и грубой, суровой,
                       дрожат на горе под вечер,
                       припомнив день из былого.
                       €з чащи глухого леса
                       доноситсЯ песенка снова:
                       "Ђльваргонсалеса землю
                       заполнит богатство собою,
                       а тот, кто вспахал эту землю,
                       не спит, не спит под землею".

        V

                       „орога из ‘альдуэро
                       по берегу пролегает,
                       по обе стороны реку
                       сосновый лес окаймлЯет,
                       и тем обрывистей скалы,
                       чем уже долина речнаЯ.
                       ‚ лесу огромные сосны
                       гигантские кроны вздымают,
                       ползут обнаженные корни,
                       в большие камни впиваЯсь.
                       “ сосен, что помоложе,
                       стволы серебристы, и зелень
                       синеет: у старых сосен,
                       как Язвами, ствол изъеден,
                       а мхи и седой лишайник
                       ползут по стволам утолщенным.
                       ‡аполнив долину, сосны
                       уходЯт за гребни, на склоны.
                       •уан - тот, что старше, - промолвил:
                       - Ѓрат, если вблизи “рбиона
                       пасет коров Ѓлас Ђнтоньо,
                       то ехать еще далеко нам.
                       - Љогда к “рбиону подъедем,
                       дорогу мы можем срезать;
                       нам надо свернуть на тропинку
                       на —ерные ‚оды лесом
                       и спустимсЯ по перевалу
                       ‘вЯтой €нес к ‚инуэсе.
                       - Ќу, место! € хуже дорога.
                       ЉлЯнусь, не хотел бы еще раз
                       их видеть. „авай в Љоваледе,
                       где пишем свои договоры,
                       мы ночь проведем и долиной
                       вернемсЯ домой на рассвете.
                       Љто хочет здесь срезать дорогу,
                       собьетсЯ с нее, не заметив. -
                       € скачут и скачут братьЯ
                       по самому берегу, глЯдЯ,
                       как лес вековой перед ними,
                       чем дальше, все непроглЯдней.
                       Ѓольшие скалистые грЯды
                       от них горизонт закрывают,
                       вода здесь бежит вприпрыжку,
                       поет, не то вспоминает:
                       "Ђльваргонсалеса землю
                       заполнит богатство собою,
                       а тот, кто вспахал эту землю,
                       не спит, не спит под землею".

        ЉЂђЂ

        I

                       “ алчности есть все на свете;
                       загон, где овец запирают,
                       амбар, где пшеница сохранна,
                       длЯ денег - мошна большаЯ
                       и лапы с когтЯми, но нету
                       тех рук, что пахать умеют.
                       —то год обильный приносит,
                       то скудный сразу развеет,

        II

                       ‚зошли кровавые маки,
                       и всходам пришлось потеснитьсЯ;
                       потом спорыньЯ сгноила
                       колосьЯ овса и пшеницы;
                       в цвету запоздалым морозом
                       побило плодовые разом;
                       болезнь на овец напала
                       от чар и дурного глаза.
                       Ђльваргонсалесов старших
                       в земле господь проклинает:
                       за скудным - долгие годы
                       большой нищеты наступают.

        III

                       Ћднажды зимнею ночью
                       метель разыгралась не в шутку.
                       Ћгонь стерегут полумертвый
                       Ђльваргонсалесы чутко.
                       ‚се то же воспоминанье
                       сковало их мысли властно,
                       и глаз с очага не сводЯт,
                       где угли вот-вот погаснут.
                       Ќи дров, ни сна, ни занЯтьЯ.
                       Њороз леденит бессонных,
                       а ночь долга, и светильник
                       дымит на стене закопченной.
                       ЉолеблетсЯ пламЯ от ветра,
                       бросаЯ свет красноватый
                       на лица убийц обоих,
                       задумчивостью объЯтых.
                       € старший Ђльваргонсалес
                       молчанье нарушил с усильем,
                       воскликнул он с хриплым вздохом:
                       - Љакое зло мы свершили! -
                       ‚ ворота ударил ветер,
                       калиткой трЯхнул он с силой,
                       а после в трубе над печкой
                       протЯжно и гулко завыл он.
                       ЋпЯть наступило молчанье,
                       лишь времЯ от времени в стылом
                       холодном воздухе искры
                       летЯт с фитилЯ, как мошки.
                       ‚торой отвечает брату:
                       - „авай забудем о прошлом!

