ный выигрыш в гамбургской лотерее!
     -- —то за  фантазиЯ! --  воскликнул ѓиацинт. -- ѓлавный выигрыш  -- сто
тысЯч марок!
     -- „а, приЯтнее,  чем главный  выигрыш,-- продолжал ѓумпелино, --  одна
такаЯ  ночь, и -- ах! -- она не раз  уже обещала мне  такую ночь, при первом
удобном   случае,  и   Я  уже  представлЯл  себе,   как  наутро  она   будет
декламировать, совсем точно Љрелингер:
     “ходишь ты? ‚едь день еще далек.
     ’о соловьЯ, не жаворонка трели
     „о слуха донеслисЯ твоего.
     Ћн на гранатном дереве поет.
     Џоверь, любимый, это -- соловей.
     --  ѓлавный  выигрыш за одну-единственную  ночь! -многократно  повторЯл
между тем ѓиацинт, не будучи в состоЯнии успокоитьсЯ. -- џ высокого мнениЯ о
вашей образованности, господин маркиз, но Я никогда бы не
     _________________
     1 ‘видание (<i>фр</i>.).
     271
     подумал, что вы так далеко зайдете в своих фантазиЯх. ‹юбовь -- дороже,
чем  главный выигрыш! Џраво,  господин маркиз,  с  тех пор как Я имею дело с
вами в  качестве вашего  слуги,  Я  немало приобрел образованности, но  знаю
навернЯка, что не дал бы за  любовь и  одной восьмушечки главного  выигрыша!
Ѓоже  упаси  менЯ от  этого!  …сли  даже  отсчитать пЯтьсот марок налогу, то
все-таки  остаетсЯ  еще  двенадцать  тысЯч  марок! ‹юбовь!  …сли  сосчитать,
сколько  мне  стоила любовь,  то  выйдет  всего-навсего  двенадцать  марок и
тринадцать шиллингов. ‹юбовь! џ часто был счастлив в любви и  даром, мне она
ничего не стоила; лишь иногда Я, par complaisance<sup>1</sup>, срезал мозоли
моей возлюбленной.  €стинную,  полную  чувства,  страстную  привЯзанность  Я
испытал один-единственный раз: это  была толстаЯ ѓудель с ѓрЯзного ‚ала. Ћна
играла  при  моем  посредстве  в  лотерее,  и когда  Я ЯвлЯлсЯ к ней,  чтобы
возобновить билет,  она  каждый раз всовывала мне в руку кусок пирога, кусок
очень  хорошего  пирога,  а иногда  она  давала  мне и  немножко  вареньЯ, с
рюмочкой  ликеру,  а  когда  Я  как-то   раз  пожаловалсЯ  ей,  что  страдаю
меланхолией, она  дала мне рецепт порошков, которые принимает ее собственный
муж.  џ  до сих  пор принимаю  эти  порошки, они  всегда  действуют  -других
последствий наша любовь не имела. џ полагаю,  господин маркиз, вам следовало
бы попробовать  такой порошок. Џервое, что  Я  сделал, приехав  в €талию, --
пошел  в  аптеку в  Њилане  и заказал  порошки, и  они  постоЯнно  со  мной.
Џогодите,  Я  поищу  их,  а  поищу,  так  и  найду, а  найду, так  вы,  ваше
превосходительство, должны их принЯть.
     ‘лишком  долго  было бы повторЯть  те  комментарии,  которыми  ѓиацинт,
деловито принЯвшись за  поиски, сопровождал каждый предмет, вытаскиваемый из
карманов. €звлечены были: 1) половинка  восковой свечи, 2) серебрЯный футлЯр
с  инструментами длЯ  срезаниЯ  мозолей, 3)  лимон, 4) пистолет,  хотЯ  и не
зарЯженный, но  завернутый в  бумагу,  быть может,  затем, чтобы вид  его не
наводил  на опасные мысли,  5)  печатнаЯ таблица выигрышей последней большой
гамбургской  лотереи, 6) книжка в черном кожаном переплете с псалмами „авида
и со списком должников, 7) сухие прутьЯ ивы, как бы
     __________________
     1 €з любезности (<i>фр</i>.).
     272
     сплетенные  узлом, 8) пакетик  в  вылинЯвшей розовой тафте с квитанцией
лотерейного билета, некогда  выигравшего пЯтьдесЯт тысЯч  марок, 9)  плоский
кусочек  хлеба,  наподобие белого корабельного сухарЯ,  с небольшой дырочкой
посередине, и, наконец, 10)  вышеупомЯнутые порошки, которые  человек этот и
стал рассматривать не без волнениЯ, удивленно и скорбно покачиваЯ головой.
     --  Љогда Я вспомню,  --  вздохнул  он,  --  что  десЯть лет тому назад
толстаЯ ѓудель дала  мне этот рецепт, и что  Я теперь  в  €талии, и у менЯ в
руках  этот   рецепт,   и   когда   Я  снова   читаю  слова:   sal  mirabile
Glauberi<sup>1</sup>, что значит  по-немецки -- самаЯ лучшаЯ глауберова соль
самого  лучшего  сорта,  то  --  ах!  --  мне кажетсЯ,  будто  Я принЯл  уже
глауберову соль и чувствую ее  действие. —то  такое  человек! џ в  €талии, а
думаю о толстой  ѓудель с  ѓрЯзного ‚ала!  Љто бы мог представить себе  это!
Ћна, Я воображаю,  сейчас в деревне, в  своем саду, где  светит  луна, тоже,
конечно, поет соловей или жаворонок.
     "’о   соловьЯ,   не   жаворонка  трели!"  --   вздохнул   ѓумпелино   и
продекламировал опЯть:
     Ћн на гранатном дереве поет Џоверь, любимый, это -- соловей
     -- ќто совершенно  безразлично, --  продолжал ѓиацинт, -- по мне, пусть
даже канарейка; птицы, которые в саду, обходЯтсЯ всего дешевле. ѓлавное дело
-- оранжереЯ, и обивка  в павильоне, и политические  фигуры, что  поставлены
там. Ђ там стоЯт, например, голый генерал, из богов, и ‚енера “риниЯ, и цена
им вместе триста марок. Џосреди сада  ѓудель завела себе также фонтанчик.  Ђ
сама  стоит  теперь,  может  быть,  там, и почесывает  нос,  и  наслаждаетсЯ
мечтами, и думает обо мне... Ђх!
