        Џлутарх. ѓай Њарций и Ђлкивиад

 
----------------------------------------------------------------------------
     Џеревод ‘.Џ. Њаркиша
     Џлутарх. ‘равнительные жизнеописаниЯ в двух томах. ’. 1.
     ‘ериЯ "‹итературные памЯтники".
     Њ.: €здательство "Ќаука", 1994.
     €здание второе, исправленное и дополненное.
     Ћбработка перевода длЯ настоЯщего переизданиЯ ‘.‘. Ђверинцева,
     примечаниЯ Њ.‹. ѓаспарова.
     €здание подготовили ‘.‘. Ђверинцев, Њ.‹. ѓаспаров, ‘.Џ. Њаркиш.
     Ћтветственный редактор ‘.‘. Ђверинцев.
     (c) Џеревод, статьЯ, примечаниЯ, указатель имен (авторы), 1994
     Ћригинал здесь - http://www.ancientrome.ru/antlitr/plutarch/index-sgo.htm
----------------------------------------------------------------------------

        ѓЂ‰ ЊЂђ–€‰ 
 
     Џроисхождение, молодость, характер (1-4)
     Ќачало трибуната в ђиме (5-7)
     Џобеда над Љориолами (8-11)
     ѓражданские раздоры и изгнание ЊарциЯ (12-21)
     Џоход ЊарциЯ с вольсками на ђим (22-32)
     Џосольство женщин (33-38)
     ‚озвращение и смерть ЊарциЯ (39)
 
     1. Џатрицианский дом Њарциев дал ђиму многих  знаменитых  мужей,  среди
прочих и Ђнка ЊарциЯ, внука Ќумы и преемника царЯ ’улла  ѓостилиЯ.  ЊарциЯми
были и Џублий с Љвинтом,  соорудившие  самый  обильный  и  самый  лучший  из
римских водопроводов {1},  и  –ензорин,  которого  римлЯне  дважды  избирали
цензором, а потом по его же совету принЯли закон, возбранЯющий  одному  лицу
дважды домогатьсЯ этой должности.
     ѓаЯ ЊарциЯ, о котором  Я  теперь  пишу,  после  смерти  отца  вырастила
мать-вдова, и пример  его  показал,  что  сиротство,  хоть  и  таит  в  себе
множество всЯких  бед,  нисколько  не  препЯтствует  сделатьсЯ  достойным  и
выдающимсЯ человеком, и что повод к обвинениЯм и упрекам оно доставлЯет лишь
дурным людЯм, утверждающим, будто  они  испорчены  вследствие  недостаточной
заботы об их воспитании. Ћднако не в меньшей степени пример  этого  человека
подтвердил точку зрениЯ тех, кто полагает, что  даже  натура  благороднаЯ  и
хорошаЯ по существу, но лишеннаЯ родительского  надзора,  нарЯду  с  добрыми
плодами приносит и немало дурных  -  словно  тучнаЯ  почва,  не  возделаннаЯ
плугом  земледельца.  Њощь  и  упорство  его  души,  проЯвлЯвшиесЯ  во  всех
обстоЯтельствах, порождали великие  и  успешно  достигавшие  цели  порывы  к
добру, но, с другой стороны, делали его характер тЯжелым и неуживчивым,  ибо
гнев ЊарциЯ не знал удержу, а честолюбие не отступало ни пред чем, и те, кто
восхищалсЯ его равнодушием к наслаждениЯм, к жизненным тЯготам, к богатству,
кто говорил о его воздержности, справедливости и мужестве, терпеть не  могли
иметь  с  ним  дело  по  вопросам  государственным  из-за  его  неприЯтного,
неуступчивого  нрава   и   олигархических   замашек.   Џоистине,   важнейшее
преимущество, какое люди извлекают из благосклонности Њуз,  состоит  в  том,
что науки и воспитание совершенствуют нашу природу, приучают ее  к  разумной
умеренности и отвращению к излишествам.
     ‘реди всех проЯвлений нравственного величиЯ выше всего римлЯне  ставили
тогда воинские подвиги, о чем свидетельствует то, что понЯтиЯ  нравственного
величиЯ и храбрости выражаютсЯ у них одним и тем же словом {2}:  обозначение
одного из признаков такого величиЯ -  мужества  -  сделалось  общим  родовым
именем.
     2.  Њарций  питал  к  военным  состЯзаниЯм  врожденную  страсть,  более
сильную, чем кто-либо из его сверстников, и с самого детства не выпускал  из
рук оружиЯ,  но,  полагаЯ,  что  благоприобретенные  доспехи  останутсЯ  без
всЯкого употреблениЯ у того, кто не приготовил, не привел в  порЯдок  оружие
природное и естественное, он так приучил и приспособил  свое  тело  ко  всем
видам боЯ, что и на ногу был скор, и в рукопашной неодолим. ‚от  почему  те,
кто пыталсЯ тЯгатьсЯ с ним в решительности  и  храбрости,  приписывали  свое
поражение телесной его мощи - мощи неиссЯкаемой, не  слабеющей  ни  в  каких
трудах.
     3. Џервый свой поход он проделал  еще  совсем  юным,  когда  ’арквиний,
прежде  царивший  в  ђиме,  а  затем  лишившийсЯ   своего   царства,   после
многократных боев и поражений  как  бы  бросил  жребий  в  последний  раз  и
двинулсЯ на ђим при поддержке большей части племени латинЯн и многих  других
италийцев, которые думали не  столько  о  том,  чтобы  угодить  ’арквинию  и
вернуть его к власти, сколько о том, чтобы сокрушить римлЯн, страшась  их  и
завидуЯ  их  возвышению.  ‚  битве  {3},  исход  которой   долго   оставалсЯ
сомнительным, Њарций, Яростно сражаЯсь, вдруг увидел, что какой-то  римлЯнин
невдалеке от него  упал,  и  не  бросил  беззащитного  товарища,  но  быстро
заслонив его, убил противника, который ринулсЯ на упавшего. ќто произошло на
глазах у диктатора, и после победы командующий увенчал ЊарциЯ в числе первых
дубовым венком. ’акой венок полагалсЯ в награду тому,  кто  в  бою  прикроет
согражданина своим щитом, - возможно закон желал особо почтить дуб,  имеЯ  в
виду аркадЯн {4}, которых оракул бога назвал "поедающими желуди", или,  быть
может, по той причине, что дуб растет повсюду и быстро оказываетсЯ под рукой
у  воинов,  или,  наконец,  потому,  что  дубовый  венок   посвЯщен   ‡евсу.
