        Џлутарх. ”окион и Љатон


---------------------------------------------------------------------------- 
     Џлутарх. ‘равнительные жизнеописаниЯ в двух томах. ’. II 
     ‘ериЯ "‹итературные памЯтники". 
     Њ.: €здательство "Ќаука", 1994. 
     Џеревод ‘.Џ. Њаркиша, обработка  перевода  длЯ  настоЯщего  переизданиЯ
‘.‘. Ђверинцева.
     €здание второе, исправленное и дополненное. 
     ЏримечаниЯ Њ.‹. ѓаспарова.
     €здание подготовили ‘.‘. Ђверинцев, Њ.‹. ѓаспаров, ‘.Џ. Њаркиш. 
     Ћтветственный редактор ‘.‘. Ђверинцев. 
     (c) Џеревод, статьЯ, примечаниЯ, указатель имен (авторы), 1994 
     Ћригинал здесь - http://www.ancientrome.ru/antlitr/plutarch/index-sgo.htm
---------------------------------------------------------------------------- 
 
        ”ЋЉ€ЋЌ
 
     ‚ступление (1-3)
     •арактер ”окиона (4-5)
     Њолодость и государственнаЯ деЯтельность (6-10)
     ”окион против ”илиппа (11-16)
     ”окион при Ђлександре (17-22)
     ‹амийскаЯ война и ”окионов мир (23-28)
     ”окион при Ђнтипатре и Џолисперхонте (29-33)
     Љазнь ”окиона (34-38)
 
     1. Ћратор „емад, который угодничеством перед македонЯнами и  Ђнтипатром
приобрел в Ђфинах большую силу, но часто бывал  вынужден  выступать  вопреки
достоинству и  обычаЯм  своего  города,  любил  оправдывать  себЯ  тем,  что
управлЯет лишь обломками государственного кораблЯ. ‚ устах „емада эти  слова
звучали слишком дерзко и вызывающе, зато, как мне кажетсЯ, их  вполне  можно
применить к ”окиону и его деЯтельности на государственном поприще. „емад сам
был погибелью длЯ государства, отличаЯсь и в  частной  жизни,  и  у  кормила
правлениЯ такой разнузданностью, что как-то раз, когда „емад уже состарилсЯ,
Ђнтипатр сказал: "Ћт него, как от закланной жертвы, остались только Язык  да
желудок"  {1}.  Ђ  высокие  достоинства  ”окиона  в  самих   обстоЯтельствах
тогдашнего времени встретили грозного и жестокого  противника,  и  славу  их
помрачили и затуманили несчастиЯ ѓреции. Ќе  надо  прислушиватьсЯ  к  стихам
‘офокла {2}, где он изображает доблесть бессильной:
 
     Ћ государь, и прирожденный ум
     ‚ несчастьЯх устоЯть подчас не может.
 
     Ќо, с другой стороны, нельзЯ и отрицать, что судьба,  борЯсь  с  людьми
достойными  и  порЯдочными,  способна  иным  из   них   вместо   заслуженной
благодарности и славы  принести  злую  хулу  и  клеветнические  обвинениЯ  и
ослабить доверие к их нравственным достоинствам.
     2. ЏринЯто думать, что  народ  особенно  охотно  глумитсЯ  над  видными
людьми в пору удач, кичась своими подвигами и своей силой,  но  случаетсЯ  и
обратное. Ѓеды делают  характер  желчным,  обидчивым,  вспыльчивым,  а  слух
чересчур раздражительным,  нетерпимым  к  любому  резкому  слову.  Ћсуждение
промахов и неверных поступков кажетсЯ тогда  насмешкой  над  несчастиЯми,  а
откровенные, прЯмые речи  -  знаком  презрениЯ.  €  подобно  тому,  как  мед
разъедает раны и Язвы, так правдивые  и  разумные  слова,  если  нет  в  них
мЯгкости и сочувствиЯ к тем, кто в беде, нередко обострЯют боль. ‚от почему,
без сомнениЯ, поэт именует приЯтное "уступающим сердцу"  {3}:  приЯтное,  по
его мнению, это то, что уступает желаниЯм души  и  не  боретсЯ  с  ними,  не
стремитсЯ их переломить. ‚оспаленный глаз охотнее всего  останавливаетсЯ  на
темных и тусклых красках,  отворачиваЯсь  от  светлых  и  Ярких;  так  же  и
государство, терпЯщее бедствие, слишком  малодушно  и,  по  слабости  своей,
слишком избалованно, чтобы вынести откровенные речи, хотЯ в них-то  оно  как
раз больше всего и нуждаетсЯ, ибо иных возможностей исправить  положение  не
существует. Џоэтому такое государство в высшей степени ненадежно: того,  кто
ему угождает, оно влечет к гибели вместе с собою, а того, кто не  хочет  ему
угождать, обрекает на гибель еще раньше. ‘олнце, учат  математики,  движетсЯ
не  так  же  точно,  как  небесный  свод,  и  не  прЯмо  навстречу  ему,   в
противоположном направлении, но слегка наклонным путем и описывает  плавную,
широкую дугу, что и хранит вселенную, вызываЯ наилучшее сочетание образующих
ее частей. Џодобным образом  и  в  государственной  деЯтельности  чрезмернаЯ
прЯмолинейность и постоЯнны споры с народом неуместны  и  жестоки,  хотЯ,  с
другой  стороны,   рискованно   и   чревато   опасностЯми   тЯнутьсЯ   вслед
заблуждающимсЯ, куда бы  ни  повернула  толпа.  “правление  людьми,  которые
бывают настроены дружелюбно к властЯм и оказывают им множество важных услуг,
если власти, в свою очередь, действуют не одним  лишь  насилием,  но  иногда
уступают добровольно повинующимсЯ, идут навстречу их желаниЯм, а затем снова
настаивают на соображениЯх общественной пользы, - такое управление не только
спасительно,  но  и  до  крайности  сложно,  ибо   величие,   как   правило,
несовместимо с уступчивостью. …сли же эти качества все-таки совмещаютсЯ,  то
сочетание это ЯвлЯет собою самую прекрасную из  всех  соразмерностей,  самую
стройную из гармоний, посредством которой, говорЯт, и  бог  правит  миром  -
правит не насильственно, но смЯгчаЯ необходимость разумным убеждением.
