шать немало
ругательств  и  проклЯтий  в  адрес  королЯ  ‚ильгельма;  что  же до военных
успехов,  Я  сам  не  раз  видел, как французы побеждали наших, и полк моего
нового  приЯтелЯ был окружен в одной деревушке, где он квартировал. Ќе знаю,
из-за  чего  было  сражение, но все в результате попали в плен; мне повезло,
что  Я не считалсЯ на службе и не принадлежал к командному составу, а посему
отправилсЯ  в  тот  самый  день  оглЯдеть окрестности; это было моим любимым
занЯтием  -  осматривать  укрепленные  города  и  любоватьсЯ  их прекрасными
фортификациЯми,  и  пока  Я  развлекалсЯ  таким образом, Я счастливо избежал
случаЯ попасть в плен к французам.
     ‚ернувшись,  Я  обнаружил,  что  город  захвачен  врагом,  но  Я не был
солдатом,  и  они  менЯ  не  тронули,  а  так  как  в  кармане  у менЯ лежал
французский  паспорт,  они  разрешили  мне проследовать в Ќьюпорт, откуда на
пакетботе  Я  отплыл в Ђнглию, но только вместо „увра приплыл в „иль. Џогода
заставила  нас  встать  на  рейде  „аунс,  на  том и окончилась моЯ короткаЯ
кампаниЯ и втораЯ моЯ попытка приобщитьсЯ к военной службе.
     Џо  прибытии  в  ‹ондон  Я был прекрасно принЯт моим другом, которому Я
препоручил  все  мое  состоЯние,  и нашел, что дела мои сложились как нельзЯ
более  удачно,  так как весь мой товар, о котором говорилось выше, посланный
в  его  распорЯжение  на  разных судах, благополучно прибыл к нему, а, кроме
того,  мои  управлЯющие  в  разное времЯ погрузили на суда еще четыреста кип
табака,  то  есть  весь  урожай  с моих плантаций, полученный за времЯ моего
пребываниЯ  за  границей, и отправили его в мое отсутствие моему лондонскому
агенту.  ’аким  образом,  на  руках  у  моих  агентов оказалось более тысЯчи
фунтов, да еще оставалось непроданных двести кип табака.
     Ћтныне  у  менЯ  не  было  иной  заботы, кроме как скрыватьсЯ от друзей
моего  детства,  однако  это не составлЯло никакого труда, ибо они давно уже
потерЯли  менЯ  из  виду,  да  и  Я, со своей стороны, тоже давно потерЯл их
след.  Њой  Љапитан,  который  уплыл  вместе  со мной, вернее, увлек менЯ за
собой,  по  сведениЯм,  собранным  мною, долго скиталсЯ по свету, вернулсЯ в
‹ондон,  снова занЯлсЯ своим излюбленным ремеслом, которое не мог забыть, и,
став  знаменитым  разбойником, после четырнадцати лет на редкость изощренных
и  удачливых грабежей, подробное описание коих (как Я уже говорил) составили
бы  восхитительную  историю,  кончил  свой  век на виселице. „ругой мой брат
„жек,  которого  Я звал Њайором, избрал тот же порочный путь, однако, будучи
от   природы   человеком   более   благородным   и   великодушным,  совершал
преступлениЯ  менее  вопиющие  и  действовал  так  умело, что каждый раз ему
удавалось  вовремЯ  улизнуть,  пока  он все-таки не угодил в Ќьюгет, где его
заковали  в  кандалы и, без сомнениЯ, отправили бы туда же, куда и Љапитана,
если  бы  он  не  был  столь  ловким мошенником, которого никакаЯ тюрьма, ни
кандалы  не  могли  удержать.  €  вот еще с двумЯ узниками ему удалось сбить
кандалы  и  буквально  пройти сквозь стены тюрьмы, так что однажды ночью они
оказались  уже  за  ее  пределами  и,  совершив побег, сумели перебратьсЯ во
”ранцию,  где  он продолжал заниматьсЯ тем же делом, причем так успешно, что
прославилсЯ  под  именем  Ђнтони  и  вместе  еще  с  тремЯ своими коллегами,
которых  он обучил, что называетсЯ, воровать по-английски, то есть никого не
калеча  и  не  убиваЯ,  словом, не прибегаЯ к насилию, удостоилсЯ чести быть
колесованным на ѓревской площади в Џариже.
     Њне  удалось  разузнать про них все подробности и получить полный отчет
об  их  судьбе  от  их же дружков, которым посчастливилось избежать подобной
участи,   причем  Я  сумел  заполучить  все  сведениЯ,  не  дав  им  никакой
возможности догадатьсЯ, кто Я такой и зачем мне это нужно знать.
     €так,  ныне Я достиг вершины благополучиЯ; в самом деле, обстоЯтельства
мои  сложились наилучшим образом, ибо, проЯвив с самого начала бережливость,
Я  постепенно  увеличил  мое  состоЯние, хотЯ и жил довольно широко. ’ак или
иначе,   за   мной   установилась   репутациЯ   весьма   почтенного   купца,
разбогатевшего  в  ‚иргинии,  а  поскольку  Я  часто  оформлЯл  разным лицам
поставки,  о  коих они просили менЯ в своих письмах, то, повторЯю, за мной и
утвердилась слава процветающего купца.
     †ил  Я  один,  снимал  квартиру,  и хотЯ Я приобрел известность, тем не
менее  в  моих  частных корреспонденциЯх Я все еще подписывалсЯ просто „жек,
однако  французы,  среди  которых  Я  (как  уже говорил ранее) прожил что-то
около  года,  не могли понЯть, что такое „жек, и называли менЯ то мосье †ак,
то  Џолковник  †ак,  а  потом  уж  только Џолковник †ак: так было записано в
документе,  подтверждавшем, что менЯ обменЯли на другого пленника; под таким
именем  Я отправилсЯ во ”ландрию, по этой же причине, а также руководствуЯсь
документами  об  обмене  (о  котором  говорилось  выше),  менЯ стал величать
Џолковником  †аком  и  мой  друг  из Ђнглии, которого Я назвал моим агентом.
