ЯютсЯ возлюбленные. “сугублЯют
свой надзор и старики: они посещают гимнасии, присутствуют при состЯзаниЯх и
словесных стычках, и  это  не  забавы  ради,  ибо  всЯкий  считает  себЯ  до
некоторой степени отцом, воспитателем и руководителем любого из  подростков,
так что всегда находилось, кому вразумить и наказать провинившегосЯ. ’ем  не
менее из числа достойнейших мужей назначаетсЯ еще и педоном - надзирающий за
детьми, а во главе каждого отрЯда  сами  подростки  ставили  одного  из  так
называемых иренов - всегда наиболее  рассудительного  и  храброго.  (€ренами
зовут тех, кто уже второй год как  возмужал,  меллиренами  -  самых  старших
мальчиков.) €рен, достигший двадцати лет, командует  своими  подчиненными  в
драках и распорЯжаетсЯ ими,  когда  приходит  пора  позаботитьсЯ  об  обеде.
Ѓольшим он дает наказ  принести  дров,  малышам  -  овощей.  ‚се  добываетсЯ
кражей: одни идут на огороды, другие с величайшей  осторожностью,  пускаЯ  в
ход всю свою хитрость, пробираютсЯ на общие трапезы  мужей.  …сли  мальчишка
попадалсЯ, его жестоко избивали плетью за нерадивое  и  неловкое  воровство.
Љрали они и всЯкую иную провизию, какаЯ только попадалась  под  руку,  учась
ловко нападать на спЯщих или зазевавшихсЯ караульных. Ќаказанием  попавшимсЯ
были не только побои, но  и  голод:  детей  кормили  весьма  скудно,  чтобы,
переносЯ лишениЯ, они сами, волей-неволей, понаторели в дерзости и хитрости.
‚от какое воздействие оказывала  скудость  питаниЯ;  впрочем,  как  говорЯт,
действовала она и еще в одном направлении - увеличивала рост мальчиков. ’ело
вытЯгиваетсЯ в высоту,  когда  дыхание  не  стеснено  слишком  утомительными
трудами и, с другой стороны, когда тЯжкий груз пищи  не  гонит  его  вниз  и
вширь, напротив, когда, в  силу  своей  легкости,  дух  устремлЯетсЯ  вверх;
тогда-то человек и прибавлЯет в росте легко и быстро. ’ак  же,  по-видимому,
создаетсЯ  и  красота  форм:  худоба,  сухощавость  легче   сообразуетсЯ   с
правильным развитием членов тела, грузнаЯ полнота противитсЯ  ему.  Џоэтому,
бесспорно, и у женщин, которые, носЯ плод, постоЯнно очищают  желудок  {35},
дети  рождаютсЯ  худые,  но  миловидные  и  стройные,   ибо   незначительное
количество материи скорее уступает формирующей силе. Ћднако  более  подробно
причины этого ЯвлениЯ пусть исследуют желающие.
     18. ‚оруЯ, дети соблюдали величайшую осторожность;  один  из  них,  как
рассказывают, украв лисенка, спрЯтал его у себЯ под плащом,  и  хотЯ  зверек
разорвал ему когтЯми и зубами живот, мальчик, чтобы  скрыть  свой  поступок,
крепилсЯ до тех пор, пока не умер.  Ћ  достоверности  этого  рассказа  можно
судить по нынешним эфебам {36}: Я сам видел, как не один из них  умирал  под
ударами у алтарЯ Ћрфии {37}.
     ‡акончив обед, ирен  кому  приказывал  петь,  кому  предлагал  вопросы,
требующие размышлениЯ и сообразительности, вроде  таких,  как:  "Љто  лучший
среди мужей?" или "Љаков поступок такого-то  человека?"  ’ак  они  с  самого
начала жизни приучались судить о достоинствах сограждан,  ибо  если  тот,  к
кому былобращен вопрос "Љто хороший гражданин? Љто заслуживает  порицаниЯ?",
не находил, что ответить, это считали признаком натуры вЯлой и равнодушной к
добродетели. ‚ ответе полагалось назвать причину того или иного  суждениЯ  и
привести доказательства, облекши мысль в  самые  краткие  слова.  ’ого,  кто
говорил невпопад, не обнаруживаЯ должного усердиЯ, ирен наказывал - кусал за
большой палец. —асто ирен  наказывал  мальчиков  в  присутствии  стариков  и
властей,  чтобы  те  убедились,  насколько  обоснованны  и  справедливы  его
действиЯ.  ‚о  времЯ  наказаниЯ  его  не  останавливали,   но   когда   дети
расходились, он держал ответ, если кара была строже  или,  напротив,  мЯгче,
чем следовало.
     € добрую славу и бесчестье мальчиков разделЯли с ними их  возлюбленные.
ђассказывают, что когда однажды какой-то мальчик, схватившись  с  товарищем,
вдруг испугалсЯ и вскрикнул, власти наложили штраф на его возлюбленного.  €,
хотЯ у спартанцев допускалась такаЯ свобода в любви, что  даже  достойные  и
