сылал из города. Ќо граждане  освобождали  их
из тюремных вагонов, чтобы занЯть их место. ’огда  Ќачальник  принужден  был
приговаривать уличенных разбойников и насильников к смерти. ’ак, после почти
трехвекового перерыва, была возобновлена на земле открытаЯ смертнаЯ казнь.
     ‚  июне  в  городе  стала  сказыватьсЯ   нужда   в   предметах   первой
необходимости. Ќедоставало  жизненных  припасов,  недоставало  медикаментов.
Џодвоз по железной дороге начал сокращатьсЯ; в городе же почти  прекратились
всЯкие производства. „ивиль организовал  городские  хлебопекарни  и  раздачу
хлеба и мЯса всем жителЯм. ‚ городе были устроены общественные  столовые  по
образцу существовавших на заводах. Ќо  невозможно  было  найти  достаточного
числа работающих длЯ них. „обровольцы-служащие трудились до изнеможениЯ,  но
число их уменьшалось. ѓородские крематории пылали круглые  сутки,  но  число
мертвых тел в покойницких не убывало, а возрастало. Ќачали находить трупы на
улицах и в частных домах. ѓородские центральные  предприЯтиЯ  по  телеграфу,
телефону, освещению, водопроводу, канализации обслуживались  все  меньшим  и
меньшим числом лиц. “дивительно,  как  „ивиль  успевал  всюду.  Ћн  за  всем
следил, всем руководил. Џо его сообщениЯм можно подумать,  что  он  не  знал
отдыха. € все спасшиесЯ после катастрофы  свидетельствуют  единогласно,  что
его деЯтельность была выше всЯкой похвалы.
     ‚ середине июнЯ стал  чувствоватьсЯ  недостаток  служащих  на  железных
дорогах. Ќе было машинистов и кондукторов, чтобы обслуживать поезда. 17 июнЯ
произошло первое крушение на  ћго-‡ападной  линии,  причиной  которого  было
заболевание машиниста "противоречием". ‚ припадке  болезни  машинист  бросил
весь поезд с пЯтисаженной высоты на ледЯное поле.  Џочти  все  ехавшие  были
убиты или искалечены. €звестие об этом, доставленное в  город  со  следующим
поездом, было подобно удару грома. ’отчас был отправлен санитарный поезд. Ћн
привез трупы  и  изувеченные  полуживые  тела.  Ќо  к  вечеру  того  же  днЯ
распространилась весть, что аналогичнаЯ катастрофа разразилась и  на  Џервой
линии.  „ва  железнодорожных  пути,  соединЯющих  ‡вездный  город  с  миром,
оказались испорченными. Ѓыли посланы и из города и из ‘еверного порта отрЯды
длЯ исправлениЯ путей, но работа в тех странах  почти  невозможна  в  зимние
месЯцы.  Џришлось  отказатьсЯ  от  надежды  восстановить  в  скором  времени
движение.
     ќти две катастрофы были лишь образцами длЯ  следующих.  —ем  с  большей
тревогой брались машинисты за свое дело, тем вернее в  болезненном  припадке
они повторЯли проступок  своих  предшественников.  €менно  потому,  что  они
боЯлись, как бы не погубить поезда, они губили его. ‡а пЯть дней от 18 по 22
июнЯ семь поездов, переполненных людьми, было сброшено  в  пропасть.  ’ысЯчи
людей нашли себе смерть от ушибов и голода  в  снежных  равнинах.  ’олько  у
очень немногих достало сил  вернутьсЯ  в  город.  ‚месте  с  тем  все  шесть
магистралей, свЯзывающих ‡вездный город с миром, оказались испорченными. …ще
раньше прекратилось  сообщение  аэростатами.  Ћдин  из  них  был  разгромлен
разъЯренной толпой, котораЯ негодовала на то, что воздушным путем пользуютсЯ
лишь люди особенно богатые. ‚се другие аэростаты, один за другим,  потерпели
крушение, вероЯтно по тем же причинам, которые приводили  к  железнодорожным
катастрофам. Ќаселение города, доходившее в то времЯ  до  600  000  человек,
оказалось отрезанным от всего человечества.  Ќекоторое  времЯ  их  свЯзывала
только телеграфнаЯ нить.
     24  июнЯ  остановилось  движение  по  городскому  метрополитэну   ввиду
недостатка служащих. 26 июнЯ была прекращена служба на  городском  телефоне.
27 июнЯ были закрыты все аптеки, кроме одной центральной. 1  июлЯ  Ќачальник
издал  приказ  всем  жителЯм  переселитьсЯ  в  –ентральную   часть   города,
совершенно  покинув  периферии,   чтобы   облегчить   поддержание   порЯдка,
распределение припасов и врачебную помощь. ‹юди  покидали  свои  квартиры  и
поселЯлись в чужих, оставленных владельцами. —увство собственности  исчезло.
Ќикому не жаль было бросить свое, никому не странно было пользоватьсЯ чужим.
‚прочем, находились еще мародеры и разбойники,  которых  скорее  можно  было
признать психопатами. Ћни еще продолжали грабить,  и  в  настоЯщее  времЯ  в
пустынных  залах  обезлюдевших  домов  открывают  целые   клады   золота   и
драгоценностей, около которых лежит полусгнивший труп грабителЯ.

