 к твердому  решению  прийти не могу,  слишком
скромны мои познаниЯ по военной части.
     Њы и теперь едем медленно -- очень осторожно. Ќий дас вздыхает: мол, он
быстрее  и  не  может ехать  --  и  начинает говорить,  что  давление  масла
ненормальное,  да  и  один  из  цилиндров  вроде бы  дает  перебой.  џ снова
принимаюсь  изводить его, он  приводит  в оправдание все  те  же доводы,  но
все-таки прибавлЯет скорости.
     Љогда  мы проезжаем мимо озера ќльва,  мне  отчаЯнно хочетсЯ прыгнуть в
воду. „о  чего  же  было  бы приЯт  но хоть окунутьсЯ.  ѓребнуть  руками раз
двадцать и вылезти. Ќо как  раз возле озера Ќийдас прибавлЯет газу. Ђ может,
мне просто  кажетсЯ? Љак бы то ни было, не успеваю Я и рта раскрыть, как все
соблазны остаютсЯ позади. ‚идимо, Ќийдас все-таки ни при чем, виноват Я сам.
ЊенЯ удержала глупаЯ боЯзнь показатьсЯ своим спутникам мальчишкой.
     Ќа  контрольном пункте в ђыйгу  проверЯют наши документы. “ каждого  из
нас  -- книжка  бойца истребительного батальона.  Љроме  того,  у  флотского
лейтенанта есть  с  собой бумага -- очень  действеннаЯ, Љрасноармей-.  цы  с
недоверием  поглЯдывают на наши винтовки  и гранаты,  но, увидев эту бумагу,
тут же отдают честь, и мы едем дальше.
     Ќе пойму,  почему красноармейцы так подозрительно к нам приглЯдываютсЯ.
‚оенные  вообще не  в меру  осторожны. Џограничники говорили нам о бандитах,
которые будто бы прЯчутсЯ в лесах, но  до  сих пор никто не пробовал напасть
на нас.
     ‡а стеклами машины все выглЯдит обычным.  Ќа придорожных лугах  убирают
сено,  у  магазинов  стоЯт  прислоненные  к  стене  велосипеды, у  коновЯзей
переминаютсЯ лошади. Џо поселкам снует  народ, ребЯтишки смотрЯт  нам вслед.
‚се как было. Ќикаких  признаков того, что война  так близка.  Ќо мне тут же
вспоминаетсЯ,  что  газеты  призывают  граждан  спокойно  заниматьсЯ  своими
насущными делами,  и Я  начинаю увещевать  себЯ. ‘далось  мне это необычное!
…сли бы  от одного пролета вражеских  самолетов  все опрокидывалось бы вверх
тормашками, то наша страна не продержалась бы и двух-трех дней.
     ђуутхольм, оказалось,  бывал  в ‚алге.  Њы говорим  о ‹Ягушином  ручье,
разделЯющем город надвое,  и  о футбольных матчах между  ќстонией и ‹атвией,
всегда очень азартных, -- ведь добрые соседи ни в чем не любЯт уступать друг
другу. Ќа душе опЯть становитсЯ легко  и весело.  € Я улыбаюсь при  въезде в
‚алгу,
     Ќо в ‚алге уже не все как было.
     ѓород  выглЯдел опустелым, даже  вроде бы покинутым. ‚  глаза бросаютсЯ
воронки  от бомб. €ли Я ошибаюсь? Ќет, не  ошибаюсь  --  мы  проезжаем  мимо
зданиЯ,  стена которого рухнула. Ќемного погодЯ Я вижу  сожженные  дома. —то
все это значит?
     ѓоворЯт, с  двух до трех часов немцы бомбили город. Њы  узнаем  это  от
хромого старика, у которого спрашиваем дорогу. ’еперь понЯтно. ѓород  еще не
очнулсЯ от того, что произошло  несколько часов назад. ‚скоре мы узнаем, что
исполком  и  горком  партии  покинули  ‚алгу   еще  до  полуднЯ.  ќто   менЯ
встревожило.  Џочему руководЯщие органы  оставили город?  Ќеужели немцы  так
близко, что могут войти сюда с минуты на минуту?
     Ќийдас констатирует:
     -- џ был прав.
     ‘мотрю на него вопросительно.
     --  Ќемцы  прорвали  нашу  оборону на  „аугаве,  --  объЯснЯет  он.  --
Ќесколько дней  назад. €...  Њинск давно уже пал,  а мы все  еще  говорим  о
Њинском направлении.
     ЊенЯ поражает его осведомленность. Ћткуда он  выудил эти сведениЯ?  Њне
хочетсЯ спорить с  Ќийдасом, только  вот Язык не поворачиваетсЯ после  того,
что Я увидел в ‚алге.
     ђуутхольм тоже помалкивает.
     €щем хоть какой-нибудь штаб. ‹ейтенант заходит в одно здание, -- сквозь
его двери  входЯт и  выходЯт  красноармейцы, --  а затем  мы направлЯемсЯ на
вокзал.
     Ќа  вокзале мы  попадаем в тревожный водоворот: люди торопЯтсЯ,  снуют,
хлопочут. ‚се больше военные.  Ќа путЯх идет погрузка и посадка в эшелоны. џ
вижу на платформах автомашины,  одно-два  орудиЯ,  а  в  товарных вагонах  с
открытыми  дверьми  --  бойцов,  лошадей,  мешки  с  мукой,  полевую  кухню.
ѓотовитсЯ к отбытию и  пассажирский, в который  втискиваютсЯ  люди с узлами,
тюками и чемоданами. "ќвакуируютсЯ", -- успел Я подумать.
     Џаровозы  гудЯт,  окутываютсЯ  облаками пара.  ‚озгласы, крики,  ржание
лошадей, фырканье автомоторов.
     ‹ейтенант   и  политрук  обращаютсЯ  с  вопросами  к  пробегающим  мимо
офицерам,  но  те  лишь мотают в ответ головой.  Љакой-то нервный  полковник
требует у ђу-утхольма с лейтенантом  документы и, прочитав нашу внушительную
бумагу, начинает раздраженно что-то объЯснЯть.
     ЉоплимЯэ подходит ко мне:
     -- ”ронт, похоже, не далеко.
     џ не успеваю ничего сказать -- менЯ опережает. Ќийдас:
     -- ‘амое большее -- километров двадцать,
     -- “ тебЯ дьЯвольски точные сведениЯ.
     -- Ђ вы прислушайтесь. Њы прислушиваемсЯ.
     ‘перва ничего вроде бы  не слышно.  Џыхтенье манев рирующих  паровозов,
гудение  грузовиков -- словом,  все  тот  же разноголосый  шум,  который  мы
услышали  сразу  же,  как только открыли дверцу машины. Ќо затем  барабанные
перепонки улавливают глухой гул.
     -- ЋрудиЯ?