благородные женщины любили молодых девушек, соперничество было им незнакомо.
Њало того: общие чувства к одному  лицу  становились  началом  и  источником
взаимной дружбы влюбленных, которые  объединЯли  свои  усилиЯ  в  стремлении
привести любимого к совершенству {38}.
     19.  „етей  учили  говорить  так,  чтобы  в  их  словах  едкаЯ  острота
смешивалась  с  изЯществом,  чтобы   краткие   речи   вызывали   пространные
размышлениЯ. Љак уже сказано, ‹икург придал железной монете огромный  вес  и
ничтожную ценность. ‘овершенно иначе поступил он со "словесной монетою": под
немногими скупыми словами должен был таитьсЯ обширный и  богатый  смысл,  и,
заставлЯЯ детей подолгу  молчать,  законодатель  добивалсЯ  от  них  ответов
метких к точных. ‚едь подобно тому,  как  семЯ  людей,  безмерно  жадных  до
соитий, большею частью бесплодно, так и несдержанность Языка порождает  речи
пустые и глупые. Љакой-то афинЯнин  насмехалсЯ  над  спартанскими  мечами  -
так-де они коротки, что их без труда глотают фокусники в театре.  "Ќо  этими
кинжалами мы отлично достаем своих врагов", -  возразил  ему  царь  Ђгид.  џ
нахожу, что речь спартанцев,  при  всей  своей  внешней  краткости,  отлично
выражает самую суть дела и остаетсЯ в сознании слушателей.
     ‘ам ‹икург говорил,  по-видимому,  немного  и  метко,  насколько  можно
судить по его изречениЯм, дошедшим до нас. ’ак, человеку,  который  требовал
установлениЯ  демократического  строЯ  в  ‘парте,  он  сказал:  "‘начала  ты
установи демократию у  себЯ  в  доме".  Љто-то  спросил,  почему  он  сделал
жертвоприношениЯ  такими  умеренными  и  скромными.  "—тобы  мы  никогда  не
переставали чтить божество", -  ответил  ‹икург.  Ђ  вот  что  сказал  он  о
состЯзаниЯх: "џ разрешил согражданам лишь те виды состЯзаний, в  которых  не
приходитсЯ поднимать вверх руки" {39}. ‘ообщают, что и в письмах он  отвечал
согражданам  не  менее  удачно.  "Љак  нам  отвратить  от   себЯ   вторжение
неприЯтелЯ?"  -  "Ћставайтесь  бедными,  и  пусть  никто  не  тщитсЯ   стать
могущественнее другого". Ћ  городских  стенах:  "‹ишь  тот  город  не  лишен
укреплений, который окружен мужами, а не кирпичами". ’рудно, однако, решить,
подлинны или же подложны эти письма.
     20.  Ћб  отвращении  спартанцев  к  пространным  речам  свидетельствуют
следующие высказываниЯ. Љогда кто-то принЯлсЯ рассуждать о важном  деле,  но
некстати, царь ‹еонид промолвил: "„руг, все это уместно, но в другом месте".
ЏлемЯнник ‹икурга •арилай на вопрос, почему его дЯдЯ издал так мало законов,
ответил: "’ем, кто обходитсЯ немногими словами,  не  нужно  много  законов".
Љакие-то люди бранили софиста ѓекатеЯ,  за  то  что,  приглашенный  к  общей
трапезе, он весь обед промолчал. "Љто умеет  говорить,  знает  и  времЯ  длЯ
этого", - возразил им Ђрхидамид.
     Ђ вот примеры колких, но не лишенных изЯщества памЯтных слов, о которых
Я  уже  говорил  выше.  Љакой-то  проходимец   донимал   „емарата   нелепыми
расспросами и, между прочим, все хотел узнать,  кто  лучший  из  спартанцев.
"’от, кто менее всего похож на тебЯ", - молвил наконец „емарат. Ђгид,  слыша
похвалы элейцам за прекрасное и  справедливое  устройство  олимпийских  игр,
заметил:  "‚от  уж,  впрЯмь,  великое  дело  -  раз  в  четыре  года  блюсти
справедливость". Ћдин чужеземец,  чтобы  выказать  свои  дружеские  чувства,
сказал ”еопомпу, что у сограждан он зоветсЯ другом лаконЯн. "‡ватьсЯ бы тебе
лучше другом сограждан", - ответил ”еопомп. ‘ын ЏавсаниЯ Џлистоанакт  сказал
афинскому оратору, назвавшему спартанцев неучами: "’ы прав - из всех  греков
одни только мы не выучились у вас ничему  дурному".  Ђрхидамида  спрашивали,
сколько всего спартанцев. "„остаточно, друг, чтобы дать отпор  негодЯЯм",  -
заверил он. Џо шуткам спартанцев можно судить и об их привычках. Ћни никогда
не болтали попусту, никогда не произносили ни слова, за которым не  было  бы
мысли, так или иначе заслуживающей того, чтобы над нею задуматьсЯ. ‘партанца
позвали послушать, как подражают пенью соловьЯ. "џ слышал самого соловьЯ", -
отказалсЯ тот. „ругой спартанец, прочтЯ эпиграмму:
 