     ‡амечательно, однако, что при всеобщей гибели жизнь еще сохранЯла  свои
прежние формы. …ще находились торговцы, которые открывали магазины, продаваЯ
- почему-то по неимоверным  ценам  -  уцелевшие  товары:  лакомства,  цветы,
книги,  оружие...  Џокупатели,  не  жалеЯ,  бросали   ненужное   золото,   а
скрЯги-купцы прЯтали его, неизвестно зачем. …ще существовали тайные  притоны
- карт, вина и разврата,- куда убегали несчастные люди, чтобы забыть ужасную
действительность. Ѓольные смешивались там  со  здоровыми,  и  никто  не  вел
хроники ужасных  сцен,  происходивших  там.  …ще  выходили  две-три  газеты,
издатели которых пытались сохранить значение  литературного  слова  в  общем
разгроме.    этих газет, уже в настоЯщее времЯ перепродающиесЯ  в  десЯть  и
двадцать раз дороже настоЯщей  своей  стоимости,  должны  стать  величайшими
библиографическими редкостЯми. ‚  этих  столбцах  текста,  написанных  среди
господствующего безумиЯ и набранных полусумасшедшими наборщиками,-  живое  и
страшное  отражение  всего,  что  переживал  несчастный  город.   Ќаходились
репортеры, которые  сообщали  "городские  происшествиЯ",  писатели,  которые
горЯчо обсуждали  положение  дел,  и  даже  фельетонисты,  которые  пытались
забавлЯть в  дни  трагизма.  Ђ  телеграммы,  приходившие  из  других  стран,
говорившие об истинной, здоровой жизни, должны были наполнЯть отчаЯньем души
читателей, обреченных на гибель.
     „елались безнадежные попытки спастись. ‚ начале  июлЯ  громаднаЯ  толпа
мужчин, женщин и детей, руководимаЯ неким „жоном „ью, решилась  идти  пешком
из города в ближайшее населенное место, ‹єндонтоун. „ивиль  понимал  безумие
их попытки, но не  мог  остановить  их,  и  сам  снабдил  теплой  одеждой  и
съестными припасами. ‚сЯ  эта  толпа,  около  2000  человек,  заблудилась  и
погибла в снежных полЯх полЯрной страны,  среди  черной,  шесть  месЯцев  не
рассветающей ночи. Ќекто “айтинг начал проповедовать иное, более героическое
средство. Ћн предлагал умертвить всех  больных,  полагаЯ,  что  после  этого
эпидемиЯ прекратитсЯ. “ него нашлось немало последователей, да,  впрочем,  в
те темные дни  самое  безумное,  самое  бесчеловечное  предложение,  сулЯщее
избавление, нашло бы сторонников. “айтинг и  его  друзьЯ  рыскали  по  всему
городу, врывались  во  все  дома  и  истреблЯли  больных.  ‚  больницах  они
совершали массовые избиениЯ. ‚ исступлении убивали и тех, кого только  можно
было заподозрить, что он не совсем здоров. Љ идейным убийцам  присоединились
безумные и грабители. ‚есь город стал ареной битв. ‚ эти  трудные  дни  Ћрас
„ивиль собрал своих сотрудников в дружину, одушевил  их  и  лично  повел  на
борьбу со сторонниками “айтинга. Ќесколько суток продолжалось преследование.
‘отни человек пали с той и с  другой  стороны.  Ќаконец,  был  захвачен  сам
“айтинг. Ћн оказалсЯ в последней стадии tarna contradicena, и  его  пришлось
вести не на казнь, а в больницу, где он вскоре и скончалсЯ.
     8 июлЯ  городу  был  нанесен  один  из  самых  страшных  ударов.  ‹ица,
наблюдавшие за деЯтельностью центральной электрической станции,  в  припадке
болезни поломали все машины. ќлектрический свет прекратилсЯ, и  весь  город,
все улицы, все частные жилища погрузились  в  абсолютный  мрак.  ’ак  как  в
городе  не  пользовались  никаким  другим  освещением   и   никаким   другим
отоплением, кроме  электричества,  то  все  жители  оказались  в  совершенно
беспомощном положении. „ивиль предвидел такую опасность. €м были заготовлены
склады смолЯных факелов и топлива. ‚езде  на  улицах  были  зажжены  костры.
†ителЯм факелы раздавались тысЯчами. Ќо эти скудные светочи не могли озарить
гигантских перспектив ‡вездного города,  тЯнувшихсЯ  на  десЯтки  километров
прЯмыми линиЯми, и грозной высоты  тридцатиэтажных  зданий.  ‘  наступлением
мрака пала последнЯЯ  дисциплина  в  городе.  “жас  и  безумие  окончательно
овладели душами. ‡доровые перестали отличатьсЯ от больных. Ќачалась страшнаЯ
оргиЯ отчаЯвшихсЯ людей.
     ‘ поразительной быстротой обнаружилось во  всех  падение  нравственного
чувства. Љультурность, словно тонкаЯ кора, наросшаЯ за тысЯчелетиЯ, спала  с
этих людей, и в  них  обнажилсЯ  дикий  человек,  человек-зверь,  каким  он,
бывало, рыскал по девственной земле. “тратилось всЯкое  понЯтие  о  праве  -
признавалась только  сила.  „лЯ  женщин  единственным  законом  стала  жажда
наслаждений. ‘амые скромные матери семейства вели себЯ как  проститутки,  по
доброй воле переходЯ из рук  в  руки  и  говорЯ  непристойным  Языком  домов
терпимости. „евушки бегали по улицам, вызываЯ, кто желает воспользоватьсЯ их
невинностью, уводили своего избранника в ближайшую дверь и отдавались ему на
неизвестно чьей постели. ЏьЯницы устраивали пиры в разоренных  погребах,  не
стеснЯЯсь тем, что среди них валЯлись неубранные трупы.  ‚се  это  постоЯнно
осложнЯлось припадками господствующей болезни. †алко было  положение  детей,
брошенных  родителЯми  на  произвол   судьбы.   Ћдних   насиловали   гнусные
развратники, других подвергали пыткам поклонники садизма,  которых  внезапно
нашлось значительное число. „ети умирали от голода в своих детских, от стыда
и страданий после насилий; их убивали нарочно и  нечаЯнно.  “тверждают,  что
нашлись изверги, ловившие детей, чтобы насытить их мЯсом  свои  проснувшиесЯ
людоедские инстинкты.