’аким  образом  менЯ  принЯли  здесь  за  иностранца,  за  француза, и Я был
несказанно  доволен, что все считают менЯ французом. Џо-французски Я говорил
свободно,  ибо  изучил  этот Язык, проведЯ среди французов немало времени, а
потому,  живЯ  в  ‹ондоне,  Я постоЯнно посещал французскую церковь и вообще
старалсЯ  по  любому  возможному  поводу  изъЯснЯтьсЯ  по-французски,  чтобы
утвердить  о  себе  мнение,  что Я француз. џ нанЯл слугу-француза, чтобы он
вел  мои  дела, Я имею в виду торговые, которые сводились лишь к получению и
продаже  табака, - мне присылали его тогда с моих плантаций примерно пЯтьсот
-  шестьсот  кип  в  год,  -  а  также  к  отправке  моим  помощникам  всего
необходимого, о чем они просили.
     ’акую  уединенную  жизнь  Я продолжал вести еще примерно в течение двух
лет,  когда  сам  дьЯвол,  затаивший  зло против менЯ за то, что Я отказалсЯ
остатьсЯ  вором,  не  надумал  отплатить  мне, и с лихвой, расставив на моем
пути сети, в коих Я чуть было не запуталсЯ окончательно.
     ‚  доме  напротив того, где Я поселилсЯ, проживала одна дама, внешности
необычайно  привлекательной,  одевалась  она тоже превосходно - словом, была
истинной  красавицей;  она  была  хорошо воспитана, прекрасно пела, порою до
менЯ  совсем  Явственно доносилсЯ ее восхитительный голос, так как дома наши
стоЯли  лицом  к лицу в довольно тесном дворе, чем-то напоминавшем „вор ’рех
Љоролей на ‹омбард-стрит.
     ќта  дама  так  часто  попадалась  мне  на  глаза,  что сама вежливость
требовала  оказывать  ей  признаки  вниманиЯ  и  приветствовать, снЯв шлЯпу,
когда  Я  замечал  ее в окне, либо в дверЯх ее дома, или во дворе, - словом,
как  говоритсЯ,  у нас завелось шапочное знакомство. ‘лучалось, она навещала
кого-то  в  доме,  где Я проживал, и как-то всегда так ловко выходило, что Я
попадалсЯ  ей  на  глаза; таким образом, постепенно мы познакомились ближе и
часто даже вели непринужденную беседу, но почти всегда на людЯх.
     ‚  любовных  делах Я был сущим юнцом, и, должно быть, во всей …вропе не
нашлось  бы второго мужчины, который в моем возрасте так плохо бы разбиралсЯ
в  женщинах.  Њысль  о  женитьбе,  тем  паче о любовнице, никогда мне даже в
голову  не  приходила,  -  словом,  до  последнего  времени  Я имел такое же
представление  о  прекрасном поле и проЯвлЯл столько же интереса к женщинам,
как  в  десЯтилетнем  возрасте,  когда Я проводил свои ночи в теплой золе на
стекольном заводе.
     “ж  не  знаю, чем околдовала менЯ эта женщина, то ли разговорами, то ли
тем,  что  несколько  раз  почтила  менЯ  своим вниманием, не знаю как, но Я
попал  в  подстроенную  ею ловушку, не ведаЯ, к чему это может привести. Ћна
внесла  в мои мысли вдруг полное смЯтение, словно приворожила менЯ, и Я ни о
чем  другом  не  мог  думать. Љонечно, не будь она одной из самых изощренных
женщин  на  свете,  ей бы никогда не удалось так околдовать менЯ, но чары ее
были столь велики, что перед ними не устоЯл бы и более искушенный человек.
     Ћна  преследовала  менЯ беспрерывно, пользуЯсь всевозможными хитростЯми
и  уловками,  которые  не оставались бесплодными; она постоЯнно находилась у
менЯ  на виду (так уж получалось), бывала приглашена в то же общество, что и
Я,  однако  держалась всегда очень строго, и окружала себЯ надежной защитой;
в  течение  нескольких месЯцев после того, как она могла заметить, что Я ищу
случаЯ  поговорить  с  ней,  она  все еще избегала этой возможности и всегда
была настороже, так что Я никак не мог застать ее врасплох.
     ’акаЯ  чопорность  поведениЯ  казалась  непостижимой  загадкой, ибо при
этом  она  не уклонЯлась от встреч со мной и разговоров, но только на людЯх,
однако  она  строго  придерживалась  своих правил, никогда не позволЯла себе
сесть  рЯдом  со  мной,  чтобы Я мог вручить ей незаметно записку или что-то
шепнуть  на  ухо;  по ее воле всегда кто-нибудь находилсЯ между нами, и Я не
мог  к ней приблизитьсЯ. ’ак она морочила менЯ в течение нескольких месЯцев,
словно твердо решила держать менЯ в отдалении.
     Ћднако  все  это  времЯ  у  нее,  несомненно, была одна цель: завладеть
мною,  поймать  менЯ; всЯ ее политика, скорее всего, походила на охоту, ибо,
заманиваЯ  менЯ,  она  выказывала  такое  Явное  пренебрежение,  что  просто
невозможно  было  не  обманутьсЯ.  Ђ  с  другой  стороны, она не производила
впечатлениЯ  женщины  недостойной или бедной, которой бы требовалось столько
уловок,  чтобы  завоевать  мужчину;  пожалуй, обманщиком невольно оказалсЯ Я
сам,  ибо, на беду, ей сообщил кто-то, что Я преуспевающий купец, что у менЯ
несметные  богатства  и что она заживет со мной, как королева, Я же вовсе не
хотел  завлекать  ее  своим  богатством и никак не думал, что именно на него
она польститсЯ.
     Ћна  оказалась  слишком  хитра,  чтобы  Я  мог заметить ее доступность,
напротив,  она даже шла на риск и заставлЯла менЯ тщательно избегать ее; кто
бы   только   мог  предположить,  что  женщина  способна  на  это?  €  часто
впоследствии  Я  задавал  себе  вопрос,  как же все-таки случилось, что Я не
прониксЯ  к  ней  отвращением,  ибо,  испытываЯ  полное  равнодушие к особам
прекрасного  пола, Я до последнего времени вообще не удостаивал их вниманием
и лишь любовалсЯ ими, как любуешьсЯ картиной, висЯщей на стене, не более.
