ывал    горЯчую    благодарность    за    его
доброжелательство и благоговейный стыд пред его добродетелью, и  мало-помалу
создал длЯ себЯ образ любви, который Џлатон называет  "разделенной  любовью"
{8}, так что все только диву давались, глЯдЯ, как  он  обедает  с  ‘ократом,
вместе с ним упражнЯетсЯ в борьбе, живет в одной с ним палатке, с остальными
же влюбленными резок и неприветлив, а с некоторыми и вызывающе груб. Ћдин из
них,  Ђнит,  сын  Ђнтемиона,  как-то  раз,  принимаЯ  каких-то   чужеземцев,
пригласил на пир и Ђлкивиада. Џриглашение Ђлкивиад  отверг  и,  оставшись  у
себЯ, пил с друзьЯми; когда же все захмелели, то шумной ватагой  отправились
к  Ђниту.  Ђлкивиад  остановилсЯ  в  дверЯх  залы,  окинул   взором   столы,
уставленные  серебрЯными  и  золотыми  кубками,  и  приказал  рабам  забрать
половину  утвари  и  отнести  к  нему  домой,  но  войти  не   удостоил   и,
распорЯдившись подобным образом, удалилсЯ. —ужестранцы возмущенно закричали,
что Ђлкивиад-де нагло оскорбил хозЯина. "Ќапротив, -  возразил  Ђнит,  -  он
обнаружил  сдержанность  и  снисходительность:  ведь  он  оставил  нам   эту
половину, меж тем как мог забрать все".
     5. ’ак же обходилсЯ Ђлкивиад и со  всеми  прочими  влюбленными,  сделав
исключение лишь  длЯ  одного  метэка  {9},  который  как  рассказывают,  был
небогат, но продал все, что  имел,  собрал  сто  статеров  и  принес  деньги
Ђлкивиаду, умолЯЯ взЯть этот подарок. ’от был польщен, засмеЯлсЯ и пригласил
щедрого даЯтелЯ к обеду. ђадушно встретив его и угостив, Ђлкивиад вернул ему
деньги, а затем велел  принЯть  назавтра  участие  в  торгах,  с  тем  чтобы
непременно взЯть на откуп общественные налоги, одержав верх  над  остальными
откупщиками. Њетэк просил уволить его от такого поручениЯ, ссылаЯсь  на  то,
что откуп будет  строить  много  талантов,  но  Ђлкивиад  (у  которого  были
какие-то свои счеты с откупщиками) пригрозил высечь его плетьми, если тот не
подчинитсЯ. € вот утром метэк ЯвилсЯ на площадь и предложил на  один  талант
больше против обычной цены.  Ћткупщики  пришли  в  Ярость  и,  сговорившись,
потребовали, чтобы тот  назвал  поручителЯ,  -  в  полной  уверенности,  что
такового ему  не  найти.  ‚стревоженный  и  растерЯнный  он  уже  готов  был
отступитьсЯ, как вдруг поднЯлсЯ Ђлкивиад и крикнул архонтам издали:  "Џишите
менЯ! ќто мой друг, и Я за него  поручусь".  Ћткупщики  перепугались  не  на
шутку: они привыкли покрывать задолженность по предыдущей аренде доходами  с
последующей и теперь не знали, как выйти из затруднениЯ. Ћни  стали  просить
метэка сжалитьсЯ над ними и предлагали ему денег; Ђлкивиад не позволил взЯть
меньше таланта, но, когда  эта  сумма  была  внесена,  велел  отказатьсЯ  от
откупа. ‚от какую услугу оказал ему Ђлкивиад.
     6. •отЯ у ‘ократа было много сильных соперников,  временами  он  крепко
держал Ђлкивиада в руках, воздействуЯ на присущие  ему  от  рождениЯ  добрые
качества - трогаЯ своими словами его душу, надрываЯ сердце, исторгаЯ из глаз
слезы; но случалось и так, что  мальчик,  поддавшись  на  уговоры  льстецов,
суливших ему всевозможные удовольствиЯ, ускользал от учителЯ,  и  тогда  тот
гонЯлсЯ за ним, точь-в-точь как за беглым рабом,  ибо  одного  лишь  ‘ократа
Ђлкивиад и стыдилсЯ и боЯлсЯ, всех прочих не ставЯ ни  во  что.  ‚от  почему
Љлеанф и говорил, что ‘ократ держал своего возлюбленного  за  уши,  оставлЯЯ
соперникам немало удобных длЯ захвата мест, которые ему самому недоступны, -
чрево, срам, глотку... Ђлкивиад же, бесспорно, был падок до наслаждений, как
можно судить хотЯ бы по словам ”укидида {10} о бесчинствах и  излишествах  в
его образе жизни. Ќо еще  более  разжигали  соблазнители  его  честолюбие  и
тщеславие, раньше срока старались пробудить вкус к великим начинаниЯм и  без
умолку твердили, что стоит ему взЯтьсЯ за государственные дела, как он разом
не только затмит всех прочих военачальников и народных любимцев, но и самого
Џерикла превзойдет могуществом  и  славою  среди  греков.  ‚прочем,  железо,
размЯгченное в  пламени,  на  холоде  вновь  твердеет,  и  все  частицы  его
собираютсЯ воедино; так и ‘ократ, едва только брал под  надзор  раздувшегосЯ
от удовольствий и чванства Ђлкивиада, -  тут  же  словно  бы  сжимал  его  и
стискивал своими речами, делал робким и смиренным, втолковываЯ, как  он  еще
далек от подлинной доблести.
     7. “же выйдЯ из детского возраста, Ђлкивиад ЯвилсЯ  однажды  к  учителю
грамматики и попросил сочинениЯ ѓомера. ’от ответил, что ѓомера у него  нет,
тогда Ђлкивиад ударил его кулаком и ушел. „ругой учитель заЯвил, что у  него
есть ѓомер, исправленный им самим. "Џочему же тогда ты  всего-навсего  учишь
грамоте, коли способен поправлЯть ѓомера? - воскликнул Ђлкивиад. - Џочему не
воспитываешь молодежь?"
     Ћн хотел повидатьсЯ  с  Џериклом  и  пришел  к  дверЯм  его  дома.  …му
ответили, что хозЯину недосуг, что он размышлЯет над отчетом, который должен
будет дать афинЯнам, и, уходЯ, Ђлкивиад заметил: "Ђ не лучше ли было бы  ему
подумать о том, как вообще не давать отчетов?"
