  и  причины математических
предметов, и вообще всЯкое  знание,  основанное на рассуждениЯх или каким-то
образом причастное рассуждению, имеет своим предметом более  или менее точно
определенные причины и начала. Ќо всЯкое  такое знание  имеет дело  с  одним
определенным сущим и одним определенным родом, которым оно ограничиваетсЯ, а
не  с сущим вообще и не поскольку оно сущее, и не дает  никакого обоснованиЯ
длЯ сути  предмета, а исходит из нее: в одном случае показываЯ  ее с помощью
чувственного восприЯтиЯ, в другом-принимаЯ ее как предпосылку, оно с большей
или меньшей строгостью  доказывает то, что само по себе присуще тому роду, с
которым  имеет  дело.  Ђ  потому  Ясно,  что на основе такого рода наведениЯ
получаетсЯ  не доказательство сущности или сути предмета, а некоторый другой
способ  их показа; и точно так же  такие  знаниЯ  ничего не говорЯт  о  том,
существует ли или не существует тот  род, с которым они имеют дело, ибо одна
и та же деЯтельность рассуждениЯ должна выЯснить, что есть предмет и есть ли
он.

     ’ак как учение  о природе также  имеет теперь  дело  с некоторым  родом
сущего, а именно с такой  сущностью, котораЯ имеет начало движениЯ и покоЯ в
самой себе, то Ясно, что оно  учение не  о  деЯтельности и  не  о творчестве
(ведь  творческое  начало  находитсЯ в творЯщем,  будь  то ум, искусство или
некотораЯ способность, а деЯтельное начало - в деЯтеле  как его решение, ибо
сделанное и решенное-это  одно и  то же);  поэтому если  всЯкое  рассуждение
направлено либо на деЯтельность или на творчество, либо на умозрительное, то
учение о природе должно быть умозрительным,  но умозрительным знанием лишь о
таком сущем, которое способно двигатьсЯ, и о выраженной в определении  (kata
ton logon)  сущности, котораЯ  по  большей части не существует отдельно  [от
материи].  Ќе  должно  остатьсЯ  незамеченным,  каковы суть  бытиЯ вещи и ее
определение,  ибо исследовать без них - это  все равно что не делать ничего.
€з определЯемых предметов и их сути одни можно сравнить с "курносым", другие
- с "вогнутым": они отличаютсЯ друг от друга тем, что "курносое" есть  нечто
соединенное с материей (ведь  "курносое" -это "вогнутый" нос), а  вогнутость
имеетсЯ  без  чувственно  воспринимаемой  материи.  ’ак  вот,  если  о  всех
природных вещах  говоритсЯ в  таком же смысле, как о  курносом,  например: о
носе,  глазах,  лице, плоти, кости, живом существе вообще,  о  листе, корне,
коре, растении вообще (ведь определение ни одной  из них невозможно, если не
принимать  во внимание  движение; они  всегда имеют материю), то  Ясно,  как
нужно, когда дело  идет об этих природных вещах, искать и определЯть их суть
и  почему исследование души также  отчасти относитсЯ  к  познанию природы, а
именно постольку, поскольку душа не существует без материи.

     —то учение  о природе,  таким образом,  есть учение  умозрительное, это
очевидно из сказанного. Ќо и математика - умозрительнаЯ наука. Ђ есть ли она
наука о  неподвижном и  существующем отдельно, это сейчас  не  Ясно,  однако
Ясно,  что  некоторые математические науки рассматривают  свои предметы  как
неподвижные  и  как  существующие   отдельно.  Ђ  если  есть  нечто  вечное,
неподвижное и  существующее отдельно, то его, очевидно, должна познать наука
умозрительнаЯ,  однако  оно должно быть предметом не учениЯ о  природе  (ибо
последнее имеет дело с  чем-то подвижным) и не математики,  а наука, котораЯ
первее  обоих.  ‚  самом  деле,  учение  о  природе  занимаетсЯ  предметами,
существующими самостоЯтельно, но не неподвижными; некоторые части математики
исследуют   хотЯ   и   неподвижное,   однако,   пожалуй,   существующее   не
самостоЯтельно,  а как относЯщеесЯ к материи; перваЯ  же философиЯ исследует
самостоЯтельно  существующее  и  неподвижное.  Ђ  все  причины  должны  быть
вечными, особенно же эти, ибо они причины тех божественных предметов которые
нам ЯвлЯютсЯ.

     ’аким образом, имеютсЯ три  умозрительных учениЯ: математика, учение  о
природе,  учение  о  божественном  (совершенно  очевидно,  что  если  где-то
существует   божественное,  то  ему  присуща  именно   такаЯ   природа),   и
достойнейшее знание должно  иметь своим предметом достойнейший род [сущего].
’ак  вот,  умозрительные  науки предпочтотельнее всех остальных, а учение  о
божественном предпочтотельнее других  умозрительных наук.  ‚ самом деле, мог
бы возникнуть вопрос, занимаетсЯ ли перваЯ  философиЯ общим или каким-нибудь
одним  родом [сущего],  т.  е. какой-нибудь одной сущностью  (physis):  ведь
неодинаково обстоит  дело  и в математических науках: геометриЯ и  учение  о
небесных светилах занимаютсЯ каждаЯ определенной сущностью (physis), а общаЯ
математика простираетсЯ на все. …сли нет какой-либо другой сущности (oysia),
кроме  созданных природой, то  первым учением было  бы учение о природе.  Ќо
если есть некотораЯ неподвижнаЯ  сущность,  то  она  первее  и учение о  ней
составлЯет первую философию, притом оно общее [знание] в том смысле, что оно
первое.  €менно первой философии надлежит исследовать  сущее как сущее - что
оно такое и каково все присущее ему как сущему.


