рофсоюзов, которые с самого
начала неизбежно были бы обречены  на  неуспех.  Љ  тому  же  Я
считал  бы  настоЯщим  преступлением  лишать  рабочего  хотЯ бы
небольшой части его скромного заработка в виде членских взносов
в  такую  организацию,  от  которой  члены  не  могут   ожидать
серьезной пользы.
     …сли  на  политическом  горизонте поЯвлЯетсЯ та или другаЯ
новаЯ политическаЯ  партиЯ,  чтобы  затем  быстро  и  бесследно
исчезнуть,  то  это  не  беда,  а зачастую от этого даже бывает
только польза. ‚о  всЯком  случае  тут  никто  не  имеет  права
жаловатьсЯ:   кто   вносит   взнос  в  пользу  той  или  другой
политической партии, тот всегда дает свои  денежки  как  бы  "а
fond  perdu",  но кто вносит взнос в кассу профсоюза, тот имеет
право требовать, чтобы профсоюз  ему  действительно  чем-нибудь
помог,  а  если  данный  профсоюз  не  имеет никаких шансов это
сделать, то на организаторов таких профсоюзов  смотрЯт  как  на
обманщиков или по крайней мере как на легкомысленных людей.
     ‚от  всеми этими соображениЯми руководились мы в 1922 г. и
соответственно им действовали. Ќекоторые  из  моих  противников
считали,   что   они  лучше  понимают  положение  нежели  Я,  и
приступили к образованию собственных  профсоюзов.  ’о,  что  мы
отстаивали    указанную    точку    зрениЯ,    они    объЯвлЯли
доказательством нашей ограниченности. € что же?  Џрошло  совсем
немного  времени, и образованные ими новые профсоюзы совершенно
исчезли с лица земли. ‚ результате они также остались без своих
профсоюзов, как и мы. ђазница была лишь в том, что мы не  стали
обманывать ни других, ни самих себЯ.

        ѓ‹Ђ‚Ђ XIII. €ЌЋ‘’ђЂЌЌЂџ ЏЋ‹€’€ЉЂ ѓ…ђЊЂЌ€€ ЏЋ‘‹… ЋЉЋЌ—ЂЌ€џ Њ€ђЋ‚Ћ‰ ‚Ћ‰Ќ›

     “же  до  революции  руководство  иностранной  политикой  в
ѓермании  было  достаточно  беспорЯдочно  и  не  имело  никакой
определенной принципиальной линии, особенно, поскольку дело шло
о  политике  целесообразных  союзов  с  другими странами. Џосле
революции этот разброд не только  продолжалсЯ,  но  принЯл  еще
более  угрожающие  размеры.  ‚  предвоенную  эпоху  приходилось
констатировать просто недостаточное  понимание  дела  и  видеть
именно  в  этом причину нашей неправильной внешней политики. Џо
окончание же войны эту причину приходитсЯ искать  в  недостатке
доброй воли и честности. ‚ конце концов совершенно естественно,
что    те    круги,   которые   благодарЯ   революции   увидели
осуществленными  свои  разрушительные   цели,   совершенно   не
заинтересованы  в  такой  внешней политике, котораЯ в последнем
счете могла бы привести к  возрождению  свободного  германского
государства. ’акое развитие противоречило бы внутреннему смыслу
всего  ноЯбрьского  преступлениЯ,  ибо  оно  могло  бы прервать
процесс перехода германского хозЯйства и германского труда  под
интернациональный  контроль,  что,  конечно, отнюдь не входит в
планы ноЯбрьских преступников. Ќо мало того.  …сли  бы  внешнЯЯ
политика   новой  ѓермании  действительно  была  направлена  на
возвращение свободы ѓермании, то ведь это могло бы стать прЯмой
угрозой нынешним представителЯм власти  внутри  страны.  ‚сЯкий
действительно  крупный  успех  в  области  внешней  политики  с
железной необходимостью приводит к  аналогичным  результатам  в
области  внутренней  политики.  Ђ  с  другой стороны, серьезнаЯ
попытка возрождениЯ  нации  вовне  невозможна,  если  этому  не
предшествует  укрепление  национальной идеи внутри. …сли даннаЯ
страна  начинает  серьезную   борьбу   за   свою   национальную
независимость  и  свободу,  то  это  неизбежно приводит к росту
национального самосознаниЯ, к укреплению  национальных  чувств,
что  в  свою  очередь  не  может  не  усилить  сопротивлениЯ по
отношению к антинациональным элементам внутри страны. ‚ обычное
мирное серое времЯ народ сравнительно покорно  переносит  такие
порЯдки  и  терпит  таких  владык,  которых ни за что не станут
терпеть в период национального подъема. ‚  эти  бурные  периоды
народ  повернетсЯ  спиной к таких людЯм, а зачастую окажет им и
такое сопротивление, которое станет длЯ них  роковым.  ‚спомним
например,   как   отнеслось   общественное  мнение  ѓермании  к
опасности  шпионства  в  начале  войны.  ‚едь  в  этот   момент
получилсЯ  настоЯщий взрыв человеческих страстей; дело дошло до
точки  кипениЯ;  начались   преследованиЯ   шпионства,   иногда
доходившие  даже до несправедливостей. Ђ между тем каждый легко
сообразит, что и в течение долгих лет мирного времени опасность
шпионства тоже существовала и, быть может, была  даже  большей,
нежели  непосредственно  в  дни  войны.  Ќо в обычной будничной
обстановке на эту опасность никто не обращал вниманиЯ.
     ѓосударственные паразиты, взобравшиесЯ на  трон  благодарЯ
ноЯбрьским   событиЯм,  обладают  очень  изощренным  инстинктом
самосохранениЯ. Ћни прекрасно понимают, что, если  бы  ѓерманиЯ
повела умную иностранную политику и сумела заключить надлежащие
союзы   с   другими   государствами,   то   это  привело  бы  к
национально-освободительному подъему в нашем народе  и  вызвало
бы  затем  такой взрыв национальных страстей, который легко мог
бы привести к уничтожению самих ноЯбрьских преступников.
     ‚от почему с 1918 г.  наши  руководЯщие  правительственные
сферы  ведут  такую  иностранную  политику,  котораЯ стоит ниже
всЯкой критики. ЏрослеживаЯ эту их политику, приходитсЯ  придти
к  выводу,  что  эти  сферы  почти  всегда и во всем планомерно
работают против интересов  немецкой  нации.  Ќа  первый  взглЯд
может  показатьсЯ,  что  действиЯ правительственных сфер в этой
области лишены  всЯкого  плана  и  системы,  но  при  ближайшем
рассмотрении   этих   действий  Ясно  видишь,  что  перед  нами
последовательное продолжение тех преступных  методов,  на  путь
которых  ноЯбрьскаЯ  революциЯ  впервые  открыто встала в конце
1918 г.
     Љонечно мы  должны  уметь  различать  тут  между  позицией
ответственных    или,    точнее    сказать,    "имеющих    быть
ответственными" вождей и  руководителей  государства,  позицией
среднего   парламентского   политикана   и   позицией  большого
безответного лагерЯ народа, обнаруживающего баранье терпение.
     Ћдни прекрасно знают, чего они хотЯт; это  -  руководители
государства. „ругие поддерживают эту политику либо тоже потому,
что  знают,  чего хотЯт, либо же потому, что трусость мешает им
вступить в серьезную борьбу против того, что они сами в глубине
души считают вредным. ќто - средние  парламентские  политиканы.
Ќу,  а третьи - т. е. основнаЯ масса населениЯ - подчинЯютсЯ из
непониманиЯ и глупости.
     Џока  наша  немецкаЯ   национал-социалистическаЯ   рабочаЯ
партиЯ  представлЯла  собою  только  маленькую  и малоизвестную
организацию,  проблемы  внешней   политики   в   глазах   наших
сторонников могли иметь
     только  подчиненное  значение.  Љ  тому  же  наше движение
всегда настаивало на том, что внешнЯЯ независимость  и  свобода
народа  не  падают  с  неба  и не могут ЯвитьсЯ подарком из рук
земных властей, а всегда  ЯвлЯютсЯ  только  плодом  внутреннего
напрЯжениЯ    всех   сил   самого   народа.   <I>„ействительной
предпосылкой национально-освободительного подъема нашего народа
ЯвлЯетсЯ предварительное устранение тех причин, которые привели
к  нашему  крушению,  и  уничтожение   того   лагерЯ,   который
пользуетсЯ крушением ѓермании в своекорыстных целЯх.</I>
     ‚се  это вполне объЯснЯет, почему наше молодое движение на
первых порах сосредоточивалось  главным  образом  на  проблемах
изменениЯ   внутренней  политики  и  не  могло  еще  с  должным
вниманием относитьсЯ к проблемам внешней политики.
     Ќо как только  движение  наше  выросло  и  перестало  быть
небольшой  и  малозначащей  организацией,  как  только мы стали
крупной партией, сразу же возникла необходимость занЯть позицию
в вопросах внешней политики. Ќеобходимо было выработать  тезисы
иностранной  политики,  которые  не  только  не находились бы в
противоречии с основами нашего миросозерцаниЯ, а наоборот, сами
вытекали бы из него.
     Ќашему  народу  не  хватает  достаточной   школы   внешней
политики.  €з  этого  длЯ  нашего  молодого  движениЯ  вытекает
особенно важнаЯ обЯзанность преподать вождЯм  нашего  движениЯ,
да  и  всей  широкой массе сторонников основной метод пониманиЯ
внешнеполитических проблем. Ѓез  этого  невозможно  практически
подготовитьсЯ  к  тем  мероприЯтиЯм,  которые  необходимы, дабы
народ наш мог со временем вернуть себе  независимость,  вернуть
себе подлинный государственный суверенитет.
     ‘амое  важное  и  основное, что мы должны тут помнить, это
то, что и внешнЯЯ политика ЯвлЯетсЯ только  средством  к  цели;
сама  же  цель  заключаетсЯ в одном - в пользе длЯ собственного
народа. ‚нешнЯЯ политика может  и  должна  исходить  только  из
одного  соображениЯ:  <I>полезно  ли  данное предприЯтие твоему
народу, принесет ли оно ему выгоды сейчас или в будущем или оно
принесет ему только ущерб?</I>
     ќто - единственный критерий, из которого  можно  исходить.
‚се  остальные  критерии  - партийно-политические, религиозные,
соображениЯ гуманности и т.д.- отпадают совершенно.
     ‚ чем заключалась задача германской  внешней  политики  до
войны? ‚ том, чтобы обеспечить прокормление нашего народа и его
детей   на  этой  земле,  длЯ  чего  соответствующей  политикой
необходимо было обеспечить ѓермании полезных союзников. ‚ конце
концов задача германской внешней политики  и  ныне  сводитсЯ  к
тому же, с одной только разницей: <I>до войны мы могли боротьсЯ
за  сохранение  и  укрепление  немецкой нации, опираЯсь на силу
существовавшего тогда независимого государства; ныне приходитсЯ
еще  сначала  добитьсЯ  восстановлениЯ  нашей   государственной
независимости   и   тем  создать  предпосылку  длЯ  дальнейшего
проведениЯ правильной внешней политики, способной обеспечить  в
будущем пропитание и укрепление нашего народа.</I>
     <I>„ругими  словами,  целью современной германской внешней
политики   ЯвлЯетсЯ   подготовка   условий,   необходимых   длЯ
восстановлениЯ независимости и свободы нашего государства.
     Џри   этом   постоЯнно   надо   иметь   в  виду  следующее
кардинальное  соображение.  „лЯ  того,  чтобы   народ   получил
возможность  в  будущем  снова  завоевать  себе  независимость,
отнюдь не необходимо, чтобы он  непременно  сохранил  полностью
единство  своей  государственной  территории.  ќтого может и не
быть. ѓораздо важнее то, чтобы он сохранил  хотЯ  бы  небольшую
часть  своей  государственной  территории,  но  зато обладающую
полной свободой. ’огда эта, пусть небольшаЯ, территориЯ  сможет
стать  носительницей  идей всей нации и будет в состоЯнии взЯть
на себЯ дело подготовки освободительной борьбы всего народа,  в
том   числе  и  подготовку  вооруженной  борьбы  за  свободу  и
независимость.</I>
     …сли   стомиллионный   народ,   чтобы    сохранить    свое
государственное единство, готов покорно переносить иго рабства,
то  это  гораздо  хуже,  чем  если бы такое государство и такой
народ были раздроблены, но  при  этом  осталась  бы  хотЯ  одна
небольшаЯ  часть  народа, сохранившаЯ полную свободу. Љонечно -
при том предположении, что эта часть народа будет  преисполнена
сознаниЯ  своей  свЯщенной миссии и будет готова долго и упорно
боротьсЯ не только за духовное  и  культурное  единство  своего
народа,  но и за военную подготовку освобождениЯ своей родины и
воссоединениЯ  всех  тех  частей   народа,   которые   постигло
несчастье иноземного порабощениЯ.
     <I>„алее  следует  иметь в виду то соображение, что важнее
отвоевать   полную   независимость   и   полную    политическую
самостоЯтельность  длЯ  главной территории данного государства,
чем гонЯтьсЯ за тем, чтобы сразу же вернуть себе второстепенные
территории, которые данному  государству  или  народу  пришлось
потерЯть.  ‚  подобных  случаЯх  надо  решительно отодвинуть на
задний  план  соображениЯ  о  возвращении  этих  второстепенных
территорий  и  целиком  сосредоточитьсЯ  на  том, чтобы вернуть
полную свободу и подлинную  независимость  главной  территории.
‚ернуть     оторванные     провинции,    восстановить    полное
государственное единство, включаЯ все оторванные  осколки,  это
зависит  не  от одних желаний порабощенных народов, не от одних
протестов  тех  частей  территории,  которые   сохранили   свою
самостоЯтельность.  ќто можно сделать только в том случае, если
у тех территорий, которые в большей или меньшей мере  сохранили
свой  государственный суверенитет, найдетсЯ достаточно реальный
силы,  чтобы  в  борьбе  добитьсЯ  восстановлениЯ  отечества  в
прежних его границах.</I>
     „лЯ  того,  чтобы  со  временем  вернуть  назад оторванные
территории,  надо  суметь  всеми  силами  укрепить   оставшиесЯ
свободными  части  государства,  надо  суметь  укрепить во всех
сердцах непоколебимое решение во что бы то  ни  стало  выковать
новую  силу  и  в должный час поставить ее на карту в борьбе за
освобождение и объединение всего народа. Ћтсюда  -  наш  вывод:
надо  временно  отодвинуть  вопрос  о  возвращении  отторгнутых
областей и все внимание сконцентрировать на том, чтобы укрепить
оставшиесЯ территории; надо добитьсЯ того, чтобы эти территории
отвоевали себе подлинную политическую независимость  и  создали
ту   силу,   без   которой   никогда   не   удастсЯ   исправить
несправедливость,  нанесенную   нам   чужеземным   победителем.
<I>—тобы  вернуть  в  лоно нации отторгнутые от нее территории,
недостаточно  даже  самых  пламенных   протестов.   „лЯ   этого
необходим  хорошо  отточенный  меч.  Ћтточить этот меч - такова
задача внутренней политики данного народа. ‘оздать  обстановку,
котораЯ  дает возможность занЯтьсЯ этим и котораЯ поможет найти
новых союзников, братьев по оружию,  -  такова  задача  внешней
политики данного государства.</I>

        x x x

     ‚  первой части настоЯщей работы Я остановилсЯ подробно на
половинчатости нашей иностранной политики в довоенную эпоху. €з
всех  четырех  путей,  которые  были  возможны  в   борьбе   за
сохранение    и   пропитание   нашего   народа,   правительство
остановилось на четвертом, самом неблагоприЯтном из них. ‚место
здоровой  политики   приобретениЯ   новых   земель   в   …вропе
правительство  остановилось  на  политике  завоеваниЯ колоний и
усилениЯ своей международной торговли.  ЌадеЯсь  таким  образом
избежать  войны,  правительство  совершило  еще большую ошибку.
ЏытаЯсь усестьсЯ на все стульЯ сразу, германское  правительство
на  самом  деле  упало  между стульев. ђасплатой за эту в корне
неправильную внешнюю политику и была в последнем счете война.
     …динственно правильным путем из  всех  очерченных  мною  в
первой  части  четырех возможностей был бы третий путь: <I>путь
континентального укреплениЯ ѓермании через  приобретение  новых
земель  в …вропе</I>. …сли бы мы пошли по этому пути, то спустЯ
некоторое времЯ мы могли бы дополнить эту тактику приобретением
колониальных территорий. ќту политику можно было провести  либо
в  союзе  с  Ђнглией,  либо  при  таком  напрЯжении военных сил
собственной страны, которое  заставило  бы  нас  лет  на  40-50
совершенно  отодвинуть на задний план все культурные задачи. Ќа
худой  конец  и  это  последнее  вполне  оправдало   бы   себЯ.
Љультурное   значение   любой  нации  почти  всегда  свЯзано  с
политической  свободой  и  независимостью  данной  нации.   Ѓез
независимости  нет  и  культуры. Ћтсюда вытекает, что нет таких
жертв,  которые  были  бы  чрезмерными,  раз  без  них   нельзЯ
обеспечить  политическую  независимость и свободу данной нации.
…сли даже на времЯ культурное развитие несколько отстанет из-за
того,  что  придетсЯ  отдать  слишком   большие   средства   на
вооружение,  то  спустЯ  некоторое времЯ это окупитсЯ сторицей.
Ћбычно так и бывает, что после очень уж сильного напрЯжениЯ сил
государства в интересах сохранениЯ его независимости  неизбежно
наступает разрЯдка и должные средства могут быть обращены опЯть
на  культуру.  Љак раз в такие эпохи опЯть наступает гигантский
расцвет культурных сил и государству легко  удаетсЯ  наверстать
то,   что   было   упущено.   €з   напрЯжениЯ  персидских  войн
впоследствии  родилсЯ  расцвет  эпохи  Џерикла.  —ерез   тЯготы
пунических  войн  римское  государство  пришло затем к великому
культурному подъему.
     Љонечно,  решение  такого  вопроса,  как  вопрос  о   том,
необходимо   ли   подчинить   все   стремлениЯ   народа   одной
единственной задаче -  подготовке  будущей  военной  борьбы,  -
нельзЯ     предоставить     на     рассмотрение    большинства,
составлЯющегосЯ  из  парламентских  дурачков  и   бездельников.
Џодчинить всю жизнь народа одной единственной задаче подготовки
будущей  военной  борьбы  мог  отец ”ридриха ‚еликого. Ќо отцам
нашего современного  еврейско-демократического  парламентаризма
такаЯ задача конечно не по плечу.
     “же  ввиду  одного  этого подготовка ѓермании к завоеванию
новых земель в …вропе в предвоенное времЯ могла быть лишь очень
небольшой. ђазрешить эту задачу,  не  имеЯ  должных  союзников,
было крайне трудно.
     Ќо  так  как  у  нас  и  слышать  не  хотели о планомерной
подготовке к войне, то предпочли вовсе отказатьсЯ от завоеваниЯ
земель  в  …вропе  и,  избрав  путь  колониальной  и   торговой
политики,  отказались  от  единственно  целесообразного союза с
Ђнглией.  Џри  этом   ухитрились   еще   сделать   так,   чтобы
одновременно  порвать и с ђоссией, несмотрЯ на то, что политика
борьбы с Ђнглией логически должна была бы привести  к  союзу  с
ђоссией. ‚ конце концов мы влезли в войну, оставленные всеми, и
оказались   в   несчастном   союзе   только   с  изжившим  себЯ
габсбургским государством.

        x x x

     Љ характеристике нашей современной внешней  политики  надо
сказать,   что   найти   в   ней   какую-нибудь   определенную,
сколько-нибудь понЯтную общую линию совершенно  невозможно.  „о
войны  германское  правительство шло по четвертому из возможных
путей, хотЯ и тут проЯвлЯло достаточно  половинчатости.  Ќо  со
времени  революции  даже  вооруженным  глазом нельзЯ разглЯдеть
сколько-нибудь определенной линии нашей внешней политики. …ще в
большей степени чем  до  войны  нынешнЯЯ  иностраннаЯ  политика
ѓермании  абсолютно  лишена какой бы то ни было планомерности и
обдуманности. ‚ ней  можно  найти  только  одну  планомерность:
систематическое стремление создать такое положение, при котором
наш народ никогда не мог бы поднЯтьсЯ.
     Џри  хладнокровном  рассмотрении  современного соотношениЯ
сил в …вропе приходитсЯ придти к следующим выводам.
     ‚  течение   трехсот   лет   историЯ   нашего   континента
определЯлась  прежде  всего  попытками  Ђнглии всегда создавать
такие группировки держав в …вропе,  которые  уравновешивали  бы
друг  друга  и тем обеспечивали бы тыл Ђнглии, даваЯ ей свободу
действий в области мировой политики.
     ’радиционнаЯ тенденциЯ британской дипломатии  (в  ѓермании
аналогичную  традицию  до  некоторой  степени  пыталась создать
прусскаЯ армиЯ) со времен императрицы …лизаветы  заключалась  в
том,  чтобы  не  дать  ни  одной  из европейских великих держав
поднЯтьсЯ выше определенного  уровнЯ.  ‚  борьбе  за  эту  цель
ЂнглиЯ  прибегала к каким угодно средствам, не исключаЯ и войн.
‘редства, которые ЂнглиЯ в этих случаЯх пускала в  ход,  бывали
очень  различны,  в  зависимости  от создавшегосЯ положениЯ или
поставленной задачи. Ќо решительность  и  настойчивость  ЂнглиЯ
всЯкий  раз  проЯвлЯла одну и ту же. —ем труднее становилось со
временем  положение  Ђнглии,  тем  с   большей   настойчивостью
британские  государственные деЯтели продолжали добиватьсЯ того,
чтобы европейские государства  непременно  уравновешивали  друг
друга  и  во  взаимном соревновании неизменно парализовали свои
силы. Љогда ‘евернаЯ Ђмерика политически отделилась от  Ђнглии,
это  еще в большей мере привело к тому, что ЂнглиЯ стала делать
еще  более  настойчивые  попытки  к   сохранению   европейского
равновесиЯ,  долженствовавшего обеспечить английский тыл. Џосле
того как €спаниЯ  и  Ќидерланды  были  уничтожены  как  большие
морские державы, ЂнглиЯ сконцентрировала все свои усилиЯ против
подымающейсЯ  ”ранции,  пока  наконец  с  крушением Ќаполеона 1
угроза  военной  гегемонии  ”ранции  могла  в   глазах   Ђнглии
считатьсЯ уничтоженной.
     ‹ишь   постепенно   британское  государственное  искусство
обращалось против ѓермании. Џроцесс этот  развивалсЯ  медленно,
во-первых,  потому  что пока ѓерманиЯ не достигла единства, она
не могла представлЯть  сколько-нибудь  реальной  опасности  длЯ
Ђнглии, во-вторых, потому что общественное мнение широких масс,
созданное  путем  длительной  пропаганды,  менЯетсЯ лишь весьма
медленно. “беждениЯ  государственных  деЯтелей  носЯт  характер
трезвый,  широкаЯ же пропаганда, имеющаЯ в виду народные массы,
апеллирует больше к чувствам. Ќо  благодарЯ  этому  настроениЯ,
созданные   широкой   пропагандой,   более   стабильны.   —тобы
переменить  их,  нужно  больше   времени.   Ѓывает   так,   что
государственные  деЯтели,  руководЯщие  судьбами  своей страны,
успели уже придти к новым планам и к новым идеЯм, а  массы  все
еще находЯтсЯ под обаЯнием старых идей и их приходитсЯ медленно
и постепенно поворачивать на новую дорогу, соответственно новым
планам государственных руководителей.
     ‘вою  новую  позицию  по  отношению  к  ѓермании  ЂнглиЯ в
основном определила уже  в  1870-1871  гг.  ‚  свЯзи  с  ростом
экономического  значениЯ  Ђмерики,  а  также  в  свЯзи с ростом
политического влиЯниЯ ђоссии, ЂнглиЯ несколько раз обнаруживала
колебаниЯ в вопросе о своем отношении к ѓермании. Ќо  ѓерманиЯ,
к  сожалению,  не  сумела  использовать  этих моментов, и ввиду
этого враждебнаЯ позициЯ Ђнглии по отношению к нам  все  больше
укреплЯлась.
     ЂнглиЯ   стала  видеть  в  ѓермании  ту  державу,  котораЯ
вследствие   своей   чрезвычайно    быстрой    индустриализации
приобретала такое большое торговое и общеполитическое значение,
что  она  начала  уже  мерЯтьсЯ силами с самой ‚еликобританией.
ѓерманские государственные деЯтели видели перл мудрости в своей
пресловутой идее "мирного хозЯйственного"  завоеваниЯ  влиЯниЯ.
Ќо  в глазах английских политиков эти планы германской политики
ЯвлЯлись доводом в пользу необходимости сорганизовать как можно
более   сильное   сопротивление   ѓермании.   ќто    английское
сопротивление  вскоре,  разумеетсЯ, принЯло форму всестороннего
наступлениЯ, ибо ЂнглиЯ никогда не видела цели своей политики в
сохранении  сомнительного  мира,  а  всегда  видела  свою  цель
исключительно в том, чтобы укрепить и упрочить свое собственное
британское  мировое  господство. ђазумеетсЯ, ЂнглиЯ стала далее
думать о том,  чтобы  использовать  в  борьбе  против  ѓермании
абсолютно  всех  возможных  союзников,  какие  только  могли  в
военном  отношении  пригодитьсЯ  длЯ  этой   цели.   ќто   тоже
соответствовало  старой  английской традиции - трезво оценивать
силы противника и не делать  себе  иллюзий  насчет  собственных
сил.  ќти  свойства  английской политики у нас характеризовали,
как "бесстыдные"; но это  просто  неумно  уже  по  той  простой
причине,  что  организацию  любой  войны  следует рассматривать
только под углом зрениЯ целесообразности, а не под углом зрениЯ
героических фраз. <I>‡адача дипломатии любой страны заключаетсЯ
не в том, чтобы самым героическим образом привести свой народ к
гибели, а в  том,  чтобы  обеспечить  дальнейшее  существование
своему  народу,  пусть  самым  прозаическими средствами. ‘ этой
точки зрениЯ целесообразно каждое  средство,  которое  ведет  к
цели.  “пустить хотЯ бы одно из таких средств означает забвение
своего  дома  и  преступление  по  отношению   к   собственному
народу.</I>
     ‹ишь  с  победой  ноЯбрьской  революции  в ѓермании ЂнглиЯ
могла вполне спокойно вздохнуть  и  сказать  себе,  что  теперь
опасность германской гегемонии в мире исчезла надолго.
     Ћднако   ЂнглиЯ  вовсе  не  заинтересована  в  том,  чтобы
ѓерманиЯ  <I>совершенно</I>  исчезла  с  географической   карты
…вропы.  Ќапротив, как раз ужасное крушение ѓермании, пережитое
ею в ноЯбрьские дни 1918 г., создало длЯ британской  дипломатии
совершенно  новую  ситуацию,  которую  раньше  никто  не считал
правдоподобной.
     ‚ течение  четырех  с  половиной  лет  британскаЯ  мироваЯ
империЯ  вела  войну против мнимого перевеса одной определенной
колониальной  державы,  т.  е.   ѓермании.   €   вот   внезапно
разражаетсЯ  катастрофа, котораЯ угрожает вообще стереть с лица
земли  эту  державу.  ѓерманиЯ  внезапно   обнаруживает   такой
ужасающий    недостаток    самого    элементарного    инстинкта
самосохранениЯ,  что  в  течение  каких-нибудь  48  часов   все
европейское    равновесие   нарушено.   ‘овершенно   неожиданно
создаетсЯ новое  положение:  <I>ѓерманиЯ  уничтожена,  и  самой
сильной континентальной державой …вропы становитсЯ ”ранциЯ.</I>
     Ќо  ЂнглиЯ  в  течение  многих лет, особенно в годы войны,
провела огромную пропаганду среди своего собственного населениЯ
и разбудила в нем все  инстинкты  и  страсти  против  ѓермании.
’еперь   эти   созданные   английской   пропагандой  настроениЯ
ощущались уже британскими государственными деЯтелЯми, как некаЯ
свинцоваЯ гирЯ. “ничтожив ѓерманию  как  колониальную  державу,
как  государство,  претендующее  на  мировую  роль  в торговле,
ЂнглиЯ могла считать, что она своих целей в войне,  в  сущности
говорЯ,  уже  достигла.  ‚се,  что  шло дальше этого, - шло уже
вразрез с британскими интересами. Џолное  уничтожение  ѓермании
как  крупного  государства  на  европейском  континенте входило
только  в  интересы  противников  Ђнглии.  €  тем  не  менее  в
ноЯбрьские  дни  1918  г.  и  вплоть  до  конца  лета  1919  г.
английскаЯ  дипломатиЯ  не  могла   быстро   перестроить   свою
политику,  хотЯ бы уже по одному тому, что в течение длительной
войны она сама вызвала  в  широких  массах  английского  народа
определенные  чувства и создала определенные настроениЯ. Ѓыстро
перестроить  свою  политику  английскаЯ  дипломатиЯ  не  могла,
во-первых,  потому  что ей приходилось считатьсЯ с настроениЯми
своего собственного народа, а во-вторых, потому  что  этого  не
позволЯло  и  соотношение  чисто  военных факторов по окончание
войны. ”ранциЯ захватила инициативу в свои собственные  руки  и
могла  теперь  диктовать  свою  волю  другим. ‘ама же ѓерманиЯ,
котораЯ в эти месЯцы, когда чаша  весов  колебалась,  могла  бы
многое  изменить,  переживала  судороги  внутренней гражданской
войны и устами своих так  называемых  государственных  деЯтелей
систематически   заЯвлЯла   только  одно,  а  именно,  что  она
неизменно готова подчинитьсЯ любым условиЯм,  какие  продиктует
противник.
     <I>’ак  всегда  будет. …сли та или другаЯ нациЯ совершенно
потерЯла инстинкт самосохранениЯ и не в  состоЯнии  уже  играть
роль "активного" союзника, то она непременно падет до роли раба
и даннаЯ страна неизбежно испытает судьбу колонии.
     Ђнглии ничего другого не оставалось, как принЯть участие в
грабежах  ”ранции,  хотЯ  бы уже длЯ одного того, чтобы не дать
”ранции чрезмерно укрепитьсЯ за наш счет. ќто была единственнаЯ
тактика, котораЯ вообще  была  возможна  длЯ  Ђнглии  в  данной
обстановке.
     ‚  действительности  ЂнглиЯ не достигла тех целей, которые
она ставила себе в войне.</I> …й  не  удалось  добитьсЯ  такого
положениЯ, чтобы ни одно из европейских государств не поднЯлось
выше определенного уровнЯ. Ќапротив, теперь такаЯ опасность длЯ
Ђнглии  стала еще более реальной, лишь с той разницей, что этим
государством ЯвлЯетсЯ не ѓерманиЯ, а ”ранциЯ.
     ѓерманиЯ как военнаЯ  держава  до  1914  г.  находилась  в
окружении  двух  стран, из которых одна была столь же сильна, а
другаЯ обладала еще большей силой, нежели ѓерманиЯ; кроме всего
этого  ѓермании  еще  приходилось  считатьсЯ  с   преобладанием
морских  сил  Ђнглии.  “же  одних  сил  ђоссии  и  ”ранции было
достаточно, чтобы  помешать  слишком  большому  распространению
влиЯниЯ    ѓермании.   „алее   надо   учесть   еще   достаточно
неблагоприЯтное военно-географическое  положение  ѓермании;  на
это  ЂнглиЯ  тоже  могла  делать  известную  скидку, ибо плохое
военно-географическое положение  очень  мешало  росту  военного
могущества  ѓермании.  Њорское побережье с военной точки зрениЯ
представлЯло длЯ  ѓермании  особенно  большие  неудобства,  ибо
берега  ее были слишком узки и малы; что же касаетсЯ сухопутных
границ, то  они  были  слишком  открыты,  а  сухопутные  фронты
слишком обширны.
     ‘овсем  иное  нынешнее положение ”ранции. ”ранциЯ ЯвлЯетсЯ
самой могущественной военной державой на континенте, где она не
имеет теперь ни одного сколько-нибудь серьезного соперника.  …е
южные  границы  представлЯют  собою  как бы естественную защиту
против  €спании  и  €талии.  Џротив  ѓермании  ”ранциЯ   сейчас
достаточно  защищена  тем,  что  мы  сами совершенно бессильны.
‹иниЯ французского побережьЯ такова, что ”ранциЯ  всегда  может
на  длинном  участке фронта угрожать самым важным нервным узлам
‚еликобритании.  ќти  крупные  английские  центры  представлЯют
сейчас  очень  хорошие мишени как длЯ французского флота, так и
длЯ французской дальнобойной  артиллерии.  ЏодводнаЯ  война  со
стороны  ”ранции  могла  бы также стать чрезвычайно опасной длЯ
всех важнейших путей  английской  торговли.  …сли  бы  ”ранциЯ,
опираЯсь  на протЯженность своего атлантического побережьЯ и на
не менее обширные французские части ‘редиземного  морЯ,  начала
подводную  войну, то ее подводные лодки могли бы нанести Ђнглии
величайший ущерб.
     —то же получилось на деле? ЂнглиЯ ставила  себе  целью  не
допустить  чрезмерного  усилениЯ  ѓермании  и  получила на деле
французскую  гегемонию   на   европейском   континенте.   ’аков
общеполитический   итог.   ђезультаты  войны  в  чисто  военном
отношении: укрепление ”ранции как  первой  державы  на  суше  и
признание  за  Ђмерикой  прав  на  такие же морские вооружениЯ,
какие имеет  сама  ЂнглиЯ.  <I>ќкономические  итоги  войны  длЯ
Ђнглии:  рЯд  территорий,  в которых великобританское хозЯйство
чрезвычайно    заинтересовано,    стали    достоЯнием    бывших
союзников.</I>
     ЂнглийскаЯ   традиционнаЯ  политика  требовала  и  требует
известной балканизации …вропы; интересы же современной  ”ранции
требуют известной балканизации ѓермании.
     <I>†елание  Ђнглии  было  и остаетсЯ - не допустить, чтобы
какаЯ бы то ни было европейскаЯ континентальнаЯ держава выросла
в мировой  фактор,  длЯ  чего  Ђнглии  необходимо,  чтобы  силы
отдельных  европейских  государств уравновешивали друг друга. ‚
этом  ЂнглиЯ  видит  предпосылку  своей   собственной   мировой
гегемонии.
     †елание  ”ранции  было  и  остаетсЯ  - не допустить, чтобы
ѓерманиЯ  стала  действительно  единым  государством  с  единым
крепким  руководством, длЯ чего она систематически поддерживает
идею превращениЯ ѓермании в  конгломерат  мелких  и  мельчайших
государств,  чьи  силы взаимно уравновешивают друг друга, € все
это - при сохранении левого берега ђейна в своих руках. ‚ такой
системе ”ранциЯ видит  главную  предпосылку  своей  собственной
гегемонии в …вропе.
     –ели французской дипломатии в последнем счете идут вразрез
с целЯми    и    тенденциЯми    британского    государственного
искусства.</I>

        x x x

     Љто под этим углом зрениЯ взвесит возможности,  остающиесЯ
длЯ ѓермании, тот неизбежно должен будет придти вместе с нами к
выводу,  что  нам приходитсЯ искать сближениЯ только с Ђнглией.
ЂнглийскаЯ  военнаЯ  политика  имела  длЯ  ѓермании   ужасающие
последствиЯ.  Ќо  это не должно помешать нам теперь понЯть, что
ныне ЂнглиЯ  уже  не  заинтересована  в  уничтожении  ѓермании.
Ќапротив,  теперь с каждым годом английскаЯ политика все больше
будет испытывать неудобства от того, что французскаЯ  гегемониЯ
в   …вропе  становитсЯ  все  сильнее.  ‚  вопросе  о  возможных
союзниках наше государство не должно конечно  руководствоватьсЯ
воспоминаниЯми   старого,  а  должно  уметь  использовать  опыт
прошлого в интересах будущего. Ћпыт же учит прежде всего  тому,
что  такие  союзы,  которые ставЯт себе только негативные цели,
заранее обречены на слабость. <I>‘удьбы двух народов лишь тогда
станут неразрывны, если союз этих народов  открывает  им  обоим
перспективу   новых  приобретений,  новых  завоеваний,  словом,
усилениЯ и той и другой стороны.</I>
     Ќасколько наш народ неопытен в вопросах внешней  политики,
можно судить по нашей прессе, часто помещающей сообщениЯ о том,
что  какой-нибудь  государственный  деЯтель какой-нибудь страны
настроен  дружественно  к  ѓермании  и  наоборот  -  причем   в
"дружественности" таких-то государственных деЯтелей к нам видЯт
серьезную  гарантию  длЯ  ѓермании.  ќто совершенно невероЯтный
вздор.  ќто  простаЯ  спекулЯциЯ  на   беспримерной   наивности
заурЯдного  немецкого  мещанина. Ќа самом деле нет и никогда не
может  быть  такого,  скажем,  американского,  английского  или
итальЯнского  государственного деЯтелЯ, о котором можно было бы
сказать, что его ориентациЯ ЯвлЯетсЯ <I>"прогерманской"</I>. Ќа
самом деле любой английский  государственный  деЯтель  ЯвлЯетсЯ
прежде  всего  англичанином, любой американский государственный
деЯтель  -  прежде  всего  американцем,  и  среди   итальЯнских
государственных  деЯтелей  мы также не найдем ни одного, кто не
держалсЯ бы прежде всего проитальЯнской ориентации.  Љто  хочет
строить  союзы  ѓермании  с чужими нациЯми на том, что такие-то
чужие  государственные  деЯтели  придерживаютсЯ   прогерманской
ориентации,   тот   либо  лицемер,  либо  просто  осел.  Ќароды
свЯзывают  свои  судьбы  друг  с  другом  не  потому,  что  они
испытывают  особое уважение или особую склонность друг к другу,
а только потому, что сближение обоих  контрагентов  кажетсЯ  им
обоюдовыгодным.   Ђнглийские  государственные  деЯтели  конечно
всегда   будут   держатьсЯ   проанглийской   политики,   а   не
пронемецкой.  Ќо  дела могут сложитьсЯ так, что именно интересы
проанглийской политики по  разным  причинам  в  известной  мере
совпадут   с  интересами  прогерманской  политики.  ђазумеетсЯ,
только в известной мере; в один прекрасный день все  это  может
совершенно  переменитьсЯ.  <I>Џодлинное  искусство руководЯщего
государственного деЯтелЯ в том и должно заключатьсЯ, чтобы  длЯ
каждого  отрезка  времени  уметь  соединитьсЯ  с тем партнером,
который в своих собственных интересах на данный период  времени
вынужден идти той же самой дорогой.</I>
     <I>„лЯ   того,   чтобы  практически  применить  изложенные
соображениЯ к нашему случаю при том положении вещей, какое  длЯ
ѓермании  создалось  ныне,  надо ответить на следующие вопросы:
есть ли такие государства на свете, которые в настоЯщий  момент
совершенно  не заинтересованы в том, чтобы полностью уничтожить
значение ѓермании в ‘редней …вропе и тем окончательно  упрочить
безусловную  гегемонию  ”ранции  в  …вропе? Ќеобходимо спросить
себЯ: есть ли  такие  государства,  которые,  исходЯ  из  своих
собственных   интересов   и   своих   собственных  политических
традиций, неизбежно должны были бы увидеть в  этом  угрозу  длЯ
себЯ?</I>
     Њы  должны  до  конца  понЯть следующее: самым смертельным
врагом германского народа ЯвлЯетсЯ и  будет  ЯвлЯтьсЯ  ”ранциЯ.
‚се  равно, кто бы ни правил во ”ранции - Ѓурбоны или Якобинцы,
наполеониды или буржуазные  демократы,  республиканцы-клерикалы
или красные большевики - конечной целью французской иностранной
политики  всегда  будет  захват  ђейна. € всегда ”ранциЯ, чтобы
удержать эту  великую  реку  в  своих  руках,  неизбежно  будет
стремитьсЯ  к  тому, чтобы ѓерманиЯ представлЯла собою слабое и
раздробленное государство.
     <I>ЂнглиЯ не желает, чтобы ѓерманиЯ была мировой державой.
”ранциЯ же  не  желает,  чтобы  вообще  существовала  на  свете
держава,  именуемаЯ ѓерманией. ќто все же существеннаЯ разница.
Ќу, а ведь злобой днЯ длЯ нас  сейчас  ЯвлЯетсЯ  не  борьба  за
мировую  гегемонию.  ‘ейчас  мы  вынуждены  боротьсЯ  просто за
существование нашего отечества, за единство нашей  нации  и  за
то,  чтобы  нашим  детЯм  был обеспечен кусок хлеба.</I> € вот,
если мы учтем все это и спросим себЯ, где же те государства,  с
которыми  мы  могли  бы  вступить  в  союз,  то мы должны будем
ответить: таких государств только два - <I>ЂнглиЯ и €талиЯ.</I>
     ЂнглиЯ не хочет  такой  ”ранции,  чей  военный  кулак  без
всЯких  помех  со стороны остальной …вропы охранЯл бы политику,
котораЯ раньше или позже придет в  столкновение  с  английскими
интересами.  ЂнглиЯ  ни  в  коем  случае  не может хотеть такой
”ранции, котораЯ, опираЯсь на  несметные  угольные  и  железные
богатства  в  ‡ападной  …вропе,  продолжала  бы  создавать себе
могущественную мировую  экономическую  позицию,  представлЯющую
опасность  длЯ  Ђнглии.  Ќаконец,  ЂнглиЯ не может хотеть такой
”ранции, котораЯ смогла бы разбить все остальные государства на
европейском континенте, что не только могло  бы,  но  неизбежно
должно было бы привести к возрождению старых мечтаний ”ранции о
мировом    господстве.   ЂнглиЯ   понимает,   что   при   таких
обстоЯтельствах французский воздушный флот может стать длЯ  нее
много  опаснее,  чем  в  свое  времЯ  наши  цеппелины.  ‚оенное
превосходство ”ранции не может не расстраивать  нервов  мировой
великобританской империи.
     Ќо  и €талиЯ не может хотеть и не хочет, чтобы ”ранциЯ еще
больше укреплЯла свое  привилегированное  положение  в  …вропе.
Ѓудущие   судьбы   €талии   неизменно   свЯзаны   с  побережьем
‘редиземного морЯ. €талиЯ  принЯла  участие  в  мировой  войне,
разумеетсЯ,  совсем  не  длЯ  того,  чтобы  добитьсЯ расширениЯ
”ранции. €талию толкало в войну стремление нанести  смертельный
удар   своему   адриатическому   сопернику.  ‚сЯкое  дальнейшее
укрепление ”ранции на европейском  континенте  неизбежно  будет
служить  помехой  €талии.  €  этого,  разумеетсЯ, ни на йоту не
может изменить тот факт, что итальЯнский и  французский  народы
родственны  между  собою. Ќи малейших иллюзий на этот счет быть
не  может:  это  обстоЯтельство  ни   капельки   не   устранЯет
соперничества.
     ђассуждаЯ  совершенно хладнокровно и трезво, мы приходим к
выводу, что при нынешней  обстановке  лишь  два  государства  в
первую   очередь   сами  заинтересованы,  по  крайней  мере  до
известной  степени,  в  том,   чтобы   не   подрывать   условий
существованиЯ  немецкой  нации.  ќти два государства - ЂнглиЯ и
€талиЯ.

        x x x

     ‚звешиваЯ возможности такого союза,  мы  прежде  всего  не
должны  забывать  три фактора. Ћдин из этих факторов зависит от
нас самих, а два остальных - от других государств.
     <I>Њожно  ли   вообще   вступать   в   союз   с   нынешней
ѓерманией?</I> ‘танет ли какаЯ бы то ни было держава вступать в
союз   (а   целью  союза  всегда  может  быть  лишь  проведение
определенных наступательных задач) с  нашим  государством,  раз
руководители нашего государства в течение рЯда лет ЯвлЯют всему
миру образцы жалкой неспособности и пацифистской трусости и раз
громаднаЯ       часть      нашего      народа,      ослепленнаЯ
марксистско-демократическими    идеЯми,    предает     интересы
собственной  нации и собственной страны самым вопиющим образом?
‘танет ли какаЯ бы то ни  было  держава  ценить  союз  с  нашим
государством  и  возложит ли она какие бы то ни было надежды на
совместную с нами успешную борьбу,  раз  она  видит,  что  наше
государство  не  имеет  ни  мужества ни желаниЯ пошевелить даже
пальцем длЯ защиты своего собственного существованиЯ? ‘танет ли
какаЯ  бы  то  ни  была  держава,  котораЯ  в  союзе  с  другим
государством    ищет    не    просто   сохранениЯ   статус-кво,
обеспечивающего только дальнейшее гниение  на  корню  (как  это
было  с  тройственным  союзом),  свЯзыватьсЯ  не на жизнь, а на
смерть с нашим государством, когда она видит, что  мы  способны
теперь   только   пресмыкатьсЯ   и  покорно  подчинЯтьсЯ  любым
предъЯвлЯемым  нам  требованиЯм?  Љому  нужен  союз   с   таким
государством,  терЯющим  последние остатки своего величиЯ? ‚едь
всем своим поведением мы  лишили  себЯ  права  претендовать  на
что-либо  лучшее!  Љому  нужен  союз  с  таким  правительством,
которое уже не пользуетсЯ каким бы  то  ни  было  уважением  со
стороны  своих  собственных  граждан?  Ќе может же в самом деле
наше правительство претендовать на то, чтобы иностранцы уважали
его больше, нежели его собственные граждане
     Ќет, уважающаЯ себЯ держава, видЯщаЯ в  союзах  с  другими
государствами   нечто   большее,   чем  простой  объект  интриг
предприимчивых парламентариев, не  станет  вступать  в  союз  с
нынешней  ѓерманией  да  и не могла бы этого сделать, если бы и
хотела. <I>ЌынешнЯЯ  ѓерманиЯ  лишилась  тех  качеств,  которые
нужны  длЯ того, чтобы быть желанным союзником. ќто в последнем
счете  ЯвлЯетсЯ  главной   причиной   солидарности,   все   еще
существующей  в  лагере  держав-грабительниц.</I> ‘ама ѓерманиЯ
никогда    не    оказывает    никакого    сопротивлениЯ.    ‚се
"сопротивление"   ограничиваетсЯ   только   парочкой  пламенных
"протестов" со стороны наших парламентских избранников. ђаз  мы
сами  не  боремсЯ  за свои интересы, то естественно, что и весь
остальной мир не видит никакого основаниЯ вступатьсЯ за нас. „а
и сам всевышний, несмотрЯ на все свое милосердие, принципиально
не любит тр