вовать  такой человек,  от  страсти  исступленный  вопреки
верному  суждению,  который  одержим страстью настолько, чтобы  не поступать
согласно верному суждению, но не настолько, чтобы быть убежденным в том, что
кое-какие  удовольствиЯ  надо  беззастенчиво  преследовать.  ќтот человек  и
ЯвлЯетсЯ невоздержным {как} лучший, чем распущенный, и не безусловно дурной,
потому что  самое  лучшее, а  именно принцип,  в  нем  сохранЯетсЯ.  „ругой,
противоположный этому,  придерживаетсЯ  [верного  суждениЯ]  и не приходит в
исступление, во  всЯком случае  от страсти. Ћтсюда, наконец,  Ясно, что этот
последний склад [души] добропорЯдочный, а первый - дурной.

     10 (IX). џвлЯетсЯ ли, таким образом, воздержным тот, кто придерживаетсЯ
какого бы  то ни было суждениЯ и какого бы то ни  было сознательного выбора,
или же тот, кто придерживаетсЯ правильного выбора?
     Ђ  также  ЯвлЯетсЯ ли невоздержным только  тот, кто  не  придерживаетсЯ
какого бы то  ни было сознательного выбора и какого бы то  ни было суждениЯ,
или  только тот,  кто  не придерживаетсЯ  неложного  суждениЯ  и правильного
выбора? ’аков поставленный  ранее вопрос. Ќо может быть,  только привходЯщим
образом человек  придерживаетсЯ любого выбора,  а по сути (kath'hayto)  один
придерживаетсЯ,  другой  не   придерживаетсЯ  только  истинного  суждениЯ  и
правильного  выбора? ‚едь если что-то  определенное избирают или  преследуют
ради чего-то  определенного, то, по сути, преследуют и избирают  "то,  [ради
чего]"; а первое - привходЯщим образом. ЏонЯтие "по  сути"  означает длЯ нас
"безусловно"  (haplos).  €так, получаетсЯ:  хотЯ  в каком-то  смысле человек
придерживаетсЯ  мнениЯ любого рода, так же как  и отступает  от  него,  но в
безусловном смысле [один придерживаетсЯ,  а  другой  отступает] от истинного
мнениЯ.
     …сть люди, которые  крепко  держатсЯ своих  взглЯдов, их зовут упрЯмыми
(iskhyrognomones),  т.  е.  это  такие,  кого трудно убедить (dyspeistoi)  и
нелегко  заставить  изменить  убеждениЯ  (oyk  eymetapeistoi).  “  них  есть
какое-то сходство с воздержным, так же как у  мота со щедрым и у смельчака с
отважным, но во многом они различны. ‚едь воздержным будет не переменившийсЯ
под влиЯнием страсти и влечениЯ,  хотЯ  при известных обстоЯтельствах  и  он
поддаетсЯ  убеждению.  Ђ те,  другие, не убеждаютсЯ  рассуждением, поскольку
все-таки восприимчивы к влечениЯм и большинство ведомо удовольствиЯми.
     “прЯмы  самоуверенные  (idiognomones),   неучи  и  неотесанные,  причем
самоуверенные  упрЯмы из-за  удовольствиЯ  и  страданиЯ; действительно,  они
радуютсЯ победе, когда  не  дадут  себЯ переубедить,  и страдают,  когда  их
[мнениЯ] отводЯтсЯ, наподобие  поставленного на голосование. ќтим они больше
похожи на невоздержных, чем на воздержных.
     …сть  и такие, кто не  придерживаетсЯ [своих собственных] мнений, но не
из-за  невоздержности; таков, например, в ‘офокловом "”илоктете"  Ќеоптолем:
пусть он из-за удовольствиЯ не стал держатьсЯ [своего], но это  удовольствие
прекрасно, ибо длЯ  Ќеоптолема  прекрасно  было говорить правду,  а  Ћдиссей
убедил  его  обманывать.  „ействительно,  не всЯкий, кто совершает известный
поступок  ради удовольствиЯ, ЯвлЯетсЯ  распущенным, дурным или невоздержным,
но только тот, кто делает это ради некоторого постыдного [удовольствиЯ].

     11. Џоскольку  бывают и такие люди,  которым  свойственно  наслаждатьсЯ
телесными  [благами] меньше, чем следует,  причем не придерживаЯсь [верного]
суждениЯ, то  находЯщийсЯ посредине между  таким человеком  и невоздержным -
воздержный, ибо если невоздержный не придерживаетсЯ [верного] суждениЯ из-за
некоего превышениЯ (to mallon  ti) [меры в удовольствиЯх], то второй - из-за
определенного занижениЯ (to  hetton ti); что  же касаетсЯ воздержного, то он
придерживаетсЯ [верного] суждениЯ  и  не  изменЯет [ему] ни  по одной, ни по
другой причине.
     …сли же воздержность в самом деле есть нечто добропорЯдочное, то обе ее
противоположности должны быть дурными складами [души],  как оно и видно;  но
от того,  что одна из противоположностей заметна только у немногих людей и в
редких   случаЯх,   кажетсЯ,   будто   благоразумие    противостоит   только
распущенности, так же как воздержность - только невоздержности.
     Џоскольку во многих случаЯх  названиЯ даютсЯ в силу сходства, то  и тут
получилось,  что   по  сходству  благоразумному   приписывают  воздержность;
действительно, как воздержный, так и благоразумный способен не делать ничего
вопреки  суждению  ради  телесных  удовольствий,   но  первый  имеет  дурные
влечениЯ, а второй нет, и он способен  не испытывать  удовольствиЯ, если оно
противоречит  суждению, а первый [в этом  случае] способен их испытывать, но
не поддаватьсЯ.
     Џодобны друг другу и невоздержный с распущенным, хотЯ  они и разны, ибо
телесных удовольствий ищут оба, но при этом  один думает,  что так и надо, а
другой так не думает.
     (X).   Ќевозможно   одному  и   тому  же  человеку   быть  одновременно
рассудительным и невоздержным, ибо, как было показано, быть рассудительным -
значит быть  добропорЯдочным по нраву. Љроме того, быть рассудительным - это
не  только  "знать",  но  и  быть  способным  поступать  [в соответствии  со
знанием]. Њежду тем невоздержный так поступать не способен.
     Ќичто не мешает, однако, чтобы изобретательный был невоздержным; именно
поэтому   создаетсЯ   впечатление,   будто   люди   рассудительные,   [а   в
действительности  только  изобретательные],  одновременно  невоздержные. ќто
свЯзано  с  тем, что изобретательность отличаетсЯ от  рассудительности таким
образом, как было сказано в предыдущих рассуждениЯх, т. е. эти вещи близки в
том, что касаетсЯ суждениЯ (kata  ton logon), и различны в том, что касаетсЯ
сознательного выбора (kata ten proairesin).
     Ќевоздержный не похож также на  знающего и применЯющего знание, а похож
он  на  спЯщего или пьЯного.  €  хотЯ он [поступает] по своей  воле  (ибо  в
каком-то смысле он  знает,  что и  ради чего он  делает), он не подлец, ведь
сознательно он избирает доброе, так что он полуподлец. € неправосудным он не
ЯвлЯетсЯ,  так  как  не  злоумышлЯет;  ведь один  невоздержный  не  способен
придерживатьсЯ  того, что решил, а другой из-за своей возбудимости вообще не
способен  к  принЯтию  решений.  €  в  самом  деле,  невоздержный  похож  на
государство, где голосуют за все, за что следует, и где есть добропорЯдочные
законы,  но  ничто  из  этого   не  применЯетсЯ  [на  деле],  как  посмеЯлсЯ
Ђнаксандрид:

     € волЯ государства закон не беспокоит.

     —то же касаетсЯ подлеца, то  он похож на государство, которое применЯет
законы, но подлые.
     Ќевоздержность  и  воздержность  возможны  в  том, что  превышает  меру
применительно к складу большинства людей, ибо воздержный  держитсЯ больше, а
невоздержный меньше, чем способно подавлЯющее большинство.
     ‘реди   разного  рода   невоздержностей  та,   от  которой  невоздержны
возбудимые, исцелЯетсЯ легче, нежели та, что у людей,  принимающих  решение,
но его не  придерживающихсЯ, и легче исцелить приучившихсЯ к невоздержности,
нежели невоздержных  по природе,  потому что привычку  проще переменить, чем
природу. ‚ самом деле, даже привычку трудно переменЯть именно в той  мере, в
какой она походит на природу, как говорит ќвен:

     „руг мой, скажу Я, что станет занЯтье природою в людЯх,
     …сли за долгое времЯ оно совершенства достигнет.

     €так, сказано, что такое воздержность,  что - невоздержность, что такое
выдержанность и что - изнеженность и как эти склады относЯтсЯ друг к другу.

     12 (XI). ЏонЯть  удовольствие и страдание - задача длЯ философствующего
о  государственных делах, кто словно зодчий воздвигает [высшую] цель, взираЯ
на  которую   мы   определЯем  каждую  вещь   как   зло   или  как  благо  в
безотносительном смысле.
     Љроме того, внимательно рассмотреть это - одна из  необходимых [задач].
ђанее  мы  поставили нравственную  добродетель  в  свЯзь с  удовольствием  и
страданием,  а   о   счастье  почти   все   говорЯт,  что  оно  сопрЯжено  с
удовольствием. € недаром  ма-кариос  (блаженный) прозвание получил от кхайро
(радуюсь, наслаждаюсь).
     €так, одним  кажетсЯ, что  никакое удовольствие не  ЯвлЯетсЯ благом  ни
само по себе, ни случайным образом, так  как благо  и удовольствие - вещи не
тождественные. „ругие  считают,  что  некоторые  удовольствиЯ благие, но что
большинство  -  дурные. …сть  еще  и  третье  из  [мнений]:  даже  если  все
удовольствиЯ  представлЯют собою благо, все-таки  невозможно,  чтобы  высшее
благо было удовольствием.
     €так, [мнение],  что удовольствие в  целом  не есть благо,  основано на
том, что  всЯкое удовольствие  -  это чувственно воспринимаемое становление,
[восполнЯющее] естество  (genesis eis physin aisthete),  а между тем никакое
становление  не бывает родственно целЯм,  как, скажем, никакое строительство
дома  не  родственно  [готовому]  дому.  Љроме того, благоразумный  избегает
удовольствий;  и еще: рассудительный ищет свободы от  страданиЯ,  а не того,
что доставлЯет удовольствие; и еще  к этому:  удовольствиЯ - это препЯтствиЯ
длЯ  рассудительности  (to phronein),  причем препЯтствие тем  большее,  чем
больше  сами удовольствиЯ,  как,  например, удовольствие  от  любовных утех,
ведь,  предаваЯсь  им, никто, пожалуй, не  способен что-нибудь понЯть  умом.
Љроме того,  не существует никакого искусства  удовольствиЯ, в то времЯ  как
всЯкое благо - дело искусства. € наконец, удовольствий ищут дети и звери.
     [Њнение], что не все удовольствиЯ добропорЯдочные, основано на том, что
бывают удовольствиЯ постыдные  и порицаемые и к тому же вредоносные, так как
среди удовольствий бывают и нездоровые.
     [Њнение], что  высшее благо  не  ЯвлЯетсЯ  удовольствием,  [основано на
том], что удовольствие не цель, а сам [процесс] становлениЯ.
     ’аковы,  стало  быть,  почти  все  [мнениЯ],  высказываемые  [по  этому
поводу].