        ѓ‹Ђ‚Ђ ‚’ЋђЂџ

     Ђ так  как о сущем вообще говоритсЯ в различных  значениЯх, из  которых
одно, как было сказано, - это сущее в смысле  привходЯщего, другое - сущее в
смысле истины (и  не-сущее в  смысле  ложного),  а  кроме того, разные  виды
категорий,  как, например, суть вещи, качество, количество, "где", "когда" и
еще что-нибудь, что  может  быть  обозначено этим способом,  а затем, помимо
этого,  сущее  в возможности и  сущее в действительности, - то прежде  всего
следует  сказать о  сущем  в  смысле привходЯщего,  что  о нем  нет никакого
учениЯ. „оказательство  тому-то,  что никакому  учению нет  дела до него: ни
учению о деЯтельности, ни учению о творчестве, ни учению об умозрительном. ‚
самом деле, и тот,  кто строит дом, не строит того, что привходЯщим  образом
получаетсЯ вместе с возникновением дома (ведь такого-бесчисленное множество:
ничто не  мешает, чтобы построенный дом длЯ  одних был приЯтен, длЯ других -
вреден, длЯ третьих - полезен и чтобы он был отличен от всех, можно сказать,
существующих  вещей; ни с чем  из всего этого  домостроительное искусство не
имеет дела);  равным образом  геометр не рассматривает такого привходЯщего у
фигур  и   не  спрашивает,  отличаютсЯ   ли  между   собой  "треугольник"  и
"треугольник, углы которого [в совокупности] равны двум прЯмым". € это имеет
разумное основание:  ведь привходЯщее  есть  как бы одно  лишь наименование.
Џоэтому Џлатон был до известной степени прав, когда указывал, что не-сущее -
это  область софистики. ‚ самом  деле, рассуждениЯ  софистов, можно сказать,
больше всего другого имеют дело с привходЯщим,  например: рассуждение о том,
разное ли или одно и то же образованность в искусстве  и знание Языка, точно
так же, разное ли или одно и то же  образованный  Љориск и Љориск и можно ли
обо всем,  что существует, но существует  не всегда, сказать, что оно стало,
так  что  если  человек,  будучи образованным  в  искусстве, стал сведущим в
Языке,  то  значит,  он,  будучи  сведущим  в  Языке,  стал  образованным  в
искусстве,  и  другие  тому  подобные  рассуждениЯ.  Ђ  ведь  очевидно,  что
привходЯщее  есть  нечто  близкое  к  не-сущему.  €  это  Ясно  и  из  таких
рассуждений:   у  того,  что  существует   иным   образом,   имеет  место  и
возникновение и уничтожение, а у того,  что есть привходЯщим образом, того и
другого  нет. Ќо все же необходимо еще  сказать о привходЯщем, насколько это
возможно, какова  его природа и по какой причине оно есть, так как вместе  с
этим станет, может быть, Ясно и то, почему нет науки о нем.

     € вот, так как с одним из существующего дело обстоит одинаково всегда и
по необходимости  (это необходимость не в  смысле  насилиЯ, а в смысле того,
что иначе быть  не может), с другим  же  не по необходимости и не всегда,  а
большей  частью,  -  то  это начало  и  это  причина  того,  что  существует
привходЯщее,  ибо то,  что  существует не  всегда  и  не большей частью,  мы
называем  случайным,  или  привходЯщим.  ’ак,  если в летнее времЯ  наступит
ненастье и холод,  мы скажем, что  это произошло случайно, а не тогда, когда
наступает  зной и жара, потому  что  последнее  бывает [летом] всегда или  в
большинстве  случаев,  а  первое  нет.  €  что  человек  бледен - это  нечто
привходЯщее  (ведь  этого  не бывает ни всегда, ни  в большинстве  случаев),
живое же существо человек есть не привходЯщим  образом. € то, что  строитель
лечит,  это  нечто  привходЯщее,  потому  что   это  естественно  делать  не
строителю, а врачевателю, строитель  же  случайно  оказалсЯ врачевателем.  €
искусный  повар,  стремЯсь  к  тому,  чтобы  доставить  удовольствие,  может
приготовить нечто полезное длЯ  здоровьЯ, но не  через поваренное искусство;
поэтому мы  говорим, что это получилось привходЯщим образом,  и  в  каком-то
смысле он это делает, но не прЯмо. ‚  самом деле, длЯ других  вещей  имеютсЯ
причины  и способности, которые  их  создают,  а  длЯ привходЯщего  никакого
определенного искусства и способности  нет, ибо  причина  существующего  или
становЯщегосЯ привходЯщим образом также есть  нечто привходЯщее. ‘тало быть,
так как  не все  существует  или  становитсЯ необходимым образом и всегда, а
большинство -  большей частью, то  необходимо  должно быть нечто привходЯщим
образом сущее; так, например, бледный не всегда и  не в большинстве  случаев
образован;  и если он  в том или  другом случае  становитсЯ  таковым, то это
будет привходЯщим образом (иначе же  все было бы по  необходимости); так что
причиной  привходЯщего  будет  материЯ, могущаЯ быть иначе,  чем  она бывает
большей частью. Џрежде всего надо выЯснить, действительно ли нет ничего, что
не существует ни всегда, ни большей  частью, или же это невозможно. ‚  самом
же деле  помимо  этого  есть нечто, что  может  быть  и  так и  иначе, т. е.
привходЯщее. Ђ имеетсЯ ли [лишь]  то, что бывает  в  большинстве  случаев, и
ничто не существует всегда,  или  же есть  нечто  вечное  - это  должно быть
рассмотрено позже,  а что нет науки о привходЯщем - это очевидно, ибо всЯкаЯ
наука -  о том, что  есть всегда,  или о  том, что  бывает большей частью. ‚
самом деле, как  же иначе человек будет чему-то  учитьсЯ  или учить другого?
‚едь  оно должно  быть определено как бывающее  всегда или  большей  частью,
например,  что  медоваЯ  смесь  полезна  больному лихорадкой  в  большинстве
случаев.  Ђ  что  касаетсЯ того, что  идет вразрез  с  этим, то нельзЯ будет
указать, когда же от медовой смеси пользы не будет, например в новолуние, но
тогда  и  "в новолуние" означает нечто бывающее  всегда или большей  частью;
между тем привходЯщее идет вразрез с этим. ’аким образом, сказано, что такое
привходЯщее и по какой причине оно бывает, а также что науки о нем нет.


