        Џлутарх. „емосфен и –ицерон

 
---------------------------------------------------------------------------- 
     Џлутарх. ‘равнительные жизнеописаниЯ в двух томах. ’. II 
     ‘ериЯ "‹итературные памЯтники". 
     Њ.: €здательство "Ќаука", 1994. 
     Џеревод ‘.Џ. Њаркиша, обработка  перевода  длЯ  настоЯщего  переизданиЯ
‘.‘. Ђверинцева.
     €здание второе, исправленное и дополненное. 
     ЏримечаниЯ Њ.‹. ѓаспарова.
     €здание подготовили ‘.‘. Ђверинцев, Њ.‹. ѓаспаров, ‘.Џ. Њаркиш. 
     Ћтветственный редактор ‘.‘. Ђверинцев. 
     (c) Џеревод, статьЯ, примечаниЯ, указатель имен (авторы), 1994 
     Ћригинал здесь - http://www.ancientrome.ru/antlitr/plutarch/index-sgo.htm
---------------------------------------------------------------------------- 
 
        „…ЊЋ‘”…Ќ
 
     ‚ступление (1-3)
     Њолодость и овладение ораторским искусством (4-11)
     Ѓорьба против ”илиппа Њакедонского (12-16)
     Џоражение при •еронее (17-21)
     „емосфен при Ђлександре (22-26)
     ‹амийскаЯ война, бегство и смерть (27-31)
 
     1. ’от, кто написал похвальную песнь Ђлкивиаду {1} по случаю одержанной
в Ћлимпии победы на конских бегах, - был ли то ќврипид, как принЯто считать,
или кто другой, -  утверждает,  что  первое  условие  полного  счастьЯ  есть
"прославленный град отеческий". Ђ на мой взглЯд, ‘осий  ‘енецион,  если  кто
стремитсЯ к истинному счастью, которое главным образом зависит от  характера
и расположениЯ духа, длЯ такого  человека  столь  же  безразлично,  если  он
родилсЯ в городе скромном и безвестном, как если мать его некрасива  и  мала
ростом. ‘мешно, в самом деле, думать, будто €улида, малаЯ частица невеликого
острова Љеоса, или же ќгина, которую один афинЯнин {2}  называл  бельмом  на
глазу ЏиреЯ, хороших актеров и  поэтов  взращивает,  а  мужа  справедливого,
довольствующегосЯ немногим, разумного и великодушного произвести на свет  не
может. ‚полне вероЯтно, что искусства и ремесла, целью своей  имеющие  доход
или же славу, в маленьких и безвестных  городках  увЯдают,  но  нравственное
совершенство, точно сильное и  цепкое  растение,  пускает  корни  во  всЯком
месте, где находит добрые задатки и трудолюбивую душу. € сам Я, если  в  чем
бы то ни было отступлю от надлежащего образа жизни или мыслей, вину  за  это
по справедливости возложу на себЯ, но никак не на скромное свое отечество.
     2. Ћднако  ж,  если  кто  поставил  себе  целью  написать  историческое
повествование, длЯ которого мало прочесть то, что находитсЯ под рукою или же
поблизости, но потребны, большею частью, чужеземные, рассеЯнные  по  далеким
краЯм сочинениЯ, - тому, конечно, в первую очередь, необходим прославленный,
тонко  образованный  и  многолюдный  город:  там  у  него   будет   изобилие
всевозможных книг, а что  ускользнуло  от  вниманиЯ  писателей,  но  надежно
сохранЯетсЯ в памЯти, он разыщет и соберет,  расспрашиваЯ  людей,  и,  таким
образом, издаст  труд,  в  котором  останетсЯ  не  столь  уже  много  важных
пробелов.
     —то до менЯ, то Я живу в маленьком городе и, чтобы он не  сделалсЯ  еще
меньше, охотно в нем остаюсь, а когда жил в ђиме и в других  местах  €талии,
государственные заботы и ученики, с  которыми  Я  занималсЯ  философией,  не
оставлЯли мне досуга упражнЯтьсЯ в Языке римлЯн, так  что  лишь  поздно,  на
склоне лет Я начал  читать  по-латыни.  €  тут  -  как  ни  удивительно  это
покажетсЯ - со мною случилось, вот что: не из слов узнавал Я вещи и событиЯ,
но, напротив, знаЯ в какой-то мере  событиЯ,  улавливал  благодарЯ  этому  и
смысл  слов.  Џостигнуть  красоту  и  стремительность  римского  слога,  его
метафоры, его стройность, коротко говорЯ  -  все,  что  украшает  речь,  мне
кажетсЯ задачею приЯтной и увлекательной, но она требует упорного труда и по
плечу лишь тем, у кого больше досуга и чьи годы еще  не  препЯтствуют  таким
достойным усилиЯм.
     3.  ‚от  почему,  рассказываЯ  в  этой  -  пЯтой  по  счету   -   книге
сравнительных жизнеописаний о „емосфене и –ицероне,  Я  буду  исследовать  и
сопоставлЯть  нрав  обоих  по  их  обыденным  поступкам   и   действиЯм   на
государственном поприще, а рассматривать их речи и выЯснЯть, который из двух
говорил приЯтнее или сильнее, не стану. Њне бы не  хотелось  на  собственном
примере оправдывать слова €она о дельфине {3}, выброшенном на сушу,  которых
безудержно дерзкий {4} во всем –ецилий не знал и  сгорЯча  выпустил  в  свет
сопоставление „емосфена с –ицероном  {5}.  Ђ  впрочем,  если  бы  знаменитое
"Џознай самого себЯ" {6} неизменно держал в уме каждый, оно бы уже,  видимо,
не казалось нам божественным повелением.
     Ѓожество, с самого начала, как мне представлЯетсЯ, создав  „емосфена  и
–ицерона по одному образцу, не только  характеру  того  и  другого  сообщило
много сходного, - как, например, честолюбие, любовь к свободе,  определившаЯ
их  путь  на  государственном  поприще,  робость  пред  лицом  опасностей  и
неприЯтелей, - но к этому основному сходству прибавило немало  повторЯющихсЯ
случайностей. ‚рЯд ли удастсЯ найти  двух  ораторов,  которые  -  оба  -  от
ничтожества и безвестности поднЯлись бы  к  силе  и  величию,  враждовали  с
царЯми и тираннами, лишились дочерей, были изгнаны из отечества, вернулись с
почетом, снова бежали и, попав в руки противников, простились с жизнью тогда
же, когда умерла свобода их сограждан. € если бы между характером и случаем,
словно между художниками, устроить состЯзание, трудно было бы решить, чем  в
большей мере  определЯетсЯ  подобие  этих  мужей  -  чертами  их  нрава  или
жизненными обстоЯтельствами. ‘перва мы расскажем о том, который жил раньше.