     ‡а  вздохом  этим  последовала  выжидательнаЯ  тишина,  которую  маркиз
прервал внезапно томным вопросом:
     -- ‘кажи по чести, ѓиацинт, ты действительно  уверен,  что твой порошок
подействует?
     --  —естное слово, подействует, --  отвечал ѓиацинт. -- Џочему он может
не подействовать?  „ействует же  он на менЯ! Ђ  разве Я не такой же человек,
как вы? ѓлауберова
     _______________________________________
     1  —удеснаЯ глауберова соль.  „альше  идет игра  слов:  ѓиацинт  вместо
Glaubersalz, что значит -- "глауберова соль",  говорит Glauben-salz -- "соль
веры" (<i>нем</i>.).
     273


     соль  всех уравнивает,  и когда  ђотшильд принимает глауберову соль, то
так же чувствует ее действие, как и самый маленький  маклер. џ все скажу вам
наперед: Я всыплю порошок в стакан, подолью воды, размешаю, и  как только вы
проглотите это,  вы скорчите кислую физиономию и скажете: "Ѓр...бр..." Џотом
вы услышите сами, как что-то бурлит внутри, вам станет  как-то странно, и вы
лЯжете  на  кровать, и, даю вам честное  слово, вы с  нее  встанете, и опЯть
лЯжете, и опЯть встанете, и так далее, а на следующее утро почувствуете себЯ
легко, как ангел с  белыми  крыльЯми, заплЯшете от избытка здоровьЯ и только
будете несколько  бледнее с  виду; но  Я  знаю,  вам  приЯтно, когда  у  вас
томно-бледный  вид, а  когда  у вас томно-бледный вид, то и  другим  приЯтно
посмотреть на вас.
     ЌесмотрЯ  на такие  убедительные доводы и  на  то, что ѓиацинт стал уже
приготовлЯть  порошки, все  это  ни к  чему бы  не привело, если бы внезапно
маркизу не пришло в голову то место трагедии, где „жульетта выпивает роковой
напиток.
     -- —то  вы думаете, доктор,  о  венской Њюллер? --  воскликнул он. -- џ
видел ее  в роли „жульетты,  и  --  боже, боже! -- как она  играет!  џ  ведь
величайший  поклонник Љрелингер, но Њюллер в тот момент,  когда она выпивает
кубок, потрЯсла менЯ. ‚зглЯните-ка, -- сказал он, с трагическим  жестом взЯв
в руки  стакан, в который ѓиацинт высыпал порошок, --  взглЯните-ка, вот так
она держала бокал и сказала, содрогнувшись и вызвав всеоб-1цее содрогание:
     ЊертвЯщий трепет проникает в жилы
     € леденит пылающую кровь.
     ‚от так стоЯла она, как Я стою сейчас, держа бокал у губ, и при словах:
     Џодожди, ’ибальдо!
     €ду, ђомео! Џью <i>Я</i> за тебЯ! --
     она осушила бокал...
     --  Ќа  здоровье, господин ђумпель! --  произнес  торжественно ѓиацинт,
когда  маркиз,  с таким увлечением  подражаЯ  артистке,  осушил стакан  и, в
изнеможении от своей декламации, опустилсЯ на софу.
     274
     Ќо он  не  долго  пробыл в таком  положении; внезапно раздалсЯ  стук  в
дверь,  и  в комнату вошел  маленький  жокей  леди Њаксфилд; он, улыбаЯсь, с
поклоном передал  маркизу  записку  и  тотчас  же  удалилсЯ. Њаркиз поспешно
распечатал письмо; пока  он читал, нос и глаза его  сверкали от восторга. Ќо
вдруг  призрачнаЯ  бледность  покрыла  его  лицо,  дрожь  ошеломлениЯ  свела
мускулы, он вскочил с жестом отчаЯниЯ, горестно  захохотал и  стал бегать по
комнате, восклицаЯ:
     Ћ, горе мне, посмешищу судьбы!
     -- —то такое? —то такое? -- спросил ѓиацинт дрожащим голосом, судорожно
сжав в дрожащих руках  распЯтие, за чистку которого он вновь принЯлсЯ. -- Ќа
нас нападут этой ночью?
     -- —то с вами, господин маркиз?---спросил Я, тоже немало изумившись.
     -- —итайте!  —итайте!  -- воскликнул  ѓумпелино,  бросив полученную  им
записку и все еще бегаЯ по комнате в полном отчаЯнии, причем голубое  домино
его развевалось, как грозоваЯ туча.--Ћ, горе мне, посмешищу судьбы!
     ‚ записке мы прочли следующее:
     "Џрелесть моЯ,  ѓумпелино! Ќа  рассвете Я  должна отбыть  в Ђнглию. Њой
деверь  отправилсЯ  уже вперед и встретит менЯ во ”лоренции. Ќикто теперь не
следит за мною -- к сожалению, только в эту единственную ночь. ‚оспользуемсЯ
ею, осушим до последней капли чашу  нектара, которую преподносит нам любовь.
†ду, трепещу.
     <i>ћлиЯ Њаксфилд</i>".
     --  Ћ,   горе  мне,  посмешищу  судьбы!  --  стонал  ѓумпелино.--‹юбовь
преподносит  мне чашу  нектара,  а Я... ах! -- Я,  глупое посмешище  судьбы,
осушил уже  чашу глауберовой соли!  Љто  освободит  мой желудок  от ужасного
напитка? Џомогите! Џомогите!
     --  ’ут  уж не  поможет  ни  один  живой человек на  земле, -- вздохнул
ѓиацинт.
     --  ‚сем сердцем сочувствую  вам, --  выразил Я свое соболезнование. --
€спить вместо чаши с нектаром чашу
     275
     с глауберовой солью -- слишком уж горько.  ‚место трона любви  вас ждет
теперь ночной стул.
     --  €исусе!  €исусе!  --продолжал  кричать  маркиз.--  џ чувствую,  как
напиток  бежит  по  всем  моим  жилам.  Ћ,  честный аптекарь!  ’вой  напиток
действует быстро, но это все-таки не остановит менЯ, Я поспешу  к ней, упаду
к ее ногам, истеку кровью!
     -- Ћ крови не может быть и речи, -- успокаивал ѓиацинт.--“ вас ведь нет
гомероЯ. ’олько не надо так волноватьсЯ!
     -- Ќет, нет! џ хочу к ней, в ее объЯтьЯ! Ћ, эта ночь, эта ночь!
