаЯсь в
три  погибели, <i>мешки с</i>  буханками  черного  хлеба, и  заплаканнаЯ  Џолина,
проводившаЯ дЯдю в последний  путь, на  самых оживленных перекрестках  наших
. городов прибили огромные фанерны  е щиты, на которых крупными  буквами было
начертано под большим портретом ‹енина в рабочей кепке:
     "Џравильной дорогой идете, товарищи! "
     ’еперь уж ни у кого не оставалось ни малейших сомнений.
     € только с редчайшей теперь пластинки все еще  пробивалсЯ к нам  порой,
точно  сквозь  треск  радиоглушителей, напористый, гневный  голос  ‹енина,
запрещенный верным ленинцем..:
     - Ќе каждый подлец - антисемит; но каждый антисемит - подлец.
     “коротили Язык ‚ладимиру €льичу. Ќе предвидел ли он  и этого в  ѓорках,
разбитый  параличом?.. Љогда в его глазах, запечатленных на века кремлевским
фотографом, стыл ужас...


     <b>ѓлава четвертаЯ</b>


     "<b>‡десь  видны гитлеровские  методы. Љогда  не  хватает хлеба, поджигают
несколько  синагог. €  народ  убеждаетсЯ, что  его  хлеб  поедают  евреи".
Ђнтисемиты, даже  если  они существуют</b> на  разных  континентах  и  в  разных
эпохах, схожи друг с другом, как ржавые, брошенные на дорогах кастеты.
     ‘овсем о другом, не о •рущеве сказал †ан-Џоль ‘артр, а Я вздрогнул: как
это он точно о •рущеве!..
     Џорывисто протЯнул жене газету. ’аким жестом показывают лишь касающеесЯ
кровно.
     Џолина  засомневалась, можно  ли это отнести к •рущеву, который, как
вздремнувшие  в троллейбусе выпивохи, наверное, сам  не  знает, куда едет.
‡аметила с  превосходством деЯтелЯ точных наук, что Я, как всегда, впадаю в
ошибку: ищу в поведении государственных мужей логику.
     Џомолчала, листаЯ "Џравду", котораЯ в последние годы все чаще  походила
на театральный прожектор, наведенный на премьера, - куда герой, туда: и луч:
с  кукурузного  полЯ  в  зал  заседаний ЋЋЌ, где  •рущев стучал  ботинком по
пюпитру, оттуда в Љаир, где он самолично, без обременительных формальностей,
вроде  “каза  Џрезидиума ‚ерховного  ‘овета, присвоил  ѓамаль Ђбдель Ќасеру
звание ѓероЯ ‘оветского ‘оюза. “каз можно в конце концов и затребовать...
     Џолина опустила на колени газету. Џроизнесла задумчиво:
     -- Љак быстро протухает самовластие. € загрустила (питала она к •рущеву
слабость), сказала печально:
     - Ѓоюсь, от него, начавшего так многообещающе гуманно, останетсЯ только
мода у  государственных  мужей целоватьсЯ взасос... —то же  делать? ‚о  все
века, во все эпохи были свои, не дающие покоЯ "—то делать? ".
     —то в самом деле делать?!.
     Њахнуть  рукой на  все? ‚ыдергивать  штепсель радио, когда  диктор  с
заученной  значительностью  читает  ежедневные  рацеи премьера, от  которых
постепенно даже кукуруза  перестает расти, торчит  на  северных полЯх жалким
сорнЯком?..
     €дти с протестом в свою партийную организацию?..
     •рущев разогнал  ее. Ќедавно. Џисатели-коммунисты, даже самые  тихие,
самые угодливые, проголосовали против роспуска организации. …динодушно...
     Ђ  результат? ‚от  уже  целую  неделю  секретарь разогнанного парткома
…лизар  Њальцев"   взмокший, бледный  как   полотно, выдает  коммунистам
открепительные талоны. ‘тупайте куда хотите...
     “ Њаргариты Ђлигер, помню, было лицо ушибленного ребенка. Ћна повторЯла
растерЯнно:
     -- —то же происходит? Љак они могут?
     Љонстантин Џаустовский, услышав о разгоне партийной организации, сказал
с горестною усмешкой, непонЯтной тогда многим:
     -- ‡а чем пойдешь, то и найдешь.
     Ѓывает, людей объединЯет радость, надежды. ‚ тот  час писателей Њосквы
объединило оскорбление.
     "—то же делать? "
     Ђ... если  прибегнуть  к  закону? Љ  советскому закону. Ќаши  органы
общественного порЯдка - милициЯ, суды, прокуратура-- оберегают... нет, не от
•рущева, конечно, ему Я выдан с головой, - хотЯ бы от распоЯсавшихсЯ пьЯных
селЯвок?
     џ  почти не сомневалсЯ, оберегают. Ќапрасно никогда не доводил дела до
закона. “личный глум  - не погром  в науке, не избиение ученых. ’ут все Ясно
любому постовому милиционеру. ‘ рЯдовыми  правонарушителЯми, по обыкновению,
не церемонЯтсЯ.
     …сли из закона даже, что называетсЯ, дух вон, остаетсЯ буква закона...
     - Џолина, в следующий раз, хоть  за руки менЯ держи, оттащу очередного
горлопана в милицию.
     †дать пришлось недолго. Ќачалось, по обыкновению, с вагона. ‚ трамвай
вошли башкиры. Џриезжие. —еловек пЯтнадцать. Љто в  пальто, кто в  дубленых
полушубках. ‘удЯ  по  лицам, рабочие, возможно нефтЯники. ‘толпились  на
площадке, весело переговариваютсЯ по-башкирски. ѓлаза живые. Ѓеседа дружнаЯ.
ЏриЯтно на них смотреть.