     ѓолос у ЉоплимЯэ встревоженный, џ бормочу:
     -- ‚роде бы гроза... Џоднимаем глаза -- небо чисто.
     ‘ледЯщий за нами Ќийдас снисходительно улыбаетсЯ:
     -- ”ома неверный.
     € все, что происходит у менЯ на глазах, предстает вдруг в новом свете.
     Ћтступление. џ вижу отступление. ЉраснаЯ ЂрмиЯ отходит.  Ћтступает, как
отступала все эти долгие дни. —уда до сих пор не произошло.  Ќо чудо  должно
произойти. Ќе чудо, а закономерный перелом в ходе войны. Џусть  мы оставлЯем
‚алгу, пусть  фашисты  ворвутсЯ  в  ќстонию,  но  их  наступление  не  будет
продолжатьсЯ вечно.
     Ќа минуту Я терЯю равновесие и бросаю Ќийдасу:
     -- ђано радуешьсЯ.
     ЉоплимЯэ глЯдит на менЯ с недоумением. Ђ Ќийдас говорит с улыбкой:
     -- Ѓереги нервы, Ћлев. џ не меньше тебЯ огорчен тем, что происходит. Ќо
Я открытыми глазами слежу за событиЯми.
     Љонечно, Я глупо набросилсЯ на него. € сам не понимаю почему. ‚ероЯтно,
потому, что менЯ  раздражает всезнайство  Ќийдаса. Ќет, менЯ вывело из  себЯ
то, что ход войны вовсе не таков, как бы мне хотелось.
     ЉоплимЯэ говорит:
     -- ‚алга большой железнодорожный узел.
     ќту дурацкую фразу, отдающую школьной премудростью, он Явно  произносит
длЯ моего успокоениЯ. џ дополнЯю его:
     -- €з ‚алги ширококолейные  железные дороги идут к Џскову, ђиге, ’арту,
а узкоколейка через Њыйзакюлу к ЏЯрну.
     Ќийдас не понимает, почему Я тараторю  все эти слова,  и искоса бросает
на менЯ пытливые взглЯды. ЉоплимЯэ продолжает:
     --  ‚алга  и  ’апа  наши  крупнейшие  узловые  станции.  Ќийдас  быстро
добавлЯет:
     -- ‚ ’арту, Џетсери и ’юри тоже соединЯютсЯ три железнодорожные ветки.
     Њы усмехаемсЯ. Ќийдас все-таки парень не промах, раз до него так быстро
дошло.
     џсное дело, никому из нас в данный  момент ни  холодно ни жарко от этой
железнодорожной географии.  Џросто нам необходимо как-то разрЯдить внезапное
напрЯжение.
     ‚едь и  Ќийдасу, и ЉоплимЯэ, и мне -- всем  нам как-то  не  по  себе от
всего  увиденного. Ћт  того, что  вокзал похож на растревоженный муравейник,
что военные эшелоны не прибывают в  ‚алгу, а уходЯт из  ‚алги, что орудийный
гул  слышитсЯ уже в  ќстонии  и  что  город решено оставить. Ђ то с  чего бы
воинские части покидали ‚алгу?
     ЏоЯвлЯютсЯ  наконец ђуутхольм  и  лейтенант.  Ќам велЯт сесть в машину,
ЉоплимЯэ получает приказ ехать не впереди нас, а сзади.
     ЌаправлЯемсЯ через город к ‹атвии.
     -- †алкаЯ ниточка! -- удивлЯюсь Я при виде ‹Ягушиного ручьЯ.
     ‚скоре  ‚алга  остаетсЯ  за спиной. €з-за гула мотора орудий  больше не
слышно, но Я предполагаю, что мы движемсЯ к фронту.
     -- Ќаши части отступают  по направлению к Џскову и Ћстрову, -- сообщает
политрук. -- Ќемцы в самом деле перешли „аугаву.
     ‚ школе Я  был одним из лучших учеников по географии и потому Ясно себе
представлЯю эту широкую  реку с несколькими названиЯми  --  она берет начало
где-то  в  ђоссии,  пересекает  дугообразно  всю  Ѓелоруссию,  разделЯет  по
диагонали  ‹атвию  и  впадает  в  ђижский залив. ‡начит,  половина или более
половины ‹атвии уже во власти гитлеровцев.
     -- …сли ЉраснаЯ ЂрмиЯ отступает в направлении Џскова и Ћстрова, значит,
ќстониЯ с одного фланга оголена?
     ќто спрашиваю Я.
     --  Ќашу  республику будут  защищать другие части. Ќо что-то Я не слышу
особенной убежденности в словах ђуутхольма.
     -- Џо всей видимости, острие немецкого клина нацелено не на ќстонию, --
говорит Ќийдас. -- Ћни стремЯтсЯ ресчленить наш фронт на несколько отрезков.
     ‹ейтенант,  видимо  догадавшийсЯ,  о  чем'  мы  говорим,   взволнованно
вставлЯет какое-то замечание, но Я ничего не понимаю.
     ‚ десЯти -- пЯтнадцати километрах  к югу от ‚алги нас останавливают. Ќа
этот раз не помогает даже бумага лейтенанта -- люди в  милицейской форме и в
штатском не хотЯт нас  пропускать дальше. Ќам  приказывают съехать с шоссе и
встать под деревьЯми.
     ‚ылезаем  из машины. ‹ейтенант требует, чтобы его провели  к  командиру
истребительного батальона.  ’ак Я  предполагаю,  услышав,  как  он  произнес
знакомые  мне слова "истребительный батальон" и "командир". џ не ошибсЯ: нас
в самом деле задержали  бойцы ‹атышского  истребительного батальона,  и  они
соглашаютсЯ отвести ђуутхольма и лейтенанта к своему командиру, ‘  интересом
присматриваюсь  к латышам. ‚ точности такие же, как и наши ребЯта. ‚се они в
штатском, большинству из них лет двадцать -- тридцать,  но  есть и постарше.
‚от только  женщин у них в части побольше,  “ нас их,  кроме •ельги и врача,
всего пЯть-шесть человек.
     ‘  десЯток парней и девушек встали в круг и с ловкостью опытных игроков
играют в волейбол. ‘начала мне это кажетсЯ диким. ‚дали слышитсЯ гул орудий,
а тут беззаботно  перекидывают мЯч! ђаза два мЯч подкатываетсЯ к моим ногам,
Я поднимаю его и подаю ударом обратно. Ђ затем как-то невольно присоединЯюсь
к ним  и включаюсь в  игру. ‚олейбол мне знаком, играю  Я вполне прилично. Љ
нам подскакивает и ЉоплимЯэ, и Я с удовольствием убеждаюсь, что обращатьсЯ с
мЯчом  он умеет.  Љак-никак у эстонского волейбола была неплохаЯ репутациЯ в
…вропе, так что нам и не к лицу ударЯть лицом в грЯзь и мазать.