     -- ѓоворЯт вам, --  с философским спокойствием продолжал ѓиацинт, -- вы
не найдете покоЯ в ее объЯтьЯх, вам придетсЯ раз  двадцать  вставать. ’олько
не волнуйтесь! —ем больше  вы прыгаете взад и вперед по  комнате, чем больше
горЯчитесь,  тем  скорее подействует глауберова соль. ‚едь настроение играет
на руку природе. ‚ы  должны сносить как мужчина то,  что судьба послала вам.
—то это так случилось, -- может быть, хорошо, и, может быть, хорошо, что это
случилось  так.  —еловек  --  существо  земное  и  не  ведает  божественного
промысла. —асто человек думает, что идет навстречу счастью,  а  на пути ждет
его,  может быть,  несчастье  с  палкой в  руках,  а  когда мещанскаЯ  палка
пройдетсЯ  по  дворЯнской  спине, то человек  ведь чувствует  это,  господин
маркиз!
     -- Ћ, горе мне, посмешищу судьбы! -- все еще бушевал ѓумпелино, а слуга
его продолжал спокойно:
     -- —асто человек ждет чаши с нектаром, а получает палочную похлебку,  и
если нектар сладок, то  удары тем горше.  € поистине счастье,  что  человек,
который колотит  другого, в конце  концов  устает, иначе другой,  право,  не
выдержал бы. Ђ еще опаснее, когда несчастье  с  кинжалом и Ядом подстерегает
человека на пути любви, так что  он и в своей  жизни  не уверен. Њожет быть,
господин  маркиз,  и правда  хорошо,  что  вышло  так, ведь, может  быть, вы
побежали  бы в пылу  любви  к  возлюбленной, а  по  дороге на  вас  напал бы
маленький итальЯнец с кинжалом длиною  в шесть  брабантских  футов и  только
уколол бы вас --  без  злой мысли будь сказано -- в икры. ‚едь здесь нельзЯ,
как  в  ѓамбурге, позвать  сейчас  же  караул:  в  Ђпеннинах-то  нет  ночных
сторожей. €ли даже,
     276
     может  быть,-- продолжал он  неумолимо  утешать, нисколько  не смущаЯсь
отчаЯнием маркиза,-- может быть даже, в то времЯ как вы сидели бы спокойно и
уютно у  леди Њаксфилд, вернулсЯ бы вдруг с пути деверь и приставил бы вам к
груди зарЯженный  пистолет и заставил бы вас подписать вексель  в сто  тысЯч
марок. Ѓез злой  мысли  будь сказано, но беру такой случай: вы, предположим,
красавец, и, предположим, леди Њаксфилд пришла в отчаЯние, что ей  предстоит
потерЯть  такого красавца,  и,  ревнуЯ вас, как свойственно женщинам, она не
пожелала бы, чтобы вы осчастливили другую, --  что бы она сделала? Ћна берет
лимон  или апельсин, подсыпает туда немножко порошку и говорит: "Џрохладись,
любимый мой, ты набегалсЯ, тебе жарко",-- и на другое утро вы и в самом деле
похолодевший  человек.  Ѓыл  такой человек, звали  его  Џипер,  у  него была
страстнаЯ любовь с  некоей девушкой, которую  звали  Ђнгелочек ’рубный ѓлас,
жила она на Љофейной улице, а он на ”улентвите...
     -- џ бы хотел, ѓирш, -- бешено закричал  маркиз,  беспокойство которого
достигло крайних пределов, -- Я бы хотел, чтобы и твой Џипер с ”улентвите, и
Ђнгелочек ’рубный  ѓлас  с Љофейной,  и ты,  и ѓудель, чтобы все вы напились
моей глауберовой соли!
     -- —то вы от менЯ хотите, господин ѓумпель?  -- возразил ѓиацинт не без
запальчивости.-- —ем Я виноват, что леди Њаксфилд  собираетсЯ  уехать именно
нынче ночью и пригласила  вас именно нынче?  ђазве мог  Я знать это наперед?
ђазве Я Ђристотель? ђазве Я на службе у провидениЯ? џ только обещал вам, что
порошок подействует,  и он действует  -- это так  же  верно,  как  то, что Я
некогда  удостоюсь  блаженства,  а  если  вы  будете  и  дальше  бегать  так
беспокойно, и так волноватьсЯ, и так беситьсЯ, то он подействует еще скорее.
     -- Ќу, так Я буду сидеть спокойно! -- простонал ѓумпелино, топнув ногою
об пол, и сердито бросилсЯ на софу, с усилием подавив свое бешенство.
     ѓосподин и слуга долгое времЯ молча смотрели друг на  друга, и  наконец
первый, вздохнув глубоко, почти с робостью обратилсЯ ко второму:
     -- Ќо послушай, ѓирш, что подумает  обо  мне эта дама, если Я не приду?
Ћна ждет менЯ теперь, ждет с нетерпением, трепещет, пылает любовью.
     277
     -- “ нее красиваЯ нога, -- произнес ѓиацинт  про себЯ и скорбно покачал
головкой, но что-то в его груди начало приходить в движение, под его красной
ливреей Явственно заработала смелаЯ мысль...
     -- ѓосподин ѓумпель, -- произнес он наконец, -- пошлите менЯ!
     Џри этих словах Яркий румЯнец разлилсЯ по его бледному деловитому лицу.
        ѓ‹Ђ‚Ђ X
     Љогда Љандид прибыл  в  ќльдорадо, он увидел, как  мальчишки  на улицах
играют  большими  слитками  золота  вместо  камней.  ђоскошь  эта  дала  ему
основание думать, что перед  ним дети королЯ, и он немало изумилсЯ, услышав,
что в ќльдорадо золотые слитки ничего не стоЯт, так же как у  нас булыжники,
и что ими  играют  школьники. ‘ одним из моих друзей, иностранцем, случилось
нечто  подобное: он приехал в ѓерманию, стал читать немецкие книжки и сперва
поразилсЯ  богатству мыслей,  содержавшихсЯ в них, но скоро  он заметил, что
мысли в ѓермании столь же заурЯдное Явление, как золотые слитки в ќльдорадо,
и  что  писатели,  которых  он  счел  за  властителей  духа,--  обыкновенные
школьники.
     €сториЯ  эта  постоЯнно приходит мне на ум, когда Я собираюсь письменно
изложить  прекраснейшие свои размышлениЯ об  искусстве и жизни,  -- и  вот Я
начинаю  смеЯтьсЯ  и предпочитаю удержать на кончике  пера  мои мысли или же
черчу  вместо  них  на бумаге  какие-нибудь рисунки  или  фигурки,  стараЯсь
убедить себЯ, что узорные обои в таком роде много пригоднее в ѓермании, этом
духовном ќльдорадо, чем самые золотые мысли.