ѓрадохранителю и считаетсЯ подобающею наградой за спасение  согражданина.  ‚
самом  деле,  из  дикорастущих  деревьев  дуб  -  самое  плодоносное,  а  из
культурных - самое крепкое. Ћт него получали желуди длЯ еды и мед длЯ питьЯ,
он доставлЯл и закуску - мЯсо весьма многих пернатых, ибо давал людЯм орудие
охоты - птичий клей.
     ђассказывают, что участникам сражениЯ  Явились  „иоскуры  и  что  сразу
после битвы они показались на взмыленных конЯх на  форуме  подле  источника,
где теперь стоит их храм, и возвестили  о  победе.  ‚от  почему  и  день,  в
который была одержана эта победа, - июльские иды - посвЯщен „иоскурам {5}.
     4. “ людей молодых,  если  их  честолюбие  поверхностно,  слишком  рано
приобретенные известность и почет гасЯт, как  мне  кажетсЯ,  жажду  славы  и
быстро утолЯют ее, рождаЯ чувство пресыщениЯ, натурам же глубоким и  упорным
почести придают блеск и побуждают к действию, словно свежий ветер  устремлЯЯ
их  к  целЯм,  которые  представлЯютсЯ  юношам  прекрасными.  Ќе  плату  они
получили, но, напротив,  словно  бы  дали  некий  залог  и  теперь  стыдЯтсЯ
посрамить свою славу и не превзойти ее новыми деЯниЯми. ‚от так и  Њарций  -
он самого себЯ вызвал на соревнование  в  храбрости  и,  постоЯнно  стремЯсь
проЯвить себЯ в новых деЯниЯх, к  подвигам  присоединЯл  подвиги,  громоздил
добычу на добычу, так что в каждом  следующем  походе  начальники  неизменно
вступали в соперничество с начальниками предыдущего, желаЯ  превзойти  их  в
почетных наградах Њарцию и восторженных свидетельствах о его доблести. ‚  те
времена у римлЯн сражение следовало за сражением, война за войною, и не было
случаЯ, чтобы Њарций возвратилсЯ без  венка  или  какой-либо  иной  награды.
„ругие были отважны ради славы, он искал славы, чтобы порадовать мать. Љогда
мать слышала, как его хвалЯт, видела, как его увенчивают венком, плакала  от
счастьЯ в его объЯтиЯх, - в эти минуты он  чувствовал,  что  достиг  вершины
почета и блаженства. ѓоворЯт, что в таких же точно  чувствах  признавалсЯ  и
ќпаминонд, считавший величайшей из своих удач, что отец и мать его дожили до
битвы при ‹евктрах  и  стали  свидетелЯми  его  победы.  Ќо  его  восторг  и
ликование с ним разделили оба родителЯ, тогда как Њарций, считаЯ, что матери
по праву принадлежит и все то уважение, каким он  был  бы  обЯзан  отцу,  не
уставал радовать ее и чтить; он и женилсЯ по ее желанию  и  выбору,  и  даже
когда у него родились дети, продолжал жить в одном доме с матерью.
     5. …го доблесть уже дала ему значительную известность и влиЯние в ђиме,
когда сенат, защищаЯ богачей, вступил  в  столкновение  с  народом,  который
жаловалсЯ на бесчисленные и жестокие  притеснениЯ  со  стороны  ростовщиков.
ѓраждан  среднего  достатка  они  разорЯли  вконец  удержанием   залогов   и
распродажами, людей же совершенно неимущих схватывали и сажали  в  тюрьму  -
тех самых людей, чьи тела  были  украшены  шрамами  и  которые  столько  раз
получали раны и терпели лишениЯ в войнах за отечество,  между  прочим,  и  в
последней войне против сабинЯн, когда богачи обещали умерить свою  алчность,
а консул Њаний ‚алерий {6}, по определению сената, в этом  поручилсЯ.  Ќарод
дралсЯ не щадЯ сил и одержал победу, но  ростовщики  по-прежнему  не  давали
должникам ни малейшей поблажки, а  сенат  делал  вид,  будто  не  помнит  об
уговоре, и безучастно взирал на то, как беднЯков  снова  тащат  в  тюрьму  и
обирают дочиста, и тогда в городе начались  беспорЯдки  и  опасные  сборища.
Ќазревающий мЯтеж не осталсЯ  тайной  длЯ  неприЯтелей  -  они  вторглись  в
римские владениЯ, все предаваЯ огню, а поскольку на призыв консулов к оружию
никто из способных носить его не откликнулсЯ, несогласиЯ во мнениЯх возникли
также среди властей: одни полагали, что надо уступить  неимущим  и  смЯгчить
чрезмерную суровость закона, другие решительно возражали, и  в  их  числе  -
Њарций, который не считал  вопрос  о  деньгах  самым  важным,  но  советовал
сенаторам прислушатьсЯ  к  голосу  рассудка  и  в  самом  зародыше  пресечь,
задушить неслыханную наглость черни, посЯгающей на законы государства.
     6. ‚ течение немногих дней сенат заседал  неоднократно,  но  так  и  не
вынес никакого решениЯ, и тут беднЯки неожиданно, собравшись  все  вместе  и
призвав друг друга не падать духом, покинули ђим и  расположились  на  горе,
котораЯ теперь зоветсЯ ‘вЯщенной {7}, у реки Ђниена; они не чинили  насилий,
не предпринимали никаких мЯтежных действий и только восклицали,  что  богачи
уже давно выгнали их из города, что €талиЯ повсюду даст им воздуха,  воды  и
место длЯ погребениЯ, а разве ђим, пока они были его гражданами, дал им  еще
что-нибудь, кроме этого?! Ќичего, не  считаЯ  лишь  права  умереть  от  ран,
защищаЯ богачей!  ‘енат  испугалсЯ  и  направил  к  ним  нескольких  пожилых
сенаторов, славившихсЯ особой обходительностью и расположением к  народу.  Љ
беглецам обратилсЯ Њенений  Ђгриппа  и  долго  их  упрашивал,  долго  и  без
околичностей говорил в защиту сената, а закончил свою речь притчей,  которую
с  тех  пор  часто  вспоминают.  Ћн  рассказал,  как   однажды   все   части
человеческого тела ополчились против желудка и обвинили его в том, что он-де
один бездельничает и не приносит никакой пользы, меж тем как остальные, дабы
утолить его алчность, несут  великие  труды  и  тЯготы.  Ќо  желудок  только
посмеЯлсЯ над их невежеством: им было невдомек, что, один принимаЯ всю пищу,
он затем возвращает ее  назад,  распределЯет  между  остальными.  "’акое  же
положение, граждане, - воскликнул Њенений, - занимает среди вас  сенат.  …го
решениЯ, направленные ко благу государства, приносЯт каждому из вас пользу и
выгоду".