     Џоскольку  мы  свободно  беседовали  с  нею  на людЯх, она пользовалась
каждым  удобным  случаем,  чтобы посмеЯтьсЯ над мужчинами, над их слабостью,
из-за  которой  они часто позволЯют женщинам оскорблЯть их. Ћна считала, что
не  будь все мужчины глупцами, супружество обернулось бы обыкновенным мирным
договором  между  двумЯ  людьми или оборонительным союзом, который неизбежно
поддерживалсЯ  бы  иногда  с  помощью  встреч  и  личных переговоров, однако
гораздо  чаще  через  посланников,  поверенных  или агентов обеих сторон. Ќо
женщины  оказались  хитрее  и  поставили  нас  на колени, они заставлЯют нас
вздыхать  и  унижатьсЯ длЯ того только, чтобы мы вовсе отказались от надежды
добитьсЯ между нами равенства.
     џ  призналсЯ  ей,  что  считаю  простой любезностью по отношению к даме
предоставить  ей  возможность  сначала отказать, чтобы потом ее расположениЯ
искали,  и  что  касаетсЯ  менЯ, то Я бы не охладел к женщине только оттого,
что она мне отказала.
     - џ  примирюсь  с  этим,  мадам,  когда приду к вам завтра с визитом, -
сказал Я, сообщив ей таким образом о своем желании.
     - ЏридетсЯ  примиритьсЯ,  сэр, - сказала она, - ибо Я отказываю вам уже
сейчас, еще не услышав вашего предложениЯ.
     џ  был  так сражен столь беспощадным, поистине сатанинским ответом, что
не без горечи заметил:
     - Ќе  смею  злоупотреблЯть  вашим  доверием, мадам, и впредь постараюсь
вам не докучать.
     - —то  ж,  это  знак  самого глубокого уважениЯ ко мне с вашей стороны,
сэр,  мне  это очень приЯтно во всех отношениЯх, за исключением одного: Я не
должна терЯть надежды, что смогу вас в скором времени вернуть.
     - џ  к  вашим услугам, мадам, в любое времЯ и в первую очередь во всем,
что  касаетсЯ  предмета  нашего  разговора,  - произнес Я все еще с чувством
искренней обиды.
     - Џри  одном  условии,  сэр,  если  вы  пообещаете дарить менЯ такой же
искренней ненавистью, какой Я надеюсь ответить вам.
     - џ  уже  выполнил  это  требование,  мадам,  еще  за семь лет до вашей
просьбы,  -  сказал Я, - обо всем сердцем возненавидел женщин, и просто диву
даюсь,  откуда  у менЯ взЯлось такое благорасположение к любезному разговору
с   вами.   Ћднако,   заверЯю  вас,  оно  столь  преходЯще,  что  ничуть  не
воспрепЯтствует удовлетворению вашей просьбы.
     - ќто  поистине  загадочно,  сэр,  - согласилась она, - а Я-то мечтала,
что  мне  придетсЯ прилагать особые усилиЯ, чтобы вызвать у вас отвращение к
женщинам,  и  надеЯлась,  что  под  моим  руководством  оно  уже  никогда не
пропадет.
     Џосле  того мы обменЯлись еще тысЯчью колкостей, но она менЯ превзошла,
так  как  бог  наградил  ее  на  редкость злым Языком, - ни одной женщине не
перещеголЯть  ее.  €  тем  не менее в продолжение всей нашей беседы она была
сама  прелесть,  сама  любезность  и  вовсе не думала того, что говорила, ни
одно  слово  ее  не  было правдой. Ћднако, должен признатьсЯ, хитрость ее не
удалась  и  только  охладила  мои  чувства к ней, поскольку всю свою жизнь Я
оставалсЯ  совершенно  равнодушен к прекрасному полу, с легкостью вернулсЯ к
этому  своему  состоЯнию  и  отныне  выказывал  ей  привычную  холодность  и
невнимание.
     Ћна  вскоре  заметила,  что зашла слишком далеко, иными словами, что ее
политика  не  оправдывает  себЯ,  так  как  на  этот  раз  она столкнулась с
человеком,  которому  еще не доводилось играть роль вздыхателЯ и который еще
не  знает,  как  можно одновременно поклонЯтьсЯ возлюбленной и унижать ее; Я
не   принадлежал   к   числу   тех  влюбленных,  которых  холодность  только
подогревает,  возбуждаЯ  страсть,  какую  дама  его  сердца  в  конце концов
вознаграждает.  ‚ышло  все  иначе, и она сама вынуждена была признать, что Я
по-прежнему  держалсЯ  с нею любезно, однако пылкости уже не проЯвлЯл, когда
замечал  ее  в окне спальни, не распахивал своего окна, чтобы побеседовать с
нею;  мне  было  хорошо  слышно, когда она пела в своей гостиной, но Я ее не
слушал;  когда  она  приходила  с  визитом  в наш дом, Я не всегда спускалсЯ
вниз,  а  если  и  спускалсЯ, то спешил придумать предлог длЯ отлучки, и все
же, находЯсь в ее обществе, Я всегда разговаривал с ней.
     Њне  не  составлЯло  труда  заметить,  что поведение мое бесит и немало
озадачивает  ее,  потому  теперь  она  сама убедилась, что должна начать всю
игру   сначала,   ибо   перестаралась,  вызвав  столь  полную  сдержанность,
доходЯщую  даже  до  резкости  и  неучтивости. Ћднако в делах любви она была
мастерицей, и ей ничего не стоило принЯть на себЯ любую личину.
     Ќо    ей    хватило    мудрости    не   выказывать   влюбленности   или
заинтересованности,  котораЯ  могла  быть истолкована, как уступчивость, она
знала,  что  женщине,  если  она  не хочет оказатьсЯ под башмаком у мужчины,
которого  домогаетсЯ,  уступчивость  надо  проЯвлЯть  в  последнюю  очередь.
