 были   завалены   всевозможными   листками,
газетами,  брошюрами  и т ‹. Ќо главное значение имело все-таки
только  устное  слово.  Ћдна  только  устнаЯ  речь  и  способна
производить  коренной  переворот  в  умах.  „нЯ  этого  имеютсЯ
достаточно важные психологические причины.
     ‚ первой части настоЯщего сочинениЯ  Я  уже  показал,  что
главным  фактором  величайших мировых переворотов всегда бывала
устнаЯ речь, а не печатное слово.
     Џо поводу этого  моего  утверждениЯ  в  буржуазной  печати
поднЯлась  дискуссиЯ.  —асть  наших  буржуазных  мудрецов сочла
необходимым выступить с возражениЯми.  Ќо  каков  был  реальный
повод  длЯ  этих  возражений?  “же  сами мотивы, по которым эти
господа выступили против менЯ, говорЯт о их  неправоте  и  моей
правоте.  Ќа  деле  буржуазнаЯ  интеллигенциЯ протестует против
этого моего взглЯда  только  потому,  что  сама  она  абсолютно
лишена  дара  устного  воздействиЯ на массу. Ќаша интеллигенциЯ
целиком отдаетсЯ писательской деЯтельности. ЂгитаторскаЯ устнаЯ
речь - не ее профессиЯ. Џо мере  того  как  наша  интеллигенциЯ
отучалась  говорить  с  народом, она неизбежно терЯла и в конце
концов  совершенно  потерЯла  способность  понимать  психологию
массы.
     Ћратор, выступивший перед народной массой, читает на лицах
аудитории, насколько она понимает то, что он говорит, насколько
она ему сочувствует. ЂудиториЯ тут же вносит известные поправки
к тому,  что  говорит  оратор. Њежду оратором и его слушателЯми
всегда существует известный контакт. Ќичего подобного не  может
сказать  о  себе  писатель.  ‚едь он своих читателей по большей
части никогда даже не  видит.  “же  по  одному  этому  писатель
неизбежно  придает своим писаниЯм совершенно общую форму. Џеред
его  глазами  нет  той   аудитории,   которую   он   бы   видел
непосредственно.    ќто   неизбежно   лишает   печатное   слово
достаточной гибкости,  достаточного  пониманиЯ  психологических
нюансов.   ЃлестЯщий   оратор   по  правилу  будет  и  недурным
писателем, а блестЯщий писатель никогда не будет оратором, если
только он специально не упражнЯлсЯ в этом искусстве. Љ тому  же
надо еще учесть, что масса косна и ленива. Ћна неохотно берет в
руки печатное произведение, в особенности если человек из массы
не убежден заранее, что в данной книжке он найдет именно то, во
что  он сам верит и на что он сам надеетсЯ. Љниги определенного
направлениЯ обыкновенно читаютсЯ только  людьми,  которые  сами
принадлежат  к этому направлению. ’олько прокламациЯ или плакат
могут  еще  рассчитывать  на  то,  что  ввиду  краткости   этих
произведений  они  будут  прочитаны иногда и противниками и тем
окажут на них мимолетное влиЯние. ђисунок во всех  его  формах,
вплоть  до  фильма, имеет уже большие шансы. ‡десь человеку уже
не приходитсЯ много шевелить мозгами. …му достаточно  взглЯнуть
на  рисунок  и  самое  большее  прочитать краткий поЯснительный
текст к нему.  ќто  не  то,  что  прочитать  целую  книжку  или
брошюру.
     ђисунок действует на человека быстро, можно сказать, одним
ударом. ’ут не нужно много времени, как это бывает при чтении.
     ‘амое  же  важное  это то, что печатное произведение может
попасть в различные руки, а формулировка ведь  всегда  остаетсЯ
одна  и  та  же.  Њежду  тем,  мы знаем, что формулировка имеет
большое  значение  и  что  каждое  произведение  оказывает  тем
большее  влиЯние, чем больше оно приспособлено именно к данному
кругу читателей.  Љнижка,  предназначеннаЯ  длЯ  широких  масс,
должна  быть  написана  совсем  в  другом стиле, нежели книжка,
имеющаЯ в виду только узкий круг высшей интеллигенции.
     ’олько в немногих отношениЯх печатное  произведение  может
также приспособлЯтьсЯ к своей аудитории, как и устное слово.
     Љаждому  оратору  приходитсЯ конечно много раз говорить на
одну  и  ту  же  тему.  Ќо  если  он  действительно  великий  и
гениальный  народный оратор, то он сумеет тот же самый материал
все же разнообразить по форме. ’акой  оратор  всегда  чувствует
свою  аудиторию,  и  у  него непроизвольно поЯвлЯютсЯ именно те
слова, которые нужны,  длЯ  того,  чтобы  добратьсЯ  до  сердца
данной  аудитории.  …сли  ему случитсЯ чуточку ошибитьсЯ, то он
тут же это почувствует и сразу же сделает необходимую поправку.
џ уже сказал, что настоЯщий оратор по  лицам  своих  слушателей
читает  и видит, во-первых, понимают ли они то, что он говорит,
во-вторых,  способны  ли  они  внимательно   следить   за   его
изложением,  и  в-третьих, убеждает ли то, что он говорит. …сли
он замечает, что аудиториЯ его не понимает,  то  он  тотчас  же
менЯет   тон   и  начинает  говорить  гораздо  более  просто  и
популЯрно, так что его поймет самый отсталый слушатель. …сли он
замечает, что аудитории трудно следить за всем ходом изложениЯ,
он тут же изменит  темп  речи  и  начнет  излагать  свою  мысль
медленнее,  подробнее  и  схематичнее, пока не почувствует, что
аудиториЯ теперь вполне спокойно следит за нитью доклада.  …сли
же он, наконец, почувствует, что аудиториЯ не вполне убеждаетсЯ
его аргументами, он станет приводить все новые и новые доводы и
примеры,  станет  разбирать  ходЯчие  возражениЯ, невысказанные
сомнениЯ и будет систематически разжевывать свою  мысль  вплоть
до   того  момента,  когда  почувствует,  что  в  зале  исчезли
последние остатки оппозиции, пока он опЯть-таки по лицам  своих
слушателей  увидит,  что  аргументациЯ  понЯта  и принЯта и что
последние сопротивлЯвшиесЯ слушатели капитулировали.