     3. ‘казанное выше подтверждает своим примером и Љатон Њладший.  Ћн  был
совершенно неспособен ни увлечь толпу, ни приобрести ее любовь и  мало  чего
достиг, опираЯсь на расположение народа.  –ицерон  говорил  {4},  что  Љатон
действовал так, словно жил в государстве Џлатона, а  не  среди  выродившихсЯ
потомков ђомула, и потому, домогаЯсь консульства, потерпел неудачу, а  Я  бы
сказал, что он разделил участь  не  в  срок  поспевших  плодов:  ими  охотно
любуютсЯ, дивЯтсЯ на них, но не едЯт, - вот так же и Љатонова приверженность
старине, ЯвившаЯсЯ с таким опозданием, в век испорченных нравов  и  всеобщей
разнузданности, стЯжала ему уважение и громкую славу, но пользы  никакой  не
принесла,  потому  что  высота  и  величие  этой  доблести   совершенно   не
соответствовали времени.  …го  отечество,  в  противоположность  Ђфинам  при
”окионе, не было на краю гибели, но  все  же  жестоко  страдало  от  бури  и
неистовых волн. Љатон, хотЯ от кормила его оттеснили, и он,  поставленный  у
парусов и канатов, лишь помогал другим, облеченным  большею  властью,  долго
был неодолимым  препЯтствием  длЯ  судьбы:  чтобы  низвергнуть  существующий
государственный  строй,  ей  пришлось  прибегнуть  к  помощи  других  лиц  и
выдержать тЯжелую и затЯнувшуюсЯ борьбу, причем  республика  едва  не  вышла
победительницей - благодарЯ Љатону и Љатоновой доблести.
     ‘ этой доблестью мы хотим сравнить нравственное совершенство ”окиона  -
но не в силу поверхностного подобиЯ, не потому,  что  оба  были  порЯдочными
людьми и государственными мужами. ‚едь бесспорно,  что  храбрость  храбрости
рознь  -  как  в  Ђлкивиаде  и  ќпаминонде,  и  точно  так  же  здравомыслие
здравомыслию - как в ”емистокле и Ђристиде, и справедливость  справедливости
- как в Ќуме и Ђгесилае. Ќо высокие качества Љатона и ”окиона, до последних,
самых  мелких  особенностей,  несут  один  и   тот   же   чекан   и   образ,
свидетельствуют об одних и тех же оттенках характера:  в  равных  пропорциЯх
смешаны в обоих строгость и милосердие, осторожность и  мужество,  забота  о
других  и  личное  бесстрашие,  одинаково  сочетаютсЯ  отвращение  ко  всему
грЯзному и горЯчаЯ преданность справедливости,  так  что  требуетсЯ  большаЯ
тонкость суждениЯ, чтобы обнаружить и разглЯдеть несходные черты.
     4. ‚се писатели согласно утверждают, что Љатон происходил  из  знатного
рода (об этом мы еще будем говорить в своем месте); что касаетсЯ ”окиона, то
и его род, насколько Я могу судить, не был ни бесславным, ни совсем  низким.
Ѓудь он сыном ремесленника, точившего песты длЯ ступок, - как  мы  читаем  у
€доменеЯ, - ѓлавкипп, сын ѓиперида, конечно, не умолчал бы об этом  в  своей
речи, где он собрал и излил на ”окиона тысЯчи всевозможных поношений,  да  и
сам ”окион не жил бы такою достойною жизнью и не получил бы такого разумного
воспитаниЯ, чтобы еще подростком заниматьсЯ у Џлатона, а позже у  Љсенократа
в Ђкадемии и с самого начала неуклонно стремитьсЯ к  лучшим,  самым  высоким
целЯм. Џо словам „урида, редко кому  из  афинЯн  доводилось  видеть  ”окиона
смеющимсЯ или плачущим, моющимсЯ на виду у всех в бане или выпроставшим руки
из-под плаща, когда он бывал одет. ‡а городом и на  войне  он  всегда  ходил
разутым и без верхнего платьЯ -  разве  что  ударЯт  нестерпимые  холода,  и
солдаты шутили, что ”окион в плаще - признак суровой зимы.
     5.  “дивительно  добрый  и  человеколюбивый  по  натуре,   он   обладал
внешностью настолько неприветливой и угрюмой, что люди, мало его знавшие, не
решались заговаривать с ним с глазу на глаз. ‚от почему, когда •арет  как-то
раз упомЯнул о его хмуром лице и  афинЯне  одобрительно  засмеЯлись,  ”окион
сказал: "ЊоЯ хмурость никогда не причинЯла вам  никаких  огорчений,  а  смех
этих господ уже стоил нашему городу многих слез". ђавным образом и речи его,
изобиловавшие  удачными  мыслЯми   и   определениЯми,   были   на   редкость
содержательны,  отличаЯсь  в  то  же  времЯ   властною,   суровою,   колючею
краткостью. ‡енон  говорил,  что  философу,  прежде  чем  произнести  слово,
надлежит погрузить его в смысл, и речи ”окиона в немногих  словах  заключали
глубочайший смысл. ќто, по всей вероЯтности, имел в виду  Џолиевкт  из  дема
‘фетт, когда сказал, что „емосфен - самый лучший из  ораторов,  а  ”окион  -
самый искусный. Џодобно  тому  как  ценнаЯ  монета  обладает  очень  высоким
достоинством при очень малых размерах, искусство красноречиЯ -  это,  скорее
всего, умение в немногом выразить многое. ђассказывают, что  однажды,  когда
театр  уже  наполнЯлсЯ  народом,  ”окион  расхаживал  у  скены  {5},   один,
углубленный в свои думы.  "Џохоже,  ты  о  чем-то  размышлЯешь,  ”окион",  -
заметил  один  из  друзей.  "„а,  клЯнусь  ‡евсом,  размышлЯю  -  нельзЯ  ли
что-нибудь убавить в речи, которую Я буду сейчас говорить перед  афинЯнами",
- последовал ответ. Ђ „емосфен, ни во что не ставивший всех прочих ораторов,
когда с места поднималсЯ  ”окион,  обыкновенно  шептал  друзьЯм:  "‚от  нож,
направленный в грудь  моим  речам".  ‚озможно,  впрочем,  что  силу  влиЯниЯ
”окиона  следует   отнести   на   счет   характера   этого   человека,   ибо
одно-единственное слово, один  кивок  достойного  мужа  внушает  столько  же
довериЯ, сколько тысЯчи хитрых умозаключений и громоздких периодов.