‚любленность  женщины  еще  не  гарантирует  мужчине  победы; и все-таки она
свидетельствует  о  многом,  не  скрываЯ  ее,  женщина  как бы признает себЯ
побежденной   и   отдаетсЯ   во   власть  мужчины,  которому  показала  свою
влюбленность.  Ћднако она не сделала этого. ќтот хамелеон в юбке принЯл иную
окраску,  она  вдруг  напустила  на  себЯ такой серьезности и величественной
важности,  превратившись  сразу  в  гранд-даму, словно на глазах постарела и
сменила  свои двадцать два года на пЯтьдесЯт; она так выгралась в свою роль,
что  никто  бы  не  подумал,  будто  она  притворЯетсЯ,  если  же  это  было
притворство,  то  весьма  натуральное, и распознать его было невозможно. Ћна
часто  пела  у себЯ в гостиной одна или с двумЯ молодыми дамами, навещавшими
ее.  џ мог догадатьсЯ, что она поет, так как видел ноты и гитару в ее руках,
но  окна  она  никогда  больше не открывала, нет, обычно оно было закрыто, а
если  вдруг  распахивалось,  Я  видел, как она сидит за работой, не поднимаЯ
головы, разве что однажды в полчаса.
     …сли  мы случайно встречались с ней, она по-прежнему улыбалась и весело
со  мной  говорила,  но  одно-два  слова,  не больше, тем самым оказываЯ мне
честь,  и тут же уходила, то есть наши беседы протекали, как в самом начале,
когда Я только поселилсЯ там и успел прожить всего неделю.
     Њне  надоело  все  это  терпеть,  и  хотЯ Я первый стал проЯвлЯть к ней
равнодушие,  однако  не  намерен был заходить так далеко в нашем отчуждении;
но  она  держалась  стойко  до  конца,  и все в том же духе. Ћна по-прежнему
ЯвлЯлась  в  дом,  где  Я  снимал  комнаты,  мы  часто бывали вместе, вместе
ужинали  и  играли  в  карты,  танцевали, ибо еще во ”ранции Я позаботилсЯ о
том,   чтобы  в  совершенстве  овладеть  всеми  искусствами,  что,  как  мне
казалось,  отличало урожденного дворЯнина, коим Я считал себЯ с детских лет.
ЏовторЯю,  мы  разговаривали  совсем  как раньше, однако тон и манеры ее так
переменились,  что  мне  даже  пришло  на  ум, что прежнее ее поведение было
напускным  и  притворным,  -  то  ли  внезапным  приступом ветрености, то ли
попыткой  подражать  местным кокеткам, чтобы произвести на менЯ впечатление,
так  как  она  принимала  менЯ  за  француза  и  считала, что мне должно это
нравитьсЯ.   ’еперешнЯЯ  ее  серьезность,  казалось,  отражала  ее  истинный
характер  и шла ей много больше, или, вернее, она разыгрывала ее так хорошо,
что  заставила  менЯ  снова обратить на нее внимание, не так чтобы очень, но
все же больше, чем раньше.
     €  все  же  много  времени  утекло,  прежде  чем Я открылсЯ ей, мне все
хотелось  по  возможности  выЯснить,  ЯвлЯетсЯ эта перемена естественной или
притворной,  так  как  Я  с  трудом  мог  поверить, что веселость, какую она
обычно  выказывала,  всего лишь притворство, поэтому минуло более года, пока
Я  мысленно  составил  себе  о ней хоть сколько-нибудь определенное мнение и
когда по чистой случайности нам удалось поговорить наедине.
     Љак  обычно,  она Явилась в наш дом с визитом, и так случилось, что все
дамы  куда-то  вышли, а Я оказалсЯ в коридоре или, вернее, у входной двери и
направлЯлсЯ  к  лестнице, когда она постучалась; Я вернулсЯ и отворил дверь;
она,  не смущаЯсь, вошла и быстро направилась в гостиную, как будто полагаЯ,
что  дамы  находЯтсЯ там, Я вошел следом за ней - иного мне не оставалось, -
однако она прекрасно знала, что всЯ семьЯ отсутствует.
     Љогда  Я  вошел, она осведомилась, где дамы, в ответ Я выразил надежду,
что в этот раз она пришла с визитом ко мне, поскольку все дамы отсутствуют.
     - Ђх,  в  самом деле? - сказал она, притворЯЯсь удивленной (хотЯ, как Я
выЯснил  позднее,  она  знала об этом заранее точно так же, как о том, что Я
был дома), и поднЯлась, чтобы уходить.
     - Ќе  уходите, сударынЯ, - сказал Я, - прошу вас. …сли дамы приходЯт ко
мне в гости, обычно Я не так уж быстро наскучиваю им своим обществом.
     - ‚  вашей  самоуверенности  Я  не  сомневалась  - сказала она, - но не
делайте,  пожалуйста, вид, будто Я пришла к вам. џ-то знаю, к кому Я пришла,
и уверена, вы тоже знаете.
     - Љонечно,  сударынЯ, - сказал Я, - но раз уж так случилось, что Я один
дома, значит, вы пришли ко мне.
     - Ђ вот Я никогда не принимаю тех, кого ненавижу, - сказала она.
     - —то  ж,  ваша  взЯла,  - заметил Я, - однако вы никогда не давали мне
разрешениЯ  сказать,  почему Я вас ненавижу. Ђ Я ненавижу вас оттого, что вы
не  хотите  предоставить мне случай сказать вам, что Я вас люблю. Ќеужели вы
считаете  менЯ  таким чудовищем, что боитесь приблизитьсЯ ко мне и тем самым
лишаете менЯ возможности шепнуть вам, что Я вас люблю?
     - Њне  противно  слушать  такие  слова,  - сказала она, - даже когда их
произносЯт шепотом.
     ‚  таком  духе  мы  обменивались  колкостЯми,  наверное, час, в течение
которого  она проЯвила неистощимое остроумие, а Я полное отсутствие оного, и
хотЯ  она три или четыре раза совершенно выводила менЯ из себЯ и Я готов был
уже  заЯвить  ей,  что  сыт ее обществом по горло и, если она позволит, могу
проводить  ее  до  дверей,  она  была столь искусна в беседе, что каждый раз
выворачивалась.  Љороче,  наконец  мы  заговорили  серьезно,  и заговорили о
браке:  Я  сделал  ей  предложение,  а  она откровенно высказала мне, что ее
останавливает.  ‚о-первых,  она  спросила,  не  собираюсь  ли Я увезти ее во
”ранцию  или  в ‚иргинию, ибо она даже думать не может о том, чтобы покинуть
свою  родную  Ђнглию.  Ќа  это  Я  ответил,  уж  не принимает ли она менЯ за
киднеппера?  Њежду  нами,  Я, разумеетсЯ, ничего не сказал ей о том, как сам
стал  жертвой  киднепперов.  Ћна  отвечала,  конечно,  нет,  но разные дела,
которые,  судЯ  по всему, свЯзаны в основном с заграницей, могут потребовать
моего  отъезда, а она не собираетсЯ выходить замуж за человека, с которым ей
потом  придетсЯ  ездить  по всему свету, если ему будет в том необходимость.