     ‚ этот последний период трагедии Ћрас „ивиль не  мог,  конечно,  помочь
всему населению. Ќо он устроил в здании ђатуши приют длЯ  всех,  сохранивших
разум. ‚ходы в здание были забаррикадированы и постоЯнно охранЯлись стражей.
‚нутри были заготовлены запасы пищи и воды длЯ 3000 человек на  сорок  дней.
Ќо с „ивилем было всего 1800 человек мужчин и женщин. ђазумеетсЯ,  в  городе
были и еще лица с непомраченным сознанием, но они не знали о приюте „ивилЯ и
таились по домам. Њногие не решались выходить на улицу, и теперь в некоторых
комнатах находЯт трупы людей, умерших в одиночестве от голода. ‡амечательно,
что  среди  запершихсЯ  в  ђатуше  было  очень  мало   случаев   заболеваниЯ
"противоречием". „ивиль  умел  поддерживать  дисциплину  в  своей  небольшой
общине. „о последнего днЯ он вел журнал всего происходЯщего, и этот  журнал,
вместе с телеграммами „ивилЯ, служит  лучшим  источником  наших  сведений  о
катастрофе. †урнал этот найден в тайном шкафу ђатуши,  где  хранились  особо
ценные документы. ЏоследнЯЯ запись относитсЯ к 20 июлЯ.  „ивиль  сообщает  в
ней, что обезумевшаЯ толпа начала штурм ђатуши и что он  принужден  отбивать
нападение залпами из револьверов. "Ќа что  Я  надеюсь,-  пишет  „ивиль,-  не
знаю. Џомощи  раньше  весны  ждать  невозможно.  „о  весны  прожить  с  теми
запасами, какие в моем распорЯжении, невозможно. Ќо Я до конца  исполню  мой
долг". ќто последние слова „ивилЯ. Ѓлагородные слова!
     Ќадо полагать, что 21 июлЯ толпа взЯла ђатушу приступом и что защитники
ее  были  перебиты  или  рассеЯлись.  ’ело   „ивилЯ   пока   не   разыскано.
‘колько-нибудь достоверных сообщений о том, что происходило в  городе  после
21 июлЯ, у нас нет. Џо  тем  следам,  какие  находЯт  теперь  при  расчистке
города, надо  полагать,  что  анархиЯ  достигла  последних  пределов.  Њожно
представить себе полутемные улицы, озаренные заревом костров,  сложенных  из
мебели и из книг. Ћгонь добывали ударами кремнЯ о железо. Ћколо костров дико
веселились толпы сумасшедших  и  пьЯных.  ЋбщаЯ  чаша  ходила  кругом.  Џили
мужчины  и  женщины.  ’ут  же  совершались  сцены  скотского  сладострастиЯ.
Љакие-то темные, атавистические  чувства  оживали  в  душах  этих  городских
обитателей, и, полунагие, немытые, нечесаные, они плЯсали хороводами  плЯски
своих отдаленных пращуров, современников пещерных медведей,  и  пели  те  же
дикие песни, как  орды,  нападавшие  с  каменными  топорами  на  мамонта.  ‘
песнЯми, с бессвЯзными речами, с идиотским хохотом сливались выклики безумиЯ
больных, которые терЯли способность выражать в  словах  даже  свои  бредовые
грезы, и стоны умирающих, корчившихсЯ тут же,  среди  разлагающихсЯ  трупов.
€ногда плЯски сменЯлись драками - за бочку вина,  за  красивую  женщину  или
просто без повода, в припадке  сумасшествиЯ,  толкавшего  на  бессмысленные,
противоречивые поступки. Ѓежать было некуда: везде были те же  сцены  ужаса,
везде были оргии, битвы, зверское веселие и зверскаЯ злоба - или  абсолютнаЯ
тьма,  котораЯ  казалась  еще  более   страшной,   еще   более   нестерпимой
потрЯсенному воображению.
     ‚ эти дни ‡вездный город был громадным  черным  Ящиком,  где  несколько
тысЯч еще живых, человекоподобных существ были закинуты в смрад сотен  тысЯч
гниющих трупов, где среди живых уже не было ни  одного,  кто  сознавал  свое
положение. ќто был город безумных, гигантский дом сумасшедших, величайший  и
отвратительнейший Ѓедлам, какой когда-либо видела землЯ. €  эти  сумасшедшие
истреблЯли друг  друга,  убиваЯ  кинжалами,  перегрызаЯ  горло,  умирали  от
безумиЯ, умирали от ужаса, умирали от голода и  от  всех  болезней,  которые
царствовали в зараженном воздухе.
     ‘амо собой  разумеетсЯ,  что  правительство  ђеспублики  не  оставалось
равнодушным зрителем жестокого бедствиЯ, постигшего столицу. Ќо очень  скоро
пришлось  отказатьсЯ  от  всЯкой  надежды  оказать  помощь.  ‚рачи,   сестры
милосердиЯ, военные части, служащие  всЯкого  рода  решительно  отказывались
ехать в ‡вездный город.  Џосле  прекращениЯ  рейсов  электрических  дорог  и
управлЯемых аэростатов прЯмаЯ свЯзь с городом утратилась, так как  суровость
местного климата не позволЯет иных путей сообщениЯ. Љ тому же  все  внимание
правительства  скоро  обратилось  на  случаи  заболеваниЯ   "противоречием",
которые стали обнаруживатьсЯ в других городах ђеспублики. ‚ некоторых из них
болезнь  тоже  грозила  принЯть   эпидемический   характер,   и   начиналась
общественнаЯ паника, напоминавшаЯ событиЯ в ‡вездном городе.  ќто  повело  к
эмиграции жителей изо всех населенных пунктов ђеспублики. ђаботы на всех  за
водах были остановлены, и всЯ  промышленнаЯ  жизнь  страны  замерла.  Ћднако
благодарЯ решительным мерам, принЯтым вовремЯ,  в  других  городах  эпидемию
удалось остановить, и нигде она не достигла до тех размеров, как в сто лице.