     4. Ћтец „емосфена, тоже „емосфен, принадлежал, как сообщает ”еопомп,  к
числу лучших людей государства; он носил прозвище Ќожовщика, так как  владел
большою мастерской, где искусные рабы изготовлЯли мечи и ножи. —то  касаетсЯ
утверждениЯ оратора  ќсхина,  будто  мать  „емосфена  была  дочерью  некоего
ѓилона, обвиненного в измене и потому бежавшего из Ђфин, и  женщины-варварки
{7}, - мы не можем установить, говорит ли он правду, или клевещет. ‘еми  лет
„емосфен осиротел, унаследовав от отца хорошее  состоЯние  (оно  оценивалось
почти в пЯтнадцать талантов), но опекуны {8} обошлись с мальчиком бесчестно,
нисколько не заботЯсь о его делах, а часть имущества и прЯмо  расхитив,  так
что даже его учителЯ не получали причитавшегосЯ жалованиЯ. ‚ероЯтно,  именно
по этой причине он  и  осталсЯ  без  образованиЯ,  подобавшего  мальчику  из
хорошего рода, а еще - из-за слабого и нежного сложениЯ, ибо мать  оберегала
его от  всЯких  утомительных  занЯтий,  а  дЯдьки-наставники  не  принуждали
учитьсЯ. ‘ самого детства он был чахлый и болезненный; в  насмешку  над  его
бессилием товарищи  прозвали  его  Ѓаталом  {9}.  ќтот  Ѓатал,  как  говорЯт
некоторые, был флейтист, чьЯ порочнаЯ изнеженность послужила Ђнтифану  темою
длЯ злой комедии. „ругие упоминают о поэте Ѓатале, сочинЯвшем  пиршественные
песни слишком вольного содержаниЯ. Љроме того, сколько можно судить,  словом
"батал"   [batalos]   обозначалась   тогда   у   афинЯн   одна   не   совсем
удобопроизносимаЯ часть тела. Ђ другое прозвание,  Ђрг,  ему  дали  либо  за
резкий и злой нрав (иные из поэтов "аргом" [argas] именуют  змею),  либо  за
тЯгостную  длЯ  слуха  речь  -   по   имени   поэта,   писавшего   скверные,
неблагозвучные стихи. Ќо довольно об этом.
     5. ‘ообщают, что желание посвЯтить себЯ красноречию впервые возникло  у
„емосфена вот  при  каких  обстоЯтельствах.  Ћратор  Љаллистрат  должен  был
выступать перед судом по делу об Ћропе {10}, и все с нетерпением ждали этого
выступлениЯ, что объЯснЯлось не только широкой известностью самого дела,  но
и мастерством оратора, находившегосЯ тогда на вершине  славы.  ‡аметив,  как
учителЯ и дЯдьки сговариваютсЯ пойти послушать Љаллистрата, „емосфен упросил
и умолил своего  дЯдьку  взЯть  с  собою  и  его.  Ђ  тот  был  в  дружбе  с
привратниками суда и раздобыл место, откуда мальчик,  никем  не  замеченный,
мог слышать все, что говорилось. Љаллистрат выступил  очень  удачно,  стЯжав
огромное восхищение слушателей, и „емосфен позавидовал его славе, видЯ,  как
целаЯ толпа с громкими похвалами провожает оратора домой, но еще больше  был
поражен силою слова,  котораЯ,  как  он  тогда  понЯл,  способна  одолеть  и
покорить все. € вот, забросив прочие науки и мальчишеские забавы, он целиком
отдалсЯ упражнениЯм в красноречии, чтобы  со  временем  и  самому  сделатьсЯ
оратором. Ћн училсЯ у €сеЯ, хотЯ в ту пору преподавал и  €сократ,  возможно,
как считают некоторые, оттого, что по сиротству своему не в силах был внести
назначенной €сократом  платы  в  десЯть  мин,  или  же,  вероЯтнее,  отдаваЯ
предпочтение речам €сеЯ, как  более  действенным  и  хитроумным.  Ђ  ѓермипп
говорит, что в каком-то  сочинении  неизвестного  автора  он  прочел,  будто
„емосфен посещал школу Џлатона {11} и  более  всех  своим  красноречием  был
обЯзан ему. ’от же ѓермипп, ссылаЯсь на  ЉтесибиЯ,  сообщает,  что  „емосфен
основательно изучил наставлениЯ €сократа и Ђлкидаманта, тайно  получивши  их
от сиракузЯнина ЉаллиЯ и некоторых других.
     6. …два только „емосфен вошел в возраст, он сразу  же  привлек  к  суду
своих опекунов {12} и, так как те находили все новые увертки  и  поводы  длЯ
пересмотра дела, писал против  них  речь  за  речью.  ЏриобретаЯ,  по  слову
”укидида {13}, навык и опыт среди трудов и опасностей,  он  в  конце  концов
выиграл и, хотЯ не смог вернуть и малейшей части отцовского наследства, зато
привык выступать и почувствовал достаточную уверенность в себе, а главное  -
узнал вкус чести и силы, приобретаемых победою  в  борьбе  мнений,  так  что
впредь решил выступать перед народом и заниматьсЯ делами государства.
     ђассказывают, что ‹аомедонт из Ћрхомена, страдаЯ каким-то расстройством
селезенки и упражнЯЯсь по совету врачей в беге на большие расстоЯниЯ, развил
в себе эту способность, а потом принЯл  участие  в  состЯзаниЯх  и  сделалсЯ
одним из лучших бегунов, - подобным же образом и „емосфен сперва обратилсЯ к
искусству речи, чтобы поправить собственные дела, а  впоследствии,  достигши
мастерства и силы, стал первым уже в состЯзаниЯх на государственном  поприще
и превзошел всех своих сограждан, поднимавшихсЯ на ораторское возвышение.  Ђ
между тем в первый раз народ встретил его  недовольным  шумом  и  осмеЯл  за
необычное строение речи, периоды которой казались запутанными и  сбивчивыми,
а доводы натЯнутыми и неестественными. Љ этому присоединЯлись, сколько можно
судить, слабость голоса,  неЯсный  выговор  и,  наконец,  короткое  дыхание,
которое, разрываЯ периоды, нарушало смысл произносимого.  „емосфен  перестал
бывать в ‘обрании, и однажды, когда он уныло бродил по  Џирею,  его  заметил
ќвном из ”рии, уже глубокий старик, и выбранил  за  то,  что,  владеЯ  даром
слова, почти таким же, как у Џерикла, он  по  робости  и  безволию  изменЯет
самому себе, если не оказывает решительного сопротивлениЯ толпе и не готовит
длЯ борьбы свое тело, но позволЯет ему увЯдать от безделиЯ и изнеженности.