     ‚ голове опЯть мелькает  мысль: не  глупо  ли  это, баловатьсЯ с мЯчом,
когда*  война  дышит  прЯмо  в затылок. Ќо  мысль эта приходит  и  уходит, а
настроение  становитсЯ  легким,  чуть  ли   не   веселым.  ‹атыши  оживленно
переговариваютсЯ, вроде бы  даже спорЯт, только вот о чем, непонЯтно. Њожет,
о нас?
     Џостепенно  то один,  то  другой  покидает  круг,  пока мы не  остаемсЯ
впЯтером. ’ри  латышских девушки и мы  с  ЉоплимЯэ. „евушки  --  стройные  и
гибкие, они подбадривают друг друга  возгласами и отбивают почти все мЯчи. џ
тоже  прыгаю, бросаюсь и  бью с таким увлечением и азартом, будто мы сделали
бог весть какую ставку.
     ’емнеет.  ЊЯч  перелетает  в  сумерках темным  шаром.  „евушки  устают.
Џоневоле приходитсЯ  прекращать  игру. џ  вспотел  и  немного  запыхалсЯ, но
чувствую  себЯ  отлично.  ‘ловно нет никакой войны, словно  мы  не выполнЯем
особое  задание,  а  просто-напросто  выехали  на  увеселительную  прогулку.
•очетсЯ сказать  партнершам что-то  приЯтное,  но  Я  не знаю латышского.  џ
улыбаюсь им, они -- мне. Њожет, они владеют немецким?
     -- „анке шен!
     Ќе следовало бы этого произносить.
     Ћдна,  правда,  кидает как  бы украдкой "битте  зер", но другие тут  же
становЯтсЯ серьезными.
     Ќийдас наблюдает за нами со стороны. Њне кажетсЯ, что в душе он смеетсЯ
надо мной.
     €здали за нами весьма насупленно следЯт бойцы ‹атышского батальона.
     ‡акуриваю папиросу. •орошее настроение улетучиваетсЯ. Џо телу пробегает
холодок.
     ђуутхольма и лейтенанта все еще нет.
     ѓул орудий не смолкает.
     ’еперь наша недавнЯЯ  игра в  волейбол  кажетсЯ  дурью, Ќет, никогда не
набратьсЯ мне солидности,

     Ќам надоедает ждать, и мы решаем съездить за ђуутхольмом и лейтенантом.
Ќо  едва  ЉоплимЯэ  включает мотор  мотоцикла,  как  латыши начинают  что-то
кричать и бегут к нам. Њы кое-как понимаем, что нам не разрешено двигатьсЯ с
места. ‡начит, понимаю Я задним числом, они и в самом деле спорили о нас. Њы
Явно  вызываем подозрение. Ќе  очень, конечно, сильное -- не то они обошлись
бы с нами посуровее. € врЯд ли стали бы играть с диверсантами в волейбол.
     Ђ за лесом гудЯт орудиЯ.
     -- ЂртиллерийскаЯ дуэль, -- говорит ЉоплимЯэ.
     -- ЋрудийнаЯ канонада, -- подсказываю Я свой вариант.
     Ѓывают,   видимо,  обстоЯтельства,  когда  просто  необходимо  говорить
глупости.
     ’рогаемсЯ  в  путь  лишь  после того, как становитсЯ совсем  темно,  --
видимо, не раньше полуночи.
     Џо  словам ђуутхольма,  им  пришлось  немало постаратьсЯ, чтобы  латыши
поверили им, что мы  не бандиты и не диверсанты. ‚  ‹атвии  таких порЯдочно,
как  выЯснилось  из разговора с  командованием батальона.  ‚ ђиге стрелЯли в
спину отступающим  красноармейцам. Ќас принЯли за  белоэстонцев. ‚  голове у
менЯ  крутитсЯ  множество  вопросов,  но  сейчас   нет  времени  на   долгие
объЯснениЯ.
     …хать дальше нам  все-таки не разрешили. Љомандир батальона уверЯл, что
продвигатьсЯ просто некуда. —то южнее начинаетсЯ Якобы уже  ничьЯ землЯ. —то
никакой определенной линии фронта вообще не существует. Ћсновные силы немцев
продвигаютсЯ на восток, намереваЯсь,  вероЯтно, вклинитьсЯ  между  Њосквой и
‹енинградом, хотЯ черт их знает. …сли мы поедем в сторону ‘милтене, то можем
легко угодить прЯмо  в объЯтиЯ к  фашистам.  Ќи  по ту, ни  по  эту  сторону
‘милтене  нет  частей  Љрасной Ђрмии, ведущих бои.  Ђ части,  отступающие по
шоссе ђига  --  Џсков,  догнать нам  уже  не  удастсЯ.  „лЯ  того же,  чтобы
установить свЯзь  с частЯми, отходЯщими  по  ‚алмиерскому  шоссе,  нам  надо
вернутьсЯ назад в ‚алгу и  ехать в ‚алмиеру другой  дорогой. ‡ахватили немцы
‚алмиеру или нет, этого  командир батальона с точностью сказать не мог. „а и
в отношении.

     ‘милтене нет  Ясности. Ќе мог  он  ничего  сказать и про то,  далеко ли
продвинулись немцы на север от ђиги и развивают ли они вообще наступление по
приморскому шоссе или нет. Ќо сама ђига пала, это утверждают все.
     Ќам ничего больше не остаетсЯ, как вернутьсЯ в ‚алгу.
     ’ам мы  снова  заглЯдываем  на вокзал, где стало намного тише. Љомандир
какой-то  отступающей части (или это был комендант станции?) не советует нам
ехать  куда-нибудь ночью. Ђ двигатьсЯ  по направлению  к  ђиге категорически
запрещает. ѓрустно улыбнувшись, он говорит,  как перевел мне ђуутхольм,  что
кто его  знает: может, утром нам уже никуда не придетсЯ  торопитьсЯ, так как
передовые немецкие соединениЯ  могут с  минуты  на минуту  подойти к  ‚алге.
Њайор с грустной улыбкой  показалсЯ мне паникером. Ќо Ќийдас утверждает, что
просто нам попалсЯ честный человек, не боЯщийсЯ смотреть фактам в лицо.
     Ќочуем в  роще на окраине.  •отЯ  прошлую  ночь  мы  провели в  пути  и
задремывал ненадолго только Я, никто  из нас не рухнул в беспамЯтный сон. Њы
клюем носом, сидЯ в машине, в то времЯ как один отбывает в караул.
     Љогда  подошла моЯ очередь, Я добрел до  шоссе,  где открывалсЯ широкий
вид на южную  и юго-восточную сторону. ‚ двух-трех  местах небо  отсвечивало
краснотой. ѓорЯт деревни. ѓула  орудий больше  не слышно. ‚ременами впереди,
очень далеко от нас, начинает что-то светитьсЯ. „олжно быть, ракеты.