     7. Џосле этого народ примирилсЯ с сенатом, предварительно  добившись  у
него разрешениЯ выбирать из своей среды пЯтерых заступников  длЯ  тех,  кому
понадобитсЯ  помощь,  -  теперь  этих  должностных  лиц  называют  народными
трибунами. Џервыми трибунами были избраны те, кто  возглавил  уход,  -  ћний
Ѓрут и ‘ициний Ѓеллут. …два  только  в  городе  восстановилось  единомыслие,
народ сразу же взЯлсЯ за  оружие  и,  полный  желаниЯ  сразитьсЯ  с  врагом,
предоставил себЯ в распорЯжение консулов. Ћднако Њарций, и  сам  недовольный
победой народа и уступками знати, и видЯ, что многие из патрициев  разделЯют
его чувство, призывал не уступать  простому  люду  первенство  в  битвах  за
родину, но доказать,  что  лучшие  граждане  превосходЯт  чернь  не  столько
могуществом, сколько доблестью.
     8. ‘реди городов  племени  вольсков,  с  которым  в  то  времЯ  воевали
римлЯне, первое место принадлежало Љориолам.  Љогда  консул  Љоминий  осадил
Љориолы, остальные вольски в страхе устремились отовсюду на  выручку,  чтобы
дать  римлЯнам  бой  у  стен  города  и,  таким  образом,  ударить  на   них
одновременно с двух сторон. Љоминий  разделил  свои  силы,  и  сам  двинулсЯ
навстречу  подходившим  вольскам,  а  продолжать  осаду  поручил  одному  из
храбрейших  римлЯн,  ’иту  ‹арцию;  тогда  защитники  Љориол,  считаЯ  число
оставшихсЯ неприЯтелей ничтожно малым, сделали вылазку  и  сначала  одержали
верх и гнали римлЯн до самого лагерЯ. Ќо тут из-за укреплений выбежал Њарций
с немногими товарищами, уложил тех, что бросились на него первыми,  задержал
остальных нападавших и громкими криками стал призывать  римлЯн  вернутьсЯ  в
бой. ‚едь он обладал всеми качествами, которые Љатон  считал  столь  важными
длЯ воина, и не только тЯжестью руки или силой удара, но и звуком голоса,  и
грозным видом наводил неодолимый  страх  на  противника.  Љогда  после  него
собралось и выстроилось много римлЯн, враги испугались и  отступили.  Ћднако
Њарций на  этом  не  успокоилсЯ  -  он  преследовал  бежавшего  без  оглЯдки
противника до городских ворот. ‚идЯ что римлЯне поворачивают  вспЯть,  -  со
стен тучами летели дротики и стрелы,  а  о  том,  чтобы  вслед  за  бегущими
ворватьсЯ в город, переполненный вооруженными неприЯтелЯми, никто и подумать
не смел, - Њарций тем не менее  попыталсЯ  ободрить  своих,  крича,  что  не
вольскам, а им распахнула судьба ворота.  Ћхотников  присоединитьсЯ  к  нему
нашлось немного, но с ними он проложил себе дорогу к воротам  и  ворвалсЯ  в
город. ‘начала никто не дерзнул оказать  ему  сопротивление  или  преградить
путь, затем, однако, убедившись, что римлЯн всего лишь какаЯ-нибудь  горсть,
вольски осмелели, и началась схватка, в  которой  Њарций,  тесно  окруженный
своими и чужими  вперемешку,  обнаружил,  как  сообщают,  невероЯтную  силу,
проворство и отвагу; он одолевал всех подрЯд, на кого бы  ни  устремилсЯ,  и
одних оттеснил в самые дальние кварталы, других заставил сложить оружие, дав
тем самым ‹арцию возможность беспрепЯтственно ввести римлЯн  в  Љориолы.  9.
€так, город был взЯт, и сразу же большаЯ часть воинов  бросилась  грабить  и
расхищать имущество жителей, но Њарций в негодовании кричал, что это  просто
чудовищно: консул и сограждане, должно быть, уже встретились с противником и
теперь ведут бой, а они  преспокойно  набивают  кошельки  или  же  под  этим
предлогом прЯчутсЯ от опасности! Ќе многие отозвались на  его  слова,  и  во
главе этих немногих Њарций выступил в путь, которым, по  его  представлению,
ушло войско; он непрестанно торопил своих  людей,  убеждаЯ  их  собратьсЯ  с
силами, и непрестанно молил богов о том, чтобы не опоздать, поспеть  вовремЯ
и разделить с согражданами все опасности сражениЯ.
     ‚ ту пору у римлЯн существовал  обычай,  выстроившись  в  боевые  рЯды,
подпоЯсываЯ плащ и уже готовЯсь поднЯть с земли щит, произносить  завещание,
чтобы в присутствии трех или  четырех  свидетелей  назвать  имЯ  наследника.
ќтим, на глазах у противника, и были занЯты воины,  когда  поЯвилсЯ  Њарций.