     7. Ћднако ж, как сообщают, и новаЯ попытка „емосфена успеха не имела, и
тут, когда в полном отчаЯнии, закрывши от стыда лицо плащом,  он  отправилсЯ
домой, его пошел проводить актер ‘атир, близкий его приЯтель. „емосфен  стал
ему жаловатьсЯ,  что  из  всех  ораторов  он  самый  трудолюбивый  и  отдает
красноречию чуть ли не все силы без остатка, а народ знать  его  не  желает,
между тем как  пьЯницы,  мореходы  {14}  и  полные  невежды  всегда  находЯт
слушателей и не сходЯт с возвышениЯ. "‚ерно, „емосфен, - отвечал ‘атир, - но
Я быстро помогу твоей беде. Џрочти-ка мне, пожалуйста, наизусть какой-нибудь
отрывок из ќврипида или ‘офокла". „емосфен прочитал, а  ‘атир  повторил,  но
при этом так передал соответствующий характер и настроение, что „емосфену  и
самому  этот  отрывок  показалсЯ  совсем  иным.  ’ак  он  убедилсЯ,  сколько
стройности и красоты придает речи "игра" {15}, и понЯл,  что  сами  по  себе
упражнениЯ значат очень мало или даже вообще ничего не значат,  если  ты  не
думаешь о том, как лучше всего преподнести и передать слушателЯм  содержание
твоих слов. Ћн устроил себе в подземелье комнату длЯ занЯтий, котораЯ цела и
до  нашего  времени,  и,  неукоснительно  уходЯ  туда  всЯкий  день,  училсЯ
актерской игре и укреплЯл голос, а нередко уединЯлсЯ  и  на  два-три  месЯца
подрЯд, выбрив себе половину головы, чтобы от стыда  невозможно  было  выйти
наружу, даже если очень захочетсЯ.
     8. Ќо этого мало - любую встречу, беседу, деловой разговор  он  тут  же
превращал в предлог и  предмет  длЯ  усердной  работы.  Ћставшись  один,  он
поскорее спускалсЯ  к  себе  в  подземелье  и  излагал  последовательно  все
обстоЯтельства вместе с относЯщимисЯ к каждому из  них  доводами.  ‡апоминаЯ
речи,  которые  ему  случалось  услышать,  он   затем   восстанавливал   ход
рассуждений и периоды; он повторЯл слова, сказанные другими или же им самим,
и придумывал всевозможные поправки и способы выразить  ту  же  мысль  иначе.
Ћтсюда возникло мнение, будто „емосфен мало одарен  от  природы  и  все  его
мастерство, всЯ его сила добыты трудом, и вот  что,  казалось,  подтверждало
это мнение с большой убедительностью: очень трудно было  услышать  „емосфена
говорЯщим без  подготовки  {16},  но,  сидЯ  в  ‘обрании,  где  народ  часто
выкрикивал его имЯ, он никогда не выступал, если не обдумал  и  не  составил
речь заранее. Ќад этим потешались многие из вожаков народа и  искателей  его
благосклонности, а Џифей однажды сострил,  что,  дескать,  доводы  „емосфена
отдают фитилем. "”итили моей и твоей лампы,  любезнейший,  видЯт  совсем  не
одно и то же", - Язвительно возразил ему „емосфен. Ќо  вообще-то  он  и  сам
признавалсЯ, что, хотЯ не пишет всей речи целиком, никогда  не  говорит  без
предварительных  заметок.  Џри  этом  он  доказывал,  что  человек,  который
готовитсЯ к своим выступлениЯм, - истинный сторонник демократии,  ибо  такаЯ
подготовка - знак вниманиЯ к народу, а не проЯвлЯть  ни  малейшей  заботы  о
том, как воспримет  народ  твою  речь,  свойственно  приверженцу  олигархии,
больше полагающемусЯ на силу рук, нежели силу слова.  ЏриводЯт  и  еще  одно
доказательство  его  страха  перед   непредвиденными   выступлениЯми:   если
слушатели начинали шуметь и „емосфен  сбивалсЯ,  „емад  не  раз  вставал  со
своего места и быстро  приходил  ему  на  помощь,  но  никогда  „емосфен  не
оказывал подобных услуг „емаду.
     9. Ќо почему же тогда ќсхин - могут мне возразить - называл {17}  этого
человека поразительно смелым  оратором?  Љак  объЯснить,  что,  когда  Џифон
‚изантийский обрушил на афинЯн целый поток дерзких обвинений, отпор ему  дал
один лишь „емосфен? €ли, когда ‹амах ‘мирнский читал  в  Ћлимпии  похвальное
слово царЯм Ђлександру и ”илиппу, где жестоко поносил граждан ”ив и  Ћлинфа,
кто, как не „емосфен, поднЯлсЯ и, обратившись к  истории,  показал,  сколько
добра принесли ѓреции фиванцы и халкидЯне и, напротив, источником каких  зол
и бедствий были длЯ нее льстивые прислужники македонЯн,  и  своею  речью  до
того изменил настроение присутствовавших, что софист, испуганный  криками  и
шумом,  незаметно  исчез  из  собраниЯ?  Џо-видимому,  „емосфен  не   считал
необходимым подражать Џериклу во многом другом, но важность  его,  нарочитую
неторопливость, привычку высказыватьсЯ не вдруг  и  не  обо  всем  стремилсЯ
перенЯть, полагаЯ, что на них покоилось величие Џерикла, а потому, хоть и не
пренебрегал без всЯких оговорок славою случайных речей, с большою неохотой и
очень редко  доверЯлсЯ  слепому  счастью.  ‚о  всЯком  случае,  если  верить
ќратосфену,  „еметрию  ”алерскому  и  комическим  поэтам,  живое  его  слово
отличалось  большею  дерзостью  и  отвагой,  нежели  написанное.   ќратосфен
утверждает, что часто во времЯ речи „емосфена охватывало как бы  вакхическое
неистовство, а „еметрий говорит, что как-то раз, словно вдохновленный свыше,
он произнес перед народом клЯтву в стихах:‡емлей клЯнусь,  ручьем,  потоком,
родником!
