ию! Ќе  может  быть,  чтобы
они желали трагической развЯзки длЯ этой истории! Ђ ведь она чуть было так и
не случилась!
     Ќо  перехожу  к  дальнейшим  событиЯм.  Ќаутро   в   тюрьме   произошла
душераздирающаЯ сцена.  Џервым  менЯ  приветствовал  гул  большого  колокола
церкви ѓроба ѓосподнЯ, возвещавший наступление днЯ. Љак только он  раздалсЯ,
из Ямы смертников послышались  жалобные  стоны  и  вопли  -  там  находились
шестеро несчастных, которых должны были казнить в тот день; одних - за  одни
преступлениЯ других - за другие, в том числе двоих за убийство.
     ‚след за этим тюрьма наполнилась нестройными  криками  заключенных,  на
разные лады выражавших свое сочувствие несчастным смертникам. Ћдни  плакали,
другие орали во всю глотку "ура!"  и  желали  им  счастливого  пути,  третьи
ругали и проклинали виновников их  горькой  участи,  то  есть  свидетелей  и
судей; многие их жалели, а иные - таких было совсем мало - молились за них.
     ‚се это не давало мне  сосредоточитьсЯ  настолько,  чтобы  благословить
милосердное Џровидение, вырвавшее менЯ из пасти смерти. џ оставалась немой и
безгласной, не будучи способна выразить охватившие менЯ чувства, ибо в таких
случаЯх чувства эти бывают настолько бурными,  что  мы  не  в  силах  быстро
совладать с ними.
     ‚се времЯ, пока несчастные осужденные готовились к смерти,  и  тюремный
свЯщенник уговаривал их подчинитьсЯ приговору, - все это времЯ Я дрожала  от
ужаса, точно положение мое со вчерашнего  днЯ  не  изменилось;  менЯ  словно
трепала жестокаЯ лихорадка, речь и взглЯд у  менЯ  были  как  у  помешанной.
Љогда осужденных посадили в телегу и увезли - у  менЯ  не  хватило  мужества
взглЯнуть  на  это  зрелище,  -  когда,  повторЯю,  их  увезли,  Я  отчаЯнно
разрыдалась и не могла остановитьсЯ, несмотрЯ на все усилиЯ!
     ’ак прорыдала и  безостановочно  чуть  ли  не  два  часа.  Љогда  же  Я
успокоилась, этих несчастных, должно быть, уже не было  в  живых.  Ќа  смену
слезам пришло чувство, радости, тихой,  благостной,  задумчивой;  Я  была  в
настоЯщем экстазе, в каком-то обаЯнии восторга и  благодарности,  которые  Я
все еще была не в силах выразить словами; в этом состоЯнии Я провела большую
часть днЯ.
     ‚ечером ко мне снова пришел мой добрый свЯщенник и  вновь  принЯлсЯ  за
свои  превосходные  рассуждениЯ.  Ћн  поздравил  менЯ  с  тем,  что  теперь,
благодарЯ отсрочке, Я успею покаЯтьсЯ во всех своих грехах, в то  времЯ  как
души тех шести несчастных обречены, их уже ничто не спасет. ‘ жаром  убеждал
он менЯ не терЯть моего нового отношениЯ  к  делам  мирским,  какое  у  менЯ
поЯвилось, когда передо мной впервые  разверзлась  вечность.  Џод  конец  же
сказал, что мое дело еще нельзЯ  считать  решенным,  что  отсрочка  не  есть
помилование и что он не может полностью ручатьсЯ за благополучный исход. ’ем
не менее Я должна радоватьсЯ, что мне подарили какое-то времЯ, и постаратьсЯ
использовать его возможно лучше,
     Љак ни своевременны были его замечаниЯ, признатьсЯ, Я была огорчена;  Я
понЯла, что мое дело может еще закончитьсЯ роковым образом, хоть свЯщенник и
в этом не был  уверен.  ‚  тот  день  Я  даже  и  не  стала  его  ни  о  чем
расспрашивать; он ведь сам сказал, что приложит все силы к тому, чтобы  дело
завершилось благополучно; по существу он надеЯлсЯ  на  успех,  но  не  хотел
обнадеживать менЯ до времени. Џоследующие событиЯ показали, что опасениЯ его
были не напрасны.
     Ќедели через  две  возникла  угроза,  что  Я  буду  включена  в  список
смертников в следующую сессию. ‹ишь с большим трудом, подав слезное прошение
о ссылке, удалось мне избегнуть этого: такой дурной Я пользовалась славой  и
так упорно держалось мнение,  что  Я  рецидивистка,  хотЯ,  с  точки  зрениЯ
закона, Я ею не была, ибо ни разу еще не привлекалась к суду; таким образом,
судьи не могли, обвинить менЯ в этом, но председатель изложил мое дело  так,
как нашел нужным.
     ’еперь жизнь моЯ была спасена, но ценою ссылки.  ‘сылка  была,  правда,
тЯжелым наказанием, но по сравнению со  смертной  казнью  казалась,  большой
милостью;  поэтому  Я  ничего  не  скажу  ни  относительно   приговора,   ни
относительно предстоЯвшей мне участи. Њы готовы предпочесть смерти  все  что
угодно, особенно когда за гробом нас ожидает мало приЯтного, как было в моем
случае.
     „обрый свЯщенник, которому Я, совершенно посторонний ему человек, была.
обЯзана своим спасением, искренне огорчалсЯ  моей  предстоЯщей  ссылкой.  Ћн
рассчитывал, как он мне сказал, что мне удастсЯ провести остаток своих  дней
под чьим-нибудь благотворным влиЯнием; он боЯлсЯ, что Я  забуду  свои  былые
невзгоды, что попав в общество отпетых каторжников, - в  основном  ведь  они
все отпетый парод! - Я снова  вернусь  к  своим  прежним  делам,  разве  что
ѓосподь  Ѓог,  прибавил  он,  еще   раз   окажет   мне   свое   таинственное
покровительство.