        Џ“’Ќ€Љ

        I

                       ’акою же ночью ветер
                       кору тополей стегает.
                       Ћт снега землЯ побелела,
                       он падает, не унимаЯсь.
                       ‚ерхом на лошади едет
                       в метель по дороге мужчина;
                       до самых глаз он закутан
                       накидкой черной и длинной.
                       ‚ деревню въехав, он прЯмо
                       к Ђльваргонсалесам мчитсЯ,
                       к воротам дома подъехав,
                       с конЯ не сходЯ, стучитсЯ.

        II

                       “слышали братьЯ, как кто-то
                       в их дверь молотком ударЯет
                       и конь по камнЯм в нетерпенье
                       копытами переступает,
                       и оба от изумленьЯ
                       и страха глаза поднимают.
                       - Љто там? Ћтвечай! - закричали.
                       - Њигель! - вот ответ нежданный.
                       € это был путника голос,
                       уплывшего в дальние страны.

        III

                       Ћткрылись ворота, всадник
                       на лошади въехал высокой
                       и спрыгнул на землю. ‘негом
                       его занесло дорогой.
                       ‚ молчанье поплакал путник
                       в объЯтьЯх братьев немного.
                       ЉонЯ одному он отдал,
                       накидку и шлЯпу - другому.
                       ‘пеша у огнЯ согретьсЯ,
                       пошел к крестьЯнскому дому.

        IV

                       €скателем приключений
                       был в детстве младший из братьев.
                       “ехав в заморские страны,
                       вернулсЯ "индейцем" богатым.
                       ‚орсисто-бархатный черный
                       нарЯд дорогого покроЯ,
                       на талии крепко прилажен
                       широкий кожаный поЯс,
                       а толстаЯ цепь золотаЯ
                       огнем на груди блестела.
                       Њужчина высокий и сильный,
                       с лицом дочерна загорелым,
                       глЯдел он глазами большими
                       и черными, полными грусти;
                       на выпуклый лоб, как шапка,
                       спадали волосы густо.
                       Ћн - сын-удачник, он - барин
                       крестьЯнского происхожденьЯ,
                       которому счастье приносит
                       и власть, и любовь, и деньги.
                       €з братьев троих, конечно,
                       Њигель был самый красивый;
                       уродуют старшего брови, -
                       они срослись без разрыва
                       на низком лбу; а второго
                       глаза удивительно портЯт:
                       свирепы, мрачны, беспокойны
                       и только в сторону смотрЯт.

        V

                       ’ри брата родных в молчанье
                       на жалкий очаг взирают;
                       уж смерклось, а темной ночью
                       мороз и ветер крепчают.
                       - —то, дров у вас, братьЯ, не стало? -
                       спросил Њигель.
                                       Ћтвечает:
                       "Ќе стало", - старший.
                                              ’ут чудом
                       извне человек открывает
                       тЯжелую дверь на запоре
                       с двойной железной скобою.
                       ’очь-в-точь как отец покойный,
                       с лица вошедший собою.
                       ‚енец золотого света
                       вокруг седины его брезжит.
                       ‚Язанка дров за плечами,
                       в руках - топор из железа.

        "€Ќ„……–"

        I

                       Љусок той земли проклЯтой
                       у братьев своих несчастливых
                       купил Њигель: состоЯнье
                       Њигель из Ђмерики вывез;
                       а золото Ярче и в поле
                       дурном, чем если зарыто,
                       в руке беднЯка оно чище,
                       чем если в копилке скрыто.

                       "€ндеец" взЯлсЯ за работу
                       на поле с упорством и страстью,
                       а старшие бились, как прежде,
                       на малых своих участках.

                       € вот на полЯ ЊигелЯ
                       с зерном золотого цвета,
                       с колосьЯми налитыми
                       пришло плодородное лето;
                       и вот обходит деревни
                       молва, что чудо свершилось,
                       и снова, как прежде, проклЯтье
                       полЯ убийц поразило.
                       € вот про черное дело
                       сложилась песнЯ, как памЯть:
                       "‹ежал он с источником рЯдом,
                       исколот ножами.
                       ‡лой смертью он умер, злыми
                       убит сыновьЯми.
                       ‚ бездонные —ерные ‚оды
                       они его бросили сами.
                       Ќе спит, не спит под землею,
                       кто землю вспахал руками".