     ‘зади менЯ кто-то жарко дышит. †енский голос говорит желчно:
     -- ђусский небось знают, а лопочут по-своему.
     Ѓашкиры сошли, а на площадку протолкались  трое кавказцев, по-видимому
азербайджанцы. €    заспорили   о    чем-то. ѓромко. ’емпераментно.
Џо-азербайджански.
     ‘идевшаЯ сзади тетка уже не говорила, а  шипела, как гюрза, готоваЯ  к
атаке. •риплый мужской голос поддакивал.
     џ думал: сколько тысЯч световых лет от этой тетки, с ее атавистическим,
пещерно-племенным  мышлением, которое  Џолине открылось  в  свое  времЯ  на
€нгулецком  карьере, до  лозунгов  на  красных  полотнищах, которых   она,
наверное, давно уж не замечает...
     ‘ойдЯ у подземки, Я забыл о ней, и вдруг, уже в вагоне метро, слышу тот
же голос. Ѓранчливый. Ќаглый. ‡накомаЯ  тетка  в  пуховом платке  поносит
испуганную старуху -  цыганку с огромными серьгами в ушах, котораЯ укачивает
ребенка. ђебенок проснулсЯ, заплакал, старуха  сказала  что-то  гортанным
голосом, и тогда вдруг  раскричалсЯ пьЯница в  забрызганном ватнике, который
поддакивал еще  в трамвае. ќтот уж отборным  зерном  сеЯл: -  ѓитлер вас не
дорезал. “езжайте в свой €зраиль!
     Љак однообразна ненависть! ’олько зачем цыганке в €зраиль?
     Џисать  мне   еще  одну  статью   "‚агон  молчал"? €  обивать  пороги
редакционных кабинетов?..
     Ќу, нет!.. ‘уществует 74-Я статьЯ “головного кодекса ђ‘”‘ђ. ђазжигание
национальной вражды. ‡акон  -- черт  возьми! -- не  может  быть с клЯпом во
рту...
     Љ  сожалению, пьЯнчуга  успел  съездить  мне  по скуле, когда  Я  его
высаживал и передавал милиционеру. ‘лужитель закона этого не заметил, чему Я
обрадовалсЯ. Њой синЯк затмил бы все национальные проблемы...
     ‘кандалистка  в  пуховом  платке, бросив своего пьЯного попутчика  или
мужа, исчезла, - видать, неприЯзнь к милиции была у нее в крови. Џропала, как
только раскрылись автоматические двери, и цыганка с ребенком.
     € правый и виноватый бегут от закона?
     Њы  деликатно, под  руки, доставили матерЯщегосЯ расиста в милицейскую
комнату  станции метро "Љурский  вокзал", и Я рассказал дежурному, старшему
лейтенанту, в чем дело.
     -  ќтот гражданин  все путает! - прозвучал  из-за моей  спины  сильный,
льющийсЯ, хорошо  поставленный  голос, голос университетского лектора  или
диктора.
     џ  обернулсЯ. ЋказываетсЯ, следом  за нами в милицейскую комнату  вошел
еще  один пассажир метро. ‘едеющий  человек в  габардиновом пальто. €з-под
полей велюровой шлЯпы неброско блеснули маленькие острые глаза.
     - Џутает  он все! -  повторил тот непререкаемо  -  ‚идно, маниЯ у него
такаЯ... путать. Љлеветать на рабочего человека!..
     Ќо небритый пьЯница  не мог  так быстро перестроитьсЯ. „а, видно, и  не
хотел. ‘туча  кулаком  по  деревЯнной  стойке, он  сызнова  повторил  свою
программу.
     - ... Ќе  дорезал! -- коснеющим  Языком  заключил  он и  поглЯдел на менЯ
выпученными рыжими глазами: мол, ну и что? Ќа-касЯ, выкуси.
     ‹жесвидетель  повернулсЯ  по-военному  четко  "кругом" и  вышел  молча.
Ќеторопливо.... (Џозднее   Я   столкнулсЯ  с  ним  на  парадной   лестнице
академического института. Ќикаких  сомнений, это был он. Њалюсенькие глазки.
‹ицо лакеЯ. ЏоинтересовалсЯ: кто таков "мой" лжесвидетель? Ћтветили: крупный
специалист  по новой истории. Њне ничего  не  оставалось, как  подтвердить:
Љрупный специалист... )
     "Љрупный  специалист"  убиралсЯ  из "подземной  милиции"  под ритмичные
удары остервенелого  кулака  пьЯнчуги  по стойке, как  в там-там. ‘охранЯЯ
высокое достоинство и в низости
     - Ќу и нажралсЯ... -  удивленно протЯнул старший лейтенант, оглЯнувшись
на  громыхавший  кулак. ‡атЯнутый портупеей, спортивного склада, похожий на
комсомольского   работника, юноша-дежурный   был   лапидарен  и   деловит. -
„окументы'..
     ‘оставив протокол, он попросил менЯ выйти с ним за дверь.
     ‚ фойе хлестал, как вода  в половодье, людской поток. ‘тарший лейтенант
оттЯнул менЯ в сторону, спросил шепотом:
     - Љак запишем?
     - ’о есть как это? - не понЯл Я. - ‡апишем как есть...
     - Ќет, - он  качнул головой. - ‡апишем "приставал" или "дебоширил"... Љак
хотите?
     - ’ак, как было на самом деле!
     ‘тарший лейтенант  взглЯнул на  менЯ как  на  несмышленыша. ѓлаза  его
округлились. ‚ них  светилось, казалось, просто-таки высокое государственное
понимание проблемы.
     -  “  нас  этого  нет... Ќу, этого  самого. - . -  € развел  руками
возмущенно: - ‚ы  хотите, чтобы  хулиган  осталсЯ  безнаказанным? Ћт  суда
ушел?.. Ќет? ’огда почему вы мешаете привлечь его к ответу?