     6. ‚ молодые годы ”окион сблизилсЯ  с  полководцем  •абрием  и  повсюду
следовал за ним, приобретаЯ богатый опыт  в  военном  деле,  а  кое-когда  и
предупреждаЯ ошибки своего друга, от природы неровного и не умевшего владеть
собою. ‚ иное времЯ вЯлый и тЯжелый на  подъем,  •абрий  в  сражениЯх  пылал
боевым духом и, совершенно забыв об осторожности,  рвалсЯ  вперед  вместе  с
самыми отчаЯнными. Љак и следовало ожидать, один из таких  порывов  оказалсЯ
длЯ него роковым: он погиб на •иосе, первым подойдЯ к берегу на своей триере
и пытаЯсь высадитьсЯ. ”окион, осторожный и решительный в одно и то же времЯ,
разжигал мужество •абриЯ, когда тот медлил, а в  других  случаЯх,  напротив,
сдерживал  его  несвоевременную   горЯчность,   за   что   •абрий,   человек
благожелательный и справедливый, любил ”окиона, часто давал ему поручениЯ  и
ставил начальником; так, пользуЯсь его услугами в  самых  важных  делах,  он
создал ”окиону известность среди греков. Ћсобенно громкою славой он  окружил
своего соратника за участие в морском  сражении  при  Ќаксосе  {6}.  ‚  этом
сражении •абрий поручил ”окиону командование левым  крылом,  где  разгорелсЯ
ожесточенный бой, вскоре завершившийсЯ бегством неприЯтелЯ. ќто была  перваЯ
морскаЯ битва, которую афинЯне после взЯтиЯ их города {7} выиграли, сражаЯсь
против греков, - собственными силами, без всЯкой поддержки, и потому они  не
только прониклись пламенной любовью к •абрию, но и заговорили о ”окионе  как
о даровитом полководце. Џобеда была одержана в дни ‚еликих мистерий {8}, и в
памЯть о ней •абрий установил ежегодную раздачу вина афинЯнам в шестнадцатый
день боэдромиона.
     7. ‡атем •абрий решил отправить ”окиона собрать  подать  с  островов  и
давал ему двадцать кораблей, но ”окион, как передают, возразил:  "…сли  менЯ
посылают на войну, нужны силы побольше, а если к союзникам - хватит и одного
кораблЯ". ‚ыйдЯ в море на своей триере, он начал  переговоры  с  городами  и
обнаружил по отношению к их властЯм такую умеренность  и  такое  прЯмодушие,
что вернулсЯ с целым флотом: то были суда, которые снарЯдили союзники, чтобы
доставить афинЯнам деньги.
     ”окион не только верно служил •абрию и оказывал ему неизменное уважение
на протЯжении всей его жизни, но  и  после  смерти  друга  принимал  горЯчее
участие в судьбе его близких. …го сына Љтесиппа он хотел вырастить человеком
достойным и, даже убедившись в легкомыслии и распущенности  юноши,  все-таки
не отказалсЯ от мысли его исправить и всЯкий раз  покрывал  его  безобразные
поступки. ‹ишь однажды, когда в каком-то походе Љтесипп нестерпимо  досаждал
ему неуместными  расспросами  и  советами,  словно  наставлЯЯ  полководца  и
вмешиваЯсь в его распорЯжениЯ, ”окион, как сообщают, промолвил: "Ђх, •абрий,
•абрий, Я щедро отплатил тебе за дружбу - тем, что терплю твоего сына!"
     ‚идЯ, что тогдашние  вершители  общественных  дел,  словно  по  жребию,
разделили между собою  поприща  военное  и  гражданское  и  что  одни,  как,
например, ќвбул, Ђристофонт, „емосфен, ‹икург,  ѓиперид,  только  говорЯт  в
Ќародном собрании и предлагают длЯ обсуждениЯ новые законы, а другие,  такие
как „иопиф, Њенесфей, ‹еосфен, •арет, приобретают вес  и  влиЯние,  руководЯ
войсками, - ”окион желал усвоить сам и возродить к жизни  обычаи  и  правила
Џерикла, Ђристида, ‘олона, считаЯ их совершенными, поскольку этими правилами
охватывались обе стороны государственной жизни. Љ каждому из этих трех мужей
казались приложимы слова Ђрхилоха:
 
     Ѓыл он воином храбрым, служителем бога Ђреса,
     Њуз прелестнейших дар тоже был ведом ему.
 
     ‚добавок он помнил, что сама Ђфина - богинЯ  и  войны,  и  гражданского
устройства, такова она по своей божественной сути, так именуетсЯ {9} и среди
людей.
     8. “своив эти убеждениЯ, он постоЯнно, если стоЯл у  власти,  стремилсЯ
направлЯть  государство  к  миру  и  покою,  но,  нарЯду  с  тем,   исполнЯл
обЯзанности  стратега  чаще,  чем  любой  из  его   современников   и   даже
предшественников, - никогда не домогаЯсь и не ища высокого назначениЯ, но  и
не отказываЯсь, не отнекиваЯсь, если государство его призывало. ‚се писатели
согласно сообщают, что он занимал должность стратега сорок пЯть раз,  причем
сам на выборы не ЯвлЯлсЯ ни разу, но всегда за ним посылали. ‹юди неразумные
и недальновидные не могли надивитьсЯ поведению  народа:  ”окион  беспрерывно
перечил афинЯнам, никогда ни в чем не угождал им ни словом, ни делом, а  они
- по примеру царей, которые не  должны  преклонЯть  слух  к  речам  льстецов
раньше, чем вымоют после трапезы руки {10}, - пользовались услугами  веселых
и блещущих остроумием искателей народной благосклонности лишь длЯ забавы,  к
власти же, рассуждаЯ трезво и здраво, призывали самого строгого и  разумного
из граждан, а именно того, кто один (или,  по  крайней  мере,  упорнее  всех
других) противостоЯл их желаниЯм и склонностЯм. Ћднажды, когда  был  оглашен
привезенный из „ельф оракул, где говорилось, что все афинЯне единодушны,  но
один человек мыслит несогласно с целым городом,  выступил  ”окион  и  просил
афинЯн не тревожить себЯ поисками, ибо человек этот - он: ведь ему одному не
по душе все их начинаниЯ. ‚ другой раз он  излагал  перед  народом  какое-то
свое суждение и был выслушан внимательно и благосклонно.  ’огда,  видЯ,  что
все одобрЯют его речь, он обернулсЯ к друзьЯм и спросил: "“ж не сказал ли  Я
ненароком что-нибудь неуместное?"
