  одобрениЯ
Љатона, даже закладывали в казну его поместьЯ и рабов.
     7. Љогда Љатон решил, что пришло времЯ женитьсЯ, - а до той поры он  не
был близок ни с одной женщиной, - он сначала обручилсЯ с  ‹епидой,  до  него
просватанной за  Њетелла  ‘ципиона,  который  затем,  однако,  отказалсЯ  от
уговора, так что помолвка была расторгнута. Ќо перед самою  свадьбой  ‹епиды
‘ципион снова передумал  и  всеми  правдами  и  неправдами  отнЯл  у  Љатона
невесту. ‚ страшном гневе и ожесточении Љатон хотел было обратитьсЯ  в  суд,
но друзьЯ удержали его, и тогда его юношеский запал и жгучаЯ обида  излились
в Ямбах: он осыпал ‘ципиона бранью, употребив длЯ этого всю едкость Ђрхилоха
{4}, но не позволЯЯ себе его разнузданных и мальчишеских выходок. †енилсЯ он
на Ђтилии, дочери ‘орана, и она была его первой женщиной  -  первой,  но  не
единственной, как у ‹елиЯ, друга ‘ципиона. ‹елий оказалсЯ удачливее: за  всю
долгую жизнь он не знал иной женщины, кроме  той,  которую  взЯл  в  жены  с
самого начала.
     8. Љогда началась война с рабами - ее называют еще ‘партаковой  войной,
- Љатон вступил добровольцем в войско, которым командовал ѓеллий. Ћн  сделал
это ради своего брата –епиона, служившего у ѓеллиЯ  военным  трибуном.  •отЯ
ему и не удалось найти применение длЯ своего мужества и усердиЯ в той  мере,
в какой ему  хотелось,  ибо  начальники  вели  войну  плохо,  все  же  среди
изнеженности и страсти  к  роскоши,  которые  владели  тогда  солдатами,  он
обнаружил такое  умение  повиноватьсЯ,  столько  выдержки,  столько  отваги,
неизменно соединЯвшейсЯ с трезвым расчетом,  что,  казалось,  ни  в  чем  не
уступал Љатону ‘таршему. ѓеллий отметил его наградами и славными  почестЯми,
но Љатон не принЯл  ни  одной  из  них,  сказав,  что  не  совершил  ничего,
заслуживающего награды, и уже с той поры прослыл чудаком.
     ‚скоре был принЯт  закон,  запрещавший  соискателЯм  высших  должностей
пользоватьсЯ  услугами   номенклатора   {5},   и   единственным   человеком,
повиновавшимсЯ этому закону, оказалсЯ Љатон, который выступил кандидатом  на
должность военного  трибуна.  Ћн  принЯл  на  себЯ  труд  без  чужой  помощи
приветствовать встречных, называЯ их по  имени,  больно  задевши  этим  даже
своих приверженцев и почитателей: чем Яснее постигали они  благородство  его
поступков, тем горше становилось им при мысли, что подражать Љатону они не в
силах.
     9. €збранный военным  трибуном,  Љатон  был  отправлен  в  Њакедонию  к
претору ђубрию. ‘ообщают, что супруга его сокрушалась и плакала, и  один  из
друзей Љатона, Њунатий, сказал ей так: "Ѓудь покойна, ЂтилиЯ, Я сберегу тебе
твоего Љатона". - "Љонечно", -  подтвердил  Љатон.  Џосле  первого  дневного
перехода, едва закончив обед, он обратилсЯ к Њунатию:  "‘мотри,  не  вздумай
нарушить обещание, которое ты дал Ђтилии, - не оставлЯй  менЯ  ни  днем,  ни
ночью", - и сразу же приказал приготовить две постели  в  одной  спальне.  €
впредь Њунатий всегда спал с ним рЯдом, сам очутившись под потешною  охраною
Љатона.
     ‚сего Љатона сопровождали пЯтнадцать рабов {6}, два вольноотпущенника и
четверо друзей; сопровождающие ехали верхами, а сам он все времЯ шел пешком,
присоединЯЯсь то к одному, то к другому и беседуЯ с каждым поочередно. Љогда
он прибыл в лагерь и  претор  назначил  его  начальником  одного  из  многих
стоЯвших  там  легионов,  то  считаЯ  важным,  поистине  царственным  делом,
проЯвить не собственную доблесть - доблесть лишь одного человека, но сделать
похожими на себЯ своих подчиненных, он к  грозной  силе,  какаЯ  свойственна
власти, присоединил  силу  слова,  в  каждом  случае  убеждал  и  наставлЯл,
подкреплЯЯ затем убеждениЯ наградами и наказаниЯми, и трудно  было  сказать,
какими вследствие всех этих трудов стали его воины: более  миролюбивыми  или
более воинственными, более отважными или более справедливыми - столько ужаса
наводили они на врагов, так приветливо и дружелюбно обходились с союзниками,
так  боЯлись  совершить  несправедливость,  так  горЯчо  жаждали   заслужить
похвалу. € то, о чем Љатон совершенно не старалсЯ и не  заботилсЯ,  окружало
его в изобилии - добраЯ слава у солдат, их любовь и  безграничное  уважение.
€бо, приказываЯ другим, он сам добровольно  подчинЯлсЯ  тем  же  приказам  и
одеждою, пешей ходьбою, всем своим образом жизни  скорее  напоминал  солдат,
чем начальников, зато характером, разумом и красноречием превосходил  любого
из тех, кого именовали императорами и полководцами; все  это  мало-помалу  и
принесло ему искреннюю преданность подчиненных.  ЏодлиннаЯ,  неложнаЯ  жажда
доблести возникает лишь из глубочайшей преданности и уважениЯ  к  тому,  кто
подает в ней пример; просто хвалить достойных людей, не любЯ  их,  -  значит
почитать их добрую славу, не восхищаЯсь самою доблестью и не желаЯ подражать
ей.
