товность
одного из линейных подразделений отрЯда к действиЯм в сложных  условиЯх.  Ќо
что бы он ни делал, чем бы ни занималсЯ, оттЯгиваЯ отъезд,  в  нем  осталось
чувство  жестокости,  которую   он,   начальник   погранотрЯда,   прЯмой   и
непосредственный  начальник  снующих  по   двору   маленького   пограничного
гарнизона  людей,  готовЯщихсЯ  к  предстоЯщему  бою,  проЯвлЯет  сейчас,  в
предгрозье.
     ’ак нужно, убеждал он себЯ. €наче какой же ты командир, если терзаешьсЯ
чувством жалости к подчиненным!
     „аже себе не хотел признатьсЯ, что  обстоЯтельства  не  так  однозначно
просты, как он пытаетсЯ это изобразить, сводЯ все к собственной  жестокости,
утроенной предстоЯщим расставанием. Ќе дальше как сегоднЯ утром он  сам,  не
передоверЯЯ кому-нибудь из  своих  заместителей,  встречалсЯ  с  командирами
частей и соединений, обЯзанных поддержать  пограничников  и  вместе  с  ними
отразить первый удар врага.
     ...Ћставалось  надеЯтьсЯ  на  собственные  силенки.  —то  делать,  если
соединениЯ и части поддержки не получили указаний на развертывание! Ќе могут
они без приказа. ‡начит, с легким стрелковым оружием и с пулеметами "максим"
противостоЯть, сколько можно, первому тарану.
     ‘колько можно.
     "Ђ сколько их полЯжет - ты думал?"
     …му нужно было, не терЯЯ времени, пересечь заставский дворик, поднЯтьсЯ
на подножку полуторки,  чтобы  сесть  на  продавленное  сиденье  прокаленной
солнцем кабины. ’олько и всего - пройти от силы полсотни шагов.
     Њотор полуторки тарахтел, блестели на солнце  лысые  скаты,  дребезжали
створки капота. ќто была стараЯ, честно послужившаЯ машиненка, раздерганнаЯ,
чиненаЯ-перечиненаЯ, не раз утопавшаЯ по оси  в  жидком  месиве  пограничных
проселков, и Љузнецов укатил на ней, первой попавшейсЯ ему на глаза, не имеЯ
времени, торопЯсь разобратьсЯ на месте.
     Ќачальник отрЯда, сдвинув к пропотевшему вороту гимнастерки  сползавшие
портупеи, еще раз окинул взглЯдом строениЯ  своей  четвертой  комендатуры  и
пЯтнадцатой пограничной заставы, людей, занЯтых важным  делом  и,  казалось,
забывших все  на  свете,  кроме  необходимости  подготовитьсЯ  к  возможному
нападению.  Ћн  невольно  заглЯделсЯ  на  Ќовикова,  когда  тот,   стройный,
перетЯнутый по тонкой  юношеской  талии  нешироким  красноармейским  ремнем,
прошел к траншее, огибаЯ полуторку и легко несЯ впереди себЯ несколько цинок
с патронами. ‹ицо младшего сержанта излучало спокойствие,  которого  так  не
хватало сейчас ему, Љузнецову. € уже  сидЯ  в  машине,  оставив  за  пыльным
облаком близких ему людей, майор еще и еще раз  вспоминал  лицо  отделенного
командира, чувствуЯ в этом известное облегчение. Ћн достал платок  и  первый
раз за весь день расстегнул - все до  одной  -  пуговицы  своей  пропотевшей
габардиновой гимнастерки, вытер влажные  шею  и  грудь.  Ћт  этих  движений,
медлительных и жестких, ему тоже стало спокойнее.
     Џолуторка, звенЯ и подпрыгиваЯ на неровностЯх пограничной дороги, везла
Љузнецова на шестнадцатую  заставу,  которой  временно  командовал  политрук
Џшеничный. ‡а это подразделение майор испытывал чувство тревоги,  во-первых,
потому, что в такую горЯчую пору  оно  осталось  без  командира,  во-вторых,
из-за неготовности оборонительных сооружений вокруг заставы  -  подпочвенные
воды не позволЯли возвести прочные укреплениЯ.
     Ќо Љузнецов был уверен в Џшеничном,  надеЯлсЯ  на  его  организаторские
способности и умение увлечь личный состав и даже подумал,  что  посоветуетсЯ
со своим комиссаром и утвердит политрука в занимаемой сейчас должности.
     ‡а все эти последние  дни,  с  полной  очевидностью  обнажившие  угрозу
близкой войны, Љузнецову ни разу не пришло в голову подумать о том, что  его
собственнаЯ семьЯ подвергаетсЯ такой же опасности, как  и  семьи  командиров
границы, что тот же ‡ападный Ѓуг отделЯет  советский  Ѓрест  от  захваченной
фашистами территории Џольши и те  же  фашистские  войска,  угрожающе  близко
нависшие над заставами, стоЯт рЯдом с Ѓрестом по ту сторону неширокой реки в
ожидании приказа на наступление.
     Ќо вот сейчас, по  правомерной  ассоциации,  вспомнив  о  Џшеничном,  с
которым оставалась жена Њаша, отправившаЯ сына погостить к своей матери,  он
подумал и о своих, подумал и впервые испугалсЯ за них.
     Љак никогда раньше Љузнецов с ужасающей Ясностью представил себе  и  до
дрожи в теле почувствовал, насколько беззащитны  перед  лицом  надвигающейсЯ
опасности его собственнаЯ семьЯ и семьи командиров границы,  все  эти  Њаши,
Љати,  ‘ветланы  и  „уси  вместе  с  их  €горьками,  Џетьками,  Њишками,   а
некоторые - с престарелыми родителЯми: ведь если промедлить, на  них  первых
падут вражеские снарЯды; он это очень отчетливо понимал и подумал,  что,  не
глЯдЯ на субботний день, сегоднЯ же, прЯмо  с  заставы  позвонит  начальнику
пограничных войск  округа  генералу  Ѓогданову  и  попросит  указаний,  куда
эвакуировать семьи.
     ‚зволновавшись и уйдЯ в  себЯ,  не  сразу  увидел  скачущего  навстречу
всадника. Љонь шел наметом, и всадник, пригнувшись к передней луке, будто бы
слилсЯ с ним в одно целое, устремленное  вперед  чудище,  окутанное  облаком
пыли.
     - Ћстановись! - приказал шоферу.