        ѓ‹Ђ‚Ђ ’ђ…’њџ

     —то  имеютсЯ  начала  и  причины,   возникающие  и  уничтожающиесЯ  без
[необходимого] возникновениЯ и уничтожениЯ, - это  очевидно. ‚едь иначе  все
существовало бы по необходимости, раз у того, что возникает  и уничтожаетсЯ,
необходимо  должна  быть какаЯ-нибудь непривходЯщаЯ  причина.  ‚ самом деле,
будет ли вот это или нет? Ѓудет, если только произойдет вот это другое; если
же не произойдет, то нет. Ђ это другое произойдет, если произойдет третье. €
таким образом  Ясно,  что,  постоЯнно  отнимаЯ  у  ограниченного  промежутка
времени все новые части времени, мы  дойдем до  настоЯщего  времени. ’ак что
такой-то  человек  умрет  -  от  болезни или же насильственной смертью  если
выйдет из дому; а выйдет он, если  будет томитьсЯ жаждой; а это будет,  если
будет другое; и таким образом дойдут до того, что происходит теперь,  или до
чего-то  уже происшедшего. Ќапример, это произойдет.  если он будет томитьсЯ
жаждой;  а  это  будет, если он ест нечто  острое; а это или происходит, или
нет; так что он необходимым образом умрет или не умрет. ’очно так же обстоит
дело,  если   перейти  к  прошлым  событиЯм.  ‚едь  это  -  Я  имею  в  виду
происшедшее-уже  в чем-то наличествует. ‘ледовательно, все,  что произойдет,
произойдет необходимым  образом,  например  смерть живущего, ибо что-то [длЯ
этого]  уже возникло например наличествуют  противоположности в том же теле.
Ќо умрет ли он от  болезни или насильственное смертью  - это еще неизвестно;
это  зависит  от того,  произойдет ли "вот  это". џсно, таким  образом,  что
доходЯт до какого-то начала,  а оно до  чего-то другого уже нет. Џоэтому оно
будет началом того, что  могло быть и так и иначе, и  длЯ  его возникновениЯ
нет никакой другой причины. Ќо к какого рода началу и к какого рода  причине
восходит здесь [привходЯщее] -  к материи ли, целевой причине, или  движущей
причине,-это надо рассмотреть особенно.


        ѓ‹Ђ‚Ђ —…’‚…ђ’Ђџ

     Ћставим  теперь вопрос о том,  что существует как привходЯщее, ибо  оно
определено в достаточной мере. —то  же касаетсЯ  сущего в смысле истинного и
не-сущего в смысле  ложного, то оно  зависит от свЯзываниЯ и разъединениЯ, а
истинное и  ложное вместе - от разграничениЯ членов противоречиЯ,  а именно:
истинно  утверждение относительно того, что  на деле  свЯзано,  и  отрицание
относительно  того,  что на деле разъединено; а  ложно то,  что противоречит
этому разграничению; как оказываетсЯ возможным "мыслить вместе" или "мыслить
отдельно"[1] - это  другой вопрос, а под  "вместе" и "отдельно" Я разумею не
то,  что  возникает   последовательность,  а  то,  что  возникает  некоторое
единство. ‚едь  ложное  и истинное  не находЯтсЯ в  вещах, так  чтобы благо,
например, было истинным, а зло непременно ложным, а имеютсЯ в [рассуждающей]
мысли, в отношении же простого и его сути - даже и не  в мысли. ’ак вот, что
должно исследовать относительно сущего и не-сущего в этом смысле, - это надо
разобрать  в  дальнейшем.  Ђ так  как свЯзывание и  разъединение находитсЯ в
мысли,  но  не  в вещах,  а  сущее в  смысле истинного  отлично от  сущего в
собственном смысле (ведь мысль  свЯзывает или отделЯет  либо суть вещи, либо
качество, либо количество, либо еще что- нибудь подобное), то сущее в смысле
привходЯщего и в смысле истинного  надо теперь оставить, ибо причина первого
неопределенна, а  причина второго - некоторое состоЯние мысли, и как то, так
и другое  касаютсЯ остающегосЯ рода сущего и не выражают ничего такого, чего
уже не  было бы в природе  сущего. Џоэтому мы их  и оставим, рассмотреть  же
следует  причины и  начала самого сущего  как такового, <а из того, что было
установлено  нами относительно многозначности каждого [выражениЯ], Ясно, что
о сущем говоритсЯ в различных смыслах>.


         * ЉЌ€ѓЂ ‘…„њЊЂџ * 

        ѓ‹Ђ‚Ђ Џ…ђ‚Ђџ

     Ћ  сущем говоритсЯ в различных смыслах,  как мы это установили раньше в
разделе о многозначности [каждого выражениЯ]: оно означает, с одной стороны,
суть вещи  и  определенное  нечто, а с другой  - качество или количество или
любое  из других  родов сказываемого. •отЯ о сущем  и говоритсЯ  в  стольких
значениЯх, но Ясно, что из них - это значение  сущего как сути вещи, котораЯ
выражает  ее сущность  (когда мы хотим сказать, какова эта вещь, мы говорим,
что она хороша  или плоха,  но не что она величиною в три локтЯ или  что она
человек; когда же мы  хотим сказать, что она есть,  мы не  говорим,  что она
белаЯ или теплаЯ или величиною в три локтЯ, а что она человек  или  бог),  а
все остальное называетсЯ сущим, поскольку в одних  случаЯх - это относЯщеесЯ
к сущему в первом значении количество,  или качество, или состоЯние, или еще
что-то другое  тому подобное. Џоэтому можно бы поставить и вопрос: "ходить",
"быть здоровым", "сидеть" и  тому подобное - есть ли каждое из них сущее или
не-сущее? €бо  ни  одно из них не существует  от природы само  по  себе и не
может отделЯтьсЯ от предмета  (oysia); а  если что-то здесь  есть, то скорее
то, что ходит, то, что сидит, и то, что здорово. Ђ они, видимо, есть сущее в
большей мере,  потому что субстрат у них  есть  нечто определенное, а именно
сущность  или  единичный  предмет,  который  и   представлен  в  таком  виде
высказываний, ибо о хорошем  и сидЯщем мы  не говорим без такого  субстрата.
џсно поэтому,  что благодарЯ  сущности есть  и  каждое  из  тех действий или
состоЯний, так  что сущность  есть  в  первичном смысле  сущее, т. е.  не  в
некотором отношении сущее, а безусловно сущее.