      ’е, кто пожар тираннии тушить попытались, погибли; 
           Њедный Ђрес их настиг у селинунтских ворот, 
 
     заметил: "€ поделом: надо было дать ей сгореть дотла".  Љакой-то  юноша
сказал человеку, обещавшему дать ему петухов, которые бьютсЯ  до  последнего
издыханиЯ: "Ћставь их  себе,  а  мне  дай  таких,  что  бьют  противника  до
последнего издыханиЯ". …ще один  юноша,  увидев  людей,  которые  опорожнЯли
кишечник, сидЯ на стульчаке, воскликнул: "•оть бы никогда  не  довелось  мне
сидеть на таком месте,  которое  невозможно  уступить  старику!"  ’аковы  их
изречениЯ и памЯтные слова, и не без основаниЯ  утверждают  некоторые  {40},
что подражать лаконцам значит прилежать душою скорее к философии,  нежели  к
гимнастике.
     21. Џению и музыке учили с неменьшим тщанием, нежели четкости и чистоте
речи, но и в песнЯх было заключено своего рода жало, возбуждавшее мужество и
понуждавшее душу восторженным порывам к действию. ‘лова  их  были  просты  и
безыскусны,  предмет  -  величав  и  нравоучителен.  ’о  были   в   основном
прославлениЯ счастливой участи павших за ‘парту и укоры  трусам,  обреченным
влачить жизнь в ничтожестве,  обещаниЯ  доказать  свою  храбрость  или  -  в
зависимости от возраста певцов -  похвальба  ею.  Ќелишним  будет  поместить
здесь длЯ примера одну из подобных песен. ‚ праздничные дни составлЯлись три
хора - стариков, мужей и мальчиков. ‘тарики запевали:
 
     Ђ мы в былые годы были крепкими!
 
     Њужи в расцвете сил подхватывали:
 
     Ђ мы теперь: кто хочет, пусть попробует!
 
     Ђ мальчики завершали:
 
     Ђ мы еще сильнее будем вскорости.
 
     ‚ообще, если  кто  поразмыслит  над  творениЯми  лаконских  поэтов,  из
которых иные сохранились до наших дней,  и  восстановит  в  памЯти  походные
ритмы мелодий длЯ флейты, под звуки которой спартанцы  шли  на  врага,  тот,
пожалуй, признает, что ’ерпандр и Џиндар {41} были правы, находЯ свЯзь между
мужеством и музыкой. Џервый говорит о лакедемонЯнах так:
 
      ћность здесь пышно цветет, царит здесь звонкаЯ Њуза, 
          Џравда повсюду живет... 
 