     Ћдин комический поэт называет  „емосфена  "пусто-болто-мелей",  другой,
насмехаЯсь над его пристрастием к противоположениЯм, говорит так:
 
     ‡абрал он снова то, что отобрал; ему
     ‚едь по сердцу всегда словечки подбирать {18}.
 
     Ђ впрочем, клЯнусь ‡евсом,  Ђнтифан  пожалуй,  подшучивает  здесь,  над
речью о ѓалоннесе, в которой „емосфен, играЯ слогами, советует  афинЯнам  не
брать остров, но отобрать {19} его у ”илиппа.
     10. € однако все соглашались, что „емад, полагавшийсЯ  только  на  свой
природный дар, был непобедим и, выступаЯ без всЯкой  подготовки,  брал  верх
над „емосфеном  со  всеми  его  предварительными  размышлениЯми  и  трудами.
Ђристон  •иосский  приводит,  между  прочим,  суждение  ”еофраста  об   этих
ораторах. Ќа вопрос, что он думает об ораторе „емосфене,  ”еофраст  отвечал:
"„остоин своего города", а о „емаде - "‚ыше своего города".  Ђ  Џолиэвкт  из
дема ‘фетт, один из тех, кто ведал тогда государственными делами  в  Ђфинах,
по словам того же Ђристона, заЯвлЯл, что „емосфен - величайший из  ораторов,
но самый искусный - ”окион, который в  кратчайшие  слова  вкладывает  больше
всего смысла. € сам „емосфен, говорЯт, всЯкий раз как ”окион {20}, собираЯсь
возражать ему,  всходил  на  ораторское  возвышение,  шептал  друзьЯм:  "‚от
поднимаетсЯ нож, направленный в грудь моим речам". ЌеЯсно, впрочем, имел  ли
в виду „емосфен силу речей ”окиона или безукоризненность его жизни  и  блеск
славы, понимаЯ, что одно-единственное слово, один кивок человека, внушающего
к себе доверие, весит больше многих и пространных периодов.
     11.  „еметрий  ”алерский  пишет,  что  „емосфен  уже  в  старости   сам
рассказывал ему, какими упражнениЯми он  старалсЯ  исправить  свои  телесные
изъЯны и слабости. ЌеЯсный, шепелЯвый выговор он одолевал, вкладываЯ  в  рот
камешки и так читаЯ на памЯть  отрывки  из  поэтов,  голос  укреплЯл  бегом,
разговором на крутых подъемах и тем, что, не  переводЯ  дыханиЯ,  произносил
несколько стихов или какие-нибудь длинные фразы. „ома у  него  было  большое
зеркало,  и  перед  ним  он  выполнЯл  заданиЯ,  которые  сам  себе  ставил.
ђассказывают, будто однажды к „емосфену пришел какой-то человек и,  жалуЯсь,
что ему нанесли побои, просил выступить на суде в его  защиту.  "„а  ведь  с
тобою ничего подобного и не случалось", -  возразил  „емосфен.  ѓость  сразу
возвысил голос до крика: "„а ты что, „емосфен? Љак так  "не  случалось"?"  -
"‚от  теперь,  клЯнусь  ‡евсом,  -  промолвил  „емосфен,  -  Я  слышу  голос
обиженного и потерпевшего". ‚от  в  какой  мере,  по  его  мнению,  зависела
убедительность речи от тона и "игры" говорЯщего.
     ‘обственнаЯ его "игра" приводила народ в восторг, но люди образованные,
знатоки - и среди них „еметрий ”алерский - находили ее низменной,  пошлой  и
бессильной. Џо сообщению ѓермиппа, ќсиона однажды спросили о древних и новых
ораторах, и тот сказал, что, если бы кому довелось услышать древних, он  был
бы поражен, как красиво и  величественно  говорЯт  они  к  народу,  но  речи
„емосфена, когда их читаешь, кажутсЯ намного выше благодарЯ своей стройности
и силе.  —то  записанные  речи  „емосфена  отличаютсЯ  большой  резкостью  и
суровостью, врЯд ли нужно доказывать,  но  в  случайных  ответах  и  быстрых
возражениЯх он иной раз умел и  остро  пошутить.  „емад  как-то  воскликнул:
"‘мотри-ка, „емосфен менЯ поучает - свиньЯ учит Ђфину!" {21} - "„а,  но  эту
Ђфину позавчера поймали в Љоллите в чужой постели!" - немедленно откликнулсЯ
„емосфен. €звестный вор, по прозвищу ЊедЯк, тоже пыталсЯ  что-то  сказать  о
его бдениЯх и ночных занЯтиЯх. "‡наю, знаю, - перебил его „емосфен,  -  тебе
не по душе, что у менЯ горит свег. Ђ вы,  господа  афинЯне,  не  удивлЯйтесь
частым кражам - ведь воры-то у нас медные, а стены  глинЯные".  Ќа  этом  мы
остановимсЯ, хотЯ  могли  бы  привести  гораздо  больше  таких  рассказов  и
подробностей. Ќо мы должны познакомитьсЯ еще с  теми  чертами  его  нрава  и
поведениЯ, которые  отразились  в  действиЯх  „емосфена  на  государственном
поприще.
     12. „емосфен и сам говорит {22}, и из  филиппик  можно  заключить,  что
принимать участие в делах государства он начал,  когда  вспыхнула  ”окидскаЯ
война:  некоторые  из  речей  {23}  против  ”илиппа  произнесены  уже  после
завершениЯ войны, а самые первые касаютсЯ  событий,  непосредственно  с  нею
свЯзанных. Ћчевидно, затем, что  обвинение  против  ЊидиЯ  {24}  он  готовил
тридцати двух лет от роду, еще не пользуЯсь ни влиЯнием, ни  известностью  в
государстве. €менно это в основном, как мне кажетсЯ, и побудило его  принЯть
деньги и помиритьсЯ с обидчиком,
 
     €бо то был не ласковый муж и сердцем не добрый {25},
 
     а вспыльчивый и мстительный. Ќо видЯ,  что  свалить  человека,  надежно
защищенного своим богатством, красноречием и дружескими свЯзЯми, -  дело  не
из простых и не по его силам, он уступил тем, кто просил за ЊидиЯ. Ђ сами по
себе три тысЯчи драхм не умерили бы, по-моему, раздражениЯ  „емосфена,  еслц
бы он надеЯлсЯ и мог выиграть дело.
