        Џлутарх. Ђгид и Љлеомен и ’иберий и ѓай ѓракхи

 
---------------------------------------------------------------------------- 
     Џлутарх. ‘равнительные жизнеописаниЯ в двух томах. ’. II 
     ‘ериЯ "‹итературные памЯтники". 
     Њ.: €здательство "Ќаука", 1994. 
     Џеревод ‘.Џ. Њаркиша, обработка  перевода  длЯ  настоЯщего  переизданиЯ
‘.‘. Ђверинцева.
     €здание второе, исправленное и дополненное. 
     ЏримечаниЯ Њ.‹. ѓаспарова.
     €здание подготовили ‘.‘. Ђверинцев, Њ.‹. ѓаспаров, ‘.Џ. Њаркиш. 
     Ћтветственный редактор ‘.‘. Ђверинцев. 
     (c) Џеревод, статьЯ, примечаниЯ, указатель имен (авторы), 1994 
     Ћригинал здесь - http://www.ancientrome.ru/antlitr/plutarch/index-sgo.htm
---------------------------------------------------------------------------- 
 
     [Ђѓ€„]
 
     ‚ступление (1-2)
     ‘остоЯние ‘парты и замысел Ђгида (3-7)
     Ћтмена долгов и закон о равенстве (8-13)
     Џереворот ‹еонида (14-18)
     Љазнь Ђгида (19-21)
 
     [Љ‹…ЋЊ…Ќ]
 
     Њолодость и воцарение (22(1)-24(3))
     ‚ойна с ахейцами (25(4)-27(6))
     Џереворот и реформы (28(7)-34(13))
     Џобеды в Џелопоннесе (35(14)-40(19))
     ‚торжение Ђнтигона (41(20)-48(27))
     Џоражение при ‘елласии и бегство (49(28)-53(32))
     Љлеомен в …гипте, его мЯтеж и гибель (54(33)-60(39))
 
     [Ђѓ€„]
 
     1. ‚полне разумно и основательно предполагают некоторые,  будто  миф  о
том, как €ксион сочеталсЯ с облаком, принЯв его за ѓеру, и как от этой свЯзи
родились кентавры, придуман  в  поучение  честолюбцам.  ‚едь  и  честолюбцы,
ласкаЯ славу, то есть некое подобие или призрак доблести, никогда не следуют
истине, единой, строго согласной с собою, но совершают много  неверных,  как
бы стоЯщих между злом и добром поступков и, одержимые то  одним,  то  другим
стремлением, служат зависти и прочим страстЯм. Џастухи у ‘офокла {1} говорЯт
о своих стадах:
 
 
     „а, мы их господа, и мы же их рабы;
     •отЯ они молчат, но мы покорствуем,
 
     и то же самое испытывают государственные мужи, если, повинуЯсь желаниЯм
толпы, по-рабски ей угождают ради званиЯ  "вождей  народа"  и  "правителей".
Џодобно тому, как носовой начальник {2} то и дело оборачиваетсЯ на  кормчего
и выполнЯет его приказы, хотЯ море перед  судном  видно  ему  лучше,  Яснее,
точно так же государственные мужи, жаждущие славы, - слуги толпы и только по
имени ее правители.
     2. —еловеку совершенному и  безукоризненному  слава  не  нужна  вообще,
кроме лишь той, котораЯ, создаваЯ доверие, облегчает ему путь  к  действиЯм.
Ќадо, правда, добавить, что молодому, самолюбивому человеку  простительно  в
меру гордитьсЯ славою своих добрых и доблестных поступков. ђостки прекрасных
качеств, всходЯщие в молодых душах, сперва, как говорит ”еофраст, крепнут от
похвал, а потом поднимаютсЯ выше уже под  воздействием  благородного  образа
мыслей.
     —резмерность опасна во всем, при любых обстоЯтельствах,  но  чрезмерное
честолюбие на государственном поприще просто  губительно.  ‹юдей,  достигших
большой власти, оно приводит к умоисступлению и Явному помешательству, когда
они уже  отказываютсЯ  достойным  славы  считать  прекрасное,  а,  напротив,
считают прекрасным то, что стЯжало славу. ”окион сказал  однажды  Ђнтипатру,
который просил у него помощи в каком-то неприглЯдном деле: "џ не  могу  быть
длЯ тебЯ и другом, и льстивым  угодником  одновременно!"  ’ак  следовало  бы
сказать и народу: "Ћдин и тот же человек  не  может  быть  у  вас  вместе  и
правителем, и прислужником". Ђ иначе  все  получаетсЯ  точь-в-точь,  как  со
змеею в басне {3}: хвост взбунтовалсЯ против головы и потребовал, чтобы  ему
не тащитьсЯ постоЯнно сзади, но чтобы им с  головою  чередоватьсЯ,  а  когда
занЯл место впереди, то полз как попало, так что и себЯ погубил злою смертью
и разбил вдребезги голову, которой пришлось, наперекор природе, следовать за
слепым и глухим вожаком. Њы знаем, что такаЯ участь выпала  многим  из  тех,
кто, правЯ государством, ни в чем не хотел идти народу наперекор. Џоставивши
себЯ в зависимость от слепо несущейсЯ вперед толпы, они потом не  могли  уже
ни остановитьсЯ сами, ни остановить смуту.
     Ќа эти мысли о  славе  у  толпы,  о  том,  каким  могуществом  обладает
подобнаЯ слава, менЯ навела судьба ’ибериЯ  и  ѓаЯ  ѓракхов:  прекрасные  от
природы люди, получившие прекрасное воспитание,  руководившиесЯ  прекрасными
правилами, они были погублены не столько  безмерною  жаждой  славы,  сколько
страхом перед бесславием, страхом, основаниЯ которого отнюдь не лишены  были
благородства. ‘нискав горЯчую любовь сограждан, они стыдились остатьсЯ у них
в долгу и, постоЯнно стремЯсь полезными  длЯ  народа  начинаниЯми  превзойти
полученные от него почести,  а  за  это  получаЯ  все  новые  доказательства
благодарности и довериЯ,  разожгли  своего  рода  честолюбивое  соревнование
между собою и народом и незаметно длЯ себЯ вступили в такую область,  где  и
двигатьсЯ дальше было ошибкой, но и остановитьсЯ  уже  оказывалось  позором.
‚прочем, суди об этом сам, когда прочтешь мой рассказ.