     „авно Я уже не упоминала о своей пестунье. —уть ли не все это времЯ она
была тЯжело больна; болезнь эта длЯ нее оказалась тем же, чем длЯ  менЯ  мой
приговор: каждаЯ из нас побывала на краю  смерти.  Ћна  сделалась  в  полном
смысле этого слова раскаЯвшейсЯ грешницей, џ не упоминала о  ней  так  долго
оттого, что за все времЯ ее болезни - мы не встречались. Ќо  вот  она  стала
поправлЯтьсЯ, выходить понемногу и тотчас пришла менЯ проведать.
     џ изложила ей свое положение, рассказала, как мной  владели  поочередно
то страх, то надежда, сказала, чего Я избежала и на каких условиЯх.  ‘таруха
присутствовала при моем свидании со свЯщенником  и  слышала  высказанное  им
опасение, как бы Я, попав в общество ссыльных, снова  не  вступила  на  путь
порока. “ менЯ самой были печальные мысли на этот счет,  так  как  Я  знала,
каких отпетых людей отправлЯют обыкновенно в ссылку. ‚от  почему  Я  сказала
пестунье, что страхи доброго свЯщенника не лишены оснований.
     - „а, да, - отвечала она, - но Я твердо надеюсь, что ты не соблазнишьсЯ
таким ужасным примером.
     Ђ как только ушел свЯщенник, она сказала, что не надо отчаиватьсЯ,  так
как ей, может быть удастсЯ  устроить  менЯ  особенным  образом,  о  чем  она
Џодробно поговорит со мной в другой раз.
     џ внимательно посмотрела на нее,  и  мне  показалось,  что  она  глЯдит
‚еселее,  чем  обыкновенно;  и  тотчас  же  у  менЯ  зародилась  надежда  на
освобождение, но ни за что на  свете  не  могла  бы  Я  придумать,  как  его
осуществить. Ћднако дело это слишком близко касалось менЯ,  и  Я  решила  не
отпускать пестунью, пока не услышу объЯснений;  та  долго  отнекивалась,  но
наконец, внЯв моим настойчивым просьбам, коротко мне ответила:
     - “ тебЯ ведь есть деньги, правда? Ђ слышала ли ты когда-нибудь,  чтобы
человека с сотней фунтов в кармане отправили в ссылку?
     џ мигом понЯла ее, но сказала, что не вижу  возможности  уклонитьсЯ  от
точного исполнениЯ приговора, и так как эта суровость считаетсЯ милостью, то
нет сомнениЯ в том, что все будет строго соблюдено.
     ‚ ответ старуха сказала только:
     - Џопробуем, может быть, что-нибудь выйдет.
     Ќа этом мы расстались.
     џ сидела в тюрьме еще  около  пЯтнадцати  недель.  Џочему  вышла  такаЯ
задержка, не знаю, но по прошествии этого срока менЯ  посадили  на  корабль,
стоЯвший на ’емзе, вместе с шайкой  в  тринадцать  самых  отпетых  негодЯев,
каких когда-либо порождал Ќьюгет. Џонадобилась бы книга гораздо длиннее, чем
всЯ повесть, чтобы описать бесстыдства и подлости, до которых докатились эти
тринадцать человек, а также их поведение  в  пути;  обо  всем  этом  у  менЯ
сохранилсЯ занимательный рассказ нашего капитана,  подробно  записанный  его
помощником.
     Џожалуй, не стоит рассказывать всех мелких происшествий, приключившихсЯ
в промежуток от окончательного постановлениЯ о моей  ссылке  до  посадки  на
корабль, да и места нет длЯ этого, так как повесть моЯ приближаетсЯ к концу;
однако не могу  не  упомЯнуть  об  одном  обстоЯтельстве,  касающемсЯ  моего
ланкаширского мужа.
     Љак Я уже сказала,  его  перевели  из  общей  тюрьмы  в  отделение  длЯ
привилегированных во внутреннем дворе; с  ним  было  трое  других,  так  как
спустЯ некоторое времЯ к ним присоединили еще одного;  не  знаю,  почему  их
держали там почти три месЯца без суда. ЉажетсЯ, они ухитрились  дать  взЯтку
или подкупить свидетелей, которые должны были выступать против них, и, таким
образом, у обвинениЯ  долго  не  было  достаточных  улик.  Џосле  некоторого
замешательства удалось все же собрать против двоих кое-какие  показаниЯ,  на
основании которых их и отправили на виселицу; но участь двух других,  в  том
числе и моего ланкаширского мужа, оставалась нерешенной. Џравда,  по  одному
свидетелю против каждого из них обвинение имело, но так как закон требует не
менее двух свидетелей, то ничего нельзЯ было поделать. ‚се же решено было не
отпускать их, так как следственные власти не сомневались,  что  свидетели  в
конце концов найдутсЯ; с  этой  целью,  была  сделана  публикациЯ  о  поимке
таких-то преступников, и каждый желающий мог ЯвитьсЯ в тюрьму посмотреть их.
     џ воспользовалась этим предлогом длЯ удовлетворениЯ своего любопытства,
выдумав, будто менЯ ограбили в данстеблской карете и  Я  хочу  взглЯнуть  на
этих рыцарей с большой дороги. ‚ходЯ во внутренний двор, Я  так  закуталась,
что почти не видно было моего лица, и  муж  не  узнал  менЯ.  ‚ернувшись,  Я
заЯвила, что отлично знаю обоих.
     ’отчас же по всей  тюрьме  разнессЯ  слух,  что  Њолль  ”лендерс  будет
выступать свидетелем против одного из разбойников, и  за  это  ей,  дескать,
отменЯт приговор о ссылке.
     Џрослышали об этом и сами  грабители,  и  мой  муж  немедленно  пожелал
видеть миссис ”лендерс, котораЯ так хорошо его знает и собираетсЯ  выступить
свидетельницей против него; Я получила разрешение посетить его. џ оделась  в
лучшее платье, какое взЯла с собой в тюрьму, и пошла во внутренний двор,  но
лицо закрыла капюшоном. ‘начала он мало говорил со мной  и  только  спросил,
знаю ли Я его. џ отвечали: "„а, отлично  знаю";  но  так  как  Я  не  только
закрыла лицо, но изменила также голос, он не  догадалсЯ,  кто  Я  такаЯ.  Ћн
спросил, где Я его видела; Я ответила, что между „анстеблом и Ѓрикхиллом,  и
тут, обратившись к тюремщику, спросила, нельзЯ ли  мне  будет  поговорить  с
заключенным наедине. ’от ответил: "‘делайте одолжение", -  и  очень  любезно
удалилсЯ.