     Ћ  первом  же говорЯт,  правда,  в различных смыслах,  но сущность есть
первое во  всех  смыслах: и по определению, и по познанию, и  по времени.  ‚
самом деле, из других родов сущего  ни один  не может существовать отдельно,
одна лишь сущность может.  € по  определению она  первое, ибо  в определении
чего  бы то ни было должно содержатьсЯ определение сущности. ’очно так же мы
полагаем,  что мы  знаем что бы то ни было больше всего тогда, когда  знаем,
что оно есть,  [например], что  такое человек или огонь, в большей мере, чем
если знаем его качество или количество или положение в  пространстве, ибо  и
из  них самих  мы каждое  знаем тогда, когда знаем,  что такое  качество или
количество.

     € вопрос, который издревле  ставилсЯ  и  ныне  и  постоЯнно ставитсЯ  и
доставлЯет затруднениЯ, - вопрос о том, что такое сущее, - это вопрос о том,
что такое сущность. €менно о ней одни утверждают, что она одна, другие - что
больше,  чем  одна,  а  из  них  одни  утверждают,  что  она  ограничена  по
количеству,  другие-безгранична  по  количеству.  Ђ  потому  и нам  надлежит
главным  образом, прежде всего и, можно сказать, исключительно  исследовать,
что такое сущее в этом смысле.


        ѓ‹Ђ‚Ђ ‚’ЋђЂџ

     Ћчевиднее  всего,  как  полагают, сущность  присуща  телам; поэтому  мы
называем сущностЯми животных, растениЯ  и их  части, а также природные тела,
такие,  как огонь,  вода и землЯ, и каждое  тело этого рода, а также все то,
что  есть  часть  их или  состоит из них - либо из их частей, либо  из  всей
совокупности их,  - например:  небо и его  части,  звезды, ‹уна  и ‘олнце. Ђ
только ли  они есть сущности  или есть и другие,  или же некоторые из этих и
[вместе с ними] другие,  или ни одна  из  них, а какие-то другие-это следует
рассмотреть.  Ќекоторые же полагают, что сущности - это пределы тела, такие,
как плоскость, линиЯ, точка ...., и  в большей мере они, нежели  тело, т. е.
имеющее объем.

     „алее,  по мнению  одних,  помимо чувственно воспринимаемых  вещей  нет
такого  рода сущностей; по мнению  же других, имеютсЯ вечные сущности, более
многочисленные [по виду], и они сущее в  большей  мере;  так, Џлатон считает
ќйдосы  и  математические  предметы двумЯ  родами  сущности,  третьим  же  -
сущность  чувственно  воспринимаемых  тел  Ђ  ‘певсипп,  исходЯ из  единого,
признает еще  больше сущностей и  разные начала длЯ  каждой сущности: одно -
длЯ  чисел,  другое  - длЯ величин, третье -  длЯ  души; и  таким образом он
увеличивает  число  видов  сущности.  Ќекоторые  же утверждают,  что природа
ќйдосов  и  чисел  одна  и  та же,  и  из  них  следует остальное  - линии и
плоскости, вплоть до сущности неба и чувственно воспринимаемых вещей.

     ’ак вот, что по  этому поводу говоритсЯ правильно и что не правильно  и
какие  есть  сущности,  имеютсЯ ли  какие-нибудь сущности помимо  чувственно
воспринимаемых  или  нет и  как  они  существуют,  а также  есть  ли  помимо
чувственно воспринимаемых какаЯ-нибудь отдельно существующаЯ сущность и если
есть,  то  почему  и как, или же никакой  такой сущности нет, - все это надо
рассмотреть, определив сначала в общих чертах, что такое сущность.


        ѓ‹Ђ‚Ђ ’ђ…’њџ

     Ћ  сущности говоритсЯ если не в  большем  числе значений, то по крайней
мере  в  четырех основных,  ибо  и  суть бытиЯ вещи, и общее,  и род считают
сущностью всЯкой вещи, и нарЯду с ними четвертое-субстрат; а субстрат  - это
то,  о  чем  сказываетсЯ  все  остальное,  в  то  времЯ  как сам  он  уже не
сказываетсЯ о другом. Џоэтому прежде  всего надо точно определить его, ибо в
наибольшей  мере считаетсЯ сущностью первый субстрат. Ђ как такой субстрат в
одном смысле обозначаетсЯ материЯ, в другом -форма (morphe) и в  третьем -то
, что из них состоит. Џод материей же Я разумею, например, медь;  под формой
- очертание - образ (schema tes  ideas); под  тем,  что состоит из  обоих, -
изваЯние как целое. ’ак что если форма (eidos) первее материи и есть сущее в
большей мере, она на том  же основании первее и того,  что состоит из того и
другого.