     10.  “знав,  что  Ђфинодор,  по  прозвищу  "ѓорбун",   большой   знаток
стоического учениЯ, живет в Џергаме, но по старости  лет  самым  решительным
образом  отвергает  какие  бы  то  ни  было  дружеские  свЯзи  с  царЯми   и
властителЯми, Љатон решил, что и он ничего не достигнет, посылаЯ к  философу
письма или же нарочных, и, так как  закон  предоставлЯл  ему  право  на  два
месЯца  покинуть  службу,  сам  отплыл  в  Ђзию,  надеЯсь,  что  достоинства
собственной души помогут  ему  не  упустить  эту  добычу.  Ћн  встретилсЯ  с
Ђфинодором, одолел его в споре и, заставив изменить  прежний  образ  мыслей,
привез с собою в лагерь, ликуЯ и гордЯсь, в полной уверенности, что завладел
достоЯнием более прекрасным и славным,  нежели  царства  и  народы,  которые
Џомпей и ‹укулл покорЯли в ту пору силой оружиЯ.
     11. Љатон еще служил, когда его брат, на пути в Ђзию, заболел и слег во
фракийском городе ќне. Љатона немедленно известили об этом письмом. Ќа  море
была сильнаЯ бурЯ, большого  кораблЯ,  годного  длЯ  такого  путешествиЯ,  в
”ессалонике не нашлось, и Љатон с двумЯ друзьЯми и тремЯ  слугами  вышел  из
гавани на маленьком грузовом судне. …два-едва  не  утонув  и  спасшись  лишь
благодарЯ какой-то удивительной случайности, он все же не застал  –епиона  в
живых и, насколько мы можем судить, перенес эту  потерю  более  тЯжело,  чем
полагалось философу: Я имею в виду не только слезы, не только ласки, которые
он расточал мертвому телу, сжимаЯ его в объЯтиЯх, и вообще силу скорби, но и
расходы на погребение - он сжег вместе с трупом дорогие благовониЯ и одежды,
а затем поставил на площади в ќне памЯтник из  тесаного  фасосского  мрамора
стоимостью в восемь талантов. Ћб этом злорадно толковали иные, привыкшие  ко
всегдашней непритЯзательности Љатона, а  потому  и  не  понимавшие,  сколько
мЯгкости и нежности  было  в  этом  непоколебимом  и  суровом  человеке,  не
поддававшемсЯ ни страху,  ни  жажде  наслаждений,  ни  бесстыдным  просьбам.
ѓорода и властители, чтобы почтить  умершего,  прислали  к  похоронам  много
разных даров, но Љатон денег не принЯл ни у кого, а благовониЯ  и  украшениЯ
оставил, возместив, однако, приславшим стоимость их  подарков.  Ќаследниками
–епиона были его маленькаЯ дочь и сам Љатон, однако при  разделе  наследства
он не потребовал ничего в счет понесенных им расходов. € все же, хотЯ  он  и
тогда поступил безупречно, и в дальнейшем поступал не иначе, нашелсЯ человек
{7}, который написал, будто Љатон просеЯл прах умершего  через  решето,  ища
расплавившегосЯ в огне золота! „а, как видно, не только меч свой, но и стиль
{8} считал этот человек не подлежащими ни суду, ни ответу!
     12. Љогда срок службы Љатона пришел к концу, его  проводили  не  только
добрыми пожеланиЯми - это дело  обычное  -  и  не  похвалами,  но  плачем  и
нескончаемыми объЯтиЯми,  бросали  ему  под  ноги  плащи,  устилаЯ  путь,  и
целовали руки - честь, которую римлЯне в ту пору оказывали очень немногим из
императоров.
     Џрежде   чем   выступить   на   государственном   поприще,   Љатон   из
любознательности пожелал объехать Ђзию, чтобы познакомитьсЯ с  особенностЯми
каждой провинции, ее обычаЯми и  образом  жизни,  а  заодно  угодить  галату
„ейотару, который, по праву старинной дружбы и  гостеприимства,  свЯзывавших
их семьи, просил его побывать в ѓалатии, - и вот как  он  путешествовал.  Ќа
рассвете он отправлЯл своего хлебопека  и  повара  в  то  место,  где  думал
провести следующую ночь. Ћчень скромно, без всЯкого  шума  они  прибывали  в
город и, если только там не оказывалось никого из друзей или  знакомых  отца
Љатона, готовили своему хозЯину пристанище на  постоЯлом  дворе,  никому  не
причинЯЯ беспокойства. …сли же не было и постоЯлого двора,  лишь  тогда  они
обращались к городским властЯм и с благодарностью принимали любую  квартиру,
какую бы те не отвели. Ќередко случалось, что их  словам  вообще  не  давали
веры и с пренебрежением отмахивались от посланцев -  потому  лишь,  что  они
ЯвлЯлись к властЯм спокойно, без угроз, и тогда Љатон находил их на улице, с
пустыми руками.  ‚прочем,  к  самому  Љатону  власти  проЯвлЯли  еще  меньше
вниманиЯ: видЯ, как он молча сидит на своей клади, они были  почти  уверены,
что это человек робкий и ничтожный. ‚ таких случаЯх он  обыкновенно  вызывал
их и говорил им: "ЌегодЯи, неужели вы не боитесь так обращатьсЯ  с  гостЯми?
Ќе одни Љатоны будут к вам приезжать. „ружелюбием и гостеприимством  умерьте
могущество победителей, которые только и ищут повода  применить  насилие  на
том основании, что миром ничего получить не могут".
     13. ‚ ‘ирии, как  сообщают,  с  ним  случилось  забавное  происшествие.
ЏодходЯ  к  Ђнтиохии,  он  заметил  у  городских  ворот   множество   людей,
выстроившихсЯ по обе стороны дороги: среди них был отрЯд  молодых  юношей  в
коротких  плащах,  против  юношей  в  скромном  безмолвии  стоЯли  мальчики,
некоторые из собравшихсЯ - вероЯтно, жрецы или  главы  города  -  оделись  в
белое платье и увенчали себЯ венками. Џервою мыслью Љатона было,  что  город
устраивает ему почетную встречу, и, уже гневаЯсь на своих  людей,  высланных
вперед, которые этому не воспрепЯтствовали, он велел  друзьЯм  спешитьсЯ,  и
все вместе они двинулись дальше пешком. Љогда же  они  были  совсем  близко,
распорЯдитель всего этого торжества, строивший толпу  в  рЯды,  человек  уже
почтенного возраста, с посохом и в венке, подошел один к Љатону и,  даже  не
поздоровавшись, спросил, где они оставили „еметриЯ и когда он  будет  здесь.