        II

                       ‘покойным вечером светлым,
                       ведЯ борзых быстроногих,
                       с ружьем на ремне за спиною
                       Њигель, идЯ по дороге
                       в тени тополей зеленых
                       к далеким горам синекрылым,
                       услышал голос поющий:
                       "‚ земле не нашел он могилы.
                       Џод соснами в темной долине
                       у ђевинуэсы
                       до —ерных ‚од дотащили
                       отца покойного лесом".

        „ЋЊ

        I

                       Ђльваргонсалесы жили
                       в запущенном доме и древнем.
                       —етыре окна как щелки,
                       лишь сто шагов до деревни.

                       ‘тоЯт по бокам два вЯза -
                       гигантские часовые,
                       и тень дают они летом,
                       а осенью - листьЯ сухие.

                       ’о пахарей дом, земледельцев,
                       плебеев, хотЯ и с деньгами,
                       и если распахнуты двери,
                       а ты проходишь полЯми,
                       очаг дымЯщийсЯ видишь
                       с торчащими криво камнЯми.

                       Џылают угли под пеплом,
                       и в глинЯных двух горшочках
                       двум семьЯм на пропитанье
                       похлебка кипит и клокочет.

                       Ќаправо - хлев и конюшнЯ,
                       налево - плодовый садик
                       и пасека небольшаЯ,
                       а шаткаЯ лесенка сзади
                       ведет на две половины
                       жилых помещений усадьбы.

                       Ђльваргонсалесы оба
                       там с женами обитают,
                       и в доме отцовском двум парам
                       с избытком места хватает,
                       хоть в каждой семье по сыну
                       уже давно подрастает.

                       ‚ отдельной горенке, - смотрит
                       она на садик плодовый, -
                       есть стол с дубовой доскою,
                       обтЯнутой кожей коровьей,
                       два кресла, черные счеты
                       (костЯшки с тарелку) на стенке
                       и ржавые шпоры на сбитом
                       из теса ларе деревенском.

                       ‚ забытой горенке этой
                       теперь Њигель проживает.
                       Ћтсюда отцы и деды
                       смотрели, как сад расцветает,
                       и аист так четок на небе,
                       на небе синего маЯ:
                       когда раскрываютсЯ розы
                       и всЯ ежевика в белом,
                       своих малышей он учит
                       летать на крыльЯх несмелых.

                       Ђ в ночи жаркого лета,
                       когда от зноЯ не спали,
                       в окне соловьиным трелЯм,
                       и сладким и нежным, внимали.

                       ‡десь старый Ђльваргонсалес,
                       гордЯсь огородом и полем,
                       а также любовью близких,
                       мечтал о высокой доле.

                       Љогда на руках материнских
                       он первенца видел с веселым
                       смеющимсЯ личиком нежным, -
                       как солнечный луч, каждый волос, -
                       и крохотными руками
                       так жадно тЯнулсЯ малышка
                       и к темно-лиловым сливам,
                       и к Ярко алеющим вишнЯм,
                       то в этот сиЯющий, кроткий,
                       хороший осенний вечер
                       он думал, что может быть счастлив
                       вполне человек на свете.

                       Ђ нынче в народе поетсЯ,
                       и песнЯ по селам мчитсЯ:
                       "Ћ дом, где отца не стало!
                       Ѓеда в тебе приключитсЯ.
                       ’о дом убийц, - пусть отныне
                       никто в твою дверь не стучитсЯ!"

        II

                       Ћсенний вечер, и в роще
                       совсем золотой и прохладной
                       уже соловьев не осталось,
                       уже замолкла цикада.

                       Џоследние ласточки в поле,
                       боЯсь перелетов дальних,
                       погибнут, а аисты ночью
                       из гнезд, сплетенных из дрока
                       на башнЯх и колокольнЯх,
                       уже улетели.
                                    Ќад домом
                       Ђльваргонсалесов с вЯзов
                       срывает ветер нескромный
                       охапками листьЯ. Ћднако
                       у трех акаций тенистых
                       на паперти за решеткой
                       еще зеленые листьЯ,
                       и времЯ от времени с веток
                       в своей скорлупе иглистой
                       каштаны падают наземь,
                       и снова у роз - цветенье
                       и травы весело встали
                       на Ярких лугах осенних.