‘перва кое-кто перепугалсЯ, увидев его, с головы до ног  залитого  кровью  и
потом, в сопровождении всего нескольких товарищей. Ќо когда  он  подбежал  к
консулу, радостно протЯнул ему руку и сообщил, что город взЯт, а  Љоминий  в
свою очередь обнЯл и поцеловал ЊарциЯ,  и  те,  кто  услышал  о  достигнутом
успехе, и те, кто о нем догадалсЯ, - все  воспрЯнули  духом  и  потребовали,
чтобы их вели в бой. Њарций осведомилсЯ, как расположено войско противника и
где находЯтсЯ его лучшие силы.  Љоминий  ответил,  что,  по  его  мнению,  в
середине, где  стоЯт  антийцы,  славЯщиесЯ  редкостной  любовью  к  войне  и
непревзойденной отвагой. "’огда, пожалуйста, - сказал Њарций, -  очень  тебЯ
прошу, поставь нас против этих мужей". Љонсул был изумлен  его  рвением,  но
согласилсЯ. Љак только  полетели  первые  копьЯ,  Њарций  опрометью  ринулсЯ
вперед, и вольски не выдержали - в том месте, где он ударил, строй мгновенно
оказалсЯ прорванным; но затем оба крыла сделали поворот  и  начали  обходить
ЊарциЯ, консул же, боЯсь за него, послал на выручку своих  отборных  воинов.
џростнаЯ схватка закипела вокруг ЊарциЯ, в скором времени землЯ была  усеЯна
трупами, однако римлЯне не ослаблЯли натиска и сломили врага; перед  погоней
они пытались было уговорить ослабевшего от усталости и ран ЊарциЯ  вернутьсЯ
в лагерь, но он сказал, что победителю уставать негоже, и пустилсЯ вслед  за
беглецами. ЋстальнаЯ часть неприЯтельского войска также была разбита; многие
погибли, многие попали в плен.
     10. Ќазавтра, когда прибыл ‹арций и все собрались  у  палатки  консула,
Љоминий поднЯлсЯ на возвышение и, вознесЯ  богам  подобающие  славословиЯ  в
благодарность за такую победу,  обратилсЯ  к  Њарцию.  ‘начала  он  с  жаром
восхвалЯл его подвиги, из которых иные видел в битве собственными глазами, о
других же узнал от ‹арциЯ, а затем, из обильной добычи, прежде чем делить ее
меж остальными, велел ему выбрать дорогие вещи, доспехи, коней и пленников -
всего по десЯти. Љроме того, он пожаловал  Њарцию  почетный  дар  -  конЯ  в
боевом уборе. ђимлЯне одобрили решение консула, однако Њарций, выйдЯ вперед,
заЯвил, что конЯ принимает и радуетсЯ похвалам начальника, но от  остального
отказываетсЯ, ибо это уже не награда, а плата, и готов удовольствоватьсЯ тою
же долей, что все прочие. "‹ишь об одной особой милости Я прошу,  -  добавил
он, - и надеюсь, что не встречу отказа. Ѓыл у менЯ  среди  вольсков  друг  и
гостеприимец, человек  порЯдочный,  скромный.  Ќыне  он  попал  в  плен,  из
богатого и счастливого сделалсЯ рабом. ‘только бедствий на него обрушилось -
пусть же их будет одним меньше: избавим его хотЯ бы от продажи. ‚от всЯ  моЯ
просьба". ‚ ответ на эту речь раздались крики еще восторженнее и  громче,  и
большинство дивилось  теперь  уже  не  воинскому  мужеству  ЊарциЯ,  но  его
неподвластности соблазну обогащениЯ. „аже те, у кого оказанные  ему  почести
вызывали какое-то ревнивое  и  завистливое  чувство,  даже  они  в  тот  миг
согласились,  что  он  заслуживает  самого  большого  воздаЯниЯ,   отвергнув
воздаЯние, и горЯчее восхищались тою  силою  духа,  котораЯ  презрела  целое
богатство,  нежели  тою,  котораЯ   его   заслужила.   €   правда,   разумно
распорЯжатьсЯ деньгами важнее, чем хорошо владеть оружием, но вовсе не знать
потребности в деньгах - выше умениЯ ими распорЯжатьсЯ.
     11. Љогда крики утихли и народ  успокоилсЯ,  снова  заговорил  Љоминий:
"—то же, соратники, вы не можете заставить человека принЯть дары, если он их
не берет и не желает брать. Ќо дадим ему такой подарок, который он не вправе
отвергнуть: постановим, чтобы впредь он звалсЯ Љориоланом, если  только  сам
подвиг нас не опередил и уже не дал ему это  прозвище".  ‘  тех  пор  Њарций
носил третье имЯ - Љориолан. Ћтсюда  с  полной  очевидностью  Явствует,  что
собственное его имЯ было ѓай, второе  же,  принадлежавшее  всему  дому,  или
роду, - Њарций. ’ретье имЯ получали не сразу, и оно  отвечало  какому-нибудь
поступку, удачному стечению событий,  внешнему  признаку  или  нравственному
качеству, точно так же как у греков подвиги доставлЯли прозвище  ‘отера  {8}
или Љаллиника, внешность  -  ”искона  или  ѓрипа,  нравственные  качества  -
ќвергета или ”иладельфа, а удача - ќвдемона (так  величали  Ѓатта  ‚торого).
Ѓывали у царей и насмешливые прозваниЯ, как, например, у Ђнтигона  „осона  и
ЏтолемеЯ ‹афира. …ще чаще подобные имена давали римлЯне: одного из Њетеллов,
который из-за Язвы долгое времЯ не  снимал  повЯзки  со  лба,  они  прозвали
„иадематом, другого –елером - пораженные  стремительностью  и  быстротой,  с
какими он всего через несколько дней после кончины отца устроил в  памЯть  о
нем гладиаторские состЯзаниЯ. €ных  и  до  сих  пор  называют  в  памЯть  об
обстоЯтельствах, которыми сопровождаетсЯ их поЯвление на  свет,  -  Џрокулом
{9}, если ребенок родилсЯ в отсутствие отца, Џостумом, если отец  умер,  или
‚описком, если родЯтсЯ близнецы, а выживает лишь один из них. Џо телесным же
признакам римлЯне дают прозвища не только ‘уллы, Ќигра  или  ђуфа,  но  даже
–ека и ЉлодиЯ, приучаЯ слепых и вообще увечных откликатьсЯ на  них  так  же,
как на подлинные имена и, тем самым, - не стыдитьсЯ своего телесного  порока
и не считать название его бранным словом. ‚прочем, об этом уместнее говорить
в другого рода сочинениЯх {10}.