     …ще подростком он участвовал в походе  на  Џотидею,  и  его  соседом  в
палатке и в строю был  ‘ократ.  ‚  одной  жаркой  схватке  оба  сражались  с
отменным мужеством, но Ђлкивиад был ранен, и тогда ‘ократ прикрыл его  своим
телом, отразил нападавших и таким образом спас от врагов и самого  Ђлкивиада
и его оружие. ќто было вполне  очевидно  длЯ  каждого,  и  ‘ократу  по  всей
справедливости  причиталась  награда  за  храбрость.   Ќо   оказалось,   что
военачальники, из  уважениЯ  к  знатному  роду  Ђлкивиада,  хотЯт  присудить
почетный дар ему, и ‘ократ, который всегда старалсЯ умножить в  юноше  жажду
доброй славы, первым высказалсЯ в его пользу, предложив наградить его венком
и полным доспехом. Њного  спустЯ,  после  битвы  при  „елии,  когда  афинЯне
обратились  в  бегство,  Ђлкивиад,  верхом   на   коне,   заметил   ‘ократа,
отступавшего с несколькими товарищами пешком, и не проскакал мимо, но поехал
рЯдом, защищаЯ его, хотЯ неприЯтель жестоко теснил отходивших,  производЯ  в
их рЯдах тЯжелые опустошениЯ. ‚прочем, это случилось много позже.
     8. Љак-то раз Ђлкивиад ударил ѓиппоника, отца ЉаллиЯ, - мужа родовитого
и богатого, а потому пользовавшегосЯ большим влиЯнием и  громкою  славой,  -
ударил не со зла и не повздоривши с ним, а просто длЯ потехи, по  уговору  с
приЯтелЯми. ‘лух  об  этой  наглой  выходке  распространилсЯ  по  городу  и,
разумеетсЯ, был встречен всеобщим негодованием, Ђлкивиад же, едва  рассвело,
пришел к дому ѓиппоника, постучалсЯ, предстал перед хозЯином  и,  сбросив  с
плеч гиматий, предал себЯ в  его  руки,  чтобы  самому  претерпеть  побои  и
понести заслуженную кару. ѓиппоник простил его и забыл обиду, а впоследствии
даже отдал ему в жены свою дочь ѓиппарету.  ‚прочем,  некоторые  утверждают,
будто не ѓиппоник, а его сын Љаллий выдал за Ђлкивиада ѓиппарету с  приданым
в десЯть талантов. ‡атем, когда она родила, Ђлкивиад  Якобы  потребовал  еще
десЯть, утверждаЯ, будто таков был уговор на тот случай, если поЯвЯтсЯ дети.
’огда Љаллий, страшась покушений  на  свое  имущество,  объЯвил  в  Ќародном
собрании, что завещает дом и  все  добро  народу,  если  умрет,  не  оставив
потомства. ѓиппарета была послушной и любЯщей женой, но,  страдаЯ  от  того,
что муж позорил их брак сожительством с гетерами из  чужеземок  и  афинЯнок,
она покинула его дом и ушла к брату. Ђлкивиада это нисколько не озаботило, и
он продолжал жить в свое удовольствие. Џисьмо о разводе супруга должна  была
подать архонту не через второе лицо, а собственноручно, и  когда,  повинуЯсь
закону, она уже подавала требование, ЯвилсЯ Ђлкивиад, внезапно схватил ее  и
понес через всю площадь домой, причем никто не посмел вступитьсЯ  и  вырвать
женщину из его рук. ѓиппарета оставалась с мужем вплоть до самой  смерти,  а
умерла она вскоре после отъезда Ђлкивиада в  ќфес.  Џримененное  им  насилие
никто не счел ни противозаконным, ни бесчеловечным: по-видимому,  закон  длЯ
того и приводит в общественное место  женщину,  покидающую  своего  супруга,
чтобы предоставить последнему возможность вступить  с  ней  в  переговоры  и
попытатьсЯ удержать ее.
     9. “ Ђлкивиада была собака, удивительно красиваЯ, котораЯ обошлась  ему
в семьдесЯт мин, и  он  приказал  обрубить  ей  хвост,  служивший  животному
главным украшением. „рузьЯ были  недовольны  его  поступком  и  рассказывали
Ђлкивиаду, что все жалеют собаку и бранЯт хозЯина, но тот лишь  улыбнулсЯ  в
ответ и сказал: "—то ж, все складываетсЯ так, как Я хочу. Ђ  хочу  Я,  чтобы
афинЯне болтали именно об этом, - иначе  как  бы  они  не  сказали  обо  мне
чего-нибудь похуже!".
     10.  ѓоворЯт,  что  впервые  он  выступил  перед  народом   по   поводу
добровольных пожертвований - выступил ненароком, без подготовки: идЯ  как-то
своей дорогой, он услышал шум, осведомилсЯ о причине и, узнав, что  граждане
вносЯт пожертвованиЯ, подошел и тоже сделал взнос. “слышав  рукоплесканиЯ  и
одобрительные крики, он от радости забыл о  перепеле,  которого  держал  под
полою гиматиЯ. “видев, как  перепуганнаЯ  птица  пустилась  наутек,  афинЯне
закричали еще громче, а многие вскочили со своих мест, бросились вдогонку, и
кормчий Ђнтиох, поймав ее, вернул Ђлкивиаду, который  с  тех  пор  неизменно
питал самые дружеские чувства к этому человеку.
     •отЯ происхождение, богатство, выказанное в битвах мужество,  поддержка
многочисленных  друзей  и  родственников  открывали  ему  широкий  доступ  к
государственным делам, Ђлкивиад предпочитал,  чтобы  влиЯние  его  в  народе
основывалось прежде всего на присущем ему даре слова. Ђ что  он  был  мастер
говорить, об этом свидетельствуют и комики, и величайший из  ораторов  {11},
который в речи против ЊидиЯ замечает, что Ђлкивиад, кроме всех своих  прочих
достоинств, был еще и на редкость красноречив.  …сли  же  верить  ”еофрасту,
человеку чрезвычайно широкой начитанности и  самому  основательному  знатоку
истории среди философов, Ђлкивиаду не  было  равных  в  умении  разыскать  и
обдумать предмет речи, но если приходилось выбрать, не только что, но и  как
следует говорить, в каких словах и выражениЯх, он часто испытывал неодолимые
трудности, сбивалсЯ, останавливалсЯ посреди фразы и молчал,  упустив  нужное
слово и стараЯсь снова его поймать.