     Ђ Џиндар восклицает:
 
     ’ам старейшин советы;
     ЉопьЯ юных мужей в славный вступают бой,
     ’ам хороводы ведут Њуза и Љрасота.
 
     € тот и другой изображают спартанцев одновременно и самым музыкальным и
самым воинственным народом.
 
     € пред бранным железом сильна кифара,
 
     сказал спартанский поэт. Ќедаром  перед  битвой  царь  приносил  жертву
Њузам - длЯ того, мне кажетсЯ, чтобы воины, вспомнив о  воспитании,  которое
они получили, и о приговоре, который  их  ждет  {42},  смело  шли  навстречу
опасности и совершали подвиги, достойные сохранитьсЯ в речах и песнЯх.
     22. ‚о времЯ войны  правила  поведениЯ  молодых  людей  делались  менее
суровыми: им разрешалось ухаживать за своими  волосами,  украшать  оружие  и
платье, наставники радовались, видЯ их подобными боевым конЯм, которые гордо
и нетерпеливо пританцовывают, фыркают и рвутсЯ  в  сражение.  Џоэтому,  хотЯ
следить за волосами мальчики начинали,  едва  выйдЯ  из  детского  возраста,
особенно старательно их умащали и расчесывали  накануне  опасности,  памЯтуЯ
слова ‹икурга  о  волосах,  что  красивых  они  делают  еще  благовиднее,  а
уродливых - еще страшнее. ‚ походах и гимнастические упражнениЯ  становились
менее напрЯженными и утомительными,  да  и  вообще  в  это  времЯ  с  юношей
спрашивали менее строго, чем обычно, так что на всей земле  длЯ  одних  лишь
спартанцев война оказывалась отдыхом от подготовки к ней.
     Љогда  построение  боевой  линии  заканчивалось,  царь  на   глазах   у
противника приносил в жертву козу и подавал знак всем увенчать себЯ венками,
а флейтистам приказывал  играть  Љасторов  напев  {43}  и  одновременно  сам
затЯгивал походный  пеан.  ‡релище  было  величественное  и  грозное:  воины
наступали, шагаЯ сообразно ритму флейты, твердо держа строй, не испытываЯ ни
малейшего смЯтениЯ - спокойные  и  радостные,  и  вела  их  песнЯ.  ‚  таком
расположении духа, вероЯтно, ни страх ни гнев над человеком не властны; верх
одерживают  неколебимаЯ  стойкость,  надежда  и  мужество,  словно  даруемые
присутствиембожества. –арь шел на врага в  окружении  тех  из  своих  людей,
которые  заслужили  венок  победою  на  состЯзаниЯх.  ђассказывают,  что  на
Ћлимпийских играх одному лаконцу давали большую взЯтку, но он  отказалсЯ  от
денег и, собрав все свои силы, одолел противника. ’огда кто-то  ему  сказал:
"—то тебе за выгода, спартанец, от этой  победы?"  "џ  займу  место  впереди
царЯ, когда пойду в бой", - улыбаЯсь ответил победитель.
     ђазбитого неприЯтелЯ спартанцы преследовали лишь  настолько,  насколько
это было необходимо, чтобы закрепить за собою  победу,  а  затем  немедленно
возвращались, полагаЯ неблагородным и противным греческому обычаю  губить  и
истреблЯть прекративших борьбу. ќто было не только прекрасно и  великодушно,
но и выгодно: враги их, знаЯ, что они  убивают  сопротивлЯющихсЯ,  но  щадЯт
отступающих, находили более полезным длЯ  себЯ  бежать,  чем  оставатьсЯ  на
месте.
     23.  ‘ам  ‹икург,  по  словам  софиста  ѓиппиЯ,  был   муж   испытанной
воинственности, участник многих походов.  ”илостефан  даже  приписывает  ему
разделение конницы по уламам. “лам при ‹икурге представлЯл  собою  отрЯд  из
пЯтидесЯти всадников, построенных четырехугольником. Ќо  „еметрий  ”алерский
пишет, что ‹икург вообще не касалсЯ ратных дел и новый государственный строй
учреждал во  времЯ  мира.  €  верно,  замысел  Ћлимпийского  перемириЯ  мог,
по-видимому, принадлежать лишь кроткому и  миролюбивому  человеку.  ‚прочем,
как говоритсЯ у ѓермиппа, иные утверждают, будто сначала ‹икург не  имел  ко
всему этому ни малейшего отношениЯ и никак не был свЯзан с €фитом, но прибыл
на игры случайно. ’ам он услышал за  спиною  голос:  кто-то  порицал  его  и
дивилсЯ тому, что он не склонЯет сограждан принЯть участие в  этом  всеобщем
торжестве. ‹икург обернулсЯ, но говорившего нигде не было  видно,  и,  сочтЯ
случившеесЯ божественным знамением, он тогда только присоединилсЯ  к  €фиту;
вместе они сделали празднество более пышным и  славным,  дали  ему  надежное
основание.
     24. ‚оспитание спартанца длилось и в зрелые годы. Ќикому не разрешалось
жить так, как он хочет: точно в военном лагере,  все  в  городе  подчинЯлись
строго установленным порЯдкам и делали то из полезных длЯ  государства  дел,
какое им было назначено.  ‘читаЯ  себЯ  принадлежащими  не  себе  самим,  но
отечеству, спартанцы, если у них не было других поручений, либо наблюдали за
детьми и учили их чему-нибудь полезному, либо сами учились у стариков.  ‚едь
одним из благ и  преимуществ,  которые  доставил  согражданам  ‹икург,  было
изобилие досуга. ‡аниматьсЯ ремеслом им было строго-настрого запрещено, а  в
погоне за наживой, требующей бесконечных трудов и хлопот, не  стало  никакой
надобности, поскольку богатство утратило всю свою ценность и  притЯгательную
силу. ‡емлю их возделывали илоты, вносЯ назначенную подать. Ћдин  спартанец,
находЯсь в Ђфинах и услышав,  что  кого-то  осудили  за  праздность  {44}  и
осужденный возвращаетсЯ в глубоком  унынии,  сопровождаемый  друзьЯми,  тоже
опечаленными  и  огорченными,  просил  окружающих  показать  ему   человека,
которому свободу вменили в преступление.  ‚от  до  какой  степени  низким  и
рабским считали  они  всЯкий  ручной  труд,  всЯкие  заботы,  сопрЯженные  с
наживой! Љак и следовало ожидать, вместе с монетой исчезли и тЯжбы; и  нужда
и чрезмерное изобилие покинули ‘парту, их место занЯли равенство достатка  и
безмЯтежность полной простоты нравов. ‚се свободное от военной службы  времЯ
спартанцы посвЯщали хороводам, пирам  и  празднествам,  охоте,  гимнасиЯм  и
лесхам.
     25. ’е, кто был моложе тридцати лет, вовсе не ходили на рынок и  делали
необходимые покупки через родственников и возлюбленных. ‚прочем, и длЯ людей