     ‘прыгнув  на  полевую  дорогу,  Љузнецов   всматривалсЯ   в   скачущего
кавалериста. “же можно было различить в нем военного. Ѓыло слышно, как екает
у конЯ селезенка, а еще через недолгие минуты  запыленный  до  самых  бровей
старшина шестнадцатой ’рофимов осадил перед майором загнанного конЯ.
     - —то случилось, ’рофимов? Људа скачете?
     - Љ вам, товарищ майор. - ‘таршина был взволнован и бледен. Ћн с трудом
перевел дыхание. - Џриказано передать, чтобы вы  немедленно  возвращались  в
отрЯд.
     - Љто приказал?
     - Ќачальник штаба. ‚ас из округа вызывают к прЯмому проводу.
     - —то на заставе? - спросил Љузнецов.
     - ѓотовимсЯ. - ‘таршина вытер мокрое от  пота,  запыленное  лицо.  -  “
саперов ничего не получаетсЯ,  товарищ  майор,  -  плывет.  Њешки  с  песком
заготовили, где  можно,  траншеи  в  полный  профиль...  Ђ  так  -  порЯдок.
ђазрешите в подразделение?
     - €з штабдива не приезжали? - ‘просил, заранее знаЯ,  что  ответит  ему
старшина. Ќо не спросить он не мог - душа изболелась: долго без поддержки не
устоЯть.
     - Ќикак нет, товарищ майор. Џолитрук Џшеничный звонили в штаб...
     - Џоезжай, старшина. ‚озвращайсЯ, передай Џшеничному, что, как бы  туго
ни пришлось, надо стоЯть. ‘тоЯть, понимаешь?
     - ’ак точно, товарищ майор. Њы понимаем.
     - Ќу, прощай, ’рофимов. ‘качи назад.
     ...Џолуторка неслась к Ѓресту. Љузнецов старалсЯ не  обращать  вниманиЯ
на вызывающую головную боль нестерпимую жару и толчки по  ухабистой  полевой
дороге. Њысль сконцентрировалась на предстоЯщем  разговоре  с  командованием
округа. „а, да, он первым  долгом  непременно  еще  раз  поднимет  вопрос  о
немедленной эвакуации семей пограничников, лишь потом  доложит  о  положении
дел на границе. ‘  этой  мыслью,  несколько  успокоенный,  въехал  в  город.
Џолуторка катила по нагретой за день брусчатке, слегка подрагиваЯ и дребезжа
незастегивающимисЯ створками капота, из горловины радиатора вырывалсЯ пар, в
кабине было нечем дышать, но Љузнецов мыслЯми был у себЯ в штабе, у  прЯмого
провода.  …ще  не  все  потерЯно,  еще  есть  времЯ,  успокаивал  он   себЯ,
нетерпеливо поглЯдываЯ на стрелку спидометра - она чуть  сдвинулась  вправо,
кверху. ‘корость равнЯлась тридцати километрам.
     Љузнецов старалсЯ не видеть  синеватую  стрелку  -  глЯдел  на  залитый
июньским солнцем, утопающий в зелени город, с жадностью всматривалсЯ в  лица
прохожих - чем ближе к центру, тем многолюднее становилось,  -  искал  следы
озабоченности и вполне понЯтной, как  сдавалось  ему,  -  законной  тревоги.
€скал  и  не  находил.  ‚идно,  свыклись  жители   пограничного   города   с
присутствием немцев в такой близости от себЯ, не задумывались над  тем,  что
их  ожидает,  медленно  прогуливались  под  тенью  деревьев,  легко  одетые,
загоревшие или еще необожженные  солнцем,  но,  по  всему  видать,  пока  не
обуЯнные страхом.
     "Ђ ты случайно,  не  перехлестываешь?"  -  мысленно  спросил  он  себЯ,
поддаваЯсь общему настроению.
     ѓлЯдЯ на  беззаботных  горожан,  ему  сейчас  показалось,  что  слишком
сгущает краски - не все так мрачно, как кажетсЯ, немцы и месЯц, и два  назад
также  нарушали  границу  и  обстреливали  нарЯды,  немецкие  самолеты,  как
сегоднЯ, вторгались в воздушное пространство, и по ним запрещалось стрелЯть.
—то изменилось  в  сравнении,  допустим,  с  апрелем  этого  года  или  даже
февралем?
     Ќо минутнаЯ успокоенность длилась недолго, ровно до тех пор, покуда  не
показались зеленые ворота и часовой в зеленой фуражке под  зеленым  грибком.
Ћни ему напомнили о том, что лишь сегоднЯ в полдень он собственными  глазами
увидел со скрытого наблюдательного пункта заставы -  орудиЯ  на  позициЯх  и
Ящики со снарЯдами, понтоны, готовые к наведению через реку, замаскированные
танки, - все, все, что было нацелено на правый берег  реки,  на  подчиненные
ему, майору Љузнецову, подразделениЯ.
     ЏоднимаЯсь к себе в кабинет и подведЯ черту под  всем,  что  передумал,
наблюдал и пережил в течение днЯ, Љузнецов неожиданно вспомнил  о  Ќовикове,
каким увидел его, шагающего  через  двор  к  траншее,  отЯгощенного  цинками
патронов, спокойного и уверенного в себе.
     "Ќе забыть  бы  распорЯдитьсЯ  о  написании  приказа  на  Ќовикова",  -
подумал, входЯ в примыкавшую к его кабинету дежурную комнату.
     - Ќачальника штаба ко мне, - приказал,  выслушав  рапорт  дежурного  по
отрЯду. - Џередайте, чтобы взЯл с  собой  карту  участка,  -  добавил,  знаЯ
навернЯка, что напоминать  о  карте  начальнику  штаба,  человеку  в  высшей
степени пунктуальному, совершенно излишне. - ‘вободны. - Ћн взЯлсЯ за  ручку
двери своего кабинета.
     - …сть, -  ответил  дежурный.  €  позволил  себе  напомнить:  -  ‚ас  к
аппарату, из округа.
     - •орошо. ‡наю.
     Ћн, прикрыв за собою дверь и повесив фуражку на колышек вешалки, сел  к
письменному столу, мысленно сводЯ воедино  и  оцениваЯ  разрозненные  данные
рапорта.  Ќичего  нового.  Ќичего  утешительного.  ‡ловещее  слово  "война",
которое он до времени, до сей поры и до  сей  минуты  опасалсЯ  произносить,
заменЯЯ его общепринЯтым "возможнаЯ провокациЯ", возникло перед ним во  всей
устрашающей наготе.
     ‚ойна!..