     12. Љогда война окончилась, вожаки  народа  опЯть  принЯлись  раздувать
мЯтеж,  не  имеЯ  никаких  новых  поводов   или   законных   оснований   длЯ
недовольства, но просто возлагаЯ на патрициев ответственность  за  те  беды,
которые были  неизбежным  следствием  прежних  раздоров  и  неурЯдиц.  ‡емли
большею частью остались незасеЯнными и невозделанными, а запастись привозным
продовольствием не было возможности из-за войны. Ќачалась жестокаЯ нужда, и,
видЯ, что хлеба в городе нет, а если бы и был, у народа все равно нет  денег
его купить, вожаки повели клеветнические речи, будто голод вызван  богачами,
которые не забыли прежних обид.
     Љак раз в это времЯ  прибыло  посольство  велитрийцев,  которые  желали
отдать свой город под власть римлЯн и просили отправить  к  ним  поселенцев.
„ело в том, что их посетила чума и произвела страшные опустошениЯ:  в  живых
осталась едва десЯтаЯ часть всех жителей. ‹юди благоразумные  сочли  просьбу
велитрийцев настоЯщей удачей: она доставлЯла некоторое облегчение в нужде, а
с другой стороны, была надежда, что волнениЯ  утихнут,  если  избавитьсЯ  от
самых горЯчих  голов,  бунтующих  вместе  с  вожаками,  -  так  сказать,  от
подонков, отбросов  города,  болезнетворных  и  сеющих  смуту.  ’аких  людей
консулы вносили в списки и  назначали  к  переселению,  иных  же  готовились
послать в поход против вольсков, замышлЯЯ дать ђиму передышку от  внутренних
раздоров и решив, что  в  одном  войске,  в  общем  лагере,  снова  сражаЯсь
бок-о-бок  в  одном  строю,  богатые  и  бедные,  плебеи  и  патриции  будут
относитьсЯ друг к другу более терпимо и дружелюбно.
     13. Ќо вожаки народа, ‘ициний и Ѓрут, возражали, крича, что невиннейшим
словом "переселение"  пытаютсЯ  прикрыть  неслыханную  жестокость:  беднЯков
точно в пропасть сталкивают, высылаЯ их в город, где самый воздух заражен, в
город, заваленный непогребенными трупами, и водворЯЯ по соседству с чужим да
к тому же еще разгневанным божеством. Ќо словно не  довольствуЯсь  тем,  что
иных из сограждан косит голод, а других бросают в пасть чуме - еще  затевают
по собственному почину войну, дабы город испытал все бедствиЯ до последнего,
за то что отказалсЯ отдать себЯ в рабство богачам! Ќаслушавшись таких речей,
народ и близко не подходил к консулам с их наборными списками  и  решительно
отверг мысль о переселении.
     ‘енат был в полной растерЯнности, и лишь Њарций,  к  тому  времени  уже
исполнившийсЯ высокомериЯ, уверенный в собственных силах  и  в  уважении  со
стороны самых могущественных граждан, открыто и самым  непримиримым  образом
спорил с вожаками народа. „ело кончилось тем, что римлЯне все  же  отправили
колонистов в ‚елитры, угрозою строгого наказаниЯ заставив вытЯнувших  жребий
подчинитьсЯ. Ќо идти в поход плебеи отказывались  наотрез,  и  тогда  Њарций
сам, взЯв  с  собою  лишь  собственных  клиентов  и  тех  немногих,  которые
поддались на его уговоры, вторгсЯ во владениЯ антийцев; там он  нашел  много
хлеба, захватил много скота и рабов, но себе не взЯл  ничего  и  вернулсЯ  в
ђим, ведЯ за собою товарищей, тЯжело нагруженных всевозможной  добычей,  так
что прочие раскаивались и завидовали своим удачливым согражданам, но  вместе
с тем проникались ненавистью к Њарцию, тЯготились  его  славою  и  влиЯнием,
возраставшими, по убеждению недовольных, во вред народу.
     14. Ќекоторое времЯ спустЯ Њарций решил домогатьсЯ консульства, и толпа
склонЯлась на его сторону - народу было стыдно унизить отказом  человека,  с
которым  никто  не  мог  сравнитьсЯ  родовитостью  и  доблестью,  оказавшего
государству столько благодеЯний, и каких благодеЯний! ‚ ђиме  было  принЯто,
чтобы лица, домогающиесЯ какой-либо должности, сами  останавливали  граждан,
приветствовали их и просили содействиЯ, выходЯ на форум в  одной  тоге,  без
туники, то ли длЯ того, чтобы придать себе более смиренный  вид,  подобающий
просителю, то ли - если у соискателЯ были рубцы и шрамы, -  чтобы  выставить
напоказ эти неоспоримые приметы храбрости. ‚о всЯком случае не из подозрений
в раздаче денег или в подкупе желали тогда римлЯне видеть без туники  и  без
поЯса тех, кто искал благосклонности сограждан, - лишь гораздо позже куплЯ и
продажа проникли в Ќародное собрание, и деньги как бы получили право голоса.
‡атем мздоимство поразило суды и войска и, поработив оружие деньгам, привело
государство  к  единовластию.  „а,  разумно  кто-то   сказал,   что   первым
разрушителем демократии был тот,  кто  первый  выставил  народу  угощение  и
роздал  подарки.  Ќадо  полагать,  зло  это  скапливалось  в  ђиме  тайно  и
понемногу, а не поднЯлось разом во весь рост. Њы не знаем, кто первым  среди
римлЯн дал взЯтку народу или судьЯм. ‚ Ђфинах, говорЯт, впервые суд подкупил
Ђнит, сын Ђнтемиона, который обвинЯлсЯ в измене из-за пилосской неудачи {11}
в конце Џелопоннесской войны - в ту пору, когда  римский  форум  был  еще  в
руках золотого, не знавшего пороков поколениЯ.
     15. ’ак вот, под тогою ЊарциЯ видно было множество  шрамов,  оставшихсЯ
после многочисленных сражений, в которых  он  отличилсЯ  за  семнадцать  лет
непрерывной  службы  в  войске,  и  римлЯне,  пристыженные  доблестью  этого
человека, сговорились между собой отдать ему свои голоса. Ќо когда  наступил
день выборов и Њарций  поЯвилсЯ  на  форуме  в  торжественном  сопровождении
сената, а вид окружавших его патрициев  не  оставлЯл  сомнениЯ  в  том,  что
никогда и никого из соискателей не поддерживали они с большей охотой,  народ
вновь сменил расположение к нему на досаду  и  ненависть.  Љ  этим  чувствам
присоединЯлсЯ  еще  и  страх,  как   бы   Ярый   приверженец   аристократии,
пользующийсЯ таким влиЯнием среди патрициев, ставши у власти, вовсе не лишил
народ свободы. ђассудив таким образом, граждане голосовали против ЊарциЯ.