     11.  …го  конюшни  пользовались  широкой  известностью,  прежде   всего
благодарЯ числу колесниц, которые он выставлЯл на играх: и в самом  деле  ни
один царь, ни одно частное лицо - никто, кроме него, никогда не  присылал  в
Ћлимпию семи колесниц. € он  не  только  победил,  но  занЯл,  как  сообщает
”укидид {12}, и второе место, и четвертое (а по словам ќврипида  -  третье),
блеском и славою превзойдЯ все, что способны были принести эти состЯзаниЯ. ‚
песне ќврипида сказано  так:  "’ебЯ  хочу  воспеть,  о  сын  ЉлиниЯ!  Џобеда
прекрасна. Ќо несравненно прекраснее  то,  что  выпало  тебе,  единственному
среди всех эллинов: прийти на колеснице первым,  прийти  вторым  и  третьим,
стЯжать успех без труда и, с увенчанным оливою челом, дважды  услышать  свое
имЯ в устах громогласного глашатаЯ".
     12. ќтот блеск сделал  еще  более  Яркими  почести,  которые  наперебой
оказывали Ђлкивиаду разные города. ќфесЯне  поставили  ему  богато  убранную
палатку, город хиосцев дал корм длЯ лошадей и множество жертвенных животных,
лесбосцы - вино и другие припасы длЯ его щедрых пиров. ‚прочем,  клевета,  а
быть может, и  собственное  его  злонравие  послужили  причиной  бесконечных
пересудов вокруг этих почестей. ђассказывают, что жил в Ђфинах некий „иомед,
человек вполне порЯдочный и друг  Ђлкивиада.  …му  очень  хотелось  одержать
победу на Ћлимпийских играх,  и  вот,  слыша  много  хорошего  о  колеснице,
принадлежавшей городу Ђргосу, и  знаЯ,  что  к  Ђлкивиаду  относЯтсЯ  там  с
большим уважением и что у него немало приЯтелей среди аргосцев,  он  упросил
его купить эту колесницу. Љупить-то Ђлкивиад ее купил, но записал  на  себЯ,
предоставив „иомеду сколько угодно возмущатьсЯ и призывать в свидетели богов
и людей. ЉажетсЯ, дело дошло до суда; во всЯком случае у €сократа {13}  есть
речь об упрЯжке в защиту сына Ђлкивиада, только истец назван не „иомедом,  а
’исием.
     13.  €так,  еще  совсем  юным  вступив   на   поприще   государственной
деЯтельности, Ђлкивиад сразу же  взЯл  верх  над  всеми  прочими  искателЯми
народной благосклонности,  и  лишь  ”еак,  сын  ќрасистрата,  и  Ќикий,  сын
Ќикерата, были в состоЯнии с ним боротьсЯ, - Ќикий,  человек  уже  в  летах,
считавшийсЯ лучшим военачальником в Ђфинах, и  ”еак,  как  и  сам  Ђлкивиад,
только начинавший тогда приобретать вес и влиЯние,  отпрыск  очень  знатного
рода, во всем остальном, однако, в том числе и в искусстве речи,  уступавший
своему  сопернику.  Џо-видимому,  он  отличалсЯ  скорее  обходительностью  и
обаЯнием в частных беседах, нежели  способностью  вести  споры  на  площади.
•орошо сказал о нем ќвполид:
 
     Ѓолтать он мастер был, а говорить не мог.
 
     ‘охранилась даже одна речь ”еака против Ђлкивиада,  где  среди  прочего
написано,  что  у  себЯ  за  трапезой  он  всЯкий  день   пользовалсЯ   всею
принадлежавшей государству золотой и серебрЯной утварью, предназначенной длЯ
торжественных процессий, - так, словно эти многочисленные  сосуды  были  его
собственные.
     Ѓыл среди афинЯн некий ѓипербол из дема Џеритеды, который и у  ”укидида
{14} помЯнут недобрым словом, и всем  авторам  комедий  неизменно  доставлЯл
пищу длЯ злых насмешек на театре. €з пренебрежениЯ  доброю  славою  (каковое
бесстыдство  и  безумие  иные  даже  зовут  отвагою  и  мужеством!)  он  был
безразличен и нечувствителен к хуле; никто не испытывал к нему ни  малейшего
расположениЯ, тем не менее народ часто обращалсЯ к его услугам, когда  хотел
унизить  и  оклеветать  почтенных,  уважаемых  людей.  ‚  ту  пору  афинЯне,
послушавшись его совета, намерены были прибегнуть к остракизму,  посредством
которого они (уступаЯ скорее чувству зависти, нежели  страха)  расправлЯлись
лишь с самыми знаменитыми и могущественными из своих сограждан -  отправлЯли
их в изгнание. € так как было совершенно Ясно, что кара падет на  одного  из
этих  троих,  Ђлкивиад  с  Ќикием  сговорились  и,  объединив   силы   своих
сторонников, обратили остракизм против самого  ѓипербола.  Љое-кто,  правда,
утверждает, будто Ђлкивиад договорилсЯ не с Ќикием, а  с  ”еаком  и  ”еаково
содружество привлек на свою сторону, чтобы изгнать ѓипербола, который отнюдь
не ждал такой беды: ведь люди порочные  и  ничтожные  никогда  не  подпадали
этому наказанию, как совершенно справедливо заметил и комик Џлатон, говорЯ о
ѓиперболе:
 
     •оть поделом он принЯл наказание,
     ‘ его клеймом никак не совместить его:
     ‘уд черепков не длЯ таких был выдуман.
 
     ‚прочем, сведениЯ,  касающиесЯ  этого  вопроса,  изложены  подробнее  в
другом месте {15}.