     ’аким образом,  мы сказали в общих чертах, что  же  такое  сущность,  а
именно: она  то, что не сказываетсЯ о субстрате,  но  о  чем сказываетсЯ все
остальное. ЌельзЯ, однако, ограничитьсЯ только  этим утверждением, ибо этого
недостаточно: само это утверждение неЯсно, и к тому же сущностью оказываетсЯ
материЯ. Ђ  именно: если материЯ не  сущность, то от нас  ускользает, что бы
еще  могло быть  ею: ведь когда  мы отнимаем все  остальное, ничего другого,
очевидно, не остаетсЯ; а остальное - это состоЯниЯ тел, произведенное  ими и
их способности; длина же, ширина и  глубина - это некоторые количества, а не
сущности  (ведь количество не сущность), и сущность есть скорее то, чему как
первому  все это  принадлежит.  ‘  другой стороны, когда  мы отнимаем длину,
ширину  и  глубину, мы видим,  что ничего  не остаетсЯ, разве только то, что
ограничено  ими, если  оно что-то есть;  так  что при  таком взглЯде материЯ
должна  казатьсЯ единственной сущностью. Ђ под материей  Я  разумею то,  что
само  по  себе  не  обозначаетсЯ  ни  как  суть  вещи  (ti),  ни как  что-то
количественное, ни как что-либо другое, чем определено сущее.  ‚ самом деле,
существует нечто, о чем сказываетсЯ каждый из этих родов сущего и бытие чего
отличаетсЯ  от  бытиЯ  каждого  из  них  (ибо  все  остальное сказываетсЯ  о
сущности, а сущность - о  материи); поэтому последний [субстрат] сам по себе
не есть ни суть вещи, ни что-то  количественное,  ни какой-либо из остальных
родов сущего, и точно так  же не  отрицаниЯ их: ведь и эти отрицаниЯ присущи
ему [лишь] как привходЯщее.

     ’ак  вот,  длЯ   тех,  кто  исходит   из  этих  соображений,  сущностью
оказываетсЯ материЯ.  Ќо  это  невозможно: ведь считаетсЯ, что  существовать
отдельно  и  быть  определенным нечто больше  всего свойственно  сущности, а
потому форму и то,  что состоит  из того  и  другого,  скорее  можно бы было
считать  сущностью, нежели материю.  Ћднако  сущность, состоЯщую  из того  и
другого, т.  е.  из  материи и формы, надо оставить без вниманиЯ: она  нечто
последующее  и очевидное; в некотором смысле очевидна  и материЯ;  третий же
вид  сущности   следует  рассмотреть,  ибо   она   больше  всего  доставлЯет
затруднениЯ.
     Ќекоторые чувственно воспринимаемые сущности все признают сущностЯми, а
потому исследовать надлежит прежде всего их. „ело в том, что полезно перейти
к тому, что  более понЯтно. ‚едь все  люди  изучают так: через  то,  что  по
природе  менее  понЯтно,  переходЯт к более понЯтному. € подобно  тому как в
своих поступках необходимо исходЯ из того, что хорошо длЯ  каждого,  сделать
так, чтобы  то, что хорошо вообще, было хорошо длЯ каждого, точно так же при
изучении надлежит исходЯ из более  понЯтного длЯ отдельного человека сделать
понЯтное по природе понЯтным длЯ  отдельного человека.  —асто же  понЯтное и
первое длЯ отдельных людей  [само по себе] мало  понЯтно  и заключает в себе
мало или ничего сущего; но все же следует попытатьсЯ, начинаЯ  с  того,  что
[само по себе] мало понЯтно, но понЯтно длЯ отдельного человека, познать то,
что понЯтно  вообще,  переходЯ, как  было сказано, через  менее  понЯтное по
природе к более понЯтному.


        ѓ‹Ђ‚Ђ —…’‚…ђ’Ђџ

     ’ак  как  вначале  мы разобрали, сколько  значений сущности  определено
нами, а одним из  таких  значений  признавалась  суть  бытиЯ  вещи,  то надо
исследовать  ее.  €  прежде  всего  скажем  о  ней  кое-что,  исходЯ  из  ее
определениЯ (logiekos),-что суть бытиЯ каждой вещи означает то, что эта вещь
есть сама по себе. Ѓыть человеком - это  не то, что  быть образованным, ведь
ты образован не  в силу того,  что ты - ты. ‡начит, то,  что ты сам по себе,
есть суть твоего бытиЯ. Ћднако  не  все, что само  по  себе, есть суть бытиЯ
вещи:  ведь  не  суть  бытиЯ вещи то,  что  она есть сама по  себе таким  же
образом,  как поверхность бела, так как быть поверхностью не то же, что быть
белым. Ќо и сочетание того и другого -  быть  белой  поверхностью -  не есть
суть  бытиЯ  поверхности.  Џочему?  Џотому,   что  присоединена  сама  вещь.
‘ледовательно, только  определение, в котором сама вещь  не  упоминаетсЯ, но
которое ее обозначает, и есть определение ее сути  бытиЯ, так  что если быть
белой поверхностью  означало бы быть гладкой поверхностью,  то  быть белым и
быть гладким означало бы одно и то же.

     Ќо так как имеютсЯ сочетаниЯ  и у  других  родов сущего (ведь  какой-то
субстрат имеетсЯ длЯ каждого из них, например: длЯ качества, длЯ количества,
длЯ  "когда" и  "где"  и  длЯ  движениЯ), то нужно  рассмотреть, имеетсЯ  ли
обозначение сути бытиЯ длЯ каждого из таких сочетаний и  есть ли у  них суть
бытиЯ,  например  у  "бледного человека"  <суть бытиЯ "бледного  человека">.
Ћбозначим это  сочетание  словом "платье".  —то такое [в  этом случае]  быть
платьем? Ќо это, [скажут], не принадлежит к тому, что обозначаетсЯ как сущее
само по себе. Ћднако  под тем, что не есть само по  себе, разумеют  двоЯкое:
то, что таково  в силу  присоединениЯ его к  другому, и  то, что таково не в
силу этого. Ђ именно: в первом случае нечто обозначаетсЯ как то, что не есть
само по себе,  потому, что при его  определении присоединЯют  его к другому,
как, например, если кто,  определЯЯ, что  такое  быть  бледным,  приводил бы
определение  бледного человека,  а во втором  случае  нечто обозначаетсЯ так
потому,  что  другое  определЯемое  присоединЯетсЯ  к нему,  например:  если
"платье"  означало  бы  "бледного  человека",  а "платье" определЯли бы  как
"бледное";  конечно,  бледный человек есть нечто бледное, но суть  его бытиЯ
вовсе не в том, чтобы быть бледным.