                       Ќа склонах и косогорах,
                       на кочках, среди расщелин
                       с травой, сгоревшею летом,
                       соседствует свежаЯ зелень;
                       на лысых холмах высоких,
                       на скалах голых, суровых
                       клубЯтсЯ, свиваЯсь вместе,
                       пары облаков свинцовых;
                       поблекла, гниет ежевика
                       в гигантском лесу сосновом,
                       и папоротник желтеет;
                       вода бежит, прибывает
                       по балкам и по оврагам,
                       отца „уэро вздуваЯ.

                       ‡емлЯ серебром отливает
                       и тусклым свинцом суровым;
                       все в пЯтнах ржавчины красной,
                       все залито светом лиловым.

                       Ђльваргонсалеса земли
                       там, в сердце €спании нашей,
                       и нищи и так печальны,
                       что есть душа у них даже!

                       ‘тепь голаЯ, волки воют
                       на Ясный месЯц и бродЯт
                       от рощи к роще; утесы
                       и скалы в местах бесплодных;
                       скелет на скалах белеет,
                       стервЯтниками обглодан;
                       полЯ бедны, одиноки,
                       дорог и харчевен не сыщешь, -
                       полЯ нищеты проклЯтой,
                       полЯ моей родины нищей!

        ‡…Њ‹џ

        I

                       ‚ одно осеннее утро,
                       когда пары поднимают,
                       •уан и "индеец" мулов
                       в упрЯжки свои запрЯгают.
                       Њартин в огороде осталсЯ,
                       он там сорнЯки вырывает.

        II

                       ‚ одно осеннее утро,
                       когда на полЯх все пашут,
                       по холмику, - виден он Ясно
                       на утреннем небе, - упрЯжка
                       •уановых бурых мулов
                       вперед продвигаетсЯ тЯжко.

                       ђепейник с чертополохом,
                       лопух и какие-то прутьЯ
                       вросли в проклЯтую землю, -
                       ни заступ, ни нож не берут их.

                       Ќапрасно врезаетсЯ лемех
                       кривого дубового плуга
                       глубоко в землю; похоже,
                       что движетсЯ он по кругу:
                       он вскроет землю, и тотчас
                       она смыкаетсЯ туго.

                       "Љогда убийца за плугом, -
                       не пахота, а кручина:
                       еще борозды не проложит,
                       как лоб прорежет морщина".

        III

                       Њартин, - в огороде он рылсЯ, -
                       устав от своей работы,
                       на миг оперсЯ на мотыгу;
                       покрылось холодным потом
                       его лицо.
                                 Ќа востоке
                       луна полнощекаЯ встала,
                       запЯтнана облаком красным;
                       свой свет она изливала
                       на изгородь.
                                    ‚ жилах Њартина
                       от ужаса кровь застыла.
                       Ћн в землю вонзил мотыгу,
                       и кровью мотыга покрылась.

        IV

                       Љупил "индеец" ту землю,
                       где он когда-то родилсЯ,
                       на девушке очень богатой
                       и очень красивой женилсЯ.

                       Ћн стал владельцем усадьбы
                       Ђльваргонсалеса: братьЯ
                       ему все продали: поле,
                       и дом, и улей, и садик.

        “Ѓ€‰–›

        I

                       •уан и Њартин, два старших
                       Ђльваргонсалеса, в трудный
                       поход к верховьЯм „уэро
                       отправились ранним утром.

                       ‡везда на утреннем небе,
                       высоком и синем, горела.
                       ’уман, уже розовеЯ,
                       клубилсЯ, густой и белый,
                       в долинах, в оврагах, и тучи
                       свинцовые, словно чалмою,
                       большой “рбион, где родитсЯ
                       „уэро, накрыли собою.

                       Ћни к источнику вышли.
                       ‚ода бежала, звучала,
                       как будто рассказ о были
                       уж в тысЯчный раз начинала
                       и тысЯчу раз повторЯтьсЯ
                       ей в будущем предстоЯло.

                       Ѓежала вода, повторЯЯ:
                       - ‘вершилось при мне преступленье,
                       и рЯдом со мной длЯ кого-то
                       не стала ли жизнь преступленьем?

                       ЏроходЯт мимо два брата,
                       вода упрЯмо лепечет:
                       “снул с источником рЯдом
                       Ђльваргонсалес под вечер.