     Ќередко оратору приходитсЯ наталкиватьсЯ на  предрассудки,
ЯвлЯющиесЯ   только  продуктом  чувства,  а  вовсе  не  разума.
‡ачастую   тут   приходитсЯ   встречатьсЯ    с    инстинктивным
недоброжелательством,   бессознательной  ненавистью,  предвзЯто
отрицательным  отношением.  Џреодолеть  такие   бессознательные
настроениЯ   гораздо  труднее,  чем  побороть  тот  или  другой
ошибочный принципиальный  взглЯд,  покоЯщийсЯ  на  непонимании,
скажем, той или другой научной истины.
     Ћшибочные   научные   взглЯды,  неправильное  политическое
понимание  можно  побороть  аргументами  рассудка.   ‚нутреннее
сопротивление  людей,  основанное  на  чувствах,  этим путем не
преодолеешь   никогда.   ’ут   приходитсЯ    действовать    уже
исключительно  только апеллЯцией к таинственной области чувств.
’акаЯ задача  уж  совершенно  непосильна  писателю.  ’ут  нужен
только оратор.
     ‡а  примерами  недалеко  ходить.  ‚от  перед нами стоустаЯ
буржуазнаЯ пресса. …е газеты ведутсЯ  очень  ловко.  ’иражи  их
достигают  многих  миллионов.  Џресса  эта  наводнЯет  все углы
страны. € что же? ‚се это не мешает тем не менее широким  слоЯм
народа  оставатьсЯ  непримиримейшими  врагами буржуазного мира.
‚сЯ эта газетнаЯ и книжнаЯ волна отскакивает  от  низших  слоев
народа, как горох от стены. ‚се усилиЯ нашего интеллектуального
мира  в  этом отношении пропадают даром. —то же это доказывает?
Ћдно  из  двух  -  либо  то,  что  все  печатные   произведениЯ
современного  буржуазного  мира  совершенно  никуда не годЯтсЯ,
либо то, что печатные произведениЯ вообще не доходЯт до  сердца
широких  народных масс. Џоследнее особенно верно, если печатные
произведениЯ совершенно не соответствуют психологии массы,  что
в данном случае и имеет место.
     €  пусть  не  говорЯт  нам  (как  это сделала недавно одна
берлинскаЯ  газета  из  лагерЯ  дейч-национале),  будто  пример
марксизма  и  главного  сочинениЯ Љарла Њаркса опровергает наши
рассуждениЯ. Ќет ничего более поверхностного, как это ошибочное
утверждение. ‘вое гигантское влиЯние на массу марксизм на  деле
получил  не благодарЯ тем его печатным произведениЯм, в которых
изложено формальное учение  еврейской  мысли,  а  исключительно
благодарЯ  грандиозной  устной пропаганде, котораЯ воздействует
на массы уже в течение многих лет. Њожно ручатьсЯ, что  из  ста
тысЯч  немецких  рабочих  максимум  сто  человек  знают Њарксов
"Љапитал".  ќто  сочинение  изучаетсЯ  главным  образом  только
интеллигенцией  и  в  особенности  евреЯми,  а вовсе не широкой
массой  сторонников  марксизма  из  низших  слоев  народа.   „а
сочинение   это  и  написано  вовсе  не  длЯ  широких  масс,  а
исключительно длЯ еврейских руководителей, обслуживающих машину
еврейских захватов. ‚ качестве топлива  длЯ  всей  этой  машины
марксисты   употреблЯют   совсем  другой  материал,  а  именно:
ежедневную прессу. ЊарксистскаЯ  ежедневнаЯ  пресса  радикально
отличаетсЯ  от  буржуазной  тем,  что <I>в марксистских газетах
пишут агитаторы, а буржуазную, с позволениЯ  сказать,  агитацию
ведут   писаки.</I>   ђЯдовой  редактор  социал-демократической
газеты приходит в помещение своей редакции  прЯмо  с  народного
собраниЯ.  Ћн  знает  свою  паству  превосходно.  Ѓуржуазный же
писака вообще редко расстаетсЯ со своим кабинетом. Ќа  народные
собраниЯ  он  не  ходит  вовсе. Ђ если и придет туда, то тут же
заболеет от одного плохого воздуха.  ‚от  почему  его  печатное
слово  остаетсЯ  совершенно  беспомощным  и бессильно оказывать
влиЯние на широкие массы.
     Њиллионы сторонников из числа рабочих  марксизму  дали  не
печатные произведениЯ марксистских отцов церкви, а неутомимаЯ и
поистине  грандиознаЯ  пропагандистскаЯ  работа  десЯтков тысЯч
неутомимых агитаторов, начинаЯ с самых крупных апостолов травли
и кончаЯ мелкими чиновниками профсоюзов, мелкими секретарЯми  и
дискуссионными ораторами.
     ќта  именно  пропаганда  подготовила тот контингент людей,
которые      затем      стали      постоЯнными       читателЯми
социал-демократической прессы. „а притом и сама эта пресса тоже
пишетсЯ  больше  на разговорном Языке. ‚ их газетах не пишут, а
"говорЯт". „еЯтели буржуазного  лагерЯ  -  профессора,  ученые,
теоретики,   всевозможного  вида  писатели  -  иногда  пытаютсЯ
выступать и как ораторы. Њарксистские же ораторы  почти  всегда
выступают  также  и  в  роли писателей. ‚ последнем случае дело
идет ведь главным образом об евреЯх.
     ‚от  действительнаЯ  причина   того,   почему   буржуазный
газетный  мир  не в состоЯнии оказывать никакого сколько-нибудь
серьезного влиЯниЯ на настроениЯ  самых  широких  слоев  нашего
народа.  €звестную  роль при этом конечно играет и то, что сами
эти газеты находЯтсЯ в руках евреев, а эти последние совершенно
не заинтересованы в том,  чтобы  чему-нибудь  хорошему  научить
массу.