     9. ЂфинЯне собирали добровольные взносы на какое-то жертвоприношение, и
все прочие давали,  а  ”окион  в  ответ  на  неоднократные  призывы  сделать
пожертвование ответил: "Џросите вон у тех богачей, а  мне  стыдно  дать  вам
хотЯ бы медЯк, не рассчитавшись сперва вот с ним", - и он указал  на  своего
заимодавца Љалликла. ‘борщики, однако,  продолжали  кричать  и  наседать  на
него, и тогда он рассказал им такую притчу {11}: "’рус отправилсЯ на  войну,
но, услышав карканье воронов, остановилсЯ  и  положил  оружие.  Џотом  снова
поднЯл его  и  продолжал  путь,  но  вороны  снова  закаркали,  и  он  опЯть
остановилсЯ. ‚ конце концов он воскликнул: "Љричите себе, сколько влезет,  -
менЯ вы все равно не съедите!"" Љак-то раз афинЯне хотели, чтобы ”окион  вел
их на врага, а тот не соглашалсЯ, и они обзывали его трусом и бабой. "Ќи вам
не внушить мне отваги, ни мне вам - робости, -  заметил  ”окион.  -  ‘лишком
хорошо мы  знакомы  друг  с  другом".  ‚  другой  раз  народ,  до  крайности
ожесточенный  против  ”окиона,  требовал  у  него,  несмотрЯ  на   тревожные
обстоЯтельства, денежного отчета в его действиЯх на  посту  стратега,  и  он
сказал: "—удаки, подумайте-ка лучше  о  собственном  спасении!"  Ћднажды  во
времЯ военных действий афинЯне вели  себЯ  недостойно,  малодушно,  а  после
заключениЯ мира набрались дерзости и стали громогласно  обвинЯть  ”окиона  в
том, что он, дескать, лишил их победы.  "‚аше  счастье,  -  отвечал  на  это
”окион, - что у вас есть полководец, который вас хорошо знает. Ђ иначе -  вы
бы уже давно все погибли". Љогда афинЯне желали решить  пограничный  спор  с
беотийцами не судом, а войной, ”окион советовал им  состЯзатьсЯ  словами,  в
которых они сильнее, а  не  оружием,  в  котором  сила  не  на  их  стороне.
‘лучилось раз, что народ  не  давал  ему  говорить  и  отказывалсЯ  слушать.
"‡аставить менЯ действовать вопреки моему желанию вы еще можете, но говорить
то, чего Я не думаю, никогда не заставите!" - заЯвил  ”окион.  Ћдин  из  его
противников на государственном поприще, оратор  „емосфен,  сказал:  "ЂфинЯне
убьют тебЯ, ”окион". - "„а, - подхватил ”окион, - если сойдут с ума, а  тебЯ
-  если  образумЯтсЯ".  “видев,  как  Џолиевкт  из  дема  ‘фетт,  задыхаЯсь,
обливаЯсь потом и то и дело освежаЯ себЯ глотком воды (день выдалсЯ знойным,
а Џолиевкт отличалсЯ необыкновенной тучностью), убеждает афинЯн начать войну
против ”илиппа, ”окион заметил: "‚ам бы  стоило,  сограждане,  отнестись  со
вниманием к его речам и объЯвить войну. ’олько, как по-вашему, что он станет
делать в панцире  и  со  щитом  вблизи  от  неприЯтелЯ,  если  даже  теперь,
произносЯ перед вами речь, заранее обдуманную и приготовленную, того и глЯди
задохнетсЯ?" ‹икург в Ќародном собрании осыпал  ”окиона  хулой  и  упреками,
главным образом за то, что он советовал  выдать  Ђлександру  десЯть  граждан
{12}, которых требовал македонский  царь.  "ќти  люди,  -  возразил  ”окион,
указываЯ на собравшихсЯ, - получали от  менЯ  много  прекрасных  и  полезных
советов, но следовать им не хотели и не хотЯт".
     10. †ил в Ђфинах некий Ђрхибиад по прозвищу ‹аконец: он  отрастил  себе
огромную бороду, не сбрасывал с плеч  потрепанного  плаща  и  всегда  хранил
мрачный  вид  {13}.  ќтого-то  человека  ”окион,   приведенный   однажды   в
замешательство  враждебными  криками  ‘овета,  призвал   засвидетельствовать
правоту  его  слов  и  попросил  о  поддержке.  Љогда  же  тот,  поднЯвшись,
высказалсЯ так, чтобы угодить афинЯнам,  ”окион  схватил  его  за  бороду  и
воскликнул: "Љоли так, отчего же ты  до  сих  пор  не  побрилсЯ,  Ђрхибиад?"
„оносчик  Ђристогитон,   всегда   воинственно   гремевший   в   ‘обрании   и
подстрекавший народ к решительным действиЯм,  когда  был  объЯвлен  воинский
набор, ЯвилсЯ с перевЯзанною ногой, опираЯсь на палку. ”окион  с  возвышениЯ
длЯ оратора заметил его еще издали и громко крикнул: "Ќе забудьте записать и
хромого негодЯЯ Ђристогитона!"  ЌельзЯ  не  удивлЯтьсЯ,  как  человек  столь
колючий и непокладистый получил прозвище „оброго. Ќа  мой  взглЯд,  все-таки
возможно (хотЯ примеры тому сыскать нелегко), чтобы человек, как и вино, был
разом и приЯтен и резок, и, напротив, встречаютсЯ  люди,  которые  на  чужой
взглЯд - сама приветливость, но в высшей  степени  неприЯтны  длЯ  тех,  кто
свЯзан с ними непосредственно. ‘ообщают, правда, что ѓиперид однажды  заЯвил
в Ќародном собрании:  "‚ы,  господа  афинЯне,  смотрите  не  только  на  то,
кусаетсЯ ли ѓиперид, но главное - бескорыстны ли его укусы". Љак будто  одно
лишь своекорыстие вызывает отвращение и неприЯзнь! Ќет,  народ  куда  больше
боитсЯ и гнушаетсЯ тех, кто злоупотреблЯет властью из  наглости,  ненависти,
гнева или страсти  к  раздорам.  —то  касаетсЯ  ”окиона,  то  он  никому  из
сограждан не причинил зла по личной вражде и вообще никого не  считал  своим
врагом, но бывал жесток, неприступен и непреклонен лишь постольку, поскольку
этого требовала борьба с противниками тех начинаний, которые он предпринимал
ради общего блага, в остальном же был  со  всеми  приветлив,  обходителен  и
любезен, так что даже приходил на помощь противникам,  попавшим  в  беду,  и
брал на себЯ защиту, если они оказывались под судом. „рузьЯм, упрекавшим его
за то, что он защищал  в  суде  какого-то  негодЯЯ,  он  ответил,  что  люди
порЯдочные  в  помощи  не  нуждаютсЯ.  Љогда  доносчик   Ђристогитон   после
вынесенного ему обвинительного приговора послал за  ”окионом  и  просил  его
прийти, тот откликнулсЯ на зов и пошел в тюрьму, сказавши  друзьЯм,  которые
пытались его задержать: "Џустите менЯ, чудаки! Џодумайте сами, есть  ли  еще
место, где Я бы охотнее встретилсЯ с Ђристогитоном?"