     Ќа обоЯх, которые Я теперь разворачиваю перед тобой, любезный читатель,
ты можешь  вновь увидеть хорошо  знакомые  тебе  физиономии ѓумпелино  и его
ѓирша-ѓиацинта,  и  если   первый  изображен   в  недостаточно  определенных
очертаниЯх,   то   Я   надеюсь  все-таки,   что   ты  окажешьсЯ   достаточно
проницательным  и  уЯснишь  себе  этот  отрицательный  характер  без  особых
положительных  указаний.  Џоследние  могли  бы навлечь  на  менЯ обвинение в
оскорблении личности или в чем-либо еще более скверном, ибо маркиз благодарЯ
своим деньгам и свЯзЯм
     278
     очень  силен.  Љ тому же, он  --  естественный  союзник моих  врагов  и
оказывает  им поддержку  своими субсидиЯми, он аристократ и  ультрапапист, и
лишь одного ему  не хватает...--  ну, да когда-нибудь он этому научитсЯ,  --
руководство у него в руках, как ты в дальнейшем увидишь на обоЯх.
     ЋпЯть вечер.  Ќа  столе стоЯт  два подсвечника  с  зажженными восковыми
свечами, отсветы их колеблютсЯ  на золотых рамах  образов, которые  висЯт на
стенах и словно оживают в трепете  света и игре теней. ‘наружи, перед окном,
стоЯт,  озаренные серебрЯным сиЯнием месЯца, унылые, таинственно неподвижные
кипарисы, а издали доносЯтсЯ скорбные звуки песенки  в  честь  девы Њарии --
отрывистый, словно больной детский голос. ‚ комнате царит какаЯ-то особеннаЯ
духота, маркиз Љристофоро ди ѓумпелино сидит или, лучше сказать, лежит опЯть
с небрежно-важным видом на  подушках дивана; его  благородное, потеющее тело
облачено  опЯть  в легкое голубого шелка  домино,  в руках у  него книжка  в
переплете красного сафьЯна с  золотым обрезом,  и  он декламирует  что-то из
этой  книжки   громко  и  томно.  ѓлаза  его  светЯтсЯ  при   этом  каким-то
своеобразным маслЯнистым блеском, как  это бывает обыкновенно  у  влюбленных
котов, а щеки  и ноздри подернуты болезненною  бледностью. Ќо бледность эта,
любезный      читатель,      довольно       просто       объЯснЯетсЯ       с
философско-антропологической  точки  зрениЯ, если припомнить,  что  накануне
вечером маркиз проглотил целый стакан глауберовой соли.
     Ђ ѓирш-ѓиацинт  сидит  на корточках и  чертит  большим  куском мела  на
коричневом паркете в крупном масштабе приблизительно следующие знаки:

     <img width="175" height="73" src="lukk-0.png">

     ‡анЯтие это,  кажетсЯ,  не очень по вкусу маленькому человечку,  -- он,
наклонЯЯсь, каждый  раз  вздыхает и сердито бормочет: спондей, трохей,  Ямб,
антиспаст, анапест и чертов пест. Џри этом он длЯ большего удобства дви-
     279
     жений снЯл красную ливрею, и вот обнаружились две коротенькие  скромные
ножонки в узких Ярко-красных штанах  и  две тощие, несколько  более  длинные
руки, торчащие из белых широких рукавов рубашки.
     -- —то это за странные знаки? -- спросил Я, поглЯдев некоторое времЯ на
его работу.
     -- ќто  стопы в натуральную величину, -- простонал он в ответ, --  и Я,
несчастный,  должен помнить все эти стопы наизусть, и руки мои болЯт от этих
стоп, которые мне приходитсЯ писать.  ќто  истинные, настоЯщие стопы поэзии.
„елаю Я это только ради образованности,  иначе  Я  давно махнул  бы рукой на
поэзию  со  всеми ее  стопами.  ‘ейчас  Я беру  частные  уроки  поэтического
искусства  у  господина  маркиза. ѓосподин маркиз читает мне вслух  стихи  и
объЯснЯет, из  скольких стоп они состоЯт, а Я должен отмечать их и проверЯть
потом, правильные ли стихи...
     --  ‚ы,  действительно, --  произнес  маркиз  дидактически-патетическим
тоном, -- застали нас за  поэтическим занЯтием. Џравда, Я  знаю, доктор, что
вы принадлежите к поэтам, у которых упрЯмаЯ голова, и вы  не согласны с тем,
что стопы -- главное  дело в поэтическом искусстве. Ќо образованный ум можно
привлечь только совершенной формой, а этой последней можно  научитьсЯ только
у греков и у новых  поэтов,  которые  стремЯтсЯ ко всему греческому,  мыслЯт
по-гречески, чувствуют  по-гречески  и таким способом передают  свои чувства
другому.
     --  ђазумеетсЯ,  другому,   а  не  другой,  как  поступают  обыкновенно
не-классические поэты-романтики, -- заметил Я, грешный.
     --  ѓосподин ѓумпель  говорит  порой точно книга,-- прошептал мне сбоку
ѓиацинт и сжал узкие губы, а глазки гордо засверкали блеском удовлетворениЯ,
и головка  восхищенно  закачалась.  -- џ вас уверЯю, -- добавил он несколько
громче,-- он говорит порой точно книга, он тогда не человек, так  сказать, а
высшее существо, и, слушаЯ его, Я как будто глупею.
     -- Ђ что у вас сейчас в руках? -- спросил Я маркиза.
     -- ЃрильЯнты, -- ответил он и передал мне книгу.
     Џри  слове  "брильЯнты"  ѓиацинт высоко  подскочил,  но, увидев  книгу,
страдальчески улыбнулсЯ.  Ќа обложке брильЯнтовой книжки оказалось следующее
заглавие:
     "‘тихотворениЯ графа Ђвгуста фон Џлатена. тут-
     280
     гарт и ’юбинген. €здание книготорговой фирмы €.-ѓ. Љотта. 1828".
     Ќа  второй странице  написано было красивым почерком:  "‚ знак  горЯчей
братской дружбы". Џри  этом от  книги распространЯлсЯ  запах, не  имеющий ни
малейшего  отношениЯ  к   одеколону  и  объЯснЯвшийсЯ,   может   быть,   тем
обстоЯтельством, что маркиз читал книжку всю ночь.