     Љрайне  трудно  бывает,  как  мы уже сказали, преодолевать
бессознательно враждебное настроение  аудитории,  предрассудки,
основанные на чувстве, предвзЯтые мнениЯ, неЯсные ощущениЯ и т.
д.  ’ут приходитсЯ считатьсЯ прЯмо таки с невесомыми факторами.
—уткий оратор скажет вам, что успех собраниЯ в немалой  степени
зависит  даже  от  такого фактора, как часы, когда это собрание
происходит. ’от же самый оратор, читающий тот же  самый  доклад
на  ту  же  самую  тему, оставит совершенно иное впечатление на
аудиторию, если собрание происходит в десЯть часов утра, или  в
три   часа   днЯ,  или  вечером.  Љогда  у  менЯ  не  было  еще
достаточного опыта, Я сам назначал собраниЯ на утро. € Я  очень
хорошо еще помню неуспех собраниЯ, которое мы назначили утром в
помещении   мюнхенского  ресторана  "Љиндл"  с  целью  протеста
"против безобразий в  занЯтых  иностранными  войсками  немецких
территориЯх". ќто было тогда самое большое помещение в Њюнхене,
и  риск  наш  бью  довольно  велик. € вот мы решили, что народу
соберетсЯ больше и  что  всем  нашим  сторонникам  будет  легче
ЯвитьсЯ  на  собрание, если мы назначим его на воскресенье в 10
часов утра. ђезультат получилсЯ очень  плохой,  хотЯ  в  то  же
времЯ и в высшей степени поучительный. Ќарод-то пришел. ‡ал был
полон.  ‚нешнее  впечатление было импозантное. Ќо в то же времЯ
все   настроение   собраниЯ   было   совершенно   ледЯное.   Ќе
чувствовалось  решительно  никакой  теплоты. € Я сам в качестве
докладчика чувствовал себЯ  глубоко  несчастным,  что  не  могу
вызвать решительно никакого контакта между собою и слушателЯми.
ѓоворил  Я в это утро вероЯтно нисколько не хуже, чем всегда, а
впечатлениЯ     не     получилось     никакого!      ‘овершенно
неудовлетворенный   покидал  Я  зал  этого  собраниЯ,  получив,
однако, ценный урок. Џозднее Я еще несколько раз повторил  этот
опыт, и всегда результат был тот же самый.
     ‚  конце концов тут нечему особенно удивлЯтьсЯ. Џопробуйте
сходить в театр на дневное представление, скажем, в 3 часа  днЯ
и  попробуйте  сходить  на  ту же самую пьесу с тем же составом
артистов на вечернее представление  в  8  часов  вечера,  и  вы
поразитесь   тем,   насколько   различно   будет   впечатление.
Ќаблюдательный человек, способный отдавать себе отчет  в  своих
собственных  настроениЯх,  сразу  почувствует громадную разницу
между тем впечатлением, какое получаетсЯ  от  дневного,  и  тем
впечатлением,  какое получаетсЯ от вечернего представлениЯ. ќто
относитсЯ даже  и  к  кино.  Џоследний  пример  особенно  важен
потому, что в примере с театром могут возразить, что в вечернем
представлении  артисты, быть может, более старались и т. п., но
кинематографический-то фильм одинаков и в 12 часов днЯ  и  в  9
часов  вечера.  Ќет,  дело тут именно в том, что само времЯ днЯ
оказывает  свое  определенное  влиЯние  на  зрителЯ.  ’акое  же
влиЯние  оказывает  и  помещение. …сть такие помещениЯ, которые
всегда и неизменно оставлЯют  зрителЯ  и  слушателЯ  холодными.
‚идимого объЯснениЯ не найдешь, и все-таки это факт, что что-то
мешает и настоЯщего настроениЯ не создаетсЯ.
     ‚о  всех  этих  случаЯх  задача  заключаетсЯ  в том, чтобы
соответственным образом  воздействовать  на  волю  зрителЯ  или
слушателЯ.  Ѓольше  всего  это относитсЯ к собраниЯм, в которых
аудиториЯ составлЯетсЯ из людей других противоположных  желаний
и  на  каковых  людей  оратор хочет оказать воздействие в прЯмо
противоположном направлении. Џо-видимому, волЯ человека с утра,
а может быть и в течение всего днЯ еще сильнее нежели к вечеру;
поэтому  данный  слушатель  оказывает  оратору  противоположных
взглЯдов большее внутреннее сопротивление утром нежели вечером.
Џо-видимому;  к  вечеру  рЯдовой  человек  легче поддаетсЯ воле
более  сильного,  в  данном  случае  выступающего   перед   ним
докладчика.  €бо подобные собраниЯ представлЯют не что иное как
своего рода поединок двух  различных  настроений.  €  даже  длЯ
настоЯщего  оратора,  обладающего  замечательным  красноречием,
обладающего  чертами  апостола,  все-таки   легче   переубедить
человека  в  те  часы  днЯ, когда сама природа уже ослабила его
силу сопротивлениЯ, нежели в те часы днЯ,  когда  человек  этот
обладает еще всей своей энергией и волей.
     ќтой  же  цели  служит  искусственнаЯ,  но  в  то же времЯ
таинственнаЯ  обстановка,  создаваемаЯ  католической  церковью:
горЯщие свечи, кадила, запахи и т.д.
     ЌастоЯщий  оратор  именно в своих поединках с противником,
которого он хочет обратить в свою веру, постепенно вырабатывает
себе  поразительно  тонкую  психологическую  чуткость,  котораЯ
почти  совершенно  несвойственна  писателю.  ‚от  почему  можно
сказать,  что  как   правило   печатные   произведениЯ   больше
приспособлены  только  к тому, чтобы углублЯть и упрочивать уже
сложившиесЯ  мнениЯ.  ‚се  действительно  великие  исторические
перевороты  сделаны  были  при  помощи  устного слова, а не при
помощи  печатных  произведений.  ќти  последние  всегда  играли
только подчиненную роль.
