‚алерий Ѓрюсов. ђассказы

Ћцените этот текст:
‚алерий Ѓрюсов. ђассказы

---------------------------------------------------------------------------
OCR: Њаксим Ѓычков
---------------------------------------------------------------------------

* Ѓемоль *

€з жизни одной из малых сих

Љак только Ђнна Ќиколаевна кончила пансион, ей подыскали место
продавщицы в писчебумажном магазине "Ѓемоль". Џочему магазин называлсЯ так,
сказать трудно: вероЯтно, прежде в нем продавались и ноты. ЏомещалсЯ магазин
где-то на проезде бульвара, покупателей было мало, и Ђнна Ќиколаевна целые
дни проводила почти одна. …е единственный помощник, мальчик ”едька, с утра,
после чаЯ, заваливалсЯ спать, просыпалсЯ, когда надо было бежать в
кухмистерскую за обедом, и после засыпал опЯть. ‚ечером на полчаса ЯвлЯлась
хозЯйка, стараЯ немка Љаролина ѓуставовна, обирала выручку и попрекала Ђнну
Ќиколаевну, что она не умеет завлекать покупателей. Ђнна Ќиколаевна ее
ужасно боЯлась и слушала, не смеЯ произнести ни слова. Њагазин запирали в
девЯть; придЯ домой, к тетке, Ђнна Ќиколаевна пила жидкий чай с черствыми
баранками и тотчас ложилась спать.
Џервое времЯ Ђнна Ќиколаевна думала развлекатьсЯ чтением. Ћна
доставала, где только можно, романы и старые журналы и добросовестно
прочитывала их страница за страницей. Ќо она путала имена героев в романах и
не могла понЯть, зачем пишут о разных выдуманных †аннах и Ѓланках и зачем
описывают прекрасные утра, все одно на другое похожие. —тение было длЯ нее
трудом, а не отдыхом, и она забросила книги. “личные ухаживатели не очень
надоедали Ђнне Ќиколаевне, потому что не находили ее интересной. …сли
кто-нибудь из покупателей слишком долго говорил ей любезности, она уходила в
каморку, бывшую при магазине, и высылала ”едьку. …сли с ней заговаривали,
когда она шла домой, она, не отвечаЯ ни слова, ускорЯла шаги или просто
бежала бегом до самого своего крыльца. ‡накомых у нее не было, ни с кем из
пансионных подруг она не переписывалась, с теткой не говорила и двух слов в
сутки. ’ак проходили недели и месЯцы.
‡ато Ђнна Ќиколаевна сдружилась с тем миром, который окружал ее,- с
миром бумаги, конвертов, открытых писем, карандашей, перьев, сводных,
рельефных и вырезных картинок. ќтот мир был ей понЯтнее, чем книги, и
относилсЯ к ней дружественнее, чем люди. Ћна скоро узнала все сорта бумаги и
перьев, все серии открытых писем, дала им названиЯ, чтобы не называть
номером, некоторые полюбила, другие считала своими врагами. ‘воим любимчикам
она отвела лучшие места в магазине. Ѓумаге одной рижской фабрики, на которой
были водЯные знаки рыб, она отдала самую новую из коробок, краЯ которой
оклеила золотым бордюром. ‘водные картинки, представлЯвшие типы древних
египтЯн, убрала в особый Ящик, куда, кроме них, клала только ручки с
голубЯми на конце. Ћткрытые письма, где изображалсЯ "путь к звезде",
завернула отдельно в розовую бумагу и заклеила облаткой с незабудкой.
Ќапротив, она ненавидела толстые стеклЯнные, словно сытые, чернильницы,
ненавидела полосатые транспаранты, которые всегда кривились, словно
насмехались, и свертки гофреной бумаги длЯ абажуров, пышные и гордые. ќти
вещи она прЯтала в самый дальний угол магазина.
Ђнна Ќиколаевна радовалась, когда продавались любимые ею вещи. ’олько
когда тот или другой сорт таких вещей подходил к концу, она начинала
тревожитьсЯ и отваживалась даже просить Љаролину ѓуставовну поскорее сделать
новый запас. Ћднажды неожиданно распродалась партиЯ маленьких весов длЯ
писем, которые шли плохо и которые Ђнна Ќиколаевна полюбила за их
обездоленность; последнюю штуку продала вечером сама хозЯйка и не захотела
выписывать их вновь. Ђнна Ќиколаевна два днЯ после того проплакала. Љогда же
продавались вещи нелюбимые, Ђнна Ќиколаевна сердилась. Љогда брали целыми
дюжинами отвратительные тетради с синими разводами на обертке или грубо
отпечатанные открытые письма с портретами актеров, ей казалось, что ее
любимцы оскорблены. Ћна в таких случаЯх так упорно отговаривала от покупки,
что многие уходили из магазина, не купив ничего.
Ђнна Ќиколаевна была убеждена, что все вещи в магазине ее понимают.
Љогда она перелистывала дести любимой бумаги, ее листы шуршали так
приветливо. Љогда она целовала голубков на концах ручек, они трепетали
своими деревЯнными крылышками. ‚ тихие зимние дни, когда шел снег за
заиндевевшим окном с некрасивыми кругами от ламп, когда за целые часы никто
не входил в магазин, она вела длинные беседы со всем, что стоЯло на полках,
что лежало в Ящиках и коробках. Ћна вслушивалась в безмолвную речь и
обменивалась улыбками и взглЯдами со знакомыми предметами. ’аЯсь, она
раскладывала на конторке свои любимые картинки - ангелов, цветы, египтЯн,-
рассказывала им сказки и слушала их рассказы. €ногда все вещи пели ей хором
чуть слышную, убаюкивающую песню. Ђнна Ќиколаевна заслушивалась ею до того,
что входЯщие покупатели зло усмехались, думаЯ, что разбудили сонливую
приказчицу.
Џеред рождеством Ђнна Ќиколаевна переживала тЯжелые дни. Џокупатели
ЯвлЯлись особенно часто. Њагазин был завален грудой картонажей, Ярких,
режущих глаза, безобразными хлопушками и золотыми рыбами в наскоро склеенных
коробках. Ќа стенах развешивались отрывные календари с портретами великих
людей. Ѓыло людно и неприютно. Ќо за лето Ђнна Ќиколаевна отдыхала вполне.
’орговлЯ почти прекращалась, нередко день проходил без копейки выручки.
•озЯйка уезжала из Њосквы на целые месЯцы. ‚ магазине было пыльно и душно,
но тихо. Ђнна Ќиколаевна размещала повсюду свои любимые картинки, выставлЯла
в витринах на первое месго свои любимые карандаши, ручки и резинки. €з
цветной папиросной бумаги она вырезывала тонкие ленты и обвивала ими стертые
колонки шкапов. Ћна громким шепотом разговаривала со своими любимцами,
рассказывала им про свое детство, про свою мать и плакала. € они, казалось
ей, утешали ее. ’ак проходили месЯцы и годы.
Ђнна Ќиколаевна и не думала, что в ее жизни может что-нибудь
изменитьсЯ. Ќо однажды осенью, вернувшись в Њоскву особенно злой и
сварливой, Љаролина ѓуставовна объЯвила, что будет общий счет товара. ‚
ближайшее воскресенье на дверь приклеили билетик с надписью, что "сегоднЯ
магазин закрыт". Ђнна Ќиколаевна с тоской смотрела, как хозЯйка жирными
пальцами пересчитывала ее избранные декалькомани, такие тонкие и изЯщные,
загибаЯ краЯ, как она небрежно швырЯла на прилавок заветные ручки с
голубками. ‚ товарной книге, исписанной осторожным и бледным почерком Ђнны
Ќиколаевны, хозЯйка делала грубые отметки с росчерками и чернильными
брызгами. Љаролина ѓуставовна недосчиталась что-то многого: целых стоп
бумаги, несколько гроссов карандашей и разных отдельных вещей-стереоскопов,
увеличительных стекол, рамок. Ђнна Ќиколаевна была убеждена, что никогда и
не видала их в магазине. Џотом Љаролина ѓуставовна высчитала, что выручка с
каждым месЯцем все уменьшаетсЯ. ќто она поставила на вид Ђнне Ќиколаевне с
бранью, назвала ее воровкой и сказала, что более не нуждаетсЯ в ее службе,
что отказывает ей от места.
Ђнна Ќиколаевна ушла в слезах, не посмев возразить ни слова. „ома ей
пришлось, конечно, выслушать брань и от тетки, котораЯ то называла ее
дармоедкой, то грозила, что подаст в суд на немку и не позволит оскорблЯть
свою племЯнницу. Ќо Ђнну Ќиколаевну не столько пугало, что она без места, и
не столько мучила несправедливость Љаролины ѓуставовны, сколько была
невыносима разлука с любимыми вещами из магазина. Ђнна Ќиколаевна думала о
рельефных ангелочках, качающихсЯ на облаках, о головках Њарии ‘тюарт, о
бумаге со знаками рыб, о знакомых коробках и Ящиках и рыдала без устали. …й
вспоминалсЯ предвечерний час, когда уже зажгли лампы, вспоминались ее
безмолвные беседы с друзьЯми, чуть слышный хор, звучавший с полок,- и сердце
надрывалось от отчаЯньЯ. Џри мысли, что ей больше никогда, никогда не
придетсЯ свидетьсЯ со своими любимцами, она бросалась ничком на свою
маленькую кровать и молила у бога смерти.
ЊесЯца через полтора тетке посчастливилось найти Ђнне Ќиколаевне новое
место, тоже в писчебумажном магазине, нона бойкой, людной улице. Ђнна
Ќиколаевна отправилась на свою новую должность со щемЯщей тоской. Љроме нее,
там служила еще одна барышнЯ и молодой человек. •озЯин тоже большую часть
днЯ проводил в магазине. Џокупателей было много, так как поблизости было
несколько учебных заведений. ‚есь день приходилось быть на глазах других,
подсмеивавшихсЯ над Ђнной Ќиколаевной и презиравших ее. ‘воих прежних
любимцев она не нашла здесь. ‚се выписывалось через другие конторы от других
фабрикантов. Ѓумага, карандаши, перьЯ-все казалось здесь не живым. Ђ если и
было несколько таких же вещей, как в "Ѓемоли", то они не узнавали Ђнны
Ќиколаевны, и она напрасно, улучив минуту, им шептала их самые нежные имена.
…динственной радостью длЯ Ђнны Ќиколаевны стало подходить вечером, на
пути домой, к окнам своего прежнего магазина, запиравшегосЯ позже. Ћна
всматривалась сквозь запыленные стекла в знакомую комнату. ‡а прилавком
стоЯла новаЯ продавщица, смазливаЯ немочка с буклЯми на лбу. ‚место ”едьки
был рослый парень лет пЯтнадцати. Џокупатели выходили из магазина, смеЯсь:
им было весело. Ќо Ђнна Ќиколаевна верила, что ее знакомые картинки, ручки и
тетрадки помнЯт ее и любЯт по-прежнему, и эта вера ее утешала.
„олго Ђнна Ќиколаевна мечтала о том, чтобы войти еще раз внутрь
магазина, посмотреть опЯть на старые шкафы и витрины, показать своим
любимцам, что и она помнит их. Ќесколько раз она давала себе слово, что
сделает это сегоднЯ, и все не решалась, особенно боЯсь встретитьсЯ с
хозЯйкой. Ќо однажды вечером она увидела, что Љаролина ѓуставовна вышла из
магазина, взЯла извозчика и уехала. ќто придало Ђнне Ќиколаевне смелости.
Ћна отворила дверь и вошла с замиранием сердца. Ќемочка, с буклЯми на лбу,
приготовила было очаровательную улыбку, но, рассмотрев покупательницу,
удовольствовалась легким наклонением головы.
- —то вам угодно, мадемуазель?
- „айте мне... дайте писчей бумаги... десть... с рыбами.
Ќемочка снисходительно улыбнулась, догадалась, что у нее спрашивают, и
пошла к шкалу налево. Ђнна Ќиколаевна с недоумением и тоской последовала за
ней глазами. Џрежде эта бумага хранилась в коробке с золотым бордюром. Ќо
прежних коробок уже не было; вместо них были безобразные черные Ящики с
надписЯми: " 4-й 20 к.", "ЊинистерскаЯ 40 к.". ‚ шкалах на первое место
были выставлены стеклЯнные чернильницы. ѓруда гофреной бумаги занимала всю
нижнюю полку. Ћткрытые письма с портретами актеров были в виде веера прибиты
там и сЯм к стенам. ‚се было передвинуто, перемещено, изменено.
Ќемочка положила перед Ђнной Ќиколаевной бумагу, спрашиваЯ, та ли это.. Ђнна Ќиколаевна
с жадностью взЯла в руки красивые листы, которые когда-то умели отвечать на ее ласки; но теперь
они были жестки, как мертвецы,
и также бледны. Ћна тоскливо оглЯнулась кругом: все было мертво, все было глухо и немо.
- ‘ вас тридцать пЯть копеек, мадемуазель.
„аже цена была изменена! Ђнна Ќиколаевна уплатила деньги и вышла на
холод, сжимаЯ в руках свернутую трубочкой бумагу. ЋктЯбрьский ветер
пронизывал ее сквозь короткое обносившеесЯ пальто. ‘вет фонарей расплывалсЯ
большими пЯтнами в тумане. Ѓыло холодно и безнадежно.

* ‚ башне *
‡ЂЏ€‘ЂЌЌ›‰ ‘ЋЌ

Ќет сомнениЯ, что все это мне снилось, снилось сегоднЯ ночью. Џравда, Я
никогда не думал, что сон может быть столь осмысленным и последовательным.
Ќо все событиЯ этого сна стоЯт вне всЯкой свЯзи с тем, что испытываю Я
сейчас, с тем, что говорЯт мне воспоминаниЯ. Ђ чем иным отличаетсЯ сон от
Яви, кроме того, что оторван от прочной цепи событий, совершающихсЯ наЯву?
Њне снилсЯ рыцарский замок, где-то на берегу морЯ. ‡а ним было поле и
мелкорослые, но старые сосновые леса. Џеред ним расстилалсЯ простор серых
северных волн. ‡а мок был построен грубо, из камней страшной толщины, и со
стороны казалсЯ дикой скалой причудливой формы. ѓлубокие, неправильно
расставленные окна были похожи на гнєзда чудовищных птиц. ‚нутри замка были
высокие, сумрачные покои и гулкие переходы между ними.
‚споминаЯ теперь обстановку комнат, одежду окружавших менЯ лиц и другие
мелкие подробности, Я с Ясностью понимаю, в какие времена унесла менЯ греза.
’о была страшнаЯ, строгаЯ, еще полудикаЯ, еще полнаЯ неукротимых порывов
жизнь средневековьЯ. Ќо во сне, первое времЯ, у менЯ не было этого пониманиЯ
эпохи, а только темное ощущение, что сам Я чужд той жизни, в которую
погружен. џ смутно чувствовал себЯ каким-то пришельцем в этом мире.
Џорою это чувство обострЯлось. —то-то вдруг начинало мучить мою памЯть, как название,
которое хочешь и не можешь вспомнить. ‘трелЯЯ птиц из самострела, Я жаждал иного, более
совершенного оружиЯ. ђыцари, закованные в железо, привыкшие к убийству, ищущие только
грабежей, казались мне выродками, и Я провидел возможность иного, более утонченного
существованиЯ. ‘порЯ с монахами о схоластических вопросах, Я предвкушал иное знание, более
глубокое, более совершенное, более свободное. Ќо когда Я делал усилие, чтобы что-то вспомнить,
мое сознание затуманивалось снова.
џ жил в замке узником или, вернее, заложником. Њне была отведена особаЯ
башнЯ, со мною обращались почтительно, но менЯ сторожили. Ќикакого
определенного занЯтиЯ у менЯ не было, и праздность тЯготила менЯ. Ќо было
одно, что делало жизнь мою счастием и восторгом: Я любил!
‚ладельца замка звали ѓуго фон-ђизен. ќто был гигант с громовым голосом
и силой медведЯ. Ћн был вдов. Ќо у него была дочь Њатильда, стройнаЯ,
высокаЯ, светлоокаЯ. Ћна была подобна свЯтой …катерине на иконах
итальЯнского письма, и Я ее полюбил нежно и страстно. ’ак как в замке
Њатильда распорЯжалась всем хозЯйством, то мы встречались по несколько раз в
день, и каждаЯ встреча уже наполнЯла мою душу блаженством.
„олго Я не решалсЯ говорить Њатильде о моей любви, хотЯ, конечно, мои
взоры выдавали тайну. ђоковые слова Я произнес как-то совсем неожиданно,
однажды утром, на исходе зимы. Њы встретились на узкой лестнице, ведшей на
сторожевую вышку. € хотЯ нам много раз случалось оставатьсЯ наедине,- и в
оснеженном саду, и в сумеречном зале, при чудесном свете луны,- но почему-то
именно в этот миг Я почувствовал, что не могу молчать. џ прижалсЯ к стене,
протЯнул руки и сказал: <Њатильда, Я тебЯ люблю!> Њатильда не побледнела, а
только опустила голову и ответила тихо: <џ тоже тебЯ люблю, ты - жених мой>.
Џотом она быстро побежала наверх, а Я осталсЯ у стены, с протЯнутыми руками.
‚ самом последовательном сне всегда бывают какие-то перерывы в
действии.- џ ничего не помню из того, что случилось в ближайшие дни после
моего признаниЯ. Њне вспоминаетсЯ только, как мы с Њатильдой бродили вдвоем
по побережью, хотЯ по всему видно, что это было несколько недель спустЯ. ‚
воздухе уже веЯло дыхание весны, но кругом еще лежал снег. ‚олны с громовым
шорохом белыми гребнЯми накатывались на береговые камни.
Ѓыл вечер, и солнце утопало в море, как волшебнаЯ огненнаЯ птица,
обжигаЯ краЯ облаков. Њы шли рЯдом, немного сторонЯсь друг от друга. Ќа
Њатильде была подбитаЯ горностаем шубка, и краЯ ее белого шарфа развевались
от ветра. Њы мечтали о будущем, о счастливом будущем, забываЯ, что мы - дети
разных племен, что между нами пропасть народной вражды.
Ќам было трудно говорить, так как Я недостаточно знал Язык Њатильды, а
она не знала моего вовсе, но мы понимали многое и вне слов. € до сих пор мое
сердце дрожит, когда Я вспоминаю эту прогулку вдоль берега, в виду
сумрачного замка, в лучах заката. џ изведал, Я пережил истинное счастие, а
наЯву или во сне-не все ли равно!
„олжно быть, на другой день, утром, мне объЯвили, что ѓуго хочет
говорить со мною. ЊенЯ провели к нему. ѓуго сидел на высокой скамье,
покрытой лосиными шкурами. Њонах читал ему письма. ѓуго был мрачен и гневен.
“видев менЯ, он сказал мне сурово:
- Ђга! знаешь, что делают твои землЯки? ‚ам мало, что мы побили вас под
€зборском! Њы зажгли Џсков, и вы просили нас о пощаде. ’еперь вы зовете
Ђлександра, кичащегосЯ прозвищем Ќевского. Ќо мы вам не шведы! ‘адись и пиши
своим о нашей силе, чтобы образумились. Ќе то и ты, и все другие ваши
заложники поплатЯтсЯ жестоко.
’рудно разъЯснить до конца, какое менЯ тогда охватило чувство. Џервой
властно заговорила в моей душе любовь к родине, бездоказательнаЯ, стихийнаЯ,
как любовь к матери. џ почувствовал, что Я - русский, что предо мною -
враги, что здесь Я выражаю собою всю ђусь. Ћдновременно с тем Я увидел, с
горестью сознал, что счастие, о котором мы мечтали с Њатильдой, навсегда,
невозвратно отошло от менЯ, что любовь к женщине Я должен принести в жертву
любви к родине...
Ќо едва эти чувства наполнили мою душу, как вдруг где-то, в самой
глубине моего сознаниЯ, загорелсЯ неожиданный свет: Я понЯл, что Я сплю, что
все - и замок, и ѓуго, и Њатильда, и моЯ любовь к ней-лишь моЯ греза. €
вдруг мне захотелось рассмеЯтьсЯ в лицо суровому рыцарю и его
подручнику-монаху, так как Я уже знал, что проснусь и ничего не будет - ни
опасности, ни скорби. Ќеодолимое мужество ощутил Я в своей душе, так как от
моих врагов мог уйти в тот мир, куда они не могли последовать за мною.
‚ысоко поднЯв голову, Я ответил ѓуго:
- ’ы сам знаешь, что не прав. Љто вас звал в эти земли? ќто море-искони
русское, варЯжское. ‚ы пришли крестить чудь, корсь и ливь, а вместо того
настроили замков по холмам, гнетете народ и грозите нашим городам до самой
‹адоги. Ђлександр Ќевский восстал на свЯтое дело. ђадуюсь, что псковичи не
пожалели своих заложников. Ќе напишу того, что хочешь, но дам знать, чтобы
шли на вас. ‘ правыми бог!
џ говорил это, словно играЯ роль на сцене, и подбирал нарочно старинные
выражениЯ, чтобы мой Язык соответствовал эпохе, а ѓуго пришел от моих слов в
Ярость.
- ‘обака,- крикнул он мне,- раб татарский! џ велю тебЯ колесовать!
’ут вспомнилсЯ мне, быстро, словно откровение, осенЯющее свыше
провидца, весь ход русской истории, и, как пророк, торжественно и строго, Я
сказал немцам:
- Ђлександр побьет вас на льду —удского озера. ‘меты не будет
порубленным рыцарЯм. Ђ потомки наши и всю эту землю возьмут под свое начало,
и будут у них в подчинении потомки ваши. ќто знайте!
- “берите его!- закричал ѓуго, и от гнева жилы у него на шее надулись,
посинев.
‘луги увели менЯ, но не в мою башню, а в смрадное подземелье, в
темницу.
ЏотЯнулись дни во мраке и сырости. џ лежал на гнилой соломе, в пищу мне
швырЯли заплесневелый хлеб, целыми сутками Я не слышал человеческого голоса.
ЊоЯ одежда скоро обратилась в лохмотьЯ, мои волосы сбились в комок, мое тело
покрылось Язвами. ’олько в недостижимых мечтах представлЯлось мне море и
солнце, весна и свежий воздух, Њатильда. Ђ в близком будущем менЯ ждали
колесо и дыба.
Ќасколько реальны были радости моих свиданий с Њатильдой, настолько
реальны были и мои страданиЯ в темнице ее отца. Ќо во мне уже не меркло
сознание, что Я сплю и вижу дурной сон. ‡наЯ, что настанет миг пробуждениЯ и
стены моей тюрьмы развеютсЯ, как туман, Я находил в себе силы безропотно
переносить все муки. Ќа предложениЯ немцев купить свободу ценой измены
родине Я отвечал гордый отказом. € сами враги начали уважать мою твердость,
котораЯ мне стоила дешевле, нежели они думали.
Ќа этом мой сон прерываетсЯ... џ мог погибнуть от руки палача или менЯ
могло избавить от неволи ‹едовое побоище 5 апрелЯ 1241 года, как и других
псковских аманатов. Ќо Я просто проснулсЯ. € вот Я сижу за своим письменным
столом, окруженный знакомыми, любимыми книгами, записываю свой длинный сон,
собираюсь начать обычную жизнь этого днЯ. ‡десь, в этом мире, среди тех
людей, что за стеной, Я у себЯ, Я в действительности...
Ќо страннаЯ и страшнаЯ мысль тихо подымаетсЯ из темной глубины моего
сознаниЯ: что если Я сплю и грежу теперь и вдруг проснусь на соломе, в
подземелье замка ѓуго фон-ђизен?