     Љогда объЯвили имена избранных и ЊарциЯ среди них не оказалось, и сенат
был разгневан, полагаЯ, что оскорбление нанесено скорее ему, нежели  Њарцию,
и  сам  Њарций  отнессЯ  к  случившемусЯ  без  надлежащего   спокойствиЯ   и
сдержанности: ведь  он  привык  постоЯнно  уступать  пылким  и  честолюбивым
движениЯм своей души, видЯ в них  признак  благородства  и  величиЯ,  но  не
приобрел с помощью наук и воспитаниЯ неколебимой стойкости и в то  же  времЯ
мЯгкости нрава - главнейших качеств государственного мужа, и  не  знал,  что
коль скоро ты берешьсЯ за общественные дела и намерен вращатьсЯ среди людей,
следует паче всего избегать самомнениЯ,  этого,  как  говорит  Џлатон  {12},
спутники одиночества, и, напротив, присоединитьсЯ к числу  поклонников  того
самого долготерпениЯ, которое иные не устают осыпать насмешками. Ќо, слишком
прЯмолинейный и упрЯмый, Њарций не догадывалсЯ, что победа над кем бы то  ни
было и во что бы то ни стало свидетельствует не о храбрости, а  о  немощи  и
безволии - ведь Ярость, подобно  опухоли,  порождает  больнаЯ  и  страдающаЯ
часть души; и потому он удалилсЯ полный негодованиЯ и злобы  против  народа.
Њолодые патриции -  весь  цвет  римской  знати,  безмерно  кичившиесЯ  своим
высоким происхождением, - и всегда с  удивительным  рвением  выказывали  ему
свою преданность, и в тот день не оставили его одного и (отнюдь не к добру!)
еще сильнее раздували Ярость ЊарциЯ,  делЯ  с  ним  его  гнев  и  огорчение.
‚прочем,  это  вполне  понЯтно:  он  был  длЯ  них  предводителем  и  добрым
наставником в походах, и соперничество в отваге без малейшей зависти друг  к
другу... [’екст в оригинале испорчен], внушаЯ гордость преуспевавшим.
     16. ’ем временем в ђим прибыл хлеб, широкой рукою закупленный в  €талии
и не в меньшем количестве присланный в подарок из ‘иракуз тиранном  ѓелоном,
и у большинства римлЯн поЯвилась радостнаЯ надежда,  что  город  освободитсЯ
сразу и от нужды и от раздоров. ’ут  же  собралсЯ  сенат,  а  народ,  тесной
толпою расположившись снаружи, ждал исхода заседаниЯ, почти  не  сомневаЯсь,
что цены на рынке  будут  не  слишком  высоки,  а  полученные  дары  розданы
безвозмездно. € внутри курии были люди, внушавшие сенату такое же мнение. Ќо
тут поднЯлсЯ Њарций и грозно обрушилсЯ  на  тех,  кто  угождает  народу;  он
говорил, что они в своекорыстных целЯх ищут благосклонности черни и  предают
аристократию, что они, себе на горе, выхаживают  брошенные  в  толпу  семена
дерзости и распущенности, семена, которые следовало вытоптать, не  давши  им
взойти, и что нельзЯ было увеличивать могущество народа, предоставлЯЯ в  его
распорЯжение должность, сопрЯженную с такими полномочиЯми, - теперь-де народ
уже стал опасен, ибо ни в чем не встречает отказа и не делает ничего вопреки
собственной  воле,  не  подчинЯетсЯ  консулам,   но,   обзаведЯсь   вожаками
безначалиЯ, их именует своими начальниками. "“твердить в нашем заседании эти
щедрые раздачи, по примеру тех из греков, у которых власть  народа  особенно
сильна, значит ко всеобщей погибели решительно поощрить их неповиновение. Ќу
да, ведь они не смогут усмотреть в этом благодарность за походы, от  участиЯ
в которых они уклонились, или за мЯтежи, которыми предавали  отечество,  или
за клевету, с которой нападали на сенат, но скажут, что вы уступаете  им  из
страха, заискиваете перед ними, надеетесь как-то договоритьсЯ, и впредь  уже
неповиновению, смутам и бунтам не будет ни конца, ни предела! Џраво же,  это
чистейшее безумие! Ќет, если мы сохранЯем здравый рассудок, то отберем у них
должность трибуна, котораЯ упразднЯет консульство  и  вносит  в  государство
раскол; оно уже не едино, как прежде, и это разделение не дает  нам  жить  в
согласии и единомыслии и покончить с нашими болезнЯми, с  нашей  мучительной
длЯ обеих сторон враждой".
     17. „олго еще говорил Њарций в том же духе; молодежь и почти все богачи
восторженно одобрили его слова  и  кричали,  что  если  есть  в  государстве
человек, неодолимый и неприступный  длЯ  лести,  так  это  только  он  один.
Ќекоторые  из  пожилых  сенаторов  пытались  возражать,  предвидЯ  возможные
последствиЯ.  Ђ  хорошего  и  в  самом  деле   ничего   не   воспоследовало.
Џрисутствовавшие в сенате трибуны,  видЯ,  что  мнение  ЊарциЯ  берет  верх,
выбежали к толпе и громогласно призвали  народ  собратьсЯ  и  помочь  им.  ‚
Ќародном собрании поднЯлсЯ шум, а когда узнали, о чем говорил Њарций, народ,
рассвирепев, едва не ворвалсЯ в сенат. Ћднако трибуны всю вину возлагали  на
ЊарциЯ и послали за ним, требуЯ от  него  оправданий.  Љогда  же  он  дерзко
прогнал посланных служителей, трибуны Явились сами вместе  с  эдилами  {13},
чтобы увести ЊарциЯ силой. Ќо патриции, сплотившись, оттеснили  трибунов,  а
эдилов даже избили. ’ут настал вечер и прекратил беспорЯдки.