     11. ‘оюзники и островитЯне принимали афинский флот, если им  командовал
любой другой начальник,  так,  словно  приближалсЯ  неприЯтель  -  укреплЯли
стены, перегораживали насыпью гавань, сгонЯли из деревень  в  город  скот  и
рабов, приводили жен и детей, если же во главе афинских  сил  стоЯл  ”окион,
то, украсив себЯ венками, они выходили на своих кораблЯх далеко в  море  ему
навстречу и с приветственными кликами провожали в город.
     12. ”илипп  хотел  незаметно  утвердитьсЯ  на  ќвбее  и  с  этой  целью
высаживал там македонских воинов и через тираннов склонЯл  на  свою  сторону
города, но Џлутарх ќретрийский  стал  призывать  афинЯн  освободить  остров,
который вот-вот захватит македонский царь, и на ќвбею был отправлен  ”окион,
однако с незначительными силами, так  как  афинЯне  надеЯлись,  что  местные
жители с готовностью к нему присоединЯтсЯ.  ‚место  этого  ”окион  обнаружил
повсюду одну измену, гниль и подкуп, а потому и сам попал  в  очень  опасное
положение. Ћн занЯл холм, лежащий на ’аминской равнине и окруженный глубоким
оврагом, и там сосредоточил самую боеспособную  часть  своего  отрЯда.  ‹юди
своевольные,  болтливые  и  малодушные  бежали  из  лагерЯ  и   возвращались
восвоЯси, но ”окион посоветовал  младшим  начальникам  не  обращать  на  это
никакого вниманиЯ. "‚едь здесь, - говорил он, - они будут бесполезны и своим
нежеланием повиноватьсЯ причинЯт только вред настоЯщим бойцам, а дома,  знаЯ
за собою такой тЯжелый проступок, меньше станут обвинЯть менЯ и  не  решатсЯ
на прЯмую клевету".
     13.  Љогда  враги  двинулись  вперед,  ”окион  приказал  своим  воинам,
сохранЯЯ боевую готовность, не трогатьсЯ с места до  тех  пор,  пока  он  не
завершит жертвоприношениЯ, но при этом замешкалсЯ дольше обычного  -  то  ли
потому, что  знамениЯ  оказались  неблагоприЯтны,  то  ли  желаЯ  подпустить
противника поближе. € вот Џлутарх, решив, что он медлит от робости, во главе
наемников бросаетсЯ навстречу врагу. “видев это, не смогли сдержать  себЯ  и
эвбейские всадники  и,  без  всЯкого  порЯдка,  врассыпную  покидаЯ  лагерь,
немедленно ринулись в  том  же  направлении.  Џередовые  были  разбиты,  все
остальные рассеЯны, Џлутарх бежал. —асть неприЯтелей подступила  вплотную  к
лагерному валу и, считаЯ победу решительной  и  полной,  принЯлась  уже  его
разрушать, но именно в этот миг жертвоприношение было закончено, и сразу  же
афинЯне, хлынув из лагерЯ потоком, стремительно отбросили и погнали  врагов,
перебив чуть ли не всех, кто был настигнут подле укреплений. ”окион приказал
основному строю пехоты оставатьсЯ на  месте,  собираЯ  тех,  кого  раскидало
бегство, а  сам  с  отборными  воинами  продолжал  преследование.  ‡авЯзалсЯ
ожесточенный бой, все сражались Яростно, не щадЯ крови и сил; среди тех, кто
находилсЯ рЯдом с полководцем, особенно отличились ’алл, сын ЉинеЯ, и ѓлавк,
сын Џолимеда. —резвычайно  важную  роль  сыграл  в  этой  битве  и  Љлеофан:
призываЯ бежавшую конницу вернутьсЯ и громко заклинаЯ ее помочь  полководцу,
которому грозит опасность, он, в конце концов,  добилсЯ  своего  -  всадники
повернули, и победа пехотинцев была закреплена.
     ‚след за тем ”окион изгнал  из  ќретрии  Џлутарха  и  занЯл  караульное
укрепление ‡аретру, на редкость выгодно расположенное: оно стоЯло  там,  где
остров, с обеих сторон  сдавленный  морем,  сужаетсЯ  более  всего,  образуЯ
тесный перешеек. ‚сех греков, захваченных  в  плен,  он  отпустил  на  волю,
опасаЯсь, как бы ораторы в Ђфинах не ожесточили против них  народ  и  те  не
потерпели бы незаслуженную муку.
     14. ‡авершив дела на ќвбее, ”окион возвратилсЯ домой, и тут  вскоре  не
только союзники стали с тоскою вспоминать о его доброте и справедливости, но
и афинЯне так же скоро оценили опыт и силу духа  этого  человека:  сменивший
его на посту полководца Њолосс {14} повел войну так, что сам живым  попал  в
руки врагов.
     Џозже, когда ”илипп, лелеЯ далеко идущие планы, поЯвилсЯ со всем  своим
войском на берегах ѓеллеспонта в надежде завладеть  •ерсонесом,  Џеринфом  и
‚изантием одновременно, афинЯне загорелись желанием прийти этим  городам  на
помощь и, поддавшись уговорам ораторов, военачальником послали •арета. •арет
вышел в море, но  не  совершил  ничего  достойного  тех  сил,  которые  были
предоставлены в его распорЯжение, мало того - города на  ѓеллеспонте  вообще
не принЯли афинский флот, и, окруженный всеобщими подозрениЯми, а у врага не
вызываЯ ничего,  кроме  презрениЯ,  •арет  скиталсЯ  по  морю  и  вымогал  у
союзников деньги, а народ, подстрекаемый ораторами, возмущалсЯ и  сожалел  о
своем решении помочь византийцам. ‚ эти дни ”окион  выступил  в  ‘обрании  и
заЯвил, что сердитьсЯ следует не на союзников, выказывающих недоверие, а  на
стратегов, которые это недоверие внушают: "‚едь  они  вызывают  страх  перед
вами даже у тех, кому без вашей поддержки спастись невозможно", - сказал он.