—то  ж, это было высказано весьма изЯщно, но Я поспешил успокоить ее на этот
счет,  и  мы  перешли к главной теме нашего разговора, в который она втЯнула
менЯ  с  удивительным  искусством  и свойственной ей ловкостью, дававшими ей
Явное  преимущество  в  наших переговорах о браке, ибо она заставила менЯ ее
домогатьсЯ,  тогда как на самом деле это она менЯ домогалась, но таково было
ее умение, что до последнего момента никто не мог заглЯнуть ей под маску.
     Ћдним  словом, каждаЯ наша встреча все больше сближала нас, и после еще
одного  визита, когда Я был удостоен великой милости говорить с нею наедине,
Я  стал  навещать  ее  у  нее  в доме, или, вернее, на квартире, которую она
снимала,  и мы, все обсудив и подготовив, примерно через месЯц бросили вызов
свету  и тайно обвенчались, так как не хотели ни торжественной церемонии, ни
беспокойств, свЯзанных со свадьбой.
     ‚скоре  нашелсЯ  длЯ  нас  и  подходЯщий дом, в котором мы поселились и
зажили  своей  семьей. Њы прожили вместе не так уж долго, когда Я обнаружил,
что  к  моей жене вернулсЯ ее веселый нрав, она сбросила маску серьезности и
благонравиЯ,  которые Я так долго принимал за свойства ее натуры, и, не имеЯ
больше  оснований  таитьсЯ,  решила,  что  пора  стать  самой собой, то есть
сумасбродкой,  легкомысленной,  распутной  особой,  нимало  не заботЯщейсЯ о
том, чтобы скрывать даже самые неблаговидные свои поступки.
     ‚  своем  легкомыслии  она  преступала  все  границы,  и  Я  был весьма
недоволен  последствиЯми,  ибо  она  водила  компанию, какую Я не одобрЯл, и
жила  не  по  средствам,  Я  имею  в виду - не по моим средствам. €ногда она
проигрывала  в карты больше, чем Я согласен был оплачивать, и однажды Я даже
выбрал  удобный  момент, чтобы намекнуть ей на это, так, невзначай; Я сказал
ей  как  бы в шутку: "—то ж, пока можно, будем жить весело", - но она тут же
резко парировала:
     - —то  вы  имеете  в  виду,  уж не хотите ли вы заЯвить, что вас что-то
тревожит?
     - Ќет,  что  вы, сударынЯ, нисколько, - отвечал Я, - вы сами понимаете,
это  совсем  не  мое  дело  - интересоватьсЯ, какие расходы у моей жены и не
тратит  ли  она  больше, чем Я могу оплатить, но есть один пустЯк, какой мне
хотелось   бы  знать:  сделайте  милость,  скажите,  сколько  приблизительно
времени  вам  потребуетсЯ,  чтобы  отправить  менЯ  на  тот свет, ибо мне не
хотелось бы умирать слишком медленной смертью.
     - Ќе  понимаю, о чем вы толкуете, - сказал она, - вы можете умирать как
вздумаете,  медленно  или быстро, когда придет ваш час, Я, во всЯком случае,
не собираюсь вас убивать, уж поверьте.
     - „а,  но вы обрекаете менЯ на голодную смерть, сударынЯ, - сказал Я, -
а голод - это смерть такаЯ же медленнаЯ, как при колесовании.
     - џ  обрекаю  вас  на  голодную  смерть?  „а  разве  вы не процветающий
виргинский  купец  и  разве  Я  не  принесла  вам  в приданое полторы тысЯчи
фунтов. —то вам еще надо? џ думаю, этого достаточно, чтобы содержать жену?
     - Ћ,  конечно,  сударынЯ,  Я могу содержать жену - жену, но не игрока в
кости!  •отЯ вы мне и принесли полторы тысЯчи фунтов годового дохода, однако
на карты и кости никакого состоЯниЯ не хватит.
     “слышав  это,  она  вспыхнула  и  поднЯла крик; словом, после множества
горьких  упреков,  она  объЯвила  мне,  что  не  видит  причины  менЯть свое
поведение,  что  же касаетсЯ того, могу или не могу Я содержать жену, то вот
когда больше не смогу, тогда она сама найдет способ содержать себЯ.
     Ќекоторое  времЯ  спустЯ  после  нашей  первой  стычки она доверительно
сообщила  мне,  что  ждет ребенка. Џоначалу Я было обрадовалсЯ, надеЯсь, что
это  несколько  укротит  ее безрассудство, но ничто не изменилось, напротив,
аппетиты  ее  лишь  разыгрались,  длЯ ребенка покупалось такое приданое, что
очень  скоро  Я  понЯл,  что  она  недалека  от  полного  безумиЯ,  и в один
прекрасный  день  набралсЯ храбрости и сказал ей, что она вот-вот пустит нас
по  миру;  Я  просил ее понЯть, что такие траты нам не по средствам, да и не
соответствуют  нашему  положению.  Ћдним  словом,  Я  заЯвил ей, что не могу
позволить  ей  делать  такие  расходы,  что  если так будет продолжатьсЯ, то
второй,  а  за  ним, может быть, третий ребенок менЯ окончательно разорЯт, и
посоветовал ей взвешивать свои поступки.
     Ћна  отвечала  мне  с  видом  откровенного  презрениЯ, что не ее забота
думать  о  подобных  вещах,  что если Я не могу ей позволить такие траты, то
она сама себе их позволит, и тогда пусть Я пенЯю во всем на себЯ.
     џ  умолЯл  ее  хорошенько  подумать  и  не  доводить менЯ до крайности,
помнить,  что  Я женилсЯ на ней, чтобы любить ее и заботитьсЯ о ней, и хотел
бы  относитьсЯ  к  ней  как  к  доброй жене, но вовсе не собираюсь из-за нее
разоритьсЯ  и погибнуть в нищете. Ќо ничем нельзЯ было ее урезонить, никакие
просьбы,  чтобы  она стала скромней, не помогали, напротив, она принЯла их в
штыки  -  как  это  Я,  видите ли, осмелилсЯ командовать ею? - и обрушила на
менЯ  целый  поток  слов,  заЯвив,  что  Я  должен разделить с ней ее тЯжкое
бремЯ,  а  если  мне  это не нравитсЯ, она сама позаботитсЯ о себе и часу не
останетсЯ  больше  со  мной,  она никому не позволит собой командовать и так
далее все в том же духе.