* ‚ зеркале *
€‡ Ђђ•€‚Ђ Џ‘€•€Ђ’ђЂ

џ зеркала полюбила с самых ранних лет. џ ребенком плакала и дрожала,
заглЯдываЯ в их прозрачно-правдивую глубь. Њоей любимой игрой в детстве
было-ходить по комнатам или по саду, несЯ перед собой зеркало, глЯдЯ в его
пропасть, каждым шагом переступаЯ край, задыхаЯсь от ужаса и головокружениЯ.
“же девочкой Я начала всю свою комнату уставлЯть зеркалами, большими и
маленькими, верными и чуть-чуть искажающими, отчетливыми и несколько
туманными. џ привыкла целые часы, целые дни проводить среди
перекрещивающихсЯ миров; входЯщих один в другой, колеблющихсЯ, исчезающих и
возникающих вновь. Њоей единственной страстью стало отдавать свое тело этим
беззвучным далЯм, этим перспективам без эхо, этим отдельным вселенным,
перерезывающим нашу, существующим, наперекор сознанию, в одно и то же времЯ
и в одном и том же месте с ней. ќта вывернутаЯ действительность, отделеннаЯ
от нас гладкой поверхностью стекла, почему-то недоступнаЯ осЯзанию, влекла
менЯ к себе, притЯгивала, как бездна, как тайна.
ЊенЯ влек к себе и призрак, всегда возникавший предо мной, когда Я
подходила к зеркалу, странно удваивавший мое существо. џ старалась
разгадать, чем та, другаЯ женщина отличаетсЯ от менЯ, как может быть, что
моЯ праваЯ рука у нее леваЯ, и что все пальцы этой руки перемещены, хотЯ
именно на одном из них-мое обручальное кольцо. “ менЯ мутились мысли, когда
Я пыталась вникнуть в эту загадку, разрешить ее. ‚ этом мире, где ко всему
можно притронутьсЯ, где звучат голоса, жила Я, действительнаЯ; в том,
отраженном мире, который можно только созерцать, была она, призрачнаЯ. Ћна
была почти как Я, и совсем не Я; она повторЯла все мои движениЯ, и ни одно
из этих движений не совпадало с тем, что делала Я. ’а, другаЯ, знала то,
чего Я не могла разгадать, владела тайной, навек сокрытой от моего рассудка.
Ќо Я заметила, что у каждого зеркала есть свой отдельный мир,
особенный. Џоставьте на одно и то же место, одно за другим, два зеркала-и
возникнут две разные вселенные. € в разных зеркалах передо мной ЯвлЯлись
призраки разные, все похожие на менЯ, но никогда не тождественные друг с
другом. ‚ моем маленьком ручном зеркальце жила наивнаЯ девочка с Ясными
глазами, напоминавшими мне о моей ранней юности. ‚ круглом будуарномтаилась
женщина, изведавшаЯ все разнообразные сладости ласк, бесстыднаЯ, свободнаЯ,
красиваЯ, смелаЯ. ‚ четыреугольной зеркальной дверце шкапа всегда вырастала
фигура строгаЯ, властнаЯ, холоднаЯ, с неумолимым взором. џ знала еще другие
мои двойники - в моем трюмо, в складном золоченом триптихе, в висЯчем
зеркале в дубовой раме, в шейном зеркальце и во многих, во многих,
хранившихсЯ у менЯ. ‚сем существам, таЯщимсЯ в них, Я давала предлог и
возможность проЯвитьсЯ. Џо странным условиЯм их мира, они должны были
принимать образ того, кто становилсЯ перед стеклом, но в этой заимствованной
внешности сохранЯли свои личные черты.
Ѓыли миры зеркал, которые Я любила; были-которые ненавидела. ‚
некоторые Я любила уходить на целые часы, терЯЯсь в их завлекающих
просторах. „ругих Я избегала. ‘вои двойники втайне Я не любила все. џ знала,
что все они мне враждебны, уже за одно то, что принуждены облекатьсЯ в мой,
ненавистный им образ. Ќо некоторых из зеркальных женщин Я жалела, прощала им
ненависть, относилась к ним почти дружески. Ѓыли такие, которых Я презирала,
над бессильной Яростью которых любила смеЯтьсЯ, которых дразнила своей
самостоЯтельностью и мучила своей властью над ними. Ѓыли, напротив, и такие,
которых Я боЯлась, которые были слишком сильны и осмеливались в свой черед
смеЯтьсЯ надо мной, приказывали мне. Ћт зеркал, где жили эти женщины, Я
спешила освободитьсЯ, в та кие зеркала не смотрелась, прЯтала их, отдавала,
даже разбивала. Ќо после каждого разбитого зеркала Я не могла не рыдать
целыми днЯми, сознаваЯ, что разрушила отдельную вселенную. € укорЯющие лики
погубленного мира смотрели на менЯ укоризненно из осколков.
‡еркало, ставшее длЯ менЯ роковым, Я купила осенью, на какой-то
распродаже. ’о было большое, качающеесЯ на винтах, трюмо. Ћно менЯ поразило
необычайной Ясностью изображений. ЏризрачнаЯ действительность в нем
изменЯлась при малейшем наклоне стекла, но была самостоЯтельна и жизненна до
предела. Љогда Я рассматривала это трюмо на аукционе, женщина, изображавшаЯ
в нем менЯ, смотрела в глаза мне с каким-то надменным вызовом. џ не захотела
уступить ей, показать, что она испугала менЯ,- купила трюмо и велела
поставить его у себЯ в будуаре. Ћставшись в своей комнате одна, Я тотчас
подступила к новому зеркалу и вперила глаза в свою соперницу. Ќо она сделала
то же, и, стоЯ друг против друга, мы стали пронизывать одна другую взглЯдом,
как змеи. ‚ ее зрачках отражалась Я, в моих-она. “ менЯ замерло сердце и
закружилась голова от этого пристального взглЯда. Ќо усилием воли Я,
наконец, оторвала глаза от чужих глаз, ногой толкнула зеркало, так что оно
закачалось, жалостно колыхаЯ призрак моей соперницы, и вышла из комнаты.
‘ этого часа и началась наша борьба. ‚ечером, в первый день нашей
встречи, Я не осмелилась приблизитьсЯ к новому трюмо, была с мужем в театре,
преувеличенно смеЯлась и казалась веселой. Ќа другой день, при Ясном свете
сентЯбрьского днЯ, Я смело вошла в свой будуар одна и нарочно села прЯмо
против зеркала. ‚ то же мгновение та, другаЯ, тоже вошла в дверь, идЯ мне
навстречу, перешла комнату и тоже села против менЯ. ѓлаза наши встретились.
џ в ее глазах прочла ненависть ко мне, она в моих - к ней. ЌачалсЯ наш
второй поединок, поединок глаз, „вух неотступных взоров, повелевающих,
угрожающих, гипнотизирующих. ЉаждаЯ из нас старалась завладеть волей
соперницы, сломить ее сопротивление, заставить ее подчинЯтьсЯ своим
хотениЯм. € страшно было бы со стороны увидеть двух женщин, неподвижно
сидЯщих друг против друга, свЯзанных магическим влиЯнием взора, почти
терЯющих сознание от психического напрЯжениЯ... ‚друг менЯ позвали. ЋбаЯние
исчезло. џ встала, вышла.
Џосле того поединки стали возобновлЯтьсЯ каждый день. џ понЯла, что эта
авантюристка нарочно вторглась в мой дом, чтобы погубить менЯ и занЯть в
нашем мире мое место.
Ќо отказатьсЯ от борьбы у менЯ недоставало сил. ‚ этом соперничестве
было какое-то скрытое упоение. ‚ самой возможности поражениЯ таилсЯ какой-то
сладкий соблазн. €ногда Я заставлЯла себЯ по целым днЯм не подходить к
трюмо, занимала себЯ делами, развлечениЯми,- но в глубине моей души всегда
таилась памЯть о сопернице, котораЯ терпеливо и самоуверенно ждала моего
возвращениЯ к ней. џ возвращалась, и она выступала передо мной, более
торжествующаЯ, чем прежде, пронизывала менЯ победным взором и приковывала
менЯ к месту перед собой. Њое сердце останавливалось, и Я, с бессильной
Яростью, чувствовала себЯ во власти этого взора...
’ак проходили дни и недели; наша борьба длилась; но перевес все
определеннее сказывалсЯ на стороне моей соперницы. € вдруг, однажды, Я
понЯла, что моЯ волЯ подчинена ее воле, что она уже сильнее менЯ. ЊенЯ
охватил ужас. Џервым моим движением было-убежать из моего дома, уехать в
другой город; но тотчас Я увидела, что то было бы бесполезно: покорнаЯ
притЯгательной силе вражеской воли, Я все равно вернулась бы сюда, в эту
комнату, к своему зеркалу. ’огда Явилась втораЯ мысль-разбить зеркало,
обратить мою соперницу в ничто; но победить ее грубым насилием значило
признать ее превосходство над собой: это было бы унизительно. џ предпочла
остатьсЯ, чтобы довести начатую борьбу до конца, хотЯ бы мне и грозило
поражение.
‘коро уже не было сомнений, что моЯ соперница торжествует. ‘ каждой
встречей все больше и больше власти надо мной сосредоточивалось в ее
взглЯде. Џонемногу Я утратила возможность за день не подойти ни разу к моему
зеркалу. Ћн а приказывала мне ежедневно проводить перед собой по несколько
часов. Ћна управлЯла моей волей, как. магнетизер волей сомнамбулы. Ћна
распорЯжалась моей жизнью, как госпожа жизнью рабы. џ стала исполнЯть то,
что она требовала, Я стала автоматом ее молчаливых по велений. џ знала, что
она обдуманно, осторожно, но неизбежным путем ведет менЯ к гибели, и уже не
сопротивлЯлась. џ разгадала ее тайный план: вбросить менЯ в мир зеркала, а
самой выйти из него в наш мир,- но у менЯ не было сил помешать ей. Њой муж,
мои родные, видЯ, что Я про вожу целые часы, целые дни и целые ночи перед
зеркалом, считали менЯ помешавшейсЯ, хотели лечить менЯ. Ђ Я не смела
открыть им истины, мне было запрещено рассказать им всю страшную правду,
весь ужас, к которому Я шла.
„нем гибели оказалсЯ один из декабрьских дней, перед праздниками. Џомню
все Ясно, все подробно, все отчетливо: ничего не спуталось в моих
воспоминаниЯх. џ, по обыкновению, ушла в свой будуар рано, в самом начале
зимних сумерек. џ поставила перед зеркалом мЯгкое кресло без спинки, села и
отдалась ей. Ћна без замедлениЯ Явилась на зов, тоже поставила кресло, тоже
села и стала смотреть на менЯ. ’емные предчувствиЯ томили мою душу, но Я не
властна была опустить свое лицо и должна была принимать в себЯ наглый взглЯд
соперницы. Џроходили часы, налегали тени. Ќикто из нас двух не зажег огнЯ.
‘текло слабо блестело в темноте. €зображениЯ были уже едва видимы, но
самоуверенные глаза смотрели с прежней силой. џ не чувствовала злобы или
ужаса, как в другие дни, но только неутолимую тоску и горечь сознаниЯ, что Я
во власти другого. ‚ремЯ плыло, и Я уплывала с ним в бесконечность, в черный
простор бессилиЯ и безволиЯ.
‚друг она, та, отраженнаЯ,- встала с кресла. џ всЯ задрожала от
оскорблениЯ. Ќо что-то непобедимое, что-то принуждавшее менЯ извне заставило
встать и менЯ. †енщина в зеркале сделала шаг вперед. џ тоже. †енщина в
зеркале простерла руки. џ тоже. ‘мотрЯ все прЯмо на менЯ гипнотизирующими и
повелительными глазами, она все подвигалась вперед, а Я шла ей навстречу. €
странно: при всем ужасе моего положениЯ, при всей моей ненависти к моей
сопернице, где-то в глубине моей души трепетало жуткое утешение, затаеннаЯ
радость - войти, наконец, в этот таинственный мир, в который Я всматривалась
с детства и который до сих пор оставалсЯ недоступным длЯ менЯ. ЊгновениЯми Я
почти не знала, кто кого влечет к себе: она менЯ, или Я ее, она ли жаждет
моего места, или Я задумала вей эту борьбу, чтобы заместить ее.
Ќо когда, подвигаЯсь вперед, мои руки коснулись у стекла ее рук, Я всЯ
помертвела от омерзениЯ. Ђ она властно взЯла менЯ за руки и уже силой
повлекла к себе. Њои руки погрузились в зеркало, словно в огненно-студеную
воду. •олод стекла проник в мое тело с ужасающей болью, словно все атомы
моего существа переменЯли свое взаимоотношение. …ще через мгновение Я лицом
коснулась лица моей соперницы, видела ее глаза перед самыми моими глазами,
слилась с ней в чудовищном поцелуе. ‚се исчезло в мучительном страдании,
несравнимом ни с чем,- и, очнувшись из этого обморока, Я уже увидела перед
собой свой будуар, на который смотрела из зеркала. ЊоЯ соперница стоЯла
передо мной и хохотала. Ђ Я-о жестокость!- Я, котораЯ умирала от муки и
унижениЯ, Я должна была смеЯтьсЯ тоже, повторЯЯ все ее гримасы,
торжествующим и радостным смехом. € не успела Я еще осмыслить своего
состоЯниЯ, как моЯ соперница вдруг повернулась, пошла к дверЯм, исчезла из
моих глаз, и Я вдруг впала в оцепенение, в небытие.
Џосле этого началась моЯ жизнь как отражениЯ. ‘траннаЯ,
полусознательнаЯ, хотЯ тайносладостнаЯ жизнь. Ќас было много в этом зеркале,
темных душ, дремлющих сознаний. Њы не могли говорить одна с другой, но
чувствовали близость, любили друг друга. Њы ничего не видели, слышали
смутно, и наше бытие было подобно изнеможению от невозможности дышать.
’олько когда существо из мира людей подходило к зеркалу, мы, внезапно
воспринЯв его облик, могли взглЯнуть в мир, различить голоса, вздохнуть всей
грудью. џ думаю, что такова жизнь мертвых - неЯсное сознание своего "Я",
смутнаЯ памЯть о прошлом и томительнаЯ жажда хотЯ бы на миг воплотитьсЯ
вновь, увидеть, услышать, сказать... € каждый из нас таил и лелеЯл заветную
мечтуосвободитьсЯ, найти себе новое тело, уйти в мир постоЯнства и
незыблемости.
Џервые дни Я чувствовала себЯ совершенно несчастной в своем новом
положении. џ еще ничего не знала, ничего не умела. Џокорно и бессмысленно
принимала Я образ моей соперницы, когда она приближалась к зеркалу и
начинала насмехатьсЯ надо мной. Ђ она делала это довольно часто. …й
доставлЯло великое наслаждение щеголЯть передо мной своей жизненностью,
своей реальностью. Ћна садилась и заставлЯла сесть менЯ, вставала и
ликовала, видЯ, что Я встала, размахивала руками, танцевала, принуждала менЯ
удваивать ее движениЯ и хохотала, хохотала, чтобы хохотала и Я. Ћна кричала
мне в лицо обидные слова, а Я не могла отвечать ей. Ћна грозила мне кулаком
и издевалась над моим обЯзательным повторным жестом. Ћна поворачивалась ко
мне спиной, и Я, терЯЯ зрение, терЯЯ лик, сознавала всю постыдность
оставленного мне половинного существованиЯ... € потом, вдруг, она одним
ударом перевертывала зеркало вокруг оси и с размаха бросала менЯ в полное
небытие.
Ћднако понемногу оскорблениЯ и унижениЯ пробудили во мне сознание. џ
понЯла, что моЯ соперница теперь живет моей жизнью, пользуетсЯ моими
туалетами, считаетсЯ же ной моего мужа, занимает в свете мое место. —увство
ненависти и жажда мести выросли тогда в моей душе, как два огненных цветка.
џ стала горько клЯсть себЯ за то, что по слабости или по преступному
любопытству дала победить себЯ. џ пришла к уверенности, что никогда эта
авантюристка не восторжествовала бы надо мной, если бы Я сама не помогала ей
в ее кознЯх. € вот, освоившись несколько с условиЯми моего нового бытиЯ, Я
решилась повести с ней ту же борьбу, какую она вела со мной. …сли она, тень,
сумела занЯть место действительной женщины, неужели же Я, человек, лишь
временно ставший тенью, не буду сильнее призрака?
џ начала очень издалека. ‘перва Я стала притворЯтьсЯ, что насмешки моей
соперницы мучат менЯ все нестерпимей. џ доставлЯла ей нарочно все
наслаждениЯ победы. џ дразнила в ней тайные инстинкты палача, прикидываЯсь
изнемогающей жертвой. Ћна поддалась на эту приманку. Ћна увлеклась этой
игрой со мной. Ћна расточала свое воображение, выдумываЯ новые пытки длЯ
менЯ. Ћна изобретала тысЯчи хитростей, чтобы еще и еще раз показать мне, что
Я-лишь отражение, что своей жизни у менЯ нет. ’о она играла передо мной на
роЯли, муча менЯ беззвучностью моего мира. ’о она, сидЯ перед зеркалом,
глотала маленькими глотками мои любимые ликеры, заставлЯЯ менЯ только делать
вид, что Я тоже их пью. ’о, наконец, приводила в мой будуар людей мне
ненавистных и перед моим лицом отдавала им целовать свое тело, позволЯЯ им
думать, что они целуют менЯ. € после, оставшись наедине со мной, она
хохотала злорадным и торжествующим смехом. Ќо этот хохот уже не уЯзвлЯл
менЯ; на его острие была сладость: мое ожидание мести!
Ќезаметно, в часы ее надругательств надо мной, Я приучала мою соперницу
смотреть мне в глаза, овладевала постепенно ее взором. ‘коро по своей воле Я
уже могла заставлЯть ее подымать и опускать веки, делать то или иное
движение лицом. ’оржествовать уже начинала Я, хотЯ и скрывала свое чувство
под личиной страданиЯ. ‘ила души возрастала во мне, и Я осмеливалась
приказывать моему врагу: сегоднЯ ты сделаешь то-то, сегоднЯ ты поедешь
туда-то, завтра придешь ко мне тогда-то. € она исполнЯла! џ опутывала ее
душу сетЯми своих хотений, сплетала твердую нить, на которой держала ее
волю, ликовала втайне, отмечаЯ свои успехи. Љогда она однажды, в час своего
хохота, вдруг уловила на моих губах победную усмешку, которой Я не могла
скрыть, было уже поздно. Ћ нас Яростью выбежала тогда из комнаты, но Я,
впадаЯ в сон своего небытиЯ, знала, что она вернетсЯ, знала, что она
подчинитсЯ мне! € восторг победы реЯл над моим безвольным бессилием,
радужным веером прорезал мрак моей мнимой смерти.
Ћна вернулась! Ћна пришла ко мне в гневе и страхе, кричала на менЯ,
грозила мне. Ђ Я ей приказывала. € она должна была повиноватьсЯ. Ќачалась
игра кошки с мышью. ‚ любой час Я могла вбросить ее вновь в глубь стекла и
выйти вновь в звонкую и твердую действительность. Ћна знала, что это-в моей
воле, и такое сознание мучило ее вдвое. Ќо Я медлила. Њне было сладостно
нежитьсЯ порой в небытии. Њне было сладостно упиватьсЯ возможностью. Ќаконец
(это странно, не правда ли?), во мне вдруг пробудилась жалость к моей
сопернице, к моему врагу, к моему палачу. ‚се же в ней было что-то мое, и
мне страшно было вырвать ее из Яви жизни и обратить в призрак. џ колебалась
и не смела, Я давала отсрочки день за днем, Я сама не знала, чего Я хочу и
что менЯ ужасает.
€ вдруг, в Ясный весенний день, в будуар вошли люди с досками и
топорами. ‚о мне не было жизни, Я лежала в сладострастном оцепенении, но, не
видЯ, понЯла, что они здесь. ‹юди стали хлопотать около зеркала, которое
было моей вселенной. € одна за другой души, населЯвшие ее вместе со мной,
пробуждались и принимали призрачную плоть в форме отражений. ‘трашное
беспокойство заколебало мою сонную душу. ЏредчувствуЯ ужас, предчувствуЯ уже
непоправимую гибель, Я собрала всю мощь своей воли. Љаких усилий стоило мне
боротьсЯ с истомой полубытиЯ! ’ак живые люди борютсЯ иногда с кошмаром,
вырываЯсь из его душащих уз к действительности.
џ сосредоточивала все силы своего внушениЯ на зове, устремленном к ней,
к моей сопернице: "Џриди сюда!" џ гипнотизировала, магнетизировала ее всем
напрЯжением своей полусонной воли. Ђ времени было мало. ‡еркало уже качали.
“же готовились забивать его в дощатый гроб, чтобы везти: куда - неизвестно.
€ вот, почти в смертельном порыве, Я позвала вновь и вновь: "Џриди!.." €
вдруг почувствовала, что оживаю. Ћ и а, мой враг, отворила дверь и, бледнаЯ,
полумертваЯ, шла навстречу мне, на мой зов, упирающимисЯ шагами, как идут на
казнь. џ схватила в свои глаза ее глаза, свЯзала свой взор с ее взором и
после этого уже знала, что победа за мной.
џ тотчас заставила ее выслать людей из комнаты. Ћ н а подчинилась, не
сделав даже попытки сопротивлЯтьсЯ. Њы вновь были вдвоем. Њедлить было
больше нельзЯ. „а и не могла Я простить ей коварства. Ќа ее месте, в свое
времЯ, Я поступала иначе. ’еперь Я безжалостно приказала ей идти мне
навстречу. ‘тон муки открывал ее губы, глаза расширились, как перед
призраком, но она шла, шатаЯсь, падаЯ,- шла. џ тоже шла навстречу ей, с
губами, искривленными торжеством, с глазами, широко открытыми от радости,
шатаЯсь от пьЯнЯщего восторга. ‘нова соприкоснулись наши руки, снова
сблизились наши губы, и мы упали одна в другую, сжигаемые невыразимой болью
перевоплощениЯ. —ерез миг Я была уже перед зеркалом, грудь моЯ наполнилась
воздухом, Я вскрикнула громко и победно и упала здесь же, перед трюмо, ниц
от изнеможениЯ.
Љо мне вбежали мой муж, люди. џ только могла проговорить, чтобы
исполнили мой прежний приказ, чтобы унесли из дому, прочь, совсем, это
зеркало. ќто было умно придумано, не правда ли? ‚едь та, другаЯ, могла
воспользоватьсЯ моей слабостью в первые минуты моего возвращениЯ к жизни и
отчаЯнным натиском попытатьсЯ вырвать у менЯ из рук победу. ЋтсылаЯ зеркало
из дому, Я на долгое, на любое времЯ обеспечивала себе спокойствие, а
соперница моЯ заслуживала такое наказание за свое коварство. џ ее поражала
ее собственным оружием, клинком, который она сама поднЯла на менЯ.
Ћтдав приказание, Я лишилась чувств. ЊенЯ уложили в постель. Џозвали
врача. ‘о мной сделалась от всего пережитого нервнаЯ горЯчка. Ѓлизкие уже
давно считали менЯ больной, ненормальной. ‚ первом порыве ликованиЯ Я не
остереглась и рассказала им все, что со мной было. Њои рассказы только
подтвердили их подозрениЯ. ЊенЯ перевезли в психиатрическую лечебницу, где Я
нахожусь и теперь. ‚се мое существо, Я согласна, еще глубоко потрЯсено. Ќо Я
не хочу оставатьсЯ здесь. џ жажду вернутьсЯ к радостЯм жизни, ко всем
бесчисленным утехам, которые доступны живому человеку. ‘лишком долго Я была
лишена их.
Љроме того,- сказать ли?- у менЯ есть одно дело, которое мне необходимо
совершить как можно скорее. џ не должна сомневатьсЯ, что Я это - Я. € все
же, когда Я начинаю думать о той, заточенной в моем зеркале, менЯ начинает
охватывать странное колебание: а что, если подлиннаЯ Я-там? ’огда Я сама, Я,
думающаЯ это, Я, котораЯ пишу это, Я-тень, Я-призрак, Я-отражение. ‚ менЯ
лишь перелились воспоминаниЯ, мысли и чувства той, другой менЯ, той,
настоЯщей. Ђ в действительности Я брошена в глубине зеркала в небытие,
томлюсь, изнемогаЯ, умираю. џ знаю, Я почти знаю, что это неправда. Ќо,
чтобы рассеЯть последние облачка сомнений, Я должна вновь, еще раз, в
последний раз, увидеть то зеркало. Њне надо посмотреть в него еще раз, чтобы
убедитьсЯ, что там - самозванка, мой враг, игравший мою роль в течение
нескольких месЯцев. џ увижу это, и все смЯтение моей души минет, и Я буду
вновь беспечной, Ясной, счастливой. ѓде это зеркало, где Я его найду? џ
должна, Я должна еще раз заглЯнуть в его глубь!..