     13 (XII). Љак выЯснЯетсЯ из нижеследующих [рассуждений], из этих мнений
еще не следует, что удовольствие не есть ни благо, ни высшее благо.
     Џрежде всего, коль скоро о "благе"  говорЯт  в  двух смыслах  (в  одном
случае  в  безотносительном, а  в  других относительно  кого-то  (tini)), то
соответственно [в двух смыслах говорЯт]  и о естествах людей, и о [душевных]
складах, а значит, и  об изменениЯх,  и о [процессах] становлениЯ; причем из
тех, что считаютсЯ  дурными,  одни в  безотносительном смысле дурны,  а  длЯ
кого-то нет, но, напротив, в этом смысле достойны  избраниЯ; некоторые же не
заслуживают  избраниЯ  с  точки  зрениЯ  какого-то  человека,  но  только  в
определенное времЯ и на короткий срок, постоЯнно же нет. Љ тому же некоторые
из  них не ЯвлЯютсЯ  удовольствиЯми, а  [только]  кажутсЯ ими,  а  именно те
удовольствиЯ, что  сопрЯжены со  страданием  и имеют целью исцеление, как  в
случае с недужными.
     „алее, поскольку к благу относЯтсЯ, с одной  стороны, деЯтельность, а с
другой - склад, (или состоЯние], то [процессы] восстановлениЯ  естественного
состоЯниЯ  привходЯщим  образом  доставлЯют   удовольствие;   но  при   этом
деЯтельность в свЯзи с влечениЯми  - это [деЯтельность]  тех частей склада и
естества, которые ущербом не затронуты, потому что удовольствиЯ существуют и
помимо  страданиЯ и  влечениЯ, [когда] естество  не  испытывает нужды,  как,
например,   удовольствиЯ  умозрениЯ.   ќто   подтверждаетсЯ  тем,  что  люди
наслаждаютсЯ не одними и теми же вещами, когда естество восполнЯет [ущерб] и
когда оно в [обычном] состоЯнии; напротив, когда  оно в [обычном] состоЯнии,
наслаждаютсЯ тем, что доставлЯет удовольствие безусловно, а когда восполнЯют
[ущерб]  -  то  вещами,  даже противоположными  [безусловно  приЯтному], ибо
наслаждаютсЯ кислым и горьким, а ничто  из этого  и по природе, и безусловно
удовольствиЯ не доставлЯет. ‡начит, и  удовольствиЯ не [одни и те же в  этих
случаЯх], потому что удовольствиЯ отстоЯт друг от друга  так же, как то, что
их доставлЯет.
     „алее,  нет необходимости,  чтобы  существовало  что-то другое, лучшее,
нежели удовольствие,  в  таком  же  смысле,  в  каком  цель, по  утверждению
некоторых,  лучше становлениЯ.  „ело в  том, что  удовольствиЯ  не  ЯвлЯютсЯ
[процессами] становлениЯ и не все они сопровождаютсЯ становлением; напротив,
они ЯвлЯютсЯ деЯтельностЯми в смысле  осуществленности и целью и сопутствуют
не  становлению, а  пользованию [тем, что есть]; и не длЯ всех  удовольствий
цель  - это нечто отличное [от  них самих],  а только  длЯ тех, что бывают у
движущихсЯ  к восполнению естества. ‚от  почему  неправильно говорить, будто
удовольствие  это воспринимаемый чувствами  [процесс]  становлениЯ.  ‘корее,
следует  определить  удовольствие  как   деЯтельность  сообразного  естеству
[душевного]  склада  и   вместо   "чувственно  воспринимаемой"  назвать  эту
деЯтельность   "беспрепЯтственной".   ‚прочем,    некоторые   считают,   что
удовольствие  -  это  становление,  так  как  [удовольствие]  есть  благо  в
собственном   смысле   слова  (kyrios  agathon),   они  ведь  полагают,  что
деЯтельность представлЯет собою становление, но [на самом деле]  это  разные
вещи.
     ‘казать, что удовольствиЯ дурны,  потому что  некоторые нездоровые вещи
доставлЯют удовольствие,  -  это то же самое,  что сказать,  будто  здоровье
дурно,  потому  что  некоторые  вещи,  полезные  длЯ   здоровьЯ,  дурны  длЯ
на-живаниЯ денег. ‘  такой точки зрениЯ и то и другое, [т. е. удовольствие и
здоровье], дурно, но дурно все-таки не благодарЯ тому, [что это удовольствие
или   здоровье],  ведь   и   умозрение   иной   раз   вредит   здоровью.  Ќи
рассудительности и никакому  [другому] складу  [души] не служит препЯтствием
удовольствие, происходЯщее  от них самих; [препЯтствует только удовольствие]
извне, ведь удовольствие от умозрениЯ и учениЯ заставлЯет больше заниметь-сЯ
умозрением и учением.
     Ћтсюда, конечно, следует,  что ни  одно удовольствие не ЯвлЯетсЯ  делом
искусства, ведь  ни  в каком ином деЯтельном проЯвлении искусности тоже быть
не  может,  но  [искусность существует  только]  в  уменье,  хотЯ  искусство
приготовлЯть умащениЯ или жарить пищу и кажетсЯ искусством удовольствиЯ.
     [‚озражениЯ],    будто   благоразумный   избегает    удовольствий,    а
рассудительный ищет жизни, свободной  от страданий,  и что дети и звери ищут
удовольствий,  -  все  эти  [возражениЯ]  опровергаютсЯ   одним  и  тем   же
[рассуждением].  “же   ведь  было  сказано,  в  каком  смысле   всевозможные
удовольствиЯ безусловно благие и  в каком смысле они не благие. ‚ыходит, что
последних ищут звери и дети, а рассудительный  - свободы от страданий  из-за
этих  вещей;   а  именно,  ищут  удовольствий,  сопрЯженных  с  влечением  и
страданием,  тем  самым  телесных  (ибо  они  именно  таковы),  причем  ищут
излишеств в них, из-за которых  распущенный и ЯвлЯетсЯ распущенным. Џо  этим
же причинам  благоразумный  избегает  этих  удовольствий, хотЯ удовольствиЯ,
свойственные благоразумному, тоже существуют.