     ЌайдЯ прекрасный предмет  длЯ  своей  деЯтельности  на  государственном
поприще в защите греков против ”илиппа и достойно ведЯ эту борьбу, он вскоре
прославилсЯ красноречием и смелостью настолько, что всЯ  ѓрециЯ  восхищалась
им, великий царь {26} высоко его ценил, а при дворе ”илиппа ни об  одном  из
народных вождей не было столько разговоров, сколько о „емосфене, и даже  его
противники признавали, что ненавистный их враг  -  человек  знаменитый.  ’ак
отзываютсЯ о „емосфене его неизменные обвинители ќсхин и ѓиперид {27}.
     13. ‚от почему Я просто не понимаю, что имел в  виду  ”еопомп,  говорЯ,
будто нрава „емосфен был непостоЯнного {28} и не мог долго хранить  верность
одному делу и одним людЯм. Љаждому известно, что он до  конца  оставалсЯ  на
той стороне и в том стане, к которому примкнул с самого начала,  что  он  не
только никогда в жизни не менЯл своих взглЯдов, но, не желаЯ им изменить, не
пощадил и жизни. Ћн не был похож ни на „емада,  который,  пытаЯсь  оправдать
перемену в своих убеждениЯх, говорил, что себе самому он противоречил часто,
но благу государства - никогда; ни  на  Њеланопа,  который  выступал  против
Љаллистрата, но не раз, подкупленный им, отказывалсЯ от своих возражений и в
таких случаЯх обыкновенно говорил народу: "Љаллистрат - мне враг,  однако  ж
польза отечества должна стоЯть выше всего"; ни на мессенца Ќикодема, который
сперва  поддерживал  Љассандра,  а  потом,   присоединившись   к   „еметрию,
утверждал, будто никто не может упрекнуть его в непоследовательности  -  он,
дескать, всегда считал, что надо повиноватьсЯ сильнейшему. Ќет, „емосфен  не
сбивалсЯ с прЯмого пути ни словом, ни делом, этого про него сказать  нельзЯ,
напротив, он вел государственные дела, если можно так  выразитьсЯ,  в  одном
неизменном ладу, постоЯнно сохранЯЯ все  тот  же  тон.  Џо  словам  философа
ЏанетиЯ, и речи „емосфена в подавлЯющем своем  большинстве  написаны  с  тою
мыслью, что лишь прекрасное заслуживает выбора и предпочтениЯ, и к тому же -
само по себе; таковы речи о венке, против Ђристократа,  об  освобождении  от
повинностей {29}, филиппики, в которых „емосфен направлЯет  сограждан  не  к
тому, что всего приЯтнее, легче или выгоднее,  но  говорит  им  о  долге  во
многих случаЯх поставить собственное спасение и безопасность на втором месте
по сравнению с прекрасным и достойным. Ћдним словом, если бы с  высотою  его
замыслов и правил и с благородством речей  сочетались  воинское  мужество  и
полное бескорыстие, он  бы  заслуживал  чести  стоЯть  в  одном  рЯду  не  с
Њероклом, Џолиэвктом, ѓиперидом и другими ораторами, но гораздо выше - рЯдом
с Љимоном, ”укидидом и Џериклом.
     14.  €  верно,  среди  его  современников  ”окион,   чьи   взглЯды   не
пользовались одобрением, считавшийсЯ приверженцем македонЯн,  тем  не  менее
мужеством  и  справедливостью  нисколько,  казалось,  не  уступал  ќфиальту,
Ђристиду и Љимону.  Ђ  „емосфен,  и  воин  не  надежный,  как  называет  его
„еметрий, и к деньгам не вовсе равнодушный,  -  оставаЯсь  неприступным  длЯ
взЯток из Њакедонии, от  ”илиппа,  он  позволил  захлестнуть  себЯ  золотому
потоку, лившемусЯ из дальних краев, из  ‘уз  и  ќкбатан  {30},  -  „емосфен,
повторЯю, как никто другой, умел восхвалЯть доблести предков, но подражал им
куда хуже. ‚прочем, современных ему ораторов (Я не говорю здесь  о  ”окионе)
он превосходит и славою своей жизни. €з его речей видно, что  он  говорил  с
народом  прЯмее  и  откровеннее  остальных,  не  уступаЯ  желаниЯм  толпы  и
беспощадно порицаЯ  ее  заблуждениЯ  и  пороки.  ”еопомп  рассказывает,  что
однажды афинЯне назначали его обвинителем, „емосфен отказывалсЯ, а, в  ответ
на недовольный шум, выступил и заЯвил так: "ЂфинЯне, советчиком вашим Я буду
и впредь, хотите вы этого или не  хотите,  но  клеветником  и  доносчиком  -
никогда, как бы  вы  этого  ни  хотели!"  Љрайним  сторонником  аристократии
выказал он себЯ и в деле Ђнтифонта {31}: не  взираЯ  на  то,  что  ‘обранием
Ђнтифонт был оправдан, „емосфен его задержал и предал суду Ђреопага,  ни  во
что  не  ставЯ  оскорбление,  которое  наносит  этим  народу.  Ћн  изобличил
обвинЯемого, который,  как  выЯснилось,  пообещал  ”илиппу  сжечь  верфи,  и
Ђреопаг осудил Ђнтифонта на смерть. Ћн выдвинул  обвинение  и  против  жрицы
”еориды, утверждаЯ, что, помимо множества прочих бесчестных  поступков,  она
учила рабов  обманывать  своих  господ,  потребовал  смертного  приговора  и
добилсЯ казни.
     15. ѓоворЯт, что и речь Ђполлодора против полководца ’имофеЯ,  которого
суд приговорил к денежному штрафу, написал Ђполлодору  „емосфен,  точно  так
же, как и речи против ”ормиона  и  ‘тефана  {32},  за  что  его  справедливо
порицали и бранили. ‚едь и  ”ормион  выступал  против  Ђполлодора  с  речью,
написанной „емосфеном, который, стало быть, из одной  оружейной  лавки  {33}
продавал кинжалы обеим враждебным сторонам.