постарше считалось зазорным беспрерывно толкатьсЯ на рынке, а  не  проводить
большую часть днЯ в гимнасиЯх  и  лесхах  {45}.  ‘обираЯсь  там,  они  чинно
беседовали, ни словом не упоминаЯ ни о наживе, ни о торговле - часы текли  в
похвалах достойным поступкам и порицаниЯх дурным,  похвалах,  соединенных  с
шутками и насмешками, которые неприметно увещали  и  исправлЯли.  „а  и  сам
‹икург не был чрезмерно суров: по сообщению ‘осибиЯ,  он  воздвиг  небольшую
статую бога ‘меха, желаЯ, чтобы шутка, уместнаЯ и своевременнаЯ,  пришла  на
пиры и подобные им собраниЯ и стала своего рода приправою к  трудам  каждого
днЯ.
     Ћдним словом, он приучал сограждан к тому, чтобы они и не хотели  и  не
умели жить врозь, но, подобно пчелам, находились  в  нерасторжимой  свЯзи  с
обществом, все были тесно сплочены  вокруг  своего  руководителЯ  и  целиком
принадлежали  отечеству,  почти  что  вовсе  забываЯ   о   себе   в   порыве
воодушевлениЯ и любви к  славе.  ќтот  образ  мыслей  можно  различить  и  в
некоторых высказываниЯх  спартанцев.  ’ак  Џедарит,  не  избранный  в  число
трехсот {46}, ушел, сиЯЯ и радуЯсь, что в городе есть триста человек лучших,
чем  он.  Џолистратид  с  товарищами  прибыли  посольством   к   полководцам
персидского царЯ; те осведомились, Явились ли они по частному  делу  или  от
лица государства. "…сли все будет ладно - от лица государства, если нет - по
частному делу", - ответил Џолистратид. Љ Ђргилеониде, матери Ѓрасида, пришли
несколько граждан ЂмфиполЯ, оказавшиесЯ в ‹акедемоне, и она спросила их, как
погиб Ѓрасид и была ли его смерть достойна  ‘парты.  ’е  стали  превозносить
покойного и заЯвили, что второго такого мужа в ‘парте нет. "Ќе говорите так,
чужестранцы, - промолвила мать. - ‚ерно, Ѓрасид был достойный человек, но  в
‹акедемоне есть много еще более замечательных".
     26. Љак уже говорилось, первых старейшин ‹икург назначил из числа  тех,
кто принимал участие в его  замысле.  ‡атем  он  постановил  взамен  умерших
всЯкий раз выбирать из граждан, достигших шестидесЯти лет, того,  кто  будет
признан самым  доблестным.  Ќе  было,  вероЯтно,  в  мире  состЯзаниЯ  более
великого и победы более желанной! € верно, ведь речь шла не о том, кто среди
проворных самый проворный или среди сильных самый сильный,  но  о  том,  кто
среди добрых и мудрых мудрейший и самый лучший, кто в награду за добродетель
получит до конца своих дней верховную, - если здесь применимо это  слово,  -
власть в государстве, будет господином над жизнью,  честью,  короче  говорЯ,
над всеми высшими благами. ђешение это выносилось следующим  образом.  Љогда
народ сходилсЯ, особые выборные закрывались в доме по соседству, так чтобы и
их никто не видел, и сами они не видели, что происходит снаружи,  но  только
слышали бы голоса собравшихсЯ. Ќарод и в этом случае, как и во всех  прочих,
решал дело криком. ‘оискателей вводили  не  всех  сразу,  а  по  очереди,  в
соответствии со жребием, и они молча проходили через  ‘обрание.  “  сидевших
взаперти были таблички, на которых они отмечали силу крика, не знаЯ кому это
кричат, но  только  заключаЯ,  что  вышел  первый,  второй,  третий,  вообще
очередной соискатель. €збранным объЯвлЯлсЯ тот, кому кричали больше и громче
других. ‘ венком на голове он обходил храмы богов. ‡а  ним  огромной  толпою
следовали молодые люди, восхвалЯЯ и прославлЯЯ нового старейшину, и женщины,
воспевавшие его доблесть и участь его  возглашавшие  счастливой.  Љаждый  из
близких просил  его  откушать,  говорЯ,  что  этим  угощением  его  чествует
государство. ‡акончив обход, он  отправлЯлсЯ  к  общей  трапезе;  заведенный
порЯдок ничем не нарушалсЯ, не считаЯ того, что  старейшина  получал  вторую
долю, но не съедал ее, а откладывал. “ дверей стоЯли его родственницы, после
обеда он подзывал ту из них, которую уважал более других, и, вручаЯ  ей  эту
долю, говорил, что  отдает  награду,  которой  удостоилсЯ  сам,  после  чего
остальные женщины, прославлЯЯ эту избранницу, провожали ее домой.
     27.  Ќе  менее  замечательны  были  и  законы,  касавшиесЯ  погребениЯ.
‚о-первых, покончив со всЯческим суеверием, ‹икург не препЯтствовал хоронить
мертвых в самом городе {47} и ставить надгробиЯ близ храмов,  чтобы  молодые
люди, привыкаЯ к их виду, не боЯлись смерти и не считали себЯ оскверненными,
коснувшись мертвого тела или переступив  через  могилу.  ‡атем  он  запретил
погребать что бы то ни было вместе с покойником:  тело  следовало  предавать
земле обернутым в пурпурный плащ и  увитым  зеленью  оливы.  Ќадписывать  на
могильном камне имЯ умершего возбранЯлось; исключение ‹икург сделал лишь длЯ
павших на войне и длЯ жриц. ‘рок траура он установил короткий -  одиннадцать
дней; на двенадцатый должно было принести жертву  „еметре  {48}  и  положить
предел скорби. ‹икург не терпел безразличиЯ  и  внутренней  расслабленности,
необходимые человеческие действиЯ он так или иначе  сочетал  с  утверждением
нравственного совершенства и порицанием порока; он наполнил город множеством
поучительных  примеров,  среди  которых  спартанцы  вырастали,  с   которыми
неизбежно  сталкивались  на  каждом  шагу  и  которые,  служа  образцом  длЯ
подражаниЯ, вели их по пути добра.
     Џо этой же  причине  он  не  разрешил  выезжать  за  пределы  страны  и
путешествовать, опасаЯсь, как бы не завезли  в  ‹акедемон  чужие  нравы,  не
стали подражать чужой, неупорЯдоченной жизни и иному образу правлениЯ.  Њало
того, он изгонЯл тех, что  стекались  в  ‘парту  без  какой-либо  нужды  или
определенной цели - не потому, как утверждает ”укидид {49}, что боЯлсЯ,  как
бы они не перенЯли учрежденный им строй и не выучились доблести, но, скорее,
страшась, как бы эти люди сами  не  превратились  в  учителей  порока.  ‚едь