     Џервым желанием было снЯть телефонную  трубку,  сказать  жене  -  пусть
собираетсЯ, тЯнуть дальше некуда, незачем и крайне опасно. Ћн  поднЯл  руку,
но, не донесЯ ее к  аппарату,  опустил  ладонь  на  столешницу,  где,  кроме
нескольких остро отточенных карандашей и  тЯжелого  письменного  прибора  из
серого мрамора, не было ничего, сдвинул  прибор  в  угол  стола,  освобождаЯ
место длЯ карты.
     ‡азвонил  телефон.  Љузнецов  снЯл  трубку  и,  услышав   голос   жены,
вздрогнул, хотЯ только что сам намеревалсЯ ей позвонить.
     - ’ы вернулсЯ? - спросила спокойным голосом.
     € он впервые за много лет не поверил ее спокойствию.
     - Џрости, Я занЯт, - ответил, как отвечал много раз  на  приглашениЯ  к
обеду. - —ерез полчаса буду. - € поспешно добавил: -  џ  еще  предварительно
позвоню.
     € только положил трубку на рычаг аппарата, как снова раздалсЯ звонок  -
к прЯмому проводу.
     . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
     Ќачальник штаба отправилсЯ к  себе,  чтобы  продублировать  комендантам
приказ о готовности номер один.
     Љузнецов, возвратЯсь в кабинет, остановилсЯ перед окном,  выходЯщим  на
тихую улочку. Џеред глазами продолжали мелькать клавиши  аппарата,  змеилась
узкаЯ полоска бумаги, и  черные  буковки  складывались  в  слова,  короткие,
по-военному  лаконичные.  „‘‚  -  так  закончилсЯ  разговор  с  округом.  „о
свиданиЯ - означали три прописных буквы.
     Ћкруг не получил указаний об эвакуации семей командиров границы.
     Љузнецов поднес к  глазам  узенькую  полоску  бумажной  ленты.  ‚  ушах
отдавалсЯ тревожащий перестук металлических клавиш: "ѓЋ’Ћ‚ЌЋ‘’њ ЌЋЊ…ђ Ћ„€Ќ -
„‘‚".
     ‚ойна!
     „о начала оставались считанные часы.


        9

               "...’еперь  уже не болЯт. „авно зажили, - ‚едерников погладил
          изуродованной  ладонью  правой руки культю левой. „вупалой клешней
          она  торчала  из  закатанного  рукава  клетчатой  хлопчатобумажной
          ковбойки.  -  Ћтболело.  Ќа  погоду  ломит.  ’олько Я притерпелсЯ.
          Џоломит  и  перестанет.  ђука - не сердце. ’ам не заживает. ’ам не
          рубцуетсЯ...  Њного  раз  собиралсЯ  побывать  на  своей  заставе.
          ‘лучилось,  однажды  билет  купил.  Ђ  духу  не  хватило. ’ретьего
          инфаркта  не перенесть... Ђ про ЂлексеЯ, про Ќовикова, расскажу. €
          про  ту  нашу  последнюю мирную субботу. Џосейчас та картина перед
          глазами..."

                                               (‘видетельство ‘.‚едерникова)

     ‚сем как-то легче стало, свободнее после отъезда  майора:  он  стеснЯл.
…два полуторка выехала за ворота  заставы,  снЯли  с  себЯ  гимнастерки,  за
каких-нибудь двадцать - тридцать минут,  если  даже  не  меньше,  перетащили
боезапас, установили, где положено, пулеметы, назначили дежурных  -  словом,
подготовились к тому, что должно было навалитьсЯ на них, как  они  понимали,
возможно, сегоднЯшней ночью, в крайнем случае - на рассвете.
     „о ночи было еще далеко. ‘ейчас  перевалило  за  полдень,  вовсю  грело
солнце. € даже жаворонки, бог знает  куда  исчезнувшие  пару  недель  назад,
вновь заливались высоко в небе, в котором плыли и плыли легкие белые  облака
и не летали немецкие самолеты.
     ‡а рекою утихомирилось.
     „о обеда наблюдатели  докладывали  о  движущихсЯ  к  позициЯм  немецкой
артиллерии вереницах подвод, груженных Ящиками, похоже, снарЯдами;  то,  что
немцы без  утайки,  не  маскируЯсь,  средь  бела  днЯ  гнали  артиллерийский
боезапас, не только не успокаивало, ибо, по логике  вещей,  когда  готовитсЯ
внезапное нападение, так открыто не действуют,  а,  наоборот,  утверждало  в
предположениЯх - до рокового начала оставались часы.
     Џосле обеда движение прекратилось, ничего  подозрительного  наблюдатели
больше не отмечали. ђазве что в лесах и перелесках, на ближайших  хуторах  и
за высокой монастырской оградой пульсировала  скрытаЯ  жизнь,  проникнуть  в
которую не дано наблюдением в бинокли и другие оптические приборы.
     ‚ комендатуре и на заставе никто не обманывалсЯ, не убаюкивал себЯ тем,
что груженные Ящиками  подводы  тащились  из  тыла  к  границе  и  вчера,  и
позавчера, и не первый день у реки накапливались вражеские войска и техника,
наполнЯЯ  окрестности  грохотом,  лЯзгом  и  гулом,  застилаЯ  небо  пыльной
завесой.
     Џодтверждением близости рокового часа служила, как нельзЯ убедительней,
наступившаЯ  тишина.  ‘о  стороны  могло  показатьсЯ,  будто   она   усыпила
обитателей   крохотного   поселка,   где   размещалсЯ   небольшой   гарнизон
пограничников, и глухое молчаливое беспокойство, царившее над всеми и всем в
первую половину прокаленного солнцем субботнего июньского днЯ,  безвозвратно
ушло.
     ’ак могло показатьсЯ  со  стороны  лишь  неопытному  глазу,  глазу,  не
способному схватить главное, скользЯщему по верхам, по тому, что у  всех  на
виду.
     —увство близкой опасности, подчинЯЯсь которому, пограничники всю неделю
подрЯд совершенствовали и укреплЯли  блокгаузы,  траншеи  и  ходы  сообщениЯ
вокруг теснившихсЯ неподалеку от реки нескольких  домиков  и,  не  глЯдЯ  на
светлое времЯ, несли дежурство на огневых точках, не исчезло,  благодушие  и
беспечность сюда не проникли, уступив место веселью.
     Њогло показатьсЯ, что как раз, когда ничего изменить невозможно,  когда
неотвратим  роковой  час,  несоответствие  между  накаленной  обстановкой  и
повышенным настроением людей, вдруг поЯвившеесЯ с отъездом майора, не только
неуместно, но и преступно; нелепыми казались несшиесЯ от командирского  дома
слова модной песенки об утомленном солнце, нежно прощавшемсЯ с морем.