     <b>-</b> џ?!
     - Љонечно!.. “порствуетеЏоверьте  моему опыту!.. Ћн уйдет от  ответа...
’ак как все же запишем?
     џ не поверил тому, что обрисуй мы  "все как есть", погромщик избежал бы
наказаниЯ. ’ут что-то не то...
     Ќа  другой  день  отправилсЯ в  народный  суд, выбрал  толкового судью,
аспиранта  юридического института. ‚ыслушав  менЯ и внимательно  изучив  мой
красный, почти пунцовый билет  члена ‘оюза писателей  ‘‘‘ђ, тот взглЯнул на
менЯ с любопытством. ‹ицо у судьи открытое, честное. ‚ глазах -  неловкость,
словно Я уличил его в чем-то...
     ‘удьЯ  поправил машинальным движением галстук, усмехнулсЯ. Џереспросил,
чтоб ответить не сразу, подумать.
     - Љак мы решаем такие дела? ‘ловами не объЯснишь. Џриходите завтра. Љак
раз будет подобное  дело... ‘ледите  за авторучкой  секретарЯ суда. Ћн у нас
дока. ‚се знает...
     "„ока"    оказалась    немолодой   женщиной. ‘удьЯ    спрашивал    у
дворника-татарина, какими словами его обзывала жиличка, он перечислил:
     -- ‘волочью...
     "„ока" записала.
     -- ѓрЯзной харей...
     "„ока" снова чиркнула по листочку.
     - ... ‘виным ухом...
     Ђвторучка секретарЯ осталась недвижимой.
     -- ... ‚се татары -- спекулЯнты..
     ђучка   по-прежнему  покоилась   в  приподнЯтой  кисти  секретарЯ, как
нацеленный, но не брошенный дротик...
     -- ... Љриворотым шакалом...
     Џеро тут же заскрипело.
     Њеханика  лжи  оказалась  проще пареной репы. Џоставлено  сито, сквозь
которое  проходит лишь  брань, так  сказать, в  чистом виде, без  привкуса
националистической травли...
     ‘талинский интернационализм! ђазливанное море интернационализма.
     €сследован  весь  путь. ђассмотрен   собственными   глазами. Ћщупан
собственными ладонЯми. Ќе к кому больше писать. Ќе к кому обращатьсЯ.
     € все же Я снова и снова прохожу с воловьим упорством весь путь заново,
обиваю пороги, кажетсЯ, всех чиновников от литературы и прокуратуры, которые
слушают  менЯ, глЯдЯ  куда-то  в  окно, пытаюсь  протестовать, взывать  к
рассудку, к сердцу, к совести, к остаткам идейности...
     €нтернационализм! ђазливанное море интернационализма...
     Џроисходит  нечто  вроде игры  в "жучка". „адут отвернувшемусЯ еврею по
уху со всего  размаха, а затем к нему протЯгиваютсЯ руки, как бы длЯ помощи,
с торчащими кверху большими пальцами. “гадай, кто так здорово врезал? ‹ица у
всех  каменные, непроницаемые. Ќе  угадаешь  - поворачивайсЯ  затылком, еще
влепим...
     Ќаконец мне это надоело. ѓода два Я  жил  тугоухим. ЏридуриваЯсь заодно
дальтоником, который не отличает красного от зеленого...
     ‘ытно жил. Џочти спокойно. Њне сказали "жид" всего раза два или три, да
и то какие-то неавторитетные граждане. Њимоходом.
     …ще немного -- и  Я, пожалуй бы, привык. ѓоваривал бы, как заведено  на
ђуси: "•оть горшком назови, только в печь не ставь".
     “вы, когда  долго  называют  "горшком", недалеко  и  до  печи. Џорой
кремационной...
     Ќеожиданно  пришла весть о слепом  ученом  - физике  –., который работал
где-то за “ралом, в "почтовом Ящике". ‘трашнаЯ весть.
     ЏЯтнадцать  лет он не знал о том, что в стены его дома заложена "адскаЯ
машина". ЏЯтый пункт: еврей... Љогда пришло времЯ, машина сработала...
     “ –. родилсЯ сын, тихий, одаренный, в отца, мальчик. Ќа всех физических
и математических олимпиадах он завоевывал первые места. …го называли в школе
"нашим ‹омоносовым".
     Ћн был глазами слепого отца, его счастьем, его надеждой.
     ‘ын  сдал экзамены  в  Њосковский университет. ‘дал  блестЯще, хотЯ  на
одном из экзаменов его мытарили более трех часов.
     Ћн  получил  проходной  балл  и... был  отброшен: с  того  времени  в
Њосковском  университете, на физическом факультете, начали  особенно  рьЯно,
как мне объЯснили, "укреплЯть социальный и национальный состав студентов".
     ’алантливый мальчик не знал, что "укреплЯть" - значит убивать его.
     Ћн не был нравственно подготовлен к этому. ‚озможно, он и не слыхал  об
"укреплении", живЯ  в  своем  высоком  мире научных  проблем. "“крепление"
обрушилось  на него лавиной, смЯло, задавило его. Ћт нервного потрЯсениЯ он
заболел, попал в больницу и спустЯ месЯц умер...
     “ менЯ  самого растет  сын, и мои  чувства нетрудно понЯть человеку, у
которого есть сердце.
     —то  Я  скажу  ему? Љак объЯсню  то, что  происходит? €мею  ли  право
разрушить его мир, его представлениЯ о справедливости, за которые уже сейчас
он платитсЯ своими боками, порой ходит в синЯках?
     Ќо судите сами, нужно ли вмешиватьсЯ хотЯ бы вот в это...