     ‘равнить же с ними Я хочу чету лаконских вождей народа - царей Ђгида  и
Љлеомена.  Ћни  тоже  возвеличивали  народ,  как  и  те  двое,  и,   пытаЯсь
восстановить прекрасный и справедливый образ правлениЯ, уже давно утраченный
и преданный забвению, точно так же стЯжали ненависть  сильных,  не  желавших
расставатьсЯ со своими старинными преимуществами. ЃратьЯми лаконцы не  были,
но родственным и братским был путь, который они  себе  избрали,  вступив  на
него вот каким образом:
     3. Љогда в город лакедемонЯн  впервые  вкралась  страсть  к  серебру  и
золоту {4}  и  следом  за  приобретением  богатства  пришли  корыстолюбие  и
скупость, а следом за вкушением первых его плодов - роскошь, изнеженность  и
расточительство, ‘парта лишилась почти всех своих  замечательных  качеств  и
вела жалкое, недостойное ее прошлого существование  вплоть  до  тех  времен,
когда на престол вступили Ђгид и ‹еонид. ќврипонтид Ђгид, сын ќвдамида,  был
шестым царем после ЂгесилаЯ {5}, который ходил походом в  Ђзию  и  по  праву
считалсЯ самым могущественным среди греков.  “  ЂгесилаЯ  был  сын  Ђрхидам,
которого убили мессапии близ ЊандориЯ в €талии.  ‘тарший  сын  Ђрхидама  был
Ђгид, младший - ќвдамид, который, после гибели Ђгида в сражении с Ђнтипатром
при Његалополе, наследовал бездетному брату. …го сыном  был  Ђрхидам,  сыном
Ђрхидама - еще один ќвдамид, а сыном ќвдамида - Ђгид, чью жизнь мы  здесь  и
описываем. ‹еонид,  сын  Љлеонима,  происходил  из  другого  царского  дома,
агиадов, и был на престоле восьмым после ЏавсаниЯ {6}, разгромившего в битве
при ЏлатеЯх  ЊардониЯ.  “  ЏавсаниЯ  был  сын  Џлистоанакт,  у  Џлистоанакта
Џавсаний, который бежал из ‹акедемона в ’егею,  и  на  царство  вступил  его
старший сын Ђгесиполид, а после смерти Ђгесиполида  (он  умер  бездетным)  -
младший сын ЏавсаниЯ, Љлеомброт. Ћт Љлеомброта родились еще один  Ђгесиполид
и Љлеомен; Ђгесиполид царствовал недолго и детей не имел, а правивший  после
него  Љлеомен  пережил  старшего  из  своих  сыновей,  Ђкротата,  и  оставил
младшего, Љлеонима, который, однако, царем не стал: престол занЯл Ђрей, внук
Љлеомена и сын Ђкротата. Ђрей пал в бою при Љоринфе,  и  власть  унаследовал
его сын  Ђкротат.  Џотом,  разбитый  тиранном  Ђристодемом  в  сражении  при
Његалополе, погиб и Ђкротат, оставив жену беременной. ђодилсЯ мальчик, опеку
над ним взЯл ‹еонид, сын Љлеонима, а когда  ребенок,  не  войдЯ  в  возраст,
умер, царство перешло к ‹еониду, плохо ладившему с согражданами. •отЯ  общий
упадок и испорченность сказались на всех без изъЯтиЯ спартанцах,  в  ‹еониде
измена отеческим нравам была  видна  особенно  Ясно,  потому  что  он  много
времени провел при дворах сатрапов, служил ‘елевку {7} и теперь, не знаЯ  ни
стыда, ни меры, проЯвлЯл  азиатскую  надменность  и  в  пользовании  царскою
властью, призванной повиноватьсЯ  законам,  и  в  своем  отношении  к  делам
греков.
     4. —то же касаетсЯ Ђгида, то благородством  и  возвышенностью  духа  он
настолько превосходил и ‹еонида, и чуть ли не всех  царей,  правивших  после
ЂгесилаЯ ‚еликого,  что,  не  достигнув  еще  двадцати  лет,  воспитанный  в
богатстве и роскоши своею матерью Ђгесистратой и бабкою  Ђрхидамией,  самыми
состоЯтельными в ‹акедемоне женщинами, сразу же объЯвил войну удовольствиЯм,
сорвал с себЯ украшениЯ, сообщающие,  как  всем  казалось,  особый  блеск  и
прелесть  наружности  человека,  решительно  отверг  какую  бы  то  ни  было
расточительность, гордилсЯ своим  потрепанным  плащом,  мечтал  о  лаконских
обедах, купаниЯх и вообще о спартанском образе жизни и говорил, что ему ни к
чему была бы царскаЯ власть, если бы  не  надежда  возродить  с  ее  помощью
старинные законы и обычаи.
     5. Ќачало порчи и недуга ‹акедемонского государства восходит примерно к
тем временам, когда спартанцы, низвергнув  афинское  владычество,  наводнили
собственный город золотом и серебром. € однако, пока семьи, сохранЯЯсь в том
числе, какое установил ‹икург {8}, соблюдали такое правило наследованиЯ, что
отец передавал свое владение только сыну, этот порЯдок и  это  имущественное
равенство каким-то образом избавлЯли ‘парту от всЯких прочих бед.  Љогда  же
эфором стал некий ќпитадей, человек влиЯтельный, но своенравный  и  тЯжелый,
он, повздоривши с сыном, предложил новую ретру {9} - чтобы впредь каждый мог
подарить при жизни или оставить по завещанию свой дом и надел  кому  угодно.
ќпитадей внес этот законопроект только ради того, чтобы утолить  собственный
гнев,  а  остальные  принЯли  его  из  алчности  и,   утвердив,   уничтожили
замечательное и мудрое установление. ‘ильные стали наживатьсЯ  безо  всЯкого
удержу, оттеснЯЯ прЯмых наследников, и скоро  богатство  собралось  в  руках
немногих, а государством завладела бедность, котораЯ, вместе  с  завистью  и
враждою к имущим, приводит за  собою  разного  рода  низменные  занЯтиЯ,  не
оставлЯющие досуга {10} ни длЯ чего  достойного  и  прекрасного.  ‘партиатов
было теперь не более семисот, да и среди тех лишь около ста владели землею и
наследственным имуществом, а все остальные нищею и жалкою  толпой  сидели  в
городе, вЯло и неохотно поднимаЯсь на защиту  ‹акедемона  от  врагов,  но  в
постоЯнной  готовности  воспользоватьсЯ  любым  случаем  длЯ  переворота   и
изменениЯ существующих порЯдков.