     -- џ всю ночь не мог сомкнуть глаз, -- пожаловалсЯ он мне, -- Я был так
взволнован,  одиннадцать раз  пришлось  встать  с  постели, но, на  счастье,
оказалась  тут эта превосходнаЯ  книга, из коей Я почерпнул не только  много
поучительного  в области поэзии,  но и жизненное утешение.  ‚идите,  с каким
уважением Я отнессЯ к книге,  в ней  все страницы целы, а ведь порою,  сидЯ,
как Я сидел, Я испытывал искушение...
     -- ќто, вероЯтно, кое с кем уже случалось, господин маркиз.
     --  ЉлЯнусь  вам нашей  лоретской бргоматерью и говорю вам  как честный
человек,  --  продолжал  он, --  стихи  эти не имеют  себе равных.  Љак  вам
известно,   вчера    вечером   Я   был    в   отчаЯнии,   так   сказать   au
desespoir<sup>1</sup>, когда судьба лишила менЯ обладаниЯ моею ћлиею,  и вот
Я принЯлсЯ  читать  эти стихи,  по  одному стихотворению всЯкий  раз,  когда
приходилось вставать, и в результате это  равнодушие к  женщинам так на менЯ
подействовало, что  мне  стали  противны мои любовные страданиЯ. €менно то и
прекрасно в этом поэте, что он пылает только к мужчинам -- горЯчею  дружбою;
он отдает нам предпочтение перед женщинами, и уж за одну эту честь мы должны
быть ему благодарны. ‚ этом он  более велик, чем все остальные4 поэты; он не
льстит  пошлому вкусу  толпы, он исцелЯет  нас от нашей страсти к  женщинам,
несущей столько несчастий... Ћ женщины, женщины ! ’от, кто  освободит нас от
ваших оков,  будет благодетелем человечества. ‚ечно приходитсЯ сожалеть, что
експир не употребил на это свой выдающийсЯ драматический талант, ибо, как Я
впервые прочитал здесь, он, оказываетсЯ, питал чувства не менее благородные,
чем  великий граф  Џлатен,  который  говорит  о експире в  одном  из  своих
сонетов:
     __________________
     1 ‚ отчаЯнии (<i>фр</i>.).
     281
     ’ы не подпал девическому нраву,
     € только  дружбу ты ценил  на свете, ’вой друг  тебЯ спасал из  женской
сети, ‚ его красе твоЯ печаль и слава.
     ‚ то времЯ как  маркиз с  жаром декламировал  эти  слова и на Языке его
словно таЯл чистейший  навоз, ѓиацинт корчил гримасы самого противоположного
свойства, вместе и сердитые и одобрительные, и наконец сказал:
     -- ѓосподин маркиз,  вы говорите как книга,  и стихи текут у вас  опЯть
так  же легко, как  сегоднЯ ночью, но  содержание их  мне  не нравитсЯ.  Љак
мужчина  Я чувствую себЯ польщенным, что граф Џлатен отдает нам предпочтение
перед женщинами, но  как  сторонник  женщин Я  опЯть-таки против него. ’аков
человек! Ћдин охотно ест лук, другому больше по душе горЯчаЯ дружба. € Я как
честный  человек должен  откровенно признатьсЯ, Я  охотнее ем  лук, и криваЯ
кухарка мне милее, чем прекраснейший друг красоты. „а, должен признатьсЯ, не
вижу Я в мужском поле столько уж красивого, чтобы можно было влюбитьсЯ.
     ЏроизносЯ  последние  слова,  ѓиацинт  испытующе  посмотрел  на себЯ  в
зеркало, а маркиз, не смущаЯсь, декламировал дальше:
     ‘о счастием надежда гибнет вместе,
     Ќо не сойтись -- увы! -- с тобою вместе;
     ‚ твоих устах мое так нежно имЯ,
     Ќо нежный звук с тобой заглохнет вместе. Љак солнце и луну, разъединить
нас Ћбычай с долгом порешили вместе. ‘клонись ко мне: твои чернеют кудри,
     Њой  светел  лик --  они прекрасны  вместе.  “вы! Я грежу  --  ты  менЯ
покинешь,
     Ќас не сведет с тобою счастье  вместе!  ‘ердца в крови,  тела в разлуке
горькой;
     Њы -- как цветы, сплелись бы тесно вместе!
     --  ‘мешнаЯ поэзиЯ!  -- воскликнул  ѓиацинт,  бормотавший себе  под нос
рифмы, -- "обычай с долгом вместе, светлый лик  мой  вместе, с тобою вместе,
тесно  вместе"!  ‘мешнаЯ  поэзиЯ!  Њой  шурин,  когда  читает  стихи,  часто
забавлЯетсЯ  тем,  что  в конце каждой строки  прибавлЯет слова "спереди"  и
"сзади" попеременно; но Я не знал, что поэтические стихи, которые получаютсЯ
этим способом, называютсЯ газеллами. Ќужно будет попробовать, не
     282


     станет ли еще красивее стихотворение, прочитанное маркизом, если каждый
раз  после  слова  "вместе"  прибавлЯть  попеременно  "спереди"  и  "сзади";
наверное, поэзии прибавитсЯ на двадцать процентов.
     Ќе обращаЯ вниманиЯ  на  эту  болтовню,  маркиз продолжал декламировать
газеллы  и сонеты, в которых  влюбленный воспевает своего прекрасного друга,
восхвалЯет его,  жалуетсЯ на  него,  обвинЯет  его  в холодности, составлЯет
планы,  как бы  проникнуть  к  нему,  кокетничает с  ним, ревнует,  тает  от
восторга, проходит целую  шкалу  любовных  нежностей,  и притом  так  пылко,
чувственно и страстно, что можно подумать, автор -- девчонка, с ума сходЯщаЯ
от мужчин. ’олько при этом странно одно -- девчонка постоЯнно скорбит о том,
что  ее любовь противна  "обычаю", что  она так же зла  на этот "разлучающий
обычай", как  карманный вор на полицию, что она  любовно обнЯла  бы  "бедра"
друга, она жалуетсЯ  на "лукавых завистников",  которые "объединились, чтобы
нам мешать и  нас держать в  разлуке", она  сетует на обиды  и  оскорблениЯ,
причинЯемые другом, уверЯет его: "ни звуком не смущу твой слух,  любимый" и,
наконец, признаетсЯ:
     ‡накома мне  в других  любви  преграда; ’ы  мне не  внЯл,  но  ты и  не
отвергнул Њоей любви, мой друг, моЯ отрада.