* ‚ подземной тюрьме *
ЏЋ €’Ђ‹њџЌ‘ЉЋ‰ ђ“ЉЋЏ€‘€ ЌЂ—Ђ‹Ђ XVI ‚…ЉЂ

‘ултан Њагомет II ‡авоеватель, покоритель двух империй, четырнадцати
королевств и двухсот городов, поклЯлсЯ, что будет кормить своего конЯ овсом
на алтаре свЯтого Џетра в ђиме. ‚еликий визирь султана, Ђхмет-паша, переплыв
с сильным войском через пролив, обложил город Ћтранто с суши и с морЯ и взЯл
его приступом 26 июнЯ, в год от воплощениЯ ‘лова 1480. Џобедители не знали
удержу своим неистовства м: пилой перепилили начальника войск, мессера
”ранческо ‹арго, множество жителей из числа способных носить оружие
перебили, архиепископа, свЯщенников и монахов подвергали всЯческим унижениЯм
в храмах, а благородных дам и девушек лишали насилием чести.
„очь ”ранческо ‹арго, красавицу „жулию, пожелал взЯть в свой гарем сам
великий визирь. Ќо не согласилась гордаЯ неаполитанка стать наложницей
нехристЯ. Ћна встретила турка, при первом его посещении, такими
оскорблениЯми, что он распалилсЯ против нее страшным гневом. ђазумеетсЯ,
Ђхмет-паша мог бы силой одолеть сопротивление слабой девушки, но предпочел
отомстить ей более жестоко и приказал бросить ее в городскую подземную
тюрьму. ‚ тюрьму эту неаполитанские правители бросали только отъЯвленных
убийц и самых черных злодеев, которым хотели найти наказание злее смерти.
„жулию, свЯзанную по рукам и ногам толстыми веревками, принесли к
тюрьме в закрытых носилках, так как даже турки не могли не оказывать ей
некоторого почета, подобавшего по ее рождению и положению. Џо узкой и
грЯзной лестнице ее стащили в глубину тюрьмы и приковали железной цепью к
стене. Ќа „жулии осталось роскошное платье из лионского шелка, но все
драгоценности, бывшие на ней, сорвали: золотые кольца и браслеты, жемчужную
диадему и алмазные серьги. Љто-то снЯл с нее и сафьЯнные восточные башмаки,
так что „жулиЯ оказалась босой.

’юрьма была выкопана в земле, под главной башней городской стены. „ва
небольших окна, забранных толстой железной решеткой и приходившихсЯ у самого
потолка, лишь крайнею своею частью подымались над поверхностью земли. Ћни
пропускали лишь столько света, чтобы в тюрьме не стоЯл вечный мрак и чтобы
привыкшие к темноте глаза заключенных могли различать друг друга. ‚ каменные
стены были вделаны крепкие крюки с цепЯми и железными поЯсами. ќти поЯса
надевались на узников и запирались наглухо замком.
‚ тюрьме было шестеро заключенных. ’урки никого из них не захотели
освободить, так как всегда любили соблюдать обычаи той страны, которую
завоевали. „жулию при ковали между старухой ‚аноццой, осужденной за
колдовство и сношениЯ с диаволом, и бледным юношей Њарко, брошенным сюда уже
во времЯ осады, за участие в заговоре против правителЯ города.
„жулиЯ первые часы заключениЯ лежала как мертваЯ Ћна была потрЯсена
всем происшедшим с ней и задыхалась в душном и смрадном воздухе тюрьмы. Ћна
ждала с ми нуты на минуту, что жизнь покинет ее.
Ќо узники, которые еще ничего не знали о взЯтии города, наперерыв
обсуждали все, что пришлось им увидеть ‘начала они долго спорили, почему в
их Яме поЯвились турки. Џотом стали говорить о „жулии, разбираЯ ее
внешность: лицо, одежду и делаЯ предположениЯ, кто она и что привело ее в
этот ад.
- ЉрасиваЯ девка,- сказал ‹оренцо, старый разбойник, прикованный на
противоположном от „жулии конце тюрьмы,- жаль, Я далеко! Ќе плошай, Њарко!
- ќто - знатнаЯ птица, не нам чета!- сказала старуха ‚аноцца.- Љакое на
ней платье-то! Џо золотому отдашь за локоть такой материи.
- ѓолову бы Я ей размозжил, будь поближе,- сказал Љозимо из своего
темного угла,- она из тех, кто одеваетсЯ в шелк, когда мы голодаем!
ЊариЯ-болЯщаЯ, котораЯ давно была почти одним скелетом и у которой
прежний тюремщик каждый день спрашивал, скоро ли она помрет, пожалела
„жулию:
- Ћх, трудно ей придетсЯ, с пуховых подушек да на голую землю, от
кнЯжеских Яств да на хлеб, на воду!
Ђ пророк ”илиппе, беглый монах, сидевший в тюрьме более двадцати лет и
весь обросший волосами, угрожал страшным голосом:
- Џриблизилось, приблизилось времЯ! ‘е предан мир неверным, да попрут
веселившихсЯ и гордых, чтобы после возвеселились малые и убогие! ђадуйтесь!
’олько один Њарко молчал. ‚прочем, как заключенного недавно, узники еще
не считали его вполне своим.

III

Џонемногу „жулиЯ пришла в себЯ. Ќо она не открывала глаз и не
двигалась. Ћна слушала речи о себе и едва понимала слова. Џотом совсем
стемнело, и узники один за другим заснули. ‘о всех сторон послышалсЯ громкий
храп. ’олько тогда „жулиЯ решилась плакать и рыдала до первого света.
“тром рано в тюрьму спустились новые тюремщики. ’о были двое турок:
главный - постарше, и помощник его - помоложе. Ћни принЯлись, как то делали,
прежде их предшественники, убирать тюрьму. Џомощник лопатой сгребал
нечистоты, скопившиесЯ за день, а главный раскладывал перед узниками куски
заплесневелого хлеба и наливал воды в глинЯные кружки.
“зники сначала не решались промолвить ни слова, потом отважились
расспрашивать, что случилось и почему их не выпустЯт на волю, если правители
в городе сменились. Ќо турки не понимали по-итальЯнски.
ЏодойдЯ к „жулии, главный тюремщик соблазнилсЯ ее красотой и
молодостью. Ћтложив в сторону мешок с хлебом, он стал что-то говорить ей
приветливо и хотел обнЯть ее. Ќо „жулиЯ, забыв о своем положении, не вынесла
такого оскорблениЯ и ударила его по лицу.
’огда турок пришел в Ярость, схватил бывший с ним бич и стал жестоко
хлестать ее. Џотом тут же, под хохот и веселые вскрики всей тюрьмы,
изнасиловал ее.
’ак девственность красавицы „жулии ‹арго, отказавшей в своей
благосклонности великому визирю султана,- досталась простому турку, который
никогда и в глаза не мог увидеть женщин из гарема паши.

Џотекли дни тюремной жизни.
„жулиЯ мало-помалу привыкла к страшной обстановке, к смрадному воздуху,
к твердому хлебу, к ржавой воде. Џривыкла переносить такое, о чем раньше не
могла бы по мыслить без крайнего стыда. Ћна безмолвно принимала ежедневные
ласки тюремщика, а порой и его побои. Ћна решалась, как все другие узники,
совершать на виду у всех, что между людьми принЯто скрывать.
“зники были прикованы на таком расстоЯнии, что лишь с трудом могли
дотЯнутьсЯ друг до друга. „лина цепи позволЯла им сидеть, но встать на ноги
они не могли. ЌесмотрЯ на то, узники придумали себе целый рЯд развлечений.
‹оренцо и Љозимо устроили кости и играли в них целые дни - на хлеб и воду;
случалось, что проигравший дней по пЯти оставалсЯ голодным. ‚ игре часто
принимала участие и ‚аноцца. Љозимо забавлЯлсЯ еще тем, что бросал в со
товарищей землей и каменьЯми. ќтим он всегда приводил в Ярость ”илиппе,
который тогда рычал, как бык, и так рвалсЯ на цепи, что стены дрожали. ‚
другие дни ”илиппе усердно тесал около себЯ в стене ђаспЯтие. Ѓывало, что
между узниками подымалсЯ длинный разговор, переходивший в жестокую ругань. Ђ
иногда несколько суток никто не хотел вымолвить слова: все лежали в своих
углах, в злобе и отчаЯньи
„жулиЯ оставалась одинокой среди заключенных. Ћна не отвечала на
вопросы и словно не слышала брани, которой ее осыпали. Ћна никому не
говорила, кто она, и это оставалось тайной длЯ всех обитателей тюрьмы. Ћна
проводила дни в молчаливых раздумиЯх, не плача, не жалуЯсь.
’олько со своей соседкой, старухой ‚аноццой, обменивалась она порой
несколькими словами. ‚аноцца, котораЯ была в тюрьме уже много лет, дала
„жулии несколько дельных советов. “казала ей, что надо времЯ от времени
садитьсЯ на корточки, чтобы ноги не затекали. Џоказала, как сделать, чтобы
железный поЯс не слишком тер тело. Џосоветовала выплескивать под утро из
кружки остатки воды, чтобы она не загнивала. „жулиЯ не могла не признать
пользы этих советов и из благодарности откликалась на голос ‚аноццы.
Ћднажды „жулиЯ нечаЯнно толкнула свою кружку и пролила всю воду. ‚одой
узники особенно дорожили, потому что стоЯло лето и в тюрьме было очень
жарко. „жулиЯ томилась от жажды, но не показывала виду.
Њарко, прикованный рЯдом, подвинул ей свою кружку.
- ’ы хочешь пить,- сказал он,-прошу тебЯ, возьми мою воду.
„жулиЯ посмотрела на Њарко. …й показались прекрасными его черные глаза
и бледные щеки.
Ћна сказала:
- Ѓлагодарю тебЯ.
ђжаваЯ вода была в тот день очень вкусной.

‘ этого днЯ „жулиЯ стала разговаривать с Њарко. ‘начала их разговор был
отрывочным. Џонемногу они стали говорить все больше и больше. Ђ еще после
стали проводить в беседах целые дни.
„жулиЯ рассказывала об убранстве и веселой жизни дворцов: о сводчатых
галереЯх и мозаичных полах, о мебели из драгоценного дерева и люстрах из
венецианского стекла, о садах с искусственными водопадами и фонтанами, о
платьЯх, шитых золотом и жемчугами, о празднествах, торжественных обедах,
балах с танцами, маскарадах в садах, увешанных фонариками, с иллюминациЯми,
и об увеселительных охотах в лесах; о театральных представлениЯх и об игре
на спинете, цитре, флейте и лютне; рассказывала о произведениЯх искусства, о
прЯжках, браслетах, диадемах - работы лучших ювелиров, о тонких изЯщных
медалЯх, о статуЯх древних и новых ваЯтелей, о дивных картинах великих новых
художников, изображающих и событиЯ свЯщенной истории, и сцены из римских
басен о богах, и картины из теперешней жизни; рассказывала все, что
приходилось ей читать в книгах ”илельфо, Џонтано, Џанорамито, Ђльберти и
других современных писателей; повторЯла новеллы Џоджо и Ѓоккаччо или
декламировала стихи Џетрарки.
Њарко в ответ говорил о красивых раковинах, которые он собирал в море,
о дивных пестрых рыбах, которые попадались в его сети, о крабах, ходЯщих
боком, и безобразных тритонах; вспоминал о ночных ловлЯх при свете смолЯных
факелов, о гонках лодок, о лазурных гротах, о страшных бурЯх на море;
описывал жизнь в ‘ицилии и Ђфрике, в странах, где живут чернокожие люди,
слоны и верблюды; передавал рассказы о странствиЯх морехода ‘индбада,
принЯвшего однажды спину морского чудовища за остроа, побывавшего в странах,
где есть люди без головы, охотившегосЯ дальше ‹унных гор за птицей ђохом;
мечтал о морских сиренах, что по ночам играют на златострунных лирах и
заманивают к себе молодых рыбаков, чтобы потопить их, о саламандрах, которые
-незримо таЯтсЯ в воздухе кругом нас и могут быть видимы только в огне,
проходЯ через который воспламенЯютсЯ, о древних титанах, лежащих под
‚езувием и дышащих черным дымом, о жизни на солнце и на звездах, о говорЯщих
цветах и о девушках с крыльЯми, как у бабочек.
‹ишь об одном никогда не говорили „жулиЯ и Њарко: о своем настоЯщем и о
своем будущем, о том, как шли дни в их тюрьме и что их ожидало.
„ругие узники сначала насмехались, слушаЯ их разговоры, а потом
перестали обращать на них внимание.

“знав друг друга, „жулиЯ и Њарко стали опЯть стыдитьсЯ. € они вновь
начали таить то, что люди скрывают от чужих глаз.
Ћднажды утром тюремщик еще раз обратил внимание на „жулию, хотЯ,
истощеннаЯ голодом, отсутствием воздуха и болезнью, она уже вовсе не могла
считатьсЯ особенно красивой. ’урок сел около нее и, смеЯсь, хотел опЯть
обнЯть ее, как делал это в первые дни ее заключениЯ. Ќо Њарко сзади схватил
его за плечи, опрокинул наземь и едва не разбил ему голову своей цепью.
Џодоспевший помощник легко, конечно, справилсЯ с юношей, обессилевшим
от долгого заключениЯ. Ћба турка повалили Њарко и стали его хлестать нещадно
бичом. Ћни били его поочередно, пока окончательно не опустились у них руки
от усталости. Ќаконец, произносЯ угрозы и ругательства, они удалились,
оставив Њарко в луже крови.
‚сЯ тюрьма безмолвствовала. Ќикто не знал, какие слова можно
произнести.

„жулиЯ, сколько позволЯла ей цепь, приблизилась к Њарко, омыла ему раны
и намочила водой голову.
Њарко открыл глаза и сказал:
- џ в раю.
„жулиЯ поцеловала его в плечо, потому что не могла дотЯнутьсЯ до его
губ, и сказала ему:
- џ люблю тебЯ, Њарко. ’ы - светлый.
‚се думали, что турок на другой день убьет Њарко. Ќо почему-то наутро
пришли убирать тюрьму два новых тюремщика: оба угрюмых и не обращавших
никакого вниманиЯ на узников. ЏобоЯлись ли старые мести или их сменили, это
осталось в тюрьме тайной.

VII

Њарко прохворал несколько недель, и „жулиЯ ухаживала за ним, как могла.
Ђ когда Њарко оправилсЯ, захворала „жулиЯ.
ђаз, вечером, она начала громко стонать, потому что не могла преодолеть
боли. ‘таруха ‚аноцца понЯла, в чем дело, и велела ей подвинутьсЯ ближе.
Љ утру у „жулии родилсЯ мертвый ребенок.
- †аль, что мертвый,- сказал ‹оренцо,- славный был бы головорез! ђедко
кому выпадает такаЯ удача: в тюрьме родитьсЯ.
Љозимо обругал ‚аноццу, зачем она помогала „жулии.
- Ќебось она женщина,- сказала в ответ ЊариЯ-болЯщаЯ.
“тром пришли тюремщики-турки, сгребли маленький некрещеный трупик
вместе с нечистотами и унесли куда-то.

VIII

Ќесколько дней спустЯ „жулиЯ сказала Њарко, ночью, когда все спали:
- Њарко! ’ы должен презирать менЯ. џ-погибшаЯ. ’ы - первый, кого
полюбила Я. € Я не могу отдать тебе чистоты своего тела. ЊенЯ, против моей
воли, загрЯзнили. џ недостойна тебЯ, хотЯ и не согрешила пред тобой. Ђх,
если бы Я встретила тебЯ в былые дни, и ты бы первый увидел мою грудь, на
которую не смотрел ни один мужчина! ’огда не было бы ласк, которых Я не
нашла бы в своем существе и которых не расточила бы тебе со всей щедростью
любви и страсти! Ќо теперь оставь менЯ, Њарко, и не позволЯй себе думать обо
мне, как о женщине. …сли мне невозможно принести тебе, как приданое, ту
единственную истинную драгоценность, какой может владеть девушка: честное
имЯ,- Я не хочу, чтобы ты стыдилсЯ своего выбора. џ буду любить тебЯ вечно,
но ты не должен любить менЯ. Џока праведный гнев господень держит нас в этом
аду, позволь мне иногда смотреть тебе в лицо, чтобы Я могла преодолевать
искушение смертного греха - самоубийства. Љогда же заступничество Џречистой
„евы Њарии возвратит нам свободу, вспоминай хотЯ изредка о той душе, длЯ
которой ты навсегда останешьсЯ сиЯнием. Ђ Я в келье монастырской не устану
воссылать молитвы и за тебЯ.
Ќо Њарко отвечал ей:
- „жулиЯ! ’ы - светлый ангел надо мной. џ никогда не видел, ни наЯву,
ни в грезах, ничего прекраснее, чем твой образ. ’ы заставила менЯ вновь
поверить в милосердого бога и его благоуханный рай. …сли там, среди высоких
лилий, такие, как ты,- стоит терпеть мучениЯ на этой земле. Њысль о тебе
ослеплЯет менЯ синим огнем, как молниЯ. Љогда руки твои касаютсЯ менЯ, Я
дрожу: это - уголь, горЯщий, но сладостный. ’вой голос - как свирель на
росистом лугу или как роптание чуть пенистой волны около каменистого
побережьЯ. –еловать то место на земле, которого ты касалась, высший из моих
помыслов. ’ы непорочна, ты безгрешна по существу; грех ниже тебЯ, и ты
всегда над ним, как хрустальное небо всегда над облаками. ѓоспожа моЯ, не
лишай менЯ радуги взоров твоих!
’огда „жулиЯ стала на колени и сказала ему:
- Њарко! возлюбленный мой! возьмешь ли ты менЯ как свою жену?
’огда Њарко стал на колени и сказал ей:
- „евушка! Џред лицом господа бога, видЯщего все, беру тебЯ как свою
жену, обручаюсь с тобой и сочетаюсь союзом, который человек нарушить не
властен.
’ак сочетались они браком, ночью, когда все спали, стоЯ на коленЯх друг
перед другом.

•ристианские государи не могли, конечно, терпеть спокойно, что неверные
утверждаютсЯ в стране, где постоЯнно пребывает наместник •риста. Ђльфонс,
герцог Љалабрийский, сын тогдашнего королЯ Ќеаполитанского, собрал сильное
войско, чтобы изгнать турок из €талии и возвратить Ќеаполю город Ћтранто.
Џапа ‘икст IV, перечеканив в монету свою посуду и много церковной утвари,
снарЯдил на помощь Ђльфонсу пЯтнадцать галер. ’акже послали вспомогательные
отрЯды арагонцы и венгры.
Њужество и доблесть христиан сломили упорство неверных, которые к тому
же пали духом, прослышав о смерти султана Њагомета, который покончил свою
неистовую жизнь в мае месЯце, в год 1481. Њусульмане бежали из €талии, и
неаполитанцы занЯли вновь достославный город Ћтранто.
‘реди военачальников христианского войска находилсЯ брат несчастного
”ернандо ‹арго Џиетро, и он поспешил разыскать свою племЯнницу. „жулию
вывели из подземной тюрьмы. Ћна не могла стоЯть на ослабших ногах, и свет
солнца слепил ее невыносимо. ’е же, кто видел ее худобу и бледность, не
могли удержатьсЯ от слез. ‹овкие служанки омыли ее в ароматной купальне,
расчесали ей волосы, облекли ее в легкие, нежные ткани.
„жулиЯ была как безумнаЯ и едва могла отвечать на вопросы. Ќа другой
день после освобождениЯ с ней сделалсЯ приступ болезни, и она несколько
недель была близка к смерти. ‚ бреду представлЯлось ей, что она уже умерла и
осуждена на вечные мучениЯ в преисподней и что дьЯволы всЯчески терзают и
позорЯт ее тело. Ћна не узнавала никого из родных, и все приближавшиесЯ к
ней внушали ей ужас и отвращение.
Љогда понемногу, благодарЯ искусству врачей и заботам родственников,
она стала поправлЯтьсЯ, все прошлое, весь страшный год, проведенный в
подземной тюрьме, стал ей казатьсЯ одним из видений ее горЯчечного бреда.
Џри ней никто не решалсЯ говорить о месЯцах ее плена, и она сама старалась
не возвращатьсЯ к ним даже в мыслЯх.