     6. ‚от почему Ђгид считал важной и благородной задачей  восстановить  в
городе равенство и пополнить число граждан. ‘ этой целью он стал  испытывать
настроениЯ   спартанцев.   Њолодежь,   вопреки   ожиданиЯм   Ђгида,   быстро
откликнулась на его слова и  с  увлечением  посвЯтила  себЯ  доблести,  ради
свободы переменив весь свой образ жизни,  точно  одежду.  Ќо  пожилые  люди,
которых порча коснулась гораздо глубже,  большею  частью  испытывали  те  же
чувства, что беглые рабы, когда их ведут назад к  господину:  они  трепетали
перед ‹икургом и бранили Ђгида, скорбевшего  о  тогдашнем  положении  дел  и
тосковавшего по былому величию ‘парты.
     ‚прочем, и среди  пожилых  некоторые  одобрЯли  и  поощрЯли  честолюбие
Ђгида, и горЯчее других - ‹исандр, сын  ‹ибиЯ,  Њандроклид,  сын  ќкфана,  и
Ђгесилай. ‹исандр пользовалсЯ у сограждан высочайшим уважением, а Њандроклид
не знал себе равных среди греков в искусстве вести тайные дела и  с  отвагою
соединЯл осмотрительность и хитрость. „ЯдЯ царЯ, Ђгесилай, умелый оратор, но
человек развращенный  и  сребролюбивый,  делал  вид,  будто  откликнулсЯ  на
внушениЯ и уговоры своего сына, ѓиппомедонта, прославленного воина, чьЯ сила
заключалась в  любви  к  нему  молодежи;  но  в  действительности  причиною,
побудившею ЂгесилаЯ принЯть участие в начинаниЯх Ђгида, было обилие  долгов,
от которых он надеЯлсЯ избавитьсЯ  с  помощью  государственного  переворота.
‘клонив на свою сторону дЯдю, Ђгид тут же  стал  пытатьсЯ,  с  его  помощью,
привлечь  и  мать,  сестру  ЂгесилаЯ,  пользовавшуюсЯ,  благодарЯ  множеству
зависимых людей, должников и друзей, огромным влиЯнием в  городе  и  нередко
вершившую государственные дела.
     7. ‚ыслушав сына в первый раз, Ђгесистрата испугалась и стала  убеждать
его бросить начатое дело - оно, дескать, и  неисполнимо,  и  бесполезно.  Ќо
Ђгесилай внушал ей, что начатое будет успешно завершено  и  послужит  общему
благу, а сам царь просил мать  пожертвовать  богатством  ради  его  славы  и
чести. ‚едь в деньгах ему нечего и тЯгатьсЯ с остальными царЯми,  раз  слуги
сатрапов и рабы наместников  ЏтолемеЯ  и  ‘елевка  богаче  всех  спартанских
царей, вместе взЯтых, но если своею воздержностью, простотою и величием духа
он  одержит  победу  над  их  роскошью,  если   установит   меж   гражданами
имущественное равенство и введет общий длЯ всех образ жизни,  то  приобретет
имЯ и славу поистине  великого  царЯ.  Ћбе  женщины  зажглись  честолюбивыми
мечтами юноши и настолько переменили свое  мнение,  были  охвачены,  -  если
можно так выразитьсЯ, - столь неудержимым порывом к  прекрасному,  что  сами
ободрЯли и торопили Ђгида; мало того, они созывали своих друзей и обращались
к  ним  со  словами  убеждениЯ,  они  беседовали  с  женщинами,  знаЯ,   что
лакедемонЯне  издавна  привыкли  покорЯтьсЯ  женам  и  больше  позволЯют  им
вмешиватьсЯ в общественные дела, нежели себе - в дела домашние.
     Ќо чуть ли не все богатства ‹аконии находились  тогда  в  руках  женщин
{11},  и  это  сильно  осложнЯло  и   затруднЯло   задачу   Ђгида.   †енщины
воспротивились его намерениЯм не только потому, что не хотели расставатьсЯ с
роскошью, в  которой,  по  неведению  подлинно  прекрасного,  полагали  свое
счастье, но и потому, что лишились бы почета и силы,  которые  приносило  им
богатство. Ћни обратились к ‹еониду и просили, чтобы он, по праву  старшего,
остановил Ђгида и помешал его начинаниЯм. ‹еонид хотел помочь богатым, но из
страха перед народом, мечтавшим о переменах, открыто ничего не предпринимал,
втайне же старалсЯ нанести делу вред и окончательно его расстроить,  клевеща
на Ђгида властЯм, будто молодой царь сулит беднЯкам имущество богатых в виде
платы за  тиранническую  власть  и  что  раздачею  земли  и  отменой  долгов
готовитсЯ  скорее  купить  длЯ  себЯ  многочисленных   телохранителей,   чем
приобрести граждан длЯ ‘парты.
     8. ’ем не менее, хлопотами Ђгида ‹исандр был избран в  эфоры,  и  через
него царь немедленно предложил старейшинам ретру,  главные  разделы  которой
были таковы: долги должникам прощаютсЯ, землЯ делитсЯ  заново,  так  что  от
лощины у Џеллены {12} до ’аигета, Њалеи и  ‘елласии  будет  нарезано  четыре
тысЯчи пЯтьсот наделов, а за этими  пределами  -  еще  пЯтнадцать  тысЯч,  и
последние распределЯютсЯ между способными носить оружие периэками, а первые,
те, что в указанных выше пределах, - между самими спартанцами, число которых
пополнитсЯ за счет периэков и чужеземцев, получивших  достойное  воспитание,
хорошей  наружности  и  в  цветущем  возрасте;  все   спартанцы   составлЯют
пЯтнадцать фидитиев {13} по четыреста и по  двести  человек  и  ведут  такой
образ жизни, какой вели их предки.