     ‚   классе, в  который   недавно  перевели   сына, учитсЯ   огромный
неповоротливый  мальчик. ‘ильный, с  большими  руками. €з  семьи  донских
казаков. Ћднако его бьют все, кому не лень, на каждой перемене. ЉатаютсЯ на
нем верхом и даже по сему случаю окрестили "лошадью".
     ‘ын  был  поражен  тем, что рослый и  сильный  мальчик  покорно  терпит
издевательства. Ђ  потом вдруг  узнал, что мальчик вырос в Њагадане, в семье
репрессированных  родителей; страх родилсЯ, что называетсЯ, раньше него... €
он боитсЯ  кого-либо  ударить, боитсЯ  протестовать, боитсЯ жаловатьсЯ... Ћн
всего боитсЯ, этот огромный, сильный, травмированный временем мальчик.
     €  сын  сказал  во  всеуслышание, что  он   никому  не  позволит  бить
"лошадь"... ’от, кто ударит, ударит тем самым и его, ”иму.
     ’еперь сыну достаетсЯ в три раза  больше, чем в том случае, если  бы он
стоЯл  в стороне  или, как прочие, каталсЯ  верхом на затравленном покорном
мальчике, превращенном в "лошадь".
... “  сына  свое  хозЯйство. Њаленький  галчонок   Љар-Љарыч, который
вывалилсЯ  в  лесу из  гнезда  и  живет у  него, пока  не научитсЯ  летать.
Љар-Љарыч подымает нас в пЯть утра. …го остервенелое карканье возобновлЯетсЯ
каждый час, он надрываетсЯ, пока  не получит  своего  червЯка  или творог,
непременно жирный; однако, когда Я осторожно намекнул на то, что хорошо  бы
галчонка  кому-либо подарить, сын взглЯнул на  менЯ  внимательно  и спросил:
"Ќеужели у тебЯ подыметсЯ рука на сироту?.. "
     Љроме Љар-Љарыча у сына живут  синичка-гаечка, неугомоннаЯ  щебетуньЯ, и
морскаЯ свинка по имени Њишка.
     Ћна называлась Њишкой до той поры, пока одноклассница сына не  принесла
другую красноглазую свинку, по  имени Њашка, и  двух красноглазок заперли в
клетке, чтоб  из  этого что-нибудь да  вышло. Ќо  свинки... начали в Ярости
царапать  друг друга. ’огда  ЯвилсЯ  ученый сосед, исследовал их и, покачав
головой, сказал:
     - Џозвольте! Ћни обе женщины.
     - „а? - упавшим голосом переспросил сын, однако нежность его  к свинке
не уменьшилась. ’олько зовет он ее иначе: - €ди сюда, моЯ глупаЯ женщина!
     €ли Љусей.
     ‘амое ласковое слово у него: "Љусенька".
     Џозднее стрЯсетсЯ беда, в райкоме станут разбирать, прав Я или виноват.
Љогда Я  вернусь домой, сын неуверенно, искоса посмотрит на менЯ, словно его
неосторожный взглЯд может поранить, и не спросит - выдохнет: "Ќу как? "
     €  порывисто потЯнетсЯ  ко  мне и, обнЯв  худющими  руками, скажет  с
нежностью, на которую только способен: - Љусенька ты мой!..
     ђастет  сын. "”има  начал  чистить ботинки. Ѓез  напоминаний, - сказала
вчера Џолина. -- Џодозреваю, что у него поЯвилась девочка".
     "Ќо шею  он еще  не  моет, --  с  надеждой заметил  Я. -  €з  этого можно
заключить, что их отношениЯ не зашли далеко... "
     ’олько что мы ездили с сыном в ‹енинград, на свЯтые места...
     Њы ходили с ним по  ‘енатской площади, где грозили престолу декабристы,
и Я рассказывал, где  кто стоЯл и откуда стрелЯли пушки; трепетно  осмотрели
пушкинские места.
     Њне пришла мысль: вот Я привез сына к своим свЯтым местам.
     Ђ о восстании еврейского  героЯ Ѓар-Љохбы или, к примеру, о венгерском
Љошуте он узнает гораздо  позже, и это естественно: то длЯ него свЯтые имена
других народов...
     ‚месте с тем он уже видит, что отцу почему-то трудно, порой невыносимо
тЯжко  работать. Џеред  поездкой  в ‹енинград, разглЯдываЯ карту города, он
прочитал на  ней: "ђека  ‚олковка", "‹итераторские  мостки" --  и  спросил
деловито, будничным тоном: -  ‘ них  литераторов  бросали?.. Ќо он еще  не
знает, мальчонка, что объЯвились "прогрессисты", которые не раз бросЯт ему в
лицо, что свЯтые места ђоссии -- не  его места, пусть он убираетсЯ... Ћн еще
и представить себе не может, что такое мыслимо, хотЯ  национальные проблемы
начали уже подступать к нему вплотную, как  паводок, который  растет не  по
днЯм, а по часам.
     Џочти все  наши университетские  друзьЯ  вступили  в  смешанные  браки.
’олько  что  мы  вернулись  с  сыном  из  одной  такой  семьи, где  у  менЯ
выспрашивали, как записать подросших мальчиков. ђусскими или евреЯми?
     Њы  обменивались  репликами  вполголоса, чтобы  наши дети  в  соседней
комнате не слышали родительских терзаний...
     Ѓольшинство склонилось  к  тому, что  -  русскими, •ватит и  того, что
родители  намаЯлись. Ћтец, теперь  ученый-физик, три  года  подрЯд  сдавал
экзамены в аспирантуру. ‘резали на основах  марксизма, хотЯ длЯ этого бились
не "одну годину"....
     Ќо тут отец-физик вспомнил, как в университете на  их курсе принимали в
комсомол паренька. ‡ачитали анкету: "ѓильман џков Ђбрамович, русский... "
     ѓрохнул  тогда  от  хохота  зал. ђазвеселились  студенты. Ђ  парнишка
топталсЯ у трибуны ни жив ни мертв...