     €звестно, с каким тревожным вниманием весь мир  следил  за  несчастиЯми
молодой ђеспублики. ‚начале, когда никто не  ожидал,  до  каких  неимоверных
размеров разрастетсЯ бедствие,  господствующим  чувством  было  любопытство.
‚ыдающиесЯ газеты всех стран (в том числе и наш "‘еверо-…вропейский ‚ечерний
‚естник") отправили специальных корреспондентов в ‡вездный город -  сообщать
о ходе эпидемии. Њногие из  этих  храбрых  рыцарей  пера  сделались  жертвой
своего профессионального долга. Љогда же стали приходить  вести  угрожающего
характера, правительства различных государств и частные общества  предложили
свои услуги правительству ђеспублики. Ћдни от правили  свои  войска,  другие
сформировали кадры врачей, третьи несли денежные пожертвованиЯ,  но  событиЯ
шли с такой стремительностью, что большаЯ часть этих начинаний не могла быть
исполнена. Џосле прекращениЯ железно дорожного сообщениЯ со ‡вездным городом
единственными сведениЯми о жизни  в  нем  были  телеграммы  Ќачальника.  ќти
телеграммы немедленно  рассылались  во  все  концы  земли  и  расходились  в
миллионах экземплЯров. Џосле поломки электрических машин телеграф действовал
еще несколько дней, так как на станции были зарЯженные аккумулЯторы.  ’очнаЯ
причина, почему телеграфное сообщение совершенно  прекратилось,  неизвестна:
может быть, были  испорчены  аппараты.  ЏоследнЯЯ  телеграмма  Ћраса  „ивилЯ
помечена 27  июнЯ.  ‘  этого  днЯ  в  течение  почти  полутора  месЯцев  все
человечество оставалось без вестей из столицы ђеспублики.
     ‚ течение июлЯ было сделано несколько попыток достигнуть  до  ‡вездного
города по воздуху. ‚ ђеспублику было доставлено несколько новых аэростатов и
летательных машин. Ћднако долгое времЯ  все  попытки  преследовала  неудача.
Ќаконец, аэронавту ’омасу  Ѓилли  посчастливилось  долететь  до  несчастного
города. Ћн подобрал на крыше города двух человек, давно лишенных рассудка  и
полумертвых от стужи и голода. —ерез  вентилЯторы  Ѓилли  видел,  что  улицы
погружены в абсолютный мрак, и  слышал  дикие  крики,  показывавшие,  что  в
городе есть еще живые существа. ‚ самый город Ѓилли не решилсЯ спуститьсЯ. ‚
конце августа удалось восстановить одну линию электрической железной  дороги
до станции ‹иссис, в ста пЯти километрах от города. ЋтрЯд хорошо вооруженных
людей, снабженных припасами и средствами длЯ оказаниЯ первой помощи, вошел в
город через ‘еверо-‡ападные ворота. ќтот отрЯд, однако,  не  мог  проникнуть
дальше первых кварталов вследствие страшного смрада,  стоЯвшего  в  воздухе.
Џришлось подвигатьсЯ шаг за шагом,  очищаЯ  улицы  от  трупов,  оздоравливаЯ
воздух искусственными средствами.  ‚се  люди,  которых  встречали  в  городе
живыми, были невменЯемы. Ћни походили на диких животных по своей свирепости,
и их приходилось захватывать силой. Ќаконец,  к  середине  сентЯбрЯ  удалось
организовать   правильное   сообщение   со   ‡вездным   городом   и   начать
систематическое восстановление его.
     ‚  настоЯщее  времЯ  большаЯ  часть  города  уже  очищена  от   трупов.
ќлектрическое освещение и отопление восстановлено. ЋстаютсЯ не занЯтыми лишь
американские кварталы, но полагают, что там нет живых существ. ‚сего спасено
до  10  000  человек,  но  большаЯ  часть  их  ЯвлЯетсЯ  людьми   неизлечимо
расстроенными психически. ’е, которые более  или  менее  оправлЯютсЯ,  очень
неохотно говорЯт о пережитом ими в бедственные дни. Љ тому  же  рассказы  их
полны противоречий и очень часто не подтверждаютсЯ документальными  данными.
‚ различных местах разысканы    газет, выходивших в городе  до  конца  июлЯ.
Џоследний из найденных до сих пор,  помеченный  22  июлЯ,  содержит  в  себе
сообщение о смерти Ћраса „ивилЯ и  призыв  восстановить  убежище  в  ђатуше.
Џравда, найден еще листок, помеченный августом, но  содержание  его  таково,
что необходимо признать его автора (который, вероЯтно, лично и набирал  свой
бред) решительно невменЯемым. ‚ ђатуше открыт дневник Ћраса  „ивилЯ,  дающий
последовательную летопись событий за три недели, от 28 июнЯ по 20  июлЯ.  Џо
страшным находкам на улицах  и  внутри  домов  можно  составить  себе  Яркое
представление о неистовствах, совершавшихсЯ в городе за последние дни. ‚сюду
страшно  изуродованные  трупы:  люди,  умершие   голодной   смертью,   люди,
задушенные и замученные, люди, убитые безумцами в  припадке  исступлениЯ,  и
наконец,- полуобглоданные тела. ’рупы находЯт в самых неожиданных местах:  в
тоннелЯх метрополитэна,  в  канализационных  трубах,  в  разных  чуланах,  в
котлах: везде потерЯвшие рассудок  жители  искали  спасениЯ  от  окружающего
ужаса. ‚нутренности почти  всех  домов  разгромлены,  и  добро,  оказавшеесЯ
ненужным грабителЯм, запрЯтано в потайные комнаты и подземные помещениЯ.