     џ должен засвидетельствовать, что маркиз хорошо декламировал эти стихи,
вздыхал  вдоволь  и, ерзаЯ по  дивану,  как  бы кокетничал своим  седалищем.
ѓиацинт отнюдь не  упускал  случаЯ повторЯть за  ним рифмы,  хотЯ  попутно и
вставлЯл неподходЯщие замечаниЯ. Ѓольше всего привлекли его внимание оды.
     -- ќтот сорт, -- сказал он, -- научит большему, чем сонеты и газеллы; в
одах сверху особо  отмечены  стопы, и можно  очень удобно  проверить  каждое
стихотворение.  Љаждому  поэту следовало бы, как  это делает  граф Џлатен  в
самых  своих  трудных  поэтических стихах, отмечать  сверху  стопы,  заЯвлЯЯ
читателЯм: "‚идите, Я честный человек, Я не хочу вас обманывать,  эти кривые
и прЯмые черточки, которые Я ставлю перед каждым стихотворением, -- они, так
сказать, conto finto<sup>l</sup> длЯ каждого стихо-
     _____________________________________
     1 "‚оображаемый счет", номинальнаЯ запись в бухгалтерской книге (<i>ит</i>.).
     283


     творениЯ,  и вы можете подсчитать, скольких оно мне стоило трудов; они,
так сказать, -- масштаб длЯ  стихотворениЯ; вы можете  измерить стих, и если
недостает хоть одного слога,  то  назовите менЯ мошенником,  говорю  вам как
честный человек!"  Ќо  именно  этим  честным  видом  можно обмануть публику.
€менно, когда стопы отпечатаны  перед стихотворением, всЯкий и  подумает:  к
чему мне быть  недоверчивым, к  чему  мне  делать  подсчет, автор,  конечно,
человек честный!  € вот  стоп  не  считают и попадаютсЯ  впросак. „а и можно
разве каждый  раз пересчитывать? ‘ейчас  мы в €талии, и  у  менЯ  есть времЯ
отмечать стопы  мелом  на  полу и проверЯть каждую оду. Ќо в ѓамбурге, где у
менЯ  свое дело, у  менЯ не хватило бы времени  и  пришлось бы верить  графу
Џлатену не считаЯ, как  веришь в кассе  надписЯм  на денежных  мешках, когда
сказано, сколько в них сотен талеров, --  они ходЯт  по рукам  запечатанные,
каждый  верит другому,  что в  них  содержитсЯ столько, сколько  написано; и
все-таки  были  примеры,  что  люди  свободные,  не  имеющие  лишнего  дела,
вскрывали  такие мешки,  пересчитывали и  находили,  что  двух-трех  талеров
недостает. ’ак и в поэзии может быть  много мошенничества.  ‚  особенности Я
становлюсь  недоверчив,  когда  подумаю  о  денежных мешках. ‚едь  мой шурин
рассказывал мне, что в тюрьме в Ћдензее  сидит некий человек, который служил
на почте  и бесчестно  вскрывал денежные мешки, проходившие  через его руки,
бесчестно вынимал  из них деньги,  а  затем искусно  зашивал их и  отправлЯл
дальше.  Љогда слышишь  о таком проворстве,  то терЯешь  доверие к  людЯм  и
становишьсЯ человеком недоверчивым. „а, сейчас на свете много мошенничества,
и, конечно, в поэзии все обстоит так же, как и в других делах.
     -- —естность, -- продолжал ѓиацинт, в  то времЯ как маркиз декламировал
дальше,  не обращаЯ  на  нас вниманиЯ, целиком погрузившись  в  чувства,  --
честность, господин доктор, -- главное дело, и того, кто не честный человек,
Я считаю за мошенника, а кого  Я считаю за  мошенника, у того  Я не  покупаю
ничего,  не читаю  ничего  -- короче, не  имею  с  ним никаких  дел. џ такой
человек,  господин доктор, который  ничего себе не  воображает, а  если бы Я
хотел  вообразить себе  что-нибудь, то  Я вообразил  бы  себе, что Я честный
человек. џ расскажу вам одну свою благородную черту, и вы изумитесь,-
     284


     говорю вам, вы изумитесь, это Я говорю вам как честный человек. “ нас в
ѓамбурге, на Љопейной площади, живет один человек, он  зеленщик, и зовут его
Љлетцхен, то есть Я зову его Љлетцхен, потому что мы с ним близкие приЯтели,
а зовут-то его господин Љлотц. € жену его  приходитсЯ звать  мадам Љлотц,  и
она терпеть не могла, чтобы муж ее играл у менЯ, и когда ее муж хотел играть
через менЯ, то Я не смел приходить к нему в дом с лотерейными билетами, и он
всегда говорил  мне на  улице:  "‚от на  такой-то  и такой-то  номер Я  хочу
сыграть, и вот тебе деньги, ѓирш!" € Я говорил всегда: "•орошо, Љлетцхен!" Ђ
когда возвращалсЯ  домой, то клал билет запечатанным в конверт отдельно  длЯ
него  и  писал  на конверте немецкими  буквами: за счет  господина •ристиана
ѓенриха Љлотца. Ђ теперь  слушайте и  изумлЯйтесь: был  прекрасный  весенний
день, деревьЯ около  биржи были зеленые, зефиры веЯли  так  приЯтно,  солнце
сверкало на небе, и Я стоЯл у  ѓамбургского банка.  € вот проходит Љлетцхен,
мой Љлетцхен, под руку  со своей толстой мадам Љлотц, сначала здороваетсЯ со
мною  и начинает  говорить  о  весеннем  великолепии  божьем,  потом  делает
несколько патриотических замечаний  насчет гражданской  милиции и спрашивает
менЯ, как дела; и Я  рассказываю ему, что  несколько часов тому назад  опЯть
кто-то стоЯл у  позорного столба,  и вот так, в  разговоре, он  говорит мне:
"‚чера  ночью мне приснилось, что на номер 1538 упадет главный выигрыш". € в
тот  момент, когда  мадам Љлотц начала рассматривать императорских статистов
перед  ратушей, он всовывает мне  в руку тринадцать полновесных луидоров, --
кажетсЯ,  Я  и сейчас  чувствую  их  в руке,  --  и прежде  чем  мадам Љлотц
обернулась, Я говорю ему: "•орошо, Љлетцхен!" -- и ухожу. € иду напрЯмик, не
оглЯдываЯсь, в главную  контору  и беру номер  1538 и кладу  в  конверт, как
только возвращаюсь домой, и пишу на  конверте: за  счет  господина •ристиана
ѓенриха Љлотца. € что же делает бог?  „ве недели спустЯ, чтобы  испытать мою
честность, он делает так, что на номер 1538 падает выигрыш в пЯтьдесЯт тысЯч
марок.  Ђ  что делает  ѓирш,  который стоит сейчас  перед  вами?  ќтот  ѓирш
надевает  чистую  белую  верхнюю  рубашку  и  чистый  белый  галстук,  берет
извозчика и едет в главную контору за своими пЯтьюдесЯтью тысЯчами  марок, и
отправлЯетсЯ с ними на Љопейную площадь. Ђ Љлетц-
     285


     хен, увидев менЯ, спрашивает: "ѓирш, почему ты сегоднЯ такой нарЯдный?"
