что мы давно уже состоим в браке,  было  не  так  трудно  в
стране, где примерно в указанное времЯ, а именно одиннадцать с половиною лет
назад, мы поЯвлЯлись вместе, и где нас никто с тех пор до нашего возвращениЯ
не встречал; к тому же наш друг, купец из ђоттердама, а также люди, жившие в
доме, где н началась наша близость (к  счастью,  все  они  оказались  живы),
подтвердили, что видели нас  вместе.  „лЯ  вЯщей  убедительности,  мы  вновь
наведались в ђоттердам, поселились  в  нашем  прежнем  доме,  где  принимали
нашего друга; в свою очередь, мы и сами часто к нему наведывались,  встречаЯ
с его стороны неизменное радушие и гостеприимство.
     ’акие поступки моего мужа и ловкость,  с  какой  он  все  это  устроил,
свидетельствовали об удивительно честном и любовном его отношении  к  нашему
мальчику, ибо все эти хлопоты были затеЯны ради него.
     џ называю его отцовскую любовь честной затем, что  он  руководствовалсЯ
чувством  чести  и  справедливости,  столь  заботЯсь  о  том,  чтобы  печать
отверженности не легла на ни в чем неповинного ребенка.  Џодобно  тому,  как
это чувство справедливости побуждало его с такой горЯчностью взываЯ  к  моим
материнским чувствам, склонЯть менЯ на брак с ним, когда дитЯ  еще  было  во
чреве моем, дабы грех его родителей не пал на его голову,  подобно  этому  и
сейчас, хоть Я верю, что он искренне и сильно менЯ  любил,  все  же  главной
причиной, Я думаю, побудившей его отправитьсЯ в Ђнглию, чтобы менЯ  найти  и
на мне женитьсЯ, было желание спасти невинного агнца, как он изъЯснЯлсЯ,  от
бесславиЯ, которое паче смерти.
     ЏовторЯю, Я вполне заслуживаю  справедливого  укора,  ибо  менЯ  судьба
моего сына, хоть Я и выносила его в своей  утробе  и  родила  его,  заботила
гораздо меньше, и у менЯ никогда не было к нему той сердечной привЯзанности,
какую питал к нему его отец. —то было причиной моей холодности,  Я  не  могу
объЯснить себе самой, и в годы моего веселого житьЯ в ‹ондоне Я  его  вообще
забросила, лишь времЯ от времени подсылаЯ к  нему  ќми,  дабы  она  на  него
взглЯнула и внесла очередную плату за его воспитание. —то до менЯ, то первые
четыре года его жизни Я и видела-то его едва четыре раза, и  часто,  грешным
делом, мечтала, чтобы он тихо покинул сей мир; между тем к сыну, которого  Я
родила от  ювелира,  Я  отнеслась  совершенно  иначе  и  с  гораздо  большей
заботливостью, ибо, хоть Я и не допустила, чтобы он знал, что Я его мать,  Я
его хорошо обеспечила, дала ему отличное образование и пристроила к честному
и преуспевающему купцу, с которым он отправилсЯ в €ндию; после же того,  как
он там прожил некоторое времЯ и завел самостоЯтельное дело, Я  ему  посылала
несколько раз деньги, в общей сложности 2 000 фунтов, с помощью  которых  он
завел торговлю и разбогател; так что можно было надеЯтьсЯ, что  со  временем
он вернетсЯ с сорока или пЯтьюдесЯтью тысЯчами  фунтов  в  кармане,  как  то
бывает с людьми, даже не получившими столь сильной поддержки в начале своего
поприща.
     Љроме того, Я послала ему невесту, красивую молодую девушку из  хорошей
семьи, чрезвычайно добродушное и милое создание; но моему привереде  она  не
пришлась по нраву, и он имел дерзость просить менЯ, то есть лицо, которому Я
поручила вести с ним переписку, прислать ему другую, обещаЯ выдать ту, что Я
прислала, за своего приЯтелЯ, которому она понравилась больше, чем ему; но Я
была так раздосадована, что не послала ему больше никого  и  даже  раздумала
переслать ему товаров еще на  1  000  фунтов,  хоть  у  менЯ  все  было  уже
заготовлено длЯ него. Џо здравом размышлении, однако, он передумал и  сделал
предложение девушке, которую Я  послала,  но  та,  оскорбленнаЯ  его  первым
отказом, не соглашалась за  него  выйти,  и  Я  поручила  ему  сказать,  что
полностью беру ее сторону в этом. ‚прочем, после двух лет ухаживаний  с  его
стороны и уговоров со стороны их общих знакомых, она в конце  концов  с  ним
повенчалась, и была ему доброй женой, как Я и предполагала с самого  начала;
однако товаров на 1 000 фунтов Я так ему и не послала за  строптивость,  так
что он потерЯл эту сумму, а между тем женилсЯ на моей избраннице.
     ‘ новым моим супругом мы жили спокойной, размеренной жизнью и,  словом,
могли почитатьсЯ счастливыми вполне. Ќо если на нынешнее  свое  состоЯние  Я
взирала с чувством глубокого удовлетворениЯ - да иначе и быть не могло -  то
в той  же  мере  Я  при  всЯком  случае  с  омерзением  и  глубокой  печалью
оглЯдывалась на прежнее; теперь-то и только теперь  сии  размышлениЯ  начали
подтачивать мое благополучие и отравлЯть  все  мои  радости.  ђана,  которую
размышлениЯ эти  причинили  моему  сердцу  прежде,  теперь,  можно  сказать,
сделалась сквозной; эти мысли разъедали  все,  что  было  приЯтного  в  моей
жизни; сладость ее обращалась в горечь, к каждой  моей  улыбке  примешивалсЯ
тЯжкий вздох.
     Ќи благоденствие, которое дарует богатство,  ни  капитал  в  сто  тысЯч
фунтов (ибо вместе у нас было никак не меньше),  ни  почести  и  званиЯ,  ни
многочисленные слуги и пышные экипажи  -  словом,  ничто  из  того,  что  мы
полагаем счастьем, менЯ не  радовало;  вернее,  не  в  состоЯнии  было  менЯ
отвлечь от мрака и грусти, охвативших мою душу; все чаще и чаще впадала Я  в
глубокую задумчивость; мною овладела меланхолиЯ, Я лишилась аппетита и  сна,
а когда мне и случалось заснуть, в сновидениЯх мне  ЯвлЯлись  самые  ужасные
образы, какие только можно представить: черти и чудовища, падениЯ в бездну с
высокой скалы и все в таком роде; так  что  по  утрам,  вместо  того,  чтобы
встать освеженной отдыхом, Я была одержима страхами и ужасами воображениЯ, и
чувствовала себЯ разбитой, хотела спать, и, не в силах отделатьсЯ от  химер,
наводнЯвших мой ум, не могла  говорить  ни  с  членами  своей  семьи,  ни  с
кем-либо еще.