•

‚ыздоровев совершенно, „жулиЯ переехала в Ќеаполь и поселилась у одного
из своих дЯдей. Ќыне уже покойный, король ”ернандо, в памЯть мученической
смерти ее отца при исполнении своего долга, пожаловал ей годовое содержание
в 1000 дукатов. Љроме того, ей перешли, в полное обладание, замки и земли ее
отца. Љрасота „жулии расцвела с такой пышностью, как никогда прежде. ‚се
дивились ей на придворных празднествах, а так как она была невестой богатой,
то и не было недостатка в искателЯх ее руки из числа молодых людей наиболее
достойных и благородных.
Ћднажды „жулиЯ со служанками проходила по набережной, там, где
воздвигнуты новые замечательные зданиЯ ЌеаполЯ. ‚незапно, среди небольшой
кучки рыбаков, стоЯвших у лодки, она признала Њарко. Ћн был одет как морЯк,
в куртку с позументами и красный колпак.
„жулии вдруг стало печально и томительно, словно злой волшебник
пригрозил ей своим магическим жезлом. Ћна хотела сделать вид, что не
заметила Њарко, но было Ясно, что он ее видел и узнал. ’огда „жулиЯ послала
к Њарко одну из служанок, чтобы приказать ему прийти к ней сегоднЯ вечером.
‚идно было, как Њарко усмехнулсЯ и кивнул головой в знак согласиЯ.
‚есь тот день „жулиЯ не знала покоЯ. ‚ечером пришел Њарко, молодой,
свежий, окрепший, смелый. „жулиЯ принЯла его в своей комнате. ‘ ней была ее
подруга, монна ‹укрециЯ, и две близких служанки. Ќа „жулии было шитое
золотом бархатное платье с прорезными рукавами, на шее жемчужное ожерелье и
на лбу алмазнаЯ фероньерка. Ћна сидела в высоком кресле флорентийской
работы.
Њарко поклонилсЯ почтительно, как подобало простому рыбаку перед
знатной синьорой.
Ќекоторое времЯ „жулиЯ не знала, как говорить с ним; потом спросила:
- ‘кажи мне, друг, чем ты занимаешьсЯ?
Њарко поднЯл на нее черные глаза, опЯть усмехнулсЯ так же, как утром на
пристани, и ответил:
- џ, синьора, рыбак, промышлЯю рыбой, а иногда вожу товары из Ћтранто в
Ќеаполь.
- € ты доволен своим положением?- спросила „жулиЯ.
- Њне большего не надо, чтобы жить и любоватьсЯ золотым солнцем и
голубыми волнами,отвечал Њарко, и голос его зазвенел так нежно, как в часы
их длинных разговоров в темнице.
Ќо „жулиЯ уже овладела своим сердцем и сказала:
- џ прикажу дать тебе на мой счет новую барку, чтобы ты мог начать
собственную торговлю.
Њарко наклонил голову.
- Ѓлагодарю вас, синьора, Я не хочу вас обидеть отказом. Џозвольте
только мне в памЯть о вас назвать эту барку вашим именем.
Џосле этих слов Њарко опЯть вежливо поклонилсЯ и попросил позволениЯ
удалитьсЯ. Љогда же он вышел, „жулиЯ сказала монне ‹укреции:
- џ знаю, что этот человек участвовал в заговоре против моего отца. Ќо
так как он, подобно мне, пережил взЯтие нашего города, то Я не могу быть к
нему строгой. џ действительно прикажу снарЯдить длЯ него барку, но попрошу,
чтобы ему запретили поЯвлЯтьсЯ в Ќеаполе. Џусть ведет свои дела где-нибудь у
’арента.

* ЊраморнаЯ головка *
ђЂ‘‘ЉЂ‡ ЃђЋ„џѓ€

…го судили за кражу и приговорили на год в тюрьму. ЊенЯ поразило и то,
как этот старик держал себЯ на суде, и самаЯ обстановка преступлениЯ. џ
добилсЯ свиданиЯ с осужденным. ‘начала он дичилсЯ менЯ, отмалчивалсЯ,
наконец, рассказал мне свою жизнь.
- ‚ы правы,- начал он,- Я видал лучшие дни, не всегда был уличным
горемыкой, не всегда засыпал в ночлежных домах. џ получил образование, Я -
техник. “ менЯ в юности были кое-какие деньжонки, Я жил шумно: каждый день
на вечере, на балу, и все кончалось попойкой. ќто времЯ Я помню хорошо, до
мелочей помню. Ќо есть в моих воспоминаниЯх пробел, и, чтобы заполнить его,
Я готов отдать весь остаток моих дрЯхлых дней: это-все, что относитсЯ к
Ќине.
…е звали Ќиной, милостивый государь, да, Ќиной, Я убежден в этом. Ћна
была замужем за мелким чиновником на железной дороге. Ћни бедствовали. Ќо
как она умела в этой жалкой обстановке быть изЯщной и как-то особенно
утонченной! Ћна сама стрЯпала, но ее руки были как выточеные. €з своих
дешевых платьев она создавала чудесный бред. „а и все повседневное,
соприкасаЯсь с ней, становилось фантастическим. џ сам, встречаЯсь с ней,
делалсЯ иным, лучшим, стрЯхивал с себЯ, как дождь, всю житейскую пошлость.
Ѓог простит ей грех, что она любила менЯ. Љругом было все так грубо,
что она не могла не полюбить менЯ, молодого, красивого, знавшего столько
стихов наизусть. Ќо где Я с ней познакомилсЯ и как - этого Я уже не могу
восстановить в своей памЯти. ‚ырываютсЯ из мрака отдельные картины. ‚от мы в
театре. Ћна, счастливаЯ, веселаЯ (ей это выпадало так редко!), впивает
каждое слово пьесы, улыбаетсЯ мне... …е улыбку Я помню. Џотом вот мы вдвоем
где-то. Ћна наклонила голову и говорит мне: "џ знаю, что ты - мое счастие
ненадолго; пусть,- все-таки Я жила". ќти слова Я помню. Ќо что было тотчас
после, да и правда ли, что все это было с Ќиной? Ќе знаю.
Љонечно, Я первый бросил ее. Њне казалось это так естественно. ‚се мои
товарищи поступали так же: заводили интригу с замужней женщиной и, по
прошествии некоторого времени, бросали ее. џ только поступил, как все, и мне
даже на ум не приходило, что мой поступок дурен. “красть деньги, не
заплатить долг, сделать донос-это дурно, но бросить любовницу - только в
порЯдке вещей. Џередо мной была блестЯщаЯ будущность, и Я не мог свЯзывать
себЯ какой-то романтической любовью. Њне было больно, очень больно, но Я
пересилил себЯ и даже видел подвиг в том, что решилсЯ перенести эту боль.
џ слышал, что Ќина после того уехала с мужем на юг и вскоре умерла. Ќо
так как воспоминаниЯ о Ќине все же были мне мучительны, Я избегал тогда
всЯких вестей об ней. џ старалсЯ ничего не знать про нее и не думать об ней.
“ менЯ не осталось ее портрета, ее письма Я ей возвратил, общих знакомых у
нас не было - и вот постепенно образ Ќины стерсЯ в моей душе. Џонимаете?- Я
понемногу пришел к тому, что забыл Ќину, забыл совершенно, ее лицо, ее имЯ,
всю нашу любовь. ‘тало так, как если бы ее совершенно не существовало в моей
жизни... Ђх, есть что-то постыдное длЯ человека в этой способности забывать!
ли годы. “ж не буду вам рассказывать, как Я "делал карьеру". Ѓез Ќины,
конечно, Я мечтал только о внешнем успехе, о деньгах. Ћдно времЯ Я почти
достиг своей цели, мог тратить тысЯчи, живал по заграницам, женилсЯ, имел
детей. Џотом все пошло на убыль; дела, которые Я затеивал, не удавались;
жена умерла; побившись с детьми, Я их рассовал по родственникам и теперь,
прости мне господи, даже не знаю, живы ли мои мальчишки. ђазумеетсЯ, Я пил и
играл... Ћсновал было Я одну контору - не удалось, загубил на ней последние
деньги и силы. ЏопыталсЯ поправить дела игрой и чуть не попал в тюрьму - да
и не совсем без основаниЯ... ‡накомые от менЯ отвернулись, и началось мое
падение.
Џонемногу дошел Я до того, чем вы менЯ ныне видите. џ, так сказать,
"выбыл" из интеллигентного общества и опустилсЯ на дно. Ќа какое место мог Я
претендовать, одетый плохо, почти всегда пьЯный? Џоследние годы служил Я
месЯцами, когда не пил, на заводах рабочим. Ђ когда пил,- попадал на •итров
рынок и в ночлежки. ЋзлобилсЯ Я на людей страшно и все мечтал, что вдруг
судьба переменитсЯ и Я буду опЯть богат. Ќаследства какого-то
несуществующего ждал или чего-то подобного. ‘воих новых товарищей за то и
презирал, что у них этой надежды не было.
’ак вот однажды, продрогший и голодный, брожу Я по какому-то двору, уж
сам не знаю зачем, случай привел. ‚друг повар кричит мне: "ќй, любезный, ты
не слесарь ли?" - "‘лесарь",отвечаю. Џозвали менЯ замок в письменном столе
исправить. Џопал Я в роскошный кабинет, везде позолота, картины. Џоработал
Я, сделал, что надо, и выносит мне барынЯ рубль. џ беру деньги и вдруг вижу,
на белой колонке, мраморную головку. ‘начала обмер, сам не знаЯ почему,
всматриваюсь и верить не могу: Ќина!
ѓоворю вам, милостивый государь, что Ќину Я забыл совсем и тут-то
именно впервые это и понЯл: понЯл, что забыл ее. ‚друг выплыл предо мной ее
образ, и целаЯ вселеннаЯ чувств, мечтаний, мыслей, котораЯ погребена была в
моей душе, словно какаЯ-то Ђтлантида,- пробудилась, воскресла, ожила...
‘мотрю Я на мраморный бюст, сам дрожу и спрашиваю: "Џозвольте узнать,
сударынЯ, что это за головка?" - "Ђ это,- отвечает она,- очень дорогаЯ вещь,
пЯтьсот лет назад сделана, в XV веке". €мЯ художника назвала, Я не разобрал,
сказала, что муж вывез эту головку из €талии и что через то целаЯ
дипломатическаЯ переписка возникла между итальЯнским и русским кабинетами.
"Ђ что,- спрашивает менЯ барынЯ,- или вам понравилось? Љакой у вас, однако,
современный вкус! ‚едь уши,- говорит,- не на месте, нос неправилен..."- и
пошла! и пошла!
‚ыбежал Я оттуда как в чаду. ќто не сходство было, а просто портрет,
даже больше - какое-то воссоздание жизни в мраморе. ‘кажите мне, каким чудом
художник в XV столетии мог сделать те самые маленькие, криво посаженные уши,
которые Я так знал, те самые чуть-чуть раскосые глаза, неправильный нос и
длинный наклоненный лоб, из чего неожиданно получалось самое прекрасное,
самое пленительное женское лицо? Љаким чудом две одинаковые женщины могли
жить - одна в XV веке, другаЯ в наши дни? Ђ что та, с которой делалась
головка, была именно одинакова, тождественна с Ќиной, не только лицом, но и
характером, и душой, Я не мог сомневатьсЯ.
ќтот день изменил всю мою. жизнь. џ понЯл и всю низость своего
поведениЯ в прошлом, и всю глубину своего падениЯ. џ понЯл Ќину как ангела,
посланного мне судьбой, которого Я не признал. ‚ернуть прошлое невозможно.
Ќо Я с жадностью стал собирать воспоминаниЯ о Ќине, как подбирают черепки от
разбившейсЯ драгоценной вазы. Љак мало их было! ‘колько Я ни старалсЯ, Я не
мог составить ничего целого. ‚се были осколки, обломки. Ќо как ликовал Я,
когда мне удавалось обрести в своей душе что-нибудь новое. ‡адумавшись и
вспоминаЯ, Я проводил целые часы; надо мной смеЯлись, а Я был счастлив. џ
стар, мне поздно начинать жизнь сызнова, но Я еще могу очистить свою душу от
пошлых дум, от злобы на людей и от ропота на создателЯ. ‚ воспоминаниЯх о
Ќине Я находил это очищение.
‘трастно мне хотелось посмотреть на статую еще раз. џ бродил целые
вечера около дома, где она стоЯла, стараЯсь увидеть мраморную головку, но
она была далеко от окон. џ простаивал ночи перед домом. џ узнал всех живущих
в нем, расположение комнат, завел знакомство с прислугой. ‹етом владельцы
уехали на дачу. € Я уже не мог более боротьсЯ с своим желанием. Њне
казалось, что, взглЯнув еще раз на мраморную Ќину, Я сразу вспомню все, до
конца. ќто было бы длЯ менЯ последним блаженством. € Я решилсЯ на то, за что
менЯ судили. ‚ы знаете, что мне не удалось. ЊенЯ схватили еще в передней. Ќа
суде выЯснилось, что Я был в комнатах под видом слесарЯ, что менЯ не раз
замечали подле дома... џ был нищий, Я взломал замки... ‚прочем, историЯ
кончена, милостивый государь!
- Ќо мы подадим апеллЯцию,- сказал Я,- вас оправдают.
- Љ чему?- возразил старик.- Ќикого мое осуждение не опечалит и не
обесчестит, а не все ли равно, где Я буду думать о Ќине - в ночлежном доме
или в тюрьме?
џ не нашелсЯ, что ответить, но старик вдруг поднЯл на менЯ свои
странные выцветшие глаза и продолжал:
- Ћдно менЯ смущает. —то, если Ќины никогда не было, а мой бедный ум,
ослабев от алкоголЯ, выдумал всю историю этой любви, когда Я смотрел на
мраморную головку?

* Џод ‘тарым мостом *

...’огда густеет ночь, как хаос на водах,
ЃеспамЯтство, как Ђтлас, давит душу...
‹ишь музы - девственную душу...
‚ пророческих тревожат полуснах.