     9. ’ак как мнениЯ старейшин разошлись, ‹исандр созвал  ‘обрание  и  сам
говорил с народом, а вместе с ним Њандроклид и Ђгесилай  убеждали  сограждан
не глЯдеть равнодушно, - в угоду немногим, которые лишь издеваютсЯ над ними,
- на повергнутое достоинство ‘парты, но вспомнить и  о  древних  прорицаниЯх
{14},  наказывавших  остерегатьсЯ  сребролюбиЯ  -  смертельного  длЯ  ‘парты
недуга, - и о новом, которое недавно принесли им от Џасифаи. •рам Џасифаи  с
прорицалищем находилсЯ в ’аламах. Џо сообщениЯм одних писателей, эта ЏасифаЯ
- одна из Ђтлантид, родившаЯ ‡евсу сына Ђммона {15}, по мнению других -  это
Љассандра, дочь Џриама, котораЯ умерла в ’аламах {16} и получила имЯ Џасифаи
за то, что всем открывала [pasi phainein] будущее. € лишь ”иларх пишет,  что
это была дочь Ђмикла, что звали ее „афна {17} и что она бежала от  Ђполлона,
домогавшегосЯ ее любви, и превратилась в дерево, а бог почтил ее и  наградил
даром прорицаниЯ. €так, полученный от нее оракул гласил, как  передают,  что
спартанцы  должны  восстановить  между  собою  равенство  -  в  согласии   с
изначальным законом ‹икурга.
     Џод конец с кратким словом выступил  царь  Ђгид,  объЯвив,  что  делает
огромный вклад  в  основание  нового  строЯ  -  первым  отдает  во  всеобщее
пользование свое имущество, заключающеесЯ в обширных полЯх  и  пастбищах,  а
также в шестистах талантах  звонкой  монетой.  ’ак  же  точно  прибавил  он,
поступают его мать и бабка, а равно и друзьЯ, и  родичи  -  богатейшие  люди
‘парты.
     10. Ќарод был поражен великодушием и благородством  юноши  и  испытывал
великую радость оттого, что, спустЯ почти триста лет  {18},  поЯвилсЯ  царь,
достойный ‘парты. Ќо  тут  ‹еонид  уже  открыто  и  с  крайним  ожесточением
обрушилсЯ на Ђгида. ђассудив, что и сам будет вынужден  последовать  примеру
молодого царЯ и его друзей, но равной благодарности у сограждан не  получит,
ибо все отдадут свое добро одинаково, а честь целиком достанетсЯ  тому,  кто
выступил первым, ‹еонид задал Ђгиду вопрос, считает  ли  он  справедливым  и
честным ‹икурга, и, когда тот ответил утвердительно,  продолжал:  "Ќо  разве
‹икург отменЯл долги или давал чужеземцам  права  гражданства  -  тот  самый
‹икург, который считал,  что  без  изгнаниЯ  чужестранцев  {19}  государству
вообще не выстоЯть?!" Ќет ничего удивительного, отвечал Ђгид,  если  ‹еонид,
воспитанный в чужих краЯх и приживший детей с дочерьми сатрапов,  не  знает,
что ‹икург, вместе с монетой, изгнал из ‘парты долги и ссуды  и  не  столько
был недоволен поселЯющимисЯ в городах  чужеземцами,  сколько  людьми  чуждых
нравов и привычек. ќтих людей он действительно изгонЯл, но  не  потому,  что
враждовал с ними, а потому, что боЯлсЯ их  образа  жизни,  боЯлсЯ,  как  бы,
общаЯсь с  гражданами,  они  не  заронили  им  в  душу  страсть  к  роскоши,
изнеженности и стЯжательству, меж тем как ’ерпандра, ”алета и ”ерекида {20},
которые были чужестранцами, но песнЯми своими и своей  философией  неизменно
преследовали те же цели, что и ‹икург, в ‘парте высоко почитали.  "Ђ  ты,  -
продолжал Ђгид, - ќкпрепа,  который,  находЯсь  в  должности  эфора,  рассек
топором две из девЯти  струн  на  кифаре  ”риннида,  ќкпрепа,  повторЯю,  ты
хвалишь, хвалишь и тех, кто подобным же образом обошелсЯ  с  ’имофеем  {21},
менЯ же бранишь за то, что Я хочу  изгнать  из  ‘парты  роскошь  и  кичливую
расточительность! Ќо ведь и те  люди  опасались  в  музыке  лишь  чрезмерной
замысловатости, не желали, чтобы это дурное ее качество  переступило  рубеж,
за которым возникает нестройное  и  неверное  звучание  в  жизни  и  нравах,
приводЯщее государство к внутреннему несогласию и разброду".
     11.  Ќарод  последовал  за  Ђгидом,  но  богачи  заклинали  ‹еонида  не
оставлЯть их в беде, умолЯли о помощи старейшин, которым принадлежало  право
предварительного решениЯ {22} - в этом и была их главнаЯ сила - и,  наконец,
добились своего: ретра была отвергнута  большинством  в  один  голос.  ’огда
‹исандр, который еще оставалсЯ эфором, решил  привлечь  ‹еонида  к  суду  на
основании одного древнего закона, запрещавшего ѓераклиду приживать  детей  с
чужестранкой и грозившего  ему  смертью,  если  он  покидает  ‘парту,  чтобы
поселитьсЯ в другой стране. Ћднако выступить  с  обвинением  против  ‹еонида
‹исандр подучил других, сам же  он  в  это  времЯ  вместе  с  товарищами  по
должности следил за поЯвлением особого небесного знамениЯ.
     „ело в том, что каждые девЯть лет эфоры,  выбрав  Ясную,  но  безлунную
ночь, садЯтсЯ и в полном молчании следЯт за небом, и если из одной его части
в другую пролетит звезда, они объЯвлЯют царей виновными в преступлении перед
божеством и отрешают их от власти до тех пор, пока из „ельф или  из  Ћлимпии
не придет оракул, защищающий осужденных царей.  ќто  знамение,  как  объЯвил
‹исандр, ему Явилось, и вот он назначает разбирательство по делу  ‹еонида  и
представлЯет двух свидетелей в том, что царь прижил двоих детей  с  женщиной
азиатского происхождениЯ, которую выдал за него какой-то начальник конницы у
‘елевка, но впоследствии жена прониклась к нему неприЯзнью и отвращением,  и
он, вопреки собственному желанию, вернулсЯ домой, где и завладел  престолом,
поскольку других наследников не оказалось. ‚месте с тем он уговаривает  зЯтЯ
царЯ, Љлеомброта, который тоже был  царской  крови,  заЯвить  притЯзаниЯ  на
власть. ‹еонид был жестоко напуган и, с мольбою об убежище, укрылсЯ в  храме
Ђфины Њеднодомной; вместе с ним была его  дочь,  оставившаЯ  Љлеомброта.  Ћн
получил вызов в суд, но не  вышел  из  храма,  и  тогда  спартанцы  передали
царство Љлеомброту.