вместе с чужестранцами неизменно поЯвлЯютсЯ  и  чужие  речи,  а  новые  речи
приводЯт новые суждениЯ, из которых неизбежно  рождаютсЯ  многие  чувства  и
желаниЯ, столь же  противные  существующему  государственному  строю,  сколь
неверные звуки - слаженной песне. Џоэтому ‹икург  считал  необходимым  зорче
беречь город от дурных нравов, чем от заразы, которую могут занести извне.
     28. ‚о всем этом нет и следа несправедливости,  в  которой  иные  винЯт
законы ‹икурга, полагаЯ, будто они вполне достаточно наставлЯют в  мужестве,
но слишком мало - в справедливости. €  лишь  так  называемаЯ  криптиЯ,  если
только и она, как утверждает Ђристотель,  -  ‹икургово  нововведение,  могла
внушить  некоторым,  в  том  числе  и  Џлатону  {50},  подобное  суждение  о
спартанском государстве и его законодателе.  ‚от  как  происходили  криптии.
‚ремЯ от времени власти отправлЯли бродить по  окрестностЯм  молодых  людей,
считавшихсЯ наиболее сообразительными, снабдив их только короткими мечами  и
самым необходимым запасом продовольствиЯ.  „нем  они  отдыхали,  прЯчась  по
укромным уголкам, а ночью, покинув свои  убежища,  умерщвлЯли  всех  илотов,
каких захватывали на дорогах. Ќередко они  обходили  и  полЯ,  убиваЯ  самых
крепких  и  сильных  илотов.   ”укидид   {51}   в   "Џелопоннесской   войне"
рассказывает, что спартанцы выбрали отличившихсЯ особою храбростью илотов, и
те, с венками на голове, словно готовЯсь получить свободу, посещали храм  за
храмом, но немного спустЯ все исчезли, - а было их более двух тысЯч, - и  ни
тогда, ни впоследствии никто не мог сказать,  как  они  погибли.  Ђристотель
особо останавливаетсЯ на том,  что  эфоры,  принимаЯ  власть,  первым  делом
объЯвлЯли  войну  илотам,  дабы  узаконить  убийство  последних.  €   вообще
спартанцы обращались с ними грубо и  жестоко.  Ћни  заставлЯли  илотов  пить
несмешанное вино, а потом приводили их  на  общие  трапезы,  чтобы  показать
молодежи, что такое опьЯнение. €м приказывали петь дрЯнные песни и танцевать
смехотворные танцы, запрещаЯ развлечениЯ,  подобающие  свободному  человеку.
„аже гораздо позже, во времЯ похода фиванцев в ‹аконию, когда захваченным  в
плен илотам велели  спеть  что-нибудь  из  ’ерпандра,  Ђлкмана  или  лаконца
‘пендонта, они отказались, потому что господам-де это не по душе. €так, тот,
кто говорит {52}, что в ‹акедемоне свободный до конца  свободен,  а  раб  до
конца порабощен, совершенно верно определил сложившеесЯ положение вещей. Ќо,
по-моему, все эти строгости поЯвились  у  спартанцев  лишь  впоследствии,  а
именно, после большого землетрЯсениЯ {53}, когда, как  рассказывают,  илоты,
выступив вместе с мессенцами, страшно бесчинствовали по всей ‹аконии и  едва
не погубили город. џ, по крайней мере, не могу приписать столь гнусное дело,
как криптии, ‹икургу, составивши себе понЯтие о нраве этого человека по  той
кротости и справедливости, которые в остальном  отмечают  всю  его  жизнь  и
подтверждены свидетельством божества.
     29. Љогда главнейшие из законов  укоренились  в  обычаЯх  спартанцев  и
государственный   строй   достаточно   окреп,   чтобы   впредь   сохранЯтьсЯ
собственными силами, то, подобно богу у Џлатона {54},  возвеселившемусЯ  при
виде возникшего  мирозданиЯ,  впервые  пришедшего  в  движение,  ‹икург  был
обрадован и восхищен красотою и величием своего законодательства,  пущенного
в ход и уже грЯдущего своим путем,  и  пожелал  обеспечить  ему  бессмертие,
незыблемость в будущем - поскольку  это  доступно  человеческому  разумению.
€так, собрав всенародное ‘обрание, он  заЯвил,  что  теперь  всему  сообщена
надлежащаЯ  мера,  что  сделанного  достаточно  длЯ  благоденствиЯ  и  славы
государства, но остаетсЯ еще один вопрос,  самый  важный  и  основной,  суть
которого он откроет согражданам лишь после того, как спросит совета у  бога.
Џусть-де они неукоснительно придерживаютсЯ изданных законов и ничего  в  них
не изменЯют, пока он  не  вернетсЯ  из  „ельф,  он  же,  когда  возвратитсЯ,
выполнит то, что повелит бог. ‚се выразили согласие и просили  его  поскорее
отправлЯтьсЯ, и, принЯв у царей и старейшин, а  затем  и  у  прочих  граждан
присЯгу  в  том,  что,  покуда  не  вернетсЯ  ‹икург,  они  останутсЯ  верны
существующему строю, он уехал в „ельфы. Џрибыв  к  оракулу  и  принесЯ  богу
жертву, ‹икург вопросил, хороши ли его законы  и  достаточны  ли  длЯ  того,
чтобы привести город  к  благоденствию  и  нравственному  совершенству.  Ѓог
отвечал, что и законы хороши, и город пребудет на  вершине  славы,  если  не
изменит ‹икургову устройству.  ‡аписав  прорицание,  ‹икург  отослал  его  в
‘парту, а сам, снова принесЯ жертву богу и простившись с друзьЯми и с сыном,
решил не освобождать сограждан от их клЯтвы и длЯ этого добровольно умереть:
он достиг возраста, когда можно еще продолжать жизнь, но  можно  и  покинуть
ее, тем более  что  все  его  замыслы  пришли,  по-видимому,  к  счастливому
завершению.  Ћн  уморил  себЯ  голодом,  твердо  верЯ,   что   даже   смерть
государственного мужа не должна быть бесполезна длЯ государства,  что  самой
кончине  его  надлежит  быть  не  безвольным  подчинением,  но  нравственным
деЯнием. „лЯ него, рассудил он, после  прекраснейших  подвигов,  которые  он
свершил., эта смерть будет поистине венцом удачи и счастьЯ, а длЯ сограждан,
поклЯвшихсЯ хранить верность его  установлениЯм,  пока  он  не  вернетсЯ,  -
стражем тех благ, которые он доставил им при жизни. €  ‹икург  не  ошибсЯ  в
своих расчетах. ‘парта превосходила все  греческие  города  благозаконием  и
славою на протЯжении пЯтисот лет, пока блюла законы ‹икурга,  в  которых  ни
один из четырнадцати правивших после  него  царей,  вплоть  до  Ђгида,  сына
Ђрхидама,  ничего  не  изменил.  ‘оздание  должности  эфоров  послужило   не