     ‘ патефонной пластинки томно напевал вкрадчивый тенор -  то  витал  над
красной крышей утопавшего в зелени двухэтажного домика четвертой комендатуры
и пЯтнадцатой заставы при ней, то затихал, вздыхаЯ,  снова  набирал  силу  и
уносилсЯ ввысь, за реку, где слышно, кто-то наигрывал на губной гармонике.
     „о ночи оставалось много часов, солнце еще не устало, и люди не  больно
утомились за весь этот хлопотный, нескончаемо долгий день - их хватало и  на
работу, и на веселье, и на множество всЯких других незаметных дел  -  должно
быть, и  прощавшеесЯ  с  морем  утомленное  солнце,  и  немудрЯщие  частушки
пулеметчика  џши  ‹абойко,  исполнЯемые  хриплым  баском  под  аккомпанемент
балалайки,  и  шуточки,  которые  выпаливал   —ерненко   между   бритьем   и
намыливанием щек, были людЯм нужнее всего.
     —ерненко брилсЯ у вынесенного во двор рукомойника; приладив зеркальце к
деревЯнной опоре и не глЯдЯсь  в  него,  он  ловко  скреб  безопаской  лицо,
расточал хохмочки, сохранЯЯ серьезную мину, не забываЯ всЯкий раз намыливать
щеки и косить глазом на слушателей, как  всегда  толкавшихсЯ  поблизости  от
него.
     - џша, а џша, - приставал он к ‹абойко.
     - Ќу, що тоби трэба?
     - ‘обирайсЯ давай.
     - Људы?
     - ‚ увольнение. Ќачальник отпустит. Њахнем в  „омачево.  ‡наешь,  какие
там девки! …й-бо, пойдем. Ѓери свою балабайку, грузи пулемет на горб.
     - ‘казанув... - ‹абойко хохотал вместе со всеми. - Ќу ты даешь, землЯк,
ха-ха-ха. ‘ пулеметом в увольнение! •а-ха-ха... ’ебе старший лейтенант такое
увольнение врежет, що спина взопреет, ха-ха-ха...
     - ‘ тобой каши не сваришь. џ думал, ты  геройский  парень,  станкач  на
горбу тащишь, как какуюсь песчинку... ќ-э, тонкаЯ  у  тебЯ  кишка,  ‹абойко,
сдрейфил, девок спугалсЯ... - Џлеснув в выбритое лицо  несколько  пригоршней
воды и смыв мыльную пену, —ерненко обернулсЯ к ‚едерникову, тоже  затеЯвшему
бритье. - ‘лышь, женатик, айда  на  станцию.  џ  там  такую  дивчину  видел,
кассиром работает, такую дивчину - закачаешьсЯ. Џойдем?
     - ‘пиной вперед?
     - Ќе, нормально. ‘троевым шагом.
     € даже ‚едерников, тот самый, - хмурый, - понюхавший пороху на  финской
войне,   немногословный   ‚едерников   незаметно   длЯ   себЯ   втЯнулсЯ   в
легкомысленный треп.
     - ‘ тобой на пару? - спросил он с серьезной миной на конопатом лице.
     - Ђ то с кем!.. „авай скоблись хутчей. Ђллюр три креста, ‘ергей,  а  то
ворочаешьсЯ, как сибирский медведь - ни тпру ни ну. „евок расхватают. ѓлЯди,
•асабьЯн опередить может, два очка вперед даст Ђврей Њартиросович.
     —истивший сапоги •асабьЯн обернул к  —ерненко  горбоносое,  смуглое  до
черноты, худое лицо:
     - •асабьЯн дорогу сам знает. •асабьЯн напарник не нужно.
     - Ђй, молодец! - вскричал —ерненко дурашливым голосом. - ’ак бери  менЯ
с собой, Я хороший, Я смирный, ей-бо, бери, не пожалеешь.
     - Ќ-нэ. ’акой напарник нэ надо.
     - —то ж оно получаетсЯ, братцы, что, спрашиваетсЯ? ‹абойко дал от ворот
поворот, •асабьЯн, как последний единоличник, ‚едерников не желает...
     - Љто сказал? - ‘ высоты своего роста ‚едерников, успев  намылить  лицо
до самых глаз, сверху вниз посмотрел на —ерненко. - џ не отказывалсЯ.
     - ’ак в чем загвоздка! Џоехали.
     - Њне мама не разрешает. џ еще маленький.
     ’ут все и грохнули - от кого-кого, от ‚едерникова такого не ожидали.
     …ще не заглох хохот, еще утирал  выступившие  слезы  и  покатывалсЯ  со
смеху Ќовиков, а кто-то  из  ребЯт  успел  притащить  гармошку,  и  тут  же,
посредине  двора,  заглушаЯ  ‹абойко,  полились  первые,  завлекающие  трели
переливчатой "‘ербиЯнки", и •асабьЯн,  сверкнув  черным  глазом,  топнув  до
блеска начищенным сапогом, не пошел - поплыл,  почти  не  касаЯсь  земли,  и
плавно же, как крыльЯми, махаЯ руками, раздвигал  и  раздвигал  воображаемый
круг до тех пор, покуда его в самом деле не обступили со всех  сторон  и  не
раздались первые поощрительные возгласы и хлопки.
     - „авай, •асабьЯныч, режь воздух!
     - ибче!
     - ‘ыпь веселее!
     - ’ак ее...
     - ‚о дает Љавказ! ‚о дает...
     ђазвеселый людской круг  охал,  постанывал,  рукоплескал,  и  •асабьЯн,
разгорЯченный собственной плЯской, вниманием  и  самой  атмосферой,  уже  не
плыл, а летел по кругу, притопываЯ успевшими снова запылитьсЯ  сапогами,  и,
взлетываЯ, выделывал замысловатые  коленца,  похлопывал  себЯ  по  бедрам  и
груди, подпрыгивал, успеваЯ на взлете постучать каблуком о каблук,  приседал
и что-то гортанно выкрикивал на своем Языке, по  всей  вероЯтности,  зазываЯ
танцоров.
     Ћт  начсоставовских  квартир  многоцветной  стайкой  бежали  вездесущие
ребЯтишки - без них не обходились ни кино, ни солдатские игры  и  танцы,  ни
даже строевые занЯтиЯ - и  вмиг  оказались,  нырнув  между  солдатских  ног,
впереди всех в замкнутом кольце, где •асабьЯн уже отплЯсывал не один: рЯдом,
охаЯ  и  покрикиваЯ,  утрамбовывал  пЯтачок  Ќовиков,  и  гармонист,  сменив
"‘ербиЯнку" на "Ѓарыню", притопывал в такт  то  правой,  то  левой  ногой  и
дергал плечами, голыми, как у обоих танцоров.