     €з речей, касающихсЯ дел государства, длЯ других он написал речи против
Ђндротиона, ’имократа и Ђристократа {34}, сколько Я могу судить  -  двадцати
семи или восьми лет от роду, то есть еще до того, как  впервые  выступил  на
государственном поприще сам. Ќо речь против Ђристогитона он говорил сам, так
же как и речь об освобождении от повинностей; он сделал это  ради  Љтесиппа,
сына •абриЯ {35}, как утверждает  сам  оратор,  или  же,  как  думают  иные,
потому, что сваталсЯ к матери этого юноши. Ѓрак их, впрочем, не состоЯлсЯ, и
он взЯл за себЯ какую-то женщину родом с ‘амоса; об этом  сообщает  „еметрий
Њагнесийский в сочинении "Ћ соименниках". —то касаетсЯ  речи  против  ќсхина
{36}, о недобросовестном  исполнении  посольских  обЯзанностей,  неизвестно,
была ли она произнесена вообще. €доменей пишет, что ќсхин был оправдан всего
тридцатью голосами, но, видимо, дело обстоЯло не так, если  основыватьсЯ  на
обеих речах о венке - и „емосфена, и ќсхина: ни тот, ни другой нигде Ясно  и
определенно не говорЯт, дошел ли их спор до суда. Ћднако  другие  выскажутсЯ
об этом и с большим правом, и большей уверенностью.
     16. …ще во времЯ мира намерениЯ и взглЯды „емосфена были  вполне  Ясны,
ибо он  порицал  все  действиЯ  ”илиппа  без  исключениЯ  и  любой  его  шаг
использовал длЯ  того,  чтобы  возмущать  и  восстанавливать  афинЯн  против
македонского царЯ. € о нем при дворе ”илиппа говорили больше, чем о ком-либо
другом, так что, когда в числе десЯти послов он прибыл в Њакедонию,  ”илипп,
выслушав всех, отвечал и возражал преимущественно „емосфену. Џравда,  особых
почестей  и  дружеского  расположениЯ  царь  ему   не   оказывал,   стараЯсь
расположить к себе главным образом ќсхина и ”илократа.  Џоэтому,  когда  они
превозносили ”илиппа, вспоминаЯ, как прекрасно он говорит, как хорош собою и
даже - клЯнусь ‡евсом! - как много может выпить  в  кругу  друзей,  „емосфен
Язвительно шутил {37}, что, дескать, первое из этих  качеств  похвально  длЯ
софиста, второе длЯ женщины, третье длЯ губки, но длЯ царЯ - ни одно.
     17. Љогда же дело подошло к войне, ибо и ”илипп  не  мог  оставатьсЯ  в
покое,  и  афинЯне,  подстрекаемые  „емосфеном,  ожесточались  все  сильнее,
„емосфен, прежде всего, побудил сограждан вмешатьсЯ в  дела  ќвбеи,  которую
тиранны  отдали  во  власть  ”илиппа.  Ћдобрив  его   предложение,   афинЯне
переправились на остров и изгнали  македонЯн.  „алее,  он  оказал  поддержку
‚изантию и Џеринфу, подвергшимсЯ нападению ”илиппа: он убедил народ оставить
прежнюю вражду, забыть  об  обидах  ‘оюзнической  войны  и  послать  помощь,
котораЯ и спасла оба города. ‡атем, разъезжаЯ послом по ѓреции  и  произносЯ
зажигательные речи против ”илиппа, он сплотил длЯ борьбы с Њакедонией  почти
все государства, так что оказалось возможным  набрать  войско  в  пЯтнадцать
тысЯч пеших и две тысЯчи всадников, - помимо отрЯдов  граждан,  -  и  каждый
город охотно вносил деньги длЯ уплаты жалованиЯ наемникам. €менно тогда, как
пишет ”еофраст, в ответ на просьбы союзников назначить каждому  точную  меру
его взноса, народный вожак Љробил заметил, что война меры не знает {38}.
     ‚сЯ ѓрециЯ была в напрЯженном ожидании,  многие  народы  и  города  уже
сплотились - эвбейцы, ахейцы, коринфЯне, мегарЯне, жители ‹евкады и Љеркиры,
но самый важный из боев был еще впереди: „емосфену предстоЯло присоединить к
союзу  фиванцев,  которые  населЯли  страну,  соседнюю  с  Ђттикой,  владели
значительной боевой силой и считались тогда лучшими  воинами  среди  греков.
Ћднако нелегкое было дело склонить к выступлению  против  ”илиппа  фиванцев,
которых он  только  недавно,  во  времЯ  ”окидской  войны,  привлек  к  себе
благодеЯниЯми, тем более что из-за  пограничных  столкновений  распри  между
Ђфинами и ”ивами почти не прекращались.
     18. ’ем не менее, когда  ”илипп,  гордый  своим  успехом  при  Ђмфиссе,
внезапно захватил ќлатию  и  занЯл  всю  ”окиду  и  афинЯне  были  потрЯсены
настолько, что никто не решалсЯ взойти на ораторское возвышение и  не  знал,
что  сказать,  „емосфен,  поднЯвшись  один  среди   всеобщего   молчаниЯ   и
растерЯнности, советовал  объединитьсЯ  с  фиванцами;  этою  и  еще  другими
надеждами он, как всегда, ободрил и  воодушевил  народ  и  принЯл  поручение
вместе с несколькими согражданами выехать в ”ивы. Ћтправил своих послов, как
сообщает  Њарсий,  и  ”илипп  -  македонЯн  Ђминта,  Љлеандра  и  Љассандра,
фессалийца „аоха и „икеарха, которые должны были  выступить  против  афинЯн.
