и, армии и  дипломатических сношений.
€так, то же самое слово, которое у одного  народа обозначает устранение воли
и  индивидуальной инициативы  и преобладание государства, у другого получает
совсем иной смысл  и означает чрезмерное развитие именно индивидуальной воли
и инициативы и полное устранение государства.
     ‚ первой книге этого  труда  ("ЏсихологиЯ народов") Я особенно указывал
на  различие,  которое  существует между демократическим  идеалом  романских
народов и англосаксов. ‘овершенно независимо от менЯ Џоль Ѓурже на основании
своих  путешествий пришел  в  своей последней  книге  "Outre-Mer" к выводам,
почти одинаковым с моими.
     *2. €‹‹ћ‡€€
     ЌачинаЯ с самой зари цивилизации, толпа постоЯнно подпадала под влиЯние
иллюзий. Ќаибольшее  число храмов,  статуй и алтарей было воздвигнуто именно
творцам иллюзий. Ќекогда  властвовали религиозные иллюзии,  теперь  на сцену
выступают   философские  и  социальные,  но  эти  грозные  владычицы  всегда
находились  во главе  цивилизаций,  последовательно  развивавшихсЯ  на нашей
планете. ‚о  имЯ иллюзий  сооружались храмы  •алдеи и  …гипта, средневековые
религиозные зданиЯ,  и во имЯ этих  же иллюзий совершилсЯ переворот в …вропе
сто лет  тому  назад. ‚се наши  художественные, политические или  социальные
понЯтиЯ непременно  носЯт на себе могущественный отпечаток  иллюзий. —еловек
иногда повергает в  прах эти иллюзии ценой ужасных переворотов, но он всегда
бывает вынужден снова извлечь их из-под развалин.
     Ѓез этих  иллюзий  ему не  удалось  бы  выйти из состоЯниЯ примитивного
варварства,  и без них  он скоро снова впал  бы в то же состоЯние.  ‚се  это
пустые тени, дщери  наших мечтаний,  но они вынудили народы создать  все то,
что составлЯет теперь славу искусства и величие нашей цивилизации.
     "…сли бы уничтожить  в  музеЯх и библиотеках  и разбить о камни паперти
все произведениЯ и художественные  памЯтники, вдохновленные религией, что же
осталось  бы от  великой  мечты  человечества?  „оставлЯть  людЯм  надежды и
иллюзии, без которых они не могли бы  существовать, -- вот назначение богов,
героев  и поэтов.  Ќаука старалась выполнить эту задачу в течение пЯтидесЯти
лет. Ќо в сердцах, жаждущих  идеала, ее погубило то, что она не осмеливаетсЯ
обещать больше и не умеет достаточно лгать".
     ”илософы последнего столетиЯ  с  большим  рвением  старались уничтожить
религиозные, политические и социальные  иллюзии,  которыми жили наши предки.
Ќо уничтожаЯ  эти иллюзии,  они в то же времЯ опустошили источники надежды и
смирениЯ. € позади разбитых  химер они  наткнулись на слепые и скрытые  силы
природы, неумолимые, безжалостные к слабости и чуждые состраданиЯ.
     ЌесмотрЯ на весь свой прогресс, философиЯ  до сих пор не дала еще толпе
никаких идеалов,  которые  могли  бы прельстить  ее; но так как толпе  нужны
иллюзии во что бы то  ни стало, то она инстинктивно, как бабочка, летЯщаЯ на
свет,  направлЯетсЯ к тем, кто  ей их доставлЯет. ѓлавным  фактором эволюции
народов никогда не была истина, но всегда заблуждение. € если социализм  так
могуществен в настоЯщее времЯ, то  лишь  потому  что  он  представлЯет собой
единственную  уцелевшую иллюзию.  ЌесмотрЯ на все  научные  демонстрации, он
продолжает все-таки расти, и  социальнаЯ иллюзиЯ царит в настоЯщее времЯ над
всеми  обломками  прошлого,  и  ей  принадлежит  будущее.  ’олпа  никогда не
стремилась к правде; она отворачиваетсЯ от очевидности, не нравЯщейсЯ ей,  и
предпочитает поклонЯтьсЯ заблуждению, если только заблуждение  это прельщает
ее.  Љто  умеет  вводить  толпу  в  заблуждение,  тот  легко  становитсЯ  ее
повелителем; кто же стремитсЯ образумить ее, тот всегда бывает ее жертвой.
     *3. ЋЏ›’
     Ћпыт  ЯвлЯетсЯ,  наверное,  единственным  действительным  средством длЯ
прочного укреплениЯ  какой-нибудь  истины в душе толпы и разрушениЯ иллюзий,
сделавшихсЯ чересчур опасными.  Ќужно,  однако,  чтобы  опыт совершен был  в
широких размерах, и чтобы он повторилсЯ несколько раз. Ћпыт одного поколениЯ
обыкновенно  нс  приносит пользы следующему, вот  почему лишне  пользоватьсЯ
историческими   фактами   как   примерами.   …динственное   значение   таких
демонстраций заключаетсЯ лишь в  том,  что они показывают,  до какой степени
необходимо из  века в  век  повторЯть опыт, чтобы он  мог оказать какое-либо
влиЯние и пошатнуть хотЯ  бы  одно-единственное заблуждение, если только оно
прочно укоренилось в душе толпы.
     Ќаш век,  так  же, как и  предшествующий,  будет, вероЯтно, приводитьсЯ
историками будущего в пример, как эра любопытных опытов. € действительно, ни
в какие другие века их не производилось так много!
     ‘амым  гигантским  из всех этих опытов была, без  сомнениЯ, ”ранцузскаЯ
революциЯ.  „лЯ  обнаружениЯ   истины,  заключающейсЯ  в   том,  что  нельзЯ
переделать во  всех  отношениЯх  какое-нибудь  общество  лишь  на  основании
указаний  чистого   разума,   понадобилось   погубить  несколько   миллионов
человеческих жизней и волновать …вропу в течение  целых двадцати лет.  —тобы
доказать  на  опыте,  как  дорого  обходЯтсЯ  народам  –езари,  которых  они
приветствуют   радостными  криками,  понадобилсЯ  целый   рЯд  разорительных
испытаний  в  течение  целых  пЯтидесЯти  лет,  но,   несмотрЯ   на  всю  их
очевидность, они все  еще, по-видимому, недостаточно убедительны. Њежду тем,
первый из этих опытов стоил  три миллиона человеческих жизней и был причиной
нашествиЯ; второй же вызвал разложение и необходимость содержать  постоЯнные
армии.  ’ретий опыт чуть-чуть  нс был сделан недавно и,  вероЯтно, рано  или
поздно будет-таки сделан. —тобы  убедить  целый  народ  в том, что  огромнаЯ
германскаЯ  армиЯ  вовсе  не представлЯет  собой, как учили нас лет тридцать
тому  назад,  только  безвредную национальную гвардию, понадобилась  ужаснаЯ
война, стоившаЯ нам очень дорого.
     Њнение толпы  составилось  в  данном  случае  путем  грубых  ассоциаций
предметов, совершенно несходных между собой,  механизм образованиЯ которых Я
изложил  выше. Ќаша  национальнаЯ гвардиЯ тех времен состоЯла из миролюбивых
лавочников без всЯкого  следа дисциплины,  и к  ней нельзЯ  было  относитьсЯ
серьезно; поэтому все, что носило аналогичное название, вызывало те же самые
образы  и  вследствие  этого  считалось  таким  же  безвредным  учреждением;
заблуждение толпы  разделЯлось в то времЯ,  как это вообще  часто  бывает  с
какими-нибудь  общими  мнениЯми,  так  же  и  ее  вожаками.  ‚  своей  речи,
произнесенной  31  декабрЯ  1887  г. в  палате депутатов  и воспроизведенной
….Ћлливье в его  книге, ’ьер, часто следовавший за мнением толпы, но никогда
его  не  опережавший,  утверждал,  что  ЏруссиЯ  помимо  действующей  армии,
приблизительно равнЯющейсЯ французской армии, не имеет ничего другого, кроме
национальной гвардии, такой же, как и  французскаЯ национальнаЯ гвардиЯ,  и,
следовательно,   не  представлЯющей  серьезного  значениЯ.  ќти  утверждениЯ
вышеназванного государственного  человека оказались столь же верными, как  и
его предвидениЯ незначительной будущности 'железных дорог.
     —тобы  признать,  наконец, что  протекционизм разорЯет народы,  которые
вводЯт  его  у себЯ,  понадобитсЯ  так же  по  крайней  мере  двадцатилетний
бедственный опыт. Џримеры эти можно увеличить до бесконечности.
     *4. ђЂ‘‘“„ЋЉ
     ЏеречислЯЯ факторы, способные производить впечатление на душу толпы, мы
могли бы совершенно не  упоминать о рассудке, если бы это  не было нужно нам
длЯ того, чтобы указать на отрицательное значение его влиЯниЯ.
     Њы  указали уже, что на толпу нельзЯ влиЯть рассуждениЯми,  так  как ей
доступны   только  грубые  ассоциации  идей.   Џоэтому-то  факторы,  умеющие
производить впечатление на толпу, всегда обращаютсЯ к ее.чувствам, а не к ее
рассудку. ‡аконы логики не оказывают на нее никакого действиЯ. —тобы убедить
толпу, надо сначала хорошенько  ознакомитьсЯ с воодушевлЯющими ее чувствами,
притворитьсЯ,  что  разделЯешь  их, затем  попытатьсЯ  их  изменить, вызываЯ
посредством  первоначальных ассоциаций какиенибудь прельщающие толпу образы.
Ќадо  также  уметь  вернутьсЯ назад  в  случае  нужды,  и  главное --  уметь
угадывать ежеминутно те чувства, которые порождаешь в толпе.
     Њои первые наблюдениЯ над искусством производить впечатление на толпу и
над тем,  как мало действует  логика  в данном случае,  относЯтсЯ ко времени
осады Џарижа, к тому дню, когда Я увидел, как вели в ‹увр, где заседало в то
времЯ правительство, маршала ‚., которого  неистоваЯ толпа обвинЯла  в  том,
что он снимал план укреплений с целью продать его пруссакам. Ћдин  из членов
правительства,  знаменитый  оратор  ѓ.Џ.,  вышел,  чтобы  уговорить   толпу,
требовавшую немедленной казни  своего пленника. џ ожидал, что оратор докажет
толпе нелепость ее обвинений, сказав, что маршал, которого она обвинЯет, сам
был  одним  из  строителей  этих  укреплений,  и  что планы  этих укреплений
продаютсЯ у всех  книгопродавцев. Љ моему величайшему изумлению (Я был тогда
очень молод),  Я услышал совсем другую речь. "ђасправа будет произведена, --
закричал оратор  приближаЯсь к пленнику, -- и расправа  самаЯ  безжалостнаЯ.
Џредоставьте    правительству    национальной   обороны    закончить    ваше
расследование.   Њы   же   покамест  запрем   пленника".   ’олпа  немедленно
успокоилась, удовлетвореннаЯ этим кажущимсЯ исполнением  своих требований, и
спустЯ  четверть часа маршал мог спокойно вернутьсЯ домой.  Ќо  он неминуемо
был бы разорван на части,  если бы оратор начал приводеть толпе, находЯщейсЯ
в состоЯнии Ярости, логические доводы, которые мне по молодости лет казались
столь убедительными.
     Ќеобходимость постоЯнно менЯть  свою речь сообразно с производимым ею в
ту минуту впечатлением, заранее осуждает на неуспех всЯкие  подготовленные и
заученные  речи.  ‚  такой  речи  оратор  следит  только за  развитием своей
собственной мысли, а не за развитием  мыслей своих слушателей, и уже поэтому
одному влиЯние его совершенно ничтожно.
     ‹огические  умы, привыкшие всегда иметь дело с целой цепью рассуждений,
вытекающих  одно из  другого,  непременно  прибегают  к  такому  же  способу
убеждениЯ, когда обращаютсЯ к толпе, и всегда бывают изумлены тем, как  мало
действуют на  нее  аргументации. Џопробуйте  подействовать  рассуждениЯми на
примитивные  умы,  на  дикарей  или  детей,  например,  и  вы  тогда  вполне
убедитесь, как мало значениЯ имеет подобный метод аргументации.
     Ќезачем, однако, спускатьсЯ  до примитивных существ, чтобы убедитьсЯ  в
полной  несостоЯтельности  их рассуждений, когда им  приходитсЯ  боротьсЯ  с
чувствами. Џрипомним только,  как упорно  держались  в  течение долгих веков
религиозные суевериЯ, противоречащие даже самой  простой  логике.  ‚ течение
более чем двух тысЯч лет  самые блестЯщие гении склонЯлись перед их властью,
и лишь в современные  эпохи Явилась возможность оспаривать их достоверность.
‚ средние века и в эпоху  ‚озрождениЯ было не мало просвещенных людей, но не
было  ни  одного,  которого  путем  рассуждений  можно  было  бы  убедить  в
ребЯческом характере  всех этих суеверий  и  возбудить в нем хотЯ бы  слабые
сомнениЯ насчет злодеЯний дьЯвола и необходимости костра длЯ колдуний.
     ‘ледует ли  сожалеть о том, что толпа никогда не управлЯетсЯ рассудком?
Њы  не  решились  бы утверждать это.  ‚рЯд ли голос рассудка  мог бы  увлечь
человечество на путь цивилизации  и  сообщить ему ту горЯчность и  смелость,
которую  вызвали  в   нем  химеры.   Ѓез   сомнениЯ,   эти   химеры,   дщери
бессознательного,  были необходимы. ЉаждаЯ раса заключает  в  своей духовной
организации  те  законы,  которые управлЯют ее судьбой,  и быть  может,  она
повинуетсЯ именно этим  законам, движимаЯ  роковым  инстинктом во всех своих
побуждениЯх, даже  Явно  самых безрассудных. €ногда нам кажетсЯ,  что народы
подчинЯютсЯ   тайным  силам,   подобным   тем,  которые   заставлЯют  желудь
развиватьсЯ постепенно в дуб и вынуждают комету двигатьсЯ по своей орбите.
     ’о немногое,  что мы можем узнать об этих силах, мы должны отыскивать в
общем ходе эволюции народа, а не в
     отдельных фактах, из которых слагаетсЯ эта эволюциЯ.  …сли же принимать
во внимание  только  такие  изолированные факты, то  может  показатьсЯ,  что
историей управлЯют самые невероЯтные  случайности.  ђазве это не невероЯтный
факт,  например,  что  несколько  арабских  шаек,  вышедших  из  пустынь,  в
состоЯнии были победить  самую большую часть старого  греко-римского мира  и
основать  империю, еще более великую,  нежели  империЯ Ђлександра?  ђазве не
невероЯтно также, что в  старой  иерархической  …вропе  какой-то  безвестный
артиллерийский поручик мог царствовать над множеством народов и королей.
     Џредставим, следовательно,  разум  философам, но не будем требовать  от
него слишком большого вмешательства  в дело управлениЯ людьми. Ќе при помощи
рассудка,  а всего  чаще помимо него, народились такие  чувства, как  честь,
самоотвержение,  религиознаЯ  вера, любовь к славе и к отечеству -- чувства,
которые были до сих пор главными пружинами всЯкой цивилизации.

        ѓлава третьЯ. ‚Ћ†ЂЉ€ ’Ћ‹Џ› € €• ‘ЏЋ‘ЋЃ› “Ѓ…†„…Ќ€џ

     * 1. ‚ожаки толпы.  -- €нстинктивнаЯ потребность всех индивидов в толпе
повиноватьсЯ вожаку.  -- ЏсихологиЯ вожаков. -- ’олько  вожаки могут создать
веру и дать  организацию толпе. -- Ќасильственный деспотизм вожаков.  --  €х
ЉлассификациЯ. -- ђоль, которую играет волЯ.
     * 2. ‘пособы действиЯ вожаков. -- “тверждение, повторение  и зараза. --
ЋтносительнаЯ роль  всех этих факторов.  -- Љак  распространЯетсЯ зараза  из
низших слоев общества в высшие. -- ЏопулЯрное мнение быстро становитсЯ общим
мнением. * 3. ЋбаЯние. -- Ћпределение и  классификациЯ обаЯниЯ.  --  ЋбаЯние
приобретенное и личное. -- ђазличные примеры. -- Љак исчезает обаЯние.
     „уховнаЯ организациЯ толпы  нам уже известна, и  мы  знаем также, какие
двигатели могут  действовать  на ее душу. ’еперь  нам  остаетсЯ  рассмотреть
способы применениЯ этих двигателей и указать, кто может ими пользоватьсЯ.
     *1. ‚Ћ†ЂЉ€ ’Ћ‹Џ›
     ‹ишь  только известное число живых существ соберетсЯ вместе, все равно,
будет ли то стадо  животных  или  толпа людей,  они инстинктивно подчинЯютсЯ
власти своего вождЯ. ‚  толпе людей вождь часто  бывает только вожаком,  но,
тем не менее, роль  его значительна.  …го волЯ представлЯет  то Ядро, вокруг
которого  кристаллизуютсЯ и  объединЯютсЯ мнениЯ. Ћн составлЯет собой первый
элемент организации разнородной толпы и готовит в ней организацию сект. Џока
же  это не  наступит,  он  управлЯет  ею, так  как толпа представлЯет  собой
раболепное стадо, которое не может обойтись без властелина.
     ‚ожак  обыкновенно сначала сам был в числе тех, кого ведут; он  так  же
был  загипнотизирован  идеей, апостолом которой  сделалсЯ  впоследствии. ќта
идеЯ  до  такой  степени завладела им,  что  все вокруг  исчезло длЯ него, и
всЯкое  противное  мнение  ему  казалось уже  заблуждением и  предрассудком.
Џотому-то  ђобеспьер,   загипнотизированный  идеЯми  ђуссо,  и   пользовалсЯ
методами инквизиции длЯ их распространениЯ.
     Ћбыкновенно  вожаки  не  принадлежат  к числу  мыслителей  --  это люди
действиЯ. Ћни не обладают проницательностью, так  как проницательность ведет
обыкновенно к сомнениЯм и бездействию. —аще всего вожаками бывают психически
неуравновешенные люди,  полупомешанные, находЯщиесЯ на границе  безумиЯ. Љак
бы  ни  была нелепа  идеЯ,  которую  они  защищают, и цель,  к  которой  они
стремЯтсЯ,  их  убеждениЯ  нельзЯ  поколебать  никакими  доводами  рассудка.
Џрезрение и преследование не производЯт на них впечатлениЯ или же только еще
сильнее возбуждают их. ‹ичный интерес, семьЯ -- все ими приноситсЯ в жертву.
€нстинкт самосохранениЯ у них исчезает  до  такой  степени, что единственнаЯ
награда,  к  которой  они стремЯтсЯ,  -- это мученичество. ЌапрЯженность  их
собственной веры придает  их словам  громадную силу внушениЯ.  ’олпа  всегда
готова слушать человека, одаренного сильной волей и  умеющего действовать на
нее  внушительным образом.  ‹юди  в  толпе  терЯют свою волю  и инстинктивно
обращаютсЯ к тому, кто ее сохранил.
     ‚ вожаках у народов никогда не бывало  недостатка, но эти вожаки всегда
должны  были  обладать  очень  твердыми убеждениЯми, так  как  только  такие
убеждениЯ  создают   апостолов.   —асто  вожаками  бывают  хитрые   ораторы,
преследующие лишь свои личные интересы и  действующие путем  поблажки низким
инстинктам  толпы. ‚лиЯние,  которым  они  пользуютсЯ,  может быть  и  очень
велико, но всегда бывает  очень  эфемерно. ‚еликие фанатики, увлекавшие душу
толпы,  Џетр  Џустынник, ‹ютер, ‘авонарола,  деЯтели революции, только тогда
подчинили  ее своему обаЯнию, когда сами подпали под обаЯние известной идеи.
’огда им удалось создать в  душе толпы ту грозную силу,  котораЯ  называетсЯ
верой и содействует превращению человека в абсолютного раба своей мечты.
     ђоль  всех  великих вожаков  главным  образом заключаетсЯ  в том, чтобы
создать веру, все равно, религиозную ли, политическую,  социальную, или веру
в  какое-нибудь дело,  человека или идею, вот почему  их  влиЯние  и  бывало
всегда очень  велико. €з всех сил,  которыми располагает  человечество, сила
веры всегда была  самой могущественной, и не напрасно в …вангелии говоритсЯ,
что  вера  может  сдвинуть горы. „ать человеку  веру --  это удесЯтерить его
силы. ‚еликие  исторические событиЯ  произведены были безвестными верующими,
всЯ сила которых  заключалась  в  их вере-  Ќе ученые и не  философы создали
великие религии, управлЯвшие миром и обширные царства, распространЯвшиесЯ от
одного полушариЯ до другого!
     ‚о всех этих случаЯх, конечно, действовали великие вожаки, а их не  так
много в истории. Ћни  образуют вершину пирамиды, постепенно спускающейсЯ  от
этих  могущественных властителей над умами толпы  до того оратора, который в
дымной  гостинице медленно подчинЯет своему  влиЯнию слушателей, повторЯЯ им
готовые формулы, смысла которых он сам не понимает, но считает их способными
непременно повести за собой реализацию всех мечтаний и надежд.
     ‚о  всех  социальных  сферах, от самых высших до  низших,  если  только
человек  не  находитсЯ  в  изолированном положении,  он  легко подпадает под
влиЯние какого-нибудь вожака. Ѓольшинство людей, особенно в народных массах,
за пределами своей  специальности не имеет  почти ни о чем Ясных и более или
менее  определенных  понЯтий. ’акие люди  не в  состоЯнии управлЯть собой, и
вожак служит им руководителем.
     ‚ласть вожаков очень  деспотична, но именно этот деспотизм и заставлЯет
ей подчинЯтьсЯ. Ќе трудно убедитьсЯ, как легко они вынуждают рабочие классы,
даже  самые буйные, повиноватьсЯ  себе, хотЯ длЯ поддержаниЯ своей власти  у
них  нет  никаких  средств.  Ћни  назначают  число  рабочих часов,  величину
заработной   платы,   организуют  стачки  и   заставлЯют  их  начинатьсЯ   и
прекращатьсЯ в определенный час.
     ‚ настоЯщее времЯ вожаки толпы все более и более оттеснЯют общественную
власть, терЯющую свое значение вследствие распрей. ’ираниЯ новых властелинов
покорЯет толпу и  заставлЯет ее повиноватьсЯ им больше, чем она повиновалось
какому-нибудь  правительству. …сли же  вследствие  какой-нибудь  случайности
вожак  исчезает и не замещаетсЯ немедленно другим, то толпа снова становитсЯ
простым сборищем без всЯкой свЯзи и устойчивости. ‚о  времЯ последней стачки
кучеров  омнибусов  в  Џариже   достаточно  было  арестовать  двух  вожаков,
руководивших ею, чтобы она тотчас же прекратилась.  ‚ душе толпы преобладает
не  стремление  к  свободе,  а  потребность  подчинениЯ;  толпа  так  жаждет
повиноватьсЯ,  что  инстинктивно  покорЯетсЯ  тому,  кто  объЯвлЯет себЯ  ее
властелином.
     Љласс вожаков  удобно  подразделЯетсЯ на  две определенные категории. Љ
одной принадлежат  люди энергичные, с сильной, но поЯвлЯющейсЯ у них лишь на
короткое  времЯ  волей;  к  другой --  вожаки, встречающиесЯ  гораздо  реже,
обладающие сильной, но в тоже времЯ и стойкой волей. Џервые -- смелы, буйны,
храбры; они  особенно пригодны длЯ внезапных  дерзких предприЯтий, длЯ того,
чтобы увлечь  массы несмотрЯ на опасность  и превратить  в  героев вчерашних
рекрутов.  ’аковы были, например. Ќей и Њюрат во времена  первой  €мперии. ‚
наше  времЯ  таким   был  ѓарибальди,  не  обладавший  никакими   особенными
талантами,  но  очень  энергичный,  сумевший овладеть  целым  неаполитанским
королевством, располагаЯ лишь  горстью людей, тогда как королевство имело  в
своем распорЯжении дисциплинированную армию длЯ своей защиты.
     Ќо энергиЯ этих вожаков,  хотЯ и очень могущественнаЯ, держитсЯ недолго
и исчезает вместе с возбудителем, вызвавшим ее поЯвление. Ћчень часто герои,
проЯвившие такую  энергию, вернувшись к обыденной  жизни, обнаруживали самую
изумительную слабость  и  полную неспособность руководить  своими поступками
даже  при самых обыкновенных  условиЯх, хотЯ  они  с виду так  хорошо  умели
руководить  другими людьми. ’акие вожаки могут выполнЯть свою  функцию  лишь
при том условии, если ими руководЯт и возбуждают их постоЯнно, и если всегда
над ними находитсЯ человек или идеЯ, указывающие им их поведение.
     ‚тораЯ категориЯ вожаков, обладающих стойкой  волей, не столь блестЯща,
но  имеет гораздо большее  значение. Љ этой категории и принадлежат истинные
основатели религии  и творцы  великих дел:  св.  Џавел,  Њагомет,  •ристофор
Љолумб, ‹ессепс. “мны ли они, или ограничены -- все равно,  мир будет всегда
им  принадлежать! €х упорнаЯ волЯ представлЯет собой такое бесконечно редкое
и   бесконечно  могущественное  качество,  которое   всЈ   заставлЯет   себе
покорЯтьсЯ. —асто не  отдают  себе  достаточно  отчета  в  том,  чего  можно
достигнуть посредством  упорной  и сильной воли, а между тем, ничто не может
противостоЯть такой воле -- ни природа, ни боги, ни люди.
     Ѓлижайшим  примером  того,   что  достигаетсЯ  сильной   волей,  служит
знаменитый  человек,  разделивший  два  мира и выполнивший  задачу,  которую
напрасно пытались  выполнить в течение трех тысЯч  лет многие из  величайших
государей. Џозднее он потерпел  неудачу в подобном же предприЯтии,  но тогда
уже наступила старость, перед которой  все стушевываетсЯ, даже волЯ. €сториЯ
тех  трудностей,  которые надо было преодолеть при прорытии ‘уэцкого канала,
лучше  всего указывает во всех своих подробностЯх, как  много может  сделать
одна   только  сильнаЯ   волЯ.  Ћчевидец,  доктор   Љазалес,   в  нескольких
захватывающих  строчках  резюмирует  это  великое  дело,  об   осуществлении
которого рассказывал  сам  его бессмертный автор: "Ћн рассказывал изо  днЯ в
день все эпизоды эпопеи канала, -- говорит Љазалес. Ћн  рассказывал, как ему
надо было победить невозможное и сделать его возможным, восторжествовать над
всеми препЯтствиЯми, коалициЯми, неудачами, несчастиЯми и неуспехами всЯкого
рода. Ћднако  ничто не могло ввергнуть его в уныние, заставить упасть духом.
Ћн  вспоминал,  как  восстала и безустанно нападала на  него  ЂнглиЯ,  какую
нерешительность  выказывали …гипет и ”ранциЯ;  как французский консул больше
других мешал началу работ, и как ему нужно было противодействовать, влиЯЯ на
рабочих, подвергаЯ их жажде и  отказываЯ им в пресной воде; он говорил,  что
морское  министерство,  инженеры,  все  люди  серьезные, опытные, ученые, но
естественным  образом  настроенные  враждебно  против  его   идеи  и  притом
убежденные в его  гибели, предсказывали эту гибель  в  такой-то день и  час,
точно дело шло о солнечном затмении".
     Љнига, в которой была  бы  рассказана жизнь всех великих вожаков толпы,
конечно, не могла бы заключать в себе много имен, но все эти имена стоЯли во
главе важнейших событий нашей цивилизации и истории.
     *2. ‘ЏЋ‘ЋЃ› „…‰‘’‚€џ ‚Ћ†ЂЉЋ‚: “’‚…ђ†„…Ќ€…, ЏЋ‚’Ћђ…Ќ€…, ‡ЂђЂ‡Ђ
     Љогда бывает нужно на  мгновение  увлечь толпу, заставить  ее совершить
какой-нибудь акт, например, ограбить  дворец, погибнуть, защищаЯ  укрепление
или баррикаду, надо действовать посредством быстрых внушений, и самым лучшим
внушением ЯвлЯетсЯ все-таки личный пример.  Ћднако толпа, чтобы повиноватьсЯ
внушению,    должна   быть   подготовлена    к   этому   раньше   известными
обстоЯтельствами,  и  главное  -- надо, чтобы тот,  кто хочет  увлечь  ее за
собой, обладал особенным  качеством, известным под именем обаЯниЯ, о котором
мы будем говорить далее.
     Љогда  же дело идет о том,  чтобы  заставить  душу  толпы  проникнутьсЯ
какими-нибудь  идеЯми  или  верованиЯми, например,  современными социальными
теориЯми,  то  применЯютсЯ   другие  способы,   преимущественно   следующие:
утверждение,  повторение,  зараза.  „ействие  этих  способов  медленное,  но
результаты, достигаемые ими, очень стойки.
     Џростое утверждение, не подкреплЯемое никакими рассуждениЯми и никакими
доказательствами,  служит  одним  из  самых верных  средств длЯ  того, чтобы
заставить  какую-нибудь  идею  проникнуть в  душу  толпы.  —ем более  кратко
утверждение, чем  более оно лишено какой бы  то ни было доказательности, тем
более оно оказывает влиЯние  на толпу.  ‘вЯщенные книги и кодексы всех веков
всегда действовали  посредством простого утверждениЯ; государственные  люди,
призванные   защищать   какое-нибудь   политическое   дело,   промышленники,
старающиесЯ распространЯть свои продукты с помощью объЯвлений, хорошо знают,
какую силу имеет утверждение.
     “тверждение тогда лишь оказывает действие,  когда оно повторЯетсЯ часто
и, если возможно, в одних и тех же выражениЯх. ЉажетсЯ, Ќаполеон сказал, что
существует  только  одна  заслуживающаЯ  вниманиЯ  фигура  риторики  --  это
повторение.  Џосредством повторениЯ идеЯ водворЯетсЯ в умах до такой степени
прочно, что в конце концов она уже принимаетсЯ как доказаннаЯ истина.
     ‚лиЯние утверждениЯ на толпу становитсЯ понЯтным, когда мы видим, какое
могущественное  действие  оно  оказывает  на  самые  просвещенные  умы.  ќто
действие  объЯснЯетсЯ  тем,  что  часто  повторЯемаЯ  идеЯ  в  конце  концов
врезаетсЯ   в  самые  глубокие  области   бессознательного,  где  именно   и
вырабатываютсЯ   двигатели   наших  поступков.  ‘пустЯ  некоторое  времЯ  мы
забываем, кто был автором утверждениЯ, повторЯвшегосЯ столько раз, и в конце
концов  начинаем  верить  ему,  отсюда-то и происходит  изумительное влиЯние
всЯких  публикаций. Џосле того, как  мы  сто, тысЯчу раз прочли, что  лучший
шоколад -- это шоколад X, нам начинает казатьсЯ, что мы слышали это с разных
сторон, и мы в конце концов совершенно убеждаемсЯ в этом. ЏрочтЯ тысЯчи раз,
что  мука V  спасла таких-то и таких-то знаменитых  людей от  самой  упорной
болезни, мы  начинаем испытывать желание прибегнуть  к этому  средству, лишь
только заболеваем  аналогичной болезнью.  —итаЯ постоЯнно  в одной и той  же
газете, что Ђ -- совершенный негодЯй,  а ‚ -- честнейший  человек, мы  конце
концов становимсЯ сами в  убежденными в этом, конечно, если только не читаем
при  этом   еще  какую-нибудь  другую   газету,   высказывающую   совершенно
противоположное  мнение.  ’олько   утверждение  и  повторение  в   состоЯнии
состЯзатьсЯ друг с другом, так как обладают в этом случае одинаковой силой.
     Џосле  того, как  какое-нибудь утверждение повторЯлось  уже достаточное
число раз,  и повторение было единогласным (как это можно наблюдать, скажем,
на примере некоторых  финансовых  предприЯтий, пользующихсЯ  известностью  и
достаточно  богатых,  чтобы купить  себе  поддержку  общественного  мнениЯ),
образуетсЯ то, что называетсЯ  течением, и на сцену выступает могущественный
фактор  -- зараза. ‚ толпе идеи, чувства, эмоции, верованиЯ  -- все получает
такую же могущественную  силу заразы, какой обладают некоторые микробы.  ќто
Явление вполне  естественное, и его  можно наблюдать даже  у животных, когда
они находЯтсЯ  в  стаде. Џаника, например,  или  какое-нибудь  беспорЯдочное
движение нескольких баранов быстро  распространЯетсЯ на целое стадо. ‚ толпе
все эмоции  также точно быстро становЯтсЯ заразительными, чем и  объЯснЯетсЯ
мгновенное   распространение  паники.   “мственные  расстройства,  например,
безумие,  также обладают  заразительностью. €звестно, как часто  наблюдаютсЯ
случаи умопомешательства среди психиатров,  а  в  последнее  времЯ  замечено
даже,  что  некоторые формы, например агорафобиЯ, могут даже передаватьсЯ от
человека животным.
     ЏоЯвление  заразы  не  требует  одновременного  присутствиЯ  нескольких
индивидов в  одном и том же месте;  оно может  проЯвлЯть свое  действие и на
расстоЯнии, под влиЯнием известных событий, ориентирующих направление мыслей
в  известном смысле  и  придающих ему  специальную  окраску, соответствующую
толпе. ќто заметно особенно  в  тех  случаЯх,  когда  умы  уже  подготовлены
заранее  отдаленными  факторами,   о  которых  Я  говорил  выше.  Џоэтому-то
революционное движение 1348 года, начавшись в Џариже, сразу распространилось
на большую часть …вропы и пошатнуло несколько монархий. Џодражание, которому
приписываетсЯ  такаЯ   крупнаЯ  роль  в  социальных  ЯвлениЯх,   в  сущности
составлЯет лишь одно из проЯвлений  заразы. ‚ другом месте Я уже  достаточно
говорил  о  влиЯнии подражаниЯ  и поэтому  здесь  ограничусь  лишь тем,  что
воспроизведу то, что было  сказано мною об этом предмете пЯтнадцать лет тому
назад и развито в последствии другими авторами в новейших сочинениЯх:
     "—еловек так  же, как и животное, склонен к подражанию;  оно составлЯет
длЯ него потребность при условии, конечно, если не обставлено затруднениЯми.
€менно эта потребность и обусловливает могущественное влиЯние так называемой
моды.  Љто  же посмеет не подчинитьсЯ ее власти, все равно,  касаетсЯ ли это
мнений,  идей,  литературных  произведений  или  же просто-напросто  одежды?
“правлЯют  толпой  не при  помощи аргументов, а лишь при помощи образцов. ‚о
всЯкую  эпоху  существует небольшое число  индивидов, внушающих  толпе  свои
действиЯ, и бессознательнаЯ  масса подражает им. Ќо  эти  индивиды не должны
все-таки  слишком удалЯтьсЯ от преобладающих  в толпе  идей, иначе подражать
будет трудно, и  тогда все их  влиЯние сведетсЯ к нулю.  Џо  этой-то причине
люди, стоЯщие  много  выше своей эпохи,  не  имеют  вообще на  нее  никакого
влиЯниЯ.  Ћни  слишком  отдалены  от нее. Џоэтому-то  и европейцы  со  всеми
преимуществами  своей  цивилизации имеют  столь  незначительное  влиЯние  на
народы ‚остока; они слишком отличаютсЯ от этих народов...
     „войное влиЯние --  прошлого и взаимного подражаниЯ  -- в конце  концов
вызывает  у людей одной  и  той  же страны и одной  и  той  же  эпохи  такое
сходство,  что  даже  те, кто менее всего  должен был  бы  подаватьсЯ такому
влиЯнию,  -- философы, ученые  и литераторы  --  обнаруживают  все же  такое
семейное сходство в своих мыслЯх и стиле, что по этим признакам можно тотчас
же узнать эпоху, к которой они принадлежат. „остаточно короткого разговора с
каким-нибудь человеком, чтобы получить полное понЯтие о  том, что он читает,
какие его обычные занЯтиЯ и в какой среде он живет".
     ‡араза  настолько  могущественна,  что она  может внушать индивидам  не
только известные мнениЯ,  но  и известные чувства.  ЃлагодарЯ  именно  такой
заразе,  в  известную эпоху подвергались  презрению известные  произведениЯ,
например, "’ангейзер",  спустЯ  несколько  лет  возбудивший восторги  тех же
самых людей, которые его осмеЯли.
     ЊнениЯ и верованиЯ распространЯютсЯ в толпе именно  путем заразы, а  не
путем рассуждений, и верованиЯ толпы всех эпох возникали  посредством такого
же  точно  механизма: утверждениЯ, повторениЯ  и  заразы.  ђенан  совершенно
справедливо   сравнивает   первых   основателей  христианства   "с  рабочими
социалистами,  распространЯющими свои идеи по кабакам". ‚ольтер также говорЯ
о христианской  религии,  сказал,  "что  в  течение более  чем  ста  лет  ее
последователЯми была только самаЯ презреннаЯ чернь".
     Ќа примерах,  аналогичных тем, на  которые Я уже указывал  здесь, можно
Ясно проследить, как зараза, действующаЯ вначале  только  в народных  слоЯх,
постепенно переходит в высшие слои  общества; мы  можем  убедитьсЯ в этом на
наших  современных  социалистских  доктринах,  которыми  в  настоЯщее  времЯ
начинают  увлекатьсЯ  уже  те, кто  осужден сделатьсЯ  первыми  жертвами  их
торжества. „ействие заразы  настолько сильно и могущественно, что  перед ним
отступает всЯкий личный интерес.
     ‚от  почему  всЯкое  мнение,  сделавшись  популЯрным,  в  конце  концов
получает  такую силу,  что  проникает  и в  самые  высшие социальные слои  и
становитсЯ там господствующим, хотЯ бы нелепость его была вполне очевидна. ‚
этом Явлении заключаетсЯ очень любопытнаЯ реакциЯ низших социальных слоев на
высшие, тем  более любопытнаЯ, что все верованиЯ толпы всегда проистекают из
какой-нибудь высшей идеи, не пользовавшейсЯ  никаким влиЯнием в той среде, в
которой она народилась. Ћбыкновенно вожаки, подпавшие под влиЯние этой идеи,
завладевают  ею,  извращают  се,  создают  секту,  котораЯ  в  свою  очередь
извращает и затем распространЯет ее в недрах масс, продолжающих извращать ее
все  более и  более. ‘делавшись наконец народной истиной, эта идеЯ некоторым
образом  возвращаетсЯ  к  своему  первоначальному  источнику  и  тогда   уже
действует  на  высшие слои  нации. ‚ конце концов  мы видим, что все-таки ум
управлЯет миром.  ”илософы, создавшие какие-нибудь  идеи, давно уже умерли и
превратились  в  прах,  но  благодарЯ описанному мною  механизму,  мысль  их
все-таки торжествует в конце концов.
     &3. ЋЃЂџЌ€…
     €деи, распространЯемые  путем утверждениЯ, повторениЯ и заразы, обЯзаны
своим   могуществом  главным   образом   таинственной  силе,   которую   они
приобретают, -- обаЯнию.
     €деи  или  люди,   подчинЯвшие   себе  мир,   господствовали   над  ним
преимущественно благодарЯ этой непреодолимой силе,  именуемой  обаЯнием.  Њы
все  понимаем  значение этого слова,  но  оно употреблЯетсЯ  часто  в  таких
различных  смыслах,  что объЯснить  его нелегко. ЋбаЯние может слагатьсЯ  из
противоположных  чувств,  например, восхищениЯ и страха.  ‚  основе  обаЯниЯ
действительно часто  заложены именно эти чувства, но иногда оно существует и
без них. Ќаибольшим обаЯнием,  например, пользуютсЯ умершие,  следовательно,
--  существа,  которых  мы  не боимсЯ:  Ђлександр, –езарь, Њагомет, Ѓудда. ‘
другой стороны есть такие предметы и фикции, которые нисколько не возбуждают
в нас восхищениЯ, например, чудовищные божества  подземных  храмов €ндии, но
которые, тем не менее, имеют огромное обаЯние. ‚ действительности обаЯние --
это  род  господства  какой-нибудь  идеи  или какого-нибудь  дела  над  умом
индивида. ќто господство  парализует все  критические способности индивида и
наполнЯет  его душу  удивлением и почтением. ‚ызванное  чувство необъЯснимо,
как и все чувства, но, вероЯтно, оно принадлежит к тому же порЯдку, к какому
принадлежит очарование, овладевающее замагнитизированным субъектом.  ЋбаЯние
составлЯет самую  могущественную причину всЯкого господства; боги,  короли и
женщины не могли бы никогда властвовать без него.
     ђазличные  виды  обаЯниЯ  можно, однако,  подразделить  на две  главные
категории: обаЯние приобретенное и обаЯние личное. Џриобретенное  обаЯние --
то,   которое   доставлЯетсЯ  именем,  богатством,  репутацией;  оно   может
совершенно не  зависеть от личного  обаЯниЯ. ‹ичное  же обаЯние  носит более
индивидуальный характер  и  может существовать  одновременно  с  репутацией,
славой и богатством, но может обходитьсЯ и без них.
     Џриобретенное или искусственное обаЯние гораздо больше  распространено.
“же одного того факта, что какойнибудь индивид занимает известное социальное
положение,  обладает  известным  богатством  и  титулами,  бывает   зачастую
достаточно, чтобы придать ему обаЯние,  как бы ни  было ничтожно  его личное
значение.  ‚оенный  в своем мундире, судьЯ в своей мантии всегда  пользуютсЯ
обаЯнием.  Џаскаль совершенно справедливо указывал на необходимость облачить
судей в мантии и  парики.  Ѓез этого они бы  лишились на три четверти своего
авторитета. ‘амый свирепый социалист всегда бывает несколько смущен при виде
принца или маркиза; стоит присвоить себе  такой титул, и  самый  прозорливый
коммерсант легко даст себЯ обморочить.
     ќто  влиЯние титулов,  орденов и мундиров на  толпу встречаетсЯ во всех
странах,  даже  там, где  больше  всего  развито  чувство  личной свободы. џ
приведу  по этому  поводу отрывок  из  новой  книги одного  путешественника,
рассказывающего  следующее  о  том  обаЯнии,  которым  пользуютсЯ  некоторые
личности в Ђнглии:
     "Њного  раз  мне  приходилось наблюдать  особенное состоЯние опьЯнениЯ,
которое овладевает даже самыми благоразумными англичанами при виде и общении
с каким-нибудь пэром Ђнглии.  Ћни  заранее уже любЯт  его, лишь бы богатство
его соответствовало его  положению, и в его присутствии они всЈ переносЯт от
него  с восторгом. Ћни краснеют от удовольствиЯ, когда он приближаетсЯ к ним
или  заговаривает с ними; сдерживаемаЯ радость сообщает непривычный блеск их
глазам. “ них "лорд находитсЯ в крови", если позволено будет так выразитьсЯ,
как  мы выражаемсЯ,  например, про  испанца, что у него танцах в  крови, про
немца  --  что  у него музыка в крови, и  про француза -- что у него в крови
революциЯ-  €х  страсть  к  лошадЯм и  експиру  менее сильна,  и они  менее
извлекают  из нее наслаждений.  Љнига пэров имеет  огромный сбыт  и ее можно
найти в самых отдаленных местах и у всех так же, как Ѓиблию".
     џ касаюсь здесь лишь обаЯниЯ, которое имеют люди; но рЯдом с этим можно
поставить  и  обаЯние мнений,  литературных и художественных  произведений и
т.д. ‚  последнем  случае чаще всего обаЯние ЯвлЯетсЯ результатом усиленного
повторениЯ.  €сториЯ  и  в  особенности  историЯ   литературы  и  искусства,
представлЯет собой не что иное, как повторение все одних и тех же  суждений,
которые никто не смеет оспаривать и в конце концов все повторЯют их так, как
выучили в школе. …сть  имена  и вещи,  которых никто не смеет коснутьсЯ. „лЯ
современного читателЯ, например, чтение ѓомера доставлЯет, конечно, огромную
и  непреодолимую скуку, но кто же  посмеет сознатьсЯ  в этом? Џарфенон в его
настоЯщем виде ЯвлЯетсЯ несчастной развалиной, лишенной всЯкого интереса, но
эта развалина обладает обаЯнием именно потому  что она представлЯетсЯ нам не
в том виде,  в каком  она  есть,  а  в сопровождении всей свиты исторических
воспоминаний. ѓлавное свойство обаЯниЯ именно и заключаетсЯ в  том,  что оно
не  допускает видеть  предметы  в  их  настоЯщем виде  и  парализует  всЯкие
суждениЯ. ~ ’олпа всегда,  а  индивиды  -- весьма часто нуждаютсЯ в  готовых
мнениЯх относительно всех предметов. “спех этих мнений совершенно не зависит
от  той  частицы  истины  или заблуждениЯ,  котораЯ  в  них  заключаетсЯ,  а
исключительно лишь от степени их обаЯниЯ.
     ’еперь Я буду говорить о личном обаЯнии.  ќтот род  обаЯниЯ  совершенно
отличаетсЯ от искусственного или  приобретенного обаЯниЯ  и не зависит ни от
титула, ни от власти; оно  составлЯет достоЯние лишь немногих лиц и сообщает
им какое-то  магнетическое  очарование, действующее  на окружающих, несмотрЯ
даже на существование между ними равенства в  социальном отношении и  на то,
что они не обладают никакими обыкновенными средствами длЯ утверждениЯ своего
господства.  Ћни внушают свои идеи,  чувства тем,  кто их  окружает, и те им
повинуютсЯ, как повинуютсЯ,  например,  хищные звери своему укротителю, хотЯ
они легко могли бы его разорвать.
     ‚еликие  вожаки толпы: Ѓудда, Њагомет, †анна д'Ђрк, Ќаполеон обладали в
высшей  степени именно  такой формой обаЯниЯ и благодарЯ ей  подчинЯли  себе
толпу. Ѓоги, герои и догматы  внушаютсЯ, но  не оспариваютсЯ; они  исчезают,
как только их подвергают обсуждению.
     ‚еликие  люди, об  обаЯнии  которых  Я  только что  говорил, без  этого
обаЯниЯ не могли  бы сделатьсЯ  знаменитыми.  Љонечно, Ќаполеон,  находЯсь в
зените  своей  славы,   пользовалсЯ  огромным   обаЯнием,  благодарЯ  своему
могуществу, но все же это обаЯние существовало у него и тогда еще, когда  он
не  имел никакой власти и был совершенно неизвестен. ЃлагодарЯ протекции, он
был назначен командовать армией  в €талии  и попал  в кружок  очень строгих,
старых воинов-генералов, готовых оказать довольно-таки  сухой прием молодому
собрату, посаженному им на шею.
     Ќо с первой же минуты, с первого свиданиЯ, без  всЯких фраз,  угроз или
жестов, будущий великий человек покорил их себе.  ’эн заимствует из мемуаров
современников следующий интересный рассказ об этом свидании:
     "„ивизионные  генералы,  в том числе  Ћжеро, старый воЯка,  грубый,  но
героичный,  очень  гордившийсЯ  своим высоким  ростом  и  своей  храбростью,
прибыли  в   главную   квартиру  весьма   предубежденными  против  выскочки,
присланного из Џарижа. Ћжеро заранее  возмущалсЯ, уже составив себе мнение о
нем   по  описанию  и  готовЯсь  неповиноватьсЯ  этому  "фавориту  Ѓарраса",
"генералу ‚андемьера", "уличному генералу", на которого все смотрели  как на
медведЯ, потому что он всегда держалсЯ в стороне и был задумчив, притом этот
малорослый генерал имел репутацию математика и мечтателЯ. €х ввели. Ѓонапарт
заставил  себЯ ждать.  Ќаконец он вышел, опоЯсанный шпагой,  и, надев шлЯпу,
объЯснил  генералам свои намерениЯ, отдал