     Ќесомненно, пройдет еще несколько месЯцев, прежде  чем  ‡вездный  город
станет вновь обитаемым. ’еперь же он почти пуст.  ‚  городе,  который  может
вместить до  3  000  000  жителей,  живет  около  30  000  рабочих,  занЯтых
расчисткой улиц и домов. ‚прочем, прибыли и некоторые  из  прежних  жителей,
чтобы  разыскивать  тела  близких  и  собирать   остатки   истребленного   и
расхищенного  имущества.  Џриехало  и   несколько   туристов,   привлеченных
исключительным  зрелищем  опустошенного  города.  „ва  предпринимателЯ   уже
открыли  две  гостиницы,  торгующие  довольно  бойко.   ‚   скором   времени
открываетсЯ и небольшой кафешантан, труппа длЯ которого уже собрана.
     "‘еверо-…вропейский ‚ечерний ‚естник", в свою очередь, отправил в город
нового корреспондента, г. Ђндрю ќвальда, и намерен  в  подробных  сообщениЯх
знакомить своих читателей со всеми новыми открытиЯми, которые будут  сделаны
в несчастной столице ђеспублики ћжного Љреста.

         * ’еперь,- когда Я проснулсЯ,.. * 
        ‡ЂЏ€‘Љ€   Џ‘€•ЋЏЂ’Ђ

     Љонечно, менЯ с детства считали извращенным. Љонечно, менЯ уверЯли, что
моих чувств не разделЯет никто.  €  Я  привык  лгать  перед  людьми.  Џривык
говорить избитые речи о сострадании и о любви, о счастии любить других. Ќо в
тайне души Я был убежден, и убежден даже и  теперь,  что  по  своей  природе
человек преступен. Њне кажетсЯ, что среди всех  ощущений,  которые  называют
наслаждениЯми, есть только одно, достойное  такого  названиЯ,-  то,  которое
овладевает человеком  при  созерцании  страданий  другого.  џ  полагаю,  что
человек в своем первобытном состоЯнии может жаждать  лишь  одного  -  мучить
себе  подобных.  Ќаша  культура  наложила  свою  узду  на  это  естественное
побуждение. ‚ека рабства довели человеческую душу до веры, что чужие мучениЯ
тЯгостны ей. € ныне люди вполне искренно плачут о других и сострадают им. Ќо
это лишь мираж и обман чувств.
     Њожно составить такую смесь из воды и спирта, что  прованское  масло  в
ней будет в равновесии при всЯком положении, не всплываЯ  и  не  погружаЯсь.
€наче говорЯ, на него перестанет действовать притЯжение земли.  ‚  учебниках
физики говоритсЯ,  что  тогда,  повинуЯсь  лишь  стремлению,  присущему  его
частицам, масло соберетсЯ в форму  шара.  Џодобно  этому  бывают  мгновениЯ,
когда человеческаЯ душа освобождаетсЯ от власти ее тЯготениЯ, от всех цепей,
наложенных на нее наследственностью и воспитанием, от всех внешних  влиЯний,
обычно  обусловливающих  нашу  волю:  от  страха  перед  судом,  от   боЯзни
общественного мнениЯ и т.  д.  ‚  эти  мгновениЯ  наши  желаниЯ  и  поступки
подчинЯютсЯ лишь первобытным, естественным влечениЯм нашего существа.
     ќто не часы обычного сна, когда дневное сознание, хотЯ и померкнув, еще
продолжает  руководить  нашим  сонным   "Я";   это   и   не   дни   безумиЯ,
умопомешательства: тогда на смену  обычным  влиЯниЯм  приходЯт  другие,  еще
более самовластные. ќто - мгновениЯ того  странного  состоЯниЯ,  когда  наше
тело покоитсЯ во сне, а мысль, знаЯ то,  тайно  объЯвлЯет  нашему  призраку,
блуждающему в мире  грез:  ты  свободен!  ЏонЯв,  что  наши  поступки  будут
существовать лишь длЯ нас самих, что  они  останутсЯ  неведомыми  длЯ  всего
мира, мы вольно  отдаемсЯ  самобытным,  из  темных  глубин  воли  исходЯщим,
побуждениЯм. € в такие  мгновениЯ,  у  менЯ  по  крайней  мере,  никогда  не
ЯвлЯлось желаниЯ совершить какое-либо деЯние  добродетели.  Ќапротив,  знаЯ,
что Я останусь совершенно, до последних  пределов  безнаказанным,  Я  спешил
сделать что-нибудь дикое, злое и греховное.
     џ всегда считал и продолжаю считать сон равноправным нашей жизни наЯву.
—то такое наша Явь? ќто - наши  впечатлениЯ,  наши  чувства,  наши  желаниЯ,
ничего больше. ‚се это есть и во сне. ‘он столь же наполнЯет душу, как  Явь,
столь же нас волнует, радует, печалит. Џоступки, совершаемые  нами  во  сне,
оставлЯют в нашем духовном существе такой же след, как совершаемые наЯву.  ‚
конце концов всЯ разница между Явью и сном лишь в том, что  соннаЯ  жизнь  у
каждого человека своЯ собственнаЯ, отдельнаЯ, а Явь - длЯ всех одна и та  же
или считаетсЯ одинаковой... €з этого следует,  что  длЯ  каждого  отдельного
человека сон - втораЯ действительность. Љакую из двух действительностей, сон
или Явь, предпочесть, зависит от личной склонности.
     Њне с детства сон нравилсЯ больше Яви. џ не только не считал потерЯнным
времЯ, проведенное во сне, но, на против, жалел часов,  отнЯтых  у  сна  длЯ
жизни наЯву. Ќо, конечно, во сне  Я  искал  жизни,  т.  е.  сновидений.  …ще
мальчиком Я привык считать ночь без сновидений тЯжелым  лишением.  …сли  мне
случалось проснутьсЯ, не помнЯ своего сна,  Я  чувствовал  себЯ  несчастным.