     -  ‡ачем  же  калечить  детей? --  воскликнул  физик. --  Ћбрекать   на
приспособленчество, на уЯзвимость, на чувстве неполноценности? Ќа то, что
каждаЯ  скотина  может плюнуть  в  душу? " - -  ‹учше обрекать  на  жестокую,
бесчувственную дискриминацию? -- возразила мать.
     Ћтец побагровел, продолжил неуступчиво, почти Яростно:
     - ‚  начале  века  дочь  губернатора, дворЯнка, ушла  в  революцию. €
записалась еврейкой. Џринципиально. —тоб быть с теми, кому хуже всех...
     ЌаглЯделась на то, как отец расправлЯлсЯ  с евреЯми, выселЯл стариков,
детей из города в черту оседлости, как казаки  насиловали  женщин, и скaзала
себе: "џ  с теми, над кем  глумЯтсЯ... "ќто стало ее верой. …е нравственным
катехизисом.
     ‘тать плечом к  плечу  с самыми униженными, с самыми обездоленными!.. Ђ
мы! Ѓудем приучать детей жить  как полегче? ‹овчить? —еловеку  шестнадцать.
Џервый самостоЯтельный шаг делает... Ќачнет выбирать дороги полегче, куда по
этим "легким" дорожкам докатитсЯ? Ќе станет молчуном? ‹изоблюдом? Џодлипалой
-- чего изволите? Ђ то и наушником? …вреем  -- антисемитом? ‘тукачом? ’аким,
слышал, легче....
     - ’ы хочешь, чтобы ребенок не попал в институт, -- заплакала мать.
... ‘порЯт родители. ‡овут друзей, чтобы посоветоватьсЯ.
     € все с тревогой, в тоске думают о том, как подготовить детей к  подлой
правде, котораЯ  вдруг  откроетсЯ им и  может убить, как  убила талантливого
математика -- сына фронтовика, который в боЯх за ђодину потерЯл глаза.
     Љак  спасти  детей? Ћхранить  их  от  горечи, от  придавленности, от
дискриминации -- как это сделать?!
     Џодумать только, мой дед-шорник  и  отец-слесарь  были возведены в ранг
полноправных  граждан  1917  годом. ‘могли  уехать  из  черты  оседлости  в
Џрибалтике, где  пухли  с  голоду. Ћбрести   равноправие   и  человеческое
достоинство.
     ЊенЯ, сына  и  внука рабочего, неутомимые  борцы  за интернационализм
превратили в гражданина второго сорта. "Ќекоренное население"! …врей!
     Ђ мой сын, сын писателЯ и в то же времЯ еврей, он уже будет гражданином
третьего сорта. Џоэты!
     …сли так  пойдет дальше, то какого сорта  будут  мои  внуки? ‚нуки моих
внуков?!
     „о сих  пор никак не решусь открыть  ”име, что не только пЯтилетний сын
дворника может сказать ему  презрительно: "’ы не  русский, ты  татар! " - не
только пьЯный на улице может безнаказанно обозвать жидом, но что то же самое
полагает  ныне  и вполне  трезвое государство. € если  он  будет жаловатьсЯ,
никакие  законы  его  не   защитЯт. Ћни  блокированы  пламенным  российским
"интернационализмом". ЊЈртвым....
     џ не  знаю, когда решусь сказать ему об этом... Ћн, здоровый мальчик, к
счастью, быстро забывает  о  своих  душевных ссадинах, неутомимо возитсЯ  с
птицами  и  морской свинкой, ходит в походы с биологами, ночует  в лесу, в
спальном мешке, заводит гербарии речных трав, завоевывает призовые места на
городских биологических олимпиадах, мечтает об учебе, о науке, а  у менЯ...
ком в горле.
     —то  ждет  тебЯ? —то ждет  твоих друзей, которые еще  не знают, что их
давно поделили на "коренных" и "некоренных"?.. € пройдет времЯ  - возможно,
стравЯт, как стравливают собак. Љак пытались стравить нас.
     Ќе начнешь  ли  и ты  получать  угрожающие письма, как твой сосед, сын
зверски растерзанного еврейского  поэта Џереца  Њаркиша? Ќе  ждут ли  и тебЯ
мордобой  и  тюрьма  -  бросили же в  тюрьму девЯтилетнюю  Њарину  -  внучку
расстрелЯнного писателЯ „авида Ѓергельсона!
     •рущевский корабль  идет с креном, на  палубе  порой  трудно  устоЯть,
сносит к правому борту.
     €  Я невольно задаю  себе  вопрос: если когда-либо не  устоит мой  сын,
потерЯет равновесие или расисты попытаютсЯ сбросить его за борт, как бросили
уже многих, кто-либо  поддержит его? Џридет ему на помощь?.. Ќенависть, увы,
активнее доброжелательства...
     џ пишу эти  строки, а  за  стеной  сын  и  его  друзьЯ-школьники крутЯт
магнитофон. ‚ысоцкий  покорил мальчишек. “ них, знаю, серьезные  лица, когда
они слышат мужиковато-сиплый и  сильный голос певца: "‚ы лучше лес рубите на
гробы: в прорыв идут штрафные батальоны... "
     ‘частливое поколение, которое даже  представить себе не может, как было
на самом деле! „аже вообразить не смеет Љакие там гробы!..
     ‡имние  лесные полЯны, к примеру, ЏодмосковьЯ  сорок второго года  были
полны "подснежников"... ’ак назывались трупы солдат, заметенные снегом.
     Ћни  чернели из-под  талого  снега, скрюченные, страшные. ‘аперы  толом
взрывали в мерзлой земле огромные  воронки. € похоронные команды, старики с
обледенелыми  усами, мальчишки, выздоравливающие из  госпиталей, подтЯгивали
трупы к воронкам и за  ноги, за руки сбрасывали  вниз. Ћколо сотни стриженых
ребЯт в одной воронке, до весны открытой...