’ютчев

Ђнтонио был молод и горд. Ћн не хотел подчинЯтьсЯ своему старшему
брату, Њарко, хотЯ тот и должен был со временем стать правителем всего
королевства. ’огда разгневанный старый король изгнал Ђнтонио из государства,
как мЯтежника.
Ђнтонио мог бы укрытьсЯ у своих влиЯтельных друзей и переждать времЯ
отцовской немилости или удалитьсЯ за море к родственникам своей матери, но
гордость не позволЯла ему этого. Џереодевшись в скромное платье и не взЯв с
собой ни драгоценностей, ни денег, Ђнтонио незаметно вышел из дворца и
вмешалсЯ в толпу.
‘толица была городом торговым, приморским; ее улицы всегда кипели
народом, но Ђнтонио недолго бродил бесцельно: он вспомнил, что теперь должен
сам зарабатывать себе пропитание. —тобы не быть узнанным, он решилсЯ избрать
самый черный труд, пошел на пристань и просил носильщиков принЯть его
товарищем. ’е согласились, и Ђнтонио тотчас же принЯлсЯ за работу. „о вечера
таскал он Ящики и тюки и только после захода солнца отправилсЯ со своими
товарищами на отдых.
ЌепривычнаЯ работа очень измучила Ђнтонио. Џлохой ужин, который ему
предложили, и сон на голых досках не могли восстановить его сил. Ќаутро он
поднЯлсЯ уже с трудом, а после нового рабочего днЯ вернулсЯ совсем больным.
„ве недели пролежал он в горЯчке. Ќосильщики, как умели, ухаживали за ним и
держали его у себЯ за все времЯ болезни.
Ћднако, когда Ђнтонио начал поправлЯтьсЯ, ему заЯвили, что он должен
покинуть товарищество, так как оказалсЯ непостоЯнным на работе. Ђнтонио и
сам сознавал это. Ћн отказалсЯ от нескольких грошей, которые ему. предлагали
на дорогу, и снова пошел искать пристанища.
Ќа этот раз положение Ђнтонио было особенно тЯжело. €знуренное тело,
дрожащие руки, лихорадочно горЯщие глаза не могли внушить довериЯ. Ђнтонио
все отказывали в работе: и лодочники на реке, и уличные торговцы, и сторожа
у городской стены. Ќочь Ђнтонио провел на каменной скамейке под
кладбищенской оградой и продрог от дорассветного холода; днем его начал
мучить голод, и Ђнтонио, наконец, принужден был продать свою одежду. ЌарЯд,
называвшийсЯ во дворце простым, был роскошным длЯ уличного бродЯги. ’еперь у
Ђнтонио были обычные лохмотьЯ нищего.
Ќа деньги, вырученные от такой мены, Ђнтонио мог утолить голод, но думы
оставались мрачными. Џриближалась ночь - опЯть холоднаЯ и сыраЯ. Џриступ
вернувшейсЯ болезни мучил Ђнтонио. Џочти бессознательно он покинул людную
часть города и добралсЯ до окраины, где через реку был перекинут так
называемый ‘тарый мост.
ђека бурлила, угрюмаЯ и чернаЯ; загоравшиесЯ звезды боЯзливо трепетали
на ее волнах. Ќо Ђнтонио казалось, что река приветливее, чем город, шумевший
вдали. "Ќет, видно, Я не способен к той жизни, на какую обрек себЯ,- думал
Ђнтонио,- стоит ли дожидатьсЯ медленной смерти".
Ђнтонио спустилсЯ по крутому скату реки и стал на илистом берегу. ‚ это
времЯ луна поднЯлась из-за горизонта, и волны обагрились; осветилсЯ даже
суровый ‘тарый мост. Ђнтонио показалось, что перед ним совершилось чудо;
вместе с тем ему послышалсЯ голос: "ЌадейсЯ, не падай духом".
- ‚ самом деле,- сказал себе Ђнтонио,- еще не все пропало. Њои деньги
еще несколько дней не дадут мне умереть с голоду, а что касаетсЯ до ночлега,
то вот передо мной прекрасный даровой приют: свод этого гигантского моста.
Ђнтонио направилсЯ к мосту столь твердо, насколько позволЯла ему
слабость. ‘ырой туман охватил Ђнтонио под аркой, но все же здесь было
теплее, а главное, сюда не проникало ветра. Ђнтонио стал выбирать место, где
бы прилечь, как вдруг что-то зашумело вблизи и какаЯ-то белаЯ тень мелькнула
вдоль стены.
Ђнтонио рассмотрел, что то была женскаЯ фигура.
- Џослушайте,- сказал он,- вы напрасно убегаете, вам нечего боЯтьсЯ.
- Ђ ты кто такой?- спросил его тихий голос.
- ЃеднЯк, который хочет переночевать под сводами этого моста.
- ’ы выследил менЯ? Ђнтонио не понЯл этих слов.
- “верЯю вас,- сказал он,- что мои слова - правда. Ђ если и вы искали
здесь пристанища, то, вероЯтно, нам хватит места обоим.
- ’вой голос незнаком мне,- задумчиво сказала женщина,- а Я было
принЯла тебЯ за черного Џьетро. ’от все грозил, что разыщет мое новое
жилище. ’ак ты и в самом деле пришел сюда случайно?
- ѓотов поклЯстьсЯ.
- €...- тут говорившаЯ смешалась,- не будешь ночью тревожить менЯ?
- ‘еньора! —есть женщины длЯ менЯ дороже всего!
ќта придворнаЯ фраза вырвалась у Ђнтонио невольно. €знемогаЯ от
усталости, он почти не знал, что говорил; голова у него кружилась, колени
подгибались.
- Ќу, хорошо,- сказала женщина,- так и быть, останемсЯ оба... Џомни
только, что у менЯ есть нож... ’ы можешь лечь вот здесь... нет, не сюда,
правее... видишь вход?..
Ђнтонио кое-как добралсЯ до указанного ему места. ’о была глубокаЯ
ниша, врезавшаЯсЯ в стену моста наискось. ‚ ней было тепло и даже почти не
сыро. Ђнтонио упал на камни, и тотчас же его охватило забытье.
Ћчнувшись утром при слабом желтоватом свете, проникшем в нишу, Ђнтонио
увидал, что к нему наклонЯетсЯ молоденькаЯ девушка. ‹ицо ее было худым и
бледным, одежда состоЯла из жалкой кофты, поддерживаемой поЯсом, и из еще
более жалкой разорванной юбки.
- —то, проснулсЯ?- сказала девушка.
- Ѓлагодарю вас,- отвечал Ђнтонио и хотел приподнЯтьсЯ, но тотчас же
снова упал со стоном.
- „а ты болен?
- Ќемного,- пробормотал Ђнтонио, почти терЯЯ сознание,- Я был тЯжело
болен и очень устал вчера.
- „а ты, может быть, голоден, Я принесу тебе хлеба.
- Ќет, благодарю... не можете ли вы достать мне вина, это подкрепило бы
мои силы... ‚от у менЯ есть деньги.
- Љак? ты богат!- изумилась девушка, увидЯ несколько серебрЯных монет,-
хорошо, Я куплю тебе вина...
Ћна убежала и скоро вернулась с несколькими оливами и бутылкой дешевого
вина. Ђнтонио отпил немного вина и съел одну маслину. Ќесколько оправившись,
он приподнЯлсЯ на своих камнЯх.
- ’ебе нельзЯ сегоднЯ ходить по ветру,- сказала девушка,- ты
простудишьсЯ до смерти... „еньги у тебЯ есть, полежи здесь... или (прибавила
она после некоторого колебаниЯ) - иди лучше ко мне: там теплее.
Ћна повела Ђнтонио в другую нишу, более просторную. ‡десь на полу
лежали свЯзки соломы, а вход можно было задвигать тЯжелым камнем. Ђнтонио
увидал в этом убежище подобие хозЯйства - маленький котелок, таган, кружку.
- ‹ежи здесь до вечера, когда Я приду,- уговаривала девушка,- здесь все
найдетсЯ: вот вода, тут немного хлеба, а вот твое вино.
- ‘кажите мне ваше имЯ,- просил Ђнтонио.
- ‡овут менЯ Њарьэттой,- отвечала девушка, произносЯ по-простонародному
имЯ Њарии.
Ђнтонио осталсЯ один. Ћзноб мучил его весь день, но в теплой соломе ему
было хорошо и уютно. Џо временам он даже испытывал странное удовольствие от
всей этой обстановки.
‚ечером вернулась ЊариЯ, продрогшаЯ, усталаЯ.
- Ѓудем ужинать,- сказала она,- кстати, и комнату согреем.
Ђнтонио смотрел, как ЊариЯ развела таган, кипЯтила воду и размачивала в
ней хлеб.
- ‘кажите, чем вы занимаетесь?- спросил Ђнтонио.
- ’еперь прошу милостыню,- очень спокойно отвечала ЊариЯ.
Ђнтонио показалось, что его сердце сжалось.
- Ќеужели,- заговорил он в волнении,- неужели вы не нашли других
способов пропитаниЯ?.. …сть много путей честно зарабатывать свой хлеб.
- ‚идишь ли,- сказала она, обертываЯсь к нему всем лицом,- если будешь
где-нибудь служить, к тебе будут приставать мужчины, а Я этого не могу.
ЏомешиваЯ хлеб в кипЯщей воде, ЊариЯ продолжала:
- €з этого все... Љогда отец умер, взЯла менЯ жена соседнего купца, так
просто, из милости... Џотом Я подросла, стала работать... Џодруги мои уж лет
одиннадцати начинали толковать, кто у них будет, а Я не могла, мне все это
казалось противным. Џотом и ко мне стали приставать мужчины, так что и
проходу не стало. џ убежала, попробовала в другом месте - и там то же... ‚от
Я совсем и ушла, стала прЯтатьсЯ - и сюда-то пробираюсь с опаской, чтобы кто
не заприметил... Ќу, однако, у нас ужин готов, давай есть.
Ћни ужинали хлебом, размоченным в воде, и выпили остатки вина. Ћ себе
Ђнтонио сказал, что его зовут ’они, что он прибыл из-за морЯ и никого в
городе не знает.
Љогда угли догорели и совсем стемнело, ЊариЯ собралась уходить.
- ’ы спи здесь,- сказала она,- а Я пойду на твое вчерашнее место.
- Ќет, Я не могу согласитьсЯ,- возражал Ђнтонио,- там холоднее, там
сыро. џ прошу вас, лЯгте здесь же; клЯнусь вам - Я не буду вас тревожить.
€наче Я сам уйду...
ЊариЯ после долгих сомнений согласилась, и эту ночь они провели почти
на одной постели.
Ќа другой день Ђнтонио чувствовал себЯ лучше. ‘илы к нему возвращались.
Ћн позволил себе выйти из убежища и блуждал вдоль берега. Џо реке сновали
лодки и тащились баржи, выше по набережной мелькали носилки и пешеходы.
ѓород кипел жизнью, но Ђнтонио чувствовал, что он уже не принадлежит этой
жизни, что он вступает в какой-то новый причудливый мир.
‚ этот вечер они долго заговорились с Њарией. Ђнтонио все не мог
примиритьсЯ с ее занЯтием.
- ‡ато как свободно,- говорила ЊариЯ,- бредешь, куда хочешь; если есть
хлеб, ничего не делаешь, уйдешь себе в поле - а главное, никому не обЯзана.
- Љак никому, а тем, которые подают вам?
- —то ж, они с тем и дают, чтобы господь бог им вдесЯтеро возвратил.
ЊариЯ много рассказывала о своей прошлой жизни, о своих немногих
знакомых, о своих скромных мечтах. € в эту ночь они спали рЯдом, как брат и
сестра.
…ще через два-три днЯ Ђнтонио был совершенно здоров. Њежду тем деньги
его уже вышли. Ќадо было ему опЯть позаботитьсЯ о своем пропитании. ‘нова
начались поиски работы и снова безуспешно. Ђнтонио долго боролсЯ, прежде чем
решилсЯ делить с Њарией ее ужин. …го мучила мысль о том, как этот ужин
добыт. Ћднако ЊариЯ предлагала его столь простодушно, что Ђнтонио не решилсЯ
отказать. ‚последствии он не то привык к установившемусЯ положению, не то
перестал думать о нем.
Ќачалась однообразнаЯ тихаЯ жизнь, но полнаЯ какой-то странной
прелести. Љаждое утро и Ђнтонио, и ЊариЯ выходили из своей норы. ЊариЯ шла в
город, Ђнтонио же за городской вал, на берег морЯ. ’ам он ложилсЯ на песок и
целыми часами любовалсЯ на бег волн, отдаваЯсь своим грезам. ‚ этих грезах
все реже и реже мелькали пышные залы дворца и прежние друзьЯ принца Ђнтонио.
€зредка удавалось ему заработать несколько грошей, то присматриваЯ за
лодкой, то заменив на поле усталого рабочего. ќти деньги Ђнтонио совестливо
отдавал Њарии.
‘ ней он встречалсЯ большею частью в сумерки. Ћна возвращалась в их
общее жилище, приносЯ с собой хлеб и немного овощей - дневное пропитание.
Ќаступали часы общего разговора при свете углей под таганом. Џередавались
дневные впечатлениЯ, неудачи, смешные встречи. ‡вучал смех, и часы летели
незаметно.
€ногда приходила к ним подруга Њарии, ‹ора. Ћна была не старше Њарии,
тоже лет 16-17-ти, но лицо ее было накрашено, а волосы дерзко взбиты. Џрежде
она стыдилась Њарии, но с тех пор, как под ‘тарым мостом поселилсЯ Ђнтонио,
стала самоувереннее. Ћна считала его возлюбленным Њарии. ЊариЯ не оспаривала
этого предположениЯ и весело шутила со своей подругой; Ђнтонио же не любил,
когда ‹ора нарушала их одиночество.
Џраздниками длЯ Ђнтонио были те дни, когда ЊариЯ находила, что у них
денег много и можно отдохнуть. ’огда они вместе шли за город, на берег морЯ
или через поле в лес. ’ам, выбрав уголок поуютнее, они располагались с
незатейливым завтраком. ‘начала болтали и смеЯлись, потом оба
довольствовались тем, что их руки соединены, волоса касаютсЯ - и эти часы
молчаниЯ были счастливейшими часами. ‘лучалось, что их заставала вечернЯЯ
роса, а Њарии все не хотелось покинуть зеленый приют под вЯзом и снЯть спою
головку с плеча Ђнтонио.
’ем временем приближалась зима. Ќочи становились холоднее. Ђнтонио и
ЊариЯ на своей соломенной постели невольно ближе прижимались друг к другу; в
тесных объЯтиЯх они старались согреть коченеющие члены. Ђнтонио трепетал,
сжимаЯ руками худенькое тело, но ЊариЯ так беззаботно, с такой верой
приникала к своему другу, что он не мог решитьсЯ на более дерзкую ласку, как
припасть губами к ее кудрЯм, стараЯсь не разбудить ее.
Ђ дни проходили, и небо стало более облачным. ‘олнце позже подымалось
из-за леса и раньше закатывалось за океан. Њарии поневоле приходилось больше
оставатьсЯ с Ђнтонио. Џравда, через это случалось иной раз и голодать, но
Ђнтонио был счастлив, как ребенок.
Ћн не скрывал от себЯ, что его мечты сжились с образом Њарии, что он
дышит ее жизнью. Ќо сказать это ей самой Ђнтонио не решалсЯ и ждал случаЯ.
ќтот случай настал в поздний осенний день.
Ђнтонио уже давно ждал Њарию. Љакое-то общее беспокойство заставило его
поднЯтьсЯ на набережную. Ћн услыхал легкий стон и увидал вдали женскую тень.
Ђнтонио бросилсЯ навстречу.
‘коро он увидал, в чем дело. ‚ысокий плечистый старик нищий "одной
рукой" удерживал Њарию, а другой наносил ей удары.
- џ говорил тебе,- твердил он,- не смей нам мешать. •очешь просить, иди
к нам, а отдельно не смей.
ЊариЯ извивалась в его руках. ‚от ей удалось выскользнуть, и в руке у
нее сверкнуло лезвие. Ќо Ђнтонио был уже перед стариком. ‘ силой, которую
дал ему только порыв страсти, он схватил нищего за плечи, потрЯс его и
отбросил на несколько шагов.
- “йди, ’они, уйди,- упрашивала ЊариЯ,- Я справлюсь с ним.
Ђнтонио отстранил ее. ‚ гордой уверенной позе он продолжал ждать. Ќищий
быстро поднЯлсЯ; он приближалсЯ со злобой, уже сжав мощные кулаки; свет от
фонарЯ под воротами дома падал на лицо Ђнтонио. Ќищий сделал еще несколько
шагов, но уже медленнее, потом остановилсЯ, произнес ругательство и,
повернувшись быстро, пошел прочь.
Ђнтонио отнес Њарию на руках в их общее жилище.
- ЊариЯ! милаЯ!- твердил он, ласкаЯ ее дрожащие руки,- как ты мне
дорога! Љак Я люблю тебЯ. џ умер бы, если б с тобой что-нибудь случилось.
- џ тоже люблю тебЯ, очень люблю,- отвечала ЊариЯ и прижималась к нему
с доверчивой лаской.
- ’огда мы счастливейшие люди на свете!
- Љонечно, ’они, мы очень счастливы.
Ђнтонио на минуту задумалсЯ.
- ’еперь все решено,- заговорил он,- мы слишком бедны, чтобы
обвенчатьсЯ, но завтра мы пойдем вместе в часовню, и это будет нашим
благословлением на брак. ’ак ли, Њариэтта, невеста моЯ?
Ќо ЊариЯ отодвинулась от него - смущенно и печально.
- —то с тобой, дорогаЯ?- спросил Ђнтонно,- ведь мы любим друг друга?
‚озьмем же от любви все, что она может нам дать... ќта ниша будет длЯ нас
самым роскошным свадебным покоем, эта постель - ароматнейшим брачным ложем.
ЊариЯ плакала.
- ‡амолчи, замолчи! Ђх, ’они! Ќеужели мы не были счастливы! ‡ачем ты -
как все!
Ђнтонио, увлекаемый страстью, целовал ее волосы, молил ее о любви, со
всем исступлением желаниЯ клЯлсЯ в неизменности своего чувства, упрекал и
тоже плакал и сжимал Њарию жгучими объЯтиЯми. ‘ усилием она вырвалась от
него и скользнула к выходу. Ђнтонио вдруг понЯл, что она уйдет навсегда, и
бросилсЯ за ней. Ћн охватил ее колени, он весь дрожал, голос его прерывалсЯ.
- ЊариЯ, куда ты! Ќеужели ты можешь уйти от менЯ?
- Њне страшно. ’они... џ вернусь потом, право, вернусь... но мне
страшно с тобой, ’они.
’еперь Ђнтонио клЯлсЯ, что все будет по-старому, что это был порыв, о
котором надо поскорее забыть. …го слова были так нежны, дышали такой
печалью, что ЊариЯ не сумела возражать. Ћна опЯть плакала на плече Ђнтонио и
осталась с ним. “томленные волнениЯми и слезами, они скоро заснули, сжимаЯ
друг друга в целомудренных объЯтиЯх.
Ќа другой день Ђнтонио и ЊариЯ проснулись под неожиданный колокольный гул. ‚се церкви
города гудели. ЊариЯ пошла узнать, в чем дело, и вернулась с потрЯсающим известием: старик
король скончалсЯ.
Ќа Ђнтонио эта новость произвела странное впечатление: словно весть из
земного мира длЯ духа, уже прервавшего земные оковы.
"€так, отец умер,- думал Ђнтонио,- на престоле Њарко, мой брат, мой
личный враг".
‡адумавшись, Ђнтонио вмешалсЯ в толпу и незаметно зашел в людную
половину города, куда попадал редко. ’олпа теснилась к герольдам,
возвещавшим новости из дворца. Ђнтонио пробралсЯ в первый рЯд.
‚ это времЯ по улице ехала маленькаЯ кавалькада. Ђнтонио узнал своего
дЯдю, Ћнорио, с его свитой. ђЯдом с Ћнорио ехала молоденькаЯ девушка. ’о
была Њарта, прежнЯЯ невеста Ђнтонио. Ќевольно он еще больше выдвинулсЯ из
толпы, но тотчас опомнилсЯ и хотел поспешно скрытьсЯ.
Ћнорио внезапно остановил свою лошадь и спрыгнул на землю. ’олпа
расступилась, и через минуту он уже настиг Ђнтонио. ’от остановилсЯ,
пораженный неожиданностью.
Ћнорио опустилсЯ на одно колено.
- ѓосударь,- сказал он,- позвольте мне первому принести вам присЯгу в
верности.
- Ћнорио! дЯдЯ! —то вы говорите! ‚ы губите себЯ самого,- воскликнул
Ђнтонио, совершенно потерЯвшись.
- џ знаю, что не ошибаюсь!- радостно промолвил Ћнорио и добавил,
обращаЯсь к своей свите:- ’рубите, вот ваш государь, Ђнтонио III.
Ќа рубище Ђнтонио накинули пурпурную мантию, его посадили на конЯ и
ввели в середину свиты.
Џока скакали ко дворцу, Ћнорио рассказывал важнейшие событиЯ последнего
времени. Ћказалось, что Њарко умер вчера на охоте, упав с лошади, и что
это-то несчастие и было причиной смерти старого королЯ.
Њежду тем уже давно ходили слухи, что принц Ђнтонио, в одежде нищего,
скрываетсЯ в столице. Ћтец-король, давно забывший свой гнев, приказывал
разыскать сына, но это никому не удавалось.
—ерез пЯть минут уже были во дворце. Џридворные склонЯлись пред
Ђнтонио; весть о его возвращении уже разнеслась по городу, и народ кричал
приветствиЯ, толпЯсь под стенами дворца.
Љак сновидение, исчезла недавнЯЯ жизнь в трущобах столицы, воскресла
пышность и роскошь, быстрой вереницей промчались дни торжеств и всеобщего
поклонениЯ. ќто было опьЯнение властью и лестью, в котором погас бледный
образ молоденькой девушки, проводившей ночи под сводом ‘тарого моста.
Ђ дни проходили. “же воцарилась зима и уже прошла, и повеЯло весной.
ЏронессЯ первый шум празднеств, началась обычнаЯ дворцоваЯ жизнь. Љоролю
стали намекать, что ему подобало бы избрать себе подругу и помощницу в
державных трудах, а народу мать и покровительницу. Ћнорио Явно указывал на
свою дочь.
Ќикто не замечал, что страннаЯ тоска теснила сердце Ђнтонио. Ќапрасно
он старалсЯ забытьсЯ то в усиленных занЯтиЯх, то в шумных пирах. …му кого-то
недоставало на троне, душа жаждала чего-то, искала - и вот среди ночи он
услыхал ответ, подсказанный воспоминаниЯми:
- ЊариЯ.
Ѓыла светлаЯ весеннЯЯ ночь, когда кортеж из четырех человек, закутанных
плащами, выехал из дворца. ‚садники направлЯлись к ‘тарому мосту. Ќа
последнем повороте трое остановились, а один поскакал дальше. ќто был
король. ‘ факелом в руках он стал спускатьсЯ по откосу.
‚от знакомаЯ арка - вот желтаЯ ниша-факел скрылсЯ в ней; его свет
задрожал на каменных плитах. ЊариЯ, испуганнаЯ, вскочила с своей соломы и
прижалась к стене, но тотчас же узнала Ђнтонио и бросилась ему на грудь.
- ’они, ты вернулсЯ. Ћ, мой дорогой, мой милый! Љак мог ты менЯ
покинуть, о, какие ужасные месЯцы, как страшно быть одной!
ѓоворЯ, она обвивала его шею руками. Ђнтонио молчал, всматриваЯсь в ее
глаза. Ќо вот ЊариЯ поразилась его одеЯнием.
- ’они! ты стал богатым? и ты все-таки не забыл своей Њариэтты.
- €дем со мной,- промолвил Ђнтонио.
- Ќо куда?
- ђазве ты боишьсЯ?
- ‘ тобой - ничего.
Ђнтонио завернул ее в плащ и увлек за собой.
—етко раздавалсЯ топот коней по сонным улицам, гулко прозвучал он под
аркой дворцовых ворот.
- ’они, но ведь это дворец?
Џо потаенной лестнице они поднЯлись во внутренние покои королЯ. ’еперь
Ђнтонио обратилсЯ к своим молчаливым спутникам.
- ‘еньоры! за ваше молчание мне отвечает ваша честь. ‚ награду за вашу
услугу можете первые приветствовать вашу королеву. ѓоворю вам: на всей земле
нет девушки более достойной этого.
’рое приближенных королЯ нерешительно склонились перед Њарией.
- ’они,- пролепетала она,- что это все?
- ‚ы были правы, ЊариЯ,- отвечал король,- это дворец. ‚аш нищий друг
стал государем всей страны, и вы раз делите его новое положение, как делили
с ним бедствиЯ. ‘еньор „жулио, проводите сеньорину в предназначенный ей
покой,
ЊариЯ хотела говорить, возражать, но король скрылсЯ. Џриходилось
следовать за сеньором „жулио.
ЌарЯдные прислужницы почтительно встретили Њарию; видимо, они ожидали
ее. ‚зволнованнаЯ последними событиЯми, ЊариЯ как бы потерЯла свою
собственную волю и предоставила себЯ их распорЯжению. Ћна не замечала ни
полунасмешливых взглЯдов, ни злобных намеков.
—ерез час ЊариЯ покоилась на роскошной постели, утопала в кружевах,
опьЯненнаЯ ароматами. ’ак провела она остаток ночи, вспоминаЯ свое
соломенное ложе, и с трепетом ожидала чего-то. Ќо ее ночной покой не был
нарушен, и под утро она заснула тревожным сном.
—асто бывал у Њарии Ћнорио. Ћна любила его посещениЯ: с ним с одним
решалась она говорить откровенно, ему одному поверЯла она свои тревоги.
Ћнорио участливо выслушивал ее жалобы и говорил ей в ответ несколько
слов утешениЯ. ‚прочем, он рассказывал, как возбуждены против нее и народ и
знать, как тЯжело будет ей жить, если она действительно выйдет замуж за
королЯ. ЊариЯ просила совета; но хитрый придворный выбрал более удобную
минуту, чтобы привести в исполнение свои замыслы.
Ћднажды, когда королЯ не было у Њарии, Ћнорио засиделсЯ особенно долго.
‚ этот день ЊариЯ сильнее, чем когда-либо, чувствовала себЯ несчастной; ее
страшило то, что она должна занЯть неподходЯщее ей место, и то, что вообще
надо было решитьсЯ на такой шаг, как замужество. ЊариЯ говорила, что
предпочла бы поступить в монастырь.
- ќтого вам не дозволит государь,- сказал Ћнорио,- вы говорили ему о
своей любви, и теперь у вас нет причин отказыватьсЯ от свадьбы... Ќо если
все, что вы рассказывали, сказано искренно, позвольте мне, старику, дать вам
искренний совет. Џодумайте - почему государь непременно желает, чтобы вы
стали его женой? Џотому, что не видит другого пути добитьсЯ вашей
благосклонности. Ѓудьте к нему снисходительнее, страсть пройдет, и вы
избавитесь от многих бед. Ѓыть супругой королЯ все равно длЯ вас невозможно
- этого не потерпит народ. “ступите же желаниЯм своего государЯ, вы всю
жизнь свою проживете пышно и счастливо.
- ‹учше бы умереть,- сказала ЊариЯ.
Ћна разрыдалась, но Ћнорио говорил еще долго, говорил осторожно и
вкрадчиво. ђасставшись с ним, она верила, что другого исхода нет. Ќочью она
долго молилась и, наконец, решила последовать совету Ћнорио.
Њарии пришлось еще пережить все пытки пышного обеда. Ќаконец, к вечеру
она осталась одна в своей спальне- бросившись на постель, она стала плакать.
Џрибыл король, горевший нетерпением видеть Њарию. Ќо даже оставшись с
ним наедине, ЊариЯ чувствовала себЯ несвободной.
- ђазвеселись, Њариэтта,- говорил король,- забудь перемену наших
положений. Ѓудь со мной, как со своим ’они.
- џ не могу, государь,- отвечала ЊариЯ.- џ как в тюрьме. џ ничего не
смею, ничего не знаю.
- ’ы моЯ невеста, ЊариЯ!
- ѓосударь, умолЯю вас, не принуждайте менЯ к этому.
- —то за пустЯки,- воскликнул король, целуЯ ее.- џ понимаю, что ты
когда-то отказывалась. Ќо теперь совсем иное дело, наш брак благословит
церковь и даже сам папа.
ЊариЯ грустно смотрела вдаль.
- Ђх, государь,- промолвила она,- боюсь, что вы будете обвинЯть менЯ,
что нарочно вас мучаю. Ќо право же, Я ничего не искала. џ вовсе не добиваюсь
чего-нибудь... џ и так вас люблю...
- ‚ самом деле?- сказал король, ближе и ближе привлекаЯ к себе
Њарию,сознаешьсЯ опЯть, что любишь менЯ. Ќу, целуй же своего ’они, обними
его, крепче, крепче.
ЊариЯ с опущенными ресницами и с бледным румЯнцем прижималась к королю.
ЋпьЯненный этой близостью, он охватил ее страстными объЯтьЯми. ЊариЯ не
сопротивлЯлась.
‹уч денницы пробивалсЯ в узорчатое окно, когда король прощалсЯ с
Њарией.
- Џусть сеньоры поступают как угодно,- говорил король,- через месЯц -
наша свадьба. Џомни это, Њариэтта, жена моЯ.
Љороль удалилсЯ, считаЯ себЯ счастливейшим человеком в мире. Љогда
ЊариЯ осталась одна, ею овладело бесконечное чувство стыда. Ћна закрывала
глаза, ей хотелось незаметно умереть, перестать существовать.
‚ определенный час к Њарии пришли ее дамы и помогли ей одетьсЯ. ЊариЯ
не слушала их намеки, но ей казалось невозможным жить после того, что
произошло.
‘реди своих приближенных ЊариЯ обратила внимание на молоденькую девушку
с черными волосами. ‚оспользовавшись случаем, она отозвала ее в отдельную
комнату. ’ам ЊариЯ, упав на колени, умолЯла помочь ей бежать.
‘лезы и мольбы тронули молодую девушку. Ћна достала Њарии простую
одежду и дала ей возможность выбратьсЯ из дворца. ЊариЯ вмешалась в знакомую
ей уличную толпу.
Џробравшись к ‘тарому мосту, ЊариЯ скользнула вниз по откосу. Џод аркой
все было постарому, но ЊариЯ не осмелилась войти в свое прежнее жилище. Ћна
только долго смотрела на темную нишу.
Џотом ЊариЯ села на камне над рекой и неподвижно сидела здесь, глЯдЯ на
черные волны. ‘ лодок окликали ее, над ней смеЯлись - она не слыхала.
Ќастал вечер, а затем ночь. ‹етние звезды медленно выплыли из лазури.
’уман колыхнулсЯ воздушным шатром. ‘молкли последние шумы, и ‘тарый мост
задремал.
’огда волны перед камнем, где сидела ЊариЯ, разомкнулись и тотчас
сомкнулись снова.
Љороль был в отчаЯнии, узнав об исчезновении Њарии, грозил смертью всем
ее приближенным и рассылал искать ее по всем городам. ЏроезжаЯ по улицам,
король жадно вглЯдывалсЯ в толпу, надеЯсь встретить тихие взоры Њарьэтты.
Љогда осенью праздновали бракосочетание королЯ Ђнтонио III с Њартой,
дочерью Ћнорио, народу были устроены особенно пышные празднества. ‚сем
раздавали хлеб, плоды и вино, по городу разъезжали блестЯщие процессии,
герольды бросали в толпу целые горсти серебрЯных монет.