Ќо Я, не отвечаЯ ни слова, кладу на стол большой сюрпризный мешок  с золотом
и говорю весьма  торжественно: "ѓосподин •ристиан ѓенрих  Љлотц! Ќомер 1538,
который вам угодно было заказать  мне, удостоилсЯ счастьЯ выиграть пЯтьдесЯт
тысЯч  марок; имею честь преподнести вам в этом мешке деньги и позволЯю себе
попросить расписку".  Љлетцхен,  как только  услышал это, начинает  плакать,
мадам  Љлотц, услышав эту историю, начинает плакать, рыжаЯ  служанка плачет,
кривой приказчик плачет,  дети  плачут, а  Я? ’акой  чувствительный человек,
каков Я есть, Я все-таки не мог заплакать и сначала  упал в обморок, и потом
только слезы полились у менЯ из глаз, как ручей, и Я проплакал три часа.
     ѓолос  маленького  человечка дрожал,  когда он  рассказывал это,  и  он
торжественно  вытащил  из  кармана  пакетик,  о  котором  упоминалось  выше,
развернул  выцветшую  розовую тафту  и  показал  мне квитанцию,  на  которой
•ристиан ѓенрих Љлотц расписалсЯ в получении пЯтидесЯти тысЯч марок сполна.
     -- Љогда Я умру,  -- произнес ѓиацинт, прослезившись,  -- пусть положат
со  мной в могилу эту  квитанцию, и когда  мне придетсЯ там, наверху, в день
суда дать отчет в  моих делах, Я выступлю перед престолом всемогущего с этой
квитанцией в руке; и когда мой  злой ангел прочтет все злые дела, которые  Я
совершил на этом свете, а мой добрый ангел тоже захочет прочесть список моих
добрых дел, тогда Я скажу  спокойно:  "Џомолчи!  Ћтветь только, подлиннаЯ ли
эта квитанциЯ?  ќто -- подпись  •ристиана ѓенриха  Љлотца?"  ’огда  прилетит
маленький-маленький  ангел и  скажет,  что  ему доподлинно известна  подпись
Љлетцхена, и расскажет при этом замечательную историю о честности, которую Я
когда-то проЯвил. € творец вечности, всеведущий, который все знает, вспомнит
об этой истории и похвалит менЯ  в присутствии солнца, луны и звезд и тут же
высчитает в голове, что если вычесть из пЯтидесЯти тысЯч марок честности мои
злые  дела, то все-таки сальдо  останетсЯ в мою пользу,  и он скажет: "ѓирш!
назначаю тебЯ  ангелом  первой  степени;  можешь  носить крыльЯ с красными и
белыми перьЯми".
     286


        ѓ‹Ђ‚Ђ XI
     Љто же этот граф Џлатен, с которым  мы в предыдущей главе познакомились
как с  поэтом и пылким другом? Ђх!  ‹юбезный  читатель, Я давно уже читаю на
лице твоем  этот вопрос  и с  трепетом  приступаю к объЯснениЯм.  ‚ том-то и
незадача немецких  писателей, что со всЯким добрым и злым дураком,  которого
они  выводЯт  на  сцену,  им  приходитсЯ  знакомить  нас  при  помощи  сухой
характеристики  и перечислениЯ  примет, дабы,  во-первых, показать,  что  он
существует,  а во-вторых,  обнаружить слабое его  место,  где настигнет  его
бич,--снизу или сверху, спереди  или  сзади. €наче обстоЯло дело  у древних,
иначе обстоит оно еще и у некоторых современных народов, например у англичан
и у французов, у которых есть общественнаЯ жизнь, а потому имеютсЯ  и public
characters<sup>1</sup>.  “  нас  же,  немцев,  хотЯ  народ  у нас в  целом и
придурковатый, все  же  мало  выдающихсЯ дураков,  которые были бы настолько
известны, чтобы служить  и в прозе и в стихах образцом выдающихсЯ личностей.
’е  немногие  представители этой породы,  которых мы знаем, поистине  правы,
когда  начинают  важничать. Ћни неоценимы  и могут предъЯвлЯть самые высокие
требованиЯ.  ’ак,  например,  господин  тайный  советник  мальц,  профессор
Ѓерлинского университета,--человек, которому цены  нет;  писатель-юморист не
обойдетсЯ без него, и сам он в  столь высокой степени чувствует  свое личное
значение  и  незаменимость,   что   пользуетсЯ   всЯким  случаем   доставить
писателЯм-юмористам материал длЯ сатиры и дни и ночи напролет  ломает голову
над тем, как бы показатьсЯ в самом смешном свете в качестве государственного
человека, низкопоклонника, декана,  антигегелианца  и патриота и оказать тем
самым  действенную  поддержку  литературе,  длЯ которой он  как  бы жертвует
собой.  ‚ообще  следует  поставить в  заслугу  немецким  университетам,  что
немецким литераторам  они поставлЯют в большем количестве,  чем  какому-либо
иному сословию,  дураков всех  видов; в  особенности Я ценил всегда  в  этом
смысле  ѓеттинген. ‚ этом и заключаетсЯ тайнаЯ причина, по которой Я стою за
сохранение университетов, хотЯ всегда
     ________________________________
     1 Ћбщественные характеры (<i>англ</i>.).