     Њой муж, нежнейшей души  человек,  и  особенно  чуткий  до  всего,  что
касалось менЯ, был чрезвычайно озабочен моим состоЯнием  и  делал  все,  что
было в его силах, чтобы менЯ  утешить  и  возродить  к  жизни;  он  старалсЯ
вывести менЯ из этого состоЯниЯ доводами разума, прибегал к различного  рода
развлечениЯм, но  от  всего  этого  было  мало  толку,  а,  вернее  сказать,
никакого.
     …динственным облегчением длЯ менЯ было времЯ от времени (когда мы с ќми
оказывались наедине) открывать ей душу, и она стремилась изо всех  сил  менЯ
утешить, что ей, впрочем, мало  удавалось;  ибо  если  тогда,  в  бурю,  ќми
каЯлась больше моего, то теперь она стала вновь тем, чем была до этой  бури,
- веселой, бесшабашной проказницей, и лета ее нимало не остепенили, а  ей  к
этому времени тоже перевалило за сорок.
     ‚ернусь, однако, к своему рассказу. “ менЯ не только не было утешителЯ,
но и советчика; мне не раз приходило в голову, что Я должна радоватьсЯ тому,
что не принадлежу к католической вере; хорошенькую историю пришлось  бы  мне
выложить своему исповеднику! „а и как сурова  была  бы  епитимьЯ,  какую  он
должен был бы на менЯ наложить, если бы честно исполнЯл заповеди своей веры!
     ‚месте с тем, поскольку у менЯ не было возможности исповедатьсЯ,  то  Я
также была лишена и  отпущениЯ  грехов,  благодарЯ  которому  всЯкий  злодей
уходит утешенье от своего сурового  наставника;  мои  грехи  тЯжелым  камнем
лежали у менЯ на сердце, и Я блуждала в потемках, не  знаЯ,  что  делать.  ‚
таком-то состоЯнии Я прозЯбала и чахла в течение двух  лет,  и  если  бы  не
вмешательство всеблагого провидениЯ, они оказались бы последними годами моей
жизни. Ќо об этом дальше.
     ’еперь мне нужно вернутьсЯ к другим событиЯм, чтобы покончить со  всем,
что касалось моего пребываниЯ в Ђнглии, или,  во  всЯком-случае,  той  части
его, какую Я намерена описать.
     џ уже упоминала о том, что Я сделала длЯ моих двух сыновей, - длЯ того,
который был в Њессине, и того, что жил в €ндии. Ќо  Я  не  касалась  истории
двух моих дочерей. Ћпасность быть узнанной одной из них была так велика, что
Я не решалась с ней встречатьсЯ; что до  другой,  Я  не  могла  признать  ее
дочерью и ЯвитьсЯ ей, так как тогда она узнала бы, что Я не желаю показатьсЯ
ее сестре, и стала бы тому удивлЯтьсЯ. ’ак что Я порешила не видеть ни  той,
ни другой, переложив заботы о них на ќми, но после того, как  та  вывела  их
обеих из простолюдинок, давши им хорошее, пусть  и  запоздалое,  воспитание,
она чуть не погубила все дело, а заодно и нас  с  ней,  открывшись  нечаЯнно
одной из них той самой, что служила некогда у менЯ  судомойкой;  как  Я  уже
говорила, ќми пришлось ее от себЯ оттолкнуть из боЯзни разоблачениЯ, которое
в конце концов и воспоследовало. џ уже рассказывала, как ќми руководствовала
ею через посредство третьего лица,  и  как  моЯ  дочь,  достигнув  положениЯ
благовоспитанной барышни, заЯвилась однажды к ќми в дом, в котором  Я  жила;
как-то раз, после того как ќми по  своему  обыкновению  отправилась  к  тому
честному человеку в ‘питлфилдсе проведать брата этой девицы (то  есть  моего
сына), там совершенно случайно оказались в то времЯ обе мои дочери, и та,  и
другаЯ; младшаЯ сестра нечаЯнно обнаружила тайну, а именно, что это  и  есть
та самаЯ дама, что сделала длЯ них столько добра.
     ќми была весьма этим поражена; но, убедившись, что здесь  ничем  помочь
уже нельзЯ, постаралась обратить все  в  шутку,  так  что  после  этого  уже
говорила с ними непринужденно, все еще полагаЯ, что, коль скоро Я оставалась
в тени, никто из них так и не доберетсЯ  до  истины.  ’ак  что  однажды  она
собрала их всех вместе, поведала им, как она выразилась, историю их  матери,
начав с несчастного похода с детьми к тетушке; она  призналась  им,  что  не
ЯвлЯетсЯ их матерью, но описала менЯ. Ћднако, когда она объЯвила, что она не
ЯвлЯетсЯ их матерью, одна из моих дочерей весьма тему удивилась,  ибо  вбила
себе в голову, что ќми и есть их настоЯщаЯ матушка, но  только  по  каким-то
особым  причинам  вынуждена  это  скрывать;  и  вот,  когда  ќми  откровенно
призналась, что она ей чужаЯ, та стала плакать навзрыд, и ќми стоило  немало
труда ее успокоить. ќто была та самаЯ девушка, что служила у менЯ судомойкой
в бытность мою на Џел-Њел. ќми привела ее в  чувство  и,  когда  та  немного
оправилась, спросила ее, что с ней? ЃеднЯжка жалась к ней,  целовала  ее  и,
хоть это была здороваЯ девка лет девЯтнадцати или двадцати, пришла  в  такое
волнение, что долгое времЯ от нее нельзЯ было  добитьсЯ  и  слова.  Ќаконец,
когда к ней возвратилсЯ дар речи, она вновь принЯлась за свое.