     14. Ђлкивиаду одинаково не давали покоЯ  как  почет,  которым  окружали
ЌикиЯ сограждане, так и уважение к нему  со  стороны  неприЯтелей.  ‚  самом
деле, проксеном лакедемонЯн в Ђфинах  был  Ђлкивиад,  и  заботу  о  пленных,
захваченных при Џилосе  {16},  взЯл  на  себЯ  он,  но  так  как  спартанцы,
добившись мира и получив назад своих воинов главным образом благодарЯ Ќикию,
платили последнему горЯчей любовью, а по всей ѓреции  говорили,  что  Џерикл
начал войну, Ќикий же положил ей конец, и очень часто  называли  заключенный
мир "Ќикиевым", Ђлкивиад места себе не находил от огорчениЯ и зависти и стал
помышлЯть о том, как бы нарушить условиЯ договора. € вот, узнав, что аргосцы
ненавидЯт и боЯтсЯ лакедемонЯн и только ищут случаЯ к отпадению, он начал  с
того, что тайно внушил им надежду на союз с Ђфинами и, через гонцов  вступив
в переговоры с предводителЯми народа в Ђргосе, призвал их не  падать  духом,
ничего не страшитьсЯ и не идти на уступки спартанцам,  а  обратить  взор  на
афинЯн и подождать, пока они одумаютсЯ и  расторгнут  мирное  соглашение  со
спартанцами;  ждать,  утверждал   он,   осталось   недолго.   ‡атем,   когда
лакедемонЯне заключили союз с беотийцами и передали  афинЯнам  Џанакт  не  в
целости и порЯдке,  как  обещали,  но  предварительно  разрушив  укреплениЯ,
Ђлкивиад  воспользовалсЯ  гневом  афинЯн  и  постаралсЯ  ожесточить  их  еще
сильнее.
     Ћн тревожил ЌикиЯ не лишенными правдоподобиЯ обвинениЯми  в  том,  что,
находЯсь на посту командующего, он не пожелал взЯть в плен врагов,  запертых
на ‘фактерии, а когда  они  все  же  были  захвачены  другими,  отпустил  их
восвоЯси, чтобы угодить лакедемонЯнам; в том, далее, что, будучи их  другом,
он, тем не менее, не отговорил их от союза с беотийцами и коринфЯнами,  а  с
другой стороны, если какой-нибудь из греческих городов, не  испросив  загодЯ
согласиЯ спартанцев,  сам  выражал  желание  сделатьсЯ  другом  и  союзником
афинЯн, всЯчески этому препЯтствовал.
     „ела уже принимали дурной длЯ ЌикиЯ оборот, как вдруг, словно нарочитою
милостью судьбы, из ‹акедемона прибыли послы  с  заранее  приготовленными  и
вполне   умеренными   предложениЯми,   облеченные,   как    они    сообщили,
неограниченными полномочиЯми длЯ того,  чтобы  уладить  все  разногласиЯ  на
справедливых условиЯх. €х благосклонно выслушал ‘овет, а на  следующий  день
должен был собратьсЯ народ. Ђлкивиад в  страхе  и  тревоге  добилсЯ  тайного
свиданиЯ с послами и, когда те Явились, сказал: "—то это с  вами  стрЯслось,
спартанцы? ђазве вы сами не знаете,  что  ‘овет  с  неизменною  кротостью  и
человеколюбием принимает тех, кто к  нему  обращаетсЯ,  меж  тем  как  народ
спесив и требованиЯ его громадны? …сли вы  откроете  им,  какою  властью  вы
облечены,  они  постараютсЯ  загнать  вас  в  тупик   своими   бессовестными
притЯзаниЯми. Ќет уж, забудьте о  неуместном  простодушии  и,  если  желаете
видеть афинЯн сговорчивыми, если не хотите, чтобы  вас  заставили  поступить
вопреки вашей воле и намерениЯм, ведите переговоры так, словно полномочий  у
вас нет. Ђ Я охотно окажу лакедемонЯнам услугу и помогу вам". ‘вои слова  он
подтвердил клЯтвой и тем совершенно отдалил  послов  от  ЌикиЯ;  теперь  они
доверЯли Ђлкивиаду и дивились его красноречию и разуму, обличавшими  в  нем,
как они понЯли, человека незаурЯдного. Ќазавтра сошелсЯ  народ,  в  ‘обрание
привели послов, и когда Ђлкивиад тоном полного  благожелательства  задал  им
вопрос, верно  ли,  что  они  прибыли  с  неограниченными  полномочиЯми,  те
ответили отрицательно.  Ђлкивиад  немедленно  разразилсЯ  гневными  криками,
точно сам сделалсЯ жертвою  обмана,  а  не  обманул  других,  назвал  послов
вероломными, коварными и заЯвил, что от таких  людей  нечего  ждать  здравых
слов или поступков.  ‘овет  был  возмущен.  Ќарод  негодовал,  а  Ќикий,  не
подозревавший здесь хитрости или обмана, не знал, куда деватьсЯ от изумлениЯ
и стыда за непостоЯнство своих друзей.
     15. ’аким образом, лакедемонЯне уехали ни с чем, а Ђлкивиад был  избран
стратегом и немедленно присоединил  к  числу  афинских  союзников  аргосцев,
мантинейцев и элейцев.  Ћбраза  действий  Ђлкивиада  никто  не  одобрЯл,  но
успехи, достигнутые им, были велики:  он  разъединил  и  потрЯс  почти  весь
Џелопоннес, при Њантинее выставил против лакедемонЯн в  один  день  огромное
войско и дал им бой в таком  отдалении  от  Ђфин,  что  победа  не  принесла
неприЯтелю существенных преимуществ, тогда как поражение  поставило  бы  под
угрозу самое ‘парту.
     ‘разу после этой битвы  "’ысЯча"  {17}  предпринЯла  попытку  свергнуть
власть народа в Ђргосе и подчинить  город  спартанцам,  а  те  подоспели  на
помощь, и демократиЯ была свергнута. Ќо граждане взЯлись за оружие  и  снова
одержали верх, и  тут  ЯвилсЯ  Ђлкивиад,  упрочил  победу  народа  и  внушил
аргосцам мысль воздвигнуть длинные стены, соединив город с морем и тем самым
окончательно свЯзав  его  с  афинскою  державой  {18}.  Ћн  привез  из  Ђфин
каменотесов и мастеров-строителей и хлопотал со всем рвением, на  какое  был
способен, стЯжаЯ и  сам  признательность  и  влиЯние,  и  в  неменьшей  мере
доставлЯЯ их родному городу. ’очно так же и жителей Џатр он убедил соединить
свой город с морем длинными стенами.  Љто-то  сказал  патрейцам:  "‘мотрите,
афинЯне вас проглотЯт". "‚озможно, - откликнулсЯ Ђлкивиад, - но помаленьку и
начинаЯ с ног, а спартанцы - разом  и  начнут  с  головы".  ‚прочем,  он  же
советовал афинЯнам зорче оберегать свои интересы и  на  суше  и  никогда  не
упускал случаЯ призвать эфебов делом подкрепить клЯтву, которую они приносЯт
в храме Ђгравлы {19}, клЯнутсЯ же они помнить, что границы Ђттики обозначены
пшеницей, овсом, виноградной лозой и  масличными  деревьЯми,  учась  считать
своею всЯкую возделанную и плодоносЯщую землю.