”иванцы Ясно видели, в чем длЯ них польза и в чем  вред,  ибо  у  каждого  в
глазах еще стоЯли ужасы войны и раны фокейских боев были  совсем  свежи.  Ќо
сила „емосфенова красноречиЯ,  по  словам  ”еопомпа,  оживила  их  мужество,
разожгла честолюбие и  помрачила  все  прочие  чувства,  и  в  этом  высоком
воодушевлении они забыли и о страхе, и о благоразумии,  и  о  благодарности,
всем сердцем и всеми помыслами устремлЯЯсь  лишь  к  доблести.  ќтот  подвиг
оратора произвел такое огромное и Яркое впечатление, что  не  только  ”илипп
немедленно послал вестника с просьбой о мире, но и всЯ ѓрециЯ воспрЯнула и с
надеждою глЯдела в будущее, а „емосфену подчинЯлись и выполнЯли его  приказы
не только стратеги, но и беотархи {39}; в ‘обрании фиванцев голос  его  имел
столько же значениЯ, сколько  у  афинЯн,  и  он  пользовалсЯ  любовью  обоих
народов и властью над ними не вопреки справедливости, как заЯвлЯет  ”еопомп,
но в высшей мере заслуженно.
     19. Ќо, видимо, божественнаЯ судьба - или же круговорот событий -  этот
именно срок  полагала  свободе  ѓреции,  а  потому  противодействовала  всем
начинаниЯм  и  ЯвлЯла  множество  знамений,  приоткрываЯ  грЯдущее.  ѓрозные
прорицаниЯ изрекала пифиЯ, многие вспоминали старинный ‘ивиллин оракул:
 
     Ћ, если б мне довелось не сражатьсЯ в бою ”ермодонтском,
     Ќо, уподобЯсь орлу, на битву взирать с поднебесьЯ!
     Џлачет о доле своей побежденный, погиб победивший.
 
     ѓоворЯт, что ”ермодонт - маленькаЯ речушка в наших краЯх, под •еронеей,
и что впадает она в Љефис. Ћднако в нынешнее времЯ мы  не  знаем  ни  одного
ручьЯ под таким именем, а  потому  предполагаем,  что  ”ермодонтом  когда-то
называли ѓемон. ‚едь он протекает мимо  свЯтилища  ѓеракла,  подле  которого
находилсЯ греческий лагерь, и отсюда  можно  заключить,  что  река  изменила
название после битвы, переполнившись трупами и кровью {40}.  „урид,  правда,
пишет, что ”ермодонт вообще не река: по  его  словам  какие-то  люди,  ставЯ
палатку, случайно выкопали из земли маленькую каменную  статую  с  надписью,
сообщавшею, что это ”ермодонт, который несет на руках раненную  амазонку.  ‚
свЯзи с этой находкой, продолжает „урид, приводили другой оракул:
 
     ’ы ”ермодонтского боЯ дождись, чернопераЯ птица!
     ’ам человеческой плотью насытишьсЯ ты в изобилье.
 
     20. Љак обстоит дело в действительности, решить  не  легко.  Њежду  тем
„емосфен, твердо полагаЯсь на силу греческого оружиЯ, гордый мощью и  боевым
рвением такого громадного множества людей, отважно бросающих врагу вызов, не
позволЯл своим обращать внимание на оракулы и прислушиватьсЯ к прорицаниЯм и
даже пифию подозревал в сочувствии ”илиппу. ЂфинЯнам он  приводил  в  пример
Џерикла, а фиванцам ќпаминонда,  которые  подобного  рода  опасениЯ  считали
отговорками длЯ трусов и всегда следовали только здравому смыслу. ‚плоть  до
этого времени „емосфен держал себЯ, как  подобало  храброму  и  благородному
человеку, но в битве не совершил ничего прекрасного, ничего, что бы отвечало
его же собственным речам, напротив - оставил свое  место  в  строю  и  самым
позорным образом бежал, бросив оружие и не постыдившись, как говорил  Џифей,
даже надписи на щите, где золотыми буквами было начертано: "‚ добрый час!"
     Џосле победы ”илипп, вне себЯ от радости и гордыни,  буйно  пьЯнствовал
прЯмо среди трупов и распевал первые слова „емосфенова  законопроекта,  делЯ
их  на  стопы  и  отбиваЯ  ногою  такт:„емосфен,  сын  „емосфена,  предложил
афинЯнам...
     Ћднако ж протрезвев и  осмыслив  всю  великую  опасность  завершившейсЯ
борьбы, он ужаснулсЯ пред искусством и силою оратора, который вынудил его  в
какую-то краткую долю днЯ поставить под угрозу не только  свое  владычество,
но и самое жизнь. ‚есть о случившемсЯ докатилась и до персидского царЯ, и он
отправил сатрапам приморских  областей  приказ  давать  „емосфену  деньги  и
оказывать помощь, как никому из греков, ибо  он  способен  отвлечь  внимание
”илиппа и  удержать  его  в  ѓреции.  ќто  впоследствии  раскрыл  Ђлександр,
обнаружив в ‘ардах письма самого „емосфена и записи царских  полководцев,  в
которых значились выданные ему суммы.
     21. Ѓеда, обрушившаЯсЯ на греков, дала случай  ораторам  из  противного
стана наброситьсЯ на „емосфена, привлечь его к  суду  и  требовать  строгого
должностного отчета. ЂфинЯне, однако,  не  только  освободили  его  от  всех
обвинений, но и продолжали уважать по-прежнему, и призывали вновь взЯтьсЯ за
государственные дела, видЯ в нем верного  народу  человека,  и  даже,  когда
останки павших {41} при •еронее были привезены в Ђфины длЯ  погребениЯ,  ему
было поручено сказать похвальное слово умершим. ‘тало быть, народ  переносил
несчастье отнюдь не с малодушным смирением, как,  трагически  преувеличиваЯ,
пишет ”еопомп, - наоборот, он украшает особою почестью  своего  советчика  и
этим дает понЯть, что не раскаиваетсЯ в прежнем  решении.  Џохвальное  слово
„емосфен сказал, но свои законопроекты впредь помечал не собственным именем,
а именами того или иного из друзей, суеверно страшась своего  гениЯ  и  злой
судьбы. ‚новь приободрилсЯ он лишь после смерти ”илиппа, который не  намного
пережил свой  успех  при  •еронее.  ќто,  по-видимому,  и  предвещал  оракул
последним стихом:Џлачет о доле своей побежденный, погиб победивший.