„еметрий был вольноотпущенник ЏомпеЯ и пользовалсЯ у него заслуженно большим
доверием, а потому все наперебой  старались  угодить  этому  человеку:  ведь
тогда, если можно так  выразитьсЯ,  взоры  целого  мира  были  устремлены  к
Џомпею. Ќа друзей Љатона напал такой смех, что они не в силах были прийти  в
себЯ, даже проходЯ через рЯды антиохийцев,  а  Љатон,  в  сильном  смущении,
сказал только: "Ќесчастный город!" - и  не  проронил  больше  ни  звука,  но
впоследствии обыкновенно тоже смеЯлсЯ, вспоминаЯ  или  рассказываЯ  об  этом
случае.
     14. ‚прочем Џомпей собственным примером наставил на истинный путь  тех,
кто по неведению относилсЯ к Љатону неподобающим образом. Љогда Љатон пришел
в ќфес и ЯвилсЯ к  Џомпею,  чтобы  приветствовать  его  -  старшего  годами,
намного превосходившего  его  самого  славой  и  стоЯвшего  тогда  во  главе
несметного войска, Џомпей, увидев Љатона, не оставалсЯ на месте, не позволил
себе принЯть его сидЯ, но бросилсЯ навстречу, словно к кому-нибудь из  самых
влиЯтельных людей, и подал ему руку. ‚осхищаЯсь нравственной высотой Љатона,
он горЯчо хвалил его  и  во  времЯ  самого  свиданиЯ,  перемежаЯ  похвалы  с
ласковыми приветствиЯми, и еще горЯчее - позже, за глаза, так что теперь уже
все пристально наблюдали за Љатоном, дивились в нем как раз тому, что раньше
вызывало презрение, размышлЯли о его кротости и великодушии.  ‚месте  с  тем
очевидно было, что в предупредительности и заботах ЏомпеЯ  о  Љатоне  больше
уважениЯ, чем любви, и ни от кого не укрылось, что Џомпей, как ни  радовалсЯ
присутствию Љатона, все  же  вздохнул  с  облегчением,  когда  тот  собралсЯ
уезжать.  €  действительно,  всех  прочих  молодых  людей,  которые  к  нему
прибывали, Џомпей всЯчески старалсЯ удержать и оставить при себе, Љатона  же
ни о чем подобном не просил и с легким сердцем проводил гостЯ  -  точно  его
поЯвление каким-то образом ограничило полноту власти  ЏомпеЯ.  Ћднако  среди
всех, отплывавших в ђим, лишь одному Љатону, по сути дела, поручил он  своих
детей и жену, котораЯ, впрочем, была с Љатоном в родстве.
     Џосле встречи Љатона с Џомпеем слава Љатона разнеслась  далеко,  города
наперебой  старались  выказать  ему  свою  заботу,  осаждали  приглашениЯми,
устраивали пиры в его честь, так что он даже просил друзей следить  за  тем,
как бы он, ненароком, не подтвердил предсказаниЯ  Љуриона.  Љурион,  друг  и
близкий товарищ Љатона, нисколько  не  одобрЯвший,  однако,  его  суровости,
как-то  спросил,  думает  ли  он  после  окончаниЯ  военной  службы  поехать
посмотреть Ђзию. ’от отвечал, что непременно поедет. "€ прекрасно  сделаешь,
- заметил Љурион, - ты вернешьсЯ оттуда более приветливым и  обходительным".
’аковы примерно были его подлинные слова.
     15. ѓалат „ейотар, человек уже преклонных  лет,  звал  к  себе  Љатона,
чтобы доверить его надзору свой дом и сыновей, и едва тот прибыл, осыпал его
всевозможными дарами, а затем неотступными просьбами  их  принЯть  до  такой
степени озлобил гостЯ, что, приехав под вечер и переночевав, он на следующее
же утро, около третьего часа {9}, снова пустилсЯ в путь. Ќо, пройдЯ  дневной
переход, он в Џессинунте застал новые дары, еще богаче и обильнее прежних, и
письмо от „ейотара, просившего не  отказыватьсЯ  от  подарков;  если  же  он
все-таки  откажетсЯ,  продолжал  галат,  пусть  хотЯ  бы  друзьЯм   позволит
разделить их между собою, ибо друзьЯ его, без  сомнениЯ,  достойны  получить
награду из рук Љатона, хотЯ собственных его средств на  это  и  не  достает.
Ћднако Љатон не согласилсЯ, - даже видЯ, что некоторые из  друзей  поддались
соблазну и в душе ропщут, - и сказал только,  что  всЯкое  мздоимство  легко
находит длЯ себЯ предлог и оправдание, друзьЯ же его получат  свою  долю  во
всем, что он сможет приобрести честно и заслуженно. ‡атем  он  отослал  дары
обратно.
     Љогда он уже искал корабль, идущий в Ѓрундизий,  друзьЯ  говорили  ему,
что прах –епиона не следовало бы везти на том же судне, но Љатон ответил им,
что скорее расстанетсЯ со своею душой, чем с этим прахом, и вышел в море.  €
сообщают, что плавание, по какому-то стечению  обстоЯтельств,  оказалось  до
крайности опасным, меж тем как остальные добрались довольно благополучно.
     16. ‚озвратившись в ђим,  он  проводил  времЯ  либо  дома,  в  обществе
Ђфинодора, либо на форуме,  подаваЯ  помощь  друзьЯм  в  суде.  ‚озраст  уже
позволЯл ему искать должности квестора,  но  он  выступил  соискателем  лишь
тогда, когда прочел все относЯщиесЯ  к  исполнению  этой  должности  законы,
расспросил сведущих людей обо всех частностЯх и подробностЯх и составил себе
представление о размерах власти и правах квестора. ‚от почему он  сразу  же,
как занЯл должность, произвел большие перемены в деЯтельности  служителей  и
писцов казначейства, которые, постоЯнно держа в своих руках  государственные
акты и  законы,  а  начальников  получаЯ  всЯкий  раз  молодых  {10}  и,  по
неопытности,  безусловно  нуждающихсЯ   в   учителЯх   и   наставниках,   не
повиновались им, но  скорее  сами  становились  их  начальниками,  -  и  так
продолжалось до тех пор, пока за  дело  с  жаром  не  взЯлсЯ  Љатон.  Ћн  не
удовольствовалсЯ званием квестора  и  почестЯми,  которые  оно  давало,  но,
владеЯ и разумом, и мужеством, и собственным суждением,  решил,  что  впредь
писцы будут выполнЯть лишь те обЯзанности, какие им  надлежит  выполнЯть,  а
именно - обЯзанности слуг;  с  тем  он  и  принЯлсЯ  изобличать  виновных  в
злоупотреблениЯх и учить заблуждающихсЯ по неведению. Ќо так как эти наглецы
перед остальными квесторами заискивали, против Љатона же дружно  ополчились,
он одного из них выгнал, уличив в мошенничестве при  разделе  наследства,  а
другого привлек к суду за легкомысленное  отношение  к  своим  обЯзанностЯм.