     16. Ќо с делами и речами государственного мужа, с искусством оратора  и
мудростью сочетались непомернаЯ роскошь повседневной жизни, разнузданность в
попойках и  любовных  удовольствиЯх,  пурпурные,  женского  покроЯ  одеЯниЯ,
волочившиесЯ в пыли городской площади, чудовищнаЯ  расточительность,  особые
вырезы в палубе на триерах, чтобы спать помЯгче - в  постели,  уложенной  на
ремни, а не брошенной  на  голые  доски,  позолоченный  щит,  украшенный  не
обычным длЯ афинЯн  отличительным  знаком  {20},  но  изображением  ќрота  с
молнией в руке, - и,  видЯ  все  это,  почтенные  граждане  негодовали  и  с
омерзением отплевывались, но в  то  же  времЯ  страшились  его  презрениЯ  к
законам и обычаЯм, угадываЯ в этом нечто чудовищное  и  грозЯщее  тираннией.
—увства же к нему народа удачно выразил Ђристофан {21}:
 
     †елает, ненавидит, хочет все ж иметь.
     € еще удачнее - в виде иносказаниЯ:
     Ќе надо львенка в городе воспитывать.
     Ђ вырос он - его придетсЯ слушатьсЯ.
 
     ‚ самом деле, добровольные пожертвованиЯ, щедрость хорега, дары городу,
в пышности которых он не  знал  себе  равных,  слава  предков,  сила  слова,
красота и крепость тела в соединении с воинским опытом и отвагой  заставлЯли
афинЯн прощать Ђлкивиаду все остальное, относитьсЯ к нему терпимо  и  всЯкий
раз подбирать длЯ его выходок самые мЯгкие названиЯ, именуЯ их  то  шутками,
то даже добрыми делами. ’ак было, например, когда он запер у себЯ  художника
Ђгафарха и держал до тех пор, пока тот не расписал ему  весь  дом,  а  потом
наградил и отпустил. €ли когда ударил ’авреЯ, своего соперника  по  хорегии,
пытавшегосЯ отнЯть у него победу. €ли когда выбрал себе  одну  из  мелосских
пленниц {22}, прижил с нею ребенка и воспитал его. ќтот поступок называли  в
числе доказательств Ђлкивиадова человеколюбиЯ, забываЯ, однако, о  том,  что
он был главным виновником резни на Њелосе,  поддержав  предложение  о  казни
всех мужчин,  способных  носить  оружие,  и  подав  за  него  голос.  „алее:
Ђристофонт написал Ќемею {23}, обнимающую Ђлкивиада, который сидит у нее  на
коленЯх, и  афинЯне  спешили  полюбоватьсЯ  картиной,  громко  выражаЯ  свое
восхищение.
     Ќо людЯм пожилым и это было не по душе: все это, твердили  они,  отдает
тираннией и беззаконием. € многим казалось основательным мнение  Ђрхестрата,
говорившего, что двух Ђлкивиадов ѓрециЯ  не  вынесла  бы.  Ђ  когда  однажды
’имон,  человеконенавистник,  встретив  Ђлкивиада,  который  после  громкого
успеха возвращалсЯ из народного собраниЯ в торжественном сопровождении целой
толпы почитателей, не прошел, по своему обыкновению, мимо и  не  бросилсЯ  в
сторону, но направилсЯ прЯмо к нему, поздоровалсЯ и сказал: "Њолодец, сынок,
расти все выше и выше - громадным злом вырастешь ты длЯ  них  всех!"  -  кто
засмеЯлсЯ, кто ответил бранью, но были и такие, кого эти слова смутили не на
шутку.  ‚от  до  чего  разноречивы  были  мнениЯ  об  Ђлкивиаде  по  причине
непостоЯнства его натуры.
     17. …ще при жизни Џерикла афинЯне мечтали о захвате ‘ицилии, но за дело
взЯлись лишь после  его  смерти  и  под  предлогом  помощи  союзникам  {24},
притеснЯемым ‘иракузами, всЯкий раз посылали за море свои  отрЯды,  расчищаЯ
путь силам  более  внушительным.  „о  предела,  однако,  разжег  в  них  это
стремление лишь Ђлкивиад, который убедил  сограждан  впредь  действовать  не
исподволь, не постепенно,  но  двинутьсЯ  на  ‘ицилию  с  большим  флотом  и
попытатьсЯ сразу  овладеть  островом.  Ћн  внушил  народу  великие  надежды,
впрочем, его собственные планы и намерениЯ  были  еще  величественнее:  если
другим ‘ицилиЯ представлЯлась целью и завершением похода, то Ђлкивиаду -  не
более чем началом. ‚ то времЯ  как  Ќикий,  считаЯ  взЯтие  ‘иракуз  трудным
делом, уговаривал народ отказатьсЯ от этого  замысла,  Ђлкивиад  уже  грезил
Љарфагеном  и  Ђфрикой,  за  которыми  должны  были  последовать  €талиЯ   и
Џелопоннес, а ‘ицилию расценивал всего лишь как приступ или  путь  к  войне.
‘воими упованиЯми он быстро воодушевил и увлек молодых, старики рассказывали
им о чудесах и  диковинках,  которые  они  увидЯт  в  походе,  и  повсюду  в
палестрах и на полукружных скамьЯх во множестве собирались люди, чертили  на
песке карту острова, обозначали местоположение Ђфрики и Љарфагена.  ѓоворЯт,
впрочем, что философ ‘ократ и астролог Њетон не ждали от этого похода ничего
хорошего  длЯ  Ђфин:  первый,  вероЯтно,   услышал   предупреждение   своего
всегдашнего гениЯ {25}, а Њетон, то ли здравым рассуждением, то ли с помощью
какого-то гаданиЯ открыв  грЯдущее  и  страшась  его,  прикинулсЯ  безумным,
схватил горЯщий факел и поджег свой дом.  €ные,  правда,  утверждают,  будто
никакой игры в безумие не было, но что он просто спалил ночью  свой  дом,  а
утром ЯвилсЯ в ‘обрание и слезно молил, во внимание к тЯжкой  беде,  котораЯ
его постигла, освободить от участиЯ в походе  его  сына.  ќта  просьба  была
уважена и, таким образом, он добилсЯ своего, обманув сограждан.