     Ќа  это  Я  возразил  ей,  что  ребенок,  которого  она  назвала тЯжким
бременем,  длЯ  менЯ  совсем  не  бремЯ,  что  же  до  остального, она может
поступать,  как  ей  заблагорассудитсЯ, длЯ менЯ и то будет уже облегчением,
если  не  придетсЯ  больше  думать  о  родильных  приютах,  стоимостью в сто
тридцать  шесть  фунтов,  без  которых,  как  выЯснЯетсЯ, она никак не может
обойтись.  ‚  ответ  она  сказала,  что напрасно Я так в этом уверен, что не
придетсЯ,  но если не придетсЯ думать мне, так придетсЯ кому-нибудь еще, как
она  надеетсЯ.  "‚олЯ ваша, сударынЯ, - сказал Я, - тогда тот, кому придетсЯ
думать  о  родильных  приютах,  и  будет  содержать  детей".  ‚  этом Я тоже
напрасно  уверен,  заЯвила  она, обернув все в шутку и таким образом высмеЯв
менЯ.
     „олжен  признатьсЯ, этот наш разговор сильно рассердил менЯ, мало того,
дальше  следовало  продолжение  и не раз, а слишком часто, пока, наконец, мы
не пришли к решению расстатьсЯ.
     ‘ами  переговоры  были  отвратительны;  она требовала себе содержание и
называла  сумму  порЯдка трехсот фунтов в год, а Я требовал от нее гарантии,
что  она  не  введет менЯ в долги; она настаивала, чтобы Я содержал ребенка,
выпрашиваЯ  на  это  еще  сто  фунтов  в год, а Я, в свою очередь, просил ее
обещать,  что  мне  придетсЯ содержать еще каких-нибудь детей, которых она с
кем-нибудь приживет, как она мне сама угрожала.
     Њеж  затЯнувшихсЯ  споров  она  разрешилась от тЯжкого бремени (как она
называла это) и родила мне сына, прелестнейшего ребенка.
     ‹ежа  в родильном приюте, она, казалось, готова была уступить и снизить
требуемую  сумму,  правда, на самую малость, - так, с большим трудом и после
долгих  уговоров  она  согласилась на комплект детского полотнЯного бельЯ за
пЯтнадцать  фунтов,  вместо  комплекта  за тридцать, какой хотелось ей, да и
это   она   представила   как   исключительное   свидетельство  ее  великого
снисхождениЯ и вынужденную уступку моей скупости, как она сказала.
     Ћднако  стоило  ей  оправитьсЯ, как все пошло по-старому, она дала себе
волю  и пустилась во все тЯжкие: к ней стали приходить в гости определенного
сорта  мужчины,  что  мне  было  отнюдь  не  по нраву, а однажды она и вовсе
пропадала  всю  ночь.  Ќа  другой день, когда она вернулась домой, то первым
делом  сама  поднЯла  крик, а уж потом объЯснила мне, где, по ее словам, она
ночевала,  -  сказала,  что  была на крестинах, после которых длЯ гостей был
устроен  пир,  и  все  допоздна  засиделись, а если Я недоволен объЯснением,
могу  сам разузнать обо всех подробностЯх, где она спала и все такое. Ќа это
Я сухо заметил ей:
     - “  вас есть полное основание предполагать мое недовольство, сударынЯ,
другого  вы  и ждать не могли, что же до того, чтобы мне идти в ваш притон и
расспрашивать   там,   нет   уж,   увольте.   ќто   вы   должны  представить
доказательства  вашего  добропорЯдочного поведениЯ и рассказать, где и с кем
вы  провели  ночь,  а  мне  достаточно  и  того, что вы не ночевали дома, не
предупредив  об  этом  мужа  и не испросив его согласиЯ, так что прежде, чем
продолжать разговор, Я должен получить от вас исчерпывающее объЯснение.
     Ћна  в  сердцах  ответила, что ей совершенно безразлично, как Я к этому
отношусь,  но раз Я злюсь, что она при таких особых обстоЯтельствах осталась
ночевать  у  друзей, то она предупреждает менЯ, что и впредь будет поступать
точно так же и что придетсЯ мне с этим примиритьсЯ.
     - Џрекрасно,  сударынЯ,  -  сказал  Я, - коли мне приходитсЯ миритьсЯ с
тем,  чего  допустить  Я  не  могу,  то и вы должны будете примиритьсЯ, если
двери дома окажутсЯ запертыми днем длЯ тех, кто отсутствует по ночам.
     Ћна  пообещала испытать менЯ в ближайшем будущем, и если Я закрою перед
нею дверь, она найдет способ заставить менЯ открыть ее.
     - Ђх  так,  сударынЯ,  -  сказал  Я,  - вы мне еще и угрожаете, но Я бы
посоветовал  вам  сначала подумать, прежде чем решитьсЯ на подобный шаг, ибо
Я свое слово сдержу.
     ’ак  или  иначе, долго такаЯ жизнь продолжатьсЯ не могла, тем более что
Я  выЯснил,  какую  компанию  она  водила, и убедилсЯ, что она избрала путь,
который  мне  никак  нельзЯ  было  одобрить;  по этой причине Я первый решил
разойтись  и  перестал  делить  с  ней  ложе. Њы и так уже прекратили всЯкие
отношениЯ,  как муж и жена, еще два месЯца назад, и Я прЯмо ей заЯвил тогда,
что  не намерен считатьсЯ отцом всЯких выродков, которым не Я дал жизнь. аг
за  шагом дело зашло так далеко, что сохранЯть наш союз стало невозможным, и
как-то  днем  она  ушла, оставив мне короткую записку, в которой писала, что
наши   отношениЯ  слишком  осложнились,  что  она  не  хочет  доставить  мне
удовольствие  выставить  ее  за  дверь, а поэтому покидает менЯ и переезжает
туда-то  - она назвала имЯ своей родственницы, такой же бесстыдницы, как она
сама,  -  и  что  она  надеетсЯ,  Я не заставлю ее возбуждать судебное дело,
чтобы  получить  от менЯ денежную поддержку, как это обычно водитсЯ, а когда
у  нее  возникнет  необходимость,  она будет присылать мне чеки длЯ оплаты и
думает, Я ей не откажу.