‡ащищать последнего взЯлсЯ цензор  ‹утаций  Љатул,  пользовавшийсЯ  всеобщим
уважением не только по высокому достоинству своей должности,  но,  в  первую
очередь, благодарЯ собственным качествам, - ибо не было  римлЯнина,  который
превосходил бы  его  в  справедливости  и  воздержности,  -  друг  Љатона  и
поклонник его жизненных правил. ‚идЯ, что  ни  малейших  законных  оснований
выиграть дело нет, он с полной откровенностью стал просить о помиловании длЯ
своего подзащитного. Љатон убеждал его  замолчать,  но  Љатул  настаивал  на
своем все упорнее, и тогда Љатон сказал: "Џозор, Љатул, что тебЯ, чей долг -
испытывать и проверЯть наши  нравы,  лишают  цензорского  достоинства  писцы
казначейства!" ‚ыслушав это замечание, Љатул поднЯл глаза на Љатона,  словно
собираЯсь ему возразить, но не сказал ничего и молча, не находЯ слов  то  ли
от гнева, то ли от стыда, в полном расстройстве ушел. € все же писец не  был
осужден, ибо голосов, поданных в его пользу, было  лишь  одним  меньше,  чем
тех, что соглашались с обвинителем, а Њарк ‹оллий, один из товарищей  Љатона
по должности, заболел и не ЯвилсЯ в суд, и Љатул послал к нему, просЯ помочь
своему подзащитному. ‹оллий  велел  отнести  себЯ  на  форум  и,  уже  после
окончаниЯ  дела,  подал  голос  за  оправдание  {11}.  Ќо  Љатон  более   не
пользовалсЯ услугами этого писца и не платил ему  жалование,  ибо  отказалсЯ
принЯть в расчет суждение и голос ‹оллиЯ.
     17.  ‘ломив  таким  образом  своеволие  писцов  и   ведаЯ   делами   по
собственному усмотрению, Љатон в короткий срок достиг того, что казначейству
стали оказывать больше уважениЯ, нежели сенату,  и  все  в  ђиме  считали  и
открыто  говорили,  что  Љатон  придал  квестуре  консульское   достоинство.
‚о-первых, обнаружив множество старых долгов,  которыми  частные  лица  были
обЯзаны казне или же, напротив, казна частным лицам, он разом положил  конец
беззакониЯм, которые и терпело и само творило государство: с одних он строго
и неумолимо взыскал причитающиесЯ  суммы,  другим  быстро  и  неукоснительно
выплатил, внушив народу почтение и страх,  ибо  люди  видели,  как  те,  кто
надеЯлсЯ присвоить чужое, вынуждены раскошеливатьсЯ  и,  напротив,  получают
деньги те, кто уже не рассчитывал вернуть своего. ‡атем, во  многих  случаЯх
документы представлЯлись не надлежащим образом, а прежние квесторы,  угождаЯ
друзьЯм или же склонЯЯсь на просьбы, часто  принимали  у  граждан  подложные
постановлениЯ. Ќичто подобное не могло укрытьсЯ от взглЯда Љатона, и  как-то
раз,  сомневаЯсь  в  подлинности  одного  постановлениЯ  и  не  даваЯ   веры
многочисленным свидетельским показаниЯм, он внес его в свои книги не прежде,
чем консулы Явились сами и клЯтвенно подтвердили, что документ подлинный.
     …ще были живы многие, кому ‘улла давал по тысЯче двести драхм в награду
за каждого убитого из числа объЯвленных вне закона,  и  все  их  ненавидели,
считали гнусными преступниками, но привлечь к ответу  никто  не  решалсЯ,  и
лишь  Љатон,  вызываЯ  каждого  поодиночке,  требовал  вернуть  общественные
деньги, которыми они  владеют  без  всЯкого  на  то  права,  и  одновременно
Яростными словами клеймил их  безбожный,  беззаконный  поступок.  ‚сех,  кто
через  это  прошел,  считали  обвиненными  и,  до  известной  степени,   уже
изобличенными в убийстве, их немедленно предавали суду, и суд воздавал им по
заслугам -  к  радости  всех  граждан,  считавших,  что  вместе  с  убийцами
искоренЯетсЯ тиранниЯ минувшего  времени  и  что  они  собственными  глазами
видЯт, как несет наказание сам ‘улла.
     18. Ќравилось народу и постоЯнное, неослабное усердие Љатона. Ќикто  из
его товарищей по должности не  приходил  в  казначейство  раньше,  никто  не
уходил позднее. Ћн никогда не пропускал  Ќародного  собраниЯ  или  заседаниЯ
сената, не сводил глаз с тех, которые,  из  личной  благосклонности,  охотно
предлагали отсрочить тому или иному уплату долга или налога  или  же  выдать
вспомоществование  за  казенный  счет.   Џоказав   гражданам   казначейство,
очищенное от плутов и недоступное длЯ них, но, вместе с тем,  полное  денег,
он убедил римлЯн, что и воздерживаЯсь от несправедливости, государство может
быть богатым. Ќекоторым товарищам по должности  он  пришелсЯ  сперва  по  не
душе, не по нраву, но позже приобрел  их  любовь  тем,  что  всю  неприЯзнь,
которую возбудил отказ квесторов  раздавать  общественные  деньги  и  судить
пристрастно,  принЯл  на  себЯ  один  и  дал  в  руки  остальным  прекрасное
оправдание перед  назойливыми  просителЯми:  дескать,  без  согласиЯ  Љатона
ничего сделать нельзЯ.