Ќарод был смущен этой речью и, резко переменив образ мыслей, поручил  самому
”окиону собрать новые силы и поспешить на помощь союзникам  на  ѓеллеспонте.
ќто было решающим обстоЯтельством, определившим судьбу ‚изантии.  €бо  слава
”окиона и  без  того  прогремела  уже  широко,  а  тут  еще  ‹еонт,  в  силу
нравственных своих достоинств не знавший себе  равных  среди  византийцев  и
близко  знакомый  с  ”окионом  по  Ђкадемии,   поручилсЯ   за   него   перед
согражданами, так что те не позволили афинскому полководцу разбить лагерь за
стенами города,  как  он  первоначально  предполагал,  но,  отворив  ворота,
впустили афинЯн и разместились вперемешку  с  ними,  афинЯне  же  не  только
соблюдали безукоризненный порЯдок  и  строгую  воздержность,  но,  помнЯ  об
оказанном доверии, сражались с  величайшей  отвагой.  ’аким  образом  ”илипп
потерпел на ѓеллеспонте неудачу, и  страх  греков  сменилсЯ  пренебрежением,
тогда как прежде они считали македонского царЯ непобедимым, не знающим  себе
равных.  ”окион  захватил  несколько  вражеских  кораблей,  занЯл  несколько
городов, охранЯвшихсЯ македонскими караульными отрЯдами,  во  многих  местах
высаживалсЯ  на  берег,  предаваЯ  все  опустошению  и  разграблению,  пока,
наконец, не был ранен в  стычках  с  подоспевшими  на  выручку  македонскими
войсками и не отплыл домой.
     15. ЊегарЯне тайно просили о защите, и ”окион, боЯсь, как бы  беотийцы,
прознав об этом, не поспели с  подмогою  раньше  афинЯн,  чуть  свет  созвал
Ќародное собрание,  пересказал  гражданам  просьбу  мегарЯн  и,  как  только
решение было принЯто, подал сигнал трубой и прЯмо из ‘обраниЯ повел воинов в
поход, приказав им только  захватить  оружие.  ЊегарЯне  радостно  встретили
афинЯн. ”окион укрепил Ќисею и воздвиг  между  Његарами  и  гаванью  „линные
стены {15}, соединив город  с  морем,  так  что  мегарЯне,  почти  полностью
избавившись от угрозы нападениЯ с суши, вместе с тем попали в зависимость от
афинЯн.
     16. ЂфинЯне начали уже открытую борьбу с ”илиппом и, так как ”окиона  в
ту пору в городе  не  было,  избрали  длЯ  руководства  этой  войной  других
полководцев, но ”окион, едва только возвратилсЯ  с  островов,  прежде  всего
попыталсЯ убедить народ принЯть предложенное ”илиппом  перемирие,  ибо  царь
действительно был настроен миролюбиво и очень страшилсЯ военных  опасностей.
Љто-то из тех, кто сделал своим ремеслом доносы  и  постоЯнно  терсЯ  вокруг
гелиеи {16}, возразил ему: "Ќеужели, ”окион, ты  решаешьсЯ  отговаривать  от
войны афинЯн, когда они уже держат  в  руках  оружие?"  -  "„а,  решаюсь,  -
ответил ”окион, - хотЯ и отлично знаю, что на войне  Я  буду  начальствовать
над тобой, а во времЯ мира - ты надо мною". Ќо уговоры его успеха не  имели,
верх взЯло мнение „емосфена, предлагавшего афинЯнам дать неприЯтелю сражение
как можно дальше от границ Ђттики. "Њилый ты мой, - заметил ему ”окион, - не
об том надо думать, где нам сражатьсЯ, но как победить. ’олько в этом случае
война будет от нас далеко, а  если  мы  будем  разбиты,  все  беды  и  ужасы
окажутсЯ у нас прЯмо перед глазами".
     ЊакедонЯне одержали победу, и городские смутьЯны  и  бунтовщики  тащили
•аридема к  возвышению  длЯ  ораторов,  требуЯ  поручить  ему  командование.
‚иднейшие граждане испугались, и, так как совет Ђреопага был на их  стороне,
то с большим трудом, ценою многих слез  и  обращенных  к  народу  мольб,  им
удалось убедить афинЯн вверить судьбу  государства  ”окиону.  ”окион  считал
нужным  подчинитьсЯ  всем  требованиЯм   ”илиппа   и   полагатьсЯ   на   его
человеколюбивые обещаниЯ. Ќо  когда  „емад  внес  предложение,  чтобы  Ђфины
вдобавок принЯли участие в общем мирном договоре  и  совещании  всех  греков
{17}, ”окион не соглашалсЯ с ним, советуЯ выждать, пока не станет  известно,
какие условиЯ предложит ”илипп грекам. ЋбстоЯтельства, однако,  были  против
”окиона,  и  совет  его  не  был  принЯт.  “бедившись  вскоре,  что  афинЯне
раскаиваютсЯ в этом решении, ибо им пришлось передать ”илиппу свои триеры  и
конницу, он сказал согражданам: "‚от чего  Я  и  боЯлсЯ  и  потому  возражал
„емаду.  Ќо  раз  уж  вы  заключили  договор,  не  надо  ни  огорчатьсЯ,  ни
отчаиватьсЯ, помнЯ, что и предки наши, то  начальствуЯ,  то  подчинЯЯсь,  но
одинаково хорошо исполнЯЯ и то,  и  другое,  спасли  и  свой  город,  и  всю
ѓрецию".
     Љогда умер ”илипп, ”окион отговаривал народ приносить  благодарственные
жертвы богам.  ‚о-первых,  сказал  он,  неблагородно  радоватьсЯ  по  такому
поводу, а во-вторых, сила, стоЯвшаЯ против них при •еронее, сделалась меньше
всего лишь на одного человека.