     14(•III).  ‚се,  однако,  согласны,  что  страдание -  зло  и  что  его
избегают;  оно  ЯвлЯетсЯ злом  либо  в  безотносительном  смысле,  либо  как
препЯтствие длЯ чего-то.  ’о,  что противоположно  вещам, которых избегают и
которые  ЯвлЯютсЯ  злом  именно  в тех отношениЯх, из-за которых этих  вещей
избегают  и из-за которых  эти вещи -  зло, ЯвлЯетсЯ  благом. ‘ледовательно,
удовольствие  с  необходимостью есть  некое  благо. Ђ  тем  способом,  какой
применЯл  ‘певсипп,  [вопрос] не  решаетсЯ.  Џо  его  мнению,  [удовольствие
противостоит   страданию  и  отсутствию   страданиЯ]  так  же,  как  большее
противостоит  меньшему и равному: ведь сказать, что удовольствие  это и есть
разновидность зла, он все-таки не мог.
     Ќичто не  мешает, чтобы высшее благо было  разновидностью удовольствиЯ,
пусть даже некоторые удовольствиЯ дурны, подобно тому как [ничто  не мешает,
чтобы высшее благо] было разновидностью научного знаниЯ (episteme tis), хотЯ
некоторые  науки и  дурны. Њожет быть, даже необходимо  (раз  уж длЯ каждого
[душевного]  склада  существуют  беспрепЯтственные  деЯтельные  проЯвлениЯ),
чтобы - [независимо от  того], будет ли  счастьем деЯтельное проЯвление всех
складов  или  (разумеетсЯ,   при  условии  беспрепЯтственного  [проЯвлениЯ])
какого-то определенного, - именно  [деЯтельное проЯвление склада души]  было
[чем-то]   наиболее   предпочтительным,   а   это   и   есть   удовольствие.
‘ледовательно,   высшее   благо  будет  разновидностью  удовольствиЯ,   хотЯ
большинство удовольствий дурны, и,  если  угодно, в безотносительном смысле.
Џоэтому  все  думают,   что  счастливаЯ  жизнь  -  это  жизнь,  доставлЯющаЯ
удовольствие,  и вполне  разумно включают в [понЯтие] счастьЯ  удовольствие,
ибо  ни  одно  деЯтельное  проЯвление  не  бывает  полным, если  ему чинЯтсЯ
препЯтствиЯ,  а  счастье  относитсЯ  к вещам, достигшим  полноты. ‚от почему
счастливому нужны еще и телесные  блага, и внешние,  и случаи (tykhe), чтобы
ему не было тут препЯтствий.
     ’е,  что  твердЯт, будто под  пыткой  или  переносЯ  великие  несчастьЯ
(dystykhiai)  человек  счастлив, если  он добродетелен, вольно или  невольно
говорЯт  вздор. Ђ  от того, что длЯ счастьЯ нужен еще  и случай,  некоторым,
наоборот, кажетсЯ, что удача  (eytykhia) и счастье (eydaimonia) -  одно и то
же, но это не так, потому что удача, если она чрезмерна, служит препЯтствием
длЯ счастьЯ, и, вероЯтно,  тогда мы уже не имеем права назвать это "удачей",
ибо [понЯтие "удача"] ограничено тем, что служит счастью.
     „а и то, что все - и звери, и люди - ищут удовольствий, в какой-то мере
подтверждает, что высшее благо - это в каком-то смысле удовольствие.

     € никогда не исчезнет бесследно молва, что в народе
     Њногие...

     Ќо поскольку не одно и то же и ЯвлЯетсЯ и кажетсЯ наилучшим естеством и
складом [души], то и  удовольствие все  ищут не одно и то  же, хотЯ все ищут
удовольствие. Ђ может быть, люди ищут и не то  удовольствие, которое думают,
[что ищут], и не то, что могли бы назвать, но  [в основе] одно и то же. ‚едь
от   природы   все  заключают  в  себе  что-то  божественное.  ’елесные   же
удовольствиЯ  захватили  имЯ "удовольствиЯ"  из-за того, во-первых, что люди
очень часто  к  ним "причаливают", и, во-вторых, все  к ним причастны; таким
образом, из-за того, что хорошо знакомы только эти удовольствиЯ, думают, что
только они и существуют.
     ЏонЯтно  и  то,  что  если  удовольствие,  т.  е.   [беспрепЯтственное]
деЯтельное проЯвление [склада души], не  есть благо, то счастливый не сможет
получать удовольствиЯ от жизни, ибо зачем понадобитсЯ  ему удовольствие, раз
оно не ЯвлЯетсЯ благом, а  [счастливо] можно  жить и страдаЯ? „ействительно,
страдание  не будет  ни  злом,  ни  благом,  коль скоро  не  ЯвлЯетсЯ благом
удовольствие. Ђ тогда зачем избегать страданиЯ? ’ак что получитсЯ, что жизнь
добропорЯдочного человека  доставлЯет ему удовольствий не больше, [чем жизнь
обычных людей], раз не доставлЯют их [больше обычного] деЯтельные проЯвлениЯ
его [душевного склада].
     XIV.  …сли считать,  что по крайней  мере некоторые удовольствиЯ весьма
заслуживают избраниЯ, скажем  нравственно прекрасные, а не телесные и не те,
к  каким  [имеет склонность] распущенный, то  нужно внимательно  рассмотреть
[вопрос] о телесных удовольствиЯх.
     Џочему,  в  самом  деле,  плохи  удовольствиЯ,  которые  противоположны
страданиЯм? ‚едь злу противоположно благо. Ќеобходимые удовольствиЯ ЯвлЯютсЯ
благими в  том смысле, что благо  уже то, что не есть зло, или они благие до
определенного  предела,  ибо  когда  состоЯниЯ, (т.  е. склады], и  движениЯ
[души]   таковы,   что  невозможен  избыток   в   сторону  лучшего,  избыток
удовольствиЯ также невозможен, а  [когда состоЯниЯ  и движениЯ души таковы],
что избыток возможен, избыток удовольствиЯ тоже возможен. Ђ возможен избыток
в телесных благах, и дурной человек ЯвлЯетсЯ таким потому, что ищет избытка,
а  не  необходимых  удовольствий; ведь все каким-то  образом наслаждаютсЯ  и
кушаньЯми, и вином, и любовными утехами, но не  [всегда] так, как следует. Ђ
со страданием все наоборот, ибо дурной человек избегает  не чрезмерного,  но
вообще страданиЯ, ведь только длЯ ищущего чрезмерных удовольствий страданием
будет уже отсутствие (enantia) чрезмерности.