        II

                       •уан говорит Њартину:
                       - Љогда Я вчера возвращалсЯ
                       домой, то при лунном свете
                       мне чудом сад показалсЯ.

                       ‚дали, среди роз, разглЯдел Я:
                       к земле человек наклонилсЯ,
                       в руке человека Ярко
                       серебрЯный серп светилсЯ.
                       Џотом распрЯмил он спину,
                       лицо отвернул, и по саду
                       он раз, и другой, и третий
                       шагнул, на менЯ не глЯдЯ.
                       Ћн был седой, даже белый.
                       Ћн снова в земле копалсЯ.
                       ‹уна большаЯ сиЯла,
                       и чудом мне сад показалсЯ.

        III

                       ‘пустились они с перевала
                       ‘вЯтой €нее; так подходит
                       печальный, пасмурный вечер,
                       ноЯбрьский вечер холодный.
                       €дут они молча дальше
                       тропинкой на —ерные ‚оды.

        IV

                       Ќа землю спустилсЯ вечер;
                       меж буков древних и хилых
                       и сосен столетних солнце
                       багрЯное просочилось.
                       ‚ лесу громоздЯтсЯ скалы,
                       набросанные в беспорЯдке;
                       здесь - Яма ощеренной пасти
                       и лапы чудовищ гадких;
                       там - горб бесформенно-грозный,
                       а там - раздутое брюхо,
                       зловещие злые рыла
                       и челюсть с клыком и ухом;
                       и ветки, и пни, и скалы,
                       и скалы, и пни, и хвоЯ.
                       Ђ ночь и страх по оврагам
                       таЯтсЯ вместе с водою.

        V

                       ’ут волк показалсЯ, как угли,
                       глаза его Ярко горели.
                       Ђ ночь была темной, сырою,
                       и тучи в небе летели.
                       „ва брата хотели вернутьсЯ,
                       и чаща ответила воем.
                       ‘то глаз свирепых пылало
                       в лесу у них за спиною.
                       Џришли к верховьЯм убийцы,
                       пришли они к —ерным ‚одам,
                       к воде, немой и прозрачной
                       вкруг скал огромных, холодных;
                       вверху Ястреба гнездЯтсЯ,
                       и эхо спит, выжидаЯ;
                       чтоб выпить воды кристальной,
                       орлы сюда прилетают;
                       здесь жажду свою косулЯ,
                       олень и кабан утолЯют;
                       вода чиста, молчалива,
                       и вечность она отражает;
                       вода бесстрастна и звезды
                       на лоне своем охранЯет.
                       - Ћтец! - они закричали
                       и бросились в —ерные ‚оды.
                       - Ћтец! - повторило эхо
                       по скалам и до небосвода.


        ‡Ђ‘Ћ•…Њ“ ‚џ‡“

                     …го разбила молниЯ шальнаЯ,
                     наполовину сгнивший старый вЯз.
                     Ќо с ливнЯми апрелЯ, с солнцем маЯ
                     кой-где листва на ветках занЯлась.

                     ‘толетний вЯз, с песчаного обрыва
                     глЯдЯщий в медленный дуэрский плес,
                     давно длЯ короеда стал поживой,
                     и ствол белесый желтым мхом зарос.

                     …му не стать, как кронам тополиным,
                     звенЯщим у реки и вдоль дорог
                     певучим домом соловьиным.

                     ‹ишь муравьиный движетсЯ поток
                     вдоль по стволу, и серой паутиной
                     затЯнута пустаЯ сердцевина.

                     Џока не рухнул ты под топором,
                     мой вЯз, воловьим сделавшись Ярмом,
                     оглоблею, распЯтьем при дороге,
                     пока не превратилсЯ ты в поленьЯ,
                     чтоб запылал очаг убогий
                     в домишке ветхом на краю селеньЯ,
                     не взмыл над крышей дымом невесомым;
                     пока не вырван с корнем буреломом,
                     не свален вихрем сьерры ледЯной
                     и в океан, кружась в водовороте,
                     не унесен дуэрскою волной,
                     запечатлею Я в своем блокноте
                     твоих листков зеленых благодать
                     и, обернувшись к жизни, к свету, буду
                     от дней весенних ожидать
                     длЯ сердца своего второго чуда.