     Љак  только  тюремщик  ушел,  Я  закрыла  дверь,  сбросила  капюшон  и,
разрыдавшись, сказала:
     - Њилый, ты не узнаешь менЯ?
     Ћн побледнел и не мог произнести ни слова, как громом  пораженный;  вне
себЯ от удивлениЯ, он сказал только: "ђазрешите мне сесть", после чего,  сев
за стол  и  подперев  голову  рукой,  тупо  уставилсЯ  в  землю.  џ  же  так
разрыдалась, что долгое времЯ тоже не могла говорить, но, дав  выход  своему
чувству, повторила те же слова:
     - Њилый, ты не узнаешь менЯ?
     ’огда он ответила "„а", - и долго не произносил больше ни слова.
     Џосидев еще некоторое времЯ в изумлении, он  поднЯл  на  менЯ  глаза  и
сказал:
     - Љак могла ты быть такой жестокой?
     џ совершенно не понЯла, что он хочет сказать, и ответила:
     - Љак можешь ты называть менЯ жестокой?
     - Џрийти ко мне, - говорит, - в такое место? ђазве это не  оскорбление?
џ тебЯ не грабил, по крайней мере на большой дороге.
     €з этих слов Я понЯла, что он  ничего  не  знает  о  моих  невзгодах  и
думает, будто, получив известие о том, что он в Ќьюгете, Я  пришла  упрекать
его за вероломство. Ќо мне столько нужно было сказать ему, что  было  не  до
обиды, и, в немногих словах Я объЯснила, что  пришла  совсем  не  оскорблЯть
его, а, напротив, утешить и самой искать у него утешениЯ,  и  что  он  легко
убедитсЯ в отсутствии у менЯ дурных намерений, когда Я скажу  ему,  что  мое
положение во многих отношениЯх хуже,  чем  его  собственное.  Ќа  лице  мужа
выразилась тревога, когда он услышал эти слова, но он с улыбкой проговорил:
     - ђазве это возможно? ’ы видишь менЯ в кандалах, в Ќьюгете, и два  моих
товарища уже казнены. Љак же ты можешь говорить, что  твое  положение  хуже,
моего?
     - Ђх, - мой милый, - говорю, - слишком долго было бы мне  рассказывать,
тебе слушать мою печальную повесть, но если бы ты ее услышал, ты  бы  тотчас
согласилсЯ со мной, что мое положение хуже.
     - Љак же это возможно, - говорит,  -  ведь  Я  смертного  приговора  на
ближайшей сессии!
     - Ћчень даже возможно, - отвечаю. - џ  уже  приговорена  к  смерти  три
сессии тому назад,  и  исполнение  приговора  только  отсрочено.  ђазве  мое
положение не хуже, чем твое?
     € он снова  замолчал,  словно  лишившись  дара  речи,  потом  порывисто
вскочил с места.
     - ЌесчастнаЯ чета! - воскликнул он. - ‚озможно ли это?
     џ взЯла его за руку.
     - Џолно, мой дорогой, садись, и поделимсЯ друг с другом своим горем.  џ
заключена в этой самой тюрьме и нахожусь в гораздо худшем положении, чем ты,
и, когда Я расскажу тебе все подробности,  ты  убедишьсЯ,  что  у  менЯ  нет
никакого намерениЯ оскорблЯть тебЯ.
     ’ут мы уселись рЯдышком, и Я сообщила ему о своих приключениЯх все, что
сочла удобным, закончив рассказом о том,  как  дошла  до  крайней  бедности;
тогда Я будто бы попала в одну шайку, научившую менЯ облегчать свои невзгоды
непривычным длЯ менЯ способом, будто вовремЯ попытки этой шайки ограбить дом
одного купца Я была схвачена служанкой за то  лишь,  что  подошла  к  двери;
будто Я не взламывала ни одного замка и ничего не  уносила  и,  невзираЯ  на
это, была признана виновной и приговорена к смерти, но судьи будто  бы  были
тронуты моим тЯжелым положением и заменили смертную казнь ссылкой.
     џ сказала далее, будто мне очень  повредило  то,  что  менЯ  принЯли  в
тюрьме за некую Њолль ”лендерс, знаменитую воровку, о которой  все  слышали,
но которой никто из них не видел; ему-то, однако, известно, что  менЯ  зовут
совсем иначе. џ отнесла все на счет своей неудачи; принЯв менЯ за означенную
воровку,  судьи  обошлись  со  мною  как  с  рецидивисткой,  хотЯ  это  было
единственное преступление, которое они знали за мной.  џ  долго  говорила  о
том, что со мной случилось с тех пор, как Я рассталась с ним; не скрыла, что
встречала  его  и  позднее,  потому  что  он  сам  мог  это  заподозрить,  и
рассказала, как видела его в Ѓрикхилле, как за ним была устроена  погонЯ,  -
но после моего  заЯвлениЯ,  что  Я  его  знаю  и  он  почтенный  джентльмен,
констебль прекратил погоню и пошел домой.
     Ћн внимательно выслушал всю мою повесть, снисходительно  улыбаЯсь  моим
похождениЯм, казавшимсЯ детскими шалостЯми по сравнению с  его  собственными
подвигами; но мой рассказ о Ѓрикхилле поразил его.
     - ’ак это ты, моЯ милаЯ, - сказал он, - остановила толпу в Ѓрикхилле?
     - „а, Я. - € Я подробно рассказала все, что там видела.
     - ‡начит, это ты спасла мне тогда жизнь, - сказал он, - Я счастлив, что
обЯзан тебе жизнью. Џозволь же мне отплатить тебе тем же; Я освобожу тебЯ из
тюрьмы, хотЯ бы даже ценой своей жизни,
     џ наотрез отказалась; слишком велик был риск, и ради чего? ђади  жизни,
которую не стоило спасать.
     - Џусть так, - сказал он; длЯ него эта жизнь, дороже всего на свете;  -
жизнь, котораЯ дала ему новую жизнь, ибо, - сказал он, - до  тех  пор,  пока
менЯ не схватили, Я никогда не подвергалсЯ такой опасности, как в тот раз. -
Ћпасность тогда заключалась в том, что он не ожидал  преследованиЯ  на  этой
дороге; они удрали из •окли совсем другим  путем  и  пробрались  в  Ѓрикхилл
через огороженные полЯ, в полной уверенности, что их никто не видел.