’огда весь день, дома и в школе, Я мучительно напрЯгал  памЯть,  пока  в  ее
глухом углу не находил осколка позабытых картин и, при новом  усилии,  вдруг
не обретал всей Яркости недавней сонной жизни. џ  жадно  углублЯлсЯ  в  этот
воскресший  мир  и  восстанавливал  все  его  малейшие  подробности.   ’аким
воспитанием своей памЯти Я достиг того, что уже не забывал своих  сновидений
никогда. џ ждал ночи и сна, как часа желанного свиданиЯ.
     Ћсобенно Я любил кошмары за потрЯсающую силу их впечатлений. џ развил в
себе способность вызывать их искусственно. ‘тоило мне только уснуть, положив
голову ниже, чем тело, чтобы  кошмар  почти  тотчас  сдавливал  менЯ  своими
сладко-мучительными  когтЯми.  џ  просыпалсЯ   от   невыразимого   томлениЯ,
задыхаЯсь, но едва вдохнув свежего воздуха, спешил  опЯть  упасть  туда,  на
черное дно, в ужас и содрогание. —удовищные лики выступали вокруг  из  мглы,
обезьЯноподобный дьЯволы вступали  в  бой  между  собой  и  вдруг  с  воплем
кидались на менЯ, опрокидывали, душили; в  висках  стучало,  было  больно  и
страшно, но так несказанно, что Я был счастлив.
     Ќо еще более любил Я, с ранних лет, те состоЯниЯ во сне, когда  знаешь,
что спишь. џ тогда же постиг, какую великую свободу духа дают они. €х  Я  не
умел вызывать по воле. ‚о сне Я вдруг словно получал  электрический  удар  и
сразу узнавал, что мир теперь в моей власти. џ шел тогда по дорогам сна,  по
его дворцам и долинам, куда хотел. Џри усилии воли, Я мог увидеть себЯ в той
обстановке, какаЯ мне нравилась, мог ввести в свой сон всех, о ком мечтал. ‚
первом детстве Я пользовалсЯ этими мгновениЯми, чтобы дурачитьсЯ над людьми,
проделывать всевозможные шалости. Ќо  с  годами  Я  перешел  к  иным,  более
заветным радостЯм: Я насиловал женщин, Я совершал убийства и стал палачом. €
только тогда Я узнал, что восторг и упоение - не пустые слова.
     Џроходили года. Њиновали дни ученичества и подчиненности. џ был один, у
менЯ не было семьи, мне не приходилось трудом  добиватьсЯ  права  дышать.  џ
имел возможность отдаватьсЯ безраздельно своему счастию. џ проводил во сне и
дремоте  большую  часть  суток.   џ   пользовалсЯ   разными   наркотическими
средствами: не ради именно ими сулимых наслаждений, но  чтобы  продолжить  и
углубить сон. Ћпытность и привычка давали мне возможность все  чаще  и  чаще
упиватьсЯ безусловнейшей из свобод, о которой только смеет мечтать  человек.
Џостепенное мое ночное сознание в этих снах, по силе и Ясности, приблизилось
к дневному и, пожалуй, даже стало превосходить его. џ умел и  жить  в  своих
грезах, и созерцать эту жизнь со стороны. џ как бы  Ќаблюдал  свой  призрак,
совершающий во сне то или другое, руководил им и в то же времЯ переживал  со
всей страстностью все его ощущениЯ.
     џ создал себе наиболее подходЯщую обстановку длЯ своих  сновидений.  ’о
был обширный зал где-то глубоко под землей. Ћн  был  освещен  красным  огнем
двух огромных печей. ‘тены, по-видимому, были железные.  Џол  каменный.  ’ам
были все обычные  принадлежности  пыток:  дыба,  кол,  сидениЯ  с  гвоздЯми,
снарЯды длЯ вытЯгиваниЯ мускулов и длЯ выматываниЯ кишок, ножи, щипцы, бичи,
пилы, раскаленные брусьЯ и грабли. Љогда счастливаЯ судьба  давала  мне  мою
свободу, Я почти всегда устремлЯлсЯ  тотчас  в  свое  таинственное  убежище.
“силенным напрЯжением желаниЯ Я вводил в этот подземный  покой  кого  хотел,
иногда знакомых мне лиц, чаще - рожденных в воображении, обыкновенно девушек
и юношей, беременных женщин, детей. џ  тешилсЯ  ими,  как  самый  мощный  из
деспотов земли. ‘ течением времени у менЯ возникли  любимые  типы  жертв.  џ
знал их по именам. ‚ одних менЯ прельщала красота их тела,  в  других  -  их
мужество в  перенесении  величайших  мучений,  их  презрение  ко  всем  моим
ухищрениЯм, в третьих, напротив,- их  слабость,  их  безволие,  их  стоны  и
напрасные мольбы. €ногда,  и  даже  нередко,  Я  заставлЯл  воскреснуть  уже
замученных мною,  чтобы  еще  раз  насладитьсЯ  их  страдальческой  смертью.
‘начала Я  был  один  и  палачом  и  зрителем.  Џотом  Я  создал  себе,  как
помощников,  свору  безобразных  карликов.  —исло  их  возрастало  по  моему
желанию. Ћни подавали мне орудиЯ пытки, они исполнЯли мои указаниЯ, хохоча и
кривлЯЯсь. ‘реди них  Я  праздновал  свои  оргии  крови  и  огнЯ,  криков  и
проклЯтий.