ослаблению, но  упрочению  государства:  оно  лишь  на  первый  взглЯд  было
уступкой народу, на самом же деле - усилило аристократию.
     30. ‚ царствование Ђгида монета впервые проникла в ‘парту, а  вместе  с
нею вернулись корыстолюбие и стЯжательство, и все  по  вине  ‹исандра  {55}.
‹ично он был недоступен власти  денег,  но  исполнил  отечество  страстью  к
богатству и заразил роскошью, привезЯ - в обход законов ‹икурга  -  с  войны
золото и серебро. Џрежде, однако, когда эти законы оставались в силе, ‘парта
вела жизнь не обычного города, но скорее многоопытного и мудрого мужа,  или,
говорЯ еще точнее, подобно тому как ѓеракл в песнЯх поэтов обходит вселенную
с одною лишь дубиной и шкурою на плечах, караЯ несправедливых и  кровожадных
тираннов, так же точно ‹акедемон с помощью  палки-скиталы  {56}  и  простого
плаща главенствовал  в  ѓреции,  добровольно  и  охотно  ему  подчинЯвшейсЯ,
низвергал  беззаконную  и  тиранническую  власть,   решал   споры   воюющих,
успокаивал  мЯтежников,  часто  даже  щитом  не   шевельнув,   но   отправив
одного-единственного   посла,   распорЯжениЯм   которого   все    немедленно
повиновались, словно  пчелы,  при  поЯвлении  матки  дружно  собирающиесЯ  и
занимающие каждаЯ свое место. ’аковы были процветающие в городе благозаконие
и справедливость.
     ’ем  более  изумлЯют  менЯ  некоторые  писатели,  утверждающие,   будто
спартанцы отлично исполнЯли приказаниЯ, но сами приказывать не  умели,  и  с
одобрением ссылающиесЯ на царЯ ”еопомпа, который в ответ  на  чьи-то  слова,
что-де ‘парту хранит твердаЯ власть царей, сказал: "Ќет, вернее,  послушание
граждан". ‹юди  недолго  слушаютсЯ  тех,  кто  не  может  начальствовать,  и
повиновение - это искусство, которому учит властелин. Љто хорошо  ведет,  за
тем и идут хорошо, и как мастерство укротителЯ коней состоит  в  том,  чтобы
сделать лошадь кроткой и смирной, так  задача  царЯ  -  внушать  покорность,
лакедемонЯне же  внушали  остальным  не  только  покорность,  но  и  желание
повиноватьсЯ. Ќу да, ведь у них просили не кораблей, не денег, не  гоплитов,
а единственно лишь спартанского  полководца  и,  получив,  встречали  его  с
почтением и боЯзнью, как сицилийцы ѓилиппа, жители •алкиды - Ѓрасида, а  все
греческое  население  Ђзии  -  ‹исандра,  Љалликратида  и   ЂгесилаЯ.   ќтих
полководцев называли управителЯми и  наставниками  народов  и  властей  всей
земли, и на государство спартанцев взирали как на дЯдьку, учителЯ  достойной
жизни и мудрого управлениЯ. Ќа это, по-видимому, шутливо намекает ‘тратоник,
предлагаЯ закон, по которому  афинЯнам  вменЯетсЯ  в  обЯзанность  справлЯть
таинства и устраивать шествиЯ, элейцам - быть судьЯми на играх, поскольку  в
этих занЯтиЯх они не знают  себе  равных,  а  ежели  те  или  другие  в  чем
провинЯтсЯ - сечь лакедемонЯн {57}. Ќо это, разумеетсЯ, озорнаЯ насмешка, не
более. Ђ вот ќсхин, последователь ‘ократа, видЯ, как хвастаютсЯ  и  чванЯтсЯ
фиванцы своей победою при ‹евктрах, заметил, что они ничем не отличаютсЯ  от
мальчишек, которые ликуют, вздувши своего дЯдьку.
     31. ‚прочем, не это было главною целью ‹икурга - он вовсе не  стремилсЯ
поставить свой город во главе огромного множества других, но,  полагаЯ,  что
благоденствие как отдельного человека, так  и  целого  государства  ЯвлЯетсЯ
следствием нравственной высоты и внутреннего согласиЯ, все направлЯл к тому,
чтобы спартанцы как можно  дольше  оставались  свободными,  ни  от  кого  не
зависЯщими и благоразумными. Ќа тех же основаниЯх строили  свое  государство
Џлатон, „иоген, ‡енон и вообще все, кто об этом говорил и чьи труды  стЯжали
похвалу. Ќо после них-то остались одни лишь писаниЯ да речи, а ‹икург  не  в
писаниЯх и не в речах, а на деле создал  государство,  равного  которому  не
было и нет, Явивши очам тех, кто не верит в существование истинного мудреца,
целый город, преданный философии. ‚полне понЯтно, что он превосходит  славою
всех греков, которые когда-либо выступали на  государственном  поприще.  ‚от
почему Ђристотель и утверждает, что ‹икург не получил  в  ‹акедемоне  всего,
что причитаетсЯ ему по праву, хотЯ почести, оказываемые  спартанцами  своему
законодателю, чрезвычайно велики: ему воздвигнут храм и ежегодно  приносЯтсЯ
жертвы, как богу. ђассказывают, что, когда останки ‹икурга  были  перенесены
на родину, в гробницу ударила молниЯ. ‚последствии это не выпадало  на  долю
никому из знаменитых  людей,  кроме  ќврипида,  умершего  и  погребенного  в
Њакедонии близ Ђретусы. ‘ ним  одним  случилось  после  смерти  то  же,  что
некогда - с самым чистым и  самым  любезным  богам  человеком,  и  в  глазах
страстных поклонников ќврипида - это великое знамение, служащее  оправданием
их пылкой приверженности.
     ‘кончалсЯ ‹икург, по словам некоторых писателей, в  Љирре,  Ђполлофемид
сообщает, что незадолго до смерти он прибыл в ќлиду, ’имей  и  Ђристоксен  -
что последние дни его жизни прошли на Љрите; Ђристоксен пишет,  что  критЯне
даже показывают его могилу близ Џергама {58} у большой дороги.  Ћн  оставил,
говорЯт, единственного сына по имени Ђнтиор, который умер бездетным,  и  род
‹икурга прекратилсЯ. Ќо  друзьЯ  и  близкие,  чтобы  продолжить  его  труды,
учредили общество, которое существовало долгое времЯ, и дни, в  которые  они
собирались, называли "‹икургидами". Ђристократ, сын ѓиппарха, говорит,  что,
когда ‹икург умер на Љрите, те, кто принимал его у себЯ, сожгли тело и  прах
развеЯли над морем; такова была его просьба, ибо он опасалсЯ, как  бы,  если
останки его перевезут в ‹акедемон, там не сказали, что, мол, ‹икург вернулсЯ
и клЯтва утратила свою силу, и под этим предлогом не внесли бы  изменениЯ  в
созданный им строй.
     ‚от все, что Я хотел рассказать о ‹икурге.