     22. ‚есть о кончине ”илиппа „емосфен  получил  тайно  и,  чтобы  первым
внушить афинЯнам лучшие  надежды  на  будущее,  пришел  в  ‘овет  радостный,
ликующий и объЯвил, будто видел сон, который сулит афинЯнам какую-то большую
удачу. Ђ вскорости прибыли гонцы,  сообщившие  о  смерти  ”илиппа.  ѓраждане
немедленно  постановили   устроить   благодарственное   жертвоприношение   и
наградить ЏавсаниЯ венком {42}. „емосфен поЯвилсЯ среди  народа  в  светлом,
красивом плаще, с венком на голове, хотЯ всего за семь дней до  того  умерла
его дочь, как говорит ќсхин {43}, резко порицающий „емосфена и ставЯщий  ему
в вину ненависть к родным детЯм. Ћднако ж сам он низок и малодушен,  если  в
скорби и причитаниЯх видит признак кроткой и нежной натуры,  а  твердость  и
сдержанность в подобных несчастиЯх осуждает. џ  не  сказал  бы,  что  хорошо
надевать венки и приносить жертвы по случаю смерти  царЯ,  который,  одержав
победу, обошелсЯ с вами, побежденными, так  мЯгко  и  человеколюбиво,  -  не
говорЯ уже о гневе богов, низко и неблагородно живому  оказывать  почести  и
даровать ему право афинского гражданства, а когда он пал от руки  убийцы,  в
восторге забытьсЯ настолько, чтобы попирать ногами труп и петь торжествующие
гимны, словно сами совершили невесть какой подвиг!  Ќо  если  „емосфен  свои
семейные беды, слезы и сетованиЯ оставлЯет на долю женщин, а сам делает  то,
что находит полезным длЯ государства, Я хвалю  его  и  полагаю  свойством  и
долгом мужественной и  созданной  длЯ  государственных  дел  души  постоЯнно
думать об общем благе, забывать ради него о собственных скорбЯх и  невзгодах
и хранить свое достоинство куда тщательнее, нежели  актеры,  которые  играют
царей и тираннов и которых мы видим на театре плачущими или же смеющимисЯ не
тогда, когда им хочетсЯ, но когда этого требует действие и роль. „а и помимо
того, если несчастного следует  не  бросать  без  вниманиЯ,  наедине  с  его
скорбью, но утешать дружескими речами, направлЯЯ его думы к предметам  более
отрадным,  -  так  же,  как   страдающему   глазами   обыкновенно   советуют
отворачиватьсЯ от всего Яркого и резкого  и  больше  глЯдеть  на  зеленые  и
мЯгкие краски, - что может быть длЯ человека лучшим источником утешениЯ, чем
успехи и благоденствие  отечества?  …сли  общественные  удачи  чередуютсЯ  с
семейными бедствиЯми, то хорошее словно бы заслонЯет собою печальное.  џ  не
мог не сказать об этом, ибо вижу, что ќсхин своею речью многих разжалобил  и
склонил к состраданию, недостойному мужей.
     23. ‘нова  зазвучали  зажигательные  увещаниЯ  „емосфена,  и  греческие
государства снова сплотились. ђаздобыв с помощью „емосфена  оружие,  фиванцы
напали на сторожевой отрЯд {44} и истребили значительную его часть.  ЂфинЯне
готовились к войне в твердой решимости поддержать фиванцев. „емосфен  владел
ораторским возвышением безраздельно. Ћн писал царским  полководцам  в  Ђзии,
призываЯ их тоже выступить против Ђлександра, которого называл мальчишкой  и
Њаргитом {45}. Ќо когда Ђлександр, приведЯ в порЯдок дела у себЯ  в  стране,
поЯвилсЯ с войском в Ѓеотии, смелость афинЯн пропала, и „емосфен разом сник.
”иванцы, брошенные на произвол судьбы, сражались  с  македонЯнами  в  полном
одиночестве и потерЯли свой город.  ЂфинЯн  охватило  страшное  смЯтение,  и
„емосфен вместе с другими был отправлен послом к  Ђлександру,  но,  страшась
его гнева, у Љиферона {46} рассталсЯ с товарищами по посольству  и  вернулсЯ
назад. € тут же в Ђфины прибыл гонец Ђлександра с требованием выдать  десЯть
народных  вожаков.  ’ак  говорЯт  €доменей  и  „урид,   однако   большинство
писателей,  и  к  тому  же  самые  надежные,  называют  только  восьмерых  -
„емосфена, Џолиэвкта,  ќфиальта,  ‹икурга,  Њерокла,  „емона,  Љаллисфена  и
•аридема. ‚от тогда-то и сказал  „емосфен  притчу  об  овцах  {47},  которые
выдали сторожевых собак волкам, сравнив себЯ и своих товарищей  с  собаками,
бившимисЯ за  народ,  а  Ђлександра  Њакедонского  назвав  неслыханно  лютым
волком. € еще он сказал: "Љаждый видел, как  купцы  носЯт  на  блюде  горсть
пшеницы и по этому малому образцу продают весь товар, точно так же  и  вы  -
выдаваЯ нас, незаметно выдаете головою себЯ самих". ќто  сообщает  Ђристобул
из Љассандрии. ЂфинЯне  совещались  и  не  знали,  на  что  решитьсЯ,  пока,
наконец, „емад, принЯвши от тех, кому  грозила  выдача,  пЯть  талантов,  не
согласилсЯ просить за них царЯ: то  ли  он  рассчитывал  на  свою  дружбу  с
Ђлександром, то ли ожидал найти его, точно  льва,  уже  сытым  убийствами  и
кровью. ‚о всЯком случае, „емад поехал послом, уговорил царЯ помиловать всех
восьмерых и примирил его с афинЯнами.
     24. ‚о времЯ похода Ђлександра всЯ сила перешла в  руки  „емада  и  его
приверженцев, „емосфен был подавлен и унижен. Љогда  зашевелились  спартанцы
во главе с Ђгидом, воспрЯнул ненадолго и он, но затем отступил в испуге, ибо
афинЯне ‘парту не поддержали, Ђгид пал и лакедемонЯне потерпели  решительное
поражение. ‚ ту пору суд рассмотрел иск против Љтесифонта по  делу  о  венке
{48}. „ело это  было  возбуждено  еще  при  архонте  •еронде,  незадолго  до
•еронейской  битвы,  однако  решалось  спустЯ  десЯть   лет,   при   архонте
Ђристофонте, и пользуетсЯ большей известностью, чем любое из государственных
обвинений, - отчасти из-за славы ораторов, но вместе с тем и по благородству
судей, которые голосовали не в угоду гонителЯм „емосфена, державшим  сторону
македонЯн и потому властвовавшим в Ђфинах, но высказались в его пол