     “дивительно тихо.
     Ћткуда-то  со  стороны ќстонии  доноситсЯ  ленивый  собачий лай. …ще  Я
слышу,  как скрипЯт  колеса телеги, не на шоссе,  а за кустами, позади менЯ.
Ќаверное, там проходит какой-нибудь лесной проселок.
     Џеред самым концом  караула мимо менЯ проезжает военнаЯ  автоколонна --
машин десЯть. џ поскорее прЯчусь за дерево. Љто его знает, еще за диверсанта
примут.
     ‡абравшись обратно в машину, Я глубоко засыпаю.
     “тром  у всех  нас подводит живот. Џосле  ’арту  мы не  перехватили  ни
крошки.
     Ќийдас возитсЯ  целый  час, пока заводит  машину.  Њотор  не слушаетсЯ:
фыркнет  и  тут  же  заглохнет. ’о ли  аккумулЯтор  сел,  то  ли стартер  не
работает, то ли карбюратор заливает, то ли, наоборот, нет бензоподачи.

     ’ак рассуждают  ЉоплимЯэ и  Ќийдас, по очереди крутЯ ручку  и садЯсь за
руль. џ про себЯ размышлЯю, где  же были у Ќийдаса  глаза там, на ипподроме,
но держу Язык за зубами.
     ‚алга  кажетсЯ сегоднЯ совершенно вымершей.  Ќа улицах  почти  никакого
движениЯ:  ни  прохожих, ни  транспорта. “же девЯть, но не видно ни открытых
столовых, ни магазинов.  Ќаконец находим  какую-то лавчонку и  покупаем  там
затвердевшую копченую колбасу  с  буханкой черствого хлеба. ЋтвешиваЯ товар,
продавец недоверчиво пЯлитсЯ на нас. Љазалось, он хотел что-то спросить,  да
не решилсЯ.
     ‘танциЯ  словно  оцепенела. ‚оенные эшелоны ушли, по рельсам разбросаны
одинокие вагоны.. Ќа  перроне беспомощно топчутсЯ три-четыре  красноармейца,
какой-то  капитан спорит с железнодорожником. Ћткуда-то  доноситсЯ несколько
выстрелов, потом опЯть все смолкает. Ќаш лейтенант заговаривает с бойцами, с
капитаном,   но   те   только  пожимают  плечами.   ђуутхольм  обращаетсЯ  к
железнодорожнику -- тот лишь пренебрежительно машет рукой.
     ЌаправлЯемсЯ в центр.
     Љружим  по  безлюдным улицам.  ‚  северной части города опЯть раздаютсЯ
выстрелы, и мы направлЯемсЯ туда.
     ‘вернув на улицу,  по  которой  мы вчера  ехали к вокзалу, обнаруживаем
посреди дороги  грузовик с высокой  кладью. Џодъехав поближе, видим,  что на
самом  верху  клади, на  мешках  зерна, лежит, раскинув  руки, красноармеец.
‚етровое  стекло  машины  пробито   пулЯми.  Њы  останавливаемсЯ,  ђуутхольм
вскакивает  на  ступеньку  грузовика  и  открывает дверцу.  ‚  кабине сидит,
скрючась, убитый шофер. ‚се это так неожиданно.
     Њолча, не совсем еще  понимаЯ,  что все это значит,  садимсЯ в машину и
едем дальше.
     Ќа окраине  города, там, где к нему  сворачивает  ’артуское  шоссе,  мы
видим большую группу латышских милиционеров. Ќекоторые из них лежат на  краю
кювета и времЯ от времени стрелЯют, целЯсь в дома на той стороне дороги.
     Ќам говорЯт, что за  этими домами прЯчутсЯ бандиты. ‹атыши рассказывают
нам и про перестрелку на станции, но Я не все понимаю.
     „остаю из машины винтовку и занимаю боевую позицию рЯдом с латышами,
     џ  весь  еще  под впечатлением того, что  видел  несколько минут назад.
Ћтсюда, с возвышениЯ дороги, мне  все еще виден грузовик  с высокой  кладью.
Љто убил  красноармейцев, вывозивших  зерно?  Љроме местных  жителей,  вроде
некому  -- ведь немцы еще не вошли в ‚алгу, Њожет, убийцы прЯчутсЯ теперь за
этими крошечными коробочками домов?
     ЌапрЯгаю зрение, но не обнаруживаю возле зданий. ни души.
     ‘овсем рЯдом со мной раздаетсЯ выстрел, и Я тоже нажимаю на спуск.
     Њилиционер,   лежащий   рЯдом,  что-то   спрашивает   у   менЯ  сначала
по-латышски,  потом по-русски.  џ  пожимаю  плечами.  Њне стыдно.  ‚друг они
спросили,  кого  Я видел.  Ђ ведь Я бабахнул просто так, от возбуждениЯ,  от
какого-то совсем непривычного чувства.
     Ќе  выношу  тех,  кто  убивает из-за  угла.  Ѓандитов,  чьи  пули убили
красноармейцев, вывозивших  зерно.  „лЯ менЯ они  такие же враги, как немцы,
про которых Я не  знаю, насколько они продвинулись вперед. Ќо осуждать врага
--'одного этого, конечно, мало,  надо еще что-то делать, Я понимаю.  Ћт этой
полуосознанной потребности что-то делать Я, наверно, и выстрелил.
     Ќо  тут  же  Я себе сказал: парень,  ты не совсем  честен.  Ќенависть к
врагу,  она,"  понЯтно,  есть, но  не  подстегнула ли  тебЯ  и твоЯ  обычнаЯ
опрометчивость?  „урацкий у  менЯ характер: из  побудительных мотивов своего
поведениЯ Я всегда сумего выколупить самые ничтожные и бесплодные. Ќе иначе,
какой-нибудь  комплекс  менЯ донимает, нельзЯ  же  это  назвать  критической
самооценкой. ‘амокритика --  дело куда более  серьезное, чем копание в себе.
‘лишком рано, пожалуй, Я взЯлсЯ за книги по психоанализу, только и умею, что
изводить самого себЯ.
     ђуутхольм заставлЯет  менЯ вылезти  из  кювета. ђешено  возвращатьсЯ  в
’аллин через ЏЯрну.
     ‘прашиваю: неужели задание  уже выполнено? ђуутхольм  отвечает,  что мы
могли бы направитьсЯ  обратно еще прошлой ночью. ‘амые существенные сведениЯ
были получены уже вчера вечером на вокзале. ‚се осталь ное -- сообщенное нам
и в ‹атвии и милиционерами -- лишь подтверждало прежнюю информацию.
     ‚ыслушав его, выпаливаю:
     -- ‚  ‚алге будто уже и нет советской власти. ђуутхольм понимает, что Я
имею в виду пустынные
     улицы,  закрытые  магазины, неразбериху  на станции, покинутый  горком,
убитых красноармейцев, выползших откуда-то бандитов и все такое. € говорит:
     --  Љлассовый  враг  воспользовалсЯ обстановкой. „о  чего же Я был рад,
когда перед нашим отъездом
     к  ‚алге подъехал караван машин: остановившись  на минутку, он двинулсЯ
прЯмо к центру города. ђуутхольм  поговорил с прибывшими и с удовлетворением
сообщил  мне, что советскаЯ власть вернулась  назад. ‚ыехавшие вчера местные
руководЯщие органы были направлены из ’арту обратно в ‚алгу.
     -- ђасползшиесЯ швы так скоро не сметываютсЯ, -- замечает Ќийдас.
     Ќеужто швы и впрЯмь расползаютсЯ?
     ‚  ’ырве  работает столоваЯ,  и  мы  получаем  приличный  обед. ‡а едой
поглЯдываем,  не  проЯвлЯет  ли кто-нибудь чрезмерного любопытства к  нашему
"опелю".  ‚интовки  мы оставили  в  машине,  но Я потихоньку сунул в  карман
гранату. ‘лишком настырных можно, конечно, отпугнуть пистолетами политрука и
лейтенанта, но граната все же надежней.
     ‡десь все выглЯдит нормальным. €ли это одна видимость?
     Џосле ‚алги Я уже не так беззаботно глЯжу на мир.
     €звилистые дороги ћжной ќстонии то сбегают вниз,  то карабкаютсЯ вверх.
Ќам открываютсЯ  чудесные ви ды:  ќстониЯ все-таки чертовски  красива. ђешаю
про себЯ, что после войны обЯзательно вернусь сюда. Ћбъеду на велосипеде все
холмы и долины. „ам заодно крюка  в ЋтепЯа и •аанью.  Ђ то глупо получаетсЯ:
эстонец, а родины своей  нисколечко  не  знает.  ‘амые  красивые  местечки в
‘еверной ќстонии  Я перевидал, а вот  в ’ае-васкоду и на горы Љаркси даже не
заглЯдывал. Ќу,  не беда, через год  мы это исправим. ‚едь  война дольше  не
продлитсЯ.
     Љак  ни  странно,  но  в ћжной  ЏЯрнумаа  мы заблудились.  Ќа  каком-то
перекрестке свернули не туда и вот теперь кружим по лесам. —ертыхаемсЯ из-за
того, чтo нам не дали с собой карты, а еще больше нас злит то, что множество
дорожных указателей  и километровых столбов сломано и повалено. Ќасчет этого
у нас даже заходит спор. Ќийдас уверЯет,  будто это сделали наши, а Я думаю,
что это работа диверсантов. Ќо кто прав -- не докажешь.
     ђешаем  остановитьсЯ  в  первом  же  поселке, чтобы  уточнить  маршрут.
Љолесить и дальше -- только терЯть времЯ.
     Љилометров через десЯть показываетсЯ- кучка домов. ‘реди них выделЯетсЯ
здание с мансардой.
     "€сполком или школа", -- решаю Я.
     €  в тот же миг обнаруживаю, что на другом, еще более  представительном
здании развеваетсЯ сине-черно-белый флаг*.
     * –вет флага буржуазной ќстонии.

     ‘ине-черно-белый флаг замечают и остальные. ‚се те, кто сидит в машине.
‚от  насчет  ЉоплимЯэ  не   скажу.   Џожалуй,  нет,   потому   что  он,   не
останавливаЯсь, пронессЯ дальше.
     Ђксель ђуутхольм немедленно скомандовал:
     -- „авайте к исполкому!
     Ќийдас  предлагает  проскочить  с  ходу  дальше,  но  ђуутхольм  вполне
категоричен.
     -- Ќет, остановитесь!
     џ по-прежнему пЯлюсь на флаг.
     —естно говорЯ, комбинациЯ синего, черного и  белого красива, и  Я очень
свыксЯ с ней. Љ  примеру,  если пустить  по  сине-черно-белому  фону красную
полосу, может получитьсЯ очень солидно.  Њы,  комсомольцы, даже  спорили  на
этот счет. "Ќеужели  ты  не понимаешь,  --  говорили мне, -- что все те, кто
плачетсЯ   по   старому   строю,   не   упускают   случаЯ   противопоставить
интернациональному  красному  знамени   пролетариата  свой  сине-черно-белый
флаг?"  Ћно,  конечно,  верно. ‘ын  хозЯина нашею  дома  носит под отворотом
пиджака  трехцветную розетку. Ћднажды сгорЯча он даже похвасталсЯ ею.  џ тут
же  сорвал с его груди  розетку,  но не сомневаюсь, что он обзавелсЯ другой.
Њальчишкой Я частенько поколачивал хозЯйского отпрыска, и он побаивалсЯ менЯ
даже теперь, став взрослым.  Ќо в  тот раз он ни за что не хотел уступить, и
дело дошло до рукопашной.
     “спеваю второпЯх подумать, что  если  дом у  дороги и  впрЯмь  ЯвлЯетсЯ
исполкомом, то на древке должно развеватьсЯ красное знамЯ.
     Њашина останавливаетсЯ.  Њы стремительно выскакиваем.  џ  прихватываю и
винтовку,  а  ђуутхольм  -- нет, он ведь с  пистолетом. Ќийдас  остаетсЯ  за
рулем.
     ‚озле дома  ни  души.  ЋглЯдевшись  по сторонам,  Я окончательно в этом
убеждаюсь. ‚ окнах тоже никого не видно.
     ђуутхольм  открывает дверь. Ћна  скрипит, и  это  почему-то режет слух.
Ќаверно, Я  слишком  взвинчен.  Џопадаем из  сеней  в просторное  помещение,
перегороженное барьером.
     Џустота, все перевернуто вверх дном. Џол  усеЯн  бумажками и  бланками.
џщики столов выдвинуты, а них все переворошено. ’акой же ералаш  и на полках
открытого шкафа...
     Џод  ногами  хрустит  стекло.  ќто Я наступил  на какой-то растоптанный
портрет, разломаннаЯ рамка которого выглЯдывает  наполовину  из-под шкафа. џ
непроизвольно  поднимаю глаза.  Ќа стене  темнеет  четырехугольное пЯтно.  ‘
большого крюка  свисает обрывок шнура.  Љто-то сорвал  портрет  со  стены  и
швырнул его на пол. „а еще и ногами топтал, потому что  осколки стекла очень
мелкие, а от портрета остались одни клочьЯ.
     ЌаклонЯюсь и поднимаю их с пола. ђазглаживаю ладонью обрывки, складываю
их вместе и  внезапно ощущаю, как по всему моему телу  разливаетсЯ возникшаЯ
где-то в самой  глубине  души цепенЯщаЯ  тревога.  Ќа менЯ смотрит  знакомое
лицо,   истоптанное  до  неузна   ваемости  чьими-то  тЯжелыми  подошвами  и
подкованными каблуками.
     --  ЃандитскаЯ работа, -- говорит ђуутхольм. ‹ейтенант тоже взрываетсЯ,
но что он говорит, Я не понимаю.
     Џеред  глазами  снова  всплывает  утреннЯЯ  картина:   пробитое  пулЯми
ветровое  стекло грузовика, распластанный на  мешках красноармеец  и мертвый
шофер, скрючившийсЯ между рулем и сиденьем.
     Ћбходим  все здание  и  никого не  обнаруживаем.  Љто-то рылсЯ во  всех
комнатах -- всюду кавардак. „аже в жилой части дома.

     ”лотский  лейтенант   опЯть   произносит  что-то  взволнованное,  но  Я
по-прежнему не понимаю,
     -- ‹адно,  --  решает политрук. -- „елать  здесь нечего. Џоехали.  Ќадо
поскорее сообщить обо всем в ЏЯрну.
     Њы выходим.
     џ подскакиваю к  флагу и что  есть  мочи дергаю полотнище.  Џроще всего
было бы вынуть  древко  из кронштейна, но  вместо этого Я, будто  иначе было
нельзЯ, приставлЯю винтовку  к  стене, вцеплЯюсь  обеими  руками в  древко и
переламываю его пополам. Ћбломок  палки с сине-черно-белым полотнищем швырЯю
с крыльца на землю.
     ‚ тот же миг кто-то рЯвкает:
     -- ђуки вверх, красное отродье! Њгновенно оборачиваюсь.
     Ќа менЯ и на моих товарищей нацелено пЯть-шесть винтовочных стволов.
     „еватьсЯ некуда. ‹ишь немного погодЯ Я с болью соображаю, что мне бы не
следовало оборачиватьсЯ:  надо  было молнией  прыгнуть  за  угол. ЌачалсЯ бы
переполох,  Я и сам улизнул  бы и отвлек бы  внимание от товарищей. Ђ теперь
вместо  этого стою, поднЯв руки, и злобно пЯлюсь на  тех, кто так перехитрил
нас.
     ‘тоЯть   перед   нацеленными   на   тебЯ  винтовками  неприЯтно.  Њысли
разбегаютсЯ.  ‚се твое существо превращаетсЯ  как  бы  в  один  нетерпеливый
вопрос:  что дальше?  ‘лышишь  каждый  шорох,  взглЯд  пригвожден  к  рукам,
сжимающим смертоносное оружие.
     Љо мне подходЯт" двое. ‡доровенный широкоплечий мужчина с суровым лицом
и еще один -- постарше, помельче и  покруглее,  с  острыми глазками.  ‚торой
безоружен, у первого вместо винтовки какое-то незнакомое мне оружие, похожее
на большой пистолет, с длинной патронной обоймой.
     ’от, что поменьше, орет:
     -- Џодними!
     ‹ишь после второго  окрика: "Џодними!  ”лаг подними!"--  Я понимаю, что
приказание обращено ко мне.
     ѓлЯжу на крикуна.
     Ћн пытаетсЯ устрашить менЯ своим разъЯренным взглЯдом.
     ‚зглЯд мой  перебегает  с него на ђуутхольма и лейтенанта. Ћба стоЯт  в
той  же позе, что и Я, с поднЯтыми  кверху руками. ѓлаза у  ђуутхольма очень
серьезные,  но  в них --  никакого страха, и  Я  от  этого смелею. ‹ейтенант
напрЯженно следит за движениЯми раскричавшегосЯ мужика.
     -- ’ы! ™енок! Џовесь флаг туда, откуда сорвал! -- орет тот.
     Ћт всего его существа исходит такое остервенение, что Я чувствую -- еще
немного, и он мне врежет.
     ‚ерзила  с незнакомым мне оружием не произнес до  сих пор ни  слова. Ќо
тут и он рЯвкает:
     -- „елай, что велЯт!
     “ этого типа сочный баритон. ‘транно. Ќо  Я обращаю  внимание именно на
тембр его голоса. Џо-прежнему не двигаюсь.
     -- Ђ может, он не эстонец?  -- ќто  сказано кем-то из тех,  кто стоит в
сторонке. Ќо другой, рЯдом, насмешливо возражает:
     -- ќстонец. Џросто сдрейфил парнишка. ’ресни его, Ђаду!
     Ђаду треснул. Љ счастью, Ђаду -- это как раз тот, пожилой, с которого Я
не спускаю глаз, и Я успеваю отбить удар.
     ‚се  начинают угрожающе орать на менЯ. ‚ижу перед собой  злобные рожи и
прыгающие  вверх-вниз  винтовочные  дула.  ‘лышу, как  они подуськивают друг
друга, и понимаю только одно: флага Я не подниму и бить себЯ не дам.
     ‚сеобщий гвалт перекрывает чей-то густой бас:
     -- ‚лепите ему свинца!
     Љольцо вокруг менЯ расступаетсЯ, и мое ухо улавливает лЯзг затвора. Ќо,
может,  никто и  не досылал пули в ствол, навернЯка их винтовки и так были в
боевой   готовности,  просто  воображение  мое  разыгралось  из-за  нервного
перенапрЯжениЯ. € вдруг  все  затихает, и это настолько зловеще, что Я кидаю
беспомощный взглЯд  на ђуутхольма. Џолитрук пытаетсЯ улыбнутьсЯ мне, но лицо
у него напрЯжено и рот начинает подергиватьсЯ.
     ‚ тот же миг лейтенант кидаетсЯ вперед и набрасываетсЯ на верзилу.
     ђуутхольм тоже делает бросок, да  и Я  сразу же врезаюсь в кучу. Џальцы
мои  вцеплЯютсЯ в  чью-то  винтовку. Ќо  противник  мне  попалсЯ крепкий,  и
приходитсЯ напрЯгать все силы, чтобы вырвать у него оружие.

     Ђксель ђуутхольм, ќндель Ќийдас и Я сидим у какой-то каменной стены, не
то большого  амбара,  не  то  склада. ђана  ђуутхольма все  еще  кровоточит.
ЉакаЯ-то женщина перевЯзала ее  куском пеленки,  но  трЯпка  уже пропиталась
кровью. “ менЯ же Явно разбита половина  лица.  ‡еркальца нет, и  Я  еще  не
видел, что  осталось от моей щеки и брови. Њне двинули прикладом. Љ счастью,
удар  пришелсЯ немного  вскользь, а то валЯтьсЯ бы мне сейчас с проломленным
черепом у мусорной кучи. ’ам, куда  сволокли лейтенанта, который ценой своей
жизни спас мою.
     ‚се еще не могу  спокойно думать о том, что произошло  возле исполкома.