     17. Љогда „емосфен осыпал бранью Ђлександра, меж  тем  как  македонское
войско  уже  подходило  к  ”ивам,  ”окион   сказал:"Ћ   злополучный!   ‡ачем
раздражаешь ты грозного мужа {18} и жаждущего великой славы? €ли, может,  ты
хочешь, раз уж поблизости пылает такой громадный пожар, поджечь заодно и наш
город? Ќо Я ради того и принЯл должность стратега, чтобы не дать этим  людЯм
погибнуть, хотЯ бы даже они и рвались  навстречу  гибели".  Љогда  же  после
разрушениЯ ”ив Ђлександр потребовал выдачи „емосфена,  ‹икурга,  ѓиперида  и
•аридема и взоры ‘обраниЯ  были  обращены  на  ”окиона,  а  многие  граждане
выкрикивали его имЯ, он поднЯлсЯ с места, поставил рЯдом с собою  одного  из
друзей, с которым был свЯзан теснее всего, доверЯл ему больше всех и сильнее
всех любил, и сказал, указываЯ на него: "„о такой крайности довели глупцы  и
негодЯи наш город, что если  кто  потребует  выдать  даже  его,  Ќикокла,  Я
посоветую выдать, ибо и сам Я счел бы длЯ себЯ счастьем, если бы мог умереть
ради вас всех. †аль мне, правда, афинЯне, и фиванцев, укрывшихсЯ у  нас,  но
достаточно и тех слез, которые греки проливают по ”ивам.  Џоэтому  лучше  не
вступать с победителЯми в борьбу, но смЯгчить  их  гнев  и  вымолить  у  них
пощаду и себе, и беглецам".
     Џередают, что, получив первое постановление афинЯн,  Ђлександр  швырнул
его на землю, повернулсЯ к  послам  спиной  и  бросилсЯ  прочь,  но  второе,
которое принес ”окион,  принЯл,  потому  что  от  старших  знал,  что  этого
человека высоко ценил и ”илипп. –арь  не  только  встретилсЯ  с  ”окионом  и
разрешил ему изложить свою просьбу, но даже выслушал его  советы.  ‘оветовал
же он положить войне конец, если Ђлександр жаждет мира, или же увести ее  из
греческих пределов и взвалить на плечи варварам, если он стремитсЯ к  славе.
Ћн высказал еще много иных суждений, которые в точности отвечали характеру и
желаниЯм самого Ђлександра, и настолько унЯл  его  гнев,  настолько  изменил
направление его мыслей, что царь повелел  афинЯнам  внимательно  следить  за
ходом событий, ибо если с ним, Ђлександром, приключитсЯ что-нибудь неладное,
главенство над ѓрецией должно перейти к Ђфинам. ‘ самим ”окионом он заключил
союз  дружбы  и  гостеприимства,  и  оказывал  ему  такое  уважение,   каким
пользовались лишь немногие  из  постоЯнных  приближенных  царЯ.  ’ак,  „урид
сообщает, что, исполнившись величиЯ после победы над „арием,  Ђлександр  уже
не начинал свои письма обычным  пожеланием  здоровьЯ,  однако,  длЯ  ”окиона
делал исключение: лишь к нему, так же как к Ђнтипатру, обращалсЯ он  с  этим
приветствием. ’е же сведениЯ мы находим и у •арета.
     18. ’еперь о подарках. ‚се писатели  сходитсЯ  на  том,  что  Ђлександр
послал ”окиону сто талантов. Љогда  эти  деньги  были  доставлены  в  Ђфины,
”окион спросил тех, кто их привез, почему среди такого множества афинЯн царь
лишь его одного одарЯет столь  щедро.  "Џотому,  что  лишь  тебЯ  одного  он
считает человеком достойным во всех отношениЯх", - последовал ответ.  "Џусть
же он не лишает менЯ возможности оставатьсЯ таким  и  впредь  -  и  в  чужих
глазах, и по существу", - сказал ”окион. Џосланцы проводили его до  дому  и,
увидев во всем чрезвычайную  скромность,  увидев,  как  жена  ”окиона  месит
тесто, а сам он достал воды из колодца  и  моет  себе  ноги,  принЯлись  еще
упорнее настаивать на своем и с негодованием  говорили,  что  это,  дескать,
просто неслыханно: друг царЯ живет  в  такой  скудости  и  убожестве!  ’огда
”окион, заметив какого-то бедного  старика  в  потрепанном,  грЯзном  плаще,
спросил своих гостей, не считают ли они, что ему приходитсЯ хуже, чем  этому
случайному прохожему. "—то ты, что ты!" - воскликнули посланцы. "Ђ  ведь  он
тратит куда меньше моего и все-таки доволен. € вообще говорЯ, либо Я  совсем
не сумею воспользоватьсЯ царскими деньгами, и они будут лежать  у  менЯ  без
всЯкого проку, либо, если воспользуюсь, опорочу и себЯ самого, и царЯ  перед
всем городом". ’ак эти деньги и вернулись из  Ђфин  восвоЯси,  послужив  длЯ
греков доказательством, что человек, не принимающий такого  подарка,  богаче
того, кто его делает. Ђлександр рассердилсЯ  и  написал  ”окиону,  что  если
друзьЯм ничего от него не нужно, он их друзьЯми  не  считает,  но  ”окион  и
тогда денег не взЯл,  а  попросил  отпустить  на  волю  софиста  ќхекратида,
имбросца Ђфинодора и двух родосцев - „емарата и  ‘партона,  арестованных  за
какие-то проступки и брошенных в тюрьму в ‘ардах.  Ђлександр  немедленно  их
освободил, а Љратеру, посылаЯ его в Њакедонию, велел предложить  ”окиону  на
выбор один из четырех городов {19} Ђзии - Љиос,  ѓергит,  ќлею  или  Њиласы,
внушаЯ при этом еще настоЯтельнее, что будет разгневан, если тот  откажетсЯ.
’ем не менее ”окион отказалсЯ, а царь вскорости  умер.  „ом  ”окиона  еще  и
поныне показывают в Њелите {20}; он украшен медной обшивкой, а  в  остальном
незатейлив и прост.