     12.  ’ем  временем  год  миновал,  и  ‹исандр  лишилсЯ  власти.   ‚новь
вступившие в должность эфоры  разрешили  ‹еониду  покинуть  его  убежище,  а
‹исандра и Њандроклида привлекли к суду за то,  что  предложение  об  отмене
долгов и переделе земли было внесено в нарушение существующих законов.  ‚идЯ
грозЯщую им опасность, обвинЯемые  убеждают  царей  твердо  стоЯть  друг  за
друга, пренебрегаЯ решениЯми эфоров: ведь всЯ их сила - в разногласиЯх между
царЯми, ибо они должны отдать свой голос тому, чье мнение  правильнее,  если
второй судит вопреки пользе. …сли же оба держатсЯ одних взглЯдов, их  власть
непреложна и боротьсЯ с ними - противозаконно, ибо эфорам принадлежит  право
быть посредниками и судьЯми в случае спора царей, но  не  вмешиватьсЯ  в  их
дела, когда они единодушны. ‘огласившись с этими доводами, Ђгид и  Љлеомброт
в сопровождении друзей Явились на площадь, согнали  эфоров  с  их  кресел  и
назначили новых, в числе которых был и Ђгесилай. ‡атем они вооружили  многих
молодых людей  и  освободили  заключенных,  приведЯ  в  трепет  противников,
которые ждали обильного кровопролитиЯ. Ќо цари никого не тронули,  напротив,
когда ‹еонид тайно бежал в ’егею, а Ђгесилай послал вдогонку убийц,  которые
должны были расправитьсЯ с ним в пути, Ђгид, узнав об этом, отправил других,
верных ему людей, те окружили ‹еонида кольцом  и  благополучно  доставили  в
’егею.
     13. Њеж тем как дело счастливо подвигалось вперед и никто уже не  мешал
ему и не препЯтствовал, один-единственный человек - Ђгесилай - все погубил и
расстроил, замарав прекраснейший, в полном смысле слова спартанский, замысел
позорнейшим из пороков - корыстолюбием. Ѓогатство ЂгесилаЯ состоЯло  главным
образом в обширных и тучных полЯх, но он был  кругом  в  долгу  и,  так  как
расплатитьсЯ с заимодавцами не мог, а  терЯть  землю  не  хотел,  то  убедил
Ђгида,  что,  если  осуществить  оба  намерениЯ  разом,  в  городе  начнетсЯ
настоЯщий мЯтеж, но если сперва угодить землевладельцам отменою долгов,  они
потом мирно и спокойно согласЯтсЯ на передел. ’ак полагал  и  ‹исандр,  тоже
обманутый Ђгесилаем. €так, долговые расписки  -  они  называютсЯ  "клариЯми"
[kl&aacute;ria] - снесли на площадь, сложили все в  одну  кучу  и  подожгли.
Љогда  костер  вспыхнул,  богачи  и  ростовщики,  в  крайнем   огорчении   и
расстройстве, удалились, а Ђгесилай, словно издеваЯсь, крикнул им вслед, что
никогда не видел света Ярче и огнЯ чище этого.
     Ќарод требовал, чтобы немедленно приступали к  разделу  земли,  и  цари
отдали такой приказ, но Ђгесилай, всЯкий раз отыскиваЯ неотложные  заботы  и
придумываЯ все новые увертки, затЯгивал дело  до  тех  пор,  пока  Ђгиду  не
пришлось выступить  в  поход:  ахейцы,  союзники  ‹акедемона  {23},  просили
помощи, опасаЯсь, что этолийцы через Његариду вторгнутсЯ в Џелопоннес. —тобы
дать им отпор, ахейский стратег Ђрат собирал войско и о своих приготовлениЯх
написал эфорам.
     14. ќфоры немедленно отправили к Ђрату Ђгида, гордившегосЯ честолюбивым
рвением и преданностью своих воинов. Џочти  все  это  были  люди  молодые  и
бедные, недавно избавившиесЯ и освободившиесЯ  от  долгов  и  полные  надежд
получить землю, когда вергутсЯ из похода.  Ћни  беспрекословно  повиновались
каждому распорЯжению Ђгида и ЯвлЯли собою замечательное зрелище,  когда,  не
причинЯЯ никому ни малейшего вреда,  спокойно  и  почти  бесшумно  проходили
через государства Џелопоннеса, так что греки только  дивились  и  спрашивали
друг друга, какой же  был  порЯдок  в  лаконском  войске  под  водительством
ЂгесилаЯ, прославленного ‹исандра или древнего ‹еонида, если  и  ныне  воины
обнаруживают столько почтениЯ и страха перед юношей, который моложе чуть  ли
не любого из них. ‚прочем, и сам юноша - простой, трудолюбивый, нисколько не
отличавшийсЯ своей одеждой и вооружением от обыкновенных воинов -  привлекал
всеобщее внимание и восхищение. Ќо богачам его действиЯ в ‘парте были не  по
душе, они боЯлись, как  бы  народ,  последовав  этому  примеру,  не  изменил
установившиесЯ порЯдки повсюду.
     15. ‘оединившись у Љоринфа с Ђратом, который еще не решил, даст  ли  он
противнику битву, Ђгид обнаружил и горЯчее  усердие,  и  отвагу,  однако  не
отчаЯнную и не  безрассудную.  Ћн  говорил,  что,  по  его  мнению,  следует
сражатьсЯ и не пропускать войну за ворота Џелопоннеса, но  что  поступит  он
так, как сочтет нужным Ђрат, ибо  Ђрат  и  старше  его,  и  стоит  во  главе
ахейцев, а он ЯвилсЯ не длЯ того, чтобы взЯть над ахейцами команду, но чтобы
оказать им помощь и поддержку в боЯх. Џравда, Ѓатон  из  ‘инопы  утверждает,
будто Ђгид не хотел участвовать в битве вопреки распорЯжению  Ђрата,  но  он
просто не читал, что пишет об этом сам Ђрат. ЋправдываЯ свои действиЯ,  Ђрат
говорит, что поскольку крестьЯне уже свезли с полей  весь  урожай,  он  счел
более целесообразным открыть  дорогу  врагам,  нежели  в  решающем  сражении
поставить под угрозу судьбу ахейцев в целом. €так, отказавшись  от  мысли  о
битве, он,  с  благодарностью  и  похвалами,  отпустил  союзников,  и  Ђгид,
сопровождаемый восторгами пелопоннесцев, тронулсЯ в обратный путь, в ‘парту,
где тем временем произошли большие перемены и начались беспорЯдки.