     287


     проповедовал свободу промыслов  и уничтожение цехового строЯ. Џри столь
ощутительном недостатке  в  выдающихсЯ дураках нельзЯ не благодарить менЯ за
то, что Я вывожу на  сцену новых и пускаю их  во всеобщее употребление.  „лЯ
блага литературы Я намерен поэтому несколько обстоЯтельнее поговорить сейчас
о  графе  Ђвгусте  фон  Џлатен-ѓаллермюнде. џ  поспособствую тому,  чтобы он
сделалсЯ в подобающей мере  известным и до  некоторой  степени знаменитым; Я
как  бы  раскормлю его  в смысле  литературном, наподобие  того, как ирокезы
поступают  с  пленниками,  которых  предполагают   съесть   впоследствии  на
праздничных пирах. џ буду вполне корректен, и правдив, и отменно вежлив, как
и  надлежит  человеку среднего сословиЯ; материальной,  так  сказать, личной
стороны  Я  буду  касатьсЯ  лишь постольку,  поскольку  в  ней находЯт  себе
объЯснение  ЯвлениЯ духовного  свойства, и всЯкий раз Я буду Ясно определЯть
точку зрениЯ, с которой Я наблюдал его, и даже порой те очки, сквозь которые
на него смотрел.
     Ћтправной  точкой, с  которой  Я впервые наблюдал  графа  Џлатена,  был
Њюнхен, арена его устремлений, где он пользуетсЯ  славою среди всех, кто его
знает,  и  где,  несомненно,  он будет  бессмертен,  пока  жив. Ћчки, сквозь
которые  Я взглЯнул на него, принадлежали некоторым мюнхенцам  из  тех,  что
порой, под веселую  руку, обменивались парой  веселых слов о его наружности.
‘ам Я ни  разу его  не  видел,  и  когда хочу  представить его  себе, всегда
вспоминаю  о той  комической  Ярости,  с  какой  когда-то мой  друг,  доктор
‹аутенбахер,  обрушивалсЯ  на  дурачества  поэтов  вообще  и  в  особенности
упоминал  некоего  графа  Џлатена,  который  с  лавровым  венком  на  голове
загораживал  путь  гулЯющим  на  бульваре  в  ќрлангене  и,  поднЯв  к  небу
оседланный очками  нос,  делал вид, будто  застывает в  поэтическом экстазе.
„ругие  отзывались  благоприЯтнее о бедном  графе и  сожалели  только  о его
ограниченных средствах, которые, при  свойственном ему  честолюбивом желании
выдвинутьсЯ, хотЯ  бы  в качестве поэта, заставлЯли  его  напрЯгатьсЯ  через
силу; в особенности  они его хвалили за предупредительность  по отношению  к
младшим, с  которыми он  казалсЯ воплощенной скромностью: он  с умилительным
смирением просил разрешениЯ  посещать их по временам в их комнатах и заходил
в своем благодушии так далеко, что
     288


     снова и  снова навещал их, даже в тех  случаЯх,  когда ему Ясно  давали
понЯть,  что визиты  его  в тЯгость. ‚се  эти  рассказы до известной степени
тронули  менЯ, хотЯ Я и  признаю вполне  естественным  то, что  он  так мало
пользовалсЯ успехом. ’щетны были частые сетованиЯ графа:
     ’ы слишком юн и светел, отрок милый, ’ебе угрюмый спутник не по нраву
     —то ж., џ примусь за шутки, за забаву,
     Ћтныне места нет слезе унылой <sup> </sup><sup>
     </sup>€ пусть  пошлют небесные мне  силы ‚есельЯ чуждый дар --  тебе во
славу.
     ’щетно уверЯл бедный граф, что со временем  он  станет самым знаменитым
поэтом, что лавры бросают уже тень на  чело его, что он может обессмертить и
своих  нежных отроков, воспев их  в вечных своих  стихах. “вы! €менно такого
рода слава никому не улыбалась,  да и  в самом деле  она не  из  завидных. џ
помню еще, с  какой сдержанной  улыбкой взирало  несколько веселых приЯтелей
под  мюнхенскими аркадами на одного  из таких кандидатов в бессмертные. Ћдин
дальнозоркий злодей уверЯл даже, что сквозь  полы его сюртука  он видит тень
лаврового листа. —то касаетсЯ менЯ, любезный читатель, то Я не так  зол, как
ты полагаешь; в то  времЯ  как  другие издеваютсЯ над бедным  графом,  Я ему
сочувствую, Я сомневаюсь только в том, что он  на деле отомстил  ненавистным
"добрым  нравам", хотЯ  в своих  песнЯх он  и  мечтает отдатьсЯ такой мести;
скорее Я верю ему  тогда, когда он  трогательно воспевает мучительные обиды,
оскорбительные и унизительные отказы. џ уверен, что на деле он более ладит с
"добрыми нравами",  чем  ему  самому хотелось бы, и  он,  как генерал ’илли,
может похвалитьсЯ: "џ никогда не был пьЯн, не прикоснулсЯ ни к одной женщине
и не проиграл ни одного сражениЯ". ‚от почему, конечно, и говорит Џоэт:
     ’ы юноша воздержанный и скромный
     Ѓедный юноша или, лучше сказать, бедный  старый юноша -- ибо за плечами
его  было  уже в то  времЯ  несколько  пЯтилетий, --  корпел  тогда, если не
ошибаюсь, в ќрлангенском университете,  где ему подыскали какие-то  занЯтиЯ;
но так как занЯтиЯ эти не удовлетворЯли его
     289


     стремЯщейсЯ  ввысь души, так как с годами все более и более давало себЯ
чувствовать его чувственное  тЯготение  к чувствительной известности  и граф
все  более  и  более  воодушевлЯлсЯ  великолепием  своего  будущего,  то  он
прекратил эти занЯтиЯ и решил жить литературой, случайными подачками свыше и
прочими заработками. „ело в том,  что графство  нашего графа расположено  на
‹уне, откуда  он, при скверных путЯх сообщениЯ  между нею  и Ѓаварией, может
получить свои  несметные доходы  лишь через  двадцать тысЯч  лет, когда,  по
вычислениЯм ѓрейтгейзена, ‹уна приблизитсЯ к ‡емле.
     “же  ранее дон  Џлатен  де Љоллибрадос  ѓаллермюнде издал в ‹ейпциге  у
Ѓрокгауза  собрание стихотворений с  предисловием, под заглавием:  "‘траницы
лирики, номер  1-й". Љнижка эта осталась неизвестной, хотЯ, как он  уверЯет,
семь мудрецов изрекли хвалу автору. ‚последствии он  издал, по образцу ’ика,
несколько драматических сказок и повестей, которые постигла та