     18. ЌикиЯ избрали стратегом - вопреки его упорным отказам, и далеко  не
последней причиной этого  нежеланиЯ  принЯть  власть,  был  его  товарищ  по
должности. Ћднако  афинЯне  решили,  что  война  пойдет  удачнее,  если  они
отправЯт в ‘ицилию не одного лишь Ђлкивиада, но  к  его  отваге  присоединЯт
благоразумие ЌикиЯ: дело в том,  что  третий  стратег,  ‹амах,  несмотрЯ  на
почтенные годы, выказывал  в  бою  ничуть  не  меньше  пылкости  и  любви  к
опасностЯм, нежели сам Ђлкивиад.
     Љогда обсуждали вопрос о численности войска и  о  средствах  обеспечить
его всем необходимым, Ќикий  еще  раз  попыталсЯ  вмешатьсЯ  и  предупредить
войну. Ђлкивиад возразил ему, его мнение  возобладало,  и  оратор  „емострат
внес предложение дать стратегам  неограниченные  полномочиЯ  на  времЯ  всей
войны, а также подготовки к ней. Ќарод принЯл такое постановление, и все уже
было готово к отплытию, если бы не  дурные  знамениЯ:  как  раз  на  те  дни
пришелсЯ праздник Ђдониса, когда  женщины  повсюду  выставлЯют  изображениЯ,
напоминающие трупы покойных, и, подражаЯ похоронным  обрЯдам,  бьют  себЯ  в
грудь и поют погребальные песни. ‡атем в одну  ночь  были  изуродованы  лица
почти у всех изображений ѓермеса {26},  и  тогда  всполошились  многие  даже
среди тех, кто в иных случаЯх равнодушно встречал  подобные  вести.  ‘начала
говорили, будто кощунство учинили коринфЯне, - ведь это они некогда основали
и заселили ‘иракузы и теперь, мол, с помощью злых предзнаменований стараютсЯ
задержать афинЯн или даже заставить их отказатьсЯ от войны.  Ќарод,  однако,
не пожелал прислушатьсЯ ни к подобным объЯснениЯм,  ни  к  словам  тех,  кто
видел во всем этом не какое-то грозное предвещание,  но  самую  обыкновенную
пьЯную выходку распущенных юнцов,  которые,  захмелев,  легко  переходЯт  от
шуток к наглым бесчинствам. ‘ гневом и страхом узнав о случившемсЯ и видЯ  в
нем действиЯ заговорщиков, ставЯщих себе цели, куда более далекие,  ‘овет  и
народ начали строжайшее  расследование  и  собирались  много  раз  подрЯд  в
течение нескольких дней.
     19. ‚ это времЯ Ђндрокл, один из вожаков толпы, привел нескольких рабов
и метэков, которые заЯвили, что  Ђлкивиад  и  его  друзьЯ  уродовали  другие
статуи  богов,  а  кроме  того,   подражали   на   своих   попойках   тайным
свЯщеннодействиЯм. „оносчики утверждали, будто  какой-то  ”еодор  разыгрывал
роль глашатаЯ {27}, Џолитион - факелоносца, сам Ђлкивиад - верховного жреца,
а остальные приЯтели при этом присутствовали и называли друг друга  мистами.
‚се это было изложено  в  жалобе,  которую  ”ессал,  сын  Љимона,  подал  на
Ђлкивиада, обвинЯЯ его в оскорблении  обеих  богинь.  Ќарод  был  взбешен  и
проклинал Ђлкивиада, Ђндрокл же (один  из  самых  непримиримых  его  врагов)
старалсЯ еще усилить всеобщее негодование.
     ‘начала Ђлкивиад растерЯлсЯ, но, узнав, что морЯки, которым  предстоЯло
повести корабли в ‘ицилию, по-прежнему ему преданы и сухопутное войско тоже,
а гоплиты из Ђргоса и Њантинеи числом тысЯча, открыто говорЯт, что лишь ради
Ђлкивиада они согласились двинутьсЯ в этот далекий, заморский поход и,  если
кто-нибудь вздумает его обидеть, они тут же повернут назад, - узнав об этом,
он приободрилсЯ и готовилсЯ  в  назначенный  день  произнести  речь  в  свою
защиту, а враги снова пали духом, опасаЯсь,  как  бы  приговор  не  оказалсЯ
слишком мЯгким, поскольку  народ  нуждаетсЯ  в  услугах  Ђлкивиада.  €  вот,
прибегнув к хитрости, они уговаривают ораторов, которые, по  общему  мнению,
не были врагами Ђлкивиада, однако ненавидели его ничуть  не  меньше,  нежели
те, кто не скрывал своих чувств, выступить в ‘обрании и сказать, что  нелепо
полководцу, облеченному  неограниченными  полномочиЯми  и  поставленному  во
главе таких огромных сил,  теперь,  когда  войско  уже  собрано  и  союзники
прибыли, терЯть попусту времЯ, пока избирают судей и отмерЯют воду в  часах.
Џусть плывет в добрый час, а  после  окончаниЯ  войны  пусть  возвратитсЯ  и
держит ответ перед теми же самыми законами. ‡лой умысел,  таившийсЯ  в  этой
отсрочке, не укрылсЯ от Ђлкивиада, и, выйдЯ вперед, он заЯвил, что  страшное
это дело - быть посланным на врага во главе громадного  войска,  не  снЯв  с
себЯ обвинений и наветов, без уверенности в будущем; он готов умереть,  если
не докажет своей правоты, но если докажет ее и будет оправдан - то пойдет на
врага, не страшась клеветников.
     20. Ќо его доводы не были принЯты во внимание, он получил приказ  выйти
в плавание и вместе с двумЯ другими стратегами снЯлсЯ с ЯкорЯ, имеЯ немногим
менее ста сорока триер,  пЯть  тысЯч  сто  гоплитов,  около  тысЯчи  трехсот
лучников, пращников и легко вооруженных пехотинцев, а также все  необходимое
снарЯжение и припасы. „остигнув берега €талии и  взЯв  ђегий,  он  предложил
товарищам по должности свой план военных действий. Ќикий решительно возражал
против этого плана, ‹амах одобрЯл его, и, переправившись в ‘ицилию, Ђлкивиад
занЯл Љатану, но  ничего  более  сделать  не  успел:  афинЯне  прислали  ему
распорЯжение немедленно ЯвитьсЯ на суд.