     16. Ђгесилай, который был эфором, сбросив с плеч тЯготившую его до  той
поры заботу, смело шел на любое преступление и насилие, если  оно  приносило
деньги; он не постеснЯлсЯ нарушить утвержденное обычаем  течение  и  порЯдок
времени и, - хотЯ год этого не требовал, - вставил тринадцатый  месЯц  {24},
чтобы взыскать за него налоги. ЃоЯсь тех, кому он чинил обиды, и  окруженный
ненавистью всех сограждан, он нанЯл вооруженных телохранителей и без  них  в
здание ‘овета не ходил. Ћн нарочито стремилсЯ показать, что одного из  царей
вообще ни во что  не  ставит,  Ђгид  же  если  и  пользуетсЯ  некоторым  его
уважением, то скорее по праву родства, чем царского достоинства. ‚добавок он
распустил слух, что останетсЯ эфором и на следующий срок.
     ‚раги его решили не медлить, они  составили  заговор,  открыто  вернули
‹еонида из ’егеи и вновь  передали  ему  царство  при  молчаливом  одобрении
народа, который был возмущен, видЯ свои надежды на раздел земли  обманутыми.
ЂгесилаЯ спас и тайно вывел из города  его  сын  ѓиппомедонт,  которого  все
любили за храбрость и который молил сограждан помиловать отца. Ђгид  укрылсЯ
в храме Ђфины Њеднодомной, а другой царь,  Љлеомброт,  пришел  с  мольбою  о
защите в свЯтилище Џосейдона,  ибо  казалось  бесспорным,  что  против  него
‹еонид озлоблен сильнее. € в самом деле, не тронув пока Ђгида, он  ЯвилсЯ  в
сопровождении воинов к Љлеомброту и осыпал гневной бранью  и  укорами  зЯтЯ,
который коварными кознЯми лишил тестЯ царства и помог врагам изгнать его  из
отечества.
     17. Љлеомброт, которому нечего было ответить, сидел в глубоком смущении
и молчал. Њежду тем •илонида,  дочь  царЯ,  котораЯ  прежде,  когда  жертвой
насилиЯ сделалсЯ ее отец, сочла, что обида нанесена и ей самой,  и,  оставив
вступившего на царство Љлеомброта, старалась поддержать ‹еонида в  беде,  не
выходЯ вместе с ним из храма, где  он  искал  защиты,  а  затем,  после  его
бегства, безутешно горевала, негодуЯ на мужа, - •илонида теперь, с переменою
судьбы переменившись и сама, сидела  просительницею  вместе  с  Љлеомбротом,
обнЯв его обеими руками и посадив по обе стороны от себЯ  двоих  детей.  ‚се
дивились и плакали, видЯ доброту и верность этой женщины, а она,  коснувшись
своей кое-как накинутой одежды и неприбранных волос, сказала:  "ќтот  вид  и
обличие, отец, мне придала не жалость к Љлеомброту, нет, но со времени твоих
несчастий, со днЯ твоего бегства скорбь была  моей  неразлучной  подругою  и
соседкой. Ђ теперь, когда ты победил и снова царствуешь в ‘парте, должна  ли
Я по-прежнему проводить жизнь в горе или же мне облечьсЯ  в  пышное  царское
платье, после того, как ты, у менЯ на глазах, убьешь моего супруга,  который
взЯл менЯ в девичестве? ‚прочем, если он не вымолит у тебЯ прощениЯ, если не
смЯгчит тебЯ слезами своих детей и жены, то понесет  за  свое  безрассудство
кару даже более тЯжкую, чем задумал ты сам, - прежде, чем умереть, он увидит
смерть горЯчо любимой супруги. Љак посмею Я жить и смотреть в  глаза  другим
женщинам, если ни муж, ни отец не сжалились надо мною, но остались  глухи  к
моим просьбам? € жена, и дочь - в обоих лицах - разделЯю Я беду и позор моих
близких! …сли у моего мужа и было какое-нибудь основание длЯ вражды с тобою,
Я его отнЯла, когда встала на твою сторону, подав  тем  самым  свидетельство
против Љлеомброта и его замыслов. Ќо теперь ты словно  бы  сам  оправдываешь
его преступление, ибо, глЯдЯ на тебЯ, каждый  поверит,  что  царскаЯ  власть
поистине вожделенное и неоценимое благо,  -  ведь  ради  нее  справедливо  и
зарезать зЯтЯ, и равнодушно оттолкнуть родную дочь!"
     18. ЏроизносЯ эти полные отчаЯниЯ жалобы, •илонида  прижалась  щекою  к
голове Љлеомброта и обвела присутствующих помутившимсЯ, изнуренным  от  муки
взглЯдом. ‹еонид, переговорив с друзьЯми, приказал  Љлеомброту  поднЯтьсЯ  и
немедленно уйти за пределы страны, а дочь просил не покидать  отца,  который
так ее любит, что подарил спасение ее мужу. Ќо убедить •илонйду он не  смог,
она передала одного из детей поднЯвшемусЯ с земли мужу, другого  взЯла  сама
и, преклонившись пред алтарем бога, вышла вместе с Љлеомбротом, который,  не
будь он вконец испорчен пустою славой, счел бы изгнание, разделЯемое с такою
супругой, большей длЯ себЯ удачей, нежели царскую власть.
     €згнав Љлеомброта, отрешив  от  должности  прежних  эфоров  и  назначив
других, ‹еонид тут же стал готовить гибель Ђгиду.  ‘перва  он  убеждал  царЯ
выйти из  убежища  и  по-старому  править  вместе:  граждане,  дескать,  его
прощают, понимаЯ, что Ђгесилай, вместе со многими другими,  обманул  и  его,
совсем еще юного и такого  честолюбивого.  Ќо  Ђгид  подозревал  недоброе  и
оставалсЯ в храме, и ‹еонид, наконец, прекратил лгать и хитрить.
     Ђмфарет, „амохарет и Ђркесилай постоЯнно навещали  Ђгида  и  развлекали
его беседой, а иной раз даже брали  с  собою  в  баню,  выводЯ  из  храма  и
доставлЯЯ обратно после мытьЯ. ‚се трое были прежде его добрые знакомые,  но
Ђмфарет, который незадолго до того взЯл на  времЯ  у  Ђгесистраты  несколько
дорогих чаш и плащей, а возвращать эти вещи не хотел, таил  коварный  умысел
против царЯ и обеих женщин. Ћн, как передают, особенно  охотно  поддалсЯ  на
уговоры ‹еонида и,  кроме  того,  ожесточил  против  Ђгида  эфоров  -  своих
товарищей по должности.