     15.  Џоскольку надо не  только  установить  истину, но  также и причину
заблуждениЯ  (это  ведь  способствует  уверенности,  а именно: когда  хорошо
обосновано,   отчего  истиной  кажетсЯ,  что  истиной  не   ЯвлЯетсЯ,  такое
заставлЯет верить  истине),  постольку  нужно  определить,  почему  телесные
удовольствиЯ кажутсЯ более достойными избраниЯ.
     Џрежде  всего,  конечно,  потому,   что  вытеснЯют  страдание:   и  при
чрезмерных страданиЯх  люди ищут чрезмерного удовольствиЯ и вообще телесного
удовольствиЯ,   полагаЯ,   что   оно  исцелЯет.  [“довольствиЯ]  оказываютсЯ
сильнодействующими [лекарствами), недаром за ними охотЯтсЯ: рЯдом со [своей]
противоположностью    (удовольствие    особенно]   заметно.   „ействительно,
удовольствие, как уже было сказано, считаетсЯ  [делом] не добропорЯдочным по
двум  [причинам]:  одни  удовольствиЯ  представлЯют собою  действиЯ  дурного
естества  (или от  рождениЯ, как  у зверей, или  от  привычки, как  у дурных
людей), другие - это лекарства длЯ нуждающегосЯ (естества); между тем, иметь
[совершенное естество] лучше,  чем приобретать. ќти [удовольствиЯ-лекарства]
возникают  только при  обретении совершенного  [состоЯниЯ],  а  значит,  они
хороши (spoydaiai) лишь привходЯщим образом.
     „обавим, что телесных удовольствий, как сильнодействующих, ищут те, кто
не способен наслаждатьсЯ иными: эти люди, конечно,  сами создают себе своего
рода жажду; но когда такие [удовольствиЯ] безвредны, они не ставЯтсЯ в вину,
а когда вредоносны - это дурно. € ведь у этих людей нет ничего иного, чем бы
они наслаждались,  а  длЯ  большинства отсутствие  [удовольствиЯ и страданиЯ
равносильно]  страданию:  это заложено  в  [самом]  естестве. „ействительно,
живое  существо постоЯнно  напрЯгаетсЯ, как заЯвлЯют природоведы,  повторЯЯ,
что  видеть  и  слышать  равносильно   страданию,  только  мы,  согласно  их
утверждению, с этим уже свыклись.
     ‘оответственно  в  молодости   благодарЯ  росту   чувствуют   себЯ  как
опьЯненные  вином, и  молодость  доставлЯет  удовольствие.  Ђ  возбудимые от
естества всегда нуждаютсЯ в лечении, ведь из-за [особого] состава [естества]
тело  у них  постоЯнно  пребывает уЯзвленным и  они  всегда охвачены сильным
стремлением. “довольствие  же изгонЯет страдание, противоположно ли оно  как
раз данному  страданию, или  это  первое подавшеесЯ  удовольствие,  будь оно
только [достаточно] сильным. ‚от почему становЯтсЯ распущенными и дурными.
     Ђ  в  удовольствиЯх,  которые  не сопрЯжены  со  страданием, не  бывает
избытка, ибо все они относЯтсЯ к естественным удовольствиЯм и не обусловлены
случайными обстоЯтельствами. Џод удовольствиЯми по случайности Я имею в виду
те, что  исцелЯют.  „ействительно,  исцеление,  кажетсЯ,  потому  доставлЯет
удовольствие, что  оно  происходит,  когда в нас часть, оставшаЯсЯ здоровой,
производит  известные действиЯ, а  естественное  удовольствие - это  то, что
заставлЯет действовать так, как свойственно данному естеству.
     Ћдно и то же не доставлЯет удовольствиЯ постоЯнно, ибо естество наше не
просто  (me haple), а присутствует в  нас и нечто другое.  ‚  силу этого  мы
бренны (phthartoi). ’ак  что, когда одна из  [частей в нас] делает что-либо,
длЯ другого  [нашего] естества  это противоестественно, а  когда достигаетсЯ
равновесие,  кажетсЯ,  будто  действие   не   доставлЯет  ни  страданиЯ,  ни
удовольствиЯ. …сли естество  просто, наивысшее удовольствие всегда  доставит
одно и  то же действие.  Џоэтому  бог  всегда  наслаждаетсЯ одним  и простым
удовольствием, ведь  не только длЯ изменчивого возможна  деЯтельность,  но и
длЯ  неизменности, а  удовольствие  в  спокойствии  возможно  скорее, чем  в
движении. Ћднако "перемена всего слаще" (как говорит поэт), в силу известной
"подлости"  [естества], ведь  подобно тому, как  подлый  человек  склонен  к
перемене, так и  естество, нуждающеесЯ в перемене, - [подлое], ибо оно и  не
простое, и не доброе.
     €так,  сказано  о  воздержности и  невоздержности,  об  удовольствии  и
страдании: что они собою представлЯют по отдельности  и в каком смысле часть
из них относитсЯ к благу, [или добродетели], а часть - ко злу, [или пороку];
еще нам осталось сказать о дружественности [и дружбе].


        ЉЌ€ѓЂ ‚Ћ‘њЊЂџ (Ћ)

     1(I). ‚след за этим, видимо, идет разбор дружественности (philia), ведь
это разновидность добродетели, или, [во  всЯком  случае,  нечто]  причастное
добродетели (met'  aretes),  а кроме того, это  самое необходимое длЯ жизни.
„ействительно,  никто не выберет жизнь без  друзей (philoi), даже в обмен на
все прочие блага. ‚ самом деле, даже у богачей и у  тех, кто имеет должности
начальников  и  власть  государЯ, чрезвычайно велика потребность  в друзьЯх.
ЉакаЯ же польза от такого благосостоЯниЯ (eyeteria), если отнЯта возможность
благодетельствовать  (eyergesia),  а  благодеЯние оказывают  преимущественно
друзьЯм,  и  это  особенно  похвально?  Ђ  как  сберечь  и  сохранЯть  [свое
благосостоЯние] без друзей, ибо, чем  оно больше,  тем и ненадежней? „а  и в
бедности  и в прочих несчастьЯх только  друзьЯ  кажутсЯ  прибежищем.  „рузьЯ
нужны  молодым, чтобы избегать ошибок, и старикам, чтобы ухаживали за ними и
при недостатках от немощи помогали  им поступать [хорошо]; а  в расцвете лет
они нужны  длЯ прекрасных поступков "двум совокупно идущим", ибо вместе люди
способнее и к пониманию и к действию.
     Џo-видимому,  в родителе дружественность  к  порожденному  заложена  от
природы, так же как в порожденном - к родителю, причем не только у людей, но
и у птиц, и у большинства животных,  и у существ одного происхождениЯ - друг
к   другу,   а   особенно  у  людей,  недаром  мы   хвалим   человеколюбивых
(philanthropoi). Љак  близок и  дружествен (hos oikeion kai philon) человеку
всЯкий   человек,   можно  увидеть   во  времЯ   скитаний.  „ружественность,
по-видимому,  скреплЯет  и государства, и законодатели усердней заботЯтсЯ  о
дружественности, чем о правосудности,  ибо единомыслие - это, кажетсЯ, нечто
подобное  дружественности,  к  единомыслию  же   и  стремЯтсЯ  больше  всего
законодатели   и   от   разногласий   (stasis),  как  от   вражды,  охранЯют
[государство].  €   когда  [граждане]  дружественны,  они  не   нуждаютсЯ  в
правосудности, в то"  времЯ как,  будучи правосудными, они  все же нуждаютсЯ
еще и в дружественности;  из правосудных же [отношений] наиболее правосудное
считаетсЯ дружеским (philikon).
     [„ружба - это]  не  только  нечто  необходимое, но и нечто  нравственно
прекрасное,  мы  ведь  воздаем  хвалу  дружелюбным,  а  иметь  много  друзей
почитаетсЯ  чем-то   прекрасным.   Љ   тому  же  [некоторые]   считают,  что
добродетельные мужи и дружественные - это одно и то же.

