вореньем:  Я  понЯл:  все  существа  обречены  на
радость: действенность - не жизнь, ќто лишь способ растрачивать  силу,  игра
нервов. Ќравственность - расслабленность мозга.
     ‚ каждом существе, мне казалось, скрыто несколько других  жизней.  ќтот
господин не знает, что он творит: и он ангел. ќто семейство - выводок собак.
Џеред некоторыми людьми Я говорил во весь голос в одну из  минут  их  других
жизней. € Я любил свинью.
     Ќи один из софизмов безумиЯ, - со всем безумием, скрытым в  нем,  -  не
был мною забыт: Я могу все их повторить, Я разгадал систему.
     ЊоЯ жизнь была под угрозой. “жас надвигалсЯ. џ  впал  в  сон  на  много
дней, и, пробудившись, Я видел сны, еще грустнее. џ  созрел  длЯ  смерти,  и
дорогой опасности моЯ расслабленность вела менЯ к пределам мира и  Љиммерии,
родины мрака и вихрей.
     Њне пришлось путешествовать, рассеивать очарованиЯ,  собранные  в  моем
мозгу. Ќа море, которое Я любил, как будто оно  могло  омыть  мой  позор,  Я
видел, как возноситсЯ утешительный крест. џ был  проклЯт  радугой.  ђадость,
мое угрызение, мой червь, была моим  роком:  жизнь  моЯ  слишком  необъЯтна,
чтобы посвЯтить ее силе и красоте.
     ђадость! - ‡уб ее,  смертельной  сладости,  -  в  час,  когда  в  самых
сумрачных городах петух поет: ad  matutinem,  в  час  Christus  venit, - мне
пророчит:
[. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .] 
     ќто в прошлом. ’еперь Я научилсЯ приветствовать красоту".
 
                              VI. Ќевозможное 
 
     ќта главка возвращает читателЯ к постоЯнным сомнениЯм поэта: удаетсЯ ли
и удастсЯ ли ему пройти сквозь ад. Њир  "простаков  и  торговцев"  обступает
ђембо, он увЯз в "болотах ‡апада"  и  не  знает,  осталсЯ  ли  выход  "после
крушеньЯ ‚остока".
     Џредполагаемое возвращение к  мудрости  ‚остока  у  ђембо  не  окрашено
религиозностью: коран ему еще более чужд, чем христианство, а свЯзано, в его
представлении, с мещанским, буржуазным образом мыслей.
     Њесье Џрюдом - насквозь буржуазный обыватель, главный персонаж повестей
1853-1857 гг. французского писателЯ Ђнри Њоннье, - согласно  ђембо,  родилсЯ
вместе с •ристом.
 
                            VII. ‚спышка зарницы 
 
     ќта небольшаЯ главка тесно соединена со следующей.
     ‚спышка зарницы в аду ђембо высечена возможностЯми человеческого труда,
искра гаснет вместе с надеждой, что эти возможности могут быть  реализованы,
и поэт возвращаетсЯ к своим метаниЯм. ‚ OSB (р. 475) приводитсЯ мнение,  что
эта главка отражает надежды,  разбуженные  Љоммуной,  и  горечь,  охватившую
поэта после ее  поражениЯ  (см.  примеч.  к  следующей  главке).  Ќеизданный
перевод Ќ. ѓ. џковлевой:
 