     19. ’ак как Ђгид проводил все дни в своем  убежище  и  только  изредка,
если случалась возможность, ходил в баню, решено было схватить его  в  пути,
за пределами храма. "„рузьЯ" подстерегли его, когда он возвращалсЯ из  бани,
подошли с приветствием и дальше двинулись вместе под шутливые речи, какие  и
принЯто вести с молодым человеком и близким знакомцем.  Ќо  как  только  они
оказались у поворота, где начиналась дорога  к  тюрьме,  Ђмфарет,  по  праву
эфора, схватил Ђгида за плечо и промолвил: "џ веду тебЯ к эфорам,  Ђгид,  ты
представишь им отчет в своих действиЯх", -  а  рослый  и  сильный  „амохарет
накинул ему на шею скрученный жгутом плащ и поволок за собой,  остальные  же
исполнЯЯ уговор, подталкивали царЯ сзади.  ’ак  как  место  было  безлюдное,
никто на помощь Ђгиду не пришел, и его бросили в тюрьму. Ќемедленно поЯвилсЯ
‹еонид с большим отрЯдом наемников и окружил здание, а эфоры вошли  к  Ђгиду
и, пригласив в тюрьму тех старейшин,  которые  были  одного  с  ними  образа
мыслей   (они   желали   придать    происходившему    видимость    судебного
разбирательства), потребовали, чтобы он оправдалсЯ в своих  поступках.  –арь
только засмеЯлсЯ в ответ на это притворство, и Ђмфарет заметил ему,  что  он
горько поплатитсЯ за свою дерзость.  „ругой  из  эфоров,  словно  идЯ  Ђгиду
навстречу  и  показываЯ  ему,  как  уклонитьсЯ  от  обвинениЯ,  спросил,  не
действовал ли он вопреки своей воле, по принуждению ‹исандра и  ЂгесилаЯ,  а
когда Ђгид ответил, что никто его не принуждал, но что он следовал примеру и
образцу ‹икурга, стремЯсь к тому же государственному устройству, какое  было
в старину, - задал ему еще вопрос: раскаиваетсЯ ли  он  в  содеЯнном.  ћноша
ответил, что нисколько не  раскаиваетсЯ  в  этих  прекрасных  и  благородных
замыслах, даже если увидит, что  его  ждет  самаЯ  жестокаЯ  кара,  и  эфоры
вынесли ему смертный приговор.
     ‘лужители получили приказ вести Ђгида в так  называемую  „ехаду  -  это
особое  помещение  в  тюрьме,  где  удавливают  осужденных.   ‡амечаЯ,   что
прислужники не смеют коснутьсЯ Ђгида и что даже наемники отворачиваютсЯ и не
хотЯт принимать участиЯ в таком деле (ведь все знали, что  поднЯть  руку  на
царЯ - противно и законам, и  обычаЯм!),  „амохарет  осыпал  их  угрозами  и
бранью и сам потащил Ђгида в „ехаду. Њногие уже знали, что Ђгид в тюрьме,  у
дверей стоЯл шум, мелькали частые факелы; поЯвились мать и бабка Ђгида,  они
громко кричали, требуЯ, чтобы царЯ спартанцев выслушал и  судил  народ.  ‚от
почему, главным образом, эфоры и поспешили завершить начатое, опасаЯсь,  как
бы ночью, если соберетсЯ толпа побольше, царЯ не вырвали у них из рук.
     20. Џо пути  на  казнь  Ђгид  заметил,  что  один  из  прислужников  до
крайности опечален и не может сдержать слезы,  и  промолвил  ему:  "Ќе  надо
оплакивать менЯ, милый. џ умираю вопреки закону  и  справедливости,  но  уже
поэтому Я лучше и выше моих убийц". ‘казавши так, он  сам  вложил  голову  в
петлю.
     Џосле  этого  Ђмфарет  вышел  к  дверЯм,  и  Ђгесистрата,  по   давнему
знакомству и дружбе, бросилась к нему с мольбою, а он поднЯл ее  с  земли  и
заверил, что с Ђгидом не случитсЯ ничего страшного и непоправимого. …сли она
хочет, добавил он, то и сама может пройти к сыну. Ђгесистрата просила, чтобы
вместе с нею впустили мать, и Ђмфарет ответил, что ничего против  не  имеет.
Џропустивши обеих и приказав снова запереть дверь тюрьмы, он первою  передал
палачам Ђрхидамию, уже глубокую старуху, всю жизнь  пользовавшуюсЯ  огромным
уважением среди спартанских женщин, когда же  ее  умертвили,  позвал  внутрь
Ђгесистрату. Ћна вошла - и увидела сына на полу  и  висЯщую  в  петле  мать.
‘ама, с помощью прислужников, она вынула  Ђрхидамию  из  петли,  уложила  ее
рЯдом с Ђгидом и тщательно укрыла труп, а  потом,  упавши  на  тело  сына  и
поцеловав  мертвое   лицо,   промолвила:   "Ђх,   сынок,   твоЯ   чрезмернаЯ
совестливость, твоЯ мЯгкость и человеколюбие погубили и тебЯ, и нас вместе с
тобою!" Ђмфарет, который стоЯ у дверей, все видел и слышал, вошел в „ехаду и
со злобою сказал Ђгесистрате: "…сли ты разделЯла мысли сына, то разделишь  и
его  жребий!"  €  Ђгесистрата,  поднимаЯсь  навстречу  петле,  откликнулась:
"’олько бы это было на пользу ‘парте!"