     Ћднако бытие платьем - есть ли это вообще некотораЯ суть бытиЯ? €ли  же
нет? ‚едь суть бытиЯ (to ti en einai) вещи есть именно суть ti еn einai) ее;
а когда одно сказываетсЯ о другом [привходЯщим  образом], то [сочетание  их]
не есть по существу своему определенное нечто, например:  бледный человек не
есть  по существу  своему определенное нечто,  раз  быть определенным  нечто
свойственно  лишь сущностЯм.  ’аким  образом, суть бытиЯ имеетсЯ  только длЯ
того,  обозначение чего есть определение. Ђ  определение имеетсЯ не там, где
имЯ  выражает  то  же,  что и  обозначение (иначе  все  обозначениЯ  были бы
определениЯми: ведь тогда имЯ будет равнозначно  любому обозначению, так что
и "€лиада"  будет определением),  а там,  где оно  есть обозначение  чего-то
первичного; а таково то, о чем говорЯт не так, как в тех случаЯх, когда одно
сказываетсЯ  о другом [привходЯщим  образом]. Џоэтому сути бытиЯ нет у того,
что не есть вид  рода,  а имеетсЯ только увидав: ведь  виды, надо  полагать,
обозначаютсЯ  не  как  сущие  по причастности [другому],  не  как  состоЯние
[другого]  и не как привходЯщее. Џравда,  и длЯ всего остального,  если  оно
имеет  имЯ, будет обозначение, указывающее, что то-то присуще  тому-то,  или
вместо  простого  обозначениЯ  будет  даватьсЯ  более  точное;  но   это  не
определение и не суть бытиЯ вещи.

     Ђ  может быть, и об определении говоритсЯ по-разному, так же как о сути
вещи?  ‚едь суть вещи в одном смысле означает сущность и определенное нечто,
в другом - каждый из остальных родов сущего:  количество,  качество  и  тому
подобное.  ‚ самом деле,  так же как бытие присуще  всему,  но не одинаковым
образом,  а  одному  первично,  другим вторично, так  и  суть прЯмо  присуща
сущности, а всему остальному - лишь в некотором отношении: ведь и о качестве
мы можем спросить, "что оно такое?", так что и качество есть некоторого рода
суть, только не в прЯмом  смысле; а так же, как о  не-сущем некоторые только
нарицательно  (logikos) говорЯт, что оно есть - не  в прЯмом смысле, а в том
смысле, что оно есть не-сущее, точно так же обстоит дело и с качеством.

     ‘ледует,  конечно, обращать  внимание и на  то,  как надо выражать свою
мысль о каждом предмете, однако во всЯком случае не больше, чем на то, как в
действительности обстоит с  ним дело. Џоэтому и теперь, раз способ выражениЯ
Ясен, скажем,  что и суть бытиЯ, так же как  суть, присуща первично  и прЯмо
сущности, а затем всему  остальному,  и  это  будет суть  бытиЯ не в  прЯмом
смысле, а суть бытиЯ такого-то качества или количества. €бо последнее должно
обозначать  как  сущее  или  по  одной  только  общности  имени,  или  через
прибавление или отнЯтие (в том же смысле,  в каком мы и о неизвестном (to me
opiate ton) говорим как об известием); впрочем, правильно было бы обозначать
это  не  по  общности  имени  и не  в одном  и том  же  смысле,  а так,  как
"врачебное" употреблЯетсЯ  в  разных  случаЯх, потому что имеет  отношение к
одному  и  тому  же, не имеЯ при этом один и тот же  смысл,  но и не  в силу
общности  имени:  ведь  и  о  врачуемом  теле,  о врачебной  деЯтельности  и
врачебном  приборе  говоритсЯ не по общности имени и не в одном значении,  а
потому, что имеет отношение  к одному и тому же. ‚прочем, безразлично, каким
из этих  двух  способов  хотЯт  выразить свою  мысль, однако  очевидно,  что
определение  и суть бытиЯ вещи  в  первичном  и  прЯмом  смысле  относЯтсЯ к
сущностЯм. Џравда, они сходным-образом относЯтсЯ и к остальному, однако не в
первичном смысле. ‚ самом деле, если мы это принимаем, то необходимо,  чтобы
определение сути  бытиЯ содержало не то же, что дано  в любом обозначении, а
лишь то же, что дано в  определенном обозначении; а так будет, если это есть
обозначение чего-то единого - единого не в силу непрерывности, как "€лиада",
или свЯзности,  а  в любом из [основных]  значений единого; а  единое  имеет
столько  же значений, сколько и  сущее;  сущее же  означает  то определенное
нечто,  то некое  количество, то  некое качество.  Џоэтому  и длЯ  "бледного
человека"  будет  обозначение и определение,  но не в том  смысле,  как  длЯ
бледного и длЯ сущности.


        ѓ‹Ђ‚Ђ Џџ’Ђџ

     …сли не считать определением обозначение, даваемое через присоединение,
то  возникает  затруднение, длЯ  какого  из  свойств  не простых,  а попарно
свЯзанных  возможно  будет  определение.   €бо  такие   свойства  приходитсЯ
разъЯснЯть через присоединение. џ имею  в виду,  например, что имеетсЯ нос и
вогнутость и  имеетсЯ Љурносость, как  называетсЯ  сочетание  того и другого
потому,  что  одно  находитсЯ  в  другом,  причем и вогнутость  и Љурносость
поистине суть свойство носа не как нечто привходЯщее, а сами  по  себе; и не
так,  как "бледное" приписываетсЯ Љаллию или человеку (потому что длЯ ЉаллиЯ
как  бледного бытие  человеком  привходЯще),  а так,  как "мужское"  присуще
живому существу, "равное"  - количеству, и как  все, о  чем говорЯт, что оно
присуще  другому само по себе. Ђ таково то,  что  [неотделимо] свЯзано или с
обозначением,  или с именем  вещи, свойство которой  оно есть,  и что нельзЯ
объЯснить обособленно от  этой вещи, как,  например, "бледное"  без человека
можно, но  "женское" без живого существа объЯснить нельзЯ; поэтому длЯ таких
свойств  нет ни сути  бытиЯ, ни определениЯ или если они  имеют  их, то, как
было сказано, в ином смысле.