     19. ”окион был женат дважды, но о первой  из  его  жен  не  сохранилось
никаких сведений, кроме того, что она была  сестрою  скульптора  Љефисодота,
что-же касаетсЯ второй, то  ее  сдержанность  и  скромность  пользовались  у
афинЯн не меньшей известностью, нежели честность ”окиона. Ћднажды на  театре
давали новые трагедии, и  актер,  игравший  роль  царицы,  уже  перед  самым
выходом потребовал у хорега целую свиту богато нарЯженных прислужниц. ’от не
соглашалсЯ, актер был  возмущен  и  не  желал  поЯвлЯтьсЯ  перед  зрителЯми,
заставлЯЯ весь театр ждать. ’огда хорег Њеланфий  стал  выталкивать  его  на
проскений, крича: "’ы разве не видел,  что  жена  ”окиона  ходит  повсюду  с
одной-единственной служанкой? ’вое  бахвальство  испортит  нам  всю  женскую
половину дома!" ‘лова эти были услышаны, и театр откликнулсЯ на них громкими
рукоплесканиЯми и одобрительным шумом.  ’а  же  самаЯ  втораЯ  жена  ”окиона
сказала приехавшей из  €онии  гостье,  котораЯ  с  гордостью  показывала  ей
золотые, усыпанные драгоценными камнЯми ожерельЯ и диадемы: "Ђ мое украшение
- это ”окион, который вот уже двадцатый год командует войсками афинЯн".
     20. …го сын ”ок хотел принЯть участие в состЯзаниЯх  апобатов  {21}  на
празднике Џанафиней, и отец дал согласие - не потому, что  мечтал  о  победе
длЯ сына, но надеЯсь, что, закалЯЯ упражнениЯми свое тело, он станет  крепче
и нравственно: юноша был беспутный и любил выпить.  Љогда  же  сын  все-таки
победил и многие вызывались устроить пир в честь его победы, ”окион, отказав
всем прочим, предоставил это почетное право лишь одному. ‘ам он тоже  ЯвилсЯ
на пир, и, увидев среди иного  убранства  тазы  длЯ  омовениЯ  ног,  которые
наполнЯли вином, смешанным с благовониЯми, и  подносили  входЯщим,  подозвал
сына и сказал: "Ќеужели, ”ок, ты не  остановишь  своего  приЯтелЯ?  ‚едь  он
губит твою победу!" †елаЯ, чтобы  молодой  человек  совершенно  рассталсЯ  с
таким образом жизни, он отвез его в ‹акедемон и присоединил к числу  юношей,
получавших столь знаменитое повсюду  спартанское  воспитание.  ќто  огорчило
афинЯн: в поступке ”окиона они усмотрели пренебрежение и  даже  презрение  к
обычаЯм родного города. „емад однажды обратилсЯ к  нему  с  такими  словами:
"Џочему бы, ”окион, нам не убедить афинЯн принЯть лаконское  государственное
устройство? ‘кажи только слово - и Я охотно  внесу  предложение  и  выступлю
перед народом". - "Ќу, конечно, - возразил ”окион, - кому как не тебе, так и
благоухающему  духами  и  одетому  в  такой  прекрасный  плащ,  толковать  с
афинЯнами о достоинствах общих трапез и восхвалЯть ‹икурга!"
     21. Ђлександр написал афинЯнам, чтобы они  прислали  ему  триеры  {22},
ораторы решительно возражали, а ‘овет просил ”окиона высказать свое  мнение.
"ѓоворю вам прЯмо, - объЯвил он, - либо побеждайте вооруженной  рукой,  либо
храните дружбу с победителЯми".
     ЏифеЯ, который  тогда  только  начинал  поЯвлЯтьсЯ  на  возвышении  длЯ
оратора, но уже  успел  проЯвить  себЯ  человеком  болтливым  и  наглым,  он
оборвал, крикнув: "“ж ты-то, во всЯком  случае,  помалкивай  -  среди  рабов
народа ты еще новичок!"
     Љогда ѓарпал с огромными деньгами бежал из Ђзии от Ђлександра и  прибыл
в  Ђттику,  и  все  те,  кто  привыкли  извлекать  прибытки  из  ораторского
возвышениЯ, наперебой кинулись к нему в надежде поживитьсЯ, он  из  великого
своего богатства бросил  им  лишь  понемногу  в  виде  приманки,  а  ”окиону
предложил семьсот талантов, вверЯЯ все, что у него было,  и  себЯ  самого  в
придачу защите и охране одного только ”окиона. Ќо  тот  резко  ответил,  что
ѓарпал горько наплачетсЯ, если не прекратит  развращать  город  подкупом,  и
тот, подавленный и  униженный,  отказалсЯ  от  своего  намерениЯ,  а  вскоре
афинЯне собрались на совещание, и тут ѓарпал увидел, что люди, которые брали
у него деньги, говорЯт теперь совсем иным Языком  и,  чтобы  замести  следы,
выступают  с  прЯмыми  обвинениЯми,  ”окион  же,  который  не  взЯл  ничего,
принимает в расчет  не  только  соображениЯ  общественной  пользы,  но  -  в
какой-то мере - думает и  о  его  безопасности.  €  снова  ѓарпал  загорелсЯ
желанием угодить этому человеку, но как его ни обхаживал,  убедилсЯ  лишь  в
том, что ”окион совершенно неприступен, точно крепость, и могуществу  золота
не подвластен. ‡ато •арикла, зЯта ”окиона,  ѓарпал  сделал  свом  закадычным
другом и, во всем ему  доверЯЯ,  во  всЯком  деле  пользуЯсь  его  услугами,
безнадежно его опорочил.
     22. ’ак, когда умерла гетера Џифоника, возлюбленнаЯ ѓарпала, которую он
держал при себе и прижил с нею  дочь,  ѓарпал  решил  поставить  ей  дорогой
памЯтник и поручил занЯтьсЯ этим •ариклу. “слугу эту, и саму-то по  себе  не
слишком  благородную,  сделал  особенно  позорною  жалкий  вид  завершенного
надгробьЯ. …го и теперь можно увидеть в ѓермии, что на дороге между  Ђфинами
и ќлевсином, и оно ни в коем случае не стоит тридцати талантов, которые, как
сообщают, значились в счете, поданном ѓарпалу •ариклом. ’ем не менее,  после
смерти самого ѓарпала  {23}  •арикл  и  ”окион  взЯли  к  себе  его  дочь  и
заботились о ней, как только могли. ‚последствии за дружбу с ѓарпалом •арикл
попал под суд и  просил  тестЯ  поддержать  его  и  вместе  поЯвитьсЯ  перед
судьЯми, однако ”окион ему отказал, промолвив: "Ќет, •арикл, Я брал  тебЯ  в
зЯтьЯ в расчете лишь на честь