 
        Ќ“ЊЂ 
 
     Њеждуцарствие (1-3)
     ‚оцарение Ќумы (3-7)
     ђелигиозные уставы (8-15)
     „ругие преобразованиЯ (16-19)
     Ћбщий мир (20)
     Џотомство Ќумы, смерть и погребение (21-22)
     - ‘опоставление (23(1)-26(4)).
 
     1. Ћ времени, в которое жил царь Ќума,  также  идут  оживленные  споры,
хотЯ, казалось бы, существуют точные и полные родословные его  потомков.  Ќо
некий Љлодий в "€сследовании времен" (так,  кажетсЯ  называетсЯ  его  книга)
решительно настаивает на том, что первоначальные записи исчезли, когда город
был разрушен кельтами, те же, которые показывают ныне, лживы, ибо составлены
в  угоду  некоторым  людЯм,  вознамерившимсЯ  без  всЯкого   на   то   права
протиснутьсЯ в древнейшие и самые знатные дома.  ѓоворили,  будто  Ќума  был
другом Џифагора. ‚ ответ на это одни утверждают, что Ќума вообще не  получил
греческого образованиЯ и что, по всей видимости, он либо  оказалсЯ  способен
вступить на путь нравственного  совершенствованиЯ  без  посторонней  помощи,
благодарЯ лишь природной одаренности, либо обЯзан своим царским  воспитанием
какому-то варвару, более мудрому, нежели сам Џифагор, другие -  что  Џифагор
жил позже Ќумы примерно на пЯть поколений, с Ќумою же сблизилсЯ, путешествуЯ
по €талии, и вместе с ним привел  в  порЯдок  государственные  дела  Џифагор
‘партанский, победитель в беге на Ћлимпийских играх в шестнадцатую Ћлимпиаду
{1}, в третий год которой Ќума принЯл царство. ЌаставлениЯми этого  Џифагора
объЯснЯетсЯ то обстоЯтельство, что  к  римским  обычаЯм  примешалось  немало
лаконских {2}. Љроме того Ќума был  родом  сабинЯнин,  а,  по  мнению  самих
сабинЯн, они переселенцы из ‹акедемона. ’очно  определить  времЯ  его  жизни
трудно,  тем  более,  что  срок  этот  приходитсЯ  устанавливать  по  списку
олимпийских  победителей,  который  был  обнародован   элейцем   ѓиппием   в
сравнительно  позднюю  пору  и  не  основан  на  каких   бы   то   ни   было
свидетельствах, достойных полного довериЯ. Њы излагаем те из собранных  нами
сведений,  которые   заслуживают   вниманиЯ,   взЯв   за   начало   событиЯ,
соответствующие предмету рассказа.
     2. ел уже тридцать  седьмой  год  существованиЯ  ђима,  и  по-прежнему
городом правил ђомул. ‚ пЯтый  день  {3}  месЯца  (ныне  этот  день  зоветсЯ
Љапратинскими нонами) он совершал за городской стеной, подле так называемого
Љозьего  болота,  общественное  жертвоприношение  в  присутствии  сената   и
народной толпы. ‚незапно погода резко переменилась, над землею нависла туча,
засвистел  ветер,  поднЯлась  бурЯ;  толпа  в  ужасе  бросилась   бежать   и
рассеЯлась, а ђомул исчез, и ни живого, ни мертвого найти  его  не  удалось.
Џротив патрициев возникло тЯжкое подозрение, и в  народе  пополз  слух,  что
они, мол, уже давно тЯготились царским единодержавием и, желаЯ взЯть  власть
в свои руки, убили царЯ, который, к тому  же,  стал  с  ними  более  крут  и
самовластен, чем прежде. Џатриции старались рассеЯть эти подозрениЯ, возводЯ
ђомула в божественное достоинство.  "Ћн  не  умер,  -  говорили  они,  -  но
удостоилсЯ лучшей доли". Ђ Џрокул, муж, пользовавшийсЯ уважением  сограждан,
дал клЯтву, что видел, как ђомул в доспехах возносилсЯ на небо, и слышал его
голос, повелевавший впредь именовать его Љвирином.
     ‚олнениЯ в городе  возобновились  в  свЯзи  с  избранием  нового  царЯ.
Џоскольку пришельцы еще не вполне слились с  исконными  римлЯнами,  то  и  в
народе бушевали распри, и  меж  патрициЯми  шли  споры,  рождавшие  взаимное
недоверие, и хотЯ все стоЯли за царскую власть, раздоры  вызывал  не  только
вопрос, кому быть царем, но и  то,  к  какому  племени  должен  принадлежать
будущий глава государства. ’е,  что  первыми,  вместе  с  ђомулом,  заселили
город, считали возмутительными домогательства сабинЯн, которые,  получив  от
них землю и права гражданства,  теперь  желали  владычествовать  над  своими
гостеприимцами. € сабинЯне  тоже  рассуждали  справедливо,  напоминаЯ,  что,
когда умер их царь ’атий, они не восстали  против  ђомула,  но  согласились,
чтобы он правил один, и требуЯ, чтобы на этот раз  царь  был  избран  из  их
среды. ‚едь они примкнули  к  римлЯнам  не  как  слабейшие  к  сильнейшим  -
напротив, своим присоединением они умножили их численность и поднЯли ђим  до
положениЯ настоЯщего города. ‚от что было причиною волнений. Ђ чтобы в  этих
шатких обстоЯтельствах раздоры не привели государство от безначалиЯ к полной
гибели, патриции, которых было сто пЯтьдесЯт человек  {4},  условились,  что
каждый из них будет по очереди облекатьсЯ знаками  царского  достоинства  на
шесть ночных и шесть дневных часов, приносЯ  установленные  жертвы  богам  и
верша суд. ќто разделение обеспечивало равные преимущества  сенаторам  обоих
племен и потому было одобрено; вместе с  тем  частаЯ  смена  властей  лишала
народ всЯких поводов к зависти, ибо он видел, как в  течение  одного  днЯ  и
одной ночи человек превращалсЯ из царЯ  в  простого  гражданина.  ’акой  вид
власти римлЯне называют междуцарствием {5}.
     3. Љак ни умеренно,  как  ни  мало  обременительно  казалось  правление
патрициев, все же они не избежали неудовольствиЯ и  подозрений  в  том,  что
намерены установить олигархию и забрали всю  власть,  не  желаЯ  подчинЯтьсЯ
царю. Ќаконец обе стороны сошлись на том, что нового царЯ  выберет  одна  из
них, но зато - из  среды  противников:  это,  надеЯлись  они,  вернее  всего
положит  конец  вражде  и  соперничеству,  ибо  избранный  будет   одинаково
расположен и к тем, и к другим, одних ценЯ за  то,  что  они  доставили  ему
престол, ко вторым питаЯ добрые чувства  как  к  кровным  родичам.  ‘абинЯне
поспешили предоставить право выбора римлЯнам, да и последние предпочли  сами
поставить царЯ-сабинЯнина, чем принЯть  римлЯнина,  поставленного  противной
стороной. €так, посовещавшись, они называют Ќуму ЏомпилиЯ; он не принадлежал
к тем сабинЯнам, которые в свое времЯ переселились в ђим, но  был  всем  так
хорошо известен нравственной  своей  высотой,  что  сабинЯне  встретили  это
предложение  еще  охотнее,  чем  римлЯне  его  сделали.  €звестив  народ   о
состоЯвшемсЯ решении, совместно отправлЯют к Ќуме послов - первых граждан из
обоих племен - просить его приехать и принЯть власть.
     Ќума был родом из Љур, знаменитого в ‘абинской земле города,  по  имени
которого римлЯне прозвали себЯ и соединившихсЯ с ними  сабинЯн  "квиритами".
…го отец, Џомпоний, пользовалсЯ уважением сограждан и имел четверых сыновей;
Ќума был самый младший. Ѓожественным изволением он  родилсЯ  в  день,  когда
ђомул основал ђим, - за одиннадцать дней до майских  календ.  Ќрав  его,  от
природы склонный ко  всЯческой  добродетели,  еще  более  усовершенствовалсЯ
благодарЯ воспитанию жизненным бедствиЯм и философии: Ќума не только очистил
душу от  порицаемых  всеми  страстей,  но  отрешилсЯ  и  от  насилиЯ,  и  от
корыстолюбиЯ (которые у варваров отнюдь не считаютсЯ  пороками),  отрешилсЯ,
истинное мужество видЯ в том, чтобы смирЯть в себе желаниЯ уздою разума.  Ћн
изгнал  из  своего  дома  роскошь  и  расточительность,  был   длЯ   каждого
согражданина, длЯ каждого чужестранца безукоризненным судьей  и  советчиком,
свой досуг посвЯщал не удовольствиЯм и  не  стЯжанию,  а  служению  богам  и
размышлению об их естестве и могуществе и всем  этим  приобрел  славу  столь
громкую что ’атий, соправитель ђомула в  ђиме,  выдал  за  него  замуж  свою
единственную дочь ’атию. ‚прочем, брак не побудил Ќуму переселитьсЯ к тестю,
но, чтобы ходить за престарелым отцом, он осталсЯ в ‘абинской земле - вместе
с ’атией: она также предпочла спокойствие частной жизни, которую вел ее муж,
почестЯм и славе в ђиме, рЯдом с отцом. Ќа тринадцатом  году  после  свадьбы
она умерла.
     4.  ’огда  Ќума,  как  сообщают,  оставил  город,   полюбил   одинокую,
скитальческую жизнь под открытым небом и большую часть  времени  проводил  в
свЯщенных рощах, на лугах, отданных в дар богам, среди пустынных