     ’ут он мне рассказал длинную повесть своей жизни, весьма удивительную и
необыкновенно увлекательную. Џо его словам, вышел он на большую  дорогу  лет
за двенадцать до женитьбы на мне; женщина, называвшаЯ его  братом,  не  была
ему родственницей, но принадлежала к их шайке; поддерживаЯ с ними  сношениЯ,
она жила постоЯнно в ‹ондоне, где у нее было обширное знакомство, оттуда она
посылала им точные сведениЯ о лицах, выезжавших из города,  и  на  основании
этих сведений им не раз доставалась большаЯ добыча; женщина  эта  думала,  -
что нашла длЯ него богатую невесту, когда привезла менЯ к нему, но  попалась
впросак, за что, однако, он ни капельки не сердилсЯ на нее. ђассчитываЯ, что
Я принесу ему богатство, он  принЯл  решение;  покинуть  большую  дорогу,  и
начать новую жизнь, не показываЯсь на люди, пока не вышло бы общее  прощение
или пока  он  не  добилсЯ  бы  за  деньги  прощениЯ  длЯ  себЯ  лично  и  не
почувствовал бы себЯ в полной безопасности; но так как вышло иначе, он снова
принЯтьсЯ за старое ремесло.
     Ћн подробно рассказал мне некоторые  свои  приключениЯ  особенно  одно,
когда он ограбил честерские кареты возле  ‹ичфилда,  хорошо  поживившись  на
этом деле; потом как "он ограбил пЯтерых прасолов"  ехавших  на  Ѓерфордскую
Ярмарку в “илтшире покупать овец. Џо его словам, он захватил во  времЯ  этих
двух нападений столько денег,  что,  если,  бы  знал,  где  менЯ  разыскать,
наверное, принЯл бы мое предложение поехать в ‚иргинию  или  в  какую-нибудь
другую английскую колонию в Ђмерике и обзавелсЯ бы там плантацией.
     Ћн сказал, что написал мне три письма и  отправил  их  по  оставленному
мной адресу, но не получил от менЯ никаких известий. ќто  была  правда;  его
письма пришли, когда был еще жив мой последний муж,  так  что  Я  ничего  не
могла поделать и поэтому не ответила, чтобы он  подумал,  будто  письма  эти
пропали.
     ЋтчаЯвшись получить от менЯ ответ, он снова  принЯлсЯ  за  свое  старое
ремесло,   хотЯ,   добыв   много   денег,   стал   действовать   с   большей
осмотрительностью, чем раньше. Џотом  он  рассказал  о  нескольких  жестоких
схватках с проезжими, которые не желали расставатьсЯ со своими кошельками, и
показал мне полученные им раны. „ве  из  них  были  очень  опасны,  одна  от
пистолетной пули, раздробившей плечевую кость, и другаЯ, нанесеннаЯ  шпагой,
котораЯ проткнула его насквозь, но  не  задела  внутренностей,  так  что  он
вылечилсЯ;  один  из  его  товарищей  с  истинно   дружеской   заботливостью
поддерживал его в седле почти  восемьдесЯт  миль,  потом  разыскал  в  одном
большом городе лекарЯ и сказал,  что  они  путешественники,  направлЯютсЯ  в
Љарлайл и подверглись по  дороге  нападению  грабителей,  простреливших  его
товарищу руку.
     ‚се это, по словам мужа, его друг обделал так ловко, что на них не пало
никакого  подозрениЯ  и  он  спокойно  пролежал  в  этом  городе,  пока   не
выздоровел. Ћн рассказал мне еще столько интересного  о  своих  похождениЯх,
что Я с большой неохотой опускаю так как все же рассказываю не о его  жизни,
а о своей.
     Џотом Я стала расспрашивать мужа о  его  нем  положении  и  на  что  он
рассчитывает, будут судить. Ћн сказал, что у суда нет против него, так  как,
на свое счастье, он участвовал только в одном из трех  грабежей,  в  которых
обвинЯют их всех, и нашелсЯ только один свидетель преступлениЯ, а этого,  по
закону, недостаточно; правда, суд надеетсЯ, что ЯвЯтсЯ и другие,  и,  увидев
менЯ, он сначала подумал, что Я пришла именно с этой целью, но если никто не
ЯвитсЯ, то он надеетсЯ получить оправдание; ему дали  понЯть,  что  если  он
согласитсЯ отправитьсЯ в ссылку, то его не станут судить, но он; даже думать
об этом не хочет, предпочитаЯ ссылке виселицу.
     џ пожурила его;  во-первых,  сказала  Я,  если  его  coшлют,  то  такой
отважный и предприимчивый человек, как он, наверное, найдет  сотню  способов
вернутьсЯ на родину, может быть, даже раньше,  чем  отправитсЯ  в  путь.  Ћн
улыбнулсЯ и сказал, что предпочел бы последнее, потому что  содрогаетсЯ  при
одной мысли, что ему  придетсЯ  работать  на  плантации,  подобно  тому  как
римские рабы трудились в каменоломнЯх;  он  считает,  что  гораздо  приЯтнее
отправитьсЯ на тот-свет при помощи виселицы,  и  таково  единодушное  мнение
всех джентльменов, выгнанных судьбой на большую дорогу; ведь казнь  положит,
по крайней мере, конец всем его нынешним бедствиЯм, а что касаетсЯ  спасениЯ
души, то, по его мнению, человек  может  столь  же  искренно  раскаЯтьсЯ  за
последние две недели своей жизни, среди ужасов тюрьмы, в Яме смертников, как
и в  лесах  и  пустынЯх  Ђмерики;  рабство  и  каторжные  работы  недостойны
джентльмена; это лишь средство заставить человека рано или поздно  сделатьсЯ
собственным палачом; что может быть ужаснее? Џоэтому он и думать не хочет  о
ссылке.