     Ћтносительно них имеетсЯ, однако, и  другое затруднение. Ђ именно: если
курносый нос и вогнутый нос - одно и то же, то одним и тем же будет курносое
и вогнутое;  а  если нет,  то,  так  как  невозможно обозначать курносое, не
указываЯ  того,  свойство  чего  оно есть  само  по  себе (ведь-курносое-это
вогнутость носа), нельзЯ сказать  "курносый  нос" или будет сказано два раза
одно и  то  же - "нос нос вогнутый" (ибо "нос курносый" - это будет "нос нос
вогнутый"). Ђ потому нелепо, чтобы у такого рода свойств имелась суть бытиЯ;
иначе  приходилось  бы  идти  в  бесконечность: ведь  "курносому  носу носу"
приписывалсЯ бы другой еще "нос".

     ‘тало  быть, Ясно, что определение бывает только у сущности:  если  оно
имеетсЯ  и  длЯ  других  родов  сущего,  то  его  необходимо   давать  через
присоединение, как, например, длЯ того или другого качества и длЯ нечетного;
ведь нечетного  нет  без числа, как  и нет  "женского"  без  живого существа
(говорЯ "через присоединение", Я  разумею те случаи, где приходитсЯ два раза
повторЯть  одно и то же, как в приведенных примерах).  Ђ  если это верно, то
определениЯ  не будет  и  длЯ свЯзанного попарно,  например  длЯ  "нечетного
числа"; но остаетсЯ незамеченным,  что  обозначениЯ даютсЯ  неточно. …сли же
определениЯ возможны  и в этих случаЯх, то или они образуютсЯ иным способом,
или же,  как было  сказано,  следует считать, что определение  и суть  бытиЯ
имеют разные значениЯ, так что  в одном значении,  кроме  сущностей,  ни длЯ
чего  не  будет  определениЯ  и суть  бытиЯ ничему не  будет присуща,  кроме
сущностей, а в другом значении они будут иметь место [и длЯ другого].

     €так, совершенно очевидно, что определение есть обозначение  сути бытиЯ
вещи  и  что  суть бытиЯ  имеетсЯ длЯ  одних только  сущностей,  или главным
образом длЯ них, первично и прЯмо.


        ѓ‹Ђ‚Ђ …‘’Ђџ

     Ђ одно ли и то же отдельнаЯ вещь  и суть  ее бытиЯ или они разное - это
надлежит рассмотреть, ибо это в некотором отношении полезно длЯ исследованиЯ
сущности: ведь и отдельнаЯ вещь не представлЯетсЯ  чем-то  отличным от своей
сущности, и сутью бытиЯ называетсЯ сущность отдельной вещи.

     ‚ тех случаЯх, когда нечто  обозначаетсЯ как привходЯщее, можно было бы
подумать,  что отдельнаЯ  вещь и суть ее бытиЯ  - это разное;  например, что
"бледный человек" и "бытие бледным человеком"  - это разное  (ведь если  это
одно  и то же, то и бытие человеком, и бытие бледным человеком одно и то же,
ибо, как утверждают, одно и то  же - человек и  бледный человек, а значит, и
бытие  бледным человеком,  и  бытие  человеком. €ли же,  впрочем, нет  нужды
[делать умозаключение], что суть бытиЯ вещи, взЯтой вместе с ее привходЯщими
свойствами,  тождественна  [вещи, взЯтой  самой по себе],  ибо в этом случае
крайние термины  оказываютсЯ теми  же не в одном и  том  же смысле; впрочем,
пожалуй, можно было бы подумать, что крайние термины -  привходЯщие свойства
-  окажутсЯ  тождественными,  например  бытие бледным  и бытие образованным;
однако так никто не считает).

     Љогда же говоритсЯ о самом по себе сущем, необходимо ли, чтобы суть его
бытиЯ  и  само  оно  были  тождественны?  Ќапример,  если  имеютсЯ  какие-то
сущности,  которые  первее,  нежели  другие  сущности  и другие самобытности
(physeis)  (такие сущности, по утверждению некоторых, суть идеи).  …сли были
бы разными само-по-себе-благо и бытие  благом, само-по-себе-живое существо и
бытие живым существом,  бытие  сущим  и  само-по-себе-сущее, то  имелись  бы
другие сущности, самобытности и идеи  помимо названных и  они были бы первее
тех,  если суть  бытиЯ есть сущность. …сли  при  этом те и другие обособлены
друг от  друга, то о первых не будет знаниЯ, а  вторые не  будут сущими (под
обособленностью Я разумею здесь, что самому-по-себе- благу не  присуще бытие
благом, а этому последнему - бытие благим). ‚едь знание об отдельной вещи мы
имеем тогда, когда мы  узнали  суть ее бытиЯ, и одинаково дело обстоит как в
отношении  блага, так и в  отношении всего остального,  так что  если  бытие
благом не есть благо, то и бытие сущим не есть сущее, и бытие единым не есть
единое.  €  точно  так же  существует  всЯкаЯ  суть бытиЯ либо  ни  одна  не
существует; а потому если и бытие сущим не есть сущее, то таковым не будет и
никакаЯ другаЯ суть бытиЯ. „алее, то, чему не присуще  бытие благом, не есть
благо.  Џоэтому необходимо,  чтобы были тождественны благо  и бытие  благом,
прекрасное  и  бытие прекрасным, а  равно все  то, что обозначаетсЯ не через
другое, а как существующее само  по  себе и первично. €бо  достаточно,  если
дано  такое  бытие,  хотЯ  бы ќйдосов и не было,  а скорее,  пожалуй, в  том
случае,  если  ќйдосы существуют (в то же времЯ Ясно  также,  что если  идеи
таковы,  как о  них говорЯт некоторые,  то субстрат не будет сущностью: ведь
идеи должны  быть  сущностЯми,  но  не сказыватьсЯ  о  субстрате,  иначе они
существовали бы только через причастность [им субстрата]).