     ‚ероЯтно, Я осталсЯ бы безумным, одиноким  и  счастливым.  Ќо  немногие
бывшие у менЯ друзьЯ,  находЯ  менЯ  больным  и  близким  к  помешательству,
захотели менЯ спасти. Џочти силой они заставлЯли  менЯ  выезжать,  бывать  в
театрах  и  в  обществе.  џ  подозреваю,  что  они  с  умыслом   постарались
представить в самом привлекательном длЯ менЯ свете  девушку,  котораЯ  затем
стала моей женой. ‚прочем, врЯд ли нашелсЯ бы человек, который  не  счел  ее
достойной поклонениЯ. ‚се очарованиЯ женщины и человека соединЯлись  в  той,
кого Я полюбил, кого так часто называл своей и кого не перестану  оплакивать
во все остающиесЯ  дни  жизни.  Ђ  ей  показали  менЯ  как  страдальца,  как
несчастного, которого надо спасти. Ћна начала  с  любопытства  и  перешла  к
самой полной, к самой самозабвенной страсти.
     „олгое времЯ Я не решалсЯ и задумыватьсЯ о  женитьбе.  Љак  ни  властно
было чувство, впервые  поработившее  мою  душу,  но  менЯ  ужасала  мысль  -
потерЯть свое одиночество, позволЯвшее мне на  свободе  упиватьсЯ  видениЯми
снов.  Ћднако  правильнаЯ  жизнь,  к  которой  менЯ  принудили,   постепенно
затемнила  мое  сознание.  џ  искренно  поверил,  что  с  моей  душой  может
свершитьсЯ какоето преображение, что она может  отречьсЯ  от  своей,  людьми
непризнанной, правды. Њои  друзьЯ  поздравлЯли  менЯ  в  день  свадьбы,  как
вышедшего  из  гроба  к  солнцу.  Џосле  брачного  путешествиЯ  мы  с  женой
поселились в новом,  светлом  и  веселом  доме.  џ  убедил  себЯ,  что  менЯ
интересуют событиЯ мира и городские новости;  Я  читал  газеты,  поддерживал
знакомства. џ опЯть научилсЯ бодрствовать днем.  Ќочью,  после  исступленных
ласк двух любовников, менЯ обычно постигал мертвый, плоский сон  без  далей,
без  образов.  ‚  кратком  ослеплении  Я   готов   был   радоватьсЯ   своему
выздоровлению, своему воскресению из безумиЯ в повседневность.
     Ќо, конечно, никогда, о никогда! не умирало во мне совсем желание  иных
упоений. Ћно было только заглушено слишком осЯзательной действительностью. €
в медовые дни первого месЯца после свадьбы Я чувствовал  где-то  в  тайниках
души ненасыщенную жажду более ослепительных и более потрЯсающих впечатлений.
‘ каждой новой неделей эта жажда мучила менЯ все неотступней. € рЯдом с  ней
вырастало другое  неотступное  желание,  в  котором  сначала  Я  не  решалсЯ
признатьсЯ самому себе: желание привести ее, мою жену, которую Я  любил,  на
мое ночное пиршество и увидеть ее лицо искаженным от  терзаний  ее  тела.  џ
боролсЯ, Я долго боролсЯ, стараЯсь сохранить трезвость. џ убеждал себЯ всеми
доводами рассудка, но не мог сам в них поверить. Ќапрасно Я искал рассеЯниЯ,
не давал себе оставатьсЯ наедине - искушение было во мне, от него уйти  было
некуда.
     € наконец, Я уступил. џ сделал вид,  что  предпринЯл  большой  труд  по
истории религий. џ  поставил  в  своей  библиотеке  широкие  диваны  и  стал
запиратьсЯ там на ночь. Ќемного позже стал проводить  там  и  целые  дни.  џ
всЯчески скрывал свою тайну от жены; Я дрожал, чтобы она не проникла  в  то,
что Я хранил так  ревниво.  Њне  она  была  дорога,  как  прежде.  …е  ласки
услаждали менЯ не меньше, чем в первые дни нашей общей жизни. Ќо менЯ влекло
более властное сладострастие. џ не мог  объЯснить  ей  своего  поведениЯ.  џ
предпочитал даже, чтобы она думала, что Я разлюбил ее и  избегаю  общениЯ  с
ней. € она действительно так думала, томилась и изнемогала. џ видел, что она
бледнеет и чахнет, что скорбь поведет  ее  к  могиле.  Ќо  если,  поддавшись
порыву, Я говорил ей обычные слова любви, она оживала лишь на мгновение: она
не могла поверить мне,  потому  что  мои  поступки,  как  казалось,  слишком
противоречили моим словам.
     Ќо хотЯ Я и проводил во сне, как прежде, почти целые  сутки,  отдаваЯсь
своим видениЯм еще безраздельнее, чем до свадьбы,- Я почему-то утратил былую
способность обретать свою полную свободу. –елые недели Я оставалсЯ на  своих
диванах,  просыпалсЯ  лишь  затем,  чтобы  немного  подкрепитьсЯ  вином  или
бульоном,  чтобы  принЯть  новую  дозу  усыплЯющего,-  но  желанный  миг  не
наступал. џ переживал сладкие мучениЯ кошмара, его пышность и беспощадность,
Я  мог   вспоминать   и   нанизывать   вереницы   многообразных   снов,   то
последовательных и страшных именно этой  торжествующей  последовательностью,
то дико бессвЯзных, восхитительных и великолепных безумием своих сочетаний,-
но мое сознание продолжало оставатьсЯ подернутым какой-то дымкой. џ не  имел
власти распорЯжатьсЯ  сном,  Я  должен  был  выслушивать  и  созерцать,  что
давалось мне откуда-то извне, кем-то.
     џ прибегал ко всем известным  мне  приемам  и  средствам:  искусственно
нарушал кровообращение, гипнотизировал сам себЯ, пользовалсЯ  и  морфием,  и
гашишем, и всеми другими усыплЯющими Ядами, но  они  мне  давали  только  их
собственные чары. Џосле возбуждениЯ,  вызванного  демоном  индийского  мака,
наступало  сладостное  изнеможение,  бессильнаЯ   зыбь   сонной   ладьи   на
неизмеримом океане, рождающем из своих  волн  все  новые  видениЯ,-  но  эти
образы не повиновались моим заклЯтиЯм. Ћчнувшись, Я с  бешенством  вспоминал
длинные смены картин, проходивших предо мной, соблазнительных и  увлекающих,
но подсказанных не моей прихотью и исчезнувших не по моей воле. џ  изнемогал
от Ярости и от желаниЯ, но был бессилен.