        „ЋђЋѓ€

                     Њой город мавританский
                     за старою стеною,
                     стою над тишиной твоей вечерней -
                     и только боль и тень моЯ со мною.

                     ‚ серебрЯных оливах,
                     по кромке тополиной,
                     бежит вода речнаЯ
                     баэсской беспечальною долиной.

                     ‹оза под золотистым виноградом
                     багрЯна, словно пламЯ.
                     Љак на куски расколотаЯ саблЯ,
                     ѓвадалквивир тускнеет за стволами.

                     Џодремывают горы,
                     закутались их дали
                     в родимые осенние туманы,
                     и скалы каменеть уже устали
                     и тают в этих сумерках ноЯбрьских,
                     сиреневых и теплых от печали.

                     Ќа придорожных вЯзах
                     играет ветер вЯлою листвою
                     и клубы пыли розовые гонит
                     дорогой грунтовою.
                     € ЯшмоваЯ, дымнаЯ, большаЯ
                     встает луна, все выше и светлее.

                     ђасходЯтсЯ тропинки
                     и сходЯтсЯ, белеЯ,
                     сбегаютсЯ в низинах и на взгорьЯх
                     к затерЯнным оградам.
                     ’ропинки полевые...
                     Ћ, больше не брести мне с нею рЯдом!


        x x x

             ’ы отнЯл, господь, у менЯ ту, кого Я любил всех сильней.
             ‘лушай, как сердце мое снова бушует в горе.
             €сполнилась волЯ твоЯ, господь, против воли моей,
             в мире одни остались сердце мое и море.


        x x x

                      - †ди, - говорит мне надежда, -
                      и ты увидишьсЯ с милой.
                      - Ќет, - говорит безнадежность, -
                      Я вас навек разлучила. -
                      Ѓедное сердце, надейсЯ;
                      не все унесла могила.

        x x x

                      ’уда, к земле верховий
                      с холмами под дубовой чахлой тенью,
                      где луком выгибаетсЯ „уэро
                      и к ‘ории течет по запустенью, -
                      туда, к высоким землЯм,
                      уводЯт мою душу сновиденьЯ...

                      Ќе видишь, ‹еонор, как цепенеет
                      наш тополь на излуке?
                      ‚зглЯни на голубые льды Њонкайо
                      и протЯни мне руки.

                      Њоей землей, где пыльные оливы
                      и голые нагорьЯ,
                      бреду один Я, старый и усталый
                      от мыслей, одиночества и горЯ.


        x x x

                         ‘нитсЯ, что майским утром
                         ты повела куда-то
                         в голубизну нагорьЯ,
                         на голубые скаты,
                         вдоль по тропинке белой
                         в поле зеленой мЯты.

                         ђук Я во сне коснулсЯ,
                         бережных рук подруги, -
                         звал наЯву твой голос,
                         были живыми руки!

                         ѓолос такой же юный,
                         искренний в каждом звуке!
                         Ѓыл он как звон рассветный,
                         благовест ранним маем...
                         Ќе угасай, надежда, -
                         чт_о_ мы о смерти знаем!


        x x x

                      ‹етней ночью бессонно-тревожной
                      - как жестоко времЯ текло -
                      смерть украдкой вошла с балкона,
                      только вскрикнуло слабо стекло.
                      Ќе взглЯнув на менЯ, склонилась
                      над ее постелью, и зло
                      и хищно щелкнули пальцы:
                      что-то тонкое порвалось.
                      Ќе взглЯнув на менЯ, уходила,
                      билось сердце мое тЯжело.
                      —то ты сделала, смерть? Ќо молчанье
                      тенью под ноги мне легло.
                      ’ак отчетливо неслиЯнна
                      белизна постели со мглой.
                      ’о, что смерть оборвала, было
                      нитью между тобой и мной.