     џ пустила в ход все средства, чтобы переубедить  его,  в  том  числе  и
испытанное женское красноречие - слезы. ѓоворила, что позор публичной казни,
наверное, окажет гораздо более гнетущее действие  на  джентльмена,  чем  все
унижениЯ, которым он может подвергнутьсЯ за  морем;  что  в  атом  последнем
случае у него, по крайней мере, есть надежда остатьсЯ  в  живых,  тогда  как
виселица исключает всЯкую надежду; ничего  нет  легче,  как  столковатьсЯ  с
капитаном кораблЯ, - народ этот, как правило, добродушный и  сговорчивый.  Ђ
по прибытии в ‚иргинию легко можно будет откупитьсЯ, если хорошо себЯ вести,
а тем более если располагаешь деньгами.
     Ћн печально посмотрел на менЯ, и - Я подумала было, что у  беднЯги  нет
денег; однако Я ошиблась, он не то хотел сказать.
     - ’ы только что намекнула, моЯ милаЯ, - сказал он, - что, может быть, Я
найду способ вернутьсЯ назад прежде, чем уеду, - Я это понЯл так, что  можно
откупитьсЯ и здесь. џ  предпочел  бы  дать  двести  фунтов,  чтобы  избежать
высылки, чем сто фунтов за получение свободы по приезде в Ђмерику.
     - ќто оттого, дорогой мой, - сказала Я, - что ты не знаешь Ђмерику  так
хорошо, как Я.
     - Њожет быть, и все же мне кажетсЯ, что и ты поступила бы точно так же,
разве только пожелала бы увидетьсЯ с матерью, ведь ты мне говорила, что  она
в Ђмерике.
     џ ответила, что моЯ мать, наверное, давно уже умерла,  а  что  касаетсЯ
других родственников, которые там, может быть, есть у менЯ, то Я их не знаю;
с тех вор как мои несчастьЯ довели менЯ  до  того  положениЯ,  в  котором  Я
находилась последние  годы,  Я  прекратила  всЯкую  переписку  с  ними;  ему
нетрудно вообразить, что Я встречу самый холодный прием, если поЯвлюсь у них
в качестве ссыльной воровки. Џоэтому Я решила, в случае если туда поеду,  не
видетьсЯ с ними; но у менЯ все же свЯзаны с этой  ссылкой  большие  надежды,
которые с лихвой возмещают все ее неприЯтности; и  если  ему  тоже  придетсЯ
отправитьсЯ туда, то Я легко его  научу,  каким  образом  избежать  рабства,
особенно имеЯ деньги, единственного друга в подобном положении.
     Ћн с улыбкой ответил, что не говорил мне, будто у него есть  деньги!  џ
тотчас же его перебила, сказав, что, надеюсь, он не заключил из  моих  слов,
будто Я рассчитываю на его поддержку; напротив, хотЯ Я не могу назвать  себЯ
богатой, однако же и не нуждаюсь, и так как у менЯ кое-что есть, то Я скорее
поделюсь с ним, чем возьму что-нибудь у него, хорошо  знаЯ,  что  какими  бы
деньгами он ни располагал, они все ему понадобЯтсЯ в ссылке.
     ’огда он проЯвил величайшую предупредительность. Ћн сказал, что денег у
него немного, но он поделитсЯ со мною последним, если Я  буду  нуждатьсЯ,  и
стал уверЯть, что у него совсем не было таких опасений. Ћн лишь имел в  виду
то, о чем Я ему намекнула; ему хорошо известно, как следует поступать здесь,
там же он будет самым беспомощным и жалким существом на свете.
     џ ответила, что он напрасно боитсЯ того, что  не  таит  в  себе  ничего
страшного; если у него есть деньги, как Я с удовольствием  сейчас  услышала,
то он  может  не  только  избежать  рабства,  ЯвлЯющегосЯ,  по  его  мнению,
неотвратимым следствием ссылки, но  и  начать  новую  жизнь,  успех  которой
обеспечен при некоторой трудолюбии, столь естественном в подобных  случае  Я
напомнила ему, какой совет Я ему дала много лет назад,  предлагаЯ  поправить
наши дела. Ќаконец, чтобы убедить его в правильности моих слов и  в  том,  Я
прекрасно знаю, как взЯтьсЯ за дело, и не сомневаЯсь в  успехе,  Я  заЯвила,
что готова выхлопотать себе отмену приговора о ссылке, а  затем  добровольно
отправитьсЯ с ним туда, взЯв при этом с собой столько денег, чтобы хватило и
на его долю; Я его уверила, что предлагаю это вовсе  не  потому,  что  не  в
состоЯнии прожить без его помощи, Я считаю, что, мы оба довольно натерпелись
здесь всЯких невзгод и лучше нам покинуть эту часть света и зажить там,  где
никто ее попрекнул бы нас прошлым, где нам не грозила бы тюрьма и муки,  Ямы
смертников, где мы могли бы с бесконечным удовольствием оглЯнутьсЯ  на  наши
прошлые горести, в убеждении, что наши враги совершенно забыли про нас и что
мы будем жить, как новые люди новой земле, и ни нам до людей, ни  людЯм  до,
нас не будет никакого дела.
     џ говорила ему все это так убедительно и так основательно  разбила  все
его страстные возражениЯ, что он менЯ обнЯл, заЯвив, что моЯ  искренность  и
забота покорили его; он принимает мой совет и попытаетсЯ  подчинитьсЯ  своей
участи, в надежде на поддержку такой мудрой советницы  и  такого  преданного
друга невзгодах жизни. Ќо все же он хочет мне напомнить то, о чем Я говорила
ему раньше, именно, что, может быть, есть способ получить свободу еще здесь,
так чтобы вовсе не пришлось ехать за море, - это было бы  гораздо  лучше.  џ
отвечала,  что  он  может  быть  спокоен:  Я  сделаю  все,  чтобы   добитьсЯ
чего-нибудь и этом направлении тоже; если же менЯ тут постигнет неудача,  Я,
во всЯком случае, исполню другое свое обещание.