* ђеспублика ћжного Љреста *
‘’Ђ’њџ ‚ ‘Џ…–€Ђ‹њЌЋЊ ‚›Џ“‘Љ… "‘…‚…ђЋ…‚ђЋЏ…‰‘ЉЋѓЋ ‚…—…ђЌ…ѓЋ ‚…‘’Ќ€ЉЂ"

‡а последнее времЯ поЯвилсЯ целый рЯд описаний страшной катастрофы,
постигшей ђеспублику ћжного Љреста. Ћни поразительно разнЯтсЯ между собой и
передают немало событий, Явно фантастических и невероЯтных. Џо-видимому,
составители этих описаний слишком доверчиво относились к показаниЯм
спасшихсЯ жителей ‡вездного города, которые, как известно, все были поражены
психическим расстройством.
‚от почему мы считаем полезным и своевременным сделать здесь свод всех
достоверных сведений, какие пока имеем о трагедии, разыгравшейсЯ на ћжном
полюсе. ђеспублика ћжного Љреста возникла сорок лет тому назад из треста
сталелитейных заводов, расположенных в южнополЯрных областЯх. ‚ циркулЯрной
ноте разосланной правительствам всего земного шара, новое государство
выразило притЯзаниЯ на все земли, как материковые, так и островные,
заключенные в пределах южнополЯрного круга, равно как на все части этих
земель, выходЯщие из указанных пределов. ‡емли эти оно изъЯвлЯло готовность
приобрести покупкой у государств, считавших их под своим протекторатом.
Џретензии новой ђеспублики не встретили противодействиЯ со стороны
пЯтнадцати великих держав мира. ‘порные вопросы о некоторых островах,
всецело лежащих за полЯрным кругом, но тесно примыкавших к южнополЯрным
областЯм, потребовали отдельных трактатов. Џо исполнении различных -
формальностей ђеспублика ћжного Љреста была принЯта в семью мировых
государств и представители ее Ђккредитованы при их правительствах.
ѓлавный город ђеспублики, получивший название ‡вездного, был расположен
на самом полюсе. ‚ той воображаемой точке, где проходит земнаЯ ось и
сходЯтсЯ все земные меридианы, стоЯло здание городской ратуши, и острие ее
шпилЯ, подымавшегосЯ над городской крышей, было направлено к небесному
надиру. “лицы города расходились по меридианам от ратуши, а меридиональные
пересекались другими, шедшими по параллельным кругам. ‚ысота всех строений и
внешность построек были одинаковы. Ћкон в стенах не было, так как зданиЯ
освещались изнутри электричеством. ќлектричеством же освещались и улицы.
‚виду суровости климата над городом была устроена не проницаемаЯ длЯ света
крыша, с могучими вентилЯторами длЯ постоЯнного обмена воздуха. ’е местности
земного шара знают в течение года лишь один день в шесть месЯцев и одну
долгую ночь, тоже в шесть месЯцев, но улицы ‡вездного города были неизменно
залиты Ясным и ровным светом. Џодобно этому, во все времена года температура
на улицах искусственно поддерживалась на одной и той же высоте.
Џо последней переписи, число жителей ‡вездного города достигало 2 500
000 человек. ‚се остальное население ђеспублики, исчислЯвшеесЯ в 50 000 000,
сосредоточивалось вокруг портов и заводов. ќти пункты образовывали тоже
миллионные скоплениЯ людей и по внешнему устройству напоминали ‡вездный
город. ЃлагодарЯ остроумному применению электрической силы, входы в местные
гавани оставались открытыми весь год. Џодвесные электрические дороги
соединЯли между собой населенные места ђеспублики, перекидываЯ ежедневно из
одного города в другой десЯтки тысЯч людей и миллионы килограммов товара.
—то касаетсЯ внутренности страны, то она оставалась необитаемой. Џеред
взорами путешественников, в окно вагона, проходили только однообразные
пустыни, совершенно белые зимой и поросшие скудной травой в три летних
месЯца. „икие животные были давно истреблены, а человеку нечем было
существовать там. € тем поразительнее была напрЯженнаЯ жизнь портовых
городов и заводских центров. —то бы дать понЯтие об этой жизни, достаточно
сказать, что за последние годы около семи десЯтых всего добываемого на
земле, поступало на обработку в государственные заводы ђеспублики.
ЉонституциЯ ђеспублики, по внешним признакам, казалась осуществлением
крайнего народовластиЯ. …динственными полноправными гражданами считались
работники металлургических заводов, составлЯвшие около 60% всего населениЯ.
‡аводы эти были государственной собственностью. †изнь работников на заводах
была обставлена не только всевозможными удобствами, но даже роскошью. ‚ их
распорЯжении, кроме прекрасных помещений и изысканного стола, предоставлены
были разнообразные образовательные учреждений и увеселениЯ: библиотеки,
музеи, театры, концерты, залы длЯ всех видов спорта и т. д. —исло рабочих
часов в сутки было крайне незначительно. ‚оспитание и образование детей,
медицинскаЯ и юридическаЯ помощь, отправление религиозных служений разных
культов было государственной заботой. ироко обеспеченные в удовлетворении
всех своих нужд, потребностей и даже прихотей, работники государственных
заводов не получали никакого денежного вознаграждениЯ, по семьи граждан,
прослуживших па заводе 20 лет, а также скончавшихсЯ или лишившихсЯ в годы
службы работоспособности, получали богатую пожизненную пенсию с условием не
покидать ђеспублики. €з среды тех же работников, путем всеобщего
голосованиЯ, избирались представители в ‡аконодательную Џалату ђеспублики,
ведавшую все вопросы политической жизни страны, без права изменЯть се
основные законы.
Ћднако эта демократическаЯ внешность прикрывала чисто самодержавную
тиранию членовучредителей бывшего треста. ЏредоставлЯЯ другим места
депутатов в Џалате, они неизменно проводили своих кандидатов в директора
заводов. ‚ руках ‘овета этих директоров сосредоточивалась экономическаЯ
жизнь страны. Ћни принимали все заказы и распределЯли их по заводам; они
приобретали материалы и машины длЯ работы; они вели все хозЯйство заводов.
—ерез их руки проходили громадные суммы денег, считавшиесЯ миллиардами.
‡аконодательнаЯ Џалата лишь утверждала представлЯемые ей росписи приходов и
расходов по управлению заводами, хотЯ баланс этих росписей далеко превышал
весь бюджет ђеспублики. ‚лиЯние ‘овета директоров в международных отношениЯх
было громадно. …го решениЯ могли разорить целые страны. –ены,
устанавливаемые им, определЯли заработок миллионов трудЯщихсЯ масс на всей
земле. ‚ то же времЯ влиЯние ‘овета, хотЯ и не прЯмое, на внутренние дела
ђеспублики всегда было решающим. ‡аконодательнаЯ Џалата, в сущности,
ЯвлЯлась лишь покорным исполнителем воли ‘овета.
‘охранением власти в своих руках ‘овет был обЯзан прежде всего
беспощадной регламентации всей жизни страны. Џри кажущейсЯ свободе жизнь
граждан была нормирована до мельчайших подробностей. ‡даниЯ всех городов
ђеспублики строились по одному и тому же образцу, определенному законом.
“бранство всех помещений, предоставлЯемых работникам, при всей его роскоши,
было строго единообразным. ‚се получали одинаковую пищу в одни и те же часы.
Џлатье, выдававшеесЯ из государственных складов, было неизменно, в течение
десЯтков лет, одного и того же покроЯ. Џосле определенного часа,
возвещавшегосЯ сигналом с ратуши, воспрещалось выходить из дома.
‚сЯ печать страны подчинена была зоркой цензуре. Ќикакие статьи,
направленные против диктатуры ‘овета, не пропускались. ‚прочем, всЯ страна
настолько была убеждена в благодетельности этой диктатуры, что наборщики
сами отказывались набирать строки, критикующие ‘овет. ‡аводы были полны
агентами ‘овета. Џри малейшем проЯвлении недовольства ‘оветом агенты спешили
на быстро собранных митингах страстными речами разубедить усомнившихсЯ.
Ћбезоруживающим доказательством служило, конечно, то, что жизнь работников в
ђеспублике была предметом зависти длЯ всей земли. “тверждают, что в случае
неуклонной агитации отдельных лиц ‘овет не брезгал политическим убийством.
‚о всЯком случае, за все времЯ существованиЯ ђеспублики общим голосованием
граждан не было избрано в ‘овет ни одного директора, враждебного
членам-учредителЯм.
Ќаселение ‡вездного города состоЯло преимущественно из работников,
отслуживших свой срок. ’о были, так сказать, государственные рантье.
‘редства, получаемые ими от государства, давали им возможность жить богато.
Ќе удивительно поэтому, что ‡вездный город считалсЯ одним из самых веселых
городов мира. „лЯ разных антрепренеров и предпринимателей он был золотым
дном. ‡наменитости всей земли несли сюда свои таланты. ‡десь были лучшие
оперы, лучшие концерты, лучшие художественные выставки; здесь издавались
самые осведомленные газеты. Њагазины ‡вездного города поражали богатством
выбора; рестораны - роскошью и утонченностью сервировки; притоны соблазнЯли
всеми формами разврата, изобретенными древним и новым миром. Ћднако
правительственнаЯ регламентациЯ жизни сохранЯлась и в ‡вездном городе.
Џравда, убранство квартир и моды платьЯ не были стеснены, но оставалось в
силе воспрещение выхода из дому после определенного часа, сохранЯлась
строгаЯ цензура печати, содержалсЯ ‘оветом обширный штат шпионов. ЏорЯдок
официально поддерживалсЯ народной стражей, но рЯдом с ней существовала
тайнаЯ полициЯ всеведущего ‘овета.
’аков был, в самых общих чертах, строй жизни в ђеспублике ћжного Љреста
и ее столице. ‡адачей будущего историка будет определить, насколько повлиЯл
он на возникновение и распространение роковой эпидемии, приведшей к гибели
‡вездного города, а может быть, и всего молодого государства.

Џервые случаи заболеваниЯ "противоречием" были отмечены в ђеспублике
уже лет 20 тому назад. ’огда болезнь имела характер случайных, спорадических
заболеваний. Ћднако местные психиатры н невропатологи заинтересовались ею,
дали ее подробное описание, и на состоЯвшемсЯ тог да международном
медицинском конгрессе в ‹хассе ей было посвЯщено несколько докладов. Џозднее
ее как-то забыли, хотЯ в психиатрических лечебницах ‡вездного города ни
когда не было недостатка в заболевших ею. ‘вое название болезнь получила от
того, что больные ею постоЯнно сами противоречат своим желаниЯм, хотЯт
одного, но говорЯт и делают другое. (Ќаучное название болезни - tarna
contradicena. ЌачинаетсЯ она обыкновенно с довольно слабо выраженных
симптомов, преимущественно в форме своеобразной афазии. ‡аболевший вместо
"да" говорит "нет"; желаЯ сказать ласковые слова, осыпает собеседника бранью
и т. д. Ѓольшею частью одновременно с этим больной начинает противоречить
себе и своими поступками: намереваЯсь идти влево, поворачивает вправо, думаЯ
поднЯть шлЯпу, чтобы лучше видеть, нахлобучивает ее себе на глаза и т. д. ‘
развитием болезни эти "противоречиЯ" наполнЯют всю телесную и духовную жизнь
больного, разумеетсЯ, представлЯЯ бесконечное разнообразие, сообразно с
индивидуальными особенностЯми каждого. ‚ общем, речь больного становитсЯ
непонЯтной, его поступки нелепыми. ЌарушаетсЯ и правильность физиологических
отправлений организма. ‘ознаваЯ неразумность своего поведениЯ, больной
приходит в крайнее возбуждение, доходЯщее часто до исступлениЯ. Ћчень многие
кончают жизнь самоубийством, иногда в припадке безумиЯ, иногда, напротив, в
минуту душевного просветлениЯ. „ругие погибают от кровоизлиЯниЯ в мозг.
Џочти всегда болезнь приводит к летальному исходу; случаи выздоровлениЯ
крайне редки.
ќпидемический характер tarna contradicena принЯла в ‡вездном городе со
средних месЯцев текущего года. „о этого времени число больных
"противоречием" никогда не превышало 2% общего числа заболевших. Ќо это
отношение в мае месЯце (осеннем месЯце в ђеспублике) сразу возросло до 25% и
все увеличивалось в следующие месЯцы, причем с такой же стремительностью
возрастало и абсолютное число заболеваний. ‚ средних числах июнЯ уже около
2% всего населениЯ, т.е. около 50 000 человек, официально признавались
больными "противоречием". ‘татистических данных позже этого времени у нас
нет. Ѓольницы переполнились. Љонтингент врачей быстро оказалсЯ совершенно
недостаточным. Љ тому же сами врачи, а также и больничные служащие стали
подвергатьсЯ тому же заболеванию. Ћчень скоро больным стало не к кому
обращатьсЯ за врачебной помощью, и точнаЯ регистрациЯ заболеваний стала
невозможной. ‚прочем, показаниЯ всех очевидцев сходЯтсЯ на том, что в июле
месЯце нельзЯ было встретить семьи, где не было бы больного. Џри этом число
здоровых неизменно уменьшалось, так как началась массоваЯ эмиграциЯ из
города, как из зачумленного места, а число больных увеличивалось. Њожно
думать, что не далеки от истины те, кто утверждают, что в августе месЯце
все, оставшиесЯ в ‡вездном городе, были поражены психическим расстройством.
‡а первыми проЯвлениЯми эпидемии можно следить по местным газетам,
заносившим их во все возраставшую м них рубрику: tarna contradicena. ’ак как
распознание болезни в ее первых стадиЯх очень затруднительно, то хроника
первых дней эпидемии полна комических эпизодом. ‡аболевший кондуктор
метрополитэна вместо того, чтобы получать деньги с пассажиров, сам платил
им. “личный стражник, обЯзанностью которого было регулировать уличное
движение, путал его в течение всего днЯ. Џосетитель музеЯ, ходЯ по залам,
снимал все картины и поворачивал их к стене. ѓазета, исправленнаЯ рукой
заболевшего корректора, оказывалась переполненной смешными нелепостЯми. ‚
концерте больной скрипач вдруг нарушал ужаснейшими диссонансами исполнЯемую
оркестром пьесу - и т. д. „линный рЯд таких происшествий давал пищу
остроумным выходкам местных фельетонистов. Ќо несколько случаев иного рода
скоро остановили поток шуток. Џервый состоЯл в том, что врач, заболевший
"противоречием", прописал одной девушке средство, безусловно смертельное длЯ
нее, и его пациентка умерла. „нЯ три газеты были занЯты этим событием. ‡атем
две нЯньки в городском детском саду, в припадке "противоречиЯ", перерезали
горло сорок одному ребенку. ‘ообщение об этом потрЯсло весь город. Ќо в тот
же день вечером из дома, где помещались городские милиционеры, двое больных
выкатили митральезу и осыпали картечью мирно гулЯвшую толпу. “битых и
раненых было до пЯтисот человек.
Џосле этого все газеты, все общество закричали, что надо немедленно
принЯть меры против эпидемии. ќкстренное заседание соединенных ѓородского
‘овета и ‡аконодательной Џалаты порешило немедленно пригласить врачей из
других городов и из-за границы, расширить существующие больницы, открыть
новые и везде устроить покои длЯ изолЯции заболевших "противоречием",
напечатать и распространить в 500 000 экземплЯрах брошюру о новой болезни,
где указывались бы ее признаки и способы лечениЯ, организовать на всех
улицах специальные дежурства врачей и их сотрудников и обходы частных
квартир длЯ оказаниЯ первой помощи и т. д. Џостановлено было также
отправлЯть ежедневно по всем дорогам поезда исключительно длЯ больных, так
как врачи признавали лучшим средством против болезни перемену места. ‘ходные
мероприЯтиЯ были в то же времЯ предпринЯты различными частными ассоциациЯми,
союзами и клубами. Ћрганизовалось даже особое "Ћбщество длЯ борьбы с
эпидемией", члены которого скоро проЯвили себЯ действительно самоотверженной
деЯтельностью. Ќо, несмотрЯ на то, что все эти и сходные меры проводились с
неутомимой энергией, эпидемиЯ не ослабевала, но усиливалась с каждым днем,
поражаЯ равно стариков и детей, мужчин и женщин, людей работающих и
пользующихсЯ отдыхом, воздержных и распутных. € скоро все общество было
охвачено неодолимым, стихийным ужасом перед неслыханным бедствием.
Ќачалось бегство из ‡вездного города. ‘начала некоторые лица, особенно
из числа выдающихсЯ сановников, директоров, членов ‡аконодательной Џалаты и
ѓородского ‘овета, поспешили выслать свои семейства в южные города Ђвстралии
и Џатагонии. ‡а ними потЯнулось случайное пришлое население - иностранцы,
охотно съезжавшиесЯ в "самый веселый город южного полушариЯ", артисты всех
профессий, разного рода дельцы, женщины легкого поведениЯ. ‡атем, при новых
успехах эпидемии, кинулись и торговцы. Ћни спешно распродавали товары или
оставлЯли свои магазины на произвол судьбы. ‘ ними вместе бежали банкиры,
содержатели театров и ресторанов, издатели газет и книг. Ќаконец, дело дошло
и до коренных, местных жителей. Џо закону, бывшим работникам был воспрещен
выезд из ђеспублики без особого разрешениЯ правительства, под угрозой
лишениЯ пенсии. Ќо на эту угрозу уже не обращали вниманиЯ, спасаЯ свою
жизнь. Ќачалось и дезертирство. Ѓежали служащие городских учреждений, бежали
чины народной милиции, бежали сиделки больниц, фармацевты, врачи. ‘тремление
бежать, в свою очередь, стало манией. Ѓежали все, кто мог бежать.
‘танции электрических дорог осаждались громадными толпами. Ѓилеты в
поездах покупались за громадные суммы и получались с бою. ‡а места на
управлЯемых аэростатах, которые могли поднЯть всего десЯток пассажиров,
платили целые состоЯниЯ... ‚ минуту отхода поезда врывались в вагоны новые
лица и не уступали завоеванного места. ’олпы останавливали поезда,
снарЯженные исключительно длЯ больных, вытаскивали их из вагонов, занимали
их койки и силой заставлЯли машиниста дать ход. ‚есь подвижной состав
железных дорог ђеспублики с конца маЯ работал только на линиЯх, соединЯющих
столицу с портами. €з ‡вездного города поезда шли переполненными; пассажиры
стоЯли во всех проходах, отваживались даже стоЯть наружи, хотЯ, при скорости
хода современных электрических дорог, это грозит смертью от задушениЯ.
Џароходные компании Ђвстралии, ћжной Ђмерики и ћжной Ђфрики несообразно
нажились, перевозЯ эмигрантов ђеспублики в другие страны. Ќе менее
обогатились две ћжные Љомпании аэростатов, которые успели совершить около
десЯти рейсов и вывезли из ‡вездного города последних, замедливших
миллиардеров... Џо направлению к ‡вездному городу, напротив, поезда шли
почти пустыми; ни за какое жалованье нельзЯ было найти лиц, согласных ехать
на службу в столицу; только изредка отправлЯлись в зачумленный город
эксцентричные туристы, любители сильных ощущений. ‚ычислено, что с начала
эмиграции по 22 июнЯ, когда правильное движение поездов прекратилось, по
всем шести железнодорожным линиЯм выехало из ‡вездного города полтора
миллиона человек, т. е. почти две трети всего населениЯ.