        ЏЋќЊЂ Ћ„ЌЋѓЋ „Ќџ
                           (‘ельские размышлениЯ)

                      ‡анесло         менЯ в эти краЯ,
                      школьный учитель Я (не секрет,
                      что раньше Я был поэт,
                      ходил в подмастерьЯх у соловьЯ),
                      живу в городке небогатом,
                      нелепом, холодном и сыроватом,
                      не то ламанчском, не то андалузском.
                      ‡има. Љамелек. орохи, хрусты.
                      ‘порый дождик, мелкий, но рьЯный,
                      то стелетсЯ вдруг туманом,
                      то сыплетсЯ мокрым снегом.
                      •лебороб в глубине души, -
                      господи, - Я твержу, - хороши
                      нынче дожди!.. ‹ьетсЯ и льетсЯ с неба,
                      не иссЯкаЯ, вода дождеваЯ
                      на посевы фасоли и нивы, -
                      немаЯ вода живаЯ! -
                      на виноградники и оливы.
                      ‚месте со мною будет молитьсЯ
                      тот, кто сеет пшеницу;
                      тот, кто ждет урожаЯ
                      сочных маслин;
                      кто на милость полей и долин
                      уповает;
                      кто из года в год
                      в извечном страхе живет,
                      рискуЯ последней монетой
                      в предательской круговерти этой, -
                      а вдруг все прахом пойдет...
                      Ђ дождь идет! ’о плывет туманом,
                      то сыплетсЯ мокрым снегом,
                      то вновь моросит - споро и рьЯно!
                      ‹ьетсЯ и льетсЯ водица с неба!
                      ‚ комнате ни темно, ни светло -
                      освещенье сумерек зимних -
                      сквозь дождь и стекло
                      просеЯнный свет серо-синий.
                      „умы, мечты.
                                   –иферблата
                      белеет пЯтно.
                      ’ик-так, затверженное давно,
                      тик-так - стозвонно и нудновато.
                      ‘онно - бессонно! -
                      тик-так да тик-так - хоть уши заткни! -
                      самозабвенно и монотонно.
                      ’ик-так - бьетсЯ неугомонно
                      сердце стальное ночи и дни.
                      ђазве услышишь в таком городишке,
                      как времЯ летит над тобой?..
                      ‚ таком городишке без передышки
                      ведешь с ленивыми стрелками бой,
                      с монотонностью этой серой,
                      котораЯ стала времени мерой.
                      ‚прочем, времЯ мое - химера...
                      € часы длЯ менЯ - химера...
                      (’ик-так...) ЏрошлаЯ эра
                      (тик-так) времЯ мое;
                      все дорогое - любовь и вера -
                      кануло в небытие.

                      ’ечет с колокольни дальней
                      звон похоронный.
                      „ождь все хлеще и все печальней
                      плещет в стеклах оконных.
                      Ќо - хлебороб в глубине души -
                      Я повторЯю: дожди хороши!
                      ‘лава господу и хвала! -
                      от дождей землЯ ожила.
                      „ождь господний длЯ всех един:
                      хозЯин сельских равнин,
                      при дворе королЯ господин.
                      ‚се обновлЯЯ, лейсЯ, не убываЯ,
                      вода дождеваЯ!
                      Љапли с каплЯми соединЯЯ,
                      струи сплетЯ в ручьи и потоки, -
                      подобно секундам жестоким,
                      преград на пути не знаЯ, -
                      ты стремишьсЯ к морЯм, в пределы весны,
                      где все с нетерпеньем
                      ждет новизны,
                      жаждет цветеньЯ,
                      предчувствуЯ в сладкой дремоте,
                      что завтра, на утренней грани,
                      ты станешь колосом ранним,
                      лугом зеленым, трепетом плоти,
                      и озареньем, и наважденьем,
                      и горестным наслажденьем
                      любить
                      и любимым не быть, не быть, не быть!

                      ‚от и темнее стало.
                      ‹ампочки нить алеет,
                      горит вполнакала,
                      Я бы сказал, не горит, а тлеет,
                      от этого толку мало,
                      свечка - и та светлее.
                      —удеса, очков никак не найду...
                      Људа Я их сунул? ‚ книгу, в газету?
                      Ќету очков и нету!
                      „а вот же они - лежат на виду.
                      „олгожданный миг -
                      “намуно средь новых книг.
                      Ћ неизменный
                      кумир бессменный
                      €спании той, что стремитсЯ
                      возродитьсЯ и переродитьсЯ!
                      € Я, скромный учитель,
                      живущий в сельской глуши,
                      восхищаюсь тобой от души,
                      о ‘аламанки руководитель!
                      ’воЯ философиЯ - канитель,
                      шутовство, дилетантство, вранье,
                      как ты называешь ее, -
                      она и моЯ, дон Њигель!