     Џосле этой длительной беседы  мы  расстались  если  не  более  нежно  и
любовно, чем некогда в „айстебле. ’олько тут Я понЯла, почему  он  отказалсЯ
тогда ехать со мной дальше „анстебла  и  почему  расставаЯсь  со  мной  там,
сказал, что обстоЯтельства  не  дозволЯют:  ему  проводить  менЯ  до  самого
‹ондона, как ему того хотелось. џ обмолвилась где-то  на  этих  страницах  о
том, что историЯ его жизни еще занимательней, чем моЯ. ‘амое же удивительное
в ней было то, что своим отчаЯнным ремеслом он занималсЯ целых двадцать пЯть
лет и ни разу за это времЯ не попадалсЯ; успехи же его были так велики,  что
времЯ от времени ему удавалось устраивать себе передышки на год, а то  и  на
два; во времЯ этих передышек он ничем не занималсЯ, жил на  широкую  ногу  и
даже держал лакеЯ. ‘колько раз, сидЯ в какой-нибудь кофейне, ему  доводилось
слышать, как люди, которых он ограбил, рассказывали о своем  несчастье!  Џри
этом они часто, называли местность, где произошло ограбление, и так подробно
описывали все обстоЯтельства дела, что у него не могло быть сомнений в  том,
что перед ним сидЯт его жертвы.
     ‚ ту пору, когда он так неудачно женилсЯ  на  мне  ради  моего  мнимого
приданого,  он,  оказываетсЯ,  как  раз  наслаждалсЯ  такой  передышкой  под
‹иверпулем. Љабы, он не обманулсЯ в своих надеждах, говорил он (и  Я  думаю,
что он не лгал), он порвал бы с прошлым и зажил бы по-честному.
     Љак ни печально было  его  нынешнее  положение,  в  одном  ему  все  же
повезло: дело в том, что ограбление, в котором его обвинЯли, было  совершено
без его личного участиЯ и никто из потерпевших не мог присЯгнуть в том,  что
видел его, так что некому было против него показать.  Ћднако,  так  как  его
забрали вместе со всей шайкой, нашелсЯ  лжесвидетель,  какой-то  деревенский
парень, который присЯгнул в том, что видел его; ждали, что поЯвЯтсЯ и другие
в ответ на разосланные объЯвлениЯ; в ожидании дальнейших улик его и  держали
под стражей.
     …му предлагали согласитьсЯ на добровольную ссылку;  насколько  Я  могла
понЯть, за него  хлопотал  один  влиЯтельный  человек,  его  друг,  который,
понимаЯ, что в любой момент могут ЯвитьсЯ свидетели и дать показаниЯ  против
него, всЯчески убеждал его принЯть это предложение, - не дожидаЯсь  суда.  #
была вполне согласна с его другом и не оставлЯла его  в  покое  ни  днем  ни
ночью, уговариваЯ не медлить.
     Ќаконец скрепЯ сердце он дал свое согласие. …го положение отличалось от
моего; Я направлЯлась в ссылку решением суда, он - как  бы  по  собственному
желанию. Џоэтому ему уже нельзЯ было отказатьсЯ  ехать,  и  ссылка,  вопреки
тому, что Я говорила ему прежде, была длЯ него неизбежной.  Љ  тому  же  тот
самый влиЯтельный друг, который выхлопотал ему это снисхождение,  поручилсЯ,
что он действительно уедет и не вернетсЯ раньше определенного ему срока.
     Џри таком повороте дела средства, которые Я намеревалась пустить в ход,
становились излишними; те шаги, которые  Я  начала  было  предпринимать  длЯ
собственного спасениЯ, тоже оказались не нужны,  разве  что  Я  решилась  бы
покинуть его и предоставить ему ехать в Ђмерику одному.  Ќо  он  об  этом  и
слышать не хотел, говорЯ, что в таком случае предпочитает  дожидатьсЯ  суда,
хотЯ бы это грозило ему верной виселицей.
     ‚озвращаюсь к своим делам. ‘коро мне предстоЯло отправитьсЯ  в  ссылку.
ЊоЯ пестуньЯ, котораЯ все это времЯ оставалась моим верным другом,  пыталась
выхлопотать мне прощение, но его можно было купить лишь  очень  тЯжелой  длЯ
моего кошелька ценой; остатьсЯ же  с  пустым  кошельком,  не  возвращаЯсь  к
старому своему промыслу, было бы хуже ссылки, ибо там Я могла прожить, здесь
же нет. Њой добрый свЯщенник,  со  своей  стороны,  изо  всех  сил  старалсЯ
добитьсЯ отмены ссылки длЯ менЯ. Ќо ему отвечали, что и так по  его  просьбе
мне была дарована жизнь и что поэтому он  не  должен  просить  большего.  Ћн
очень огорчалсЯ моим предстоЯщим отъездом: ожидание близкой смерти,  говорил
он, произвело благотворное влиЯние на мою душу, беседы с ним  закрепили  это
влиЯние; но он опасалсЯ, как бы Я не растерЯла все, если  уеду.  Џо  этой-то
причине ревностный служитель Ѓога и скорбел обо мне.
     Ќу, а Я, правду сказать, уже не так этим огорчалась, как прежде, однако
старательно скрывала от свЯщенника причину такой перемены и оставила  его  в
убеждении, что уезжаю с большим неудовольствием и горечью.
     ’олько в феврале менЯ, вместе с тринадцатью другими каторжниками, сдали
одному купцу, торговавшему с ‚иргинией, на корабль, стоЯвший на Якоре в „ет-
форде. ’юремщик доставил нас на борт, а хозЯин судна выдал расписку  в  том,
что нас принЯл.
     Ќа ночь нас заперли в трюм, где было так тесно, что Я чуть не задохлась
от недостатка воздуха. “тром корабль снЯлсЯ с ЯкорЯ и пустилсЯ по  ’емзе  до
местечка Ѓагбис-•ол; это было сделано, как нам сказали, по уговору с купцом,
чтобы лишить нас всЯкой возможности побега.  Ћднако,  когда  корабль  прибыл
туда и бросил Якорь, нам было разрешено выйти на нижнюю  палубу,  но  не  на
шканцы, где могли находитьсЯ только капитан и пассажиры.
     Љогда по шагам матросов над головой и движению кораблЯ Я понЯла, что мы
снЯлись с ЯкорЯ, то сначала очень  испугалась,  как  бы  мы  не  уехали,  не
повидавшись с друзьЯми; но скоро успокоилась, убедившись, что корабль  снова
стал на Якорь,  и  услышав  от  матросов,  что  завтра  утром  нам  разрешат
поднЯтьсЯ на палубу и проститьсЯ с друзьЯми, которые придут к нам.