     ‘лучись в этот знойный полдень  хлынуть  ливню  с  безоблачного  Ясного
неба, ему заставские парни удивились бы меньше, нежели  вступившему  в  плЯс
хмурому Ќовикову. Ћднако сейчас это событие воспринЯли просто: всем им  -  и
Ќовикову  -  позарез  была  необходима  хоть  какаЯ-нибудь  продушина,  хоть
небольшаЯ разрЯдка от сверхчеловеческого нервного напрЯжениЯ,  в  каком  они
жили вот уже многие месЯцы.
     •асабьЯн   носилсЯ   по   кругу,   прищелкиваЯ   пальцами,   запрокинув
черноволосую голову - будто падал навзничь, распрЯмлЯлсЯ и  снова,  не  знаЯ
устали, пускалсЯ вприсЯдку, огибаЯ  отЯжелевшего  от  усталости  Ќовикова  и
оказываЯсь то впереди, то за спиной у него. Ќа его поджаром, будто сотканном
из жил и тонких упругих мышц смуглом теле не было даже испарины.
     ‚зЯтый кавказцем темп Ќовикову  уже  был  не  под  силу,  его  движениЯ
становились замедленнее, терЯли плавность,  ту,  чисто  русскую  Яркость,  с
какой он вступил в тесный круг, в глазах поЯвилсЯ влажный блеск, и  весь  он
лоснилсЯ сейчас от пота, увлажнившего загорелое тело. Џравда, пока изо  всех
сил сопротивлЯлсЯ своему поражению, натужно дышал и все же носилсЯ по кругу,
как одержимый, под выкрики зрителей.
     - †ми, ‹еша!
     - †арь!
     - Џокажь ему русскую...
     - ‡емелЯ, к ногтю его, к ногтю.
     - •асабьЯныч, держи фасон.
     - Ћтжимай Љавказ, ‚асЯ...
     - Ђс-са, ас-са!..
     - Ќе сдавайсЯ.
     Ќад  кругом  плавал  горький  махорочный  дым,  перемешанный  с  пылью,
взметывались хохот и выкрики, по-щенЯчьи заливались в  неописуемом  восторге
начсоставовские дети, и долго бы еще длилась искрометнаЯ, взорвавшаЯ  тишину
развеселаЯ плЯска, не поЯвись почтальон на верховой лошади.
     Ќовиков не выбежал - вылетел вприсЯдку из круга  почтальону  навстречу,
выделываЯ ногами коленца и плавно взмахиваЯ руками,  дважды  прошелсЯ  перед
ним, приглашаЯ, и лишь тогда отвалил  в  сторону,  под  жидкую  тень  старой
Яблони.
     ‚ажный,  медлительный,  как  сам  бог  ‘аваофу  почтальон   въехал   на
заставский двор с туго набитой сумкой через  плечо,  окинул  взором  веселое
общество, выжидаЯ наступлениЯ должной тишины и вниманиЯ. †дать ему  пришлось
считанные секунды. Љруг переместилсЯ  и  замкнулсЯ  вокруг  него  и  гнедого
меринка, отмахивавшегосЯ хвостом от назойливых оводов. ‘ тою же  томительной
медлительностью кавалерист переместил сумку на переднюю луку,  извлек  пачку
писем и, будто свЯщеннодействуЯ, стал перебирать каждое, не замечаЯ  жадного
блеска в глазах своих сотоварищей, не видЯ изменившихсЯ лиц.
     - ‹уковченко, - позвал он, не повышаЯ голоса.
     - џ.
     - €ван …фимович?
     - Ќу, Я.
     - ’анцуй.
     Џод снисходительно-нетерпеливые улыбки друзей парень, разок пройдЯсь  с
раскинутыми длЯ плЯса руками, на ходу выхватил конверт  из  протЯнутой  руки
почтальона, просиЯв лицом, отбежал  в  сторону,  в  момент  отключившись  от
всего, что мешало  ему  остатьсЯ  один  на  один  с  весточкой  из  дому,  в
счастливом ожидании чего-то необыкновенного, дорогого ему.
     Ђ "бог ‘аваоф" продолжал  витийствовать,  восседаЯ  на  гнедом  облаке,
остервенело махавшем обрубком хвоста:
     - Ѓыкалюк?
     - џ!
     - Џатюлин?
     - џ - Џатюлин.
     - ‚едерников?
     - ’ута.
     - Ќадо говорить: "‡десь". Џолучай.
     - “чи ученого.
     - ђудЯк?
     - Ќа границе.
     - ‘ергеев?
     - Љоторый?
     - ’ебе пишут. Ђлександр где?
     - ‚ нарЯде.
     ‘частливчики,  едва  услышав  фамилию,  притопывали  ногами,   имитируЯ
плЯску, выхватывали письма.
     Љруг постепенно редел.
     "Ѓог ‘аваоф" на глазах у всех терЯл былое величие, опустилсЯ с  гнедого
облака на грешную землю, не оглЯдываЯсь на заскучавших ребЯт, повел  меринка
в поводу, на конюшню, небрежно забросив через плечо  опустевшую  сумку,  где
оставалось несколько нерозданных писем и пачка газет трехдневной давности.
     ѓнедой, дрожа потной шкурой, дергаЯ мордой, отмахивалсЯ от  осатаневших
слепней, и разжалованный бог ‘аваоф то и дело сердито оборачивалсЯ  к  нему,
грозЯ кулаком:
     - Ќо ты, балуй тут у менЯ, чертова орЯсина!..
     „ень медленно убывал, затопленный солнцем, пропахший запахами  хлебного
полЯ и соснового леса, напитанный шедшим от конюшни ароматом  свежего  сена;
из  открытого  окна  командирского  домика  неугомонный   патефон   слал   в
пространство, в, казалось, беспредельный покой обманчиво замершего  ЏрибужьЯ
сентиментальный романс о терзаниЯх покинутой женщины.
     …ще длилсЯ получасовый перерыв - оставалось несколько свободных  минут,
и  Ќовиков,  сидЯ  под  тенью  полуусохшей,  отцветшей  без  завЯзи  Яблони,
прислушивалсЯ к мелодии,  не  вникаЯ  в  слова;  он  еще  не  остыл,  в  нем
продолжала бродить разгорЯченнаЯ плЯской кровь, еще шумело в голове и гудели
ноги, а в глубинах сознаниЯ  возникал,  нарастаЯ,  протест  против  нелепого
весельЯ и романса.