                      ‘лово живое это
                      родниковой водой
                      молодой
                      омывает сердце поэта.
                      ЏоэзиЯ... ђазве она сестра
                      строгой архитектуре?
                      ”ундамента нет у бури...
                      ‚етра игра,
                      волны и паруса спор,
                      ладьЯ, уплывающаЯ на простор...
                      Ђнри Ѓергсон. ’руд любопытный и странный
                      о "Ќепосредственных данных
                      сознаниЯ". “дивлЯет менЯ
                      эта заумнаЯ болтовнЯ!
                      Ќо мошенник Ѓергсон отнюдь не дурак,
                      друг “намуно, разве не так?
                      ‚сем известный €ммануил
                      великим эквилибристом был;
                      а этот француз-пройдоха
                      выступил в новой роли:
                      Я и - свобода воли.
                      Џридумал неплохо!
                      —его же вам боле:
                      что ни мудрец - проблема,
                      что ни безумец - новаЯ тема.
                      Њы, конечно, живем не вечно, -
                      жизнь многотрудна и быстротечна, -
                      но жаждет всегда человек
                      не рабом, а свободным прожить свой век;
                      лишь тогда все нам будет едино,
                      когда волны сумрачных рек
                      нас унесут в пучину.
                      ...‚от так и живешь в городишке таком.
                      ‘ебЯ ублажаешь духовной пищей,
                      чтобы потом единым зевком
                      итог подвести скучище.
                      ‚ чем отыскать этой скуке контраст?..
                      €ли все - пустота и тщета,
                      сует суета,
                      как глаголет …кклезиаст?..
                      „ождик слабеет. ѓде мои боты,
                      зонтик, пальто... ЏрогулЯтьсЯ охота.
                      Џойду... Ќе промокну, бог даст!

                      ‚ечер. Ђптека освещена -
                      здесь вроде клуба она.
                      €дет разговор.
                      - ...„он •осе, ей-богу, позор;
                      распоЯсались либералы,
                      эти свиньи, эти нахалы!..
                      - ќ-э, дорогой, либералы - вздор!
                      ЋткарнавалЯтсЯ карнавалы,
                      консерваторы снова захватЯт власть,
                      с ними тоже - не сласть,
                      но хоть Ясно, что и к чему,
                      и опЯть же - порЯдок в дому.
                      ‚сему свой черед,
                      все пройдет, быльем порастет,
                      как говоритсЯ,
                      даже горе сто лет не длитсЯ.
                      - „а, за годами года промелькнут...
                      € снова заваритсЯ каша.
                      џ думаю, дети наши
                      тоже с наше хлебнут.
                      Ћт судьбы, дон •уан, не уйдешь!
                      - Ћх, не уйдешь! Ќе уйдешь от судьбы!
                      - ‚ поле-то - видели? - всходит рожь.
                      - „ождик больно хорош...
                                               Ђ бобы?
                      ’ак и лезут из-под земли!
                      - „о времени как бы не зацвели,
                      вдруг - мороз, холода...
                      - ќх, была бы весна дождливой!
                      ‚едь оливам нужна вода,
                      ливни нужны оливам.
                                          - „а, без дождЯ беда.
                      Ћгород и поле, пот и мозоли -
                      вот она, наша долЯ!
                      Ђ дожди...
                                 - ѓоворЯ короче,
                      будет дождь, коль господь захочет!
                      - —то ж, сеньоры, спокойной ночи!..

                      ’ик-так - повторЯют часы бессонно,
                      день прошел, как другие дни -
                      монотонно
                      твердЯт они.
                      ‹истаю книгу об этих странных
                      "Ќепосредственных данных
                      сознаньЯ"...
                      Њолодец, ей-богу, Ѓергсон!
                      ќто "Я", что придумал он, -
                      основа всего мирозданьЯ, -
                      бушует в загончике плоти бренной,
                      а станет тесным загон -
                      прочь с дороги! - сломает стены
                      и мгновенно вырветсЯ вон.


        ‘Ђќ’Ђ

                                               …сли б лестницу мне достать
                                               и поднЯтьсЯ к крыльЯм креста
                                               длЯ того, чтобы смог Я вынуть
                                               гвозди из тела •риста...

                                                              ЌароднаЯ саэта

                        Ћ саэта, песнЯ цыган,
                        обагреннаЯ кровью •ристовой,