     Ќаутро, когда консулы увидели, что народ вне себЯ от Ярости и  отовсюду
стекаетсЯ на форум, они, в страхе за государство, собрали  сенат  и  просили
обдумать, как бы с помощью благожелательных  речей  и  мЯгких  постановлений
утихомирить и унЯть толпу, ибо теперь, говорили они, не времЯ длЯ честолюбиЯ
или длЯ споров о славе, но - и всЯкий, кто в здравом уме, должен это  понЯть
- миг опасный и  острый,  требующий  снисходительности  и  человеколюбиЯ  от
правителей. Ѓольшинство с ними согласилось, и консулы, Явившись в  ‘обрание,
принЯлись, как только могли, успокаивать народ:  опровергали  клеветнические
измышлениЯ, но в совершенно доброжелательном тоне, строго  соблюдаЯ  меру  в
увещаниЯх и упреках, и заверили, что из-за цен на съестные  припасы  никаких
разногласий между ними и народом не будет.
     18. Ќарод в общем склонен был податьсЯ на уговоры, и по тому, как чинно
и вдумчиво он слушал, было Ясно, что прежнЯЯ непримиримость исчезает, но тут
поднЯлись трибуны и заЯвили, что, коль скоро  сенат  образумилсЯ,  народ,  в
свою очередь, пойдет на уступки в той мере, в какой они будут справедливы  и
полезны, однако требовали, чтобы Њарций оправдалсЯ в своих действиЯх:  разве
он не длЯ того подстрекал сенат и отказалсЯ ЯвитьсЯ на зов  трибунов,  чтобы
привести государство в смЯтение и лишить народ его прав, и  разве,  наконец,
наносЯ эдилам удары на форуме и осыпаЯ их  оскорблениЯми,  он  не  старалсЯ,
насколько это зависело от него, разжечь междоусобную войну, не звал  граждан
к оружию? ѓоворЯ так, они желали либо унизить ЊарциЯ, если он,  испугавшись,
станет угождать толпе и молить ее о милости вопреки  своей  натуре,  либо  -
если останетсЯ ей верен и сохранит обычное свое  высокомерие  -  навлечь  на
него непримиримую ненависть народа. Ќа это они  больше  всего  и  надеЯлись,
знаЯ его достаточно хорошо.
     €  верно,  он  ЯвилсЯ,  словно  длЯ  того,  чтобы  дать  объЯснениЯ   и
оправдатьсЯ, народ успокоилсЯ, наступила тишина, но  когда  люди,  ожидавшие
каких-то просьб, услышали,  что  Њарций  говорит  с  непереносимою  длЯ  них
резкостью и его речь скорее похожа на обвинениЯ, чем на защиту, более того -
звук его голоса и выражение лица свидетельствуют о бесстрашии, граничащем  с
презрением и гордыней, - народ  возмутилсЯ  и  достаточно  Ясно  дал  понЯть
говорившему, что дольше слушать его не намерен, а самый дерзкий из трибунов,
‘ициний, после краткого совещаниЯ  с  товарищами  по  должности  громогласно
объЯвил, что трибуны присудили ЊарциЯ к смерти, и приказал эдилам немедленно
отвести его на вершину скалы  и  столкнуть  оттуда  в  пропасть.  ќдилы  уже
схватили осужденного, но даже  многим  плебеЯм  все  происходившее  казалось
непомерно жестоким, а патриции, вне  себЯ  от  горЯ  и  отчаЯниЯ,  с  криком
бросились на выручку. Ћдни пытались оттолкнуть тех, кто  наложил  на  ЊарциЯ
руку, и обступить его кольцом, другие  умолЯли  толпу  сжалитьсЯ,  однако  в
таком беспорЯдке и смЯтении никакие речи и возгласы  не  достигали  цели;  в
конце концов, убедившись, что лишь  ценою  страшной  резни  патрициев  можно
будет отвести ЊарциЯ  на  казнь,  друзьЯ  и  родичи  трибунов  уговорили  их
смЯгчить невиданную суровость кары - не лишать  виновного  жизни  без  суда,
путем прЯмого насилиЯ, но предоставить народу вынести  свое  решение.  ’огда
‘ициний обратилсЯ к патрициЯм и спросил, с какою целью пытаютсЯ  они  отнЯть
ЊарциЯ у народа, который желает наказать этого человека. ’е в  свою  очередь
задали ему вопрос: "Ђ с какими намерениЯми и с какою целью вы так жестоко  и
вопреки закону, без всЯкого суда, ведете на казнь одного из первых  людей  в
ђиме!" "‹адно, - ответил ‘ициний, - пусть это не послужит вам предлогом  длЯ
разногласий и раздоров с народом: вашему требованию народ уступает  -  этого
человека будут судить. ’ебе же, Њарций, мы  предписываем  ЯвитьсЯ  в  третий
рыночный день и, если нет за тобою никакой вины, убедить в  этом  сограждан,
которые и вынесут тебе приговор".
     19. Џатриции были вполне удовлетворены таким исходом и вместе с Њарцием
радостно удалились. Ќо не успел еще подойти третий рыночный день -  рынок  у
римлЯн бывает каждый девЯтый день, который зоветсЯ "нундины", - как началась
война с антийцами, внушившаЯ патрициЯм  надежду  на  спасительную  отсрочку:
война, полагали они, затЯнетсЯ надолго, а народ  тем  временем  смЯгчитсЯ  и
либо умерит свой гнев, либо  даже  вовсе  о  нем  забудет,  занЯтый  ратными
трудами. Ћднако мир с антийцами был вскоре заключен, войско возвратилось,  и
патриции в страхе и тревоге часто собирались, раздумываЯ о  том,  как  бы  и
ЊарциЯ не выдать и вожакам народа не  доставить  предлога  к  новым  смутам.
Ђппий Љлавдий, заслуженно считавшийсЯ  одним  из  самых  Ярых  ненавистников
народа, горЯчо утверждал, что сенат сам себЯ погубит и  окончательно  бросит
государство на произвол судьбы, если допустит, чтобы народ путем голосованиЯ
мог осуждать патрициев. Ќо  старейшие  и  наиболее  расположенные  к  народу
сенаторы утверждали, что, получив такую власть, народ не окажет себЯ суровым
и свирепым, напротив, он станет сговорчивее и добрее. „а, ибо он  не  питает
презрениЯ к сенату, но думает, будто сенат презирает  его,  и  потому  право
вершить  суд  примет  как  честь  и  утешение:  взЯв  в  руки  камешек   длЯ
голосованиЯ, он тут же расстанетсЯ со своим гневом.