     ‚едерников, прочтЯ и спрЯтав в карман  гимнастерки  письмо,  подошел  с
непогасшей блаженной улыбкой на конопатом лице.
     - ‘ашка-то, свиненок, ходить начал. Ќа своих  двоих.  Џодумать  только!
•одит, а!
     - Љакой ‘ашка?
     - ‘ынок, мой ‘ашка, ты что - забыл? Љатерина не  обманет,  она  у  менЯ
баба серьезнаЯ, хохлушка у менЯ Љатерина. - ‚едерников ликующе посмотрел  на
своего отделенного, и было непонЯтно, чему он рад -  первым  самостоЯтельным
шагам ‘ашки или жене. Ћн прЯмо светилсЯ от счастьЯ.
     - •орошо, - сказал Ќовиков.
     Џо  тому,  как  он  обронил   это   слово,   по   невидЯщему   взглЯду,
сопроводившему сказанное, ‚едерников  без  труда  догадалсЯ  об  обуревающих
Ќовикова тревожных мыслЯх - отделенный давно не получал писем из дому.
     - Њолчат? - спросил он.
     - Ќичего не понимаю. ‚ чем причина? —то там могло случитьсЯ?
     - ’ак уж и "случитьсЯ"! ’ы им карточку когда выслал?
     - „авно. ‚месте с письмом. ѓде-то в половине маЯ.
     - ’очно. ‘емнадцатого. Њы вместе ходили на почту.
     - Ѓольше месЯца.
     - Ѓывает. Џочта, она, брат, когда как. Љатерина вот  тож  обижалась.  Ђ
опослЯ получила, и вот, глЯди, порЯдок. - Ћн похлопал себЯ по  оттопыренному
письмом  карману  гимнастерки.  -  Џогодь  волноватьсЯ,  не   сегоднЯ-завтра
получишь. ‘тарики, чай, не одни, братаны при них, сестры.
     - „авно каникулы начались, - думаЯ о своем, сказал Ќовиков и направилсЯ
к умывальнику. - ‹ето у нас, ты представить не можешь, ‚едерников,  какое  у
нас лето на “рале!
     Ћн долго плескалсЯ под умывальником, брызгаЯ на себЯ пригоршнЯми теплую
воду и шумно отфыркиваЯсь.
     ‚едерников стоЯл чуть  поодаль,  ждал,  ощущаЯ  к  Ќовикову  непонЯтное
чувство близости и жалеЯ его.  Џри  всем  том  он  жил  письмом  Љатерины  и
порывалсЯ извлечь его из кармана, чтобы  снова  перечитать  женины  строчки,
пробовал и не мог представить топающим на неуверенных ножках первенца ‘ашку,
хоть ты что делай - не мог, захотел мысленно представить свою Љатерину, но и
это ему не давалось. ‹адно, успеетсЯ, думал он, не понимаЯ, почему  на  душе
становитсЯ грустно.
     - Љакие приказаниЯ будут? - спросил, выждав, пока отделенный умоетсЯ  и
натЯнет на обожженные плечи рабочую гимнастерку.
     - Џо распорЯдку днЯ, - поступил резкий ответ.
     Ќо ‚едерников не обиделсЯ, понимал: с отделенным происходит неладное.
     - ’ы что, ‹ешк, растревожилсЯ? Ќу, не поступило  сегоднЯ,  так  завтра,
через три днЯ придет письмо. ‚ первый  раз,  что  ли?  Џочта,  она,  знаешь,
как...
     - Џри чем тут письмо? - ответил нехотЯ Ќовиков. - ‚ нем ли дело? ‹адно,
пошел Я, скоро к старшему лейтенанту ЯвлЯтьсЯ.
     - Љино будет? - не знаЯ, что сказать, спросил ‚едерников.
     “же на ходу Ќовиков к нему обернулсЯ.
     - ‘казано: по распорЯдку.


        10

               "...‘муток  у  менЯ  на  душе. ‘ижу одна в хате. Ќе дождалась
          вечера.  Џойду,  думаю,  на  заставу,  думаю:  кино  посмотрю.  Џо
          субботам  завсегда.  Ђккурат  тогда, помню, "Ѓогдана •мельницкого"
          крутили.  Џришла  засветло, тое-сее поделала в прачечной, потом на
          кухню   зашла,   а   в  столовой  хлопцы  ужинают  с  €вановым,  с
          начальником,  значитсЯ.  •олостЯковал  он - жонка с сыном до своих
          поехали погостить... Ќу, смотрю, ужин у них невеселый...
               Ђ  кино  вспоминать неохота... ‘ижу, как на горЯчей пательне,
          бо  то кино рветсЯ и рветсЯ. € свет гаснет... € собаки брешут, как
          на  луну  в  морозную  ночь...  Ђ дальше, слышу, помаленьку уходЯт
          хлопцы. € Я себе пошла додому. Љакое там кино!.."

                                                   (‘видетельство Ђ.Џиконюк)

     ‡адолго до  начала  сеанса  старший  лейтенант  €ванов  собрал  младших
командиров на  инструктаж.  Џредзакатное  солнце  било  в  окна  канцелЯрии,
отраженный от стены медный свет падал на лицо сидевшего за столом €ванова, и
потому  оно  казалось  особенно  неспокойным.  Ќачальник  заставы   старалсЯ
говорить ровным голосом, еще раз напоминаЯ младшим командирам об  обстановке
и  тыча  указкой  в  висевшую  на  стене  схему   участка.   €ногда   указка
проскальзывала мимо, к отворенному окну, уводЯ взоры сидЯщих  в  красноватую
даль за рекой, к горЯщему золотом монастырскому куполу.
     - ...—то еще можно добавить к тому, что вы сами знаете, что слышали  от
начальника отрЯда сегоднЯ? ‘чет пошел на часы. џ хочу, чтобы вы, мои главные
помощники, уЯснили это и довели до сведениЯ личного состава. ‘мотрите, чтобы
нас не  застали  врасплох.  ‘лужбу  нести  как  положено.  Ѓыть  готовыми  к
отражению противника.  -  €  словно  бы  ему  не  хватало  воздуха,  старший
лейтенант высунулсЯ  в  окно,  перегнув  под  прЯмым  углом  недлинное  свое
туловище, перетЯнутое в плечах и по поЯсу новым желтым ремнем с  портупеЯми,
шумно вздохнул и возвратилсЯ в прежнее положение. -  …сли  вопросов  нет,  -
заключил он, разгладив морщины на лбу, - можно готовитьсЯ к боевому расчету.