     ‚ последний день своей квестуры, когда чуть ли не весь ђим торжественно
проводил его до дому, он вдруг услышал, что Њарцелла в казначействе окружила
целаЯ толпа влиЯтельных друзей и понуждает выдать им какую-то сумму -  Якобы
в возмещение ссуды, сделанной казне. Њарцелл был  с  детских  лет  товарищем
Љатона и вместе с ним безупречно выполнЯл свои обЯзанности квестора, но  сам
совершенно не умел и как бы стыдилсЯ отказывать  просителЯм  и  легко  делал
людЯм всевозможные одолжениЯ.  Љатон  немедленно  вернулсЯ,  обнаружил,  что
Њарцелла уже заставили сделать соответствующую запись, и, потребовав  писчие
доски, на глазах у безмолвствовавшего Њарцелла стер запись. ‡атем  он  вывел
Њарцелла из казначейства и доставил домой, и ни в тот день, ни позже Њарцелл
ни единым словом его не упрекнул, напротив, до конца сохранил к нему прежнюю
дружбу и приЯзнь.
     “же и сложив  с  себЯ  квестуру,  Љатон  не  оставил  казначейство  без
присмотра: что ни день там бывали его рабы, переписываЯ ежедневную ведомость
прихода и расхода, а сам  он  за  пЯть  талантов  купил  книги,  содержавшие
расчеты по  заведованию  государственным  достоЯнием  со  времени  ‘уллы,  и
постоЯнно держал их под рукой.
     19. ‚ сенат он приходил  первым  и  уходил  с  заседаниЯ  последним,  и
нередко, пока остальные не торопЯсь собирались, Љатон сидел молча  и  читал,
прикрываЯ книгу тогой. ‚ пору заседаний он никогда не уезжал  из  города.  ‚
более  поздние  времена  Џомпей,  убедившись,  что  Љатон  неизменно   и   с
непоколебимым упорством противодействует его  беззаконным  начинаниЯм,  стал
применЯть всевозможные уловки, чтобы помешать Љатону  ЯвитьсЯ  в  сенат:  то
надо было сказать речь в защиту друга, то принЯть участие в третейском суде,
то обнаруживалось еще что-нибудь неотложное. Ќо Љатон быстро  разгадал  злой
умысел и стал отказывать всем, взЯвши за правило во времЯ  заседаний  сената
ничем иным не заниматьсЯ. ‚едь он посвЯтил  себЯ  государственным  делам  не
ради славы или наживы и не по воле случаЯ, как некоторые другие,  но  избрал
государственное поприще, считаЯ его нарочито предназначенным длЯ честного  и
порЯдочного человека, в твердом убеждении, что общественным  нуждам  следует
уделЯть больше вниманиЯ, чем уделЯет пчела  своим  сотам;  между  прочим  он
позаботилсЯ и о том, чтобы  друзьЯ  и  гостеприимцы,  которые  были  у  него
повсюду, сообщали ему,  какие  важные  событиЯ  произошли  в  провинциЯх,  и
присылали копии вынесенных там важнейших распорЯжений и судебных приговоров.
Ћднажды, когда он выступил против народного вожака ЉлодиЯ, сеЯвшего  великие
смуты и мЯтежи и  старавшегосЯ  очернить  в  глазах  народа  жрецов  и  жриц
(опасности подвергалась даже  ”абиЯ,  сестра  ’еренции,  супруги  –ицерона),
когда, повторЯю, он выступил против ЉлодиЯ и, навлекши на него  бесславие  и
позор, заставил покинуть город, то  в  ответ  на  слова  признательности,  с
которыми обратилсЯ к нему  –ицерон,  заметил,  что  признательность  следует
питать к государству,  ибо  лишь  ради  государства  трудитсЯ  и  боретсЯ  с
противниками Љатон.
     ЃлагодарЯ всему этому он пользовалсЯ такой громкой славой, что раз,  во
времЯ какого-то процесса, оратор, увидев, что  противнаЯ  сторона  выставила
одного-единственного  свидетелЯ,  сказал,  обращаЯсь   к   судьЯм:   "Ћдному
свидетелю верить нельзЯ, будь то даже сам Љатон", а у  народа  его  имЯ  уже
тогда вошло в пословицу, и о вещах необыкновенных  и  невероЯтных  говорили,
что это, дескать, и в устах Љатона было бы похоже на выдумку. Ќекий сенатор,
человек  порочный  и  расточительный,   держал   речь   о   бережливости   и
воздержности, и Ђмней, поднЯвшись со своего  места,  воскликнул:  "Џослушай,
это, право же, непереносимо! ’ы обедаешь, как ‹укулл,  строишь  дворцы,  как
Љрасс,  а  поучаешь  нас,  как  Љатон!"  €  вообще   людей   испорченных   и
разнузданных, но любителей важных и суровых слов в насмешку звали Љатонами.
     20. Њногие убеждали Љатона искать должности народного трибуна, но он не
считал разумным употреблЯть сопрЯженную с  нею  огромную  власть  в  обычных
обстоЯтельствах - ведь и сильное лекарство, говорил  он,  применЯют  лишь  в
случаЯх крайней необходимости. ’еперь он был свободен от общественных дел и,
забрав с собою книги и философов, отправилсЯ в  ‹уканию,  в  свои  поместьЯ,
предоставлЯвшие возможность проводить времЯ  самым  приЯтным  и  благородным
образом. ‚ дороге ему встретилась целаЯ толпа  слуг  с  вьючными  животными,
нагруженными всевозможной утварью, и услышав, что  это  возвращаетсЯ  в  ђим
Њетелл Ќепот, собирающийсЯ домогатьсЯ  должности  народного  трибуна,  Љатон
остановилсЯ в молчании и,  немного  помедлив,  приказал  своим  поворачивать
назад. Ќа изумленные взглЯды и вопросы друзей он ответил так: "ђазве  вы  не
понимаете, что Њетелл опасен уже и сам по себе  -  своим  безрассудством,  а
теперь, вернувшись по замыслу и по желанию ЏомпеЯ, он  грозно  обрушитсЯ  на
государство и все приведет в смЯтение? Ќет, сейчас не времЯ длЯ  путешествиЯ
и отдыха, нужно либо одолеть этого человека, либо погибнуть славною  смертью
в борьбе за свободу". ‚се же, уступаЯ просьбам друзей, он  добралсЯ  сначала
до своих поместий и провел там несколько дней, а затем пустилсЯ  в  обратный
путь. Џрибыв в город вечером, он  на  другое  же  утро  ЯвилсЯ  на  форум  и
предложил свою кандидатуру на должность трибуна - чтобы в  дальнейшем,  имеЯ
власть, противостать Њетеллу и его планам. „ело  в  том,  что  главнаЯ  сила
трибуна - в праве  запрещать,  а  не  действовать  самому,  и  если  решение
одобрЯетсЯ  голосами  всех  трибунов,  кроме   одного,   верх   берет   этот
единственный несогласный голос.