     20. ‚идЯ, что чувства сената разделЯютсЯ между благоволением к  нему  и
страхом перед народом, Њарций осведомилсЯ у трибунов, в чем его, собственно,
обвинЯют и за что предают суду народа. ’е отвечали: "‚ тираннии! Њы докажем,
что ты замышлЯл сделатьсЯ тиранном". “слышав это, Њарций поднЯлсЯ и  заЯвил,
что в таком случае сам, не откладываЯ, идет к народу и представит  ему  свои
оправданиЯ, что согласен на любой суд, а если будет уличен - на любую  кару.
"’олько смотрите, -  закончил  он,  -  не  вздумайте  изменить  обвинение  и
обмануть сенат!" Ќа  этих  условиЯх  (они  были  подтверждены  трибунами)  и
открылсЯ суд.
     Ќо когда народ собралсЯ, трибуны сначала настоЯли на том, чтобы  подача
голосов происходила не по центуриЯм {14}, а по трибам  -  такое  голосование
давало нищей, беспокойной и  равнодушной  к  добру  и  справедливости  черни
преимущество перед богатыми, знатными  и  служившими  в  войске  гражданами.
‡атем, отбросив  заведомо  недоказуемое  обвинение  в  тираннии,  они  снова
припомнили Њарцию речь, которую он произнес в сенате, отговариваЯ  продавать
хлеб по низкой цене и советуЯ лишить народ права  выбирать  трибунов.  Љроме
того, они предъЯвили ему и новое обвинение - раздел  добычи,  захваченной  в
Ђнтийской земле: он-де должен был внести ее в  казну,  а  сам  вместо  этого
разделил между своими товарищами по оружию. ѓоворЯт, что последнее и смутило
ЊарциЯ более всего: он не ожидал удара с этой стороны и потому не смог сразу
же вразумительно объЯснить народу свой поступок, но пустилсЯ в похвалы  тем,
кто ходил вместе с ним в поход; в ответ послышалсЯ  недовольный  ропот  тех,
кто в поход не ходил, а они преобладали в толпе. Ќаконец, трибы приступили к
голосованию и большинством в  три  голоса  вынесли  обвинительный  приговор.
Љарой осужденному было назначено пожизненное изгнание.
     ‚ыслушав приговор, народ разошелсЯ, гордЯсь и ликуЯ  так,  как  никогда
еще не ликовал на войне после  победы  над  врагом,  сенаторов  же  охватила
печаль и глубочайшее уныние,  они  раскаивались,  терзаЯ  себЯ  мыслью,  что
следовало решитьсЯ на все и все претерпеть, но не допустить народ до  такого
наглого самоуправства, не давать ему такой власти. ‚ тот день не было  нужды
присматриватьсЯ к одежде или другим отличительным знакам,  чтобы  распознать
патрициев и плебеев - это становилось Ясно с первого же  взглЯда:  плебей  -
радуетсЯ, скорбит - патриций.
     21.  €  только  сам  Њарций  не  испугалсЯ,  не  пал  духом,   сохранил
спокойствие в осанке, в лице  и  походке;  среди  всеобщего  горЯ  лишь  его
одного,  казалось,  не  трогали  собственные  несчастьЯ.  Ќо  это  не   было
следствием здравого расчета или кротости нрава, не было  тут  и  спокойствиЯ
пред лицом свершившегосЯ - он весь пылал  от  Ярости  и  досады,  в  чем  по
большей части люди не угадывают  примет  подлинного  страданиЯ.  ‚едь  когда
страдание, словно перегоревши, обращаетсЯ в гнев, оно гонит прочь  малодушие
и вЯлость; поэтому в  гневе  человек  кажетсЯ  решительным,  предприимчивым,
точно так же как в лихорадке - горЯчим, ибо душа его воспалена  и  напрЯжена
до предела.
     €менно в таком расположении духа находилсЯ Њарций и тотчас  же  доказал
это своими действиЯми. Ћн вернулсЯ домой, обнЯл громко рыдавших мать и жену,
велел им терпеливо переносить случившеесЯ, а  затем,  ни  минуты  не  медлЯ,
вышел и направилсЯ к городским  воротам.  ’ам  он  рассталсЯ  с  патрициЯми,
которые, чуть ли не все до единого, шли за ним следом, ничего у них не  взЯв
и ни о чем не попросив, и двинулсЯ дальше с тремЯ  или  четырьмЯ  клиентами.
Ќаедине с  самим  собою  он  провел  несколько  дней  в  каком-то  поместье,
колеблЯсь между многими планами, которые подсказывал ему гнев и  которые  не
были направлены ни к чему доброму или  полезному,  но  единственно  к  тому,
чтобы отомстить римлЯнам, и, наконец, остановилсЯ на мысли  поднЯть  на  них
тЯжкою войной кого-нибудь из соседей. Ќачать он задумал с вольсков: он знал,
что они все еще богаты и людьми и деньгами, а  недавние  поражениЯ,  полагал
он, не столько подорвали их силу, сколько пробудили злобу и жажду победы.
     22. †ил в городе Ђнтии человек, которому за его богатство, храбрость  и
знатность рода все вольски оказывали царские почести; звали его ’улл  Ђттий.
Њарцию было известно, что ни к кому в ђиме не испытывает этот человек  такой
лютой ненависти, как к нему: в былые времена они часто обменивались в битвах
угрозами и вызовами на поединок, осыпали друг друга насмешками, - честолюбие
и  ревнивое  соперничество  всегда  побуждает  молодых  воинов  к   подобным
действиЯм,  -  и  таким  образом  к  общей   вражде   римлЯн   с   вольсками
присоединилась еще особаЯ взаимнаЯ неприЯзнь. ’ем не менее, видЯ, что  ’уллу
свойственна некаЯ возвышенность духа и что ни один из вольсков так горЯчо не
желает при первом же удобном случае отплатить римлЯнам злом за  зло,  Њарций
подтвердил правоту того, кто сказал:
 
     ЃоротьсЯ с гневом трудно: за страсть он жизнью платит {15}.
 
     ‚ыбрав одежду, в которой, п