     џ  был  крайне доволен таким оборотом дела и постаралсЯ дать ей об этом
знать,  однако  на письмо прЯмо не ответил, и, поскольку Я еще раньше принЯл
меры  предосторожности, чтобы, в случае если она снова сыграет со мной такую
же  шутку,  ей  бы  не  удалось  многим у менЯ поживитьсЯ, Я, как только она
ушла,  немедленно расторг договор о найме дома, продал с аукциона всю мебель
и  в  первую  очередь  вещи,  принадлежавшие  ей,  и  повесил на дверь акт о
распродаже,  чтобы  она  понЯла  наконец,  что  перешла ђубикон и, поскольку
совершила  этот  шаг  по  своей  доброй  воле,  шансов  на возвращение у нее
никаких не осталось.
     Џоверьте,  Я  бы  никогда  не  сделал  так,  если  бы надеЯлсЯ, что она
изменитсЯ  к  лучшему,  но она сама выказала такую Явную холодность к своему
мужу  и  одновременно  такую  оскорбительную доступность, что восстановление
наших  отношений  было  уже  невозможно.  Ћднако у менЯ имелись два надежных
агента  из  ее ближайшего окружениЯ, так что Я неукоснительно получал полный
отчет  о ее поступках, при этом не сообщаЯ ей ничего о себе, кроме того, что
уехал  во  ”ранцию; что же до чеков, которые она обещала мне пересылать, она
сдержала  свое  обещание  и  прислала  один  на  тридцать  фунтов, который Я
оставил неоплаченным, навсегда отбив у нее охоту впредь беспокоить менЯ.
     Џо  правде  говорЯ,  все  это оказалось весьма печальной страницей моей
жизни,  так  как,  хотЯ она вела себЯ в высшей степени вызывающе и постоЯнно
менЯ  оскорблЯла,  Я  все-таки  никак  не  мог  прийти  к  твердому  решению
расстатьсЯ  с  нею,  ибо искренне любил ее, и вынес бы через нее что угодно,
но  стать  нищим  и  рогоносцем  Я  не  мог,  мне  это  казалось  совершенно
нестерпимым,  тем более что от менЯ этого требовали в такой обидной и грубой
форме.
     Ќо   моЯ  жена  своим  поведением  сама  подготовила  наш  разрыв,  чем
облегчила  мне  дело;  через  год с небольшим после того, как мы расстались,
она  опЯть  спуталась  с  той  же компанией, считаЯ ее вполне подходЯщей длЯ
себЯ,  и  забеременела;  правда, отдаваЯ дань ее честности, следует сказать,
что  она  и не пыталась свалить вину на менЯ. Љакую жалкую жизнь она влачила
потом,  до  какой  ужасной  нужды  и  страданий  она довела себЯ, Я расскажу
позднее.
     ‚скоре  же после нашей разлуки Я обнаружил, что поступил очень разумно,
проЯвив  с  самого начала твердость и не попав в зависимость от нее: мне тут
же  стало  известно,  что она понаделала долгов, и на весьма солидную сумму;
предполагалось,   что   Я   должен  их  оплачивать,  однако  Я  находилсЯ  в
отсутствии,  и это было очень кстати, так что ей, хочешь не хочешь, пришлось
расплачиватьсЯ  из  своих  собственных  сомнительных  доходов. Љак бы там ни
было, большую часть долгов она уплатила сама.
     Љак  только  ребенок родилсЯ, о чем Я был своевременно осведомлен моими
агентами,  Я  возбудил  против  нее  дело  в  церковном суде, чтобы получить
развод,  и  когда  она убедилась, что избежать его нельзЯ, она отказалась от
защиты,  и  Я  выиграл  дело,  получив  в  положенное времЯ, что называетсЯ,
законное   свидетельство   о  разводе.  Ћтныне  Я  снова  почувствовал  себЯ
свободным человеком, который сыт по горло супружеским счастьем.
     џ  вынужден  был  жить уединенно, так как знал, что она влезла в долги,
которые  мне  бы  пришлось  оплачивать,  и  Я  твердо решил как можно скорее
исчезнуть  с ее горизонта; однако Я с нетерпением ждал, когда придут суда из
‚иргинии,  поскольку должен был получить с ними не менее трехсот кип табаку,
которые,  Я  был  уверен,  восполнЯт  все  мои потери, свЯзанные с неудачным
браком,  ибо  три  года  расточительной жизни с этой женщиной весьма заметно
сократили  мое  состоЯние,  съев  много  больше, чем составлЯло ее приданое,
довольно  значительное,  но все же не достигавшее полутора тысЯч фунтов, как
она говорила.
     Ћказалось,  что  неприЯтности,  которыми наградил менЯ мой брак, еще не
кончились;  так,  примерно  через  три  месЯца  после  того,  как  мы  с нею
разошлись  и  Я  отказалсЯ  платить  по  ее  чеку тридцать фунтов, о чем уже
упоминалось,  и  несмотрЯ  на  то,  что Я уже съехал с новой моей квартиры и
полагал  себЯ  в  полной недосЯгаемости длЯ нее, а значит, в безопасности, в
один  прекрасный  день  ко  мне  ЯвилсЯ хорошо одетый господин; его впустили
раньше, чем дали мне об этом знать, иначе Я бы врЯд ли его принЯл.
     …го  ввели в гостиную, и Я спустилсЯ к нему в халате и домашних туфлЯх;
когда  Я  вошел  в  комнату,  он обратилсЯ ко мне по имени, как старый друг,
словно  мы  были знакомы лет двадцать, и, вытащив свой бумажник, показал мне
чек на тридцать фунтов, который Я раньше опротестовал.
     - ‘эр,  -  говорю  Я,  - мне уже предъЯвлЯли этот чек, и Я тогда же дал
свой ответ.
     - Ћтвет!  - воскликнул он с презрительной усмешкой. - Ќе возьму в толк,
о  каком  ответе  вы говорите, сэр, никакого вопроса вам и не задавали, сэр,
речь идет о чеке, по которому следует платить.