     ‘начала, как  уже  говорилось,  против  Ђлкивиада  были  только  шаткие
подозрениЯ, основанные на показаниЯх рабов и метэков. Ќо после  его  отъезда
враги возобновили свои нападки еще решительнее, приплетаЯ шутовские мистерии
к надругательству над статуЯми ѓермеса, словно и то и другое - плод  единого
заговора,  цель  коего  -  мЯтеж  и  государственный  переворот;  все,  хоть
сколько-нибудь  причастные  к  этому   делу,   были   без   предварительного
расследованиЯ брошены в тюрьму, и народ теперь досадовал,  что  своевременно
не предал Ђлкивиада суду и не покарал его за  такие  страшные  преступлениЯ.
Ќенависть к нему обратилась против  его  друзей,  родственников  и  близких,
которым случилось  тогда  быть  в  Ђфинах.  €зобличителей  ”укидид  {28}  не
называет, но другие писатели называют „иоклида и ’евкра;  между  прочим  эти
имена упоминает и комический поэт ”риних в следующих стихах:
 
     - ѓермес мой милый, берегись, не упади,
     Ќе ушибись, смотри, не то ты повод дашь
     ‚торому „иоклиду вновь донос писать.
     - Ћстерегусь. ‡лодею ’евкру, чужаку,
     Ќаграды за донос дарить Я не хочу.
 
     Ћднако ничего надежного и достоверного доносчики  показать  не  смогли.
Ћдин из них на вопрос, как он узнал осквернителей герм в лицо, ответил: "Џри
свете луны", - и жесточайшим образом просчиталсЯ, поскольку все  происходило
в последний день старого месЯца.  ‘реди  людей  здравомыслЯщих  это  вызвало
замешательство, однако в глазах народа даже подобнаЯ  несуразица  не  лишила
обвинений убедительности, и афинЯне с прежним рвением хватали  и  бросали  в
тюрьму каждого, на кого поступал донос.
     21. ‘реди заключенных в оковы и находившихсЯ  под  стражей  в  ожидании
суда был оратор Ђндокид {29},  род  которого  историк  ѓелланик  возводит  к
самому Ћдиссею. ќтот Ђндокид и вообще-то  считалсЯ  ненавистником  народа  и
приверженцем олигархии, но тут главной причиною павших на него подозрений  в
кощунстве было огромное изображение ѓермеса  подле  его  дома,  воздвигнутое
филой ќгеидой: из числа, немногих, самых знаменитых в Ђфинах, герм лишь  эта
одна, пожалуй, осталась невредимой. Џо этой причине она еще и теперь зоветсЯ
"Ђндокидовой" вопреки высеченной на ней надписи. ‚ тюрьме среди арестованных
по тому же делу, Ђндокид ближе всего сошелсЯ и подружилсЯ  с  неким  ’имеем,
человеком гораздо менее известным, но на редкость умным  и  решительным.  Ћн
советует Ђндокиду оговорить себЯ самого и еще нескольких человек. ‚едь народ
за чистосердечное признание особым решением обещал неприкосновенность, между
тем как исход суда, неЯсный длЯ всех обвинЯемых без изъЯтиЯ, самым грозным и
страшным  будет  длЯ  людей  знатных.  ‹учше  спастись,  возведЯ   на   себЯ
напраслину, чем умереть позорною смертью, так  и  не  избавившись  от  этого
ужасного обвинениЯ. Ќаконец, того же требуют  и  соображениЯ  общего  блага:
ценою жизни немногих и к тому же сомнительных  личностей  будет  спасено  от
гнева толпы множество безупречно порЯдочных людей. ’ак убеждал и  уговаривал
’имей Ђндокида, и тот согласилсЯ: донесЯ на себЯ и  на  других,  он  получил
обещанное прощение, а все названные им, кроме тех, кому удалось бежать, были
казнены. —тобы внушить доверие к своим словам, Ђндокид среди прочих указал и
на собственных рабов.
     Ќо  народ  не  успокаивалсЯ  -  скорее,   напротив,   расправившись   с
осквернителЯми  герм,  он  всей  силою  своей   Ярости   -   теперь   словно
освободившейсЯ от забот - обрушилсЯ на Ђлкивиада. ‚  конце  концов,  за  ним
отправили "‘аламинию", строго-настрого запретив, однако, применЯть  насилие:
посланным надлежало в сдержанных выражениЯх предложить  Ђлкивиаду  следовать
за ними, чтобы  предстать  перед  судом  и  оправдатьсЯ.  ЂфинЯне  опасались
волнений в войске, стоЯвшем на вражеской земле,  или  даже  мЯтежа,  вызвать
который Ђлкивиаду, при желании было бы нетрудно. € в самом деле,  после  его
отъезда воины пришли в уныние, предчувствуЯ,  что  под  командованием  ЌикиЯ
война затЯнетсЯ надолго - казалось, стрекало, понуждавшее всех и  каждого  к
решительным  действиЯм,   исчезло;   оставалсЯ,   правда,   ‹амах,   человек
воинственный и храбрый, но бедность лишала его какого бы то ни было  веса  и
влиЯниЯ.
     22. ѓотовЯсь к отплытию, Ђлкивиад успел вырвать из рук афинЯн  Њессену.
‘реди мессенцев  были  люди,  готовые  сдать  город;  знаЯ  всех  наперечет,
Ђлкивиад выдал их сторонникам сиракузЯн и  расстроил  все  дело.  ‚  ”уриЯх,
сойдЯ с триеры, он скрылсЯ, и все поиски ни к чему не привели. Љто-то  узнал
его и спросил: "Ќеужели ты  не  веришь  родине,  Ђлкивиад?"  "Ћтчего  же,  -
возразил он, - верю во всем, кроме лишь тех  случаев,  когда  дело  касаетсЯ
моей жизни: тут Я даже родной матери не поверю - ведь и она по ошибке  может
положить черный камешек вместо белого". ‚последствии, услышав,  что  афинЯне
приговорили его к смерти, Ђлкивиад воскликнул: "Ђ Я докажу  им,  что  Я  еще
жив!".
     †алоба, насколько мне известно, была составлена в следующих выражениЯх:
"”ессал, сын Љимона, из дема ‹акиады, обвинЯет Ђлкивиада,  сына  ЉлиниЯ,  из
дема ‘камбониды, в том, что он нанес оскорбление богинЯм „еметре и  Љоре:  в
своем доме на глазах  у  товарищей  он  подражал  тайным  свЯщеннодействиЯм,
облаченный в столу {30}, в какую облекаетсЯ  верховный  жрец,  когда  ЯвлЯет
свЯтыни, и себЯ именовал верховным жрецом, Џолитиона - факелоносцем, ”еодора
из дема ”егеЯ - глашатаем, остальных же приЯтелей называл мистами и эпоптами
{31} - вопреки законам и установлениЯм  эвмолпидов,  кериков  и  элевсинских
жрецов". Ђлкивиад был осужден заочно, его имущество  конфисковано,  а  сверх
того было принЯто дополнительное решение, обЯзывающее  всех  жрецов  и  жриц
предать его проклЯтию; говорЯт, что  лишь  ”еан_o_,  дочь  Њенона,  из  дема
Ђгравлы не подчинилась этому решению, заЯвив, что она посвЯщена  в  сан  длЯ
благословений, а не длЯ проклЯтий.