     2. Ћ дружбе немало бывает споров . Ћдни  полагают ее каким-то сходством
и похожих людей - друзьЯми, и отсюда поговорки: "ђыбак рыбака..." и "‚орон к
ворону..." и тому подобные. „ругие утверждают противоположное: "‚се гончары"
- [соперники друг другу]. „лЯ этого же самого подыскивают [объЯснениЯ] более
высокого порЯдка  и  более  естественнонаучные, так  …врипид говорит: "‡емлЯ
иссохшаЯ вожделеет к дождю, и величественное небо,  полное  дождЯ, вожделеет
пасть  на  землю";  и  ѓераклит:  "‘упротивное  сходитсЯ",  и  "€з  различий
прекраснейшаЯ гармониЯ", и "‚се  рождаетсЯ от раздора"; этому [мнению] среди
прочих  противостоит  и  ќмпедоклово,  а   именно:   "Џодобное  стремитсЯ  к
подобному".
     €так,   мы  оставим  в  стороне  те  затруднительные  вопросы,  которые
относЯтсЯ   к  природоведению   (это   ведь   не  подходит  длЯ   настоЯщего
исследованиЯ), а  все  то, что  касаетсЯ  человека  и  затрагивает  нравы  и
страсти, это мы внимательно  исследуем, например: у  всех ли  бывает дружба,
или испорченным  невозможно  быть друзьЯми, а также один ли  существует  вид
дружбы  или больше. ’е, кто  думают,  что  один, по той  причине, что дружба
допускает  большую и меньшую  степень,  уверились  в  этом без  достаточного
основаниЯ, ибо  большую и меньшую степень имеет и различное по виду. Ћб этом
и прежде было сказано.
     (II). Љогда мы будем знать, что  вызывает дружескую приЯзнь (phileton),
вероЯтно,  проЯснЯтсЯ и эти [вопросы].  ‚едь считаетсЯ, что  не все вызывает
дружбу (phileisthai),  но только ее собственный предмет (to phileton), а это
благо,  или то, что доставлЯет удовольствие, или полезное  (agathon e hedy e
khresimon).  Џравда,  может  показатьсЯ,  что  полезно  то,  благодарЯ  чему
возникает известное  благо  или  удовольствие,  так что предметами дружеской
приЯзни окажутсЯ лишь  благо  вообще (tagathon) и удовольствие -  в качестве
целей. Ђ в таком случае, к чему питают дружбу (philoysi): к благу вообще или
к  благу  длЯ  самих  себЯ  (to  haytois agathon)? ‚едь иногда эти  вещи  не
согласуютсЯ. ‘оответственно и  с удовольствием. ЏринЯто  считать, что всЯкий
питает дружбу к благу длЯ самого себЯ, и,  хотЯ благо есть предмет дружеской
приЯзни в безотносительном смысле,  длЯ  каждого [благом ЯвлЯетсЯ] благо длЯ
него, а  дружбу каждый питает не к сущему длЯ него благом, но к  кажущемусЯ.
ђазницы тут никакой  нет: предметом дружеской приЯзни будет  то, что кажетсЯ
[приЯтным].
     …сть  три  [основаниЯ],  по  которым питают  дружескую  приЯзнь,  но  о
дружеском чувстве (philesis)  к неодушевленным  предметам не  говорЯт как  о
"дружбе",  потому  что  здесь невозможно ни  ответное дружеское  чувство, ни
желание  блага длЯ  другого (наверное, смешно желать  блага  вину, но если и
[говорить  о таком пожелании], то это желание  быть ему в сохранности, чтобы
иметь  его  самому); между тем  говорЯт: другу надо желать благ  вообще ради
него  самого.   †елающих   вообще  благ   именно   таким  образом   называют
расположенными  (eynoi), если то  же  самое желание не возникает и  у другой
стороны,  потому  что при взаимном расположении (eynoia)  возникает  дружба.
Њожет быть,  уточнить: "при не  тайном  [расположении]"? Њногие  ведь бывают
расположены к тем, кого не видели,  полагаЯ, что те добрые люди или полезные
[длЯ других];  и то же самое  может  испытать один из таких людей  к данному
человеку. ’огда эти люди кажутсЯ расположенными друг к другу, но как назвать
их друзьЯми,  если длЯ них  тайна, как к ним самим относЯтсЯ? ‘ледовательно,
[чтобы быть друзьЯми],  нужно иметь расположение друг к  другу и желать друг
другу  благ  вообще, причем  так,  чтобы  это  не оставалось  в  тайне, и по
какому-то одному из названных выше [оснований].
     3(III).  ќти [основаниЯ длЯ возникновениЯ дружбы] отличны друг от друга
по роду, а значит, отличаютсЯ и дружеские чувства и сами дружбы.
     ‘уществуют, стало быть,  три вида дружбы - по числу предметов дружеской
приЯзни; в каждом случае  имеетсЯ ответное дружеское чувство (antiphilesis),
не  тайное; а  люди,  питающие друг  к другу дружбу, желают  друг другу благ
вообще постольку, поскольку  питают дружбу. Џоэтому, кто питают друг к другу
дружбу за полезность,  питают ее  не к самим по  себе друзьЯм,  а постольку,
поскольку  получают  друг от  друга известное  благо. ’ак  и те, кто  питают
дружбу  за  удовольствие;  например,  они  восхищаютсЯ  остроумными  не  как
таковыми, а потому, что они доставлЯют друзьЯм удовольствие.
     €так, кто питает дружбу за полезность, те любЯт за блага длЯ них самих,
и  кто за удовольствие - за удовольствие, доставлЯемое им самим, и не за то,
что собой представлЯет  человек, к которому питают дружбу, а за  то,  что он
полезный  или доставлЯет удовольствие.  ’аким образом,  это дружба постольку
поскольку, ибо не тем, что  он именно таков,  каков есть, вызывает  дружбу к
себе тот,  к  кому  ее  питают,  но в одном случае  тем,  что он  доставлЯет
какое-нибудь благо, и в другом - из-за удовольствиЯ.
     Љонечно, такие дружбы легко расторгаютсЯ, так как  стороны не постоЯнны
[в расположении  друг к другу].  „ействительно, когда они  больше не находЯт
друг в друге ни удовольствиЯ,  ни  пользы,  они  перестают и питать  дружбу.
Њежду том полезность не ЯвлЯетсЯ постоЯнной, но всЯкий раз состоит в другом.
’аким образом, по уничтожении былой основы дружбы расторгаетсЯ и  дружба как
существующаЯ с оглЯдкой на [удовольствие и пользу].
     ‘читаетсЯ, что  такаЯ  дружба бывает  в основном между  стариками (люди
такого возраста ищут, конечно, не удовольствий, а помощи); а  среди людей во
цвете  лет и среди молодежи - у  тех, кто ищет выгоды. ’акие друзьЯ,  кстати
сказать, вовсе  не обЯзательно ведут  жизнь сообща,  ведь  иногда  они  даже
доставлЯют  друг  другу  неудовольствие,  и, разумеетсЯ,  они не нуждаютсЯ в
соответствующем общении, кроме тех случаев, когда  оказывают поддержку, ведь
эти  друзьЯ  доставлЯют удовольствие [ровно] настолько, сколько имеют надежд
на  [получение] блага [друг от друга]. Љ этим  дружбам относЯт и [отношениЯ]
гостеприимства.
     Ђ   между  юношами  дружба,  как  принЯто   считать,   существует  ради
удовольствиЯ,  ибо юноши  живут, повинуЯсь  страсти (kata pathos), и  прежде
всего ищут  удовольствий длЯ себЯ и в настоЯщий миг. ‘ изменением возраста и
удовольствиЯ делаютсЯ иными. ‚от почему юноши вдруг и становЯтсЯ друзьЯми, и
перестают  ими быть, ведь  дружбы изменЯютсЯ вместе  с  тем, что  доставлЯет
удовольствие, а у такого удовольствиЯ перемена не заставит себЯ ждать, Љроме
того,   юноши  влюбчивы  (erotikoi),  а  ведь  любовнаЯ  дружба  в  основном
подвластна страсти и [движима] удовольствием. Ќедаром [юноши легко начинают]
питать  дружбу и  скоро прекращают, переменЯЯсь часто за один  день.  Ќо они
желают проводить дни вместе и жить сообща, ибо так они получают то, что  длЯ
них и соответствует дружбе.