     ‚едь  все  мы  знаем,  что французскаЯ революциЯ отнюдь не
была результатом философских теорий. ђеволюции этой не было бы,
если бы демагоги большого стилЯ не создали целую  армию  людей,
травивших    монархию,   систематически   раздувавших   страсти
страдающего народа, - пока  наконец  не  разразилсЯ  чудовищный
взрыв, заставивший трепетать всю …вропу. ’о же самое приходитсЯ
сказать  о  самом  большом  революционном  перевороте новейшего
времени. Ќе сочинениЯ ‹енина сделали большевистскую революцию в
ђоссии. ѓлавную роль сыграла ораторскаЯ деЯтельность больших  и
малых   апостолов   ненависти,  разжигавших  страсти  народа  в
невероЯтных размерах.
     Ќарод, состоЯщий из  неграмотных  людей,  был  вовлечен  в
коммунистическую  революцию  не чтением теоретических сочинений
Љарла Њаркса, а картинами тех небесных благ,  которые  рисовали
им   тысЯчи  и  тысЯчи  агитаторов,  руководившихсЯ  при  этом,
конечно, только одной определенной идеей. ’ак было, так  всегда
будет.
     Љрайне  характерно  длЯ  нашей  несчастной,  оторванной от
жизни немецкой интеллигенции, что по ее мнению писатель  всегда
имеет  умственное  превосходство  над  оратором.  ‚ этом смысле
распространЯетсЯ   и   упомЯнутаЯ   нами   газета   из   лагерЯ
дейч-национале.   ‘вою   аргументацию   эта  несчастнаЯ  газета
подтверждает тем, какое разочарование иной  раз  вызывает  речь
признанного   большого   оратора,   будучи   напечатанной.  ќто
напоминает мне другой эпизод, оставшийсЯ у  менЯ  в  памЯти  со
времен  войны. ‚ то времЯ поЯвилась книжка речей ‹лойд-„жорджа,
который  был  тогда  еще  английским  военным  министром.  Ќаша
буржуазнаЯ  немецкаЯ  печать  сейчас  же  подвергла  эту книжку
самому  "тонкому"  критическому  разбору  и  как   дважды   два
доказала, что речи ‹лойд-„жорджа совершенно банальны, ненаучны,
недостаточно   тонки   и   т.   п.  ‚  это  времЯ  томик  речей
‹лойд-„жорджа попалсЯ и в  мои  руки.  џ  прочитал  взасос  эту
книжечку и убедилсЯ сразу, что передо мною превосходные образцы
ораторского  искусства  и изумительное умение воздействовать на
психологию массы. Њне оставалось только горько  посмеЯтьсЯ  над
нашими  газетными  писаками,  которые совершенно не в состоЯнии
были понЯть значениЯ таких речей. Ќаши чернильные кули судили о
речах ‹лойд-„жорджа по тому впечатлению, какое они  производили
на наших спесивых пресыщенных интеллигентов. Њежду тем, великий
английский  демагог,  ‹лойд-„жордж,  строил  свои  речи конечно
исключительно  на  том,  чтобы  оказать   как   можно   большее
воздействие  на действительно широкие массы своего народа. € он
был, конечно совершенно прав. ‘  точки  зрениЯ  этого  критериЯ
речи  английского  военного  министра  были  превосходны,  были
образцовы  и  речи  эти  говорили  о  совершенно   изумительном
понимании  дулю  народа  этим  оратором.  €менно  поэтому  речи
‹лойд-„жорджа  действительно  оказали   огромное   влиЯние   на
английскую толпу.
     ‘равните,  эти  речи  ‹лойд-„жорджа  с беспомощным лепетом
немецкого  "оратора"  Ѓетмана-ѓольвега.   Џо   внешности   речи
последнего  могли  казатьсЯ более "тонкими", в действительности
же  речи  Ѓетмана  доказывали  только  то,  что  этот   человек
совершенно не умеет говорить со своим народом, ибо абсолютно не
знает   последнего.   „лЯ   воробьиных  мозгов  "образованного"
немецкого журналиста  остаетсЯ  совершенно  непонЯтным,  почему
‹лойд-„жордж мог оказывать такое гигантское влиЯние на массу, а
"образованнаЯ"   болтовнЯ   Ѓетмана,  столь  нравившаЯсЯ  нашим
"умным" журналистам и  интеллигентам,  оставалась  без  всЯкого
влиЯниЯ  на  массу.  —то  ‹лойд-„жордж  не только не уступает в
гениальности Ѓетману-ѓольвегу, но во много раз превосходит его,
- это он доказал именно тем,  что  сумел  придать  своим  речам
такую  форму, котораЯ раскрыла ему сердца его народа и дала ему
возможность  полностью  подчинить  народ   своей   воле.   ќтот
англичанин  доказал свое превосходство над различными Ѓетманами
именно тем, что умел говорить со своим  народом  просто,  Ясно,
выразительно,  приводЯ  легкие и доступные примеры, воздействуЯ
на   чувство   и   воображение   массы.   <I>ђечь    подлинного
государственного   деЯтелЯ   должна   оцениватьсЯ  не  по  тому
впечатлению,   какое   она   производит   на    университетских
профессоров,  а по тому влиЯнию, какое она оказывает на широкие
слои народа.</I> ‚от единственный критерий, позволЯющий  судить
о степени действительной гениальности данного оратора.

        x x x

     Ќаше движение еще очень молодо. € если оно из ничего стало
уже такой  большой  силой и если все внешние и внутренние враги
вынуждены оказывать ему  честь  своим  преследованием,  то  это
приходитсЯ  приписать  только  тому,  что  мы  ни  на минуту не
упускали из виду вышеприведенных соображений.
     ЏечатнаЯ литература нашего движениЯ имеет, конечно, важное
значение длЯ партии. Ќо в настоЯщей обстановке ее роль  главным
образом  в  том, чтобы придавать единство мышлениЯ руководЯщему
слою работников  -  высшим  и  низшим  руководителЯм  движениЯ.
‚ербовать  же  массы, настроенные еще враждебно к нам, призвано
главным   образом   устное    слово.    ‚озьмите    убежденного
социал-демократа    или,   скажем,   фанатически   настроенного
коммуниста.  „а   станут   ли   они   вообще   брать   в   руки
национал-социалистическую  брошюру!  Ђ  тем более они не станут
покупать книгу нашего изданиЯ, не станут ее читать, не придадут
никакого значениЯ той критике,  котораЯ  содержитсЯ  в  ней  по
адресу их собственного миросозерцаниЯ. „а и газету чужой партии
в наш век берут в руки лишь очень редко. Ћтдельный номер газеты
впрочем  и  не может оказать сколько-нибудь серьезного влиЯниЯ.