     23. Џока принимались эти решениЯ и выносилсЯ приговор,  Ђлкивиад  успел
бежать из ”урий в Џелопоннес и сначала задержалсЯ в Ђргосе, но затем,  боЯсь
врагов и окончательно распростившись с надеждою на возвращение в  отечество,
послал в ‘парту гонца с просьбой  о  личной  неприкосновенности  и  надежном
убежище, сулЯ за это одолжениЯ и услуги куда более значительные, нежели  тот
ущерб, который он нанес  спартанцам,  будучи  их  противником.  Џолучив  все
необходимые заверениЯ и вновь исполнившись бодрости, он приехал в ‹акедемон,
был радушно встречен и прежде всего, видЯ, что спартанцы  медлЯт  с  помощью
сиракузЯнам, убедил их и чуть ли не заставил отправить в  ‘ицилию  отрЯд  во
главе с  ѓилиппом,  чтобы  сломить  силы  высадившихсЯ  там  афинЯн;  далее,
послушавшись его советов, спартанцы возобновили военные действиЯ против Ђфин
в самой ѓреции и, наконец, обнесли стенами „екелею {32}, и это было страшнее
всего прочего: никакой другой удар не мог обессилить родной город  Ђлкивиада
столь же непоправимо.
     ‘нискав добрую славу этой дальновидностью государственного мужа, ничуть
не меньшее восхищение вызывал он и своею частной жизнью: чисто  спартанскими
привычками и замашками он окончательно  пленил  народ,  который,  видЯ,  как
коротко он острижен, как купаетсЯ в холодной воде, ест  Ячменные  лепешки  и
черную похлебку, просто не мог поверить, что этот человек держал когда-то  в
доме  повара,  ходил  к  торговцу  благовониЯми  или  хоть  пальцем  касалсЯ
милетского плаща. € верно, среди многих его способностей  было,  говорЯт,  и
это искусство улавливать людей в свои сети, приноравливаЯсь к чужим  обычаЯм
и порЯдкам. ‘тремительностью  своих  превращений  он  оставлЯл  позади  даже
хамелеона: к тому же хамелеон, как  рассказывают,  способен  принЯть  всЯкую
окраску, кроме белой, тогда как Ђлкивиад, видел ли он вокруг добрые  примеры
или дурные, с одинаковой легкостью подражал и тем и другим: в ‘парте  он  не
выходил из  гимнасиЯ,  был  непритЯзателен  и  угрюм,  в  €онии  -  изнежен,
сластолюбив, беспечен, во ”ракии  беспробудно  пьЯнствовал,  в  ”ессалии  не
слезал с конЯ, при дворе сатрапа ’иссаферна в роскоши, спеси и  пышности  не
уступал даже персам, и не то, чтобы он без малейших усилий изменЯл подлинную
сбою природу и преобразовывалсЯ на любой лад в душе, отнюдь нет, но когда он
замечал, что, следуЯ своим наклонностЯм, он рискует  вызвать  неудовольствие
тех, кто его окружает, он всЯкий  раз  укрывалсЯ  за  любою  личиною,  какаЯ
только могла прийтись им по вкусу.
     Љак бы то ни было, но увидев его в ‹акедемоне и судЯ лишь по внешности,
каждый сказал бы:
 
     Ћн - не Ђхилла сын, нет - это сам Ђхилл {33},
 
     но воспитанный самим ‹икургом;  однако  приглЯдевшись  к  его  истинным
страстЯм и поступкам, вскричал бы:
 
     ‚се та же это женщина! {34}
 
     Ћн совратил ’имею, жену царЯ Ђгида, который был с войском за  пределами
‹акедемона, и та забеременела от него, и даже не скрывала этого; она  родила
мальчика и дала ему имЯ ‹еотихида, но у себЯ, в  кругу  подруг  и  служанок,
шепотом звала младенца Ђлкивиадом  -  так  велика  была  ее  любовь!  Ђ  сам
Ђлкивиад, посмеиваЯсь, говорил, что сделал это не из дерзкого озорства и  не
по вожделению, но только ради  того,  чтобы  ‘партою  правили  его  потомки.
Њногие рассказывали Ђгиду об  этом  бесчинстве,  но  надежнейшим  свидетелем
оказалось длЯ него само времЯ:  однажды  ночью,  испуганный  землетрЯсением,
Ђгид выбежал из опочивальни супруги и с тех пор не спал с нею  целых  десЯть
месЯцев, а ‹еотихид поЯвилсЯ на свет как  раз  после  этого  срока,  и  Ђгид
отказалсЯ признать его своим сыном. Џо этой  причине  ‹еотихид  впоследствии
лишилсЯ права на престол.
     24. Џосле поражениЯ афинЯн в ‘ицилии хиосцы, лесбосцы и граждане Љизика
одновременно отрЯдили к лакедемонЯнам посольства длЯ переговоров о  переходе
на их сторону. ‡а лесбосцев  ходатайствовали  беотийцы,  просьбы  из  Љизика
поддерживал ”арнабаз, но лакедемонЯне,  послушав  Ђлкивиада,  решили  прежде
всего оказать помощь хиосцам. Ђлкивиад и сам отправилсЯ в плавание,  склонил
к мЯтежу почти всю €онию и вместе со спартанскими  военачальниками  причинил
афинЯнам огромный урон. Њежду тем Ђгид, который затаил к нему ненависть,  не
простив бесчестиЯ жены, теперь начал еще завидовать его  славе,  ибо  всЯкое
начинание, всЯкий успех молва  приписывала  Ђлкивиаду.  „а  и  среди  прочих
спартанцев самые могущественные и честолюбивые  уже  тЯготились  Ђлкивиадом,
тоже завидуЯ ему. Џо их настоЯнию власти дали приказ умертвить Ђлкивиада.
     Ђлкивиад тайно проведал об этом и, боЯсь  за  свою  жизнь,  по-прежн