     21. Љогда весть об этом страшном событии  разнеслась  по  городу  и  из
тюрьмы были вынесены три мертвых тела, страх оказалсЯ  не  настолько  силен,
чтобы граждане захотели или же смогли хоть сколько-нибудь скрыть свое горе и
свою ненависть к ‹еониду и Ђмфарету, ибо ни разу еще с тех пор, как  дорийцы
населЯют  Џелопоннес,  не  случалось  в  ‘парте  ничего  более  ужасного   и
нечестивого. ‘колько  можно  судить,  на  царЯ  лакедемонЯн  даже  враги  не
решались занести руку, но, встречаЯсь с ним на поле боЯ, поворачивали вспЯть
из страха и почтениЯ пред его высоким достоинством.  ‚от  почему  до  времен
”илиппа {25} во всех многочисленных сражениЯх, какие были  у  лакедемонЯн  с
остальными греками, только один царь - Љлеомброт - был убит ударом копьЯ при
‹евктрах.  Џравда,  мессенцы  говорЯт,  будто  еще  ”еопомп  пал   от   руки
Ђристомена, но лакедемонЯне утверждают, что это неверно и  что  ”еопомп  был
только  ранен.  Џо  этому  поводу  мнениЯ  писателей  различны.  Ђ  в  самом
‹акедемоне первым из царей погиб Ђгид, казненный эфорами, -  погиб,  начавши
прекрасное и достойное ‘парты дело, погиб  в  том  возрасте,  когда  ошибкам
принЯто оказывать снисхождение,  и  заслужив  укоры  скорее  друзей,  нежели
врагов, ибо он сохранил  жизнь  ‹еониду  и  вообще,  по  своей  удивительной
кротости и мЯгкости, слишком доверЯл людЯм.
 
     [Љ‹…ЋЊ…Ќ]
 
     22 (1). ‘разу же после смерти Ђгида его брат Ђрхидам бежал, так что его
‹еонид захватить не успел, но супругу убитого с  новорожденным  ребенком  он
увел из дома мужа и силою выдал за своего сына Љлеомена. Џравда, Љлеомену не
пришла еще пора женитьсЯ, однако ж отдать Ђгиатиду другому ‹еонид не  хотел:
она должна была унаследовать  богатое  состоЯние  своего  отца  ѓилиппа,  по
красоте же и пригожеству не  знала  себе  равных  среди  гречанок,  обладаЯ,
вдобавок, нравом добрым и кротким. Љак передают, она исчерпала все средства,
молЯ избавить ее от этого  насильственного  брака,  однако,  соединившись  с
Љлеоменом, ненависть к  ‹еониду  сохранила,  но  женою  была  замечательной,
горЯчо привЯзанной к молодому мужу, который с первого  же  днЯ  страстно  ее
полюбил и даже относилсЯ с сочувствием к ее полным нежности воспоминаниЯм об
Ђгиде, так что нередко и сам расспрашивал обо всем происшедшем и внимательно
слушал рассказы Ђгиатиды о намерениЯх и образе мыслей ее первого супруга.
     Љлеомен был и честолюбив, и благороден, и не  менее  Ђгида  склонен  по
натуре к воздержности и простоте, но мЯгкости и крайней осторожности Ђгида в
нем не было, - напротив, в душе его  как  бы  сидело  острие,  подстрекавшее
волю, и он неудержимо рвалсЯ  к  цели,  котораЯ  однажды  представилась  ему
прекрасной.  Ђ  прекраснее   всего,   казалось   ему,   -   править   охотно
подчинЯющимисЯ своему царю подданными; вместе с тем он считал  прекрасным  и
взЯть верх над непокорными, направлЯЯ их к добру силой.
     23 (2). ’огдашнее положение города ничуть  его  не  радовало:  граждане
вконец изнежились от праздности и забав, царь ко всему  относилсЯ  с  полным
равнодушием - лишь бы никто  не  мешал  ему  жить  в  богатстве  и  роскоши,
государственные же дела были в пренебрежении, ибо каждый думал лишь о  своем
доме и о собственной выгоде. Ћ скромности и регулЯрных упражнениЯх молодежи,
о выдержке  и  равенстве  -  обо  всем  этом  теперь,  после  гибели  Ђгида,
небезопасно было даже вспоминать.
     ‘ообщают, что Љлеомен еще подростком познакомилсЯ с учениЯми  философов
благодарЯ ‘феру из Ѓорисфена  {1},  который  приехал  в  ‹акедемон  и  много
времени уделЯл беседам с мальчиками и юношами. ќтот ‘фер был одним из  самых
способных учеников ‡енона Љитийского, он, по-видимому, полюбил  Љлеомена  за
его природное мужество и разжег в нем честолюбие. Љогда  однажды  в  старину
‹еонида спросили, что он думает о поэте ’иртее, тот, говорЯт,  ответил:  "Ћн
прекрасно воспламенЯет  души  молодых".  €  верно,  стихи  ’иртеЯ  наполнЯли
молодых воинов таким воодушевлением, что они не щадили собственной  жизни  в
битвах. ’ак и стоическое учение - оно таит в себе что-то опасное длЯ сильных
и  горЯчих  характеров,  но  превращаетсЯ  в  громадное,   ничем   иным   не
приобретаемое благо, проникаЯ в натуру глубокую и мЯгкую {2}.
     24 (3). Љогда  после  смерти  ‹еонида  Љлеомен  вступил  на  царство  и
убедилсЯ, что государство вконец обессилело, - богачи, поглощенные заботой о
собственных удовольствиЯх и наживе,  пренебрегали  общественными  делами,  а
народ, страдаЯ от нужды, и на войну шел неохотно, и даже в воспитании  детей
не искал более длЯ себЯ никакой чести, - а сам  он  царь  только  по  имени,
власть же целиком принадлежит эфорам, он немедленно прониксЯ решимостью  все
это переменить и опрокинуть. Џрежде всего, он стал испытывать  своего  друга
Љсенара (в прошлом царь был любимцем  этого  человека  -  такую  свЯзь  сами
лакедемонЯне называют "вдохновенной любовью" {3}); он  расспрашивал  Љсенара
об Ђгиде - что это был за правитель,  и  каким  образом  и  с  чьею  помощью
вступил он на свой путь. ‘начала Љсенар охотно  говорил  об  этих  событиЯх,
вспоминаЯ их во всех подробностЯх, но когда  заметил,  что  Љлеомен  слишком
поглощен его рассказом, что нововведениЯ Ђгида до крайности волнуют молодого
царЯ и он хочет слышать о них еще и еще раз, то в сердцах выбранил Љлеомена,
сказал ему, что он просто не в своем уме,  а  в  конце  концов,  перестал  и
беседовать с ним и даже ходить к нему. Џричину их размолвки Љсенар, впрочем,
никому не открыл и отвечал только, что царь хорошо знает, в чем дело.
     ‚идЯ  такое  недоброжелательство  Љсенара,  Љлеомен  полагал,   что   и
остальные настроены не иначе, и ни с кем своими  замыслами  не  делилсЯ.  Ћн
считал, что переворот легче произвести во времЯ войны, чем в мирную пору,  а
потому столкнул ‘парту с ахейц