€золированный  номер  газеты  любого  лагерЯ  не  дает   Ясного
представлениЯ  о  взглЯдах  этого  лагерЯ  и  поэтому  не может
оказать влиЯниЯ на читателЯ. Ѓольшинство людей из  массы  кроме
того  вынуждено  считать  каждый  свой  пфенниг и уже по одному
этому от рЯдового человека нельзЯ ожидать, что он подпишетсЯ на
газету  противного  лагерЯ  только  длЯ   того,   чтобы   иметь
возможность  объективно  разобратьсЯ  в разногласиЯх. €з десЯти
тысЯч человек едва ли  найдетсЯ  один,  который  поступит  так.
’олько тогда, когда человек уже завербован данным движением, он
подпишетсЯ  на  газету  партии  и  то главным образом длЯ того,
чтобы быть в курсе своей же партийной жизни.
     ‘овсем другое  дело  -  короткаЯ  прокламациЯ,  написаннаЯ
"разговорным" Языком. …сли прокламацию раздают бесплатно, то ее
уже  довольно  охотно берут в руки. €звестную роль играет тут и
то, чтобы в заголовке была обозначена  тема  прокламации.  …сли
дело  идет  о вопросе, который в данную минуту интересует всех,
если тема эта на устах у всех, то прокламацию берут  наперебой.
’акой   листок   обыкновенно   просматривают  более  или  менее
внимательно, такому листку иногда  удаетсЯ  направить  внимание
читателЯ  в  новую  сторону,  вызвать  у  него интерес к новому
движению и т.д. Ќо и листок даже в самом  благоприЯтном  случае
дает  только  легкий толчок в определенном направлении. „овести
дело до конца, т. е. завоевать человека, он  не  может.  ‹исток
может только обратить внимание прочитавшего его на какой-нибудь
новый  факт,  новый  лозунг  и  т.  п. ‡акрепить влиЯние листка
приходитсЯ другими  средствами.  ‘юда  относитсЯ  прежде  всего
<I>массовое собрание.
     …сли   данный   человек   начал   склонЯтьсЯ   в   сторону
определенного нового молодого движениЯ, то вначале он  все-таки
чувствует  себЯ  еще  неуверенно.  €  тут-то именно приходит на
помощь массовое собрание. Љартина большого собраниЯ, состоЯщего
из людей одного и того же настроениЯ, большею частью  действует
одобрЯюще на человека, только еще собирающегосЯ вступить в рЯды
нового  движениЯ.</I>  ‚озьмите  солдата  на  фронте. ‚месте со
своей  ротой,  с  батальоном,   окруженный   со   всех   сторон
товарищами,  он  идет  в  бой  смелее,  нежели  тогда, когда он
предоставлен сам себе. ‚ кучке он чувствует себЯ все-таки еще в
некоторой безопасности, хотЯ на самом деле это вовсе не так.
     Љогда человек попадает на большое собрание или на  большую
демонстрацию, это не только подкреплЯет его настроение, но дает
ему  определенную свЯзь с единомышленниками, вырабатывает в нем
корпоративный дух. …сли данный человек ЯвлЯетсЯ  только  первым
сторонником   нового   учениЯ   на   давнем  заводе,  в  данном
предприЯтии, мастерской и  т.  д.,  то  ему  иногда  приходитсЯ
трудновато  и  он  подбодрЯетсЯ,  когда  видит, что он ЯвлЯетсЯ
солдатом  большой  армии,  членом  обширной   корпорации.   ќто
ощущение  он  впервые  получает только тогда, когда попадает на
первое большое массовое собрание или массовую демонстрацию.  €з
своей  маленькой мастерской или из своего большого предприЯтиЯ,
где отдельный человек однако чувствует себЯ  совсем  маленьким,
новый  сторонник  нового  движениЯ впервые попадает на массовое
собрание. ’ут он сразу видит тысЯчи  и  тысЯчи  людей  того  же
настроениЯ.  …го  сразу  окружает атмосфера шумного энтузиазма,
свойственнаЯ  собранию,  где  присутствует  три-четыре   тысЯчи
человек  одного  лагерЯ.  ќта атмосфера увлекает. Ћчевидный длЯ
всех успех собраниЯ пробуждает подъем и в этом новом посетителе
и впервые окончательно освобождает его  от  живших  еще  в  нем
внутренних сомнений. —еловек невольно поддаетсЯ тому волшебному
влиЯнию,  которое  мы  называем  массовым  самовнушением. ‚олЯ,
страсть, сила тысЯч аккумулируетсЯ в каждом отдельном участнике
собраниЯ. —еловек, переступивший порог собраниЯ еще с некоторым
сомнением  в  груди,  теперь  покидает  его  с  гордо  поднЯтой
головой:  он  обрел  полную  веру  в  свое дело, он стал членом
определенного коллектива.
     Ќаше национал-социалистическое движение никогда не  должно
позабывать  обо  всем  этом.  Њы никогда не поддадимсЯ внушению
буржуазных олухов, которые, видите ли,  очень  хорошо  понимают
все   и   однако,  ухитрились  проиграть  большое  государство,
проиграть  господство  своего  собственного  класса.  „а,   они
страшно  умны,  эти  господа; они умеют все и не сумели сделать
только одной мелочи -  не  сумели  помешать  тому,  чтобы  весь
немецкий  народ  попал в объЯтиЯ марксизма. ’ут они провалились
самым жалким образом. Ќе Ясно ли, что их самомнение и  чванство
только родные братьЯ их глупости и невежества.
     …сли  эти  господа  не хотЯт признать великого значениЯ за
устным словом, то это объЯснЯетсЯ очень просто  тем,  что  сами
они слишком хорошо убедились в бессилии своего слова.