     ‚сю эту ночь Я лежала прЯмо на полу, как и другие заключенные, но потом
нам отвели маленькие каюты - по крайней мере, тем, у кого была  какаЯ-нибудь
постель, - а также уголок, куда можно было поставить  сундуки  или  Ящики  с
платьем и бельем, у кого оно было: это нужно оговорить, так как некоторые не
имели ни одной лишней рубашки, ни полотнЯной, ни  шерстЯной,  и  ни  полушки
денег; однако Я увидела, что и такие устроились на корабле недурно, особенно
женщины, которым матросы платили за стирку  и  т.  п.,  так  что  они  могли
доставать себе все необходимое.
     Љогда на следующее утро нам разрешили поднЯтьсЯ на палубу,  Я  спросила
одного из морЯков, нельзЯ ли мне послать письмо на  берег,  чтобы  известить
своих друзей, где мы находимсЯ, и получить от них необходимые мне  вещи.  ’о
был боцман, оказавшийсЯ очень учтивым и любезным; он мне сказал, что Я  могу
делать все, что пожелаю, в пределах  дозволенного.  џ  заЯвила,  что  ничего
больше не желаю, и он ответил, что с ближайшим приливом в ‹ондон  отправитсЯ
корабельнаЯ шлюпка и он распорЯдитсЯ, чтобы мое письмо было послано.
     € вот когда шлюпка была готова, боцман пришел сказать мне, что  он  сам
едет в город и,  если  мое  письмо  написано,  он  отвезет  его.  џ  заранее
приготовила перо, чернила и бумагу и написала моей пестунье письмо, вложив в
него другое, к своему товарищу по заключению; однако Я ей не  сообщила,  что
он мой муж, и скрывала это от нее до самого конца. Џестунье Я написала,  где
стоит корабль, и просила  прислать  вещи,  которые  она  мне  приготовила  в
дорогу.
     ‚ручаЯ боцману письмо,  Я  дала  ему  шиллинг  и  попросила  немедленно
отправить письмо с рассыльным, как только шлюпка причалит к берегу, чтобы  Я
успела получить ответ и узнать, что с моими  вещами,  "так  как,  сударь,  -
сказала Я, - если корабль уйдет раньше, чем Я их получу, Я погибла".
     Њне хотелось, даваЯ боцману шиллинг, показать  ему,  что  Я  обеспечена
немного лучше других ссыльных, что у менЯ есть кошелек, и  кошелек  этот  не
пустой; и Я убедилась, что один только вид кошелька изменил его обращение со
мной; правда, боцман был любезен и раньше,  но  то  было  лишь  естественное
сострадание к женщине, попавшей в беду, тогда как теперь, узнав, что у  менЯ
есть деньги, он выказал исключительную  предупредительность  и  позаботилсЯ,
чтобы ко мне относились внимательнее, чем к другим, как это будет  видно  из
дальнейшего.
     Ћн добросовестно передал письмо в собственные руки  пестунье  и  привез
мне ее ответ; вручаЯ его мне, он вернул шиллинг со словами:
     - ‚от вам ваш шиллинг, Я передал письмо сам. Ћт удивлениЯ Я  не  знала,
что сказать, но после некоторой паузы ответила:
     - ‘ударь, вы очень добры; но ведь вам пришлось потратитьсЯ на карету.
     - Ќет, нет, это пустЯки, - отвечает. - Љто эта дама? ‚аша сестра?
     - Ќет, сударь, она мне не родственница, но мой преданный и единственный
на свете друг.
     - Ќынче такие друзьЯ большаЯ редкость. Џредставьте, она плачет по  вас,
как ребенок.
     - „а, - говорю, - она, наверное, дала бы сто фунтов,  чтобы  освободить
менЯ из этого ужасного положениЯ.
     - Ќеужели? Ќо Я бы и за половину этой суммы помог вам  освободитьсЯ,  -
сказал он, впрочем так тихо, что никто не мог услышать.
     - Ќо, сударь, если после такого освобождениЯ менЯ  поймают,  оно  будет
стоить мне жизни.
     - „а,  уж  если  вы  сойдете  на  берег,  вам  придетсЯ  самой  о  себе
заботитьсЯ, там Я бессилен.
     Ќа этом мы прервали разговор.
     ’ем временем моЯ пестуньЯ,  вернаЯ  до  последней  минуты,  снесла  мое
письмо в тюрьму к мужу, получила от него ответ и на следующий день  приехала
сама и привезла мне прежде всего морскую койку и постельные  принадлежности,
очень хорошие, но такие, чтобы не слишком бросались в глаза, потом  привезла
также корабельный сундук со всем добром, какое мне было нужно;  в  одном  из
уголков этого сундука, в потайном Ящичке, находилсЯ мой банк,  то  есть  все
деньги, которые Я решила взЯть с собой; часть их Я  оставила  у  пестуньи  с
тем, чтобы она послала мне потом товаров, какие будут  мне  нужны,  когда  Я
начну устраиватьсЯ; дело в том, что деньги в тех  местах  почти  бесполезны,
там их обменивают на табак, и запасатьсЯ отсюда деньгами очень убыточно.
     Ќо положение мое было особенное; ехать без товаров и  без  денег  Я  не
хотела, везти же с собой товар несчастной  каторжнице,  которую  продадут  в
рабство, как только она ступит на берег, значило привлекать к себе  внимание
и, может быть, поставить все мое добро под угрозу конфискации; вот почему  Я
взЯла с собой только часть своих денег, а остальные оставила у пестуньи.
     ЏестуньЯ привезла мне еще и другие вещи, но мне негоже было  обставлЯть
себЯ слишком большими удобствами, по крайней мере, до тех  пор,  пока  Я  не
узнала, каков наш капитан. Љогда старуха поднЯлась на корабль,  Я  думала  -
она сейчас умрет; сердце ее сжалось при виде менЯ от  одной  мысли,  что  мы
расстаемсЯ в таких условиЯх, и она так  горько  разрыдалась,  что  долго  не
могла выговорить ни слова.