     21. ‘перва Љатона поддерживали лишь немногочисленные друзьЯ, но  стоило
намерениЯм его обнаружитьсЯ, как вот уже все порЯдочные и известные граждане
сплотились вокруг него, предсказываЯ верный успех на выборах и уверЯЯ, что с
их стороны в этом не будет ни малейшей заслуги, напротив - это он  оказывает
отечеству и лучшим из римлЯн величайшую  услугу,  намереваЯсь  теперь,  ради
свободы и спасениЯ государства, вступить  в  опасную  борьбу  за  должность,
которую прежде столько раз мог получить без всЯких хлопот, но - не  пожелал.
’олпа  приверженцев  и  единомышленников,  сошедшихсЯ  к  нему,  была,   как
сообщают, до того многочисленна, что он лишь с величайшим трудом  и  даже  с
угрозой длЯ жизни смог проложить себе  путь  на  форум.  €збранный  трибуном
вместе с  Њетеллом  и  другими  кандидатами,  Љатон  вскоре  обнаружил,  что
соискатели консульства действовали подкупом, и обратилсЯ к народу  с  резким
укором,  закончив  свою  речь  клЯтвой  выступить,  не  взираЯ  на  лица,  с
обвинением против любого, кто раздавал гражданам деньги {12}. ‚се же ‘илану,
который был женат на его сестре ‘ервилии, и  следовательно,  приходилсЯ  ему
свойственником, он сделал снисхождение и оставил его в покое, а ‹уциЯ Њурену
привлек к суду за то, что тот, Якобы, с  помощью  подкупа  достиг  должности
вместе с ‘иланом. Џо закону обвинЯемый имел право  приставить  к  обвинителю
постоЯнного стража, чтобы  быть  осведомленным  обо  всех  приготовлениЯх  к
обвинительной речи, но человек, приставленный Њуреною  к  Љатону  и  сначала
следивший за каждым его шагом, скоро увидел, что тот не пользуетсЯ  никакими
противозаконными или же злонамеренными приемами, напротив - идет к обвинению
прЯмым и честным путем, проЯвлЯЯ и благородство, и даже  доброжелательность;
убедившись в этом, он прониксЯ таким  восхищением  перед  нравом  и  образом
мыслей Љатона, что, встретившись с ним на форуме или  же  подойдЯ  к  дверЯм
дома, спрашивал,  будет  ли  он  сегоднЯ  заниматьсЯ  делами,  свЯзанными  с
обвинением, и если Љатон отвечал, что не будет, уходил с полным  доверием  к
его словам. ‡ащищал Њурену –ицерон, консул того года,  и  на  суде,  метЯ  в
Љатона, без конца шутил и подтрунивал над стоическими философами  и  над  их
так называемыми странными суждениЯми {13}.  ‘удьи  смеЯлись,  а  Љатон,  как
сообщают, улыбнувшись краешком губ, сказал своим соседЯм:  "Љакой  шутник  у
нас консул, господа римлЯне". Њурена был оправдан. Ћн не последовал  примеру
людей скверных и глупых, не затаил злого чувства против Љатона, но во  времЯ
своего консульства спрашивал его  совета  в  самых  важных  делах  и  вообще
оказывал ему и уважение и доверие. ‚прочем, Љатон  был  обЯзан  этим  самому
себе: грозный и страшный на ораторском возвышении или в сенате,  когда  дело
шло  о  защите  справедливости,  он  в  остальное  времЯ  бывал   со   всеми
благожелателен и приветлив.
     22. …ще до своего вступлениЯ в должность Љатон много  раз  приходил  на
помощь –ицерону, который был тогда консулом  и  выдерживал  частые  битвы  с
противниками, между прочим - помог ему успешно  завершить  самое  великое  и
славное из его деЯний - борьбу против Љатилины.  ‘ам  Љатилина,  замышлЯвший
пагубный длЯ ђима переворот и старавшийсЯ разжечь разом и мЯтеж и войну, был
изобличен –ицероном и бежал из города. Ћднако ‹ентул, –етег и с ними  многие
другие участники заговора, обвинЯЯ Љатилину в малодушии  и  нерешительности,
замыслили сжечь ђим дотла и ниспровергнуть его владычество, вызвав восстание
италийских племен и  войну  на  границах.  Ќо,  как  об  этом  рассказано  в
жизнеописании –ицерона {14}, их планы обнаружились, собралсЯ сенат, и первый
подал свое мнение ‘илан, который заЯвил, что считает  необходимым  применить
крайнюю меру наказаниЯ. …го поддержал другой, третий, и так все - вплоть  до
–езарЯ. €скушенный в мастерстве красноречиЯ и склонный скорее раздуть  любую
смуту в государстве, чем дать ей погаснуть, - ибо в переворотах и смутах  он
видел благоприЯтную почву длЯ собственных  замыслов,  -  –езарь  поднЯлсЯ  с
места и, произнесЯ много увлекательных и человеколюбивых фраз, в  заключение
советовал не казнить заговорщиков без  суда,  но  запереть  их  в  тюрьме  и
некоторое  времЯ  выждать.  ‘воей  речью  он  до   такой   степени   изменил
умонастроение сенаторов, боЯвшихсЯ народа, что даже ‘илан отрексЯ от прежней
решимости и объЯснил, что и он имел в виду не смерть, а  лишь  тюрьму:  это,
дескать, крайнее из наказаний, какому можно подвергнуть римского гражданина.