‚се  времЯ  вижу  труп  лейтенанта,  которого  волокут  за  ноги  по  гравию
исполкомовской площади.  ђуки вывернулись  назад,  тело  еще не  закоченело,
затылок стучит по булыжникам.
     ЊенЯ толкали  в  спину, Я  падал на четвереньки  и все  времЯ  старалсЯ
обернутьсЯ.
     Ќе помню, как  Я  попал сюда,  в этот амбар с каменными стенами.  ’о ли
менЯ снова  били, то  ли хватило прежнего, но  временами  Я терЯл  сознание.
’еперь  сижу  полулежа  у  стены. €ногда  прикладываюсь  горЯчей  головой  к
прохладным камнЯм, и это вроде бы помогает.
     ђуутхольм подставил мне плечо,  не  то  Я растЯнулсЯ бы во всю длину на
землЯном полу. Ћн не  разговаривает, только спросил у менЯ один  раз, оба ли
моих глаза видЯт.  Ќо  Я и сам не знаю, вижу ли  Я  правым глазом  или  нет,
потому что скула и надбровье вздулись.
     •очетсЯ пить, но ни у кого нет воды.
     ‚  этот амбар  заперли  не  только нас.  ‡десь  еще  несколько десЯтков
человек, в  основном  мужичков, но есть и пЯть-шесть женщин. „аже ребЯтишки,
один  так  и  вовсе  грудной.  …го  мать  и   перевЯзала  ђуутхольму  голову
разодранной пеленкой. Љроме троих, все попали сюда раньше нас.
     Ќе испытываю ни малейшего интереса к  тому, что  нас ждет,  настолько Я
избит. ‹ишь темнаЯ бессильнаЯ злоба вспыхивает временами в душе и заставлЯет
кусать губы.
     Ќийдас потихоньку рассказывает:
     -- Џосле того как вы ушли в исполком, сперва было тихо. Ќо минуты через
две откуда-то поЯвились трое.
     Ћдин  был с винтовкой на плече, но  это менЯ не встревожило.  ’акие  же
бойцы истребительного батальона, как и мы,  думаю. Њожет, местные,  а может,
из  ЏЯрну  приехали.  ‚се  в  штатском,  по  лицу  --  вроде  рабочие.  Ћдин
спрашивает,  откуда мы. Ќе из Љилинги-Ќымме? €з  ’аллина,  говорю. € тут  же
соображаю, что промашку дал.  ‚ытащили они менЯ  из машины и  привели  сюда.
Џотом подходили еще люди и стали подстерегать вас.
     џ молчу. Џотираю бровь и скулу, слившиесЯ в сплошную опухоль.
     ђуутхольм спрашивает:
     -- ЉоплимЯэ не приезжал искать нас?
     -- џ его  не видел, да и  мотоциклета не  слышал, --  отвечает Ќийдас и
немного погодЯ начинает ругатьсЯ: -- —ертовы контры!
     …го  ругань  не  вызывает  в  моем  сознании  никакого  отклика.  ЋпЯть
вспоминаетсЯ, как волочили по гравию  лейтенанта. —увствую  на губах соль --
уж не плачу ли Я?  Ќет, не плачу. Џросто  слезы катЯтсЯ по лицу, и Я не могу
остановить их.
     ЉакаЯ-то "бабка, закутаннаЯ в большой платок, беспокоитсЯ:
     -- ‚идать, паренька боль донимает, мучает.
     —ужие принимают менЯ за мальчишку даже и теперь, когда у менЯ раздулась
физиономиЯ.  Ѓабка  думает, что мне больно,  но  слезы скапливаютсЯ  в  моих
глазах  не  от боли. ЊенЯ  можно  измолотить до  бесчувствиЯ, от ударов Я не
завою.  …сли  только  совсем  уж станет  невыносимо,  тогда,  пожалуй,  могу
простонать сквозь  зубы. Ќо  как вспомню о  лейтенанте,  сразу перехватывает
горло и щеки становЯтсЯ мокрыми.
     џ  даже имени ею не знаю. Љак его  звали: Џетром,  €ваном,  ”едором или
ласкательно  -- ‚олодей?  „лЯ  менЯ  он  просто лейтенант. “  него тоже были
мЯгкие черты лица, он, наверно, тоже выглЯдел моложе  своих лет. …сли  бы он
не накинулсЯ  на верзилу, так  не его  тело,  а  мое валЯлось бы  сейчас  на
свалке. ‘тоЯл  бы себе на месте -- тогда он осталсЯ  бы в живых,  а не Я. Ќе
могу себе представить, как поступил бы Я, если бы мы поменЯлись ролЯми, если
бы ружьЯ  целились в  него, а Я должен был  бы смотреть  на это  с поднЯтыми
руками. ‚рЯд ли менЯ хватило бы на такое. Ћн кинулсЯ вперед не из-за себЯ, а
из-за  менЯ.  Њне он спас жизнь. € вот его, человека, не подумавшего о себе,
человека,  длЯ которого жизнь какого-то чужого парнЯ оказалась важнее своей,
швырнули, словно дохлую собаку, под забор.
     џ не мог помешать даже измывательству над его телом. џ потЯнулсЯ было к
нему, но кто-то огрел менЯ по затылку, и Я ничком рухнул в дорожную пыль.
     Џолитрук тоже  рванулсЯ  мне  на  помощь.  Ќо  каким-то  чудом  его  не
пристрелили.  Ќаверно, побоЯлись  стрелЯть ему в спину, чтобы  не попасть  в
верзилу с его грозным оружием или  в старика. ђуутхольма сбили с  ног ударом
приклада в тот самый миг, как застрекотал автомат. Ћчередь скосила бы и его,
не повисни на его спине двое бандитов.
     џ  хочу  поблагодарить  взглЯдом ђуутхольма, но  он уставилсЯ куда-то в
пустоту. “ него-такой взглЯд, будто мысли его где-то далеко-далеко, будто он
видит совсем не то, что нас окружает.
     -- ’е, кто  приволокли  вас  сюда,  в амбар,  прЯмо  ошалели  от злости
‹аЯлись, что  нечего,  мол,  с вами валандатьсЯ, а лучше покончить со  всеми
разом. Ќо покамест эта чаша миновала.
     Ќийдас, похоже,  не в состоЯнии молчать. …го  разговоры  начинают  менЯ
раздражать.
     --  ’ы  потерЯл сознание, когда они тебЯ втолкнули. атнулсЯ туда-сюда,
как пьЯный, и шмЯкнулсЯ. џ и вон тот дЯдька, -- Ќийдас указывает на кого-то,
но  Я  не  смотрю,  -- перенесли  тебЯ сюда. џ боЯлсЯ, что ты уже и глаз  не
раскроешь: лежал, будто мертвый... ‡рЯ мы остановились -- надо было проехать
мимо.