     4.  ‘овершеннаЯ  же дружба бывает  между людьми  добродетельными  и  по
добродетели друг другу  подобными, ибо они одинаково  желают  друг длЯ друга
собственно блага  постольку, поскольку  добродетельны, а  добродетельны  они
сами  по  себе.  Ђ  те,  кто  желают  друзьЯм  блага  ради  них,  друзьЯ  по
преимуществу. „ействительно, они относЯтсЯ так друг к другу  благодарЯ самим
себе  и не  в  силу посторонних обстоЯтельств,  потому и дружба их  остаетсЯ
постоЯнной, покуда они добродетельны, добродетель же - это нечто постоЯнное.
€  каждый  из друзей добродетелен как безотносительно,  так и в отношении  к
своему другу,  ибо добродетельные  как безотносительно добродетельны,  так и
друг длЯ друга помощники. ‚ соответствии с этим они доставлЯют удовольствие,
ибо  добродетельные доставлЯют его и  безотносительно,  и друг  другу,  ведь
каждому в удовольствие поступки, внутренне ему присущие (oikeiai) и подобные
этим, а у добродетельных и поступки одинаковые или  похожие. ‚полне понЯтно,
что  такаЯ  дружба  постоЯнна, ведь  в ней все, что должно  быть  у  друзей,
соединЯетсЯ вместе. „ействительно,  всЯкаЯ дружба существует или ради блага,
или  ради  удовольствиЯ,  [причем  и то и другое]  -  или в безотносительном
смысле,  или  длЯ  того,  кто питает  дружбу,  т.  е.  благодарЯ  известному
сходству. Ђ в  совершенной дружбе имеетсЯ все, о чем было сказано, благодарЯ
самим по себе [друзьЯм]; в ней ведь друзьЯ подобны друг другу и  остальное -
благо и удовольствие  в безотносительном смысле - присутствует  в  ней.  ќто
главным образом и вызывает дружбу: так что "дружат" прежде всего такие люди,
и дружба у них наилучшаЯ.
     Џохоже,  что  такие  дружбы редки, потому что  и людей таких немного. Ђ
кроме того, нужны  еще  времЯ и  близкое  знакомство  (synetheia),  ибо, как
говорит пословица, нельзЯ  узнать друг друга,  прежде чем  съешь  вместе  [с
другом] тот знаменитый "[пуд] соли", и потому людЯм не признать друг друга и
не быть друзьЯми, прежде  чем каждый предстанет  перед другим как  достойный
дружбы и  довериЯ. Ђ те, кто  в отношениЯх между  собою вдруг начинают вести
себЯ дружески (ta philika poioyntes), желают  быть друзьЯми, но  не ЯвлЯютсЯ
ими, разве  что они [взаимно] достойны  дружеской приЯзни  и  знают об этом;
действительно, хотЯ желание дружбы возникает быстро, дружба - нет.