     Ћн поднЯлсЯ,  но  младшие  командиры,  будто  придавленные  услышанным,
встали не сразу. Ѓлизилось  то,  решающее,  к  чему  теоретически  они  были
готовы, но о чем все-таки не имели Ясного представлениЯ.
     Ќовиков поднЯл руку:
     - ђазрешите вопрос?
     - ‚ам что-нибудь непонЯтно, младший сержант?
     - Њне все понЯтно, товарищ старший  лейтенант.  -  Ќовиков  на  секунду
запнулсЯ.
     - ’ак в чем дело? - €ванов переступил с ноги на ногу.
     - …сли остались считанные часы, тогда почему мы одни,  товарищ  старший
лейтенант? ѓде  поддержка,  о  которой  сказал  начальник  отрЯда?..  ‚ы  не
думайте, Я не за себЯ боюсь. Џожалуйста, не думайте так... Ќо люди  спросЯт.
Ћни слышали, что говорил майор Љузнецов сегоднЯ днем...
     ‹ицо Ќовикова, когда он  дрожащим  от  волнениЯ  голосом  произнес  эти
несколько отрывочных фраз, покрылось мелкими капельками пота и побледнело, и
начальник заставы, глЯдЯ на него с удивлением, даже не пробовал скрыть,  что
поставлен в тупик.
     - …сть еще вопросы, Ќовиков?
     - Ќикак нет.
     - “ вас? - €ванов обратилсЯ к остальным.
     …му ответили вразнобой - других вопросов не имелось. ‚се ждали.
     Ћн молчал, трудно, хмурЯ лоб и тотчас разглаживаЯ морщины,  оставлЯвшие
на загорелом лбу белый след.  Ћн  молчал,  не  столько  пораженный  вопросом
младшего сержанта, сколько собственной беспомощностью. ђазве младший сержант
не имел права спросить? €мел, разумеетсЯ. •оть необычно было  слышать  такое
от командира отделениЯ. Ћ подобном - куда ни шло - мог и,  наверное,  обЯзан
был спросить он, начальник заставы, отвечавший за участок границы,  который,
вполне возможно, через несколько часов станет участком фронта протЯженностью
в восемь километров, и  держать  оборону  на  нем  придетсЯ  ему  со  своими
пЯтьюдесЯтью бойцами и младшими командирами.
     ‚се это промелькнуло в  голове  €ванова,  еще  больше  взвинтив  его  и
приведЯ в замешательство. Ћн думал, что ответить  -  теперь  уже  не  одному
Ќовикову, а всем, - и глЯдел на своих сержантов, узнаваЯ и  не  узнаваЯ  их,
освещенных сейчас косым веером лучей предзакатного солнца, посвежевших после
бани,  подтЯнутых,  в  безукоризненно  отглаженных  гимнастерках  с   белыми
каемками свежих подворотничков - молодцы, один к одному.
     Ќикогда до этого не задумывалсЯ, любит он их или безразличен к  ним,  -
длЯ него они были и оставались просто  командирами  отделений,  помощниками,
парнЯми разных  складов  характера,  с  присущими  каждому  достоинствами  и
недостатками, военнослужащими, обЯзанными исполнить свой гражданский долг  и
возвратитьсЯ к гражданской жизни; что  греха  таить,  всЯкий  раз,  отправив
демобилизованных, он еще долго по ним тосковал, вспоминал и ставил в  пример
молодым, пришедшим на смену уехавшим, сдавалось, забыв,  что  те,  уехавшие,
были не без греха и немало крови попортили ему и себе.
     Ќо только сейчас, перед реальной бедой,  сознаваЯ  меру  опасности,  он
первый раз за всю свою службу почувствовал, как ему дороги эти парни,  молча
поддерживавшие в нем присутствие  духа  своим  нарочитым  спокойствием;  они
понимали его состоЯние - он ощущал  это  тем  особенно  обостренным  чутьем,
какое не обманывало его никогда. Ќо они  не  понимали,  что  ему  еще  горше
оттого, что его пробуют успокоить.
     - ‚ы не маленькие, - сказал он, не смеЯ больше молчать, неизвестно  длЯ
чего и зачем оттЯгиваЯ ответ. - ђаз так  получаетсЯ,  будем  стоЯть  одни...
‘колько можно... „о последнего дыханиЯ... Љак  положено  пограничникам.  Ќас
одних не оставЯт, придет поддержка. ‚ерю в это. - Ћн прервал себЯ,  устыдЯсь
возвышенных слов. - ‚се, ребЯта, идите в отделениЯ, готовьте личный состав.
     Ћтправив сержантов, €ванов  возвратилсЯ  к  окну,  с  жадным  вниманием
уставЯсь в не видный за багровеющими в закате деревьЯми берег реки, мысленно
представлЯЯ себе весь свой восьмикилометровый участок - от стыка до стыка, -
сотни и сотни раз исхоженный вдоль и  поперек;  он  никоим  образом  не  мог
представить его в качестве линии фронта, который ему предстоит  оборонЯть  с
горсточкой бойцов; со своими пЯтьюдесЯтью солдатами  и  сержантами  от  силы
можно какое-то времЯ удержать метров двести пЯтьдесЯт - триста - это  €ванов
отчетливо понимал. Ћн хотел иной Ясности, а ее не было.
     ‘тоЯл так один молча непростительно долго - может, десЯть минут или все
полчаса, - нерасчетливо тратЯ времЯ и ломаЯ голову над неразрешимой задачей,
которую ему все равно не решить. …го душил гнев.  Ћн  понимал  всю  страшную
несправедливость    положениЯ,    в    которое     поставлен     непонЯтными
обстоЯтельствами.
     - ’оварищ старший лейтенант! ‡астава на боевой расчет построена.
     - ‘ейчас иду, - сказал он, не оборачиваЯсь,  словно  боЯлсЯ  обнаружить
перед дежурным свое состоЯние.
     €ванов еще раз посмотрел за окно, в алеющую даль  за  рекой.  ’ам  было
тихо. Ћт этой тишины ему свело челюсти.
     - ‘ейчас иду, - повторил он, наверное, затем, чтобы взЯть себЯ в  руки.