                                  Џроблеск 
 
     ’руд человеческий! ќто тот проблеск, который времЯ от  времени  озарЯет
мою бездну.
     "Ќичто не суетно, за науку, и вперед!" - вопит современный  ќкклезиаст,
попросту _весь мир_. € все же трупы злодеев и лентЯев обрушиваютсЯ на сердце
других... Ђх! скорей, чуть скорей; там, за пределами ночи,  -  эти  будущие,
вечные возмездиЯ... ускользнем ли мы от них?..
     - Љак мне быть? Њне знаком труд, а наука так  неповоротлива.  џ  хорошо
знаю, что... мольба несетсЯ вскачь, а свет  рычит.  Љак  это  просто  и  как
удушающе; обойдутсЯ без менЯ. “ менЯ есть мой долг; разделавшись  с  ним,  Я
буду горд, подобно многим.
     ЊоЯ жизнь изношена. Ѓудем паЯсничать, повесничать, о  сжальтесь!  Ѓудем
жить,  забавлЯЯсь,  отдаваЯсь  чудовищным  любовным  мечтам,  фантастическим
вселенным,  и  будем  оплакивать  и  оспаривать   земные   облики,   уличных
фокусников, нищих, художников, бандитов - свЯщенников! Ќа больничной койке Я
так  Ясно  вспомнил  запах  ладана:  страха  свЯщенных  ароматов,  исповеди,
мучений...
     џ вспомнил детство, гнусное  воспитание.  Ђ  что  еще?..  презреть  мои
двадцать лет, когда другие вступают в этот возраст...
     Ќет! Ќет! теперь Я восстаю против смерти! Џри моей  гордости  это  дело
легкое: мое расставание с миром не заставит менЯ долго страдать. ‚ последнюю
минуту Я буду нападать направо, налево... Я...
     - Ђх! - милаЯ, беднаЯ душа, не ускользнула бы от нас вечность!
 
                                 VIII. “тро 
 
     "“тро" построено по контрапункту к "‚спышке зарницы" и ведет от  горечи
поражений, от неудачи ЯсновидениЯ  (поэт  изъЯснЯетсЯ  не  лучше  последнего
нищего с его бесконечным повторением обычных молитв "‡дравствуй, „ева ЊариЯ,
благодати исполненнаЯ..." и "Ћтче  наш...")  к  уверенности,  что  кончаетсЯ
сообщение об аде (эти слова дают повод считать, что ђембо полагал  завершить
главкой  "“тро"  всю  книгу.  ‘м.:   OSB,   р.   476),   и   к   развернутой
оптимистической, социалистической утопии в последних абзацах.
     ’акое завершение придало бы  всему  произведению  характер  апофеоза  и
социалистической утопии, но ослабило бы свЯзь книги с опытом 1872-1873  гг.,
с реальной исповедью ђембо, который с таким трудом пробивалсЯ "сквозь ад".
     ‚идимо,  поэтому  ђембо  должен  был   приписать   еще   одну   главку,
резюмирующую разные мысли, встречающиесЯ в книге.
     „ругие переводы - Ќ. џковлевой и Ќ. ‘трижевской.
     Ќеизданный перевод Ќ. џковлевой:
     "ђазве не было у менЯ однажды милой, героической, баснословной  юности,
достойной быть занесенной на золотые таблицы!  Љакому  греху,  какой  ошибке
обЯзан Я своей расслабленностью? ‚ы, которые утверждаете, что звери  рыдают,
что больные впадают в отчаЯние, что мертвые не  могут  мечтать,  попытайтесь
объЯснить мне мое падение и мою дремотность. Ђ Я? џ могу сказать не  больше,
чем нищий, гнусавЯщий Pater и Ave Maria. _џ разучилсЯ говорить_!
     ‚се же сегоднЯ, мне кажетсЯ, Я покончил с моим адом. „а,  это  был  ад:
древний ад, двери которого открыл ‘ын человеческий.
     ‚ той же пустыне,  в  ту  же  ночь,  неизменно,  мои  утомленные  глаза
неизменно оживают при свете серебрЯной звезды, не потому, что  встревожились
–ари жизни, три волхва: сердце, душа,  мысль.  Љогда  же  ступим  мы  по  ту
сторону  побережий  и  гор,  приветствовать  рождение  нового  труда,  новой
мудрости, бегства тиранов и демонов, конец суеверий, - поклонимсЯ-  первыми!
- рождеству на земле?
     ЏеснЯ небес, поступь народов! ђабы, не будем проклинать жизнь".
 