     €з этих вот рассуждений Ясно, что сама отдельнаЯ  вещь и  суть ее бытиЯ
есть  одно и то же не привходЯщим образом, и это Ясно  еще потому, что знать
отдельную  вещь -  значит  знать  суть ее  бытиЯ, так что и из  рассмотрениЯ
отдельных случаев следует с необходимостью, что обе они нечто одно.

     (—то  же  касаетсЯ  того,  что обозначаетсЯ как  привходЯщее,  например
образованное  или  бледное,  то, поскольку оно  имеет двоЯкий  смысл,  о нем
неправильно сказать, что суть его бытиЯ и само оно одно и то же: ведь бледно
и  то, чему случаетсЯ быть бледным,  и само привходЯщее свойство, так  что в
одном смысле суть его бытиЯ и само  оно - одно и то же, а в другом - не одно
и  то же,  ибо у "человека"  и "бледного человека" это  не одно и то же, а у
этого свойства - одно и то же.)

     Ћчевидно, было бы также нелепо давать особое имЯ длЯ каждой сути бытиЯ;
тогда  помимо  этой [обозначенной особым именем]  сути  бытиЯ была бы  еще и
другаЯ, например длЯ сути бытиЯ лошади еще и инаЯ суть бытиЯ. Њежду тем, что
мешает тому, чтобы некоторые вещи  сразу же  были тождественны  сути  своего
бытиЯ, раз суть бытиЯ вещи есть сущность? Ќо не только  вещь и суть ее бытиЯ
одно, но и обозначение их одно и то же, как это Ясно и из сказанного, ибо но
привходЯщим образом одно - бытие единым  и единое.  Љроме того, если бы  они
были не одно, приходилось  бы  идти в бесконечность: тогда были  бы, с одной
стороны, суть  бытиЯ единого,  а с другой - единое, так что и к ним применим
тот же довод.

     ’аким образом, Ясно, что бытие каждой  вещи, обозначаемой как первичное
и само по себе  сущее,  и  сама эта вещь  тождественны и  составлЯют одно. Ђ
софистические  опровержениЯ  этого  положениЯ, очевидно,  снимаютсЯ  тем  же
решением, что  и вопрос,  одно ли и  то  же ‘ократ  и  бытие  ‘ократом,  ибо
безразлично, на  какой основе можно бы поставить вопрос или на какой удалось
бы найти решение. ‚ каком  смысле, следовательно,  суть бытиЯ отдельной вещи
тождественна и в каком не тождественна этой вещи, об этом теперь сказано.


        ѓ‹Ђ‚Ђ ‘…„њЊЂџ

     €з  того, что возникает, одно  возникает естественным  путем, другое  -
через искусство, третье  - самопроизвольно. € все,  что возникает, возникает
вследствие чего-то, из чего-то и становитсЯ чем-то (говорЯ "чем-то", Я  имею
в виду  каждый род  сущего:  что-то становитсЯ или  определенным нечто,  или
такой-то величины, или таким-то, или где-то).

     …стественно возникновение того, что  возникает  от природы; то, из чего
нечто возникает, -  это, как  мы  говорим,  материЯ; то, вследствие чего оно
возникает, - это нечто сущее от природы, а чем оно становитсЯ - это человек,
растение  или  еще  что-то подобное им, что мы  скорее всего  обозначаем как
сущности. Ђ все, что возникает - естественным ли путем или через  искусство,
-  имеет материю,  ибо  каждое  возникающее  может и быть и  не быть,  а эта
возможность  и есть у  каждой вещи материЯ. ‚ообще же природа - это и то, из
чего  нечто  возникает,  и то,  сообразно  с  чем  оно возникаете  (ибо  все
возникающее, например растение или животное,  имеет ту или  иную природу), и
то,  вследствие  чего нечто возникает,-так называемое дающее форму  (kata to
eidos) естество, по виду тождественное возникающему, хотЯ оно в другом: ведь
человек рожден человеком.

     ’ак, стало  быть, возникает  то,  что  возникает благодарЯ  природе,  а
остальные  виды  возникновениЯ  именуютсЯ  созданиЯми.  ‚се  такие  созданиЯ
исходЯт либо от  искусства,  либо от  способности,  либо  от  размышлениЯ. Ђ
некоторые  из  них  происходЯт  также  самопроизвольно  и  в  силу  стечениЯ
обстоЯтельств, примерно так же, как  это бывает и  среди того, что возникает
благодарЯ  природе: ведь и там иногда одно и то же возникает и  из семени, и
без  семени. ќти  случаи надо рассмотреть  в дальнейшем. Ђ  через  искусство
возникает  то,  форма чего находитсЯ  в  душе (формой Я  называю  суть бытиЯ
каждой  вещи  и  ее  первую  сущность);  ведь  и  противоположности имеют  в
некотором  смысле одну и ту  же форму, ибо  сущность длЯ  лишенности  -  это
противолежащаЯ  ей сущность, например: здоровье - сущность  длЯ болезни, ибо
болезнь  обнаруживаетсЯ   через  отсутствие  здоровьЯ,  а  здоровье  -   это
уразумение (logos)  и  познание  в  душе [‚рачевателЯ].  ‡доровое  состоЯние
получаетсЯ следующим ходом мысли [‚рачевателЯ]:  так как здоровье есть то-то
и  то-то,  то  надо,  если  кто-то  должен   быть   здоровым,  чтобы  в  нем
наличествовало  то-то  и  то-то, например равномерность, а  если это,  то  и
теплота; и так [‚рачеватель] размышлЯет все дальше, пока наконец не придет к
тому, что он сам в состоЯнии сделать. ЌачинающеесЯ с этого времени движение,
направленное на то, чтобы  [телу] быть здоровым, называетсЯ затем созданием.
€  таким  образом оказываетсЯ, что  в некоторо