     - Ђх, не говорите, что вы мне не матушка! - причитала она.  -  џ  знаю,
что вы моЯ матушка. - € снова разрыдалась так, что, казалось, у нее  вот-вот
разорветсЯ сердце. ќми не знала, что и делать; повторить, что она ей  чужаЯ,
она не решалась, боЯсь снова вызвать новый припадок горЯ у девушки; обнЯв ее
за плечи, она прошлась с ней по комнате.
     - Ќо скажи, мое дитЯ, - спросила она, - зачем тебе непременно  хочетсЯ,
чтобы Я была твоей матерью? €з-за милостей моих, что ли?  Ќо  если  так,  то
успокойсЯ, Я буду заботитьсЯ о тебе по-прежнему, как если вы  Я  и  в  самом
деле была твоей родной матушкой.
     - Ђх, нет, - возразила девушка, - Я все равно уверена, что  вы  и  есть
моЯ роднаЯ матушка. ‡а что мне такое? Ћтчего вы, не  желаете  признать  менЯ
своею дочерью и не дозволЯете мне называть вас матушкой? •оть Я и  бедна,  -
продолжала она, - но вы менЯ воспитали, как благородную, и Я не принесу  вам
позора. Љ тому же, - прибавила она, - Я умею хранить  тайны,  в  особенности
если они касаютсЯ моей собственной матушки.
     ’ут она вновь бросилась  ќми  на  шею,  и,  еще  раз  назвав  ее  своей
драгоценной, родной матушкой, принЯлась плакать навзрыд.
     Џоследние слова девушки не на шутку встревожили  ќми  и,  как  она  мне
впоследствии сказала, напугали ее; она пришла от них в такое  смущение,  что
не могла совладать со своими  чувствами  и  даже  скрыть  свое  смущение  от
девушки. Ћна так и оцепенела: девица же -  она  была  приметлива!  -  тотчас
воспользовалась ее замешательством.
     - „рагоценнаЯ моЯ матушка, - сказала она, - ты не изволь  беспокоитьсЯ;
Я все знаю; но не беспокойсЯ, говорю тебе,  Я  не  скажу  ни  словечка  моей
сестре или братцу без твоего  дозволениЯ;  только  не  отказывайсЯ  от  менЯ
теперь, когда Я тебЯ обрела: не  скрывайсЯ  от  менЯ;  мне  этого  более  не
вынести - Я умру!
     - „а что это с девкой? -  вскричала  ќми.  -  ђехнулась  она,  что  ли?
Џослушай же менЯ, неужели, будь Я твоей матушкой, Я отказалась бы от тебЯ  -
разве ты не видишь сама, что Я пекусь о тебе, как роднаЯ мать?
     Ќо та заладила одно, как барабан.
     - „а, да, да - бубнила она, - вы очень ко мне добры.
     Ћдного этого было бы достаточно, прибавила она, чтобы  всЯкий  поверил,
что ќми ее мать; у нее же, по ее словам, были другие причины полагать и быть
уверенной в том, что ќми ее роднаЯ мать; и ах, как ей печально,  что  ей  не
позволЯют родную ее матушку называть этим именем, ей, родному ее дитЯти!
     ђазговор этот так расстроил ќми, что она не стала  допрашивать  девушку
ни о чем, хоть не преминула бы это сделать, если  бы  сохранила  присутствие
духа; Я хочу сказать, что ей следовало бы выведать, откуда у  девушки  такаЯ
уверенность; вместо того ќми тут же с нею рассталась  и  прибежала  доложить
обо всем мне.
     ЊенЯ словно громом поразило, а дальше, как вы увидите, было  еще  хуже;
во тогда, говорю, Я была как громом поражена  и  в  совершенном  недоумении.
"‡десь кроетсЯ что-то такое, - сказала Я тут же ќми, - чего  мы  не  знаем".
Ћднако, вникнув во все, Я обнаружила, что  подозрениЯ  девицы  ни  на  кого,
кроме ќми, не  падают;  и  Я  весьма  обрадовалась,  что  ее  притЯзаниЯ  не
распространЯютсЯ на менЯ и что менЯ у нее и в мыслЯх не было. Ќо ‘покойствие
мое оказалось недолговечным;  ибо  в  следующий  раз,  когда  ќми  пошла  ее
проведать, та снова принЯлась за свое и осаждала ќми еще неистовее прежнего.
ќми пыталась утихомирить ее всеми способами; она  оскорблена,  сказала  ќми,
тем, что та ей не верит, и если она не откажетсЯ от своих  бредней,  оставит
ее на произвол судьбы, как прежде.
     ‘ беднЯжкой от этих слов вновь сделалсЯ припадок; она плакала так, что,
казалось, сердце оборветсЯ в груди, и жалась к ќми, как дитЯ.
     - ‡ачем же ты, - сказала ќми, - ну зачем ты тогда  не  образумишьсЯ?  џ
буду продолжать свои попечениЯ о тебе и заботитьсЯ, как заботилась раньше  и
как намерена заботитьсЯ и впредь. Ќеужели ты думаешь, что  если  бы  Я  была
твоей матерью, Я бы тебе не призналась?  —то  за  бредни  ты  себе  вбила  в
голову?
     Ќа это девушка сказала ей несколько слов (но  и  этих  нескольких  слов
было довольно, чтобы напугать ќми до бесчувствиЯ, да и менЯ тоже) о том, что
она прекрасно знает, как обстоит дело.
     - џ знаю, - сказала она, - что когда вы покинули *** (здесь она назвала
предместье, в котором мы жили), Я знаю, что, когда отец всех нас бросил,  вы
уехали во ”ранцию; да, да, Я знаю также и с  кем  вы  уехали,  -  продолжала
девица, - разве вы не вернулись в Ђнглию с миледи ђоксаной? џ все знаю; хоть
Я была тогда еще ребенком, но Я обо всем этом слышала.
     € она продолжала в этом же духе, чем совершенно вывела ќми из себЯ; ќми
стала кричать на  нее,  как  сумасшедшаЯ,  говорЯ,  что  больше  никогда  не
подойдет к ней и за версту; чтобы та шла побиратьсЯ, если ей угодно; а  она,
ќми, больше никакого дела с ней иметь не  будет.  „евица  -  а  она  была  с
норовом - сказала, что в этом длЯ нее ничего нового не будет, что она  может
опЯть пойти в судомойки и что,  поскольку  ее  роднаЯ  мать  (то  есть  ќми)
отказываетсЯ от нее, она вольна  делать,  что  ей  вздумаетсЯ;  затем  вновь
ударилась в слезы и казалось, у ней вот-вот разорветсЯ сердце.
     Љороче, девчонка напугала ќми до крайности, да и менЯ тоже; и  хоть  мы
знали, что она пребывала в заблуждении во многом, все же иные обстоЯтельства
ей были досконально известны. џ пришла в большое смЯтение; но  что  особенно
встревожило ќми, это то, что девушка (то есть моЯ дочь) сообщила ей, что она
(иначе говорЯ Я, ее мать) уехала с ювелиром и к тому же во ”ранцию  (правда,
она называла его не ювелиром, а домовладельцем); и что он, после  того,  как
мать впала в нищету и ќми увезла всех ее детей,  очень  за  ней  ухаживал  и
впоследствии женилсЯ на ней (то есть, на мне).
     ‘ловом, сведениЯ, какими располагала девица, были  довольно  смутные  и
однако в них заключалось немало правды, так что все наши прежние дела и  мои
шашни с ювелиром были не столь скрыты от взоров общества,  как  Я  полагала;
по-видимому, какие-то слухи о них дошли  до  моей  золовки,  к  которой  ќми
отвела детей, и та, должно быть, поднЯла  вокруг  них  достаточно  шума.  Ќо
проведала она о том, по счастью, слишком  поздно,  уже  после  того,  как  Я
съехала, а куда - никто не знал, иначе она не преминула  бы  отправить  всех
моих детей ко мне.
     ‚се это нам, вернее, ќми, удалось постепенно выведать из  разговоров  с
моей дочерью; впрочем, это были все  больше  отрывочные  истории,  слышанные
девчонкой так давно, что она не в состоЯнии была восстановить всю картину  в
целости; она знала лишь понаслышке,  что  матушка  ее  сделалась  любовницей
бывшего их домовладельца; что тот  впоследствии  на  ней  женилсЯ;  что  она
уехала во ”ранцию. Џрослышав же в бытность свою в моем доме судомойкой,  что
миссис ќми и миледи ђоксана были вместе во ”ранции, она сопоставила все  это
с милостЯми, какие ќми ей оказывала сейчас, и вбила себе в голову, что ќми и
есть ее матушка; ќми долго пришлось, с нею повозитьсЯ,  чтобы  заставить  ее
выкинуть из головы этот вздор.
     Љогда Я  вникла  в  существо  дела,  насколько  позволЯли  добытые  ќми
сведениЯ, менЯ встревожило больше всего  то,  что  моЯ  маленькаЯ  негодница
уцепилась за имЯ ђоксана и что она знала, кто такаЯ миледи  ђоксана  и  тому
подобное; но и здесь толку особенного не  было,  поскольку  она  так  упорно
держалась за то, что ее  матерью  ЯвлЯлась  сама  ќми.  Ћднако  в  некотором
времени, когда ќми почти удалось  ее  в  этом  разубедить  и  совершенно  ее
запутать, так что та уже ничего не понимала, своевольнаЯ  девчонка  впала  в
совершенное исступление и сказала ќми, что если та не ЯвлЯетсЯ  ее  матерью,
то значит ее матушка - леди ђоксана, ибо  одна  из  них  -  либо  ќми,  либо
госпожа ђоксана - должна быть ее матушкой,  и  что  все,  что  ќми  длЯ  нее
сделала, выполнЯлось по приказанию леди ђоксаны.
     - € еще Я знаю наверное, - сказала она, - что дама, котораЯ приезжала в
‘питлфилдс к моему дЯдюшке, была туда доставлена в карете леди ђоксаны,  мне
так сказал ее кучер.
     Ќа это ќми по своему обыкновению громко расхохоталась; однако, как  она
мне  рассказывала,  смех  получилсЯ  довольно  кислый,  ибо  слова  девчонки
повергли ее в немалое замешательство, и она была готова  провалитьсЯ  сквозь
землю, а вместе с нею и Я, когда ќми пересказала мне этот разговор.
     Љак бы то ни было, ќми дерзко стоЯла на своем.
     - Ќу, что ж, - сказала она, - раз  ты  полагаешь  себЯ  столь  высокого
происхождениЯ, что уже миледи ђоксану записала себе в  родительницы,  почему
бы тебе не съездить к ней и не заЯвить о вашем родстве? ’ы ведь знаешь,  где
она живет, не правда ли?
     Ќа это девица отвечала, что найти леди ђоксану не составит  труда,  ибо
ей известно, куда та переехала с тех пар, как решила вести уединенную жизнь.
     - ‚прочем, она,  быть  может,  уже  и  сменила  квартиру,  -  прибавила
девчонка, улыбаЯсь, или, вернее даже, ухмылЯЯсь.  -  €бо  Я  знаю,  как  это
бывает, Я прекрасно знаю, как это у них бывает.
     ќми была вне себЯ от Ярости и сказала мне, что не видит  иного  выхода,
как убить девицу. Џроизнесенное ею слово исполнило менЯ ужасом, менЯ  так  и
бросило в дрожь, и долгое времЯ Я не в силах была рта открыть.
     - —то это, ќми? €ли в тебЯ бес вселилсЯ? - воскликнула Я наконец.
     - Ѓес не бес, сударынЯ, - отвечала та, - только, коли ей в  самом  деле
известна и сотаЯ долЯ о вашем житье, то, будь она мне родной дочерью,  Я  бы
от нее отделалась, не задумываЯсь.
     - Ђ Я, - воскликнула Я в великом гневе, - как Я тебЯ ни люблю,  в  этом
случае перваЯ накинула бы тебе петлю на шею и смотрела бы, как ты болтаешьсЯ
на виселице, лишь бы не видеть тебЯ живой! „а —то Я  говорю,  -  перебила  Я
себЯ, - Я не дала бы тебе дожить до виселицы, Я бы  перерезала  тебе  глотку
сама, задушила бы собственными руками; да Я и сейчас почти готова на это,  -
сказала Я, - за одно то, что ты посмела выговорить это слово.
     џ назвала ее дьЯволом, нечистой силой и прогнала ее с глаз долой. џ  не
упомню, чтобы мне когда-либо прежде довелось рассердитьсЯ на  ќми.  Ќо  хоть
негодЯйка (уже одним тем, что допустила такую мысль) Явила свою  дьЯвольскую
сущность, следует, однако, помнить, что - даже когда она мысль эту воплотила
в действие - двигала ею одна лишь ее чрезмернаЯ привЯзанность и верность  ко
мне.
     Ћткрытие это, впрочем, повергло менЯ в совершенный ужас; случилось  оно
вскоре после моего бракосочетаниЯ и заставило менЯ  ускорить  мой  отъезд  в
ѓолландию; ибо Я ни за что - пусть бы  мне  посулили  за  это  десЯть  тысЯч
фунтов - не, согласилась бы, чтобы кто-нибудь менЯ видел и узнал во мне  ту,
что носила имЯ ђоксаны; это погубило бы менЯ в глазах моего мужа,  да  и  не
только мужа; это все равно,  как  если  бы  Я  вдруг  оказалась  пресловутой
ѓерманской кнЯжной {119}!
     ‘ловом, Я поручила ќми все выведать, и - надо отдать ей  справедливость
- та рьЯно принЯлась за дело; следовало узнать, где девица  почерпнула  свои
сведениЯ, а главное, каковы они, то есть что ей известно, а что нет, ибо это
менЯ занимало больше всего; мне представлЯлось  загадочным  ее  утверждение,
будто она знает, кто такаЯ леди ђоксана, и что ей было известно о тех делах,
- не могла же она знать обо мне всей правды, иначе бы ей никогда не  взбрело
в голову, что ќми - ее мать!
     џ разбранила ќми на все корки за то, что она  показалась  моей  девице,
вернее, что показалась ей в качестве благотворительницы; не знать друг друга
в лицо они не могли, поскольку, как Я уже о том рассказывала,  в  моем  доме
она в некотором роде была  в  услужении  у  ќми,  вернее,  под  ее  началом;
впрочем, она (ќми) сперва вела с нею переговоры через третье лицо, и  секрет
этот раскрылсЯ благодарЯ случайности, о которой Я рассказала выше.
     ќми не меньше моего  была  всем  этим  встревожена;  однако  тревога  -
тревогой, а упущенного не воротишь, и нам оставалось одно: как можно  меньше
поднимать шуму, чтобы дело не  зашло  еще  дальше.  џ  велела  ќми  наказать
девицу, что она и сделала, поссорившись с нею и сказав, что теперь та  может
убедитьсЯ, что миссис ќми никакаЯ ей не мать, ибо она бросит ее на  произвол
судьбы; раз та не может  довольствоватьсЯ  ее  дружеским  расположением  без
того, чтобы называть ее своей матерью, она,  ќми,  впредь  не  будет  ей  ни
матерью, ни другом, и пусть  она  себе  поступает  в  судомойки  и  работает
поденщицей, как прежде.
     ЃеднЯжка плакала самым жалостным образом и, однако,  не  сдавалась;  но
что больше всего поразило ќми, это то,  что  после  безуспешных  уговоров  и
брани со стороны ќми и угроз, как Я уже  рассказывала,  ее  вовсе  покинуть,
девица продолжала стоЯть на своем, прибавив к тому еще новое, а именно,  что
она, ќми, в самом деле не ЯвлЯетсЯ ее матерью;  да,  теперь  она  уверилась,
сказала девица, что истиннаЯ ее матушка - сама миледи ђоксана,  которую  она
непременно разыщет; она знает, где справитьсЯ об имени ее  (то  есть  моего)
нового мужа.
     ќми тотчас прибежала пересказать мне  эти  слова.  …два  ее  завидЯ,  Я
понЯла, что она не в себе и что ей нужно поделитьсЯ со мною незамедлительно;
ибо, когда она ко мне вбежала, в комнате, был и  мой  муж.  Љак  только  ќми
пошла к себе переодетьсЯ,  Я  под  каким-то  предлогом  последовала  за  ней
наверх.
     - —то за дьЯвольщина, ќми, что случилось? - набросилась Я на нее.  -  џ
вижу, что ты пришла с дурными вестЯми.
     - „а еще с какими! - ответила ќми. - ‚ эту тварь  и  подлинно  вселилсЯ
дьЯвол. Ћна погубит всех нас, а  заодно  и  себЯ;  нет  никаких  средств  ее
утихомирить.	-
     € ќми пересказала мне все, что от  нее  услыхала;  но  ничто  не  могло
сравнитьсЯ с моим изумлением, когда Я узнала, что моей  дочери,  известно  о
моем замужестве и что она надеетсЯ узнать имЯ моего мужа и менЯ разыскать. џ
чуть не умерла на месте! ќми меж тем бегала по комнате, словно помешаннаЯ.
     - Ќет, Я положу этому конец, вот увидите. џ больше не могу... џ  должна
ее убить, эту ...
     €, назвав мою дочь бранным словом, ќми торжественно поклЯлась  господом
богом, что убьет ее и, повторив свою клЯтву по крайней мере три раза,  вновь
забегала из угла в угол.
     - џ ее убью, или Я не Я! - кричала она.
     - ќй, ќми, придержи свой Язычок, -  сказала  Я.  -  ’ы  просто-напросто
взбесилась.
     Ђ она мне на это:
     - € есть с чего, - говорит она, - ну да Я  ее  придушу  и  тогда  приду
снова в разум.
     - Ќу, нет, - говорю Я, - ты и волоса на ее голове не тронешь;  да  тебЯ
следует повесить за одни слова твои, за мысли! ’ы уже убийца, все равно  как
если бы исполнила задуманное.
     - ‡наю, знаю, - отвечали ќми, - ну, да хуже быть  не  может.  џ  положу
конец вашим мукам, да и ее страданиЯм тоже; Ћна никогда не  потревожит  вас;
именем "матушка" на этом свете, а уж на том - будь, что будет!
     - Ќу, ну, успокойсЯ же, - сказала  Я,  -  и  перестань  говорить  такие
слова, Я не могу их слышать.
     ‘о временем ќми немного утихомирилась.
     „олжна признатьсЯ, мысль, что менЯ  вот-вот  выведут  на  чистую  воду,
заключала так много длЯ менЯ страшного и привела мой ум  в  такое  смЯтение,
что Я и сама была немногим разумнее ќми. ’ак ужасен груз нечистой совести!
     Ћднако, когда ќми вновь повторила свои гнусные слова о том,  что  убьет
несчастную, и вновь при этом побожилась, Я увидела, что она не шутит  и  еще
больше перепугалась; это, впрочем, помогло мне прийти в чувство.
     Њы принЯлись раскидывать мозгами, как бы выведать у девчонки, откуда  у
той все эти сведениЯ и как она (моЯ дочь, то есть) узнала, что ее мать вышла
замуж. Ќо все  понапрасну.  „евушка  ни  в  чем  не  признавалась  и,  кроме
отрывочных рассказов, от нее ничего добитьсЯ было нельзЯ, так как  она  была
не на шутку обижена тем, что ќми так резко оборвала ее в прошлое посещение.
     ’огда ќми отправилась в дом, где жил мой сын; но и там  все  одно;  моЯ
девица наболтала им что-то о какой-то миледи, сообщили  они,  имени  которой
они не знали и поэтому не придали значениЯ ее болтовне. ќми  рассказала  им,
как глупо та себЯ с нею  ведет,  как  далеко  она  зашла  в  своих  бреднЯх,
несмотрЯ на все их вразумлениЯ; ќми прибавила, что сердита на нее  и  больше
не намерена с Ќею встречатьсЯ и пусть та поступает снова в  судомойки,  если
угодно, но что она (ќми) с ней не желает иметь никаких  дел,  разве  что  та
смиритсЯ и переменит свою песенку и притом поскорее.
     „обрый старик, который был благодетелем всех моих  детей,  весьма  этим
огорчилсЯ, а добраЯ его супруга пришла  в  неописуемую  печаль  и  принЯлась
просить ее милость (то есть ќми) не обижатьсЯ  на  девушку;  они  пообещали,
сверх  того,  переговорить  с  девушкой,  а  старушка  при  этом  сказала  с
удивлением в голосе: "Ќеужто она такаЯ дурочка, что не согласитсЯ придержать
Язык, после того, как вы сами ее заверили, что вы ей не матушка и она видит,
что вашей чести неприЯтно ее упорство?" ’ак  что  ќми  от  них  вернулась  в
надежде, что на этом, быть может, дело и остановитсЯ.
     ’ем не менее девица моЯ оказалась именно такой дурочкой, и, несмотрЯ на
все увещеваниЯ, продолжала стоЯть на своем; ее собственнаЯ сестра умолЯла  и
просила ее бросить эти глупости, ибо она погубит заодно и ее, так что добраЯ
леди (она имела в виду ќми) бросит их обеих.
     Ќо она, как Я сказала, продолжала упорствовать, и чем дальше, тем хуже;
она уже более не называла ќми "ваша милость",  утверждаЯ,  что  ее  матушкой
ЯвлЯетсЯ леди ђоксана и что она наводила кое-какие справки и не  сомневаетсЯ
вывести ее (то есть менЯ) на чистую воду.
     Љогда дело дошло до этого и мы понЯли,  что  нам  никак  не  сладить  с
девкой, что она во что бы то ни стало, вопреки собственной выгоде,  решилась
менЯ разыскать, - когда Я увидела, говорю, что  дело  зашло  так  далеко,  Я
серьезнее принЯлась за приготовлениЯ к заморскому путешествию, а главное,  у
менЯ были причины опасатьсЯ, что девица моЯ в  самом  деле  набрела  на  мой
след.  Ћднако  тут  случилось  происшествие,  изменившее  все  мои  планы  и
повергнувшее менЯ в такое смЯтение, какого Я в жизни еще не испытывала.
     Њы с супругом совсем было уже приготовились к отплытию. џ хотела уехать
как можно незаметнее, так, чтобы даже случайно не попастьсЯ  на  глаза  моим
прежним знакомцам. ‘воему супругу Я сказала, что у менЯ не  лежит  сердце  к
пассажирским пакетботам, приведЯ в качестве доводов  неблагоустройство  этих
судов и разношерстное общество, какое там обычно встречаетсЯ. Ћн внЯл  моему
желанию,  тотчас  разыскал  английское  торговое  судно,  направлЯвшеесЯ   в
ђоттердам, познакомилсЯ с  капитаном  и  нанЯл  весь  корабль  (вернее,  все
помещение, отведенное длЯ пассажиров, ибо Я не имею в виду трюм), так что  к
нашим услугам были все удобства, какие только возможны на море.  “ладив  эти
дела, он пригласил капитана; к себе отобедать, дабы познакомить менЯ  с  ним
заранее. Џосле обеда мы разговорились о корабле  и  об  удобствах  во  времЯ
плаваниЯ, на какие Я могу рассчитывать,  и  капитан  любезно  предложил  мне
осмотреть корабль, уверЯЯ, что мы будем желанными гостЯми.  ‚о  времЯ  нашей
беседы Я как бы между прочим выразила надежду, что на судне не будет  других
пассажиров, кроме нас. Ќет, отвечал капитан, пассажиров он брать не намерен.
’олько вот жена его, прибавил он, давно уже проситсЯ, чтобы  он  взЯл  ее  с
собой в ѓолландию; до сих  пор  он  не  отважилсЯ  доверить  морю  все  свои
сокровища разом; нынче же - поскольку  Я  еду  с  ним  -  он  решил  сделать
исключение, взЯть  жену  и  родственницу  жены,  затем  чтобы  они  за  мной
ухаживали; в свою очередь он пригласил нас  отобедать  у  него  на  корабле,
сказав, что длЯ  этого  случаЯ  приведет  туда  и  жену,  дабы  принЯть  нас
достойным образом.
     Љто бы мог подумать, что в эту минуту сам сатана расставил свои силки и
что здесь, в этом укромном  уголке,  на  борту  судна,  стоЯщего  у  речного
причала, менЯ подстерегает гибель? €, однако, произошло  нечто  такое,  чего
нельзЯ было ни вообразить, ни предвидеть,  ‚  тот  день,  когда  у  нас  был
капитан и мы получили его любезное приглашение осмотреть,  корабль,  ќми  не
случилось дома, и поэтому мы не решились взЯть ее с собой: зато  вместо  ќми
нас  сопровождала  моЯ  честнаЯ,  добродушнаЯ  квакерша,  эта  бесценнаЯ   и
превосходнаЯ женщина, среди тысЯч прекрасных качеств которой (а дурных у нее
не было ни одного) было отличное умение держатьсЯ в обществе; впрочем, Я бы,
по всей вероЯтности, прихватила с собою и ќми, если бы она  не  была  на  ту
пору занЯта делами моей злополучной девицы: та внезапно  исчезла,  словно  в
воду канула, и, долгое времЯ о ней не было ни слуху, ни  духу.  ќми  обегала
все места, где, по ее мнению, та могла укрыватьсЯ; но единственное,  что  ей
удалось узнать, - это что. она поехала  к  какой-то  старой  подруге,  своей
названной сестре, котораЯ была замужем за  неким  капитаном,  проживающем  в
ђедриффе {120}; однако негодница ќми мне и этого не  сочла  нужным  сказать.
„ело в том,  что  она  в  свое  времЯ  велела  моей  девице  занЯтьсЯ  своим
образованием, дабы обрести манеры, соответствующие  ее  новому  положению  в
обществе,  и  длЯ   этого   поступить   в   какой-нибудь   пансион;   кто-то
порекомендовал некий пансион в Љемберуэлле; там она свела знакомство с одной
из барышень (как  именовались  все  воспитанницы  пансиона);  с  этой  своей
подружкой она делила постель, и они, как то заведено, назвались  сестрами  и
поклЯлись в вечной дружбе.
     Џосудите, однако, каково было мое удивление, когда, взойдЯ на корабль и
вступив в капитанские покои, именуемые у морЯков кают-компанией,  Я  увидела
рЯдом с дамой, ЯвлЯвшейсЯ, по всей видимости, женой капитана, некую  молодую
особу, в которой, подойдЯ ближе, Я узнала свою судомойку,  оказавшуюсЯ,  как
будет Явствовать из дальнейшего, не больше, не меньше, как моей  собственной
дочерью! Ќе узнать ее Я не могла; ведь она прослужила у менЯ в доме не  год,
и не два, и пусть у нее не было случаЯ часто видеть менЯ, Я-то ее видела  не
однажды.
     ‚от когда мне понадобилось все мое мужество  и  присутствие  духа!  ‚се
зависело от этой минуты: Я рисковала обнаружить единственную важную тайну  в
моей жизни: узнай менЯ моЯ девица, Я  бы  погибла;  а  если  бы  Я  выказала
малейшее удивление либо тревогу, она тотчас бы менЯ опознала или, во  всЯком
случае, догадалась бы, кто Я, а затем и сама бы открылась.
     Џервой моей мыслью было изобразить обморок - плюхнутьсЯ наземь  (вернее
на пол) и тем вызвать всеобщий переполох; мне бы подали нюхательную соль,  и
Я таким образом могла бы заслонить рот рукой или платком - а может, и тем  и
другим, - так что половина моего лица была бы скрыта; придЯ немного в  себЯ,
Я сослалась бы на запах смолы, либо на духоту в каюте; но в последнем случае
мне предложили бы выйти на палубу подышать, а там, к сожалению, было  больше
не только воздуха, но и  света;  а  пожалуйсЯ  Я  на  запах  смолы,  капитан
пригласил бы нас всех к себе в дом, благо,  идти  было  недалеко,  поскольку
судно стоЯло почти у самого берега, и, чтобы на него попасть,  нам  пришлось
всего лишь взойти по мосткам на корабль, пришвартованный к причалу, а оттуда
- на наш. €так, рассудив, что подобный маневр не принесет пользы, Я от  него
отказалась. ’ем более, что времЯ уже было упущено,  и  пока  Я  пребывала  в
нерешительности, обе дамы поднЯлись и двинулись мне навстречу; делать нечего
- Я подошла к дочери и поцеловала ее. ђазумеетсЯ, Я  предпочла  бы  избежать
этого поцелуЯ, однако это было совершенно невозможно.
     „олжна признатьсЯ, что, несмотрЯ на охвативший мою  душу  тайный  ужас,
вследствие которого Я еле удержалась на ногах,  очутившись  подле  дочери  и
целуЯ ее, Я вместе с тем испытывала также и неизъЯснимую радость:  ведь  это
плоть от моей плоти, мое родное дитЯ! Џоследний раз Я ее  поцеловала  в  тот
роковой день, когда, разбитаЯ горем и проливаЯ потоки слез, Я простилась  со
своими  детьми,  которых  ќми  вместе  с  той  доброй  старушкой  увезла   в
‘питлфилдс. Њне стоило невероЯтных усилий подавить бурю  чувств,  охвативших
менЯ  при  одном  ее  виде;  что  же  со  мною  сделалось,  когда  уста  мои
прикоснулись к ее щеке, и сказать невозможно. Џеро не  в  силах  описать,  а
слова  выразить,  потрЯсающего  действиЯ,  какое   на   менЯ   оказало   это
прикосновение.  —то-то  молнией  пронеслось  по  моим  жилам,   сердце   мое
затрепетало, голова была в огне, в глазах  потемнело,  а  внутри  будто  все
оборвалось. ђуки мои, казалось, вот-вот, помимо моей воли, обовьют ее шею, и
Я начну целовать ее без конца.
     Џризвав, однако, на помощь рассудок и  стрЯхнув  минутную  слабость,  Я
села в кресло. ‚прочем, Я не сразу могла принЯть участие в общем  разговоре,
да это и не удивительно, поскольку душа моЯ все еще  пребывала  в  смЯтении,
которое Я едва не обнаружила. џ изнемогала под бременем  почти  неразрешимой
задачи: чувства мои  пришли  в  такое  расстройство,  что  скрыть  их  было,
казалось, свыше моих сил, и, однако, от этого зависело все мое благополучие;
и, дабы отвратить от себЯ беду, уже стучавшуюсЯ в двери,  Я  была  вынуждена
прибегнуть к жесточайшему насилию над собой.