     Ћбобранные немцами до  нитки, замерзающие деревни ночами доставали себе
из этих воронок одежду, и по утрам можно было видеть прислоненных к землЯным
стенам убитых солдат, с  которых  были торопливо стЯнуты вместе с кальсонами
ватные брюки; над воронкой торчали лишь голые посинелые ноги.
     †естокие полЯны 1942 года.
     €  Я не раз  сносил к их  краЯм оледенелые "подснежники", так  же, как
похоронные  команды, - за ноги, за  руки, сотни  "подснежников", чтобы  наши
самолеты могли сесть. Ќе скапотировать на пробеге.
     Ђ потом и сам валилсЯ в этот снег под свист фугасок и тЯжелых снарЯдов,
которые  вдруг   обрушивались   на  глухие  лесные  полЯны, или  "аэродромы
подскока", как назывались они в штабных бумагах.
     Ћтлежавшись  в  снегу, бежал к  самолету, чтобы  мой сын  никогда  не
встретилсЯ с фашизмом...
... Џройти все это и увидеть, что у расизма, как у  многоголовой гидры,
снова отрастают головы? „а могу ли Я не думать об этом?
     Њоего сына зовут ”имой в честь такого же  мальчика ”имы, преданного его
учительницей, в честь  ”имы, убитого  разрывной  пулей полицаЯ... Ќеужели и
моему ”име  придетсЯ  жить с  ощущением гонимого, у  которого прикреплено  к
сердцу, как в нацистском лагере уничтожениЯ, Яблочко  мишени -  пЯтый пункт.
‘трелЯй кто хочет!
     <b>ѓлава пЯтаЯ</b>

     "Ђнтисемитизм, как  древние  памЯтники, охранЯетсЯ  государством". џ
приколотил бы такую  табличку  у  входа  во все  государственные учреждениЯ,
которые •рущев в эти годы то сливал, то разливал.
     ќто было бы честнее.
     Ћна, впрочем, давно уже прибита, такаЯ табличка, пусть незримо, ко всем
государственным зданиЯм, несмотрЯ на  то что •рущев каждый раз заслонЯл  ее
своей спиной, особенно решительно после погромов, вроде малаховского.... Љак
многорукий бог ива) •рущев успевал  "давать отпор" всем, кто был встревожен
затЯнувшимсЯ  глумлением  над   русскими  евреЯми, даже   мужественному  и
благородному лорду ђасселу, даже великому  Џолю ђобсону, посмевшим задавать
"сомнительные" вопросы. Ћн разъЯснЯл, гневалсЯ, твердил  вновь и вновь: "“
нас  этого нет! "  -  с такой наглостью и  болезненно-изощренной хитростью, с
какой  нищий, у которого хотЯт отобрать  выручку, прЯчет  за щеку последний
золотой. Џусть даже фальшивый. Џроглотит, но не отдаст.
     „околе  молчать  об  этом позоре? ‚сю жизнь?.. Љто найдет  в себе силы
поднЯтьсЯ   на   трибуну  и, вопреки  всему, бросить  в  лицо  тупорылому
"интернационализму":
     -- „овольно паЯсничать!
     Љонечно, лучше, если  б  гневное  "•‚Ђ’€’! "  бросил человек, на груди
которого нет незримой и унижающей желтой звезды пЯтого  пункта. ђусский  из
русских.
     Ћб  этом вопиют - вот уже  сколько  лет! -- могильные холмы, карьеры  и
шахтные шурфы, куда гитлеровцы сбрасывали евреев и партизан.
     ќтого требуют ™едрин и ѓерцен, ’олстой и Љороленко.
     ‚ысокий гуманизм ђоссии...
     Љак-то с трибуны писательского собраниЯ осудил доморощенных погромщиков
писатель  ЃлЯхин, автор   известнейшего  в   свое  времЯ  фильма   "Љрасные
дьЯволЯта"*.. ‡а  ним  поднЯлсЯ профессор  ‹итературного  института  ™укин,
осмелившийсЯ -- подумать только! - в  свЯзи  с  антисемитизмом процитировать
Њаркса: "Ќе может быть свободен народ, угнетающий  другие народы! " (Љ судьбе
™укина мы еще вернемсЯ. ) Ќаконец Љонстантин Џаустовский на обсуждении романа
„удинцева в  1956  году в сердцах окрестил неких своих высоких попутчиков по
туристическому круизу маклаками и антисемитами.
     Ќо слов этих точно не  расслышали, тем более что, когда  •рущев вошел в
силу, их больше не повторЯли. € попыток не было...
     џ надеЯлсЯ, что  старых писателей поддержат, может быть, руководители
‘оюза; что  первым  шагнет  навстречу  им  секретарь ‘оюза Ђлексей  ‘урков,
которому черносотенцы ненавистны. ‘урков молчал.
     џ  ждал: поднимет  голос  протеста Ђлександр ’вардовский. Ђнтисемитизм
всегда был открытой раной русской интеллигенции.
     “ ’вардовского  были свои заботы. ‘вои  горести. џ  убеждал  выступить
многих старых европейски знаменитых писателей. Ћдни словно  не слышали менЯ,
неизлечимо  скрюченные  страхом  - нервным газом XX  века. Ѓыстро переводили
разговор. „ругие хлопали по  плечу и говорили весело: "Џопроси  о чем-нибудь
попроще". ‡нать истину и жить ею - увы, разные вещи...
     Ќа  морщинистых, дрЯблых  лицах  третьих  улавливал  порой  что-то  от
выражениЯ Џоликарпова, который в разговоре со мной  с  трудом  удержалсЯ  от
зевка: "Ђх, евреев... "
     Ђ  один  из писателей-стариков  и в  самом деле зевнул. ироко зевнул,
прикрыв рот склеротической рукой.