•отелось подойти к противоположному окну, из  которого  можно  увидеть  свою
веранду и, должно быть, играющих перед домом ребЯт. Ќо он знал, что  это  не
облегчит, а, наоборот, усугубит и без того тЯжелое состоЯние.  Ђ  ему  нужны
Ясность и собранность. Џоследнее зависело от него самого.
     Џривычно  согнав  складки  на  гимнастерке  под  командирским   ремнем,
поправив фуражку, пошел к двери, в коридор,  где  в  голове  строЯ  поджидал
старшина, толкнул створку двери и не мог не порадоватьсЯ бросившейсЯ в глаза
безукоризненной  четкости  двух  шеренг,  замерших  под  зычное   "смирно!",
выслушал рапорт, дивЯсь охватившему его сразу спокойствию.
     Љак никогда раньше, почти буднично, провел боевой расчет, полагаЯ,  что
людЯм больше импонирует эта его суховатость и четкость постановки  служебных
задач.
     ‡акончил боевой  расчет  теми  же  словами,  что  и  всегда,  но  после
короткого "р-разойдись!" люди почему-то остались в строю, и это его удивило.
     - ђ-разойдись! - громко повторил старшина.
     Ќе расходились, смотрели в упор, ждали других слов, кроме сказанного  в
порЯдке служебной необходимости, не тех,  повторЯемых  изо  днЯ  в  день  на
каждом боевом расчете, - новых.
     - ђебЯта, - проговорил  он  и  поймал  себЯ  на  мысли,  что  повторЯет
гражданское слово в обращении к подчиненным, чего никогда раньше не позволЯл
ни  себе,  ни  младшим  командирам.  -  ‚ы  ждете  от  менЯ   дополнительной
информации? Љакой? џ могу лишь догадыватьсЯ. “ менЯ  нет  новых  данных.  Ќе
знаю, имеет ли их командование отрЯда или комендатуры. ‚рЯд ли.  Џравда,  не
исключена военнаЯ хитрость: до поры, до нужного момента части Љрасной  Ђрмии
стоЯт на тыловых подступах в  готовности  поддержать  нас.  ‚полне  возможно
такое. Ќе хотЯт преждевременно себЯ обнаружить. Ћчень даже  возможно.  -  Ћн
ухватилсЯ за спасительное предположение, хотел развить его в том же плане. €
неожиданно, по лицам бойцов, скорее чутьем, нежели зрением, угадал, что  эти
надежды в первую очередь  нужны  ему,  а  не  им,  и  он  не  вправе  делать
безответственных заЯвлений. - Ќе будем гадать, - прервал  он  себЯ.  -  „ело
покажет. - € сухо  добавил  после  небольшой  паузы:  -  Ђ  сейчас  ужинать.
‚нутренний распорЯдок не отменен. ‚се.
     ‘трой сломалсЯ.
     €ванов повернул к канцелЯрии, но пограничники его окружили, ближе  всех
подошел Ќовиков.
     - ЋпЯть вопросы? - спросил €ванов.
     - Ќикак  нет,  товарищ  старший  лейтенант.  -   Ќовиков   на   секунду
запнулсЯ. - ‹ичный состав просит вас поужинать с нами.
     "Џросит! - больно укололо непривычное слово.  -  Ќе  зовут,  а  просЯт.
Ќеужели Я так далек от них? €ли перестал понимать?"
     „о него  не  дошло  другое  звучание  слова;  тот  единственный  смысл,
выражавший воинское единство и солидарность перед лицом  близкой  опасности,
котораЯ одинаково  угрожала  им  и  ему  и  была  принЯта  подчиненными  как
неизбежное, - этот нескрытый смысл,  лежавший  поверху,  он  постиг  намного
позднее, забежав в затемненную одеЯлами казарму, где "крутили"  киноленту  о
Ѓогдане •мельницком, и бойцы, едва завидев его, наперебой звали к себе.
     - “жинать? - переспросил, быстро справившись с обидой и взЯв правильный
тон. - Ќасколько Я понимаю в медицине,  от  этого  еще  никто  не  умер.  ‚ы
разделЯете мое мнение, товарищ ‚едерников?
     - ‚ерно, товарищ старший лейтенант. …жели в меру и с понЯтием.
     - †ивы будем.
     Џовеселевшие, шумной гурьбой повалили  в  столовую;  кому-то  пришло  в
голову сдвинуть столики - будто предстоЯло шумное празднество, и когда повар
с рабочим  по  кухне  принесли  алюминиевые  тарелки  с  вареной  треской  и
картофельным пюре, приправленным подсолнечным маслом  с  поджаренным  луком,
€ванову показалось, что ничего вкуснее он никогда в жизни своей не едал.  €м
было весело и тревожно. Љроме ‹абойко. Џарень сидел сумрачный, молча  жевал,
не участвуЯ в разговоре.
     Ѓеспокойство остальных обнаруживалось в брошенном кем-нибудь из сидЯщих
к окну мимолетном взглЯде - там, за оградой, пролегала граница, оттуда лилсЯ
пылающий свет, казалось, над горизонтом пылал, бушуЯ, пожар, и отблески  его
розово отражались на побеленной известью стенке столовой.
     Џотом был чай. Љрутой и крепкий до  темной  коричневости  "пограничный"
чай. …го пили, обжигаЯсь, и от удовольствиЯ крЯкаЯ. ‹абойко чаЯ не пил.
     - —его засмутковав, џков? ’ащи балалайку, вдарь по струнах,  чтоб  ноги
сами гопака вжарили. ѓа, џков? „ело говорю,  что  молчишь?  -  —ерненко,  не
поднимаЯсь из-за стола, раскинул руки, словно и впрЯмь собралсЯ  плЯсать.  -
„авай, землЯче, уважь просьбу.
     - ’ебе абы плЯсать.
     - Ђ тебе?.. —ерный кот дорогу перебег? ’ы же неженатый, девки  письмами
атакуют. €ли ты их?
     - Ќу тебЯ.
     - Ќе, правда ж. ‘егоднЯ целых два  получил.  ‚се  ему  мало.  Ћт  глаза
завидущие, руки загребущие. џк тоби не ай-ай-ай,  ‹абойко!  Ѓатьки  промашку
дали: тебЯ в семнадцать оженить надо было... -  Ћн  запнулсЯ  на  полуфразе,
разом сбросив наигранную развЯзность. - ‡ дому письма?
     - Ќ-ну.
     - —то там?
     ‡а столом стало тихо.
     - —то? - переспросил ‹абойко и сморщилсЯ. - Ћбоих братов призвали.
     - ’ак что?
     - Ђ то, что свое отслужили давно. †енатые. ‚ хате одни бабы да пацаны.
     - Џр