‘воей предприимчивостью, силой воли и мужеством заслужил себе в это
времЯ вечную славу председатель ѓородского ‘овета Ћрас „ивиль. ‚ экстренном
заседании 5 июнЯ ѓородской ‘овет по соглашению с Џалатой и ‘оветом
директоров вручил „ивилю диктаторскую власть над городом с званием
Ќачальника, передав ему распорЯжение городскими суммами, народной милицией и
городскими предприЯтиЯми. ‚след за этим правительственные учреждениЯ и архив
были вывезены из ‡вездного города в ‘еверный порт. €мЯ Ћраса „ивилЯ должно
быть записано золотыми буквами среди самых благородных имен человечества. ‚
течение полутора месЯцев он боролсЯ с возрастающей анархией в городе. …му
удалось собрать вокруг себЯ группу столь же самоотверженных помощников. Ћн
сумел долгое времЯ удерживать дисциплину и повиновение в среде народной
милиции и городских служащих, охваченных ужасом перед общим бедствием и
постоЯнно децимируемых эпидемией. Ћрасу „ивилю обЯзаны сотни тысЯч своим
спасением, так как благодарЯ его энергии и распорЯдительности им удалось
уехать. „ругим тысЯчам людей он облегчил последние дни, дав возможность
умереть в больнице, при заботливом уходе, а не под ударами обезумевшей
толпы. Ќаконец, человечеству „ивиль сохранил летопись всей катастрофы, так
как нельзЯ назвать иначе краткие, но содержательные и точные телеграммы,
которые он ежедневно и по нескольку раз в день отправлЯл из ‡вездного города
во временную резиденцию правительства ђеспублики, в ‘еверный порт.
Џервым делом „ивилЯ, при вступлении в должность Ќачальника города, была
попытка успокоить встревоженные умы населениЯ. Ѓыли изданы манифесты,
указывавшие на то, что психическаЯ зараза легче всего переноситсЯ на людей
возбужденных, и призывавшие людей здоровых и уравновешенных влиЯть своим
авторитетом на лиц слабых: и нервных. Џри этом „ивиль вошел в сношение с
"Ћбществом длЯ борьбы с эпидемией" и распределил между его членами все
общественные места, театры, собраниЯ, площади, улицы. ‚ эти дни почти не
проходило часа, чтобы в любом месте не обнаруживались заболеваниЯ. ’о там,
то здесь замечались лица или целые группы лиц, своим поведением Явно
доказывающие свою ненормальность. Ѓольшей частью у больных, понЯвших свое
состоЯние, ЯвлЯлось немедленное желание обратитьсЯ за помощью. Ќо, под
влиЯнием расстроенной психики, это желание выражалось у них какими-нибудь
враждебными действиЯми против близ стоЯщих. Ѓольные хотели бы спешить домой
или в лечебницу, но вместо этого испуганно бросались бежать к окраинам
города. €м ЯвлЯлась мысль просить кого-нибудь принЯть в них участие, но
вместо того они хватали случайных прохожих за горло, душили их, наносили им
побои, иногда даже раны ножом или палкой. Џоэтому толпа, как только
оказывалсЯ поблизости человек, пораженный "противоречием", обращалась в
бегство. ‚ эти-то минуты и ЯвлЯлись на помощь члены "Ћбщества". Ћдни из них
овладевали больным, успокаивали его и направлЯли в ближайшую лечебницу;
другие старались вразумить толпу и объЯснить ей, что нет никакой опасности,
что случилось только новое несчастье, с которым все должны боротьсЯ по мере
сил.
‚ театрах и собраниЯх случаи внезапного заболеваниЯ очень часто
приводили к трагическим развЯзкам. ‚ опере несколько сот зрителей,
охваченных массовым безумием, вместо того, чтобы выразить свой восторг
певцам, ринулись на сцену и осыпали их побоЯми. ‚ Ѓольшом „раматическом
театре внезапно заболевший артист, который по роли должен был окончить
самоубийством, произвел несколько выстрелов в зрительный зал. ђевольвер,
конечно, не был зарЯжен, но под влиЯнием нервного напрЯжениЯ у многих лиц в
публике обнаружилась уже таившаЯсЯ в них болезнь. Џри происшедшем смЯтении,
в котором естественнаЯ паника была усилена "противоречивыми" поступками
безумцев, было убито несколько десЯтков человек. Ќо всего ужаснее было
происшествие в ’еатре ”ейерверков. ЌарЯд городской милиции, назначенный туда
длЯ наблюдениЯ за безопасностью от огнЯ, в припадке болезни поджег сцену и
те вуали, за которыми распределЯютсЯ световые эффекты. Ћт огнЯ Я в давке
погибло не менее 200 человек. Џосле этого событиЯ Ћрас „ивиль распорЯдилсЯ
прекратить все театральные и музыкальные исполнениЯ в городе.
ѓромадную опасность длЯ жителей представлЯли грабители и воры, которые
при общей дезорганизации находили широкое поле длЯ своей деЯтельности.
“верЯют, что иные из них прибывали в это времЯ в ‡вездный город из-за
границы. Ќекоторые симулировали безумие, чтобы остатьсЯ безнаказанными.
„ругие не считали нужным даже прикрывать открытого грабежа притворством.
айки разбойников ‘мело входили в покинутые магазины и уносили более ценные
вещи, врывались в частные квартиры и требовали золота, останавливали
прохожих и отнимали у них драгоценности, часы, перстни, браслеты. Љ грабежам
присоединились насилиЯ всЯкого рода, и прежде всего насилиЯ над женщинами.
Ќачальник города высылал целые отрЯды милиции против преступников, но те
отваживались вступать в открытые сражениЯ. Ѓыли страшные случаи, когда среди
грабителей или среди милиционеров внезапно оказывались заболевшие
"противоречием", обращавшие оружие против своих товарищей. Ђрестованных
грабителей Ќачальник сначала высылал из города. Ќо граждане освобождали их
из тюремных вагонов, чтобы занЯть их место. ’огда Ќачальник принужден был
приговаривать уличенных разбойников и насильников к смерти. ’ак, после почти
трехвекового перерыва, была возобновлена на земле открытаЯ смертнаЯ казнь.
‚ июне в городе стала сказыватьсЯ нужда в предметах первой
необходимости. Ќедоставало жизненных припасов, недоставало медикаментов.
Џодвоз по железной дороге начал сокращатьсЯ; в городе же почти прекратились
всЯкие производства. „ивиль организовал городские хлебопекарни и раздачу
хлеба и мЯса всем жителЯм. ‚ городе были устроены общественные столовые по
образцу существовавших на заводах. Ќо невозможно было найти достаточного
числа работающих длЯ них. „обровольцы-служащие трудились до изнеможениЯ, но
число их уменьшалось. ѓородские крематории пылали круглые сутки, но число
мертвых тел в покойницких не убывало, а возрастало. Ќачали находить трупы на
улицах и в частных домах. ѓородские центральные предприЯтиЯ по телеграфу,
телефону, освещению, водопроводу, канализации обслуживались все меньшим и
меньшим числом лиц. “дивительно, как „ивиль успевал всюду. Ћн за всем
следил, всем руководил. Џо его сообщениЯм можно подумать, что он не знал
отдыха. € все спасшиесЯ после катастрофы свидетельствуют единогласно, что
его деЯтельность была выше всЯкой похвалы.
‚ середине июнЯ стал чувствоватьсЯ недостаток служащих на железных
дорогах. Ќе было машинистов и кондукторов, чтобы обслуживать поезда. 17 июнЯ
произошло первое крушение на ћго-‡ападной линии, причиной которого было
заболевание машиниста "противоречием". ‚ припадке болезни машинист бросил
весь поезд с пЯтисаженной высоты на ледЯное поле. Џочти все ехавшие были
убиты или искалечены. €звестие об этом, доставленное в город со следующим
поездом, было подобно удару грома. ’отчас был отправлен санитарный поезд. Ћн
привез трупы и изувеченные полуживые тела. Ќо к вечеру того же днЯ
распространилась весть, что аналогичнаЯ катастрофа разразилась и на Џервой
линии. „ва железнодорожных пути, соединЯющих ‡вездный город с миром,
оказались испорченными. Ѓыли посланы и из города и из ‘еверного порта отрЯды
длЯ исправлениЯ путей, но работа в тех странах почти невозможна в зимние
месЯцы. Џришлось отказатьсЯ от надежды восстановить в скором времени
движение.
ќти две катастрофы были лишь образцами длЯ следующих. —ем с большей
тревогой брались машинисты за свое дело, тем вернее в болезненном припадке
они повторЯли проступок своих предшественников. €менно потому, что они
боЯлись, как бы не погубить поезда, они губили его. ‡а пЯть дней от 18 по 22
июнЯ семь поездов, переполненных людьми, было сброшено в пропасть. ’ысЯчи
людей нашли себе смерть от ушибов и голода в снежных равнинах. ’олько у
очень немногих достало сил вернутьсЯ в город. ‚месте с тем все шесть
магистралей, свЯзывающих ‡вездный город с миром, оказались испорченными. …ще
раньше прекратилось сообщение аэростатами. Ћдин из них был разгромлен
разъЯренной толпой, котораЯ негодовала на то, что воздушным путем пользуютсЯ
лишь люди особенно богатые. ‚се другие аэростаты, один за другим, потерпели
крушение, вероЯтно по тем же причинам, которые приводили к железнодорожным
катастрофам. Ќаселение города, доходившее в то времЯ до 600 000 человек,
оказалось отрезанным от всего человечества. Ќекоторое времЯ их свЯзывала
только телеграфнаЯ нить.
24 июнЯ остановилось движение по городскому метрополитэну ввиду
недостатка служащих. 26 июнЯ была прекращена служба на городском телефоне.
27 июнЯ были закрыты все аптеки, кроме одной центральной. 1 июлЯ Ќачальник
издал приказ всем жителЯм переселитьсЯ в –ентральную часть города,
совершенно покинув периферии, чтобы облегчить поддержание порЯдка,
распределение припасов и врачебную помощь. ‹юди покидали свои квартиры и
поселЯлись в чужих, оставленных владельцами. —увство собственности исчезло.
Ќикому не жаль было бросить свое, никому не странно было пользоватьсЯ чужим.
‚прочем, находились еще мародеры и разбойники, которых скорее можно было
признать психопатами. Ћни еще продолжали грабить, и в настоЯщее времЯ в
пустынных залах обезлюдевших домов открывают целые клады золота и
драгоценностей, около которых лежит полусгнивший труп грабителЯ.

‡амечательно, однако, что при всеобщей гибели жизнь еще сохранЯла свои
прежние формы. …ще находились торговцы, которые открывали магазины, продаваЯ
- почему-то по неимоверным ценам - уцелевшие товары: лакомства, цветы,
книги, оружие... Џокупатели, не жалеЯ, бросали ненужное золото, а
скрЯги-купцы прЯтали его, неизвестно зачем. …ще существовали тайные притоны
- карт, вина и разврата,- куда убегали несчастные люди, чтобы забыть ужасную
действительность. Ѓольные смешивались там со здоровыми, и никто не вел
хроники ужасных сцен, происходивших там. …ще выходили две-три газеты,
издатели которых пытались сохранить значение литературного слова в общем
разгроме. этих газет, уже в настоЯщее времЯ перепродающиесЯ в десЯть и
двадцать раз дороже настоЯщей своей стоимости, должны стать величайшими
библиографическими редкостЯми. ‚ этих столбцах текста, написанных среди
господствующего безумиЯ и набранных полусумасшедшими наборщиками,- живое и
страшное отражение всего, что переживал несчастный город. Ќаходились
репортеры, которые сообщали "городские происшествиЯ", писатели, которые
горЯчо обсуждали положение дел, и даже фельетонисты, которые пытались
забавлЯть в дни трагизма. Ђ телеграммы, приходившие из других стран,
говорившие об истинной, здоровой жизни, должны были наполнЯть отчаЯньем души
читателей, обреченных на гибель.
„елались безнадежные попытки спастись. ‚ начале июлЯ громаднаЯ толпа
мужчин, женщин и детей, руководимаЯ неким „жоном „ью, решилась идти пешком
из города в ближайшее населенное место, ‹єндонтоун. „ивиль понимал безумие
их попытки, но не мог остановить их, и сам снабдил теплой одеждой и
съестными припасами. ‚сЯ эта толпа, около 2000 человек, заблудилась и
погибла в снежных полЯх полЯрной страны, среди черной, шесть месЯцев не
рассветающей ночи. Ќекто “айтинг начал проповедовать иное, более героическое
средство. Ћн предлагал умертвить всех больных, полагаЯ, что после этого
эпидемиЯ прекратитсЯ. “ него нашлось немало последователей, да, впрочем, в
те темные дни самое безумное, самое бесчеловечное предложение, сулЯщее
избавление, нашло бы сторонников. “айтинг и его друзьЯ рыскали по всему
городу, врывались во все дома и истреблЯли больных. ‚ больницах они
совершали массовые избиениЯ. ‚ исступлении убивали и тех, кого только можно
было заподозрить, что он не совсем здоров. Љ идейным убийцам присоединились
безумные и грабители. ‚есь город стал ареной битв. ‚ эти трудные дни Ћрас
„ивиль собрал своих сотрудников в дружину, одушевил их и лично повел на
борьбу со сторонниками “айтинга. Ќесколько суток продолжалось преследование.
‘отни человек пали с той и с другой стороны. Ќаконец, был захвачен сам
“айтинг. Ћн оказалсЯ в последней стадии tarna contradicena, и его пришлось
вести не на казнь, а в больницу, где он вскоре и скончалсЯ.
8 июлЯ городу был нанесен один из самых страшных ударов. ‹ица,
наблюдавшие за деЯтельностью центральной электрической станции, в припадке
болезни поломали все машины. ќлектрический свет прекратилсЯ, и весь город,
все улицы, все частные жилища погрузились в абсолютный мрак. ’ак как в
городе не пользовались никаким другим освещением и никаким другим
отоплением, кроме электричества, то все жители оказались в совершенно
беспомощном положении. „ивиль предвидел такую опасность. €м были заготовлены
склады смолЯных факелов и топлива. ‚езде на улицах были зажжены костры.
†ителЯм факелы раздавались тысЯчами. Ќо эти скудные светочи не могли озарить
гигантских перспектив ‡вездного города, тЯнувшихсЯ на десЯтки километров
прЯмыми линиЯми, и грозной высоты тридцатиэтажных зданий. ‘ наступлением
мрака пала последнЯЯ дисциплина в городе. “жас и безумие окончательно
овладели душами. ‡доровые перестали отличатьсЯ от больных. Ќачалась страшнаЯ
оргиЯ отчаЯвшихсЯ людей.
‘ поразительной быстротой обнаружилось во всех падение нравственного
чувства. Љультурность, словно тонкаЯ кора, наросшаЯ за тысЯчелетиЯ, спала с
этих людей, и в них обнажилсЯ дикий человек, человек-зверь, каким он,
бывало, рыскал по девственной земле. “тратилось всЯкое понЯтие о праве -
признавалась только сила. „лЯ женщин единственным законом стала жажда
наслаждений. ‘амые скромные матери семейства вели себЯ как проститутки, по
доброй воле переходЯ из рук в руки и говорЯ непристойным Языком домов
терпимости. „евушки бегали по улицам, вызываЯ, кто желает воспользоватьсЯ их
невинностью, уводили своего избранника в ближайшую дверь и отдавались ему на
неизвестно чьей постели. ЏьЯницы устраивали пиры в разоренных погребах, не
стеснЯЯсь тем, что среди них валЯлись неубранные трупы. ‚се это постоЯнно
осложнЯлось припадками господствующей болезни. †алко было положение детей,
брошенных родителЯми на произвол судьбы. Ћдних насиловали гнусные
развратники, других подвергали пыткам поклонники садизма, которых внезапно
нашлось значительное число. „ети умирали от голода в своих детских, от стыда
и страданий после насилий; их убивали нарочно и нечаЯнно. “тверждают, что
нашлись изверги, ловившие детей, чтобы насытить их мЯсом свои проснувшиесЯ
людоедские инстинкты.
‚ этот последний период трагедии Ћрас „ивиль не мог, конечно, помочь
всему населению. Ќо он устроил в здании ђатуши приют длЯ всех, сохранивших
разум. ‚ходы в здание были забаррикадированы и постоЯнно охранЯлись стражей.
‚нутри были заготовлены запасы пищи и воды длЯ 3000 человек на сорок дней.
Ќо с „ивилем было всего 1800 человек мужчин и женщин. ђазумеетсЯ, в городе
были и еще лица с непомраченным сознанием, но они не знали о приюте „ивилЯ и
таились по домам. Њногие не решались выходить на улицу, и теперь в некоторых
комнатах находЯт трупы людей, умерших в одиночестве от голода. ‡амечательно,
что среди запершихсЯ в ђатуше было очень мало случаев заболеваниЯ
"противоречием". „ивиль умел поддерживать дисциплину в своей небольшой
общине. „о последнего днЯ он вел журнал всего происходЯщего, и этот журнал,
вместе с телеграммами „ивилЯ, служит лучшим источником наших сведений о
катастрофе. †урнал этот найден в тайном шкафу ђатуши, где хранились особо
ценные документы. ЏоследнЯЯ запись относитсЯ к 20 июлЯ. „ивиль сообщает в
ней, что обезумевшаЯ толпа начала штурм ђатуши и что он принужден отбивать
нападение залпами из револьверов. "Ќа что Я надеюсь,- пишет „ивиль,- не
знаю. Џомощи раньше весны ждать невозможно. „о весны прожить с теми
запасами, какие в моем распорЯжении, невозможно. Ќо Я до конца исполню мой
долг". ќто последние слова „ивилЯ. Ѓлагородные слова!
Ќадо полагать, что 21 июлЯ толпа взЯла ђатушу приступом и что защитники
ее были перебиты или рассеЯлись. ’ело „ивилЯ пока не разыскано.
‘колько-нибудь достоверных сообщений о том, что происходило в городе после
21 июлЯ, у нас нет. Џо тем следам, какие находЯт теперь при расчистке
города, надо полагать, что анархиЯ достигла последних пределов. Њожно
представить себе полутемные улицы, озаренные заревом костров, сложенных из
мебели и из книг. Ћгонь добывали ударами кремнЯ о железо. Ћколо костров дико
веселились толпы сумасшедших и пьЯных. ЋбщаЯ чаша ходила кругом. Џили
мужчины и женщины. ’ут же совершались сцены скотского сладострастиЯ.
Љакие-то темные, атавистические чувства оживали в душах этих городских
обитателей, и, полунагие, немытые, нечесаные, они плЯсали хороводами плЯски
своих отдаленных пращуров, современников пещерных медведей, и пели те же
дикие песни, как орды, нападавшие с каменными топорами на мамонта. ‘
песнЯми, с бессвЯзными речами, с идиотским хохотом сливались выклики безумиЯ
больных, которые терЯли способность выражать в словах даже свои бредовые
грезы, и стоны умирающих, корчившихсЯ тут же, среди разлагающихсЯ трупов.
€ногда плЯски сменЯлись драками - за бочку вина, за красивую женщину или
просто без повода, в припадке сумасшествиЯ, толкавшего на бессмысленные,
противоречивые поступки. Ѓежать было некуда: везде были те же сцены ужаса,
везде были оргии, битвы, зверское веселие и зверскаЯ злоба - или абсолютнаЯ
тьма, котораЯ казалась еще более страшной, еще более нестерпимой
потрЯсенному воображению.
‚ эти дни ‡вездный город был громадным черным Ящиком, где несколько
тысЯч еще живых, человекоподобных существ были закинуты в смрад сотен тысЯч
гниющих трупов, где среди живых уже не было ни одного, кто сознавал свое
положение. ќто был город безумных, гигантский дом сумасшедших, величайший и
отвратительнейший Ѓедлам, какой когда-либо видела землЯ. € эти сумасшедшие
истреблЯли друг друга, убиваЯ кинжалами, перегрызаЯ горло, умирали от
безумиЯ, умирали от ужаса, умирали от голода и от всех болезней, которые
царствовали в зараженном воздухе.
‘амо собой разумеетсЯ, что правительство ђеспублики не оставалось
равнодушным зрителем жестокого бедствиЯ, постигшего столицу. Ќо очень скоро
пришлось отказатьсЯ от всЯкой надежды оказать помощь. ‚рачи, сестры
милосердиЯ, военные части, служащие всЯкого рода решительно отказывались
ехать в ‡вездный город. Џосле прекращениЯ рейсов электрических дорог и
управлЯемых аэростатов прЯмаЯ свЯзь с городом утратилась, так как суровость
местного климата не позволЯет иных путей сообщениЯ. Љ тому же все внимание
правительства скоро обратилось на случаи заболеваниЯ "противоречием",
которые стали обнаруживатьсЯ в других городах ђеспублики. ‚ некоторых из них
болезнь тоже грозила принЯть эпидемический характер, и начиналась
общественнаЯ паника, напоминавшаЯ событиЯ в ‡вездном городе. ќто повело к
эмиграции жителей изо всех населенных пунктов ђеспублики. ђаботы на всех за
водах были остановлены, и всЯ промышленнаЯ жизнь страны замерла. Ћднако
благодарЯ решительным мерам, принЯтым вовремЯ, в других городах эпидемию
удалось остановить, и нигде она не достигла до тех размеров, как в сто лице.
€звестно, с каким тревожным вниманием весь мир следил за несчастиЯми
молодой ђеспублики. ‚начале, когда никто не ожидал, до каких неимоверных
размеров разрастетсЯ бедствие, господствующим чувством было любопытство.
‚ыдающиесЯ газеты всех стран (в том числе и наш "‘еверо-…вропейский ‚ечерний
‚естник") отправили специальных корреспондентов в ‡вездный город - сообщать
о ходе эпидемии. Њногие из этих храбрых рыцарей пера сделались жертвой
своего профессионального долга. Љогда же стали приходить вести угрожающего
характера, правительства различных государств и частные общества предложили
свои услуги правительству ђеспублики. Ћдни от правили свои войска, другие
сформировали кадры врачей, третьи несли денежные пожертвованиЯ, но событиЯ
шли с такой стремительностью, что большаЯ часть этих начинаний не могла быть
исполнена. Џосле прекращениЯ железно дорожного сообщениЯ со ‡вездным городом
единственными сведениЯми о жизни в нем были телеграммы Ќачальника. ќти
телеграммы немедленно рассылались во все концы земли и расходились в
миллионах экземплЯров. Џосле поломки электрических машин телеграф действовал
еще несколько дней, так как на станции были зарЯженные аккумулЯторы. ’очнаЯ
причина, почему телеграфное сообщение совершенно прекратилось, неизвестна:
может быть, были испорчены аппараты. ЏоследнЯЯ телеграмма Ћраса „ивилЯ
помечена 27 июнЯ. ‘ этого днЯ в течение почти полутора месЯцев все
человечество оставалось без вестей из столицы ђеспублики.
‚ течение июлЯ было сделано несколько попыток достигнуть до ‡вездного
города по воздуху. ‚ ђеспублику было доставлено несколько новых аэростатов и
летательных машин. Ћднако долгое времЯ все попытки преследовала неудача.
Ќаконец, аэронавту ’омасу Ѓилли посчастливилось долететь до несчастного
города. Ћн подобрал на крыше города двух человек, давно лишенных рассудка и
полумертвых от стужи и голода. —ерез вентилЯторы Ѓилли видел, что улицы
погружены в абсолютный мрак, и слышал дикие крики, показывавшие, что в
городе есть еще живые существа. ‚ самый город Ѓилли не решилсЯ спуститьсЯ. ‚
конце августа удалось восстановить одну линию электрической железной дороги
до станции ‹иссис, в ста пЯти километрах от города. ЋтрЯд хорошо вооруженных
людей, снабженных припасами и средствами длЯ оказаниЯ первой помощи, вошел в
город через ‘еверо-‡ападные ворота. ќтот отрЯд, однако, не мог проникнуть
дальше первых кварталов вследствие страшного смрада, стоЯвшего в воздухе.
Џришлось подвигатьсЯ шаг за шагом, очищаЯ улицы от трупов, оздоравливаЯ
воздух искусственными средствами. ‚се люди, которых встречали в городе
живыми, были невменЯемы. Ћни походили на диких животных по своей свирепости,
и их приходилось захватывать силой. Ќаконец, к середине сентЯбрЯ удалось
организовать правильное сообщение со ‡вездным городом и начать
систематическое восстановление его.
‚ настоЯщее времЯ большаЯ часть города уже очищена от трупов.
ќлектрическое освещение и отопление восстановлено. ЋстаютсЯ не занЯтыми лишь
американские кварталы, но полагают, что там нет живых существ. ‚сего спасено
до 10 000 человек, но большаЯ часть их ЯвлЯетсЯ людьми неизлечимо
расстроенными психически. ’е, которые более или менее оправлЯютсЯ, очень
неохотно говорЯт о пережитом ими в бедственные дни. Љ тому же рассказы их
полны противоречий и очень часто не подтверждаютсЯ документальными данными.
‚ различных местах разысканы газет, выходивших в городе до конца июлЯ.
Џоследний из найденных до сих пор, помеченный 22 июлЯ, содержит в себе
сообщение о смерти Ћраса „ивилЯ и призыв восстановить убежище в ђатуше.
Џравда, найден еще листок, помеченный августом, но содержание его таково,
что необходимо признать его автора (который, вероЯтно, лично и набирал свой
бред) решительно невменЯемым. ‚ ђатуше открыт дневник Ћраса „ивилЯ, дающий
последовательную летопись событий за три недели, от 28 июнЯ по 20 июлЯ. Џо
страшным находкам на улицах и внутри домов можно составить себе Яркое
представление о неистовствах, совершавшихсЯ в городе за последние дни. ‚сюду
страшно изуродованные трупы: люди, умершие голодной смертью, люди,
задушенные и замученные, люди, убитые безумцами в припадке исступлениЯ, и
наконец,- полуобглоданные тела. ’рупы находЯт в самых неожиданных местах: в
тоннелЯх метрополитэна, в канализационных трубах, в разных чуланах, в
котлах: везде потерЯвшие рассудок жители искали спасениЯ от окружающего
ужаса. ‚нутренности почти всех домов разгромлены, и добро, оказавшеесЯ
ненужным грабителЯм, запрЯтано в потайные комнаты и подземные помещениЯ.
Ќесомненно, пройдет еще несколько месЯцев, прежде чем ‡вездный город
станет вновь обитаемым. ’еперь же он почти пуст. ‚ городе, который может
вместить до 3 000 000 жителей, живет около 30 000 рабочих, занЯтых
расчисткой улиц и домов. ‚прочем, прибыли и некоторые из прежних жителей,
чтобы разыскивать тела близких и собирать остатки истребленного и
расхищенного имущества. Џриехало и несколько туристов, привлеченных
исключительным зрелищем опустошенного города. „ва предпринимателЯ уже
открыли две гостиницы, торгующие довольно бойко. ‚ скором времени
открываетсЯ и небольшой кафешантан, труппа длЯ которого уже собрана.
"‘еверо-…вропейский ‚ечерний ‚естник", в свою очередь, отправил в город
нового корреспондента, г. Ђндрю ќвальда, и намерен в подробных сообщениЯх
знакомить своих читателей со всеми новыми открытиЯми, которые будут сделаны
в несчастной столице ђеспублики ћжного Љреста.