     - ‘овершенно  верно,  сэр,  -  говорю Я. - џ знаю, что это чек, и Я уже
давал свой ответ по этому поводу.
     - Ћставьте,  сэр,  -  весьма  дерзко заЯвил он, - какой такой ответ? Ќа
чек  не  отвечают, его оплачивают, чек требует оплаты, а не ответа. ѓоворЯт,
будто вы купец, сэр, а купцы всегда платЯт по своим чекам.
     џ  тоже уже начинал сердитьсЯ, и хоть мне и не понравилсЯ этот человек,
так как Я понЯл, что он затевает ссору, Я все же ответил:
     - Љак  видно, сэр, вы не привыкли иметь дело с чеками. ‘перва, сэр, чек
должно  предъЯвить,  предъЯвление и есть запрос, он означает, собираюсь ли Я
признать,  то  есть  акцептовать  данный  чек, а значит, и оплатить его. Њое
"да"  или "нет" и будет означать в данном случае ответ. …сли Я акцептую чек,
никакого  другого  ответа  не  требуетсЯ, значит, Я собираюсь платить в свой
срок,  и  вам  следует  принЯть  это к сведению, ибо таков обычай среди всех
купцов, или негоциантов, привыкших иметь дело с чеками.
     - Џусть  так,  сэр,  -  говорит  он,  - что же из того? Љакое это имеет
отношение к выплате мне тридцати фунтов?
     - ’о   самое,   сэр,  -  ответил  Я,  -  что  Я  уже  заЯвил  человеку,
предъЯвлЯвшему мне этот чек, что Я не собираюсь по нему платить.
     - Ќе  собираетесь платить! - воскликнул он. - Ќет, вы должны заплатить,
да, да, и заплатите.
     - ’а,  котораЯ  подписала  его, не имеет никакого права выписывать чеки
на  мое  имЯ, уверЯю вас, Я не стану платить ни по одному чеку, подписанному
ею.
     - „олжен  вам  заметить,  сэр, - прервал он менЯ резко, - что речь идет
об  особе  в  высшей  степени благородной, котораЯ не может выписать чек, не
имеЯ  на  то права, и ваше заЯвление Я расцениваю как личное оскорбление, за
что  еще  потребую  от вас сатисфакции, но сначала покончим с чеком. „а-с, с
чеком, сэр, вы должны заплатить по нему, сэр!
     џ ответил не менее резко:
     - ‘эр,  смею надеЯтьсЯ, Я никого не оскорблЯю. ќту особу Я знаю не хуже
вас,  и  то,  что  Я  о  ней  сказал, не ЯвлЯетсЯ оскорблением, она не имеет
никакого права выписывать чеки на мое имЯ, так как Я ничего ей не должен.
     џ  опускаю  здесь  крепкие  выражениЯ, какими он украсил свою речь, ибо
они  кажутсЯ  мне  слишком  грубыми длЯ моих записок; он сказал мне, что еще
докажет,  есть ли у нее друзьЯ, способные постоЯть за нее, и что Я пожалею о
нанесенном  ей  оскорблении,  он  еще отомстит мне, но первым делом Я должен
оплатить чек.
     џ  оборвал  его,  заЯвив,  что  не буду платить ни по этому чеку, ни по
любому другому, подписанному ею.
     Ћн  отступил  к двери, запер ее и поклЯлсЯ, что заставит менЯ заплатить
по  чеку,  без  этого он не уйдет; тут он положил руку на эфес шпаги, однако
шпаги не обнажил.
     Џризнаюсь,  Я  сильно перетрухнул, так как у менЯ шпаги не было, а если
бы  и  была,  должен  честно  сказать  вам,  хотЯ Я и много чему научилсЯ во
”ранции,  чтобы  казатьсЯ  истинным  дворЯнином,  про  главную  науку  - как
пускать  в  ход шпагу - Я забыл, а в истории подобного рода Я никогда не был
замешан,  поэтому,  когда  он  закрыл  дверь,  Я крайне изумилсЯ и просто не
знал, что делать или говорить.
     Ћднако  слуги  услышали  наш  слишком  громкий  разговор и столпились в
коридоре,  нарочно  производЯ  при  этом  шум, чтобы дать мне знать, что тут
рЯдом  люди;  одна  из  служанок  попробовала  открыть  мою  дверь  и, когда
обнаружила,  что она заперта, крикнула мне: "ђади бога, сэр, откройте дверь!
—то  случилось?  Њожет,  нам  позвать констеблЯ?" џ ничего ей не ответил, но
голос ее придал мне смелости, Я уселсЯ в кресло и сказал:
     - ‘эр,  таким  способом вы не заставите менЯ платить, лучше успокойтесь
и подумайте, как иначе получить сатисфакцию.
     Ћн  понЯл менЯ так, будто речь идет о дуэли, хотЯ, право слово, этого Я
и  в  мыслЯх не держал, а имел в виду посоветовать ему обратитьсЯ за помощью
к правосудию.
     - џ  готов,  сэр, - сказал он, - говорЯт, вы дворЯнин, вас называют все
Џолковником,  а  коли  вы  дворЯнин,  Я  принимаю ваш вызов, сэр, и если вам
будет  угодно  последовать за мной, Я буду считать, что полностью получил по
чеку,  ибо  полагаю,  только  так  и  следует разрешать спор между истинными
дворЯнами.
     - ‚ы  думаете,  Я  вызываю  вас на дуэль, сэр? - воскликнул Я. - Ќичего
подобного!  џ  только  сказал,  что  вы  выбрали  неподходЯщий способ, чтобы
заставить   менЯ  платить  по  чеку,  который  Я  не  акцептовал,  лучше  уж
обратитесь к закону, сэр, если хотите получить сатисфакцию.
     - Љ  закону?!  -  возмутилсЯ он. - Љ закону? Ќо Я не знаю иного закона,
кроме  закона  дворЯнской  чести.  Ћдним словом, либо вы мне заплатите, сэр,
либо  будете  со  мной  дратьсЯ!  -  Ќо  тут  он словно спохватилсЯ и, резко
повернувшись  ко  мне,  сказал: - Ќет, вы будете и дратьсЯ и платить, и то и
другое!