                                IX. Џрощанье 
 
     ЏримечаниЯ  к  предыдущим  главкам  могут  объЯснить   противоречивость
"ЏрощаньЯ".  Џринцип  построениЯ  "ЏрощаньЯ"   скорее   напоминает   принцип
построениЯ  музыкальных  произведений  XIX  в.,   чем   принцип   построениЯ
произведений поэтических. ‡десь "вступают" в  крайне  сжатом  виде  основные
темы всего произведениЯ.
     Џервый абзац показывает, что, хотЯ поэт  разочаровалсЯ  в  Ясновидении,
ему все же претит поэзиЯ, укладывающаЯсЯ в задачи временные и временные:  он
прошел не только сквозь "пору" в аде, но вообще сквозь "пору пор", ему нужны
радикальные решениЯ (вспомним выше: "изменить жизнь"!)
     Џоэт еще раз отказываетсЯ  от  буржуазной  цивилизации,  воплощенной  в
образах ‹ондона, нищаЯ жизнь в котором метафорически представлЯет  смерть  -
христианский  ‘трашный  суд.  Љонец  второго  абзаца  как  бы  перефразирует
‘пинозу, его мысль, поразившую ѓерцена: "Homo liber de nulla re  minus  quam
de morte cogitat et ejus sapientia  non  mortis  sed  vitae  meditatio  est"
("‘вободный человек менее всего думает о смерти, а мудрость его основана  на
размышлении о жизни, а не  о  смерти").  ‡амыкаетсЯ  абзац  возвращением  от
метафоры  к  прЯмому  смыслу  слов:  "—удовищные  воспоминаниЯ!  Ќищета  мне
ненавистна!".
     ‘лово "misere" в XIX в. обозначало  нищету  в  прЯмом  и  в  переносном
смысле. ’ак, оно широко употреблЯлось Њарксом.
     ‡има  страшна  ђембо  как  пора,  когда  человек  больше   зависит   от
устроенности  жизни,  от  "комфорта",  от  'к_а_мфот'  (ђембо  пишет   слово
по-английски).
     ‡атем поэт возвращаетсЯ  к  социалистической  утопии,  к  своей  миссии
прорицателЯ. Ќо это по его мнению, не  сбываетсЯ:  его  "слава  художника  и
создателЯ грез рассеЯна".
     Џотом та же тема, в личном плане - ђембо,  поэт  напрасно  считал  себЯ
чудотворцем или ангелом: как все другие, он брошен на землю; мужик как все!
     …динение, на которое он уповал, пророком которого  себЯ  считал,  -  не
окажетсЯ ли оно обманом, "сестрою смерти" длЯ поэта?
     Џоэт одинок: ему не от кого ждать помощи.
     Љак ни высоки были замыслы и мечты Ясновидца - они оказываютсЯ мечтами.
’еперь ђембо понимает, что "новый час", наступающее времЯ, во всЯком случае,
очень суровы.
     Ќо все же поэт добилсЯ победы - видит ее в самой борьбе,  в  готовности
мстить за тех, кто заклеймен проклЯтием...
     ‚идит победу в отказе от всЯких пережитков религиозного мышлениЯ: "Ќадо
быть абсолютно во всем современным" (см. аналогичную интерпретацию этих слов
у  ‘юзанны  Ѓернар.  OSB,  р.  478);   "никаких   псалмов.   ‡авоеваний   не
отдавать...".
     ђембо  вновь  пишет  так,  как   будто   он   имеет   в   виду   идеалы
социалистов-утопистов и опыт Љоммуны. Ќо все же он не говорит, не хочет,  не
может, не умеет сказать, что это за борьба. Ќо  это  канун  -  "а  на  заре,
вооруженные пылким терпеньем, мы войдем в города, сверкающие великолепьем".
     ‡атем строки, должно быть обращенные к ‚ерлену, в котором  поэт  больше
не видит товарища в осуществлении своих замыслов.
     € все-таки, хотЯ ђембо прошел сквозь ад,  он  остаетсЯ  одиноким,  даже
если знает, что истина конкретно воплотитсЯ и в духе и во плоти.
     ѓорький оптимизм: ђембо думал, что прошел сквозь ад,  а  предстоЯл  еще
долгий путь - и не ему одному...
     Њало того, путь им начертанный,  в  таком  виде,  в  каком  он  был  им
начертан, не был им воплощен во плоти и не мог быть никем воплощен.
     Ќо титаническое усилие, рывок к грЯдущему ђембо осуществил - как  никто
из поэтов его времени.
 

     ‘оставил Ќ. €. Ѓалашов; подбор русских переводов и примечаниЯ к ним  €.
‘. Џоступальского. Ћбоснование текста - Ќ. €. Ѓалашов