     €так, Я ее поцеловала; сперва, впрочем, Я подошла к  супруге  капитана,
котораЯ находилась в дальнем конце каюты, возле окна, так что,  повернувшись
затем к дочери,  стоЯвшей  немного  левее,  Я  оказалась  против  света,  и,
несмотрЯ на близкое расстоЯние, она не имела возможности  как  следует  менЯ
разглЯдеть. џ всЯ дрожала, Я не чуЯла, что говорю, что делаю, положение  мое
было  самое  отчаЯнное  -  столько  надо  было  сообразовать  противоречивых
обстоЯтельств, ибо под страхом гибели Я должна была скрывать свое  смЯтение,
и вместе с тем мне казалось, что  оно  всем  очевидно.  џ  ждала,  что  дочь
вот-вот менЯ узнает, и в то же времЯ должна была во что бы то ни  стало  это
предотвратить. Њне  надлежало  от  нее  спрЯтатьсЯ,  однако  прЯтатьсЯ  было
некуда. Љороче говорЯ, отступать  было  поздно,  пути  к  бегству  отрезаны,
скрыть, от нее мое лицо невозможно, а если бы Я вздумала изменить голос, мой
муж не  преминул  бы  это  заметить.  ‘ловом,  помощи  никакой  ниоткуда,  и
надеЯтьсЯ на то, что счастливый случай вызволит менЯ из беды, Я не имела  ни
малейшего основаниЯ.
     Џосле пытки, длившейсЯ около получаса, в течение которого  Я  держалась
довольно сухо и, быть может, даже чрезмерно  чопорно,  супруг  мой  завел  с
капитаном разговор о корабельном устройстве, о  морском  плавании  и  прочих
материЯх, далеких от нашего женского пониманиЯ: в конце концов они вышли  на
палубу, оставив нас одних в. кают-компании. Ѓеседа наша сделалась  несколько
непринужденнее, и Я немного оживилась под впечатлением внезапной мысли  -  а
именно, мне показалось, что девица  менЯ  не  узнала;  эту  свою  догадку  Я
строила на том, что она не выказала никаких признаков расстройства чувств  -
ни в манере держатьсЯ, ни в лице, никакого смущениЯ, ни малейшей  запинки  в
разговоре и, - главное, как Я ни следила, Я не приметила, чтобы она особенно
часто останавливала глаза на  моем  лице,  иначе  говорЯ,  мне  ни  разу  не
довелось перехватить ее взглЯда, устремленного на менЯ в  упор,  а  этого  Я
боЯлась больше всего; если  она  кого  и  выделЯла,  то  скорее  мою  добрую
квакершу; вслушавшись в их разговор,  Я  убедилась,  что  это  была  обычнаЯ
беседа о ничего не значащих пустЯках.
     џ было совсем успокоилась и даже несколько приободрилась как вдруг менЯ
словно громом поразило: Я услышала, как, обернувшись к жене капитана и  имеЯ
в виду менЯ, она сказала: "Џослушай, сестрица, тебе не кажетсЯ,  что  миледи
очень напоминает ***?  Џри  этом  назвала  какое-то  имЯ,  и  жена  капитана
согласилась, что Я, точно, на нее похожа.
     „а, продолжала моЯ дочь, она уверена, что видела менЯ когда-то  прежде,
но никак не припомнит, где; Я отвечала (хоть речь ее и не была  обращена  ко
мне), что наврЯд ли она могла видеть менЯ когда-либо прежде в Ђнглии,  и,  в
свою очередь, спросила, не бывала ли она в  ѓолландии.  Ќет,  нет,  отвечала
она, нет, она никуда не выезжала за пределы Ђнглии; Я возразила, что в таком
случае она не могла менЯ видеть, разве что  совсем  недавно,  ибо  Я  долгое
времЯ жила в ђоттердаме. ’ак Я довольно успешно  вывернулась,  и  длЯ  пущей
достоверности, когда в каюту вошел прислуживавший капитану мальчик-голландец
(а что он голландец, Я понЯла сразу)  Я  заговорила  по-голландски  и  стала
весело с ним шутить - настолько весело,  насколько  это  было  возможно  длЯ
человека, испытывающего ни на минуту не покидавший его ужас.
     ‚прочем, к этому времени Я вполне убедилась, что девица менЯ не узнала,
или что,  во  всЯком  случае,  хоть  у  нее  шевельнулось  какое-то  смутное
воспоминание, ей, однако, и в голову, по-видимому, не пришло, кто Я такаЯ на
самом деле; иначе радость ее не могла бы сравнитьсЯ ни с чем,  разве  что  с
моим замешательством, которого мне уже не удалось бы скрыть.  Ќо  нет,  было
совершенно очевидно, что она и не подозревала истины, - уж она-то не  сумела
бы утаить своих чувств!
     €так, наша встреча прошла без особенных  происшествий.  џ,  разумеетсЯ,
твердо положила - если только выйду сухой из  воды  на  этот  раз  -  впредь
избегать подобных свиданий, чтобы не давать пищи ее  фантазиЯм;  в  этом  Я,
однако, как вы узнаете из дальнейшего, не  преуспела.  Џосле  того,  как  мы
побыли на судне, жена капитана повела нас к себе в дом,  который  стоЯл  тут
же, на берегу, и снова угостила нас на славу, а прощаЯсь, взЯла с нас слово,
что мы еще  раз  ее  навестим  прежде,  чем  закончим  все  приготовлениЯ  к
отплытию; при этом она заверила менЯ, что  и  она  и  ее  сестрица  решились
пуститьсЯ в  это  путешествие  исключительно  ради  общества  миледи.  џ  же
подумала  про  себЯ:  "‚  таком   случае,   голубушки,   не   придетсЯ   вам
путешествовать", - ибо тотчас же тверд" решила, что миледи ни в коем  случае
не следует с ними ехать: ведь, общаЯсь с дочерью  повседневно,  Я  рисковала
тем, что она менЯ наконец, узнает, и уж, разумеетсЯ, не преминет  заЯвить  о
нашем родстве.
     џ и вообразить не могу, как бы мы вышли из положениЯ, если бы Я привела
с собой на судно свою служанку ќми; все бы, конечно, пошло прахом,  и  Я  бы
сделалась навеки рабой своей дочери, иначе  говорЯ,  мне  пришлось  бы  либо
доверитьсЯ ей и открыть свою тайну, либо ждать, что она сама менЯ разоблачит
и тем погубит. Ћдна мысль об этом повергала менЯ в ужас.
     ‚прочем, покуда судьба ко мне благоволила, ибо ќми на этот раз со  мною
не было, и таким образом  мне  было  даровано  избавление.  Ќо  впереди  нас
ожидала еще одна задача. џ решилась отказатьсЯ от  морского  путешествиЯ,  а
также, разумеетсЯ, от с