     џ воспользовалась этим, чтобы прочитать письмо  от  моего  товарища  по
тюрьме, которое привело менЯ в большое замешательство. Ћн мне  сообщал,  что
отнюдь не раздумал ехать, но не успеет  так  быстро  получить  освобождение,
чтобы ехать на одном корабле со мной; больше того: он  не  уверен,  что  ему
позволЯт выбрать корабль, хотЯ он и  согласилсЯ  добровольно  отправитьсЯ  в
ссылку; ему сдаетсЯ, что его посадЯт  на  корабль  насильно  и  отдадут  под
надзор капитана так же, как и других каторжников,  поэтому  он  не  надеетсЯ
увидеть менЯ до приезда в ‚иргинию, и это приводит его в отчаЯние; с  другой
стороны, он боитсЯ, что не найдет менЯ там, ведь может же случитьсЯ,  что  Я
умру или погибну в море, и тогда он будет несчастнейшим человеком на свете.
     ‚се это очень неприЯтно, и Я не знала, что  предпринЯть.  џ  рассказала
пестунье историю с боцманом, и та горЯчо советовала мне столковатьсЯ с  ним,
но Я не хотела делать этого, пока не выЯсню, будет ли позволено моему  мужу,
или товарищу по тюрьме, как называла его пестуньЯ, ехать со  мной.  ‚  конце
концов мне пришлось посвЯтить ее во все это дело, скрыв только, что  он  мой
муж. џ ей сказала, что мы твердо условились ехать вместе, если ему  разрешат
плыть на этом корабле, и Я знаю, что у него есть деньги.
     Џотом Я рассказала ей, что Я предполагаю делать по приезде  в  Ђмерику,
как мы заведем плантацию, будем устраиватьсЯ и богатеть, не пускаЯсь  больше
ни в какие приключениЯ; и под большим секретом Я сообщила  старухе,  что  мы
обвенчаемсЯ, как только он прибудет на корабль.
     “слышав это, пестуньЯ охотно примирилась  с  моим  отъездом  и  с  этой
минуты принЯла все меры, чтобы мой муж был освобожден вовремЯ и  мог  уехать
на одном корабле со мной; в конце концов все это было  устроено,  хотЯ  и  с
большим трудом, причем ему так и не удалось освободитьсЯ от всех  стеснений,
которым подвергаютсЯ ссыльные каторжники, хотЯ в действительности он  им  не
был, ибо дело его так и не разбиралось в суде; понЯтно, это  очень  задевало
его самолюбие.
     Џоскольку судьба наша  теперь  решилась  и  мы  оба  были  на  корабле,
направлЯвшемсЯ в ‚иргинию, в унизительном  положении  ссыльных  каторжников,
обреченных на продажу в рабство, Я - на пЯть лет, а он  -  с  обЯзательством
никогда не возвращатьсЯ в Ђнглию, то муж мой находилсЯ в очень подавленном и
удрученном состоЯнии; гордость его сильно страдала от того,  что  его  везли
как заключенного, тем более что ему сначала  пообещали  дать  разрешение  на
свободный отъезд. Џравда, ему не грозила, как  нам,  продажа  в  рабство  по
прибытии в Ђмерику, почему он должен был заплатить капитану за проезд,  чего
от нас не требовалось; но он был растерЯн и беспомощен, как ребенок, шагу не
мог ступить самостоЯтельно.
     Џервой нашей заботой было  подсчитать  наши  капиталы.  Њуж  с  большой
откровенностью сказал мне, что у него была порЯдочнаЯ сумма денег, когда  он
вошел в тюрьму, но барский образ жизни,  который  он  там  вел,  и  особенно
друзьЯ и хлопоты по делу вовлекли его в большие расходы; так у него осталось
всего сто восемь фунтов, которые он обратил в золото и взЯл с собой.
     џ дала ему такой же добросовестный отчет о  своих  капиталах,  то  есть
тех, что Я взЯла с собой, ибо Я решила на всЯкий случай умолчать о том,  что
оставила про запас; если Я умру, думала Я,  то  ему  хватит  этих  денег,  а
оставшиесЯ у пестуньи перейдут к ней: она их вполне заслужила.
     ‚зЯтый мною капитал равнЯлсЯ двумстам сорока шести фунтам и  нескольким
шиллингам; таким образом, мы имели вместе  триста  пЯтьдесЯт  четыре  фунта;
вероЯтно, еще никто не начинал новую жизнь на деньги, добытые более нечистым
путем.
     Љ несчастью, весь наш  капитал  состоЯл  из  наличных  денег  -  самого
невыгодного груза, какой только можно было везти на плантации. “ мужа моего,
очевидно, осталось не больше денег, чем он мне сказал; но у менЯ, когда надо
мной  стрЯслась  беда,  было  более  семисот  фунтов  в  банке,  и  Я  имела
преданнейшего на свете  друга,  чтобы  распорЯдитьсЯ  этим  капиталом,  хотЯ
вообще эта женщина не отличалась праведностью; у нее оставалось  еще  триста
фунтов моих денег, которые, как уже сказано, Я  решила  держать  про  запас;
кроме того, у менЯ было с собой несколько ценных  вещей,  в  частности  двое
золотых часов, немного серебрЯной посуды и несколько колец - все краденое. ‘
этим капиталом Я на шестьдесЯт первом году жизни пускалась, можно сказать, в
Ќовый ‘вет несчастной каторжницей, едва избежавшей петли. Ћдета Я была бедно
и скромно, хотЯ чисто и опрЯтно, и на всем корабле никто не подозревал,  что
у менЯ есть деньги и ценности.
     Ќо так как у менЯ было много прекрасных платьев и  груда  бельЯ,  то  Я
велела уложить все это в два больших Ящика и погрузить на корабль под  видом
чужого багажа, адресованного, однако,  на  мое  настоЯщее  имЯ  в  ‚иргинию;
накладные на эти Ящики лежали у менЯ в кармане; там были мои часы, серебро и
все ценности, за исключением денег, которые  Я  держала  в  потайном  Ящичке
своего корабельного сундука; Ящичек этот невозможно было найти,  а  найдЯ  -
открыть, не изломав сундук в щепки.
     џ находилась а неопределенности целых три недели, не  знаЯ,  поедет  со
мной муж или нет, поэтому  все  не  решалась  принЯть  предлож