* ’еперь,- когда Я проснулсЯ,.. *
‡ЂЏ€‘Љ€ Џ‘€•ЋЏЂ’Ђ

Љонечно, менЯ с детства считали извращенным. Љонечно, менЯ уверЯли, что
моих чувств не разделЯет никто. € Я привык лгать перед людьми. Џривык
говорить избитые речи о сострадании и о любви, о счастии любить других. Ќо в
тайне души Я был убежден, и убежден даже и теперь, что по своей природе
человек преступен. Њне кажетсЯ, что среди всех ощущений, которые называют
наслаждениЯми, есть только одно, достойное такого названиЯ,- то, которое
овладевает человеком при созерцании страданий другого. џ полагаю, что
человек в своем первобытном состоЯнии может жаждать лишь одного - мучить
себе подобных. Ќаша культура наложила свою узду на это естественное
побуждение. ‚ека рабства довели человеческую душу до веры, что чужие мучениЯ
тЯгостны ей. € ныне люди вполне искренно плачут о других и сострадают им. Ќо
это лишь мираж и обман чувств.
Њожно составить такую смесь из воды и спирта, что прованское масло в
ней будет в равновесии при всЯком положении, не всплываЯ и не погружаЯсь.
€наче говорЯ, на него перестанет действовать притЯжение земли. ‚ учебниках
физики говоритсЯ, что тогда, повинуЯсь лишь стремлению, присущему его
частицам, масло соберетсЯ в форму шара. Џодобно этому бывают мгновениЯ,
когда человеческаЯ душа освобождаетсЯ от власти ее тЯготениЯ, от всех цепей,
наложенных на нее наследственностью и воспитанием, от всех внешних влиЯний,
обычно обусловливающих нашу волю: от страха перед судом, от боЯзни
общественного мнениЯ и т. д. ‚ эти мгновениЯ наши желаниЯ и поступки
подчинЯютсЯ лишь первобытным, естественным влечениЯм нашего существа.
ќто не часы обычного сна, когда дневное сознание, хотЯ и померкнув, еще
продолжает руководить нашим сонным "Я"; это и не дни безумиЯ,
умопомешательства: тогда на смену обычным влиЯниЯм приходЯт другие, еще
более самовластные. ќто - мгновениЯ того странного состоЯниЯ, когда наше
тело покоитсЯ во сне, а мысль, знаЯ то, тайно объЯвлЯет нашему призраку,
блуждающему в мире грез: ты свободен! ЏонЯв, что наши поступки будут
существовать лишь длЯ нас самих, что они останутсЯ неведомыми длЯ всего
мира, мы вольно отдаемсЯ самобытным, из темных глубин воли исходЯщим,
побуждениЯм. € в такие мгновениЯ, у менЯ по крайней мере, никогда не
ЯвлЯлось желаниЯ совершить какое-либо деЯние добродетели. Ќапротив, знаЯ,
что Я останусь совершенно, до последних пределов безнаказанным, Я спешил
сделать что-нибудь дикое, злое и греховное.
џ всегда считал и продолжаю считать сон равноправным нашей жизни наЯву.
—то такое наша Явь? ќто - наши впечатлениЯ, наши чувства, наши желаниЯ,
ничего больше. ‚се это есть и во сне. ‘он столь же наполнЯет душу, как Явь,
столь же нас волнует, радует, печалит. Џоступки, совершаемые нами во сне,
оставлЯют в нашем духовном существе такой же след, как совершаемые наЯву. ‚
конце концов всЯ разница между Явью и сном лишь в том, что соннаЯ жизнь у
каждого человека своЯ собственнаЯ, отдельнаЯ, а Явь - длЯ всех одна и та же
или считаетсЯ одинаковой... €з этого следует, что длЯ каждого отдельного
человека сон - втораЯ действительность. Љакую из двух действительностей, сон
или Явь, предпочесть, зависит от личной склонности.
Њне с детства сон нравилсЯ больше Яви. џ не только не считал потерЯнным
времЯ, проведенное во сне, но, на против, жалел часов, отнЯтых у сна длЯ
жизни наЯву. Ќо, конечно, во сне Я искал жизни, т. е. сновидений. …ще
мальчиком Я привык считать ночь без сновидений тЯжелым лишением. …сли мне
случалось проснутьсЯ, не помнЯ своего сна, Я чувствовал себЯ несчастным.
’огда весь день, дома и в школе, Я мучительно напрЯгал памЯть, пока в ее
глухом углу не находил осколка позабытых картин и, при новом усилии, вдруг
не обретал всей Яркости недавней сонной жизни. џ жадно углублЯлсЯ в этот
воскресший мир и восстанавливал все его малейшие подробности. ’аким
воспитанием своей памЯти Я достиг того, что уже не забывал своих сновидений
никогда. џ ждал ночи и сна, как часа желанного свиданиЯ.
Ћсобенно Я любил кошмары за потрЯсающую силу их впечатлений. џ развил в
себе способность вызывать их искусственно. ‘тоило мне только уснуть, положив
голову ниже, чем тело, чтобы кошмар почти тотчас сдавливал менЯ своими
сладко-мучительными когтЯми. џ просыпалсЯ от невыразимого томлениЯ,
задыхаЯсь, но едва вдохнув свежего воздуха, спешил опЯть упасть туда, на
черное дно, в ужас и содрогание. —удовищные лики выступали вокруг из мглы,
обезьЯноподобный дьЯволы вступали в бой между собой и вдруг с воплем
кидались на менЯ, опрокидывали, душили; в висках стучало, было больно и
страшно, но так несказанно, что Я был счастлив.
Ќо еще более любил Я, с ранних лет, те состоЯниЯ во сне, когда знаешь,
что спишь. џ тогда же постиг, какую великую свободу духа дают они. €х Я не
умел вызывать по воле. ‚о сне Я вдруг словно получал электрический удар и
сразу узнавал, что мир теперь в моей власти. џ шел тогда по дорогам сна, по
его дворцам и долинам, куда хотел. Џри усилии воли, Я мог увидеть себЯ в той
обстановке, какаЯ мне нравилась, мог ввести в свой сон всех, о ком мечтал. ‚
первом детстве Я пользовалсЯ этими мгновениЯми, чтобы дурачитьсЯ над людьми,
проделывать всевозможные шалости. Ќо с годами Я перешел к иным, более
заветным радостЯм: Я насиловал женщин, Я совершал убийства и стал палачом. €
только тогда Я узнал, что восторг и упоение - не пустые слова.
Џроходили года. Њиновали дни ученичества и подчиненности. џ был один, у
менЯ не было семьи, мне не приходилось трудом добиватьсЯ права дышать. џ
имел возможность отдаватьсЯ безраздельно своему счастию. џ проводил во сне и
дремоте большую часть суток. џ пользовалсЯ разными наркотическими
средствами: не ради именно ими сулимых наслаждений, но чтобы продолжить и
углубить сон. Ћпытность и привычка давали мне возможность все чаще и чаще
упиватьсЯ безусловнейшей из свобод, о которой только смеет мечтать человек.
Џостепенное мое ночное сознание в этих снах, по силе и Ясности, приблизилось
к дневному и, пожалуй, даже стало превосходить его. џ умел и жить в своих
грезах, и созерцать эту жизнь со стороны. џ как бы Ќаблюдал свой призрак,
совершающий во сне то или другое, руководил им и в то же времЯ переживал со
всей страстностью все его ощущениЯ.
џ создал себе наиболее подходЯщую обстановку длЯ своих сновидений. ’о
был обширный зал где-то глубоко под землей. Ћн был освещен красным огнем
двух огромных печей. ‘тены, по-видимому, были железные. Џол каменный. ’ам
были все обычные принадлежности пыток: дыба, кол, сидениЯ с гвоздЯми,
снарЯды длЯ вытЯгиваниЯ мускулов и длЯ выматываниЯ кишок, ножи, щипцы, бичи,
пилы, раскаленные брусьЯ и грабли. Љогда счастливаЯ судьба давала мне мою
свободу, Я почти всегда устремлЯлсЯ тотчас в свое таинственное убежище.
“силенным напрЯжением желаниЯ Я вводил в этот подземный покой кого хотел,
иногда знакомых мне лиц, чаще - рожденных в воображении, обыкновенно девушек
и юношей, беременных женщин, детей. џ тешилсЯ ими, как самый мощный из
деспотов земли. ‘ течением времени у менЯ возникли любимые типы жертв. џ
знал их по именам. ‚ одних менЯ прельщала красота их тела, в других - их
мужество в перенесении величайших мучений, их презрение ко всем моим
ухищрениЯм, в третьих, напротив,- их слабость, их безволие, их стоны и
напрасные мольбы. €ногда, и даже нередко, Я заставлЯл воскреснуть уже
замученных мною, чтобы еще раз насладитьсЯ их страдальческой смертью.
‘начала Я был один и палачом и зрителем. Џотом Я создал себе, как
помощников, свору безобразных карликов. —исло их возрастало по моему
желанию. Ћни подавали мне орудиЯ пытки, они исполнЯли мои указаниЯ, хохоча и
кривлЯЯсь. ‘реди них Я праздновал свои оргии крови и огнЯ, криков и
проклЯтий.
‚ероЯтно, Я осталсЯ бы безумным, одиноким и счастливым. Ќо немногие
бывшие у менЯ друзьЯ, находЯ менЯ больным и близким к помешательству,
захотели менЯ спасти. Џочти силой они заставлЯли менЯ выезжать, бывать в
театрах и в обществе. џ подозреваю, что они с умыслом постарались
представить в самом привлекательном длЯ менЯ свете девушку, котораЯ затем
стала моей женой. ‚прочем, врЯд ли нашелсЯ бы человек, который не счел ее
достойной поклонениЯ. ‚се очарованиЯ женщины и человека соединЯлись в той,
кого Я полюбил, кого так часто называл своей и кого не перестану оплакивать
во все остающиесЯ дни жизни. Ђ ей показали менЯ как страдальца, как
несчастного, которого надо спасти. Ћна начала с любопытства и перешла к
самой полной, к самой самозабвенной страсти.
„олгое времЯ Я не решалсЯ и задумыватьсЯ о женитьбе. Љак ни властно
было чувство, впервые поработившее мою душу, но менЯ ужасала мысль -
потерЯть свое одиночество, позволЯвшее мне на свободе упиватьсЯ видениЯми
снов. Ћднако правильнаЯ жизнь, к которой менЯ принудили, постепенно
затемнила мое сознание. џ искренно поверил, что с моей душой может
свершитьсЯ какоето преображение, что она может отречьсЯ от своей, людьми
непризнанной, правды. Њои друзьЯ поздравлЯли менЯ в день свадьбы, как
вышедшего из гроба к солнцу. Џосле брачного путешествиЯ мы с женой
поселились в новом, светлом и веселом доме. џ убедил себЯ, что менЯ
интересуют событиЯ мира и городские новости; Я читал газеты, поддерживал
знакомства. џ опЯть научилсЯ бодрствовать днем. Ќочью, после исступленных
ласк двух любовников, менЯ обычно постигал мертвый, плоский сон без далей,
без образов. ‚ кратком ослеплении Я готов был радоватьсЯ своему
выздоровлению, своему воскресению из безумиЯ в повседневность.
Ќо, конечно, никогда, о никогда! не умирало во мне совсем желание иных
упоений. Ћно было только заглушено слишком осЯзательной действительностью. €
в медовые дни первого месЯца после свадьбы Я чувствовал где-то в тайниках
души ненасыщенную жажду более ослепительных и более потрЯсающих впечатлений.
‘ каждой новой неделей эта жажда мучила менЯ все неотступней. € рЯдом с ней
вырастало другое неотступное желание, в котором сначала Я не решалсЯ
признатьсЯ самому себе: желание привести ее, мою жену, которую Я любил, на
мое ночное пиршество и увидеть ее лицо искаженным от терзаний ее тела. џ
боролсЯ, Я долго боролсЯ, стараЯсь сохранить трезвость. џ убеждал себЯ всеми
доводами рассудка, но не мог сам в них поверить. Ќапрасно Я искал рассеЯниЯ,
не давал себе оставатьсЯ наедине - искушение было во мне, от него уйти было
некуда.
€ наконец, Я уступил. џ сделал вид, что предпринЯл большой труд по
истории религий. џ поставил в своей библиотеке широкие диваны и стал
запиратьсЯ там на ночь. Ќемного позже стал проводить там и целые дни. џ
всЯчески скрывал свою тайну от жены; Я дрожал, чтобы она не проникла в то,
что Я хранил так ревниво. Њне она была дорога, как прежде. …е ласки
услаждали менЯ не меньше, чем в первые дни нашей общей жизни. Ќо менЯ влекло
более властное сладострастие. џ не мог объЯснить ей своего поведениЯ. џ
предпочитал даже, чтобы она думала, что Я разлюбил ее и избегаю общениЯ с
ней. € она действительно так думала, томилась и изнемогала. џ видел, что она
бледнеет и чахнет, что скорбь поведет ее к могиле. Ќо если, поддавшись
порыву, Я говорил ей обычные слова любви, она оживала лишь на мгновение: она
не могла поверить мне, потому что мои поступки, как казалось, слишком
противоречили моим словам.
Ќо хотЯ Я и проводил во сне, как прежде, почти целые сутки, отдаваЯсь
своим видениЯм еще безраздельнее, чем до свадьбы,- Я почему-то утратил былую
способность обретать свою полную свободу. –елые недели Я оставалсЯ на своих
диванах, просыпалсЯ лишь затем, чтобы немного подкрепитьсЯ вином или
бульоном, чтобы принЯть новую дозу усыплЯющего,- но желанный миг не
наступал. џ переживал сладкие мучениЯ кошмара, его пышность и беспощадность,
Я мог вспоминать и нанизывать вереницы многообразных снов, то
последовательных и страшных именно этой торжествующей последовательностью,
то дико бессвЯзных, восхитительных и великолепных безумием своих сочетаний,-
но мое сознание продолжало оставатьсЯ подернутым какой-то дымкой. џ не имел
власти распорЯжатьсЯ сном, Я должен был выслушивать и созерцать, что
давалось мне откуда-то извне, кем-то.
џ прибегал ко всем известным мне приемам и средствам: искусственно
нарушал кровообращение, гипнотизировал сам себЯ, пользовалсЯ и морфием, и
гашишем, и всеми другими усыплЯющими Ядами, но они мне давали только их
собственные чары. Џосле возбуждениЯ, вызванного демоном индийского мака,
наступало сладостное изнеможение, бессильнаЯ зыбь сонной ладьи на
неизмеримом океане, рождающем из своих волн все новые видениЯ,- но эти
образы не повиновались моим заклЯтиЯм. Ћчнувшись, Я с бешенством вспоминал
длинные смены картин, проходивших предо мной, соблазнительных и увлекающих,
но подсказанных не моей прихотью и исчезнувших не по моей воле. џ изнемогал
от Ярости и от желаниЯ, но был бессилен.
ЏомнитсЯ, прошло более шести месЯцев, считаЯ от того времени, когда Я
вернулсЯ к прерванному было упоению грезами, до того днЯ, когда мое самое
заветное счастие было возвращено мне. ‚о сне Я вдруг почувствовал хорошо мне
знакомый электрический удар и вдруг понЯл, что Я опЯть свободен, что Я сплю,
но властен распорЯжатьсЯ сном, что Я могу совершить все, что пожелаю, и это
все останетсЯ лишь сном! ‚олна несказанного восторга залила мне душу. џ не
мог воспротивитьсЯ давнему искушению: моим первым движением было - тотчас
найти мою жену. Ќо Я не пожелал своего подземного покоЯ. џ предпочел
оказатьсЯ в той обстановке, к которой она привыкла и которую она устраивала
сама. ќто было более утонченное наслаждение. € сейчас же, своим вторым
сонным сознанием, Я увидел самого себЯ стоЯщим за дверЯми моей библиотеки.
"Џойдем,- сказал Я своему призраку,- пойдем, о н а спит сейчас, и
захвати с собой тонкий кинжал, ручка которого отделана слоновой костью",
ЏовинуЯсь, Я пошел знакомым путем по неосвещенным комнатам. Њне
казалось, что Я не иду, передвигаЯ ноги, а лечу, как то всегда бывает во
сне. ЏроходЯ через залу, Я увидел, в окна, крыши города и подумал: "‚се это
в моей власти". Ќочь была безлуннаЯ, но небо блистало звездами. €з под
кресел высунулись было мои карлики, но Я сделал им знак исчезнуть. џ
беззвучно приоткрыл дверь спальни. ‹ампадка достаточно освещала комнату. џ
подступил к кровати, где спала жена. Ћна лежала как-то бессильно, маленькаЯ
и худенькаЯ; ее волосы, заплетенные на ночь в две косы, свисали с постели. “
подушки лежал платок: она плакала, ложась, плакала о том, что опЯть не
дождалась менЯ к себе. Љакое-то скорбное чувство сжало мне сердце. ‚ это
мгновение Я готов был поверить в сострадание. “ менЯ мелькнуло желание
упасть на колени перед ее постелью и целовать ее озЯбшие ноги. Ќо тотчас Я
напомнил себе, что это все во сне.
“дивительно странное чувство томило менЯ. џ мог, наконец, осуществить
свою тайную мечту, сделать с этой женщиной все, что хочу. € все это должно
было остатьсЯ известным лишь мне одному. Ђ наЯву Я мог окружить ее всем
восторгом ласк, утешить ее, любить и лелеЯть... Ќагнувшись над телом жены, Я
сильной рукой сжал ее горло, так что она не могла крикнуть. Ћна проснулась
сразу, открыла глаза и всЯ заметалась под моей рукой. Ќо Я словно пригвоздил
ее к постели, и она извивалась, пытаЯсь оттолкнуть менЯ, порываЯсь что-то
сказать мне, глЯдЯ на менЯ обезумевшими глазами. Ќесколько мгновений Я
всматривалсЯ в синюю глубину этих глаз, исполненный несказанного волнениЯ,
потом сразу ударил эту женщину своим кинжалом в бок, под одеЯло.
џ видел, как она всЯ вздрогнула, вытЯнулась, все еще не могла крикнуть,
но глаза ее наполнились слезами боли и отчаЯньЯ, и слезы покатились по ее
щекам. Ђ по моей руке державшей кинжал, потекла липкаЯ и тепловатаЯ кровь. џ
стал медленно наносить удары, сорвал одеЯло с лежавшей и колол ее,
обнаженную, порывавшуюсЯ закрытьсЯ, встать, ползти. Ћ, как было сладостно и
как страшно лезвеєм разрезать упругие выпуклости тела, и все его, красивое,
нежное, любимое, оплетать алыми лентами ран и крови! Ќаконец, схватив жену
за голову, Я воткнул кинжал ей в шею, насквозь, позади сонной артерии,
напрЯг все свои силы и перервал горло. Љровь заклокотала, потому что
умирающаЯ пыталась дышать; руки ее неопределенно хотели что-то схватить или
смахнуть. …ще потом она осталась неподвижной.
’огда такое потрЯсающее отчаЯние охватило мою душу, что Я тотчас
рванулсЯ, чтобы проснутьсЯ, и не мог. џ делал все усилиЯ воли, ожидаЯ, что
стены этой спальни распадутсЯ вдруг, уйдут и растают, что Я увижу себЯ на
своем диване в библиотеке. Ќо кошмар не проходил. Ћкровавленное и
обезображенное тело жены было предо мною на постели, облитой кровью. Ђ в
дверЯх уже толпились со свечами люди, которые бросились сюда, услышав шум
борьбы, и лица которых были искажены ужасом. Ћни не говорили ни слова, но
все смотрели на менЯ, и Я их видел.
’огда вдруг Я понЯл, что этот развое, что свершилось, было не во сне.
Last-modified: Fri, 18 Feb 2000 15:35:26 GMT
Ћцените этот текст: