приказаниЯ  и отпустил  их. Ћжеро
безмолвствовал,  и только  когда  они уже  вышли на улицу, он  спохватилсЯ и
разразилсЯ  своими  обычными  проклЯтиЯми, соглашаЯсь вместе с Њассеной, что
этот  маленький  генерал внушил ему  страх, и он решительно не может понЯть,
почему  с  первого  взглЯда  он  почувствовал  себЯ  уничтоженным перед  его
превосходством".
     ЋбаЯние Ќаполеона  еще более увеличилось под влиЯнием  его славы, когда
он  сделалсЯ  великим человеком.  ’огда  уже  его  обаЯние  сделалось  почти
равносильно обаЯнию какого-нибудь  божества.  ѓенерал ‚андамм, революционный
воЯка,  еще  более грубый и  энергичный,  чем  Ћжеро, говорил о нем  маршалу
д'Oрнано  в  1815  году,  когда  они   вместе   поднимались  по  лестнице  в
’юильрийском дворце: "Њой  милый,  этот человек  производит  на  менЯ  такое
обаЯние,  в котором Я не могу отдать себе отчета, и притом до такой степени,
что  Я,  не  боЯщийсЯ ни  Ѓога,  ни черта, приближаЯсь  к нему,  дрожу,  как
ребенок; и он бы мог заставить менЯ пройти через  игольное ушко, чтобы затем
бросить менЯ в огонь".
     Ќаполеон оказывал такое же точно обаЯние на всех тех, кто приближалсЯ к
нему.
     ‘ознаваЯ  вполне  свое  обаЯние.  Ќаполеон  понимал,   что  он   только
увеличивает его, обращаЯсь даже хуже, чем с конюхами, с теми важными лицами,
которые его окружали и в числе которых находились знаменитые члены Љонвента,
внушавшие некогда  страх  …вропе.  ђассказы,  относЯщиесЯ  к  тому  времени,
заключают  в  себе много знаменательных фактов в  этом отношении.  Ћднажды в
государственном  совете Ќаполеон  очень  грубо поступил с  Ѓеньо, с  которым
обошелсЯ,  как  с  неучем  и лакеем. „остигнув  желаемого действиЯ, Ќаполеон
подошел к нему  и  сказал: "Ќу, что,  большой дурак, нашли вы, наконец, свою
голову?" Ѓеньо, высокий, как тамбур-мажор, нагнулсЯ очень низко, и маленький
человечек,  поднЯв  руку, взЯл его  за ухо,  "что  было  знаком  упоительной
милости, --  пишет Ѓеньо, --  обычным  жестом смилостивившегосЯ  господина".
Џодобные примеры дают Ясное понЯтие о степени низости и пошлости, вызываемой
обаЯнием  в  душе  некоторых людей,  объЯснЯют, почему великий  деспот питал
такое   громадное  презрение  к   людЯм,   его  окружавшим,  на  которых  он
действительно смотрел, лишь как на пушечное мЯсо.
     „аву,  говорЯ  о  своей  преданности   и  преданности  Њаре  Ѓонапарту,
прибавлЯл:  "…сли  бы император сказал нам  обоим:  "€нтересы моей  политики
требуют,  чтобы  Я разрушил Џариж, и  притом так, чтобы никто не мог из него
выйти и бежать", -- то Њаре,  без сомнениЯ, сохранил  бы эту тайну, Я в  том
уверен, но  тем не менее,  не мог бы  удержатьсЯ и  вывел  бы из Џарижа свою
семью и тем подверг  бы  тайну  опасности. Ќу, а Я из боЯзни, чтобы никто не
догадалсЯ об этой тайне, оставил бы в Џариже свою жену и детей".
     Ќадо  иметь  в  виду  именно  эту  удивительную  способность  Ќаполеона
производить обаЯние, чтобы  объЯснить себе  его  удивительное  возвращение с
острова ќльбы и эту победу  над ”ранцией одинокого человека, против которого
выступили все организованные силы великой страны,  казалось, уставшей уже от
его тирании. Ќо стоило  ему только взглЯнуть  на генералов,  присланных  длЯ
того,  чтобы завладеть им, и поклЯвшихсЯ им завладеть, и все они  немедленно
подчинились его обаЯнию.
     "Ќаполеон, -- пишет  английский  генерал  “олслей,  -- высаживаетсЯ  во
”ранции почти один,  как беглец с  маленького  острова ќльбы, и в  несколько
недель ему удаетсЯ без  всЯкого кровопролитиЯ ниспровергнуть всю организацию
власти во ”ранции, во главе которой находилсЯ ее законный король. ‘уществуют
ли   случаи,  где  личное  превосходство   человека   проЯвлЯлось  бы  более
поразительным образом? ‚ продолжении всей этой последней его  кампании можно
Ясно видеть, какую власть он имел над союзниками, заставлЯЯ их следовать его
инициативе, и как мало было нужно, чтобы он их раздавил окончательно".
     …го обаЯние пережило его и продолжало увеличиватьсЯ.
     ЃлагодарЯ  именно  этому  обаЯнию  попал  в  императоры  его безвестный
племЯнник. ЌаблюдаЯ затем, как возрождаетсЯ его легенда, мы можем убедитьсЯ,
насколько еще  могущественна его великаЯ тень. Ћбращайтесь  дурно  с  людьми
сколько   вам   угодно,  убивайте  их  миллионами,  вызывайте  нашествиЯ  за
нашествиЯми, и все вам будет прощено, если вы обладаете достаточной степенью
обаЯниЯ и талантом длЯ поддержаниЯ этого обаЯниЯ.
     џ привел тут совершенно исключительный  пример обаЯниЯ,  но  необходимо
было указать именно  на  такой случай, чтобы происхождение великих  религий,
великих  доктрин и  великих  империй  сделалось нам понЯтным.  ѓенезис всего
этого неЯсен, если не принЯть во внимание могущественную силу обаЯниЯ.
     Ќо  обаЯние основываетсЯ не исключительно  на  личном превосходстве, на
военной славе или религиозном страхе. Ћно может иметь гораздо более скромное
происхождение и все-таки быть  весьма  значительным. Ќаш  век указывает  нам
много   таких  примеров.  Ћдним  из   самых  разительных   ЯвлЯетсЯ  историЯ
знаменитого человека (‹ессепса), изменившего вид земного шара и коммерческие
сношениЯ народов, отделив два континента.  Ћн успел  в своем предприЯтии  не
только  вследствие  громадной воли, но и вследствие обаЯниЯ, которое он имел
на всех  окружающих. —тобы победить почти всеобщее недоверие, ему надо  было
только показатьсЯ.  Ћн  говорил несколько минут, и благодарЯ его очарованию,
противники быстро превращались  в его  сторонников. Ђнгличане  в особенности
восставали против его проекта, но стоило ему лишь показатьсЯ в Ђнглии, и все
уже  были  на  его  стороне. Љогда позднее  он  проезжал через  ‘аутхемптон,
колокола звонили  в его  честь, а теперь  ЂнглиЯ собираетсЯ  воздвигнуть ему
статую. "Џобедив все -- вещи, людей, болота, скалы и пески", он уже нс верил
более в  препЯтствиЯ и вздумал было возобновить  ‘уэз в Џанаме. Ћн  начал  с
теми же средствами, но пришла старость;  кроме того,  вера, сдвигающаЯ горы,
двигает  ими  лишь  тогда, когда  они  не слишком  высоки. Ќо  горы, однако,
устоЯли  и возникшаЯ  из этого катастрофа уничтожила  блестЯщий ореол славы,
окружавший  этого героЯ. …го  жизнь лучше всего  показывает,  как  возникает
обаЯние  и  как   оно  может  исчезнуть.  ‘равнившись  в  величии  с  самыми
знаменитыми героЯми истории, он был низвергнут простыми судьЯми своей страны
в рЯды самых презренных преступников. Љогда он умер, толпа отнеслась к этому
совершенно  равнодушно, и  только иностранные  государи сочли нужным почтить
памЯть одного из величайших людей в истории.
     Ћдна  иностраннаЯ газета,  а  именно "Neue  Freie Presse", высказала по
поводу  судьбы   ‹ессепса  психологически  верные  замечаниЯ,  которые  Я  и
воспроизвожу здесь:
     "Џосле осуждениЯ  ”ердинанда ‹ессепса нам нечего  изумлЯтьсЯ печальному
концу •ристофора  Љолумба. …сли ”ердинанда  ‹ессепса считать  мошенником, то
всЯкую  благородную  иллюзию  надо  признавать  преступлением.  „ревний  мир
увенчал  бы  памЯть  ‹ессепса ореолом славы и возвел бы его на Ћлимп, потому
что он изменил поверхность земли и выполнил дело, совершенствующее ее. ‘воим
приговором ”ердинанду ‹ессепсу председатель суда создал себе бессмертие, так
как народы  всегда  будут спрашивать имЯ человека, не  побоЯвшегосЯ  унизить
свой век, нарЯдив в халат каторжника старика, жизнь которого была славой его
современников... Џусть нам не говорЯт более  о неумолимости правосудиЯ  там,
где царит бюрократическаЯ ненависть  ко всЯким  великим, смелым делам. Ќации
нуждаютсЯ  в  таких  смелых  людЯх,  верующих в  себЯ и  преодолевающих  все
препЯтствиЯ  без вниманиЯ  к своей  собственной особе. ѓений не  может  быть
осторожен; руководствуЯсь осторожностью, он никогда не мог бы расширить круг
человеческой деЯтельности.
     ...”ердинанд ‹ессепс пережил и опьЯнение успеха, и горечь разочарований
-- это ‘уэз и Џанама. „уша  возмущаетсЯ против этой морали успеха. Љогда ему
удалось соединить  два морЯ, государи и нации воздали ему  почести, но после
того, как он потерпел  поражение, не совладав  со  скалами  Љордильеров,  он
превратилсЯ  в  обыкновенного  мошенника...  ’ут  проЯвлЯетсЯ борьба классов
общества,  неудовольствие  бюрократов  и   чиновников,  мстЯщих  посредством
уголовного кодекса тем, кто хотел бы возвыситьсЯ над другими. ...‘овременные
законодатели  приходЯт  в  замешательство  перед   такими   великими  идеЯми
человеческого гениЯ; публика  же в них понимает еще  меньше, и какому-нибудь
генеральному адвокату, конечно, не трудно доказать, что  ‘тэнли -- убийца, а
‹ессепс -- обманщик".
     ‚се эти различные примеры, приведенные нами, касаютсЯ лишь крайних форм
обаЯниЯ. —тобы установить во всех подробностЯх  его психологию, нам бы нужно
было поставить эти формы в конце  рЯда, спускающегосЯ от основателей религий
и государств до какого-нибудь субъекта,  старающегосЯ ослепить своего соседа
блеском нового костюма или орденами.
     Њежду  обоими концами такого рЯда  можно вместить все формы  обаЯниЯ  в
различных  элементах цивилизации:  науках, искусствах,  литературе  и  т.д.,
тогда  будет  видно,   что  обаЯние  составлЯет   основной  элемент  всЯкого
убеждениЯ.  ‘ознательно  или нет, но существо,  идеЯ  или вещь, пользующиесЯ
обаЯнием,  тотчас  же, путем заразы, вызывают  подражание и  внушают  целому
поколению известный способ чувствований и выражениЯ своих мыслей. Џодражание
чаще  всего  бывает  бессознательным,  и  именно  это  и  обусловливает  его
совершенство. ‘овременные художники,  воспроизводЯщие в своих  произведениЯх
бледные  цвета  и  застывшие позы некоторых  примитивных  живописцев,  и  не
подозревают, конечно, откуда у них Явилось такое вдохновение. Ћни сами верЯт
в  свою  искренность, а  между  тем,  если  бы один  знаменитый  художник не
воскресил бы  эту  форму искусства, то  мы бы продолжали  в ней  видеть лишь
наивные стороны и  более низкую степень искусства. ’е  же художники, которые
по примеру другого  знаменитого мастера переполнЯют свои картины фиолетовыми
тенЯми, вовсе  не замечают  в  природе преобладаниЯ фиолетовой краски более,
чем это  замечалось лет  пЯтьдесЯт тому  назад, но на них  до  такой степени
подействовали  личные  и специальные  впечатлениЯ одного художника,  что они
подчинились этому  внушению, тем  более,  что несмотрЯ  на такую странность,
художник сумел  приобрести большое  обаЯние.  ‚о всех элементах  цивилизации
можно легко найти много таких примеров.
     €з всего предыдущего мы видим, что в  генезисе обаЯниЯ участвуют многие
факторы, и одним из  самых главных был всегда успех. ‚сЯкий человек, имеющий
успех,  всЯкаЯ идеЯ,  завладевающаЯ  умами,  уже  на  этом  самом  основании
становЯтсЯ  недоступными  никаким  оспариваниЯм.  „оказательством того,  что
успех  составлЯет одну  из  главных  основ  обаЯниЯ, ЯвлЯетсЯ  одновременное
исчезновение   обаЯниЯ  с  исчезновением  успеха.  ѓерой,   которого   толпа
превозносила только накануне, может быть  на другой день осмеЯн ею, если его
постигла неудача. ђеакциЯ будет тем сильнее, чем больше было  обаЯние. ’олпа
смотрит тогда  на павшего  героЯ  как на  равного  себе и мстит за  то,  что
поклонЯлась  прежде его  превосходству,  которого  не признает теперь. Љогда
ђобеспьер  посылал  на казнь  своих  коллег  и  множество  современников, он
пользовалсЯ огромным обаЯнием. Ќо стоило лишь перемещению нескольких голосов
лишить его  власти, и он немедленно потерЯл свое обаЯние, и толпа  провожала
его на гильотину градом таких же  проклЯтий,  какими она осыпала его прежние
жертвы.  ‚ерующие  всегда  с  особенной  Яростью  разбивают  богов,  которым
поклонЯлись некогда.
     Џод  влиЯнием  неудачи обаЯние  исчезает внезапно. Ћно  может прийти  в
упадок и вследствие оспариваниЯ, но это совершаетсЯ медленнее. Ћднако именно
такой способ разрушениЯ  обаЯниЯ  гораздо  более действен. ЋбаЯние,  которое
подвергаетсЯ  оспариваний),  уже  перестает  быть  обаЯнием.  Ѓоги  и  люди,
сумевшие  долго  сохранить  свое  обаЯние,  не допускали оспариваний.  —тобы
вызывать восхищение толпы, надо всегда держать ее на известном расстоЯнии.

        ѓлава четвертаЯ. ѓђЂЌ€–› €‡Њ…Ќ—€‚Ћ‘’€ ЊЌ…Ќ€‰ € ‚…ђЋ‚ЂЌ€‰ ’Ћ‹Џ›

     * 1. ЏостоЯнные верованиЯ,  -- Ќеизменность некоторых  общих верований.
Ћни служат  путеводителЯми  цивилизаций. -- ‘ложность  их искоренениЯ.  -- ‚
каком   отношении   нетерпимость   составлЯет   добродетель.  --   Ќелепость
какого-нибудь  верованиЯ  в  философском  отношении  не  может  вредить  его
распространению.   *   2.   ЌепостоЯнные   мнениЯ  толпы,  --   —резвычайнаЯ
изменчивость мнений,  не проистекающих  из  общих  верований.  --  ЉажущиесЯ
изменениЯ  идей  и  верований.  „ействительные  границы этих  изменений.  --
€счезновение   общих  верований   и  чрезвычайное   распространение   печати
обусловливают необыкновенную подвижность  мнений  в  наше времЯ. --  ‚ толпе
обнаруживаетсЯ  склонность   к  индифферентизму.  --  Ѓессилие  правительств
руководить мнениЯми  толпы. -- ЌынешнЯЯ  раздробленность мнений препЯтствует
их тирании.
     *1.  ЏЋ‘’ЋџЌЌ›…  ‚…ђЋ‚ЂЌ€џ  Њежду   анатомическими  и  психологическими
признаками  живых  существ наблюдаетсЯ тесный параллелизм.  ‚  анатомических
признаках мы наталкиваемсЯ на некоторые элементы, остающиесЯ неизменными или
изменЯющиесЯ  так  медленно,  что  нужны  целые  геологические эпохи,  чтобы
вызвать  эти изменениЯ.  Ќо  рЯдом с постоЯнными, неизменЯющимисЯ признаками
существуют другие,  очень подвижные, подвергающиесЯ  изменению  под влиЯнием
среды или  при  помощи  искусства; скотоводы и садоводы, например,  могут по
произволу изменЯть  эти признаки, притом иногда до  такой  степени, что  они
совершенно  скрывают  основные  черты  от  взоров  не  очень   внимательного
наблюдателЯ.  ‚ нравственных  чертах наблюдаетсЯ  такое же Явление. ђЯдом  с
неизменными  психологическими  элементами   какой-нибудь   расы  встречаютсЯ
элементы подвижные  и изменЯющиесЯ.  ‚от почему, изучаЯ  верованиЯ  и мнениЯ
какого-нибудь народа, мы наталкиваемсЯ в глубине на очень стойкое основание,
на которое наслаиваютсЯ мнениЯ, столь же подвижные, как и песок, покрывающий
какую-нибудь скалу.
     ЊнениЯ  и верованиЯ толпы образуют, следовательно,  два  разрЯда, резко
отличающиесЯ  друг от  друга.  Љ первому  мы отнесем все  великие постоЯнные
верованиЯ,  удерживающиесЯ в течение многих столетий, и  на которых покоитсЯ
всЯ  цивилизациЯ;   таковы,   например,   идеи   христианства,   феодализма,
реформации,  а  в наше  времЯ  --  принцип национализма,  демократические  и
социальные  идеи;  ко  второму  относЯтсЯ  временные  и переменчивые мнениЯ,
проистекающие  большей  частью  из  общих  понЯтий,  которые  нарождаютсЯ  и
исчезают с каждой эпохой -- это, например, теории, руководЯщие искусствами и
литературой в известные времена, те,  которые вызвали поЯвление  романтизма,
натурализма,  мистицизма  и  т.  д.  ќти  теории  большей  частью  столь  же
поверхностны,  как и  мода,  и  подвергаютсЯ таким же  изменениЯм, как  она,
напоминаЯ маленькие волны, которые  беспрестанно  то поЯвлЯютсЯ, то исчезают
на поверхности какого-нибудь глубокого озера.
     —исло великих общих верований очень невелико. Ќарождение этих верований
и их  исчезновение  составлЯют  длЯ каждой исторической расы кульминационные
пункты ее истории и образуют истинный остов всЯкой цивилизации.
     Ќе трудно внушить толпе какое-нибудь преходЯщее мнение, но очень трудно
утвердить в се  душе  прочное  верование,  и  также  трудно  уничтожить  это
последнее,  когда  оно  уже  установилось.  €зменение  таких  установившихсЯ
верований достигаетсЯ чаще всего лишь при помощи очень бурных революций,  да
и те  в состоЯнии произвести это  только тогда, когда верование почти совсем
уже потерЯло  свою власть над душами.  ђеволюциЯ же окончательно сметает то,
что  и  так  уже  совсем расшатано,  но  держитсЯ лишь  благодарЯ  привычке;
поэтому-то  начинающаЯсЯ  революциЯ  всегда  знаменует  конец  какого-нибудь
верованиЯ.  Ќе  трудно  распознать  тот  день,  когда  какое-нибудь  великое
верование  отмечаетсЯ  печатью   смерти.  ќто  бывает   тогда,   когда   оно
подвергаетсЯ обсуждению, так как  всЯкое  общее верование представлЯет собой
только фикцию, котораЯ  может существовать лишь при том условии, чтобы ее не
подвергали исследованию.
     Ќо  если  даже   какое-нибудь  верование   и   поколебалось,   все-таки
учреждениЯ,  основанные  на  нем,  могут долго сохранЯть  свою силу  и  лишь
постепенно  терЯют  ее.  Љогда  же  оно  падет окончательно, то все, что оно
поддерживало, рушитсЯ вслед  за ним.  Ќарод может изменить свои верованиЯ не
иначе, как при условии полного изменениЯ всех элементов своей цивилизации, и
эти изменениЯ будут происходить до тех пор, пока не установитсЯ какое-нибудь
новое общее  верование;  пока же  этого не  произойдет, народ поневоле будет
находитьсЯ  в  состоЯнии анархии. Ћбщие верованиЯ  необходимы  длЯ поддержки
цивилизаций,  так как они дают известное направление идеЯм и только они одни
могут внушить веру и создать долг.
     Ќароды   всегда   сознавали   пользу  приобретениЯ   общих   верований,
инстинктивно понимаЯ, что исчезновение этих  верований знаменует длЯ них час
упадка. ”анатический  культ  ђима был  длЯ  римлЯн именно  таким верованием,
которое сделало  их  властелинами мира, и когда  верование это исчезло,  ђим
пришел в упадок. ‚арвары же, уничтожившие  римскую цивилизацию, только тогда
достигли  некоторой  сплоченности  и  могли  выйти  из  анархии,  в  которой
находились до тех пор, когда усвоили себе некоторые общие верованиЯ.
     €так, народы не  без основаниЯ защищали свои  верованиЯ  с  такой  Ярой
нетерпимостью. ЏодобнаЯ нетерпимость, заслуживающаЯ осуждениЯ с  философской
точки   зрениЯ,  в  жизни   народов   составлЯет  одну   из   необходимейших
добродетелей. „лЯ основаниЯ или же поддержаниЯ общих  верований воздвигалось
в средние века такое множество костров и так много погибло изобретателей или
новаторов.  „лЯ  защиты   этих  верований  мир   столько   раз   подвергалсЯ
потрЯсениЯм,  столько  миллионов  людей  легли  костьми  на  полЯх  битв  и,
вероЯтно, столько же их погибнет в будущем!
     Ћчень  трудно  установить общее верование,  но  когда  оно  установлено
наконец-то, сила его  долгое времЯ бывает непреодолима,  и  как  бы  ни были
ложны  его  философские  основы,   все-таки  даже  самые   просвещенные  умы
подчинЯютсЯ ему. ђазве европейские  народы не считали  в течение чуть  ли не
пЯтнадцати  веков неопровержимой истиной такие религиозные легенды,  которые
при ближайшем  исследовании оказываютсЯ столь же варварскими, как  и легенды
Њолоха.  “жасающаЯ нелепость такой легенды не была замечена в течение многих
веков, и даже такие могущественные гении как ѓалилей, Ќьютон и ‹ейбниц ни на
одну минуту  не допускали  возможности ее  оспариваниЯ. Ќичто не может лучше
этого факта доказать гипнотизирующее влиЯние  общих верований,  но  в то  же
времЯ и ни что так Ясно не указывает на унизительные границы, постав' ленные
человеческому уму!
     ‹ишь  только  какой-нибудь  новый догмат  утвердилсЯ  в  душе толпы, он
немедленно  становитсЯ вдохновителем всех  ее учреждений,  ее искусства и ее
поведениЯ. ‚ласть его над душами абсолютна.  ‹юди долго  только и мечтают об
его  реализации, законодатели хлопочут об его применении  в жизни,  философы
же, артисты и  литераторы  занимаютсЯ его разъЯснением, воспроизводЯ  его  в
различных  формах.  €з  основного   верованиЯ   могут,  конечно,  возникнуть
временные побочные идеи, но они  всегда будут носить на себе  отпечаток того
верованиЯ  из  которого  произошли;  египетскаЯ  цивилизациЯ,  средневековаЯ
европейскаЯ  цивилизациЯ,  мусульманскаЯ   цивилизациЯ  арабов  --  все  они
происходЯт из того небольшого  числа религиозных верований, которые наложили
свой отпечаток  на самомалейшие элементы  этих цивилизаций,  вследствие чего
можно  с  первого  же  взглЯда  распознать  эти  основные  верованиЯ.  €так,
благодарЯ  общим  верованиЯм,  люди  каждой   эпохи  бывают  окружены  сетью
традиций, мнений и привычек,  от ига которых они не в состоЯнии избавитьсЯ и
которые обусловливают их взаимное сходство. ќти  верованиЯ  управлЯют людьми
так  же, как  и вытекающие из них обычаи, руководЯщие всеми малейшими актами
нашего  существованиЯ настолько,  что  даже  самый независимый  ум  не может
совершенно освободитьсЯ  от их  власти. €стинной тиранией может быть  только
такаЯ,  котораЯ  бессознательно  действует  на души, так  как  с нею  нельзЯ
боротьсЯ.  ’иберий,  —ингисхан,  Ќаполеон,  без   сомнениЯ,   были  опасными
тиранами, но Њоисей,  Ѓудда,  Њагомет  и ‹ютер  из  глубины своих могил  еще
сильнее властвовали  над душами.  ‡аговор  может свергнуть тирана, но что он
может  сделать  против  какого-нибудь прочно  установившегосЯ  верованиЯ?  ‚
Яростной борьбе  с  католицизмом,  несмотрЯ  даже  на  кажущеесЯ  сочувствие
народных масс и на все способы истреблениЯ, столь же немилосердные, как и во
времена   инквизиций,  побежденной  оказалась  все-таки  великаЯ  революциЯ.
…динственные настоЯщие тираны,  которых знало человечество, всегда были тени
умерших или же иллюзии, созданные самим же  человечеством. Ќелепость  многих
общих  верований с  философской  точки зрениЯ никогда  не  препЯтствовала их
торжеству. „аже более: торжество это только и возможно  при  условии, если в
верованиЯх заключаетсЯ  какой-нибудь таинственный вздор;  так что  очевиднаЯ
нелепость некоторых современных верований никак не  может препЯтствовать  им
овладеть душою толпы.
     *2. Ќ…ЏЋ‘’ЋџЌЌ›… ЊЌ…Ќ€џ ’Ћ‹Џ› Ќад прочно установившимисЯ верованиЯми, о
которых только что шла речь, лежит поверхностный слой мнений, идей и мыслей,
постоЯнно нарождающихсЯ и исчезающих.  Ќекоторые из  них держатсЯ всего лишь
один день,  но даже  более или  менее важные из  них  не продолжаютсЯ дольше
жизни одного поколениЯ. Њы говорили уже, что изменениЯ, которым подвергаютсЯ
мнениЯ, иногда  имеют более поверхностный,  нежели существенный характер,  и
всегда  носЯт  на  себе отпечаток  характера  расы.  ђассматриваЯ, например,
политические учреждениЯ страны, в которой мы живем, мы  указывали, что самые
противоположные   с   виду  партии:   монархисты,   радикалы,  империалисты,
социалисты и т.п. в сущности имеют совершенно одинаковый  идеал, что зависит
исключительно от умственного строениЯ  нашей расы, так как в другой расе под
этим же  названием подразумеваетсЯ совершенно противоположный идеал. Ќикакие
названиЯ,  присваиваемые мнениЯм, ни ложное применение  их в  жизни не могут
изменить сущности вещей. Ѓуржуа революции, пропитанные латинской литературой
и вперившие свои  взоры  в римскую республику, заимствовали у нее ее законы,
ее пуки  прутьев, скрывавшие секиры, и тоги, стараЯсь перенЯть ее учреждениЯ
и следуЯ во всем ее  примеру. Ќо они не сделались римлЯнами от этого, хотЯ и
находились  под  влиЯнием   могущественного  исторического  внушениЯ.   ђоль
философа, следовательно, заключаетсЯ в том, чтобы разыскать  то, что уцелело
от старых верований  под изменившейсЯ  внешностью,  и  различить, что в этом
движущемсЯ потоке мнений надо отнести на счет общих верований и души расы.
     Ќе обладаЯ таким философским критерием, можно было бы думать, что толпа
менЯет  свои  религиозные  и политические убеждениЯ очень  часто и когда  ей
вздумаетсЯ.  ‚   самом  деле,   всЯ   историЯ,  политическаЯ,   религиознаЯ,
художественнаЯ  и литературнаЯ указывает  на это.  ‚озьмем, например,  очень
краткий  период  нашей  истории,  от  1790  до  1820  г.  --  тридцатилетний
промежуток времени, захватывающий лишь одно  поколение. Њы видим,  что толпа
сначала была монархической, затем чрезвычайно революционной, потом она стала
империалистской и наконец опЯть  вернулась  к монархизму. ‚ религии в это же
времЯ  толпа переходит  от католицизма  к атеизму, затем к  деизму и наконец
возвращаетсЯ к самым преувеличенным формам католицизма.  Ќо так поступает не
одна только толпа, а и те, кто руководит ею;  мы с удивлением видим, как эти
же самые члены Љонвента, заклЯтые враги королей, не признающие ни  богов, ни
монархов,  становЯтсЯ самыми смиренными слугами  Ќаполеона и с  благочестием
несут восковые свечи в процессиЯх при ‹юдовике XVIII.
     Ђ  в последующие  семьдесЯт  лет сколько перемен  произошло  в  мнениЯх
толпы! "Љоварный Ђльбион" становитсЯ в  начале  этого века союзником ”ранции
при наследнике Ќаполеона, и ђоссиЯ, подвергавшаЯсЯ дважды нашему нашествию и
так радовавшаЯсЯ нашей последней  неудаче, внезапно стала признаватьсЯ  нами
лучшим нашим другом.
     ‚ литературе, искусствах  и философии такие  перемены  совершаютсЯ  еще
быстрее. ђомантизм, натурализм, мистицизм и т.п. нарождаютсЯ и погибают один
за другим,  и  артист и  писатель,  которые вчера  еще превозносились  нами,
сегоднЯ уже возбуждают только одно глубокое презрение.
     …сли мы будем  анализировать  все эти  перемены,  кажущиесЯ  нам  столь
глубокими, то увидим,  что все, что противоречит общим верованиЯм и чувствам
расы, имеет лишь  эфемерное существование,  и на времЯ уклонившеесЯ  течение
реки  возвращаетсЯ  всегда снова к своему прежнему  направлению.  ЊнениЯ, не
свЯзанные ни с каким общим верованием или чувством расы и, следовательно, не
имеющие прочности, находЯтсЯ во власти всЯких случайностей, другими словами,
зависЯт  от  малейших изменений  среды.  ‚озникнув  под влиЯнием  внушениЯ и
заразы, мнениЯ  эти  всегда  имеют  временный  характер:  они  нарождаютсЯ и
исчезают, иногда  с такой же быстротой, как  песчаные дюны, наносимые ветром
на берегу морЯ.
     ‚  наши  дни  количество  подвижных мнений толпы  стало  больше, нежели
когда-либо, и это обусловливаетсЯ следующими тремЯ причинами:
     ЏерваЯ причина -- это постепенное ослабление прежних верований, которые
все  более  и  более  терЯют  свою  власть  и не могут  уже  действовать  на
преходЯщие мнениЯ толпы, даваЯ им известное  направление. €счезновение общих
верований предоставлЯет место массе частных мнений, не имеющих  ни прошлого,
ни будущего.
     ‚тораЯ --  это все возрастающее могущество толпы, котораЯ встречает все
менее  и  менее  противовеса, и вследствие этого  необыкновеннаЯ подвижность
идей,  наблюдающаЯсЯ  в  толпе, может  проЯвлЯтьсЯ совершенно  свободно,  не
встречаЯ нигде помехи.
     ’ретьЯ  --  печать,  распространЯющаЯ  самые  противоречивые  мнениЯ  и
внушениЯми  одного  рода  быстро  сменЯющаЯ  внушениЯ  другого  рода.  ’аким
образом, ни одно  мнение не может утвердитьсЯ и осуждаетсЯ на гибель прежде,
чем оно успеет распространитьсЯ настолько, чтобы сделатьсЯ общим.
     ‚се эти  причины  вызвали  совершенно новое  Явление  в истории мира  и
притом в высшей степени  характерное длЯ современной эпохи --  это  бессилие
правительств руководить мнением толпы.
     Ќекогда,  еще не  так  давно, действие правительств, влиЯние нескольких
писателей  и  весьма  небольшого  количества органов печати  были  истинными
регулЯторами  мнений  толпы.  ‚  настоЯщее  времЯ  писатели потерЯли  всЯкое
влиЯние,  журналы  же  служат лишь  отражением мнений  толпы.  —то  касаетсЯ
государственных  людей,  то вместо того  чтобы  направлЯть мнение толпы, они
стараютсЯ за ним следовать.  Ћни боЯтсЯ  этого  мнениЯ, и эта боЯзнь, иногда
доходЯщаЯ даже до степени ужаса, лишает их устойчивости в поступках.
     ’аким образом,  мнение толпы  стремитсЯ все более и более к тому, чтобы
сделатьсЯ  высшим регулЯтором политики. ‚  настоЯщее времЯ оно уже настолько
пользуетсЯ  властью, что может навЯзывать государству  известные союзы,  как
это  можно  было наблюдать  недавно  в  деле  союза  с  ђоссией,  вызванного
исключительно народным  движением.  •арактерным  симптомом  длЯ  наших  дней
ЯвлЯетсЯ также согласие пап, королей и императоров давать интервью и излагаЯ
свои мысли относительно данного  предмета, отдавать их на суд толпы. Ќекогда
говорили, что политика не должна быть делом чувства, но можно ли это сказать
теперь,  когда  политика  все  более   и  более  руководствуетсЯ  импульсами
непостоЯнной толпы, не признающей разума и подчинЯющейсЯ только чувству?
     —то же касаетсЯ  печати, некогда руководившей мнениЯми толпы, то и она,
подобно  правительствам,  должна  была стушеватьсЯ перед могуществом  толпы.
Љонечно, печать и  теперь  еще  представлЯет  значительную  силу,  но только
потому что она служит отражением мнений  толпы и их беспрестанных изменений.
‘делавшись простым справочным агентством,  печать отказалась от проведениЯ в
толпу каких бы то ни было идей или доктрин. Ћна  следит за всеми изменениЯми
общественного мнениЯ, причем условиЯ  конкуренции заставлЯют ее  следить  за
этим очень тщательно из  опасениЯ  лишитьсЯ своих  читателей. ‘тарые  органы
печати,  серьезные  и  влиЯтельные, например,  "Constitutionnel",  "Debats",
"Siecle",  к  которым  предшествующее поколение прислушивалось  с  таким  же
благоговением, как к ораторам, исчезли или превратились в справочные листки,
помещающие смехотворную летопись, светские сплетни и финансовые рекламы. ѓде
же можно найти у нас теперь  настолько богатую  газету, чтобы  редакторы  ее
могли позволить себе высказывать  свои личные мнениЯ? „а  и какай вес  могут
иметь эти  мнениЯ  в глазах читателей, желающих только, чтобы им  доставлЯли
сведениЯ  и   забавлЯли  их,  и   постоЯнно  опасающихсЯ,   что  за   всЯкой
рекомендацией  газеты  скрываетсЯ  спекулЯциЯ?  Љритика  не  решаетсЯ   даже
рекомендовать какую-нибудь книгу или театральную пьесу, потому что этим  она
может  только повредить им,  а никак не помочь.  †урналы  до  такой  степени
сознают бесполезность  критики или  какого-нибудь личного  мнениЯ,  что  они
мало-помалу уничтожили все отделы литературной критики и ограничиваютсЯ лишь
тем,  что  печатают только одно  название книги,  прибавлЯЯ две-три  строчки
рекламы  и более  ничего.  —ерез двадцать  лет,  вероЯтно,  такаЯ  же участь
постигнет и театральную критику.
     Џрислушивание  к  мнению толпы составлЯет  в  настоЯщее  времЯ  главную
заботу печати и правительств. Љакое
     действие произвело то или иное событие, законодательный проект, речь --
вот  что им постоЯнно надо знать! Ќо  это далеко не легко, так как ни что не
может  быть изменчивее  мыслей  толпы, и  нередко можно наблюдать, как толпа
подвергает проклЯтьЯм то, что она превозносила накануне.
     ’акое  полное  отсутствие руководства  мнениЯми  толпы  так же,  как  и
разрушение   общих  верований,  имели  своим   конечным  результатом  полное
распадение всЯких убеждений  и все увеличивающеесЯ равнодушие толпы ко всему
тому, что не касаетсЯ  ее непосредственных интересов. ‚опросы, относЯщиесЯ к
таким  доктринам  как  социализм,  находЯт  убежденных  защитников   лишь  в
совершенно неграмотных  слоЯх,  каковы рабочие на  фабриках и копЯх.  Њелкие
буржуа  и   рабочие,   получившие   некоторое  образование,  или  заразились
скептицизмом,  или  же  сделались  необыкновенно  изменчивы в  своем  образе
мыслей.
     ‘овершившаЯсЯ  в течение двадцати пЯти  лет эволюциЯ в этом направлении
действительно  поразительна. ‚  предшествующую  и  даже не  очень отдаленную
эпоху  мнениЯ  все-таки  указывали на  некоторое ориентирование в  известном
направлении,  они  вытекали из  какого-нибудь  основного  общего  верованиЯ.
Њонархист  роковым  образом должен был  иметь известные,  очень определенные
убеждениЯ  как в истории,  так и  в науке, а  республиканец должен был иметь
совершенно противоположные идеи. Њонархист, например, был совершенно убежден
в том, что он не происходит от обезьЯны, тогда как республиканец был убежден
в  противном. Њонархист  должен  был  с  ужасом  отзыватьсЯ  о  революции, а
республиканец  -- с  уважением. Ћдни  имена произносились  с  благоговением,
другие же нельзЯ было произносить иначе,  как  с проклЯтием. „аже в ‘орбонне
господствовало подобное же  наивное  отношение к истории. ‚ настоЯщее  времЯ
вследствие  обсуждений  и  анализа  мнениЯ терЯют свое обаЯние, их  резкости
быстро  сглаживаютсЯ.  ‹ишь  весьма  немногие  из  этих мнений сохранили еще
настолько силы, чтобы увлекать нас, и современный человек  все более и более
охватываетсЯ равнодушием.
     Ќе   будем,  однако,  слишком  сожалеть   о  таком  общем  исчезновении
устойчивости мнений.  ЌельзЯ,  конечно,  отрицать,  что в  жизни  народа это
служит  симптомом  упадка.  Ѓез  всЯкого  сомнениЯ,  ЯсновидЯщие,  апостолы,
вожаки, одним словом, убежденные люди обладают совершенно иной силой, нежели
отрицатели, критики и равнодушные. Ќо не  следует забывать: при существующем
могуществе  толпы  всЯкое мнение, обладающее достаточной  степенью  обаЯниЯ,
чтобы овладеть ею,  должно тотчас же получить такую тираническую власть, что
эра  свободных суждений прекратилась бы  надолго.  ’олпа  представлЯет собой
властелина, иногда миролюбивого, как были  миролюбивы  ѓелиогобал и ’иберий,
но все  же ужасного  в моменты своих капризов. …сли какаЯ-нибудь цивилизациЯ
подпадет  под  власть  толпы,   она  становитсЯ   в  зависимость  от   массы
случайностей и  не  может  уже  долго  продержатьсЯ.  …сли  что-нибудь  и  в
состоЯнии  отсрочить  час окончательного  разрушениЯ,  то  это именно  такое
всевозрастающее равнодушие толпы ко всЯкому общему верованию.

         * Ћтдел третий. Љ‹Ђ‘‘€”€ЉЂ–€џ € ЋЏ€‘ЂЌ€… ’Ћ‹Џ› ђЂ‡‹€—Ќ›• ЉЂ’…ѓЋђ€‰


        ѓлава 1 Љ‹Ђ‘‘€”€ЉЂ–€џ ’Ћ‹Џ›

     Ћбщее разделение толпы. -- …е классификациЯ. * 1. ђазнороднаЯ толпа. --
Љак она образуетсЯ. -- ‚лиЯние расы. -- „уша толпы выражена тем  слабее, чем
сильнее душа  расы. -- „уша расы отражает состоЯние цивилизации,  душа толпы
-- состоЯние варварства.
     *  2. ЋднороднаЯ толпа, -- ђазделение однородной толпы. -- ‘екты, касты
и классы.
     Њы  изучили уже общие черты, свойственные одухотворенной  толпе; теперь
нам  надо  рассмотреть частные  особенности,  присоединЯющиесЯ к этим  общим
чертам  в  собраниЯх   различных  категорий   тогда,  когда   под   влиЯнием
соответствующих возбудителей эти собраниЯ превращаютсЯ в толпу.
     €сходной  точкой  при  классификации  толпы будет  служить  нам простое
скопище. ЌизшаЯ форма такого скопища наблюдаетсЯ тогда, когда оно состоит из
индивидов различных рас и не имеет другой общей свЯзи, кроме более или менее
почитаемой  воли одного вождЯ. ’ипом такого  скопища ЯвлЯютсЯ варвары весьма
различного  происхождениЯ,  наводнЯвшие  римскую  империю  в течение  многих
веков. Ќад этим скопищем, состоЯщим из различных рас, будет находитьсЯ такаЯ
толпа, котораЯ под влиЯнием  известных факторов приобрела уже общие черты, и
в конце концов образовала расу. Џри случае и  в такой толпе могут проЯвитьсЯ
специальные черты,  характерные длЯ толпы  всЯкого рода,  но все же над ними
будут преобладать в большей или меньшей степени черты, свойственные расе.
     Ћбе категории скопищ под влиЯнием факторов, о которых мы говорили выше,
могут  превращатьсЯ  в  организованную  или  одухотворенную  толпу.  ‚  этой
организованной толпе мы устанавливаем следующие различиЯ:
     Ђ. ’олпа 1. ЂнонимнаЯ (уличнаЯ толпа, например).
     разнороднаЯ 2.ЌеанонимнаЯ (присЯжные, парламент
     ские собраниЯ и т.д.).
     ‚. ’олпа 1. ‘екты (политические, религиозные и т. д.).
     однороднаЯ 2. Љасты (военные,духовенстао, рабочие и т. д.).
     3. Љлассы (буржуазиЯ, крестьЯнство и т. д.).
     ЏостараемсЯ  в нескольких словах определить главные отличительные черты
этих различных категорий толпы.
     *1. ђЂ‡ЌЋђЋ„ЌЂџ ’Ћ‹ЏЂ
     Ћ характерных  чертах этой толпы мы уже  говорили раньше.  ’акаЯ  толпа
составлЯетсЯ   из  индивидов,  самых  разнообразных  по  своей  профессии  и
умственному  развитию.  Њы  знаем уже,  что  коллективнаЯ психологиЯ  людей,
образующих действующую  толпу, отличаетсЯ значительно от  их  индивидуальной
психологии, и умственное развитие не препЯтствует этому. Ќам известно, что в
собраниЯх ум не играет никакой роли,  и двигателЯми ЯвлЯютсЯ бессознательные
чувства.
     Ћсновной  фактор -- раса -- дозволЯет нам установить еще более глубокие
различиЯ  между разнообразными формами  такой толпы. Ќам  приходилось уже не
раз возвращатьсЯ к вопросу о той роли, которую играет раса, и указывать, что
она ЯвлЯетсЯ  самым могущественным фактором, определЯющим поступки людей, и,
кроме  того, выражаетсЯ в действиЯх  и свойствах  толпы. ’олпа, состоЯщаЯ из
индивидов самых разнообразных, но одной  и той же  расы  (например, англичан
или  китайцев),  значительно отличаетсЯ от  толпы, в  состав  которой входЯт
индивиды  также  всЯкого рода,  но принадлежащие  к разным расам  (например,
русские, французы, испанцы).
     ѓлубокие различиЯ, создаваемые наследственной умственной организацией в
мыслЯх и чувствах людей, тотчас же выступают наружу, как только какие-нибудь
обстоЯтельства,  довольно .впрочем,  редкие,  соединЯют вместе  в  толпе,  и
притом    в   приблизительно    равной    пропорции,   индивидов   различной
национальности;  эти  различиЯ  обнаруживаютсЯ  даже  несмотрЯ  на кажущуюсЯ
общность интересов,  заставивших  их собратьсЯ  вместе.  Џопытки социалистов
собрать  в  общем конгрессе представителей  рабочего населениЯ каждой страны
обыкновенно приводили лишь  к самым  Яростным разногласиЯм. ‹атинскаЯ толпа,
как  бы  она ни была  революционна или консервативна, непременно обратитсЯ к
вмешательству государства длЯ реализации своих требований.  ќта толпа всегда
обнаруживает  склонность  к  централизации  и  цезаризму.  ЂнглийскаЯ же или
американскаЯ  толпа  не  признает  государства и всегда  будет обращатьсЯ  к
частной  инициативе. ”ранцузскаЯ толпа  больше  всего  стоит  за  равенство,
английскаЯ -- за свободу. ’акие различиЯ, существующие между расами, ведут к
тому, что социализм и демократиЯ представлЯют почти столько же разнообразных
форм, сколько есть наций.
     „уша расы вполне подчинЯет себе душу толпы и имеет могущественную силу,
ограничивающую ее  колебаниЯ.  Ќадо  признать основным  законом,  что низшие
свойства толпы выражаютсЯ тем слабее, чем сильнее в  ней развита душа  расы.
ѓосподство толпы означает варварство или же возвращение к варварству. ’олько
путем  приобретениЯ  прочно  организованной   души  раса  может   избавитьсЯ
мало-помалу  от  неразумной  власти  над  ней  толпы  и  выйти из  состоЯниЯ
варварства.
     Ћставив в  стороне расу,  мы можем разделить  разнородную  толпу на два
отдела: толпу анонимную, уличную  толпу, и толпу неанонимную, к которой надо
отнести   все   совещательные   собраниЯ,   например,   присЯжных.   —увство
ответственности, нс  существующее  в толпе  первого  рода, развито  в  толпе
второго рода и придает ее поступкам очень часто совершенно иное направление.
     *2. ’Ћ‹ЏЂ Ћ„ЌЋђЋ„ЌЂџ
     ’олпа однороднаЯ состоит из трех категорий: сект, каст и классов.
     ‘екта  представлЯет первую  степень организации однородной  толпы. ‚ ее
состав входЯт  индивиды различной профессии  и  воспитаниЯ, различной среды,
причем единственной свЯзью  между ними  служат верованиЯ. ’аковы,  например,
различные религиозные, а также политические секты.
     Љаста  представлЯет  уже самую  высшую степень  организации,  доступную
толпе. ‚ состав секты, как  мы видели, входЯт  индивиды различных профессий,
воспитаниЯ и среды, свЯзанные лишь общностью  верований, тогда как  в состав
касты  входЯт  лишь  индивиды  одной  и  той  же  профессии,  следовательно,
происходЯщие приблизительно из одной и той же  среды и  получившие одно и то
же воспитание. ’аковы будут касты военнаЯ и духовнаЯ.
     Љласс образуетсЯ индивидами  различного происхождениЯ, собравшимисЯ  не
вследствие общности верований, как это мы видим у членов какой-нибудь секты,
не в силу общности профессиональных занЯтий, как это наблюдаетсЯ в касте, но
в   силу  известных  интересов,   привычек,   образовавшихсЯ  под   влиЯнием
одинакового образа жизни  и воспитаниЯ. ’аковы, например, буржуазный  класс,
земледельческий и т.д.
     ‚  этой  работе  Я  не  буду  входить  в  подробное  исследование толпы
однородной (секты,  касты и  классы), так  как  откладываю это до следующего
тома.   ‘вое  же  исследование  толпы   разнородной  Я   намерен   закончить
изображением нескольких определенных  категорий этой толпы,  избранных  мною
как типы.

        ѓлава II. Џђ…‘’“ЏЌЂџ ’Ћ‹ЏЂ

     ’ак называемаЯ  преступнаЯ толпа. -- ’олпа может быть преступна с точки
зрениЯ закона, но не будет таковой с психологической точки зрениЯ. -- полнаЯ
бессознательность  поступков  толпы.  --   ђазные  примеры.  --   ЏсихологиЯ
"сентЯбрьщиков".  --   €х   рассуждениЯ,   чувствительность,  свирепость   и
нравственность.
     Ќазвание "преступнаЯ  толпа"  ни  в  каком случае не  подходит  к такой
толпе, котораЯ после известного состоЯниЯ возбуждениЯ превратилась в простой
бессознательный автомат,  повинующейсЯ внушениЯм. Ќо Я все-таки сохранЯю это
ошибочное  название,  потому  что оно  узаконено  новейшими психологическими
исследованиЯми. Ѓез сомнениЯ, некоторые действиЯ толпы  преступны,  если  их
рассматривать сами по себе, но тогда  и поступок  тигра, пожирающего индуса,
также   надо   назвать  преступным.  ЏреступлениЯ   толпы   всегда   вызваны
каким-нибудь очень могущественным внушением, и индивиды, принЯвшие участие в
совершении  этого преступлениЯ, убеждены, что они исполнили свой долг,  чего
нельзЯ сказать об обыкновенном преступнике.
     €сториЯ преступлений толпы вполне подтверж