     "‡евать  да продавать, некуда б деньги  девать", - говорила мне бабка в
сибирском колхозе, рассказываЯ, как они прозевывают лучшие сроки длЯ сева...
     Љак-то на Ќовый год, который мы встречали в незнакомой компании, сын за
столом  ссутулилсЯ. џ  бросил ему  обычное: "‚ыпрЯмись, горбуном  будешь! "
“видел, как  страдальчески  вздрогнули  зрачки  у   низкорослого  паренька,
сидевшего напротив. Ћн встал, вышел  из-за стола, и Я увидел, что он горбун.
“ менЯ похолодела спина.
     ‚от уже не один год прошел, Я помню об  этом  и не могу  себе простить,
хотЯ, видит Ѓог, никого не хотел обидеть.
     Ђ мои престарелые друзьЯ по писательскому цеху.... Ћни прекрасно знают,
что их  товарища  зачислили в "горбуны"  и, как "горбуна", в частности, не
подпускают  <i>к</i>  порогу издательства "Њосковский рабочий"  и нескольких других
издательств, по поводу которых сами  же старики менЯ  предупреждали, чтоб Я
туда и не ходил, не терЯл времени...
     Ћни видЯт, слышат, что  мне  то  и дело  кричат "горбун", в неистовом
убеждении, что  если человека  всю  жизнь  бранить "горбуном", то  у него  и
впрЯмь горб вырастет.
     €... не шелохнутсЯ?
     —то же  произошло с людьми?.. "‚агон", за редким исключением, молчит,
оказываетсЯ, и в  той его головной части, где  пристально глЯдЯт из окон на
мир  прЯмые  наследники  русских писателей, бросивших  миру свое  "Ќе  могу
молчать".
     ‹ишь через  несколько лет, в шестьдесЯт втором  году, Я познакомилсЯ и
близко сошелсЯ  с  поразительным  человеком, потомком старинной  дворЯнской
семьи, ушедшей в  революцию, а затем в русские тюрьмы, человеком, который
встал  со  мной плечом к плечу и который в  моих глазах спас  честь  русской
творческой интеллигенции хрущевского безвременьЯ.
     ‘тепан ‡лобин.
     ‘тепан  ‡лобин был писателем и ученым. ќто известно всем. Ќо многие  ли
знают о том, что значил  длЯ окружающих  этот  светлоглазый, с тонким  лицом
интеллигент, высокий и угловатый, как  †ак Џаганель или „он Љихот? —ем был
длЯ нас ‘тепан ‡лобин?
     ‘тепан  (так  мы  называли  его), автор  "‘алавата  ћлаева"  и  других
исторических повестей, ушел в 41-м году  в ополчение и попал в окружение: за
колючей  проволокой  гитлеровского  лагерЯ  он, беспартийный  человек, стал
руководителем   партийного  подпольЯ: человека  здесь   характеризовали  не
бумажки...
     Љогда гитлеровцы, отступаЯ, собирались уничтожить лагерь, заключенные,
возглавлЯемые ‘тепаном, захватили охрану и  всех  предателей. € продержались
трое суток до подхода американских танков...
     ‡десь, в лагере, и  отыскал  его кто-то из  писателей, кажетсЯ  Ѓорис
ѓорбатов, оборванного, устрашающе худого, в деревЯнных колодках.
     Љогда ‘тепан вернулсЯ домой, один из английских солдат, услыхавший, что
советских военнопленных отправлЯют в ‘ибирь, прислал  в Њоскву, в –Љ партии,
письмо, где рассказывал, кем был длЯ них, заключенных-антифашистов, ‘тепан
‡лобин.
     ќто письмо стало документом No 1 в толстущем деле "об английском шпионе
‘тепане ‡лобине".
     Ѓериевцы  арестовали  несколько бывших заключенных  фашистского лагерЯ,
чтоб они оговорили ‡лобина. <i>''</i>
     Ќо  ни  один  бывший  лагерник-подпольщик, как  его  ни  били, не дал
показаний против ‘тепана ‡лобина. Ќе солгал.
     Ћднако "расследование"  было  прекращено лишь после  того, как  ‘талину
попалсЯ на глаза роман "‘тепан ђазин", и ‘тепану ‡лобину неожиданно длЯ всех
вручили медаль лауреата ‘талинской премии 1 степени.
     Џроизошло  это  так. Ђлександр  ”адеев  и  другие  члены  Љомитета  по
‘талинским  премиЯм, отобрав  кандидатов  на  звание лауреата 1951  г., были
принЯты  в Љремле  ‘талиным. ‘талин  проглЯдел  подготовленные  документы и
спросил вкрадчиво-спокойно, почему никто не представлен на звание "лауреата
первой степени".
     --  ‹ауреат  ‘талинской  премии  второй  степени, видите  ли, нашелсЯ,
третьей тоже. Ђ первой.... Џожалели?..
     Ђлександр   ”адеев, смешавшись, побледнел   как  полотно, объЯснил
торопливо:
     - ’акой, €осиф ‚иссарионович, неурожайный год. ‚ литературе это бывает.
Ќет выдающихсЯ произведений.
     ‘талин пыхнул трубкой, сказал с едва уловимым сарказмом:
     - Љак нет?.. Ђ вот Я недавно прочитал исторический роман "‘тепан ђазин".
„ва тома. Џо-моему, выдающеесЯ произведение...
... Љак  боЯлась  ‡лобина  литературнаЯ  шпана! ЏЯтнадцать  лет  подрЯд
подымалсЯ он  на трибуну писательских собраний  даже тогда, когда  никто не
решалсЯ на это -  только он  один, и  слова его вызывали чувство гордости за
него.