     ЏомнитсЯ, прошло более шести месЯцев, считаЯ от того времени,  когда  Я
вернулсЯ к прерванному было упоению грезами, до того днЯ,  когда  мое  самое
заветное счастие было возвращено мне. ‚о сне Я вдруг почувствовал хорошо мне
знакомый электрический удар и вдруг понЯл, что Я опЯть свободен, что Я сплю,
но властен распорЯжатьсЯ сном, что Я могу совершить все, что пожелаю, и  это
все останетсЯ лишь сном! ‚олна несказанного восторга залила мне душу.  џ  не
мог воспротивитьсЯ давнему искушению: моим первым движением  было  -  тотчас
найти мою жену. Ќо  Я  не  пожелал  своего  подземного  покоЯ.  џ  предпочел
оказатьсЯ в той обстановке, к которой она привыкла и которую она  устраивала
сама. ќто было более утонченное  наслаждение.  €  сейчас  же,  своим  вторым
сонным сознанием, Я увидел самого себЯ стоЯщим за дверЯми моей библиотеки.
     "Џойдем,- сказал Я своему призраку,- пойдем,  о  н  а  спит  сейчас,  и
захвати с собой тонкий кинжал, ручка которого отделана слоновой костью",
     ЏовинуЯсь,  Я  пошел  знакомым  путем  по  неосвещенным  комнатам.  Њне
казалось, что Я не иду, передвигаЯ ноги, а лечу, как  то  всегда  бывает  во
сне. ЏроходЯ через залу, Я увидел, в окна, крыши города и подумал: "‚се  это
в моей власти". Ќочь была безлуннаЯ,  но  небо  блистало  звездами.  €з  под
кресел высунулись было мои  карлики,  но  Я  сделал  им  знак  исчезнуть.  џ
беззвучно приоткрыл дверь спальни. ‹ампадка достаточно освещала  комнату.  џ
подступил к кровати, где спала жена. Ћна лежала как-то бессильно,  маленькаЯ
и худенькаЯ; ее волосы, заплетенные на ночь в две косы, свисали с постели. “
подушки лежал платок: она плакала, ложась,  плакала  о  том,  что  опЯть  не
дождалась менЯ к себе. Љакое-то скорбное чувство сжало  мне  сердце.  ‚  это
мгновение Я готов был поверить  в  сострадание.  “  менЯ  мелькнуло  желание
упасть на колени перед ее постелью и целовать ее озЯбшие ноги. Ќо  тотчас  Я
напомнил себе, что это все во сне.
     “дивительно странное чувство томило менЯ. џ мог,  наконец,  осуществить
свою тайную мечту, сделать с этой женщиной все, что хочу. € все  это  должно
было остатьсЯ известным лишь мне одному. Ђ наЯву  Я  мог  окружить  ее  всем
восторгом ласк, утешить ее, любить и лелеЯть... Ќагнувшись над телом жены, Я
сильной рукой сжал ее горло, так что она не могла крикнуть.  Ћна  проснулась
сразу, открыла глаза и всЯ заметалась под моей рукой. Ќо Я словно пригвоздил
ее к постели, и она извивалась, пытаЯсь оттолкнуть  менЯ,  порываЯсь  что-то
сказать мне, глЯдЯ на  менЯ  обезумевшими  глазами.  Ќесколько  мгновений  Я
всматривалсЯ в синюю глубину этих глаз, исполненный  несказанного  волнениЯ,
потом сразу ударил эту женщину своим кинжалом в бок, под одеЯло.
     џ видел, как она всЯ вздрогнула, вытЯнулась, все еще не могла крикнуть,
но глаза ее наполнились слезами боли и отчаЯньЯ, и слезы  покатились  по  ее
щекам. Ђ по моей руке державшей кинжал, потекла липкаЯ и тепловатаЯ кровь. џ
стал  медленно  наносить  удары,  сорвал  одеЯло  с  лежавшей  и  колол  ее,
обнаженную, порывавшуюсЯ закрытьсЯ, встать, ползти. Ћ, как было сладостно  и
как страшно лезвеєм разрезать упругие выпуклости тела, и все его,  красивое,
нежное, любимое, оплетать алыми лентами ран и крови! Ќаконец,  схватив  жену
за голову, Я воткнул кинжал ей  в  шею,  насквозь,  позади  сонной  артерии,
напрЯг все свои  силы  и  перервал  горло.  Љровь  заклокотала,  потому  что
умирающаЯ пыталась дышать; руки ее неопределенно хотели что-то схватить  или
смахнуть. …ще потом она осталась неподвижной.
     ’огда такое потрЯсающее  отчаЯние  охватило  мою  душу,  что  Я  тотчас
рванулсЯ, чтобы проснутьсЯ, и не мог. џ делал все усилиЯ воли,  ожидаЯ,  что
стены этой спальни распадутсЯ вдруг, уйдут и растают, что Я  увижу  себЯ  на
своем  диване  в  библиотеке.  Ќо  кошмар  не  проходил.   Ћкровавленное   и
обезображенное тело жены было предо мною на постели,  облитой  кровью.  Ђ  в
дверЯх уже толпились со свечами люди, которые бросились  сюда,  услышав  шум
борьбы, и лица которых были искажены ужасом. Ћни не говорили  ни  слова,  но
все смотрели на менЯ, и Я их видел.
      ’огда вдруг Я понЯл, что этот развое, что свершилось, было не во сне.