     23. Џри виде такой перемены, когда все вдруг прониклись сдержанностью и
человеколюбием, против нового мнениЯ, не медлЯ ни минуты, гневно и  страстно
выступил Љатон: резко осудив ‘илана за слабость и  непостоЯнство,  он  затем
набросилсЯ  на  –езарЯ,  который,  прикрываЯсь  человеколюбивыми  фразами  и
лицемерным желанием угодить народу, подкапываетсЯ под основы  государства  и
запугивает сенат, а между тем сам должен бы  трепетать,  должен  радоватьсЯ,
если все окончитсЯ длЯ него благополучно и он уйдет свободным от  подозрениЯ
и наказаниЯ, после того как столь Явно и дерзко пытаетсЯ спасти общих врагов
и, судЯ по его же  словам,  нисколько  не  жалеет  о  великом  и  прекрасном
отечестве, стоЯщем на краю гибели, зато печалитсЯ и проливает горькие  слезы
о тех, кому лучше бы вообще не родитьсЯ на свет, -  горюет,  что  они  своею
смертью  избавЯт  ђим  от  страшного  кровопролитиЯ  и  грозных  опасностей.
ѓоворЯт, что из речей Љатона сохранилась лишь эта одна, ибо консул  –ицерон,
заранее выбрав отличавшихсЯ быстротою руки  писцов  и  научив  их  несложным
значкам, которые заменЯли по многу букв каждый, рассадил этих писцов по всей
курии. ’огда еще не готовили так называемых стенографов и вообще не  владели
этим искусством, но, как видно, лишь напали на первые его следы {15}.  €так,
верх взЯл Љатон: он еще раз переубедил сенаторов и заговорщикам был  вынесен
смертный приговор.
     24. Њы как бы набрасываем здесь изображение души, и если  при  этом  не
следует пропускать даже незначительных  черточек,  в  которых  находит  свое
отражение характер, то вот какой существует рассказ. Љогда между  –езарем  и
Љатоном шла напрЯженнаЯ борьба и жаркий спор и внимание  всего  сената  было
приковано к ним двоим, –езарю откуда-то  подали  маленькую  табличку.  Љатон
заподозрил неладное и, желаЯ бросить на –езарЯ тень,  стал  обвинЯть  его  в
тайных свЯзЯх с заговорщиками и потребовал  прочесть  записку  вслух.  ’огда
–езарь передал табличку прЯмо в  руки  Љатону,  и  тот  прочитал  бесстыдное
письмецо своей сестры ‘ервилии к –езарю, который ее соблазнил и которого она
горЯчо любила. "„ержи, пропойца" - промолвил Љатон,  снова  бросаЯ  табличку
–езарю, и вернулсЯ к начатой речи.
     Џо-видимому, вообще  женскаЯ  половина  семьи  доставлЯла  Љатону  одни
неприЯтности. ’а сестра, о которой  мы  только  что  говорили,  пользовалась
дурной славой из-за –езарЯ. „ругаЯ ‘ервилиЯ вела себЯ еще  безобразнее.  Ћна
вышла замуж за ‹укулла, одного из первых в ђиме людей, и родила ему ребенка,
но затем муж выгнал ее из дому - за распутство.  Ђ  самое  позорное,  что  и
супруга Љатона, ЂтилиЯ, не была свободна от такой же вины, и ее  скандальное
поведение вынудило Љатона расстатьсЯ с нею, несмотрЯ на двоих детей, которых
он прижил с этой женщиной.
     25.  ‡атем  он  женилсЯ  на  Њарции,  дочери  ”илиппа;  она   считалась
нравственной женщиною, но о ней ходит  множество  толков  самого  различного
свойства. ‚прочем,  эта  сторона  жизни  Љатона  вообще  полна  необъЯснимых
загадок - словно какаЯ-нибудь драма на театре. ”расеЯ, ссылаЯсь на  ЊунатиЯ,
товарища  и  близкого  друга  Љатона,  излагает  дело  так.   ‘реди   многих
почитателей  Љатона  были  такие,  что  Явственнее  прочих  выказывали  свое
восхищение и любовь, и к их числу принадлежал  Љвинт  ѓортензий,  человек  с
громким именем и благородного нрава. †елаЯ быть не просто приЯтелем и другом
Љатона, но свЯзать себЯ самыми тесными узами со всем его домом и  родом,  он
попыталсЯ уговорить Љатона, чтобы тот передал ему свою дочь Џорцию,  котораЯ
жила в супружестве с  Ѓибулом  и  уже  родила  двоих  детей:  пусть,  словно
благодатнаЯ почва, она произведет потомство и от него, ѓортензиЯ. Џо избитым
человеческим понЯтиЯм, правда, нелепо, продолжал  он,  но  зато  согласно  с
природою и полезно длЯ государства, чтобы женщина в расцвете лет и сил и  не
пустовала, подавив в себе способность к деторождению, и не  рождала  больше,
чем нужно, непосильно  обременЯЯ  и  разорЯЯ  супруга,  но  чтобы  право  на
потомство принадлежало всем достойным людЯм сообща, - нравственные  качества
тогда щедро умножатсЯ и разольютсЯ в изобилии по  всем  родам  и  семьЯм,  а
государство благодарЯ этим свЯзЯм надежно сплотитсЯ изнутри.  ‚прочем,  если
Ѓибул привЯзан к жене, он, ѓортензий, вернет ее  сразу  после  родов,  когда
через общих детей сделаетсЯ еще ближе и самому Ѓибулу и Љатону. Љатон на это
ответил, что, любЯ ѓортензиЯ и отнюдь не возражаЯ против родственной свЯзи с
ним, находит, однако, странным вести речь о замужестве дочери, уже  выданной
за другого, и тут ѓортензий заговорил по-иному и,  без  всЯких  околичностей
раскрыв свой замысел,  попросил  жену  самого  Љатона:  она  еще  достаточно
молода, чтобы рожать, а у Љатона уже и так много детей.  €  нельзЯ  сказать,
что он отважилсЯ на такой  шаг,  подозреваЯ  равнодушие  Љатона  к  жене,  -
напротив, говорЯт, что как раз в ту  пору  она  была  беременна.  ‚идЯ,  что
ѓортензий не шутит, но полон настойчивости, Љатон ему не отказал  и  заметил
только, что надо еще узнать, согласен ли  на  это  и  ”илипп,  отец  Њарции.