     Ќо  теперь ни на съездах, ни на собраниЯх ему  уж говорить  не  давали.
‚сполошенно  кричали "подвести  черту", когда  следующим собиралсЯ  идти на
трибуну ‡лобин. Ћн успевал бросить своим недругам то, что думал  о них, и за
те  минуты, когда выходил отводить из выборных  списков  недостойных  людей.
Љак-то он шагнул  к микрофону и, сказав, что  хотел, бросил  в  заключение
президиуму, где  находились  Љонстантин  ”един, ‹еонид  ‘оболев  и  другие
писатели, только что пришедшие со встречи о с •рущевым и восхвалЯвшие его:
     -- Ђ вы, жадною толпой стоЯщие у трона, - все равно какого!..
     …стественно, на ‘тепана выливались такие критические ушаты, что многим
казалось: ну, теперь-то  уж  ‘тепан  ‡лобин  успокоитсЯ. ‡доровьЯ  нет  у
человека... надо  бы  и  себЯ поберечь. Ќо  проходили  полгода-год, и  на
очередном  писательском  собрании  ‘тепан  снова  вызывал  огонь  на   себЯ,
протестуЯ  против  закоснелой   "обоймы"  перегенералившихсЯ  генералов   от
литературы, против преступной вакханалии  их переизданий, против лжи, против
гнили и закоренелого плутоватого кликушества, выдаваемого за верность идеЯм.
     - ђусский интеллигент революционен до 30 лет, - говорил Ђ. Џ. —ехов.
     ‘тепан  ‡лобин  был  живым  опровержением  пессимистического взглЯда на
русскую интеллигенцию.
     Ћднажды Я <b>услышал</b>, как дежурный по  „ому литераторов вызывал санитарную
машину. ‘просил, что случилось. ’от ответил:
     - ‘тепану ‡лобину плохо. ‘ердце. Џредполагают инфаркт...
     џ вбежал  в комнату, где происходило заседание секретариата Њосковского
отделениЯ ‘оюза писателей.
     ‚  накуренной комнате на полу лежал ‘тепан ‡лобин, ждущий  врача. ‚озле
него сгрудились "руководЯщие писатели". Ћни как-то непонЯтно вели себЯ возле
больного. ‚озбужденные  чем-то, они  размахивали  руками, говорили  громко.
‘тепан Џавлович, лежа на спине, с каким-то ожесточением потрЯхивал головой,
отвечаЯ им.
     ЋказываетсЯ, они доругивались...
     Љогда ‘тепану ‡лобину стало  совсем невмоготу. он попросил, чтобы у его
постели подежурил один из его старых друзей.
     "Џочему посторонний, не из родственников? " - удивилсЯ врач.
     "ќти мальчики были со мной в  плену, они мои сыновьЯ", -- ответил ‘тепан
‡лобин.
     €  нас он тоже называл  сыновьЯми. Њы втайне  гордились этим, хотЯ  и
понимали, что пока еще ничем не заслужили такого расположениЯ к нам.
     "‘ыновьЯ" толпились в его доме непрестанно. ‘тепан решительно требовал,
чтобы они перестали называть себЯ молодыми писателЯми.
     -  “ нас писателей крестЯт молодыми лет  до  50. ќто  не что иное, как
тактика  отбрасываниЯ  молодежи. ЏодлаЯ  тактика. Љоль   молодой, значит,
незрелый.
     ЏисателЯм-"сыновьЯм" было  тогда около сорока, младшему - за  тридцать,
все мы были авторами нескольких книг. ЏонимаЯ, что и в самом деле засиделись
в  "молодых", мы  считали  все  же это  почти  естественным, "литературной
нормой"...
... -  ‚ы, похоже, дали  убедить  себЯ в  том, что  неполноценны?! --
негодовал ‘тепан  Џавлович. --  Ќенавижу  инфантилизм тридцатилетних  "лбов"!
Ќеужели не  видите, что это  --  некаЯ разновидность  мещанства... Џусть нас
считают неполноценными! Џусть  другие себе голову  расшибают! Ђ нас  пускай,
гады, воспитывают...
     ќтаким "лбам"  другого  и не  надо, как  слыть  незрелыми. “ютненько.
Ѓезответственно!
     "‘ыновьЯ"  ‘тепана  ‡лобина   читали  помногу. Џлеханова, Љропоткина.
Ќесведущий  длЯ ‘тепана ‡лобина -- не оппонент. Ћдин раз ткнет  тебЯ носом в
нужную  строку, другой, а  на  третий... не  желаешь  читать -  иди  своей
дорогой...
     ‘  антисемитами  ‘тепан воевал всю жизнь. € в гитлеровском  плену, где
выпускал листовки, и после плена, когда приходилось защищать  чудом выживших
в лагере евреев -- гитлеровских  заключенных. •отЯ это удавалось  не всегда.
"ђаз еврей и -- жив, -- стоЯли на своем проверЯющие, -- значит, предавал" (*.
     ‹ежа на носилках, на  которых его  выносили из  Љлуба писателей, ‘тепан
сказал мне, взмахнув худой рукой ЏаганелЯ:
     - ‚ынесли... "’ам, где  говорЯт "еврей", а подразумевают "жид", там мне,
собрату ѓенриха ѓейне не место... " Ђй да –ветаева! Ќе устарела... "
... Љогда  носилки поставили  в санитарную  машину, он подозвал  менЯ,
попросил съездить к нему домой, успокоить семью.
... -  €  неси  все  свои  материалы, какие  есть. ‚  палату. €сториЯ
антисемитизма. ѓенезис и прочее... Њолчать  уже невмочь! Љак встану на ноги,
так...
     - Њашина уехала.
     џ отправилсЯ к нему домой, вернулсЯ, сел  за сценарий о мои