        ѓ‹Ђ‚Ђ VII. ЌЂ€ ‘’Ћ‹ЉЌЋ‚…Ќ€џ ‘ ЉђЂ‘Ќ›Њ ”ђЋЌ’ЋЊ

     ‚  1919-1920  гг.,  а  также  в  1921  г.  Я  лично считал
необходимым  посещать  буржуазные   собраниЯ.   Ћни   неизменно
производили  на  менЯ  такое  же  впечатление,  какое  Я в свои
детские  годы  получал,  когда  мне  приказывали  выпить  ложку
рыбьего жира. ‚ыпить приходитсЯ и, говорЯт, что рыбий жир очень
полезен,  но  вкус  его  отвратителен!  …сли бы можно было весь
немецкий народ на веревках приводить силой  на  эти  буржуазные
собраниЯ  и  если  бы до конца представлениЯ можно было его там
удержать,  закрыв  заранее  двери,  то  в  течение   нескольких
столетий это, может быть, и дало бы определенные результаты. Ќо
о  себе  лично  скажу,  что  жизнь  потерЯла бы длЯ менЯ в этом
случае всю свою прелесть и Я, пожалуй, перестал  бы  радоватьсЯ
тому,  что ЯвлЯюсь немцем. Љ счастью однако на веревке народ не
приведешь на эти собраниЯ. ‚от почему не приходитсЯ удивлЯтьсЯ,
что  здороваЯ  безыскусственнаЯ  масса  народа  избегает   этих
буржуазных "массовых собраний", как черт ладана.
     џ  лично имел удовольствие видеть живьем этих сомнительных
пророков буржуазного миросозерцаниЯ и Я должен сказать,  что  с
тех  пор  перестал  удивлЯтьсЯ тому, что эти господа не придают
большого значениЯ  устному  слову.  џ  посещал  тогда  собраниЯ
демократов, дейч-национале, немецкой народной партии, баварской
народной  партою  (партиЯ  центра  в Ѓаварии). —то прежде всего
бросалось  в  глаза,  так  это  полнаЯ   однородность   состава
аудитории.  ‚о всех этих "массовых" собраниЯх на деле принимали
участие только  члены  партии.  Џолное  отсутствие  дисциплины!
‚нешнЯЯ  картина  собраниЯ  больше  напоминает  толпу  зевак  в
картежном   клубе,   нежели   собрание   народа,   только   что
проделавшего   свою   величайшую   революцию.   €  надо  отдать
справедливость  господам  докладчикам:  они  со  своей  стороны
делали  все  возможное,  чтобы  еще  больше сгустить скуку. Ћни
произносили или, лучше сказать, читали речи, совершенно похожие
на газетные статьи в наших "образованных" органах печати или на
какой-нибудь  скучный  научный   трактат.   Џочтенные   ораторы
старательно  избегали  хотЯ  бы  одного  Яркого  слова.  €ногда
допускалась только натЯнутаЯ тощаЯ профессорскаЯ штука. ‚  этот
момент  почтенные  члены  президиума считали своей обЯзанностью
засмеЯтьсЯ, но и смех этот ни в коем случае не должен был  быть
громким.   Ќет,   ведь  это  могло  бы,  боже  упаси,  заразить
аудиторию, котораЯ тоже того и глЯди стала  бы  смеЯтьсЯ.  Ќет,
члены   президиума   считали   возможным   только  "благородно"
улыбатьсЯ. ‘держанность прежде всего! € вообще этот президиум
     Ћднажды  случилось  мне   присутствовать   на   буржуазном
собрании  в  Њюнхене в ‚агнеровском зале. ќто была манифестациЯ
по  случаю  юбилеЯ  ‹ейпцигской  битвы.  ђечь  держал  какой-то
почтенный  старец,  профессор  какого-то  из  университетов. Ќа
трибуне сидел президиум. ‘лева - один монокль, справа -  другой
монокль,  посередине  какой-то  субъект без моноклЯ. ‚се трое в
наглухо застегнутых сюртуках. ‚печатление получалось такое, что
перед нами не то судьи, только что произнесшие кому-то смертный
приговор, не то пасторы,  которые  сейчас  собираютсЯ  крестить
ребенка.   ’ак   называемаЯ  речь  докладчика,  котораЯ  будучи
напечатана может быть и произвела бы какое-нибудь  впечатление,
при  устном  произнесении  действовала просто ужасно. —ерез три
четверти часа все  собрание  от  скуки  впало  в  транс.  ‘кука
нарушалась   только   тем,   что  времЯ  от  времени  отдельные
господчики или отдельные дамочки поднимались и уходили.  ’ишина
нарушалась  еще  шумом,  производимым  кельнершами,  да зевотой
отдельных "воодушевленных" слушателей.  ‚  одном  углу  зала  Я
заметил  троих рабочих, пришедших сюда то ли из любопытства, то
ли по поручению своей организации. џ  занЯл  место  около  них.
ђабочие  эти только иронически переглЯдывались друг с другом, а
затем стали друг друга  толкать  в  бок,  приглашаЯ  к  выходу.
Ќаконец  они  тихонько  поднЯлись и, стараЯсь не производить ни
малейшего шума, вышли из зала. Ѓыло Ясно, что они  и  не  хотЯт
произвести  никакого шума: видЯ этакое сборище, они должны были
придти к выводу, что не стоит труда мешать этим людЯм  скучать.
џ   осталсЯ.   ‘обрание   стало  приближатьсЯ  к  концу.  ѓолос
докладывавшего  профессора  становилсЯ  все  слабее.  Џочтенный
оратор  кончил.  ’огда  поднЯлсЯ  субъект,  сидевший посередине
между двумЯ моноклЯми, и стал подробно излагать  присутствующим
немецким  "братьЯм  и сестрам", сколь благодарен он сам и сколь
благодарны  должны  быть  все  присутствующие  высокоуважаемому
профессору    €кс   за   его   замечательный,   исключительный,
изумительный доклад, который  был  так  основателен  и  глубок,
который  так многому всех нас научил и который составит длЯ нас
целое  "внутреннее  переживание"  и  вообще  ЯвлЯетсЯ  "крупным
событием".  Ѓыло  бы профанированием этой торжественной минуты,
продолжал председатель, если бы после такого глубокого  доклада
мы допустили бы еще какую-нибудь дискуссию. џ думаю, что выражу
мнение  всех присутствующих, если заЯвлю, что никакой дискуссии
не надо, и вместо этого приглашаю всех встать  и  провозгласить
единодушное  "ура"  и т. д. ‚ заключение председатель приглашал
спеть "„ейчланд убер аллес". ‘обрание кое-как запело. Ќо  когда
дело  дошло  только до второй строфы, число поющих сразу упало.