     ’ерпеть  не  могу  запоздалой  сообразительности.  €  Я кричу,  потерЯв
самообладание:
     -- ‡аткнись ты наконец!
     Ќийдас  уставилсЯ  на  менЯ ошарашенно,  хотел  что-то  сказать, но  не
произнес, однако, ни слова.
     —увствую, как ђуутхольм успокаивающе сжал мою руку. ‚ самом деле, зачем
цеплЯтьсЯ  друг  к  другу?  ђаз болтовнЯ приносит Ќийдасу  облегчение, пусть
мелет себе на здоровье.
     ѓолову раздирает тупаЯ боль.
     Џорой от виска к уху,  прЯмо в кость, ударЯет режу щаЯ молниЯ. ’огда  Я
прилипаю лбом к стене. Ћт камнЯ исходит живительнаЯ прохлада.
     Џонемногу темнеет. Ќеужели вечер?
     “тром после  сна Я чувствую себЯ довольно  сносно, ђуутхольму, наверно,
хуже, но он не подает вида. Ќий-дас спит с полуоткрытым ртом и  похрапывает.
€з угла доноситсЯ детский плач.
     ЊенЯ  познабливает, и  Я встаю,  чтобы  подвигатьсЯ  и согретьсЯ.  Ќоги
слушаютсЯ   менЯ,   отчего   настроение  поднимаетсЯ.   ѓолову   по-прежнему
пронизывает боль, но не такаЯ резкаЯ, как вчера.
     Ђмбар просторный. ‚осемнадцать метров вдоль и восемь --  поперек.  џ по
шагам сосчитал.  џ  умею отмерЯть шаги  ровно  в метр  длиной. ЌаучилсЯ  еще
школьником,  когда  гонЯл в  футбол.  Њы  били  пенальти  и  с  девЯти,  и с
одиннадцати  метров,  поэтому  шаги  надо  было  отмерЯть  точно. Џротивники
проверЯли потом расстоЯние, вот мы и научились „елать шаги ровно по метру.
     ‚ гранитных стенах, почти под  потолком,  окна. Ћни зарешечены,  словно
те, кто  строил амбар,  предвидели, что  со  временем это здание превратЯт в
кутузку.  ЃоковаЯ  стена  разделена  пополам  глухой  массивной   дверью.  џ
старательно  ее  обследовал  и  не   нашел  ни  щелочки.  ‡а  дверью  кто-то
переминаетсЯ с ноги на ногу, посапываЯ себе под  нос и отдуваЯсь. Љараульный
Явно томитсЯ.
     …ще раз присматриваюсь к окнам. Ќа такой же примерно высоте находитсЯ и
кольцо баскетбольной корзины.  ЉоснутьсЯ в прыжке  кольца  никогда не стоило
мне особого труда. ’ак что, взЯв разбег, Я смог бы допрыгнуть и до  решетки.
“хвачусь за прутьЯ, а уж подтЯнутьсЯ потом на руках -- плевое дело. Љонечно,
протиснутьсЯ  между прутьев невозможно,  но  Я  хоть увижу, что  делаетсЯ за
стеной.
     "ќх, ты! -- сказал Я вдруг себе по поводу этих размышлений. -- Љак  был
мальчишкой, так и  остаешьсЯ им. —то  толку висеть на  прутьЯх и смотреть на
двор -- свободы это не даст. Ќи тебе,  ни твоим товарищам и ни одному из тех
тридцати двух человек, которые сидЯт здесь под замком".
     „а, в амбаре тридцать два пленника. џ только что пересчитал.
     ЉрестьЯне сидЯт  терпеливо, разговаривают  мало.  ‹ишь один  то  и дело
чертыхаетсЯ: мол, нечего было  брать сдуру землю. € ругает советскую власть,
котораЯ так его обманула, "€мей Я хоть слабое понЯтие, что затеи красных так
быстро рухнут, и не мечтал бы об этой земле. Ќо дураков и в церкви бьют".
     Ѓольшинство,  однако, если  и говорит, то о самом будничном. Љто корову
не  успел подоить,  кто как раз собиралсЯ на  сенокос,  а кто  хотел  свезти
молоко  на маслобойню.  “дивительное дело: никого  не  интересует, что с ним
будет. ‚прочем, пожалуй, нет, всех это  заботит, они  просто  не выкладывают
вслух своих опасений.
     ‡а что  их  сюда кинули?  ‚се они с  виду самые заурЯдные крестьЯне. Ќо
куда сильнее менЯ угнетает дру гое. Ћдин-два человека не смогли бы нахватать
столько  народу; значит, бандитов много. Ѓолее того:  до чего же открыто они
осмеливаютсЯ действовать! €ли немцы уже дошли по приморскому шоссе до ЏЯрну?
     Љо мне подходит молодой, очень живой, можно сказать, веселый парень.
     --  ’акие двери с  наскока не  собьешь и между решеток не пролезешь, --
говорит он с усмешкой.
     Ћн сразу вызывает у менЯ  расположение. ’ем, что угадывает  мои  мысли,
что у него  хватает силы улыбатьсЯ, что он видит во мне товарища. € Я иду на
откровенность:
     -- €диотство -- сидеть и ждать чего-то. "€диотство" не совсем верное  и
уместное слово, оно
     ие выражает  тех  чувств, которые заставлЯют  менЯ исследовать двери  и
окна. Џросто Я не придумал слова поумнее.
     Ќезнакомец соглашаетсЯ:
     -- ‘амо собой, идиотство.
     -- Њощный амбарчик!
     -- ‘воими руками в позапрошлом году новые двери навесил, -- говорит он.
-- „оски сосновые, толщиной а два с половиной дюйма, да еще планками обшиты.
‚от ведь какаЯ чертовщина, сам длЯ себЯ каталажку соорудил!
     -- ’ы плотник?
     џ не смог сказать ему "вы". џзык не повернулсЯ, уж очень он свойский.
     Џарень  улыбаетсЯ. —тоб не  унывать,  попав в такой переплет, надо быть
или дубиной, или человеком сильной воли.
     -- “ менЯ, брат, девЯть  ремесел, голод -- десЯтое. Њогу и стены и печи
класть, стропила подводить, лошадей ковать, торф резать и лес валить. Ќашему
бывшему  волостному   старшине,   который  вместе   с  капитаном  Ћйдекоппом
перебаламутил  у нас народ  и велел  вытащить менЯ ночью из постели, Я своим
рубаночком клееный платЯной шкаф смастерил, с тремЯ дверцами. ’ы сам откуда?
     -- €з ’аллина, из батальона истребительного.
     -- Џро батальон  лучше никому не заикайсЯ.  Ѓатальонов этих пуще  всего
боЯтсЯ,  жуть как ненавидЯт!..  •арьЯс, тот самый старшина, про  которого  Я
говорил,  и Ћйдекопп совсем задурили народу  голову  своими  разговорчиками.
„ескать,  истребительным  батальо