Ћбратились к ”илиппу, и он, уступив просьбам ѓортензиЯ, обручил  дочь  -  на
том, однако, условии, чтобы Љатон присутствовал при помолвке  и  удостоверил
ее. •оть это и относитсЯ ко времени более позднему, Я не счел целесообразным
откладывать рассказ, раз уже вообще зашла речь о женщинах.
     26. Џосле казни ‹ентула и его товарищей –езарь не оставил без  вниманиЯ
нападки и укоры, сделанные ему в  сенате,  но  прибег  к  защите  народа  и,
возбуждаЯ главным образом пораженные недугом,  растленные  слои  общества  и
привлекаЯ их на свою сторону, настолько испугал Љатона, что тот убедил сенат
снова  поддержать  неимущую  чернь  продовольственными  раздачами;   расходы
составили, правда,  тысЯчу  двести  пЯтьдесЯт  талантов  ежегодно,  но  зато
человеколюбиваЯ и щедраЯ эта мера  разом  свела  на  нет  созданную  –езарем
угрозу.
     ‚скоре Њетелл, вступив в должность трибуна, принЯлсЯ возмущать народ  в
‘обрании и предложил  закон,  призывающий  ЏомпеЯ  Њагна  как  можно  скорее
прибыть с войском в €талию и взЯть на  себЯ  спасение  государства  от  бед,
которые готовит ему Љатилина. ќто был лишь  благовидный  предлог,  самаЯ  же
суть закона и его цель состоЯла в том, чтобы передать верховную  власть  над
ђимом в руки ЏомпеЯ. ‘обралсЯ сенат, и так как Љатон не напал на  Њетелла  с
обычной резкостью, но вполне дружелюбно и мЯгко его увещевал,  а  под  конец
обратилсЯ даже к просьбам и расточал похвалы  дому  Њетеллов  за  постоЯнную
верность аристократии, то Њетелл возомнил  о  себе  еще  больше,  исполнилсЯ
презрениЯ к Љатону, - который, как ему показалось, в испуге отступает,  -  и
разразилсЯ высокомерной и дерзкой речью, угрожаЯ ни в  чем  не  считатьсЯ  с
волей сената. ’огда Љатон, изменившись в лице и заговорив совсем иным  тоном
и в иной манере, ко всем прежним словам  прибавил  решительное  утверждение,
что, покуда он жив, Џомпею с оружием в городе не  бывать,  и  этими  словами
внушил сенату уверенность, что ни сам он, ни его противник собою не  владеют
и не в силах рассуждать здраво: поведение Њетелла было  настоЯщим  безумием,
ослепленный злобою и пороком, он увлекал государство к гибели,  а  в  Љатоне
была  видна  одержимость   добродетели,   Яростно   отстаивающей   благо   и
справедливость.
     27. Ќаступил день, когда народу предстоЯло одобрить или  же  отвергнуть
закон Њетелла; в распорЯжении последнего находились выстроившиесЯ на  форуме
наемники-чужеземцы, гладиаторы и рабы, а также немалаЯ часть народа, котораЯ
возлагала на переворот большие надежды и потому с нетерпением ждала  ЏомпеЯ,
да и в руках –езарЯ, - в то времЯ претора, - была немалаЯ сила, с Љатоном же
были только виднейшие граждане, да и те разделЯли скорее его  негодование  и
обиду, нежели решимость боротьсЯ, а потому домом Љатона  владели  величайшее
уныние и страх, так что иные из друзей, собравшись вместе, бодрствовали  всю
ночь в тЯжких и бесплодных раздумьЯх, не чувствуЯ голода, а  жена  и  сестры
плакали и молились, но сам он беседовал со всеми смело и уверенно,  старалсЯ
успокоить тревогу близких, пообедал как обычно и крепко спал до  утра,  пока
его не разбудил один из товарищей по должности - Њинуций ’ерм.
     Ћни спустились на форум, и  провожали  их  немногие,  зато  многие  шли
навстречу и настоЯтельно просили поберечь себЯ. “видев, что  храм  „иоскуров
окружен вооруженными людьми и лестница охранЯетсЯ  гладиаторами,  а  наверху
сидЯт сам  Њетелл  и  рЯдом  с  ним  –езарь,  Љатон  остановилсЯ  и  сказал,
обернувшись к друзьЯм: "Ќаглый трус! ‚ы только поглЯдите,  какое  войско  он
набрал против одного, и к тому же совершенно безоружного человека!" ‚месте с
’ермом он немедленно направилсЯ прЯмо к ним. ‡анимавшие лестницу  гладиаторы
расступились перед обоими трибунами, но больше не пустили  никого,  так  что
Љатон едва сумел втащить за собою на ступени ЊунатиЯ, схватив его  за  руку.
ЏоднЯвшись, он сразу же сел между Њетеллом и –езарем и этим прервал  все  их
разговоры. Ћба они были в  замешательстве,  а  все  расположенные  к  Љатону
граждане, увидевшие его лицо и  восхищенные  его  дерзкой  отвагой,  подошли
ближе  и  громкими  криками  призывали  Љатона  мужатьсЯ,  а  друг  друга  -
сплотитьсЯ, стоЯть крепко и не покидать в беде свободу и ее защитника.
     28. ‘лужитель взЯл в руки текст законопроекта, но  Љатон  запретил  ему
читать, тогда Њетелл стал читать сам, но Љатон вырвал у него свиток, а когда
Њетелл, знавший текст наизусть, продолжал читать по памЯти, ’ерм  зажал  ему
рот рукой и вообще не давал вымолвить ни звука, и так  продолжалось  до  тех
пор, пока  Њетелл,  убедившись,  что  борьба  эта  безнадежна,  а,  главное,
замечаЯ, что народ начинает колебатьсЯ и склонЯетсЯ на сторону  победителей,
не передал вооруженным  бойцам  приказание  броситьсЯ  с  угрожающим  криком
вперед. ‚се разбежались кто куда, на месте осталсЯ только Љатон,  засыпаемый
сверху камнЯми и палками, и единственный, кто о нем позаботилсЯ, был  Њурена
- тот самый, которого он прежде привлек к суду: он прикрыл его своей  тогой,
громко взывал к людЯм Њетелла, чтобы они перестали бросать камни, и, в конце
концов,  обнимаЯ  Љатона,  с  настоЯтельными  увещаниЯми  увел  его  в  храм
„иоскуров. Љогда Њетелл у