Џрипев был поддержан опЯть большим количеством голосов, а когда
дело дошло до третьей строфы,  поющих  стало  еще  меньше.  Њне
стало  Ясно,  что почтенное собрание не знает даже текста нашей
великой патриотической песни. Ќо стоит ли в самом  деле  такому
"высокому" собранию знать наизусть народную песню
     Ќа  этом  собрание разошлось, вернее сказать, разбежалось.
Ћдни торопились в пивную, другие - в кафе, третьи -  просто  на
свежий воздух.
     „а, на свежий воздух! ‘юда стремилсЯ и Я всей душой. Џосле
спертой  атмосферы  такого  собраниЯ это было вполне понЯтно. €
это  называетсЯ  манифестацией  в  памЯть  великой  героической
битвы,  в  которой участвовали сотни тысЯч сынов нашего народа!
•отелось только плеватьсЯ.
     ’акие    "манифестации"    правительство    любит.     ќто
действительно   "спокойные"  собраниЯ.  ѓосподину  министру  не
приходитсЯ беспокоитьсЯ тут,  как  бы  не  вышло  какого-нибудь
беспорЯдка,  как бы волны энтузиазма внезапно не поднЯлись выше
нормального уровнЯ, допускаемого  буржуазными  приличиЯми.  ’ут
нашим  правителЯм  не  приходитсЯ  боЯтьсЯ,  что воодушевленнаЯ
масса выйдет из зала, построитсЯ  в  стройные  рЯды  и  дружным
железным  шагом пройдет по всем главным улицам города с пением,
скажем, нашего  национал-социалистического  гимна.  Ќет,  наша,
любЯщаЯ  спокойствие, полициЯ может не тревожитьсЯ. ’ут никаких
неприЯтностей не будет. ‹юди отправЯтсЯ только  в  пивные  и  в
кафе...
     Ќет, такими гражданами власть может быть довольна!..

        x x x

     Ќаши  национал-социалистические  собраниЯ  уж  конечно  не
ЯвлЯлись этакими "мирными"  собраниЯми.  ‡десь  два  враждебных
миросозерцаниЯ  вступали  в  открытый  бой  друг с другом. Ќаши
собраниЯ  отнюдь  не  кончались  тривиальным   пением,   никому
ненужным  и  никого не зажигавшим. Ќаши собраниЯ большею частью
кончались взрывом настоЯщей фанатической страсти  и  подлинного
национального энтузиазма.
     Ќам  было  Ясно  с  самого  начала, что на наших собраниЯх
безусловно необходимо обеспечить  слепую  дисциплину  и  прежде
всего   гарантировать  настоЯщий  авторитет  президиумам  наших
собраний. €бо речи наших ораторов конечно  совершенно  не  были
похожи  на  бесцветную  болтовню  буржуазных "референтов"; речи
наших докладчиков и своим содержанием  и  своей  формой  всегда
вызывали  в  противниках  бешеную  злобу  и попытки возражениЯ.
Ќасчет недостатка противников на наших собраниЯх жаловатьсЯ  не
приходилось.  Љак  часто поЯвлЯлись они на наши собраниЯ целыми
большими толпами, распределив заранее между собою  роли!  €  на
лицах всех можно было прочитать: "сегоднЯ мы с ними покончим"!
     ‡ачастую  красные  приводили  на наши собраниЯ своих людей
буквально целыми колоннами, причем конечно  заранее  накачивали
этих  людей  в  том направлении, что сегоднЯ же вечером они нас
должны  разгромить  окончательно.   ‡ачастую   красные   делали
абсолютно   все  приготовлениЯ  к  тому,  чтобы  взорвать  наши
собраниЯ. ’олько решительность  и  энергиЯ  наших  президиумов,
только  быстрота  и натиск нашей охраны собраний могли помешать
этим заговорам. „ействительно, красным было от  чего  придти  в
бешенство. “же один красный цвет наших плакатов привлекал к нам
аудиторию  и  из  числа  красных.  ‘редний буржуа не переставал
возмущатьсЯ по поводу  того,  что  и  мы,  национал-социалисты,
избрали красный цвет. ‚ этом видели с нашей стороны, по крайней
мере, двусмысленность. Њудрые вожди дейч-националов нашептывали
друг  другу  подозрениЯ,  что  мы-де  на  деле  ЯвлЯемсЯ только
разновидностью марксистов, что,  может  быть,  мы  и  вообще-то
только  скрытые  марксисты  или  еще и того лучше - социалисты.
ђазницы между социализмом и марксизмом эти мудрецы до  сих  пор
не  понЯли.  Ћсобенное  возмущение среди этих мещан вызывало то
обстоЯтельство,  что  мы  на  наших  собраниЯх   обращались   к
аудитории  не  со  словами  "милостивые  государи  и милостивые
государыни",    а    со    словами:     "соотечественники     и
соотечественницы".  Ќу, а когда узнали, что в своей собственной
среде мы друг друга величаем "партийными  товарищами",  то  наш
"марксизм"  стоЯл  уже  вне  всЯких подозрений. Ќе раз мы прЯмо
трЯслись от смеха по поводу страхов этих буржуазных зайцев и их
остроумных догадок насчет нашего происхождениЯ, наших намерений
и наших целей.
     Љрасный цвет длЯ наших  плакатов  мы  избрали  конечно  не
случайно,  а  по  зрелом  размышлении. Њы хотели этим как можно
больше  раздразнить  красных,  вызвать  у  них   возмущение   и
провоцировать их на то, чтобы они стали ходить на наши собраниЯ
хотЯ бы только с целью срыва их. Ќам было важно, чтобы люди эти
вообще пришли и чтобы часть их нас выслушала.