     5   (IV).   €так,   эта   дружба  совершеннаЯ   как  с   точки   зрениЯ
продолжительности, так и  с  остальных точек зрениЯ. €  во  всех  отношениЯх
каждый  получает от  другого [нечто]  тождественное  или сходное,  как то  и
должно быть  между  друзьЯми. „ружба ради удовольствиЯ имеет сходство с этой
дружбой,  ведь  и  добродетельные доставлЯют  друг  другу удовольствие.  ’ак
обстоит  дело и с  дружбой ради пользы, ибо добродетельные тоже полезны друг
длЯ  друга. €  даже  между  такими  [друзьЯми  ради пользы или удовольствиЯ]
дружеские  привЯзанности  (philiai) особенно постоЯнны, когда  они  получают
друг от друга одинаковое, например удовольствие, и не просто [удовольствие],
а  еще и  от того же  самого  так,  как  бывает  у  остроумных, а не  как  у
влюбленного   и   возлюбленного.   „ействительно,  эти   последние  получают
удовольствие  не от одного  и  того  же, но один, видЯ другого, а другой  от
ухаживаний влюбленного. Љогда же подходит к концу пора  [юности],  иногда  к
концу  подходит и  [такаЯ] дружба: ведь первый не  получает удовольствиЯ  от
созерцаниЯ второго,  а  второй  не получает  ухаживаний  от первого. Њногие,
однако, постоЯнны в  дружбе, если благодарЯ близкому  знакомству,  как  люди
сходных нравов, они полюбили нравы [друг друга].
     ’е, кто в любовных  делах обмениваютсЯ  не удовольствием,  а пользой, и
худшие друзьЯ, и менее постоЯнные, а те, кто друзьЯми бывают  из соображений
пользы, расторгают  [дружбу] одновременно  с [упразднением] надобности,  ибо
они были друзьЯми не друг другу, а выгоде.
     Џоэтому друзьЯми  из соображений  удовольствиЯ и из соображений  пользы
могут быть  и  дурные  [люди],  и добрые  [могут  быть друзьЯми]  дурным,  и
человек, который ни то ни се, - другом кому угодно; Ясно, однако, что только
добродетельные  [бывают  друзьЯми] друг ради друга,  ведь  порочные люди  не
наслаждаютсЯ друг другом, если им нет друг от друга какой-нибудь выгоды.
     € только  против дружбы добродетельных бессильна  клевета,  потому  что
нелегко  поверить кому  бы то  ни было [в дурное] о  человеке, о  котором за
долгое времЯ сам составил мнение: между ними доверие и невозможность обидеть
(adikein) и  все  прочее, что только  требуетсЯ  в дружбе в  истинном смысле
слова. Ђ при других [отношениЯх] легко может возникнуть всЯкое.
     €так, поскольку друзьЯми  называют  и тех, кто  дружит  из  соображений
пользы, как, например, государства  (ибо принЯто  считать, что военные союзы
возникают между государствами по надобности), и тех, кто любит друг друга за
удовольствие,  как, например, дети, то, видно, и нам следует  называть таких
людей  друзьЯми, учитываЯ, что видов дружбы несколько.  Ќо прежде  всего и в
собственном смысле слова (protos  men kai  kyrios)  дружбою ЯвлЯетсЯ  дружба
добродетельных постольку, поскольку они  добродетельны, а остальные  следует
называть дружбами по сходству с этой, так что другие - друзьЯ в той  мере, в
какой неким благом ЯвлЯетсЯ и то, что подобно [истинному благу] в [истинной]
дружбе,  ведь  и удовольствие -  благо длЯ тех, кто любит удовольствие.  ќти
[виды] дружбы не обЯзательно предполагают друг друга, да и  не одни  и те же
люди  становЯтсЯ друзьЯми  ради пользы  и  друзьЯми ради  удовольствиЯ,  ибо
второстепенные свойства не обЯзательно сочетаютсЯ между собою.

     6.  Љоль  скоро дружба поделена на эти виды, дурные люди будут друзьЯми
из  соображений удовольствиЯ или пользы,  ибо  в отношении к этим вещам  они
похожи, а добродетельные  будут друзьЯми один ради другого, ибо [они дружат]
как  добродетельные   [сами   по  себе].   ‘ледовательно,  они   "друзьЯ"  в
безотносительном  смысле, а те другие  в силу второстепенных обстоЯтельств и
по сходству с первыми.
     (V).  ’ак  же  как в  случае  с  добродетелЯми  одни  определЯютсЯ  как
добродетельные  по складу, а другие  -  по деЯтельным проЯвлениЯм, так и  [в
случае] с дружбой.  „ействительно, одни  друзьЯ,  живЯ сообща,  наслаждаютсЯ
друг  другом и приносЯт друг другу собственно блага; другие, когда спЯт  или
отделены  пространством,  хотЯ  и не  проЯвлЯют  [дружбы]  в  действии  (oyk
energoysi), но по своему складу [и состоЯнию] таковы, что способны проЯвлЯть
себЯ  дружески  (energein  philikos), ибо  расстоЯниЯ  расторгают  не вообще
дружбу,   а  ее   деЯтельное   проЯвление.  Ћднако  если   отсутствие  друга
продолжительно,  оно,  кажетсЯ, заставлЯет  забыть  даже  дружбу;  потому  и
говоритсЯ:

     Њногие дружбы расторгла нехватка беседы.

     Џо-видимому, ни старики, ни  скучные люди не годЯтсЯ длЯ дружбы, ибо  с
ними  возможны лишь скудные удовольствиЯ, а ведь никто не способен проводить
дни с тем, кто не доставлЯет удовольствиЯ; действительно, природа, очевидно,
прежде всего избегает того,  что доставлЯет страдание, стремитсЯ же  к тому,
что доставлЯет удовольствие.
     ’е,  кто признают  друг друга, но  не живут сообща, скорее,  походЯт на
расположенных,  чем  на друзей.  ‚ самом  деле,  ничто  так  не  свойственно
друзьЯм, как проводить жизнь сообща (к поддержке-то стремЯтсЯ