     ‡абавно   было   в   эти   годы   наблюдать   колебаниЯ  и
беспомощность наших противников, не знавших  какую  же  тактику
выбрать по отношению к нам.
     ‘начала  красные  предложили своим сторонникам не обращать
на нас вниманиЯ и бойкотировать нас.
     ’ак рабочие, как  правило,  и  поступали.  Ќо  с  течением
времени  отдельные рабочие все-таки стали просачиватьсЯ на наши
собраниЯ.  €  так  как  число  их  становилось  все  больше,  а
впечатление, производимое нашим учением на них, все сильнее, то
вожаки  все-таки  стали  нервничать  и пришли в беспокойство. ‚
конце  концов  они  стали  приходить  к  выводу,   что   просто
отмалчиватьсЯ неудобно и что к нам нужно применить террор.
     ’еперь вожаки обращаютсЯ к "сознательным рабочим" с другим
призывом: пусть они идут на наши собраниЯ с тем, чтобы дать там
отпор   "реакционно-монархической   провокации";   пусть  вожди
национал-социалистов   познакомЯтсЯ-де   с   кулаками   честных
пролетариев.
     ‚ результате этого получалась уже инаЯ картина. “же за три
четверти часа начала собраниЯ помещение обыкновенно переполнено
рабочими.  ‘обрание напоминает пороховой погреб, в любую минуту
готовый взлететь на  воздух.  ”итиль  уже  зарЯжен,  и  вот-вот
раздастсЯ  взрыв.  Ћднако  на  деле  получалось  иное.  ђабочие
приходили к нам как противники и враги, а  уходили  с  собраниЯ
если   уже  не  как  друзьЯ,  то  по  крайней  мере  как  люди,
призадумавшиесЯ  над  правотой  своего   собственного   учениЯ.
Џостепенно   картина   еще   больше  менЯлась  в  нашу  пользу.
Ћбыкновенно после трехчасового моего доклада  всЯ  аудиториЯ  -
как  друзьЯ,  так  и  недавние  враги  -  превращалась в единую
воодушевленную массу друзей. Ќастроение создавалось такое,  что
противникам  нельзЯ было уже и мечтать взорвать собрание. ’огда
вожаки опЯть начинали трусить  и  переходили  на  сторону  тех,
которые  раньше  предлагали не ходить на наши собраниЯ. ЋпЯть в
рЯдах  марксистских  вожаков   укреплЯлось   то   мнение,   что
единственно правильной тактикой по отношению к нам будет бойкот
наших собраний.
     ЋпЯть  в  течение  некоторого  времени  сторонники красных
переставали приходить на  наши  собраниЯ,  но  спустЯ  короткое
времЯ игра опЯть начиналась сначала.
     Џолный   запрет  ходить  на  наши  собраниЯ  не  удавалсЯ.
"’оварищи" все же  приходили  на  них  во  все  более  и  более
значительных  количествах.  ’огда  опЯть  побеждали  сторонники
более радикальной тактики: наши собраниЯ надо-де во что  бы  то
ни стало взрывать.
     Ќо  вот  проходЯт два, три, восемь, десЯть наших собраний;
попытки срыва не удаютсЯ, и каждый раз часть красных  переходит
на  нашу сторону. ’огда внезапно опЯть раздаетсЯ старый пароль:
"Џролетарии,  товарищи,  рабочие  и   работницы,   бойкотируйте
собраниЯ этих национал-социалистических провокаторов!".
     ’е  же  вечные  колебаниЯ можно было наблюдать и в красной
прессе. ’о пытаютсЯ нас замалчивать, то, убедившись, что это не
приводит  к  цели,  избирают  противоположную  тактику.   ’огда
начинают  нас  склонЯть  во всех падежах каждый божий день. Џри
этом рабочим усердно доказывают прежде всего, насколько  смешны
мы,  национал-социалисты. Ќо скоро вожаки опЯть убеждаютсЯ, что
они только достигают противоположных результатов, ибо у  многих
рабочих  естественно возникает вопрос: если национал-социалисты
так смешны и ничтожны, то на  кой  же  черт  так  много  о  них
писать.  “  рЯдовых  рабочих  начинает просыпатьсЯ любопытство.
’огда газеты красных внезапно делают новый  поворот:  над  нами
уже  не  просто издеваютсЯ, а изображают нас как самых страшных
преступников во всей истории человечества.  ‚  красных  газетах
поЯвлЯютсЯ  десЯтки  статей,  имеющих  задачей  еще  и  еще раз
доказать преступность наших  намерений.  ‡атем  пускают  в  ход
россказни  о  разных  скандальных историЯх, от начала до конца,
конечно, выдуманных. Ќо скоро вожаки  убеждаютсЯ,  что  и  этот
способ  борьбы  ни к чему не приводит. Џо сути дела все это нам
только помогало, ибо только приковывало  внимание  к  нам  и  к
нашему движению.
     џ уже и тогда считал: пусть они нас высмеивают или ругают,
пусть  изображают  нас  комедиантами или преступниками, лишь бы
только они побольше говорили о  нас,  лишь  бы  только  рабочие
заинтересовывались  нашим  движением  и  начинали  видеть в нас
определенную  силу,  с  которой  раньше  или   позже   придетсЯ
считатьсЯ.
     —то   мы   действительно  представлЯем  собою  и  чего  мы
действительно хотим, с этим  вожаки  еврейской  прессы  в  один
прекрасный  день  познакомЯтсЯ  очень  хорошо.  ‚  этом мы были
вполне уверены.
     …сли в то времЯ дело однако не доходило до  прЯмых  срывов
наших  собраний,  то это в значительной мере объЯснЯетсЯ прежде
всего невероЯтной трусостью господ вожаков красных. €х  любимой
тактикой  было  посылать  на наши собраниЯ маленьких людишек, а
самим дожидатьсЯ результатов затеваемого скандала  на  улице  -
недалеко от помещениЯ, где происходит само собрание.
     Ћбыкновенно  мы  бывали  в  курсе всех планов этих господ,
вплоть до деталей и подробностей. ќто  объЯснЯетсЯ,  во-первых,
тем,  что  мы,  исходЯ из соображений целесообразности, нередко
оставлЯли многих из своих